Сирийский марафон. В тени летучей мыши

Глава 1

По проселочной дороге шел я молча…

Они ждали уже пять часов. Сирийское солнышко нещадно поливало долину, вытягивая влагу из всего живого. В прозрачно-бирюзовом небе парила парочка птиц. А может, и беспилотников. Шут его знает. Но это не беспокоило. Маскировка была идеальная, умело вписанная в ландшафт. В двух шагах не разглядеть. А для особо бдительных, замороченных ультрасовременными приборами, имелись теплопоглощающие накидки. Тут и тепловизор не пляшет. Кустарник, деревья, холмики. Пересеченка только лишь. Этих холмиков, бугорков и впадин вдоль проселка что мух на помойке.

– Катят, глисты, – прошелестел в наушнике голос Хоттабыча.

Кайда повел бинокль вправо. В оптику было отлично видно, как проселок исчезал за невысокой, покрытой кустарником горкой. Царили, выражаясь высоким штилем, покой и благолепие.

– Три пикапа и «Лендровер». В каждом по четыре телепузика. Плюс в кузове по клоуну с ДШК. Все по-взрослому. Наши клиенты. Карабас-Барабас в «Ровере».

Кайда прижал кнопку передачи рации:

– Уверен?

– Сто процентов, шеф! Усе как в аптеке. Товар в сейфе, – на манер папановского Лелика откликнулся Хоттабыч.

– А ключ? – на миг поддержал игру Кайда. – Всем «ноль».

Повторяться не стал. В группе не первогодки, а мизансцена расписана до вздоха.

Автомобили неслись по дороге. Пыль, выкручиваясь из-под колес, утягивалась в долину.

«Рисковые хлопцы. Гонят что на собачьей свадьбе, только бубенцов не хватает. Эвон как мотает. Однако все к лучшему», – мысленно хмыкнул Кайда, следя уже без бинокля за приближающейся колонной.

Фугас сработал четко. Вспышка, хлопок. Головной пикап, внезапно скакнув кузнечиком, перевернулся в воздухе и грохнулся в кювет. Второй нырнул в облако пыли. Новый хлопок. Визга тормозов отсюда слышно не было. «Роверу» остановиться дали. Даже когда пассажиры горохом посыпались через распахнувшиеся двери, свинцом не поливали. С арьергардом обошлись без гуманизма. Чупа-Чупс, встав на колено, замер с гранатометом. От резкой остановки пикап развернуло боком. РПГ рассерженно фыркнул, и заряд, оставляя дымный след, унесся вниз. Вспышка – и автомобиль разлетелся на куски.

– Хоттабыч, Лях, что на горизонте? – Кайда перевел рацию на передачу.

– Чисто. – Лях был краток.

– Аналогично. Движухи не наблюдовываю, начальник! – откликнулся Хоттабыч.

– Работаем! – унтером рявкнул Кайда.

Понеслось. Короткими очередями из ручного пулемета Носорог загнал боевиков за «Ровер». Четверо, образовав полукольцо, зигзагами рванули вниз.

– Лях! – выдохнул в микрофон Кайда, огибая очередные заросли.

– На связи! – откликнулся наушник.

– Зачищай лишних!

Кайда увидел, что один боевик, поймав паузу в пулеметной очереди, рванул к ближайшей груде камней. Звука выстрела СВД никто не слышал. В бракоделах Лях не числился.

До джипа оставалось метров тридцать, когда ожил наушник:

– Начальник! Однако обидно. Ляху и работа, и почет. А нам, сирым, токмо упреки. У нас тоже клиент беспокойный образовался, – фальшивым голосом ныл Хоттабыч.

– Карабас? – Кайда замедлил бег.

– Не, пехота.

– Гаси!

Кайда нырнул за валун.

Пыль окончательно осела, открыв обзор. Пикапы слабо чадили. Кайда стоял у издырявленного «Ровера», наблюдая, как бойцы обходят место схватки. Слева стукнул одиночный выстрел. Мигом переместился за капот:

– Что там?

– Все нормально. Один в дохлого играл, лицедей, – откликнулся Чупа-Чупс. – Командир, трофей нарисовался. В кювете нашли контейнеры. Судя по маркировке, пусковая установка «Милан» и три ракеты к ней. Берем?

– Кто таскать будет? Подорви. – Кайда направился к сидящему в пыли пленному.

– Зачем таскать? Спрячем. Я и место недалеко знаю. Хорошо?

Кайда утвердительно кивнул.

Ничего героического в Карабасе не было. Изодранный камуфляж американского образца времен «Бури в пустыне», скрученная веревкой арафатка на шее, блуждающий взгляд.

«А ведь он кино гонит. Типа все пропало, гипс снимают, клиент уезжает. Морда лица обмякла, а в зрачках-то ледок. Хитрован. Сейчас тебя испытаем, какой ты Сухов», – мысленно усмехнулся Кайда, возвышаясь над стоящим на коленях пленником.

– Кого ты приволок? Это ж шестерка. Мочи его! – заорал он.

Носорог с внешностью громилы и мозгами суперкомпьютера, вопросительно глянув, мигом сообразил:

– Извини, командир! Ошибочка вышла. Я думал, это бугор! А это хрен с бугра. Счас все исправим. Раз доктор говорит, в морг, значит, в морг. Вставай, басурманин! Да не бзди, перхоть, дам помолиться. Думаю, на небесах тебя заждались. Судя по роже, грешил ты много. Ханку жрал без меры, по девкам хаживал, людям мозги компостировал. Так? Для почина отрежу причиндалы. Зачем они тебе? А с небесами подождем. Погуляешь еще облегченным. Себя покажешь, народ порадуешь. Не кисни. Ножичком чик – и свободен. Перевяжем, не звери. Может, и в город отвезем. Хотя нет. У нас со временем дефицит, как говаривал Аркадий Райкин. Не слыхал про такого? Не беда.

Приговаривая, Носорог сгреб боевика за ворот куртки:

– Оба-на! Дело упрощается. Гляди, какой тебе парни кол сладили. Загляденье. Будешь на нем торчать, что петух гамбургский. Сам порты снимешь или помочь? Да ты, дружок, никак сомлел.

– А если не сломается? – подошел сзади Чупа-Чупс.

Кайда поморщился:

– Тогда придется всерьез прессовать. Без милосердия. Не хотелось бы.

Карабас сломался только тогда, когда Носорог, прочно закрепив в земле кол, стал острие густо намазывать припасенным жиром.

Глава 2

Кто ходит в гости по утрам…

Провинция Латакия. Звучит красиво и загадочно. Будто из учебника истории 5-го класса. На деле каменистая пустыня, по большей части с редкими рощицами. Особенно в районе турецкой границы.

– Жарень ноне, хоть и октябрь на дворе. Опять же, глухомань, – выдал очередной перл Носорог, обозрев округу в бинокль.

– Глухомань, говоришь? – хмыкнул Кайда, не отрываясь от оптики. – Ошибаетесь, поручик. Зашевелились гуманоиды. Минут так… через сорок колонна, полагаю, двинется.

С вершины горы, где группа устроилась на дневку, открывалась прекрасная панорама. Шоссе, лоснясь на солнце, ленивым удавом сползало в долину. Там, накрутив замысловатый зигзаг, ныряло под шлагбаум пограничного КПП. Аккуратные домики, на серебристой мачте развевается красный прямоугольник с полумесяцем и звездой. Черный квадрат огромной парковки, забитый бензовозами.

– Все, парни, пора. Вы уж тут сами как-нибудь. Капитан, остаешься старшим на хозяйстве. – Кайда повернулся к лежащему рядом Носорогу.

– Яволь, герр команданте. Может, все-таки втроем? Вон Хоттабыч готов, как тот пионер.

– Командир, я запросто. Всегда готов! – Хотабыч мигом влез в разговор, хотя еще минуту назад во сне дергал ногой. Кайда только фыркнул, аккуратно выползая из-под маскировочной сети.

Звук возник сзади и высоко. Задрав голову, Кайда разглядел четыре серебристых самолетика в солнечной голубизне.

– Двинули, друже. Негоже опаздывать. Азимут?

Чупа-Чупс вытащил из нагрудного кармана разгрузки навигатор. Включил прибор.

– В норме, через две версты будем в точке.

Беспилотник неслышно парил в прозрачной, без единого облачка выси. Редкие на такой высоте птицы не обращали внимания на механического собрата. За годы войны пернатых в этих краях поубавилось.

Внизу теснились коробочки домов с редкими деревьями, зато всего в километре от строений зеленела мандариновая роща. Многолетние деревья. Ветки усыпаны оранжевыми плодами. К каждому подведен полив. Аккуратные тропинки. В центре рощи прятался двухэтажный дом.

На небольшом мониторе оператора возникла фигурка. Она приблизилась к границе деревьев и двинулась в глубину.

– У нас гости, командир, – зашелестел в наушнике голос Чупа-Чупса.

– Много?

Кайда поправил медный чайничек на импровизированном очаге из трех плоских камней. Синеватый огонек сухого горючего чуть дрогнул.

– Одын, савсэм одын, – с фальшивым грузинским акцентом откликнулся наушник.

– Принято. Как вокруг?

– Покой и благолепие. Гурий только не хватает.

– Умерь эротические фантазии. Бди.

– Бдю, – уныло хныкнул динамик.

– Как жизнь, Абдула? Не берет возраст, аксакал? – улыбнулся Кайда старому знакомому.

– Мала-мала живем, хлеб жуем, – в тон ответил курд. – Рад видеть тебя. Один пришел?

– Практически. С напарником. – Кайда продолжал улыбаться, вглядываясь в изрезанное глубокими морщинами лицо собеседника.

– Старею все-таки. Не заметил твоего парня.

– Не беда, Абдула. Главное, чтобы он плохих людей не пропустил. Сейчас на крыше. Гоняет квадрокоптер, обозревает окрестности. Новые технологии и до нас, лапотных, дошли.

– Убогими и сирыми я ваших не видел никогда. В том числе в восьмидесятых, когда первый раз в Союз попал. КГБ под Ташкентом для таких, как я, учебу организовал на полгода. И позже, когда СССР не было уже. Школу вы сохранили, молодцы.

– Да, школа у нас с тобой общая. И не самая плохая. – Кайда достал из рюкзака металлический термос. – Чайку?

– Не откажусь. Чай у тебя всегда хороший. Да и разговор потечет ручейком. Извини, с возрастом на стихи тянет. Хотя какой с меня Омар Хайям? Всю жизнь, с подросткового возраста, пришлось воевать.

– Ты настоящий курд. А это значит – солдат. Вашему народу, думается мне, не скоро удастся получить независимость.

Абдула грустно усмехнулся:

– К сожалению, ты прав, Саша. Слушай, все хочу тебя спросить: откуда родом? Чернявый, горбоносый. Турок или грек?

– Из казаков. Из-под Ростова. Станица Вёшенская. А у нас в роду кого только нет. Гремучая смесь.

– Вёшенская. Погоди-ка. «Тихий Дон»? Шолохов? Вот так-так.

– Он самый. Читал роман?

– Доводилось. Сильная книга. Ладно, поговорим о делах.

Старые знакомые расположились на втором этаже небольшого дома. Хотя домом это сооружение назвать можно было с большой натяжкой: выбиты окна, проломлен пол, стены в копоти.

– Мой младший сын, – продолжал курд, – вчера приходил. Как у вас говорят, на увольнительную. Он сейчас в учебном лагере. У янки. Осваивают ПТРК Tow. На днях привезли очередную партию плюс «Джавелины».

Абдула сделал небольшой глоток.

– Сын случайно услышал, что завтра эти «дротики» хотят переправить в другой лагерь. В районе Румейлан, на северо-восток провинции Хасеке. Соберут конвой. Уже приехали два бронетранспортера и три грузовика.

– А под Румейлан ваших нет, – прищурился Кайда. – Одни ДАИШ[1]. Некрасиво получается, граждане америкосы. Прямо скажем, погано.

– Сын рассказал, что на прошлой неделе в лагере ЧП произошло. Янки на трех «хамви» в патруль поехали, – хитро улыбнулся Абдула, – а вернулись на одном. И тот дымил нещадно. Остальные заглохли. Их к вечеру на буксире притащили.

Старик пригублял чай мелкими глотками.

– Механик выяснил, двигатели сломались. Топливо. Вообще-то горючку им из Ирака привозят. В бочках. Стоят под навесом. Охраняют наши парни. Янки туда, проверять. А в бочках весь дизель разбавлен такой дрянью… Словом, для конвоя топливо привезли новое. И хранится теперь в их секторе, рядом с ангаром, где боеприпасы. Зона у янки небольшая. Другого места нет. Наших туда не пускают.

– Хочешь сказать, если топливо рванет, то и ангару не поздоровится? – Кайда не донес стаканчик до рта.

– На все воля Всевышнего, – поднял ладони курд.

Майор потеребил мочку уха.

– Теперь главное. Нам нужен выход на руководство ДАИШ в Сирии. Лучше на тех людей, что сидят на финансах. Поступление и распределение. Зафиксированы контакты финансистов Курдской рабочей партии и верхушки ДАИШ в Ираке.

– Ты ничего не путаешь? Мы воюем с ними.

– К сожалению, не путаю. Возможно, те люди из РПК, что пытаются установить контакты с ДАИШ, делают это за спиной руководства партии.

– Похоже, что так. Я попытаюсь помочь вам, Александр.

– Будь очень осторожен. За этими встречами в Ираке торчат уши американской и британской разведок.

– Ну, друже, дело сдвинулось. – Кайда выключил обычный на вид смартфон. – Центр акцию одобрил. Детали на наше усмотрение. Как действуем? Есть идеи?

– Профсоюзное собрание ликероводочного завода будем считать открытым. По старорежимной традиции, слово предоставляется молодежи. Давай, Шопен, бухти, как космические корабли бороздят Большой театр, – не удержался Носорог.

– Скоморох копеечный, даром что профессорский сынок, – фыркнул Лях. – Начинай, Шопен, не нарушай традиций!

– Ша, мелюзга, угомонитесь. Есть что сказать, радист? – Кайда повернул голову к самому молодому бойцу группы.

К лагерю подошли ровно в полночь. Расположились на гребне холма, в двух с половиной километрах. Луна светила что прожектор. Даже без прибора ночного видения отлично просматривалась ближайшая сторожевая вышка. Курд предупредил, что охранный периметр с датчиками и прочими хитрушками начинается за пару километров от колючки. Дальние подступы отслеживают с беспилотников, а у тех пересменка в полночь. Один садится, второй взлетает. Окно минут в десять-пятнадцать.

Снайперы Лях и Хоттабыч заняли места на флангах. Чупа-Чупс с Шопеном и Носорогом быстро собрали трофейный «Милан» и зарядили первой ракетой.

– Форс-мажор объявился. – Кайда в прибор ночного видения всматривался в притихший лагерь. – «Апач» на площадке. Готовят к взлету. На подвеску ракеты крепят.

