Сказки о силе, или Чувашские сказки

Война духов и мир земли

Давным-давно, когда мир был молод, а реки пели песни звонче ветра, в чувашских лесах, полях и водах жили духи, хранившие покой земли. Арçури, лесной дух с ветвями вместо волос, Вутăш, огненный страж домашнего очага, Шыври, повелительница рек с серебристой чешуёй, и Хӗрлӗ çӳлти, краснокрылый дух небес, что носил солнце на спине. Все они служили Çĕр амăшĕ – Матери-Земле, чья мудрость была глубже корней древних дубов.

Однажды Арçури разгневался: люди вырубали лес, чтобы строить дома. – Почему Вутăш греет их очаги, помогая губить мои деревья? – зарычал он, и ветви его зашелестели как ножи. Вутăш, чьи искры всегда танцевали весело, вспыхнул: – Без огня люди замёрзнут! Ты же сам давал им древесину! Шыври, чья река мелела от пепла, присоединилась: – Ваши споры отравляют мои воды! Хӗрлӗ çӳлти, наблюдавший с высоты, крикнул: – Перестаньте! Или я спрячу солнце, и ваши миры погрузятся во тьму!

Гнев духов вспыхнул войной. Арçури наслал на деревни колючие лозы, душившие дома. Вутăш ответил пожарами, пожиравшими леса. Шыври затопила поля, гася пламя, но губя урожай. Небо потемнело – Хӗрлӗ çӳлти свернул солнце в клубок, и холод окутал землю. Люди плакали, животные бежали, а Çĕр амăшĕ, чувствуя боль своей плоти, призвала духов к себе.

Явившись в пещеру, где бился сердце-камень земли, духи увидели её: женщину в платье из трав и камней, с глазами как озёра. – Вы забыли, что связаны, как корни и ветви, – сказала она. – Без леса – нет дождя, без огня – жизни, без воды – плодов, без солнца – света. Ваша война губит и вас самих.

Стыд сковал духов. Арçури первым опустил ветви: – Прости. Я защищал лес, но забыл, что люди – часть его. Вутăш потушил пламя в ладонях: – Я научу их беречь деревья. Шыври вернула воды в русло: – Пусть реки несут жизнь, а не смерть. Хӗрлӗ çӳлти развернул крылья, и солнце засияло вновь.

С тех пор духи заключили договор: люди стали брать у леса лишь столько, сколько нужно, огонь научились хранить в глиняных горшках, реки – чистить, а солнце – благодарить песнями на рассвете. Çĕр амăшĕ вырастила на границе их владений Священную Рощу, где раз в год все духи танцуют вместе, а их смех звучит как шелест листьев, треск костра, плеск волн и свист ветра.

И так длится вечный круг: даже в споре есть место миру, если помнить, что земля – одна на всех.

Сказка о девушке и лесном духе

В давние времена, когда тропинки сами вели добрых людей, жила в чувашской деревне девушка по имени Алсу. Была она трудолюбива, с волосами темнее ночи и глазами, как спелые сливы. Каждое утро Алсу брала корзину и шла в лес за грибами да ягодами, чтобы накормить старую мать и младших братьев.

Однажды, забредя глубже обычного, Алсу увидела поляну, где светились росы, будто звезды упали на траву. Посреди нее стояло дерево с корнями, похожими на руки, а меж ветвей мелькнула тень. Вдруг из-за ствола вышел юноша – кожа его отливала древесной корой, волосы были сплетены из листьев, а глаза зеленели, как мох после дождя. Это был Арсури, дух леса.

– Не бойся, – сказал он, и голос его звучал как шелест листвы. – Я видел, как ты бережно собираешь дары леса, не ломая ветвей. За это я буду твоим другом.

С тех пор Алсу приходила на поляну не только за грибами. Арсури учил ее понимать язык зверей, находить целебные травы, а однажды подарил веточку, которая никогда не увядала. – Положи ее в доме, – наказал он, – и твои дела будут спориться.

Веточка оказалась волшебной. Коровы в хлеву стали давать больше молока, хлеб в печи поднимался пышным, а больная мать Алсу встала с постели, будто годы с нее спали. Даже когда девушка вышла замуж за доброго дровосека Ваçила, Арсури тайком помогал: то дрова сами складывались в поленницу, то колодец наполнялся чистой водой.

Однажды соседи заметили, что у Алсу всегда царит достаток. – Колдунья! – зашептали завистники, но старейшина деревни остановил их: – Нет здесь зла. Видно, лес полюбил ее за доброе сердце.

