Только его малышка

Глава 1

Анна Авзалина.

– Доченька!

Знакомый голос прорезает тяжелый воздух, вырывает  меня из пучины  мыслей. Я оборачиваюсь и вижу отца, стоящего в дверях. Он одет в идеально сшитый костюм, в руках держит небольшой букет, который кажется жестокой шуткой. Его глаза настороженные, он пытается улыбнуться, пытается быть сильным.

Для меня.

Я иду к нему, молча шагаю в его объятия, когда они раскрываются.

В ту секунду, когда его тепло окутывает меня, внутри меня что-то ломается.

Слеза, горячая и быстрая, выскальзывает, но я быстро смахиваю её. Он не должен видеть мои слёзы. Не хочу добавлять ему боли, вина и так его съедает. На нём нет лица.

– Как ты? Держишься? – Его голос звучит грубее обычного, когда он вручает мне букет,  маленький, нежный, как я. Как прежняя я. –  Ты хочешь, чтобы я остался? Я могу побыть  с тобой, пока не настанет час….

– Не стоит. Я в порядке, папа. Это же день моей свадьбы, забыл?– Я выдавливаю из себя такую натянутую улыбку, что становится больно. – Я самая  счастливая невеста!

Ложь горько пахнет на моём языке. Он видит её  насквозь, его челюсти сжимаются, когда он протягивает руку и касается моей щеки. Его прикосновение слишком мягкое для этого момента, для кошмара, в который превратился этот день.

– Тебе не нужно этого делать. Я могу найти другой способ. Мы можем отложить…

– Нет, – перебиваю я его, мой голос звучит резче, чем я предполагала. Букет выскальзывает из моей руки, приземляется на пол с глухим звуком. – Мы оба знаем, что другого пути нет!

Его лицо сморщивается, тяжесть мира давит на него.

Он был моей скалой, моим защитником, всем для меня с того дня, как умерла моя мама. Он был тем, кто поддерживал меня в каждом разочаровании и в каждой победе.

И теперь я должна спасти его.

Слезы наполняют его глаза, впервые в жизни я вижу, как он плачет.

Мой отец – человек, который не дрогнул, когда его людей расстреливали, человек, который выстоял, даже когда его империя сгорела. Теперь он плачет. Я проглатываю крик, царапающий моё горло.

– Папа, – шепчу я, хватаю салфетку с комода и промокаю его глаза. Вид его слез разрывает меня на части, но я не могу развалиться.

Не сейчас. Пока нет.

– Ты всегда мечтала о свадьбе, когда была маленькой, – говорит он, его голос надламывается от ностальгии.  – Твои куклы, платье принцессы. Ты любила  говорить об этом!

– Это было до того, как я узнала, каков мир! – горько улыбаюсь, в моей груди распространяется боль.

Он качает головой, притягивает меня ближе.

– Мир может быть уродливым и жестоким, доченька, но твои мечты всегда с тобой. Я должен был защитить тебя от всего этого. Не смог. Я  заставляю тебя платить за мои ошибки!  – его голос срывается, мне кажется, что моё сердце вырывают из груди. – Мне нет прощения.

Я больше не могу сдерживаться. Слезы льются, горячие и неконтролируемые, они струйками текут по моему лицу.

– Со мной всё будет хорошо, – умудряюсь сказать я, хотя это ложь. Ложь, которую я твержу  себе с того дня, как начался этот кошмар. Я научилась у отца как надевать маску, как заставить мир поверить, что ты несокрушима, хотя ты уже разбита. Его рука падает, боль в его глазах убивает меня.

– Я знаю, что ты справишься,  – шепчет он, его голос полон гордости и печали.  – Ты моя дочь.

Мы стоим в тишине, тяжесть того, что предстоит, давит на нас.

Эта комната кажется могилой, с холодной, удушающей атмосферой, полной противоположностью тому, какой должна быть свадьба.

Я всегда представляла себе день, наполненный светом, любовью и смехом.

Я мечтала о красивом платье, о том, как я иду по проходу к мужчине, который смотрит на меня так, словно я – весь его мир.

Вместо этого я пойду к человеку, которого презираю.

Через пару часов я дам клятву незнакомцу – мужчине, за которого выхожу замуж не по любви, а ради спасения. Другая бы отказалась.

Но у меня нет такой роскоши.

Если я не выйду за него, мой отец потеряет всё. Свою империю, своих людей, может быть, свою жизнь. Какая больная, извращенная сказка. Мой отец отступает, прочищая горло.

– Я должен проконтролировать,  как  идут дела,  – говорит он, хотя его голос дрожит от неуверенности. Я качаю головой, обрываю его, прежде чем он успевает снова предложить остаться.

– Со мной всё будет в порядке. Я дочь Германа Авзалина, в конце концов!

Слова должны были утешить его, но гордость в моем голосе кажется пустой.

Тем не менее, это заставляет его улыбнуться, появляется проблеск надежды в его усталых глазах. Он притягивает меня в последнее объятие, я прижимаюсь к нему, держусь крепче, чем когда-либо.

– Увидимся в зале, дочка, – шепчет он. Я целую его щеку, борясь с желанием умолять его не уходить. Беспомощно  смотрю, как за ним закрывается дверь.

В тот момент, когда он уходит, мои ноги подкашиваются,  я падаю в кресло, зарываясь лицом в ладони.

Мои слезы продолжают свободно литься, я молюсь о чуде. Чтобы земля поглотила меня целиком и выплюнула куда-то далеко-далеко отсюда.

Где-то, где я смогу забыть, что этот день когда-либо был.

Но я больше не ребенок.

Я не могу убежать и спрятаться. Это мой долг, моя судьба, и я скажу «Да»!

Глава 2

Анна.

Час спустя я сижу перед зеркалом, уставившись на себя. Мои волосы гладко зачесаны и  закручены в низкий пучок.

Кожа лица светится  благодаря идеально нанесённому макияжу.

Визажист Ася, девушка с губами – варениками, нарощенными ресницами, чёрными, как смоль, бровями, ловко выполнят свою работу. Отработанным движением нежно проводит под моими глазами маленькой кисточкой.

Я закрываю глаза, благодарная за короткую передышку от созерцания в зеркале незнакомки, которой я стала.

– У тебя аллергия? – восклицает Ася беспокойным голосом.

– Нет. Почему ты спрашиваешь, – отвечаю я, хотя уже знаю ответ.

– Твои глаза слезятся, – объясняет она, слегка нахмурившись, осматривая свою работу. – Я испугалась, что у тебе аллергия на тени или тушь.

– Мне жаль! – Я инстинктивно поднимаю руку, чтобы коснуться лица, но вовремя останавливаюсь, позволяя руке снова упасть на колени.

Она успокаивающе улыбается мне в зеркале.

– Ничего страшного. Невесты всегда плачут. Это  такой эмоциональный день! –  Она замолкает, наносит мне под глаза ещё немного пудры. –  Не волнуйся, тушь водостойкая. Она не потечёт, когда увидев своего будущего мужа, ты расчувствуешься.

Я молчу, не объясняю, что дело не в моей чувствительности.

Это страх давит на меня, как камень, грозя расколоть изнутри.

Я просто хочу, чтобы эта свадьба быстрее закончилась. В идеале – не начиналась, но это из области фантастики.

– Твой жених, он такой красавчик! –   Она наклоняется, её голос понижается до заговорщического шёпота. –  Он был на обложке Джи Кью в прошлом месяце. Ради него я купила журнал. А сегодня самый завидный холостяк женится на тебе. Ты счастливая, выиграла шикарный приз.

В её глазах светится зависть, перемешанная с восхищением. В любом случае, это скручивает мне живот, как нож. Если бы я могла поменяться с ней местами, то с радостью сделала бы это.

– Спасибо, – бормочу я, не зная, что еще сказать.

– Это была любовь с первого взгляда, да? – Ася мечтательно улыбается.

Любовь.

Из горла входит пустой, горький звук, я готова рассмеяться, но сдерживаюсь.

Неужели кто-то мог подумать, что любовь имеет к этому какое-то отношение?

Почему я должна любить человека, который женится на мне только для того, чтобы наказать моего отца?

Алексей Лозовой.

Наследник империи Лозовых, влиятельной и могущественной семьи. Для внешнего мира он бизнесмен, золотой мальчик, украшающий обложки модных журналов, за каждым его шагом следят камеры и поклонницы.

Но для тех из нас, кто знает его – знает по-настоящему – он криминальный авторитет. Человек, которого боятся за безжалостность, бескомпромиссность, человек, который сокрушает своих врагов, не моргнув глазом.

Ася не понимает. Она никогда не узнает, так как не принадлежит этому миру, где правят свои законы и понятия.

Я позволяю тишине затянуться, она принимает мою паузу за подтверждение, мечтательная улыбка вновь расплывается по её миловидному лицу.

– Я понимаю тебя, – говорит она, кивает, словно разгадала какую-то великую тайну.  – В таких мужчин невозможно не влюбиться. То, как они на тебя смотрят, заставляет бабочек порхать в животе.

Если бы она только знала.

Бабочек нет, только ужас.

Я вздыхаю, снова смотрю в зеркало. Ася ждёт ответа, её выражение лица выжидающее.

– Да, – лгу я, выдавливая улыбку. –  Это была… любовь с первого взгляда. Мы встретились на вечеринке. Когда я увидела его, сразу поняла, это он!

Улыбка Аси становится шире, она удовлетворенно кивает.

Я чувствую, как тяжесть моей лжи камнем ложится на грудь.

Через тридцать минут, под  звучную мелодию, двери зала Дворца бракосочетания торжественно распахиваются.

Я делаю глубокий вдох, вуаль слегка касается лица, моё свадебное платье тяжелое, как цепи. Рука отца скользит сквозь мою, его хватка поддерживает меня.

– Дочка, – шепчет он, его голос хриплый от эмоций.  – Я горжусь тобой.

Я сглатываю комок в горле, мои губы дрожат, когда я заставляю себя улыбнуться.

– Спасибо, папа.

Мы идем по проходу вместе, каждый шаг – это осознанное усилие, чтобы моё тело не выдало панику, клокочущую во мне.

Лица гостей размываются, друзья и враги наблюдают за каждым шагом.

Я продолжаю смотреть вперед, на человека,стоящего у импровизированной сцены.

Алексей Лозовой. Он возвышается над гостями, выражение его лица непроницаемо, широкие плечи напряжены под идеально сшитым костюмом.

Его черты резкие, яркие, да, он красивый, но это опасная, хищная красота.

Такая красота, которая предупреждает вас не подходить слишком близко. Хищниками лучше любоваться на безопасном расстоянии.

Моё сердце замирает, когда наши глаза встречаются сквозь тонкую вуаль. В его взгляде холодная напряженность, как будто он раздевает меня догола, видит те части меня, которые я никогда никому не показывала.

Я отвожу взгляд, сосредоточившись на голосе регистратора,  её слова проскальзывают мимо меня, как туман, приходят и уходят. Мой голос звучит далёким и пустым, когда я читаю строки клятвы , которые заранее выучила.

Ответ Алексея краток и отрывист.

Он едва смотрит на меня, но я чувствую тяжесть его присутствия, силу, которую он источает. Она меня подавляет.

– А теперь, – объявляет регистратор, – вы можете поцеловать свою жену.

Слова повисают в воздухе, вот и всё.

Я замираю, моё тело напрягается, ожидая его движения. Несколько секунд ничего не происходит.

Затем Алексей протягивает руку, приподнимает мою вуаль.

Я задерживаю дыхание, когда его пальцы касаются моей кожи, его прикосновение неожиданно нежное. Он подходит ближе, я чувствую тепло его тела, чистый, мужской аромат, заполняет пространство между нами. Он наклоняется, его дыхание касается моих губ, на мгновение я задаюсь вопросом, остановится ли он.

Отстранится ли он и оставит этот момент незавершенным.

Но он этого не делает. Его губы касаются моих губ – мягкое, едва заметное прикосновение, но оно зажигает что-то странное внутри меня.

Это простой поцелуй, краткий и сдержанный, но моё сердце колотится в груди, пульс громко стучит в ушах. Меня пронзает волна тепла, сбивающая с толку и нежеланная.

Он отстраняется, прежде чем я успеваю осознать это чувство, зал взрывается аплодисментами. Мои руки дрожат, когда я сжимаю их вместе, смотрю на отца, вижу, как он вытирает слезу со своей щеки, но всё, о чем я могу думать, это ощущения губ Алексея на моих.

Когда мы выходим из зала, рука Алексея отпускает мою ладонь.

– Увидимся на банкете, – говорит он отстраненным голосом. – У меня много дел.

Не дождавшись моего ответа, поворачивается и уходит, его широкая спина исчезает в толпе. Я стою, наблюдаю, как он уходит, проглатываю комок гнева и боли, который поднимается во мне.

Аплодисменты всё еще звенят в ушах, но всё, что я чувствую, – это пустота.

Глаза горят от слёз, но я заставляю их сдержаться, улыбаясь гостям, которые весёлой толпой выходят из дворца бракосочетания.

Я замужем.

За мужчиной, который даже не соизволил остаться рядом со мной после официальной церемонии.

Глава 3

Алексей Лозовой.

– Стас Серов ждёт вас, – докладывает Павел, мой помощник, как только я вхожу в приёмную. Я киваю, не сбиваясь с шага, толкаю дверь кабинета.

Серов, по кличке Серый, лидер группировки, контролирующей восточную часть города, встаёт, как только видит меня. Протягивает массивную руку, я крепко её сжимаю.

