Всегда на твоей стороне

Пролог

Ещё один оргазм. Ещё одна ложь. И горькое осознание: эта ночь должна стать последней.

Моё тело всё ещё вибрировало, сладкие отголоски удовольствия, словно тонкие электрические импульсы, пробегали по коже. Но внутри, там, где ещё мгновение назад бушевало пламя страсти, уже разрасталась холодная, бездонная пустота. Я перекатился на спину, закинул руку за голову и закрыл глаза.

В густой тишине, как в вакууме, с оглушительной отчётливостью звенели мои мысли, каждая из которых – укол острой иглы в сердце. Сколько ещё я смогу выносить эту фальшь, этот бесконечный, изматывающий спектакль для публики?

– Кайл, ты спишь?

Я открыл глаза и посмотрел на Джину. Она лежала рядом, нагая, прикрытая лишь тонкой простынёй из египетского хлопка, её тёмные волосы рассыпались по подушке. В полумраке спальни, освещённой лишь мягким светом ночника, её кожа казалась фарфоровой, почти прозрачной.

Чёрт возьми, до чего же красивая женщина. И до чего же чужая.

– Нет, не сплю. Просто задумался.

Джина приподнялась на локте, её высокая, упругая грудь соблазнительно колыхнулась. На её лице, обычно таком безмятежном, мелькнула тень беспокойства.

– О чём?

– О нас. – я посмотрел ей прямо в глаза, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и ровно, хотя внутри всё сжималось от предчувствия неизбежного, тяжёлого разговора. – О том, что нам нужно серьёзно поговорить.

Джина резко села, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Этот жест… я видел его уже сотни, тысячи раз. Он был таким же привычным, как восход солнца, как биение её сердца. Она всегда так делала, когда нервничала, когда чувствовала себя уязвимой, когда пыталась спрятаться от правды, забиться в свой маленький, защищённый мир.

Но в нашей публичной жизни, в блестящем мире, который мы создали, таким моментам не было места. Мы виртуозно играли свои роли: я, Кайл Рид, миллиардер, владелец строительной компании RCH, и она – Джина Морган, роскошная, востребованная фотомодель с обложек глянцевых журналов, с ангельским лицом и телом богини. Мы идеальная пара для светских раутов, для показательных благотворительных мероприятий и бесконечных гламурных вечеринок сливок общества. Блестящий, безупречный, ослепительный фасад, за которым скрывалась пропасть отчуждения.

И долгое время это устраивало нас обоих. Без зазрений совести мы могли погружаться в свои дела, зная, что другой не обидится, не закатит сцену ревности, не потребует невозможного – любви. Но что-то надломилось. Незаметно, как тонкая, почти невидимая трещина на идеально отполированной поверхности нашего идеального, вылизанного мира.

Я устал от мимолётных связей, от фальшивых улыбок, от льстивых комплиментов и пустых, ничего не значащих разговоров. Мне хотелось тепла, настоящей, глубокой, всепоглощающей близости, семьи… Просыпаться утром не в одиночестве, а в объятиях любимой женщины, чувствовать её тепло, вдыхать аромат её волос. Я мечтал о детском смехе, который наполнил бы этот дом жизнью, о топоте маленьких ножках, о топоте маленьких ножек, о тёплых, доверчивых объятиях маленьких ручек. Но как найти настоящую любовь, как поверить в неё в этом прогнившем насквозь мире, где всё продаётся и покупается? Где ценность человека измеряется толщиной кошелька и количеством нулей на банковском счёте?

Эти мысли, как заноза, снова и снова впивались в моё сознание. Они терзали меня не первую неделю, но сегодня боль стала особенно острой. В памяти вновь и вновь всплывал образ другого мужчины – того, кого Джина действительно любила.

Я знал о нём всё: небогат, простой фотограф, фрилансер, живёт в крошечной квартирке на окраине города, ездит на старом, разбитом пикапе. Он не мог дать ей и десятой доли того, что давал я – роскоши, беззаботной жизни, бриллиантов, путешествий на частном самолёте, блеска софитов, всего этого мира, который лежал у её ног благодаря мне.

Но она всё равно не отпускала его. Потому что это была настоящая любовь. Искренняя, чистая, как глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере гламура и фальши. Джина цеплялась за эту любовь, как за спасательный круг. И я… не мог осуждать её за это. Наоборот, где-то в глубине души, даже завидовал ей.

Я часто ловил себя на мысли – что нужно поговорить с Джиной начистоту – но всегда отступал. Страх потерять даже иллюзию близости, призрак отношений сковывал меня. Возможно, именно это удерживало меня от откровенности. И эти яркие, мучительные картинки: её ослепительная улыбка на гламурных вечеринках, её рука в моей, наши совместные поездки, встречи поздней ночью, её горячее, страстное тело в моих объятиях…

– Что-то не так? – спросила Джина наконец, нарушив затянувшееся молчание. В её голосе уже явственно слышалась нервозность. Она резким, почти судорожным движением откинула волосы с лица. Ещё один признак её волнения.

– Джина, не надо. Не притворяйся. – я вздохнул и посмотрел на неё. – Да, нас обоих всё устраивало. Но, скажу честно, мне это всё надоело.

– Что ты имеешь в виду? – она побледнела, и её глаза широко распахнулись.

– Я знаю, что у тебя есть другой мужчина, которого ты действительно любишь.

Кровь отхлынула от её лица, оставляя после себя мертвенную бледность. Глаза широко распахнулись, губы задрожали. Тщательно выстроенная маска равнодушия и безразличия рассыпалась на мелкие осколки, обнажив глубоко спрятанный страх. И… что-то ещё. Вину? Сожаление? Или, может быть… облегчение?

– Откуда…? – прошептала она, но тут же осеклась, кусая губы.

– Скажем так, когда двое людей из высшего общества находятся вместе, к ним приковано слишком много внимания. – я горько усмехнулся. – Как ты думаешь, это честно по отношению к нему?

– Прости, Кайл, я… – слёзы заблестели на её ресницах, готовые вот-вот пролиться. – Я… хотела… сказать… – слова прерывались всхлипами, она судорожно пыталась вдохнуть, но воздух застревал в горле, превращаясь в рваные вздохи.

Я молчал, наблюдая за ней. В этой её беззащитности, в этих слезах было что-то настоящее, искреннее, чего я не видел в ней раньше, за все эти годы нашей фальшивой идиллии.

– Я понимаю. – мой голос был ровным, спокойным, хотя внутри меня бушевал ураган. – Но думаю, нам не стоит больше продолжать эту комедию.

– Ты… прав. – еле слышно прошептала она, опустив голову.

Её силуэт, очерченный холодным лунным светом, казался хрупким и беззащитным. Она быстро, почти судорожно, начала собирать разбросанную по комнате одежду – шелковое платье, кружевное бельё, туфли на высоких каблуках – натягивая её на себя с какой-то отчаянной поспешностью. Каждое её движение отдавалось во мне тупой, ноющей болью.

Закончив одеваться, Джина направилась к двери, словно привидение, скользя по дорогому персидскому ковру. На пороге она остановилась обернувшись. Горькая, полная невысказанной боли усмешка искривила её губы.

– Из нас вышла прекрасная пара, Кайл. – произнесла она тихо, с едва уловимой хрипотцой в голосе, но я отчётливо услышал тоску и сожаление. – Жаль, что мы оба выбрали не любовь. А работу.

Дверь бесшумно закрылась за ней. Тишина, последовавшая за её словами, была оглушительной. И теперь, когда Джина ушла, я по-настоящему осознал, насколько пуста и холодна эта комната и моя жизнь.

Я провёл рукой по лицу, пытаясь отогнать наваждение, но гнетущее чувство только усиливалось. В поисках хоть какого-то облегчения я встал с кровати и подошёл к балкону. Распахнул настежь панорамное окно, жадно вдохнул прохладный ночной воздух.

Внизу расстилался Сиэтл, холодный и безразличный, как и всё вокруг. Мириады огней, обычно такие завораживающие, сейчас казались лишь иллюзией тепла, обманчивым блеском. Город, который никогда не спит, сегодня выглядел особенно чужим, враждебным. Но даже в его холодных венах пульсировал поток жизни.

Бесконечный поток машин, спешащие куда-то люди… Глядя на них сверху, я вдруг ощутил странное родство. Они казались такими же одинокими, потерянными, как и я. Мы все носим маски, прячем истинные чувства за фасадом уверенности и успеха, боясь обнажить свою уязвимость, потребность в любви. Как и Джина, я выбрал карьеру, власть, деньги. Построил собственную империю. Успех? Да, я достиг его. Но какой ценой?

И вот теперь, стоя на вершине этой империи, наедине с самим собой, под безразличным взором ночных звёзд, я понял, что этот успех – лишь пиррова победа. Насколько ничтожны все эти роскошные апартаменты, дорогие машины, счета в швейцарских банках без кого-то, с кем можно разделить этот мир. Без кого-то, кто смог бы заглянуть в мою душу и увидеть там не миллионера Кайла Рида, а просто человека, жаждущего тепла, понимания и любви.

Волна усталости накрыла меня с головой. В висках запульсировала тупая боль, ставшая уже почти привычной спутницей за последние месяцы. Стресс, бесконечная гонка за призраком успеха в этом шумном городе… казалось, вот-вот сведут меня в могилу. И в этот момент я отчётливо осознал: нужно что-то делать, что-то менять, чтобы вырваться из этого замкнутого круга. Но что? Ответа пока не было

С тяжёлым вздохом я вернулся в комнату, с силой захлопнул балконную дверь. Машинально взял с прикроватной тумбочки таблетку тайленола, запил водой, не чувствуя ни вкуса, ни облегчения. Рухнул на простыни, всё ещё хранящие слабый аромат Джины – жасмин и ваниль. Закрыв глаза, попытался представить себе другую жизнь, в которой есть место не только для успеха, но и для любви, для тепла, для простого человеческого счастья. Но мысли путались, рассыпались на бессвязные обрывки. Измученный, я провалился в тревожный сон, надеясь, что утро принесёт хоть какую-то ясность.

Глава 1. Кайл

– Нет, это просто немыслимо! – папка с документами выскользнула из моих пальцев и шлёпнулась на стол, глухо ударившись о полированное дерево. Завышенные цены, откровенно низкопробные материалы – эта компания не просто пыталась меня обмануть, она нагло играла со мной, как с наивным школьником. Волна раздражения захлестнула меня, сдавливая горло тугим узлом.

С такими поставщиками мой новый отель, развалится ещё до того, как распахнёт свои двери для первых гостей.

Я откинулся на спинку итальянского кожаного кресла, сделанного на заказ, наслаждаясь его прохладой, которая приятно контрастировала с жаром, тлеющим внутри. Кристально белая рубашка слегка натянулась на плечах, когда я сложил руки на груди. Закрыл глаза всего на мгновение, позволяя себе эту краткую передышку – не для того, чтобы успокоиться, а чтобы сфокусироваться. Цифры, чёрные на белом, продолжали извиваться перед внутренним взором, но я уже не чувствовал раздражения. Только холодный расчёт.

Мысли лихорадочно метались, в поисках варианта решений проблемы. Эта сделка, задуманная как выгодное вложение, грозила обернуться не просто неприятностью, а настоящей катастрофой, угрожающей не только новому проекту, но и репутации всей моей гостиничной империи. А я не привык проигрывать. И уж тем более – быть обманутым.

Резкий стук в дверь рассёк напряжённую тишину кабинета. Глаза распахнулись, и взгляд метнулся к часам Rolex на моём запястье. Кто бы это ни был, он выбрал крайне неудачное время для визита. Раздражение, которое я с таким трудом пытался подавить, вновь вспыхнуло с новой силой. Сжав челюсти так, что заскрипели зубы, я процедил:

– Войдите.

В ожидании я обвёл взглядом свой кабинет – не просто помещение, а отражение моего безупречного вкуса и власти. Каждый предмет здесь, от тяжёлых шёлковых портьер до антикварной хрустальной чернильницы на столе, намекал на моё состояние и влияние в мире гостиничного бизнеса. Огромные панорамные окна открывали захватывающий вид на город, раскинувшийся подо мной. Два массивных стеллажа из тёмного дерева, до отказа заполненные документами – история грандиозных проектов, многомиллионных контрактов, бесчисленных побед. В дальнем конце комнаты, у стильного серого диванчика с низким столиком из закалённого стекла и парой удобных кресел, обычно проходили деловые встречи, которые иногда, впрочем, плавно перетекали в неформальные, но не менее важные беседы.

Но сейчас всё это великолепие и атмосфера роскоши, казалось, теряла своё значение перед проблемой, которая нависла надо мной, словно дамоклов меч, и требовала немедленного, эффективного решения.

Дверь распахнулась с характерным щелчком, и на пороге возник Тобиас, мой младший брат, владелец престижной сети ресторанов LaVue. Строгий чёрный костюм безупречного кроя подчёркивал его атлетическую фигуру, а на губах играла привычная ухмылка, предвещавшая либо заманчивое предложение, либо очередную порцию братских подколок.

– Какие люди! – произнёс я, насмешливо приподняв бровь. – Привет, большой босс.

– Рад, что ты ещё не потерял чувство юмора. – усмехнулся Тоби, подходя ближе с непринуждённой грацией, присущей ему с детства.

– Ну, извини, что я не настолько серьёзный и вынужден работать за двоих. – улыбнулся я, поднимаясь навстречу брату и крепко обнимая его, дружески похлопывая по спине.

– Главное, не перестарайся. – парировал он, устраиваясь на стуле напротив меня. Его взгляд скользнул по разбросанным по столу документам, и ухмылка стала чуть менее беззаботной.

– Кстати, я собирался заехать к тебе и поздравить с победой. «Лучший ресторан США» – это серьёзно! – произнёс я с искренним восхищением, которое всегда испытывал, говоря об успехах Тоби. – Отец бы гордился тобой.

Улыбка брата на мгновение померкла, уступив место грустной тени.

– Нами… – тихо поправил он. – Папа бы гордился нами обоими, Кайл.

Его слова вызвали волну тёплых воспоминаний. Отец… Его образ, такой живой и сильный, на миг затмил все остальные мысли, перенеся меня в беззаботное детство, наполненное рыбалкой на рассвете, походами в лес и долгими вечерами у камина, когда отец рассказывал истории о своей жизни, о мечтах…

Но внезапно пронзительная боль в висках вернула меня в суровую реальность. Я невольно сжал голову руками, пытаясь унять пульсирующую боль.

– Эта мигрень меня точно добьёт когда-нибудь! – пробормотал я сквозь стиснутые зубы.

– Кайл, ты слишком много работаешь. – голос Тобиаса, наполненный тревогой, донёсся до меня словно сквозь вату. – Нужно иногда останавливаться. Выкрои хотя бы пару дней для отдыха. Может, съездим за город?

– Не могу, Тоби. – ответил я, с трудом фокусируя взгляд на брате. Рука машинально потянулась к ящику стола, где хранилась запасная упаковка обезболивающего. – У меня сейчас важный проект… строительство нового гостиничного комплекса.

– Я это слышу каждый раз, когда ты открываешь новую гостиницу! – в голосе Тобиаса прозвучали одновременно раздражение и беспокойство. – Неужели это стоит твоего здоровья, Кайл? Деньги – это ещё не всё в жизни.

Его слова, сказанные с такой братской заботой, кольнули меня острее любой боли. Я выдавил усталую улыбку, понимая, что мои оправдания звучат жалко и неубедительно.

– Мне нужен этот проект, Тоби. – ответил я, доставая таблетку и запивая её водой. – Но сейчас у меня серьёзные проблемы с поставками стройматериалов. Качество отвратительное, а цены… просто грабительские.

– В чём дело? – нахмурился Тобиас, как всегда, готовый выслушать и предложить свою помощь. В его глазах читались искренняя заинтересованность, желание помочь и разделить груз ответственности.

– Уже пятая сделка сорвалась за последний месяц. – начал я объяснять, чувствуя, как его спокойствие и уверенность постепенно передаются и мне. – То товар оказывается бракованным, то таможня накладывает арест, то он вообще бесследно исчезает. Словно кто-то намеренно пытается мне помешать.

– Хочешь, я подключу свои связи?

– Нет, спасибо. – отмахнулся я, не желая втягивать брата в свои проблемы. – Разберусь сам. К тому же ты ведь явно пришёл не для того, чтобы обсуждать мои рабочие неурядицы.

– Да. Хотел напомнить тебе о нашем благотворительном вечере, который ты сам, между прочим, и организовал. – Тобиас усмехнулся, напомнив мне о моей собственной забывчивости, которая стала следствием хронической усталости. – Ну и, конечно, узнать, как поживает старший брат. Выглядишь так, будто не спал неделю.

– Ах да, точно! Спасибо, что напомнил.

Благотворительность… один из немногих островков спокойствия в моей бешеной гонке за успехом. Возможность хоть на какое-то время отвлечься от бизнеса и почувствовать себя частью чего-то большего.

– Мне пора. – Тобиас поднялся с кресла. В его взгляде всё ещё читалось беспокойство. – Но пожалуйста, Кайл, береги себя. Ты не железный.

– Конечно, босс. – я попытался ответить шуткой, скрывая за ней усталость и тревогу.

Тобиас улыбнулся, кивнул на прощание и вышел из кабинета. Я смотрел ему вслед, чувствуя, как внутри растёт тяжёлое предчувствие.

– Когда-нибудь я найду время для отдыха, братишка… – прошептал я, возвращаясь к груде документов на столе. – Но не сейчас…

Стрелки настенных часов неумолимо приближались к полудню. За окном суетился мегаполис, а в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом переворачиваемых страниц. Я провёл за работой уже несколько часов, утопая в бесконечных договорах и сметах. Бросив взгляд на часы, понял, что большинство сотрудников компании уже отправились на заслуженный обеденный перерыв. Тело ныло, требуя передышки, каждая клеточка моего существа просто кричала об усталости. Мысли же, как заведённые, продолжали лихорадочно крутиться вокруг проблем с поставками. В надежде хоть немного взбодриться и разогнать туман в голове, я нажал кнопку интеркома.

– Лиз, будь добра, чашку чёрного кофе с корицей. – попросил я секретаршу, предвкушая, как знакомый аромат поможет мне хоть немного сосредоточиться.

Минуты ожидания тянулись бесконечно. Каждый тик настенных часов отдавался в висках тупой болью. Наконец, тишину нарушил негромкий стук.

– Войдите. – отозвался я, не отрывая взгляда от документов.

Дверь плавно открылась, и в кабинет вошёл Чарльз Ройз, мой давний друг и надёжный партнёр – скала, на которую я всегда мог опереться в бурном море бизнеса.

– Чёрт, Чарльз, где тебя носит? – не сдержался я.

– И тебе привет, старина. – со смехом ответил он. – Был на встрече с нашим дорогим поставщиком.

– Ах да, точно. – я потёр переносицу, пытаясь прогнать усталость. – Извини, совсем вылетело из головы.

– Рид, ты слишком много работаешь. – заметил мой друг с нотками беспокойства в голосе.

– Сам знаешь почему. – я бросил на него короткий, полный усталости взгляд. Не хотелось сейчас ворошить причины, толкающие меня на этот бесконечный рабочий марафон. – Что там с поставщиком? Есть новости?

– Не самые лучшие. Его не устраивает предложенная сумма. – спокойно ответил он, присаживаясь напротив меня. Его голос был ровным и невозмутимым, как будто говорил о погоде, а не сообщал новость, которая могла поставить под угрозу все мои планы.

– Это что какая-то дерьмовая шутка? Сегодня вроде бы не первое апреля! – я не мог поверить своим ушам. Гнев закипал во мне, как вода в чайнике, готовая вот-вот вырваться наружу обжигающим паром. – Три миллиона ему, блядь, мало?!

Чарльз сочувственно кивнул.

– Он утверждает, что доставка африканского дерева, которое ты выбрал для отделки, слишком сложна и требует дополнительных затрат.

– Что это, чёрт возьми, значит?

– Таможня может снова арестовать груз.

– Проклятье! – выдохнул я, пытаясь взять себя в руки. – Придётся искать замену махагони здесь, в Штатах.

– Кайл, ты ведь понимаешь, что в таком случае это будет всего лишь имитация? – Чарльз вопросительно приподнял бровь. – Может, всё-таки рассмотреть другие варианты? Есть неплохие породы, которые…

– Понимаю. – перебил я его, чувствуя, как меня покидают последние силы. Я потёр лоб, пытаясь прогнать давящую усталость и сфокусироваться. – Но мне нужно именно махагони. На имитацию я не согласен. Сколько он хочет?

Чарльз помедлил, словно подбирая слова.

– Четыре миллиона. – наконец произнёс друг. – Говорит, что придётся нанимать отдельную компанию для транспортировки. Плюс, курс валют подскочил…

Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как приговор. Четыре миллиона… Эта сумма камнем упала на и без того напряжённый бюджет проекта. Я чертыхнулся, проведя ладонью по лицу, пытаясь справиться с раздражением. Но выбора у меня особого не было. Если я хотел, чтобы всё было именно так, как я задумал, то придётся смириться с абсурдными требованиями поставщика.

Тяжело вздохнув, я принял окончательное решение.

– Хорошо, заплати ему. Но чтобы через неделю это чёртово махагони было здесь! А если он вздумает меня обмануть… – я сжал кулаки. – я лично подвешу его за яйца на этом самом дереве!

Моя вспышка ярости, смешанная с бессилием, вызвала у Чарльза взрыв смеха, который на мгновение разрядил атмосферу в кабинете.

– Передам ему твои слова дословно. – сказал друг отсмеявшись. – Уверен, после такого предупреждения он точно поторопится с доставкой.

– Проследи за этим, Чарльз. – попросил я, чувствуя, как напряжение, сковывавшее меня последние часы, начинает понемногу отпускать.

– Не волнуйся, всё будет в порядке. – заверил меня Ройз с привычной лукавой ухмылкой, которая появлялась на его лице всякий раз, когда он знал что-то, о чём я ещё не догадывался, одновременно раздражала и странным образом успокаивала.

Чарльз поднялся, собрал разложенные документы, коротко кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся из виду, оставив меня наедине с тревожными мыслями, которые, несмотря на кажущееся решение проблемы с древесиной, продолжали роиться в моей голове.

Встав из-за стола, я подошёл к панорамному окну. Дождь всё ещё лил, струи воды стекали по стеклу, размывая контуры зданий и превращая город в акварельную картину. С высоты птичьего полёта Сиэтл, даже под пеленой дождя, напоминал гигантский муравейник: бесчисленные машины сновали по улицам, люди под разноцветными зонтами спешили по делам – город существовал своей обычной, суетливой жизнью. Но я чувствовал себя отстранённым, как будто наблюдал за всем этим из другого измерения, отделённый невидимой стеной.

Сиэтл… Когда-то этот город казался мне символом безграничных возможностей, воплощением американской мечты. Я хотел покорять его вершины, и город принял меня, позволив подняться на самый верх. Но цена этого успеха оказалась слишком высокой. Я заблудился в лабиринте власти и денег, растеряв по дороге себя настоящего и то, что когда-то было важно: искренность, дружбу, простые человеческие радости.

Я приоткрыл окно, впуская в комнату влажный, прохладный воздух, насыщенный запахами мокрого асфальта и озона. Этот знакомый, почти забытый аромат неожиданно вызвал волну щемящей ностальгии по беззаботным дням детства, по тому времени, когда я ещё не знал, что такое давящий груз ответственности, не ощущал тяжести принятия решений, от которых зависят судьбы тысяч людей.

«Надеюсь, больше никаких проблем не возникнет». – подумал я, с тоской смотря на своё отражение в окне. Взгляд, который смотрел на меня из тёмного стекла, был усталым и потерянным. Покрасневшие глаза, глубокая морщина между бровей – всё это было отражением того, как тяжело мне далось изнурительное путешествие к вершинам власти и богатства. Я с трудом узнавал себя в этом чужом, измождённом лице.

Внезапный звонок телефона резко оборвал мои размышления. Готовясь услышать очередную проблему и препятствие на своём пути, я с тяжёлым предчувствием поднёс трубку к уху.

Что ещё приготовил для меня этот город и неиссякаемый источник испытаний и разочарований?

Глава 2. Мия

Дождь, начавшийся ещё ночью, не думал прекращаться. Сквозь плотные серые тучи, нависшие над Сиэтлом, едва пробивался тусклый утренний свет.

Я быстро взглянула на себя в зеркало – белое платье-свитер мягко облегало фигуру, тёмно-русые кудри рассыпались по плечам, обрамляя лицо и подчёркивая зелень глаз.

«Вроде неплохо». – подумала я, но тут же спохватилась: – «Где этот дурацкий зонтик?»

Время неумолимо утекало сквозь пальцы, и я уже опаздывала.

– Если не выйду через две минуты, миссис Флетчер устроит мне такую головомойку… – пробормотала я, лихорадочно роясь в недрах шкафа в прихожей. По спине пробежала лёгкая дрожь – и вовсе не от утренней прохлады, а от предчувствия очередного выговора. Наконец, заветный зонт! Победная улыбка, пальто накинуто поверх платья, последний, ободряющий взгляд в зеркало – и я выбежала из дома, навстречу промозглому сиэтлскому утру.

Впереди ждала ненавистная работа в бизнес-журнале, бесконечная череда сухих статей о финансах и городских миллионерах. Всё это было так далеко от моих настоящих желаний, от той бури эмоций и романтики, что рвалась наружу, требуя выхода. Единственной отдушиной в этом сером, унылом распорядке дня был мой ежедневный маршрут в старом, видавшем виды автобусе. Именно там, в этом хаотичном винегрете звуков, запахов и мимолётных встреч, среди спешащих по делам людей, я черпала вдохновение и находила героев для своих романов, чьи судьбы пока существовали лишь в моём воображении и на страницах потрёпанной тетрадки.

В это хмурое утро автобус, как обычно, гудел, как растревоженный улей. Но сегодня я практически не обращала внимания на окружающую суету. Мысли витали где-то далеко, а взгляд был прикован к окну, за которым капли дождя, словно маленькие гонщики, соревновались в скорости, оставляя за собой тонкие, быстроисчезающие следы на запотевшем стекле. Эта приятная отрешённость была грубо прервана громким воплем автомобильного клаксона.

Автобус резко затормозил, и по салону прокатилась волна недовольного ропота. Оглядевшись, я увидела причину внезапной остановки: мост, по которому лежал наш обычный маршрут, был перекрыт на ремонт. Передо мной открылась унылая картина: вереница машин, хмурые, напряжённые лица водителей, застрявших в пробке. Раздражение жгучей волной поднялось во мне, ведь опоздание неминуемо вело к выговору от миссис Флетчер – моей жёсткой, властной начальницы, которая, казалось, получала садистское удовольствие, изводя своих подчинённых.

– Только не это! – прошептала я, с отчаянием глядя на медленно ползущие автомобили. – Почему именно сегодня?!

Пытаясь взять себя в руки и подавить нарастающую панику, я сделала несколько глубоких вдохов.

«Может быть, пробка скоро рассосётся?». – теплилась слабая надежда, но внутренний голос подсказывал, что это надолго.

Три часа, проведённые в этой металлической коробке на колёсах, превратили меня в сплошной клубок нервов. Каждый звук – грохот моторов, пронзительные сигналы клаксонов – отдавался в голове тупой болью. К тому моменту, как я добралась до офиса, нервы были натянуты до предела, а настроение безнадёжно испорчено. Город, обычно пульсирующий энергией и динамикой, сегодня казался мне враждебным, серым, бездушным монстром. Выхлопные газы до сих пор обжигали горло, а фантомный рёв моторов продолжал сверлить виски.

Фойе бизнес-центра, в котором находился журнал, встретило меня привычной утренней суетой, но я, не обращая ни на кого внимания, неслась к лифту, зная, что Флетчер наверняка уже точит когти, предвкушая очередную порцию язвительных замечаний. Поднявшись на нужный этаж, я побежала в кабинет, надеясь успеть скользнуть на своё место до того, как разразится гроза. Но в последний момент меня остановил знакомый голос, от которого я невольно вздрогнула:

– Так, так, так. Опаздываете, мисс Дэвис.

Марго Флетчер стояла, блокируя проход, скрестив руки на груди. Её взгляд буквально разрезал меня на части. Я натянуто улыбнулась, понимая, что оправдания только усугубят ситуацию и лишь сильнее разожгут пламя её гнева.

– Доброе утро, миссис Флетчер. Прошу прощения за опоздание.

– И вам утречка, Мия. Вот только доброе ли оно? – Её голос сочился ядом, а губы искривились в хищной усмешке. – Кажется, я уже говорила вам насчёт опозданий? Вы должны были предусмотреть возможность задержки и выйти из дома раньше. В этой компании ценят пунктуальность и ответственность.

– Да, говорили. – подтвердила я, покорно опуская плечи. Стыд и разочарование тяжёлой волной нахлынули на меня.

– И что же мне с вами делать? – продолжала издеваться Марго, приложив пальцы к подбородку с мнимой задумчивостью. В её глазах плясали дьявольские искорки. – А! Знаю! Вы должны взять интервью для нашего журнала. И не просто интервью, а эксклюзив. Сенсация, которая взорвёт информационное пространство!

– Хорошо, у кого? – спросила я, втайне умоляя всех богов журналистики, чтобы задание оказалось хоть сколько-нибудь выполнимым. Только не отшельник-миллиардер или капризная голливудская дива, окружённая непробиваемой стеной пиарщиков. – Паркинсон? Мэдьюс?

– О нет, моя дорогая, эти рыбки слишком маленькие. Есть акулы бизнеса куда больше. – с самодовольной ухмылкой протянула Флетчер.

– Филлипс? Кларсон? – предположила я с нарастающим недоумением, лихорадочно пытаясь предугадать, какое же изощрённое испытание уготовила мне судьба в лице моего начальника.

Коварная улыбка расползалась по её физиономии всё шире. Она напоминала анаконду, которая уже плотно обвила свою жертву, наслаждаясь её страхом и предвкушая будущее пиршество.

– Тобиас Рид. – медленно, с расстановкой, словно смакуя каждую букву, произнесла Марго.

Сердце пропустило удар, а стены кабинета, казалось, сжимаются, грозя раздавить меня своей тяжестью.

– Что вы сказали? – мой голос прозвучал хрипло и неуверенно, я отчаянно цеплялась за надежду, что ослышалась, что это всего лишь жестокая игра моего воспалённого воображения.

– Ты всё верно расслышала, милая. Мне нужно интервью с Тобиасом Ридом. – самодовольно подтвердила Флетчер. – Его заведение недавно признали лучшим рестораном страны, и мне нужны подробности о том, как ему удалось достичь таких высот и обойти конкурентов. Эксклюзив, сенсация, понимаешь?

– Но он же терпеть не может журналистов! – в ужасе воскликнула я, чувствуя, как волна паники захлёстывает меня с головой. – Рид и на пушечный выстрел меня к себе не подпустит! Как, по-вашему, я должна это сделать?

– А это уже не моя забота. – с победной ухмылкой отрезала она, её глаза сверкнули холодным, безжалостным блеском. – Нам нужна сенсация и горячие факты! Так что либо интервью, либо… – она выдержала паузу, давая мне прочувствовать всю безвыходность ситуации, затягивая петлю на моей шее. – можешь попрощаться со своей работой в этом журнале, дорогая Мия.

– Но… – попыталась я возразить, цепляясь за последнюю соломинку надежды, но Марго беспощадно меня оборвала.

– Никаких «но»! – её голос, жёсткий как кремень, не оставлял места для сомнений. – Если хочешь продолжать работать здесь, сделай всё возможное и невозможное, чтобы получить это интервью. И помни, Мия, я не терплю неудач.

С этими словами она развернулась и, с царственной грацией ледяной королевы, прошествовала к своему кабинету, оставив меня стоять посреди коридора в полном оцепенении.

«Вот же змея подколодная!» – мысленно возмутилась я, гневно прожигая взглядом её удаляющуюся спину.

Ярость и отчаяние бушевали внутри, грозя вырваться наружу раскалённой лавой. Горячие слёзы подступали к глазам, застилая мир пеленой обиды и разочарования, но я сжала зубы, не давая им пролиться. Сделав глубокий, прерывистый вдох, пытаясь унять бурю эмоций, я поплелась к кабинету.

В своём скромном убежище я сбросила пальто и швырнула сумку на стол с такой силой, что бумаги разлетелись во все стороны. Медленно опустившись в кресло, я обхватила голову руками.

«Что же делать? Я не могу потерять эту работу». – думала я, с тоской глядя на разбросанную кипу бумаг. – «Но как, чёрт возьми, мне получить это интервью? Я всего лишь обычная журналистка, а он – знаменитый и успешный ресторатор, звезда кулинарного мира. Откуда у меня такие связи и возможности?»

Отчаяние, словно зыбучий песок, затягивало меня в свои липкие сети, грозя поглотить целиком. Силы покидали меня, надежда гасла, как пламя свечи на ветру. Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

– Войдите.

В комнату, словно солнечный луч, ворвался Паркер Браун, мой лучший друг ещё со школьных времён и по совместительству коллега – молодой, худощавый парень с копной непослушных светлых кудрей, в белой футболке и джинсах с дырками на коленях.

– Привет, зеленоглазка. – поприветствовал он меня своим мягким, тёплым голосом. – Слышал, у тебя был «приятный» разговор с анакондой.

– Угу. – угрюмо буркнула я, не пытаясь даже скрыть свою подавленность.

– Что на этот раз ей от тебя понадобилось? – спросил он, и в его карих глазах, обычно искрящихся весельем, вспыхнул огонёк гнева. Брови нахмурились, образуя между ними глубокую складку.

– Чтобы я взяла интервью у Тобиаса Рида Иначе – на выход с вещами. – коротко обрисовала я ситуацию.

– Я, конечно, знал, что она та ещё змея. – процедил друг сквозь зубы, сжимая кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. – Но чтобы настолько… Получить его интервью практически нереально! Этот тип ненавидит журналистов, да и вообще сторонится публичности, как вампир солнечного света.

– Паркер, ты не хуже меня знаешь, что Флетчер – это до лампочки. – раздражённо ответила я, чувствуя, как злость начинает вытеснять отчаяние. – Мне сейчас гораздо важнее понять, как я смогу получить это интервью.

Браун замолчал, погрузившись в раздумья. Он нервно провёл рукой по своим светлым кудрям, а губы сжались в тонкую линию. Через пару минут напряжённой тишины, на его лице вдруг расцвела озорная ухмылка.

– Предоставь это мне, зеленоглазка. – произнёс он, и в его глазах заплясали весёлые огоньки. Я сразу поняла – он что-то задумал. – Папочка Паркер тебе поможет.

– Боже, как я же тебя всё-таки люблю! – не смогла я удержаться от смеха.

Друг подмигнул мне и вышел из кабинета, оставив после себя шлейф надежды и едва уловимый аромат своего любимого одеколона. Я перевела взгляд на окно, за которым дождь продолжал укутывать город в свои серые объятия. В голове всё ещё роился рой тревожных вопросов и сомнений. Но где-то глубоко внутри, словно маленький огонёк в темноте, теплилась искра надежды, что мой друг действительно найдёт выход из этой ситуации.

Глава 4. Мия

Вдохновение накрыло меня с головой, унося в бурный поток слов и образов. Мир моего романа, полный страсти и интриг, манил куда больше, чем серая обыденность бизнес-журналистики. Там в придуманной реальности, героиня, наконец, решилась на признание, и воздух вокруг неё, казалось, вибрировал от предвкушения. Моё сердце билось в унисон с её, а это чувство абсолютного контроля над судьбами и эмоциями, власти над вымышленным миром опьяняло.

Как же прекрасно быть богом, пусть даже и на страницах собственного романа. Особенно когда реальность подкидывает такие головоломки, как интервью с Тобиасом Ридом.

