Князь из Китежа

Глава 1.Поезка

День не задался с самого начала! Я не знаю как у других, но у меня прям беда, чтобы договориться с собственным телом! Мне куда-нибудь ехать, или какой-нибудь ответственный день! И на тебе, пожалуйста, та-дам! Нас не ждали, а мы приперлись! Многие девушки меня, наверное, поймут, или нет! Только у меня беда такая. Я даже обращалась к врачу, чтобы как-то прекратить это безобразие! Но нет же! Все в норме, и даже то, что цикл плавающий, почти не выбивается из нормы. Вот же ж! И вот ждала их только через три дня, думала, что как раз успею съездить с одногруппниками в Китеж-град на лекцию по археологическим раскопкам. Вообще тема мне была близка, я как раз собиралась писать диплом по зодческому мастерству XII веков, образцов сохранившихся и дошедших до наших времен было достаточно, но хотелось посмотреть что-то новое, и тем более сам Китеж был окутан вуалью таинственности и какой-то сказочности что ли. А кому не хочется увидеть сказку, которая существовала сотни лет тому назад?

Тем более ребята со старших курсов с упоением рассказывали о профессоре Псковском, который, собственно, со своей группой и натолкнулся на залежи города, а затем развернулась невероятная экспедиция, которая и привела к тому, что теперь полуостров на озере Светлояре кишил студентами и простыми обывателями, которые испытывали хоть какой-то интерес к Древней Руси.

Вообще поехать на эту экскурсию нам предложила наш куратор Мария Семеновна еще в феврале, мы как раз вернулись к учебе после зимней сессии. И я как-то сразу загорелась, потому что несколько дней назад я как раз обсуждала теоретическую часть своей курсовой, которая была близка к теме моей дипломной работы. Эдуард Петрович, мой научный руководитель, меня похвалил за хорошо отобранный материал и классификацию, и теперь нужно было определиться с практической частью. И тут такой подарок! Малоизученный материал, который и в научных публикациях был представлен слабо, так как Псковский со своей командой в большей степени пытались сохранить и восстановить то, что было найдено, выходили какие-то статьи, но не по моей теме. Об элементах зодчества как-то мало упоминалось, в основном говорилось о сохранности материалов, предположительных особенностях жизни китежан и огромная статья о Капище. Интерес ученых был понятен, в православном Китеже, который был описан в летописях с храмовым комплексом, найти языческих идолов, было действительно сенсацией! Мне кажется, весь научный мир содрогнулся, потому что наши преподаватели только об этом и говорили, а некоторые снова ставили под вопрос место нахождение самого Китежа. Ведь город мог находиться и в другом месте, а летописец для большей красочности событий мог приукрасить некоторые моменты! И конечно многих наталкивало на мысли, что Псковский ошибочно утверждает о том, что китежане продолжали поклонение славянским идолам наравне с христианским богом, ведь прошло много времени с момента крещения Руси, и православие за эти несколько столетий должно было укорениться в сознании русичей. Так же не давали покоя научной общественности и найденные фрагменты оружия войск хана Батыя. Как они туда попали? Что произошло? Пока история умалчивала, так как велись раскопки.

Из моих размышлений меня вырвал громкий голос Марии Семеновны, ведь нужно было рассаживаться в автобус, который, по всему своему виду катал еще мою бабушку, университетский автобус довез нас до станции в Нижнем Новгороде, так как более дальнюю поездку университет оплатить не мог, а нам не по карману было оплачивать туристический автобус, так как цены взлетели неимоверно, и ехать на местном автобусе было намного дешевле и «интереснее» как выразилась Мария Семеновна.

Ребята, у вас будет уникальная возможность насладиться сельским бытом и вкусить всю прелесть жизни! – говорила она. Вот интересно, она реально в это верила или это был жесткий сарказм в нашу сторону.

Кресла были настолько истерты, что просто было страшно на них садиться, было уже непонятно, что произошло с обшивкой, ее изрядно испачкали, а затем истерли, или сначала истерли, а потом испачкали, или вообще все вместе!

Я аккуратно села возле окна, рюкзак положила на соседнее место, так как моя подружка Марина должна была присоединиться к нам по пути. После летней сессии ребята из области разъехались по домам, так и Маринка поехала к родителям в деревню. Эту яркую зажигалку невозможно было упустить из виду, сначала она показалась мне слишком вульгарной, очень уж ярко одевалась и красилась: мини-юбки, сапоги на высокой шпильке и обязательно начес, как у моей мамы во времена ее молодости. Но девчонка оказалась очень доброй, открытой и самое главное умной! Для меня это был парадокс: я думала, что она попала очень интересным образом на наш поток, но нет, несмотря на свой яркий вид, она еще ни разу не целовалась, как и я, и вообще имела правильные представления об отношениях с парнями. В конце первого курса наша студенческая братия первокурсников поехала на турслет, отказаться было нельзя, все-таки у нас новый коллектив и нам предстояло учиться бок о бок несколько лет. Мария Семеновна нас организовала, показала, как правильно палатки собирать, песни под гитару у костра петь, кашу в чугунке варить. В общем, день был насыщенный, а ночью к нам в палатку завалились изрядно выпившие мальчишки с биофака, видимо решили анатомию на практике изучить. Так Маринка не стала долго разбираться, просто дала в глаз горе-практикантам, изначально я не особо радовалась, что меня с ней в палатку определили, но после того, как она доблестно спасла нашу честь, мы сначала поплакали, а потом и посмеялись. Так и сдружились!

Поездка не предвещала ничего хорошего, но я очень надеялась, что я справлюсь с этим, ведь миллионы женщин так живут, и местные жительницы ездят на этом автобусе и благополучно потом живут. Мария Семеновна проверила все ли студенты сели на это чудо эпохи авангарда, а затем уточнила:

– Надеюсь, все успели сделать свои дела, и мы прекрасно доедем, наслаждаясь видами природы без остановок!

Как без остановок? А как же Марина? – подумала я. И хотела озвучить, но меня перебил один из студентов.

– А что? Остановок совсем не будет? – выкрикнул Петров, заядлый курильщик нашего курса, для него сорок пять минут были вечностью, не то, чтобы несколько часов, которые мы благополучно должны были трястись на этом эшелоне юности моей бабушки.

– Михаил, у нас не так много времени, мы должны прибыть вовремя, Вы же взрослый, умный и самостоятельный человек, надеюсь понимаете, о чем я? – проговорила совершенно спокойным тоном Мария Семеновна.

– Да понял, – поникшим голосом отозвался Петров.

– А как же Марина Лунина? Она же должна сесть в Малой Овсянке! – протараторила я. Не могли же они забыть про Марину, мы с ней же недавно переписывались.

– Да, точно! Спасибо, Соня, что напомнила. Значит остановка будет на станции в Малой Овсянке

Мишка облегченно вздохнул. Конечно, Петрова я понимала, мне самой до этой станции дотянуть как -нибудь, но я совершенно не разделяла его пристрастие к сигаретам. Говорили, что у него было непростое детство, он связался не с теми людьми, оттуда и взялась эта привычка. Молодых мальчишек специально подсаживали на алкоголь или сигареты, или еще чего интереснее, чтобы они деньги из дома таскали, или воровали, или у других выбивали. В общем, темное у него было детство и юность. А к нам на курс попал по системе льгот, для детей-сирот были бюджетные места, он вроде как неплохо написал экзамены и поэтому оказался в нашей группе. Сначала мы все шарахались от него, видок у него был странный, и привычка его с сигаретами как-то отталкивала девчонок, мальчишки тоже как-то держались в стороне, но потом как-то привыкли, на первом курсе нес он какой-то бред, и мы даже надеялись, что его отчислят, как-то не вписывался он в наш коллектив. Но мы очень удивились, когда его увидели во втором семестре. Петров не сломался и не сдался, закрыл все долги и даже сдал экзамены со второй попытки. Мы его не узнавали, думали, что такие люди не меняются, как говорила моя бабушка: «паршивую овцу только могилой исправишь».

А вот паршивой овцой нашего курса я могла бы назвать дочку местного чиновника Асю, которая одним своим взглядом смешивала тебя с грязью. Надменная девица могла прийти неподготовленной и ей ничего за это не было, она могла сделать такие вещи, которые были другим не доступны. Мое ущемленное чувство справедливости просто бушевало, как и Маринкино, на этой теме мы с ней тоже сошлись!