– Лозовой – приветствует он меня с ухмылкой.  – Мы могли бы запланировать встречу на другое время.

– Почему? – Я отпускаю его руку и отхожу за стол, позволяя своему портфелю с грохотом удариться об пол. Он пожимает плечами, смотрит на меня острыми, расчётливыми глазами.

– Ты только что женился. Первая брачная ночь, медовый месяц, все дела !Или слухи правдивы?

– Слухи? – Я выгибаю бровь, откидываясь на спинку кресла.

Прежде чем он успевает ответить, дверь с шумом распахивается, вальяжной походкой входит Вова, лидер ещё одной группировки, с репутацией столь же непредсказуемой, как и его характер. Он не утруждает себя формальностями, садится рядом с Серым, словно он хозяин этого кабинета.

– Шило к нам не присоединится, – сообщает Вова, зажигая сигару щелчком зажигалки. – Он разбирается с некоторыми… неприятностями.

Я ослабляю галстук, игнорирую вопиющее неуважение. Эта встреча деликатная. Терпение, ещё раз терпение.

– Я думаю, ты передашь ему суть нашего разговора, – холодно отвечаю я.  – Давайте начнём.

Вова медленно затягивается сигарой, намеренно выпуская дым кольцами. Мне хочется свернуть ему шею за подобную дерзость, но сегодня не тот день.

Нет, сегодня нужен такт. Мы здесь, чтобы поговорить о власти.  Моей власти, если быть точным. Я лезу в ящик, достаю документ и швыряю его на стол.

– Вот список территорий, которые контролируют наши организации. Он обширен, как вы оба знаете. Но я здесь, чтобы предложить союз.

– Союз? – Стас наклоняется вперед, хмурится еще сильнее, на его лице написано недоверие.  Вова кивает, попыхивая сигарой, его выражение скептическое. – Зачем тебе это? У тебя больше ресурсов, чем у всех нас вместе взятых. Больше денег. Больше связей. Черт, ты обогнал нас во всём. Зачем мы тебе?

Я позволяю тишине повиснуть, их сомнения наполняют комнату, как смрад от сигары Вовы.

– До меня дошла кое-какая информация. Татарин планирует загнать нас в угол, начиная с самых крупных групп. Я не воспринимаю угрозы легкомысленно, мы все видели, как нашей власти бросали вызов раньше. У нас могут быть разногласия, но мы партнёры. Мы должны укрепить наше господство, прежде чем они сделают свой ход.

Вова делает еще одну медленную затяжку, его взгляд впивается в моё лицо, словно он хочет найти подвох.

– Если ты действительно делаешь это для нас, почему бы не привлекаешь других ребят? Например, своего твой тестя? – Он усмехается над словами, нажимая на болевую мозоль.  – Герман Авзалин может быть опозорен, но он всё еще пользуется уважением на своей стороне города. Ты будешь работать с ним?

Я чувствую, как моя челюсть напрягается, мышцы дёргаются от усилий, которые требуются, чтобы оставаться спокойным. Мои руки сжимаются под столом, когда его слова рассекают воздух.

Герман Авзалин.

Предатель.

– Никогда,  – шиплю я, слово разрезает воздух, словно лезвие. – Он позор нашего воровского мира. Я не работаю с людьми, которые нарушают наш кодекс.

– Кодекс? – Вова выпускает еще одно кольцо дыма, его глаза блестят от удовольствия.

– Лозовой, если я правильно помню, у тебя свой принцип: когда кто-то пытается украсть то, что принадлежит тебе, ты отрезаешь ему руки, ноги и гарантируешь, что он больше никогда не попытается взять твоё. Но с ним ты этого не сделал, не так ли? Вместо этого ты женился на его дочери. Для остального мира вы теперь партнёры и родственники.

Он терзает открытую рану, и он это знает.

Правда в том, что в нашем мире брак между двумя семьями рассматривается как укрепление связей. Знак единства.

Но это не так. Не в моём случае. Я наклоняюсь вперед, встречаюсь взглядом с Вовой, мой голос низкий и опасный.

– Я женился на его дочери не для того, чтобы что-то укрепить. Я женился на ней, чтобы уничтожить его. Я взял единственное, что имеет значение для Германа Авзалина. Его дочь теперь моя. И когда он умрет, некому будет унаследовать его империю.

Я вижу проблеск понимания в их глазах, когда до них доходит. Речь идет не о партнерстве.

Речь идет об уничтожении.

– Признаюсь, я этого не ожидал. – Стас усмехается, в его голосе слышится восхищение. – Забрать единственное, что его волнует? Это жестоко, даже для тебя, Лозовой. Умно. Безжалостно.

– А я-то думал, что ты размяк с этой женитьбой, потерял былую хватку,  – Вова откидывается назад, делает последнюю затяжку сигары, прежде чем потушить её о край моего стола. – Он замолкает, улыбка дергает его губы.  – Но я в деле. Было бы глупо сказать «нет», учитывая твоё новое… влияние.

Я позволяю медленной хищной улыбке расползтись по моему лицу.

Я получил то, чего хотел.

Не будь свадьбы, Вова боролся бы со мной изо всех сил, а Стас стоял в стороне, наблюдая, куда подует ветер.

Но сейчас? Теперь, когда дочь Авзалина у меня под контролем, когда весь мир верит, что я в сговоре с её отцом, у меня все карты на руках.

Они думают, что объединяются со мной ради власти.

Они не понимают, что они всего лишь пешки в моей игре.

И как только Германа Авзалина не станет, вся его империя достанется мне. Никто не посмеет бросить мне вызов.

Игра еще не окончена. Она только началась.

Глава 4

Алексей Лозовой.

Несколько часов спустя, когда солнце уже скрылось за облаками, я въезжаю на подъездную дорожку своего особняка на Рублёвке. Тяжесть прошедшего дня давит на мои плечи.

Фары проносятся по лужайке, когда я заезжаю в гараж. Глушу двигатель, поднимаюсь в дом. Дверь распахивается ещё до того, как я до неё дохожу, Мария, моя экономка, приветствует меня вежливым кивком, её поза, как всегда, полна почтения.

– Добрый вечер, Алексей Юрьевич!

– Добрый, Мария, – отвечаю. Быстрым шагом направляюсь к главной лестнице, моя комната находится на третьем этаже, а комната Анны – на втором. Это обдуманное решение. Я предпочитаю сохранять дистанцию, нет причин для нашего взаимодействия больше, чем необходимо.

Она моя жена только на бумаге, не более того.

– Ужин готов, – говорит Мария, когда я дохожу до подножия лестницы. Я качаю головой, даже не замедляя шага.

– Не сегодня. Просто принеси мне чай с лимоном.

– Хорошо!

Моя нога касается первой ступеньки, но что-то меня останавливает. Мысль, которая прокрадывается, нежеланная, но настойчивая.

– Мария! – Я слегка поворачиваю голову, слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить.

– Да, – она  смотрит на меня.

– Моя… жена, – слово кажется чуждым, неприятным. – Она ужинала?

Выражение лица Марии  меняется, между бровями появляется лёгкая складка.

– Анна Германовна не выходила из своей комнаты целый день. Я пыталась отнести ей еду, но она отказалась.

Я хмурюсь ещё сильнее.

– Она не ела с тех пор, как приехала?

– С прошлой ночи,  – мягко поясняет Мария. Это почти двадцать четыре часа. Во что она играет? Это какой-то детский бунт? Морить себя голодом, чтобы все выглядело так, будто я монстр, который запирает свою жену без еды? Я потираю виски, пытаясь стряхнуть раздражение, клокочущее под кожей.

– Приготовь ужин и отнеси в её комнату!

Мария  колеблется, её губы приоткрываются, словно в знак протеста.

– Я пыталась, Алексей Юрьевич. Она не открыла мне дверь.

– Попробуй еще раз, – моё терпение на исходе. – Делай, как я говорю.

Не дожидаясь ответа, продолжаю подниматься по лестнице, мои шаги тяжелые от злости. Если Анна думает, что может выкинуть какой-нибудь трюк, чтобы выставить меня злодеем, то она жестоко ошибается. Ей повезло, что я не требую от неё большего, не заставляю зарабатывать себе на жизнь, обслуживать мои потребности. Для неё лучше, что я её игнорирую.

Я останавливаюсь перед дверью её комнаты и сжимаю кулак, громко стучусь. Нет ответа. Я снова стучу, на этот раз сильнее.

– Анна, мне нужно поговорить с тобой.

Тишина. В глубине моего сознания вспыхивает паника, внезапная и нелепая.

Она упала в обморок? Она лежит без сознания за этой дверью? Я прижимаю ухо к двери, прислушиваюсь к любому звуку, свидетельствующему, что она там.

Моё сердце ускоряет свой ритм.  Ни звука. Абсолютная тишина.

– Анна, ответь мне,  – в моём голос звучит тревога, которую я редко показываю. Я готов выбить дверь, моя нога уже в замахе, когда она внезапно скрипит. Я быстро выпрямляюсь, прочищаю горло, чтобы скрыть момент слабости.

Она стоит в дверном проеме, растрёпанная и раздражённая. Светлые волосы спутанными локонами падают на лицо, нижняя губа распухла, как будто она кусала её весь день.

На долю секунды я окаменел, поражённый её видом.

Обычно так выглядят после безумной, страстной ночи. Эта мысль застаёт меня врасплох, я быстро избавляюсь от неё.

– Что? – спрашивает она ровным, бесстрастным голосом. Я смотрю на неё, пытаюсь вспомнить, зачем я здесь. Её внешность сбила меня с толку, но я быстро прихожу в себя, прищуриваю глаза, мой голос холодный и резкий.

– Мария сказала мне, что ты не ела весь день.

– И в чём проблема? –  Она пожимает плечами, в её глазах мелькает вызов.

Проблема? От её дерзости на мгновение теряю дар речи. Для неё это игра?

– Если ты не будешь нормально питаться, то заболеешь, – говорю я, мой тон становится жестче.  – Мне твои фокусы не нужны.

– Фокусы? – Она обрывает меня, прежде чем я успеваю закончить. – Ты реально думаешь, что отказываюсь от еды, желая отомстить тебе за угрозу убить моего отца?

От резкости её слов у меня перехватывает дыхание. Она точно знает, на что я способен.

И она осмеливается бросить мне вызов?

Я подхожу ближе, останавливаюсь, когда вижу, как на её лице мелькает тень страха.

– Ты бы предпочла, чтобы я обнародовал информацию о предательстве твоего отца? Ты знаешь, что случается с предателями в нашем мире, малышка? – Мой голос становится тише, предупреждая об опасности. Её подбородок вызывающе поднимается, глаза горят ненавистью.

– Во-первых, я не твоя малышка, – резко отвечает она.  – И да, я знаю, что происходит. Но ты ведёшь себя так, будто ты лучше. Лозовой, тебя боятся, но не уважают! Ты не внушаешь доверия, ты внушаешь ужас.

В доли секунды я сокращаю расстояние между нами, одним быстрым движением моя рука метнулась, чтобы схватить её за подбородок. Мои пальцы сжимают челюсть, заставляя её посмотреть на меня.

– Не провоцируй меня, Анна, – тихо говорю я, мой голос темный и опасный.  – Твой отец предал моего, предал мою семью. Он пытался отобрать то, что принадлежит мне. Будь благодарна, что я не покончил с ним прямо там.

Её глаза расширяются, я вижу, как на красивом лице снова мелькает страх. На мгновение мне кажется, что я пробился сквозь её неповиновение. Но затем она берет себя в руки, заставляя себя натянуть маску спокойствия.

– И какая у меня гарантия, что ты меня не уничтожишь? – Её голос тихий, почти шепот. – Ты не тот человек, которому можно доверять, Лозовой. Ты тот человек, которого нужно бояться. Но я тебя не боюсь!

Я отпускаю её, позволяя своей руке упасть. Она отшатывается, но есть что-то гордое в том, как она стоит с высоко поднятым подбородком. Почти достойно восхищения. Королева.

Я поворачиваю голову, когда шаги Марии  разносятся эхом по лестнице, через минуту экономка появляется с подносом еды.

– Мария приложила все усилия, чтобы приготовить для тебя ужин, – говорю я ровным голосом.  – Не дай ему пропасть зря.

Не говоря больше ни слова, разворачиваюсь и ухожу, направляясь в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, я сгибаю руку, пытаясь снять напряжение, скрученное в моих пальцах.

Я не ожидал, что её слова меня заденет. Обычно нужно больше усилий, чтобы меня разозлить.

Но Анне удалось быстро вывести меня из себя.

Тем не менее, я ясно выразил свою точку зрения. Если она не станет следить за своим языком, я покажу, с кем она имеет дело.

Я не прощаю нанесённых обид.

Глава 5

Анна.

В доме, как обычно, слишком тихо. Когда я выхожу из своей комнаты, кругом царит гробовая тишина, она давит на мой мозг, делает атмосферу этого особняка еще более удушающей и напряжённой.

Прошло почти две недели с того дня, как я вышла замуж за Алексея Лозового, но кажется, прошла целая жизнь.

Каждый день тянется мучительно долго, без ярких событий, без эмоций.

Я иду по длинному коридору, мои шаги неестественно громко отдаются эхом в пустом пространстве, напоминая, что, несмотря на великолепие этого дома, моего здесь ничего нет. Для меня эти роскошные стены – тюрьма.