– С него начнем? Второй – по ГСМ. Напоследок влупим по складу с боекомплектами? – Носорог приник к прицелу.

Кайда несколько секунд помолчал.

– Принято. Готов?

– Готов. – Носорог уже навел оптику на хорошо подсвеченный прожекторами вертолет.

– Давай на счет «три».

Тихий хлопок, и, зашипев разъяренной гадюкой, снаряд понесся вниз, к лагерю. Вспышка яростно полыхнула, поглотив вертолет. Мигом погасли прожекторы. По черному небу разлетелся фейерверк красных брызг.

Хлоп! Вторая ракета, выкручивая хвостом, помчалась к ангару. Боеприпасы детонировали, и взрывом, словно картонную, сорвало часть крыши. За стенами ухало и трещало. Из пролома в разные стороны кометами разлетались куски горящего металла, зажигая все вокруг. Навес рухнул на бочки с топливом. Рвануло.

– Командир, последний выстрел куда? – услышал Кайда голос Носорога.

– Бей по грузовикам. Хватит америкосам кататься. Пусть ножками походят. Прогулки, они для здоровья очень пользительны. Особенно в здешней пустыне. Все, финита.

Глава 3

Встречи под луной

На следующее утро Кайда проснулся от вибрирующего сигнала смартфона. Пришло сообщение. Пару секунд сознание возвращалось из сна в реальность. После ночной акции и трехчасового перехода группа отдыхала на своей оперативной базе, устроенной в развалинах кирпичного завода. До небольшого поселения было километров восемь. Офисное здание пострадало незначительно. В окнах третьего этажа кое-где даже остались стекла. Здесь и обосновались. С крыши открывался прекрасный обзор для наблюдения, да и квадрокоптер запустить не проблема.

Вокруг звенела тишина, изредка нарушаемая вздохами заблудившихся среди искалеченных стен сквозняков.

В сообщении текста не было, лишь смайлик озорно и беззаботно подмигивал. Кайда, услышав тихий шорох, повернул голову. Носорог, пригнувшись, быстро перемещался по бывшему залу. Он лавировал между кучами разбитого кирпича и сломанной мебели, стремясь оставаться в тени. Встретившись взглядами, Кайда вопросительно дернул головой. В ответ офицер показал сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем.

– Обстановка? – уточнил Кайда.

– Норм. В радиусе десяти километров бармалеев не наблюдается.

– Шопен?

– Сканирует ближний эфир. Судя по радиоперехвату, активность и сирийцев, и басмачей минимальная.

– Давай радиста сюда. Срочный вызов на связь. – Кайда вытащил из рюкзака металлический термос. – Чай будешь?

– Спасибо, командир. Только что пил.

Шопен нажал синюю кнопку на панели рации, и из узкой щели поползла белая лента, сворачиваясь в рулончик. Индикатор мигнул красным огоньком, передатчик выключился. Майор быстро пробежал глазами короткий текст.

– Маркони, кликни Носорога. Он на крыше проветривается.

Тот молча кивнул и, быстро свернув передатчик, ушел. Александр еще раз прочел сообщение. Достал из карманчика разгрузки зажигалку. Крутнул колесико, и веселый огонек под легким сквозняком закачался на фитиле. Увидев приближающегося, он закрыл зажигалку.

– Сам Дед вызывает на экстренную встречу.

Носорог тревожно глянул:

– Что-то случилось?

– Гадать не будем. Готовь группу. По закату выдвигаемся.

Место для рандеву выбрали идеальное. Горная речушка делала крутой поворот у отвесной скалы, намыв небольшой песчаный мыс. На другой стороне в непроходимых зарослях ивняка таилась густая темнота. Ускоряясь, речка ворчала, заглушала звуки, делая бесполезными любые направленные микрофоны.

Группа рассредоточилась по внешнему периметру. Снайперы оседлали макушку скалы, разделив окрестности на два сектора. Видеокамеры квадрокоптера, зависшего на полукилометровой высоте, выдавали на монитор четкое изображение округи. Сопровождавшие генерала четверо спецназовцев заняли внутренний периметр.

– Майор, времени в обрез, буду краток, но от твоего чая не откажусь. Угостишь?

Они сидели на большом плоском валуне, одиноко лежащем на песчаном пляже. Кайда, пришедший сюда час назад, заранее раскатал спальный коврик поверх камня.

– Как барина принимаешь. – Генерал одобрительно похлопал рукой по коврику, принимая стаканчик с горячим напитком.

– Почет и уважение начальству, – улыбнулся в темноте Кайда.

– Это правильно. Мелкий подхалимаж, но приятно, – хмыкнул Дед. – Теперь к делу. Карабас просит встречи. Через два дня в Искендеруне. Кафе в старой части города. Точный адрес и время получишь на месте. Познакомишь с куратором из Главка. Подполковник Мирзахмедов. Ты с ним знаком?

– Да, пересекались пару раз в Чечне. Он тогда по Хаттабу работал. Слышал, ему крепко досталось при ликвидации Араба?

Генерал кивнул:

– Полгода провалялся по госпиталям. Несколько операций. Сейчас в турецком секторе управления. Он уже в Стамбуле. Вы идете всей группой. Полная автономность. Местная резидентура об операции не в курсе. На рандеву идете вдвоем с подполковником. Остальные в подтанцовке. Страхуют на всякий пожарный. Связь односторонняя. На случай алярма канал будет.

– Понятно. Какая легенда?

Кайда поставил пустой стаканчик на валун. Генерал вытащил из внутреннего кармана куртки сверток, запаянный в полиэтилен:

– Здесь паспорта, деньги, маршрут, легенда. Четверых я забираю с собой. Они завтра утром из Бейрута вылетают в Стамбул. Рейс транзитный, из Рима.

Дед сделал маленький глоток.

– Этим же рейсом летят наши дипломаты из Италии. Подмогнут, если что пойдет не так. Встретитесь через сутки в Искендеруне. Вы с Морозовым идете отдельно. Завтра ночью в гражданском секторе порта Тартуса сядете на рыбацкую посудину. Шкипер – турок, команда – сброд со всего Ближнего Востока. Рыбный бизнес для отвода глаз. Контрабанда, нелегальная иммиграция. Ваша легенда остается прежней. Наемники. Приехали в Сирию денежку срубить. Пришли русские. Риск потерять буйную головушку возрос, а гонорар – нет. И платят с задержкой. В общем, дезертиры игиловского фронта, – ухмыльнулся Дед.

– Вполне реальная тема. Сталкивались с такими экземплярами. Еще чайку? – Кайда потянулся к термосу.

– Плесни на пару глотков. Канал накатанный. Пару-тройку раз пользовали. Но ухо держи востро. Народец тот еще, сам понимаешь.

– Само собой, – кивнул Кайда, протягивая наполненный стаканчик.

– Оружие с собой не брать. Разве что перочинный нож. Не маленькие, обойдетесь без стволов. Назад вернетесь сушей. Маршрут новый, но легенда та же.

Глава 4

Не нужен мне берег турецкий

– Ничего так городок. Культур-мультур. Типа Рио-де-Жанейро, только турецкий. Все поголовно в белых штанах.

Чупа-Чупс скучающим плейбоем разглядывал гуляющих по набережной Искендеруна.

– По сегодняшней моде белые штаны заменили на шорты и сандалии. – Кайда лениво оглядел залитую ярким солнцем бухту; причалы с гроздьями яхт и лодок; набережную, заполненную праздно гуляющей публикой.

В порт их доставила небольшая рыбацкая шхуна, команда которой, как и обещал Дед, больше походила на контрабандистов, чем на рыбаков. Ночью погрузились на заброшенном пирсе в порту Тартуса. Кораблик, с виду пошарпанный, имел пару мощных дизелей. Волны не боялся, мчал с приличной скоростью. К рассвету уже были в турецких водах.

– Курорт. Хвост не проявился?

– Здесь не вычислить. Надо в центр ехать. – Чупа-Чупс смешно задвигал ноздрями и громко чихнул.

– Будь здоров! Двигаем в центр! Нашим маякни.

– Угу. – Напарник вытащил из заднего кармана брюк пачку жевательной резинки в яркой упаковке. Распаковав, ловко кинул в рот и поспешил догонять ушедшего вперед майора.

Они вышагивали вдоль витрин дорогих бутиков и кафе в пешеходной зоне центрального района города. Улица, сплошь из ультрасовременных зданий и небоскребов, прямая, как луч лазера, вытянулась на четыре километра.

Кайда в очередной раз остановился у витражного окна магазина часов:

– С детства мечтаю обзавестись крутыми котлами. «Ролекс» или «Омега», к примеру. Судя по ценникам, так и останется в хотелках.

Чупа-Чупс остановился рядом, равнодушно разглядывая изящные безделушки.

– Оп-па, и рудиментик проявился. Два чела. Топают по двум сторонам. Одного на набережной засек.

– Согласен. Есть такая буква в алфавите. Время рандеву подходит. – Майор громко поцокал языком, отходя от витрины.

– А ты в курсе, что где-то здесь Спилберг снимал «Индиану Джонса»?

Напарник встал как вкопанный:

– Да ну, ты серьезно?

– Точно. В Старом городе.

– Здорово. Так понимаю, нам туда дорога?

– Не угадал, сеньор сладкоежка. Это после. Для начала надо хвост обрубить. Тут недалече кафе с «изюминкой»: из подсобки имеется выход на соседнюю улицу. Наши далеко?

– Рядышком. Сразу за наружкой.

– Вот и ладушки. Начнем, друже, помолясь. – Кайда скучающе, как и полагается туристу, покрутил головой и, легонько хлопнув по плечу напарника, озорно подмигнул.

– Шашлычок вполне аппетитно выглядит. – Чупа-Чупс кивнул на соседний столик, где молодой парочке официант принес заказ.

Кайда беззаботно улыбнулся:

– И пиво недурно. Жаль, не успеем попробовать.

Напарник коротко вздохнул. Они выбрали столик внутри кафе, рядом с барной стойкой, декорированной многочисленными зеркалами.

– Хвост здесь? – Кайда поудобнее уселся на стуле.

– Угу. Оба подтянулись. За столиком на веранде. У самого входа. – Чупа-Чупс повертел головой, разглядывая интерьер.

В кафе было душновато, посетители старались занимать места на открытом воздухе.

Наступало время обеда, и свободных столиков практически не было. Шум с улицы привлек внимание майора. Трое парней, громко разговаривая и энергично жестикулируя, направлялись внутрь кафе. В авангарде двигался здоровенный верзила с сомбреро на голове. Вооруженный открытой бутылкой с пивом, он лавировал между столиками, успевая болтать с приятелями и отпивать из бутылки. Те двигались в кильватере и тишины не добавляли. При этом вся троица никого не задела и столиков не снесла.

– Ловко у них получается. Виртуозы. Прям «Пес Барбос и необычный кросс». Носорог – чисто Моргунов, а Шопен – вылитый Вицин, – завистливо сказал Кайда.

– Ага. Практика. Уходим? – ухмыльнулся Чупа-Чупс.

– Рано. Будь готов по команде. – Майор сделал небольшой глоток из кружки.

В этот момент компания добралась до столика, за которым устроились двое из наружного наблюдения. Они курили, старательно избегая смотреть внутрь кафе. Носорог что-то громко рассказывал, в такт махая бутылкой, а Хоттабыч и Шопен хохотали в полном восторге от услышанного.

Бум! Бутылка Носорога врезалась по касательной в лоб оперативника из наружки.

Дзиньк! Полетел на пол стул.

Полицейский, вскочив на ноги, влепил Носорогу звонкую оплеуху и тут же, получив мощный подзатыльник, рухнул на столик. Понеслось…

Через минуту Кайда и Чупа-Чупс уже шли по соседней улице, покинув кафе через подсобное помещение. В разразившемся кавардаке их исчезновение никто и не заметил.

Белая, чуть в пыли «Тойота-Королла», троекратно мигнув сигналом, свернула на парковку супермаркета. Строго следуя стрелкам-указателям, проехала к въезду в подземный паркинг. Припарковав машину на свободное место, Шопен заглушил двигатель.

– Один пойдешь?

Носорог хмыкнул:

– Дорогу в сортир при своем скудоумии постараюсь найти. Вы держите ушки на макушке на предмет хвоста и вообще. Хоттабыч на шухере.

– Давно на стреме не стоял. Последний раз – когда яблоки в школьном саду с пацанами прихватизировали, – делано запричитал Хоттабыч, вылезая из «Короллы».

Кайда неторопливо катил тележку в продуктовой зоне супермаркета, останавливаясь перед полками с товаром. Они с Чупа-Чупсом уже полчаса бродили между стеллажами. Внимательно изучали этикетки, обращая внимание на состав, что-то ставили назад, некоторые товары укладывали в тележку.

Увидев Носорога, проходящего мимо за стеклянной стенкой, майор посмотрел на часы и заторопился к кассам. Верзила неспешно дефилировал по коридору в сторону зоны эскалаторов. Завидев табличку с надписью «Toilet», Носорог свернул по направлению указателя.

– Из кафе, надеюсь, ушли без жертв и погрома? – лениво поинтересовался Кайда, включая кран смесителя раковины.

Носорог, закончив мыть руки, поискал глазами бокс с салфетками.

– Практически. Пару оплеух копам да один пинок ротозеям до кучи, чтобы не лезли под горячую руку. Все без выкрутасов, в стиле кантри. Чуток мебель пораскидали и сделали ноги. Жаль, сомбреро профукал.

В помещении гигиены кроме них никого не было. Лишь солнце сотнями зайчиков скакало по глянцевым плиткам стен.

– Вот и ладушки. Выдвигаемся в район встречи. Пусть Шопен шуршит по эфиру. До встречи три часа пятнадцать минут. Если готовится засада, контрразведка уже разворачивает силы. Вы это должны засечь. Проверяем всю зону в радиусе полутора километров. В случае обнаружения признаков засады – алярм. Москвича выводим в любом случае. Связь как договорились.

Глава 5

Почем ноне ковры-самолеты?

Кайда зашел в кафе с витражными окнами и сразу увидел Мирзахмедова. Подполковник сидел у барной стойки на высоком стуле, держа в руке высокий стакан, наполненный золотистой жидкостью. Одетый в светло-бежевую рубашку поло, зауженные шорты и сандалии на босу ногу, он выглядел типичным пижоном, которых было полным-полно в курортном городе.

Москвич, не стесняясь, наблюдал за сидящей за ближним столиком блондинкой с выдающимися формами. Дама в плотно облегающей маечке и короткой юбочке, вытянув стройные ноги, не обращала внимания на столь откровенное разглядывание.

Майор подошел к барной стойке и сел на свободный стул рядом с подполковником.

– Классная девочка. – Английский Мирзахмедова был поставлен под жителя Шотландии.

Кайда понимающе улыбнулся:

– Хочешь замутить роман?