Как вспомню эту миловидную Асю, так вздрогну! Стерва и есть стерва! Петров не дурак, понимал, что она не для него, но видимо влюбился, его так и тянуло к ней, как к магниту, а она забавлялась, знала, что ему не по зубам, и вообще всему универу не по зубам. Мы, конечно, догадывались с какой целью папаша запихнул ее на истфак, но наблюдать за этим было мерзко. Я однажды обронила о поведении Аси за обедом, мои родители сначала за сердце схватились, но потом успокоились, когда поняли чья она дочка. Мама так же, как и я негодовала, а папа произнес замечательную фразу: «Поживем – увидим какие ягодки на этой полянке вырастут».

Ну что сказать? Ягодки или цветочки, а Ася сейчас отдыхала где-то на Мальдивах или Шиншилах, а мы начинали свой путь в грохочущем и звенящем автобусе, который то и смотри потеряет что- нибудь на очередном повороте.

Глава 2. Место занято

Поездка проходила ровно, если не считать гул и ветра свист по всему автобусу, шторки, которые ходили ходуном и невозможную тряску, а мы еще даже полпути не преодолели. Если в начале пути я переживала, что у меня болел живот и еще немного отдавало в поясницу, то теперь болело все, и было не понятно, что сильнее. Я думала, что мне удастся вздремнуть, или хотя бы почитать, но это аттракцион смерти не предполагал таких опций, я посмотрела на рядом сидящих ребят, на их лицах отразился немой вопрос: «Когда же мы доедем?», а Марии Семеновне так вообще было веселее всех, потому что таблетки Авиа-Море, которые она приняла во время поездки, уже бултыхались на дне ее целлофанового пакета, с которым она уже не расставалась, и даже не пыталась что-то скрыть! Бедняжка имела серо-зеленоватый цвет лица, который отлично контрастировал с природными видами за окном! Ну что? Мария Семеновна, окунулись в прелести сельской жизни?

В какой-то момент водитель не выдержал веселых звуков, которые доносились из глубины автобуса, потому что кроме Марии Семеновны, накрыло еще двоих, теперь их было трое с целлофановыми пакетами! И на весь автобус зазвучал отборный шансон! Отборный, не потому что классический, а потому что среди всех пропетых слов были понятны только несколько, я могу предположить, что это было что-то нецензурное, потому что лицо Марии Семеновны из серо-зеленого превращалось в пунцовое, показывая ее немыслимые познания в этой теме. Вот настоящий человек ума! Как нам однажды заявили: «человек не обезьяна, он должен быть всесторонне развит». В общем, мы всесторонне развивались, потому что выразить свое эмоциональное и духовное состояние обычными словами вряд ли бы получилось!

На очередной песне Петров оживился, видимо, что-то вспомнил, и что-то беззвучно стал напевать.

Ох, Петров! Я тебе сейчас реально завидовала, ты мог занять себя хоть чем- то, и Маринке я сейчас завидовала, потому что ей не придется преодолевать весь путь с самого начала! Когда же мы уже доедем до Малой Овсянки! Я рассчитывала, что мы доедем за два часа, ну по крайней мере Маринка так говорила, а уже прошло два часа, а мы все еще плелись по каким-то полям и лугам, а куполов церкви, которая была ориентиром по словам подруги, так и не показывалось.

Позвонить подруге или карты загрузить не представлялось возможным, мы как въехали в область, как в черную дыру попали, и в один момент наши гаджеты стали бесполезны. А нет… Катька Стрижнова достала телефон и однозначно пытается что-то заснять, может быть, сторис пытает записать, а ее соседка даже пытается пройтись по автобусу, я бы на ее месте это не делала, все-таки трясёт…Ленка Борисова уже прошла мимо меня, радостно держа перед собой камеру и направляя ее в сторону сидячих студентов, правда, ее радость была не долгой, когда она дошла до парней, которые были в числе любителей целлофана, то Ленкина радость сменилась паникой, потому что один из парней был достаточно грубоват и обещал засунуть смартфон ей туда откуда она его достала. Ленка быстренько ретировалась на свое место и притихла. Я бы тоже с Масхадовым связываться не стала, чувствовалась от него какая-то опасность, даже Петров со своим прошлым старался обходить его стороной. Масхадов никогда не ходил один – всегда в окружении таких же как он, шумный задавака, думаю встреча с пакетом было в общем не из-за слабого мозжечка, а в большей степени из-за ночной гулянки. Его многие недолюбливали, но несмотря на странности его поведения, ему удавалась все сдавать, как он это делал, оставалась загадкой, и тем более было не понятно, зачем он подался с нами на экскурсию.

Я смотрела в окна, все еще выискивая церковные купала, но совсем неожиданно увидела байк, такой прям навороченный, так сказать, припаркованный на полянке. Ээээ…либо у меня галлюцинации начались, либо вот это надо снимать, а не то, как студенты в автобусе едут.

Внезапный визг по тормозам свидетельствовал о том, что наш прекрасный автобус делает остановку, многие переглянулись в надежде на то, что нас наконец-то перестанет трясти, но не тут-то было. Водитель рявкнул, на весь автобус, куда-то в сторону дверей:

– Подкинуть?

Все приникли взглядами к окнам, по тропинке, которая тянулась возле каменистого серпантина, шел человек в куртке и большим рюкзаком за спиной, как бы ничего, но на улице жарища стоит, и мы тут все окна открыли не из-за любви к песку, который то и дело летел из-под колес к нам в салон.

Парень легко запрыгнул в распахнувшиеся двери нашей кареты, и мы с тем же скрипом с котором остановились, двинулись дальше. Мария Семеновна тут же оживилась, потому что это явно было не по плану, а все что было вне плана, ее сильно огорчало. Она двинулась в сторону водителя, и держась одной рукой за поручень, пыталась перекричать музыку, которая притихла, пока мы тормозили и врубилась снова, когда мы тронулись. Видимо, это встроенная опция.

Мы с каким-то напряжением смотрели на парня, который оставался спокоен. Если он так беспечно оставил байк на поляне, и сел в незнакомый автобус, как-то это было подозрительно. Но то, что это был его байк, я нисколечко не сомневалась.

Парень спокойно наблюдал за тем, как Мария Семеновна пытается донести до водителя «доброе, светлое, вечное», простыми словами говоря: какого лешего он впустил в автобус постороннего человека, ведь мы выкупили все места, и по-хорошему автобус был наш. Но водитель, видимо, отправлял ее туда, где мы все приобрели билеты.

А затем молодой человек расстегнул внутренний карман куртки и что-то достал из него, мы все напряглись, а потом протянул что-то похожее на студенческий билет нашему куратору, Мария Семеновна была сбита с толку, а потом все-таки раскрыла его, на ее лице отразилось удивление, а затем она что-то затараторила, но было сложно разобрать. И начала двигаться в мою сторону, подзывая парня.

Что происходит? И это не только у меня был такой вопрос. Мария Семеновна поравнялась с моим местом и заговорила:

– Это такая неожиданная встреча, мы так рады, что встретились с Вами, присаживайтесь. Это такая уникальная возможность. Надеюсь, Вы не будете против, если наши студенты зададут вам пару вопросов.

Парень хладнокровно прошел за ней, а затем бросил вопросительный взгляд на меня, потому что место, куда его пыталась посадить наш куратор, было уже занято. И наверное, эта растерянность отразилась у меня на лице. Но Мария Семеновна в отличие от меня не терялась и уже дала команду любителю шансона, чтобы он приглушил свой магнитофон. А затем провозгласила:

– Ребята, у нас появилась уникальная возможность, разрешите представить, перед вами профессор Георгий Всеволодович Псковский!

Эээ…Псковский? Я думала профессор седой мужичок, который безвылазно сидит на раскопках. А этот парень ненамного старше меня, или мне просто так кажется.

Глава 3. Игнор или подружимся?

Рюкзак пришлось убрать, но молодой профессор не спешил занимать место рядом со мной, ну и мне не больно-то и хотелось бы, тем более что Маринка по моим расчетам вот-вот должна приземлиться на это самое место, так как наконец-то замаячили златоглавые купала хваленой церкви.

Конечно, будь мы на экскурсии, то и задавали бы вопросы по существу, а так первый вопрос был:

– Профессор, скажите, пожалуйста, мы уже скоро прибудем? – умирающим голосом произнес кто-то сзади, видимо, там им было совсем плохо.

На что Мария Семеновна как-то недовольно цокнула языком, мы все уже выучили этот сигнал, который говорил об опасности, и тут же притихли. Но профессор был мужчиной не робкого десятка и ответил:

– По моим расчетам вам осталось преодолеть двадцать километров, если учитывать, что скорость автобуса равна 60 км в час, но с учетом дорожного покрытия местами эта скорость будет снижена, то в течение получаса вы будете на месте, надеюсь, я достаточно ясно ответил на ваш вопрос, – куда-то в сторону просящих ответил он, и даже голову не повернул.

