Инструмент Творца

Некоторые думают, что Бог нужен лишь для того,

чтобы иногда признаваться в своем бессилии. Мне же кажется,

если существует тот, кто так думает,

то это одно доказывает – не все так просто

Глава 1. Инженер и астроном.

Приходишь домой и думаешь: «Ну и что? Что из того? День прошел, второй, третий. Затем годы. А где результат? Нет его! Послать бы все к черту! Нет – утром встал и… А где результат?»

– В этом году, сказали, проект свернут – денег у них нет. Сказали, десять лет финансирования сомнительных перспектив пора прекращать: другие проекты очереди ждут. У государства сменились приоритеты – им, говорят, более приземленные проблемы решать надо, а не непонятно что не понятно где искать. Конец проекту! Н-н-да, столько трудов…

– Знаю. Вчера жена одного из ваших сотрудников в буфете трепала. Радостная такая: финансирование группы ее мужа, видите ли, увеличивают на исследование роста популяции лягушек с дальнейшей перспективой применения лягушачьего мяса в пищевой промышленности. Вот тебе и «приземленный» проект!

– Куда уж ближе к земле? Нашим чиновникам, видно, захотелось своих, домашних, лягушек поесть; на всех бюджетных денег во Францию летать не напасешься, а тут из своего болота по заграничной технологии. Лягушек еще бы научить квакать простые узнаваемые мелодии – заодно и туризм развивать будут. Отквакала – и на стол.

Жена засмеялась. Она распустила хвост темных густых волос и принялась причесываться стоя у зеркала и продолжая улыбаться. Инженер доедал свой завтрак.

– А быстро оно.

– Что – оно?

– Слухи расходятся. Им бы, сарафанному радио, поучаствовать в нашем проекте по созданию сверх быстрой передачи информации посредством информационного поля, мы бы тогда давно Нобеля получили.

– Или по шнобелю. Жаль, конечно. Хороший проект у вас.

– Жаль. Но немного времени есть: может, успеем сделать что-то.

Инженер поднялся со стула. На кухонном столе осталась кружка с недопитым чаем.

– Пора.

– Опять оставил: чай переводишь. Долго сегодня?

– Не скажу. Пригласили одного хорошего астрофизика. Хотим в космосе пощупать, посмотреть, достать до чего-нибудь совсем самого раннего, первородного, а он поможет «пристреляться»… Телефон? Куда я его дел?

– Держи! Забыл на кухне… Постарайся пораньше – дочь просила. Она нам сюрприз хочет сделать.

– Выдумывает… Закрой за мной. Скажи ей, что буду, обязательно.

Погода налаживалась: сквозь разрывы облаков пробивались лучи уже почти летнего солнца, отражались в окнах многоэтажных домов. Две реки из машин и людей, текущие параллельно друг другу, быстро наполнялись и разливались, заполняя собой улицы. Инженер присоединился к потоку, вывернув с дворовой территории и заняв нужную полосу движения. По дороге на работу мысли сами собой появлялись в голове, делая время в пути незаметным.

«Как часто люди забываю жить. Однажды отработав алгоритм стандартных действий, мы забываемся, мы перестаем хотеть что-то менять. Живем как в поезде: едем по проложенным кем-то рельсам, выбрав примерный маршрут и заплатив за билет – кто больше, кто меньше, и нас везут. Поезд мчится в одном направлении, без шанса вернутся обратно, а за окнами мелькает другая, привлекая нас, жизнь. Мы с любопытством рассматриваем ее, мечтаем когда-нибудь побывать там, за стеклом; но поезд не остановить – путь выбран в самом начале. Со временем появляется привычка, привычка к мысли, что ничего нельзя исправить и так будет всегда. Немногим удалось с ней справиться».

Начавшиеся новости на радио отвлекли его. Мысли сбились.

«Брошу я это все. Пусть без меня дальше, если не расформируют группу. Есть другие проекты, «приземленные», с менее амбициозными, но досягаемыми целями. Подойду к руководству – замену им пора начинать искать мне…»

Рядом просигналил автомобиль, движущийся с правой стороны; мужчина, сидевший за его рулем, недовольно посмотрел, покачав головой, и прибавил скорость.

«Ему-то чего не понравилось? Чудики… Дочь сюрприз сделать хочет. Что придумала? Выросла, восемнадцать скоро. Она у нас молодец – работает голова, тяга есть к науке, к познанию. Нынче определиться, куда поступать».

Путь до Института, по меркам столицы, занимал не слишком много времени. Инженер подъехал к Институту – инженер его называл именно Институтом, хотя данное почтенное учебное заведение давно получило статус университета, в структуру которого входило много различных институтов – быстрыми шагами прошел в здание, поздоровавшись с охранником на входе, и поднялся в свой кабинет. За его рабочим столом, над которым на стене висел известный портрет Эйнштейна, с глупым видом показывающего всему миру язык, сидел среднего возраста мужчина, плюс-минус, около сорока лет, с темно-русыми волосами, опускающимися немного ниже мочек ушей и небольшой темной беспорядочной бородой. Мужчина отвлекся от занимавшего его кубика Рубика, обнаруженного им случайно среди различных вещей на столе и которого он безрезультатно пытался сложить по цветам сторон, посмотрел на входящего.

Инженер, поздоровавшись с молодым человеком и девушкой – научными сотрудниками его рабочей группы – с изучающим видом подошел для знакомства с гостем, хотя, и в этом есть некоторая особенность больших учебных заведений, приглашенный гость также являлся одним из работников, и, более того, известным профессором в области астрофизики, этого же университета.

– Вы – астролог? – улыбнулся инженер, забыв протянуть руку, чтобы поздороваться, что, впрочем, с ним случалось часто.

– Простите? – последовала взаимная улыбка.

– Это вас рекомендовали помочь нам с «мишенью» в космосе?

– Нет.

– Значит, я ошибся. Тогда кто вы?

– Простите. Я хотел сказать, что я, нет, не астролог, но я именно тот, кого действительно рекомендовали принять участие в вашем эксперименте. Сергей.

Он протянул руку к инженеру, и тот, спохватившись, быстро пожал ее.

– Александр. Мне представили вас как астролога?

– Я астроном, если по старому, а по-современному – астрофизик.

Лицо инженера выразило легкое недоумение.

– Точно! – приложил он правую руку ладошкой ко лбу. – Как-то глупо получилось. Конечно же, астроном, т.е. астрофизик, а я вас астрологом. Извините за мою бестактную рассеянность.

– Ничего страшного, даже смешно вышло: одни изучают небесные тела, а другие пытаются по ним предсказывать будущее и кому с кем лучше жить. Если хотите, могу попробовать что-нибудь предсказать, только за результат гарантии не даю – квалификация не та. А слово астроном я больше люблю, чем астрофизик. Оно мне ближе к душе.

Настроение в кабинете приподнялось; Сергей сразу влился в коллектив и через небольшое время никто уже и не думал о том, что этот человек недавно появился в их группе.

– Мои научные ассистенты уже посвятили вас в проект?

– В общих чертах: замечательная девушка Марина и молодой человек Алексей мне любезно объяснили предстоящую работу. Хочу заметить, что у вас отличная команда.

– Хорошо, тогда подробности в лаборатории Научно-исследовательского центра. Вы на своей машине, или со мной поедете?

– Я с вами. Машину дома оставил – сегодня на метро быстрее.

В последние годы Москва успешно избавлялась от автомобильных заторов: новые транспортные развязки ощутимо сокращали время в пути. Но Москва – это Москва, и пробки на дорогах, возникающие закономерно и спонтанно в разных районах, давно стали ее неотъемлемой частью жизни.

Астроном задумчиво смотрел из автомобиля на уже вполне летний город.

– Москва хороша всегда, но когда распускаются цветы, яркие солнечные лучи мерцают в молодой зеленой листве и отражаются от ряби воды на реке – особенно. А храмы – все их величие, вся их вековая мудрость и непоколебимая вера в непременное прощение и спасение ощущается в душе при созерцании в свете набравшего силу солнца. Почему некоторые ваши сотрудники зовут вас инженером? Вы, насколько я информирован, являетесь профессором в нашем университете, доктором физико-математических наук.

– Мой отец был инженером на одном из ленинградских заводов. Я часто рассказывал о нем моим сокурсникам в студенческие годы, некоторые из которых, также как и я, остались работать в Институте. Они меня тогда и стали называть инженером по аналогии с отцом.

Машина свернула с шоссе в сторону одного из городов-спутников Москвы.

– Давно я не бывал в этом городе. Вот и ракета на месте стоит – не улетела все еще, – пошутил астроном, проезжая мимо въездной стелы. – Переоценить все то, что было здесь сделано, невозможно. Великие люди – великие свершения.

– Да, его достижения невозможно переоценить. Жаль, что он сам не успел доказать, что Луна твердая; но он как всегда был прав. До Центра осталось недалеко.

Комплекс Научно-исследовательского центра представлял смешение классической советской архитектуры и современного передового строительства. Многочисленные деревья, большую часть из которых составляла сосна и береза, и кустарники прятали постройки в своей зелени.

Астроном глубоко вздохнул. Приятный свежий воздух наполнил легкие, придавая силы.

– Хорошее место. Мы работаем в одном университете, а я почти и не бывал у вас. Научный центр нашего института расположен с другой стороны города и гораздо меньше вашего.

– Наследие Советского Союза. Они знали, где и как строить научные центры. И от лишних глаз подальше, и мозги работают лучше. Проходите сюда. Вот ваш пропуск.

После прохождения вахты и недолгой прогулки по ухоженным пешеходным дорожкам, показалось одноэтажное здание с несимметрично надстроенным относительно центра постройки куполом. Инженер с астрономом вошли в здание. Короткий коридор, вначале которого располагались два шкафа для раздельного хранения верхней одежды и лабораторных белых халатов, вел до входа в главное рабочее помещение – научно-исследовательскую лабораторию. Марина с Алексеем опередили их, и готовились к намеченному эксперименту.

Сразу от входа, справа, вдоль стены с высоко расположенными окнами, тянулся один общий стол на четыре рабочих места с компьютерами, различной, необходимой для работы, офисной техникой и специальными научными приборами и инструментами. У дальней стены от дверей стоял старый кожаный диван довольно потертого вида и парой дизайнерских подушек с надписью «Не забывай – тебя дома ждет вкусный ужин и мягкая кровать!».

Взгляд астронома, изучающего лабораторию, невольно задержался на подушках. Надпись астроному показалась очень забавной.

– Жена подарила на день рождение. Я часто остаюсь на работе ночевать, а она злиться, – поспешил объяснить инженер, по привычке произнеся эти слова как бы оправдываясь.

– Она беспокоиться за вас.

Левая часть лаборатории была огорожена стеклянной перегородкой с тремя дверьми, ведущими в отдельные блоки: Блок «А» – контрольно-измерительные приборы и автоматика, Блок «Б» – рабочая камера, или «Сфера» и Блок «В» – обсерватория. Над каждым блоком висела информационная панель, отображающая технические и рабочие параметры соответствующего блоку оборудования. За стеклом блока «Б» просматривался большой металлический цилиндр.

– А почему «Сфера»?

– Сфера создается внутри в виде защитного экрана. В ходе экспериментов вы поймете.

– У вас неплохо все обставлено. Обсерватория с телескопом даже есть.

Белый халат никак не хотел поддаваться, и инженер пытался поймать второй рукав за спиной.

– Мы им иногда пользуемся. Устарел, конечно, но нам хватает. Присаживайтесь. Чаю?

– Можно.

– Марина, сегодня твоя очередь кашеварить. Сделай, пожалуйста, всем чай и в столовой возьми чего-нибудь перекусить. Здесь поедим, а пока Марина готовит и ходит в столовую, я еще раз расскажу о проекте и наших задачах.

Инженер сделал паузу, собираясь с мыслями и одновременно включая свой рабочий компьютер.

– Вы, наверняка, должны были слышать о том, что теория, подразумевающая существование общего информационного поля, являющегося, согласно этой же теории, проводником мгновенной передачи информации, в последнее время набирает значительный вес в объяснении фундаментальных законов нашего мира.

– Я одно время увлекался квантовой физикой, и кое-что читал об этом.

– Тогда вы должны были также читать, или слышать, о запутанных частицах?

– Слабо припоминаю. Помню, что они каким-то невероятным образом способны мгновенно реагировать на изменения, происходящие друг с другом; причем, реагировать независимо от расстояния между ними, нарушая существующий закон об ограничении скорости передачи информации.

– Верно. В самом простом случае запутываются две частицы, которые всегда знают, чем занимается ее напарница; и не просто знают, а и мгновенно копируют физические изменения любой из них. Но запутанность двух частиц – это редкий частный случай в нашей Вселенной. На самом деле, практически все существующие частицы запутанны между собой в той, или иной, степени. Ученые давно задаются вопросом, каким образом частицы, а по сути – материя, способны выполнять такие «фокусы»? И здесь связь с информационным полем становиться если не очевидной, то вполне предсказуемой; именно оно, как показали дальнейшие исследования, должно все объединять.

– Вы изучаете информационное поле?

– Не совсем. Для нас информационное поле – это что-то вроде посредника, при помощи которого мы пытаемся дотянуться до самых первородных участков нашей Вселенной; самой приоритетной своей задачей я считаю доказать существование еще одной Вселенной, такой же как наша, абсолютно идентичной копией. По моим расчетам, в Пространстве-времени должны существовать независимо друг от друга запутанные между собой Вселенные, абсолютно идентичные, но взаимодействующие только посредством информационного поля. Многомерное, параллельное, бесконечное отзеркаливание. Про Давида Гильберта и Эрвина Шредингера, пожалуй, рассказывать не буду, иначе зайду в такие дебри, что и сам, боюсь, из них не выберусь.

– Вы сказали про Вселенные? Я очень долго изучал и изучаю до сих пор космическое пространство, правда, я не понимаю, где может находиться эта вторая Вселенная; тем более бесконечное множество Миров. Ведь за «горизонтом» для нас ничего не существует!

– Смотря, что мы называем «горизонтом»? Если мы говорим о «горизонте» нашего космоса, тогда да, для нас за ним ничего нет. Но, теоретически, существует множество горизонтов, или условных барьеров, границ, между «нашими» Вселенными в многомерном пространстве.

– В параллельных мирах?

– По-простому – в параллельных. На самом же деле все гораздо сложнее, а информационное поле служит нашим проводником по этим Вселенным-мирам. В нашем эксперименте мы, допуская возможность существования второй Вселенной, запутанной с нашей, посылаем сигнал, посредством оборудования «Сферы» и используя информационное поле, в ее сторону и, если таковая есть, мгновенно получаем ответ.

– Вы меня запутанными частицами и запутанными Вселенными совсем запутали. Посылаете сигнал в ее сторону: вы что – знаете в какой она стороне? И даже зная это, каким образом вы хотите получить ответ? кто от вас должен принять сигнал? и, что уж самое невероятное, дать знать, что он его получил?

– Мы с вами этот сигнал и отправим и получим одновременно. Когда мы пошлем сигнал в рассчитанные вами координаты пространства, о чем я объясню чуть позднее, в это же самое время наши двойники, запутанные с нами через информационное поле, сделают то же самое; если я правильно выстроил свою теорию, наши сигналы синхронно отразятся на регистраторах. Но надо понимать – я рассказываю процесс в очень упрощенной и доступной для понимания форме. На самом деле сигнал, расстояния, координаты в пространстве, расположение Вселенной – понятия довольно условные.

– По мне – сомнительная затея. Не хочу сейчас спрашивать, что будет, если вдруг мы достигнем успеха в эксперименте и вы, вдруг, узнаете о существовании двух, а может, и большего количества Миров; скажите только – вы давно этим занимаетесь?

– Давно. Дочь уже выросла – восемнадцать лет скоро исполнится. Первые расчеты я сделал, когда ей пять исполнилось.

– Долго…

– Долго… Скоро закончится всё.

– Вы уверенны в ближайшем успехе.

– Я в успех эксперимента всегда верил, а чиновники наши больше хотят верить в то, что выделяемые деньги из бюджета будут приносить пользу, с чем, конечно, трудно поспорить.

Инженер замолчал. Он задумался, рассматривая деревянный карандаш в руке и изредка поглядывая на монитор компьютера, где появлялись различные оповещения и быстро исчезали.

– Знаете, получение сигнала – это только первая часть эксперимента. Так мы поймем о синхронизации наших Вселенных, но, все-таки, сто процентного доказательства моей теории не будет. Необходимо выполнить вторую часть – рассинхронизировать миры: наш и наших двойников. Спросите – как? Подумайте, что произойдет, если мы прервем связь между двумя запутанными частицами?

– Они перестанут «видеть» друг друга.

– Верно. А если они перестают «видеть» друг друга, тогда что?

– Тогда? То-гда? Хм… Что тогда? Они, ведь, как вы сказали, должны друг за дружкой всё повторять. Так?

– Так.

– В данном же случае каждая из них не знает о действиях своей напарницы и не «отзеркаливает» движения; миры перестают быть идентичными и симметрия нарушается.

– Вы подобрали очень правильное слово – симметрия.

– Но как нам поможет рассинхронизация?

– Расчет относительно прост: при рассинхронизации миров начинают меняться внутренние процессы и, чем дольше мы отключаем от связи через поле между собой частицы, тем глобальнее происходят изменения. В идеале, чтобы получить задержку сигнала по времени, нам бы потребовалось отключить от поля гигантское количество материи, по массе сопоставимую с нашей планетой, но так как по вполне понятным причинам мы этого сделать не можем, мы идем на большой риск и отключаем от поля человеческий мозг, разумеется, с самим человеком. Наш мозг – это единственная известная мыслящая материя на Земле, или, если мы говорим про человека, то существо, способное осознанно планировать свои действия и логически предвидеть события. В эксперименте мы отключаем тело и, соответственно, мозг от информационного поля, при этом сам мозг остается в сознании. Человек сам решает, когда выйти из эксперимента и подключиться обратно к полю. У него есть право выбора! В случайный момент он жмет кнопку и завершает эксперимент.

– Звучит фантастически.

– Фантастически? Может быть? Мои расчеты показывают, что шансы на успех вполне реальны; впрочем, я в чем-то соглашусь с вами. Сказать правду, вера у меня осталась, но я уже устал, выгорел. Хочу, по возможности, выполнить основную часть работы и затем спокойно распустить группу.

– Полностью закрываете проект?

– Вероятнее всего. Вряд ли вернусь к нему… Да, я не закончил про эксперимент. Самое главное – после того, как мы отключим от поля человека, в это же самое время наши двойники сделают те же действия; мы получим рассинхронизацию двух мыслящих существ, или, как нам больше нравиться говорить – разумной материи, в двух зеркальных Вселенных. Каждый из них принимает самостоятельное решение о завершении процесса изоляции и, нажатием на кнопку, посылает сигнал аналогичный первой части опытов. О том, что эксперимент завершен, оповещает регистратор сигналов от условно «других» нас. Уточняю – условно, так как для них мы такие же «другие». Рассинхронизация подтверждается при несовпадении времени подачи сигнала и регистрации сигнала-ответа; может быть и обратная последовательность, что не противоречит теории; зеркальный двойник нашего испытуемого человека имеет те же возможности подключиться к информационному полю и послать сигнал первым.

– Трудно осмыслить.

– Не сразу, но вы разберетесь.

– Человек отключается от поля, потом включается в поле; там тоже, только в разное время; этот только пошел сигнал посылать; тот уже послал и ждет ответа. Подождите, а как быть с запутанность частиц? Когда оба подключились обратно, они должны делать все одинаково. Как же они дальше синхронизируются?

– Самый сложный вопрос. У нас есть предположение о нескольких вариантах развития событий, но мы, честно сказать, не знаем, что случиться в реальности. Одно можно сказать точно – система, или Поле, будет стремиться исправить ошибку, появившуюся неожиданно в ее отлаженной работе. Стабилизация и контроль внутренних процессов Вселенной – одни из основных задач информационного поля. Представьте, что будет, если вдруг исчезнет гравитация? Начнется полнейший хаос. Не тот контролируемый хаос, благодаря которому мы все существуем, а хаос абсолютно бесконтрольный; шансы на сохранение нашего мира при этом будут равны нулю.

– Вы интересно рассказываете, надо бы обдумать. Давайте, сделаем перерыв.

– Поддерживаю. Марина как раз подготовила чай и «научные» бутерброды.

– У вас и бутерброды «научные». Съел – и академиком стал.

Инженер засмеялся.

– Съел и академиком стал – хорошая идея для смены проекта. На такое точно деньги выделят. А бутерброды у нас «научные», потому что еще ни один деятель науки в нашем Центре не смог разгадать тайну, как из довольно простых продуктов получается сделать такую вкуснятину? Чудеса! Вы попробуйте! В столовой, которая здесь недалеко, работают настоящие академики кулинарии!

Инженер взял с тарелки ближайший к себе бутерброд и жадно надкусил. Остальные также приступили к обеду.

Глава 2. Первая часть эксперимента.

Марина с Алексеем настраивали оборудование на рабочий режим, полностью погрузившись в процесс, в то время как инженер объяснял астроному, что от него требуется.

– И в чем моя задача?

– Нам необходима «мишень» в космосе. Мы пробовали сами – безрезультатно.

– Мишень? Что вы называете «мишенью»?

– В идеале – вторая вселенная, зеркальная копия нашей. Я недавно вам про нее рассказывал. Видите ли, со школьной скамьи нас учили про искажение пространства-времени под действием гравитации. Электромагнитные волны от небесных тел, к которым относится и свет, распространяясь в космическом пространстве, также искажаются под ее действием, о чем вы должны знать не хуже, и даже, наверное, лучше меня. Информационное поле наоборот, не подвержено воздействию гравитации; более того, оно не подчиняется законам материального мира, так как оно по своей сути и есть эти самые законы. Данная особенность мироустройства – наложить обязательные правила и контролировать их беспрекословное исполнение, но самого себя освободить от них (а как же иначе управлять!) – значительно затрудняет нам поиски оптимальной точки в космосе для использования ее как «ворот» к основной «мишени»; из всех же рассмотренных вариантов, ближе всего на эту роль подходит реликтовое холодное пятно, или Сверхпустота Эридана.

– Реликтовое холодное пятно? Интересно, чем оно вас так заинтересовало?

– Многие ученые гадают над его происхождением. Есть разные теории, но нас интересует только одна – холодное пятно в ней принимается за след от Вселенной, запутанной с нашей: именно здесь они максимально приближаются. Мы хотим от вас помощи при расчете точных координат нахождения холодного пятна.

– Но координаты давно известны.

– Нам нужны координаты без искажения гравитацией. Еще раз напомню, что сигнал мы посылаем по информационному полю, а оно не подвержено воздействию.

– Хорошо. Трудная задача, но, думаю, я справлюсь. Мне необходимо: компьютер, карандаш с ластиком, линейка, несколько листов бумаги и неизвестное количество минут времени.

– Мы подождем. Компьютером можете воспользоваться моим, а остальное возьмете у Алексея с Мариной.

Астроном погрузился в вычисления координат. Его работа продолжалась около часа, после чего он, с умиротворенным выражением на лице, объявил о завершении.

Наблюдающий за ним инженер не сдержал своего любопытства.

– Знаете, как только я увидел вас, мне сразу представился образ монаха-отшельника. Если бы еще убрать очки и надеть скуфью – можно было с уверенностью сказать, что вы настоящий священнослужитель. Вы когда-то служили в церкви?

– Нет. Но в Бога я верю. А вы верите?

– Я?! Я слишком глубоко связан с наукой.

– Ваша группа проводит эксперименты по использованию информационного поля, хочет доказать, что оно существует и им можно управлять. И все-таки, вы верующий?

Откровенный вопрос несколько смутил инженера.

– Я – нет, не верующий. Я отношу себя только к одной религии – науке.

– Знакомо.

– Что знакомо?

– Ответ ваш знаком. Вы пытаетесь сказать, что Бога нет, и сами в свои слова не слишком то и верите. Вы меня простите за прямой вопрос, если он смутил вас. Я, как уже и сказал, верю. Вам может показаться забавным это – верующий астроном. Астрономы изучают небо и при современных возможностях мы точно знаем – на всем обозримом пространстве нигде нет и признаков существования места, хоть сколько-нибудь напоминающего Рай в каноническом описании. Но что такое Рай на самом деле? Нет, я ни сколько не хочу перечить Священному Писанию, я лишь хочу сказать, что наши знания далеко ушли от времен появления Евангелия. Когда-то изменится всё, и лишь вера должна оставаться вечной.

– И вечный вопрос доказательства…

– А может само существование Вселенной – доказательство? И поле, существование которого вы пытаетесь доказать, тоже является доказательством? Тогда ваш эксперимент приобретает несколько иной характер.

– Я думал об этом; но я все-таки отношу себя к тому числу ученых, которые считают, что Бог имеет право быть только в рамках фундаментальных законов природы. Чудес нет – есть вероятность появления какого-то чуда. Все должно подчиняться математике, цифрам. Бог создал Мир. А кто создал самого Бога? Или он был вечно?

– В науке ведь также: всё ищут, информационное поле вот открыли. А оно само по себе появилось? Из ничего? Или тоже было вечно? Постоянная недосказанность! Вам не кажется, что здесь и скрывается ответ на эти бесконечные вопросы? Говоря о Боге и Вечности – мы, может быть, говорим об одном и том же? Просто для одних удобно говорить Бог, а для других – Вечность. В религии Бог творит вечность, а в науке Вечность рождает Бога. Вы же не будете отрицать Вечность и ее право на любые комбинации?

– Нет.

– Зачем Бога отрицаете?

– Признаюсь, мне трудно вам ответить. Вы правильно заметили, что постоянно остается эта недосказанность и мы, приближаясь к истине, кажется наоборот, можем удаляться от нее. Но все же, наука дает ответы, а религия оставляет человеку только веру. Достаточно ли ее одной?

Инженер обратил внимание на то, что его ассистенты заскучали, ожидая дальнейших указаний.

– У нас получился интересный разговор. Мы его обязательно продолжим, а нам пора вернуться к нашему эксперименту. Коллеги подготовили оборудование, и вы, вроде, сказали, что тоже завершили расчеты?

– Сделал попытку. Пришлось вас заставить подождать. Было нелегко, но, надеюсь, я справился. Вот результаты. Можно воспользоваться вашим телескопом?

– Да, конечно.

На мониторе компьютера появились панорама анизотропии реликтового излучения и изображение участка звездного неба, передаваемого в реальном времени с лабораторной обсерватории.

– На карте хорошо видно, что космическое высокочастотное фоновое излучение, оно же реликтовое, имеет участки как наиболее горячие – темного красного цвета, так и наиболее холодные – темного синего цвета. Самое темное синее пятно – это и есть Сверхпустота Эридана. Через нее вы хотите подать сигнал к предполагаемой второй Вселенной?

– Да, именно сюда мы и целимся, – инженер не скрывал некоторого волнения.

– Перейдем к изображению участка звездного неба. Телескоп, предварительно по моей просьбе, ваши ассистенты направили на галактику, координаты которой совпадают с координатами холодного пятна, если их рассчитывать по уравнениям, полностью подчиняющимся теории Эйнштейна об искажении пространства-времени. Теперь перенастроим телескоп.

Астроном ввел новые координаты. Изображение звездного неба стало меняться, пока не остановилось.

– Сейчас мы видим другую галактику с новыми координатами, рассчитанными мной так, как если бы допустить, что никакой общей теории относительности Эйнштейна не существует, а все расчеты ведутся только по классической теории Ньютона. Наша «цель» – эта самая галактика. Пустота Эридана сразу за ней. Хотя, о чем я? Говорю – и сам себе не верю. По мне – это чистейшей воды авантюра, простите, конечно. Координаты можете посмотреть на экране, либо в моих расчетах, а я передохну и понаблюдаю за вашей работой: всегда интересно посмотреть и перенять опыт.

Астроном отсел в сторону, чтобы не мешать процессу эксперимента, и стал с любопытством следить за происходящим.

– Начнем. Алексей включай. Марина следи за приборами. Выходим на рабочий режим.

Послышался негромкий гул работы оборудования. На информационных экранах последовательно появлялись показатели текущего процесса, меняя свой цвет с красного на зеленый при достижении необходимых значений. Внутри среднего блока послышался сигнал, и над металлическим цилиндром загорелась красная лампа.

– Готово,– отчитался Алексей.

– Координаты введены в соответствии с расчетами?

– Да.

– Код помнишь?

– Да.

– Разрешай.

– Нажал.

– Ждем выхода на максимальную энергетическую мощность.

Инженер отвлекся от компьютера и повернулся к астроному.

– Есть пять минут. Вы не будете против того, чтобы продолжить наш недавний разговор?

– С вами интересно разговаривать. Я с удовольствие хотел бы узнать подробности ваших исследований и открытий.

– Теория есть, – инженер на секунду замолчал. – Есть теория о том, что информационное поле объединяет и управляет всеми квантовыми полями, и, соответственно, материей. Поле определяет, где и когда появиться новая элементарная частица, задает ей первоначальные физические параметры. Человеческий мозг – что-то похожее на миниатюрное информационное поле, созданное в окружающем нас мире; в итоге получается информационная петля: единое информационное поле управляет процессами рождения материи из энергии квантовых полей, которая, с течением времени, эволюционирует в мыслящую субстанцию, способную самостоятельно выступать в роли строителя своего отдельного мира. Петля замыкается в наших головах; вся информация остается в Едином Поле, наполняя его и давая возможность контролировать, и, при необходимости, влиять на критические для Вселенной события. Что я подразумеваю под словом влиять? Если говорить современным языком, Поле – это программа, составленная из фундаментальных физико-математических законов, и запускающая, а затем контролирующая, определенный алгоритм действий, называемый нами эволюцией. Одна из основных задач – это создание разума, за счет которого Поле насыщается новой информацией и растет. Получается, поддерживая процесс эволюции материи, с момента появления разумного существа, оно также само начинает эволюционировать. Программа-поле самосовершенствуется, а для того, чтобы этот процесс не прерывался, Поле, при необходимости, может воздействовать на него, меняя скорость его протекания, или говоря проще, замедляя, или ускоряя, время. В самых критических случаях, Поле способно вернуть время назад, давая возможность событиям развиваться в другой последовательности, и оставляя у себя в памяти свершившиеся неудачные варианты будущего. Используя эти особенности Поля, мы смогли сначала подтвердить его существование, подключиться к нему и, даже, заглянуть вперед.

– Были удачные опыты с будущим временем? – астроном снял очки и, чуть прищурившись, посмотрел на инженера.

– В первых удачных экспериментах мы смогли за несколько миллисекунд до появления новой элементарной частицы, электрона, предсказать ее, или его, появление. В последующих экспериментах время предсказания получилось увеличить до одной секунды.

– Секунда… Не мало, чтобы быть уверенным в своих выводах и исключить ошибку?

– По меркам квантовой механики совсем не мало, а для некоторых частиц одна секунда – это почти вечность.

– Понимаю. Я просто подумал о нашем большом мире. Вы пробовали с более крупными объектами.

– Да, пробовали. Безуспешно. Впрочем, есть еще один вариант, но это если нам сегодня улыбнется удача.

– Я когда-то слышал про подобное: в СССР пытались проводить исследования с трансформацией времени. Не помню фамилию профессора. Она тогда часто звучала в научных кругах.

– Лирских.

– Точно, Лирских. Потом как-то все затихло быстро.

– Научная группа под руководством профессора Михаила Владимировича Лирского с помощью созданной ими экспериментальной установки смогла заглянуть в будущее. Люди, помещенные в нее, после завершения испытаний, рассказывали об очень необычных ощущениях, обладанием информацией, которую никогда не знали, и, самое удивительное, фиксировались случаи предсказания ближайших событий. При этом во время экспериментов часто замечались различные аномалии. Одно из них – редкое северное сияние. К сожалению, никаких документальных источников, подтверждающих успешность экспериментов, как и самого оборудования, не осталось. Все сгорело. Сам же профессор давно умер, а вероятность того, что по большей части многое выдумано, сильно велика.

– Разве вы занимаетесь не тем же самым?

– Не совсем. Мы опираемся на научно доказанные факты; а в то время в данной области опирались только на набирающие силу новые теории и, как это всегда бывает, на интуицию. Да и цели у нас разные: они пытались увидеть будущее; для нас же возможность предсказать события является лучшим доказательством существования информационного поля, и, что гораздо важнее, к использованию обнаруженного Поля для передачи информации в поисках других Вселенных.

– Лишь для передачи?

В этот момент пришлось прерваться – где-то над головой астронома раздался громкий звонок, и, если бы он неожиданно снова оказался школьником и находился в школе, он немедленно бы поспешил в учебный класс занять свое место за партой, боясь опоздать и получить замечание.

– Здорово придумали! Звонок вам от Советов достался?

– При капитальном ремонте здания и перепланировке помещения под современную лабораторию я попросил его оставить. Наша реликвия! Очень быстро приводит организм в состояние полного функционала; спасибо школе, что приучила нас к дисциплине и мобилизации сил по системе Павлова. Скажу честно – зря мы полностью ушли от советской системы образования. Много хорошего в ней было. Начнем!

Инженер резко повернулся к монитору компьютера и стал бегло вводить необходимые данные на клавиатуре. По экрану побежали бесконечные символы, иногда приостанавливаясь, чтобы оповестить о завершении очередного процесса. Несколько минут он молчал, занятый своим делом. Его ассистенты также напряженно следили на своих мониторах за ходом выполняемых операций.

– Отключаем от информационного поля испытуемый образец материи на пять секунд. Алексей, отключай! Марина, следи и фиксируй результаты.

– Есть отключение! – подтвердил Алексей.

– Снимаем параметры. Ждем. Стоп! Проверяем… Хотите посмотреть на то, что только что происходило в «Сфере».

– Непременно! – астроном поднялся и подошел к инженеру.

– Посмотрите на экран.

– Красиво. Свет сферы внутри напоминает мне звездное сияние.

– В ней наш испытуемый образец материи. На данный момент его связь с информационным полем обратно восстановлена.

– Как вы понимаете, что материя изолирована.

– Здесь не так уж и сложно: наблюдаем за ней, регистрируем ее параметры. Как только она начинает терять стабильность и перестает подчиняться законам нашего мира, эксперимент вступает в активную стадию – «заблокированное Поле». И, знаете, как дальше себя начинает вести материя? Первый раз мы подумали на сбой в программе, но последующие опыты показали такие же результаты. Она стала проявлять себя абсолютно самостоятельно: не обращала никакого внимания на окружающий ее мир и не взаимодействовала с другими квантовыми полями. Пространство внутри сферы для нее стало как бы своим информационным полем со своей отдельной Вселенной и физическими законами. И совсем удивительное – материя стремится скопировать саму себя, что, в свою очередь, мы ей не даем сделать, блокируя рождение двойника.

– Если, вдруг, барьеры и ограничения, которые вы ставите, исчезнут? Что тогда?

– Поле внутри сферы начнет бесконтрольный рост, при этом пытаясь преодолеть сопротивление нашего Единого Поля. Скорее всего, оно его локализует и подчинит себе, так как информационная насыщенность вновь родившегося поля в эксперименте с неживой материей слишком низкая. Другое дело, если когда-нибудь окажется в сфере человек и с ним произойдет то, о чем вы спросили. Тогда я даже не готов предсказать последствия. Просто не представляю…

Он замолчал, обдумывая налетевшие мысли. Сигнал, прозвучавший от компьютера, вернул его обратно к работе.

– Нам пора продолжать. Взаимодействие с Единым Полем установлено. Приступаем к финальной части сегодняшних испытаний – пошлем сигнал согласно рассчитанным вами координатам холодного пятна реликтового излучения и, если мы всё правильно сделали, одновременно увидим входящий сигнал на нашем регистраторе. Не забываем – получение нами сигнала означает, что точно такой же сигнал от нас регистрируют наши запутанные двойники в другой Вселенной.

Инженер вновь ввел какие-то данные на компьютере, и вновь громко прозвучал школьный звонок.

– Алексей, Марина! Старт!

Послышался легкий треск со стороны блока «Б», как если бы рядом включили детектор радиации и он ее тут же обнаружил.

– Надеюсь, это безопасно. Мы не облучимся?

– Не беспокойтесь. Радиация – исключена! Эксперименты совершенно чистые.

Над входом в цилиндрическую камеру со сферой, или просто – «Сфера», вновь загорелась предупреждающая красная лампа; в тот же момент раздался женский голос, сначала неуверенного, но, с приходом осознания к его обладательнице какого-то свершившегося невероятного факта, громкого и четкого.

– Сиг-нал. Сигнал!!!

– Что? – инженер, несмотря на долгие ожидания, был не готов к получению положительного результата, и оповещение Марины застало его, можно сказать, врасплох.

– Еще раз, что ты сказала?!

– Сигнал, Александр Владимирович! Мы получили сигнал! Регистратор зафиксировал его.

– Невероятно! Ты записываешь?

– Автоматически записывается!

Инженер резко повернулся к Алексею.

– Стоп!

– Остановить эксперимент?! – удивленно переспросил тот.

– Да!!! Останавливай!!!

– Останавливаю! Отключение… Все, процесс остановлен.

Вопросительный взгляд и молчание коллег делали необходимостью дать хоть какое-то объяснение своему решению.

– Паузу надо сделать, – задумчиво начал инженер, делая небольшие остановки после каждого предложения. – Перерыв, чтобы осмыслить первый удачный эксперимент за долгое время. Да, долго ждали. Теория – теорией, реальность же может во многом отличаться, или быть совершенно другой.

Он нажал на кнопку завершения работы компьютера.

– На сегодня хватит. Марина, достань дежурную бутылку шампанского и поставь на стол. Завтра повторим опыт, и если получим идентичный результат, то да – это будет сенсацией. Тогда и выпьем шампанского, а пока она нам удачу пусть приманивает. Ученые тоже люди – иногда можно и посуеверничать. Собираемся и домой…

Ночная темнота обходила большой, наполненный всевозможными огнями город стороной. Кипела московская, непривязанная к времени, жизнь. Свежий, начинающий остывать, воздух врывался в приоткрытое окно автомобиля и придавал бодрости.

– У Москвы хроническая бессонница, – пряча телефон в карман, заметил астроном.

– Согласен. Я долго привыкал, когда переехал сюда на учебу, – голос инженера был уставшим.

– Люди торопятся жить.

– Такое время.

– Древние греки верили, что судьбами людей управляют три богини-сестры мойры: Клото, Лахесис и Атропос. Они предопределяли, когда человеку родиться и умирать, а также каким будет его жизненный путь.

– Отчасти они правы. Вопрос о свободе выбора занимает умы людей с давних времен. Наша жизнь подчиняется воздействию различных факторов, спонтанных событий: заболела голова – и ты меняешь свои планы, кто-то попросил о помощи – и планы снова приходиться менять, подстраивать. По большей части, наша жизнь – это постоянный самообман. Но этот самообман дает нам возможность жить.

– А кто-то ведет нас по известной только ему дороге.

– Или что-то. Вас у дома высалить?

– Да, если не сложно. До свидания.

– До свидания. Утром я вам позвоню. Сразу в Научный центр – в Институт не поедем.

Поздние возвращения домой у инженера случались часто, а иногда и приходилось оставаться ночевать на работе после долгих экспериментов. Снова недовольный взгляд жены, снова упреки и, в крайних случаях, обвинения в отсутствии нормальной семьи. Он умывался, ужинал, ложился в постель и обнимал жену. Она еще какое-то время сердилась… Утром спокойный голос жены будил его, звал завтракать, и никто из них уже не вспоминал о прошедшем вечере и многих таких же.

Несмотря на позднее время, по пешеходной дорожке, ведущей от дома, где жил инженер, до уютного зеленого парка с небольшим прудом, не спеша прогуливались горожане, многие из которых выгуливали своих засидевшихся дома питомцев. Он тихо зашел в квартиру и начал снимать куртку, не поворачиваясь к жене; в последнее время ему стало тяжело смотреть ей в глаза. Жена молчала, и это молчание давило на него еще больше. Он снял обувь.

– Я… пойду, умоюсь.

– Ты ничего не забыл? – прервала молчание жена.

– Извини. Как всегда – заработался.

– Ты ничего не забыл?

– Я ведь извинился. Да задержался. Маша, ты не поверишь – у нас сегодня, наконец, получилось!

– У тебя сегодня точно получилось – получилось обидеть дочь.

– Как обидеть?! Почему?

– Я же тебе еще утром сказала. Да ну тебя. Можешь обратно на работу ехать к своим приборам, или что там у вас.

Жена развернулась и направилась в сторону спальни.

– Подожди! Я что-то важное забыл?

– Забыл! Я спать пошла.

– А где Оля?

– У подруг. Уехала к ним. Сказала, что тебя не дождешься. Обещал еще.

– Вспомнил – она сюрприз хотела нам сделать.

– Хотела.

– Что за сюрприз то?

– Вот ты у нее и спроси, а я устала. Потише броди, и так не высыпаюсь из-за тебя.

На кухне закипел чайник и через несколько секунд стих. Инженер разбавил кипятком утренний чай в кружке, сел за стол. Обида дочери беспокоила его: он чувствовал за собой вину и думал, как ее загладить.

Пара глотков настоявшегося за день чая немного взбодрили.

– А ведь была синхронизация. Точно была. Первый раз мы получили действительный результат за долгое время. Невероятно!

– Ты там с кем?! – удивилась жена, не успев еще уснуть.

– Так, мысли вслух. Чай допиваю и ложусь.

Глава 3. Дежа вю наоборот.

– Ты на работу собираешься?

– Который час?

– Девять доходит.

– Встаю. Устал вчера, а заснуть никак не мог – об эксперименте думал. Не поверишь, получилось зафиксировать сигнал. Сегодня попробуем повторить, и, если удачно, – это будет сенсацией в научных кругах. В области понимания устройства мира придется изменить некоторые устоявшиеся правила.

– Вы своего все-таки добились. Молодцы! Надеюсь только, в устоявшихся правилах утренней части распорядка дня ничего не измениться? Завтракать будешь?

– Ни в коем случае, – сидя на кровати, с удовольствие потянулся инженер, – завтраки, обеды и ужины не отменяются. Уже иду.

Кот с кошкой сидели на полу у кухонного стола и ждали, как им казалось, самого вкусного – то, что ели люди.

– Что вы смотрите, все равно есть не будете, выпросите только. У самих, вон, полные миски.

– Да дай ты им кусочек – пусть попробуют.

Инженер положил в свободную миску немного своего завтрака.

– Что-то Оля у своих подруг часто стала задерживаться.

– Ей восемнадцать скоро. Сам-то в этом возрасте дома сидел?

– Не сидел. Нам чем дальше от родителей – тем лучше. Молодость.

– Вот, вот. Доел. Оставь, уберу.

– Чай не убирай, потом допью.

– У вас с дочерью одинаковая привычка – чай не допивать. Портите только. Позвони ей, позже, извинись.

Инженер вышел на улицу. Погода начинала меняться: подул ветер и с востока на город стали потихоньку надвигаться низкие облака.

– Зонтик не взял, – стоя на крыльце, упрекнул сам себя. – Ладно, как-нибудь без него.

Он набрал номер астронома.

– Доброе утро. Я через двадцать минут буду у вас. Вы готовы. Хорошо.

Сомнения не отпускали его, зарождая где-то в глубине сознания беспокойство.

«Получится ли второй раз? Меня что-то останавливает? Не пойму? Прекратил эксперимент: посчитал, что паузу надо сделать, а сам не понимаю – зачем? Дальше бы наблюдали. Побоялся? Чего? Появилась неуверенность после частых неудач? Или другое? Столько лет идти к этому и при первой же удаче – стоп! Прав астроном – мы постоянно пытаемся ответить на одни и те же вопросы: «Почему?» и «Зачем?». Проклятье какое-то. Разве можно дойти до истины подчиняясь этим двум бесконечностям?»

Астроном ждал на улице. К вчерашней его одежде – кроссовки, джинсы и рубашка с коротким рукавом, добавилась легкая летняя куртка. Он был также без зонта. Заметив остановившуюся машину инженера, он быстро подошел и сел в нее.

– Еще раз, доброе утро. Прохладно сегодня. Выспались?

– Доброе, – инженер включил указатель поворота и вырулил на проспект. – Ветер. Почти не спал: мысли разные. А вы?

– Также. На звезды смотрел. Они меня успокаивают. Обдумывал наш вчерашний разговор.

– Вы про Поле?

– Про Поле… Я ведь верующий: не скажу, что соблюдаю все каноны церкви; даже в праздниках церковных путаюсь, а некоторые и не знаю вовсе, к своему стыду. Как поститься и говорить нечего. Но я верю. Я – верю!

– Интересный вы человек – верующий ученый. У меня мало знакомых, которые отдали свою жизнь науке и при этом верят в Бога.

– К сожалению, соглашусь. Наука и вера в Бога сильно расходятся в современном мире. Почему остался, простите за тавтологию, верен вере я? Не могу объяснить. Это что-то внутри, в душе. Согласен, мир материален. Доказательств рождения и существования материи – странно, конечно, звучит, но в современное время доказывать, что ты и всё вокруг существует, тоже приходится – неопровержимы и их много, но у науки, к сожалению, нет ни одного доказательства существования души. Отсутствие же доказательства существования души многими расценивается как доказательство отсутствия самой души и, дальше, следуя их логике, отсутствия Бога. Здесь многие и успокаиваются – им этого неоднозначного вывода достаточно.

– Сложно рассуждать. Я реалист. Подтверждения необходимы, иначе это только гипотезы.

– Человек с этими «гипотезами» живет не одно тысячелетие и продолжает жить. Ведь старые храмы не снесли, хотя одно время пытались, и строят новые.

– Да, человек особенное существо. Но все эти храмы являются лишь символами надежды, надежды на то, что хотя бы после смерти человек узнает тайны мироздания, великий замысел. Соглашусь, в этом у науки и религии есть некоторое сходство. Они пытаются ответить на один и тот же вопрос, только методы разные: церковь пытается идти к ответу через веру, а наука твердо шагает через формулы.

– Общее есть… Не готовы мы… Слишком не готовы.

Астроном замолчал. Продолжать этот сложный разговор дальше не хотелось ни ему, ни, как казалось, инженеру.

– Подъезжаем.

В лаборатории уже было все готово для начала эксперимента. По пути им встретился возвращающийся из столовой Алексей.

– Здравствуйте. Вот, перекусить взял.

– Здравствуй. Правильно сделал. Подготовились?

– Да, оборудование запустили в холостом режиме. Исследовательская камера тоже готова. Марина должна была закончить с вводом рабочих параметров.

Они прошли в здание. Марина действительно закончила ввод данных и в появившееся свободное время при ожидании, читала книгу. Из-за перегородки доносился приглушенный шум оборудования.

– Здравствуй, Марин. Молодцы, все сделали, кроме одного.

Марина отложила книгу в сторону.

– Доброе утро, Александр Владимирович. Вроде, ничего не забыли. Я и данные все ввела.

– Да нет, кое-что важное упустили! Без этого оборудования эксперимент, конечно, может получиться, но психоэмоциональный настрой руководителя научной группы на его успешное выполнение будет нарушен.

– Не понимаю? Александр Владимирович, не мучайте.

– Чайник! Начинать ответственный эксперимент без кружки ароматного чая я считаю неправильным. Да и булочки, купленные Алексеем, выглядят аппетитно. Желающие – присоединяйтесь!

Инженер прошел к столу рядом с диваном, на который только что сел астроном, и, включив электрический чайник, сел рядом. Чайник зафырчал, разогревая воду. Выпив по кружке чая и обсудив несколько несвязанных с ближайшими испытаниями вопросов, научная группа заняла свои места и приступила к работе.

– Сегодня попробуем повторить наш вчерашний успех с синхронизацией. Затем понаблюдаем, фиксируя параметры. Если все у нас получится – шуму будет много у светил наук, – инженер растер ладошки рук и нажал «ввод» на клавиатуре.

– Повторим наш вчерашний успех? – удивленно переспросил астроном, стоящий рядом.

– Ну, да. Надеюсь, должно получиться, – теперь уже удивился вопросу астронома инженер. – Начинаем!

Раздался звонок. Инженер хотел дать дальнейшие указания, но тут его взгляд остановился на том месте стола, где вчера была поставлена бутылка шампанского. Неожиданная мысль мелькнула в его голове.

– А бутылку, зачем убрали?

– Какую бутылку, Александр Владимирович? – первой поинтересовалась Марина, не отводя глаз от монитора.

– Шампанского! Ты ее вчера из шкафчика достала и вот тут поставила по моей просьбе – удачу приманивать.

Марина повернулась, посмотрела на астронома и Алексея и поняла, что они тоже находились в некотором замешательстве.

– Мы вчера никаких бутылок не доставали, Александр Владимирович, – как бы оправдываясь за всех, чтобы не оставлять себя одной при разговоре в совершенно непонятной истории, ответила Марина. – А если вы про шампанское, то оно где было последних несколько лет, там и осталось.

– Марина права. Вчера мы закончили эксперимент, и почти сразу поехали домой. Ничего особенного и не было.

Уверенный голос Алексея совершенно обескуражил инженера. Он не знал, что ответить, и решил просто отшутиться, оставив решение неожиданно появившейся загадки с бутылкой шампанского на потом.

– Разыгрываете! Юмор – это хорошо! С приподнятым настроением и работать приятнее. Ладно, черт с ней с этой бутылкой. Оборудование давно уже в режиме ожидания и зря только электроэнергию тратит. Давайте по вчерашним координатам Сверхпустоты Эридана. Марина и Алексей, вы готовы?

Последовал утвердительный ответ.

– Приступили.

Как и вчера, послышался негромкий треск из камеры блока «Б» и над входом загорелась красная лампа. На минуту зависла тишина. Инженер не стал дальше ждать.

– Марина, есть регистрация сигнала?

– Нет, – покачала головой она.

– Странно? Неужели был просто сбой в программе? Вчера все получилось, а сегодня – ни-че-го! Проклятье какое-то!

– Александр Владимирович, мы вас совсем не понимаем, – робко обратилась Марина. – Вы так говорите, будто у нас вчера что-то реально получилось?

– Как что? Сигнал получили, синхронизацию!

– Сигнал?! – вмешался астроном.

– Перестаньте, не смешно уже. Вчера мы впервые удачно выполнили эксперимент, а сегодня мы должны были его повторить для фиксации результатов. Разве не так?

– Действительно, вчера мы проводили эксперимент по новым координатам: три раза пытались, правда, безрезультатно.

– Безрезультатно?! Мы не получали сигнал?!

– Нет, не получали.

– Устали вы сильно, – попробовал Алексей оправдать замешательство и странные воспоминания инженера. – Эксперименты вас совсем измотали.

Напряжение нарастало. Недопонимание происходящего ставило инженера в крайне глупое положение перед остальными. Получалось, что он единственный помнил о получившемся вчера эксперименте, а его коллеги утверждали обратное.

– Подождите, я совсем ничего не понимаю? Вы хотите сказать, что синхронизации не было?

– Не было, – подтвердил астроном, также переставший что-либо понимать во всем этом разговоре.

– И вы подтверждаете! – голос инженера повысился. – Вы! Вы же сами вчера сделали верные расчеты, с помощью которых мы смогли получить ответный сигнал. Как же вы можете не помнить?! Как? А сейчас вы все пытаетесь меня убедить в том, что мне почудилось, или приснилось! Может, хватит?! Мне кто-то объяснит весь этот спектакль?!

– Александр Владимирович, странная ситуация, очень странная, – вернулась в разговор Марина. – Я даже не знаю, как поступить? Хотите, записи вчерашние посмотрим?

О записях инженер совершенно не подумал; неожиданно напомнившая о них Марина остановила начинающуюся в нем бурю, готовую вот-вот выйти наружу. Он сделал глубокий вдох и спокойно, не спеша, выдохнул, закрыв глаза.

– Включай, Марина, – не открывая глаз, тихо сказал он.

Через некоторое время на мониторе появилась запись с видеокамеры. Просмотр длился около получаса, после чего хронология предыдущего эксперимента приобрела логическую последовательность. Из записи было четко видно, что никаких успехов не достигли, и их основным отличием от предыдущих попыток было лишь то, что в группе появился новый сотрудник – астроном.

– Александр Владимирович, так случается: человек сильно устает, и у него по этой причине возможны некоторые проблемы с памятью. Просто, дайте себе отдохнуть.

– Спасибо, Марина. Извините меня, что я повысил голос. Со мной такое в первый раз. Сделаем небольшой перерыв, а мне надо побыть одному. Пойду, прогуляюсь.

Инженер медленно шел по прогулочной дорожке, тянувшейся мимо различных строений Центра. Только что прошедший дневной дождик увлажнил воздух, сделал его прохладным и мягким. По пути встречались пешеходы, с которыми он автоматически здоровался, не обращая внимания на лица и приветствия в ответ. Он погрузился в свои мысли.

«Странно. Как странно. Я полностью уверен во вчерашнем дне. Не мог я забыть! Забыть… Четко помню тот эксперимент, полностью, каждую подробность. На видео совсем по-другому: там как в прошлые разы – неудачно, только астроном появился. Не понимаю?»

Приветствие от очередного встречного прохожего на секунду отвлекло его. Если бы инженер хоть немного обратил на него внимание, он непременно бы заметил среднего возраста мужчину, одетого так, как будто он все еще живет в восьмидесятых годах прошлого столетия. Но инженер находился в своем внутреннем мире – ему надо было найти объяснение воспоминаниям не свершившихся событий.

«У меня галлюцинации? Или приснилось? Вчера мы приехали в лабораторию, поговорили, подготовили оборудование. Потом перекусили и приступили к эксперименту. Я попросил астронома сделать расчеты, что он и выполнил. Далее ввели данные, отправили сигнал и моментально получили ответ. Эксперимент мною был остановлен, после чего зафиксировали показатели, достали бутылку шампанского и поехали домой. Черт с ним с шампанским! Но координаты «цели»! Ведь они были ключом к нашему успеху! Я хорошо помню их. А что на записи? Там мы три раза вводили данные и безрезультатно. Мы какие координаты вводили? Надо еще раз просмотреть записи эксперимента: сравнить координаты на видеозаписи с теми, что я помню».

– Проветрились? – поинтересовался астроном у входящего после прогулки инженера.

– Да, спасибо, стало намного лучше.

– Может, нам сегодня закончить эксперименты? Впереди выходные. Отдохнем, а в понедельник со свежими силами повторим. Подумайте.

Инженер прошел вдоль стола и сел на диван, вытянув ноги и сложив руки в замок на животе. Его взгляд был отстраненным, направленным вниз, к своей намокшей во время прогулки обуви.

– Совсем промокли. Хороший дождь прошел. Пару луж не заметил – прямо по ним прошлепал, – он не отрывал взгляда от своих ног.

– Вам подсушиться бы, – заботливо посоветовала Марина. – Простыть можете.

– Благодарю за заботу, но ничего, потерплю. Лучше, Марин, давай еще раз записи вчерашние посмотрим. Меня интересуют координаты «цели».

– Я быстро подготовлю, – она засуетилась. – Вы очень уставшим выглядите.

– Мы не долго – посмотрим только…

– Подожди, Марина, – остановил ее астроном. – Координаты я и так помню, да и вот расчеты. Смотрите! Три разных варианта.

Астроном положил на стол рядом с инженером исписанные листки бумаги. Инженер взял их в руки и, изучив, положил рядом на диван.

– Значит, мы по этим координатам вчера сигнал посылали?

– По этим. Три раза. И запись есть.

– Нет, нет! Я не спорю! Сам себя проверяю, – поспешил успокоить всех инженер в том, что он не намерен заново начинать доказывать свою правоту в успешности вчерашнего эксперимента. – Результат был отрицательным, я знаю. Это я от переутомления. Что же, поддерживаю вашу идею – сегодня экспериментов проводить больше не будем. Предлагаю пообедать в нашей замечательной столовой и разъехаться по своим делам. Продолжим в понедельник, а по времени я вас всех оповещу заранее. Заканчиваем.

На улице снова начался дождь. На поверхности еще не успевших высохнуть луж от падающих капель появлялись и, практически сразу, исчезали пузыри.

– Хороший день для домашнего отдыха, – выходя из столовой, заметил астроном и накинул капюшон куртки. – Люблю провести пару дней дома под шум дождя, спокойную музыку и с увлекательной книгой в руках. Чтение книг меня всегда успокаивает, дает мне время на переосмысление сделанного и обдумывание дальнейших действий. Но больше двух дней затягивать не надо – настроение у меня начинает становиться под стать погоде. Да и без звездного неба заскучаю.

Марина с Алексеем задержались в столовой, а инженер, вышедший сразу за астрономом, пытался раскрыть старый черный зонт, захваченный им с собой из лаборатории.

– Давно его бы выкинул! Чего жалею?

Зонт, по всей видимости, услышал угрозы инженера и предпочел подчиниться, нехотя раскрывшись, чтобы послужить своему хозяину.

– Мне в последнее время хочется оставить все, забрать семью и рвануть куда-нибудь подальше отдыхать и не о чем не думать. Мы очень редко собираемся вместе.

– Обязательно отдохните семьей на этих выходных: съездите в небольшое загородное путешествие, снимите домик рядом с водоемом и лесом подальше от шума и суеты.

– Я подумаю. Спасибо вам за совет. Хорошая идея, выехать загород: у нас как раз есть одно такое место, где мы раньше любили останавливаться.

По пути домой они почти не разговаривали друг с другом; погода совсем испортилась, и каждый был занят своими мыслями, думал о предстоящих заботах.

– Меня, пожалуйста, здесь, – указал астроном на парковку около продуктового магазина. – Приятно провести время. До понедельника.

– Да, еще раз спасибо. До понедельника…

Инженер не стал пытаться раскрывать непослушный зонт и быстрыми шагами дошел от оставленной машины до подъезда. Справа от входа, на стене, большая цифра восемь обозначала порядковый номер.

– Есть горизонтальная бесконечность, а есть и вертикальная, – вспомнил он шутку жены, и зашел в дом.

– Рано сегодня. Что-то не так? – удивилась жена.

– Отдохнуть решили. Устали в последнее время сильно, так что до понедельника буду дома. А Оля где?

– С подругами. Ты ей, конечно, не позвонил?

– Заработался, – привычно виновато ответил инженер, – я поговорю с ней, извинюсь. Обязательно поговорю.

– Не обещал бы уже,– с интонацией безнадежности прозвучал голос жены. – Есть будешь? Я разогрею.

– Мы на работе перекусили. Чай, разве.

Жена прошла на кухню и включила чайник, подошла к окну.

– Погода сегодня совсем испортилась. А вчера весь день ясно и тепло; вечером еще и северное сияние посмотрели. Никогда его не видела.

– Северное сияние? – не понял инженер. – Это новое телевизионное шоу?

– Какое шоу? – в сою очередь не поняла его жена. – Вчера вечером на небе было северное сияние. Его наблюдали практически во всех регионах. В наших широтах очень редкое природное явление. Неужели ты не видел?

– Нет.

– Вы со своими экспериментами совсем ничего не видите. Новости тоже не смотрел и не слушал?

– Нет. Во сколько было сияние?

– Вечером.

– По времени помнишь?

– Стемнело почти, часов десять, может начало одиннадцатого. Посмотри в интернете.

– Совпадает, – задумчиво произнес инженер.

– Я тебя не понимаю, что совпадает?

– У нас в это время эксперимент полным ходом шел, – отвлекся от размышлений он. – Вот и говорю – совпадает. Поэтому и не видели. Жалко, с удовольствием посмотрел бы.

Инженер закончил переодеваться в домашнюю одежду, зашел на кухню и сел за стол. Кружка горячего чая с парой бутербродов дожидалась его. Он взял кружку в руки, подул.

– Маш, давай завтра съездим за город, отдохнем семьей? – как можно мягче попытался начать он. – Давно не собирались вместе – так хочется побыть с вами. Туда, помнишь, где раньше.

Жена посмотрела на него. При встрече дома, она не сразу обратила внимание на появляющиеся в ее муже перемены. Былой оптимизм пропал, а усталость и эмоциональное напряжение, накопившиеся за долгое время, стали выходить наружу, постепенно формируя вид отрешенного замученного человека.

– Выглядишь ты скверно. Не заболел ли?

– Да нет. Просто выспаться, как следует. Так что, поедем?

– У дочери уроков много: к экзаменам готовиться. Да и тебе дома лучше сидеть, а не за рулем путешествовать.

– За меня не беспокойся, я же говорю, просто усталость. Завтра буду в норме. А уроки догонит, она старательная.

– Вот ты сначала с ней переговори, после и решим. Я пойду, полежу, что-то тоже недомогаю. Эти дни магнитные бури сильные передали.

Инженер остался один. Недопитый чай в кружке стал теплым, и он отставил ее в сторону. Медленно поднявшись, он прошел в гостиную и лег на диван, включил телевизор. Его мысли были о завтрашнем дне. Жена упрямилась, обижалась на него за то, что он перестал проводить время с семьей. Раньше было по-другому. Они часто вместе проводили праздники, ходили в кино, цирк, зоопарк, выезжали на природу, ездили отдыхать на море. С началом его работы над проектом их семейная жизнь стала меняться: он все больше погружался в работу, отдаляясь от семьи, а жена и дочь все меньше обращали на него внимание, общаясь больше между собой.

Глава 4. Выходной.

Инженер проснулся в спальне на кровати. Он никак не мог вспомнить, как он перешел сюда с дивана и продолжал лежать с закрытыми глазами, перебирая в голове обрывки памяти о прошлом дне.

– С добрым утром, – мягкий голос жены, проснувшейся раньше и также не торопившейся вставать, приятно взволновал его.

Он посмотрел на нее: худые черты лица, распущенные волосы и мягкий взгляд выразительных темных глаз почти не изменились с момента их первой встречи. Она лежала на боку, повернувшись в его сторону и придерживая голову рукой.

– Сколько я спал?

– Со вчерашнего вечера – как пришел; попил чаю и лег на диван.

– А на кровати как оказался?

– Мы с Олей разговаривали. Поздно было. Проснулся, выпил воды и стал бродить по квартире, невнятно разговаривая про поле, пустоту, рассинхронизацию. Мы ничего не поняли из твоего бреда; даже страшновато как-то стало на тебя смотреть. В лунатика превращаешься со своими экспериментами.

– Психоэмоциональное истощение. Сам виноват – заработался… Мне ваши голоса вспомнились: вы спорили?

– Слишком самостоятельная стала – тоже, наверное, психоэмоциональное истощение. Только у меня одной все хорошо – ни-че-го не истощается.

– Поругались?

– Да.

– Я с ней поговорю.

– Спит, потом…, – она подвинулась ближе к мужу и обняла его.

Время приближалось к десяти часам утра. Серая кошка Ириска неизвестной, но, несомненно, самой благородной породы, соскочила с рядом стоящего стола на грудь инженера и стала мурчать, периодически ласкаясь головой об его подбородок.

– Соперница, ревнует тебя ко мне, – с шутливой серьезностью сказала Маша, погладив кошку.

– Какая соперница?! Судя по характеру нашей кошки, у нее мнение, что достойных конкурентов ей вообще нет. Она лучше всех, и это не подлежит сомнениям, – сделав наигранно строгий вид, ответил инженер и тоже погладил продолжающую ласкаться Ириску. – Да, Ваше Кошачество.

Кошка, получив необходимую ласку, спрыгнула с инженера на кровать и принялась старательно вылизывать свою шерсть. Воспоминания вчерашнего дня вновь отвлекли его.

«Ходил, как лунатик, бормотал, напугал своих. Со мной такого никогда не было. А на работе? Подменить реальность вымыслом с полной уверенностью в его правдивости. Ведь доказывал до последнего – до просмотра записей с видеокамеры! Все равно не могу себя убедить поверить; в моей голове вспоминаются два различных варианта развития событий позавчерашнего вечера. Я что, схожу с ума? Бред какой-то. Так не должно быть. Заканчивать с этими экспериментами пора: в понедельник объявлю о роспуске группы. Одно только интересно: я помню совсем другие значения координат, отличных от тех, вводимых нами на видео. Хотя, скорее всего, просто тот же провал в памяти с последующей заменой утраченных воспоминаний новыми, придуманными моим перегруженным мозгом».

Телефон рядом на прикроватной тумбочке завибрировал. Инженер посмотрел входящий номер.

«Странно? Договаривались до понедельника».

– Да, слушаю, – негромко ответил он, стараясь не шуметь.

– Я вас не разбудил? – послышался голос астронома в телефоне. – Если да, прошу извинить. Просто почему-то подумал, что вы, может, рано уедете отдыхать и будете недоступны. Да и мешать вам на отдыхе совсем не хочу.

– Нет, не сплю, но пока в постели. Что-то случилось?

– Еще раз извините. Не могли бы мы встретиться с вами? Есть одна мысль, по эксперименту.

– Вы же скептически отнеслись к нему.

– Кое-что переосмыслил. Долго обдумывал ваши слова, после того, как вернулся домой. Впрочем, подробности при встрече. Вы согласны?

Утренний звонок астронома с предложением встретиться своей неожиданность подкупил инженера.

– Вы меня, честно сказать, удивили. Не знаю, что изменило ваши убеждения, но давайте встретимся. Я с любопытством выслушаю вас: только мы с семьей сегодня хотим выехать на отдых.

– Обязательно поезжайте! Можем встретиться после: позвоните, когда вернетесь.

– Я позвоню.

– Хорошо. До встречи.

Инженер положил телефон обратно на тумбочку.

«Занятно. Я решил в понедельник завершить проект, и тут же звонок астронома, который сообщает мне о планах поделиться своими мыслями по эксперименту. Впечатление, будто кто-то, или что-то не желает его завершения».

– Кто звонил?

– Астроном. Я тебе про него говорил позавчера. Хороший, грамотный специалист, помогает в наших исследованиях.

– Ему родители Астроном имя дали? – поинтересовалась жена, шутя.

– Его зовут Сергей, доктор физико-математических наук, астрофизик, но ему больше нравится называть себя астрономом.

– И зачем тебе позвонил астрофизик-астроном утром в субботу. Наверное, открыл новую планету и спросил разрешение дать ей твою фамилию.

– Я был бы не против, – поддержал шутливый тон разговора инженер. – К сожалению, он только поинтересовался, можем ли мы встретиться? У него есть какие-то вопросы по работе.

– Ты же обещал отдохнуть вместе с нами, – настроение жены резко изменилось. – До понедельника дотерпеть не мог. Лучше тоже пусть со своей семьей время проводит.

– Он один живет.

– Развелся?

– Я не спрашивал. Не до этого было.

– Бог с ним, с твоим астрономом, мы сегодня едем отдыхать?

– Ты же говорила, что вы поссорились, и Оля не согласилась.

– Как поссорились – так и помиримся, а про ее отказ я не говорила.

– Из-за чего спор?

– Так. Ничего особенного. Сама разберется, – постаралась сменить тему разговора жена.

– Ясно. Пойду завтрак готовить. Поднимай Олю и собирайтесь. Поедем за город, навестим старое место.

С погодой повезло: тучи ушли, светило яркое еще майское, но совсем уже летнее, солнце, и только редкие лужи на старом асфальте тротуара, выходящего на набережную ухоженного искусственного водоема спрятанной в лесу базы отдыха, напоминали о вчерашнем дожде. Подчиняясь требованиям вечного закона борьбы за существование – эволюции, природа, набрав силы в первые весенние месяцы после долгой зимы, к лету наполнилась изобилием различных форм жизни, каждая из которой по своему уникальна.

– Наш пруд, – радостно заметила жена, когда они вышли на свободный от деревьев участок территории базы после долгой прогулки. – Как давно это было. С тех пор почти ничего не изменилось.

– Все по-прежнему, – вспоминал инженер. – И наша беседка у воды не занята. Пойдем!

День приближался к закату. Солнце спряталось за высокими макушками сосен, и лишь редкие его лучи находили путь между густой зелени хвои, светлыми пятнами рассыпаясь на противоположном берегу. Над поверхностью воды, спустившиеся ближе к набравшей за день тепло земле, стрижи устроили переполох.

– Смешные какие! Гоняются друг за другом, – любопытно следила за ними Оля.

– Прилетели, – также наблюдал за ними инженер.– Совсем уже лето.

– О чем ты думаешь? – стало интересно жене.

– Так… Жаль, что мы очень редко сюда приезжаем, – обнял ее инженер. – Ты помнишь?

– Помню.

– Мы познакомились с мамой, Оля, в этой беседке. Как часто бывает – совершенно случайно, но я бесконечно благодарен судьбе.

– Красиво! Вам повезло с местом встречи, – затрудняясь подобрать нужные слова, ответила Оля.

– Повезло. Интересная история получилась. Я потом расскажу. Не заскучали?

– Нет! Все хорошо. Устали немного.

– Тогда еще посидим, а затем поужинаем вон в том кафе и домой. Согласны?

– Согласны.

Возвращались поздно. Москва уже полностью перешла к ночной жизни: зажглись миллионы электрических ламп, не давая ни малейшего шанса темноте полностью завладеть по праву принадлежащей ей в это время суток территорией. Инженер не спеша вел автомобиль по центральным проспектам, специально выбирая маршруты мимо самых привлекательных мест города.

– Скоро будем дома. Спать пора ложиться, устали гулять, – инженер, прикрыв рот рукой, зевнул.

– Вы спите, а мне к экзаменам готовиться надо, – как показалось инженеру, недовольно ответила дочь.

– Можно ведь дать себе перерыв, Оля. Один вечер ничего не решит, зато выспишься, сил добавиться.

– Нет. Я и так не успеваю: пропустила слишком много.

– Но организм должен отдыхать. От переутомления ничего хорошего не будет. Сделай паузу, – инженер не заметил, как разговор стал переходить в спор.

– Ага. Ты-то паузы делаешь. Тебя дома почти не бывает – на работе живешь, – продолжала перечить Оля, не желая слушать совета отца.

– Тебе слово – ты десять в ответ. Я тебе добра желаю, забочусь. А ты?

– Не стоит обо мне заботиться, я и сама знаю, что мне лучше.

– Ты так и провоцируешь. Что с тобой?! – голос инженера повысился и стал жестким.

– Не трогай ее, – вмешалась жена, почувствовав перерастания спора в ссору. – Возраст, устала. Завтра поговорите.

– Хорошо, не трогаю, – и сам инженер уже понял, что неудавшийся разговор пора заканчивать. – Может и я как-то не так сказал. Не стоит нам продолжать; весь день прекрасно провели вместе, а тут нашла напасть. Только пару слов. Ты не против, Оля?

– Не против, – сухо ответила дочь.

– Извини меня за сюрприз, который ты хотела нам показать. Я был не прав. Если хочешь, покажи его сегодня, когда приедем, или завтра утром.

– Не хочу. Нет больше никакого сюрприза! Отстаньте от меня! – голос Оли задрожал.

– Прости меня. Я не со зла, я подумал, тебе будет приятно, – поспешил успокоить ее инженер.

– Вчера сделал приятное, – и Оля заревела.

– Что с ней? – непонимающе посмотрел он на жену.

– Дома поговорим, – не желая продолжать, оборвала она и отвернулась в сторону.

Инженер лежал на диване. Мысли о ссоре с дочерью, которая теперь закрылась у себя в комнате и не с кем не разговаривала, не давали покоя. Зашла жена.

– Она устает сильно: ответственный год, экзамены. Хочет поступить в престижный университет.

– Да… У нее все впереди.

– Ты чересчур строг с ней. Она близко воспринимает это, поэтому и обижается. Еще не делаешь того, что обещал.

– Я постараюсь быть спокойней. Скажи, что она все-таки хотела нам показать?

– Она хотела познакомить нас со своим молодым человеком.

– Молодым человеком! Неожиданно, – приподнялся с дивана инженер.

– Чего тут неожиданного? Они уже давно встречаются. Просто ты постоянно занят работой и многого не замечаешь. Для нашей дочери очень важно твое мнение о нем. Кажется, она его сильно любит.

– Вы встречались?

– Пару раз видела, но мы не общались. Приятно выглядит. Оля рассказывала, что он учится на первом курсе университета и одновременно подрабатывает – собирает компьютеры и продает. Молодец, время зря не теряет.

– Зачем же она злится на меня? Завтра пригласим домой, познакомимся, посидим вместе, – с нескрываемым интересом стал планировать воскресный день инженер.

– Не получиться. Они поссорились. Не скажу почему, но он думает о том, что мы не желаем, чтобы они встречались.

– Но мы даже не знакомы: зачем так думать?

– И поссорились крепко – не общаются со вчерашнего дня.

– Понятно. Я с ней поговорю.

– Дай ей отдохнуть. Завтра утром поговорите. Пойдем спать, уже очень поздно.

– Пойдем. Утром, конечно, лучше.

Утренний луч нового дня нашел щель между задернутых штор и, проникнув в спальню, замер на стене. В комнате посветлело.

– Прикрой, – сонно попросила жена.

Инженер поднялся с кровати и спрятал утренний свет, случайно прорвавшийся благодаря черному коту, довольно растянувшемуся на подоконнике между горшков с цветами, обратно за штору.

– Я прогуляюсь. Спите.

– Постарайся не шуметь.

– Я тихо.

Поцеловав жену, инженер вышел из спальни, умылся, позавтракал, оделся и направился на прогулку. Чуть в стороне от подъезда пролегала пешеходная дорожка, ведущая в старый парк, начавший принимать первых посетителей. В последнее время инженер редко посещал его.

– Доброе утро, Александр, – поздоровалась у подъезда пожилая хозяйка таксы, подбежавшей к инженеру с маленьким красным мячиком в зубах.

– И вам доброго утра, Фаина Ивановна, – наклонившись, чтобы погладить собаку и взять у нее мячик, поздоровался в ответ инженер. – Ева, привет.

Ева радостно затявкала в предвкушении игры.

– Ну, давай. Лови…

Мяч полетел вперед и, упав, запрыгал по плитке тротуара, моментально став объектом охоты.

– Погожий день, а вы, Александр, опять один. Что же, Маша, так и ленится, не хочет составить вам пару? – с легким укором заметила хозяйка таксы.

– Ленится, Фаина Ивановна, – подтвердил ее слова инженер и вновь бросил мяч Еве, только что принесенный ей.

– Дело молодое… А у вас как дела, Александр? Не болеете? Я ведь терапевтом проработала всю жизнь, вижу.

– Да нет, Фаина Ивановна. Не беспокойтесь – усталость, больше ничего. В эти выходные решил отдохнуть. Уже лучше.

Инженер очередной раз взял у Евы мячик и бросил вперед.

– Многие так думали – уже лучше. Не хочу вас пугать, но пройти обследование вам бы не помешало. Послушай меня. А Маше скажи, если она на прогулки ходить не будет, я сама к вам домой с Евой приду и…

Фаина Ивановна закашлялась. Больное горло не позволяло ей долго разговаривать.

– Извините, Александр, хроническое. С работы еще. Берегите свое здоровье и семьи – это самое главное.

– Спасибо, Фаина Ивановна.

– Да за что спасибо?! Себя берегите!

Они разошлись. Ева какое-то время еще бежала рядом с инженером, но заметив, что хозяйка удаляется, развернулась и рванула со всех ног догонять ее.

Главный вход в парк, от которого начиналась центральная аллея, охраняли две старинные башни из красного кирпича с караульнями. Инженер, задумавшись, задержался у них; он гулял по парку очень много раз и мог с точностью рассказать об его истории и особенностях, обо всем, после того, как пройдешь границу между двумя разными территориями одного города. Но там, куда он хотел проникнуть с помощью своих экспериментов много лет, он не знал и не представлял абсолютно ничего. Он знал лишь одно – это «ТАМ» существует, и доказательства будут найдены.

Центральная аллея вывела инженера к усадьбе, пройдя которую, он оказался на берег небольшого пруда. Посетителей парка присутствовало еще мало, и найти свободное место для отдыха не составило труда. Инженер смотрел на воду. Изредка, от небольшого порыва ветра, по водяной глади пробегала легкая рябь, разбивая дорожку отражающегося солнечного света на миллиарды осколков звезд.

«Вот и во Вселенной свет мчится по бескрайним просторам пространства-времени, переливаясь на гравитационных волнах, искажается и образует свою уникальную дорогу. Мы тут, сейчас, видим его конечный путь и можем лишь догадываться о космической колыбели, из которой он вышел. А дальше не важно, что мы докажем своими формулами: мы все равно видим только прошлое, даже если пытаемся заглянуть в будущее – так устроен наш мир».

Жена с дочерью продолжали спать, когда инженер вернулся домой. Стараясь не шуметь, он прошел в гостиную, где в книжном шкафе дожидалась своего читателя накануне купленная новая книга – биография одного из известнейших писателей России начала двадцатого века. На некоторое время книга отвлекла от реальности, увлекла инженера; но прежние мысли о прошедших событиях потихоньку вновь возвращались, разбивая единую смысловую линию текста на теряющие взаимосвязь эпизоды. Приходилось перечитывать заново предложения, чтобы понять то, что без осмысления было прочитано ранее. Чтение стало быстро утомлять. Он отложил книгу в сторону и взял телефон.

«Позвоню. Встретимся, побеседуем. А его наш проект заинтересовал. Может, действительно что-то важное скажет?»

После нескольких гудков в телефоне послышался голос астронома.

– Слушаю, – энергично ответил он.

– Доброго утра, Сергей.

– И вам доброго, Александр.

– Я готов встретиться с вами: скажите, где и когда? – без лишних слов сразу начал с главного инженер.

– Вы заинтересовались. Хорошо. Встречаемся на площади около Храма Василия Блаженного через три часа. Вы согласны?

– Да, без проблем. До встречи.

Инженер прервал разговор и положил телефон рядом с книгой. У него было пару часов свободного времени на домашние дела.

Глава 5. Человек никогда не ошибается один.

– Великий Храм, – пододвигая к себе ближе тарелку с салатом, продолжил начавшийся еще при встрече на площади разговор астроном. – Удивительно, один из самых главных Храмов России получил второе свое имя в честь юродивого. На Руси почитали юродивых – мнимых безумцев, обладающих даром прорицания. Нищие телом, они обладали богатым внутренним духовным миром. Безумие не обязательно всегда равняется чему-то ненормальному: просто мы иногда не способны сразу понять того, чего они нам хотят рассказать, так как для этого чаще всего необходимо время. Есть записи о многих чудесах юродивого Василия Блаженного, но самые главные из них – это чудеса, связанные с предсказаниями будущего. Когда он умер, сам царь Иван Грозный нес его тело для погребения. Люди рассказывали, что чудеса продолжали проявляться и после смерти Василия Блаженного.

– Придания… В своем большинстве, люди очень охотно верят в чудо, – скептически возразил инженер, разглядывая узор из пенки в только что принесенной чашке кофе. – Эта чашка тоже может кое-что предсказать, если как следует пофантазировать.

– Вы патологический скептик, Александр, – нисколько не смутился астроном сравнению инженером юродивого с чашкой кофе. – Современный мир многогранен, и каждый вправе выбора веры. Я, как верующий, осуждаю вас, а как ученый, вполне объясняю себе вашу прямоту. Наука абсолютно нетерпима к чудесам и с успехом с ними справляется, хотя многое еще осталось без объяснений. Но, может быть, мы не замечаем главного чуда – чуда в том, что нам дана способность ВЕРИТЬ.

– Да, наука пока многого не можем объяснить, – согласился инженер. – Тем лучше – есть к чему стремиться.

На некоторое время они прервались, чтобы дать себе отдохнуть от разговора и насладиться принесенной едой.

– По вопросу встречи, – отставил пустую тарелку в сторону и, пододвинув стакан с апельсиновым соком, вернулся к беседе астроном. – Я, после того как позавчера вернулся домой, долго думал. Сомнения не давали покоя: вы были так уверены в предыдущем дне, когда, с ваших слов, получилось зарегистрировать сигнал. После же просмотра видеозаписей у вас стал очень растерянный вид. Скажите, вы до сих пор верите в то, что были правы, и пытаетесь объяснить самому себе свои же воспоминания?

– Сложно смириться. Воспоминания очень реальны, но я стараюсь забыть их, списав на усталость, – ожидал этого вопроса инженер.

– А зачем вы перед уходом интересовались координатами? Хотели сравнить с координатами в вашей памяти? Совпали?

– Нет, – выдохнул инженер, покачав головой.

Он замолчал. Вопросы астронома мысленно вернули его в прошлое к недавним вечерним экспериментам. В это время официант принес счет и стал убирать использованную посуду со стола.

– Спасибо, как всегда было замечательно, – расплачиваясь за обед, поблагодарил астроном.

– Вам большое спасибо за посещение нашего ресторана и, отдельное, как постоянному клиенту, – любезно ответил официант, после чего развернулся к инженеру, ожидая оплаты от него.

Последовала неприлично длинная молчаливая пауза. Официант стоял перед инженером и протягивал ему счет на оплату, справедливо ожидая повторения недавних действий, как при оплате астронома, но ничего не происходило. Клиент тихо сидел, сложив руки на столе, и, практически не моргая, смотрел на пустую кружку из-под кофе. Лицо официанта сменило выражение на легкое беспокойство и недоумение.

– Простите, ваш счет, – попытался еще раз обратить на себя внимание официант.

Реакции со стороны инженера не последовало.

– Ваш счет, – с положенным по правилам заведения спокойствием, но с повышенным голосом, повторил официант. – Простите, вы слышите меня?

Ответ снова не последовал. Официант вопросительно посмотрел на астронома.

– Извините моего коллегу. Он долгое время занимается сложной научной работой, и она его полностью измотала. Я оплачу.

Последовала оплата. Официант поблагодарил и удалился, оставив странного посетителя дальше молчаливо сидеть за столиком.

– Не сов-па-ли, – вдруг по слогам проговорил инженер. – Там были другие, отличные от наших, настоящих. Я хотел ввести их, но почему-то передумал.

Астронома поразила резкая перемена: взгляд инженера прояснился, появилась уверенность в словах.

– Почему передумали? – просто переспросил озадаченно астроном, пока не понимая, о чем говорит инженер, и продолжил наблюдать за дальнейшим состоянием Александра.

– Не могу объяснить. Не знаю. Что-то внутри остановило меня? Я как будто вдруг перестал верить себе. Столько лет работы, бесконечные расчеты, эксперименты… Стало страшно: я побоялся сойти с ума. Да и до сих пор… Прекращать надо все!

Последние слова показались астроному довольно решительными.

– Я человек временный в группе и не могу судить о правильности вашего решения. Единственное, – астроном прервался, давая себе время подобрать правильные слова. – Ради, как говорится, спортивного интереса, давайте попробуем ввести координаты из вашей памяти. Вдруг, вы в чем-то были правы, и у нас получится увидеть нужный результат.

На этот раз пришло время удивляться инженеру в перемене мнения астронома.

– Вы же с недоверием отнеслись к нашему проекту, а тут неожиданно начали с оптимизмом предлагать повторить эксперимент? Странно, но, конечно, спасибо вам за поддержку. Только толку всё равно не будет: мы пробовали бесчисленное множество различных комбинаций. Еще одна попытка – это очередная пустая трата времени.

– Жаль от вас слышать такие слова. Опустились руки. Я вас понимаю – столько неудач. Знаете, есть хорошее высказывание, что каждую неудачу, или ошибку, непременно нужно воспринимать в качестве ценного опыта в том, как не стоит поступать в дальнейшем. Мне все-таки кажется, что вы приблизились невероятно близко к успеху.

– Нет, не хочу! Не уговаривайте.

Инженер встал из-за стола и собрался уходить.

В руках астронома оставался последний козырь.

– Северное сияние, – спокойно произнес он.

– Что,– совершенно не понял смысла в сказанных словах инженер.

– Северное сияние,– повторил астроном, не меняя интонации.

– Какое северное сияние? Вы про что?

– В прошлый четверг, вечером, наблюдалось сильнейшее северное сияние. Последний раз подобное было в восьмидесятых годах. Мы его не видели, так как в это самое время проводили эксперименты. Вы не замечаете ничего странного?

– Нет, не замечаю, – зачем-то обманул астронома инженер, вспомнив свой разговор с женой день назад. Он тогда, как раз, и обратил внимание на интересное совпадение по времени двух событий.

– Вы же сами мне рассказывали про советских ученых, проводивших, подобные вашим, опыты, при вхождении в активную фазу которых фиксировались спонтанные вспышки на небе.

– Да, говорил. Но это лишь записи со слов участников испытаний. Подтверждающих документов не сохранилось; я вам об этом также рассказывал. Сияние – просто совпадение. Тем более, эксперимент у нас не удался.

– У нас в моей памяти – нет, – не сдавался астроном, стараясь убедить инженера не оставлять проект и дать себе еще один шанс, – а у нас в вашей памяти, Александр, – да.

Инженер сел обратно, сложив руки на столе. Он закрыл ненадолго глаза, опустив голову.

– Запутался я, – сказал инженер так, как будто он сидит на приеме у врача. – Хорошо, мы попробуем, один раз. Введем координаты, которые я помню. Странно, я помню координаты, рассчитанные вами, а вы про них знать ничего не знаете. Очень странно? Давайте так: разъезжаемся по своим делам, а ближе к вечеру, думаю, часам к восьми, встречаемся в лаборатории. Эксперимент выполним вдвоем: не хочу своих привлекать; они обо мне и так, наверное, черт знает что думают, после последней встречи. Как, договорились?

– Договорились, – начал подниматься со стула астроном.

– Подождите, а где счет за обед? – вспомнил инженер. – Про нас совсем забыли. Пойду, узнаю.

– Не стоит, – улыбнулся астроном. – Вы были увлечены своими мыслями, и мне пришлось за вас заплатить. Ничего страшного – отдадите потом.

– Точно надо завершать с проектом – выпадаю из реальности.

Они вместе вышли из ресторана и направились к станции метро. По пути инженер, поблагодарив, отдал долг астроному и дополнительно обсудил с ним некоторые детали вечерней работы.

– Долго ты в магазин ходил, – холодно бросила в сторону инженера слова жена при возвращении его домой. – А где продукты?

– Забыл, – спохватился он, понимая о бесполезности скрывать истинную цель своего ухода из дома, и добавил первое, что пришло в голову. – Схожу снова, куплю.

– Конечно, сходи. Я пару часов еще подожду, глядишь, булку хлеба принесешь.

Инженер не хотел говорить жене о встрече с астрономом и предстоящей вечерней работе. Он знал – будет ссора. Если же не сказать…

– Встречались с астрономом. Он вчера звонил, ты знаешь. У Храма Василию Блаженному. Мы… Мне, Маш, на работу вечером съездить придется.

Инженер затих, ожидая реакции жены. Затем, сняв обувь и подойдя к ней, постарался обнять.

– Перестань, – не дала ему сделать этого жена, вырвавшись из объятий. – Сумасшедший! Ты со своей работой совсем спятил. Езжай! Можешь прямо сейчас, давай! Там и оставайся. И жену себе новую найди – Пенелопу. Пусть тебя ждет хоть двадцать лет, хоть тридцать. Все равно ты с нами почти не живешь. У тебя ведь нет семьи!

– Зачем ты так? Ты считаешь, я не беспокоюсь о вас, что вы мне не нужны? Ты об этом думаешь? Зря. Да, я работаю, много работаю. Но я работаю не только для себя, а также и для вашего благополучия.

– Благополучия! – голос Маши начинал срываться на крик. – Благополучия! Ты вообще знаешь, что такое благополучие? Думаешь, деньги, дорогие вещи, хорошая еда и прочие материальные ценности являются единственным благом. Нет. Есть более важные ценности: быть вместе с семьей, любимым человеком, вместе встречать праздники, гулять, общаться, вместе проводить время дома, ходить в гости, навещать и самим приглашать друзей, делиться и радостными моментами жизни, и грустными тоже. Кому-то, может, этого не надо, устраивает, когда семейная квартира превращается в общежитие, или гостиницу, где каждый приходит только переночевать. Мне же такая жизнь не нужна!

Жена резко развернулась, быстрыми шагами прошла в спальню и с силой закрыла за собой дверь.

– Да ну тебя. Хочешь как лучше, – негромко успел проговорить ей вслед инженер.

– А ты только и хочешь, как лучше. Хочешь, и не делаешь! – уже из спальни за закрытой дверью ответила Маша. – Отстань. Не хочу с тобой разговаривать.

Дочери дома не было. Интересоваться у жены, где находится Оля, после ссоры инженеру не хотелось. Он лежал на диване, слушал в наушниках старые джазовые мелодии. Чувство обиды постепенно сменилось чувством вины перед семьей и сожалением за принятое в ресторане решение. Звонок астроному и отказ от продолжения многолетних поисков ответов на самые сложные вопросы о существовании мира многое изменил бы в его будущей жизни. Инженер не позвонил: желание прикоснуться к вечности оказалось сильней…

В Научно-исследовательский центр инженер подъехал чуть раньше согласованного времени, опередив астронома. Переодевшись, он прошел в лабораторию, включил оборудование и сел за свой рабочий компьютер, ожидая запуска программы. Рядом, на лабораторном столе, лежали оставленные в прошлый раз расчеты.

«Координаты… Какие были координаты: двадцать два, триста четыре, пять… Нет: двадцать два, четыреста три, пять… Или шесть? Забыл. Почему сразу не записал?! Думал, не пригодятся? Посмотреть прошлые записи? Зачем? Они ошибочны: несколько попыток сделали с ними – нулевой результат. Полная ерунда получается – приедет астроном, а я ему: «Извини, забыл координаты. Потом вспомню, наверное, – поехали домой». Он меня точно за идиота примет, в лучшем случае».

Инженер схватил карандаш, и, не задумываясь, написал на листке бумаги цифры; затем взял со стола расчеты, оставленные астрономом, для сравнения.

«Записи астронома. Пересчитывал. Так, вот они – координаты. Посмотрим. Что за черт?! Не понимаю, как?! Они полностью совпадают с написанными мной минуту назад. Но я абсолютно уверен – координаты из моей памяти и в расчетах были разные. Я же помню!»

Скрипнули петли открывающейся двери.

– Добрый вечер. Запоздал, – оправдываясь, поздоровался уже не первый раз на сегодня астроном.

– Да, добрый, – прозвучало сухое ответное приветствие.

– Вы не уверены в успехе? Капля оптимизма не помешает, – астроном развернул стул и занял рабочее место Алексея.

– Пожалуй, вы правы, не помешает, – последовало такое же сухое согласие.

– Вид у вас изменился: сильно уставший, как в пятницу. Если хотите, давайте перенесем работу. Я пойму. Заранее прошу простить за мое нетерпение, заставившее убедить вас приехать сюда в выходной день.

– Переносить не будем: оборудование приготовлено. Лучше, начнем. Правильно заметили – самочувствие отвратительное. Потерплю. Пару попыток, не более.

– Вы уверены?

– Потерплю. Приступим.

Инженер ввел в программу координаты с листка, при этом понимая о бессмысленности своих действий.

– Прошлый раз сфера в камере по-другому светилась. Что-то изменилось?

– Разница в этапах, или стадиях, эксперимента. На первом этапе в сфере создаются условия для передачи сигнала через информационное поле – цвет смещается ближе к красному спектру. На втором этапе в сфере формируется самостоятельное информационное поле – новое поле, изолированное от общего, – цвет смещается ближе к фиолетовому спектру. Его вы видели; мы наблюдали за поведением матери в эволюционирующем новом поле. Сегодня этого делать не будем. Достаточно отправить и получить сигнал. Остальное – потом.

Инженер быстро набрал на клавиатуре необходимые параметры, нажал «ввод данных». Звонок исправно оповестил о готовности, и, уже знакомый, треск послышался со стороны блока «Б», но длился он не долго. Прошло не более минуты. Наступила тишина. Глаза инженера смотрели пристально на монитор.

– Стоп! – сам себе громко скомандовал он и нажал клавишу.

– У нас получилось? – быстрые перемены в настроении инженера удивили астронома и насторожили.

– Нет, – с непонятно откуда взявшейся бодростью последовал отчет.

– По вам не скажешь. Вы как будто волшебную пилюлю приняли. Неудачная попытка так обрадовала?

– Попытка действительно не удалась, если мы говорим о получении сигнала. Она и не могла быть удачной – я ввел координаты, заранее зная об их ошибочности.

– Вы сделали так специально? – опасения астронома о здоровье инженера росли.

– Вижу, вы начинаете беспокоиться за мое душевное состояние. Что же, у вас есть все основания для этого. Попробую оправдаться. Когда я приехал сюда, я, к своему ужасу, понял, что забыл правильную последовательность чисел. Мои старания вспомнить ни к чему не привели. Полностью замучив себя, я, не задумываясь, написал на листке число и сравнил с вашими расчетами: координаты оказались полностью одинаковыми. Шок! Цифра к цифре: на моем только что исписанном листке бумаги и сделанных вами записях два дня назад. Получалось, у меня в памяти ваши «правильные» координаты заменились воспоминанием ваших «неправильных» координат. Меня это просто убило. Как я себя пересилил продолжить эксперимент? Одна мысль – оставить надежду вам.

– Зачем? Отложенная казнь? Но, как я вижу, она так и не свершилась: у вас явно появилась уверенность. Откуда?

– Сам не знаю. Сразу с подтверждением команды на отправку сигнала, я вспомнил все до мельчайших подробностей в тот вечер.

– И «правильные» координаты.

– Да.

– И вы готовы их ввести.

– Да, – ни малейшего сомнения не прозвучало в голосе инженера.

– Начнем? – вопрос астронома прозвучал теперь уже без недавнего энтузиазма, и в интонации более слышалось предложение все завершить.

– Через пятнадцать минут, – не уловив перемены в настроении астронома, с нарастающим оптимизмом предложил инженер. – Сделаем перерыв. Чертовски захотелось чаю с чем-нибудь вкусным, например, вон с тем печеньем и конфетами. Почаевничаем?

– Согласен.

Инженер записал вспомнившиеся ему координаты и направился включать чайник.

Две кружки с горячим чаем стояли на столе. Пар медленно поднимался над ними и растворялся в воздухе. Инженер с астрономом сидели на диване, ожидая, когда горячий напиток немного остынет.

– Помню, давно, – нарушил молчание астроном, – еще совсем в юном возрасте, я стоял на берегу медленно текущей реки. Солнце скрылось за лесом, и постепенно наступила удивительно тихая, летняя ночь. Отец с братом уплыли на лодке проверять рыболовные снасти, оставив меня одного следить за вещами и костром. Я, с поднятой головой, всматривался в бездонный океан Вселенной с миллиардом мерцающих звезд, ощущая себя частью невероятно большого, завораживающего мира. С тех пор чувство единения и сопричастности с нашим Миром навсегда закрепилось во мне, только усиливаясь с каждым годом. На следующий день я попросил родителей сводить меня в церковь и крестился, приняв веру. Позже пришло само понимание существования Великого замысла, превращающего пустоту в жизнь. Попробуйте представить полную пустоту, ничто, в окружении другой полной пустоты, снова в окружении пустоты, и так далее. Этакая Матрешка из ничего. Не получается? Упрямо рисуются призрачные границы, наполняя пустоты смыслом. Да, человеческий мозг рождается с «предустановленной программой» самоограничения. Он не способен осмыслить то, чего нет. Ему постоянно нужен ориентир – далекий «маяк» в ночи, к которому необходимо плыть, не смотря не на что, даже понимая всю тщетность стараний когда-либо выйти рядом с ним на сушу. Вот человек и ищет бесконечно ответы на одни и те же вопросы – зачем? и почему? Два этих вопроса материальны, я бы сказал, приземлены. Там они не нужны. Где есть все и ничего одновременно, бессмысленно строить логические цепочки, так как ответ всегда будет один – Бог, не зависимо от того, что чувствует или думает человек при упоминании этого слова. Можно ли поставить знак равенства между Богом и информационным полем? Никто не знает. Ваш эксперимент дает некоторую надежду. Но нужно быть очень осторожным – риск нарушить тонкий механизм Мироздания очень велик. В поддержку отсутствия равенства между Богом и Полем лишь скажу – Бог может и не знать всего происходящего в нашей Вселенной, или Вселенных, наблюдая со стороны на эволюцию мира под управлением Единого Поля, и только иногда исправляя его ошибки; но он точно знает, что надо делать после смерти Всего. Он единственный способен возродить жизнь. Уберите Бога, и встает вопрос о самовозрождении Поля из вечной пустоты. Хотя, ее даже вечной не совсем правильно называть. Ведь Вечность тоже должна существовать.

Астроном взял кружку с чаем и, сделал пару глотков, поставил обратно. Инженер сидел, облокотившись на подлокотник дивана, обдумывал услышанное. Его внутренний мир не принимал идею наличия Бога вне Поля. Бог имел право быть только внутри и только при полном подчинении доказанным законам мироустройства.

– Я раньше не задумывался сильно об этом, – начал инженер, стараясь аккуратнее высказывать свои мысли, хоть как-то касающиеся вопросов религии. – О значимости Бога. Я ученый, всю свою жизнь посвятивший изучению материи и энергетическим полям. Наука ушла далеко вперед: ученые научились расщеплять атомы, наблюдать за элементарными частицами в пограничных состояниях, когда они обладают свойствами, как материи, так и энергии с функциями волны. Более того, мы подошли очень близко к доказательству существования информационного поля. Оно объединяет всё, берет на себя ответственность за создание и развитие материи, развивается само, наполняясь информацией, новыми знаниями. Поле не пишет будущее – у него нет четкого плана. Поле обучается вместе с материей. Что же ему помогает поддерживать процесс эволюции? Мы долго думали над этим и пришли к выводу – при негативном развитии процесса, всегда имеется возможность воспользоваться накопленными знаниями. Оно просто возвращает время назад в определенный момент прошлого, запуская заново цепочку событий и, тем самым, изменяя судьбу. По аналогии с операционной системой – Поле перезагружается, восстанавливаясь в стабильное рабочее состояние. Бесконечный естественный отбор в материальном мире с возможность исправления критических ошибок на энергетическом уровне – это и есть процесс эволюции, и пока в нем Бог не просматривается. Я не отрицаю полностью его существование, или идеи Вечного замысла, но доказательства? За долгое время было написано и высказано множество идей на этот счет, с легкость, впоследствии, опровергнутых. Нужны доказательства! Иначе, Бог – только предположение. Поле же реально. Вы сами видели его в «Сфере». Да, необходимо буде ответить еще на многие сложные вопросы; не беспокойтесь, путь к их решению уже хорошо просматривается и с каждым новым открытием становится короче. Путь же к пониманию существования Бога с годами толь туманнее. Он исчезает с развитием цивилизации, и это естественно. Эволюция – вот тот Бог, или, как вы сказали, то, что вечно запускает заново жизнь, не давая пустоте победить.

Наступило молчание. Оба погрузились в свои мысли, продолжая не торопясь допивать чай. Тихий звук работающего оборудования доносился из-за стеклянной перегородки.

– Хорошая шумоизоляция, – похвалил астроном лабораторию, понимая о бесперспективности сейчас продолжать прежнюю тему разговора.

– Да, спроектировали и сделали отлично, – поддержал инженер, тоже откладывая обсуждение сложного вопроса мироздания на другое время. – Работать одно удовольствие. До ремонта тут шум стоял такой, что скорей бежать хотелось. Только вентиляторы охлаждения и трансформаторы чего стоили. Пожалуй, начнем эксперимент.

Инженер встал и направился к компьютеру. За ним последовал астроном.

– Думаю, пора.

Всего через несколько минут инженер с астрономом сидели за рабочим столом и видели на мониторе компьютера появившееся оповещение о положительном результате испытаний. Сигнал был отправлен и получен в точности с расчетными данными.

– Ваши дальнейшие действия? – поинтересовался астроном, но успех, вопреки ожиданием ранее, не обрадовал его.

– Продолжить! Моя теория о способности Поля возвращать события к исходному моменту набирает силу. Информация управляет материей: исчезнет всё материальное – информация продолжит существовать, но исчезнет «память» Вселенной – исчезнет и материя!

Инженер поднялся со стула и подошел к двери блока со «Сферой». Свет от пульсирующей красной лампы предупреждал об опасности входа. Он остановился, сдерживая себя: появилось какое-то дикое желание немедленно войти туда, чтобы узнать всё, всё и сразу, наверняка, без различных как и почему, и больше не мучится.

– Вы уверены?

Голос астронома вернул сознание инженера обратно к реальности.

– Зачем?.., – тихо произнес он, обращаясь к самому себе.

– Вы в порядке? – снова засомневался астроном.

– Да, спасибо, – последовал ответ. – Нашло что-то. Знаете, я одно не могу объяснить, почему я помню наш первый удачный эксперимент, а вы нет. Никто не помнит. У нас получилось разное прошлое в воспоминаниях. Это не согласуется с моей теорией, но, в целом, большинство сходится. Я думаю, Поле определило наш удачный опыт с сигналом, как серьезную угрозу нарушения стабильности процессов эволюции. Возможно, оно даже знает что произойдет, и до этого возвращало время назад, давая нам шанс не повторять ошибок. Но зачем Поле сохранило в моей голове знания о «неправильном», в ее понимании, прошлом. Зачем?

– Вас так мучает этот вопрос? – беспокойство астронома нарастало. – Может кто-то другой предпочел сохранить вам память? Или случайность?

– Нет! Это оно – Поле! Никаких других! Я чувствую, интуитивно чувствую. Необходимо выполнить вторую часть.

– Вы точно хотите сделать это?! Подумайте о последствиях, не говоря уже о вашей безопасности.

– Без второй части эксперимента наши доказательства не убедительны. Успешное отключение от Поля человеческого мозга – здесь сомнений ни у кого не возникнет! Я сам стану первым испытуемым!

– Вы безумец! Ваша игра в Бога плохо закончится. Передумайте!

– Поможете мне?! – совершенно не прислушиваясь к словам астронома, попросил инженер.

– Нет! Совсем не слышите, что я вам говорю. Не понимаете, кем и чем вы рискуете; я уже пожалел о своем звонке. Не думайте этого делать!

– Жаль, – в голосе инженера послышался более рассудительный тон. – Соглашусь, сегодня закончим. Потом.

– Никогда!

– Может – и никогда? Делаем перерыв до завтра: соберем группу и решим, вместе. Договорились?

– Нечего решать! Чистое безумие, заканчиваем!

– Заканчиваем, – повторил инженер, после чего, как и в первый раз, когда им удалось достичь успеха, достал бутылку шампанского и поставил на стол.

Глава 6. Предупреждение.

Домой инженер возвращался поздно вечером. Запоздавшие красные лучи скрывшегося солнца скользили по облакам за горизонт и вот-вот должны были исчезнуть. Наступала ночь. На смену дневному свету пришел свет от множества искусственных огней. Освещение от встречных автомобилей слепило глаза.

«Наставят фар: самим хорошо видно, а встречным мучайся. Куда гаишники смотрят? Ладно, черт с ними… Астроном просто боится и меня отговаривает: ничего не должно произойти. Тем более Поле всегда имеет возможность «откатится» назад. Чего боятся? Нет, надо обязательно полностью закончить эксперимент».

Инженер повернул с проспекта на улицу, в конце которой находился его дом, и тут же резко затормозил.

– Твою…., – не выдержал он, выругавшись.

Прямо перед машиной, справа, выскочил пес – рыжая финская лайка с надетым черным ошейником. От неожиданной встречи с автомобилем собака на несколько секунд замешкалась на дороге, а затем быстро скрылась на противоположной стороне.

– Дурень! Где у него хозяин? Не намного умней, наверное. Отпустить пса ночью гулять рядом с дорогой! Я даже не понял, как успел затормозить – повезло псу.

Сзади послышались гудки остановившихся машин. Инженер нажал на педаль газа и поехал дальше, вернувшись к своим размышлениям.

«Есть еще один вопрос: если Поле вернуло назад время, то почему наступил следующий день для всех? Почему не случилось по сценарию известного фильма с постоянно повторяющимся «днем сурка»? Поле перестроило материю, процессы, информацию, все, кроме моей памяти. В чем-то астроном прав – Поле вполне может оказаться только лишь «инструментом» при создании Мира».

Оставив машину на парковке и подходя к дому, инженер обратил внимание на отсутствие света в домашних окнах.

– Странно? Не должны еще спать.

Он позвонил в дверной звонок, и, немного подождав, позвонил повторно.

– Забастовку мне устроили.

На последующие звонки и стуки в дверь результат был тот же. Инженер не вытерпел и полез в карманы искать ключи. Наконец, он попал домой, приготовившись высказаться по поводу игнорирования его прихода, но вдруг обнаружил отсутствие дома семьи и небольшой беспорядок в комнатах и коридоре. Создавалось впечатление быстрых сборов.

– Да где они?

Рука машинально достала телефон: на экране светились уведомления многих пропущенных звонков и сообщений. От первого же сообщения, отправленного женой, сердце сильно заколотилось, он стал быстро ходить по квартире, брать различные вещи, бросать их, находить следующие, и, избавившись и от них, поднимать с пола прежние. Продолжалось это не долго. Организм выплеснул первую волну эмоций, захлестнувшую разум, после чего осознание своих действий частично вернулось. Инженер зашел в ванную, открыл кран с холодной водой и умылся. Стало немного легче. Долго не думая, он быстро оделся и выбежал на улицу, даже не сообразив закрыть входную дверь на ключ.

– У вас экстренно? – автоматически, не убирая телефон от уха, спросила дежурная медсестра у быстро вошедшего мужчины.

– К… к вам дочь… мою дочь привезли. Сегодня, во второй половине дня, – с трудом выговорил инженер.

– Да, именно по этому адресу. Подозрение на перелом, – медсестра отложила телефон и обратилась к инженеру, – Фамилия, имя?

– Гамов, Александр.

– Оля?

– Да, Оля!

– Поступила с тяжелой черепно-мозговой. Прооперировали, находится в реанимации. Вам плохо?!

Инженер хотел ответить, и не смог – внутри все сжалось.

– Садитесь сюда, на кушетку. Вот, выпейте, – медсестра подала стакан воды и пару желтых таблеток. – О результатах говорить рано, но, думаю, она справится. Да и врачи у нас первоклассные. Постарайтесь успокоиться.

– Как же так? Как так..? – вырвались тихие слова.

– Вы посидите немного. Скоро успокоительное подействует. У вас один ребенок?

– Да, одна Оля.

– Крепкая девушка. Чудо, что осталась жива. Сейчас надо молиться о ее выздоровлении. Думайте о хорошем. Есть мнение, что наши мысли материализуются. Правда, или нет, не знаю, но некоторое позитивное влияние на самочувствие человека, несомненно, существует.

– Спасибо вам, вы немного привели меня в чувства. С Олей была женщина, моя жена, она написала мне из больницы. К ней можно пройти?

– Вам бы посидеть… В реанимацию к дочери вас не пустят, а в комнату ожидания, где должна находиться ваша жена, пройдете по коридору, направо. Настройтесь на лучшее. Сюда. Да, и спросите разрешение у дежурного врача может, он разрешит вам остаться.

Медсестра указала направление в комнату ожидания и вернулась к своей работе.

Из приоткрытой двери комнаты ожидания на пол полутемного коридора падала бледно-желтая полоска света. Больница спала. Лишь откуда-то из глубин здания временами долетали приглушенные звуки кашля вперемешку с хрипотой. Дверь скрипнула; инженер сделал несколько шагов и остановился. Около окна, противоположного входу, стояла Маша. Она смотрела на ночной город, не обращая никакого внимания на входящего.

– Маша, ты как? – на прощание жены он не рассчитывал – лишь бы не молчала.

– Убирайся, – последовал давно подготовленный и единственный у нее ответ.

– Прости меня. Я… Прости. Как Оля? Что с ней? Поговори со мной.

– Иди вон, – тихие холодные слова измученной переживаниями матери с бесконечно любящим своего ребенка сердцем, звучали и как заклинание, и как мольба пощадить и не добавлять ей мучений.

– Я виноват… я сильно виноват… Телефон… Он на беззвучном стоял: сообщения я поздно увидел и прочитал.

– Тебе никогда не было дела до своей семьи. Наша дочь в реанимации по твоей вине. Слышишь, по твоей. Не прощу!

– Но… Не понимаю? Ты мне даже не объяснила.

– Не понимаешь. Зачем тебе вообще что-то понимать – у тебя есть твоя работа. Ты должен был быть дома, с нами. Просто быть, поговорить с ней. Ей очень хотелось. У нее трудное время. Ты же знаешь, как она старается хорошо сдать экзамены и поступить в университет; она хочет доказать, что она не хуже, равняется на тебя. Она очень сильно любит тебя, поэтому сильно обижается, когда ты не выполняешь свои обещания, принимает близко к сердцу.

– Проклятые эксперименты! – инженер нервно запустил пальцы рук в волосы на висках и крепко сжал. – Сегодня же, как приеду на работу, напишу заявление! Я сильно вас люблю, очень сильно! Я исправлюсь, обязательно исправлюсь!

– Ты поздно об этом задумался. Слишком поздно. Наша дочь лежит в коме на грани жизни и смерти.

Слезы потекли из глаз: она замолчала. Говорить дальше было тяжело. Инженер хотел обнять ее, но жена оттолкнула его, и, отвернувшись обратно к окну, закрыла лицо руками.

– Уходи… Прошу тебя – не мучай. Уезжай домой – утром вернешься. Я с ней буду, рядом.

– Я вас не оставлю.

– Карантин. Посещения ограничены. Врач сказал, что можно только мне. Он пожалел меня.

– Где он сидит?

– В ординаторской, дальше по коридору.

– Маша…, – хотел еще что-то самое важное сказать инженер, но передумал. – Я попробую – может, разрешит…

Ординаторская находилась непосредственно перед входом в отделение реанимации. Инженер постучал, и, практически сразу, повторил. Щелкнул замок. Перед инженером появился дежурный врач в накинутом на плечи белом халате и заспанным лицом. Приход незнакомца ночью стал неожиданностью.

– Вы кто? – давно уже не молодых лет врач протирал очки салфеткой и щурил на инженера глаза, выглядывающие из-под густых черных бровей, притом, что остальные волосы на голове и на лице были тщательно сбриты.

– У меня… – но инженер не успел ответить, так как за первым вопросом тут же последовали следующие.

– Что вы здесь делаете? И почему медсестра не предупредила меня о вашем приходе? Точно выговор получит, в этот раз.

– Не ругайте ее – она тут совершенно не причем. Простите меня, это я сам.

– Как сам?! Вы сума сошли: вам нельзя здесь находиться!

– Еще раз прошу простить! Я знаю, что нельзя, что запрещено, карантин… Разрешите мне остаться с моей женой; вы ей разрешили, когда нашу дочь к вам в реанимации сегодня привезли. Нашу дочь Оля зовут.

– Послушайте, – поняв, что от него хотят, смягчил тон доктор. – В больнице много пациентов и ставить под угрозу и так слабое их здоровье по вине случайно занесенной инфекции я не хочу. Разрешение дано только вашей жене: она в очень подавленном состоянии, поэтому я ее и оставил; как бы ей самой не понадобилась помощь. Вам нет, не разрешу – это сверх моих возможностей.

– Я понимаю вас… Одна лишь просьба – увидеть дочь.

– Вы толкаете меня на преступление.

– Я очень виноват перед ней. Прошу, минуту – не более.

Подавленный вид инженера подействовал на врача.

– Хорошо, я нарушу правила, но сразу, как увидите ее, покинете больницу. Пройдите.

Инженер зашел в кабинет. Врач заставил обтереть руки спиртовой салфеткой, выдал ему халат с маской, и они направились дальше по отделению вдоль стен с большими панорамными окнами. Там, за стеклом, шла постоянная борьба человека со смертью, победителю в которой доставалась самая ценная награда – жизнь.