Параллель 2. Отражение

Существуют ли параллельные миры? Как туда попасть? Есть ли жизнь после смерти? Предопределен ли ход истории?

Главные герои первой книги "Параллель" продолжают скользить между мирами, которых, оказывается, достаточно много. На этот раз изменчивая судьба забросила сотрудников ГУПАС и их подруг в другую Параллель: Польская республика, Белосток, 1930 год. Жизнь продолжается!

Большая благодарность Сергею Михайловичу за помощь и советы при написании книги.

Пролог.

Параллель, спустя год, старший инспектор Полев.

Сегодня исполнился ровно год после гибели Старого. Поехали на кладбище помянуть Тольку. Трое оперативников на своей машине, я с Натальей и Леной на "Крауне". С утра зарядил снег с дождем, видимость была паршивая, дворники еле успевали соскабливать с ветрового стекла снежную кашу.

Когда приехали, дождь закончился, тучи растянуло и вдруг выглянуло солнце. Крест на толиной могиле засверкал под солнцем мокрой желтизной, видно было издалека.

После смерти Старого Лене совсем было плохо, почернела вся, глаза потухли. Если бы не мы с Натальей… Не знаю, что бы она сделала. В автомобильную аварию она конечно не поверила. Оказывается Старый успел ей кое что рассказать, но аккуратно, без конкретики. Поэтому когда в морге Лена увидела пулевую пробоину у Тольки в груди…

Она ничего не сказала, на похоронах конечно плакала, а когда над свежей могилой мы с "полевиками" дали троекратный залп из пистолетов… Ей стало плохо. На поминках еще кое как держалась, потом Наталья неделю ночевала у нее.

В общем, поддерживали ее как могли.

Заказали памятник, но не успели поставить к годовщине. Все фотографии Старого остались на Земле-2, как ее называют смежники, правда у Лены в телефоне было фото, где они сняты вместе. Счастливые, Толька хохочет…

Вот с этого кадра мы и взяли портрет на памятник.

Через пару дней после похорон Лена и Наталья потребовали рассказать им все, что мы со Старым от них скрывали. Сначала хотел отболтаться, потом подумал: а какого черта?!

Пуля в толькину спину прилетела с Земли, окошки закрылись минимум лет на восемь, а может и навсегда. Я ГУПАСу ничего не должен!

И рассказал. Сказать, что это их удивило – не сказать ничего. Они были ошеломлены! Ну всплакнули, конечно…

Мне Старого очень не достает, очень! Иногда вижу его во сне. Сидит в кресле, курит свое любимое "Мальборо", разговаривает со мной, а из угла рта и из дырки в груди стекают струйки крови…

Я просыпаюсь, иду на кухню, включаю вытяжку и курю. Сигареты "Мальборо".

Местный КГБ предложил работать у них, мы с мужиками посоветовались, разумной альтернативы не было. И согласились. Теперь я полковник КГБ в Параллели.

Я все время думаю, кто мог убить Старинова? И зачем? Судя по запаздыванию звука, стреляли с расстояния более 350 метров, наверняка винтовка с оптикой. Пулю мы не нашли, скорее всего она упала в море. Родное Управление решило концы в воду спрятать? Тогда валили бы всех, мы стояли как мишени. Но убили только Старого. Непонятно…

Подъехали к могиле, вышли. У креста в вазе стояли свежие цветы. Все заметили, но ни сказали ни слова. Лена. Она часто ездила сюда, наверное цветы с ее прошлого визита. Насколько я знаю, Толька ее любил. И она его. А теперь у меня нет друга, а у Лены любимого.

Я вдавил в просевший холмик стакан, до половины налил в него водку, прикрыл сверху ломтиком хлеба. Помянули инспектора Старинова. Потом постояли маленько, поговорили, и поехали обратно. Подморозило, посыпался снег. Густой, хлопьями. Въехали на мост через Москву-реку. И тут машина пошла юзом, задние колеса заскребли по припорошенному льду, и нас понесло на ограждение моста. Удар, скрежет, "Краун" полетел вниз. Пробив тонкую корку льда, машина медленно пошла ко дну.

"Ну вот и всё. Девчонок жалко" – успел подумать я, пока тонули. Через выбитые стекла дверец в салон лилась вода.

– Так, Лена, Наташа, спокойно! Наберите воздуха, когда машину полностью зальет водой, открывайте дверцы и плывите вверх!

Они закивали, но в глазах метался страх.

– Ничего не бойтесь, все будет хорошо! – говорил я, а сам, честно говоря, не верил, что нам удастся выплыть. Знаю я это место, глубоко здесь. Вода прибывала. Мы вдохнули остатки воздуха, и я открыл дверцы. Девчонки успели снять куртки и скользнули наружу. А я никак не мог расстегнуть этот чертов ремень безопасности! Наконец вырвался и поплыл. Воздуха уже не хватало, легкие горели. Впереди мелькали голые ноги Натальи и Лены. Странно, когда это они джинсы успели снять? До поверхности оставалось всего несколько метров, я поднажал, и мы втроем вынырнули из реки.

Честно говоря, я вообще офигел! На дворе конец октября, а мы стоим по пояс в воде у берега какой то небольшой речки, солнце жарит вовсю, на деревьях зеленые листья. Лето, едрена вошь! На мне только трусы, у Лены и Наташки тоже! Поддерживая друг друга, пошли к берегу. А там стоял какой то хрен в широкополой шляпе, и скалился, глядя на нас. Потом он снял шляпу, и я не поверил своим глазам!

– Джень добры, панове! – сказал Старый и расплылся в улыбке.

Мы выскочили на берег, девчонки завизжали и повисли у него на шее, я сгреб их всех вместе. Наташка и Ленка от души ревели, меня чего то тоже пробило на слезу, да и у Тольки глаза подозрительно заблестели.

Он осторожно взял Лену за голову.

– Здравствуй, моя хорошая – прошептал Старый, и как пишут в бульварных романах, "они слились в жарком поцелуе".

Только тут я заметил, что мы почти голые. Пришлось об этом напомнить: – Э, народ, вы так и будете телесами отсвечивать? Старый, найдется для нас какая нибудь одежонка?

Толька отлип от Лены.

– Да, конечно, все подготовлено. Идемте!

И мы стали подниматься на пригорок, где стояло авто, кабриолет с откинутым верхом. Я присмотрелся. Ого, это же "Майбах Цеппелин"! И Старинов тащил нас именно к нему. Толян был одет в старомодную серую тройку, широкие штаны слегка подкатаны, чтобы удобнее идти босиком…

Господи, куда мы попали?!

Глава 1. "Нас четверо, пока еще мы вместе."

Я ждал их с десяти часов утра. Время шло, солнышко припекало, я присел в теньке "Майбаха". Посмотрел на часы – уже без четверти два пополудни. Однако! Тут у берега появилось какое то шевеление, и вот мои красавцы кашляя, отплевываясь и ругаясь побрели к берегу. Я быстро спустился вниз. Винни поднял голову, увидел меня, и оторопел.

Я снял шляпу, поклонился.

– Джень добры, панове! – и широко улыбнулся. Они выскочили из воды, голышом, как и я когда то, ну и… Соскучился я по ним – страсть! Когда слезы, поцелуи и дружеские объятья Винни (чуть ребра мне не сломал, медведь!) закончились, я повел их к кабриолету. Четверть часа назад, вот как чувствовал, расстелил скатёрочку и по возможности красиво её сервировал. Одежда лежала на заднем сидении, там же простыни и полотенца.

Девчонки только сейчас заметили, что они почти голые, я им выдал все необходимое. Для Винни – на выбор трусы либо летние подштанники. Он повертел исподники в руках, проворчал "бесовская одёжа!", но все таки надел. Размер оказался впору, не ошиблись в магазине.

И тут посыпались вопросы!

– Друзья мои, все расскажу, все объясню! Хотя кое чего сам до сих пор не понимаю. Сначала хочу вас огорчить – я помедлил. – В общем, вы умерли. Не знаю, что там у вас случилось, но в той реальности вы покойники.

Валька кивнул.

– Да, Старый, я тоже так подумал, когда увидел тебя… Мы ехали с кладбища, сегодня ровно год прошел с твоей смерти. Машину занесло на льду и мы свалились в реку.

Голос подала Наталья: – Так что, мы… погибли?

– Да, Наташа, к сожалению. Но здесь вы живы, здоровы, и – я хитро улыбнулся – молоды. Друг на друга посмотрите, и на меня заодно. Ничего не замечаете?

Девчонки синхронно сказали "ой!" и бросились к зеркалу в "Майбахе". Увиденное, как я понял по восторженным возгласам, им очень понравилось. Еще бы, сейчас им примерно 22-23 года. Винни к зеркалу не полез, пощупал себя руками и провел по животу.

– Надо же, пресс появился!

Я улыбнулся: – Дружище, а где твои дорогущие зубные импланты, а?

Валька полез в рот пальцами и восхищенно промычал.

– Свои зубы, ёлки зеленые!

– Да. И нам с тобой сейчас около тридцатника.

– Во как – протянул Винни. – Наливай, тут без рюмки не разобраться!

– С рюмкой тоже, но выпить все же надо. Девушки, молодые и красивые, нам без вас скучно!

Примчались возбужденные Лена с Натальей, щеки горят, простыни облепили точеные фигуры, прелесть!

– Но как?! – спросила Лена.

Я пожал плечами.

– Думаю одна из загадок Параллели. Да, – спохватился я – а вы про Параллели…

– Знаем, знаем – ответила Наташа, – Валентин все нам рассказал.

– И про Управление? – уточнил я.

– Конечно – это уже Лена. – Да и попробовал бы он не рассказать, мы его вдвоем пытали.

Девчонки дружно рассмеялись. Одна пепельная блондинка, вторая брюнетка с яркими зелеными глазами, ох, хороши, ей богу хороши! Повезло нам с Валькой!

– Ну тогда предлагаю выпить за нашу долгожданную встречу, и за вас, мои дорогие – не чокаясь!

Девчонки прыснули, Винни скривился:

– Вот зараза, всегда вольёт в бочку меда кастрюлю дёгтя!

Я шутовски поклонился.

– Красотки, как насчет шампанского?

– Будем! – хором ответили Лена и Наташа.

– А вам, ваше благородие, чаво пляснуть, местного бимберу али коньячку шустовского?

– Толя, а что такое бимбер? – спросила Лена.

– Самогон, Леночка, но чиистый, пан Пшетурский гонит и настаивает на можжевельнике, джин отдыхает!

Валька пошевелил бровями, взял в руку бутылку и прочитал вслух надпись на этикетке:

– "Коньякъ т-ва Н.Л.Шустовъ съ с-ми." Ого! Откуда сие?

– Из Крыма, Валь, пока еще белогвардейского.

Винни удивился: – Так это что нас, в прошлое Параллели закинуло, что ли?

– Не думаю. Кое что похоже, но не все. Так чего тебе налить?

– Бимбер ваш всегда отведать успеем, а давай ка шустовского!

Я разлил шампанское по бокалам, коньяк в два лафитника, и мы с удовольствием выпили.

– А теперь вот этой ветчинкой и сырком закуси – обратился я к Винни, – а для дам имеется ананас, уже порезанный.

Валька покрутил головой: – Ну харрош шустовский, прямо генеральский!

– Тогда давай сразу по второй?

– А давай!

Выпили по второй. Девчонки наслаждались шампанским, поклевывая то ананас, то шоколад, то сыр.

– Ну, Старый, рассказывай, что, чего и как.

Я открыл пачку с танцующей цыганкой, достал желтоватую сигарету, чиркнул спичкой и затянулся. Валька протянул руку, взял сигарету, покрутил ее, понюхал. Прочитал голубую надпись, идущую вокруг – Gitanes.

– Давно я "Житан" не курил…

Я перекинул ему коробок спичек.

– Итак, мои дорогие, когда я помирал на полу "РАФика"…

– Постой, Старый! – перебил меня Полев. – Так кто в тебя все таки стрелял?

– Скорее всего Бобёр.

Валька кивнул, Бобра он тоже знал. – А причина?

– Деньги. Я ему обещал два лимона, если он поможет взять двойника на Земле, заплатил только половину, остальное не успел, помчался к вам, на причал. Ну и похоже решил Бобёр поквитаться. Скорее всего не стал заходить в Параллель, подобрался поближе и выстрелил.

– Два лимона чего? – спросил Винни.

Я усмехнулся: – Денег. Евро.

Винни присвистнул.

– Да, Управление не скупилось.

– Конечно. Когда я лежал на полу в "РАФе" и вы затыкали мне ипешками дырку в груди, я сразу понял, что умру. Начал терять сознание, куда то меня потащило, вода, много воды! Сначала подумал, что автобус в море упал, но вода была пресная. И чистая такая, прозрачная. А сверху солнечные лучи пробиваются. И я поплыл наверх. Вынырнул вот в этой речке, кстати называется она Бяла, по русски Белая. Стою по пояс в воде, голый абсолютно, даже трусов нет! А тут лето, кузнечики стрекочут, речка журчит, и никого кругом. Смотрю, на пригорке стоит вот этот красавец – я погладил зеркальное крыло "Майбаха" – и дверца открыта. Ну я срам прикрыл, и наверх. Думаю, хоть у хозяина тряпицу какую попрошу, замотаю вокруг пояса. Однако в машине пусто, ключ в замке зажигания торчит, а на переднем сиденье лежит полотенце, одежда, деньги и документы. И записка. Я полотенцем обернулся, взял паспорт, а на обложке – матка Боска! – белый орел на зеленом фоне и надпись "Ржечьпосполита Польска". Раскрыл паспорт, а там моя фотография. "Анатоль Стариновский, место рождения Хелм". И год рождения, 1901-й, представляете?

– Толь, а что в записке было? – спросила Наталья.

– Наташа, дословно уже не вспомню, но примерно так: "Ничему не удивляйтесь. Зарегистрируйтесь в магистрате. Деньги на первое время. Изучите свою биографию. Удачи!"

Дамы, – я прервался – а не освежить ли нам бокалы?

– Мы только за!

Пока разлил остатки шампанского из полупустой бутылки девчонкам (хорошо, что еще есть!), Валька наполнил лафитники.

Слово взяла Наташа.

– Дорогие мои, я так рада, что мы снова вместе…

– Ага, и все покойники – хмыкнул Валька, и тут же получил подзатыльник от Наташи.

– Не перебивай! Так вот, мы вместе, живы – она покосилась на Винни – молоды, а все остальное – будет! Мне почему то кажется, что все будет хорошо. Ура?

– Уррра! – подхватили мы.

– Так что, пан Анатоль – улыбнулась Лена – написано у тебя в биографии?

– Я, пани Хелена, в прошлом военный, во время войны с большевиками1 командовал батальоном, но после ранения в 1921-м отправлен в отставку. Получил от усопших родственников наследство, но это только по "легенде", на самом деле кроме тех двух тысяч злотых, что лежали на сиденье "Майбаха", не было ни гроша.

– И на что ты жил? И чем занимаешься сейчас? – поинтересовался Винни.

– Ты знаешь, первая мысль была служить в полиции или записаться в Легион. Но потом я эту дурацкую идею оставил, а пошел к знающим людям. Знающие люди познакомили меня с еще более знающими. В результате сейчас я занимаюсь контрабандой. Дело хоть и опасное, но выгодное.

Винни изумленно выгнул брови: – О как! И чем же пан промышляе, так вроде по польски?

Я засмеялся.

– Нет, по польски будет "цим пан займуе ще заводово."

Валька поморщился: – Шипучий язык! Как ты это выговариваешь?

– Подожди, через три месяца сам будешь пшекать. На самом деле польский для нас не очень сложный, основа то старославянская.

Начинал я с шелковых чулок, спирта, марафета и прочей мелочи.

– Толя, а что такое марафет? – спросила Лена.

– Кокаин – ответил ей Винни.

Я кивнул.

– Постепенно приподнялся, и сейчас таскаю через кордон только золото: монеты, кольца, серьги. Объем небольшой, но очень выгодно.

– И опасно – добавила Лена.

– Радость моя, все относительно. Польские кордонники, сиречь пограничники, очень любят подарки, подношения, а то и откровенные взятки. С ними гораздо проще, дал на лапу, и он отвернулся когда потребно. А вот советские…

Я вздохнул.

– С ними посложнее. Бывает что и ловят нашего брата, а потом…

– В ГУЛАГ? – ужаснулась Наталья.

– Да ну, в ГУЛАГ, скажешь тоже! Сажают только бандитов и террористов, а нас, джентльменов тайных троп, по договору экстрадируют обратно в Польшу. А там наши польские погранцы погрозят штыками для вида, а как только скроемся с советских глаз, любезно дают закурить и отпускают – "удачи, хлопаки". Оружие берем с собой, но применяем редко. Ну да это неважно, потом поговорим. Эх, братцы, как я рад вас видеть!

– Толя, а как ты узнал, что мы появимся именно здесь и именно сегодня?

– Два дня назад пришел курьер. Меня не было, консьержка взяла пакет и вечером принесла мне. Говорит, "курьер пшешедл до пана и пшенёсл пачка".

Открыл, а там ваши паспорта, размеры одежды, биографии и записка: "Ждите ваших друзей в известном вам месте на реке 18 июня с десяти утра до пятнадцати". Я конечно расстроился малость, что вы погибли, а потом понял, что Судьба меня щедро награждает. Закупился одеждой в лавке готового платья, взял выпить-закусить и с утра был на Белой. Да, завтра поведу вас к портновских дел мастеру, сошьет вам изумительный гардероб!

А пока – извольте получить ваши документы.

Начнем по порядку.

Я повернулся к Винни:

– Дружище, вот тебе "аусвайс"…

Увидев настороженное лицо Полева, рассмеялся:

– Шучу, шучу, вот тебе паспорт – я протянул Вальке зеленоватую книжечку – на имя Валентина Полевского, проше пана.

Винни скептически хмыкнул:

– А ничего, что пан по польски не говорит?

– Ничего – успокоил я его – Во первых, тут практически все говорят по русски, все таки бывшие земли Российской Империи, во вторых, ввиду недавнего присоединения Белостока, как его здесь называют Бялыстока, польские власти проводят в Кресах всходних эдакую мягкую полонизацию населения, вследствие чего русским, белорусам, украинцам выдают паспорта с польскими именами. Ну и в третьих, как я говорил, польский язык русским легче выучить. Так что через полгода все вы будете говорить почти без акцента.

Я улыбнулся.

– Так, теперь Натали. В твоем паспорте оставлено прежнее имя и фамилия, пани Наталья Сташевич.

– А почему это Наташке прежнюю фамилию оставили, а мне нет? – недовольно забурчал Винни.

Я пожал плечами: – Наверное из за ее белорусских корней. Откуда я знаю? Не вем, пан Валентин.

Винни почесал затылок, а Наташа засмеялась и показала ему язык.

– Ну, пан Анатоль – Лена обняла меня – что в моем паспорте?

Я протянул ей документ.

– Попробуй сама прочесть, потренируйся.

– Так…

Я ее перебил: – Лена, по польски "так", это "да".

– А як по польскему "ага"? Я правильно сказала?

– Почти – улыбнулся я. – "Ага" тоже "так".

– Ленка – прервал нас Валентин – хорош полонезы плести, читай, что там у тебя в паспорте, народ интересуется!

– Читаю. "Пани Хелена… Крулевска", так?

– Так – ответил я. – Тебя тоже по русской фамилии Королёва записали. В общем, мы все теперь граждане Польской Республики. Кстати, паспорта нового образца, только в этом году ввели.

– Ну, добже, панове – Винни потянулся к бутылке – теперь не грех и выпить!

Я усмехнулся. Не прошло и двух часов, а мои друзья подсознательно уже начали осваивать польский язык.

Солнце постепенно скатывалось к горизонту, девчонки вторую бутылку шампанского не осилили, заткнули пробкой и поставили в корзинку. Мы с Винни допили шустовский, Лена с Натальей убрали посуду и переоделись.

– Девушки, платья конечно неказистые, как в том анекдоте про грузина на "Запорожце", только до дома доехать, но завтра вы у нас будете выглядеть як кшезницки!

– Як кто? – смеясь спросила Лена.

– Як принцессы! А послезавтра пойдем в самый лучший здесь ресторан, "Бьялый вечор". Там вкусно кормят, играет небольшой оркестр, секстет. Наяривают все, от мазурки до джаза.

– А название переводится "Белый вечер? – спросила Наташа.

– Так, пани. Здесь все белое: река Белая, город Белосток, ну и ресторан "Белый вечер".

– И небось главная улица Белая? – подал голос Валька.

– Нет, главная улица здесь Липова. По тротуарам липы растут, как в Берлине, на Унтер-ден-Линден.

– Ты в Берлине был? – изумился Винни.

– Был, Валя. Кстати, ты по моему хорошо знаешь немецкий?

– И даже с саксонским произношением! – гордо ответил мой друг.

– Отлично! – обрадовался я – Мне через месяц в Берлин нужно будет съездить, а там английский или польский не в чести.

Девчонки, уже переодетые, стояли у "Майбаха".

– А вы, мои дорогие, – обратился я к ним – какими языками владеете?

– Мы, пан Стариновский – ответила Лена – между прочим с Наташей закончили спецшколу с углубленным изучением французского.

– Это не считая английского – скромно добавила Наталья.

– Дамы, снимаю шляпу!

Все рассмеялись. Валентин с Наташей устроились на заднем сидении, я сел за руль, Лена рядом.

– Старый – забеспокоился Валька – ты ж датый, как ты поедешь?

– Не беспокойся, Валя, тут особо не разгонишься, поедем со скоростью не более пятидесяти километров. А вот на трассе эта зверюга – я любовно погладил руль "Майбаха" – 140 дает влегкую!

– Ого!

– Да. Я как то на шоссе Варшава – Кёнигсберг разогнался аж до 165!

– Но все таки, остановит нас полицейский…

Я рассмеялся.