– Спасибо, профессор, – булькающим стоном ответили ему.

Мария Семеновна явно не рассчитывала на такую дискуссию, и как-то цвет ее лица переменился, она как-то быстро попятилась к выходу, может быть, в поисках очередного целлофана, а водитель без сигналов, начал спасать ситуацию, включая свой любимый шансон, Петров снова оживился. А я поймала оценивающий взгляд со стороны мужчины в кожаной куртке.

Что? Что он так на меня уставился? Но в слух-то я этого не произнесла, а как-то стыдливо отвернулась к окну, ожидая, когда же Маринка уже окажется рядом.

– Вы что-то хотели узнать? – спросил он. Я даже не поняла со мной ли он вообще говорит.

Я как-то резко повернулась и переспросила:

– Что? Простите. Очень плохо слышно.

– Я спросил, вы что-то конкретное хотите узнать? – немного громче произнес он, склоняясь ко мне.

– Нет, я ничего не спрашивала, – как-то нелепо произнесла я. Спрашивает он, а нелепо себя чувствую я. Какое-то странное чувство.

– А зачем же вы едете на экскурсию? – с интересом спросил он.

Аааа… боженьки мои, вот он о чем! Дура дурой, такой шанс узнать о храмовом комплексе, а я о какой-то ерунде думаю.

– Да…– промямлила я, а про себя подумала: Что да? Идиотка! Но все слова как будто в горле застряли, потому что меня как будто загипнотизировал его бездонный взгляд, а в районе солнечного сплетения как-то неожиданно потеплело. Мне бы сказать что-нибудь, а я как дура на него смотрю.

– Что Вы имели в виду под таким немногословным ответом? Уж простите меня, я не совсем понял, —спросил он, улыбаясь уголками губ.

Я-то тоже ничего не поняла, потому что единственное, что мне сейчас хотелось сделать – выбежать из автобуса куда подальше, чтобы не тупить еще больше и не позориться. И о боги! Мне такая возможность предоставилась, так как наш визжащий Икарус затормозил! И я поддалась собственным инстинктам, плотно обхватив рюкзак руками, я поспешила встать, но этот броневик победы сильно дернуло, и я буквально впечаталась в крепкие объятья мужчины! Это было мило, но не в моей ситуации! Потому что как я и полагала, время истекло, текло и текло, так сказать.

Профессор не стал меня задерживать, галантно уступая проход. На входе меня встречала улыбающаяся во весь рот Марина, но я не дала ей не шанса войти во автобус, а крикнув на бегу: «Остановка же!», обхватив Марину руками, прошептала ей на ухо: «Где у вас тут туалет».

Подруга поняла, что я в плачевном состоянии, и не говоря не слова, потащила меня в сторону покачнувшегося сарая. Краем глаза, я заметила, как полуживые студенты повыползали из автобуса.

Маринки с нами не было всё это время, она была бодра и весела. И поэтому пыталась расспросить меня что да как! А меня интересовал только туалет, а не ее Грошев. А про него я, честно говоря, забыла. Вовка Грошев жил где-то в области, я с ним не особо и общалась, а вот в мае, когда у нас была предэкзаменационная пора, мы стали замечать, что Вовка нет да нет, да посмотрит на Марину, и перед самым отъездом проводил подружку до общежития. Номера у нее его не было, а давать свой было как-то неудобно, не просил же. И не писал все это время. Поэтому Маринка вся и извелась, не знала стоит ли на что-то надеяться.

Но я была настолько в своих мыслях, когда мы загрузились в университетский автобус, что просто забыла о ее просьбе, нужно было быстро ответить родителям, что все в порядке, не упустить слова Марии Семеновны, тут же нам стали раздавать билеты на рейсовый, попросили приготовить паспорта, а затем вторая посадка в Икарус моей мечты…И в общем, я не помню даже, был Грошев среди студентов или нет.

– Мариш, ну прости меня! Я правда не заметила, был он среди студентов или нет, – пыталась я оправдаться перед Маринкой, которая начала бубнить, как только я сообщила, что не знаю с кем сел и где Вовка.

– Конечно, не заметила, – пробухтела Марина, – я бы тоже не заметила, если бы на меня такой красавчик внимание обратил.

– Ты это о чем? – непонимающие, переспросила я. – Какой красавчик?

Марина чуть ли у виска пальцем не покрутила и выдала:

– Ну в автобусе! С которым ты обжималась! – ехидно сообщила мне она.

Что за бред вообще!

– С кем это я обнималась? – уже злясь, произнесла я.

– Ну с парнем в кожаной куртке, автобус стал подъезжать, я сразу обратила внимание, что все сидят, а этот стоит, а потом увидела тебя, ты…

– Марина! Это профессор Псковский! – перебила ее размышления я. А то еще фантазия разыграется.

– Ага, конечно! А я Тамара Эйдельман! – хихикнула она, вспомнив одну из известных женщин в истории.

– Я серьезно, Марин! Можешь у Марии Семеновны спросить! – пыталась заверить ее я, выходя из туалета в кавычках.

– Сонь, ну правда! Ты и так в одном ботинке все время, я поэтому тебя заранее и попросила, потому что, зная тебя…, – начала она и тут же примолкла.

Вот тебе и на! Значит я тут еще в одном ботинке сплю, как же интересно становится…

– Ну… Давай! Договаривай! – гневно произнесла я.

– Забей… Пошли в автобус, не хватало еще опоздать, – расстроенно промямлила она.

Ну это прям день невезения какой-то, еще и понедельник! Столько времени планировать такую поездку, готовиться! Ну ладно, у меня организм странный, часто меня подводит, но от Марины я такого не ожидала… Это предательство что ли…

– Ты со своим Грошевым совсем кукушкой съехала, – пробухтела я.

А что? Ей можно меня обижать, а мне нельзя что ли? У Марины заблестели глаза от слез, а у меня сердце сжалось, так стало жалко ее…Ну какого лешего? Мы и до этого спорили, из-за ерунды дулись, но никогда друг друга не обижали. Марина вообще никогда не плакала, была как кремень, искала пути решения проблемы. Нам на втором курсе много кровушки попила одна преподавательница, старой, ну очень старой закалки, даже Ася поднапряглась…Девчонки то и дело с ее пар со слезами уходили…Но Марина не сдавалась, она все время говорила: «Из грязи в князи, работаем девочки!» Уж не знаю откуда эти словечки прицепились к ней. Но это работало! Потому что она всегда была боевой, не сломленной…Так что же все-таки произошло? Просто ли он ее проводил до общежития? Или было между ними что-то еще, чего она мне не сказала. Не может быть, чтобы она так рвалась на встречу с Грошевым из-за влюбленных грез…Что-то здесь было не так…

– Марин, ну прости! Я лишнего сказала, – попыталась хоть как-то выправить ситуацию. Ну и сама она ничего не говорила, попробуй догадайся! Это может быть у меня на лице все время все написано, а тут целый ребус под названием «Марина Лунина», кремень с тонкой душевной организацией, попробуй разгадай!

– Да иди ты! – рявкнула она.

– Ты сейчас серьезно, что ли? – только и смогла ответить я. Я понимаю, конечно, что она на эмоциях и по-любому себя накрутила, ну я не на Мальдивах отдыхала, я тряслась, мать твою, в этом гребаном автобусе, в котором мне предстояло еще по расчетам Псковского трястись полчаса. И вообще не понятно, зачем Марине эта экскурсия, если она живет в тридцати минутах от места раскопок… Неужели она планировала встретить Грошева здесь, и весь сыр-бор был из-за него…В поездку она действительно особо и не стремилась, я ее уговаривала долгое время, и думала, что вместе веселее, вот я наивная…

Автобус только нас и ждал, потому что нетерпеливый водитель уже начал сигналить…. Мы поднялись по ступеням, уселись на свои места, профессора в автобусе не было…И поначалу мне показалось, что все эти перешептывания, как-то связаны со мной…Хотя с чего бы? Из-за Псковского? Но Мария Семеновна сама его сюда привела… Из-за того, что он меня поймал? Ну это опять же, не по моей вине произошло…И в переполненном трамвае, такая ситуация нормальна, не приятна, но нормальна…Из-за Марины? Тоже странно как-то… Может быть, что-то произошло, пока мы по туалетам ходили…

А тем временем на Марине не было лица…Всегда жизнерадостная, веселая девчонка как-то вжалась в кресло и притихла…

– Марин, ты не заболела? – спросила я тихо. Хоть я на нее и была в обиде, но ее состояние меня удручало больше, чем обида. Как говорил мой отец: «Сегодня поругались, завтра помирились. Планета круглая, все когда-нибудь встретимся». Круглая-то она круглая, но в некоторых случаях хочется, чтобы была квадратная, потому что некоторые люди вызывают полное отвращение, например, те же студенты с биофака, которые забрались к нам в палатку. Если бы не Маринка, я даже не знаю, что со мной произошло бы. И таких парней вообще встречать снова нет никакого желания.