Мысль о неприступном кулинарном гении резким диссонансом ворвалась в мою творческую идиллию. Пальцы замерли над клавиатурой, на экране ноутбука застыли последние строки, а романтическая дымка рассеялась, уступая место гнетущему беспокойству.

«Как подобраться к человеку, который на дух не переносит журналистов?» – этот вопрос, как заноза, засел в моём сознании. Обычно погружение в выдуманный мир помогало мне хотя бы ненадолго забыть о проблемах настоящего. Но сейчас даже вымышленные страсти не могли заглушить тревогу.

Время шло, а телефон упорно молчал уже который час. Я то и дело поглядывала на него с нарастающей тревогой. Паркер обещал помочь, найти какой-то волшебный ключик к сердцу этого кулинарного отшельника.

Неужели и он оказался бессилен перед крепостью, выстроенной Ридом от назойливого мира СМИ?

Беспокойство нарастало с каждой минутой. Время неумолимо тикало, а я всё ещё топталась на месте, не имея ни малейшего представления о том, с чего начать.

И словно в ответ на мои мысли, телефон ожил, а на экране высветилось имя Паркера.

– Ну наконец-то! – выдохнула я, торопливо принимая вызов.

– Привет, моя любимая писательница! – раздался в трубке его жизнерадостный голос. – Всё так же кропотливо сочиняешь свой шедевр?

– Откуда ты… – начала я, удивлённо приподняв брови, но друг меня перебил заразительным смехом.

– Моя дорогая, я слишком хорошо тебя знаю! – сказал он с теплом и лёгкой иронией в голосе. – Столько лет за одной партой не прошли даром!

– И правда. – невольно улыбнулась я, чувствуя, как напряжение немного отпускает. – Но всё равно это жутковато. Как будто следишь за мной на расстоянии.

– Это магия. – загадочно протянул Паркер. – А если серьёзно, то, когда ты нервничаешь из-за работы, всегда погружаешься в писательство. Кстати, хочешь совет? – в его голосе проскользнула дерзкая интонация, с которой он обычно поддразнивал меня. Я почти видела его самодовольную улыбку, как у кота, тайком объевшегося сметаны.

– О, как я могу отказаться от совета мудрейшего?! – я подыграла ему, и смех сам собой сорвался с губ.

– Тогда слушай внимательно. – произнёс он серьёзно, его голос стал многообещающим, как будто собирался открыть мне великую тайну. – Чтобы написать суперский любовный роман, нужно… состоять в отношениях. – и тут Паркер, похоже, не выдержав собственной серьёзности, рассмеялся. – Ну знаешь, чтобы прочувствовать всё на себе. Вот так это работает.

– О, мудрейший, спасибо! – я разразилась смехом ещё сильнее. – И вот, чтобы я без тебя делала?!

– Хм, дай-ка подумать. – с напускной серьёзностью протянул мой лучший друг, словно мудрец, который размышляет над сложнейшей философской проблемой. – Завела бы сорок котов?

Я уже не могла смеяться, у меня даже живот начал болеть, и, с трудом сдерживая слёзы, выступившие от смеха на глазах, прошептала:

– Паркер, остановись! Умоляю!

– Ну ладно, так уж и быть. – произнёс он, всё ещё посмеиваясь, но уже с ноткой сочувствия. Пауза – и его голос приобрёл самодовольный тон: – У меня для тебя кое-что есть по Риду.

– Заинтриговал. – ответила я с улыбкой, хотя он её, конечно, не видел. – Выкладывай давай, не томи!

– Я достал тебе пропуск журналиста на благотворительный вечер в гостинице Кайла Рида, где, – он сделал многозначительную паузу. – будет присутствовать его брат. – торжественно объявил Паркер. – И моя девочка сможет договориться с ним об интервью.

Я вскрикнула от изумления и подскочила со стула, как будто меня ударило током. Волна восторга захлестнула меня, смывая остатки тревоги. Сердце заколотилось в бешеном ритме, а в голове зашумело.

– Боже мой, Паркер, как тебе это удалось?! – прошептала я, всё ещё не веря своим ушам. – Это же просто невозможно!

– Ну-ну, зеленоглазка, всё может быть, если очень захотеть! – уверенно ответил он, и в его голосе прозвучала та непоколебимая сила и решимость, которые всегда помогали ему добиваться своих целей. – А у меня был особый стимул – помочь моей лучшей подруге, которая вот-вот лишится работы из-за этого кулинарного гения.

– Паркер, спасибо тебе огромное! – взвизгнула я, чувствуя, как меня переполняет волна благодарности и любви к этому удивительному человеку. – Ты мой ангел-хранитель! И, как всегда, меня спас!

– Да, дорогая, я спас твою восхитительную задницу от увольнения! – самодовольно ответил он, и в его голосе прозвучала нотка гордости, которая, несмотря ни на что, заставила меня улыбнуться ещё шире.

– Ну, надо сказать спасибо моей пятой точке. – пошутила я, подхватывая его игривый тон.

– О да, это, безусловно, самое лучшее в тебе! – расхохотался он, и на несколько драгоценных мгновений мы снова превратились в беззаботных подростков, которые смеялись над глупыми шутками и ни о чём не беспокоились. Но затем его голос стал серьёзным, приобретя деловые нотки, и весёлая беззаботность мгновенно улетучилась. – Ты же понимаешь, что это не встреча выпускников и не посиделки в пиццерии? А роскошное событие с изобилием богачей и знаменитостей. И конечно же, тебе нужно выглядеть безупречно! На все сто процентов!

И вот так, вся моя радость от предстоящего события, от этой невероятной удачи, рухнула.

«Наряд! Вот о чём я совершенно не подумала! Мой гардероб состоит в основном из удобных джинсов, свитеров, футболок и пары простеньких платьев. Ничего даже близко подходящего для такого роскошного мероприятия… А денег на что-то… достойное, что позволит мне не чувствовать себя белой вороной среди сливок общества, у меня сейчас просто нет. После оплаты аренды и счетов осталась лишь жалкая пара сотен». – эти мысли, как ушат ледяной воды, отрезвили меня, смывая эйфорию и оставляя после себя липкий осадок неуверенности и смущения.

– Да… понимаю. – ответила я, поникнув и тяжело опустившись обратно на стул. Внутри всё сжалось от досады. Такой шанс, и вот так глупо всё может сорваться… из-за отсутствия подходящего платья!

– Да ладно тебе, зеленоглазка! Не вешай нос! – неунывающим голосом попытался подбодрить меня Паркер, сразу почувствовав перемену в моём настроении. – Купи себе шикарное платье, соберись и покажи этому Тобиасу, с кем он имеет дело! Может, это твоя версия сказки о Золушке!

Мой друг так старался для меня, так искренне пытался помочь, и я, конечно же, не хотела его расстраивать. Поэтому, собравшись с силами, я ответила с улыбкой, стараясь звучать как можно более естественно:

– Спасибо, Паркер. Люблю тебя. Ты лучший.

– И я тебя, зеленоглазка. – послышался его тёплый, мягкий голос.

Мы попрощались, и я завершила разговор, чувствуя, как, несмотря на беспокойство о наряде, волнение всё же разливается по венам, наполняя меня предвкушением. Интервью с Тобиасом Ридом, владельцем лучшего ресторана в стране, обладателем звезды Мишлен уже пятый год подряд, – это шанс, который выпадает раз в жизни. И я, журналистка ведущего бизнес-журнала в городе, не могла его упустить. Даже не из-за Марго и возможного увольнения, а из-за себя само́й.

В течение дня я проштудировала всю доступную информацию о нём. Конечно, было несколько статей о его триумфальных победах в кулинарных конкурсах, но ни одного личного интервью, даже пары цитат не нашлось. Тобиас Рид был загадкой, обёрнутой в загадку, и раскрыть её… это был профессиональный вызов, от которого захватывало дух.

Я с грустью окинула взглядом свой гардероб. Джинсы, свитера, футболки – мои верные спутники в мире жёстких дедлайнов и бесконечного кофеина. Но сейчас мне нужно что-то элегантное и изысканное, что подчеркнуло бы мою женственность, придало уверенности и превратит меня, хотя бы на один вечер, в принцессу.

Внезапно взгляд упал на дальний угол комода, где в маленькой шкатулке лежала моя кредитная карта. Та самая, которую я берегла на «чёрный день», старательно избегая соблазна использовать её на сиюминутные желания.

– Чёрный день. – горько усмехнулась я. – Похоже, он настал.

Но этот шанс стоил того, чтобы рискнуть. Интервью с Тобиасом Ридом – это не просто строчка в резюме, а прорыв, возможность заявить о себе, как о серьёзном журналисте. Трамплин к моей настоящей мечте – писать романы. Если я смогу добиться успеха в журналистике, то заработаю достаточно денег, чтобы, наконец, посвятить себя любимому делу и не думать о том, как заплатить каждый месяц за аренду.

Я смогу купить себе ноутбук получше, снять квартиру с видом на парк… и писать, писать, писать!

С тяжёлым вздохом, но с новой решимостью в глазах, я достала кредитку.

Будь что будет. В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Это мой шанс не просто удержаться на работе, доказать Марго, что я чего-то стою, но и себе, что я способна на большее, чем просто переписывать пресс-релизы.

Решившись на этот отчаянный, но такой необходимый шаг, я натянула выцветшие джинсы, мягкий, но уже порядком заношенный свитер и видавшие виды кеды. Сердце бешено колотилось в груди, предвкушая предстоящий шопинг. Выбежав на улицу, я вдохнула прохладный вечерний воздух – суета рабочего дня уже улеглась, город погружался в мягкие сумерки. На остановке, к счастью, почти никого не было, но вот сам автобус… Старый, громыхающий, с продавленными сиденьями, он, казалось, всеми силами пытался вытрясти из меня остатки энтузиазма. Каждый поворот, каждая кочка отдавались тупой болью в уставшей спине.

«Ну ничего, потерпи». – подбадривала я себя, вцепившись в поручень. – «Это всё ради дела».

Я заняла место у окна и, глядя на проплывающие мимо огни города, начала представлять себе идеальное платье. Элегантное, но не вычурное. Стильное, но не слишком кричащее. В котором я буду чувствовать себя уверенно и комфортно.

Выскочив из автобуса, я почти бегом направилась к сверкающему огнями торговому центру. Бутик «Золотая нить» с его роскошной витриной сразу привлёк моё внимание. Большие окна манили мягким светом, за которым угадывались силуэты изысканных нарядов. Переступив порог, я ощутила, как сердце замерло на мгновение, а затем забилось с новой силой. Здесь всё было иначе: мягкие ковры, приглушённый свет, аромат дорогих духов… Меня словно перенесло в другой мир.

Продавщица в безупречно сидящем чёрном платье, с идеальной укладкой и приветливой, но немного отстранённой улыбкой, окинула меня быстрым, оценивающим взглядом с головы до ног. За первоначальной, чисто профессиональной оценкой, я уловила лёгкое пренебрежение. Безупречность её внешнего вида, дорогая ткань платья, изящные туфли на высоком каблуке – всё это так контрастировало с моей скромной одеждой, что я невольно съёжилась, чувствуя себя неловко. Впрочем, отступать было поздно.

– Чем могу вам помочь, мисс? – спросила она мелодичным, чуть отстранённым голосом. И в этот момент что-то внутри меня щёлкнуло. Смущение сменилось приливом упрямства. Я расправила плечи, встретила её взгляд и, сделав глубокий вдох, почувствовала, как просыпается та самая амбициозная и уверенная в себе девушка, которая точно знает чего хочет.

– Мне нужно шикарное платье. – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. – Что-то особенное, что поможет произвести впечатление на одного очень важного человека.

Внутри вспыхнуло предчувствие чего-то нового, волнующего и непредсказуемого. Я ощущала себя бабочкой, готовой вырваться из кокона, расправить крылья и взлететь навстречу своей судьбе. И кто знает, может быть, именно это платье, которое я сегодня куплю, станет моим талисманом, открывающим двери в мир не только профессионального успеха, но и, возможно… новой, лучшей жизни?