Счастье с горьким привкусом неба

Глава 1. Внезапная задача

Андрей сел в кресло у иллюминатора аэробуса, пристегнул ремень безопасности и стал с безразличием наблюдать за суетой, царящей вокруг самолёта. Грузчики на электрокарах возили вереницы телег с багажом, авиатехник, закончив предполётный осмотр борта, важно расхаживал по стоянке и следил, чтобы никто из обслуживающего персонала ничего не повредил на самолёте. Симпатичные девушки со службы перевозки аэропорта стояли возле трапа и регулировали поток пассажиров на нём, так как каждый стремился как можно скорее подняться на борт, занять своё место и приготовиться к полёту, что провоцировало некоторое столпотворение. Милые стюардессы равномерно распределились по салону и помогали замешкавшимся клиентам, чтобы они не задерживали в проходе своих попутчиков. У всех было приподнятое настроение. Впрочем, когда летишь в Париж, то настроение всегда приподнятое. Таким оно было и у Андрея, когда он пару месяцев назад впервые летел в столицу Франции. Но сегодняшний перелёт в Париж его скорее угнетал, чем радовал. Андрей не испытывал никакого удовольствия от предстоящей поездки. Точнее говоря, его беспокоила не сама поездка, а та непростая миссия, которую ему предстояло выполнить. И где-то в закоулках подсознания у него на мгновенья даже возникла мысль, что лучше бы он вообще никогда не был лично знаком с Милен… Но надо было лететь… Причём именно к Милен Фармер…

Неделей ранее.

Николай припарковал машину возле офиса и поднялся в свой кабинет. Опустившись в прохладное кожаное кресло, он откинулся на спинку, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы немного отдохнуть от беготни по клиентам, которой он занимался с самого утра. С одними нужно было заключить договор, с другими – подписать дополнительные соглашения, третьим – завезти акты выполненных работ. Всё бы ничего, но уже второй клиент по каким-то причинам перенёс время встречи на более позднее время, поэтому пришлось на ходу корректировать заранее составленный план работы на день, что внесло в рабочий процесс небольшую сумятицу и нервозность. Но, как бы там ни было, со всеми клиентами удалось встретиться, и теперь нужно было составить сводный отчёт, чтобы доложить руководству то, что, как говорится, осталось в сухом остатке.

Начав набирать на компьютере отчет, Николай глянул на настольный календарь, чтобы свериться со специальными отметками, которые он в нём делал для наглядности общей картины состояния дел. Пробежавшись взглядом по кружочкам, квадратикам и крестикам, он с удовлетворением отметил, что пока всё идёт по плану. Но тут же его внимание привлёк день на следующей неделе, который был выделен красным маркером. Этот день выделялся не только в настольном календаре на рабочем месте, но также в его ежедневнике, в смартфоне и в домашних календарях. Это была особенная дата. Это была метка судьбы. Данный день был выделен потому, что он отстоял ровно на два месяца вперёд относительно того дня, как Николай крайний раз приехал от Милен. А это означало, что уже сейчас нужно было серьёзно задуматься о поездке к любимой женщине.

Николай свернул окно с только что начатым документом, в несколько кликов мышки открыл фотографию Милен, а затем снова откинулся на спинку кресла, любуясь её благородными чертами лица. Переводя взгляд то на календарь, то снова на монитор, он с ещё большей остротой стал понимать, что пора что-то делать. Времени до истечения двух месяцев, которые он с Милен отмерил для следующей их встречи, оставалось всего-то неделя. А командировка во Францию так до сих пор и не предвиделась. Всё шло к тому, что ему придётся просить у начальника краткосрочный отпуск, чтобы съездить к Милен и, наконец-то, откровенно обсудить с ней перспективу их дальнейших отношений. И вопрос об отпуске нужно было решать уже сегодня, так как дальше откладывать это дело было нельзя. Конечно, ничего страшного не случилось бы, если бы Николай приехал к Милен и через три месяца, предварительно уведомив её об этом. Но раз уж они договорились, что он приедет не позднее чем через два месяца, значит этого срока и нужно придерживаться.

Ещё немного поразмыслив, Николай решил сегодня же обратиться к начальнику с просьбой об отпуске. И сделать это можно было после того, как он предоставит ему свой отчёт. У шефа никаких замечаний к Николаю не было, все сроки выдерживались строго по графику, срочные дела были завершены, следовательно, можно было рассчитывать на благосклонность руководителя и надеяться на предоставление отпуска. Значит сейчас необходимо поторопиться с составлением отчёта.

Снова открыв окно с начатым документом, Николай стал быстро его заполнять, изредка сверяясь с записями в ежедневнике. Вдруг раздался звонок смартфона. Звонила секретарь начальника.

– Слушаю тебя, Катюш! – ответил Николай, нажав кнопку громкой связи и продолжая набирать текст на компьютере.

Катерина была молодой женщиной лет тридцати, поэтому, учитывая то, что Николай был старше неё, она не имела ничего против, чтобы он обращался к ней на «ты» и по имени. К тому же, она испытывала симпатию к Николаю, что тоже немного упрощало их общение.

– Николай Михайлович! Сергей Владимирович попросил, чтобы вы зашли к нему сразу же, как только появитесь.

– Что-то случилось?

– Да вроде ничего. Я ему сегодня утром много почты занесла. Может быть с этим как-то связано. Думаю, что появились какие-то новые клиенты, и он хочет кого-то из них дать вам в работу.

– Понятно. А как у него настроение вообще?

– Нормальное. Пока никто не испортил. Шутит, улыбается.

– Тогда я буду у него минут через двадцать.

– Хорошо! Никаких встреч у него пока не запланировано, поэтому ждать не придётся.

– Добро! – сказал Николай и нажал кнопку отбоя.

Николая обрадовало то, что настроение у начальника было хорошее. Это давало дополнительные шансы на положительное решение его вопроса. Но наличие реальной «угрозы» получить новых клиентов как раз в момент разговора об отпуске немного настораживало, так как клиенты могли быть срочными, а работа с ними могла затянуться на недели, что безоговорочно откладывало поездку в Париж. Николай решил в любом случае задать вопрос об отпуске. За спрос, как известно, денег не берут. Откажет – значит откажет. А там глядишь – и разрешит!

Распечатав набранный отчёт, Николай бегло пробежался по страницам и сложил их в солидную кожаную папку. Сунув туда же ежедневник и проверив, не забыл ли он свой золотой «Паркер», который ему не так давно подарила Милен, Николай вышел из кабинета и направился в приёмную шефа.

– У себя? – спросил он Катерину, зайдя в приёмную и подходя к двери кабинета начальника.

– Да, заходите, – с улыбкой ответила молодая женщина, окинув взглядом безупречный внешний вид Николая. «Где же мне такого мужчину найти?» – подумала она про себя, в который раз задаваясь этим вопросом, который всё чаще возникал у неё именно при виде Николая.

Николай открыл дверь в кабинет и по старой армейской привычке, прежде чем зайти, спросил:

– Разрешите войти?

– Входи, Николай! Присаживайся! – в полголоса отозвался Сергей Владимирович, отодвинув в сторону смартфон, по которому он сейчас разговаривал, и жестом указал на ближайший к его столу стул.

Николай присел на указанное место, положил папку на стол для совещаний, который вместе со столом начальника образовывал букву «Т», и стал ждать, пока шеф закончит разговор по телефону. Николай бывал в этом кабинете несчётное количество раз, но, чтобы хоть как-то унять скуку от вынужденного ожидания, он снова окинул его взглядом.

Кабинет начальника или «Логово Мюллера», как его называли некоторые острословы, представлял из себя помещение средних размеров, в котором свободно размещались широкий письменный стол шефа, длинный стол для совещаний, за которым одновременно могло находиться до девяти человек, десять стульев и пара шкафов. Небольшой шкаф для одежды стоял в углу и почти не бросался в глаза. Второй шкаф, – со стеклянными дверцами, предназначенный для хранения документов, – стоял посреди стены напротив больших окон, которых было два. Двухуровневый потолок содержал многоламповую систему освещения. Стены были выкрашены в приятный светло-бежевый цвет, в тон которому были подобраны роллеты на окнах. На стенах висело несколько больших фотографий, похожих на картины. И фотографии эти были весьма неординарные.

Сам Сергей Владимирович представлял из себя седовласого мужчину лет шестидесяти, нормальной комплекции, ростом выше среднего. У него всегда была аккуратная короткая стрижка и опрятный внешний вид. На первый взгляд – начальник как начальник, которого можно встретить где угодно. Но чёткость и лаконичность, с которой он ставил задачи или давал указания, методы, которыми он пользовался для сбора и анализа информации, а также приёмы в работе с людьми сразу же выдавали в нём кадрового офицера. Сергей Владимирович действительно был полковником в отставке, прошедшим за тридцать лет службы тернистый путь от командира взвода до начальника оперативного отдела штаба округа. Вся его служба прошла в артиллерии. Исходя из этого, он с особым уважением относился к Николаю как к офицеру, так как чувствовал в нём боевого товарища.

Довелось Сергею Владимировичу и повоевать. Два года он служил в Афганистане. Там он не раз видел, как всего лишь пара штурмовиков Су-25, под огнём с земли, за несколько минут разносила в пух и прах укреплённые объекты моджахедов, которые его артиллеристам пришлось бы долбить не менее часа. После этого он проникся особым уважением к лётчикам вообще и к лётчикам-штурмовикам в частности. Соответственно, это уважение дополнительным бонусом имело отношение и к Николаю. И хотя Николай понимал, что при таком отношении со стороны начальника ему могло сойти с рук то, за что другие получили бы серьёзное взыскание, он никогда не доходил до необходимости пользоваться излишней благосклонностью шефа и всегда выполнял поставленные задачи быстро, качественно и в срок. Сергей Владимирович, в свою очередь, сразу рассмотрел в немного застенчивом Николае толкового сотрудника и всячески поддерживал его, но эту поддержку он никогда не выставлял на показ.

Такое взаимное уважение между Николаем и его начальником привело к тому, что они немного сблизились и могли в свободное время о чем-нибудь побеседовать, обсудить некоторые личные вопросы. При этом Сергей Владимирович общался с Николаем как с сыном, но Николай никогда не позволял себе панибратских отношений с шефом и всегда знал меру, когда можно было о чём-то поспорить с ним, а когда нужно было просто промолчать.

Именно армейское прошлое Сергея Владимировича и обуславливало необычность фотографий, которые висели в его кабинете. На них были запечатлены будни артиллеристов. На одной фотографии был виден артиллерийский полк на марше. На другой – подготовка орудия к бою. На третьей был зафиксирован красивый момент выстрела, да так, что можно было заметить немного размазанный контур снаряда, только что вылетевшего из ствола гаубицы.

Николай, в силу особенностей своей военной специальности, не питал особого интереса к артиллерийским системам. Но он всегда с интересом слушал воспоминания Сергея Владимировича, которому было что рассказать об армейских буднях, среди которых были как забавные ситуации, так и трагические. Николай хоть и не обладал таким же долгим и богатым на события боевым путём, но и он иногда рассказывал шефу о каких-нибудь интересных случаях, произошедших с ним или с его однополчанами. А учитывая, что с чувством юмора у Николая было всё в порядке, то от его рассказов Сергей Владимирович нередко смеялся до слёз, что ещё больше их сближало.

Услышав, что начальник заканчивает разговор, Николай достал из папки и положил перед собой отчёт и ежедневник, который сразу открыл на странице с текущем днём.

– Извини, Николай, что заставил ждать! – произнёс Сергей Владимирович, положив телефон на стол.

– Ничего страшного, я не тороплюсь.

– Тогда рассказывай, как у тебя идут дела по твоим направлениям работы. Лирика меня не интересует, поэтому сразу выкладывай суть, факты, даты.

– Хорошо! Вот, держите! – с готовностью отозвался Николай и передал начальнику недавно составленный отчёт. – Здесь всё подробно расписано. Если что-то непонятно, я поясню.

Сергей Владимирович взял документ и начал внимательно его изучать. На несколько минут в кабинете повисла тишина, периодически прерываемая шелестом переворачиваемых листов. С каждым таким звуком Николай украдкой бросал взгляд на лицо начальника, пытаясь понять, одобрит он его работу за последний месяц или будет высказывать недовольство.

Ознакомившись с отчётом, Сергей Владимирович задал ряд уточняющих вопросов, на которые Николай дал чёткие и аргументированные ответы. Было заметно, что начальник остался доволен проделанной работой. Поэтому можно было немного расслабиться и приступить к выбору подходящего момента, чтобы задать вопрос об отпуске.

– Молодец! Продолжай в том же духе! Если бы все работали как ты, то и никакие начальники не были бы нужны, – похвалил Сергей Владимирович Николая, возвращая ему отчет.

В этот момент Николай уже было собрался поблагодарить шефа за положительную оценку его работы и, как бы между прочим, спросить, не может ли он взять отпуск на несколько дней. Но Сергей Владимирович не дал ему это сделать, так как почти сразу продолжил речь:

– Я вижу, что ты, в отличие от других, прекрасно справляешься со всей рабочей нагрузкой. Поэтому хочу дать тебе в разработку ещё одного интересного клиента, деловое предложение от которого я только сегодня получил. Клиент очень важный, сумма гонорара соответствующая. Работа с ним займёт недели две или три. Риски нужно свести к минимуму. Поэтому никому другому, кроме тебя, я это дело поручить не могу. Ты как, согласен?

Услышав упоминание о новом клиенте, которого начальник хочет дать ему в работу, у Николая как будто оборвалось что-то внутри. Настроение сразу пропало, лицо осунулось, а мысли об отпуске просто испарились. Две или три недели! Да это же целая вечность! Что же теперь сказать Милен? Снова «извини», «подожди ещё чуть-чуть»?

– Ты чего молчишь? Да ещё насупился! Потянешь ещё одного клиента? – снова обратился Сергей Владимирович к Николаю после небольшой паузы, заметив отрицательные изменения в его настроении. При этом тон его речи был спокойным и доброжелательным.

Николай сделал глубокий вздох и с почти нескрываемой обречённостью в полголоса сказал:

– Потяну, куда ж я денусь… Что за клиент? Какая сфера деятельности? Круг решаемых вопросов? Кто контрагент, мои полномочия, место подписания договора, особые условия? Когда первая встреча?

– Вот так бы и сразу! – с радостью отозвался Сергей Владимирович, не обращая внимания на настроение Николая. – Вкратце ситуация такая. К нам за помощью обратился крупный коммерческий холдинг «Позитрон», который специализируется на разработке и производстве радиоэлектронного оборудования для нужд авиации и космоса. Они, в частности, работают над системами радиосвязи и радионавигации. Сечёшь?! Думаю, тебе это дело будет интересным, а нам всем – выгодным, так как мы в твоём лице имеем единственного специалиста, который прекрасно разбирается в этих вопросах.

Николай ничего не ответил, а только неопределённо повёл бровью и слегка пожал плечами. Тем временем начальник продолжил объяснять суть дела:

– Недавно этот холдинг получил очень выгодное для него предложение на поставку за рубеж радиоэлектронного оборудования, которое он производит. Но его потенциальные партнёры выставили технические условия, которым должна удовлетворять поставляемая техника. Проанализировав эти условия, в холдинге поняли, что необходимо провести модернизацию имеющегося в их распоряжении оборудования. Идея правильная, но у них нет времени на это. Единственный реальный и быстрый способ уложиться в отведённое время – это обновить элементную базу на самую современную, но для этого нужны поставщики такой элементной базы. Вот они и просят нас найти поставщиков нужных им компонентов и заключить с ними соответствующий договор.

– С такими запросами этому холдингу надо не к нам, а в ГРУ1 обращаться. Тамошние профи им такие комплектующие найдут, что у них глаза на лоб полезут. А я же не ГРУ! Мне месяца полтора только поставщиков нужно будет искать, а потом с каждым переговоры вести. Да на этого клиента полгода уйдёт! – скептически прокомментировал услышанное Николай.

– А чем мы хуже ГРУ? Масштаб у нас, конечно, поменьше будет, а вот картотеками и базами данных мы ещё и потягаемся с конторой Пети Ивашутина2. Как думаешь? – поинтересовался Сергей Владимирович с едва уловимым азартом.

– Ну, не знаю… – уклончиво ответил Николай, глядя перед собой и понимая, что дело действительно может затянуться на месяцы. А это для него будет просто катастрофой.

– Ладно, не падай духом. Специалисты нашего клиента уже проанализировали рынок интересующих их услуг и дали нам некоторые исходные данные по фирмам, которые, на их взгляд, заинтересуются сотрудничеством с ними.

С этими словами Сергей Владимирович надел очки, переложил несколько листов на своём столе и затем, найдя тот, который искал, продолжил:

– А, вот! Так… По их сведениям, самый подходящий им поставщик находится в каком-то провинциальном городе… И город этот… Париж! В Париж поедешь, тот, что во Франции? – быстро и с интересом спросил начальник Николая, глядя на него поверх очков, как будто не исключал, что тот может и отказаться от такой поездки.

Услышав слово «Париж», у Николая зашумело в ушах, словно его ударили по голове.

– В Париж?! – повторил Николай, повернув голову в сторону шефа, расплываясь в улыбке. – Я не ослышался?