Я спускаюсь вниз, отчаянно желая хоть немного нормальности, просто чашку ароматного кофе для успешного начала дня.

Но даже это кажется пустым ритуалом, который больше не приносит радости. Когда я захожу на кухню, то вижу Марию, перебирающую посуду в шкафу.

– Доброе утро, Анна. Приготовить вам завтрак? – её голос, как обычно, приветливый и уважительный, но я вижу беспокойство в её глазах. Она всегда на меня так смотрит, предлагая покушать. А я всегда отказываюсь.

– Спасибо, Мария, не нужно Я сделаю себе кофе!

Её губы сжимаются в тонкую линию, она не настаивает. Она никогда этого не делает, но я чувствую укол вины. Мария просто выполняет свою работу, я как будто наказываю её своим холодным безразличием, из-за того, что оказалась в этом доме против своей воли.

–Хорошо, – тихо говорит она и уходит. Я варю кофе в тишине, сосредоточившись на задаче, как будто это единственное, что связывает меня с реальностью. Кофе-машина, конечно, самая современная, как и роскошная кухня, мечта любой хозяйки.

Я делаю глоток, позволяя горечи прокатиться по моему языку, но даже это не может уменьшить тяжесть, сидящую в моей груди.

Допив кофе, я бросаю чашку в раковину и поднимаюсь обратно наверх, стремясь вернуться в единственное место, которое кажется безопасным островком в этом холодном доме, – в свою комнату.

Поднимаясь по лестнице, слышу слабый скрип открывающейся двери на третьем этаже. Сердцебиение ускоряется, мои ноги движутся быстрее без осознанной мысли.

Лозовой.

Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это он.

Я ускоряю шаг, спешу обратно в свою комнату и закрываю за собой дверь с тихим щелчком. Прижимаюсь спиной к дверному косяку, заставляю себя медленно дышать.

Я не должна его бояться.

Алексей Лозовой может быть монстром для других, но для меня он просто… пустое место.

Так должно быть. И всё же, я избегаю его на каждом шагу. Убеждаю себя, что не из страха, а из банального отвращения к человеку, с которым я теперь связана.

Каждое взаимодействие с ним ощущается как стояние на краю обрыва, я сморю в его глаза, а кажется, гляжу в тёмную пропасть.

Тяжело осознавать, что я вышла за него замуж не по любви, а потому, что его ненависть к моему отцу безгранична.

Я тяжело вздыхаю, отрываюсь от двери и направляюсь в ванную.

Сегодня, наконец, я выхожу на свою работа. Это единственное, за что мне осталось цепляться, единственное, что напоминает мне, что у меня была жизнь до всего этого кошмара.

Были цели, мечты, желания.

***

«Анна Лозовая».

Звук имени останавливает меня. Я оборачиваюсь, осознавая с дрожью, что начальник отдела обращается ко мне.

Анна Лозовая. Новое имя ощущается как наждачная бумага во рту, грубое и нежеланное. Я мысленно повторяю его, пытаюсь осмыслить новую личность, навязанную мне. Чем больше я его произношу, тем больше оно кажется плохой шуткой. Но мужчина, идущий мне навстречу, не знает правды.

Он видит во мне жену Лозового, и это значит, что мне придется играть эту роль.

– Доброе утро, Сергей Иванович, – говорю я, выдавливаю улыбку, которая едва касается моих глаз.

– На мгновение мне показалось, что я обознался! Добро пожаловать обратно! – Он протягивает руку, я механически её пожимаю. – Как прошел ваш медовый месяц?

Медовый месяц?

Я почти смеюсь. Две недели я безвылазно провела в своей комнате, притворяясь, что ничего этого не происходит. Я поднимаю бровь, но он продолжает, не обращает внимания на моё выражение лица.

– Я не ожидал, что ты вернешься так скоро, – добавляет он, пока мы идем к лифту. – Но я рад, что ты вернулась. У нас появилось несколько дел, как раз по твоей части. Конечно, если ты захочешь уходить пораньше в эти первые несколько месяцев, чтобы наслаждаться супружеской жизнью, то нет вопросов!

Супружеская жизнь.

Еще один горький смешок вертится у меня на языке, но я его проглатываю, сохраняя нейтральный тон голоса.

– Не беспокойтесь, Сергей Иванович! Работа превыше всего!

Он с любопытством смотрит на меня, несомненно удивляясь, почему я предпочитаю погрузиться в работу вместо того, чтобы проводить время с мужем. Но я не объясняю. Я не должна ему – или кому-либо – объяснять. Двери лифта открываются, я захожу внутрь, нажимая кнопку десятого этажа.

– Я попрошу Глеба принести тебе срочное дело, – говорит он, когда двери начинают закрываться. – С возвращением, Анна Германовна!

Лифт двигается бесшумно, и как только я достигаю своего этажа, облегчённо выдыхаю, входя в свой кабинет. Он выглядит точно так же, каким я его оставила. Всё на своих местах, как будто ничего в моей жизни не изменилось.

Но это так. Я иду к своему столу, провожу пальцами по гладкому дереву, прежде чем сесть. Это то место, где я чувствую себя самой собой. Настоящей.

Не в особняке Лозового, играя роль послушной жены.

Здесь, окруженная папками и бумагами, ничто, кроме моих дел, не занимает мой разум. Тихий стук в дверь отвлекает меня от мыслей.

Входит Глеб, в его руках толстая папка и букет роз. Я подавляю желание закатить глаза.

– Поздравляю, – говорит он, кладёт цветы и папку на мой стол, сам устраивается напротив меня. – И каково это – быть замужем?

Как будто моя жизнь закончилась.

Как будто я заперта в клетке, из которой не могу выбраться.

Как будто я потеряла всё, что когда-либо имело значение.

Я снова выдавливаю из себя улыбку, сжав челюсти от напряжения.

– Это… потрясающе, – лгу я.

Глеб усмехается, не замечая моей иронии.

– Признаюсь, я не поверил, когда услышала, что ты выходишь замуж. Ты никогда не упоминала, что с кем-то встречаешься, и раз, ты Лозовая. И почему меня не пригласили на свадьбу?

Я легко смеюсь, продолжая играть.

– Мы хотели, чтобы это оставалось в тайне, – ложь легко слетает с моих губ. – Никто из нас не хотел излишнего внимания.

Глеб кивает, но его взгляд задерживается на мне, словно он ищет что-то под поверхностью.

– Ну, я рада за тебя. Но знай, если ты когда-нибудь устанешь от супружеской жизни, я всё еще свободен! – Он подмигивает, я закатываю глаза.

– Не подкатывай к замужним дамам, Глеб, – смеюсь я. – А теперь расскажи мне о деле!

Он протягивает мне папку, я открываю её, просматриваю документы. Спор с налоговой инспекцией, обжалование штрафа.

Типичное для меня дело, я адвокат по налогам, специализируюсь на налоговых спорах. Читая документы, чувствую, как ко мне возвращается знакомое состояние сосредоточенности.

Работа – мое убежище. Это единственное, что удерживает меня от погружения в страшную реальность моей жизни.

Глеб встает, чтобы уйти, я киваю, погрузившись в изучение документов. Когда дверь за ним закрывается, я делаю долгий, глубокий вздох.

Несмотря на моё новое имя, я не чувствую себя здесь Анной Лозовой. Беру в руки визитку, я всё еще Анна Авзалина.

И в этом офисе я могу притворяться, что ничего не изменилось. Но как только я выйду за пределы этих стен, мне напомнят реальность: моя жизнь больше не принадлежит мне.

Когда я подъезжаю к особняку, бросаю взгляд на светящийся экран, показывающий время.

22:30 вечера. Я понятия не имела, что уже так поздно, но, с другой стороны, в последнее время потеряло всякий смысл.

Офис – единственное место, которое, кажется, не превратилось во что-то неузнаваемое.

Взяв сумку, выхожу из автомобиля, направляюсь к входной двери. Когда ручка не поддается, я нажимаю на звонок, и через несколько минут Мария открывает дверь, на ней фартук, её резиновые перчатки покрыты мыльной пеной.

– Добрый вечер, Анна! – вежливо говорит она, её голос спокоен и предсказуем. Эта женщина вообще когда-нибудь отдыхает? Я киваю, чувствуя, как на меня накатывает волна усталости. – Хотите поужинать? – Мария предлагает, колеблясь с нерешительностью человека, который уже знает ответ. – Остался плов. Я приготовила его для Алексея Юрьевича.

Плов. Идея могла бы показаться привлекательной, если бы не дополнительная деталь «для Алексея Юрьевича».

Одна мысль о том, чтобы съесть то, что предназначается и для него, заставляет мой желудок скручиваться. Не хочу иметь с ним ничего общего. Даже ужин.

– Нет, спасибо, – отвечаю я, пытаясь казаться вежливой несмотря на то, что в животе урчит. Голод дает о себе знать, в обед я перехватила лишь бутерброд с тунцом. Мария не настаивает, я благодарна за это. – Я пойду в свою комнату. Спокойной ночи.

Я закидываю сумку повыше на плечо и направляюсь к лестнице, надеясь быстро добраться до своей комнаты.

Чёрт, кажется не повезло.

Глава 6

Анна.

Лозовой.

Он появляется на лестницы, бесшумно выходит из тени второго этажа.  На нём серая футболка, которая  обтягивает грудь, демонстрирует  крепкие мышцы под ней, а чёрные спортивные штаны свисают достаточно низко, чтобы намекнуть на сильные линии его тела.

Для такого человека, как он, незаконно выглядеть так хорошо. Мироздание посчитало нужным дать ему и стальной характер, и тело греческого бога.

– Анна, – его глубокий голос прорезает мои мысли, когда он приближается.

– Да? – Я замираю, опасаясь того, что принесет эта неожиданная встреча. Он стоит всего в нескольких шагах, слишком близко для моего комфорта. Я отмечаю, как воздух кажется тяжелее, когда он рядом.

– У тебя есть минутка?

Это вопрос, но на самом деле это,  скорее приказ, но мне плевать. О чём   вообще мы можем говорить? Обсудить, как сделать мою жизнь еще более несчастной?

– Нет!– резко отвечаю я, не дожидаясь его ответа, проскальзываю мимо него и пулей залетаю в свою комнату, захлопываю за собой дверь.

Такое чувство, что из меня выкачали все силы. Мигрень усиливается, пульсирует, я потираю виски, пытаясь отогнать усталость и разочарование.

Как мне разгрести дерьмо в моё жизни?

Как, в принципе, я докатилась до этого? Раздается громкий стук в мою дверь.

– Анна? – слышен голос Лозового с другой стороны двери.  – Я ждал тебя весь вечер. Почему ты не позвонила и не сказала, что задерживаешься?

Серьезно?

Я хмурюсь, на моём лице написано недоверие. Он ждал меня? Этого не может быть.

Но прежде чем я успеваю обдумать эту мысль, он продолжает говорить.  – Тебе следует знать, что не стоит задерживаться допоздна.

Не выдержав, я пролетаю через комнату, распахиваю дверь, зло уставившись на него.

– Зачем ты лезешь в мои дела?

– Твои  дела? – его глаза темнеют от раздражения. – Это вопрос безопасности. Есть люди, которые не колеблясь, используют тебя, чтобы добраться до меня.

– И чья это вина? – резко говорю я, делаю шаг вперед, внутри меня бурлит ярость.  – Я не просила, чтобы меня включали в твою жизнь, Лозовой. До тебя мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что меня схватят по дороге домой. Так что не вешай это на меня. Если ты думаешь, что я в опасности, найди способ защитить меня. Но так, чтобы я этого не заметила!

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но его рука сжимает мое запястье. Прежде чем я успеваю освободиться, он дергает меня в коридор. Другая его рука прижимается к стене рядом с моей головой, запирая меня в клетке, его тело возвышается над моим.

Его глаза встречаются с моими, они горят чем-то сильным, чем-то, что я не могу назвать, но чувствую в глубине своего живота. Это заставляет мой пульс учащенно биться.

– Тебе нравится играть в игры, не так ли, малышка?

Его голос грохочет, омывает мою кожу, как теплый душ в конце долгого дня.

– Не называй меня так, – выплевываю я, поднимаю подбородок с вызовом. – Я не твоя малышка. Я для тебя никто, просто девушка, которую ты заставил взять твою фамилию!

Он издает мрачный смех, от которого у меня по рукам бегут мурашки. Его рука, большая и тёплая, касается моей щеки, и я ненавижу, что мое тело реагирует, трепет чего-то нежеланного расцветает в моей груди.

– Заставили? – бормочет он, проводит большим пальцем по краю моей губы.  – Я предоставил твоему отцу выбор. Брак или смерть. Он предпочел отдать тебя мне, чем заплатить цену самому.

– И что ты с этого получаешь? – шиплю я, глядя на него снизу вверх.

– Влияние. Власть. Месть.

Его ухмылка холодна, глаза блестят от удовлетворения.

– Мой отец – лучше тебя в миллион раз. Ты не достоит его мизинца ! – Ярость, которая наполняет меня, внезапна и ослепительна. Как он смеет так говорить о моем отце?

Его ухмылка только усиливается.

– Теперь ты моя, Анна, и всё, что ты делаешь, отражается на мне, – говорит он тихим, но угрожающим голосом. – Вот почему я хочу, чтобы ты уволилась!

– Чтооо? – Слова врезаются в меня, как удар, я моргаю, не уверенная, что правильно расслышала.

– Ты меня услышала. Бросай свою работу!

– А что дальше? – Я горько смеюсь, отступаю от него, скрещиваю руки. – Ты собираешься запереть меня в этом особняке и выставлять напоказ, как трофейную жену на своих вечеринках?

– Может быть.

– Я не уйду с работы! –  Я могла бы прожечь ему дыру в голове одним своим взглядом.

– Ты уйдешь, – говорит он, понижая голос, – если важна работа, то будешь работать исключительно на меня.

Я недоверчиво смотрю на него. Его самоуверенность поразительна. Он действительно верит, что мир вращается вокруг него?  Из меня вырывается безрадостный смех, я качаю головой.

– Ты бредишь, Лозовой! Я Анна Авзалина, и мне наплевать, чего ты хочешь. Давай, попробуй заставить меня уйти. Я бросаю тебе вызов!

На мгновение он просто стоит, смотрит на меня, как будто оценивает мою решимость. Затем, не говоря ни слова, он отступает. Я пользуюсь возможностью, захожу обратно внутрь, захлопнув дверь собой. Когда я прижимаюсь спиной к двери, адреналин начинает угасать, моё сердце колотится так, будто я только что пробежал марафон.

«Боже мой», – выдыхаю я, пытаясь успокоиться. Обычно я не из тех, кто идет на конфронтацию, но в Алексее есть нечто такое, что заставляет мою кровь кипеть. Я горжусь собой. Слова, которые бросила ему в лицо не были отрепетированы, они просто вырвались наружу. И в этот момент я почувствовала себя сильной.

Я улыбаюсь, направляясь в ванную.

Выражение лица Лозового, когда я убежала, запечатлелось в моей памяти. Чувствуя себя победительницей, погружаюсь в пенную ванну, позволяя напряжению уйти из моего тела.

Но, когда я наконец забираюсь в постель, всплывают слова Лозового, брошенные в нашу первую ссору.

Его угроза.

Его обещание заставить моего отца заплатить, если я стану перечить ему.

Сжимаю кулаки, если он когда-нибудь тронет моего отца, я никогда его не прощу.

И сделаю так, что он заплатит за своё злодеяние.

Глава 7

Алексей Лозовой.

Я выхожу из конференц-зала, где завершилась  встреча с лидерами группировок, которые пришли, чтобы заявить о своей верности и готовности поддерживать сотрудничество.

Некоторые из них не выглядели удовлетворёнными, делали хорошую мину при плохой игре.

Другого выбора у них не было, я им его не дам. Они этого не заслуживают, я не забыл, что они сделали с моим отцом.

Герман Авзалин совершил самое гнусное предательство, но и другие не безупречно чисты. Все они, используя косвенные каналы, пытались отобрать то, что принадлежит мне по праву. Они думали, что я сломлен горем и как гиены пытались урвать свой кусок.

В каком-то смысле я должен благодарить Авзалина за то, что он был так смел в своих притязаниях. Если бы не его чудовищная наглость, я бы не добился того преимущества, которое имею сейчас.

Хотя, мне приходится платить свою цену.

Его дочурка испытывает моё терпение каждый день. Это сущее наказание. Когда я рядом с ней, мне приходится призывать все остатки самообладания. Она достигла высшего мастерства в том, как словом задеть и уязвить меня.

Чертовски обидно, что такая великолепная девушка, с глазами, похожими на чистое, безоблачное небо, обладает таким свирепым характером.

– Алексей Юрьевич, – останавливает меня Павел, когда я приближаюсь к двери своего кабинета, – извините, я не мог её остановить. Она собиралась устроить сцену. Я знаю, как сильно вы это ненавидите, поэтому я… я позволил ей пройти!

– Кто? – Мои брови хмурятся.

– Малицкая.

– Юлия? Вот черт, – я качаю головой. – Всё в порядке, я с ней разберусь!

Мои губы кривятся от недовольства, когда я захожу в свой кабинет и вижу Юлию, которая сидит в моём кресле, скрестив длинные ноги на столе.

– Ты, кажется, забыла своё место, Юля, – говорю я сквозь стиснутые зубы. Она бросает на меня томный взгляд, сексуально изгибаясь, медленно встаёт. На ней длинный кардиган, я подозреваю, что под ним совсем немного одежды.

– Я слышала, ты женился, – говорит она, останавливаясь в нескольких метрах  от меня. – Почему ты не прислал мне приглашение? Разве мы не друзья?

– Мы не друзья. Тебе следует уйти.

Юлия подносит палец ко рту, просовывает его между пухлыми губами. Я закатываю глаза от её попытки соблазнения.

– О? Мы не друзья? Ну, – пожимает плечами, – формально ты прав. Потому что друзья не трахаются каждый день, не пробуют друг друга на вкус, не слизывают с тела сливки и сперму.

– Чего ты хочешь? – прохожу мимо неё, направляюсь к своему стулу. У нас с Юлей есть прошлое, бурное и страстное. Мы познакомились на мероприятии, которое устраивал её отец, человек, связанный с криминалом. Юля отчаянно флиртовала, она не сказала «нет», когда я пригласил её поехать в мой отель. Но наш дикий, бурный роман завершился, когда я понял, что она всех привлекательных мужчин рассматривает как сексуальный объект. Про таких девушек в народе говорят – «слаба на передок»!

Я не осуждал её за это, мы не состояли в отношениях, но я не из тех, кто делится своей партнёршей, даже если она исключительно для секса.

– О чём ты задумался, милый? – спрашивает она, подходит к моему столу и отодвигает стул, садится, широко расставляет ноги, предоставляя на обзор свои кружевные трусики. В прошлом я бы запер дверь кабинета и нагнул её над столом.

– Если у тебя ничего серьезного, предлагаю тебе уйти, Юля!

– Правда, что ты работаешь с Германом Авзалиным?

– Кто тебе это сказал? – спрашиваю я, смутно припоминая, что недавно у меня был такой же разговор с кем-то еще. Кажется, Вова интересовался.

– Я слышала это не от одного человека! – Она пожимает плечами, проводит язычком по губами. – Вчера я была на вечеринке, там только и говорили как о твоём скоропалительном браке с Анькой Авзалиной. Тебе удалось вызвать страх, уважение и зависть, Алёша. – Юлия улыбается.  – Но я в курсе, что Авзалин сделал с твоим отцом. Я знаю, что пытались сделать другие. Думала, тебе будет интересно узнать, что теперь вас считают союзниками.

– Тебе не следует разносить сплетни, Юльчик! Твоему отцу это не понравится! – Меня пронзают раздражение и досада, но я сохраняю спокойствие. Даже если то, что она говорит, правда, я знаю, что она пытается вывести меня из себя.

Юлия встает со своего места, садится на край стола. Я позволяю ей провести пальцами по моей руке, зная, что чем быстрее она выполнит свои прихоти, тем быстрее избавлюсь от неё. Если только мое терпение не иссякнет первым.

– Знаешь, быть зятем Авзалина, это плюс к твоему влиянию. Единственная проблема в том, – её палец обвивает мой галстук и дергает его, – что он не расплачивается за своё преступление. На самом деле, его персона начинает привлекать всё больше внимания. Люди считали, месть твоя будет суровой, его найдут в сточной канаве с прострелянной головой. Ха, а он теперь твой родственник. Его зауважали, – ногти Юлии скользят по  моему подбородку.

Чушь. Я стискиваю зубы. Если я причина того, что Авзалин набирает влияние, то я готов разрушить всё. Когда большой палец Юлии касается моих губ, я шлепаю её по руке и смотрю на нее.

– Не смей. Единственная причина, по которой я всё ещё не выставил тебя за дверь в том, что решил дать тебе возможность высказаться. Смотри, я могу рассказать твоему отцу, что ты развлекаешься с его врагами.

– Ты этого не сделаешь! – восклицает она.

– Хочешь взять меня на слабо? – Уголок моего рта изгибается в злобной ухмылке.

– Ты стал скучный! Раньше ты мне нравился, потому что меньше говорил и больше действовал. Но  ты потерял свою искру. Это из-за твоей жены? Она недостаточно тебя радует?

Я качаю головой, когда Юля развязывает пояс кардигана, шагает вперед и оставляет его на полу. На ней нет ничего, кроме нижнего белья и чулок с  подвязками.

– Если тебе нужна была жена, мог бы попросить меня. Я не поклонница брачных обязательств, но ради тебя пошла бы на это!

Я усмехаюсь. Вид её тела больше не заводит меня.

Единственная девушка, о которой я думаю, – это Анна. Как бы я ни старался, мысли  о ней и её вид вызывают реакцию. Как прошлым вечером, когда я прижал её в коридоре.

– Ты мог  бы сделать всё по-другому!  – Юлия проводит рукой по груди и обхватывает её.  – У моего отца достаточно влияния, он помог бы тебе установить связи за границей. Женившись на Авзалиной, ты совершил ошибку. Теперь всё думают, что ты простил человека, который предал тебя.

– Уходи. Уходи. – Мои слова смертельно холодны, а моё горло сдавлено эмоциями, которые трудно проглотить. Я впиваюсь в её лицо с яростью, которая заставляет Юлю отшатнуться от страха. Она прекрасно знает, на что я способна.

– Ещё несколько минут назад ты мне была безразлична, – резко говорю я. – Но теперь твой вид вызывает у меня отвращение. Уходи.

Когда Юлия не двигается, я жму на кнопку. Через пару секунд в кабинет заходит Павел. Юля поспешно поднимает свой кардиган, её лицо краснеет. Вызвав помощника, я ей как бы сообщаю: ты ничего для меня не стоишь, мне не важно, кто видит тебя голой, позорься, если хочешь.

– Проводи её.

– Я тебя ненавижу, – бросает Юля, торопливо натягивает кардиган, хватает сумку и выбегает из моего кабинета, стуча каблуками по полу. Когда дверь закрывается, я поднимаю кулак, мне требуется вся моя воля, чтобы изо всех сил не ударит по столу.

«Блядь». Я провожу пальцами по волосам. «Блядь!»

Это вина Авзалина.

Нет. Я качаю головой.

Это моя вина. Я тот, кто решил забрать его дочь!

Он же решил отыграть ситуацию в свою пользу. Мне следует отправить сообщение, в котором всем будет ясно, что я не имею с ним никаких дел.

Вообще никаких.

– Собери ребят, пусть они наведаются в любое заведение, принадлежащее Авзалину. И дай им указание устроить там погром, чтобы послать ясный сигнал – мы не союзники, мы враги. Понял? – отдаю приказ Павлу.

– Понял, босс! – Он решительно кивает.

– Исполняй. А если это не сработает, мне придется вмешаться лично! – ударяю кулаком в собственную ладонь. – Ради всеобщего блага, надеюсь, до этого не дойдет.

Глава 8

Алексей Лозовой.

– Добрый вечер, Мария!  – приветствую свою экономку.  – Нет, спасибо, ужинать сегодня вечером не буду!

Кажется, Марию уже не удивляет тот факт, что теперь в этом доме ужинают редко.

Я нахожусь в отвратительном настроении.

Решительным шагом направляюсь в свой кабинет, следует изучить пару документов, которые мне прислали на электронную почту.

Сегодня звонил отец Юли, попросил согласовать встречу.

Подозреваю, его назойливая, высокомерная дочурка нажаловалась на меня и попросила папочку вмешаться.

Я собираюсь использовать встречу в своих интересах, но меня раздражает и бесит то, что Юля ведёт себя слишком навязчиво. Она так и не поняла, что с ней у меня всё кончено.

Приближаясь к кабинету, слышу шаги в коридоре. Я знаю, что Мария находится в другой части дома. Приостанавливаюсь, через несколько секунд сталкиваюсь лицом к лицу с Аней.

На ней топ на тонких бретельках и короткие шортики в спортивном стиле.

Тонкая ткань обтягивает сочную грудь без лифчика, соски торчат, её вид невероятно сексуальный и возбуждающий.

На миг представляю, как её длинные ноги обхватывают меня, как я ласкаю это божественное тело, чтобы увидеть, насколько послушной и покорной она может быть.

А эти пухлые губы? Они созданы для поцелуев. Представляю, как они трепетно обхватывают мой член…

– Чем-то  могу помочь?  – Её резкий тон вырывает меня из мира сексуальных фантазий, которые разыгрались, стоило мне её увидеть.

– Нет,  – отвечаю я, качаю головой, замечая, что она подозрительно смотрит на меня.

Почему я на неё пялился? Как будто красивых девушек никогда не видел.

Ради всего святого, она же Анна Авзалина! Дочь моего лютого врага.

Моя фамилия, которую она сейчас носит, просто формальность.

Если бы ей дали пистолет и попросили меня застрелить, она бы не колеблясь, сделала это.

– Отлично!  – Она равнодушно пожимает плечами и отворачивается. Я тоже разворачиваюсь в сторону кабинета, телефон в руке пищит, быстро пробегаю глазами по полученному сообщению.

«Я только что видела Германа Авзалина с Вовой Стольником. Они выпивают и явно что-то замышляют против тебя. Похоже, ваш союз разваливается, милый».

Юля.

Если она пыталась меня разозлить, то ей это удалось. Я резко разворачиваюсь.

– Анна. –  Она делает два шага вперед, прежде чем остановиться. Я вижу, что она не расположена вступать со мной в разговор.  – Твоему отцу запрещено появляться в этом доме, а  тебе с этой минуты запрещено его видеть!

– Что ты имеешь в виду? – в её глазах недоумение. – Мне нельзя видеться с папой? Мы так не договаривались. Я предупреждала тебя, Лозовой, командуй своими братками. Им свою власть и силу демонстрируй. Со мной это номер не прокатит, – она усиливает голос на последней фразе.  – Я не твоя рабыня и не твоя игрушка.

Я зол из-за полученного сообщения, из-за того, что за моей спиной пытаются строить козни. Слова Ани, тон, каким они были произнесены, служат последней каплей, что-то во мне срывается.

Я делаю шаг, не сводя с неё глаз. Она не отводит своего взгляда.

Мы играем в эту игру гораздо дольше, чем мне хотелось бы, но пришло время заставить её видеть так, как должно быть. По-моему.

– Ты больше не увидишь своего отца, – повторяю я. – Запомни, в тот день, когда ты это сделаешь, это будет ваша последняя встреча!

– Ты собираешься убить его? Ты на это намекаешь? – восклицает она. – Тогда почему ты этого ещё не сделал? Это ведь твой способ решать проблемы? Да? Заставить замолчать того, кто не готов тебе подчиняться! – бросает она мне вызов. – Нет человека, нет проблем.

Не позволяй ей задеть тебя, Алексей.

– Твой и мой отец были близки, как братья. Мой отец помог твоему построить то, что у него есть сейчас, и ничего не просил взамен. Но когда умер мой отец, твой начал объединяться с другими, чтобы начать борьбу против меня! Он хотел лишить меня всего. – Я сглатываю, прежде чем продолжить.  –  Он думал, что я буду слишком поглощен горем, чтобы нанести ответный удар. Твой отец, – я тычу пальцем в воздух, – считал, что имеет право на то, что принадлежит мне. Он даже не присутствовал на его похоронах. И ты осуждаешь меня за то, что я хочу отомстить?

Упрямое выражение лица Анны исчезает, на её лице появляется неуверенность, губы слегка приоткрываются, а брови хмурятся, когда она смотрит на меня.

– Тебе повезло, – говорю я. – Хотя ты этого не понимаешь. Будь на моём месте другой мужчина, он сделал бы всё, чтобы превратить твою жизнь в ад. Я не говорю, что я лучше.  – Я качаю головой, потому что считаю такие поступки варварскими.  – Я просто говорю тебе, что ты могла более реально смотреть на вещи.

– Я-я… – заикается она.

Я выдыхаю, уже сожалея о том, что  угрожал ей. Это её гениальная способность выводить меня из себя. Устало провожу рукой по волосам.

– Мой приказ остается в силе. Твой отец не должен приближаться к этому дому, а ты не должна его видеть. Пока я не передумаю.

С этими словами я оставляю её и ухожу в свой кабинет, громко хлопнув дверью.

С меня хватит!

Черт, я уже жалею, что вообще ввязался в этот брак, потребовал, чтобы она вышла за меня замуж.

Мне следовало устроить скандал, сокрушить репутацию Авзалина, использовать другие методы, в конце концов, уничтожить его.

А не вот это вот всё.

Глава 9

Анна.

Солнечный свет, бросая длинные лучи тепла на моё лицо, освещает просторную комнату.

Я лежу, уставившись в потолок, отрешённая от всего. Ощущаю пустоту, пропала мотивация что-то делать, мне даже лень двигаться. Полнейшая апатия. Привет, бессмысленные выходные!

В своей прошлой жизни я обожала выходные дни! Заранее их планировала, придумывала разные активности. Сейчас я могла бы поехать в гости к отцу, провести с ним день, может быть, помогла решить юридические вопросы, связанные с его бизнесом. Или отправилась за покупками, сделала запасы на неделю, навела порядок на своей кухне, испекла вкусные блинчики, посмотрела фильм, а вечером встретилась с друзьями в кафе или кинотеатре. Тогда мои выходные имели смысл.

Но здесь, в этой мрачной, новой жизни, в доме, где комнаты слишком большие, тихие и душные, я, кажется, утратила вкус к жизни.

Так, хватит придаваться унынию. Я вздыхаю, сбрасываю одеяло и скатываюсь с кровати с грацией ленивца, позволяю себе рухнуть на пол с глухим стуком. Поднимаюсь, потираю ушибленную руку, боль минимальная, но достаточная, чтобы напомнить мне – я жива.

– Зачем я это сделала? Зачем согласилась на этот брак? – бормочу я, хотя, уже знаю ответ. У меня не было иного выбора.

Доплелась до ванной, взяла зубную щётку, выдавила пасту. Когда я чищу зубы, мои движения машинальны, как у робота.

Затем встаю под душ. Вода слишком горячая, она обжигает мою кожу, это больно и вредно, но я терплю. Хочу, чтобы физическая боль заглушила душевную. Не сказать, что такой способ мне помог. После душа вытираю тело махровым полотенцем, надеваю мягкие хлопковые шорты и свободную клетчатую футболку.

Удобно. Легко. И совершенно лишено всякого смысла. Я сижу на краю кровати, провожу пальцами по волосам, уставившись в пустоту.

Я могла бы отправиться в офис. Работа отвлекает меня от переживаний и проблем. Когда погружаешься в рабочие момент, личные переживания уходят на второй план. У меня просто нет на них времени, а в конце рабочего дня нет сил. Но с тех пор, как я вышла замуж, мои начальники стали просто невыносимыми. Они убеждены, что должна использовать своё время для какого-то романтического блаженства медового месяца.

– Почему бы тебе не пойти домой раньше? – заявил мне вчера вечером мой шеф, не потрудившись скрыть свое замешательство по поводу того, почему я всё ещё нахожусь в офисе в девять вечера. – Наслаждайся этим периодом, пока он не закончился. Говорят, страсть утихает в браке после первого года, хотя, я уверен, у тебя будет по- другому!

Если бы он только знал, что никакой страсти в моём браке нет и не было.

Мой живот урчит, прерывая мои мысли. Ещё одно напоминание о том, что уже несколько недель я живу на перекусах. Волоча ноги, спускаюсь вниз, хватаюсь за перила, как будто ступеньки могут сломаться подо мной. В доме жутко тихо.

Лозовой в отъезде, уже почти две недели, как его нет, чему я очень рада. Для меня его отсутствие – это благословение. Чем меньше я его вижу, тем мои нервные клетки целее. Их нужно беречь, они, как известно, не восстанавливаются.

На кухне я достаю хлеб и несколько яиц. Делаю себе тосты и омлет. Я ем в тишине на кухонном острове, а затем убираю за собой. Однообразие тяготит.

Что теперь? Я не могу просто вернуться в комнату и смотреть в потолок. Мне нужно чем-то занять своё время, заполнить пустые часы, которые тянутся бесконечно.

Шоппинг.  Идея приходит мне в голову из ниоткуда.

Я никогда не была любителем шоппинг-терапии, но это убьет несколько часов. Я переодеваюсь в летнее платье, надеваю балетки, хватаю сумку. Перед тем как уйти, оставляю записку для Марии, сообщая ей, куда  направляюсь.

Не то, чтобы это имеет значение.  Не думаю, что её волнует, куда я отправилась. Но пусть будет.

Через час я оказываюсь в самом большом торговом центре столицы.  Единственное место, где можно купить всё, чего душа пожелает.

Но мне почти ничего не нужно. Это способ «убить время»! Я бесцельно брожу по бутикам с одеждой, обувью, косметикой,задерживаюсь в отделе парфюмерии «Ароматный мир».

Духи. Мне нужно что-то, что успокоит мой разум, поможет мне забыть, что я жена мужчины, от которого у меня мурашки по коже.

– Здравствуйте!  Добро пожаловать! Я могу вам помочь? – Ко мне с улыбкой подходит девушка-консультант. – Какой определённый аромат ищите?

– Мне нужен аромат, который настроит меня на дзен. – Я постукиваю себя по подбородку, притворяясь, что размышляю. – Знаете, такой обволакивающий, как кокон белоснежных простыней, в которые можно укутаться с головой и сделать вид, что тебя нет. Никто, даже самый невыносимый человек в вашей жизни, не сможет вас побеспокоить.

Улыбка девушки слегка дрогнула, её замешательство становится очевидным. Я быстро поняла, что выразилась слишком сложно.

– Я шучу, – добавляю с натянутым смехом. – Мне нужен нежный, цветочный аромат!

Она кивает, рекомендует мне несколько вариантов – от Диор, Ланком, Гуччи.

В итоге я выбираю цветочно-фруктовый аромат от Дольче.

Когда поворачиваюсь, мельком вижу мужчину, наблюдающего за мной. Он одет в тёмный костюм, что кажется совершенно неуместным в субботу. Наши взгляды встречаются,  он быстро отворачивается.

Какого черта? Я хмурюсь, оглядываюсь по сторонам. Кто такой  этот мужчина, что он делает здесь? Он точно не охранник в бутике. Я качаю головой, пытаясь отмахнуться от мыслей.

– Не мое дело, – бормочу я себе под нос, отправляясь в отдел с одеждой. Но этот мужчина застрял у меня в голове. Может, дело в том, как он на меня посмотрел? Не как мужчина смотрит на незнакомку, а так, как будто он меня знает. Или, может, я просто параноик, что неудивительно, учитывая обстоятельства.

В конце концов, я живу в кошмаре, который не выбирала. Я пытаюсь стряхнуть с себя чувство беспокойства, рассматриваю многочисленные платья на вешалках с одеждой. Проходит десять минут, я перебираю вещи, пытаюсь решить, стоит ли вообще покупать что-то новое из одежды. Белая блузка привлекает моё внимание, я почти уверена, что она мне подойдет, поэтому я решаю её взять. Как раз к моей офисной юбке.

Но когда я поднимаю голову, снова вижу того же мужчину, но на этот раз он не один. Рядом с ним стоит еще один парень, который слишком старательно делает вид, что заинтересован в новой коллекции мужских пиджаков.

В моей голове начинает звенеть тревожный звонок. Он едва уловим, но годы наблюдения за охранниками моего отца, людьми, которые следовали за ним, научили меня замечать странности.

А эти двое? Они ходят за мной, как хвостики. Я оставляю блузку на вешалке и решительным шагом иду прямо к ним.

Глава 10

Анна.

– Эй, что это значит? – требую я ответа, не утруждая себя любезностями.

– Что? – Первый мужчина моргает, притворяясь удивлённым. – Вы о чём?

– Вы следили за мной, – утверждаю твёрдым голосом.  – И не стоит отрицать! Камеры видеонаблюдения это докажут. Или вы мне говорите, что вам от меня надо, или я вызываю полицию. Выбирайте!

Второй мужчина прочищает горло, отбрасывая притворство. Его взгляд слишком острый, он выглядит настороженным и собранным. Я была права. Они здесь не для того, чтобы делать покупки. Первый мужчина поправляет галстук, верный признак того, что как-то пытается вернуть себе контроль.

– Ваш муж поручил нам обеспечивать вашу безопасность!

Я моргаю, застигнутая врасплох. Лозовой поручил?

– Он отправил вас двоих? – я указывая на них пальцем, – обеспечить мою безопасность? Получается, вы телохранители?

Они кивают с самым серьёзным видом.  Я качаю головой, отказываясь в это верить. Но они здесь, стоят прямо передо мной, я не могу отрицать очевидные вещи.

– Зачем? – вырывается у меня, но я уже знаю ответ. Лозовой говорил о безопасности, требовал, чтобы я бросила работу. – Как давно? – раздражённо спрашиваю я.

– Две недели!  – отвечает первый мужчина. Что? Целых две недели они следили за мной, а я ничего не заметила? Мои руки сжимаются в кулаки, когда я пытаюсь не дать своему гневу вспыхнуть. Как я могла их не заметить?

– Когда я еду на работу, вы тоже следите за мной? – спрашиваю я. Они кивают.

– И я вас не заметила?

– Нам дана установка не привлекать внимания, – мужчина в костюме говорит  спокойно и размеренно, – поэтому, мы всегда на расстоянии.

Я провожу рукой по волосам, чувствуя смесь разочарования и смущения. Я должна была их заметить. Я должна  была знать. Больше всего в этой ситуации меня злит Лозовой. Он даже не соизволит предупредить, что приставил ко мне охрану.

– Я Анна Авзвлина! – гордо расправляю плечи. – Мой отец – Герман Авзалин, а это значит, что я способна позаботиться о себе сама. Я не нуждаюсь в ваших услугах!

– Простите, Анна, но у нас строгий приказ! – первый мужчина невозмутимо  качает  головой. – Нам поручено не упускать вас из вида. Тем более, это место уязвимо для потенциальной угрозы.

– Угрозы?  – яростно шиплю я. – Это торговый центр.  Какой сумасшедший решит причинить мне вред? Здесь уйма людей.

Я вижу, как они обмениваются взглядами, моя гневная тирада не произвела на них никакого впечатления.

– Держитесь от меня подальше, – презрительно бросаю я, но когда разворачиваюсь и ухожу, знаю, что они меня не послушают. У них приказ, я для них объект, за которым поручено вести наблюдение и не спускать глаз.

Раздражение нарастает внутри меня, бурлит, я больше не могу наслаждаться походом по бутикам. Через некоторое время прерываю свой шоппинг,  направляюсь к выходу с раздражённым вздохом. Оглянувшись через плечо, вижу, что они следуют за мной, сохраняют дистанцию, но не упускают меня из вида. Я останавливаюсь, жду, когда они приблизятся ко мне.

