Звёздная Кровь. Архераил. Книга 1. Капитан

© Горшенев Герман

© ИДДК

Глава 1. Атом водорода

Пищевой синтезатор отрастил клешни и ждал, пока кто-нибудь пройдёт рядом с ним, чтобы ударить. Я усмехнулся:

– А ну сидеть! Мне всегда нравилось, как ты готовил суп. А мозгов – как у кофеварки.

А-энергия изменяла и корёжила всё, что не имело специальной защиты. Да что ж это за дрянь, которую мы зацепили? Постарался обойти бочком любимый пищеблок, чтобы не ввязываться в бой с пищевым синтезатором, но тот прыгнул.

– Ах ты, зараза, ещё и лапы отрастил! – отругал я шустрый бытовой прибор.

Симбионт рисовал траектории ухода от стальных клешней и наилучшие секторы для огня, обозначив приоритетные уязвимости. Один выстрел, и всеми любимый аппарат опал грудой недвижимого металла и пластика, изменённого азур-излучением. Выстрел пришёлся точно в блок управления, убив кофейник наповал. Незащищённые устройства на кораблях военного флота не применялись. В боевой рубке ничего не могло мутировать, а вот с пищевыми синтезаторами, роботами-уборщиками и прочей мелкой машинерией – беда… На больших кораблях отдельные бытовые отсеки просто закрывались гермостворками, и что бы там ни происходило, работать экипажу это не мешало, но выделить отдельный отсек на малом тральщике просто невозможно.

На корабле, рассчитанном на десяток членов экипажа, всего два обитаемых отсека. Это боевая рубка, объединяющая командный пост и управление вооружениями, и длинный коридор, в котором открытыми нишами выделена кают-компания; он же камбуз, он же тренажёрка, и он же – главный холл и проход от носа до кормы. К нему и присоединены крошечные отсеки жилых кают, медблока, душевой и отсек криокапсул с тройкой богомолов в контрабордажной модификации. Самые живучие и тяжелобронированные из всех вариантов этих боевых нелюдей. Большие корабли располагали множеством боевых дронов, экранированных и больших, а на тральщике такую технику размещать негде. Маленькие боевые машины под воздействием А-излучения превращались в монстров не хуже пристреленного кофейника и становились большой опасностью. Единственный выход – живые бойцы.

Я нажал кнопку разблокировки на отсеке, выпуская богомолов из криосна. Главным был Красавчик Чам. Перекинул ему мыслеобраз, и тройка бойцов унеслась на нижние ярусы корабля. Они и без команд прекрасно знают, что делать. Два богомола – стандартные, положенные по штату на малом корабле эскадры, а Красавчик Чам больше ста дней оборонял мёртвый человеческий линкор, набитый червями и прочими жуткими А-тварями; ими же и питался. Мы его нашли, протезировали, выходили и забрали к себе на корабль. Если Чам не перебьёт непрошеных гостей, то это уже у нас никто не сделает.

Включил систему связи:

– Малый тральщик «Терзающий», капитан Архераил. Требую уничтожения флота. Огонь на себя. У меня на борту нальф класса не меньше «Энта»; возможно, даже «Ахриман», – дал я сигнал на аварийном экстренном канале.

– Откуда у вас эта дрянь?

– Не могу знать. Либо первыми шли и зацепили, либо очень умный, не стал цепляться к кораблям тяжёлого класса. У нас тут черви строем ходят, в группы объединяются, боевыми порядками бегают. Каждый угол как укрытие используют. Очень сильный управляющий.

– Принято. Нальф от «Энта» до «Ахриман». Огонь на себя, подтвердите информацию, – запросили подтверждение.

– Так точно! Подтверждаю.

– Сколько осталось экипажа?

– Эвакуировано четверо, ушли на регенерацию. На борту три богомола в контрабордажной модификации, я и командир боевого пульта, – доложил расклад.

Я уже знал, что убитые несколько минут тому назад члены экипажа приняты антенной системой и сейчас проходят вживление в клоны тел.

– Принято!

Связь отключили. Я смотрел показания искина. Дрянь перемещалась по кораблю, и только богомолы спасали ситуацию. Способные в рукопашном бою разодрать десантника в тяжёлом штурмовом скафе и даже порвать меха, сейчас они сдерживали червей. Израненные нелюди рвали суставчатые тела и десятками убивали прущих с Изнанки тварей, но это всего минута-другая, и их раздавят числом, тем более что черви пёрли не просто толпой, а чётко скоординированной группой. Оставалось только благодарить нелюдей: именно они настояли, чтобы на каждом человеческом корабле в качестве штурмовой группы находились или богомолы, или пауки. Порой они десятки лет спали в криокапсулах, а бывало, как нельзя кстати приходились к месту.

Богомолов придавили. Держались они больше минуты. Черви – это всего лишь безмозглые твари, а вот тот, кто смог организовать этих азурических чудовищ, опасен для всего флота. Бывали случаи, когда один такой умник собирал под управление миллионы тварей Грани, и тогда флоту приходилось уходить из системы, безвозвратно теряя десятки тысяч человек.

Под рукой была кнопка самоуничтожения, но это бесполезно. Пока оно сработает, тварь может отцепиться или прыгнуть в Грань. Это только в голофильмах показывают, как герои подгоняют горящий эсминец к вражескому флоту и нажимают на кнопку, мгновенно вспыхивая термоядерным взрывом раскачанного реактора. На больших кораблях предусмотрены специальные заряды, а на тральщике? В реальности же раскачка реактора на закритические режимы работы идёт несколько секунд. Чем меньше на корабле взрывается, тем дольше живёт борт, поэтому кроме реактора у нас больше не было никаких ультимативных способностей.

Оставалось ждать реакции флота. Если подорвать корабль, то эта дрянь куда-нибудь обязательно уйдёт или, хуже того, перескочит на другой корабль. Либо зависнет, свернувшись в молекулу водорода, и будет ждать, когда через многие тысячи лет мимо неё проплывет «счастливчик», на корабле которого она снова развернётся.

Отпускать было нельзя, хотя и жить хотелось тоже.

– Будем забирать на провал, – пришло сообщение на импланты.

– Так точно! – подтвердил я приём информации.

Командование решило не разбираться, что именно к нам прилипло, а сбросить корабль и кусок космоса в складку пространства, а потом снаружи уничтожить весь отрезок метрики. Правильно, нальфа надо зажать, а потом уничтожить.

Шли секунды до удара. Я вызвал Цая. Пожилой азио, невозмутимый и мудрый, заговорил первым, сказав спокойным голосом:

– Понял, командир.

– Спасибо, Цай!

Я слышал, как он приводит в готовность свой пистолет.

Система регенерации позволяла перехватывать сознание, но технология пришла от нелюдей и пока ещё была крайне ненадежна, однако перед тем, как корабль сунут в экстрамерность, возможно, нашим эфемерным составляющим удастся покинуть борт и не попасть в ловушку могущественной твари Изнанки.

Я тоже вытащил своё оружие последнего шанса. Трёхзарядный импульсник – компактный, размером в половину ладони, располагался на броне скафандра у любого штурмовика с системой регенерации. Он нужен для того, чтобы, уничтожив своё тело, выпустить душу и не дать захватить разум. Возможно, система антенн сможет поймать твою нематериальную составляющую и вернуть в клон тела, а может, и не сумеет. Эту технологию нелюди использовали только для высших, которые дохнут нечасто, а об обычных бойцах заботились мало. Ксеносам проще вырастить новую особь, чем лечить старую.

Когда у нелюдей открылась Изнанка пространства и оттуда повалили твари, ксеносы пришли на поклон к человечеству, запросив военную помощь и честно передав все технологии и ресурсы, но система регенерации была новой и к тому же очень сырой.

Я ждал.

Пять… четыре…

Душа должна успеть покинуть зону схлопывания пространства, но в то же время не летать слишком долго вблизи чудовищ Грани, чтобы не быть пожранной.

Три…

И сбросил палец с курка.

Я словно почувствовал, что тварь поняла и собиралась прыгнуть. Полностью переключился на импланты. Есть такая функция. Можно словно раствориться в системе симбиотического управления и увидеть всю электронику, все точки входа, всё управляемое железо, доступное для капитана. И почувствовать живых, находящихся на корабле. Очень неприятная, резкая, болезненная и зачастую оканчивающаяся множеством нехороших последствий возможность, но, когда корабль горит и внутри идет бой, а средства коммуникации не функционируют, это порой единственная возможность сделать хоть что-то.

Когда управляющие контуры поломаны попаданиями, а враги разрывают абордажными группами борт изнутри, уже неважно, в каком ты состоянии будешь находиться через эти секунды. Функция рассчитана исключительно на ремонт, управление и наблюдение.

Я видел, как тварь в виде тёмного пятна неопределенной формы уходит сквозь закрывающийся провал, через который светят звёзды. Метрика пространства сворачивалась, сжималась, оставляя узкую полоску, куда и рвалось существо Грани. Никогда этот режим не был предназначен для драки и использования оружия, да и не могло быть никакого оружия, когда у тебя нет тела.

Злая, тупая ярость охватила меня. Подобное бывает только в детстве, когда дерёшься с тем, кто больше тебя, умнее, сильнее, быстрее, а тебе всё равно. Сжал мысленные кулаки, а затем захотел выпустить когти – такие, как у огромных кошек, цепкие, острые, но получились вместо этого две ударные лапы богомола. Плевать! Мысли полностью отключились, и осталась лишь злоба и неопределенного размера, силы и формы могучее существо. Мои две ударные лапы вонзились в море черноты и оторвали крошечный кусок безразмерного тела.

Во внутренней метрике нет ни размера, ни пространства, а есть только сила. Крошечный, огромный, сияющий, словно звезда, атом водорода, в которую свернулась тварь и собиралась сжечь своё тело, чтобы унестись сквозь схлопывающийся горизонт, а крошечный то ли человек, то ли богомол вцепился в неё своими хваталками. Маленькая, нахальная и очень злая козявка накинулась на титанического исполина, переполненного древней силой. Всё пространство содрогнулось от наглого рывка обезумевшей козявки, решившей схватить солнце и сбросить его в океан.

Тварь дёрнулась. Вся тьма мира содрогнулась на несколько крошечных мгновений. Что такое лоскуток плоти для огромного нечто, пожирающего планеты, откушенный наглой козявкой с блестящими ударными лапами?.. Всего мгновение и целая вечность одновременно. Узкая полоска горизонта, сжатая с двух сторон, схлопнулась, закрыв ловушку, а оторванные куски самой тьмы упали на меня, впитываясь и срастаясь с моей душой. Горело и кричало всё моё существо, чернота лезла внутрь, причиняя невероятную боль. Я растворял жуть в себе, а она пожирала меня. «Может быть, так и умирают по-настоящему?..» – промелькнула мысль и растворилась в боли.

Я много раз терял тело, и система регенерации сотнями тысяч квадратных километров антенн из невесомой проволоки, раскинутых по космосу, отлавливала мою душу. И если тело теряло сознание, то память ничего больше не хранила. Симбионт кричал, борясь с чернотой, а я всё чувствовал, но мысли мгновенно размывало болью и выкидывало в небытие…

Огромное чёрное пятно расплылось рядом с тральщиком и схлопнулось, словно книжка, а затем сжалось в точку, образовав чёрную дыру размером в несколько микрон. Силовые жгуты, брошенные с двух линкоров-призраков, огромных стокилометровых исполинов, ухватили пространственную аномалию и швырнули в сторону светила. Если там действительно нальф такого класса, то долго его складки пространства не удержат. Откуда взялась конкретно эта – и откуда вообще берутся такие сильные существа, – наука пока не ответила. Наверное, всё может быть в бесконечном море энергии Изнанки самого сущего. Ответов не было, но прорывы – это неизбежное следствие пользы, которое черпает цивилизация в бесконечном море энергии, называемой «Грань». Там заправляются межзвёздные корабли, берут материю и энергию для построения орбитальных колец. Находится столько энергии, что с руки можно звёзды зажигать – главное, чтобы зараза, живущая там, не переползала в нашу реальность.

Командующий смотрел на происходящее через имплантированную систему управления. Пришёл доклад об ударе. Пространственную аномалию откатили к звезде, подпитали энергией и успешно схлопнули, уничтожив заразу. Пожилой командир оружейного комплекса перехвачен модулями захвата разума и отправлен на регенерацию тела, а вот капитан Архераил исчез. Даже не стоило гадать, что произошло. Его душа могла или проскочить антенные комплексы, или схлопнуться в складке пространства. В последнюю секунду могучая тварь могла добраться до капитанской рубки и захватить разум, впитав в себя. Вариантов была уйма, но ответа не будет. Оставалось только поблагодарить то самое великое существо, которое зовут богом, что присматривает за человечеством и не даёт сдохнуть нам миллионы лет в боях с могучими расами нелюдей, а теперь вот и с тварями из самого ада.

Командующий ухмыльнулся. Странная ситуация… Очередная, казалось бы, ужасная война с тварями, приходящими с Изнанки мироздания, обернулась для человечества революцией в развитии технологий и значительным уменьшением потерь. Теперь люди могут заниматься космоинженерией, строить орбитальные кольца и даже замахнуться на звёздное кольцо. Раньше для постройки таких исполинов требовалось собрать материю с десятков близлежащих звёздных систем, поскольку в одной никогда не хватит массы на такой объект. А теперь энергию и материю можно просто черпать из Изнанки, главное, вовремя душить прущих оттуда тварей, которые приходят после прорывов.

Нелюди полностью заменили людей в абордажных командах, ещё больше снизив бремя потерь во время десантов и контрабордажных операций. Люди опять стали вдохновителями войны? Нелюди думают именно так. Человечество всегда было злее, хитрее, отчаяннее всех негуманоидов, вместе взятых. Как выяснилось после слияния разумных рас в борьбе с теми, кто пришел с Изнанки пространства, многие нелюди вступали в войну против человечества только потому, что боялись нашей кровожадности.

Ксеносов пугала наша тяга к самопожертвованию, целеустремлённость и инстинкт хищника, рвущегося к цели и не видящего никаких преград. Поражались злопамятности, передающейся из поколения в поколение. Нелюди думали: люди, увидев мощь их цивилизации, покорятся, а вместо этого мелкий злобный хищник показал клыки и напал, не задумываясь о последствиях. Потом хищник подрос, и уже нелюдям приходилось уходить в глубь космоса, теряя галактики, а вот в этой галактике нелюди раскопали тайны Изнанки и, получив удар чудовищ из нижнего мира, пришли к человечеству на поклон, прося защиты. Странный виток судьбы. Теперь люди и насекомые плечом к плечу на одних кораблях выступают против новых чудовищ.

С появлением систем регенерации и переноса сознания смертность значительно упала, но антеннам далеко не всегда удавалось захватить душу и вернуть сознание.

Командующий посмотрел на предварительный отчёт. Два пробоя, один класса «Альфа-плюс» и один – «Альфа». Флот потерял почти сорок кораблей тяжёлого класса, два ракетных монитора и около сотни кораблей малого класса. Четыреста семьдесят человек – безвозвратно…

Скорее всего, твари из Изнанки перехватили их души, а может, антенны не успели собрать мёртвых. Без системы регенерации люди бы потеряли больше десяти тысяч человек. В давние времена после боя космос был завален обломками и тысячами зависших в невесомости трупов. Может, и хорошо, что вся эта жуть начала подниматься в наш мир из-за Грани и нелюди передали людям технологию регенерации.