– Почему нет? – Подполковник хитро улыбнулся. Дождавшись, когда официант отошел для исполнения заказа Кайды, продолжил: – Рандеву перенесем по времени и месту. Магазин по продаже ковров. Плюс один час. Карабаса приведешь сам. Высока вероятность засады. Не лоханитесь.

Кайда принял от официанта кружку с капучино и круассан.

– Да, приятель, с такой цыпой отпуск запомнится. Удачной охоты!

– А может, вдвоем подкатим? Вдруг у нее здесь подружка есть. Снимем рядом номера в отеле. Как предложение?

– Увы, не подходит, – кисло вздохнул майор. – Мой отпуск подошел к финишу. Вечером уезжаю.

– Жаль. Тогда я двинул на штурм золотой рыбки. – Москвич подмигнул и, прихватив недопитый стакан, направился к блондинке.

– Салам алейкум, уважаемый Алтамиш! – широко улыбнулся Кайда сидящему за столиком Карабасу.

Тот в белоснежном костюме и шелковой сорочке выглядел весьма импозантно. Через черные очки в тонкой золотой оправе смотрел уверенный в себе и успешный мужчина.

«О-го-го, надо вовремя сбить спесь с барина, не то потом хлебнешь проблем», – подумал майор и произнес:

– Шикарно выглядите. Если бы не наше близкое знакомство там, в пустыне, не узнал бы.

Турок чуть дернул пальцами, державшими малюсенькую чашечку с кофе. На секунду задержавшись, ответил:

– Спасибо, уважаемый. Запамятовал ваше сложное имя, к сожалению. У меня все хорошо.

Его английский был безукоризнен, но звучал излишне правильно, мертво.

– Для простоты зовите меня Алекс, если будет удобно. – Майор источал истинное дружелюбие.

Карабас хмыкнул:

– При прошлой встрече не успел спросить: где обучались языку Туманного Альбиона? Оксфорд?

– У меня были хорошие учителя. Готов рассказать об их методике подробно. Правда, здесь это будет не очень удобно. Кафе, много глаз посторонних. И ушей. Недалеко есть подходящее местечко для уединенной беседы. Допивайте, свой кофе, Алтамиш, надеюсь, он бодрит, и пойдем.

Лицо Карабаса немного напряглось:

– А здесь… М-м-м, сквозняки, уважаемый Алекс?

– Точное определение! Сквозняки – это в точку. Кажется, ваше имя в переводе с тюркского означает «командир»? – Майор пропустил вперед себя турка.

Они минут пять неспешно шли по кривым и горбатым улочкам Старого города. Изредка попадались прохожие, в основном туристы.

Карабас остановился, чтобы прикурить.

– Герр Алекс, может, перейдем на русский? Попрактикую язык Пушкина и Достоевского.

– А почему бы нет? Давайте попробуем. Как понимаю, русский язык преподавала вам явно не дряхлая няня. Курсы в военной академии? Соответственно, про буденовку слышали… – Майор вышагивал впереди, разглядывая многочисленные вывески.

– Военный головной убор русской армии типа остроконечного шлема. Лет сто назад, – небрежно, как из словаря, выдал тираду Карабас.

– Верно. А такой герой советского эпоса, как Штирлиц, вам знаком? Нет? Объясняю, это русский Джеймс Бонд. Теперь анекдот в нашу тему. Штирлиц брел по Берлину и недоумевал, что же выдавало в нем русского разведчика: то ли буденовка, надетая набекрень, то ли тельняшка навыпуск, то ли волочащийся сзади парашют. Все здесь обычно смеются, но для вас сие не обязательно. Тем более мы уже на месте. – Кайда широко улыбнулся.

Они остановились перед магазинчиком, стеклянные витрины которого были покрыты толстым слоем пыли, а затертые ступени из туфа явно были времен последнего дня Помпей. Выцветшая вывеска извещала о продаже персидских ковров.

Турок остолбенел:

– Мы сюда? Здесь явка? Вы что, в детстве начитались шпионских романов? Серьезная спецслужба не должна придерживаться штампов и…

– Про штампы – в десятку. Здесь можно не конспиративную встречу проводить, а боевик снимать. Давайте зайдем внутрь. Не будем отсвечивать. – Майор сделал простецкое лицо.

– Ну хитрованы… – Обескураженный Карабас покрутил головой.

– Да боже упаси. Святая простота и лапотность, – вздохнул Кайда, спускаясь по ступенькам.

Перешагнув порог скрипнувшей до мороза по коже двери, они очутились в просторном зале. Стены были увешаны коврами пестрых расцветок и замысловатых узоров. Немного в стороне, на низком диване, обтянутом кожей апельсинового цвета, сидели двое. Перед ними на ультрамодном столике из стекла благоухали ароматом кофе две чашки. Увидев вошедших, один, мужчина в возрасте, с выпирающим из-под длинной рубахи брюшком, встал. Второй, это был Чупа-Чупс, остался сидеть.

Подойдя ближе, Кайда вопросительно посмотрел на толстячка. Тот коротко кивнул и указал рукой на малозаметную дверь в стене. Майор, жестом пригласив Карабаса следовать за ним, направился к двери.

– Вот, уважаемый Алтамиш, знакомьтесь, это человек Центра. – Кайда встал рядом с Мирзахмедовым. – Теперь работать будете с ним, а я вас покидаю.

– Алекс, вам предстоит в ближайшее время посетить те места, где состоялось наше… м-м-м… знакомство? – Турок повернулся к майору.

– Вполне. Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом. Так, по-моему, в Священном Писании сказано? – мягко улыбнулся Кайда.

Карабас удивленно взглянул:

– У вас в стране действительно произошли большие перемены, если офицер военной разведки цитирует Книгу притчей. Задержитесь на минутку, это может быть важным. На прошлой неделе мой коллега с базы Инджирлик вскользь сказал, что командование перебрасывает две эскадрильи F–16 для усиления патрулирования границы с Сирией. Но главное, есть негласный приказ командующего ВВС при нарушении воздушной границы любыми самолетами хоть на километр немедленно их сбивать. В Латакии работает ваша штурмовая авиация. Я спросил его: «А если это будет русский самолет?» Он ответил, что надо их поставить на место, чтобы не лезли куда не надо.

Майор переглянулся с москвичом.

– Спасибо за информацию. Это важно. Прощайте, господин Алтамиш. Может, еще свидимся.

Глава 6

На границе тучи ходят хмуро

Шустрый автобус наматывал километры, постепенно заползая в горы. Вокруг тянулась малонаселенная местность, но, к удивлению Кайды, пассажиров не становилось меньше. Парни разместились по всему салону, стараясь не выглядеть группой. За все пять часов ни одной проверки полицией или армией не случилось.

«Странно, граница в двадцати километрах, а здесь пастораль. Только туристов не хватает для полноты картины», – размышлял майор.

Один раз, в начале пути, автобус обогнал небольшой конвой из трех армейских грузовиков, стоявших у обочины. Солдаты, судя по нашивкам пограничники, расслаблено курили, устроившись в тени грузовиков.

В деревню Гезлекчирел, конечный пункт маршрута, приехали далеко за полдень. Обжигающее, будто виноградная водка, турецкое солнце начало заваливаться за горы. Площадь автобусной станции, одуревшая за день от жары, вымерла. Кроме группы майора сошли еще семь человек, которые быстро разошлись в разные стороны. Кайда огляделся по сторонам в поисках местных обывателей.

– М-да, ни одной живой души. Только собакевошна валяется в тени. Придется посетить местный автовокзал на предмет рекогносцировки, – пробормотал майор.

Слух Хоттабыча, стоящего рядом, не подвел:

– Глухомань, япона матрена.

Офицеры переместились в тень от здания автостанции, присев на корточки, закурили.

– Со мной или?.. – Кайда направился к зданию.

Хоттабыч делано вздохнул:

– Иду, с солнечным ударом повременим.

– Уважаемый, нам посоветовали обраться к вам. М-м-м… за помощью, – жевал фразы на ломаном английском Кайда, требовательно глядя в глаза толстяка.

Тот развалился в кожаном кресле с сонным выражением на широкой, как расплющенный урюк, физиономии.

«Обкуренный, что ли?» – мелькнула мысль у майора.

Торговый павильон, к хозяину которого их направил администратор автостанции, находился в дальнем конце деревни. Идти пришлось минут двадцать по старым улочкам с отбитым по краям асфальтом, мимо заборов из дикого камня, за которыми виднелись фруктовые деревья.

– Ни одного селянина. Кошки не мяукают, собаки не лают, коровы не мычат. – Хоттабыч, одетый, согласно текущей легенде, в потрепанные джинсы и лонгслив с застиранными пятнами, одной фразой высказал общее мнение о Гезлекчирел. – Полный отстой. Тухляк!

Толстяк продолжал молчать, на манер метронома мотал взгляд с Кайды на Хоттабыча. В помещении, напичканном всякой всячиной, от почерневших бананов до ушных палочек, сонную тишину нарушал только дребезжащий звук одинокой мухи. Зеленобрюхая красотка похаживала по краю открытого деревянного бочонка с маринованными оливками, потирая лапки и сердито жужжа.

– Может, он глухой? Или даун? – Хоттабыч наклонился к самому уху майора.

– Хрен его знает, не должно быть, – начал Кайда.

– Не глухой и не даун. Вы кто? – на русском с азербайджанским акцентом выпалил толстяк. Глазки смотрели твердо и зло.

«Оп-па, ожил сын Баку и окрестностей. Поди, бывший гаишник. Выгнали за взятки. Пришлось вон в какую дыру забиться. Тогда держи ухо востро. Такие, как правило, продаются и нашим, и вашим. Наверняка полиции стучит», – мелькнуло в голове майора.

– Уважаемый Баят, нам посоветовали обратиться к вам за помощью. – Кайда подавил улыбку.

– Кто? – Толстяк насупил брови, стараясь выглядеть грозно.

Высоченный Хоттабыч с непроницаемым лицом подыграл:

– Уважаемый, говорят тебе, за помощью пришли. Типа по бизнесу. Ты бы нас усадил, напиться дал. По такой густой жаре все горло пересохло. И мы все тебе расскажем. Восток все-таки кругом. Дастархан и прочее. А то заладил: кто да кто?

На удивление, толстяк успокоился так же внезапно, как взорвался:

– Хорошо. Идите за мной.

Радостно выдохнул диван, освобождаясь от туши Баята. Шаркая сандалиями по каменному полу, в шароварах и маленькой шапочке на затылке, он напомнил майору маркитанта при войске янычар.

Раздвинув тяжелые, в серой пыли гардины, толстяк отворил спрятанную за ними двухстворчатую низкую дверь, за которой начиналась лестница вниз. Приглашающе махнув рукой, он начал спускаться. Кайда и Хоттабыч последовали за ним. Зазевавшись, Хоттабыч едва не расшиб лоб о притолоку.

Лестница оказалась короткой и закончилась в соседнем помещении, на метр ниже торгового зала. Здесь было свободнее, в углу вольготно расположился такой же, как в зале, диван, выглядевший гораздо бодрее. Напротив стояли два кресла. Изящный низкий столик из красного дерева, на котором высились глиняный кувшин и горка стаканов тонкого стекла, дополнял уютный уголок.

Диван жалобно пискнул, принимая толстяка.

– Располагайтесь. Вода в кувшине. Не баре, сами наливайте.

Спустя тридцать пять минут Кайда и Хоттабыч вышли из этой пещеры Аладдина, не пряча на лицах удовлетворение. Группа расположилась в тени старого тиса, изображая безмятежный отдых.

– Старый хрыч, выдоил с нас кругленькую сумму… – Улыбаясь на все тридцать два зуба, Хоттабыч поправил грязноватую бейсболку.

Кайда двигался следом.

– Грошики – полбеды. Не стуканул бы, старый лис, отморозкам или полиции. Ладно, посмотрим. Кстати, все хочу у тебя спросить: откуда такой позывной?

– Привет из школьного детства. На уроках химии любил опыты ставить. Одну жидкость в другую льешь, она шипит, пузырится, еще и дым выбрасывает, как из лампы джина. Вот и прозвали Хоттабычем. – Парень широко улыбнулся.

– То-то у тебя дар на всякие минные штуковины. Молодец, химичишь нестандартно. Пошли войско подымать. Надеюсь, племянничек быстро объявится. Уходить будем, тормознись с Шопеном на пару. Надо посмотреть, не рванет ли этот боров куда. – Кайда посмотрел на быстро темнеющее небо.

Как таковой границы в классическом понимании, то есть с погранзнаками, колючей проволокой, прожекторами на вышках и прочей атрибутикой, не было.

Племянник, паренек лет шестнадцати, вел в темноте какими-то козьими трапами, а порой и без них. Перешли речку-ручеек, поднялись на сопку. Парняга остановился. Показав рукой назад, сказал по-английски:

– Турция. – И протянул открытую ладонь.

Кайда огляделся. Удовлетворенно кивнув, вытащил из кармана джинсовой куртки свернутые в рулончик доллары, отдал племяннику. Тот извлек из тощего рюкзака, что болтался за плечами, небольшой параллелепипед, оказавшийся детектором. Присев на лежащий рядом камень, вмиг развернул долларовый рулончик и стал водить по каждой купюре детектором. Через минуту проверка закончилась. Парень, достав из рюкзака темный лист бумаги, поманил к себе Кайду.

– Смотри. – Он, включив детектор, осветил бумагу, оказавшуюся крупномасштабной картой.

– Мы – здесь. – Парень ткнул пальцем в точку с отметкой высоты. – Спуститесь по северному склону. Начнется плато. По нему строго на юг. Километров через двенадцать будет заброшенная деревня. Туда нельзя, мины. Обойдете ее справа и дальше на юг. Семь километров пути, и выйдете на трассу. Она идет в Латакию. До шоссе сторонитесь людей. Много боевиков, ограбят и убьют. Всё. Я свою работу сделал. – Он потушил подсветку и убрал все в рюкзак.

– Спасибо, удачи! – Кайда протянул руку.

Глава 7

Сам погибай, но товарища выручай

На рассвете группа начала спускаться по склону. Тропинка змеей крутилась среди валунов, ныряла в заросли кустарника, обходила многочисленные осыпи. Под ними лежало каменистое плато с частыми пятнами зеленых деревьев и кустарников, изрезанное многочисленными морщинами дорожек и троп. Несколько раз внизу что-то бликовало. Бинокля не было, а разглядеть на таком расстоянии невооруженным глазом не представлялось возможным.

Чем дольше они двигались по плоскогорью, тем больше в душе Кайды росло беспокойство. Вокруг висела живая тишина: перелетая между кустами, насвистывали трели птицы; два раза натыкались на кроликов, устроивших ранний завтрак под кипарисами; свернувшись кольцами на камнях, грели бока гадюки.

Майор догнал идущего в авангарде Носорога:

– Капитан, как только спустились с сопки, душит поганое настроение.

– Аналогично, командир. У парней тоже поганое. – Длинные ноги Носорога метрономом отщелкивали пройденный путь.

