Потерять тебя

Глава 1

Поздний вечер. За окном уже давно стемнело, тишина и спокойствие накрыло весь город. Начался дождь, крупные капли появлялись на асфальте. Небо становилось всё темнее и темнее из-за надвигающихся туч. Казалось вот-вот и начнется гром, а то и вовсе молния будет.

Женщина среднего возраста не так давно отправила свою дочь спать, так как с утра было много чего запланировано. Пройдя в последний раз мимо комнаты дочери, она увидела маленький свет, который привлек ее внимание.

Незамедлительно войдя в комнату первое что бросилось в глаза это большой комок из одеяла и то, как маленькая девочка сидела на подоконнике, прижав коленки руками. Свет, который был замечен ранее, оказался маленьким ночником в виде рыжего котика.

– Лучик, почему не спишь? – Женщина присела на край кровати, невесомо касаясь белоснежных волос дочери. В изумрудных глазах пятилетней малышки плескалась тревога, выдававшая ее не по годам развитую чувствительность. Взгляд ме́тался, губы дрожали и сжимались в тонкую ниточку. Наконец, глубоко вздохнув и теребя кружевной подол ночной рубашки, девочка прошептала:

– Мам, я страшная? На площадке сказали, что я некрасивая и не могу с ними играть… – Головка поникла, и по щекам побежали тонкие дорожки слез, окрашивая нежную кожу в розоватый оттенок. Маленькие ручки задрожали в унисон всхлипам.

– Ами, что ты такое говоришь? – Глаза женщины расширились от удивления и боли. Она обняла дочь, прижав к себе. – Если дети так сказали, значит, просто завидуют. Да, твоя внешность необычная, не все привыкли видеть таких белокурых ангелов, но это не значит, что ты некрасивая. Детки иногда бывают жестоки, не следят за словами, говорят, что думают, но ты не принимай это близко к сердцу.

Собравшись с духом, женщина приподняла подбородок дочери, вытерла слезы и ласково произнесла:

– Лучик, я твоя мама, и всегда буду тебя любить, поддерживать и, если понадобится, доказывать всему миру, что ты – самая красивая девочка на планете!

Осыпав дочь поцелуями, женщина постаралась сменить тему, расспрашивая о прошедшем дне. Амелия увлеченно рассказывала о своей любви к животным и мечте открыть приют для бездомных зверушек. Поведала и о грезах о прекрасном принце, только не на белом коне, а на белой собаке. Мама долго смеялась, слушая наивные детские мечты.

Амелия росла жизнерадостным ребенком, которого, казалось, невозможно было обидеть. Она впитывала каждое слово родителей, и этот разговор отпечатался в ее памяти навсегда.

Жизнь текла своим чередом. Девочка росла, умнела, находила новые увлечения. Одним из них стал бокс. Урсула, мама Ами, не сразу согласилась, но когда дочери исполнилось шесть лет, и она не попросила ничего другого, пришлось уступить, поставив условие: «Один перелом – и ты навсегда забудешь об этом!» Это был первый раз, когда она повысила голос на дочь, но девочка была готова к этому.

И вот, каждый день после школы Адриан, отец девочки, отвозил ее на другой конец города, на занятия по боксу. Амелия оказалась на удивление сильной и быстро перешла в более продвинутую группу, где смогла раскрыть свой потенциал. Так прошел год, без единого перелома и даже без серьезных синяков.

Однажды, после тренировки, Адриан вез дочь домой. В машине повисла неловкая тишина, пропитанная тревогой.

– Пап, я хотела кое-что спросить… – Нервно перебирая лямку рюкзака, девочка наконец решилась.

– Я слушаю тебя, что случилось? – Отец ободряюще улыбнулся, стараясь, чтобы его басистый голос не напугал дочь.

– Почему ты не говорил, что мама скоро уедет в больницу? – Вмиг помрачнев, Ами опустила взгляд. Ей не хотелось отпускать маму. Вчера вечером она случайно услышала их разговор о том, что у мамы нашли рак. – А что такое рак? – Не получив ответа, после секундной паузы девочка добавила.

Мужчина замялся, не зная, как рассказать ребенку о страшной болезни. Он свернул на ближайший съезд и припарковался у обочины.

– Ами, я даже не знаю, как тебе это объяснить… – Опустив голову и взяв дочь за руку, он продолжил: – Понимаешь, мама заболела, и очень серьезно. Рак – это такие плохие клетки, которые разрушают организм. Чтобы с ними бороться, нужно лечь в больницу и принимать много лекарств под наблюдением врачей. Я повезу маму, а тебе придется остаться с моим хорошим другом. Я вернусь, как только узнаю, что с мамой и сколько времени займет лечение.

Девочка молчала, понимая, как тяжело отцу говорить об этом. Ее руки все еще теребили злосчастную лямку, мысли метались в голове. Страх потерять кого-то из родителей сковал ее сердце.

– Когда вы уезжаете? – Шепотом, словно боясь услышать ответ, спросила Амелия.

– Через месяц, так что у нас еще будет немного времени вместе. Куда бы ты хотела съездить? – Мужчина решил, что сейчас важно подарить дочери немного радости.

Глаза Ами засветились, улыбка озарила лицо, и она восторженно произнесла одно слово: – Сирел!

Сирел… Так ласково называли их небольшой домик, примостившийся в поселке, словно забытая мечта. После рождения Амелии, Урсула и Адриан перестали туда ездить. Город, с его шумом и возможностями, казался им более подходящим местом, чтобы дать дочери все самое лучшее, в отличие от скромной обители в поселке, где не было даже школ. Но в Сиреле хранилась целая сокровищница воспоминаний – их юность, первые робкие шаги совместной жизни, первый дом, купленный с трепетом после года брака.

Лишь однажды, когда Амелии едва исполнилось два года, они посетили Сирел вместе. Девочка была очарована этим местом, хотя дети в таком возрасте удивляются всему. Она радостно бегала по лужайке, и именно ради нее Адриан покрасил облупившиеся стены и смастерил уличные качели. Название "Сирел" придумала сама Ами, рассматривая старые фотографии дома. Никто не знал, что именно вдохновило ее на это слово, но оно прижилось, зазвучало тепло и уютно. Родители подхватили его, чувствуя, как маленькая Ами мечтает побывать в этом месте, так как совсем его не помнит.

Работа поглощала Адриана целиком, не оставляя времени на семью, а тем более на поездки. Но сейчас, глядя в глаза дочери, полные надежды, он понимал – что-то нужно менять. Поэтому он согласился.

– Отлично! Подышим свежим воздухом, познакомимся с новыми соседями и устроим пикник в нашем лесу, – Отец потрепал дочь за щеку, и они продолжили путь домой. За окном солнце клонилось к закату, улицы постепенно пустели. Дома, как всегда, ждал вкусный ужин. Урсула всегда заботилась о домашнем уюте, даже когда работала не покладая рук.

После ужина они вместе смотрели видео с упражнениями по боксу, которые Амелия так старалась выучить. Девочка рассказала родителям о мальчике по имени Виллем, который ей понравился. Она хотела с ним дружить и пригласить его в гости.

Родители, конечно, не ожидали, что в семь лет у их дочери появится друг, да еще и мальчик, который ей нравится, но они не стали возражать. До их отъезда в Сирел, Виллем часто бывал у них дома.

Темноволосый, голубоглазый мальчуган, как и Ами, отличался от сверстников. Его ум был не по годам развит, и они быстро нашли общий язык, став друзьями. Встречи в парке стали их традицией. Ами приносила с собой боксерские перчатки, а Виллем, постоянно делился своими невероятными теориями о космосе и звездах, которые читал в любимых книжках. Он рассказывал о черных дырах, галактиках, находящихся за миллиарды световых лет от Земли, и о возможности существования внеземной жизни. Ами слушала, затаив дыхание, и ее воображение рисовало картины, не уступающие самым захватывающим сюжетам из прочитанных ею романов.

Со временем их разговоры стали глубже и откровеннее. Они обсуждали не только науку и литературу, но и свои страхи, мечты и надежды. Лео признался, что чувствует себя немного чужим в этом мире, будто он смотрит на все происходящее со стороны. Ами понимала его как никто другой. Она тоже ощущала себя не в своей тарелке, словно ее душа принадлежала другому времени или месту.

Но время промчалось быстро, и вот уже настал день отъезда в их уютный домик. Амелия ликовала, предвкушая поездку, чего нельзя было сказать о ее друге. Печаль сковала его сердце, вылившись в настоящую бурю протеста – он закатил истерику, умоляя ее остаться. Амелия, опешив от такой реакции, быстро осадила его. В этом была вся Ами – девочка с характером, ставившая свои приоритеты превыше всего. Так завершился их недолгий период дружбы.

– Ох, Сирел, как же я соскучилась по этому месту! Сколько же мы здесь не были? Кажется, целую вечность. Нужно все убрать, это точно, – Урсула всегда говорила то, что думает, и сейчас ее переполняли мысли. Все эти вопросы она задавала словно самой себе, что казалось забавным.

– Да, милая, ты права, мы давно здесь не были. Я помогу с уборкой. Ами, иди в свою комнату и наведи там порядок, – Адриан чмокнул жену и дочь и отправился искать газонокосилку.

За годы их белоснежный домик словно растворился в объятиях природы: лианы оплели стены, кустарники подступили вплотную, и даже рубиновые ягоды, словно капли застывшей крови, украсили его фасад. Идеальный газон канул в лету, уступив место изумрудному морю травы, колыхающейся до колен. Краска на стенах, исчерченная временем и непогодой, покрылась паутиной трещин. Дожди оставили на ней свои причудливые письмена, словно тайные знаки ушедших лет. Работы предстоит непочатый край, но это место, несмотря ни на что, оставалось их тихой гаванью, их личным раем. И теперь, после заботливой уборки, оно, несомненно, станет любимым уголком и для Ами.

Участок был небольшим. Помимо дома, здесь была небольшая сарайка со старыми вещами и инструментами. Их дом стоял последним в ряду, ближе к лесу. Оттуда всегда доносились приятные звуки: пение птиц, журчание ручья и шелест листвы. Природа была прекрасна.

Ближе к вечеру семья Дагмар решила познакомиться с новыми соседями. Раньше в этом доме жила неприятная женщина, которая одним своим взглядом могла разозлить. Она постоянно была пьяна, и с ней мало кто общался.

– Ну что, все взяли? Готовы? – Адриан взял телефон, пакет с вишневым пирогом и бутылку вина. Взяв Ами за руку, они отправились выяснять, кто же поселился по соседству.

Дом располагался в тридцати метрах от них и выглядел совершенно иначе. Новый фасад приятного оливкового цвета, цветочные клумбы и красивые деревья вокруг участка. Урсула нажала на дверной звонок, и вскоре послышался топот. Дагмары немного волновались. Все-таки первое впечатление – самое важное.

Открылась дверь и оттуда вышла рыжеволосая женщина с приятной улыбкой на лице.

– Добрый вечер! Вы, наверное, наши соседи? Я видела, как вы вошли в дом. Прошу, заходите! – Женщина лучилась теплом и пахла спелой вишней. На вид ей было около сорока лет, но выглядела она очень ухоженно и привлекательно. Как только семья вошла в дом, их встретили еще двое: мужчина средних лет и молодой парень лет восемнадцати. Все, кроме парня, приветливо улыбались и пригласили осмотреть дом.

– Меня зовут Маргарет, это мой муж Дэвид и сын Стив. А вас как зовут? – немного взволнованно представила всю семью, рыжеволосая..

– Я – Урсула, это мой муж Адриан и наша дочь Амелия, – Урсула искренне улыбнулась и отвела взгляд в сторону кухни, стараясь скрыть свой болезненный вид и синяки под глазами.

– Мы очень рады знакомству. Что вы предпочитаете: чай или кофе? – Заметив, что семья рассматривает кухню, Маргарет решила сразу пригласить их туда, чтобы разрядить обстановку.

– О, мы принесли вино и вишневый пирог. Надеюсь, вы не против выпить. Если нет, то все равно берите, – Адриан постарался говорить сдержанно и доброжелательно. Ему было непривычно брать инициативу на себя, обычно за него отвечала жена.

– Конечно, конечно! Давайте сюда, я пока накрою на стол. Урсула, вы мне поможете? Амелия может пока поиграть со Стивом, думаю, он ей не откажет, – Урсула согласилась, оставив дочь на парня. А Адриан вместе с Дэвидом отправились в гараж, чтобы обсудить мужские темы, связанные с автомобилями.

Стив взял маленькую ручку Амелии в свою ладонь и повел ее в свою комнату. Открыв дверь, Ами выдернула руку и бросилась к яркому креслу-мешку. Парень рассмеялся, не ожидая, что девочка так быстро освоится и начнет самостоятельно изучать обстановку.

– Эй, мелочь, ты чего такая активная? Что хочешь поделать? – За все время, что она находилась в этом доме, Ами не произнесла ни слова. Она не считала нужным говорить, да и поначалу ей было не по себе.

– Я не мелочь! Можно я позадаю тебе вопросы? – Нахмурив брови, Ами подвинула кресло-мешок ближе к кровати Стива. Парень был сбит с толку напором маленькой девочки, но все же решил ответить:

– Ну, давай…

– Сколько тебе лет? Чем ты увлекаешься? – Ами словно собиралась взлететь, забрасывая вопросами. В её глазах плясали озорные искорки, готовые вот-вот взорваться фейерверком. – Как давно вы здесь все живете? Ты чем-то болеешь? Почему ты бледный? Откуда у тебя эти синяки?

"Ну и жесть! Я нахожусь на собеседовании или на допросе? Откуда взялась эта маленькая всезнайка?" – в голове Стива бушевал вихрь противоречивых эмоций.

– Мне восемнадцать. Активно занимаюсь боксом, и у меня свой бар с рингом, который я планирую расширить в сеть подобных заведений, – он решил нарочно запутать её, выдав этакую абракадабру. Девчонка округлила глаза, а затем расплылась в улыбке, как у чеширского кота , отчего Стиву стало не по себе. Ранее он никогда не общался с детьми, поэтому вел себя немного холодно. По этой причине мир детских эмоций и мимолетных выражений, отражавшихся в глазах, оставался для него запечатанной книгой.

– Что? – "Лучше переспросить, а то вдруг у неё приступ какой, и придётся скорую вызывать, кошмар…" – подумал Стив

Амелия в ответ залилась звонким смехом.

– Ничего. Просто я тоже боксом занимаюсь, уже больше года. Вот вырасту и обязательно к тебе в бар приду, а пока мне туда рановато. – От её слов Стив не просто удивился, он обалдел. Как родители могли отдать её на бокс? Она же девочка, да ещё и такая кроха!

– У тебя есть девушка? Или жена? И ты учишься или только работаешь? А еще ты не ответил! Почему ты бледный как яйцо? И как давно вы здесь живете? Мне интересно, ответь! – "Боже, да она меня сейчас добьёт!" Стив поднялся с кровати, чтобы взять со стола воды. В горле пересохло, словно от приторной сладости, и после общения с этой малышкой ему явно понадобится успокоительное.

– Ни девушки, ни жены… лишь работа, да и учеба давно закончена. Бледность, потому что не загораю. Не люблю солнце. Здесь мы поселились года два назад, не больше. Что-то еще? Или поиграем, Лия? – в голосе сквозила усталая надежда, что все это обернется пустячной детской забавой и закончится, наконец. Он был вымотан до предела.

Лия… Да, он будет звать её Лия. После его предложения, она смотрела на него так, словно ей было лет тридцать, и они женаты целую вечность.

– Знаешь, Штив, ты мне нравишься! Я хочу с тобой поиграть, но у меня с собой ничего нет… И я подумала… Может, посмотрим мультик? – Штив? Серьёзно? Он что, какая-то вещь? Хотя, признаться, звучало это мило. И, конечно же, после её огромных, умоляющих глаз и того, как она теребила край одеяла, он согласился на мультик, хоть и терпеть их не мог.

– Выбирай, принцесса.

На удивление, Ами выбрала мультфильм "9". Он казался слишком тяжёлым для её понимания. Но девочка всё понимала, осуждала, где нужно, и роняла слезинки в трогательных моментах. По её взгляду было ясно, что ей очень интересно. В середине просмотра она перебралась на кровать к Стиву. Ей надоел этот колючий мешок, и она просто примостилась рядом.

Спустя несколько часов за окном начало темнеть. Солнце скрылось, и на тёмном небе проступили первые звёзды. Амелию сморил сон. Её веки стали непомерно тяжёлыми, казалось, вот-вот сомкнутся, и она заснёт до самого утра.

Обе семьи очень сдружились. Урсула была счастлива, что у них появились такие замечательные соседи. День за днём они проводили всё больше времени вместе. Адриан продлил их отпуск с недели до трёх, и никто об этом не пожалел.

Время летело незаметно, наполненное смехом, разговорами и взаимной поддержкой. Вечера часто заканчивались на террасе одного из домов, где они делились историями из жизни, планами на будущее и просто наслаждались тишиной и покоем.

Амелия, кажется, расцвела в компании Стива. Он рассказывал ей о своей учебе, как проходили его школьные годы, увлечениях, делился мудрыми советами, а она, в свою очередь, заражала его своей детской энергией. Урсула и Маргарет, казалось, знали друг друга целую вечность. Они были словно две половинки одного целого, понимая друг друга с полуслова. Адриан же, к своему удивлению, стал более открытым и общительным в компании Дэвида. Рыбалка, совместный ремонт автомобиле,карточные бои и совместные покупки в отделах с инструментами– всё это казалось ему не таким уж и страшным, а даже приятным.

Однажды вечером, сидя на террасе, Адриан предложил:

А что, если нам всем вместе поехать в горы на выходные? Там такой чистый воздух и красивые пейзажи!

Идея была встречена с восторгом, и уже на следующий день они начали собираться в дорогу.

Поездка в горы стала еще одним незабываемым приключением. Они гуляли по лесам, устраивали пикники, пели песни у костра. Эта спонтанная дружба, завязавшаяся на отдыхе, стала для них настоящим подарком судьбы. Они знали, что по возвращении домой их будет ждать обычная жизнь, но они также знали, что их связывает нечто особенное, что они всегда смогут рассчитывать друг на друга.

Стив же, понял для себя одну вещь: иметь младшую сестру – это здорово. Ему нравилось общаться с Ами, он принял её как родную и даже полюбил.

Последние дни в Сиреле подходили к концу. Ами была грустной и подавленной, ведь это означало, что ей придётся какое-то время жить без родителей. Вещи уже лежали упакованными, Урсула заканчивала собираться, а Адриан ушёл поговорить напоследок с Дэвидом. В дом также пришла Маргарет со Стивом.

– Эй, малышка! Ты где, Лия? – озадаченно позвал парень. Вдруг из шкафа в гостиной послышался тихий всхлип, словно пискнула мышка. Он подошёл ближе и осторожно открыл дверцу. Там сидела вся в слезах Амелия. Её глаза покраснели и налились бордовым цветом. Интересно, как долго она была в таком состоянии? Всё её тело содрогалось от рыданий, что не могло не пугать.