– Да, в Париж! Тут так написано, – невозмутимо ответил Сергей Владимирович и кивнул на бумагу, которую только что зачитывал.

– Да я… – начал было с возбуждением говорить Николай, желая сказать, что он туда хоть прямо сейчас пешком отправится.

Адреналин так и хлестал в его крови, дыхание участилось, а на лице засияла счастливая улыбка. Но тут он сообразил, что в приступе радости может сказать что-то лишнее, и чтобы немного унять охватившую его радость, которая могла показаться со стороны странной, он уже более спокойно спросил:

– Когда ехать?

– Так! Тихо, тихо! Успокойся! Только не начни мне тут прыгать от радости. У меня потолки дорогие, ещё поломаешь там чего-нибудь, – с лёгкой улыбкой осадил его Сергей Владимирович. А потом с некоторой подозрительностью продолжил: – Кстати! А чего это ты, друг мой милый, так распереживался, когда узнал, что нужно ехать в Париж? Ты же уже там был, и не раз. Что-то ты темнишь… Может ты уже на ПМЖ туда метишь? Давай, колись: кто у тебя там уже есть?

– Да никого… – слукавил Николай, немного стушевавшись и подозревая некую осведомлённость шефа о его личных делах в Париже, но не понимая, как он мог в принципе об этом узнать, если Николай никогда ничего не говорил по этому поводу.

– Точно?

– Точно…

– Ладно! Забыли.

Взяв несколько листов со стола, Сергей Владимирович положил их в новенькую пластиковую папку, где уже лежали какие-то документы, а саму папку протянул Николаю со словами:

– Здесь вся информация по данному клиенту. Внимательно ознакомься с ней, составь план работы и представь мне его завтра к двенадцати часам на утверждение. Работу с данным холдингом ставь в приоритет. Если не будешь успевать с какими-то другими клиентами, то скажешь мне, а я перераспределю их между остальными менеджерами.

– Понятно! – ответил Николай, который мыслями уже был в Париже. – Разрешите идти?

– Иди!

Николай поднялся, поставил стул на место и направился к двери.

– Хотя, постой! – остановил его Сергей Владимирович. – У меня к тебе будет одна небольшая просьба. Выполнишь?

– Сделаю всё, что в моих силах! – с нотками уважения ответил Николай, остановившись на полпути к выходу.

– Думаю, тебе это вообще не составит никакого труда.

– Тогда в чём суть дела?

– Привези мне, пожалуйста, из Парижа какой-нибудь диск или фотографию Милен Фармер с её автографом!

Николай ожидал услышать всё, что угодно, но только не это! И он тут же сообразил, что начальник откуда-то знает о его знакомстве с Милен. Но он всё равно не понимал, как шеф мог узнать об этом. Чтобы как-то прояснить этот вопрос, Николай решил сделать вид, как будто не понимает, о чём идёт речь.

– А где же я его возьму, автограф этот? – с наигранным удивлением произнёс он.

– У Милен Фармер, – спокойно подсказал начальник.

– А где ж я её найду? – в том же духе продолжал Николай.

– А ты что, не знаешь где её искать?

Николай непонимающе пожал плечами.

– Подойди-ка ко мне на минутку, – позвал его Сергей Владимирович, жестом указав на место рядом с собой.

Николай обошел стол начальника и стал рядом с ним.

– Глянь-ка сюда.

Сергей Владимирович немного повернул монитор в сторону Николая, чтобы ему было лучше видно, сделал несколько кликов мышкой, и на огромном экране появилась фотография. Николай глянул на монитор, и у него натуральным образом отпала челюсть: это была фотография, сделанная в тот момент, когда два месяца назад, во время поездки в Ниццу, он с Милен, Андреем и охранниками продвигался от дверей офисного центра к машине. Права была Милен: кто-то всё же снимал их. Исходя из ракурса съёмки, было понятно, что фотограф находился где-то на возвышенности, может быть на втором этаже дома, расположенного напротив офисного центра. И, судя по высокому качеству снимка, телеобъектив у него был серьёзный.

Сергей Владимирович ещё несколько раз кликнул мышкой, и на мониторе последовательно появились другие фотографии этого момента.

– Ты можешь как-то прокомментировать эти кадры? – поинтересовался он у Николая, пребывавшего в лёгкой растерянности.

– Да, было дело… – с лёгким смущением ответил Николай.

Ему стало немного неудобно от того, что пришлось лукавить перед уважаемым им человеком. И чтобы поскорее сгладить весьма щекотливое положение, в котором он оказался, Николай решительно произнёс, приложив руку к груди:

– Сергей Владимирович! Извините, что я ходил всё вокруг да около. Каюсь! Привезу я вам автограф Милен Фармер.

– Вот за это – спасибо! Так бы и сразу! Я тебе командировку в Париж организовал, а ты стоишь и Ваньку валяешь! Я же не гуманоида с Марса прошу тебя привезти.

– Извините, Сергей Владимирович, ещё раз! Но вы тоже как-то издалека зашли, – с улыбкой парировал Николай.

– Я же понимаю, что вопрос деликатный. Поэтому не стал вот так сразу, в лоб, интересоваться: а как ты, Николай, смог пересечься с Милен Фармер. В целом – это твоё личное дело, меня оно не касается. Можешь при случае подрабатывать её телохранителем, но не в ущерб нашему общему делу.

– Не переживайте, всё будет в лучшем виде! – бодро ответил Николай, а потом добавил: – Сергей Владимирович! Разрешите вопрос?

– Давай!

– Скажите: а откуда у вас эти фотографии? И вы что, являетесь поклонником творчества Милен Фармер?

– Нет, я не являюсь её поклонником, хотя против неё тоже ничего не имею. Это моя дочь с внучкой очень любят её. Пару дней назад я зашел к дочери по домашним делам. А у неё в комнате был включен компьютер, и на мониторе как раз была одна из этих фотографий, что я тебе показал. Я сначала не обратил на неё никакого внимания. Но потом краем глаза замечаю, что мне вроде бы знаком один из мужчин, присутствующих на фото. Пригляделся – батюшки святы, да это же наш Николай! Причём я вообще тогда не знал кто такая Милен Фармер и как она выглядит. Спрашиваю у дочери, мол, а что это у тебя за фотография на мониторе. Она и начала мне рассказывать, что это известная французская певица, что она такая хорошая, и что она так ей нравится. Я спрашиваю: а что это за мужчины рядом с ней? Дочь сказала, что не знает. А я кое какие выводы для себя сделал. Так вот. У дочери скоро день рождения, а я всё голову ломаю, чего бы такого необычного ей подарить. Вот и решил попросить моего знакомого джентльмена с той фотографии привезти мне автограф Милен Фармер. Судя по всему, ему это вообще труда не составит, а мне будет очень приятно подарить дочери такой эксклюзивный подарок. Но так как этот джентльмен молчит как партизан на допросе, и я подозревал, что моя просьба покажется ему в какой-то мере странной, то чтобы покончить со всякими недоразумениями, я и попросил дочь скинуть мне эти фотографии, чтобы как-то аргументировать ими свою просьбу.

– Понятно! А откуда у вашей дочери эти фотографии? Где она их взяла?

– Я не интересовался этим. Если хочешь, то спрошу у неё.

– Спросите, пожалуйста! Мне очень интересен их источник!

– Хорошо!

– И если вас не затруднит, то не могли бы вы переслать мне их на почту?

– Да не вопрос!

– Спасибо! Разрешите идти?

– Иди!

Николай развернулся и направился к двери. Когда он уже собирался открыть её, Сергей Владимирович снова окликнул его:

– Николай! Работу в Париже начнёшь в пятницу. А командировку тебе откроют со вторника. Ты понял?

– Я всё понял! Большое спасибо, Сергей Владимирович!

– Не за что! Ступай, Коля, работай.

От последней приятной новости, которая была просто бесценным подарком со стороны начальника, лицо Николая снова расплылось в счастливой улыбке, с которой он и вышел в приёмную.

Катерина немало удивилась, когда увидела состояние Николая, с которым он вышел от шефа. Ничего подобного ей ещё не приходилось видеть. Она много раз видела, как из его кабинета люди выходили злыми, расстроенными или просто с нормальным настроением. Но чтобы от начальника уходили со счастливой улыбкой на лице – такое она видела впервые.

– И что это значит? – спросила она у Николая, сделав лёгкий жест в его сторону, имея ввиду улыбку.

Николай на несколько секунд задержал на ней взгляд, от которого у Кати на лице тоже появилась лёгкая улыбка, а потом произнёс:

– А это значит, что всё будет хорошо! Катюш! Я во вторник еду в командировку. Приготовь, пожалуйста, завтра документы. Сергей Владимирович сам даст тебе все данные.

– А далеко вы едете?

– В Париж.

– Круто! Николай Михайлович! Помните, вы мне обещали помочь с французским? Мне сейчас как раз нужна помощь в этом вопросе. Может вы уделите мне пару часов в воскресение? Если вам удобно, то я могу приехать к вам. А лучше вы приезжайте ко мне. Я живу одна и нам никто не помешает…

Перехватив ласковый взгляд Катерины и уловив некоторые нотки в её голосе, Николаю хватило мгновений, чтобы понять, что его приезд к ней в воскресение одним французским может не ограничиться. Как женщина она, безусловно, была очень привлекательна, но сердце Николая уже давно было занято Милен, поэтому все подобные намёки от других женщин на него просто не действовали.

– Катюш! Я тебе обязательно помогу с французским! Но как-нибудь в другой раз. Извини, но я на выходных уеду по делам, а в понедельник нужно будет подготовиться к убытию за кордон. Давай пока отложим это дело до моего возвращения из Парижа?

– Жаль, конечно, но как скажите, – с лёгким разочарованием ответила Катя.

– Вот и договорились!

Выйдя из приёмной, Николай почти бегом вернулся в свой кабинет и, плюхнувшись в кресло, набрал номер Милен. Она ответила сразу после первого гудка:

– Привет, Николя! Как хорошо, что ты позвонил!

– Привет, Милен! Как у тебя дела?

– Да всё как обычно. Я сейчас работаю в студии. Мы как раз закончили запись трека, и я почему-то подумала о тебе, что мы давно с тобой не общались. Уже взяла в руки телефон, и сама хотела тебе позвонить. Только разблокировала его, а тут ты звонишь. Ты как будто чувствовал, что я собираюсь тебя набрать!

– Может быть это потому, что я всё время думаю о тебе. И я почти физически чувствую, когда у тебя есть возможность поговорить со мной, – с улыбкой сказал Николай.

– Всё может быть! – поддержала его Милен, а потом продолжила немного тише и с явной грустью в голосе: – Николя! Я очень соскучилась по тебе… Я очень жду тебя…

Милен хотела прямо задать вопрос: «Когда ты приедешь?», но боялась, что Николаю придётся снова сослаться на какие-то обстоятельства, которые не позволяют ему сделать это в ближайшее время. Она чувствовала, что он сам очень страдает от того, что не может вырваться к ней. И она просто не хотела этим вопросом причинять лишние душевные муки ни себе, ни Николаю.

– Милен! Солнце моё! А что ты делаешь в следующий вторник?

– Пока не знаю. Я особо ничего не планировала. А что такое? – с небольшим удивлением ответила Милен, не понимая, почему Николай так резко перевёл разговор на другую тему.

– Тогда прямо сейчас запланируй на вторник встречу дорогих гостей.

– Каких гостей? – всё ещё не понимала Милен.

– Меня и Андрея.

– Ты это серьёзно? – радостно спросила Милен.

– Вполне! У меня в следующую пятницу запланирована встреча с нашим клиентом в Париже, но начальник разрешил мне выехать к тебе во вторник. Так что, жди!

– Николя! Я не верю своим ушам! Кажется, у меня уже голова закружилась от этой новости! Я теперь даже не знаю, как я доживу до вторника! – воскликнула Милен.

Николай по её голосу без труда понял, что она действительно очень обрадовалась известию о его скором приезде. А это указывало на то, что за прошедшие два месяца её чувства к нему не угасли. По истечению месяца со дня их расставания, Николай больше всего боялся, что Милен может охладеть к нему из-за долгого ожидания встречи. Но последняя её фраза развеяла у него эти сомнения.

– Ты там, уж как-нибудь, поосторожней! А то мало ли что может произойти.

– Хорошо, я буду осторожна. Кстати, Андрей знает, что у меня к нему есть дело?

– Конечно! Я ему об этом сказал ещё два месяца назад, сразу после того, как мы с тобой переговорили на эту тему. Только я ему ничего конкретно не говорил. Так, в общем объяснил.

– Ничего страшного! Конкретно я ему уже здесь всё поясню. А он не откажется от моей просьбы? Может ему заранее всё сказать? А то как-то неловко может получится.

– Милен! Поверь: Андрей землю рыть для тебя будет. Поэтому не переживай, он всё сделает как надо.

– Тогда я спокойна. Ой! Извини, нужно идти: Паскаль мне что-то рукой машет, наверно ждут меня. Николя! Я очень-очень тебя жду! И если ты не приедешь во вторник, то я просто умру. Целую!

– Паскалю привет передавай! Всё! Целую, радость моя! Беги! И не сомневайся – во вторник ты будешь в моих объятиях!

Закончив разговор, Николай закрыл глаза и почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Всё! Период ожидания закончился! Николай выходил, что называется, на боевой курс, с которого его уже никто не сможет свернуть. А это значит, что впереди его ждут головокружительные перемены в личной жизни. И всё говорило о том, что перемены эти будут исключительно позитивными.

Теперь, когда Милен уже знала о дате его приезда, нужно было озадачить поездкой кума. Николай открыл глаза и набрал номер Андрея.

– Привет, кум! – спокойным голосом ответил Андрей.

– Привет! Чем занимаешься?

– На работе сижу, пишу заявку на закупку оборудования.

– Хорошее дело! Я бы даже сказал – нужное. Но ты мне лучше скажи, как у тебя обстоят дела с выходными или с отпуском?

– Я всё понял! Давай конкретно.

– Во вторник летим к Милен. Для начала требуется твоё присутствие у неё хотя бы в течение недели. Дальше будем смотреть по ситуации.

– Думаю, проблем не будет! Я с начальником ещё по приезду договорился, что месяца через полтора мне понадобиться отпуск. Он заверил, что обязательно отпустит. Так что, я хоть завтра готов ехать.

– Отлично! Как у тебя с французским?

– Калякаю уже немного. Я же сразу, как вернулся от Милен, нашел репетитора, и шесть дней в неделю по три часа занимаюсь с ним. Данное удовольствие, конечно, недешевое, но, если надо – значит надо. Так что, я уже и сам смогу общаться с Милен, без посредников, – съязвил Андрей, сделав небольшой акцент на последнем слове.

– Андрюха, ты меня пугаешь! Ты что уже там себе надумал?

– Не переживай! Я в ваши с Милен отношения вмешиваться не собираюсь.

– Ты знаешь, вот как-то слабо уже в это верится, – с ехидцей ответил Николай.

– Я же сказал, что всё будет в рамках приличия. Ну, или я тогда вообще никуда не поеду, если ты так чего-то боишься с моей стороны.

– Ладно, проехали! Я же пошутил. Короче говоря, я сейчас куплю билеты в Париж на вторник, сами билеты скину тебе на почту на всякий случай. Твоя задача, как и в прошлый раз, утром вторника быть на вокзале в Киеве, я тебя там встречаю, и мы едем в Борисполь.

– Договорились!

– Всё! Тогда до встречи!

– Пока!

Закончив разговор с Андреем, Николай услышал системный звук компьютера, который означал, что пришло новое сообщение на электронную почту. Оказалось, что это Сергей Владимирович переслал ему те самые фотографии, о существовании которых Николай до последнего времени даже не подозревал. Ещё раз просмотрев их, Николай отметил, что снимки получились очень даже приличными как по качеству, так и по содержанию: на всех фотографиях Милен очаровательно улыбалась, он с Андреем тоже хорошо получился, без всяких смешных или несуразных мгновений.

Любуясь красотой Милен, Николай почувствовал себя не просто счастливым, а вдвойне счастливым человеком, так как до их встречи, которая должна состояться на следующей недели, с Николаем должно было произойти ещё одно грандиозное событие, которого он долго ждал и, наконец-то, дождался. И так уж получилось, что между этими приятными для Николая событиями было всего несколько дней.

Глава 2. Ещё одна мечта сбылась

Стоял прекрасный субботний день. По небу плыли белоснежные кучевые облака, которые время от времени закрывали собой палящее солнце. Прогноз погоды обещал на вечер небольшой дождь, но на то он и прогноз, чтобы не оправдываться. Как гласит народная мудрость, метеорологи ошибаются один раз, но зато каждый день.

По широкому шоссе мчалось такси, пунктом назначения которого было весьма редкое для таксистов место: первое КПП3 авиационного гарнизона. Данный гарнизон располагался примерно в шестидесяти километрах от города, в который Николай приехал этим утром. Он сидел на переднем сидении этого самого такси и в предвкушении грандиозного события, которое должно было произойти с ним через пару часов, смотрел на облака и на проплывающие за окном пейзажи.