Теперь есть океан энергии и меньше пяти сотен потерь вместо десятков тысяч. А не приди чудовища из другого мира, человечество всё равно бы воевало, только как раньше, с негуманоидными расами, теряя в бою людей десятками тысяч.

Командующий ещё раз прочитал отчёт симбионта. Значит, капитан Архераил. Странное имя и очень редкое. Далеко не каждый родитель посмеет дать его своему ребенку. Может, это действительно судьба? Архераил – это демон, поднявшийся из тёмных глубин ада и ставший ангелом, чтобы обрушиться на своих врагов обратно в ад, убить всех, к кому прикоснётся, и погибнуть самому, чтобы потом опять возродиться злобным демоном и подняться к небесам, неся по пути разрушения и смерть.

Что же всё-таки произошло на борту того тральщика? Жаль, что не узнаем, но лучше пусть будет загадкой, чем проверять силами флота Объединённых рас.

Глава 2. Старая капсула

Какая-то новая регенеративная капсула… Из экспериментальной модели? А может быть, что-то старое из мобрезерва? При таких потерях может быть всё что угодно. Нашли что-нибудь на консервации 2000–3000-летней давности, судя по тумблерам. Сейчас всё возможно. Из Изнанки пространства перли твари, и флоты метались, закрывая очередной прорыв. Меня на этой неделе уже третий раз прибили, но ничего удивительного. У тральщика судьба такая: быть впереди и раздражать всех, кого можно, принимая на себя самые первые плюхи со всех сторон.

Крышка рывком откинулась, и меня схватили и дёрнули сильные ручищи. Страховочные ремни удержали моё тело в ложементе, стиснув его, а я врезал кулаком в заросшую густой растительностью морду. С таким же успехом можно в броню линкора стучать. Поняв свою ошибку, громила ткнул меня в грудь по стяжкам страховочных ремней, освобождая моё тело и поднимая над головой. Я же ударил в шею ладонью, а ногой – в солнечное сплетение. А затем полетел, упав на землю, чуть не разнеся голову об удобно выступающий небольшой камень.

Что это? Импланты? Штурмовая или абордажная модификация? Установили протезы после травмы и не стали делать регенерацию? Есть предел прочности мяса и костей. Живая плоть!.. Сколько бы ты ни тренировался, обязательно упрёшься в предел прочности. Невозможно поднять штангу в пятьсот килограммов. Костной структуры скелета просто не хватит. Дальше тело можно совершенствовать, только добавляя в себя симбионты и заменяя плоть протезами. Десантники часто вживляют усиления скелета и мышц. Богомолы выращивают непробиваемые панцири, десятками килограммов пожирая редкоземельные металлы, но это те же протезы, просто живые, самовосстанавливающиеся, а не плоть живого существа.

Я подхватил камень, об который чуть не разбил голову, и швырнул в грудь крепыша. Голову можно убрать, а отскочить всем телом, когда в тебя швыряют тяжести с пары метров, не получится. Он и не стал, а камень просто отлетел, не вызвав никаких эмоций. Следующий удар перевернул и опрокинул меня. Мои чувства, сила, злость обострились до максимума. Ещё один удар я отвёл только на реакции и навыках, которые вбивали в нас с детства и предоставляли дополненные симбионтом нервные окончания. Я смог только отвести удар – не отбить или перехватить, а просто отвести.

Вскочил. И опять удар в шею, но уже не вскользь, а в полную силу. Казалось, у меня пальцы хрустнули. У нормального человека должно было шейные позвонки сломать, но мой выпад даже не заметили, а приложили ладонью в грудь, рассмеявшись моим потугам. Да что он такое? И я опять упал всей плоскостью спины на землю, а затем меня схватили и перевернули на живот, придавив голову к земле. Крепкие руки намертво вжали в землю и начали заламывать руки, а вокруг появились ещё две пары ног. Это были наверняка подельники силача. Они что-то активно обсуждали с вязавшим меня здоровяком.

Я бесполезно сопротивлялся, а надо мной откровенно смеялись. Край сознания захватил абордажника? Бота? Кого? На чувствительности симбионта мелькнула красная звёздочка. Или это искры от вжатого в землю лица? Враг, опознанный системой моего импланта? Пусть лучше я сдохну, но утащу с собой и этих. Маркер ещё раз тронул зону охвата симбионта. Что это? Неразумное существо, полуразумный боевой дрон, отметка погибшего корабля, лежащего и сканирующего пространство? Что бы или кто бы это ни был, симбионт определил его и мог передать наше местоположение.

Объект остановился, как бы прислушиваясь, а потом сменил цвет на зелёный, определив меня как дружественный. «Помощи! Помощи! Требую помощи!» – дал я сигнал во всю мощь моего импланта. Если он зелёный, то воспринимает меня как своего, хотя на запрос «свой-чужой» и не отвечает. Точка начала приближаться, но не по прямой, а обходя полукругом.

Я почувствовал ответ, но что это было? Неразумный боевой биобот? От него исходила дикая злоба, ярость и осторожность, уверенность и жажда драки и ещё что-то. Точка рванулась, набирая разгон.

«Наших бьют!» – вспыхнуло у меня в голове воспоминание из детства, когда мы всей толпой бросались на тех, кто посмел тронуть хоть кого-то из нашей подростковой компании. Существо просто напало, потому что смогло определить моё местоположение, или защищало именно меня? За секунду до удара я услышал ругательства и тихое ворчание хищника, а затем меня дёрнуло.

Рывок был страшен. Вцепившегося в мои руки мужика сорвало и отбросило в сторону, а моё тело подкинуло и крутнуло в воздухе, но пальцы разжали хватку, дав мне свободу падения. Огромная чёрно-серая туша с шипящей, воняющей гарью шкурой рвала тело бандита на части, а мой разум охватило странное чувство единения с этой силой и злобой. Мою кожу тоже начало невыносимо жечь, и я ощутил себя с этим животным в едином разуме, в одной стае: мы были хищниками, мы были на охоте.

Пока биобот был занят силачом, я рванулся к двоим подельникам. Здесь было всё просто. Они не были перекачаны химией и имплантами, а как обращаться с людьми, любой мальчишка с Претории знал с детства. Удар в горло кулаком перепуганному оборванцу. Ножом из ножен заваливающегося тела – второму в грудь. Быстро и без изысков, а потом ткнуть падающее хрипящее тело первого. Раны были смертельными, но контрольный удар делать не стал. Зарево, разгорающееся над горизонтом, жгло и покрывало кожу красными пятнами, словно от вспышки ядерного взрыва.

Силач был ещё жив, но чёрный спаситель взвизгнул, в одно движение оторвал ногу у агонизирующего тела и побежал в глубь леса. Я схватил валявшийся рюкзак, поставленный у моей капсулы, и побежал за убегающим зверем. Не знаю, что может быть внутри, но у меня всё равно ничего больше нет, кроме ножа в руке и одежды. Пусть будет хоть ещё какое-то имущество, лучше потом выкину. Я был уверен, что мои двое без современной медицины почти наверняка сдохнут, а от здоровяка на одной ноге, если он всё-таки не помрёт, будет легко убежать.

Я видел, куда направился биобот. Если он бежал туда, то и я наверняка смогу найти там укрытие от этого обжигающего и пожирающего всё излучения. Кожу выжигало, пекло глаза, хотя я уже почти ничего не видел сквозь узкие щёлки и больше ориентировался на симбионта. Может быть, зря бегу и уже столько нахватался неведомого излучения, что потом буду жалеть, что убежал, и долго дохнуть вместо того, чтобы быстро сгореть под вспыхнувшим небом? Что это? Похоже на далёкую вспышку термоядерного взрыва, под которую мы вместе со зверем попали, но почему так долго?.. Это всё упрямство!.. Точно пожалею, когда буду блевать от лучевой болезни.

«Корабль в строю, пока жив последний член экипажа», – вспомнил я девиз флота, продолжая нестись за зверем, крепче сжимая в руке нож и придерживая норовящий соскользнуть с плеча рюкзак.

Место оказалось почти там, где я почувствовал отметку дружественного существа. Я, обжигаемый разгорающимся светом, ввалился в небольшую, но дико вонючую пещеру. Теперь я мог рассмотреть своего спасителя получше. Что-то похожее на волка – в холке – мне по пояс, с шипастой гривой, холодное и рычащее, – терзало оторванную ногу бандита, отрывая куски и жадно проглатывая фиолетовой пастью. Было желание бежать или попытаться убить, но логика спрашивала: «А зачем?» Симбионт однозначно говорил о дружественном создании. Будь это просто животное, я бы ничего не почувствовал и никогда не понял, что зверь рядом, пока он тебе на спину не прыгнет. Однозначно я с ним был в связке. Кто, что и зачем – пока непонятно, но это лучше, чем протезированные вонючие бандиты.

Всходило солнце и немилосердно жгло. Пришлось пару раз пересесть подальше от входа. Зверюга косилась всеми шестью глазами, грызла кость и внимательно следила за мной.

– Знаешь, я лучше у тебя тут посижу, а то что-то плохо стал на свет реагировать. Может, с регенерацией перемудрили или тело слишком долго пролежало на консервации. Сразу скажу: на твою еду не претендую, – сообщил я.

Сожрав несколько кусков мяса, волчара подошёл и отрыгнул мне увесистый шмат плоти, продемонстрировав здоровенную пасть фиолетового цвета с внушительными клыками.

– Благодарю. Мне ещё никто такую подачу не предлагал. По Уставу космофлота разумных употреблять в пищу можно, но для этого нужны специальные обстоятельства, и каждый для себя сам решает, будет ли он пользоваться этим пунктом. У меня пока таких обстоятельств нет. Хотя, конечно, мы жрём друг друга, потому что тела отправляем в биореактор, а дальше – водоросли, система накопления и брикеты для пищевых синтезаторов. Отличные булочки, знаешь, получаются из мертвецов, – пояснил я зверю.

Видя, что я не голоден и игнорирую столь ценное подношение, на меня ещё раз косо глянули, и кусок за мгновение всосался в прожорливую пасть.

Странное ощущение. Я по-прежнему ощущал зверя, но теперь мы были в одной стае, однако не единым целым. В пещере валялось множество костей. Он же хищник, тут и должно быть полно костей, тем более он боялся света и, скорее всего, предпочитал сжирать добычу у себя в полумраке. На кораблях у меня не было домашних питомцев, кроме нелюдей из контрабордажной группы, но в детстве всем малышам Претории заводили крупных собак. Пёс никогда не убьёт ребёнка, но может покусать. Человек должен с детства становиться сильным и властвовать, и если тебя кусает твоя же собака, то не смог стать вожаком, и какой же ты вообще воин после этого? А то, что кобель втрое больше тебя, это никого не интересовало: ты обязан быть вожаком стаи, без вариантов. Был и момент воспитания. Чем больше собака, тем больше её надо кормить и крупнее кучу за ней надо убирать.

Хотя поймешь ли этих ботоделов? Сам участвовал когда-то в десантной операции. На планете был такой выброс азур и стоял такой фон, что даже защищённая техника выходила из строя. Моря энергии бушевали в атмосфере, дома отращивали лапы и охотились за расползающимися поездами монорельса, а башни небоскребов гиперполиса удлинялись, как змеи, и пытались откусить от бродячих домов кусок побольше. А посреди этого великолепия ползали твари Грани, выжигающие мозги всем, кто оказался рядом.

Тогда первыми на поверхность сбросили биоботов. Тупые трёхметровые твари, вооружённые резцами вместо лап, совсем не имели мозгов, зато были невероятно злобны, быстры и убивали всё, что видели. Их сбрасывали через односторонние транслокационные порталы. Покрытые бронёй, с когтистыми лапами и полным отсутствием мозгов, они изрядно проредили поголовье тварей Изнанки, и когда ментальный фон упал, вниз полетели автоматизированные платформы с автономными боевыми дронами и только потом в третьей волне пошли люди.

Вначале боевыми машинами тогда пришлось убивать и оставшихся азур-тварей, и самих биоботов. Неуправляемость и необоснованная агрессия – это та цена, которую заплатили ботоделы за пси-устойчивость. Только после этого пошли синтетики и десантники в броне высших классов защиты.

Тот, кто создавал волчару, тоже был красавчик. Три пары глаз, двигающиеся автономно, давали отличный обзор, а защитная шипастая грива обеспечивала прекрасную защиту от тех, кто хотел вцепиться в шею. Обратили внимание на зацепистые когти, словно у кота. Они полностью не убирались в лапы, но при необходимости можно увеличить длину когтей почти в два раза. Очень удобно.

Свет проникал всё дальше в пещеру. Он по-прежнему беспокоил моего спасителя, и чем светлее становилось, тем дальше волк уходил в глубину, а я вроде привык и, наоборот, попробовал остаться в наступающем свете. Или привыкал, или сходило на нет действие аллергии после регенерации тела, или ещё какая дрянь, которую могли применить напавшие на меня бандиты. Но свет, который только появлялся, вначале жёг мне кожу и терзал глаза, теперь становился всё более терпимым.

Проверил трофейный рюкзак. Он был наполнен незнакомыми камнями и деревяшками.

– Понятно, – сообщил я мирозданию и кинул сумку около входа, а затем вернулся в глубь каменного тоннеля.

Увидев отблеск глаз, любезно предложил:

– Ну чё? Пойдёшь со мной? Там у них ещё много чего ценного осталось: и мне прибыток, и тебе будет небезынтересно куснуть чего.

Зверь фыркнул.

– Ладно, давай тогда разделяться. Я сейчас, а ты потом сходишь. Или ты только свежатину ешь? Да нет, конечно. Жрёшь всё подряд. Так и должен поступать любой биобот. Где на корабле на всех свежатины напасёшься? – выдвинул я мысль космического уровня и потихоньку двинулся в сторону своей капсулы.

Осторожно вышел из пещеры. От тела шло амбре звериного логова, а на горизонте горело огненным светом огромное что? Восходящее солнце? Искусственный терраформирователь? Я слышал, что над ледяными планетами вешают спутники, горящие термоядерным огнём. Они дают дополнительное тепло и освещают планеты. Я прикрыл глаза рукой и сквозь пальцы разглядел прожилки тёмных полос. Странно… Очень похоже на дерево. Дерево-солнце. Возможно, просто пятна на сетчатке, но время для выяснений, что там именно, будет только в небе, а первоочередная задача – осмотреться под ногами. Места здесь нехорошие, раз сразу после открытия капсулы на тебя нападают бандиты, а территорию патрулируют биоботы в виде огромных волков.

Свет совсем перестал беспокоить, больше не жёг, а окутывал тело приятным теплом.

До места дошёл без приключений. Это было не так далеко, а когда бежали напролом к логову, то такую тропу протоптали, что ориентиры из космоса видно. Напрямую идти не стал, потом больше часа наблюдал за полянкой, на которой была моя капсула. Странно, но такое ощущение, что она действительно сюда прилетела. Но зачем? Неужели меня после регенерации на самом деле отправили в карантин на дикую планету и боялись, что я с собой затащу чудовище из Изнанки? Тогда регенерация прошла на орбите, а меня скинули сюда на древней спускаемой капсуле, чтобы местным в руки не попали современные технологии?

Да нет, такого не бывает. Если бы сомневались и проверяли, не подселилась ли в меня тварь Грани, я бы оказался в бронированном брюхе корабля, находящегося на орбите импакта со звездой. И если бы не прошёл проверку, то достаточно просто ничего не делать: судно обязательно упало бы в корону светила, утаскивая с собой заразу. Звезда – это самое надёжное. Туда часто сбрасывали тварей из Грани, навсегда и безвозвратно.