Кайда еще больше нахмурился:

– Носорог, Хоттабыча в головной дозор, сам буду в арьергарде.

Через сорок шесть минут группа замерла. Носорог поднял сжатую в кулак правую руку. Бойцы медленно опустились на одно колено.

– Что? – Кайда в три короткие перебежки добрался до капитана. Тот замер в позе гончей, почуявшей дичь. Все тело превратилось в локатор, даже ноздри напряженно тянули воздух.

Вдруг послышался тонкий звук металла, характерный при взводе затвора. Легкий утренний бриз принес слабо уловимый запах подогретой пищи.

– Замерли. Где Хоттабыч? – Майор еще раз потянул ноздрями воздух. Запах окреп.

– Пятьдесят метров, кусты можжевельника. Справа, – прошептал Носорог, опускаясь за большой валун.

Майор по-пластунски заскользил между камней. Спустя несколько минут Кайда вернулся.

– Значит, так, прямо впереди километрах в трех бармалеи. Пикапы с тяжелым вооружением. Голов двести – двести пятьдесят. Здесь небольшой заслон. Двенадцать бармалеев. Завтракать изволят. Два поста. Ведут себя уверенно. Стадо непуганых идиотов. Будем обходить, придется крюк сделать.

Через три часа группа уже пересекла центральную часть плоскогорья, стремясь наверстать потерянное на обход время. Звук возник сзади, в небесах. Кайда, продолжая двигаться, оглянулся. Четверка серебристых самолетов заходила в район, где остались боевики.

– Вовремя мы проскочили. Вовремя… – Носорог поравнялся с майором.

– Да уж. Повезло. Прибавить шаг. – Кайда увеличил скорость движения.

Минуты через три сзади начало грохотать. Отбомбившись, одна пара Су–24 покинула район. Оставшаяся еще продолжала кружить, когда послышался хлопок. Группа замерла, обернувшись на звук. Штурмовик горел. Черно-красный шлейф тянулся за падающим самолетом. Второй скользил рядом, стараясь прикрыть товарища от невидимой угрозы.

– Твою мать, – сквозь зубы выругался майор.

Рядом стоял Носорог:

– Чего не катапультируются?

Кайда злобно зыркнул на товарища.

– Это я так, от беспомощности. Нет, смотри, парашюты. Блин, идут точно на басмачей. Что делаем, командир? – Капитан не отрывал взгляд от небес.

– Попробуем помочь. Возвращаемся. Темп движения максимальный.

Пах, пах, пах – захлопали впереди выстрелы.

Кайда взвыл, как от зубной боли. Один парашют ветром тянуло в центр плато, в их сторону, а вот второй опускался прямо на боевиков. Прикрывавший штурмовик, сделав боевой разворот, пустил вниз несколько трасс НУРСов, расчищая район приземления. Поздно, купол парашюта погас и, набирая скорость, понесся к земле.

Они засекли район приземления второго пилота и уже бежали не таясь.

– В цепь! Аккуратно, не напугайте летуна, – перешел на шаг майор.

Разведчики мгновенно рассыпались, образуя полукруг, стали подыматься на невысокую сопку.

Лях, услышав сухой щелчок, замер. Звук явно донесся из зарослей кустарника. Осторожно посмотрев влево-вправо, он тихо, но четко произнес:

– Летун, не дергайся. Свои. Спецназ разведки. Затихарись пока, сейчас командира позову.

В кустах дрогнула ветка. Лях медленно отступил и, повернувшись, прибавил шаг.

«Слава тебе господи. Хоть этого попробуем спасти», – мелькнула мысль в его голове.

– Пернатый! Я – майор сил специальных операций Александр Кайда. В/ч 625018. Давно в Хмеймим? – Кайда стоял метрах в десяти от зарослей.

Кусты молчали.

– Должен знать, что старшего офицера разведки зовут генерал-майор Терентьев Константин Петрович. Позывной Дед. Сухощавый, лысый, куча веснушек. Замом у него полковник Чубаров. Приехал на прошлой неделе.

Верхушки кустарника покачивались в такт легким порывам ветерка. Кайде показалось, напряжение вокруг немного ослабло.

– Что будем делать, майор? – послышалось из зарослей.

Кайда облегченно вздохнул:

– Ждать. Скоро будет поисковая группа.

– Откуда знаешь? Провидец? – Дрогнули ветки и вышел человек в форме пилота ВВС России. Пистолет он держал в правой руке.

Кайда присел на валун и жестом пригласил располагаться рядом:

– Это аксиома. Второй штурмовик засек место приземления и сообщил на базу. Сейчас главное – не нарваться на боевиков. Кто вас сбил? ПЗРК?

Летчик аккуратно поставил оружие на предохранитель:

– Нет, работали на высоте 6700 метров. Датчики зафиксировали атаку ракеты «воздух – воздух».

– Погано. Турки? Израильтяне сюда не лезут.

– Похоже. Атаковали из глубины территории Турции, – вздохнул пилот.

– Ладно, разберутся. Радиомаяк не включал? Правильно, не включай. Поисковая когда в квадрат зайдет, тогда и включишь. Давай, летун, прячься в свою берлогу и ни гу-гу. Мы снаружи по периметру.

Лях выдал веселую трель жаворонка. Спустя несколько секунд получил в ответ подобную. На поляну, что лежала впереди, вышли двое. Шли грамотно, последний подстраховывал идущего впереди. У обоих автоматы Калашникова, разгрузка, за плечами – армейские ранцы. В центре поляны в природном беспорядке громоздились валуны разных размеров и форм. Боевики огибали камни с двух сторон, проходя через кустарник. Тот местами окаймлял пространство. Кусты сплошь из колючих веток создавали непростое препятствие. Выискивая проходы, патрульные невольно разошлись друг от друга.

Жаворонок опять просвистел радостную трель и смолк. Его приятель коротко пискнул в ответ. Продираясь сквозь кусты, боевики не обращали никакого внимания на звуки фауны.

Лях лешим возник за спиной патрульного. Одновременно с обхватом головы полоснул отточенным перочинником по горлу. Подхватил выпавший из рук бармалея автомат. Тот хрипел, заваливаясь. Рядом послышались возня, всхлип и хруст веток.

– Хоттабыч, ты как? – шепотом позвал Лях.

– Норм. Вооружаемся помаленьку. Давай приберемся, не ровен час, еще кого принесет, – раздался в ответ тихий голос Хоттабыча.

Режущий свист быстро приближался. Кайда, привстав на колено, увидел Ми–8 и Ми–24. Вертолеты, низко стелясь, летели над плато прямо к ним.

– Что делают?! Надо было темноты дождаться, черт побери! – Майор чертыхался, наблюдая за маневрами вертолетов.

Подойдя к зарослям, где прятался пилот, Кайда спросил:

– Летун, радиомаяк готов?

Кусты шевельнулись.

– Вообще-то я штурман. Готов маяк. Включать?

– Ждем. – Майор чувствовал, как беспокойство больше овладевает им.

Тах, тах, тах – затрещало с трех сторон.

– Вашу маму! – взвыл Кайда.

Ми–8 интенсивно маневрировал, уклоняясь от обстрела. Ми–24, сделав «горку» и зайдя на боевой курс, выпустил залп неуправляемых ракет. Вспышка, грохот и дым накрыли небольшой лесок в паре километров. Но «восьмерку» явно зацепило. Шлейф белесого дыма тянулся за машиной, которая ложилась на обратный курс. «Двадцать четвертый» еще раз ударил НУРСами и на вираже ушел за Ми–8. В стороне, где легли ракеты, были слышны вопли и крики боевиков.

– Штурман, не дрейфь. Стемнеет – двинемся к своим. Мы рядом. – Кайда, плюнув с досады, пошел к своей лежке.

– Прорвемся, майор, – раздалось за спиной.

Впереди в боевом охранении шел Лях, вооруженный трофеем. Замыкал движение группы Хоттабыч, тоже обогащенный АК. Штурман перемещался рядом с Кайдой.

«Слава богу, ночь безлунная, а то давно бы нашу процессию засекли. Летун, молодчик, хорошо держится, хотя в темноте шкандыбать пересеченкой то еще удовольствие», – размышлял майор, чутко вслушиваясь в окружающие звуки.

На востоке заалело, когда они покидали плато. Кустарника стало меньше, чаще стали попадаться рощицы с хвойными деревьями. В одной из них они и остановились.

– Лях, Хоттабыч – в охранение, остальным – отдыхать. Вот теперь, штурман, запускай шарманку. Пора. – Кайда сел на корточки спиной к кедру.

Летчик кивнул и полез в боковой карман жилета.

– Теперь будем ждать. Шоссе рядом, его уже видно. Как только поисковые группы появятся, мы уйдем. Будут расспрашивать, как добрался сюда, скажешь, что сам. Про нас доложишь только на базе Деду или Чубарову. Больше никому, включая свое начальство. Нас ведь как бы нет, сам понимаешь… – Майор улыбнулся.

Глава 8

Ударим по самогоноварению

Дед по своему обыкновению прихлебывал чай из кружки звучно, жмурясь от удовольствия.

– Как из обычного черного чая ты, майор, делаешь такой божественный напиток? Истинный бог, сниму тебя с оперативной работы, переведу в штаб. Каждое утро, на манер денщика, будешь чаи генералу подавать.

Кайда рассмеялся:

– Какой из меня денщик? Сбегу от тоски.

Генерал ухмыльнулся:

– Шучу, конечно. Мечты старческие.

Дом, который уже неделю занимала группа, находился в самом центре поселка Хмеймим. Как выразился Хоттабыч, «фешенебельный район, курорт». Комнат действительно было много, а здоровенный холодильник забит продуктами. Опять же, гора фруктов на столе. Офицеры блаженствовали.

Дед появился в сумерках. Поздоровался бодрым голосом и, справившись у каждого про житье-бытье, уединился с майором в гостиной, что на втором этаже.

Генерал и в цивильном смотрелся естественно. Этакий коммерсант средней руки.

– Теперь к делу. За спасение штурмана командование представило группу к наградам. Награждение уже подтвердили. По слухам, Сам подписал.

– Спасибо, товарищ генерал, приятно слышать. На базу, в Хмеймим вызовете? Там, я слышал, банька имеется шикарная. Веники березовые, пиво, таранька, эх, – мечтательно закатил глаза Кайда.

– Фантазер ты, майор, однако, – ухмыльнулся Дед.

Кайда вздохнул:

– Спасибо на добром слове. Новое задание?

– Куда ж без него. Да, Карабас поведал, что среди офицеров столичного гарнизона, не прапорщиков, сам понимаешь, ходят слухи о возможном перевороте.

– Контрразведка мутит? Проверяет контингент на вшивость? – задумчиво предположил майор, делая большой глоток чая.

Дед пожевал тонкие губы:

– Может, и контрразведка, а может, и нет. Конечно, после того как сбили «сушку», у нас с турками напряг. Но если это не деза, есть шанс вовремя шепнуть словечко Эрдогану. Да, дела… Здесь уже политика, большая политика, Саша. Но это так, мысли вслух, не более того. Сам понимаешь, о моих фантазиях молчок.

Кайда кивнул.

– Теперь о делах прозаических, можно сказать рутинных. Велено пощипать финансы басмачей, накрыть их караваны с нефтью. Хватит у сирийцев добро воровать. По бензовозам отработает авиация. Наводить будет армейский спецназ, несколько групп.

У вас история отдельная. Формально пойдете на подстраховку армейцев. Будете с ними в одном районе работать. Закавыка в следующем. Там же засекли работу разведгрупп спецназа НАТО. Действуют автономно, с местными курбаши не пересекаются, но командование духов в курсе.

В трех километрах от твоей оперативной базы на днях сделали закладку. Координаты дам позже. В схроне на всю группу экипировка и оружие французского спецназа. После того как бензовозы, дай бог, спалят, обозначитесь перед супостатом. Идеально – перед турками. Будет возможность, бери языка. Лучше турецкого офицера. Нужна свежая информация. Да и посчитаться за пилота не мешало бы. Алаверды, так сказать.

– Плюнуть ложку дегтя в бочку меда? – ухмыльнулся майор.

Невысокая горная гряда разрезала плоскогорье на две части. В северной, покрытой зарослями кустарника, частыми рощами хвойных деревьев, с блюдцами озер и ниточками речек, обилие валунов и невысоких скал делало местность труднопроходимой. В южной – каменистая пустыня с редкими цитрусовыми деревьями, серыми коробками домов и шикарной четырехполосной автострадой, черной стрелой летящей за горизонт. Сейчас две полосы хайвея были плотно забиты бензовозами. По свободным в обе стороны проносились мотоциклы, броневики, фуры.

Группа заняла позиции еще ночью. К утру успели обжиться. Тщательно замаскировались и с рассветом дважды поднимали беспилотник.

– Шопен, что с эфиром? – Кайда потянулся к фляжке с водой.

Радист обустроил свое гнездо с максимальным комфортом. Для начала выставил несколько шестов разной высоты. Потом на них закрепил маскировочную сеть. Камни вокруг образовали подобие стены. Под сетью закрепил теплоотражающую накидку. В небесах дронов с инфракрасными датчиками как грязи, так что береженого Бог бережет.

– Активность обычная. Справа внизу пост турок. Часто ведут переговоры с КПП на границе и блокпостами на трассе, – откликнулся Шопен, не снимая наушников с головы.

Майор перевел бинокль на виднеющееся сквозь зелень грязно-зеленое пятно турецкого броневика. Двое солдат, развалившись в шезлонгах, дремали под утренними лучами.

– Что еще? – Кайда перевернулся на левый бок.

– Летуны натовские ведут переговоры с базой. Кодировка стандартная. Наших не слыхать. – Радист не отводил взгляд от монитора.

– Рано еще для наших, – буркнул майор, прислушавшись к разговору лежащих метрах в семи Ляха и Хоттабыча.

Как всегда, Хоттабыч подтрунивал над своим коллегой по цеху:

– Вот ты вроде как в снайперах числишься. Тогда скажи мне, мил человек, на какой верхушке армейцы закрепились?

– Отвалите, месье Жан. Экзаменовать будешь? – лениво отбивался Лях, продолжая в бинокль оглядывать соседние сопки.

– Да боже упаси! Но все-таки где армейцы, как мыслишь? – не унимался Хоттабыч.

– Я, в отличие от вас, месье, догадками не живу. Практикую знание. А армейцы на второй слева горочке паркуются. – Лях отложил бинокль.

– Поздравляю вас, Зоркий Глаз. И как сподобились вычислить? – удивился Хоттабыч.

– Наблюдательность и опыт, дружище. Это вам не мелочь по карманам тырить! – назидательно ответил Лях.

– Слушай его больше. Наблюдательность? Разведчиков с квадрокоптера засекли, еще когда первый раз поднимали. Они как раз только на точку вышли, не успели замаскироваться, – фыркнул Шопен.