– Вы можете исчезнуть?  – шиплю я сквозь стиснутые зубы. Охранники невозмутимо смотрят на меня. Они такие же, как их босс – невосприимчивые к голосу разума, упрямые как черти. Я передаю пакеты с покупками одному из них. Если они собираются ходить за мной по пятам, то пусть хоть чем-то будут полезны.

– Шоппинг закончился, мальчики, – ехидничаю я. Один из них открывает мне дверцу машины, как будто я какая-то королевская особа. – Я хочу  пообедать,   – говорю я, наклоняясь вперед. – Есть одно место, которое я знаю, оно примерно в двадцати минутах отсюда. Я называю адрес, откидываюсь назад и закрываю глаза. На самом деле я не хочу туда ехать, но и в особняк возвращаться не никакого желания.

Помотавшись целый день по городу, я, наконец, решаю, что пора отправляться домой. Уставшая, сажусь в машину, бездумно просматриваю новости в телефоне.

Вот тут я вспоминаю отца. Мы не встречались и не созванивались со дня свадьбы. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, что пролетел почти месяц. Он тоже не звонил, но для него это обычное дело. Вздыхая, я набираю его номер, вспоминаю наш последний разговор, его голос был полон эмоций, чего я редко от него слышала.

Гудки идут, но папа не отвечает. Наверное, занят. Я жду ещё несколько минут, набираю номер ещё раз. Ответа нет. Проходит пять минут. Затем десять. Пятнадцать.

За все годы, что я живу отдельно от него, такого никогда не случалось. Он не всегда отвечает сразу, но после третьего или четвертого звонка  берет трубку. Или перезванивает. Всегда. Что-то не так.

Я вновь набираю номер, когда слышу «абонент недоступен», мысли начинают лихорадочно работать, сердце колотится.

Что могло случиться? Что изменилось сейчас?

Тревожное чувство в груди усиливается, и затем в голову закрадывается леденящая мысль – Лозовой. Он ведь запретил мне видеться с отцом.

Я качаю головой. Сомневаюсь, что Лозовой заставил моего отца игнорировать мои звонки. Мой отец, несмотря на всё печальные обстоятельства, которые привели меня в эту ситуацию, никогда не позволил бы никому, даже Лозовому, лишить общения с дочерью. Но эта мысль застревает в мозгу, терзает меня. А что, если он это сделал?

«Нет», – бормочу я вслух, пытаюсь убедить себя. «Произошло нечто серьёзное». Я прокручиваю свои контакты, нахожу номер Дины, секретаря моего отца. Сегодня выходной, но я знаю, что она поможет.

Как только она берет трубку, я не трачу времени зря.

– Дина, извини, что беспокою тебя, но не могла бы ты дозвониться до моего отца? Я звоню ему, он не отвечал. Потом стал недоступен. Я начинаю волноваться! – говорю напряжённым голосом. Ты можешь ему позвонить? Пожалуйста.

– Конечно. Я сделаю это прямо сейчас!

Ожидание кажется вечностью, секунды превращаются в минуты. Я ловлю себя на том, что кусаю ногти.   Вернулась старая привычка, от которой, казалось, я избавилась. Как только я слышу звонок, поспешно отвечаю.

– Ты была права, его телефон был выключен, – говорит Дина осторожным голосом. – Я позвонила на второй номер,  он взял трубку. Он просил передать тебе, что с ним все в порядке.

Я замираю, обдумывая её слова. Второй номер? Я даже не знала, что у отца есть другой номер.

– Он что-нибудь ещё  сказал? – Я спрашиваю, и у меня в животе затягивается узел.

– Нет. Только то, что  у него всё в порядке!

– Он не сказал, что перезвонит мне? – Мой лоб морщится от замешательства, гнев начинает кипеть под кожей.

– Нет!

Мне хочется сказать нечто резкое, но я сдерживаюсь.Я расстроена, но это не её вина.

– Спасибо, Дина, – тихо говорю я.  – Я ценю твою помощь.

– Пожалуйста. Кстати, поздравляю со свадьбой. Я не смогла присутствовать, но я всё знаю.

Горький смех клокочет у меня в горле. От кого она знает? От отца, который отказывается со мной общаться? До меня доходит истина: Лозовой заставил его это сделать.

Должно быть, он оказал на отца давление, пригрозил ему. Это единственное объяснение. И чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь.

Он выполнил свои угрозы. Мой муж действительно это сделал. Мои пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

Я это так не оставлю. Я не могу просто сидеть и покорно терпеть.

Лозовой должен понять, что я не позволю себя запугивать.

К тому времени, как автомобиль подъезжает к дому, во мне всё бурлит и вибрирует от гнева. Я вбегаю в дом и почти сразу сталкиваюсь с Лозовым. Отлично.

– О, ты вовремя вернулся, – говорю я, встаю перед ним, преграждаю путь. Он одет так, будто собирается уходить, но я ни за что не позволю ему уйти, пока не выскажу всё.

– Что случилось? – Он хмурится.

– Что ты сделал? – Я шиплю, мой голос тихий, но полный гнева.  —Ты угрожал моему отцу, не так ли? Ты сказал ему держаться от меня подальше? И почему твои прихвостни следуют за мной?

– Мы поговорим об этом, когда я вернусь! – Алексей невозмутимо  поправляет галстук.

– Вернёшься? – Я развожу руки. – Ты снова исчезнешь на пару недель! Нет,Алексей, ты отзовешь своих ребят и перестанешь лезть в мою семью. Я уже у тебя, – добавляю я с горечью.  – Чего ещё ты хочешь?

– Идём, поговорим! – Он бросает взгляд мимо меня на охранников, стоящих недалеко, включая тех двоих, которые следили за мной весь день.

Я смотрю на него, не желая сдвинуться с места.

– Я скажу то, что мне нужно, независимо от того, сколько времени это займет, а затем ты можешь отправиться в любую дыру, в которой ты прятался! – Я врываюсь в его кабинет, останавливаюсь на середине, скрестив руки на груди. – Отзови своих людей, – требую я.  – Сейчас же.

– Я не отзову. Они для того, чтобы защитить тебя,  – выражение его лица невозможно прочесть, – я уже говорил, есть люди, которые могут причинить тебе вред, чтобы добраться до меня

– Отзови их, или я уйду и никогда не вернусь! – Я усмехаюсь, не верю его оправданиям ни на секунду.

– Я не позволю тебе,  – Его глаза сужаются, что-то холодное мелькает на его лице.

У меня вырывается невеселая усмешка. Он все еще думает, что я подчинюсь ему? Он думает, что его угрозы удержат меня в узде? Он ошибается.

Я делаю шаг вперед.

– Попробуй удержать  меня. Ты уже сделал более чем достаточно. Пора тебе понять, что я не та, которую можно прогнуть!

Его глаза темнеют, когда он смотрит на меня сверху вниз, но я не вздрагиваю.

– Если ты уйдёшь и у тебя получится сбежать от охранников, твой отец заплатит за это,  – тихо говорит он, его голос сочится холодным высокомерием.

Слова бьют по мне, как удар под дых, но они меня не пугают. Они меня не ломают. Мой отец уже потерян для меня с того дня, как я вышла замуж.

Если Лозовой хочет отнять у меня то, что осталось, ему придется постараться.

Я без борьбы не сдамся.

– Я ненавижу тебя, – говорю я ровным голосом, лишённым эмоций. – Я жалею о том дне, когда вышла за тебя замуж.

Прежде чем он успевает ответить, я разворачиваюсь и вылетаю из кабинета, пробегаю через гостиную и выхожу из дома.

Я не знаю, куда иду, но где угодно лучше, чем здесь, в доме Алексея Лозового.

Глава 11

Алексей Лозовой.

– Алексей Батькович,  приветствую, –  в мой кабинет,  ухмыляясь, входит Стас Серов. Я точно знаю, почему он в таком приподнятом настроении. Он заключил сделку, используя моё имя, думая, что я об этом не узнаю. Но я, естественно, узнал. Пока я ему подыгрываю, позволяю поверить, что он  хитёр и умен. Хотя мне гораздо интереснее наблюдать, как он роет себе могилу.

– Идём, остальные нас уже  ждут, – я закрываю файлы на своём ноутбуке, встаю из-за стола.

– Ты не выглядишь счастливым человеком, Лозовой. Проблемы в личной жизни?

– Ты нарываешься на  неприятности, Стас! – Я бросаю на него косой взгляд, мой голос холоден.

– Извини, я не хотел совать нос! –  Он нервно усмехается, его бравада сбивается. – Просто беспокоюсь!

– Тебе не о чем беспокоиться. Не забывай, ты здесь по делу! – Мой тон не оставляет места для спора. –  Спиридон и Малицкий  уже на месте, ты заставляешь их ждать! А твой бизнес, между прочим, по сравнению с их капиталами – это мелочь. Давай не будем тратить время на то, что тебя не касается. Время – деньги, Стас.

– Мелочь? – Он смеется, но это смех человека, который думает, что у него козырная карта.  – Я только что заключил сделку с… – Он едва спохватывается, его губы дергаются. –  Я нашёл инвестора, который желает  профинансировать открытие моих салонов досуга.

Я позволяю приманке повиснуть, притворяясь безразличным. Салон досуга? Это вообще о чём? На моём лице нет даже проблеска интереса. Моя тактика даёт немедленный результат, ведь Стаса распирает от желания поведать о своём успехе.

– Знаешь, я никогда не любил азартные игры, – продолжает он. –  Но  в этой сфере вертятся огромные бабки! Глупо отказываться от тех возможностей, которые у меня появились. Я открою в элитных районах пять досуговых салонов, они будут служить прикрытием для казино. Мы, конечно, будем продвигать через них разные услуги, , но настоящая прибыль – это азартные игры. Это не просто большие деньги, а огромные.

Я услышал достаточно. Стас  не понимает, что я уже знаю о его тайной сделке. Он не знает, что я уже контактирую с предыдущими владельцами. Я  уведу у него бизнес из-под носа, прежде чем он почует подвох. Стас слишком болтлив и беспечен, вот почему он никогда не достигнет больших высот, как был пешкой, так и останется. Он тоже в моём списке тех, кто пыталась украсть у меня власть и влияние. Я заставлю каждого из них заплатить.

Мы входим в конференц-зал. Я оглядываю лица сидящих за столом – Стас, Вова,  Малицикий, Афонин,  Коворов. Пять человек, каждый из которых тщательно втиснут в мой  план мести. Они еще не знают об этом, но их время приближается.

– Спасибо всем, что нашли время приехать, – говорю я спокойно, садясь в кресло. – Я знаю, что у всех вас насыщенный график.

– Конечно! – Вова,  как всегда,  неуважительно прерывает меня. –  Разве нельзя было назначить стрелку в другом месте? В это время, в самый час пик, добираться до твоего офиса по пробкам подобно квесту. Мог бы подумать об этом!

Под столом моя рука сжимается в кулак, но я не показываю этого. Вова всегда был для меня занозой, но его время придет. Пока что я отвечаю спокойной, почти насмешливой улыбкой.

– Это наша третья встреча, Вован!  Если бы ты не хотел быть здесь, ты мог бы отказаться. Но я уверен, что ты бы предпочел, чтобы мы в следующий раз встретились у тебя, верно? Кстати, что у тебя там с липецкими?

Лицо Вовы бледнеет, в комнате становится тихо.

– Верно, – продолжаю я, наслаждаясь моментом. – Говорят, они серьёзно взялись за тебя и твой бизнес, в наглую  оттесняют твоих людей. Ты изо всех сил пытаешься удержать свою территорию. Так что я понимаю, наш союз тебе выгоден, это делаете тебя сильнее, не так ли?

Все глаза переключаются на Вову. Я наблюдаю, как его лицо краснеет от едва сдерживаемого гнева.

– Это не так , – резко отвечает он, повышая голос. – Я никогда не просил тебя о помощи. Я просто не понимаю, почему мы всегда встречаемся здесь. Ты ведешь себя так, будто ты круче нас. А мы твои вассалы.

Потому что я круче тебя. Ты пытался отжать у меня власть и бизнес, твоя кампания с треском провалилась.

Я тихонько усмехаюсь, качая головой.

– Мы все здесь равны, господа! – Малицкий,  скользкий тип, рассмеялся, но я вижу холод в его глазах. – Хотя, моя дочь положила глаз на тебя, Алексей. Жаль, что Анна Авзалина тебя окольцевала. Скажи, твоя жена знает, как ей повезло?

Его слова – завуалированный выпад, призванный проверить меня, но я ничего не выдаю. –  Для меня верность – не пустой звук, – мягко отвечаю я. –  Вот почему я выбрал Анну. Не ради какой-то выгоды от её никчемного отца.  И потому, что женитьба на ней дала мне рычаг. Рычаг, которым я воспользуюсь, когда решу забрать всё, что осталось у Авзалина.

Но я чувствую, как за столом растёт подозрение, поэтому я быстро меняю тему, прежде чем они начнут слишком глубоко копать.

– Теперь, господа, – говорю я, мой голос резко прорезает напряжение, царившее в конферен-зале. – Давайте перейдем к делу.

В зале мгновенно становится тихо, я вижу страх в их глазах. Они не доверяют мне. Они не должны мне доверять. Каждый из них чем-то обидел меня, и каждый из них заплатит. Но не сегодня. Сегодня они всё еще думают, что контролируют ситуацию. И именно этого я добиваюсь. Мне нужно усыпить их бдительность, прежде чем нанести сокрушительный удар.

***

Несколько часов спустя, после завершения изнуряющих переговоров, я сажусь на заднее сиденье своего автомобиля и приказываю  водителю отвезти меня домой.

Домой. Это слово кажется чужим.

Прошло четыре недели с тех пор, как ночевал в своём особняке. Четыре недели я там не появлялся, за исключением   короткого визита, чтобы забрать важный документ. Я думал избежать встречи с Анной, но столкнулся с ней на выходе. Она как фурия налетела на меня, бросалась словами, желая причинить мне боль. У неё не получилось.

По крайней мере, так я себя убеждаю.

Я живу в своей городской квартире, сохраняю  дистанцию, чтобы не запутаться в эмоциях, которые  никогда не собирался испытывать.

После свадьбы всё изменилось. Аня поселилась в моих мыслях, я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о ней. Вспоминаю вызов в её глазах, когда она говорит мне, что я не имею права контролировать её жизнь. Упрямый подбородок, когда она требует снять охрану.

Я не должен думать о ней, но думаю. Слишком часто. Я даже не злился, когда она назвала меня лицемером. Я должен был разозлиться, но всё, о чем я мог думать, это как она умело скрывает свой страх. Не дрогнув, говорить в лицо то, что думает. Никто никогда так не делал. Не хочу лукавить, Анне удалось меня задеть.

Она бросила мне лицо, что я внушаю   людям ужас. Эта фраза  эхом звучит  в моей голове. Какого чёрта меня это волнует? Я не пытаюсь нравиться людям. Мне не нужно одобрение общества.

Мне нужна власть. Контроль. Я закрываю глаза, откидываюсь на кожаное сиденье, пока автомобиль мчится по городу.

Она дочь Авзалина,  в конце концов. Пешка в большой игре. Мне не интересно её мнение обо мне. Автомобиль останавливается перед домом, я открываю глаза. Со вздохом выхожу и направляюсь к входной двери.

– Добрый вечер, – как обычно, меня приветствует Мария, открывая дверь.

– Нет, спасибо, уже поздно, – говорю я, отмахиваясь от её предложения поужинать.

Она кивает и исчезает. Я иду через фойе, усталость оседает после долгого дня. Когда я дохожу до гостиной, то вижу кого-то, свернувшегося калачиком на диване – маленькую фигурку, свернувшуюся в позу эмбриона, зарывшуюся в подушки.

Аня. Я останавливаюсь, затем дела шаг в её сторону, любопытство тянет меня вперед, прежде чем я успеваю затормозить. Она спит, её лицо наполовину уткнулось в подлокотник, ноги прижаты к груди, словно она пытается защитить себя от чего-то.

В комнате достаточно тепло, но почему же она выглядит такой маленькой, такой холодной и хрупкой? Её волосы рассыпаны дикими локонами по подушке, длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. Она тихо вздыхает, её губы слегка приоткрыты, когда она дышит. Что-то шевелится во мне, что-то, чего я не хочу признавать, – когда впитываю беззащитную уязвимость на её лице. Я протягиваю руку, моя рука движется сама собой, а затем останавливаюсь, отдергивая её, как будто меня обожгло.

Какого черта я делаю? Это девушка,  которая меня не просто презирает, она меня ненавидит. Девушка, к которой я должен быть равнодушен.

Так почему я вдруг чувствую непонятное влечение к ней, это странное чувство… чего-то?

Я качаю головой, встревоженный чуждыми мыслями, закрадывающимися в мой разум.

– Алексей Юрьевич,  – голос Марии  прорезает тишину, пугает меня.

– Я иду спать, – быстро говорю я, отступая от Анны, как будто меня застали за чем-то нехорошим. –  Разбуди  её. Пусть идёт в комнату.

– Конечно!

Не говоря больше ни слова, я поднимаюсь по лестнице, сжимаю перила сильнее, чем нужно, и снова и снова прокручивая в голове этот момент.

Что со мной не так? Внутри меня закипает разочарование. Я направляюсь в душ, делаю воду горячее обычного, надеясь, что она сожжет мысли, кружащиеся в моей голове.

Я отчаянно тру своё тело, словно хочу почувствовать себя чистым. Я хочу стереть из своего сознания образ спящей Анны, чистой, умиротворённой, беззащитной.

Но чем больше я пытаюсь смыть его, тем сильнее он становится. Как пятно, которое невозможно вывести.

И это безумно меня раздражает.

Глава 12

Анна.

– Господин Васюков, – я встаю из-за стола, когда дверь открывается, в кабинет входит невысокий, самодовольный человек с хитрющим взглядом. Я узнаю его, один из кандидатов, который баллотировался на пост губернатора, но с треском проиграл выборы.

– Анна Германовна, – приветствует он меня широкой, отработанной улыбкой политика. Его пожатие слишком крепкое, почти болезненное. Я быстро отстраняюсь, снова сажусь и напоминаю себе, что это просто очередной клиент.

– Я изучила документы по вашему делу, Матвей Иванович, – начинаю я, пытаясь сохранить профессионализм. – Я хочу заверить вас, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы…

– Вы жена Алексея Лозового, не так ли? – прерывает он меня, наклоняется с той же ухмылкой. Я киваю, мой живот сжимается. Ненавижу, когда люди поднимают тему моего брака, особенно в стенах офиса. Как будто они больше не видят меня, только его имя, прикрепленное ко мне, как ярлык – «жена Лозового».

– Мило, – говорит он, улыбается, как будто только что выиграл в лотерею миллион рублей. Он снова протягивает руку, хватает мою ладонь, я сопротивляюсь желанию отстраниться. – Я знаком с твоим отцом, замечательный человек. Но мне нужно встретиться с твоим мужем. Мне нужна его помощь в одном деле.

– В смысле? – я резко отдергиваю свою руку, едва сдерживая раздражение.

– Он занятой человек, – продолжает Васюков, понижает голос, словно делится со мной большим секретом.  – Но я снова иду на выборы. Знаю, у твоего мужа в определённых кругах большое влияние. Можешь ли ты организовать нашу встречу? Расскажи ему обо мне.

Вот оно что! Я должна  была догадаться. Я делаю глубокий вдох, пытаюсь говорить ровно.

– Какое отношение имеет Лозовой к вашему  делу по оспариванию налогового штрафа?

– Да никакого! –  его ухмылка становится широкой, демонстрирует, что он считает себя самым умным и хитрым. – Это просто повод встретиться с тобой. Подумал, что ты сможешь помочь мне организовать встречу с твоим мужем. Если бы я сразу назвал истинную причину, сомневаюсь, что ты согласилась бы на встречу.

Вот так наглость! Я сжимаю челюсти, но сохраняю вежливый тон, слишком вежливый, учитывая, что я чувствую.

– Если у вас нет вопросов по налогам, предлагаю вам уйти. У меня имеются другие клиенты.

– Так ты скажешь своему мужу?– Он снова наклоняется ко мне, с той же глупой улыбкой на лице, как будто он не понял ни единого слова. – Я свободен завтра, и…

– Нет, – резко обрывая его. С меня хватит.  – Я не буду выступать посредником между вами и кем-либо, господин Васюков. Если хотите увидеть Лозового, тогда отправляйтесь прямиков в его офис.

Он недоумённо смотрит на меня, словно не понимает, почему я злюсь. Конечно, не понимает. Он уверен, что его просьба – сущий пустяк.

– Всё, что тебе нужно сделать, это упомянуть моё имя, – продолжает стоять на своём, объясняет мне, как глупышке. – Сама понимаешь, я не могу записаться на прием, учитывая моё положение. Хотелось бы встретиться в неформальной обстановке.

Я раздраженно потираю лоб. Почему у меня нет волшебной палочки, я бы взмахнула, чтобы противный Васюков очутился на каком-нибудь необитаемом острове.

– Извините, у меня следующая встреча! – говорю я, вставая.

– Понятно! – Он наконец понимает намёк, медленно встаёт, у него вид, как будто я его обидела. – Хорошего вам дня!

– И вам!  – бормочу я сквозь стиснутые зубы, следую за ним, плотно закрываю дверь, когда он уходит. Расстроенная до невероятности, провожу пальцами по волосам.

Мой кабинет являлся для меня безопасным местом, неким островком, куда не дотягиваются щупальцы Лозового. Но теперь даже это испорчено.

Алексей Лозовой захватывает мою жизнь, с горечью думаю я.

Самое ужасное, что Васюков, вероятно, не первый и не последний человек, который явился ко мне в надежде получить доступ к Лозовому.

Я тяжело вздыхаю, массирую виски пальцами. Может, мне стоит сменить фамилию обратно на Авзалину?

По крайней мере, меня не станут ассоциировать с ним. Но с другой стороны, разве это не вызовет вопросы?

– Кого я обманываю? – бормочу я, опускаясь обратно в кресло. – Смена фамилии сейчас привлечёт ещё больше внимания. Последнее, что мне нужно, – это люди, которые суют свой нос в мою жизнь.

Я тяжело вздыхаю, решаю сосредоточиться на работе.

Это единственное, что я могу сделать.

Может быть, досадная история с Васюковы единичный инцидент? Больше никто не осмелится явиться ко мне со своими просьбам организовать встречу с мужем. По крайней мере, я надеюсь, что этого не произойдет.

Несколько часов спустя, когда солнце уже давно село, а усталость пробирается до ломоты в теле, подъезжаю к дому и сразу замечаю необычное количество припаркованных снаружи автомобилей.

Странное зрелище, которое заставляет меня тревожно напрячься. Что, черт возьми, происходит?

Кругом стоят люди в костюмах, это не знакомые охранники. Они настороже, их вид напоминает мне о том, как мой отец усиливал охрану вокруг дома, когда ожидал неприятностей.

У Дмитрия встреча с лидерами ОПГ? Я паркую машину с растущим чувством беспокойства.

Когда я подхожу к дому, открывается входная дверь. Держась за руки, появляется пара, они одеты так, будто явились на коктейльную вечеринку. Я хмурюсь ещё сильнее.

За ними следует ещё одна девушка, её длинное чёрное платье мерцает в вечернем свете. Заметив меня, прямиком направляется ко мне, сияя лучезарной улыбкой на лице.

– Анна, – приветствует она меня, как будто мы давние приятельницы, берёт меня за руку, прежде чем я успеваю среагировать.  – Мы уже начали думать, что вы не явитесь! Ваш муж рассказывал нам, как много вы работаете.

Её хватка легкая, но слова вызывают у меня желание отдернуть руку. Я смотрю на неё, сбитая с толку и все больше раздражаюсь.

– Но тебе не нужно работать,  – добавляет она покровительственным тоном.  – Ведь не для этого мы выходим замуж за богатых и влиятельных людей. Их деньги – наши деньги.

Я моргаю, сбитая с толку. О чём, черт возьми, говорит эта женщина?

– Извините, я вас не знаю, – говорю я, выдавливаю улыбку, несмотря на желчь, поднимающуюся к моему горлу.

– О, извини! – она беззаботно смеется. – Я Гуля, жена Станислава Серова.

Имя мне ничего не говорит, но я все равно улыбаюсь.

– Приятно познакомиться, – умудряюсь сказать я. – Ожидается вечеринка?

– Конечно! – Она сияет. – Это ваша свадебная вечеринка, глупышка. Поскольку мы все не смогли присутствовать на свадьбе, твой муж решил отпраздновать со своими друзьями здесь. Он разослал приглашения на прошлой неделе.

Вот ублюдок. В моей голове раздается свисток ярости. Как он смеет устраивать вечеринку, не сказав мне ни слова?

Типичный Лозовой.

Он человек, который считает, что все должны подчиняться его воле.

Но он ошибается, если думает, что я буду его покорной марионеткой.

Глава 13

Анна.

– Тебе стоит переодеться, – говорит Гуля, совершенно не замечая моего бурлящего гнева. –  Все тебя ждут.

О, они ждут! Но это будет не то, чего они ожидают. Всё еще в своей офисной одежде, уставшая и раздраженная, я влетаю в дом через главный вход.

Если Лозовой хочет заставить меня играть гостеприимной хозяйки, он пожалеет об этом решении.

Я покажу этим гостям, кто я на самом деле. Никаких нарядных платьев, никаких улыбок, никакой игры в послушную и покорную жену. Но вместо толпы в гостиной, я врезаюсь прямо в своего мужа.

– Что происходит? – резко говорю я, едва сдерживая голос. –   Почему ты устроил вечеринку, не предупредив меня? Я прихожу домой, а незнакомые люди бесцеремонно пялятся на меня.

– Им интересно, вот и пялятся,  – говорит он, пожимая плечами.  Выражение его лица раздражающе спокойно. –  Всё, что тебе нужно сделать, это подняться наверх, переодеться в красивое платье и сыграть роль хозяйки.

– Хозяйки? Я что, твоя трофейная жена?

Его лицо каменеет, и его следующие слова меня глубоко ранят.

– Как ты думаешь, почему я женился на тебе? Ты здесь, чтобы подчеркнуть мой статус, Анна. Ты сыграешь свою роль, или у нас будут проблемы!

– Ты серьёзно?! – Я хихикаю, не в силах поверить в его дерзость.

– Мария  передала одно из твоих платьев персональному стилисту, чтобы узнать размер. Стилист подобрал несколько вечерних платьев, их привезли, они в твоей спальне. Выбери наиболее подходящее.

– Я не собираюсь наряжаться ни в какие платья, – шиплю я, гнев нарастает в моей груди.

– Это мы еще посмотрим!– Он снова пожимает плечами и уходит.

Я стою, разинув рот, наблюдаю, как он исчезает в глубине дома.

Его высокомерие настолько подавляюще, что на мгновение я ошеломленно замираю.

Но затем у меня начинает формироваться опасная идея. Если он хочет, чтобы я играла роль, я буду её играть.

Но буду играть по-своему.

Поднявшись в комнату, я нахожу платья, развешанные на напольном кронштейне.

Я признаю, что дизайнерские платья прекрасные, одно краше другого.

Моё внимание привлекает платье ярко-красного цвета с лифом из бисера и шелковой длинной юбкой.

Считается, что красный – это цвет вызова, страсти, сексуальности. У меня нет сомнений, больше не смотрю другие платья, надеваю красное. На моей фигуре оно сидит как влитое, облегает каждый мой изгиб. Из украшений выбираю колье из белого золота с бриллиантами,

Как бы я не хотела это признавать, платье реально шикарное.

Я могла бы чувствовать себя королевской особой, если бы человек, который устроил весь этот бедлам в моей жизни, не вызывал во мне столь бурную волну негодования.

О, как я его ненавижу!

Ну, ничего, смеётся тот, кто смеётся последним.

Лозовой не уточнил, какую хозяйку он хочет видеть, поэтому я буду той, которую он явно не ожидает.

На сегодняшний вечер я забуду о скромности и сдержанности.

Наношу на губы яркую помаду, надеваю туфли на высоких каблуках и спускаюсь вниз.

Когда я приближаюсь к саду, слышу гул голосов, смех и звон бокалов.

Вечеринка в самом разгаре. Всё светится, играет музыка, шампанское льётся рекой. Лозовой не пожалел денег на организацию вечеринки.

– Анна, вы выглядите потрясающе, – приветствует меня мужчина, когда я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам.

– Спасибо! – Я мило улыбаюсь.

Другой мужчина подходит ближе, его взгляд тут же падает на вырез моего платья.

– Лозовой вытянул счастливый билет, женившись на дочери Германа Авзалина! Ах, какая женщина, мне бы такую! – с экспрессией произносит он.

– О, ты преувеличиваешь! – Я хихикаю, кокетливо прикрываю рот, чтобы он подумал, что я скромничаю. – Это просто платье такое.

Как я и ожидала, его взгляд слишком долго задерживается на моём декольте. Платье очень откровенное, обнажает грудь, подчеркивает мои изгибы и не оставляет места для воображения.

Я не люблю привлекать внимание, но сегодня вечером я собираюсь блистать.

Здесь больше людей, чем я себе представляла.

Некоторые мне знакомы, они общались с моим отцом, других вижу впервые.

И всё же, они все здесь, улыбаются, общаются, веселятся.

И ждут, когда Лозовой представит публике блестящий, новый аксессуар – свою жену.

Если они пришли ради шоу, мрачно думаю я, то я устрою им шоу.

Подняв подбородок, я шагаю сквозь толпу, глаза следят за мной, одни с открытым восхищением, другие с завистью, третьи – с любопытством.

– Анна, – мужчина в смокинге берёт мою руку и прижимается к ней губами. –   Разрешите представиться. Станислав Серов. Близкий друг Алексея.

Муж Гули, вспоминаю я. Он источает фальшивое обаяние, как и другие.

– Приятно познакомиться, Станислав. Вам нравится вечеринка?

– Тебе, – поправляет он, его взгляд скользит по моему декольте, задерживается слишком долго.  – Пожалуйста, давай без этих официальных «вы»! Мы на «ты»! Договорились?

Я сдержанно улыбаюсь ему, позволяя наглому взгляду блуждать по моей фигуре.

– Конечно, Станислав, – краем глаза я замечаю Лозового. Он стоит в другом конце сада с девушкой, которая оживленно щебечет, кокетливо улыбается. Но его взгляд устремлен на меня и моего спутника.

То, как сжимается его челюсть, как сужаются его глаза…

Это не просто раздражение.

Это ревность.

Я подавляю смех, позволяя волнению и азарту захлестнуть меня.

Алексей Лозвовой ревнует! И это восхитительно. Я впадаю в состояние эйфории и возбуждения.

– Стас,  – говорю я, хлопая ресницами. – Многих гостей я не знаю. Можешь меня со всеми познакомить?

– Конечно! –   Стас сияет, горя желанием угодить. – Я знаю здесь всех. Давай, представлю тебе ребят.

Когда я беру его за руку, то оглядываюсь на Лозового, встречаю его яростный взгляд.

Если бы взгляд мог убивать, я бы умерла  на месте.

Но вместо этого я улыбаюсь ему – медленной улыбкой Чеширского кота.

Я победила.

Глава 14

Алексей Лозовой.

Пролетела неделя с той злополучной вечеринки, а я до сих пор   не могу избавиться от образа  Стаса,  держащего Анну за руку.

Эта картина запечатлена  в моём сознании,  она как заноза, которую я не могу вытащить. Каждая деталь того вечера продолжает вертеться в моей голове. Я помню, как  увидел Анну, она шествовала с царственной осанкой по саду, как будто хозяйка  этого места.

Ярко – красное  платье придавало налёт соблазнительной дерзости.

Глубокий вырез обнажал часть груди и подчёркивал  лебединую шею,  ткань  соблазнительно  обтягивала   женственные изгибы. О, это тело богини! Её вид свёл меня с ума, я моментально стал твёрдым, просто глядя на неё.

В том, как она держалась, было нечто раздражающе пленительное. Каждый её шаг притягивал взгляды  гостей,  включая мой.

Как она двигалась, танцевала, улыбалась, все мужики с неё глаз не сводили.

Я сказал себе, что меня это не волнует.

Что мне всё равно.

В конце концов, я устроил эту чертову вечеринку, чтобы показать ей, кем она является – моим трофеем. Ничего больше. Я добился, чего хотел – продемонстрировал публике своё новое, эффектное приобретение.

Но когда я поймал  взгляд одного из мужчин, который пялился на неё слишком долго, во мне вспыхнул собственнический гнев.

С чего бы мне ревновать? Она мне даже не нравится. Или я так себе обманываю?

Это неважно, подумал я тогда. Она просто ещё одна пешка в большой игре.

– Алексей Юрьевич,   – голос Марии  прерывает мои мысли, возвращает в настоящее. –  Анна  просила передать, что задержится на минут тридцать. Ей нужно время, чтобы привести себя в порядок.

Конечно, нужно!

Я ухмыляюсь про себя. Анна  специально тянет время,  не горя желанием идти на мероприятие, на которое нас пригласили. Да и меня хочет позлить, раскусил её, она любит испытывать моё терпение.

Предвидя это, сказал, что нам нужно выехать на час раньше, чем планируется. Даже если она протянет час, мы все равно успеем.

Мой телефон завибрировал,  я взглянул на экран, сообщение от Юли.

Неужели ты приведёшь свою жену? Ты же знаешь, тебе не обязательно это делать. Пусть сидит дома и вяжет носки.

Я закатываю глаза и удаляю сообщение.

Ровно через тридцать минут я слышу безошибочный стук каблучков по мраморному полу.

Я оборачиваюсь, всё мысли в моей голове испаряются.

Анна  стоит в нескольких метрах  от меня, на ней изумрудное  платье, которое облегает фигуру во всех нужных местах.

Атласная ткань мерцает на свету, придаёт сияние, словно она принцесса из сказки.

На  шее мерцает   простое бриллиантовое ожерелье.

Но  мой взгляд привлекают  её губы, накрашенные в смелый, страстный, малиновый цвет.

Сочные, гладкие, шелковистые, они созданы для поцелуев.

У меня перехватывает дыхание.

Черт. Вся кровь в моём теле, кажется, устремляется  в одну точку, когда я смотрю на нее.

И впервые я не могу отрицать очевидное.

Меня влечет к  дочери моего врага.  Она как огонь, расплавляющий лёд, которым, как бронёй, я обложил своё сердце.

– Ты готов? – Аня прочищает горло, её резкий тон выводит меня из оцепенения.

Я моргаю, пытаясь взять себя в руки.

– Ты не торопилась, – говорю я, хотя моему голосу не хватает обычной резкости. Её красота притупила мою резкость, и это осознание раздражает меня.

Она не удосуживает меня ответом, молча проходит мимо, к выходу. Я не могу не смотреть на неё, платье развивается при каждом шаге, подчеркивает  изгиб  бедер.Кажется, я попал!

Её зад покачивается в ритме, от которого у меня пересыхает во рту. Я умираю от голода. По ней.

Автомобиль  останавливается перед  рестораном, где  проходит мероприятие. Я выхожу первым, галантно подаю руку. Анна берёт меня за руку, выдвигает  одну ногу ровно настолько, чтобы сквозь разрез платья была видна её лодыжка. Мои челюсти сжимаются. Как только она выходит, все глаза устремлены на неё. Красная дорожка озаряется вспышками камер,  все объективы устремлены на мою жену.

Моя жена. Эта мысль обрушивается на меня, как волна.

Она здесь, чтобы показать миру,  кто я, чем владею.

Дочь Германа Авзалина, облаченная в лучшее  дизайнерское платье, которое можно купить за деньги. Девушка,  о которой большинство мужчин могут только мечтать, стоит рядом со мной. Она принадлежит мне.

Я предлагаю ей свою руку, притворно улыбаясь камерам. В конце концов, это всё часть представления.

Но внутри есть что-то ещё – собственническая потребность держать её рядом, напоминать миру, что она моя.

В помещении,  как только двери за нами закрываются,  Анна отпускает мою руку, Маска спадает, лучезарная улыбка на её лице погасает, я знаю, что будет дальше.

– Я устроила для тебя достаточно хорошее шоу? – шипит она, её голос пронизан ядом. – Доволен?

– Что? – Я, нахмурившись, смотрю на неё.

Она закатывает глаза, в её мимике сочит разочарование.

– Ты сам это сказал. Я твоя трофейная жена, верно? Разве не поэтому ты заказал это платье, украшения? Они, должно быть, стоят  целое состояние. Надеюсь, это того стоило, учитывая эффект, который я произвела.

– Так и есть. Ты молодец! – Её язвительный тон заставляет мою кровь кипеть, но мне удается сохранить нейтральное выражение лица.

– Понятно!  – Анна усмехается, звук  полон насмешки.  – Ну, я  пойду сейчас напьюсь. Иначе, если мне снова перед камерами придётся играть роль хорошей жёнушки  и восхвалять тебя,  боюсь,   захочется блевануть.

Она начинает уходить, но я резко  хватаю её за запястье.   Она поворачивается, глаза её горят яростью, на мгновение мы оказываемся в безмолвной битве.

– Тебе не стоит делать этого здесь, – тихо предупреждаю я, мой голос низкий и опасный. –  Пострадает твоя репутация, а не моя!

Я отпускаю её  запястье, это незапланированное действие уже раздражает меня. Я не хотел её хватать. Но мысль о том, что она напьется, что  другие  мужчины будут пялиться на неё, как на садовой вечеринке…

Это что-то скручивает во мне,  то, что я не могу контролировать.

– Не пей слишком много, – добавляю я, прикрывая свою ошибку. – Не позорься, малышка!

Её подбородок вызывающе поднимается, взгляд не дрогнул. Затем она убегает, направляется прямиком к ближайшему официанту. Хватает с подноса два бокала шампанского и быстро выпивает оба.

Как ни странно, я нахожусь под впечатлением от её выходки.

Глава 15

Алексей Лозовой.

Помимо восхищения, меня душит ярость. Весь вечер я не могу перестать смотреть на неё. Я не могу перестать думать о том, как Анна, с дьявольским огнем в глазах, превращает мой разум в хаос.

Она ведьма, сексуальная, коварная, притягательная.

Она больше не пешка, нет. Она нечто другое, то, что я отказываюсь признавать.

Я не могу стоять, наблюдать за ней, когда у меня есть более важные дела. Но мне нелегко оторвать взгляд от Анны, флиртующей с мужчинами, которые окружили её.

Она даже не смотрит в мою сторону, как будто ей нет никакого дела, что она моя жена и должна вести себя прилично.

Чтобы стряхнуть напряжение, сжимающее меня, как тиски, я заставляю себя двигаться. У меня имеются дела, которые нужно уладить, в неформальной обстановке пообщаться с нужными людьми.

Но куда бы я ни пошёл в этом зале, с кем бы я ни говорил, образ Анны продолжает возвращаться в мой разум.

Она точно, ведьма!

Её платье, это – сплошной секс. Вырез подчёркивает грудь, сексуально оголяет ноги, когда она двигается. А то, как она смотрит на этих мужчин? Будто они значат для неё больше, чем мужчина, за которого она вышла замуж.

Мне хочется схватить её и уволочь из этого зала, но я не тот мужчина, который позволяет эмоциям встать на пути. Я не могу позволить себе показать ей, что её поведение меня задевает. Я демонстрирую полнейшее равнодушие. Игнор. Но надолго меня не хватает.

Я резко обрываю разговор со своим собеседником, извиняюсь и иду в сторону выхода. Пробираюсь сквозь толпу, на прохладный ночной воздух, мне нужно побыть в тишине, чтобы прочистить голову.

Не успеваю дойти до двери, как меня хватает за руку чья-то рука.

Юля.

– Что ты делаешь? – рычу я, стряхивая её. Она с хитрой улыбкой подходит ближе.

– Составляю тебе компанию, дорогой! Как в старые добрые времена.