Пролежав больше часа и не обнаружив ничего подозрительного, вышел на поляну. Все участники драки были на месте.

– Это хорошо, что вы никуда не ушли. Спасибо, что дождались! – поблагодарил я присутствующих и начал осмотр.

Перебрал карманы и рюкзаки двух подельников здоровяка. Собрал всё и разложил на траве. Перекачанного стероидами и имплантами главаря решил осмотреть последним, чтобы не пропустить ничего важного. Вначале нужно понять, что вообще есть у этих бандитов полезного. Если это другая планета, то горсть ракушек может оказаться ценнее контейнера пищевого концентрата, а за нож из металла можно жену купить.

Над трупом здоровяка мерцало несколько блестящих звёздочек, подсвеченных интерфейсом дополненной реальности моего импланта, но стоило тронуть их, как они исчезли. Странно. Симбионт доложил о принятии кодированного пакета данных, две штуки, и ещё чего-то в количестве пятнадцати, а так как ему не удалось определить, что это, то на всякий случай отправил в карантин до лучших времён.

Отбросив странности, продолжил копаться в имуществе бандитов. Один был тоже с камнями и деревяшками, а второй – с едой, флягой и всего по мелочи, включая ложку, маленький котелок и даже стержневое огниво. Оружие тоже не впечатлило. Самопальные ножи, как будто металл из руды сами отливали, и видавший лучшие времена ствол.

Всё пространство было залито тёплым приятным светом, который отлично грел, ласкал кожу и перестал быть страшным, всё сжигающим огнём. Странно. Огромный лес, древняя регенеративная капсула, стоящая посреди него, да такая древняя, что даже не представляю, из какого музея её достали. Незнакомые надписи; хотя нет, знакомые. Глобиш. Глобиш чего? Попробовал сказать несколько слов.

– Эскадренный миноносец с инверсионными щитами, укомплектованный по третьему номеру, – пару раз произнёс я вслух.

Если в одно слово говорить, то слышу мой язык, а вот на моём втором новом языке – это длинная фраза, и что такое «по третьему номеру», непонятно. В их языке нет таких слов, что приходится простые вещи предложениями собирать? Зато к местной живности и почти всем растениям, как бы странно они ни выглядели, легко подбирались слова из нового языка.

Волк на новом звучит как волк, одним словом, а не дикая собака. В памяти всплыло, что дикая собака, обычная собака и волк – это разные звери. Явно слишком много букв для языка тех, кто может провести всю жизнь в космосе, ни разу не спустившись на планету, а вся дикая природа ограничена орбитальной станцией отдыха, куда ссаживают экипажи для ротации или пока чинят корабль. Да и слова звучат, немного коробя горло, но, думаю, это дело привычки.

Такое бывает, когда симбионту загружают сразу несколько языков, и тогда не понимаешь, на каком языке ты думаешь и говоришь. Вспомнились последние секунды. Я, тёмное нечто, ударные лапы богомола вместо рук, куски чёрной тьмы, липнущие к коже и прорывающиеся внутрь тела. Точно на карантин отправили!..

Тогда опять вопрос: с чего бы это я тут, в лесу, а для антуража выпустили группу плохо пахнущих, наполненных химией и мышечными имплантами дикарей? Зачем подстраховали моё появление полуразумным биоботом? Интересно, а почему именно волк? На моей памяти боты никогда не выращивали такими. Богомолы, гуманоиды, пауки, но никогда не собаки. Собаки бегают только по плоскости. Если хотели сделать животное, похожее на местную фауну, то создали бы кошку, она может двигаться не только по плоскости, но и в объёме.

Что делать, если бы бандиты подвесили меня на дерево? Как бы этот зверюга мне помог? Возможно, его специально создали для быстрого перемещения на большой территории, пожертвовав частью возможностей. Почему не кошка? Не думаю, что коты были бы медленнее, но зато могут залезть на скалу или дерево. Может, дело в выносливости? Коты быстры и молниеносны, зато собаки могут гнать добычу сутками.

Мой поток нескончаемых вопросов прервало знакомое ворчание. Дерево, если мне не померещилось, конечно (или что тут у них вместо солнца), уже погасло. Я развёл небольшой костёр, совсем как в детстве. Когда я в последний раз жёг такой огонь? При соприкосновении с обухом корявого ножа огниво давало огромные снопы искр, и на получение огня ушло меньше минуты. Волчара прошёл рядом, слегка порыкивая на разные лады, как бы разговаривая, в точности как мой пёс в детстве. Затем волк аккуратно пощипал мне руку, задрав верхнюю губу.

– Кусь делаешь? Очень хороший хозяин попался? Надо как-то тебя назвать. У тебя нет бортового номера? Ладно, тогда сам что-нибудь придумаю.

В ответ – ворчание. Зверь направился к зарослям, куда я стащил трупы бандитов.

– Понял! Слишком умные буквы! А множество лишних слов портит аппетит, – согласился я, а за кустами раздался хруст костей.

Спать не хотелось, поэтому решил спокойно подумать. А чтобы занять руки, взялся почистить оружие. Очередной раритет. Какая-то древняя модификация. Называется «Суворов». Откуда знаю? Ну, наверное, откуда-то, и даже в курсе, как его разбирать. Слишком тяжелый день для душещипательных воспоминаний и вопросов без ответа. Закончив с оружием, подтянул пищевой рюкзак, достал кусок мяса и хлеб. Продукты были завёрнуты в тряпку. Тронул локтем.

Нервные окончания биоанализатора симбиотического управления я выращивал в локтевом суставе. Дополнительные рецепторы уже проросли и окончательно слились с моими нервами. С того момента, как появилась система регенерации, все добавления интегрировали не в тело, а сразу в энергетическую составляющую, как говорили, «прямо в душу». Тело восстанавливалось сразу с симбионтом и теми возможностями, к каким ты привык, и в нужных местах. Если попадал в клон чужого тела, как сейчас, то имплант быстро доращивал недостающие части.

Десант проращивал нервные окончания на реакцию и силу, стимулируя рост мышечной массы. Пилоты – реакцию и кровеносную систему, чтобы выдерживать тридцатикратные перегрузки и не умереть от кровоизлияния в мозг. А я, как капитан малого корабля с экипажем в десяток человек, – всё сразу, но понемногу. Приходилось управлять ремонтными дронами, ложиться в кресло пилота, командовать контрабордажной командой и даже проверять состояние жилого модуля во время долгого стояния на рейде. Нервные окончания симбионта всегда с тобой, и они дополнят твои чувства там, где человеческие органы бессильны.

Прижал к локтю кусок мяса, хлеб и плеснул немного пойла, пахнущего спиртным. Я специально вырастил биоанализатор на локте. Руки могут быть грязными, и сдуреешь постоянно знать, в чём ты пальцы измазал. Локоть же почти всегда чистый. Есть те, кто выращивает на языке, но, на мой взгляд, это глупо. Если сожрать кусок гнилого мяса, то можно отплеваться, но есть такие яды, смертельная доза которых составляет полкапли: и выплюнуть не успеешь. Локоть тоже не панацея, но когда я проверял на корабле жидкость в застоявшейся системе регенерации воздуха, то локтем было вполне приемлемо, а вот лизать покрытые зеленоватым и плохо пахнущим налётом решётки радиаторов я бы не стал.

Трофейная жратва оказалась вполне съедобна, но не без постороннего бактериального заражения и небольшой добавки химии. Хлеб готовили грязными руками, мясо солили, тоже не заморачиваясь лицевой маской, а пойло было просто гадостью, но не отравой, а обыкновенной дрянью. Меня не раз угощали на кораблях самогоном местного производства из сладких напитков, которые сливали из пищевых синтезаторов. Не лучше и не хуже, состав посторонних включений в космическом самогоне был даже обширнее, а здесь обычный спирт с грязью и добавлением неизвестных трав, а не ядовитая жидкость.

Волк заинтересовался запахами и вышел из темноты, с любопытством принюхался. Подошёл и слегка куснул за руку, оттопырив верхнюю губу. Я отрезал зверю кусок мяса и протянул угощение:

– Опять кусь? На, жри, сервировать отрыжкой не умею, я тебе из рук дам. Это, конечно, не задняя нога закачанного химией трансплантата, но тоже вполне себе.

Зверь обнюхал мясо и презрительно фыркнул, а я согласился:

– Ну вот видишь!.. Не заладился у нас обмен подарками. Я человечину не ем, а ты сушёным мясом брезгуешь. Ничего. В природе каждый вид создан по-разному, чтобы друг у друга кормовую базу не отнимать.

Тронул морду волчары, который стоял рядом и внимательно наблюдал за моей трапезой. Странная грубая шерсть, больше напоминавшая жесткий пластик. Она была абсолютно холодной, а не мягкая и пушистая, как у моей собаки.

– Какой ты, Кусь, жёсткий!.. Зато такая твоя броня защищает от кровососущих насекомых, – одобрил я выбор, обратившись к волку.

Трогать гриву, источавшую терпковатый запах и состоящую из игл, покрытых маслянистой жидкостью, не стал. Наверняка какой-нибудь яд. Прекрасная защита против тех, кто нападёт со спины и попытается прогрызть шею. Огромные когти и клыки, злобно загнутые, чтобы никого не выпустить. Всё смотрелось вполне логично. Изобретение местных ботоделов, придумавших эту биомодификацию, стоило похвалы. Вполне нормальная зверюга для открытых больших пространств.

Светало. Кусь отправился к своему логову, а я последовал за ним. На всякий случай решил проверить, не появится ли у меня аллергия на свет внутри пещеры волка, а не посреди открытой поляны. В прошлый раз именно на рассвете меня обожгло, а к вечеру свет стал просто обычным и приятно грел. В этом мире полной темноты не было. И, как только погас свет огромного дерева, – а тут именно дерево заменяло светило, – то на смену ему пришло что-то вроде жирной иглы на небе, дававшей вполне приемлемое освещение, поэтому я отлично видел дорогу к пещере.

Глава 3. Добрые дяди «Космо»

Проснулся от традиционного пощипывания зубами. Судя по оттенку, свет дерева опять потух, а его место сменила жирная игла. Хотел прилечь на пару часиков, чтобы высунуться и проверить переносимость утреннего света, а проспал до ночи в глубине пещеры и пропустил эксперимент.

– Кусь, отстань! – отстранил щипающего меня шестиглазого хищника. – Я уже, как младенец, день с ночью попутал. Пошли, может, что полезного в моей железяке добудем.

Мы опять отправились на поляну. Волк сразу нырнул в кусты. Наверняка сожрать за один раз трёх человек в одну морду нереально, что подтвердило чавканье, а я решил ещё раз осмотреть своё транспортное средство. Вчера, конечно, поковырялся внутри, даже отколупал ножом пару панелей, но ничего интересного не нашёл. В ней не было никаких припасов. Грузовые контейнеры пусты, никаких запасов еды, воды и минимального необходимого набора. Как это возможно? Всегда в эвакуационных модулях есть автономные источники воздуха, запасы еды, воды и крошечная автономная энергетическая установка, тем более, если собираются сбрасывать на обитаемую планету.

Даже если ты на Преторию попадёшь не в то время и не в том месте, тебя могут задрать хищники ледяных пустынь или сожрать звери лесов, и плевать, что половина планеты застроена гиперполисами. Достаточно приземлиться посреди заповедника или охотничьих угодий. А тут, похоже, совсем дикая планета.

Ещё раз решил всё осмотреть и облапать.

– Слов нет! А если не знаешь и тебя уже едят? Мало того что отправили меня не в своём клон-теле, так ещё и конкурс на сообразительность устроили! – отругал я неведомых умников, держа в руках небольшую коробку, в которой лежал наручный криптор незнакомой мне модификации.

Если ты знаешь, то это очевидно: достаточно руку за сиденье засунуть и достать коробочку, а если не знаешь? Со стороны его не видно, и только то, что я решил ощупать всё, до чего дотянусь, позволило мне найти эту штуку. Что тело не моё, понял сразу, но такое бывает. В моём клоне все дополнительные модификации и нервные окончания сразу пророщены, а в этом первое, что сделал симбионт, так это стал имплантировать модули симбиотического управления и добавлять недостающие нервы. На самом деле – обычное дело. Были такие бои, когда мой тральщик пять раз за день уничтожали и всем просто выдавали тела, какие нашлись, а корабли – какие получится обнаружить на складах. Сейчас у меня всё было неплохо и с телом, которое оказалось очень похожим и по росту, и по возрасту клона, и с криптором.

Внимательно пролистав возможности самого браслета, убедился в том, что единственным, что показывало какие-то реальные результаты, был азур-фон и пульс. Время, дата, координатная плоскость и все остальные параметры выглядели каким-то бредом, а вот азур-фон – вполне реальный. На шкале были два уровня; правда, использовались древние единицы, но в школе пилотов нас учили переводить. Чувствительная шкала показывала, что А-излучение есть повсюду, но очень мало, а вот более грубый индикатор, призванный сработать на опасные уровни, молчал. Пожалуй, прибор реагировал только на подошедшего и внимательно принюхивающегося Куся и меня.

– О, у этих дикарей азур-индикаторы есть! И не поленились же придумать. Небось, ещё и секрет колеса разработали? – поделился я с волком своими мыслями.

В принципе, нормально. Все биоботы давно выращивали с применением А-технологий, а я за столько лет во флоте наверняка азур нахватался, и было бы странным, если бы прибор не сработал.

После того как человечество стало пользоваться разрывами пространства, черпая оттуда энергию и материю, всё, что мы делали, так или иначе фонило. Это никак не сказывалось на здоровье, электроника работала отлично, а просто являлось побочным эффектом технологий. Если честно, бесполезная штука. За исключением криптора. А вот внутреннее пространство экстрамерности порадовало; вернее, его содержимое.

Осталось загадкой, где они откопали столь старую модель, выполненную в форме массивного браслета. Наверное, как и капсулу, достали из древних руин какого-нибудь забытого города, а затем счастливые археологи вручили такой сувенир мне вместо того, чтобы скрупулезно записать в журнал находок и отправить в музей.

Если отбросить схемы для репликаторов и горсть батарей, которые просто были, но подключать их не к чему, то всё остальное вполне пригодно для походного быта. Не знаю, зачем попавшему в дикие места промышленная схема силового кидо на сто копий и полный комплект механики для Каракурта на два комплекта, без электронной начинки, но древний кинетический пистолет порадовал. Я из таких стрелял несколько раз, когда отдыхали на планете-курорте. Там было целое стрельбище раритетов, включая кинетическое оружие. Человечество перешло на разгонники и энергетическое оружие многие тысячи лет назад, но подобные стволы использовались для развлечений и охоты.

Странно, такое ощущение, что руки помнили, как пользоваться. Дефендер удобно лежал в ладони, легко перезарядился. Вполне себе рабочий пистолет, отличное приобретение для охоты и защиты в дикой природе.

Нашёлся и кругляш вокса. Такими в отсталых мирах пользуются те, кому не удалось имплантировать симбионт. Далеко не все миры вживляют систему симбиотического управления всем поголовно, как на моей планете, тем более с системой привязки души и регенерацией, как у меня. Приложил кругляш к виску и увидел рваное сообщение про бла-бла-бла… проект «Космо», повторная колонизация Земли после катастрофы… Мой симбионт нашёл более десятка разрывов сообщения, где провалы по цифрам и датам, окончательно спутав смысл. Ничего конкретного понятно не было – кроме того, что нужно искать таких же, как и я, объединяться и строить цивилизацию, а ещё время эвакуации до двух недель. Если в течение двух недель не прибудет спасательная команда, вам надлежит покинуть капсулу и самостоятельно обратиться за помощью.