– Малышка, ты чего плачешь? Я пришёл попрощаться перед отъездом, а ты вся в слезах. Это не дело, вставай и пошли! – нахмурившись, Стив взял девочку за руку и повёл на улицу.

– Стиив, я не хочу сегодня веселиться… Я… – сбившись с мысли, Ами замолчала, выдернула руку и села на крыльцо, закрыв лицо ладонями.

– Что ты? Будешь скучать по мне? – Ухмылка растянулась почти до ушей. Ему нравилась эта девчонка. Конечно, не как девушка. Он считал её своей сестрёнкой.

– Да… Я правда буду скучать… Ты сможешь меня навещать? Хотя бы раз в год? – Она подняла на парня свои красивые зелёные глаза, полные надежды.

– Конечно, я буду приезжать. А пока вытирай слёзы, и пошли, я тебя на качелях покатаю! – Обрадовавшись, Ами быстро стёрла рукавом слёзы и со всех ног помчалась к качелям.

Это были весёлые три недели. Говорят, дети запоминают всё хорошее, поэтому эта поездка оставит свой след в воспоминаниях Амелии.

Спустя 4 года..

Амелии исполняется 11 лет. Все нарядные, дом украшен яркими воздушными шарами. Адриан уже давно накрыл на стол, и вот-вот должны привезти его жену из Германии после сложной операции по удалению опухоли в желудке. Ами с отцом не видели мать всё это время, изредка созваниваясь по телефону. Она перенесла четыре операции, но рак не хотел отступать. Было сложно справляться со всем одному. Приезжала Маргарет и помогала по дому. Она тоже очень переживала. К сожалению, Стив ни разу так и не приехал за все четыре года. Сначала Ами ждала, потом надеялась, а потом просто верила, что он приедет. Но его всё не было. После этого пропали и вера, и надежда. От того жизнерадостного ребёнка почти ничего не осталось. Она всегда мечтала о брате, и когда нашла его в лице Стива, жизнь заиграла новыми красками, но и эти краски смыло. Амелия стала много читать, гулять и до сих пор занималась боксом.

– Ами, скоро должны привезти маму! Сказали, что она сможет побыть с нами неделю, представляешь?! – Адриан был очень счастлив. Он соскучился по семейной обстановке, по жене и её голосу.

Глаза девочки засияли, и на лице невольно появилась улыбка.

– Пап, я так скучаю по маме. Надеюсь, она сможет и дольше недели с нами побыть…

Отец молча обнял девочку и поцеловал в макушку. Гости уже собрались, все поздравляли Амелию с 11-летием и дарили подарки.

Пришло время задувать свечи и резать торт. В этот момент Адриану позвонили. Взяв телефон, он вышел на крыльцо, чтобы хоть что-то услышать сквозь громкую музыку.

– Да, я слушаю, – немного раздражённо пробурчал мужчина.

– Адриан Дагмар? Вас беспокоит городская клиника Вермута, – послышался тревожный голос молодой девушки на другом конце провода.

– Всё верно, это я. Что-то случилось? – Адриан взволновался, ведь из клиники ему могли позвонить только по поводу Урсулы.

Ожидание ответа сильно сказывается на эмоциональном состоянии мужчины. На том конце происходит что-то неладное: какие-то помехи, шёпот и писк.

– Да, мистер Дагмар, кое-что произошло с вашей женой. Её перевозили на частном самолёте из Германии, должны были доставить к нам для проверки состояния, чтобы она смогла дальше доехать домой…

Нервно стуча пальцами по крыльцу, Адриан пытается держать себя в рука. Кажется, он уже отбил все кости, но в тот момент на это было плевать. В это время он так сильно не хотел слышать плохие вести и так сильно хотел повесить трубку, хотелось верить в хорошее.

– И что же? Вы издеваетесь? Это какая-то чёртова пытка! Скажите мне уже, что с моей женой?! – Мужчина вскочил с места от собственного крика. Ещё немного, и он просто взорвется и что-нибудь сломает. В груди уже что-то мешало контролировать свои эмоции, глаза метались, дыхание участилось, руки начало предательски трясти.

– Простите, сэр. Дело в том, что во время перелёта её сердце не выдержало. Самолёт приземлился, как только смог, но было уже поздно… Урсула мертва… Вам нужно прийти на опознание и заняться похоронами в ближайшее время…

Адриан перестал слышать всё, что ему только что говорили. Лишь шум веселой детской песенки и одна фраза была в голове "Урсула мертва".

Воспоминания бежали перед глазами, как самая быстрая река. Вот Урсула забеременела и боялась рассказать Адриану об этом, а вот уже и рождение Амелии, тот трепет, миллион улыбок и слезы от счастья. А вот его жена готовила вишневый пирог, что-то напевая под нос. Такая молодая, она так мало с ними была…Как можно в один момент потерять своего самого любимого и дорогого человека?

Адская боль сковала тело мужчины, не удалось спрятать свои эмоции, слезы предательски скатывались по щекам,оставляя за собой горячий след.

В этот момент Амелия вышла на крыльцо, потому что отца долго не было. Настроение было хорошее,улыбка освещала ее лицо, ведь это день её рождения. Подходя к входной двери, она увидела, что он её даже не закрыл. Странно… Девочка увидела, что её отец стоит со стеклянными глазами, рядом лежит разбитый телефон, руки его трясутся.

Осторожно подойдя и положив ладонь на плечо мужчины, девочка с испуганным уже взглядом спросила:

– Пап? – ответа не последовало.

– Пап?.. Ты чего, пап? Ответь, прошу тебя, что случилось?

Молчание отца только еще больше пугало маленькую девочку. Она отчаянно трясла его за руку, пыталась обратить на себя внимание, чтобы выяснить что произошло. Но ничего не происходило.

Как вдруг, тело Адриана затряслось еще быстрее, глаза начали закатываться, губы стали серого оттенка и он рухнул на голую землю.

– Паааапаа! – истошно закричав, Ами не в силах больше держать слезы, разревелась. Паника охватила ее разум.

Амелия трясла отца, пыталась его разбудить, но ничего не помогало. Все гости вышли на улицу. Кто-то уже вызывал скорую, кто-то пытался разбудить его.

С вызова скорой помощи прошло около 10 минут. Всё это время малышка не отходила от своего отца и громко плакала.

Глава 2

Больница располагалась всего в получасе езды от квартиры Дагмаров. Город, лишенный особых красот, едва ли мог похвастаться своими государственными учреждениями. Вечная нехватка кадров, зияющие бреши в образовании, откуда, выпустившись из хороших школ, молодежь стремилась уехать, и урезанный бюджет, из-за которого ремонт не проводился, казалось, целую вечность. Именно поэтому Урсула отчаянно боролась с раком в далекой стране, надеясь на спасение.

В холле больницы, пропитанном запахом медикаментов, царили уныние и запустение. Обшарпанный до дыр линолеум, выцветшая серая краска, мрачный полумрак, просачивающийся сквозь давно не мытые окна, на которых робко колыхалась выцветшая грязно-серая занавеска, создавали гнетущую атмосферу. Амелия, съежившись, сидела в зале ожидания. Отца увезли в операционную час назад, и тишина, давящая своей неизвестностью, казалась невыносимой. Ей предстояло провести эту ночь в угнетающей атмосфере безнадежности, отчаяния и безграничной боли.

И действительно, девочка, обессилев, уснула на жесткой коридорной лавке. Проходившие мимо медсестры, сжалившись, укрыли ее хрупкое тельце пледом, спасая от пронизывающего холода. Лишь под утро из операционной вышли врачи.

Не решаясь, с легкой дрожью в руках, мужчина в помятом медицинском халате прикоснулся к плечу маленькой спящей девочки.

– Амелия Дагмар?

От резкого звука Амелия вздрогнула, протерла заплаканные глаза и, окончательно проснувшись, подняла свои покрасневшие веки на стоящего рядом доктора.

– Да, это я… Что с моим п-папой? – взгляд поник, голос предательски дрожал, но слезы еще сдерживались.

– Здравствуй, Амелия! Меня зовут Диего, я лечащий врач твоего папы… Скажи, пожалуйста, с тобой кто-нибудь из взрослых? – мужчина попытался ободрить девочку мягкой улыбкой.

Сомнение и страх охватили Амелию. Она приехала сюда с Маргарет, а сейчас её нигде не было. Это настораживало.

Оглядываясь по сторонам, девочка испуганно расширила зрачки. Женщины нигде не было. Полушепотом Амелия произнесла:

– Я была с нашей соседкой, её зовут Маргарет, но сейчас её нет… Я могу сама узнать, что с моим папой? – голос был настолько тихим, что врач едва расслышал ее просьбу.

Конечно, сообщать детям о состоянии здоровья взрослых пациентов – не принято, тем более о тяжелых. Но кому еще говорить, если она здесь одна? До приезда родственников или кого-то еще он должен был успокоить Амелию, она же ребенок, и ей и так тяжело.

Набрав побольше воздуха в легкие, Диего решился вкратце описать состояние мистера Дагмара:

– Хорошо, я тебя услышал. Твой папа сейчас находится в глубоком сне. Я провел ему операцию на сердце, но сейчас никакой угрозы нет, можешь не переживать. Мы можем пройти к нему в палату, а я поищу женщину, о которой ты говорила. Договорились, принцесса? – с самой теплой и искренней улыбкой мужчина ждал ответа от девочки.

Амелия обрадовалась, узнав, что с папой все хорошо. Едва заметно приподняв уголки губ, она ответила:

– Хорошо.

Взяв доктора за руку, она последовала за ним, всю дорогу оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Маргарет.

Уже у самой двери с большими красными цифрами «315» девочка сдалась. Слезы хлынули ручьем, всхлипы стали громче, появился насморк. Окончательно отчаявшись, она рухнула на пол, закрыв лицо ладонями.

Диего растерялся. Он не знал, что делать в таких ситуациях. Его лицо выражало испуг. Он присел рядом с Амелией, убрал ее маленькие ручки от лица и большим пальцем начал вытирать слезы, смотря ей в глаза.

– Я понимаю твое состояние, но сейчас тебе нужно быть очень-очень сильной девочкой! Твой папа хоть и глубоко во сне, но он все видит и слышит. Давай не будем его расстраивать? Я не говорю тебе улыбаться, просто не плачь больше, будь рядом с папой, будь сильной… – слова поддержки давались с трудом, но он высказал все, что было в его силах.

На удивление девочка успокоилась, поднялась с пола, крепко обняла врача и, коротко кивнув, вошла в палату первой.

Палата была самой обычной: одно небольшое окошко, старая больничная кровать, рядом – непонятные приборы и небольшая серая тумбочка. На кровати лежал Адриан…

Его тело было опутано трубками дыхания, на лице – кислородная маска, в руке – катетер, подсоединенный к капельнице, а рядом пищал какой-то аппарат. Амелия осторожно подошла к отцу, села прямо на тумбочку, так как больше некуда было, и взяла его руку в свою. Тяжело описать, что может чувствовать одиннадцатилетний ребенок в такой момент, но одно можно сказать наверняка: это бесконечная боль, пронзающая все ее хрупкое детское тело.

Увидев эту картину, врач решил выйти из палаты и пойти искать Маргарет.

Девочка так и не узнала, почему это случилось с её отцом, приезд матери совсем вылетел из головы. Она лишь переживала за своего папу, ее детская психика совсем не была готова к таким поворотам в жизни, ведь все было так хорошо и сказочно…

Маргарет все же нашли. Ей дали подписать бумаги за Адриана, и Диего сказал номер его палаты. По дороге женщина лихорадочно соображала, как рассказать девочке о смерти матери, ведь это могло ее просто убить. Сама Мэгги узнала об этом, позвонив по последнему входящему номеру телефона в телефоне Адриана, и спросив, по какому вопросу они звонили. Та же девушка и сообщила о смерти Урсулы. Сказать, что женщина потеряла дар речи – это ничего не сказать. Казалось, что ее мир в тот момент рухнул, ведь это была ее единственная подруга за всю жизнь.

Все мысли резко улетучились, ведь Мэгги уже подошла к палате. Взяв себя в руки, она медленно потянулась к дверной ручке и открыла дверь. Слезы навернулись от увиденного: Амелия сидела на тумбочке, скрестив ноги, держала руку отца и напевала песенку из мультфильма:

– "Солнца яркий луч, путь найди во мгле! Я прошу – верни, что так ж-желанно мне…"

Совсем недавно Маргарет показала ей этот мультфильм. По всей видимости, девочке он очень понравился, и, казалось, она подумала, что ее волосы такие же волшебные, как и у Рапунцель. Со стороны это выглядело очень трогательно, мило, даже в такой обстановке и при таких обстоятельствах.

Женщина не хотела прерывать этот момент, но все же вошла в палату. От шороха бахил девочка вздрогнула, прекратила петь и перевела взгляд на Маргарет. В этот же миг ее глаза заблестели от слез, и, спрыгнув с тумбочки, она побежала к женщине.

– П-папа… он… он… – У Амелии не получалось связать и двух слов, она просто крепко прижималась к телу Мэгги.

– Тише-тише, солнышко, все будет хорошо! Мне уже все рассказали, папа поправится, я тебе обещаю! – уверенно взглянув на девочку, произнесла мисс Ирбин. – Но Ами, я должна тебе рассказать, почему это случилось с твоим папой…

Удивленные изумрудные глаза тут же поднялись на женщину и ждали продолжения. Слезы перестали течь, но грусть все равно читалась отчетливо.

– Дело в том, что Адриану звонили в тот момент из клиники… – взгляд Амелии стал сосредоточенным, и, казалось, будто она уже знала, что ей скажут.

– Солнышко, мне очень сложно это говорить, правда… но… твоя мама умерла.

Страшная фраза для любого человека в любом возрасте. Когда тебе всего одиннадцать, и твоя жизнь крутится вокруг родителей и родственников, то сложнее всего – принять смерть. А еще хуже принять смерть той, кто подарила тебе жизнь.

Амелия знала, что такое может произойти, но было тяжело осознавать, что это произошло уже.

Никак не среагировав, она просто вернулась к отцу, также поглаживала его ладони, напевала незамысловатую мелодию и мечтала, как она снова будет отдыхать с мамой и папой в Сиреле… Так она и провела весь оставшийся вечер. Маргарет приняла решение снять квартиру рядом с больницей, не ночевать же девочке в палате. Она наняла риелтора и искала подходящие варианты. Также позвонила в секцию по боксу, где занималась Амелия, и в школу, чтобы взять отгулы хотя бы на две недели. Конечно, все вошли в положение и разрешили не ходить столько, сколько потребуется.

Следующие полгода жизнь Ами проходила как во сне: школа – бокс – больница.

Папа девочки не приходил в себя, врачи говорили, что такое бывает, ведь операция была долгой и сложной. Все терпеливо ждали возвращения Адриана.

Амелия все это время жила только с Маргарет, других членов семейства Ирбин она не видела. И не видела его…

В один из самых обычных и скучных дней Ами возвращалась после тренировки. Придя в квартиру, она увидела женщину у плиты, готовящую что-то очень вкусно пахнущее.

– Я дома! – прокричала с порога девочка, небрежно скидывая кроссовки и спортивную сумку на пол.

– Ой, Ами, я приготовила куриные биточки в сливочном соусе и на гарнир пасту с помидорами. Мой руки и проходи, потом поедем в больницу! – женщина широко улыбнулась и продолжала накрывать на стол, ставя любимую чашку девочки.

За обедом Ами молча кушала, как всегда. В последнее время она не улыбалась, ничего не спрашивала и даже не смеялась. Единственное, что она спросила в последнее время, это где сейчас Стив, но ответа не получила. Маргарет выгораживала своего сына, который очень просил ее не говорить, где он, и вообще не сообщать о нем никакой информации.

Так и прошел их обед. Собравшись, они молча отправились в больницу, в которой их уже знали как «своих».

Возле стойки регистратуры стоял лечащий врач Адриана, Диего.

– Здравствуйте! И тебе привет, Ами! – широко улыбнувшись, поприветствовал мужчина и продолжил: – У меня для вас отличные новости! Адриан очнулся!

Словно в каком-то фильме, малышка начала искренне улыбаться и со всех ног рванула в палату. Никогда больничный коридор не казался ей таким длинным. Она бежала, радостно пища, и ее улыбка была настолько широка, что из глаз текли маленькие слезы счастья.

«Вот она дверь, за которой мой папа», – пронеслось в мыслях девочки.

Чуть ли не выбив эту дверь ногой, она ворвалась в помещение и увидела папу, живого папу.

– Папочка! – ликующе взвизгнула девочка, бросаясь в объятия.

Мужчина не устоял, рухнул навстречу, стиснув дочку в медвежьих объятиях и зарываясь лицом в её волосы. Скупая мужская слеза прокатилась по щеке, обжигая памятью о днях разлуки. Сердце, изголодавшееся по этому теплу, готово было вырваться из груди.

– Лучик мой, я здесь. Теперь я всегда буду рядом, слышишь? Никто и никогда нас больше не разлучит!

Глава 3

Четыре года минуло с того дня, как Адриан вернулся к жизни. Мир изменился до неузнаваемости. Амелия, пятнадцатилетняя девчонка, бунтовала, как и полагается подростку. Первые два года она не отходила от отца, ловила каждое его слово, стремилась проводить с ним каждую минуту. Теперь же, привыкнув к его постоянному присутствию, она стала вырываться из-под контроля. Адриан, стремясь стать идеальным отцом, работал не покладая рук, щедро осыпал дочь вниманием и подарками, стараясь ни в чем ей не отказывать. Но одну вещь он все же запретил – "гулянки". Ами постоянно пыталась улизнуть на бессмысленные прогулки в одиночестве, а отец бдительно пресекал эти попытки. Сцены ревности и непонимания стали обыденностью, и лицо девочки все чаще застывало в маске безразличия.

– Я на бокс! – крикнула Амелия, натягивая видавшие виды кроссовки.

В дверном проеме гостиной появилась мужская фигура. На лице Адриана отражалась усталость и неизбывная печаль. Слегка прокашлявшись, он пробормотал:

– Во сколько вернешься?

– Пап, я не знаю… У меня дела после тренировки… Наверное, к десяти, – полушепотом ответила девочка, закатывая свои зеленые глаза.

Адриан устало вздохнул, махнул рукой и скрылся в комнате. Вслед ему донесся лишь звук хлопнувшей двери. Без Урсулы ему было невыносимо тяжело. Каждый день, каждый час он думал о ней. В такие моменты в голове пульсировал один и тот же вопрос: "Что бы сделала она?". Но ответа не было.

Его жизнь превратилась в серую рутину. Утром он отвозил Амелию в школу, не до самого здания, а лишь до угла. Затем на пару часов забегал в офис, разбирал бумаги и возвращался домой. Там готовил обед и ужин, ждал дочь, стирал и убирал. К четырем часам приходила Ами, ела и убегала на тренировку. Обычно она возвращалась к шести-семи вечера, но сегодня что-то было не так. Еще утром он заметил, как она положила в спортивную сумку помимо перчаток еще и платье. Это насторожило его, и именно поэтому он спросил, во сколько она будет дома. Лишь Урсула с небес могла знать, куда она собралась, а Адриану оставалось лишь ждать, терзаясь догадками.

Ами и вправду была на тренировке. Новые упражнения, спарринги, ее мастерство росло с каждой минутой. Бокс стал для нее отдушиной, синяки и ссадины помогали отвлечься от мыслей о матери. Тоску и слезы, пролитые по ночам, она пыталась утопить в ударах на ринге.

Занятие подходило к концу, девочка уже убежала переодеваться. Как обычно, ее ждала лучшая подруга, Энн, темноволосая чертовка, обожавшая искать приключения. На этот раз она уговорила Амелию пойти в клуб и даже выпить.

У выхода из здания стояла разодетая девушка в обтягивающем черном платье, усыпанном блестками, на высоких каблуках, с вызывающим макияжем. Ами была одета в нежное оливковое платье и балетки, волосы собраны в высокий хвост, на лице лишь тушь и блеск для губ, так как она и без того выглядела старше своих лет.

Возле клуба толпился народ. В очереди простояли почти час, и вот, наконец, их очередь.

– Документы есть? – грозно спросил двухметровый амбал.

– Извините, у нас их с собой нет, но мы были здесь на прошлой неделе! Не хотите жалоб, пропускайте! – безэмоционально, но с вызовом ответила Ами.

Обычно малолетки выдают себя с головой: скованность, тихий голос. Здесь же ничего подобного не наблюдалось, поэтому обескураженный вышибала пропустил их.

– Обалдеть, как ты его! Где ты этому научилась? Мне кажется, он чуть в штаны не наложил! – восторженно воскликнула Энн.

– Да брось, я просто повторила фразу из фильма. Пошли лучше к бару, – равнодушно ответила Ами.

Ей не нравились подобные места, но она не хотела обижать подругу, поэтому и согласилась. Возле барной стойки стояли мужчины, пожиравшие взглядами юных девушек.

– Нам два "Манхэттена"! – уверенно произнесла Энн.

Бармен ловко смешал ингредиенты, и через пару минут в руках у них оказались два красных напитка. Амелия залпом выпила свой коктейль и заказала еще. Ее взгляд был потухшим, то ли усталость, то ли тоска терзали ее.

– Эй, подруга, мы вообще-то потанцевать пришли! Я думала, ты против алкоголя… – удивленно сказала Энн.

– Да, я не знаю, что на меня нашло…

– Пошли в одну из комнат, ты мне выплачешься, заодно выпьем, если тебе так станет легче.

Комнаты располагались на втором этаже клуба, куда почти не доходила музыка. Обстановка была скромной: светлые стены, небольшой диван и столик рядом.

– Рассказывай!

– Нечего тут рассказывать… Я скучаю по маме, по прежним отношениям с отцом. Сейчас все так изменилось… И, наверное, это глупо, но я скучаю по Стиву, – слезы навернулись на глаза, когда она вспомнила о нем. – Я даже не знаю, как он сейчас выглядит. Мы провели вместе отпуск, когда мне было семь лет, но я помню все. Мне кажется, он мне нравится. Звучит глупо…

Энн не знала, что сказать. Амелия рассказывала ей о своей жизни, но она и не подозревала, что та все еще вспоминает Стива.

– Послушай, а давай мы его поищем в соцсетях? Может, напишешь ему? Ты выглядишь потрясающе, думаю, ты ему понравишься! – Энн обняла подругу. – Неважно, какая у вас разница в возрасте, просто пообщайтесь…

Глаза Ами загорелись. Ей и в голову не приходило искать его в интернете, казалось, это нереально. Схватив телефон, она судорожно набрала в поисковике: "Стив Ирбин". Долгие поиски не потребовались, они быстро нашли сайт его боксерского клуба с номером телефона.

Набрать его она не решилась. Зайдя в Telegram, она написала сообщение:

"Привет! Если что, то это Амелия. Мы вместе отдыхали, когда мне было 7 лет".

Выключив экран телефона и бросив его на край дивана, девочки расхохотались.

– Ну вот и все! А ты сразу в сопли, слезы и слюни, слабачка! Давай ждать ответа и выпьем еще! – сквозь смех проговорила Энн.

Девушки просидели в клубе довольно долго, вышли пьяные и довольные. На часах было 01:00.

"Черт, отец меня убьет! Еще и телефон сел, блин!" – промелькнуло в голове Ами.

– Я побежала домой, папа наверняка волнуется. До завтра, Энни! – быстро обняв подругу, она сорвалась с места.

Дом находился в получасе ходьбы, но Амелия бежала, поэтому добралась всего за десять минут.

Дверь была закрыта на ключ. Осторожно, стараясь не шуметь, она открыла замок и вошла в квартиру. Свет горел только на кухне, чувство страха сковало все тело, ноги словно приросли к полу.

Послышались шаги, и в коридор вышел злой Адриан.

– Где ты была? Что ты себе позволяешь? – закричал он.

– Пап, прости, я не посмотрела на время… И телефон разрядился, – прошептала девушка, опустив взгляд в пол.

Взгляд мужчины стал еще жестче, когда он заметил, во что одета дочь. Ткань едва прикрывала ноги, еще и этот вырез…

– Я тебя спросил, где ты была? И почему ты одета как проститутка? Я тебя так воспитывал? – на лбу от злости вздулась толстая вена, глаза покраснели, а кулаки сжались.

Девушка забилась в угол. Она никогда не видела отца таким злым и боялась, что он почувствует запах алкоголя.

Собравшись с духом, она ответила:

– Пап, я отдыхала с подругой, и мы нарядились для этого… Я не выгляжу так плохо, как ты говоришь… Мне жаль.

Взгляд Адриана не стал мягче, лишь немного расслабился, но он по-прежнему был взбешен.

– Слушай, с этого дня ты больше никуда не пойдешь с подругами! Я запрещаю тебе общаться с кем-либо, и я сам буду тебя возить и забирать! Мне плевать, если ты обидишься, мне тоже сейчас обидно! – крик перешел в рев, но он продолжал: – Через год ты будешь жить у Маргарет! Я должен был сказать это в другой обстановке, но ты не оставляешь мне выбора. Я уеду на заработки, ты закончишь девять классов и останешься на год у Мэгги.

Девушка была удивлена, но совсем не расстроена. Ей нравилось гостить у Маргарет, тем более, был шанс встретить Стива…

Ничего не ответив, Амелия сняла балетки и убежала в комнату, заперев дверь на ключ.

Всю ночь девушка топила горе в подушке, соленые реки слез орошали ткань. Жизнь казалась ей несправедливой, словно злая мачеха из сказки. Недели проносились вихрем, словно пули, выпущенные из обоймы. Отец, словно одержимый страхом потери, следовал за ней тенью, не давая ступить и шагу без его ведома. Адриан начал топить боль в вине.

Сначала это были лишь вечерние возлияния, но спустя месяц после рокового конфликта, когда дочь все еще хранила ледяное молчание, мрак в его душе сгустился. Обида, словно ядовитый плющ, обвила его сердце, толкая в бездну алкогольного забытья. Вскоре он уже не различал времени суток, прикладываясь к бутылке утром, днем и ночью. Время потеряло всякий смысл.

Амелия пыталась достучаться до него, молила остановиться, но ее голос тонул в пучине его опьянения. В один из дней она решилась на отчаянный шаг: сама пошла в школу, сама добралась до занятий и вернулась домой в тот же час, что и прежде. Дома ее ждал Адриан, погруженный в беспросветный мрак пьяного забытья, мечущийся в бессильной злобе, словно зверь в клетке. Шесть месяцев беспробудного запоя превратили его в тень прежнего себя: лицо осунулось, в глазах поселилась вечная злость, крики и проклятия стали его повседневной речью, а усталость, словно тяжкое бремя, согнула его плечи.

– Пап, я дома! – крикнула девушка, надеясь пробиться сквозь пелену его опьянения.

В ответ – лишь зловещая тишина. Осторожно ступая, она приблизилась к гостиной и увидела отца, яростно крушившего пульт от телевизора.

– П-пап? – прошептала Амелия дрожащим голосом.

Мужчина медленно поднял взгляд, и на его лице проступила зловещая, ехидная ухмылка. Шаткой походкой он направился к дочери.

– Милая, т-ты у-же дома, за-мечательно! – заплетающимся языком пробормотал Адриан.

От этого взгляда, словно от прикосновения ледяного ужаса, хотелось бежать без оглядки. Но было поздно. Грубая рука вцепилась в ее запястье, и одним рывком он повалил ее на диван.

– Куда собралась?! – прорычал отец с неприкрытой злобой.

– Я… я, мне нужно делать домашку… – пролепетала Амелия в полном смятении.

Пьяный разум Адриана воспринял ее слова как вызов. В мутном омуте его сознания она виделась лишь жалким тельцем, способным утолить похоть. Трезвый, он бы никогда не помыслил о подобном, но сейчас животные инстинкты вырвались наружу, заглушив голос разума.

– Расстегни мои пуговицы на рубашке! – грубо скомандовал он.

Амелия не посмела возразить. Дрожащими пальцами, все еще лежа на диване, она принялась расстегивать проклятые пуговицы. В глубине души она смутно догадывалась, что может произойти, но лицо ее оставалось спокойным, словно застывшая маска: "Это ведь папа, он шутит… он ничего не сделает!"

– Молодец, а теперь сними свою кофточку, милая! – оскал хищника проступил на его лице, и страх, до этого тлевший где-то в глубине души, вспыхнул яростным пламенем.

Он разжал хватку, освобождая обе ее руки, но девушка лишь сделала вид, что тянется к краю кофты. Собрав всю свою волю в кулак, она нанесла удар в висок и бросилась бежать в свою комнату. Слезы хлынули потоком, тело била дрожь, и двухкомнатная квартира казалась ей огромным, неприступным замком. Не успела она захлопнуть дверь, как ее снова схватили за руку.

– Ах ты, малолетняя шваль! Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! Я из тебя всю дурь вытрахаю! – кричал отец, и злоба в его глазах была настолько осязаемой, что казалось, ее можно потрогать. Одним движением он разорвал ее кофту на теле.

– Пап, не нужно, пап, вернись, пожалуйста! – рыдала девушка, и в голосе ее звучал неподдельный ужас. Невозможно было поверить, что эти слова исходят из уст родного отца.

Амелия отчаянно пыталась прикрыться обрывками ткани, пока отец волочил ее по полу к дивану. Она брыкалась, кричала, умоляла остановиться, но ее мольбы оставались без ответа. Швырнув ее на диван, Адриан принялся осыпать поцелуями обнаженные участки кожи, оставляя мокрые следы и багровые засосы.

– П-пап, я т-тебя п-прошу, останов-вись… – умоляла девочка.

Но алкоголь, словно яд, парализовал его сознание, лишив его воли и совести. Он был глух к ее мольбам, слеп к ее страданиям.

Грянул раскат грома, словно предзнаменование беды. Отец расстегнул штаны. Амелия вжалась в диван, и из ее груди вырвался истошный вопль ужаса. Сбросив штаны вместе с трусами, он приблизился к ней и безжалостно впихнул свой набухший член ей в рот.

Девушка задыхалась. Слезы, смешиваясь со слюной, стекали по подбородку. Она никогда прежде не испытывала подобного унижения. Она больше никогда не поверит отцу. Того папу больше не вернуть…

Адриан яростно терзал ее, его движения становились все более быстрыми и грубыми. Ноги его дрожали от напряжения, и, наконец, он кончил прямо в рот Амелии, залив ее лицо спермой.

Закурив сигарету прямо у дивана, он натянул трусы и молча удалился в кухню.

Амелия лежала на диване, ее обнаженная грудь серебрилась в лунном свете, проникающем сквозь шторы. Слезы застыли на ее щеках. Ком тошноты подкатил к горлу, и она бросилась в туалет.Минут десять её выворачивало наизнанку, из глубин поднималась только жгучая желчь.

Обида расползлась по венам, отравила каждую клеточку. Отец… теперь это слово казалось чужим, пустым. Перед ней стоял не отец, а какое-то исчадие ада.

Ами затворилась в своей комнате, словно в темнице, и рухнула на кровать. Всю ночь, беззвучно, исступлённо, она оплакивала себя, свою жизнь, мечтая о забвении.

"Я никогда тебя не прощу, папочка…" – эта мысль, как заноза, терзала её сознание.

Утро, как и все последующие дни, принесло с собой ледяное молчание. Отец делал вид, что ничего не помнит, или, может, и правда забыл. Ами отвечала ему той же монетой: приходила домой вовремя, считая дни до ОГЭ, до побега к Маргарет.

Надежды на хорошие оценки таяли с каждым днем, но она упрямо зубрила учебники, мечтая вытянуть хотя бы проходной балл.

Настал день испытания. Превозмогая отвращение к себе и ко всему миру, Ами поднялась с постели, умылась, наспех оделась и побежала в школу. Там ей вручили этот проклятый лист с заданиями и чёрную ручку, орудие её заточения. Четыре часа мучительной борьбы. Она ушла последней, перепроверяя ответы до тошноты.

С отцом не ладилось ничего. После той страшной ночи между ними пролегла пропасть, которая с каждым днем становилась всё глубже. Вечерами он срывался, кричал, мог ударить по лицу. Эти удары ломали Амелию, дробили её душу на осколки.

Время тянулось мучительно медленно. И вот, наконец, пришёл день отъезда к Маргарет. Отец, конечно, не поехал на заработки. Он просто спивался, проматывая последние деньги на виски и сигареты.

Амелия собрала рюкзак и небольшую спортивную сумку, положила самое необходимое, чтобы, ни в коем случае, не звонить отцу. Он лишь молча швырнул в неё деньги и заперся на кухне, прикладываясь к бутылке виски.

Девушка тяжело вздохнула. Никогда прежде он не обращался с ней так. Воспоминания той ночи терзали её, как дикие звери. Она знала: если бы мама была жива, отец никогда бы не превратился в этого монстра. В последний раз окинув взглядом ненавистную квартиру, она взяла сумки и вышла, навсегда захлопнув за собой дверь.

Добравшись до вокзала, она набрала номер Маргарет.

– Алло, да, я уже на вокзале… Через четыре часа буду… – тихо прошептала Ами.

– Амеличка, дорогая моя, я тебя жду! Дэвид встретит тебя на машине. Хорошей дороги, лучик! – проворковала женщина.

На лице Ами промелькнула слабая улыбка. Как же тепло стало на душе от этого ласкового "лучик", как говорила мама…

В её купе никого не было. Девушка надела наушники, погружаясь в любимые мелодии.

Дорога оказалась лёгкой. Время летело стремительно, как пейзажи за окном. Как и обещала Маргарет, у вокзала её ждал Дэвид. Темноволосый мужчина в элегантном смокинге, с прекрасной фигурой для своих лет, сиял от радости.

– Лучик! Как же мы по тебе скучали! Ты так выросла, вау! – с искренним восхищением Дэвид крепко обнял девушку. – Мы приготовили для тебя небольшой сюрприз. Я понимаю, ты не празднуешь больше дни рождения, но нам хотелось сделать тебе приятное… – Дэвид помнил, что в этот день умерла мама Ами, но они хотели поздравить её с шестнадцатилетием.

– Сюрприз? Ого, мне уже интересно! Поехали! – на удивление самой себе, Ами искренне захотела улыбаться и радоваться.

Эта семья стала её спасением, её тихой гаванью. Всю дорогу до дома они смеялись, слушали музыку, громко напевая любимые песни. Дэвид тоже старался вовсю, хоть и не знал слов. Казалось, в этот момент всё плохое осталось позади. Были только они и их заразительный смех.

Возле дома их уже ждала Маргарет. Нарядная, в лёгком цветочном платье, с аккуратно заплетённой воздушной косой.

Завидев машину, она бросилась навстречу, чтобы прижать к себе долгожданную гостью.

– Боже, малышка моя! Я очень-очень скучала! – от переполнившей её радости у Маргарет заблестели глаза. Она крепко обняла Ами.

Счастливые, они вошли в дом. Внутри царила неописуемая красота: воздушные шары, свечи, гирлянды – словно Новый год! Ами замерла от восхищения, и слёзы навернулись на глаза. Ведь такое делала только её мама… Последние годы отец не поздравлял её, лишь молча давал деньги и уходил топить горе в вине.

– Это невероятно! Спасибо, спасибо вам огромное! Я так рада, что вы у меня есть! – Амелия горько заплакала, обнимая Маргарет и Дэвида.

Пара удивилась такой бурной реакции, но они лишь крепче прижали её к себе, поглаживая по спине.

День рождения искрился волшебством, словно сошедшая со страниц сказки. Гости, друзья Маргарет, один другого приятнее, осыпали Амелию поздравлениями и подарками. К вечеру, когда шумное веселье стихло, остались лишь они втроем.

– Ами, все хорошо? Надеюсь, наши гости тебя не утомили… – Мэгги в голосе прозвучало легкое напряжение.

Амелия, словно лучик солнца, озарила комнату счастливой улыбкой.

– Все было просто восхитительно! Огромное спасибо…

– Я так рада! Я приготовила тебе комнату Стива, прости, другого места просто нет… Если что-нибудь понадобится – зови! – проговорила Мэгги скороговоркой, торопливо складывая грязную посуду в раковину.

Амелия, удивленная неожиданной возможностью побыть в комнате Стива, невольно обрадовалась. Год минул с тех пор, как она с подругой отправила то сообщение, что так и осталось непрочитанным, висеть в цифровом пространстве. Войдя в комнату, Амелия ощутила, как время замерло – здесь все осталось неизменным, пропитанным едва уловимым, но таким волнующим запахом Стива.

Она жадно вдохнула этот аромат, упала на кровать и, зарывшись руками в подушку, растворилась в воспоминаниях.

Комната словно обняла ее теплом, храня в себе отголоски его смеха, его мыслей, его присутствия. На прикроватной тумбочке стояла его любимая лампа с абажуром, украшенным старыми географическими картами. Амелия помнила, как они вместе планировали будущие путешествия, сидя вот здесь, в этой самой комнате. Конечно, он относился к ней как к сестре, да и она к нему на тот момент как к брату, но он общела ее свозить, туда,куда на захочет На стене висела его гитара, пыльная и забытая, словно и она тосковала по его прикосновениям.

Амелия подошла к гитаре, провела пальцами по струнам. Инструмент отозвался тихим, грустным звуком. Она вспомнила, как Стив учил ее играть первые аккорды, как они вместе пели песни под гитару, забывая обо всем на свете. Слезы невольно навернулись на глаза.

