Потомок прадеда

День был жаркий. Август месяц.

Десятый день, как Саида пребывала в Москве. Все дни

не спадала жара. В большом городе, когда печёт солнце, становится невыносимо. В панельных домах дышать нечем, хотя на окнах плотные жалюзи.

Саида вышла в парк, чтобы немного отдохнуть в тени деревьев и подышать свежим воздухом. Она вошла в красивую алею, здесь росло немало деревьев, которые дарят такую необходимую и отрадную тень и прохладу.

По большей части, это перечные деревья: огромные, могучие, с густой дремотной, чудесной листвой.

Саида уходила вглубь парка тихим шагом, рассматривая красивые зелёные газоны.

Подул нежный ветерок, листья тихим шелестом шептались о чем-то своём. Она постояла немного, вдыхая аромат полевых цветов.

Недалеко от себя она увидела пустую лавочку среди красивых кустов роз и решила дальше не ходить. Она присела на лавочку, озираясь по сторонам.

Прошло немного времени, когда подошёл взрослый мужчина и подсел на лавочку, где она отдыхала.

– Здравствуйте! – поздоровался незнакомец.

– Добрый день! – привстав, ответила ему Саида.

– Я Вам не помешал?

– Нет, что Вы, конечно, нет, – ответила Саида, прижимая к своей груди книжку, которую принесла, чтобы прочитать; но, наслаждаясь жизнью в парке, она забыла о своей книжке.

Потом они сидели молча. Саида наблюдала за каждым движением в парке, улыбка постоянно присутствовала у неё на лице. Она отдыхала.

Вдруг мужчина обратился к Саиде:

– Вы, наверное, не местная, не москвичка?

Саида вопросительным взглядом посмотрела на него, а затем ответила:

– Это в чём-то выражается?

– Нет, нет; то есть- да. Когда Вы здоровались- привстали, и этот жест наводит на мысль… Такое уважение и знаки внимания не у всех народностей, тем более, сейчас. Вот и подумал, – признался мужчина.

– Вы правильно заметили, я не москвичка, хотя очень люблю Москву.

– Москву, наверное, все любят!

– А знаки внимания, как Вы заметили, у нас занимают важную часть наших традиций. Мы впитываем их с грудным молоком и приучены с детства.

– Мм–да, – массируя правой рукой подбородок, протянул мужчина.

– Как здесь жарко. Очень плохо переношу жару, – поддержала разговор Саида, глядя на незнакомца, и добавила, что у неё на Родине тоже жарко, но не так.

Когда она вышла из подъезда на улицу, ей показалось, будто она вошла в пламя – таким жаром пыхнуло ей в лицо.

– А Ваша родина далеко отсюда? – спрашивал мужчина. Когда он спросил о её родине, Саида вся засияла, изменилась в лице. Она мило улыбалась, глаза блестели, излучая её внутреннее состояние, и она ответила ему:

– Да, далеко. Отсюда точно не видно, – шутила она, – но у нас очень мягкий климат: реки, горы, море создают благодатную климатическую атмосферу. Это является ещё одним щедрым подарком от Бога и природы, чтобы спастись от жары! – радостно говорила Саида.

– Я не ошибусь, если скажу, что Вы из Абхазии?

– Угадали без подсказки, – захлопав в ладоши, ответила ему Саида. Она вела себя как подросток, не думая о возрасте, хотя её возраст был, как говорят: «баба ягодка опять»!

– Подсказка была, и была постоянно с вашими словами. Глупо было не догадаться, какая прекрасная страна находится далеко от Москвы, между морем и горами, где такие красивые обычаи.

– Спасибо!

– Это Вам спасибо, что Вы пришли отдохнуть именно в этот парк. Отдыхать здесь, у Царицынских прудов, для меня одно удовольствие, – рассказывал мужчина. – Раньше мы жили в этом районе, всегда на выходные с детьми приходили отдыхать сюда.

– В этом году у нас сильная жара и засуха, будто над нами на небе перекрыли кран. Два месяца без дождя, представляете? – Саида с удовольствием говорила с незнакомцем – она вся была в теме. Разговор одушевлял её, она скучала по дому.

– Вы, наверно, абхазка? Я так думаю, – спросил незнакомец. Саида повернула голову на бок, слабая улыбка прошлась по лицу, она сжала губы, затем сказала:

– Да, Вы, наверное, в сомнении, но можете не сомневаться. Да, я – абхазка!

– Ну, просто сразу не скажешь, как сейчас принято говорить везде, Вы на вид даже не кавказской национальности,

– высказал своё сомнение, мужчина.

– Я к этому привыкла, потому что приходится часто слышать: «Вы- украинка, гречанка, русская». Только не абхаз-

ка, пока сама не выдам. Но, к великому удивлению, у нас в деревне даже соседей не было другой национальности, кроме абхазов. Наше село, где я родилась, населяют только абхазы, – смеялась Саида.

– Вы знаете, в заблуждение ещё вводит Ваш акцент. Вы чисто говорите по-русски и приходится подумать… – сме- ялся незнакомец.

– А Вы так хорошо знаете абхазок? – прищурившись, спросила Саида.

– Каждая встреча с абхазами даёт мне прекрасное ду- шевное волнение. Я рад! – признался, мужчина.

– У Вас, наверное, знакомые в Абхазии?

Он немного помолчал, опустил голову, потом посмотрел исподлобья на Саиду, будто делая заявление, сказал:

– Я тоже абхаз!

Саида встала, будто первый раз видит абхаза. Ей показа- лось, что он подшутил над ней. Но подумала: «В его возрас- те так не шутят».

Увидев растерянность Саиды, он сказал:

– Да, дорогая, не удивляйтесь. Ведь мир так тесен, и люди встречаются. Сегодня наша очередь, чтобы удивить друг друга. Это здорово и незабываемо. Если бы вы знали, сколько раз судьба удивляла меня. Мне привычно, но Вам, как я смотрю, не часто жизнь преподносит сюрпризы? – спрашивал её мужчина.

– Ну да, конечно, да: люди встречаются и знакомятся. Но случай с нами сегодня такой особенный, со мной впервые,

– призналась Саида.

– Вы правы, люди встречаются и знакомятся. Давайте знакомиться. Меня зовут Тарас. Тарас Миларба из Арасад- зиха! – представился он гордо.

– Какая прелесть, можно я Вас расцелую? – не могла сдержать свои эмоции Саида, и не дожидаясь ответа, вста- ла и поцеловала его в щеку.

Он обнял её и сказал:

– Добрая душа, скажи, пожалуйста, как тебя величать?

– он перешёл на «ты», потому что невозможно было не за- метить, что она младше него, и не на один год.

– Саида, я Саида Алшунба! – представилась она.

Тарас рассказывал Саиде, что город Москва, его люби- мый город. Город его детей, они родились здесь и корен- ные жители.

– Но душой я привязан к прекрасной Апсны. Я родился там, правда, моё детство с приключениями, дело прошлое, но я люблю эту страну и скучаю по ней. Душой- я абхаз, от этого никуда не деться, – рассказывал Тарас. Немного по- молчав, он добавил:

– У меня желание: когда умру, чтобы похоронили в Абха- зии, дети знают об этом.

– Что Вы о грустном? Вы ещё молоды, думать о плохом не нужно, – сказала Саида.

– Ну, милая моя, каждый рождён, чтобы умереть, – это мы знаем точно, другое дело – не хотим в это верить, – улы- баясь, ответил он.

– Честно, мне очень приятно, я- не маленькая, понимаю, что я- не одна абхазка, которая находится в Москве, но вот так, в таком огромном городе встретить человека, близкого по духу, наверное, приходится не всегда, – говорила Саида.

– В Москве я живу уже почти тридцать семь лет.

– Наверное, жена ваша русская? – спросила Саида.

– Нет, почему ты так решила? Женился я на абхазке. Моя жена- чистокровная абхазка Лиза! – с гордостью сказал Тарас.

– Очень приятно. Вы знаете, вижу Вас в первый раз, а кажется, будто всегда знала, – искренне призналась Саида.

– Это закономерно, ты скучаешь по дому, а тут встретила человека, который имеет общий интерес с тобой и говорит на твоём языке. Случай сыграл волшебную роль, – говорил он.

– Чистая правда: так скучаю по дому, как маленький ребёнок, ей Богу. Я иногда думаю, что просто не умею ску-

чать. Будто целая вечность, как уехала из дому и больше туда не попаду.

Возвращаясь, я тайком от всех целую двери, стены дома и сама стесняюсь этого, – выдала свои секреты Саида. Дей- ствительно, будто она знала этого мужчину всю жизнь.

– А почему тайком? – спросил Тарас.

– Смеяться будут. А я не могу налюбоваться, они такие родные, как живые, мне так уютно и тепло в нём.

– Как верно кто-то однажды сказал: «Хорошо везде, только дома лучше»! У реки Псоу я уже дома, – говорила Саида, непонятно почему выдавала свою тайну чужому че- ловеку, которому просто доверилась, или ей хотелось го- ворить об этом с ностальгией.

– Я отвечу на твой вопрос: жена у меня, абхазка, из Тамы- ша, а старший сын Саид женат на русской. Сноха моя Юля, прекрасная девочка, мы её обожаем с Лизой. Только млад- ший Тимур никак не хочет обрадовать стариков и всё ходит в женихах. А жених он завидный, любая девочка пошла бы за него, но он увлёкся работой и не хочет ничего слушать.

– Прекрасно, когда дети устроены. Жениться он всегда успеет, главное может содержать! – похвально отозвалась Саида.

– Конечно. Саида, и у тебя есть дети, семья? – спросил, Тарас.

– Да, конечно, двое взрослых детей и внучка! – гордо сказала она.

– Такая молодая, а уже бабушка, здорово!

Наступал вечер. На широкое шоссе, окаймленное ря- дами густых тополей, лилось золотое сияние ясного тё- плого заката. Дышать стало легче. В парке стало ещё бо- лее оживленно.

Тарас встал и стал прощаться:

– Был очень рад знакомству, правда, без преувеличе- ния, приятные ощущения!

Саида ещё долго сидела под впечатлением дня. Здесь становилось уютно и легко дышалось. Вокруг Царицын- ских прудов посажено много берёзовых деревьев. Краса- вицы березы были любимыми деревьями Саиды.

Под деревьями несколько мужчин, закинув в пруд удоч- ки, сидели на берегу, общаясь между собой и распивая пиво. Саида ни разу не заметила, чтобы кто-то вытащил удоч-

ку с рыбой. Наверное, не клевала. В парке так шумно, на- верное, рыба затаилась.

Саида и не заметила, как к ней подошла Оля со своими дочерьми.

Линда, младшая дочь Ольги, незаметно, тихо подошла сзади и зажмурила своими руками глаза Саиды.

Саида обхватила тоненькие пальчики Линды и сразу сказала, что это она. Все смеялись.

– Ты так долго задержалась сегодня, мы забеспокоились и пошли за тобой. Не проголодалась? – присаживаясь к ней, спросила Ольга.

Оля, жена двоюродного брата, у кого останавливается Саида в Москве.

Линда подошла к ней и поцеловала в щёчку. Очень об- щительная и тёплая девочка, она не скрывает и не стесня- ется лишний раз доказать свою нехитрую любовь к близ- ким ей людям.

– Нет, не голодна, в такую жару и не хочется есть. Но зато здорово отдохнула, – призналась Саида.

– Да, действительно, дома очень жарко, никак не могу приобрести кондиционер, свободных денег у меня не бы- вает, – пожаловалась Оля. Она одна растит своих дочек: её муж Виталик Гудалия, погиб в 1993 году на грузино-абхаз- ской войне.

– Я отдохнула здорово, здесь так хорошо, порой мне ка- жется, я дома. Столько зелёных насаждений, одни берёзки чего стоят, я их обожаю. Очень красивый парк, естествен-

ный, природный, живой уголок. Я всё гляжу на берёзки и на их ветках вырисовываю рисунки, как на кофейной гуще. Иногда так делаю дома, пока все спят: я сварю кофе и выхожу во двор, под навес. Очень люблю бывать на при- роде и глядеть на деревья. Правда, у нас граб, ольха, дуб и на их ветках можно столько нафантазировать, что сам на-

чинаешь в это верить.

– Да–а–а, это талант, ты ведь и на кофейной гуще мо- жешь гадать, не каждому такое дано, – заметила Ольга.

– Да–а, ерунда всё это, кто может нагадать, что должно быть? Просто женское баловство, фантазия, немного об- мана- и вся сказка. Наверное, иногда хочется, во что-то ве- рить, – отвергала Саида.

– Давайте прогуляемся, – предложила Линда, которой не сиделось. Они встали и пошли прогуливаться по парку.

* * *

Пятница, уже конец августа. Саиде утром позвонили и предупредили, что придётся ещё дня три подождать. Она очень хотела попасть домой до двадцать седьмого августа.

Двадцать восьмого праздник: «Успение пресвятой бого- родицы». Для абхазов–христиан это большой праздник и справляют его по своим традициям. У них этот день поми- нальный «нанхуа», так называется по-абхазски.

В ночь двадцать седьмого перед домом устраивают об- рядный костёр «барбанджиа» – этому обряду больше всех рады дети.

Хозяйка дома собирает сухие огородные «веники» из стеблей киндзы, укропа, камы, базилика.

Всё, что выращивается в огороде: большие ветки черто- полоха, сухие палки собирают в кучу и разводят костёр.

Дети и взрослые должны по три раза перепрыгнуть ко- стёр, при этом приговаривая свои желания: чего бы хоте- лось им от господа Бога. Завершая ритуал, они в огонь под-

брасывают соль, приготовленную в ладони; и считается, что с солью в огне сжигаешь все невзгоды, неудачи и сглазы.

Старожилы считают, что запахи огородных специй в со- стоянии разогнать всякую нечисть и этим сохранить свой дом святилищем.

По обычаю, у абхазов могилы близких находятся при усадьбе, в специально выделенном для усыпальниц месте.

Все выходцы из этого дома съезжаются в родительский дом, чтобы почтить память предков.

Стол накрывают тщательно, оформляют красиво, буд- то ждут дорогих гостей. На столе все яства, какие готовят абхазы:

Мясо должно быть обязательно свежее. Потрошенный молодой петушок – одна из частей ритуала такого петушка называют «нанхуа рбахь», сладости, фрукты всех видов, ва- реная кукуруза, «калмыш» – деликатес из свежевыжатого виноградного сока и кукурузной муки.

Стол определённое время должен стоять накрытым: отодвигают стулья, будто люди должны присесть, подают горячие блюда, в том числе мамалыгу и разные напитки.

В доме стоит тишина, даже дети подготовлены к тому, что нельзя создавать лишнего шума, пока бабушка не раз- решит, потому что ритуалом занимается старшая в доме, если она есть. Младшие помогают готовить и подавать.

Старшая женщина в доме крутится около стола и подаёт всё, будто угощает каждого отдельно. При этом сама пробует всё, что есть на столе, объясняя младшим, что если они не попробовали что-нибудь, то оно покойникам не достанется. Свеча горит, но в ритуале необходимо, чтобы в доме был запах чистого воска в виде дыма. Для этого подготав- ливают на железке раскаленные угли и подбрасывают туда куски чистого пчелиного воска, чтобы запах благоухал в округе. Воск подбрасывает каждый член семьи отдельно,

отдавая этим дань уважения светлой памяти предков.

Саида решила с утра уйти в парк, чтобы убить время, ко- торое не кончается, когда ждёшь.

Она прошлась по парку. Деревья большими ветвями не давали проникнуть солнечным лучам. Нежный ветерок своим присутствием создавал уют в парке. Саида присела на лавочку, где она встретила Тараса. Опять взяла с собой книжку, но заставить себя читать у неё не получалось.

Недалеко от себя она увидела красивого, ухоженного пони. Около него ходил взрослый мужчина и наблюдал за ним. Саида подумала: «Наверное, дед решил зарабатывать на этом милом животном, если кто захочет рядом с ним сфотографироваться. Так часто делают в Абхазии в курорт- ный сезон.»

– Здравствуй, Саида! – услышала она знакомый голос и привстала, чтобы поздороваться.

– Вы недалеко здесь живёте? – задала вопрос Саида, хотя вчера они говорили об этом, но когда опять она уви- дела его в раннее время, про разговор забыла.

– Вот чего не думал- это увидеть тебя так рано здесь. А я сегодня приехал сюда по делам. Мне нужны были кое-какие документы в паспортном столе, ведь я до сих пор прописан в этом районе, – вот и приходится иногда гонять сюда, хотя Тимур говорит, что сам всё сделает. А я не хочу записываться в старики, – объяснял Тарас причину, почему он здесь.

– Прекрасно, мы опять встретились и поговорим, – не скрыла свою радость Саида, указывая на чудо-лошадь пони, – они такие умные, преданные, посмотрите, какие умные глаза, – говорила она, любуясь животным.

– Он такой ухоженный, видно, хозяин хороший, – заме- тил, Тарас.

– Наверное, за ними нужен уход, они умеют быть благо- дарными, – поддерживала разговор, Саида.

– Да, с возрастом узнаёшь, что животные благодарные, хотя, мне грех жаловаться на людей. Мне с ними везёт.

Дети прекрасно понимают меня; жена – другого счастья просто не пожелаешь себе, иногда боюсь сам себя сгла- зить, – рассказывал Тарас Саиде. Она понимала, что он с удовольствием делает это, ему хотелось рассказывать о себе и своей жизни этой женщине, которую почти не знал. Саида, глядя на него, понимала, что он – счастливый че- ловек и судьба не обделила его. Хотя она ничего не знала о нём, кроме того, что он рассказал ей за короткое их обще- ние. Он нежно и с радостью рассказывал о своей супруге, что очень понравилось ей, и понимала, что они – счастли-

вая пара.

Она пока не могла уехать и очень скучала по дому, сей- час Тарас был для неё спасением. Она боялась, что он бы- стро уедет.

– А где вы познакомились? – спросила Саида.

– Мы с ней не знакомились; то есть, нас познакоми- ли друзья, родственники. Это- целая история, которую не очень хочу вспоминать.

Моё прошлое, как в сказке. Можно сказать, мексикан- ский сериал. Как не люблю их смотреть, – сделав недоволь- ную гримасу, признался Тарас.

– А вы не смотрите их? – спросила Саида, чтобы поддер- жать разговор.

– Да, легко сказать- не смотришь. Мою Лизу за уши не от- тащишь. В это время в доме тишина, нигде не увидишь мою жену, как не у телевизора, – жаловался Тарас.

– Ну, я думаю, без прошлого и нет будущего. Мы все со своим прошлым, от него никуда не деться, – сказала Саида.

– Кто бы спорил, потому что твоя правда. Прошлое толь- ко прошло, но не забывается, – вздохнув, сказал он.

Саида ни о чём не расспрашивала, он сам рассказывал, что считал нужным, ей этого было достаточно.

– Я приехал в Абхазию на определённое время, чтобы жениться, как вы любите говорить, по-абхазски. Увидел, по-

нравилась, обручил и увёз, только фамилию спрашиваешь, чтобы не оказались родственные отношения. Вот и всё сва- товство, – улыбаясь, говорил Тарас.

– Ну, да, так бывает, правда не часто, но иногда бывает и хуже: выдают не за того, кого показали. Конечно, сейчас молодёжь относится к женитьбе иначе, – согласилась с ним Саида.

– Мне в то время было около двадцати четырёх лет. Род- ственники понимали: если мне не посватают абхазочку, то в следующий раз приведу им русскую невестку. Они хотели, чтобы у меня жена была абхазкой, поэтому и постарались, но я не жалею. Представить другую жену просто не пони- маю как, – пожав плечами, подтвердил свою мысль Тарас.

– Не зря говорят: «любовь с первого взгляда», – замети- ла Саида.

– Ну, любовь это или что-то другое, тогда я не смог бы ответить, но чётко помню, она мне сразу понравилась. Во- прос стоял за ней, и он разрешился в мою пользу, – сказал Тарас.

В то время он работал водителем троллейбуса. Взял от- пуск на десять дней, ждать больше просто не мог, и через десять дней их провожали в Сухумском аэропорту.

Так и началась его семейная жизнь.

– Лиза скучала, наверное, по дому, так долго и далеко уехать от дома нелегко? – спросила Саида.

– Нет, во всяком случае, я этого не замечал. Вот смотрю на тебя и думаю: ведь женщины разные.

– Ты говоришь, что всего несколько дней, как уехала из дома, и не можешь, как скучаешь. Моя Лиза напротив. К нам приезжали больше, чем она ездила, да и с детьми не наездишься, – сказал он.

Наверное, Лизе очень хотелось пожить в большом горо- де. Когда подвернулся случай, она его просто не упустила, да и Тарас был красавцем, почему не пойти за такого парня.

Правда, у него не было ничего, что предложить ей, бало- вать её у него не получалось. В Москве он располагал тогда только пропиской и комнатой в общежитии. Его зарплаты еле-еле хватало на еду. Поездки просто должны были по- дождать.

Лиза родила ему двух прекрасных сыновей. А люди бы- вают разные, таков закон природы, но из-за этого разве ме- няется отношение к ним? Каждого нужно принимать таким, каков он есть!

Лиза, наверное, очень предана семье. Для неё главное в жизни – быть рядом с ними. Хотя у неё высшее образова- ние, но она не просилась на работу, всю свою молодость по- святила любимым мужчинам: мужу и двум своим сыновьям. И они обожали её. Дети- смысл её жизни. Она как лебедь. Лебеди любят тишину, они от стресса могут погибнуть и для них самое главное – быть рядом с любимым! Детям она боль- ше чем мать, она их советчик и большой друг.

Узнав от Тараса о его дружной семье, Саида сказала:

– Это- здорово, это- прекрасно. Вы, просто счастливчик!

Они долго сидели и говорили. В своём разговоре Саида сказала, что вчера, когда она осталась в квартире, ей стало так тоскливо, и она в порыве отчаяния написала стихи.

– Ты пишешь стихи? – спросил Тарас.

– Иногда бывает, просто для себя.

– Прочти, пожалуйста, мне стало интересно.

– Ни за что! – резко сказала Саида.

– Что такое? – удивлённо спросил Тарас.

Она стала смеяться из-за своей категоричности. Затем объяснила:

– Просто прилюдно не могу читать свои стихи. У меня не получается, тем более эти куплеты. Я расплачусь, так быва- ет со мной.

– Ну, мне интересно, как быть?

Саида немного подумала, затем предложила:

– Давайте на листочке напишу, а вы прочтёте и все дела!

– Точно, ты, действительно, писательница, просто скром- ничаешь; как выйти из положения сразу решила, – грозя указательным пальцем, заметил Тарас.

Она вынула из сумки ручку и блокнот и написала ему на листке:

Я так хочу домой, в Абхазию,

В свои красивые края.

Дала природа свою фантазию И это- Родина моя!

Спасибо Богу. Я благодарна, Что я- частичка такой земли. И выхожу всегда отрадно, Навстречу утренней зари!

– Прекрасно, я могу забрать этот лист?

– Разумеется.

– Мне часто приходят на ум твои первые строки: «Я так хочу домой, в Абхазию»!

– Я тоже скучаю по тем местам, – сказал Тарас.

– Почему по тем? Там у вас, наверное, родительский дом? – глядя на него, спросила Саида.

Он немного помолчал, потом вздохнул и сказал:

– Наверное так, можно и так сказать.

– У.., на.., может.., – Саида почувствовала, что-то недого- варивает Тарас, но она решила, лучше помолчать. Если по- считает нужным, сам расскажет.

А он сказал, то есть напомнил:

– Ну, я говорил, моё прошлое там, за семью замками, – и загадочно улыбнулся.

Саида молчала.

– Саида, если у тебя есть свободное время, я бы хотел познакомить вас с Лизой. Про тебя уже она знает и ей инте- ресно, – предложил Тарас.

– Я до вторника здесь, а время просто некуда деть. Ста- раюсь приготовить детям наши национальные блюда, им очень нравятся. Хочу побаловать их, пока я здесь, затем свободная. Что делать в квартире, ведь это не сад с боль- шим домом, – улыбалась она.

– Это мне знакомо, я знаю, что такое ждать, приходи- лось, было давно, но не могу забыть.

Саида иногда не понимала его загадочных реплик, но она с ним не так знакома, чтобы расспрашивать, да ей и не нужно.

Чтобы не загадывать и не расспрашивать, она перевела тему, указывая на пони:

– Вы посмотрите, что за чудо лошадь. У нас в Абхазии ни разу не видела этих красавцев. Наверное, их не держат за их рост. Ведь вся прелесть в этом! – говорила она.

Лошадка стояла, будто неживая и позировала с закры- тыми глазами, иногда переставит ногу и вильнёт своим хвостом, наверное, отгоняла насекомых.

– Ты, наверное, очень любишь животных? – спросил Та- рас, наблюдая, с какой любовью Саида глядела на животное.

– Да, конечно! Я раньше не понимала, что так можно лю- бить животных. Но теперь думаю совсем иначе. Наверное, возраст. Сейчас у нас собственный дом и приходится дер- жать хозяйство, – говорила Саида.

Как ей теперь знакомо, что на девятом месяце, корова приносит славненького телёнка, и как это здорово. Как ровно в двадцать первый день у клуши вылупляются наси- женные цыплятки. Ровно месяц сидит утка, чтобы принести пёстрых пушистых утят.

Саида так азартно рассказывала, как это здорово, что мог- ла заразить любого, и чувствовалось, что она всё знает не по- наслышке, а сама в гуще всех событий, и это радовало её.

– Да, да: я понимаю тебя. В панельных домах такой радо- сти не ощутишь, а хочется. Действительно, иметь хозяйство хочется с возрастом.

Мы за городом купили собственный дом, я думаю, най- ду, чем заняться, так тянет к земле, – рассказал свои планы Тарас.

– Вам понравится, это так здорово, когда твой труд ра- дует тебя. Посаженные саженцы, деревья своими руками в своём саду дают плоды и всё цветёт. Поверьте, это почти равносильно рождению человека в доме. Можно устроить себе такой праздник, если ты трудоголик, – говорила Саида.

– Мы на выходные переезжаем в загородный дом, а квартиру оставляем

старшему сыну. В квартире две семьи уживаются тесно. Нам сделал подарок младший сын Тимур и купил своим старикам собственный дом, чтобы доживать свою старость на просторе, – гордо сказал Тарас.

– Какой молодец. Да вознаградит его Всевышний за та- кой поступок для родителей, он достойный сын! – заметила Саида.

– Если ты остаешься до вторника, я приглашаю тебя на выходные с подругой или родственницей на новоселье к нам, в наш новый дом, – приглашая её, сказал Тарас.

– У вас будут гости, а мы просто чужие, неудобно, – по- скромничала Саида.

– А ты что, не гость будешь? Кому, как не тебе, знать, что значит в абхазском доме гость?

– Ну, в Абхазии- да, но ведь здесь, в Москве…, – немного запнулась Саида.

– Дорогая моя, разве важно, где ты живёшь, важно, кто ты есть; обычаи и традиции гостеприимства у нас такие же, корни идут из Абхазии, а моя Лиза всегда рада гостям, по- верь мне, ничего не изменилось.

Саида замечала, что каждый раз, произнося имя или за- водя разговор о своей жене, он менялся и сиял, а ей как женщине, было приятно и она начинала ещё больше ува- жать его за такое отношение к своей супруге.

Тарас объяснил ей, что будет много абхазов, может и встретит среди них знакомых – абхазы почти все знакомые или родственники, – смеялся он. Затем извинился и уехал.

Саида приняла приглашение и, глядя вслед уходящему Тарасу, её охватило чувство гордости и радости за своего земляка, которого она почти не знала, что ему удалось здесь, в таком большом городе не раствориться, сумел обжиться, купить собственный дом и чувствовал себя уверенным.

Она почти ничего не знала об этом человеке, с которым познакомилась случайно. Она знала: он- абхаз, говорит на её родном языке с небольшим акцентом. Она решила, что в этом сыграло свою роль его долгое пребывание в большом городе.

Ей захотелось поближе узнать этого загадочного чело- века, с которым судьба свела её в этом парке на Царицын- ских прудах.

– Нечасто так далеко от Родины приходится встречать в парке соотечественника, – подумала Саида.

* * *

Воскресенье. Саида встала утром пораньше. Ей хоте- лось купить интересный подарок для новосёлов, чтобы не идти на их праздник с пустыми руками.

Попробуй, угадай, что нравится чужим людям, но она ре- шила купить на свой вкус, а там будь как будет. Удивлять она не собиралась, ей просто хотелось выглядеть внимательной к знакомству и что пригласили её. Чем можно было удивить людей, которые смогли так долго жить в огромном городе, имели собственный дом; у них, она понимала, есть всё.

Саида приняла душ, затем прошла в кухню, чтобы сва- рить кофе по-турецки (она пила только такой кофе). Оля обожала кофе, что варит Саида, но сама не старалась учить- ся у неё, поручая ей каждый раз сварить вкусный кофе «по- абхазски», – говорила она, шутя.

Саида сварила две порции кофе, поставила на краси- вый поднос, взяла из холодильника холодную воду и по- шла в спальню к Ольге, чтобы разбудить её.

Они должны были сходить в магазин за подарком. Саи- да не захотела идти одна, хотя жалела Ольгу, что помешает ей отдохнуть на выходные. Она знала, что Ольга очень уста- вала, и ей всегда не хватало отдыха.

Саида хотела её совета, поэтому она пошла на хитрость, решила поставить на тумбочку перед Ольгой пахучий кофе и вазу с шоколадными конфетами.

Оля проснулась от шаркания ног по коридору, но не вставала в ожидании кофе. Саида все дни, пока находилась здесь, постоянно по утрам так будила Ольгу на работу, ей всё равно не спалось.

Оля выглянула из-под простыни, лениво потягиваясь.

– Я проснулась от запаха ароматного «абхазского» кофе,

– сказала она.

– Какой «абхазский кофе», бара (обращение к женщине), если сказала бы «чай абхазский» – это понятно, – смеялась Саида, устраивая удобно поднос на тумбочке.

– Ведь варила абхазка, – отвечала Ольга.

– Не скажи, если я сварю борщ, он будет абхазский, – не унималась Саида.

Они пили кофе и болтали о делах, потом Саида извини- лась, что не дала ей поспать, объясняя, что без неё не хо- чется бегать по магазинам.

– Да что ты, Саида, я так люблю твой кофе, да ещё в по- стели. Кто меня будет так баловать, когда ты уедешь. Я всё хочу, но никак не могу научиться, как ты варишь. Хотя бы- стро переняла от тебя, как готовить торт «Птичье молоко», это здорово! – говорила Ольга.

Они быстро собрались и уехали.

В большом магазине «Всё для дома» они купили краси- вый обеденный сервиз. Саида выбирала на свой вкус, так

как она не знала вкуса хозяйки, да и хозяйку не знала. Купи- ли пару бутылок «Шампанского» и довольные покупками, вернулись домой. Они пообедали и мило беседовали в го- стиной за чашкой кофе, от чего они не отказывались.

Времени у них было предостаточно. Тарас обещал за- ехать за ними.

К пяти часам, как и обещал, за ними приехал Тарас и уточнил, к какому дому нужно подъезжать.

Когда они спустились на лифте, на площадке их ожидал Тарас. Они направились к машине.

Саида представила Ольгу и они познакомились.

Тарас предложил женщинам сесть на заднее сиденье, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем.

За рулём сидел молодой мужчина славянской внешности и Саида поняла, что он, наверное, является их водителем.

Оля очень застенчивая, миловидная женщина с добрыми серыми глазами, иногда поглядывала на Саиду, обе молчали. Тарас задал им несколько вопросов, затем тоже молчал.

Саиде стало не по себе, что сразу согласилась на при- глашение человека, которого толком не знала, да ещё Олю с собой позвала.

Они ехали по широкой кольцевой дороге, оставляя за собой город. Саиде что-то стало неспокойно на душе. Она слышала стук своего сердца, в горле образовался ком. В душе ругала себя за такой необдуманный поступок: пару дней, как познакомилась с человеком, почти абсолютно чужим, и согласилась ехать с ним чёрт знает куда. Может, он соврал ей: она, как маленький ребёнок. А Оля ведь до- верилась ей. Всё на её совести.

А тут ещё водитель- такой властный, неразговорчивый, белокожий, будто никогда не бывает на солнышке, наводил на неё страх.

Почему он раньше приезжал без водителя, а на сей раз он понадобился? Столько вопросов задавала себе Саида, что голова шла кругом.

Она доверилась ему, когда он сказал, что абхаз. Абхаз- ский тоже у него «не слава богу», но прекрасно изъяснялся, акцент ещё больше украшал его. Сейчас в Абхазии многие так говорят, абхазский язык сложный, поэтому некоторые переходят на русский лад, им так легче, хотя это неправиль- но: родной язык должен знать каждый в совершенстве. Не владея родным языком, ты становишься, как без Родины и чужим на своей земле.

Знать много языков – это здорово, хвала таланту, но на первом месте должен быть родной, который впитываешь с материнским молоком.

Машина свернула от главной трассы и поехала по жило- му кварталу.

– Вы, наверное, устали? – но теперь подъезжаем, – пред- упредил Тарас.

– Нет – резко ответила Саида. Она так глубоко ушла в себя, что когда услышала такой знакомый голос, отпрянула от своих мыслей и ответила быстро.

– Гости уже, наверное, собрались, – сказал Тарас.

Машина подкатила к высокому кирпичному забору. За таким высоким забором не было видно строения.

На улице не было видно ни одной машины, на чём до- бирались гости, она немного засомневалась. Может быть Тарас пригласил их одних, а чтобы они не отказались, при- думал причину с новосельем.

Там, на Родине, она привыкла видеть море машин, когда у абхазов такие мероприятия.

– Ну, вот и приехали! – сказал, улыбаясь, Тарас. Водитель нажал на сигнальную кнопку и ворота открылись.

Во дворе на привязи бегала большая мохнатая сторо- жевая собака. При виде машины она засуетилась, забегала, виляя хвостом, наверное, узнала машину хозяина.

– Мой красавец! – с любовью отозвался Тарас. – Бобби, так назвал его за голос.

Во дворе стояло несколько легковых машин.

– Вот они где, такие красивые и дорогие иномарки, на- верное, важные гости, – подумала Саида.

Машина остановилась напротив большого красивого дома. Водитель не глушил мотор, вышел, чтобы открыть дверцу для женщин. Оля и Саида вышли.

– Сами бы открыли, не маленькие, – подумала Саида, но, конечно, промолчала. Тарас позвал их в дом.

Оля помогла Саиде поддержать коробку с сервизом. Тарас понимал, что Саида решила оказать внимание,

ему было неловко, но подобрать нужные слова у него не получалось, он просто молчал. Подошёл высокий парень и забрал коробки. Тарас просто покачал головой, этим вы- сказав своё замечание Саиде. Она без слов поняла, что он имел в виду и просто улыбнулась.

Саида заметила, насколько красиво и с каким вкусом был убран и ухожен двор перед домом. Аккуратно поко- шенные газоны, в насыщенно зелёной траве. Большая раз- новидность красивых цветов. От прикосновения ветерка они кланялись, создавая нежный шелест и шепот, подчёр- кивая этим, что они живые.

Входные дубовые двери были закрыты. Никого не было видно на улице.

– Такая жара, гости идут и двери закрыты, – думала Саида.

Первым на ступеньки поднялся хозяин, как полагается по обычаям, и открыл входную дверь.

– Столько живёт в Москве, но обычаи не забывает, – по- думала Саида.

У абхазов считается, что в дом первым должен войти хозяин, это- примета предков. Даже если хозяин по возра- сту младше своих гостей, здесь, где очень чтят возраст, всё равно в своём доме он считается старшим, при этом стар- шие приговаривают:

– Да сохранят Боги твой титул хозяина! Первым иди ты. Но Тарас, как полагается хозяину, открыл дверь и пропу-

стил вперёд женщин, при этом, конечно, Саида произнесла те волшебные слова предков, но здесь они не сыграли ту магическую силу, что на её Родине.

Тарас мило улыбнулся, похлопал Саиду по плечу и сказал: – Милые женщины, поверьте мне, вы – дорогие гости у меня на празднике, впереди должны быть вы, это не обсуж- даем. Двери прикрыты, чтобы не впускать тепло, кондици-

онеры включены.

Саида покраснела от своих мыслей, но никто этого не заметил.

Они вошли в вестибюль, где пол был выложен красивым мрамором. Двойная прямая лестница, устланная красной ковровой дорожкой с медными прутьями, поднималась между высоких стен, отделанных деревом. Вестибюль украшало пальмовое дерево, посаженное в красивый де- ревянный ящик.

Прекрасные венецианские люстры блистали своей кра- сотой. Слышно было тиканье настенных часов, которые до- полняли прелесть в вестибюле.

В доме стоял насыщенный аромат блюд, вызывая аппе- тит. Гости шумели, но в холле никого не было. Оля с Саидой стояли растерянные, переглядываясь, будто пришли в му- зей, где отсутствует экскурсовод.

Тарас понял состояние женщин, отчего им так неловко, но сделал вид, что ничего не заметил, давая им время, что- бы они адаптировались.

Ему было знакомо их состояние, сам он такое видел только в хороших фильмах, и завел такую роскошь благо- даря новым временам, где хорошо вписался его младший сын Тимур. Он гордился этим, но к такой жизни привыкал медленно, хотя говорят: «к хорошему привыкаешь быстро, да отвыкать тяжелее».

Он в душе оставался таким же радушным простым чело- веком, каким был в молодости.

Саида в парке была такой смелой, разговорчивой, хо- тела знать много о Тарасе. Тут будто её подменили, но ей хотелось знать больше об этом человеке.

Тарасу просто захотелось дать возможность развлечь- ся этой женщине, с которой он познакомился, так случай- но. Помочь ей убить время, которое она выжидала, как она сказала ему. У него это получилось!

На стене висела большая картина.

– Ой, Озеро Рица! – радостно воскликнула Саида, будто впервые видит озеро. Над озером голубое небо с пятнами белых облаков. У трёх высоких гор и множества деревьев красуется жемчужина абхазского народа.

В углу картины отдельно вырисовано рукой мастера круглое стройное грабовое дерево.

– Не знаю, права ли я, заявляя, что грабовое дерево яв- ляется деревом моей Родины. Право, не берусь говорить, где оно ещё растёт, по одной той причине, что не знаю, – сияя, говорила Саида.

Грабовое дерево в Абхазии считается святым деревом. Когда сильная гроза и молния, то старые люди вешают вет- ку граба перед домом – есть поверье, что молния не бьёт это дерево. Старожилы считают, или такая легенда, что у абхазского Бога мама была по фамилии Хеция. А граб на абхазском языке – ахьаца.

– Да, я люблю грабовое дерево, только никогда не слы- шал такой легенды, – сказал Тарас и добавил, – там, в Ара- садзихе, где живут мои родственники, целая роща этих кра- савцев всех размеров. Там это дерево – царица лесов, как в России берёзка. С большим удовольствием посадил бы здесь у себя во дворе, но не уживётся. Поэтому и решил, и попросил Диану Воуба, чтобы она дала ему место в уголке картины. Думаю, у неё получилось здорово.

– А я подумала, чьи инициалы Д.V., которая так хорошо знает природу Абхазии. Мне приходилось видеть портрет женщины с её инициалами – сказала Саида.

– Ты Диану знаешь? – спросил Тарас.

– Как художницу – да, но лично не знакома, – призналась Саида.

Оля постоянно молчала, наблюдая с большим любопыт- ством за красотой в доме.

– Думаю, смогу вас познакомить, она должна быть здесь,

– предупредил её Тарас.

– Здорово, это прекрасно, буду Вам благодарна, – отве- тила ему Саида. Всё дерево для отделки дома привезли из Абхазии. А дерево не приедается: в нём тепло, красиво и оно служит долго.

За разговором они и не заметили, как подошла Лиза, су- пруга Тараса.

– Тарас, чего ты гостей в холле держишь? Приглашай в гостиную, – широко улыбаясь, сделала ему замечание Лиза.

– Вот и моя Лиза, – распахнув руки, указал на неё Тарас. Под своей улыбкой он и не старался скрывать, как ему ра- достно видеть свою половинку, с которой прожил столько лет. Они смотрелись великолепно. Тарас представил жене гостей, которых он пригласил. Она заочно много знала о них, то есть, всё, что знал и Тарас.

Женщины обнялись, как старые знакомые и поцело- вались. Лиза – высокая, очень интересная брюнетка лет пятидесяти, которые она умело украшала. От неё исходил аромат французских духов, который ласкал обоняние. Позже Саида узнает, что ей пятьдесят пять лет. На ней было коричневое шёлковое платье, цветом напоминав- шее испанское вино. Волосы – без единой седины, хотя невозможно определить: они подкрашены или свой цвет, но выглядели здоровыми. Ей не очень удавалось скры- вать беспокойство, наверное, из-за присутствия множе-

ства людей. Но казалось, усталость ещё больше украшала её миловидное лицо.

– Проходите в гостиную. Гости уже ждут Тараса. А у нас всё готово, нужно посадить за стол людей, – предложила Лиза и добавила, – сама ещё как в гостях, никак не освоюсь. Оля и Саида переглянулись: от такого тёплого приёма им было приятно присутствовать здесь. Саида передала подарки Лизе и пожелала им большого семейного счастья

в их новом доме.

– Мои милые, зачем вы тратились, спасибо вам, что нашли время и пришли поздравить нас. Самое приятное для нас сегодня- присутствие друзей с нами. Казалось, это было несбыточной мечтой всей моей жизни. Подарок сына в годовщину нашей совместной жизни- вдвойне окрыляет меня, – гордо призналась Лиза.

В большой комнате для гостей, стояло много красивых цветов и подарочные упаковки. Саида заметила, что Лизе хотелось уделить всем внимание, в том числе и им. Она по- смотрела на Лизу и сказала:

– Вы, пожалуйста, будьте спокойны за нас и делайте свои дела, нас двое и нам не скучно, – затем остановилась и спросила у хозяйки, – может, Вам нужна наша помощь? Не стесняйтесь, мы поможем.

– Спасибо. Что вы, у нас всё готово, – ответила Лиза. Саида взяла Ольгу под руку и направилась к креслу ря-

дом с красивым камином.

* * *

Гости были уже навеселе, когда Тарас вошёл в гостиную под руку с молодой интересной женщиной среднего роста. Она была одета элегантно. Туфельки на высоких каблуках, наверное, любительница шпилек, она чувствовала себя в них уверенно. Аккуратно уложенные короткие волосы придавали её лицу миловидность. «Такие ровные и при-

ятные черты лица кавказской внешности: точно абхазка» – подумала Саида, глядя на неё.

Тарас познакомил их, как обещал. Это была Диана. Саи- да не скрыла радость общения с этой женщиной и восхи- щения работой, проделанной на холсте.

– Пойдёмте в холл, – предложил Тарас, – я думал, женщи- ны ничего не понимают в отделке дома и в породе дерева оказывается, ошибался, – обращаясь к Диане, говорил Тарас.

Он был удивлён, когда Саида правильно признала все виды дерева на лестничной площадке.

– Уверяю вас, что вы ошибались. Никакой мужчина не мог перечить женщине, которая обустроила мыс Пицунду. Сильная, властная и, в то же время, прекрасная, женствен- ная, лучшая хозяйка и мама, – с гордостью говорила Диана о соотечественнице.

– Женщины многое доказывали миру, вплоть до полко- водцев, но мужчины не очень хотят признать это, – улыба- ясь, добавила Саида.

– Но, ты не можешь определить, из какого дерева сде- ланы столбы для крепления перил, – сказал Тарас, уверен- ный, что секрет этого дерева известен немногим.

– Да, я согласна с вами, это правда, – сказала Саида.

– Вот видишь, я так и знал, – радостно подхватил Тарас.

– Отгадать, из какого дерева эти отточенные, тёмно-ко- ричневые столбы цвета шоколадки, может только знаток, – сказала Саида.

Она признала в них многолетнюю шелковицу, которая при первоначальной обработке приобретает цвет жёлтой голубизны, но под лаком в корне меняет цвет на тёмно-ко- ричневый.

У Тараса не было слов, он никак не ожидал, что Саида может это знать.

По его лицу Саида понимала, что она права. Он присел на корточки, затем привстал, обвёл руками вокруг, хлопнув в ладоши, сказал:

– Вы правы, как и всегда, наши милые создания. Я ещё раз убедился, что женщины познаются каждый раз заново!

А столы были уже готовы в ожидании гостей.

Лиза сообщила Тарасу, что гости все собрались и можно приглашать за стол.

– Давайте, давайте, всё на столе стынет. Все за стол! – громко позвал всех Тарас.

Людей было много и на всех хватило места.

В комнате зажглись лампы, засияло на столе серебро, заиграл всеми цветами радуги хрусталь. Белоснежная ска- терть прекрасно сочеталась с голубыми тарелками и сини- ми богемскими фужерами на тонких высоких ножках.

Столы были прекрасно оформлены и ломились от раз- ных яств. Женщины в белых фартуках стали подавать горя- чую мамалыгу. От горячего вареного мяса исходил аромат- ный пар, похожий на белый туман.

– Как в Абхазии! – подумала Саида.

Тихо заиграла абхазская музыка. Такая знакомая мелодия, но здесь она трогала душу по-иному. Её охватила радость, исчезла тоска. Саида прослезилась, ей хотелось кричать и хлопать в ладоши, но свои эмоции она заглушила в себе.

Мужчина, сидевший рядом с Саидой, открыл бутылку шампанского и наполнил бокалы. Он повернулся к другу и спросил на абхазском языке:

– Этих женщин ты когда-нибудь видел на наших сходках?

– Впервые вижу, наверное, подружки Лизы. Разве мы можем знать всех, кто вхож в этот дом? – пожав плечами, ответил друг.

– Может, ты и прав:

Саида, услышав родной язык, не выдержала и улыбнулась. Мужчина повернулся к ней и спросил:

– Вы абхазка?

Она мило улыбнулась и ответила на своём языке:

– Раз я поняла ваш разговор, то выходит – да!

– Очень приятно. Мы просто часто встречаемся по раз- ным поводам и мы в первый раз видим вас, вот и решили, – оправдывался мужчина, наливая напиток в фужер, как по- добает джентльмену.

– Правильно заметили, и вы очень внимательны. Это прекрасная черта, что подчёркивает характер человека, – заметила Саида, чтобы поддержать его.

– Да, вы так считаете? Ну, спасибо, – мужчина оказался разговорчивым. Вдобавок он оказался из города Саиды и это вдвойне радовало её.

– А вы неправильно наливаете напиток в фужер. – сде- лала замечание Оля.

– Почему?

– Фужер должен стоять на столе, а не на весу наливать. У нас такая примета – на весу наливают тогда, когда пьют за покойников. а в остальных случаях фужер должен стоять на столе, чтобы человек крепко стоял на ногах, – сделала замечание Ольга, поддерживая разговор.

– Может ваше замечание имеет свой повод, но- ваша правда, и я не имею ничего против этого.

А у нас, у абхазов, если, не поднимая от стола фужер или стопку, наливаешь напиток уважаемому человеку, ты его обидишь: в том плане, – что не уважил его.

– Чья бы ни была правда, я почтил обычаи предков, ко- торыми они гордятся, и я- ваш слуга, – сказал он, доливая фужеры.

В разговоре выяснилось, что у них очень много общих знакомых.

Когда Тарас подошёл, они уже мило беседовали.

– А вы здесь не скучаете, это радует. А я пришёл после- дить за вами, – положив руку на плечи Купалба, сказал Тарас. Саиде было приятно, что Тарас уделяет им особое вни- мание, хотя она видела, как он старался никого не остав- лять без внимания. А им вдвойне, чтобы среди его посто-

янных гостей они не потерялись. Такое внимание к ним вы- зывало в ней глубокое уважение к его гостеприимству, что ей было не по себе.

– Вы, пожалуйста, не переживайте за нас, мы уже позна- комились и освоились. Спасибо, – успокоила Тараса Саида.

– Всё. Я больше не буду докучать вас своим излишним вниманием. Я просто рад, что вы уже знакомы с нашим Ку- палба, вам не будет скучно. Мы здесь называем его нашим

«отцом», он в курсе обо всех и обо всём – это его работа, – широко улыбаясь, сказал Тарас.

– Очень приятно. Надо же, а мы совсем случайно оказа- лись рядом, – призналась Саида.

– Вы его меньше слушайте, это он так шутит, – в свою очередь смеялся Купалба.

Пронеслось тихим шёпотом: – Тимур приехал,… Тимур приехал!

Тарас повернулся. В зал входил высокий, красивого телос- ложения, молодой человек, который с первого взгляда созда- вал приятное впечатление. Его чёрные, красиво уложенные волосы подчёркивали приятные черты белоснежного лица. Широкая улыбка озарила лицо. Мужчины крепко обнялись.

– С утра его ждут. Это его младший сын, гордость на- шей диаспоры! Он прилетел из Испании. Очень состоя- тельный и неизбалованный парень, просто душка, – заоч- но Купалба представил Тимура женщинам, чтобы умерить их любопытство.

С Тимуром были ещё трое мужчин. Он извинился за опоздание, кланялся всем, кто удостоил их своим поздрав- лением и присутствует здесь отпраздновать с ними их се- мейный праздник.

В таком обществе Саида была впервые и Оля тоже.

После застолья гости не расходились. Они разделились на группы и мило общались. Подали кофе, шоколадные конфеты и фрукты.

Саида отказалась от кофе, сославшись на позднее вре- мя – в такое время она не употребляет кофе. А Оля с удо- вольствием взяла кофе и сказала:

– От такого кофе она не может отказаться в любое время суток.

Саида взяла стакан минеральной воды и составила ком- панию Ольге.

– Уже очень поздно, как будем добираться? – беспоко- илась Оля.

– Да, неудобно получается, но и мы не виноваты, отка- заться было бы ещё хуже, посмотрим, нас ведь не оставят здесь, подождём, – спокойно ответила Саида.

За разговором они и не заметили, как подошла Лиза.

– Извините, пожалуйста, что не смогла уделить вам вни- мания, но, наверное, от того, что много людей, я растеря- лась, как будто в первый раз принимаю гостей. Как моло- дая невестка, ей богу, даже стыдно за себя, да ничего с этим не могу сделать, – с усталой улыбкой призналась им Лиза.

Саида смотрела на прекрасную фею – хозяйку, на её улыбку и думала:

– Господи, я подумала, что улыбка сына унаследована от отца, а сейчас уверена, что от матери. Она поддержала хозяйку словом, что когда гости – так бывает, и предложила помощь, но Лиза сказала:

– Всё нормально, нет надобности, – потом предложила:

– Вы оставайтесь сегодня, куда вам спешить?

– Нет, что вы, – сразу отреагировала Оля, – дети дома одни, я их никогда так не оставляла. Уже так поздно.

– Если дети одни, конечно, а чего вы их не взяли с собой? Надо было взять их, повеселились бы с вами, и вам было спокойнее! – заметила Лиза.

– Девочки мои не очень любят такие мероприятия, поэ- тому они почти всегда остаются дома, да и я хожу по гостям совсем немного, – призналась Оля.

– У вас девочки? Какая счастливая, – радостно заметила Лиза.

– Да, две девочки!

– Они у тебя подростки, наверное?

– Да, ну, то есть, старшей уже семнадцать, а младшей бу- дет четырнадцать, – с любовью ответила Оля.

– Счастливая мама. Вы даже не представляете себе, как это здорово, когда девочки, да простит меня творец за мои слова. Я своих мальчиков обожаю, и сноху с детьми тоже, но почему–то всегда хотела девочку.

Богу было угодно, чтобы в моей семье рождались одни мальчики, даже внуки. Когда слышу: родилась дочь, у меня дочери, – слух режет и душа сжимается, а почему у меня нет дочери, – поделилась Лиза с женщинами о несбыточ- ной материнской мечте.

– Разве в этом есть проблема? Я понимаю, когда очень хочется, чтобы родился сын или дочь. Немного расстраива- ет родителей, когда не получается по их воле. Но зато когда привыкаешь к своему чаду, страшно подумать, а если бы? Ведь невестка может родить внучку, – какая прелесть. Если разделить любовь к детям и внукам, чаша любви к внукам всегда перевесит, это доказано жизнью! – подбадривала Лизу Саида.

– Конечно, тоже правильно. Хорошая невестка- та же дочь. Дочь – наоборот, выйдет замуж и уже чужая дочь. Мно- го мы для своих матерей сделали, которые воспитали нас и отдали в чужие руки – обсудили тему женщины, успокоив душу, и пришли к выводу: в любом случае жизнь прекрасна, когда в доме дети и не имеет значения, какого они пола. Лиза предупредила, чтоб они не переживали, она отправит их.

Оля и Саида отдохнули, были в восторге от тёплого при- ёма и общения. Саида обратила внимание, как Тарас мило беседовал со своим младшим сыном. «Наверное, давно не виделись», – подумала она.

Их взгляды с Тарасом встретились. Тарас легким движе- нием руки похлопал по колену сына, предупреждая его, чтобы тот встал, и они подошли к Саиде.

– Вам не скучно? – спросил Тарас.

– Что Вы, напротив. Спасибо Вам за сегодняшний день, он незабываемый, – привстав, ответила Саида.

– Если так, я очень рад! – улыбаясь, ответил Тарас. Под его улыбкой присутствовала приятная гордость хозяина, когда ему хорошо оттого, что смог угодить своим гостепри- имством!

Тарас представил Тимуру своих гостей: Саиду и Олю, что- бы он был знаком с ними и рассказал о случае их знакомства. Подошла Лиза и предупредила, что Купалба едет в сто-

рону Царицыно, и он подвезёт женщин до места.

Тарас начал с расстановкой, глядя на женщин, но Лиза не дала ему досказать его предложение, объяснив ему при- чину, почему они хотят попасть домой.

– Ну, если так, конечно отвезёт, без проблем, – уверенно говорил Тарас.

Начали разносить на подносах мороженое и предлага- ли каждому.

– Берите мороженое и отдыхайте, домой попадёте, не переживайте,– сказала Лиза и они отошли от них.

Несколько женщин вышли на террасу. Ночь была звёзд- ной и было жарко. Мороженое было залито соком варенья и чувствовалась стружка шоколада. Саида и Оля взяли мо- роженое и вышли на террасу.

Молодая женщина поинтересовалась: «Что за сок варе- нья, кажется очень знакомым и, в то же время, не пойму» – не унималась она.

Саида сразу поняла, что варенье инжировое, и пояснила.

– Инжир – это кустарник, как малина? Ягод не видать, но косточки будто малиновые, – расспрашивала женщина, когда увидела, что есть у кого узнать.

– Инжир – большое дерево, с огромными липкими ли- стами, – с удовольствием отвечала Саида, – ещё его назы- вают «фиговое» дерево.

– А фиговое почему?

– Потому что плод инжира выходит фигой между ство- лом и листом. Если натощак съесть два спелых инжира, специалисты или знахари считают, что можно заменить флакон сердечных капель.

– Где растёт инжир?

– Ну, растёт инжир в тёплых местах и во многих странах, но сейчас мы обсуждаем абхазский инжир. У нас в Абхазии растёт несколько разновидностей инжира: белый налив- ной, чёрный мелкий и крупный. Мелкий инжир ещё назы- вают «птичьим». Инжир дает плоды два раза в году – в мае и августе.

Ещё есть сорт «баклажановый» и очень полезный. По- спевает в начале августа, вот из этого инжира сварили джем. Хочу заметить: сварить так искусно может не каждый.

– В Абхазии, наверное, все деревья полезные и лечеб- ные, вместе с вашим морем и воздухом? – спрашивала мо- лодая женщина. – Я так мечтаю попасть туда и никак не по- лучается, – пожаловалась женщина.

– Приезжайте, – я оставлю вам свой адрес, – предложи- ла Саида, – Вам понравится!

– Спасибо вам, меня зовут Анной,– представилась она.

– Какая прелесть, мою маму тоже зовут Анной. Я обожаю это имя! – радостно спохватилась Саида, с желанием расце- ловать эту молодую женщину, которая разбудила в её душе приятное воспоминание о матери так далеко от дома.

– А вас как зовут? – расспрашивала Анна, очень общи- тельная, приятная молодая особа.

– Саида!

– Саида! – повторила она, красивое имя. Что означает ваше имя?

Саида засмеялась, потом нагнула голову, будто что-то обдумывала, затем ещё засмеялась и ответила:

– Вы знаете, столько лет я ношу это имя, но не приходи- лось задуматься над тем, что бы значило моё имя. Думаю, конкретно ничего, просто Саида, милое абхазское женское имя и всё! – пожав плечами, ответила Саида.

– У вас всех называют абхазскими именами?

– Вы просто невнимательно слушали меня, я сказала, что моя мама Анна. Разве имя Анна абхазское? Дочь у меня Оксана, а внучка Лана, – с гордостью произнесла Саида.

– Да, да, да, простите, наверное, шампанское немного вскружило мне голову, – призналась Анна. – В таком воз- расте иметь внучку, наверное, здорово! Конечно, у вас на Кавказе девочки в раннем возрасте выходят замуж, ничего удивительного, но здорово!

Она пообещала обязательно приехать в Абхазию и взя- ла у Саиды адрес.

– Приезжайте, вам понравится, правда здорово, не зря Бог облюбовал эти места для себя, – сказала Саида.

– Почему облюбовал, что значит «для себя?» – спраши- вала Анна.

Саида с большим удовольствием стала рассказывать любимую народом абхазскую легенду:

– Говорят: Однажды Бог решил разделить земли всем народам по национальной принадлежности и созвал в один прекрасный день. Он показывал границы земель для проживания каждой народности. Людей собралось види- мо-невидимо.

К вечеру бог закончил раздел земли и, очень усталый, решил отдохнуть. В это время чей–то голос окликнул его.

Бог спрашивает: – Кто ты?

– Это я, – ответил абхаз и говорит: – Прости Всевышний, что беспокою тебя так поздно.

– Что тебе надобно?

– Прости Всевышний, я знаю, что уже поздно, но никак не смог прийти раньше, не мог оставить гостей, которые посетили меня рано утром. Только отправил их домой и пришёл за своей долей земли, – сказал он скромно.

– Как? У меня уже не осталось земли, я всё распределил за целый день, – ответил Бог.

Что оставалось абхазу? Он извинился ещё раз за беспо- койство и стал уходить. Бог привстал, сел на кушетку, где он отдыхал, обхватил рукой свой лоб, призадумался и за- тем сказал:

– Да–а, милый мой человек, ты, наверное, очень добрый и гостеприимный, если твои гости стали дороже, чем доля земли. Вернись – позвал абхаза Всевышний и стал показы- вать границы, где надлежит ему проживать.

Говорят, Бог пожелал благополучия на этой земле и чтобы потомство проживало в мире и согласии, чтобы эта благодатная земля была во все времена унаследована только его потомством – абхазами и была полна хлебом и солью!

Пожелав такие добрые слова, Бог улетел жить на небеса, уступив райский уголок мира абхазу!

– Какая красивая легенда, – заметила одна из женщин. К собеседницам вышла Лиза и сообщила, что Саиду и

Олю ждёт машина.

– Ой, спасибо Вам! – Оля быстро направилась к выходу. Саида поблагодарила всех за прекрасный вечер, поже-

лав всем доброй ночи, и направилась за Ольгой.

Когда они садились в машину, Лиза подала пакет Саиде.

– Это не мой пакет, – сказала Саида.

– Теперь будет твоим, – говорила Лиза, когда поставила пакет на сидение, – вам от меня, будете вспоминать!

Саида поняла, что такая женщина, как Лиза, не упустила бы такой жест внимания, которым дорожат в Абхазии, где она выросла.

Но она не успела толком ничего сказать, так как быстро отъехала машина.

Саиде вдвойне было приятно: чтобы не было в этом па- кете, оно согревало её. Это женщина, прожив столько лет в такой дали, придерживалась традиций и обычаев её род- ных, её матери, и т.д.

Высокий джип стального цвета с красивым перламутро- вым отливом, быстро мчался по ночной Москве, оставляя за собой высокие здания, где сверкали разноцветные огни, украшая ночную панораму города.

Купалба протянул свою визитку Саиде, когда они вы- ходили из машины, предложив свои услуги, если они по- надобятся.

Девочки даже не заметили, когда вернулась их мать.

Они спали глубоким сном.

Нежно мурлыкая, встретил их чёрный, сибирский, мох- натый кот, который проснулся от шума двери.

– Вот кто ждёт меня с благодарностью, – заметила Оля.

– Зато мы неблагодарные, – сказала Саида, – чего нам стоило взять в пакетик ему гостинцев, столько вкуснятины оставалось для него там.

– Да что ты, неудобно было бы. Мы сейчас угостим, «кити кэт» в упаковке ждёт его, – сказала Ольга, насыпая корм коту.

– Всегда говорю и не устану говорить, что самые надёж- ные и преданные друзья – животные. У меня дома есть соба- ка, так вот она ревнует меня ко всем, – рассказывала Саида.

– В чём это выражается? – спросила с улыбкой Ольга.

– Сейчас скажу, если во дворе решил кто-нибудь загово- рить со мной, то она лает на него, пока он не отойдёт от меня. Если я где-нибудь у соседей, то она охраняет их калит- ку, пока я не выйду, и тогда показывает свой характер. Она начинает на меня лаять, что я задержалась слишком долго.

Они обе смеялись. Саида встала и взяла пакет, который поставила Лиза, чтобы посмотреть содержимое.

В пакете стояло ещё два пакета. Саида понимала, что каждой адресован один из пакетов.

В первом пакете она увидела записочку с её именем, не нужно большого ума, чтобы определить, кому принадле- жит второй пакет.

В пакетах стояли дорогие французские духи.

– Они ведь дорогие, зачем она так, – Саида взялась за обе щёки.

– Неудобно получилось, нужно было не брать пакет, – сделала свой вывод Оля.

– Легко сказать, ты предлагаешь вариант не из лучших, а ты подумала о ней, которой хотелось сделать приятно нам. Если бы я не взяла пакет, она переживала бы, – ска- зала Саида.

– Так, уже очень поздно, давай лучше спать!

* * *

Саида была наслышана о Тимуре Миларба, но никогда не думала, что у неё будет с ним встреча, да ещё так легко.

А это случилось так спонтанно и непринуждённо, так красиво, что душа летала. Это была случайность или госпо- жа-удача.

Многие говорили о его щедрой душе в Абхазии. Он всег- да поддержит и поможет, кому нужна его помощь и если это в его силах.

Внешность Тимура была приятной. Строгий наряд мало чем отличался от одежды его близких друзей. Постоянно на нём поверх любой одежды чёрный кожаный жилет из мягкой кожи.

– Наверное, сейчас так модно, – подумала Саида. – По- тому что все его друзья были в таких же жилетах. У всех на ремнях – мобильные телефоны.

Он казался немного моложе своих лет. Гладко выбритое, без единой морщинки, лицо выглядело на двадцать четы-

ре – двадцать пять лет и, вместе с тем, что-то неуловимое в нём выдавало зрелого мужчину.

Это были незримые следы тех усилий, удач-неудач, че- рез которые он прошёл, чтобы состояться, выровняться и быть в ряду влиятельных, уважаемых людей в этом огром- ном городе, решать свои вопросы и проблемы близких ему людей, которые казались мало кому под силу.

Он жил весёлой и напряжённой жизнью, об этом гово- рили его глаза. Губы у него были припухлые и почти всегда сжатые, зубы ровные и белоснежные, приподнятые уголки губ смягчали жёсткую линию рта, что свидетельствовало о его природной доброте. В крохотных складках вокруг глаз таился весёлый смех. Точеный нос был правильной фор- мы. Красиво очерченный высокий лоб немного выпуклый. Прямые волосы такие чёрные и блестящие, какие бывают только у здоровых людей. Ростом высокий, с широкими плечами, спортивного телосложения: это говорило о том, что он занимается собой.

Всегда от него исходил приятный запах мужского пар- фюма. Он пользовался большим успехом у женщин. Сам же не слишком увлекался ими, но его близкие и родные счи- тали, что причиной несостоявшейся его семейной жизни являются девушки лёгкого поведения. Но для забавы, раз- влечений и отдыха от большой жизненной игры являлись все–таки молодые и красивые девушки.

Из дурных привычек – курение. Он курил много и не ме- нял качества понравившихся сигарет. Пил он в очень ред- ких случаях.

Мужская дружба для него – самое главное в его жизни. Он был человеком слова. Он считал: в дружбе нет раб-

ского подчинения. Это уговор, честная сделка между людь- ми, которые пытаются взять верх друг над другом. Он очень доверял своим близким, друзьям, с которыми плечом к плечу преодолевал все трудности, рискуя жизнью в погоне

за богатством и был уверен в себе, что никогда не дрогнет ни душа, ни рука, чтобы не подвести друзей.

Тимур, обладавший богатырской силой, щедрой душой, всегда давал больше, чем получал взамен, и делал он это не по принуждению, а добровольно. Большой мир никогда не слышал его имени, да ему этого и не надо было. В полити- ку он не лез, его такие игры не интересовали. Он шагал по жизни сегодняшнего дня, и ему удавалось хорошо.

Он родился в Москве, но родину его родителей тоже считал своей родиной и любимой страной, где чтили его, считали своим и принимали за гордость и за счастье быть его другом или близким.

Высокого уровня своей жизни он достиг сам и имел множество влиятельных друзей. Никогда не хвастался тем, что мог сделать для близких людей.

Собственный дом за городом, где Саида случайно по- знакомилась с ним, был его подарком для родителей в преддверии их супружеского юбилея.

Жизнь и все проявления её казались ему игрой. А он был игрок до мозга костей. Правда, он не полностью упо- вал на слепое счастье. Он помогал ему, пуская в ход и свой ум, и ловкость, и силу, данные ему от Бога и природы. Не- отступно: то неясным шёпотом, то внятно и отчётливо вну- тренний голос внушал ему, что где-то, когда-то он настиг- нет своё счастье и овладеет им- будет красавица-жена и крепкая большая семья!

Он очень верил в тех, кого любил, а любил он всех, кто ему дорог и на всех у него хватало доброты. Тимур сильно верил в жизнь, верил в своё бессмертие и неуязвимость. Он с жизнью «на ты» и это была всё та же извечная ложь, которой обольщает себя жизнь.

Он родился в рубашке, в прямом смысле слова. Часть его наследства в младенчестве выбросила акушерка, при- нимавшая роды, по своей неопытности. Она не знала, что

часть этой телесной материи оставляется младенцу на счастье.

Вторник. Утром Саиде позвонил Тарас. Он спрашивал, когда она уезжает.

Когда услышала знакомый голос, она обрадовалась, но расслабилась, и голос дрогнул – так устала от неопреде- лённости далеко от дома, что голос Тараса ей показался таким родным.

Вчера была среди абхазов, говорила с ними на родном языке, и ей показалось, что они ещё усилили желание бы- стрее попасть в родные края и в свой дом.

Ей так захотелось поплакаться, женская слабость души- ла и комом встала в горле.

Она не могла говорить ни с кем о своих проблемах, по какой причине находится здесь.

Человек, который обещал ей в одночасье решить пробле- му, из-за чего она здесь, испарился и не выходил на контакт.

Саида была в отчаянии. Ей хотелось поплакаться, но она глотала слёзы и пыталась отвечать Тарасу.

– Алло! С кем я говорю? Вы слышите меня? – переспро- сил он и почувствовал, что Саида расстроена.

Саида, с трудом сдерживая свои эмоции, старалась от- вечать Тарасу. Он допытался и понял, что ему нужно встре- титься с этой женщиной: может быть, ей нужна помощь, с чем они смогут справиться. Если да, он сейчас приедет в Царицыно.

У неё от такой скорости вырвалось слово «Да!» – что она сама не ожидала – это случилось без её воли.

Саида засуетилась, забегала, как молодая девица, ра- дость известия нахлынула на её.

Она понимала, что такие люди, как Миларба со своими связями, могут решить в этом большом городе многое, а её вопрос – без вопросов!

Она стала одеваться, чтобы не опоздать на встречу, по- нимая, что Тарас не поднимется в квартиру, если он при- едет в Царицыно, значит, только парк. От волнения участи- лось сердцебиение, она слышала стук своего сердца.

Тарас приехал на место быстро. Саида ждала его в пар- ке. Дожидаясь его, она передумала многое, и насколько люди бывают разными. Саида находилась здесь по просьбе своей родственницы, которая решила устроить свою дочь в один из вузов города. Её родственник Ардашин, который проживает в Москве, в один из приездов в Абхазию пообе- щал, что он всесилен, и любого, кто захочет учиться в этом городе, может каждого устроить.

Когда Саида позвонила ему и попросила о помощи, он вызвал её, а сейчас сам перестал выходить на связь.

Саида несколько раз ходила к нему по адресу, но его русская жена отвечала ей, что он на выезде, и когда прие- дет, они ей позвонят. А звонка не было. Она стала понимать, что он избегает её.

На улице было жарко. На зелёных листьях деревьев бле- стели солнечные лучи.

С сокрушенным сердцем она смотрела на Тараса, кото- рый шёл по тропке с улыбкой.

– Жаль, что не он обещал ей устроить Гуранду в универ- ситет: проблемы были бы давно решены, – думала Саида, глядя на Тараса.

Вчера, на празднике в его доме, она узнала Тараса со- всем с другой стороны. Он такой важный, но нашёл время для неё и приехал на встречу.

Они поздоровались, уже как родные. Такой его жест де- лал ему ещё больше чести.

– Так, давай сразу к делу. Что за проблемы у тебя? – на- чал Тарас, подготавливая Саиду к разговору, чтобы она не робела, и добавил: – сам должен был догадаться, что у тебя проблемы. Ведь всё время повторяла: хочу домой, скучаю

по дому, да пока не могу, каждое твоё предложение гово- рило только об этом.

– Да какое я имела право, увидев вас случайно в парке, просить об этом, то есть решать мои проблемы. Когда мой родственник прячется от меня, теперь я чётко понимаю, что это так,– грустно произнесла Саида.

– Мы с тобой знакомы целую неделю и оба абхазы, уже не чужие. Находимся далеко от Родины, что очень свято и помочь друг другу входит в обязанность каждого нормаль- ного человека, если он стоит чего-то в этом городе, да и в этой жизни тоже, – сказал Тарас уверенно.

Тарас коснулся жалости, и Саида прослезилась. Она рас- сказала ему сквозь слёзы о своей проблеме и добавила:

– Мне просто так стыдно за своего родственника, кото- рый так подвёл. Никогда и никому не поверила бы, что он способен на такое. Пригласил, как маленькую девочку, и в чужом городе держит меня, будто какая-то бездельница, как в заложниках, ей богу, – призналась она Тарасу.

– Почему ты у него не остановилась? – спросил Тарас.

– У него жена русская и она не любит гостей, поэтому и остановилась у Ольги.

Тарас покачал головой и сказал:

– Хочешь сказать, что Оля-не русская, такая милая жен- щина. Моя сноха Наташа – жена старшего сына, так рада гостям, будто всю жизнь жила среди нас, – высказал своё мнение Тарас.

– Да, конечно, да; я сейчас нервничаю и говорю не то, поспешила с выводом, правда не хотела никого обидеть. Просто у него жена действительно такая, – сказала Саида.

– Ну, как говорят умные люди, здесь вина не жены, а тво- его родственника, который неправильно поставил вопрос в семье, – заметил Тарас.

– Ладно, пусть живут, как знают. Жили без них, и дальше проживём. У нас в Абхазии тоже очень прекрасно учат сту- дентов, – сказала Саида.

Тарас вынул свой мобильный и набрал кому-то, прило- жил к уху в ожидании ответа. Саида понимала, что вопрос будет про её дела и сидела, чуть дыша. По обрывкам раз- говора она поняла, что лёд тронулся.

Он стал поторапливать её:

– Поехали, поехали, сейчас что-нибудь придумаем.

Саида просто молчала. У неё не было вопросов. Тарас сейчас понимал положение Саиды: сколько раз в жизни и ему приходилось бывать в таком положении, когда молча ждал чьей-то помощи. Как здорово, когда ты чего-то сто- ишь и от этого становится другим хорошо. Он видел её за- мешательство и стал ей объяснять, что они едут к его сыну Тимуру.

Он ждёт их в офисе, а он обязательно что-нибудь при- думает.

– Знаю! – сразу ответила она.

– Что знаешь?

– Знаю, что Тимур Миларба делает очень много для со- отечественников, просто не знала, что он- ваш сын. Я много слышала о нём и была так рада, когда первый раз увидела его в вашем доме, – сияя, говорила Саида.

Тарас, улыбаясь, барабанил по рулю, потом посмотрел на Саиду и сказал:

– Ну, милая Саида! Это ты была первый раз в нашем доме, а он-то часто бывает!

– Да, конечно, да, у меня сегодня чего-то не клеится разговор, наверное, от того, что нервничаю, – оправда- лась она.

– Ничего, ничего. Это я просто так шучу. Он действитель- но мало бывает у нас дома. Всегда на выезде. Тебе сегодня просто повезло, что он в Москве. Он не балует нас, стари- ков, своим визитом к нам. Мы просто привыкли, да вот мать всегда бранится, что ей не хватает общения с ним, скучает. У него даже на женитьбу не находится времени.

– Ничего, было бы кого женить, а невеста всегда найдёт- ся. Просто ещё не приглядел себе девушку, которая была бы ему парой. В таком возрасте им всегда хочется выбрать самую лучшую, становятся умными и требовательными к жизни. Будет его звёздный час, и он не станет капризни- чать, и жизнь всё решит за него, – от души говорила Саида. – Мой младший сын сейчас состоятельный гражданин

в этом большом городе, хотя я не очень рад этому, а Лиза тем более.

– Почему? Ведь это так здорово!

– Мы привыкли жить скромно. Хотя грех жаловаться, и у меня была хорошая счастливая жизнь со своей семьёй. Моя работа по тем временам была нелёгкой, но прибыльной. А сейчас другие времена. Большие деньги, большие связи и удержать этот натиск жизни не очень легко. Это нелёгкий груз, но от нас мало что зависит, – жаловался или ему хоте- лось рассказывать об этом, но он говорил с удовольствием.

Они подъехали к многоэтажной гостинице. Когда вошли в холл, по отношению персонала и окружающих она поня- ла, что Тарас здесь свой.

Высокий мужчина в форме служащего подошёл к ним и сказал, что Тимур ждёт их. Саида поняла, что он из его охраны.

Он проводил их, вызвал лифт и дождался, пока двери не закрылись.

Огромный лифт, весь в зеркалах, доставил их до места. Саида в первый раз пользовалась услугами такого лифта, но она молча ждала, что будет дальше и смущённо глядела больше на пол, чтобы не встречаться со своим отражением в зеркале.

Они шли по длинному коридору и все, кто встречался, кланялись им и здоровались. Саида оглядывалась. Тарас объяснил ей:

– Все здесь знают, что- отец Тимура.

– Я так и поняла, – тихо ответила она, сожалея, что по- знакомилась с ним, и думала про себя: «Зачем я им нужна, абсолютно чужой человек, да ещё создаю проблему для других».

Когда они дошли до середины коридора, их встретила дежурная на этаже в красивой форме.

Красиво оформленный холл утопал в цветах разного сорта. Карликовые китайские деревья в огромных горш- ках дополняли жизнь на этом этаже. Пальмы украшали углы холла.

– Красота! – подумала Саида.

– Заходите, заходите, Тимур ждёт вас, – приглашая их, открыла дверь в его кабинет высокая красивая блондинка.

– Ох, ох, какая честь, он ждёт нас, а куда ему деться, ко- нечно, подождёт, не так ли Саида? – пропуская вперёд Са- иду, сказал Тарас, чтобы поддержать её, от него не усколь- знуло её замешательство и скованность.

– Проходите, проходите; отец порадовал нас своим по- явлением, – широко улыбаясь, встретил их Тимур, обнимая их, поздоровался с ними.

В кабинете у него сидели ещё трое мужчин молодого возраста. Они поздоровались и сразу освободили кабинет, оставив их наедине

– Какие воспитанные и догадливые, не такие, как наши мужики, – подумала Саида.

Тарас кратко и внятно объяснил сыну причину их визита к нему.

Саида пристально смотрела на Тимура, как он воспри- мет её просьбу. Он немного нахмурился и стал молча сту- чать по столу.

Она забеспокоилась и перестала глядеть в его сторону, его вид она восприняла, как недовольство и подумала:

– Конечно, наверняка все достают его своими просьба- ми, а я-то кто ему?

Вдруг его лицо просветлело, и он стал ещё красивее, глаза его заблестели и он сказал:

– Конечно, папа, мы решим этот вопрос, я просто думал, к кому лучше обратиться. Конечно, поможем девочке, если у неё есть желание учиться. Это- дело святое!

– Ну, я надеюсь, что ты быстро сможешь решить вопрос?

– спросил Тарас.

– Езжайте домой, завтра скажу вам результат и думаю, он будет положительный!

– Так думаешь или будет положительный? – изучающе смотрел на сына Тарас.

– Узнаю отца! Да, папа, конечно, будет положительный, знаю, с кем имею дело. Только дай мне время.

– Время пошло! – смело сказал Тарас, уже в точности по- нимая, что Тимур сделает всё, как надо.

Саида с радостью глядела в красивое лицо Тимура и ду- мала: «Какие счастливые родители, у кого так состоялись дети, как он похож на свою мать, только лишь парень». Ей хотелось встать и расцеловать его, как своего сына.

Она была так много наслышана о его безмерном богат- стве и добрых делах, но могла ли подумать, что когда-ни- будь соприкоснутся их дороги, и она будет просить у него о помощи.

Если даже он ничем не поможет ей в её просьбе, она безмерно рада и благодарна судьбе за встречу и знаком- ство с таким благородным человеком, который обещал ей, что всё будет хорошо!

* * *

Саида ждала звонка, но уже второй день никто не зво- нил, и она была подавлена.

«Такие занятые и важные люди разве могут помнить о её делах, у них своих дел, наверное, невпроворот, уже забыли о ней», – думала Саида.

Она всё больше злилась на своего родственника, ко- торый привлёк её к этому делу и подвёл. Если бы не он, она никогда и не подумала бы заняться поступлением в вуз Гуранды.

Когда мать Гуранды узнала, что у её невестки есть такой крутой родственник в Москве, да ещё обещал, что с лёгко- стью может устроить любого и в любой вуз Москвы, мать Гуранды -Тина, стала просить Саиду помочь их единствен- ному ребёнку.

Она очень хотела, чтобы дочь была с высшим образова- нием. Школу девочка заканчивала с отличием.

Саиду расстраивало не то, что она приехала в Москву, и, потеряв столько времени, вернётся домой ни с чем, а то, что её близкий родственник со стороны матери обещал ей творить здесь чудеса, а сам даже ни разу не вышел на встречу с ней, и ни дня не гостила у него.

Когда он приезжал из Москвы, всегда навещал семью Саиды. Они устраивали ему такие праздники, будто Путин к ним ехал.

Она ходила по комнате, обдумывая; как быть дальше, когда позвонил телефон. Саида быстро взяла трубку: зво- нила Тина. Она в разговоре с невесткой заметила, что у неё не всё ладно и Саида в отчаянии. Тогда Тина сказала, чтобы Саида не переживала и ехала домой. А может, это и к луч- шему: посылать в такую даль девочку и сидеть как на игол- ках. Пусть она учится здесь, в Сухуме, это рядом. Мать из- винялась, что заставила Саиду столько страдать – это было большой оплошностью с её стороны.

Саида обещала приехать скоро. Будь что будет. Но пе- ред отъездом она решила найти Ардашина и сказать ему всё, что думает о нём, и что никогда больше не хочет ви- деть его.

После разговора с Тиной Саида набрала номер Ардаши- на. Она хотела поехать к нему и поговорить с ним.

Ей в трубку вежливо ответила его жена: что Аркадия нет дома (так она его называла), в ближайшее время его не будет, а приглашения и не последовало. Всё было ясно. На этом Саида поставила жирную точку по отношению к свое- му родственнику.

Время шло к полудню. День был жарким. Третий день Саида не отходила от телефона. Она сидела и думала о чём-то своём, когда позвонил телефон. Она так вздрогнула, будто впервые слышит звонок телефона. На проводе был Тарас. Он сообщал ей, что нужно встретиться.

Саида быстро собралась и спустилась вниз. Тарас уже ждал её. Она подошла, поздоровалась. Тарас предложил ей сесть в машину.

– Старею, – пожаловался Тарас, – Устаю в дороге. Тимур ругается, хочет, чтобы я пользовался услугами водителя, но я не хочу. Поверь мне, плохо быть стариком. Душа не при- нимает, всего двадцать пять, – так ей так кажется.

– Ну и правильно! Какой вы старик, так хорошо выгляди- те. Ведь абхазы- долгожители; а вы абхаз! – говорила Саида.

– Это те, которые живут в Абхазии, дышат её чистым све- жим воздухом. В год раз поднимаются в горы Ауадхара и пьют её волшебную и лечебную воду, которую безмерно дарит эта благодатная земля. Пьют красное вино «Изабел- ла», смакуют горный мёд. По утрам заправляют свой орга- низм чистой виноградной чачей! – перечислял Тарас все прелести здоровой жизни.

Саида вздохнула глубоко и подумала:

– Ведь всё, что он сейчас перечислял, она привезла из Абхазии, но все гостинцы отвезла и оставила у Ардашина. Могла ли она представить себе, что он способен на такое. Она понимала, что когда он сообщал ей о своих способно- стях, наверное, думал, что она не приедет.

Тарас привёз Саиду в ресторан «Пицунда». Ей стало так приятно и радостно, она не знала, что в Москве есть ресто-

ран, который называется именем одного из прекрасных курортов её Апсны!

В ресторане было очень уютно и красиво, работали кондиционеры и чувствовалась прохлада и комфорт.

Тарас не стал предлагать меню Саиде и сам заказал на своё усмотрение.

– Зачем так много? – спросила Саида, когда накрыли стол.

– Я ждал такой вопрос от тебя, только не знал, когда ты его задашь – придвигая к себе свой прибор, сказал Тарас.

Затем добавил:

– Спроси я тебя, ты заказала бы только лимонад. Знаю вас, абхазских женщин, вы всегда боитесь создать кому-ни- будь неудобства. Попадись к вам, то есть, в ваш дом, и не заметишь, как стол будет ломиться от свежатины и горяче- го хачапура. Вот и мне хочется поддержать традиции моих предков в этом большом городе. Можно?

Саида молча наблюдала за ним: действительно ей было не по себе, потому что ей не приходилось бывать в таких ситуациях. Она считала большой удачей и счастьем, что познакомилась с такой семьёй, где ей было легко. Но она переживала, сможет ли отплатить им за их доброту и по- мощь, которую они делали для неё безвозмездно.

– Надо было Лизу взять с собой, – заметила Саида.

– Да, конечно, было бы здорово. Мы не часто можем бывать с ней в ресторанах, чтобы она отдохнула от домаш- них забот и почувствовала себя как леди. У нас часто гости и она всегда в заботе. Но сегодня случай особый, я был у Тимура. Они решили твой вопрос и я решил отметить этот случай, – сказал Тарас.

– Что Вы говорите? – Саида взялась за свои щёки, и у неё сразу покраснели глаза.

– Лиза знает, что мы здесь. Я звонил ей, она рада за тебя,

– говорил Тарас.

Саида слушала затаив дыхание, чтобы не пропустить ни слова. Она так ждала такого момента, а когда услышала долгожданную хорошую весть, у неё в горле пересохло, и не нашлись слова восхищения. У неё было состояние шока, она просто устала ждать, и вдруг… По её щекам потекли слёзы, которые таили всю боль её души.

Она встала и обняла Тараса, как старшего брата и по- целовала его в щёку. Слова благодарности у неё всё равно не находились.

Тарас прекрасно понимал её состояние, он лёгким дви- жением руки похлопал по плечу Саиды и сказал:

– Всё уже позади. Можешь смело сообщать домой и об- радовать своих родственников. Это прекрасно и я рад, что ещё одна из нашего рода будет учиться и будет получать знания здесь, в Москве.

– Вашими усилиями. Спасибо вам всем. Дай Бог, чтобы Гуранда оправдала ваши усилия и доверие! – прижав свои руки к груди, благодарила Саида.

– Красивое имя, а какое полное? – спросил Тарас, заме- тив, что имя редкое, он вообще слышал впервые.

– Гурандухт! – действительно редкое имя. В старину так называли своих дочерей дворяне и князья, – сказала Тара- су Саида.

– Она такая красивая, как её имя? – спросил Тарас.

– Да обычная девушка. Увидите её. Она просто очень старательная и любит учиться; вот и хотелось помочь. А тут Ардашин приехал и было столько обещаний. Если бы не вы…

– Всё, всё и всё. Давай больше к этому не возвращать- ся, – сказал Тарас и стал разливать по бокалам шампанское, предлагая Саиде выпить за такое дело.

– Я просто не могу, я не пью – отказалась Саида.

– А кто пьёт, и я не пью, но дело необычное, просто нуж- но отблагодарить Всевышнего – это свято, – сказал он, про- тягивая свой бокал, чтобы чокнуться с Саидой.

Тарас заставил Саиду выпить до конца свой бокал, что- бы не оставлять слёз, ведь- это на счастье! А дальше как знаешь. Я не могу выпить, по какой причине – сама пони- маешь, – разводя руками, сказал Тарас.

Они долго сидели, мило беседуя, до еды почти не до- трагивались. Саида не привыкла к таким уважительным светским приёмам и чувствовала себя немного скованно. Ей очень хотелось домой: сообщить Ольге о своей победе и позвонить домой в Абхазию.

Не осталось незамеченным Тарасом беспокойство Саи- ды, он расплатился с официантом и они вышли к машине.

– Завтра я повезу тебя домой за город, чтобы ты была готова, – предложил, Тарас.

– Нет! – резко ответила она.

– А что такое? – подняв свои брови, с удивлением спро- сил Тарас.

– Я не могу, просто не имею права пользоваться вашей добротой; столько времени тратите на меня, просто мне уже не по себе. Все дела решили, спасибо вам и вашему сыну, – говорила Саида без преувеличения.

– Ну, дела ещё нужно решить до конца. Завтра туда к нам приедет Тимур и сам тебе расскажет и объяснит, что к чему; увидишь моих внуков, они тоже у нас, – спокойно говорил Тарас.

– Внуки ваши большие? – спросила Саида.

– Да, они уже мужики. Старший Джамал, а младший Та- рас. Их родители так назвали в честь деда, то есть меня и прадеда, отца Лизы, – объяснил Тарас.

– Здорово, очень красивые имена!

– Если будет внучка, имя готово. Она будет непременно Лиза! Это наша большая мечта, но что-то в нашем доме не так легко стало появиться девочке, – пожаловался Тарас.

– Вот женится Тимур, и будет у вас внучка, – прорица- тельно сказала Саида.

– Ты так думаешь? – улыбаясь, Тарас посмотрел на Саиду и в его душе появилась тёплая надежда, будто от слов Саи- ды что-то зависело. Тимур всё отшучивался: – «Моя девуш- ка ещё не родилась.»

– У вас красавец сын, чего переживать. Найдётся для него такая же красавица, чтобы была ему хорошей парой!

– Да ладно, мужик как мужик. Он что, лучше всех, так не бывает. Просто для него дело и работа – это всё. Он думает – всегда останется в мальчиках и не понимает, как безжа- лостно и быстро бежит время.

По обычаям, ты понимаешь, что он должен жить с нами и содержать нас. Содержит нас, конечно он, – но жить с нами точно не будет, – ему всё некогда. Мать всегда скучает, ей не хватает общения с ним, – с любовью рассказывал Тарас. Он рассказывал много о сыне, и Саида призналась, что всё знает. Тарас поинтересовался, откуда? Саида ответила ему, что у них за столом многое об их семье и сыне расска-

зал Купалба, с кем она оказалась рядом.

– Ах, этот Купалба, он разве упустит что. Шучу, конечно, он изумительный человек. Я рад, что он – абхаз и большой друг всех абхазов, кто здесь живёт, – сказал Тарас, затем спросил Саиду, – завтра заеду за тобой к двенадцати часам, тебя устроит?

Они подъехали к дому.

– Когда вам будет удобно, всё равно без вас я тут – ноль. Даже подъехать куда-нибудь, и то не могу, – смеялась Саида.

– В этом нет надобности, я всё равно скучаю от бездей- ствия, а тут смотришь, и ты ещё нужен. Просто здорово! – от души говорил Тарас.

Она вышла из машины и пожелала ему на своём языке спокойной ночи: «Ацх алапха шоуааит!» и вошла в подъезд. Тарас ещё не садился в машину. Он стоял, глядя в темно-

ту, которую создавали деревья, около дома.

– До чего красив наш язык. Знанию языка ему помогала его жена Лиза, которая говорила с ним только на родном языке, а он очень старался. Он вдумывался в каждое слово её пожелания. На русском такое пожелание звучит ясно и понятно – «спокойной ночи».

А здесь: «Да будет светлой тебе ночь!»

* * *

Саида не заставила себя ждать, когда за ней заехала ма- шина. Она была уже готова.

Когда уже отъехали, Тарас спросил у неё: – Ты сообщила домой?

– Нет, когда вы сказали, что сегодня Тимур всё скажет и объяснит, решила подождать. Раз столько ждала, один день потерпит, – ответила она.

– Ну, в этом уже нет сомнений, человек который обещал, своих слов на ветер не бросает, – это железно! – уверенно сказал Тарас.

Дома находился старший сын Арсен со своей семьёй. Жена Арсена Наташа, такая милая, сама как девчонка, а уже двое ребятишек. Дети, когда увидели дедушку, побежали к нему с такой радостью, оглушая всех своим криком.

– Даду дшыкухшоп! – произнёс он по-абхазски (Да будет вам защитой ваш дед!).

– Они знают абхазский язык? – удивлённо спросила Саида.

– Конечно! – ответила улыбаясь Лиза, – они обязаны знать свой язык, затем все остальные, какие только могут.

– Если бы все так считали: у нас в Абхазии некоторые, по своей некорректности, этого просто не понимают и очень обидно за таких детей, что у них такие родители. А вам – честь и хвала, и низкий поклон от меня: думаю каждый, кто любит своё происхождение, так же оценил ваш поступок.

Я считаю – это, действительно, поступок: проживая так далеко от родины, воспитывать своих детей в националь-

ной духовности. Просто здорово. Браво, и много раз – бра- во! – с радостью сказала Саида.

– Наши внуки ходят в абхазский детский садик!

– Что вы говорите?

– Да, чистая правда, у нас не только детский садик, шко- ла даже абхазская, это очень сближает нас с исторической родиной, мы всегда рядом, только приходится скучать, – вздохнув, сказала Лиза.

– Ну, молодцы, у меня просто нет слов, как это здорово и так радует душу. Я счастлива, такое известие окрылило меня и я благодарна судьбе и Всевышнему за встречу с вами. Вы изменили мое мировоззрение и жизнь стала ка- заться совсем другой для меня. Ещё раз, спасибо! – сказа- ла Саида, соединив обе кисти рук у подбородка, и подняв взгляд к небу.

Она обожает свой народ, его прелести, и ей вдвойне было радостно, что её соотечественники здесь, вдали от родины, не забывают свой язык, обычаи и традиции и часто видятся. Просто патриоты!

– Так. Наш Тимур, как всегда, задерживается, – поглажи- вая руки, заметил Тарас.

– Он звонил, сейчас подъедет, но сказал, чтобы без него обедали, – ответила ему Лиза.

– Вечная защита своего младшего. Слова не скажи про него, она на дыбы, – шутя Тарас обнял жену за плечо.

– Так у тебя готов обед?

– Может, помочь? – вызвалась Саида.

– Ничего не надо, мойте руки и к столу, всё готово, сей- час подадим мамалыгу, – сказала Лиза.

– Может, подождём Тимура, – предложила Саида.

– Ждать Тимура не будем, по одной той причине, что Ти- мур редко с нами обедает. Ему всегда некогда или уже обе- дал. Мы к этому привыкли, если сказал – обедайте, значит, на это у него есть причина, а причина одна, – приглашая Саиду, говорил Тарас.

Саида подала пакет с напитками и коробкой конфет Лизе и извинилась, что ничего не взяла для детей. Тарас сказал, что дети будут дома только тогда, когда они подъезжали.

– Милая Саида, ты только делаешь больно моей душе, что ты тратишься, ты ведь не дома, а в чужом городе, – ска- зала Лиза.

– Душа есть у всех, и я просто так не могу, понимаю, что вам этого всего не нужно, просто успокоила душу, – смея- лась Саида.

– Милая хозяйка, мы без вас к еде не притронемся, присо- единяйтесь к нам, – звал и поторапливал жену Тарас, так как она всегда запаздывала, пока угодит всем и подаст на стол.

– Да, да, не ждите меня, я сейчас внуков обслужу, – от- ветила Лиза, накрывая на стол детям (у них был отдельный свой стол).

Тарас подгонял жену ещё за то, что невестка Наташа не садилась за стол в ожидании свекрови.

Он объяснил Саиде.

– Наташа знает, что по абхазским обычаям сноха не должна садиться со всеми за стол, соблюдая все почести по отношению к старшим, и она делает всё. Я разрешаю ей всё, в норме дозволенного. Сейчас времена другие и отно- шение к старым обычаям меняется, но красивые отноше- ния должны оставаться в семье.

Все сидели за столом. Лиза защищала права молодых и говорила мужу, чтобы он не обижался – у молодых мало времени, иногда они посещают нас, и на том спасибо, – ска- зала она.

– Затронули её любимую тему. Я скучаю и хочу почаще видеть их. Она наизусть заучила диссертацию по защите своих детей, всё время твердит одно и то же: «У них нет времени».

– Дедушка, не ворчи, в тебе говорит возраст. Вспомни, когда ты был молодым, ведь и мы также скучали по тебе,

когда ты часто бывал на выезде, но ждали. Теперь идёт по- вторение. До чего мы, женщины, выносливы, обо мне никто не говорит. Я всё время ждала и сейчас жду. Лишь бы им было хорошо, а я вечно буду ждать, они придут, – с гордо- стью сказала Лиза и посмотрела на Саиду.

Саида вздохнула, поддерживая Лизу мимикой, но про- молчала.

Тимур недолго заставил себя ждать. Они подъехали. Увидев сына, Лиза засияла и с распростертыми руками по- шла навстречу ему, приговаривая: – «Уан дукухшоуп», мой мальчик и поцеловала его.

– Мама, по–моему ты нашего Тимура любишь больше, почему–то, мне столько ласковых слов не говоришь,– с шуткой заметил, Арсен.

– Дурачок, началась сцена ревности. Вы для меня, всё равно, что мои обе руки, разве есть разница в том, какая нужнее? Просто вижу его мало, ведь я, его мама, и скучаю так же, как ты по своим детям.

– Обе руки, конечно, нужны, но одинаковые они не мо- гут быть,– не отставал Арсен.

– Он, просто, правая рука для нас всех. А руки нужны обе! – Лиза провела своим указательным пальцем по носу Арсена и помяла его ухо, как в детстве.

– Милые мои, перестаньте спорить, кто кого больше лю- бит, главное – я вас всех люблю, особенно вот тех сорван- цов, – сказал он по-абхазски. Дети уже кричали на весь дом. Тимур по-русски добавил; – Оставьте тему про меня, поздо- ровайтесь.

С ним приехали трое мужчин, которые ещё оставались во дворе и забавлялись собакой.

Все вышли на улицу.

Позже Саида поймёт, что двое молодых мужчин – те, кого Тимур держит в телохранителях, а третий был его близкий друг Захар Петрович, лектор из МГУ.

Тимур привёз его, чтобы он поговорил с Саидой и объ- яснил ей, что к чему. Они прошли в гостиную. Тимур позна- комил их и сказал по-абхазски Саиде, чтобы она не стесня- лась и спрашивала всё, что её интересует: он прекрасный парень, главное – свой, – улыбаясь, глядел он на Захара.

Тот в свою очередь спросил Тимура:

– Что ты сказал по-абхазски, посвистывая?

– Ты не пересказывай за мной, язык сломаешь, лучше переведу тебе, – сказал, что ты примешь у неё экзамен!

Все смеялись. Когда встречались Захар и Тимур, они всегда вели словесную борьбу, потом смеялись.

Захару Петровичу нравилось, когда Тимур говорил с кем-либо на родном языке. Он вёл словарь, чтобы пони- мать разговорную речь, но всё было бесполезно. В диалоге на абхазском языке ему не удавалось уловить смысл раз- говора, это нелегко. Единственное слово, которое он не за- бывал – это «мшыбзиа» (добрый день).

Саиде было уютно и свободно среди этих милых и простых людей и, в то же время, серьезных, влиятельных и умных!

Захар Петрович принёс для Саиды перечень докумен- тов, которые нужно представить в университет и сказал, что нет повода для переживания: если у девочки есть спо- собности и желание учиться, она будет зачислена, нет про- блем. Гуранда действительно училась отлично и была при- знана лучшей ученицей года их школы.

– Простите меня, что я от радости не могу даже правиль- но выразить свою признательность, как благодарна вам всем. Просто огромное человеческое спасибо! – задыхаясь от счастья, призналась Саида.

– Благодарите своего Тимура! – показывая на друга, ска- зал Захар. Он встал и направился в столовую.

Саида сидела молча и раскладывала по полочкам всё услышанное, чтобы запомнить. И вдруг ее осенило, что она не спросила самого главного, когда приезжать?.

Когда она вошла в столовую, они сидели за столом. За- хар Петрович пожаловался:

– Как вы едите всё время эту пресную кашу?

– Это не каша, а мамалыга, никак не научишься правиль- но называть, – улыбаясь, сказал Тимур.

– Не научусь, потому что не нравится, – акуд (лобио) не забываю, потому что люблю, только без мамалыги, – при- знался Захар.

– Сейчас, я сейчас принесу тебе лаваш. Я испекла до- машний лаваш, когда осталось тесто от хачапура, – направ- ляясь в кухню, сказала Лиза.

Саиде сказали, когда ей нужно приезжать, и Лиза пред- ложила, чтобы они останавливались в их доме. Саида бла- годарила их за гостеприимство, ничего не сказала, чтобы их не обидеть, но точно знала, что не будет их беспокоить, сколько уже сделали эти добрые и милые люди.

– Ой, люди, какое счастье! Наконец-то можно ехать до- мой. Прав, и сто раз прав тот, который сказал, что счастье – это мгновение. Сейчас у меня одно из лучших мгновений! И тысячу раз прав тот, кто сказал и увековечил мысль: «Хо- рошо везде, но дома лучше»! – радостная, как девчонка, по- тягиваясь, призналась Саида.

Если была бы возможность, Саида сейчас же собралась и уехала.

– Завтра рано утром мчусь в аэропорт и ближайшим рейсом, на котором будет место, я улетаю. Люблю Москву, но простите – на неделю, – сделав смешную гримасу, ска- зала Саида.

– У тебя ведь нет билета, чего так спешишь? Купим в предварительной кассе и повезу тебя в аэропорт, – пред- ложил Тарас.

– Ещё чего, не буду я беспокоить вас из-за таких пу- стяков. Уж это я умею. В аэропорту всегда можно дого- вориться.

– Завтра, так завтра, – пробубнил Тарас, посмотрел на Лизу, затем на Саиду и сказал, – Утром рано я приеду за то- бой и отвезу в аэропорт.

– Нет, нет и нет; не выдумывайте. Правда, я обижусь, сколько можно беспокоить людей. Будете из-за меня вста- вать рано и ехать в такую даль. Это не обсуждается, реше- но. Единственное, что могу решить в этом огромном го- роде – это купить билет и улететь. Разрешите сделать это самой, чтобы почувствовать себя человеком, – улыбаясь, говорила Саида.

Тарас качал своей седой головой и смеялся. Потом сказал:

– Ты уже человек с большой буквы, из-за того доброго дела, почему ты здесь. Вопрос решён и я, джентльмен, ко- торый должен довести своё дело до конца и ты не помеша- ешь! – уверенно сказал Тарас.

– У меня нет слов, но снимаю перед вашей семьёй свою шляпу, хотя никогда в жизни не носила шляпу, – приложив свою правую руку к груди, низко поклонилась Саида, будто перед благодарными зрителями.

– Саида, ты думаешь, мы всегда были такими богатыми и прекрасно жили. Просто судьба была благосклонна ко мне и преподнесла важный сюрприз в жизни на старости лет.

– Грех жаловаться, вы такая прелестная пара, каждому прожить такую прекрасную жизнь и быть молодыми, как ваша чета, – подчеркнула Саида.

– Жаловаться, конечно, грех, но нам не двадцать лет, а время бежит безжалостно, что не даёт даже передохнуть. Глядишь – уже бабушка и дедушка, стоим у истока старо- сти, – оно так не ощутимо, но важно. Не всем даёт судьба ощутить такую прелесть жизни, – жалуясь и в то же время благодарный судьбе, беседовал Тарас с женщинами. Потом сказал, что приедет обязательно и проведёт до аэровокзала. Прежде чем лечь в постель, Саида расцеловала дево- чек, чтобы рано не будить их. Оля ни за что не согласилась

прощаться с ночи, сославшись на то, что она встанет обяза- тельно провожать её.

Как только голова Саиды коснулась подушки, она засну- ла глубоким сном.

Утром рано Оля сварила кофе и разбудила Саиду. Она спала так спокойно и ей казалось, что она уже дома.

Тарас не заставил себя ждать. Оля провела Саиду с сум- ками до машины, они попрощались и машина отъехала.

В аэропорту, как всегда, было многолюдно. Тарас с тру- дом припарковал машину, и они с сумками направились к залу ожидания.

Только поставили сумки, Саида быстро направилась к кассам, на ходу открывая свой клатч, чтобы достать па- спорт.

– Саида, не спеши, у нас ещё есть время, – предупредил её Тарас.

– Я быстро, Тарас, возьму билет, потом Вас отпущу, – го- ворила Саида, перебирая свою сумочку.

– Не тормоши сумочку, там нет паспорта, – улыбаясь, Та- рас протянул паспорт.

– Как, почему, ничего не пойму? – пожав плечами, удив- лённо смотрела она на Тараса.

– Здесь нет моей вины, это Лиза, – как бы оправдывался Тарас.

Пока Саида разговаривала с Захаром, Лиза тихо убрала паспорт Саиды и отдала Тимуру, чтобы тот купил билет и передал. Она понимала, билет на юг в такое время не так легко достать, а Саида ни за что не согласилась бы.

– Вы всё больше удивляете меня, я просто поражена. И здесь вы оказались на высоте, – Саида глядела с такой добротой на Тараса и глаза стали влажными, но сдержала слёзы, чтобы не расплакаться.

– Как некрасиво получилось. Тимур, наверное, думает, что я напросилась?

– Так, Саида, он знает всё и прекрасно: кто просил и как просил. Скоро начинается регистрация, вот о чём ты сейчас должна думать, – глядя на монитор, предупредил её Тарас. Саида уже молча наблюдала, ей нечего было сказать. Та-

рас провёл её до стойки.

Провожая её на посадку, он протянул ей конверт.

– Что это? – удивлённо спросила Саида.

– Это для тебя передал Тимур, там пакет документов, что вы должны предоставить в университет. Положи хорошо, не потеряй, – предупредил её Тарас.

– Да, конечно, не переживайте, спасибо за всё. Переда- вайте всем вашим привет от меня, – сказала она, продвига- ясь к выходу.

Тарас лишний раз напомнил ей, чтобы она сообщила, когда будет приезжать, и он встретит. Ему это было в удо- вольствие.

Когда Саида удобно устроилась в кресле самолёта, ре- шила пересмотреть бумаги и вопросники, которые пере- дал Тимур. Она восхищалась и в душе благодарила его за такое внимание, была рада, что так повезло.

Аккуратно раскрыла конверт и увидела сложенный лист, где лежали зелёные купюры. У неё расширились гла- за, будто что-то украла. В конверте лежало пять банкнот, достоинством в сто долларов.

На листе была записка: «На обратный путь»! Она взялась за голову и произнесла:

– Какая дура, ой какая дура, ведь документы передали в доме, в тот же день, – затем посмотрела по сторонам, и ей стало не по себе. Она впопыхах, действительно, приняла за чистую монету поступок Тараса.

Она прижала сумочку с бумагами к груди. Самолёт на- бирал высоту.

Саида смотрела через иллюминатор, на этот большой город, от которого она отдалялась выше и выше.

Улетала вдаль в родные края, унося с собой, частичку человеческого сердечного тепла, от своих соотечествен- ников!

* * *

Ночь была тёмная. Лил сильный дождь.

Маленький дом Миларба утопал в зелени грабовых де- ревьев. Временами всё вокруг освещалось сильной мол- нией и грохотало. Затем всё покрывалось тьмой и станови- лось ничего не видно.

Две женщины, Хибла и Химор, сидели в конюшне и ре- шали судьбу маленького мальчика, который, не ведая ни о чём, сопел в люльке перед кроватью своей матери, моло- дой женщины Тамары.

Химор мальчику доводилась бабушкой со стороны отца. Хибла – сноха Химор – жена старшего брата Кучира. Химор вызвала свою сноху и уговорила её, чтобы та помогла ей в похищении мальчика. Рожденный вне брака мальчик, ка- зался позорным клеймо для семьи Миларба и бабушка хо- тела избавиться от него.

Он родился от её единственного наследника Шалвы и единственной сестры шести братьев Казанба. Братья, опо- зоренные случаем с их сестрой, никак не хотели смириться с рождением внебрачного племянника и грозили: попа- дись она на глаза, убить сестру и мужчину, который совра- тил её. Шалва был женатым и отцом шестерых детей.

Когда у Тамары родился сын, в доме Миларба от закон- ной жены родился другой мальчик двумя днями позже, ко- торого назвали Алясом.

Разразился неслыханный спор. Братья Казанба грози- лись сжечь дом Миларба. Найти Шалву и пытать его за то, что соблазнил их единственную сестру, красавицу Тамару. Мать Тамары постоянно плакала и громко причитала, как на похоронах.

Но время – лучший лекарь. Прошло больше месяца. Чтобы не случилось беды, собрались старейшины двух сёл, чтобы вынести этот зыбкий вопрос на рассмотрение. Но всё разрешила худощавая, с голубыми, как небо глазами, высокая красавица Гулиза. Она взяла своих шестерых де- тей Миларба, запрягла арбу и ушла из дому, забрав всё са- мое необходимое. Она уехала в Кутол, в родительский дом, освободив этим дорогу Тамаре и её незаконнорожденному младенцу в дом Миларба. Тамару приняли из-за безвыход- ности, чтобы не случилось беды.

Бабушка Химор похудела от горя. Она плакала целыми днями и ничего не ела, скучала по своим внукам, а к этому даже не подходила и ни разу не видела.

Шалва был её единственным ребёнком. Она боялась за его жизнь. Он сам, по своей дурости, нажил врагов.

Братья Гулизы тоже были на взводе за униженную се- стру и племянников.

Химор души не чаяла в своей любимой голубоглазой не- вестке, которую полюбила как родную дочь. Она наполни- ла потомством дом.

Что ещё нужно было для счастья? Нет, ему понадоби- лось соблазнить чужую дочь и сестру, этим разогнал весь дом и сам не появлялся.

Он не мальчик и понимал, что у его народа такое не сой- дёт ему с рук. Что на него нашло? Бес попутал.

Для Химор роль бабушки таких милых детей осчастли- вила её жизнь и она летала от счастья.

Она не чувствовала усталости от их баловства и шало- стей, её душа заполнялась волнующим теплом и она по- лучала блаженство. Но не могла смириться с тем, чтобы в одночасье лишиться такого счастья.

Если кто-нибудь хотел их наказать, она всегда вставала горой в их защиту. Дети прятались за её юбкой, просили у неё защиты. Это придавало ей гордости и, казалось, жизнь для неё нескончаема.

И вдруг такое горе окутало её дом, дом её милых внуков.

Без них и без их голоса она погибала.

Рождение внебрачного внука злило её. Она ненавидела его и ей не было дела, что он младенец, и нет его вины.

Весёлый смех и шум маленьких детей в доме Миларба, заменил плач бабушки.

Тамара со своим малышом жила в отдаленной задней комнате и они почти не виделись и не разговаривали.

Шалва не приходил домой, а дед угрюмый ходил по двору и больше пропадал на скотном дворе. А скота у них было много.

Дом стал походить на замок.

Химор хотела умереть или избавиться от ребёнка. Улу- чив момент, Химор оставила открытой ставню в комнате Тамары. В тот вечер роль Хиблы заключалось в том, чтобы незамеченной забрать младенца из люльки и передать че- рез окно. Химор ждала под окном с улицы.

Уставшая от хлопот с ребёнком, Тамара спала крепким сном и не заметила, как опустела перед ней люлька её первенца.

Под утро прошла гроза и распогодилось. Местами на небе стали сверкать звёзды. Рассвет был ясным. Солнце поднималось, пуская свои лучи на мокрые листья и траву, радуя каждого, кто встал рано, своим блеском и теплом по- сле вчерашней грозы.

Тамара проснулась от солнечных лучей, которые про- никли в её комнату через окно. Вдруг она вздрогнула: по- чему так долго спит её малыш? Он обычно просыпался не- сколько раз среди ночи и кушал. Она вскочила с кровати, накинула халат, прислушалась: «Тишина. Наверное, спит», – подумала она.

На цыпочках вышла на улицу, привела себя в порядок, умылась, расчесала свои длинные косы и прошла к малы- шу, чтобы разбудить его и накормить.

Она сняла простыню с люльки и ахнула: люлька была пуста. Она остолбенела, не могла вымолвить ни слова. У нее захватило дух, мгновение она будто не дышала. Тамара выбежала на крыльцо – во дворе никого. Она побежала в гостиную в надежде, что бабушка забрала малыша. Как уго- релая, она забежала в комнату, которая служила столовой. У камина, уткнувшись головой в колени, сидела Химор.

Женщины не общались никак. Но тут Тамара не стала ду- мать, она спросила:

– Где мой ребёнок? – голос её срывался и становился пи- склявым, когда она повторяла свой вопрос.

– А мне зачем знать, где твой сукин сын? – не поднимая голову, ответила Химор.

– Где мой ребёнок? Вы не можете не знать, где он, скажите, пожалуйста, будьте человеком, – просила она, чувствуя беду.

Химор сидела тихо покачиваясь, она уже не пережива- ла. Ребёнка передали в надёжные руки и давно уехали. Те- перь даже под пыткой не заставить её заговорить.

Тамара быстро осмотрела все комнаты, но ребёнка не было нигде. Сердце рвалось из груди, иногда она произно- сила душераздирающие вздохи. Она поняла, что ребёнка нет нигде, выскочила на улицу и стала кричать, как на по- хоронах. Её голос был слышен далеко в округе. Услышав крик, люди бежали, кто в чём был. Они бежали на голос. Вся деревня сбежалась на крик.

Скоро всем стало ясно, что случилось в доме Миларба. Все тихо шушукались, обсуждая таинственное исчезнове- ние малыша.

Женщины с пониманием относились к горю матери и старались как-то поддержать и успокоить её. Химор вела себя, будто только встала и ни о чём не ведает, говорила соседкам:

– Не нужно было зевать, а присматривать за малышом. Кто знает, может, её братья выкрали ребёнка, чтобы снять с неё позор. Многие поддержали её версию и обсуждали.

Подозрение падало на многих и люди разводили рука- ми, каждый предлагал своё мнение, а мнений – пруд пруди. Тамара билась головой об стену, царапала свои щёки,

её большая коса была распущена, она походила на сумас- шедшую.

Женщины по очереди менялись, чтобы придерживать её, она терзала себя. Каждая из них старалась успокоить её, но какие слова утешения можно было подобрать сейчас?

Прошло два дня, никто не мог узнать что-нибудь, хотя бы тонкую нить, которая смогла бы указать на след. Но – ничего.

Весть обошла всех родственников, люди посещали дом Миларба с сочувствием. Обсуждали, поддерживали, но ни- кто не мог помочь.

Среди родственников была и Хибла. Она приехала с му- жем, посочувствовать и поддержать родственников. Её ис- пуг не мог увидеть никто, потому что все были в испуге и плакали. Что можно понять в такой неразберихе?

Мать Тамары, которая считала свою дочь умершей, весть об исчезновении ребёнка подкосила её здоровье, и она слегла. Столько бед, как в один миг – такое выдержать нелегко. Это был нежеланный, но первый внук. Братья Та- мары ещё не женаты.

Матери становилось всё хуже и хуже. Ей до глубины души было больно, что её единственная дочь, которую вос- питали в рамках приличия, была прекрасным и послушным ребёнком, смогла перейти грань дозволенного.

Её прекрасный красивый ребёнок, которую восхваляли все, кто знал их, стала столь несчастной и опозоренной.

Братья Тамары стали более снисходительны. Они стали сочувствовать своей любимой сестре. Лёд стал оттаивать, с исчезновением малыша. Решили собрать старших, близких родственников и спросить совета. Злость, что испытывали к сестре, перешла в жалость, что судьба не сберегла её.

Младший брат Тамары Дамей, плакал как женщина, он не мог смириться с тем, что случилось с их красавицей се- строй, он всё время говорил:

– Люди сглазили её, поэтому она ослепла, не понимая, что творит.

Он желал судного дня Шалве. Родные Тамары решили забрать её домой, сколько она может у них находиться? Там ей не место.

Братья переступили позор и разрешили сестре вер- нуться домой. Хотя потом они год не общались с ней.

Дамей – самый младший в семье – поддержал сестру. Он обещал ей, что сколько времени не пройдёт, всё равно он найдёт похищенного ребёнка.

– Его уже нет в живых, его умертвили. Я это чувствую, что больше никогда не обниму его, – убиваясь, говорила Тама- ра в слезах.

Через неделю, как забрали Тамару, Гулиза вернулась домой.

Постепенно всё встало на свои места. Отец семейства Шалва потихоньку стал появляться дома.

Время – оно многое решило за всех, помирив многих. Большой семье нелегко было в то время. Дети подрас-

тали. В деревне колхоз набирал темп жизни. Чай давал не- плохой доход. Выращивали шелкопряд, и за коконы по тем временам, платили неплохие деньги.

В селе привыкли и забыли о недостойном поступке Шал- вы, и поставили его бригадиром, в то время такое место славилось и было престижно. Он построил большой дом для своей семьи. Через три года, как передовому работни- ку района, по очереди ему выделили автомашину «Жигули» первой марки.

Из четырёх его девочек двое имеют высшее образова- ние и стали преподавать в своей школе.

Дочь Асида осталась работать в Сухуме и устроилась на фабрике сувениров и народных промыслов главным бух- галтером.

Старший сын Закан с отличием окончил Сухумский ин- ститут, став экономистом, и поехал работать в Ткуарчал, в аппарате Администрации.

Непутёвым стал самый младший сын Аляс, избалован- ный старшими сёстрами. Он ничего не хотел делать по хо- зяйству и не учился. Когда ему исполнилось двадцать лет, он заявил своим родителям, что не останется жить в отцов- ском доме. Хотя, по абхазским традициям в родительском доме остается младший сын.

Поручив отцовский дом и родителей старшему брату Закану, он уехал в Сухум и записался на шестимесячные курсы водителей.

* * *

Весть о том, что Аляс решил уехать в Москву, донесла до родителей старшая сестра Асида.

Такая новость насторожила родителей. Отец, как угоре- лый, метался по комнате, браня жену Гулизу.

– Всё время защищала – он ещё маленький, он ведь младше всех – вот и результат, так и знал. Вот теперь твой сын стал взрослым и уехал путешествовать, – говорил он.

В глубине души он понимал, что нет никакой вины мате- ри, а мать всегда винят во всех грехах, и он мог приложить свои отцовские усилия, чтобы сын не уезжал из дома, ведь никто не смог убедить Аляса, что он должен жить с роди- телями.

Гулиза молчала. Ей просто не хотелось перечить мужу, чтобы не обострять и без её реплик напряжённую обста- новку.

Она сама переживала ещё сильнее, не могла предста- вить себе, как он может устроиться в таком большом горо-

де. Кому он там нужен? Без денег, без прописки – она молча страдала.

– Он уезжает с москвичкой. Они познакомились здесь, в гостинице. Её зовут Наташа, они распишутся, и у него будет московская прописка, – поясняла Асида планы брата, во что она была посвящена.

– Что? Он ещё жениться собрался, негодный мальчишка, да ещё не на абхазке? В кого он такой уродился? – стукнул кулаком по столу Шалва, – завтра же, первым рейсом едем в Сухум. Асида, покажешь, где он находится, я ему устрою. Он посмотрит, что такое без старших принимать такие се- рьёзные решения. В кого он такой? – качал своей головой Шалва и делал круги вокруг стола.

Гулизе так и хотелось сказать:

– В кого бы ему? Есть в кого, конечно, в тебя, – но про- молчала, ей не хотелось ворошить старое, будить потухший огненный вулкан её души, который она хранила столько лет в уголке сердца ради спокойствия семьи и ради детей.

За их совместную жизнь она ни разу не попрекнула его, делая вид, будто ничего не произошло в их жизни. Ста- рый червь иногда точил. Боль в её сердце притупилась, но присутствовала. Она ни с кем не хотела делиться этой болью её души, которую она пережила тяжело. Это было личное, и хранилось за семью замками, в этом заключа- лась её мудрость.

Эта милая мудрая женщина – эталон всех женщин, кото- рые могут думать как она и могут быть такими хранитель- ницами своего очага. Гулиза, не думая о своей гордости, вы- растила прекрасных детей в своём родовом доме Миларба. Утром в восемь часов автобус на Сухум выезжал из села.

Легковая машина Шалвы была неисправной и он не любил выезжать на ней, чтобы в дороге не случилось поломки. Автобусом надёжнее, поэтому решили поехать на рейсо- вом маршруте. Когда они приехали в дом, где Аляс снимал

комнату, было уже поздно. Аляс вылетел в Москву вечер- ним рейсом.

Шалва вышел на улицу, ему было тесно в этом городе и хотелось домой.

Он был разбит, в лице присутствовала его беспомощ- ность, всё время скулы сводило и он молчал.

Асида с болью смотрела на отца, но не знала, как ему помочь. Она могла сказать родителям о ситуации с Алясом раньше, может, они помешали бы его поездке, но брата тоже стало жалко. Он просил сестру, чтобы она не выдава- ла его, не то они помешают осуществить мечту, которую он очень желает. Такого удачного момента в его жизни может никогда не представится, он хотел использовать Наташу для осуществления своей мечты, но не женится.

– Папа, ты не переживай так. Вот он устроится, позво- нит мне, и мы с тобой обязательно поедем и навестим его, – успокаивала отца Асида, – Наташу я видела, она прекрас- ная молодая девушка, единственный ребёнок в семье. Она полюбила Аляса и сделает всё, чтобы помочь ему устроить- ся в Москве. Это его мечта, не мешайте ему.

Шалва долго глядел в одну точку, затем прокашлялся и сказал:

– Я вчера был неправ по отношению к вашей матери. Ведь она ещё сильнее переживает: говорят, младший ребё- нок для матери – плод особый и связь другая. Никого не по- щадил «агяур», – ругал он сына и говорил, что он не имеет ничего против той девушки, просто они не знают строгих местных обычаев и жаль её.

– Русские девушки, когда выходят замуж по любви за наших ребят, становятся лучше и покладистей, чем некото- рые наши девочки.

Перед глазами Шалвы прошла вся его жизнь: как он был несправедлив, поступив с Гулизой предательски, матерью его любимых детей. Правда в том, что в этой жизни за всё

нужно платить. Бумеранг обязательно возвращается на то же место. Необдуманный поступок с красавицей Тамарой, как бы он не молчал, но след раны на сердце всегда присут- ствовал, он никогда не забывал тот случай, иногда думал: с ним ли это было?

Аляс – мальчик, когда-нибудь вернётся, лишь бы ему было хорошо в его жизни. Шалве было страшно подумать, что за его проделки могли пострадать его девочки. Он с острой болью понимал состояние родственников Тамары. Он ещё подумывал: «До чего человек не властен над своей судьбой, ведь он об этом очень сожалел. Его всегда мучило и тяжестью залегло в его душе тайное исчезновение мла- денца его крови, и об этом нужно умалчивать. Ведь малыш был невиновен. Он был ровесником Аляса. Взрослые нару- шили, и взрослые решили…»

Передумав всю свою жизнь, Шалве захотелось увидеть Гулизу, обнять её и принести свои извинения и слова уте- шения. Захотелось поблагодарить её за всё, что она натер- пелась с ним в этой жизни, ни разу не упрекнув его.

– Папа, поехали домой, я тоже поеду с тобой, завтра вы- ходной, в понедельник утром приеду, успеваю на работу.

– Да, да, конечно, дочка, я подумал о многом. Если он решил устроить жизнь, пусть устраивает, жизнь одна и каж- дый хозяин своей жизни. Считаться, конечно, нужно, но с нами случай другой и ничего теперь не исправишь, нуж- но соглашаться, не то никогда не простит. Если что, пусть пеняет на себя. Он парень – в девках не останется! Хочет испытать судьбу? Бог ему в помощь! (анца дипепшааит)! – говорил Шалва, – ведь я хотел, чтобы он хоронил меня. Но, ничего… В старину вообще не хоронили и ничего, – доба- вил Шалва.

– Папа, о чём ты? Ведь он не навсегда уехал. Ты у нас ещё такой крепкий, – затем спохватилась и спросила, – как в старину не хоронили?

– Спрашиваешь, как не хоронили, а вот так: есть такая легенда, дед мне рассказывал.

– В старину, когда человек доходил до преклонного воз- раста, не ждали, пока он умрёт своей смертью, а плели кор- зину в человеческий размер и на лошади в этой корзине поднимали старца в горы. Тогда люди жили долго. Сын на- ходил в горах большой обрыв и сбрасывал корзину с его родителем. Оставив родителя умирать в горах, сын возвра- щался домой.

Однажды пришло время одного старца, главы семей- ства. Всё подготовили к ритуалу, и сын повёз отца в горы. Когда наступила церемония прощания и сын поставил кор- зину над обрывом, отец взмолился и попросил сына:

– Подожди, сынок, я выйду из корзины и сбросишь меня без неё.

Тогда сын уточнил: «Зачем нарушать обряд похорон?» На это отец ответил:

– Корзину плести не так уж легко, зачем её будешь сбра- сывать со мной? Повези её домой и пусть она стоит там, пока ты не состаришься и твой сын привезёт тебя в ней!

Слова отца прошли, как удар молнии по телу сына, и он вздрогнул и сказал:

– Среди этих святых гор, которые видели мучительную смерть старцев и были свидетелями такому глупому об- ряду, заявляю, что я отменяю такой глупый ритуал с сегод- няшнего дня.

С этими словами он привёз отца обратно домой. Так и стали дожидаться, пока человек не кончит жизнь своей смертью. – Рассказал Шалва.

– Милый мой папочка, пусть это будет через сто лет, но Аляс всегда будет рядом, – улыбаясь, сказала Асида.

– Да, да, дочка, поехали домой. Завтра в нашем хуторе

«ацуныхуара»! – вспомнил Шалва и приободрился.

Это – обряд язычников. В воскресный день «лацарамза» (июнь) – месяц посева. Когда заканчивают посев кукурузы

и другой огородной культуры, местные жители бригадами в округе их поселения устраивают праздник в честь власте- лина посева.

Здесь властелином и хранителем посева считают «Джад- жа»; он – Бог плодородия.

В жертву владыке приносят быка, за его заботу об уро- жае: – чтобы посевы густо взошли, во время орошались природой. Обряд проходит веками, от дедов, прадедов и до сих пор, жители и молодёжь относятся к этому обряду с трепетом и уважением.

На красивой полянке, где стоит грабовое дерево, со- бираются жители округа, нарядные, красивые и со своим угощением.

Место обряда не меняется и считается святым. Туда можно приходить в остальное время только для отдыха и благих намерений.

Жители согласованно выбирают жреца, который об- ращается к Всевышнему – хранителю полей с просьбой за своих людей, чтобы он защитил всех от невзгод и даровал здоровье, удачу всем тем, кто приходит поклониться со своей семьёй под этим многолетним грабовым деревом.

Он вспоминает и тех, кто не смог присутствовать в этот день на празднике обряда по той или иной причине, но ду- шой здесь со своей семьёй.

Жрец держит в руках ореховую веточку, аккуратно выструганную в рогатку и на нее нанизывают святые ча- сти быка: печень, сердце и несколько добротных кусков варёного мяса и пресную лепёшку из пшеничной муки, (тесто для обряда должна месить взрослая женщина, как принято говорить, чистая женщина) и её варят вместе с мясом.

После того, как жрец произнёс молитвенную речь, он отдаёт ветку с мясом печени и сердцем женщинам и они делят на равные куски содержимое веточки и раздают,

чтобы каждый присутствующий испробовал святые куски быка. Это часть обряда!

Затем все садятся за трапезу под тенью огромных гра- бовых деревьев. Здесь запрещено напиваться. Нужно пить только в меру, и только красное вино.

Автобус скрипя, поднимался по крутой горной дорожке в село Арасадзих, где проживает семья Миларба.

* * *

Прошло два месяца, как уехал Аляс, и от него не было никаких известий.

Гулиза сильно переживала и ей было тяжело скрывать свое волнение. Шалва молчал, ходил угрюмо, но никому не докучал.

В тот день Гулиза встала, как всегда рано, с рассветом. Её хватало на всё и на всех. За свою жизнь это женщина ни- кого не обидела. А если её обижают, она умела проглотить обиду, чтоб не создавать эмоциональных ссор.

Дурное слово порождает более дурное – считала она. Её позвала соседка Нора, она подходила к калитке. Ус-

лышав голос Норы, Гулиза пошла навстречу, приглашая её домой, но та отказалась, сославшись на время. Она принес- ла ей радостную весть. Ей в автобусе почтальон передал письмо из Москвы.

– Как ты меня обрадовала, (сбыкухшааит), – не могла скрыть свою радость Гулиза, – пусть каждый рассвет при- несёт тебе радостную весть, – не унималась Гулиза, будто соседка написала данное письмо.

– Иди, иди и обрадуй Шалву, – сказала Нора.

Гулиза позвала мужа, чтобы он прочитал письмо вслух:

– Уора, хозяин, где ты? – Взрослые женщины, никогда не называют своих мужей по имени, обычай не позволяет – это «пхашароп», стыдно.

– Что случилось? – отозвался он.

– Пойди сюда, принесли письмо от Аляса.

Шалва быстро поднялся к дому, бросив все дела. Он взял письмо и стал читать про себя, чтобы не расстраивать мать. Вдруг плохие новости.

– Читай вслух, – встревожилась Гулиза.

В письме Аляс сообщал, что он устроился в троллей- бусный парк водителем. Целый месяц он проходил курсы вождения рогатого троллейбуса и выучил в совершенстве, а теперь катается по улицам Москвы, по маршруту: от ме- тро Новослободское, по Дмитровскому шоссе, до Бескуд- никово. Он писал, что здесь познакомился с прекрасным парнем Валерой, с которым он проходил практику, и будет жить в одной комнате с ним в общежитии. Троллейбусный парк предоставляет приезжим иногородним общежитие. Валера тоже приезжий из Батайска, (Ростовской области). Они будут работать вместе.

Про Наташу ни слова.

– Мне обязательно нужно поехать к нему. Убедиться, что он не врёт. Надо же, наш Аляс, наш сорванец… он ездит по московским улицам и развозит людей. «Афырхаца, сыч- кун»! (герой, мой сынок).

Наташа помогла Алясу, чтобы устроиться в троллейбус- ный парк, и закрепили к Валерию Кравченко. Они сразу стали большими друзьями.

Когда в первый раз Аляс увидел Валеру, он обратился к нему на абхазском языке, приняв его за абхаза. Валера так удивлённо посмотрел на него, и он понял, что ошибся. Валера объяснил, что в Абхазии ни разу не бывал. Первый абхаз, с кем он общается – это Аляс.

Наташа через свои связи смогла прописать Аляса к себе, они расписались. Родители Наташи не восприняли Аляса и были против курортного романа единственной дочери и ее спонтанного замужества. Они считали этот поступок до- чери несерьёзным.

Аляс часто слышал, какие скандалы в семье, и что её ро- дители не жалуют его.

Прошло время и он потихонечку стал отдаляться от На- таши, переехал к Валерию в общежитие. Наташу навещал, но реже, иногда оставался ночевать у неё.

Прошло шесть месяцев. Аляс оказался прекрасным ра- ботником и ему выделили комнату, как семейному. Но На- таше он ничего не сказал. Она знала, что он живёт с дру- гом Валерой, чтобы не создавать неприятностей в доме её родителей. Аляс старался часто её навещать, чтобы она не сунулась в общежитие. Она этого не делала.

Аляс понимал, что поступает плохо по отношению к На- таше. Он уезжал из Абхазии и знал, его брак будет фиктив- ным. Конечно, Наташу он не посвящал в такие планы, она принимала его отношения за чистую монету. А тут ему по- могли родители Наташи, которые встали на дыбы против него и не восприняли как зятя.

Наташа сама предложила Алясу после их знакомства, чтобы он ехал с ней. Они поженятся, она пропишет его, и они будут счастливы! Она своё обещание выполнила спол- на, да только он…

Наташа была очень влюблена в Аляса. Ему понравилось предложение – с лёгкостью устроиться в прекрасном горо- де Москве. А почему нет, разве каждый день представля- ется такая возможность? Каждый молодой, да ещё свобод- ный парень мечтал бы о такой удаче. Но он хотел, чтобы же- ной была его возлюбленная черноглазая горянка Мактина. Аляс писал ей письма, давал ей обещание: как устро- ится, приехать за ней и сыграть свадьбу. О его Наташе его родные умалчивали, чтобы не портить его репутацию пе- ред невестами, потому что они знали, что он не женится в

Москве.

Счастливая Мактина хронила письма от родных и по вечерам перечитывала. Она никого не посвящала в свою

большую любовь, берегла, как зеницу ока, в своей трепет- ной душе, где было место только для Аляса.

Когда Аляс узнал, что Наташа беременна, он стал наста- ивать на прерывании беременности. Но она и слышать не хотела.

Он приводил кучу причин, почему не хотел пока иметь ребёнка. Она была в твёрдом решении – будет рожать!

Наташа всегда считала себя обделённой, детское одино- чество запомнилось ей на всю жизнь, она всегда завидо- вала тем, у кого есть сестра или брат. Теперь, когда она в состоянии иметь своего ребёнка, никто её не переубедит, что нужно рожать.

На днях она ощутила первое шевеление своего чада. Как это здорово! Он уже живой и даёт знать о себе. Време- нами разговаривала с ним и представляла парня. Её радо- сти не было предела. Как мог кто-то и подумать, что она сможет прервать жизнь своему ребёнку, своему ангелу. Она не могла дождаться того прекрасного дня, когда он появится на свет и осчастливит своим криком её уютное жильё.

Наташа уже представляла, каким он будет красавцем. Мать Наташи, в свою очередь, не могла смириться с из-

бранником дочери и всё время бубнила. Молчал её отец, он присмотрелся к Алясу и привык к нему, был очень рад, что у него зять не русский, а кучерявый высокий брюнет, но вслух говорить об этом нельзя было. Он в душе думал:

«Внук будет у меня красавцем, а если внучка, ещё прелест- нее. Метисы, они прелестны».

Однажды Аляс услышал ссору тёщи с Наташей. Мать На- таши, Надежда, ругала Аляса, и было сказано столько не- пристойных слов, что можно было завыть в коридоре, но он не выдавал себя, они, увлечённые своим спором, и не услышали, как Аляс вошёл в квартиру.

Последние её слова, вывели из себя Аляса:

– Привела в квартиру ещё одного нахлебника. Почему я должна кормить этого тунеядца с Кавказа? Пусть едет в свою Абхазию. Пускай его мама кормит. Ещё родишь ублюд- ка и его придётся содержать.

– Мама, что ты себе позволяешь? Я тебе не твой Нико- лай, над которым ты властвуешь. Я уже взрослая девушка и замужем, хочешь ты этого или нет, меня абсолютно не каса- ется, – рыдала Наташа.

Аляс не специально их подслушивал, он стал случайным свидетелем реплик в его адрес. Может, такое часто продол- жалось без него, но теперь он понимал, насколько это се- рьёзно. Такое отношение Нади ему на руку, но он привык к Наташе, да ещё в её положении не хотелось расстраивать её. Тёща помогала ему выйти сухим из положения.

Он зашёл в кухню, где они ругались, и высказал своё мужское слово с кавказской гордостью. Он заявил, что здесь больше не будет его ноги.

Наташа убивалась и горько плакала. Тогда Надежда заявила:

– Если ты такой умник, забери свою жену с собой. Аляс ответил ей:

– Я ухожу к другу в комнату, не могу же я привести свою жену и выгнать друга из комнаты. Вот будет у меня своя комната, может, и заберу, – соврал он. Его ложь сейчас была во благо беременной женщине, такое обещание успокаи- вало её.

Аляс собрал свои пожитки и насовсем переехал в свою комнату.

Его друзья были предупреждены, если появится Ната- ша, ему нечего было боятся. Он жил в общежитии на Дми- тровском шоссе.

Прошло много времени. Шалва решил поехать и посмо- треть, как устроен их младший сын, может он врёт, что у него всё нормально. Гулиза не находила себе места, скуча- ла и хотела увидеть сына.

Аляс позвонил Асиде и сообщил, что скоро приедет по- видаться с родственниками и близкими. Когда Шалва уз- нал, что сын сам приезжает, отменил поездку.

Наташа стала замечать, что Аляс остыл к ней, по вине ма- тери. Они мало виделись. В феврале Наташа родила сына. Аляс знал, что Наташа родила, но он не появлялся. Она по- няла: насильно мил не будешь, и не стала звонить ему, пока он сам не появится.

Аляс в свою очередь решил: лучше потерпеть, раз слу- чай помог ему уйти чисто, если увидит сына, его будет тя- нуть к ним.

Прошло два месяца. Аляс мучился, он жил одними мысля- ми, на кого похож сын, каким он стал; ведь – он его кровинка. В этом большом городе роднее этого мальчика у него нет никого. Чаша весов переполнилась, и ему очень захоте- лось увидеть малыша. Он сопит и дышит ему прямо в спину.

– Нет, нужно обязательно увидеть сына, – решил Аляс. Валера поддержал его, они поехали в Детский мир, набра-

ли много вещей для ребёнка и поехали навестить малыша.

Родители Наташи были категорически против, чтобы Аляс приходил к ним. Ребёнку они дали свою фамилию и на- стаивали на разводе, и чтобы он выписывался с их площади. Уже все ясно понимали, зачем Алясу нужен был весь ма-

скарад с ЗАГСом.

Надежда убедила свою дочь, что он использовал её, и они не покажут ему ребёнка:

– Он – наш, и только наш! – говорила мать, прижимая к груди чудо-ребёнка. Сбылась её мечта, она так хотела иметь сына, но не могла больше родить, а тут готовенький красавец их крови. Зачем отец абхаз?.

Мать Наташи строго и с неприязнью дала Алясу знать, что в их доме его не ждут и не желают больше видеть. У них состоялся конкретный разговор. Наташа настаивала, чтобы мать не вмешивалась в её жизнь. Когда она снова увидела

Аляса, она растаяла и готова была всё простить, лишь бы вернуть его.

Аляс согласился на все условия Надежды. Он пойдёт, выпишется из их площади, подаст заявление на развод, ни на что не претендует, но строго поставил свои условия пе- ред ней: он будет навещать ребёнка, в противном случае, вышеперечисленное исполнению не подлежит.

– Я через суд добьюсь, чтобы ты не навещал ребёнка и не мучил мою единственную дочь, она и так настрадалась,

– строго говорила Надежда.

– Суд будет и на моей стороне, не забывайте, я – закон- ный отец ребёнка, даже если вы не дали ему мою фамилию. А что ваша дочь страдает и мучается, к этому и Вы прило- жили свою руку и старания. У вас это получилось здорово,

– настырно отвечал Аляс Надежде.

Аляс встал и движением головы показал Валере, что они уходят.

Надежда не унималась, она так ревностно отнеслась к появлению Аляса снова в их доме, что её всю трясло. Она ходила и приговаривала:

– Чего можно было ожидать от этих чёрных, они прижи- ваются везде и у них получается же, ребёнка я ему больше не покажу, он – наш, я сказала. Сколько можно повторять? Наш малыш ничем не похож на него. А он ещё говорит – родной отец. Видали мы этих отцов. Нет уж, только не со мной, со мной ничего не выйдет, – говорила она со злостью. Наташа плакала и не отвечала ей, знала, с матерью бес-

полезно спорить, её не переспоришь.

Аляс всегда выходил из положения сухим с помощью Надежды. Тёща была его помощником, но он ненавидел её. Когда Наташа успокоилась, она высказала своей матери всю свою обиду и предупредила, чтобы впредь не лезла в её личную жизнь, что она достаточно взрослая, чтобы са- мой решить: что лучше и что хуже.

– Я хочу, как лучше, глупышка моя, – пальцем постуки- вая по лбу, говорила Надежда.

– Ты хочешь, как тебе лучше, обо мне не подумала, мама, а я люблю его и не могу без него! – с эмоциями, громко го- ворила Наташа.

– Ты ослепла от любви и не видишь, что тебя поимели и использовали. Дальше портить жизнь тебе и нашему ма- лышу, не-ет, не по-оз-волю. Я – мать, и мне виднее, – стояла на своём Надежда,– столько времени не было его, видали, сейчас у него проснулись отцовские чувства, – явился, не запылился.

– Я тоже уже мать, если ты это помнишь. Ты всегда меч- тала иметь сына и не смогла, а теперь, тебе подали гото- венького на блюдечке, нате вам. Мама, я хочу жить. Ты всег- да портила жизнь нам с отцом, у него нет своего слова, ты крутила нами как тебе выгодно и как удобно для тебя: так нельзя, так неправильно, одна ты правильная, а мы – ничто. Так не бывает, мама, я буду видеться с Алясом, и он будет приходить к ребёнку, хочешь ты этого или не хочешь, уже вопрос второй, – строго и уверенно в том, что говорит, за- явила Наташа.

Надежда села, где стояла. Она не стала сейчас доказы- вать дочери, что она добьётся, и будет, как она скажет. Это её дом и она здесь хозяйка.

– Доигралась ты, мама; никак не можешь понять, что каждый человек хочет прожить свою жизнь, как он считает нужным, или это не его жизнь, если за него всегда кто-то решает, а он подчиняется, – уже более успокоившись, На- таша аккуратно складывала детскую распашонку. Она ре- шила твёрдо и уверенно уйти из дома.

Наташа позвонила близкой подружке и попросила её помочь ей подыскать жильё.

– Найти комнату – дело не из лёгких, но возможно, – обе- щала ей подружка.

Наташа ушла из дома, когда родители были на работе, вызвала такси, и с подружкой Викой они уехали на новое место жительства. Оставила записку, чтобы отец не пере- живал и чтобы мать не заявляла в милицию. Упрёки матери ее так достали, что она готова была убежать от неё подаль- ше, где она не достанет её.

Мать Наташи, узнав об этом, была в ярости и грозилась, что она никогда в жизни не простит дочь за такой поступок. Николай не слушал жену и плакал, готов был бежать от неё, но куда? Он очень редко перечил жене, потому что было бесполезно. Но сегодня он высказал, что хотел, и отвёл душу. Николай обожал свою дочь, смысл его жизни видел в ней, а тут внук – «медвежонок», который радовал душу и вернул в дом новую жизнь. Маленький, кучерявый брюнет Руслан, – клон своего отца, красавца. Малыш уже

узнавал родных и смеялся им.

Такая пустота в доме без детей, будто опустел весь город. Но Надежда строго заявила ему:

– Ни в коей мере не искать их, и пусть она знает, что та- кое наказать и не слушаться родителей, близких ей людей. Кто может так защитить её, как мы?

Наташа понимала, что ей будет нелегко, – она даже уве- ренно не могла купать малыша.

Но Марина, её близкая подружка, вызвалась помогать ей. Она сообщила свой новый адрес Алясу и что он может в любое время навещать малыша. У неё появилась надежда

– может, он вернётся в семью.

Действительно, Аляс и Валера стали часто навещать Ната- шу и малыша, но Аляс не переходил грани дозволенного, кро- ме как приходил к сыну, помогал материально, да и Валера тоже. У него никого не было, просто молодой парень и холост. Аляс не давал ей никаких обещаний. Они в разводе, и всё на этом – я больше никогда не буду возвращаться к это- му, всё будет, как есть. Не хочу брать греха на душу, ты –

единственный ребёнок в семье, и из-за меня не нужно их терять, – говорил он ей.

Он решил для себя, что они останутся друзьями. Малы- ша он обожал и души не чаял в нём.

Наташа прекрасно понимала, что он всегда ищет причи- ны, и они находятся. Она перестала унижаться, решила вос- питывать ребёнка сама, от помощи не отказывалась, потому что это нужно ребёнку, и не думала возвращаться домой.

Время летело. Мальчик стал узнавать отца, издавал ра- достные восклицания при виде его. Это льстило Алясу, и он был на седьмом небе.

Гордость захлёстывала его, что он – отец замечательно- го мальчика, но свою гордость мог демонстрировать толь- ко перед Валерой.

Наташа всё больше убеждалась, что Аляс приходит только ради ребёнка, и на не однократные просьбы дать ребёнку фамилию отца, она отрицала и думала: «Пусть бу- дет всё как есть, чтобы он не отнимал у неё ребёнка через суд. Единственное полезное, что сделала её мама в этой си- туации, что настояла на этом».

Но зато одной фразой – «нахлебник в доме», которая ка- залась бомбой быстрого действия, сделала свою трещину между молодыми; и дочь не хотела простить матери, и они стали, как чужие.

Наверно, очень строгие нравы у кавказцев, если такая реплика так зацепила духовную гордость и душу молодого человека. Парень её национальности может и не заметил бы, если ему было выгодно жить у тёщи.

Аляс, всё больше привыкал к своему чаду и не знал, как быть в этой ситуации. Он хотел, чтобы малыш оставался с ним, но, в то же время, не понимал, как это сделать.

Домой он ничего не сообщал о потомстве, чтобы не рас- страивать родителей. Он всё время оттягивал поездку до- мой, придумывая веские причины.

Он понимал, что ему когда-нибудь придётся жениться и он потеряет связь со своим первенцем, сейчас он ви- дел это невозможным. Да ещё его малыш Миларба носит фамилию своей матери, мысль об этом перекрывала ему дыхание.

Аляс не задумываясь о последствиях, стал разрабаты- вать план, чтобы выкрасть мальчика. Он изображал забот- ливого отца, материально помогал. Наташа жила надеж- дой, что всё равно лёд, который образовался между ними, растает и они будут семьёй.

Родители Наташи, обиженные поступком дочери, реши- ли немного переждать, чтобы она почувствовала, как ро- дители нужны.

Николай, не задумавшись, нашёл бы дочь и считал, что ему нечего ей прощать, но, зная свою жену, он терпел ради дочери. Она закатила бы такой скандал – мало не покажется. Тот день был выходной, Валера зашёл к Наташе наве- стить малыша, у них это выработалось, как должное. Сво- бодное время они посвящали малышу, гуляли с ним на све- жем воздухе, могли посидеть, а Наташу отпустить по делам.

Поздоровавшись, он спросил её с порога:

– Аляс у тебя?

– А что случилось, почему он не с тобой?

– Нет, я проснулся, а его нет и записку не оставил, вот и подумал. Ну ладно, я пошёл, если малыш спит. Когда най- дётся Аляс, мы придём вместе, – сказал Валера, собрав- шись уходить.

– Ты набери ему.

– Он отключен, – ответил, Валера.

– Ты свободен? Ну, есть свободное время? – спросила Наташа.

– Конечно, да, времени предостаточно, у меня выход- ной, – ответил ей Валера.

– Сможешь посидеть с Русланом?

– Не вопрос, конечно, да! Только дай все указания, что- бы он не шумел у меня, остальное я выполню, мы с ним и погуляем, ты занимайся своими делами, – вызвался Валера. Наташа устроила все удобства для малыша, оставив его

Валере, спокойно пошла на рынок.

Не прошло и десяти минут, как ушла Наташа, Аляс позво- нил Валере. Валера говорил в трубку Алясу, что удобного та- кого момента у них просто не может быть в ближайшее время.

Они быстро условились, как лучше поступить и решили встретиться через час на Курском.

Валера быстро собрал всё необходимое для малыша, без труда достал метрическое свидетельство ребёнка, они заранее присмотрели, где Наташа хранила документы.

Аляс ходил по рынку, чтобы убить время, затем уехать на вокзал.

Нарочно не придумаешь: прямо у выхода Аляс встретил Наташу. Это мешало их плану. Он хотел улизнуть, но Наташа сразу заметила его и предложила походить с ней по рынку, сообщив ему, что с малышом остался Валера, им незачем спешить.

От неожиданности Аляс растерялся и не мог придумать причину, чтобы уйти. Это не входило в его планы, она за- стала его врасплох.

Аляс сопровождал её, но душа разрывалась. За час он не мог попасть на Курский вокзал.

Выбрав удобный момент, он смог предупредить Валеру о создавшейся ситуации, что он придумает что-нибудь и успеет приехать.

Когда Наташа закончила с закупом, она предложила Алясу поехать домой.

– Валера уже заждался, он с утра ищет тебя, только я взяла его в плен и он сидит с ребёнком, – смеялась она.

Аляс не мог отказать ей и согласился, он решил поло- житься на обстановку и придумать что-нибудь, как уйти,

чтобы он оставался вне подозрений. Взял у неё сумки и он пошёл за ней. Зазвонил его телефон. Ему звонил друг. Он не стал его слушать и сразу ответил, что он будет скоро и выключил телефон. Наташа слышал ответ Аляса, и пожала плечами. Он посмотрел на неё и сказал:

– Наташа, извини, обстоятельства изменились, мне нуж- но срочно уехать, моему другу нужна помощь. Валере объ- ясни, я улажу дела и приеду к вам, пусть он меня дождётся, думаю, это ненадолго.

Он провёл её до остановки такси, посадил в машину, за- платил за неё и дал ещё денег, чтобы докупила у себя в ма- газине, если что забыла.

Наташа позвонила в дверь, чтобы Валера открывал дверь, но ей никто не открывал. Она открыла своими клю- чами и вошла в квартиру. Тишина; прошлась в спальню, ре- шила, наверное, и Валера спит с малышом, но их не было. Она решила, что Валера пошёл прогуляться с малышом по свежему воздуху, он часто так делал.

Она переоделась, разложила продукты по местам и ре- шила, пока они вернутся, немного вздремнуть: как всегда она по ночам не досыпала с малышом.

* * *

Валера с ребёнком, как и условились, ждал уже больше часа на вокзале, а Аляса всё не было.

Он всё время поглядывал на часы и нервничал. Аляс не отвечал на его звонки, это ещё больше настораживало его. Состав на Адлер был уже подан, до отправления остава- лось всего тридцать пять минут.

Ребёнок немного капризничал, но Валера старался от- влечь его. Вдруг на перроне появился Аляс, Валера сво- бодно вздохнул и обрадовался другу, будто они сто лет не виделись.

Руслан, когда увидел отца, начал махать своими ручон- ками, проявляя чувство радости. Аляс взял малыша в свои объятия, прижал к груди и поцеловал его, приговаривая:

– Папин сынок, будь, что будет, но папа никому тебя не отдаст, слышишь, родной.

Он ещё сильнее прижал малыша к себе, приговаривая нежные слова. Ребёнок сморщился от неудобств, не пони- мая, что требуется от него, он надул свои губки, выпуская изо рта пузырьки.

Валера требовал от Аляса объяснения и крутился во- круг него.

– Валера, милый человек, я так виноват перед тобой, но это всё потом: всё, всё готово. Давай бегом в тринадцатый вагон, там нас ждут. Валера быстро схватил сумку, и они по- бежали.

– Я уже думал, ты никогда не придёшь, ещё немного и я вернулся бы домой.

– Что бы ты сказал?

– Что гулял с ребёнком, – переговаривались они на бегу, задыхаясь.

– А сумка?

– Сумку она и не заметила бы, пока она занималась ре- бёнком, я успел бы положить всё на место. Это тоже обду- мал, – говорил, задыхаясь, Валера.

Молодая проводница ждала их. Она провела их в вагон и показала место, где располагаться. Аляс в одно дыхание рассказал, что его встретят в Адлере и проблемы у него закончатся. Проводница думает, что твой ребёнок. Она не будет проверять, в поезде не проверяют, это в самолёте. Ей позвонил её любовник Назир, он – наш родственник и дав- но живёт здесь, большой бабник, – объяснял Аляс.

– А ты, значит, не бабник? – смеялся Валера.

– Перестань, не перебивай, чтобы главного не забыть. Когда я связался с домом и рассказал наш план, Асида так

бранила меня, что пришлось долго её уговаривать. Вот она и нашла мне телефон Назира. Эта проводница ради него покойника провезёт, так что можешь спокойно спать, она будет помогать тебе, – говорил Аляс быстро-быстро.

Стали объявлять, чтобы провожающие освободили ва- гон, поезд отправляется. Поезд тронулся, Аляс попрощал- ся и выпрыгнул из вагона уже на ходу. Потом пробежался рядом с вагоном, махая им рукой. Затем немного постоял, наблюдая, как извиваясь, поезд удалялся, увозя его кро- винку на его Родину.

Дома уже знали обо всём и ждали малыша с парнем. Аляс был спокоен за малыша, его милая мама Гулиза даст ему столько тепла, что он быстро адаптируется и забудет обо всём. А в его горном селе Арасадзих, малыш получит такое здоровье и натуральную еду, благодать, он– искусственник. Проводив их, Аляс направился к Наташе, минут через сорок он был на месте. Позвонил в дверь, Наташа пошла к

двери, потягиваясь, и открыла дверь.

– Ой, это ты, Аляс, я думала, пришли мужики.

– А что, они ещё не пришли?

– Нет ещё, заходи, сейчас придут. Наверное, понрави- лось на свежем воздухе – всё потягиваясь, говорила Ната- ша спокойно. Аляс, глядя на её спокойствие, сам тоже успо- коился. Она сказала:

– Спасибо Валере, я так отдохнула, даже ничего не сни- лось, давно так спокойно не спала. Затем Алясу предложи- ла кофе, и он не отказался.

Они сидели за чашкой кофе и мило беседовали. Вдруг позвонили в дверь:

– О–о, наконец-то, наши пришли, – сказала Наташа и на- правилась встречать. Слава богу, она пока спокойна, это здорово, поезд успеет далеко отъехать и никто даже не по- думает искать их в том направлении, а там, всё утрясется, – думал Аляс.

– Привет, это ты, а я думала мои мальчики пришли, за- ходи, – приглашая Марину, сказала Наташа.

Марина знала, что Аляс и Валера здорово помогают На- таше с ребёнком. Воспользовавшись моментом, Аляс изви- нился и стал уходить.

– Ты чего, я вам помешала. Я могу уйти, мне не трудно,

– сказала Марина, хотя понимала, что её предложение бес- почвенное.

– Нет, нет, вы говорите свои бабские разговоры, а у меня дела: правда, нужно идти, – и пошёл к выходу. Наташа по- шла за ним, чтобы проводить.

Он остановился у двери и сказал Наташе, чтобы она пе- редала Валере: – как придёт, пусть сразу позвонит ему, он срочно нужен. Затем постоял немного, будто что-то обду- мывал, резко повернулся и поцеловал Наташу, в знак бла- годарности ей за сына.

Она ничего и не поняла, какое-то мистическое совпа- дение, специально не придумаешь. Везло же ему, и сейчас вне подозрений.

Когда он провожал Валеру, рассказал ему, как случайно встретился с Наташей и как обстояли дела, тот ему сказал:

– Ты постоянно просишь помощи у святого Луки, он – большой помощник, моя мама всегда у него просила и меня научила, я чувствую его помощь.

– Какой Лука? Я его не знаю.

– Чу, типун тебе на язык, так нельзя говорить о святых, – плюнув три раза, постучал по дереву Валера.

– Ты не переживай, да простит меня твой Лука, но у моей мамы тоже есть свой святой, которого я знаю с детства, вот у него и прошу, оно само по себе получается, когда нужна внешняя помощь – «усхылапш ханца ду, усыцхраа»! (Благо- слови меня Всевышний, помоги).

– Вот видишь, и помог, ведь послал же тебе проводни- цу, среди огромной толпы в таком большом городе, пусть и любовница твоего родственника, – заметил, Валера.

– Наташа, я варю кофе, тебе сварить? – спросила Мари- на. Она себя чувствовала здесь хозяйкой.

– Свари, наверное, выпью, – согласилась Наташа. Затем сказала: – Выпьем кофе, пойдем искать их, Руслан уже прого- лодался. На свежем воздухе, наверное,, спится ему хорошо.

Спасибо Валере, сколько раз выручал меня. Когда у него выходные, у меня праздник, даже Аляс столько не старает- ся для сына, как он, всегда даёт мне возможность поспать, а у меня мечта дурака – выспаться вдоволь.

– Возьми и выходи за него, – спокойно предложила ей Марина.

– Марина, ты что, он парень прекрасный и преданный, он делает всё ради друга, а не для меня. Они – большие друзья.

– Уф–ф, Наталья спустись с небес. Нет сейчас преданных или их мало, прямо друзья, видали мы друзей.

– Давай поменяем тему, допивай кофе и пошли, что-то слишком они загуляли, – отставив чашку с кофе, сказала Наташа.

– А ты?

– Не пьётся что-то, недавно пила с Алясом, поэтому на- верно.

Они прошлись везде и посмотрели, но их не было нигде. – Давай, пошли домой, может, мы разминулись, а они

уже дома, – сказала Марина.

– У нас и другого варианта нет, где ещё искать. Валера, наверное, придёт сам. Я даже позвонить ему не могу.

– Почему? Ты не знаешь его номер мобильного?

– Нет, зачем? По телефону я ни разу не общалась с ним, только с Алясом, и то редко.

– Не понимаю, – пожала плечами Марина.

– Да, только сегодня Валера пришёл один без Аляса, а так они всегда были вместе. Когда он предложил погулять

с ребёнком, узнать его номер телефона мне и в голову не пришло, – говорила Наташа, будто оправдывалась.

Дома, конечно, не было никого. Наташа почувствовала неладное и занервничала:

– Господи, где же они могут быть так долго? Мне неспо- койно, меня знобит, такая примета не к добру, – пожалова- лась Наташа.

– Да забей ты на свои приметы. Если твои приметы были так сильны, чего за Аляса выходила замуж?

– Марин–на, проверяешь на прочность мои нервы, что случилось?

– Ты права, прости негодную подружку, которая не мо- жет поддержать в трудную минуту, сколько раз обещала себе вылечить «язву» в себе и никак не лечится зараза, та- кая уродилась, – призналась она, хотя Наташа знала её с детства, как облупленную.

– Непутёвая мать, вот кто я. Доверилась чужому челове- ку, который раз я отдаю своего ребёнка в чужие руки ради того, чтобы выспаться. Дура, ещё раз дура!

– Перестань каркать, что у тебя были какие-нибудь при- чины, чтобы ему не доверять? – строго спросила Марина.

– Нет, конечно, нет, он такой классный, и вообще, он всегда был с Алясом, а ему чего не доверять? Валера про- сто душка, – с нежностью говорила она про Валеру.

Её уже больше не хватало: ей стало тесно в комнате, она ходила вокруг, как белка в колесе.

– Может, в милицию позвонить? – спросила Марина.

– Нет, ты что не пугай, пожалуйста. Я лучше позвоню Алясу, пусть приезжает и переживает со мной вместе, он всё-таки, какой-никакой отец.

– Правильно, а ну, звони, пусть поищет их, друг ведь его. Марина как ни старалась, не могла спокойно комментиро- вать, что-либо, касающееся Аляса. Она считала, что Наташа не усмотрела в нём скользкого человека, который старался

ради своей выгоды. Конечно, не считала его альфонсом, но такой тоже не подарок.

Наташа позвонила Алясу и рассказала ему положение и что хочет его присутствия. Аляс с минуты на минуту ждал этого звонка, но он предупреждён и вооружён. Теперь он чётко знал, что он вне подозрения. В поисках пройдёт вре- мя, сейчас ему просто нужно было, поддерживая, удержать Наташу. Это в его силах. План его сработал, даже лучше, чем он планировал.

– Сиди дома и жди меня, я бросаю все свои дела и мчусь к тебе, не переживай, мы быстро их найдём. Куда ему деть- ся, наверное, ребёнок не плачет, – успокаивал её Аляс. Ей действительно стало спокойнее, ломая пальцы, она присе- ла на диван, приговаривая:

– Господи, верни моего малыша.

– Что ты такое говоришь? Конечно, вернётся твой ма- лыш и без твоего господа, – ругала её Марина.

Аляс действительно приехал быстро.

Аляс, когда немного успокоился, стал понимать, что его ребёнок с Валерой уже находится вне зоны поиска. Он глубоко задумался над тем, чем рискнул этот молодой че- ловек, который так сильно подставился. Что двигало им в тот момент, когда он согласился ради друга, которого знает совсем ничего. Смог ли он показать такой героизм, ведь в любое время могут догнать состав и взять его с поличным. Аляс часто названивал и держал связь с проводницей Кристиной. Ребёнок на удивление вёл себя очень спокой-

но, кушает и прекрасно спит от качки вагона.

Когда Наташа увидела Аляса, она бросилась ему на шею и стала плакать, приговаривая:

– Мне плохо, Аляс. Чувство плохое. Может он отдал кому- нибудь моего ребёнка, как ты думаешь, он на такое способен? – Глупости, Наташа. Это твое нездоровое воображение,

потому что ты переживаешь, – попрекал её Аляс.

– А может, он себе его забрал? Я чувствовала, как он тебе завидовал, – не унималась Наташа.

– Милая ты моя, уже у тебя крыша едет, скажи, пожалуй- ста, сейчас люди от своих детей отказываются, а ты – себе. Кому нужен твой ребёнок, как не тебе, – всё атаковала под- ругу словами Марина и при этом резко оглянулась и по- смотрела на Аляса. Аляс закашлялся и опустил голову.

– Ну да, – коротко ответила Наташа, не понимая, что и говорить. Она была в шоке.

Аляс обнял её и поцеловал, затем сказал:

– Успокойся, милая, мы найдем их. Никуда они не де- нутся. Если случилось что-то страшное, уже бы сообщили, тьфу, тьфу, тьфу.

– И я про то, – вмешалась Марина. Она не выносила общество Аляса по той причине, что из-за него её любимая подруга детства страдала, и он сломал ей жизнь в самом рассвете молодости.

– Давай, чтобы ты не переживала, пойдём искать. Ис- пользуем все варианты, которые действуют в таких случаях. – Да, да, да, пошли искать, я больше не выдерживаю обстановку в доме в таком ожидании, – быстро собралась

Наташа.

Аляс посмотрел на часы, он мысленно был в вагоне по- езда и отсчитывал часы, насколько они уехали далеко от Москвы.

Марина решила не идти с ними, посчитала, что им вдво- ём будет лучше, тем более, когда увидела телячьи нежно- сти Аляса. Она понимала, что они беспочвенны. Она встала, извинилась и сказала:

– Простите меня, но я не буду напрягать вас своим при- сутствием. Наташа, если будут новости, позвони сразу, если буду нужна, всегда подойду, – сказала и ушла.

Аляс сел перед Наташей на корточки, она одевала на ноги ботасы, чтобы удобно было ходить, они собирались идти пешком. Погладил её по лицу и сказал:

– Милая моя, ты натерпелась по моей вине, прости меня, ведь и сегодня виноват, если не ушёл бы по своим делам, ребёнок уже был бы дома.

Наташа забыла оба всём, растаяла. Ей так хотелось при- жаться к нему, влиться в его тело и не дышать, но Аляс встал быстро, не давая эмоциям свободу, и сказал:

– Давай быстрее, уже стало темнеть. Они вышли на улицу.

* * *

Прошёл месяц. Поиски Руслана ничем не увенчались. Все розыскные структуры обнадёжили, что найдут мальчи- ка. Не было никаких известий и о Валере, как в воду канул. Он не появлялся на работе.

Уголовный розыск города Батайска сделал всё возмож- ное, но Валера нигде не появлялся. Он выяснили только, что чета Кравченко уже покойники, их единственный сын оставил хозяйство и уехал на заработки в Москву. Ближай- ших родственников у них не было.

У Аляса хватало терпения изображать подавленного и убитого горем отца и друга, он так вошёл в роль, что сам начал верить, что случилась беда.

Конечно, он считал бедой, что его друг так пострадал из-за него, что у него не оставалось обратной дороги в Мо- скву, ради него он потерял всё, зачем приезжал в этот боль- шой город.

Они побывали во многих моргах на опознании, безре- зультатно.

В органах охраны были расклеены фотографии. Поиски в Абхазии даже не обсуждались. Как же отец был разбит. Кому и в голову пришло бы оскорбить его душу и зачем?

Родители Наташи во многом винили себя в случив- шемся, они никогда не могли представить, что такое могло случиться и не ожидали такого поворота судьбы.

Хотели, чтобы Наташа осознала и оценила свою ошибку сама.

Это было без участия отца: он, конечно, на такое никог- да не пошёл бы, но если решила жена – она была непоколе- бима в своём решении, он хорошо знал свою супругу и дав- но не вмешивался, потому что всегда было безрезультатно.

Надя молча винила себя в том, что случилось с дочерью и внуком, которого она собиралась воспитывать по своим правилам. Она тосковала и до глубины души была подавле- на: не могла простить себе, что из-за своего упрямства она помешала жизни дочери, причинив ей неизлечимую боль.

Надя вспоминала фразу, что за всё в этой жизни нужно когда-то платить: вот и настал её черёд.

Часто горе сближает близких людей, но не этот случай. Наташа всё же переехала жить к себе в дом. Не было смысла платить за чужую квартиру. Она перешла в свою комнату. По праву и она хозяйка в этом доме. Ей было жал- ко смотреть, как страдал её отец, которого она обожала. Он не причём, только жертва обстоятельств, сильно пережи-

вал и плакал.

Аляс иногда навещал Наташу, он знал свою вину и ре- шил хоть так сгладить часть вины. Он в душе старался про- щать себя и делал выводы: Наташа свободна в том смысле, что ребёнок ей не помеха, может, найдет любимого челове- ка и родит ещё ребёнка, и не одного.

Надя не могла скрывать свою неприязнь к Алясу, но, скрепя сердцем, молчала, чтобы совсем не обострять и без этого напряженную обстановку в доме.

Она радовалась, что приобрела в одном лице внука и сына, да ещё без отца, думала только о себе и об осуще- ствившейся мечте.

Но теперь она понимала, что теряет единственную дочь. Наташа не могла простить ей своё горе. Она считала, что благодаря родной матери, она потеряла семью. Они не

разговаривали, Наташа общалась только с отцом. Отец был очень подавлен. На его лице можно было увидеть, что тво- рилось у него на душе. Он осунулся и исхудал. Раньше не курил, теперь выкуривал пачку за пачкой.

Время исчезало быстро, как вода сквозь сито. Наташа уже ничего не ждала, она привыкала к безысходности. Аляс стал навещать реже. Причины придумывал разные и они были всегда.

Однажды утром Надя не выдержала молчание дочери, решила ужалить в очередной раз.

– Я тебе не враг, просто хотела открыть тебе глаза: хо- тела как лучше: отпустить тебя на работу, сама сидеть с ре- бёнком. Дура, ходи теперь с ним, бросит ведь. Перестал хо- дить. Где он сейчас? – не успела она закончить свои упрёки, как не своим голосом закричала Наташа.

– Не трогай моего ребёнка, ты… да ты… ещё, – не выра- зив своего возмущения до конца, хлопнув дверью, Наташа выбежала на площадку.

Вечером, когда Николай вернулся с работы, на своей тумбе около кровати увидел записку и блок сигарет, к кото- рым он пристрастился в последнее время. Сразу узнал по- черк дочери. Осторожно взял листок в руки и начал читать:

«Милый папочка, мой ты милый и единственный че- ловек, который искренно страдает из-за меня. Я думала, в моей жизни появились трое мужчин, которых безумно любила и думала, что вы также будете любить и защищать. Но я поспешила с выводами и мечты разбились о мамину голову и растаяли, как туман.

Самим дорогим в этой жизни, поверь, остался только ты один! Я уверенно чувствую женским чутьём и материнским инстинктом, что я больше не увижу своего Руслана. Малыш со своим отцом вихрем появились в моей жизни, также ушли в сказочный замок, где всё рушится, оставив меня в густом тёмном лесу, без тропинки. Видимо, такая моя доля.

Я не знаю, что мне делать. Одно чётко знаю, жить с вами больше не могу. В этой клетке я просто погибаю: если не съеду от вас, просто умру.

Одним большим грузом для моей души являются встре- чи с Алясом. Я чувствую, что он делает это из жалости ко мне, что потеряла сына. В исчезновении сына всё равно виню его, даже если он не имеет к этому никакого отноше- ния. Это случилось через его друга.

Уезжаю жить и устраивать свою жизнь в другом городе. Ты не переживай, я всё выдержу, как устроюсь и начну ра- ботать, я сообщу тебе. Так будет лучше для всех. Не ищите меня, сама позвоню. Береги себя, целую тебя. Наташа».

Николай смотрел в одну точку: жизнь на мгновение оста- новилась для него. Листок в руках стал белым пятном, буквы исчезли куда-то, его затошнило и он присел на кровать. Из глаз катились слёзы, как у малого и беззащитного дитя.

Эти слёзы не были мужскими, а были обжигающими душу – отцовскими. Он чувствовал пустоту и безысходность.

Тёплая слеза на щеке напоминала ему, что в нём есть жизнь.

Николай вздрогнул от звонка двери. Кто-то настойчиво звонил. Надя ещё не пришла с работы. В доме он был один. Он встал тихо и пошёл открывать входную дверь. В дверях стоял Аляс. Увидев его, Николай расчувствовался и зары- дал, как женщина. Аляс не мог понять, что случилось. Когда он спросил, что случилось, Николай протянул листок испо- веди его дочери.

Аляс прочёл письмо, которое защемило его душу: он считал себя виноватым перед этой невинной девушкой, но ничего не мог сделать с собой. Что-то движет его душой, но он не может заставить её впустить в неё Наташу – это сильнее его.

Аляс пришёл сейчас убедить Наташу, чтобы она выхо- дила на работу и сказать, что это спасет её и вернёт к жиз-

ни. И здесь кто-то опередил его и сделал это вместо него, как он думал, да ещё лучше. Он теперь свободен и может ехать к себе домой в Абхазию, так как он сильно скучал.

Он смотрел на этого взрослого мужчину, убитого го- рем и не знал, как помочь. К этому и он приложил руку, но подумал: «Мы квиты, пусть знает, что такое терять ребён- ка, и они хотели лишить его дитя, забрав фамилию. Глав- ное, оба живы, а время всё расставит по местам, вернётся их дочь к ним»!

Аляс постоял немного, поддержал Николая, чтобы он держался и уехал. Он вышел на улицу, навстречу шла Надя. Они сделали вид, что не заметили друг друга.

Аляс завернул за угол и почувствовал, как ему полегча- ло, будто прошла смутная жизнь, и он вздохнул легко.

– Господи, это правда, – подумал он, бегом спускаясь по лестнице, чтобы войти в метро. Будто с его ног сорвали кандалы.

Сейчас в голове Аляса была одна проблема, но очень важная. Ему нужно было решать, как быть с Валерой, рус- ским парнем, который пожертвовал ради него своей ка- рьерой и молодостью.

Но Аляс уже точно знал – самая горячая пора уже позади.

У родственников Руслана со стороны матери осталась надежда на чудо. Они будто смирились со своим горем.

Аляс быстро оформил отпуск и взял билет на самолет, чтобы как можно быстрее уехать домой. Он сообщил Аси- де, каким рейсом он прилетает.

В аэропорту в Дранде (Сухум) его встречала Асида со своей подругой Гундой. Они взяли такси и сразу уехали в родительский дом, в село Арасадзих.

Родительский дом расположен на горке, дорожка от дома спускается в долину. Сверху всегда видно, когда ма- шина поднимается к дому. Первой машину заметила Гули- за. Она, как молоденькая девушка, бросила свои дела, и

пошла открывать большие деревянные ворота, которые находятся в начале «фазенды». Остановившись у дома, во- дитель сказал:

– В какой красоте вы живёте, просто дикий ботаниче- ский сад!

Действительно, здесь всё вокруг утопало в зелени оль- хи и граба. Немного выше начиналась гора с густо росши- ми сосновыми деревьями, будто гора образована из одних насаждений. Рука художника утомилась бы рисовать кра- соту здешней природы.

– Заходите домой, – приглашали они таксиста в дом.

– Горного прекрасного вина мы Вам не предложим, Вы за рулём, но приехать в Арасадзих и не отведать родни- ковой воды, в честь чего названо наше прекрасное село, это – грех и вы потеряете много, – говорила Асида, от души приглашая его.

– Очень заманчиво и вижу, как от души исходит пригла- шение, но, правда, не могу, – деликатно отказался водитель.

– Тогда я принесу Вам родниковую воду, она утолит жаж- ду от жары, которая стоит на улице. Поверьте мне, такой волшебной воды, кристально чистой и полезной, вряд ли в городе сможете отведать, – предлагала Асида и добави- ла, – знаете, как в той поговорке: вода такая холодная, что можно отморозить палец!

Асида принесла водителю воду в пятилитровой ёмкости и сказала:

– Вода пробивается веками из под корня дикого ореш- ника, и в честь этого природного шедевра и названо наше село Арасадзих (родник у орешника)!

– Вы, я смотрю, и мёртвого уговорите, такая соблазни- тельная реклама, что так и хочется напиться вашей волшеб- ной воды! – заметил он. Отблагодарив их за приглашение и за родниковую воду, водитель уехал обратно.

Гулиза бросилась в объятия сына, приговаривая:

– Уан дукухшоуп, сычкун! (пусть все твои неудачи пере- йдут на мать). Как ты возмужал, сычкун. Совсем красавцем стал. Конечно, разве такого красавца пропустили бы мимо девочки, но зато твой сын такой же красавец.

– Мама, моя самая мудрая и лучшая мама, наверное, осуждаешь меня, но я не виноват, что я таким уродился у тебя, – обнимая мать, говорил Аляс.

– Что ты, сынок, вы, мужики – все такие, твой отец по- казал тебе пример (агяур), что взять с тебя, но ты лучше, сычкун, что сына не бросил, ианду дикухшоп, совсем мед- вежонком стал! Ты расскажи лучше, как там его мать? Она хоть жива? – спрашивала Гулиза.

– Давай зайдём домой, мама, и я буду потихоньку от- вечать на все интересующие тебя вопросы: а их у тебя о-ох как много, – ещё раз одной рукой прижал к себе мать, а другой поднял сумку и они вошли домой.

– Аккуратно, сломаешь старухе кости, у-ух, совсем медведь стал. Сразу видно, что вырос в горах. Горы дают свою силу и закалку, здесь все богатыри, большой город не повлиял на твоё здоровье. Слава Богу, что приехал, я уже беспокоилась за твоё здоровье, – щебетала радостно Гулиза, что приехал её сынок, – вот твой друг: такой блед- ный, хилый, без подсказки определишь, что всё время жи- вёт в городе.

– Валера. Такие люди бывают или их мало? Он разве мне друг? Теперь он мой брат. Как я хочу его увидеть и обнять, хотя не понимаю, как ему в глаза смотреть? Я очень вино- ват перед ним, – с сожалением говорил Аляс.

– Сегодня не увидишься, он в горах. Его за уши не оття- нешь от гор, так ему нравится. Он не знает, что ты приезжа- ешь, а то уже спустился бы. Завтра кто-нибудь поднимется, и они вместе спустятся, – сказала ему Гулиза.

– Мамочка, милая моя, имею ли право сидеть сутки дома и не увидеть человека, который для меня столько

сделал? Была бы глубокая ночь и то поднялся бы к нему,

– заметил Аляс.

– Аей нан, аей, (да), пхашароп (стыдно) конечно, – но подумала, ты с дороги уставший, – оправдалась Гулиза. – Мы переживаем за него, часто ребята поднимаются к нему, поднимают свежую пищу. Но он очень хочет в горах быть, пусть живёт. Да ещё боялись, вдруг милиция нагрянет, то есть, вдруг сообщат из Москвы, вот и мы… даже рады, что ему нравится в горах!

В горах у них родовая пещера, если можно так назвать, но её обживали их деды и прадеды и молодежь не забро- сила традиции предков. Каждое лето они бывают там по очереди.

В их роду был дед, которого называли «златоносцем». У него было много золотых монет, хотя никто не знает, сколь- ко у него было червонцев: тайна погребена в глубоком лесу, где – никто не знает. Он носил мешочек из сукна, где у него постоянно лежали червонцы, поэтому его называли

«хьы макуан»; (золотой мешочек).

Его нашли мёртвым в канаве, мешочка с ним не оказа- лось. Дед Абраг был богатырь – огонь–мужик. Осилить его было не так уж легко, но, наверное, настигли неожиданно и группой, а то он так не дался бы.

А клад так остался лежать в тайнике, который знал он один и никого не посвятил. Разве он думал, что рано уйдет из жизни. Хотя всегда нужно думать…

Его побаивались и уважали, ведь деньги всегда имели силу и влияние. Он имел свой магазин в Зугдиди, что счита- лось в то время крайне редким. Торговали тем, что возмож- но было достать для продажи в те времена, и бязью. Бязь в то время была большим дефицитом: покойников хоронили в бязи, и не каждая семья могла позволить себе такую ро- скошь для своего покойника, а каждый мечтал и хотел по- чтить память близкого и сделать всё, как положено.

Вот Абраг, случись беда в его деревне, обязательно привозил из Зугдиди рулон бязи.

Старожилы говорят, что однажды за неуплату налога старшина у населения собрал всё, что можно было оце- нить: скотину, арбу, всякую домашнюю утварь, загрузил в арбу и увозил, когда случайно на пути встретился Абраг. Когда он узнал, что всё это значило, строго спросил его:

– Сколько тебе нужно за всё это?

Старшина был напуган, он знал, что за пазухой у Абрага водится и наган.

– Я не виноват, я ничего не знаю, мне приказали, я и вы- полнил. Абраг посмотрел на гадкое лицо старшины, кото- рый без сожаления отнял у жителей всё, что можно было, даже дойных коров.

Абраг вытащил свой мешочек и стал бросать на землю мо- неты и при этом считал их: – Раз, два, три. Этого достаточно?

– «Мм-мачхума» (предостаточно), (Д-д-а), – ответил ему старшина.

Тогда Абраг бросил вдобавок ещё одну монету и сказал:

– Подними, несчастный, эти червонцы, теперь они твои, а всё, что принадлежит крестьянам, отдашь им. Верни всё обратно, тебе понятно?

– Да, конечно, да, всё верну, как ты сказал, Абраг, – блед- нея от страха, ответил старшина.

Когда Аляс пришёл домой, его маленький сыночек на- стороженно посмотрел на отца. За три с лишним месяца ребёнок изменился, сильно поправился, щёчки красные, загорелое лицо – горский карапуз.

Алясу неловко было перед матерью брать ребёнка на руки. Ему хотелось придерживаться обычаев, делая этим дань уважения старшим.

Мать почувствовала его замешательство и сказала:

– Возьми, уан дукухшоуп, бери его на руки, молодец, что хочешь уважить обычаи, с твоим озорством я не думала,

что ты будешь придерживаться таким обычаям, но наше воспитание недаром прошло, за это тебе спасибо. Перед отцом можешь не брать его на руки, я не в счёт, у тебя слу- чай особый, мне хочется посмотреть, как он отреагирует на твой визит, – сказала Гулиза.

Аляс подошел к сыну, взял его на руки, обнял сильно и прижал к груди. Ему стало тепло от прикосновения малень- кого существа к нему. Соприкоснулись два близких по кро- ви человека, искра пробежала между ними, и тёплая струя полилась по всему организму.

Алясу было бы тяжело объяснить, что он чувствует сей- час – это был момент большого счастья и он не думал ни о чём, ему просто было хорошо.

Мальчик не признал отца, сморщил бровки, будто что- то вспоминает, посмотрит в сторону, затем на отца и бы- стро отводит глаза – и так несколько раз. Было понятно, что своим маленьким мировоззрением ему хочется что-то вспомнить и делает усилия над своей неокрепшей детской памятью, чтобы вспомнить. Это было так заметно и все ахали, а малыш вздохнёт, посмотрит кругом, оглядев всех, опять смотрит на отца. Вдруг он громко заплакал и потя- нулся к бабушке.

Эта небольшая сценка затронула бы даже самого чёр- ствого человека.

Аляс, отдавая мальчика в руки своей матери Гулизы, по- думал:

– Да, простит меня наш создатель за горе, причиненное мной его матери, она – просто свободная птица для даль- нейшей жизни и счастья! И не мог бы я без твоей помощи организовать весь этот тернистый замысел. На это была твоя воля. Благодарю тебя!

* * *

Аляс встал с рассветом, он думал: в такую рань в доме все спят. Глотая свежий воздух и аромат цветущей акации, он обходил имение, где вырос и очень соскучился за время пребывания в Москве.

Он шёл босиком по росе, как в те детские годы, когда ему говорили: – Ходи по росе, это закаливает.

Ему не терпелось встретиться с Валерой, обнять его, посмотреть в его глаза и рассказать многое. Он решил тихо, на цыпочках, зайти в спальню родителей и разбу- дить маму.

– Уан дукухшоуп, ты уже встал? – услышал он такой род- ной и знакомый голос.

Мать поднималась от коровника к дому с полным ве- дром парного молока.

– Милая мама… моя Гулизочка, как ты себя не жалеешь. Почему не спишь и встаёшь с петухами, когда ещё даже травка спит?

– Это ты так думаешь. Не только травка, здесь в такое время даже птички не спят. Слышишь, как они щебечут, так и всю ночь. А утром, перекликаясь, сообщают рассвет.

Скоро и твой птенчик проснётся, ему нужно парное моло- ко, для кашки. Если он вовремя получит свежую и здоровую пищу, будет настоящий Афырхаца (герой), – говорила она.

Он посмотрел на неё и подумал:

– Наверное, нелегко в её возрасте вести такое большое хозяйство и смотреть такого малыша, но она разве пожа- луется. В этом вся суть её доброты: не жалея себя, делать всем приятное.

Аляс порой задумывался над тем, как необдуманно и неправильно поступил он с родными и матерью своего ма- лыша. Ведь все страдают одинаково. Если бы он посовето- вался и прислушался, такого не было.

Здесь его друг сидит в горах, в самом расцвете моло- дости. Он и не может предположить, как он будет его при- страивать в новую жизнь, чтобы ему ничего не угрожало.

Думай не думай, всё было позади. Впереди тернистый путь к правильной жизни, хотя бы сейчас не ошибиться.

Аляс взял у матери ведро с молоком и направился в кух- ню, мать пошла в ванную. Вытираясь чистым полотенцем, Гулиза вошла в кухню, чтобы процедить молоко. Утром у неё было столько дел, которые не подлежали отлагатель- ству. Аляс вызвался помочь матери.

На жалобу сына она ответила:

– Ты не вини себя, сынок, на всё воля Бога, значит, так должно было случиться, мы во многом бессильны.

– Мама, теперь я понимаю, насколько были правдивы твои слова, которые ты повторяла часто. Воля всевышнего сильнее нас, спасибо ему, когда он находит нам выход из трудностей. Я виноват перед многими, я это осознаю и мне стыдно, но разве от этого легче вам, которых загрузил сво- ими проблемами, тебе ведь тяжело?

– Сынок, тяжело – не тяжело: человек не должен ду- мать об этом, когда твоим близким нужна помощь. Делая добрые дела, ты сам становишься добрее, а мать – всегда помощник, это природная закономерность.

Ты нам не одного внука прислал, нан. В нашу семью при- было сразу два славненьких человека: это радует нас всех, – говорила сыну Гулиза.

Он обнял свою мать и расцеловал её. Аляс так делал часто, и Гулизе было привычно. Она часто ругала его и го- ворила, что он большой подхалим. Если сейчас повторить такие слова, она боялась обидеть сына. Она видела, как ему было тяжело из-за своего поступка, и понимала, что сейчас ему нужна помощь близких людей, и он получит поддержку.

– Мама, вы – моя семья мы сочтёмся, но Валере я обязан и сделаю всё, что в моих силах, чтобы он не пострадал за меня. Правда, пока не знаю как, – искренне говорил он.

– Молодой, горячий, – думала Гулиза, – что он может сделать для этого отважного человека!

Асида услышала разговоры и поняла, что Алясу не спит- ся, встала и тихо спустилась вниз, чтобы не разбудить ма- лыша. Когда Асида дома, он спит с ней.

– Доброе утро! Чего вам не спится? – потягиваясь и раз- миная своё тело, сказала Асида и пошла умываться.

– Мама, соберите мне сумку, пока прохладно, я подни- мусь в горы. Уже не могу, хочу увидеть Валеру, – сказал Аляс.

– Сейчас, нан, дай мне заквасить молоко, соберу еду и поднимешься. Мы ведь толком не видели тебя, но ничего, важнее навестить Валеру, уан дукухшоуп! – сказала Гулиза и стала быстро собирать сумку. Состязаться с ней по домаш- ним делам и по хозяйству запарилась бы любая молодая.

Аляс вышел на улицу. С осторожностью над холмами стали выглядывать солнечные лучики, которые веером пробирались сквозь ветки деревьев. Он направился к ин- жировому дереву, чтобы собрать плоды. Трава была такой мокрой от росы, будто всю ночь лил дождь. Его спортивные брюки намокли почти до колен, потому что трава была не скошена, её с осторожностью выкашивал Шалва, чтобы по- косить качественный корм для скотины, что заготавливал на зиму. Поле было загорожено для сохранности.

Посреди поля красовались два огромных дерева с мно- жеством спелых плодов инжира. Он собрал целую миску инжира и любовался, глядя на ягоды.

Южное солнце сделало свои усилия: ягоды были до того гладки, будто кто-то специально отполировал и покрасил в тёмно-переливающийся перламутр баклажанного цвета. В конце ягоды вытекал сок, превращаясь в мёд, и застывал капелькой. Это говорило о качественности плода.

Он оглядывался вокруг и думал:

– Господи, до чего прекрасна моя страна и моя деревня! Он осознавал, как он соскучился по родным краям и не мог наглядеться, его тянуло в горы, в свою любимую пещеру, где проходило его детство летом. Пещеру свою они счита- ли вторым домом.

Асида сварила кофе и позвала Аляса. Мать собрала ему рюкзак. Она с закрытыми глазами собирала сумку: знала, что необходимо им в горах.

Аляс нервничал, как перед экзаменом, и состояние сына не осталось незамеченным Гулизой. Она спросила:

– Сынок, ты чего такой обеспокоенный? Наверное, до сих пор ищут Валеру?

– Нет, мама, его уже никто не ищет. Семья Наташи сми- рилась со своим горем и считают себя виноватыми. Наташа уехала из города, – пожав плечами, сказал Аляс.

– Не знаю… что-то посмотрела на тебя и подумала, – высказала своё мнение Гулиза.

– Признаюсь, действительно нервничаю, мне стыдно перед этим парнем, как мне смотреть ему в глаза? Ведь я так виноват перед ним. Почему мой необдуманный шаг должен ломать его молодую жизнь? Что могу я предложить ему? Но я уверенно решил: ничего не буду делать для себя, пока не устрою его жизнь. Знаю и чувствую, что смогу, про- сто пока не знаю, как? – признался Аляс матери и сестре и он почувствовал, как стало легко на душе.

– Жалко родителей Наташи, ведь они скучают по внуку, (анца уатаимцааит) да простит тебя Бог, – сказала Гулиза.

– Я тебе сказал, они уже успокоились. Вот её отца Ни- колая жалко, он очень страдает. Исчезновение внука, а тут любимая дочь уехала. Досталось ему, бедному, знаешь, что такое жить с его женой, мегерой?

– Конечно, жалко мужика, но про его жену так не гово- ри, – ругала своего сына Гулиза. – Пусть этот грех с малы-

шом не выльется для тебя во зло, – добавила она, глядя в небо.

– Конечно, нет, мама, Бог справедлив к своим детям и ему виднее, если мой поступок был таким злостным, он не позволил бы мне и не помог бы в моих планах. Я просто ощущал его присутствие и помощь! – говорил Аляс, дове- ряя своим мыслям.

– Господи, спаси моих детей, защити их от дурных по- мыслов, поставь на истинный путь, чтобы из-за их проде- лок никто не страдал (хазшаз исзыхьча)! – говорила про себя Гулиза.

Аляс посмотрел на неё и по его лицу прошла ирониче- ская улыбка.

В горах у Валеры было всё необходимое. Ребята на ло- шадях часто поднимались к нему и привозили всё, а один из них оставался с ним.

Алясу очень хотелось увидеть не только друга, а также и свою пещеру. Хотелось отдохнуть от бурной столичной жизни, которую проводил он на больших улицах столицы, гоняя свой рогатый троллейбус по Дмитровскому шоссе, по маршруту 147. Ещё за эти месяцы он очень устал от об- мана и неопределённости, порой сам себе не доверял или верил в свой обман.

Аляс взял свой рюкзак, немного посидел перед доро- гой, так они делали с его дедом, когда собирались в горы.

Горы святы и строги, есть свои святые требования и приметы, которые прививают деды и старшие. Ошибок они не прощают, с ними нужно быть на «ты», знать все приметы и придерживаться их.

К обеду он уже был на месте. Пещера оставалось такой, какой он оставлял ее в свое пребывание здесь.

Всё было на своих местах. У входа лежали ветки, чтобы загородить вход. Он понял, что в пещере сейчас нет никого и начал окликать:

– Э-э-эй; есть тут кто? Никто ему не отвечал.

Тогда он очистил вход и вошёл в пещеру. Внутри было сухо и чисто. Стены покрыты шкурами убитых зверей. На двух деревянных нарах вместо постели разостланы мед- вежьи шкуры. В очаге зола была ещё тёплой и он понял, что они ушли недавно. В углу разложена домашняя утварь: миски, ложки, котёл, которыми они пользовались, когда на- ходились в пещере. У входа лежало много дров, наверное, Валера с ребятами заготовили.

Аляс поставил рюкзак на камень, который служил им стулом, снял обувь и лёг на свое излюбленное место, на медвежью шкуру. Всё здесь пахло лесом и рядом присут- ствовало ощущение детства. Он закрыл глаза и тихо лежал. Ему очень нравилось лежать и наблюдать, как в очаге весе- ло пляшет огонь золотистыми язычками. Он встал, чтобы разжечь огонь, в золе ещё теплились искорки: пламя раз- горелось без труда от сухих веток, которые лежали в углу для растопки.

Даже летом огонь внутри пещеры создаёт уют, рассекая сырость.

Ему стало так тепло и хорошо, что он забыл обо всём и чувствовал себя, будто он один на всём белом свете. Он по- нимал, как дороги ему эти места.

Даже вчера, в родном отцовском доме, ему не было так тепло и уютно, как в этой родовой пещере.

Прадед, дед, затем отец и много ребят в округе, кому хо- телось бывать летом в горах, обживали эту маленькую дыру в скале, которая превратилась в большую уютную комнату. Лес, пещера, вой диких зверей по ночам, шум реки, ше- лест листвы, свист ветра: всё это казалось ему исполнен-

ным особой прелести.

Аляс прилёг, наблюдая за огнём, пламя извивалось, по- трескивая, временами вспыхивало голубое пламя, будто кто-то подливал керосин в огонь.

– Наверное, это природный газ, что содержится в дере- ве, от жары и выделяется, – думал Аляс, любуясь огнём.

Он и не заметил, как одолел его сон. Он спал долго, крепким сном. Проснулся он от чарующего пения птиц и раскатистого хохота водопадов. Когда он вышел из пеще- ры, через верхушки деревьев пробивались лучи солнца.

Аляс вышел на полянку и побегал немного, потом взял полотенце и побежал по тропке к любимой реке. В ледяной горной воде долго не пробудешь, но, закутавшись в поло- тенце, долго сидел на камнях, отдавшись воспоминаниям. Вернулся в пещеру, когда почувствовал голод. Поднялся наверх, ребят ещё не было. Искать их в этом лесу было бес- полезно, поэтому нужно было дождаться. Преодолев го- лод, он поднялся на излюбленное место. Над пещерой сто- ит большой старый дуб – старожил и свидетель хождений предков в здешних местах, а теперь и их. Никто не знал, сколько лет этому ветвистому дубу, но не один век он су- ществует в этих лесах, казалось, что он был во все времена. Аляс только устроился удобно, чтобы посидеть на вет- ках дуба и глядеть вниз, как послышались голоса. Валера шёл впереди, на плечах его лежало ружьё, которое он обе- ими руками придерживал. Арсана шёл позади. Ничего не

заподозрив, они прошли в пещеру.

– Здесь кто-то был, – сразу заметил Валера.

– Да, ветки у входа не на месте и после нас разжигали огонь, – подтвердил Арсана.

– Смотри, рюкзак. Правда, кто-то к нам пожаловал! – радостно сказал Валера и не дожидаясь, стал раскрывать рюкзак.

На самом верху лежало два блока московских сигарет

«Ява», которые он обожал.

– У-ра-а! Это Аляс. Товарищи, запахло Москвой, Аляс ря- дом, – не мог скрывать свои эмоции Валера и выскочил на улицу.

Аляс спустился с дерева к корням и через дупло наблю- дал за ними, чтобы ещё немного помучить их.

Через сквозное дупло дуба он смотрел на Валеру и ему показалось, что он исхудал и осунулся : наверное, страдает и скучает по работе и большому городу, – думал он. Слезы навернулись на глаза, и комок встал в горле, он не мог от- ветить им и тихо спустился к ним.

– Вот он, мой прекрасный Аляс, вот он, – бежал навстре- чу Валера. Встретившись, оба так сильно обняли друг дру- га, что Арсане показалось на мгновение, что у них хрустну- ли кости.

Аляс выпустил Валеру и обнял Арсану. Он так готовился к этой встрече с Валерой, а сейчас стоял и не знал, о чём го- ворить и что спрашивать. Он ещё раз крепко обнял Валеру и постучал по плечу, слёзы душили его.

– Ты чего раскис, как расклеившийся ботинок, что- нибудь случилось, или умер кто? А ну рассказывай, – под- бодрил его Валера.

Аляс, часто гоняя свой троллейбус по Москве, пред- ставлял встречу с Валерой и мыслями готовился к речи, подбирал изысканные слова, которые грели бы душу, обво- лакивая рану. Но где они, эти заветные слова, которые ме- сяцами репетировал на трассе? Тёплые благодарные слова, с чем он приехал сюда.

Валера следил за Алясом и получал заряд душевной те- плоты и милосердия, что исходили от его друга. Не нужны были ему слова. Здесь слова были бессильны против лучей, исходящих из его глаз, выдавая его душу.

Валера постучал по плечу Аляса и сказал:

– Слабак ты, братуха. Что стоишь, язык проглотил? Я тебя понял, всё нормально, друг. Лучше расскажи, как большая Москва и что там. Нас вспоминают? – стал спра- шивать, чтобы завести Аляса. Новости он знал и получал через Асиду.

Аляс засмеялся от такой речи Валеры. «Братуха», так го- ворят местные ребята, значит – он здесь свой. Алясу стало тепло и он посмотрел на Арсану с благодарностью за то, что они не оставляли его друга.

Они вошли в пещеру. Аляс повернулся к Валере и сказал: – Спаситель мой и братуха, дай мне немного времени, у меня действительно нет ни слов, ни плана, чтобы вернуть тебя к прежней жизни. Поверь мне: по глупости и неопыт- ности я не подумал, что столько сложности будет с нашим

планом. Я виноват перед тобой. Но искуплюсь!

– Речь, конечно, обнадёживает, но кто тебе сказал, что я нуждаюсь в большой помощи? Работа подождет, в лес не убежит, разберёмся. Хочу заметить, что в лесу тоже немало работы. Ты плохо думаешь о своих родственниках: мне бы таких родственников, – сказал Валера.

– Ты это от души говоришь или меня хочешь успокоить?

– спросил Аляс.

– Ты плохо думаешь о своих родственниках, они не да- вали мне скучать и я научился по–другому и с интересом жить. Если бы не Руслан, я вообще не спускался бы вниз. Жил бы в горах, – говорил Валера.

– Зимой здесь жизни нет, только медведи, и те в берлоге, столько снега наметает. Охотники поднимаются в горы за ди- чью, но они – профессионалы, которые знают все навыки. Я рассказывал тебе об этом, – повторил ещё раз Арсана.

– До зимы я надеюсь, вы сможете сделать из меня профес- сионала, и будем ходить на зверя вместе, – говорил Валера.

– Хочу заметить, охотник – это не профессия, а призва- ние, где нужно прислушиваться к законам природы, – улы- баясь, заметил Аляс.

Валера не уставал рассказывать Алясу, как ему было здорово, благодаря его родственникам, и не мог скрывать своего восхищения – до чего здесь живут дружно, все де- журили с ним, если это можно назвать так.

Ребята бросали все свои дела и по очереди занимали парня из большого города, чтобы ему не было скучно, учи- ли его, ходили с ним на охоту и на рыбалку. У него уже своё ружьё.

Аляса воодушевляло, что его ребята не давали скучать его другу, хотя он знал, что иначе не могло быть. Когда его посвятили в жизнь Валеры здесь в, Абхазии, он успокоился и сказал:

– Ты прав, мы здесь все живём одной большой, дружной семьёй. Ты не обижайся, не так, как у вас, у русских. Живё- те в одном доме, ночью сопите под одной крышей, дышите друг другу в спину. А утром при встрече не узнаёте соседа. – Да, ты прав, нас соединяет только работа, – согласился

Валера.

– Сосед на нашем абхазском «агула», агу – сердце, ала – глаза. Следовательно, чувствует сердцем, взглядом. Мы на соседа больше надеемся, чем на родственника, первая по- мощь всегда от соседа, – рассказывал Аляс.

Друзья разговаривали о многом. Давно потух костёр.

Короткая летняя ночь пошла на убыль.

– Давайте спать, – сказал Аляс, удобно устроившись на медвежьей шкуре.

* * *

В этом большом мире порой нам приходится устраивать свою жизнь не по нашему желанию. Ничто не должно удив- лять человека.

Вход в пещеру надёжно укрывали густые заросли еже- вики и ольхи. Вокруг, насколько охватывал взгляд, рас- стилался дремучий лес, снизу доносился шум реки. Алясу всегда нравилось вставать рано и бежать по склону, чтобы искупаться в горной ледяной реке.

Закалённый с детства, юноша не ощущал утренней про- хлады, которая постоянно господствовала в гуще леса. Он

очень любил природу. Здесь деревья вечнозелёные. По- стоянно жизнь присутствует рядом. Вот только людей ча- сто не встретишь, хотя иногда хочется от них отдохнуть.

Это место давно обживалось прадедом. Вместо скамьи обтёсанные камни, укрытые медвежьей шкурой с головой зверя, и лапами с когтями.

Иногда усаживаясь на них, Аляс громко приговаривал: – Косолапый, нет моей вины, что ты заточен в пещеру

навсегда. Прости моих предков, но ты согреваешь меня своим теплом. Поверь мне, мы все смертные, но если после своей смерти ты можешь ещё давать своё тепло кому-то, это здорово!

Он, со своим дедом Дугом, бывал здесь часто. Дедушка в деревне бывал реже, чем в горах. Он уходил с гор надолго только зимой.

Но сегодня Аляс не бежал к реке, как обычно. Поднялся выше на каменный выступ и сел, наблюдая за лесом, пока проснутся друзья.

Тихо он ушёл в свои воспоминания о детстве. Однаж- ды он проснулся от шороха у входа в пещеру. Он открыл глаза и стал смотреть. В пещеру вошёл дед Дуг с тушей на плечах. Аляс и не заметил, как дед встал рано и ушёл на охоту. Дед был высокий мужчина, волосатый, как мед- ведь. Сильный, как великан, настоящий горец. Из всех внуков он больше всех любил Аляса. Может потому, что самый младший. Аляс в нём души не чаял и считал, что лучше его нет.

Сбросив тушу у очага, дед снял с себя бешмет, закатил рукава до локтя и вытащил нож. Нож у него был особый, на заказ. Он считал, что у охотника-любителя нож должен быть индивидуальным, особым и в единственном экзем- пляре. Он приступил к разделке туши. В мгновение ока туша была освежёвана. Так мастерски освежевать умеет не каждый мужчина. Это, один из природных талантов.

Аляс сидел на медвежьей шкуре и всхлипывал. Дуг за усердной работой и не обратил на внука внимания. Когда обернулся и увидел заплаканные глаза внука, спросил:

– Что с тобой, дад? – (ласкательное обращение дедушки).

– Даду, ты почему его убил? Он такой красивый.

– Это не я убил, дад, а мне подарил его, «ажвейпшаа», (царь охоты) чтобы мы не умерли с голоду, – объяснил Дыг внуку.

Ажвейпшаа – властелин охоты, он – хозяин всех зверей. Старожилы строго чтят законы гор и всё называют своими именами. Когда они выходят на охоту, то произносят мо- литвенную просьбу: «Да поможет нам Ажвейпшаа»!

Если Ажвейпшаа позволил тебе повалить одну добычу, нужно благодарить его, взять тушу и возвращаться.

– Д-да, я думал, понатаскаю тебя с детства, научу зако- нам гор и сделаю из тебя хорошего охотника. Вижу – зря, ты в этом деле слабак. А на охоте «брат» нужно быть метким хорошим стрелком, как твой прадед Абраг. Он был лучшим стрелком в округе и меня научил, но после не занимался этим ремеслом. Он был очень добрым человеком и таскал меня по этим горам, как сейчас я тебя. Он просто любил горы и часто бывал здесь. Прадед Абраг прекрасно стре- лял, но никогда не охотился на зверей, а дичь обожал. Мясо дичи ему приносили местные жители, охотники. А рыба для него была изысканной природной едой, – просаливая раз- резанное на куски мясо, говорил Дуг. Он с Алясом разгова- ривал, как со взрослым.

– А рыбу он ловил? – спросил Аляс.

– Нет, и рыбу не любил ловить, он платил за работу лю- дям и очень любил акалмаха (форель), – говорил, не отры- ваясь от работы, Дыг.

– Даду, зато я умею ловить рыбу, у меня это здорово получается, правда, – радостно сообщил своему дедушке Аляс.

Форель горной реки – особая рыба, царской породы и вкус отменный. Она имеет живительную силу для организ- ма и для зрения.

Дуг сам стал заядлым и прекрасным охотником и рыбо- ловом. Он всегда говорил и считал, если его отца не убили бы так рано, он обязательно показал бы, где закопал своё золото.

Дуг искал и делал множество раскопок, где у него были подозрения, но безрезультатно. Думал, что кувшин лежит в этих лесах, но лес огромный: попробуй, вычисли, какое место пригляделось для тайника Абрагу. Свидетелем и хо- зяином таких богатств того времени являлся он один. Он жил бы долго, такой здоровый и уверенный в себе человек. – Аляс, ты где? – послышался голос Валеры, ребята про- снулись, и когда не увидели Аляса на месте, стали окликать. – Я здесь, сейчас иду, – отпрянув от своих дум, Аляс по- тянулся, сделав смешную гримасу. Он обхватил обеими ру- ками голову, затем почесал затылок, покачал головой, то

направо, то налево и бегом стал спускаться.

– Чего не спится, боишься опоздать на работу? – смеял- ся Валера.

– Ты знаешь, я не знаю, что за магическая сила у этого прекрасного и старого дуба, но я в него влюблён, могу це- лыми днями сидеть на этом дубе, – радостно рассказывал Аляс.

– Надо же, будто сговорились. И моё излюбленное ме- сто, – наблюдая за природой с макушки этого волшебного и огромного дерева, понимаешь как прекрасно жить, так влияют на тебя эти места и постоянно перед тобой детские любимые сказки: избушка на курьих ножках; принц и нищий; гуси-лебеди, – рассказывал о своих впечатлениях Валера.

– Ребята, давайте завтракать и пойдём на охоту, без дичи стыдно спускаться, ведь сегодня у твоих родителей будет трапеза, в честь твоего приезда, – сказал Арсана. А

он – лучший стрелок и охотник в округе, «Ажвейпшаа» бла- гословил его, и у него не бывает промаха.

– Конечно, я должен был об этом подумать, ты наш – за- ядлый охотник, разве с пустыми руками придёшь на при- глашение, – широко улыбаясь, сказал Аляс.

– Ты что, Аляс, мне нечем похвастаться после выстрела Валеры, он – прирожденный охотник, будто вырос в этих горах. Всё копченое мясо на крючках – дело рук твоего сто- личного друга.

– Да ладно преувеличивать, какой из меня охотник. Моё дело – троллейбус. «Следующая остановка метро «Белорус- ская», конечная». – улыбаясь, решил пошутить Валера, не подумав, что может сделать больно своему другу. У Аляса защемило сердце, ему стало не по себе и грустно, слова Ва- леры задели за живое. Почти три месяца, этот молодой че- ловек не мог заниматься своим любимым делом из-за него. Аляс знал про Валеру всё; что он – сирота, у него нет никого из родных и близких. Теперь он уверенно знал, если Валера примет их предложение, они – его семья. Он один из них! Когда Аляс посмотрел на Валеру, тот спохватился и извинился. Он говорил, что очень благодарен Алясу и Рус- лану, что он приобрёл семью и друзей, почувствовал вкус

прекрасной жизни.

– Ничего лучшего не может быть, чем как я живу сейчас, ты даже и думать не смей. Какой троллейбус и метро, я про- сто пошутил, вспоминая те времена. Мы вместе – это глав- ное. Мы слишком молодые, чтобы страдать за упущенное время, у нас всё впереди и будем думать вместе, как даль- ше жить. Ты мне насильно не предлагал идти на такой шаг, тогда мною двигало что-то непонятное, что сильнее меня, – уверенно говорил Валера, и Алясу стало легче дышать. Он подошёл к Валере и обнял его сильно.

– Отпусти меня, кости сломаешь, что ты, как баба, ей Богу. Как что, сразу нюни распускаешь. Ты и думать пере-

стань об этом, не то моя очередь обижаться, – подняв свои брови и указательный палец, строго сказал Валера и доба- вил, – Да, раз сказал про бабу: моя вина перед Наташей, и не знаю, как оправдать свой поступок перед ней и Богом, но я найду её когда-нибудь.

Аляс резко обернулся, посмотрел на друга, не понимая смысл слов.

– Не боись, будет время. Если доживём, мы пригласим её на свадьбу сына!

Они засмеялись и Аляс сказал:

– Доживем, конечно, и ты будешь прав, как всегда. Такой жест снимет с тебя все обвинения, ты представишь ей сра- зу сына и дочь! – сказал Аляс и добавил, – человек живёт на этом свете, чтобы приобретать проблемы, затем их решать. В этом – вкус и сам процесс жизни. Я так думаю. Не знаю, насколько прав, но знаю, что у тебя будет всё нормально! – спокойно сказал Аляс.

– У меня и так всё нормально. Так, ребятки, больше не возвращаемся к этой теме, это моя просьба, – сказал Вале- ра, и все приняли его предложение за время их пребыва- ния вместе здесь в горах, скрепив правильное предложе- ние Валеры!

– Ребята, прав, наверное, Арсана. Нужно поохотиться, а спускаться в деревню с пустыми руками не входит в зако- ны гор. Да поможет нам «Ажвейпшаа», – сказал Аляс и взял своё ружьё, а у них летом оружие остаётся в горах, там в пе- щере, чтобы лишний раз не таскать с собой. Зимой оружие спускают в деревню.

Они спустились по тропке, чтобы перейти через реч- ку и подняться выше на другую сторону. Там есть больше вероятности встретить серну. Иногда они спускаются на водопой.

Друзья ходили очень долго, но удача не сопутствовала им. Не удалось даже обнаружить след зверя.

– Наверное, чем-то прогневали «Ажвейпшаа» и он увёл от нас стадо. Это я виноват: неудачник я и, к тому же, не охотник, «Ажвейпшаа» не обманешь, он всё знает заранее, ты не успел подумать, а ему все мысли известны. Пойдём обратно, – предложил Аляс, неудачу и всю вину переложив на себя.

Солнце утомилось за долгий день и собиралось на от- дых. На вершине противоположной гряды, ещё ярко осве- щённой, вдруг появилась серна.

Она украшала выступ, куда появилась непонятно для чего. Неподвижная, отчётливо очерченная на фоне светло- го неба, она гордо глядела на закат, украшая всю природу вокруг своим грациозным появлением. Серна и не подо- зревала, что за ней наблюдают несколько пар глаз. Снизу до неё доносился шум водопадов. Серны обычно избегают тихих и спокойных мест, где за каждым кустом их подстере- гает смерть. А здесь, на вершине, они смелые и беззабот- ные. Сюда, где скачут лишь серны, да садятся орлы, враг не может добраться.

У серны, может быть, и прекрасная жизнь, кто знает? Любит солнце, чистую, сочную траву, которой устланы вы- сокогорные луга. Она утоляет жажду прозрачной слезой родника. Насытившись, им нравится померяться силой ро- гов с подружками – сернами, вот и вся их жизнь!

Там, внизу, правда, и трава гуще, но туда опасно, это они понимают. Горная серна никому не приносит зла и не досаждает, она только украшает своим присутствием пре- красный лес. И не её вина, что мясо серны считают люди деликатесом и обожают.

Однако, жизнь коварно расставляет ловушки, и это не секрет. Хоть жизнь её на вершинах нелегка, но она свобод- на и более защищена. Поэтому она так гордо и уверенно смотрит на зарю. Хочется верить, что у неё сейчас прикры- ты глаза от удовольствия.

– «Ажвейпшаа» помогает нам, он не оставил нас без до- бычи. Посмотрите, что за красавица украшает ту вершину,

– тихо сказал Арсана, будто серна может его услышать.

– Не спугните её, – сказал Валера.

– Давай ты. Твоя пуля ложится без промаха, я в этом убеждался не раз, – Арсана предложил сделать первый вы- стрел Валере.

– Отсюда слишком далеко, тяжело будет достать, – за- метил Аляс.

– Должен достать, только не мешайте, – предупредил их Валера.

А серна стояла, не двигаясь, будто сама природа для полной гармонии голых скал увенчала вершину прекрас- ной, гордой скульптурой.

Валера подкрался поближе, на расстояние выстрела, прицелился.

Аляс глядел на эту сцену и думал:

– Господи, ее привязали что ли к скалам, чего она так долго стоит на этой вершине и чего не бежит к своему ста- ду? – он понимал, что она отстала от стада.

Валера уже чётко понимал, что его пуля не зря ляжет, и добыча его. Он прицелился и хотел нажать на курок, как снизу раздался выстрел, эхом раскатившись по всему уще- лью, следом второй. Вершина скалы вмиг опустела, и отчёт- ливо послышался стук копыт убегающей серны.

Валера остался в той же позе, не понимая, что могло случиться. По законам гор, никто не должен был мешать ему, потому что выстрел предназначался ему.

Аляс с улыбкой поднимался наверх – это он стрелял в воздух.

– Ты чего, Аляс? Почему нарушаешь законы гор? Пожил немного в большом городе и всё забыл. Сам «Ажвейпшаа» отогнал ее от стада и прислал к нам. А ты? – не знал, что и сказать Арсана, ему не хотелось обидеть друга, здесь и ру-

гаться нельзя, да он сейчас получается гость, только вчера приехал, что взять с него, кроме прощения.

Валера не мог оторвать своего взгляда от вершины, вмиг лишившейся живого украшения.

Аляс повесил своё ружьё на плечо и сказал:

– Пошли, ребята. Пусть бегает эта лесная красавица. Её родичи будут благодарны нам, что она вернулась в стадо. Её место здесь, чтобы украшать лес, а мы обойдёмся без та- кого мяса.

– Ты не прав, – коротко высказал своё мнение Арсана.

– Америку открыл. Знаешь, сколько раз я бывал неправ, но свои грехи можно замыть такой неправдой, в этом нет никакого греха, согласись, – всё улыбался Аляс.

– Аляс, ведь мы хотели свежатину понести в деревню, – с обидой сказал Валера.

Алясу стало не по себе, он опять подошёл к нему и без слов обнял крепко, затем сказал:

– Милый ты мой брат, я не знаю, сколько раз могу тебя обидеть, почему у меня так получается? Но как не крути, это так. Я подумал, столько копченостей, а дома разве наша Гулиза будет накрывать стол без свежатины, одни её индю- ки чего стоят. Если она освежует двух, серна не сможет по- тягаться с их весом, – говорил Аляс.

– Сравнил синеголовую индюшку с горной серной, тоже мне, так и не поумнел, – бубнил Арсана.

Когда Аляс посмотрел, насколько высоко стоит серна, то решил лучше её спугнуть, потому что она могла упасть в недоступное место и её не достать оттуда, а они старались бы. Уже день уходил на убыль, вот-вот стемнеет. В горах всегда быстрее темнеет. А им нужно спускаться в деревню. Тогда он выстрелил в воздух, получив от этого два удоволь- ствия: одно – он даровал жизнь горной красавице. Второе – ему очень захотелось пострелять, при этом он не поду- мал о своём друге.

Но прошло мгновение, все были с ним в согласии и они шумно и радостно спускались в деревню. Уже темнело, ког- да они подходили к дому. Во дворе было много людей. На улице мужчины варили мамалыгу. Рядом, в другом котле, варилось свежее мясо молодого бычка. Двор благоухал от запаха свежатины и готовой мамалыги.

Подростки следили за костром, чтобы не потух, и под- кладывали готовые поленья. В большой казарме были на- крыты столы.

Ребята поздоровались с гостями. Аляс пошёл искать мать. Она находилась в кухне, где в духовке жарились ачаш (тесто с сыром, хачапур).

– Мама, зачем такой сыр-бор, что к тебе председатель колхоза приезжает? – выражал своё недовольство Аляс.

– Ты вернулся домой, живой, невредимый, почему я не могу угостить своих соседей от радости! – обнимая своего младшего ребёнка, говорила Гулиза.

Аляс опять прослезился и воздержался с ответом, затем обнял свою хрупкую мать и сказал:

– Моя самая лучшая мама, такой просто нет, только жаль, что мы не ценим тебя по достоинству и доставляем столько хлопот.

– Будет тебе, мать как мать, все мамы такие. Пусть все ваши беды и неудачи перейдут на меня, – сказала она по- абхазски и добавила, – Все нормальные родители всегда хотят, чтобы детям было хорошо. А ты почему привёз свое- го мальчика к нам? – испугался потерять его, хотя маму его очень жаль.

К дому подъехала машина. Гулиза пошла навстречу. Она целый день встречала всех.

– Нан, будь внимательнее к гостям, они бросили свои дела и пришли увидеться с тобой, – предупредила Аляса мать.

– Лаша приехал, – сказала Асида и пошла открывать ворота, чтобы машина въехала во двор. Хибла, жена дво-

юродного брата Шалвы, когда узнала, что приезжает Аляс, приехала с сыном Лашей, они не пропускали такие меро- приятия друг у друга.

Хибла, когда увидела Аляса, направилась к нему с рас- простертыми руками, чтобы обнять его и при этом приго- варивала:

– Уан сара, ухацкы сцааит! (я мать твоя, вместо тебя душу отдам), каким ты стал взрослым и красивым!

Лаша загнал машину во двор и открыл багажник. Маши- ну поставил под большим деревом лавровишни, которая годами красуется перед домом Миларба.

Он поздоровался со всеми и стал из багажника вытаски- вать козу. Она стала бе–бе–кать, когда взяли её за рога.

Они привезли её живую, чтоб освежевать на месте для угощения.

– Бара (обращение к женщине) Хибла, зачем беспоко- илась, спасибо, что нашли время и приехали, этого не до- статочно? – скромничала Гулиза, как будто она поехала бы с пустыми руками. Она тоже такая внимательная, а Хибла тоже хочет показать себя, что она может с достоинством оценить, что для неё делают и оплатить тем же.

Она ещё привезла большого индюка и пожаловалась, что не успевала потрошить его дома и привезла живого.

– Но я сейчас быстро почищу индюка здесь, – сказала Хибла, передав птицу соседке в руки.

– Всё уже готово, сбыкухшааит, мы разве дадим тебе та- кую грязную работу. В другой раз посидим вместе семейно, и индюка твоего будем потрошить, – сказала Гулиза.

Гостей стали приглашать к столу. Всё уже было готово. Хибла не стала садиться, она всегда помогала накрывать и подавать к столу, как молодая невестка.

Всем места хватило. Но Валера тоже не стал садиться за стол и помогал ребятам разносить кувшины с вином, по- давал мясо.

Ему понравилась такая миссия. Он почти не пил спирт- ное, очень редко.

Освежевать козу не было надобности, они привязали её к столбу. Мальчики наломали ветки плюща, и она быстры- ми движениями удлиненной губой уплетала листья плюща, для неё это деликатес.

Лаша сказал:

– В таком случае, пусть коза живёт до дня рождения ма- лыша, – так и решили.

Время шло к полуночи, гости уже были навеселе, за сто- лом стало шумно.

Женщины, которые обслуживали и ухаживали за гостя- ми, устали и пошли в большую каминную комнату, чтобы отдохнуть и выпить кофе.

Астанда, жена Лаши, умело варила кофе и вызвалась сварить. Валера тоже присоединился к ним, вытащил из шкафа шоколадные конфеты и подал на стол к кофе. Он предложил Астанде присесть и отдохнуть, а кофе он сварит сам: у него это здорово получается:

– Меня варить кофе научила Асида и сказала, что полу- чается здорово, а ей я верю, – мило улыбнувшись, сказал Валера.

Хибла не могла отвести своего взгляда от этого интерес- ного, курчавого парня, с родинкой на щеке. Её удивляла не его красота. Казалось, будто видела его где-то, или очень похож на кого-то, кого она не может вспомнить.

Гости постепенно стали расходиться. Время шло к рас- свету.

* * *

Солнце уже поднималось, когда Гулиза встала. Она обычно вставала очень рано, с первыми петухами, но вче- ра они легли очень поздно. Никто не стал убирать со сто- лов, кроме мясных блюд, все ушли отдыхать, закрыли плот-

но двери казармы и решили собраться утром и всё помыть и убрать.

Гулиза решила немного понежиться в постели и от- дохнуть. Обычно она сразу идёт в скотный двор подоить коров, все остальные дела на потом. Она направилась с ведром в сторону скотного двора, вдруг ей послышались потрескивание и шум тарелок в казарме:

– Наверное, собаки, но ведь мы всё закрывали, – поду- мала Гулиза и направилась туда.

Дверь была приоткрыта:

– Хы, как они смогли открыть эту дверь? – ворчала Гули- за, приоткрывая дверь. И она ахнула:

– Хибла, дорогая, ты что не ложилась, что перетружда- ешь себя, ведь скоро все придут и вмиг уберут, – с сожале- нием делала она замечание Хибле. Та вообще не ложилась. Когда все разошлись, она тихо пошла убирать со стола, и почти всё вымыла и поставила по местам.

– Гулиза, ты занимайся своими хозяйскими делами, не обращай на меня внимания. У меня неизлечимая «бо- лезнь». Вне дома у меня бессонница, вот и нашла себе за- нятие, – шутила Хибла.

– Спасибо тебе, дорогая, соседи тоже устали за целый день в такую жару, у всех хозяйство, пока они управятся, пройдёт время. Я тоже не ложилась, если знала бы. Жалко тебя – одна сделала такую работу, – сказала Гулиза и пошла доить коров.

Хибла никого не стала ждать и поставила большой ко- тёл, сварить мамалыгу: к тому времени, когда придут сосе- ди, чтобы всё было готовое и горячее.

От разговоров на улице проснулся и Валера, он прилёг в каминном зале, чтобы немного отдохнуть, даже не раз- девался. Ему нравились такие мероприятия, они радовали душу, а он любил помогать. За эти три месяца многому на- учился. Уже говорил несколько слов, казалось, почти всё

понимал. Просил ребят, чтобы учили его языку, они почти говорили с ним на своём, решили – так доступнее. У них по- лучалось неплохо. Ученик оказался способным. Он такой отзывчивый и приятный парень, все полюбили его.

Валера вышел на улицу, привёл себя в порядок и на- правился в казарму. С утра было заметно, что день будет жарким.

– А я пришёл помогать, когда Вы успели? – спросил Хиблу Валера. Хибла понимала, что все будут задавать ей один и тот же вопрос, но решила отвечать, как есть.

Оглянувшись на парня, Хибла опять не могла понять, что происходит с ней: почему этот столичный парень так тревожит её душу? Странно.

Валера заметил, что эта взрослая женщина поглядывает на него, но не придал этому; значения, кроме того, что он здесь неродной, поэтому излишнее внимание.

Хибла сморщила лоб, часто приподнимала то одну бровь, то другую. Не могла никак вспомнить, кого напоми- нал этот парень. Ей казалось, что она видела его где-то.

С нетерпением дождалась, когда придёт Гулиза, чтобы засыпать её вопросами; может, она сможет показать свет в конце туннеля.

– Наверное, тебе показалось, так бывает, просто на кого-то похож, а на кого не вспомнишь, вот и всё, – отве- тила ей Гулиза, – он впервые в Абхазии и сейчас почти в горах, ему понравилось в пещере и всё время с ребятами там, – пояснила она.

Спорить было не с чем, но она мучилась в догадках, кто же он? Родинка на щеке приводила ее в заблуждение. Она поглядывала на него и ей хотелось спросить, как фамилия? Что он Валера, она уже знала. Его чёрные, как смоль воло- сы и родинка – как всё это знакомо, но… Когда в очеред- ной раз Валера зашёл, она позвала его и спросила:

– Как фамилия, сынок?

– Моя фамилия Кравченко, – ответил он.

– А отца как звали?

– Моего отца разве вы можете знать? – спросил он удив- лённо.

– По-моему, должна знать – уже подозревая что-то, Хиб- ла плавно опустилась на стул, глядя прямо в глаза Валере.

Гулиза подошла к ней и спросила:

– Хибла, тебе плохо? Я ведь сказала, что нужно было хоть немного отдохнуть, вот и результат: ты побледнела.

– Нет, нет, сейчас, – взяла стакан со стола, налила родни- ковую воду и выпила. Ей стало легче.

Валера не мог понять, чего эта женщина хочет от него, но ответил:

– Мой отец Василий!

– А мать Татьяна?

– Ну да, – удивлённо посмотрел на неё Валера.

– А где твои родители? – Гулиза шокирующим взглядом смотрела на Хиблу, не понимая, что стряслось.

– Мои родители давно умерли, то есть, уже пять лет, как я без родителей. Мама пережила отца, всего семь месяцев, и я совсем один. В Батайске не смог устроиться на работу, чтобы продержаться самому и уехал в Москву на заработ- ки, а где сейчас, вы знаете – не подозревая ни о чём, с удо- вольствием отвечал ей Валера.

– Вы всё время жили в Батайске? – хотела уточнить дета- ли Хибла, хотя она уже понимала, – мало вероятности, что она ошибается.

– Да конечно; у нас маленький дом в Батайске, я не стал продавать домик, пусть стоит, память о родителях, – груст- но стало ему, когда Хибла стала расспрашивать его. Он глу- боко вздохнул и своими большими глазами посмотрел на неё. Валера не мог понять, чего допытывалась от него эта женщина, но одно он точно понимал, она знала его роди- телей.

Это для него большого стоит.

– Хибла, ты в порядке? – всё расспрашивала её Гулиза, глядя на бледное лицо Хиблы.

– Я благодарен судьбе, что в Москве встретил Аляса. В лице моего друга я приобрёл семью и много братьев, ко- нечно, если Вы согласны, – сказал он грустно, и тогда она без сомнения поняла, вглядываясь в его грустное лицо: он похож на свою мать. Вот что её мучило. Хибла видела её всего несколько раз и каждый раз с грустным лицом.

– У тебя нет фотографии родителей? – чуть слышно спросила Хибла.

– Да, конечно, это всё, что осталось от них.

– Принеси, пожалуйста, – попросила Хибла.

Услышав разговоры, потихоньку все стали подходить и стояли рядом, не понимая, что случилось.

Валера доставал фотографии из бумажника и думал. Кто же эта женщина, но она лишний раз заставила посмотреть на фотографию родителей и называла их имена, если даже это совпадение, лишний раз им икнётся на том свете, что вспомнили про них.

Ему очень хотелось быстрее спуститься вниз с фотогра- фиями и узнать, что это значило бы. Он посмотрел на фото- графию родителей, прижал ее к груди, затем поцеловал, и ему стало так тепло, будто посетил отчий дом.

Родители не чаяли в нём души, особенно отец, он не скрывал своей любви к сыну. Мать больше скромничала, но она делала всё, что в её силах, чтоб ребёнок был в достатке. Валера быстро спустился по лестнице, подошёл к Хи- бле и протянул фотографию. Хибла уже была уверена, но хотела проверить, что не ошиблась, и Валера тот парень, за

кого она приняла.

Сколько уже прошло после того случая в дождливую ночь, но ощущение страха и греха далеким эхом отзыва- лось в воспоминаниях Хиблы, сжимая её душу.

Лицо Василия и Татьяны она запомнила и её память за- печатлела на всю жизнь.

Хибла медленно посмотрела на фотографию, будто чего-то боялась.

– Да, чувства меня не подвели, это он. Как он похож на свою мать!

– Это правда, я был похож на свою мать, – радостно от- ветил Валера, – у неё такие же кудри, как у меня, только ро- динки не было.

– Зато у твоей настоящей матери, была родинка и такая же, – сказала Хибла, и не сдерживаясь, расплакалась. Все переглянулись в недоумении, никто не понимал, что это значило бы? Какая настоящая мама с родинкой.

Хибла была в истерике и не могла успокоиться, вся тряслась, и в её руке фотография тоже тряслась, будто чета Кравченко плачет с нею.

Накопившийся вулкан за эти годы в душе этой женщины прорвался наружу. Она корила себя за тот поступок, но она была слишком молода и неопытна, все годы жила с этой тя- жестью. Она не могла исповедаться ни перед кем, даже её покойный муж не подозревал, как грешна его жена, благо- даря его старшей сестре, которая рукой Хиблы сотворила свою мечту и не сожалела об этом.

Хибла часто вспоминала ту дождливую ночь, когда из под носа спящей матери она унесла этого курчавого мла- денца из люльки и передала этим русским супругам, кото- рых нашла её золовка.

Химор умерла и унесла с собой тайну ночи, а Хибла была нема, как рыба. И никто никогда не подумал бы, что эта ми- лая и мягкая от природы женщина, которая не обидела бы и букашку, способна на такой поступок.

Судьба оказалась благосклонной к ней: как унесла дитя из люльки, так и нашла его, признав в этом прекрасном молодом парне незаконнорожденного младенца рода Ми-

ларба. Спустя много лет он сам пришёл и с собой другого принёс в эту семью.

Вдруг Хиблу осенила мысль: а что если эта большая семья не примет его и во второй раз. У неё на лице при- сутствовал испуг, и тут же мгновенно для себя она решила: если они его не примут, она его усыновит. У неё единствен- ный сын, уже обеспеченный и состоявшийся. Всю оставшу- юся жизнь она посвятит ему.

– Теперь мне не страшно умереть, – заявила она вдруг и рассказала причину всем, которые в недоумении стояли и следили за происходящим, не понимая. Она встала, пере- крестилась, затем сложила обе ладони, приставила ко лбу, как индианка и поклонилась Богу.

Всем всё стало понятно, все поняли, что это тот сын, который потерялся много лет назад: сын Шалвы и Тамары, ровесник Аляса.

Люди стали шушукаться и каждый говорил своё мне- ние, такой свежий продукт для сплетен, они с удовольстви- ем пожинали его плоды!

Аляс, который проснулся от шума во дворе, встал и спустился вниз и краешком уха услышал новость, которая шокировала всех, он быстро зашёл к Хибле, чтобы самому услышать от неё, не сон ли это.

– Они тогда жили в Дранде, как попали в Батайск? Хибла позже, тайком ото всех, искала эту семью, но вы-

яснилось, что они, ночью собрав свои вещи, уехали в неиз- вестном направлении, даже не стали продавать свой домик в Дранде, чтобы не выдавать себя. Наверное, испугались, что отнимут дитя. Аляс слушал её, не перебивая, и не веря своим ушам: «Так бывает в кино», – подумал он.

Такое известие стало для всех, как гром среди ясного неба. Никто не знал, как вести себя: плакать или радоваться. Кто-то побежал сообщить Шалве сенсационную но- вость. Он убирал скотный двор и раскладывал корм на ночь.

Хибла не находила себе места и не знала, как себя вести.

Она думала про себя:

– Если покойники могут как-нибудь влиять на внешний мир, то они сделали, чтобы их мальчик – воспитанник вер- нулся в свой родовой дом, к своим родственникам! – Сей- час она очень хотела, чтобы была прощена, хотя сама не могла простить себя. Всё исправил Валера: он подошёл к ней, обнял её сильно, поцеловал в щёчку и сказал:

– Я не знаю, это сказка или правда, что бы не случилось в ту ночь, распутать тот запутавшийся клубок представилось вам, и снимает с вас большой грех, и вы прощены, да ещё, если страдали за содеянное.

– Ещё как страдала, это известно только мне и Всевыш- нему, – сказала она, воздев свой взгляд на небо.

Аляс от радости не знал, как себя вести, услышанное вознесло его до небес, и ему казалось мало места на земле. Гулиза стояла в растерянности, глядя на милую и мягкую Хиблу, не веря своим ушам, что эта женщина смогла пойти на такое дело. Конечно, она могла допустить, что её све- кровь могла пойти на такое страшное дело, в ней черство-

сти было предостаточно.

Лаша не хотел верить своим ушам, его нежная мама, ко- торая и зверька не может обидеть, вот так…

Всех встряхнул Аляс: он подошёл к Хибле, опустился на колени перед ней и сказал:

– Милая тётя Хибла, не зря у тебя имя редкостное и святое

– «Златоглазка»! Ты и в правду золото, сама того не понимая. Говорят, имя делает человека, может, это не всегда заметно, но ты сегодня доказала человечеству, что ты, слиток высшей пробы. Скольких ты спасла и, в том числе и меня.

– Перестань, Аляс, ты просто жалеешь меня и всё, за что меня прощать? – всхлипывала Хибла в растерянности.

– В ту ночь ты поступила скверно, но ребёнка переда- ла в надёжные руки: той семье, которая мечтала о таком

счастье, и сделала ты это во спасение большой семьи. Да простит меня его биологическая мать, но она пошла на это сознательно. На что она надеялась, родив этого малыша, ведь у отца на это время было пятеро детей, и я должен был появиться.

Обожаю тебя, ой, как обожаю, ты и представить себе не можешь. Ты нашла не только Валеру, но вернула и меня к жизни. Он встал и расцеловал её, похлопал её по плечу, чтобы не всхлипывала.

Аляс пошёл к выходу, но остановился у двери, когда увидел отца Шалву: по его щекам катились две большие слезинки, которые таились все эти годы, как в леднике, да- леко в глубине его души.

Асида с Русланчиком спускалась бегом вниз, ребёнок хохотал, считая, что с ним играют.

В котле мамалыга подгорала, и никому не было до нее дела.

Вдруг во дворе забе-бе-ее-кала коза, которая была на привязи. Аляс выскочил на крыльцо и во весь голос заявил: – Вот зачем вчера Лаша приехал поздно с козой, что при- шлось оставлять её в живых. Богу было угодно, чтобы она была под рукой, сейчас и сию минуту мы принесём её в жерт-

ву Всевышнему за эту радость, которая пришла в наш двор.

Слова благодарности скажет Хибла, это её коза, она сделает очищение перед Богом и будет жить с лёгкой ду- шой. А свою жертву я принесу Богу, как он велел в одной из своих заповедей: агнца – большую овечку, чтобы он отпу- стил мне мои грехи и приглашаю вас всех, чтобы все хором сказали: – АМИНЬ!

* * *

Весть о переменах в семье Миларба, об их радости бы- стро посетила каждый дом в округе, всех родственников и друзей.

Все шли поздравлять их. Праздник растянулся на целую неделю. Председатель сельсовета пришёл с предложением: – Такой случай бывает один раз в сто лет. Нашёлся маль- чик, тайное исчезновение которого потрясло всё селение. Сейчас, в таких же непредвиденных обстоятельствах, че- рез двадцать два года он появляется в вашем доме. Про- сто ничего не бывает: в этом есть сила Всевышнего, поэтому, так как мы все ходим под Богом, глава села решил взять под свою ответственность и оформить всё, как положено, если у парня есть желание, дать ему родовую фамилию – Миларба. Семья была благодарна Зосиму Камлия, что он принёс им такую весть. Они, бесспорно, хотят этого, но пока не зна-

ли мнение Валеры.

Вечером вся семья собралась в апацхе, за большим сто- лом. Хибла не уехала с сыном и снохой, осталась помогать Гулизе принимать гостей. Асида уехала на работу в Сухум, она работала на фабрике сувениров и народных промыс- лов старшим бухгалтером.

Вечером приехал и Лаша, чтобы забрать мать. Аляс обрадовался, когда увидел Лашу, к тому времени и Закан подъехал с работы.

– Так, все в сборе. У нас сегодня семейный совет, – гово- рил Аляс. – Валера решил, чтобы его окрестили красивым абхазским именем.

Они присоединились к столу и все стали предлагать свои варианты, но ещё не могли выбрать подходящего имени.

Хибла сидела в углу, она таила в душе одно имя и ждала, а вдруг кто-нибудь предложит. Но никто не предлагал это имя. Перед глазами всплывала та ночь, когда она пешком шла под сильным ливневым дождём, чтобы угодить золовке. Ей было так страшно. Она прижимала к своей груди малыша, чтобы ощущать его. Он был единственным спутником в этой тёмной ночи. А ночь была такой тёмной, только ино- гда раскатисто по небу пройдёт гром и молния сверкнёт, и

опять тьма. После молнии ничего не видно, но она шла, так как хорошо знала эти дороги. На ней был большой непро- мокаемый плащ с капюшоном, и малыша она держала под плащом, ему было уютно на руках в тепле, и он мило сопел, даже не шевельнулся. Она подходила к самому страшному отрезку её пути: перейти висячий мост через реку Моква. За мостом её ожидали Василий и Татьяна.

Она уже чувствовала ветер с реки, расщелина, отку- да бежала река, была чёрной пастью ночи. Рёв огромной многоводной реки оглушал весь округ и нагонял страх. Она думала про себя:

– Чего Химор обещала перенести ребёнка через мост, нельзя было на этой стороне передать ребёнка?

Хибла всё время просила Бога о прощении. Вытащила из кармана чеснок, помяла и хорошо намазала ребёнка.

Чёрный дровяной уголь из домашнего очага и перочин- ный нож лежали в пелёнках с ребёнком. Запах чеснока от- пугивает злых духов, духи умерших не пристают к малышу. А нож от сглаза и водяного. Хибла сделала всё, как подска- зала Химор. Ей не безразлично было, что будет с ребёнком, и она хотела, чтобы он не заболел.

Хибле дойти до места оставалось совсем немного, она шла, чуть дыша, когда вдруг перед ней зажегся фонарь. Она замерла: «Наверное, русалки» и приостановилась.

– Хибла, – услышала она своё имя, ей захотелось закри- чать, но язык не слушался.

– Хибла, это вы? – ещё раз услышала он мужской голос и, чуть дыша, ответила:

– Кто вы?

– Василий.

– А где Татьяна? – еле смогла она выговорить, что хоте- ла. – Как, почему, зачем и где – всё, что она хотела спросить, застряли в мозгу и спросить толком не получилось. Но Ва- силий объяснил: в такую погоду, чтобы женщине не было

страшно, он решил с фонарем перейти мост. Она была бла- годарна ему за это.

Они постояли немного, и к ним подошла Татьяна, Васи- лий направил на неё фонарь и она чётко увидела их лица. Хибла нежно обняла, поцеловала ребёнка и передала его в руки Татьяны, но Василий передал жене фонарь и забрал ребёнка. Он решил, что в его руках надёжнее, пока не пере- йдут висячий мост.

Молния опять осветила всё вокруг, они переглянулись и Татьяна сказала:

– Спаси и Сохрани. Как гремит и сверкает.

– Почему вы одна, ведь страшно. Как пойдёте обратно, может немного провести Вас? – предложил Василий.

– Нет, – вырвалось у Хиблы, – нет что вы, это опасно. Обратно чего бояться, я быстро дойду. Как я могла взять кого-то, просто невозможно; Химор никак не могла пойти со мной, ей нельзя было светиться. Больше никто не знает и не должен знать. Вы уезжайте, удачи и благополучия! – пожелала она им и быстро пошла назад.

Хибла подняла голову, будто отпрянула ото сна, посмо- трела на Валеру. Она сегодня была рада, перед ней стоял парень, который часто в её воспоминаниях сжимал и тере- бил её душу. Её интересовало всё, что стало с этим парнем.

Ей часто хотелось найти его мать и всё рассказать, но её останавливало, что у неё не было ничего, что ей пред- ложить и зачем расстраивать. Позже она узнала что Тама- ра умерла от такого простого диагноза – аппендицит, он у неё воспалился, она не обратилась во время и ее не смогли спасти.

Аляс и Валера родились почти одновременно, почти как близнецы. Гулиза никогда не встречалась и не видела Тама- ру, поэтому она не могла сравнить.

Шалва и не придавал никакого значения сходству с Та- марой, да он и не заметил; мужики – они не внимательны,

как женщины. Мало чего, кто на кого похож. И виделся с Валерой редко. Валера чаще бывал в горах.

Хибла решила для себя, что эти парни должны носить коренные имена и к Валере она приравняла имя Тарас и внесла свое предложение.

Не успела она огласить имя, как Аляс подхватил и закри- чал «Ура», указав жестом руки, что он укрепил в кулак это имя и сказал:

– Лучше не придумать, красивое и важное имя: – Тарас, надо же, Тарас Миларба. Какая прелесть: Аляс и Тарас. Се- годня же идём за паспортом!

Аляс и Валера переглянулись и обнялись. Затем оба по- дошли к Хибле, взяли её в кольцо своих рук и поцеловали. Она плакала, не могла ещё успокоиться и привыкнуть к си- туации.

Шалва ходил мрачный, он мало заходил в дом, занима- ясь по хозяйству. Чувствовал себя виноватым и ни с кем не говорил. Никто не мог знать, о чём он думал, но никто и не спрашивал, просто щадили его. Гулиза видела, как ему тяжело, она старалась отвлечь его, и без слов было видно, что творится в его душе.

Мудрая и сильная женщина Гулиза, не в чём его не по- прекала, всё было, как и раньше; ей хотелось мира в доме. Когда она была моложе, и тогда не устраивала ему бурю в стакане, а сейчас – тем более.

– Дед! – так она называла его. Обычаи не позволяют жене, обращаться к мужу в присутствии гостей и старших по имени. А люди их возраста, с большим уважением и по- ниманием относятся к традициям, чтят и придерживаются. Молодое поколение, конечно, упрощает старые обычаи предков, которые из каменного века и совсем устарели. Но они растут в эпоху новых традиций, немного приукрашая в иной форме, воспитание заставляет их придерживаться

правил, красивых традиций и обычаев отцов и дедов.

Они уважают возраст и относятся к старшим с почте- нием, до сих пор придерживаются обычаев и почитают, как их мамы. Молодая невестка в доме не заговаривает со своим свёкром – это один из красивых старых обычаев, что подчеркивает глубочайшее уважение к самому старшему в доме. Может, оно не всегда важно в доме, и бывают случаи, когда они остаются один на один дома и невозможно узнать, что бы хотелось. Зато и есть обратная сторона, если невест- ка не очень воспитана, что тоже наблюдается, в таком слу- чае, обычай уместен, она никогда не может ему перечить.

При старших: не курить, не воспитывать детей, не по- вышать голоса на родителей, не заигрывать с молодой су- пругой; и многое другое из обычаев – имеет место в быту и будет иметь.

– Дед, иди, будем пить кофе, – она звала его, чтобы смяг- чить обстановку. Им нравилось мило беседовать за чашеч- кой кофе во время отдыха.

Она сейчас не испытывала к нему никакой злости, всё это она пережила в молодости. Гулиза была рада, что в их доме появился Валера, которого она полюбила, как своих детей. Привязалась к нему, не зная, какое событие произ- ведет появление этого молодого человека в их доме.

Мудрая, сильная женщина Гулиза сейчас поддерживала мужа и не упрекала, да и зачем?

Он сам понимал, что виноват перед мальчиком и перед Гулизой и своим поведением доказывал, что страдает.

В доме воцарился мир и покой, будто они всегда жили вместе.

Валере выдали новый паспорт, с новыми данными – Ми- ларба Тарас Шалвович, абхаз по национальности.

С языком, теперь у Тараса не было проблем, язык ему поддавался без трудностей, а он старался.

Столько новых и неожиданных перемен обрушилось на Валеру за эти три месяца, которые изменили его жизнь в

корне. Порой ему казалось, что всё это не с ним. Привы- кнуть к новому имени, разложить всё по полочкам и раз- глядеть со стороны. Он занимался языком, небольшой акцент не портил его разговор. Абхазский язык – один из нелёгких языков, одолеть его представляется нелёгким трудом, но труды обязательно дают плоды. Это возможно при желании, а желания у него предостаточно.

Теперь с новым именем и национальностью у Тараса были открыты все дороги, с таким именем его никто не ищет. А Москва – большой город, он и не заметит.

Однако, он не спешил никуда, ему здесь было хорошо. Женщины стали шушукаться, что нужно подыскать ему подходящую невесту. Он такой красивый, воспитанный, об- ходительный парень. Не каждая будет ему под стать.

В Москве у него не было невесты, он не спешил с этим, хотелось встать на ноги и потом думать о семье. Девушки были просто так, для развлечения, которых он быстро за- бывал.

Однажды вечером, когда Асида приехала из города, Аляс вызвал её на откровенный и серьёзный разговор. Он не мог забыть свою возлюбленную Мактину, но сейчас он понимал, что виноват перед ней. Вся деревня знала и го- ворила о том, что у него растёт мальчик, и она обижена на него. Поэтому Аляс решил подослать к ней Асиду и узнать, какие у неё намерения в отношении него. Он купил обру- чальное кольцо в Москве и хранил в своей комнате. Асида посоветовала ему, чтобы он сам подошёл и объяснил всю ситуацию, она поймёт и простит – в этом женская доля – прощать. За терпение позже признают её мудрой.

Но в этом случае почему-то Аляс не блеснул храбро- стью, всё уговаривал сестру, чтобы она провела разведы- вательную операцию, затем он вскружит ей голову краси- выми словами и быть ей невесткой в доме Миларба – сме- ялся он.

– Баламут, но что с тебя взять, как с гуся вода, но ты – мой младшенький брат, придётся выручать во имя рода Милар- ба, – говорила Асида.

Аляс начал плясать перед ней народный танец: у него это получалось здорово, на каждой свадьбе он показывал своё мастерство.

– Я так и знал, что самая лучшая сестра на планете – это ты, и ты это сможешь. Я поставлю тебя самой главной в сва- дебном кортеже.

– Перестань паясничать. Я ещё буду у тебя спрашивать, кто будет шафером в свадебном кортеже, – погрозила Аси- да указательным пальцем.

– Лучшая, лучшая, самая лучшая, – не переставал за- игрывать Аляс.

– Подхалим, вырос в рост, а в душе ещё мальчик, – за- метила Асида.

– В этом вы постарались, лелеяли нянчились: «он еще маленький, самый младший». Знаешь, как это портит?

Сейчас смотрю, как вы Руслана балуете, он такой ма- ленький, а уже хозяином себя чувствует, – с гордостью го- ворил Аляс.

Тарас и Астана решили подняться в горы и договори- лись о времени. Они предупредили дома родных, собрали всё необходимое и с утра ушли в горы, чтобы к вечеру быть на месте.

Тарасу захотелось побыть немного в горах, подумать, как быть дальше. Он ещё не осознавал, что произошло с ним, и никак не мог привыкнуть к той мысли, что его ро- дители – не те, кто его воспитал. Он в ближайшее время не мог даже посетить их могилу, там его знают и он в ро- зыске.

Конечно, он был рад, сразу столько родственников и близких ему людей, о существовании которых он и не по- дозревал, но к этому нужно было привыкнуть.

– Скоро и я поднимусь к вам, – сказал Аляс, проводив их до реки.

В воскресенье вечером Асида уехала в город. В доме стало пусто. Аляс стал забирать малыша в свою спальню, чтобы мать могла отдохнуть за ночь. Целый день она тру- дилась, как пчела.

Все дочери, кроме Асиды, были замужем и устроены хо- рошо. Закан, старший брат Аляса, всё ходил в женихах, хотя родители уже требовали, чтобы он обзавёлся семьёй. Он ра- ботал в Ткуарчале, каждый день ездил из деревни на работу.

Аляс беспокоился об отце и всё спрашивал у матери:

– Мама, почему отец так осунулся? Может, он болеет?

– Постарел, сынок, старость не украшает, так знает, не быть же ему всегда мальчиком, возраст берёт своё, – отве- чала она, хотя понимала причину замкнутости.

– Может, в больницу его, – предложил Аляс, затем он по- дошёл к отцу и сказал, что хочет положить его в больницу, на обследование.

– Зачем больница, я чувствую себя здоровым челове- ком. Сердце иногда пошаливает, так капельки помогают. Сейчас и молодые жалуются, это – не проблема, – говорил Шалва и обрадовался, что сын беспокоится о его здоровье.

– Ему нужно немного беречь себя, он – трудоголик и не жалеет себя, ему кажется, что он вечный мальчик. Со време- нем силы покидают тело, это нормально, – поясняла Гулиза.

– Мамочка, вы моя семья, вы просто прелесть; только не пойму, вот в кого я? Ты не можешь себе представить, как мне хорошо и одновременно стыдно за малыша. Почему не ругаете меня?

– Но ты, конечно, «агяур», но ругать нужно было рань- ше, чего теперь, когда такого внука в дом привёл. Ты пока не можешь знать, даже не подозреваешь, какая любовь к внукам! Нану лыхазына! (бабушкина прелесть), он придаёт мне силы, потому что его нужно хорошо смотреть, – Аляс

посмотрел на мать и душа его сжалась. Он подумал, ведь нелегко ей с малым.

В пятницу вечером Закан приехал из Ткуарчала раньше, чем обычно. Отозвал Аляса в сторонку и они долго говори- ли о чём-то.

Мать заподозрила, что у них какой-то секрет, но не стала спрашивать, пока сами не скажут. Но прошло время, она не выдержала и спросила: – Что-нибудь случилось, нан, поче- му шушукаетесь?

– Мама, не переживай, всё нормально, у нас мужской разговор, – предупредил её Аляс.

– Какой может быть от матери мужской разговор? Му- жики мне, какие вы мужики? Пока я жива, вы мои дети, ведь без меня ничего не сможете решить. Не жениться ли собрался «агяур»?

– Ну, прорицательница, просто «Ванга». Может и фами- лию невесты назовёшь? От тебя ничего не скроешь. Сейчас всё вам расскажу, – радостно говорил Аляс.

– Хы, – произнесла она, догадываясь, о чём они шушука- лись. Неужели?

– Скажи, скажи, мама, созрел наш Закан, сейчас всё вам скажу, а он скромничает, не то, что я, – говорил Аляс.

По обычаям, сын приносит радостное известие о своих намерениях о женитьбе и передаёт родителям через млад- ших братьев. Закан обручил девушку и через две недели он женится. Уж так получилось, что даже сестре не успел открыть тайну.

Ему понравилась девушка, но он не думал, что это так серьезно, когда он увидел, что нельзя упускать момента и не тот возраст. Они повёл ее в ювелирный магазин и по ее выбору купил ей обручальное кольцо.

Известие обрадовало всех. В доме будет помощница ма- тери, она уже уморилась от всех мужиков; да ещё у неё по- явился другой мужичок, которому больше всех нужен уход.

От такой радости, которая, удивила всех, даже Шалва не мог сдержать свои эмоции и воскликнул:

– Баба дукухшоуп! – во весь голос благодарил Всевыш- него, что позволил ему дожить до такого радостного дня, его сын женится.

На все уговоры родственников, чтобы женился, Закан отшучивался, что не родилась та девушка, которая смогла его околдовать или ещё не встретилась. А тут молча обру- чил и в течение двух недель решил привести домой.

Разве посмеет кто-нибудь его в чём-то попрекнуть, лишь бы он не передумал и женился. А его избранница будет для всей семьи любимицей, лишь бы им было хорошо.

– Теперь я спокоен, Наконец-то мой первенец женит- ся, теперь и не страшно помереть, – потягиваясь, сказал Шалва.

– Я тебе дам «помереть», ты что, дед, кто будет твою грязную работу по хозяйству делать? На кого скотину оста- вишь, молодым они не нужны, – шутя, ворчала Гулиза.

– Вот и высказала, для чего я нужен, – смеялся Шалва.

– Чем умирать, лучше поцелуй сына и поздравь его.

– Совсем рехнулась старая, как я буду целовать сына и ставить его в неловкое положение. А он – молодец, при- держивается обычаев, сам не подошёл к нам, Аляса подо- слал – мне это нравится. Пусть дети придерживаются обы- чаев, значит, не зря мы трудились. Ошибки бывают у всех, но традиции должны воспитывать человека, чтобы он по- нял свою ошибку и раскаялся. Это тоже одна сторона обы- чаев, – вздохнув, сказал Шалва.

Гулиза исподтишка посмотрела на его усталое лицо, понимая, что он имел в виду, но в эту минуту для себя не поняла: она прощала его, ненавидела или жалела, просто отвела от него свой взгляд.

Ребята, конечно, воспитанные: они при старших соблю- дают обычаи, стараются не курить, но не все могут придер-

живаться этого, родители и к таким подходят с понимани- ем, лишь бы всё было в меру дозволенного.

После Москвы Аляс стал курить при всех, просто стали не обращать на него внимания. Все дети с уважением от- носились к отцу: если он дома, раньше него не садились за обеденный стол, всегда дожидались его.

Гулиза подгоняла его, ссылаясь на то, что всё стынет на столе, дети заждались. Если он произносит тост, они стоя слушали его.

Красивые обычаи сохраняют нацию и воспитывают дух человека!!!

* * *

Шалва гордился, что его старший сын работает в городе начальником. Он работал старшим архитектором города Ткуарчал. В том году ему исполнился тридцать один год: зрелый, умный парень.

Родственники и родители радовались, что, наконец-то, их красавец сделал свой выбор, и он женится!

Женщинам он очень нравился и многие сохли по нему. Но он не спешил, и наступил день благословения его звезды! Закан – приятный молодой человек. Высокий парень,

с большими живыми глазами в ореоле длинных, пушистых ресниц, позволявших заглянуть в его душу. Ровные, натяну- тые брови украшали его высокий лоб. Природа поработала над его внешностью, что он выделялся в любой толпе.

Закан никогда не хвастался своим положением, с каж- дым знал, как вести себя, и на все темы у него были ответы. Он – душа любой компании, лучший тамада за столом,

на любое слово мог ответить анекдотом, они у него не кон- чались.

Часто говорил:

– Я не женюсь до тех пор, пока не встречу девушку, кото- рой можно будет спеть песню:

«Баи, баи, сылашара, Баи, баи, сыблеикуара, Бабоми сгуаца итоу»!

Ребята шутили над ним: значит, ты должен встретить черноглазую красавицу – светило своей мечты!

Всем было интересно посмотреть на ту счастливицу, кому дозволено жить в паре с этим красавцем и умником. А жених и в правду, завидный.

– Будет вам сюрприз, так интереснее. Она понравится, потерпите, – шутил он среди сверстников.

Когда он огласил фамилию и имя избранницы, Арсана сказал, – хочешь сюрприз?

– Какой?

– Она моя родственница со стороны моей матери. Так что, для меня нет сюрприза.

– Значит, тебе не повезло с сюрпризом, – улыбался Закан.

– Это тебе не повезло, дружок, будущий зять. Соблюдай приличия к новым родственникам со стороны невесты, – грозился шуткой Арсана.

– И здесь не повезло тебе. Ты – мой друг детства и оста- ёшься среди моих близких друзей. Не видать тебе моего

«башлыка» и стойку смирно абхазского зятя!

Уора, ты только смотри, нигде не проболтайся. Её ро- дители не знают, что она замуж выходит, – мило улыбаясь, предупредил Закан.

– Ты что, брат, меня за стукача держишь? Во-первых, иметь такого зятя – мечта каждого родителя, у кого дочь на выданье. Хороший вкус у моей родственницы. Но и у тебя губа – не дура: выбрал таки, кому можно спеть песню «Сы- лашара»!

Все начали смеяться.

– А ты так и поверил, что родители не знают. Знают они всё, просто притворяются, что ничего не знают и ничего не видят.

– Не бойся, они про тебя, наверняка, уже всё узнали. И от радости, что будет такой завидный брак у их дочери, си- дят с закрытыми глазами, чтобы не сглазить, – сжав свой правый кулак, с иронией заявил своё мнение Аляс.

– Но и всё-таки, – Закан посмотрел на Арсану, и можно было по виду Закана вычислить, о чём он хотел спросить.

Арсана ответил тем же, приподняв свои брови и пожав плечами, ответил:

– Могила! – прижав указательный палец к губам.

Асида, услышав такую радостную весть, взяла отпуск за свой счёт на десять дней и приехала в деревню.

Суббота.

С утра соседи стали приходить к дому Миларба, чтобы помочь приготовиться к празднику.

Октябрь месяц. Дни уже стали короткими. Нужно было с утра собрать инвентарь, приготовить места для гостей, а их будет немало – около трёхсот родственников и друзей должны были приехать и разделить с его семьёй радост- ную церемонию женитьбы Закана.

Каждый знал и занимался своим делом, чтобы вечером к приезду свадебного кортежа и гостей, всё было готово.

Несколько мужчин были заняты мясом. Освежевали двух молодых быков весом по восемьдесят килограммов и занимались разделом туш. Это важно и значимо – пра- вильно разделать части туши. А мясо по абхазским тра- дициям подается к столу свеже-сваренным, большими кусками.

Взрослые женщины ощипывали обезглавленных кур и индеек. Всё, как на абхазских свадьбах. Ассортимент угоще- ний был в изобилии – не постеснялся бы официант такого меню, перечисляя названия блюд.

Традиционный абхазский стол щедр гостеприимством. Просто сейчас бархатный сезон – это неисчислимый спи- сок свежих полезных фруктов.

В садах приморья одна варёная кукуруза чего стоит в сочетании с грецким орехом или фундуком. Киви, фейхоа с насыщением полезного йода. Королева бархатного се- зона – хурма, с полезным железом. Нежно-жёлтая план- тация мандаринов, в соседстве с лимоном и апельсином. Хватит ли чернил описать прелести бархатного сезона в солнечной Абхазии!

Вдали послышались непрерывные сигналы приближа- ющегося свадебного кортежа. Дети с шумом выскочили на поляну наблюдать, как будут подниматься на горку маши- ны. Непрерывные сигналы окликали всю округу, заявляя о своём приближении с радостным событием!

– Дайте дорогу машинам, последите за детьми, чтобы не подходили близко к машинам, это опасно, – командовал Дамей, кому было поручено следить за порядком празд- ничного мероприятия.

Люди расступились, и машины плавно въехали в огром- ный зелёный двор рода Миларба.

Как положено в абхазских свадебных ритуалах, машина, в которой находилась невеста, въехала последней, завершая свадебный кортеж, и подъехала близко к крыльцу дома.

Свою невесту довезти до дома Закан доверил близкому другу Алхасу Шларба.

Группа мужчин собралась под деревом и стали петь сва- дебную песню. Кто-то крикнул:

– А где Римма? Римма Куркунава, пусть она споёт сва- дебную песню, а мужики будут подпевать. Кто может петь так, как она?

– Ей некогда, она занята разделкой индеек, – подсказала Шулиа.

– Позовите её, вас там целая армия женщин, замените её, – командовал Дамей.

– Римму сюда, невеста утомилась в машине, пока ансам- бль не будет в сборе, она не выйдет, – громко шутил кто-то.

Римма вышла к певцам со свойственной ей красивой широкой улыбкой, подшучивая:

– Если без моего голоса наша невеста не выходит, скоро вы её увидите.

Действительно, голос Риммы сильный и красивый, но она озвучивает только свадебные песни, чтобы вызволить невесту из машины.

О-о-о-ра деда, о-хо-хо! Полилась свадебная песня с гор- ки к звёздам, которые решили и выбрали день и ночь этой паре!

Аляс побежал в дом, снял со стены охотничье ружьё и стал палить в небо в честь красавицы невесты, которая впервые посетила этот гостеприимный двор.

Двое молодых ребят взяли кинжалы и встали у входа в дом, скрестив их, чтобы невеста прошла под кинжалами. Это символ железного скрещения и закалки молодой пары. Выбрав момент, Арсана позвал ребят и упросил их, что-

бы они спели песню Закана, что он посвящал своей буду- щей невесте, которую он так долго искал. Арсана сам пре- красно поёт, ребята не отказали ему, и они запели:

Бай, бай, сылашара, Бай, бай, сыблейкуара, Бабоми сгуаца итоу!

Все начали хлопать и подпевать ребятам. Закан издале- ка наблюдал за ними, и показывал им кулак.

Золовка Асида подошла и стала приглашать невесту из машины. Гулиза вышла на крыльцо с большой вазой с кон- фетами и железными монетами, чтобы осыпать голову не- весты.

Адица, младшая сестра Закана, вышла с красивой заку- сочной тарелкой, чтобы положить ее на первую ступеньку лестницы. Невеста, пока не вступила в дом, должна разбить у входа тарелку на мелкие кусочки. Старожилы считают, что, вступая в дом молодая невеста этим ритуалом церемо-

нии показывает, что от неё будет много маленьких кусоч- ков, которые вырастут во имя продолжения рода.

Всем было интересно посмотреть на невесту Закана, на его избранницу. Они считали, что не так легко найти пару для их любимчика и красавца. Сначала из машины вышла подруга невесты, затем невеста. Их сразу окружила толпа любопытных. Обе были красавицы.

– Какая из них невеста? – спрашивали женщины, кото- рые подошли, оставив все дела, чтобы посмотреть на неё.

– Обе куколки, обоих оставляем, ребят достойных в на- шем селе предостаточно, – шутили женщины.

– Вот та, которая в белом, разве не понятно? Голову не поднимает, стесняется, прячет глаза, – подсказала Гульнара. – Какая красавица, повезло Гулизе, сын тоже красавчик,

но привёл хорошенькую девушку, это радует, – заметила Шушана.

– Наш молодец лучше, – сказала Римма.

– Неправда, она не отстает. Представь её в свадебном пла- тье, она будет королевой, какая фигурка, «на–аночка». Вот так воспитываешь дочь и отдаёшь в чужие руки, да ещё скажут:

«наш лучше», – не унималась в защиту невесты Рабиа.

– Ну, может Римма и права: посмотри, какой красавец наш Закан. Будто с экрана итальянского кино, – высказа- лась Нази, ближайшая соседка.

– Помолчите, в вас говорит зависть, что у Гулизы краси- вая невестка, – перебила их Фаина.

– Ну, скажешь ты тоже, чему мне завидовать, будто моя хуже? – пошёл женский сыр–бор.

– Конечно, ведь твоя маленькая ростом, вот и завидуешь.

– Абаапс. Ты вечно должна съязвить, бара «акилантар – чкяропат»; (великанша – шест), – защищалась Нази.

– Слушайте, помолчите. На неделю есть тема и обед не нужен. Лучше… – Хуже… Вы на себя посмотрите – кра- асотки! Лучше последите, чтобы «ачаш» (лепёшка с сыром)

не подгорел. Там одна Бэла, она не успевает, – стала подго- нять женщин Индиана.

– Мы ведь не спорим, уж и поговорить нельзя, – огры- залась Нази.

– Правда, пойдемте, пойдемте женщины, скоро всех по- зовут за стол, давайте мамалыгу раскладывать на тарелки,

– перевела разговор Раиса.

– А как фамилия? – уже шёпотом спросила Раиса.

– Сказали Адлейба, зовут Лаурой, она из Члоу, – под- сказала Гульнара.

– О-о-о, с почётной фамилией: хорошая, хорошая. Вы- брал себе достойную жену, молодец, – сказала Раиса.

Молодые незамужние девушки кинулись собирать осколки тарелки, что разбила у крыльца невеста: говорят, если ночью положить осколок тарелки под подушку и про- изнести «суженый, ряженый, приснись мне во сне», обяза- тельно приснится жених. Ну, те, кто верит в сказки, собрали. Одна Вика, двоюродная сестра Арсаны, стояла и смеялась. Она не верила в такие чудеса.

Аляс с балкона следил за ритуалом, и когда невесту с подружкой завели в дом, он опять стал палить из ружья.

Асида, когда услышала выстрелы, посмотрела в сторону крыльца и увидела счастливое лицо любимого младшего брата, который освобождал дуло винтовки от холостых па- тронов. Её осенила хорошая мысль.

Она незаметно улизнула от женщин, её присутствие те- перь здесь не обязательно.

Асида позвала Аляса и увела его за дом, они долго об- суждали что-то, затем она позвала Каму, свою двоюродную сестру и на машине Алхаса выехали со двора. Никому до них не было дела, гостей приглашали за стол. Дамей и Куча руководили и следили за порядком, чтобы каждый был на своём месте и никто не был обделён. В таких случаях сосе- ди берут на себя всю ответственность по уходу за гостями.

Хозяева просто не успевают уследить за каждым, это про- сто невозможно.

Молодые невестки и девушки быстро проходили через ряды и следили за столом, чтобы на столе всего было вдоволь. Играла музыка. Танцы продолжали праздник. Парни при- глашали девушек. На балконе установили динамики и на

весь двор гремела музыка любимых русских исполнителей.

Свадьба пела и плясала.

Времени было за двенадцать, когда машина с непрерыв- ными сигналами въехала во двор. Гости были навеселе, им было не до машин. Из машины вышла Асида и бегом напра- вилась в дом.

– Что случилось, кто приехал? – спрашивала Адица, старшая сестра Асиды. Сёстры и зятья все собрались у ма- шины: узнать, кто приехал и встретить гостей.

– Да что вы говорите? И она согласилась? Правильно сделала. Арика, Асида, просто молодца, – слышны были прерывистые толкования тех, кто уже знал новость.

Старший зять Еснат вошёл в комнату и снял с гвоздя ру- жьё, из которого несколько часов назад стрелял Аляс. Он повторил его поступок, теперь в честь другой невесты.

– Где мама, позовите её, – бегала озабоченная Асида.

– Римму позовите, позовите Римму. Нужно заново спеть свадебную, – были слышны голоса.

Римма шутила:

– Я что, наёмная певица семьи Миларба? Деньги вперёд, потом песня!

Все подвыпившие стали подпевать Римме ту же сва- дебную.

Уже стали понимать, что Аляс женился. У всех был один вопрос: на ком?

– На Мактине Аршба, – отвечали те, кто уже был в курсе. Асида решила попробовать ещё раз поговорить с Мак- тиной. Она уже говорила с ней один раз по просьбе бра-

та, но Мактина не стала обнадёживать её. Асида тогда и не ждала другого ответа.

А тут Асида поставила перед фактом:

– Сейчас или никогда. И у неё это получилось.

Милое создание природы – женщина. Ей не всегда оставляется большой выбор, и она кротко поддаётся, как загнанная лань в проулок. Женская доля такова: чаще тер- петь и прощать, нежели защищать свои права.

Радости в доме прибавилось вдвое. Всё началось заново. Выпившие гости стали весёлыми и разговорчивыми, все заходили уже к двум невестам. Каждый давал советы

на своё усмотрение: как жить, как правильно любить и т.д. Гулизу и Шалву поздравляли за такую удачу. Шалва ни-

чего не отвечал, просто вытирал слёзы, которых он не мог сдержать от счастья.

– Теперь надо и Тараса женить на горяночке-абхазочке,

– шутила Асида

– Дело за тобой, у тебя получается хорошо. Бог любит троицу. Давай Асида, – подбадривала её Римма, – а мы ещё споём! – добавила она, поднимая бокал за молодых.

* * *

Семья Миларба решила сыграть большую свадьбу в де- кабре месяце. Согласовали с родственниками, а число по- том огласят. Может к этому времени и Тарас выберет себе невесту.