Триста процентов

Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.

Томас Джозеф Даннинг

1

Глава 1

Это был отвратительный день. И это был прекрасный день. Как, впрочем, и практически каждый из дней моей жизни. Если суммировать все события, произошедшие за сутки, то можно сказать, что день был обычным – ни хорошим, ни плохим. Так я и болтался уже четыре десятка лет, как мячик для пинг-понга, от болезненных неудач к маленьким победам. Ни то ни другое меня особенно не волновало, так что иногда я задавался вопросом – а живу ли я на самом деле, насколько мои собственные чувства и мысли реальнее, чем мысли и чувства персонажей, с которыми я сталкивался в прочитанных книгах и просмотренных фильмах.

Наверное, каждый из нас хоть раз мечтал о том, чтобы кто-то поумнее написал за него сценарий жизни, желательно с монтажными склейками, чтобы периодически в голове всплывали подсказки суфлера. Вроде как «Иди туда, делай то-то, скажи вот это. Все, что ты сейчас делаешь, это ужасная глупость и ошибка, но не переживай. Потерпи до второй части, потом все будет хорошо».

Для начала я бы не возражал, если бы мне кто-то объяснил, в чем суть этого «хорошего». Бытует мнение, что американское общество сосредоточено на процветании и успехе, но я давно пришел к выводу, что эти ценности волнуют далеко не многих. На самом деле среди моих соотечественников процветает культ счастья. Все мечтают быть счастливыми и готовы головой биться о стену, когда им это не удается. Для кого-то счастье – это положение в обществе, солидный счет в банке, прекрасное здоровье, крепкая семья и гараж на три машины. Для других свобода от обязательств. Для третьих идеальная любовь. Четвертым достаточно наркотика, текущего по венам.

Американцы помешаны на счастье. Считают его нормой, божественным правом, дарованным человеку, которое каждый обязан отстаивать всеми доступными средствами. Когда люди чувствуют, что по каким-то причинам у них не получается быть постоянно счастливыми, вместо того, чтобы принять это как должное, они обращаются к специалистам: к психотерапевтам или адвокатам. Хотел бы я посмотреть на того первого американца, который подаст в суд на мироздание, за то, что оно так и не сделало его счастливым.

Частных сыщиков, одним из которых я собственно и являюсь, тоже можно отнести к этой категории деликатных специалистов.

Подавляющее большинство клиентов, прибегающих к моим услугам, делают это, потому что ощущают себя несчастными и стремятся как-то исправить ситуацию. Например, предыдущие четыре дня я вел слежку за молодым торговым представителем завода бытовой техники по просьбе его невесты, которая желала проверить перед свадьбой, не изменяет ли ей жених. Таких заказов в моей практике встречалось довольно много.

Надо сказать, что даже в те времена, когда я работал не один, а с напарницей, мы никогда не опускались до прямой провокации вроде ловли на «живца», когда ты нарочно подстраиваешь объекту встречу с симпатичной незнакомкой и смотришь, как он себя поведет. Мы просто на несколько дней «приклеивались» к объекту, ходили за ним по пятам и тщательно фиксировали все, что он делает. Не могу сказать, что с точки зрения этики такая тактика сильно лучше, но во всяком случае я мог положиться на чистоту эксперимента.

В последнем случае дело было еще проще, потому что клиентку интересовали не просто гипотетические измены ее жениха – хотя парень, который расписывает преимущества нового миксера или автоматической сушилки домохозяйкам, ходит по тонкому краю – а конкретно, продолжает ли он встречаться со своей бывшей пассией, с которой у него был бурный роман во время учебы в колледже.

Клиентка даже принесла мне фотографию предполагаемой конкурентки, из чего я сделал вывод, что незадачливый жених все еще хранит где-то фотоальбом и другие воспоминания о своем юношеском романе, что причиняет его невесте невыносимые страдания.

Я с трудом мог понять, что энергичная и явно небедная девица нашла в этом малахольном парне лет двадцати пяти, который до сих пор жил в доме матери и работал, как проклятый, на самой нижней ступеньке корпоративной иерархии. Разве что своим ростом, полусонным взглядом и неуверенной улыбкой он временами напоминал Джимми Стюарта, а, насколько я знал, женщины сходили по нему с ума уже почти три десятилетия2.

Так что я четыре дня увивался хвостом за объектом слежки от дома его матери до офиса компании, объездил с ним вместе десятки адресов в Лос-Анджелесе, Ориндже и Сан-Фернандо, увязывался с ним на ленч, высидел скучнейший сдвоенный сеанс в кинотеатре, куда он водил свою невесту, а потом наблюдал за их романтически-деловым ужином, за которым девушка заставила своего кавалера еще раз проштудировать список гостей, приглашенных на свадьбу, или еще какой-то иной список, с моего места не было слышно, о чем они сосредоточенно говорили над порциями жареного цыпленка в каперсах. Сегодня был последний день из оговоренной слежки, по итогам которой я собирался написать подробный отчет, подтверждающий, что объект ни разу даже на сотню ярдов3 не приблизился к своей бывшей возлюбленной.

Я искренне надеялся, что этих доказательств будет достаточно моей клиентке, чтобы почувствовать себя полностью и безраздельно счастливой в самый счастливый день ее жизни.

Как назло с самого утра зарядил ливень. Для торгового представителя это самый клев, потому что домохозяйки гарантированно заперты в своих гостиных, никого не понесет в такую погоду в кино, по магазинам или в гости к подруге. В чем я и убедился, когда подъехав к офису объекта, обнаружил, что он загрузил в багажник служебного автомобиля коробки с каталогами и несколько мелких торговых образцов, а потом тронулся по очередному маршруту. Конечно, бедолаге пришлось куда хуже, чем мне. Он был вынужден вылезать из машины, натянув шляпу до самых ушей, и стучаться двери, причем частенько его даже не пускали на порог.

Неожиданно я заметил, что парень приехал по адресу на Девоншир-стрит в городке Чатсворт в долине Сан-Фернандо, который уже посещал три дня назад. Я подумал было, что он привез хозяйке новые образцы кухонной техники, хотя в руках у него ничего не было, когда он стремительно взбежал на крыльцо маленького одноэтажного бунгало, зажатого на крошечном участке между другими похожими домиками. Хозяйка лично открыла гостю дверь и смеясь втащила его внутрь, стаскивая с головы мокрую шляпу. Я видел ее лишь пару мгновений, но этого хватило, чтобы узнать ту самую роковую разлучницу из колледжа. Постаревшую на пару лет, сменившую прическу и набравшую несколько лишних фунтов. Причиной последнего была вполне заметная беременность.

Мне пришлось вылезти под дождь и постучаться к нескольким соседям, прежде чем я узнал, что миссис Торбифил переехала в этот арендованный домик примерно полгода назад, а ее муж постоянно в разъездах из-за работы. Удивительно, но парень использовал собственную фамилию.

И вот теперь я насквозь мокрый и злой сидел в своей конторе и печатал для клиентки новый отчет, согласно которому выходило, что ее нареченный в ближайшее время станет либо двоеженцем, либо отцом внебрачного ребенка от своей прежней пассии.

Возможно осознание того, что все это выяснилось еще до свадьбы, принесет моей клиентке столь желанное счастье – ведь интуиция ее все-таки не подвела. Да и мне будет неплохо, если девушка оплатит еще несколько дней работы, чтобы я собрал железные доказательства двойной жизни ее жениха. Хотя по-человечески мне было жаль парня. Насколько я выяснил, кроме подозрительной невесты, у него была еще очень настырная мать и властная будущая теща. Представляю, какой концерт ему устроят все женщины, когда правда всплывет наружу.

Как я и говорил, день получился одновременно отвратительным и удачным. Сейчас чаша весов склонялась в пользу последнего, потому что в офисе я натянул сухие носки, а брюки сами почти высохли от включенного электрического радиатора. Если дождь в ближайшее время прекратится, то я успею сбегать в аптеку на углу и перекусить парой сэндвичей до того, как придет клиентка за отчетом.

Неожиданно раздался стук в дверь.

Глава 2

Я недоуменно взглянул на часы, предположив, что клиентка по каким-то причинам решила явиться за час до назначенного времени. Но затем дверь отворилась, и в мою контору зашла молодая китаянка, стыдливо отряхивая дождевые капли с огромного зонтика.

Я не мог поклясться, что девушка была именно китаянкой, впрочем, в бытность патрульным я достаточное время проработал в чайнатауне, чтобы научиться различать корейцев, китайцев и японцев. Но не всегда с успехом.

– Извините, что пришла к вам без звонка, мистер Стин, – заговорила девушка, продолжая топтаться в дверях. – Я не была уверена, что застану вас на месте. Заходила с утра, но контора была закрыта.

Голос девушки мне показался смутно знакомым, хотя в памяти не прозвенело ни единого звоночка, где я мог встречать ее раньше.

– Присаживайтесь, мисс…

– Чен. Синди Чен, – девушка села в кресло и скромно сложила руки на коленях. – Думаю, вы не узнали меня при личной встрече. Я работаю в телефонной службе, которая оказывает вам секретарские услуги.

Я с трудом смог скрыть удивление. Действительно, стоило на секунду закрыть глаза, как я услышал голос Синди, пожалуй, самой любимой моей секретарши из коммутаторной службы за последние два года. Она была наиболее компетентной и собранной, всегда четко и сжато передавала мне все сообщения и никогда не путала цифры и имена. К тому же было очень приятно слышать в трубке ее низкое сопрано с бархатными переливами.

Не скрою, несколько раз я позволял себе помечтать о свидании с Синди, но всегда представлял ее то рыжеволосой соблазнительницей с высокой грудью, то кареглазой блондинкой, к которым питал определенную слабость. Ну уж точно никак не миниатюрной китаянкой, сидевшей передо мной, сжавшись, как цыпленок, с опущенными к туфлям глазами. Азиатки стойко ассоциировались у меня с пронзительным мяуканьем, а не с низкой сексуальной колоратурой, хотя я вновь понял, что и здесь был недостаточно внимателен.

Вспоминая работу в китайском квартале, я мог бы заметить, что у большинства местных жителей, особенно родившихся в Калифорнии, было как будто два голоса – для родного языка и для английского. Я слышал, как парни, чирикающие со своими родителями словно воробьи, мгновенно переключались в разговоре с полицейскими и начинали говорить низким баритоном без малейшего акцента. Владелица чайной лавки, ставшая жертвой ограбления, давала показания голосом Кэтрин Хэпберн, а затем без подготовки начала орать на своих соседей таким ультразвуком, что, казалось из всех витрин на улочке посыплются стекла.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс Чен?

– Пожалуйста, зовите меня просто Синди, как на работе. Мне очень неловко, что я пришла к вам вот так. Дело в том, что ну… вы понимаете… я не могла вам позвонить и назначить встречу. Девушкам из нашей конторы запрещено вступать в нерабочие отношения с клиентами и использовать службу… для частных звонков. Я конечно могла бы позвонить вам откуда-нибудь из автомата, но если бы вас не было на месте, мне все равно пришлось бы звонить в секретарскую службу, понимаете? Так что у меня сегодня выходной, и я решила просто прийти и проверить, вдруг я смогу застать вас на месте. Вы понимаете?

Мне показалось, что без телефонной трубки Синди начала излишне много болтать и путаться в фактах. Она сидела у меня в конторе уже пять минут, а я все так и не мог понять, что ей надо.

– Мистер Стин, мне нужна ваша помощь, – наконец решилась она. – То есть я хочу вас нанять. Мне нужно, чтобы вы отыскали одного человека.

Глава 3

Теперь хоть что-то прояснилось. Я прикинул свои возможности. Постоянная слежка за женихом окончена, если клиентка захочет от меня дополнительных фактов, то это можно легко совместить с другим заданием. А розыск людей – тоже дело необременительное, если речь не идет о преступлении. У меня был еще почти час, чтобы выведать у Синди подробности предстоящей работы.

– Речь идет о вашем родственнике? Подруге? Женихе?

– О друге, – она на глазах порозовела и еще пристальнее уставилась на кончики своих туфель, будто в их форме были скрыты ответы на мучающие ее вопросы.

– Не торопитесь. Расскажите все по-порядку. Следующий клиент придет только в пять часов.

– О, извините, – она машинально подняла тонкую руку и взглянула на мужские прямоугольные часы, болтавшиеся циферблатом на внутренней стороне запястья. Странная деталь ее сдержанного элегантного облика.

– Я не уверена, что поступаю правильно, придя сюда, – забормотала Синди. – Но я знаю, что вы хороший детектив, к тому же я замечаю, как вы ведете дела и общаетесь с клиентами. О, боже, сейчас вы подумаете, что я следила за вами.

И розового ее лицо стало малиновым. Мне захотелось узнать, каков предел оттенка красного у кожи Синди.

– Синди, пожалуйста, успокойтесь. Пропал ваш близкий человек. Вы уже обращались в полицию?

– О, нет. Как я могу. Это просто… хороший друг, ничего более. В полиции меня бы даже слушать не стали.

– Однако он настолько хороший друг, что вы потратили свой выходной, чтобы нанять частного детектива. Видимо, дело важное.

– Очень важное! Аксель Ферсен – мой единственный друг, родственная душа. Я с ума схожу последние месяцы, гадая, что с ним случилось.

Ничего себе, месяцы. Девчонка и впрямь очень терпеливая. На вид Синди Чен было не больше двадцати-двадцати двух лет, хотя, насколько я знал, китаянки долго могли сохранять моложавый вид без косметических ухищрений.