Этого события Николай ждал несколько лет. Точнее говоря, в течение нескольких лет он надеялся, порой безнадёжно, что когда-нибудь ему удастся осуществить свою мечту, которая не покидала его с момента увольнения из армии. И мечта эта была довольно необычной. Не такой уж фантастической по своей сути, но почти нереальной для осуществления: Николай мечтал когда-нибудь снова подняться в небо на истребителе. Хотя бы один раз! Но боевой самолёт – штука сложная, очень дорогая, а местами даже секретная. Поэтому кому попало, в том числе и бывшим лётчикам, никто не даст самолёт, чтобы просто так полетать в своё удовольствие, пусть даже за деньги. И из-за этого Николай все чаще склонялся к мысли, что эта его мечта так навсегда мечтой и останется. Он даже как-то посетовал сам себе, что ему оказалось проще найти и познакомится с Милен Фармер, вероятность встречи с которой была чуть больше нуля, чем найти возможность взлететь на МиГе, на котором он в своё время налетал не одну сотню часов.

Но прошло время, и в один прекрасный день Николай с величайшим удивлением понял, что его сокровенная мечта может реально осуществиться. В интернете ему на глаза попался сайт, который предлагал состоятельным людям элитный отдых в виде полёта на МиГ-29! Николаю тогда казалось, что сам Всевышний привёл его на этот сайт и подарил ему такую долгожданную возможность. Стоимость этого удовольствия была немаленькая, но Николай мог позволить себе такие расходы. И если бы он не имел соответствующего дохода, то он, не раздумывая, взял бы кредит, чтобы только воплотить свою мечту в жизнь.

Связавшись с организаторами полёта, Николай задал ряд вопросов, уточнил, как и где всё будет происходить, выбрал наиболее удобный для него день из тех, которые назвал менеджер, и стал ждать момента, когда он снова прикоснётся к истребителю.

Так уж удачно получилось, что поездка к Милен была запланирована через три дня после полёта. При таком раскладе Николай успевал и полетать на истребителе, и поехать в Париж к любимой женщине. Он даже мысленно благодарил сам себя за то, что не согласился на более позднюю дату из тех, которые ему изначально предлагали, и по какой-то непостижимой для него причине выбрал самую раннюю дату. Как будто кто-то свыше ему подсказал, что так будет лучше. Вероятно, этот невидимый советчик заранее знал, что скоро Николаю нужно будет ехать во Францию, и при выборе более ранней даты полёта эти два события не будут мешать друг другу. Иначе полётом пришлось бы пожертвовать и перенести его на другой день, что могло вылиться в непредвиденные финансовые расходы. Но как бы там ни было, всё сложилось самым лучшим образом.

Когда такси остановилось рядом с КПП, Николай рассчитался с водителем и ступил на святую для него землю авиационного городка. От знакомого, практически родного, «пейзажа», который включал в себя выкрашенное в «шаровый»4 цвет здание КПП и такого же цвета ворота, на которых красовались авиационные эмблемы, на Николая нахлынула волна приятных эмоций. Зайдя внутрь проходной и остановившись возле турникета, Николай представился дежурному по КПП и назвал цель своего визита.

– Скажите, а меня здесь никто не спрашивал? – поинтересовался Коля у дежурного после того, как были проверены его документы, имея ввиду представителя компании, который тоже должен был приехать сюда, чтобы сопровождать его во время подготовки к полёту и решать организационные вопросы.

– Да, Вас ждёт какой-то мужчина, – ответил уже немолодой прапорщик и тут же крикнул: – Дневальный!

– Я! – отозвался курносый солдат, стоящий возле входной двери, по внешнему виду которого было легко определить, что он явно первого года службы.

– Пригласи мужчину из комнаты ожидания!

– Есть! – бойко откликнулся солдат, вскинув руку к головному убору, и тут же скрылся в коридоре.

– Лихие у вас бойцы, – с улыбкой произнёс Николай, вспомнив себя на первом курсе лётного училища.

– Да лучше уж пусть лихие будут, чем вальяжные и ленивые, – отозвался дежурный, разминая затёкшую спину.

Не прошло и минуты, как послышались шаги, и дневальный подвёл к Николаю невысокого молодого человека лет тридцати.

– Здравствуйте! Вы Николай? – спросил мужчина.

– Здравствуйте! Да.

– У вас сегодня здесь полёт?

– Да.

– Меня зовут Дмитрий! – представился незнакомец и протянул Николаю руку, а затем продолжил: – Я представитель компании, с которой вы заключили договор по организации полёта на истребителе, и буду сопровождать вас в ходе подготовки к полёту. Если возникнут какие-то вопросы – не стесняйтесь, сразу обращайтесь ко мне.

– Хорошо! – ответил Николай, не совсем понимая, чем ему может помочь этот молодой человек помимо организационных моментов, к которым у него никаких вопросов не было. А где находится туалет или как пройти в столовую – он мог и сам узнать.

– В таком случае, товарищ прапорщик, мы готовы, – обратился Дмитрий к дежурному, давая понять, чтобы он пропустил их на территорию воинской части.

Дежурный по КПП взял телефонную трубку и доложил дежурному по части, что у него находятся люди, для которых сегодня запланирован полёт.

– Проходите! Командир полка ждёт вас! – сказал прапорщик, положив трубку, и разблокировал турникет. – Вы дорогу найдёте или дать вам дневального, чтобы провёл?

– Спасибо, не надо! Я дорогу знаю, – отозвался Дмитрий.

Выйдя на дорожку, которая вела к виднеющемуся вдали одинокому двухэтажному строению, в котором явно угадывался штаб полка, Дмитрий сделал жест в сторону этого здания и, семеня за размеренно идущим Николаем, начал проводить «вводное ознакомление» с полётом.

– Если не секрет, Вы кем работаете? – поинтересовался он.

– Менеджером по работе с клиентами.

– Тогда Вы даже не представляете, какое это удовольствие летать на истребителе! Вы ощутите на себе головокружительную скорость, положительные перегрузки на виражах. А при переходе к отрицательным перегрузкам вы даже окажитесь в состоянии невесомости!

– Прям невесомости? – подначил Коля Дмитрия, делая вид, что ничего не понимает в авиации.

– Да, в невесомости! Вот увидите! – с задором подтвердил молодой человек. – Хотя, чего я Вам объясняю. Вы же гуманитарий, и наверняка далеки от техники. Вы всё равно не поверите, пока не почувствуете всё это на себе.

– Ну-ну, – тихо буркнул себе под нос Николай, а потом в полный голос продолжил: – А вы сами-то летали на истребителе?

– К сожалению, нет. Но я с детства люблю авиацию. Я даже в лётное училище поступал, но не прошел медкомиссию по зрению. Поэтому поступил в авиационный институт на факультет самолётостроения. После его окончания работу по специальности не нашёл, и пришлось осваивать простейшие специальности, на которые был спрос. А потом мне предложили работу в той фирме, куда вы обратились, и я просто счастлив, что теперь могу периодически бывать на аэродроме.

Дмитрий ещё что-то говорил, но Коля его почти не слушал. Он шел по чисто убранной территории гарнизона, вдыхал чуть уловимый аромат сгоревшего керосина, смешанного с запахом цветов, и вспоминал, как несколько лет назад он мог каждый день наслаждаться этим запахом и регулярно подниматься в небо на своём верном МиГе.

Судя по всему, сейчас в полку как раз шли полёты. Где-то, не очень далеко, то и дело грохотали форсажи двигателей, а над головой периодически проносились самолёты на высоте круга аэродрома.

Николай безумно любил полёты! Он почти поклонялся своему истребителю и досконально изучал все его боевые возможности. Он мог сутки напролёт сидеть над «Руководством по лётной эксплуатации МиГ-29», «Техникой пилотирования МиГ-29» и над другой технической документацией по самолёту, в который раз перечитывать одно и то же и вдумываться в каждую фразу, в каждую цифру. А затем он мысленно моделировал различные ситуации и прикидывал, как можно использовать те или иные возможности самолёта, чтобы быстро и эффективно выполнить поставленную задачу или произвести какой-то манёвр на пределе возможностей самолёта. Он даже устройство самолёта и принцип работы многих его систем знал лучше, чем некоторые техники ТЭЧ5. И поэтому, несмотря на прошедшие многие годы, в течение которых Николай не имел возможности летать на МиГ-29, он прекрасно помнил все ограничения по самолёту, все предельные скорости, перегрузки и высоты для выполнения фигур высшего пилотажа, какие обороты двигателя нужно держать на различных этапах полёта и при маневрировании. Да, мышечная память немного притупилась, но голова всё чётко помнила. Поэтому по дороге к штабу у Николая возникла одна заманчивая идея.

Пройдя повторную проверку документов у дежурного по полку, который располагался на первом этаже штаба, мужчины поднялись на второй этаж и подошли к двери кабинета командира полка. «Полковник Жилин Виталий Петрович» – прочел Николай табличку на двери.

– Разрешите, Виталий Петрович? – произнёс Дмитрий, постучав в дверь и немного приоткрыв её.

– Да, Дима, входите! – отозвался басистым голосом командир.

Как только мужчины вошли, Николай Петрович встал из-за стола, на котором были разложены бумаги, и направился к ним. Это был высокий стройный офицер лет сорока, густые волосы которого уже были отмечены мазками седины. Он был одет в лётный комбинезон. «А ведь я сейчас тоже мог бы быть полковником, командиром полка», – подумал с лёгкой грустью Коля. Обменявшись рукопожатием с Дмитрием, Николай Петрович протянул руку Николаю:

– Полковник Жилин Виталий Петрович, командир полка!

– Гудимов Николай Михайлович. Можно просто Николай! – представился Коля.

– Присаживайтесь! – сказал Виталий Петрович, возвращаясь за свой стол и жестом указав на ряд стульев, стоящих вдоль стены.

Как только мужчины присели, Дмитрий достал из портфеля какие-то документы, очевидно, связанные с предстоящим полётом, и передал их командиру. Тот быстро пробежался по ним глазами и положил бумаги перед собой.

– Итак, Николай! Сразу к делу! Вам предстоит полёт на самолёте МиГ-29. Это современный скоростной высокоманёвренный истребитель, способный выходить на большие перегрузки. Вы выбрали часовой полёт на пилотаж. При выполнении фигур высшего пилотажа перегрузки могут доходить до восьми единиц, что может приводить к кратковременной потере сознания. Состояние Вашего здоровья позволяет Вам выполнить такой полёт?

– Позволяет, – спокойно ответил Николай.

– В случае ухудшения самочувствия Вы в любой момент можете по внутрисамолётной связи сказать об этом лётчику, с которым полетите, и он сразу же прекратит задание, пока Вы не вернётесь в норму. Дальнейший полёт будет продолжен по ситуации.

– Думаю, до этого не дойдёт, если перед вылетом буду обеспечен хотя бы ППК6.

– Вы знаете, что такое ППК и для чего он нужен? – с лёгким удивлением спросил Виталий Петрович, не ожидая такой специфической осведомлённости от менеджера.

– Да. Кроме этого, я знаю, что ППК подключается к ОРК7, расположенном на К-36ДМ8 серии 2, которые устанавливаются на изделия 9-12, 9-139.

Сообразив, что перед ним сидит человек, который как минимум служил в авиации, командир хмыкнул, а потом с улыбкой поинтересовался:

– Что окончили?

– Харьковское.

– Налёт?

– Общий 637, на МиГ-29 – 418 часов.

– Класс?

– Второй.

– Звание?

– Капитан.

– Где служили?

– В 161-м истребительном авиационном полку 5-й Воздушной армии.

– Знаю, приходилось там бывать. Как давно уволились?

– Четыре года назад.

– С какой должности?

– Командир эскадрильи.

Во время этого диалога лицо Дмитрия от удивления постепенно вытягивалось. Он хлопал округлившимися глазами и переводил взгляд то на командира, то на своего подопечного. «Вот тебе и менеджер!» – подумал с небольшим смущением Дмитрий, вспомнив, как он пытался рассказать Николаю ощущения от полёта на истребителе.

– Так бы сразу и сказали! – подытожил Виталий Петрович. – В таком случае, не вижу смысла что-то Вам объяснять. Всё сами прекрасно знаете. Спарка10 к полёту готова, сейчас пройдёте небольшие формальности – и на вылет!

– Поскорее бы! – с нетерпением ответил Николай.

– Дежурный! – произнёс полковник, нажав кнопку на пульте громкоговорящей связи.

– Слушаю дежурный! – послышался в динамике голос дежурного по полку.

– Подполковника Подлесного ко мне!

– Есть!

– Вы пока отдыхайте, а я продолжу бумаги разгребать, – предложил командир полка Дмитрию и Николаю.

На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Командир вернулся к своему «интереснейшему» занятию, которое заключалось в чтении обычных и секретных телеграмм, а также рапортов и донесений, с последующей их отпиской исполнителям. Николай в это время обвёл взглядом кабинет, отметив довольно нехитрую его обстановку, что, в общем-то, не было странным. Военным людям не привыкать к суровым условиям службы, поэтому даже кабинеты высоких военных начальников часто обставлены скромно, но практично и без лишних изысков. На большом сейфе, стоящем в углу, красовалась большая модель самолёта МиГ-29. Она была так искусно окрашена, что казалось, будто это не модель, а чудесным образом уменьшенный настоящий самолёт.

– Вам, Николай, можно искренне позавидовать, – нарушил тишину Виталий Петрович, продолжая работать с документами.

– В смысле? – не понял Коля.

– Чтобы с нашей с Вами специальностью, да найти работу, доход от которой позволил бы вот так просто оплатить полёт на истребителе – это, скажу я Вам, большая удача нужна. Если не считать, конечно, покровительства высокопоставленных друзей или родственников.

– Согласен! Вы правы – мне действительно очень повезло. Кстати! Разрешите вопрос?

– Да, пожалуйста.

– Сегодня суббота, а у вас полёты. По идее должен быть парко-хозяйственный день. Или в авиации теперь и по субботам летают?

– Так сегодня же рабочий день, так как был перенос на праздники. Мы же в прошлую пятницу не работали.

– Точно! Совсем забыл! – сообразил Николай. – А то я всё не мог понять, почему мне на субботу полёт назначили. Неужели, думаю, только ради меня будут кучу людей привлекать к обеспечению полёта.

В это время в коридоре послышались шаги, которые остановились возле кабинета командира полка. Тут же раздался стук в дверь.

– Войдите! – отреагировал на стук Виталий Петрович.

– Вызывали, товарищ командир? – произнёс мужчина, одетый в такой же лётный11 комбинезон, что и командир полка. Очевидно, это был вызванный подполковник Подлесный.

– Да, заходи Александр Дмитриевич!

Лицо Николая расплылось в широкой улыбке, как только он бросил взгляд на вошедшего лётчика.

– Саня, привет! – окликнул его Коля.

Лётчик перевёл взгляд с командира полка на окликнувшего его мужчину и тут же радостно воскликнул:

– Колян! Гудимов! Ты что ли? Привет!

Коля встал со своего места, подошел к Александру, и они обнялись, похлопав друг друга по спине.

– Вы что, знакомы? – с удивлением спросил полковник.

– Виталий Петрович! Это же мой однокашник Николай! Мы и служить начинали в одном полку, но потом наши пути разошлись, – с нескрываемой радостью начал объяснять ситуацию Александр. – Да я Вам рассказывал про него!

– Когда? Что-то не припомню.

– Помните я Вам рассказывал, как в одном из полков, где я служил, во время регламентных работ технари однажды что-то напутали в системе управления самолёта и получился реверс по крену? Лётчик вылетает на облёт этого борта и на первом же развороте начинает седеть: даёт ручку влево, а самолёт кренится вправо. Началась раскачка по крену. Ему: «Прыгай!», а он «Буду садится!» и всё! И таки посадил взбесившийся самолёт.

– Ну?

– Так это Николай облётывал тот борт!

– Вот как! Тогда мне вдвойне приятно выпустить в полёт настоящего лётчика, способного до последнего бороться за спасение самолёта, – произнёс командир с явными нотками уважения.

Тут на столе зазвонил телефон, и Виталий Петрович поднял трубку. Пока он с кем-то разговаривал, Саша тихо спросил у Николая:

– Как ты? И вообще, как тут оказался?

– Судя по всему, у меня сейчас с тобой вылет. Командир твой позвонил и сказал, что тебя надо вывезти после отпуска, а в полку это сделать некому. Вот я и приехал, чтобы вернуть старого друга в строй.

– Да ладно! На счёт полёта – что, серьёзно?

– Серьёзно.

– Значит, это ты мой пассажир?

– Получается так.

– Класс! Вместе полетим. Кстати! Ты в каком сейчас звании?

– Капитан.

– Мда… – многозначительно сказал Александр, сочувствуя Николаю по поводу его столь короткой служебной карьеры.

В это время Виталий Петрович закончил разговор по телефону, положил трубку и обратился к Александру:

– Саш! Ты всё знаешь! Бери Николая, сначала к врачу, затем, на всякий случай, тренаж на кресле, оделись – и вперёд! Вылет по готовности. На аэродром езжайте на моей машине. Водителя сразу отправишь обратно.

– Есть, товарищ полковник! – бодро отреагировал Александр на указания командира, а потом добавил, обратившись к Николаю: – Прошу следовать за мной, товарищ капитан!

– А мне что делать? – в замешательстве поинтересовался Дмитрий, до этого времени молча наблюдавший за развитием необычной для него ситуации.