– Нет, все нормально, – немного на взводе произнесла она.

И Масхадов со своим соседом-дружком как-то странно в нашу сторону посматривали, вот обнимались со своим целлофаном, вот и обнимались бы дальше. Решили они тут свои глазенки повылупливать. Но конечно же в слух, я подобное в жизни не произнесу, потому что поджилки затрясутся…

Да, Соня… Ты всего боишься…с самого детства…У меня и детства-то как такого не было, все ребята в детский сад ходили, во дворах играли, и все это мимо меня, я наблюдала за этим из окон детского поликлинического отделения, которое находилось рядом с детским садом «Радуга». Когда мне исполнился год, у меня обнаружили гидроцефалию. Родители молились за меня, чтобы операции проходили успешно, потому что требовалось не одно хирургическое вмешательство. Только вера и оставалась, что тут можно поделать…Бабушка решила использовать все методы, привезла бурятского даоса, о нем помню не так много, лишь то, что он добрый, хороший человек. Мне было пять лет, я с трудом говорила, потому что с каждой операцией приходилось начинать все сначала. Он сплел мне браслет на удачу, нитки долгое время приходилось собирать, потому что браслет был сделан на вырост, и лишь в пятнадцать, он стал мне в пору. Так же у меня на груди висел даосский камень с символом дракона и змеи. Я особо никогда и не задумывалась, что у меня изображено было на этом камне, привыкла носить его рядом с крестиком, как амулет. И только когда мы знакомились с религиями на втором курсе, преподаватель обратил внимание на эту странность, что у меня символы православия и даосизма на одной цепочке висят. Он сначала подумал, что у меня многоконфессиональная семья и я попросту не определилась. Но это было не так. После семинара я обратилась к нему с вопросом, что же за символ у меня изображен? Но он как истинный преподаватель, отправил меня в библиотеку с огромным списком литературы, и возможно, где-то там я должна была найти ответ на этот вопрос. И ответ я действительно нашла, после того как неделю просидела в библиотеке в поиске такого самого, и плюнув на все это, я взялась за Интернет, и о чудо! Я нашла этот символ. Ну как говорила Мария Семеновна «мы же не обезьяны…» Да-да!

Автобус с привычным визгом затормозил, студенты облегченно выдохнули и зашуршали, кто-то, причитая, начал двигаться в сторону выхода, Маринка не торопилась выходить, а я не торопила её, когда наконец-то большая часть вышла на свободу, она приподнялась с ободранного кресла. Я не стала терять времени и двинулась следом. Маринка не спеша вышла из автобуса, но тут же оказалась окружена Масхадовым и его дружками: Генкой и Вахой, с последним из них все было понятно, а вот Генка в эту шайку-лейку попал каким-то странным способом, так с ними и остался. Все ходили в качалку при универе, и ходили слухи, что не просто они туда ходили, а по делу. Отец Масхадова был известным врачом, но недавно подался в чиновники, возможно и сына решил пристроить, поэтому Масхадову младшему и приходилось таскаться с нами.

Марина с вызовом посмотрела на них, они лишь заржали. Будь я на ее месте, уже сквозь землю провалилась бы, было непонятно, зачем они к ней пристали, когда Маринка успела им дорожку перебежать? Ваха оторвал свой взгляд от Маринки и сказал в мою сторону:

– Слышь, малая, шла бы ты отсюда, а то стоишь, статую изображаешь!

– Когда надо, тогда и пойдет, – огрызнулась Марина.

То ли меня защищала, то ли себя, то ли в целом нервяк поймала.

– А ты че такая разговорчивая? А девочка? Или ты уже не девочка! – заржал Генка.

– Пошли вы, уроды! – вскрикнула подруга, пытаясь вырваться из кольца этих бугаев.

А я что? Хватит стоять и пялиться! Наших бьют, елки-палки! Размахнулась своим рюкзаком и со всей дури что была, шандарахнула по Масхадову! Может быть, он и молчал, но однозначно подстрекал этих двоих недоумков.

– Малая, совсем больная! – прикрикнул Ваха.

Тьфу-тьфу, я абсолютно здорова! У меня даже справка есть! Но этого озвучивать я не стала, а схватила быстрее подругу за руку и потащила в сторону Марии Семеновны, которая уже что-то вещала о месте для ночевки.

Глава 4. Лагерь у озера

Дорога к озеру лежала через смешанный лес, в котором, собственно, нам и пришлось расположиться на ночевку в палаточном лагере. Как нам рассказал местный лесник дядя Петя: «Лагерь расположился на несколько километров вокруг озера, кого здесь только нет: и студенты, и школьники, и туристы, которые приехали просто поглазеть, паломники, которые держали свой путь к часовенке Казанской Богоматери. Местные из Владимирского заезжали на мотоциклах, когда просто потрещать, когда за невестой». Наши мальчишки заржали, а мы как-то с Маринкой поежились, от своих дураков покоя нет, тут еще и чужие могут прицепиться.

Организация была неплохая, сначала нас зарегистрировала милая девушка по имени Анна, Масхадов и его шайка тут же оживилась, и начала крутиться у нее под ногами. Мы с Маринкой ненадолго выдохнули, потому что этот кавказский мачо что-то задумал, хоть и ненадолго притих, после потасовки возле автобуса. Маринка все это время так и не пояснила что случилось, как-то отвёртывалась, а мне становилось все тревожнее. Одно радовало, лесной воздух кружил голову, хоть и была ранняя осень, но деревья стояли зеленые, трава и цветы под ногами напоминали о теплых летних днях, а сосновая хвоя приятно пахла.

Я очень любила лес, отец часто рассказывал, как они с мамой познакомились в студенчестве, когда их курсы отправили на турслет. Мои мечты о походной романтике разбились о реальность на первом курсе. Во-первых, сборище пьяных и неадекватных студентов, мягко вязалось с тем, что рассказывал мне папа о культурном отдыхе, во-вторых, парочки, которые образовались в тот вечер, утром другого дня шарахались друг от друга, как от прокажённых. Прошла любовь, завяли помидоры. Нет не так. Проветрилась башка, открылись очи.

Поэтому собираясь в эту поездку, я в первую очередь была нацелена на курсовую и на образцы средневекового зодчества. Мешала лишь одна проблема, нужно было как-то разобраться с собственным организмом. У меня имелась большая партия влажных салфеток и такого же объёма партия гигиенических средств. Естественно, чтобы это уместить, потребовалось убрать часть теплых вещей, ну лучше в холоде, но чистой, чем в одежде, но грязной, подумала я. И сейчас меня это подбадривало, погода была теплой, даже жаркой, моя куртка болталась у меня на поясе, за спиной я несла огромный рюкзак, и мое настроении было в порядке, пока нам не продемонстрировали палатки, которые нам выделили на ночевку. Когда мы были в прошлый раз в лесу, у нас были палатки, которые закрывались на молнию, а теперь нашим взорам открывались палки с натянутым по бокам от них брезентом. Мария Семеновна явно не ожидала подобного, ее глаза, едва прикрытые очками, сигналили о чрезвычайном удивлении. Анна так же мило, как и регистрировала нас, предложила расположиться в этих прекрасных вигвамах времен Второй мировой войны. Конечно, история помнила все, а мы в ней сейчас оказались. Надежды на спальный мешок таяли, так же, как и на то, что нас покормят.

Оказалось, для того чтобы на нас приготовили поесть, нужно было заказать продукты, или хотя бы привести их, единственное, чем нас снабдил универ, были два мешка картошки, и что-то по-мелочи. Естественно, когда наш куратор договаривалась о поездке, она рассчитывала на что-то другое, ну чем богаты, тому и рады, как говорится. Некоторые ребята взяли с собой тушенку, кто-то даже сгущённого молока, а о хлебе и соли никто не вспомнил, зато Рожкин притащил планшет, как он должен был нам помочь никто не знал, он вообще был у нас как не от мира всего, все время где-то летал, его держали только из-за хорошей успеваемости.

