Катя

Я стоял и ждал трамвай. Вечер заменил собой жаркий ушедший день лёгкой прохладой. На предыдущий не успел. Ещё слышен был вдалеке его удаляющийся лязг. Это дало возможность полистать новостную ленту за день. Время шло. Боковым зрением для себя отметил, что мелькнула чья-то тень. Но всё – таки содрогнулся от неожиданности. Она стояла практически вплотную ко мне, улыбаясь. Её чуть покачивало. При этом она ещё и курила. Лёгкая улыбочка немного пьяной молодушки. – Я пришла отдать вам себя. Я знаю, что вам это очень нужно. Речь внятная, да и запаха спиртного нет. Сигаретами пахнет, но не тошнотворно. Сам не курю уже 20 лет. Могу отличить хороший табак от некачественного по запаху. – Дайте мне свою руку, пожалуйста. Ну, дайте, не стесняйтесь. Её ладонь абсолютно сухая, тёплая и очень мягкая. Как и грудь, в которую она упёрла мою руку, накрыв своей рукой. – Чувствуете? Неужели не чувствуете? Я полилась прямо в вас. Мысли путались. Да и страшновато было. Может, розыгрыш какой или ограбить хотят? – Давайте я вас поцелую. И, взяв голову в руки, мягко целует в лоб. Перемещается к губам. Нежно, с осторожностью начинает целовать. Рот её постепенно расширяется, охватывая мой. Забирая в себя всего меня, больше и больше.

Она с полной силой целует в засос, шепча при этом: – Я дарю вам себя. А я струсил. Просто струсил. Я для неё староват. В руках целое богатство, пульсирующее собой. Струсил, в общем. Спасли трамваи. Оба зазвонили своими противными звонками. Они мчались друг на друга, в каком-то феерическом, пылающем светом экстазе. Она ойкнула от неожиданности, немного как-то стеснительно, оторвавшись от меня. – Мой, – сказал я. – И мой, – ответила она. Мы пошли к трамваям. И только тут, не осознавая, что я делаю, вцепился в её податливые, пушистые губы. Она тут же ответила. А трамваи стояли. Она первой оторвалась от меня и, засмеявшись своим колокольчиковым смехом, крикнула: – Вот я и подарила вам себя. Пока-пока… Открылись двери. Купив билет, я сел на одинарное сиденье и уткнулся во тьму за окном. Как ехал, не помню. Молча вышел на своей остановке. В голове всё роилось. От желания вернуться и найти её до оправдания своей слабости. А губы горели…