– Ладно, посижу две недели. Вот только с волком что делать? Где на него бандитов напасёшься? Слышь, зверюга, тебя чем кормить? Или всё-таки согласен на кашу из усиленного рациона колониста? – спросил я у сидящего рядом зверя.

В ответ заворчали.

– Правильно, нечего тебе, Архераил, дёргаться, пока не понял, что и как тут вообще происходит. Всё равно не знаешь, куда идти: вокруг сплошной лес, а по кустам неадекватные уроды с оружием бродят. И зверюги не кормлены, – ласково потрепал я морду своему собеседнику, который внимательно слушал и не перебивал, пока командир говорит.

В ответ опять одобрительно заворчали.

За ночь я набегался, но ложиться не стал, встретив рассвет у пещеры моего волка. Очень хотелось проверить одну мысль. Кусь при первых лучах дерева сдристнул в темноту, а я остался. В этот раз свет не причинил мне никакого беспокойства. Я предполагал, что это может быть связано с тем, что, когда волк меня защищал, то мой симбионт был в полном объединении со зверем, и боль от непереносимости света могла просто транслироваться мне на тело. А похожие на ожоги следы – следствие перегрузки нервных окончаний и раздражения. Похоже, да. Пока мы просто на связи, то каждый сам по себе, да и волк с того раза больше по свету не бегал. По крайней мере точно знаю, что лично я могу себя не ограничивать.

Пока места были не до конца изучены, я решил не экспериментировать и до вечера спал в логове, а потом занялся обустройством жилья. Территория вокруг пещеры была методично обосрана полукругом. От волка пахло не псиной, как от моей собаки, а запах был своеобразный, но сильный. Я свою палатку из криптора поставил чуть поодаль, на горной террасе под скальным выступом. Каменный козырёк защищал от дождя, а небольшая площадка находилась чуть выше роста основного уровня леса, обеспечивая отличный обзор. Отсюда хорошо просматривалась местность, поляна с капсулой, изгибы небольшой речки, а сама палатка была не на виду. Удобная тропинка к моему жилищу вела мимо лёжки волчары, который наверняка будет приглядывать за хозяйством. Не слишком близко к логову, от которого довольно сильно воняло, и в то же самое время под присмотром. В лесу я видел немало следов очень крупных животных и, даже ориентируясь на осторожное поведение Куся, знал наверняка, что не он тут король леса. Но и сбрасывать со счетов мощь моего питомца не следовало.

Местность была, я бы сказал, рваная. Лесистые холмы чередовались с большими проплешинами полян, много небольших, но быстрых речушек, иногда образовывавших крошечные озёра. А ещё повсюду торчали высокие скалы, совершенно бессистемно, как будто кто-то нёс ящик со скалами, а потом обронил, рассыпав случайным образом. В одной из таких и было логово волка. Камень оказался крепким, подъём – крутым, но заросшие лианами кручи образовывали целую сеть удобных мест для подъёма. Если понять, как растут местные лианы, то можно было легко добраться до вершины. За безопасность пути я не боялся. Толстые, с мою ногу, лозы переплетались вместе, порой образуя настоящие лестницы, и постоянно корнями цеплялись к камням, создавая бесчисленные точки страховки.

В крипторе был бинокль, и я решил воспользоваться советом всех попавших в незнакомую местность – посмотреть на округу с высоты. Если раньше я и сомневался, то теперь стало ясно, что вместо солнца было гигантское дерево. С поляны видел только ветви, а теперь стал виден весь ствол. Огромный светящийся исполин доставал до стратосферы и покрывал округу световым пятном. Оставив великие чудеса, внимательно начал осматривать местность, где находился. Разделив округу на кусочки, посвятил немало времени, внимательно изучая каждый. Искал всё. Меня интересовал дым, следы пребывания людей, реки, поляны, дороги и поселения. Откуда-то пришли же бандиты со штурмовой винтовкой? Где-то они её взяли? Где-то куют ножи, ткут ткань и пекут хлеб?

Попытался построить карту местности, взяв за ориентир скалы. Это оказалось удобным. Каждая гора имела свою форму и высоту, выступая неплохим ориентиром. Достаточно было выйти на открытый участок или залезть на дерево. Приметил пару странностей. Несколько отдалённых гор были больше и выглядели, словно небоскрёбы гиперполиса. Они смотрелись немного неестественно, уходящие в высоту остроконечными иглами, густо поросшими зеленью. Вообще, погода в этих местах была довольно прохладная, но растительность это совсем не смущало, и зелени было больше, чем в тропическом поясе моей планеты, а разнообразие растений, которые я тут видел, просто переходило все пределы.

Просидел до вечера, высматривая признаки цивилизации. Только в одном месте на мгновение заметил дымок. Возможно, показалось после целого дня наблюдений, но уверенности не было. По прямой – километров пятьдесят. Вполне можно навестить. Не хотелось полностью уходить от капсулы в течение двухнедельного срока, обозначенного координатором проекта «Космо». А вдруг действительно прилетят и обнимут?

Всю ночь я просидел ради поисков огней и чего-то нового. С моей возвышенности прекрасно было видно, как с наступлением темноты вышел из своего логова волк, глянул в мою сторону, немного повыл, обновил полукруг, обозначающий его территорию, и неспешно потрусил доедать бандитов на поляне с капсулой. Я, что называется, до квадратных глаз вглядывался всю ночь вдаль, взбадривая себя до утра кофе из набора колониста, сварив его на сухом горючем в глубине кустов, которыми заросла вершина горы. Ни в коем случае не хотелось выдать своё присутствие светом огня, поэтому варил ещё до заката, но с запасом, на всю ночь. Утром сон всё-таки победил кофеин, и я заснул.

Имплант рывком вывел меня из сна. Я откатился вбок, когда мощные когти ударили в мою лежанку из веток, где прилёг поспать. Тело само отпрыгнуло, и я шмыгнул в кусты, а длинный клюв с размаху ударил по веткам, образовав целое облако падающей листвы. «Нейротрансформация завершена», – сообщил имплант, распознав огромную птицу с перепончатыми крыльями как «Дрейк обыкновенный, не содержит звёздную кровь».

Животина пыталась ударить меня клювом ещё несколько раз, а я чувствовал, как под горой обеспокоенно бесился мой волчара, но свет дерева не позволял ему высунуть нос из пещеры. Перекат, перекат, пробежка, и я скатился на скальный урез, разместившись на небольшой пологой площадке, прикрытой каменным козырьком. Огромная птица с меня размером и размахом крыльев в три раза больше моего роста ещё немного помахала клювом, несколько раз стукнула по камням, окончательно запугивая горную обезьяну, и пошла в кусты, проламывая ветки.

Когда всё успокоилось, я осторожно высунул нос. «Ах ты, экскременты червей! Тупорылое существо. И поделом тебе, придурочный, недоделанный капитан!» – мысленно прошептал я себе. И действительно, посреди огромной просеки, которую пробила своими когтями и клювом птица, пытаясь меня прогнать, просматривалось огромное гнездо. Стоило мне пройти три метра в сторону, и я бы его увидел; но нет, выбрался, посидел на краешке, ещё кофе сварил в кустиках, прямо совсем рядом с гнездом. Совершенно не подумал обойти площадку по кругу. Надо проявлять к этой природе крайнюю осторожность. Животина совсем не хотела меня прибить, а просто отгоняла от гнезда.

Дебил тупой! Ещё залезал на абсолютно ровную верхушку скалы и подумал: почему здесь нет сотен гнёзд мелких птиц, ведь удобнее места и не найти? Да потому и нет мелких, что есть самые крупные. Решил, что дрейк, который не содержал звёздную кровь, может спокойно посидеть на яйцах, и лучший вариант для меня – это ему не мешать. Мысленным шёпотом ещё раз отругал я себя, сделав себе заметку внимательнее присматриваться к местной фауне.

Довольная зверюга уселась на целое сооружение, сделанное из веток и костей животных, наблюдая за мной, а я осторожно шмыгнул к месту моей лёжки, подобрал разбросанные вещички и сунул в криптор. Пришло время покидать уютный наблюдательный пункт. Это хорошо, что спал не в спальном мешке. Он оранжевый, и я не захотел на вершину горы выкладывать такие яркие предметы, и даже подушку поместил в тёмную майку. Будь я в спальнике, уже бы доедали.

Когда спустился метров на тридцать, передвигаясь по лианам, образовавшим настоящую лестницу, то осознал и замер. Дал запрос импланту. Симбионт тут же ответил: «Нейротрансформация завершена, и я назначен». Чего? Кем? Ага, местные искины дождались, пока моя нервная и нейронная разовьется до достаточного состояния, чтобы связываться с электроникой, и приняли меня в свое сообщество, назначив каким-то восходящим. Убедившись, что я понял информацию, мне предложили выбрать имя.

– Архераил! Какое ещё имя мне выбирать? – озвучил я в пространство.

С чем тут же согласились и сказали, что я теперь восходящий Архераил, у меня есть пятнадцать капель звёздной крови, наблюдатель приветствует меня и желает всяческих благ.

Вот оно что!.. Я так и подозревал, что с этой планетой, или что тут у них, не всё так просто. Мне и раньше симбионт докладывал о том, что здесь есть какая-то сеть, но ему не хватает мощности и матриц декодировки для того, чтобы связаться с местными искинами. Да, такое бывает, когда получаешь клон не своего тела, а тебе выдают тушку случайным образом. Пока симбионт прорастит мои капитанские нервные окончания, которые позволяют мысленно общаться с электроникой, проходит по два-три дня, и ходишь по кораблю как дурак, не имея возможности сделать минимальные действия через симбиотическую систему управления. Даже на пищевом синтезаторе приходится выбирать жратву, прикасаясь к сенсорам, а не просто поднося тарелку и мысленно заказывая, что ты хочешь.

Раздражать зверюгу, засевшую наверху и охраняющую свое гнездо, крайне не хотелось. У нас были явно разные весовые категории и совершенно другая мотивация, поэтому пока с воздушной разведкой решил повременить.

Спуск занял всё время до вечера, а когда последние лучи местного древесного исполина потухли, ко мне выбежал радостный Кусь, облизывая всё, что можно. Он слегка пощипал и тщательно обнюхал меня на предмет ранений и увечий. Как я определил? Знал, и всё. Похоже, волк не на шутку обеспокоился моей встречей с этим, как его… а, дрейком, – подсветил мне подсказку симбионт, но помочь не мог. Была бы ночь, уверен, волчара, ни на секунду не задумываясь, попытался бы полезть по местным скалам и лианам, чтобы сожрать неведомую птицу, но всё обошлось. Пришлось принимать обильные облизывания и успокаивать моего товарища. Его, кстати, подсветили как «Найтволк, содержит звёздную кровь».

Спешить было некуда. Минимум две недели я собирался торчать около капсулы, как сказал самый главный координатор проекта «Космо», под попечение которого отдали мою заблудшую душу. Но и торчать на одном месте тоже не хотелось. Решил сменить образ жизни на дневной и заставил себя пойти в палатку и лечь спать. Путешествовать по ночам в сопровождении Куся было отлично, но волчара часто надолго исчезал, появляясь только перед рассветом, а потом куда-то сбегал. В эти промежутки посреди чёрного леса я ощущал себя полностью беспомощным. Вариант подсвечивать себе фонариком в поисках ночных приключений сразу откинул. В тёмное время суток лес наполнялся множеством звуков, и я бы не сказал, что от них веяло добротой и умилением, поэтому решил путешествовать днём, а волк пусть сам решает, что ему делать.

Было сомнение, что Кусь будет уходить от своей берлоги. Он плохо переносит дневной свет вплоть до того, что может погибнуть. Скорее всего, он вёл оседлый образ жизни, и вначале выбирал себе укрытие, и только потом перебирался на новое место. И не факт, что его вообще запрограммировали на покидание своего района патрулирования. Вполне возможно, что за каждым таким волком закреплена своя территория. Решил отложить множество мыслей в сторону, закрыл глаза и на удивление быстро провалился в сон.

Великий разведывательный поход решил не откладывать. А со своими новыми возможностями разбираться по ходу. Меня назначили восходящим и выдали разукрашенный рюшечками интерфейс дополненной реальности, который иногда давал подсказки. Как я понял, звёздная кровь – это закапсулированная универсальная энергия, которая может выступать в роли любой энергии или материи. Было схоже с нашей брахмоматерией, которую мы добываем в Грани и делаем из неё почти всё – от боевых кораблей и орбитальных поселений до предметов быта. Удивляло только то, что потрачена уйма времени на создание столь красочного и витиеватого интерфейса, а так, на первый взгляд, очень интересная и развитая технология, в которой надо будет на досуге покопаться. Было интересно и немного непривычно видеть обычные сообщения от симбионта в новом стиле, украшенные бесчисленными украшениями и узорами.

Поход разделил на две части. Первую ночёвку решил сделать километрах в двадцати от поляны с капсулой, а потом пройти до района, где, как мне показалось, я видел дым. Поискам людей решил посвятить пару-тройку дней. Если ничего не найду, то пойду в другую сторону, расширяя исследованную зону.

Весь день шёл вдоль реки, отгоняя от себя соблазны. Жратвы в криптор напихали на месяц. Если надо, я готов сколько потребуется питаться сухим рационом или едой из пищевого синтезатора, но одно дело надо, а другое – хочется.

Выйдя к очередному перекату глубиной буквально по пояс, с бурлящими порогами, присмотрелся к воде. В некоторых местах его можно перейти пешком, и воды было чуть выше щиколоток, по ней взад и вперёд сновали огромные рыбины. Здоровенные туши пробивали течение и выходили к небольшому заливчику с водопадом, а затем резво выпрыгивали. Почти чёрные торпеды с хищными пастями легко прыгали на несколько метров и плыли дальше.

В детстве, когда мы два года жили на планете торгашей, я довольно неплохо научился ловить рыбу. Уголок губы непроизвольно скривился. Я вспомнил набор рыболовных снастей, прилагаемых для колонизации. Для другой планеты, возможно, и хороший выбор, и крючок с ниткой пригодился бы, но для этой богатейшей природы выглядел издевательством. Даже в детстве я с моими товарищами никогда не довольствовался мелкой рыбёшкой, и мы заходили в поросшие деревьями болота в поисках настоящей добычи.

Эту планету как будто создавали для того, чтобы люди себя не утруждали. Ушло меньше минуты на поиски основы для создания подходящего орудия лова. Растение вроде тростника с длинными жердями, уходившими вверх метров на пять, росло прямо по берегу. Оставалось срубить с помощью мачете ухватистый побег, достаточно прочный и набравший древесной силы, но и ещё не ставший хрупким. Пара минут ушла на обработку ножом. Получилась палка длиной три метра, а дальше всё просто.

Разрезать одну сторону на десяток полосок вдоль, расклинить, растопырив кусочком тростника поменьше, и заточить растопыренные острия, образовав иглы. Это всё. Пять минут – и у тебя отличный гарпун. Именно так мы делали в детстве и ловили самую крупную добычу, не размениваясь на мелочь, а добывая среди заливных болот огромных рыбин, которыми потом питались по несколько дней. С тех пор я на рыбалку больше не ходил ни разу, но навыки никуда не ушли, а размер рыбин был раза в два больше, чем самая крупная, которую удавалось нам тогда затыкать палками в заболоченной речушке.

Самым сложным оказалось вытащить бьющуюся тушу. Даже насаженная на гарпун, зверюга отчаянно сопротивлялась и пыталась напасть на своего обидчика, клацая клыкастой пастью. Килограммов десять, не меньше, прикинул я вес трофея, когда на берегу стукнул его по голове камнем, прекратив сопротивление.

Надрезал шкуру и приложил локоть. Рыба была съедобна. Мне этого хватит на несколько дней, но одно дело – хватит, а другое – азарт. Пообещав себе засолить или просто запихать про запас в криптор всё, что не смогу сразу съесть, опять поднял гарпун. Вода была ледяная и обдавала холодом даже через комбинезон. Решил рыбачить, пока не замёрзну. Окончательно окоченев, выбрался из воды минут через сорок.

Моими жертвами стали ещё шесть рыбин размером не меньше. Самое сложное ожидало на берегу, когда добыча, словно взбесившись, пыталась достать меня клыкастой пастью, и приходилось использовать полюбившийся булыжник. Переполненный азартом, но невероятно замёрзший, я немного погрелся у костра, а потом до ночи резал рыбьи спинки, пластая на тонкие кусочки. В мясе не было никаких токсинов, и можно есть даже сырым, что я и сделал с парой кусочков, слегка присыпав солью из набора колониста.

Филе оказалось чрезвычайно нежным. Часть рыбьих спин отправил в криптор, а остальное, слегка присыпав солью и сахаром, развесил на ближайших кустах. Кустарник как будто специально создавали для рыболовства. Листвы мало, зато колючки оказались длинными и острыми, торчали под подходящим углом, и оставалось лишь развесить куски добычи.

Я срезал только спины, а остальную часть туш положил в пластиковый пакет и опустил в воду. Разделывать всю тушу было лень. Если стая закончится, а рыбы уплывут вверх, перепрыгивая через небольшой водопад, то у меня и так столько свежатины и развешанных на кусте кусков, что одному человеку просто не одолеть.

Свет дерева уже совсем ушёл, и я услышал чавканье. В сторону звуков, которые шли от кустарника с рыбными припасами, швырнул снятый с ноги башмак.

– А ну фу! Это моё!

Чёрная тень метнулась в сторону. По зелёной точке на интерфейсе импланта я увидел, как меня обошли по кругу, и Кусь с совершенно невинным видом вышел с другой стороны от кустов, косясь на небольшой костёр.

– А башмак где? – удивился я. – Мой прошлый пёс приносил.

На меня посмотрели шесть внимательных глаз и облизнулись.

– Ага, всё-таки что-то сожрал! Ну как я мог забыть о тебе? Я же не могу всё в одну рожу сожрать, – сообщил я внимательно смотрящему на меня хищнику.

Достал пакет из воды и вытащил одну рыбину. Туша была почти целая. Я фактически только мясо со спины срезал, а брюхо и остальная часть осталась нетронутой. Как оказалось, в одну морду съесть можно гораздо больше. Уже через две минуты я доставал вторую рыбину, а потом просто вывалил на берег всё остальное. Кусь в холке был выше пояса и весил килограммов триста, не меньше. Думаю, что, несмотря на внешнюю схожесть с собакой, желудок его гораздо больше, чем это должно быть у обычного пса. Хруст костей продолжался недолго. Уже скоро около воды оставались только мелкие ошмётки, вывалившиеся из пасти, и пустое пространство. Сожрал всё. Плавники, брюхо с внутренностями и даже клыкастые головы подъел начисто. Затем была ещё одна хитрая попытка подойти к моему сушильному кусту. Я показал башмак, за которым пришлось самолично сходить.

Внимательно посмотрев на меня и ещё раз – на ветки с развешанной рыбой, чёрный хищник бесшумно растворился в темноте. Симбионт показывал, что волк бродит поблизости, но он мой боевой товарищ, а не пёс, и не обязан сидеть около меня рядом. Значит, радиус действия подобного биобота позволяет удаляться на такое расстояние от убежища или же по всей территории Кусь уже присмотрел себе сеть пещер для днёвки.

Волчара бродил рядом и наверняка пришёл проверить моё поведение. Я решил воспользоваться этим обстоятельством и, выбрав местечко поукромнее, расстелил спальный мешок и почти мгновенно заснул после тяжёлого перехода, рыбалки и обильного ужина из жаренной на костре рыбы.

Глава 4. Отравители

Ближе к обеду, путешествуя вдоль небольшой реки и тщательно обходя подозрительную растительность, которую помечали как «содержащую звёздную кровь», вышел к неброской лачуге.

Меня с улыбкой встречали в халупе оборванцев. Издали помахали рукой, а мужичок довёл до скромного, сложенного из небольших брёвен домика. Всего несколько десятков километров в направлении к световому дереву, а климат здесь значительно теплее. Неказистая постройка вполне отвечала температуре субтропического пояса. Для уроженца Претории жарковато, вообще здесь климат слишком тёплый для того, кто привык к снегам и небольшому, но стремительному лету, когда за несколько месяцев природа стремится сделать все свои дела, запастись жиром и уйти на долгую зиму.

Внутри поприветствовала старуха и две дочери. Что называется, на выданье. Девки были молодые, вполне сформировавшиеся. На вид не старше возраста моего тела.

Пригласили в дом и усадили за низкий столик, соображая, чего пожрать. Языка я не понимал, но улыбками засыпали от души, поглядывая с плотоядным интересом и просто прожигая дыры выстрелами из стеснительных глаз. Крикнули мужичку, который бродил снаружи, и разлили суп в миски, сделанные из засушенного растения вроде тыквы, сразу на всех, включая хозяина дома. Суп благоухал мясным наваром, запахом ненавязчивых специй и дополнялся лепёшками, стопкой лежавшими на самодельной глиняной тарелке.

Мой специалист оружейных систем с тральщика, пожилой азиат по имени Цай, улыбался всем и всегда, был дружелюбен, общителен и готов рассказать о себе всё и сразу, но до определённой грани, а после включалась настоящая паранойя. Неожиданно милейший азио превращался в недоверчивого ублюдка и каждое слово подвергал десятикратной проверке. Самое интересное, что состояние недоверия появлялось просто так, словно животный инстинкт, и никогда не подводило. Я бы ещё это понял, если бы Цай вырос на неблагополучных планетах фронтира, поднявшись из трущоб, наполненных торгашами и бандитами, но он был из семьи кадровых военных, с хорошим образованием. Настоящий воин! Но при этом имел такую особенность. Он всегда говорил, что ему не нравились беспричинно дружелюбные и улыбчивые, но при этом не ведающие о твоей безлимитной капитанской карте. И что самое интересное, это чувство его никогда не подводило.

В ответ на призывные взгляды девиц улыбнулся и сунул локоть в суп.

Дальнейший разговор смысла не имел. Свой рюкзак я скинул у входа, заходя в дом, и там же оставил суворов, прислонив к стене, поэтому выхватил дефендер и выстрелил бабке в голову. Сидевшей рядом девчонке следующая пуля прошла от шеи до уха, а вскочившей второй девице – под носом и вылетела вместе с крупным куском затылка. Затем пришлось придержать рукой заваливающееся тело сидевшей рядом, чтобы она не упала в очаг и не наделала пожара, а потом, подхватив суворов, выскочил из помещения.

Автомат хорош. Все три выстрела беглым одиночным легли в площадь ладони, проделав в спине убегающего мужика внушительные дыры.

– Ну кто так убегает? Стоишь, спокойно прицеливаешься, даже на очереди не переходил, как в тире стрелял. В следующий раз надо обязательно бежать зигзагами. Причём крайне желательно, чтобы линию огня перекрывали препятствия, а то по ровной дороге убежать хотел, – посоветовал я мёртвому телу, лежащему метрах в тридцати от входа на хорошо утоптанной дорожке.

В миске был яд, причём набирали из котелка, в котором готовили еду себе. Очаг располагался посреди комнаты. Они варили суп себе, а при моем приближении добавили отраву в котелок. И, мило улыбаясь, предложили разделить трапезу. Ни к чему с виду не придраться. Я ещё не приступил к еде, а бабка уже зашамкала половину миски, и девка рядом тоже ела, не заморачиваясь. Я ещё раз потрогал локтем содержимое всех тарелок. Да, яд был везде, включая те тарелки, из которых они ели.

Вот же твари! Я всегда поражался Цаю, который мило улыбался, видел в людях всё самое хорошее в лучших традициях философии азио, а потом включал нелюдимого ублюдка, обнаруживающего в каждом чужаке врага и жулика. Надо и мне срочно обзаводиться подобными привычками, хотя будет сложно. Для тех, кто вырос на планете, где нет денег, а все преторианцы друг другу – семья, очень непросто настроиться на подобные вещи.

Чисто из любопытства я скормил немножко похлёбки биоанализатору, его добрые руководители проекта «Космо» сунули мне в криптор. По утверждению прибора, похлёбка было съедобна. Думаю, что у местных восходящих, – не таких, как я, а обычных, – у которых наверняка есть возможность определять яды, это варево тоже бы вопросов не вызвало. Любой биоанализатор покажет, что похлёбка съедобна, потому что это не яд.

Человечество не всегда воевало с тварями Грани и имело на борту контрабордажные команды из богомолов и пауков. А вот именно с нелюдями – теми самыми богомолами – мы и воевали многие тысячелетия до этого. То были жуткие войны с применением психотропных веществ и ментальных воздействий. Люди тогда нашли действенный способ с этим бороться. Симбионт вначале был разработан, чтобы следить, что человек не под действием химии или не под ментальным кодом, а оружие срабатывало только тогда, когда находилось в руках свободного человека. Уже позднее симбионты сращивали с душой и использовали для переселения разума из погибшего тела в новый клон.

Мой командирский имплант был параноиком не хуже Цая. В еде нет и не могло быть яда, а находился витаминный коктейль и боевой миорелаксант-регенератор! Пожрав такого супчика, тело расслабится минут на двадцать, ещё и здоровье поправит, а за это время меня могли и до нитки обобрать, и на куски резать, и ничего бы я не сделал. Вот эти пятнадцать минут беспомощности и просчитал симбионт.

Я бы ещё подумал о показательном избиении с последующим изнасилованием милой семейки, если бы попытались бесхитростно подмешать простого яда в алкоголь или придушить подушкой во сне, но миорелаксант боевой категории был приговором. Это не просто умереть от пули в затылок или немного покорчиться, подыхая от яда. Здесь другое. Ты всё будешь видеть, знать и чувствовать, а они тебя в это время на куски будут резать. И эти твари об этом прекрасно знали. Кто на такое решился – заслуживал только кары для очистки мира от скверны.

Я аккуратно всех раздел, но не потому, что мне захотелось посмотреть на прелести дохлых девчонок, особенно на старушечьи, а потому что решил потренировать паранойю имени Цая, моего бессменного руководителя оружейных комплексов и душевного азио. Он всегда говорил, что самые интересные вещи прячут в криптор, а если не могут этого сделать, то носят при себе. А ещё утверждал, что самое ценное большим не бывает. Много рассказывал, что на отсталых планетах существует целое искусство прятать ценности в носки, зашивать в складки одежды. И там даже прячут в себя. На проверку «в себя» я готов пока не был, а вот внимательно осмотреть всю одежду стоило. Наградой мне стала небольшая горсть предметов, которые подсвечивались интерфейсом восхождения и были описаны знаками вопросов.

Теперь я в полной мере осознал утверждение Цая о том, что самые милые, добрые и честные глазки надо брать и выколупывать ложкой, а потом сразу в спирт, чтобы не испортились и детям было что показывать. Молодое поколение должно знать, что в такие глазки надо сразу тыкать пальцами и острыми предметами, иначе вас найдут без нижнего белья и кредитов на нижнем ярусе жилого модуля.

Набрав целую кучу штук со знаками вопроса, решил очистить помещение. В двадцати метрах находился небольшой овражек, и я начал стаскивать тела туда. Внизу лежала мягкая влажная земля, и будет несложно прикопать гостеприимных хозяев, но не сегодня; наверное, завтра, если руки дойдут. Когда тащил тело старшей дочери, взяв за подмышки, неожиданно поймал слабый, еле заметный сигнал. Буквально на долю секунды. Прислушался к ощущениям, походил по комнате, помахал руками, даже посидел с закрытыми глазами, но ничего не было. Потом начал вспоминать последовательность действий, при которой появился этот самый сигнал. Прошёл в угол комнаты, сымитировал волочение тела и замер, но ничего. Неужели показалось? Да нет, симбионт показал, что сигнал был, но теперь его нет.

Решив разобраться с этим потом, взял девку и замер. Сигнал! Еле ощущаемый, на пределе чувствительности моего импланта. Бросил девку – сигнал пропал. Опять поднял труп и улыбнулся. И несколько минут водил руками по мёртвому телу, пока не нашёл то, что искал. Нечто очень маленькое, совсем микроскопическое, располагалось в основании груди и отвечало на запрос «свой-чужой», но дальше подтверждения работать отказывалось. Это либо в самой груди, либо в ребре, а может, и под рёбрами.

Пришлось достать нож и поработать мясником. «Самое ценное большим быть не может», – говорил Цай. Это было вообще микроскопическим, высокотехнологичным и, возможно, мне даже удастся выяснить, что это такое. Кусок грудинки отправился в криптор после того, как я убедился, что прибор именно в этом куске тушки. После пришлось спуститься в овражек и проверить все остальные тела, но ничего подобного обнаружить не удалось. Надо получше порыться в хижине отравителей. Возможно, тут припрятано немало ценностей, которые добыты с наивных путешественников, решивших разделить супчик с радушными и гостеприимными хозяевами.

Натаскавшись трупов, понял, что голод взывал. Можно было пожрать сушёной рыбы или погрызть сублиматов из набора колониста, но я решил, что мой локоть сегодня поработает. Вытащил крупные куски мяса и выплеснул бульон перед входом. Затем сходил набрал воды, немного порылся по дому и обнаружил немало запасов овощей и кореньев. Нарезал крупными кусками, прикладывая к локтю и нюхая.

Уже через полчаса получил отличный суп с разваренным мясом, овощами и совсем небольшой дозой миорелаксанта, на которую симбионт отреагировал благосклонно, но предупредил о возможных последствиях, если я вдруг начну злоупотреблять химией. В процессе поисков овощей добыл также и пару кусков сушёного мяса, которые пополнили мои запасы еды в крипторе. Добавлять в суп не стал, там и так было много.

Меня хотели отравить, но наверняка эти люди с кем-то общались, кто-то к ним приходил и уходил. Если бы все пришедшие исчезали в этом месте, то наверняка бы местные очень сильно заинтересовались этим домиком. Значит, во мне опознали чужака и решили ограбить. Возможно, им нужны были мои вещи. На автомат они не выказали никакого удивления, поэтому наверняка раньше видели оружие землян.

Стоило пройтись и посмотреть округу. Наверняка там, где ходят люди, какими бы отшельниками они ни были, есть взаимоотношения и обязательно должны быть какие-то дорожки и тропинки. Следопыт из меня никакой. Я могу почувствовать тварей из Грани в абсолютной невидимости. И за многие годы научился это делать, опережая самые лучшие приборы космического флота на доли секунды и поднимая тревогу раньше, чем это делала автоматика, а вот среди травы и лесов мои чувства так не работали. Последний раз мне этим приходилось заниматься в детстве. Ещё раз поблагодарил систему образования, когда на несколько лет нас отселяли на планету торгашей, живущих небольшими селами, и нам приходилось жить только охотой, рыбалкой и тем, что украдем у местного населения. За это время я освоил немало навыков, и кое-что осталось.

Если бы пришлось по-настоящему заниматься поиском, то, скорее всего, я бы не нашёл, но тропы были натоптаны, и увидеть путь не представляло труда. Я старался идти параллельно тропинке, чтобы не попасться на глаза издалека. Возвращался на дорожку только для обхода выделяющихся из остального леса растений и форсирования водных преград. Через ручьи были перекинуты связанные веревкой брёвна. Почти все странные растения мне помечали как «содержащие звёздную кровь».

К вечеру я вышел к месту, с которого отлично просматривалась широкая дорога, построенная из огромных многоугольных плит неведомо кем и когда. Древние камни образовывали дорожное полотно, совсем не подверженное времени, а вот по бокам уже успел вырасти могучий лес, но дорога отлично просматривалась. Древесные исполины – такие огромные, что давно ушли ветвями выше, а густые кроны забивали своей тенью подлесок.

По нему брёл караван, состоящий из каких-то пернатых птиц, похожих на больших куриц с клыкастыми клювами. На них сидели наездники. Интерфейс восхождения обозначил как «Карх, не содержит звёздную кровь».

Длинным потоком тянулась вереница людей. Шли огромные, могучие животные вроде быков, которые имплант мне подсветил как «Тауро, не содержит звёздную кровь». Были и люди, просто люди, но некоторые из них обозначались как «Восходящие, содержат звёздную кровь», хотя ничего более подробно рассмотреть я не мог. Особого желания общаться и тем более обозначать себя не было, потому что многие или сидели в клетках, или шли связанными. Чтобы те, кто в путах, двигались быстрее, погонщики не уставали хлестать плетьми, подгоняя отстающих. Разбираться и помогать, кого-то спасать и драться с целой кучей народа я не собирался, пока не выясню местные традиции. Возможно, я просто выбрал не то направление для исследования территории, и надо поискать общения в ином месте или тихо посидеть у капсулы пару недель под охраной волка, пока меня не эвакуируют. А может, я слишком додумываю и это просто традиция такая, в клетках людей возить, но решил не проверять.

Как-то раз здоровяк Хэнди пригласил меня к себе на орбитал. Сказал, что будет большой праздник. Корабли звёздного флота летают по приказу, а не по желанию капитана. Мы немного задержались, буквально на час-другой. Пришвартовались без проблем. Хэнди знал диспетчера с детства, поэтому нам выделили посадочный коридор, в котором достаточно было открыть три шлюзовые камеры и пройти полтысячи шагов, чтобы оказаться на мероприятии в самый разгар праздника.

Пока не понял местные особенности, всё может быть не так. Хэнди был в приподнятом настроении, а я увидел, что трое рослых мужиков бьют пятерых молодых обнажённых девушек. Били смачно, с оттяжкой, сопли и кровь из разбитых лиц текли на пластик палубы, а бока и ноги молодых тел представляли из себя сплошные гематомы. Я было рыпнулся помочь, но мой товарищ придержал меня за шкирку, сказав, чтобы не портил другим веселье.

А потом на мужиков набросились штук десять женщин постарше и принялись бить мужчин палками. Разыгралось настоящее сражение. Не обошлось без травм и переломов. К избиению мужиков подключились и молодые девки. Я по наивности пытался как-то вмешаться, но меня придерживали и цыкали, чтобы я ни в коем случае не мешал отличной забаве.

Оказалось, это была свадьба. Бракосочетались три семьи. Вначале мужья избивали невест, а потом остальные жёны избивали мужей, бросились защищать молодых. Это всё означало, что если младшая жена загуляет или не сумеет приготовить обед, то всегда может получить от мужа хорошую затрещину, а вот если муж начнет грубить и будет в наказании несправедлив, то старшие жёны обязательно проконтролируют и не дадут в обиду. Всё происходило в полный контакт. Кости и палки на радость приглашенным гостям разлетались вдребезги, потом долго пили, заглушая боль невероятным количеством спиртного.

Традиции – это непросто. А может, это были не рабы, а преступники. И их вели на казнь, проводя по большому кругу через десяток поселений, чтобы каждый житель знал, что справедливость восторжествовала? Только после того, как я выясню все особенности местного уклада быта, тогда и побуду великим миротворцем. Если, конечно, об этом меня кто-то попросит.

На некоторых орбиталах существовала традиция рабства вплоть до того, что люди сами себя продавали. Договорились, что они будут рабами на какой-то срок, и получали за это деньги. Собственно, практически ничем не отличается от того, что практикуется во многих развитых цивилизациях, когда деньги даются в кредит под процент и человек всю жизнь вынужден работать, чтобы отдавать долги. То же самое рабство, только один назывался рабом, а второй – свободным, но должен всему миру и вынужден работать с десятикратным усердием, чтобы рассчитаться с долгами.

Я тихо попятился назад, а потом быстро покинул свой наблюдательный пост, чтобы не попасться на глаза аборигенам.

Глава 5. Склизкая

Решил возвращаться другой дорогой вдоль русла реки. Возможно, мне попадётся кто-то без яда в супе и клеток с рабами. Попался. Не так долго я и шёл. Двое мужчин топили молодую женщину. Судя по всему, ничего особенного для этих мест; чистая рутина. Кроме интереса с кем-нибудь всё-таки поговорить, существовало ещё одно обстоятельство. Из-за чего конкретно произошла свара, мне было плевать, я просто решил понаблюдать, хотя мне, возможно, показалось.

Пока девушку просто топили, я ждал, но когда появились рунные круги, то дело приобрело иной оборот. «Милые дерутся – соседям развлечение», – кажется, так говорила моя бабушка, но девицу начали убивать по-взрослому, медленно, с душой и фантазией. Девчонка была стопроцентная аборигенка, но я увидел что хотел. На её плече заметил татуировку проекта «Космо», окончательно определившись с выбором. Такой же знак был на моём комбинезоне.

Я выхватил нож и дефендер. Под водой кинетический пистолет теряет свою энергию буквально в метре, но если прижимать ствол к цели, то выстрел получается такой же, как и на суше. Драка перемещалась на глубину.

Прыгнул в воду. Предел прошлого тела я знал. Имплант адаптировал нервную систему и дополнил возможности кровеносной к преодолению перегрузок. При активном движении у меня полторы минуты до первого вздоха, а потом – по минуте между всплытиями для дыхания. Ещё симбионт помогал подавлять инстинкт вдоха в воде. Этому нас тоже учили, и это ещё секунд тридцать. Я тут не мастер заплывов. «Обычно третий лишний, но если уже по трое развлекаются, то и четвёртый может пристроиться», – говорила одна пьяная девка из группы моральной релаксации в портовой зоне богом забытого орбитала на окраине астероидного пояса. Как-то так, по-моему, это звучало.

В воде понятия «верх» и «низ» весьма условны. Я вошел в воду ногами, погрузился довольно глубоко и оказался лицом к лицу со странным мужчиной, частично покрытым чешуёй. Он находился в воде вверх ногами, помогая ещё одному удерживать девчонку. Глубина – метра полтора, вода прозрачная. Мои глаза не очень-то приспособлены к воде, а вот он видел отлично.

Чешуйчатый дёрнулся, пытаясь отреагировать на моё появление, но я прижал ствол к его голове и выстрелил. На удивление, дефендер отлично перезарядился. И я сделал второй, а потом ещё один выстрел, переместив пистолет с головы к основанию шеи чешуйчатого. Руки водяного разжались. Выпустив из пальцев когтистую верёвку, которой было обвито тело девчонки, он начал погружаться, создавая вокруг себя непрозрачное облако крови. Видимость сильно ухудшилась, а хвост шипастой верёвки резанул меня по руке и боку, извиваясь, вцепился в тело второго. Он был как обезьяна, заросший шерстью, но точно человек, одет в штаны и просторную рубаху.

Волосатый удерживал одной рукой тело обнажённой девушки, ноги и бёдра которой были проткнуты множеством небольших изогнутых шипов, привязанных к верёвке, а другой кривым ножом давил ей в шею. Она, схватив запястье мохнатого обеими руками, пока удерживала нож, но острие всё приближалось. Мужик просто передавливал силой.

С каждым движением в незнакомку всё сильнее впивались крючковатые шипы. Не уверен в эффективности такой верёвки на воздухе, но в воде она отлично обездвиживала, с каждой секундой всё больше лишая девчонку подвижности. Мне показалось, что её тело тоже частично покрыто чешуёй, но из-за мутнеющей воды и отблесков мог ошибаться.

Они уходили ко дну. Выстрел! До волосатого было совсем недалеко, чуть больше метра, я видел, как пистолет выпустил большой пузырь газов, виляющую дорожку пули, которая остановилась и просто начала тонуть в десяти сантиметрах от удивлённой, обросшей волосами рожи.

Мое появление оказалось столь неожиданным, что ситуация резко поменялась. За секундную заминку, вызванную моим неумелым подводным обстрелом, волосатый чуть ослабил давление. Девчонка продолжала держать одной рукой направленный на неё нож, а в другой у неё оказался небольшой зазубренный шип, который через мгновение воткнулся в глаз волосатому.

Я уже был на пределе. Не думал, что так быстро закончится воздух. Пфух! Я начал вдыхать раньше, чем моя рожа показалась над поверхностью. Вода пёрла в нос, рот, во все возможные и невозможные места, нож и пистолет были где-то там, а руки гребли куда хотели и как хотели, а дальше – толчок из глубины, и моя голова показалась над водой. Вдох! И начался обратный процесс вытекания воды. Откуда только не текло! Вдох, вдох, вдох! Набрав воздуха, опустил голову в воду. Волосатый, опутанный краем клыкастой верёвки, и девчонка с открытыми глазами тонули. Глубина небольшая, метра два с хвостом. Это девушка меня вытолкнула из последних сил.

Я нырнул и схватил за болтающуюся рукоять шипастой штуки, потянул. Если бултыхаться, то подтянуть оба тела вверх вполне реально. Словно помогая мне решить проблемы, заострённые шипы прорвали ткань рубахи волосатого, отпустив тело в свободное плавание, зато дружно впились в тело девушки, образовав в воде множество небольших кровавых облачков.

Как только смог дотянуться до аборигенки, сразу бросил изуверское орудие пыток, схватил за волосы и перехватил за подмышки, подняв голову над водой.

Мне не показалось. Небольшая часть тела была действительно покрыта чешуёй, но совсем немного. Большинство рисунков оказались кожей с татуировкой под чешую. Я вцепился в тонущее тело, подплыл к берегу, и как только ноги смогли встать на дно, перевернул, пытаясь вылить воду из её лёгких. Наверное, всё-таки удалось… Девушка находилась без сознания, но уверенно дышала после моего экстренного спасения утопающей.

Детей Претории учили плавать с самого детства. Когда нас отправили на планету торгашей, то я почти два года прожил в местности со множеством рек и болот. Чтобы пройти пять километров, надо два из них проплыть. Климат там очень тёплый и влажный. Плавали на самодельных плотах, уцепившись за деревяшку с поводом, да и просто для удовольствия. После этого нас вернули на нашу планету. Потом была старшая школа, военное училище. И плавал я всего один раз, на планете-курорте с тёплым океаном, но, очевидно, навыки остались. Зато спасать утопающих нас никто никогда не учил. Нечасто в космосе люди тонут, но, наверное, на бытовом уровне всё было сделано неплохо, раз пациентка ещё жива.

Выволок чешуйчатую на берег и выхватил из криптора аптечку. Вколол стандартный набор из обезболивающего, регенератора и универсального антидота себе в бок, который, как оказалось, мне успели прилично распороть. «Вначале лечится врач, а то до пациентов очередь может не дойти», – сообщил я лежащему на берегу телу. Наверное, первый рыбообразный успел меня порезать перед тем, как я ему голову пулями наполнил. Рана неглубокая, но широкая, с немного лохматыми краями. Как когтем драли. Может, в воде боль не так чувствуется, да и было мне до того, когда воды нахлебался? Не толкни меня Склизкая вверх, непонятно, выплыл бы я вообще. Стоило заметить на себе дырку, как сразу пришла боль. Вытащил кровоостанавливающий пластырь и залепил рану. Следующий комплект инъекций сделал уже спасаемой.

Девушка была вся исколота и обвита клыкастой штукой. Кожа на бёдрах и ногах проткнута зазубренными крючками. Словно рыболовные, они отлично входили в плоть, и вытащить их обратно без разреза или изъятия куска мяса было невозможно. Действительно, что это? Похоже на клыки, но зубцы как будто выросли сразу, без какой-либо обработки и заточки. Если это действительно клыки, то хищнику вгрызаться удобно, а как потом мясо с зубов снимать? Шипы были странными. Приложил локоть к паре ран, но никаких токсинов, кроме обычной грязи, не обнаружил. Если орудие истязаний и было отравлено, то яд смыло.

Хорошо, что добряки из «Космо» положили в экстрамерность не один нож. Свой я утопил, но в крипторе находилось мачете, которым прекрасно разрезал верёвку, спутывающую тело девушки. Первое, что сделал, так это заклеил две раны кровоостанавливающим пластырем. Длинный рваный порез на внутренней стороне бедра – довольно глубокий, но артерия не задета. Это сразу по кровотечению понятно. Если бы артерию перебили, то я бы её живой и до берега не дотащил. Вторая рана шла от поясницы по ноге почти до голени, виляя и меняя глубину. Затем залепил три параллельных пореза на спине, через которые просматривались рёбра. И ещё оставил два маленьких кусочка кровоостанавливающего пластыря на проникающее ранение на кисти руки, как будто круглой палкой проткнули. Порез под грудью и ещё одну рану на бедре просто запшикал кровоостанавливающим спреем из баллончика и приложил кусок обычного бинта, прилепив клейкой лентой из набора инструментов. На этом запас моих медикаментов иссяк, а имелось ещё с полсотни шипов, по-прежнему торчащих в теле и понемногу кровоточащих.

У меня оставалась целая гора блистеров из трёх аптечек, картриджи для инъектора и даже вибрационный скальпель, но запасы перевязочных материалов я полностью израсходовал. Наверное, отцы-основатели «Космо» не предполагали, что кто-то будет лечить девушку, которую перед этим немного убивали, подрезая по чуть-чуть, чтобы и было больно, но и сразу не сдохла. Прикинул запасы кровоостанавливающего спрея и количество торчащих из тела костяных крючков. Вытащить я смогу. Утолщение, за которое они привязаны к верёвке, можно срезать с помощью мультиключа, преобразовав его в кусачки, и пропихнуть в рану вперёд, но тогда откроется дырка, а таких тут с полсотни…

Попробовал вытащить один крючок. Инструмент отлично срезал утолщение с куском верёвки, и крюк пропихнулся вперёд без проблем, оставив уходящую под кожу сдвоенную дырку со сразу потёкшей кровью. Обработать кровоостанавливающим, заклеить клейкой лентой из ремонтного набора.

– Да чтоб вас!.. – вырвалось у меня и дополнилось ругательствами.

Кровоостанавливающее отлично действовало на обширные раны, расположенные по всему телу, какими бы глубокими они ни были, но две маленькие дырочки после крючка продолжили кровоточить. Попробовал промокнуть кровь и пшикнул ещё раз из почти пустого баллончика. Кровь всё равно сочилась. Действительно, под крючками она не сворачивалась, а продолжала капать. Как только пациентка от кровопотери не умерла? Медпакетов явно не хватало. Пришлось разорвать майку. Рану после крючка заклеил своей клейкой лентой и решил пока отложить с крючками. Недолеченными оставались куда более крупные повреждения. Как мог перебинтовал самую подтекающую рану, которая шла от поясницы почти на всю длину ноги, употребив ещё одну майку на бинты. Вытащил спальник и положил на него бесчувственное тело.

Вполне симпатичная девушка. Немного остроскулая и имеющая перепонки на первой фаланге пальца, а так – вполне себе… Вспомнил про изыски наций комбатантов отдалённых планет в части бодимодификаций. Там такие вещи попадаются… Были мы на одном орбитале. Небольшая станция по переработке астероидного пояса. Там всего миллионов шесть человек живёт. Обычный мир торгашей и бездельников, вынужденных работать. У них эталон красоты девушки, когда верхняя губа разрезана, а затем пришита к ноздрям. Без этого женщина не может рассчитывать на обожающие взгляды, и вообще не женщина, а дикарка какая-то. Причёски: только лысые, зато отсутствие волос компенсируют яркими татуировками. Очень красиво для тех, кто в теме. Я, конечно, не понял, но и говорить об этом не стал.

Даже в моём экипаже была девушка. Реальная красотка, пока не улыбалась. В её мире для красоты зубы протезировали на треугольники, причём чтобы обязательно смыкались, немного клацнув. На взгляд непосвященного, тоже такой себе эталон красоты, при этом ей это совершенно не мешало быть отличным товарищем, затейливой подругой, когда мы по много месяцев висели в космосе на рейде, и отличным слухачом в бою, когда она управляла всей РЭБ и дальней системой обнаружения затаившихся в невидимости А-тварей.

Продолжил осмотр. Чешуи было немного. Чуть-чуть на плечах, небольшая полоска уходила сзади на бок и под грудь, и совсем немного оказалось на передней части ноги. Поэтому колено от шипов не пострадало, а весь удар клыкастого кнута пришёлся на заднюю часть ног, соскользнув спереди. Зато там орудие пыток отыгралось в полную силу, образовав месиво из кожи и мяса. Возможно, и ранения внутренней части бедра связаны с тем, что хотели подрезать ноги, но лезвие соскользнуло с передней чешуи и резали, где получилось.

Непривычные черты лица совершенно не портили впечатление. Поверхностный осмотр выявил две жаберные щели. Видимо, поэтому она не утонула. Очевидно, кто-то и крутил бы носом, но девушка как девушка. Подозреваю, что вариантов может быть очень много. В водичке я видел волосатого, похожего на обезьяну, и ещё одну рыбу. Не удивлюсь, если есть крылья, хвосты или со мной заговорит человекоконь.

В этом мире что-то не заладилось у меня с женщинами, да и с мужчинами. Всех приходится убивать, а стоило добыть хоть одну самку в живом виде, всё равно получил её в максимально потрёпанном состоянии. Я тут пребываю уже целую уйму времени, а до сих пор ни с кем, кроме своего волка, не разговаривал.

Темнело. Жаль было дефендера и ножа, но под водой двигалось несколько массивных тёмных теней, а из глубины вырывались мутные пятна, подозрительно похожие на кровь. С другой стороны – ничего страшного. Нож и пистолет прекрасно могут денёк-другой полежать под водой, а сейчас там кто-то большой и быстрый подъедал оставшиеся после нашей схватки трупы. Если на поверхности планеты есть множество хищников, и весьма крупных, то почему этих самых хищников не может быть в воде? Между прочим, на Претории самые большие и свирепые хищники тоже жили в глубинах, особенно под ледяными полярными шапками.

Всё было неплохо. Суворов и свой рюкзак я скинул перед прыжком в воду, а в крипторе помимо мачете находился ещё один небольшой нож. Не такой удобный, но приспособиться можно. И без ствола я не остался. А как вернуть пистолет, подумаю позднее.

Наломав веток и выбрав место, с которого как можно меньше будет просматриваться огонь, перетащил туда спальник с раненой девушкой. Был огромный риск, что появятся новые преследователи, но у меня есть оружие, а с бесчувственным телом всё равно убежать нереально. Если совсем припрёт, придётся бросать прекрасную потрёпанную незнакомку и бежать. Она мне не жена, и я ей ничем не обязан, но хотелось бы выяснить, что делает татуировка проекта «Космо» рядом с узорами в форме чешуи.

Вышел Кусь и тщательно понюхал девушку.

– Это не тебе. Рыбу я сам буду есть, – сообщил я своему волчаре.

Он нарезал вокруг меня пару кругов, принюхиваясь и наблюдая, как я вытаскивал очередной крючок. Как только я извлёк из тела зазубренный кусок кости, подошёл и лизнул языком ранку. Кровь тут же остановилась.

– Ого! Почему-то эти раны кровоточат и почти не действует кровоостанавливающее. А эту можешь? – предложил я моему зверю ещё немного поработать фельдшером, сдёргивая только что наклеенный кусок липкой ленты, которым заклеивал дырки от шипов на теле Склизкой.

Волк лизнул, остановив кровь, а сама рана покрылась чем-то вроде клея, который почти мгновенно застыл, образовав подобие кожи.

– А хорошие у тебя недокументированные возможности!.. Надо потом с твоим бототделами связаться, чтоб полное описание дали.

И мы продолжили. Я отрывал пластыри, а Кусь вылизывал одну ранку за другой. Шипастый кнут обернул тело Склизкой несколько раз и наделал немало бед, особенно пострадала нижняя половина ног и бёдер. Даже на местах, где была настоящая чешуя, виднелись глубокие царапины от изогнутых шипов. Понаблюдав за действием слюны зверя, я взялся за бедро девушки и раздвинул ноги.

Рана на внутренней стороне сильно меня беспокоила. До артерии не дошли совсем чуть-чуть, и наверняка резали именно для этого. По площади она была небольшой, но одной из самых глубоких.

Она очнулась и попыталась сдвинуть ноги, но я придержал:

– Терпи. Ноги раздвинь!

Мне замотали в ответ головой, а я строгим голосом сказал:

– Раздвигай давай, пока такая возможность есть, потом ещё упрашивать будешь! – Придержал её, чтобы не вскочила.

Девушка подчинилась, хотя глаза округлились от страха. Её била нервная дрожь от присутствия моей зверюги. Кусь внимательно следил, как я сдёрнул первый пластырь, свёл руками края раны, и зверь начал вылизывать. Не знаю, обладает ли слюна регенеративным эффектом, но кровь остановилась, а края раны держались, как будто укрепленные сварным швом. Это было самое плохое место. Я знаю такой прием, когда бьют ножом по внутренней стороне бедра, а потом нужно только отбежать и подождать, пока противник сам не издохнет от потери крови. Действует быстро. У штурмовиков в этих местах конечности часто страдают, и имплант наращивает дополнительную артерию и перекрывающие её мышцы.

Вытащил из криптора ещё одну майку и начал разрывать на бинты. Слюна слюной, но такие раны я предпочитаю фиксировать дополнительно.

– Отлично! Скоро с твоим лечением совсем без трусов останусь, – по старой привычке сообщил я вслух.

На кораблях многие говорят сами с собой, скрашивая ожидания многомесячных вахт. Живой голос, даже если это твой собственный, создаёт компанию и не позволяет проваливаться в свои мысли. Это привычка почти всех, кто проживает жизнь на малых кораблях флота.

После фиксации самодельными бинтами первой раны я придвинулся ко второй ноге. Девчонка затараторила:

– Помоги! Убей меня. Я отомщена. Это теневая тварь, я не отдам ей свою душу. Убей!

– Да, без медблока вполне логичное желание. Говорят, когда-то в древности под рукой держали специальные ножи, которые пробивали любой доспех древних воинов. Чтобы быстро добить, потому что лечения никакого не было, только листья травы около дороги да доброе слово, но вспоротые кишки так не лечились, – сообщил я болезной, придерживая, чтобы не вздумала вскочить и побежать.

– Это зверь Тени. Пока не поздно. Подари мне легкую смерть, – продолжала шептать Склизкая.

– В мои планы это не входит, – покачал я головой.

– Я не буду больше трелем. Я убью себя, – продолжала нашёптывать рыбообразная, но при этом не дёргалась, со страхом наблюдая за тем, как Кусь зализывает очередную рану, а я наматываю остатки тряпок, разодрав последний комплект белья и сделав из Склизкой настоящую мумию.

– Трель – это жена или наложница? Вначале хотелось бы понять, нужен ли мне трель, – поинтересовался я.

Девчонка округлила глаза. Я в ответ картинно сделал то же самое, смотря удивлённым немигающим, как у змеи, взглядом, а потом замотал головой:

– Трелем не будешь, я тебя волку скормлю. Оказывается, он у меня и рыбу тоже ест, – сострил я.

По попыткам мумии уползти как можно быстрее понял, что немного перешутил.

– Да не дёргайся, сразу не съели – и потом не съедим! Что я, зря на тебя все трусы и майки извёл? – шикнул я на водоплавающую, пресекая попытки дрыгаться.

– Я всё равно умру от потери крови. Это клыки червя. Раны от них лечатся только серебряными рунами, – заговорила болезная, а я понимающе кивнул и взял инъектор.

– А теперь, Склизкая красавица, спать! – И, несмотря на отрицательное мычание, вколол обезболивающее и снотворное, а затем продолжил бинтовать, дополняя образ мумии.

На ней было ещё полно зацепов. Я только те крючки повыдёргивал, которые засели не так сильно, а остались ещё такие, которые ушли под кожу. Если бы не обезболивающие, дозу которых я на инъекторе щедро поставил на максимум, то девчонка могла помереть от болевого шока.

Вылизывались до глубокой ночи. Запас тряпок почти закончился. Я выгреб всё, что у меня было, включая трусы, носки и все тряпки их бивуачного набора, которые подходили в качестве бинтов. Пожалел, что не напихал тряпок в гостеприимном доме отравителей, но кто же знал, что мне придётся накладывать бинты на всю площадь женского тела?.. Кстати, надо будет потом про эти крючки её расспросить. Я сам заметил, что дырки от шипов затягивались от зализывания волка, а вот кровоостанавливающее почти не действовало, хотя на других ранах остановило кровь, и там сочилась только сукровица. Ещё приметил: несмотря на то, что после слюны волка кровь мгновенно останавливалась, сам волчара к изогнутым шипам относился настороженно и внимательно следил, чтобы они не попадались ему под лапы.

Вроде всё. Последний крюк я швырнул в пакет и убрал в криптор, чтобы поблизости от себя такие штуки не разбрасывать. Пусть лучше в экстрамерности полежат, чем случайно себе этим ногу проколоть. Что там Склизкая говорила про червей? Я замер от неожиданно пришедшей мысли.

Язык не был знаком, но я прекрасно её понимал. Странно. Задумался и тут же получил ответ от симбионта. Что?.. «Загружен новый языковой модуль»? Я открыл интерфейс восхождения и просмотрел параметры. И действительно: звёздной крови и рун прибавилось. Наверное, тот, которого я пристрелил, был восходящим. Когда у тебя вытекает изо всех отверстий и нечем дышать, то как-то не до этого. Уже не помню, когда сюда заглядывал.

Пробежал взглядом по свойствам. Использовано: руна-свойство «Язык народа Воды». Пока я выползал из лужи, вытаскивая беспамятное тело девицы, мой имплант занимался привычным своим делом, следя за обстановкой и контролируя моё состояние, а получив в загребущие лапы новую руну, просчитал варианты и пристроил её к месту, внедрив мне новые знания.

Надо будет как-то ограничить его самостоятельность, а то непонятно, какая дрянь может попасться вроде навыка любовных мечтаний или искусства громкой отрыжки. Поставил команду имплантировать с подтверждением. А хороший способ у них язык изучать: надо всего лишь прибить кого-то поумнее.

Подобные знания, имплантированные как навыки, были на флоте не редкостью. Стандартная база – действие малых штурмовых групп, использование ротных средств огневой поддержки, полевой ремонт и единый упрощённый язык ксено, чтобы с пауками и богомолами на родном можно было пару слов чирикнуть, – загружалась прямо в мозг. Любой боец флота мог выстрелить из стационарного плазмомёта и понимал, куда бежать в случае, когда на борт прорвались твари Грани, но реально эти навыки тренировали только штурмовики, а остальные просто знали базу. Вот именно поэтому симбионт и принял руну за подобный носитель информации и сразу же имплантировал мне знание языка. Аж целых два раза. Вторым языком оказался единый, но руна как бы была раньше, и раз имплантировали язык народа Воды, то и единый до кучи.

Есть подозрение, что руна-свойство с единым языком прилипла, когда я здоровяка осматривал, который меня около капсулы бил, но интеллектуалом он не выглядел, а тем более полиглотом. Это было ещё до того, как местный искин меня в восходящие записал, поэтому происхождение этой штуковины симбионт не понял, а просто сообщил, что имелось до этого, и точка. А ещё я знал глобиш. Это тот язык, на котором, очевидно, говорило это моё тело.

Дав себе обещание покопаться в украшенном завиточками интерфейсе восхождения позднее, просто уселся на выброшенный когда-то водой ствол топляка и сидел в блаженном ничегонеделанье и никуданебеганье.

Глава 6. Бульбы

Увидев, что женщину я сам не ем и другим не даю, волчара немного расстроился, но тут же нашёл себе не менее увлекательное занятие. Забравшись на откос, с которого я прыгал для подводного боя, внимательно наблюдал за бурлением тёмной воды. В глубине огромные рыбины пировали парочкой трупов. Волк пристально смотрел в тёмную воду, а потом прыгнул, уйдя в глубину почти без брызг. Подводная суета немного усилилась, а потом, отфыркиваясь и пыхтя, мой красавец показался на поверхности, держа в пасти огромную змееподобную рыбину. Здоровенная туша подергивалась в судорогах и весила, наверное, килограммов за сто.

– Вот это рыбалка! У меня так скоро комплексы неполноценности появятся, – сообщил я своей зверюге, помогая вытащить на берег извивающуюся тушу.

В голове трофея торчало несколько игл из гривы Куся. Вокруг этих мест кожа подводного гиганта меняла цвет с тёмной на почти белую.

– Ага, вот ты его как!.. Значит, ядом. Хорошо, тогда я буду есть с хвоста, – сообщил я и, достав нож, под неодобрительное порыкивание хищника отрезал себе кусок килограммов на пять. – Ничего, от одного кусочка не убудет, всё равно за один раз не сожрёшь.

Мясо было жирное, с приятным запахом и без костей, а локоть показывал, что токсинов нет и при необходимости можно есть даже сырым. Древо уже скоро начнёт растить световой круг, и мой зверь с раздувшимся от переедания брюхом потрусил вдоль берега в своё тёмное логово. У меня появилась возможность поспать пару часов. Если сюда придут преследователи, то раньше рассвета они по следу не двинутся. Мы с Кусем тут такую суету развели, что если бы здесь были те, кто рискнул подходить к моему волку, то давно бы напали, а остальные уже разбежались. Поставив будильник, я заснул.

Когда проснулся, игг-древо уже набирало свет. Зашёл на уступ, с которого прыгал в воду. Было неглубоко. На дне лежали два обглоданных скелета, а в прозрачной воде проглядывался мой дефендер и даже, похоже, нож. Огромных ночных рыбин не было. Наверное, мой волчара своей рыбалкой разогнал местный крупняк, о чём говорили стайки мелких рыб, спокойно общипывающие остатки костей, совершенно не показывая беспокойства. Возможно, дело и не в Кусе, просто водные гиганты отожрались и уплыли переваривать добычу.

Всё утро я просидел в засаде на другом берегу реки, наблюдая за перемотанной в тряпки рыбообразной, но больше преследователей не появилось. Я решил её использовать в качестве приманки. Если её ищут, то лучшего способа, чем на живца, нет. Из суворова прекрасно простреливалась вся территория нашего лагеря, и если я что-то и смогу сделать, то только неожиданно напасть. О том, чтобы бежать с бесчувственным телом, и не думал. Проще сразу было Кусю отдать.

Просидев всё утро и не обнаружив ничего подозрительного, вернулся в лагерь. Запаса рыбы оставалось ещё на неделю, если мой питомец не вернётся. У волка брюхо бездонное, и даже он не смог сожрать и трети туши. Я уже полюбил этот мир.

Прошёлся по берегу и немного по кустам, выискивая растения, какие под руку попадутся. На удивление съедобных оказалось много, и надо было просто срезать плоды, выдергивать корни и прикладывать локоть, чтобы ещё раз убедиться, что создатель сего мира мечтал о всеобщем благоденствии. Почти всё, что попадалось под руку, оказывалось съедобным. Удивительное место! И жрать можно прямо с земли, вообще не заморачиваясь. И как только местные находят себе приключения при таком изобилии?..

Мой симбионт одно очко развития отправил в атрибут духа, посчитав, что это продолжение нашей симбиотической системы управления электронными устройствами; загрузил два языка, единый и язык людей Воды – раз они здесь водятся, то надо с ними как-то общаться; и немного добавил в тело, совсем чуть-чуть, но это нормальная ситуация. Он всегда модифицировал тело по определённому заданию, доращивая нервные окончания, усиливая позвонки и переделывая кровеносную систему. Пусть я всего лишь капитан, а не полноценный пилот, но перегрузки должен выдерживать бо́льшие, чем это необходимо другим членам экипажа. Когда виляешь на десятикратной перегрузке, все остальные могут просто отсидеться в антиперегрузочных креслах с гравикомпенсаторами, а мне нужно понимать, где я, и ещё очень быстро принимать решения. Появилось умение осознанного сна. Оно имело сразу три единички развития и было полным отражением будильника, который есть в любом симбионте. Так называли свойства последнего будить в условленное время, потому что на корабле можно заснуть и проснуться когда хочешь, среагировать на сигналы тревоги и на незнакомый шорох от подкрадывающегося врага.

Похоже, именно это умение сработало, когда дрейк решил меня немножко прогнать подальше от своего гнезда. С этим ещё предстояло разобраться. Многие бойцы из тех, которые не имели души, пригодной для симбионта с системой регенерации, устанавливали обычный когитор, выполняющий все эти функции. Просто у человека было одно тело, и если он умирал, то это безвозвратно, а те, кто и вовсе не имел возможности вставить имплант, пользовались воксами. Технология не новая, и у меня всё это было до того, как меня назначили восходящим. Это подтверждалось отчётом симбионта, который утверждал, что это сразу имелось, без всяких рун.

Среди снаряжения нашлись тактические очки из отличного прочного желтого стекла. Если закрыть заглушки, для верности обмотать полоской липкой ленты и приклеить к роже, то они превращались в прекрасную маску для подводного плавания с великолепным обзором и поляризационным стеклом.

Я нырнул.

Рубаха и штаны волосатого, кожаные ремни рыбообразного, на котором висели разные предметы, были в хлам изодраны и изорваны. Пытаясь добраться до тела, подводные обитатели сильно не церемонились. Имелось множество следов от клыков подводных рыбин на предметах и обглоданных костях. Дефендер и нож достал сразу. Глубина оказалась немножко больше, чем я предполагал, что-то около трёх метров, но нырять каждый раз за одним предметом – нормально.

В первую очередь подобрал те вещи, которые подсвечивал интерфейс дополненной реальности, управляемый искином восхождения. У меня уже после дома отравителей было несколько таких предметов, что с ними делать, я не знал.

Обратил внимание на шляпку гвоздя, торчащую из руки водоплавающего, которого я пристрелил. Её подсвечивали интерфейсом. Проблем с подъёмом руки не возникло. Кости были добросовестно обглоданы настолько, что все мягкие и хрящевые ткани или отсутствовали, или изрядно покусаны. Фактически скелет представлял собой разъединённые между собой кости, в некоторых местах чисто случайным образом соединённые огрызками хрящевой ткани. Оторвать руку, вытащить на берег и выколупать штуковину не представляло никакой проблемы, после чего кость я зашвырнул обратно в воду. У волка оставалось ещё достаточно рыбы, её тушу я отпихнул в воду и притопил, сунув в пасть пару массивных камней. Нечего ему кости грызть, когда у него куча мяса. Рыбина прекрасно зафиксировалась около берега и хранилась в прохладе.

Всё время засады, а потом ныряния за ценными предметами девчонка спала. Пару раз попробовал её попоить водой, приподняв голову. Действие снотворного, которое полностью отключает организм, уже подходило к концу, поэтому мне удалось влить в неё стакан, хотя она и не приходила в сознание.

Очнулась рыбообразная уже к вечеру. Дерево к тому времени почти угасло. Глаза она открывала с трудом. Вначале мумия опять пыталась уползти, но я её придержал и попытался успокоить. Мне сразу выдали, что трелем она больше не будет. Кто я такой, что разговариваю на языке народа Воды? Она мне за своё спасение должна жизнь и готова рассчитаться, даже если придётся рассчитываться собой; и ей приснился страшный сон, будто её раны лечил огромный найтволк. Чтобы я не смел распускать лапы, потому что она настоящая восходящая, хотя и дикая, но обязательно получит гвоздь, и если что, то жестоко отомстит всем своим обидчикам. И вообще: что на неё такое намотано?

Выждав, пока будет выдан полный пакет информации, я спросил:

– И чего ты, такая дикая и восходящая, здесь делаешь, и откуда у тебя татуировка проекта «Космо»?

Получалась довольно интересная история. Её отец так же, как и я, упал в капсуле, но очень много лет назад. Такие капсулы падают давно. Его подобрали, разумеется, сделали рабом или, по-местному, трелем. Мужик оказался работящий, сообразительный и попал в небольшое племя водоплавающих. Плавать не умел, поэтому почти всё время проводил на берегу, подыскал себе красавицу, которая была готова перейти с водного на земноводный образ жизни, а потом родилась Склизкая. Мужика всё устраивало, никуда он больше не рвался и даже имел право на ношение оружия.

Народ Воды очень неоднороден. Их маленькое племя влилось в большое, и тут начались неприятности. На первый взгляд всё шло своим чередом. Рыбообразной подобрали мужа, которым она была довольна. Муж как муж, у них даже ребёнок родился, тоже как все дети. Но был нюанс, который крайне не устраивал отца нашей рыбы.

Для своей дочери он грезил гораздо бо́льшими горизонтами плюс то, что она станет восходящей с бессмертной душой, а вождь, который прихватил племя, не собирался никому из присоединённых выдавать некий гвоздь, в котором и пряталась душа после смерти. Отцу Склизкой это не понравилось, но сделать он напрямую ничего не мог, тогда стал делать накривую.

Оказывается, такой, как я – покорёженный восходящий с гвоздём в голове, как поняла про мой имплант Склизкая, – дело неслыханное. Чтобы стать настоящим восходящим, надо в запястье гвоздь вбить. Но не просто вбить, а в особый храм Вечности отнести, где его и вставят. Тогда человек может видеть команды наблюдателей и управлять скрижалью, из которой разные полезные вещи делать.

Ни Склизкой, ни её детям Вечность не светила, а всё потому, что есть жадные вожди. Тогда её отец призадумался и, как человек образованный, впрягся в тему. Многие люди получали звёздную кровь через еду, воду, растения и просто потому, что попадали в разные нехорошие места и становились дикими восходящими. Потом, как принято думать, они не справлялись с умениями, выходили из-под контроля, и наблюдатель давал задание на охоту и их уничтожение.

Отец призадумался и стал наблюдать за природой. А так ли всё обстоит на самом деле? В природе множество животных получало высокое развитие и продолжало совершенствоваться безо всяких гвоздей, и наблюдатели на них плевать хотели, а то и вовсе охраняли, наказывая за бездумную охоту.

А почему, собственно, и нет? Сколько в реальности имеется диких восходящих и возможно ли контролировать и управлять звёздной кровью? Всех ли уничтожают наблюдатели и при каких обстоятельствах? Отец разработал целую методику, написал большую книгу, а потом ушёл в лес и где-то зарыл исписанные мелким шрифтом кожаные фолианты, но кое-чему свою дочурку обучил.

Она вместе с отцом развивалась, по капле повышая запас звёздной крови и обучаясь её чувствовать. Они ловили специальных рыб, собирали травы и ели мясо животных, а наблюдатель плевать хотел на их семейство и полностью игнорировал.

Всё продолжалось несколько лет, а потом старший сын вождя – бронзовый восходящий, возжелал Склизкую не сколько как женщину, а так, ради веселья, просто кости переломать. Ну и как женщину – тоже немного. А отец заступился, да так, что прожёг дырку в голове весельчака. Знай сын вождя, что отец Склизкой – тоже восходящий, может, драка прошла бы и по-другому, но от человека без гвоздя такого не ожидали. Вождь, сыну которого башку прожгли, хотел папаньку моей рыбы сразу придушить, но остальные вожди ему этого сделать не позволили до выяснения всех обстоятельств.

Они тогда не на шутку струхнули. Их испугало то, что могли появиться люди, которые могут получить силу сами по себе и не зависеть от племени. Чтобы получить гвоздь, называемый стигматом, все сильные воины должны быть навсегда привязаны к своему племени, и только оно может допустить тебя в храм Вечности, чтобы воткнуть железяку в руки. А Склизкая с её отцом всем мозги взорвали и создали опасный прецедент.

Отца долго держали взаперти, специально подкармливали едой со звёздной кровью, надеясь на то, что наблюдатель выдаст задание на уничтожение дикого восходящего, пару раз спровоцировали, и не обошлось без жертв у подстрекателей, но задания на уничтожение дикого восходящего не поступало. Небесные воины не прилетали, и ничто не говорило, что отец рыбообразной собирается съехать с катушек. Потом кто-то пронюхал про рукопись, а потом сарай сгорел, и понеслось!

Поджигали наверняка по поручению вождя, который потерял сына. Это косвенно подтвердилось тем, что через день один местный дурачок ему случайно печень на рыбалке гарпуном проткнул, за что и был сурово наказан. А потом Склизкую выкрали. Позже похитителей перебили другие ребята покрепче и еле унесли ноги от группы преследования, а затем она побыла немного трелем там, трелем – сям.

Её ещё пару раз похитили, а потом она сбежала. От поисковой группы и скрывалась. Их было пятеро, но рыбообразная использовала своё чувство и приманила из болота очень быстрых и неприятных хищников, после чего преследователей осталось двое. Они добежали до речки, но уплыть подруге не дали.

Тут я вмешался. Водяной был из её племени, а волосатый – из народа Леса и выполнял роль следопыта. Костяной нож, которым он хотел пырнуть мою собеседницу, должен был её парализовать. Кстати, костяная игла, ею она пробила глаз волосатого, тоже была её умением. Она научилась её вытаскивать, просто подумав, и – раз! – костяной шип уже в руке. Отец говорил, что это руна «предмет», но где Склизкая ею обзавелась, неизвестно, просто поняла, что так тоже можно.

Дальше – больше. Я рассчитывал услышать историю аборигенки, отказавшейся родить семнадцатого ребёнка и ушедшей из дома, а её хотели поймать, вернуть, побить, или в соседнее племя по любви сбежала. А тут мне оставалось только лоб умно морщить. Склизкая бежала в какой-то храм, где живёт каменная голова. Она почти всегда каменная, но с некоторыми может и пообщаться, одаривать разными волшебными штуками и отвечать на неудобные вопросы.

Много лет назад, когда отец спрятал свою техническую документацию, он пошёл в этот храм и попросил голову рассказать о месте, где зарыл книгу, своей дочери. Мужик был умный и подстраховался. Склизкая представления не имела, где искать ценный фолиант, и выпытать было нельзя. В храм ходили по одному, а выходили через знак и могли оказаться в любом месте огромной зоны на стыке обитания нескольких племён и заброшенных гор. Мест ничейных и нехороших. Наверное, что-то вроде случайного транслокационного портала на площади в несколько сотен километров. В общем, хотите узнать тайны мироздания, даже если вы поймали его дочку, всё равно она войдёт в храм одна, а потом выйдет не пойми где, а вы её ещё полжизни ловить будете. Оставалось только аплодировать предусмотрительности папашки рыбообразной.

На книгу мне было плевать, а говорящая голова очень заинтересовала. Возможно, мне там удастся узнать хоть что-то про себя.

У местных были весьма ограниченные познания о мире. Склизкая знала очень много и ничего. Она могла рассказать о каждом животном и растении, но при этом на вопрос «Почему у нас дерево, а не солнце?» просто хлопала глазами, не понимая, чего же я от неё хочу.

Объясняя концепцию своего мира, пришлось опуститься до местных аборигенских традиций. Переименовать планету в круг, сказать, что светящееся дерево у нас в форме огненного шара, у нас такие растут, а между кругами вместо ледяных земель – бесконечная пропасть, просто нет дна. А между ними мы путешествуем на железных машинах. Да-да, именно это ей отец и рассказывал. А ещё она знает, почему между кругами у нас пусто. Просто всё черви съели.

Узнать у неё что-то по поводу глобальных дел было невозможно, зато она была в курсе всех местных дел, которые творились под ногами.

К самому интересному месту пришёл Кусь с целью тоже немного погреть уши. И стал внимательно прислушиваться и приглядываться. Как оказалось, самым сложным было договориться о найтволке. Сказать, что мы просто дружим, не получалось. Этого не могло быть в понимании Склизкой, потому что не могло быть никогда и вообще, я какой-то дурак непонятный, неужели не видно, что это найтволк?

Объяснение про то, что это мой боевой биобот и имплант его опознаёт как дружественный, действия не возымело. Нет, я неправ, и таких тут полно водилось, и дело неслыханное – с найтволками водиться, а попытка объяснить это с технической точки зрения вызвала только ответное моргание длинных ресниц.

– У меня из головы невидимая рука выскочила, я его погладил, и он стал со мной дружить, – сообщил я, плюнув на все научные объяснения.

– Это у тебя умение! – просияла она.

Дальше проще. Склизкая знала, как устроен интерфейс восхождения, только по рассказам, поэтому допускала, что я мог сделать что-то несознательное, применил какое-нибудь умение, которое сам не заметил, и тем самым подчинил найтволка. Рассказала, что кархов и тауро тоже дрессируют специальные восходящие. В природе эти животные не приручаются, и скорее вспорют брюхо подошедшим дрессировщикам, чем дадут на себя что-нибудь навьючить. И только обученные люди, у которых есть навык, могут это сделать.

Наверное, в чем-то она права, но, думаю, что истина находится где-то посередине. В любом случае вопрос с перепуганными глазами при появлении моего волчары был решен. Рыбообразная продолжала относиться к моей зверюге настороженно, но деликатесом в его глазах себя уже не ощущала. Кусь, в свою очередь, занял нейтральную позицию, полностью игнорируя тараторящую на все лады и активно жестикулирующую мумию.

Поняв, что много букв портят аппетит, волк ушёл к воде и, вытащив на берег притопленную тушу рыбины, начал её есть, а мне продолжили рассказывать увлекательную историю жизни.

Было невероятно познавательно и интересно, но слабость давала о себе знать. Поэтому, напоив её наваристым рыбным бульоном, уложил спать. Девушка ещё порывалась немного поболтать, но совсем выбилась из сил и заснула.