– А мы с тобой, Дима, минут через пятнадцать поедем на КДП12 и уже там будем ждать наших военлётов, – подытожил Виталий Петрович.

Выйдя со штаба, Александр и Николай сели в командирский УАЗ.

– На аэродром, к лётному домику! – коротко скомандовал водителю Подлесный.

Как только машина тронулась, Александр обратился к Николаю:

– Давай рассказывай: как живёшь, как семья, где работаешь?

– Да со времени нашего расставания, Саня, столько всего произошло, что можно тысячу и одну ночь рассказывать, но так всего и не рассказать. Если в общем, то дослужился до капитана, был комэском13. Четыре года назад уволился из армии, сейчас работаю в одной фирме менеджером. Остальное – как у всех. Если ты не против, то давай слетаем, а потом сядем где-нибудь в кафе или ресторане, и там уже поговорим от души. А то у меня сейчас голова только полётом занята!

– Нет, я против! – решительно сказал Александр. – Предлагаю: после полётов заходим в магазин, покупаем закуску, потом идём ко мне, и уже дома у меня ты всё подробно расскажешь. Ты когда уезжаешь?

– Завтра утром.

– Как раз и переночуешь у меня!

– А жена возражать не будет?

– Кто? Валюха? Да она у меня золотая! И мы же не будем пьянку устраивать с песнями и пальбой! Сядем, посидим тихонько. Ей тоже будет интересно послушать, как так получилось, что мой друг может позволить себе на «гражданке» полетать на истребителе.

– Ладно, как скажешь! – с улыбкой согласился Николай. – Только уговор – я угощаю!

– Там решим, – уклончиво ответил Александр, который уже прикинул чего и сколько нужно купить на вечерние посиделки.

Высадив пассажиров возле приземистого одноэтажного здания, стоящего недалеко от КДП, водитель развернулся и направился обратно к штабу. Николай, с интересом осмотревшись по сторонам, направился вслед за Александром внутрь этого привычного всем лётчикам строения.

Первым делом они зашли к врачу на медосмотр. Врачом оказалась симпатичная брюнетка средних лет.

– Мариш! Смотри какого я тебе орла привёл! Померяй ему чего-нибудь, только не сильно налегай на тонометр, а то ещё прибор сломаешь, – весело произнёс Саша, зайдя в кабинет врача первым и пропуская друга к столу, за которым сидела Марина.

– Здравствуйте! – поздоровалась врач, снисходительно взглянув на подполковника, и жестом указала на стул, стоящий у торца её стола. Николай, тоже поздоровавшись, присел на указанное место и привычно положил руку на стол для измерения артериального давления.

Закончив все формальности с предполётным медосмотром, согласно которого здоровье у Николая было как у космонавта, однокашники перешли в кабинет, в котором стоял тренажер катапультируемого кресла.

– Давай, Колян, покажи всё, что помнишь о катапультировании! Сам понимаешь, без этого никак, – с серьёзным видом попросил Александр друга.

Николай занял место на тренажере и, как на показательных выступлениях, чётко продемонстрировал и пояснил все свои действия в случае вынужденного покидания самолёта в воздухе и на земле.

– Зачёт! – с лёгким удивлением произнёс Александр после того, как Николай закончил тренаж. – Такое впечатление, что ты дома каждый день тренировался катапультироваться. Всё правильно!

– Да просто у меня инструкторы хорошие были, которые с курсантских лет привили мне уважение к этому полезнейшему в самолёте устройству. Поэтому я всё прекрасно помню.

– Тогда пошли одеваться.

Зайдя в комнату, где в отдельных шкафчиках хранилось специальное полётное обмундирование лётчиков полка, Александр достал из свободной ячейки полный комплект формы, необходимой для полёта на пилотаж, которая была приготовлена специально для Николая. От вида шлема, кислородной маски, ППК и прочего снаряжения у Николая учащенно забилось сердце и заблестели глаза. Он смотрел на до боли знакомые вещи и не верил, что всё это приготовлено именно для него, и что через полчаса он действительно отправится в полёт на МиГ-29, как в былые времена.

Многих лет, которые прошли со времени крайнего полёта Николая, как будто и не было. Он присел на стул и начал привычно переодеваться, помня до мелочей все нюансы облачения в полётное обмундирование. Заметив, что в данный момент Коле помощь не нужна, рядом с ним начал готовится к полёту и Александр.

В момент, когда Саша подтягивал на Николае шнуровку противоперегрузочного костюма, раздался звонок мобильного телефона. По рингтону Коля сразу понял, что это звонил его смартфон, и звонок был не от кого-нибудь, а от Милен.

– Привет, моя дорогая! Как дела? – с плохо скрываемой в присутствии Александра радостью ответил Николай по-французски.

– Привет! Ты можешь говорить?

– Могу, но не долго. Я сейчас собираюсь на вылет, поэтому немного занят. Но для тебя я всегда найду минутку.

– Ты собрался куда-то лететь?

– Не то, чтобы куда-то! Просто подвернулась возможность покататься на самолёте.

– Рада за тебя! Тогда у меня один вопрос: ты на сколько дней приедешь?

– Командировку мне оформили на неделю. Но начальник сказал, что в случае необходимости он её продлит. На сколько именно – это уже будет зависеть от ситуации. Так что, неделю мы точно будем вместе.

– Ок. Не буду больше тебя задерживать!

– Подожди! А ты с какой целью интересуешься этим вопросом? – полюбопытствовал Николай, предполагая, что Милен уже что-то задумала.

– Вот приезжай скорее – и узнаешь! Целую! Пока! – с интригой весело ответила Милен.

– Договорились. Целую! Пока! – с улыбкой попрощался Николай и нажал кнопку отбоя.

Отложив смартфон в сторону, Коля снова сосредоточился на подгонке ППК, сохранив на лице лёгкую улыбку. Александр, продолжая подтягивать упругие шнурки, кинул на Николая мимолётный взгляд, а через несколько секунд, как бы между прочим, спросил:

– Колян! У меня к тебе два вопроса. Первый – откуда ты так хорошо говоришь по-французски? Второй – с кем это ты так мило любезничал?

– Французский жизнь заставила выучить, работа у меня теперь такая. А любезничал я с одним партнёром по бизнесу.

– Коль! Я, конечно, понимаю, что боевой лётчик должен быть тупым, здоровым, решительным, беспредельно преданным Родине, уметь бегло считать до десяти и твёрдо знать, что после десятки идёт валет, дама, король и туз. Но даже я со слабой троечкой по иностранному языку понимаю смысл фразы «ma chérie»14, и что для общения с партнёрами по бизнесу она чутка не подходит. К тому же, удовольствие, которое твоя физиономия стала излучать после проведённого сеанса радиосвязи, никак не вяжется с версией о деловом разговоре. Рассказывай, какая француженка тебя уже охмурила?

– Ничего-то от тебя не скроешь! Ладно! Давай вечером поговорим об этом.

– Добро! – согласился Саша, закончив подгонку ППК Николая.

– Сань! У меня к тебе есть небольшая просьба, – обратился Николай к другу, решив, что сейчас подходящий момент для осуществления той идеи, которая не так давно пришла ему в голову.

– Говори! Чем могу – помогу!

– Ты не против, если я в передней кабине полечу? Считай, что я твой курсант. Или что ты меня вывозишь после отпуска.

– Не вопрос! Я и из задней кабины справлюсь с управлением спарки.

– Ты не понял. Давай я тебя в этом полёте покатаю! Я поработаю лётчиком, а ты просто сиди и смотри, всё ли я правильно делаю. Да подсказывай мне нюансы по ситуации: позывные, каналы связи, курсы, высоты. Согласен?

– Что ж, давай попробуем, – с небольшим сомнением согласился Александр. – А ты помнишь технологию работы в кабине, ограничения по самолёту, режимы на различных участках полёта и при выполнении фигур пилотажа?

– Да я тебе хоть сейчас РЛЭ15 и технику пилотирования наизусть расскажу!

– Вот только не надо меня пугать! Я в самолёте всё увижу! – с иронией сказал Саша.

– Тогда покажи мне карту района полётов, чтобы я хоть в общих чертах понимал маршрут.

Николай достал карту, на которой были нанесены маршруты полётов, наколенный планшет лётчика и передал их Николаю. Николай внимательно рассмотрел карту и нанесённые на ней обозначения, а потом уточнил:

– В какой зоне будем кувыркаться?

– В третьей.

– Добро! Запасные аэродромы я опускаю, так как надеюсь, что они нам сегодня не пригодятся. А если и пригодятся, то ты уже по ходу дела подскажешь их данные.

Затем он пролистал закладки наколенного планшета, запомнил необходимую информацию и вернул навигационные документы Александру. Убедившись, что они ничего не забыли, подполковник Подлесный и капитан Гудимов вышли на улицу и направились на стоянку, где их уже ожидал подготовленный к вылету МиГ-29УБ.

Глава 3. За гранью возможностей

Николай шел по бетонке к самолёту и всем своим существом с жадностью впитывал приятные ощущения, которые он снова переживал, как и во времена своей службы: и упругость тугого ППК, который плотно обхватил его ноги и живот, и звуки двигателей рулящих и пролетающих самолётов, и всю суету, которая в это время царила на аэродроме. Особое наслаждение Николай получал от запаха сгоревшего керосина, которым аэродромный воздух был буквально пропитан. Этот запах ни с чем невозможно спутать! Его можно считать визитной карточкой аэродрома, так как самолёты, являющиеся неотъемлемой частью аэродромного пейзажа, можно увидеть на фотографиях или в фильмах. А запах керосина можно почувствовать, только реально оказавшись на аэродроме. Даже кислородная маска, которую Николай привычно держал в руке, вносила неуловимый, но существенный штрих в полноту эмоций, которые просто переполняли его.

Когда лётчики подошли к самолёту, техник доложил Подлесному о готовности борта к вылету. Пока Саша с техником делали контрольный осмотр МиГа перед вылетом, Николай подошел к носовому обтекателю и ласково погладил его, как наездник гладит морду своего коня.

– Здравствуй, «Мигушка», друг мой верный! Как ты тут без меня? – тихо обратился к самолёту Николай, стараясь проглотить подкативший к горлу комок.

Закончив осмотр и подписав ЖПС16, поданный техником, Саша, глянув на Николая, кивнул в сторону самолёта, давая понять, что пора занимать рабочие места на борту, и взялся за стремянку, ведущую в заднюю кабину. Николай тут же устремился в переднюю кабину.

– Товарищ подполковник! Не понял! – с удивлением произнёс техник, заметив данную рокировку, так как привык, что коммерческих пассажиров всегда сажают в заднюю кабину.

– Всё нормально, Кузьмич! Этот пассажир десять лет на таких МиГах отлетал! Из них несколько лет со мной в одном полку. Так что – не переживай! – отозвался со стремянки Подлесный, занося ногу в кабину.

Кузьмич слегка пожал плечами, а потом вслед за Николаем поднялся по стремянке, чтобы проконтролировать посадку лётчика в кабину и помочь ему при необходимости. А чтобы убедиться, что мужчина в передней кабине действительно лётчик и действительно летал на МиГ-29, он решил сначала посмотреть, какие действия будет предпринимать этот загадочный «пассажир».

Поднявшись в кабину, Николай с замиранием сердца сел в катапультируемое кресло, почувствовав суровую жёсткость своего рабочего места, которая всё же давала определённый комфорт. Перед его глазами снова раскинулся до боли знакомый интерьер, по которому он так долго скучал. Вдохнув полной грудью незабываемый запах кабины истребителя, Николай ощутил непередаваемую эйфорию от того, что снова оказался в своей стихии. Последовательно, слева направо, окинув привычным взглядом приборные панели, он несколько раз щёлкнул тумблерами, переводя их в исходное положение. Кузьмич внимательно следил за его действиями, отмечая, что они были правильными. А когда техник увидел, что Николай уверенными движениями встегнулся в подвесную систему парашюта, отрегулировал под свой рост педали, зазоры плечевого и поясного притяга, подключил полётное обмундирование к ОРК кресла, а потом, деловито щелкая тумблерами, начал проверять системы самолёта, он успокоился, так как убедился, что этот человек действительно не гость в кабине истребителя. Закончив проверку систем, Николай дал технику команду на снятие чек. Сняв наземные предохранительные чеки с рукоятки аварийного сброса фонаря и с поручней катапультирования, Кузьмич пожелал Николаю счастливого полёта, дождался, пока опустится фонарь, и проконтролировал его закрытие. После этого он спустился на бетон и убрал от самолёта стремянки. Подключив к самолёту переговорное устройство, Кузьмич стал перед ним так, чтобы лётчик хорошо его видел.

Убедившись, что все системы истребителя работают исправно и можно запускать двигатели, Николай доложил Александру по СПУ17:

– К запуску готов!

– Запрашивай «Мушкет»! Позывной три полста семь.

– «Мушкет», три полста семь! Прошу запуск, – произнёс Николай, нажав тангенту радиостанции.

– Три полста семь, запуск разрешаю! Давление семь-пять-восемь, – почти сразу отозвался руководитель полётов.

– Давление семь-пять-восемь установлено, запуск разрешили, три полста семь, – привычно дал подтверждение Николай.

Подав технику самолёта команды: «Приготовиться к запуску», «РУД18 левого на малом газе», «От двигателя» и получив ответ: «Есть от двигателя», он с замиранием сердца правой рукой установил переключатель режима запуска двигателей в положение «ЛЕВ» и нажал кнопку «ЗАПУСК НА ЗЕМЛЕ», а левой включил секундомер на бортовых часах. В то же мгновенье левый двигатель откликнулся тихим басистым рокотом, который по мере раскрутки турбины стал очень быстро нарастать по громкости и переходить к более высокому тону. Казалось, что самолёт, как могучий исполин, просыпался и потягивался после долгого сна. Глядя на приборы контроля работы двигателей, Николай по переговорному устройству диктовал технику параметры запуска и чувствовал целую гамму приятных эмоций, так как с каждой секундой полёт, о котором он мечтал несколько лет, становился всё ближе и ближе.

Запустив вслед за левым правый двигатель и подготовив самолёт к рулению на взлётно-посадочную полосу, Коля снова нажал кнопку радиостанции:

– Три полста семь, вырулить.

– Три полста семь, занимайте предварительный. Исполнительный с курсом триста двадцать.

– Разрешили предварительный, взлётный триста двадцать, три полста семь.

После этого Николай показал Кузьмичу, стоящему в нескольких метрах от самолёта, условный знак о готовности к выруливанию. Кузьмич огляделся вокруг и вытянул в направлении руления руку, в которой он держал предохранительные чеки, снятые с системы катапультирования. Это означало, что путь свободен. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что рядом нет рулящих самолётов или наземной техники, Николай привычно двинул вперёд РУДы и отпустил тормоза. Самолёт резво выкатился на рулёжную дорожку и порулил к ВПП19.

Александр всё это время внимательно следил за показаниями приборов и сигнальных табло, принимая доклады Николая о выполнении тех или иных действий. К его приятному удивлению Коля чётко выполнял все процедуры по работе с оборудованием самолёта, и у него складывалось впечатление, что Николай выдумал всю эту историю о том, что он уже давно уволился из армии, а на самом деле до сих пор продолжает регулярно летать на боевом самолёте.

Когда до ВПП оставалось метров пятьдесят, Николай снова запросил руководителя полётов:

– Три полста семь, прошу исполнительный.

– Три полста семь, занимайте исполнительный. Ветер шестьдесят пять градусов, три-пять метров.

– Условия принял, занимаю исполнительный, три полста семь.

Вырулив на ВПП и установив самолёт строго по её оси, Николай плавно затормозил. Глянув на переднюю приборную панель, Коля по светящимся зелёным транспарантам убедился, что закрылки выпущены, триммеры стоят в нейтральном положении, навигационные приборы показывают правильную информацию, а на табло системы «Экран»20 отсутствует сигнал «ЗАПРЕТ ВЗЛЁТА». Зажав гашетку стартового тормоза, он с замиранием сердца сделал очередной запрос на КДП:

– Три полста семь, взлёт-форсаж.

– Взлёт на форсаже разрешаю. После взлёта курсом двести восемьдесят набирайте семь тысяч в третью.

– Выполняю. После взлёта курс двести восемьдесят, семь тысяч в третью, три полста семь.

Сделав глубокий вдох, чтобы немного унять бешено стучащее сердце, Николай плавно вывел двигатели на максимальный режим. Под воздействием возросшей тяги, самолёт, всё ещё удерживаемый тормозами, немного опустил нос и стал похож на пантеру, готовящуюся к прыжку. Убедившись, что температура выходных газов двигателей в норме, Николай нажал на бортовых часах кнопку начала отсчёта полётного времени и, сказав: «Поехали!», отпустил тормоза. И он тут же ощутил энергичный толчок в спину – самолёт приподнял опущенный нос и стремительно начал набирать скорость. Николай сразу же двинул РУДы в положение «Полный форсаж» и снова ощутил ещё два лёгких, почти слитных, толчка в спину от включившихся форсажей. Бросив беглый взгляд на табло и убедившись, что включились два зелёных транспаранта «ФОРСАЖ ЛЕВ» и «ФОРСАЖ ПРАВ», Николай снова устремил взгляд вперёд по курсу взлёта, контролируя набор скорости по индикации на ИЛС21. Истребитель, увлекаемый огромной силой тяги двигателей, за восемь секунд набрал скорость отрыва, и Николай плавным взятием на себя ручки управления оторвал его от земли. Убрав шасси и закрылки, он подождал, пока самолёт в пологом наборе высоты наберёт достаточную скорость, а затем энергичным боевым разворотом лёг на курс двести восемьдесят и крутой горкой начал набирать заданную высоту.

