Фальшивка

Предисловие

Дорогой читатель! Роман «Фальшивка» входит в серию книг «Young Adult. Уязвимые».

В каждой из них свой главный герой, и он рассказывает свою историю, поэтому любую книгу можно читать отдельно от остальных. Но судьбы персонажей пересекаются, и все истории дополняют друг друга.

Вот порядок, в котором книги появились на свет:

– «Петрушка в Городе Ангелов»

– «Замороженный»

– «Фальшивка»

Можно читать в таком порядке, а можно так, как Вам больше нравится.

Глава 1

Никогда не понимал людей, которые плывут по течению и полагаются на счастливый случай. Лично я ещё в четырнадцать написал план на ближайшие несколько лет и с тех пор ни разу от него не отступал, не забывал о приоритетах, делал всё, что от меня зависит. Я знал, что буду учиться в медицинском ВУЗе. Знал, что меня ждёт место в одной из клиник моего отца. Знал, что если делать всё правильно, то всё обязательно получится.

И вот я здесь – стою посреди холодного тёмного коридора и пялюсь на бумажки со списком фамилий. Ехать в универ было необязательно, я уже видел всё на сайте, но до последнего надеялся, что это просто ошибка.

Если бы они зачли результаты моих пробных экзаменов, я был бы в первой пятёрке. Если бы я набрал хотя бы на два балла больше, то попал бы в список. Если бы они позволили мне переписать… Но экзамен можно сдать только один раз, и никого не волнует, хороший у тебя тогда был день или плохой.

Не понимая, что делаю, достаю телефон из кармана и набираю номер. Ждать приходится недолго.

– Да?

– Это всё из-за тебя, – мой голос звучит бесцветно и глухо.

В ответ раздаётся тяжёлый вздох.

– Не поступил?

– Нет.

– Где ты сейчас? – видимо, я молчу слишком долго, потому что голос в трубке становится громче. – Кирилл? Ты слышишь?

– Я в универе.

– Жди там, я скоро приеду.

Вокруг меня снуют довольные люди, видимо, будущие студенты. Они что-то бурно обсуждают и хохочут, и среди этого оживлённого веселья я чувствую себя случайно заблудившимся призраком.

Чем дольше я торчу здесь, тем больше рискую встретить своих одноклассников, большинство из которых, как и я, поступали в медицинский. Вот только вчера мы с ними ещё были на равных, а сегодня для них начинается новый этап, а я понятия не имею, что мне делать дальше. Я перечитал списки вдоль и поперёк, но от этого моей фамилии там так и не появилось. Зато я успел увидеть всех остальных.

Выхожу на улицу и сажусь на скамейку ждать человека, который испоганил мне всю жизнь. Он является через пятнадцать минут. За это время я сто раз собираюсь плюнуть на всё и уйти. Вот только куда? Домой? Туда мне, наверное, лучше вообще больше не возвращаться.

Открывается дверь автобуса, этот придурок вываливается наружу и тут же спотыкается, наступив на собственный шнурок. С дебильной улыбочкой на лице, в мешковатом спортивном костюме, волосы торчат в разные стороны. А самое смешное – нелепый вид ничуть его не смущает.

– Ну ты, Морозов, и клоун, – не удерживаюсь я.

– Ага, привет.

Он достаёт из кармана два яблока и подкидывает в воздух, делая вид, что собирается жонглировать. Одно из них тут же падает на асфальт, куски мякоти разлетаются в разные стороны, второе он чудом ловит.

– Блин, я собирался его съесть, – расстраивается Морозов. – Ну чё, пошли? Или будем сидеть тут и плакать?

И зачем я остался ждать этого придурка?

– А чего ты вообще припёрся? – раздражаюсь я.

– Думал, ты захочешь поорать на меня, – объясняет он, с хрустом откусывает яблоко, а потом протягивает его мне.

Пролежавшее неизвестно сколько в грязном кармане, да ещё и со слюнями Морозова. Ну что за идиот? Я отрицательно качаю головой.

– Ну давай, я помогу тебе начать, – он присаживается рядом и закидывает один локоть на спинку скамейки. – Жил ты себе спокойно, никого не трогал, вкалывал как проклятый. И тут я.

Я только фыркаю в его сторону.

– Ладно, орать на меня не хочешь, я понял. Что тогда собираешься делать?

– Понятия не имею. Может, напиться? – выдаю я первый попавшийся вариант.

– Идея идиотская, – заявляет Морозов.

Вообще-то я и не собирался, просто так это ляпнул. Но не идти же теперь на попятную – этот святоша ещё решит, что я послушал его ценный совет.

– Твоего мнения я не спрашивал. Не нравится что-то, вали.

– Нет уж, пошли. Зря я что ли все свои дела побросал и приехал?

– Да какие у тебя там дела?

– Интересуешься моей жизнью? – ухмыляется он, вставая со скамейки.

– Вот ещё, больно надо. Тебя всё равно ни в одно приличное заведение в таком виде не пустят.

– «Приличное заведение»? А мы что, на свидание идём?

Я только презрительно осматриваю его с ног до головы.

– Да я во двор вышел мяч покидать, когда ты позвонил, – оправдывается он. – Не думал, что надо было наряжаться.

– Ладно, пошли.

Мы заходим в первый попавшийся бар. Людей здесь немного, ещё слишком рано для выпивки, поэтому нам удаётся занять столик в самом углу. Стены помещения отделаны деревом, и повсюду висят картины в широких резных рамах, намекая на то, что эта дыра претендует на звание престижного заведения. Просто позорище. Зато, надеюсь, здесь меня никто не увидит. Сажусь спиной к залу и утыкаюсь в меню.

– Здравствуйте, уже выбрали? – к нам подходит молоденькая официантка в идиотском кружевном белом фартучке, живописно украшенном жёлтыми пятнами. От этого зрелища я непроизвольно морщусь.

– Мне сок апельсиновый, – сразу отвечает Морозов.

Поддержка тоже мне.

– А тебе? – спрашивает девчонка и бросает на меня оценивающий взгляд.

Я бы выпил что-нибудь поприличнее, но в меню ничего нормального нет.

– Пиво. Тёмное. Самое дорогое.

Заказ нам приносят быстро. А к моему бокалу прилагается салфетка с номером телефона и подписью: «Юля». Комкаю её и откидываю в сторону – только этого мне сегодня не хватало.

– Грубо, – замечает Морозов.

– Я об этом не просил, – огрызаюсь я.

Пиво оказывается отвратительным, но я сейчас не в том состоянии, чтобы отступать. Половину бокала заливаю в себя через силу, а потом мне становится уже всё равно. А ещё алкоголь развязывает мне язык.

– А знаешь, как всё должно было быть? Лучший ученик школы, медицинский университет с президентской стипендией, практика в частных стоматологических клиниках моего отца, образование по управлению бизнесом. И всё бы получилось, если бы не ты.

– У тебя вроде семья не бедная, – рискует прервать меня Морозов. – Может, платно пойдёшь учиться? Можно же после первой сессии попытаться перевестись на бюджет.

Я только мотаю головой.

– Отец меня убьёт, когда узнает.

– Ну ладно тебе, не драматизируй. Не конец света.

– Для него – конец, – я упираюсь локтями в стол и опускаю лицо в ладони. – Он был недоволен, даже когда у меня что-то получалось. Играю в школьной команде – почему не капитан? Закончил с золотой медалью – гордиться нечем, если учишься в самой обычной районной школе. Отправили на олимпиаду – почему второе место? А теперь… Он и так считает, что я умом не вышел.

У меня сводит горло, когда я представляю его лицо сегодня вечером. Мало того, что я не оправдал его надежды, я ещё и пьяный домой припрусь. Прав был Морозов, идея дебильная. Встряхиваю головой, чтобы сбросить с себя эти мысли.

– Вам обновить? – сзади подкрадывается официантка.

– Да, – отвечаю я, поднимая голову. Может, так будет легче пережить разговор с отцом. – И гренки.

– Слушай, мне жаль, – начинает Морозов.

– Ага, конечно, «жаль». Надо было тебе перед самыми экзаменами Машу у меня увести.

– Да я же не хотел, чтобы так вышло.

Официантка возвращается с новыми полными бокалами и тарелкой гренок, которые сильно воняют чесноком. Она тянется через стол, чтобы поставить это всё, и прижимается бедром к моей руке. Я двигаюсь в сторону вместе со стулом, освобождая ей путь.

– Спасибо, – улыбается девчонка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Намёков она явно не понимает. Или думает, что это я такой тупой и не замечаю, что она ко мне клеится.

– Знаешь, – мнётся Морозов, когда мы снова остаёмся вдвоём, – я свою вину не отрицаю и, вообще-то, как никто другой понимаю, почему тебе нравилась Машка. Она…

– Не умеет притворяться, – перебиваю я.

– Да, – кивает он.

Я вспоминаю, как увидел Машу впервые. Она пришла в наш класс в январе, за полгода до выпускного. Помню, как она стояла у доски и краснела, когда её представляли. Ребята начали над ней шутить, а я… Что-то в её жестах, в том, как она стеснялась, до боли напоминало одну девушку, в которую я был влюблён, когда мне было шестнадцать.

– Машка особенная, – продолжает Морозов. – И всё же. К тебе девчонки так и липнут, – он кивает в сторону скомканной салфетки. – Неужели не дашь никому шанс?

– Вот так?

Я подцепляю бумажный комок двумя пальцами и размахиваю им в воздухе, но не удерживаю, он падает и укатывается куда-то под стол. Там ему и место.

– Почему бы и нет? – пожимает плечами друг.

– Да им же вообще наплевать, кто я такой. Считают меня какой-то призовой лошадью, – я откусываю жирную чесночную гренку и понимаю, что с дрянным местным пивом они идеальная пара.

– Это которой в зубы не смотрят? – уточняет Морозов.

Я зависаю, вспоминая, как там на самом деле говорят про лошадь.

– Короче, я хочу, чтобы их интересовало что-то ещё, кроме моей внешности. Это оскорбительно.

– Да брось, ты преувеличиваешь.

– Да? Ну тогда смотри, – говорю я и жестом подзываю официантку. Нацепляю похабную улыбку на лицо и спрашиваю, как только она подходит к нам: – Юленька, вашей маме случайно зять не нужен?

Юленька неестественно громко смеётся, а я посылаю Морозову многозначительный взгляд. Мало того, что я веду себя как мразь, так я же ещё и пьяный и воняю чесноком. Разве кому-то в своём уме может это понравиться?

Друг старательно прячет ухмылку за ладонью. Официантка что-то щебечет, но я её уже не слушаю, потому что в кармане безостановочно вибрирует телефон. Достаю, читаю несколько сообщений и усмехаюсь.

– Можно нам ещё сырных шариков, – Морозов избавляется от девушки, а когда она уходит, спрашивает: – Что там?

– Мои одноклассники празднуют поступление. Спрашивают, где я.

– Ответишь?

Мотаю головой. Они были настолько уверены, что уж я-то поступлю, что даже не заметили, что моей фамилии нет в списке. Мы провели одиннадцать лет вместе, бок о бок, и мне казалось, что мы друзья. Только после выпускного я понял, что нас объединяли только общие дела: школа, баскетбол.

Сначала я избегал их из-за того, что произошло на последнем звонке – не хотел слушать язвительные комментарии, отвечать на вопросы, а через несколько недель оказалось, что мне стало абсолютно наплевать, где они и что с ними. Всё лето я общался только со своей лучшей подругой Лёхой и с Толстым, с которым соперничал во всём, сколько себя помню. А ещё умудрился подружиться с Морозовым, хотя именно с него и начались все мои проблемы.

Бокалы сменяются один за другим, и каждый раз вместе с этим поступает никому не нужная информация: что смена у Юли заканчивается в десять, что парня у неё нет, а дома ждёт только непочатая бутылка рома. Не знаю, сколько мы так уже сидим, но вскоре обнаруживаю, что по третьему кругу рассказываю Морозову, почему именно он виноват во всех моих бедах.

– Ты, – я поднимаю палец. Мне требуется немного времени, чтобы выровнять его, и чтобы он указывал, куда надо. – Явился в нашу школу. На последний звонок. И прямо там! При всех. Увёл у меня Машу.

Он вздыхает, поджав губы, но не возражает. А чего ему возражать, если я прав?

– Перед самыми экзаменами! Потом ещё специально припёрся, чтобы меня позлить, – продолжаю я несвязный рассказ. Да и какая разница? Он и сам всё прекрасно знает. – Толстого против меня настроил, а он вообще-то мой друг, а не твой.

– Вообще-то Макс мой друг тоже, как и Машин.

Я отмахиваюсь, не собираюсь это выслушивать.

– Мало тебе было того, что ты меня на баскетболе донимал, ты решил всё у меня отобрать. А теперь ещё и это. Ты не представляешь, сколько я занимался, чтобы поступить. А мне всего-то два балла не хватило. Всего два!

– Кирилл, может, уже домой пора? Давай я тебя отведу?

– Нет, ну надо было тебе припереться перед самыми экзаменами, на школьную вечеринку, – продолжаю я. Кажется, это я уже говорил? – Если бы не ты, ничего бы не случилось. Я бы не поцеловал Лёху.

– Чего? – застывает Морозов. – Ты поцеловал Алёну?

– Ой, – я закрываю рот рукой.

Этого я выбалтывать точно не собирался. Наверное, мне уже хватит, но в этот момент на столе как раз оказывается очередной бокал.

Глава 2

Просыпаюсь я под назойливое тиканье часов, каждая секунда, как маленький взрыв, отзывается в голове. Откуда взялись часы?

Внезапная догадка заставляет меня вздрогнуть. Чтобы проверить её, я протягиваю руку под подушкой, и натыкаюсь на ручку дивана – это точно не мой дом. Кто в наше время вообще может спать на диване, когда существуют большие мягкие кровати? Господи, хоть бы это Морозов притащил меня к себе, а не я упился настолько, что позволил вчерашней официантке себя склеить.

Приоткрываю один глаз и не узнаю квартиру, а это значит, что я не у Морозова. За спиной, ближе к стенке, кто-то переворачивается, натягивая наше общее одеяло. Нет, только не это…

Застываю, обдумывая, что делать и куда бежать. Пережидаю пару минут, но больше сзади никто не шевелится. Замечаю свои джинсы и толстовку на полу в другом углу комнаты. Надо хотя бы потихоньку одеться.

Осторожно оборачиваюсь, чтобы проверить, спит она или нет, но вижу мужскую спину. Подскакиваю так резко, что чуть не валюсь на пол, запутавшись в одеяле, и с грохотом опрокидываю стул. Следом за ним падает и торшер, отчего голова у меня будто раскалывается напополам, и я хватаюсь за неё двумя руками.

– Доброе утро, блин, – ворчит Морозов, переворачиваясь и потирая глаза тыльной стороной ладони.

– Какого хрена?! – пытаюсь закричать я, но голос такой осипший, что получается только хрип. – Где мы?

Тут дверь в комнату распахивается. На пороге стоит Маша.

– Что вы тут опять устроили? – спрашивает она строгим тоном.

Я понимаю, что стою посреди комнаты в одних боксерах, сдёргиваю одеяло с Морозова и прикрываюсь. Он недовольно косится на меня, но одеяло не отбирает.

– Лисёнок, мы сейчас оденемся и выйдем, ладно? – говорит он Маше с милой улыбочкой.

Она молча закрывает дверь, и мы снова остаёмся одни.

– Меня сейчас вырвет от ваших нежностей, – говорю я.

– Завали, – Морозов бросает в меня подушку, я ловлю её на лету и роняю обратно на диван.

– Сам завали, – огрызаюсь я. – Зачем ты меня к Маше привёл? Хотел, чтобы она посмотрела, как я нажрался в сопли?

– Я тебя привёл? – шипит в ответ он. – А ты не помнишь, как вчера решил доказать мне, что ты нравишься ей больше, чем я? Кусок дебила! Подкатывал к моей девушке. Скажи спасибо, что морду тебе не разбил.

В мозг врывается вспышка воспоминания, как я пытаюсь поразить Машу своими талантами и читаю ей наизусть детский стишок на французском. Боже, какой кошмар.

– И что? – решаю я немного позлить Морозова.

– Что «что»? – не понимает он.

– Кто нравится ей больше?

– Я ей нравлюсь, придурок.

– Что-то не похоже, раз мы тут с тобой вместе спали, – поднимаю с пола штаны и надеваю, пока никто снова не вломился в комнату.

– Кто-то же должен был за тобой присматривать, – ворчит он, тоже слезая с дивана. – А то мало ли убежишь на улицу голый или рвотой своей захлебнёшься.

Я пихаю его в плечо.

– Хватит руки распускать, – он угрожающе наставляет на меня палец.

– Мне надо домой. Мама уже, наверное, думает, что я сдох.

– Она звонила тебе вчера несколько раз. Я ответил, сказал, что ты живой, но пьяный и что я за тобой слежу, – говорит Морозов.

Я с удивлением оглядываюсь на него. Реально, что ли, чувствует свою вину? Иначе зачем возился со мной весь вечер? Вроде понятно, что я сам накосячил, просто признавать это стрёмно. И с экзаменами, что не смог собраться, и с Машей, что протянул так долго.

– Спасибо, – в итоге говорю я, а он просто кивает, даже не повернувшись.

Я ухожу в ванную, чтобы умыться и хоть немного привести себя в порядок. Укладываю волосы влажными пальцами. Замечаю, что на мизинце и боковой стороне кисти ободрана кожа, а рукав толстовки до локтя в грязи. Наверное, я вчера падал. Радуюсь тому, что ни черта не помню, видеть себя в зеркале и без этого противно. Выдыхаю, расправляю плечи и натягиваю беззаботную улыбку. Осталось только побыстрее улизнуть отсюда.

Захожу на кухню, чтобы попрощаться. Морозов уже сидит за столом и лопает оладьи со сметаной, а Маша стоит к нам спиной и разливает в кружки чай.

– Садись, – бросает она через плечо.

Морозов кивает на стул напротив, не отрываясь от своего занятия. На моём месте стоит тарелка, стакан воды и таблетка. Я против воли опускаю глаза и отворачиваюсь. Пить очень хочется, да и возможность унять головную боль сейчас кажется лучшим, что может произойти в моей жизни.

Послушно опускаюсь на стул, закидываю таблетку в рот и пью, пока стакан не оказывается пустым. Стараюсь делать это медленно, чтобы не позорить себя ещё больше.

– Спасибо, – говорю я.

Маша разворачивается, расставляя для нас чашки с чаем. Она молчит, но взгляд говорит больше, чем любые слова. Заявление, что я не голоден, решаю оставить при себе. Вместо этого кладу пару оладий на тарелку и утыкаюсь в неё взглядом.

– Может, наконец объясните мне, что это вчера было? – произносит Маша.

Я поднимаю глаза, чтобы ответить, но смотрит она на Морозова, а не на меня.

– Ну прости, Лисёнок, – улыбается он. – Просто вчера Кир…

Я пинаю его под столом и медленно мотаю головой, давая знак, чтобы он заткнулся.

– Просто оказалось, что Кирилл совершенно не умеет пить, – продолжает он.

– Ну понятно, они с ребятами поступление отмечали, – кивает Маша. – А ты-то что там забыл?

– Мимо проходил, – ещё более виновато улыбается Морозов.

– Допустим, – она, кажется, не верит ему.

– Я… – пытаюсь я вставить хоть что-нибудь, но никто не обращает на меня внимания.

– Ваня, – Маша опять обращается к Морозову, – а если бы мама была вчера дома?

– Но я же знал, что она в командировке, – оправдывается он.

– То есть если бы она не уехала, ты бы его остановил?

– Вообще-то я тоже здесь, – подаю я голос.

Они одновременно поворачиваются, смотрят на меня пару секунд, а потом как ни в чём не бывало возвращаются к своему разговору.

– Вообще-то я надеялся, что он протрезвеет по дороге. Ну и кто же знал, что он потом такой концерт устроит? Если бы твоя мама была здесь, я бы не стал так рисковать и сразу позвонил бы Максу, чтобы он помог мне его до дома дотащить.

То, насколько я здесь лишний, делает мою вчерашнюю выходку в десять раз нелепее. Встаю из-за стола.

– Я пойду. Спасибо за завтрак и… – я замолкаю, подбирая слова.

– Всё нормально, – говорит Маша, – бывает.

– Подожди, я с тобой, – Морозов встаёт и одновременно заталкивает в себя последний кусок с тарелки.

С набитым ртом он коротко целует Машу и что-то ей бубнит. Я быстро разворачиваюсь и иду в прихожую одеваться, чтобы не смотреть на них. И этого дурачка она выбрала вместо меня, поверить не могу.

Глава 3

Мы выходим на улицу. Толстовка, которую я надел для вчерашнего прохладного вечера, оказывается совсем не по погоде, приходится закатать рукава. Только сейчас замечаю, что Морозов в шортах и футболке, а не в том спортивном костюме, в котором был вчера. Значит, у него уже и шмотки запасные у Маши дома есть. Таких подробностей я знать вообще-то не хотел.

– Так что, это секрет? – спрашивает Морозов.

– А? Ты о чём?

– О том, что ты не поступил. Мне никому не говорить или как? Всё равно же люди узнают.

Я задумываюсь. Конечно, узнают, когда увидят, что меня нет в универе. Но пока у меня есть возможность оттянуть этот момент, лучше ей воспользоваться. Я представляю, как все отреагируют на эту новость. Будут сочувствовать? Злорадствовать? Станут спрашивать, как это вышло? Надо хотя бы какое-то приличное объяснение придумать. Не буду же я рассказывать, что психовал из-за Маши с Морозовым, поэтому на экзаменах не смог взять себя в руки.

– Не говори пока, ладно? Я сам скажу, – прошу я.

– Ладно, как хочешь, – соглашается он. – А что насчёт поцелуя с Алёной?

– Блин, Морозов, ты не мог сделать вид, что не слышал этого?

– Извини, но такое мне уже не забыть. Я думал, у вас только дружба.

– Так и есть. Только дружба, – подтверждаю я.

– С поцелуями, – добавляет Морозов.

– Нет! – похоже, придётся хоть что-то объяснять, иначе он не отстанет. – Там запутанная история получилась. Мне показалось, что она этого хочет. Боже, это так тупо.

– И с чего ты это взял?

– Мы с ней в последнее время много ссорились. Из-за Маши и из-за Лёхиного нового парня. А потом она просто стала меня избегать. Короче, я думал, это потому что она хочет от меня большего, а я не мог ей этого дать. И тогда, на последнем звонке, я был так расстроен, – я неопределённо машу рукой, чтобы не рассказывать эту историю в десятый раз за сутки. – И Лёха забыла о нашей ссоре, чтобы поддержать меня, а я так скучал по ней, что…

– Понятно. И что было дальше? – спрашивает Морозов.

– Она оттолкнула меня и наорала, чтобы я больше так не делал.

– То есть не только я виноват в том, что ты провалил экзамены?

– Нет, только ты, – усмехаюсь я.

– Зря ты, конечно, это сделал, – заявляет Морозов. – И как тебе только в голову такое пришло?

– Ой, где же ты был в тот момент со своими советиками? Подожди, я знаю, где ты был – обжимался с Машей.

– Так, ладно, давай не будем начинать всё заново. Просто признаем, что все мы творим фигню. Но что с Алёной? Вы просто забыли об этом и всё?

– Нет, потом мы поговорили начистоту, – продолжаю я. – Оказалось, она бегала от меня, потому что думала, что это я хочу чего-то большего. Слава богу, мы выяснили, что никто на самом деле ничего не хотел.

– И ты поверил?

– Она сказала, что, если бы другие девчонки видели меня таким, каким видела она, ни за что не захотели бы со мной целоваться.

– Это каким, например?

– Например, когда мы вместе с родителями поехали на речку, и я пошёл отлить в кусты, но оступился и упал в крапиву. А потом вылез оттуда с ног до головы в красных волдырях, полдня ревел и чесался.

– Это на прошлой неделе было? – уточняет Морозов с ехидной ухмылкой.

– Ага, – фыркаю я.

– Потрясающая история. Чего ты раньше не рассказывал?

– Да иди ты, – отмахиваюсь я.

– У меня, кстати, тоже такое было. Только я в крапиву залез специально.

– Зачем?

– Семён утверждал, что я не смогу, – говорит он с теплотой в голосе.

– И ты повёлся? – удивляюсь я. – Он просто хотел посмотреть, как ты страдаешь.

– Да нет, он сам тоже потом прыгнул.

– Вы стоите друг друга.

– Когда Алёна уезжает? – Морозов задаёт вопрос, от которого внутри у меня всё сжимается.

– Завтра утром, – выдавливаю я из себя.

– Уже? Блин, как не вовремя.

– Угу.

– Я завтра к Максу обещал зайти, приходи тоже, – предлагает Морозов, а потом добавляет: – Мне жаль. Я знаю, как это сложно.

Он правда знает – его партнёр по прыжкам в крапиву тоже уехал в Питер два месяца назад, как раз когда мы с Морозовым только начали нормально общаться.

– Спасибо, может зайду, – соглашаюсь я, хотя и понимаю, что завтра мне вряд ли захочется вообще хоть что-нибудь.

Морозов проходит через мой двор за компанию, хоть для него это и небольшой крюк.

– Ну я пошёл, – я останавливаюсь у своего подъезда и разворачиваюсь к нему. – Спасибо, что не разбил мне рожу и всё такое.

– Да ладно, – отмахивается он. – Звони.

Наблюдаю, как он бодро идёт дальше, а за моей спиной раздаётся хлопок дверцы машины. Медленно поворачиваюсь и молюсь, чтобы это было не то, о чём я подумал.

– Это что за чучело? – спрашивает отец.

Несмотря на жаркий день, он одет в деловой костюм с идеально отглаженной белоснежной рубашкой.

– Мой друг, – говорю я.

– Когда ты начнёшь заводить нормальных друзей? – он подходит ближе и внимательно смотрит на меня.

– У меня нормальные друзья.

– Да уж, под стать тебе, – отец подцепляет рукав моей толстовки двумя пальцами и поднимает вверх, отчего становятся отчётливо видны грязь и содранная кожа.

– Я упал, – говорю я, сверля глазами носы его ботинок.

Вокруг пыль, а они блестят так, как будто существуют в какой-то другой реальности.

– На меня смотри, когда я с тобой разговариваю.

Поднимаю голову, расправляю плечи, но не могу удержаться и прячу руки в карманах – это слабость, отец сразу заметит. Маскирую этот жест небрежностью и продолжаю смотреть на него в упор.

Посторонний человек ни за что не догадался бы, что мы с ним родственники, слишком уж разные. Отец выше меня на полголовы, у него чёрные волосы и глаза, грубые черты лица, «волевой» подбородок, плотная фигура. А вот я пошёл в маму, хрупкую синеглазую блондинку. «Трофейная жена», как однажды сказал про неё отец своим друзьям. Похоже, вселенная посмеялась над ним, послав такого сына, как я.

– Идиот, – цедит сквозь зубы отец. – Хотел свозить вас с матерью куда-нибудь, да вижу, что ты предпочитаешь праздновать в компании каких-то отбросов. Иди домой и не позорь меня.

Сам он лезет в машину, а я совершенно точно не собираюсь его дожидаться, поэтому разворачиваюсь и плетусь наверх. Как только захожу в квартиру, на меня набрасывается мама. Можно подумать, я вернулся из кругосветки.

– Кирилл, ну что же ты, – причитает она, осматривая меня тревожно. – Иди скорее в душ, а то сейчас отец должен приехать.

– Я уже встретил его внизу, – говорю я обречённо.

Мамины губы поджимаются, а в глазах мелькает досада.

– Всё равно иди, я тебе чистую одежду принесу.

Послушно киваю. Она права – то, что я выгляжу так, будто спал под забором, само по себе будет его бесить, а мне ещё предстоит рассказать новость дня.

Когда я выхожу, отец сидит за столом и ест стейк со свежим салатом. Он всё в той же белоснежной рубашке, только рукава закатаны. Интересно, он вообще физически в состоянии капнуть на себя едой?