– Чья бы корова мычала, а твоя, композитор, молчала. Не дал друга развести, – возмутился Лях.

Первая волна бомбардировщиков, нависнув над головой колонны бензовозов, обрушила бомбы столь точно, что даже отсюда было видно, как машины, объятые пламенем, взлетали на десятки метров. Следующее звено ударило по хвосту, и в дело вступили штурмовики. Через двенадцать минут все было кончено. Дорога полыхала.

– Командир, вижу джип. Едет к соседям, – ожил в наушниках голос Чупа-Чупса.

Кайда, оторвав взгляд от завораживающего зрелища горевшей колонны, перевел бинокль на турецкий пост. Броневик стоял на месте, пятеро солдат нервно расхаживали, энергично жестикулируя. Повернув прибор правее, майор увидел, как в сторону поста несется «Лэндровер-Дефендер», таща за собой огромный хвост пыли.

– Группа, готовность «два». На месте остаются Шопен с Ляхом. Остальные – за мной. – Кайда ужом выполз из-под маскировочной сети.

Через сорок минут группа заняла позицию. Кайда указательным пальцем дважды постучал по микрофону рации:

– Хоттабыч, готов?

– Усегда, шеф! – тут же откликнулся наушник.

– Носорог, броневик обезножишь только в случае попытки участия. Только! – Майор в бинокль увидел, что в джип полез водитель, а сидевшие за столом трое боевиков в компании с турецким лейтенантом начали подниматься, продолжая разговор.

Джипу дали отъехать от блокпоста чуть больше километра. Машина двигалась с умеренной скоростью, представляя идеальную мишень для снайпера. Французская ФР – отличная винтовка в умелых руках, а Хоттабыча в криворукости заподозрить повода не было. Тем более на дистанции в сто метров. Два глухих хлопка, и «Дефендер», плавно скатившись в кювет, завалился на бок.

Они уже приближались, когда задняя дверь распахнулась и из вездехода вылезли двое. Первым оказался боевик в армейском камуфляже, вооруженный калашниковым. Он тут же нырнул в кювет. Второй, в гражданском костюме и белой сорочке, держался руками за окровавленную голову. Его, будто крепко пьяного, шатало из стороны в сторону.

– Хоттабыч, в цивильном – наш клиент. Второго гаси! Достанешь? – Майор, на бегу выпустив длинную очередь из старшего брата знаменитого «Шмайсера», загнал автоматчика назад в кювет.

– Уже достал, – через три секунды в наушниках ожил голос Хоттабыча.

Прикрываясь корпусом, они короткой перебежкой достигли «Ровера». Знаком показав Чупа-Чупсу заходить справа, Кайда мелкими шажками, выставив штурмовую винтовку, двинулся вдоль перевернутой машины.

– Командир, чисто, – крикнул Чупа-Чупс со своей стороны и выволок, держа за воротник, мужика в цивильном. Вид у него был совсем кислый.

– Перевяжи ему голову быстрее. Идти сможет? – Майор осторожно заглянул в окно «Ровера».

– Сможет. Облевался чуток. Контузия, полагаю. Скоро оклемается. Левольвером хотел напугать, охальник. – Чупа-Чупс в два приема стянул руки пленного пластиковыми наручниками.

Ши, бах – раздалось у блокпоста.

– Носорог, что там? – Кайда мельком осмотрел салон джипа.

– На подмогу кинулись, оглоеды. Пришлось стреножить, как заказали, – зашелестел наушник.

– Лях, нас хорошо видно туркам? – Майор боком повернулся в сторону блокпоста.

– Хоть кино снимай. Французский спецназ злодейски напал на боевиков союзника по НАТО. Шевроны, нашивки, оружие – наверняка все срисовали. Носорогу подсобить? – тараторил боец.

– Помогай, но без людоедства! Пара-тройка легких «трехсотых». Мы отходим, прикрывайте.

Глава 9

Мы странно встретились и странно разойдемся

Кайда насмешливо смотрел на пленника:

– Обзовись, мил человек. Не тошнит? Могу водички дать, горлышко смочишь.

Полноватый мужик лет за сорок, арабской внешности, с перевязанной белым бинтом головой, сидел на траве, опираясь спиной на поросший мхом валун. Карие глаза, перескакивающие с Кайды на Носорога, выдавали крайнее волнение индивидуума.

– Может, по-английски не понимаешь? – заботливым тоном поинтересовался Носорог, вынимая из ножен трофейный кинжал с широким и длинным клинком.

Этот бесполезный для боя предмет капитан использовал только в целях психологического воздействия, как-то ответив на вопрос Ляха: «Для создания домашней атмосферы покоя и взаимопонимания».

Индивидуум живо отреагировал на антуражную вещь, вцепившись взглядом в сверкающую сталь:

– Понимаю. И говорю немного, сэр!

– Насчет сэра – это к нему. Я так, простой живорез, – осклабился Носорог, кивнув на майора.

В голове Кайды занозой засело смутное предчувствие, что упустил что-то важное.

– А ты, дружище, чьих будешь? Какой нации?

Перевязанный едва дернул подбородком, справившись с собой, молчал. Носорог моментально уловил, куда клонит командир.

– Тебя, гнида, вежливо спрашивают пока. Со слухом проблемы? Поможем. В детстве часто в доктора играл. На кошках и собаках эксперименты ставил. Хотел хирургом стать. Увы, не довелось. Но шомполом ухо смогу прочистить. Надо?

Араб подтянул колени к животу.

– Не надо. Я ливанец.

– Сэр, меня терзают смутные сомнения. Уважаемый, как бы сказать покультурнее, врет что сивый мерин. – Мило улыбаясь, Носорог попробовал остроту клинка ногтем.

– Ливан. Вот радость-то! Земляк почти. Сфотографируй мне землячка. И пальчики откатай. Эту инфу быстренько в Центр. Пусть клерки DRM прогонят через «Большой компьютер». Думаю, порадуют нас с землячком интимными подробностями его биографии, – хлопнув в ладоши, поднялся с валуна майор.

– Да вы французы?! – радостно воскликнул ливанец.

– Хоть эскимосы! Разницы для тебя нет. Контора, где нам выплачивают жалованье, не занимается благотворительностью и визы на въезд в Париж не выдает, а вот билет в один конец – всегда пожалуйста, – ухмыльнулся Кайда. – И дай ему, сержант, воды! Пусть личико умоет да костюмчик в порядок приведет, а то сидит, я извиняюсь, обделанным. Не комильфо! Пока, дружище, медитируй. Жди голубиную почту.

Перекинув автомат на плечо, майор удалился.

Кайда, поглядывая на лежащие внизу окрестности, допивал чай из термоса, когда подошел Шопен.

– Только что пришла. Расшифровал обычным ключом. – Радист протянул скрученный маленький рулон термобумаги.

Майор, аккуратно раскатав свиток, вчитался в текст.

– Це добре, есть о чем потолковать с этим обормотом. Ливанец, ливанец! Он такой же ливанец, что я папуас.

Пленник так и сидел с руками в пластиковых наручниках на старом месте. Сбоку, на сухом стволе мертвого кипариса, расположился Носорог. Капитан с меланхоличным видом, обстрагивая ветку кинжалом, монотонно бубнил:

– Вот оглянись вокруг. Птички щебечут, травка зеленеет, солнышко блестит, а ты, как бука-бяка, нехорошим делом занимаешься, с плохими парнями дружишь. Зачем?

Кайда, обойдя валун, встал напротив.

– Ведем разъяснительную работу?

Носорог поднялся на ноги.

– Сэр, ваше приказание выполнено. Рожу умыли, чаем напоили. Даже пописать сводили. Все согласно Конвенции о правах пленных.

– Отлично! У меня для землячка есть хорошая новость. Выясняется, что вы, дружище, совсем не землячок, а гражданин Турецкой Республики и по национальности курд. А еще член Курдской рабочей партии, и достаточно активный. Можно сказать, ас по финансовой части. Такая вот закавыка получается. Хотите прокомментировать? Вижу, не желаете. Идем дальше. – Кайда с отеческой заботой разглядывал пленника. – Получается, мил человек, вы банальный предатель. Сотрудничаете с врагом. Но у нас есть выгодное предложение, и, как человек последовательный, я убежден, что вы обязательно примете его. Водички не желаете? Нет? Тогда продолжим.

Майор присел на корточки рядом с курдом. Тот со страхом уставился на офицера.

– Какое предложение?

Кайда укоризненно вздохнул:

– Еще не догадались? Странно, о вас отзываются как об умном, предприимчивом и дальновидном человеке. Хорошо, поставим точки над i. Начинаете работать на нас. Для начала сдаете все, что знаете о ближайших планах своих хозяев с той и другой стороны. Кто, что и когда. Вдумчиво, подробно излагаете на бумаге. А сделать надо это не откладывая. Перо и папир найдется. Видео обеспечим.

– А если не последую вашему доброму совету? – Курд неожиданно твердо посмотрел на майора.

Кайда быстро переглянулся с Носорогом.

– Имеется два варианта. Первый – сдать вас товарищам по борьбе за создание самостоятельного Курдского государства. Естественно, предоставив им исчерпывающие доказательства двурушничества. Но что-то мне подсказывает, что в руководстве РПК имеется некое подспорье, именуемое в криминально-коммерческих делах как «крыша». Отсюда вытекает второй вариант вашей судьбинушки. Аккуратно расспросим, применяя современную химию и физику, а именно раздел «Электричество». Дальше – по результату. Останетесь в товарном виде, вступает в действие вариант первый. Пробуйте, дерзайте, выкручивайтесь, а мы посмотрим, к кому побежите за помощью. Но, думается, такие герои, что чудом вырвались из застенков, доверия не получают. И вскорости обнаружат хладный труп в глухом месте. А может, и не найдут. Практику работы курдской контрразведки знаете.

Пленник, опустив голову, молчал минут пять. Майор не торопил, прекрасно понимая, что в продажной голове дельца, успешно ходившего по лезвию бритвы почти десяток лет, с бешеной скоростью прокручиваются варианты благополучного выхода из ситуации.

– Я, дружище, служебную тайну открою. Шефы склоняются ко второму варианту. А я человек военный, дисциплину блюду. Так что не обессудь. Кстати, у моего коллеги, что беседой развлекал и чаем потчевал, весьма милый псевдоним – Хирург. День к закату движется. Надоел ты мне. Вякнешь что-нибудь или я пошел?

Кайда равнодушно, будто перед ним не живой человек, а пустое место, смотрел на курда. Тот поднял глаза, и взгляды их встретились. Майор увидел, как на лбу пленника высыпали обильные капли пота, которые он не замечал.

– Я согласен. Давайте бумагу, – с трудом выдавил курд.

Кайда потеребил мочку уха:

– Совет дам. Бесплатный. Сказки не гони. Все будет проверяться на три раза. Соврешь – штраф. Хирург чего-нибудь отрежет у тебя. Не очень нужное. Палец там или что побольше. Деток ты настрогал. Зачем сирот лишних плодить. Если что.

Глава 10

Но что-то кони мне попались привередливые

Для таких условий группа устроилась по-царски. Вокруг вершины в три яруса соорудили огневые точки, единственную тропу заминировали, на самой макушке даже две палатки поставили. Плюс тенты из маскировочной сети, теплопоглощающие накидки.

Кайда, закончив читать шифротелеграмму, чиркнул зажигалкой, и тонкий свиток термобумаги вмиг обуглился и сжался. Майор, растерев черный комочек на ладони, дунул, и невесомый пепел исчез, подхваченный утренним бризом.

– Шопен, кликни Носорога.

Шестаков ловко нырнул под натянутый шнур маскировочной сети.

– Чай будешь, капитан? – улыбнулся Носорогу Кайда.

Тому, устраиваясь, пришлось покрутиться, стараясь не зацепить низко натянутую маскировочную сеть.

– Не откажусь, командир. Хорошие новости, так? – Носорог взял в руку металлический стаканчик с дымящимся напитком.

– Да, неплохие, капитан. Вчера по наводке нашего языка разнесли один домишко, тут, недалече. Саммит случился у боевиков. Ударили «Калибрами» с подводной лодки. Раз такая оказия, чего ж не попробовать новое оружие в деле? А в той собачьей свадьбе участвовал непосредственный шеф нашего курдского героя. Теперь, полагаю, пойдет на повышение. Кстати, как он там?

Носорог ухмыльнулся:

– Оклемался, шкет. Выпивку просил. Стресс снять. Пришлось объяснить, что можем предложить только рауш-наркоз новейшим методом под названием «хук справа», не более.

– Гуманист ты, капитан, право слово. Ладно, проехали. Наша задача – доставить обормота на турецкую территорию, обеспечив крепкой легендой, которая объясняла бы, где охламон отсутствовал целых три дня. Вариант «завис у бабы» не прокатывает.

Забыл сказать, нам еще крупно повезло, что, когда ты давеча по броневичку с гранатомета стрельнул, лейтенантик турецкий тут же ласты и склеил. В Центре, как данные на курда получили, мигом прикинули перспективы вербовки втемную. Тут же дали команду армейскому спецназу, чтобы проведали пострадавших. Один живехонький оказался. Рассказал на радостях, что кто такой этот чел, не в курсе, а лейтенант был чужой, первый раз с ними в патруле. По всем прикидкам, из военной разведки. Перед кончиной так заторопился, что на связь с командованием не выходил. А после вашей стрельбы, герр гауптман, и возможности не стало. Рация качественно накрылась медным тазом, – не торопясь рассказывал Кайда, звучно прихлебывая чай.

– Значит, складывается пасьянс? – потер ладони Носорог.

Майор, хмыкнул:

– Не говори гоп. С легендой для стахановца идеи есть?

– Что ж, милейший, приходится ногу вам вывихнуть… – Кайда соорудил скорбную мину на лице.

Курд напрягся:

– Других вариантов нет? Скажем, был у любовницы. Есть такая, подтвердит при необходимости.

– Вы сами понимаете, зависит от того, как спрашивать будут. А нам требуются железобетонные доказательства. Так какую? Правую или левую? Хирург, кстати, предлагал ягодицы прострелить, типа когда героически отступал, нарвался на злодейскую пулю снайпера. – Майор смиренно ждал ответа.

– Левую. Только не ломать, а вывихнуть, – сдался курд.

Они с черепашьей скоростью чапали плоскогорьем. Майор для чистоты эксперимента заставил курда самого вышагивать среди валунов, скакать через мелкие осыпи и уворачиваться от колючих кустарников. Чупа-Чупс выстрогал болезному палку на манер костыля, и тот уныло шкандыбал, тихо матерясь, как между собой посчитали разведчики, на непонятном языке.

Через два часа Носорог подошел к майору:

– Командир, в таком темпе не то что к вечеру, к полудню не дотащимся до границы. Предлагаю соорудить носилки и тащить бегемота. Встречать будут люди Абдулы?

Кайда еще раз посмотрел на унылую процессию и плюнул:

– Ладно, черт с ним. Попрошу курдов, чтобы прогнали борова до кровавых мозолей. Для пущей натуральности. Делай носилки!

Носорог коротко хохотнул. Идущий впереди майор удивился:

– Чего ты? Смешинка в рот попала?

Капитан покрутил головой:

– Вспомнил физиономии у курдов, когда поняли, что хромоножку тащить придется.

Кайда усмехнулся:

– Тяготы службы. Куда без них. Через два километра на юг повернем. Там есть русло высохшей речки. По нему за час выйдем в точку рандеву. Отправь Ляха в головной дозор на правый фланг.

Трель жаворонка тревожно прозвенела справа. Разведчики замерли. С левой стороны вторила другая пичуга. Жаворонки не унимались, трижды перекинувшись трелями.

Носорог наклонился к самому уху:

– Командир, идут. Шестеро. Может, пропустим?

– Не получится. Место узкое, голое. Если у них приборы ночного видения… Будем атаковать. Двое – на правый склон, двое – на левый. Лях с Хоттабычем работают по замыкающим, – тихо проговорил в микрофон рации Кайда.

Пять щелчков в ответ прозвучали в наушнике.

Черные фигуры выплывали из темноты. Звука шагов не было слышно. За спиной второго качнулась согнутая ветка антенны.

«На басмачей не похожи, стиль другой. Хотя кого у них только нет», – мелькнуло в голове майора.

Тук – прозвучало мягко, словно плюшевый мишка упал со стула.

Тук, тук… Мягкие игрушки падали с полки.

Двое черных, идущие последними, еще заваливались, когда майор гаркнул в голос:

– Огонь!

Ночной встречный бой на короткой дистанции – страшная штука. Красно-желтые вспышки, пули осами мимо, буханье гранат и град секущих осколков. Все кончилось вдруг. Черные молчали.

– Работаем «Зарей», на счет «три». Готовы? Раз, два, три!

Кайда швырнул светозвуковую гранату туда, где чернели скомканные тела. Следом полетели еще две «Зари». Майор, уткнувшись лицом в землю, плотно зажмурился. Три вспышки порвали ночь.

– Командир, это британцы. Спецназ. Этого год назад видел в Кандагаре. Наши технари вертушки для афганцев ремонтировали, а я там типа техник был. Он досматривал нас. – Носорог встал рядом, хмуро оглядывая место боя.

Сухо щелкнул пистолетный выстрел, второй. Кайда повернул голову. Чупа-Чупс с пистолетом, снаряженным глушителем, вытянул руку в сторону черного тела. На периферии зрения майор увидел слабое движение. Сработали инстинкты, вбитые инструкторами и отточенные боевым опытом. Кайда, заваливаясь влево, нажал спусковой крючок автомата. Что-то обожгло и ударило в грудь, развернув майора еще в воздухе. Спиной налетев на большой камень, он почувствовал, как на грудь наваливается тяжелая плита черного неба, и потерял сознание…

Боли не было, лишь невесомая легкость в теле. Он лежал на чем-то мягком, приятном, как бархат. Вдали из черноты стал пробиваться белый свет. Он разливался, заполняя все вокруг.

Вдруг чистый, очень знакомый и родной голос зазвучал рядом.

– Сынок, держись! Возвращайся назад. Бог дает тебе силу. Вставай!

– Отец, я устал. Столько пройдено дорог. Здесь много моих друзей. Здесь мама. Здесь ты. Я не хочу туда.

– Держись, сын! Иди, тебя ждут там. Иди!

Хоттабыч, вцепившись руками в узел ткани, чудом уворачиваясь от выскакивающих из темноты веток, почти бежал. Сзади тяжело дышал Чупа-Чупс, подтянув к плечу и до ломоты ногтей впившись в крепкий материал теплопоглощающей накидки. В импровизированном гамаке мотало тело Кайды.

– Майор, держись! Немного осталось. Сейчас вертушка будет. Пять минут – и в больничке. Саша, держись! – Носорог сбоку, чтобы не раскачивался, придерживал край накидки.

– Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому по краю… – пел хриплый голос.

«Я же знаю, кто это поет. Знаю. Вспомни, Саша, вспомни! Отец любит эти стихи. Я приказываю, майор Кайда, вспомнить!» – Мысли ледяными пластами наползали, давили, собираясь в торосы, громоздились.

Голос пел, слабея:

– Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее…

«Высоцкий! Владимир Семенович Высоцкий!» – выдохнул Кайда и… очнулся. Перед глазами качалась тонкая трубка, уходящая в бутылку с прозрачной жидкостью.

– Очнулся твой майор. Жить будет. Мы уж постараемся! – услышал он голос через ровный шум автомобильного мотора.

В груди затухал огонек спички, и тело наполнилось приятной истомой.

– Он умер?

– Нет, капитан, он спит. И это лучшее сейчас для него, – как сквозь вату проник голос, и сон, тихий и ласковый, словно колыбельная мамы, накрыл нежным покрывалом.

Глава 1

Спецназ и в Африке спецназ

Кайда, упершись локтями в подоконник, смотрел в окно, за которым медленно, словно пух из порванной подушки, падали лохматые снежинки.

«Завтра старый Новый год. Всегда любил этот праздник. Новый год, он заполошный: беготня по магазинам, телефонные звонки с поздравлениями; ледяная водка, красная икра в золотисто-зеленых банках; дурманящий запах апельсинов. Потом – каникулы. Неделю или чуть больше. Жена, сын и дочка. Прогулки в парке, звонкий хруст льда под коньками, горячий глинтвейн в пластиковых стаканчиках, неторопливые беседы с отцом, мама в цветастом переднике лепит пельмени. Потом, словно пьяная компания веселых друзей, наливается служба, и вдруг, короткий и сладкий, как самоволка курсанта, старый Новый год…» – Мысли текли неспешно, баюкали.

– Выздоравливающие здесь обитают? – Скрипнула дверь, и в палату ввалились Дед и Носорог.

Кайда широко улыбнулся:

– Вот это да! Какие гости! Проходите, проходите, рад видеть.

– Как здоровье, Александр? Готов к труду и обороне? Мы гостинцы принесли тебе. Капитан, давай пакет. – Генерал начал весело, как фокусник, вытаскивать припасы. – Это яблоки из-под Ростова. Считай, с твоей родины. Вкус медовый, запах такой, аж голову несет. Вчера вернулся из командировки старший лейтенант Морозов. Припер целый мешок от родителей. Кстати, почему у него такой позывной – Чупа-Чупс? Как-то читал его личное дело… Не прояснишь сей момент?

Кайда с Носорогом хитро переглянулись.

– Сладкое, что ли, любит? Теперь мандарины. Сирийцы прислали три тонны на все управление. Здесь твоя пайка, все по-честному. Про бананы врать не буду, рядом в ларьке купили, а вот дыня – с Таджикистана. На прошлой неделе летал туда. Сам лично на базаре выбрал. Цени, Саша! – улыбнулся Дед. – Идем дальше, сальце и домашняя колбаска. Чуешь, какой дурман? Ах! И горилка с перцем. Полкило. Говорить не буду откуда, сам догадаешься. Может, когда-нибудь Еремеев и расскажет, где он творчески проводил отпуск. Проболтаешься по пьянке, Носорог? Вижу, не проболтаешься, угольная твоя душа.

Кайда оглядел кучу яств, сваленных в беспорядке на кровати.

– Товарищ генерал, тут гостинцев на роту! Завтра старый Новый год. Давайте отметим. По глоточку.

– По глоточку? А доктора чего вещают? – Генерал сощурил правый глаз, из-за чего его лицо приняло лукавое выражение.

– Можно, после праздника на выписку иду, так как здоров и годен к строевой службе, – браво доложил майор.

– Ага, на выписку? Здоров, говоришь? Прекрасно. Еще повод наметился по глоточку. А теперь главная причина, майор. Командование наградило вас, майор Кайда Александр Владимирович, орденом «За заслуги перед Отечеством» второй степени за образцовое выполнение специальных заданий. Указ вчера Сам подписал. Вижу, про группу спросить хочешь? – Дед стоял прямо, твердо.

– Командир! Всю группу «Заслугами» наградили, четвертой степени, – не утерпел молчавший Носорог.

– Ну капитан Еремеев, все-таки дал слабину! Наливай! – Генерал, подойдя к тумбочке, освободил место. Три граненых стакана с горилкой на толщину пальца, разломленная на дольки мандаринка.

Они встали треугольником, подняв стаканы.

– За ордена? – вопросительно начал капитан.

Кайда и генерал сморщились.

– Эх, молодежь, – укоризненно покачал Дед головой.

– За нас и за спецназ! – Майор протянул вперед стакан.

– Значит, на выписку? И прямо так и говорят: годен к строевой? – Генерал вкусно жевал бутерброд, накрытый тонким ломтиком прозрачного сала.

– Угу… – Кайда уплетал за обе щеки домашнюю колбасу, закусывая ржаным хлебом.

– Это хорошо. Как говорят наши камрады, это зер гуд. Тогда так. Выходишь с больнички, десять дней тренируешься в Солнечногорске, в Центре. Постреляешь, с новинками наших технарей познакомишься. Смею заметить, есть чем удивить. Между делом кроссики побегаешь. Чтобы не скучно было, возьмешь Морозова и этого охламона… – Дед кивнул на Носорога.

Кайда отхлебнул остывший чай:

– Дело намечается?

– Угадал. Ну как я вас без работы оставлю? От скуки заревете горючими слезами. – Генерал сделал отеческое выражение лица.

– Ага, в Центре употеем, как мыши. Кроссики с полной выкладкой, – фыркнул капитан.

– Не без того, гражданин Носорог. Тяжело в ученье, легко в бою. Сколько веков назад сказано, а до сих пор актуально, – шутливо наставлял генерал. – Теперь к делу. Предстоит вам творческая командировочка в Африку. В самую ни на есть Центральную. ЦАР. Дыра еще та. Но Родина прикажет, не в такую залезешь.

В республике в феврале будут президентские выборы. Наши аналитики полагают, выиграет некто Туадера, ректор столичного университета. Парень готов начать сотрудничать с Россией. ВТС, энергетические проекты, добыча минералов. В стране куча алмазных копей, уран залегает чуть ли не на поверхности, золото и прочие богатства, а население грошики считает. Бедность неимоверная. Как вы понимаете, с приходом ректора начнется перекройка рынка. А там рулят французы, и достаточно плотно. В семьдесят девятом походя высадили десантников и поменяли власть. Сейчас действуют хитрее, но своего просто так не уступят. Ваша задача – прощупать настроения военных. В советское время немало высших офицеров училось в Союзе. Контакты, с кем пообщаться, получите. Сверхзадача – убедить коллег помочь ректору. Вот такие дела. Не командировка, а санаторий. – Дед, хлопнув себя по коленке, ухмыльнулся.

– Значит, ЦАР? В Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы. Не ходите, дети, в Африку гулять, – фальшиво пропел Носорог.

Глава 2

Увидеть Париж и…

Дед, вертя указку в руках, напоминал сельского учителя где-нибудь в Кривопупово Рязанской области.

«Валенки, шапка-ушанка – и типичный дед Мазай и три зайца. Картина маслом», – мысленно хмыкнул Кайда, внимательно слушая инструктаж. Почему генерал решил провести разговор именно в учебном классе Центра, для майора осталось загадкой.

Прохаживаясь вдоль черной доски со следами плохо стертого мела, Дед продолжал:

– Как понимаю, инструктажи все прошли. Местной спецификой прониклись. Вылетаете завтра?

– Так точно, товарищ генерал. Из Парижа через Касабланку в Банги. Как белые люди: кожаные чемоданы, «Какой предпочитаете напиток, сэр?», шляпа из пробкового дерева а-ля плантатор, – улыбался майор.

Носорог, как всегда, влез в разговор:

– Ой, мамочки мои, чую, замануха. Поселят в фигваме, не то что кондишина нет, с простой водой напряженка!

– Тяготы службы, месье Жан, не все коту масленица, – хихикнул Чупа-Чупс.

– М-да, пока командир в госпиталях, личный состав расслабился маленько. Дело поправимое, – констатировал генерал.

– Решим проблему, Константин Петрович, подтянем дисциплину. Будут копать яму от забора и до обеда вширь, а потом с обеда к забору, но уже вглубь, – поддержал игру Кайда.

– А это правильно. Это верное решение, – голосом товарища Саахова неожиданно откликнулся генерал. – Теперь к делу. Нашим военным атташе в посольстве – полковник Смирницкий Вадим Иванович. Да, твой командир по краснодарской группе «Сигма» пограничного спецназа. Он полностью в курсе задания, но на контакт с ним выходить только в случае необходимости. У вас полная автономность, впрочем, как всегда. И еще, в ближайшее время в Банги появятся наши, скажем, добровольцы из группы «Вагнер». Если нужна будет силовая поддержка, то через полковника выйдете на добровольцев. Но это край. Вертитесь-крутитесь сами. Чай не дети.

«Боинг–737» заволновался корпусом, начав снижение. Кайда первый раз прилетал в «Орли». По факту аэропорт показался маленьким, в отличие от младшего братца «Шарль-де-Голля». Трансфер в город был заложен в туристический тур, и, устроившись у панорамного окна на втором этаже автобуса, Кайда краем уха слушал разглагольствования гида. Автобус катил по скоростной дороге в центр города, и майор наблюдал, как из утренней дымки наплывает старина Париж.

Справа мелькнули высотки новых районов и потянулись запруженные авто и людьми проспекты и площади центрального района. Гид, молодая армянка с мощным акцентом, трещала без умолку, перечисляя достопримечательности за окном.

Кайда, пробравшись по узкому проходу, словил паузу в монологе:

– Уважаемая, меня несколько укачало. Будьте добры, сделайте остановку. Надо прогуляться. До своего отеля доберусь на такси.

Представительница некогда братского народа презрительно взглянула на майора:

– Хорошо. Скоро подъедем к отелю, где будем высаживать часть пассажиров, там и выйдете.

Пройдя два квартала, Кайда подошел к стоящему на парковке такси. В цыплячьего цвета «Рено», сидя за рулем, дремал водитель, молодой араб в футболке клуба «Олимпик Лион».

– Доброе утро, мне нужно на Лионский вокзал, – усевшись на заднее сиденье, мягко сказал майор по-французски.

Парень, вздрогнув от неожиданности, коротко кивнул и, заведя мотор, щелкнул поворотником.

Кайда пересек пешеходную зону перед четырехэтажным зданием вокзала, скосив глаза на квадратную башню с часами на все стороны, и оказался в огромном зале. Поднявшись на эскалаторе в зал номер три, майор направился к зоне автоматической камеры хранения. Отыскав нужный бокс, он опустил монетку в пять евро и открыл дверцу шкафчика. Поменять местами свой рюкзак на лежащий в боксе такой же было делом трех секунд. Аккуратно закрыв дверцу, майор неспешно удалился.