Мария Семеновна была женщиной с боевой закалкой и сопли жевать не привыкла, организовала Масхадовскую шайку-лейку за хворостом и дровами. Остальных мальчишек за сеном, так как спать на холодной земле еще то развлечение, часть девчонок за посудой, другую за лесником, а нас с Мариной отправила за хлебом и солью, так как среди нашей группы не нашелся ни один гений с подобным добром. Мы с Маринкой переглянулись и побрели за Анной, которая согласилась нас сопроводить до склада.

По дороге нам показали, где можно будет умыться, но для этого нужно было принести воды, на деревьях были прикреплены пятилитровые бутылки, а внизу стояли ведра. Воду брали из родника, который находился неподалеку, так как до самого озера было еще дальше идти. Для девочек отхожее место было слева, – для мальчиков справа, все как по фэншую. Анна предупредила, чтобы одни не ходили, обязательно группой, потому что могут и дикие звери забредать.

Неподалеку виднелся шатер с длинными лавками и столами.

– Это туристы поставили, которые первыми приехали полюбоваться Китежем, а потом уже развернулся такой полевой лагерь, – сказала девушка, видя наше любопытство.

– А вы здесь давно? – решила спросить Марина. Я бы молчком и шла, а вот она за словом в карман не полезет. Это ее манера порой раздражала, а порой выручала. Там, где не хватало смелости и резкости мне. У Маринки было в избытке, я даже ей немного завидовала.

– Мы здесь с самого начала, я приехала помогать отцу, когда они только начали раскопки с профессором Псковским, а потом так и осталась…Знаете, не смогла расстаться с этим местом…Говорят же, что оно какое-то мистическое … Столько лет не могли найти древний город, а тут такая удача…

– А как же его нашли? – не унималась Маринка.

– Вам лучше Псковский расскажет, он его и нашел, мы только помогали его откапывать.

– Прямо-таки и расскажет? Может лучше вы? Он все-таки профессор, – донимала ее Маринка.

– Расскажет-расскажет, – с каким-то веселым голосочком добавила она. Вот девочки и склад.

Мы подошли к большому шатру из плотной матерчатой ткани, Анна едва отогнула края стега, и заглянула внутрь, подзывая нас рукой. На удивление, внутри шатра было достаточно светло, сетка на окнах не давала проникать насекомым, а интенсивность света позволяла многое рассмотреть: плотно разложенные ящики и коробки с какими-то обозначениями и надписями, перекидной стол, заваленный мешками из-под круп, и хозяйку всего это царства – пожилую женщину с добродушным лицом.

– Луиза Петровна выдай новеньким хлеба на двадцать три человека, что еще, девочки? – обратилась Анна к нам.

– Соль, – опомнилась я.

– Соль всю Георгий Всеволодович утащил, обещал к ужину вернуть. Поэтому соли не дам.

– Зачем же она ему понадобилась? – удивилась девушка.

– А я почем знаю, эксперименты какие-нибудь опять ставит, он профессор, а не я, – хихикнула Луиза Петровна.

– Я думаю, он не будет против, если мы немного у него возьмем, – сказала Анна, – пойдемте, украдем у него немного, – как-то весело добавила она.

Может быть, у них счеты какие-то между собой были, может быть, это нормально для них было, а может быть, Анна просто так шутила. Я не знаю. Но меня оставили на стреме, а Маринка с Анной залезли в его шатер. Их не было уже минут пять, как вдруг на меня стал надвигаться парень в кожанке из автобуса. Я-то знала, что он Псковский. А вот он не знал, что мы воруем у него соль из шатра.

– Девочки, Псковский идет сюда, – прошипела я. На что мне прошипели в ответ:

– Отвлеки его, мы уже насыпаем, а лучше уведи его, чтобы мы могли выйти. В опасных ситуациях мозг всегда нес откровенную чушь, эта ситуация была из подобных, я не придумала ничего лучше, чем сказать:

– Георгий Всеволодович, я знаю, что вы меня совсем не знаете, да вы и не обязаны меня знать, но не могли бы вы ответить на один очень интересующий меня вопрос.

Псковский явно был удивлен, потому что остановился, а затем с интересом уставился на меня. Я понимала, что мне нужно было отвлечь его, так еще и увести.

– Вы не против, если мы пройдемся?

Мужчина все также с интересом меня разглядывал, но все также молчал.

– Когда я хожу, у меня лучше вырабатываются нейронные связи, и я могу сформулировать более точный ответ или вопрос, – пробубнила я, стараясь мило улыбаться, но боюсь, получалось не очень. Мои щеки горели от стыда, а сердце то и смотри выпрыгивало из груди. Я никогда не врала, а тут не просто врала, а прямо в лицо.

– Ну хорошо, давайте пройдемся, прекрасная София, – проговорил он приятным баритоном.

Тут подвисла уже я, вроде бы мы были не представлены, но он обратился ко мне по имени. Но время поджимало, выяснить, где и у кого он узнал мое имя не представлялось возможным. И я понесла просвещение в массы, как говорил мой отец. Одним словом, несла полный бред, лишь бы увезти Псковского подальше от шатра. Где-то на середине моих размышлений, он остановил меня, видимо, понимая, что это бред сивой кобылы.

– Какая у вас дипломная работа? – все так же спокойно спросил он.

– Зодческое мастерство XII веков, – пропищала я, так как не совсем была уверена, что тема будет звучать именно так.

– Кто у вас научный руководитель? – твердо спросил он. Чем смутил меня еще сильнее, потому что мне отчего-то показалось, что сейчас я опозорю и Эдуарда Петровича, тем бредом, который выдавал мой мозг. Но и молчать было как-то странно, ведь я не могла забыть имя своего руководителя.

– Петлица Эдуард Петрович, – промямлила я. Вот теперь я себя узнавала, тот адреналиновый запал, который позволил мне увезти Псковского в сторону от шатра закончился, а осталась только паника и стыд.

Он обхватил свой подбородок рукой с задумчивым видом, а затем сказал:

– Лично с ним не знаком, но, если представиться возможность, поблагодарю за таких студентов, которые проявляют живой интерес не только к истории, но и к науке.

– Спасибо, – проговорила я. Совершенно теряясь и не понимая, что же делать дальше.

– А здесь вы планировали найти образцы для практической части, правильно я вас понял? – сказал он, улыбаясь уголками губ.

– Да, – четко ответила я.

– К сожалению, что-то интересное вы не найдете, слишком долгое время строения находились в сыром влажном климате, деревянные строения все нуждаются в реставрации. Чем наша команда сейчас и занимается, а более поздние сооружения 14-15 веков, которые также опустились ниже уровня озера, имеют лучшую сохранность, у нас сейчас есть возможность наблюдать экспозицию под открытым небом, что является редкостью в наши дни.

Конечно, меня немного расстроил такой поворот вещей. Но Псковского нельзя было отпускать, и я спросила:

– Поэтому вы не написали в своих научных трудах об этих особенностях?

– Это одна из причин, но не основная. Я бы сказал, чтобы публиковать подобного рода материал, нужно быть уверенным, а пока ни я, ни даже биологи, которые работают наравне с нами, не могут быть уверены в результатах нашего исследования, и предоставлять мировому сообществу и тем более пытливому населению, пока нечего.

Получается я зря проделала этот путь, а теперь буду торчать здесь три дня, а потом тем же маршрутом возвращаться обратно. За что? Это был единственный вопрос у меня к Вселенной? Где я перешла кому-то дорогу?

То ли у меня на лице было написано все мое огорчение, я вообще плохо могла скрывать эмоции, как говорится: «Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке, а в моем же случае: «Что у Софии в голове, то у нее и на лице», то ли мне несказанно повезло, но профессор прервал затянувшееся молчание:

– Единственное, чем я могу помочь вам, София. Это показать процесс археологических исследований. Но опять же не весь. Даже с моим допуском есть ограничения.

– Серьезно? – вдруг вслух вырвалось у меня. Конечно же, ничего более умного я не смогла выдать, так как такая возможность была одна на миллион, а я не совсем была уверена, что заслужила ее.

– Я совершенно серьезен, – улыбаясь, произнес он. От чего внутри становилось все радостнее и тревожнее. И хотелось и кололось! Но! Страх перед всем неизвестным и стыд, от того, что в данный момент мы крадем у него соль, пересилили, и я промямлила:

– Ну я не знаю, как это возможно.

– Подумайте, Соня. Если вы не готовы, настаивать не буду, а если все-таки решитесь, приходите после ужина. Я вам все покажу.