– Дружище, с местными полицаями я знаком, а в трубку дышать здесь еще не придумали. Главное не нарушать правила и ехать ровно. Ну, тронемся!

Добрались быстро, до города было чуть больше пяти километров. Валентин задумчиво смотрел на улицы Белостока, Наталья дремала у него на плече.

Остановились около дома, где я снимал большую шестикомнатную квартиру.

– Толя, а ты машину так на улице и оставишь? – спросила Лена.

– Не волнуйся, душа моя, ее никто не тронет. Меня здесь знают, да и "Майбах" приметный, такой один на все воеводство. На второй этаж, ребята!

Когда зашли в квартиру, Винни присвистнул.

– Да, нехило в Польше контрабандисты живут! Ты посмотри, у него и ванна мраморная, и пол паркетный, и балкон большой! О, а это что?

Он прошёл в гостиную. На стене висели две винтовки, польский карабин Маузера wz.29 и мосинская трехлинейка радомского изготовления. Ниже пистолет MauzerC96 соседствовал с револьвером Кольта Police Positive Special.

– А это мой легальный арсенал, на пистолет и револьвер есть разрешение, а на карабины здесь не требуется, как на любое охотничье оружие. Власти поощряют покупки гражданами оружия, видимо опасаясь нападения большевиков.

Я усмехнулся.

– Легальный? – также с усмешкой спросил Валька.

– Ага. Чуть позже покажу кое что еще – я подмигнул ему.

Наташу с Валентином определили в гостевой спальне. Они устали, да еще выпили, разморило, само собой.

– Все, дорогие мои, отдыхайте, поспите часок или хоть до вечера. Ванну и удобства видели, кухня через две комнаты от вас, там в холодильнике, если что, пошарите.

– Тут уже есть холодильники? – сонно спросила Наташа.

– Представь себе, да. Я и сам удивился. Все, не мешаю.

А мы с Леной пошли в мою спальню. Как только закрылась дверь, я ее обнял, зарылся лицом в ее волосы, стал целовать ее маленькие ушки, шею, потом подхватил на руки и понес к кровати.

Мы звенели, как струны в рояле, прижимаясь к друг другу как можно крепче, кровь бешено колотилась в горле, руки метались и находили знакомые родинки, упругие груди, гладкие бедра, и казалось не существовало силы, способной нас разделить…

Потом я курил, голова Лены лежала на моей груди, ногу она закинула мне на живот. Лена подняла голову и улыбнулась знакомой улыбкой.

– Старинов, сам то в спортивных трусах, а на бедного Вальку подштанники напялил!

– Он их выбрал добровольно – усмехнулся я. Она свернулась калачиком у меня под боком, зевнула.

– Я посплю, ладно?

– Конечно, счастье мое, ты сегодня вымоталась.

– Дааа – зевая ответила Лена – не каждый день оживаешь после смерти.

Она спала, а я тихонько гладил ее по волосам. Лежал рядом и думал. Ну вот, вроде все неплохо, Лена рядом, друзья рядом, есть деньги, профессия, хоть и незаконная, что еще нужно для счастья!…

Я очень любил свою жену. Люблю ее до сих пор, и буду любить всегда. И Лену тоже люблю. Когда умер, надеялся что здесь найду Людочку и Лёшика. Не получилось. Но нашел Лену. Наверное это судьба.

Осторожно вылез из под одеяла и пошлепал на кухню, где полуголые Винни и Наташка вдвоем уплетали ветчину и хлеб с сыром. Винни был в белых подштанниках, Наталья сидела у него на коленях.

– Чего не спите? – удивился я.

– Уснешь тут с вами – смеясь ответила Наташа. – Ваши вопли, любовнички, наверное и на улице были слышны.

– Ага – подхватил Валька – разбудили нас, ну мы и…

Наталья с улыбкой приложила палец к его губам.

– Тоже? – обрадовался я. Наташа неопределенно покрутила головой.

– А чего вы всухомятку то? В холодильнике вино хорошее есть, рислинг немецкий.

– Где именно?

– Наташ, тут такая кнопка – я подошел к холодильнику и открыл дверцу – вот здесь. Нажимаешь – и опа!

В нижнем отделении, посверкивая золотой фольгой, показались горлышки бутылок.

– Рислинг или шампанское?

– Давай рислинг! – махнул рукой Винни.

Мы сидели на кухне, смотрели друг на друга и жмурились от удовольствия. Закатное солнце деликатно заглядывало в окно, липы под окном благоухали, откуда то еле слышно доносилось патефонное "Złociste Chryzantemy"2, легкий, ни с чем не сравнимый июньский ветерок шевелил шторы и будил сладкие воспоминания, замешанные пополам с горечью…

Лучи заходящего солнца отражались от стенок стаканов, вино в их свете отливало червонным золотом, было хорошо и спокойно.

Я сходил в гостиную, принес гитару и аккордеон.

– Спой, дружище – попросил я, протягивая гитару Валентину.

– Пожди секунду! – я открыл футляр. Этот Royal Standard я купил в Кёнигсберге в музыкальной лавке, и играл на нем раза два или три.

Винни улыбнулся, тихо трогая струны и проверяя настройку гитары.

– И что тебе спеть, пан Анатоль?

– Про то, что в доме не наточены ножи.

Валька кивнул, обнял гитару и тихонько начал:

Тихонько добавил свой голос аккордеон.

Валентин плел из гитарных струн музыкальное кружево, аккордеон усиливал интонации нежным перебором клавиш, Наталья улыбалась, положив голову на скрещенные руки. Когда мы с Валькой закончили, раздались аплодисменты.

– Браво!

Опершись на косяк, нам хлопала Лена. Её плечи обнимала моя рубашка с подкатанными рукавами, под которой абсолютно ничего не было более, волосы растрепаны, стройные длинные ноги казались золотистыми в свете уходящего солнца. Я засмеялся и призывно раскинул руки. Она села рядом, обняла меня.

– Старинов, ты оказывается ко всем своим талантам, еще и музыкант?

– Отец, когда еще был жив, научил. Я на его дне рождения часто играл. А потом… Потом как то и повода не было, и желания. А тут кроме патефонов, больше никакой аппаратуры нет, стерео пока тоже нет, я уж не говорю о компакт-дисках. Хотя на сцене уже поют в микрофон. Поэтому иногда жму на клавиши.

Я рассмеялся.

– Сядем с вами в машину, и поедем по городам с гастролями. Назовем себя квартет…

– …"Поющие мертвецы" – подхватил Винни.

Все засмеялись. Я налил Лене вино в бокал, она улыбнулась и прижалась ко мне. Сердце пропустило удар, я смотрел на нее, а она на меня. И ничего больше не было нужно. Только она, я, и наши друзья. Господи, какая малость дарит покой человеку!

На следующее утро мы поехали до пана кравца Скажиньского. Это был лучший портной в Белостоке. Он внимательно осмотрел моего кузена пана Полевского и наших невест, пани Наталью и пани Хелену, снял мерки и заверил, что костюм и платья будут готовы через два дня. Я покачал головой:

– Пан Скажиньский, нам эта одежда нужна будет уже сегодня к вечеру, крайний срок к завтрашнему полудню.

На что Януш Скажиньский категорично заявил, что "то есть неможливо", и ежели паньство хочет иметь парижский "выглёнд", а не одеваться в тряпье, которое шьет Исак Лейбман с улицы Кретовой, нам "тшеба почекачь". Правда несколько крупных купюр уменьшили срок ожидания, более того, пан Януш заявил, что к вечеру он нанесет нам визит с практически готовым платьем для примерки. На том и порешили.

Валька выбрал темно-синюю тройку в красную полоску и мягкую "федору" в тон. В общем, стиль гангстерского Чикаго. Наталья с Леной почти час рассматривали ткани, оценивали фасон и вертелись перед зеркалом. Мы с Винни за это время пропустили по кружечке пивка в заведении Комарицкого.

В пивной почти никого не было, за столиком справа от входа сидел подкомиссар4 Новак с подчиненными. Мужики сосредоточенно дули пенное. Судя по всему, перебрали вчера, и сегодня решили поправиться. Я дотронулся до полей шляпы, подкомиссар приложил два пальца к козырьку форменной фуражки. Мы с Винни расположились у окна, кельнер принес пиво и соленые сухарики с тмином. Закурили.

– Старый, – начал Валька – хоть судя по всему, ты человек небедный…

Я согласно кивнул, уже примерно зная, к чему клонит Винни.

– Так вот, мы не хотим сидеть у тебя на шее, – продолжил Полев – Надо как то определиться с работой.

Я рассмеялся, притянул его за шею и ткнулся лбом.

– Ах ты поросенок! "На шее сидеть", ишь какую пулю отлил! Моя шея такую приятную ношу выдержит с большим удовольствием! За год я скопил капиталец, который держу в банке. Для текущих расходов – моя контрабанда драгметаллом. Если хочешь работать, то мне такой помощник как ты нужен позарез! А девчонки пусть отдыхают и живут в свое удовольствие, они это заслужили.

Я погрозил ему пальцем:

– Мы с тобой по легенде кузены, а по жизни всегда были братьями.

Винни мягко улыбнулся:

– И останемся ими.

– Вот именно!

Нашу беседу прервал подошедший к столику пан подкомиссар.

– Здравствуйте, пан Анатоль!

– День добрый, пан Радослав, присаживайтесь – я подвинул полицейскому стул. – Пива, или чего покрепче?

Новак рассмеялся: – О нет, от чего покрепче мы сегодня лечимся!

Я понимающе улыбнулся.

– У Стася Лещинского вчера родился сын, ну и мы, как это говорят у вас, русских, обмывали ему пятки!

Подкомиссар захохотал, мы с Винни улыбнулись. Судя по всему, суть фразы Полев уловил. Молодец, я думаю он уже за месяц освоит язык.

– Пан Анатоль, – вкрадчиво начал подкомиссар – вы в ближайшее время не собираетесь в Варшаву?

– Да, пан Радослав, через три дня.

– Поедете конечно на своем автомобиле?

Я утвердительно кивнул.

Новак покосился на Валентина.

– Осмелюсь спросить пана, а ваш спутник…

– Говорите свободно, пан подкомиссар. Позвольте вам представить моего кузена Валентина Полевского. Он только вчера приехал ко мне в гости из Гродно. Пан Валентин почти не говорит по польски.

Новак встал, церемонно щелкнул каблуками и подал руку Вальке.

– Радослав Новак, подкомиссар местной полицейской управы!

Винни тоже встал, пожал руку и коротко кивнул:

– Валентин Полевский.

Я потушил сигарету.

– Так что вы хотели мне сказать, пан Радослав?

– Два дня назад, пан Анатоль, к нам прибыл из столицы инспектор Радкевич, и с ним еще несколько человек. Занимаются они борьбой с незаконным ввозом товаров на территорию Республики…

– С контрабандой, пан Радослав, – подмигнул я ему.

– Так. – согласился подкомиссар. – Поэтому нам и полиции дроговой5 дан приказ о досмотре любого транспорта въезжающего и выезжающего из Белостока. И если пан Анатоль поедет в Варшаву, и повезет какие нибудь безделушки, то лучше их спрятать подальше.