Только в установившемся наборе высоты Николай смог немного расслабиться и осознать, что он реально летит на родном МиГе. Взлёт на форсаже настолько скоротечен, что на размышления времени просто не остаётся, так как нужно выдерживать направление взлёта, следить за скоростью и работать с арматурой кабины. Николай взлёт ощутил каждой клеткой своего организма, которые в совокупности сформировали непередаваемое чувство эйфории. И это чувство просто переполняло его. В общем, душа Николая сейчас просто пела. Он привычно скользил взглядом по приборам, которые показывали, что полёт проходит в штатном режиме и в заданном направлении. Посмотрев направо и налево, Коля в который раз восхитился красотой мощных кучевых облаков, которые были похожи на летающие горы.

– Три полста семь, нижний край тысяча восемьсот, пять-шесть баллов, – передал Николай на аэродром нижний край облачности по маршруту и её плотность по запросу с земли.

– Принято, три полста семь. Верхний край подскажите, – отозвался руководитель полётов.

– Подскажу по проходу.

– Ну могЁм! – с восхищением произнёс в СПУ Александр, который до этого сохранял молчание, чтобы не мешать Николаю производить взлёт. Всё это время он зорко следил за всем, что происходило на борту и был готов в любое мгновенье взять управление на себя, если бы Николай допустил какую-то ошибку в технике пилотирования. Но его однокашник не допустил ни одной ошибки, и это говорило о том, что как бы там ни было, а лётчик он первоклассный, если по прошествии такого количества времени смог сохранить свои лётные навыки на довольно высоком уровне.

– Не могЁм, а мОгем! – ответил с улыбкой Николай, повторив фразу Маэстро из его любимого фильма «В бой идут одни “старики”».

Двигатели размеренно шуршали в хвосте на крейсерском режиме, стрелка высотомера неустанно вращалась, отсчитывая десятки метров высоты, и с каждой секундой самолёт всё выше и выше уходил в бескрайнее небо.

– Три полста семь, верхний край шесть сто, вне облачности видимость во всех направлениях десять километров, опасных явлений не наблюдаю, – передал Николай на КДП метеоусловия полёта.

– Принято! – услышал он лаконичный ответ.

Любуясь красивыми пейзажами, виднеющимися за бортом, Николай вспомнил момент, когда он с Милен летал в Ниццу, и как они беседовали о небе. И ему очень захотелось, чтобы Милен сейчас каким-нибудь волшебным образом смогла увидеть его полёт, и чтобы она была искренне рада этому важному для него событию. А ещё было бы лучше, чтобы она сейчас сидела в задней кабине вместо Александра. И тогда она сама смогла бы ощутить все те же эмоции, которые сейчас переполняли Николая.

– Николай! Входим в зону. Ниже трёх тысяч не опускайся, выше девяти тоже не лезь, – прервал Александр романтические размышления Николая.

– Понял!

– Докладывай!

– Три полста семь, третью зону занял, разрешите работу, – произнёс Коля в эфир.

– Работайте по заданию, три полста семь, – отозвался руководитель полётов

– Разрешили!

– Ну что, Колян! Самолёт в твоём распоряжении. Покажи всё, что умеешь! – сказал Александр, стараясь немного раззадорить Николая.

– Тогда держись! – ответил Коля и энергично ввёл истребитель в переворот, устремив его к земле, от чего Александр тут же был вдавлен перегрузкой в кресло.

Николай заранее придумал себе программу пилотажа, поэтому одна фигура плавно переходила в другую, но иногда фигуры сливались в одно целое, и тогда приходилось попотеть, чтобы выдержать перегрузки. Все элементы высшего пилотажа выполнялись практически на пределе возможностей самолёта. ППК то и дело с усердием обжимал ноги и низ живота, препятствуя оттоку крови от головы, что повышало переносимость перегрузок, особенно длительных. Можно было даже сказать, что во время пилотажа ППК большую часть времени был под давлением, чем в свободном состоянии. Николай как заведённый бросал самолёт то вверх, то вниз. Одна петля Нестерова, вторая, боевой разворот, переворот, крутая горка. Чтобы немного отдохнуть, Николай решил сделать «Колокол». Он направил самолёт вертикально вверх и убрал обороты двигателей до минимальных. Самолёт, постепенно замедляя скорость, достиг в верхней точке фигуры нулевой скорости и начал скользить вниз хвостом вперёд. Со стороны могло показаться, что у самолёта отказали двигатели и он начал падать. Но это падение было управляемым: Николай потянул ручку управления на себя, истребитель, повинуясь аэродинамическим силам, опустил нос и продолжил падать уже как положено, носом вперёд, набирая скорость. Николай снова дал максимальный режим двигателям, и снова последовал один каскад фигур высшего пилотажа за другим. Коля испытывал особенное удовольствие от моментов, когда стрелки пилотажно-навигационных приборов не стояли на месте, а постоянно вращались с разной скоростью то в одну сторону, то в другую. Это означало, что самолёт Николая выполнял свою задачу по предназначению, а именно энергично маневрировал, отрабатывая навыки ведения воздушного боя. Ведь, как известно, боем живёт истребитель!

Коля старался выжать из самолёта максимум, который человек мог вынести. Он выводил самолёт на предельные углы атаки, о чём «Рита»22 милым женским голосом своевременно предупреждала его, выдавая в наушники: «Предельный угол атаки!» При этом происходил мощный срыв потока на крыле, заставляя самолёт трястись как в лихорадке, но исполинская тяга двигателей преодолевала сопротивление воздуха и упорно продолжала толкать самолёт вперёд, не давая ему упасть. Коля выводил самолёт на предельные перегрузки, о чём «Рита» сразу же его информировала: «Предельная перегрузка!» При этом ППК так сильно обжимал ноги, что казалось, будто кровообращение в них напрочь замирает. Но Николай не обращал никакого внимания на эти издержки профессии. Он был в небе, он летел на МиГ-29, и он мог выполнять то, чего ни один «гражданский» самолёт и близко не сможет выполнить. А ещё у него была возможность хоть на время отдаться душой и телом любимому делу. Делу всей его жизни, которое, к сожалению, пришлось прервать на самом пике его профессионального роста.

В то время, пока Николай отводил душу головокружительными кульбитами, Александр молча следил за условиями входа в ту или иную фигуру, а также контролировал параметры двигателей и пространственное положение самолёта, чтобы случайно не вывалится за пределы пилотажной зоны. Он это делал не потому, что сомневался в лётных навыках Николая или думал, что он за какими-то параметрами не следит – судя по технике пилотирования, Николай всё держал под контролем. А потому, что так было проще быстро распознать любую аварийную ситуацию, которая может появиться в полёте в любую секунду. Техника работала без замечаний, а выполнение Николаем высшего пилотажа было безукоризненным.

– Коль! Смотри в узел завяжешься! Дай передохнуть! – попросил Александр, уловив момент между большими перегрузками.

– Что, тяжко? – с лёгкой иронией отозвался Николай.

– Не так, чтобы очень, но малёха ты меня всё же ушатал, – признался Александр.

– Потерпи немного, ещё пару фигур – и отдохнёшь, – ответил Николай, кинув взгляд на топливомер и увидев, что лимит топлива на пилотаж ещё не израсходован.

Последовало ещё несколько вертикальных фигур с предельными режимами пилотирования, затем самолёт вышел в горизонтальный полёт и как будто замер.

– Да, Николай Михайлович! Удивил ты меня! Честно скажу, что такой прыти я от тебя не ожидал! – с уважением отозвался Александр о технике пилотирования Николая, успокаивая сбившееся от перегрузок дыхание.

– Да вы бы летали почаще, Александр Дмитриевич, тогда у вас и переносимость перегрузок получше бы была, – парировал Николай с нотками юмора.

– Докладывай о завершении.

– Три полста семь, работу в зоне закончил, возврат на точку, – доложил Николай руководителю полётов.

– Курс на точку сто пятнадцать, три полста семь.

– Сто пятнадцать на точку, три полста семь.

Как бы Николаю не хотелось полетать ещё часок – другой, но остаток топлива неумолимо уменьшался, а значит надо было возвращаться на базу.

Вдруг сзади раздался приглушённый хлопок, самолёт ощутимо встряхнуло, а на панели отказов вспыхнули красные табло аварийных режимов. В то же мгновенье снова послышалась «Рита», которая начала озвучивать возникшую ситуацию:

– «Борт три-пять-семь! Пожар левого двигателя!», «Отказ СДУ23!», «Нет резерва СДУ! Прекрати задание!», «Смотри “Экран”!»

– Туши и докладывай! – дал Саша команду Николаю, а сам начал быстро перелистывать сигналы «Экрана», чтобы оценить масштаб отказов.

Но Николаю не надо было что-то подсказывать. «Рита» ещё диктовала сообщения, а Николай по панели отказов и приборам левого двигателя убедился, что «пожар» не является ложным срабатыванием, поэтому сразу перевёл его РУД в положение «Стоп», закрыл перекрывной кран топливной системы левого двигателя и, откинув предохранительную скобу, перевёл трёхпозиционный тумблер огнетушителя в положение «ЛЕВ». После этого Коля включил сигнал «Бедствие».

– «Мушкет»! Я три полста семь! Курс тридцать пять, скорость шестьсот восемьдесят, высота шесть триста, остаток тысяча восемьсот. Пожар левого двигателя! Отказ СДУ! Идём со снижением три метра в секунду, – доложил Николай о возникновении на борту аварийной ситуации, указав параметры полёта.

– Пожар ликвидирован? – с тревогой поинтересовался руководитель полётов.

Николай глянул на табло пожара левого двигателя – оно погасло. Затем бросил взгляд на зеркала24 заднего вида – за самолётом виднелся сизый шлейф дыма, свидетельствующий о том, что пожар, скорее всего, потушен. Чтобы лучше рассмотреть оставляемый самолётом след, нужно было стать в вираж. Но так как отказала СДУ, сделать это было невозможно. Самолёт стал практически неуправляемым. Чтобы убедиться в этом, Николай осторожно пошевелил ручкой управления и педалями.

– Пожар левого ликвидирован. Работает только канал крена. Упали обороты правого двигателя, – доложил он на КДП.

Тут вышел на связь Александр:

– Будем вести самолёт под кромку облаков, чтобы убедиться, что он не упадёт на какой-нибудь населённый пункт. Далее будем прыгать. «Экран» накидал кучу отказов, самолёт не спасти.

– Вас понял, три полста семь. В случае внезапного осложнения ситуации катапультироваться немедленно, – ответил руководитель полётов.

– «Мушкет»! Здесь поисковый, двести сорок первый! Ждём указаний, к взлёту готовы! – услышал Николай в эфире доклад командира вертолёта Ми-8 ПСС25.

– Поисковый, взлёт разрешаю! Давление семь-пять-два, ветер шестьдесят градусов, три метра. Курс на аварийный борт двести девяносто, смещается вправо, удаление сто сорок, – дал руководитель полётов «добро» на взлёт спасателей.

– Информацию принял, взлетаю, двести сорок первый.

«Молодцы, мужики! Быстро среагировали. Значит не долго по лесам и полям бродить придётся», – подумал Николай.

Тем временем самолёт пересёк нижнюю кромку облаков, которая находилась на высоте две тысячи триста метров, и Николай увидел перед собой лесистую местность, временами перемежающуюся с лугами. Населённых пунктов по курсу снижения не было, поэтому можно было катапультироваться.

– Коля! Что там впереди? – поинтересовался Александр, так как из задней кабины обзор вперёд сильно ограничен.

– Чисто! –ответил Николай.

– Тогда приготовиться к прыжку!

– Готов! – доложил Николай, переставив ноги с педалей в ложементы катапультного кресла, прижав голову к заголовнику, взявшись за поручни катапультирования и напрягая все мышцы тела.

– Внимание! Прыжок! – скомандовал Александр и потянул поручни катапультирования.

После этой команды время для Николая как будто замедлилось. Сначала хлопнули пиромеханизмы аварийного сброса фонаря, он сорвался со своего места и упругим потоком воздуха его сразу же унесло назад. Одновременно с этим сработала система притяга, которая плотно притянула плечи, поясницу и голени Николая к креслу. Специальные устройства, расположенные под бёдрами, немного приподняли колени, завершив фиксирование ног. В довершение ко всему, в защитном шлеме хлопнул маленький пиропатрон, автоматически опуская перед глазами лётчика защитный светофильтр. Всё это произошло за десятые доли секунды, но разум Николая каждое из этих событий фиксировал по отдельности.

Как только отработали все подканалы притяга, сзади раздался громкий хлопок и короткий, но мощный шипящий звук – это сработал комбинированный стреляющий механизм катапультного кресла задней кабины, которое вынесло Александра за пределы терпящего бедствие самолёта. Николай весь сжался, так как через шесть десятых секунды система должна была автоматически привести в действие стреляющий механизм и его кресла. Прошло мгновенье, второе, третье… И ничего!

Николай, не ощутив мощного пинка под зад, сразу вернулся к реальности, и инстинктивно потянул поручни катапультирования своего кресла. Опять ничего не произошло! Ещё раз потянул, сильнее… Кресло из самолёта не выходило… Николая тут же бросило в жар, в висках до боли застучало, дыхание мгновенно участилось. Он начал понимать, что… жить ему осталось, пока самолёт долетит до земли. На мгновенья он растерялся, но потом собрав в кулак всю свою волю, глянул на высотомер. Высоты оставалось чуть больше двух тысяч метров, что с учётом скорости снижение оставляло ему примерно двести десять секунд жизни…

– Я три полста семь, говорит капитан Гудимов, второй лётчик спарки. Подполковник Подлесный только что катапультировался из задней кабины. Засекайте место. Электропривод катапультирования переднего кресла не сработал. Ручное катапультирование тоже не сработало – видимо, не снялась какая-то блокировка со стреляющего механизма. Похоже, вариантов у меня нет… Прощайте, мужики! – передал Николай в эфир последнее сообщение, и потом снова стал пытаться привести в действие комбинированный стреляющий механизм своего кресла.

Высота неумолимо падала, а Николай продолжал практически безнадёжную борьбу за свою жизнь. Вот уже стали различимы отдельные деревья на земле… Удар…

Все, кто слышал последнее сообщение от Николая, на какое-то время просто оцепенели от ужаса, представив, что может чувствовать человек, который знает, что через несколько секунд он умрёт. Голос Коли слышался как голос с того света. Вроде человек ещё жив, но его уже нет…

Руководитель полётов нажал было тангенту26 радиостанции, чтобы хоть что-то подсказать попавшему в беду лётчику. Но его солидный лётный опыт однозначно говорил, что лётчик обречён, и никакими советами его уже не спасти. Он так ничего и не посоветовал Коле, он просто отпустил тангенту. А в его глазах навернулись скупые мужские слёзы. В таком же тяжёлом эмоциональном состоянии были и другие члены группы руководства полетами. Молоденькая же девушка-хронометражистка, которая сидела рядом с руководителем полётов и записывала в специальный журнал время взлёта и посадки каждого борта, чтобы точно вести учёт налёта каждого лётчика и каждого самолёта, услышав последнюю фразу радиообмена, не сдержалась и в полный голос разрыдалась горькими слезами.

Экипаж поискового вертолёта, тоже слышавший роковое сообщение, также с сожалением подумал о судьбе Николая. «Царство тебе Небесное, капитан!» – прошептал командир экипажа, продолжая полёт к предполагаемому месту уже не аварии, а катастрофы…

***

Как только над Александром раскрылся парашют, он проверил полноту его раскрытия, осмотрелся по сторонам и попытался развернуться в сторону падающего самолёта, чтобы убедиться, что Николай тоже благополучно катапультировался. Но парашют его не слушался, и как на зло он оставался спиной к интересующему его направлению. Оставив попытки развернуть купол, он начал что есть силы вращать головой, пытаясь увидеть в небе ещё один парашют. Но сколько он не крутил головой и не всматривался в сторону земли, покрытую лёгкой дымкой, он так ничего и не увидел. «Где же ты, Колян?» – то и дело повторял Саша, надеясь, что с его однокашником всё в порядке.

Примерно через две минуты Александр услышал приглушенный звук взрыва, источником которого, очевидно, был упавший самолёт. Повертев головой, он где-то далеко за собой увидел расплывающуюся чёрную точку, что было признаком пожара на месте падения спарки. Всё, что могло произойти – уже произошло, и исправить уже ничего было нельзя. Оставалось только совершить удачное приземление под куполом парашюта и дождаться поискового вертолёта.

Приземлившись на поле свеклы, Александр погасил купол, снял шлем с кислородной маской, отстегнул подвесную систему и подошел к «Комару»27. Вытащив из него аварийную радиостанцию, он нажал тангенту передачи и произнёс:

– Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня слышит! Я три полста семь, я три полста семь. Терплю бедствие! Терплю бедствие! Приём!

Нажав клавишу приёма, Саша стал ждать ответа. Через несколько секунд он услышал:

– Саня! Это поисковый! Маяк твой запеленговали, скоро будем у тебя, – отозвались с поискового вертолёта.