– Приятель, тут такое дело, сделай мне прическу… ну знаешь… Короче, чтобы выглядел как мачо. Я сам из Марселя. Считай, простой работяга. Папаша автомастерскую оставил в наследство. С одной стороны, вроде бы и босс, а с другой… Если работник всего один, приходится самому в капоте ковыряться. Видишь, из-под ногтей так и не смог грязь удалить, сколько ни тер щеткой с мылом. Кстати, у тебя только парикмахерская? Маникюр не делаешь? – тараторил Кайда, устраиваясь в кресле.

Мастер, стройный парень, снисходительно улыбнулся:

– Дружище, попал по адресу. Будет тебе мачо. Девчонке хочешь понравиться?

– Откуда знаешь? Такая история. Прошлым летом моя киса была у нас в Марселе. Приехала на крутом «мерсе» со своим бобром. Муженек ее – сущий свин. Сел под градусом за руль и наскочил на бордюр. Да так ловко, что правая шаровая накрылась. Они и притащились в ближайший сервис. А там я с напарником. Бобер с расстройства еще виски накатил и отдуплился на диване в комнате отдыха. Мы с напарником подвеску снимаем, а кисуля рядом крутится. То ли скучно ей, то ли насолить муженьку захотела, в общем, флиртанули мы по полной. Машину, конечно, сделали, бегемот очнулся, и они уехали. Думал, конец истории, ан нет. Кису зацепило.

– Мистер, простите, но с бакенбардами надо расстаться. Для парижского мачо не годятся. И усы… Лучше убрать. Готовы пожертвовать? – прервал парикмахер монолог.

– Ладно, согласен. Чего не сделаешь ради милой. Слушай дальше, старина, закрутился у нас роман, типа Джульетты с правильным пацаном Ромео… – Майор наблюдал в зеркало напротив, мысленно поражаясь ловкости, с которой парижский цирюльник работал над его прической. – И вот на прошлой неделе моя девочка пишет в вайбер, что муженек сваливает по делам в какую-то Банги на целую неделю. Что за хрень, не знаешь? – Кайда сморщил лоб, играя напряжение.

– Банги? Погоди, недавно слышал такое название. Вот, точно. Сержант из Иностранного легиона в среду был. Ему по телефону часто девочки звонили. Он все жалел, что не получается встретиться. Лечу, мол, в эту Банги по службе аж на целый месяц… – Парикмахер даже прекратил стричь, вспоминая.

Майор удержал лицевые мышцы расслабленными.

– Вечно правительство запихивает белые кепи в такую глухомань. Зато и зарабатывают парни, я слышал, неплохо.

– Готово, мистер. Как вам? По мне, вылитый мачо! – Цирюльник ловко снял накидку.

– Здорово, дружище! Просто класс. Я и не мечтал. Знаешь… Пришла дикая мысль… А не стать ли мне блондином? – Кайда вертел головой, разглядывая себя в зеркале.

– Гм, интересная идея. Давай попробуем, – задумался мастер, стянув губы в трубочку.

Солнце вовсю веселилось, гоняя блики в витражных окнах «Шарль-де-Голля». Пассажиры всех национальностей торчали перед электронным табло с расписанием; жевали круассаны, запивая ароматным кофе; листали глянцевые журналы, полные рекламы; флиртовали по-легкому; стояли в очередях перед таможенным контролем.

Кайда с головой окунулся в аквариум огромного аэропорта и растворился в нем.

«Аэробус» мощно рванул вперед и оторвался от взлетной полосы. Через четыре минуты в салоне включили яркое освещение, лайнер плавно набирал высоту. Женский голос на французском известил, что полет до столицы Центральноафриканской Республики продлится двенадцать часов пять минут, про температуру за бортом и ужин через полчаса.

Майор огляделся вокруг, мазнув взглядом сидевших в соседнем ряду Носорога и Чупа-Чупса. Порыжевший капитан, развалясь в кресле, увлеченно листал «Плейбой», а Морозов завязал разговор с симпатичной соседкой.

«Налопаюсь – и спать. Двенадцать часов – мешок времени, все можно успеть, гражданин блондин», – хмыкнул про себя Александр, удобно вытягивая ноги.

Глава 3

Мы живем на Занзибаре, в Калахари и Сахаре

Солнце выкатилось из-за зеленых холмов и залило долину, реку и город алым. «Аэробус» скользил по верхней кромке редких облаков, приближаясь к конечной точке путешествия. Кайда, прильнув к стеклу иллюминатора, любовался великолепием открывающейся панорамы. Вдали широкая лента реки делала резкий поворот и сливалась с горизонтом. Игрушечные коробки домиков, нитки улиц кирпичного цвета, зеленые пятна парков и высокая голубизна неба. Майор потянулся всем телом, разгоняя кровь по мышцам, затекшим от долгого полета.

«Поздравляю, сбылась мечта идиота. В Африку занесло», – мысленно хмыкнул он.

Аэропорт «Банги Мпоко» оказался только по названию экзотикой. Одна взлетная полоса под асфальтом, здание аэровокзала в два этажа… Все это напомнило Саранск, куда в курсантские времена в начале нулевых он прилетел на свадьбу к другу. Отличие было в окружающих людях и климате, что соответствовало его школьному представлению об Африке. Пальмы и негры.

Для обладателя французского картона, каковым он являлся в данный исторический момент, пограничный и таможенный контроль предстал в одном достаточно упитанном таможеннике. Офицер, не пряча скуки на лице, мельком глянув фото на паспорте, не стал утруждаться сличением с оригиналом. Смочив толстый палец цвета какао с молоком, он перелистнул несколько страниц и крепко приложился штемпелем на одной из них. Не глядя, вернул паспорт, буркнув:

– Вэлком.

Раздался щелчок разблокировки турникета. Благодарно кивнув, Кайда пересек границу.

«Еперный театр, вот службу тянут. Граница на замке, япона матрена», – мысленно выругался Александр, направляясь к выходу.

За дверьми аэровокзала цивилизация свернулась, как шагреневая кожа. Песчаная дорожка цвета битого кирпича, кружок чахлого газона со следами чьих-то непутевых ног, тройка авто канареечного цвета и надписью «Тaxi» на борту.

Закинув на спину рюкзак, он направился к желтым автомобилям.

– Эй, дружище, не в центр едешь? Может, скооперируемся? С денежкой напряженка. Приходится экономить, – раздался сзади мужской голос.

Кайда неторопливо оглянулся. По дорожке вокруг газона топали Носорог с Чупа-Чупсом. Кайда усмехнулся:

– А почему нет? Лишняя денежка карман не тянет.

Приблизившись, капитан беззаботно улыбнулся:

– Командир, такое впечатление, что в порту усиление служб безопасности. В таможенной зоне армейский патруль, а на площади, гляньте, под баобабом французская десантура в броневиках. Аж три штуки. Или сие норма?

– Согласен, приятель, в компании всегда веселее, – громко произнес майор. И совсем тихо добавил: – На рутинную охрану не похоже. Десантура в брониках, да и сами, как рассказывают аборигены, вылезают из казарм только при обострении обстановки. Ладно, разберемся.

Троица, весело жестикулируя, подошла к крайнему автомобилю.

– Оп-па, а водила где? И во втором тю-тю. В третьей? Есть покемоныш. Живем, а то местное светило, что крепкое похмелье, шибает в голову, – выдал тираду Носорог.

– Мое почтение, сударь. Отвезете нас в отель Ledger Plaza Bangui, что на проспекте Независимости? – открыв заднюю дверь и сунув голову в салон изрядно потрепанного «Ниссана», спросил Чупа-Чупс по-французски.

Таксист, до того спавший на водительском сиденье с открытым ртом, вздрогнув, с трудом вырвался из липких объятий Морфея.

– Месье, домчу до «Плазы» быстрее ветра. Кстати, отель – пятизвездник. Вы один или с друзьями? – Он с трудом подавил зевок.

– Это мои попутчики. Вместе прилетели из Парижа. Хорошие парни. У вас никак очередная войнушка приключилась? Броневики, патрули на улице… – Чупа-Чупс плюхнулся на продавленное сиденье рядом с водителем. Сзади разместились Кайда с Носорогом.

– А вы что, новости не слышали? С утра трещат по радио и ТВ. – Водитель запустил двигатель.

– Какое радио? Мы только что прилетели. Едем? – Чупа-Чупс запихнул рюкзак под переднюю панель, в ноги.

– Передают, что ночью похитили господина Туадера. – Таксист, не включая поворотника, рванул с места.

– Что за перец? Наркобарон? – хихикнул Чупа-Чупс.

– Да какое там… Ректор нашего университета. – Водитель, щелкнув зажигалкой, закурил.

– Ректор? Его-то за что? Студенток тискал или двойки в дневник ставил? – веселился Морозов.

– Вижу, вы вообще не в курсе здешних дел. Через две недели – президентские выборы, а господин Туадера – явный претендент. Людям он нравится. – Водитель притормозил, пропуская встречный автомобиль, и свернул налево.

– Все, господа, приехали. Отель «Плаза», – объявил он, и машина проехала мимо указателя «Ledger Plaza Bangui».

Пока Носорог рассчитывался с таксистом, Кайда разглядывал здание отеля. Чупа-Чупс встал рядом.

– А что? Неплохо для столь диких мест. Простенько, но со вкусом. Стиль – поздний ампир, совсем поздний. Середина прошлого века. Любопытно, выглядит на три звезды. А-ля Дом колхозника на выезде.

– Не палатка, и уже хорошо. Форс-мажор у нас сподобился. Треба встречаться с полковником. Поди ж ты, пальмы, слоны, негры кругом. Лепота! – Майор мечтательно огляделся.

Кайда на вызванном через портье такси добрался в район Марше Сентраль. Людей на рынке что блох на барбоске. Кто-то катил тачку с вязанками бананов. Вдоль фанерных кабинок прямо на земле лежали какие-то овощи, напоминающие наш желтый картофель. Хмурый мужик громко зазывал на покупку рыбы. Про рыбу майор понял, проходя мимо. Терпкая вонь шибанула так, что замутило. Собранные в пирамидку арбузы напомнили ростовский привоз. Всюду сновали продавцы с непонятной дрянью сомнительного вида. Местные женщины важно шествовали, неся на голове широкие плоские чаши, наполненные различными фруктами с горкой.

Кайда миновал толчею продуктового сектора и нырнул в ряды промтоваров. От пестроты чуть не зарябило в глазах. Мысленно плюнув, он перестал отвлекаться на окружающую экзотику, держа курс в правый дальний угол, где продавали средства передвижения. В тени деревьев в несколько рядов стояли мотоциклы и байки. Потенциальные покупатели, прогуливаясь вдоль рядов с задумчивым видом, вступали в дискуссии с продавцами. В отличие от катавасии продуктового, здесь царили покой и чинность.

Смирницкого майор узнал издалека. Полковник, одетый, на местный манер, в пеструю рубашку навыпуск и лимонного цвета хлопчатобумажные брюки, разглядывал ярко-красный байк.

Александр прошелся по соседнему ряду. В юности ему приходилось гонять на мотоциклах. То были «Мински», «Восходы», «ижаки». Здесь же радовала глаз китайская, японская и европейская техника. В конце ряда красовался даже «Харлей» годов семидесятых выпуска. Начищенные никелированные детали сияли что духовой оркестр на плацу.

– Тоже интересуетесь? – полковник встал рядом.

Кайда, повернувшись, улыбнулся:

– Шикарная вещь. Антиквариат!

– Отойдем или?.. – Смирницкий вытащил из кармана брюк несколько мятую пачку «Мальборо». Встряхнул пачку так, что наполовину выскочила сигарета.

– Угощайтесь, неплохой табак.

– С удовольствием.

Майор, подхватив двумя пальцами, ловко кинул сигарету в рот. Прикуривая от зажигалки Кайды, полковник тихо сказал:

– Здесь мои соображения по событиям сегодняшней ночи. За вашим отелем – заброшенная стройка. Второй этаж, третье помещение налево от лестницы. Двадцать два сорок.

Кивнув в знак благодарности, Смирницкий вернулся к продавцу красного байка.

Глава 4

Ночные забавы по-африкански

На лестнице зашуршало, и вспыхнул узкий луч фонаря. Кайда мысленно чертыхнулся.

«Еще и одиннадцати нет, а темно, как в… Африке».

Осторожные шаги приближались. Достигнув второго этажа, они стихли, исчез луч от фонаря. Неожиданно из-за черных облаков выкатилась луна, яркая, словно спелый лимон, и в дверном проеме майор различил человеческий силуэт.

– Иваныч, – тихо позвал Кайда.

– Саша? Ну слава богу… – Смирницкий выдохнул.

– Фонарь не зажигай, в здании окна. Двигай ко мне.

Александр дождался, когда полковник приблизится. Они повернули налево и, пройдя несколько метров, оказались в глухом помещении.

– Вадим Иванович, а ты в форме. Не разучился в шпионов играть? – улыбнулся в темноте Кайда.

– Какие наши годы. Приходится соответствовать, чай не заведующим на складе прохлаждаюсь. – В голосе Смирницкого слышалось напряжение.

– Мы обсудили вашу записку. Ректор исчез. Охрану нейтрализовали корректно, трупов нет. Вы правы, на боевиков или грабителей не похоже. А на спецназ – да. Есть установленные офицеры разведки французов? Присядем, в углу есть ящики, – кивнул в темноту майор.

– Четверо. В конверте данные на них. В стране дислоцирован усиленный саперным взводом батальон. Десантники. В столице – рота и саперы. По роте в городах Буар и Бамбари. – Полковник протянул Кайде увесистый пакет и присел на ящик. Майор устроился напротив.

– Есть идеи, где держат ректора? Эфир сканируете?

– Переговоры прослушиваем. Обычная рутина. Правда, один раз была короткая передача, не совсем обычная. На французском. Некто с позывным Пантера сообщал Альбатросу, что ужин на пять персон удался. Все гости здоровы, а хозяин занемог. – Смирницкий замялся.

– И что конкретно насторожило?

Александр попытался в темноте разглядеть лицо собеседника. Куда там, африканские ночи – дело темное.

– Во-первых, такие позывные в эфире раньше не звучали. Передача была в четыре часа утра. Во-вторых, охранников у Туадера было четверо. В-третьих, Пантера разговаривал на койне. Это не диалект определенного народа, а язык межнационального общения. В нем много французских слов. Местные на нем не болтают, используют при разговоре с иностранцами. Отсюда вывод: собеседник, этот Альбатрос, не местный. И французский у него как у парижанина. Я специально прослушал запись несколько раз. – Полковник даже голос понизил.

Кайда, поднявшись с ящика, немного потоптался на месте, стараясь не создавать шума:

– Французы? Не факт. В республике авантюристов полно, так? Так. Примем к сведению. Вадим Иванович, если ректора не вывезли из города, где могут держать?

Было слышно, как Смирницкий пожевал губами.

