Чётвертая стража
Размер шрифта: 13
I. Четвёртая стража
«Свет на том берегу. Стол заказов, бюро находок…»
- Свет на том берегу. Стол заказов, бюро находок,
- порт приписки всех затонувших подводных лодок,
- столб вдали верстовой, место встречи и дом свиданий,
- грязный скомканный лист неоправданных ожиданий;
- на ладони свистулька из глины огнеупорной.
- Вглубь, и вниз, и вперёд. Вот сомкнулся свод над водою чёрной.
- Стонет молот, уходит холод; из-под пологих
- сводов мерно доносится сердцебиенье многих.
- И нельзя вздохнуть, и скрипит ладья, и не видно света.
- Чьё-то имя мешает петь, как во рту монета.
Четвёртая стража
- Тот, кто войти под твой стремится кров,
- поёт, не выговаривая слов;
- не кашляет охрипшим nevermore'ом —
- в невидимые дует паруса,
- и тонкие чужие голоса
- ему бесстрастно подпевают хором.
- До сна ли тут, когда сгустилась мгла.
- Жужжи, жужжи, казённая игла,
- верти волчок, царапай дно колодца;
- искрится нить в стеклянном колпаке,
- и свет её с той мглой накоротке,
- что в стены ненадёжные скребётся.
- Твой терпеливый гость тихонько трёт
- напильничком мышиным взад-вперёд.
- Поёт волчок, подрагивает веко;
- жужжи, жужжи, наматывай круги.
- Снаружи, как положено, ни зги,
- ни зверя, ни звезды, ни человека,
- что, собственно, не значит – ни души.
- Звени ключом, бумагами шурши —
- не отменить присутствия, дыханья
- и в воздухе особой тесноты,
- что предваряет взгляд из темноты
- и влажных крыльев лёгкое касанье.
- И, в общем-то, всего осталось чуть —
- неловко улыбнуться и шагнуть
- навстречу, путь себе отрезав к бегству,
- и губы разомкнуть не без труда,
- чтоб прошептать дежурное: «Куда
- ведёшь меня?» И далее по тексту.
Гавана
- Крик петуха в предрассветную рань
- (ночь пролетела, за нею другая)
- лезвием ржавым вонзится в гортань —
- ты не в Чикаго, моя дорогая.
- Город – как мёртвая роза в руках:
- пальцем коснись, и рассыплется в прах.
- Гомон на пристани, стук молотка,
- мокрых снастей набухающий кокон;
- капля, помедлив, сползает с виска;
- сумерки, срез перепончатых окон,
- влажное кружево, мрак, тишина,
- воск, оплывающий на пол. Страна
- с именем кратким, как выдох – и вдох
- (скрип или всхлип). Цитадель, Фернандина;
- гиблое место, мой ангел. Из трёх
- сотен ангольцев всего половина
- до окончанья дождей доживёт
- (занавес, дрогнув, к кулисам плывёт).
- Полдень, дыхание каменных плит,
- красная нитка на смуглом запястье;
- горсточкой чёрной фасоли гремит
- в такт барабанам нехитрое счастье;
- новые пешки для новой игры.
- Хриплое радио, звон мошкары,
- лепет Масорры и рёв площадей,
- шарканье конги, сухие ладони,
- август, испарина, грохот дождей,
- крики на лестнице, топот погони,
- кровь на губах и бумажный комок —
- пропасть, свобода. В назначенный срок
- всё, что истлело, вернётся опять,
- вспыхнет, всплывёт, прорастёт, повторится —
- ветром, терзающим мокрую прядь,
- запахом патоки, тлена, корицы,
- плесени, спермы, безумья, чумы
- (яростный хор вырастает из тьмы).
Habana blues
- Чешуя черепичных крыш остывает. Тут
- день – как жидкое олово, ночь – отсыревший трут;
- влажно дышит в лицо сентябрь: ты не бойсь, не выдам.
- Сгинешь зёрнышком риса в мешке – фиг тебя найдут.
- И неровную кладку стены ощутив спиной,
- можно тихо следить, как из камня уходит зной;
- как смиряется пульс, и кончается век, и в кульке бумажном
- тает колотый лёд, и волна идёт за другой волной.
- Опускается солнце над кладбищем замка Иф;
- пахнет йодом, как в ординаторской. Закусив
- губу, понимаешь: поздно. Но сотни бумажных лодок
- безрассудным ветром несёт отсюда в залив.
- Ты и рад бы поддаться, с волками по-волчьи выть,
- плавно двигаясь в такт, – но к лицу ли такая прыть?
- Зажигают свет, и кровавые губы валькирий
- отливают лиловым. Кажется, не доплыть.
- Спи, красавица, в оловянном своём гробу —
- вся в цветах из фольги, с одинокой звездой во лбу.
- Он не тронет тебя – слишком явно дрожат ресницы;
- да и то сказать, ни к чему искушать судьбу.
- Суррогатный кофе, ударницы в бигуди
- и солдатский жетон, как ладанка, на груди.
- И упрямый, как боль, металлический вкус потери
- (и ещё много-много светлого впереди).
«Письмо из города-призрака, распластанного на берегу…»
- Письмо из города-призрака, распластанного на берегу:
- шаг с оглядкой, вполсилы; вдох – через «не могу»;
- автобус ползёт в Ведадо; пассажиры поют
- песни о смерти и верности. В домах грошовый уют;
- пыльный воск, позолота. Зелёные светляки.
- И фотографии мёртвых раскрашены от руки:
- эпоха вмурована в стены с извёсткой заподлицо —
- под голубой глазурью, лаковой сладкой лазурью
- все на одно лицо.
- Давно не виделись, здравствуй. И я там была; пила
- какую-то дрянь. Пластинку скребла тупая игла;
Продолжить чтение