– Гена, ты?

– Да, я! – ответил командир поискового вертолёта.

– Гена! Вы второй «Комар» запеленговали?

– Саш! У меня для тебя плохая новость…

– Говори, не тяни!

– Твой напарник, капитан Гудимов, после того, как ты катапультировался, вышел на связь. У него не сработало кресло. Ни по электрическим цепям, ни от механического привода. Похоже, что какая-то блокировка в кресле не снялась. В общем… он остался на борту. И вероятность того, что он выжил в падающем неуправляемом самолёте – никакая, сам понимаешь…

Услышав это, у Александра ещё сильнее зашумело в голове, которая и так туго соображала после катапультирования. Он отпустил кнопку приёма, обессиленно сел на землю и, бросив радиостанцию перед собой, обхватил голову руками. Самая страшная его догадка, которая посетила его ещё тогда, когда он после раскрытия парашюта не увидел рядом второго купола, и которую он как мог отгонял от себя, подтвердилась. Значит… Николай погиб! «Как же так?! Почему?!» – задавал он себе одни и те же вопросы и никак не мог найти на них ответы. «Ну так же не бывает! Так не бывает!»

Вдруг у него в голове мелькнул лучик надежды. Он тут же схватил радиостанцию и передал в эфир:

– Гена! А вы ещё раз хорошенько послушайте пеленгатор в моём секторе. Может всё-таки услышите второй «Комар».

– Саш! Мы уже минут пятнадцать только этим и занимаемся. Второго «Комара» не слышно.

Александр медленно положил радиостанцию перед собой и понял, что в сложившейся ситуации шансов на спасение у Николая не было никаких. На современных истребителях их аварийное покидание в воздухе предусмотрено только методом катапультирования. И если катапультируемое кресло не сработало, то у лётчика остаётся только один шанс на выживание – попытаться совершить аварийную посадку. А так как в самолёте, на котором летели Александр и Николай, полностью отказало управление хвостовым оперением, то и эту возможность судьба забрала у Николая…

Саша сидел на земле и отсутствующим взглядом смотрел в землю, когда вдалеке послышался рокот приближающегося вертолёта. И только когда Ми-8, заходящий на посадку в нескольких десятках метров от Александра, начал поднимать клубы пыли, он встал и пошел собирать парашют, чтобы его не унесло мощными потоками воздуха.

Подобрав Подлесного и загрузив его нехитрые пожитки, вертолёт взлетел и направился к месту падения самолёта. Это место хорошо было заметно с воздуха, так как только там виднелись клубы чёрного дыма. Подлетев к месту пожара, Александр и экипаж спасательного вертолёта обнаружили, что самолёт упал на небольшой поляне посреди леса. Размеры поляны и растущие на ней редкие деревья не позволяли вертолёту приземлиться рядом. Поэтому командиру вертолёта пришлось отлететь километра на полтора от места катастрофы, где было ближайшее место, пригодное для посадки.

Как только вертолёт приземлился, Александр с членами поисково-спасательной команды пешком направился обратно к обломкам самолёта. Через полчаса продираний сквозь лесные заросли они вышли к «яме». Пожар к этому времени уже стал угасать, поэтому к воронке, образовавшейся на месте падения, можно было подойти вплотную. По положению виднеющихся из земли частей самолёта было понятно, что борт столкнулся с землёй на большой скорости под углом примерно семьдесят градусов. От носовой части фюзеляжа, где располагались кабины, ничего не осталось. А если и осталось, то всё это находилось на самом дне воронки, глубиной метров пять, где догорали остатки керосина.

Глядя на обломки самолёта, Саша вдруг сообразил, что Николай своей просьбой полететь в передней кабине просто-напросто спас ему жизнь. Если бы он не согласился и не сел бы в заднюю кабину, то сейчас на дне воронки лежал бы он. От этой мысли Александру стало немного не по себе. «Эх, Колян, Колян… Я же теперь до конца жизни…»

Александр отошел в сторону, и посмотрел вертикально вверх на небо, чтобы сдержать навернувшиеся слёзы, которые двумя крупными каплями всё же скатились по его щекам…

Глава 4. Черный день

Воскресным утром Андрей проснулся поздно, когда солнце уже поднялось и постепенно разогревало серые бетонные коробки многоэтажных домов, успевших немного остыть за короткую ночь. Выспавшись в своё удовольствие, он лениво потягивался и прикидывал, как лучше провести этот выходной день перед тем, как снова с головой окунуться в череду бурных и головокружительных событий, связанных с очередным путешествием во Францию. И хоть впереди ещё был рабочий понедельник, но уже вечером того же дня Андрей сядет в поезд и поедет к своему куму, чтобы во вторник отправиться вместе с ним в Париж. Андрей уже сейчас представлял приятные эмоции, которые он снова ощутит, когда увидит Милен Фармер, что называется, «в живую».

Предвкушая волну позитива, которая ожидала его на следующей неделе, Андрей снова вспомнил историю своего знакомства с Милен. Он перебирал в памяти все моменты той невероятной поездки, которая навсегда запомнилась в самых мельчайших деталях. В который раз у него перед глазами всплывали приятные образы: вот Николай говорит ему, что они летят в Париж, вот он уже на борту аэробуса, вот они едут к Милен домой, но он ещё не знает этого, вот кто-то закрывает его глаза. И этот последний момент Андрей смог до конца осмыслить уже потом, когда вернулся домой. Получалось, что он почувствовал прикосновение нежных рук Милен и прекрасный запах её духов до того, как впервые увидел её перед собой. Мало кому удавалось сначала прикоснуться к своему кумиру, и только потом увидеть его. Получалось, что произошедшая с Андреем ситуация была уникальной в своём роде, и аналогов ей не существует.

Но кроме приятных впечатлений, которые с головой захлестнули Андрея во время пребывания в Париже, он получил возможность существенно изменить свою жизнь к лучшему. Во-первых, мировоззрение Андрея стало более позитивным, что позволило ему веселее смотреть на жизнь и умерить свой житейский цинизм. Во-вторых, возвращаясь домой, Андрей познакомился с интересной девушкой, между ними возникла взаимная симпатия, и теперь они регулярно встречались, что внесло яркие краски в его серую обыденность. И в-третьих, самое главное – Милен решила сделать Андрею какое-то деловое предложение, что само по себе было невероятным событием. И этот факт всё больше и больше его интриговал, потому что Николай, обмолвившись об этом, так конкретно и не сказал, в чём заключалась суть её предложения. Единственным вразумительным пояснением, которое он тогда от него услышал, были слова: «Учи французский, так как я не смогу всё время быть твоим личным переводчиком. Остальные знания у тебя есть». И Андрей начал изучать французский язык, сам порой удивляясь тому рвению, которое он проявлял. Но ничего необычного в этом рвении не было: у него была цель, поэтому у него была реальная необходимость хорошо овладеть языком, чтобы добраться до этой цели.

После мыслей о Франции и о Милен внимание Андрея переключилось на Наталью, с которой они договорились сегодня встретиться и погулять. Знакомство с ней стало для него глотком свежего воздуха в вопросе отношений с женщинами. Изначально Андрей не рассчитывал, что их встречи приведут к чему-то серьёзному. Ему всего лишь хотелось общения с симпатичной девушкой, которая была готова его выслушать и, хотя бы изредка, поддержать. Но в процессе общения стало выясняться, что у них есть много общих интересов. Творчеством Милен Фармер Наталья не увлекалась, но несколько её песен она всё же знала. Впрочем, Андрея это не расстраивало, так как у них оказались схожими взгляды в других, более приземлённых, житейских вопросах. И со временем Андрей стал чувствовать всё большую привязанность к Наташе, всё большую необходимость в общении с ней. Где-то в глубине души он понимал, что она является его дополнением. А это уже наводило на мысли о том, что, возможно, они созданы друг для друга.

В последние две-три недели Андрей стал тщательнее присматриваться к своей девушке, внимательно слушать её высказывания по различным вопросам, чтобы на основании этого сделать вывод о том, подходят ли они друг другу своими внутренними мирами для совместной жизни. Он уже не раз обжигался, когда пытался строить отношения с внешне привлекательными женщинами, не познав их внутренний мир. И каждый раз итог этих отношений был печальным – расставание. Когда со скандалом, когда нет. И только после того, как Николай рассказал ему свою историю знакомства с Милен, когда он поделился некоторыми принципами взаимоотношений между мужчиной и женщиной, которые он прочувствовал на себе, только тогда Андрей поменял свою философию отношений с женщинами, и такой подход сразу же дал положительный результат: его отношения с Наташей благополучно развивались, между ними практически не происходило каких-либо недоразумений, и у Андрея всё чаще складывалось впечатление, что это именно та женщина, которую он искал всю жизнь.

Глянув на часы, Андрей ещё пару минут понежился в постели, а затем бодро поднялся и направился в ванную комнату. Запаса времени до назначенного свидания было достаточно, но до этого приятного момента ещё нужно было убраться в квартире и приготовить что-нибудь на завтрак.

Закончив все домашние хлопоты, Андрей глянул на часы: до встречи оставалось около полутора часов. На дорогу к Наталье хватит пятнадцати минут. Получалось, что нужно было занять себя чем-нибудь на целый час. Андрей сел в раздумьях на диван, и его взгляд упал на большую фотографию Милен, висевшую в изящной рамке, сделанной на заказ. В который раз всматриваясь в её красивое лицо, Андрея вдруг посетила простая, но очень рациональная мысль. Он набрал номер Натальи и стал терпеливо ждать ответа, так как она долго не отвечала. Наконец Наташа ответила:

– Привет! Как дела?

– Привет! Вот сижу и жду, пока ты ответишь на мой звонок.

– Я была в ванной и не слышала телефон. Хорошо, что ты позвонил! Я уже закончила все свои дела и как раз хотела сама тебе звонить, чтобы узнать, освободился ли ты.

– Да я уже переделал дома всё, что можно, и готов ехать к тебе.

– Тогда приезжай! Я через двадцать минут буду ждать тебя у подъезда. У меня есть серьёзный разговор к тебе.

– Хорошо! Через двадцать минут я буду как штык.

Андрей нажал кнопку отбоя и c лёгким недоумением стал прикидывать тему, на которую хотела поговорить Наталья. Раньше они не зацикливались на каких-то определённых моментах и всё обсуждали по ходу разговора. А теперь получалось, что Наташе пришли в голову какие-то мысли, да такие, что она решила специально выделить время для их обсуждения. И, судя по всему, речь пойдёт о чём-то важном.

Так и не найдя вразумительного объяснения, Андрей оделся, вышел на улицу и, сев в свой автомобиль, поехал к дому Натальи. По пути он заехал в цветочный магазин и купил букет её любимых цветов. Подъезжая к уже хорошо знакомому дому, Андрей издалека заметил стройную фигуру своей девушки. Внешний вид у неё был просто потрясающий! Именно тот, который Андрею нравился больше всего: босоножки на высоком каблуке, обтягивающая юбка выше колен, белоснежная блузка и кожаный пиджак.

Подарив Наташе цветы, Андрей помог ей сесть на переднее сидение, а затем сел за руль и поехал в сторону набережной, где они собирались погулять и посидеть в кафе, о чём договорились ещё накануне. Оставив машину на стоянке, молодые люди медленно пошли вдоль реки, от которой веяло приятной прохладой. Андрей решил сделать вид, что не обратил внимание на уточнение Натальи, что у неё есть к нему какой-то разговор. Предположив, что она может завести речь об их дальнейших отношениях, Андрей стал ждать, когда она сама перейдёт к этому разговору. Ему было интересно, как именно она его начнёт и в каком русле будет вести диалог.

Сначала они беседовали на самые общие темы: у кого что происходит на работе, как идут домашние дела, как чувствуют себя родственники и тому подобное. И вот настал момент, когда Наташа произнесла:

– Андрюш! Я хотела бы обсудить с тобой одну важную для меня тему. И тебя она касается самым непосредственным образом.

После этих слов Андрей почувствовал, что у него внутри всё сжалось от волнения, которое сразу же его охватило. Неужели она и вправду сейчас заведёт разговор о перспективе их отношений, которые очень хорошо развиваются, и которые дают повод надеяться, что у него с Наташей может сложиться совместная жизнь? Он ждал этого разговора, подбирал момент, чтобы самому его завести, но одновременно и боялся его. Ждал потому, что незаметно для себя он влюбился в Наталью и уже не представлял себе жизни без неё. А боялся потому, что испытывал страх перед возможным отказом со стороны любимой девушки. И основной причиной для отказа Андрей считал заметную разницу в их возрасте. Конечно, это было не двадцать или двадцать пять лет, и в отцы Наталье Андрей явно не годился, но это было и не пять лет. Андрей был старше своей возлюбленной, что могло сыграть отрицательную роль в развитии их отношений.

Приложив усилия, чтобы как можно быстрее успокоиться, Андрей с самым непринуждённым видом спросил:

– И о чём ты хочешь поговорить?

– Расскажи мне, пожалуйста, поподробнее о Милен Фармер. Какая она как человек, как женщина.

Андрей еле сдержался, чтобы не хихикнуть от нервного перенапряжения. Он шумно выдохнул, сделал небольшую паузу, делая вид, что собирается с мыслями, а сам в это время пытался понять, с чем связан такой глубокий интерес Натальи к личности Милен. Раньше она особого интереса к ней не проявляла. Да, Андрей ей как-то рассказал, что в той поездке во Францию, после которой они познакомились, он был в гостях у Милен Фармер. Наташа, конечно, немало удивилась такому факту, но впоследствии, после всех объяснений, практически никакого интереса к данному эпизоду его жизни она не проявляла. Её больше интересовал сам Париж, Франция. А тут – на тебе: расскажи про Милен! Да ещё в подробностях! Андрей попытался быстро определить причину столь резкого обострения интереса Наташи к Милен, но так ничего и не придумал. Поэтому он решил последовательно отвечать на поставленные вопросы, а там глядишь – мотив интереса к столь деликатной информации сам себя и проявит.

Выдержав небольшую паузу, Андрей начал рассказывать:

– Если кратко охарактеризовать Милен, то основными её чертами являются острый ум, неописуемая красота, тонкая изысканность, природная скромность, тёплая гостеприимность, высочайшая воспитанность и непревзойдённый профессионализм.

– Профессионализм можешь опустить, а вот про остальное поподробнее расскажи.

– Хорошо! В первое время после того, как произошло наше весьма оригинальное знакомство, я практически всё внимание уделял её внешней красоте. Я находился в настоящем культурном шоке от того, что видел рядом с собой женщину, красотой которой давно уже восхищался. В интернете можно найти огромное количество её фотографий. Так вот, в жизни она такая же очаровательная, как и на фотографиях. Думаю, ты в курсе, что в фотошопе можно убрать все изъяны внешности, придав ей практически идеальный вид. В случае с Милен в этом нет никакой необходимости: в жизни она выглядит так же, как и на фотографиях. И это обстоятельство меня очень удивило. Во время моего пребывания у неё в гостях она косметикой почти не пользовалась. Так, немного глаза подведены, подкрашены ресницы, неброского цвета губная помада. Совсем без косметики я её не видел, поэтому не могу сказать, как она выглядит в таком варианте. Но не думаю, что отсутствие макияжа негативно скажется на её красоте.

– С внешностью всё ясно. Дальше! – быстро и немного резко проговорила Наташа, переводя повествование Андрея к следующему пункту описания Милен.

Андрей сразу понял причину такого тона Наташи, так как знал, что вряд ли найдётся женщина, которой было бы приятно слушать, как её мужчина в её же присутствии нахваливает другую женщину, да ещё и восхищается красотой этой женщины. Но он ничего не мог поделать. Наташа сама попросила его рассказать об этом, что он и сделал. Он никоим образом не хотел обидеть или разозлить Наталью столь подробным описанием внешности Милен, так как он говорил то, что думал на этот счет. Конечно, можно было подыграть своей девушке и сказать, например, что во внешности Милен Фармер нет ничего особенного, что она просто симпатичная женщина, каких можно встретить везде. Но Андрей не мог пойти на это по своим внутренним убеждениям, считая, что всегда надо говорить правду. Тем более, что ещё в начале знакомства он рассказал Наташе, что любит творчество Милен Фармер, и что она ему симпатична как женщина. Поэтому данная информация не должна была стать для Натальи каким-то неожиданным откровением.

– А дальше я стал присматриваться к её поведению в различных бытовых ситуациях, к её высказываниям, к манере речи, к тому, как она одевается. В общем, я стал наблюдать за всеми её внешними проявлениями, которые могли бы дать наиболее полную картину о ней как о простом человеке. И в этих наблюдениях было много интересного. Оказалось, что Милен действительно очень скромная и застенчивая. У меня создалось такое впечатление, что поначалу она даже немного стеснялась меня, хотя и не подавала виду. Я, естественно, старался вести себя так, чтобы не смущать её лишний раз своим присутствием. Особенно когда между ней и Николаем проскальзывали искры взаимного притяжения, когда они на время забывали обо мне и говорили о чём-то своём. Потом я обратил внимание на её кругозор. Она хорошо разбирается во многих вопросах, не связанных с её творчеством. Она чётко и ёмко формулирует мысли, чему я был немного удивлён, так как женщинам такие качества редко присущи. Не знаю, может быть в этом заслуга Николая, который переводил мне её слова. Но, судя по некоторым невербальным признакам, её речь действительно очень ёмкая и рациональная. Она же не любит много говорить, она предпочитает больше молчать. Видимо, поэтому она так чётко и поставила свою речь, чтобы коротко и ясно выражать свои мысли, не сотрясая воздух пустыми разговорами. Как по мне, то молчаливость для женщины – это тоже весьма редкое качество. Её мужу можно будет только позавидовать. А как она мило оговаривается, когда волнуется, и как бесподобно поправляет свои оговорки, иногда сводя их к шутке! Это просто нужно видеть и слышать.

– Понятно! А к тебе она как относилась?

– Прекрасно! Она делала всё возможное, чтобы я не испытывал каких-то неудобств, находясь у неё в гостях. В силу незнания мною иностранных языков, напрямую нам не получалось беседовать, мы общались через Николая, но даже в этом случае она часто интересовалась, не нужна ли мне какая-нибудь помощь, и всегда была заботливой и предусмотрительной хозяйкой дома. Во время нашего общения она всегда была в хорошем расположении духа и по её взглядам было понятно, что она обращается ко мне не просто так, для проформы, а именно с определённым интересом. Благодаря такому высочайшему гостеприимству, я быстро освоился и почувствовал, как будто мы с ней уже сто лет знакомы. Я, конечно, не забывал, что нахожусь в гостях, поэтому даже в такой дружеской обстановке старался держать дистанцию и не лезть туда, куда не надо. В общем, я был очень польщен таким обходительным отношением со стороны Милен, и у меня остались только положительные впечатления от общения с ней.

Некоторое время Андрей и Наталья шли молча. Андрей, бросив взгляд на свою спутницу, ждал её реакции на услышанное, а Наташа, скрестив руки на груди, с серьёзным видом смотрела то вперёд, то куда-то в сторону. Наконец, опустив руки и взявшись за ладонь Андрея, она произнесла:

– Андрюш! Может быть ты откажешься от предложения Милен и не поедешь к ней?

В её голосе слышались смиренно-упрашивающие нотки.

– Не понял: а почему я должен отказываться от её предложения? – искренне удивился Андрей.

– Ну зачем тебе к ней ехать? Ты и здесь хорошо зарабатываешь. Тем более, что даже сейчас, за несколько дней до отъезда, толком неизвестно, чем тебе придётся там заниматься. Может быть тебе какую-то ерунду предложат.

– Да причём здесь заработок? – спросил Андрей, не понимая причины для такой просьбы со стороны Наташи. – Я же не на подработку туда еду. Очевидно, Милен понадобилась моя помощь. Как после всего я могу ей отказать? Я далёк от мысли, что она предложит мне какую-то ерунду, как ты говоришь. А то, что я до сих пор не знаю, чем мне придётся заниматься, так в этом нет её вины. Это, скорее всего, Колян интригу закрутил. Он-то наверняка знает, зачем я понадобился Милен.

– Андрюш! Я серьёзно: может ты всё-таки останешься здесь и никуда не поедешь?

И тут Андрея осенила догадка. Он хмыкнул, с улыбкой посмотрел на Наташу и произнёс:

– Наташка, ты что? Ты ревнуешь меня к Милен?

– Ничего я не ревную! – буркнул Наташа и снова скрестила руки на груди. – Было бы к кому ревновать!

– Ревнуешь, ревнуешь! – с довольным видом произнёс Андрей, обняв её за плечи.

– А вот и не ревную! Просто знаю я этих богатеньких и гламурных дам: завлекут в свои сети чужого мужика, поиграют с ним какое-то время, а потом выбросят на улицу как паршивого кота! А сами берутся за следующего наивного простака.

– Да откуда ж ты это знаешь? – чуть ли не смеясь спросил Андрей. – Ты бы так сразу и сказала, что я ревную тебя, поэтому никуда не отпущу. А то у меня уже мозги закипели от твоих ребусов!

– Можно подумать, никто не знает, что практически все представители шоу-бизнеса меняют своих любовников как перчатки.

– Ну, не надо всех под одну гребёнку. Если ты поинтересуешься хотя бы той немногой информацией о личной жизни Милен, которую можно найти в интернете, то сразу поймешь, что к ней эта ситуация не имеет никакого отношения. Тем более, я же не один еду, а с Николаем. А у него с Милен, похоже, всё очень серьёзно. Возможно, что как раз в этот наш приезд они решат жить вместе. Поэтому можешь успокоиться: у Милен нет никакого интереса ко мне как к мужчине.

В этот момент у Андрея зазвонил мобильный телефон.

– Извини! – сказал он Наташе, доставая смартфон.

Глянув на дисплей, Андрей увидел, что звонит Оксана, сестра Николая.

– Привет! – бодро поздоровался Андрей, нажав кнопку ответа.

Наташа с деланным интересом посмотрела на своего спутника и стала ждать продолжения разговора по телефону. Андрей, понимая состояние своей девушки, сделал свободной рукой жест, означающей, что этот разговор не будет представлять для неё какого-то интереса.

– Андрей! У нас большое горе! – сдерживая рыдания произнесла Оксана.

По её голосу Андрей понял, что произошло действительно что-то плохое. И его лицо сразу же стало серьёзным.

– Что случилось? – с нетерпением поинтересовался он.

– Коля погиб! Разбился на самолёте!

– Как погиб?! Когда?! – ошарашенно спросил Андрей и остановился, чувствуя, как в висках сильно застучало, а в ушах зазвенело.

В то же мгновенье его мозг начал ускоренно анализировать ситуацию, так как сразу возникло множество вопросов, которые противоречили друг другу. На самолёте! На каком самолёте? Получается, Николай полетел к Милен без него. Да ещё раньше назначенного срока. Почему? И как он теперь полетит в Париж? Да что там Париж. Из-за чего он разбился? В новостях про авиакатастрофы ничего не говорили. А как же теперь Милен? Голова шла кругом.

– Вчера.

– А он что, в командировку полетел?

– Нет! Коля в пятницу уехал на поезде на полёты в какой-то авиационный полк, где в субботу он должен был летать на истребителе. Он с напарником полетел на учебно-боевом самолёте. В полёте у них загорелся двигатель и отказало управление. Напарник благополучно… как это… катапультировался, а Николай не смог, у него что-то не сработало, и он упал вместе с самолётом.

– Кошмар! А ты как узнала об этом?

– Перед полётом Николай подписывал договор, и там нужно было указать телефоны родственников на всякий случай. Вот он мой телефон и записал. Только что мне позвонил командир того полка, рассказал всё и сказал…, что Коли больше нет, – из последних сил произнесла Оксана и разрыдалась.

Андрей находился в лёгкой прострации и пытался осмыслить услышанное. Наталья, услышав слово «погиб» и увидев посерьёзневшее лицо Андрея, ахнула и прикрыла рот ладонью, с тревогой ожидая подробностей беды, о которой ему сейчас рассказывали.

Дождавшись, пока Оксана немного успокоиться, Андрей спросил:

– Родители уже в курсе?

– Нет я им пока ничего не говорила.

– Когда похороны?

– Не знаю!

– Как «не знаю»?! – удивился Андрей.

– Да потому, что Николая не нашли. Скорее всего, от него ничего не осталось. На месте падения был сильный пожар, и может так случится, что ничего не найдут. Командир сказал, что кабина самолёта полностью разрушена, почти всё сгорело. Там метал расплавился, а от человека и подавно вряд ли что-то осталось. Я поэтому ничего и не буду говорить родителям, пока не появится какая-то ясность.

– Понятно… Соболезную тебе, Оксан! Держись! Если нужна будет моя помощь или станет что-то известно – сразу звони!

– Хорошо, я обязательно позвоню! – сказала Оксана и нажала кнопку отбоя.

Андрей медленно опустил телефон, до сих пор не веря в то, что он сейчас услышал.

– Что случилось? – с тревогой спросила Наташа.

– Мой кум, с которым мы должны были послезавтра лететь в Париж, вчера разбился на самолёте. Это его сестра звонила.

– Какой ужас! – тихо произнесла Наташа.

Увидев рядом свободную скамейку, Андрей присел на неё, сгорбился и обхватил голову руками, положив локти на колени. Рядом с ним села и Наташа. Он сидел и чувствовал беспомощность перед произошедшей бедой. Он ничего не мог сделать, ни на что не мог повлиять, и теперь у него не стало лучшего друга.

Вдруг опять зазвонил телефон. Снова звонила Оксана.

– Да, Оксан!

– Андрей! Чуть не забыла. Я знаю, что Коля очень любил Милен. Надо ей как-то сообщить, что он погиб. У меня никаких её контактов нет. Ты можешь ей позвонить или написать?

– К сожалению, у меня тоже нет никаких её контактов. С ней общался только Коля.

– Андрей! Подумай, нужно что-то делать! Я не хочу, чтобы из-за отсутствия связи с ним она решила, что он её бросил. Ради светлой памяти о нём нужно придумать, как с ней переговорить!

– Даже не знаю, что можно сделать, – растерянно произнёс Андрей. – Мы должны были во вторник лететь к ней. Но организацией всей этой поездки занимался Николай, и теперь получается, что никто никуда уже не поедет.

– Как не поедет! Андрей! Ты просто обязан сам поехать к ней и всё рассказать! Тем более, что вы уже собрались ехать в Париж, и она вас ждёт. Или ты хочешь, чтобы Милен сначала страдала от неизвестности, а потом проклинала Колю, который души в ней не чаял?

– Да я бы и рад поехать, но мой французский ещё далёк от совершенства, и я не представляю, как буду объясняться с французами вообще и с Милен в частности.

– Вот как раз и язык подучишь! Андрей! Я тебя прошу – отправляйся к Милен.

– Хорошо, я поеду, – ответил Андрей поникшим голосом.

– Спасибо тебе большое! Думаю, что Николай тоже будет благодарен тебе за это, и непременно как-то отблагодарит тебя с Небес. Пока!

– Пока!

Положив телефон в карман, Андрей обратился к Наташе:

– Вот и ответ на твою просьбу – мне надо ехать в Париж. И тут без вариантов!

– Я понимаю. Теперь глупо что-то возражать. Ты когда едешь? – тихим голосом спросила Наташа.

– Как и собирался: завтра вечером на поезде в Киев, а оттуда после завтра самолётом в Париж.

– А билеты на самолёт? Я так понимаю, что они остались у Николая. Надо срочно их покупать, если места вообще остались.

– С билетами нет никаких проблем: Коля их ещё на прошлой неделе купил и после покупки отослал мне на почту. Как знал, что с ним что-то произойдёт…

– А когда ты вернёшься?

– Пока не знаю. Раз уж я еду к Милен с миссией, которую и врагу не пожелаешь, то ничего не остаётся, как помочь ей в том деле, которое она хочет мне предложить. А там уже видно будет.

– А если она предложит тебе поработать её телохранителем или что-то в этом роде? Мне что, тогда вообще тебя не ждать?

– Наташ! Ты меня извини, конечно, но мы сейчас гадаем на кофейной гуще. Давай будем решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, мне ещё никто ничего не предложил, а ты уже накручиваешь себя и меня. Да и цель моей поездки уже совсем другая. В крайнем случае, я всегда могу отказаться от предложенной работы. А может быть и так, что после случившегося с Николаем, Милен уже и моя помощь будет не нужна.

Наталья положила голову на плечо Андрея и примирительно сказала:

– Ты прав! Извини меня, дурёху. Просто я боюсь…

– Чего ты боишься? – поинтересовался Андрей после того, как она запнулась на последнем слове.

– Да ничего! Давай об этом как-нибудь в другой раз поговорим, – ответила со вздохом девушка и замолчала.

Печальное известие, которое внезапно обрушилось на Андрея, занимало все его мысли. Сейчас он уже не мог ни о чём другом думать, кроме как о Николае, о его трагической судьбе и о том, что он скажет Милен, когда приедет к ней. И этот последний момент тревожил его больше всего. Никаких фактов гибели Николая у него не было. А что, если Милен засомневается и решит, что это какая-то злая шутка? Что тогда делать? Как он будет выглядеть в её глазах? Андрей ни капли не сомневался в достоверности слов Оксаны о гибели её брата. Николай, конечно, был ещё тот шутник. Но на такой жестокий розыгрыш он никогда бы не пошел. Да и Оксана была плохой актрисой, чтобы разыграть подобный спектакль. Андрей всё это прекрасно понимал. Но что делать, если Милен не поверит его словам?

Наташа сидела рядом с Андреем и боялась нарушить молчание, так как понимала, что сейчас творится в его душе. Мужчины только внешне кажутся брутальными и скупыми на чувства. Но если копнуть немного глубже, да ещё задеть некоторые струнки их души, то на свет показывалась такая же ранимая и нежная сущность, которая мало чем отличается от женской. Просто мужчины, в отличии от женщин, в большинстве случаев держат эмоции при себе. И от этого иногда складывается ложное представление, что мужчины не способны на глубокие переживания.

– Наташ! Мне жаль, но сегодня не получится долго погулять. Нужно приготовиться к поездке с учётом того, что я еду один.

– Ничего страшного, я всё понимаю. Если хочешь, я могу побыть с тобой.

– Спасибо, но не надо. Времени на общение всё равно не будет. Да и зачем мне тебя напрягать своими проблемами.

– Твои проблемы мне не чужие. Я переживаю не меньше, чем ты, и просто хотела поддержать тебя.

– Наташенька! Я очень благодарен тебе за соучастие, но я действительно буду занят. Извини и не обижайся!

– Ладно! Как скажешь! Завтра позвонишь мне?

– Да, конечно!

Закончив прогулку, Андрей завёз Наташу к ней домой, а затем направился к себе. Оказавшись дома, он первым делом полез в интернет, чтобы найти фразы на французском языке, которые наиболее точно подходили бы для того печального известия, которое ему предстояло озвучить. Просидев за этим занятием до позднего вечера, Андрей в результате составил обращение, которое точно описывало смысл произошедшей беды. И на всякий случай он выписал с десяток французских слов и их перевод, которые были близки к теме его текста.

Кроме такой своеобразной языковой подготовки, Андрей ещё изучил все виды транспорта, которыми он мог воспользоваться, чтобы из аэропорта Шарля де Голля добраться до Парижа, а там уже и до дома Милен. Изначально в аэропорту их с Николаем должен был встречать Микаэль, в связи с чем данный вопрос отпадал сам собой. Но Андрей предположил, что, не получив звонка от Николая непосредственно перед отъездом, Милен могла подумать, что они не приедут, и поэтому она могла не послать машину в аэропорт к их прилёту. И чтобы не попасть в неловкое положение в незнакомом месте, Андрей заранее продумал свои действия на данный случай.

Когда всё было готово, и Андрей понял, что теперь Милен наверняка поймёт его скорбное известие, да ещё он сможет ей что-то пояснить, если у неё возникнут небольшие вопросы, он сделал на скорую руку лёгкий ужин, перекусил и пошел спать, так как завтра с утра ещё нужно было идти на работу.

***

На следующий день Андрей приехал на работу задолго до начала рабочего дня. В эту ночь ему плохо спалось, поэтому он не стал мучиться бессонницей и поднялся с первыми лучами солнца. Дома делать было нечего, в связи с чем он так рано и оказался на рабочем месте.

Андрей сидел в своём кабинете и раскладывал по папкам неотработанные документы, чтобы в конце дня передать их на время своего отпуска заместителю. Тут открылась дверь и зашёл его друг Олег.

– Привет, Василич! Что, решил, наконец-то, макулатуру разгрести?

– Привет! Да, как раз подходящий случай подвернулся: я с завтрашнего дня в отпуске, поэтому готовлюсь передать все дела заму, – угрюмо ответил Андрей.

– Ты что, не в духе? Чего такой мрачный? Или уже успел на приёме у директора побывать?

– Не обращай внимания. Личные проблемы.

– С Наташкой что ли поругался?

– Нет.

– Так чего тогда? Ты уже, считай, в отпуске. Тебе радоваться надо, а ты какой-то вялый.

– Да какая разница! – с лёгким раздражением ответил Андрей.

– Ладно! Не хочешь говорить – не говори. Но если нужна будет моя помощь – я всегда рад помочь. Не буду тебе мешать, – сказал Олег, направляясь к выходу.

– А ты зачем заходил-то?

– Да просто поздороваться.

– Олег! Давай без вот этих твоих вокруг да около. Я прекрасно знаю, как ты заходишь поздороваться.

– Ты прям ясновидец какой-то! – с улыбкой отозвался Олег. – Дело у меня к тебе есть. Но ты занят, да ещё и не в настроении. Я потом зайду.

– Потом я снова буду занят, а чуть позднее – в отпуске. Говори!

Олег присел на стул, стоящий возле стола Андрея.

– Понимаешь, я ухожу на повышение, а на мою должность кандидата пока не нашли. Вот я и решил спросить тебя, не хочешь ли ты перейти на моё место. Как специалист ты мою работу хорошо знаешь, опыта и знаний у тебя достаточно. Да и оклад там всё же поинтересней, чем у тебя сейчас.

– И какую должность тебе предложили?

– Старший инспектор по контролю подготовки сотрудников личной охраны.

– Круто! А из твоих бойцов, что, никто не хочет сесть в твоё кресло?

– Да мои бойцы офисной работы боятся как огня! Им бы только груши метелить в спортзале, да оружием бряцать. Предложили двум самым толковым мою должность, так они наотрез отказались! Сказали, что скорее уволятся, чем бумажками будут заниматься. Вот я о тебе и подумал. Тем более, что мои парни уважают тебя. Что скажешь?

Андрей откинулся на спинку кресла и призадумался. Должность начальника отдела подготовки телохранителей была, безусловно, очень привлекательна. Эта работа по духу была ближе Андрею, прослужившему в спецназе не один год, чем та, которой он занимался сейчас. Но на данный момент у него были серьёзные личные проблемы, которые не терпели отлагательств в решении. А переход на новую должность мог повлечь за собой перенос отпуска на более поздний период, чего Андрей никак не мог допустить.

– У меня время есть подумать? – наконец произнёс Андрей.

– Думаю, что есть, но не знаю сколько. Моё начальство тоже ищет мне замену и в любой момент может кого-то найти. Меня потом просто перед фактом поставят, мол, сдавай ему дела, и всё. Поэтому решай быстрее!

– Я, в целом, не против перейти на твою должность, но у меня действительно сейчас серьёзные проблемы, и мне нужно срочно их решать. А для этого я обязательно должен завтра уйти в отпуск. Не думаю, что твоё начальство будет ждать, пока я снова выйду на работу. Поэтому, к сожалению, вряд ли смогу занять твоё место.

– Да что случилось-то? – с серьёзным видом спросил Олег.

Андрей закрыл папку, с которой в данный момент работал, снова откинулся на спинку кресла и посмотрел куда-то в пустоту. Затем он глубоко вздохнул и, переведя взгляд на Олега, произнёс:

– Помнишь, пару месяцев назад я ездил с кумом во Францию?

– Помню, конечно!

– Так вот! В субботу мой кум погиб. И в связи с этим возникли некоторые вопросы, которые мне нужно решить.

– Вот так дела! – протянул Олег. – Соболезную!

Андрей чуть заметно кивнул.

– Тогда сделаем так! – решительно произнёс Олег. – Ты иди в отпуск и занимайся своими делами. А я уж подумаю, как придержать моё место для тебя. Стопроцентных гарантий, что удастся это сделать, разумеется, дать не могу, но сделаю всё возможное.

– Значит, по рукам! – с улыбкой произнёс Андрей и пожал руку Олега.

Когда Олег ушел, Андрей продолжил разбирать документы, и уже после обеда передал дела своему заместителю, подробно пояснив нюансы некоторых задач.

Закончив рабочий день, Андрей приехал домой. До отправления поезда времени оставалось достаточно, поэтому можно было не спешить. Все вещи были собраны заранее. Сделав небольшой ужин, Андрей перекусил, а потом ещё раз проверил документы, деньги и справочный материал, который он сам себе составил для перемещения по Франции. Полностью одевшись, он присел на диван, как говорится, «на дорогу». Посидев немного и пожелав себе счастливого пути, Андрей взял дорожную сумку и отправился на вокзал.

Глава 5. Миссия выполнима, но с трудом

Солнце уже село за горизонт, поэтому сгущающиеся сумерки стали разбавляться уличными огнями. Выйдя на ярко освещённый перрон, Андрей глянул на огромное табло, висевшее на здании вокзала, и увидел, что его поезд подан. Не прошло и десяти минут, как он уже был в своём купе. Попутчиков ещё не было, и Андрей, пользуясь удобным случаем, решил позвонить Наталье, которая не смогла его проводить, так как уехала в рейс.

– Наташ, привет! Как ты?

– Привет! Нормально. Едем. А ты как? Ты уже в поезде?

– Да, в поезде. Жду отправления.

– Понятно. Андрюш! Ты извини меня, пожалуйста!

– За что?

– Да за то, что я тебе в воскресение наговорила. Да за мою глупую ревность. Сейчас сижу и думаю: неужели я действительно такая ненормальная, что могла всё это тебе наговорить. В общем, извини!

– А-а, ты об этом! Не переживай, всё нормально. Я тебя понимаю. Короче говоря, проехали.

– Согласна, проехали! – радостно отозвалась Наташа, а потом быстро добавила: – Андрюш, извини! Уже не могу говорить. Потом созвонимся. Счастливой тебе дороги!

– Спасибо! И тебе удачного рейса! Пока!

Как только Андрей закончил разговор, в купе зашли парень с девушкой, очевидно, его попутчики. Чтобы не мешать им раскладывать вещи, он вышел в коридор.

Время летело быстро, поэтому Андрей даже не успел заскучать, как поезд тронулся, проводник собрал билеты у пассажиров, а сами пассажиры после небольшой возни улеглись спать, так как время было уже позднее. Лёг спать и Андрей. Но мерное постукивание колёс вместо того, чтобы убаюкивать его, наоборот, поддерживало бодрствование мозга, который крутил в воображении одни и те же образы.

Первое, о чём подумал Андрей, устроившись на своём месте, это были воспоминания аналогичной ночи, когда он два месяца назад возвращался домой. Тогда его просто переполняли приятные эмоции, и он также не мог уснуть. Он думал о Франции, о Париже, о Николае и о Милен. В этот раз он снова думал о Николае и о Милен, но эмоции от этого были не очень приятными. Николай погиб, и Андрей до сих пор не мог поверить в это, хотя сомнений в произошедшей беде у него не было. Думая о куме, в его голове вихрем пронеслись отдельные моменты их общения. У Коли было прекрасное чувство юмора, поэтому большинство ситуаций, которые Андрей вспомнил, вызвали на его лице лёгкую улыбку. Он вспомнил и незабываемые впечатления от того момента, когда он впервые увидел перед собой Милен, и как Николай познакомил их. Для него это был приятный шок. А теперь всё это осталось в прошлом и уже никогда не повторится. И ничем новым Николай его уже никогда не удивит и не рассмешит.

Неожиданно Андрей ужаснулся одной мысли, которая раньше не приходила ему в голову: сын Николая остался круглой сиротой. И теперь Андрей, как крёстный отец, должен был позаботится о том, чтобы дать своему крестнику всё необходимое, чтобы из него вырос настоящий мужчина. Вопрос этот был очень серьёзным, поэтому Андрей решил вплотную заняться им после возвращения из Франции.

Потом мысли Андрея перешли на Милен. Он просто не мог представить, как он сможет сказать этой хрупкой и впечатлительной женщине, которая наверняка очень любит Николая, что её любимого мужчины больше нет в живых. Но самое большее, чего боялся Андрей – это её реакции на такую трагическую новость. Немного зная характер Милен по рассказам Николая и по общению с ней, Андрей склонялся к мысли, что она достойно перенесёт это непоправимое горе. Но он не сбрасывал со счетов и тот вариант, что Милен может впасть в истерику. Женщина есть женщина! И он просто не знал, что надо будет делать в этом случае. Для того, чтобы самостоятельно успокаивать её, у него явно не хватит словарного запаса, а сможет ли ему кто-то помочь в этом деле – он не знал. В конце концов, Милен могла просто выгнать его после такой «шутки», что тоже было не исключено. Вопрос о том, как поведёт себя Милен в данной ситуации, был, пожалуй, единственным вопросом, который реально беспокоил Андрея, и на который у него до сих пор не было даже приблизительного ответа.

Колёса вагона всё так же продолжали мерно постукивать, и Андрей незаметно для себя заснул. Ему нужно было хорошо отдохнуть, так как впереди его ждал очень трудный день. Может быть, это будет самый трудный день всей его жизни.

Утро следующего дня выдалось пасмурным. Дождя не было, и солнце лишь изредка выглядывало в разрывах облачности.

За полчаса до прибытия на конечную остановку Андрей собрался и вышел в тамбур, чтобы первым сойти на платформу и без лишней толкотни добраться до автобуса, курсирующего между вокзалом и аэропортом Борисполя. Как только поезд остановился, он спустился на платформу вслед за проводником и машинально осмотрелся по сторонам. Где-то в подсознании он ожидал, что сейчас его окликнет знакомый голос, и он снова обнимется со своим давним другом. Но его никто не окликнул…

Прошел всего час с того времени, как Андрей приехал в Киев, а он уже заходил в терминал «D» аэропорта «Борисполь». Время на часах показывало, что регистрация на его рейс уже должна была начаться, поэтому он сразу же направился на третий этаж, на котором оформлялись пассажиры, вылетающие за границу. Пройдя регистрацию, паспортный контроль и контроль авиабезопасности, Андрей прошел в зону ожидания, нашел гейт, указанный в посадочном талоне, и занял свободное кресло вблизи него. До вылета оставалось чуть меньше часа, поэтому можно было немного расслабиться и подождать, пока кто-то из сотрудниц аэропорта не пригласит всех пройти на посадку в самолёт.

Андрей рассеянно скользил взглядом по залу, как неожиданно раздался рингтон мессенджера, уведомляющий о получении нового сообщения. Пока Андрей доставал телефон, раздался звонок.

– Оксана, привет! – поздоровался Андрей с сестрой Николая, так как звонила именно она.

– Привет! Как хорошо, что я тебя застала! А то боялась, что ты уже в самолёте и выключил телефон.

– Что-то прояснилось? – спросил Андрей, имея ввиду информацию о Николае.

– Пока ничего конкретного. Мне в воскресение вечером позвонил тот лётчик, с которым летал Коля, и скинул мне ссылку на фотографии с места катастрофы их самолёта. А я только сейчас сообразила, что они могут тебе пригодится. Это хоть какие-то факты, если Милен будет сомневаться в твоих словах.

– Так ещё неизвестно, будет она сомневаться или нет.

– Ты знаешь, я бы на её месте сомневалась! Представь: приезжает какой-то мужик, которого она видела всего один раз в жизни, и говорит, что её мужчина, которого она ждёт, погиб.

– Так может тогда ей вообще ничего не надо говорить? – с иронией спросил Андрей.

– Нет, сказать надо обязательно! И чтобы она меньше сомневалась в твоих словах, я тебе и переслала эту ссылку на фотографии. Там ещё и видео есть. Ты просмотри эти материалы, а там уже по ситуации решай, показывать их ей или нет. Впрочем, показать их надо в любом случае.

– Хорошо! Сейчас гляну, что там за фотографии. Спасибо!

– Да не за что! Счастливо тебе добраться до Парижа! И ты уж держись там. Миссия у тебя скорбная, тяжелая, но необходимая. Как вернёшься из Франции, обязательно позвони мне!

– Ладно, прорвёмся! Пока!

Закончив разговор, Андрей сразу же открыл мессенджер и перешёл по полученной ссылке. В открывшемся окне он обнаружил два видеофайла, несколько фотографий и какой-то звуковой файл. Скачав все файлы на телефон, Андрей сначала открыл первое видео. На нём оказался запечатлен тот момент, когда Николай перед вылетом был уже возле самолёта. Вот он подходит к самолёту, гладит его, потом садится в кабину, закрывает фонарь. Через несколько секунд послышался звук запускаемых двигателей. Ещё несколько минут, и самолёт, плавно тронувшись, покатился навстречу своей судьбе. Андрей обратил внимание, что съёмка велась не рядом с Николаем, а с некоторого расстояния. Это могло говорить о том, что данное видео снял кто-то из техников для личного использования, и оно не являлось заказным.

Просмотрев первое видео, на котором Николай был ещё живым и жизнерадостным, Андрей открыл второе видео. Это была съёмка места катастрофы самолёта. Было видно глубокую воронку, из которой почти вертикально торчала хвостовая часть истребителя. Трава вокруг воронки была выжжена, рядом валялись какие-то части самолёта. И везде в кадре суетились люди в лётно-техническом обмундировании. Обратив внимание на бортовой номер «19», который виднелся на верхней части киля, Андрей тут же открыл первый файл и проверил, какой был бортовой номер у самолёта, на котором вылетал Николай. Всё совпало: Николай выруливал на самолёте, у которого бортовой номер тоже был «19». Значит в «яме» лежал именно его самолёт.

Затем Андрей просмотрел фотографии. Это были снимки разбившегося борта. Некоторые кадры крупным планом показывали разрушенные узлы и механизмы самолёта. Было несколько снимков и самой воронки, точнее того, что в ней лежало. Носовой части видно не было. Она или ушла глубоко в землю, или её так смяло и покорёжило, что от неё ничего первозданного не осталось. Поэтому можно было только догадываться, что могло остаться от человека, который находился в кабине.

Открыв короткий звуковой файл, Андрею показалось, что он услышал голос с того света. Это были последние слова Николая, которые он передал на КДП: «Я три полста семь, говорит капитан Гудимов, второй лётчик спарки. Подполковник Подлесный только что успешно катапультировался из задней кабины. Засекайте место. Электропривод катапультирования переднего кресла не сработал. Ручное катапультирование тоже не сработало – видимо, не снялась какая-то блокировка со стреляющего механизма. Похоже, вариантов у меня нет… Прощайте, мужики!» Услышав эти слова, Андрею стало немного не по себе. Он попытался хоть отдалённо представить, что чувствовал в этот момент Николай, но так и не смог этого сделать. Видимо, живым людям не дано понять чувства человека, который своими глазами видит собственную смерть.

Фотографии и второе видео произвели на Андрея такое же тяжелое впечатление. В самих этих кадрах не было чего-то особенного или шокирующего. Но осознание того, что это были кадры с места гибели его друга, подействовало на Андрея удручающе. И эти же файлы нужно будет показать Милен. Как она отнесётся к увиденному? Андрей этого даже не представлял.

Заблокировав смартфон, он увидел, что начинается посадка на его рейс. Андрей быстро подошел к начинающей расти очереди и одним из первых оказался в автобусе, а потом в течение десяти минут терпеливо ждал, пока остальные пассажиры заполнят салон. Наконец, водитель завёл двигатель, закрыл двери, и автобус плавно покатил к самолёту.

Поднявшись на борт аэробуса, Андрей согласно своего посадочного талона сел в кресло у иллюминатора, застегнул ремень безопасности, перевёл смартфон в режим полёта и с безразличием стал наблюдать за суетой, царящей вокруг самолёта. Грузчики на электрокарах возили вереницы телег с багажом, авиатехник, закончив предполётный осмотр борта, важно расхаживал по стоянке и следил, чтобы никто из обслуживающего персонала ничего не повредил на самолёте. Симпатичные девушки со службы перевозки аэропорта стояли возле трапа и регулировали поток пассажиров на нём, так как каждый стремился как можно скорее подняться на борт, занять своё место и приготовиться к полёту, что провоцировало некоторое столпотворение. Милые стюардессы равномерно распределились по салону и помогали замешкавшимся клиентам, чтобы они не задерживали своих попутчиков в проходе.

Прошло ещё пятнадцать – двадцать минут, от самолёта отъехал трап, и послышался звук запуска двигателей. Андрей глянул на часы: рейс отправлялся без задержки. Время полёта было чуть больше трёх часов, потом ещё час – полтора, чтобы добраться до дома Милен. Итого в запасе у него было около четырёх часов, чтобы ещё раз хорошо обдумать своё обращение к Милен. Но чем ближе был момент их встречи, тем сложнее Андрею было сосредоточиться. Поэтому, ещё немного поразмыслив, он решил не терзать себя бессмысленными переживаниями, так как всё уже заранее было подготовлено, и ничего лучшего в голову не приходило. Да и ситуацию изменить уже было нельзя. «Как говорил Наполеон, главное – ввязаться в бой, а там видно будет!» – подумал Андрей, вспомнив одно из любимых высказываний Николая.

Перелёт в Париж прошел для Андрея довольно быстро, так как он незаметно для себя уснул сразу после взлёта. Проснулся он только тогда, когда стюардесса перед посадкой разбудила его и вежливо попросила привести спинку кресла в вертикальное положение и поднять солнцезащитную шторку иллюминатора.

Пройдя в парижском аэропорту паспортный контроль, Андрей направился к выходу в зал ожидания. Как и в прошлый раз, возле больших стеклянных дверей его ожидал Микаэль. Увидев знакомое лицо, у Андрея немного отлегло на сердце, так как уже не надо было напрягаться с поиском транспорта в Париж, а потом ещё добираться до дома Милен на метро. Значит она всё же ждёт их: его и Николая.

– Добрый день, Микаэль! – с улыбкой произнёс Андрей.

– Добрый день, Андре! – поздоровался Микаэль, пожав руку. – А где Николя?

– Он не смог приехать, – уклончиво ответил Андрей.

– Странно! А когда он будет?

Андрей ничего не ответил, а только неопределённо пожал плечами. Он решил, что первой о судьбе Николая должна узнать Милен.

– Тогда прошу следовать за мной! – произнёс телохранитель Милен и направился в сторону лифта. – Кстати! Вы довольно сносно говорите по-французски! Помню, что в прошлый раз у Вас были определённые трудности с языками.

– Жизнь заставила взяться за изучение французского, – с улыбкой отозвался Андрей. – Микаэль! Я хотел бы попросить Вас говорить не слишком быстро. И если я что-то буду неправильно произносить, то Вы поправляйте меня, пожалуйста. Так я быстрее запомню правильные выражения.

– Нет проблем! – ответил Микаэль, остановившись возле знакомого Андрею чёрного Мерседеса.