– Занятия начинаются первого? – спрашивает отец.

Ну что же, так даже лучше, разберёмся с этим сразу.

– Я не поступил, – говорю я.

Он аккуратно откладывает в сторону вилку и нож, сцепляет руки в замок, опирается на них подбородком и переводит взгляд на меня.

– Это что, какой-то… Как вы, дети, это сейчас называете? Пранк?

– Нет, – я не оправдываюсь, знаю, что от этого будет только хуже.

– Ты хочешь сказать, что мой сын настолько тупой, что даже не смог поступить в обычный провинциальный ВУЗ?

– Серёжа, – мама кладёт ладонь ему на плечо.

– Помолчи, – рычит отец, и она одёргивает руку, словно её ударило током. – А ты, – он встаёт и указывает на меня, – ещё раз, чётко и внятно.

– Я не поступил, – повторяю я и с трудом сдерживаюсь, чтобы не отступить назад.

– Уверена, что не нагуляла этого дебила где-то на стороне? – обращается он к маме. – Спасибо за обед.

Глава 4

Отец уходит. Я прячусь у себя в комнате и минут десять просто сижу на краю кровати, гипнотизируя стену. Казалось бы, этот день уже не может быть хуже, но у меня есть ещё кое-что, что нужно сделать – попрощаться с лучшей подругой. Тянуть смысла нет, так что я встаю и иду одеваться.

– Кирилл, ты куда? – встревоженная мама появляется в коридоре.

Думает, я теперь сразу в загул уйду, как только выйду из дома?

– Мне надо сходить к Лёхе, – говорю я. – Она завтра уезжает в Питер, ты помнишь?

– Уже завтра? – ахает мама. – Да, тогда конечно. Только возвращайся не поздно, ладно?

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Идти пешком нет никаких сил, поэтому я вызываю такси. Понимаю, что это была плохая идея, когда на первом же повороте чуть не впечатываюсь головой в боковое стекло. Пятнадцатиминутная прогулка меня бы точно не убила, а вот эта поездка – вполне возможно. Если с таким водилой мы не разобьёмся насмерть, меня точно доконает головная боль.

По дороге пишу Лёхе, что скоро буду, и про провал с поступлением. Она, как только открывает дверь, без лишних слов бросается мне на шею. Сжимаю её так крепко, что подруга начинает кряхтеть и вырываться.

– Кирилл, блин, раздавишь, – возмущается она. – И что это за ужас? От тебя перегаром несёт.

Отпускаю подругу и тяжело вздыхаю. Тащусь к ней в комнату, а по дороге коротко рассказываю про вчерашний идиотский вечер.

– Серьёзно? – прищуривается Лёха и качает головой. – И ты позвонил ему, а не мне?

– Я… Э-э-э… Не знаю, как так получилось, – смущаюсь я.

– Меня уже достал твой Морозов. Что ты вообще с ним вечно болтаешься? Зачем рассказываешь ему такие вещи?

– Он мой друг.

– Ага, конечно, – фыркает Лёха. – Уже забыл, как полгода назад руку ему сломал? Как терпеть его не мог? Как он…

– Я всё помню, – обрываю я её, но тут же начинаю оправдываться. – Просто я заходил к Толстому, он тоже вечно у него торчал. И оказалось, что он вообще-то нормальный.

– «Нормальный» – это не повод становиться друзьями.

– Лёх, я понимаю, что ты обиделась. Давай закроем эту тему?

– Нет уж, ты объясни, – говорит она, а когда видит, что я не собираюсь отвечать, спрашивает ещё раз. – Ну серьёзно, что ты в нём нашёл?

Я пожимаю плечами.

– Ему как будто вообще всё равно, как на него посмотрят другие люди. Вечно говорит, что думает, даже если это полная чушь, и делает только то, что хочет. Я не понимаю, как ему это удаётся.

– Кирилл, – начинает Лёха, но замолкает.

– А представь, что сделал бы со мной отец, если бы Морозов сам тогда эту историю со сломанной рукой не замял. И это при том, что он тоже меня терпеть не мог.

– Напишу ему письмо с благодарностями, – ворчит подруга.

– Лёх, нам с тобой кроме этого поговорить больше не о чем? – спрашиваю я.

– Да, извини, – смягчается она. – Просто я ещё не уехала, а ты уже…

– Ничего я не «уже». Ты собралась?

Я осматриваю бардак в комнате: впечатление, как будто кто-то высыпал сюда грузовик шмоток.

– Нет ещё, – говорит Лёха. – Не могу решить, что брать, а что оставить. У меня всего один чемодан.

– Ну тогда давай, собирайся, а я посижу с тобой.

Расчищаю небольшой участок на кровати и забираюсь туда, подогнув под себя ноги. Наблюдаю, как подруга вываливает из шкафа все вешалки, а потом перебирает вещи по одной и осматривает критическим взглядом.

Радуюсь, что Лёха не поднимает тему с поступлением, ждёт, когда я сам начну говорить. От того, как хорошо она меня знает, становится и тепло, и одновременно горько.

– Сыграем в «придурков»? – предлагаю я.

– Угу, – кивает она, – ты начинай.

Эту игру мы с Лёхой придумали сами. Так мы могли рассказать друг другу о своих стыдных желаниях и не получить за это осуждения.

– Если бы я был придурком, – начинаю я, сглатывая ком в горле, – то попросил бы тебя остаться.

Лёха застывает с вешалкой в руке и опускает голову. Похоже, даже игра не смогла сгладить эту неловкость.

– Твоя очередь, – говорю я и отворачиваюсь, спуская ноги на пол.

– Кирилл… – Лёха сегодня не намерена мне подыгрывать. Матрас сзади меня проминается. – Как бы я хотела взять тебя с собой. Можем купить тебе парик, будешь ходить на пары вместо меня. Разницы никто не заметит.

Я фыркаю от смеха. Мы уже как-то пытались провернуть подобный номер в детском саду, только вместо того, чтобы надеть на меня парик, обстригли Лёхе волосы.

Родители нас, конечно, сначала отругали, а потом долго смеялись, что мы стали похожи на двух одуванчиков. И тогда мы начали делать вид, что мы близнецы. Из-за этого подруга и превратилась из Алёны сначала в Алёшу, а потом в Лёху.

Вот только Лёха была старше на несколько месяцев, а в детском саду это имело большое значение. Именно она заклеивала мне разбитые коленки и вытирала сопли. Надеюсь, сегодня ей не придётся снова это делать.

Сейчас назвать Лёху одуванчиком язык не повернётся. Волосы у неё больше не вьются, а ещё она начала их чем-то подкрашивать и стала платиновой блондинкой, и в целом очень привлекательной девчонкой. Наверное, у меня была бы куча проблем с тем, чтобы отгонять от неё всяких идиотов, если бы не её паршивый взрывной характер.

– Если бы я была придурком, то сказала бы, что такой умный мальчик, как ты, мог бы и сообразить подать документы в другие ВУЗы, – говорит она.

– Ну ты и стерва, – усмехаюсь я. – Ты же знаешь, мне нужна была практика в клиниках отца, для того чтобы потом…

– Знаю, – перебивает Лёха. – Знаю, как ты не любишь, когда что-то идёт не по плану. Но вот что теперь? – она разводит руками.

– Думаешь, я сам не в курсе, что облажался? – огрызаюсь я. – Я просто не могу поверить, что даже Белый, который постоянно у меня списывал, поступил, а я – нет.

– Ты и про меня то же самое думаешь, да?

– Что? Нет, – я вдруг понимаю, как это прозвучало.

Лёха скептически поднимает бровь.

– Нет. Нет, я не думаю так про тебя, – настаиваю я.

– Слушай, я тоже не хочу оставлять тебя здесь одного, – говорит подруга.

– Забей, это просто игра, – натягиваю я фальшивую улыбку, хоть Лёху этим и не обманешь.

– А может и правда поедешь со мной? – вдруг предлагает она. – Никаких дел у тебя тут нет, съездишь на недельку, поможешь мне там устроиться. И лишний чемодан сможем взять. А ты развеешься, подумаешь спокойно, что дальше делать. Ну?

Я пожимаю плечами.

– Давай, – трясёт меня за руку Лёха. – Давай, будет круто! А то я там одна, в чужом городе, мне нужна твоя помощь.

– Может, уже и билетов на самолёт нет, – сомневаюсь я.

– Доставай телефон, сейчас узнаем.

Засовываю руку в карман, но вспоминаю, что вынул мобильный, когда пришёл. Шарю по кровати под горой Лёхиных кофточек и платьев.

– В твоём бардаке ни черта не найти.

– Сейчас позвоню, – говорит Лёха и прикладывает свой телефон к уху.

Из-под вороха шмоток раздаётся голос Гвен Стефани с просьбой «don’t speak». Роюсь в этой куче, пока не нахожу телефон. Только тогда сбрасываю вызов.

– Ты что, поставил на меня эту песню? – Лёха стоит, замерев в недоумении.

– Угу, – киваю я, избегая встречаться с ней взглядом.

– И давно?

– С тех самых пор, – говорю я слишком резко, но сразу жалею об этом и добавляю уже мягче: – Я поменяю.

– Не надо. Я тоже поставлю её на тебя.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Не хочу забывать, что было в прошлый раз.

Мы оба понимаем, о чём речь, но про ту ссору, которая закончилась моим идиотским поцелуем, стараемся не говорить вслух. Вообще-то мы с Лёхой иногда ругаемся по три раза на дню, можем послать друг друга или накричать, но в тот раз всё было иначе. Это и ссорой-то сложно назвать, просто в наших всегда понятных отношениях вдруг что-то сломалось и запуталось. Тогда я правда думал, что потерял её насовсем.

– Поехали вместе, ты мне нужен, – просит подруга ещё раз, сжимая мою ладонь.

Забиваю направление полёта и дату в приложении онлайн-бронирования. Красная надпись: «Осталось 2 билета» заставляет меня быстро принять решение.

– Ладно, – улыбаюсь я. – Помогу тебе.

– Да! – подскакивает подруга на кровати. – Скорее бронируй.

– Разве я могу тебе отказать?

– Ты вообще никому отказать не можешь.

– Да? Ну давай проверим, – я в шутку отодвигаю телефон, но быстро сдаюсь, потому что Лёха набрасывается на меня.

Когда я возвращаюсь домой, в подъезде встречаю Толстого рядом с его квартирой. Рассказывать сегодня всё заново у меня нет никаких сил, поэтому, как только он открывает рот, я выставляю вперёд руку и говорю:

– Привет. Извини, я тороплюсь.

– Ладно. Привет, – отвечает он.

Я радуюсь тому, что Толстый не из тех, кто будет приставать с вопросами. Если бы это был любой другой мой одноклассник, он бы так просто от меня не отвязался.

Когда я захожу домой, на пороге меня встречает отец:

– Значит, гуляем? Решил, что у тебя бесконечные каникулы?

– Нет, – отвечаю я, не успев опомниться.

– Я теперь каждый день буду наблюдать, как ты шляешься со своими дружками-гопниками и протираешь дыры в диване?

– Серёжа, – вмешивается мама, – он к Алёне ходил.

– Да мне без разницы, к кому он там ходил, – ещё больше злится отец.

– Она же завтра уезжает в Петербург. Представь, как бы это выглядело, если бы он даже не зашёл попрощаться.

Отец замолкает и сверлит маму взглядом. Она никогда с ним не спорит, но иногда встаёт на мою сторону, используя против него его же аргументы. Выставлять себя в плохом свете перед друзьями семьи – такого отец не приемлет.

Его губы кривятся, он терпеть не может, когда мама так делает, потому что у него остаётся только два выхода из этой ситуации: либо отступить, либо выставить себя истеричкой.

– Кхм, да. Насчёт этого, – подаю я голос, чем вывожу отца из морального тупика, – я завтра с Лёхой поеду.

– Чего? – переспрашивает он, наклонив голову набок, как будто подозревает, что проблемы со слухом могут быть единственной причиной того, что он только что услышал.

– Я п-поеду с ней, – мямлю я и в этот момент уже понимаю, что проиграл.

Отец делает шаг вперёд, берёт меня за подбородок и разворачивает к себе.

– На меня смотри. Ты никуда не поедешь.

– Я уже решил, – начинаю я, но он меня обрывает.

– Ах ты решил? В университет поступить у нас мозгов не хватает, зато хватает «решать»! Взрослый такой стал? Ладно, – он поднимает руки вверх, – раз уж ты решил, сказать мне больше нечего.

Отец разворачивается и уходит в сторону кухни. Мама сжимает моё запястье и жестами просит идти в свою комнату. Я делаю так, как она хочет. Что ещё мне остаётся?

Вылет уже завтра утром, так что я достаю рюкзак и закидываю туда только самое необходимое. Неделю я могу походить в одном и том же, главное – перевезти то, что нужно Лёхе.

Через полчаса раздаётся осторожный стук в дверь.

– Заходи, мам, – говорю я.

Она протискивается в маленькую щёлочку и тут же закрывает за собой. Никогда не понимал, почему она всегда так делает.

– Кирилл, – мама садится рядом на кровать, – послушай, тебе лучше остаться дома.

– Мам, я уже пообещал Лёхе, что помогу. Я уже купил билет, забронировал гостиницу. Я вернусь через несколько дней, они ничего не изменят.

– Подумай об отце. Ты очень расстроил его. Знаешь же, как он надеялся…

– Знаю. Вообще-то я тоже надеялся. Это же Я не поступил в универ. И это МНЕ нужно время, чтобы подумать, что делать дальше. А отец… Может, к тому времени, как я вернусь, он остынет.

Глава 5

Утром я беру рюкзак и тихонько выскальзываю из квартиры, чтобы избежать лишних разборок. Иду к Лёхе пешком, погода сегодня солнечная, но уже по-осеннему прохладная. Наверное, надо было взять куртку – когда я вернусь, здесь может быть уже совсем холодно. Но места в рюкзаке мало, так что придётся как-то обойтись без неё. Наш рейс вылетает рано, на улице ещё никого нет, только редкие машины нарушают тишину.

Я собирался помогать подруге спускать чемоданы, но, когда я подхожу, она уже стоит внизу в окружении своих вещей и родителей.

– Кирилл, – Лёхина мама первая замечает меня, – иди к нам. Как же хорошо, что ты поедешь с Алёнкой. Можно хоть не беспокоиться, что она доберётся живой.

– Ну ма-а-ам, – ноет Лёха, – я и сама могу.

– Конечно, ты у нас всё можешь, – подтверждает её папа, – но, если с тобой поедет Кирилл, нам будет спокойнее.

– Начинается, – закатывает глаза подруга.

– Ты же сама меня позвала, – говорю я. – Уже передумала? Мне домой идти?

– Нет. Ты будешь моим носильщиком, – ворчит она.

Все вместе мы загружаемся в такси. Я сажусь впереди, а Лёха оказывается зажата сзади между родителями и всю дорогу выслушивает полезные советы по выживанию в большом городе. В аэропорту я позволяю им попрощаться наедине, а потом заверяю, что со мной Лёха не пропадёт, и мы обязательно будем звонить каждые десять минут, чтобы они не волновались.

После рамок металлоискателей слышу, как подруга шмыгает носом. Достаю из рюкзака упаковку бумажных платков и протягиваю ей один. Она громко высмаркивается.

– И с такими манерами ты поехала жить в культурную столицу?

– Да иди ты, – пихает меня Лёха.

Прижимаю её к себе, она тяжело вздыхает, опустив плечи.

– Страшно? – спрашиваю я.

– Да. И грустно уезжать.

– Уверен, у тебя всё получится.

Лёха снова шмыгает в платок. Мы забиваемся в дальний угол зала ожидания, подальше от туристов и орущих детей.

– И я рядом, если что, – добавляю я.

Она кивает, не поднимая глаз.

– Расскажешь, что нам сегодня надо будет сделать? – прошу я.

Подруга сразу собирается и начинает перечислять обязательные дела. Я слушаю её вполуха, а сам смотрю в окно на взлетающие самолёты и, кажется, заражаюсь Лёхиным настроением. Вообще-то я не особенно люблю своё родное захолустье, но от мысли, что можно уехать отсюда насовсем, как-то неприятно давит в груди.

Полёт проходит быстро, мы с Лёхой включаем музыку и делим одни наушники на двоих. Было бы удобнее каждому слушать своё, но нам всегда нравилось делать именно так. Как будто музыка создавала вокруг нас дополнительное общее пространство.

Аэропорт в Питере в разы больше, чем у нас дома. Несколько минут мы тратим на то, чтобы пройти по бесконечным коридорам и эскалаторам к лентам выдачи багажа. Ещё какое-то время наблюдаем за каруселью сумок и чемоданов, пока там не появляются наши вещи. Я снимаю их с ленты и выкатываю в общий зал.

– Сколько нам ещё ехать? – спрашиваю я Лёху, которая осматривается по сторонам.

– Около часа, – говорит она.

– Тогда возьмём попить в дорогу? – предлагаю я, кивая на магазинчик со всякой ерундой, которая может понадобиться пассажирам.

– Ладно, только давай побыстрее, – соглашается подруга.

Я захожу внутрь и сразу направляюсь к холодильнику с напитками. Ставлю на кассу бутылку воды, прикладываю карту.

– Ой, извините, – говорит девушка-продавец, – у нас тут связь не всегда хорошо ловит, надо немного подождать.

– Ладно, – киваю я.

– А вы прилетели домой или… – она поднимает на меня глаза и смущённо улыбается.

– У меня есть наличка, – влезает Лёха, кидает сторублёвую бумажку и выпихивает меня обратно в общий зал. – Пошли на улицу.

– Можно я хотя бы попью? – возмущаюсь я.

– Можно, – благородно разрешает подруга. – А я пока такси вызову. Связь здесь, кстати, отличная.

Пока я утоляю жажду, Лёха долго возится с приложением.

– Тебе помочь? – предлагаю я.

– Оно постоянно меняет время ожидания и сумму, ничего не понимаю.

– Давай посмотрю.

– Нет, – останавливает она меня. – Мне важно научиться делать всё самой. Ты нужен только для поддержки.

– Лёх, у тебя будет для этого ещё куча времени. Пока я здесь, я могу помочь.

– Кирилл, пожалуйста, давай сделаем так, как я хочу.

– Ладно, – соглашаюсь я и не вмешиваюсь ни во что.

Глава 6

На входе в общагу нас встречает турникет с электронными пропусками и будка вахтёрши. Лёха сбивчиво объясняет, что она приехала заселяться, а я ей помогаю.

– Документы, – рявкает тётка.

Вид у неё такой, как будто она уже устала от жизни вообще и от нас в частности. Лёха протягивает паспорт, и вахтёрша переписывает её данные в толстый журнал, разлинованный синей шариковой ручкой.

– Ты тоже, – она тычет в меня толстым пальцем с ярко-малиновым ногтем.

– Мне-то зачем? Я только помочь пришёл, жить тут не собираюсь.

– Вот и прекрасно, – тётка изображает улыбку так, чтобы мы поняли, как сильно отравляем её существование. – Все помощники записываются здесь. Без документов не пущу.

– Ладно, – сдаюсь я и вытаскиваю паспорт из рюкзака.

– И после десяти чтобы я тебя тут не видела, – злобно зыркает она на меня. – Будете нарушать правила общежития – выселю, – продолжает вахтёрша с ещё более мерзкой улыбкой. – Знаем мы вас: понаедут из своих деревень якобы учиться, а сами только парней в койку таскают.

– Ну так надо городских таскать, – поддерживаю я разговор. – Я-то ей зачем? Или вы думаете, мы специально из своей деревни приехали, чтобы в вашей общаге потрахаться? Представьте себе, этим можно не только ночью заниматься.

– Кирилл, – Лёха дёргает меня за рукав, и я понимаю, что переборщил.

Эта мерзкая баба потом её со свету сживёт. Натягиваю очаровательную улыбку, немного наклоняюсь ближе к окошку и говорю:

– Не обижайтесь, я просто подшучиваю над вами. Очень хорошо, что вы такой порядок тут поддерживаете. За нас можете не переживать – мы брат и сестра. Сводные, – добавляю я, пока она не спросила про разные фамилии.

Вахтёрша недоверчиво хмыкает, но ничего не отвечает.

Наконец мы преодолеваем эту преграду и идём в комнату. Повезло, что она на втором этаже, а то Лёха набила оба чемодана так, что до четвёртого я бы их, наверное, не дотащил.

В коридоре пахнет пельменями, «бич-пакетом» и ещё чем-то подгоревшим, отовсюду слышны голоса и смех – видимо, многие студенты уже приехали к началу учебного года.

– Да у тебя тут просто люкс, – говорю я, тяжело дыша. – И сервис какой дружелюбный.

Лёха только пыхтит в ответ. Она тоже тащит сумку, и сил на перепалку, похоже, у неё нет. Вскоре мы находим нужную комнату, подруга некоторое время возится с ключом, а потом распахивает дверь.

Застываем на пороге, осматривая её новые хоромы: у противоположных стен стоят две кровати, а точнее, два их скелета без матрасов, два письменных стола, один шкаф с двумя мизерными отделениями, в которые не поместится и половина Лёхиного гардероба, а больше ничего. На полу протёртый линолеум, на стенах антивандальное покрытие, какое бывает в поликлиниках или МФЦ.

Я собираюсь отпустить ещё какое-нибудь саркастичное замечание, но сжаливаюсь над подругой и молча закатываю чемоданы внутрь. Я надеялся, что мы сможем передохнуть, когда доберёмся, но тут даже присесть некуда.

– Надо сходить за матрасом, – видимо, Лёха думает о том же, о чём и я.

– Давай только откроем проветрить, а то тут дышать нечем.

Я подхожу к окну и распахиваю его настежь. На улице тепло и солнечно, а от свежего воздуха в комнате даже становится как будто повеселее. Лёха встаёт рядом со мной, и мы разглядываем вид, который открывается из её нового жилища: небольшой двор с узкой полоской газона, мусорными контейнерами и парковкой для велосипедов.

– А вон и склад, – подруга указывает на дверь здания напротив, откуда два парня выносят стулья.

Мы, не теряя времени, направляемся туда. Матрас, скрученный плотным рулоном, оказывается не только очень тяжёлым, но ещё и норовит всё время выпасть из рук на землю, поэтому мы с Лёхой тащим его через двор вместе.

– Смотри-ка, – говорю я, когда мы останавливаемся передохнуть на ступеньках крыльца, – тут ты сможешь любовников к себе водить.

Лёха следит за направлением моего пальца – по решетчатой стенке можно легко забраться на козырёк, а с него при определённом акробатическом таланте влезть в раскрытое окно.

– Вот уж повезло, так повезло, – закатывает глаза она.

Кое-как затащив этот дурацкий матрас наверх, мы решаем, что надо хотя бы помыть пол, прежде чем разбирать вещи. Правда, у нас нет ни вёдер, ни тряпок – купить мы их пока не успели. Но Лёха мужественно идёт решать эту проблему и уже через десять минут возвращается со всем инвентарём. «У соседей одолжила», – поясняет она. Мы трижды моем пол, после чего подруга заставляет меня оставлять кроссовки около двери.

– Неужели твои родители не могли снять для тебя квартиру? Общага – это как-то… – я морщусь.

– И не говори, – возмущается Лёха. – Жить с посторонними людьми, ходить в общий туалет, – она закрывает глаза и замолкает, видимо, пытаясь пережить этот удар судьбы. – Но родители вбили себе в голову, что в общаге мне будет безопаснее.

– С чего бы? – удивляюсь я.

– Типа если вечером поздно придётся возвращаться с пар, то я буду не одна. Или если что-то случится, кто-нибудь сможет помочь. Охрана какая-никакая есть.

– Ты про злобную тётку на проходной?

– Ага. Кирилл, я сама знаю, какая это чушь, но они настояли. Хотя бы удалось получить комнату всего на две кровати, а то некоторые рассчитаны на шестерых.

– А если твоя соседка окажется больной маньячкой?

– С одной-то я справлюсь, – усмехается подруга. – А вот если бы их было хотя бы две, они бы сто процентов объединились против меня.

– Где она, кстати?

– Комендант сказал, через неделю только приедет заселяться. Так что можно пока спать спокойно.

– Сомневаюсь. Уверен, тут полно тараканов, клопов или ещё какой-нибудь мерзости.

– Ещё одно слово, и ты получишь, – угрожает Лёха.

– Спорим, через два дня вас уже закроют из-за эпидемии вшей, – шучу я и тут же вскрикиваю от пинка по колену. – Тихо, тихо, я же о тебе забочусь. Может, поживёшь у меня в гостинице, пока я не уеду? Оттянешь это удовольствие? – я обвожу рукой унылую комнату.

– Нет уж.

– Подумай, у меня там ванна и всё такое. Когда ты ещё такую роскошь увидишь?

– Никогда, – ворчит подруга. – Помоги лучше бельё постелить.

Мы ещё час раскладываем вещи, забираем под расписку у завхоза стулья и тумбочку, а я смиренно таскаю это всё допотопное добро на себе. Лёха составляет список, что ей в первую очередь нужно купить: кастрюли, посуда, полотенца, чистящие средства. На пятнадцатом пункте я понимаю, что нам, похоже, придётся заказывать грузовик.

– Как бы ты одна с этим всем справилась? – удивляюсь я.

– Спасибо, что поехал со мной. Без тебя я бы уже сдохла, – улыбается Лёха. – Давай сходим куда-нибудь поесть? Я должна тебе по меньшей мере один обед. Потом погуляем, посмотрим универ. А закупаться пойдём уже завтра. Что скажешь?

– Идея супер, – одобряю я.

Глава 7

Перед тем как выйти из дома, Лёха долго изучает навигатор.

– Сейчас пойдём до метро, мне надо дорогу запомнить. Там и поедим.

– Как скажешь, – покорно соглашаюсь я.

Улица, на которой располагается общага, выглядит очень уютной – здесь много старинных зданий, а вдоль дороги растут большие деревья. Я иду с открытым ртом и рассматриваю всё подряд, как настоящий турист.

Подруге же, наоборот, некогда любоваться достопримечательностями, она каждую минуту сверяется с навигатором, хотя идём мы почти всё время прямо. Добравшись до метро, мы останавливаемся.

– Лёх, – зову я.

– Не отвлекай меня, – шипит она. – Мне надо найти, где поесть.

– Может быть, здесь? – я указываю на витрину ресторана, около которого мы и стоим.

Лёха удивлённо оглядывается назад. После обеда мы идём обратно к общаге, а потом подруга тащит меня тем же путём ещё раз, но уже без помощи телефона.

– А долго мы будем ходить туда-сюда? – спрашиваю я.

– Разве ты не хотел погулять?

– Хотел, но…

Яростный Лёхин взгляд заставляет меня заткнуться.

Потом настаёт время выучить дорогу до универа. Мне хотя бы удаётся развести Лёху на стаканчик кофе, чтобы было не так скучно, а то собеседник из неё сегодня не очень. Но когда мы попадаем на территорию университета, я сразу забываю про скуку.

Атмосфера здесь царит удивительная – большой парк, среди которого построены маленькие корпуса факультетов и приёмных отделений для пациентов. Вокруг не спеша гуляют люди, сидят на скамеечках, о чём-то тихо переговариваются.

Совсем рядом, на расстоянии пары шагов, сразу за оградой, улица, гудящая потоками людей и машин, а тут – умиротворение и щебет воробьёв. Даже время здесь как будто течёт иначе, в своём собственном темпе. Когда я в детстве приходил в больницу ждать отца с работы, у меня всегда было подобное ощущение, но сейчас контраст ещё более явный.

– Как здесь круто, – выдыхаю я.

Представляю, что тоже мог бы учиться в этом месте, если бы не протупил.

– Ага. Теперь обратно до общаги.

– Лёх, пожалуйста, расслабься хоть на минутку, посмотри вокруг. И убери телефон, мы не потеряемся.

– Ты не понимаешь, – заявляет подруга.

– Перестань, занятия начнутся только через несколько дней. Я обещаю тебе, что мы сходим сюда ещё раз, и ты всё запомнишь.

Она кивает, скрещивает руки на груди и осматривается с очень серьёзным видом.

Я понимаю, почему Лёха перегибает палку – она одна в чужом городе, это большой шаг, но мне кажется, что если так зацикливаться на контроле, то легче ей не станет.

Достаю телефон и фотографирую её в этой чересчур напряжённой позе.

– Эй, – возмущается подруга, – я была не готова.

– Пофоткаемся вместе? – предлагаю я, зная, как она это любит.

Дома у Лёхи была целая пачка распечатанных снимков, на которых мы вдвоём. Она никогда не объясняла, зачем собирает эту коллекцию, но я и сам любил её пересматривать. Приятно было видеть, как на фотографиях меняется окружение, меняемся мы сами, но наша дружба остаётся неизменной.

Мы делаем снимки на фоне универа, чтобы запечатлеть этот исторический момент, а потом входим в раж. После дурацких селфи и тысячи попыток сделать кадр в прыжке при помощи скамейки в качестве штатива, Лёха перестаёт быть такой серьёзной.

– Хорошо тут, да? – мы разваливаемся на той самой скамеечке. – Я тебе завидую.

– Ну хватит, – пихает меня Лёха в плечо. – Знаешь, как мне тоже обидно, что ты скоро уедешь?

Я молчу. Может, зря я всё-таки приехал и увидел, что потерял? На фоне этого моё будущее выглядит ещё более унылым, чем мне представлялось раньше. С другой стороны, теперь я не понимаю, почему до этого не рассматривал вариант учиться где-то ещё. Да, практика, семейное дело и всё такое, но здесь тоже очевидно есть свои плюсы.

Подруга всё же обманом заставляет меня пройти ещё раз до дома и обратно и только потом отпускает в гостиницу.

Глава 8

Отель я выбрал специально недалеко от Лёхиной общаги, чтобы нам было удобно. Он оказывается совсем маленьким, на первом этаже жилого дома, но внутри довольно мило, я бы даже сказал, уютно – светлый холл, большие окна, декоративный камин и удобные с виду кресла напротив него.

Вчера я не успел толком рассмотреть фотографии – вариантов на ближайшие даты было немного, а в этом районе вообще только три: этот, какой-то жуткий хостел и дорогущий царский отель с золотыми балдахинами. Так что теперь я приятно удивлён, особенно после того, что видел сегодня в общаге.

На ресепшене меня приветствует девушка. Улыбка доброжелательная, но скорее профессиональная, и я сразу проникаюсь к ней симпатией.

– Добрый день. Заселяетесь?

– Да, – киваю я.

– Мне нужен Ваш паспорт.

Роюсь в своих немногочисленных пожитках, нахожу документы, кладу на стойку и подталкиваю вперёд. Администраторка забирает паспорт и садится на стул, отчего мне остаётся видна только её макушка. Проходит не меньше двух минут, пока она чем-то занята в компьютере, и они кажутся мне вечностью, потому что за день я вымотался и уже безумно хочу принять душ и лечь в мягкую кровать.

– Хм, – девушка поднимает на меня глаза. – Я вижу Вашу бронь, но платёж не проходит. Возможно, это какой-то технический сбой на сайте. Если пластиковая карта у Вас с собой, мы можем провести оплату через терминал.

– Да, хорошо, – вздыхаю я.

Ни через терминал, ни через QR-код нам так и не удаётся ничего оплатить.

– Возможно, какая-то проблема с картой? – озвучивает девушка очевидное с вежливой улыбкой. – Попробуйте позвонить в банк. Или зайдите в офис, он на соседней улице, – она указывает направление.

– Да, пожалуй, так и сделаю, – соглашаюсь я.

Выхожу на улицу и поворачиваю направо, туда, где предположительно находится офис моего банка. Вот только я уже подозреваю, что они не имеют никакого отношения к тому, что происходит с моей картой. По дороге набираю номер отца.

– Слушаю, – он отвечает после первого же гудка.

– Привет, – я прокашливаюсь. – Я тут пытаюсь в отель заселиться, но… кхм… у меня проблемы с карточкой.

– Считай, что карточки у тебя больше нет, – отвечает отец таким тоном, как будто разговаривает с назойливым продавцом.

– То есть ты в курсе.

– Да, Кирилл, я в курсе. И я не собираюсь оплачивать все твои прихоти. Боюсь, с твоим воспитанием что-то пошло не так. Может быть, уже поздно, но я всё же попытаюсь исправить свою ошибку.

– Забрав у меня деньги? – спрашиваю я.

– Не только деньги. Ты теперь сам будешь отвечать за свою жизнь, – заявляет отец.

– Собираешься выкинуть меня из дома?

– Не надо делать из меня монстра, – усмехается он. – Я разрешу тебе жить в моём доме, есть мою еду и пользоваться вещами, которые купил тебе я. Конечно, при условии, что ты станешь себя нормально вести.

Судя по тому, как отец перечисляет правила моего проживания, он всё обдумал заранее.

– Нормально – это как? – уточняю я.

– Кирилл, ну напрягись хоть раз, включи голову.

У меня сводит челюсть, но я стараюсь держаться и говорить как можно спокойнее.

– Ладно, я понял. Мы можем обсудить это, когда я приеду?

– Конечно, обязательно обсудим, – говорит отец.

– И?

– Что «и»?

– Ты разблокируешь карточку?

На том конце провода воцаряется тишина.

– Я понял, что ты недоволен, – добавляю я. – Но сейчас-то мне что делать? Где я, по-твоему, должен ночевать? Денег у меня с собой только на обратный билет и хватит.

– Значит, ответ очевиден. Пора брать ответственность на себя, сын. И имей в виду, я уже поговорил с твоей матерью, в этот раз не получится спрятаться за её юбкой.

На этом мой урок послушания заканчивается, отец отключается, даже не попрощавшись. Я долго пялюсь на погасший экран телефона, а потом разжимаю кулак, на котором остались красные полумесяцы ногтей.

Из ступора меня выводит бомж, который чуть не сбивает меня с ног, а потом покрывает отборным матом. «Культурная столица», – ворчу себе под нос, но всё же отхожу с дороги. Пристраиваюсь на каменном парапете, чтобы подумать, что делать дальше. После недолгого размышления понимаю, что отец прав, он не оставил мне другого выбора – придётся лететь домой. А ведь я обещал Лёхе, что помогу ей завтра.

Открываю приложение для бронирования, но тут меня ждёт ещё один сюрприз – билетов на сегодня уже нет. А даже если бы и были, я понятия не имею, как купить их за наличные. Делаю единственное, что мне приходит в голову – набираю Лёху.

– Ну чего? Уже соскучился? – ворчит она.

– Лёх, я, похоже, на улице сегодня буду спать, – почему-то смеюсь я.

– Что, гостишка не понравилась?

– Понравилась, только они меня не пустили. Отец заблокировал мою карту.

– Ты сейчас шутишь? – спрашивает подруга после паузы.

– Нет, – снова смеюсь я, чем сам себя пугаю.

– Ну позвони ему.

– Уже позвонил.

– И что?

– И ничего. Сказал, чтобы я домой ехал, – говорю я громче, чем хотелось бы.

– А деньги?

– Мои проблемы. В любом случае, билетов на сегодня уже нет.

– И что дальше? – вздыхает подруга.

– Понятия не имею. Пойду искать себе удобную лавочку. Меня только что обматерил бомж, может, догоню его, попрошу мудрый совет.

– Господи, – шипит Лёха. – Приходи ко мне.

– Меня твоя грымза не пустит.

– Кирилл, ты тупой? Полезешь через окно. Вот уж не думала, что так быстро найду любовника.

Глава 9

Захожу во двор общаги и снова звоню Лёхе. Она сразу высовывается из открытого настежь окна и машет мне рукой:

– Давай уже.

Оглядываюсь по сторонам, вздыхаю. Давно я так не позорился. Берусь за решётку, покрытую толстым слоем уличной пыли и паутиной. Стараюсь не думать об этом, упираюсь носком кроссовки и подтягиваюсь, достаточно легко выбираюсь на козырёк.

– Кинь мне рюкзак, – предлагает Лёха.

Он мне не очень-то и мешает, но я всё же снимаю его и зашвыриваю в открытое окно.

– Трёхочковый, – позади меня откуда-то сверху раздаётся комментарий, а потом смех.

Оборачиваюсь и поднимаю голову – из окна соседнего корпуса за мной наблюдает несколько человек.

– Давай-давай, мы за тебя болеем, – говорит всё тот же голос.

Поддержка посторонних совсем не помогает, а отсюда нужное окно выглядит не так уж и близко. Осторожно прощупываю кирпичи, на которые можно было бы опереться, а потом прыгаю, подтягиваюсь и заваливаюсь животом на подоконник.

– Ну спортсмен, – говорят зрители с одобрением, пока Лёха затаскивает меня внутрь, схватив сзади за ремень. – Только громко не шумите, чтобы остальные не завидовали.

Я вваливаюсь в комнату под их дружный смех. Подруга закрывает окно, а я сажусь на пол, прислонившись спиной к батарее, и восстанавливаю дыхание. Замечаю, что рядом с соседней кроватью теперь лежит спальный мешок, а на нём подушка.

– Это для меня?

– Что-то не устраивает? – огрызается Лёха.

– Не помню, чтобы мы спальный мешок с собой тащили, – уточняю я.

– У соседей одолжила.

– Хорошо хоть помыли сегодня пол.

Лёха садится рядом со мной и кладёт голову на плечо.

– На кровать не получится без матраса, – говорит она.

– Да я понял, – киваю. – Блин, а я так мечтал нормально поспать, помыться.

– Давай завтра? Я даже не знаю, где здесь душ для мальчиков.

– Мне надо как-то билет купить.

– Кирилл, я так устала. Давай завтра со всем разберёмся?

– А если завтра опять билетов не будет? – спрашиваю я.

– Значит, снова полезешь ко мне через окно, – раздражается она.

– Ты просто хочешь, чтобы я твоё барахло из магазина таскал.

– Да. А ты почему так сильно торопишься вернуться домой и получить нагоняй?

Я только отмахиваюсь.

– Что отец-то сказал? – спрашивает Лёха осторожно.

– Да ничего такого, – улыбаюсь я, – залезай в кровать. Нечего сидеть на полу в такой миленькой пижамке, – я киваю на её футболку и штаны с узором сердечек. – Собираешься произвести впечатление на новую соседку? Боюсь, этого мало, чтобы замаскировать твою стервозную натуру.

– Иди ты, – фыркает Лёха и начинает в шутку меня душить.

Подхватываю подругу под колени, закидываю на плечо, с трудом поднимаюсь с пола и отношу её на кровать. Закрываю одеялом с головой и немного удерживаю, пока она не вырывается из этого кокона.

Мы с Лёхой всегда были очень контактные, в детстве любили ходить за ручку и спали в обнимку. Родители были уверены, что наша свадьба – только вопрос времени. Они ошиблись, мы были лучшими друзьями, братом и сестрой, но никогда влюблёнными.

Однажды я прочитал статью, где говорилось, что есть такой защитный механизм – не испытывать влечения к тем, с кем человек вырос, потому что велика вероятность, что это родственник. Не знаю, насколько научной была эта идея, но я сразу подумал, что именно это и произошло у нас с Лёхой. Поверить не могу, что несколько месяцев назад из-за глупой неразберихи мы боялись друг к другу даже прикоснуться.

– Спокойной ночи, – говорю я. – Спасибо за мешок.

– Отдохни. Мы завтра вместе всё решим.

Я киваю и заползаю в свою новую постель. Вопреки моим опасениям, мешок ничем не пахнет. А может, я просто слишком устал, чтобы думать ещё и об этом.

Ложусь на спину, сложив руки под голову, и смотрю в потолок. Уснуть не получается, поэтому достаю телефон и пересматриваю фотки. Пусть сегодня мы вымотались, но я впервые за последние несколько дней чувствовал себя хорошо. Лёха была права – поездка пошла мне на пользу. Только я думал, что у меня в запасе ещё есть время. Жаль, что его отобрали.

Выбираю несколько самых смешных фоток и выкладываю к себе на страничку, пусть хотя бы это воспоминание останется со мной. И я всё больше завидую Лёхе. Да, она будет жить в вонючей общаге, но её жизнь изменится, а вот я поеду обратно к родителям, где должен буду «нормально себя вести». В животе всё будто скручивается в узел, когда я думаю об этом. Во что теперь превратится моя жизнь?

Глава 10

Когда я просыпаюсь, Лёха уже стоит возле окна и, смотрясь в маленькое зеркальце, с открытым ртом красит глаза тушью. Она бросает на меня быстрый взгляд в отражении, но не прерывается.

– Вот что мы сделаем, – говорит она, убирает кисточку от глаза, засовывает в банку, проворачивает несколько раз и снова достаёт.

– Ну? – спрашиваю я, но Лёха опять сосредоточивается на ресницах.

Я уже отчаиваюсь получить ответ, выползаю из мешка, вытягиваю вверх руки, чтобы немного размять тело. Всё-таки спать на полу – не тот опыт, который мне хотелось бы получить. А я ещё про диван пару дней назад что-то говорил.

– Купим тебе билет моей картой, – наконец продолжает Лёха, – а ты мне наличку оставишь. Пойдёт?

– Да, – говорю я.

Решение настолько простое, что вчера мы до него не додумались, только потому что были ужасно уставшие.

– Только давай на вечер, – предлагает подруга. – А сегодня ещё побудешь со мной.

– Да-да, поход за кастрюлями, – подтверждаю я. – А чего ты, кстати, так нарядилась? Мы же в магазин идём, – внимательно осматриваю её платье и яркий макияж.

– Потому что хочу, – она оборачивается и смотрит на меня укоризненным взглядом. – Я для чего от родителей уехала? Чтобы ты мне тут указывал, что носить?

– Ладно, ладно, – сдаюсь я, – теперь только ты решаешь, что тебе делать.

– Вот именно, – довольно кивает подруга.

– Опять сегодня тяжести носить, а у меня ещё после вчерашнего всё болит, – я снова потягиваюсь.

– А ты думал, зачем я тебя позвала?

– Если тебе нужен был качок, надо было брать Толстого.

– В следующий раз так и сделаю, – фыркает Лёха.

Она отдаёт мне свою карту, чтобы я купил билет. Беру телефон и вижу, что у меня там куча сообщений и комментариев к последним фотографиям. Решаю почитать потом, сначала надо разобраться с самолётом.

Последний день моей свободы, хочется оттянуть момент, но что толку? Этим я только сильнее разозлю отца. Надо вернуться, пока он не придумал ещё какие-нибудь воспитательные меры.

Открываю приложение. Билеты на вечер есть, хоть и дорогие – придётся потратить все мои деньги, а учитывая, что карточка заблокирована, дома я останусь вообще без копейки. Неохотно выбираю рейс и заполняю данные пассажира. Меня прерывает всплывающее сообщение от Белого.

Белый: Эй, друг, ну ты и отжёг. Нормально вообще? Кинул нас!

Я не понимаю, что за предъявы, но его моё молчание в ответ не останавливает.

Б: Мы чё, из интернета теперь новости будем узнавать?

Б: Ни здрасьте, ни до свидания.

Б: Затихарился, типа слишком крутой для нас.

Б: Говорил, главное, будешь у нас учиться, а сам свалил со своей подружкой.

Б: А я так и знал.

Б: Пацаны мне не поверили.

Б: А я им говорю, типа, сами посмотрите списки зачисленных, нет его там.

Б: Вот они охренели.

Б: Я говорю, ага, в Питер свалил. Нас как запасной вариант оставлял. Чтобы, если чё не получится, говорить всем, что так и хотел в Архе остаться. Ну?

Я продолжаю смотреть на сообщения, которые сыплются на меня бесконечным потоком. Зря я выложил вчера фотки. Похоже, теперь все думают, что я поступил в тот же универ, что и Лёха.

Внезапно меня накрывает облегчение. А что, если мне не придётся ничего объяснять? Что, если я позволю им поверить в то, что они сами придумали? Мне всего-то и нужно, что остаться здесь. Но разве у меня есть выбор? Мне надо вернуться.

– Я не хочу домой, – произношу я вслух.

– Тогда оставайся, – откликается подруга. – Один раз с окном прокатило и ещё раз прокатит. Соседки пока всё равно нет. Уедешь через неделю, как и собирался.

– Нет, я вообще не хочу туда возвращаться.

Судя по тому, что Лёха застывает и серьёзно смотрит на меня, выгляжу я сейчас как безумный. После очередной вибрации я опускаю глаза на телефон.

Б: Слышь, чё не сказал-то, что уезжаешь?

Большой палец зависает над экраном. Внизу кнопка «купить билет», вверху уведомление с последним сообщением от Белого.

Я: Не успел. Надо было быстро принимать решение.

– Кирилл? Ты серьёзно?

– Я не могу, – говорю я на выдохе.

– Но…

– Лёх, если я вернусь, – я замолкаю, и в голове проносятся тысячи мыслей.

Мне и без этого было стыдно рассказывать, что я не поступил, а теперь всё стало только хуже. Я буду жить в доме, где меня станут попрекать каждым куском. Буду выпрашивать деньги, как нищий, когда мне понадобится что-то, начиная от шампуня, заканчивая проездным на автобус. Пока я не устроюсь куда-нибудь на работу. Куда? Отец будет настаивать, чтобы я работал у него. Администратором? Поломойкой? Он будет контролировать меня не только дома, но и на работе, он сделает всё, чтобы я извлёк урок из этой ситуации.

– Так, спокойно, – прерывает мой мысленный поток Лёха. – Я сейчас схожу на кухню и сделаю нам чай. А потом мы всё обсудим.

Глава 11

Наверное, Лёха думает, что чай поможет мне немного прояснить мысли. Принимать решения из точки паники – плохая идея, я это понимаю. Да, я не знаю, что мне делать дальше, но я точно не хочу обратно. И если я не решусь пойти против родителей сейчас, то, возможно, не смогу никогда, поэтому, не давая себе времени на сомнения, сразу набираю маму.

– Кирилл, когда ты прилетаешь? – с ходу спрашивает она.

Я чуть не выпаливаю: «никогда», но беру себя в руки и, помедлив, говорю:

– Привет. Отец сейчас рядом с тобой?

– Нет, он на работе. А что?

– Мам, я не вернусь, – у меня скручивает живот, когда я произношу это вслух.

В трубке повисает тишина.

– Мам?

– В смысле «не вернёшься»?

– Я хочу остаться здесь, в Питере, – говорю я так твёрдо, как только могу, хотя сам не верю своим словам.

Это же полная чушь, мама ни за что не воспримет это всерьёз. Сейчас она скажет: «Ну да, конечно. Так во сколько ты прилетаешь?»

– О боже, – вместо этого отвечает она, – отец будет в ярости.

Конечно, она права, и я колеблюсь, должен ли я сам ему рассказать или переложить это на мамины плечи.

– Разве он не хотел, чтобы я стал самостоятельным? – спрашиваю я.

– Да, но как же ты? Где ты будешь жить и как?

– Пока не знаю, – говорю я, и мы оба замолкаем. – Я буду тебе звонить, ладно?

– Ладно, – отвечает она бесцветным голосом. – Отец запретил мне…

– Да, я понял. Со мной всё будет в порядке, – успокаиваю я её и себя заодно. – Всё будет хорошо, мам, слышишь?

– Да.

Я кладу трубку, но спокойным себя совершенно не чувствую. Мне кажется, я совершил ошибку. Или это просто страх? Делаю несколько кругов по комнате. Нет, отступать нельзя, надо позвонить отцу. Пока я собираюсь с духом, он сам мне перезванивает. Чёрт, неужели мама уже успела ему всё рассказать?

– Ты совсем идиот? – задаёт он вопрос ледяным тоном.

– Чего? – опешиваю я от такого напора.

– Я же сказал тебе, что пора взрослеть, а ты вместо этого закатываешь мамочке детские истерики.

– Да что бы я ни сделал, для тебя всё – детские истерики, – срываюсь я, чем и подтверждаю слова отца.

– Закрой рот, и чтобы вечером был дома, – заявляет он.

– Нет. Ты утверждаешь, что я не беру на себя ответственность, а сам собираешься контролировать каждый мой шаг.

– Потому что ты не в состоянии принимать решения, – орёт он в ответ.

– Я только что принял решение. Я не вернусь.

– Не забывай, на чьи деньги ты…

– Засунь свои деньги себе в задницу, – ору я в трубку и завершаю вызов.

Бросаю телефон на кровать и закрываю лицо ладонями.

– Кажется, всё прошло не очень хорошо?

Я оборачиваюсь. Лёха стоит в дверях с двумя дымящимися чашками.

– Ну теперь пути назад для меня уже точно нет, – обречённо говорю я.

Мы садимся завтракать. Лёха раскладывает на письменном столе чашки и бутерброды. Какое-то время оба молчим: мне нужно переварить всё то, что успело случиться за утро, а Лёха, судя по всему, сдерживается, чтобы не сказать, какой я идиот и психопат.

– Давай уже, говори, – ворчу я себе под нос.

Подруга не отвечает, только смотрит наверх и крутит в воздухе бутербродом, как будто это помогает ей подобрать правильные слова.

– Думаю, тебе здесь будет проще, – выдаёт она.

– Чего? – удивляюсь я. Такого ответа я не ожидал. – Что ты имеешь в виду?

– Ну… Твой отец, – она опять замолкает. – Не знаю, как сказать, чтобы тебя не обидеть.

– Говори как есть.

– Ты его боишься. И если ты останешься в его доме, то в итоге будешь делать то, что он скажет. Так и раньше было, но я не помню, чтобы вы хоть раз так сильно ругались, так что… И ты знаешь, на что он способен.

– Лёх, я больше не маленький. И я сомневаюсь, что он сделал бы это снова.

До первого класса отец ни разу не поднимал на меня руку. Не знаю, почему это стало происходить именно тогда. Может, потому что ему казалось, что я недостаточно серьёзно отношусь к школе, а может, дело было в том, что отец в то время открыл свою первую клинику и каждый день был напряжён до предела. Но повод для первого раза он выбрал совершенно дурацкий – второе место в конкурсе гербариев.

А в последний раз это случилось через полгода, когда я чуть не оглох на одно ухо от его удара, и он решил, что такие методы воспитания приносят вреда больше, чем пользы, и с тех пор меня не трогал. Я редко вспоминал об этом, а вот Лёха его за это так и не простила.

Отцу и без физических наказаний всегда удавалось донести до меня, что есть только два варианта: ты либо лучший, либо никто.

– Ты же не хочешь оставаться с ними, да? – спрашивает подруга.

Я киваю в подтверждение.

– Ну тогда надо думать про работу и жильё, так?

Я снова киваю.

– Это и здесь есть. Какой смысл ехать обратно?

Когда Лёха говорит это вслух, я убеждаюсь, что, возможно, я не сошёл с ума, и это действительно начинает походить на какой-то план.

Мы заканчиваем завтрак и выходим на улицу. Точнее, Лёха выходит через дверь, как нормальный человек, а я опять вылезаю через окно, иначе как объяснить, что я вошёл без записи на вахте. До нужного нам магазина идти далеко, около часа, но мы всё равно решаем пройтись, чтобы спокойно поговорить по дороге.

– Есть ещё кое-что, – начинаю я, – вчера я выложил фотки из универа, и теперь наши одноклассники думают, что я буду учиться вместе с тобой.

– Вот чёрт, – застывает Лёха.

– Ага. А ещё я подтвердил, что это правда.

Она открывает рот, но я её прерываю:

– Молчи, ладно? Просто ничего не говори.

– И что мне теперь делать? Поддерживать это враньё? – спрашивает подруга.

– Как будто ты часто общаешься с кем-то из них.

– А если спросят?

– Ну прикрой меня. Неужели я должен объяснять тебе такие вещи?

– Ладно, – наконец говорит Лёха. – Мне до них вообще никакого дела нет, я сделаю так, как ты хочешь.

– Спасибо, – ворчу я себе под нос.

Потом мы обсуждаем, что мне делать дальше, и бардак в голове постепенно раскладывается по полочкам, хоть и становится понятно, что у меня куча проблем, которые надо как-то решать.

Первое – это, конечно, деньги. Кое-какая наличка у меня есть, но надолго этого не хватит, а значит, тратить её по пустякам категорически нельзя. Из ценных вещей, которые можно было бы продать, у меня с собой только телефон. Он, конечно, дорогой, но сильно попользованный. Много за него не выручишь, а ещё и взамен придётся что-то купить, так что толку никакого.

Ещё есть вариант с кредиткой, но его я пока рассматривать не хочу. Не знаю, дадут ли мне её вообще, а если дадут, то не закопаю ли я этим себя ещё больше. Наверное, чего-то подобного от меня и ожидает отец.

Очевидно, мне надо срочно искать работу и лучше начать прямо сегодня по возвращении в общагу.

Второе – это дом. У меня есть несколько дней до приезда Лёхиной соседки, а вот где я буду жить дальше – большой вопрос.

Остальные проблемы на этом фоне выглядят не такими серьёзными, но и с ними тоже придётся что-то делать. Например, то, что я не взял с собой практически никаких вещей, когда улетал из Архангельска.

– Ты забываешь кое о чём важном, – серьёзно говорит Лёха, когда мы добираемся до магазина. – Мы остаёмся вместе.

Мои губы растягиваются в улыбке.

– Да, – говорю я. Смотрю на подругу, на своего самого близкого человека, которой доверяю больше всех на свете, которая поддержит меня, что бы ни случилось, и повторяю: – Да.

Глава 12

В магазине мы отвлекаемся от моих дел и возвращаемся к Лёхиному списку. Накупив несколько пакетов всяких полезных вещей, возвращаемся домой. Ещё вчера мы бы поехали назад на такси, но сейчас, не сговариваясь, идём к метро.

Подруга не озвучивает это вслух, но понимает, что, возможно, ей придётся мне помогать, а значит, она тоже должна экономить. От этого меня одновременно накрывает чувство вины и благодарности.

В коридоре общежития почти напротив нашей двери стоят две девушки и, совершенно не стесняясь, разглядывают нас.

– Ого, я бы такого тоже к себе на ночь позвала, – говорит одна из них вполголоса.

Значит, меня вчера видели не только ребята из соседнего здания. А эти ещё и думают, что могут обсуждать всё прямо при нас. Я ставлю пакеты на пол, подхожу вплотную к той девушке, что оценила меня, упираюсь рукой в стену рядом с её головой и говорю:

– У меня сейчас все ночи уже заняты, но могу записать тебя в лист ожидания.

Улыбаюсь и раскладываю её завитые локоны по плечам. Она так и застывает с открытым ртом.

– А тебе не стыдно так себя вести при своей девушке? – возмущается её подружка.

– Это моя сестра, – отвечаю я, кивая назад.

Девушка с локонами приходит в себя и, нахмурившись, смотрит мне за плечо.

– Правда? – спрашивает она с подозрением.

– Нет, – смеюсь я.

– Кирилл, шевели булками, – рявкает Лёха сзади.

– Прошу прощения, – улыбаюсь я.

Поднимаю пакеты и скрываюсь в комнате вслед за подругой.

– Есть какой-то способ тебя заткнуть? – злится она.

– А я-то что?

– Конечно, ничего. Не тебе же в этой общаге жить, – бубнит Лёха, доставая покупки.

– Ну скажи им, что бросила меня или ещё что-нибудь, если тебе так важно их мнение, – отмахиваюсь я, вынимая кастрюлю из коробки.

Наконец-то поедим что-то кроме бутербродов.

– Да плевать мне на их мнение. Меня достало, что ты вечно мной прикрываешься.

– Как будто ты никогда так не делала.

– Когда, например? – она останавливается, упирает руки в боки и ждёт ответ.

У меня сразу вылетают из головы все случаи, когда мы изображали пару по её инициативе.

– А помнишь, как в восьмом классе на дне рождения Кораблёва ты уселась ко мне на колени?

– А помнишь, зачем я это сделала? – передразнивает подруга.

Я вспоминаю, как всё было на самом деле, и сразу понимаю, что пример неудачный.

Я сижу на диване, никого не трогаю. Вдруг рядом, слишком близко ко мне, оказывается незнакомая девушка.

– Привет, – с энтузиазмом начинает она, – ты чего тут один скучаешь?

– Здесь моя подруга сидит, – говорю я, вжимаясь в подлокотник.

– Но пока её нет, так что ничего страшного, – отвечает девушка, даже не собираясь отодвигаться.

Не успеваю ничего ответить, только с облегчением выдыхаю, потому что в комнату возвращается Лёха. Она сразу всё понимает, закатывает глаза и направляется прямо к нам. Без лишних слов забирается ко мне на колени, в процессе пиная незнакомку по ноге. Я сразу вцепляюсь в подругу как в спасательный круг.

– Ой, я тебя не задела? – она невинно хлопает глазками.

– Кажется, я заняла твоё место? – цедит сквозь зубы девушка и потирает ушибленную ногу.

– Да ничего, сиди. Мне тут очень удобно.

Лёха закидывает руку мне на плечи, а я утыкаюсь в неё, чтобы не рассмеяться.

– Да уж, спасибо за тот раз, кстати, – говорю я. – Но ты тоже так делала. Пользуешься тем, что я не могу с ходу ничего вспомнить.

Мы раскладываем оставшиеся покупки. Лёха быстро остывает и уходит на общую кухню готовить нам обед в новенькой кастрюле, а я сажусь за её ноутбук разбираться с сайтами по поиску работы.

Резюме у меня получается какое-то уж очень скудное. Я всегда был сосредоточен на том, чтобы поступить в университет, не распылялся по мелочам, а теперь оказалось, что у меня нет ни образования, ни опыта, и к тому же я абсолютно ничего не умею.

До самого вечера с перерывами на еду я просматриваю вакансии, но даже на самые простые расписано больше требований, чем всё моё резюме от начала до конца. С этим ничего не поделать, приходится надеяться, что они позволят мне быстро всему научиться.

В первую очередь ищу медицинские центры – такой опыт может пригодиться мне в будущем. Отметаю те, что кажутся подозрительными, сравниваю предлагаемые условия. В итоге выбираю несколько вариантов и откликаюсь на них. Остаётся только ждать.

Весь следующий день я держу телефон при себе, чтобы не пропустить звонок, но это оказывается напрасным. Когда я захожу на сайт по поиску работы в следующий раз, то понимаю, что моё резюме ни одна компания даже не открыла.

Времени ждать у меня нет, поэтому я сажусь выбирать вакансии заново. В этот раз не ограничиваюсь медицинскими центрами, а просто открываю раздел «без опыта» и ищу всё, что выглядит более-менее прилично.

Делаю вид, что всё в порядке, чтобы не расстраивать Лёху. Ей и так непросто, а тут ещё я со своими проблемами свалился на голову. Мы несколько раз ходим за покупками, гуляем по району, чтобы лучше освоиться, и даже один раз выбираемся в центр.

Вечерами смотрим фильмы или просто болтаем, строим планы на этот год в Питере – куда хотели бы сходить и что посмотреть. Но меня никак не отпускает мысль, что мы просто обманываем себя и на самом деле оба знаем, что скоро это всё закончится, мне придётся уехать, и начнётся реальная жизнь.

Я очень быстро перестаю быть избирательным и откликаюсь на все вакансии подряд. Вот только результат от этого не меняется. Потеряв терпение, начинаю сам названивать в компании, которым отправлял резюме. По объявлению, которое понравилось мне больше всего, говорят, что они уже нашли человека. В остальных местах получаю примерно один и тот же ответ: «Мы рассмотрим вашу кандидатуру и обязательно вам перезвоним».

Глава 13

Сегодня Лёха впервые идёт в универ. Я собираюсь её проводить, но она заявляет, что не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел, как её привели на занятия за ручку. Мы ещё десять минут препираемся на тему того, что за руку я её держать вообще-то не собирался, но в итоге я отступаю.

Я думал, что готов к этому, но, когда она уходит, меня накрывает паника. Я сто раз скролю вакансии на телефоне и отправляю резюме почти не вчитываясь. За неделю я установил все возможные приложения по поиску работы, даже самые сомнительные, подписался на все группы, которые нашёл, и даже взял бесплатную газету в метро в надежде найти там объявления.

Но, кажется, всё, что я делаю, не имеет никакого смысла. Прошло уже несколько дней, а я не продвинулся ни на миллиметр. Завтра в комнату заселяется Лёхина соседка, и мне придётся съехать. Открываю приложение с билетами и тупо пялюсь на рейсы. И с чего я взял, что у меня всё получится?

От мрачных мыслей меня отвлекает уведомление о сообщении.

Морозов: Предлагаю устроить наш традиционный вечер игр и пиццы у Макса. Ты когда прилетаешь?

Несколько секунд я смотрю на текст, а потом нажимаю на кнопку звонка.

– Привет, – сразу берёт трубку Морозов. – Уже вернулся, что ли?

В ответ я вываливаю на него все свои проблемы. Всё же он единственный, кто в курсе правды, по крайней мере, частично.

– Я не знаю, что делать, – заканчиваю свой рассказ. – Дальше оставаться у Лёхи мне нельзя, денег на хостел хватит только на неделю. А дальше что? У меня даже на обратный билет не останется.

Внутри неприятно ноет, когда я представляю, как вернусь домой, поджав хвост, как мне придётся объяснять всем свою идиотскую выходку, извиняться перед отцом.

– Не психуй, – прерывает меня Морозов. – Что-нибудь придумаем.

– Легко тебе говорить, – возмущаюсь я.

И меня разбирает злость от того, как он спокоен. Конечно, у него-то всё есть: дом, адекватный отец, универ, Маша.

– Позвони Семёну, он сейчас в Питере.

– Зачем? – огрызаюсь я.

– Он поможет, – уверенно говорит Морозов.

– С чего бы ему мне помогать? Он – твой друг, а не мой.

– Говорю же, поможет. У тебя есть ещё варианты?

– Нет, – признаю я, помолчав. – Но…

– Ща я скину тебе его номер, – говорит Морозов и отключается.

Сообщение приходит сразу же, но перспектива звонить человеку, который, мягко говоря, меня недолюбливает, совершенно не радует. Тем более я не хочу просить о помощи, ведь это будет значить, что я не справился сам. С самого детства мне вдалбливали – нельзя показывать слабость. А в последнее время я только это и делаю.

Представляю, как нелепо сейчас буду объяснять Семёну, кто я такой: «Привет, это Кирилл. Да, тот самый, который сломал руку твоему лучшему другу. Ты ещё тогда чуть не прибил меня, помнишь?» Неужели я скатился до такого? Вот только что мне делать, если я не знаю больше никого в этом городе?

Оттягиваю этот момент, как только могу. Нарезаю несколько кругов по комнате, опять листаю вакансии, делаю себе чай, чтобы собраться с мыслями, потом тщательно мою чашку и только потом, переборов гордость, нажимаю на кнопку вызова.

– Да?

– Кхм… – я прокашливаюсь. – Привет.

– Привет, чувак. Я уж собирался сам тебе звонить.

– Морозов уже поговорил с тобой? – догадываюсь я.

– Ага. Короче, вариант такой, – сразу начинает Семён. – Мы с командой снимаем квартиру на Просвете, у меня своя комната. Я буду в городе до конца недели, можешь остановиться у меня. Только спать негде, второй кровати нет.

– Это ничего, я уже неделю сплю на полу в спальном мешке.

– Да? Ну супер. А я уже почти договорился одолжить раскладушку.

– Раскладушка – это было бы шикарно, – улыбаюсь я в трубку, представляя, что, возможно, наконец-то высплюсь. – Значит, до конца недели?

– Ага, – подтверждает Семён. – А потом мы все уезжаем в Сочи на десять дней, будешь жить один.

– Ты серьёзно?

– Успеешь за две недели решить вопрос с жильём? А то нас тут и без тебя пять человек.

– Успею, – заверяю его я. – А Морозов сказал тебе?..

– Сказал, у тебя какие-то проблемы. Захочешь – расскажешь, нет – я не буду спрашивать.

– Ладно.

– Во сколько тебя ждать?

Я отодвигаю телефон от уха и смотрю на время. Лёха должна вернуться уже совсем скоро, надо будет поговорить с ней, а потом ещё доехать до нужной станции.

– Часа через три, – говорю я Семёну.

– Хорошо, напиши, как будешь выходить. Я встречу тебя около метро, а потом вместе за раскладушкой пойдём. Ну давай.

– Семён, – окликаю я его, пока он не повесил трубку.

– А?

– Спасибо.

– Да брось, чувак.

Я сразу перезваниваю Морозову, чтобы поблагодарить и его.

– Да ну, я же ничего не сделал, – заявляет он.

– Не говори глупости.

– Ладно, – усмехается Морозов. – Кстати, судя по голосу, ты успокоился.

– Да, наверное, – соглашаюсь я.

Меня действительно немного отпустило, я выиграл для себя ещё две недели, а значит, всё правда может получиться.

– Кирилл, не обязательно держать всё в себе и пытаться справиться в одиночку, – говорит Морозов. – У тебя есть друзья.

– Только теперь мы в разных городах, – напоминаю я.

– За последние два месяца я понял, что можно оставаться друзьями даже в разных городах.

Я знаю, что он говорит про Семёна, и только что видел подтверждение его слов.

– Тебя даже в соцсетях нет, – отшучиваюсь я. – Скоро я забуду, как ты выглядишь.

– Тогда я буду присылать тебе свои фотки, – не смутившись, говорит Морозов.

– Ну теперь-то я спокоен, – фыркаю я.

– Вот и правильно. Звони, если что, ладно?

– Ага.

Я сбрасываю вызов, и тут же мне приходят два почти одинаковых селфи. На одном Морозов улыбается и показывает фак, а на втором – сердечко из пальцев. «Придурок», – усмехаюсь я про себя.

Сразу начинаю собирать свои немногочисленные пожитки: зубная щётка, зарядка для телефона, наушники, кое-какая одежда. Вскоре возвращается Лёха. Она выглядит уставшей, но довольной.

– Ну как в универе? – спрашиваю я.

– Хорошо, – говорит она, но замолкает, когда замечает мой готовый к переезду рюкзак. – Куда ты собрался?

– Я нашёл временное место, куда съехать, – сообщаю я радостную новость.

– Надеюсь, это не картонка под мостом? – подруга закидывает сумку на тумбочку, а сама садится на кровать.

– Нет, это раскладушка в квартире, куда можно заходить через дверь, а не через окно, как сейчас.

– С кем ты договорился? – спрашивает Лёха с подозрением.

– Помнишь Семёна Григорьева из пятнадцатой школы?

– Нет.

– Рыжий такой, друг Морозова, уехал из Арха в начале лета, чтобы в фаер-шоу выступать, – напоминаю я.

– Кирилл, ты сейчас шутишь? Этот рыжий?

– Ну да. А что?

– Господи, да он же отбитый на всю голову, – закатывает глаза подруга.

– Откуда ты знаешь? Ты его видела всего пару раз.

– И этого мне хватило.

– Зато он сразу согласился пустить меня, – заявляю я. – У тебя есть предложения получше?

– Нет, – сразу сникает Лёха. – Просто будь осторожен с ним, ладно?

– Расскажи про универ, – прошу я.

Мы вместе идём на кухню готовить обед, и Лёха начинает рассказ сдержанно, а потом распаляется и трещит без умолку. Я так рад за неё, что мне кажется, что и у меня тоже всё обязательно будет хорошо.

Глава 14

Я выхожу из метро и осматриваюсь вокруг, но Семёна не вижу. Наверное, он ещё не пришёл. Решаю отойти с прохода и подождать в стороне, но не успеваю я сделать и нескольких шагов, кто-то хватает меня за рукав.

– Привет.

Оборачиваюсь и непроизвольно фыркаю. Я привык видеть Семёна с ярко-рыжей, торчащей во все стороны шевелюрой, но теперь его череп покрывает едва заметный ёжик.

– Привет. Я тебя не узнал. Что с твоими?.. – я замолкаю, вдруг поняв, что вопрос может прозвучать неуместно.

– Это? – Семён проводит рукой по коротко-стриженной голове. – Случайно на работе поджёг.

– Блин, – пытаюсь я посочувствовать, но улыбку подавить не удаётся.

– Да ничего, вырастут, – отмахивается он. – У тебя только это? – он указывает на рюкзак.

– Да, – киваю я.

– Ну тогда погнали.

Мой новоприобретённый сосед ведёт меня за собой. Мы петляем дворами, то пробираясь между заборами школ, то ныряя в неизвестно откуда взявшиеся арки. Я быстро теряю ориентацию и сразу начинаю скучать по тому, как Лёха ходит с навигатором по прямой.

Вокруг обычные кирпичные дома и панельки. Если бы меня привезли сюда с закрытыми глазами, а потом попросили предположить, где я, я ни за что не догадался бы, что это Питер.

– Ты точно знаешь, куда идти? – на всякий случай спрашиваю я.

– А то! – оскорблённо заявляет Семён, хотя мне кажется, что мы уже дважды проходим одно и то же место.

Но в итоге нам всё же удаётся раздобыть раскладушку. Она оказывается даже лучше, чем я себе представлял – это не просто каркас с натянутой тканью, на ней есть ещё и небольшой матрас. От Семёна не укрывается моя радость, но он её никак не комментирует. И это подталкивает меня задать вопрос:

– Почему ты так быстро согласился мне помочь?

Он смотрит на меня нахмурившись.

– Ты это серьёзно? А что я должен был делать? Сказать Морозову: «Пусть твой друг ночует на улице»?

Я киваю в ответ. До самого дома мы тащим раскладушку молча. Хорошо, что живёт Семён совсем рядом. В квартире он первым делом отводит меня в свою комнату, чтобы положить вещи.

Она меньше размером, чем та, в которой мы жили с Лёхой, зато больше похожа на дом, чем на общагу: вместо протёртого линолеума ламинат, обои на стенах, коврик и мебель поприличнее.

– У тебя тут даже цветок есть, – удивляюсь я, замечая горшок с пышной зеленью на окне.

– Да, – кивает Семён. – Это хозяева оставили. Никто не хотел за ним ухаживать, вот я и забрал себе. Жалко только, что поливать некому, когда я уезжаю. Но в этот раз ты за него отвечаешь.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Пойдём, покажу тебе тут всё.

Я морально готовлюсь знакомиться с другими соседями и отвечать на любопытные вопросы, но, когда мы оказываемся на кухне, Семён бросает: «Это Кирилл, поживёт пока у меня». Трое парней окидывают меня безразличным взглядом. Семён перечисляет их по именам, а потом добавляет: «Ну ты всё равно не запомнишь. Спрашивай, если что».

Это кажется мне немного странным, но позже я начинаю понимать: кроме жильцов, в квартиру постоянно приходят какие-то гости, и, видимо, все давно привыкли к незнакомцам. Наверное, окажись я здесь неделю назад, был бы в шоке, но после общаги с общим душем, туалетом и кухней меня так просто не напугать. Но представить, что кто-то живёт так постоянно, мне всё равно сложно.

– Ты не устаёшь от такого количества людей? – спрашиваю я Семёна, когда мы снова оказываемся в его комнате.

– Меня это не особо напрягает, я люблю движуху, – признаётся тот. – К тому же, у меня есть своё место, – он обводит пальцем вокруг. – Сюда никто не заходит. Так что я могу остаться один, как только захочу.

И в этот момент я понимаю, что он пожертвовал такой возможностью, чтобы пустить меня.

– Спасибо ещё раз, – мямлю я.

– Да прекращай уже.

– А ты не скучаешь по дому? – меняю я тему. – Не пожалел, что уехал?

– Скучаю, конечно, – подтверждает Семён. – Но менять бы ничего не стал, снова принял бы то же самое решение.

Я киваю, это немного обнадёживает.

– Только иногда думаю: «Вот сейчас бы с Морозовым пошли мяч покидать» или ещё что-нибудь. Прикинь, у нас тут ни один человек в баскетбол не играет.

– Я играю, – напоминаю я.

– А ведь точно, – у Семёна загораются глаза. Он достаёт телефон и что-то быстро набирает. – И я знаю, где мы купим мяч.

Сначала я думаю, что Семён шутит, не сорвётся же он прямо сейчас играть. Но понимаю, что ошибся, когда из дверного проёма раздаётся: «Ты идёшь?» Мы отправляемся в магазин таким же странным маршрутом, словно у Семёна непереносимость простых путей, а потом с новеньким мячом под мышкой устраиваемся на первой попавшейся уличной спортивной площадке.

Она совсем маленькая, с одним кольцом, зато явно новая. На щите висят обрывки пакета, как будто его только распаковали, а мягкое покрытие пола яркое, с кислотными оранжевыми и зелёными полосками, и пахнет резиной. Командами здесь не сыграешь, просто не хватит места, но вдвоём нам как раз подойдёт.

Когда я отворачиваюсь, мне в голову прилетает мяч.

– Эй, – возмущаюсь я, – что за прикол?

– Ой, извини, – ржёт Семён, – это я по привычке. Мы с Морозовым вечно так делали.

– Ну конечно, – ворчу я.

– Да ладно, я же с отскока. Ну, не тормози.

Он хватает мяч, обходит меня за секунду, по пути пихнув плечом, и забивает. Пока я хлопаю глазами, он делает подбор и забивает снова. Я знал, что Семён хорошо играет, но на площадке мы с ним почти не пересекались, потому что оба были нападающими, в основном дело с ним имел Толстый. И сейчас я немного в шоке от такого напора.

Вот только уступать я не собираюсь. Выхватываю у него мяч, оттесняю корпусом и делаю бросок точно в корзину.

– Ну вот, другое дело, – улыбка Семёна выглядит немного пугающей.

С каждой минутой наше противостояние становится всё жёстче, в какой-то момент я даже забываю, что мы никакие не враги, а просто вышли покидать мяч во дворе. Трижды мы оба падаем на землю, столкнувшись. Если бы не мягкая резина, из которой сделано покрытие площадки, без ободранных коленок и локтей точно не обошлось бы.

Чувствую, как ноет плечо после очередного удара, но останавливаться не хочу. За такую агрессивную игру нас бы уже давно удалили с площадки, но сейчас сделать этого некому. Лёгкие горят огнём, когда Семён показывает скрещенные руки и говорит: «Всё».

Я киваю, сказать сейчас у меня всё равно бы ничего не вышло. Упираюсь ладонями в колени, закрываю глаза и пробую отдышаться.

– Держи, – Семён протягивает мне бутылку воды.

Улыбка у него широкая и довольная. Понимаю, что и сам улыбаюсь.

– Это было хорошо, – он вытирает предплечьем пот со лба, – надо будет повторить.

– Ага, – хриплю я в ответ.

Мы вместе идём к краю площадки и садимся около забора на оранжевое покрытие пола. Ещё раз глубоко вдыхаю и чувствую, как расслабляются мышцы, а вместе с этим спадает и напряжение, с которым я жил последнюю неделю. Жадно глотаю воду, как будто не пил целую вечность.

– А ты отбитый на всю голову, да? – говорит Семён.

От внезапного смеха я давлюсь водой.

– Не то чтобы я раньше об этом не догадывался, – продолжает он, наблюдая, как я откашливаюсь.

– Моя подруга сегодня сказала то же самое про тебя, – мне наконец-то удаётся ответить.

– И это говорит мне человек, который каким-то образом оказался в чужом городе без жилья, без денег и с одной парой запасных носков.

– Точно, – улыбаюсь я.

Кажется, со стороны это выглядит ещё более странно, чем есть. Немного посомневавшись, рассказываю Семёну в двух словах, что со мной произошло.

– В общем, мне нужна работа, – заканчиваю я. – Ты не знаешь какое-нибудь хорошее место, куда можно устроиться?

Семён задумывается.

– Сам я с пацанами познакомился ещё в Архе, когда они приезжали к нам выступать, так что здесь ничего и не искал. Это большой город, работы много, но и желающих её получить тоже немало. Думаю, из-за этого всё так затягивается. Если что-то подвернётся, я тебе скажу, ладно?

– Ладно.

Я упираюсь затылком в решётку забора и смотрю на небо. Удивляюсь, какое оно сегодня пронзительно-синее. Небо чужого города. Разве я мог представить, что окажусь здесь? Один и не один одновременно. Меня охватывает какое-то странное ощущение свободы – сейчас всё зависит только от меня. Не знаю, сколько мы сидим вот так молча, но почему-то это кажется очень правильным.

– Мне нравится здесь, – произношу я вслух, поворачивая голову к Семёну.

Он так хитро улыбается, как будто слышал всё, о чём я думал до этого.

– У меня было такое, когда я переехал, – смеётся он в ответ на мой озадаченный взгляд. – Сначала куча каких-то проблем, всё новое, сложно… А потом в один день я вышел на балкон, и меня точно так же накрыло. Я понимаю, когда сразу не получается, кажется, что всё бесполезно. Но ты вроде не из тех, кто легко сдаётся.

– Нет, – соглашаюсь я.

Не знаю, с чего Семён это взял, но попал он в самую точку. Может, я и не самый умный или талантливый, но я точно знаю, какого это – пытаться, пока не добьёшься цели.

Глава 15

Так как моя предыдущая стратегия не дала результатов, я её меняю. Работа мне нужна срочно, ждать, пока она сама приплывёт ко мне в руки, я не могу, а налаживать контакт с людьми у меня всегда лучше получалось лично. Поэтому я решаю просто идти по всем адресам, куда отправлял резюме. Начинаю, конечно, с того района, где жил с Лёхой, там и вариантов больше, и я уже более-менее знаю эти места.

Перед тем как отправиться в рейд по работодателям, забегаю к подруге в универ и беру ключ, чтобы пообедать в общаге. Ехать обратно к Семёну займёт уйму времени, а сорить деньгами в кафе – не вариант, лишних трат я себе сейчас позволить никак не могу. Успеваю перекинуться с Лёхой только парой фраз.

– Привет. Ну как там?

– Нормально. Уже видела новую соседку?

– Ага. Мышь, слава богу.

На этом мы и расходимся.

В первых двух компаниях меня не пускают даже через проходную, и я начинаю подозревать, что идея была глупая. Напоминаю себе, что упорство – моя сильная сторона, на неё и придётся ставить.

В третьем месте я уверенно вру на ресепшене, что мне назначили собеседование. Девушка кивает и просит присесть на диванчик. Не успеваю я порадоваться, что это прокатило, она приносит мне планшет с бумагами и ручку.

Оказывается, сначала придётся заполнить длиннющую анкету, где надо указать всех своих родственников с датами рождения, номерами телефонов и местами работ, а ещё написать мотивационное письмо, почему я хочу работать именно в этой компании, и решить пару головоломок.

На это я трачу не меньше сорока минут, и только потом меня провожают в маленький мрачный кабинет. Там друг напротив друга сидят две женщины за столами и бурно обсуждают урожай яблок.

– Говорю тебе, никогда не падали, а в этом году падают и падают, уже и не знаю, что делать.

– Что делать? Собирай.

– Ну нет, я с ветки люблю. С земли совсем не то.

Я стою в дверях и не рискую прервать этот важный разговор.

– Это всё сухое лето.

Та, что любит яблоки с веток, указывает на стул рядом с собой, и я принимаю это за приглашение сесть.

– Да где же сухое? Весь июнь дожди были.

– Паспорт. Так то июнь!

– А это что ли не лето?

– Молодой человек, паспорт, говорю.

До меня доходит, что женщина обращается ко мне. Достаю документы, передаю ей. Она лениво открывает паспорт, продолжая жаловаться на урожай, но я перестаю вслушиваться.

– Без прописки не берём, – сообщает женщина мимоходом.

– Простите? – переспрашиваю я.

– Без прописки не берём, – повторяет она медленнее и громче.

– У меня есть прописка.

– Да, город Архангельск. Я тебя там буду искать, если что? У нас тут вообще-то материальная ответственность.

– Но зачем я тогда заполнял все эти анкеты? – возмущаюсь я.

– Внимательнее надо быть, – заявляет вторая сотрудница. – Не тратьте наше время, молодой человек. Я у соседки взяла рецепт компота из яблок, принесу тебе тоже.

Выхожу на улицу, ощущая себя полностью вымотанным, но собираюсь с силами и иду дальше. В следующих двух местах меня снова посылают. Кажется, я этому даже рад.

Ещё в одной компании мне удаётся поговорить с менеджером по персоналу, молодым парнем. Он подтверждает, что они готовы брать людей без опыта, а потом объясняет про месяц бесплатной стажировки без гарантии трудоустройства. Вежливо благодарю его, но отказываюсь – этот вариант мне не подходит.

Решаю, что на сегодня с меня хватит, и иду в общагу. За последние несколько дней я успел подружиться с вахтёршей, так что спокойно прохожу через турникет даже без сопровождения подруги.

В комнате сразу замечаю, что на второй кровати появился матрас, а рядом стоят сумки и пакеты. Судя по всему, это соседка Лёхи, не хотелось бы встретить её так, поэтому беру еду и ухожу на кухню.

Вторую половину дня снова изучаю вакансии, отправляю резюме, звоню работодателям и составляю себе список адресов на завтра. Вечер провожу в компании фаерщиков и их многочисленных друзей, даже начинаю чувствовать себя уютно среди этих ребят. Их одновременно дружелюбное и безразличное отношение подходит мне как нельзя лучше.

Следующий день выходит примерно таким же, только в этот раз я получаю два отказа, два вежливых «Мы обязательно вам перезвоним», одну истерику по поводу того, что я явился без договорённости, и настойчивое приглашение в какую-то секту.

В выходные идти куда-то смысла нет, всё равно никто не работает. Семён и остальные наши соседи едут выступать на каком-то корпоративе за городом. Он зовёт меня с собой, но я отказываюсь и остаюсь дома опять перебирать вакансии.

Глава 16

Ближе к вечеру Семён присылает мне сообщение: «Парни умотали тусить в центр, а я скоро буду». Следом приходит ссылка. Открываю её – это оказывается чат дома, в котором мы сейчас живем. Сначала не понимаю, зачем мне это нужно, но потом читаю последнее сообщение от пользователя с ником Грета: «Соседи! Срочно!!! Хэлп! Аларм! Надо прямо сейчас разобрать шкаф и вынести его на помойку. Оплата символическая, плюс чай с печеньками».

Ну да, я же просил Семёна сказать, если что-то подвернётся. Ладно, почему бы и нет, символическая оплата лучше, чем ничего. Пишу Грете в личку.

Я: Привет. Могу помочь со шкафом прямо сейчас.

Грета: Привет! Супер! Спасибо. 125 квартира.

Спускаюсь на два этажа ниже и звоню в дверь. Открывает мне худенькая старушка в строгом шерстяном платье.

– Э-э-э, здравствуйте. Грета? – уточняю я.

– Что? – смеётся женщина неожиданно звонко. – Нет, Грета – это моя внучка, а я Тамара Петровна.

– Очень приятно. Кирилл, – говорю я. – Ну показывайте свой шкаф.

Тамара Петровна ведёт меня вглубь квартиры, по дороге рассказывая, что сейчас должен прийти электрик из управляющей компании, а проводка как раз за шкафом, а сама она этот шкаф даже отодвинуть не может, а если бы и могла, места для этого всё равно нет.

Я киваю, а сам в это время разглядываю обстановку. Мебель и ковры здесь, похоже, не меняли с девяностых, но всё выглядит чистым и подозрительно хорошо сохранившимся. Когда мы заходим в нужную комнату, я так и застываю. Шкаф оказывается огромной коричневой стенкой, причём от пола до потолка. Интересно, буду ли я ещё жив, когда придёт время символической оплаты?

– Ну да, – как бы извиняясь, говорит Тамара Петровна.

– А когда этот Ваш электрик придёт? – спрашиваю я.

– Через час.

– Тогда давайте торопиться. Вы уже вытащили вещи оттуда?

– Не все, – отвечает старушка.