Обод

Сюжет данного произведения – это только вымысел автора. Любые совпадения с реальными людьми и событиями совершенно случайны, тем более что............!

Неумолимое время, которое безжалостно отсчитывает свой путь, наверное, так и должно оставаться непобедимым, как бы нам не хотелось повернуть его вспять.

Здесь когда-то была цивилизация, достигшая в своём развитие невероятных высот прогресса. Прогресса, который в далёком совершенстве неведом нашему миру и как бы печально это не выглядело, случилось так, что в одно трагическое мгновение, этому миру пришёл конец. Вооружение, управляемое с космических станций и орбитальных спутников, поставило огромную точку в накале страстей между недружественными государствами, которые разделились на три политических фронта. Катаклизм, сотворённый руками человека, длился не более одной минуты. Этого хватило с лихвой, чтобы уничтожить сложную техносферу и всё живое на планет. Холодный камень и чёрное стекло обители далёких потомков в очень короткий промежуток времени просто превратились в прах, песок, обломки, труху и сор. С неба, наполненном разряженным, мёртвым воздухом, густым потоком возвращалась обратно на безжизненную землю, поднятая на десятки километров ввысь, серая пыль. Оседая, она ложилась плотным слоем на рухнувший мир и постепенно увеличиваясь в толщине, покрывала всё то, что осталось от развитой культуры. Ядерного оружия уже давно не существовало и радиации не было, но ультрасовременные тепловые лучи и ракеты, управляемые искусственным интеллектом, уничтожали всё на своём пути, создавая огромные, вакуумные разряды и высвобождая невероятную энергию. Где-то остались нетронутые молниеносной войной участки земли, дремучих лесов и гор, но всё равно жизнь флоры и фауны была обречена, так как поврежденная атмосфера, а с ней и озоновый слой планеты уже не могли поддерживать необходимые условия для существования организмов. Вышедшие из берегов, во многих местах, моря и океаны уносили с собой в глубины осколки погибшего мира, абсорбируя и постепенно очищая окружающую среду. Там, в чёрных безднах солёной воды всё же сохранилась жизнь. Спаслись только те морские животные и рыбы, которые могли долгое время пользоваться минимальным количеством кислорода, содержащимся в воде. Им находящимся под огромными толщами морских пучин, как под защитным колпаком, было неведомо, что на суше уже нет жизни и практически отсутствует кислород.

А планета, как ни в чём не, бывало, продолжала свой орбитальный бег вокруг солнца, вращаясь по оси, при этом не забывая отмерять некогда назначенные человеком, земные сутки, месяцы и годы. Сейчас она несла на себе непоправимую, глобальную катастрофу, которая на длительное время остановила бренное бытие живых существ, так долго существовавших на ней. Хотя для Земли – это был всего лишь миг, и кто знает, один или уже несколько подобных.

Неизвестно сколько прошло времени, но восстановившийся озоновый слой позволил возродиться биосфере и новому началу. Вновь возникли животные и насекомые, растения, отличные, конечно же, от предыдущих своих собратьев и они начали свой, эволюционный путь. Прошло немало времени, прежде чем появилось разумное существо и остаётся, только, удивляться как? Возможно, посодействовал очень прогрессивный инопланетный разум или один из смышлёных видов приматов, чудным проведением, взошёл на более высший уровень развития, всё останется неизвестным, тем более что события эти случаться в очень и очень далёком будущем, а может быть и не произойдут вовсе. В итоге люди придут к полному согласию, будет мир во всём мире и человечество продолжит своё существование, покоряя далёкие планеты и галактики, с каждым днём развивая и совершенствуя свои немыслимые достижения.

С самого детства Ваня Гладков грезил о фантастических перемещениях во времени и параллельных мирах надолго погружаясь в себя. Его фантазии, летящие в голове с поразительной скоростью, делали его слегка рассеянным и задумчивым. Родителям и учителям, бывало, по несколько раз приходилось повторять свой вопрос или какую-либо просьбу, вырывая Ваню из его необычных дум. Ему казалось, что он не такой как все, иной по своему мироощущению, восприятию окружающей его действительности. С непоколебимой верой ребёнка в свои будущие силы Ваня не сомневался, что только он сможет открыть портал времени, который до сих пор доступен только в интересных книгах. В остальное время, когда не было приступов навязчивых мыслей, он был вполне нормальным ребёнком, только чересчур, не по годам, проницательным. Учился Иван легко и непринуждённо, так что домашние задания он практически не делал, запоминая программу на уроках. Особенно нравились ему точные науки. Физика, химия и все разделы математики -были его лучшие друзья. В пятом классе Ваня знал всю школьную программу, но он, не останавливаясь на достигнутом, двигался вперёд, заходя всё дальше в сложные дебри наук. Радуя учителей и родителей своей одарённостью, Иван без труда выигрывал школьные олимпиады и, обладая абстрактным мышлением, играл в шахматы на уровне взрослых перворазрядников. —Это всё, не то – спустя годы думал Иван на выпускном вечере: – Мне нужна своя машина времени, реальная, а пока есть только мечты и фантазии, подчерпнутые из научных статей и книг. Выпускник Гладков потрогал, висящую на шее, золотую медаль, улыбнулся, набрал полную грудь воздуха и медленно выдыхая, слегка откинул назад голову. Он неожиданно всерьёз и уже по-взрослому, подумал, что пора, наконец, браться за дело. Недолго думая, Иван поступил в научный институт родного города Ульяновска, чтобы после окончания работать в центре микроэлектроники и с первого дня учёбы приступил к воплощению своей мечты. Было положено начало для мысленных терзаний, бесконечных ошибок и горьких разочарований. Конечно, студенческие годы прекрасны, и Ваня находил время, чтобы поучаствовать в посиделках и весёлых вечеринках, но каждый раз, поздно ночью или ранним утром, бывало возвращаясь даже со спутницей, он, украдкой, всенепременно заходил в самую большую комнату его съёмной квартиры. Здесь, за спрятанной от чужих глаз крепкой дверью с надёжным замком, находилась его тайна. C одной стороны, у закрытого плотными шторами окна, располагался длинный стол с компьютером, несколькими ноутбуками и огромным количеством жёстких дисков и флэш-накопителями. Удобное кресло, а ближе к противоположной стене, где было свободное пространство, круг в человеческий рост, установленный на две большие, трёхпалые подставки. Этот, довольно объёмный, под рост Гладкова, обод, представлял собой пластину, шириной в пятьдесят и толщиной около десяти сантиметров. С внутренней стороны его были установлено множество различных приборов, блоки с микросхемами, датчики, процессоры и индикаторы, а в центре проходила лента с детекторами для получения необходимого излучения. Это был уже не первый стальной круг из нержавеющей стали, на проектирование и изготовление которого ушло не меньше полугода. Два первых кольца оказались слишком узкими и не совершенными, для установки всех необходимых приборов. Однажды Ваня, совершенно случайно, вышел на одного пожилого токаря, отработавшего всю свою жизнь на машиностроительном заводе. Михайлович, воистину, оказался мастером на всё руки. Он умевший абсолютно всё взялся выполнить, а потом и переделать заказы по изготовлению необходимого круга. Имея в своём хозяйстве частного дома, огромный гараж со всевозможным хламом, механик выуживал из его чрева, то, что когда-то приберёг, на всякий, как говориться, случай. Не задавая лишних вопросов и предпочитая в качестве оплаты, помимо скромных денежных средств, горячительные напитки, Михайлович запускал древнейший станок и вытачивал всё что пожелает душа. Он варил сваркой без шва, точечно паял, да так что конструкция выдерживала удара кувалдой и казалось, была единым целым. Когда, переливаясь на солнце, перед Ваниным взором предстала последняя модель обода он был восхищён его совершенством. Всё было настолько идеально и точно, как будто, круг этот только что сошёл с конвейера современного завода, а не был сделан старым токарем. Здесь же, в пригороде был найден захудалый грузовичок с уставшим от жизни и от того абсолютно безразличным к происходящему, водителем. Чудо техники было немедленно, под покровом ночи перевезено в город и поднято в квартиру, верёвками, через большое окно, местными забулдыгами, которые получив сорокаградусное вознаграждение тут-же забыли о необычном парне с его не менее странным, металлическим сооружением. С тех пор, уже почти два года, обод поблескивая в полумраке идеальными краями стоял в секретной комнате и всё больше манил в неведомые дали времени. Он, постепенно приобретая новые провода, сенсоры и всевозможные датчики превращался из круглой железяки в загадочное устройство. А Иван продолжал работать, всё глубже и серьёзней погружаясь в своё детище, которая ежедневно преследовала его с самого детства. Бывало, даже ночью, он вскакивал с постели и бежал к компьютерам, чтобы дополнить или исправить свои исследования. Потом, терзаясь радостным чувством успеха, а чаще всего, разочарования, он не мог уснуть до утра, заваривая себе крепкий чай и выкуривая, несколько сигарет. В эти часы он чувствовал себя больным, душевно разбитым и приписывая себя к умалишённым людям, по долгу не мог выйти из дома. Институт Иван Гладков закончил, только небрежно, "спустя рукава", а на работу так и не устроился. Теперь, когда ему казалось, что его цель так близка, он не мог не о чём другом думать и мечтать. Перебиваясь случайными заработками, связанными с ремонтом электроники и наладкой компьютерных программ, Ваня, едва сводил концы с концами. Нет, он никаким образом не переживал по поводу постоянного безденежья и даже умудрялся, иногда, покутить с бывшими однокурсниками, дабы хоть немного отвлечься от своей машины и не свихнуться. Проснувшись после очередного веселья, он словно губка впитывал в отдохнувший мозг новые мысли и идеи, которые нередко рассыпались, впоследствии, в прах. Девушки, если и появлялись на его горизонте, то после непродолжительного знакомства, не чувствуя к себе никакого интереса, навсегда исчезали из жизни Ивана. Правда, одна, особа по имени Анастасия продолжала звонить, отвлекая Ивана от важного дела. Настя, девушка довольно приятной внешности с карими глазами и слегка рыжеватыми волосами никогда не задавала лишних вопросов и не пыталась залезть в душу, как поступают многие молоденькие представительницы слабого пола. Она была ненавязчива и как-то незаметна, но присутствием своим, словно, разряжала, зачастую, возбуждённый мозг Гладкова. Внешне, Настя, нравилась ему, но особенно притягивали её спокойствие и воздушная лёгкость. Это проявлялось во всём. Любое её движение, слова, походка, лёгкая гримаса, улыбка на лице или же задумчивое молчание, всё получалось невесомо и очаровательно. Они гуляли, заходили в кафе, уютно располагались, пили чай и беседы их, о чём угодно, протекали легко и беспечно. Им было хорошо вместе и с каждым днём притяжение возрастало, становилось необходимостью, как есть, пить и дышать. Он всё чаще задерживался у неё до позднего вечера, чтобы потом, лететь, сломя голову домой и яростно работать до самого рассвета. Чувство окрыляло его, мозг работал как часы, выдавая новые и лучшие решения, а сердце грело нежное тепло любви. Факт этот не на шутку пугал Ивана, ибо он верил в то, что рано или поздно переместится во времени, но никогда не размышлял, сможет ли он возвратиться обратно. Даже в далёком детстве и самым родным людям, он не рассказывал о будущих идеях покорить неумолимое время. И сейчас, находясь, уже практически на пороге воплощения своей мечты в реальность, он впервые в своей жизни, обнимая любимую женщину, подумал о том, что может пропасть навсегда в неведомых дебрях временного портала. Прошло ещё два месяца и Ваня, уже готовый сделать попытку разорвать плотную завесу времени, находился в раздумьях. Когда-то он поклялся себе, что никто и никогда не узнает об этом, но любовь, как и наполняет так и в чем-то меняет человека, его мысли, поступки и видения всего, что окружает в данный момент. Страх потерять любимую, оставить её здесь, заставил, наперекор, данным себе, клятвам, принять решение и рассказать Насте всё. Понадобилась целая неделя для того, чтобы выбрать, по его мнению, наиболее подходящий момент. В тот вечер она была в прекрасном настроении, продолжала смеяться, после просмотра голливудской комедии и весело щебетала по дороге домой. Они зашли в Настину квартиру и пока она собирала к ужину, Иван ходил, из угла в угол, по комнате, служившей гостиной и залом одновременно. -Вань, почему молчишь? – девушка вышла из кухни и удивлённо посмотрела на сосредоточенного Гладкова. Задумчиво взглянув на её милое, слегка растерянное лицо, он, приблизился к ней, взял за руки, усадил на диван и неторопливо, издалека начал свой рассказ. Сначала Настя, подозревая, что он её очень интересно одурачивает, подыгрывала, кивала головой и делала доверчивое выражение лица. Через несколько минут она уже смеялась и говорила, что давно вышла из детского возраста и фантастике предпочитает детективы и триллеры. Он её не слышал. Иван уже давно встал и расхаживая по комнате, увлечённо и с оттенком безумства, продолжал говорить, всё глубже погружаясь в суть исследований. Уже ничего не понимая, в его научных выражениях, Настя, понемногу, стала осознавать, что всё это всерьёз. Через некоторое время она встала, обняла Ивана и заглядывая ему в глаза, громко сказала: – Ты же понимаешь, что это попахивает сумасшествием! Такого нет и никогда не будет! Слышишь? Перемещение во времени так и останется фантастикой. Она подошла к Ване, обняла его и провела рукой по его коротким волосам. Иван отстранился от неё, схватил за плечи и с обидой в голосе произнёс:

-Ты не веришь мне! Иного я и не ожидал, но это правда, и я смогу преодолеть время и переместиться. Ты даже представляешь, как долго я шёл к этому.

-Ну почему? Очень хорошо, представляю и очень хотела узнать, что же всё-таки находится в твоей всегда закрытой комнате – Настя вернулась на диван:

-Не обижайся, но я думаю, что простому обывателю этого не понять.

-Мне не интересно, что думают люди, я никому не рассказывал, касательно моего изобретения, ты первая – Гладков присел рядом. Настя ничего не говорила, Иван тоже молчал. Негромко работал телевизор, рассказывая очередную рекламную сказку, а через поднимающуюся от лёгкого ветерка балконную тюль в квартиру заходил вечерний воздух уставшего за день города. Ужин остывал, но они продолжали безмолвно сидеть на диване, думая каждый о своём. -Я с тобой – шёпотом произнесла девушка.

-Что? – так же тихо откликнулся Иван.

-Как бы это нелепо не звучало, но я отправлюсь с тобой – твёрдо сказала Настя, уверенная в несомненном провале этой идеи. Она думала, что после полного фиаско, Иван, поймёт бессмысленность своей затеи и направит, наконец, свои необычные мозги в нужное русло. Устроиться на постоянную работу, изобретёт что-нибудь полезное или даже великое и она будет гордиться им. С каждым днём, она, всё больше любила, этого странного, парня, который жил в своём, собственном, мире, в который позволил зайти только ей. Настя мечтала прожить с ним всю свою жизнь и несомненно стать счастливой женой и мамой. Вчера она убедилась, что беременна, сегодня сходила в поликлинику, а Ивану, скажет эту новость, когда он закончит свои "детские игры". Прошёл ещё один летний месяц. Сначала Иван не соглашался с решением Насти, не подозревая, что это всего лишь игра с её стороны. Он пытался её отговорить, убедить, что путешествие может быть смертельно опасным, но она твёрдо стояла на своём и он согласился. Понятно, что Гладков, в нужный час, мог просто закрыться в квартире и запустить аппарат, но где-то в глубине души, он, хотел уйти в другое время, вместе с любимой. Ему не терпелось проверить изобретение, а в какие времена занесёт его машина, он не знал. Наверное, нужно больше терпения, чтобы доработать ещё и управление перемещением, но Гладков думал, что так он точно до старости не успеет или вообще не сможет. Как вернуться обратно Иван не знал и старался не думать об этом. Он всё дальше и дальше отгонял от себя навязчивые мысли о вечном заточении в чужом веке. Конечно, он переживал, боялся и теперь у него опускались руки, стоило только открыть сложную программу пуска. После долгих и очень трудоёмких расчётов, в принципе, всё было готово. Вместе с ободом должно переместиться всё что окажется в небольшом поле его действия, то есть необходимо надеть рюкзаки, взять в руки сумки и, возможно, привязать к шее корзину, чтобы унести с собой всё самое необходимое. Он приготовил упаковки с батареями, а также разделённые в разные рюкзаки, два ноутбука, большой и поменьше, с дублированными программами, плюс, на всякий случай, крохотный планшет, съёмный диск в поясной сумке и небольшое, но объёмное зарядное устройство. Минимальное количество воды в двух фляжках, целый рюкзак пайков, специального рациона, которые моряки хранят в спасательных шлюпках, сухие супы быстрого приготовления, чай, растворимый кофе, галеты, сахар и соль. Тёплые вещи они наденут на себя и чем больше, тем лучше. Спички, сухое топливо и другая полезная мелочь, так же необходимая в неизвестном месте, была уложена в удобную сумку-баул. Позже к сборам подключилась и Настя, воспринимая происходящее как интересную забаву, максимально похожую на реальность. Иван готовился переместиться в другое место, а Настя собиралась в культурный туристический поход. Так она решила и уже выбрала место куда они отправятся успокоить нервную систему и отдохнуть на природе, после того как Ваня поймёт, что всё его детские и юношеские мечты так и останутся лишь несбыточными грёзами. Она купила котелок, в который аккуратно сложила мягкие полотенчики, салфетки, алюминиевые ложки вилки и пару складных ножей. По зову загадочной женской души следом за котелком собралась огромная коробка, очень важных, по мнению Насти, различных вещей, включая косметику, маникюрные принадлежности, халатик, банные полотенца и домашние тапочки. После того, как вдоволь насмеявшись, Гладков, всё перебрал и покрутив в руках котелок, оставил лишь его, добавив ко всему прочему топорик и охотничий нож, который он повесил на ремень. Затем всё осмотрел и немного подумав, вытащил длинный светодиодный светильник на аккумуляторной, заряжаемой батареи и мощный электрошокер, на всякий случай. Всё это, кроме, естественно, котелка он сложил в плотный чехол от треноги фотоаппарата и закрепил на поясной ремень, назвав увесистую поклажу боевым арсеналом. Этой ночью Иван не спал. Он остался у себя, чтобы в сотый раз проверить всё расчёты своего изобретения, суть которого была бы настолько непонятно простому обывателю, что и объяснять, даже простым языком, не имело смысла. Он не делал этого и относительно Насти, но пустил её в тайную комнату, посмотреть. Увидев обод времени со сложным навесным оборудованием и множеством компьютеров, она с сожалением подумало только о том, что забавы взрослого мальчика могут зайти слишком далеко. "Фантастика, да и только, сказка для успокоения души"– подумала девушка, вздохнула и улыбнулась Ивану, сидящему в кресле, с довольной и слегка наивной физиономией победителя. -Я решил завтра запускать программу. Как думаешь во сколько? – Гладков покрутился в кресле, потерял тапочек и чуть не упал, пытаясь зацепить его на лету. -Давай, тогда уже с утра, после завтрака – невозмутимо ответила Анастасия, как будто это касалось обыденной прогулки, а не предполагаемого путешествия во временном пространстве. Она, в который раз, обходила блестящий круг, внимательно рассматривая приборы. Обод, будто, магнит притягивал своей неповторимой идеальностью. Он манил в далёкие дали и тут Настя, неожиданно, представила реальность происходящего. Они с Ваней стоят посреди необъятного, с выжженной жарким солнцем травой, плато. К ним, не спеша, приближаются, леденящие душу и кровь, тираннозавры, а в небе громко кричат огромные, древние птицы, завидевшие лёгкую добычу. Стало не по себе, на лбу выступила холодная испарина и засосало под ложечкой. Она помотала головой, отбрасывая навязчивое видение и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ночь они провели раздельно и этим дождливым утром Анастасия отправилась на такси к Ивану с огромным саквояжем тёплых вещей.

"И почему я это делаю? – мысленно удивлялась девушка, наблюдая за скатывающимися каплями дождя по тонированному стеклю автомобиля.

"Ну ладно Гладков верит в свою машину, но я? Зачем вещи зимние взяла? Хорошо пусть всё будет максимально правдоподобно. Игра так игра" – Настя пришла к соглашению с собой и приняла чемодан из рук услужливого таксиста. Он встретил её у порога. Серьёзный и сосредоточенный Иван был одет в лёгкий спортивный костюм, а на диване лежали приготовленные зимние вещи. В комнате, возле обода, находились упакованные рюкзаки, пару баулов и всё это необходимо было как-то разместить на себе. Сначала они устроили тренировку, то есть надели зимние вещи, поверх джинсовых костюмов, взяли всю поклажу и с огромным трудом уместились в кольце. Настя, намереваясь устроиться по удобней, переставила ногу в тёплых унтах с толстыми шерстяными носками, покачнулась, потеряла равновесия и под весом рюкзака упала, не выпуская из рук увесистых сумок.

"Совсем заигралась" – сказала себе Анастасия, лёжа на полу и чувствуя, что порядком вспотела, летним днём, под пуховиком и вязанной шапкой с длинными ушами. Потом они попили кофе, сняв с себя тяжёлую одежду, ещё раз всё обговорили и через час уже с запущенной программой снова впихнули себя со всеми вещами в узкое поле обода. Насте всё это порядком утомило, и она с нетерпением ждала часа икс, чтобы, потом, после полного провала, успокоить, пожалеть и уговорить любимого навсегда оставить свою детскую мечту в прошлом. Довольная, своей женской хитростью, она с интересом наблюдала как осветился круг и множеством разноцветных глазок, замигали датчики. Дальше стало ещё любопытней. Вокруг них появилось еле уловимое, прозрачное облако, которое слегка колыхалось, преломлялось и становилось плотней, будто с каждой секундой что-то увеличивало толщину мутного стекла. По телу девушки пробежали мурашки, она дёрнула плечами и шмыгнув носом уткнулась в Ванину спину. Гладков был величественно спокоен. Ни капли напряжения, никаких волнений и переживаний, как опытный и уверенный спортсмен перед стартом. Появился неприятный звук, похожий на гул напряжения в многовольтных проводах, который постепенно нарастая, становился болезненным для барабанных перепонок. Облако уже почти потеряло свою прозрачность, стало темнеть, превратилось сначала в серый цвет, а затем, постепенно увеличиваясь, наполнялось чёрными тонами. Насте стало страшно. Она, не имея возможности освободить руки, пыталась прокричать Ивану, но колеблющийся гул, как будто, поглощал всё другие шумы, оставляя пространство только для себя и своих жертв. Гладков же, наоборот, ощущал прилив радости и торжества, лишь только стало больно в ушах, слезились глаза, а в голове стучали молоточки, отдаваясь во все органы. Давление в ушах возрастало. Иван помотал головой, невыносимая боль переместилась в голову, и он отключился. Почувствовав тошноту, девушка, попыталась поднять голову вверх, ещё немного и она, наверное, сойдёт с ума от этого гула и всепоглощающего страха. В отчаянии, на ударила головой в спину Гладкова раз, второй, третий, а на четвёртый попала в пустоту и всё очень быстро закружилось перед глазами. Иван падал, увлекая за собой Настю, которая уже ничего не чувствовала, так же находясь в бессознательном состоянии. Обод покатился вниз, а они остались лежать на тёплой земле, вперемешку с рюкзаками и большими баулами, слетевшими шапками и толстыми варежками. В комнате съёмной квартиры Ивана, за крепко закрытой дверью, стоял устойчивый запах гари. На том месте, где только что стоял обод, остался выжженный в линолеуме продолговатый след. Надрывался, оставленный на подоконнике, сотовый телефон, приглашая своего хозяина ответить. Это звонила мама Гладкова, чтобы, поговорить с сыном, не забыв при этом, в очередной раз, упрекнуть его за очень редкие звонки родителям. Телефон замолчал, приблизившись от вибрации к краю, а сквозь щель между плотными шторами проглядывало стекло окна, в которое бился разгулявшийся дождь.

Первой пришла в себя Анастасия. Она, с огромным трудом оторвала голову от твердого рюкзака, сослужившего роль крайне неприветливой подушки, и ощутила ужасную слабость и боль в затёкшей шеи как, впрочем, и во всём теле. Настя, посмотрела в звёздное небо, которое оказалось самым привычным, перевела взгляд на Ивана, приблизилась к нему на четвереньках и без сил легла рядом, чтобы через секунду провалиться в чёрную пустоту сна. Ранним утром, когда они всё ещё спали, когда к ним осторожно, готовое в любую секунду ретироваться, приблизилось животное. Чем-то похожее на собаку или волка средних размеров, с бело-рыжей шерстью и очень длинными, свисающими ушами, как у собаки породы Бладхаунд. Вытянутая и плоская морда этого существа придавало ему отдалённое сходство с небольшим крокодилом, у которого пасть покрылась шерстью, а мощные ноги заканчивались круглыми лапами с перепонками. Безобразное, для нашего глаза, существо всё внимательно обнюхало, осмотрело, умными, тоскливыми глазами и крадучись подошло к людям. Немного посидев, эта, с позволения сказать собака, протянула длинную морду к Ивану и принялась яростно лизать его лицо.

– Пошла вон, скотина! – Гладков проснулся. Не понимая откуда у него в квартире появился пёс и что вообще происходит, он заморгал глазами вспоминая предшествующие события. Скотина, в виде уродливой собаки, отбежала на безопасное расстояния и принялась издавать громкие звуки, похожие звонкое хрюканье возмущённой свиньи. -Ты кто? – спросил Иван, слегка опешив при виде этого чуда. Он всё вспомнил и теперь пытался разбудить Настю, аккуратно хлопая её по щеке. Было очень душно. Он расстегнул на девушке пуховик, достал из кармана бутылочку с водой и брызнул ей на лицо. Она открыла глаза и продолжала лежать, воссоздавая в голове, всё что было до этого. Настя села и дрогнувшим голосом произнесла: – Неужели у тебя получилось? – она посмотрела на животное, глуповато улыбнулась и принялась снимать тёплую одежду, поглядывая на хрюкающую собаку. – Что это за странный бобик? «Где мы вообще?» —спросила девушка и подумала про себя, что скорей всего это хорошо спланированный Иваном розыгрыш. Он усыпил её, перенёс сюда и где-то откопал похожее на чудо-юдо существо, которое сейчас сидело метрах в двадцати от них, теперь уже молча наблюдая за молодой парой.

-Не знаю – казалось, что Ваня был искренен, но она ему не верила. Настя пыталась разговорить Ивана, сказать правду, но он пожимал плечами, делал круглые глаза и стоял на своём. Она ругалась, обижалась и даже пыталась плакать. Всё было без толку, Гладков не признавался, продолжая утверждать, что это не шутки, всё серьёзно, по-настоящему, а где они, он и сам не знает. Спор их прервала собака или не собака, которая легла на живот, аккуратно подползла ближе и громко, не зло, жалобно-призывным хрюканьем, будто, принялась с ними разговаривать, успокаивать и мирить. Теперь оно, показалось им уже привлекательным, и, если бы не очень необычная морда, животное могло бы сойти за крупную, охотничью собаку. Настя вынула из рюкзака и протянула существу толстую, питательный брикет из аварийного рациона, которая была мгновенно смахнута с её ладони широким и длинным языком. Животное завиляло коротким хвостом, громко крякнуло и довольно хрюкнуло. Своим поведением, существо очень походило на собаку, и они окрестили его Бобби, от бобика. Теперь собака невозмутимо сидела рядом и оглядывала окружающее пространство, словно, охраняла своих любимых хозяев. Остывший накал страстей позволим им наконец осмотреться, собрать вещи и спокойно поговорить. Анастасия успокоилась, обняла Ивана, в душе сохраняя надежду, что они где-то недалеко от дома, а главное в своём времени, в чём она была абсолютно уверенна. Сейчас они находились на возвышенности холма, слегка покатой полянке, которая, дальше, переходила в длинный, покрытый травой склон. Вокруг росли неизвестные цветочки, похожие на ромашки, только красные, а внизу, где заканчивался холм, начинался редкий лес. Было очень тепло и даже душновато и молодая пара, сняв с себя тёплую одежду, уложили её в вакуумный пакет, предусмотрительно приготовленный Гладковым. Иван обошёл поляну в поисках своего круга времени и предположив, что он скатился вниз, отправился по склону, к лесу. Настя шла следом, а рядом с ней, практически возле ноги, как преданный пёс, следовал Бобби. Появились первые деревья, разных видов и им доселе неизвестные. Это были в основном крупные породы с длинными ветвями и очень маленькими, совершенно круглыми листьями. Попадались и хвойные деревья, без веток, с огромными, редкими иглами, растущими непосредственно из ствола. Обода не было. Они прошлись по правой стороне подъёма на холм, затем вернулись и пошли в другую сторону. По пути встретили ручеёк, попили, набрали фляжки и котелок. Только обойдя сопку, с другой стороны, они, наконец, нашли пропажу. Обод, разогнавшись по покатому склону, залетел между двух деревьев и сильно пострадал, накрепко застряв в тисках мощных стволов. Практически все приборы были разбиты или помяты, некоторые болтались, чудом удерживаясь на тонких проводах. Это была катастрофа! Гладков сел на землю, обхватил голову руками, сгорая от страшных мыслей: -"Если, они действительно, переместились, что скорее всего так и есть, то это навсегда, на всю жизнь. Надежда, конечно, есть на цивилизацию, где он сможет всё наладить, но где они оказались? В будущем или далёком прошлом? Вот и сбылась мечта идиота!"

-Вань, а Вань – Настя присела рядом, отрывая парня от горестных дум: – Пора подумать о ночлеге, да и поесть не мешало. Примерно, через час, Гладков соорудил подобие шалаша из густых веток с множеством маленьких, круглых листочков и снова достал тёплые вещи из пакета, которые послужат им матрасом. Они ужинали супом быстрого приготовления сваренном в пригодившемся котелке, а на второе были брикеты аварийного сух пайка и чай с галетами. Свою порцию получил и Бобби, который не на шаг не отходил от молодой пары, а на ночь лёг у входа в шалаш, как и полагается примерной охранной собаке.

-Ты знаешь, но я как не верила, что мы можем поменять время, так и сейчас не верю

– призналась Настя, устраиваясь на пуховике, расстеленным на плотной травке.

– Но это так- немного помолчав ответил Иван, в глубине души, сожалея, что взял её с собой: – Посмотри, какие деревья, трава. Ты у нас такие видела? А собака? Или что это за животное? Другое время, однозначно.

-Ну и что? – девушка повернулась к Гладкову: – Мало ли травы на земле, просто другое место, а собака самый обыкновенный мутант.

– Ну да, конечно – рассмеялся Иван: – Место, значит, поменяли, а время нет? Ещё и мутанты по лесу гуляют! Поразительная логика.

-Да – эта версия больше всего нравилась Насте и поэтому она решила верить в неё:

-Я же не знаю, что за машину ты придумал на самом деле и куда она нас закинула.

-Машину времени – сказал Иван, засыпая и подумав о том, что женщины, всё же поразительные представители человечества со своим видением различных ситуаций, проблем, счастливых событий и вообще всей жизни в целом. Встретив хмурое, туманное утро с мелкой моросью они разогрели воду, выпили растворимого кофе с галетами и выдав брикет собаке, попытались вытянуть из крепких лап деревьев, потрёпанный обод. Ничего не получалось, проклятое колесо, словно вросло, стало единым целым со стволами, а попытки Гладкова рубить дерево не увенчались успехом. Как будто миниатюрный топорик и охотничий нож ударялись о железо, вместо зарубин оставляя лишь глубокие царапины. Решили оставить его здесь, прикрыв, на всякий случай, ветками. Взвалив на себя всю поклажу, они двинулись в путь, по дороге, пытаясь зафиксировать в памяти наиболее заметные ориентиры, чтобы, потом, отыскать обод.

Уже несколько часов они шли по редкому лесу, и Настя с сожалением подмечала разительное отличие природы от той, которую она знала. Даже упавшие шишки с хвойных деревьев были уж очень длинными и тонкими. Они росли непосредственно из игл-веток и гроздьями свисали чуть ли не до самой земли. Климат тоже был другим, более влажным, тёплым и пахло озоном, как будто, только что, прошёл сильный дождь. Очень густая, так же неизвестная трава, светло-зелёного цвета, покрывала всю землю в лесу, плотным слоем. Кое где, особенно на опушках и полянках росли разноцветные цветочки и ни один из них не был опознан. Попадались и непонятные грибы, а особенно удивили огромные представители эукариотических организмов размером с небольшой лопух. Эти грибы стоят на толстенной ножке и шляпку имеют схожую с красным мухомором, только ярко синего цвета с белыми крапинками. Совсем рядом, с поваленного дерева, взлетела птица большая птица, похожая на филина только с более длинным клювом и ярким оперением попугая. Чуть дальше они наткнулись на муравейник. Когда смотришь с расстояния нескольких шагов, то видно, что копошатся себе на благо общего дела муравьи-работяги, снуют туда-сюда, перетаскивая строительный материал и нет в этом ничего удивительного. А если приблизиться, то становится понятно, что это и не муравьи вовсе, а какие-то маленькие, многоногие букашки, которые в точности повторяют поведение и весь быт обычного муравейника. Да, с первого взгляда, кажется, вроде бы всё нормально, лес как лес, деревья, зелёная трава, цветочки, но если рассмотреть по-отдельности, то выясняется, что другое, изменённое, чужое и непривычное. Лес становился ещё более редким и ближе к обеду они вышли на бескрайнее поле уже с другой более редкой и высокой травой. Здесь на цветочной лужайке молодые люди устроили привал, чтобы пообедать всё теми же брикетами и попить растворимый кофе с галетами. Ещё одно доказательство иного мира не заставило себя ждать, когда они продолжили путь. Собака забегала вперёд, кружила где-то рядом, чтобы вовремя обнаружить опасность и вот впереди из густой травы послышалось тревожное хрюканье Бобби. Гладков, предусмотрительно присел положив руку на плечо Насти и пытаясь рассмотреть причину беспокойства собаки, они всматривались в зелень высокой травы. Высунув язык-лопату прибежал Бобби, продолжая звонко хрюкать, вертеться на месте и подпрыгивать. Неожиданно, появился длинный рог, а следом и его обладатель. Это был огромный бык, а может зубр или причудливый носорог с шерстью до земли и могучим рогом, растущим не на лбу, а ниже, в районе носа, под которым сразу располагался рот и кудрявая борода. Девушка испуганно вскрикнула, Иван вынул нож, а собака встала перед быком, готовая защищать своих новых хозяев и принялась издавать подобие рыка, не забывая при этом смешно похрюкивать. Животное бездумно посмотрело красными глазками на Бобби, перевело тупой взгляд на людей, подобно лошади фыркнуло, развернулось и величественно убралось восвояси. Анастасия, нервно хихикнула и присела на землю, поджав под себя ноги. Ей не хотелось вставать и продолжать путь, ведь с каждым шагом, вера её рассеивалась и приходилось со страхом, ледяной рукой сжимающее сердце, осознавать, что Ванина машина сделала своё дело. Довольный собой Бобби, подбежал к девушке, сунул свою плоскую морду ей под руку и она, оставаясь в лёгком шоке, машинально погладила собаку. Уже почти стемнело, когда они вышли на песчаный берег очень широкой реки. Иван догадался, нет, он точно знал, что это была Волга и сейчас должно быть хорошо видно освещение Императорского моста, справа и Президентского слева. Огней, как, собственно, и мостов не было, их просто не существовало. Нет и города, вообще нет ничего того, что говорило бы о существовании цивилизации. Он ещё раз осмотрелся, пытаясь разглядеть берег сквозь сумерки. Ему показалось, что река стала ещё шире, разливаясь вниз целым морем, а берег, местами, меньше в ширину и намного больше зелени у начала песочного пляжа.

-Это, наверное, прошлое или далёкое будущее – Гладков посмотрел на Настю, которая находилась в состоянии близкому к истерике.

– Может, быть все погибли? – он взял руку девушки, затем прижал к себе, и она заплакала, а Иван, в который раз пожалел, что поступил опрометчиво, не оставив её дома. Наступила ночь. Полная луна, напоминая тусклый абажур, меркло подсвечивала берег, наблюдая и удивляясь очередному возрождению жизни на этом небесном теле, спутником, которого она являлась громадное количество лет. Она, то точно знала, что здесь произошло и сколько раз подобное повторялось, за время их совместного полёта в Солнечной системе Млечного Пути.

Молодые люди не помнили, как их, утомлённых за день, сморил крепкий сон, а утром они проснулись, уже ближе к полудню, услышав недовольное хрюканье Бобби. Собака, проголодавшись, сидела возле рюкзака с сухими пайками и пристально смотрела на поклажу, не позволяя себе залезть внутрь. Культурный пёс породы другого времени, получив вожделенный брикет, в знак благодарности попытался лизнуть Ивану лицо, но тот вовремя увернулся. Они искупались в тёплой воде реки, перекусили сухими галетами с чаем и продолжили путь. Испокон веков всё селения образовывались возле рек, озёр и прочих водоёмов с пресной водой, поэтому решили спускаться вниз по реке, рассчитывая увидеть любые признаки существования людей. Неторопливо, часто останавливаясь, чтобы осмотреть окрестности, шли по берегу Волги и строили догадки относительно пропавшего мира, касательно, по крайней мере, их родного города Ульяновска. Настя уже не проявляла признаков депрессии или психоза, но настроение, конечно же было на нуле. Да и какое тут настроение, когда девушка собиралась просто подурачиться, чтобы не обижать любимого человека, а оказалась на "чёртовых куличках", того самого, неумолимого времени. При этом она сама настояла на участие в сумасшедшем проекте, который с успехом воплотился в жизнь. К следующей ночи они подготовились уже заранее. Там, где, заканчивался берег и начиналась растительность молодые люди выбрали уютную ложбинку под небольшим склоном. Этим вечером был пир в виде ухи и запечённой рыбы, которую раздобыли по дороге. Несколько, довольно крупных рыбин, оказались запертыми в вымытом рекой озерце, которое закрылось песком и поймать их не составило труда. C красными плавниками, широкая, размером больше ладони, она тоже была им неизвестна, но всё же её приготовили, о чём ни капли не пожалели, потому что мясо оказалось нежным и вкусным, а уха наваристой. Они продолжали продвигаться вниз по берегу реки и на следующий день находились в том месте, где Волга становилась ещё шире, а берег, местами, упирался в обрывы. Примерно, в этом районе, находился маленький городок Новоульяновск, а посёлок имени Карамзина, они, видимо, уже прошли. Вернее, поселения были в их времени, а сейчас это просто заросшая травой, кустарниками и лесами, необитаемая территория, где есть живая флора и фауна, но нет человека. Этой ночью молодую пару, врасплох, застал ливень и поскольку никакого тента или на худой конец куска полиэтилена у них не было, то соответственно они вымокли до нитки и на рассвете, когда подул свежий ветер пришлось одевать шапки, и тёплые носки. Иван развел огонь, чтобы согреть воду для чая к скудному завтраку, но мокрые палки, найденные на берегу, трещали и поддерживало горение только сухое топливо. Первые солнечные лучи, обещали хорошую погоду и сейчас обогревая мокрую землю с каждой минутой становились теплей.

-А если на земле и вовсе нет людей? – спросила Настя Ивана, кутаясь в длинный пуховик: – Что, тогда? Гладков промолчал, потому что не знал ответа. Сейчас он смотрел вдаль широкого берега, где вдалеке, из-за пологого поворота, появились еле различимые, размытые точки. Он продолжал наблюдать, пока не стало заметно, что объекты увеличиваются, а значит приближаются.

-Смотри, мне кажется, там кто-то есть – Иван указал рукой вдаль. Девушка, которая, всё это время смотрела на реку, повернула голову, а через секунду подскочила и радостно воскликнула: – Это люди! Ваня! Люди!

-Откуда ты знаешь? Может это животные? – Гладков тоже встал, пытаясь различить в этих, слишком удалённых точках, какие-нибудь силуэты. Прошло совсем немного времени, но уже было видно, что, действительно, кто -то едет и по всей видимости верхом. Сначала Гладков хотел, чтобы они спрятались, потом передумал и достал из чехла электрошокер, заткнул за пояс топорик, а в левую руку, сам не понимая, зачем, длинный, диодный светильник, который ещё и включил. Они приближались. Напряжение росло. Бобби стоял рядом, готовый в любую минуту обхрюкать непрошенных гостей. Оставалось каких-нибудь сто метров, когда стало видно, что под всадниками вовсе не кони, а животные поразительного вида. Если смешать носорога с верблюдом без горбов, добавив при этом немного небольшого мамонта, то, наверное, при наличии богатого воображения, можно представить себе эту "лошадку". Это были мощные особи с вытянутой мордой верблюда, двумя короткими бивнями над отвислой губой, ушами похожими на слоновьи, только намного меньше и одним, загнутым вперёд рогом, расположенном сверху, на черепе. Ростом, примерно с очень крупную лошадь, они имели крепкое сложение носорога и красные, маленькие глазки в которых, кроме тупой жажды крови, ничего более и не значилось. С первого взгляда на корпус этого животного, покрытое шикарным мехом тёмно-серого цвета, было понятно, что в нём скрывается колоссальная сила. Молодая пара продолжала стоять на пути кавалькады, находясь в ступоре от увиденных ими ужасных верховых животных, но когда они разглядели наездников, то Иван громко икнул, а Настя вскрикнула и закрыла рот руками. Сверху вниз на них смотрели самые натуральные гориллы. Так показалось с первого взгляда, но при ближайшем рассмотрении сходство с обезьянами оказалось весьма условным. Просто эти, скорей всего разумные представители своего времени, были почти чёрными, как люди негроидной расы. Да, у них были громоздкие надбровные дуги, скошенный, плоский нос и выдвинутая вперёд верхняя и нижняя челюсти, но тело, в отличие от гориллы, безволосое, лишь только головы покрывал редкий пушок и маленькие круглые ушки. Одежды было совсем немного. Прикрывавшие могучий торс накидки, без рукавов, из грубого материала, на ногах высокие чуни под сапоги, сделанные неуклюже из грубой кожи и ещё один кусок ткани, что прикрывает интимное место. Зато вооружены мужчины были, как говориться "до зубов". Копья, связанные пучками и висевшие по бокам в районе крупа животных, длинные дубинки с железными наконечниками, широкие мечи, а за спинами у многих висели луки, которые были многим больше тех, какими когда-то пользовалось человечество. И понятно, потому что оголённые руки этих воинов имели мышцы гигантских размеров и явно были длиннее наших, а копья, по всей видимости, использовались ещё и в качестве стрел. Позади группы по два, таких же животных, следовали без всадников и, без особого труда, тянули за собой две телеги. Одна была с поклажей в виде мешков и непонятного скарба, другая с просторной клеткой, в виде высокого, плетенного купола, которая, с виду, была единым целым с повозкой. Не имевшая колёс телега, легко скользила по песку на широких полозьях, напоминавших лыжи для глубокого снега. Внутри передвижной камеры находилось две представительницы разумных существ этого времени, которые отличались от своих пленителей очень светлым, практически белым, цветом кожи и словно внеземной внешностью. Сходство с инопланетянами особенно выражалось в огромных, миндалевидных глазах ярко-жёлтого цвета, очень маленькой, практически незаметной носовой перегородкой, вытянутым вверх черепом и тонкими руками с очень длинными и, как будто, воздушными пальцами. Кожа была столь тонка и прозрачна, что были хорошо видны венки на лице и шеи. Ещё они имели длинные роскошные волосы, серебряного цвета, собранные в пушистый хвост, доходящий почти до пояса утончённого тела. Судя по всему, это женщина и девочка-подросток, одежда которых представляла собой светлые, изрядно вымазанные грязью, балахоны и мягкую обувь, напоминавшую изысканные, тряпичные лапти с лентами-завязками до самого колена.

Всадники, которых чуть больше десятка, остановились метрах в пяти, сдерживая, своих чудовищ, которые рвались вперёд, желая мгновенно задавить, растоптать и проткнуть рогом неизвестных существ. Они держали их за уши, вернее за продетые в них кожаные кольца, управляя своим транспортом как поводьями. Животные издавали подобие рыка, бодали воздух, а изо рта, от неуёмной злости, покрывая короткие бивни, шла пена. Чёрные воины обрывисто перекликались друг другу, на абсолютно непонятном языке, который, казалось, состоял только из резких, меняющих интонацию звуков, но никак не из слов. Гладков, бросил фонарь, взял Насту за руку и проверил электрошокер, кратковременно нажав на кнопку включения. Их сердца, выйдя из первого шока, бешено колотились, предвкушая последствия, приятной встречи". Казалось, прошла уйма времени, перед тем как один из чёрных "красавцев" грузно спрыгнул с "лошади" и в развалку приблизился к молодым людям, напоминая кривоного, огромного и практически квадратного негра. Нелицеприятный житель далёкого будущего мгновенно протянул длинную и мощную руку через плечо Ивана пытаясь схватить Настю. Девушка отпрянула от чёрной клешни, которая всё же коснулась её подбородка одновременно получив мощный разряд прибора. Гладков сделал полную мощность и максимально сильно прижал прибор к предплечью врага, уверенный, в том, что воин упадёт. а его соплеменники слегка оробеют и ситуация поменяется в их пользу. Но нет, этот индивидуум, даже не дёрнулся, словно это было простое прикосновение, зато его рука, поменяв цель и направление наотмашь ударила Ивана в район правого уха. Гладков упал на землю, а Боб, не издав ни одного звука, впился в ногу обидчику и вовремя отскочил, когда страшная дубинка-булава пронеслась мимо его черепа. Собака, издавая возмущённое хрюканье, отбежала на несколько метров, чудом увернувшись от стрелы, размером с копьё, которую выпустил один из всадников. Бобби, видимо, осознавая опасную бессмысленность борьбы с грозным противником и чуть не встретившись с ещё одним копьём, которое пролетела буквально в сантиметре от головы собаки, удалился на безопасное расстояние, предпочитая занять кресло зрителя. Пока туземец осматривал укушенную ногу, Настя пыталась помочь Ивану подняться с землю. Гладков, у которого распухла челюсть и кружилась голова, смог только сесть на сырой песок, помутнённым взором наблюдая, как с "лошадей" спрыгнули ещё два крепких воина и не торопливо приближаясь к ним они, наверное, ухмылялись показывая в оскале кривые, крупные зубы серого цвета. Один из воинов схватил девушку за руку, другой Ивана за крепкий ворот джинсовой куртки и через минуту они уже находились в клетке рядом с женщиной и девочкой. Кавалькада, незамедлительно, продолжила свой путь, увозя пленников в обратном направлении, откуда совсем недавно пришла молодая пара, а вдалеке, скрываясь в растительности, за ними неотрывно следовал хитрый Бобби.

Иван с Анастасией находясь в купольной клетке, продолжали путь, цель которого знали лишь эти дикие люди и понятно, что ничего хорошего, после прибытия в их логово, не предвещалось. Гладков, после оглушающего удара, пришёл в себя, помотал головой, чувствуя боль в районе правой скулы и заметил, как внимательно за ними наблюдают две пары огромных глаз. Взгляд этих жёлтых очей, словно подсвеченный, внутренним излучением, был грустным и очень умным. Они молча сидели и смотрели друг на друга, пока Настя не прикоснулась к изящной руке девочки и не сказала: – Скажи, как тебя зовут? Девочка, глаза, которой наполнились слезами ответила, похожими на разговор их пленителей, языком, только намного легче, певуче, и с её уст, эти звуки уже напоминали отдельные слова. Женщина тоже что -то промолвила, слегка расширив и без того огромные глаза, и успокаивая подростка, обняла её за плечи. У них была только вода, в глиняном, круглом сосуде, который женщина протянула Насте, выражая тем самым свою благосклонность и сочувствие. Они пытались понять друг друга, разговаривая на абсолютно разных языках и дело даже не в речи, а скорей в чуждых звуках и произношении, сложных для слуха представителей разных земных цивилизаций. Женщина и девочка, обладая внеземной внешностью, разительно отличались от этих грубых, с виду неуклюжих и невероятно сильных всадников. Телосложение, осанка, слова и движения, словно сотканные из прозрачных солнечных нитей, были плавными, нежными и притягательными. Потом снова пошёл дождь, но в отличие от ночного, тёплый и кратковременный, чтобы уступить место солнцу, которое уже начинало клониться к закату. Ужасно хотелось есть, но о пленниках никто не вспоминал и было непонятно чем и когда питаются дикари, которые ни на минуту не останавливаясь, продолжали свой путь. Всё вокруг постепенно тонуло в сумерках и вдруг, неожиданно, раздался отрывистый возглас, который, скорей всего, отдал приказ для ночного привала. Кавалькада шумно остановилась, чёрные люди спрыгивали со своих ужасных тетраподов, снимали подстилки из толстого материала, служившие им сёдлами и звери тут же, направлялись к водопою, чтобы утолить дневную жажду, сопровождая процесс, жадным фырканьем. Потом им насыпали корма из мешков, находящихся в телеги, чтобы" лошади", с громким чавканьем, утолили свой голод. Пленники, оставаясь голодными, наблюдали как насыщаются и отдыхают эти огромные и по всему недалёкие по своему умственному развитию дикари. Что они ели и пили было непонятно, но разведённый костёр, неизвестно как добытый и запас жаренного мяса, говорил о том, что пищу всё же они употребляют в приготовленном виде. Воины что-то бурно обсуждали, выкрикивая обрывки мычащих и каркающих "слов" и даже смеялись, издавая при этом звук похожий на хрип подавившегося человека вперемешку с криком ворона. Такую неприятную картину, пришлось наблюдать невольным зрителям и можно только догадываться, что творилось на душе и какие мысли витали у молодых людей из других времён. Их так и не покормили, и вообще, на пленников не обращали никакого внимания, только один из представителей бессердечного племени, проходя мимо, остановился, повернулся к ним и вынув свое устройство самца демонстративно помочился, издавая при этом рычащий смех.

-Мне кажется, что я сплю и это всего лишь нехороший сон – медленно, сквозь зубы сказала Настя и повернувшись к Ивану, ткнулась лбом в его грудь. Иван положил руку на её волосы и тихо прошептал в маленькое ушко: – Посмотри, по-моему, там Бобби – он указал взглядом туда, где проходила граница речного берега и растительности. Настя смотрела в сумеречную даль и только спустя несколько минут, заметила, сначала, лёгкое шевеление кустов, а затем, уже ближе к ним, из травы выглянула плоская голова собаки.

-Да, он – грустно подтвердила Анастасия: – Только нам от этого не легче. А пир разгулявшихся воинов растянулся до глубокой ночи и создавалось твёрдое убеждение, что дикари, с каждым часом становятся всё более веселыми, беззаботными и агрессивно-развязанными. Понятно было, что здесь не обошлось без алкоголя, любо других пьянящих средств и спустя примерно пары часов, после того как на небе появились звёзды, всё чёрные мужчины спали, упав в песок возле затухающего костра. По всей видимости уверенные в том, что клетку сломать невозможно и никто не посмеет потревожить их сон, дикари не удосужились выставить караул или, на худой конец, хотя бы одного, трезвого охранника. Спали, конечно же, и животные, громко порыкивая во сне, создавая, совместно с храпом воинов, довольно "мелодичную" какофонию, от которой становилось холодно и пусто на душе. Бодрствовали только, они, четыре пленника. Вода закончилась, а тупая боль голодного желудка и заглушающие шелест реки, раскаты всевозможного храпа не давали даже вздремнуть. Иван, как единственный мужчина, пользуясь таким благосклонным моментом для побега, принялся шатать и пинать крепкую клетку. Несмотря, на то, что прутья были сделаны из дерева, они обладали такой крепостью, что, наверное, мало чем уступали металлу. Гладков безуспешно пытался раздвинуть толстые пруты, помогая ногой, искал в местах креплений трещину, недобросовестно завязанный узел или потёртую верёвку, которые являлись основным скрепляющими средством, но всё было сделано прочно, и без изъяна. Узлы, завязанные с приложением, чудовищной силы, были словно монолитным, единым целым и никаким усилиям не поддавались. Его ремень, вместе с охотничьим ножом оказался в руках варваров, а топорик, как и всё пожитки бесхозно остался лежать на месте их последнего привала. Потом они, уже вчетвером, вновь попытались раздвинуть палки, переходя от одной пары к другой, но они лишь слегка шевелились, но не сдвинулись даже на сантиметр. Женщины быстро устали, а Иван, уже один, вложив всю свою ненависть и пытаясь просунуть ногу в дырку, вдруг услышал, тихое, очень знакомое похрюкивание. На него с виноватым сожалением, смотрели большие глаза Бобби и в них отражались отблески углей затухающего костра. Гладков приложил палец к губам, осмотрел, на всякий случай, крепко спящее войско и указал рукой на нижнюю часть сооружения, где палка была прикручена к основанию клетки. Иван тихо шептал ему, о том, что нужно попробовать перегрызть верёвки, но Бобби продолжал жалобно похрюкивать и вилять коротким, смешным хвостиком, наклоняя голову, точно так же как это делает, пытаясь понять человека, привычная нам собака. Гладков пришлось встать на колени и наглядно показать Бобби, требуемые от него действия. Этого оказалось достаточно, чтобы пёс, наконец, сообразил и спустя пару секунд его пасть яростно грызла крепкий узел. Пленники, напряжённо наблюдая, ласковым шёпотом подбадривали, их возможного спасителя, на разных языках, а Иван, схватившись руками за прут, пытался вырвать его из верёвки. Фортуна была на их стороне, поскольку воины продолжали крепко спать, издавая при этом дикие звуки счастливого храпа. Никто из них не встал по нужде или просто так, потеряв нить сна, и примерно, минут через пятнадцать, пруток выскочил из верёвки. Первая радость быстро угасла, потому что в появившееся пространство пролезла только девочка и даже худенькая Настя, как не старалась, не смогла выбраться и застряв между палками, которые сдавливали ей грудь, старалась теперь сдвинуться в любую сторону. Не теряя временем Бобби, уже грыз крепление следующего прута, а с его дёсен, в сырой песок капала алая кровь. Настя задыхалась, Иван пытался ей помочь, девочка нетерпеливо подпрыгивала позади собаки, которая, не чувствуя боли отчаянно вгрызалась в верёвку, лишь только женщина хладнокровно наблюдала миндалевидными глазами за происходящим и её бледные губы, словно читая молитву, еле заметно шевелились. Еще минута, две, три, палка выскочила и вот они уже быстро бегут, не оглядываясь, до самого рассвета, изредка, переходя на шаг, чтобы отдышаться, скрываясь в спасительных зарослях.

Первые лучи солнца осветили стан чёрных воинов. Кто-то уже встал и сидя оглядывался, вспоминая, по всей видимости, вчерашнее веселье. Часть жутковатых "лошадок" стояла в реке, по колено в воде, остальные либо ещё лежали, либо бесцельно, бродили вокруг лагеря, периодически рыча друг на друга, бросая при этом свирепые взгляды красных глазок. Понемногу дикари приходили в себя, шатаясь шли к реке, потом вновь разводили огонь, чтобы согреть воду и сделать плотную трапезу, так как максимально насытившись с утра, воины, до самого вечера, уже не будут отвлекаться на еду. Совершенно случайно, один из дикарей, бросил ещё затуманенный взгляд туда, где поодаль, ближе к воде, стояли две телеги и только сейчас, они увидели, что купольная клетка пуста. Воины возбуждённо зашумели, махая при этом длинными руками, бросились осматривать ближайшие заросли, нашли следы на песке и четверо всадников, прихватив с собой верёвки для пут, не мешкая бросились в погоню.

Беглецы продолжали путь и уверенные в том, что их непременно будут искать, двигаться старались как можно быстрее. Они забыли про голод и накопленную усталость, только Иван, изредка, бегал к реке, чтобы наполнить сосуд с водой. Он хотел добраться до места их последнего с Настей ночлега, а женщина и девочка жестами объясняла, что идти им ещё три дня и три ночи. Периодически они останавливались, осторожно выходили на берег и вглядывались в его даль, ожидая увидеть погоню. Всадников заметил Гладков, уже ближе к вечеру, когда, в очередной раз набирал в сосуд воду. Точнее, непонятные, далекие силуэты, которые и оказались их преследователями. Иван, пригибаясь к земле, добежал до кустов и не теряя времени, беглецы, поменяли направление, чтобы направиться в глубь суши, туда, где их укроют лесные деревья. Опережая темноту, они нашли место ночлега в углублении, под старым деревом, покрытым, как периной опавшими листьями и всевозможным лесным мусором. Оставив женщин в относительной безопасности, Иван сказал Бобби охранять дам, а сам вернулся к берегу и спрятавшись за густым кустарником, принялся наблюдать. Берег был виден только в определённом ракурсе, но, чтобы осмотреть всю береговую косу, нужно было подойти к воде, а значит дать себя заметить, поэтому Гладков решил ждать, по крайней мере до заката. Прошло, примерно, пару часов, как вдалеке послышалось фырканье верховых и через некоторое время по берегу, в обратном направлении, проехало четверо всадников. Иван облегчённо выдохнул, дождался, когда всадники удаляться, вышел на сумеречный берег, убеждаясь в том, горе-преследователи превратились в еле заметные точки. Затем он почувствовал дикий голод и быстро направился в лес, надеясь не заплутать в наступившей полутьме.

Когда женщины остались одни, они пробовали общаться, понять друг друга, преодолеть барьер непонимания, но он был крепче каменной стены, за которой находилась совершенно другая цивилизация будущего. Настя узнала имена новых знакомых, но, чтобы их произнести, нужно было, наверное, завязать свой язык "бантиком". После всех неудачных попыток, она решила называть женщину – Джия, а девочку – Гелла, что, хоть и отдалённо, на наш язык, но всё же напоминало их настоящие имена. Как, она и предполагала, Джия являлась матерью Геллы. Они же, в свою очередь, после таких же провальных экспериментов выговорить Настино имя, назвали её, как и Ивана на свой, заковыристый лад. Наступила ночь, становилось зябко и голодное тело, не согретое пищей, дрожало в мелком ознобе. Яркие звёзды и голубая луна, уже почти полная, казалось, не только освещали бледные лица, а в отличие от солнца, несли на землю холод. Чтобы стало хоть немного теплей, они сели рядом, положив руки на собаку, которую расположили в центре. Спать никто и не думал, не смотря на прошлую бессонную ночь, настойчиво терзал голод, а ко всему прочему Настя переживала за Ивана. Только сейчас она всерьёз задумалась, о том, что это не сон, не игра и всего лишь несколько дней назад, она была обычной девушкой, самого стандартного русского городка, а сейчас она в другой эпохе и смотрит на необыкновенных, непривычных для нас, существ этого времени, и как не поверить в эту фантастику. Полёт её мыслей прервал, выплывший из темноты, Гладков.

-Фу – выдохнул Иван: – Думал, что всё, заблудился. В общем, путь свободен, девчонки, погоня вернулась обратно – он сказал это таким тоном, словно они направлялись в увеселительное путешествие, не было промозглой ночи, голода и полной неизвестности.

-Утром мы дойдём до наших сухарей и.... – Гладков задумался.

-И, что, дальше? – спросила Настя.

-Не знаю – бодро ответил Гладков: – Что-нибудь придумаем, обязательно! Он присел рядом, погладил Бобби, который, довольно хрюкал и улыбнувшись посмотрел на Джию и Гелу. Они ничего не понимали и понадобилось не меньше часа, чтобы всё объяснить. Озарённые луной бывшие пленники, отгоняя голодные мысли, общались до самого рассвета. Это было нелегко, но всё же Иван и Настя что-то узнали о жизни в этом времени из объяснений женщины и девочки. Если перевести на наш язык, дополнить и додумать, то стало, пусть и приблизительно, понятно, что ещё неразвитая цивилизация, по крайней мере в этой местности, делилась на два лагеря разумных существ. Несколько известных Джии больших поселений за высокими стенами с её соплеменниками и огромные станы, более низших по своему развитию, очень воинственных и охочих до чужого добра, чёрных людей. Между населёнными пунктами белых людей (назовём их так) расстояние было довольно приличным для верхового транспорта и очень опасным. Чёрные воины, конечно же, делали попытки нападения на крепости, и даже несколько раз им удавалось захватить то или иное поселение, но в основном они промышляли тем, что грабили торговые караваны, убивая, при этом мужчин, а только белых женщин и девочек угоняли в рабство. Мальчиков, они, в плен не брали по одной простой причине – они, если не умрут раньше, вырастут, а с мужчинами, известно, намного проблематичной, нежели с невольницами. Они могут устраивать бунты, побеги, их тяжелее запугать, и, следовательно, необходима усиленная охрана рабов, а ленивым дикарям такие хлопоты были не к чему. Пленных и раненых, во время боёв, чёрные воины тоже не оставляли в живых, предпочитая растравиться с ними на месте. Так случилось и с Джией. Три, четыре раза в год, Джия с дочерью, отправлялись в крепость, где жили престарелые родители, две старшие сестры со своими семьями и младший брат. Она скучала и по друзьям детства, знакомым, что, впрочем, и были остальными жителями её родного городка. Там, где она выросла, ей был известен каждый уголок, а всех людей она знала в лицо. Всякий раз, совершая поездку, Джия боялась за себя и дочь, но тяга была сильней и уже больше десяти лет, они, ездили к родным и всё было спокойно, всегда, кроме этого, злосчастного дня. Обоз, на одной из телег, которого они отправились, был довольно большим и очень богатым. Помимо торговых людей, с их продукцией, глава крепости отправил подарки и небольшую делегацию, предоставив при этом многочисленную охрану. По ужасному стечению обстоятельств, в этот раз, чёрных воинов было слишком много, больше сотни, что, бывало, очень и очень редко. Видимо, истосковавшиеся по бодрящим дикую кровь налётам и, конечно же, из-за своей исторической лени, доев последние запасы провианта, один из станов вышел на охоту в большом количестве. В этот раз, они, поменяв тактику, поступили необычно, поджидая обречённый обоз, в густых зарослях. Дикари, пешими, выскочили из укрытия и скоро расправившись с охраной принялись к своему любимому занятию, грабежу и убийству оставшихся мужчин. К большому разочарованию чёрных воинов, женщин оказалось всего двое, Джия и её дочь Гелла. Их посадили в клетку и нагрузив часть отвоеванных трофеев в ещё одну телегу, отправили несколько своих товарищей домой. В эти секунды Джия не думала о себе, она страшно переживала за дочь, а ещё представила в каком отчаянии, узнав новость о них, будет находится её муж, ведь рабство – это, скорей всего, на всю оставшуюся жизнь. Сейчас, он, находился в одном из дозоров, не подозревая, что усиленно охраняемый караван уничтожен, а его жена и дочь находятся в плену.

Когда-то она страстно полюбила раненого молодого парня, которого приютили в их доме (будем называть его "Курт", опять-таки, сугубо на наш манер произношения). Тогда, он, участвуя в одном из добровольных, охранных отрядов, курсирующих между крепостями, вместе со своими товарищами, принял трудный бой, недалеко от крепости, где проживала семья Джии. В той кровавой стычке они победили, сумев отбить, попавший в беду караван. Чёрный враг, осознавая перевес, белого противника в итоге бежал, бросив всё то, зачем приходил, попытавшись всё же перед этим защитить захваченное, теперь уже "своё", по их убеждению, добро. Страшная раны на ноге и плече, плюс окровавленное лицо, всё это вызывало погибельную картину. Когда раненых уводили и уносили по домам, они с сестрой сами стянули с телеги Курта, который находился в бессознательном состоянии, положили на толстую шкуру и с огромным трудом, не прося посторонней помощи, уволокли несчастного в свой дом. Всю неделю, они с помощью их добросердечной матери, возвращали юношу к жизни. Медицина в их мире заключалась только из различных сборов и настоев, прикладывание к ране живительных листов различной травы и периодической смене повязок, а в остальном организм должен был сам справиться с болезнью. Курт бредил, не приходя в себя, а покрывшийся струпом длинный порез на лице, от гримас боли, вновь рвался и выпускал кровь. Этот огромный, рваный шрам, проходивший от начала виска до подбородка, навсегда остался с ним, напоминая ему об опасном и жестоком враге. Молодой организм победил и он, несмотря на большую потерю крови, выжил, а когда, наконец, очнулся, то долго не мог вспомнить, что с ним произошло. Присевшая рядом прекрасная девушка, нежным голосом говорила с ним, промачивая свежие шрамы, чудодейственным настоем из трав. Целых три месяца Курт провёл в отчем доме Джии, пока полностью не окреп. Их любовь была молниеносной и, на радость, обоих, совершенно обоюдной. Еще через неделю он увёз молодую женю в свою крепость.

Путешествия, белых людей, в другие города были не редкостью. Торговля, обмен продукцией, родственные связи, встречи главенствующих персон и всё это делало дороги довольно многолюдными. Почти всех, кто находился на дорогах старались охранять, но всё же бывали случаи, когда дозоры не замечали врага или боевое подразделение, не поспевало вовремя. Иногда враг нападал сразу в нескольких местах или слишком большим количеством, что приводило к жестокой расправе, грабежу и рабству. Судьба, захваченных в плен женщин и девочек, судя по рассказам освобождённых, коих было совсем немного, была ужасна. Полуголодные, превозмогая усталость, они терпели ежедневные унижения и нередкие побои от бездушных повелителей. Многие пленницы выполняли работу, которая, казалось, была под силу только крепким мужчинам, а девочки, даже совсем маленькие, готовили, стирали и всячески прислуживали своим омерзительным господам. В той среде, где родились и выросли теперешние рабыни, весь физический труд был возложен на мужскую часть, их более развитого, общества, а женщины занимались, тем, что, собственно, и должна делать слабая половина. Здесь же в первобытных станах, привыкшие к другой жизни, невольницы, зачастую умирали, не прожив в этих невыносимых условиях и одного года, поэтому, дикарям постоянно требовалось пополнение, как в лице новых рабынь, так и продовольствие, одежды и оружия. Сами они, в силу своего разума и устоявшихся столетиями привычек, умели только воевать, грабить, убивать и безостановочно плодиться. Конечно, что-то чёрные воины и делали сами, ведь в каждом, пусть даже в таком сообществе, есть свои умельцы и мастера. Например, изготовление огромных стрел и дубин, справиться с которыми могли только они, также возведение быстросъёмных шатров, выделывание и сшивание для них толстых шкур и прочих мелочей. Но основная масса этих мужчин, в свободное от грабительского промысла время, упражнялись в откровенном безделье. Представительницы слабого пола, воспитанием детей своих практически не занимались, лишь только неохотно готовили пищу и кое как обслуживали своих мужчин, поскольку рабынь на всех не хватало. В связи с этим, женская половина дикарей, ежедневно подбивала своих мужчин на новые набеги, которые принесут им, наконец, невольниц, а значит облегчение в хозяйственных делах, сладкое чувство господства и зависть соплеменниц. Когда, чаша терпения в который раз была переполнена, белые люди, не единожды, собирали силы со всех близлежащих городов, чтобы разбить ненавистного врага. Это решалось советом глав поселений и не имея единого правителя, зачастую стороны разделялись на два лагеря. Понятно, что одни жаждая мести рвались в бой, другие же, вспоминая все прошлые неудачи, предлагали усилить охранные отряды и оставить всё как есть. Все они были по-своему правы. С одной стороны, после кратковременной войны, дикий враг, пусть и ненадолго, но затихал, зализывая, как говорится, раны, чтобы потом вновь взяться за свою привычную деятельность. С другой, это приводило к огромным потерям, белых мужчин, но по большому счёту, практически, ничего не меняло касательно разбойных промыслов врага, зато вело за собой неизгладимый след в виде несчастных вдов и сирот. Все понимали, что единственный метод – это полное уничтожение врага, но это являлось невыполнимым желанием и всегда оставалось только мечтой. Чёрные воины были невероятно сильны и отчаянны в бою, соблюдая в такие моменты дисциплину, беспрекословно подчиняясь своему вождю стана и его помощникам, которые вели в бой разбитое на несколько отрядов дикое племя. Пусть между станами чёрных людей периодически и возникали стычки, но это была лишь пыль, по сравнению с тем, как они защищали, нередко переходя в контрнаступление, свои варварские интересы. В сложных ситуациях, всего за одну ночь, они, даже не являясь кочевым народом, могли переместить стан в другое место, чтобы запутать противника или стать рядом с другим поселением своих собратьев. Когда было необходимо они становились хитрыми и ожесточёнными и забыв про распри между кланами дружно отбивали все атаки армии белых людей и почти всегда наносили мощный, ответный удар. Ещё не так давно пало две из ближайших крепостей, за которыми находилось многолюдное население. Следом они захватили ещё одно поселение, прежде чем их удалось остановить, но непоправимые последствия помнили до сих пор. Женщины им девочки, толком не успевшие покинуть первый город были все уведены в рабство, за исключением престарелых жителей и мальчиков, которых, без сожаления и раздумий, мгновенно убили. Жители, второпях, покидавшие вторую крепость успели только похватать детей и помогая старикам, стремились избежать участи соседнего поселения. Только чудом, практически всё, успели скрыться за стенами третьего городка и уже готовились покинуть и это убежище, как прибывшие с обозом раненые мужчины, сообщили, что враг задержан и направился в обратном направлении, разграбив, при этом, до основания, две крепости. Уходя, они, уничтожили всё, что смогли уничтожить и превратили в пепел то, что поддалось власти огня. После этого целых два месяца было тихо, что позволило белым людям совместными силами положить начало восстановлению опустошённых городов. С тех пор, несмотря на воинственный настрой некоторых лидеров крепостей, белые люди не начинали таких масштабных войн, предпочитая охранять дорогу и отбиваться от малочисленных отрядов дикарей. Так повелось с незапамятных времён. Чёрные племена так же не стремились полностью уничтожить белых людей, а напротив, им, было на руку развитие и процветание этого общества. Они, словно, хищники, могли существовать только при наличие кормовой базы и даже обходили стороной, чтобы не спугнуть тружеников с полей вблизи крепостных стен, где белые люди выращивали культурные растения. Дикари, несомненно, были уверены, что часть этих самых овощей, злаков и готового хлеба они заберут себе, ограбив очередной обоз с урожаем, а значит, как всегда, будут сыты, иметь под рукой рабскую силу и счастливо продолжать заниматься ничегонеделанием.

Всю эту информацию, конечно же, при таком языковом барьере, Джия с Гелой не смогли бы поведать чужестранцам всего лишь за одну короткую ночь. Со временем, познакомившись с их соплеменниками и необычным укладом жизни, научившись более или менее понимать друг друга, наши герои узнают все подробности, описанные ранее. А сейчас, когда забрезжил прохладный рассвет, они двинулись в путь. Так же, как и прежде, беглецы, держались берега реки, оставаясь, под защитой от вражеского глаза, в густых зарослях. Испытывая нарастающий голод, шли быстро, не останавливаясь на привалы, надеясь, что брошенные Иваном и Настей вещи не разграблены, а в целости и сохранности ждут возвращения своих хозяев. Изредка, не прекращая движения, Гладков выбегал на берег, стремительно оглядывался, и наполнив сосуд, догонял женщин. До места они добрались ещё засветло. На полянке, где заканчивалась песчаная коса, на оставленных пожитках сидело несколько чёрных птиц. Похожие на нашего ворона, они мгновенно взлетели, возмущенно издавая хриплые крики, заметив бегущую к ним, с громким хрюканьем, голодную собаку. Было хорошо видно, что птицы пытались разворошить рюкзаки и сумки, но все, кроме Настиной авоськи-корзинки, где находилась кухонная мелочёвка, остались неповреждёнными. Первым делом, несмотря на дикие позывы голодного желудка, они, перенесли все вещи подальше от берега, за густые кусты и Ваня, наспех разжёг огонь, чтобы сготовить такого желанного и пахучего супа из сухпакетов. Он достал всем по питательной галете, чтобы голодные желудки начали работать и неэкономно высыпал в кипящий котелок сразу пять пакетов. Вместо супчика получилась густая каша и это был, как показалось тогда, божественный деликатес. Гладков сходил на берег, где так глупо они попались в лапы дикарям и с удивлением обнаружил в песке шокер, а чуть поодаль и лампу-фонарь. Он осмотрелся, немного постоял, наблюдая за красивейшим закатом, а когда вернулся, то обнаружил что все, включая уставшую собаку, сладко спят, положив под головы всё что нашли и накрывшись тем, что было. Иван присел рядом с Настей на подол пуховика, посмотрел на спокойное лицо девушки, с болью в сердце осознавая, что обрёк ее на страдания и поцеловал в прохладную щёку. Несмотря на прошлые бессонные ночи он не хотел спать, и задумавшись о чуждом для них народе, принялся воссоздавать картину их жизни. Знал он тогда, ещё немного, лишь то, что сумел понять из объяснений Джии, но понял одно-ничего среди живущих на планете не меняется, даже если планета уже заселена совершенно другими разумными существами. В какой стадии социальной эволюции не находилось бы общество, первобытной, средневековой или цивилизованной, всегда будут идти рядом порок и добродетель, и параллельные эти никогда не пересекутся.

Утро встретило беглецов сильным ветром. Дувший с противоположного берега Волги, он поднимал покатые волны на реке, гнул кустарники и закручивал в микро-вихри, успевший высохнуть после дождя, песок. Непогоде радовался только, Бобби. Он подпрыгивал, счастливо хрюкал, подставляя плоскую морду тёплому ветру и перебегая от одного к другому, рассказывал на своём языке, как ему хорошо живётся на этом свете. Бобби уже получил свою галету и остатки вчерашней каши, которая превратилась в застывший кусок. Гладков, несмотря на ветер, разжёг сухое топливо и на спрятанном в ямке костре сварил душистый кофе к сухим галетам. Джия и Гелла внимательно следили за действиями Ивана, удивляясь неведомым им источникам огня. Зажигалка "Зиппо", таблетка сухого топлива, которая поразительно долго горит, фонарик, а в нём, по всей длине маленькие, белые огоньки и конечно же электрошокер. Они, разжигавшие огонь, первобытной зажигалкой, высекавшей искры и не представляющие себе, что такое электричество, всё больше проникались неподдельным интересом и уважением к этой странным не похожим молодым людям. Дальше, Гладков достал завёрнутые в мягкие упаковки, свои ноутбуки, чтобы проверить состояние гаджетов. Когда экран большого компьютера засветились, Джия с Гелой, продолжавшие наблюдать, одновременно вскрикнули, а девочка протянула руку и потрогала пальцем экран, на котором была самая обыкновенная заставка в стиле трёхмерной графики. Даже, зная их сложный язык, Иван вряд ли, смог бы объяснить предназначение этих ноутбуков, поэтому он сложил их обратно, улыбнулся женщинам, потрепал длинное ухо подбежавшей собаки и разлил в одноразовые стаканчики, загадочный для них и такой обычный для нас напиток под названием, кофе. Следующую ночь, после длинного пути, они провели на похожей полянке, за стенами густых кустарников, чтобы уже после обеда, следующего дня, справа от берега, увидеть через поле, с высокой и сочной травой, белые стены первого городка. Гела радостно вскрикнула, схватила мать за руку и принялась её тянуть, ускоряя тем самым шаг. Нет, это была еще не их крепость. Когда Джия показывала три пальца, Настя с Иваном, думали, что три дня пути, а она имела ввиду поселение. Вокруг стен, не дальше, чем, примерно на сто метров, земля была разбита на аккуратные прямоугольники и квадраты, разных размеров, которые белые люди использовали в качестве огородов, для выращивания различных культур. Рядом паслись домашние животные с длинной, белой шерстью, чем-то походившие на коз, только больше и без рогов. Так же важно ходила, что-то не торопясь собирая в траве, домашняя птица, одновременно напоминавшая индюка и павлина. Впоследствии наши герои попробовали их огромные яйца, в которых было аж по три-четыре желтка и вкус гусиных, только с лёгкой сладостью. На одном из вытянутых участков, работало несколько представителей этой расы. Завидев приближающуюся четвёртку, они распрямились, чтобы получше рассмотреть гостей, пришедших к ним таким необычным способом. Никто и никогда, во избежание, встречи с чёрным племенем, не ходил просто так к реке. Дети не бегали купаться, с пелёнок запуганные рассказами об ужасных дикарях, а запасы воды они пополняли в определённое время, в огромные бочки. Всё, что было необходимо крепости, будь то песок с глиной для ремонта стен, деревья, каменный уголь, травы, охота на зверя, рыбалка, болотная железная руда и прочее, добывалось и доставлялось либо под охраной, либо вооружёнными мужчинами. Единственной нейтральной зоной, на которые, по известным причинам, не покушался враг, были эти самые участки-огороды. Работников было семь человек, и они так пристально смотрели на двух, очень необычных людей, что Насте стало, немного, не по себе. Туман, в котором, она находилась первые дни их пребывания в другом времени, рассеивался, а сон становился явью. Даже попав в плен, девушка, в полной мере не осознавала случившееся, но сейчас, её мозг до сих пор, словно, облачённый в ватную пелену, начал остро ощущать происходящее. Настя остановилась, придержала Ивана и дрогнувшим голосом произнесла: – Я боюсь. Давай не пойдём. Разве мы знаем кто они? Гладков посмотрел на Джию, и она всё поняла. Приблизившись к Насте, Джия, положила утончённую руку ей на плечо и что-то, с тёплыми нотами в голосе, говорила, а её жёлтые глаза при этом источали нежный свет. Затем она взяла Настю за руку, и все они не спеша двинулись к воротам, не обращая внимания на семь пар жёлтых, огромных глаз. Вход в городок представлял собой высокие ворота, впечатляющей толщины, которую создавало несколько слоёв грубо обработанной доски, а в одной из створок находилась проклёпанная дверь, из материала похожего на потемневшую бронзу. Такая же толстая, как и врата, сейчас, она была настежь открыта и надо полагать, для работающих на участке. Первым в крепость заскочил Бобби, в ту же секунду стали раздаваться множественные, разно тональные хрюканья, как будто за стенами находилась большая и богатая свиноферма. После того как они вошли перед ними предстала следующая картина. Бобби окружило несколько подобных ему собак. Они не нападали, но некоторые из них, являясь кабелями, очень грозно и предупредительно хрюкали и скорей всего была бы драка с плачевными последствиями, если бы пыл местных собак, грозными окриками, не охладили приближающиеся вооружённые люди. Когда, четверо молодых и один уже, видимо, в годах мужчин подошли ближе, то стало понятно отличие сильной половины белых людей от женской. Пусть, они не были такие же квадратные с невероятно огромными мышцами, как чёрные дикари, но всё же под одеждой, напоминавшей древнюю русскую косоворотку и ковбойские джинсы веяло немалой силой. Широкие плечи, под светлыми плащами, длинные, жилистые руки, сухие, сильные пальцы и ни капли жирка, включая пожилого воина, не говоря уже о лишнем весе, а на вытянутом лице с сильно выраженными скулами покоились инопланетные носы и миндалевидные глаза, в которых, озарённых жёлтым светом, читался незаурядный ум. Они ещё не остановились, а Джия уже что-то громко говорила, обращаясь к старшему, оказавшемуся, по-нашему, воеводой данной крепости. Приблизившись и отогнав последнюю, настойчивую собаку, они принялись внимательно осматривать чужестранцев. Не проявляя никаких эмоций, белые мужчины потрогали рюкзаки, пощупали джинсовую куртку Гладкова, а пожилой воевода долго и пристально изучал напряжённое лицо необычной девушки. Затем, старший развернулся и направился обратно, в глубь поселения, махнув при этом рукой, приглашая всех следовать за ним. Недалеко от входа, за частоколом из отёсанных, тонких деревьев, находился загон без стен с широкой калиткой и соломенной крышей, для тех самых животных, используемых в качестве верхового и гужевого транспорта, а сразу за ним множество телег, различного предназначения. Некоторых длинные повозки были оборудованы бортами из брёвен, на других стояли гигантские бочки, скорей всего для воды. Настя, обозревая тяжеленные телеги, сказала: – Даже представить себе не могу, какую мощь нужно иметь, чтобы тащить такой груз. Они что, колёса не смогли придумать или этим "лошадкам" необходимо куда-то девать неуёмную силу? Поставили, хотя бы вниз чурки, чтобы катить. Надо будет им рассказать про колёса. – Может нужно так? Да и колёса тут сойдут, только от самосвала! В прочем, человечество, до изобретения машин, как-то всё перевозило. Колёса на грузовых телегах, наверное, мощные были, не знаю – ответил Гладков, трогая рукой край здоровенной повозки. Пока шли, Иван с Анастасией, осматривали довольно широкие улицы и маленькие деревянные домики, не сильно отличающиеся друг от друга размерами, цветом и конфигурацией исполнения. Были здесь и большие помещения, которые являлись амбарами и чем-то вроде мини фабрик. Потом, похожий на нашу лесопилку, склад под открытым небом с уложенными штабелями стволами деревьев и развешенные рыбацкие сети, поразительно, но точь-в-точь как в наши времена. Еще поражало, то, что всё вокруг было чистым, ухоженным и приветливым. Если, попасть сюда, не зная всей предыстории, то можно подумать, что это аккуратная, скандинавская деревушка, начала двадцатого века. По дороге им повстречалась стайка детей, весело щебетавших на своём языке, которые замерли при виде неизвестных, расширяя от удивления и без того свои большие глаза. Дальше становилось интересней и складывалось впечатление, что им проводят занимательную экскурсию. Молодые воины уже давно откололись от группы, а воевода никуда не торопился, не подгонял, а наоборот останавливался и терпеливо ждал, когда чужеземцы всё рассмотрят. В открытом настежь помещении, трудилось несколько женщин, и Настя приостановилась, чтобы получше рассмотреть. Одни, похоже, что-то ткали на огромных, несуразных станках, приводя их в движение ногами, примерно, как первые швейные машинки нашего времени. Другие, вручную шили, сидя за длинными столами, где лежало множество отрезков и стопки, уже, видимо, готового платья. Следом, в большом сарае без внешней стены работало несколько кузнецов, всё было хорошо видно, но подход был огорожен толстой, железной сеткой. Теперь уже они с Иваном остановились вместе, настолько этот процесс показался интересным. Это был маленький, заводик по изготовлению металлических изделий. Там, выше человеческого роста, в огромном чане раскалённый металл, и он, подаётся тонкими струйками в желоба, которые перекрываются задвижками и отодвигаются кузнецом, который готов принять новую порцию расплавленного железа. Снизу этот толстостенный жбан грелся самым обычным костром, только находился он в глубокой, чёрной от копоти чаше и периодически туда, совсем молодыми парнями, наверное, подмастерьями, подсыпался крупный уголь. Сначала металл затекал в различные формы, немного остывал, чтобы затем попасть в руки кузнецу, а он уже сделает, то что нужно. Этот завораживающий процесс, был настолько размерен и отлажен, что смотреть на него можно было бессчётное количество времени.

– Примерно, так и происходило в нашем средневековье, но там точно была грязь и невежество, а здесь, посмотри! – заключил Иван, обращаясь к стоящей рядом Насти. Девушка, впервые за последнее время, улыбнулась и сказала лишь одну фразу: – Да, здесь всё ухожено и довольно приятно. Так же под открытым небом в скором времени пройдя мимо небольшого пустыря, они оказались возле нескольких крохотных домиков, которые, использовались белыми людьми, во всех их крепостях, для гостей. Имея общего, страшного врага, белые люди и не думали о раздорах, которые если и случались, то только между отдельными личностями или родственниками. Нарушители закона, которые, как и во всяком обществе имели место, на присужденный срок отправлялись на самые опасные участки охранного кордона. Вход в крепости им был запрещён и практически всё они погибали в схватках с дикарями. Питались и носили, то, что привозили из поселений в их лагеря под открытым небом. Существуя отрезанными от своих соплеменников и проживая в шалашах, случалось, что эти мужчины, сбиваясь в группы единомышленников, уходили в неизвестном направлении. Бывали редкие случаи, когда образовывалась самая настоящая преступная шайка, которая подобно, чёрному племени, промышляла грабежами. Переступив и эту черту, они становились, вне закона и подлежали уничтожению. А в основном, преступники исправно служили, защищая собратьев, в надежде на счастливое возвращение в общество. Молодая пара и их новые друзья другого мира поселись в соседних домиках. Здесь был столик на котором стоял деревянный кувшин с водой и такие же кружки, две лавочки и что самое важное, отдельное помещение с чаном воды, а на крючках из сучков висело пара полотенец, больше похожих на простыни. Удивило, что вода была тёплой, а в отдельном, железном тазике находилось что-то похожее на мыло, растительного происхождения с ярким цветочным запахом и сеточные мочалки. Идеальная чистота самого простого убранства, запах душистых трав и дерева, навеивало умиротворённое спокойствие, а появившаяся усталость клонила ко сну. После того как немного разобрали свои пожитки и достали чистое бельё, они, наконец, ополоснулись в более-менее человеческих условиях. Потом Настя с Иваном, не сговариваясь, прилегли на широкий топчан, покрытый толстым, с виду, грубым, но мягким, на ощупь, пледом и неожиданно уснули, крепким, лечащим тело и душу, сном. Они проснулись от настойчивого стука в дверь, который в тишине уютного жилища, показался неприятным и чересчур громком. За дверью, в опускающихся сумерках находилась Гела, а Джия стояла возле своего домика и показывала, что нужно куда-то идти. Они проследовали на другую, параллельную улочку и вошли в огромное, вытянутое помещение, которое являлось общей столовой. Как ни странно, но здесь было принято питаться всем вместе, хотя можно было взять еду с собой, которую готовили повара- женщины. За столами сидело, неожиданно, много представителей этого народа, и все замолчали, когда следом за Джией и Гелой вошли неведомые ранее люди. В столовой находилось много женщин, заметно меньше мужчин и больше всех было детей различного возраста. За одним из столов находился, уже знакомый им воевода, который улыбнулся и пригласил подойти ближе. Рядом с ним расположились еще двое мужчин и старец с испещрённым мелкими морщинами лицом, который являлся главой поселения. Иван, держа Настю за руку, подошёл к столу и кивнул головой в знак приветствия. Пожилой вождь посмотрел на гостей, немного задержал взгляд на непривычных лицах и что-то произнёс, указав на стол рядом, за которым уже сидели Джия с дочерью. Простая, но довольно сносная еда состояла из обжаренной рыбы, тушенного мяса, чем-то сильно смахивающий на картофель, только морковного цвета, овощем, опять же похожая на плавленый сыр непонятная, но очень вкусная масса, какая-то зелень, напоминающая траву и цветную капусту. В высоком сосуде находилась самая натуральная брага, только прозрачная с медовым вкусом, после кружки которой становилось приятно на душе и слегка кружилась голова. За ужином Джия объяснила, что обоз, который отправиться в соседние поселения, будет, примерно, через десять дней, не раньше и придётся пожить здесь.

-Можно подумать, что у нас есть другие варианты, всё равно придётся ехать с ними – сказал Иван, обращаясь к Насте. А этой ночью, Анастасия, не могла уснуть и пыталась выяснить у Гладкова, что он вообще думает по поводу ремонта своего аппарата и возвращения домой. Иван, в очередной раз, покаявшись в своём поступке, по поводу её пребывания здесь и пообещал девушке, что, со времен, обязательно займётся машиной. Опираясь на здравое сознание, он, конечно, понимал, что в таких условиях воссоздать разбитое колесо и наладить все приборы, невозможно, но в душе его, отодвигая в сторону очевидное, теплилась надежда на чудо. Они провели в этой крепости почти две недели, пока не прибыл караван из других поселений, чтобы потом вернуться обратно. В последний год, в связи с тем, что нападения чёрных воинов участились, обозов было меньше, а охраны больше. Дикари, повинуясь своей жадности и лености, с каждым разом, становились всё более агрессивными и многочисленными. Зачастую, караван шёл от первой крепости до последней, задерживаясь в каждом городке оставляя прибывших и забирая отправляющихся.

В общей сложности всего крепостей было девять, те, что располагались в этом районе и были досягаемы для такого транспорта. Во все времена и среди всех народов, всегда находились путешественники, кто не мог усидеть на месте, стремясь исследовать новые земли с живущими на них людьми и животными. Многие из таких пионеров навсегда пропали в чужих краях, но те, что вернулись многое рассказали, подтверждая свои изыскания рисунками и записями на грубой бумаге, что больше походило на бересту. Писали заточенными палочками, макая их в краску, подобно перу и это было очень долго и трудоёмко. Как рассказывали отчаянные искатели приключения, что там, где в реку втекает ещё один рукав (река Большой Черемшан) и есть разлив (Сусканский залив), один за другим стоят станы чёрных людей. Никто из них не обнаружил белых людей, даже те, кто (по их словам) спустился ещё дальше, там, где река разделяется на две части. Одна часть уходит направо (река Уса), чтобы в скором времени, превратится в малую речку, а другая, большая, но всё же меньших размеров, нежели прежде, (река Волга), уходит налево и огибая большое плато, продолжает своё бесконечное течение, вниз. Станы ужасных врагов, путешественники обходили стороной, но так и не дошли (соответственно, из тех, кто вернулся) до реки Дон, а, следовательно, и до Каспийского и Азовского морей. Белые люди, живущие непосредственно в этих девяти городках, никогда не видели морей и вряд ли, вообще, знали об их существовании. Если, они, в чём то, по своему развитию, находясь уже, если примерить к нашей эпохе, приблизительно, в самом начале средневековья, то в каких-то знаниях пребывали в каменном веке, и по всей видимости не особо стремились к прогрессу.

Всё это время, что Иван с Анастасией провели в этом городке, они, в основном в сопровождении Джии и Геллы знакомились с жизнью людей, зарождение которых случится через множество веков. Бобби, проведший первую ночь неизвестно где и с кем, появился ближе к обеду, с порванным ухом, но очень довольный и теперь, исправно ночуя у порога домика, следовал за своими новыми хозяевами, по пятам. Пару раз ходили к реке, когда жители ездили за водой, либо ставили сети и забирали улов и только они немного обвыклись в непривычной обстановке, как поздним вечером прибыл обоз, чтобы уже послезавтра уйти в обратном направлении. Поскольку этот пункт на пути каравана был последним, то и телег с пассажирами, а, так же, различными изделиями для обмена и подарков, было много меньше, нежели в середине пути. В своём количестве сохранился только большой отряд воинов, всё на тех же животных, название, которых, для нашего языка, являлось не выговариваемым, но тем не менее назовём их – тетраподами, те, что относятся к позвоночным о четырёх конечностях. Вооружённых не хуже чёрного племени, мужчин было не меньше двух сотен и небольшое, тихое поселение вдруг показалось тесным, а их могучие "лошади, полностью заняли пустырь, что находился при входе, у ворот. Весь следующий день городок шумел, до позднего вечера, как средневековый, огромный базар. Около столовой, на улицу были выставлены столы с угощениями и прозрачной брагой. Что-то, куда-то несли, меняли, дарили, спорили, смеялись, были просто счастливы и в этой бурлящей, многолюдной толпе учувствовало всё население крепости, включая гостей. Чужие на этом празднике молодые люди, от которых, по всем канонам нашего бренного мира, уже давно не должно было остаться и толики праха, сидели возле домика и пили травяной чай, заваренный Гелой. Они, бессловесно наблюдая за происходящим, видели и понимали, как всё же мало радости случается у этих славных людей. Рядом, положив плоскую морду на Настины ноги, дремал верный Бобби, мирно похрюкивая и греясь в ласковых лучах полуденного солнца. Ранним утром, едва успев позавтракать, они, сложив всё свои рюкзака в просторную телегу, попрощались с приветливым воеводой, помахали руками в знак благодарности всем, кто провожал, и устроились на мягкой, похоже медвежьей, шкуре рядом с Джией и Геллой. Бобби выделили место на задней части телеги, но он практически всю дорогу шёл рядом, забегал вперёд и иногда отлучался, для изучения близлежащих зарослей. Ворота со скрежетом открылись, приводимые в движения верёвками и руками крепких парней. Отдохнувшие тетраподы, словно позади вовсе не было тяжелогружённых повозок, легко и синхронно тронулись. Караван отправился в путь, увозя Гладкова ещё дальше от брошенного в лесу обода времени. Шли весь день, по берегу реки, кратковременно останавливаясь как для водопоя и кормёжки животных, так и для людских нужд. Утром и даже днём по мокрому берегу стелился мерклый туман, сопровождаемый неприятной моросью и низким, неприветливым небом. Видели по дороге, возле леса, двух животных, что скорей всего, являлись подобием медведей этого времени. Светло-рыжего цвета и довольно крупных размеров, они, находясь в каких-нибудь двадцати метрах, грозно рычали, вставая на задние лапы, но подойти, а тем более напасть на вооружённых всадников, не решились. Интересно, что если наша лошадь может испугаться, подобных зверей, то тетраподы, даже не посмотрели в сторону медведей. Внушительное сложение носорога, плюс слепая ярость и огромный рог, давали им право силы не обращать внимания на внешние раздражители. Как выяснится позже, единственный в этой местности враг тетрапода – это такие же как они животные, только находящиеся в услужении чёрному врагу. Может быть, ненависть к своим сородичам была привита им хозяевами, чтобы веками передаваться с генами, а может это реакция на чужих всадников, неизвестно, но завидев неприятеля, тетраподы, становились невероятно агрессивными и безжалостными. Ещё стоит заметить, что эти самые животные, при необходимости, довольно неплохо бегают тяжёлой рысью, а при увеличении скорости, переходят на неуклюжий галоп. Продолжая свой неспешный ход, пассажиры обоза перекусывали на ходу, тем что им собрали в дорогу, а Иван, помимо воды, прикладывался к сосуду с брагой и порядком захмелев, проспал до самого вечера. На ночь караван встал ближе к лесу, развели костры и выставив охрану, спали в телегах, а воины, не задействованные в карауле, на земле, подстелив под себя толстые шкуры-сёдла и накрывшись светлыми плащами. Выспавшийся Гладков бродил между костров, повозок, отдыхающих мужчин, а потом дойдя до кромки воды и всматриваясь в тёмную воду вопросительно подумал: – "Почему, белые люди не используют в качестве транспорта судоходство, ведь это и обезопасит, и облегчит длинную дорогу". Взяв, данную мысль на заметку, он вернулся к телеге, опять приложился к сосуду с хмельным напитком, перекусил и присел возле костра, чтобы дождаться рассвета. Следующий день не принёс ничего нового, только спокойное течение широкой Волги, пасмурное небо над головой, периодическая морось, а впереди монотонная дорога и мощный круп тетрапода. До второй крепости обоз, без задержек и происшествий, добрался ближе к вечеру. Их встретили сытным ужином в однотипной столовой, где Настя с Иваном, на некоторое время, снова оказались в центре внимания. Глава поселения, в отличие от вождя первой крепости, был ещё не старым, высоким и крепким мужчиной с очень широкими плечами. Он выслушал рассказ Джии, поднял руку в знак приветствия и потеряв всякий интерес к гостям принялся с аппетитом поглощать еду, щедро запивая её брагой. Караван был здесь всего дней пять назад и поэтому уже следующим утром они, вновь, тронулись в путь. Гладков обратил внимание, что некоторые солдаты из охранного отряда поменялись, а Джия, как всегда, жестами, объяснила, что, сделав круг, по прибытию домой мужчины меняются, дабы, побыть в семье и с новыми силами отразить потенциальное нападение врага. В этот день солнце выбравшись, наконец, из плена туч бескорыстно дарило свои лучи остывшей реке и песчаному берегу. Земля, отдавая лишнюю влагу небесам, парила и было душно, поэтому приходилось чаще останавливаться для водопоя тетраподов. Как и в первый раз, таким же образом переночевали, а после полудня следующего дня, когда до городка, где жила Джия со своей семьёй, оставалось уже несколько километров, караван встретился с ненавистными дикарями. Они появились тёмным облаком, на горизонте береговой косы и в начале никто не знал, да и не мог знать, кем на самом деле являются удалённые силуэты. Это мог быть и караван белых людей, и охранный разъезд, а также, бандиты, которые, обозлившись на жизнь изгоев и нарушая все законы бытия встали на путь жестоких грабежей и убийств своих соплеменников. Всадники приближались, разрушая все иллюзии пассажиров и охраны обоза, так как они были никем иным, как их лютым врагом. Вереница чёрных воинов, которых, на первый взгляд, было, ненамного, больше, а может и чуть меньше, остановилась, вернее только первые всадники, а следующие, образовывая полукруглую цепь, вставали к плечу собрата. Они находились всего метрах в ста и можно было даже увидеть обезьяноподобные лица, нацеленные стрелы и наклонённые головы рвущихся в бой тетраподов. Белые солдаты, напротив, не растягивались, а встали лестничным клином, так что хвосты этого строя, расходясь по сторонам с лихвой закрывали весь обоз. Теперь, находящиеся в телегах люди, видели только заднюю часть "лошадей" и спины их защитников. Наступила такая тишина, что слышен был шелест течения реки и громкое сопение тетраподов, которые сдерживаемые своими властелинами, пускали пену от бешенной ярости. Гладков, подозревая, что бой всё же будет и огромные стрелы отправляться в свой смертельный полёт, спустился с повозки, помог женщинам спрятаться под телегу, а сам остался наблюдать, готовый в любую секунду юркнуть в укрытие. Прошло, примерно, минут пять, прежде чем раздался призывный возглас со стороны чёрного племени, и враг бросился в бой. С обеих сторон полетели стрелы, пронзая людей и животных, с глухим стуком втыкаясь в борта повозок. Мощные тетраподы, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, за сто метров набрали приличную скорость и всем своим весом ударили в клин своих сородичей, находящихся на службе белого войска. Началась битва, от которой у Ивана появилась дрожь в коленах и засосало под ложечкой. Он продолжал стоять словно окаменев, не думая о смертельной опасности и отрешённо наблюдал за происходящим. Смятый сокрушительным ударом клин белых воинов, так и не восстановился, всё смешалось, как люди с животными, так и всевозможные, наводящие ужас на пассажиров обоза, звуки. Крики, звон металла, рычание и хрип раненых тетраподов было лишь сопровождением впечатляющего зрелища. Ничего подобного никогда не видели, да и не могли бы увидеть Иван и Анастасия, которая периодически выглядывала из-под телеги и хватала Гладкова за подол куртки, каждый раз пытаясь затянуть парня в укрытие. Первые минуты, чёрные воины, прилично оттеснив белых, заметно взяли верх и продолжая остервенело наседать, повалили и растоптали первые телеги, из-под которых некоторые из несчастных пассажиров кто не успел вылезти, навсегда остались в сыром песке. Вовремя подтянулись фланги защитников и упреждая гибель обоза ударили с двух сторон. Мечи звенели, сопровождаясь злобными рычаниями и возгласами, а стрелы теперь использовались как копья. Ими кололи, их метали и даже бросали подобно ножам, умело направляя сильными руками в цель, стараясь поразить опасных животных, а всадник, оставшийся без коня, оказывался уже лёгкой добычей для тех же тетраподов. Разъярённые животные, даже серьёзно раненные, теряя последнюю кровь, продолжали уничтожать врага, ломая всё на своём пути, пока, полностью не потеряв силы, плашмя падали на землю, обрекая своего хозяина на верную гибель. Опомнившись от первых впечатлений, Иван, тем не менее залезать под телегу не стал, а обошёл её, оказавшись за мешками и встал на колени, так, чтобы видеть течение кровавого боя. Несмотря на зверскую силу дикарей белые воины отбивались умело, чувствовалась отточенная техника и умение вести сражение, но уже после пяти минут этой отчаянной схватки, стало очевидно, что чёрное племя берёт верх. Белые защитники опять немного сдвинулись под напором и еще одна повозка потерпела крушение. Рядом с Гладковым упал отлетевший от сильного удара меч, и он поднял его, бездумно подержал в руке и решил оставить у себя, на крайний случай. Затем он вполз под телегу, посмотрел на испуганных женщин и сказал Насте, что нужно попробовать бежать, потому что попасть в лапы дикарей значило обречь себя на медленную смерть. Из глаз Джии текли слёзы, она что-то тихо бормотала и не отпускала руку дочери.