– Понимаете, мистер Стин, я ведь совсем одна в этом городе, – заговорила она. – Я родилась и выросла в Сан-Франциско, там живет вся моя семья. Отец очень традиционен, хотя он и родился в США, но до сих пор сопротивляется ассимиляции, ведет бизнес в чайнатауне и общается только с представителями диаспоры. Он еще помнит «Акт об исключении китайцев», понимаете?4 Помнит полицейские рейды, особенно во время войны, когда любой человек в форме мог остановить его просто на улице, чтобы проверить документы. Хотя папа отлично говорит по-английски, он до сих под боится покидать пределы нашего квартала, ему кажется, что все на него смотрят, как на преступника.

– Это я могу понять. Только в обратную сторону. Моя прабабка была откуда-то из Юго-Восточной Азии. Нам было запрещено об этом упоминать. Отец всю жизнь стеснялся своего миндалевидного разреза глаз, а нам с братьями нельзя было на пушечный выстрел приближаться к чайнатауну.

– У меня тоже есть двое старших братьев, которые закончили колледж и получили относительную свободу, но я – единственная дочь, – кивнула Синди. – Еще когда я училась в школе, отец и его старый друг договорились о свадьбе между их детьми, о том, что я выйду замуж за Эвана Линя. Мы с Эваном знаем друг друга с детства, он был скорее мне любимым братом, даже ближе, чем мои собственные родные братья, потому что они сильно меня старше. Мы отлично ладили, но, знаете… никогда не были друг в друга влюблены. Я вообще не знала, что такое любовь, а отец говорил, что в браке это не главное. Мы с Эваном всегда знали, что поженимся, и к моему семнадцатилетию все было готово к свадьбе, но… Но я… Не была уверена.

– Вы захотели пожить собственной жизнью. Вне границ чайнатауна.

– Именно. Я сумела скопить немного денег, когда подрабатывала во время учебы в школе, и купила билет до Лос-Анджелеса. Отец был в ярости, конечно, но братья и мама меня поддержали. Мама даже… ухитрялась присылать мне немного денег. Пока не умерла год назад.

– Сочувствую вашей утрате.

– Благодарю. Отец после этого еще больше на меня обозлился. Он утверждал, что мама умерла из-за того, что я разбила ей сердце, сбежав из семьи. Но я знаю, что это неправда. Мама считала, что, если бы наш брак с Эваном был заключен на небесах, то я бы чувствовала это.

– У вас была очень хорошая мама.

– Да, замечательная. И я знаю, что они с папой поженились по любви, хотя их родители и были знакомы. Я всегда мечтала о том, что, если когда-нибудь выйду замуж, то за своего избранника. Того, с кем могу разделить все… Именно это я почувствовала к Акселю… мистеру Ферсену.

Значит, все-таки речь идет о сбежавшем возлюбленном. Еще одна девица в погоне за ускользающим счастьем.

– Мистер Ферсен – ваш жених?

– Нет, – печально взмахнула ресницами Синди и снова опустила глаза к туфлям. – Он не делал мне предложения, к тому же вряд ли мы могли пожениться традиционно. Мой отец ни за что бы не разрешил. Он по-прежнему считает, что я рано или поздно вернусь домой и выйду замуж за Эвана. Они с мистером Линем несколько раз приезжали в Лос-Анджелес и пытались меня вразумить. Мне жаль, что я навлекла такой позор на нашу семью, но если бы я поддалась на их уговоры, то никогда бы не встретила Акселя. Видите ли, когда я приехала сюда, денег у меня осталось совсем мало. Я работала официанткой и горничной и даже обычной уборщицей. Жила в общежитии с несколькими китайскими девушками, но никогда не опускалась до такого… чем они занимались. Видите ли, таким, как я, довольно трудно найти работу вне диаспоры, а там все знали моего отца и нашу ситуацию. Пока одна знакомая не посоветовала мне устроиться в телефонную службу. Голос у меня довольно низкий, никто не подозревает, что я китаянка. Мне даже советовали взять уроки актерской дикции и попробовать свои силы на радио, – усмехнулась девушка. – Но у меня не было на них денег. Когда я училась в школе, отец разрешил мне изучать стенографию и секретарское дело. Надеялся, что я буду помогать Эвану и его отцу в их бизнесе. Так что меня без проблем взяли в телефонную службу. Научиться обращаться с коммутатором было совсем несложно. Зарплата небольшая, зато компания предоставляет бесплатное жилье.

– Это как? – заинтересовался я.

– Мы живем вместе с двумя другими девушками в одной квартире, – охотно объяснила Синди. – В доме есть еще несколько таких квартир, думаю, все здание принадлежит владельцу нашей компании, поэтому он установил там коммутатор, позволяющий принимать множество звонков одновременно. Мы все дежурим по очереди, днем работаем по-трое, по очереди распределяя выходные, а в вечерние часы и в праздники кто-то остается на дополнительные смены. Иногда можем принять звонок среди ночи, если клиент заранее об этом предупредит. Например, если сообщение должно поступить из Европы или с восточного побережья. Это и привлекает людей в нашу службу.

Синди заговорила уверенно, казалось, она действительно гордится своей работой.

– У нас множество разных клиентов. Не только тех, кто… не может позволить себе собственную постоянную секретаршу, – девушка робко оглядела мою крошечную контору, в которой не было даже приемной. – Многие пользуются нашей службой, потому что у нас часы работы намного дольше, чем у обычных конторских служащих. Или те бизнесмены, которые часто путешествуют и не хотят обременять себя постоянным представительством. Также начинающие актеры, которые ждут, что агенты оставят им сообщение, люди, которым надо что-то продать, но они не хотят давать в объявлении свой настоящий номер телефона, – продолжила перечислять она. – Даже известные голливудские продюсеры пользуются нашей службой, когда хотят провести какие-то тайные переговоры. Они, конечно, называют поддельные имена, но можно же догадаться…

– Вы же записываете все сообщения? – спросил я.

– Естественно. У каждой секретарши есть собственный журнал учета звонков, а потом мы все объединяем в одну картотеку. Мы записываем время, номер клиента и само сообщение. По возможности стараемся сами немедленно связаться с клиентом, как например с вами, когда можно позвонить вам домой или в контору. Но иногда приходится ждать, пока клиент перезвонит сам, чтобы продиктовать ему все сообщения максимально точно. Все записи строго фиксируются, а журналы сохраняем на случай, если кому-то из клиентов потребуется вспомнить старую запись или если кто-то обвинит телефонистку в том, что она плохо справляется со своими обязанностями.

Мне было безумно интересно послушать еще про функционирование телефонной службы, в которой хранились записи обо всех звонках моих собственных клиентов, но время поджимало.

– Давайте перейдем к исчезновению мистера Ферсена.

– О, да. Простите, я и так отняла у вас много времени. Дело в том, что мистер Ферсен… был клиентом нашей службы.

Я видел насколько нелегко Синди Чен далось это признание. Даже Гэри почувствовал это, потому что вылез из своей корзинки из-под стола, подошел и пристроил свой черный в крапинку нос девушке на коленку.

Синди взвизгнула.

Глава 4

Я сам поразился драматичному выходу Гэри. Обычно пес валялся под столом совершенно незаметно, ожидая того счастливого момента, когда я поведу его лакомиться сэндвичами или когда придет пора переместиться на заднее сиденье моего автомобиля.

Пса, представляющего из себя какую-то помесь спаниеля с бордер-колли (так, во всяком случае, уверяли знающие люди), я забрал после одного дела, проведенного на острове недалеко от калифорнийского побережья5. После кончины владельца остались две милейшие собаки, с иронией названные Гэри и Фреки в честь кровожадных псов скандинавского бога Одина. Собаки очень скучали по своему хозяину и носились по острову, как неприкаянные, и если конформистка Фреки в итоге прибилась к владельцам местного бара, то отчаянный Гэри несколько дней прятался среди холмов и лишь в момент моего отъезда вдруг прибежал на пристань с отчаянным лаем.

Я никогда не испытывал особой тяги к меньшим братьям и даже в детстве не мечтал о том, чтобы завести собаку или кошку. Но почему-то именно внимательный взгляд Гэри, когда я делился с ним мыслями о расследовании, сидя на краю утеса, стал, как мне показалось, началом долгой прекрасной дружбы.

Повинуясь минутному порыву, я сгреб собаку на катер, нацепил на шею какую-то веревочку, способную сойти за поводок, а потом целый час путешествия до Лос-Анджелеса горько жалел о принятом решении. Я даже подумывал бросить псину прямо на пристани в Лонг-Бич в надежде, что она придется по душе работникам порта, но упорная шавка продолжала семенить за мной до самой машины, глядя своими умными глазами. Я в ужасе просчитывал варианты. Из квартиры наверняка придется съехать. В правилах домовладельца было огромными буквами прописано отсутствие домашних животных. Я знал, что некоторые дамочки у нас держат кошек и пуделей, на которых комендант закрывал глаза, но тут речь шла о полудикой собаке, привыкшей носиться по холмам, пугать овец и оглашать появление незнакомцев пронзительным лаем.

И где бы я нашел другую квартиру недалеко от центра города за такие деньги? Да хотя бы какую угодно квартиру? Я вспомнил тогда известную поговорку о том, что невозможно снять жилье в Лос-Анджелесе, если ты черный, латинос или имеешь собаку. Скорее всего, мне пришлось бы отказаться и от конторы. И наконец вообще закрыть детективную практику, потому что как можно работать незаметным шпиком в компании шумной охотничьей шавки. Может, вот он – поворотный момент моей жизни, подумал я, глядя в черные глаза Гэри. Брошу все и уеду в сельскую местность, поступлю в помощники шерифа.

Неожиданно оказалось, что бордер-спаниель, за всю трехлетнюю жизнь не покидавший крошечного острова в Тихом океане, мгновенно приспособился к жизни в большом городе. В квартиру он проскользнул совершенно бесшумно и тут же устроился в единственном кресле в моей гостиной. Утром я вывел его погулять, пес молниеносно сделал свои нехитрые дела, не пройдя и двух кварталов от дома, после чего без лишних уговоров устремился назад в квартиру, плюхнувшись в кресло.

Столь же деликатно он вел себя у меня в конторе после того, как я устроил ему удобную корзинку с одеялом под столом. Мои клиенты обычно даже не подозревали, что у меня есть собака. Но больше всего Гэри обожал ездить со мной в машине во время слежки. Он тихо скрючивался на заднем сиденье и никогда не лаял, даже если я оставлял его одного, лишь слегка опустив стекло. Обнаружился даже некоторый плюс в моей работе: человек, околачивающийся с собакой на поводке, ни у кого не вызывал подозрений в отличие от просто одинокого незнакомца.

Вот и сегодня Гэри вдоволь поездил со мной по северным пригородам Лос-Анджелеса, добрался до самого конца Долины, а потом до подшерстка промок, пока я обрабатывал соседей миссис Торбифил в поисках информации. Теперь он пригрелся на своей подстилке и сушил черно-буро-серую шерсть в ожидании законного сэндвича. К появлению мисс Чен пес отнесся философски, лишь печально и почти бесшумно вздохнув, сразу поняв, что остался без обеда.

Но, видимо, что-то в рассказе девушки произвело на него такое впечатление, что он решил поддержать ее ободряющим присутствием.

Глава 5

– У вас собака, – наконец произнесла Синди, овладев своим профессиональным секретарским голосом.

– Да, извините. Обычно он не мешает моим гостям. Гэри, иди на место.

Пес взглянул на меня, а потом снова пристроил нос на коленке девушки.

– Не люблю собак, – сообщила она, тем не менее, протянув ладошку и погладив Гэри за ушами.

– Мистер Ферсен стал нашим клиентом семь месяцев назад, – рассеянно продолжила Синди, продолжая трепать Гэри.

Я отлично изучил это свойство своей собаки, подумывая о том, чтобы сделать пса полноправным компаньоном. Почему-то люди гораздо охотнее откровенничали с ним, чем со мной.

– Вообще-то нам строго запрещено болтать с клиентами на посторонние темы, как и вступать во внерабочие отношения. Я уже вам говорила. За это могут сразу уволить. Нашими услугами пользуются известные бизнесмены и люди из Голливуда. И это я тоже говорила, простите. Некоторые девочки, которые мечтают стать актрисами, думают воспользоваться этим, знаете, завязать знакомство с кем-то из киностудий или набиться на прослушивание. Все это вредит репутации конторы. Мы должны только принимать сообщения, а потом передавать их клиентам слово в слово. Девочки шпионят друг за другом, к тому же мисс Плоткин, наша управляющая, иногда заходит и проверяет, как мы работаем.

Но с мистером Ферсеном… все было по-другому. Конечно, многие клиенты с нами флиртуют, это обычное дело. Мы же просто голос в трубке, вы понимаете? И в службу берут девушек с красивыми голосами и хорошей дикцией. Так что клиенты иногда обмениваются с нами шуточками, особенно постоянные. Кроме вас, конечно, мистер Стин, – Синди неожиданно вспомнила обо мне, потому что до этого обращалась исключительно к собаке. – И мистер Ферсен был не таким. Мы… разговаривали. На серьезные темы. Вначале по паре минут после того, как я диктовала ему сообщения. Потом мы договорились созваниваться в определенное время, когда я могла уйти с работы и позвонить из кабинки в дайнере неподалеку. Мы обсуждали наши семьи, и планы на будущее, и прочитанные книги… Чем больше мы говорили, тем больше находили общего.

Чего бы мог достичь Сирано де Бержерак в нашу эру телефонов, подумал я.

– В конце концов мы договорились встретиться. Да, я немного волновалась. Хотя я предупредила его, что я… китаянка, но все равно боялась, что Аксель будет разочарован. Никто не представляет по голосу, что я выгляжу так. Даже вы были удивлены, не отрицайте.

Гэри согласно кивнул, подтверждая, что я склонен к предвзятости, как и каждый представитель человеческого рода.

– Но он не был разочарован? – спросил я.

– Нет. Мы встретились в кафе «У Бруно» на бульваре Виктори недалеко от Ван-Найса. Мне хотелось забраться подальше от моего места работы, понимаете. Я упросила пойти с мной подругу из нашего дома, у которой тоже был свободный вечер. На случай, если это какое-то мошенничество. Знаете, одинокой девушке в Лос-Анджелесе не стоит быть слишком доверчивой.

– Очень разумно.

– Эмма сидела в баре. Мы с ней договорились, что я подам знак. Если все в порядке, то поправлю прическу правой рукой, тогда она сможет уйти на собственное свидание. А если левой рукой – то ей надо будет немедленно подойти и сказать, что наши парни уже приехали и ждут нас в машине. Или что-то в этом роде. Эмма всегда была бойкой, она бы за словом в карман не полезла. Но этого не понадобилось. Аксель оказался именно таким, как я его представляла. Мы проговорили весь ужин. Потом пошли в джаз-бар. Поехали на его автомобиле на побережье в Санта-Монику. Наверное, это был первый раз в жизни, когда я вернулась домой за полночь. Аксель тоже недавно потерял мать…

Мне показалось или Гэри тихо заскулил? Рука девушки вновь интенсивно задвигалась вдоль его загривка, рассказ продолжился.

– Потом мы встречались еще несколько раз. Между нами все как-то сразу срослось. Мы оба тосковали по матерям. И еще Аксель говорил, что сам из маленького городка, откуда всю жизнь мечтал выбраться. А я тоже… хоть я и родилась в Сан-Франциско, но большую часть жизни не покидала чайнатауна, а это фактически как обособленная деревня в большом городе…

– Ваш друг не упоминал названия родного города?

– Нет. Я пыталась вспомнить, может, мелькнуло в разговоре, но ничего в голову не пришло. Да разве это тогда казалось важным? Аксель распрощался с той жизнью. Я говорила, у нас были удивительно общие вкусы. Например, мы оба не переносили алкоголь. Я ненавижу пьяных! – неожиданно вскинулась она. – Мне кажется эти люди… теряют человеческий облик. Это всегда вызывало проблемы, потому что многие мои подруги ходят в клубы, чтобы выпить бесплатные коктейли, а я все время боялась, что даже если выпью один бокал, со мной может случиться что-то ужасное. И Аксель… говорил, что никогда не получал удовольствия от выпивки. Его вполне устраивал имбирный эль. А еще мы оба не слишком любим кино, а предпочитаем театр. Аксель доставал билеты на премьеры, когда у меня были свободные вечера. Когда он бывал в городе, а у меня был выходной, то мы ездили в горы.

Я кажется начал догадываться, чем закончится история.

– Вы обсуждали совместное будущее?

– Да, – страстно кивнула Синди. – Аксель не делал официального предложения, но мы как-то сразу между собой все решили. Он только ждал, когда у него наступит определенность… с работой. Будет ли здесь постоянное представительство или его переведут работать в другой город… я бы последовала за ним. Несколько раз мы ездили и осматривали разные симпатичные кондо в Вестсайде, мечтая, что однажды там поселимся… Аксель говорил, что не собирается делать из меня китайскую домохозяйку, он оплатит мне курсы сценической речи, чтобы я могла попробовать себя в радиопостановках. Наш роман длился уже три месяца, мне так не терпелось сказать мисс Плоткин, что я увольняюсь. А потом… Аксель просто исчез.

Глава 6

Я с беспокойством взглянул на часы. Уже было пятнадцать минут шестого, но моя клиентка так и не появилась и не позвонила, хотя я дал ей прямой номер конторы. Она заплатила мне авансом за пять дней работы, правда, без текущих расходов и платы за бензин, которого я потратил немало. Может, девушка задерживалась. А, может, вообще передумала и решила не узнавать о результатах расследования относительно своего жениха.

Я подумал, что, если она так и не явится сегодня до закрытия конторы, то я завтра на свежую голову решу вопрос о том, посылать ли ей счет за расходы или оставить эту спящую собаку дрыхнуть на предсвадебном коврике.

Словно услышав мои мысли, Гэри отпустил коленку Синди и тихонько ретировался на свою подстилку под столом.

– К вам должен прийти клиент, – обеспокоенно произнесла девушка, сверяясь с циферблатом на внутренней стороне запястья. – Что-то я заболталась.

– Но пока не пришел. Думаю, вам стоит закончить историю.

– Я постараюсь побыстрее. В конце концов, следующий выходной у меня не скоро. Вы бы знали, каких усилий мне требовалось заставить себя прийти к вам сегодня.

– Скажите, эти часы подарил вам мистер Ферсен?

– Да. Это настоящие швейцарские часы. Мне пришлось просверлить новую дырку на ремешке, чтобы они застегивались нормально, но все равно приходится их носить на циферблатом внутрь, иначе очень неудобно.

Странный подарок для столь миниатюрной девушки, подумал я. Уместнее было бы купить ей нормальные дамские часы на изящном браслетике.

– Как давно мистер Ферсен исчез?

– В эту пятницу будет ровно два месяца. Именно поэтому я почувствовала, что должна что-то сделать. Он мог бы уехать на несколько недель по делам, но, после всего, что мы обсуждали… Аксель мог как-то найти время, чтобы связаться со мной. И его деловые звонки уже давно прекратились. Понимаете, он вроде как… пропал. А начальство нам сказало неделю назад, что мы больше не принимаем звонки на имя мистера Ферсена, потому что он не продлил оплату.

– Как вы поняли, что он пропал?

– Аксель не пришел на свидание. Мы договорились встретиться в «Желтой двери», небольшом клубе на бульваре Венис недалеко от «маленькой Кореи». Мы выяснили, что оба предпочитаем такие места. Я не умею танцевать современные танцы, а Аксель говорил, что находит их идиотскими.

– Сколько лет Акселю?

– Не знаю точно. Около тридцати. Мне кажется, он выглядел старше своих лет. Нет, не внешне. Просто в нем была какая-то мудрость… и печаль. Словно он многое повидал.

– Он случайно не воевал в Корее?

– Не думаю. Аксель ни разу не упоминал о своей военной службе. Обычно о таком рассказывают, не так ли?

Я встречал разные точки зрения на этот вопрос, и обычно все было так, как говорила Синди – ребята, участвовавшие в боевых действиях, особенно в юном возрасте, продолжали после этого в течение многих лет с восторгом вспоминать то время, даже если на войне творились ужасные невообразимые вещи. Я и сам ловил себя иногда на том, что мысленно возвращался к службе на флоте в Тихом океане, до сих пор ее считая лучшим временем своей жизни, несмотря на постоянное недосыпание, бомбардировки, торпеды и риск погибнуть в любую минуту. Многие списывают этот эффект на адреналин и чувство армейского братства, усиленное отсутствием ответственности за свои поступки. Мол, выполняешь приказы и стараешься выжить – вот и весь секрет успеха. Как будто именно по этой причине многие ветераны потом не могут найти себе места в мирной жизни.

Я бы с этим категорически не согласен. Война – это молодость и надежда на лучшее. Старики не воюют. То есть никто не идет на фронт с пенсионным планом. Каждый говорит себе «вот наконец все это закончится, и тогда заживем по-настоящему». Именно поэтому многие потом всю жизнь бережно хранят восторженные воспоминания о своих военных приключениях, даже если надежды на лучшую жизнь потом никогда так и не сбылись.

– Я ждала Акселя в клубе в тот вечер полтора часа, но он так и не пришел. Наверное, я выглядела очень глупо. Потом я вернулась в квартиру и стала ждать, что он позвонит и как-то объяснит свое отсутствие. Но с тех пор он больше ни разу не позвонил. После этого в течение нескольких недель ему звонили раздраженные клиенты и оставляли сообщения, чтобы он с ними срочно связался, но Аксель ни разу не вышел на связь.

– Подождите. А вы сами пытались с ним связаться?

– Нет. Потому что не было никакой возможности. Я говорила вам, Аксель не жил в Лос-Анджелесе, он приезжал в город в командировки. Именно поэтому он и выбрал нашу службу. У него тут не было постоянного офиса, даже жилья. Он останавливался в отелях. Набирал клиентскую базу до открытия официального представительства. Акселю так было удобно: даже когда его не было в городе, он звонил каждый день и получал сообщения, которые ему оставляли потенциальные заказчики. Потом сам им перезванивал.

– Но вы же говорили, что как-то наладили с ним контакт, чтобы назначать свидания, поскольку не могли говорить из своей рабочей квартиры.

– Да, Аксель оставлял мне номер гостиницы, в которой жил. Или сам звонил мне в телефонную будку, когда мы точно оговаривали время. После того, как он пропал, я обзвонила все отели, где он обычно останавливался. Но его там не было.

– То есть у вас, у секретарш, не было никаких контактов мистера Ферсена? Только он сам звонил, чтобы прослушать свои сообщения?

– Совершенно верно. Не подумайте ничего такого, это обычная практика для нашей конторы. Так поступают многие, например, люди, которые что-то продают, но не хотят, чтобы у них дома непрерывно трезвонил телефон. Говорят, сейчас появляются такие новые устройства, что звонок можно просто записать на магнитофонную пленку. Но это никак не сказывается на нашем бизнесе. Хотя бы потому что многим по-прежнему удобнее говорить с живым человеком, а не с машиной. Нас специально учат, как вежливо и спокойно говорить, чтобы звонящий не растерялся и не забыл, что хотел сказать. К тому же мы создаем впечатление, будто человек имеет дело с настоящей секретаршей, а не просто с коммутаторной службой. Некоторые клиенты нам заранее оставляют некоторую информацию, чтобы мы могли ответить самостоятельно на дополнительные вопросы…

– Но не мистер Ферсен?

– Нет, – вздохнула Синди.

– Но ведь его контакты должны в любом случае храниться в вашей конторе? Когда он заключал договор, то должен был оставить адрес для выставления счетов. Название банка, с которого поступала оплата. Вы же не можете заключить договор с призраком?

– Вообще-то… можем. Оплата вносится вперед и некоторые предпочитают наличные. Как только договор истекает и не продляется, мы перестаем принимать звонки. Для многих это плохая репутация для бизнеса, так что они сами предпочитают следить за своевременной оплатой. Даже если Аксель и оставил какие-то контакты на экстренный случай, то они хранятся в главном офисе нашей фирмы, и я не могу придумать предлог, чтобы их запросить. Я и так от всех скрываю, что у нас с Акселем был роман, потому что это против правил. Даже от Эммы, той девушки, с которой я ходила вместе на наше первое свидание.

– Скажите, Синди, а ваш ухажер не дарил вам свою фотографию? Знаете ли, так принято у влюбленных.

– Мы ходили вместе в фотоателье и сфотографировались, – уныло сказала девушка. – Аксель заявил, что заберет снимки. Когда он не явился на свидание, а потом пропал, я сама сходила с это ателье. Владелец сказал, что мистер Ферсен забрал все отпечатки за три дня до нашего свидания, а заодно и выкупил негативы. Нет, у меня нет его фотографии, мистер Стин.

Глава 7

Я попытался осмыслить услышанное. Аксель Ферсен, будучи наездами в городе, познакомился с девушкой, вскружил ей голову, наобещал с три короба, а потом пропал, как утка в пруду, оставив только ровную гладь.

Ни телефона, ни адреса, ни фото. Вполне вероятно, что, развивая бизнес, парень заодно решил и поразвлечься. Потом бизнес провалился, и он уполз в свою дыру, где его наверняка ждала жена и несколько пухлощеких детишек. На брачную аферу это не было похоже. Мисс Чен была скромной работающей девушкой, лишившейся поддержки своей семьи, взять с нее было нечего. Но на всякий случай я спросил:

– Синди, а ваш ухажер не пытался выманивать у вас деньги? Или использовать ваши связи в диаспоре, чтобы познакомиться с какими-то влиятельными людьми в чайнатауне?

– Вы думаете, что Аксель был мошенником! Нет, нет и нет. Я не дурочка, и поначалу пыталась понять, что ему от меня надо. Не каждый шикарный парень решит вот просто так встречаться с китаянкой. Но он всегда платил в ресторанах. Дарил мне подарки, например, оплачивал новые платья и туфли, которые я не могла себе позволить. Я умоляла его не дарить мне ничего роскошного, чтобы другие девчонки в нашей квартире не заметили и не начали сплетничать. Он буквально насильно надел на меня свои часы, которые достались ему от отца. Сказал, что это залог нашей связи, что я теперь тоже часть его семьи. Когда я рассказала Акселю, что сбежала от своей родни из Сан-Франциско, он меня полностью поддержал. Я же говорила, Аксель обещал помочь мне устроиться на радио! Мистер Стин, я знаю, что вы думаете. Я сама об этом много думала в последние недели. Что Аксель просто развлекался со мной, а потом исчез, чтобы найти дурочку в другом городе, где у него будет новый бизнес. Но я уверена, что это не так. Вы не слышали наших разговоров, не понимаете, что лжецы не могут так себя вести. Я многое повидала в Лос-Анджелесе за три года, что живу тут. Знаю, как парни окучивают девчонок, чтобы затащить в постель. Я не девственница, мистер Стин, чтобы вы знали, – щеки Синди снова начали розоветь. – Я успела совершить много ошибок, пока не поумнела. Но Аксель… был другим. Я ему все про себя рассказала. И он сказал, что займется со мной сексом только, когда я сама буду готова. В тот вечер, когда мы договорились встретиться в «Желтой двери», я хотела сказать… хотела предложить ему…

Теперь я убедился, что кожа Синди может приобретать цвет спелого инжира.

– Я уверена, что с ним случилось что-то плохое, – откашлявшись, продолжила девушка. – Он не просто так исчез. Мы достаточно времени провели вместе, чтобы Аксель понял, что я предпочитаю правду. Если бы он просто позвонил и сообщил, что бросает меня, я бы как-то это пережила. Но неизвестность заставляет предполагать самое худшее.

Черта с два. Предположим, парня сбила машина, когда он направлялся к ней на свидание. Утешит ее это? Вряд ли. Она наверняка воображает себе, что если машина его и сбила, то не насмерть, а он просто потерял память и теперь лежит одинокий в бинтах в больнице в ожидании, когда она излечит его своим волшебным поцелуем. Хотя Синди вроде упомянула, что не любит кино, однако в театрах демонстрируют еще более завиральные сюжеты.

– Мистер Стин, у меня есть деньги, – сообщила Синди. – Я давно откладываю из зарплаты под ежегодный процент, как учил меня папа. Расходов у меня немного, так что я могу себе позволить ваши услуги. Пожалуйста, выясните, что случилось с Акселем. Я понимаю, что, возможно, уже слишком поздно к вам обратилась, но, пожалуйста…

Теперь она начала непритворно всхлипывать. Гэри под столом тихонько пнул меня носом в лодыжку. Псу по каким-то причинам понравилась новая клиентка.

– Синди, вы умеете рисовать? – спросил я. – Могли бы вы по памяти нарисовать портрет Акселя?

– Не уверена. Мама учила меня работать тушью по трафарету и каллиграфии, а еще у меня неплохо получались натюрморты, когда я записалась в школе на художественный факультатив. Учитель говорил, что у меня твердая рука. Но я никогда не рисовала людей с натуры. И уж тем более по памяти.

– Ничего страшного. Главное – не пытайтесь нарисовать фотографический портрет.

Я вспомнил, чему меня в свое время учил старый полицейский художник, который начал работать еще в конце прошлого века, рисуя объявления о разыскиваемых бандитах. Он утверждал, что любой может воспроизвести правдоподобный портрет подозреваемого, если следовать его нехитрым принципам. К сожалению, я даже линию на листке не мог нарисовать так, как задумывал, а людей до сих пор изображал кружками и палками. Но если у Синди хорошо получалось с натюрмортами в художественном классе, все было не так безнадежно.

– Вначале сосредоточьтесь на его самых характерных чертах. Я не имею в виду бездонные голубые глаза или ямочки на щеках, а что-то более очевидное. Например, прическу или бороду, если она у него была. Нарисуйте их. Четко и ясно, можете немного гротескно. Потом подумайте о бровях. Брови очень характерный элемент лица человека, как правило, их очень трудно изменить, особенно мужчинам. Потом постарайтесь вписать все это в овал лица. Длинный он или округлый. Не старайтесь добиться точного сходства, просто обозначьте пропорции. Все остальное не имеет значения. Например, глаза. Почему-то все придают огромное значение глазам, но на самом деле это просто две дырки в черепе. Забудьте про проникновенный взгляд и неизъяснимую глубину, если ваш друг относится к кавказкой расе6, то просто нарисуйте два овала подходящего размера. Если у него были набрякшие веки или мешки под глазами, то выделите их.

– Похоже на то, что рисуют уличные художники в Венисе.

– Совершенно верно. Вы замечали, что шаржи обычно не похожи на настоящих людей, потому что создаются по шаблону? У карикатуриста есть около десяти минут, пока клиент не заскучает. Или того меньше. Поэтому он выхватывает самые заметные черты и утрирует их, а все остальное дорисовывает машинально. Точно также работают и полицейские художники. Конечно, они стараются узнать как можно больше подробностей от свидетелей, например, высоту лба, длину носа, но ведь зачастую свидетели и так путаются в показаниях. Поэтому постарайтесь не заострять внимание на мелочах. Вспомните самые яркие черты мистера Ферсена и воспроизведите их на бумаге.

– Даже если он похож на Кэри Гранта7?

– Прической или улыбкой?

– О. Кажется, я вас поняла. У Акселя была довольно необычная прическа. Модная. Мне начинать рисовать прямо сейчас?

– Нет, конечно. Возвращайтесь домой, отдохните. Или сходите куда-нибудь расслабиться. Потом попробуйте нарисовать портрет вашего Акселя.

– Мистер Стин, я же говорила вам – следующий выходной у меня не скоро, только через пять дней. Я поменялась с другими девушками многими сменами, когда разыскивала Акселя. Теперь мне надо все отработать.

– Ну так пошлите мне портрет курьером или почтой. Вы же не в тюрьме сидите. И мне будет нужно не только это, – жестко заявил я. – Постарайтесь вспомнить все факты, которые вам известны о мистере Ферсене. В каких отелях он останавливался. В чем заключался его бизнес, и по возможности дайте контакты людей, которые ему звонили. Наконец все, что он говорил о себе и своей семье в ваших личных беседах.

– Мистер Стин, это значит, что вы беретесь за мое дело?

Наконец до нее дошло.

– Конечно. Наверняка у исчезновения мистера Ферсена есть разумное объяснение. И вы имеете полное право его выслушать, если мне удастся что-то разузнать.

– Большое вам спасибо, мистер Стин! – мне показалось, что сейчас Синди захлопает в ладоши. – Что касается вашей просьбы, то держите – здесь все.

Она залезла в сумочку и положила на стол блокнот, обтянутый искусственной кожей.

– Что все?

– Все, что я могла вспомнить об Акселе. Куда мы ходили, где встречались, что он рассказывал о себе и своих делах. К сожалению, я не могу получить доступ к его журналу звонков, мисс Плоткин забрала его в архив, как только истек контракт. Но я вспомнила пару имен его клиентов и тоже выписала их в книжку.

Я ошеломленно уставился на мисс Чен, в очередной раз пожалев, что не могу позволить себе нанять ее на постоянной основе. И почему девушка так глупо комплексует из-за своей китайской внешности, что прозябает в рабских условиях в этой телефонной службе, когда она могла бы стать первоклассной секретаршей или даже личной ассистенткой какого-нибудь влиятельного бизнесмена. Например, он бы только подумал за утренним кофе, что неплохо бы захватить рынок угля в Гималаях, а мисс Чен вместе с апельсиновым соком и круассаном уже несет боссу отчет о гималайской угольной промышленности.

И уж точно этот Ферсен глупец, если он и правда решил бросить такую замечательную девушку, не обделенную смекалкой и систематическим мышлением.

В итоге я получил от Синди Чен аванс за три дня работы, по истечении которых должен был понять, стоит ли и дальше тратить ее с трудом заработанные деньги. Мы договорились, что, если мне нужно будет связаться с Синди, то буду звонить в секретарскую контору и оставлять сообщение «для миссис Аксель» в случае, если трубку возьмет кто-то из ее товарок.

На этом мисс Чен со мной простилась, подпитанная слабой дозой надежды на счастливое завершение своей любовной истории.

Глава 8

– Извините, что не пришла вчера.

Давешняя клиентка, подозрительная невеста по имени Берди Слокам равнодушно пробежала взглядом мой отчет и оттолкнула машинописные листки в сторону.

– Уэйд тем же вечером во всем признался, – мрачно заявила она, выпятив челюсть. – Ребенок не его. Но он помогает этой идиотке.

Я подумал, что Берди8 было крайне неподходящим именем для столь внушительной девушки, рост которой составлял не меньше пяти футов десяти дюймов9 в чулках. А уж если она надевала туфли на каблуках, то большинство среднестатистических американцев начинали испытывать комплекс неполноценности. Хорошо, что ее жених Уэйд Торбифил сам был высок и атлетически сложен. Когда они с мисс Слокам оказывались рядом, то производили впечатление пары холеных породистых лошадей. Впрочем, может, отец Берди увлекался гольфом и назвал дочь в ознаменование своей наиболее удачной игры.

– Оказывается Марвел приехала в Лос-Анджелес где-то год назад. Ее охмурил какой-то мошенник, пообещавший устроить ей карьеру в Голливуде. Представляете, ну кем надо быть, чтобы в такое поверить в наше время. Хотя чего еще ждать от девушки с именем Марвел10. Я сказала Уэйду, пусть напишет в колледж, чтобы ей вернули деньги за образование, – из широкого рта Берди раздался звук, похожий на тихое ржание. – Естественно подонок выманил все ее сбережения, а потом бросил ее в интересном положении одну в незнакомом городе. К родителям дурехе было возвращаться стыдно, и она не нашла ничего лучше, чем разыскать Уэйда. Он снял ей квартиру до родов на свое имя и согласился периодически мелькать там в качестве ее мужа, чтобы не вызывать подозрения у соседей. Как только ребенок родится, его отдадут на усыновление. Все уже оговорено. А это чудо навсегда уедет из города. Конечно, меня эта ситуация совсем не радует, – вздохнула мисс Слокам. – Если бы Уэйд сразу мне все рассказал, я бы предложила другой выход. Но он сказал, что не хотел меня беспокоить этой мерзкой историей, а эта Марвел была в таком отчаянии, что была готова наложить на себя руки. Уэйд никогда бы не простил себе, если бы взял грех на душу. Он хороший христианин, мой Уэйд. И он поклялся, что имя Марвел больше никогда не прозвучит в нашем доме, и он навсегда вычеркнет ее из своей жизни.

Закончив свою речь девушка деловито изучила список моих расходов, достала банковскую книжку и выписала чек точно на указанную суму – ни долларом больше.

– Надеюсь, все, что я вам рассказала, не выйдет за стены этой конторы, – сурово произнесла Берди Слокам.

Потом звонко щелкнула массивной застежкой сумочки и выплыла за дверь подобно набирающему скорость эсминцу.

У меня были свои сомнения. Скорее всего, Уэйд заметил слежку или услышал от соседей, что какой-то человек расспрашивал о мистере и миссис Торбифил, и решил действовать на опережение, сочинив для своей невесты правдоподобную сказочку, в которой он фигурировал благородным рыцарем. Судя по нежному наклону головы и радостному смеху Марвел, когда она встретила Уэйда в дверях, связывали их не только дружеские чувства.

Впрочем, все это меня уже не касалось, так что я с радостью выбросил Берди Слокам и ее ловкого жениха из головы, приступив к изучению записей Синди Чен о ее пропавшем возлюбленном.

Стоило мне открыть блокнот, как Гэри вылез из-под стола, уперся передними лапами мне в колено и поддал длинной мордой под локоть, словно призывая читать вслух. Я покрутил пальцем у виска и легким пинком отправил его на место. Еще не хватало, если я начну читать вслух собаке.

Итак, согласно записям Синди, мистер Ферсен заключил контракт с секретарской службой чуть более семи месяцев назад 1 марта 1963 года. Последний раз девушка общалась с ним 23 июля, после чего звонки от мистера Андересна прекратились, а 1 сентября коммутаторная служба расторгла с ним контракт в виду непоступления абонентской платы.

В качестве контактных номеров мистер Ферсен оставлял телефоны отелей «Пасифик Инн» на Манчестер-авеню, «Делайла Румз» в Инглвуде, «Роквуд Инн» на Сепульведе, «Нью-Кресент» на 6-й улице, а также «Коаст-Армс» в Санта-Барбаре. Третьеразрядные гостиницы, но почти все недалеко от делового центра. Судя по всему, мистер Ферсен менял место жительства практически каждый месяц. Если он бывал в городе наездами, то непонятно, почему он не захотел остановиться на каком-то одном заведении, где мог бы открыть счет и приучить горничных к своему распорядку.

Впрочем, причин такого непостоянства могло быть множество. Может, мистер Ферсен не любил один и тот же вид из окна. Во всяком случае, если он был деловым представителем и расплачивался за жилье чеками компании, это мог оказаться первый реальный след. Я открыл телефонный справочник и принялся искать адреса отелей из списка. Наиболее близким ко мне оказался «Роквуд Инн», так что я выписал его первым.

Затем я приступил к изучению клиентов, которых смогла вспомнить Синди. Имен набралось около десятка, но, как пояснила Синди внизу страницы блокнота, это только те, которые звонили наиболее часто, а всего за полгода мистер Ферсен общался почти с сотней людей. Сам список оказался не особо информативным. В нем значились мистер ДеФорд, миссис Стейнбрик, миссис Марш, миссис Войцек, миссис Мартинес-Каннингем, мистер Эшкрофт, мистер Олдерман, миссис Робертсон, миссис Макналти, миссис Слокам и еще несколько имен. Мой карандаш замер над строчкой, где было указано имя Слокам. Не самая редкая фамилия, но не странно ли, что она оказалась в списке клиентов Акселя Ферсена, а также и моей последней клиенткой. Я не верил в совпадения, но признавал, что они иногда случаются. Возможно, мистеру Ферсену звонила какая-то другая миссис Слокам, тем более, что моя девица в ближайшее время готовилась стать миссис Торбифил.

Насколько поняла Синди, в сообщениях речь шла о неких финансовых инвестициях. Клиенты, которые звонили мистеру Ферсену, как правило оставляли сообщение, что хотят приобрести акции на такую-то сумму, или заявляли, что ждут его с выплатой процента по вкладу. Непосредственно после исчезновения мистера Ферсена последних звонков стало больше. Некоторые клиенты настойчиво требовали соединить их с фирмой «Коул Инвестмент Секьюрити», а узнав, что имеют дело с секретарской службой, бросали трубку.

Я вздохнул и погладил Гэри. Поскольку Синди так деловито запротоколировала свои секретарские воспоминания, она сама должна была что-то заподозрить, если не была полной дурой, а она явно таковой не являлась. На мой взгляд, тут все было довольно очевидно – ее драгоценный Аксель занимался каким-то финансовым мошенничеством.

Каким-то образом ему удалось втереться в доверие ко всем этим людям, выманить их деньги, а потом он просто растворился вместе с их «инвестициями», оставив только номер секретарской службы и несколько адресов в сомнительных отелях, где он подолгу не задерживался. Теперь у меня возникли сомнения, что он оплачивал проживание со счета «Коул Инвестмент Секьюрити», если такая компания вообще существовала.

Я не был силен в современных финансовых операциях, у меня за всю жизнь не водилось лишнего пенни, который я мог был куда-то инвестировать, но надувательство я чуял за версту. По сути, кем бы мистер Ферсен ни представлялся, род его деятельности мало отличался от классических мошенников времен моего детства, которые стучались в двери, предлагая подписку на несуществующие издания, чудодейственные средства из подкрашенной воды или акции золотых приисков в Южной Америке.

Мне показалось, что мистер Ферсен был не из тех, кто разменивается на ерунду вроде десятидолларовой подписки на «Полную энциклопедию всех необходимых знаний современного человека». Он орудовал не в сельской местности, а сунулся в большой город, хотя и полный идиотов, верящих в голливудские чудеса. Видимо, был человеком серьезным и обаятельным, раз сумел очаровать даже практичную Синди Чен. Очаровать настолько, что бедняжка теперь готова тратить собственные сбережения, чтобы найти сбежавшего парня, хотя она не может не отдавать себе отчета, что он явно занимался чем-то сомнительным.

Скорее всего Аксель Ферсен собрал улов в этом городе и двинул куда-то еще. В Сан-Диего, Феникс или, например, Чикаго. Туда, где легко затеряться с помощью анонимных телефонных номеров и безликих отелей.

Интересно, как мистер Ферсен находил своих клиентов. Неужели разъезжал от двери к двери в состоятельных кварталах? Вряд ли. Такие люди вступают в теннисные клубы или проникают на закрытые вечеринки, где начинают обзаводиться нужными знакомствами… Я тряхнул головой. Кажется, я слишком сильно дал волю воображению.

А вдруг Ферсен давал рекламу? В наше время это намного проще и эффективнее, чем лично обрабатывать каждую потенциальную жертву.

В кабинете я хранил подписки «Сан», «Таймс» и «Икземинер» за несколько месяцев. Газеты я приобретал, во-первых, для того, чтобы убедиться, что вышло мое собственное скромное объявление (Дуглас Стин, частные расследования, для меня не бывает незначительных дел), во-вторых, чтобы самому быть в курсе городской жизни.

Так и есть: в выпуске «Сан» за июнь я обнаружил довольно заметную цветную рекламу «Коул Инвестментс Секьюрити», обещавшую быстро и безопасно удвоить любой капитал. Телефон в объявлении был один из тех, которым оперировала секретарская служба.

Там также сообщалось, что «консультант готов всегда лично выехать к клиенту» или все желающие приглашались записаться на еженедельное собрание вкладчиков. Последний пункт вызвал у меня интерес.

Вернувшись к записям Синди, я обнаружил, что желающих записаться на «семинар по успешному инвестированию», она отправляла в Зал Ветеранов на Уэсли-стрит в Калвер-Сити, а также в конференц-зал отеля «Бродвей Плаза». Второе место было явно выше классом, видимо, дела у мистера Ферсена действительно шли в гору.

Пора было переходить к сбору реальной информации. Я выписал адреса Зала Ветеранов и отеля «Роквуд», надел шляпу и двинулся к выходу. Гэри с энтузиазмом потрусил следом.

Глава 9

Отель «Роквуд Инн» оказался не совсем таким, как я рассчитывал. Я ожидал увидеть маленькое обшарпанное здание, втиснутое среди таких же унылых собратьев, с крошечной конторкой и единственной лампочкой на лестнице.

Но, видимо, «Роквуд» когда-то знавал и лучшие времена. Отель располагался в отдалении от основного жилья, на съезде с Сепульведы почти у самого подножия холмов Санта-Моника. Двухэтажное здание было окружено широкой открытой террасой, заставленной продавленными креслами и плетеными столиками. В одном из кресел дремал какой-то старик, не обративший на меня ни малейшего внимания.

Когда-то «Роквуд» задумывался как уютный тихий мотель недалеко от побережья и делового центра, но те времена давно миновали. По дороге мне попалась парочка довольно бойких недорогих сетевых гостиниц, которые сейчас расплодились по всей стране, с типовыми номерами и неизменным бассейном, так что старомодные заведения без кондиционеров, лифтов и континентальных завтраков стремительно приходили в упадок. Возможно, кто-то еще проживал на постоянной основе в маленьких бунгало, окружавших главное здание, но я подозревал, что основной доход «Роквуд» получал с парочек, желавших снять номер за наличные без уточнения своего семейного статуса.

Входная дверь нещадно скрипела, ресторан, когда-то сообщавшийся с террасой, был давно закрыт, а устилавший холл красный ковер покрылся дырами и черными пятнами, как и пыльные красные гардины, которыми завесили давно немытые окна.

В холле пахло плесенью и не было ни единой живой души. Я подошел к исцарапанной деревянной стойке и нажал на звонок для вызова портье. Через добрую минуту откуда-то появился сгорбленный человек, одетый в зеленую униформу. Вначале я принял его в полутьме за старика, но когда он зашел за стойку, я увидел, что на самом деле ему около тридцати, просто его светлые волосы уже почти все выпали, образовав надо лбом и на затылке здоровенные проплешины. Также работа в «Роквуде» наградила юношу сутулыми плечами, выпирающим под форменной курткой животом и шаркающей походкой.

Он пошарил где-то за стойкой и извлек форменную фуражку, которую водрузил на остатки соломенных волос.

– Вам нужна комната? – осведомился он без лишних предисловий. – Семь долларов за ночь, пять, если снимете номер на неделю. Дорожные чеки не принимаем.

– Я разыскиваю одного человека, – покачал я головой, доставая свою лицензию. – Он останавливался у вас в мае. Возможно, и в другие месяцы. Представлялся как Аксель Ферсен.

Парень посмотрел на меня непонимающе, хлопая выцветшими глазами.

– Ничем не могу помочь, – наконец выдавил он из себя. – Если вам не нужна комната, уходите, мистер.

– Как тебя зовут?

– Предположим, Джо. А что?

– Послушай, Джо. Не думаю, что у вас тут наплыв постояльцев, которые каждый день толпами проходят мимо твоей конторки. И сдается мне, что ты тут работаешь постоянно, наверное, даже и живешь в отеле. Мне просто нужна информация.

Я положил на стойку десятку, наполовину закрыв купюру рукой.

– Аксель Ферсен. На вид лет тридцать. Высокий, может, на полдюйма ниже меня. Глаза серые, волосы каштановые. Похож на довоенного Кэри Гранта, но с модной прической. Так во всяком случае утверждает его девушка. Когда он здесь останавливался, ему часто звонили. В основном из его секретарской службы. Не припоминаешь?

Джо скосил глаза на купюру, потом кивнул и протянул к ней руку. Я убрал пальцы, и десятка стремительно исчезла под форменной курткой.

– Ага, жил. Но сейчас его тут нет. Больше ничем не могу помочь, мистер.

– Сколько раз он тут останавливался?

– Да пару раз точно. До нас теперь мало кто доезжает. Раньше тут жили в основном бизнесмены, которые ехали в аэропорт Ван Найса или наоборот из Сан-Фернандо в Голливуд, но хозяин пожадничал, когда надо было все модернизировать, вот в округе и расплодились конкуренты. Теперь если здесь кто-то и останавливается, то скорее всего потому что бензин закончился, ну или… кто-то сильно любит уединение. Мало кто возвращается. Вот я и удивился, чего этот Ферсен сюда повадился. Он и правда попросил включить телефон в его номере. Оставил десятку заранее на оплату счетов. Там и правда потом пришли счета за переговоры с Нью-Йорком. Парень вроде финансами какими-то занимался.

– Откуда ты знаешь? Он с тобой обсуждал свои дела?

– Нет, но я же не глухой. Проходил пару раз мимо его номера… по делам. И слышал, как он что-то кричит про курс акций и какие-то инвестиционные то ли пакеты, то ли портфели. Надо сказать, этот Ферсен не выглядел как те, кто у нас обычно останавливается. Одевался с иголочки, я бы сказал, с шиком. Волосы уложены, ботинки блестят.

– А какая у него была машина?

– Разные. Первый раз приехал на «Шевроле» 1960-го года синего цвета. Номера были не местные, не Лос-Анджелеса я имею в виду. Но калифорнийские. А потом он приезжал на красном «Студебеккере», еще на белом «Олдсмобиле»… Даже на «Ягуаре». Первый раз такую тачку видел. Там были следы от прокатных наклеек. Видимо, он их снимал, а потом приклеивал обратно, когда возвращал автомобили.

Джо оказался на редкость наблюдательным типом, настоящем кладезем информации.

– Ферсен показывал какие-то документы, когда заселялся в отель? – спросил я без особой надежды.

Джо ответил мне выразительным взглядом.

– Он платил вперед наличными.

– К нему кто-нибудь приходил?

Портье покачал головой.

– Во всяком случае я никого не видел.

– А когда ты видел самого мистера Ферсена в последний раз?

– Дайте подумать. Первый раз в марте неделю. В мае он прожил почти три недели. Каждый раз платил за неделю вперед. Потом появился в середине июля, снова снял номер на неделю, но здесь почти не показывался. Только отогнал свой «шеви» во двор. А однажды я смотрю – а он уехал.

– То есть как уехал?

– Ну машина его пропала, а ключ лежит на стойке. Еще два дня оставалось из оплаченных, так что я номер придержал, но он так и не вернулся.

– И ты не видел, как мистер Ферсен уезжал?

– Не-а. Я ж не могу быть везде. На мне весь отель, мистер. Я проверяю бунгало, слежу, чтобы в номерах ничего не протекало и не ломалось. За горничными тут глаз да глаз нужен. Ну и поесть мне иногда тоже нужно и поспать, ясно, мистер?

– Ясно. Не помнишь, какого числа это было?

Джо опустил глаза на книгу учета постояльцев, но потом красноречиво захлопнул ее и оперся сверху двумя руками. Я понял, что исчерпал лимит информации за свои десять долларов. Еще одна купюра перекочевала за отворот его форменной куртки.

– Так, вот. Ферсен, номер 214, въехал 18 июля. Как я говорил, комнату он снял на неделю, но машина исчезла на пару дней раньше.

– Случайно не 23-го?

– Вполне возможно.

– И, конечно, никаких личных вещей он в номере не оставил?

– Да я же сказал. Он и не жил там эту неделю. Приехал, заселился, а на следующее утро вызывал такси и поминай как звали. И никто ему сюда не звонил.

Я поблагодарил Джо и направился к выходу.

– Эй, мистер. Накиньте еще десятку для ровного счета и я вам кое-что расскажу, – донеслось мне в спину.

– Что?

– Десятку.

– Сойдемся на пяти. Ты меня совсем без денег оставишь.

Джо думал недолго, быстро рассудив, что пятерка лучше, чем ничего.

– Не вы первый его ищите. В начале июля тут появлялся еще один. Тоже назвался частным детективом. Лицензию показал. Почти те же вопросы задавал: когда этот Ферсен тут останавливался, с кем говорил, какие документы показывал. Про машины тоже спрашивал.

– В начале июля?

– Ну да. Примерно за неделю до того, как он снова тут заселился. Я было хотел предупредить мужика, что им кто-то интересовался, а потом решил, что это не мое дело. Вдруг он, услышав это, передумает и уедет в другой отель. Постояльцев у нас тут немного, сами понимаете.

– А как звали этого частного детектива, не помнишь?

– Эээ… мистер… я вообще не по части имен. Чего их запоминать? Тут почти каждый называется выдуманной фамилией, все больше Смиты и Джонсы. Я, честно говоря, и ваше имя на этой бумажке не разглядел. Вы Стен или как-то там… Ну и тот парень. Детектив этот. Фамилия вроде итальянская. Вроде бы на «М». Похожа на магнолию.

– Магнолли?

Джо пожал плечами.

– И он больше тут не показывался? Этот детектив? Например, когда Ферсен снова приехал в отель или после?

Сутулые плечи снова поднялись и печально обвисли.

– Ладно. Спасибо.

Джо снова дождался, пока я развернусь к выходу, чтобы обратиться ко мне в вопросом.

– Эй, мистер. А у меня не будет неприятностей? Ну, из-за этого Ферсена. Он что, ограбил кого-то? Чего вы все его разыскиваете? Копы сюда сунутся?

– Слишком много вопросов, Джо. Боюсь, если я начну на них отвечать, тебе придется вернуть мне деньги.

Глава 10

Следующим пунктом путешествия был Зал Ветеранов в Калвер-Сити. По дороге я заехал в дайнер, купил по сэндвичу нам с Гэри, потом остановился у обочины и вывел пса на прогулку. Еще некоторое время ему предстояло провести на заднем сидении машины.

В комнате администрации Зала Ветеранов я нашел двух хорошеньких девушек слегка за двадцать, представившихся как мисс Поузи и мисс Рэндалл. Узнав, что я разыскиваю Ферсена, они синхронно всплеснули руками:

– Боже мой, и вы тоже! Вы же не собираетесь скандалить? Роузи, сходи за мистером Вингейтом. Он должен быть на складе, собирать новую мебель, – забормотала мисс Рэндалл.

– Вас зовут Роузи Поузи? – удивленно обратился я к другой девушке, которая испуганно метнулась к двери.

– Да, – смущенно ответила она.

– Очень красивое имя.

– Оно настоящее! Не псевдоним.

– Я не сомневаюсь. Кстати, я не собираюсь скандалить. Меня зовут Дуглас Стин, я частный детектив. Меня наняли найти мистера Ферсена.

– Но мы правда не знаем, где его искать! – отчаянно выкрикнула мисс Рэндалл. – Он просто арендовал у нас помещение для своих мероприятий. Так многие делают. Он вел семинары, посвященные финансовым инвестициям. Приносил какие-то графики, фотографии, газетные статьи. Мы с Роузи помогали все это развешивать на стендах. Ну и расставляли стулья, организовывали фуршет. Весной встречи проходили еженедельно по четвергам. Мистер Ферсен всегда платил вовремя за аренду зала. Летом уже стали реже, а потом он и вовсе отказался от наших услуг. Сказал, что бизнес идет в гору, и он нашел более «представительное помещение».

Видимо, конференц-зал в «Бродвей-Плазе».

– И много народу приходило на его семинары?

– Зал рассчитан на тридцать человек. У нас есть помещение и побольше, но оно скорее для различных церемоний или выступлений. А эту комнату у нас часто арендуют. Клубы книголюбов, любителей кроссвордов, разные коллекционеры.

– А вы присутствовали на его семинарах?

– Нет, у нас так не принято. Мы только подготавливаем зал и накрываем стол с закусками и напитками. Встреча длится около часа, потом нам нужно время, чтобы подготовить помещение для следующей группы. Честно, мы понятия не имеем, где искать мистера Ферсена! Он всегда звонил сам, а для связи оставил контакты своей секретарской службы. Мы так и объясняли всем, кто являлся сюда, чтобы его разыскать.

– И много ли было таких?

– В конце лета было много, – печально подтвердила Роузи Поузи. – Насколько мы поняли, он выманил у людей какие-то деньги и сбежал.

– Но мы за это не отвечаем! – решительно добавила мисс Рэндалл. – Мистер Ферсен просто арендовал помещение.

Почти аналогичную информацию я получил и в «Бродвей-Плазе». Увидев мои документы и узнав, что я разыскиваю Акселя Ферсена, портье отеля связался с администратором, а администратор в свою очередь проводил меня в отдельный кабинет, обшитый кожей и дубовыми панелями, куда вскоре явился старший управляющий в сопровождении адвоката. Оба выглядели так, будто перед тем, как зайти в кабинет, проглотили по хорошей столовой ложке касторового масла.

– Отель не может быть привлечен за действия мистера Ферсена, – быстро заверещал юрист. – Мы просто предоставляли ему помещение.

– Мой клиент пока не думает подавать в суд, – примиряюще сказал я. – Ему просто нужна информация. Когда мистер Ферсен появился в отеле и какого рода встречи он организовывал?

Мужчины сглотнули касторовый ком и переглянулись.

– В конце мая. Он представился младшим партнером компании «Коул Инвестментс Секьюрити» из Нью-Йорка, показал доверительное письмо и фотокопию брокерской лицензии мистера Ральфа Коула, владельца компании. Сообщил, что ему нужно помещение для встреч с элитными клиентами его фирмы из Лос-Анджелеса. Мистер Ферсен также забронировал за собой столик в одном из наших ресторанов, чтобы угощать клиентов и партнеров. Он всегда вносил плату вовремя, у нас не возникло никаких нареканий.

– А как он расплачивался?

– Наличными, – адвокат поджал губы. – Объяснил это тем, что пока у его компании нет постоянного офиса в Лос-Анджелесе, а корреспондентский счет открыт в нью-йоркском банке. Но, естественно, на каждую сумму ему выдавалась соответствующая официальная расписка, а деньги были учтены в доходе отеля, подлежащему уплате налогов. С нашей стороны все было законно.

– Не сомневаюсь. Мистер Ферсен как-то уведомил вас, что не будет продлевать аренду зала или просто испарился?

– Испарился… – старший управляющий достал платок и вытер лоб. – Как вы понимаете, наш малый конференц-зал пользуется большой популярностью. Предпочтение мы отдаем тем, кто заселяется в отель, а также тем, кто бронирует помещение на месяц или два вперед. Мы хотели знать о планах мистера Ферсена заранее, но в конце июля он просто перестал отвечать на наши звонки. Мы оставили несколько сообщений в его секретарской службе… Сейчас я думаю… это довольно странно для крупной биржевой конторы. Не иметь собственной секретарши. А потом, когда начали приходить… его разозленные клиенты. Мы пытались найти мистера Ферсена. Или его партнера.

– Партнера?

– Да. Насколько мы поняли, мистер Ферсен отвечал только за организационную часть. А встречи вел другой человек. Мистер Ротстейн. Именно он занимался…ммм… финансовыми консультациями клиентов.

– И как вы пытались его разыскать?

– Мы позвонили в «Коул Инвестментс Секьюрити», – охотно ответил управляющий.

– Что? Эта контора и правда существует?

– Конечно. Мы это проверили еще когда мистер Ферсен начал с нами сотрудничать. Все документы были в порядке, я же сказал. Послушайте, сэр, у нас высококлассный отель, а не шатер на ярмарке. Фирма зарегистрирована на нью-йоркской бирже.

– И что вам ответили, когда вы туда позвонили?

– Они были ужасно возмущены, что их именем воспользовался какой-то… мошенник, – смущаясь ответил управляющий. – У них никогда не было сотрудника по имени Аксель Ферсен. А мистер Ротстейн действительно является инвестиционным брокером, сотрудничающим с «Коул Инвестментс», но он за последний год ни разу не покидал Восточное побережье. Они заявили, что уже наняли адвокатов, чтобы оградить себя от возможных исков.

Я поблагодарил двух джентльменов, чьи имена по примеру Джо даже не стал запоминать, и оставил их наслаждаться своим несварением.

Очевидно я недооценил Акселя Ферсена. Он был жуликом новой формации, работал с размахом и к тому же имел как минимум одного помощника. Интересно, кем были его жертвы? Мистер ДеФорд, миссис Стейнбрик, а также множество других, включая некую миссис Слокам. Может, кому-то из них удалось выйти на след афериста. А кто-то мог и обратиться в полицию. Я мог позвонить своим старым приятелям в полиции, подергать за разные ниточки, чтобы узнать, не заявлял ли кто в последние два месяца о мошенничестве Акселя Ферсена, и что копам уже удалось выяснить. Но в таком случае существовал риск втянуть Синди Чен в расследование, а я не мог решиться на такой шаг, не посоветовавшись с клиенткой.

Поэтому я нашел телефонную будку и набрал персональный номер своей секретарской службы. К сожалению трубку взяла не сама Синди, а одна из ее коллег, девушка по имени Жизель, которая, как я знал, работала в этой конторе недавно и отличалась приятным, хотя и слегка гнусавым выговором. Я оставил сообщение для миссис Аксель, попросив ее при первой возможности перезвонить мне. Как объяснила мне Синди, у девушек есть картотека, куда они вносят все данные о текущих сообщениях для клиентов. Если Синди сейчас дежурит с напарницей или работает в вечернюю смену, в течение ближайших часов она должна увидеть запись и найти способ со мной связаться.

Поскольку Жизель сообщила, что сегодня меня больше никто не разыскивал, я с чистым сердцем поехал домой, перед этим хорошенько прогулялся с Гэри в парке, потом приготовил нам двоим нехитрый ужин из стейка с картошкой и устроился в кресле с книгой в ожидании звонка от Синди Чен.

Но девушка так и не перезвонила.

Глава 11

Не было от нее звонка и на следующее утро, хотя я еще раз набрал номер секретарской службы и оставил сообщение для миссис Аксель. Может, она просто передумала? Я знал такой тип клиентов, причем это далеко не всегда женщины. Вначале они долго себя накручивают, прежде чем обратиться к услугам частного сыщика, а когда наконец решаются и нанимают меня, то вдруг неожиданно осознают, что благодаря этому действию уже выпустили весь пар. У некоторых даже хватает решимости позвонить мне и потребовать назад уплаченный аванс.

Синди заплатила мне за три дня работы. Насколько я знал, в деньгах она не купалась. Если вернувшись домой, девушка сразу передумала и решила, что не так-то уж она и хочет разыскивать своего мистера Ферсена, то наверняка могла найти способ сообщить мне об этом, тем более, что у нее были все мои номера, и домашний и рабочий.

Может, у нее не было до сих пор возможности выйти из квартиры и дойти до телефонной будки? Сомнительно, ведь не сидит же она там прикованная цепями.

Я снова набрал номер секретарской службы. На этот раз трубку взяла Белла, работающая в этой конторе уже много лет, во всяком случае с тех самых пор, как я начал пользоваться ее услугами.

– Добрый день, мистер Стин, – мне показалось, что голос ее звучал несколько напряженно. – Минуточку, сейчас я проверю. Звонил некий мистер Партингтон, он хотел узнать ваши расценки, а потом заявил, что свяжется позже. Телефона не оставил. Больше никаких сообщений не было.

– Спасибо, Белла. Всегда приятно слышать ваш голос. Кстати, что-то я давно не разговаривал с Синди. Она заболела? Или уволилась? – спросил я словно между делом.

– Синди… Она… О, господи, мистер Стин, – неожиданно профессионализм Беллы треснул до самого фундамента, и из трубки послышались сдавленные рыдания. – Синди убили. Вчера вечером. Простите, я не могу…

Она бросила трубку.

Я осоловело уставился на телефонный аппарат, а потом встретился взглядом с Гэри, который выполз со своей лежанки из-за кресла и вытянулся в струнку рядом с моей ногой. С тех пор как пес стал свидетелем убийства своего прежнего хозяина, он приобрел какую-то сверхъестественную чувствительность к насильственной смерти. То ли по моей позе, то ли по изменившему голосу он догадался, что произошло нечто ужасное, поэтому теперь жался к штанине и жадно заглядывал в глаза, словно ждал, чтобы я объяснил ему, что происходит.

– Я и сам не понимаю, приятель, – сказал я, наклоняясь и гладя собачью холку. – Но, боюсь, мы тут уже ничего не можем поделать. Бедная маленькая Синди.

Мы прогулялись, а потом поехали в офис, хотя никакого желания работать у меня не было. Педантичный мистер Партингтон, видимо, так и продолжал заниматься тем, что обзванивал всех частных детективов в городе, сверяя расценки, а, может, в конце концов нашел самого дешевого.

Зато после ленча я проверил свой почтовый ящик в фойе и обнаружил в нем письмо от Синди, отправленное вчерашней дневной почтой. И конверта я извлек листок плотной бумаги, на котором тушью достаточно уверенной рукой был изображен портрет молодого мужчины.

Не знаю, насколько любовь управляла рукой несчастной китаянки, но мистер Ферсен в ее исполнении получился едва ли не красивее мистера Гранта, на которого он определенно был в чем-то похож. Рот был более чувственным, скулы четче, взгляд под прямыми темными бровями казался гипнотизирующим, подбородок был решительным, но без ямочки. И, конечно, мистер Ферсен носил модную прическу, от которой любой актер довоенного Голливуда упал бы в обморок – вьющиеся волосы ниспадали романтичной волной на лоб, а по бокам опускались небрежными локонами, почти закрывающими уши. Я вспомнил, что портье Джо говорил про своего постояльца. За такой прической надо постоянно ухаживать, чтобы не походить на бродягу или битника. Мистер Ферсен наверняка должен был возить с собой целый набор средств для укладки или регулярно посещать дорогого парикмахера.

Внизу мисс Чен изящными росчерками нарисовала что-то типа иероглифов, возможно, свое китайское имя. Я подумал, не стоит ли мне вставить портрет в рамку и повесить на стене в память о девушке. Но потом решил, что это чересчур, поэтому просто положил рисунок обратно в конверт и убрал в стол.

Глава 12

В течение двух последующих дней мне почти удалось избавиться от воспоминаний о Синди и ее таинственном ухажере. Поэтому я очень удивился, когда придя утром в контору, застал двух пожилых китайцев, терпеливо дожидавшихся меня в фойе.

– Мистер Стин? – обратился ко мне один из них, едва я направился с ключами к своей двери.

Гэри испуганно спрятался за моими ногами, видимо, решив, что это и есть те самые кровожадные живодеры, которыми я постоянно пугал пса, когда он плохо себя вел на улице.

– Меня зовут Чен Хецай, а это господин Линь Янюан, – церемонно представились мужчины, после того как зашли в мой кабинет. – Я отец госпожи Чен Гуаньбин.

Несколько мгновений я молча смотрел на посетителей, ожидая продолжения. Потом, кажется, догадался, к чему они клонят.

– Вы… отец Синди?

– Да. Синтия Чен – ее американское имя. Означает «свет». Как и ее китайское имя Гуань. Но она предпочла сократить его до Синди, чтобы больше походить на жительницу Лос-Анджелеса.

– Понимаю…

Я разглядывал мужчин. Отец Синди, мистер Чен был компактным человечком с маленькими руками и ногами, его желтоватое лицо было изрезано глубокими морщинами, а редкие волосы тщательно зачесаны поперек черепа. Его спутник был выше на голову и отличался приятной полнотой и густой, едва тронутой сединой шевелюрой. Если бы не тяжелые мешки под глазами, я бы решил, что он значительно младше Чена.

– Чем я могу вам помочь? – спросил я.

Полный мужчина, который до этого молча меня разглядывал, неожиданно заговорил по-китайски.

– Извините, я не понимаю ни слова.

– Вы не знаете кантонский диалект?

– Ни кантонский, ни мандаринский, ни вообще какой-либо китайский.

– Очень жаль. Мы решили, что Гуаньбин именно поэтому обратилась к вам…

Мужчины снова быстро переглянулись.

– Мы бы хотели узнать, зачем к вам приходила моя дочь, – наконец отчеканил мистер Чен.

– Извините. Это дело между мной и моей клиенткой. Я не разглашаю подобную информацию.

– Вы знаете, что Синтия умерла?

– Знаю. Мне сообщили в секретарской фирме, в которой она работала. Я также пользуюсь услугами этой конторы. Именно так мы с Синди и познакомились. Примите мои глубокие соболезнования вашей утрате.

Мистер Чен поморщился то ли от соболезнований, то ли услышав сокращенное имя дочери, то ли у него просто была привычка сурово поджимать губы.

– Я ее отец! – громогласно заявил он. – Я имею права знать, какие дела вы вели с моей дочерью.

– Сожалею. Даже смерть клиентки не освобождает меня от обязанности хранить конфиденциальность. Я обязан только делиться с полицией информацией, которая имеет отношение к расследованию преступлений.

Посетители начали тихо переговариваться по-китайски.

– Тогда мы сообщим о вас в полицию! – наконец торжественно изрек Чен.

– Сообщите о чем? – опешил я.

– О том, что вы встречались с Синтией накануне ее смерти. Полиция обязана об этом узнать.

– Да на здоровье. Вот только мне интересно, как вы сами об этом узнали? Синди говорила, что не общается со своими родными.

И снова последовало длительное совещание на китайском. Периодически мужчины бросали в мою сторону оценивающие взгляды. Я пихнул под столом Гэри, который, кажется, окончательно уверился, что имеет дело с живодерами, потому что закрыл морду лапами.

– Мистер Стин, – наконец заговорил толстый. – Вы же частный детектив?

– Так написано на моей двери.

– И, как мы думаем, Чен Гуаньбин наняла вас для какой-то работы.

– Вполне возможно.

– Скажите, вы выполнили эту работу?

– Нет, – признался я.

– А сейчас у вас есть текущее дело?

– Ничего стоящего.

– Тогда мы бы хотели вас нанять.

– Нанять? Для чего?

– Чтобы вы доказали невиновность моего сына Линя Синчуна. Его арестовали и предъявили обвинение в убийстве Гуаньбин. Но мой мальчик этого не делал!

Глава 13

– Расскажите все по-порядку, – предложил я.

– Сяо11 Синчун и Гуаньбин были помолвлены, – начал мистер Линь.

Я вспомнил, что Синди рассказывала эту историю иначе. Договорной брак между детьми двух старых деловых партнеров, в который сами дети не собирались вступать. Во всяком случае Синди точно не считала помолвку настоящей. Но пока я решил не спорить с потенциальными клиентами. Зато решил на корню пресечь эту китайскую путаницу с именами.

– Мне будет намного проще, если вы будете называть ваших детей их американскими именами. Сяо и что-то там еще это…

– Эван, – выдавил из себя Линь. – На самом деле его зовут Синчун.

– Хорошо, давайте остановимся на Эване. А мисс Чен путь будет Синтией, если вам так не нравится имя, которое она сама для себя выбрала.

Ее отец вновь поджал губы.

– Синтия… была трудной девушкой. Своевольной, как ее мать. Она сбежала в Лос-Анджелес, сменила имя и отказывалась возвращаться. Мы обсуждали эту ситуацию с Сяо Синчуном и Лао12 Линем. Эван не хотел отказываться от Синтии. Он считал, что ей нужно время, чтобы… побороть искушения юности. Прошло почти три года. Мы снова встретились с астрологом и выбрали подходящую дату для свадьбы. Эван поехал в Лос-Анджелес, чтобы серьезно поговорить с Синтией и объяснить, что она должна вернуться в семью и выполнить свое предназначение. Ее брат, мой старший сын, с которым она продолжала переписываться, дал Эвану адрес квартиры, где она жила и работала с другими девушками. Эван приехал в Лос-Анджелес три дня назад. Остановился в гостевом доме «Зеленый дракон» в Китайском квартале, которым владеют наши давние друзья. Он как раз направлялся к Синтии, когда увидел, что она выходит из своего дома и направляется к вам на автобусе.

– Мой сын решил проследить, куда направится его невеста, – продолжил Линь. – Он проследовал за ней до этого здания, но не мог увидеть, в какой именно из офисов она зашла. Тогда он припарковал машину и стал ждать. Когда Синтия вышла, он посигналил ей и предложил отвезти обратно до ее дома. По дороге она сообщила, что ходила к частному детективу, но отказалась назвать причину этого визита. Они поругались. Синтия совершенно не желала прислушиваться к голосу разума. Она даже отказалась пустить Эвана в свою квартиру. Эту ссору слышали ее соседки по этажу.

– И что он тогда сделал?

– Уехал к себе. Эван был очень расстроен. На следующий день он пытался звонить Синтии, чтобы уговорить ее прийти в «Зеленый дракон» и поговорить в спокойной обстановке. Но ее коллеги отказывались звать ее к телефону, объясняя, что им нельзя пользоваться им в личных целях. Наконец Синтия ему перезвонила. Она согласилась с ним встретиться. Сказала, не может уйти с работы, потому что ее очередь дежурить, но вечером ее соседки по квартире отправятся развлекаться, и в это время он может прийти и с ней поговорить, если не будет отвлекать ее от приема звонков.

– И Эван?

– Конечно, он пришел. К девяти вечера, как они и договорились. Они проговорили около часа. То есть, наверное, меньше, потому что, по словам Эвана, Синтия постоянно отвечала на звонки и переключала кнопки между четырьмя телефонами, стоящими на ее рабочем столе. И ему удалось убедить Синтию перестать дурачиться и вернуться домой, чтобы выйти за него замуж!

– Что?

– Мой сын говорит, что они пришли к согласию. Синтия сказала, что на следующий день она сообщит хозяйке о своем уходе, соберет вещи и позвонит Эвану в «Зеленый дракон», чтобы он за ней приехал. Сын сам сообщил мне об этом на следующее утро по телефону, а я тут же побежал сообщить радостную весть Лао Чену.

– Как я понимаю, вместо этого в «Зеленый дракон» явилась полиция.

– Да, – Линь склонил голову. – Они арестовали Эвана на глазах у всей общины. Какой позор. Девушки из этого дома рассказали о ссоре накануне и о том, что Эван целый день звонил Синтии. В полиции решили, что он прокрался в дом вечером и убил ее в приступе ревности, потому что она ему отказала. В комнате нашли его отпечатки пальцев. Но ведь они и должны там быть, ведь он провел с Синтией около часа! Полицейские ничего не хотели слушать. Как только Эван признался, что был в квартире вечером, его немедленно отправили в камеру. Затем они допрашивали его много часов и требовали, чтобы он признался в убийстве. Эван сам попросил их сообщить обо всем мне и мистеру Чену. Когда мы приехали в Лос-Анджелес, оказалось, что слушанье по залогу уже состоялось, и Эвана отправили в тюрьму. Естественно, мы наняли ему лучшего адвоката…

– Китайского? – спросил я.

– Роберта Шустера из «Шустер, Огэй и Макнамара», – бесстрастно заявил Чен. – Я также как и господин Линь ни на секунду не поверил, что Эван мог причинить вред моей дочери. Он исключительно порядочный молодой человек, преданный сын и должен был стать наилучшим мужем для Синтии. Их брак был предрешен на небесах. Думаю, моя дочь в конце концов это поняла, но оказалось слишком поздно…

Морщинистое лицо Чена перекосилось от страдания. Затем он овладел собой, вновь расположив складки вокруг рта и носа в строгой геометрии, и вынул из внутреннего кармана черного пиджака чековую книжку.

– Назовите необходимую сумму, мистер Стин. Можете не считаться с расходами. Я заплачу любые деньги, чтобы покарать истинного убийцу моей дочери.

Глава 14

Когда китайские джентльмены ушли, я повертел в руках чек и подмигнул Гэри.

– Да, я знаю, мы не любим дела об убийствах, – сообщил я собаке. – Во-первых, из-за подобной мелодрамы. Это свойственно людям, тебе не понять. Мы, люди, иногда хотим, чтобы и наши собаки были такими. Сочиняем истории о том, как верный пес выследил убийцу своего хозяина и вцепился ему в горло. Но мы-то с тобой знаем, что он скорее утешится сахарной косточкой. Во-вторых, копы жутко не любят, когда кто-то вмешивается в их работу. И потом – вдруг Эван Линь и правда это сделал? Хороший мальчик, преданный сын, добрый друг, каким его считала Синди. Когда столько лет ходишь по струнке, легко потерять над собой контроль.

Я поднял трубку и набрал номер своего старого приятеля лейтенанта Вэла Крэддока, который за полгода, что мы не виделись, совершил очередной карьерный скачок – он был переведен в отдел убийств Центрального Бюро, отвечающего за деловой центр и восточный Лос-Анджелес. Ходили слухи, что в лос-анджелесской полиции планируется организовать единый отдел убийств и ограблений, который занимался бы исключительно резонансными делами, и я не сомневался, что Вэл будет одним из первых кандидатов, чтобы возглавить там одно из подразделений. Не сказать, чтобы мой друг был гениальным сыщиком, но он умел играть по правилам.

В его работе даже самый ушлый комар не нашел бы щелочки, чтобы подточить свой нос. Вэл не допускал ни малейшего отклонения от процедур, тщательно составлял все отчеты, а в делах, отданных в прокуратуру, как правило, содержались железобетонные доказательства.

Я не был уверен, что убийство телефонистки-китаянки, совершенное ее парнем из чайнатауна Сан-Франциско в припадке ревности, попадает под определение «резонансных», но если есть малейшие сомнения в вине Эвана Линя, то мне хотелось бы, чтобы Вэл первым о них услышал.

– Какие могут быть сомнения? – промычал Вэл с набитым ртом, когда мы встретились за ленчем в ирландской таверне «Шинангэнс» в районе Марина дель Рей. Место на этот раз выбирал я, а к этой таверне я прикипел пару месяцев назад, потому что меня охотно пускали туда с Гэри, а повар даже специально складывал для него в отдельную миску обрезки.

Название было говорящим13. Хотя только в Лос-Анджелесе я знал не менее пяти ирландских пабов с подобным именем, но сейчас мне показалось оно символичным.

– Почему ты опять влез в безнадежное дело? Черт, я обещал Долорес не пить пива и сесть на диету. Она говорит, что мне скоро потребуется перешивать парадную форму.

Долорес была очередной амбициозной подругой Вэла, на которую у него были самые серьезные виды.

– Меня наняли.

– Родственники парня? Ну-ну.

– Нет, отец жертвы. Мистер Чен. Он не верит, что Эван Линь мог убить его дочь.

– Да ладно?! Во дает. Чертовы китайцы. То есть не обижайся.

– Я не обижаюсь.

– Ну, они держатся своих, ясное дело. Конечно, им легче думать, что девчонку задушил какой-то ужасный маньяк из Лос-Анджелеса, а не ее собственный жених, который приехал аж из самого Фриско, чтобы закатить скандал. Кстати, все ее товарки говорят, что девчонка не собиралась за него замуж. Она мечтала о работе на радио и вроде бы успела завести какого-то хахаля из белых.

– А Синди Чен была задушена?

– Да. Но вначале ее избили. Телефонной трубкой. У нее здоровые гематомы на черепе, разбит нос, выбиты зубы. Эти трубки из бакелита весьма тяжелые. Уже когда она лежала на полу, ее ударили несколько раз ногой в живот. Когда мы арестовали Линя, на нем были такие остроносые итальянские туфли, парень вообще довольно пижонистый. Док сказал, что синяки на ребрах и животе мисс Чен соответствуют. Потом он, видимо, понял, что натворил, и решил заставить девушку замолчать навсегда. Поэтому накинул ей на шею телефонный провод и задушил. Сам понимаешь, ее смерть не была легкой.

– Отпечатки Линя есть на телефонной трубке?

– Нет. Он ее протер. Судя по всему парень еще и вымыл руки, потому что следы крови обнаружены в раковине.

– Однако он все равно ухитрился наследить в квартире.

– Да, мы обнаружили его пальчики на чайной чашке и на подлокотниках кресла, в котором он сидел.

– Странно получается. Вытер орудие убийства, но забыл про то, что пил с жертвой чай.

– Всякое случается в таком состоянии. Мозги начинают криво работать, сам знаешь. Наверняка Линь не собирался изначально убивать мисс Чен. Он пришел к ней в очередной раз качать права и требовать вернуться. Вначале они мирно беседовали за чаем, потом снова начали ссориться. Учти, девушка продолжала работать, она отвечала на звонки и наверняка игнорировала выпады своего жениха. Может быть, потребовала, чтобы он ушел. Это стало последней каплей. Он выхватил у нее из рук телефонную трубку и ударил по голове, а потом по лицу. Когда мисс Чен упала на пол, начал пинать ногами. Знаешь, нельзя столько времени водить жениха за нос, особенно китайского. Мы послали запрос в полицию Сан-Франциско, вдруг этот Эван Линь состоит в каком-нибудь тонге14.

– Не забывай, я лично разговаривал с Синди Чен за сутки до ее гибели. Она утверждала, что ее отношения с Эваном исключительно дружеские, они знакомы с детства, он занят в бизнесе своего отца. И речи не шло о какой-то криминальной истории или бешеной ревности.