– Есть мыслишка. Рядом с речным портом отмель. На ней – брошенные баржи. Без лодки не добраться. Река Убанги бедна рыбой, ловят без меры, а вот крокодилов завались. Местный пляж Банг Тао огорожен стальной сетью. Там безопасно, хотя купаться не советую. Часто народ пропадает.

– На барже? Гм, неплохая идея. Рядом с городом. При нужде тело за борт – и нема концов. Крокодилы будут благодарны. Надо проверить, но как? – Майор замер, размышляя.

– Напротив отмели тянется улица с ночными клубами. Одно из зданий на реконструкции. По каким причинам, не могу сказать, но уже полгода работы не ведутся. Вот если оттуда. Хороший бинокль найдем. Направленный микрофон имеется, – вслух размышлял полковник.

– Сделаем так. Мы выдвигаемся туда. Какой клуб самый посещаемый иностранцами? И чтобы бордель был. – Кайда закончил размышления.

– «Лас-Вегас». Как раз рядом с заброшенным стоит. – Смирницкий тоже поднялся с ящика.

– Кроме бинокля и микрофона нужно оружие и снаряжение. Три пистолета и снайперская винтовка. Все с глушителями. Пара-тройка гранат со слезоточивым газом, приборы ночного видения, два гидрокостюма, ласты, маски с трубками, противогазов три штуки. И ультразвуковые приборы для отпугивания крокодилов. Нужна надувная лодка для четверых, с мотором. Да, чуть не упустил: продукты на двое суток и аптечка соответствующая. Сможете найти все? – В голосе майора прозвучало сомнение.

– Пистолеты Glock–17, винтовка Steyr Mannlicher SSG 04 подойдут? – усмехнулся полковник.

– Круто. Не ожидал. А с остальным как? – Александр повеселел.

– Все будет. Гидрокостюмы в прошлом году наши туристы оставили. В ночном клубе побуянили, а платить нечем. Я и купил всю амуницию. Парни планировали в озере Чад понырять, а выпивать начали еще в самолете. Продолжили уже здесь. Кстати, в «Лас-Вегасе». Вместо Чада в кутузку угодили. Пришлось спасать бедолаг, – улыбнулся Смирницкий.

– Тогда через три часа рандеву. У брошенного клуба название имеется?

– А как же. «Мпоко».

– М-да, коротко и емко, – хмыкнул Кайда. – Африка, блин!

Такси, вырулив на проспект Независимости, быстро помчало к центру города. Вдоль обочины торчали многочисленные пальмы. Фонари скупо освещали проезжую часть, за которой в густом мраке мелькали тени низких построек. Лишь ближе к центру стали появляться многоэтажки, не обремененные излишней иллюминацией.

Справа мелькнуло пятно АЗС, и через минуту автомобиль катил по кругу площади Республики. Триумфальная арка в древнеримском стиле напомнила о недолгом правлении императора-каннибала Бокассы. Сделав почти полный круг, машина свернула вправо. Виртуозно объезжая многочисленные выбоины в асфальте на бульваре Генерала де Голля, такси выкатило на берег Убанги.

Сияющие вывески «Лас-Вегаса» в антраците африканской ночи были видны издалека.

Носорог, ледоколом рассекая пеструю толпу разновозрастной публики на забитой автомобилями парковке, очутился перед входом в клуб.

– Наглядная агитация. Читать, писать не умеем, зато стволы у каждого первого, – прокомментировал здоровенный плакат у дверей Чупа-Чупс.

На белом полотне, освещенном софитами, были изображены автомат, нож, граната и пистолет, перечеркнутые красной полосой.

– Пару часов скромненько тусуемся, как пенсионеры на отдыхе. Потом линяем по-английски, не прощаясь, – напомнил Кайда, первым направляясь к входу.

– Отличное место. Обзор – блеск! Все три посудины как на ладони. Даже на крышу нет смысла вылезать.

Чупа-Чупс, стоя у окна на втором этаже, в бинокль осмотрел реку. В темноте отмели не было видно, а баржи чернели прямо перед ними.

– Микрофон настроил? – повернулся майор к Носорогу. Тот возился со штативом, выбирая место для установки.

– Момент, командир, техника знакомая, проблем быть не должно.

Он дремал, раскатав прямо на бетонном полу коврик из поливинилхлорида. Рядом звучно посапывал Чупа-Чупс, сложив ладони под голову.

– Командир, есть движение. Баржа в середине. – Носорог, с минимальным комфортом устроившись на раскладном кресле, замер перед монитором ноутбука.

Майор, быстро поднявшись, прильнул к окулярам бинокля.

– На палубе чисто. Рубка пустая. Люки закрыты. Подожди-ка, на юте открыт наполовину.

– Микрофон улавливает как раз движение в трюме ближе к корме. Несколько человек. Точнее сказать не могу. Наши клиенты? – Капитан поднял глаза на Кайду.

– Не факт. До темноты наблюдаем, потом определимся. Пойду-ка с крыши гляну. – Майор снял с гвоздя в стене панаму и направился к лестнице на чердак.

– Через час стемнеет, пора экипироваться. Костюмы померяли? – Кайда кивнул на два черных рюкзака.

– Немного тесноваты, но это не помеха. Лишь бы ультразвук не подвел. Желания схлестнуться с крокодилами нет, – ухмыльнулся Носорог.

Чупа-Чупс и Носорог, облачившись в гидрокостюмы, уже заканчивали разбирать аппаратуру, когда послышался тонкий звук лодочного мотора. Майор, помогавший укладывать вещи, схватил бинокль.

– Моторка отошла от пирса. Идет к барже. На борту один персоныш. Чую, наш клиент. Зашевелились, телепузики. Поторапливаемся, парни.

Глава 5

Эй, там, на шхуне, лом не проплывал?

Мерный звук мотора в ночной тиши даже на таком расстоянии слышался отчетливо. Лодка, приблизившись к барже, снизила скорость и мягко пришвартовалась.

– Опаньки, вахта не дремлет. Двое на палубе нарисовались. Один швартовы принимает, второй у другого борта. Вооружены калашами и ножами. Не лохи. – Кайда прильнул к окулярам бинокля.

– Учтем. Начинаем, командир? – Носорог проверил клапан водонепроницаемой кобуры.

Майор пересел к веслам.

– Ну, с богом! Пассажир спустился в трюм. Часовые по обоим бортам на юте. Заходите с бака. Ультразвук проверили?

– В норме. – Чупа-Чупс, расположившись в носу, следил за индикаторами прибора.

– Поехали. – Носорог оттолкнулся от берега.

Течение тут же подхватило и понесло к середине реки. Кайда греб против течения, стараясь держаться в тени берега. Вода оливковым маслом стекала с весел. Через пятнадцать минут удалось отойти от баржи метров на двести. Чупа-Чупс, ухватив тычку, которые во множестве торчали из воды, привязал линь. Троица переглянулась.

– Готовы? Ультразвук работает? – Кайда веслами выровнял лодку параллельно берегу. Оба офицера по очереди кивнули.

– Удачи! Начинаем, – улыбнулся майор.

Пловцы надели маски и, вставив загубники дыхательных трубок в рот, подняли сжатый кулак с большим пальцем вверх. Два тихих плеска, и лодка, качнувшись, подвсплыла. Александр взглянул на светящийся циферблат часов, мысленно отмечая время.

Мягко журчала вода, огибая торчащие на мелководье камни.

– Слава богу, луна дрыхнет, небо в тучах. Еще ждем минуту, – тихо шептал Александр, вглядываясь в черный силуэт баржи.

Стояла напряженная тишина. Он потянул конец каната, развязывая узел, и лодку подхватило течением.

Майор подгребал веслами, направляя лодку к барже. Оставалось метров сорок, и надстройки начали нависать, когда у борта возник темный силуэт.

– Стой! Сюда нельзя. Буду стрелять! – громко на санго рявкнул часовой и для наглядности звучно щелкнул затвором калашникова. Кайда, не спешил с ответом, сокращая расстояние до баржи.

– Стой! Вали отсюда! – на французском гаркнул часовой и направил ствол на майора.

Тянуть с ответом стало чревато, и Александр крикнул на французском:

– Эй, дружище, у лодки мотор накрылся, а весло одно. Течение сильное, не могу справиться.

– Да мне наплевать, хоть ушами греби! Сейчас шмальну в твой презерватив, и пойдешь крокодилам на корм! – Боевик подошел к краю борта.

– Эй, там, на шхуне, лом не проплывал? – по-русски завопил Александр. До судна оставалось метров двадцать.

– Чего-чего? Не понимаю, – опешил часовой, наклонив голову за борт.

Кайда не успел ответить, как за фигурой боевика возник темный силуэт. Миг, и они, слившись, исчезли. Майор, не теряя времени, налег на весла, не заботясь о шуме.

– Эй, Анселм, что там у тебя? – раздалось на французском с другого борта баржи. Александр греб, выкладываясь по максимуму.

– Чего молчишь, марсельская пьянь? Опять прикладываешься к буты… – Фраза оборвалась на полуслове.

Лодка ткнулась в кранец. Майор, приготовившись кинуть линь с прикрепленной на конце кошкой, размахнулся и…

– Командир, я здесь. Кидай, принимаю. – На два метра левее над бортом высился Носорог.

Через минуту все трое стояли у приоткрытого люка. Знаками показав порядок действий, майор взвел затвор «Глока». Чупа-Чупс, откинув люк, стал тихо спускаться по трапу. Кайда последовал за ним, предварительно включив прибор ночного видения. Носорог замыкал процессию.

На двадцатой ступени трап перешел в небольшую площадку, с которой начинался следующий пролет. Неслышно ступая резиновыми подошвами по металлу, троица оказалась на внутренней палубе, разделенной переборкой. Офицеры затаили дыхания, прислушиваясь к звукам.

В переборке просматривались три двери разного размера. Майор, открыв молнию кармана разгрузки, аккуратно вынул портативный стеновизор и приложил к самой большой двери. На мониторе радара в трехмерном формате обозначились четыре жирные точки. Три образовали полукруг, а четвертая светилась в центре. Александр, ткнув пальцем в монитор, чуть повернул голову. Носорог и Чупа-Чупс понимающе кивнули. Кайда знаками расписал предстоящие роли.

Отступив на два шага назад, он убрал стеновизор на место. Кивок, и Чупа-Чупс, переместившись к двери, попробовал ход ручки. Носорог, заняв позицию слева от входа, приготовил две гранаты со слезоточивым газом. Майор, скинув с плеч рюкзак, словно фокусник, выхватил три противогаза. Пять секунд, и троица стала походить на пришельцев из иных миров. Футуристический вид ПНВ только добавлял сходства.

– Работаем на счет «три», – прошептал Кайда.

Завертелось…

Чупа-Чупс, крутнув ручку вниз, распахнул дверь. Две гранаты еще летели в отсек, а дверь уже была закрыта. За тот миг, что проем был свободен, Александр разглядел троих с автоматами в руках и четвертого в центре кубрика.

Звук сильного кашля доносился даже сквозь дверь. Кайда дождался, когда секундная стрелка часов пробежала полный круг, и рукой сделал знак атаковать.

Майор, обойдя сидевших на полу и кашляющих пленников, открыл иллюминатор. Носорог сделал то же самое с другого борта. Минут через десять в кубрике посвежело. Слезоточивый газ вытянуло. Офицеры сняли противогазы.

Кайда внимательно рассмотрел трофей. Трое были африканцами. Местными или нет, определить не хватало опыта. Четвертый явно европеец. Мужчина, брюнет в одежде в стиле «милитари», что ни о чем не говорило. В здешних местах так одевалось чуть ли не поголовно все белое население. Он, так же, как и местные, сильно вывозился, ползая в газовом облаке, и теперь, привалившись к переборке, надсадно кашлял.

– Покарауль хлопцев, надо поговорить с товарищем.

Майор сгреб брюнета за шиворот и потянул на выход. Носорог согласно кивнул.

На верхней палубе гулял свежий ветерок. Чупа-Чупс, расположившийся на крыше рубки со снайперской винтовкой, чутко повернул голову на скрипнувший люк.

– Кашлять, чихать будешь – загоню вниз. Ферштейн? – поинтересовался Александр у пленника.

Тот понимающе кивнул.

– Кто, что, зачем вякнешь? Или типа шел мимо по грибы, смотрю, утки летят? – усмехнулся Кайда, а брюнет изобразил простецкую физиономию и молчал. – Угу, понял. Пожалеем твое время и скорости для. Имею интересные фотографии и не менее любопытную информацию в виде текста. Могу продать. За недорого. Сделай одолжение, ваше благородие, глянь. Уважь сироту, господин капитан.

Александр, вытащив из внутреннего кармана куртки пакет, протянул пленнику. Даже в скованных пластиковыми наручниками руках брюнет ловко открыл пакет, мельком просмотрел фото и, пробежав глазами листочки с текстом, вернул.

«Руки не дрожат, лоб не в испарине. Профи, уважаю. Либо быстро договоримся, либо…» – проскочила в голове мысль, и майор продолжил:

– Дорогой Жак. Можно так тебя называть? Спасибо. Мы коллеги. Оба служим в военной разведке. Ты – в звании капитана, укрощаешь ряды армии Франции, а я, стало быть, в… другой армии. Выбор твой разнообразием не отличается. Либо геройски подыхаешь здесь и сейчас. Например, с борта свалишься. На завтрак паре-тройке крокодилов. Вон красавчик у борта прохлаждается, аппетит нагуливает. Либо идешь на вербовку и даешь оперативную инфу. Моргни, если вник. С голосом, видно, напряженка.

Француз, выдержав паузу, прислонился к стенке рубки:

– Закурить дашь?

– А зачем? Табак вреден для здоровья. Это если жить останешься. Если к крокодилам, тем более. Все по-честному, без лирики, – ощерился Кайда.

– Согласен, спрашивай. – Жак вздохнул.

– Для запева: где герр ректор? Да не жеманься, как девственница в племени каннибалов. Если сразу не сожрали, будешь жить долго и счастливо. – Майор не спускал с капитана глаз.

– Здесь в кубрике есть потайной люк. Ведет в каюту. – Француз смотрел твердо, не виляя.

Глава 6

В желтой жаркой Африке, в центральной ее части

– Господин Туадера, вы свободны. Встать сможете?

Кайда наклонился над мужчиной в дорогом светлом костюме. Тот лежал, закатив глаза, и слабо дышал.

– Что кололи ректору, Жак? – не оборачиваясь, спросил Александр.

Француз виновато засопел:

– Слабый наркотик растительного происхождения. Привыкания не дает. Часа через два очухается. Вызывает сильную жажду, а эти кретины не давали ему пить. Перед вашим… м-м-м… появлением как раз и обсуждали данный вопрос.

Майор, беззвучно матерясь, отстегнул с пояса фляжку. Открутив крышку, смочил пересохшие губы Туадера водой. Мгновение подумав, обрызгал ему лицо и разрезал пластиковые наручники.

Разогнувшись, Александр жестом подозвал Носорога: