Расплата за спасение

Юля

– Отпустите! – крикнула я, понимая, что они не остановятся, и искать спасения в лесу бессмысленно. Но это единственное, что оставалось.

– Отсосешь, отпустим, – гориллообразный мужлан потыкал языком в щеку изнутри так, что несколько раз появился и снова пропал бугорок, изображая оральный секс.

– Пусть твой дружок тебе сосет. Отвалите!

– У тебя дерзкий язычок, не могу дождаться, когда он вылижет мои яйца.

Парень схватил меня за волосы и рывком заставил опуститься на колени. Из глаз брызнули слезы, но я не собиралась сдаваться. Протянув руку, я схватила его за член и с силой дернула вниз, пытаясь сломать или выкрутить кожаный черенок.

– Тварь, – взвыл насильник и отпустил мои волосы. Если бы он был один, мне бы удалось сбежать, но его дружок толкнул меня на траву и разорвал мою футболку. Освобожденная грудь выскочила наружу, и я прикрыла её руками.

– Опа-цэ! Вот это сиськи! Мутный, зырь! От таких и с кривого заведется.

– Пользуйся, – кряхтя и завывая сквозь зубы, проговорил его друг, держа свои руки на паху. – Я эту дрянь потом так оттрахаю, живого места не останется.

– Значит, я – первый, а ты – последний, – противно произнес второй и стал стягивать с меня джинсы.

Я стала пинаться, стараясь попасть насильнику по его гадкой роже, но он, легко уворачиваясь, перевернул меня на живот и навалился сверху. Поймав мои руки своей ладонью, он стал расправляться со своими штанами.

– Слезь с меня, ублюдок. Вас поймают и посадят, – прохрипела я. От его тяжести не хватало дыхания. Трава лезла в рот, а кусочки земли прилипли к заплаканному лицу.

На мои слова, изверг только почмокал губами в ответ.

– Тише, крошка. Тебе так понравится, что ты будешь просить еще, – проговорил он и я почувствовала его мерзкий член, упершийся между моих ягодиц. Я взбрыкнула, но парень был слишком тяжелый и тогда я еще громче заплакала и всё-таки крикнула:

– Помогите!

Раздался громкий выстрел и мучавшее меня тело перестало шевелиться. Теплая жидкость потекла по спине, и я поняла – парня убили!

Его скинули с меня, и он откатился, замерев рядом со мной на земле. Глаза были закрыты, а щербатый рот открыт. Опустив взгляд, я увидела, что его кофта вся в крови, и зажала рот, чтобы не заорать от шока.

– Я ничего не сделал, мы только шутили, – испуганно проговорил его дружок. Приподняв голову, я заметила, как он вскинул руки вверх. – Пожалуйста, не стреляйте, – от его наглой уверенности не осталось и следа.

– Беги, ублюдок! – рявкнул спаситель.

Парень ринулся вглубь леса, но выстрел раздался вновь. Он упал, подергиваясь в судороге.

Ужасное зрелище, ему снесло половину черепа. Уткнувшись лицом в траву, я продолжила плакать.

Меня спасли, но я боялась, что следующая пуля могла предназначаться мне.

– Отличная попка, – проговорил суровый голос.

Ой!

Опустив руки, я натянула штаны обратно и только тогда, вытирая щеки грязными ладонями, осмелилась развернуться и посмотреть на спасителя.

– Ого, понятно почему они так завелись. Спереди тоже все как надо.

Я опустила взгляд и поспешно стала закрывать футболкой голую грудь.

Высокий мужчина в камуфляже пристально рассматривал меня и судя по его уверенному взгляду, его совсем не волновало, что он только что убил двух человек.

– Поднимайся, – произнес он. – Сама пойдешь или мне тебя тащить?

– Я думала, вы мой спаситель? – спросила я поднимаясь.

– Так и есть, красавица. И я с удовольствием приму твою благодарность.

Я встала как вкопанная, скрестив руки на груди, и не сдвинулась с места.

Он усмехнулся и, подойдя ближе, наклонившись, произнес:

– Один лучше, чем двое, – и подхватив меня словно перышко, закинул на свое плечо. – У тебя все равно нет выбора, красавица.

Он недолго нес меня сквозь ели. Мы быстро оказались на деревянной лестнице, по которой мужчина занес меня в дом и поставил посередине небольшой комнаты.

– Вы лесник? – я огляделась. Повсюду были развешаны трофеи в виде голов убитых животных.

Он усмехнулся и ответил:

– Можно и так сказать.

– Когда вы меня отпустите?

– А тебе не терпится уйти? – мужчина достал из чехла, который висел у него на поясе, большой нож и провел по лезвию большим пальцем.

Он специально пугал, чтобы я не сопротивлялась.

– Я здесь не по своей воле, – слишком тихо ответила я.

Мужчина оглядел меня с ног до головы и расстегнув свою ветровку, произнес:

– Не переживай, я тебя не задержу.

– Вы меня не убьете?

– А есть за что? Или у тебя злой умысел?

– Нет.

– Тогда развлечемся и распрощаемся.

Я обреченно кивнула.

– Голодна?

Я была очень голодна, но не хотела оттягивать неизбежное. Без его помощи мне точно не выбраться из леса.

– Нет, давайте перейдем к делу, а то я хочу домой.

Он взял со стола яблоко и опираясь локтем на деревянную полку, стал есть его.

– Раздевайся, – сказал мужчина.

– Я еще девственница, – прикусывая щеку, призналась я, надеясь, что он передумает.

– Вот как. Восемнадцать-то хоть есть?

– Мне двадцать два.

– А звать тебя как, двадцатидвухлетняя девственница?

– Юля.

– Так вот, Юля. Мне все равно, что тебя еще не распечатали. Трахать тебя буду жестко и долго.

Он направился ко мне, и каждый его шаг вперед, сопровождался моим шагом назад. И когда я напоролась на стену, мужчина приблизился очень близко и поставил руки около моей головы. Разница в росте была ощутимой, ему пришлось сильно наклониться, чтобы посмотреть в мои испуганные глаза.

– Можешь не переживать, еще ни одна не жаловалась. Я умею доставлять девушкам удовольствие.

Мужчина потянул мою порванную футболку вниз, и она упала около ног, оставляя меня стоять с голой грудью.

– Штаны сама снимешь или помочь?

– Сама, – колотясь от страха, прошептала я и опустила брюки…

Юлия

Не люблю, когда мои планы нарушают, тем более в такой ультимативной форме. Но придется подстраиваться, ведь Филипп не тот человек, который разводит панику на ровном месте. И сейчас, если он просит приехать, то это действительно важно, во всяком случае для него.

Я никогда не вникала в то, что происходит с его бизнесом и он мало посвящает меня в свою работу. Мои знания сводятся к тому, что он владеет большой территорией и на ней располагаются склады под сдачу, на этом все, дальше я не лезу. Как любит повторять Филипп – Меньше знаешь – крепче спишь.

Встречи, переговоры, партнеры – это все проходит мимо меня, мне своих забот хватает. Преимущественно я занимаюсь воспитанием Клима и управляю своим магазином свадебных платьев в центре города, вот это мои приоритеты. И теперь, вместо того, чтобы продолжить свои дела и, появившись в салоне, заняться очередным обновлением коллекции, проверить все ли в порядке с новым товаром, я должна ехать домой.

– До свидания, Клим.

Мне пришлось покинуть уединенное лесное место. Я бы хотела еще немного здесь побыть, чтобы успокоиться и очистить голову перед работой, но все мои планы нарушены.

Подъезжая к воротам, мне уже не понравилось все, что происходит. Около въезда стояли двое людей в камуфляже, с короткими автоматами на ремнях и с лицами будто у нас началась война. Они переговаривались с помощью наушников с гарнитурой и пристально разглядывали мою машину. У меня ничего не спросили, ворота, как и раньше отъехали в сторону, и я проехала по подъездной дороге к дому.

Взяв с соседнего сиденья сумку, в которой помимо косметички и документов лежал непривычный для обычной женщины EDC – набор выживальщика на каждый день, я вышла из автомобиля и пошла в дом. Несколько чемоданов, причем моих – вот что я увидела первым делом, когда открыла дверь.

Что здесь происходит? Меня выселяют из собственного дома? И для этого потребовалась подмога?

Филипп метался по гостиной и разговаривал по телефону, а на полу сидел Клим и увлеченно играл с новыми машинками. О том, что их недавно принесли из магазина, свидетельствовали несколько неубранных упаковок…

Муж, заметив мое присутствие, сразу прекратил разговор и подошел ко мне.

– Объяснишь? – я указала на чемоданы, ничего не понимая.

– Юля, почему так долго? Даже Клима привезли раньше, чем ты добралась, – с укором сказал Филипп и, посмотрев на свои любимые дорогие часы, покрутил головой.

– В пробку попала, – проговорила я, не желая объясняться. – Что здесь делают мои чемоданы? И почему у дома люди с оружием?

– Вы уезжаете, – сдержанно произнес муж. – Ненадолго.

– Почему ты решил за меня? Я не собираюсь никуда ехать, у меня дел полно, – я начала заводиться.

– Это для вашей безопасности. Так нужно. Тебе не следует переживать. Отдохнешь, проведешь время на природе, – муж, пытаясь усмирить мой нрав, провел по моей щеке ладонью, но я сбросила её и отошла.

Надо успокоиться.

Не хочу спорить с мужем, а ругаться при сыне тем более…

– Подышите свежим донским воздухом, – продолжил Филипп, скорчив извиняющуюся гримасу.

– Каким? Прости?

Я не ослышалась?

– Вы уезжаете в гости к моему хорошему другу. У него большой дом, места хватит всем. Переждете бурю там, а как все здесь устаканится, вернетесь.

– Филипп, какая буря? Все настолько серьезно? У тебя неприятности? – я стала засыпать его вопросами. Мне надо понять в чем дело, из-за чего я должна все бросить и уехать.

– Скажем так – один человек очень хочет заполучить мою землю и решил припугнуть меня. Аркадьев – владелец соседнего участка уже сдулся под натиском и уступил, причем за копейки, а я отказался, и теперь на двух складах прогремели взрывы. Жестко работают, но топорно.

Сейчас мне стало страшно, но, приподняв голову, я произнесла:

– Обратись в полицию.

– Уже, но там все не так просто. На землю нацелен очень серьезный человек – это я знаю точно, но доказать его причастность достаточно трудно. На всякий случай вам лучше сейчас быть подальше от дома и от меня. Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится. Юль, вы самое дорогое, что есть у меня.

– Но не дороже земли, за которую ты держишься, – констатировала я.

– Туда слишком много вложено и на нее есть большие планы.

– Ладно, я поняла тебя. И когда ты хочешь, чтобы мы уехали?

– Сегодня. Сейчас. Ваши вещи собраны, а если что-то я упустил, то купите там, на месте.

– Филипп, я в просто в шоке, – не выдержала я и повысила тон. Эта спешка вывела меня из себя. – Меня итак не было неделю в городе, работы полно, девочки не справятся, – лето – пора свадеб, самый пик сезона, и этот отпуск совсем не кстати. Да и не отпуск это, а побег и борьба за жизнь.

– Если надо, я найму еще персонал. Лучших продажников. Все для твоего спокойствия. Просто поверь – сейчас вам нельзя здесь находиться…

Сердце было не на месте, когда мы с Климом устроились на заднем сиденье чужого джипа и Филипп закрыл за мной дверь.

– Берегите себя и не волнуйся, все будет хорошо. Скоро мы снова будем вместе и мне не придется переживать, что с вами может что-нибудь случиться. Мы вернемся к обычной жизни. Втроем.

– Угу, – вытянув губы недовольно произнесла я, и потрогала кобуру, незаметно и надежно прикрепленную к моему бедру. Но это было не единственное оружие при мне. Керамбит приятно согревал кожу на лодыжке и на пару с пистолетом успокаивал меня. Мгновение и изогнутое лезвие остудит пыл любого подонка, решившего причинить нам зло. Прекрасный выбор оружия для самообороны – небольшой удобный нож, правда в наших широтах он эффективен только летом. Зимой, через несколько слоев теплой одежды он может не добраться до цели, поэтому в дополнение к нему у меня всегда с собой тычковый нож.

Мне нужна уверенность, что со мной и с сыном все будет хорошо. И то, что у меня есть оружие, дает мне решительность и безопасность.

– Юль, – муж взял меня за подбородок и повернул лицо к себе. – Я очень сильно тебя люблю.

– Я тоже.

Филипп задержал на мне взгляд, всматриваясь в мои холодные глаза и горячо поцеловал. Один плюс отъезда – мне не придется его целовать и сбегать от секса.

Оторвавшись от моих губ, муж посмотрел на Клима.

– Сынок, слушайся маму.

– Папа, ты приедешь к нам?

– Обязательно, мой хороший. Папа скоро приедет и будет с вами, – Филипп похлопал по крыше автомобиля и обратился к водителю. – Вези аккуратно.

Мы медленно стали отдаляться. Филипп не отрывая взволнованного и грустного взгляда следил за тем, как мы уезжаем. Его руки были сложены на груди и от этого мышцы на его руках казались еще больше. Красивый мужчина, но совершенно не вызывающий во мне каких-либо чувств. Даже сейчас, уезжая, я знала, что не буду скучать…

Поездка по платной дороге М4 не лучшее времяпрепровождение. Душно, тесно, долго, так еще и не я за рулем.

Нарезанное лоскутами одеяло полей тянулось далеко, до самого горизонта, раскидываясь насколько хватало зрения. Бесконечная вереница желтых, зеленых, серых распаханных и засеянных прямоугольников, иногда сменялась заправками и придорожными забегаловками.

Пять часов лицезреть пустоту пространств, да уж – широка страна моя родная. За это время мы только доберемся до маленького провинциального городка, а могли бы долететь до центра Европы.

– Мам, мам, я хочу пончиков и писить, – Клим показал на рекламу сети кафе быстрого питания.

– Хорошо, заедем.

Нам нужно немного размяться, пройтись. Дорога утомляет. Мне – взрослому человек тяжело, а Климу еще труднее. Он подвижный мальчик и просидеть так долго в пути ему еще сложно.

Водитель был сообразительным и ему не потребовалось повторять. Он остановился там, где нужно.

Внутри было на удивление чисто – вот преимущество сетевых заведений, всегда присутствуют стандарты качества. Пора и мне задуматься о сети свадебных салонов под собственным брендом, в одном магазине становится тесно…

Сделав свои дела, Клим потянул меня к стойке с меню.

– Мам, давай возьмем ведерко с пончиками! – радостно припрыгивая то на одной, то на другой ноге, предложил сынок.

– Возьмем, сладкоежка. Попа не слипнется?

– Нет, я же с тобой поделюсь, – очаровательно улыбнулся он, согревая меня своей радостью.

Мы взяли напитки и ведерко с горячими, посыпанными сахарной пудрой аппетитными колечками. Гулять так гулять, ничего, растрясу наеденное на тренировке.

Мы сели в машину и поехали дальше. Я передала водителю стаканчик с кофе и положила несколько пончиков в салфетке на соседнее сиденье. Не обделять же человека, который головой отвечает за нашу безопасность.

Очередной пункт оплаты мы проехали не останавливаясь. Мне уже начало нравится наблюдать за яркими полями подсолнухов, и я наслаждалась красотой этих ярких солнечных растений.

Неожиданно водитель остановил машину и огляделся.

– Все нормально? – спросила я, также смотря по сторонам. Меня насторожило его поведение, и я вновь потрогала пистолет.

– Да, – успокоил он. – Давайте выйдем, я вас сфотографирую. Не каждый день видишь такое огромное количество подсолнухов.

– Да, мама, пойдем, – припрыгнул Клим.

Пришлось податься вперед и шепотом с нажимом спросить.

– Так в чем дело?

– Приспичило, сил нет терпеть.

Взрослый мужик, в кафе не мог сходить…

– Мам, ну мы идем?

– Хорошо, сынок. Пошли, – я вытерла с подбородка Клима сахарную пудру и поцеловала его в нос. Водитель вышел первый и переминаясь открыл нам дверь. Перекинув сумку через плечо, я взяла Клима за руку, и мы вышли из машины.

Поле было похоже на колыхающееся желтое море, в которое мы вдвоем занырнули и пошли вглубь, позволяя дяде уединиться. Через пару минут он присоединился к нам.

– Вот так, – наставляла я, выбирая лучший ракурс. Цветы были высокими и хотелось, чтобы снимки получились красивыми. – Берите повыше, – я передала телефон водителю.

– Внимание, сейчас вылетит птичка, – произнес он.

Звук щелкающей камеры заглушил раскатистый взрыв. Машина вспыхнула ярче солнечных бликов, а над ней поднялся столб черного едкого дыма. Нас отбросило прямо на цветы. Поплыли круги перед глазами состоящие из ярко-желтых лепестков подсолнухов с непроглядно черной сердцевиной созревших семечек. Скоро они склонятся и просыпят несобранные семена в землю, давая начало новой жизни, уступая место своему потомству, своим детям. Дети! Где Клим?!

Юлия

Пусть прошло четыре года, и я принимаю, что была  для него всего лишь проходящим развлечением, но не может быть такого, чтобы он не помнил то, о чем я говорю. Из-за меня он убил двух людей, сомневаюсь, что ему приходилось проделывать то же самое перед каждым сексом.

Помимо того, что он хладнокровно пристрелил мерзавцев, так, в конце концов, потом ему пришлось как-то избавляться от трупов, надо думать, это занятие не из легких и уж точно запоминающееся.

А мое внезапное пробуждение в своей квартире и цветы с запиской. Отвези, спать уложи. Он для каждой такое проворачивает? Он считает меня дурой?

– Ты не признаешься и делаешь вид, что мы незнакомы, потому что я жена Филиппа или Фила, как ты его назвал? – спросила я прямо, даже не пытаясь после его отрицания уйти в сторону, и принять его слова взаправду.

– Я просто тебя не помню, – безразлично ответил он и пожал своими широкими плечами.

– Тогда я освежу твою память. Четыре года назад на меня напали в лесу двое людей, ты перестрелял их, а после потребовал расплату и отнес в свой дом. Один лучше, чем двое, так ты мне сказал тогда, – я подошла к нему слишком близко и подняла голову, наблюдая за его реакцией.

Соври теперь, глядя в мои глаза.

Клим, то есть Назар поднял руку и, коснувшись пальцами моего подбородка, прищурил веки.

– Расплату… – задумчиво произнес он, всматриваясь сначала в мои глаза, а потом внимательно разглядывая мой рот. Он подвел большой палец к нему, но не дотронулся, так и остановился во впадинке под нижней губой. Его ноздри едва дернулись, расширяясь, и он стал похож на волка, втягивающего запах жертвы. От столь невинного жеста я подалась вперед, желая, чтобы его губы накрыли мои.

Вспомни, если правда забыл…

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой когда-то трахались?

Грубое слово «трахались» резануло слух, и я сделала шаг назад. Вот как это выглядело для него. Просто ничего незначащее отправление своих половых потребностей, звериная случка.

– Да, у нас была с тобой близость, – мне стало неловко от того, как он задал свой вопрос и что мне пришлось ответить на него. Я моментально почувствовала себя грязной и использованной.

– Значит, хреново расплатилась, видать, не очень-то мне и понравилось, раз я тебя не запомнил, а память у меня хорошая. Надо было стараться лучше.

Сердце бахнуло вниз и в горле пересохло. Отлично, он решил меня еще и унизить. И об этом человеке я не забывала столько лет, переживала, цветы носила на его могилу, скучала… Кретин, а я полная идиотка.

Мне не стоило вспоминать прошлое и начинать говорить о нем…

Я отошла от Назара и огляделась по сторонам, только бы больше не видеть его самодовольное заросшее щетиной насмешливое лицо и не выдать свои слезы, собравшиеся в глазах.

– Мне нужно позвонить Филиппу, дай мне телефон.

– Не положено.

– Я сказала – дай мне телефон, мне нужно поговорить с мужем, – грубо и с напором произнесла я.

– Вы поговорите, когда он сам решит это сделать, а до этих пор ты не услышишь его голос.

– Уму непостижимо. Вы издеваетесь надо мной? Я не собираюсь здесь оставаться, ни я, ни мой сын. Можешь позвонить своему дружку и сказать, что я подаю на развод. Я не позволю обращаться со мной как с вещью, не спрашивать моего мнения, решать за меня. В случае реальной опасности я пойду в полицию, но не останусь с тобой в одном доме и не буду следовать вашему плану, в который меня не посвятили.

Я стала метаться по комнате, готовясь все крушить и ломать оттого, что они творят, ограничивая меня.

Назар поймал меня за руку и рванул к себе.

– Злишься? – он оскалился. – А если бы я соврал и сказал, что помню, как натянул тебя, тогда бы ты не стала устраивать свою бабскую истерику и осталась? Признайся, тебя именно это задело, а не поступок твоего мужа. Добавки желаешь? Снова лечь под меня хочешь?

От возмущения я пару секунд хватала воздух как рыба, выброшенная на берег и только когда отдышалась, прошипела:

– Да пошел ты. Ты взял меня насильно, а такой добавки мне не надо. Я тебя ненавижу. Ты ни чем не лучше тех насильников. Убийца.

Я вырвала свою руку из захвата и направилась к двери, мне надо осмотреться. Куда он привез меня?

Открыв дверь, я шагнула вперед, и прохладный воздух овеял мое тело. Вокруг был непроглядный лес, небо освещала яркая полная луна. Из глубин пышных ветвей исходили звуки птиц и насекомых.

Куда идти? Где искать спасение?

Я сжала кулаки от безысходности, оттого, что не смогу уйти отсюда. Но я не хочу находиться рядом с этим человеком и видеть его больше тоже не желаю.

– Дура. Кругом лес и до дороги десятки километров, куда ты пойдешь ночью с ребенком на руках? Здесь полно диких животных и они с удовольствием сожрут тебя. У самой мозгов не хватает, сына пожалей, – Назар подошел ко мне со спины и захлопнул передо мной дверь. – Придется пока пожить с убийцей под одной крышей. Я сам не в восторге от твоей компании, особенно от твоего отвратительного характера, но ничего не поделаешь. Я должен Филу, а долги я привык отдавать.

– Мама, – тонкий голосок охладил мой пыл и я, выглянув из-за спины Назара, посмотрела на своего сыночка. – Я хочу спать, – проговорил он, натирая маленькими кулачками сонные глаза и размазывая следы молока по губам.

– Пойдем, мой хороший, – я подошла к Климу и, взяв его на руки, поцеловала. Он мое успокоение, моя отдушина. Единственный, кому я принадлежу целиком и полностью, а Филипп и Назар – настолько разочаровали меня, что я больше не хочу их видеть…

– Вещи для тебя и ребенка ты найдешь в вашей спальне, в шкафу. Спокойной ночи, психопатка.

Я не посмотрела на этого козла, а подняла руку и показала средний палец, посылая его по известному адресу…

Клим тихонько сопел в кровати, накрытый легким одеялом, а мне не спалось, я стояла у окна и думала, как быть дальше. Сбоку я заметила навес, а под ним машину. Я уверена – мне бы удалось стащить ключи и, забрав сына, свалить отсюда, обратиться в полицию… Но не стал бы Филипп хоронить нас, если бы ситуация, в которую он попал, не была настолько серьезной.

Он должен был поговорить со мной, объясниться, предупредить, что он решил нас таким образом спрятать. Почему он это не сделал?

Я горько усмехнулась и накрыла лицо ладонями.

Да, потому что я бы никогда на это не согласилась. Он слишком хорошо меня знает.

И теперь сколько это продлится? Как долго нам придется скрываться, жить в глуши и находиться в одном доме с человеком, которого я любила столько лет и в один момент разочаровалась…

Надеюсь, Назар не станет копаться в прошлом и его не настигнет догадка, что мальчик, которого он сегодня накормил печеньем, его сын. Тут нетрудно додуматься, истина на лицо, Клим его маленькая копия. Даже его имя дано в дань памяти о моем спасителе.

Говорил мне папа, чтобы я назвала сына Димой, надо было послушать. Но нет, я, как узнала, что у меня будет мальчик, сразу дала ему имя – Клим. Зря я так сделала.

Хотя, если Назар все-таки догадается, мне не стоит переживать, от меня он уже открестился, то же самое он сделает и с ребенком. Зачем мы ему? И Клим считает своим родным отцом – Филиппа…

Да, уж! Если бы не сегодняшние обстоятельства, то я бы и дальше любила тот, созданный мной романтический образ и не знала какой на самом деле Назар отвратительный человек. Слишком сильно я его идеализировала.

Прикрыв рот ладонью, я зевнула.

Самое правильное решение сейчас – лечь спать и набраться сил для дальнейших действий. Нужно осмотреться, выяснить пути отхода.  Я должна быть наготове. Возможно нам опаснее находиться здесь, чем дома.

Я придвинула кресло к двери и села в него. Сегодня придется переночевать так. Хоть какая-то видимость безопасности. Успею среагировать, если кто-то сунется в комнату.

Посмотрев на милое личико сына, я улыбнулась и прикрыла глаза. Для него это приключение, не больше и пусть он и дальше к этому так относится.

Юлия

Перед тем как задремать в кресле, я слышала отдаленные шаги, шорохи и скрипы, но вся эта возня быстро стихла. Нас никто не беспокоил, не пытался зайти в комнату – дом вместе с его обитателями погрузился в сон.

Мне плохо спалось сидя. Шея затекала, спине было неудобно. Я то и дело просыпалась, оглядывалась по сторонам, и каждый раз надеялась, что это был всего лишь сон и мы находимся в нашем доме, где несколько лет делим быт с Филиппом, но к несчастью, мои частые пробуждения приносили только грусть и отчаяние. Я ощущала себя разбитой и уставшей. Никто не пытался потревожить нас, в доме царила тишина, и чтобы больше не мучиться я легла рядом с Климом. Я долго ворочалась, но уставившись в потолок, стала разглядывать люстру с большими лопастями вентилятора, и уснуть мне так и не удалось.

За окном уже начали щебетать первые птицы, отправляясь на поиски пропитания, и мне тоже очень сильно хотелось есть. Дневные пончики и кофе стали последним съестным попавшим в мой рот, а вкупе со стрессом, в котором я теперь нахожусь, мне хотелось чего-нибудь острого и копчёного… Также мне не помешало бы заглянуть в уборную.

Как только стало светло, я решила сходить в душ. В доме по-прежнему царила полная тишина и я надеялась, что человек, который привез нас сюда, еще спит. Я встала и, подойдя к шкафу, нашла в нем несколько мягких полотенец. На вид они были совершенно новые, но на всякий случай я решила вдохнуть их аромат, чтобы почувствовать не пахнут ли они Назаром. Нет, запах ткани отдавал цветочным кондиционером, а не мужским парфюмом.

Взяв одно, самое большое, я тихонько вышла из нашей с Климом комнаты и, пройдя по коридору, открыла дверь, за которой находилась ванная комната. Я не стала зажигать свет, здесь было маленькое окно, через которое проникали утренние лучи солнца, и они хорошо освещали комнату. Зайдя внутрь, я закрыла за собой дверь и повесила полотенце на крючок.

Это был полноценный санузел с просторной душевой кабиной, закрытой стеклянными дверьми. Пол и стены были отделаны плиткой разных оттенков бежевого и серого цвета. Сантехника, итальянские смесители и душевая лейка отдавали дороговизной и хорошим качеством, в нашем доме установлены похожие, мы их вместе с Филиппом выбирали.

Назар небедный человек и его дом хоть и находится в глуши, но он создан для комфортного проживания. Нам же лучше. Я без проблем смогу искупать ребенка и помыться сама.

Сняв с себя грязную одежду, я забралась под душ и включила воду. Теплые капли окутали меня, и я сделала погорячее. Блаженство. Тело начало расслабляться, и голова перестала быть тяжелой после ночи рваного сна. Я взяла мыло и стала намыливаться. Впервые за все время, что нахожусь здесь, получая хоть какое-то удовольствие.

Рядом с флаконами мужского шампуня и геля для душа, я заметила детские косметические средства и мои, те, которыми я пользуюсь дома. Филипп подготовился. Предатель.

Налив немного шампуня на свою ладонь, я начала вспенивать волосы, массируя кожу головы…

Я старалась действовать быстро, чтобы поскорее вернуться к сыну, поэтому шустренько помывшись, обернулась полотенцем и подошла к раковине. Над ней висела полочка, и там я обнаружила для нас с Климом зубные щетки и пасты. Почистив зубы, я взяла свои вещи и простирнув их, хорошенько отжала. Повесить я решила их в нашей комнате, да тут и негде было.

Отперев замок, я открыла дверь, но пройти мне помешало обнаженное по пояс тело. Оно касалось моей груди, и я словно свеча стала плавиться от исходящего от мужчины жара. Баня… горячий пар… моя первая близость. Это было будто вчера.

Я проследила взглядом от пупка до груди Назара и сглотнула. Все выглядело также как я и запомнила. И моя реакция на его тело, она настоящая не наигранная. Будоражащая.

Опомнись!

Вчера он такого наговорил…

Я сделала попытку уйти и не опозориться, но Назар стоял так, что у меня не было возможно проскользнуть. Его накаченные руки, подпирающие дверной косяк, перекрыли мне путь. Подняв голову, я уловила на себе пристальный взгляд. Назар молчал и не торопился заговорить со мной, его глаза опустились к моим губам, а после поскользили по обнаженным плечам, на которых до сих пор оставались маленькие капельки воды. Он опустил руку и коснулся пальцами моей кожи. Я хмыкнула и, прижав мокрые вещи к груди, прошептала:

– Не твое – не трогай.

Выдавить эти слова из себя было непросто, но так будет правильно. Он забыл меня и я тоже должна была сделать это четыре года назад.

Словно опомнившись Назар убрал руку, а его взгляд стал ехидным.

– Что уставился, девушек, что ли никогда не видел?

– Видел и покрасивее, а вот таких кикимор иди поищи, – наклонив голову Назар проговорил это оскорбление и усмехнулся. А раньше он называл меня красавицей. Козел. – Наплескалась?

– Не твое дело.

– Ты здесь не одна, воды должно хватать на всех. Будь экономней, тут тебе не загородная вилла.

– Раз тебя не научили гостеприимству, можешь отправить нас обратно и я с радостью приму душ дома, – я оттолкнула Назара. – Вместе с мужем.

Не знаю, зачем добавила эти слова. Но захотелось хоть маленькой реакции…

Я пошла к себе в комнату, но Назар окликнул меня.

– Одевайся и вперед на улицу. Если ты хочешь, чтобы твой отпрыск пил молоко, надо подоить корову.

– Что прости? – я развернулась к нему. – Я не ослышалась?

– У тебя со слухом проблемы, злюка? Корова в хлеву и очень ждет, когда ты подергаешь ей сиськи, – он сопроводил эти слова характерными жестами.

– По-твоему, я доярка? Ты специально? Да? Посмеяться надо мной хочешь? Я не умею и не хочу этого делать! И почему нельзя съездить в магазин и купить молоко там? Машина у тебя есть, садись и вперед. Ты обещал другу заботиться о нас, так вот выполняй.

– Ты здесь не командуй. Хозяин дома – я. Как скажу – так и сделаешь, заодно и стойло почисти, – он зашел в ванную комнату, но я не дала закрыть дверь и спрятаться от меня, зашла следом.

– Может мне весь дом вычистить или сразу твои ботинки вылизать?

– А это неплохая идея, – Назар взял щетку и стал выдавливать на неё пасту.

– Тебе нравится унижать меня? Признайся. Чувствовать свою власть. Издеваться, – я решила ему помочь и, обернув пальцы вокруг тюбика, надавила со всей силы.

– Черт, – он отбросил щетку, и, включив воду, начал промывать руку, которая теперь была измазана мятной пастой. А я стояла довольная тем, что смогла хоть немного напакостить ему и потрепать нервы. – Не играй со мной, девочка, – Назар повернул ко мне свою голову, и его глаза стали наливаться злостью. – Пожалеешь. Я быстро усмирю твой пыл, – он протянул ко мне руку, и я мгновенно среагировала. Бросив мокрые вещи на пол, я схватила стоящую в углу швабру и защищаясь, несколько раз ударила ей Назара по руке, применяя технику ведения боя – Бодзюцу.

По взгляду стало понятно, он удивлен.

– Фил рассказывал, что ты каратистка и я приятно удивлен.

Он похвалил меня?

– Дай мне нож, и я смогу удивить тебя еще больше, – ответила я.

Назар усмехнулся.

– Ну, если ты смогла овладеть такими техниками, то и с коровой справишься.

– Я не буду этого делать.

– Значит, останешься без молока, хватит терять мое время, иди отсюда.

– Мы не договорили.

– Нет желания, – он отвернулся от меня и опустив руки, стянул с себя тренировочные штаны, оголяя передо мной свой упругий зад.

Мои веки запорхали от изумления. Какой аппетитный орешек.

– Долго будешь стоять и облизываться? Я свое мнение не поменял, трахать тебя не стану…

– Не обольщайся, я целюсь, чтобы засадить в твой зад швабру.

Юлия

Развешивая влажные вещи на спинках стульев, я негодовала. Хотелось повысить голос и произнести все, что я думаю о Назаре, но мой мальчик спал, да и не для детских ушей предназначались такие гневные эпитеты, поэтому мне пришлось говорить шепотом:

– Придурок. Напыщенный индюк. Как он смеет разговаривать со мной в подобной манере? Озабоченный. Береги воду, здоровье свое побереги, козел. Трахать он меня не будет, видите ли… Я теперь пойду от горя и повешусь. Это я тебе не дам, никогда! Никогда. И силой больше не возьмешь, а то пожалеешь. Аааа… – я посильнее скрутила ткань и выжала на пол несколько капель воды, представляя, что сжимаю шею Назара. – А если я не найду управу, так муж даст ему хорошенько просраться. Стоит мне только ему пожаловаться… Хотя и тот не лучше. Филипп сам получит, выем ему мозг чайной ложечкой за то, что приходится терпеть подобное соседство и всю эту ситуацию в целом.

Не собираясь выполнять приказ Назара, я подошла к шкафу, чтобы найти для себя одежду для сна. Еще очень рано, Клим проснется не скоро, а я не оставлю его одного в доме, тем более чтобы пойти и заняться дойкой. Я не белоручка, не боюсь труда, изнурительных тренировок, но корова… Я не знаю, с какой стороны к ней подойти, а не то чтобы доить.

Порывшись в вещах, я нашла для себя хлопковые черные трусики и сорочку по типу той, которую я надевала один раз в жизни, когда рожала Клима.

Прикрыв глаза, я сделала успокоительный глубокий вдох, а после еще один.

Дома я сплю в шелковых пижамах, и Филипп прекрасно знает об этом. А это… Моя мама даже в таких не спит.

Я стала рассматривать предназначенные для меня вещи, просто поражаясь предусмотрительности мужа. Футболки были на пару размеров больше, тренировочные брюки и джинсы походили на шаровары, толстые свитера, рубашки, водолазки. Ничего облегающего. Даже белье – ни кружев, ни атласа, только спортивные лифчики и обычные хлопковые трусы, в основном шортиками.

Понятно, Филипп хоть и доверил нас своему другу, но все-таки решил перестраховаться – сделав из меня простушку. Приготовил бесформенную одежду, скрывающую всю женственность и сексуальность. Боится, что Назар посягнёт на честь жены друга, если на мне будет хоть немного красивой одежды.

И ему действительно стоило бы волноваться, если бы Назар не вел себя как настоящая скотина, если бы вспомнил меня и оказался таким, каким я его себе представляла…

Надев на себя ночную сорочку и трусики, я почувствовала, что меня потянуло в сон. Я прилегла рядом с сыном и обняла его. Мой мальчик. Мое единственное утешение в жизни, моя любовь… На секунду закрыв глаза, я распахнула их и с ужасом поняла, что лежу на кровати одна.

– Клим, – позвала я, но сын не откликнулся. – Клим! – пришлось крикнуть, вскакивая, и все равно тишина. Я испугалась.

За окном раздались громкие удары – это же топор, я метнулась посмотреть на источник звука, зародивший в моем сознании страшную картину, и замерла.

Во дворе стояли Назар и Клим. Клим держал двумя руками топор, почти в половину своего роста и силился замахнуться им, чтобы разрубить полено. А Назар, низко наклонившись придерживал рукоятку и направлял движения сына, показывая как надо рубить.

Только не это.

Клим, при помощи Назара, занес топор над головой и что-то проговорил.

О Боже!

Я рванула из комнаты, перепрыгивая ступени, спустилась с лестницы и пробежав первый этаж, выскочила из дома. Мне хорошо был слышен голос Назара, и я кинулась за дом.

– Вот так, теперь целься в середину и руби, – я увидела их. Назар показал ладонью, как нужно бить по полену и к моему ужасу, отпустил руку, оставляя топор только в ручках Клима.

– Нет! – крикнула я.

Сын резко опустил топор и, подавшись вперед всем телом, начал заваливаться под тяжестью смертельно опасного инструмента, рискуя попасть себе по ноге.

– Отставить, боец, – дебилу-переростку хватило мозгов подхватить ребенка и уберечь от травмы. – Попробовал? Дальше я сам.

Я подбежала и, подняв моего мальчика на руки, начала целовать его лицо, роняя слезы.

– Идиот, – бросила я Назару. – А если бы он пострадал? Если бы пробил ногу?

– Что раскудахталась, пусть пацаном растет, к труду привыкает.

– Он еще маленький.

– Мама, я больсой, – проговорил Клим и посмотрел на меня.

– Ты цел? – спросила я у сына, разглядывая его довольное лицо.

– Мам, дядя Назар учит меня дрова колотить, а есе представляесь, мы яйца у куриц собирали, они не как дома, а теплые в перьях и какасках, – он засмеялся. – А еще корову доили. Она больсая, только пахнет неприятно.

– Дяде Назару нужно уши надрать, додумался топор ребенку дать.

– Колун, – произнес Назар.

– Что?

– Колун, он не такой острый, просто тяжелый. И нечего возмущаться, спящая красавица. Пацан цел и от него оказалось намного больше пользы, чем от тебя. Я твою работу сегодня сделал: животину покормил, корову подоил, а завтра сама займешься этим. Приехала, будешь помогать, – Назар начал отчитывать меня, при этом не прекращая махать топором. Дрова то и дело разлетались от каждого удара и постепенно заполняли двор. – Спать привыкла? Корова бедная мается, а этой хоть бы что, спит. Сама ведь рожала, должна понимать, как сиськи болят. И это твои с фигульку, а корове каково с ее-то выменем.

– Отлично, ты меня с дойной коровой сравниваешь.

– Мам, коровка мычала, так грустно. Она вон там, – Клим показал на новенькую деревянную постройку, скрытую полосой из сосен. Рядом виднелись клетки с кроликами и обнесенный сеткой рабицей курятник, возле которого расхаживали пять кур и петух.

– Все, – Назар вытер лоб. – Пойдем, хоть поесть приготовишь.

– Стоп.

– Что еще? И это делать не будешь? Дома за тебя все прислуга делает? Зачем такая жена нужна?

– А как давно у тебя это хозяйство? – поинтересовалась я, игнорируя его высказывания.

– Недели две, муженек твой постарался, подкинул скотину, отстроил для них хозяйство.

– То есть это построено для нас?

– А ты думаешь, что мне это нужно? До вашего появления я мог съездить в магазин и купить молоко, яйца. Единственное, что всегда есть в моем доме – мясо, этого навалом. Обожаю отстреливать дичь, – последнюю фразу Назар произнес смотря в мои глаза своим острым взглядом. Он специально это сказал? Назар помнит, что тогда было… – Так что ко мне без претензий. Приедет твой муж с ним и разбирайся, а пока придется приучаться к такой жизни. Светиться нам не надо, будем проводить время здесь. Кладовая забита. Крупы, консервы, овощи под полом, продержимся. А раз и скотина имеется, то вообще красота. Понятно, ребенок, витамины, здоровое питание – все дела. В такой жо…, – он осекся. – В такой засаде я бы лично на одних консервах протянул. И знай, я сам не в восторге оттого, что мне приходится с кем-то делить дом, но раз я обещал, то должен о вас позаботиться. Пошли. Мужики есть хотят. Правда, Клим?

– Да! Молочко и омлет. Мам, ты приготовись?

– Конечно, сынок.

– Ура, дядя Назар, мама приготовит, – Клим потянул к Назару руки, но тот не отреагировал. Он серьезно сказал:

– Если хочешь стать настоящим мужчиной, ты должен ходить своими ногами, а не висеть на родительской шее как обезьяна.

– Мам, я обезяна?

Я посмотрела на волосатую грудь Назара и ответила.

– Нет, обезьяна – это дядя Назар, а ты – красавчик.

Юлия

Войдя в дом и пройдя на кухню, я выпустила из рук сынишку и посадила его на стул с высокой спинкой. Теперь Клим под моим присмотром и ничто не угрожает ему. Мой зайчик.

– Пацан растет… Из тебя вон что выросло, – пробубнила я, все еще злясь на Назара.

Я никак не могла перестать думать о его легкомысленном поступке. Не пацан, а настоящий мужчина растет, который никогда не обидит женщину. А чтобы вырасти сильным ему нужно прежде всего здоровое питание, сейчас я этим и займусь.

– Что тут есть? – я подошла к холодильнику и достала оттуда трехлитровую банку молока. Она не была холодной, значит, это то, что самолично надоил с утра Назар.

Я почувствовала себя виноватой. Получается корова моя, а доить пришлось ему, чтобы бедное животное не мучилось, и мы могли его использовать. Это как-то несправедливо…

Я налила молоко в маленькую кастрюльку и поставила ее на двухконфорочную плиту. Если Клим захочет его попить, для начала надо молоко прокипятить.

Плита была чистой и не похоже, что ей часто пользовались. В стену возле плиты были вкручены крючки, на которых по ранжиру располагались: газовая зажигалка, поварской нож с широким лезвием, испещренным царапинами, шумовка и половник. Я включила газ и зажгла огонь под кастрюлькой.

Удружил Филипп, ничего не скажешь. Мог бы хоть немного меня подготовить и отправить для начала в деревню к своей бабушке в Белоруссию, пройти, так сказать, курс молодого бойца. Насколько я помню, у неё было несколько коз. Я бы потренировалась в дойке, в уходе за скотиной и немного привыкла к деревенской жизни. А теперь мне предстоит постигать азы животноводства и быт сельского жителя, прося помощи у Назара.

Подозреваю, что он не проявит ко мне милосердие и сегодняшний подвиг по избавлению животного от молочного бремени Назар больше повторять не станет, а как мне управиться? Ладно…

Я все могу! Я сильная! Я – боец!

Интересно, что же Филипп сделал для Назара такое, что друг обязался позаботиться о его семье? Если спрошу, наверняка ничего не расскажет.

– Может, все-таки пойдешь, переоденешься? Или для тебя норма ходить перед чужим мужиком в ночнушке? А может, опять за свое? Я же сказал…

Я быстро подскочила к Климу и закрыла ладонями его уши, зная, что сейчас скажет Назар.

И если поначалу мне стало неудобно после его замечания, то когда он решил произнести свою коронную фразу «Трахать тебя не буду», я захотела его придушить. Похоже, повторяя эту мантру, он сам себя огораживает от скрытого желания.

– Ты обалдел?

– Я бы никогда не сказал при отпрыске Филиппа крепкое слово, но и ты не веди себя как распутная девка. Прежде чем спуститься вниз, одевайся. Не надо думать, что ты дома, а вокруг евнухи.

Да я так запаниковала из-за этого топора, что и, не задумываясь о том, как выгляжу, выбежала на улицу. На голове, скорее всего, птичье гнездо, так как легла спать с мокрыми волосами, и на тело, конечно же, надета ночная сорочка времен позднего СССР, не показывающая ничего лишнего, даже ноги и те обнажены до икр. Распутной девкой здесь и не пахнет, скорее замордованной тяжким трудом по хозяйству крепостной крестьянкой. Похоже, что и такого затрапезного вида достаточно, чтобы у Назара начались определенные шевеления.

– Кровь заиграла? Я знаю, что мы не дома и не надо мне тыкать этим в лицо, но и не по своей воле мы оказались здесь. Под одной крышей с тобой. Баран.

Я опять подняла Клима и направилась к двери.

– Мама, а завтрак?

– Пойдем переоденемся и спустимся, тогда и приготовлю. Мы быстро. Молоко закипит, выключи, – бросила я Назару, собираясь покинуть кухню.

– Ребенка можешь оставить здесь, я за ним присмотрю.

– Нет, спасибо. Ты не тот человек, с которым можно его оставить наедине.

Я была бы резка, если бы Клима здесь не было и высказала бы все, что думаю о Назаре в его наглое, бесчувственное лицо. Но только ради моего мальчика я сдержалась.

Подойдя к лестнице, я ощутила, как Клим положил на мое плечо голову, а после сын прошептал:

– Мам, не ругай дядю Назара, он хоросый. Мне он нравится. И он похос на папу. Я по нему скучаю.

Вздохнув, я прижала сына покрепче.

– Скоро мы вернемся домой, и вы увидитесь.

– И пойдем играть?

– Да, – я поцеловала Клима в макушку. – Будете играть.

– А у меня здесь нет игрусек? – спросил сын с надеждой в голосе.

– Клим, если папа позаботился о том, чтобы у нас была целая корова, – горько хохотнула я. – То об игрушках он тем более бы не забыл.

Вернувшись в комнату, я достала из шкафа футболку и спортивные штаны. Перекинув их через плечо и распахнув двустворчатые двери, внизу я обнаружила коробку, в которой лежало немного машинок, конструктор, развивающие книжки, раскраски, фломастеры, футбольный мяч и прочие небольшие игрушки.

– Смотри, – я вытащила коробку и поставила её посередине комнаты. – Сюрприз от папы.

– Ого, как много, – Клим уселся и принялся все рассматривать, а я, скрывшись за дверью шкафа, смогла спокойно переодеться.

Подойдя к зеркалу, я покрутила головой и встряхнула запутанные волосы. Как и думала, моя прическа была полнейшим кошмаром. Взяв расческу, я причесалась и сделала высокий хвост. Вид у меня был не из лучших, но мне удалось немного поспать, поэтому чувствовала я себя бодро.

Надеюсь, такой образ хозяин дома сочтет приемлемым.

Теперь пора было пойти и накормить мужчин.

Когда мы вернулись на кухню, я заметила, что место кастрюльки заняла сковородка. Назар стоял у столешницы и разбивая яйца в миску, кидал скорлупу в мусорное ведро. Он орудовал ловко, будто делает это каждый день. Назар привык обслуживать себя сам, он столько всего умеет… Филипп не такой. Хотя какой он? Получается, я вообще его не знаю. Еще до вчерашнего дня я и не догадывалась, что мой муж способен столько всего организовать: устроить наше исчезновение и закинуть нас в жизнь, где мне придется, чтобы накормить ребенка, сперва надоить молока… К тому же один бы он точно не справился, значит, есть люди готовые помочь ему и их не мало. Место вокруг взорванной машины тогда оцепила не полиция, это точно…

Во что он влип?

У меня столько вопросов, столько предположений, но никто не хочет мне ничего объяснить. Придется пока привыкнуть жить в неведении, но потом, когда мы встретимся, ох, держите меня…

Я могла бы еще немного понаблюдать за тем, как Назар начнет готовить омлет, но надо приниматься за дело. Не может же он все делать за меня, к тому же зная его, Назар обязательно меня в этом попрекнет.

Клим сел на стул и стал возить по столу новую машину, а я подошла к Назару и, коснувшись его плеча своей ладонью, сказала:

– Иди, я сама…

Он молча кивнул и отошел к раковине, чтобы вымыть руки.

– Тр-р-р-р, дядя Назар, смотри какая у меня масынка. Мне папа подарил.

– Ну, давай посмотрим…

Пока готовила, я несколько раз ловила на себе взгляд Назара, который сидел и с интересом слушал то, что ему рассказывает Клим. Чтобы ему не надоедала детская болтовня, он мог бы отвернуться, показывая, что ему неинтересно или выйти с кухни и вернуться тогда, когда я уже все приготовлю, но нет, Назар задавал вопросы Климу и общался серьезно, как со взрослым, без сюсюканий и заискивания, а сын с упоением рассказывал, какой у него огромный игрушечный автопарк и что все это подарил ему его любимый папочка.

– А еще папа купил мне вот такую масыну, – сын развел руки, показывая размер детского электроавтомобиля, на котором Клим гоняет по нашему участку.

– У тебя хороший папа? – спросил Назар.

– Самый лутсый, – весело ответил Клим. – Я его люблю.

Назар кивнул, поднялся с места и перед тем как уйти проговорил:

– Когда будет готово, позовешь…

Не знаю, насколько сильно задели слова Клима его родного отца, но то, что ему стало неприятно, я в этом на сто процентов уверена. Назар знает, он догадался, что Клим его сын. Я уверена в этом. Реакция его тела, которое будто накалилось, вены, сменившие бледный цвет на яркий, гримаса секундной боли, которую он мгновенно стер, стали реальным доказательством.

Ну, что же, мне даже не пришлось ему обо всем рассказывать. Теперь посмотрим, проигнорирует ли Назар факт своего отцовства или потребует того, чтобы сын узнал правду…

Юлия

Каково это – готовить на кухне, которая принадлежит Кл… Назару?

Спокойно! Умиротворенно! Как бы это ни звучало странно…

Добавив в яйца немного молока и соли, я с усилием взболтала их, желая, чтобы омлет получился пышным и вылила смесь на горячую сковороду. Послышался треск кипящего масла.

Около окна стоял стакан с пучком свежей зелени. Оторвав немного укропа, я порвала его и присыпала им яичную жижу, которая уже успела немного схватиться. Я сократила огонь и накрыла сковороду крышкой.

Одним омлетом мужчин не накормишь, надо найти, чем еще поживиться. Открыв холодильник, я нашла там контейнер с белой массой. Я осторожно понюхала, а затем попробовала немного. Так и есть – творог, должно быть, Назар сварганил его из скисшего молока. Прямо фермер, куда ни кинь – все умеет. Надеюсь, он не будет против, если я сделаю сырники.

В колонке я обнаружила целую полку, уставленную крупами и мукой, и принялась за дело.

Я хочу, чтобы сыну все понравилось и Назару тоже. Желаю, чтобы он попробовал еду, приготовленную моими руками.

Меня можно осудить, сказать – ты что, дура? Он тебя ни во что не ставит, грубо разговаривает, хамит. Да, тебе плевать должно быть на мнение Назара. Он даже не помнит вашу связь.

Но сейчас сбывается одно из моих желаний.

Я готовлю для него и нашего сына.

Мне не верится. Я много раз представляла себе эту картину.

Мы просыпаемся и пока отец и сын играют, общаются, я готовлю для них завтрак, весело пританцовывая у плиты. Я счастлива, ведь мои мальчики со мной. Или в других мечтах мы делаем это вместе с Кл… Назаром. Да, что же такое, когда я привыкну к его имени? Готовим, делим быт, одну постель, из которой с трудом выбираемся утром, потому что всю ночь не могли оторваться друг от друга…

Невозможно сейчас описать мои ощущения, просто я и не надеялась уже, что это может когда-нибудь произойти, а теперь мы втроем, живем в одном доме… Странные обстоятельства свели нас. Да, мы не вместе, у нас с ним нет тех отношений, которые я бы хотела, которые рисовала себе, но все же, если откинуть негатив, обиду, и дать волю фантазии – это окрыляет.

Наивно, конечно, я и сама это понимаю. Но до двадцати двух лет я никогда не влюблялась, не нашелся достойный, никто не цеплял, а потом встретила его и отдала ему свое сердце. Я считала, что именно пожар стал причиной того, почему он больше не появился в моей жизни, но, как оказалось, Назар и не хотел быть рядом.

Осознавать это больно. Даже стыдно за свою наивность и глупые мечты. Давно пора повзрослеть. И все же, сейчас я могу хоть немного прочувствовать реальность моих представлений. Обмануться… Прожить минуты так, как хотела на протяжении упущенных четырех лет, так как хотела бы провести всю оставшуюся жизнь…

Я взяла три тарелки и стала раскладывать омлет. Назару я отрезала чуть больше, нам же с Климом достались кусочки поменьше. Сын и такую порцию вряд ли осилит, он будет нацелен на сырники. Их я положила в глубокую миску, кто захочет, тот возьмет. К сожалению, в холодильнике я не увидела ни сметаны, ни варенья, поэтому будем есть так.

Пока готовила, молоко успело остыть, пришлось немного разбавить его водой, чтобы оно было не таким жирным и налила Климу.

– Держи, сынок.

– А сырники?

– Сначала омлет, а сырники еще горячие.

– Ну, ладно, – протянул он вздыхая.

Я поставила перед ним тарелку и погладила по голове.

– Сиди ешь, я сейчас позову дядю Назара и приду.

Дверь на кухне я оставила открытой, чтобы мне было видно сына, а сама пошла к Назару. Он сидел на ступеньках дома и курил. Я шла за ним, готовая отвечать на вопросы. Мне казалось он спросит про Клима, ну хотя бы для того, чтобы подтвердить свои предположения.

– Пойдем, все готово, – сказала я, остановившись за его широкой спиной.

– Сейчас докурю и приду, – холодно бросил он. И это все? Даже ради любопытства не поинтересуется… – Юля, – окликнул Назар, более тихо.

Вот он – этот момент.

– Да, – я сделала шаг к нему, чувствуя, как комок подступает к горлу. Сейчас он спросит…

– Ты не поняла? Я сказал – иди, – грубо добавил Назар. – Нечего около меня тереться.

Вот сукин сын. Первым желанием стало отвесить ему мощный пендель за грубость, но нам еще жить вместе и, надеюсь, недолго.

– Хамло, – выплюнула я и вернулась в дом.

Поставив на стол сырники, я устроилась рядом с сыном и стала впихивать в себя остывший омлет. Поведение Назара как рукой сняло мой аппетит.

Все, раз и навсегда вычеркну мысли о нем. Грубый, неотесанный кретин. Собака, способная только брехать. Низменное существо. Бобыль…

Никаких воспоминаний, мыслей, хватит. Минимум контакта, только по делу. Я себя не на помойке нашла, чтобы стелиться тут перед ним…

– Мам, я наелся. Можно пойду посмотрю на зверей?

– Во двор?

– Нет, в комнате.

– Хорошо, только никуда не лезь.

– Они меня могут съесть?

– Нет, это игрушечные, ненастоящие.

– Ааа, понятно.

Клим зашел в гостиную и поднял голову. Здесь есть на что посмотреть. Торчащие из стен головы убитых животных повсюду.

Сеет смерть, окружает себя трофеями, как и тогда…

Охотник хренов.

Назар пришел и сел напротив, поставив поближе тарелку, он за обе щеки стал уплетать содержимое. И меня это взбесило, хотелось забрать у него тарелку с омлетом, который я так старательно готовила, чтобы ему понравилось и кинуть её на пол. Только Клим сдержал меня.

– Вкусно? – спросила я у Назара.

– Сгодится, – буркнул он.

– Сейчас, так уж и быть, я накормлю тебя, но впредь, я буду готовить только для себя и своего сына. Мне надо знать, где твои продукты, а где те, которые привез для нас мой муж.

– Накормлю тебя, – усмехнулся он. – Ты забыла, кто добыл это молоко, сделал творог.

– Это все из моей коровы, понятно. И я теперь сама ей займусь, без твоей помощи. Мы не родственники, даже не друзья, просто соседи. Мы с Климом сами по себе, ты сам по себе. Лучше, если мы вообще будем редко пересекаться. И держись подальше от моего ребенка, а то плохому научишь, а еще хуже – покалечишь. Тебе такое разделение тоже будет в радость, мы постараемся не мозолить глаза и не мешать. Можем составить график, по каким дням убираешься ты, по каким я. Мест общего пользования много, и я не нанималась, все здесь вычищать. Если что-то будет непонятно, я обращусь за подсказкой, но это только в первое время, дальше я справлюсь сама.

– О, как мы заговорили, – Назар отодвинул тарелку. – Ты находишься в моем доме меньше суток, а уже все распланировала, не спрашивая моего мнения. Я не собираюсь следовать твоим чертовым графикам. Здесь не летний пионерлагерь. Буду делать все, что захочу и где захочу, брать все, что мне потребуется. Я у себя дома, а ты – даже не гость, помеха, свалившаяся на мою голову.