– Красивым девушкам всегда кажется, что парни у них с рук едят. А мисс Чен, судя по всему, была милашкой на китайский манер. По телу в морге этого, конечно, уже не скажешь, но я видел семейную фотографию у нее в комнате. Она с родителями и братьями в традиционных нарядах. И ее соседки утверждают совсем иное. По поводу отношений мисс Чен и Линя. Пара кричала на повышенных тонах на площадке у лестницы. Правда, в какой-то момент они перешли на китайский, поэтому никто не может точно передать содержание беседы. Но когда управляющая конторы вышла на шум из своего офиса, она увидела, что мисс Чен вбежала в квартиру и захлопнула дверь перед носом мистера Линя. Управляющая, мисс Плоткин, потребовала, чтобы Линь немедленно удалился, пригрозив вызвать полицию.

– То, что другим кажется ором и руганью, на самом деле может быть мирной китайской беседой. Помню по работе в патруле. Это как с итальянцами. Они кричат «ла донна миа» и «корпо де дио» так, будто сейчас перережут друг другу глотки, а на самом деле просто выясняют, что готовить на ужин. А что говорит сам подозреваемый?

– Он стоит на своем. Мы даже вызвали ему китайского офицера, подумали, вдруг с земляком парень разговорится. Но он по-прежнему утверждает, что мисс Чен согласилась вернуться с ним в Сан-Франциско на следующий день, и он спокойно ушел из квартиры около одиннадцати часов вечера, а хозяйка сама закрыла за ним дверь. Он никого не встретил на лестнице, так что слова его подтвердить некому. По словам патологоанатома, убийство произошло от десяти до половины двенадцатого. Именно в это время соседки жертвы обнаружили тело. Они вернулись после ужина и танцев. Управляющая, мисс Плоткин, утверждает, что ее сотрудницы должны быть дома не позже одиннадцати, но по сути за этим никто не следит. И еще им нельзя устраивать в квартирах вечеринки и приглашать кавалеров. Но это тоже… мисс Плоткин возмущенно заявила, что она не в состоянии обходить все квартиры. Если откуда-то будет раздаваться громкая музыка или управляющая увидит мужчину, крадущегося с утра пораньше, девушка будет оштрафована. Или уволена, если такое повторится. Швейцара в доме нет. Следить некому.

– А кто-нибудь слышал шум борьбы?

– Нет. Или не обратили внимания. Большинство квартир заняты такими же секретаршами. У всех звонят телефоны, многие пользуются специальными наушниками. Те, кто не дежурят, как правило, проводят вечера вне дома. Это старый доходный дом без лифта и прочих удобств на Клей-стрит недалеко от «Энджелс Флайт»15. Узкое здание, втиснутое между такими же. Всего пять жилых этажей, на этаже по две квартиры. Семь из них заняты телефонистками, также есть офис на цокольном этаже, где хранится бухгалтерия и документация фирмы. Здание скоро снесут в рамках программы перестройки Банкер-Хилл, так что компания доживает последние месяцы. Мисс Плоткин говорит, что они будут переходить на новый формат работы с современными коммутаторами, начнут оказывать «многофункциональные секретарские услуги», что бы это ни значило.

Я с огорчением вздохнул. Возможно, в ближайшем времени мне снова придется задуматься о постоянной секретарше или купить одно из этих записывающих устройств, о которых рассказывала Синди.

– Дома там расположены близко через улицу. Может, кто-то видел нападение из окна напротив?

– К сожалению, нет. Здание на другой стороне улицы все расселено, там остался только книжный магазин на цокольном этаже и антикварная лавка, их владельцы все еще торгуются с городом. Но они закрываются в шесть вечера. Кстати, хозяин антиквариата довольно наблюдательный старик. Клиентов у него почти нет, там в основном одна рухлядь, которую он еще не вывез, так что у него других дел нет, кроме как целыми днями пялиться на девушек, выходящих из дома напротив. Он их всех запоминает, если не по именам, то по внешности. Говорит, что в день смерти «маленькая китаянка» выходила на улицу дважды. Один раз на ленч в кафе на углу, а второй раз она выбежала из подъезда и припустила с такой скоростью, будто опаздывала на почту.

– На почту?

– Да. Он так решил. Там есть на углу почтовое отделение, оно закрывается в четыре часа дня. Может, послала открытку приятельнице на день рождения. Послушай, я понимаю, ты ищешь лазейку для своего клиента. Мол, он оставил невесту в добром здравии, а сразу после его ухода в дом проник грабитель или маньяк, который забил девушку до смерти и задушил телефонным шнуром. Но таких совпадений не бывает. Откуда грабителю знать, что она будет одна в квартире. Даже если он следил за ней с улицы, по самому дому видно, что красть у обитателей нечего. И кстати, следов сексуального насилия не обнаружено. Хотя наша мисс Чен явно не была девственницей. Еще один аргумент против мистера Линя. Пока он ждал ее у алтаря, девчонка успела завести любовника.

– А что со звонками?

– Что с ними?

– Ты говоришь, что Синди Чен разговаривала с клиентами по телефону, когда Эвану это надоело и он начал избивать ее телефонной трубкой. Служба зафиксировала прерванный разговор? Может, клиент на другом конце провода что-то слышал?

– Нет, мы проверили. Последний принятый звонок зафиксирован в 21.43. От некоего Рональда Ньюгейта из Санта-Аны, который просил мистер Гэвискомба связаться с ним как можно скорее. Мистер Гэвискомб пользуется услугами этой телефонной службы, однако когда мисс Чен перезвонила ему на домашний номер, никто не взял трубку. Мы нашли Гэвискомба и уже опросили. Ничего интересного, он часто ведет дела поздним вечером, но в эти дни уезжал к сестре на побережье. Как ты сам, думаю, знаешь, преимущества этого сервиса в том, что он круглосуточный. Кто-то всегда дежурит у телефона. Однако управляющая сказала, что после десяти вечера поступает не так много звонков до шести утра, когда просыпается Восточное побережье.

– Значит, мисс Чен приняла звонок без четверти десять. Потом попыталась перезвонить клиенту. А потом – тишина?

– Коммутатор зафиксировал еще один входящий звонок в квартиру. В 23.19. Но никто не взял трубку. Видимо, к этому времени мисс Чен была уже мертва.

– Или этот звонок спугнул настоящего убийцу.

– Ты всерьез собираешься искать мифического грабителя? Которого никто не видел? Проникшего в квартиру сразу после ухода Эвана Линя, хотя на двери нет следов взлома? Побойся бога, Дуг. Даже адвокат подсудимого поднимет тебя на смех.

– Злоумышленник мог следить за зданием. Увидеть, как входит и заходит Линь. Потом подняться наверх и позвонить в дверь. Синди могла решить, что ее жених что-то забыл, если это произошло через несколько минут после его ухода, и открыть дверь.

– Значит, он пришел не просто так, а с целью убить мисс Чен. Но зачем?

– Я не знаю. Послушай, да, у нее был парень. Некий Аксель Ферсен, сбежавший два месяца назад. Мисс Чен обратилась ко мне, чтобы я его разыскал. Насколько я мог выяснить, парень занимался какими-то финансовыми махинациями.

За вторым бокалом пива я рассказал Вэлу о том, что мне удалось выяснить о деятельности Акселя Ферсена. Потом извлек из внутреннего кармана пиджака портрет, нарисованный Синди. Вэл внимательно изучил набросок.

– Красавчик. Неудивительно, что она на него клюнула. Но почему ты думаешь, что исчезновение этого Ферсена связано с убийством мисс Чен?

– Предчувствие. Судя по записям из блокнота Синди, она не могла не понимать, что связалась с мошенником. Однако все равно стремилась его разыскать. Может, девушка рассказала мне далеко не все, что знала о делах мистера Ферсена. Ты можешь поднять записи конторы, чтобы получить список его клиентов и их сообщений. Также проверить, не обращался ли кто-то в полицию с жалобой на него и «Коул Инвестментс». Возможно, кто-то из разозленных вкладчиков разузнал о связи Ферсена с Синди и решил, что она знает, где он скрывается с украденными деньгами.

– Ммм. – Вэл задумчиво повалял по тарелке недоваренные картофелины, выловленные из жаркого. – Я попробую разузнать насчет этого Ферсена. Приходи завтра в центральное управление, мы снимем копию с его портрета. Если он, конечно, правдив.

– Неплохо бы также проверить больницы и морги. Вдруг мистер Ферсен не успел далеко убежать. Люди способны на все, когда их лишают честно заработанных денег.

Глава 15

Вэл покинул меня в задумчивом и недовольном состоянии. Он-то был уверен, что дело закрыто и передано в прокуратуру. Я же попросил у бармена телефон, чтобы связаться с Бобом Шустером и договориться о свидании с Эваном Линем в тюрьме.

Боба я знал хорошо. Хотя ему уже шел седьмой десяток, он по-прежнему проводил дни на слушаньях в уголовном суде и готов был сражаться до последнего за каждого клиента. Мой друг Монти Фостер некоторое время назад устроился в его фирму младшим адвокатом и надеялся со временем дорасти до партнерства. Я знал, что на Шустера работает целая контора первоклассных частных детективов, но он очень обрадовался, когда я рассказал ему историю о Акселе Ферсене.

– Не думаю, что мистер Линь убийца, – заявил мне Шустер, когда на следующее утро мы ехали с ним в его автомобиле в окружную тюрьму. – Я уже почти сорок лет занимаюсь этой практикой, почти всегда могу определить, когда клиент мне врет. Юный Эван не из таких. Кажется, он до сих пор не может поверить, что все это происходит с ним наяву. А ты что думаешь, Монти?

Адвокаты расположились на переднем сидении «Кадиллака» Шустера, чтобы моему другу было удобно втянуть свой протез и костыль. Мы познакомились с Фостером, когда оба служили на флоте во время Второй мировой. Осколком снаряда ему оторвало ступню и руку, но инвалидность только подтолкнула его к тому, чтобы после демобилизации закончить колледж, а потом и юридическую школу. В отличие от меня. После войны я не вернулся в Гарвард, а поступил в полицию. Потом и оттуда ушел, когда окончательно осознал, что я не командный игрок и не хочу во всем следовать правилам.

– Не знаю, босс, – рассудительно ответил Монти. – Мистер Линь мог быть в стельку пьяным и ничего не помнить. Китайцы быстро пьянеют и мгновенно слетают с тормозов.

– Владелец «Зеленого дракона» утверждает, что мистер Линь уехал от него в половину десятого вечера после ужина, он был в приподнятом настроении и совершенно трезв. Мистер Линь вообще не употреблял спиртного, мог только иногда выпить банку пива.

– Китайцы, – флегматично пожал плечами Монтгомери. – Скажут что угодно ради своих.

Он не был расистом, а просто говорил о том, что знал сам. Когда Монти был ребенком, его отец насмерть забил жену топором в состоянии сильного опьянения, а потом уверял, что ничего не помнит. В конце 20-х судье это показалось смягчающим обстоятельством, так что папаша Фостер в итоге отделался пятью годами тюрьмы.

Боб Шустер добился того, чтобы Эвана Линя привели в отдельную комнату для свиданий.

Юноша показался мне очень юным, почти подростком. Он был также высок, как отец, но очень худощав, из воротника тюремной рубашки торчала цыплячья шея. Хотя он явно не брился несколько дней, лишь несколько волосков пробились на округлом подбородке. Темные глаза казались огромными из-за сильных линз в круглой металлической оправе.

– Меня зовут Дуглас Стин. Я тот самый частный детектив, к которому Синди ходила за день до убийства. Мистер Чен и ваш отец наняли меня, чтобы я помог вам выпутаться из этой передряги.

Линь несколько минут подозрительно меня разглядывал, а потом заговорил по-китайски.

– Извините. Ни слова не понимаю. Может, среди моих предков и были азиаты, но в нашей семье не принято об этом вспоминать.

Юноша замкнулся в себе и принялся о чем-то мучительно размышлять.

– Мистер Линь, – начал Шустер.

– Подождите, – парень поднял руку. – Вы не могли бы нас оставить? Я хочу поговорить с мистером Стином наедине.

Адвокаты переглянулись и вышли из комнаты.

– Вы и правда Дуглас Стин? – спросил Эван.

Я достал из кармана свою лицензию и водительские права.

– Понимаете, я же вас не знаю в лицо, – нервно сказал Эван. – Вдруг это очередная полицейская провокация. Почему Синди обратилась именно к вам?

– Я много лет являюсь клиентом их секретарской службы. У нас сложились довольно неплохие отношения… по телефону.

Эван кивнул.

– У вас есть… животное?

– Да. Бордер-спаниель по имени Гэри. Мне пришлось оставить его дома. В тюрьму с собаками не пускают.

– Синди рассказала мне про собаку. Вообще-то она с детства боится собак… то есть боялась. Но этот пес ей понравился. Ей показалось, что он внимательно ее слушал.

Кажется, я прошел проверку.

– Почему вы поссорились по дороге к ее дому?

– Мы не ссорились, – устало махнул рукой Эван. – Ну, то есть мы просто спорили. Синди… поставила меня в довольно сложное положение. Я пытался урезонить ее, но она как будто обезумела. Что-то кричала про своего Акселя, говорила, что они начнут новую жизнь вместе…

– Она рассказала вам про Акселя Ферсена?

– О, да. Как я понял, он наобещал ей с три короба. Сами понимаете, я не мог рассказать об этом нашим родителям. Не знаю, что расстроило бы мистера Чена больше – что его дочь убили или что она встречалась с каким-то белым проходимцем.

– Но вы все равно собирались жениться на Синди?

Эван помолчал.

– Синди вам обо мне рассказывала? – наконец спросил он.