– Но я не знаю, отпустит ли меня куратор, – опять мямлила я, потому что не могла представить, как я заявляюсь в группу и говорю, что удаляюсь в закат с профессором Псковским, одна, без них, так как их он не приглашал. Да еще и эта соль, как в глаза ему смотреть после этого?

– Мое дело предложить, ваше дело отказаться, – веселым тоном произнес он. – К сожалению, мне уже пора, надеюсь на скорую встречу, – продолжил он, двигаясь в сторону своего шатра.

Я лишь удивленно хлопала глазами, то ли веря, то, ли не веря в свою удачу или невезение. Маринка с Анной успели насыпать соль для нашей группы, и теперь подружка ждала, когда я закончу беседовать с Псковским.

– Я уж думала, ты здесь останешься! – хихикнула Маринка.

– С чего это? – удивилась я.

– Ну столько ворковать! – продолжала она меня подкалывать.

– Ничего и не ворковала! А отвлекала, как и просили! – пробурчала я.

– Да-да-да! – не унималась она.

– Ну теперь-то ты видишь, что это Псковский? – передразнила ее я.

– Теперь вижу, но это нисколько ему не мешает быть симпатичным мужчиной и соблазнять молоденьких студенток! Знаешь, что мне тут Анна рассказала?! Оказывается, он предлагает посмотреть на редкие экспонаты симпатичным девушкам, те клюют на эту уловку, а затем поминай, как знали. Он там тебе ничего не предлагал?

– Что за бред? Куда они могли пропасть? И что их никто не ищет что ли? – удивилась я.

– Ну бред или нет, не знаю. Но Анна зачем-то же меня предупредила!

– Может быть, ты слишком много задавала вопросов, Марина. Поэтому она решила над тобой пошутить, – с какой-то злостью произнесла я.

Ну правда, Марина иногда перегибала палку своей бестактностью, поэтому я несколько не удивлюсь, если Анна просто решила отделаться от назойливых вопросов. Тем более, если Псковский даже и предлагал кому-то и что-то посмотреть, как во всем лагере можно было потерять человека? Да и не похож он на маньяка, хотя откуда мне знать…

Остаток пути мы шли молча. Марина как-то замкнулась, и ее весёлость постепенно сошла на нет. А на подходе к нашей группе и вовсе исчезла. Масхадов поглядывал в нашу сторону, но при Марии Семеновне не решался к нам подходить. От костра шел сильный жар, девчонки повесили старый закопчённый чайник, который потихоньку начинал подкипать. В большом чугуне булькала картошка. Петров, где-то надыбал гитару и уже во всю дрынькал свои похабные песенки, Светка снимала его на телефон, от которого не было никакого толка, ведь Интернета здесь не было, как и сети. Мы были совершенно без связи, и сейчас это казалось, так дико, даже прогноз погоды не посмотреть.

Мария Семеновна руководила обустройством нашего лагеря, а нам лишь оставалось подключиться к общему процессу.

Глава 5.Неожиданное признание

Мы набросились на картошку с тушенкой, как будто в жизни ничего вкуснее не ели, слава Богу ума хватило у многих, но опять же не у всех, есть те, что с планшетами, взять с собой кружку и ложку. Из опыта прошедшей поездки –самые главные вещи. Как говорила одна героиня немецкой сказки: «Сковородка – оружие справедливости», а в нашем случае: «Ложка – показатель ума и сообразительности».

Пока мы уплетали за обе щеки, Мария Семеновна озвучивала основные моменты сегодняшнего дня: распределение группы на дежурных, в обязанности которых входит помощь на кухне, поддержание костра в нашем мини-лагере, подготовка воды на группу, а прочие нас не касается, так как это взял на себя лесничий.

Особое внимание куратор уделила безопасному время нахождению в лесу: не отбиваться от группы, не совать пальцы в костер, не играть с дикими животными, и особенно не пытаться их сфотографировать, не портить ручей своими опорожнениями, и подобного рода рекомендациям.

Следующим пунктом шел пеший маршрут до часовенки Казанской иконы Богоматери, и встреча с местными культурным руководством, которые подготовили праздник на старославянский манер. Мария Семеновна посчитала, что подобный опыт будет не лишним, так как подобная атмосфера должна была лучше способствовать пониманию и анализу человека средних веков.

Ну что тут скажешь? Мои родители выросли во времена СССР, и вера в бога, и празднования традиционных народных праздников, которые шли испокон веков, были для них чужды, так как в основе их воспитания лежала политическая идеология. И поэтому в этих вопросах, лучшем экспертом являлась моя прабабушка, которая еще помнила, что такое «выкуп невесты», как правильно печь блины на Масленицу», что такое «святки» и как гадать на суженного.

Для Марины все это было намного ближе, она росла в деревне, и колядовать для них было будничным делом, как и проводить «сговор» до свадьбы. Я о таких вещах и не подозревала даже, мне казалось, что все достаточно просто: захотели пожениться, подали заявление в ЗАГС, расписались и всё.

Когда мои родители праздновали 15 лет совместной жизни, прабабушка очень серчала, что они до сих пор не венчаны, на что отец отмахнулся, так как до глубины мозгов был либералом, и считал, что подобные ценности, пережиток докапиталистического строя, а свободный человек вправе принимать решения самостоятельно и без посредников.

Естественно, нам в общих чертах объяснили цель и задачи нашей поездки, вкратце обозначали маршруты, но про местную самодеятельность ни слова не сказали. И теперь я даже не знала радоваться мне или уже начинать плакать.

Мария Семеновна так же распределила дежурство, сегодня дежурили на кухне Масхадов и Марина, видимо, от нее так же не ускользнула напряженность между ними. Когда Маринка услышала, даже немного побледнела, но старалась не подавать виду, а Масхадов показал свой фирменный оскал.

В лагере так же оставались Петров и Стрижнова, между которыми так же отношения не ладились. Катька постоянно напоминала Мишке, чтобы он знал свое место, и особые надежды не возлагал на Асю. А Петрова это жутко злило.

Все прекрасно понимали, что Мишка не пара Асе, ведь для нее уже все подготовили родители, и жених какой-то имелся, сынок папашиного друга. Но Петров все не унимался, а старался доказать, что он тоже чего-то стоит, что с ним она будет чувствовать себя королевой. А Ася просто воспринимала это как должное, ей не надо было чувствовать, она уже родилась с золотой ложкой во рту. Стрижнова не упускала момента как-то задеть Мишку, потому что сама долгое время крутилась рядом с Асей, и даже какое-то время ее видели на тусовках рядом с ней, но недолго, Ася не дружила с людьми, она с ними играла. Она могла себе это позволить. Хорошо, что я вовремя это поняла и не попала в ее окружение, нам с Мариной удалось держать дистанцию.

Особенно мы выдохнули, когда узнали, что она не поедет с нами на Светлояр, так как она не успеет прилететь с Мальдив или Шиншилл, мы особо уже не вдавались в подробности, главное, что не придется наблюдать ее все эти дни и на том спасибо.

***

Собиралась я на маршрут очень тревожно, на Марине совсем лица не было. На мои вопросы она ответила, но лучше не стало.

– Он тебя обидел? – напрямую начала я.

– Кто? – в упор посмотрев на меня, спросила Марина.

– Масхадов? – шепотом проговорила я, чтобы никто не услышал.

– Не родился еще тот человек, который может обидеть Марину Лунину.

– А чего тогда шарахаешься от него? – удивилась я.

– Я не за себя переживаю, ясно? – утвердительно произнесла она. – И лучше, Соня, тебе в это дело не лезть. Я наворотила, я и разберусь.

Обычно, я так и делала, не влезала ни в какие дела. Сидела себе на попе ровно. Но сейчас я это оставить не могла. Я осознавала, что Марина разберётся, но ее порой взрывной характер мог усугубить положение.

– Значит так, – твердо начала я, – твое дело – это мое дело. Я не слепая и вижу, что с тобой что-то твориться неладное. Или ты меня вообще за подругу не считаешь.