– Спасибо, пан Радослав, вы как всегда меня выручаете! – я от души улыбнулся.

– Не смею вас более задерживать, господа! – подкомиссар встал и пошел к своим.

Я посмотрел на Винни:

– Вот как то так.

Он понимающе усмехнулся.

Когда мы с Валентином расплачивались, я подошел к Ежи Комарицкому и попросил записать пиво и закуски господ полицейских на мой счет.

Девчонки уже прохаживались возле "Майбаха" и высматривали, куда мы запропастились. Когда сели в машину, Лена втянула ноздрями воздух, потом обернулась к Наташе.

– Нат, ты представляешь, пока мы с тобой выбирали платья, они уже пива тяпнули!

Она так искренне возмущалась, что Валька не упустил возможность ее разыграть:

– Лен, да ладно тебе! Мы и выпили то всего пару литров!

– Пару литров?!

Винни подмигнул мне.

– Каждый.

Лена всплеснула руками, мы с Валькой откровенно заржали.

– Купилась! По кружечке всего пропустили.

Лена погрозила нам кулаком, но глаза смеялись.

– Старый – Винни повернулся ко мне – куда мы сейчас?

– Заедем в магистрат, там дел минут на десять. Вас быстренько зарегистрируют, штамп шлепнут в паспорт и порядок! Белостокское воеводство пограничное, поэтому все приезжие обязаны зарегистрироваться.

– Толя – встревожилась Наталья – а документы у нас надежные? А то вдруг чего нибудь найдут?

– Наташа, – успокоил я ее – уже год здесь живу, никто меня не проверял. К тому же я думаю документы подлинные.

– Интересно – задумчиво сказал Полев – кто нам и документы сделал, и сюда перекинул…

– Или что. Не знаю, Валь. Я сам над этим голову ломаю.

– Толь, – наклонилась ко мне Лена – а здесь только мы ожили после смерти?

Я кивнул:

– Похоже да. Я у местных осторожненько спрашивал, нет, никто не помирал и сюда не переходил. Как жили, так и живут в Белостоке. Ну вот и приехали!

В магистрате все прошло как по маслу, пан бурмистр лично провел нас в административный отдел, где моим друзьям сделали отметки в паспортах. Узнав, что девушки – наши невесты, пан бурмистр взмахнул руками и сказал что наконец то пан Анатоль остепенится, и будет полноценным горожанином. Мы пожали ему руки, он поцеловал ручки "царуенцих дам"6.

Бурмистр пан Мачей Сокольский был хороший дядька, они с женой несколько раз заходили ко мне в гости. Мы приятельствовали. Конечно он знал чем я занимаюсь, слегка осуждал, но главное – не мешал.

– Старый, дай посидеть за рулем твоего "Цеппелина" – попросил Валентин.

– Давай так: сейчас выедем из города, на варшавском шоссе есть прямой участок, километров десять, вот там можно разогнаться и не улететь в кювет. Заодно проверим информацию Новака. Девчонки, едем кататься!

Пан подкомиссар не обманул: в паре километров от городской заставы на обочине стоял полицейский автомобиль, рядом прохаживались пара наших полицейских из города и незнакомый мне типчик в штатском.

Чуть поодаль, у мотоцикла "Сокул", покуривали ребята из дорожной полиции.

Когда мы подъехали, полицейский махнул белой палочкой с красным кругом, я заглушил мотор. Штатский подошел к водительской дверце:

– Прошу предъявить документы, господа.

Я лениво повернул голову:

– А кто вы такой, любезный? И на каком основании проверяете документы? Я не вижу на вас полицейской формы.

Шпак с раздражением махнул у меня перед глазами удостоверением.

– Государственная полиция! Живо из машины!

Подошедший дорожник что то прошептал ему на ухо, тот раздраженно отмахнулся. Я неторопливо вышел, Валька с девчонками остались в машине. Похоже эта ситуация их забавляла. Штатский раздраженно притопывал ногой. Медленно, очень медленно я достал паспорт и подал ему.

В паспорт была вложена фотография, где улыбающемуся пану Анатолю Стариновскому пожимает руку Генеральный инспектор Государственной полиции второй Польской Республики Януш Ягрим-Малишевский. Фото крупным планом, качественное, подлинное, никакого монтажа, боже упаси! Обошлось оно мне в десяток николаевских червонцев первому заместителю шефа Государственной полиции, и колечко с приятной величины бриллиантиком для его супруги. Дороговато, конечно, но зато фотография часто помогала избежать лишних вопросов.

Штатский раздраженно раскрыл паспорт, увидел фото, удивленно посмотрел на меня, и тон его изменился.

– Прошу прощения, пан..э – он опять посмотрел в паспорт – Стариновский. К сожалению я на службе, и вынужден был вас побеспокоить.

Я кивнул.

– Может быть у пана начальника есть вопросы к моим спутникам?

Полицейский, лучась от любезности, сообщил, что в этом нет необходимости. Я пожал плечами, нет так нет, положил паспорт в карман и мы уехали.

– Ловко, Старый, ловко! – засмеялся Винни. – А что это за магическая фотография была вложена в твой паспорт?

– Фотография нашей встречи с самым главным полицаем Польши, которому я был представлен как промышленник из Остроленки. На посту нас запомнили, и когда послезавтра с тобой поедем в Варшаву, проблем не будет.

– А мы с вами? – спросила Лена.

– Милые мои девчонки! Я с Валентином поеду туда не "пичь каве"7, а по моим незаконным делишкам. Не хочу подвергать вас даже малейшему риску. А вот и подходящий участок шоссе!

Винни пересел на водительское место. Он аккуратно выжал сцепление, и мы плавно тронулись. Быстро разогнались до ста километров в час. Валя вопросительно посмотрел на меня, я кивнул. Стрелка на спидометре поползла вправо. 120, 130, 140, 12-цилиндровый движок "Майбаха" без натуги преодолел цифру 150! Девчонки сзади начали повизгивать, я, перекрикивая встречный ветер, попросил Винни сбавить скорость, ровный участок трассы заканчивался. Валентин кивнул, и плавно снизил до ста, а потом и до восьмидесяти километров в час. Через пятьсот метров мы остановились. Водил Полев классно! Ну еще бы, с четырнадцати лет за рулем.

– Ну как? – посмеиваясь спросил я.

– Шикарная тачка, Старый! Мощи до дури, но управляется легко. Я только одного не понял: в нем гидроусилитель руля стоит, что ли?!

– Да. "Майбах" машина тяжелая, полдня за рулем без такой прихлабуды, и руки из плеч выпадут.

– Да не может быть гидроусилитель в 30-м году, его еще не изобрели!

– Я тоже так думал пока не сел в машину. Валя, не забывай, мы – в Параллели, тут в 1928 году немцы разработали и внедрили ГУР. Сначала его поставили на "Хорьх", а потом инженеры в Штутгарте применили эту новинку на "Майбахе". Плюс в этой модели более мощный генератор.

Валька любовно погладил руль автомобиля.

– Ах, хорош, стервец! Разбогатею, такой же куплю!

На обратном пути проблем не было, дорожники помахали нам руками, я два раза коротко просигналил.

Высадив девушек у дома, ключи от квартиры у них были, мы с Винни поехали ставить машину в гараж. Ну какой гараж, так, деревянный сарай с железной крышей, который я купил у братьев-механиков Яцека и Вацека. Польские кулибины, Винтик и Шпунтик, могли сделать с металлом абсолютно все! В сарае была яма, верстачок и даже маленький токарный станок.

– Друже, – я повернулся к Винни – хочу тебе кое что показать.

Я нажал на кнопку, рулевое колесо легко снялось с оси.

– Вот посмотри, здесь – я тронул пальцем замыкатель, руль распался на две половины – полая трубка. В эту баранку помещается золото.

Валька заинтересованно заглянул внутрь.

– Монеты? – спросил он.

– Не только. Цепочки, кольца, маленькие слитки. Когда поедем до Варшавы, я засыплю сюда барахлишко. Вряд ли нас будут шмонать на выезде из города а вот на трассе могут запросто. Когда приедем, ты останешься в "Майбахе", а я пойду переговорить. На всякий случай, возьмем оружие.

Фальшпанель над верстаком легко сдвинулась в сторону.

– Выбирай!

Винни восхищенно присвистнул.

Закрепленный на стене поблескивал мощный Steyr M1912, с ним соседствовали Mauzer 1910, Walther PP и Luger P08, в отдельном отсеке лежали коробки с патронами. Валька повертел в руках все пистолеты, но в конце концов остановился на "Вальтере полицай-пистоле".

Я одобрительно кивнул:

– Хороший выбор! Хоть и послабей ПМ, но компактный, достаточно безопасный и эффективный по незащищенным целям.

Я быстро разобрал пистолет, дал Полеву ветошь, протирку и масло. Пока Валька менял смазку, я поставил рулевое колесо на место. Потом сел в машину и поманил Винни. Тот сел рядом.

– А теперь, пан Валентин, покажу тебе еще кое что. В "Майбахе" уйма свободного места, грех его не использовать!

Рычажок под сиденьем щелкнул, со звоном открылась крышка потайного люка. Винни усмехнулся и вытащил сильно модифицированный ППД8.

– Таак… Ствол укоротили сантиметра на три…

– Угу. Заменили ложе, поставили облегченное. Пистолетная рукоятка, выдвижной приклад, секторный магазин на 25 патронов не меняли.

– Старый, применять приходилось?

– Всего раз, примерно полгода назад. Пришли ко мне незваные гости, не местные, потребовали мзду. Хотел с ними по хорошему поговорить, ты же знаешь, я человек спокойный, скандалов не люблю.

Валька скептически хмыкнул.

– А они уперлись. Ну и пришлось им, как у нас когда то говорили, стрелку забить. Тут неподалеку карьер есть заброшенный. Приехал заранее, подготовился к встрече с этой шпаной. А они сразу права качать стали, за пушки схватились, я этого страсть как не люблю! Поэтому познакомил их с Дегтяревым. Всех четверых в карьере и закопал.

– А потом? – с интересом спросил Валентин.

– Потом? – я закурил, угостил сигаретой Винни. – Потом приехали до меня аж из самой Варшавы паны, на двух тачках. Пришлось им золотишка отсыпать. А как только из дома вышли, позвонил в полицию и сдал их. Комиссар этих обормотов на выезде из города взял, у паньства на руках оружие незарегистрированное, золотая контрабанда, ужас!

Скйчас в краковской тюряге сидят, еще лет пять будут париться. Так что в Варшаве у меня имеются недруги. Но сколько не ездил, все спокойно было. А теперь в случае чего вдвоем будет легче отбиться.

Я вытащил из внутреннего кармана пачку купюр.

– Мы теперь компаньоны, пан Валентин, это считай твой аванс, 3000 злотых. А то негжечно такому шановнему пану бычь без пенензы!

И мы не торопясь пошли домой. Пока ездили по городу, зашли в парфюмерный магазин, где наши прелестницы накупили разных духов, кремов и прочих мелочей. И теперь в моей холостяцкой квартире ощущалось присутствие молодых и красивых женщин.

