Роман с ведьмой

Глава 1

– Бабушка умерла.

– Сочувствую.

– Я успела застать ее живой. Говорят, она очень хотела меня увидеть. Представляешь, бабушка медсестрам сказала, что дождется меня. Сказала, что будет надоедать им, пока я не приеду. Не мама, а именно я. Про маму она даже не вспоминала. Странно, правда? Никогда со мной не встречалась, а теперь вдруг захотела. Представляешь?! До сегодняшнего дня я знала ее только по фото. Но сейчас она была совсем другой. Маленькая, худющая – кожа, да кости! А какой у нее строгий взгляд! Она протянула мне руку, я прикоснулась к ее пальцам… и больше ничего не помню. Словно свет выключили. Раз, и темнота. Представляешь, я потеряла сознание! Говорят, что это от усталости и нервного напряжения. А пока меня приводили в чувство, она умерла. Только глаза закрыла… и все. Я даже не успела, блин, с ней пообщаться!

– Как сейчас себя чувствуешь?

– Да нормально я. Мама плачет. Они с бабушкой пусть и редко виделись, но… сам понимаешь. Хорошо, что дядя Витя с нами. А то в меня залили какую-то гадость, и я теперь мозги в кучу собрать не могу. Сижу тут, как одинокий тополь. И туплю.

– Где сидишь-то?

– Так в больнице. Мама с Витей у врачей что-то выясняют. Меня одну бросили. Похоже, мы здесь задержимся.

– А хоронить где будете?

– Ну, ты, Максим, спросил. Откуда же я знаю!? Блин, она даже не сказала мне ничего! Представляешь, она уже умерла, а я так ни разу и не слышала ее голос! Она меня ждала. Может, хотела что-то рассказать или узнать? Но это же я! Я не могу вести себя, как нормальный человек. Мне обязательно нужно было что-то отчебучить! Упала без чувств. Словно барышня из мыльной оперы. Нет, ну ты представляешь?! Фу, какой же в этой больнице мерзкий запах. В голове от него все кружится. Или это от лекарств?

– Выйди пока на улицу. Свежим воздухом подыши.

– Если бы я еще знала, как отсюда выбраться. Меня вели по каким-то однообразным коридорам. Даже по сторонам не смотрела. Жутковато здесь.

– Вокруг что, нет никого? Спроси, где выход. Должны же там быть врачи или медсестры.

– Мои возвращаются. Можно я тебе позже еще позвоню? Оказалось, что мне и поплакаться кроме тебя некому. Прости, что загружаю своими проблемами.

– Конечно, звони. Всегда рад тебя слышать. И если вдруг моя помощь понадобится – обращайся.

– Хорошо, Максим. Спасибо тебе. Больше не могу говорить. Все. Пока. Созвонимся.

– Разумеется, созвонимся, – уже сам себе сказал Максим, убирая телефон.

Из кухни доносились голоса поваров: те обсуждали сцену из любимого сериала, в присутствии шефа стараясь избегать нецензурных выражений. В основном зале ресторана мурлыкала музыка.

– Максим, у тебя заказы. Сок Марго налила. Мне нужна еще водка. Пришел хороший столик, – скороговоркой выдала влетевшая в гардероб для персонала Света. – Серьезные дядечки. Такие обычно не жадничают. Кто звонил? Людка?

Максим сидел в массивном черном кресле, распрямив ноги и уложив на подлокотники руки. Он «застолбил» кресло едва ли не с первых дней работы в ресторане. И уступал его только шеф-повару, под весом которого жалобно скрипели стулья.

– Почему именно Люда?

Максим неохотно поднялся со своего трона.

– Давай, Максимка, шевелись. Хватит ляськи-масяськи разводить!

– Иду я, иду, – сказал Максим.

В малом зале ресторана разместились в два ряда всего семь столов для гостей. И еще здесь находилась стойка бара, над которой монотонно бубнил телевизор. Персонал называл это помещение баром. Соседний же зал, где кроме почти двух десятков столов, сумели втиснуть еще и небольшую сцену – рестораном.

Стойка, за которой работал Максим, была единственной на все заведение. Официанты из большого зала то и дело возникали перед ней, требуя свои заказы.

– С кем болтал? – спросила Марго.

Марго выглядела полной противоположностью Светы. Если та – худая высокая блондинка, то Марго – маленькая брюнетка с пышными формами. Помещение бара, за исключением огороженного стойкой пространства, – ее вотчина. Именно Марго обслуживала столы в баре, деля эту привилегию только со своей сменщицей.

– Людка ему звонила, – сказала Света.

– Серьезно? – сказала Марго. – И чего она хотела? Максим, я сок девчонкам отдала. Могу, если разрешишь, и пиво налить. Я пока не занята.

Все столы малого зала пустовали. Массивные ножки, белые скатерти, придвинутые на одинаковое расстояние деревянные стулья. Над каждым столом на стене висел черный кованый светильник. В первой половине дня посетители редко занимали эти столы, предпочитая завтракать и обедать в другом зале.

– Я сам, – сказал Максим, переливая в графин водку. – Не слушай ее. Я с Людой уже тысячу лет не созванивался. Сказал же: все, проехали. Я о ней больше не думаю.

– Проехал он, – сказала Марго. – Если бы она тебя хоть пальчиком сейчас поманила…

– Да не свисти! Я же слышала, что ты с бабой трещал! Всегда рад тебя слышать, – передразнила Света, искривив тонкие губы. – Хочешь сказать, кому-то из наших поваров так пел?

Марго перевела взгляд на Максима. Вопросительно приподняла брови.

– Кого ты слушаешь? Не Люда это была, – сказал Максим, поставив перед Светой графин с водкой. – Вот стукнуть бы этим графином по твоей блондинистой челке.

– И кто же тогда? – спросила Марго.

– Алиса звонила, – сказал Максим. – Ну, я рассказывал тебе, что мы созваниваемся.

– Школьница твоя, что ли?

– Школьница? – вклинилась Света. – Я что-то пропустила? Людке уже нашлась замена?

– Уноси свою водку!

– Один момент! Никуда не уходите!

С подносом в руке Света поспешила в сторону большого зала.

Марго проводила ее взглядом и повернулась к Максиму.

– Я с Людкой вчера общалась.

Продлившееся секунд десять общее молчание нарушил Максим:

– Она спрашивала обо мне?

Марго пожала плечами.

– Я сразу сказала, что у тебя все здорово.

– А… как она?

– Ты, правда, хочешь знать подробности? У нее все нормально.

– Ясно.

Максим наполнил пивом три кружки. В зале снова появилась Света. Она пришла не одна.

– Так, Анжела, пиво за седьмой столик, – скомандовала она своей спутнице. – Мальчики уже нервничают. И улыбайся им! Улыбайся!

Проводив стажерку взглядом, Света поправила бюстгальтер и с милой улыбкой акулы сказала:

– И с какой-такой школьницей спит наш Максик? Почему я об этом только сейчас узнаю? Ну, что за тайны от боевой подруги?!

Максим махнул рукой.

– Успокойся, нет никаких тайн. Во-первых, у меня с ней ничего, кроме общения по телефону, нет; и не было. Во-вторых, она уже не школьница – выпускной был месяц назад. Да и видела ты ее. Восьмого марта. Вспомни. Вон за тем столом сидела. Рыженькая такая.

– Макс ей мою розочку подарил, – добавила Марго. – Ты еще бурчала тогда, что он чужим девкам цветы раздает.

Морщинки у глаз Светы расправились.

– Та малолетка, что ли? Которая рыдала, как корова, и сопли в салат роняла? И что? Ты у нее телефончик стрельнул? Я правильно понимаю?

– Правильно.

– А с чего вдруг? Ты ж кроме Людки тогда и думать ни о ком не мог?! Понравилась?

– Не знаю. Как-то само получилось.

Света всплеснула руками.

– Вот всегда у вас, мужиков, само все получается! И что, позвонил?

– Ну, да. Поболтали пару минут ни о чем.

– А дальше?

– Потом она мне позвонила. С тех пор так и перезваниваемся время от времени.

– Почти каждый день, – сказала Марго.

– Не каждый, – сказал Максим. – Хотя, часто.

– И ты не переспал еще с ней? Ни разу за эти четыре месяца?

– Причем здесь переспал? Мы просто болтаем по телефону. И… ей всего-то восемнадцать!

– Да помню я ее! – сказала Света. – Не красотка, но вполне так… сойдет. Почему, Макс? Хранишь Людке верность? Или у тебя после нее проблемы с этой, как ее… потенцией? Слушай, Максик, может нам с девками тебе на проститутку скинуться? В целях, так сказать, реабилитации? Как думаешь, Марго?

– А сама реабилитировать его не хочешь?

– О чем ты говоришь? Я ради нашего Максимки что угодно бы сделала! Всю себя бы не пожалела! И душу, и тело бы молодое ему отдала. Так пристрелит же его мой «мистер полицай». Ты ж знаешь его: с твоим Сергуней в одном отделе служит. Тот еще, Шерлок Холмс. Моментом о нашей оздоровительной процедуре проведает! И пристрелит из табельного. И ладно бы меня. Так нет, меня он любит, сволочь такая. Максика и порешит, к гадалке не ходи. Где ж мы другого мускулистого и кареглазого красавца возьмем? Кем любоваться на фоне дорогих напитков будем?

– Страсти какие придумала! А проститутка сгодится? Ничем не наградит его?

– Не знаю, подруга, не знаю. Риск все же имеется.

– Не хотелось бы рисковать, – сказала Марго.

– Придумала! Анжела! Молодая. И с медицинской книжкой! Как раз на место Людки пришла. Вот и пусть заменяет ее во всем.

– Не на место Людки, – возразила Марго. – Та уже два месяца как от нас ушла. Анжела третья или четвертая, кого просматривают. Может и не возьмут еще.

– И что? Не замуж ведь зовем. Девке в радость будет: Максим у нас парень видный. На пару ночей-то и нужна.

– А почему я?! – раздался голосок. Стук каблуков Анжелы в этот раз никто не услышал.

– Тьфу, холера, перепугала. Подкрадывается тут. Я же велела тебе за моими столами присматривать! Чего пришла? – спросила Света.

– Так… это… седьмому столику еще пиво. Три штуки.

– Несчастье ты мое! Заказ пробила?

– У меня не получается. И это… мужчины с семнадцатого попросили хлеба принести. Они в свой разлили что-то.

– Отнесла?

– Так пробить же надо!

– Твою дивизию! – закатила Света глаза. – Пошли! Хватит ляськи-масяськи разводить!

– В Глебовку сегодня не поедем. Мама сказала, что хоронить будем здесь, в райцентре. А в деревню съездим уже после похорон. Мама хотела похоронить уже завтра, но Витя сказал, что свидетельство о смерти сегодня получить не успеем. Будем торчать в этой дыре двое суток.

А бабушка знала, что умрет. Дядя Витя сказал, что когда больница выдала ее вещи, там была и одежда для похорон. Представляешь, она взяла ее с собой. Только мама этому не удивилась. Ее больше поразил сам факт того, что бабушка оказалась в больнице. По ее словам, та никогда не обращалась к врачам. Мама не смогла вспомнить ни одного случая. А тут вдруг сама позвонила в скорую. Как представлю, мурашки по коже. Вот так, вызываешь врачей и собираешь себе вещички на кладбище. С такими мыслями я сегодня не усну. Хорошо, что у нас трехместный номер; ночью буду в комнате не одна.

А мама в бабушкину деревню ехать не хочет. Если бы не Витя, то она бы туда вообще заезжать не стала. Как я поняла из их разговора, бабушку там не любили. Ну, любили, не любили – какая, блин, разница? И дядя Витя тоже так думает. Он говорит, что мы не такие уж богатые, что можем спокойно махнуть рукой на бабушкину недвижимость, пусть та и стоит копейки. Мне вот и просто интересно побывать в бабушкином доме. Мама никогда не привозила меня туда. Хоть сама иногда и ездила. Ведь всех же внуков отправляют летом в деревню. Меня – ни разу. Я так и не понимаю, почему.

И ведь не хочу я плакать. Бабушка у меня умерла. Горе. Но горя не чувствую. Я такая черствая, а, Максим? Да, я ее совсем не знала. Но ведь она – моя родная бабушка. А я, блин, думаю лишь о том, как справиться с духотой, жалею, что поблизости нет «Макдональдса», да еще трясусь от страха в этом темном номере, точно после вечернего сеанса, на котором смотрела ужастик. Представляешь? Плохая из меня внучка.

Ладно. Не буду больше тебя грузить. Знаю, что вечером ты не можешь надолго отвлекаться. У вас там обычно в это время еще полно народу. Прости, что заставляю тебя выслушивать свои жалобы. Я тебе завтра позвоню. Хорошо?

Начало пятого на часах.

– Ало?

– Максим, я видела ее! Говорила с ней!

– С кем?

– С бабушкой! Со своей бабушкой!

– Постой. Погоди.

Максим потер глаза. Спросил:

– Это с той бабушкой, которая вчера умерла? Я правильно понял?

– Да. То есть, блин, нет – она выглядела гораздо младше, даже моложе мамы. Но это была она! Я уверена! Точно она!

– Ясно.

– Ты мне не веришь? Я правду говорю! У нее был очень спокойный голос с такими, знаешь, четкими интонациями. И глаза! Глаза… цвета весенней листвы, совсем не блеклые, как вчера, в больнице.

– Ясно.

– Правда! Мы долго говорили! О всякой всячине. Ты знаешь, она прожила больше трех сотен лет! Не знаю пока, как это возможно, но она сказала, что и я буду жить не меньше. Сказала, что обучит меня каким-то интересным вещам, и что теперь моя жизнь сильно изменится. У меня все будет хорошо, и появятся голо… головокружительные перспективы!

– Ясно. И где?

– Что, где?

Максим прикрыл рукой телефон, зевнул.

– Где ты ее видела? – спросил он.

– Там было небольшое помещение. Какая-то комната. Может, в ее доме? Тепло. Тихо. Я помню, пахло пряностями; и костром. И еще я видела…

– А сейчас ты там?

– Что?

– Ты и сейчас в той комнате?

Несколько секунд динамик телефона молчал.

– Блин. Вот это я даю. Нет, я в гостинице. Заперлась в туалете. Мои спят. Дядя Витя жутко храпит.

И снова тишина.

– Вот это сон! – сказала Алиса. – Я только сейчас начинаю понимать, что просто видела сон. Правда? Мне все приснилось?

– Похоже на то.

– Кошмар. Дура. И тебя разбудила. Прости.

– Опять она? – спросила Марго.

Марго стояла, облокотившись о стойку бара, спиной к безлюдному залу.

– Алиса.

– Ответишь?

– Конечно. Присмотришь тут? Я отойду. Буду в своем кресле. Зови, если что, – сказал Максим. – Ало?

– Привет. Не отвлекаю? Представляешь, бабушкин дом сгорел! Этой ночью. Полностью. Одни угольки, говорят, остались. Облил кто-то бензином и поджег. Нам недавно позвонили из полиции; маме. И дом, и сарай, и какую-то там летнюю кухню. Участковый сказал, что уцелела только часть забора.

– Зачем? – удивился Максим.

– Вот и я о том же! Кому, блин, это было нужно? Что за беспредел такой творится в этой деревушке? Упился там кто-то до чертиков? Ну, ладно бы обворовали – это понятно. Хозяйка умерла – кто узнает, что украдено. Но недвижимость зачем портить?! Я никогда не слышала, чтобы дядя Витя так ругался. А вот мама, похоже, не расстроилась. Если и вовсе не обрадовалась. Получается, в Глебовку мы уже не поедем.

– А что с похоронами?

– Завтра. В полдень. Обо всем договорились, оплатили. Жарко будет, но раньше по времени не получается. И так с трудом утрясли все. Витя сказал, что запросы здесь почти московские. Пришлось чуть ли не осыпать всех деньгами. Поминки устраивать не будем. Мама утверждает, что у бабушки не было друзей. Наверное, умерли уже все. Так что завтра ближе к часу выезжаем домой. Хочу в Москву. Как представлю, блин, еще одну ночь в этой гостинице! Кошмар.

– Потерпи.

– Да, уж как-нибудь. Ты сильно разозлился на меня за ночной звонок? Представляешь, я, правда, очень растерялась после этого сна. Забыла и где я, и который час. Все было так реально! Злишься? Сама не понимаю, как так получилось. Блин, ведь знала, что ты сегодня работаешь и поздно лег. Простишь меня?

– И не думал злиться. Соображал ночью туговато – это да. А так… сплю я один. Так что могу позволить себе ночью по телефону болтать.

– Не объявлялась твоя мадам? Не соскучилась еще по тебе?

– Это ты меня так поддела? – спросил Максим. – Я же говорил, что у нее уже другая жизнь. Живет с мужиком. Нужен я ей больно.

– А она тебе?

– И она мне не нужна.

– Уверенности в твоем голосе что-то не слышно. Звонил ей?

– Нет.

– Но хочется?

– Какая разница? Мало ли чего мне хочется.

В комнатушку заглянула Марго.

– Маис нарисовался. И у меня столик.

– Понял, – сказал Максим.

И пояснил Алисе:

– Директор пришел. Нужно в зал возвращаться.

– Что здесь? Где босс? – спросил Максим.

В баре наблюдалось оживление: четверо подростков заняли один из дальних столов и что-то эмоционально обсуждали.

– Маис у девчонок. Двигают столики. Большая компания ожидается.

– А эти?

Максим указал на подростков.

– Что с меня? – спросил он.

– Вода с газом ноль пять и три эспрессо потом. Воду уже отдала. Там больше кухня. Как поживает твоя школьница? Не передумал насчет нее?

– О чем ты?

– Ой. Не прикидывайся дурачком. Все ты понял. С Людкой у тебя уже ничего не будет. Прими это за факт.

– И что?

– Клин вышибают клином, – сказала Марго. – Твоя Алиса девка интересная. Фигурка неплохая, личико смазливое. И виды на тебя имеет, раз названивает так часто. Почему тебя еще и уговаривать приходится?

– Ей восемнадцать лет всего! – сказал Максим. – Ребенок она! А мне двадцать восемь. Не хочу я интрижек. Меня интересуют только серьезные отношения. Я с Людкой не просто шашни крутил, ты же знаешь. А здесь что? Восемнадцать лет! Какие серьезные отношения могут быть в этом возрасте? Она не нагулялась еще. Что она видела? Она, конечно, рассказывала, что у нее были ухажеры: с последним рассталась в марте, рыдала из-за этого в тот день, когда я с ней познакомился. Но это все детский сад. Там пока только одна романтика на уме.

Максим покачал головой.

– Между нами десять лет, – сказал он. – Это несерьезно.

– Да уж, – сказала Марго. – Ну, и тараканы у тебя в голове. И чем тебя просто романтика не устраивает? Может, правда, тебе пока хотя бы Анжелу сосватать?

Интерлюдия 1

Место действия: Московская область, поселок Сибирский, жилой корпус № 5 Службы Контроля.

Игнат сидел на диване перед телевизором. В одной руке он держал буханку хлеба, в другой – батон вареной колбасы. Голова склонялась то в одну сторону, то в другую. Челюсти ни на миг не переставали перемалывать пищу.

Ведущий новостей едва слышно рассказывал о чем-то с большого экрана на стене. Игнат с интересом прислушивался к его словам, не обращая внимания на доносящееся с улицы рычание газонокосилки.

– О, Игнат! Тебя уже выпустили?!

Шаги Жанны Игнат услышал несколько секунд назад. А теперь в гостиной появилась и она сама. Невысокая брюнетка с папкой-скоросшивателем в руках. Румянец на скулах, вишневого цвета помада на губах.

– Привет, подруга. До следующего полнолуния я на свободе, – сказал Игнат. – Как поживала без меня?

– Было весело. Вчера вечером вернулась из Авдеевки. Ездила туда с третьей группой. Искали дикого кровососа.

– Нашли?

– Конечно. Сдали нашим умникам, пусть разбираются, откуда он взялся.

– А почему вы, а не ведьмы его ловили? Чей это район?

– Ничей. Далеко от Москвы. Тебя нужно было туда отправлять! А ты из-за этого полнолуния опять отлынивал от работы.

– Ничего, третьим тоже полезно поработать, – сказал Игнат. – А сюда ты зачем приехала? Случилось что-то еще?

– Случилось.

Жанна бросила папку на журнальный столик, рядом с продуктами, которые заготовил себе на ближайший час Игнат, и села на диван.

– Алла Арбатская нас покинула, – сказала она. – Все. Передала дар внучке.

Игнат проглотил очередной кусок колбасы и спросил:

– Кто она такая?

– Ты не слышал про Арбатскую? Ты в каком мире живешь?

– Прозвище знакомое. Но, ты же знаешь, подруга, меня ваши ведьминские дела никогда особо не интересовали. Чем она так знаменита?

– Еще лет шестьдесят назад была одной из самых авторитетных ведьм Москвы. Поговаривают, вся кремлевская верхушка того времени у нее в гостях бывала. Сам Хозяин когда-то запретил смотреть косо в ее сторону, а его сменщик, несмотря ни на что, подтвердил этот запрет. Уж, не знаю, какие дела она для них проворачивала, но энергии у нее всегда было под завязку, до самых родов ни одной морщинки на ее лице не было. Ты представляешь, как часто нужно подпитываться в двести пятьдесят лет, чтобы выглядеть на двадцать?! Контролю позволили за ней наблюдать, лишь, когда она отошла от дел, в середине семидесятых. Меня тогда только-только припахали здесь работать. И знаешь, что интересно? Судя по ее досье, Арбатская должна была скопить огромное состояние. О ее заработках в свое время по Москве легенды ходили. А уехала она в деревню с тремя чемоданами тряпья. Наши так и не отследили ни копейки. Позавчера перевернули ее дом, обыскали все. Вовремя, кстати, успели! Односельчане сожгли жилище Арбатской сразу же, как узнали об ее смерти. Нас, ведьм, все очень любят.

– Нашли что-то интересное?

– Нет. Не обнаружили даже ведьминого наследства, которое должно перейти к внучке. А это значит, что тайник точно есть. Хотя, мне тут шепнули по секрету аналитики, что денег, скорее всего, уже не найти. Они считают, что на них наложило лапу наше тогдашнее руководство, еще в конце семидесятых. Наши следили за Арбатской даже в той глуши, куда она спряталась. Почти сотня папок с отчетами. Вот, знакомлюсь с ними. Такого огромного досье нет ни у одной другой ведьмы.

– И все собираешься пролистать?

– Любопытно узнать, почему именно ей мы уделяли в столько внимания. Старуху сегодня похоронили. Внучка приходила за даром. Совсем зеленая еще. В этом году закончила школу. Подвалило девке счастье. За ней и раньше наши присматривали. Но теперь возьмутся всерьез.

– Зачем?

– С молодыми ведьмами всегда так, – сказала Жанна. – Согласно контракту, мне осталось здесь ишачить меньше трех лет. Ты хоть представляешь, как жду я того мгновения, когда смогу со всеми вами попрощаться?!

– Мы тебя тоже любим, подруга, – роняя из набитого рта крошки, сказал Игнат.

– А теперь вспомни, сколько в оперативном отделе осталось ведьм. И представь, что еще и я уйду. Не густо, правда? Я все больше стала замечать в словах руководства странные намеки. Думаю, а что помешает им подстроить мне нарушение Кодекса и впаять еще десяток лет наказания? Они же думают, что для ведьмы десять лет – не срок. Ведь ты же знаешь, они вполне могут это провернуть, руководствуясь, так сказать, государственными интересами.

– Сомневаюсь, – сказал Игнат. – Ты просто накручиваешь себя. И при чем здесь внучка Арбатской?

– Как считаешь, когда она выпьет первого мужика? Я сделала это через месяц. Думаю, к зиме на ней уже будет парочка трупов. Вот тогда СК и возьмет ее в оборот. Согласно Кодексу, ей впаяют, как и мне, шестьдесят лет. Вот увидишь, еще до Нового года, я буду натаскивать себе сменщицу.

– И мы спокойно будем ждать, когда она кого-нибудь убьет? – спросил Игнат.

– Служба Контроля всегда так поступает. Все молодые ведьмы попадают к нам подобным образом. Меня не трогали, пока я не похоронила второго. А иначе как они заставят ведьму на нас работать? Где ты видел идиоток, которые захотят батрачить здесь по собственному желанию?

– Неправильно это. Я бы даже сказал, подло. А как же ее жертвы? Получается, мы знаем, что им грозит, но закрываем на это глаза?

– Это не я придумала, Игнат, не смотри на меня так. Ты только сейчас узнал, какие методы использует организация, в которой ты работаешь?

– А она сама? – спросил Игнат. – Неужели молодые ведьмы так легко идут на убийство? Ощущение могущества напрочь срывает им крышу?

– Ты меня удивляешь. Не слышал о таких элементарных вещах?

– Я раньше не интересовался, как это происходит у вас в первый раз.

– Ты представляешь, что такое наш дар? Это некий объем информации о нашем ремесле и об окружающем мире, который скопили предшественницы. Мы сами решаем, какие именно наши знания сохранятся в даре, а какие умрут вместе с нами. В нем не принято сохранять личные воспоминания – только самое необходимое и ценное. И с каждым поколением ведьм дар все увеличивается. Он передает информацию новому носителю дозировано, день за днем. Для полного слияния с ним может понадобиться год, а иногда и два. Ни одна ведьма, когда ложится в постель с первым после инициации мужчиной, не знает, что он от этого умрет. Дар сообщает нам о таких тонкостях, когда на нашей совести уже есть два-три трупа. Тут все продумано. Без выкачивания чужой жизненной энергии ведьма не может быть полноценной. Изначально на убийство способны далеко не все. Но, когда на твоей совести уже есть несколько смертей, решиться выпить досуха очередного мужика становится намного проще.

Телефон, лежавший на столе в окружении хлебных крошек, издал протяжную трель.

Игнат взял его в руку, вытер экран об живот и поднес телефон к уху.

– Привет, мама, – сказал он. – Да. Уже слышал. Только что сообщили. …

Глава 2

– Алиса сегодня зайдет. Здесь, где-то неподалеку, живет ее родственница по отцовской линии – двоюродная или троюродная сестра, точно не понял – та, с которой она была здесь в прошлый раз. Алиса к ней собирается. Ну, и к нам заглянет.

– Во сколько? – спросила Марго. – Ты же помнишь, что сегодня суббота. Вход в большой зал после десяти платный. Стриптиз же будет. Поварята только об этом и судачат. Маис сказал, что опять приедут те здоровые кобылицы, с которыми ты в прошлом месяце не поделил гардероб.

– Опять их туда пустят?

– А где еще, по-твоему, им переодеваться? – сказала Марго. – А я думала, твоя школьница не в городе. Уезжала же куда-то?

– Вернулась. Уже несколько дней как дома. Я усажу ее за один из твоих столиков, ладно? Денег с нее не бери. Пусть заказывает, что хочет, я рассчитаюсь.

– С чего ты такой щедрый? Что-то изменилось в твоем мировоззрении?

– Ничего не изменилось, – сказал Максим. – От меня не убудет. Девчонка только после школы. Еще нигде не работает. Родители не богатые. Не по карману ей наше заведение.

– Ох, Максик, горе ты мое. Сам ведь норовишь усадить себе кого-нибудь на шею. Мало из тебя Людка крови попила? Когда хоть явится эта счастливица? Вечером может и столов свободных не оказаться.

– А Бог его знает! Не уточнил. Ну, если что, и у стойки посидит. А может, так даже и лучше будет. Вряд ли мне удастся к ней за столик присесть. Работы будет невпроворот. Совсем забыл про эти голые пляски.

Уличный свет больше не мешал светильникам создавать в баре уютную интимную обстановку. День уступил место ночи, превратив окна в большие зеркала. Голоса заполнивших бар посетителей походили на жужжание пчел, смешивались с ритмами музыки.

Деловитыми призраками выплывали из служебного коридора официанты, чтобы тут же исчезнуть, унося в соседний большой зал выполненные Максимом заказы.

Позвякивали стаканы и бутылки, с тихими хлопками то и дело закрывалась дверь холодильника, потрескивал в стаканах лед. Бесшумно проплывала мимо стойки фигура Марго, то доставляя блюда из кухни на столики в баре, то унося пустую посуду.

– Привет.

Максим поднял голову, краем глаза заметив настороженно замершую у стойки фигуру. Руки Максима продолжали резать лимон на тонкие ломтики.

Среднего роста рыжеволосая девушка. Завитые локоны, припорошенный веснушками носик, хитроватый прищур зеленых глаз.

– Привет, Алиса! – сказал Максим. – Замечательно выглядишь. Давно тебя жду. Уже подумал, что сегодня не появишься. Собирался звонить, узнавать, не случилось ли чего. Присаживайся. Или хочешь за столик?

– Лучше здесь, – ответила девушка.

Она неловко взобралась на высокий барный стул, смущенно улыбнулась.

– Боялась, ты меня не узнаешь. Мы же встречались только однажды. Да и то, в марте. С тех пор перед тобой тут сотни девиц промелькнули. А я тогда была еще и зареванная.

Максим убрал в пластиковый контейнер дольки лимона, вытер о полотенце руки.

– Что пить будешь? – спросил он.

– Ну, – нерешительно проговорила девушка, – а сколько маленькое пиво стоит?

– Ты о деньгах не думай, – сказал Максим. – Ты ко мне в гости пришла. Так что я угощаю. Можешь заказывать что угодно. Ты не голодна?

– Нет, спасибо. Тетя Люба нас так накормила, что до сих пор дышать трудно. Наташка с подругами в клуб пошла. До утра. Мне пока такие походы не по карману. Так что я, как и обещала, к тебе, а потом уже домой.

– Так что налить?

– Не знаю. Я в баре, кроме пива и «Мартини», ничего и не пробовала. Что посоветуешь?

Максим улыбнулся.

– Будем узнавать твои предпочтения опытным путем, – сказал он. – У нас весь вечер впереди. Давай налью пока что-нибудь простенькое.

– Макс, три «секс на пляже» или жизнь!

Света подошла к стойке и помахала Алисе подносом.

– Привет, красотка! – сказала она.

– Вон, забирай! – кивнул Максим. – Чьи это «Маргариты» уже час греются?! Если гости пожалуются на них – кому-то очень не поздоровится!

– Бэпэ, Максимка. Без понятия. Спрошу у своих куриц, – сказала Света.

Она не отводила взгляда от Алисы.

– Мои тут еще вот эти три кружки, – сказала Света. – Заберу следующим рейсом. Умчалась!

И, уже срываясь с места, Алисе:

– Не прощаюсь!

– Совсем запара там, у девчонок, – сообщила Марго. – Привет.

Алиса нерешительно кивнула в ответ.

Марго остановилась у стойки, боком к залу, по привычке краем глаза контролируя обстановку на столах. Что-то чиркнула в блокноте.

– С тебя, Максим, еще четыре стакана яблочного, два томатных и персиковый. Сама налью. Ноль пять «Столичной» и «Путинка». Пока все. А! еще вон тому кренделю обновить пиво.

Максим поставил перед Алисой бокал.

– Пробуй, – сказал он.

– Что это? Как называется?

– «Легкая поступь японского крестьянина, идущего по склону горы Фудзи».

Алиса посмотрела на темную жидкость в бокале с сомнением, взболтала ее трубочкой.

– Такое сложное название? Правда?

– Нет, конечно. У этого нет названия. Просто вермут с колой и немного кокосового ликера.

– Пробуй, не бойся, – сказала Марго. – Это вкусный коктейль. Мне он нравится. Максим, у тебя опять стаканов нет?! Я же их только недавно приносила! Да что же это такое сегодня!

– Я за пивом! – возвестила впорхнувшая в зал Света. – Это Анжелины коктейли. Эта кукла там тупит по-страшному. А у нее всего-то три столика! Сейчас явится. О, легка на помине!

Щеки у Анжелы покраснели, прическа растрепалась. Она тяжело дышала, точно после кросса.

– Все, Анжела, – выпалила ей в лицо Света. – Прошляпила ты свое счастье! Нечего было ляськи-масяськи разводить! Пока ты строишь из себя недотрогу, Максима-то уже уводят! Вот, смотри какая к нему красотка пришла! Все, впролете ты! Что встала?! Хватай коктейли и пулей в зал!

Анжела обожгла Алису неожиданно злым взглядом и, не сказав ни слова, поспешила за Светой.

– Так, Максим!

На пороге зала появился наряженный в строгий серый костюм носатый мужчина. Посторонился, пропуская Марго с подносом стаканов.

– Здравствуйте! – сказал мужчина Алисе, сверкнув улыбкой.

– Маис, – сказал Максим, – наш директор.

– Скоро артистки приедут, – сказал директор. – Давай, ты мне пообещаешь, что в этот раз мы обойдемся без скандалов!? Стриптизерш не трогать! Ты понял меня? Не заговаривай с ними! Не подходи к ним! Они, кстати, помнят о тебе. И твое присутствие нам даже пришлось отдельно обговаривать!

– Услышал, проникся, понял, – сказал Максим. – Обещаю.

– Смотри мне!

Маис увидел официанта, приходившего к стойке Максима за графином с водкой, и переключил внимание на нее.

– Так, Кристина!.. – сказал он, устремляясь следом за девушкой.

– Вот такой у нас тут по выходным дурдом, – сказал Максим.

Он посторонился, позволяя Марго взять из холодильника пакет с соком.

– А что значит не трогать стриптизерш? – спросила Алиса.

Из недр служебного прохода вынырнула Света.

– О, Макс тут с ними такое творил! – сказала она Алисе. – Тебе бы понравилось! Где моя текила, Макс?

– Вон стоит, – сказал Максим, указал на три наполненных шота.

– А почему белая? – спросила Света. – Что за ерунда? Мне желтая нужна!

– Был заказ на серебро. На золотую не было.

– Правда?

У Светы на мгновение зависла операционная система.

– Твою дивизию! – выдала Света, вновь ожив. – Наливай желтую. Сейчас выбью тебе заказ. Только без извращений! Не нужно этих ободков из соли. А эту не убирай, втюхаю кому-нибудь. Давай, Максимка, давай! Хватит ляськи-масяськи разводить!

Когда Света убежала, Алиса вновь поинтересовалась:

– Так что там была за история со стриптизершами?

– Да ничего там криминального не было, – сказала Марго, – не слушай Светку. Поцапался Макс с одной дурой, только и всего. Тоже мне, звезда с голым задом.

– А все-таки?

В глазах Алисы блестели искорки любопытства.

– Ты же видишь, что у нас сейчас происходит, – сказал Максим. – А теперь представь, что будет в самый пик – часа через два. Суеты станет в разы больше, не присесть. Мы тут набегаемся, как лошади на скачках. А потом начнется стриптиз. Все мужики в том зале будут пускать слюни, разглядывая голых девчонок. Не станут ни на что отвлекаться. Поток заказов в бар приостановится. Я смогу перевести дух. Помнишь, месяц назад ты поругалась с мамой? Тебя еще отчим собирался,… помнишь?

– Ремнем отлупить?

– Да. Ты позвонила мне тогда, но я бегал здесь взмыленный, не мог болтать. А когда начался стриптиз, пошел в гардероб сел в свое любимое кресло и набрал тебя.

Максим поднял к свету пузатый бокал для бренди, проверяя его чистоту; еще раз провел по нему кончиком белого вафельного полотенца.

У стойки появилась очередная девушка официант.

– Стоять! – скомандовал Максим. – Кристина, чей заказ на два эспрессо мне только что пришел? Не твой? Узнай, будь добра, сейчас мне этот кофе наливать или после отмашки. Спасибо.

– Так вот, – сказал Максим, вновь повернувшись к Алисе. – Развалился я тогда в кресле, расслабился, слушая твой голос. Тебя распирало от эмоций, тебе обязательно нужно было их выплеснуть. Помнишь? И тут нарисовалась эта здоровенная деваха. Не меньше чем метр девяносто ростом, одетая в одни татуировки, с такой циничной ухмылкой. Молодой человек, говорит, покиньте нашу костюмерную, мне нужно переодеться. А что там переодевать? Чего стесняться-то? Там прятать от меня уже нечего было!

– И что ты? – спросила Алиса.

Максим прижал руку к груди, намекая на абсолютную искренность.

– Вот, правда! в любое другое время сразу бы ушел! Еще и извинился! Но тогда я не смог этого сделать. Мы же с тобой еще не договорили! В баре начинали вновь скапливаться заказы, в следующий раз я тебя набрать смог бы не скоро. Ну и показал ей… неприличный жест. А потом и ее подругам. Стало шумно. Пришлось прикрыть рукой микрофон. Хотя я молчал: слушал тебя. Только жест продолжал им показывать. Ты немного успокоилась. И я пошел работать. Вот и все, собственно.

– А они визжали так, словно ты их всех снасильничал, да не по разу, – сказала Марго.

Она выставляла на поднос очередной набор напитков.

– Как бы сегодня они не подложили тебе какую-нибудь свинью. Бабы – народ злопамятный.

Максим отмахнулся.

– Я сегодня в свое кресло уже не пойду, – сказал он. – Алиса здесь, значит, болтать по телефону не буду. Гардероб в их полном распоряжении.

– Получается, ты поругался с артистками из-за меня? – сказала Алиса.

– Нет, – сказал Максим. – Просто они столкнулись со мной не в том месте и не в то время.

– Прости, если тебе влетело по моей вине от начальства.

– Твоей вины никакой нет. Всего лишь неудачное стечение обстоятельств. Как тебе коктейль?

– Вкусный, – сказала Алиса. – А у вас в ресторане сегодня будет стриптиз? Во сколько?

– В полночь. В том зале. Там сцена, и даже пилон установили.

Максим указал на стену, за которой находился ресторан.

– Только там уже битком, – сообщила Марго. – Слетелись, как мухи на… одну субстанцию. Как будто собственных баб у них нет!

– Но ведь это же танцы! – сказала Алиса.

– И что? – не поняла Марго.

– Это, должно быть, очень красиво! Музыка, приглушенный свет, женское тело; амплитудные движения, приседания, подъемы! Настоящее искусство! Разве может такое зрелище хоть кого-то оставить равнодушным?!

Рука Максима дрогнула, едва не расплескав напиток мимо бокала.

Алиса жалобно сморщила носик.

– И что, никак-никак не посмотреть? – спросила она.

– А ты уверен, что она москвичка?

– Кто, Алиса? – спросил Максим. – Да. Она в московской школе училась. И родители тоже здесь живут, где-то внизу оранжевой ветки. Разведены, правда. А из-за чего у тебя сомнения?

– Одета она уж больно провинциально, – сказала Света. – Колхоз-колхозный.

– Ой, не все же могут, как ты, столько денег на шмотки спускать, – сказала Марго. – Это ты все заработанное только на себя тратишь, да еще и ползарплаты мужа.

– Да я не наезжаю на нее, правда, Максик, – сказала Света. – Вот только видно же, что девка к походу сюда готовилась. И ноготки сделала, волосы, похоже, сама завила. Не одну минуту личико-то себе у зеркала подрисовывала. Но это ее платье – тихий ужас! И где она откопала такую безвкусицу? А ведь, наверняка, надела самое лучшее из того, что имелось, может даже и не свое! Вот гарантию тебе даю, что там и бельишко давно в утиль просится. Какие-нибудь детские труселя с уточками. Готова поспорить!

– По мне так, нормальное платье, – сказал Максим. – Не понимаю, что ты в нем такое страшное углядела.

– И не слушай ее, Макс, – поддержала его Марго. – Вполне приличное платьишко. Ну, нет возможности у девчонки одеваться по последнему слову моды! Что с того? Приоденешь ее, и будет все нормально.

– А почему я? – спросил Максим. – С чего это я должен ее наряжать?

– А кто? – в один голос сказали женщины.

– Ты хочешь, чтобы она в таком виде рядом с тобой появлялась? Совсем сбрендил?! – возмутилась Света.

Максим посмотрел на одну женщину, потом на другую, пытаясь понять по выражение их лиц, в чем подвох.

– Стайте, стойте! Вы что там себе навыдумывали? Где это я должен с ней появляться?

– За дур нас держит?

– Похоже, – согласилась с подругой Марго. – Ты все еще считаешь ее ребенком?

– Это он так сказал?

– Да у него вообще в голове какая-то каша!

– Ты что, не собираешься с ней сегодня переспать? – сообразила Света.

– Нет, – сказал Максим. – С чего вы взяли?

Света схватилась за голову.

– Вот, дура-а-ак! Ну, дурра-а-ак! А зачем же ты ее спаиваешь?

– Я не спаиваю.

– Марго сказала, ты в нее уже стаканов десять всякой бурды залил!

– Не меньше, – сказала Марго.

– И ты ее после этого домой отправишь?

– А куда? – спросил Максим. – Она, по-моему, еще вполне нормальная. Как она там, кстати?

– Смотрит, – сказала Света. – Эти свои… приседания. Не переживай, Маис ее нормально пристроил, с комфортом.

– А ты почему не там?

Света убрала со лба челку.

– Да что я, голых баб не видела? Если кому понадоблюсь, Анжелка позовет. Она, кстати, на твою школьницу волком смотрит. То нос воротила, когда мы тебя ей сватали, а теперь, глядишь ты, злится. Небось, уже планы на тебя имела.

– Мы все, бабы, такие, – сказала Марго. – Сперва в недотрог играем, а потом плачем, что мужик к другой ушел.

– Вот-вот. А ты у нас, Максик, оказывается, парень привлекательный. Анжела на тебя слюни распустила, школьница тебе в глазки заглядывает и хвостом вертит. Глядишь, при таких делах и Людка о тебе вспомнит. Ну, настоящий Казанова! Хоть и дурной совсем.

Глава 3

Гости ресторана сегодня щедро сорили деньгами, выступление танцовщиц затянулось.

На метро Алиса опоздала. Максим чувствовал себя виноватым в том, что не уследил за временем и в том, что количество выпитого Алисой спиртного явно превысило норму.

Нет, вела себя она вполне прилично. И уж тем более не выделялась на фоне задержавшихся до самого закрытия ресторана посетителей. Но трезвой ее назвать у Максима язык бы не повернулся.

Максим с досадой вспомнил обвинения официантов в том, что спаивает девушку намеренно. Но все же с облегчением выслушал отказ Алисы ехать домой на такси. Отпускать девушку с незнакомым человеком он опасался. А сам, пусть и полпути в ее компании, колесить по ночному городу не желал совершенно. Максим решил уговорить Алису провести остаток ночи в его квартире, которая находилась неподалеку от ресторана. Алиса на его предложение согласилась.

Максим окинул свое жилье взглядом.

Эту квартиру Максим арендовал, когда был студентом. Она вполне соответствовала его потребностям: сравнительно недорого, рядом с работой. Одна комната, маленькая кухня и раздельный санузел. Ремонт в квартире не делали со времен Советского Союза, и обставлена она была соответствующей псевдо антикварной мебелью. Раньше Максиму часто чудился здесь запах нафталина. Но со временем эта ассоциация из головы исчезла.

– Уютненько тут у тебя, – сказала Алиса. – Почти как у меня дома. Ковров лишь не хватает. Это твои рисунки?

Она по-хозяйски вставила ноги в яркие тапочки, оставленные здесь в свое время Людой, и замерла около завешенной листами с карандашными набросками стены. Максим остановился рядом, и сам удивился тому, сколько рисунков скопилось на стенах комнаты.

Внимание Алисы привлекла серия рисунков в стиле ню.

– Твоя бывшая?

Слово «бывшая» чувствительно царапнуло слух.

– Да, это Люда.

– А ничего так, интересная. Только плоская совсем, как мальчишка. Ой! – вдруг спохватилась Алиса, – не обижайся! Просто, я всегда стараюсь правду говорить. И из-за этого меня часто не туда заносит.

– И еще, блин, болтаю лишнее, когда пьяна, – добавила она после паузы. – Не нальешь мне чего-нибудь попить? Кажется, я буду сейчас икать.

– Может ты еще и проголодалась? – спохватился Максим.

Он вдруг сообразил, что кроме макарон, тушенки и соленых крекеров, может предложить девушке разве что спрессованный в таблетки молочный протеин.

– Нет. А у тебя хорошо получается, – сказала девушка, указав на стену. – Только карандашом рисуешь или еще и красками?

Максим протянул ей кружку с пузырящейся колой.

– Красками не умею, – сказал он. – Не учился этому. Взял в свое время лишь пару уроков карандаша. Но я к тому времени и сам кое-что умел. Вон, на столе, еще папка с рисунками. Просмотри, если есть желание. А я пока в душ схожу.

– Постой. А… можно я у тебя что-нибудь из одежды позаимствую? На время. Устала уже от этого платья. Да и неудобное оно. Задирается постоянно до ушей; надоело, блин, одергивать.

– Конечно. В шкафу посмотри. Женской одежды там, конечно, нет. Но, может, что-то подойдет. Поройся, не стесняйся. Все. Я мыться.

Вода смыла усталость. Духота уже не была столь невыносимой. Максиму почудилось, что вместе со звуками ночного города через распахнутые окна в квартиру стала проникать прохлада. Сонливость развеялась, и Максим вспомнил о важных вещах.

Во-первых, он вручил чистое полотенце Алисе, когда та сообщила о желании помыться. Максим удивился, застав девушку бодрствующей, а не прикорнувшей на диване. Та бродила по комнате, с искренним интересом разглядывая многочисленные изображения Люды. Алиса прижала полотенце к щеке, что-то проверяя, и направилась в душ. Она неплотно прикрыла за собой дверь, оставив приличную щель, но Максим исправил это недоразумение, приглушив звуки льющихся струй.

Во-вторых, он вспомнил о постельном белье. Выбрал комплект с симпатичными розами, застелил им диван, на котором предстояло спать Алисе. А потом, устало вздохнув, сменил белье и на своей кровати, пусть он и не разбирал ее больше месяца, предпочитая спать прямо поверх покрывала.

Будильник Максим заводил снова позевывая. Погасил верхний свет, оставив включенным лишь старомодный напольный торшер; придвинул тот к кровати, чтобы суметь потом выключить, протянув руку. И позволил себе растянуться на кровати. Стыдливо прикрылся простынкой, натянув ее до резинки трусов с кричащей надписью на английском «Calvin Klein».

Алиса появилась в комнате беззвучно, подобно приведению. Сходство дополняла светлая рубашка Максима, достававшая ей почти до колен, – та самая, которую когда-то любила так же носить Люда. У Максима на миг возникло дежавю и, в то же время, ощущение неправильности происходящего. Он непроизвольно моргнул, прогоняя наваждение.

Нет, конечно же, это была не Люда. Девушки различались очень сильно. И ростом, и фигурой. Даже волосы не походили ни длиной, ни цветом. И Люда, признал Максим, в сравнении внешних данных Алисе существенно проигрывала.

– Ты уже лег?

– Да. Тебе тоже постелил.

– Я еще не хочу спать, – сказала Алиса. – После душа так легко стало. Я даже протрезвела… почти. Все же, зря я так налегала на твои коктейли. Можно я присяду рядом с тобой?

– Конечно.

Максим подвинулся к стене, освобождая половину пространства на кровати. Девушка скромно уселась на самый край, продемонстрировав не только царапину на коленке. И никаких уточек, отметил Максим, припомнив слова Светы. Пристыдил себя за нелепые мысли; но все же, согласился с тем, что новым бельем Алису родители давно не баловали.

– Все никак не привыкну, что разговариваю с тобой вживую, а не по телефону, – сказала Алиса. – Когда мы перезванивались, ты представлялся мне немного другим.

– Лучше, или хуже?

Девушка пожала плечами.

– У тебя приятный голос в телефоне. Такой, что иногда мурашки по коже бегут. Хочется, чтобы он говорил долго-долго. И самой болтать без остановки. Я настолько привыкла слушать его, что даже сейчас хочу набрать твой номер.

Алиса скользнула по телу Максима взглядом.

– Рельефные кубики. Руки, плечи – заметно, что занимаешься спортом. Тренажерный зал?

– Когда работа позволяет, – сказал Максим. – Стараюсь не запускать себя. А то не успеешь оглянуться, как пивной животик вырастет.

– А я танцами занималась. Ну, ты знаешь, я уже говорила. Когда училась. Только в последний год забросила. Мне нравилось. У меня хорошо получалось.

– Почему же бросила?

Девушка ладошкой расправила только ей заметную складку на простыне, вздохнула.

– Так получилось. Решила уйти. Не хочу об этом вспоминать. А твоя бывшая сразу согласилась тебе позировать для тех рисунков, или уговаривал? – сменила Алиса тему разговора. – Тех, где она голая.

– Уговаривал, – признался Максим. – Пришлось даже задабривать подарком.

– Что подарил?

– Колечко какое-то. Она сама выбирала.

– Ну, еще бы! Я бы, блин, на ее месте тоже постеснялась выставлять напоказ такое тело. А долго ей пришлось позировать?

– Не очень. Я обычно рисую по памяти. Я хорошо запоминаю все, что видел. А Люду я видел много раз. С натуры я только пару набросков сделал. Да и то, лишь затем, чтобы понаблюдать за ее смущением. На стене не всё. Там, в папке, есть еще пара десятков вариантов.

Девушка потянулась к столу, оказавшись перед ярким торшером. Худощавая девичья фигура. Четко очерченные на фоне света женственные линии.

Алиса раскрыла на кровати папку, стала перебирать рисунки.

Максим ощутил исходящий от девушки мускусный аромат, который выделялся на фоне спиртного запаха. Он был точно таким, каким Максим его запомнил. Максим подавил неуместное сейчас желание достать из шкафа альбом со старыми фотографиями.

Видавшие виды шторки едва покачивались, подсказывая, что какое-никакое движение воздуха в комнате все же есть. С тихим шуршанием Алиса перекладывала листы бумаги.

– Здесь почти везде эта твоя мадам, – сказала она. – Сидя, лежа, голая, одетая. Сразу видно, что ты рисуешь то, о чем больше думаешь. Ты считаешь ее красивой?

– Все люди по-своему прекрасны. А некрасивых женщин так и вовсе не бывает.

Алиса поморщилась.

– Это ты кого-то цитируешь? – спросила она. – Ты бы еще мою соседку алкоголичку красавицей назвал, особенно, когда она спит на коврике у своей двери.

– Так и в ней можно что-нибудь интересное рассмотреть, – ответил Максим. – Четкую симметрию мешков под глазами, или, к примеру, причудливое созвездие родинок на щеке.

– Ага. Или странной формы мокрое пятно на юбке.

– И это неплохой вариант, если рассуждать, как настоящий художник.

– А мне вот этот рисунок больше всех нравится.

Алиса выудила из пачки портретов Люды изображение немецкой овчарки. Максим нарисовал его по просьбе Люды. Отдать забыл.

– Это, и правда, прекрасно, – сказала она. – Всегда мечтала о собаке. Даже когда была маленькой. Никогда их не боялась, лезла обнимать и гладить. Смотри.

Алиса придвинулась к Максиму ближе, пальцем показала на крохотный шрам, белевший на верхней губе. Мускусный аромат стал более отчетливым.

– Поцеловала болонку, когда мне было три. И она меня. Большинство детей после такого начинают бояться собак. Но только, блин, не я. Представляешь, мама говорит, что я и ту скандалистку так и не научилась остерегаться. Истинная собачница. И сейчас, что странно. Теперь, казалось бы, мне должны нравиться кошки. Ну, так положено, наверное. А у меня к ним совершенно не лежит душа!

– Я тоже не очень люблю кошек, – сказал Максим.

Он зевнул, не сумев сдержаться. Прищурился, силясь рассмотреть положение стрелок на настенных часах. С улицы, выделившись из обычного ночного шума, донесся чей-то смех.

– Скажи, а я красивая? – спросила Алиса.

Она чуть откинулась назад, предлагая Максиму себя рассмотреть. Выгнула спину, словно акцентируя внимание на своей груди. Приподняла подбородок, демонстрируя шею. Смахнула с оголившегося плеча волосы.

Предательская улыбка не позволила Максиму поддержать серьезность момента.

– Очень. Очень красивая.

Алиса хитро прищурилась.

– На самом деле? Или с точки зрения настоящего художника?

– Да какой из меня художник? – сказал Максим и кивнул на стопку рисунков. – Ты же видишь, никакого вкуса. Лучше бы рисовал собак.

– Да уж. Что есть, то есть.

Девушка пальцем сдвинула несколько листов бумаги с похожими изображениями.

– Блин, как ей вообще удалось тебя подцепить? – спросила она. – Ты уж прости, но внешние данные у нее, мягко говоря, не очень. Нет, мила, не стара. И только-то. У нас в классе большая часть девчонок посимпатичнее были. Не обижайся, ладно?

– Не обижаюсь, – сказал Максим.

– Или тебе нравятся такие… похожие на мальчиков? Что тебя в ней больше всего привлекало?

– Я не знаю. У нас был банальный производственный роман. Она работала в моем зале официантом. Была сменщицей Марго. Мы много времени проводили вместе на работе. Сдружились. А потом… как-то так получилось.

– А потом однажды оказались в одной койке.

Максим кивнул.

– И ты начал ее рисовать. Вот, блин! Представляешь, – сказала Алиса, – мне начинает казаться, что нас сейчас трое!

Она обвела взглядом подсвеченную тусклым желтым светом комнату. Нахмурилась.

– Можно, я ее хотя бы из кровати уберу?

Девушка собрала рисунки в папку и с показной небрежностью швырнула на стол. Торшер задрожал, создав ощущение корабельной качки.

– Знаешь, – сказал Максим, – давай-ка ложиться спать. Завтра снова на работу. Нужно встать чуть пораньше: придумать тебе что-нибудь на завтрак. Придется сбегать в магазин.

Зевнул, прикрыв рот рукой.

– Ладно. Только у меня еще один вопрос.

Пальцы девушки легко справились с пуговицами. Алиса повела плечами, выскальзывая из рубашки; бросила ее на пол. Приподняла брови.

– А меня бы ты тоже нарисовал?

Вихрь эмоций – от удивления, до негодования. Максим попытался что-то ответить, но не смог произнести ни слова.

Снова чей-то смех за окном.

И частый перестук скоростного поезда-сердца в груди.

Максим застыл без движения, с глуповатым выражением на лице рассматривал Алису. Он вдруг осознал, что у него давно, очень давно не было близости с женщиной. Где-то на краю сознания мелькнула протестующая, стыдливая мыслишка. Но нахлынувшее возбуждение проигнорировало ее.

Его возбуждение заметила и Алиса.

Девушка улыбнулась. И резко подалась вперед. Ее губы были теплыми, с привкусом мятной зубной пасты. Маленькая ладошка уперлась Максиму в грудь, и тут же уверенно заскользила в сторону надписи «Calvin Klein».

Грохот водных струй и пульсирующая в висках кровь. Максим уперся рукой в холодные кафельные плитки стены и прикрыл глаза. Ноги чуть дрожали, угрожали вот-вот подогнуться колени. Привычные к физическим нагрузкам мышцы постанывали, как у новичка после первой тренировки. В лишенной ночного сна голове хаотично метались обрывки мыслей.

– Максим, ты закрыл дверь? Я думала, мы вместе примем душ.

Взгляд метнулся к погнутому шпингалету на двери. Вздох облегчения. Задвинут. Пусть автоматически, не думая, но он все же задвинул его.

– Я по привычке! Сейчас уже выхожу!

С удивлением понял, что возможность находиться под душем в компании Алисы, пугает его. Мысли об обнаженном женском теле, что может вдруг оказаться сейчас рядом с ним, едва не посеяли панику; и снова пробудили желание.

Ночной марафон закончился всего несколько минут назад, уже после сигнала будильника. Почти пять часов безумия. И каждый раз Максим думал, что все, это последний, больше не сможет. Но не допускал даже пауз. И силы находились, и желание не ослабевало. Да и сейчас, будь Алиса радом, все бы продолжилось. Снова и снова, до остановки сердца.

По-старчески кряхтя, попробовал перебросить через бортик ванны налитую свинцом ногу. С первого раза не получилось, пришлось помочь рукой. Нелепость происходящего заставила Максима усмехнуться; а мысль о предстоящем бесконечном рабочем дне – застонать.

Он проводил Алису до метро. Всю дорогу говорил о какой-то ерунде, шутил. Старался выглядеть естественным и ненапряженным. Девушка охотно поддерживала разговор; не проявляла никаких признаков ни обиды, ни сожаления, которые пытался уловить Максим. Не заметил он в ней и усталости. Напротив, Алиса казалась энергичной и свежей.

Они остановились у логотипа метрополитена.

Поцеловать?

Алиса чмокнула его в щеку и молодой козочкой поскакала по ступенькам под землю.

Максим до сих пор четко помнил веселые хитринки в ее глазах, когда она в последний раз обернулась и помахала ему рукой.

– Максим! Макс! Ты что, уснул?

– Если бы. Чего орешь?

– Ты замер с этим дурацким стаканом в руке и ни на что не реагируешь! Светка велела наливать кофе. И сказала, что как только избавится от своего столика, явится к тебе за подробностями.

– Какими подробностями?

– За такими! – сказала Марго. – Из-за которых ты тупишь сегодня. Мне не хочешь рассказывать, но с ней подобный номер не пройдет. Макс!

– Что?

– Кофе! Сейчас!

Максим поморщился и пробормотал:

– Что ж вы сегодня все так кричите? Вот так, живешь, живешь. И вдруг становится ясно, что молодость уже позади. А ведь когда-то мог две ночи не спать и после этого еще умудрялся на пятерки сдавать экзамены. Эх, где моя юность? Как плохо быть старым!

Ответом на его тираду был смех Марго.

– Совсем Алиса тебя заездила.

– Причем здесь она? Что вы там навыдумывали? У вас со Светкой мысли только вокруг одной темы и крутятся. Да, помню про кофе, помню! Твою налево!

Подул на ошпаренный кипятком палец.

– Ага. Вы всю ночь играли в шашки. И те царапины на твоей шее оставила кошка?! – сказала Марго.

– Именно так все и было.

– Как было? Что я пропустила? – спросила возникшая на пороге зала Света.

– Все пропустила. Держи. Эсрессо, как просила. Вон, блюдце и ложку возьми. Меня не кантовать. Ушел к шефу просить еды.

– Переспали, – сказала Марго, когда Максим скрылся в служебном коридоре. Провела рукой по лбу, точно утирая выступивший после тяжелой работы пот.

– Уверена?

Марго кивнула. На ее щеках появились ямочки.

– Он уже два часа на работе. Два часа! – сказала она. – И за все это время ни разу не вспомнил о Людке.

Интерлюдия 2

Место действия: Московская область, поселок Сибирский, жилой корпус № 5 Службы Контроля.

В гостиной привычно бубнил телевизор. На журнальном столике, вперемешку с остатками еды, разложены рыболовные снасти. Развалившись на диване, Игнат изучал надписи на небольшой картонной коробке. Волосы его были взлохмачены, щеки и подбородок покрыты густой черной щетиной. Среагировав на посторонний звук, Игнат поднял голову и посмотрел на спускавшуюся со второго этажа Жанну.

– Привет, подруга, – сказал он, когда женщина его заметила. – Зачастила ты к нам. Не желаешь сходить завтра со мной на рыбалку?

– Чем это ты занимаешься? – сказала Жанна.

– Купил новую катушку для спиннинга. Изучаю. Хочу утром снова наведаться на здешнюю речку. Понравилось мне это дело. Скоро местные рыбаки признают меня за своего. Уже неделю тут ерундой страдаю. Неужели руководство не может найти мне хоть какое-то дело? И свалить отсюда не позволяют, и к работе пристроить не могут. Хоть бы отправили террористов каких-нибудь приструнить, что ли. Все ж лучше, чем лежать на диване. А ты, я вижу, снова приходила к нашим любителям подглядывать?

– Читала отчеты по молодой ведьмочке, – сказала Жанна.

– И как она? Осваивается?

Игнат бросил коробку на стол. Зевнул.

– Подцепила первого счастливчика. Провела с ним эту ночь. Быстро она взялась за дело. Для восемнадцатилетней соплюшки действует очень решительно, вся в бабку. Думаю, даже до ноября на свободе девка не пробудет. Окажется у нас еще в начале осени.

– А вдруг они просто стихи друг другу читали?

– Скоро узнаем. Наши сегодня устанавливают в квартире ее ухажера аппаратуру. Но, думаю, она своего не упустит. Сегодня же закрепит достигнутое, и нам до первого трупа останется только считать дни.

– И кто жертва?

– Бармен ресторана. Наши на скорую руку прошерстили его прошлое. Ничего интересного. Вполне подходит на роль пешки, которыми наше начальство со спокойной душой жертвует.

– Ему уже не помочь?

– Ты же знаешь, как это происходит. После первого секса вероятность того, что канал передачи энергии создан, пятьдесят процентов – тут как повезет. Но если они проделают это еще разок – все. Канал разорвать невозможно. И даже если их разослать по разным полушариям, она выкачает из него жизнь недели за две, без вариантов.

– Неправильно это, – сказал Игнат. – Неужели нельзя вербовать ведьм другим способом?

Глава 4

– Можно я задам вопрос? – сказала Алиса. – Возможно, тебе это покажется странным, особенно теперь, когда мы провели вместе уже две ночи. Но я спрошу. Какая у тебя фамилия?

– Иванов. Моя фамилия Иванов. Если сомневаешься – вон, на полке паспорт лежит.

Алиса приподнялась на локте и протянула ладошку для приветствия.

– Что ж, будем знакомы, Максим Иванов. Я – Алиса Ковалева.

– Может, мне в честь такого торжественного момента галстук надеть?

– Тогда, лучше трусы.

– Нет уж. Дай хоть немного остыть.

Максим стряхнул прилипшее к плечу Алисы перышко. Желтый свет ламп делал цвет волос девушки почти бронзовым.

– Почему тебя моя фамилия заинтересовала?

– Ну, я ведь сегодня у сестры ночую. И ту ночь официально провела там же, чтоб ты знал, – сказала Алиса. – Но не могу же я маме врать вечно?! А если придется признаться? Что я ей, блин, скажу? Ночевала у Максима? Какого? Ну, который в ресторане «Петровский» работает; мы всего пару раз переспали, и мне пока неловко спрашивать его фамилию?

Алиса провела ладошкой по груди Максима, размазывая капельки пота. Чуть склонила на бок голову.

– А так, я сделаю честные глаза и скажу, что ночую у Максима Иванова, – сказала Алиса.

– Чем же это лучше?

– Ну, в этом случае, хотя бы, кажется, что я о тебе хоть что-то знаю. Твое имя кто угодно может на бейджике прочитать. А знание фамилии уже подразумевает, что мы с тобой знакомы.

– И все равно, не замечаю здесь логики.

Алиса усмехнулась. Погладила Максима по влажным волосам.

– Уже большой дядя, а не чувствуешь таких важных нюансов.

Лежавшая у Максима на груди ладошка пришла в движение.

– Алиса, прекрати!

Максим сжал запястье Алисы, но девушка тут же высвободила руку.

– Ты всю прошлую ночь отдыхал! Я тебя даже звонками не тревожила – цени. Дала тебе отоспаться. Неужели у тебя не накопилось хоть чуточку сил, чтобы доставить удовольствие хрупкой юной девушке?

– А чем мы занимались в прошедшие три часа?

Алиса демонстративно пожала плечами.

– Мы? Помню, ты пригласил меня к себе, обещал напоить чаем. Торт, кстати, вкусный был. Попробую потом отстирать от него простынь. А потом… что было потом? Ты что-то подмешал в чай? Представляешь, не могу вспомнить!

– Потом кое-кто порвал мне рубаху! Пуговицы по всей квартире разлетались.

Девушка пробежалась взглядом по комнате, точно разыскивая те самые пуговицы. Смятая одежда на полу. Задержала внимание на своих трусиках, лежащих на столе.

– Не помню. Жаль.

Алиса покачала головой.

– Смотрю, тебя за плечо укусили, – сказала она. – А вот этот укус воротник не скроет. Твои подруги-официанты будут задавать вопросы.

– Они и о прошлых царапинах расспрашивали.

– Рассказал?

– О том, как мы провели ночь? Я о таком с ними не говорю. Но они догадываются.

– Это плохо?

Пальцы девушки снова скользнули по телу Максима, но тот вновь остановил их.

– Мне без разницы, что они там нафантазировали.

– Ладно, – сказала Алиса. – Раз тебе нужен перерыв, давай пока пообщаемся.

Девушка переместилась к ногам Максима, ближе к темному прямоугольнику окна.

– Раз уж я узнала твою фамилию, расскажи мне о себе еще что-нибудь.

– Может, погасим свет? – сказал Максим.

– Нет. Хочу, чтобы ты мог хорошо меня рассмотреть. Буду пытаться сократить время твоего бездействия.

– Так голой и будешь сидеть?

– Тебя что-то смущает? – спросила Алиса.

– Ничего. Что ты хочешь обо мне узнать? – спросил Максим.

За стеной послышался лай собаки. Чей-то голос. И снова тишина.

– Ты не москвич, – сказала Алиса. – Это я помню. Откуда ты, с Камчатки?

– Из Карелии. Это на границе с Финляндией.

– Точно, блин. Вспомнила, ты говорил. А конкретней?

– Костомукша, – сказал Максим. – Маленький городок, расположенный посреди тайги. Очень красивый. Погугли потом фото, если захочешь.

– Ясно. И как же тебя занесло сюда из этой вашей тайги?

– За знаниями. Почти как Ломоносова. Окончил магистратуру в МИСиСе.

– Понятно. Почему не вернулся домой?

Кожа девушки была лишена загара, несмотря на то, что уже вторая половина лета; почти без родинок и прочих отметин, лишь кое-где присыпана веснушками. Алиса смотрела Максиму в глаза, сдерживая улыбку. Делала вид, что не замечает реакцию, которую вызывала у Максима ее нагота.

– Привык к Москве. Люблю этот город. Мне здесь интересно и комфортно. В Москве есть все, что мне нужно. Здесь кипит жизнь. Я бы очень расстроился, если бы пришлось отсюда уехать. И мне нравится работать в ресторане. Я там уже четыре года. Все устраивает. Дружный коллектив, замечательная атмосфера.

– Понятно. Не женился до сих пор почему? Ведь наверняка эта Люда у тебя не первая была?

– Не получилось.

– Что это значит?

– То и значит. Возникали у меня мысли о женитьбе. Причем неоднократно. Но все мои отношения с женщинами заканчивались быстро и с похожим результатом.

– На этом месте поподробнее, – сказала Алиса.

– Мне иногда кажется, что сценарии моих романов с женщинами писал кто-то под копирку. Все происходило очень похоже. Примерно одинаковая по продолжительности конфетно-букетная стадия с бурными постельными баталиями. Всё здорово, все в полном восторге. Но восторг длится недолго. Потом срабатывает какой-то рубильник. И меня отлучают от тела; окончательно.

– Как это? – спросила Алиса.

– А вот так, – сказал Максим. – Вчера – ночь бушующих страстей, я любимый герой и великолепный любовник. А сегодня – я зануда и приставала, спим по разные стороны границы. «Не прикасайся ко мне, я не хочу, как-нибудь потом». Вот только это потом уже никогда не наступает.

– С бывшей так же было?

– Да. Всегда одно и то же. И, что самое странное, никаких ссор. Рубильник опустился внезапно, без каких-либо видимых причин. В один прекрасный день ложимся вместе в постель; я пытаюсь подкатывать и так, и эдак, а она лежит, молча, не сопротивляется, но неподвижная, как труп. И так ночь за ночью.

Алиса усмехнулась.

– И как она тебе это объяснила?

– Никак.

– Так не бывает, – сказала Алиса.

– Только со мной.

Девушка погладила Максима по ноге. С таким выражением, какое было на ее лице, обычно смотрят на беспомощных котят.

– Чем все закончилось?

– Я злился и психовал. До наступления ночи у нас было все идеально. Влюбленные взгляды, улыбочки, совместные прогулки, держа друг друга за ручку. Но стоило только оказаться в постели, как я становился неинтересен. Безразличие в глазах и молчание. Это очень нервирует, сводит с ума, когда не понимаешь причин происходящего. Я перестал тащить ее в кровать. А пару месяцев спустя она нашла другого. Все, как всегда.

Замолчали.

Стрелки на настенных часах сообщали о том, что уже далеко за полночь.

– Что ж, – сказала Алиса. – По крайней мере, в этот раз тебе повезло. Я всегда стараюсь быть честной. Как только рубильник вновь сработает, мы с тобой обязательно обсудим, почему это произошло. Я тебе это обещаю.

Утро своего второго выходного Максим встретил на кровати рядом с Алисой. Девушка лежала около стены в позе эмбриона, хмурила брови. Максим помнил, что пару раз открывал ночью глаза с мыслью, перебраться на диван; из-за непривычной тесноты у него немели руки, ему было жарко, но он заставлял себя терпеть, осторожно поворачивался на другой бок и засыпал под тихое сопение Алисы.

Максим открыл глаза. Взгляд уперся в хорошо освещенные дневным светом засаленные обои, скользнул на полосатый матрас, выглядывающий из-под смятой простыни.

Снова завибрировал телефон, напоминая, что именно он и явился инициатором пробуждения. Его неприятное дребезжание заставило Максима поморщиться. Максим застыл, разыскивая на слух источник шума. Телефон он обнаружил под смятой рубахой.

– Слушаю, – сказал Максим.

Веки опустились, возвращая дремоту.

Женский голос:

– Максим? Здравствуйте! Не разбудила?

– Кто это?

– Анжела. Анжела Журова. Мы вместе работаем.

– Анжела? Что-то случилось?

Максим понял, что его могут сейчас вызвать на работу. Это развеяло сонливость и заставило насторожиться.

– Нет. Почему вы так подумали? Все нормально. Хотя, да, случилось.

– Что?

Мысли одна тревожнее другой закружили в голове Максима. Максим совсем не хотел сегодня выходить на смену.

– Хорошая погода, – сказали в трубке. – У меня сегодня выходной. И у вас. Я вот подумала, может нам сходить куда-нибудь? Вместе. Погулять или посидеть где-то.

Максим обнаружил, что Алиса проснулась и смотрит на него. Провел ладонью по голове девушки, приглаживая взъерошенные волосы, потрогал розоватую полосу на ее щеке. Алиса прислушивалась к разговору.

– Денис заболел?

Так звали сменщика Максима, который должен был работать сегодня в баре.

– Нет. То есть, я не знаю. Мне не говорили.

– А что тогда?

– Ничего. Просто приглашаю вас на прогулку.

– Откуда у тебя мой номер? – спросил Максим.

– Попросила у Маиса. Вы согласны?

Максим потер глаза.

– Ничего не понимаю. Какую прогулку? Зачем?

– Извините.

Тишина.

Максим посмотрел на экран и обнаружил, что вызов прервался.

– Перезвонит, – сказал он.

Бросил телефон на стол. Тени тревоги развеялись. Звонок не оставил после себя иных эмоций, кроме недоумения.

– Кто это? – спросила Алиса.

– С работы.

Максим зевнул.

– Что хотели?

– Да ничего. Анжела звонила – официант-стажер из большого зала. Директор ей зачем-то дал мой номер.

– И?

– Что, и? Чушь какую-то несла про погоду. Куда-то приглашала.

– Куда?

– Я не понял, – сказал Максим. – Связь прервалась. Звякнуть уточнить?

Алиса проигнорировала вопрос.

– Это не та ли, что в субботу весь вечер сверлила меня взглядом? Тощая такая, остроносая? Часто ты с ней общаешься вне работы?

– В первый раз!

– Ну, вот, – сказала Алиса. – И как теперь, блин, тебя хотя бы на пару дней одного оставить?

Губы ее обиженно выгнулись.

– А зачем меня одного оставлять? – спросил Максим.

– Мы с отчимом сегодня уезжаем. Вечером. Где-то часов в восемь. В Глебовку, в бабушкину деревню.

– Зачем? Ты же говорила, что там все сгорело.

– Так и есть, – сказала Алиса. – Но дядя Витя, все же, хочет проверить. Будем искать клад.

– Что будете делать?

– Искать клад, – повторила Алиса. – Витя даже лопату с собой берет. Все серьезно, по-взрослому.

На удивление Максима, девушка отреагировала озорной улыбкой.

– Я рассказала ему о том, что бабушка раньше жила в Москве, на Старом Арбате. И мама там родилась. Представляешь, в самом центре Москвы! Уже потом они перебрались в Глебовку.

– А почему уехали?

– Мама не знает. Она маленькая была, когда переезжали в деревню. Жизнь на Арбате она плохо помнит. Ей запомнилось лишь, что уезжали в спешке. Очень много вещей оставили в квартире. Она потому этот переезд и запомнила, что лишилась нарядов и игрушек, которые не поместились в чемоданы. Вот дядя Витя и решил, что если детские вещи бросили, значит, увозили какие-то ценности. Нафантазировал всякого. Он сейчас нигде не работает. Так, халтурит иногда. Сказал, что раз время у него есть, то почему бы и не съездить в деревню. Вдруг что-то удастся отыскать.

– Там местные, думаю, уже все просеяли, – сказал Максим. – Уж детвора-то точно заглянула под каждый камень. Они такое любят.

– И мама так считает, – сказала Алиса. – Она не едет с нами. О детстве в деревне у нее не самые приятные воспоминания. Возвращаться туда она не желает. А вот мне, блин, отвертеться не удалось. Буду в качестве законной наследницы.

– Когда тебя ждать?

– Послезавтра вернемся. Ближе к ночи. Утром будем в деревне. До вечера. Ночевать собираемся в гостинице райцентра. Обратно выехать хотим на рассвете, до жары.

Максим сгреб Алису в охапку, провел ладонью по ее гладкой коже, сопротивление не почувствовал.

– Две ночи один? – сказал он. – Ты жестокая! Придешь ко мне в четверг?

Алиса сделала вид, что задумалась. Затем посмотрела на Максима с показной строгостью.

– Надеюсь, что один! Я уж проверю, будь спокоен, чьи тут волосы останутся на подушках!

– Так ждать тебя?

– Не знаю, – сказала девушка. – Если получится. Созвонимся.

Глава 5

– Максим, здравствуйте!

Девушка взобралась на стул у стойки бара. Волосы собраны на затылке. На груди табличка с именем Анжела.

– Привет. Работаешь? – сказал Максим. Смахнул со лба капельку пота.

Сегодня утром кондиционер малого зала нагло впал в кому. Вызванный по тревоге директор, еще два часа назад обещавший решить эту проблему, снова с кем-то ругался по телефону. Обрывки его слов можно было различить даже в баре.

– У меня завтра снова выходной, – сказала Анжела. – Вы вчера были очень заняты? Я ждала, что вы освободитесь и перезвоните мне. А потом, вечером, я уже не могла гулять. У меня были занятия йогой. Простите.

– Ты занимаешься йогой? Молодец, – сказал Максим, сделал глоток воды. Кубики льда звякнули о стенки стакана. Вновь провел полотенцем по голове.

– Вы уже так натерли лоб, что он блестит. У вас на голове совсем волосы не растут?

– Растут. На затылке. Но я их сбриваю. Старый я уже.

– И совсем вы не старый! Девочки говорят, вы можете заниматься сексом несколько часов без перерыва. А можно и мне попить?

Максим налил в высокий стакан воду, помедлив, уронил туда же два куска льда. Поставил перед Анжелой. Завершающим штрихом явилась изогнутая соломинка для питья.

– И кто обо мне так много знает?

– Света. Ей ваша бывшая девушка, которая работала до меня, рассказывала. И еще она говорит, что у вас пенис почти полметра. Но я, простите, этому не верю. Я читала, что рекорд длины принадлежит какому-то Джону, и всего тридцать четыре сантиметра. Так что Света, скорее всего меня разыгрывает.

Две женщины заглянули в зал. Замерли на пороге. Так часто бывает, когда посетители выбирают, где расположиться – в баре или же в большом зале ресторана. В этот раз женщины отдали предпочтение более прохладному помещению.

– У вас там столик пришел, – сказал Максим.

Анжела махнула ладошкой.

– Девочки все равно мне их не дадут. Света будет обслуживать. Сейчас народу мало. Со мной столами делятся только под вечер. А вы и завтра будете работать?

Широко раскрытые глаза. Карие.

– И завтра.

– Жаль. Тогда я вам днем звонить не буду. А завтра вечером мне нужно лечь пораньше. Я всегда перед работой стараюсь хорошо выспаться. Мама говорит, что если я поздно ложусь, то у меня утром мешки под глазами; я с ними некрасивая.

Вернулась Марго. Она пережидала духоту в другом зале. Поставила перед Максимом поднос со стаканами.

– Что тут у нас? Тихо? У девчонок там, в аквариуме, еще один карп всплыл кверху брюхом. Шеф сказал, что тому, кто уболтает сегодня клиента на живую рыбу, будет от него персональное мерси. Фух, как ты здесь еще не растаял? Анжела, тебя там Света ищет.

– Меня?

Взмах длинных ресниц.

– Молодежь пришла. Светка им меню отнесла. Сказала, что это твой стол. Рыбу им не забудь предложить.

Торопливый цокот каблуков.

Марго взяла со стойки стакан, поднесла к лицу, понюхала содержимое.

– Вода, – сказал Максим.

– Ну, мало ли. Может, ты эту куклу решил подпоить. Пришла отпустить тебя обедать. Поварята там отбивную тебе пожарили, как ты просил. Давай, ешь быстрее. Я здесь долго не выдержу.

– Слушай, Марго, у меня к тебе дело, – сказал Максим.

– На миллион?

– Хотелось бы обойтись меньшей суммой. Где можно прикупить нормальную женскую одежду?

Марго не сдержала улыбку.

– Даже так? Тебя уже взяли в оборот?

– Нет. С Алисой я об этом пока не говорил. Но хочется сделать ей приятно. Думал заказать через интернет. Но я в ваших размерах, фасонах, чашечках, объемах не понимаю.

– Дурак, что ли? Какой интернет?!

Марго покрутила пальцем у виска.

– Тебе белье, что ли, нужно?

– Не знаю. Не только. Всего по чуть-чуть.

– По чуть-чуть себе носки покупай. А если решил девку приодеть, то не жадничай. Что конкретно ты от меня хочешь?

– Помощь друга. Где? Что? Как?

– Если есть за что, то остальные вопросы отпадают.

Максим сделал жест, показывая, что деньги не проблема.

– Только мне еще Алису нужно уговорить.

– Я тебя умоляю! Она, конечно, может поломаться. Но ты должен понимать, что она это будет делать для приличия. И обращать внимание на подобное не стоит. А вот вынимать девушку из шикарного нижнего белья гораздо приятней, чем очищать ее тело от товаров старьевщика! Ты задумал нужное дело.

– Так что мне теперь? Я, конечно, мог бы попробовать положиться на саму Алису. Но боюсь, что в брендах она понимает еще меньше меня.

– И профукаешь кучу денег на сомнительные вещи. Ладно. Мы со Светкой все равно собирались кое-куда наведаться, помониторить скидки. Ты же послезавтра выходной? Когда твоя Алиска возвращается? Что тебе? – спросила Марго у появившейся на пороге с подносом Анжелы.

– За соком.

– Каким соком? Я не получал заказ, – сказа Максим.

– Я опять неправильно пробила? Сейчас исправлю.

– Стой. Какой там у тебя сок и сколько? – спросила Марго.

– Яблочный. Литр.

– Налей ей, Макс. Я сама сейчас схожу, посмотрю, что она там накуролесила.

– Алиса уехала вчера. Жду ее не раньше, чем завтра во второй половине дня.

– Ну, тогда завтра и договоримся. Нужно еще со Светкой посоветоваться.

– Привет, кладоискатель! Долго говорить не смогу. Сегодня вечером у нас многолюдно. Рассказывай.

– Приехали, наконец, в гостиницу. Провозились в деревне весь день. Представляешь, как я устала?! Сейчас поползу в душ. Ноги, блин, гудят. Руки болят. Все пальцы в занозах. Запах этого пожарища будет меня преследовать еще несколько дней.

– Пахнешь, похоже, как шашлычок.

– Сам ты шашлык! Блин, я еще и не ела сегодня толком. С удовольствием бы проглотила сейчас большой кусок мяса! Или пару салатиков. Хочу селедку под шубой! Но, сперва, мыться. А то в забегаловку, что здесь на первом этаже, меня не пустят.

– Все смогли загрузить в машину? Или часть драгоценностей оставили в огороде?

– А вот зря смеешься!

– Даже так? Интересно. Неужели нашли что-то?

– Нашли. И даже лопатой дяде Вите пришлось поработать.

– Небось, картошки накопали? Спонсируй мне пару килограмм. Нажарим завтра. А если бы еще и самогону деревенского!

– Издеваешься? Картошку ему подавай. Станешь ты пить самогон, как же! А картошку местные успели выкопать всю до нас. Даже какие-то кусты – крыжовник или смородину, фиг знает, что там росло – выкопали и унесли! Представляешь, забор растащили по дощечке!

– И что вы там копали?

– Мы погреб нашли. Бабушка, похоже, много лет в него не спускалась. Пришлось повозиться, чтобы расчистить к нему доступ.

– А местные как его проглядели?

– Один они разграбили. Только битое стекло, да гнилые овощи оставили. Мы другой обнаружили. Совершенно случайно. Я, представляешь?! В стороне от дома. Там все так травой заросло, что местным, видимо, и в голову не пришло туда заглянуть.

– А ты как догадалась?

– Повезло.

– И насколько повезло? Что там было?

– А вот это я расскажу при встрече. Надеюсь, скоро.

– Серьезно? Что-то ценное?

– Витя чуть не плясал от радости. Всю дорогу из деревни описывал мне наше светлое будущее. Теперь пиво хлещет и хвастается маме по телефону.

– Даже так? Уже сгораю от любопытства. Да и не только от любопытства. Опять сегодня буду спать один. Поматросили и бросили. Давай уже, возвращайся!

Белая рубашка светлым комочком лежала на столе. Там же, но уже аккуратно сложенные (в надежде на то, что утром не придется наглаживать стрелки) разместились брюки. Ставшие за день ненавистными носки – на полу.

Окно распахнуто. Тюль слегка покачивался. Комнату освещал тусклый свет ламп (из трех на люстре горели лишь две). У потолка кружила большая черная муха. Ее жужжание Максим слышал, несмотря на уличный шум.

Наблюдая за мухой, Максим сидел на диване. Из одежды – только трусы. Крестик на золотой цепочке, поникшие плечи, босые ноги. На коже все еще блестели капельки влаги, оставленные струями душа.

Самый обычный вечер после работы.

С Алисой Максим разговаривал совсем недавно. Ни о чем. «Что делаешь, скучаю, скоро увидимся». Разговор в этот раз длился не долго, Максим больше слушал. Не бомбит музыка, тихий монотонный голосок. Еще пару минут, и Максим бы задремал. Но девушка, похоже, сегодня устала. Поток ее слов закончился быстро. Стандартные «пока, созвонимся».

Так и не решившись прогнать муху, Максим перевел взгляд на стену. Карандашные наброски. Много. Десятки. Разного формата. Кое-где наполовину скрывают друг друга.

И одно лицо встречается чаще других. Аккуратная челка, прямые волосы чуть ниже плеч. До мельчайшей подробности знакомые губы и уши. Глаза (голубые – Максим помнил их цвет). Смотрит где весело, где с лукавством, где с укором.

Что-то в ней изменилось – в девушке с рисунков. Даже во внешности. Проявилось множество деталей, ранее не замечаемых. К примеру, родинка на шее (как это он успел о ней забыть?). Или вот эти морщинки у глаз.

Воспоминания о девушке за последние дни переместились в более глубокие слои памяти, стали менее четкими.

Максим подумал о том, что портреты Люды нужно убрать. Сейчас, когда он все чаще бывает в квартире не один, их присутствие неуместно, и, возможно, злит Алису. Снять вообще все. В топку это художество! Почему он раньше не догадался это сделать?

Максим вздохнул… и вновь перенес внимание на муху.

Громко и неожиданно заголосил домофон.

Третий час ночи.

Мысль о том, что пришла Алиса, Максим сразу отбросил.

– Ключи забыли?

Его окна выходили во двор. Горит свет. Возможно, Максим сейчас единственный, кто не спит в этом доме.

Максим громко зевнул, неохотно поднялся с дивана. Под аккомпанемент хруста в суставах поплелся в прихожую.

– Кто там? – сказал он.

– Максим, это я. Откройте!

В женском голосе, которым заговорила трубка домофона, Максим уловил смутно знакомые интонации.

– А я – это кто?

– Анжела! Анжела Журова. Впустите меня, пожалуйста!

Максим торопливо натянул брюки, приоткрыл дверь. Подошел к перилам, посмотрел вниз, туда, где раздавался перестук каблуков. Звук шагов был все ближе и ближе. Максим увидел черноволосую девушку, торопливо поднимавшуюся по ступенькам.

– Ты как тут оказалась? – сказал Максим. – Заблудилась?

Анжела улыбнулась. Она стояла, вытянувшись по струнке. Белый топ на тонких бретельках, черная юбка. Золотые колечки-сережки в ушах, черная сумочка на плече, из зажатого в руке пакета выглядывает горлышко винной бутылки. Несмотря на каблуки, ее макушка была как раз на уровне глаз Максима.

– Нет, – сказала Анжела. – Я по навигатору к вам ехала. Простите, что так поздно. Раньше не получилось. Я заехала домой переодеться. От моего дома добираться сюда сорок минут. И еще помылась. Хорошо, что вы не спите! Ой, у вас столько волос на груди! Нужно купить крем-депилятор. Я читала, что лучше покупать с ромашкой, а если у вас чувствительная кожа – с алоэ. Можно я войду?

Максим посторонился, поддавшись словесному напору. Плечо девушки скользнуло по его груди. Излишне резкий сладковатый запах духов. Шуршание целлофана.

– Ну и квартиру вам подсунули! Вам нужно договориться с хозяевами и в счет арендной платы произвести ремонт. Уговорите их хотя бы поклеить обои.

Девушка примостила туфли на обувную полку, сумочке нашла место на крючке рядом с зонтом. Одернула края короткой юбки. В ее непривычном образе Максим выделил голые плечи и острые коленки, ярко-красный лак на ногтях пальцев ног.

– Где у вас кухня? – спросила Анжела. – Ага. Я купила пирожные. Только одно мне подсунули мятое. Я постеснялась заменить его. И еще вино. Вы пьете красное вино? Я пить не буду – за рулем. Так что вся бутылка для вас. Ой, забыла одеть тапочки. Я свои прихватила. Читала, что от чужой обуви можно заразиться грибком. Вы не вымыли посуду. Я вам потом помогу. Вы кипятите бутилированную воду или наливаете в чайник прямо из крана?

– Стоп-стоп-стоп!

Максим поднял руки, призывая к тишине. Он стоял на пороге кухни, в которой происходила непонятная ему суета. Следил за мелькавшей на фоне темного окна худощавой фигуркой.

– Ты что делаешь? – спросил Максим.

– Хочу заварить чай, – сказала Анжела. – Я не знала, есть ли у вас хороший. И потому привезла свой. С ароматом земляники. Вам понравится.

– Я не о том. Как ты тут оказалась?

– Приехала на машине. Еле нашла, где припарковаться у вас во дворе. Наверное, поблизости есть платная стоянка, но я не стала тратить время на поиски. Боялась, что вы уснете, и придется вас будить. Я очень много болтаю? Так всегда, когда волнуюсь. Не обращайте внимание. Просто я не привыкла находиться ночью наедине с мужчиной. К тому же, вы не одеты.

Рука Максима дернулась к груди, словно проверяя наличие рубашки. Несмотря на жару, захотелось набросить что-нибудь на плечи.

Максим указал пальцем на стену, где за мутным стеклом притаились стрелки часов.

– Я все, конечно, понимаю. Но поздновато уже для походов в гости. Как ты меня нашла? Снова Маис подсказал?

– Нет. Света. Она сказала, что вы будете мне рады. Я зашла бы раньше, но никак не получалось. Света настаивала, что мне нужно быть в новом белье, но у меня не было денег. Маме только недавно перечислили аванс. А у вас уже появилась эта рыжая. Я случайно сегодня услышала, что ее не будет. Вот и приехала. Может, вы сами заварите чай? У вас лучше получится. Мне нужно еще кое-что сделать.

Девушка прошла мимо Максима быстро и бесшумно, оставив шлейф из запаха духов.

Максим провел ладонью по уже колючему затылку. Посмотрел на стол: бутылка вина, пачка чая, эклеры. В шуршащем пакете было что-то еще, Анжела унесла это с собой.

Максим напряг память, вспоминая, есть ли у него заварочный чайник. Обычно Максим использовал чайные пакетики. Да и те – очень редко: предпочитал кофе. Рассеянным взглядом пробежался по кухне, не совсем понимая, что и зачем собирается делать.

Увидел свое отражение в стекле окна: глупое выражение на лице, голый торс, брюки с не застёгнутой молнией на ширинке.

– Кошмар. Какой может быть чай? Что за бред?

Максим обернулся, прислушался.

– Слушай, Анжела, – сказал он, – а твоя мама вообще в курсе, куда ты поехала?

Он пошел на поиски девушки.

Верхний свет в комнате погашен. На столе, на шкафу, на полу вздрагивает пламя свечей. Пузатые баночки, в которых пляшут яркие огоньки. В воздухе появился цветочный аромат. Окно зашторено.

Максим щелкнул выключателем.

Бумажник, ключи, телефон перекочевали с дивана на стол. Их место заняла стопка чужой одежды и баночка со свечой. Рубашка Максима переместилась на спинку стула, носки притаились под столом.

– У вас здесь муха летает.

Анжелу Максим обнаружил на кровати. Девушка сидела, выпрямив спину, испугано смотрела на него большими темными глазами. Часто вздымались ее обтянутые тонкой кожей ребра, на верхней складке пупка блестело колечко. Белое шелковое белье, контрастно выделялось на фоне ровного загара. Анжела замерла, скромно сведя вместе колени и уложив ладони на бедра.

– Ты что тут делаешь? – сказал Максим.

– Жду вас.

– А… чай?

Максим указал руками в сторону кухни.

– Я читала, что перед сексом не рекомендуется есть. Тяжесть в желудке вызывает ощущение усталости и притупляет желание. Кушать нужно уже после, что бы восстановить потраченную энергию.

Шторы на окне качнулись.

– Интересная информация, – сказал Максим. – Нужно будет почитать об этом в интернете. И что дальше?

Губы девушки дрогнули, изобразив подобие улыбки.

– Света говорила, что мне нужно сбрить все под мышками и оказаться перед вами в одном белье. А дальше вы сами разберетесь. Я занималась этим уже один раз. Но тогда все было по-другому. Было очень неудобно. Мне совсем не понравилось. Я читала, что в первый раз часто так бывает. Может, я неверно выбрала ароматические свечи? Думаете, стоило взять с запахом хвои?

Максим почесал грудь. После его пальцев на ней остались розовые полосы.

– Даже не знаю. Хотя, мне кажется, что цветочный все же получше. Знаешь, приятно так пахнет!

– Спасибо! – сказала Анжела. – Значит, я угадала.

– Да. Вот только с остальным вышло не так хорошо, – сказал Максим. – Ты зря послушалась Свету. Ты очень красивая, и белье выбрала просто чудесное! Однако ничего между нами не будет; уж, во всяком случае, не сегодня. Извини. Но, могу напоить тебя чаем!

– Это из-за рыжей? Да? Я опоздала?

– Прости. Боюсь, что так. Я уже встречаюсь с девушкой.

– Но, она же не жена! – сказала Анжела. – Что тут такого? Вы же еще не давали друг другу никаких клятв?! Я читала, что…

– Это не имеет значения. Осенью мы с ней собираемся пожениться.

– Правда?

Максим и сам захотел повторить себе этот вопрос. Столь наглой лжи от себя он никак не ожидал. Она выплеснулась спонтанно: защитный рефлекс.

Девушка вздохнула. Ее руки вышли из-под контроля: прикрыли чашечки бюстгальтера. Анжела ссутулилась, на животе появились складочки.

Чем-то испуганная муха хаотично заметалась под потолком.

– И почему я вечно везде опаздываю?! Почему я такая невезучая?!

По щекам девушки скользнули слезинки.

– Зато ты очень красивая!

– Это вы говорите, чтобы меня успокоить. На самом деле, я вам даже не нравлюсь. Вот почему некоторым рыжим везет, а мне – никогда?! Ведь говорила мне Света сделать это еще до ее появления! Лучше б я заняла у кого-нибудь денег! Может и я бы сейчас… замуж.

Анжела провела ладонью по лицу, размазывая тушь. Шмыгнула носом.

– Еще как нравишься, – сказал Максим. – Но ты, правда,… опоздала.

Краники слез закрылись. Анжела подняла на Максима глаза и спросила:

– А можно мне тогда, хотя бы, посмотреть на него?

– На кого?

Девушка протянула руку, указывая на брюки Максима.

– Он, действительно, полметра?

– Кто?

Максим вдруг понял, о чем его спросила Анжела.

– Нет! – сказал он. – Не будем мы ни на что смотреть!

Решительно застегнул ширинку.

– Одевайся, – сказал Максим. – Пошли лучше чай пить.

Максим проводил Анжелу до машины.

Обошлось без истерик. Порция лжи, много лести – это для Анжелы. И терпение.

Максим вернулся домой, не снимая одежду, повалился на диван.

– Ну, Светка! – сказал он.

Посмотрел на часы.

– Позвонить бы тебе прямо сейчас, да устроить скандал!

Муха жужжала под потолком, полностью соглашаясь с его словами.

Но к телефону Максим не притронулся.

Вздохнул. Уловил в воздухе на фоне цветочного аромата тот приятный запах мускуса, что исходил от Алисы. Или запах ему сейчас лишь почудился?

– А ведь Алисе придется рассказать, – сказал Максим. – Лучше сам, чем она потом случайно узнает.

Глава 6

На работе о визите Анжелы не знал никто. Максим не заметил никаких подозрительных улыбочек и перешептываний. Все было как всегда. Добавились лишь связанные с Алисой подколки (даже шеф на эту тему пошутил). И именно связь Максима с восемнадцатилетней девчонкой (и еще возможная реакция на эту новость Люды, как же без нее) по-прежнему оставалась самой свежей сплетней.

Анжела сегодня была на выходном. Не звонила. И это Максим считал добрым знаком. Марго и Света в течение всей смены обсуждали своих мужей, пытались выпытать у Максима какие-нибудь пикантные подробности (об Алисе, конечно же) и разрабатывали план завтрашнего похода в магазины.

К этому предстоящему событию они подходили со всей возможной серьезностью. Было назначено точное время, когда Максим должен был встретиться с девушками, зайдя на работу. Был составлен маршрут с указанием примерного времени нахождения в каждой точке, а так же рейтинг производителей одежды. Даже прикинули сумму, в которую Максиму выльется данное мероприятие. Цифра их впечатлила; и снова вернула к обсуждению мужей.

Алиса позвонила утром, сообщив, что они возвращаются в Москву. «Устала, не выспалась, соскучилась, разболелся живот, нет желания трястись в машине, за МКАДом жизни нет». Находясь в полудреме, Максим сочувствовал, соглашался, поддакивал.

Все последующие ее звонки, которых, впрочем, было не много, напоминали утренний. Они не содержали существенной информации, служили скорее напоминанием, что девушка с отчимом постепенно приближаются к городу.

Ее номер в очередной раз появился на экране телефона Максима примерно за два часа до окончания рабочей смены. Алиса сообщила, что уже в Москве. Больше от нее вестей пока не было.

Ночью стало не так душно, как днем. Город постепенно остывал после солнцепека. Подул даже легкий ветерок. И все же, Максим не сомневался, что если снимет сейчас обувь, то асфальт под ногами окажется теплым. Для того чтобы появилась прохлада, не помешал бы дождь. А лучше – сильный ливень, который хоть на время убрал бы из воздуха пыль, хорошо пропитал землю на газонах, вернув траве сочный яркий оттенок.

Максим свернул к своему дому. Место, где прошлой ночью стояла машина Анжелы, теперь занимал черный внедорожник. Максим скользнул взглядом по припаркованным автомобилям. Фонари светили недостаточно ярко в некоторых случаях заставляя угадывать цвет машин. Около ламп мельтешит мошкара, чуть шевелят темной листвой деревья. Зеленый седан Анжелы Максим не увидел. Усмехнулся, сообразив, что осматривал двор, затаив дыхание.

Несмотря на позднее время в некоторых окнах горел свет. Вон, на первом этаже, работает телевизор. Можно подойти поближе и приобщиться к просмотру сериала, даже звук через открытую форточку разобрать. На одном из балконов кто-то стоит, облокотившись о перила, светится кончик сигареты. Взглядом блестящих глаз провожает Максима кошка, темным комком притаившаяся на бордюре. Свернул к своему подъезду. Под ногами захрустела шелуха от семян подсолнечника.

– Максим, привет! – сказал чем-то напомнивший кошачье мурлыканье голос.

От испуга кровь прилила к голове, затрепетало сердце.

Девичья фигура, собранные в хвост волосы, хитро сощуренные глаза. Алиса.

Девушка сидела на скамейке под ветвями каштана. Прижимала к бедрам маленький молодежный рюкзачок. Белая майка, джинсовые шорты. Улыбалась.

Максим разрубил рукой воздух.

– Ты меня напугала! Привет! Давно сидишь? Почему не позвонила?

– Давненько. Хотела сделать тебе сюрприз. Но собиралась уже идти к тебе на работу. А ты чего пугаешься? Боишься темноты?

– Нет. Не сразу тебя рассмотрел. Показалось, что это кое-кто другой.

Алиса легко вспорхнула со скамейки. В шортах и с рюкзачком в руках она совсем не походила на взрослую женщину.

– И кто такой страшный может поджидать тебя у двери подъезда? С кем ты мог перепутать хрупкую девушку?

– С другой хрупкой девушкой.

– О, как! С этого места, пожалуйста, поподробнее! Похоже, я многое пропустила. Что за девицы тебя тут по ночам поджидают?

В голосе девушки слышались веселые нотки.

– Всего лишь одна.

– Одна, значит. Интересно. Причем, очень. Похоже, не только мне есть о чем рассказать, – сказала Алиса, взяла Максима за руку. – Пойдем-ка, мой милый, домой. Сгораю, блин, от любопытства!

– И ты ее просто прогнал?

Зеленые глаза Алисы сверкали весельем. Девушка сидела на диване, скрестив ноги. Веснушки на скулах и на носу, ямочка на подбородке. Собранные в задорно торчащий хвост волосы.

– Почему, прогнал? Чаем напоил. И, как настоящий джентльмен, проводил до машины.

– Настоящий джентльмен не выгнал бы девушку из своей постели, – сказала Алиса.

– А что я, по-твоему, должен был сделать?

Девушка приподняла брови, сделав их похожими на арки.

– Ты совсем-совсем не хотел с ней переспать? Она была очень страшная или плохо пахла?

– Не страшная. Но причем здесь хотел, не хотел? Я должен был прыгнуть к ней в кровать?

Алиса присела рядом с Максимом, положила ему ладонь на бедро.

– А почему бы и нет? Сделал бы девчонке приятное. Я знаю: ты умеешь.

Максим стянул с себя белую рубашку, бросил ее на стул. Его тело после рабочего дня пахло совсем не свежестью. Алиса этого либо не замечала, либо не обращала внимание.

– Ты так говоришь, словно тебе нет разницы, сплю я только с тобой или со всеми подряд.

– Максим, – сказала девушка, погладив Максима по ноге, – мне, конечно же, есть разница. Я, как и большинство женщин, в отношении мужчин жуткая собственница. И, если бы ты переспал с этой Анжелой, я бы немного позлилась. Но это, блин, совсем не значит, что ты не должен был это делать.

– Почему?

– Максим, пусть ты и считаешь меня маленькой девочкой, но я уже кое-что понимаю в жизни. Я вижу, что ты меня не любишь. Стоп! Не говори ничего! Не любишь. Ты относишься ко мне очень хорошо; но не влюблен. И это не страшно. Мне это сейчас и не нужно.

– А что нужно?

Алиса водила пальцем по груди Максима, точно успокаивая.

– То, что я уже имею. Ты рядом, мы замечательно проводим время. Мне не нужны трепетные взгляды и томные вздохи. И не стремлюсь к тому, что бы мои портреты висели в твоей квартире, подобно иконам. Когда ты и меня, кстати, нарисуешь? Я получу свое колечко, если буду позировать голой?

Максим поморщился.

– Еще вчера хотел снять эти дурацкие рисунки.

– Сними, пожалуйста. Она меня, блин, бесит! – сказала Алиса, ткнув пальцем в направлении портретов. – Так и тянет дорисовать ей усы и ослиные уши.

Максим взял девушку за руку.

– И тебе совсем не хочется ловить мои влюбленные взгляды?

Алиса улыбнулась.

– Хочется. Любой девушке это приятно. Если ты, конечно, не станешь от этого слишком занудным. Но, дело в том (я ведь обещала тебе быть честной), что я в тебя тоже не влюблена. Ты мне нравишься, ты замечательный и в постели ты хорош. Но врать тебе не буду: обхожусь пока без томных вздохов.

– Жаль. А я Анжеле уже рассказал, что у нас с тобой скоро свадьба.

Брови Алисы снова взлетели вверх.

– Серьезно? Ты ей, правда, такое сказал?

– Да. Не придумал ничего лучше.

– А она?

– Смирилась, что секс придется отменить. Согласилась на чай.

С притворным расстройством Алиса покачала головой. Вздохнула.

– Все мужчины лжецы. Мне мама это говорила. Но я, чтоб ты понимал, на чай не согласна, – сказала она теперь уже с показной строгостью. – Будет там у тебя свадьба или нет, но в кровати тебе свое придется отработать. Так и знай!

– А я от подобных обязанностей и не отлыниваю, – сказал Максим. – Расскажи теперь о вашей поездке. Что нарыли? А то по телефону напустила таинственности, словно вы обнаружили золотые горы.

– А нашли мы бабушкино наследство. Много разных вещичек, неопределенной ценности, кучу фотографий. А так же драгоценности. Несколько брошей, пару браслетов, кольца, цепочки. Отчим считает, что там вполне хватит на новую машину, а то и на две. Вот, полюбуйся.

Алиса продемонстрировала руку, слегка шевеля пальцами. На безымянном пальце красовалось золотое кольцо с большим зеленым камнем.

– Симпатичный камушек. Под цвет твоих глаз. Да ты теперь богатая невеста! Я начинаю всерьез думать о свадьбе.

Девушка поднесла камень к глазам, что-то на нем рассматривая.

– Губу закати. Сомневаюсь, что кроме этого кольца мне перепадет еще что-нибудь ценное. Отчима, блин, прямо трясло от жадности. Представляешь, они с мамой уже разрабатывают наполеоновские планы. Помимо машины там поездка на какие-то острова, и даже шуба. Я вот только в этих планах отсутствую.

– Ну, колечко-то тебе досталось.

– Это подарок на девятнадцатилетие. Причем не от бабушки, а уже от родителей. Мне оно больше всего запало в душу. Я сразу его присвоила. Да и не позволила бы я им его у меня отобрать!

Алиса сделала вид, что прячет руку с кольцом за спину.

– Кстати, о твоем предстоящем совершеннолетии, – сказал Максим. – Я тоже хочу тебе сделать подарок заранее. На завтра я запланировал поход по магазинам женской одежды. Думаю, нам не помешает слегка приодеть тебя.

Девушка опустила глаза, оттянула край майки, рассматривая. Усмехнулась.

– Считаешь, я в своих потасканных шмотках плохо выгляжу?

Максим повернулся к Алисе вполоборота.

– Ничего подобного я не говорил!

– Да я не обижаюсь, – сказала девушка. – На правду нельзя обижаться. Сама знаю, что даже на фоне девочек с твоей работы, выгляжу деревенщиной. А что именно ты хотел мне подарить?

– В одежде я разбираюсь плохо. Дальше красивого нижнего белья моя фантазия не заходила. Но я хочу привлечь к этому делу Светку с Марго. Они обещали показать нам, где обитает все, что нужно женщине. Ты как, не возражаешь против их компании? А то, может, я опять что-то не то сделал?

– Не возражаю. В таких делах компанией веселее, – сказала Алиса. – Начинаю чувствовать себя содержанкой.

– Так и знал, что и здесь напортачу!

Алиса вдруг улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась, увидев выражение лица Максима.

– Нет, что ты, – сказала она, – а я и не против побыть содержанкой. Большинство женщин, между прочим, об этом мечтают.

– Я ни на что подобное не намекал.

Взмахнув локотками, Алиса стянула с себя майку. Та была одета на голое тело. С наигранной брезгливостью взяла ее двумя пальцами и бросила на стол.

– Не переживай, дорогой, я все отработаю, – сказала девушка, хищно сощурив глаза. – Иди-ка сюда, мой хороший! Не дергайся! Это будет моим авансом.

Уже после полудня, едва раскрыв глаза, Максим созвонился с Марго. Та подтвердила, что все планы на сегодня по-прежнему в силе. Встреча в ресторане через полтора часа. Нужно поторапливаться.

Прошедшая ночь была столь же интенсивной, как и первая проведенная наедине с Алисой. Долгая буря эмоций, ощущений и череда прерывающихся лишь на считанные минуты физических единоборств. В конце было совместное пребывание в душе, затянувшееся по не связанным с мытьем причинам; легкий завтрак.

Поспать получилось меньше трех часов. Но Максим ощущал ни капли былой утренней разбитости; ни намека на боль в мышцах; легкость и заряженность энергией.

– Человек – это такое существо, которое способно привыкнуть к чему угодно, даже к таким нагрузкам, – вслух сказал Максим, уверенными движениями сбривая с головы лишнюю растительность.

Днем небо над Москвой заволокло облаками, скрывшими город от прямых солнечных лучей. Кое-где между домов встречались похожие на сквозняк порывы ветра. Но прохлада в зале ресторана от этого не стала менее приятной.

В баре Максим не увидел ни одного посетителя. Лишь Варя, сменщица Марго, сидела за дальним от входа столом, спиной к служебному коридору, натирала до блеска столовые приборы; да за барной стойкой мельтешила белобрысая голова Дениса. В воздухе витал аромат жаренных кофейных зерен, яркий дневной свет лился из больших окон, тихо бормотал телевизор.

Максим усадил Алису за столик напротив Вари и поздоровался с Денисом.

– Марго со Светой не появлялись? – спросил он.

Бармен, наполнявший очередную пивную кружку, кивнул в сторону служебного хода.

– На кухне. Шефа сейчас нет. Они с поварятами кокетничают. Это хорошо, что ты пришел. Я собирался тебе звонить. Что-то несходняк у меня по остаткам.

– В чем проблема? – сказал Максим и спросил у Алисы:

– Может, хочешь чего-нибудь? Кофе, сок, пиво?

Девушка отрицательно покачала головой. Она скромно сидела на самом краешке стула с покорным смирением на лице. Варя украдкой рассматривала ее, продолжая отработанными до автоматизма движениями полировать ножи и вилки.

– Я раз десять пересчитывал сок. Две пачки в минусе. По-прежнему нет трех бутылок пива. Ты обещал, что урегулируешь это в свою смену. Ну и бутылка «Хеннесси».

– За пиво заплатят поварята. Им должны сегодня перечислить деньги. Если забудут – запиши эти бутылки, я разберусь. Может, сам заплачу – будет на их совести. А «Хеннесси» взял шеф. Просил не писать на него пока. Маис об этом знает.

– А с соком что?

– С соком было все четко. Может, плохо считал?

– Ты шутишь? Все утро на это убил!

– Бог с ним, – сказал Максим. – Потом разберусь.

– Здравствуйте!

Анжела вошла в зал тихо, без привычного стука каблуков. В новой обуви она показалась Максиму совсем низкой. Волосы на голове девушки, как и положено, собраны в пучок. Белая блузка с длинными рукавами заправлена в черную юбку. Улыбка Анжелы слегка поблекла, когда девушка посмотрела за спину Максима.

– А почему вы здесь? – сказала она, бесцеремонно разглядывая Алису.

– Решили проведать вас. Узнать, как вы без меня справляетесь.

– И девочки тоже пришли. У нас сегодня будет какое-то собрание?

– Нет, мы просто решили вместе прогуляться, – сказал Максим. – Не позовешь их?

– Конечно. Это мое пиво?

– Да, забирай, – сказал Денис. – Кто это у вас там уже пивком балуется? Молодняк опять набежал?

– Нет, взрослые мужчины, – ответила Анжела, продолжая поглядывать на Алису. – А куда вы пойдете?

– По магазинам хотим пройтись.

– Жалко, что я сегодня работаю. Я бы тоже с вами пошла. И завтра не смогу – опять моя смена. А на выходных, я читала в интернете, обещают дождик.

– Скажешь Марго, что мы здесь? – попросил Максим.

– Ладно.

Снова взглянув мимо Максима, Анжела плотно сжала губы и с тяжелыми кружками в руках скрылась в служебном коридоре.

Подождав, пока она отойдет подальше, Денис шагнул к Максиму и тихо поинтересовался:

– Ты и с этой уже переспал?

– С кем?

– Со стажеркой. С Анжелой.

– Нет. Почему ты так решил?

Денис ухмыльнулся. Во рту блеснул острый белый клык, сделав его похожим на хищного зверька.

– Смотрела она на тебя и на твою подружку как-то странно, – сказал Денис, еще сильнее понизив голос, почти шепотом. – Как любовница. Твоя рыжая стопудово это заметила.

– Не выдумывай.

Денис снова скривил губы.

– Со мной она разговаривает совсем другим тоном, – сказал он.

И добавил:

– А вот я бы с ней покувыркался. С удовольствием. Ты как, не против?

Максим пожал плечами.

– Почему я должен возражать?

– Ну, кто вас знает. Может, у вас большая любовь. С Людкой у тебя поначалу тоже просто дружба была. А потом ты на меня ревнивые взгляды бросал. Такие у вас тут страсти, говорят, кипели! Не хотелось бы ссориться из-за какой-то бабы.

Денис переставлял посуду на рабочей столешнице, посматривая на Максима из-под бровей. Звякнули друг о друга стаканы.

– Дэн, я на нее не претендую, – сказал Максим. – С моей стороны все ровно, клинья подбивать к ней не собираюсь. И тебе мешать не буду.

– Вот и ладненько. Там что, еще один стол пришел? – вслух удивился Денис.

– Что, заказ?

– Стакан томатного. Или это мужики пиво запивать будут?

Денис достал из холодильника пачку сока.

– Совсем мало народу сегодня?

– Голяк. Даже для этого времени маловато. Маис утром появлялся. Какой-то злой и дерганый сегодня. Официантам от него досталось. Пробовал и на меня порычать. Что-то у него с очередными стриптизершами не срастается. Так что завтра можем остаться без голых девок. Обидно. Как моя смена, так опять облом.

В зал вновь вошла Анжела. Снова беззвучно.

Улыбки на лице девушки не было. Анжела казалась непривычно серьезной, сосредоточенной, слегка испуганной.

– Все нормально? – спросил Максим.

– Все замечательно, – ответила девушка.

Она продемонстрировала пустой поднос.

– Я за соком.

– Сказала Марго, что мы их ждем?

– Они сейчас выйдут.

Варя с Алисой позади Максима о чем-то разговаривали. В телевизоре мелькала очередная певичка. Со стороны кухни доносился раскатистый хохот Марго.

Анжела установила стакан в центр подноса. Губы ее по-прежнему были прямой линией, челюсти плотно сжаты. Ее острый нос напомнил Максиму клюв хищной птицы.

Сохраняя идеальную осанку и выставив перед собой поднос, Анжела двинулась на Максима, заставив того посторониться.

Максим чему-то удивился, но причину своего удивления понять не успел. Краем глаза он уловил рядом с собой резкое движение.

Три женских крика слились в один.

Максим обернулся.

В глазах Алисы он увидел удивление. Потом заметил большое пятно на ее майке, лужу на столе и медленно катящийся по полу стакан.

– Ой! – сказала Анжела.

– Корова! – закричала Варя.

– Блин, – сказала Алиса.

– Ты что творишь, корова дранная?! Как я теперь в этом работать буду?! Ты зачем вообще сюда поперлась!?

Максим понял, чему успел удивиться: тому, что Анжела решила отнести заказ в ресторан через бар; обычно заказы в ресторан доставляли по служебному коридору.

Варя экстренно эвакуировала со стола ножи и вилки.

Алиса растерянно разглядывала свою одежду.

Застыв в ступоре и бормоча оправдания, Анжела смотрела на замерший у ножки стола пустой стакан.

Подоспевший к месту происшествия Денис протянул Алисе полотенце. Вторым, не слишком чистым, он накрыл и промокнул лужу на столе.

– Блин, – повторила Алиса, обнаружив томатный сок и на шортах. Тонкими ручейками сок стекал даже по ее ногам.

– Что у вас тут?!

В зал ворвались Марго и Света.

– Буренка эта искупала нас в соке! – щедро приправляя слова нецензурными выражениями, ответила Варя. – Бывают же у людей такие кривые руки!

Первой сориентировалась в ситуации Света. Решительно шагнула к Алисе, за руку вытащила ту из-за стола. Алиса не сопротивлялась. Она все еще пребывала в растерянности.

– Пошли, замоем пятна. Переоденем тебя. Марго, неси из моего шкафчика блузку! – сказала Света. – А ты, кукла, не стой столбом! Люди могут зайти в любой момент. Убирай весь этот срач!

Повинуясь команде, Анжела подняла стакан. Сжала его двумя пальцами, приподняла, словно проверяя на трещины и сколы. На фоне окна стеклянные грани засверкали подобно хрусталю.

Максим взглянул на Анжелу: та смотрела вовсе не на стакан. Она провожала глазами Свету и Алису.

На лице Анжелы Максим не увидел ни испуга, ни раскаяния: там цвела торжествующая улыбка.

Алиса замерла на пороге зала, обернулась. На щеках девушки пылал румянец. Ее глаза сощурились. Взгляд, брошенный Алисой на Анжелу, не обещал той ничего хорошего.

Интерлюдия 3

Место действия: Московская область, берег реки Истра неподалеку от поселка Сибирский.

Игнат сделал очередной заброс спиннинга. Приманка перелетела почти всю гладь реки. В этот раз получилось попасть точно под самый берег. Обрадовано хмыкнув, Игнат принялся вращать ручку катушки, копируя проводку бывалого рыбака из просмотренного вчера видео.

Телефон в кармане ожил, громко проигрывая совсем неуместную здесь, на берегу, мелодию. Испуганно шарахнулась в сторону порхавшая у самого кончика спиннинга стрекоза. Леска резко натянулась, кончик спиннинга изогнулся.

– Подруга, я на рыбалке, – сказал Игнат, поднеся телефон к уху и заставив его умолкнуть. – И ты меня сглазила. Сразу понятно, что ведьма. Каждый раз, когда ты звонишь, я цепляю крючки за корягу. Ты хоть представляешь, сколько стоит этот воблер? С каких пор ты встаешь в такую рань?

– Я только что приехала, – сказала Жанна. – Думала, ты у себя. Хотела пригласить на чашечку кофе.