Вернувшись к кровати, Амелия бросила взгляд на его фотографию, одиноко лежащую на прикроватной тумбочке. Лёгкая улыбка тронула её губы. Она взяла снимок в руки, зачарованная его красотой. Большой палец нежно скользнул по бумаге, очерчивая его лицо. Не в силах больше сдерживаться, она опустилась на кровать. Держа его образ в руках, она остро ощутила глубину своей любви, пронзающую каждую клеточку её существа.

Поддавшись властным инстинктам, рука скользнула под шорты, дрожащими пальцами расстегнула пуговицу и, проскользнув под тонкую ткань трусиков, нашла источник желания. Образ Стива обжигал её воображение, тело пульсировало от возбуждения, готовое взорваться. Она редко позволяла себе такие вольности, ведь память хранила лишь его лицо, а не жар прикосновений. Но сейчас, глядя на его обнажённый торс на фотографии, разум терял власть над телом. Коснувшись клитора, она начала ласкать его медленными, круговыми движениями, постепенно наращивая темп. Волна влаги нарастала, и порой палец соскальзывал, но это лишь усиливало наслаждение. И вот, кульминация. Тяжело дыша, она вытащила руку из трусиков и глубоко вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Как же мучительно осознавать, что она не может ощутить его всего, настоящего. Она безумно хотела хотя бы раз увидеть его, прикоснуться к нему, вдохнуть его запах.

Усталость волной накрыла ее, смешиваясь с послевкусием наслаждения и горьким привкусом одиночества. Фотография по-прежнему покоилась в руке, а в голове роились воспоминания, не имевшие ничего общего с реальностью. Она знала его лишь из своего детства, но этого оказалось достаточно, чтобы ее сердце навсегда оказалось в его власти.

Она представила его смех, тембр его голоса, тепло его кожи. Она рисовала в своем воображении сцены их встреч, прогулки под луной, долгие разговоры обо всем на свете. Но все это было лишь иллюзией, воздушным замком, который мог рухнуть в любой момент.

Несмотря на это, она не могла, да и не хотела отпускать эту мечту. Она понимала, что реальный Стив может оказаться совсем не таким, каким она его себе представляла, но ей было все равно. Ей нужен был этот образ, эта надежда, это чувство, которое наполняло ее жизнь смыслом.

Она положила фотографию обратно на тумбочку и отвернулась к стене. Завтра будет новый день, и она снова будет мечтать о нем.Она будет жить этой иллюзией, пока судьба не решит иначе. А пока что, она просто закроет глаза и попытается заснуть, чтобы хотя бы во сне увидеть его.

Глава 4

Ночь терзала Амелию кошмарами, вязкими тенями возвращая ее в тот злополучный день, когда отец преступил черту. Она проснулась в ледяном поту, слезы застыли на ресницах, словно капли росы, а липкий страх сковал тело, заставляя вздрагивать от одной лишь мысли, что сейчас войдет отец и снова грубо схватит за руку, потащит к дивану. Год… Целый год прошел с тех пор, но травма въелась в подкорку, и каждую ночь сон повторялся, лишь меняя декорации… Невыносимо…

Стерев слезы тыльной стороной ладони, девушка выбралась из постели и, стараясь ступать бесшумно, прокралась на кухню. На часах высвечивались предательские 3:00. Она кралась по лестнице, надеясь не разбудить никого из домашних, но ступеньки, словно сговорившись, скрипели под ногами, нарушая ночную тишину. На кухонном столе, в свете луны, поблескивал граненый графин. Амелия налила в стакан прозрачную воду и осушила его одним глотком. Жажда была неутолимой, и сложно представить, какая буря бушевала в душе шестнадцатилетней девочки.

"Мама, надеюсь, ты не видела этого тогда… и не разучилась любить папу…" – словно испуганная птица, мысль промелькнула в голове Амелии.

Поставив стакан на стол, она повернулась, чтобы вернуться в комнату, и вдруг услышала тихий шорох. В кромешной темноте сложно было что-то разглядеть. Амелия обернулась, вглядываясь в сторону входной двери, и увидела, как ручка медленно поворачивается, словно в дешевом фильме ужасов. От ужаса, парализовавшего ее, Амелия бросилась бежать в комнату, пятки засверкали в лунном свете.

Зарывшись под одеяло с головой, она съежилась в комок. Тело била дрожь. С самого детства она могла смотреть фильмы ужасов только в компании, тогда ей было совсем не страшно, и она даже хвасталась своим бесстрашием, делая вид, что всякие скримеры ей нипочем. Но сейчас все спали, и перед ней не было зрителей. Она была одна на один со своим ужасом, спрятавшись за тонкой стеной ткани.

Амелия надеялась, что опасность миновала, но тут заскрипел пол. Звук приближался, отчетливо слышно было, как кто-то крадется к ее кровати… Руки затряслись сильнее, сердце колотилось, словно пойманная птица, казалось, еще немного – и оно разорвется.

Резким движением одеяло сорвали с головы, девушка зажмурилась и пронзительно закричала:

– ААААААА!

Грубая мужская ладонь отвела ее руки от лица, и темный силуэт произнес ледяным голосом:

– Ты кто такая? Что ты делаешь в моей комнате?

Голос был настолько низким и холодным, что казалось, от него можно покрыться инеем.

Амелия щурилась, пытаясь разглядеть лицо незнакомца, и негодовала оттого, что этот невесть кто осмелился повысить на нее голос! Ведь это он ворвался в комнату без стука! Рывком включив лампу на тумбочке, она увидела лицо, скрывавшееся в тени, – это был Стив. Дыхание перехватило, сердце затрепетало, внизу живота завязался тугой узел. Это был он! Настоящий Стив, не тот, что улыбался с фотографии, которую она разглядывала перед сном. Вживую он был высоким, статным, его облик был настолько брутальным и взрослым, что это вызывало головокружительное волнение.

"Боже… Боже… Что же мне сказать? Он великолепен…" – в голове Амелии царил хаос.

– Я… э… Меня зовут Амелия. Мы уже виделись с тобой, когда мне было всего семь лет… – наконец, хоть и тихо, но ответила девушка.

Мужчина нахмурился, тщетно пытаясь вспомнить, кто она такая. Но спустя несколько томительных мгновений в памяти всплыл образ – "маленькая, смышленая девчушка с глазами цвета лесного мха". Грубость сошла с его лица, сменившись теплой, едва заметной улыбкой.

– Лия? Не может быть… ты так выросла, – Стив окинул ее взглядом с головы до ног, и Амелия почувствовала, как краска заливает ее щеки. Он помнит ее! Пусть и с трудом, но помнит. Это придало ей смелости.

– Да, это я… Я живу теперь здесь, правда на неопределенное время, – пролепетала она, смущенно теребя край одеяла. – Эту комнату выделила мне твоя мама.. Ты… ты что здесь делаешь?

Стив усмехнулся, присаживаясь на край кровати. – Это дом моего отца, разве нет? А это, как ты понимаешь, моя комната. Просто… я задержался в городе и приехал ночью. Не думал, что кто-то здесь есть. Прости, если напугал.

Сердце Амелии забилось еще сильнее. Он извинился! И кажется, не злится. – Все в порядке, я совсем не испугалась, – немного солгала она. – Просто… темно было.

Неловкое молчание повисло в воздухе. Амелия рассматривала Стива, стараясь не упустить ни одной детали. Резкие черты лица, волевой подбородок, темные глаза, в которых отражался лунный свет. Он был еще красивее, чем на фотографиях. И этот его низкий голос…

– Ты поздно не спишь, – нарушил тишину Стив. – Что-то случилось? Кошмар приснился? – спросил играя бровями мужчина.

"Да, но ты об этом точно не узнаешь никогда!" – разум девушки твердил не говорить никому и никогда.

Амелия вздрогнула от мыслей. – Нет, просто… читала. Не могла уснуть.

Стив кивнул, будто понимая. Он огляделся вокруг, словно впервые видел эту комнату. – Родители здесь все оставили, как было, – заметил он тихо. – Забавно.

Амелия проследила за его взглядом. Комната действительно хранила отпечаток прошлого. Все это было частью жизни, которую Стив оставил позади. Или, по крайней мере, пытался оставить.

– Тебе здесь нравится? – неожиданно спросил он, поворачиваясь к девушке.

Она задумалась на мгновение. – Да, – ответила она искренне. – Здесь спокойно. И… безопасно.

Стив усмехнулся. – Безопасно? В доме, где по ночам бродит призрак из твоего прошлого?

Амелия покраснела еще сильнее. – Я не… Я не боялась тебя, – пробормотала она. – Просто… неожиданно.

Он внимательно смотрел на нее, и в его глазах мелькнуло что-то, чего она не могла понять. – Я рад это слышать, – сказал он наконец. – Потому что я не хочу быть причиной твоих страхов, малышка Лия. Никогда.

Внезапно Стив протянул руку и нежно убрал прядь волос с ее лица. От этого прикосновения по телу Амелии пробежала дрожь. Она замерла, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить эту хрупкую близость. "Малышка Лия…" – эхом отдавалось в ее голове. Он назвал ее малышкой, как когда ей было всего семь лет. Сейчас эта "кличка", значила для неё абсолютно иное..

– Тебе пора спать, – проговорил Стив, отстраняясь. – Уже светает.

Амелия кивнула, чувствуя, как щеки горят. Она смотрела, как он поднимается с кровати и направляется к двери. В этот момент ей захотелось остановить его, попросить остаться, поговорить еще немного. Но слова застряли в горле.

– Спокойной ночи, Лия, – сказал Стив у двери, обернувшись. И прежде чем Амелия успела что-либо ответить, он исчез в коридоре.

Девушка откинулась на подушку, уставившись в потолок. Сердце бешено колотилось. В голове роились мысли, смешиваясь в сумбурный коктейль. Она чувствовала себя растерянной, взволнованной и немного напуганной. Встреча со Стивом перевернула ее мир с ног на голову. Призрак ее детства, бродивший по ночам в ее сознании, на мгновение отступил, уступив место чему-то новому, неизведанному. Что-то подсказывало ей, что эта ночь стала началом новой главы в ее жизни. И что эта глава будет полна сюрпризов.

Тишина в комнате давила на Амелию, казалось, что даже воздух вокруг нее наэлектризован. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, все еще плясавшую под кожей. Прикосновение Стива оставило след, словно клеймо, и она никак не могла от него избавиться. Что он имел в виду? Была ли это просто мимолетная слабость, старый дружеский жест или что-то большее?

Амелия перевернулась на бок, укутавшись в одеяло. Она старалась прогнать образ Стива, но он упорно возвращался, словно назойливая мелодия. Его глаза, его голос, его прикосновение… Все это врезалось в память, заставляя сердце биться чаще. Она понимала, что влюбилась. И эта любовь, казалось, возникла из ниоткуда, захватив ее врасплох.

Мысли Амелии перемешались с мыслями о прошлом. Стив был связан с ней, с ее семьей. В голове всплывали обрывки воспоминаний, полузабытые лица, тени прошлых трагедий. Она понимала, что их возможная связь сложна и полна подводных камней. Но, несмотря на страх и неуверенность, в глубине души теплилась надежда. Надежда на то, что она сможет ему признаться в чувствах.

С первыми лучами солнца Амелия встала с кровати. Ночь выдалась бессонной, но она чувствовала себя на удивление бодрой. В ее глазах появился огонек, а в душе – решимость. Стив вошел в ее жизнь, и она не собиралась так просто его ещё раз отпускать. Как бы глупо это не звучало, но сейчас ей казалось, что в свои 7 лет она могла заставить 18 летнего парня приезжать к ней в гости. Конечно же нет, но Амелия в состоянии влюбленности и для неё эта мысль кажется абсолютно адекватной!

Амелия спустилась вниз, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. Она хотела встретиться со Стивом за завтраком. Но его там не было. За столом сидела лишь Маргарет , занимаясь какими-то бытовыми вопросами. Амелия поздоровалась и уселась за стол, стараясь не выдать своего волнения, она рассматривала свои пальцы.

"Где Стив?" – вопрос вертелся на языке, но она боялась его произнести, опасаясь выдать свои чувства. В итоге она просто спросила:

– Стив уже уехал?

Женщина подняла на нее удивленный взгляд и ответила:

– Нет, он еще спит, наверное. Вчера поздно приехал.

Амелия почувствовала облегчение.

Маргарет накрыла на стол, стоял приятный аромат свежесваренного кофе и яичницы с тостами.

После завтрака она поднялась наверх и, набравшись смелости, постучала в дверь Стива. Ответа не последовало. Она постучала еще раз, но все было тихо. Тогда, набравшись храбрости, она медленно открыла дверь и заглянула внутрь. Стив спал, разметавшись на кровати. Его лицо было расслабленным, а дыхание ровным и спокойным. Амелия замерла на пороге, любуясь им. В этот момент он казался таким беззащитным и уязвимым.

Она тихонько прикрыла дверь и отошла. Она не знала, что делать дальше.

В голове Амелии метались противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось разбудить его, заговорить, узнать его лучше, расспросить почему не приехал ни разу,хоть и обещал. С другой – она понимала, что это было бы слишком навязчиво и неуместно. Она решила дать ему выспаться и дождаться подходящего момента.

Амелия весь день слонялась по дому неприкаянной тенью. Помогала Маргарет по хозяйству, бродила по саду, пыталась читать, но мысли, словно назойливые мотыльки, вились вокруг Стива. И это было даже к лучшему, позволяло хоть ненадолго забыть об отце и о грядущем выборе колледжа, тяжелым грузом лежавшем на плечах. Каждый шорох, каждый звук заставляли ее вздрагивать в нетерпеливом ожидании, будто предчувствие его появления витало в воздухе.

К вечеру напряжение натянулось, как струна, грозящая лопнуть. Амелия решила, что больше не в силах томиться в неведении. Собрав остатки смелости в кулак, она снова постучала в дверь Стива. На этот раз он откликнулся. Сонный, взъерошенный, с печатью смятой подушки на щеке, он казался еще более неотразимым, чем в полумраке ночи.

– Лия? Что-то случилось? – прозвучал его хриплый утренний голос, словно шелк, скользящий по коже. Он потер глаза, пытаясь прогнать остатки сна.

Амелия почувствовала, как щеки предательски вспыхнули. Она замялась, словно школьница, пойманная на списывании.

– Я… я просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, – пробормотала она, опуская взгляд, словно надеясь, что пол поглотит ее целиком.

"Черт, ну хоть что-нибудь умное могла придумать! Дура!" – мысленно ругала себя Амелия, чувствуя, как глупо звучит ее оправдание.

Стив усмехнулся, и в уголках его глаз появились лучики.

– Я в порядке, спасибо за заботу. Просто отсыпался.– посмотрев на часы, он увидел 17:40

"Долго же я спал.. нужно будет заехать в новый бар, а то без меня эти бездари херь наделают" – пролетело в мыслях Стива.

– Да уж.. А ты что делала? – решил поинтересоваться мужчина.

– Да ничего особенного, просто читала, – ответила Амелия, тщетно пытаясь скрыть охватившее ее смятение. И тут она вдруг вспомнила о злополучной книге, зажатой в руках. Порнографическая книга , которую она опрометчиво прихватила с собой, теперь казалась клеймом на ее репутации. Замерев, она поспешно спрятала книгу за спину.

Но, увы, Стив заметил ее неловкое движение. Он оторвался от дверного косяка и, облаченный лишь в темно-синие пижамные штаны, медленно двинулся в ее сторону.

Его приближение заставило Амелию отступить, словно испуганного котенка, пытающегося укрыться от надвигающейся опасности. Но отступать было некуда – спина уперлась в холодную стену.

Стив подошел вплотную, так, что между ними почти не осталось воздуха. Легким движением руки он убрал непослушную прядь волос, упавшую на ее лицо, наклонился и, обжигая кожу своим дыханием, прошептал:

– Покажи, что прячешь, Лия.

Амелия замерла, парализованная его близостью. Сердце бешено колотилось в груди, грозясь вырваться наружу. В голове царил хаос, обрывки мыслей смешались с острым желанием и первобытным страхом.

"Руки бы себе оторвать! Зачем я вообще приперлась с этой дурацкой книгой? Какой позор… он, наверное, думает, что я извращенка!"

Не дожидаясь ее ответа, Стив осторожно взял ее руки в свои. Его пальцы были теплыми и сильными. Он медленно развернул их, обнажая спрятанную обложку. В его глазах мелькнуло удивление, сменившееся легкой, едва заметной ухмылкой.

– Не думал, что у тебя такие… интересы, малышка, – тихо проговорил он, не отрывая взгляда от книги.

Амелия почувствовала, как кровь с новой силой прилила к щекам. Ей хотелось вырвать книгу из его рук, убежать, спрятаться, исчезнуть, но ноги словно приросли к полу, не желая повиноваться.

Стив, не отпуская ее рук, небрежно отбросил книгу на кровать. Затем он снова посмотрел на нее, и в его взгляде Амелия уловила нечто, что не могла до конца понять. Там было и удивление, и интерес, и, возможно, даже легкое восхищение.

– Пожалуй, я заберу это чтиво. Не хочу, чтобы такая маленькая принцесса испортила себе психику, – все еще с усмешкой на лице тихо произнес Стив.

Амелия молчала, оглушенная его словами и близостью. Она чувствовала себя пойманной в ловушку, беспомощной перед его напором. Внутри бушевал ураган эмоций – стыд, смущение, волнение и странное, необъяснимое любопытство. Что он собирается делать? Что он думает о ней сейчас? Эти вопросы бились в ее голове, не давая сосредоточиться.

Стив, заметив ее замешательство, чуть смягчился. Он отпустил ее руки и сделал шаг назад, давая ей немного пространства. Его взгляд стал более мягким, изучающим. Он словно пытался прочитать ее мысли, разглядеть что-то скрытое в глубине ее души.

– Не бойся, Лия, я же не кусаюсь, – проговорил он тихо, с ноткой иронии в голосе. – Просто мне кажется, что ты слишком юна для таких развлечений.

Он замолчал, словно подбирая нужные слова. Амелия молчала в ответ, не зная, что сказать. Она чувствовала себя маленькой и глупой рядом с ним, неспособной понять сложные игры взрослых. Но, несмотря на смущение, в ней просыпалось какое-то странное влечение к этому загадочному и соблазнительному миру, о котором она только начинала догадываться.

– Ладно, иди занимайся чем-нибудь, – наконец сказал Стив, нарушая затянувшееся молчание. – И больше не читай на ночь всякую ерунду. А я буду собираться, куча дел еще.

Амелия хотела спросить, куда он поедет, и если бы не эта неловкая сцена, наверняка попросилась бы с ним. Но сейчас стыд сковал её язык. Глубоко вдохнув, она выдавила из себя тихое: «Хорошо», – и пулей вылетела за дверь. Этот поспешный побег вызвал у Стива лёгкую усмешку. «Вот бы каждое утро начиналось так», – мелькнуло у него в голове.

Ворвавшись в свою комнату, девушка рухнула на кровать. Ей отчаянно хотелось закричать, чувство нелепости жгло изнутри.

«Молодец, Ами! Показала себя маленькой дурочкой! Почему именно с ним происходят такие конфузы? Черт, черт, черт!» – Амелия беспощадно корила себя за эту злосчастную книгу. Хотелось биться головой о стену, но вместо этого она со всей силы ударила в подушку, решив, что голова ей еще пригодится.

Чтобы немного отвлечься, она взяла гитару. Ей отчаянно хотелось извлечь из неё что-то прекрасное, но для этого требовалась практика. Следующие три часа она упорно разучивала мелодию по видеоурокам в интернете, пытаясь повторить каждый аккорд. И, кажется, у неё неплохо получалось. Перебирая струны, она тихонько напевала себе под нос простенькую песенку.

Внезапный, сдавленный вздох заставил её вздрогнуть. Она подняла глаза и увидела Дэвида, стоящего в дверях.

– Не знал, что ты играешь, Ами! Очень красиво! – сказал он, входя в комнату и присаживаясь на край кровати. – Извини, что побеспокоил. Я хотел попросить у тебя совета… – глава семейства Ирбинов замялся, нервно перебирая пальцы.

Амелия удивилась, но решила узнать, какой именно совет ему нужен.

– Да, конечно, помогу чем смогу! Только скажите… в чём дело? – девушка мягко улыбнулась, показывая свою готовность помочь.

– Тут такое дело… У нас с Мэгги через три дня годовщина свадьбы… Серебряная свадьба, всё такое… Но я не знаю, что можно устроить и подарить. Ты же девушка, что бы ты хотела в 50 лет? – Дэвид громко рассмеялся над своим вопросом, ожидая ответа.

Этого Амелия не ожидала, но была искренне рада за них. В голове промелькнуло множество вариантов. Она молчала уже довольно долго, а мужчина терпеливо ждал. И наконец, эврика! Подходящая идея найдена!

– Я знаю, что можно сделать, и я вам в этом помогу! Давайте устроим небольшой пикник в лесу, возле речки. Шампанское, фрукты, какие-нибудь лёгкие закуски. А ещё можно заказать туда музыкантов, и вы подарите ей песню о вашей встрече! – выпалила Амелия с воодушевлением в глазах.

Дэвид был в восторге от этой идеи и бросился обнимать девушку, осыпая её благодарностями. Он сказал, что сам бы никогда не додумался до такого. Ещё раз обняв Амелию, он вышел из комнаты.

«Годовщина… Это так прекрасно! Двадцать пять лет они любят друг друга, и это видно в их взглядах! Надеюсь, и у меня так будет!»

Это были последние мысли Амелии, прежде чем она провалилась в сон. Тело расслабилось, веки отяжелели. Бессонная ночь и насыщенный день дали о себе знать.

Тем временем Стив прибыл к своему третьему клубу. Первые два процветали: выручка била рекорды, бойцы толпами рвались на ринг, а отменное качество алкоголя не могло не радовать. С третьим пока не ладилось. Ремонт был почти завершен, все выглядело безупречно, но подрядчики никак не могли прийти к согласию насчет ринга. Стив жаждал уникальности, хотел, чтобы новый ринг отличался от предшественников, и это желание порождало нескончаемые споры, перерастающие в ожесточенные потасовки.

Дизайном занималась Хайди, ровесница Стива, немка с иссиня-черными волосами и пронзительно-голубыми глазами. В кино такие играют роковых стерв, и Хайди вполне соответствовала этому, к тому же выглядела и вела себя она вызывающе.

Она представила макет нового ринга, но оставила выбор цвета за рабочими: кроваво-бордовый или ледяной голубой. Эта свобода и стала роковой ошибкой.

– Эй, что здесь опять происходит?! – прогремел Стив, окинув взглядом разбитые лица.

Первым осмелился подать голос некий «главный»:

– Простите, мистер Ирбин, нам очень жаль, что так вышло… Просто никак не можем выбрать цвет, хотим, чтобы вам понравилось! – пробормотал мужчина лет сорока пяти, потупив взор.

Стив устало потер переносицу. Ему до чертиков надоела эта возня, хотелось поскорее увидеть готовый клуб. Неожиданно в памяти всплыл образ Амелии.

«Она так расцвела, ее волосы стали еще роскошнее, чем прежде, а глаза… боже… в них можно утонуть, словно в изумрудной чаще леса!»

Встряхнув головой, он выпалил нечто совершенно неожиданное:

– Покрасьте в темно-зеленый!

Люди наконец взялись за дело, и это не могло не радовать. Но Стиву вдруг стало зябко внутри. Поднявшись в кабинет, он плеснул в стакан виски, устроился в кожаном кресле.

Работа не шла на ум. Там, в голове, клубились только мысли о ней.

"Я схожу с ума, это невыносимо! Эта девчонка подчинила себе мой разум! Черт! Хочется утонуть в шелке ее волос, коснуться фарфоровой кожи…"

Ее образ преследовал его. Хотелось забыться, сбежать, но бежать было некуда, да и не зачем.

Поняв, что сам он с этим наваждением не справится, Стив вызвал Хайди. Только она могла снять это напряжение, избавляя от необходимости тратить деньги на случайных проституток.

Через несколько минут в дверь постучали. Стив выпрямился, на лице появилась похотливая ухмылка, и он прорычал:

– Войди, Хайди!

Она не заставила себя долго ждать – дверь распахнулась, и она вплыла в кабинет. Длинные пальцы сомкнулись на ключах, и замок щелкнул, запирая вход на три оборота. Безупречность, как всегда, была ее визитной карточкой: полупрозрачная черная блузка, мини-юбка в тон и алые шпильки, дерзко контрастирующие с остальным ансамблем. На лице – ни грамма косметики, лишь тугой узел волос, подчеркивающий точеные скулы.

Грациозно, словно пантера, она двинулась к нему. Его кровь уже бурлила, звериные инстинкты взяли верх – он схватил ее за руку и повалил на стол. Под юбкой, как и всегда, – ничего, кроме бархатной кожи.

Стив торопливо расстегнул брюки, спустил их на колени, освобождаясь от боксеров. Хайди, как и прежде, была поражена его размерами. Комната наполнилась густым коктейлем из похоти, страсти и первобытного желания. Стив всегда был верен презервативу, несмотря на ее мольбы. Он терзал ее около часа, каждый стон эхом отдавался в стенах, подстегивая новую волну возбуждения. Достигнув апогея в третий раз, он вышел из нее, небрежно сбросил презерватив и окинул ее довольным взглядом.

Закурив прямо в кабинете, он затянулся сигаретой, выпуская дым в потолок.

Хайди одернула юбку, поправила прическу и, прежде чем уйти, бросила через плечо:

– Звони, если соскучишься, малыш!

И, покачивая бедрами, исчезла за дверью.

"Бесполезно… Она навсегда поселилась в моей голове," – с отчаянием пронеслось в мыслях Стива.

Резкий трезвон телефона ворвался в его смятение, высветив на экране предательское "Не брать".

– Говори. И побыстрее, – прорычал Стив, нахмурив брови. Голос его сочился раздражением.

В ответ из динамика вырвался дерзкий смешок.

– Чего сразу ворчишь-то? Я вообще-то по делу! Новая партия подоспела. Сегодня вечером завезу в "Первый", – в голосе звонившего звучала неприкрытая радость.

Партия – наркотики, которые сбывались преимущественно в "Первом" клубе Стива. Почему в "Первом"? Потому что только туда пускали отбросов общества, и, что немаловажно, клуб находился под крылом продажных полицейских, имевших свой процент с наркоторговли. Стив, конечно, поначалу сопротивлялся этому болоту, но долг перед Алестером тянул его на дно.

Алестер Вилсон – криминальный делец, главарь дерзкой группировки "Black Angels". Предпочитал мелкие преступления, хотя иногда приходилось марать руки в крови. Привлекательный блондин с харизмой и острым чувством юмора, он умел очаровывать.

Стив знал его слишком давно, добрых семь лет. За это время их связывало многое: яростные споры, граничившие с драками, попытки разорвать дружбу. Собственно, после одной из таких попыток Стив и окрестил его в телефонной книге "Не брать".

– Сегодня не смогу, дела. Давай на следующей неделе встретимся? – устало пробормотал Стив.

– Ты в последнее время как девица стал! Думал, приедешь, как в старые добрые зажжем, а ты всё юлишь! Ладно, тогда наберу позже, – с явным разочарованием выпалил Ал.

Стив попытался вернуться к работе, заполняя документы для оформления клуба к открытию, назначенному на следующую неделю. Встречу с новыми бойцами пришлось перенести на завтра, время неумолимо утекало, приближая ночь.

"Завтра нужно встать пораньше," – проворчал внутренний голос, выражая явное недовольство.

Отчеты готовы, договоры подписаны. Стив застегнул пиджак и вышел из кабинета. Прямо у входа в клуб его ждала машина – редкая удача, обычно приходится за час говорить,чтобы ее пригнали. Взглянув на часы, он понял, что время позднее. Решил заскочить по дороге в круглосуточный магазин, чтобы не объедать родителей.

Набрав полную корзину продуктов, он заполнил ее и сладостями для Амелии. Не зная ее нынешних предпочтений, он смел с полок все, что казалось аппетитным.

У Стива была квартира в центре, но он остановился у родителей не случайно. Он решил, наконец, показаться Амелии. Все время его отсутствия он наблюдал за ней издалека. Видел, как она впервые села на велосипед в восемь лет, как горевала, когда отец попал в больницу, и как снова начала улыбаться. Он знал о ней все, но не показывался, боясь причинить боль этому юному созданию.

Уже за полночь, припарковав машину, он тихо вошел в дом. Разложил продукты, отделив пакет со сладостями для Лии, чтобы отнести ей в комнату.

Крадучись, он подошел к ее двери, повернул ручку и вошел. В темноте виднелись лишь ее белые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Амелия спала в домашней одежде: коротких шортиках и топике, едва прикрывающем белоснежную кожу.

Стив поставил пакет возле кровати и хотел было уйти, но что-то остановило его.

"Такая милая, когда спит…" – мысль вспыхнула, как огонь.

Он подошел ближе и коснулся ее волос, нежно поглаживая. Взял плед с края кровати и укрыл ее, чтобы она не замерзла.

Сердце его бешено колотилось. Он знал, что это неправильно, что его присутствие здесь – вторжение. Но желание быть рядом, ощутить ее близость, было сильнее разума. Он присел на край кровати, не сводя глаз с ее лица. Губы Амелии слегка приоткрылись, и Стив не удержался, чтобы не коснуться их пальцем.

Внезапно Амелия пошевелилась и открыла глаза. В полумраке комнаты ей понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусироваться. Когда она увидела Стива, ее лицо исказилось от удивления.

– Ты… – прошептала она, отшатнувшись. – Что ты здесь делаешь?

Стив застыл, словно пойманный с поличным. Он не знал, что сказать, как объяснить свое появление. Слова застряли в горле, оставив лишь неловкое молчание.

– Я… я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – наконец выдавил он, чувствуя, как краска заливает его лицо. – Я привез тебе сладости.

Амелия не ответила. Ее взгляд был полон удивления и непонимания. Стив понял, что совершил ошибку. Он не должен был приходить сюда, не должен был нарушать ее покой. С тяжелым сердцем он поднялся с кровати и направился к двери.

– Прости, – пробормотал он, прежде чем выйти из комнаты, оставив Амелию в темноте и смятении.

"Я полный идиот! Придурок! Конченная мразь! "Я принес тебе сладости, бла-бла", боже, что за идиотизм?! Кто ест ночью сладости?"

Амелия пребывала в оцепенении, приятно оглушенная произошедшим. "Неужели он и вправду наблюдал за моим сном? О, Боже!" – мысленно взвизгнула она.

Часы высвечивали предательские 02:35. Нестерпимо хотелось спать, но сон бежал прочь, разогнанный бурей, поднятой в душе взглядом Стива. В голове рождались дерзкие картины: сорваться с места, выбежать к нему навстречу, прыгнуть в объятия, как в романтической киноленте, закружиться в вихре танца и замереть в нежном поцелуе.

Но это всего лишь грезы, а реальность, увы, лишена кинематографической ясности.

Глава 5

Казалось, прошла вечность с той ночи. Стив, словно затравленный зверь, избегал Ами, бежал от зарождающегося чувства, не желая ни влюбляться, ни быть причиной её влюблённости. С первыми лучами солнца он срывался в город, бросался из клуба в клуб, искал утешение в мимолетных связях с проститутками, но Хайди больше не могла вытеснить её образ. Возвращался поздно, пропитанный запахом дорогого алкоголя и раздражением, ведь Амелия не покидала его мысли, несмотря на все отчаянные попытки.

Амелия ходила по дому, словно тень, и лишь общение с Маргарет приносило ей хоть какую-то радость. Годовщина Мэгги и Дэвида прошла с таким триумфом, что эхо праздника еще несколько дней звенело в их доме.

Очередное утро прокралось в комнату сквозь брешь в плотных шторах. За окном, как всегда, разливалась трель птичьего хора. Ами проснулась, выполнила привычные утренние ритуалы и спустилась на кухню. Там её, как всегда, ждал ароматный кофе и заботливо приготовленный Маргарет завтрак.

– Доброе утро, – пролепетала девушка, робко улыбнувшись.

Маргарет не могла не заметить, как изменились отношения между Ами и Стивом, но тактично молчала, считая это личным делом.

– Доброе утро, мой лучик! – чуть ли не пропела рыжеволосая.

Амелия села за стол и с аппетитом принялась за еду. Ей надоело вечно хмуриться, вечно плакать, и она уже не понимала, зачем все это нужно.

"Пусть сам страдает! С чего я должна расстраиваться из-за того, что Стив со мной не разговаривает?!" – грозно подумала Ами.

Стук вилки о стол прозвучал как вызов. Широкая улыбка расцвела на её лице – она решила больше не тосковать по этому мужчине. Маргарет вздрогнула от неожиданности, а у Дэвида от испуга чуть не вылетела еда изо рта.

– Милая, ты чего? – произнес мужчина обеспокоенно.

От этого слова улыбка Ами мгновенно увяла. Лицо исказилось от испуга, по телу пробежали мурашки, колени задрожали. Всё, как в тот страшный день год назад… Нет, нет, нет… Чтобы скрыть свой ужас, она отбросила еду и бросилась в комнату, захлопнув дверь на замок.

Её трясло не по-детски. Казалось, она снова переживает тот день. Дэвид не такой, она знает, но одно лишь это слово пробудило болезненные воспоминания. Ами прижала к груди подушку, пытаясь успокоиться, но настойчивый стук в дверь, не прекращавшийся уже три минуты, лишь усиливал панику. Не выдержав, она разрыдалась и закричала:

– Уйдите! Прошу вас, уйдите!

Стук прекратился. Тишина… кажущееся спокойствие. Девушка отчаянно пыталась взять себя в руки, но безуспешно – она словно оказалась в ловушке.

Встревоженная поведением Ами, Маргарет хотела постучать в дверь, но, услышав крик, отступила на кухню.

–Дэвид, лучше сейчас её не трогать… Она, кажется, плачет. Я не знаю, что произошло… Боже мой… – Женщина схватилась за голову, её взгляд был полон тревоги, а вторую руку её утешительно поглаживал муж.

– Думаю, она нам сама расскажет, но позже. А сейчас не переживай, а то еще давление поднимется, этого нам не нужно…

– Как? Как я могу не волноваться? Я за неё в ответе, у неё какие-то проблемы, а я даже не знаю, какие! Что мне делать? – Новая волна тревоги захлестнула Мэгги.

– Давай я Стиву позвоню! Может, у него получится?

Маргарет знала, что Дэвид не в курсе их отношений в последнее время, но, не видя другого выхода, согласилась.

– Да, Стив, можешь приехать сегодня пораньше? – спросил Дэвид по телефону.

– Отец, я же говорил, у меня куча дел. Что-то случилось? – с недовольством ответили на том конце провода.

– Понимаешь, тут такое дело… Амелия… Она заперлась в комнате и, кажется, плачет… Мы не знаем, что делать… – немного растерянно сказал мужчина.

В трубке повисла тишина. Стив, еще минуту назад раздраженный и поглощенный своими мыслями, вдруг ощутил, как по спине пробежал ледяной озноб. Все его метания, все попытки убежать от Амелии вмиг потеряли смысл. Ее голос, полный отчаяния, звучал в его голове набатом, как будто она была тут.

– Я буду через пятнадцать минут, – резко бросил Стив и, не дожидаясь ответа, сбросил вызов. Он пулей вылетел из клуба, оставив ошарашенных друзей и незаконченный стакан виски на барной стойке. В голове билась лишь одна мысль: "Амелия. Что с ней случилось?".

Он ворвался в дом, как ураган. Маргарет и Дэвид, сидевшие в оцепенении на кухне, вздрогнули от неожиданности. Стив, не говоря ни слова, рванул к двери комнаты Амелии и начал бешено стучать.

– Амелия, это я, Стив! Открой мне! Что случилось? Пожалуйста, открой! – в его голосе звучала неприкрытая тревога, мольба.

В комнате все стихло. Казалось, время замерло. Стив готов был выломать дверь, лишь бы узнать, что с ней. Вдруг, словно в ответ на его отчаяние, замок щелкнул, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стояла Амелия, бледная, с опухшими от слез глазами, дрожащая как осиновый лист. Увидев Стива, она сделала шаг вперед и беззвучно упала в его объятия.

Стив подхватил ее на руки, словно пушинку, и бережно отнес на кровать. Маргарет и Дэвид робко заглядывали в комнату, полные беспокойства и непонимания. Стив жестом попросил их оставить их одних. Он присел рядом с Амелией, которая все еще дрожала, прижимаясь к нему.

– Что случилось, принцесса? Расскажи мне, прошу тебя, – тихо прошептал он, проводя рукой по ее взъерошенным волосам.

Она подняла на него заплаканные глаза, полные ужаса и боли. Ей было стыдно, что он видит ее такой слабой, но сейчас ей нужна была его поддержка, его тепло. Она судорожно вздохнула и замолчала, она не хотела говорить, о том, как слово "милая", произнесенное Дэвидом, вызвало в ее памяти болезненные воспоминания о прошлом, о том страшном дне, который она так отчаянно пыталась забыть.

Он обнял ее крепче, пытаясь передать ей всю свою поддержку.

– Все хорошо, Лия. Я здесь, я рядом. Я буду ждать сколько потребуется,успокаивайся, – прошептал он чувствуя, как ее дрожь постепенно утихает, как она начинает расслабляться в его объятиях.

Амелия провалилась в сон, тихий и безмятежный. Стив, бережно накрыв её одеялом, бесшумно покинул комнату. В его душе рождалось неясное, трепетное чувство к этой девушке, чувство, которого он отчаянно пытался избежать.

Маргарет и Дэвид ждали его в гостиной. В их глазах читалось невысказанное: "Что произошло?". Стив, не в силах выносить их вопросительные взгляды, просто покачал головой и устало опустился в кресло. Он не мог им рассказать. Да и нечего было говорить, Ами не смогла выговориться.

Не дожидаясь расспросов, он встал и направился к двери. Ему нужно было уйти, побыть одному, разобраться в своих чувствах. Ему было больно видеть Амелию такой беззащитной, такой сломленной. И эта боль рождала в нем что-то новое, что-то сильное и непонятное. Он осознавал, что больше не может бежать от своих чувств.

Дни летели за днями. Стив старался быть рядом с Амелией, но держал дистанцию. Он боялся спугнуть ее, боялся сделать что-то не так. Он наблюдал, как она постепенно возвращается к жизни, как в ее глазах снова появляется искра. Ему нравилось проводить с ней время, слушать ее смех, видеть ее улыбку.

Однажды вечером, когда они сидели на веранде Амелия рассказывала ему про свои занятия по боксу. Даже показала то, что умеет. В конце она уселась рядом и в ее взгляде больше не было страха, лишь тепло и благодарность.

– Спасибо, Стив, – тихо прошептала она. – За то, что ты рядом.

– Я всегда буду рядом, Лия! Ты мне как младшая сестра, – произнес Стив, и в уголках его губ промелькнула легкая, братская улыбка.

Амелия, словно цветок, лишенный солнца, слегка поникла, но тут же постаралась скрыть это мимолетное увядание. Она боялась, что Стив заметит, как глубоко ее сердце уже тронуто чувствами к нему.

Решив вынырнуть из неловкой тишины, Ами произнесла:

– Я решила, куда буду поступать! И… даже уже подала документы… В сентябре нужно будет ехать и обживать общежитие…

Стив удивленно вскинул бровь, заметив резкую смену темы, но, прикусив щеку и с загадочной ухмылкой спросил:

– И куда же тебя занесло?

– Это закрытая военная школа… Я же занимаюсь боксом… Вот и решила попробовать, – ответила девушка, и в ее голосе проскользнула едва заметная растерянность.

"Твою ж мать! Военная?! Она серьезно? Боже, я этого не вынесу! Почему именно туда?" – этот безмолвный вопль пронесся в голове Стива, словно раскат грома.

– Ого, вот это да, Лия! Но тебе совсем не страшно?

Вопрос застал девушку врасплох. На лице промелькнула тень смятения, а в голове зароились мысли: "Боюсь ли я? Чего мне бояться?". После секундного колебания она все же ответила:

– Думаю, нет. Не страшно. Да, это новый опыт, незнакомые места и люди, но интерес перевешивает страх. – От собственных слов Амелия расцвела в широкой улыбке.

Стив, никогда не умевший держать эмоции в узде, не сдержался и на этот раз – резко встал и скрылся в доме. Амелия лишь устало вздохнула, подавленная столь незрелым поведением взрослого мужчины. Не задерживаясь, она поднялась в свою комнату, рухнула в кресло-мешок и решила позвонить Энн. Долгожданный звонок зрел в ней целый год, и теперь Ами мучительно подбирала слова, чтобы объяснить свое исчезновение. В конце концов, она решила рассказать все как есть.

Открыв Telegram, она отправила сообщение, спрашивая, сможет ли Энн поговорить по видеосвязи. Ответ не заставил себя ждать: "Конечно! Звони".

– Привет… – тихо произнесла Ами, с грустью глядя в экран.

На экране показалось взволнованное лицо Энн, которая все это время безуспешно пыталась связаться с подругой, не зная, что и думать.

– Ами! Я так скучала… Ты не отвечала целый год! Что случилось? Я тебе надоела?

– Нет… прости меня, пожалуйста. Я хотела ответить, но не могла… Сначала из-за отца, а потом стало стыдно звонить, думала, ты меня не простишь… – прошептала девушка, и слезы заблестели в ее глазах.

– Амелия Дагмар! Как ты могла так думать? Что значит "не прощу"? Да я места себе не находила! – умерив пыл, Энн глубоко вздохнула и продолжила: – Расскажи, что случилось с твоим отцом?

Белые пряди обрамляли лицо Амелии, руки предательски дрожали, но она решила выпалить все как можно скорее:

– Мой папа… он… надругался надо мной, и… он запретил мне выходить из дома, везде возил с собой, запретил общаться с тобой, – еле слышно всхлипывая, договорила она.

Энн была потрясена. Глаза ее расширились, губы задрожали, она не могла вымолвить ни слова. "Как такое могло случиться? Ведь ее папа всегда был таким хорошим человеком… или только казался?" – в голове творился хаос.

– Ами… я не знаю, что сказать… Прости за вопрос… но… он изнасиловал тебя? – с тревожным взглядом и слезами на щеках спросила Энн.

– Да… если это можно так назвать… Он был пьян, сорвал с меня кофту, трогал… а… а потом засунул свой член мне в рот… Прости… я больше не могу, – Амелия разрыдалась. Рана в ее сердце словно открылась заново, и боль хлынула с новой силой, нестерпимая и всепоглощающая.

Поток слез не иссякал. Целый час Энн пыталась успокоить подругу, говорила, что приедет, что все обязательно наладится и будет как прежде. Она умоляла больше никогда не общаться с отцом, чтобы не допустить повторения этого кошмара.

Когда Ами немного успокоилась, Энн рассказала, что тоже подала документы, причем туда, куда мечтала – в Академию машиностроения. Да, она девушка, но ее безумно увлекали машины. Она любила их разбирать, собирать, копаться в запчастях. Она поступила на сварщика, но считала, что это тоже пригодится, тем более практику и дополнительные занятия она будет проходить, работая непосредственно с автомобилями.

Энн собиралась покрасить волосы в синий цвет до отъезда в колледж, чем дико рассмешила Амелию: – Будешь моей Мальвиной, – сквозь смех сказала она.

Естественно, они помирились, начав свою дружбу заново. Ами рассказала Энн и про встречу со Стивом.

– Боже! Да он в тебя влюблен по уши, подруга! – завизжала Энн.

– Да ну, не выдумывай… Это безответная любовь, я уверена…

– Послушай, он бы не приехал, если бы не любил тебя!

Спор зашел в тупик, каждая осталась при своем мнении. Чтобы разрешить его, Ами нужно было просто подойти и напрямую спросить у Стива. Но вся загвоздка в том, что ей было страшно, и, возможно, она не хотела знать ответа.

Разговор с Энн стал глотком свежего воздуха. Впервые за долгое время Амелия почувствовала себя не одинокой. Возвращение подруги в ее жизнь дало надежду на будущее, на исцеление от душевных ран. Она решила последовать совету Энн и больше никогда не общаться с отцом. Эта мысль, словно камень, давила на грудь, но Ами понимала, что это единственный способ защитить себя.

Спустившись вниз, Амелия увидела Стива, сидящего в кресле с виноватым видом. Он поднял на нее покрасневшие глаза и пробормотал:

–Прости меня. Я повел себя как идиот.

Амелия подошла к нему и села рядом.

–Все в порядке, Стив. Я понимаю…

Тишину комнаты прорезало лишь мерное тиканье часов, монотонно отсчитывающих секунды. В этот момент дверь распахнулась, впуская Маргарет и Дэвида. Миссис Ирбин, как всегда, излучала элегантность: струящееся платье в наивный цветочек подчеркивало ее изящную фигуру, рыжие волосы были аккуратно собраны в высокую прическу, а взгляд лучился теплом из-под слегка подкрашенных ресниц. Дэвид ничуть не уступал своей супруге: безупречно сидящие брюки и небесно-голубое поло создавали впечатление легкости и беззаботности. Их лица сияли от счастья, а руки были заняты большими пакетами, при виде которых Стив и Ами, словно сорвавшись с цепи, кинулись на помощь.

– Отдай пакеты, Ами! Не женское это дело, тяжести таскать, – почти прорычал Стив.

Амелия, не удостоив его ответом, лишь дерзко показала язык и юркнула в сторону кухни. Разъяренный Стив, издавая утробное рычание, бросился за ней, грозясь: – Ну погоди, принцесса! Если я тебя поймаю, мало не покажется!

– Ох, Дэвид, правда, они прелестны? – с тихим смехом проговорила Мэгги.

– Да, дорогая! С такой невестой мой сын точно будет счастлив!

Миссис Ирбин улыбнулась, наблюдая за исчезающей в дверях кухни парочкой.

"Молодость", – пронеслось у нее в голове с легкой ностальгией. Дэвид, заметив ее взгляд, участливо приобнял жену за плечи.

– Они нам молодость напоминают, правда? Столько энергии, столько энтузиазма. В наше время все было немного иначе, но эти двое, кажется, созданы друг для друга.

Маргарет кивнула, не отрывая взгляда от приоткрытой двери кухни, из-за которой доносились приглушенные голоса и смех. Она всегда мечтала, чтобы у Стива была такая девушка – яркая, задорная, умеющая зажечь искру в его порой слишком серьезных глазах. И Амелия, казалось, идеально подходила на эту роль.

Жаль их отношения сейчас олицетворяет биполярное расстройство. То они не разговаривают, то вон как бегают, странно все это.

– Да, созданы, – тихо ответила Маргарет, – но что-то между ними происходит. Какая-то буря, которую они никак не могут укротить.

Ее взгляд стал задумчивым, а в голосе прозвучала тень беспокойства. Она чувствовала, что за внешним весельем скрывается что-то более сложное и противоречивое.

Дэвид нахмурился, внимательно посмотрев на жену. Он знал, что ее интуиции можно доверять.

– Ты думаешь, у них проблемы? Может, стоит поговорить со Стивом?

Маргарет покачала головой.

– Нет, Дэвид. Им нужно самим разобраться. Но мне бы хотелось, чтобы они нашли способ быть вместе, не разрушая друг друга. Любовь не должна быть полем битвы.

В этот момент из кухни донеслись звуки громкого смеха, и Маргарет невольно улыбнулась.

Все-таки, есть в них что-то особенное. Надеюсь, они смогут преодолеть все трудности и построить что-то настоящее.

Она прильнула к мужу, ощущая, как его тепло и поддержка окутывают ее, словно мягкий плед. В их собственном браке случались штормы и затишья, но они всегда находили маяк, указывающий путь друг к другу, бережно храня уважение и любовь. И сейчас, глядя на бурлящий вихрь молодости за дверью кухни, она от всей души желала Стиву и Амелии того же незыблемого счастья.

Тем временем на кухне по-прежнему звенели девичьи визги, перемежаясь с раскатистым, заразительным смехом мужчины.

Казалось бы, взрослый мужчина, в свои двадцать семь пора бы стать серьезным и степенным, но Амелия превращала его в мальчишку, озорного и беззаботного.

– Принцесса, я ведь предупреждал, что поймаю тебя! – проговорил Стив, загнав Амелию в угол и тяжело дыша после погони.

Он держал ее руки над головой, а она, улыбаясь, пыталась отдышаться.

– Отпусти, Стив! – пропищала Амелия, дергая руки.

– Нет, малышка, не отпущу! – ответил он, сжимая ее запястья еще крепче, и его взгляд утонул в каскаде ее роскошных, белоснежных волос.

Сердце Амелии забилось быстрее, и она почувствовала, как краска заливает ее щеки. Она знала этот игривый тон из фильмов и задумалась о том, что сейчас последует. Легкий поцелуй в шею, потом в плечо, а затем, возможно, он ослабит хватку и позволит ей вырваться.

Стив наклонился, его горячее дыхание коснулось нежной кожи за ухом Амелии, вызывая трепетное ожидание. Амелия прикрыла глаза, предвкушая сладость поцелуя. Но вместо этого почувствовала легкое, игривое покусывание и услышала тихий, бархатный шепот:

– Ты самая прекрасная принцесса во всем королевстве.

Амелия в изумлении распахнула глаза и уставилась на Стива.

– Штив, ты чего? – с озорной искрой в глазах спросила она.

– Штив? Ты серьезно? Тебе снова семь, малышка? – с лукавой усмешкой уточнил он.

Не дожидаясь ответа, Стив подхватил ее руки и обвил вокруг своей талии, прижимая ее к себе так близко, что голова закружилась от внезапной близости. Отступать было поздно, да и нужно ли?

Амелия почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она попыталась высвободиться, но хватка Стива была на удивление крепкой. Его карие глаза, обычно такие светлые и искренние, сейчас потемнели от какого-то нового, неизведанного желания.

– Стив, перестань, – прошептала она, чувствуя, как ее сердце бешено колотится в груди. Но ее протест прозвучал скорее как мольба.

Он промолчал. Вместо слов – лишь медленный, неотвратимый наклон, и вот уже его губы касаются ее губ – легкое, невесомое прикосновение, словно дыхание бабочки. Амелия застыла, пойманная врасплох, не зная, как поступить. Поцелуй – такой нежный, почти невинный, что оттолкнуть его казалось кощунством. Но сквозь эту невинность пробивалась скрытая, обжигающая страсть, от которой перехватывало дыхание и рождался тихий стон, сорвавшийся с губ.

Поцелуй оборвался внезапно. В следующее мгновение кулак Стива с глухим стуком врезался в стену. Не говоря ни слова, с нахмуренными бровями, он развернулся и ушел, оставив Амелию наедине с эхом его поцелуя и тревогой в сердце.

"Блять! Сука! Не могу! Почему я, черт возьми, не смог сдержаться?!" – вопил его разум, разрываясь на части.

Каждый шаг отдавался гулким эхом в пустом коридоре, вторя хаосу, бушевавшему внутри. Стив с силой захлопнул за собой дверь, словно пытаясь отсечь не только Амелию, но и собственное смятение. Он проклинал себя за импульсивность, за слабость, что позволила чувствам взять верх над разумом. Ведь он прекрасно знал, что между ними не может быть ничего.

Он метался по комнате, как зверь в клетке, не находя себе места. Воспоминания о прикосновении её губ, о мимолетной близости, терзали его, словно раскаленные угли. Он знал, что должен забыть, двигаться дальше, но каждая клеточка его тела, казалось, предательски тянулась к ней. Он боролся с этим желанием, как с опасным искушением, зная, что оно принесет лишь боль и разочарование ей.

Стив остановился у окна, всматриваясь в вечерний поселок. Огни мерцали внизу, словно далекие звезды, напоминая о бескрайности возможностей и о горькой реальности его положения. Он понимал, что должен быть сильным, что должен принять ситуацию такой, какая она есть. Но как заглушить голос сердца, отчаянно зовущий ее имя?

Он глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в руках. Ему предстояло многое обдумать, принять непростое решение. Решение поддаваться чувствам или нет.

Стив отвернулся от окна, решительно направившись к столу. Ему нужно было сосредоточиться на работе, на задачах, которые помогут отвлечься от навязчивых мыслей. Он должен доказать самому себе, что способен контролировать свои чувства, что он сильнее этой мимолетной слабости, которая произошла.

От бумажной работы отвлек его звонок. Не смотря на экран телефона, он просто принял его и ответил в грубой манере:

– Слушаю!

– Пупсик,ты снова не в духе?

Глава 6

Мужчина не ответил и тогда собеседник повторил, но уже по-другому.

– Что, куколка, у тебя опять кислая мина? – промурлыкал Алестер, кривя губы в хитрой усмешке.

Стив поморщился, словно от зубной боли. – Ал, мать твою, я думал, это одна из моих шлюх названивает! Чего тебе? – проворчал он, заметно помрачнев.

У Стива была странная привычка: во время телефонных разговоров его пальцы, словно одержимые, чертили на бумаге глаза, превращая чистый лист А4 в кладбище безымянных зрачков.

В трубке рассыпался смех, и Алестер проговорил:

– Хотел вытащить тебя на гонки, а потом в клуб рванем. Как тебе план?

Стив бросил взгляд на часы. Почти десять вечера – весь этот маленький поселок уже готовился ко сну. Но мысль, что ночная гонка и шумная музыка помогут вытравить из головы Амелию, перевесила.

– Встречаемся в одиннадцать на трассе!

Выйдя в коридор, он увидел лишь мрак, пронизанный редкими лучами уличных фонарей. Дом уже погрузился в царство Морфея. И это было к лучшему. Стиву не хотелось видеть смятение в глазах Амелии, чувствовать на себе груз вины за то, что он переступил черту. Он поклялся себе, что подобное больше не повторится.

Стив накинул кожаную куртку, машинально проверил наличие ключей от машины и портмоне. В зеркале на него смотрел незнакомец – уставший, с темными кругами под глазами и небритой щетиной. «Пора взять себя в руки», – подумал он, но вместо этого лишь сильнее запахнулся в куртку, словно пытаясь спрятаться от самого себя.

Он тихонько прикрыл за собой дверь и, стараясь не шуметь, спустился по лестнице. На улице его встретил прохладный ночной воздух, пахнущий бензином и сырой землей. Звуки ночи – отдаленное гудение старых машин, редкий лай собак – казались приглушенными, словно мир намеренно сбавил громкость, чтобы не нарушать его уединение.

Добравшись до гаража, Стив открыл его и, полюбовавшись на свой автомобиль, присел в водительское кресло. Зарычавший двигатель словно ответил ему, обещая скорость и забытье. Он выехал на улицу и, вдавив педаль газа в пол, помчался навстречу ночи, надеясь, что адреналин поможет ему хоть на время забыть о своем проступке. Дорога до гоночной трассы не слишком долгая, в три раза ближе чем город.

Но даже рев мотора, скорость и адреналин не могли заглушить голос совести, который, словно назойливый сверчок, продолжал грызть его изнутри. Амелия. Её имя звучало как упрек, как напоминание о том, что он предал самого себя.

Гонки, клуб, шумная музыка – все это казалось лишь жалкой попыткой убежать от правды. Но Стив знал, что рано или поздно его чувства возьмут верх и он признается Амелии.

Трасса встретила его оглушительным ревом моторов и ярким светом фар. Запах жженой резины смешивался с ароматом дешевого пива и сигарет. Стив окинул взглядом толпу: полузнакомые лица, жаждущие скорости и риска. Он заметил Ала, который, как всегда, был в центре внимания, окруженный стайкой девушек.

Алестер, заметив Стива, отделился от компании и, хлопнув его по плечу, заорал сквозь шум:

– Ну что, старик, готов выпустить пар?

Стив кивнул, стараясь скрыть внутреннюю тревогу за маской безразличия. Он знал, что гонки – это всего лишь временная передышка, но сейчас ему отчаянно нужно было хоть немного отвлечься.

Несколько заездов пролетели как в тумане. Скорость, адреналин, азарт – все это на время притупило боль, но стоило Стиву заглушить мотор, как тяжесть вины возвращалась с новой силой. После гонок они отправились в клуб. Громкая музыка, стробоскопы и толпа танцующих людей должны были окончательно добить остатки его сознания, но вместо этого лишь усилили чувство отчуждения.

Стив, словно тень, прилип к барной стойке, отправляя в небытие один стакан за другим. В этом гудящем улье, полном случайных лиц и громких разговоров, он ощущал себя вырванным из контекста, одиноким путником в хаотичном мире.

Тем временем, светловолосый сорвиголова, казалось, купался во всеобщем внимании. Он уже вовсю выплясывал нечто, отдаленно напоминающее стриптиз, на барной стойке, заставляя глаза девичьей половины зала гореть нескрываемым вожделением. Заметив отчаянное состояние друга, он, словно ураган, сорвался со своей импровизированной сцены, подхватил стакан янтарного виски и направился к Стиву.

– Эй, ты что-то совсем скис в последнее время, братан. Что стряслось? – хлопая одной рукой по плечу, а второй подавая виски, сказал Алестер.

Стив отмахнулся от протянутого стакана. Алкоголь сегодня не приносил облегчения, лишь усиливал тошнотворное чувство вины перед собой.

– Да все нормально, Ал. Просто устал, – пробормотал он, отворачиваясь.

Блондин прищурился, не поверив ни единому слову. Он знал Стива как облупленного – вместе прошли огонь, воду и медные трубы. Видел его в самых разных состояниях, но никогда – таким потерянным.

– Не ври мне, Стив. Я же вижу, что тебя гложет. Выкладывай, что там у тебя, – настаивал мужчина, усаживаясь рядом на барный стул. Он не собирался отступать.

Стив сдался. Знал, что от Ала ничего не утаишь. Под взглядом его проницательных глаз маска безразличия начинала трещать по швам. Он сделал глубокий вдох и, стараясь подобрать слова, начал рассказывать о своей недавно обретенной любви к шестнадцатилетней девушки и о том как он умудрился уже ее поцеловать.

Закончив, он уставился в пустой стакан, ожидая реакции друга. Алестер молчал, и это молчание казалось Стиву оглушительным. Он боялся осуждения, презрения, но увидел лишь маленьких, танцующих демонов в его глазах .

Наконец Алестер расхохотался, запрокинув голову. Смех его был громким, немного истеричным и совсем не успокаивающим. Стив сжал кулаки, готовый к худшему.

– Да ты, старик, влип! – сквозь смех выдавил Алестер. – Шестнадцать лет! Это ж почти преступление. Хотя… чертовски заманчиво.

Стив помрачнел еще больше. Он ожидал морали, упреков, но никак не подобной реакции.

– Ты хоть понимаешь, во что ты ввязался? – уже серьезнее спросил мужчина, хлопнув его по плечу. – Эта Амелия, кто она вообще такая? Просто очередная кукла или…

– Она другая, Ал. Не такая, как все, да и видел я ее,когда ей было 7 лет и вот сейчас, когда она уже выросла, – перебил его Стив, чувствуя, как внутри зарождается злость. – Но я не хочу о ней так говорить.

– Ладно, ладно, успокойся, – примирительно поднял руки Алестер. – Просто говорю, будь осторожен. Такие вещи редко заканчиваются хорошо. Но если ты счастлив, кто я такой, чтобы тебя судить? Держи ухо востро и помни: если что – я всегда рядом.

– Да чтоб меня! Ты это серьезно? – Стив побагровел, брови его сошлись в яростной складке. – Какое уж тут счастье! Она ни сном ни духом о моих чувствах, да и есть ли у нее что-то ко мне – загадка. Общаемся-то всего ничего, а я, как прыщавый школьник в порыве гормонов, полез целоваться, кретин!

– Ну, раз полез целоваться, значит, что-то тебя к ней тянет, не так ли? – пожал плечами Ал, словно речь шла о покупке нового автомобиля, а не о моральной дилемме. – Не парься ты так, старик. Хуже, если бы совсем ничего не чувствовал. Живем один раз, в конце концов!

Стив тяжело вздохнул, понимая, что разговор зашел в тупик. Он ожидал поддержки, а получил лишь снисходительное «не парься». Впрочем, чего еще можно было ожидать от Алестера? Он и сам не знал, чего хотел. Просто выговориться, облегчить душу, получить хоть какой-то совет. Но вместо этого чувствовал себя еще более одиноким и растерянным.

Попрощавшись с Алом, Стив вышел из клуба. Ночной воздух показался ему особенно холодным, пронизывающим до костей. Он брел по пустынной улице, не зная, куда идти. Дом, где его ждала Амелия, казался сейчас самым неприступным местом на земле. Он не мог представить, как посмотрит ей в глаза после всего, что произошло.

Внезапно он почувствовал острую потребность побыть одному, осмыслить все, что на него навалилось. Он направился к берегу реки, надеясь, что тишина и спокойствие помогут ему найти хоть какой-то выход из этого лабиринта. Луна отражалась в темной воде, словно предлагая свое холодное, безучастное утешение. Стив сел на старую деревянную скамью и уставился вдаль, пытаясь заглушить голос совести, который с каждой минутой звучал все громче и настойчивее.

От выпитого алкоголя разум был немного затуманен и он решил сегодня не ночевать дома, дабы никто не видел его состояние. Он пытался понять почему не может взять и признаться Амелии, немного покопавшись в себе – выяснил одну деталь. Стив не хочет делать ей больно, ему кажется он не готов к отношениям. Всю жизнь жил слоняясь к одной шлюхе, а потом к другой. Как правило ему этого хватало, а тут появилась она и все пошло вверх дном.

Просидев так около часа, Стив достал из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Первая затяжка обожгла легкие, но принесла какое-то смутное облегчение. Он выпустил дым в ночное небо, наблюдая, как он растворяется в темноте.

"Как и мои надежды", – подумал он с горькой усмешкой.

В голове роились обрывки мыслей, воспоминания, чувства. Он видел лицо Амелии, ее большие, удивленные глаза, когда он поцеловал ее. Вспоминал ее смех, ее разговоры, ее наивность и чистоту. И понимал, что не имеет права разрушать ее мир своими грязными руками.

Стив затушил окурок и встал со скамьи. Решение пришло внезапно, как удар молнии. Он не скажет ей ни слова. Будет держаться на расстоянии, пока не убедится, что его чувства угасли. Он не позволит себе причинить ей боль. Это будет его наказанием, его искуплением.

Развернувшись, он направился к своему автомобилю, решив провести остаток ночи в каком-нибудь придорожном мотеле. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя, чтобы понять, как жить дальше. Он знал, что это будет нелегко, но был готов к этому. Потому что Амелия заслуживала лучшего. И он не мог ей этого дать.

Тем временем воображение Амелии выткало из тончайших нитей дивный сон. Она парила в постели, утопая в объятиях Стива. Его немного грубые руки, ласково перебирали ее волосы, а низкий, бархатный голос, словно шепот ночи, тихо напевал колыбельную, обволакивая теплом и покоем. Внезапно нить мелодии оборвалась, и Стив, одарив Амелию теплым, лучистым взглядом, нежно коснулся поцелуями кончика ее носа, щек, шеи, рук. В ответ на эту ласку Амелия залилась звонким, беззаботным смехом, словно колокольчик на ветру.

Амелия проснулась с улыбкой на губах, сердце трепетало, словно птица в клетке. Но реальность оказалась куда более прозаичной. Рядом никого не было, лишь тишина и полумрак комнаты. Она села в кровати, пытаясь удержать ускользающее тепло сна, но ощущение тревоги, поселившееся в душе с вечера, никуда не исчезло.

Почему Стив уехал, не попрощавшись? Неужели что-то случилось? Или, быть может, поцелуй вчера вечером был ошибкой, мимолетным порывом, о котором он уже пожалел? Эти мысли роились в голове, не давая покоя. Она поднялась с кровати и подошла к окну. На улице светало, но рассвет казался каким-то серым и унылым.

Амелия отчаянно боролась с подступающей паникой. "Мама, сейчас бы ты мне подсказала, ведь я совсем ничего не понимаю в этой… влюбленности. Как же мне тебя не хватает," – пронеслось в голове, и одинокая слеза прочертила влажный след на щеке.

Она сидела на краешке кровати, сжимая в руках старую фотографию, где они с мамой смеялись, обнявшись, на фоне цветущего яблоневого сада. Этот сад мама разбила возле их квартиры, прямо напротив, с такой любовью, и Амелия помнила каждый куст, каждую яблоню. Сейчас сад зарос, как и ее душа – полная сомнений и неуверенности.

Влюбленность… Это слово казалось ей каким-то чужим, книжным. Она всегда была рациональной, сосредоточенной на учебе и карьере боксера. А тут вдруг этот вихрь эмоций, этот непонятный трепет в груди, когда он смотрит на нее своими карими глазами.

Ее мысли путались, как нитки в старом бабушкином клубке. С одной стороны, она боялась потерять свою независимость, раствориться в этих чувствах. С другой – ей так хотелось просто довериться, почувствовать себя слабой и защищенной в его объятиях.

Амелия глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она вспомнила мамины слова: "Сердце всегда знает, что делать. Просто слушай его." Но как услышать свое сердце в этом шуме сомнений и страхов?

С этими мыслями она вновь растворилась в объятиях Морфея.

Оставшуюся ночь Ами проспала безмятежно, сон ее был тих и глубок, как лесное озеро в безветренный день. Ни единый призрак не тревожил ее покоя. Стив же, напротив, ворочался без сна в убогой постели мотеля, терзаемый сомнениями.

Решение пришло к нему неожиданно, словно луч солнца, пробившийся сквозь тучи. Он не станет бежать от нее, не станет прятать взгляд. Он будет рядом, будет другом. А когда она завершит учебу в академии, тогда он и откроет ей свое сердце.

Впервые в жизни, этот мужчина, привыкший получать все, что пожелает, ощутил трепетную неуверенность. Ами была другой. Впервые за свои двадцать семь лет он познал пьянящее чувство любви, и страх сковал его, как цепями.

Ближе к полудню Стив решил навестить свое первое детище – бойцовский клуб. Идея о подобном бизнесе зародилась в его голове еще в отрочестве, когда после изнурительной тренировки по боксу он возвращался домой, ощущая приятную усталость в мышцах. Ему нравился ритм хорошей музыки, и нравилась первобытная ярость поединка. Четыре года он, словно скупой рыцарь, копил каждую монету, участвовал в соревнованиях, неизменно выходя победителем. И вот, за день до его совершеннолетия, случилось то самое состязание, триумф в котором принес не только славу, но и солидный капитал.

" Яростная битва в ринге: Стив Ирбин против Роберта Фликси.

Вечер застыл в электрическом напряжении, воздух дрожал от нетерпеливого ожидания. В центре арены, под безжалостным взглядом прожекторов, сошлись два гладиатора ринга: Стив Ирбин, чья воля была крепка как сталь, а удар сокрушителен, словно удар молота, и Роберт Фликси, виртуоз техники, чьи ноги танцевали на канвасе, а уклонения были подобны дуновению ветра.

С первым же ударом гонга стало ясно: пощады не будет. Ирбин, подобно разъяренному быку, бросился в атаку, обрушивая на Фликси шквал ударов, стремясь сломить его одним мощным натиском. Фликси же, словно тень, ускользал от яростных атак, встречая агрессора точными и колкими, как жало осы, джебами.

Первые раунды прошли под диктовку неукротимой силы Ирбина. Каждый его удар сотрясал ринг, заставляя Фликси отступать, выискивая бреши в неумолимой обороне соперника. Но Фликси был не намерен сдаваться. Он играл на пространстве, используя каждый сантиметр ринга, избегая лобовых столкновений и методично изматывая Ирбина в танце ускользания.

К середине поединка маятник качнулся в сторону Фликси. Его скорость и точность стали его главным оружием. Ирбин начал терять темп, его удары утратили былую остроту, а защита дала первые трещины. Фликси, почуяв запах крови, взвинтил темп, обрушивая на Ирбина каскад выверенных комбинаций.

В восьмом раунде раздался оглушительный треск – Фликси нанес убийственный удар справа, отправив Ирбина в нокдаун. Тишина, словно саван, накрыла зал. Казалось, время остановилось. Стив, собрав воедино остатки своей воли и мужества, сумел подняться, когда счет рефери достиг критической отметки.

Последние раунды превратились в эпическую битву характеров. Ирбин, израненный и уставший, продолжал яростно атаковать, стремясь переломить ход поединка одним решающим ударом. Фликси, подобно опытному фехтовальщику, парировал атаки и наносил болезненные контрудары, но натиск Ирбина был неумолим.

Когда прозвучал финальный гонг, оба бойца, измотанные до предела, но непокоренные, стояли в центре ринга, ожидая приговора. Напряжение в зале можно было резать ножом.

И вот, словно гром среди ясного неба, прозвучал вердикт: победу по очкам одержал… Стив Ирбин!

Взрыв ликования прокатился по залу. Ирбин, подняв руки в победном жесте, искупался в овациях благодарных зрителей. Фликси, с достоинством приняв поражение, подошел к победителю и поздравил его.

Этот бой, словно драгоценный камень, украсил боксерский вечер, продемонстрировав всю красоту, драматизм и непредсказуемость этого великого вида спорта. Это была битва двух равных, двух титанов, где победу вырвал тот, чья воля оказалась сильнее, а дух – несокрушимее. Поединок, который навсегда останется в памяти."

Спустя несколько месяцев, Ирбин стоял у дверей своего нового детища – клуба «Падший». Название звучало дерзко, даже вызывающе, но в этом и был замысел. Клуб должен был стать символом его триумфа, напоминанием о тех, кто пал на его пути. Местом, где сливки общества могли почувствовать вкус победы и горечь поражения, не выходя на ринг.

Интерьер клуба был выдержан в мрачноватых тонах, с приглушенным светом и кожаными диванами, словно в старинном английском клубе для джентльменов. На стенах висели фотографии знаменитых боксеров, чьи имена гремели на весь мир. В центре зала располагался небольшой ринг, где по вечерам проводились показательные бои и спарринги для развлечения гостей.

Ирбин лично отбирал персонал. Бармены должны были быть не только профессионалами своего дела, но и уметь поддержать разговор на любую тему. Официантки – обладать безупречными манерами и чувством стиля. Охрана – внушать уважение одним своим видом. Он хотел создать атмосферу эксклюзивности и комфорта, где каждый гость чувствовал себя особенным.

«Падший» быстро стал популярным местом среди богемной публики. Сюда приходили актеры, музыканты, художники, бизнесмены – все, кто ценил искусство бокса и умел наслаждаться жизнью. Ирбин часто сам появлялся в клубе, общался с гостями, делился своими воспоминаниями о боях и планами на будущее. Он был душой этого места, его сердцем и разумом.

Клуб стал не просто бизнесом для Ирбина, а символом его успеха, воплощением его мечты. Местом, где он мог делиться своей страстью к боксу с другими и создавать неповторимую атмосферу, которая запоминалась надолго.

Но за фасадом успеха и роскоши скрывалась и другая сторона «Падшего». Ирбин не забывал о своих корнях, о тех, кто помогал ему в начале пути. В одном из укромных уголков клуба располагалась небольшая тренировочная база для молодых боксеров из неблагополучных районов. Ирбин лично тренировал их, делился опытом и помогал пробиться в большой спорт. Он верил, что бокс может стать для них путевкой в лучшую жизнь, как когда-то стал для него самого.

По вечерам, когда в основном зале гремела музыка и лилось шампанское, в тренировочном зале кипела работа. Молодые парни, измотанные тренировками, оттачивали удары, мечтая о славе и признании. Ирбин наблюдал за ними с гордостью и надеждой, видя в каждом из них частичку себя. Он понимал, что не все из них станут чемпионами, но верил, что бокс научит их дисциплине, упорству и умению бороться за свои цели.

«Падший» стал для Ирбина не только местом развлечений и отдыха, но и своеобразным социальным проектом. Он хотел создать сообщество людей, объединенных любовью к боксу и стремлением к успеху. Место, где каждый мог найти себе применение, независимо от происхождения и социального статуса.

Со временем клуб оброс множеством легенд и историй. Говорили, что здесь заключались самые выгодные сделки, плелись интриги и решались судьбы. Но самое главное – здесь царила атмосфера свободы и творчества, которая притягивала к себе людей разных профессий и взглядов. «Падший» стал не просто клубом, а культурным феноменом, символом эпохи.

Сейчас это место пробуждало в нем целый вихрь светлых воспоминаний. Едва переступив порог, Стив ощутил, как его обволакивает пьянящий аромат дорогого алкоголя. Здесь его ждал Кристиан Карни, спонсор, человек, открывший ему дверь в мир больших соревнований. Их отношения лишь в начале были гладкими, после тех соревнований Карни просил денег, сказал, что Стив теперь ему должен.

В самом сердце сумрачного зала, за укромным столиком, словно изваяние из тени и лоска, восседал Карни. Безупречный темно-серый костюм, его неизменная визитная карточка, дерзко спорил с алым пламенем шелкового галстука. В тонких пальцах покоился бокал с вином – напитком, который в этом игорном притоне предпочитали лишь воротилы, делающие ставки размером с состояние, и, разумеется, сам Кристиан Карни.

Стив приближался, храня на лице маску невозмутимости.

– Здравствуй, Кристиан.

Мужчина лениво обернулся, и на его губах скользнула тень улыбки, больше похожая на хищный оскал.

– Здравствуй, мой дорогой Стиви! Неужели я должен повторять? Мы же договорились в прошлый раз – на "ты". Просто представь, что я твой дядюшка, и никаких формальностей!

– Все-таки, я вас уважаю, Кристиан. Не могу я так… И потом, я тоже просил вас не называть меня "Стиви". Я – Стив. Так зачем я здесь?

Карни сделал глоток вина, не сводя с Стива изучающего взгляда. Алые искры отразились в глубине его темных глаз, словно угли в печи.

– Зачем ты здесь? О, Стив, браво, ты задаешь такие вопросы, словно впервые в жизни переступил порог этого заведения. Неужели ты забыл о нашем маленьком пари? О твоем долге, который, к сожалению, ты не смог оплатить вовремя?

"Черт,серьезно?! Как я мог забыть? У меня только недвно открылся третий клуб, где мне взять сейчас средства?"

Стив переступил с ноги на ногу, чувствуя, как пот проступает на лбу. Он старался держаться, не выказывать волнения, но пристальный взгляд Карни словно проникал сквозь него, обнажая все страхи и сомнения.

– Я работаю над этим, Кристиан. Я скоро смогу вернуть деньги. Дайте мне еще немного времени.

Карни откинулся на спинку кресла, его лицо оставалось непроницаемым. Он медленно покрутил бокал в руке, наблюдая за игрой света в рубиновой жидкости.

– Время, Стив, – это роскошь, которую не каждый может себе позволить. Особенно в моем бизнесе. Но я ценю твою настойчивость. Итак, у меня есть для тебя предложение. Вместо денег, ты можешь оказать мне небольшую услугу. Нечто, что позволит тебе не только закрыть долг, но и, возможно, заработать немного сверху. Что скажешь?

Стив замер, словно кролик, попавший в свет фар. Предложение Карни прозвучало как приговор, но и как шанс на спасение. Он знал, что у "услуги" Кристиана есть своя цена, и эта цена могла оказаться куда выше, чем денежный долг. Но альтернативы у него не было.

– Какую услугу вы имеете в виду? – прохрипел Стив, хмуря брови.

Карни усмехнулся, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего. Он наклонился вперед, его голос стал тихим, почти интимным.

– Есть один человек, который мешает моим делам. Небольшая проблема, которую нужно устранить. Ничего сложного, Стиви. Просто небольшая демонстрация силы. Ты должен будешь убедить его изменить свое мнение. Понимаешь?

Стив почувствовал, как внутри все похолодело. Он видел как убивал людей Ал, но сам лишь мог избить до потери сознания, оставляя в живых. Но сейчас он стоял перед выбором: либо выполнить грязную работу, либо столкнуться с последствиями, которые, вероятно, будут куда хуже. Он зажмурил глаза, пытаясь найти выход, но в голове была лишь пустота.

Вязкая тишина повисла в воздухе, прерываемая лишь тихим гулом неоновых ламп над головой. Стив открыл глаза и встретился взглядом с Карни. В этих глазах не было ни сочувствия, ни сожаления – лишь холодный расчет и беспринципная решимость. Стив понял, что Карни не шутит. Отказ означал не просто финансовый крах, а нечто гораздо более страшное.

– Я… я не уверен, что смогу это сделать, – пробормотал Стив, ощущая, как пот струится по спине. Его руки уже были сжаты в кулаки, в другом месте он бы просто избил этого старика, но здесь нельзя без ринга.

Карни откинулся на спинку кресла, его усмешка стала шире. – Не уверен? У тебя нет выбора. Ты мне должен. И я собираюсь получить свое. Подумай об этом как о возможности, Стив. Возможности доказать свою ценность. Возможности начать все сначала.

Стив понимал, что Карни играет с ним, как кошка с мышкой. Он видел страх в его глазах и наслаждался своей властью. Но Стив также понимал, что у него действительно нет выбора. Он в долгу, и этот долг нужно оплатить.

– Хорошо, – прошептал Стив, его голос уже дрожал от злости, а вены выступили. – Я сделаю это. Какой план?

Карни наклонился вперед, и его голос стал мягким, почти ласковым, но в этой мягкости чувствовалась сталь.

– Отлично, Стив. Я знал, что ты примешь правильное решение. Это не так уж и сложно. Просто нужно кое-кого убедить. Убедить в том, что определенная сделка – в его же интересах.

Он протянул Стиву фотографию – мужчина средних лет, с усталым взглядом и залысинами.

– Это Билл Грег. Он возглавляет отдел по подписанию санкционированных боев в «Кристалле». Он тормозит мое дело. Тебе нужно убедить его подписать контракт.

Стив взял фотографию, и его глаза широко раскрылись. Он знал «Кристалл», знал их репутацию. Они не сотрудничают с кем попало. И если Карни заинтересован в этой сделке, значит, там не все чисто. Кристиан открыл подпольные бои, его крышует один участок полиции, но по всей видимости ему не дают разрешающие документы и он хочет сделать репутацию на сотрудничестве с главным офисом по всем боям и соревнованиям.

"Это же не реально! Убивать я так понимаю не надо, уже хорошо..но уговорить подписать..как?"

– И как я должен это сделать? – спросил Стив, стараясь сохранить самообладание.

– Это уже твоя проблема, Стиви, – ответил Карни, его глаза сузились. – Ты талантливый парень, сам открыл уже три клуба, чемпион как никак. Уверен, ты найдешь способ. У тебя есть неделя. Если мистер Грег не подпишет контракт, последствия будут… неприятными. Для всех нас.

Стив уставился еще раз на фотографию, словно пытаясь вычитать в лице Билла Грега ключ к решению этой головоломки. Неделя. Смехотворно мало времени, чтобы убедить человека, занимающего высокий пост в такой организации, как «Кристалл», подписать сомнительный контракт. Карни играет грязно, это очевидно. Но отступать некуда.

В голове Стива начали проноситься обрывки мыслей. Подход «в лоб» отпадал сразу. Грег наверняка не дурак и сходу раскусит подвох. Значит, нужно действовать тоньше. Может быть, найти его слабое место? Узнать, что им движет, какие у него интересы, страхи? Информация – вот его главное оружие в этой игре.

Он поднял взгляд на Карни, в его глазах теперь читалась решимость, хоть и злость не отступала.

– Хорошо, я понял. Но мне понадобится информация о Греге. Все, что у тебя

есть. И еще… гарантии. Гарантии, что после выполнения этой работы мой долг будет считаться погашенным. Полностью.

Карни усмехнулся, но в его взгляде мелькнула тень сомнения. – Информация будет. А насчет гарантий… ты их получишь, когда увижу подписанный контракт. До тех пор, Стиви, ты остаешься на крючке. Помни это.

Стив кивнул, чувствуя, как ком злости поднимается в горле. Он знал, что связывается с дьяволом, но сейчас это его единственный шанс вырваться из этой трясины. Он выйдет из этой игры победителем, чего бы это ни стоило.

Не выдержав этой обстановки, он вышел из клуба. Подошел к машине и прежде чем залезть во внутрь, подкурил свою любимую ментоловую сигарету. Тяжело, как же это все тяжело и невыносимо. Заставить кого-либо подписать контракт с Кристианом – невозможно.

Стив нырнул в кожаное кресло своего авто, утробно взревел двигатель, и машина сорвалась с места, унося его прочь, в сторону родительского дома.

Тяжелым грузом на сердце висело незавершенное дело – Ами.

Амелия, хрупкая на вид, но сильная духом, в этот день превзошла саму себя, успев переделать столько, сколько иные не осилят и за год. Проснувшись около одиннадцати, она нашла Маргарет, как всегда, хлопочущей на кухне.

– Доброе утро, миссис Ирбин! – тихо прозвучал ее голос.

Женщина, склонившись над плитой, где аппетитно шкворчал завтрак, обернулась на звук. Увидев Ами, ее лицо озарилось теплой улыбкой.

– Лучик, как спалось? И, кстати, называй меня просто по имени, в детстве ты ведь не стеснялась! – Мэгги заразительно расхохоталась, живо представив, как маленькая Амелия, без устали твердила "Мэгги".

– Я х-хорошо спала… – немного слукавила светловолосая девушка, заливаясь легким румянцем. – И мне очень стыдно за свое поведение, когда мы с вами жили… да и сейчас…

Тревога тенью скользнула по лицу Маргарет. Ей показалось, что неуместно было вспоминать прошлое и смеяться. Она подошла к Амелии, заключила ее в крепкие объятия и прошептала:

– Ами, забудь, все в порядке! Ты была маленькая, а я и не против, так что обращайся ко мне на "ты" и по имени!

Амелия благодарно прижалась к женщине, вдыхая родной запах ванили и корицы, всегда витавший в этом доме. Он напоминал ей о беззаботном детстве, о временах, когда мир казался простым и понятным. Отстранившись, она помогла Мэгги накрыть на стол, стараясь не думать о том, что произошло накануне.

После завтрака Амелия вызвалась помочь в саду. Ей нравилось возиться с цветами, чувствовать мягкую землю под пальцами. Сад, который когда-то разбила ее мать, был полон жизни, ярких красок и нежного аромата роз. Амелия тщательно обрезала увядшие бутоны, разговаривая с растениями так, будто они могли ее слышать. В этом тихом уголке она находила утешение и покой, забывая о бушующих за его пределами страстях.

Дальше она снова вызвалась помочь, Маргарет удивилась такому порыву, но все же нашла ей занятие.

Следующие несколько часов Амелия посвятила разбору старой комнаты, больше напоминавшей заброшенную библиотеку.

"Боже, сколько же здесь книг!" – пронеслось у неё в голове. Пройдя дальше, она заметила старые фотографии, небрежно разбросанные по полу, словно осенние листья, сорванные ветром. Подняв одну из них, Амелия стерла пыль, и тихий вздох сорвался с её губ. "Это же Маргарет! Кажется, она еще в школе…"

Словно собирая осколки прошлого, Амелия бережно собрала фотографии в аккуратную стопку, очистила их от времени и водрузила на маленький белый столик, словно на алтарь памяти. Книги, словно птицы после долгой зимы, вернулись на свои места – отмытые полки, обретя новую жизнь.

Около часа ушло на то, чтобы привести в порядок пол и стены. Амелия подметала, мыла дощатый пол, протирала стены, лишённые всякого покрытия, чувствуя под руками грубую текстуру дерева, хранящую в себе отпечатки времени.

Закончив с уборкой, Амелия окинула взглядом преображенное пространство. Комната словно вздохнула с облегчением, сбросив с себя бремя забвения. В воздухе витал легкий аромат старой бумаги и свежести, смешанный с едва уловимым запахом древесины.

В углу комнаты, за завалом книг, обнаружился старый сундук, обитый потемневшей от времени кожей. Любопытство подтолкнуло Амелию открыть его. Внутри, на бархатной подкладке, покоилось ожерелье из жемчуга и старинное письмо, перевязанное шелковой лентой. Сердце Амелии забилось чаще. Кто был адресатом этого письма? Какие тайны хранил этот сундук?

Осторожно развязав ленту, Амелия развернула пожелтевший лист бумаги. Почерк был элегантным и витиеватым. Строки, написанные чернилами, повествовали о любви, разлуке и надежде. Имя Маргарет упоминалось в каждой строке, словно эхо далекого прошлого.

Амелия почувствовала себя частью истории, связующим звеном между прошлым и настоящим. Она бережно сложила письмо и вернула его в сундук вместе с ожерельем. Сундук, словно шкатулка с секретами, вновь занял свое место в углу комнаты, храня тайны минувших дней. Амелия же, полная новых впечатлений, вышла из комнаты, оставив ее наедине со своим прошлым. Но теперь это было прошлое, которое помнили и уважали.

– Маргарет, я прибрала комнату. Пойду немного отдохну. – лицо девушки выражало усталость.

Рыжеволосая женщина одарила ее ласковой улыбкой, в которой плескалось тепло домашнего очага.

– Конечно, моя дорогая! Отдохни как следует. Я разбужу тебя к ужину.

Стив уже подъезжал к дому, его мысли были только о Ами, ее голос, ее милый смех и самая красивая улыбка. Он бы хотел себе такую жену, но что-то ему мешало, тем более ему предстоит принять участие в не самом хорошем деле.

Это было не простое возвращение домой. Внутри него бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел провести время с Амелией, увидеть её, заглянуть в её искренние глаза и ощутить ту непередаваемую связь, которая возникла между ними. С другой стороны, более мрачные мысли о грядущих событиях терзали его душу, словно горячий нож, проникая глубоко в сердце.

Когда Стив вышел из машины и направился к двери, он сделал глубокий вдох, стараясь успокоить невольные трепеты внутри. Он отвечал за себя и свои поступки, и теперь ему предстояло сделать выбор, который может повлиять не только на его жизнь, но и на жизнь Ами.

В тот самый миг, когда он толкнул дверь, кухню обволакивал дурманящий аромат – симфония домашних свиных ребрышек, глазированных медом и усыпанных пряными травами. Маргарет, колдующая над плитой, подняла взгляд, и ее лицо озарила теплая, словно солнечный луч, улыбка.

– Сынок, ты вернулся! – рыжеволосая вихрем подлетела к Стиву и крепко прижалась к нему. – Что случилось? На тебе лица нет, дорогой…

Стив, все еще ощущая на себе тяжесть дня, позволил материнской любви окутать его, как теплый плед. Он уткнулся лицом в ее мягкие волосы, вдыхая знакомый аромат лаванды и ванили, который всегда ассоциировался у него с домом, с безопасностью и покоем.

– Просто тяжелые дни, мам, – пробормотал он, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Ничего особенного.

Маргарет отстранилась, внимательно изучая его лицо своими проницательными глазами. Она знала Стива как облупленного и умела читать между строк.

– Не говори ерунды, – ответила она, поглаживая его щеку. – Я вижу, что что-то случилось. Пойдем, присядем. Ребрышки почти готовы. Расскажешь мне все за ужином.

Она потянула его за руку к старому деревянному столу, накрытому клетчатой скатертью. Стив опустился на стул, чувствуя, как напряжение постепенно отступает под влиянием материнской заботы и соблазнительного запаха еды. Он знал, что рано или поздно ему придется рассказать ей правду. Маргарет всегда умела выслушать и поддержать, как никто другой. И, возможно, именно сейчас ему нужна была ее мудрость и тепло, чтобы справиться с тем, что произошло.

Телефон надрывался от звонков, безжалостно терзая тишину. Что-то стряслось на работе, но сейчас это казалось таким далеким и неважным. В порыве раздражения Стив отключил назойливый смартфон и швырнул его на диван.

Женщина уже хлопотала, расставляя тарелки и приборы.

– Стив, хотела предупредить… Отец сегодня не приедет. Его отправили в командировку, примерно на месяц.

Стив кивнул, не поднимая глаз. Отсутствие отца сейчас было скорее облегчением, чем разочарованием. Ему не хотелось объяснять отцу причину своего мрачного настроения и уклоняться от его настойчивых вопросов.

Когда Маргарет поставила перед ним дымящуюся тарелку с ребрышками, Стив почувствовал, как голод берет верх над его переживаниями. Он отрезал сочный кусок мяса и отправил его в рот. Медленно пережевывая, он ощутил, как сладкий и пряный вкус растекается по всему телу, согревая и успокаивая.

– Ну, рассказывай, – произнесла Маргарет, присаживаясь напротив и скрещивая руки на груди. – Что на этот раз натворил?

Стив вздохнул и отложил вилку. Он знал, что от разговора не уйти. Начав издалека, он постепенно перешел к сути, рассказывая о Кристиане, о своих чувствах и тревоге за Амелию.

Маргарет слушала молча, не перебивая, лишь изредка кивая головой. В ее глазах отражалась тревога, забота и понимание. Когда Стив закончил, она взяла его за руку и крепко сжала ее.

– Я не могу сказать тебе, что делать, Стив, – произнесла она тихо. – Но я знаю, что у тебя доброе сердце. Послушай его, и оно подскажет тебе верный путь. И помни, что мы всегда будем рядом, чтобы поддержать тебя, что бы ты ни решил.

Их разговор оборвала Ами, возникшая в дверях кухни словно призрак, сотканный из тишины и полумрака. Сонной тенью скользнула она вперед, и Стив, первым заметив ее, почувствовал, как сердце его встрепенулось, словно воробей, впервые увидевший солнце.

– Простите… наверное, я вам помешала, – пробормотала девушка, и голос ее был тих, как шепот ветра в листве. Взгляд ее случайно упал на распахнутую рубашку Стива, обнажившую рельеф мускулов, покрытых татуировками.

Заметив взгляд беловолосой, мужчина пошло ухмыльнулся, сбрасывая с себя остатки рубашки. Обнаженный торс, словно высеченный из камня, сверкнул от света лампы.

– Стив! Прикрой свою наготу! Здесь же девушка, а ты… вон какой вымахал! – женщина, встав изо стола, попыталась прикрыть хохочущего Стива своим телом. – Лучик, прости, что не разбудила… Будешь ребрышки?

Амелия густо покраснела, отводя взгляд. Слова застряли у нее в горле, словно кость. Она не ожидала увидеть подобное, и смущение волной окатило ее с головы до пят.

– Я… я как раз просто хотела узнать, есть ли что-нибудь поесть, – пробормотала она, глядя в пол.

Стив, все еще смеясь, накинул рубашку на плечи. Маргарет бросила на него укоризненный взгляд, но в ее глазах тоже мелькали искорки веселья.

– Конечно, дорогая, – сказала Маргарет, обнимая девушку за плечи. – Сейчас я тебе все принесу, присаживайся за стол.

Амелия села за стол, чувствуя себя неловко. Она украдкой взглянула на Стива, который, казалось, совсем не смутился произошедшим. Его глаза лучились озорством, и на губах играла легкая улыбка. Она не могла понять, что он думает, и это ее немного раздражало. Маргарет принесла ей тарелку с ребрышками и улыбнулась. Сделала глоток апельсинового сока и наконец почувствовала себя немного спокойнее.

Аромат жареного мяса приятно щекотал ноздри, стараясь не смотреть на Стива, она сосредоточилась на еде. Ребрышки оказались невероятно вкусными, сочными и мягкими, мясо легко отделялось от костей. Лия с удовольствием уплетала кусок за куском, чувствуя, как к ней постепенно возвращается самообладание.

Стив тем временем уселся напротив, не сводя с нее взгляда. Он молчал, но его присутствие ощущалось очень остро. Амелия чувствовала его взгляд на себе, как тепло солнечных лучей на коже. Это было одновременно неприятно и почему-то волнующе. Она старалась игнорировать его, делая вид, что полностью поглощена едой, но внутри все равно нарастало напряжение.

Маргарет села рядом с Ами и принялась рассказывать о своем, о ее мечте работать в пекарне, о новых рецептах, которые нашла в сети и смешных случаях из жизни. Ее болтовня немного разрядила обстановку, и девушка с благодарностью слушала ее, иногда вставляя в разговор какие-то реплики.

Когда зеленоглазая закончила есть, она почувствовала себя намного лучше. Смущение отступило, оставив после себя лишь легкий румянец на щеках. Она поблагодарила Маргарет за ужин и поднялась из-за стола. «Мне пора идти,» – сказала она, стараясь говорить как можно спокойнее. Стив проводил ее взглядом, и Ами поймала себя на мысли, что ей интересно, о чем он сейчас думает. Возможно, он просто считает ее наивной и смешной. Возможно, он вообще ни о чем не думает.

– Спасибо за ужин, мам, все было просто восхитительно! – С этими словами Стив нежно чмокнул мать в щеку. – Я тоже пойду, приму душ и сразу спать.

Он грациозно развернулся, прихватил свою рубашку и, словно тень, скользнул вверх по лестнице.

Ночевал он в комнате напротив Амелии, кинув свою рубашку на стул решил включить телефон и посмотреть кто ему названивал.

"Не брать 13 пропущенных"

Раздражённо вздохнув решил перезвонить, чтобы потом не слушать лекцию о том как он носит телефон в заднице..

– Ты мне звонил, что случилось?

– Блять, Стив! Куда ты смотался? Тут такой треш происходит, я в ахере просто!!

Брови мужчины согнулась в вопросительном знаке и он ответил – К предкам я уехал, говори нормально, что происходит?

– Кристиан.. он и его дружки разгромили весь бар. А ещё пришла.. она..– на последнем голос блондина стал почти тихим.

Брови Стива раскинулись в стороны, на лице был страх и удивление.

"Она.."

.....