Город Горечи. Том 1

Nephritis

lfnf

Верите ли вы в чудеса?

А в религию?

Прежде чем начать, задай себе этот вопрос.

Какой бы ответ ни был, я хочу, чтобы ты отбросить это и увидеть моё

мировоззрение, мое представление о том, что такое жизнь. Да, это выдумки, но почему я не могу рассказать через них, как вижу этот мир?

После моего рассказа, подумай, совпадает ли твое представление о мире?

Может, это поможет тебе больше понять себя и всю схему проблем в жизнях людей.

«Ведь за сотни дней тень не научила людей…»

Город Горечи

Глава 1. Nice quod obviam tibi

Что может быть прекраснее вечерних часов, озарённых пылающим солнцем? Когда закат ещё горит оранжево-красными оттенками, а легкий прохладный ветерок нежно касается лица, создавая ощущение покоя. Листья уже опали с деревьев, оставив после себя лишь голые, почти графичные силуэты, которые замирали в вечернем свете, наполняя пейзаж меланхоличной красотой.

Именно так думала девушка по имени Вилена. Она сидела на скамейке в парке, погружённая в свои мысли, и слушала любимые песни в наушниках. Её взгляд то и дело скользил по окружающим людям.

Кто-то весело смеялся, кто-то праздновал, размахивая бутылками пива, несмотря на запрет. Впрочем, казалось, никого это не волновало. Кто-то, как и Вилена, сидел в одиночестве. Она заметила, что люди в одиночку либо ждали кого-то, либо были погружены в свои размышления, иногда с печальным выражением на лице. "Что их так огорчает?" – задавалась она вопросом. До определённого момента Вилена не понимала таких людей. Ей всегда казалось, что одиночество – это не повод для грусти. Может, причина их тоски была в чём-то другом? Что именно заставляет их молчать и словно кричать одновременно?

Она всё чаще задумывалась об этом, наблюдая за окружающими. Постепенно Вилена пришла к выводу, что даже те, кто сидят в шумных компаниях, могут быть "убиты" внутри. Их радость часто оказывается лишь маской, скрывающей боль, тревогу или пустоту.

Погрузившись в свои мысли, Вилена внезапно встрепенулась. Она посмотрела на часы и быстро встала со скамейки.

– Так, хватит сидеть! – сказала она себе вслух с неожиданной решимостью. – Пора домой!

Её голос прозвучал уверенно, словно этот момент стал для неё точкой отсчёта чего-то нового.

«Слишком много буду об этом думать – голова заболит!» – подумала Вилена, уже отходя от скамейки.

По дороге домой её окружала вечерняя тишина. Оранжевый свет фонарей мягко освещал аллею, а шуршание опавших листьев под ногами наполняло воздух спокойным ритмом осени. Лёгкий ветерок трогал редкие голые ветки деревьев, заставляя их слегка покачиваться, словно в такт её шагам.

И тут Вилена вспомнила вчерашний разговор с Настей.

«Точно! Настя же звала меня сегодня в новый клуб. Она так нахваливала его… Говорила, что там персонал носит маски животных, которые будто оживают! Если это правда, то это стоит увидеть. Всё-таки, сколько о нём говорят, а я совсем ничего не знаю! Надо пойти – вдруг будет что-то необычное?»

Её шаги стали чуть быстрее, а в груди зародилось лёгкое предвкушение.

По приходу домой Вилена начала спешно готовить ужин – её соседки попросили что-нибудь приготовить. Она недавно переехала в эту квартиру и в этот город, но девушки уже успели полюбить её как сестру. Им нравилось всё: её кулинарные способности, манера разговаривать, лёгкость, с которой она общалась.

Часто после работы они собирались на кухне, чтобы поговорить за чашкой чая или за едой. Вилене тоже было приятно такое общение. Она радовалась, что их вкусы во многом совпадают, хотя по некоторым вопросам мнения всё же расходились. Это только добавляло интереса к их разговорам – всегда находилось что обсудить, в чём разобраться или даже подискутировать.

Вилену можно было представить, как девушку, которая ещё не успела столкнуться с серьёзными проблемами личной жизни или другими взрослыми трудностями. Несмотря на свой возраст, она оставалась немного наивным ребёнком, который дарил окружающим либо лёгкое раздражение своей непринуждённостью, либо надежду и веру в светлое будущее.

Её внешность не была приметной: короткие тёмно-русые волосы до плеч, серые глаза, обычная фигура. Что касается одежды, Вилена подходила к этому исключительно с позиции собственного желания. Её выбор никогда не зависел от мнения других. Она надевала то, что хотела, и только потому, что так решила сама. Это мог быть удобный свитер и джинсы или что-то яркое и необычное – для неё это всегда был вопрос личного настроения, а не чьих-то ожиданий.

Её интересовало многое: от музыки до политики. Она знала понемногу обо всём, что могло привлечь её внимание. Однако не было ни одной личности, которой она бы по-настоящему восхищалась. За свои восемнадцать лет никто так и не оставил глубокого следа в её душе.

«А зачем? – думала она. – Я могу сравнивать только себя настоящую с собой прошлой. И этого вполне достаточно».

Вилена верила, что у каждого человека свои мотивы и своя мотивация. Её собственная мотивация была проста, но глубокая: жить, а не выживать.

Время приближалось к пяти вечера. Вилена, спешно заканчивая с ужином, услышала звонок мобильного телефона.

– Точно! Настя же должна позвонить! – воскликнула она, бросив всё и судорожно оглядываясь в поисках телефона.

Наконец, найдя его, она поспешила ответить:

– Привет, привет! – выдохнула она, немного запыхавшись.

– Привет, Вилена, – раздался голос Насти. – Надеюсь, ты не забыла, что мы сегодня идём в клуб? В семь, не опаздывай.

– Конечно, не забыла! Как я могла такое пропустить? – весело ответила Вилена. – Даже соседкам уже рассказала!

– Хорошо. А в чём ты собираешься идти? – спросила Настя, но в её голосе уже слышался намёк на критику.

– Эм… ещё не думала, – начала Вилена. – Наверное, надену футболку и джинсы.

– Что?! Футболку и джинсы? Ты серьёзно? – воскликнула Настя, в её голосе зазвучало явное раздражение. – Мы идём в клуб, а не на пробежку в парк! Как можно быть такой… такой безразличной к своему виду?

– А мне зачем? – спокойно ответила Вилена, стараясь не поддаваться тону Насти. – Я просто иду с тобой, чтобы посмотреть новое место, отдохнуть. Мне важнее чувствовать себя комфортно, чем выглядеть идеально.

– Комфортно? – перебила Настя с явным презрением. – Это глупо! Ты даже не пытаешься выглядеть достойно. Люди обращают внимание только на тех, кто красиво одет. Ты что, не хочешь произвести впечатление?

– Мне важнее быть собой, – твёрдо сказала Вилена, стараясь сохранить спокойствие. – Я считаю, что опрятность важнее, чем напускная красота.

– Ну, знаешь ли, с таким подходом ты так и останешься в своих футболках и джинсах! – бросила Настя, едва сдерживая раздражение. – Ладно, мне некогда тебя переубеждать. До связи! Напишу тебе позже.

– До встречи, – спокойно ответила Вилена, убирая телефон.

Настроение слегка испортилось, но она решила, что её выбор останется за ней.

Разговор с Настей оставил неприятный осадок. Тяжесть в груди и горьковатое чувство в горле мешали сосредоточиться. Но запах из духовки напомнил о более насущных делах.

– Ох, еда! Совсем забыла! – воскликнула Вилена, выключая духовку и доставая блюдо.

Она быстро накрыла стол для соседок и, мельком взглянув на часы, поняла, что времени почти не осталось. Было 18:20, а в семь она с Настей уже должны быть в клубе. Вилена стремительно собралась: на ходу застёгивала куртку, запихивала телефон в сумку и бросала вещи в рюкзак.

Вика, одна из соседок, выглянула из кухни.

– Привет, как дела? – с лёгкой улыбкой спросила она, замечая, как Вилена мечется по прихожей.

– Привет! Всё нормально, только я дико опаздываю! – Вилена спешно натягивала ботинки, с трудом удерживая равновесие. – Уже почти половина седьмого, а я ещё даже не вышла!

– Опаздываешь? – с интересом переспросила Вика.

– Ага! Не знаю, успею ли на маршрутке. По карте дорога занимает 30 минут, но я боюсь, что всё пойдёт не так! – ответила Вилена, нервно оглядываясь в поисках ключей.

– Ты давай беги уже, а то не успеешь! И напиши потом, когда вернёшься. Мы будем переживать! – сказала Вика, провожая её к двери.

– Хорошо, напишу! – крикнула Вилена, выбегая из квартиры.

– Веселись там! И осторожнее, ладно? – добавила Вика, но Вилена уже не услышала её. Она стремительно сбегала по лестнице, перескакивая через ступеньки, и вскоре оказалась на улице. К её счастью, маршрутка подъехала почти сразу. Она вскочила в салон, оплатив проезд, и, наконец, вздохнула с облегчением.

– Успеваю!

Но едва она успела немного расслабиться, как телефон завибрировал. Это была Настя.

Настя: Хай! Ты где?

Вилена: Я еду, только-только села на маршрутку.

Настя: ААА, а я уже здесь.

Вилена: Как? УЖЕ?!

Настя: Ну, я просто поблизости тусовалась, поэтому быстро добралась.

Вилена: Ааа…

Настя: Ага, ну я жду тебя у входа.

Вилена нервно посмотрела на часы и скрестила пальцы, надеясь, что успеет вовремя.

Настя скинула фотографию места встречи. На ней виднелась синяя неоновая вывеска, отблескивающая белым светом, с названием клуба: «Il Cervo Albo». На фоне выделялись абстрактные деревянные скульптуры, будто вырезанные прямо из стен здания. Всё это выглядело настолько необычно, что Вилена с трудом оторвала взгляд от экрана.

«Это что-то нереальное», – подумала она, ускоряя шаг.

Большую часть увиденного на фото Вилена уже заметила вживую, когда наконец добралась до места встречи. Ровно в семь она оказалась у входа, где её ждала Настя.

Здание выглядело, словно выросло посреди городских домов. Массивное, оно сочетало природу и искусство, как будто кто-то вдохнул в камень жизнь. Особенно впечатляющим был карниз, который казался частью гигантского дерева, охватившего здание. Его свисающие детали напоминали лианы, вытянутые в хаотичном, но всё же гармоничном порядке. Ветви были искусно вырезаны из дерева, каждая из них словно тянулась к небу, а на их концах можно было заметить тонкие листовые орнаменты, отражающие свет вывески. Карниз выглядел одновременно массивным и лёгким, как будто природа сама формировала его линии, не прибегая к помощи человеческих рук.

– Мы ещё даже не внутри, а у меня уже дух захватывает! – восхищённо воскликнула Вилена, рассматривая причудливые линии и формы. – Интересно, сколько времени и денег ушло на такое здание? Я уже говорила, что это потрясающе?

Настя усмехнулась, но тоже не могла скрыть впечатлений.

– Главное, чтобы внутри было не хуже! Пойдём скорее, я уже не могу дождаться!

Вместе они подошли к массивной двери, украшенной резным орнаментом, напоминающим переплетение лиан. Дверь казалась порталом в какой-то иной мир, и Вилена задержалась на мгновение, чтобы ещё раз окинуть взглядом здание.

– Ну что ты там застыла? – окликнула Настя. – Быстрее, я уже хочу посмотреть, что внутри!

– Сейчас, сейчас, – с улыбкой ответила Вилена, делая шаг вперёд. Её сердце билось быстрее, ведь она предчувствовала, что вечер будет особенным.

Как только они вошли внутрь, их внимание сразу привлек персонал заведения. Каждый сотрудник выглядел так, словно только что сошёл со страниц мифов или причудливых сказок. Официанты, обслуживающие столы, носили маски козлов с изящными, закрученными рогами, настолько реалистичными, что было трудно поверить, что это всего лишь реквизит. Охрана клуба была в масках волков, чьи блестящие глаза словно прожигали пространство вокруг. Бармены и бариста щеголяли в масках чёрных кошек и ворон, что придавало им загадочный и слегка пугающий вид.

Но это были не только маски. Их обувь выглядела как настоящие копыта и лапы, сделанные настолько искусно, что можно было спутать с живыми. Казалось, что люди, работающие здесь, принадлежали другому миру, а не этому городу.

Само помещение клуба напоминало нечто среднее между сказочным лесом и футуристическим космическим кораблём. Стены, покрытые резными деревянными панелями, казались частью гигантского дерева, чьи корни уходили глубоко в пол. Потолок увивался ветвями, на которых свисали светящиеся "плоды", наполняя зал мягким разноцветным светом. В дальних углах зала были установлены абстрактные инсталляции: переплетения ветвей, плавно переходящих в стеклянные фигуры, переливающиеся всеми цветами радуги. Всё пространство дышало контрастом между природной гармонией и технологической изысканностью.

– Это что-то нереальное, – прошептала Вилена, её глаза блестели от восторга. Она старалась разглядеть каждый угол, каждую деталь, словно боялась упустить что-то важное.

Настя кивнула, её взгляд то и дело задерживался на барменах и скульптурах.

– Признайся, такое сложно было даже представить! Я знала, что клуб особенный, но это… это что-то запредельное.

– И это всё в нашем городе! – воскликнула Вилена. – Как будто мы вообще не здесь, а в каком-то другом измерении.

Внутри пространство будто жило своей жизнью. Музыка, отразившаяся от деревянных и стеклянных поверхностей, создавалась ощущение, будто она исходит из самого помещения. Свет мягко играл на резных узорах, меняясь в такт мелодии.

– Я не могу поверить, что такие места существуют в реальности, – снова прошептала Вилена, продолжая с восхищением оглядываться.

Настя улыбнулась, но не смогла скрыть своего удивления.

– Согласна, это просто невероятно. Но давай сначала закажем что-нибудь у этих… "животных", – хихикнула она, кивая в сторону бармена в маске ворона.

С этого момента обе девушки полностью растворились в этой магической атмосфере, забыв о времени и реальности за пределами клуба. Внутри их сразу встретила мощная волна металл-рока – хиты Metallica, Linkin Park, Iron Maiden и других легенд наполняли зал энергией.

К ним подошёл официант в маске козла и предложил сесть за столик, так как вскоре начнётся выступление местной группы. Девушки согласились, и их провели к столику неподалёку от барной стойки.

– Живая музыка? Здорово! Даже не ожидала, что здесь будет что-то подобное, – с улыбкой сказала Вилена, садясь на место.

– Да, приятно удивили! Давай закажем что-нибудь? – Настя взяла меню из рук официанта и начала листать страницы.

– Что там интересного? – спросила Вилена, мельком заглядывая в меню.

– Ого, у них огромный выбор напитков! А кухня-то какая разнообразная, – с восхищением ответила Настя, продолжая изучать меню.

Вдруг в зале резко погас свет.

– Эй, что за…? – удивлённо пробормотала Настя, отрываясь от меню.

– Без понятия, – настороженно ответила Вилена. – Тут и правда темно… Только глаза людей сверкают в этой темноте.

Музыка, игравшая на фоне, неожиданно оборвалась, и зал погрузился в тишину. Через несколько секунд яркий свет вырвался из темноты, освещая подиум. На сцену вышла группа музыкантов, которые поприветствовали зал и объявили начало выступления.

– А, это просто начало концерта! А я уже думала, что что-то случилось, – облегчённо сказала Настя, оглядываясь по сторонам.

– Ха-ха, я тоже чуть не испугалась, – рассмеялась Вилена.

Группа начала исполнять свои песни, и зал снова ожил, наполнившись энергией и шумом. Люди подпевали, хлопали в такт музыке, а атмосфера заряжала всех вокруг.

– Блин, а цены тут кусаются, – пробормотала Вилена, заглянув в меню.

– Да брось! Возьмём по паре напитков и какой-нибудь большой сет на двоих – нам хватит, – ответила Настя, беззаботно пролистывая страницы меню.

– Ты права. Заказывай на свой вкус, я в алкоголе не особо разбираюсь, – сказала Вилена, улыбнувшись.

– О, не переживай, я выберу что-то, что точно "сработает"! – заявила Настя с довольной ухмылкой.

– Ха-ха, ну ладно, доверяюсь тебе, – ответила Вилена, но внутри у неё на мгновение появилось лёгкое беспокойство. Она вспомнила, что её организм не лучшим образом переносит алкоголь, и это на миг вызвало у неё страх перед предстоящим экспериментом.

Краем глаза Вилена заметила в самом дальнем углу высокую тёмную фигуру. Она словно растворялась в полумраке, выделяясь только благодаря маске, которая сильно отличалась от тех, что носили остальные. Это была светлая маска, напоминающая оленью голову с изящными рогами, придающими ей загадочный и даже зловещий вид.

Вилена на мгновение замерла, пытаясь понять, не показалось ли ей. Но прежде чем она успела рассмотреть фигуру лучше, она внезапно исчезла из поля зрения, оставив после себя странное чувство беспокойства.

– Вилена! Давай закажем коктейль "7 грехов"! – предложила Настя, заглянув в меню с воодушевлением.

– Ого, ну и название… – Вилена слегка нахмурилась. – А что в составе? – спросила она, чувствуя лёгкое внутреннее противоречие.

Выросшая в православной семье, она немного настороженно отнеслась к такому названию. Но её взгляд на жизнь всегда основывался на вере в то, что события зависят от твоего отношения к ним. Пробежав глазами описание, Вилена всё же решила согласиться – ингредиенты коктейля ей явно понравились, и любопытство перевесило.

– Хорошо, давай попробуем, – ответила она с улыбкой, стараясь отбросить сомнения.

После выпитого коктейля девушки решили развлечься, воспользовавшись играми, которые были в заведении. В их распоряжении оказались бильярд, дартс, кикер и даже пьяные шашки.

Настя, известная своей любовью к выпивке, быстро уговорила Вилену попробовать сыграть в пьяные шашки. После одного коктейля Вилена стала заметно мягче и доброжелательнее, поэтому, несмотря на первоначальное нежелание, она согласилась.

Игра началась. Настя, сохранившая больше трезвости, уверенно проигрывала партию за партией, в то время как Вилена, с каждой новой стопкой становившаяся всё веселее, уже едва могла сосредоточиться.

Однако в какой-то момент Вилена почувствовала себя неважно. Она отложила шашки и, слегка покачнувшись, сказала:

– Настя, подожди, мне нужно срочно отойти.

– Окей, давай, я тут подожду, – ответила Настя, слегка улыбнувшись и отпивая из своего бокала.

Вилена кивнула и поспешила в сторону туалета, стараясь двигаться ровно.

Оказавшись в туалетной комнате, её сразу стошнило всем, что она выпила. Подойдя к раковине, она промыла лицо холодной водой, сполоснула рот и, взглянув в зеркало, тихо сказала себе:

– Теперь мне намного лучше.

Чуть приведя себя в порядок, Вилена направилась обратно к игровому залу. Но, вернувшись к столику, она не обнаружила Насти. Ни вещей, ни самой подруги – ни слуху, ни духу.

– Где же она? – пробормотала Вилена, окидывая взглядом помещение в надежде найти Настю.

– Извините, вы будете оплачивать счёт? – официант наклонился ближе, его голос звучал настойчиво, почти давяще.

– А-а… Сейчас, одну минуту! – растерянно ответила Вилена, наспех доставая телефон. Пальцы дрожали, а мысли путались: "Нужно позвонить Насте. Она ведь должна быть где-то рядом, может, просто вышла…"

Она набрала номер, но вместо ответа услышала холодное сообщение: "Абонент временно недоступен."

"Чёрт, нет сети… Только не это!" – мелькнуло в голове.

– Девушка, которая была с вами, сказала, что вы оплатите, – продолжил официант, явно теряя терпение.

– Что?! Это ошибка! Этого не может быть! – воскликнула Вилена, её голос предательски дрогнул.

И вдруг всё стало на свои места. Холодная волна осознания пробежала по всему телу: Настя бросила её. Оставила одну. С огромным счётом. И, похоже, прихватила все её деньги!

– Извините… у меня нет денег… – прошептала Вилена, чувствуя, как ноги подкашиваются от страха.

– Так вы не собираетесь платить? – тон официанта стал резким, почти угрожающим. Его слова эхом отдавались в голове, усиливая тревогу.

– Нет-нет! Конечно, собираюсь! Может… я могу сделать это позже? Или… заплатить другим способом? – отчаяние звучало в каждом слове, а внутри всё сжалось в тугой узел.

– Это не ко мне, – грубо перебил официант, махнув рукой охраннику.

В этот момент Вилена почувствовала, как мир вокруг стал тесным, словно стены начали сдвигаться, зажимая её в ловушке.

"Что же теперь делать? Как выбраться из этой ситуации? Счёт на 50 тысяч рублей?! Это просто нереально! У Насти совсем совести нет! Мои-то тут максимум 5–6 тысяч… Родители? Они мне недавно скинули на квартиру, не могу снова просить… А вдруг они вызовут полицию? Что, если меня заберут, как какую-то преступницу?!"

Ещё недавно она верила, что Настя – это хороший человек, с которым можно найти общий язык. Они знали друг друга всего пару месяцев, но за это время Вилена начала считать её подругой, почти доверяя ей. И вот теперь… это предательство.

Горло перехватило от паники, а в глазах защипало.

"Настя, как ты могла… Просто бросила меня? Вот тебе и подруга… Чёрт, я даже не знаю, что делать!"

Вилена чувствовала себя в полной безысходности. Каждая секунда тянулась мучительно долго, превращаясь в целую вечность.

Охранники, не теряя времени, подошли к Вилене, схватили её за руки и повели прочь от столика.

– Подождите! Куда вы меня ведёте? – голос Вилены дрожал, она пыталась вырваться, но хватка была железной.

Шаги гулко звучали по деревянному полу, их эхо разносилось по всему залу. Вилена предполагала, что её ведут к выходу, чтобы выставить из клуба, но с каждым шагом ей становилось всё тревожнее. Когда они начали подниматься по широкой, скрипящей лестнице, её сердце стало колотиться быстрее. "Почему вверх? Куда они ведут меня? О боже, что если… Нет, только не это…"

На втором этаже перед ней появилась массивная дверь из тёмного дерева с табличкой, на которой было выведено слово "Insatiable." Буквы, выполненные в готическом стиле, выглядели угрожающе, словно предупреждая о чем-то мрачном и неизведанном.

– Вам сюда, – грубо бросил один из охранников, указывая на дверь своим массивным пальцем.

Вилена ощутила, как её ноги ослабли, а внутри всё сжалось от страха.

"Что это за место? Что значит это название? Они же не думают…" – мысли метались хаотично, нагнетая ещё больший ужас.

Она украдкой бросила взгляд на табличку, будто пыталась найти в ней хоть какой-то ответ. Всё её существо сопротивлялось: "Только бы это не оказалось тем, о чём я думаю… Нет-нет-нет! Они не могут…"

Вилена надеялась на лучшее, но страх того, что они могли подумать об оплате её телом, как горячий уголь, жёг её разум.

Зайдя в кабинет, Вилена замерла на пороге. Перед ней, за массивным столом, выполненным в глубоких ахроматических тонах, сидела та самая фигура в маске оленя, которую она заметила в зале ранее. В тусклом свете старинной масляной лампы его черты казались ещё более зловещими.

Стол, казалось, поглощал весь свет вокруг своим предельно тёмным, почти без оттеночного цвета, что подчёркивало загадочность фигуры. Лампада отбрасывала дрожащие тени, делая обстановку ещё более мрачной.

Маска оленя с массивными ветвистыми рогами выделялась на фоне окружающего мрака, её светлая поверхность выглядела пугающе реальной в приглушённом освещении.

Фигура не шевелилась, создавая ощущение, будто она с самого начала знала, что Вилена окажется здесь. Тишина в комнате давила, нарушаемая лишь редким потрескиванием масла в лампе.

– Здравствуй, – прозвучал глубокий, томный мужской голос, раздавшийся из-за стола. – Я так понимаю, ты бы хотела оплатить счёт другим способом, а не деньгами? – произнёс он, не отрываясь от документов, которые подписывал чернильным пером, словно из другого времени.

Вилена почувствовала, как холодный пот выступил на висках. Паника охватила её с новой силой. "Что же будет? Как выкрутиться? Что вообще сказать?" – пронеслось у неё в голове.

Фигура напротив подняла взгляд, но голову не подняла, будто видела её насквозь.

– Не волнуйся. Трогать тебя никто не будет, – сказал он спокойно, но в его голосе было что-то, что невозможно было оспорить. – Однако счёт должен быть оплачен. Сумма немалая, ты понимаешь.

Вилена ощутила, как будто камень упал с её души. Дышать стало чуть легче, но тревога всё равно не отпускала.

– Присаживайся, обсудим, – добавил он, отложив бумаги в сторону. Теперь его полный внимания взгляд был устремлён прямо на неё.

лена осторожно подошла ближе к столу, и ужас пробрал её до костей. Это не маска! Абсолютно не маска! Это была настоящая голова оленя с кричащими деталями: шерсть, поры кожи, мельчайшие сосуды, проступающие в тонкой коже ушей. Её взгляд застыл на рогах – ветвистых и неправильных, словно застывшие в дереве молнии. Шок нахлынул, и она машинально ударила себя по щекам. "Нет, это алкоголь, это галлюцинация!" – внушала она себе, отчаянно цепляясь за рациональное объяснение.

Сев на стул из чёрного дерева с гладкой кожаной обивкой, Вилена ощутила, как пространство кабинета начало давить на неё, будто сжимая со всех сторон. Весь интерьер казался поглощённым густой тьмой, словно это место было создано для того, чтобы запирать свет. Всё здесь тонуло в чёрной гамме: мебель, полы, стены – как будто это был зал ожидания чего-то неизбежного. Единственное, что нарушало эту монохромность, – кроваво-красные шторы с золотой вышивкой, которые пронзали мрак, как порезы на ткани реальности.

Свет мягко мерцал от множества больших церковных свечей, беспорядочно расставленных по комнате. Их неравномерное пламя будто пыталось создать хаотичный узор, который дразнил глаз и наполнял пространство абстрактными тенями.

Слева возвышался массивный гардеробный шкаф, больше похожий на древний артефакт, вытащенный из другой эпохи. Его детали, покрытые сусальным золотом, выглядели настолько утончёнными, что, казалось, могли рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Справа высился книжный шкаф, заполненный книгами в кожаных переплётах, потёртых и покрытых загадочными узорами, которые терялись в приглушённом свете. Между ними находилось несколько тумб с вычурными ручками, изогнутыми так, будто они были живыми и излучали зловещую энергию.

Весь кабинет походил на абстрактное видение, где каждая деталь словно говорила, что из этого места невозможно уйти прежним.

– Да… Как мне заплатить? У меня таких денег сейчас нет. Могу отработать или вернуть позже, если это вообще возможно, – проговорила Вилена, чувствуя, как слова словно застревают в горле.

– Впервые вижу человека, который берёт на себя ответственность за чужую ошибку, – Маммон рассмеялся, прикрывая пасть руками. Его смех звучал странно: как будто в нём был скрыт намёк на что-то большее.

– Что? Вы знаете, что произошло? – Вилена замерла, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Я наблюдал за тобой и твоей подругой… Настей, – сказал он, и его слова отозвались в её голове громким эхом.

Откуда вы знаете, как её зовут?! – воскликнула она, её голос был полон тревоги.

Вилена, – произнёс он её имя так, будто пробовал его на вкус, – я знаю всех, кто сюда зашёл, и всех, кто отсюда вышел. Это моё место. Я обязан знать всё о каждом.

Её мозг лихорадочно искал хоть какое-то объяснение происходящему. "Он просто блефует… Но откуда он знает наши имена? Это… это невозможно!"

– Если вы всё знаете, почему не вызвали полицию? – спросила она, всё ещё цепляясь за рациональность. – И зачем вы за нами наблюдали?

– А зачем мне это делать, если я могу извлечь из ситуации выгоду? – он ответил с лёгкой улыбкой, подходя ближе. Его рога отбрасывали на стены длинные, извивающиеся тени, которые напоминали хищных существ. – Ты… Ты интересный экземпляр.

– Экземпляр? – переспросила Вилена, чувствуя, как её голос становится тоньше. – Что вы имеете в виду?

– Люди – сами по себе загадочные существа, – сказал он, не торопясь. Его пальцы касались книг на полке, словно он думал о чём-то далёком. – Но ты… Ты одна из редчайших находок, что заходили ко мне.

Вилена ощутила, как земля уходит из-под ног. Что это за чушь? Находка? Наблюдал? Кто он вообще такой? Её голова кружилась от слишком большого количества вопросов без ответов.

– Я предлагаю тебе сделку, – продолжил он, возвращаясь к столу. – Раз уж ты добровольно взяла на себя ответственность за свою «подругу», почему бы тебе не отработать долг здесь?

– Отработать? Ну… Может, я могу приходить пару дней в неделю. Например, в выходные, – сказала она, пытаясь нащупать хоть какой-то выход. Её разум лихорадочно пытался упорядочить происходящее, но всё вокруг казалось каким-то нереальным.

– Прекрасно! – его голос стал неожиданно громким, а улыбка растянулась так, что было видно его звериные зубы. – Я уже подготовил контракт. Ознакомься, – он указал на бумаги на столе.

Вилена нерешительно взяла документы. Старый пергамент показался ей каким-то ненастоящим, словно он был взят из музея. Слова на нём выглядели слишком… странными, почти чуждыми.

**«Я, Вилена Ледова, соглашаюсь отработать свой долг перед Маммоном.

Правила:

Запрещено разглашать условия сделки третьим лицам.

Нельзя проявлять неуважение к Маммону.

Запрещено отказываться от его приказов.

Контракт считается завершённым, когда Маммон признаёт полученную выгоду достаточной.

Подпись кровью.» **

Она перечитала текст несколько раз, чувствуя, как её пальцы начинают подрагивать.

– Это что за бред?! – воскликнула она, сжимая документ в руках. – Это какой-то розыгрыш, да? Вы издеваетесь? И откуда вы знаете мою фамилию?! Кто вы вообще такой?! И что это за Маммон?!

Он встал напротив неё, его рога казались ещё больше в этом мягком свете свечей.

–О, я забыл представиться, – его голос звучал мягко, но каждое слово резало, как нож. – Я – Маммон.

Он подошёл ближе, схватил её за запястья и мягко, но непреклонно прижал к спинке стула. Его лицо наклонилось так близко, что она могла разглядеть каждую жилку на оленьей голове.

– «Приятно познакомиться, Вилена», – произнёс он, его голос был пропитан угрозой. Улыбка обнажила острые зубы, которые выглядели пугающе натурально.

Её охватил страх. Эта близость, этот взгляд… всё было настолько нереально, что казалось, она сейчас потеряет сознание.

– И.… и мне тоже… – прошептала она, стараясь не смотреть на его лицо.

Глава 2. Postridie

Для Вилены происходящее стало невыносимым кошмаром. Смятение захлестнуло её разум, мысли спутались в хаотичный клубок, из которого она не могла вырваться. Зловонный запах, разящийся от Маммона, ударил в нос, напоминая резкий запах аммиака. Он был настолько сильным, что её чуть не стошнило прямо на его чёрный бархатный пиджак. Грудь сдавило тревогой, и, чувствуя, что выбора нет, Вилена поняла: придётся согласиться с его условиями.

Маммон снова склонился к ней, его рога отбрасывали зловещие тени на стену. Он прижал её к стулу, не оставляя ей даже возможности криком позвать на помощь.

– Я… я согласна! – дрожащим голосом выкрикнула Вилена. Её руки мелко тряслись, а сердце готово было выскочить из груди.

Маммон резко схватил со стола перо, которым только что подписывал бумаги. Его движения были быстрыми, как у хищника, не терпящего промедления. Не сказав ни слова, он схватил её правую руку и крепко зажал большой палец. Прежде чем она успела понять, что происходит, он проткнул подушечку её пальца остриём пера.

Боль была мгновенной и острой, словно раскалённая игла вонзилась под кожу. Вилена дёрнулась, её голова запрокинулась назад, а из горла вырвался немой крик, стиснутый зубами. Её лицо исказилось, дыхание стало неровным. Маммон, не обратив на это внимания, прижал её окровавленный палец к пергаменту.

Кровь оставила яркий отпечаток на бумаге, и он произнёс, уже почти выкрикивая:

– ТЫ ТЕПЕРЬ ПРИНАДЛЕЖИШЬ МНЕ! ДО ТЕХ ПОР, ПОКА Я НЕ БУДУ ДОВОЛЕН ВЫГОДОЙ, КОТОРУЮ ДОЛЖЕН ПОЛУЧИТЬ ВЗАМЕН!

Его голос эхом отозвался в комнате, разрезая напряжённое молчание. Маммон отступил на пару шагов, его тон стал более спокойным, почти насмешливым.

– Что теперь? Что я должна делать? – выдохнула Вилена, её голос был ослабленным и полным вымотанности. Боль, алкоголь и шок смешались, оставив её почти без сил.

– Сейчас – ничего. Ты свободна. Я позову тебя, когда ты понадобишься, – сказал он тоном, который казался почти нежным, но каждое его слово таило угрозу. Он повернулся к окну, глядя в ночную тьму.

– Мне… мне плохо. Я не могу идти, – прошептала Вилена, чувствуя, что теряет сознание.

Маммон обернулся, усмехнувшись. Его глаза блеснули в свете свечей.

– Не беспокойся, мои верные псы позаботятся о тебе.

С этими словами в комнату вошли двое. Внешне это была та же охрана, но их тела претерпели жуткие изменения. Черты лиц стали хищными, клыки выглядывали изо рта, а глаза горели тусклым жёлтым светом, как у волков, засевших в засаде.

–Ведь мне всё равно нужно следить за тобой, – добавил Маммон тихо, словно обращаясь больше к самому себе.

Вилена почувствовала, как её забирают под руки. Головокружение усилилось, и реальность поплыла перед глазами, оставляя её в полузабытьи.

Волки, выглядевшие так, будто они только наполовину люди, грубо взяли Вилену под руки. Их прикосновение было холодным и лишённым человеческого тепла, словно они были созданием чего-то чуждого. Её ноги волочились по полу, а сама она чувствовала себя словно кукла в их цепких лапах.

Её вывели из клуба через боковую дверь. На улице под мрачным небом стояла массивная чёрная машина, её лакированная поверхность поблескивала в слабом свете уличных фонарей. Автомобиль, казалось, впитывал свет вокруг себя, словно был вырезан из самой ночи.

Маммон стоял у окна своего кабинета. Его неподвижная фигура и свет от свечей за его спиной делали его похожим на тёмный силуэт, скрывающий в себе нечто зловещее. Он наблюдал за каждым шагом своих "псов" и за тем, как они осторожно сажали Вилену в машину.

Когда дверь автомобиля захлопнулась, Маммон продолжал следить. Его взгляд не отрывался от машины, пока она не исчезла за горизонтом, оставляя за собой лишь слабое эхо двигателя в пустынных улицах. Его губы растянулись в едва заметной ухмылке.

–Игра только начинается, – тихо прошептал он, снова обращаясь к ночи.

Вилена проснулась в своей комнате, её тело было тяжёлым, а голова словно набита ватой. Свет, пробивающийся сквозь шторы, причинял резкую боль глазам. Она медленно огляделась, пытаясь понять, как оказалась здесь, дома. В памяти была пустота, словно кто-то намеренно стёр события прошедшей ночи.

"Как я вообще вернулась?" – подумала она, пытаясь хоть что-то вспомнить. Её мысли были спутанными, и каждая попытка углубиться в происходящее вызывала головокружение. Утро началось с тяжёлого осознания: её день начнётся с вопросов, на которые она пока не знает ответа. Благо, учеба начиналась с двух часов, и у неё было время прийти в себя.

Она машинально проверила телефон, и её взгляд замер. Новое сообщение. Незнакомый номер.

"Здравствуй. Надеюсь, ты помнишь о нашем договоре."

От этих слов внутри всё похолодело. Руки затряслись, телефон чуть не выскользнул из пальцев. Перед глазами вспыхнули обрывки воспоминаний, которые она пыталась подавить.

"Как ты нашёл мой номер?!" – кричала она в воспоминаниях, её голос дрожал от страха. "Я знаю всё о всех, кто был у меня в гостях. Тем более ты – мой дорогой экземпляр," – звучал низкий голос Маммона, словно эхо в её голове.

Сердце Вилены колотилось. Каждое слово в сообщении возвращало её к событиям, которые она скорее хотела бы забыть, но память упрямо вытаскивала всё наружу, рисуя образы оленьей головы и чернильного контракта.

Эти слова из сообщения не выходили у Вилены из головы. Что значит "дорогой экземпляр"? Кто такой Маммон? Что ему от неё нужно? Она пыталась найти хоть какое-то объяснение происходящему, но вместо ответов находила лишь новые вопросы. Чем больше она размышляла, тем сильнее ощущала, как её сознание погружается в хаос.

Стараясь отвлечься, она начала собираться на учёбу. Но даже обычные утренние действия – умыться, приготовить завтрак, выбрать одежду – казались тяжёлыми. Её мысли путались, а тревога росла.

На улице тем временем становилось всё мрачнее. Ветер с силой теребил тополя за окном, и густые серые облака наползали, предвещая дождь. Вилене не хотелось выходить наружу: мрачная погода усугубляла её внутренний беспорядок. "Прими то, что произошло. Это уже не изменить," – пыталась она себя убедить, но слова Маммона и воспоминания о странном контракте не давали покоя.

Она собиралась выходить, когда раздался звонок в дверь. Его звук был таким резким, что она вздрогнула. Страх мгновенно сжал её грудь, сердце заколотилось, дыхание стало прерывистым. "Кто это? Маммон? Его люди?" – мысли вихрем проносились в голове.

Она медленно подошла к двери. Рука дрожала, когда она протянулась к глазку. Звонок повторился, заставив её отшатнуться. Набравшись храбрости, она осторожно заглянула. За дверью стояла Лиза, её соседка. Гора свалилась с плеч.

Вилена поспешно открыла дверь. Лиза, тяжело дыша, втащила два больших пакета с продуктами.

– Привет! Ты чего так долго открывала? Я уж думала, никто не дома, – сказала Лиза, снимая куртку.

– Ой, привет. Просто… не ожидала, что кто-то придёт, – с облегчением ответила Вилена.

– Понятно. Я, кстати, выходной взяла, зарплату получила. Думала, ты со мной погуляешь, но ты спала, будить не стала, – Лиза прошла на кухню, разгружая пакеты.

– А ты не в курсе… как я вчера домой попала? – спросила Вилена, стараясь сделать вид, что это просто из любопытства.

– Ну… пришла поздно, сразу сказала, что идёшь спать. Хотя от тебя перегаром пахло жутко! Кстати, и сейчас тоже. Купи жвачку хоть, а то на учёбе наругают, – фыркнула Лиза, прикрывая нос.

Вилена побледнела. Она ожидала услышать что угодно, но эти слова только усугубили её состояние.

– Спасибо, что сказала. Ладно, я побежала, а то опоздаю!

Она торопливо надела обувь и выскочила за дверь. На улице холодный ветер пронзал насквозь, напоминая ей о непривычной атмосфере вчерашней ночи.

Перед учебным заведением она купила жвачку и что-то перекусить. Весь день Вилена пыталась найти Настю, виновницу её бед, но та как будто испарилась. Сокурсники сказали, что Настя перевелась в другое учебное заведение по семейным обстоятельствам, но подробностей никто не знал.

День прошёл относительно спокойно. Она почти успокоилась, погрузившись в занятия. Но чувство, что что-то висит над ней, вернулось, как только она направилась домой.

Занятия закончились в 8 вечера, и Вилена, как обычно, вышла на две остановки раньше, чтобы прогуляться. Холодный воздух обжигал щёки, улицы были пустынны, а лёгкий шум города лишь подчёркивал её одиночество. На улице уже сильно стемнело. Идя по извилистым тропинкам, видя, что нет людей на улицах, её чувство страха начало возрастать. Идя уже ближе к дому ей оставалось лишь повернуть за здание чтобы выйти на главную дорогу и перейти её и, она была бы уже дома, вдруг Вилена остановилась, так как её показалось что за ней кто-то идет. Видя позади что горят только окна в домах и пару фонарей, она продолжить идти, но уже более медленнее вслушиваясь в звуки. Каждый шорох заставлял её сердце колотиться быстрее. Она постоянно оборачивалась, прислушиваясь к звукам, которые могли бы выдать присутствие кого-то ещё. "Может, это просто ветер?" – пыталась она успокоить себя, но каждая тень казалась живой, каждый звук напоминал чью-то незримую фигуру. Резко мигнувший фонарь напугал её, ведь ей показалось будто метнулась тень, и она рванула с места и уже побежать до дома.

Страх переполнил её. За этим мигающим фонарем таилось что-то пугающее и загадочное. «Может, я не одна?» – снова отдалось у неё в голове. Стремление защитить себя, укрыться в безопасности своего дома, стало первостепенным. Она не оглядывалась, весь её ум был сосредоточен на том, чтобы вернуться домой, туда, где было тепло, светло и безопасно. Каждый шорох и каждый звук, казалось, следовали за ней, подгоняли её скорость. Она чувствовала, как к её щекам прирастают холодные, капли пота. Дом, наконец, показался впереди, его свет выглядел как спасение. Вилена, не думая больше о том, что могло её напугать, рванулась к подъездной двери. Впопыхах ища ключи от подъезда, она елозить у себя в карманах, но человек открывший подъездную дверь её успокоил. Она вошла, стремительно поднялась по лестнице к квартире. Страх ещё бушевал в сердце. После того как она позвонить в дверь и ей открыли соседки, и Вилена с громким звуком распахнул её, практически влетая внутрь. Закрыв дверь, она оперлась на неё, стараясь успокоить учащённое дыхание. Дом, милый дом, соседи дома, как же хорошо, что они дома.

После того как Вилена вернулась домой, её не покидало беспокойство. Едва отдышавшись, она решила поговорить с соседками о случившемся. Однако пересказать события вечера оказалось сложнее, чем она ожидала. Слова путались, и она не смогла рассказать всю правду, особенно о сделке и таинственном незнакомце. Всё, что она смогла объяснить, – это то, как Настя её обманула, и о своей новой работой в клубе.

Соседки внимательно слушали, на их лицах читалась обеспокоенность. Они пытались её утешить, обсуждали между собой, как лучше поступить, но ничего конкретного предложить не могли. Единственное, что их немного успокоило, – это решение клуба позволить Вилене погасить долг трудом, избегая лишнего внимания полиции.

Когда Вилена закончила свой рассказ, она почувствовала облегчение. Пусть её слова и не раскрыли всей правды, но выговориться помогло снять часть напряжения. Соседки отнеслись к её откровениям с пониманием, и этого было достаточно, чтобы она хотя бы на время почувствовала себя в безопасности.

После разговора они вместе поужинали, и на мгновение вечер показался обычным, почти уютным. Но когда всё было убрано, а соседки разошлись по своим комнатам, Вилена почувствовала, как усталость наваливается на неё.

Время пришло ко сну.

Глава 3. Quid vobis videtur factum?

Тот же вечер того дня. Вилена и Настя сидели в полумраке зала, наслаждаясь музыкой, когда на сцену вышла группа. Их голоса и инструменты разливались по помещению, словно густой дым, обволакивая каждого присутствующего. Настя что-то шептала Вилене на ухо, но девушка слушала вполуха, теряясь в своих мыслях.

Маммон вышел из своего кабинета, зевнув, как будто весь этот день был лишь длинной, скучной страницей в книге, которую он давно хотел закрыть. Деловая рутина – необходимость, которой он не мог избежать, но ненавидел всем существом. Ему нужно было вдохнуть другую энергию, не ту застоявшуюся серую туманность, которая тяготила его. Он ступил в зал, и привычная волна жадности охватила его, как тёплая сеть. Люди, с их алчными желаниями, их скрытыми амбициями – его питательная среда. Но внезапно что-то нарушило ритм. Это было словно лёгкий порыв свежего ветра в душной комнате.

Маммон остановился, втягивая воздух ноздрями, будто охотник, почувствовавший незнакомый запах. Его взгляд заметался, пока он не нашёл источник. Девушка с тёмными короткими волосами. Её тонкий профиль и прямой взгляд были частью картины, но не это притянуло его внимание. От неё исходило что-то, чего он давно не ощущал. Нечто, что казалось таким чистым и чуждым этому месту, что Маммон застыл, едва не оступившись.

Её аура отличалась от других – лёгкая, почти незаметная, но настолько чуждая жадности, что он не сразу понял, как реагировать. Что это? Наивность? Или нечто глубже, нечто столь редкое, что он даже забыл, как это ощущается?

Её взгляд случайно встретился с его. Маммон увидел в её глазах моментальное напряжение, подобное тому, что испытывает зверёк, заметивший хищника. Это была лишь секунда, но он понял, что она заметила его. Не как хозяина этого места, а как нечто большее.

Он усмехнулся про себя и тут же скрылся, двинувшись дальше по залу, но не отпуская её из своих мыслей. Ему не нужно было оставаться на виду. Он мог наблюдать за ней через своих слуг, через других людей.

Всё остальное, включая музыку и людей вокруг, отошло на второй план. Возможно, она была не просто развлечением в этой мертвой обители. Возможно, она могла стать его шансом на выход.

Когда Маммон вернулся в свой кабинет, волокита бумаг показалась ему ещё более унылой после странной встречи в зале. Он бросил на стол папку с документами, уселся в массивное кресло и, постучав пальцами по подлокотнику, позвал одного из своих слуг.

Слуга, низкорослый и торопливый демон по имени Сафир, мгновенно оказался перед ним. Он поклонился несколько раз, как будто боялся, что одного недостаточно, и с тревогой взглянул на Маммона.

– Узнай всё о девушке, что сидит за тринадцатым столиком, и о её подруге тоже, – произнёс Маммон, едва взглянув на него. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась такая власть, что Сафир невольно снова поклонился.

– О какой из них, сэр? – спросил он робко, боясь задеть своего господина лишним словом.

Маммон задержался на мгновение, словно вновь обдумывая образ, запечатлевшийся в его памяти.

– Та, что незаметная, с короткой стрижкой, – проговорил он, позволив себе лёгкую улыбку, которая могла показаться холодной.

– Всё будет в лучшем виде, сэр. Вся информация будет у вас через несколько секунд, – с готовностью ответил Сафир, низко поклонился ещё раз и поспешно удалился.

Едва через мгновение, как и обещал Сафир, перед Маммоном на столе уже лежали аккуратно сложенные листы с деталями, которые могли бы смутить даже самых скрытных. Имена, привычки, мельчайшие подробности из их прошлого – всё было записано. Маммон, пробегая глазами по этим данным, сосредоточился на описании девушки с короткой стрижкой.

Её имя, повадки, её манера держаться – всё оказалось ещё более интересным, чем он ожидал. Чем дальше он читал, тем сильнее его интерес перерастал в нечто большее.

"Значит, Вилена…" – прошептал он себе под нос, уголки его губ снова дрогнули в лёгкой ухмылке.

Тёплый свет клубных огней мерцал, отбрасывая причудливые тени на стены. Музыка гремела, заставляя толпу танцевать, а запах коктейлей и пота смешивался в воздухе. Подруги веселились до момента пока Вилена чувствуя себя неважно из-за переполненной атмосферы и слишком крепкого алкоголя, обратилась к своей подруге Насте: "Мне плохо, я ненадолго в туалет". Настя кивнула и, хотя и не замечая ничего подозрительного, отдалась веселью. Как только Вилена ушла, Настя, оставшись одна, лишь на мгновение задумалась об их вечере, а потом решительно потянулась к сумочке. В её голове орудовали мысли о том, как ей срочно нужны деньги на новый наряд и кучу других мелочей и в её голове был полнейший сумбур. Она быстро вытащила несколько купюр, глядя по сторонам, чтобы никто не заметил.

В этот момент Маммон, проходя мимо, увидел, что делает Настя. Он был увлечен её действием, и, не раздумывая, подошел ближе:

– Эй, ты что творишь? – спокойно спросил Маммон. Он подумал, что сейчас то самое время, чтобы начать действовать.

Настя, пойманная врасплох, замерла и вдруг почувствовала, что за её спиной возникает фигура.

Она поняла, что это был директор заведения – высокий, уверенный в себе мужчина, который мгновенно определил, что происходит. "Что здесь у вас?" – произнёс он, пристально глядя на Настю. Она, всё ещё в растерянности, решила использовать обаяние, переключив внимание с её проступка на собственные чары.

–Директор, поверьте, это не то, что вы думаете, – сказала она, поправляя волосы и пытаясь найти подходящие слова. "Я просто… искала деньги на такси". С её голосом звучала игра в невинность, а в глазах сверкали кокетливые огоньки.

Но Маммон не был так легко обманут. "Ты не хранишь деньги в чужих сумочках. Это воровство", – сдержанно сказал он, однако его глаза проявили интерес. Ситуация была неясной: он не ожидал, что его поймает подсознательная нотка привлечения в этом цирке.

До кабинета за ней следовал высокий мужчина с оленьей головой и несмотря на это выглядел он довольно строго. Как только Маммон открыл дверь кабинета и шагнул внутрь, Настя решила действовать. "Может, мы сможем разобраться с этим без лишнего шума?" – произнесла она, шагнув ближе и улыбнувшись. "Я могу предложить что-то взамен…" Её план был рискованным, но в её глазах мелькала уверенность.

Однако, к её удивлению, директор остался непоколебим. "Пойдём поговорим о твоём будущем в кабинете", – произнёс он, уводя её к себе, и добавил: "Ты не знаешь пределов, не так ли?"

Настя вошла в кабинет директора, её сердце колотилось от волнения и страха. Маммон закрыл за собой дверь. Комната была наполнена тёмными тонами. В кабинете атмосфера накалилась. Настя, осознав, что оказалась в ловушке своего же плана, попыталась успокоить пульс и наладить свою стратегию. Она не собиралась сдаваться и надеялась, что её попытки понравиться директору могут изменить ситуацию.

Настя, завидев открывшуюся перед ней возможность, решила использовать все свои чары, чтобы избежать наказания. "Директор, поверьте, это не то, что вы думаете", – сказала она, надеясь на его понимание.

Однако Маммон, исследуя её хитрые глаза, не проявил ни каких знаков внимания. "Ты думаешь, что можешь обмануть меня своей кокетливой улыбкой? Это не простое недоразумение, Настя. Это грех жадности", – произнёс он с холодным тоном. Он повернулся к двери и жестом позвал слуг. "Опал, Алексис!" – прокричал он, и через мгновение в кабинет вошли два сотрудника. "Здесь проблема. Эта девушка пыталась украсть из сумки своей подруги. Вам нужно с ней разобраться".

Слуги, удивленно переглянувшись, подошли к Насте. Маммон, сжав оленьи губы, добавил: "Свяжите её и положите в шкаф. Пусть подумает о своих поступках". Его слова были полны решимости, и никто не осмелился оспаривать его приказ.

Проблеск паники проскользнул по лицу Насти, когда слуги начали действовать. "Нет, подождите! Вы не можете так со мной поступить!" – закричала она, но её протесты не произвели никакого эффекта.

Опал и Алексис быстро и эффективно связали Насте руки за спиной, пока она продолжала пытаться вырваться. Маммон, наблюдая за их действиями, произнес: "Ты думала, что тебе всё сойдёт с рук из-за своей жадности? Ты должна понять, что действия имеют последствия". Затем, не обращая внимания на её протесты, слуги затолкнули Настю в шкаф в правой части кабинета предварительно заклеив ей рот. Стены шкафчика были холодные и жёсткие, а она, чувствуя, как её страх нарастает, попыталась справиться с охватившим её чувством тревоги.

"Пусть подумает о своих поступках", – добавил Маммон, закрывая шкаф. Звуки клубной музыки за дверью теперь казались далекими и неумолимыми, а Настя осталась одна в темноте, полная растерянности и сожаления.

Тем временем, Вилена вернувшаяся с туалетной комнаты застали врасплох. Маммон был поражен натурой этой девушки, поэтому осмотрительно ждал в кабинете, не обращая внимания на то что у него спрятано в шкафу.

Вилена пришла в кабинет.

Шкаф был тесным и пыльным. Каждый вдох давался с трудом, а ткань, крепко обвивавшая запястья и рот, лишала возможности не только двигаться, но и кричать. Анастасия слышала, как за стенкой шкафа двое людей вели разговор.

Насте был еле уловимо слышно, о чем же говорили Маммон и Вилена. Настя дернулась, пытаясь хотя бы шевельнуть руки, но веревки только сильнее врезались в кожу. Она попыталась издать хотя бы звук, хотя бы слабое «помогите», но кляп заглушил её отчаянные усилия.

Шумный разговор закончился, было слышно хлопок двери, и комната наполнилась хаотичным гулом тяжёлых ботинок. Звук был резким и нескладным – то глухой удар, то скрип, то звонкое эхо, будто сам паркет жаловался под их весом. Каждый шаг накладывался на другой, превращаясь в шумный ритм, от которого казалось, что стены дрожат. Настя сжалась, чувствуя, как холодный страх обволакивает всё её существо. Они были так близко, всего в нескольких шагах. Прошло ещё некоторое время и дверь шкафа отварилась связанный человек потерял равновесие. Её тело неудержимо накренилось вперёд, и в следующее мгновение она рухнул с края шкафа. Полёт был быстрым и беспомощным, руки и ноги, стянутые верёвками, не могли смягчить падение.

Она ударилась о паркет с глухим, тяжёлым стуком. Звук разлетелся по комнате, будто расколов тишину надвое. Паркет отозвался скрипом и еле слышным дребезжанием, словно жалуясь на внезапный удар. Тело безвольно осталось лежать, слегка качаясь от удара, как кукла, сброшенная с высоты.

Маммон стоял над ней, высокий и грозный, словно воплощённое обвинение. Его голос был холодным и чётким, каждое слово звучало как удар хлыста.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? – Его копыта гулко скрипнули о паркет, когда он сделал шаг вперёд. – Все последствия, все проблемы, всё – из-за твоей беспечности.

Девушка лежала на полу, связанная, со спутанными волосами, которые падали на лицо. Она не могла ни подняться, ни возразить, только беспомощно слушала, как каждое слово вонзалось в её сознание.

– Ты думала, это останется безнаказанным? Думала, что никто не заметит? – Маммон нагнулся ближе, и в его глазах пылала смесь гнева и разочарования. – Теперь, смотри, где ты оказалась.

Её дыхание было тяжёлым, и она крепко зажмурилась, стараясь не встречаться с его взглядом. Паркет под её щекой холодил кожу, а верёвки впивались в запястья, напоминая, насколько она беспомощна. Он внезапно перестал говорить, и в комнате повисла зловещая тишина. Его тяжелые шаги эхом раздавались по паркету, как предупреждение о надвигающейся угрозе. Он подошел ближе, и она почувствовала его присутствие даже с закрытыми глазами – холодный, как тень надвигающейся беды.

– Ты даже не представляешь, что тебя ждёт, – его голос был низким и угрожающим, почти шепот, но от этого звучал ещё страшнее.

Он подошёл ближе, его копыта гулко стучали по паркету. Наклонившись, он протянул руку, будто чтобы коснуться её, но остановился на полпути, словно смакуя саму мысль о том, что она теперь полностью в его власти.

Он опустился на одно колено, наклонившись так близко, что она почувствовала его дыхание у своего уха. Маммон прищурился, оглядывая её лежащее на полу тело с выражением, в котором жадность смешивалась с презрением. Его взгляд скользил по ней, словно оценивая что-то, что ему принадлежит.

«– Ты даже не понимаешь, как дорого стоили твои ошибки», – произнёс он, и его голос дрожал не от гнева, а от жадного удовлетворения. – Теперь ты – моя расплата.

– Знаешь, что самое прекрасное? – сказал он с ядовитой усмешкой, его глаза блестели хищным блеском. – Всё, что ты могла дать, теперь принадлежит мне. Даже твой страх.

Она попыталась отодвинуться, но верёвки только сильнее впились в кожу. Он улыбнулся, наслаждаясь её беспомощностью.

– Ты думала, что сможешь охмурить? Избежать последствий? – продолжал он, его голос стал чуть мягче, но от этого ещё страшнее. – Нет, нет. Ты должна заплатить. И я не упущу ни малейшей возможности взять всё, что могу.

Он медленно поднялся, глядя на неё сверху вниз, как на бесполезную вещь, которую он всё равно заставит работать на себя. Его жадность ощущалась в каждом движении, в каждом слове, превращая её страх в бесконечное ощущение утраты и бессилия.

Бросив взгляд на Настю, а затем на дверь, Маммон спокойно позвал слуг.

– Дети мои, – произнёс он с холодной усмешкой, – эта еда для вас. Вы так голодны.

Они появились пугающе быстро и бесшумно. Настя посмотрела на них, и кровь застыла у неё в жилах. Их глаза сверкали звериной жаждой, в которой читался не голод, а необузданная алчность. Пасти слуг, из которых тянулись капли густой слюны, казались неестественно широкими

Настя застыла, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Её дыхание стало прерывистым и громким, как будто сама комната начала сжиматься вокруг неё. Она пыталась найти хоть малейшую лазейку для спасения, но их хищные взгляды приковывали её к месту.

Её страх становился всё более осязаемым, как будто он был ещё одним существом, крадущимся к ней из темноты.

Маммон шагнул ближе, его силуэт выглядел зловеще и непреклонно. Он произнёс с удовлетворением:

– Видишь ли, Настя, ты всё же смогла принести пользу. Забавно, не так ли? Даже твоё исчезновение станет ценным вкладом. Ты – ресурс, как и всё остальное. И теперь ты заплатишь за свою жадность своей сущностью.

Его голос звучал одновременно мягко и жёстко, как шёлк, скрывающий острые грани стали. Он бросил последний взгляд на Настю, полный ужаса, прежде чем отвернуться и подать сигнал своим слугам.

Маммон, бросив последний взгляд на Настю, отошёл от центра комнаты и направился к своему массивному столу. Его движения были размеренными, словно он наслаждался каждым мгновением своей власти.

– Угощайтесь, дети мои, – произнёс он, обернувшись к своим слугам, чьи глаза горели диким огнём.

Он сел в кресло, положив локти на массивные подлокотники, и сцепил пальцы перед собой, словно зритель в театре, ожидающий самого яркого момента представления.

Его взгляд скользил по комнате, отмечая каждую деталь: застывшее в ужасе лицо Насти, её прерывистое дыхание, отчаянные попытки найти хоть какую-то возможность спастись. Всё это приносило ему едва заметное удовлетворение.

– Вот так, – пробормотал он себе под нос, опираясь подбородком на сцепленные пальцы. – Каждый получает по заслугам.

Слуги, окружив Настю, издавали странные звуки, нечто среднее между урчанием и рычанием. Их движения были хищническими, каждое приближение к ней было пронизано звериным голодом. Настя, пытаясь отползти назад, наткнулась на холодную стену.

Маммон лишь слегка склонил голову, наслаждаясь разворачивающимся зрелищем, словно это была изысканная трапеза, приготовленная специально для него.

Слуги, поддавшись своему животному инстинкту, приблизились к Насте и без раздумий набросились на неё. Комната наполнилась звуками их действий, прерываемыми едва различимыми криками жертвы, которые затихали под натиском ужаса происходящего. Они стягивали с неё платье, туго стягивая её руки веревкой, из-за чего та кричала от боли, пока полностью не порвали с неё одежду. Её было страшно, она начала рыдать взахлеб, но эти звери не замечали, наоборот, им это нравилось. Её оголенная грудь привлекла внимание многих, они сначала игрались с ней лаская и покусывая, после чего вгрызались в её плоть. Постепенно делая с каждой частью её тела. Насиловали её, та истощено орала зовя о помощи. Вгрызаясь в плоть, до тех пор, пока не осталось только кости и её голова.

Маммон, сидя за своим столом, наблюдал за этим с холодной отстранённостью. Его лицо оставалось непроницаемым, словно он обдумывал что-то гораздо более важное, чем происходящее перед ним, скрестив пальцы и откинувшись в кресле, молча наблюдал за своими «детьми». Он был равнодушен к их безудержной жестокости, но внутри него вспыхнуло странное чувство. Почему они служат ему? Это было нечто большее, чем просто страх или подчинение. «Их жадность? Или, может быть, они видят во мне отца, своего создателя?» – размышлял он, внимательно наблюдая за каждым их движением. «Они жаждут власти, силы и пищи, но в их глазах есть нечто большее – слепая преданность, которой я не ожидал».

Его взгляд остановился на их искажённых лицах, излучающих животную радость. Маммон вдруг почувствовал лёгкую горечь.

«Ирония в том, что они служат мне, думая, что я даю им больше, чем имею сам. Что они считают меня кем-то большим, чем я есть. А может, их жадность заставляет их видеть во мне единственный источник их силы?»

Он усмехнулся этой мысли, напоминая себе, что вся преданность в конце концов рождается из желания. Будь то желание силы, признания или даже спасения.

«Они – мои создания, мои дети. Но их верность – это не любовь. Это просто ещё одна форма жадности. Такая же, как та, что течёт в моих жилах», – заключил он, отводя взгляд от сцены перед собой.

Когда всё было кончено, Маммон встал из-за стола и медленно подошёл к своим «детям». Его походка была неторопливой, почти ленивой, но каждая деталь в его движениях излучала контроль и уверенность.

Остановившись перед одним из слуг, он наклонился, чтобы вытереть его окровавленную пасть белым платком. Движение было почти нежным, как у родителя, заботящегося о своём ребёнке.

– Ну что, дети мои, – произнёс он с лёгкой усмешкой, глядя в их алчные глаза, – довольны ли вы?

Слуги зарычали в ответ, их звериные глаза вспыхнули странным сиянием, смесью благодарности и жадности. Маммон наклонил голову, изучая их реакцию.

– Хорошо, – сказал он, отбросив испачканный платок в сторону, словно это была вещь, лишённая всякой ценности. – Теперь вы знаете, что я всегда вас накормлю, если вы будете верно мне служить.

Его голос был мягким, но в этой мягкости звучала угроза, которая держала в повиновении всех его созданий.

Один из слуг, видимо осмелевший после недавнего пиршества, тихо, но с дрожью в голосе спросил:

– Господин… а что насчёт той девушки? накормите ли вы нас её плотью?

В комнате повисла напряжённая тишина.

Маммон медленно повернул голову в сторону говорящего. Его глаза сузились, и на мгновение показалось, что тьма в комнате стала гуще.

– Что ты сказал? – его голос звучал низко и угрожающе, каждое слово вонзалось, как клинок.

Слуга дрогнул, осознав свою ошибку, но отступать было поздно. Маммон подошёл ближе, его шаги были тяжёлыми и размеренными, как удары молота по наковальне.

– Ты смеешь говорить о ней так, словно она принадлежит тебе? – проговорил он, его голос усилился, наполнившись гневом и презрением.

Не дав слуге оправдаться, Маммон резко взмахнул рукой и ударил его с такой силой, что тот упал на пол. Остальные слуги попятились, их звериные глаза наполнились страхом.

– Она не принадлежит ни тебе, ни всем вам вместе взятым! – Маммон наклонился к слуге, его голос стал шипеть. – Вы жрёте то, что я вам даю, и благодарите за это. Но запомни: она не пища. Никогда.

Он снова замахнулся и ударил слугу так, что тот издал слабый стон и замер на полу. Маммон выпрямился, отряхнул рукава своего костюма и бросил взгляд на остальных.

– Если кто-нибудь из вас ещё раз поднимет этот вопрос, – он посмотрел на них, и его голос стал холодным, – я вас друг другом накормлю.

Слуги замерли, не осмеливаясь даже взглянуть в его сторону. Маммон, удовлетворённый их молчанием, отвернулся и вернулся на своё место, где, казалось, снова погрузился в свои мысли.

Среди общей тишины, наступившей после гнева Маммона, один из слуг, решив проявить любопытство, осмелился задать вопрос. Это был Сафир – один из самых преданных и рассудительных среди его приспешников.

Сафир осторожно подошёл ближе, не поднимая головы, и сказал:

– Господин, позвольте задать вопрос… Почему вы так заботитесь об этой девочке?

Маммон, услышав эти слова, медленно поднял взгляд на слугу. Его глаза блеснули, и на лице на мгновение промелькнула странная смесь раздражения и задумчивости.

Он встал, сделав шаг ближе к Сафиру.

– Ты не понимаешь, – сказал он холодно, но с ноткой странной мягкости, словно эта мысль была слишком глубокой для простого объяснения. – Она – моё спасение.

Сафир удивлённо посмотрел на Маммона, не смея перебивать, но тот, махнув рукой, отвернулся. Видя, что Маммон погрузился в свои мысли, всё же набрался смелости и задал уточняющий вопрос.

– Господин, вы знаете, что я всегда был вам верен, – осторожно начал он. – Если она действительно важна для вас, я хотел бы понять, почему вы называете её своим спасением. Ведь вы редко признаёте что-либо столь значимым.

Маммон остановился и повернулся к своему слуге. Его взгляд смягчился, а голос стал задумчивым, словно он позволял себе редкую искренность.

– Сафир, ты, как всегда, хочешь знать больше, чем положено, – произнёс он, но в его словах не было злобы. – Хорошо. Ты долго служишь мне и, возможно, имеешь право знать.

Он медленно прошёлся по комнате, словно собираясь с мыслями, а затем остановился у окна, глядя на огни города.

– Ты знаешь, что я питаюсь жадностью. Она – моё топливо, моя суть. Но чем больше я поглощаю её, тем сильнее понимаю: это место… этот мир, которым я правлю, – мёртвая пустошь. Здесь всё, даже души, отравлено алчностью. Ничего чистого, ничего истинного.

Маммон повернулся к Сафиру, его глаза теперь горели странным огнём.

– А эта девчонка… В ней есть что-то, чего я не могу объяснить. Чистота? Глупость? Или, может быть, нечто большее… Она напоминает мне о том, что я потерял давным-давно, ещё до того, как стал тем, кто я есть сейчас. И она, после того напитка, все ещё была благоразумна, интересная находка.

Сафир внимательно слушал, не перебивая, хотя его глаза выражали удивление.

– Она – ключ, Сафир. Ключ к тому, чтобы выбраться отсюда. Не потому, что я жажду света или спасения в привычном смысле. Нет. Но потому, что я устал быть тем, кто только разрушает. Может, она – возможность создать что-то иное или, по крайней мере, обрести покой.

Маммон замолчал, на мгновение погрузившись в свои мысли. Затем он шагнул ближе к Сафиру и, понизив голос, добавил:

– И знаешь, что? Она не принадлежит мне. Она сама должна выбрать, что будет дальше. Это и делает её такой значимой.

Сафир кивнул, его взгляд стал серьёзным и понимающим.

– Я понял, господин. Я сделаю всё, чтобы ваша воля была исполнена.

– Хорошо, – коротко ответил Маммон, снова отворачиваясь к окну. – Теперь уходи.

Слуга почтительно поклонился и покинул комнату, оставив Маммона наедине с его мыслями.

Маммон сидел в своём кресле, сжимая в пальцах изящный бокал с алой жидкостью, в которой, казалось, плескалась сама жадность. Напиток грехов – его гордость, его творение. Каждый глоток раскрывал истинную природу человека, связывая его душу с одним из семи пороков. Это была власть. Его власть.

Он поднял бокал к свету, наблюдая, как густая жидкость переливается в отражении огня. Настя пала мгновенно, как и сотни до неё. Она подчинилась своей жадности, как марионетка, дёргаемая невидимыми нитями. Маммон усмехнулся, вспоминая её жалкие попытки оправдаться. Её конец был лишь подтверждением его силы.

Но Вилена… Она была другой.

– Она не пала, – пробормотал он, и его голос зазвенел от смеси ярости и восхищения. – Это невозможно.

Её образ всплыл в его мысленном взоре. Хрупкая фигура, ясные глаза, которые смотрели на мир так, будто он мог быть лучше. После того, как она отпила напиток, он ждал. Ждал, когда её душа погрязнет в пороке. Но ничего не произошло. Ни алчности, ни гнева, ни похоти. Ничего. Она осталась прежней.

– Она – вызов, – прошептал он, и в его голосе прозвучала почти болезненная жадность. – Она – редкость. Единственная. Моё сокровище.

Маммон откинулся на спинку кресла, его глаза загорелись мрачным огнём.

– И никто, – его голос стал шёпотом, от которого даже у демонов по спине побежали мурашки, – никто не посмеет забрать её у меня.

Он поднялся, и бокал с глухим звоном упал на стол. Его мысли кружились вокруг неё, как волки вокруг добычи.

– Она не просто свет, она – мой свет, – продолжал он, почти рыча. – Она – моя цель, моё спасение. Моя. Только моя.

Маммон резко ударил кулаком по столу, заставляя бокал подпрыгнуть.

– Если она смогла устоять, это значит только одно: она особенная. Её душа принадлежит мне. Никто не смеет даже думать иначе.

Его жадность разгоралась в нём, как пожар. Вилена не просто стала его одержимостью – она была его новой целью. Не добыча, не игрушка, а нечто большее. Нечто, что он не мог позволить себе потерять.

– Выпив напиток, она осталась чиста, – его голос стал тише, словно он говорил сам с собой. – Её душа не пала, не поклонилась греху. Это… невозможно.

Он подошёл к окну и посмотрел на темноту за стеклом, словно что-то искал в ночи. Его рога едва заметно отразились в стекле, их силуэт был грозным, но в то же время величественным.

– Она – мой ключ к пониманию… моей границы. – Маммон прищурился, словно размышляя над тем, что сказал. Затем он отмахнулся, словно отгоняя ненужные мысли.

Его облик продолжал балансировать на грани между человеческим и звериным – ещё не демон, но уже и не человек.

Глава 4. Somnus

Вилена не могла уснуть. Комната вокруг неё была наполнена тишиной, но это не приносило облегчения. Напротив, тишина давила, заставляя её сердце биться быстрее, а мысли путаться. Она ворочалась в постели, пытаясь найти удобное положение, но каждый раз её тело реагировало странным образом: как будто она не могла найти покой, как будто что-то не давало ей расслабиться.