Я открыл секретер:

– Красавицы мои, чтобы вам было удобнее, вот в этой шкатулке лежат деньги. Берите сколько нужно на расходы, не стесняйтесь.

Лена переглянулась с Наташей.

– Толя – мягко начала она – спасибо, но мы с Натальей хотим сами зарабатывать.

Я улыбнулся:

– Вы все сегодня сговорились, что ли? Нет, я конечно не возражаю, но, Лен, кем ты тут будешь работать? Ихтиологи в Белостоке не потребны.

– А мы можем переводы делать! – с жаром вмешалась Наталья.

Я согласно наклонил голову.

– Да, можно и так. Только вам для начала стоит выучить польский. Тут хоть поляков чуть больше тридцати процентов, но государственный язык все же польский. Поэтому сначала язык! Когда мы с Валентином приедем из Варшавы, я поговорю с одной хорошей женщиной, она преподает в школе польский, прекрасно говорит по русски, и я думаю не откажется нам помочь. А пока – я протянул руку в сторону Винни – позвольте вам, милые пани, представить моего нового компаньона! Теперь, как говорил один кот, мы вдвое больше сена накосим, то есть денег!

Девчонки сердились, пытались возражать, но мы с Винни стояли на своем – сначала язык, и баста! А потом… А потом видно будет. Нашу полемику прервал приход Скажиньского. Он явился со своей помощницей, Басей, и принес кроме почти готовых платьев еще ворох парижских журналов мод, чтобы прекрасные пани заказали что нибудь еще, потому как, "пан Анатоль, не можно мьечь тылко едны сукенки."

Нас с Валентином выпроводили из гостиной, дамы с головой окунулись в процесс примерки новой одежды.

– Старый – озадаченно спросил Винни – а где же мой костюм?

Как будто услышав его слова, вошел пан Януш и внес костюм на вешалке вместе со шляпой.

– У пана хорошая фигура, поэтому я взял на себя смелость сшить все без примерки. Но если пану что то будет неудобно, я быстро поправлю!

Опасения оказались напрасными, костюм на Вальке сидел как влитой! Мы заранее купили Полеву несколько рубашек и галстуков, девчонки их придирчиво выбирали в магазине.

Теперь, облаченный в темно-синий костюм с широкими лацканами и подбитыми плечами, с белой рубашкой и галстуком бордового оттенка, Полев еще больше напоминал респектабельного гангстера из Нью-Йорка.

– Аль Капоне! – с улыбкой сказал я. – Или минимум Аль Пачино!

Винни рассмеялся. Костюм ему понравился, это было видно. Мы поговорили со Скажиньским о заказе еще нескольких, и он, успокоенный что пану все понравилось, пошел в гостинную.

– Валя, а ведь одну вещь мы с тобой упустили…

– Какую? – встревожился Полев.

– Вот представь, девушки в таких красивых платьях, а на пальцах, в ушах и на шее ничего нет.

– А ведь верно, Старый. И что будем делать?

– А вот что: сейчас засунем нос в гостиную, посмотрим какие платья выбрали Лена и Наташа, потом быстро смотаемся в ювелирную лавку.

Винни одобрительно хлопнул меня по спине.

– Годится, пошли!

Лена и Наташа рассматривали себя в большом трюмо, стоящем у окна. На Наташе было закрытое до шеи темно-лиловое шелковое платье с оголенной спиной, Лена выбрала обтягивающее платье из черного тончайшего бархата с разрезом вдоль бедра. Ах, хороши, ей богу, хороши!

Увидев нас, девчонки начали крутиться перед зеркалом, принимая соблазнительные позы.

– Ну как? – кокетливо спросила Наталья.

Мы с Валькой только открыли рты и восхищенно развели руками. Винни досадливо нахмурился:

– Эх, забыли?

– Что? – встревожились девушки.

– Туфли вам купить, вот что!

Скажиньский хлопнул себя по лбу:

– Ах я, старый олух!

Девчонки рассмеялись.

– Старый у нас только один, пан Януш!

Скажиньский не понял и продолжил:

– Туфли, пани, туфли! И я запомньял о тем!

Когда он волновался, переходил на польский.

– Пан Скажиньский, – Винни повернулся к портному – вам еще много работы?

– Нет, пан Валентин, только подшить кое где и обметать подолы платьев. Это примерно часа три.

Большие часы на стене показывали ровно два пополудни.

– Пан Януш, – вмешался я – боюсь тогда мы не успеем в "Остин Рид" за туфлями. Давайте сделаем так: мы отвезем вас с Басей до ателье, вы все закончите, и скажем через два часа мы заедем за готовой одеждой. Конечно ваш труд будет оплачен!

Я полез в карман за бумажником, но Скажиньский остановил меня.

– Я все сделаю без доплаты, пан Анатоль. Шить для таких прелестных пани, это удовольствие!

Я бросил ключи Винни:

– Валя, подгони "Майбах"!

Пока Скажиньский работал, мы с Винни быстро съездили в ювелирный магазин. Сначала он выбрал для Натальи ожерелье из кораллов, серьги с бирюзой и застыл перед витриной с кольцами. Я подошел и встал рядом.

– Старый, – повернулся ко мне Полев – а я ведь не знаю размер кольца для Наташи…

Хм, задачка. Я то точно знал размер Лены, шестнадцать.

– Слушай, Винни, помнишь как то Ната примеряла ленкино кольцо, и оно пришлось ей впору?

– А у Лены…

– Шестнадцатый, это я знаю точно.

– Так они сейчас помолодели, размер может быть меньше!

Я усмехнулся:

– Пока Лена спала, я снял мерку с пальца.

В конце концов Валька выбрал колечко с голубым красивым камешком, серьги с крупными топазами и в тон к ним колье с такими же камнями. Я купил Лене нитку крупного жемчуга, кольцо и серьги с изумрудами.

– Старый, а нам денег хватит?

– Должно хватить – успокоил я его. – В случае чего, хозяин подождет до завтра, мы с ним неплохо знаем друг друга, я кое что ему привозил.

– А, понятно!

Денег хватило. Мы доехали до ателье Скажиньского и вернулись назад.

Девчонки надели платья, сели в машину и мы поехали за туфлями. В таких приятных хлопотах прошел весь день.

Утром, пока Лена и Наташа спали, мы с Валентином быстро позавтракали и пошли в гараж. Железная крыша еще не нагрелась под солнцем, внутри было прохладно. Я включил свет и ламповый приемник. Пошарил по эфиру, нашел французскую волну с танцевальной музыкой. В этом году в моду опять входило танго. Повернулся к Винни.

– Сюда, старший инспектор Полев, мы будем с тобой сматываться, когда девчонки нас окончательно достанут.

Валька рассмеялся: – По старой русской традиции!

– Точно! Теперь поговорим о делах. Значитца так: я теперь сам товар из за речки не таскаю, особенно после того, как мне засадили в спину пулю пограничники.

– Наши? – спросил Винни.

– Наши, – усмехнулся я – советские. Ночью переходил вброд Бялу, ну и подстрелили. И главное, именно туда попали, куда стрелял Бобёр, судьба! Я тогда чуть не помер, пошел ведь один, еле выбрался на берег и еще километра два тащился по лесу до сторожки знакомого егеря. Однако все обошлось, на этот раз малой кровью. Так что здесь мы не бессмертны, поэтому на рожон в случае чего не лезь.

Валька задумчиво кивнул.

– Я после этого вообще перестал ходить за кордон, нашел двух белорусов, они из под Слонима. И еще двоих, немца и поляка из Литвы. Конечно, получается подороже, чем самому таскать, но безопасней. Немца зовут Генрих Рихтер, он с рождения в Литве живет, поляка Болек, Болеслав Вуйцик. Белорусы – братья Иван и Ясь Игнатовичи. Как и где они берут золото – мне знать не нужно.

– Старый, а крови на этом золоте нет?

Я кивнул: – Дельный вопрос! Нанял я человечка, он месяц за этой четверкой присматривал, никакого криминала. Да и не стали бы они так часто в Польшу ездить, если бы бандитствовали. Скорее всего, по глухим вёскам шарятся, скупают золотишко подешевле. От братьев идет в основном золото царской чеканки пополам с золотыми советскими червонцами. Ну колечки иногда попадаются, недорогие, низкой пробы. А вот Генрих и Болек специалисты по старинным монетам. Польские дукаты времен Ржечи Посполитой, немецкие марки, испанские монеты, французские, итальянские. Некоторые монетки представляют большой интерес для нумизматов, я их продаю коллекционерам.

– А чем рассчитываешься с поставщиками?

– Долларами. И пока привезу золото в Варшаву, а бывает забираюсь и дальше, в Кёнигсберг, оно уже будет стоить в два раза больше. Так что бизнес, а откровенно говоря, спекуляция, выгодный. Периодически езжу в советскую Белоруссию и Литву, тут это просто. Никаких виз и загранпаспортов не нужно, прошел таможню, заполнил декларацию и дуй себе дальше! А там забираю товар, и в родной Бялысток! Поэтому теперь будешь ездить сам, дело нехитрое, с мужиками я тебя познакомлю. Болек немного знает немецкий, ну а для Генриха это родной язык. Будешь с ними общаться влегкую!

– Ладно. Вообще хоть и криминал, но интересно!

Я усмехнулся.

– Старый… Винни немного помолчал. – А не было у тебя мысли вернуться в Россию?

Я задумался. Закурил. Потом посмотрел на Винни.

– Поначалу была такая идея… Однако вот в чем штука, товарищ старший инспектор – в настоящий момент там создают новое общество, и разумеется сделают это. Только сейчас в СССР все ходят строем. А я не хочу ходить строем…

Но когда начнется война, мы будем с тобой бить немцев здесь, на этой территории.

– Думаешь, начнется? – задумчиво спросил Валька.

Я поморщился: – Все к тому идет. Сейчас в Германии Гитлер один из самых популярных политиков. Ему даже в микроевропейских странах симпатизируют – Бельгия, Голландия, Дания. Пока он их не сожрет. Со Сталиным они вряд ли договорятся, Гитлера финансируют серьезные деляги с Уолл-Стрит и лондонского Сити. И их первая цель – разрушение СССР. Так что придется нам с тобой кровушки пролить, своей и чужой.

– Девок жалко – вздохнул Винни.

– Это да…Ладно, придумаем чего нибудь.

Я посмотрел на часы.

– Пошли, переоденемся и пора встретиться с курьером. Заодно и познакомитесь.

С Генрихом мы назначили рандеву в пивнушке Бондаря, на окраине города в одиннадцать. Герр Рихтер сидел в уголке, посасывал темное и листал газету. Слегка напрягся, когда увидел меня вместе с Валентином, но я представил Винни как своего компаньона, который через две недели поедет в Друскининкай. А уж когда Валентин заговорил с ним по немецки, Генрих расплылся в улыбке! Пока они шпрехали, я зашел в сортир, встал на унитаз в одной из кабинок и достал из бачка тяжеленький пакет, завернутый в прорезиненную ткань. Обтер его бумажными салфетками и засунул за пояс сзади, рядом с Маузером HSc. Когда вышел из туалета, Винни что то рассказывал Генриху. Судя по тому, что в конце тот захохотал, это был анекдот. Я улыбнулся. "Ну вот, контакт налажен, дело пойдет".

Подошел к этим немцам, сел.

– Генрих, – я протянул руку – это свежая газета?

– Да, сегодняшняя.

Генрих протянул мне газету, и в его руку незаметно упал туго свернутый рулончик с купюрами. Для вида полистал газету, и через минуту мы с Валентином вышли в жаркий июньский полдень.

– Ух, печет то как! – Винни снял пиджак и закатал рукава рубашки. – Браво, Старый, аккуратно ты пенензы передал!

Он наклонился и шепотом спросил: – Товар забрал?

Я слегка прикрыл глаза.

– Скорее всего в смывном бачке? – Валька хитро прищурился.

Я усмехнулся: – Банально, но действует.

– Толя, а часто приезжают курьеры?

– Нет, конечно. Раз в два месяца, иногда реже. Но две группы, поэтому, сам понимаешь…

Винни кивнул.

– А Генрих и Болек вместе работают?

– Угу. Немец и поляк, феноменальная смесь!

Полев засмеялся.

– Они хорошие ребята, честные. Я даже иногда плачу им чуть больше, чтобы привозили товар только мне.

– Есть конкуренты?

– А как же! В Белостоке нет, а вот в Варшаве и Лодзи знаю по крайней мере троих.

Сели в "Майбах", Винни сегодня был водителем, и поехали домой.

Пока мы занимались делами, девчонки сготовили обед.

Мы с Валентином спустились в подвал, я отпер перегороженный стальной дверью закуток, включил свет и опять запер дверь. Аккуратно развернул сверток и высыпал монеты на кусок замши.

– Вот, Валь, это венецианский цехин XVIII века, его сразу нумизматам. И еще редкий талер 1786 года. Остальное – я поворошил кучку монет – на продажу барыгам. Да, и хоть я доверяю Генриху, могут надуть и его.

Я достал из настенного шкафчика лупу, вату, пипетку и пузырек с кислотой.

– Что, фуфел втюрят?

Я рассмеялся: – Лексикон у вас, пан Валентин, совсем неподходящий для солидного бизнесмена!

Винни насмешливо хмыкнул и почесал нос.

– Смотри – я капнул на монету смесь азотной и соляной кислот, подождал пару секунд, потом быстро смахнул кислоту палочкой с намотанной ватой.

– Видишь, никакого пятна. Если золото ниже 700-й пробы, останется белое пятнышко, которое впрочем легко стереть замшей. А если низкопробная подделка, тут же пятно буреет.

Я вручил инструменты Полеву.

– На, действуй, юный химик! Только руки береги. Сегодня Генрих привез сорок две монеты, проверишь быстро.

Когда поднялись наверх, наши млоды кобьеты9 уже разливали по тарелкам наваристые щи из свежей капусты.

– Панове, шибко умий ренцы10 и за стол! – скомандовала Наталья.

– Ну, дело пошло! – засмеялся Валентин.

Да, девчонки уже начинают немного говорить по польски.

– Что вы там в подвале делали? – спросила Лена.

Мы переглянулись с Валькой.

– Золото считали – ответил я.

Барышни оживились.

– Ух ты! Толь, покажи!

Я аккуратно высыпал монеты на скатерть из плоского деревянного футляра.

Лена с Натальей брали каждую монету, рассматривали со всех сторон, потом переходили к следующей.

– 1765 год, ого! А что это за женщина на монете?

– Это, Лена, австрийская императрица Мария-Терезия. Такой дукат представляет ценность для нумизматов, соответственно стоит дороже чем допустим вот эти финские 10 марок 1882 года.

Я протянул ей монету с российским двуглавым орлом на реверсе.

– Толя, а сколько все это стоит?

– По ценам в Параллели выходит примерно около пяти тысяч долларов.

– Ого! И как часто тебе привозят монеты?

Я улыбнулся: – Регулярно.

Потом мы навернули щец и по предложению Винни обмыли сделку и его официальный статус моего зама. Выпили немного, я напомнил, что сегодня вечером мы идем в ресторан.

После обеда наслаждались кофе на балконе.

– И все таки, Старый, неужели у тебя нет никаких версий, как, и главное, зачем мы сюда попали? – спросил Винни.

Я встал, подошел к ограждению балкона. Внизу шелестела листвой улица Липова, проезжали редкие машины или конные экипажи. Вот в открытой коляске покатил пан комиссар полиции. Увидев меня, помахал рукой, я в ответ поклонился. Потом повернулся.

– Есть у меня одна…мм…гипотеза, что ли. Не научная, а скорее антинаучная.

Достал сигарету, взял со столика спички, закурил, затянулся, выдохнул сиреневый дым, который тут же испарился в жарком воздухе.

– Стаарый, не тяни! – пробасил Валька.

– Ладно. В общем идея такова: существование этой Параллели подтверждает тезис о мультивселенной. Почему бы не предположить, что эта Параллель опять таки разнится во времени с нашими двумя…

–…или тремя, четырьмя и далее – подхватил Винни.

Я кивнул.

– Именно. И если предположить, что за секунду, или миллисекунду, наносекунду до смерти меня что то или кто то перебросил сюда, в параллельную Польшу…

– Толя, – мягко сказал Полев, – не забывай, мы тебя хоронили, и я тебе глаза закрывал.

Лена отвернулась в сторону, глаза ее заблестели, Наталья подозрительно шмыгнула носом.

– Валя, если предположить существование души, а сейчас даже наука этого не отрицает, то возможен перенос души за мгновение до смерти в другой мир, допустим в эту Параллель. И тут высшие силы, бог, дьявол, инопланетяне, в конце концов, слепили мне тело, основываясь на генетическом коде конкретно Старинова А.М. Это объясняет, почему я помолодел.

Валька скептически скривил губы.

– Ну допустим. А почему именно в Польшу?

Я пожал плечами.

– Не вем, пан. Возможно потому, что я отлично знаю язык.

– Толя, а как по твоей теории мы здесь оказались? – Лена повернулась ко мне, глаза ее были уже сухими.

– Леночка, я могу только предположить. Возможно оттого что сильно расстроились, когда я умер. Или нет?

Я усмехнулся.

– Да, расстроились – с грустной улыбкой ответила Лена.

– Поэтому возможно – возможно! – у кого то мелькнула перед смертью мысль "сейчас со Старым увидимся".

– У меня – медленно сказала Лена.

– И у меня – ответил Валька.

– И у меня – прошептала Наташа.

В горле появилось что то мешающее глотать, как будто непрожеванный кусок черствого хлеба. Я подошел к ним, обнял всех троих.

– Дорогие мои, как мне было плохо без вас, и как хорошо теперь, когда вы здесь! Я вас люблю.

Валентин закурил, положил спичку в пепельницу и пошевелил пальцами в воздухе.

– Все таки, Старый, неубедительная какая то твоя теория!

Я только развел руками.

– Других нет.

Валька задумчиво кивнул. Потом посмотрел на часы.

– Дамы, собирайтесь! Вы же хотели прически сделать?

Дамы засуетились, быстро переоделись и мы покатили на улицу Легионову

Лена сидела в спальне перед зеркалом и прихорашивалась. Свое черное платье она уже надела. Я стоял чуть сбоку и смотрел на нее в зеркало.

Когда она закончила красить ресницы, я подошел сзади и, осторожно протянув руки, застегнул на шее замочек сложенного в четыре ряда жемчужного колье.

– Ух ты! – прошептала Лена. Потом расправила жемчуг и повернулась ко мне.

– Наклонись!

Я повиновался. Она обняла меня за шею и поцеловала.

– Спасибо!

Я молча положил на столик коробочку, обтянутую красной кожей.

Лена улыбнулась.

– А там что?

– А ты открой!

Изумруды сияли зелеными искрами, так же как и ленкины глаза. И я опять был награжден поцелуем.

В дверь деликатно постучали, и просунулась голова Полева. Судя по расплывающейся до ушей улыбке и не до конца стертой помаде, Ната тоже осталась довольна.

– Ну что, вы готовы?

– Да!

Мы вышли в гостиную.

– Поехали?

– Подожди! – возмутились девчонки. – Вот сейчас разглядим ваши подарки, и тогда уже поедем!

Мы с удовольствием смотрели на них.

Валька восхищенно округлил глаза:

– Прынцессы!

Потом нахмурился, и покрутил головой:

– Нет, не прынцессы…

Я решил ему подыграть, и испуганно спросил: – А кто?

Полев решительно махнул рукой:

– Королевны!

Все расхохотались.

Пока собирались, я спустился вниз к "Майбаху".

Мотор заурчал на низкой ноте, как сытый довольный кот, а из дверей подъезда появился Винни под руку с нашими красотками.

Ресторан "Бялый вечор" занимал первый этаж гостиницы "Ритц", внутри было много света, много обнаженных дамских плеч, украшений и смокингов, среди которых мелькала зеленоватая краска офицерских мундиров.

Оркестр наяривал "Sweet Georgia Brown".

Мэтр провел нас к заказанному столику, тут же подошел официант и терпеливо принялся ждать, пока мы выберем закуски и выпивку.

– Ну, пан Полевский, что сегодня будем пить?

Винни пару секунд подумал, потом покрутил пальцами.

– А давай водку!

– Годится.

Я повернулся к официанту:

– Павел, пожалуйста литр "Выборовой", к ней огурчики, грибки в сметане, сало. Горячее закажем чуть позже. Рыба какая сегодня?

– Рекомендую вам, пан Анатоль, и вашим друзьям малосольную форель, свежайшая!

Я кивнул:

– И четыре порции форели. Да, и ваш фирменный салат – обязательно! Девушки, а что будете пить вы?

Ответила Наташа: – Пожалуй, шампанское!

Официант сделал пометку в блокноте.

– Прекрасные пани, я советую вам крымское шампанское, великолепное вино из подвалов князя Голицына!

Пани согласились, это шампанское мы знали. Пожалуй самое лучшее игристое в параллельном СССР и на Земле-2. К шампанскому они взяли ананас, черную икру и шоколад. Официант поклонился и отошел.

Я подвинул пепельницу.

– Здесь шеф-повар из России, он готовит потрясающий оливье, который в меню фигурирует как "русский салат". Вся закладка по рецептуре Российской Империи – телятина, раковые шейки, рябчики и икра. Объедение!

– Старый, – озабоченно спросил Винни – а литр водки на двоих – не многовато?

– Друг мой, поллитра нам сегодня явно не хватит, а если будет лишнее – просто не допьем!

Я рассмеялся.

– Валька улыбнулся:

– Ну что, как в старые добрые времена кинем монетку, кому сегодня рулить?

– Неа! Самым трезвым будет считаться тот, кто сможет без запинки выговорить слово "синхрофазатрон"!

Девушки захихикали.

– Так, Лен, я предлагаю пари, кто из них не сможет это произнести! Ставлю на Валентина!

Винни замахал руками:

– Господи, я и в трезвом виде это не выговорю!