Марина как-то замялась, а потом подошла и обняла меня. Я услышала, что она немного всхлипнула, а затем произнесла:

– Я просто беспокоюсь за тебя. Если он мне хоть что-нибудь сделает, то я это переживу, а вот если что-то случится с тобой, чувство вины меня доконает…но и молчать не получается… Я ездила несколько раз в город, мы договорились с Вовкой встретиться, посидели, погуляли…Потом он уехал, его автобус уходил раньше, чем мой… А мой, как назло, отменили… Начался сильный дождь… я пыталась уехать на попутке, и на тот момент я даже обрадовалась, что мне попался одногруппник… слово за слово, ты же знаешь меня… Мы распрощались, и я даже бы и не вспомнила это… если бы не получила накануне сообщение:

– Расстанься с Владимиром, иначе его больше не увидишь…

Я подумала, что это какой-то глупый розыгрыш. Пыталась дозвониться до него, но абонент недоступен. А потом ты сказала, что он не сел в автобус, а мы собирались вместе поехать… Что теперь думать, я даже не знаю… Может быть, я что-то лишнего наговорила… Может быть, что-то лишнее сделала…

Меня это прямо скажем повергло в шок. Во-первых, панику подруги можно было понять, во-вторых, люди же не исчезают среди белого дня, даже Масхадов не всемогущ, да, его папочка высоко сидит, но не настолько же. И потом он кавказец, у них невесты чуть ли не с пеленок, зачем ему Марина? Даже если бы она ему приглянулась, что очень удивительно, столько лет мы уже знакомы. Что-то тут нечисто.

– Мне ничего не понятно, конечно. Но сейчас никуда не пойду. Как-нибудь без меня, – начала я.

– Нет, ты пойдешь, – утирая слезы сказала Марина. Нам нужно проследить за Генкой и Вахой, они без Давида могут что-нибудь ляпнуть, что поможет понять, что происходит…

– А как же ты? – не унималась я.

– А что я? Без своих дружков, я не думаю, что он наберется смелости, я ведь могу и чугунком по роже съездить!

Точно! Вот оно оружие справедливости! – возникла у меня хоть одна позитивная мысль.

Самый хороший план это какой? Правильно! Никакого! Действуем по обстоятельствам! Это уже прям жизненное кредо какое-то.

***

Путь до часовенки занял у нас не так много времени, местный гид, дядя Петя, рассказывал, что на этом месте стояла еще до революции церковь, но потом ее разобрали, пытались перенести, но опять же ничего не вышло. И в 90-е построили эту летнюю церковь на деньги местных жителей. Слушать рассказы было интересно, в них переплетались история, народные сказания, даже легенды. Смотреть на бревенчатое аскетичное здание, лично мне, было приятно, чувствовалась какая-то красота в этой простоте архитектурного строя.

За все это время Ваха и Генка ржали как кони, и несли откровенную чушь, про каких-то телочек из Москвы, и что вчера немного перебрали, и различного рода отвратные вещи, от которых уши краснели, но ни про Давида, ни про Маринку и ни про Вовку слов я не услышала.

После посещения часовенки, мы отправились в соседнюю деревню, где нас уже ждали с песнями и плясками. В деревне проходило массовое гуляние, которое было связано с православными праздниками, но как показывает практика, древние обряды так же не забыты, а какие-то передавались от матери к дочери или от отца к сыну. Как во многих областях России сжигают чучело зимы на Масленицу, так и в этой деревне соблюдают древнейшую традицию: празднуют день Рода, чествуют женское начало и радуются урожаю.

Нам предложили поучаствовать в театрализованном представлении и побыть в роли актеров. Так как играть жриц я отказалась, мне досталась роль«невесты», особо делать ничего не нужно было, лишь ходить по кругу и пить из чаши воду. Так мне описали это действо. Я была, собственно, не против, лишь бы побыстрей закончилось это все, и можно было вернуться обратно в лагерь.

Все началось совсем не весело, меня переодели в длинную рубаху, нацепили полевой венок на голову, а затем посадили на бочку с медом и повезли куда-то. Остальные в это время завыли печальные песни, причем получался какой-то речитативный реп, а не плач. Ну да ладно. Затем начали водить хороводы, по всей площади с различными запевами и плясками. Все это время я сидела на бочке и уже отчаялась, так сказать, побыстрее выйти замуж. И уже даже начала дремать, ведь встали мы ранним утром. Как один из ряженных актеров пришел за мной и повел на какой-то помост, украшенный цветами. Ну что сказать? Хорошо подготовились.

Когда я поднялась на помост удивлению моему не было придела. В центре стоял ряженный шаман, а рядом Псковский в косухе и с венком на башке, видок у него был растерянный, он явно не понимал, что он здесь делает. А ряженым шаманом была руководительница дома культуры этого села, мужчина пытался ей что-то объяснить, но ему отвечали, что-то типа: «Отмучитесь и идите с Богом». Нет не так. "Отженитесь и на все четыре стороны».

Чисто театральная моя сторона была возмущена, жених был хоть куда и красив, и умен, и образован. Но совершенно неадекватен. Как можно за него замуж-то выходить? Тем временем мы встретились взглядами. На что он выдал: – Нет, это уже слишком! И стащил венок с головы.

Простите, пожалуйста, это чем же я ему не угодила?!

Но его слушать не стали, а сунули с веселым видом чашу, как мне показалось, с водой, он недолго завис, как будто решал сложную арифметическую задачку, а затем сделал небольшой глоток, а затем и мне дали отпить эту гадость.

В глазах все помутнело, в горле запершило, я закашлялась… Все стало как в тумане, но я еще держалась на ногах… Нам сунули какие-то плетеные браслеты, мужчина аккуратно завязал нити на запястье, вызывая легкое приятное покалывание на коже, а затем пришла моя очередь проделать тоже самое. Но как-то земля стала уходить из-под ног и перед глазами все потемнело. Псковский подхватил меня в объятья и уложил, пытаясь реанимировать. Я не знаю, может быть, мое бессознательное до фантазировало: но мне показалось, что кто-то крикнул: "Целуй ее быстрей! А то ж помрет!"

И Псковский скорее всего делал мне искусственное дыхание, чем целовал, потому что внутри все обожгло каким-то пламенем, кулон на шее начал печь, а сердце бешено стучало, отдаваясь в висках.

Глава 6.Чугунком по башке

Я плохо понимала, что происходит… Кругом стоял шум, кто-то кричал, чтобы отошли в сторону. Мужчина вдыхал в меня огненный воздух, от чего легкие горели синим пламенем, туман в голове мешал сконцентрироваться, а бесконечный рваный ритм, которым Псковский пытался завести мое сердце отдавался по всему моему телу. Я неимоверно хотела заорать на него, чтобы он перестал меня мучить и дал мне немного отдохнуть.

Но он сдаваться не собирался. И мне стоило неимоверных усилий, чтобы приоткрыть глаза и увидеть обеспокоенное красивое лицо с выдающимся подбородком и растрепавшимися светлыми прядями.

– Есть! Она очнулась, – кому-то передал он. И уже мне:

– София, сколько пальцев на моей руке?

Я смотрю на его руку и вижу: изящные длинные пальцы, совсем не похожие на грубые руки Гефеста. Гефеста?! Они там каких-то грибочков что ли добавили? Причем здесь Гефест? Задаюсь я вопросом. На мое удивление я получаю ответ:

– Гефест – это самый нормальный мужик! Всё при нем: и хозяйственный, и заботливый, и любовник ого-го какой!

– Это сейчас кто сказал? – произношу я вслух.

– Что сказал? – недоумевает Псковский.

– Ну про мужика хозяйственного и любовника заботливого? – продолжаю размышлять я.

– Что? Простите? – пытается разобрать он мою болтовню.

– Я спросила, вы что-то сказали? – пытаюсь я сгладить недоразумение, которое возникло между нами, понимая, что несу откровенный бред.

– Молчал он! Что ты прицепилась! – снова возник какой-то голос.

– Вот опять! – визгнула я.

– Тише-тише! Всё в порядке! – пытается успокоить меня мужчина, накрывая своей ладонью мою. Отчего меня будто током бьет.

– Ооо, пошел процесс, – снова этот мерзкий голос.

– Какой еще процесс? – в этот раз проговариваю у себе в голове, боясь произнести вслух.

– Какой-какой? Чакропробудительный! Двадцать лет всё законопачено было, а теперь заживем! – как-то радостно произнесли.

– С кем это вы жить собрались? И вообще вы кто?—произнесла я.

– Я это ты, ты это я и ничего не надо нам…пропели мне строчки любимой песни отца.

Точно грибы добавили! Такие галлюцинации, сам не на фантазируешь.

– Добрый день! Фельшер скорой помощи Лебедев. Что у вас случилось? – донеслось откуда-то сверху.

– Мы проводили театральное представление, свадьбу Рода и его невесты Лели, – сбиваясь, пыталась объяснить заведующая местного ДК.

– Жалобы какие? – попытался выяснить фельдшер.

– Сильный удушающий кашель, головокружение, возможно отечность глотки, – проговорил Псковский.

– Что вы ей давали? – продолжал собирать сведения врач.

– Только отвар из местных трав, – обеспокоенно произнесла заведующая.

– Всё ясно! Аллергия. Нужно будет проехать с нами. Родственники есть?

– Мы здесь с экскурсионной группой, – услышала я голос Марии Семеновны. – Георгий Всеволодович, сможете отвезти моих назад, а я с Соней поеду.

– Не нужно. Я поеду, —сказал, как отрезал мужчина.

***

Всё снова, как в тумане, только слышу какой-то щелчок и голос:

– Пропустите, я сделаю ей укол. Посадите…

Я почувствовала, как горячие руки обхватили меня и притянули к себе, приятный смолистый аромат за дурманил и без того пьяную голову.

– Поднимите ей платье, – продолжал фельдшер.

А Псковский не терялся, так активненько подтягивал эту безразмерную рубашку, мне кажется, внутрь этого одеяния можно было поместить троих меня, и все-равно бы заметно не было.

– Раздевают! Хулиганы девственности лишают! – услышала я снова мерзкий голос.

– Что я дура? По лесам в одной сорочке ходить? Я штаны с начесом надела! – ответила я.

– Давайте побыстрей! Она уже бредить начинает! – поторапливал Псковский.

И как-то по-свойски потянулся, чтобы расстегнуть мои брюки. Я неумело перехватила его руку, потому что это уже был перебор.

– Штаны снимать не надо! – остановил его фельдшер.

– Ну, как же? – удивлялся профессор.

– Нет в этом необходимости! – продолжал молодой врач. И со всей дури зафигачил мне укол чуть выше колена.

Псковскому пришлось напрячься, чтобы удержать меня от того, чтобы я не бросилась на мужика в белом халате. У меня из глаз только искры не посыпались от дикой волны боли, которая пронеслась по телу.

– Тише-тише, София. Это только адреналин, сейчас все пройдет. Вам будет легче.

Ага! Адреналин! Сначала напоили какой-то гадостью, потом чуть не убили, а потом еще и пыткам подвергли… Боженки мои, ну и день…Еще и в больницу теперь заставят ехать. Но в этот раз, я не особо расстраивалась, потому что из больницы можно было попасть хоть в какую-то цивилизацию. Единственное, что мне сейчас было необходимо, это мой рюкзак с вещами.

– Мне нужен рюкзак, – пролепетала я.

– Пустите меня, где Соня! – услышала я знакомые вопли Маринки. Видимо, новости о моем происшествии дошли и до нашего лагеря.

– Марина! – попыталась я как можно громче сказать.

Когда мы встретились взглядами, в ее читалось обеспокоенность и удивление. Видимо, застать меня в объятьях Псковского она не ожидала, а собственно, в них я и не рвалась, просто так случилось. Случилась эта нелепая ситуация. И чтобы больше не беспокоить профессора, я решила попросить Марину доехать со мной до больницы.

– Марина, ты сможешь поехать со мной?

– Конечно! Это даже не обсуждается! Я еду! Давай я помогу тебе! – бросилась ко мне подружка.

Профессор помог мне приподняться, но устоять на ногах оказалась не так-то и просто, их нещадно трясло, и я с трудом их передвигала. Маринка подхватила меня под плечо, и мы начали движение в сторону медицинской буханки. Врач, может быть, и дождался бы нас, но ему поступил новый звонок, и ехать нужно было незамедлительно. И он попросил профессора донести меня.

А профессор что? Подхватил меня на руки, как пушинку, и потащил в уазик молодости моей прабабушки. Впечатлений на всю жизнь хватит, мне конечно было жутко неудобно перед ним, просто испанский стыд меня одолевал с начала нашего знакомства.

***

–Ну ладно, мне спокойно не живется! А у тебя-то что произошло? – начала Маринка, когда мы тронулись на этом чуде аграрной техники, потому что иначе и не назовешь, что не кочка, то прыжок в неизвестность.

– Я выходила замуж, а потом «бах» и всё как в тумане! – начала я, показывая ей свой браслет из красных нитей.

– Обычно наоборот бывает! – смеялась подруга. – А как же ты замуж согласилась за профессора выйти? – не понимала она.

– А я не соглашалась. Просто была такая театральная сценка, надо было из чаши выпить и кругами походить! Ну что-то типа свадебного ритуала! – начала я.

– Ну и что случилось? – не унималась Маринка.

– Так я из чаши выпила, вот и всё! Как говорится: «Упал, очнулся, гипс!».

Марина залилась еще больше от смеха.

– Я думала у меня одно место на приключения тянет, а у тебя не только тянет, ты прям прыгаешь в них, как в омут головой! – смеялась подруга.

– Ой! И не говори! Но вот сейчас в больницу приедем, а потом и домой! Что мне здесь делать?

– А как же раскопки? – удивилась подруга.

– Да какие там раскопки! Псковский сказал, что нет там для меня ничего интересного, только зря собиралась! – заключила я.

– Я бы так не сказала! – не унималась она. – Выйти замуж за профессора, а потом еще и с анафилактическим шоком свалиться! Для этого мастерство надо иметь, Соня!

– Что имеем, то имеем, – поддакивал ей мерзенький голос.

– Вот опять! Ты это слышала? – насторожилась я.

– Что слышала? – прислушалась Маринка.

– Вот этот голос, какой-то неприятный! – продолжала я.

– Это у кого неприятный голос? – возразили мне.

– Вот! Слышала? – продолжала я.

– Перестань, Соня! Ты меня пугаешь! – забеспокоилась подруга.

– Вот я как выпила эту дрянь из чаши, так этот голос и начала слышать! – утверждала я. – Ты же мне веришь, Марина?

– Конечно, верю! Сонь, только ты не беспокойся! Хорошо! Мы скоро уже приедем! – пыталась успокоить меня Марина.

За окнами мелькали сосновые ели, солнце клонилось к закату, сумерки потихоньку опускались на лес. Красивое зрелище, и я бы даже засняла на камеру.

– Марин, ты же взяла мой рюкзак?

– Да, он со мной! Тебе что-то нужно? – переспросила меня она.

– Да! Хотела заснять закат, такого в городе не увидишь. А потом можно будет пересматривать и вспоминать какие приключения нас тут поджидали! Кстати, что там Масхадов? Он не донимал тебя?

– Меня? Донимал? Не смеши! Пару раз чугунком по голове! И всё стало ясно! – с каким-то превосходством начала она.

– Вот что я скажу тебе, Соня! Мужики треплются хуже баб!

– Ну давай! Не тяни! Заинтриговала прям! – подгоняла я ее.

– Да всё просто! Один другому проспорил! Вот и не поехал! А мне побоялся сказать, так сказать, чтоб лицом в грязь не ударить.

– Бред какой-то! – удивилась я. – Разве Вовка способен на такое?

– Способен! Когда дело касается Аси.

– Аси? – не понимала я.

– Ты не ослышалась! Эти два павлина недоделанных поспорили на меня, а подговорила их Ася.

– Арес ей в печень! – прошипели у меня в голове.

Ну здесь я была согласна! И возникать даже не стала! Я бы и что поинтересней ей туда засунула!

– Ну как он мог? – все равно не понимала я. – С самого начала играл?

– Видимо, – с горечью сообщила Марина.

– Мариш, ты же не виновата! – пыталась подбодрить я.

– Дура я! Соня! Полная дура! Как же я это не заметила. Не почувствовала! Ведь у меня хорошая чуйка на людей! А тут будто глаза зашорили!

Я потянулась что бы приобнять подругу. Так мне было обидно за нее. Внутренний голос сообщил:

– Можем его четвертовать, или в кипящее масло бросить, или собакам скормить его язык и прочие части тела, как тебе варианты?

– Дикость какая! Лучше пусть живет себе подобру- поздорову и к нам больше не суется.

– Ну как знаете! Мое дело предложить, ваше отказаться…

Где-то я уже это слышала!

– Где слышала, такого и след простыл! Надо было за мужика держаться! А не с Маринами всякими кататься!

– Нет, это уже слишком! Ты кем там себя возомнила! Говорилка шепелявая! Шипи молча!

– Ой, ну всё! – прошипели в ответ.

– Что б я тебя не слышала больше! – не унималась я.

Никогда такой смелой не была! Но чувство того, что кроме тебя это не услышит прямо-таки придавало сил! Конечно, это было ненормально! На шизофрению какую-то походило. Но чувствовать себя всевластной было приятно.

Г