Когда Алсу состарилась, превратившись в бабушку с серебряными косами, Арсури явился в последний раз. – Пришло время мне вернуться в корни древних деревьев, – сказал он, – но моя сила останется с твоими потомками. Помни: пока люди уважают лес, он будет им братом.

С тех пор в тех краях живет обычай: перед сбором урожая класть у края леса горсть ягод или свежий каравай – в благодарность духам. А в доме потомков Алсу до сих пор хранится та самая веточка, напоминающая, что доброта и уважение творят чудеса.

Сказка о добром дровосеке и лесном даре

В те времена, когда деревья умели шептать, а реки давали советы, жил в чувашской деревне дровосек по имени Юман. Не было в округе человека добрее и трудолюбивее его. Каждый день он уходил в лес, чтобы нарубить дров, но никогда не брал больше, чем нужно. Юман раздавал хворост старикам, отапливал дома больных, а последнее полено всегда бросал в костер на краю деревни, чтобы путники могли согреться.

Однажды зимой, когда снег скрипел, как недовольный медведь, Юман нашел в лесу раненого волка. Зверь лежал в капкане, поставленном жадным охотником. Не раздумывая, дровосек освободил волка, перевязал его лапу тряпицей из своего рукава и поделился краюхой хлеба. – Иди, брат, – прошептал он, – пусть лес вылечит тебя.

На следующее утро у дверей Юмана стоял незнакомец в плаще из сосновой коры, с посохом, обвитым плющом. Это был Арсури, дух леса. – Ты спас моего слугу, – сказал он, – и не взял за это ни капли крови. Проси что хочешь: золото из земных жил, силу вековых дубов или мудрость совы.

Но дровосек покачал головой: – Мне хватит рук, чтобы работать, и сердца, чтобы делиться.

Арсури улыбнулся, и тогда на поляне расцвели подснежники. – Твой топор отныне будет рубить только мертвые деревья, а огонь в твоем очаге никогда не погаснет.

С тех пор Юман находил в лесу лишь сухие ветви, но дров у него всегда было вдоволь. Он строил скамьи для деревенских старейшин, колыбели для новорожденных, а однажды вырезал из старой березы игрушки для сирот. Даже когда неурожай сковал землю, в доме дровосека кипел щедрый суп – соседи шептали, будто котел сам наполнялся едой.

Жадный охотник, узнав о даре, попытался украсть волшебный топор. Но едва он прикоснулся к рукояти, корни сплелись вокруг его ног, а вороны закричали: – Вор! Вор! Юман же, найдя испуганного мужчину, просто сказал: – Возьми дров, если холодно. Только не губи живого.

К концу дней Юман стал седым, как зимний лес, но топор в его руках все так же звенел песней. Когда дух Арсури пришел проводить его в последний путь, дровосек попросил: – Пусть мой топор служит тем, кто любит лес.

Теперь в тех краях живут потомки Юмана. Их дома согревает огонь, что не гаснет даже в бурю, а перед порогом всегда лежит связка сухих веток – для тех, кто нуждается.

Сарă и голоса леса

В той стороне, где сосны касаются облаков, а ручьи звенят, как серебряные колокольчики, жила в чувашской деревне девочка по имени Сарă. Была она любопытной, как сорока, и однажды, следуя за бабочкой с крыльями цвета заката, забрела так далеко, что тропинка растворилась в густой тени вековых деревьев. Завыл ветер, небо затянуло тучами, и Сарă поняла – она потерялась.

Первой к ней подошла Лиса, шерсть ее рыжела, как осенние листья. – Не плачь, дитя, – сказала она человечьим голосом, – сядь под ель, а я принесу тебе еды. – И исчезла, вернувшись с горстью сладкой брусники и сушеными грибами.

Потом из-за камня выглянул Заяц, уши его дрожали от холода. – Слушай шум воды, – прошептал он, – ручей приведет тебя к тропе. – Но Сарă боялась идти одна. Тогда пришел Медведь, могучий, как гора, и уложил девочку себе на спину. – Греешься? – проворчал он, а голос его гудел, как гром. – Спи, я стерегу твой сон.

Ночью, когда луна спряталась, прилетела Сова, глаза ее светились, как два уголька. – Люди ищут тебя, – сказала она, – завтра на рассвете иди на восток, где встает солнце.

А в деревне отец Сары, мастер резчик по дереву, собрал всех соседей. С факелами и колокольчиками, звенящими от тревоги, они вошли в лес, крича имя девочки. Волки выли в ответ, но не со зла – они указывали путь.

Утром Сарă, следуя совету Совы, вышла к поляне, где росла Священная Береза – дерево с лицом, вырезанным древними предками. Там ее и нашли: отец подхватил на руки, а мать обняла, как цветок обнимает стебель.

– Звери спасли меня! – рассказала Сарă. – Они говорили, как люди!

С тех пор в деревне появился обычай: каждую осень дети кладут у края леса куколок из соломы и горсть зерна – в благодарность лесным братьям. А Сарă, когда выросла, стала лекарем, ведь Сова научила ее языку трав, Лиса – находить съедобные коренья, а Медведь – понимать сердце природы.

Говорят, что в полночь, если прислушаться, можно услышать, как звери перешептываются у Священной Березы, вспоминая ту девочку, которая научила людей не бояться леса.

Сказка о рыбаке, сыне и духе реки

В те дни, когда Волга носила имя Атӑл, а ее воды были прозрачны, как слезы неба, жил в чувашской деревне рыбак по имени Юхан. Ловко управлялся он с сетями, но главной его гордостью был сын Мишшĕ, мальчик лет десяти, чьи глаза сверкали, как рыбья чешуя на солнце.

Однажды на рассвете Юхан взял Мишшĕ с собой на ловлю. – Научись, сынок, – сказал он, – река кормит тех, кто уважает ее нрав.

Но едва лодка вышла на стремнину, небо потемнело. Ветер, словно разъяренный дух, ударил по волнам. Лодку швырнуло вверх, Мишшĕ потерял равновесие и исчез в черной пучине. – Сынок! – закричал Юхан, бросившись за ним, но река, будто живая, отшвырнула его обратно.

Когда Мишшĕ открыл глаза, он лежал на дне реки, окруженный мерцающим светом. Перед ним стояла женщина в платье из водорослей и жемчуга, с волосами, струившимися, как течение. Это была Шыври, дух реки.

– Твой отец каждый год бросал в воду первый улов, чтобы почтить меня, – сказала она. – За его щедрость я верну тебя, но запомни: жизнь – дар, который нельзя растрачивать зря.

Шыври коснулась лба мальчика, и жабры, как узоры, проступили у него на шее, а потом исчезли. – Теперь река будет твоей сестрой. Когда придет время, ты услышь ее голос.

Юхан, обезумевший от горя, уже не надеялся найти сына. Но на третий день, когда деревня оплакивала Мишшĕ, мальчик вышел из тумана у берега – мокрый, но живой. – Шыври спасла меня! – крикнул он, бросаясь в объятия отца.

На груди у Мишшĕ остался след – синеватая метка в форме волны. Старейшины, увидев ее, поклонились реке: – Дух воды благословил наш род!

С тех пор Мишшĕ стал лучшим рыбаком в округе. Он чуял, где таится рыба, предсказывал шторм, а однажды спас тонущего мальчишку, нырнув в пучину, как выдра. Юхан же строго-настрого велел всей деревне: – Первую рыбу – реке, первый хлеб – земле, первую песню – ветру.

Когда Мишшĕ вырос, он женился на девушке с глазами, как водяные лилии. На свадьбу Шыври прислала им в дар ожерелье из речного жемчуга. А в лунные ночи, говорят, можно увидеть, как дух реки танцует на волнах, охраняя потомков того, кто научил людей благодарности.

Сказка о Ялтане и Селме

В той стороне, где холмы поют ветру, а реки плетут серебряные сети, жил в чувашской деревне парень по имени Ялтан. Сердце его горело любовью к Селме, девушке с волосами темнее ночи и улыбкой, что светила, как луна в полнолуние. Каждый вечер они гуляли у священного дуба, шепча слова, которые даже птицы не смели повторить.

Но злой дух Херле Чавал, чья тень питалась людской печалью, задумал разлучить их. Однажды ночью, когда деревня спала, он проник в дом Селмы, обернулся черным вихрем и унес девушку за тридевять земель – в царство вечного тумана, где солнце никогда не всходило.

Ялтан, найдя лишь следы когтей на пороге, взял с собой нож деда, мешочек сушеной брусники и веру в свое сердце. Первым препятствием стал лес, где деревья смыкали ветви, как пальцы, не пуская свет. – Иди на голос совы, – прошептал ему старый охотник на краю деревни.

Три дня Ялтан шел, царапая руки о колючки, пока не встретил лису с глазами из янтаря. – Селма жива, – сказала она, – но чтобы найти ее, отдай мне свой хлеб. Парень отдал последнюю краюху, и лиса провела его к тропе, выложенной из светящихся камней.

За лесом высилась гора, скользкая от слез тех, кто сдался. Ялтан карабкался, цепляясь за корни, пока не упал без сил. Тогда к нему подлетел орел, чьи перья блестели, как лед. – Дай мне свой нож, и я покажу путь. – Ялтан бросил нож в пропасть, и орел поднял его на спину, перелетев через вершину.

У подножия горы текла река, чьи воды стирали память. – Перейди меня, и ты забудешь, зачем пришел, – засмеялась река. Ялтан, вспомнив лицо Селмы, запел песню, которую они сочинили вместе. Вода затихла, а навстречу выплыла лодка из тростника, управляемая седой щукой. – Твоя любовь сильнее моих чар, – проворчала рыба и доставила его к берегу.

В царстве Херле Чавала туман обвивался вокруг Селмы, как цепи. Ялтан, увидев ее бледное лицо, бросился к духу: – Верни ее, или я стану твоей тенью!

– Возьми, если сможешь, – зашипел Чавал, превратившись в тысячу воронов. Но Ялтан достал из мешочка бруснику – дар леса, бросил ягоды в воздух, и вороны, склевав их, обернулись листьями. Селма упала в его объятия, а туман рассеялся, открыв путь домой.

Когда они вернулись, священный дуб расцвел посреди зимы. Херле Чавал, лишившийся силы, стал легким ветерком, что гонит опавшие листья. А Ялтан и Селма справили свадьбу, на которой даже духи леса и воды танцевали под напев старинных чувашских гуслей.

С тех пор в тех краях говорят: любовь, которая проходит через три испытания, становится крепче стали и ярче солнца.

Сказка о Ылтан и Селмӗ

В краю, где пшеничные поля перекликаются с шепотом ветра, жила девушка по имени Селмӗ. Каждый день она трудилась на земле, а волосы ее, сплетенные в косы, блестели, как спелые колосья. Однажды мимо поля проезжал принц Ылтан, сын вождя старейшин. Увидев Селмӗ, он забыл, как дышать – будто солнце упало к его ногам.

Три ночи подряд Ылтан тайком пробирался к ее дому. Они говорили у старой ивы, чьи ветви скрывали их от мира. Принц дарил девушке цветы, вышитые серебром, а она пела ему песни, от которых даже сова затихала. Но на четвертую ночь Ылтан опустил глаза: – Завтра моя свадьба. Отец обручил меня с дочерью вождя с севера еще до моего рождения.

Селмӗ не проронила ни слова. Она ушла, а на рассвете, когда деревня спала, бросилась в реку Шывӑр, чьи воды слали в царство мертвых.

На свадьбе Ылтан, услышав весть о гибели Селмӗ, сорвал с головы венок из обсидиана и умчался на коне к реке. – Верните ее! – кричал он, но волны молчали. Тогда принц бросился в воду, и течение унесло его вниз, туда, где свет не живет.

Ылтан очнулся в пещере, где корни деревьев проросли сквозь камень, а воздух пахнул сыростью и пеплом. Перед ним стояла Селмӗ, но тело ее было прозрачным, как утренний туман. – Зачем ты пришел? – спросила она. – Здесь нет места живым.

– Я отдам свою жизнь за твою, – ответил Ылтан, и слова его эхом разнеслись по пещере.

Вдруг стены задрожали, и явилась Хӗрлӗ Ама – Богиня Судьбы в плаще из паутины. – Любовь, что сильнее смерти, достойна милосердия, – сказала она. – Но вы оба заплатите: ты, принц, потеряешь трон, а ты, девушка, забудешь голос рек.

Когда Ылтан и Селмӗ открыли глаза, они лежали на берегу Шывӑр. Река выплюнула их, как ненужный камень. Деревня встретила их страхом: принца считали мертвым, а Селмӗ – проклятой.

Ылтан отказался от титула. Вместе они построили хижину на краю леса, где Селмӗ училась говорить с землей вместо воды, а принц пахал поле, как простой крестьянин. Хӗрлӗ Ама сдержала слово – Селмӗ больше не слышала шепота ручьев, зато в их доме всегда цвели алые маки, даже зимой.