Оркестр заиграл "Черные глаза", к микрофону вышел певец и запел с небольшим приятным акцентом:

Принесли водку, закуски и ведерко со льдом, из которого выглядывало горлышко новосветского брюта.

Перед эстрадой танцевали, три пары плавно двигались под аккомпанемент рояля, томной скрипки и сладкоголосого саксофона.

Мы выпивали, закусывали, разговаривали. Измененное параллельное время текло где то сбоку, абсолютно нам не мешая, оно смешивало тягучие коктейли, которые мы пили, не думая о будущем. Зачем ломать голову над тем, что мы не можем сейчас понять? Нам хорошо, оркестр играет модное танго, все живы – так чего еще то?!

Взметнулась в прологе скрипка, размеренными аккордами обозначил ритм аккордеон.

Лена удивленно приподняла брови:

– Это "Утомленное солнце"?

– Да. Только здесь танго называется "Остатня неджеля" – "Последнее воскресенье."

Я протянул ей руку.

– Прошу, пани Хелена!

Лена с любопытством посмотрела на меня.

– Старинов, а ты умеешь танцевать танго?

– А ты?

– Сейчас убедишься!

Я подал ей руку, мы вышли на пустую площадку.

Певец грустно выводил в микрофон:

Я подхватил ритм, сделал несколько восьмерок, Лена прижалась ко мне, контрагирос, затем барридос, она легко повернулась несколько раз, не размыкая рук. Ого! Мы плавно скользили, я обнимал ее за талию, стараясь вспомнить все то, чему меня учили в танц-классе мадам Сканишевской.

Зимой, когда Бялу сковал толстый лед, а мои поездки стали редкими, я от нечего делать записался на курсы танцев. Вальс, танго, фокстрот – все, что потребно респектабельному господину, дабы не ударить в грязь лицом на каком нибудь рауте или хотя бы в ресторане.

И теперь эти уроки пригодились. Я держал свою спутницу за талию, а ее тело послушно выполняло нужные движения, конечно, она же цирковая! Барридос, сакада, и вот её стройная ножка закинута на мое бедро, я разворачиваюсь корпусом и поддерживаю ее откинутую спину. Звучат последние аккорды, и я, не удержавшись, целую ее, и получаю ответный поцелуй.

Винни с Натальей встают и начинают аплодировать. К ним присоединяются остальные. Мы с Леной идем к нашему столику, нам машут знакомые и полузнакомые, мы раскланиваемся.

– Эх, Старый, красиво! – Валька одобрительно хлопает меня по плечу.

Я улыбаюсь:

– Иногда могу!

Обнимаю Лену, она тоже улыбается и шепчет мне на ухо:

– Браво!

Я смотрю в ее сияющие глаза и не хочу размыкать руки.

Сбоку слышно деликатное покашливание Полева:

– Пан и пани, может быть вы уделите внимание нам, грешным? А то водка стынет, и шампанское выдыхается…

Мы смеемся.

Все таки Винни и я слегка перебрали, в результате выговорить "синхрофазатрон" не получилось у обоих. Девчонки укоризненно покачали головами, и за руль села Наташа. Неспешно доехали до дома и завалились спать.

Глава 2. В Варшаве идет дождь.

Утром посыпал мелкий дождичек, хорошо что вчера подняли верх кабриолета, а то бы мокли на сырых сиденьях, брр!

Доехали до гаража, я снял рулевое колесо и зарядил его золотом. Винни позевывал.

– Ну что, Толян, головенка не болит?

– Неа. Конечно легкий сушнячок присутствует, но более никаких негативных ощущений нет. А у тебя?

– Тоже нормально. Значит пойло было хорошее…

– … и согрело нам души!

Полев усмехнулся:

– Точно!

Проехали пост, ребята для виду проверили документы и пожелали нам счастливого пути. Потом за руль сел Валентин, и через три часа шины "Майбаха" зашуршали по мосту Понятовского. Мы с Валентином поменялись местами. Дождь уже не шел, но сырые тучи висели над Варшавой. Нам нужно было в Раковец, где у Князя стоял заброшенный склад, там мы обычно встречались. Созвонились с Князем как только въехали в город, в придорожном кафе был телефон.

Старый кирпич склада набух от мороси, на путях посвистывал маневровый паровоз.

– Валя, я зайду вон в ту дверь, ты посиди пока в машине, кофейку попей, термос на заднем сидении. На всякий случай держи "вальтер" под рукой. Я не думаю, что придется его применять. Просто осторожность не бывает лишней.

Винни кивнул, а я вышел наружу, поднял воротник плаща и зашагал к складу. В центре помещения стоял стол, за ним сидел сам Князь и двое его ребят, Сорока и Стопчик.

– Эй, хозяин, гостей принимаете? – я шутливо помахал шляпой.

Князь встал, улыбнулся.

– Рад тебя видеть, Старый! Проходи, садись. Выпьешь?

На столе стояла бутылка бренди и легкая закусь.

Я поморщился:

– Спасибо, Ваше сиятельство, только я вчера маленько того – я щелкнул по горлу – перебрал-с!

Мужики захохотали.

Снаружи послышалась какая то возня, шум, дверь открылась от мощного удара ногой и внутрь ввалился Винни. Он тащил за шиворот упиравшегося Граха, одного из людей Князя. Тот нахмурился, в руках Сороки и Стопчика моментально блеснула пистолетная сталь, Винни навел ствол "вальтера" на них. Я успокаивающе поднял руки:

– Все нормально, ребята, опустите пушки! Это не легавый, а мой двоюродный брат и компаньон!

Князь махнул рукой, руки с оружием опустились, а он, насмешливо прищурясь, стал разглядывать Вальку. Возмущенный Грах подбежал к столу и затараторил:

– Князь, смотрю подъехала машина Старого. А в машине еще кто то сидит. Ну я и подошел посмотреть, говорю, мол, автомобиль хороший, красивый. А этот – Грах мотнул головой в сторону Вальки – только глядит и скалится, я наклонился внутрь, а он, гад, мне прямо в морду стволом тычет! Потом дверцу распахнул и сюда потащил!

Князь усмехнулся:

– Ну и правильно сделал, а ты к чужим авто не лезь!

Я шагнул вперед:

– Господа, говорите по русски, мой кузен пока еще плохо понимает польскую речь.

Князь хмыкнул, подошел к Полеву, коротко поклонился:

– Позвольте представиться, сударь, князь Владимир Оболенский!

Валька с удивлением посмотрел на него и ответил:

– Валентин Полевский. А вы в самом деле князь?

– Представьте себе! Даже более, чем вы Полевский. Волей обстоятельств оказался здесь и занимаюсь ремеслом, увы, не подходящим моему титулу. С вашим кузеном мы достаточно долго сотрудничаем, надеюсь и с вами у нас не будет хлопот! Ну а теперь, когда этот досадный инцидент в прошлом, поговорим о настоящем. Показывай, Старый, что привез?

Я кивнул Винни, он вышел и через минуту из разомкнутой баранки руля на стол посыпались монеты. Не все, четыре самых редких я положил в бумажник для пана Мирского, известного нумизмата.

Оболенский внимательно осмотрел монеты, пять из них отодвинул в сторону.

– Ну что, Анатоль, неплохо, совсем неплохо! Особенно вот эти пять.

Князь кивнул на отобранные монеты.

– Пожалуй, я дам тебе за все…

Он задумался.

– Я дам тебе пять с половиной. Это хорошая цена!

– Прибавить бы надо, барин! – с ямщицкой интонацией протянул я.

Князь засмеялся:

– Торг здесь неуместен!

Расстались весьма довольные друг другом, пожали руки, даже Грах перестал злиться на Вальку, особенно когда тот улыбнулся своей простецкой улыбкой, это он умел.

Винни забрал руль и пошел к машине, Князь слегка придержал меня за рукав.

– Старый – вполголоса спросил он – что за человек твой кузен?

– Опасный, Князь.

– Даже опасней тебя?

– Я сам его иногда боюсь – полушутливо ответил я.

Князь усмехнулся.

– Ты ведь кажется воевал, Анатоль?

Я утвердительно кивнул.

– Могу я спросить, где?

– В Сирии, Владимир.

Он брезгливо сжал губы.

– Под командованием англичан?

– Нет. Насколько ты помнишь, там был Русский экспедиционный корпус, в его составе я служил.

– А в каком чине?

– Штабс-капитан. Был представлен к капитану, но получить звание не успел, пан Оболенский!

Князь поморщился:

– Пан, пан, не надо этого местного гонора! Голожопый оборванец, а тоже пан, тьфу!

– Боюсь, Владимир, лет через восемь здесь будет популярно обращение "герр".

Князь почесал подбородок.

– Думаешь?

– К сожалению, да. Скоро в старушке Европе будет жарко.

– И боши опять полезут на Россию… – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Князь. Я кивнул.

– Эх… Уехать бы, только куда? В Крым что ли податься? Так туда тоже докатится. А может в Аргентину, а, Старый?

– А может, Ваше сиятельство, вам вспомнить, что вы потомок старинного дворянского рода и пойти защищать Родину?

Князь протянул с грустью:

– Родину… Какую Родину, Анатоль? У меня ее отобрали большевики!

– Россия всегда была, и останется, независимо от того, кто на троне. Но смотри сам.

Князь помолчал.

– А ты пойдешь драться с немцами?

– Да.

– За красных?

– За Россию, Володя, за ту землю, где я родился. В СССР сейчас заняты тем, что возрождают единую и неделимую.

Князь саркастически усмехнулся:

– Ну да, отдали Царство Польское, Финляндию.

– Это временно, потом заберут обратно. И Империя возродится. Новая, но все равно основа будет прежней.

Князь шутливо прищурился:

– Анатоль, а ты не красный, а?

– Скажем так, слегка порозовевший. Но это никак не скажется на наших финансовых операциях!

– Хорошо. Будет что то подобное сегодняшней партии – привози!

На том и порешили.

До встречи с антикваром оставалось часа два, и я решил покатать Винни по Варшаве. Побывали на Рыночной площади в Старом городе, потерли на удачу хвост Сирены. Потом заехали на Замковую, полюбовались на Королевский замок Яна Собеского, послушали бой старинных часов, зашли в церковь Святой Анны, там шла месса. Потом прогулялись по Краковскому предместью, пообедали в ресторане "Лазенки", где нам подали зразы из телятины с грибами и "русский" салат. Взяли "для сугреву" 150 грамм водочки, и завершили обед кофе по варшавски с маковцом, позже выкурили по сигарете на лавочке над Вислой.

Винни подставил лицо выглянувшему солнцу.

– Красиво здесь! И спокойно.

Я усмехнулся:

– Да, красиво. А через каких нибудь девять лет все это – я повел рукой с сигаретой – будет лежать в руинах…

– А может нет? Старый, ну вот смотри, мы сейчас в Параллели – так?

Я кивнул.

– Причем, неизвестно в какой – продолжил Полев. – Почему бы не предположить, что эта Параллель, отражение другой Параллели, а та – предыдущей. И каждое отражение меняет исходник, искажает его.

Я улыбнулся.

– Роджер Желязны, кстати, поляк. Королевство Амбер. Кто мне говорил когда то, чтобы я завязывал с идеями Желязного, а?

Винни не смутился.

– Да хрен с ним! Тут важен сам принцип! Если допустить, что мы находимся в отражении отражения, то возможно в этой Параллели войны не будет.

– Валя, я очень на это надеюсь. Потому что теперь мне есть что терять. Однако – я посмотрел на часы – пора нанести визит пану Мирскому. Я пойду один, поневаж пан боище обцих.12

– Кто там? – раздался старческий голос из за массивной двери.

"Вот старый жидяра! Ведь не более двадцати минут назад я ему звонил, и мой приметный "майбах" стоит у него под самым окном" – беззлобно подумал я.

– То я, пан Юлиуш, Стариновский!

Защелкали замки, загремела щеколда, и меня впустили в квартиру. Сразу перешли к делу. Я выложил из бумажника монеты, Мирский вооружился часовой лупой, зажег яркий свет и предложил мне сесть. Осмотр не занял много времени. Старик пожевал сухими губами.

– Итак, пан Анатоль, монеты в хорошем состоянии. Я их возьму. Сколько вы хотите за них?

– По 400 долларов за каждую.

Брови антиквара поползли вверх:

– Езус Мария, это слишком дорого, пан Анатоль!

– Дорогой пан Юлиуш, я в этом деле не первый год (соврал!) и знаю настоящую цену хорошим вещам. К тому же до вас я имел беседу с профессором Казимиром Бялковским, но мы не сошлись в цене. И только из уважения к вашим сединам, я готов сбавить цену до каких то несчастных 370 долларов!

Мирский вскочил, начал расхаживать по комнате и потирать руки. Наконец он перестал маячить и повернулся ко мне.

– Пан Анатоль! – торжественно начал он, – вы всегда привозили мне действительно интересные монеты, но 370 долларов… Давайте сойдемся на трехстах пятидесяти?

Не подав виду, как меня обрадовало это предложение – а я ведь уступил бы ему даже за триста! – я изобразил на лице кислую мину и согласно кивнул.

– Вот и замечательно!

Антиквар тут же сбегал в другую комнату и принес деньги.

– Может быть пан желает кофе?

Нет, спасибо, пан уже пил кофе, и пану нужно ехать домой. Пожав руки, мы расстались.

Когда сел в "майбах", Винни с любопытством повернулся ко мне.

– Ну и…?

– Все вышло даже лучше. Друг мой, – я улыбнулся – ты определенно приносишь удачу! Наш сегодняшний улов – 6900 долларов! Это больше, чем я рассчитывал выручить! Ну что, заедем на Маршалковскую, купим девчонкам подарки, и домой!

Тут же, в машине я разделил нашу выручку на три равных части – одна Валентину, вторая мне, а третья – на развитие нашего криминального дела.

Приехали в Белосток к вечеру, подустали, конечно, дамы нас накормили, и спать уложили.

А на следующее утро мне позвонил подкомиссар Новак и сообщил, что Дзик, которого я сдал полиции весной, бежал из краковской тюрьмы. Поэтому пану Анатолю "мущишь быть острожны".

– Спасибо за предупреждение, пан Радослав, я всегда осторожен.

Новак добавил, что при побеге Дзик убил полицейского, поэтому официально он "оголошёны спод права"13. И есть приказ живым его не брать.

– Може пану Анатолю подшебуе охрона?

– Нет, дружище, я и мой кузен достаточно взрослые ребята, охрана нам не нужна. А вот нашим невестам… Нет ли у пана Радослава знакомого, который бы смог обеспечить их безопасность? Я заплачу, сколько потребуется.

Подкомисар немного помолчал, потом сказал, что есть человек, который не новичок в этом деле, бывший легионер. Официально он не состоит на службе в полиции, но иногда выполняет "деликатне задания". Если пан Анатоль хочет с ним встретиться, он будет ждать его в каварне "Варшава" с пяти до пяти тридцати пополудни.

– Большое спасибо, пан Новак, я ваш должник!

Я сказал об этом только Винни, а после обеда предложил всем проехаться до старого карьера, где часто постреливали осадники.14

Сегодня там никто не тренировался, это я знал точно. Мы прихватили весь мой арсенал, и через двадцать минут расставляли импровизированные мишени на песчаном склоне. Сначала стреляли из пистолетов. К моему удивлению, неплохие результаты были у Лены, из десятка пивных бутылок она разбила восемь! И это с расстояния пятнадцать метров из "Люгера". У Натальи дела были похуже, она боялась оружия, и каждый выстрел сопровождался приглушенным "ой!" и закрыванием глаз. Но примерно через час она освоилась, Винни обучил ее правильной стойке, и результаты стрельбы для первого раза оказались весьма сносными.

Затем настала очередь карабинов. Тут Валентин меня обстрелял из Маузера, который я всегда ценил больше трехлинейки.

Апофеозом этого милитаризованного пикника была стрельба из ППД.

Автомат глухо рявкал, короткие очереди разбивали бутылки и подбрасывали вверх консервные банки, которыми я набил багажник. Даже без выдвижного приклада ППД укладывал все пули в ростовую мишень на расстоянии 20 метров в круг диаметром чуть более десяти дюймов. С выдвинутым прикладом результат становился еще лучше. Только грохотал пистолет-пулемет очень сильно, аж закладывало уши.

Винни задумчиво посмотрел на дымящийся ствол.

– Старый, а что если ему глушитель присобачить? Наподобие БраМита?

– Валя, идея не новая, но придется экспериментировать с навеской, чтобы сделать дозвуковой патрон. Хотя…

Я задумался. А почему бы и нет? Братья механики, которые модернизировали Дегтярева, не откажутся поработать с ним еще раз.

– Ладно, потолкуем с Вацеком и Яцеком.

Я посмотрел на часы. Ого, мы тут уже полтора часа патроны жжем!

Наталье и Лене стрелять понравилось, они взяли с нас обещание повторить стрельбы в ближайшее время. Мы собрались, и поехали домой. Всю дорогу я думал, как бы им поделикатней сказать, что в нашей жизни появилась проблема, но ничего не придумал. Они спросили сами.

– Ну, братья-разбойники – Наташа улыбнулась – рассказывайте, от кого нам обороняться?

Вот так. И не надо ничего придумывать. Я честно рассказал им о событиях полугодовой давности, упирая на то, что Дзика с компанией будет искать вся полиция Республики. Но и нам не надо расслабляться. А посему, завтра для девчонок будет куплено оружие, компактные Браунинги FN1910, проверенная и достаточно надежная модель.

К услышанной информации наши девушки отнеслись достаточно спокойно, что нас с Валькой порадовало и немного успокоило.

Ровно в пять я переступил порог кафе "Варшава". За дальним столиком сидел крепкий мужчина лет сорока и пил кофе. Других мужчин в кафе не было, и я сразу прошел к нему.

– Здравствуйте, я Стариновский.

Охранник поднялся, с улыбкой пожал мне руку и предложил сесть.

– Можете меня называть Януш, пан Анатоль. Я слушаю вас.

– Пан Януш, вы наверное в курсе моего конфликта с Дзиком?

– Конечно, подкомиссар мне все рассказал. Я понял, что вас с кузеном охранять не нужно, вы опасаетесь за двух пани.

Я кивнул:

– Именно так.

– И охрана нужна негласная, чтобы пани ее не заметили?

Я опять кивнул.

– Завтра я куплю для наших невест оружие, бельгийские Браунинги м1910.

– Хорошее оружие, его будет достаточно для оброны. А стрелять пани умеют?

– Элементарные навыки стрельбы есть.

– Хорошо, пан Анатоль, считайте что я уже приступил к выполнению задания.

Я достал из бумажника деньги, положил их под газету.

– Это задаток, дружище. Я не думаю, что отниму ваше время более двух недель, окончательно рассчитаемся после ликвидации тревожащей меня проблемы.

Януш приподнял газету, стопка долларов его явно удовлетворила.

– Может пану Анатолю нужна помощь в устранении этой проблемы?

Я отрицательно покачал головой:

– Спасибо, пан Януш, с этим я справлюсь сам.

Пока встречался с Янушем, пришла пани Грохольска, учительница польского, и стала обучать Винни, Наталью и Лену основам языка. Они занимались два часа, и договорились назавтра на то же время.

На следующий день я поехал к человеку, который мог достать любое оружие. Наполовину поляк, наполовину белорус, Гжегош Устимович, Гжесь, здоровенный дядька с вислыми усами, веселый, добродушный, уже хорошо за пятьдесят лет. Гжесь продавал мне патроны и "зброю", как он называл оружие. Жил он в своем доме в Заезерце, держал хозяйство, свинок, овечек, пару коров. Такой справный хуторянин.

Я зашел во двор, поздоровался с женой Гжеся, пани Марией, которая кормила кур.

– Здравствуй, Толя! – Устимовичи всегда называли меня по русски.

– Мария Игнатьевна, Гжесь дома?

– А як жа. Зараз выйдзе!

Во дворе появился Гжесь.

– О, яка птица приляцела до нас! Здорово, сынок!

Мы обнялись.

– Марыя, давай там сальца, колбаски на стол, усяго трохи!

Он повернулся ко мне.

– Я таку добру самогонку выгнал, шо твоя водка отдыхаить. Чиста, як слэза Господа бога нашего Езуса!

Было жарко, парило. Наверное к вечеру дождь пойдет.

Гжесь достал папиросу, закурил.

– Ну, Толя, як жывешь? Казали мне, што ты ажэницца сабрауся, брешут ци не?

Я улыбнулся. Бялысток невеликий город, новости быстро разлетаются.

– Да есть такая мысль… – уклончиво ответил я.

– Ну то добра! Не век же табе у холостяках хадзыть! – засмеялся Гжесь. – Добрая дзяучына?

– Очень! – искренне ответил я.

– Ладно, пока моя стара на стол збяре, потолкуем о дзялах. Ты ж не просто дядьку Гжеся проведать приехал, не?

Он лукаво усмехнулся в усы.

– Як там твой ППД, працуе?

– Да, машинка справная. Слушай, может на него глушитель смастерить, брамитовский?

Гжесь поморщился и махнул рукой:

– Правозишься тольки дарма! С патронами замучышся, там же навеску пораху адсыпаць трэба!

– Ну наверное ты прав.

– Толя, ня порти добру вещь – Гжесь погрозил пальцем.

Помолчали, покурили.

– А яшчэ што табе ад мяне трэба?

– Нужны два пистолета, Браунинги М1910, и патроны к ним.

Устимович прищурился:

– Для дзяучын?

– Угу.

– Пойдзем, трохи выпьем ды закусим. А потым я табе пакажу цацку.

Он подмигнул.

Отдали должное самогончику и домашней колбаске, поговорили о том о сем, Гжесь сообщил жене, что "Толя собрався жаницца", та прижала руки к груди и сказала, что давно пора! Потом мы с Гжесем вышли в горницу, он достал из стола тряпицу, развернул. Мать честная, это ж Walther PPK! Только рукоять была немного удлинена.

– Откуда такое?

Гжесь улыбался.

– Хлопцы с Кёнигсбергу прывезли.