Город будущего

Глава 1

Когда-то создание города будущего было всем моим существованием. Еще в студенческие годы я сорвала куш, выиграв грант и получив шанс стажироваться в одной из успешнейших корпораций. И даже спустя пять лет, ни капли об этом не желала, несмотря на все трудности. Уже были пройдены стадии от обработки примитивных макетов до голографических проекций грядущего мегаполиса. Разработаны сложнейшие высокотехнологичные комплексы обслуживания, в продажу запущены скайры, одна из побочных разработок, – чтобы публика успела свыкнуться с подобными новшествами. Осталась лишь одна, но колоссальная проблема: место размещения всего этого великолепия. Город должен быть изолирован, не соседствовать ни с одним другим поселением, дабы обеспечить свободу расширения и установить строгие границы допуска. Ведь подобный уровень жизни будет по карману лишь избранным. По большей части город станет домом для сотрудников корпорации, инвесторов, их близких родственников и друзей. Для остальных же он будет служить скорее экскурсионным объектом, доступным лишь по особым пропускам. Естественно, экскурсии будут устраиваться не для простых смертных, а для состоятельных людей, которые в перспективе смогут позволить себе проживание в этом оазисе роскоши, а также финансировать и другие подобные постройки.

Расположение с самого начала было камнем преткновения. Удаленность от обжитых мест, и в то же время потребность в полном обеспечении благами цивилизации – компромисс, который терзал умы. Никто не собирался прятать город в сердце непроходимой тайги или посреди безжизненной пустыни. Необходимы удобные пути сообщения. Скайры, конечно, могли обеспечить воздушные перевозки на двести километров в обе стороны, но это накладывало определенные ограничения. На предварительном этапе оставалось всего два потенциальных участка. Каждый из них должен был пройти тщательную проверку по жесткому списку критериев. И меня включили в список оценочной группы, выдав отдельное задание. Я должна была изучить магнитные поля и их возможное влияние на будущий комплекс.

И вот я сидела посреди этого богом забытого пустыря, вдали от остальных, пытаясь понять, почему все мои магнитометры сходят с ума именно здесь. Это была наша третья вылазка. Я уже провела анализы атмосферы и почвы, исследовала залежи полезных ископаемых, вспышки на солнце, магнитные бури – ничто не могло объяснить эту аномалию, эти резкие, непредсказуемые скачки. Единственное, что удалось установить – область максимального искажения. Именно здесь наблюдались самые частые и сильные колебания, буквально каждую минуту: поле то ослабевало, то усиливалось, то меняло направление с такой силой и внезапностью, что приборы отказывались работать, выдавая бессмысленные данные. В этот раз рядом со своим временным пристанищем я развернула целую сеть АКИП (автономных комплексов исследования полей), чутко внимающих миру при помощи магнитометров, измерителей электромагнитных полей и излучений, а также тепловизоров. Палатку развернула в отдалении. Остальные члены группы уже заканчивали свои исследования, и самое паршивое заключалось в том, что их результаты были положительными. Это место считалось идеальным для строительства города. И только я не могла дать однозначного ответа. Вернее, я могла предупредить об аномалии, но веских причин для отказа у меня не было, а сорвать весь проект из-за такой "мелочи" я не могла себе позволить, поэтому согласовала с руководством продление наблюдений на неделю. Если за это время не найду внятного объяснения, мою работу передадут другим специалистам. Это сильно задевало мое самолюбие. Не то чтобы я была экспертом по магнитным полям. За время этой работы мой профиль охватывал слишком широкий спектр задач. Проект держался на людях, готовых справляться с любыми трудностями и решать любые загадки. Здесь нельзя быть "одним из…", здесь ценились универсалы. Работать за "идею" – вот что объединяло всех нас. Конечно, нам хорошо платили, но деньги не были главным. Стремление к большему, к развитию, к достижению высшей цели – вот что я видела в каждом, с кем успела познакомиться. Ни дружбы, ни любви – только общая цель и общие устремления. Только меня за последние пять лет перебрасывали уже семь раз из отдела в отдел для "расширения кругозора", и каждый раз я была на высоте, получала премии и награды. И вот на тебе – споткнуться о какую-то магнитную аномалию. Тьфу…

– Эма, мы собрались. Ты остаешься одна. Если что – звони, пиши, мы все на связи и готовы ринуться в бой, плечом к плечу разрешить твою головоломку.

Алис подмигнула мне, с нескрываемым восторгом предвкушая грядущее расследование. Любое подобие загадки повергало ее в экстаз, а уж весть о проблемах в моей работе и вовсе зажгла в ее глазах огонь азарта. Она тут же предложила свою помощь, но принять ее означало признать собственное поражение, а я еще не исчерпала все возможности. В глубине души теплилась надежда, что длительное наблюдение, подобно лучу света, пронзит завесу тайны и укажет верный путь, даст ту самую нить, за которую можно будет начать распутывать клубок.

– На связи, – буркнула я, провожая взглядом удаляющиеся фигуры, и осталась в одиночестве.

Относительный отдых. Природа, щебет птиц, умиротворяющее гудение приборов… Идиллия, да и только. Понятие отпуска в нашей организации отсутствовало как класс. Да и, признаться, мне он был не нужен. Мать и отец давно жили своими, отдельными жизнями, лишь изредка вспоминая о существовании взрослой дочери. Я звонила им еще реже. У меня были сводный и единоутробный братья, ставшие главной темой наших немногочисленных разговоров. Я почти не знала их – брата по матери видела лишь однажды, сразу после его рождения, а с братом по отцу и вовсе не была знакома. Возможно, именно поэтому обсуждение их успехов не вызывало во мне никакого интереса. А, может, причина крылась в том, что мои собственные достижения никогда не волновали родителей.

– Город будущего, – фыркала мама всякий раз, когда разговор заходил о моей жизни. – Будущее – это дети, а ты все одна кукуешь. Хоть бы там, в своем городе-то, жениха себе присмотрела, а у тебя одни механизмы на уме.

– Дочка, тридцать не за горами, оглянуться не успеешь, как годы пролетят, – ворчал отец, когда его все-таки удавалось вытащить на разговор обо мне, а не о его любимом сыне Арчи. – Еще десяток лет, и ни один уважающий себя мужчина на тебя и не посмотрит. И чего ты в девках засиделась? Иногда мне кажется, будь ты чуточку попроще, всем бы легче жилось.

Я молча сносила их упреки, но каждый раз после таких бесед звонить им снова становилось все труднее. Да и навещать их желания не возникало. Так и прозябала в кругу коллег, одержимых высокими технологиями.

Приборы то и дело издавали протяжные сигналы, улавливая малейшие колебания, и даже сквозь полудрему я пыталась различить в этих звуках какой-то скрытый ритм, но ускользающая мелодия никак не складывалась в стройный мотив.

Под вечер, несмотря на все ухищрения аэрозолей, местная мошкара подняла настоящую осаду, вынудив меня забаррикадироваться в палатке. Гул приборов постепенно стихал, но в голове навязчиво звучала мелодия-призрак. Я прилегла, вслушиваясь, пытаясь уловить и напеть её. Что-то странное, но складывающееся в отчётливый мотив. Сначала – лишь лёгкое подмурлыкивание, затем – робкое пение в голос. И словно в ответ звуки за пределами палатки усилились, стали ярче. Я, завороженная, продолжила напевать, выглянув в ночную тьму, где поле моих измерений превратилось в мерцающую поляну светлячков. Несмотря на эту чарующую иллюминацию, пришлось включить фонарь. Чем громче становилось моё пение, тем яростнее откликались приборы, заглушая мой голос в какофонии помех. И вдруг – тишина.

Абсолютная, звенящая тишина, сковавшая всё внутри ледяным ужасом. Луч фонаря застыл в одном направлении, и я боялась нарушить этот зыбкий покой, рассеять остатки сумрака. Но минута гнетущей тишины выхолодила меня окончательно. Ни пересвиста птиц, ни жужжания мошкары – ничего. Я сделала шаг, потом ещё один. Под ногами шелестела трава, и этот звук почему-то приносил облегчение. Наверное, только так я могла убедиться, что здесь больше никого нет, что никто не преследует меня. Вдали мелькнуло неясное марево, и я двинулась в его направлении. Приблизившись, я разглядела странное свечение, исходившее не от моего фонаря. Отвлекшись, споткнулась и полетела вперёд. Руки упёрлись во что-то каменное, фонарь вылетел и покатился в сторону. Я едва успела убрать лицо от земли, вернее, от странного покрытия. На вид насыпь песка, но на ощупь – цельный камень с мелким узором. Стоп, что это? Я же на пустыре, трава, цветочки… Подняв голову, я увидела нечто невероятное. Город. Если это можно было так назвать. Здания, увенчанные кронами деревьев, причудливые шпили, то ли антенны, то ли передатчики. Вдали виднелись холмы, усеянные мерцающими окнами, причем освещение исходило не от них, а как бы обрамляло. Обернувшись, я обнаружила, что стою на извилистой каменной тропе, подобии улицы.

– Я сплю, я точно сплю.

Вокруг – ни души. Или, по крайней мере, никого не видно, ни огонька в окнах, словно город вымер. Ночь, конечно, все объясняет. Объясняла бы… Если бы не это огромное, давящее «но». Где я? Осмотрела ладони – ни царапины, хотя падение ощущалось вполне реально. Лишь ноющая боль в колене твердила, что это не сон. Туда-сюда, петляя по извилистым тропкам, мимо диковинных домов и холмов, я вдруг осознала – потерялась. Вроде бы у места падения была развилка. За одним из поворотов – раскидистое дерево, под сенью которого прятался чей-то дом. Но я так засмотрелась на этот странный город, что потеряла ориентиры и теперь ни за что не смогла бы отличить одно дерево от другого. Занимался рассвет. Устало присела в тени разросшегося кустарника. Пока вокруг царила ночь, все казалось нереальным, манило прикоснуться, изучить, рассмотреть. Словно я попала в сказку. Но с наступлением дня меня охватил ужас. Когда на тропе показалась первая пара, вместо того чтобы кинуться к ним, я забилась под ветви куста. Эти «люди» вызывали недоверие. Непонятное, но неодолимое. Бежать некуда, спрятаться тоже. Оставалось лишь наблюдать из укрытия. Возле моего пристанища остановилась занимательная парочка. Молодой, высокий, худощавый парень в простом, я бы даже сказала, рабочем комбинезоне и старик, гладко выбритый, еще крепкий, но уже сутулящийся, одетый чуть ли не в смокинг.

– Хозяин, можно я навещу Адамия? Мне скоро уезжать, и я хотел бы попрощаться напоследок.

– У тебя ровно десять минут, ни секундой больше, – отрезал молодой парень старику, повергая меня в оцепенение.

Картина мира рассыпалась на осколки, никак не желая складываться вновь. Этот юнец в комбинезоне – хозяин старика? Невозможно. Хотя, о чем я? Вокруг дома, утопающего в холмах и деревьях, зловещие вышки, а я – в кустах, непонятно как сюда заброшенная. Чему теперь удивляться? Старик вернулся точно в отведенный срок. Все это время парень стоял неподвижно, словно изваяние, не обронив ни слова, не проявив ни малейшего признака жизни. Мне же стоило неимоверных усилий сохранять неподвижность, я даже дышала как можно тише, боясь выдать себя.

– Попрощался?

– Да, хозяин.

– Отлично, у нас осталось ровно четырнадцать минут, чтобы добраться до транспортной линии, так что тебе придется поторопиться.

– Хорошо, хозяин.

А дальше передо мной развернулась странная сцена: юноша, словно марионетка, дернулся вперед, неестественно быстро скользя по тропе, скорее продвигаясь, чем бежа. Старик, задыхаясь, трусил следом. Тяжело вздохнув, я переменила позу, пытаясь унять нарастающее беспокойство. Что за чертовщина здесь творится? Мой куст приютился на отшибе небольшого пятачка, где перекрещивались тропы, поэтому улица не пустовала, но и оживленной ее нельзя было назвать. По тропам неспешно прогуливались пары, и, приглядевшись, я заметила жуткую закономерность: почти у каждого в паре на шее красовался ошейник. Сначала, заметив его на девушке, я приняла это за экстравагантное украшение, но чем больше прохожих попадало в поле моего зрения, тем очевиднее становилось сходство. Это были самые настоящие ошейники, некоторые – изукрашенные камнями, другие – более скромные, но неизменно вызывающие тревогу. И носили их те, кто был одет роскошнее, в то время как их спутники довольствовались однотипными, серыми комбинезонами. Желание покидать свое убежище угасло окончательно. Я надеялась просидеть в нем до наступления темноты и тогда отправиться на поиски места, где я очнулась, но моим планам не суждено было сбыться. У куста остановились двое в комбинезонах. Некоторое время они молчали, но вскоре тишину разорвал разговор, от которого по спине побежали мурашки:

– Ты тоже чувствуешь?

– Да, какие-то странные колебания фона.

– Думаешь, беглая?

– Вполне возможно.

– Так далеко от колонии? Они обычно не заходят в город.

– Новый уровень разведчиков.

Люди в комбинезонах вели свою беседу, медленно поворачиваясь в мою сторону, отчего начинало трясти. Дыхание замерло, но гул крови в ушах казался оглушительным. Вдруг один из них, словно хищник, метнул руку в куст и, схватив за ворот, рывком выдернул меня на свет, оставив беспомощно висеть в воздухе. Какая нечеловеческая сила! Другой с абсолютно невозмутимым лицом, изучал меня, а тот, что держал, умудрялся еще и вращать, словно диковинную куклу.

– Странная какая-то, может, дикая?

Дикая, беглая… Какой кошмар, во что я ввязла… Меня бесцеремонно швырнули на тропу и скомандовали:

– Раздевайся.

Кровь бросилась в лицо, глаза расширились от ужаса, но я все же выдавила из себя:

– Зачем?

– Клеймо где? – бесстрастно спросил тот, кто вытащил меня из укрытия.

– Нет у меня клейма.

– Точно дикая. Необходимо доставить в совет.

Меня, не церемонясь, перекинули через плечо и молча понесли в неизвестном направлении. Хотелось кричать, вырываться, но я беспомощно болталась, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь мерными шагами моих конвоиров. Кровь приливала к голове, и я, собравшись с духом, взмолилась:

– Можно я сама пойду?

– Не убежишь?

– Нет, – смиренно ответила я.

Меня отпустили без лишних слов, и я, словно привязанная невидимой нитью, последовала за ними. Куда бежать? Я потерялась в этом чужом, возможно, и вовсе неземном месте. Пугала их абсолютная бесстрастность. Неизменное выражение лиц, размеренная, будто у манекенов, походка, а речь – словно записанное на пленку воспроизведение. И самое странное – они шли, не оглядываясь, не контролируя меня. Верили в мою покорность или в то, что в любом случае настигнут? Их силу я уже успела оценить, и, вспомнив походку утреннего прохожего рядом с задыхающимся старичком-бегуном, поняла, что шансов у меня нет.

Вскоре мы подошли к необыкновенному комплексу, сложенному из цельных камней, которые причудливо проступали сквозь переплетение деревьев, и украшенному полуовалами окон. Это определенно было здание, но оно настолько органично вписывалось в окружающий ландшафт, что казалось нерукотворным, выросшим из самой земли.

У входа не было ни охраны, ни консьержа. Мои проводники, не говоря ни слова, повели меня по сводчатым коридорам, стены которых были облицованы разноцветными камнями, в подобие приемной. У дверей застыла девушка. Вернее… робот. Пока она оставалась неподвижной, сходство с человеком было поразительным, но как только она тронулась с места, стали заметны неестественные, отрывистые движения. Однако окончательно ее выдал голос: