Туда, где живут драконы

«Не ас»

Ну, надо же было так глупо подставиться. Ведь изначально было понятно, что при таком заходе, мне точно не вытянуть гарпию на новый угол атаки. Это ещё даже очень неплохой размен, при котором я, хоть и получил ожидаемое попадание, всё же начисто размотал одного, и крепко зацепил второго. А с другой стороны, не подставься я, Макс был бы уже на пути в края, где всегда удачная охота.

Ещё вижу, как Макс, выполнив очередной манёвр уклонения, срывается в новую атаку, разбивая двойку противника. Первый находит свою смерть, на грамотно сброшенной мине, второй, получает серию импульсов в область кокпита и начисто лишается силовых щитов. А вот ему и ракета, в уже абсолютно не защищённый корпус.

Главное, что бы Макс сейчас не рванул за мной, уже слишком поздно, и у него есть более важная задача. На подлёте к нему свежая троица противников.

Наши Гарпии превосходят их корабли по техническому оснащению и возможностям, но враг, давит числом. Макс первоклассный пилот и многому меня обучил. Это благодаря ему, я до сих пор жив.

Кстати, даже не знаю пока, хорошо ли то, что я до сих пор жив, и меня несёт в пустоту на скорости шестьдесят процентов от световой. Двигатель выведен из строя, гарпию вращает во всех направлениях, и сделать с этим, практически, ничего не могу. В распоряжении остались только маневровые двигатели, но ими я лишь стабилизирую положение, но никак не повлияю на скорость движения. А иначе было никак. Не задай я это ускорение, мне ни за что не успеть на помощь к Максу.

Вот буквально секунда, и я уже не вижу место сражения. А пройдёт минута, и мои шансы на обнаружение и спасение начнут неудержимо стремиться к нулю. Через час, о спасении можно будет забыть. Ни одно судно, не сможет обнаружить столь маленький объект, на расстоянии одного светового часа. Можно, конечно включить маячок, но в таком случае, есть шанс быть обнаруженным врагом, и тогда они точно доведут до конца то, что не успели сделать в бою. А жить хочется.

Ну да ладно, уже всё свершилось. Стабилизирую положение судна, даю единственный импульс на торможение. Вся остальная энергия перенаправляется на системы жизнеобеспечения. Очень надеюсь, что Макс выживет. Нет, уверен, Макс выживет, и по сохранившемуся в его бортовом искине последнему моему вектору, удастся меня отыскать. А пока, надо готовиться к долгому сну.

Кокпит гарпии устроен, как отдельная броне капсула внутри штурмовика. Она способна отработать в качестве капсулы долгой гибернации и спасательной шлюпки. Жаль, что в ближайших окрестностях нет планет пригодных для жизни, тогда бы все мои проблемы разрешились за пару месяцев. Ну, а пока, проверяю, что вектор проходит таким образом, что моя гарпия не угодит в какую-нибудь звезду, или не будет уведена с курса, объектом с большой гравитацией.

Всё, нет смысла за зря расходовать кислород, я уже слишком далеко, уже несколько световых часов. Никто не сканирует пространство, не посылает сигналов. Перевожу кресло в горизонтальное положение, на свой страх и риск активирую поисковый маячок, запускаю режим гибернации.

– Да, Серёжа, ты не ас. Далеко не ас.

Чувствую, как погружаюсь в сон. На ум приходят приятные, но отчего-то вялые воспоминания. Ленивые, я бы сказал. Ловлю себя на мысли, что ничего плохого об этом месте вспомнить не могу. Не то, что совсем не могу вспомнить о каких-то мелких неприятностях, а не могу вспомнить что-то такое, что позволило бы сожалеть, о последних годах моей жизни.

В Содружестве я оказался около десяти лет назад. Совершенно случайно, сам того не желая. Хотя, нет, желая. Но виделось мне появление здесь, совершенно иначе. Хотелось, как в книгах, коих на Земле прочитал не малое количество, попасть с корабля сразу на бал. Видел себя великим воином, императором и покорителем Галактики, но на деле, банально оказался не в том месте и не в то время. И дабы нерасторопный землянин не почил раньше, отведённого ему срока, добрые пришельцы, были вынуждены прихватить меня с собой.

Бойтесь своих желаний, они имеют привычку сбываться.

Оказался я на одной из пустотных баз Содружества, где ещё во время процедуры регистрации сообразил, что обратного пути нет, и не будет. Об установки нейросети, о делах в Содружестве и за его пределами, знал только по книгам, что на Земле считались фантастикой.

Пройдя стандартное тестирование на определение интеллекта, который оказался чутка выше среднего, я, не раздумывая подписал контракт с местным рекрутинговым агентством, и меньше чем через неделю, оказался в школе ВКС Содружества.

Сбылась мечта идиота. Всегда грезил космосом, но желания быть космонавтом не возникало никогда. Я мечтал о «взрослом» космосе, масштабов «Далёкой-далёкой Галактики». Не обязательно с джедаями, но с межзвёздными прыжками, множеством миров, и сексуальными и раскрепощёнными Тви’лечками. Не видел никакой романтики в нахождении внутри консервной банки, под названием «Мир». Нет, ничего не хочу сказать дурного о космонавтах, они, безусловно, люди суровой и опасной профессии, но в моём понимании, космос, это нечто, выходящее далеко за грани представляемого масштаба.

Естественно, когда мне предложили подписать военный контракт, сразу же согласился.

Оказался я в Содружестве, когда мне было уже пятьдесят. Но тут, этот возраст не являлся каким-либо препятствующим фактором. Тут люди живут в разы дольше, нежели на Земле, а некоторые расы, даже без процедуры омоложения, здравствуют до тысячи лет. Вот те же Млеуры, например.

Так что, Содружество я принял как родное. Единственное, что я изменил в стандартном контракте, что, кстати, вызвало непонимание среди медперсонала, это возраст. Настоял, чтобы в результате коррекции ДНК-кода и омоложения, мне зафиксировали биологический возраст на уровне тридцати пяти лет. Ну не мог я себе представить, что глядя в зеркало, каждый раз буду обнаруживать в нём юнца.

В школе ВКС, по распределению и согласно предрасположенности, меня определили в лётный состав.

Год на казарменном положении пролетел незаметно. Сама по себе школа, учреждение не учебное, а скорее медицинское. Место, где под присмотром врачевателей, ты под разгоном изучаешь базы знаний. Разгон, это такой наркотик, который конкретно под тебя, готовят медики. Активность нейронов мозга увеличивается, что позволяет осваивать материал в два, а то и в три раза быстрее. Побочный эффект только один, зависимость, от которой в конце обучения, тебе помогают избавиться, всё те же врачи.

Каждый день, как день сурка. Спишь, по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, базы быстрее изучаются во сне. Оставшееся время, физподготовка, вспомогательные дисциплины, занятия на тренажёрах и девочки. Стабильный гормональный фон благоприятно влиял на усвоение изученного материала и общую здоровую обстановку в коллективе.

Моей «боевой» подругой в школе ВКС, стала великолепная Мзин, или Млеур, как они сами себя называли. Гуманоиды из семейства кошачьих, кошка-люди. Кошачье в них было всё, начиная от кошачьих ушек, заканчивая пластикой и грацией, и, конечно же, хвостом, движением которого они сопровождали добрую часть своих эмоций. Пообщайтесь с Мзин, и вы без труда начнёте понимать свою домашнюю кошку. Эх, как же я скучал по своей грациозной богине, когда по распределению, нас развела судьба по разным судам.

Кстати, досталась мне эта кошка достаточно легко. Не то, что бы я был неотразим, но на её выбор, как раз повлиял мой внешний вид. Да если честно, мне вообще ничего не пришлось делать, это она меня выбрала. Тянет их женскую половину расы к старшим мужчинам. Ох, сколько же завистливых взглядов тогда на себе испытал. Столько парней за ней пытались ухаживать, а выбрала она того, кто впервые с ней столкнулся.

Как же глупо я тогда выглядел. Не сумел с ней разминуться в дверном проёме тренажёрного зала, и обомлел. Высокая, стройная, в обтягивающем комбинезоне, будто специально переоделась в женщину-кошку для постельных развлечений, и как-то кокетливо так закинула свой хвостик себе на правое предплечье.

Ничего тогда умнее не придумал, чем спросить, станет ли она мурлыкать, если её почесать за ушком. Наудачу оказалось, не зря спросил, хотя первый её взгляд, явно выражал недовольство.

Оказалось, в домах Мзин, нет животных семейства кошачьих. Ну, если только кто-то специально не заведёт себе домашнего питомца. Но это не принято, кошка у них животное священное и не должна тесниться в присутствии разумного.

Вот так вот, ляпнув глупость, я не только получил по мордасам, но и через две недели смог узнать, мурлыкают или нет.

Мурлыкают кошки, ещё как мурлыкают.

Так и звал её, Моя Мурлыка. И снова, случайно угодил в самую точку. Называя её так не на Общем, а по-русски, само сочетание звуков, вызывало у кошки такие эмоции, от которых мелкой рябью пробегала дрожь по её спине. Мурлыка или Мурка, два акустических возбудителя.

Да что же такое, почему сознание так цепляется за воспоминания, наотрез отказывается отпустить меня в сон? Постой-постой, это оно не отпускает, а как раз наоборот, возвращается. Ну, точно, я вроде как даже слышу звуки, приходящие снаружи. Хотя, какие звуки могут быть в космосе? Выходит, меня обнаружили. Интересно кто? Свои, или чужие? Не слышу звуков попытки открыть кокпит, только шелест или шуршание, будто листва трёт по обшивке корабля. Точно-точно, возвращается сознание, возвращается родное.

Интересно сколько пробыл в гибернации? Судя по тому, как начинает болеть голова, словно с похмелья, не меньше месяца.

Слышу долгожданный пшик, и приятное тепло протекает по всему телу. Аптечка сработала, сейчас головная боль отступит. Кстати, о теле. Только после инъекции почувствовал его объёмы и положение в пространстве. До этого словно бестелесный был. Видать, очень долго был в гибернации, что даже тело утеряло связь с мозгом. Это ж сколько времени всё-таки прошло? При той скорости, которая у меня была, даже за месяц могло забросить к чёрту на рога. А если год?

Рук, ног практически не чувствую, даже кончиком пальца пошевелить не могу. Испуг какой-то накатил, страшновато это, когда тело есть, но ты с ним не в ладах. Лёгкий морозец пробежал по позвоночнику, ну, или мне это показалось. Вообще, сейчас не уверен, что действительно чувствую, а что воображаю.

Открыл глаза, темно. С силой сжал веки, снова открыл, ничего не поменялось. Не помню, что бы после сна был такой эффект. Неясность, размазанность случается, но картинка быстро приходит в норму. Кромешной темноты быть не должно. Пытаюсь прикинуть варианты своего местоположения, одновременно с попыткой приподнять голову. Куда там, ни один мускул не отозвался на позыв мозга. Глаза только вниз опустил, насколько мог, и в свете нескольких индикаторов приборной панели, сумел разглядеть собственную грудь и колени. Ага, есть всё же изображение, не отказало зрение. От чего же над головой так темно? Упал на планету, ночь? Тогда где звёзды? Засыпало. Нет, плохая мысль, плохая, кыш. Ангар корабля. Тогда где свет, где люди и попытки извлечь пилота? Нет-нет, всё не то.

Попытался связаться с искином гарпии. Язык не шевелится, словно присох к нёбу. С двадцать какой-то попытки, удалось установить мыслесвязь с кораблём.

Первый вопрос, где и сколько? Поток данных резанул по мозгам. Стой садист, не так быстро. Давай по пунктам, сколько длилась гибернация? Сколько?!! Тридцать лет? Да что б тебя разорвало. Как вообще такое возможно? Хотя, не важно, главное жив. Вопрос второй, где?

Искин определяет как территорию малоизученных миров, далеко за фронтиром. С учётом, хоть и малого, но постоянного торможения, пройдённое расстояние может составить от десяти до пятнадцати световых лет. На перевод в километры даже смотреть не хочу, число с множеством нулей вызывает приступ тошноты, да и световые года не лучше. Вот в парсеках, то, что нужно, словно два лаптя по карте. С учётом плотности скопления звёзд во фронтире, я преодолел, минимум пять систем, и не в одной из них не был обнаружен.

Скорее всего, сработал стандартный протокол, когда гарпия ушла в режим энергосбережения и поддерживала работу только систем жизнеобеспечения. Активировалась, как только обнаружила планету, пригодную для жизни. Растратила остатки энергии на торможение и попыталась совершить аварийную посадку. Я жив, значит, ей всё удалось.

Мысли прервались от попытки шевельнуть пальцем. Тело словно в параличе, и по закону подлости, кончик носа зачесался так, что хоть на стену лезь. Это конечно здорово, что появились физические ощущения, но это просто издевательство какое-то. И чем больше думаешь, тем больше чешется. Тело не подчинилось приказам мозга, пришлось представить себе этот процесс. В надежде на то, что желание пропадёт, закрыл глаза и представил, как касаюсь носа рукой, скоблю по нему ногтями, тру круговыми движениями. Наивный чукотский юноша, думал, поможет, да где уж там, ещё больше расчесал. Зуд в носу стал невыносим.

Что-то кольнуло кончик указательного пальца. Вслед за этим ещё укол и ещё. Потом целая дорожка из миллиона игл, протянулась от пальца до самого мозга. Мысленно выругался последними словами, что ж так больно-то? Зато теперь точно знаю, где именно в руке проходят нервы, так исправно регулирующие работу конечности. Ещё одна попытка дёрнуть пальцем, и снова молния пробила руку.

Через двадцать минут началась настоящая пытка. Триллионы острейших игл впивались в тело. Крокодилы кусали и жевали ноги, ужасные птицы клевали веки и брови, в руках, устроили брачные игры ёжики, а внутри, кто-то активно работал металлическим ёршиком. Сознание быстро дало объяснение происходящему. Тридцать лет без движения. Работа мышц поддерживалась искусственно, за счёт работы анти перегрузочного механизма кресла пилота, но тридцать лет, это очень большой срок.

Через час мучений и слёз, анемия тела отступила, начал полностью ощущать своё положение в пространстве. Могу чуть шевельнуть пальцами рук и ног, повернуть голову в сторону, на её подъём сил не нашлось. За такое время мышцы ослабели. Вспомнились кадры кинохроник, что видел ещё на Земле, когда команду космонавтов Мира, из посадочного модуля выносили на руках. А ведь они пробыли в космосе далеко не тридцать лет, и всё это время старались поддерживать физическую форму.

Гарпия штурмовик, её конструкция не рассчитана на то, что пилот будет дрейфовать в ней годами, и уж тем более, не рассчитана на восстановление его физических показателей. Обычно, пилоты погибают мгновенно, вместе со своим кораблём. Вот если бы это был разведывательный корабль, или корабль картографов, тогда совсем другое дело.

Планета Кедриум. Абсолютно пригодный для жизни человека мир. Чистейший воздух, с кислородом, больше чем нужно для дыхания, кристальной чистоты вода, девственные, никем не тронутые кедровые леса, жаркое лето и мягкая зима. Пять крупных, изолированных друг от друга морей. Огромные водные пространства, сравнимые с масштабом океанов. Но внутренних океанов не бывает по определению. Хотя, назвать такие объёмы воды морями, язык не поворачивается. Всё остальное суша, обильно покрытая первобытными хвойными. Из неприятного, размер планеты гораздо крупнее земли, от чего сила притяжения на поверхности более чем на двадцать процентов превышает 1g. Двадцать лишних килограмм, на каждые сто килограмм веса. В моём положении, это прям издевательский бонус, что бы жизнь мёдом не казалась.

Накатила усталость, как физическая, так и эмоциональная, и я погрузился в здоровый и крепкий сон.

«Жажда»

Сознание наотрез отказывалось возвращаться в реальность, стремясь задержаться в мире грёз, как можно дольше. Не стоило тешить себя надеждами на счастливый исход, пришло время принять действительность.

И так, что мне известно о планете, принявшей меня в своё лоно? И вообще, в каком положении я оказался? Начнём с хорошего.

Планета пригодна для жизни, и она обитаема. Под такой класс планет, в тревожном чемоданчике, есть стандартный набор прививок от вирусов и укусов насекомых. Планета покрыта густыми хвойными лесами, следовательно, проблем с растительной пищей, материалом для строительства и разведения огня, не будет. Всё, на этом плюсы кончились.

Теперь о минусах.

Кедриум, крупная и массивная планета, с гравитацией в 1,2g, что на первых этапах совсем не хорошо. Человек достаточно легко переносит разницу в десять процентов от стандартной гравитации, как в меньшую, так и в большую сторону, но двадцать процентов, для ослабленного организма, может стать непосильной задачей. Это в медицинской капсуле, я прошёл бы курс реабилитации за пару недель, но где её взять? А при таких обстоятельствах, одному Богу известно, сколько понадобится время на восстановление, и это при условии нормального питания.

Кстати о питании. В боковом кармане кресла пилота, есть отсек с несколькими сухими пайками. Пилотам часто приходится выходить в рейды сопровождения, проводя в звездолёте до суток дежурства, так что техники, всегда исправно следят, за наличием сухих пайков на борту.

Сил хватило только на то, что бы опустить руку, но при опущенной спинке кресла, рука попросту угодила мимо заветного кармана. Через искин привёл спинку кресла в вертикальное положение, но и это не спасло ситуацию. Кончиками пальцев нащупал прямоугольник пайка, но не захватить его, не вытянуть, естественно, не смог. За десять минут попыток устал так, будто вагон разгрузил. Тело безумно ныло, и каждое движение отзывалось болью. Мышцы трещали по швам, а кости ныли, гудели и выли, как пустотелые трубы. Но не переживайте. Не буду вас утомлять постоянным нытьём, просто, прошу помнить, что первый месяц, мне было очень хреново.

Снова вернул кресло в горизонтальное положение. После отдыха возобновлю попытку, а пока вернусь к минусам своего положения.

Сутки на Кедриуме сорок часов, правда год, прилично короче стандартного, но в итоге, при пересчёте в стандартные часы и обратно, получается, что жизнь здесь, это год за полтора.

Буйный лесной покров, обещает большое количество лесных ягод и грибов, ручьи, реки и озёра, скорее всего, изобилуют рыбой. Возможно наличие мелких грызунов, птиц, но вот, что делать с крупными хищниками, которые по логике вещей, так же должны здесь присутствовать. Совсем не хочется, в ослабленном состоянии, стать чьей-то добычей.

Но основная проблема, обитаемость планеты. Местные разумные, пребывающие в своём развитии на уровне каменного века, или родоплеменного строя. В таких случаях, когда разумная жизнь, не может самостоятельно покинуть пределы своей звёздной системы, контакты с ними запрещены, а передача технологий, сурово наказывается законом. Планета защищена учёным советом миров Содружества от несанкционированных посещений, а на случай, подобный моему, протоколом наблюдения предусмотрено глобальное сканирование планеты, не чаще раза в год. Ещё, на планете могут находиться несколько лабораторий наблюдения, надёжно скрытых от глаз аборигенов. Вот только вопрос, где могут располагаться эти лаборатории? Такая информация не распространяется.

Приказал искину активировать поисковый маяк, но тут же столкнулся с очередным разочарованием. Повреждения, нанесённые в бою, начисто лишили меня каких-либо средств связи. Очевидно, по этой причине, за все годы, проведённые в дрейфе, на мой сигнал так никто и не откликнулся. Сигнала просто не было.

И так, пора подвести промежуточные итоги. В ближайшей перспективе, я начну испытывать голод и жажду, и если с первым, какие-то надежды ещё есть, то со вторым беда. Где взять воду, мне не известно. В перспективе долгосрочной, обессиленный и обездвиженный, у меня есть большие шансы, пойти на корм какому-нибудь хищнику. Но скорее всего, самыми опасными станут местные двуногие. Во все времена и во всех мирах, люди представляют наивысшую опасность, для себе подобных.

Пребывая в лежачем положении, всмотрелся ввысь, сквозь кроны величественных хвойных деревьев. Голубое, яркое небо, пыталось пролить свой свет с пятидесяти метровой высоты, но сквозь раскидистые лапы кедров, до поверхности долетали жалкие ошмётки солнечных лучей. Внизу царил полумрак.

– Сумрачный лес. – почти сухим ртом, почему-то вслух, произнёс я.

Если здесь всегда такой полумрак, то и хищники здесь будут крайне опасными, хорошо видящими в темноте. Хотя, вроде все хищники хорошо ориентируются в тёмное время суток.

Между деревьями метнулась какая-то тень, опустилась на нос корабля. Поднял спинку кресла, любопытство, оно такое, знаете ли.

На носу сидела птица, крупная, с перьями, больше похожими на пух, в пёстром коричневом окрасе. Почувствовав моё появление, птица обернула голову, выпучив свои огромные жёлтые глазищи. Сова, не дать не взять.

Птица, походкой бывалого гопника, подошла к самому фонарю кокпита, долго всматривалась сквозь стекло, раскачивая головой из стороны в сторону, а затем ударила клювом в прозрачное препятствие. Я аж вздрогнул от неожиданности, а птица, желая убедиться, что невидимая преграда действительно существует, поставила на фонарь свою лапищу. Демонстрация когтей, была более чем убедительной. Длинные, острые, как лезвия, крючки, легко проткнут и разорвут любую кожу.

Я снова повторил попытку извлечь сухой паёк. На этот раз попытка была успешной ровно наполовину. Мне удалось захватить упаковку и даже потянуть её вверх, но непослушные пальцы дёрнулись в самый неподходящий момент, и немыслимый, по своей тяжести груз, упал на пол.

Это была не просто досада, это было предвестником отчаяния, и началом целой тирады отборнейшего мата. На вторую попытку сил не осталось.

Я попробовал осмотреться.

Моё падение на поверхность, я счёл более чем удачным. Гарпия садилась по склону какой-то горы, или высокого холма. Она скатилась по склону, не зарывшись в землю, и каким-то чудом, не угодила ни в какое дерево. Это был хороший знак. Кокпит, в конструкции штурмовика вообще отдельная, встроенная броне капсула, и мягкая посадка, гарантировала, что механизм фонаря не заклинило.

Птица, потеряв ко мне всякий интерес, улетела. И я приказал искину открыть фонарь. Часть стекла с шипением откатилась назад, и в ноздри ударил свежий, морозный воздух. Кислорода в атмосфере столько, что лёгкие тут же вспыхнули обжигающим пламенем. Густой и влажный воздух, был буквально напитан вкусами хвойного леса, привкус хвои ощущался на языке. Было прохладно. Ниже нуля, но не сильно. По ощущениям, холод поднимался снизу, как это обычно происходит весной, когда промёрзшая за зиму почва, старается остудить более прогретый воздух. Очень надеюсь, что сейчас весна.

Попробовал повернуть голову, и шея напряглась, словно испытала многократную перегрузку.

То тут, то там, под лопухастыми кустами, которые почему-то, не потеряли свой цвет за зиму, в канавах и углублениях, да и просто в густой тени, лежали остатки сугробов. Снег был кипельно белый. Не может же снег оставаться таким белым? Выходит, сейчас осень. Такие мысли слегка опечалили, но им на смену тут же пришло предположение, что это отголоски последнего снегопада, оставленного уходящей зимой, не желающей уступать свои права. Снова настроение чуть поднялось.

Снег! Мысль, острым шилом пронзила голову. Снег, вода в твёрдом агрегатном состоянии. Вот только как добраться до него. Я словно инвалид, прикованный к своему креслу.

Сквозь густые и липкие запахи леса, ноздри ощутили крайне неприятную вонь, будто поблизости сдохла какая-то живность. Попытался глазами найти источник, возможно животинка погибла в результате моего приземления, но скоро понял, что это я сам, источник вони. Одновременно ужаснулся и обрадовался этому факту, искренне надеясь, что к такой вонючке не приблизится ни один хищник.

Устал.

Закрыл фонарь, вернул кресло в лежачее положение. Вспомнил про некоторые особенности лётного комбеза. Запросил необходимую информацию у искина, выполнил настройки.

Господи, пошли всё возможные блага тем учёным, и их потомкам, что разработали систему мыслесвязи с кораблём и прочими механизмами.

Тело пронзил электрический удар.

Больно-то как!

Потом ещё, и ещё, и ещё. Первый был подобен разряду молнии, заставив сократиться каждую мышцу организма. Все последующие казались всё более ослабевающими, хотя по факту, это не так. Разряды всё учащались и учащались, пока не стали жалить тело дважды в секунду. Тело перестало дёргаться, а лишь отдавалось мелкой дрожью, вторя очередному разряду. Вслед за электричеством, по телу потекло приятное тепло. Минут через десять, процедура стала даже приятной, веки потяжелели, я провалился в сон.

Проснулся снова в темноте.

– Это ж, сколько я проспал? – посетила первая мысль.

Поднял кресло, потянулся за пайком. В этот раз уверенно захватил пальцами упаковку, даже показалось, что хватило сил её сдавить. Извлёк их кармана и положил себе на ноги. Потянулся за следующим. В этом была порция каши, но я вовремя вспомнил, что твёрдой пищей себя сейчас можно просто убить. Мой желудок много лет не видел, привычной для себя пищи, и мог просто не справиться. Плюс ко всему, нужно совладать с собой, и ни в коем случае не переедать.

Второй паёк тоже с кашей. Поймал себя на мысли, что по закону подлости, нужный мне паёк лежит на полу кабины, но снова потянулся в карман кресла. Мне бы сейчас вообще какого-нибудь бульончика, но такового нет. Есть паёк, внутри которого нечто похожее на водянистое пюре, как раз, овощной рацион.

Третья попытка принесла нужный результат. Нужный мне паёк. Пюре из перетёртой цветной капусты, моркови, кабачка и кута, то, что нужно растущему организму. Кут, это такой лук, если что.

Что есть мочи потянул за язычок на донышке упаковки, думал, рожу от натуги. Паёк щёлкнул, зашипел, увеличился в размере. Ноги почувствовали, как он нагревается.

Обратился к искину, очень хотелось узнать, как удалось столько времени прожить в гибернации. Оказалось, что, толь умный искин попался, толи в результате системного сбоя, хитроумная машина отправила меня в кому, не выводя из сна. Легкая участь, умереть во сне. Как всё это время машине удавалось поддерживать во мне последнюю искру жизни, я всё равно так и не понял. Но мне и не особо нужны были медицинские подробности. Я был мёртв, но теперь я жив. И этого более чем достаточно.

Разогретой пищи около четырёх сот грамм. Даю себе установку, что в первый приём съем не больше ста, остальное буду принимать каждые четыре часа, следя за своим состоянием, и постепенно увеличивать дозу. Если конечно не загнусь сразу.

Пюре, которое я раньше терпеть не мог, сейчас мне показалось пищей богов. Долго гонял, набранное ложечкой, во рту, стараясь выработать как можно больше слюны, глотая мелкими порциями. Прислушивался к ощущениям. Жижица беспрепятственно проходила пищевод и шлепками падала на дно пустого желудка.

Мысленно, провожая в рот последнюю отмеренную ложку пищи, замер от неожиданно пришедшего на ум понимания. Темнота, что меня окружает, на самом деле белая. Включил свет в кабине, и о чудо! Вселенная, и все её боги сегодня на моей стороне. Фонарь кабины покрыть толстым слоем снега.

Открыл фонарь, часть снега упала внутрь, начал жадно собирать снег в ладони. Жадно в моём понимании. На самом-то деле, двигался я со скоростями самого медленного ленивца. Напихивал снег в рот, глотая, даже не дожидаясь, когда тот растает. Насыщению не было придела, и с каждой каплей живительной влаги, в мозг возвращались рассудок и логика. Нужно сделать запас воды, на тот случай, если снег растает. Левой рукой потянулся вниз, туда, где на кресле крепился литровый пузырёк для воды, со специальной крышкой-клапаном. Непроливайка для космоса.

– Бог ты мой, да какой же урод, так туго закрутил крышку?

Мокрые руки скользили по пластику, стрелка моих усилий уже зашкаливала и ушла на второй оборот, но крышка всё же поддалась. Пришлось даже отдышаться после такого.

Плотно-плотно набил полную баклажку снегом, начал вспоминать, что ещё есть в кабине, пригодное для сбора снега, и что бы потом не протекало, сохраняя драгоценную воду.

Внизу, слева, есть санитарная ячейка, встроенная в борт кокпита. В ней специальные пакеты, для сбора рвотных масс, на тот случай, если не справится анти перегрузочная система. Там же упаковка гигиенических салфеток, в принципе, для тех же нужд.

Всем пакетам оторвал клапан, набрал снега столько, насколько смог дотянутся рукой. Попробовал приподняться в кресле, да куда уж там, сил хватило только на мысль, тело даже не отозвалось на попытку. Пакеты плотно завязал, поставил сбоку кресла на пол. От них сразу потянуло холодом. Закрыл фонарь, разложил кресло, включил электростимуляцию мышц. Сморщился от первого разряда. Тепло потекло по телу, я расслабился, и, обнявшись с Морфеем, как давнишний корифей, направился в его царствие.

«Не всё так плохо»

За прошедшую неделю снег выпадал дважды, каждый раз слоем до десяти сантиметров. Он был сырой и надёжно лип к фонарю, так что запасы воды я пополнил надолго, учитывая, что пил я до сих пор по расписанию и строго отведённую дозу.

Запасы пайков изрядно подъел, осталась порция на последний приём пищи. Но это не являлось проблемой, так как следующим моим шагом было добраться до тревожного чемоданчика.

Стимуляция мышц принесла свои плоды. В руках, в спине до поясницы, мышцы прибывали в слабом тонусе. Ноги по-прежнему слушались плохо и отказывались держать тело.

Три дня назад, первый раз напомнили о своём существовании почки, пришлось сходить в комбинезон. Одежда сама себя очистит, а запах меня давно не пугал. Смрад от меня такой, что рядом подохли бы даже мухи. Каждый раз, открывая фонарь, в контрасте со свежим лесным воздухом, я слышал этот тошнотворный аромат. Но стоило только герметизировать кокпит, как буквально через пару минут, свыкался с вонью, и переставал её ощущать. Гарпия это вам не автомобиль, здесь нельзя приоткрыть стекло, что бы проветрить. Либо открыто, либо герметично.

На сегодня были намечены грандиозные планы. Вчера, повинуясь позывам мочевого пузыря, я предпринял попытку выбраться из кокпита, и мне это удалось.

На ноги я так и не поднялся, но ползком, и на четвереньках, преодолел больше двух метров. Усилия потребовались, но смертельными и непосильными не оказались. Опираясь на вчерашний опыт, я решился на кардинальные изменения в своём существовании.

Все блага моего дальнейшего бытия находятся в специальном ящике под креслом пилота. Проблема в том, что извлечь его просто так нельзя, в кокпите банально нет для этого места. Единственный способ, это катапультация кресла, вместе с его сокровищами. Но к этому вопросу необходимо было подойти с умом.

И так, по порядку.

Выбрался из корабля, сполз по плоскости в сторону кормы, сразу отдышался. Поднялся на четвереньки, дочапал до двигательных дюз, туда, где вслед за кораблём, тянулась глубокая борозда в земле, оставленная при падении судна. Отделил куртку комбинезона от штанов, отклячил задницу над бороздой. Заблаговременно приготовил, захваченные с собой салфетки. Да-да, желудок и кишечник у меня тоже есть, и потребностей у организма с каждым днём становилось всё больше.

Думалось лёжа на боку очень даже хорошо. Камнем преткновения в размышлениях, стала невозможность кресла, оказывать электростимуляцию моим мышцам, после его катапультации. Но по большому счёту, все решения приняты ещё ночью, а сейчас, все размышления, так, формальность, лишь бы наполнить смыслом процесс.

Почувствовав себя почти полноценным человеком, с черепашьей скоростью двинулся в обратный путь. Было тяжелее, как ни как, в горку. Добрался до парашютного ранца, вскрыл, извлёк содержимое. Кресло выстрелит метров на сто, очень не хотелось, что бы оно повисло на ветвях деревьев. Парашют и стропы аккуратно прибрал. Материалы тут лёгкие и очень крепкие, будут моим неприкосновенным запасом на всякий случай, а случаи, как я уже убедился на собственной шкуре, бывают разные. Вытащил и прибрал пакеты с водой, с приборной панели убрал остатки пайка, которые планируется съесть на обед. Теперь уже в ходу были каши, с которыми организм, вроде как справлялся. Настроил задержку на катапульте, дёрнул ручку, вывалился из кабины.

Кресло рванулось вверх, сломав несколько веток, ударилось в самую верхушку ствола. Гарпия же лежала чуть на боку, так что вертикального отстрела не произошло, а этот факт, я абсолютно упустил из вида. Кресло полетело вниз, застряв, между двух ветвей. Я только успел открыть рот, что бы высказать Вселенной всё, что я о ней думаю, как кресло продолжило своё падение, рухнув метрах в тридцати от меня.

Встаю на четвереньки, и с упорством младенца, направляюсь к месту падения.

О великий и могучий русский мат. Когда силы покидают мышцы, и слабеет воля, крепкое русское словцо тонизирует не хуже электричества.

Добравшись до кресла, выдохся изрядно. Сразу же напал на сохранившийся под кустом сугроб, вдоволь напился, грея снег в руках и во рту.

Обратный путь стал подвигом. Пришлось не просто возвращаться, но и тянуть за собой ящик. Как-то я внезапно передумал, проводить запланированные с ним манипуляции, на таком удалении от единственного укрытия.

Долго отлёживался на плоскости, глядя в небо, пока мерное шевеление раскидистых крон не ввергло меня в глубокий и крепкий сон.

Проспал пять часов. До сих пор светло. Ориентируюсь по небольшим фрагментам неба, что то и дело, вспыхивают яркими голубыми всполохами между крон деревьев. Здесь, внизу, постоянный вечер, такой бархатистый, приятный глазу, с мягкими, чуть размытыми тенями. Глаз не щурится от яркого света, но и приглядываться, всматриваться, что бы разглядеть детали не приходится. Может из-за кристально прозрачного воздуха так.

Всё никак не привыкну, что сутки вдвое больше земных. Надо будет, как окрепну, добраться до какого-нибудь открытого места, определить полдень, и хотя бы сориентироваться по широте. В описании видел вращение планеты, с полной уверенностью уже сейчас могу сказать, что нахожусь в северном полушарии.

Доел остаток пайка и приступил к инвентаризации содержимого тревожного чемоданчика. Что, куда и в каком порядке, определил заранее, ещё вчера. Да и вообще, за вчерашними одинокими раздумьями, расписал себе планы на ближайший год, если, конечно же, выживу в течение первых двух месяцев.

Предположим, полномасштабное сканирование планеты произошло незадолго до моего падения, следовательно, до следующего, ровно год. Мне придётся примерить на себя роль отшельника, обеспечив собственное выживание. Ознакомиться с флорой и фауной, организовать жилище, освоить охоту, рыбалку, собирательство, заготовку и хранение продуктов. И самое главное, принять все меры, чтобы не вступить в контакт с местным населением. А это уже тот самый случай, когда игроков становится больше чем один. И это уже проблема. По сюжету протокола, сканирование без труда обнаружит большой металлический предмет на поверхности планеты, следовательно, место моего обитания, должно соответствовать нескольким ключевым условиям. Во-первых, место приземления должно оставаться в шаговой доступности, во-вторых, источник питьевой воды, желательно, что бы вообще был под боком, в-третьих, минимум хищников, в том числе и двуногих. Последних, желательно, что бы не было совсем.

Контакты с аборигенами, это принципиальный вопрос. Учёные говорят, что жизнь, как таковая, побочный продукт формирования звёздных систем. Вирусы, бактерии и простейшие микроорганизмы, с большой долей вероятности, разовьются сами по себе, естественным путём, так сказать. Жизнь попадёт на планету с вездесущими спорами, гонимыми звёздными ветрами, перемещаясь на кометах и астероидах, угодит в благоприятные условия с питательной средой и расплодится как сорняк. Разумная же жизнь, исключение из правил, если не распространилась сеятелями. Сформировавшись самостоятельно, примитивные разумные, дарят учёным уникальный шанс, разобраться и понять, как происходит это величайшее таинство Вселенной.

По этой причине, координаты подобных планет, держатся в секрете, а протокол невмешательства, учитывает строжайшие меры скрытого наблюдения.

И так, передо мной раскрытый ящик с множеством специальных отделений, углублений и кармашков, в которые уложены вещи, необходимые мне для выживания на незнакомой планете.

Первое на что падает взгляд, пустая ячейка, в которой должно находиться самое необходимое, поисковый маяк. Простейшее устройство, постоянно отправляющее сигнал бедствия. В далёкий космос оно, конечно же, не пробьётся, но в пределах планеты, в радиусе, километров сто-двести, однозначно способно заявить о моём присутствии.

– Суки! Машу мать! Что б вам пусто было! – и ещё мириады самых страшных ругательств, отпускаю в адрес тех, кто не удосужился собрать полный спасательный комплект, и самые отборные проклятия в адрес тех, чьи шаловливые ручонки вынули маяк, не понятно для каких целей. – Твари.

Переборов гнев, успокаиваю себя тем, что окажись маяк на месте, кина бы дальше не было.

Кристалл с базой знаний по выживанию, в футляре с пломбой. Устанавливаю кристалл в коммуникатор, скачиваю базу. База не очень объёмная, время скачивания и установки пятнадцать минут.

Универсальная горелка. Небольшое круглое устройство, не дающее открытого огня, но способное расплавить даже металл, сразу отправляю в карман комбинезона.

Плотно упакованный рюкзак. Пока не сорвана пломба, занимает крошечное пространство, но при развёртывании, становится полноценным, вместительным, литров на семьдесят, походным рюкзаком. Пока не разворачиваю, откладываю в сторону.

Вибронож. Незаменимая вещь в любом походе. Заменит топор, пилу, лопатку, и при необходимости, будет неплохим оружием ближнего боя. При подаче энергии на лезвие, способен резать металл и камень. Кстати о зарядке, девайс разряжен.

Достал из плечевого кармана спасательного комбинезона стандартную зарядную сеть. Разложил на земле, в центр уложил вибронож, индикатор заряда замигал. Туда же на сеть отправилась горелка, и новый комбез, который переодену позже, после того как устрою себе помывку. О том, как это провернуть, подумал ещё вчера. Идея мне понравилась и показалась осуществимой.

Следующий девайс, ручной мультитул. Вилка-ложка, отвёртка, пара шестигранников, кусачки, фонарик и зажигалка. Тоже на зарядку, что бы заработал фонарик с зажигалкой.

Три аптечки стандартного образца, одна с комплексом прививок для разных биомов. Та, что с прививками, в режим хвойных лесов. Климат? А какой климат? Пусть будет мягкий. Аптечку на пояс, сразу же раздались щелчки. Появились жжения и покалывания, препараты попали в организм. Осталось ещё две прививки, одна завтра, одна через неделю, как ревакцинация.

Упаковка пайков усиленного питания. Тридцать таблеток граммов по пятьдесят, принимать очень осторожно, не больше одной в сутки, разжевать, запить водой. В моём состоянии первую неделю буду принимать по полтаблетки.

Фляжка выживальщика. Литровая ёмкость, генерирующая воду из атмосферы. Процесс медленный, но литр воды в сутки, гарантирован. Главное не забывать заряжать. Фляжку тоже на зарядку.

Следующая полезная вещь для выживания, без какого-либо осмотра, отправилась в сторону. Зарядка ей не требуется. В сложенном состоянии, это небольшая сковородка, в разложенном, котелок, литра на три. Недостатков всего два, ручки нет, и полный котелок не сложишь, разольёшь содержимое. Но в остальном, придраться не к чему.

Теперь вторая половина ящика, его боевая часть.

Станнер. Отличное устройство для охоты, убить не убьёт, но парализовать на какое-то время сможет даже крупного зверя, медведя, например. Заряд бьёт метров на тридцать, и накопителя энергии на одну охотничью вылазку хватит. В эксплуатации неприхотлив, компактный и лёгкий. Заряжу позже, сейчас не до охоты, да и места на зарядке уже нет.

Штурмовая винтовка и три полных магазина к ней. Каждый магазин на сто пятьдесят игл с увеличенной мощностью заряда. Винтовка очень удобная, со складным прикладом и системой вывода прицела непосредственно на зрительный нерв пользователя. Предусмотрен ночной режим, тепловизор и снайперский прицел.

Окончил инвентаризацию, начал наводить порядок. Пакеты с водой на пол кокпита, туда, где ниша для ног. Там и не споткнусь и не наступлю, хотя сложно споткнуться, когда основной способ перемещения на четвереньках. Ну, вот, получается, что рюкзак-то мне прямо сейчас уже нужен. В кабине совсем не предусмотрено мест, куда можно было бы прибрать по полочкам. Сломал защитное кольцо на рюкзаке, тот хлопнул, разогнав опавшую на плоскость хвою, развернулся. Ох, ты! Модель-то новьё. Есть возможность увеличить полезный объём ещё на двадцать литров, а самое главное, режим плавсредства. Нет, моторной лодкой он не станет, как не крути и не тяни, а вот непотопляемость и герметичность, обеспечена. Неплохой бонус в форсировании водных преград, особенно для тех, кто не умеет плавать.

Парашют и стропы прибираю на дно рюкзака, аптечки в правый боковой карман, в левом тогда пусть будут продукты, пайки, и после зарядки туда же уложу горелку. Котелок-сковородка в рюкзак, туда же винтовка с магазинами. Остальное распределим позже, после зарядки.

Чувствую, что рожа у меня довольная. Не всё так плохо, как кажется.

Разбираю кофр до конца. Его внутренности пойдут мне на подстилку, дабы не спать на голом полу. Чуть позже, срежу петли, и у меня получатся два замечательных прямоугольных таза. Думаю, вы уже догадываетесь, какое применение их ждёт.

Спустя несколько часов, когда часть инструментов уже зарядилась, натопив в котелке немного снега, заварил себе чаю из молодых хвойных побегов. Немного горчит, но напиток крайне полезный, тонизирует и согревает. Сегодня в течение дня температура держится около минус двух градусов. Частенько заглядываю в коммуникатор, всё надеюсь, что появится связь, но, увы, по-прежнему, не единого сигнала из космоса.

Срезал петли на ящике, пополз за камнями и снегом. Не смотря на то, что местность тут холмистая, а возможно и гористая, ибо я явно нахожусь на склоне, ярко-выраженных скальных пород не обнаружил, но отдельно лежащие крупные булыжники встречаются. Пришлось попутешествовать по борозде, оставленной гарпией, при падении она неплохо вспахала землю, извлекла на поверхность достаточно крупные каменюки. Один бесформенный образец я даже прибрал, сразу найдя ему применение, как только увидел. Камень был тонкий и практически идеально гладкий с одной стороны, формой близкой к квадрату сорок на сорок сантиметров. Разделочная доска, я уже видел себя в роли шеф-повара, разделывающего на этой доске мясо, рыбу, умело крошащего лук и прочую зелень.

Уложил камни двумя параллельными рядами, примерил одну из половинок ящика, так что бы на камнях половинка стояла ровно, между камнями подкопал небольшое углубление в земле. Потом обе половинки ящика плотно набил снегом, приволок к камням.

Снег в лесу лежит неравномерно, я бы даже сказал, клочками, и кажется, я понял, почему. Здесь, на небольшом склоне, снега не очень много, так как он, скорее всего, успевает подтаивать. Деревья здесь стоят на относительно большом расстоянии друг от друга. Там, где образуются опушки, да и место поровнее, сугробы почти метр, но есть и места, где снега практически нет, а в некоторых местах, вообще проплешины с пожухшей травой. Кроны деревьев настолько большие и так плотно переплетены между собой, что в некоторых местах, не проницаемы даже для солнечного света. И если предположить, что на планете не бывает сильных ветров, то становится понятно, почему такие чудеса со снегом. Кстати, в округе не заметил не единого признака буреломов, или деревья настолько крепкие, или я прав на счёт ветра.

Остаток дня потратил на путешествие вокруг гарпии. Отдалился метров на пятьдесят, описал круг, стараясь рассмотреть, что меня окружает. Но дальше чем на сто пятьдесят метров уже ничего не рассмотреть, деревья сливаются в единую стену.

Видел несколько птиц, нечто вроде наших снегирей, какая-то животинка прыгала с ветки на ветку. Разглядеть не разглядел, но приказал быть ей белкой. Приметил несколько молодых деревьев, которые завтра мне очень пригодятся.

Когда в лесу совсем стемнело, закончил с наведением порядка, разложил вещи по своим местам, улёгся спать.

«Гости, которых я не звал»

Утро следующего дня. Ползу к тонким деревьям, которым ещё вчера уготовил участь дров. Пожалел, что ящик у меня только один. Уж очень мне понравилось транспортировка при помощи него всяких полезностей. Края у ящика скруглённые, и если не перегружать, то его достаточно легко перемещать по снегу.

Как всегда, хорошая мысля приходит опосля. Надо было заранее обзавестись дровами, а уж потом, набить ящики снегом.

Комбинезон предохраняет меня от переохлаждения, но руки мёрзнут, так что время от времени, останавливаюсь и отогреваю. С колен я так ещё не поднялся, хотя сегодня, в качестве тренировки, дважды вставал в полный рост. Результат плачевный, ноги до сих пор не держат. Хотя и прогресс на лицо. Уже уверенно сажусь на задницу, лишь слегка помогая себе руками. Сижу довольно бодро, спина выдерживает нагрузку, руки справляются с поставленными задачами. Да и на четвереньках свободно преодолеваю метров двадцать, и только после этого даю себе передышку. Надо, надо увеличивать нагрузки, иначе пара случайно встреченных сусликов, меня попросту запинают, на потеху крупным хищникам.

Сразу дополз до дальнего деревца. Нож на ляжке, настрой боевой, к заготовке леса готов. Прикинул куда упадёт ствол, по всем правилам подпилил сосёнку, или что это тут росло. Отделил и измельчил ветки, ствол порезал на чурочки, начал перекидывать всё в сторону гарпии. Отличная тренировка для рук и спины. Оказывается, когда нет возможности сделать хороший замах, да задать телу вращательный импульс, летит не так уж и далеко. Плюс, лишнее двадцать процентов веса, за счёт повышенной гравитации, тоже не облегчают процесса.

Второе дерево повторило судьбу первого, и у ящиков образовалась приличного размера куча дров и веток.

Один тазик со снегом установил на камни. Под него, в углубление в земле, пошла хвоя, мелкие ветки и порезанные ножом чурки.

Огонь разгорелся, распространяя приятное тепло. Буду топить снег над костром, а из второго таза пополнять, когда образуется вода. Часть веток с хвоей, уложил толстым слоем недалеко от костра, но так, что бы случайно не загорелось. Потом поставлю на ветки вторую половину ящика. Хочу, что бы была хоть какая-то тёплая прослойка, между металлом и холодной почвой. Приготовил свежий комбинезон. В качестве мочалки выступит кусок внутренней обшивки кофра, толстый и мягкий, как поролон. Скрученный с панели приборов небольшой экранчик, сослужит зеркалом. Оброс я страшно, и борода и волосы. Всё в ужасном состоянии, длинное, засаленное, вонючие. Никогда не брился виброножом, но сегодня, как раз тот день, когда придётся попробовать.

Все остатки снега перемещены в таз над костром. Думал, воды будет гораздо больше, пришлось сделать ещё две ходки за снегом. Подкинул дров, вода уже тёпленькая. Освободившуюся половину ящика поставил поближе к костру, покрутил, погрел с разных сторон. Хочу свою первую ванну на Кедриуме принять с комфортом.

Жаль, нет никакого мыла. Тёрся мочалкой с особым ожесточением. Мочил в горячей воде, и тёр, тёр, тёр, пока кожа не становилась красной.

Затея моя оказалась удачной. Непосредственная близость к разведённому огню, не позволила замёрзнуть, хотя сегодня температура и так была около нуля, а редкие слабые потоки воздуха, приносили откуда-то вполне тёплый воздух. Видать солнце здесь очень горячее и хорошо прогревает на открытых пространствах. Удалось, худо-бедно, побриться и остричь ненавистные патлы. Никогда не носил длинные волосы. Даже ногти удалось постричь, мультитул сегодня оказался в ударе.

После банных процедур, позволил себе поваляться пару часов на плоскости. Тут время от времени пробивалось сквозь кроны солнце, и металл нагревался до состояния тёплый.

В раздумьях определил, что теперь у меня один тазик, наиболее глубокий под воду, второй под грузы и всякое грязное. В чистом тазу натаскал снега, и пока был запас дров, пополнил свои запасы питьевой воды.

Несколько раз устраивал хвойное чаепитие, а ещё нашёл шишку, с остатком орешков. По вкусу кедровые.

Следующие два дня меня радовали своей погодой. Днём температура поднималась до пяти градусов выше ноля, а воздух, спускавшийся откуда-то сверху, приятно обдавал теплом.

Мой распорядок был посвящён двум основным занятиям, тренировкам и отдыху. Я уже вставал на ноги без помощи рук, до пяти раз, хотя передвигался по-прежнему на четвереньках. Начал разрабатывать нижнюю группу мышц пресса, вытянутые ноги пока поднять мне не удавалось. А ещё, сегодня утром я совершил свой первый шаг, опираясь на корпус гарпии. Наверное, скоро смогу писать стоя, и буду искренне этим гордиться.

Первое происшествие на Кедриуме с моим участием случилось, когда я вернулся из очередной недалёкой вылазки. Дабы не тратить время попусту, ползал к небольшим деревьям со стволом толщиной, примерно в руку. Такое дерево легко пилилось ножом и распускалось на дрова. Попутно с этим, приметил и срезал две рогатины, из которых намеревался изладить себе костыли, справедливо решив, что таким образом я смогу передвигаться гораздо быстрее и увереннее, чем на четвереньках.

И вот тебе раз. Точнее говоря три. Из-за куста, предположительно шиповника, выскочили три мужских фигуры. Куст, хоть и был без листьев, но его плотно переплетённые ветки надёжно скрывали визитёров до последнего момента. А шиповник, потому что, кое-где на ветках оставались засохшие ягоды, очень похожие на плоды этого куста. Я даже нарвал пригоршню, планируя заварить вечером чаёк.

Но речь же сейчас не о кустах. Трое крепких, с обильным волосяным покровом по всему телу мужчин, отлично подходили на роль позёров для учебника истории, описывающего первобытного человека. Большая шкура, с прорезанным в середине отверстием, была одета через голову на манер мексиканского пончо, подвязанного на поясе, скорее всего, узкой полосой из шкуры. Очень сомневаюсь, что у них для этого была верёвка, или выделанная кожа для ремня. Ноги, по самую щиколотку, были так же обмотаны шкурой, что делало их передвижение практически бесшумным. Вооружены визитёры были дубинками. Ну как дубинками? Увесистыми сучковатыми палками.

Господа пришельцы, укали и ыкали друг другу, приседали, размахивали руками.

Несколько раз вежливо попросил их уйти. Просил на русском и на общем, но присядки продолжались. Чётко и громко, обозначил им маршрут пешего эротического направления, и как не странно, это сработало. Мужчины удалились за куст, из-за которого недавно появились.

Сидя на плоскости, разогревая чай с шиповником, размышлял о появлении незваных гостей, поглядывая в сторону куста. Моё присутствие в этом месте, для них оказалось явной неожиданностью. Скорее всего, раньше они никогда не встречали человека в одежде и явно не понимали с кем, или с чем, столкнулись. И хорошо бы было, если бы они предпочли не связываться с неизвестным, и попросту продолжили свой путь другой дорогой.

Но, помяни чёрта.

Из-за шиповника вывалила целая толпа. Я насчитал двенадцать мужчин. За ними, стараясь оставаться скрытыми кустом, толпилась группа женщин и несколько детей.

Снова были ыканья и уканья, снова были танцы вприсядку и размахивания руками, пока один из мужчин, с раскрашенным чем-то белым лицом, не указал в мою сторону. По его сигналу, ко мне направились двое. Люди явно тревожные. Намерения них не внушали дружелюбия.

– Ну-ка, идите нах… отсюда, черти сутулые. – решил последовать предыдущему опыту, но рука сама потянулась к игольнику в нагрудной кобуре.

К моему совету никто не прислушивался, и тогда я выстрелил в воздух. Эх, мне бы какой земной огнестрел, что-то типа ПМ, что бы дикари признали меня как Серёгу-громовержца. Но, увы, игольник издал только небольшой хлопок, от чего двое лишь слегка замедлили шаг. Крашеный, что-то гаркнул и присоединился к нападению.

До дикарей было буквально двадцать метров, и они быстро приближались. В прицельном огне не было никакого смысла, с такого расстояния не промахнусь, и я произвёл три беглых выстрела по атакующим. Поверьте, любой, даже самый прожжённый гуманист, будучи на моём месте, не постеснялся бы показать своё превосходство над примитивными. Ну, может, стрелял бы не на поражение. Вот только я не гуманист, и мне до усрачки страшно, когда приближаются трое здоровых мужиков с дубинами.

Первому игла вырвала часть бедра, второй получил ранение в грудь, а крашеному главнюку, игла угадила чётко в лоб, расколов его голову, как переспелый арбуз.

Аборигены, что следили за атакой, заыкали, не понимая, что происходит. Я выбрал следующую цель, готовый выстрелить в любую секунду. В этот момент, откуда-то из второй линии атакующих, прилетел камень, звонко хлопнув о фюзеляж гарпии. Играть в демократию и справедливость не было никакого желания, и следующей жертвой стал представитель второго эшелона. Я выстрелил человеку в сердце.

Прав был товарищ Кольт, когда говорил, что добрым словом и револьвером, можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

Дикари, поняв, что они погибают на любом расстоянии, стоит мне только указать рукой, попятились обратно. Для усиления эффекта, я натянул капюшон, активировал функцию камуфляжа, и скоро исчез на фоне закопчённого корпуса корабля.

Дикие подобрали своих погибших воинов и убрались восвояси. Больше я их не видел.

Вот вам и протокол невмешательства.

"Зоопарк"

Следующие две недели не принесли никаких неприятностей и были полностью посвящены тренировкам и укреплению мышц. Теперь я тратил на занятия треть времени. Хотелось, конечно же, приводить себя в форму более интенсивно, но сказывался недостаток питания и общая, быстрая утомляемость.

Я освоил хождение на подпорках, используя две рогатины в качестве костылей, в результате чего, обследовал территорию, радиусом, метров триста от гарпии.

Смастерил небольшой простецкий навес, покрытый хвойным лапником, и неплохо защищающим от дождя. Короткий мелкий дождь случился уже дважды. Снега в лесу практически не осталось, лишь в паре мест, в небольших распадках, куда солнце совсем не проникало, и приходящий сверху тёплый воздух не мог прогреть углубление в земле, остались небольшие запасы.

С игольником я не расставался вообще, а удаляясь дальше, чем на сто метров, брал с собой винтовку. Мне очень понравилось восточное направление, так как туда путь проходил практически по ровной поверхности. Не имею в виду, привычные для леса перепады высот. Более того, на востоке был обнаружен ручей с чистой и чуть сладковатой водой, ну или мне так показалось, что вода сластит. Сюда я приходил пополнять свои запасы живительной влаги. Одного пакета и литровой бутылки мне вполне хватало на сорокачасовые сутки. Чуть севернее, вверх по ручью, между деревьями, просматривалась отвесная каменная стена, с углублением или пещерой, и небольшой полянкой. Но туда я ещё не дошёл, довольствуясь только тем, что разглядел издалека.

На юго-восток, шёл ещё один удобный путь, доходящий до крохотного овражка, промытого ручьём. Возможно, одним и тем же, а возможно, и другим, так как вода здесь уже не сластила. Над овражком устроил пару брёвен, организовав сидячее место для раздумий, результаты которых, смывались водой куда-то вниз.

На юге меня манило огромное освещённое пространство, просматриваемое на грани лесной видимости. Я предположил, что это опушка больших размеров. Но туда тоже идти и идти, разведка на перспективу.

На север и северо-запад ходить мне не нравилось. Рельеф в этом направлении был очень неровный, бугристый и всё время поднимался вверх. А на западе, были непроходимых заросли кустов и россыпи больших и мелких плоских камней.

Ещё, я вчера охотился, впервые в своей жизни. Оглушил из станнера две лесные птицы, с окраской как у деревенского петуха, пёстрые, но на курицу совсем не похожие.

Попробовал отыскать этих птиц в базах выживальщика, но безрезультатно. Вообще, базы не дали мне каких-то особых преимуществ, но и бесполезными не оказались. Неплохая энциклопедия со статьями, каталогами, картинками и видеороликами.

С горем пополам ободрал и разделал птиц, в основном ориентируясь на земные воспоминания, как должна выглядеть куриная тушка в магазине. Приготовил на открытом огне. Мяса получилось немного, да и белого совсем не было. Жестковато, без соли и специй, но запах, который издавали тушки, был умопомрачительный. А образовывающая корочка, вызывала такое слюноотделение и урчание живота, что был риск захлебнуться. А как хрустела эта корочка. Съел за один присест, оглодал каждую косточку.

Ещё неделю провёл в разведывательных партиях, совмещая полезное с полезным. Первый десяток шагов делал уже самостоятельно, и только после этого прибегал к помощи опор.

Обнаружил несколько кустов шиповника с прошлогодними, высохшими ягодами. Обобрал кусты до нитки. Попались заросли малины. С сухими колючими стеблями и молодыми побегами. Эту ягоду я узнаю где угодно. Одно из ярчайших детских воспоминаний, когда в деревне у деда с бабкой, несколько раз за день обирал малинник, объедаясь сладкими плодами, которые поглощал целыми горстями.

Подождём, когда поспеют местные кусты. И пусть на них будут ягоды размером с ранетку.

Заметил такую вещь, большинство растений, даже зимой остались зелёными и не обронили листву. Высохшей хвои под ногами полно, мелкие обломленные веточки, пустые шишки, но практически не единого старого листочка. Ну, разве что шиповник осыпал свои листья полностью, оставляя в зиму голые ветви.

Сладкая вода из ручья, если отстоится пару суток, прекращает сластить.

Одним замечательным утром, проснулся от того, что кто-то топает по одной из плоскостей. Медленно поднялся, осматриваясь через фонарь. На крыле стояла коза. Самая обычная земная коза с огромным пузом.

Как-то сразу сообразил, что животное на снастях, и убить его желание улетучилось. Хотя, признаюсь честно, рука к станнеру потянулась.

Станнер стал предпочтительным оружием. Звуков не издавал, бил на большое расстояние и при полной мощности прекращал у мелкой дичи сердечную деятельность.

Что привлекло внимание, козочка была с четырьмя рожками. Пара длинных, чуть изогнутых назад, и пара коротких, сантиметра четыре, направленных вверх и чуть вперёд.

Добродушное животное нисколько меня не испугалось и проявило большой интерес, разглядывая меня через стекло. Я вылез из кокпита, протянул к животному руку. Коза чуть отстранилась, но скоро принялась втягивать ноздрями, испускаемые мной запахи.

Кстати, животные здесь подпускали человека очень близко к себе. Осмелюсь предположить, что человек здесь не частое явление, и не имеющее дальнобойного оружия. У дикарей, которых видел единожды, были только дубинки и камни в руках.

Коза обнюхала руку, ткнулась лбом в моё колено, и окончательно осмелев, принялась облизывать рукав моего комбинезона. Возникло желание угостить неожиданную гостью чем-нибудь вкусненьким, но кроме горсти ягод шиповника, у меня ничего не оказалось.

Охотился я стабильно, непуганых птиц в округе было полно, так что, на мясной рацион жаловаться грех. Жаренное, запечённое, варёное, правда, всё без соли. А вот с овощами, беда, у самого нет, не то, что козу угощать. Таблетки спец-пайка делил на восемь частей, используя как единственный их источник.

Дал козе шиповник, в голове промелькнула мысль о баяне.

Козочка с удовольствием слизала с ладони ягоды, пристально посмотрела мне в глаза, явно требуя ещё.

Появилась мысль привязать пузатую, но как-то не прижилась. Почему-то не поднималась рука неволить будущую мать, а главное, я побоялся, что привязанное животное привлечёт хищников.

В общем, скотинка осталась на свободе, бегая за мной везде и всюду, не отходя дальше, чем на пятьдесят метров. А стоило мне приблизится к каким-нибудь кустам, тут же оказывалась рядом, рассчитывая на какую-нибудь вкусность.

На ночь я забирал козу с собой в гарпию. Животное оказалось очень умным. Быстро определила себе место, на котором спать, вела себя очень аккуратно и смирно. Я уже выстроил грандиозные планы по поводу нашего совместного проживания. Во-первых, ценнейшее молоко, про полезность которого я был наслышан. У бабки была корова, но то, что и козу можно доить, получая до трёх литров молока в сутки, знал ещё из детства. Во-вторых, шерсть. Почему-то мне казалось, что коз тоже стригут. Не думаю, что любимые бабушкой шали, были из обычной овечьей шерсти. Из этого она вязала носки и варежки.

Понятия не имею, как доить и стричь козу, но думаю, как-нибудь освою этот процесс.

Прошло ещё две недели. Коза окотилась, или как там про них правильно говорить? Родила короче. Принесла двух маленьких белых козочек.

Я уже передвигался без опоры на рогатины, правда двигался не быстро, и с частыми передышками, но пройти мог уже значительное расстояние. Пока ходил налегке, без дополнительных нагрузок.

Совершил экспедицию на юг, туда, где меня привлекало большое освещённое пространство. Счастью не было предела. Большущее озеро, наверное, километр на километр, с чистой пресной водой.

На обход озера я не решился, но и со своей позиции многое рассмотрел. Часть моего берега была обрывистой, где-то берег даже нависал над самой водой, где-то была небольшая отлогая полоска. Противоположная сторона вся была пологой, с обильным свободным пространством от леса до воды. С моей же стороны, лес вплотную подходил к берегу, а широкая полоса кустов вроде ивы, отделяла мой берег, от берега с пляжем. Вода была уже тёплая, солнце здесь просто пекло.

На северо-востоке, я добрался до скальной стены. Мне очень приглянулось это место. Оно находилось на небольшом возвышении. Прорезавшиеся сквозь землю скальные породы тянулись метров на триста, возвышаясь кое-где до десяти метров.

В скальнике обнаружилась совсем неглубокая пещерка, метров пять семь глубиной, не очень высокая, но чуть пригнувшись, пройти можно было спокойно. В пещере было очень прохладно, изо рта шёл пар.

Перед скалой, ровный и свободный от деревьев, участок поверхности, с востока оканчивающийся крутым склоном. От пещеры до ручья, метров сорок, не больше, его прекрасно видно с этого возвышения.

И самое приятное дополнение этого места, несколько тоненьких струек воды, которые появляются после таяния снегов и дождя, просачиваясь сквозь трещинки в породе, выступают наружу, и кристаллизуются солевыми отложениями. Не знаю, что за соль такая, но на вкус, как обычная поваренная, и за долгие годы, тут собрался её немалый запас. На соления, наверное, не хватит, но для ежедневного употребления в пищу, вполне достаточно.

Жизнь налаживалась и окружающий мир, мне нравился всё больше и больше.

Хищников мне не попадалось, за исключением того случая, когда наткнулся на трёх волков. Крупные особи старательно обходили запах костра, как можно дальше, и, обнаружив меня, удостоили только презрительным взглядом. Очевидно, охотничьи угодья были здесь настолько обширны, что умные животные не стали тратить силы на выяснения отношений с человеком. А может, уже знакомы со стаями двуногих, и просто предпочитают не связываться.

Я бы мог продолжать жить в гарпии, но моё, резко увеличившееся семейство намекало, что пора бы обзавестись жилплощадью побольше. Да и вообще, если вспомнить, то я изначально планировал перебраться в какую-нибудь землянку или пещеру. Гарпия мертва и бесполезна, хотя предоставляет наивысшую степень защиты в этом мире, да и тесновато в ней, даже одному. В голове уже зрели планы по обустройству нового места, и мой новый дом, однозначно будет у скалы. Каменная стена, послужит мне отличной защитой и сэкономит часть строительных материалов, а стратегическая высота, даст небольшое преимущество в обороне.

Уже решил, что та маленькая пещерка, должна стать одной из комнат моего жилища. При незначительных доработках, из неё выйдет отличный природный холодильник.

Сегодня вечером, впервые отведал козьего молока. Козлята не могли высосать мамку до конца, от чего та испытывала явный дискомфорт. После вечернего кормления, попробовал доить, но вышло так себе. Точнее, вышло никак. Что-то мял, что-то тянул. Мало того, что коза смотрела на меня, как на врага народа, не желая оставаться на месте, так ещё своими манипуляциями, я, скорее всего, изрядно измучил животное.

Молоко было тёплым, и как мне показалось, очень жирным, а ещё оно жутко воняло выменем. Но выстраданные козой, и добытые моими стараниями, двести грамм молока, ушли в меня, как в сухую землю.

Ночью проснулся от суетливого метания козы по кокпиту. Она словно искала выхода, или укрытия, не зная, что находится под лучшей зашитой из всех возможных. С запада, из глубины леса, доносились звуки сражения. Кто-то рычал, и шипел, огрызаясь, кто-то взвизгивал, и издавал звуки похожие на неуклюжий лай. Возня и хруст веток далеко разносились в ночи. Потом раздался протяжный вой, и звуки борьбы стихли.

Утром, выпустив питомцев на волю, сразу вооружился винтовкой, отправился туда, откуда, предположительно, ночью доносились звуки драки.

Вот не зря мне сразу не понравилось западное направление. Идёшь по косогору, одна нога становится выше другой, устойчивость изрядно хромает, а в моём положении, хромаю ещё и я. Плотные заросли кустов нужно обходить, или прорезать сквозь них дорогу. Потом ещё камни начались, которые так и норовили выскочить из-под ног. Прошёл метров триста, устал и сел отдохнуть. В этом месте уклон увеличивался, и начинал переходить в крутой, осыпанный мелким камнем склон. К тому же, возможное направление движения, начинало забирать вправо и уходить наверх. Не то что бы я обнаружил тропу, но рельеф здесь начинался такой, что тропка образовывалась сама по себе.

Отдохнув, проследовал по намеченному маршруту ещё метров двести, где просматривалось новое направление, уходящее резко влево и вниз. Таким образом, я мог обогнуть все непролазные кусты одним махом.

Спустившись, обнаружил место боя. Нора, между корнями деревьев, лаз в которую, обильно вымазан кровью. Рядом растерзанное и опустошённое тело большой кошки. Мех в запёкшейся крови, окрас почти не читается, но по кисточкам на ушах, можно предположить, что это рысь.

Над головой что-то тихо зашипело. Резко отстранился и глянул вверх.

На толстой ветке, у самого ствола, на высоте, что не достать руками, сидел котёнок. Совсем маленький и ещё подслеповатый, видать глаза прорезались совсем недавно, но уже шипящий на возможную угрозу.

Очень мало знаю об этих диких кошках. Естественных врагов у них не много, волки да росомахи, но это у нас, на Земле. Территорию они занимают очень обширную, охотятся на излюбленных тропах, устраивая засады. Людей стараются избегать.

Представил себе картину прошлой ночи. Стая волков выследила кошачью берлогу и под покровом ночи напала. Кошка попыталась спасти свой выводок на ветвях, но в неравном бою, погибла, успев спасти только одного. Возможно, было и не так. Возможно, котята попадали с ветки, а может, этот единственный выживший, спасся совершенно случайно и уже позже, сам забрался на ветку. Хотя сейчас он вцепился в неё так, будто безумно боится высоты.

Вот удивительно, буквально месяц назад, я грохнул четверых, хоть и диких, но людей, и не грамма об этом не сожалею. Сейчас меня терзает совесть от того, что я не могу бросить кошку на произвол судьбы, хотя прекрасно понимаю, добраться до животного, я не могу. Это первый сук на дереве, но мне до него не допрыгнуть, даже с вытянутыми руками. О том, что бы подняться по стволу, и речи быть не может.

Срезал какую-то жердину, стал сталкивать котёнка с ветки. Тот шипел, жалостливо мявчил, отважно сопротивляясь моим нападкам, но всё-таки, сорвался. Еле успел поймать его у самой земли, за что тут же поплатился, впившимися острыми коготками в мои ладони.

– Кошка. Да что ж мне так на баб-то везёт?

Что бы снизить стресс у бедного животного, сунул котёнка за пазуху, оставив небольшую щёлку, из которой выглядывала мордаха с мокрым носом. Котёнок пригрелся и успокоился.

– Да твою ж мать! – прогремел я на пол-леса, от полученной неожиданности.

Животина укусила меня за совок, настойчиво требуя у меня то, чего от природы быть не может.

Вернулся в лагерь и подложил котёнка козе, которая как раз кормила своих козлят.

Коза смотрела на меня как на дурака. Её глаза громко заявляли, что я попутал все берега, охерел в конец, и ещё одна такая выходка с моей стороны, коза собирает вещи и уезжает жить к маме.

Всё кормление мне пришлось удерживать козу в лежачем положении, так как иначе котёнок не мог дотянуться до соска, которых на моё счастье, было четыре. К концу кормления коза смирилась с положением, хотя удочерённая против её воли кошка, рычала и всячески пыталась прогнать детей родных. В награду за понимание и терпение, я снова пошёл на запад, что бы специально порадовать кормилицу плодами шиповника.

Ещё два дня я издевался над козой, удерживая её лёжа во время кормления. На третий день она сдалась, и уже сама укладывалась на бок. Козлята и котёнок перестали делить вымя, молока и сисек хватало на всех. Котёнок полностью прозрел, с удовольствием барахтался с козлятами, и как заправская кошка, спал по две третьих суток.

В пору было давать им имена, но в голову ничего не лезло. Были безымянные козы, коза, за которой имя Старшая, закреплялось всё больше, и кошка, которая так и звалась, Кошка.

Информации о том, можно ли приручить рысь, я так и не нашёл, но помнил, что в своём детстве был фильм, где егерь приручил дикую рысь, и она всюду ходила за ним как собачонка. Но то кино, а на этой планете, за мной по пятам ходит Старшая.

На ночь коза научилась сама запрыгивать в кокпит, мелочь пересаживал внутрь и обратно руками.

За два дня выполнил разметку моего будущего жилища, набил колышки, на глаз прикинув равные расстояния и прямые углы. Вот тут, на небольшой веранде. У меня получится вход. Вот здесь, кухня с пещерным холодильником, посредине, надо сложить печь, что бы отапливать сразу две комнаты. Здесь устрою спальню. Справа, чуть в стороне, поставлю баню, если хватит сил и доживу до этого момента. А слева, надо устроить сарай для животных.

Спилил два толстенных кедра перед пещерой. Во-первых, они мне мешали, во-вторых, их пни, послужат опорой для части дома. Ещё два кедра метрового диаметра, спилил на верху горы, опасаясь их обрушения, уж очень близко к краю они росли, а часть их корней, проникала в камень, расслаивая породу.

Исполинские кедры величественно упали вниз, наделав немало шума. Куда девать эти толстенные деревья, ума не приложу. Буду методично изводить их на дрова.

Посмотрел несколько роликов, как устроить землянку. Это конечно не дом моей мечты, но общий принцип понятен. Пришёл к выводу, что мне необходимо набрать стволов деревьев, сантиметров по двадцать в диаметре. Таких в округе полно, вот только растут они совсем не кучно.

Попробовал рассчитать, сколько материала мне понадобится, да только всё зазря. Решил так, день буду посвящать заготовкам, потом строить, пока материал не иссякнет, потом снова займусь заготовкой, и так далее. Получится, что у меня всегда будет материал и не будет переполнения склада.

"Чреда неудач"

Меня преследовала чреда неудач.

Утром заморосил дождь, затянувшийся в итоге на целый день, и естественно, ни о какой лесозаготовке я и не мыслил. Вместо этого, поднялся на север, вверх по склону, где мной были запримечены местные куры. В этом месте я не охотился, а самым наглым образом разорял гнёзда. Потому-то я и считал местных птиц курами, так как каждые пару дней, с одного и того же гнезда, извлекал по одному яичку. Труда мне это никакого не составляло, птицы неслись прямо на земле, устраивая кладку в небольших углублениях. Таким образом, после каждой вылазки возвращался с десятком свежих яиц. Но не нужно думать, что я относился к птицам потребительски, были гнёзда, которые принципиально не трогал, оставляя их, так сказать, на развод.

Возвращаясь с добычей, поскользнулся на мокрой траве, в результате чего, остался без яиц и с отбитым задом, как бы двусмысленно это не звучало.

Обойдя отвесную стену, там, где планировалась стройка века, наткнулся на стаю кабанчиков. Животные были не очень крупные, значительно меньше земных, одомашненных сородичей, и я решил пожадничать, и оглушил станнером сразу четверых. Вот не зря же говорят, что жадность фраера погубит.

Перелезая, мною же сваленный кедр, сорвался, не желая бросить добычу, и сильно вывихнул левую кисть. Больно было так, что аж взвыл, от остроты ощущений. Сразу стало понятно, что с такой травмой, я не работник и стройка откладывается на неопределённое время.

С горем пополам убил и разделал двух подстрелышей, изрядно испортив им шкуру. Палить свинью я не умею, да и нечем мне, так что, сделал всё что мог. Пока уносил внутренности, а делал я это сразу после разделки, и уносил далеко на юго-восток, к ещё одному ручью, оставшиеся в импровизированной загородке два поросёнка пришли в сознание и сбежали.

Ближе к вечеру, от нечего делать, подался на озеро, где обнаружил прелюбопытнейшее явление. Крупные рыбёхи подплывали к самому берегу, скучиваясь под нависающими над водой кустами. Дождь нет-нет, да и сбивал с листьев своими каплями, каких-то жучков, прямо в озеро, а рыба, проворно, и как мне кажется, с удовольствием, их подбирала. Решив, что это идеальный момент для рыбалки, попробовал руками поймать рыбу, которая не желала подпускать меня, ближе, чем на два шага. Кстати, что за рыба, понятия не имею. Для меня вся рыба в озере, это карась, если только это не щука.

В результате серии неудачных попыток, пошёл выстругивать себе острогу. Сначала это была обычная заострённая палка, и результатов в рыбалке я не поимел. После мне удалось отыскать рогатину, аж с тремя ветками. Энтузиазму не было предела, искренне считал, что заострив три сучка, эквивалентно увеличиваю свои шансы на удачу. Наивный, максимум, что мне удалось, придавить одну рыбину ко дну, но и здесь, проворная рыбёха ухитрилась вырваться. В результате, толи в сердцах, толи от скудоумия, я шарахнул по рыбам станнером. Небо вздрогнуло, меж зубов проскочили молнии, из глаз полетели искры, и я чуть-чуть подсолил озеро. Очнулся быстро, скорее всего, потому что упал в воду. С потугами, выбрался на берег, собирая в кучу, всё своё многообразие личностей, внезапно вытряхнутых из общего тела. Вселенская глупость не прошла даром. Несколько рыбин плавали кверху брюхом.

Выловил рыбу, прибрал в траву на берегу. Пошёл к гарпии за пакетом, который прохудился, и воду уже не держал. Хоть запасов пресной воды в округе было в достатке, иметь небольшой резерв в единственном, на данный момент убежище, не помешает.

Вернулся на берег, из шести пойманных карасей, в траве оказалось только четыре. Узнаю, кто спёр, набью рожу.

Рыбу унёс в пещерку, заложил пакет камнями, хватило незваных рыбаков на берегу.

Вечером нашёл в базе выживальшика как вялить рыбу и мясо, пришёл к выводу, что расход соли слишком велик. Соль, кстати, стараюсь употреблять крайне осторожно. Где-то в памяти, теплится информация, что не всякая соль пригодна в пищу, но и без неё никак. Уж слишком невкусно становится, когда совсем пресно.

Утром пошёл проверять схрон с рыбой. Ночью дождь прекратился, и натоптанные мной тропинки успели подсохнуть. Рыба была на месте. Выбрал две крупные тушки, две помельче оставил, решив проверить, насколько долго в пещере может храниться пища.

Как же трудно работать одной рукой. Хорошо ещё, что повредил нерабочую, но и то, где нужно что-то придержать или подправить, левая рука жутко ноет даже от небольшого давления на неё.

Выпотрошил, почистил и пожарил карасиков. Сковородка моя не требует масла, но это не значит, что мыть её не нужно. Кошка, несмотря на то, что с удовольствием сосёт молоко приёмной матери, вымотала из меня всю душу, услышав запах рыбы. Выпрашивала, тёрлась, требовала, кусалась, остановилась только когда получила пару маленьких кусочков. Потом ещё долго ходила за мной по пятам, в надежде на добавку.

К середине дня отправился на озеро, там был отличный пляж, который сегодня станет моей обсерваторией. Со сторонами света проблем у меня нет, наручный коммуникатор работает исправно, а вот время, настроено по стандарту, что никак не соответствует местным условиям. Из-за возникающей путаницы, точно знаю, что сбился в счёте дня на два, в какую сторону, сказать не могу. Как-то не пришло мне в голову ставить зарубки сразу, да и не мог я физически. Так что будем сегодня определять полдень.

Нарезал с кустов тонких ровных прутиков, выбрал место на пляже. Воткнул один прутик, стал наблюдать, как тень от него движется и укорачивается. С интервалом в десять минут, помечал окончание тени, новым прутиком.

На берег пришкандыбала Старшая, со своим интернациональным выводком. Скотинки чуть не порушили мои сверхточные измерительные инструменты. Кошка устроилась играть с больной рукой. Она впивалась в припухшее запястья коготками, пыталась укусить, а после, облизывала место укуса своим шершавым языком. А ещё она была горячая и утробно урчала, вызывая своими вибрациями, ноющую боль в суставе. Но боль это была больше приятная, чем причиняющая неудобства. Хотелось верить, что, таким образом, кошка изгоняет боль. Ведь не зря же говорят, что кошки знают, где болит, и всегда ложатся на это место.

Тень от прутика начала удлиняться. Выждав ещё дважды по десять минут, убедился, что это не обман, замерил все расстояния. Удалил все лишние прутики, оставив только центральный, и тот, что отмечал самую короткую тень. Выставил на коммуникаторе таймер, что бы завтра прийти на пляж к нужному времени и установить полдень. Ещё завтра попробую, приблизительно определить широту, на которой нахожусь. Формулу я не помню, но начертив на песке круг, подрисовав к нему солнце, которое на экваторе в зените, прикинул, как будет выглядеть расчёт.

Подобрал кошку на руки, поманил за собой Старшую с козлятами, пошёл в лагерь готовиться к обеду.

Во второй половине дня сделал из грязной половины ящика салазки, закрепив на нём парашютный строп. Резать строп было жалко, поэтому я несколько раз пропустил его через подготовленные отверстия, накрутив достаточно широкие помочи.

Сделал три ходки с запада на северо-восток, нагружая ящик камнями. От одной точки до другой, по моим меркам, около полутора километров, а может и больше. Тяжело оценивать расстояние по пересечённой местности, да ещё не по прямой. Нагрузка для ног получилась сумасшедшая. К концу второй доставки ноги гудели и требовали отдыха.

С окончанием третьей ходки, сам себе сказал, что Серёжа молодец, натаскал горку камней, а где брать глину, одним аборигенам известно.

На следующий день врубил умника и исписал расчётами половину пляжа, пытаясь вспомнить, чему какие синусы равны.

Вот, учитесь в школе, как следует, и даже не думайте, где эти синусы вам пригодятся в жизни, иначе попадёте как я, и будите своей необразованностью аборигенов смешить.

Вспоминая своего учителя геометрии, пожалел, что не драл он меня как сидорову козу, за слова, «да нахрена мне эти синусы». Но тут меня осенило, что всё проделанное, это филькина грамота. Что вот так вот на глаз, определить широту, можно только в равноденствие. Да и то, без таблиц и прибора, измеряющего точный угол, сделать это очень проблематично. А ещё, есть такие понятия, как кажущееся положение и реальное положение солнца. И всё, что я в принципе смогу вспомнить, касается вычислений на Земле, а здесь и размер планеты другой, и горизонт не такой, и атмосфера может преломлять свет иначе. Короче, убедил себя, что не в широте счастье.

Чтобы не страдать от безделья, пошёл по округе, увеличивать ареал обитания.

Но главной неприятностью стало появление стаи волков. И не как в прошлый раз, троица не осмелившихся приблизится особей, а полноценная банда хищников, в которой я насчитал двенадцать взрослых, внушительного размера животных, которые вынудили меня запереться в гарпии, на двое суток.

Пока волки были единственными крупными хищниками, которых мне довелось встретить. Но даже этот факт не вселял особого оптимизма.

Попробовав моё убежище на прочность, стая заняла выжидательную позицию, укрывшись за деревьями и кустарником. Стоило мне только сдвинуть фонарь, как волки, будто по команде, брали меня плотным кольцом окружения. Думаю, столь настойчивое внимание к моей персоне, было связано с присутствием трёх коз, разделяющих со мной пространство, неприступной для стаи крепости.

Через двое суток, возникла острая необходимость, переходить от глубокой обороны к нападению. Мы израсходовали запасы воды, животинки два дня ничего не ели, от чего были крайне обеспокоены, плюс, гадили божьи твари там же, где и жили.

Дабы не испытывать судьбу, сразу вооружился винтовкой, выбрав направление ведения огня. Заранее, несколько раз просчитал, с какой стороны волки приближаются быстрее. У меня был отличный шанс, подстрелить пару особей, и успеть закрыть за собой фонарь, прежде чем хищники реализуют потенциал своего нападения.

Снял винтовку с предохранителя, приготовился. Раз, два, три, фонарь с шипением откатился назад. Резко встаю в полный рост. Одиночный, в кинувшегося в мою сторону волка. Ещё одиночный, и тут же короткая очередь на три иглы, в хитреца, пытающегося улизнуть за куст. Так же резко сажусь и закрываю фонарь. Бах, бах, две увесистые туши, по инерции ударили в остекление гарпии, забарабанив лапами по фюзеляжу и плоскостям.

Выглядываю под стеклом, что бы оценить результаты своей стрельбы. Двое с пробитой грудью, кровь из пасти, хрипят, но ещё дышат. Вряд ли снова поднимутся на лапы. Ещё один, с разорванным боком, распростёрся у куста, изломав своим весом крупные и мелкие прутья. Двадцать минут беснования стаи окончились её очередным рассредоточением. Хищники не намеривались так легко сдаться. Стая снова разошлась по своим укрытиям.

Ещё через пятнадцать минут, к одному из подранков, приблизились двое. Они жалобно скулили, обнюхивали товарища, тычась в него носами, пытались зализать рану.

Да здравствует тактика гориллы. Бросил короткий взгляд назад, туда, где волки будут атаковать со спины, снова открыл фонарь, дал две короткие очереди в сердобольных зверей. Ели успел укрыться, снова услышал над головой бух-бух-бух.

– Ага, собаки серые! Не на тех нарвались! – злорадствовал я.

Второй получил пучок игл в грудь и шею, подыхает с разорванной глоткой.И так, промежуточные итоги. Минус пять, осталось семеро. Последние двое совсем жуткое зрелище. Первый с простреленным насквозь боком, кишки вывалились наружу, лежит в луже собственной крови.

Стая снова стихла, начала расходиться по своим засадам.

– Ну, уж нет, – радуюсь превосходству собственного интеллекта. – Вот вам нежданчик.

Всаживаю ещё две короткие очереди, по паре игл, в отступающего врага. Одного сразу наглухо, второму угла перебила позвоночник. Волк взвыл, закрутился юлой, пытаясь подняться, но больше чем опереться на передние лапы, у него ничего не получилось.

Стая, не то в конец озверела, не то в конец отупела, кинулась на закрывающийся за мной фонарь. Целый час в свирепом припадке они атаковали корабль. Рычали, грызли и царапали когтями. Их осталось всего пятеро, но вот только теперь, они не отдалялись от меня дальше, чем на расстояние одного прыжка. И отходить дальше, как мне показалось, больше не собирались. Началась тактика измора.

Придётся идти ва-банк. На дне рюкзака, лежат три свето-шумовые гранаты, что когда-то, были заботливо вставленные в поясные отсеки лётного скафандра. Не знаю, с каких времён так повелось, но три гранаты и игольник в нагрудной кобуре, это обязательный атрибут пилотов штурмовика. Очевидно, были прецеденты. Вот и сейчас, прецедент, был как нельзя под стать.

Будучи абсолютно уверенным, что не успею закрыть фонарь, приготовил нож, гранату и пистолет-игольник. Отбиваться с винтовкой в кокпите было не с руки, да и опасно, уж слишком велика убойная сила. Не ровен час, можно и рикошет словить.

Открываю фонарь, бросаю гранату, жму закрытие фонаря. Одна проворная тварь успевает запрыгнуть и её накрепко зажимает, ломая кости. В агонии, хищник хватает меня за шиворот и начинает трепать как тряпку. Все мои питомцы забились в дальний угол. Краем зрения вижу, как ещё одна тварь пытается протиснуть морду в образовавшуюся щель фонаря.

В этот момент бабахнуло так, словно это я сам башкой в колокол ударил. Уши заложило, все звуки слились в единый, переливающийся гул, мир раздвоился и поплыл в разные стороны. Не отдавая особого отчёта своим действиям, почувствовав, что хватка зверя ослабла, начинаю бить ножом куда-то над своей головой. Ощутил, как за шиворот потекла горячая и липкая жижа.

Сознание чуть возвратилось, едва напомнив о своём существовании, отдавая искину команду на открытие фонаря. Волчья туша выпала наружу, скатившись по фюзеляжу.

Вижу троицу волков, беспомощно валяющихся у плоскости. Именно здесь разорвалась граната. Вываливаюсь за борт, пробую подняться, земля уходит из-под ног, и я на четвереньках ползу к ближайшему переростку. Нож, с активированной подачей энергии на его лезвия, за одно движение отсекает монстру голову. Перекатываюсь, и повторяю движение, отрубаю ещё одну клыкастую морду. Добиваю третьего и слышу позади, леденящее кровь рычание.

Волк держится увереннее меня, видно, что его мир тоже, ещё не собрался воедино, но острый нюх, ведёт зверя куда нужно. Прицеливаюсь в голову монстра. Бах! Задние лапы резко просаживаются. Смещаю прицел чуть правее. Бах! Дыра в боку. Ещё чуть правее и ещё один бах. Широкая грудная клетка распахнулась рваной раной, зверь последний раз издал протяжный хрип вместо рыка, рухнул, одарив меня взглядом, полным ненависти.

Плевать. Сегодня я молодец. Сегодня я доказан своё право на жизнь, доказал своё превосходство.

Через полчаса, когда сознание вернулось к адекватному восприятию окружающего, попробовал отыскать в базе выживальщика, едят ли волчье мясо. Но, кроме того, что это один из самых серьёзных хищников, и главное не угодить в его меню, толком ничего не нашлось. Помнится, дед, говаривал, что волков не едят. То ли они каким-то бешенством болеют, то ли паразитами, а может просто мясо не вкусное. Понюхал рану одного из убиенных мною хищников, запашок и правда, мягко говоря, не очень. Ну их, от греха подальше.

Остаток дня потратил на то, чтобы перетащить туши как можно дальше от лагеря, на самый край, известной мне географии, и на помывку в озере.

"Стройка века"

Ну, что сказать, о задуманной мной, стройке века? Только пафосное название, а по своей сути, всеми нами любимый долгострой.

Вывихнутая рука ещё побаливала, и полноценная лесозаготовка не заладилась с самого начала. Три дня я пилил кедры, подходящего диаметра и избавлял стволы от сучьев и ветвей, чем внушительно пополнил запас дров для костра. Ещё я тщательно опилил гигантские деревья, те, что свалил у скалы, оставив удалённые ветви, неподалёку от места строительства.

Присутствие, ныне покойной, волчьей стаи, лишило меня привычных методов собирательства и охоты. Вся живность, даже наседки, покинули мой ареал обитания, вынудив меня перейти на рыбный рацион. Благо, рыбалка в моём исполнении, полностью удовлетворяла наши потребность, чему очень радовалась Кошка. Она росла как на дрожжах, и с удовольствием поглощала отварных и жареных карасей. Теперь я даже головы отваривал отдельно, дабы порадовать питомца.

Когда рука перестала напоминать о себе беспокойными ощущениями, приступил к первому этапу строительства, укладке первого ряда брёвен. Насколько я понял из видеороликов, каждый ряд называется венцом.

И так, при помощи длинной жерди, отмерил расстояние от скалы, до края пня, на который опрётся строение, отпилил её в размер, устроив себе смерок с фиксированной длинной. Получилось около шести с половиной метров. Вымерил по смерку ближайший ствол, отпилил.

Надо отметить, что вибронож для такой работы, куда лучше самой острой ножовки. Лезвие ножа вибрирует само, остаётся только задавать направление и слегка поддавливать, дабы ускорить процесс. На то, чтобы отпилить ствол в двадцать сантиметров, требуется около минуты.

Напрягся, в попытке сдвинуть отпиленное бревно, но куда уж там. Нет двигать его по паре сантиметров конечно можно, толкая или волоча за собой, но не о каком эффективном перемещении речи быть не может. Груз не столько тяжёлый, сколько неудобный, из-за распределения веса, на значительную длину. Поднял бревно за более тонкий конец, попробовал проволочить, держа его под мышкой. Затея, хотя и удалась, но тут же потерпела крах, как бы странно это не звучало. Вспомнил анекдот про чукчей, тянувших моржа за бивни. Я тянул бревно вниз, а мне нужно вверх, и развернуться с ним, среди деревьев, возможности у меня нет. С толстого края бревно тоже тянулось, но, гораздо с большим усилием.

Затратив немало усилий, доставил брёвнышко на место, и в процессе его укладки, сразу столкнулся с непредвиденной проблемой. Бревно катается, а мне нужно, что бы оно лежало ровно там, куда я его уложил.

Спилил часть бревна повдоль, уложил на место, порадовался результату. Бревно больше не каталось, но сместить его было можно. Когда уложу второй венец, как это делается на видео, брёвна переплетутся между собой, задавая жёсткость в углах конструкции. Но это в будущем, а пока, нужно придумать, как фиксировать бревно у скалы, ведь там, деревянной стены не планируется.

Попробовал вырезать в камне небольшое углубление. При подаче энергии на нож, камень неплохо поддавался. Бревно вошло в нишу, и сдвинуть его в бок, стало уже не возможно. Прорезал нишу вверх, на высоту предполагаемой стены.

Приволок ещё два бревна, одно на длинную стену, второе на торцевую, по отдельному смерку. Подготовил и уложил все брёвна, запилив их в замок и прорезав в камне ещё одно углубление. Получилось шесть с половиной на пять метров. Подумал, не слишком ли я размахнулся? Но очень скоро, убедил себя в том, что заняться мне всё равно больше нечем, и если уж куковать на этой планете, то делать это лучше с комфортом.

Я уже рассчитал, что год на Кедриуме составляет триста двадцать восемь сорокачасовых дней. И чтобы не особо выбиваться, из привычного мне летоисчисления, я поделил это на двенадцать месяцев. Получилось, что не месяц, то февраль, даже чуть меньше, по двадцать семь дней, с небольшим хвостиком. В итоге, какие-то месяцы, по двадцать семь, какие-то по двадцать восемь. Зима, здесь быстротечная, занимает всего пятьдесят-шестьдесят дней, так что до следующей зимы, со стройкой я должен успеть управиться.

Однако, продолжать ворочать на спине брёвна, мне очень не хотелось, и я занялся изготовлением блоков.

Вырезал первый пробный кругляк, процарапав отверстие в середине, прорезал канавку под строп. Как не хотелось портить стропы парашюта, но один из них, пришлось укоротить.

Короткий строп продел через середину кругляка, увязав его удавкой на бревне, второй, продел через проделанное мной отверстие, в основании пня у дома, вложил в ручей блока, и потянул. Это просто песня какая-то. Низкий тебе поклон до самой земли, дедушка Архимед, ну, или кто там, в древности, всё это придумал. Бревно подалось без особых усилий, хотя конструкция была не идеальна. Блок пытался крутиться по оси короткого стропа, который ещё и зацеплялся за край неровного отверстия. То, что дерево перетрёт стропу, я не боялся. Материал стропа был с родни металлическому тросу, только в разы легче и прочнее, а вот закусывание блока, меня не устраивало. Нужен был механизм подшипника.

В двигательном отсеке гарпии вырезал кусок небольшой трубки из какого-то прочного полимера. Трубку разделил на три части, переделал свой блочок, что бы трубка входила в центральное отверстие и свободно вращалась. Теперь строп не закусывал вращение блока, и не стремился перекрутиться вокруг себя самого. Подтянул ещё одно бревно, удовлетворившись результатом. Сделал ещё два блока, по такому же принципу, попутно вырезав отверстия в скале, так чтобы через них можно было продёргивать стропы, что позволит мне подтягивать брёвна до самого конца.

Второй и третий венец укладывал, как было показано в видеоролике, зарезая углы в замок, и прорезая треугольное углубление по всей длине. Углубление хорошо прилегало к бревну нижнего ряда, практически не оставляя зазоров и щелей между ними.

Объёмы проделанной работы мне нравились, хотя до захода солнца, оставалось не так уж и много времени. Я уже вливался в суточный ритм этой планеты. Мне тут начинало даже нравится, если бы не постоянное чувство недоедания. Мышцы восстанавливались и укреплялись, плюс дополнительная гравитация, чётко говорила о том, что для нормального функционирования, организм будет вынужден нарастить мышечную массу и укрепить кости. А для этого, его, организм, надо обильно насыщать кальцием и белками. Очень рассчитываю на то, что после гибели волчьей стаи, местная живность вернётся, и я снова начну разорять своих несушек.

Осмотрев своё строение, обнаружил несколько крупных изъянов. И почему, эти мысли мне не пришли в голову сразу. Представил, как зимой, камень скалы остынет, и будет передавать холод в моё жилище. То же самое, касается и земли. Плюс, я увлечённо начал возводить коробку, не подумав, как буду устраивать, запланированные внутренние стены. Более того, сами брёвна, нужно прокладывать между собой утеплителем, чью функцию в условиях леса, очень хорошо выполнит сухой мох. И главное, печь. Я ведь хотел сделать так, что бы печь оказалась посреди избы, максимально отдавая своё тепло внутрь помещения.

Ладно, завтра я разберу два ряда и начну возведение четвёртой стены и внутренних простенков, увязывая их так же, в замок. На утепление пола, подойдёт сухая хвоя, коей вокруг в изобилии. Но на сам пол понадобятся доски, которых у меня нет. Я оглядел кусок горбыля, который получился, при подготовке нижнего ряда брёвен, ну чем не доска? Взял оставшийся от бревна коротыш, попробовал распустить его ножом вдоль. Получилось четыре плахи, две горбатые, а две вполне себе похожие на доски, толщиной, сантиметра по три. Ну что ж, технология была понятна и вполне осуществима, решала половину вопроса. Вторая половина заключалась в отсутствии молотка и гвоздей, которых в ближайшие тысячелетия не предвидится.

С печью тоже была неразрешимая проблема. Никакого подобия материалов, из которых можно приготовить цементный раствор, нет. Даже глину нигде не встретил. Пойду, завтра за озеро, там ещё оставалась необследованная территория, с мелкими ручьями, утекающими куда-то в заросли кустов и леса. В общем, стройка или затягивается, или срывается, или надо поумерить свои аппетиты.

Поход за озеро оказался весьма затяжным по ряду причин. Во-первых, по моим подсчётам, я прошёл километров семь, если принимать во внимание всю кривизну маршрута. Нужно было обогнуть само озеро, заросли непролазных кустов, небольшое болотце, в котором ноги проваливались по самые колени и надёжно застревали. Во-вторых, кошка, увязавшаяся за мной, не поспевала и проявляла капризы. То ей надо было немедленно на ручки, то никак не желала на них сидеть, требуя полной свободы. Я уж было подумал, да лучше пусть она сбежит, да и всего делов, но её плачь и глазки кота из Шрека, заставляли меня возвращаться и подбирать капризку, когда та сильно от меня отставала.

В конечном итоге, обогнув болотце, я понял, что попал в необходимый мне строительный магазин. То вязкое вещество, в которое влипали мои ноги, было клейкое на ощупь, тягучее и эластичное. Я набрал его немного, в прихваченный с собой, прохудившийся пакет. Кочки болота, обильно порастали мхом, который можно было собрать и высушить. А один из кустов, натолкнул меня на идею с гвоздями. Стволы были утыканы наростами, длинными и острыми, словно шипы, сантиметров двенадцать внизу ствола, уменьшаясь в размере к его верхушке. Очевидно, таким образом, растение защищало свои плоды, грозди тёмно-синих ягод, до боли похожих на облепиху. На вкус я их не попробовал, так как не смог до них дотянутся, а вот десяток шипов срезал, прибрав их в карман.

Обратно вернулся значительно быстрее. Шёл по своим собственным следам, уже не ища пути обхода препятствий, и кошку-капризулю всё время нёс на руках, не смотря на все её старания освободиться.

Рассыпал мох на освещённой солнцем площадке возле стройки, на которой, из-за отсутствия нескольких спиленных деревьев, стало гораздо светлее, нежели было раньше. Пусть мох сохнет.

Рядом выложил небольшое количество вязкого болотного ила. Одну лепёшку размазал с внутренней стороны куска коры, другой, склеил два камня между собой. Отправился изобретать молоток.

Как выяснилось позже, ил, теряя влагу, засыхает и становится крепким как камень, а склеенные между собой камни, просто так разъединить уже не возможно.

Искомый материал на молоток, с трудом обнаружился в реакторном отсеке гарпии. Из элемента кронштейна крепления, вырезал металлический брусок, весом чуть больше килограмма. Беда заключалась в том, что все металлы конструкции, это сверхлёгкие сплавы, а зачастую, вообще композиты, но этот кронштейн, оказался как раз тем, что нужно. Его габариты не были слишком большими, а вес, прекрасно подойдёт для изготовления не очень увесистого молотка. На изготовление потратил часа три. Металл трудно поддавался резке, очевидно, был какой-то тугоплавкий и прочный. Долго придавал железке прямоугольную форму, проковылял в середине продолговатое отверстие, смастерил ручку. Нож, после таких работ полностью разрядился, пришлось доставать зарядную сеть.

Попробовал забить в дерево пару колючек. Результат почти вдохновил на подвиги.

Так, день за днём, по отработанному расписанию, я начинал с рыбалки и завтрака, после чего, вооружившись, импровизированными санками из половины ящика, совершал две ходки на болото, за мхом и илом. Для удобства пользования, пришлось смастерить деревянные грабли и лопату, которой стала пластина векторной тяги реакторной дюзы. Каждый раз нарезал две три горсти шипов-гвоздей, набирая их про запас. Ил приходилось обильно смачивать водой и накрывать кедровым лапником, что бы избежать образования твёрдой корки. Да и в запас ил привозить было нельзя, всё доставленное, нужно было немедленно урабатывать.

Постепенно в мои края вернулась живность. Пришли на насиженные места птицы, слышал в ночи похрюкивание местных кабанчиков, даже видел вдали мелкого оленя или косулю. Животное крайне осторожное и пугливое, так и не подпустило меня ближе, чем на пятьдесят метров. Старшая и Кошка всюду таскались за мной. Теперь уже рысь не просилась на руки, спокойно преодолевая путь на болото, туда и обратно. Коза же, провожала до края озера, потом долго втягивала ноздрями воздух и возвращалась. Козлята всё реже сосали титьку, в отличие от кошки, и охотно пощипывали травку. К вечеру у Старшей оставалось большое количество молока, и мне пришлось освоить процесс дойки. Кошка осваивала азы охоты, гоняя ящериц, обитающих возле скалы.

К исходу третьей недели, на стройке я имел аккуратно сложенные стены, высотою до пояса, дощатые полы, пространство под которыми заполнил сухой хвоей, оставив немного места для проветривания, чтобы хвоя не запрела. Венцы, обильно проложенные между собой высохшим мхом, я дополнительно защитил от продувания горбылями, приколоченными шипами полезного дерева. Два блока, что изготавливал заранее, выполняли у меня функцию крана, закреплённого наверху скалы. Мне пришлось задействовать абсолютно все стропы, но я не жалел, так как через два блока, вес любого дерева становился вчетверо легче, и был абсолютно мне по силам.

Печь приобрела чёткие очертания. Начиналась она из-под самого пола, имела дверцу для дров и поддувала, трубу с заслонкой регулятора тяги. Сторона, выходящая в будущую спальню, была полностью каменной. Я очень надеялся, что камень будет хорошо прогреваться, накапливая тепло, которое потом медленно отойдёт в помещение. В кухонной стороне была устроена целая варочная поверхность из большого плоского слоистого камня, на транспортировку и водружение которого, у меня ушло два дня. Дверки печи и крышки отверстий варочной панели, изготовил из, всё тех же, векторных пластин дюзы.

Ещё через неделю жилище подтянулось вверх на очередные два полноценных венца. Стены стали уже по грудь. Время всерьёз задуматься о дверных проёмах и окнах.

Если для первых нужно только подготовить запас досок, то со вторыми, полная беда. Материала, который заменит стекло попросту нет. А совсем без солнечного света в доме, оставаться очень не хочется. Ладно, поживём, увидим.

В один из дней, после затяжных дождей, которые продолжались почти неделю, проводя работы по возведению стен, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Как не осматривал территорию, ощущение, что из леса за мной наблюдают, так меня и не покинуло. Пришлось совершить небольшой вооружённый рейд по окрестностям, в надежде, что чувство это отступит, но увы. Так никого и, не обнаружив, чувство преследования сохранилось и чуть не дошло до состояния паранойи. К счастью, из тревожного состояния в реальность меня вернули домашние. Козы и кошка не проявляли беспокойства, и я решил последовать их примеру, снова сосредоточившись на работе. Хотелось наверстать упущенное, хотя и так не простаивал. Пока шли дожди, плотно занимался печью. Мои саночки, груженные тяжёлыми камнями и илом, гораздо легче перемещались по мокрой траве, чем я успешно и пользовался. К тому же, под дождём ил не иссыхал раньше времени, что позволяло эффективно расходовать материал. С жирным илом провёл эксперимент, смастерив из него миску, и чашку в форме пиалы. Когда ил высыхал, становился твёрдым, как настоящий цементный раствор, и размочить его снова не представлялось возможным, а после обжига в костре, посуда становилась и вовсе, как каменная. Не керамика, а именно, будто вырезана из пористого камня. Методом проб и ошибок, добился того, что при обжиге, посуда не лопалась, а внутренняя поверхность, которую я, при подсыхании регулярно натирал мокрой тряпочкой, получалась гладкая. В общем, неплохая вышла посуда, хотя первые два три дня, сохраняла запах тины. Но что-то отвлёкся я на посуду, хотя в будущем, и она сыграет немаловажную роль. Подогнав очередное бревно по месту, обильно проложив между рядами сухим мхом, который я теперь заботливо сушил под парашютом, бережно натянутым на деревянные колышки, потянулся за молотком, дабы закрыть щель досточкой. Протянул руку и вздрогнул от неожиданности. Из-за куста, с нескрываемым любопытством, за мной наблюдало человеческое лицо. Точнее говоря, детское личико. И не одно. Отпрянул в сторону, рука сама потянулась за игольником. В памяти быстро ожили картинки моего первого контакта с аборигенами. Дети продолжали наблюдать из своего укрытия, не выказывая ни капли страха. Лица их были чумазые, но миловидные. Точнее говоря, они были почти человеческими. При первой встрече с людьми, мне противостояли особи, имеющие больше сходства с прямоходящими обезьянами. Низкий лоб, близко посаженные к переносице глаза, кривоватые ноги и обильный волосяной покров по коже. Эти же, будучи абсолютно голыми, больше походили на индейцев диких племён Амазонки. Смуглые, но не красные.

В миске, рядом со мной, лежала свежая малина, кусты которой уже начали плодоносить. Ягод на кустах было ещё мало, но зато они были крупные и безумно сладкие.

Поманил детей ягодой. Они несмело, долго переглядываясь между собой, всё же покинули своё укрытие, направились в мою сторону. Первым подошёл мальчонка, лет восьми, не разрывая контакта с моим взглядом, робко схватил из миски несколько ягод, уставился на меня немигающими карими глазами. Я тоже взял одну ягодку, демонстративно положил себе в рот, раздавил языком, театрально причмокивая, как бы подтверждая, что очень вкусно. Мальчишка съел малину, потянулся за следующей порцией.

Я немного отстранил миску, указывая пальцем на второго ребёнка. Мальчонка быстро сообразил и позвал соплеменника. Именно позвал, так как прозвучала фраза, минимум из двух членораздельных слов. Предыдущие человеки только ыкали и мычали.

Вторым пришельцем была девочка, лет пяти шести, не больше. Такая же голая, босая и чумазая, отличающаяся от пацана своими необычными глазами. Насколько я понимаю, у первобытных предков людей, не было ни зелёных, ни голубых глаз. Все карие, как, у всё тех же, современных индейцев. Как-то это связано с генами. У девочки же, глазки были серые, с лёгким отголоском голубого оттенка. Детвора с удовольствием умяла, предложенную им малину, перекинулась между собой парой несложных слов, и ретировалась обратно в лес, радостно сверкая пятками. Я же, сел и задумался. А задуматься было над чем. Вот как не старайся соблюсти протокол невмешательства, ничего не получается, ибо сами местные, про этот протокол не сном не духом. Хорошо бы было, окажись это случайным племенем, проходящим мимо, по своим важным делам. А если нет? Если это местное, оседлое племя, вернувшееся после зимы? Хотя какой смысл отсюда уходить? Судя по последним навигационным данным гарпии, нахожусь я не выше пятнадцати градусов северной широты, тропики, по Земным меркам. Нет, скорее всего, племя в поисках места жительства. Интересно, цивилизация сейчас в стадии постоянных кочевников и собирателей, или уже где-то есть оседлые, с организованными поселениями. И как надо было поступить? Шугануть детей и спровоцировать племя на агрессию? Или вообще ничего не делать? Сделать вид, что никаких детей не было. Нет, такое тоже не выход. Им было любопытно, что я тут делаю. А именно любопытство, желание познать новое, разобраться в неизведанном, сделало человека человеком. Ну, теперь уж поздно, если бы, да кабы, уже назад не отмотаешь. Будем ждать гостей. Искренне надеюсь, гости будут с мирными намерениями.

Нашествие соседей не заставило себя долго ждать. Перед ужином, когда я только вернулся со своей охоты, в очередной раз бесшумно оглушив лесную курицу станнером, к моемукостру, вышла делегация парламентариев, ведомая тем самым мальчуганом, что ел мою малину днём. Босоногая группа мужчин, одетых в звериные шкуры, устремила в мою сторону, шесть пар внимательных глаз. В руках у них были суковатые дубинки и длинные, заострённые палки. До состояния копья этим палкам было очень далеко, тат как основными определяющими факторами были длинна и острота конца. Ни о каких наконечниках речи не шло. Мужчины стояли в нерешительности, иногда переговаривались односложными словами, глядя то на меня, то на самого взрослого, своей группы. Я так понял, это был скорей старейшина, нежели вожак, ибо в моих представлениях, вожак должен быть наиболее сильным. Хотя и вожак, обнаружился спустя буквально несколько минут. Самый старый и самый сильный, что-то обсудили между собой, и, не усмотрев в моих деяниях факта агрессии, решили взять инициативу на себя. Сильный приблизился ко мне на расстояние шагов десяти, демонстративно воткнул в землю копьё, резким движением кулака ударил себя в грудь, чуть склоняясь вперёд, принимая стойку борца перед схваткой. Было понятно, меня вызывают на поединок. Племя, либо намерено изгнать чужака со своей территории, либо просто хочет убедиться, что одиночка, в моём лице, слабее и не представляет угрозы. – Нет уж, ребята, пулемёта я вам не дам. – вспомнил почему-то слова Верещагина, а в голове промелькнул кадр из Индианы Джонса, где герой Форда застрелил из револьвера человека с саблями. Я вынул из нагрудной кобуры игольник, прицелился в мясистую кедровую ветку над головами прибывших, и выстрелил, сделав дополнительный пасс рукой, будто заправский колдун. Игольник негромко хлопнул, и ветка с оглушительным треском раскололась у основания, эффектно обрушилась вниз, обдав стоящих кучей хвои и щепок. Мужчины, во главе с сильным и старым, как по команде, опустились на колени, отвесив несколько размашистых поклонов до самой земли. При этом, они не испугались, в их глазах практически не было страха, но уважение к неизвестному оружию, они питали однозначно. Сложилось впечатление, что они уже где-то наблюдали подобное. Мне нравилось, то, что я вижу. По крайней мере, нет необходимости, кого-либо убивать. Желая усилить эффект знакомства, достал перчатку лётного скафандра, что была прибрана недалеко, на приборной панели гарпии, одел на руку. Перчатками я пользовался, когда работал с блоками, чтобы не натирать руки, поэтому хранил, что называется под рукой

Взял в руку небольшой чурбачок, поджёг его зажигалкой мультитула, подержал немного, и протянул сильному. Тот, не скрывая удивления, протянул ладони за чурбачком. Результат получился ожидаемым. Баюкая обожжённые ладони, сильный отскочил в сторону, бросив горящую чурку, явно ругаясь на своём языке. Остальные сопереживательно качали головами и размахивали руками, всем своим видом говоря – «Ну как же так, как же так?»

Я же, преисполненный победного торжества, строя из себя Прометея, дарующего людям огонь, подобрал, чуть не потухшую чурочку, и демонстративно поднял её над головой. Делегация роптала, покачивая головами, что для себя я озвучил как – «Ой, шайтанама, колдунама». Положил огонь в одну из не получившихся мисок, снял перчатку и, демонстрируя, что держу голыми руками, снова протянул сильному. Но тот не осмелился принять дар и тогда в дело вступил старый. Он подошёл в сопровождении двух воинов с дубинами, аккуратно принял чашу с огнём, передал сильному. Теперь сильный не посмел отказаться, хотя отчётливо было видно, что мужчина пребывает в некоем смятении. – Те. – старый чуть помолчал и добавил, указывая на себя – Те Унгу. – Бонд, Джеймс Бонд. – подумал я, но указывая на себя, сказал. – Се-рё-жа. – Те Унгу – повторил старый, касаясь своей груди, а коснувшись меня, произнёс – Се Жа. Только я подумал, что за сим, знакомство можно и заканчивать, как дополнительное масло в огонь, добавила моя домашняя живность. Старшая, вернувшаяся со своими козлятами, принялась тереться о мои ноги, требуя от меня вечерней дойки. Я же, решил удивить местных до конца, и прилюдно подоил козу в небольшую миску. Коза уже не кормила молоком, и мне доставались все три литра в сутки.

Надоенного хватило, что бы накормить кошку, и угостить гостей. Для них, само по себе диковинным было то, что животные, на которых положено охотится, сами вышли ко мне из леса. А тут ещё такое. Подоенная коза спокойно завалилась рядом с костром, время от времени блея, на своих отпрысков, устроивших вокруг неё свои развесёлые игры. Рысь, налупившись молока из миски, выпросила себе место на моих руках, довольно прикрыла глаза, когда я начал чесать её за ушами. Козье молоко аборигенам пришлось по вкусу, о чём свидетельствовали их одобрительные кивки головами. Вернув мне опустошённый сосуд, аборигены, кроме старого и сильного, вновь отвесили несколько поклонов до земли, а предводители поклонились скрестив руки на груди. Я ответил им таким же, но не столь глубоким поклоном. – Се Жа Ату-Ата. – адресовал моей персоне сильный, и все остальные его единодушно поддержали. Знать бы ещё, что всё это значит. Не получится ли так, что сейчас они придумывают название нового блюда, которое планируют добавить в своё меню, например, сегодня ночью.

Этопозже я узнаю, что Унгу, это знание или мудрость. Жа, что-то вроде удивления или чуда, то есть, Се Жа, это Серёжа-чудесник. Ну, вот так вот круто совпало и я не виноват. А Ату-Ата, это вообще лесной дух, следящий за животными. Что бы у одних всегда было вдоволь травы и ягод, а у хищников, вдоволь тех, кто питается травой и ягодами. После установления контакта, делегация удалилась, а я ещё долго сидел у костра, то и дело, вслушиваясь в звуки окружающего леса, держа оружие как можно ближе. Как-то уж сильно было подорвано доверие к местным, после первой неудачной встречи.

"Соседи"

Рыба в озере стала умнее и перестала подплывать к кустам, где я рыбачил самым бесчеловечным способом. Теперь мне приходилось проходить вправо по берегу метров сто, что бы добраться до зарослей какой-то травы, напоминающей камыш. Дно тут было отлогое, обильно поросшее водорослями, в иле, водились какие-то букашки, копающие себе небольшие норки. Я совершал несколько проходов по камышу, вороша ногами дно, от чего насекомые покидали свои домики и предавались дёрганным танцам в воде. Их суета привлекала рыбу, которую я глушил, взбираясь на деревянный настил, в виде двух длинных жердей на опорах.

Племя моих незваных соседей расположилось за ивами, на самом краю леса, примыкающего к песчаному пляжу.

Женщины племени настороженно проводили меня взглядом, когда я свернул к месту рыбалки, сбились в кучку, что-то обсуждая и укрывая за собой детей.

Я не мог себе позволить прогнать этих соседей, но и контакты с ними, решил свести к минимуму. Прошёл мимо, бросив на них единственный взгляд, как на временное неудобство. Но спокойно порыбачить мне так и не позволили. Моё присутствие обнаружил Те, и долго раскланивался, чем ещё дольше привлёк ко мне внимания, хотя и успокоил своих женщин.

В племени было девять взрослых, по местным понятиям, женщин, от четырнадцати до сорока лет. Причём, сорок, в их мире, это уже преклонный возраст, и как я узнал значительно позже, после сорока, женщина практически ежедневно должна доказывать свою нужность племени. Откровенных старушек не было, такие попросту изгонялись, как лишний рот. Вот они, суровые реалии. Не можешь принести потомство и пользу племени, ступай проч.

Девочки после тринадцати, опять же, об этом я узнал позже, становились чьими-то жёнами, как только впервые роняли кровь на землю. А мальчики после десяти, уже повсюду сопровождали взрослых мужчин, готовясь, стать в дальнейшем, настоящими воинами и охотниками.

Детства у детей тут не было. Как только ребёнку можно было доверить самую простую работу, например, собирать хворост, он становился почти взрослым.

Утром в племени мужчин практически не было, все они ушли на охоту. У озера, с женщинами и детьми, остались только трое представителей сильного пола, сам Те, воин, который сегодня совмещал приятное с полезным, и ещё один. Те, не зря носил звание Унгу своего племени, он действительно был по-своему мудр. Для охраны женщин, он придумал оставлять двух мужчин, как бы на дежурство. Воины в этот период отдыхали и набирались сил, играли в охотников с совсем мелкими мальчишками. На время следующей охоты, в караул заступала новая пара охраны.

В сегодняшнем дозоре был бессменный участник, мужчина, получивший на охоте ранение ноги. Он не в состоянии был быстро передвигаться и преследовать добычу, так что уже две недели к ряду, нёс караульную вахту, чему не был особо рад.

Итого, в племени было двенадцать мужчин, девять женщин, включая мелко-возрастных, четыре мальчика от десяти до шестнадцати, и девятнадцать мелких представителей племени, обоих полов, от грудного ребёнка до десяти лет. Достаточно большая община, по местным меркам.

Мудрый Те, прихватив с собой двух мальчишек, отправился вслед за мной на рыбалку.

Оккупировав небольшой холмик, аборигены стали пристально наблюдать, как я мучу воду в камышах.

Когда взбаламученная вода наполнилась вкуснейшим для рыбы кормом, я вернулся на берег, усевшись рядом с аборигенами, стал тихонько дожидаться, когда в камышах появятся долгожданные всплески и игривые рыбьи спины. И спустя какое-то время, решив, что рыбы прибыло уже достаточно, извлёк из кобуры станнер.

Аборигены, увидев оружие, рухнули оземь, начали что-то бормотать, не прекращая кланяться. Мой неожиданный поступок их напугал, точнее, испуган был Те, так как уже видел мощь подобного устройства, очевидно не понимая разницы между станнером и игольником. Мальчишки же, просто испугались вслед за старшим. Успокаивать их не было никакого желания. Проследовав по помосту, бросил косой взгляд на Те, и обнаружил, что тот халтурно поклоняется великому мне, особенно когда отрывается от земли. Он замедляет свой подъём и внимательно смотрит, что я делаю. Заметив мой укоризненный взгляд, он вернулся к прежнему усердию, но я остановил его, позвав по имени. Глядя на мудреца, отставил руку в сторону и пустил две молнии из станнера прямо в воду. Когда через полминуты рыба всплыла брюхом кверху, спустился в камыши, и жестом позвал мудреца и мальчишек, присоединиться к сбору рыбы

– Хе. – произнёс Унгу.

– Хе, хе! – вторили ему мальчишки.

Хе, она же рыба. Это было первое слово, которое я выучил на этой планете.

– Рыба. – по складам произнёс я, демонстрируя улов.

– Ыба. – так же по складам, повторил Те.

– Рыба. – я сделал упор на произношение первой буквы.

– Рыба. – усердно повторил мудрец, даже слегка переборщив с рычанием.

Очевидно, какие-то вселенские силы велели ему как можно чётче воспроизводить язык великого и могучего лесного духа, сотворителя чудес, Се Жа Ату-Ата.

Во время сбора рыбы, обратил внимание на руку мудрейшего. На его левом запястье красовались бусы, обёрнутые несколько раз вокруг сустава. Не самодельное украшение первобытного человека, а вполне себе фабричная бижутерия, с блестящим замком-застёжкой. Собственно говоря, блеск застёжки и привлёк моё внимание, ярко мигнув в лучах солнца.

Я взял Те за руку, поинтересовался, откуда это украшение у него. Тот торопливо начал что-то рассказывать, указывая то в небо, то в направлении моего корабля, то в сторону их стоянки. Ничего не понял из его рассказа, который, судя по всему, был запущен уже на второй круг.

– Интересно, что конкистадоры выменяли за бусы у этих индейцев? – подумал я, в очередной раз, вспомнив пресловутый протокол невмешательства.

На берег прибежала вчерашняя девчушка, кокетливо крутясь, протянула мне из-за спины свой маленький кулачок и разжала пальчики. На детской ладошке лежали несколько раздавленных ягод малины, которые девочка случайно раздавила, боясь выронить, пока несёт. Увидав окрашенную в красное ягодным соком ладонь, девочка расстроилась, её кокетство и игривость куда-то улетучились, а губы чуть заметно задрожали. Чтобы не обидеть малышку, принял подношение, сделав вид, что положил ягоды в рот, театрально почмокал от удовольствия. Те начал что-то шуметь в адрес чада, но та, довольная результатом, радостно убежала, сверкая голым задом.

Те ещё раз повторил историю о бусах, и ситуация только усложнилась, теперь было понятно, что маленькая девочка имеет к ним непосредственное отношение. Кстати, малявку звали Лима, а лим, судя по всему, это небо.

После рыбалки и раздела улова, я был любезно приглашён на место поселения племени. Беглый осмотр позволил сделать выводы, что племя пришло сюда совсем недавно, не раньше, чем вчерашним утром. Пожитков у них практически никаких не было, так что можно сказать, что прибыли люди налегке.

Добывать огонь племя умело, и очень ловко орудовало разными камушками, в чём я убедился, глядя, как умело разделывают и чистят рыбу женщины.

Честно говоря, находиться в племени, мне было не совсем приятно. Здешняя цивилизация не имела никаких представлений о личной гигиене и запах от них, был, мягко говоря, ужасающий. Патлатые мужчины, с засаленными, сбившимися в комки волосами, со столь же ужасными бородами, воняли всем, чем можно только представить. Здесь и запах пота, и запах засохшей крови, запах мочи, и ещё целый букет резких кислотно-кислых запашков. Женщины были чуть ухоженнее, но фиалками отнюдь не пахли. Единственный уход за своим телом, это обгрызание ногтей зубами.

С отведением нужды, племя тоже не утруждало себя, соблюдением каких бы то ни было социальных норм. Главное, делать это не на соплеменника.

В условиях жаркого лета, одежды у людей было минимум, узкие набедренные повязки из шкур животных, и какие-то простецкие украшения, из камушков или деревяшечек, причудливой формы. Мелкая ребятня, одежды на лето не имела совсем. Так и бегали, неумытые, босые и голозадые.

Пока возвращался к себе, решил, что раз местная эволюция в фазе первобытно-общинного строя, то и соседи мои, это община.

Так что, несколько женщин общины, по распоряжению Те, увязались вслед за мной. Не знаю, что именно велел делать им старейшина, но они, расположившись совсем недалеко от меня, пристально наблюдали за моими действиями, иногда повторяя увиденное, руками в воздухе.

Я вернулся к гарпии, где был мой основной склад со скарбом, положил пакет с рыбой на смастерённый мною стол из коротких досок, табуретом служила спиленная чурочка, размером как раз под пятую точку опоры. Начал готовиться к приготовлению завтрака. Кошка смиренно стерегла пакет.

Надо отдать должное этой животинке. Не смотря на то, что рысь, это всё-таки кошка, повадки её всё больше и больше напоминали собачьи. Она послушно выполняла некоторые команды. Тапки к дивану, конечно же не таскала, да и не было их у меня, а вот команду ко мне, рядом, нельзя, выполняла исправно. Иногда, по её собственному волеизъявлению, кошка сопровождала меня на охоте на кур. Скотинка сразу поняла, в чём смысл нашего похода, и обзаводилась трофеем раньше меня. Более того, она демонстрировала свою добычу, но делиться ею не желала, а при моей попытки отнять законное, рычала в мой адрес, кося глаза и демонстрируя когти. При этом, когда ходили на север, за яйцами, инстинкт охотника в ней не проявлялся, и птиц она не трогала, но кладку с яйцом, устроенную в траве, находила безошибочно. Сырые яйца кошке не нравились, а вот варёные, уплетала так, что аж кисточки на ушах ходили ходуном. Вообще, думал, что за неимением настоящей матери, из рыси толка не будет, и Старшая, воспитает из неё некое подобие своих отпрысков, но нет, чем взрослее становилось животное, тем больше проявлялись инстинкты хищника. Но козы, как и я, воспринимались Кошкой, как члены стаи.

Женщины, увидав погасший костёр, охая разбрелись по лесу в поисках веток. Принеся, каждая по внушительной охапке ветвей, они быстро организовали новый огонь, оперируя сухой травой и хвоей, высекая искру из каких-то камней. Каково же было их удивление, когда я взял несколько дров из поленницы, заготовленной заранее, благо, материала для дров было в избытке. Как-то у местных не было заведено, что некоторые вещи можно иметь про запас. Да и вообще, насколько я понял, община запасов не делала, живя, так сказать, одним днём.

Не меньший интерес у женщин вызвал процесс разделки рыбы. Уж очень их заинтересовала работа мультитулом, в котором, имелось небольшое лезвие. Выпотрошив и очистив от чешуи рыбу, сдобрив её солью, поставил сковороду на нагоревшие угли. Рыба зашкварчала на сковороде, покрываясь румяной корочкой, испуская соблазнительный аромат. В качестве приправы и зелени, на сковороду пошли перья лука слезуна, ну, по крайней мере, именно так я определил это растение, что обитало в заболоченной части окрестностей.

Дамы активно заинтересовались коробочкой с солью.

Соль, что выступала небольшими наростами на камнях скалы возле стройки, я производил самостоятельно, так как давно соскрёб то, что было даровано природой. Даже лестницу пришлось сделать, что бы добраться как можно выше. Что бы соль появлялась снова, нужны были либо дожди, либо два три ведра воды ежедневно, вылитые в щель между камнями на самом верху каменной стены. Воду я носил в пакетах, так как изготовленный мной кувшин, в его самой удачной вариации, был объёмом не больше трёхлитровой банки.

Попробовав соль на вкус, женщины покривили лица и приступили к изучению моей бритой физиономии и постриженных ногтей. Самая смелая прихожанка, боязливо дотронулась до однодневной щетины, явно одобряя такой волосяной покров, принялась что-то бурно обсуждать с соплеменницей. В качестве ответа, та, одобрительно кивала головой.

Ещё одним откровением для первобытно прекрасной половины человечества, стало наличие мыла. За процессом умывания они следили, когда ходили вслед за мной к ручью. Надо уже быстрее заканчивать со стройкой и перебираться в домик, там и ручей под боком, да и место на возвышенности, и света там побольше.

Совсем забыл рассказать, откуда у меня мыло.

Свиной жир, который, хоть и в скудном количестве, но имелся у местных хрюшек, я перетопил с древесной золой, которую развёл в хвойном отваре. Получилось неплохое такое хвойное мыло. Маловато конечно, три небольших брусочка, но что бы помыться пару раз в неделю, и умыть руки, пока хватает. Вот как только вернутся кабанчики в прежних их количествах, заготовлю ещё, даже присмотрел, где для новой партии нарвать мяты, которую сейчас добавляю в чай. Намеренно не вдаюсь в подробности мыловарения. Не думаю, что будет интересно слушать, как продолжительное время вывариваются компоненты.

Не то что бы я был жаден, но делиться ещё и жареной рыбой, в мои планы не входило. Я ел сам и кормил с руки кошку, активно поглощающую подношения и благодарно урчащую от удовольствия. Женщины, смиренно наблюдали за процессом, стараясь не выказать своего интереса, но у них это скверно выходило.

Последнюю, ещё горячую рыбёшку, всё же отдал наблюдавшим, которую они приняли из моих рук с осторожностью. Как я понял, это было не из-за страха, а скорее от непонимания моих действий. Однако, небольшая рыбка исчезла в их ртах за несколько секунд, а их довольные лица, кивками одобрили мои кулинарные потуги.

– Так-то! – гордо заявил я. – Лучшими поварами всегда были мужчины. Учитесь, пока живой.

После завтрака, захватив с собой сковороду, отправился на стройку через ручей. Правило двух «П», поел-помыл, работало у меня безотказно. Дамы, проследовали следом, впрочем, вместе с ними пошли козы и Кошка.

Сегодня я планировал уложить ещё один ряд брёвен, приблизив себя к финалу, ещё на один день.

Работа была медленной и методичной. Подтянул бревно блоком, на что ушло аж семь перестановок. Близлежащий материал был выработан, доставкой нового, приходилось заниматься издалека, что однообразно и утомительно. Зацепил стропу за дерево, закрепил блок на бревне, продёрнул верёвку через блок и тяни. Дотянул, повторяешь процедуру у следующего дерева, и так, пока не дотянешь до домика. Там перецепляю бревно, поднимаю блоками на верхний венец, размечаю необходимые вырезы. Опускаю бревно, вырезаю освобождения под замок, прорезаю продольный паз, снова задираю бревно, удерживаю на весу, зафиксировав стропы. Уложил мох, распределив по поверхности, опустил бревно, подконопатил вылезший мох в зазор, зашил дощечкой. Пошёл за следующим бревном.

Естественно, такая движуха, очень быстро женщинам наскучила, и вскоре, после их ухода, в качестве наблюдателя, появился сам Те. Этот был сама активность. Внимательно наблюдал за моими действиями, постоянно что-то лепетал, явно задавая вопросы, пытался всё попробовать сам. Особенно ему понравилась работа с блоками. Ну, никак его первобытный разум не мог понять, как бревно, которое он только что пытался поднять руками и не смог, вдруг, с такой лёгкостью поднимается верёвкой.

В принципе, его компания не была мне в тягость, тем более, что в процессе работы, мы заучили по нескольку слов из наших языков. Например «ту», означало дай, а «уту» отдать или передать, ну, или возьми, если что-то отдаёшь. Те, эти же слова запоминал на русском, плюс выучил тяни и шабаш. Хотел научить его слову перекур, но у Те сначала сломался язык, потом голова, потом сломался он сам, падая ниц, прося прощения за то, что ему не поддаётся язык Ату-Ата.

Насколько я обратил внимание, слова в их языке односложные и многие не имеют даже временного определения. Отдай, всегда отдай. Сейчас отдай, завтра и вчера, всё равно отдай.

Ещё в течение дня, несколько раз прибегали дети, но получив словестного нагоняя от Те, растворялись в лесной заросли.

Если не брать в расчёт моё положение на этой планете, и желание отсюда вырваться, можно сказать, что получил заслуженный отдых за воинскую службу.

На открытой местности солнце буквально жарило, коммуникатор выдавал температуру под сорок, но в самом лесу, под кронами деревьев, было очень даже сносно, хотя, можно было бы и чуть попрохладнее. Но всегда была возможность погрузиться в воды озера, запитанного несколькими холодными ручьями, и возможно даже родниками, бьющими на дне.

Кровососов никаких не было. За всё это время, мне не встретилось ни одного клеща или комара, что, безусловно, было очень хорошим показателем, так же, как и отсутствие постоянных естественных врагов, в виде хищников.

К вечеру мне преподнесли сюрприз, или дар, даже не знаю, как к этому относиться.

Те привёл ко мне молодую женщину. Слишком молодую, девчонку, годов пятнадцати. Оставил её с какими-то напутствующими словами и удалился к своей общине. Помявшись, какое-то время в несмелом молчании, девчонка опустилась на землю в коленно-локтевую позу, сняв со своих бёдер небольшой лоскут звериной шкуры.

– Это чего же вы такое удумали!? – возмущался я, возвращая девчонку.

Какая паника вдруг началась. Бабы в рёв, бьются оземь, хватают меня за ноги. Те с мужчинами тащат еду, палки и шкуры, не забывая отвешивать глубочайшие поклоны. Без слов понятно, мой отказ не просто их расстроил, приняли они его как гнев лесного духа, и теперь всячески готовы усилить дар дополнительными подношениями.

Как мог, старался отказаться от какого сомнительного дара, объясняя, что девушка слишком мала для меня, пока в голосах аборигенов не прозвучали ноты угроз. Стало страшновато за девушку, так как грозили явно не мне.

Честное слово, испробовал все возможные варианты, вернуть девчонку обратно в общину, но тщетно. Языковой барьер, так и не дал возможности, хоть как-то внятно объяснить аборигенам, что невеста маловата для меня, что она совсем ещё дитё. Целый час был потрачен на выяснения отношений. Племя явно критиковало девушку, дёргая её за руки и волосы, от чего та безустанно рыдала, пытаясь что-то сказать в оправдание. Всё кончилось тем, что Те, занёс над несчастной свою сухую руку, дабы отвесить приличную оплеуху, но я вовремя перехватил его за запястье, уведя девушку себе за спину.

Погрозил старейшине указательным пальцем, объясняя, что бить женщин, занятие не для мужчины, но тот, резким жестом указал девчонке в сторону леса, явно повелевая ей покинуть племя. Остальные женщины тоже продемонстрировали, что-то вроде кыш-кыш-кыш, прогоняя неудачницу, позорящую их племя своим присутствием. После чего, занялись выбором новой кандидатки, и тоже из тех, что помоложе.

– Так! Отставить этот балаган! – рявкнул я, поднимая девушку с земли.

Внезапно для меня, Те как-то моментально, одной репликой, угомонил всех присутствующих, попутно отдав распоряжение, привести Лиму.

С появлением малышки, Те начал своё повествование, обильно сдобрив его жестами и театром одного актёра. Я же вторил его действиям, всё так же, жестами, пытаясь подтвердить, что всё верно истолковал.

Те указал на небо, и тут же, продемонстрировал, что с него что-то упало или спустилось, указав в сторону моего лагеря. Я так же, указав на небо, ткнул себя пальцем в грудь, потом показал на землю, и изобразил пальцами человечка идущего по ладони. Те активно закивал головой. Хорошо, с этим разобрались. Кто-то, какой-то человек пришёл с неба, возможно это речь обо мне.

Те изобразил дрожь или холод, потирая ступнёй щиколотку, а руками плечи, всем своим видом показывая, что замёрз. Потом, продемонстрировал растопыренную пятерню левой и один выставленный палец правой руки.

Здорова, у людей есть счёт. Ну, это, наверное, логично, речь же у них достаточно развитая.

– Бррр. – я тоже поёжился, показывая в ответ пятерню и палец – Шесть зим. Шесть раз была зима?

Те снова утвердительно кивнул.

Потом, закрепив усвоенное, продвинулись дальше, и Те указывая на небо, на меня, потом на одну из женщин общины, направил ко мне Лиму, подталкивая её вперёд за плечики.

И тут до меня дошло. Лима. Выходит, шесть зим назад, племя контактировало с кем-то, кто прибыл с небес. В результате контакта небесного человека и этой женщины, появилась Лима. Так вот откуда такой цвет глаз. Свежие гены. Ну конечно, Лима, лим, небо.

Меня же Те признавал за небесного человека, так как скорее всего, лично видел появление пришельцев, и в моей гарпии мог запросто признать то, из чего к ним вышли небесные люди. При этом, моё неземное происхождение, никак не противоречило тому, что я лесной дух. Наоборот, с точки зрения первобытных, это объясняло, почему животные живут рядом со мной, мои волшебные инструменты, и все остальные мои причуды.

Меня никто не женил, девушку мне дали, так сказать в пользование, для получения общиной новой крови, а это в корне меняло ситуацию. Не то чтобы я сразу переменился в желаниях, но это давало мне возможность защитить юную особу от позора, не портив её. Осознав затею происходящего, одобрительно положил руку на плечо Те, и в знак благодарности, исполнил небольшой поклон головой. Приблизил к себе девушку, погладил её по голове, всем своим видом показывая, что она мне нравится, и я принимаю дар.

Община радостно выдохнула, перестав беспокоиться, одобрительно зароптала.

Взял свой подарок за руку, повёл в своё убежище. Девчонка перестала хныкать, личико её посветлело. Теперь, выглядела она гораздо увереннее, чем когда её привели в первый раз. Очевидно, перспективы соития волновали её гораздо меньше, чем мой отказ, и её возможное изгнание из общины.

Главное, чтобы теперь, у меня самого не возникли неприятности с мужиками племени, на фоне дележа, девки на выданье.

– Ну, давай знакомиться. – обратился к девчонке, приведя её в свой стан. – Серёжа.

– Се. – ткнула меня пальчиком в грудь кареглазая. – Иола.

– Иола. – подтвердил я, осматривая малявку. – Красивое имя.

На самом деле, девчонка была очень даже миленькой. Заморашка конечно, кое-где синячки, ссадинки, царапинки, да грязь под ногтями. Её бы в порядок привести.

В лесу уже были глубокие сумерки, но до настоящего захода солнца время ещё было. Не откладывая процедуру в долгий ящик, вооружился своей импровизированной ванной, кувшином и мылом, поманил за собой девчонку к ручью. Та, покорно повинуясь, последовала за мной, не задавая вопросов.

На берегу ручья, совсем рядом с моим будущим жилищем, уже было подготовленное место, для принятия водных процедур. Разместил ванну на камнях, начерпал воды, развёл огонь. Девчонка на всё смотрела как завороженная, откровенно не понимая, что происходит. Когда я попробовал воду, и резко отдёрнул руку, в глазах спутницы зародилась тревога.

Увидав такое, и мой пристальный взгляд на девушку, та, бросилась ко мне в ноги, явно о чём-то прося, а скорее умоляя, то и дело, устремляя на меня зарёванные карие глазки.

– Ну чего ты, дурёшка. – произнёс, как можно мягче, глядя ей в глаза. – Никто тебя варить не собирается, пахнешь ты отвратительно, будем это исправлять.

Подлил в ванну холодной воды из ручья, ещё раз попробовав воду, пока та не стала комфортной температуры, погасил огонь, оставив тлеющие угли, стал усаживать купальщицу в ванну. Та ревела и тряслась, впиваясь в меня острыми обкусанными ноготками, упрашивая сжалиться над несчастной. Наверное, я сейчас был самым бесчеловечным монстром, в её глазах, но начатое, необходимо было довести до конца.

– Ну, ка! Цыц! – прикрикнул я на неё, снимая подобие одежды и усаживая в воду. – Будешь сопротивляться, выгоню снова.

Девчонка смирилась с судьбой, быть сваренной заживо, роняя крокодильи слёзы, тряся нижней губой, всё же погрузила свою попку в воду, не отводя с меня умоляющего взгляда.

Когда паника немного стихла, я дал ей в руки кусочек самодельного мыла, предварительно понюхав его. Иола робко приняла мыло, тоже понюхала, бросив на меня удивлённый и мокрый от слёз, взгляд. Опрокинув кувшин тёплой воды ей на голову, начал намыливать волосы. Кедровый запах быстро распространялся, от чего девчонка заводила носом, словно зверёныш, а образующаяся небольшая пена, начисто отвлекла от переживаний.

На третий раз Иола уже самостоятельно намыливала голову, активно ополаскиваясь водой из ладоней.

Вопрос, как быть дальше? Я ведь не железный, и прекрасно понимаю, что тельце у неё, хоть и подростковое, но всё же, женское. Как бы эмоции не захлестнули рассудок. Но сама она вовек не отмоется, так что, нужно продолжать.

Показав Иоле, что нужно намылить и остальное тело, принёс ей небольшой пучок мха, что и сам использовал во время водных процедур, как заменитель мочалки.

Когда же очередь дошла до мытья области бикини, терпению моему пришёл предел, и я, вынужден был спрятаться, дабы спустить пар. Немного помогло.

После, слив старую и нагрев новую воду, ополоснул девчонку как под душем, смывая с её волос и кожи остатки мыла и прилипшую хвою, что успела осыпаться сверху на мокрое тело.

Неприятный запах, конечно же, не пропал бесследно, но, по крайней мере, теперь не приходилось воротить нос, в присутствии юной девы. Стала хорошенькая такая, миловидная. Носик маленький, губки, чуть пухленькие, волосы, почти до поясницы. Ей бы сейчас зеркало дать, на себя посмотреть, а то стоит, ресницами хлопает, бесперечь обнюхивая то себя, то меня.

На ужин были остатки того, что готовил себе на обед, и пара свежих, утренних, карасика, оперативно приготовленных на сковороде.

Удивил девчонку, велев ей, есть вместе со мной. В их мире, сначала едят мужчины, потом женщины, и только потом дети. Поэтому она сначала смиренно ждала, когда наемся я, с аппетитом наблюдая за поглощением мной пищи. Ещё одна невидаль случилась с приходом моих домашних питомцев. Козы, игриво бодали меня в плечо, с удовольствием поедая щепотки травы из моих рук, которую срывал тут же, не вставая с места. Кошка, выпрашивала кусочки рыбы, несмотря на то, что совсем недавно я её покормил, отдав целого карася. Доение козы после ужина, выглядело как истинное чудо, доступное только лесному духу, а вкус молока, окончательно пленил мою гостью.

За ужином, я постарался всё же выяснить возраст Иолы, показав зимний холод, себя и шесть раз распростёртые пятерни. Больших подробностей не потребовалось, так как девушка и от такого количества была под впечатлением. На вопрошающий жест в её адрес, она ответила тремя пятернями и двумя отдельными пальчиками. Выходит, я ошибался на счёт её возраста, и она чуть старше, чем выглядит, хотя большой разницы это не имеет. Но сам факт того, что у людей есть связанная речь, и какой никакой счёт, значительно облегчало, хоть и ограниченное, но всё же, общение.

Перед самым сном, страсти снова накалились. Пигалица чуть не устроила отхожее место прямо у самой гарпии, за что была мной крайне резко остановлена и уведена снова к ручью, туда, где у меня был организован туалет.

Я отчитывал девчонку, припомнив в её лице, всю дикость её голозадого общества. Та же, семеня вслед за мной, всю дорогу пищала, как бы намекая, что готова присоединиться к цивилизации, но в следующий раз, так как сейчас ей, ну правда, невмоготу.

– Нет-нет-нет. – ругался я. – Учимся быть людьми сразу, если хочешь оставаться со мной. Иначе, отправишься к своим, и пусть они тебя выгонят.

Удивительно, но каким-то образом, это она поняла, и до заветных жёрдочек терпела, не обронив больше ни слова.

Последним мучением для Иолы, на сегодняшний день, стали мои объяснения и процедура, пользования водой, при отсутствии лопухов и туалетной бумаги.

В эмоциональном плане, сегодняшний день вышел крайне перенасыщенным для меня. За несколько месяцев одиночества, повышенное внимание к моей персоне, и такое обилие суеты, выжили меня как лимон. Совершенно уставший от событий дня и вечера, помог Иоле забраться в кокпит, уложил рядом с собой, обнял, прижимая её спину к себе, и уже через минуту вырубился, уткнувшись носом в её волосы.

«Пятница»

Проснулся с весьма странным ощущением, и даже не сразу сумел разобрать, в чём дело. Лежу, улыбаюсь как дурачок, от уха до уха. Сроду не думал, что во сне можно вот так вот лыбиться, а самое главное, с чего бы? Оказывается, есть объяснение. Рука сжимает девичью грудь. Хорошую такую, молодую и упругую грудь, аккурат в мою ладонь. Хотел было отдёрнуть, ан нет, никак. Иолка, подсунув мою руку под себя, прижала её, просто так не вытащить теперь. Приподнялся на локте, нависая над девчонкой, пытаюсь как можно тише освободить руку. Не удобненько может получиться, вчера целый скандал устроил, по поводу её возраста, и в первую же ночь за титьку тискаю. Хотя, какие ко мне вопросы? Не со зла и без всякого умысла, когда сплю, за себя не отвечаю.

Симпатичная всё же девчонка, даже во сне симпатичная. Вон спит, слюну пускает, видать тоже что-то хорошее снится. Свернулась калачиком, ноги поджала. Кошка моя, дрыхнет, развалившись на спине, головой улеглась между её животом и ногами, задней лапой Иолке в нос упёрлась, от чего тот чуть задрался, и стала она курносая. Забавно, совсем не портит, такой носик девушку. Ой, а ушки какие маленькие, хотя, почему бы и нет, ей же на вид пятнадцать. А чего это у нас тут, что за шрам? Мочка порвана была, но срослось очень удачно, практически не заметно.

Освободил пленённую руку, и даже не разбудил. Видать, тоже, вырубилась после вчерашнего стресса. Да, пришлось ей вчера натерпеться немало, и частично из-за меня.

Иолу не разбудил, зато, вся остальная живность вскочила. Тесновато, однако, вшестером в кокпите. Нет, надо наращивать темпы строительства, да переезжать в дом. А ну, как ко мне ещё кого подселят. Родню, например.

Не, всё, на сегодня никаких стрессов, занимаюсь своими делами, а все остальные, пусть что хотят, то и делают. Пусть сами себя развлекают.

Приподнялся, отодвинул фонарь, который уже перевёл в режим ручного управления, оставив только аварийное закрывание. Чего раньше не догадался, сам не понимаю, столько времени спал в духоте. А может долго был под впечатлением волчьей стаи. Это сейчас, тот случай почти забылся.

Кошка, бесцеремонно потянувшись, во весь свой рост, распихала Иолу, которая, судя по несколько испуганному взгляду, не сразу сообразила, где находится.

– Доброе утро. Подымайся, умываться пойдём. – поприветствовал аборигенку.

Та, что-то ответила на своём тарабарском, и смиренно приступила к ожиданию моих дальнейших действий, хлопая ресницами.

Высадил из кокпита Кошку, Старшую с козлятами, выбрался сам, протянул руки девушке. Иолка вытянула руки в ответном жесте. Крепко взяв её за поясницу, резким движением поднял вверх, перенося её через борт. Та от неожиданности взвизгнула, поджала ноги и обхватила мою шею руками.

– Да ты пушинка. – улыбнулся я.

– Иола. – не отпуская мою шею, кивала головой девушка. – Иола.

– Да-да, Иола пушинка. – согласился я.

Прихватив с собой пакет под воду, взял спутницу за руку, повёл за собой на водные процедуры, которые принимал выше по течению от организованного туалета.

С умыванием прошло всё гладко. Иола просто повторяла за мной все действия, скорее всего, чисто из праздного интереса. А вот с туалетом, накладочка вышла.

Как истинный, джентельмен, пропустил даму вперёд, отойдя за ближайшее дерево, и вернулся только тогда, когда услышал активное хлюпанье водой. Это очень хорошо, что сразу закрепилось, что после таких дел, нужно пользоваться водой. Уж не знаю, насколько верно была исполнена процедура, проверять не стал. Когда же я сам забрался на жерди, немалого труда стоило объяснить, что этот процесс личный, даже интимный, и наблюдать за ним не нужно. Короче, прогнать пришлось, ибо, моя твоя не понимает.

Оказывается, спутница моя, та ещё охотница. Подались мы за куриными яйцами, козы идут впереди, по уже привычному, им маршруту, Кошка семенит сзади. Через день так ходим по утрам, каждый камень на тропинке уже знаем, и тут козы встают как вкопанные. Что такое случилось, что за ступор? Встали и мы. Рысь прижалась к самой земле, юркнула в высокую траву и через пару секунд, описав достаточно высокую и длинную параболическую траекторию, атаковала какую-то змею, выползшую на тропу. Змея, не была похожа ни на одну из известных мне земных змей, которых знаю-то, буквально тройку штук. В детстве гадюку встречал в лесу, ужей видел, да кобру по телевизору, вот и все мои познания. А здесь, аспида вообще впервые встретил. Хотя, возможно змеи везде скрытны, и не особо стремятся встречаться с человеком.

Кошка прикусила змею, прижав её к земле, и почувствовав своё превосходство над пресмыкающимся, начала просто играться со своей добычей.

В этот-то момент и появилась Иола с камнем. Она ловко приложила змею по голове, и не дожидаясь, когда рысь начнёт оспаривать право на добычу, продемонстрировала мне убиенную, высоко задрав её над головой. Признаюсь честно, не ожидал такого.

Оказывается, первобытные тоже разоряют птичьи гнёзда и употребляют яйца в пищу. Вот только птицы при этом гибнут, а яйца идут в ход сырыми. Иола всячески пыталась мне объяснить, что куры тоже пригодны для еды, когда увидела, что я беру только яйца. Ну, вот как до неё донести, что послезавтра мы снова придём, и у нас снова будет пища, а забери мы всё и сейчас, то завтра останемся ни с чем. Проблему языка надо решать. Община, как мне кажется, ещё очень нескоро примет девушку обратно в свои ряды. Думаю, им нужны будут доказательства моей благосклонности к Иоле, а лучшим проявлением этого, станет наличие животика.

В лагере, Иола очень умело освежевала змею, отрезав ей голову острым камнем, сняла с неё шкуру и выпотрошила внутренности, провернув всё это на собственных ляжках. Вопреки моим ожиданиям, она не выпила змеиную кровь, но я, почему-то думал, что именно это должно произойти. Разделывая змею, девушка вывозила в кровище ноги и руки, которые тут же обтёрла о собственные бёдра.

– Вот и в кого ты такой чумазай? – смеясь, спросил я.

– Зай. – согласительно закивала головой Иола, не обнаружив в моём тоне гневных нот.

– Ну, тогда пошли умываться, зая.

Девушка ещё раз кивнула головой, и подалась за мной к ручью.

На берегу, Иолка задорно задрала свою набедренную одёжку, быстро забравшись на жерди, закивала головой, как китайский болванчик. Надо бы её, конечно, похвалить, за освоение технологий, но привёл я её сюда не за этим, а посему, будучи уверенным, что не помешаю никаким физиологическим процессам, поднял дикарку, поставив её на берег ручья. В карих глазах читалось расстройство, вызванное неверными действиями, и немножко страха, перед возможным порицанием. Я коснулся кончика её носика и улыбнулся, стараясь всем видом показать, что страшного ничего не случилось. Принялся смывать кровь с её рук и ног, повторяя – «Умываться».

От очень даже приятной, для меня процедуры, отвлёк хруст веток, в кустах на противоположном берегу ручья. Ручей вообще не водное препятствие. В этом месте он был максимум метра три от берега до берега, да и глубиной, в лучшем случае по колено, так что, рука тут же выхватила из кобуры игольник. Это станнер я брал для охоты, а с игольником расставался только на время сна.

К огромному счастью, применять оружие не понадобилось, к ручью вышли две женщины из общины, и увидав окровавленные ноги Иолы, одобрительно покачали головой, сопровождая кивки не менее одобрительным рукоплесканием. Даже не знаю, что они там себе подумали, но всё говорило само за себя. Девушка жива, стоит с задранной юбкой, ноги у неё в крови, я перед ней. Всё предельно ясно. Но что интересно, их догадки и влажные фантазии, никак меня не беспокоили. Мне были интересны плетёные корзины, что женщины держали в своих руках.

Подойдя к своей соплеменнице, женщины внимательно осмотрели Иолу, уделив особое внимание её волосам и запаху. Что-то спрашивали наперебой, и искренне удивлялись, когда Иолка изображала процесс мытья, очевидно не стесняясь в выражениях, при описании своих переживаний.

– Мне тоже такое нужно. – обратился к женщинам, указывая на себя и корзину.

Дамы тут же опустили ношу к моим ногам, несколько раз поклонившись до самой земли. Корзины были заполнены корнями, ветками с ягодами, листьями и пучками травы, перевязанных нитью. Экая удача, два в одном. У них есть ремесло, они плетут корзины, возможно, ещё что-то, и у них есть нитки, непонятного мне происхождения.

Ещё раз попытался объяснить женщинам, что мне не нужно содержимое, а только корзинка, но взаимопонимания не случилось. Не помогли ни красноречие, ни жесты, ни мат. В итоге, плюнул на это неблагодарное дело, всучил добро обратно их владельцам, и проводил жестом от греха подальше.

Увидав моё расстройство, возникшее на почве недопонимания, Иола, как могла, пыталась утешить. Взяла меня за руку, долго тыкала в след уходящим женщинам, потом в себя, кивая головой, и что-то тараторя своим серебристым голоском. Возможно, сейчас она говорит, что принесёт корзину, и мне не следует переживать.

– Какая заботливая, молодец. – решил поблагодарить девушку, погладив её по волосам.

Когда моя ладонь коснулось её шеи, Иола прогнула спину, словно кошка, и по её телу пробежала дробь мелкой дрожи.

Вот буквально неделю назад, я так завидовал Робинзону. А теперь, когда у меня появилась собственная Пятница, чую, что не стоило завидовать. Не зря говорят, бойтесь своих желаний. Чувствую, назревает внутри настоящая война, между сознательным и бессознательным, и первое, ещё до начала боя, сдаёт позиции. Нет в девчонке особых изъянов. Те, как специально подбирал, с расчётом на то, что мужское начало не сможет устоять. А тут ещё всё этому сопутствует, и нежный возраст, и притягательные формы, и изящная нагота, что нет-нет, да и явит взору все женские прелести, при определённых положениях тела.

Всё, завтракать и работать. Работа лучше всего занимает голову, избавляя от лишних мыслей.

На разведённом мною костре, что был демонстративно зажжён при помощи мультитула, нагрел полную кастрюльку воды, заварил травяного чая, пристально наблюдая, за реакциями Иолы. Глазки у неё горели от восторга и удивления одновременно. Похоже, для неё, был я настоящим чародеем, умело извлекающим огонь из рук, создающим разные предметы, практически из ничего, ведь кастрюлька материализовалась из практически плоской сковороды.

Чего это Иола такая беспокойная? Взяла, убиенную ею змею, крутится с ней из стороны в сторону, на себя смотрит, преисполнена нерешительности. Понял, процесс приготовления аспида ещё не завершён, на части нужно поделить. Подал разделочную доску и мультитул, с раскрытым лезвием. Показал, как пользоваться, отрезав кусочек от змеиной тушки. Кстати, нисколько меня не смутило, что готовить змею будем. Ещё на Земле неоднократно слышал, что змей в пищу употребляют, правда, сам никогда не пробовал. Вот и повод появился, а вдруг и правда, вкусно.

Только закинул в свежую воду яйца, нарисовалась Кошка, уселась подле костра, переминаясь с лапы на лапу, стала строить потешные мордочки, лукаво щуря глазки. Варёные яйца Кошка очень любила.

Шесть яиц полагалось рыси, ещё шесть, для меня с Иолой, которые пожарил, сложив освободившуюся кастрюлю в сковородку. Девушка к этому времени покончила с разделкой змеи, порезав её на кусочки и нанизав на тонкие прутики. Змеиный шашлык, не дать не взять.

– Зай? Увать? Увать? – интересовалась девица, демонстрируя свои руки и ноги.

– Нет, не нужно. Чистая, молодец. – похвалил я, ополоснув руки Иолы водой из пакета. Подумал, что неплохо было бы разжиться посудой. Чашки, ложки там, и прочее. Вот только дерево подходящее нужно найти, не из кедра же смолёвого делать.

После завтрака подались к ручью, где еще раз показал Иоле, где ходить в туалет, где, выше по течению, умываться и мыть посуду. Повторенье, сами знаете, чья мать.

На удивление, строительство моё проходило спокойно, девушка, и остальные домашние, естественно последовали вслед за мной, но по обыкновению, под руки и ноги не лезли. Иолка конечно регулярно удивлялась чему-нибудь, но, в конце концов, наблюдение за мной ей наскучило, и она предалась играм с козлятами, которые живо и охотно с ней бодались.

День выдался на редкость безветренным, от чего, даже в лесу было жарко. Обычно, благодаря разлапистым кронам и лёгкому лесному сквознячку, здесь, в тени деревьев, очень даже комфортно. Но сегодня, даже в лесу, парило градусов под тридцать. Именно что парило. Наверняка, в ближайшие дни, дождь нужно ожидать.

Вдруг, оторвавшись от процесса строительства, обратил внимание на поведение Кошки. Та, какое-то время принюхивалась, потом прижалась к земле, и, прикрываясь высокой травой, направилась на восток, туда, где за поворотом оканчивалась каменная отвесная стена. У самого края скальной гряды рысь притаилась, потом медленно вскарабкалась по стволу кедра, заняв выжидательную позицию. Я шёл чуть поодаль, стараясь никак не спугнуть объекта её охоты. Всё –таки, природа создаёт идеальные существа, наблюдать за которыми, доставляет огромное удовольствие. Кошка кралась по суку, буквально вжимаясь в него. Каждое её движение было размеренным, тягучим, и абсолютно бесшумным. Её пятнистый окрас, мгновенно маскировал хищника, стоило ей только замереть. Однажды я уже наблюдал, как Кошка пыталась подкрасться к сове, но тогда она была ещё совсем котёнком, и скорее всего, была ведома природным любопытством. Сейчас же, это был охотник, жертве которого, я не завидовал.

Кошка добралась почти до самого края ветви, свесившись с неё, практически наполовину. Каким-то пружинистым движением качнула её, и молнией сорвалась вниз. Это вам не благородный тигр, предупреждающий жертву своим рычанием, всё было абсолютно бесшумно. Зубастая и когтистая смерть, появилась сверху, словно из неоткуда, выверенным движением прикончила свою добычу. Потом резкий рывок в сторону и небольшая погоня, окончившаяся очередной победой хищника.

Конечно, устремившись на место охоты, я поспел уже к шапочному разбору, но всё же и мне, удалось поучаствовать.

Разбегаясь в разные стороны от своего преследователя, пара зайцев угодила мне под ноги, одного из которых, я попросту пнул от неожиданности его появления. Ещё одного мне удалось схватить за задние лапы, правда, для этого понадобилось садануться пузом оземь, догоняя ушастого в падении. Ещё двух зайцев поймала Иола, поспешившая в нашу сторону, когда не обнаружила меня на стройплощадке.

Это была удачная охота, даже без применения станнера, которого, естественно, у меня с собой не было, а палить в ушастых из игольника, не имело никакого смысла. Да и боеприпасы жалко. Игольник и винтовка, оружие для защиты и обороны.

Собрав трофеи, мысли сами направились в сторону обеда. Два зайца пришлось добровольно принудительно оставить рыси. Даже пытаться не стал отнять её законную добычу, увидав её взгляд, брошенный на меня из-под бровей. Положил поближе к её морде ещё одну окровавленную тушку. Получив в награду утробное шипение, всё же осмелился погладить своего питомца. Не скажу, что Кошка доверительно отнеслась к этой процедуре, но всё же далась погладиться, не спуская с меня настороженного взгляда. Дабы не усугублять положение, не стал более приставать к животному, а та, в свою очередь, погрузила клыки в поданную тушку, придавив своей широкой лапой первую. На том и разошлись.

Удивительно, как быстро меняется Иола. Буквально минуту назад, она игралась с козлятами, сравнявшись с ними в интеллекте, и вдруг, взрослая и опытная хозяйка, с пониманием дела подходящая к разделу добычи.

Толи поняв, что на разделочной доске гораздо удобнее, чем на ногах, толи, не желая быть снова окунутой в воду, Иолка принялась потрошить тушки, аккуратно снимая с них шкурки. Она быстро сориентировалась в небольшом количестве моей посуды, раскладывая на кучки мясо, внутренние органы, пригодные в пищу, и бесполезные кишки. Снова она орудовала острым камушком, который как-то хранился в её набедренной накидке, толи подвязывался, толи прибирался в какой карманчик.

Закончив с разделкой, Иола попросила меня развести огонь, нанизав две тушки на длинный прут. Оставшиеся три кролика, я замотал в пакет, и унёс в пещеру. Там конечно не холодильник, но её глубины достаточно для того, что бы мясо не пропало в течение суток.

Вернувшись, застал аборигенку за рытьём ямы, которую она ковыряла палкой. Пришлось вернуться на стройку за лопатой и помочь с раскопками, чем в очередной раз удивил кедриумианку.

А действительно, я с Земли и я землянин, она с Кедриума, и кто она? Кедричка? Кедриумичка? Кедриумианка? Последнее мне понравилось больше.

Яма оказалась нужна для выделки шкуры. Растянув заячьи шкурки прутиками, Иола уложила их на дно ямы, не стесняясь меня, присела и описала. Потом, предложила тоже самое сделать и мне, но получив отказ, закидала яму травой, накрыла несколькими кедровыми лапами.

– Зай-зай. – заявила мне Иолка, демонстрируя руки, вымазанные землёй и кровью.

– Пошли. – весело отозвался на её призыв, отметив для себя, что мои методы воспитания, хоть и не демократические, но результативные.

– Увать. – Иола снова продемонстрировала руки, присаживаясь у ручья.

– Да Вы, барышня, лиса, как я погляжу. – улыбнулся в ответ, приступая к процедуре омовения грязных рук. – Учись умываться сама. Вон, даже Кошка сама умеет.

Я указал на рысь, которая только что весело шлёпала по ручью, а теперь сидела на небольшом брёвнышке, слизывая с шерсти остатки крови.

– Увать? – девушка указала на рысь.

– Да-да, все увать. – кивнул я ей в ответ.

Иолка положила отмытую руку мне на шею, глянула на меня своими карими щенячьими глазами, приблизилась, и коснулась кончиком своего носика, моего.

Ох, знаю я, к чему она клонит. Как не крути, со мной она не по доброй воле, а по решению Те, и в её интересах, как можно быстрее исполнить волю старейшины, и вернуться обратно, к своим сородичам.

Налупившись зайчатины и напившись вдоволь холодного чая, желание работать на такой жаре, испарилось полностью. И я потянул девчонку на озеро, где планировал окунуться в прохладную воду, а затем поваляться на песочке, в тени какого-нибудь куста, что до боли напоминают земные ивы.

Наше появление на берегу озера вызвало оживлённые расспросы, со стороны женского населения, но отрицательный ответ, быстро угасил их рвения, вернув к предшествующим занятиям. И только Те, с удовольствием дослушал рассказ Иолы, который, скорее всего, касался сегодняшней охоты на кроликов, так как часть жестов, явно описывала главную охотницу, которая к слову, пришла вместе с нами. Козы не стали ходить в сторону поселения, не желая становится игрушкой для местной ребятни, и как правило, предпочитали пастись на самой верхушке гольца, неподалёку от стройплощадки.

Пришла на берег и моя подружка Лима, что была искренне и по-детски мне рада. Что-то лепетала своим искристым голоском, а потом, поволокла меня за руку в лес, вооружившись по дороге, небольшой корзиной, что стояла у некоего подобия шалаша. Сразу догадался, куда меня ведёт мелкая непоседа. Мы идём собирать малину.

Я пригибал длинные стебли, которые сверху были усеяны крупными ягодами, а маленькая Лима, обирала её, аккуратно складывая в корзину. Снизу ветки были пусты, кто-то уже собрал урожай, не исключено, что это сделала сама Лима. А вот дотянутся до самого верха без посторонней помощи, она конечно же не могла.

Вообще, удивительно, как далеко заходят дети в лес, оставаясь без присмотра взрослых. Не хочу сказать, что здешним родителям плевать на своё потомство, и они не станут горевать, если чадо погибнет, но в реалиях первобытного общества, детство, это формальность. Здесь нет игрушек и детских площадок, нет пристального внимания родителей, заботы бабушек и дедушек, здесь есть только необходимость выжить. Выжить любой ценой.

Лима попробовала угостить Кошку ягодами, но та поворотила нос, не желая принимать дары. Я почесал рысь за ушами, отчего зверушка прищурила глаза, явно получая неподдельное удовольствие, предложил Лиме присоединиться к моему занятию. Девчушка робко дотронулась до животного, и тут же отдёрнула ручку, опасаясь, как бы чего не вышло. Это мне, лесному духу, позволено повелевать животными, а она маленький человечек, маленький и очень беззащитный. Я ещё раз показал жестом, что рысь можно погладить.

Счастью ребёнка не было предела. Не сумев сдержать своего щенячьего восторга, Лима ухватила Кошку за щёки, ткнувшись своим носиком в её влажный коричневый треугольник. Кошка достойно стерпела подобную выходку, но при этом, всем своим видом показала, что больше так делать не стоит.

Через час, мы вернулись на берег, с полной корзиной малины, где нас ждала Иолка, с объёмной вязанкой тонких прутьев. Как-то я сразу сообразил, что вязанка эта именно её, и предназначена она для плетения корзины.

Давно уже хожу без куртки, используя только штаны комбинезона и ботинки. Станнер или игольник приходится крепить на поясе, благо, свободных крепёжных слотов в достатке. Под штанами у меня одежды нет, комбез же с функцией очистки тела, да и вообще, современная одежда, типа комбинезонов, не подразумевает ношения нательного белья. И вовсе я не из стеснительных, что боятся оголиться перед народом, тем более перед таким, для кого нагота, это природное естество. Но вот как-то не хотелось привлекать к себе внимание, если вдруг чего проснётся в организме.

Скинув ботинки, но оставшись в штанах, с непередаваемым удовольствием, прошёлся босыми ногами по горячему песку, а потом разбежался, что есть мочи, и кинулся в прохладную воду. Проплыл под водой несколько метров, вынырнул, набрал полные лёгкие воздуха, поднял над головой руки, и медленно пошёл ко дну. В прозрачной, практически кристально чистой воде, отчётливо видел, что начало твориться на берегу. Свидетели произошедшего, метались из стороны в сторону, размахивали руками, что-то кричали, но не смели зайти в воду, глубже, чем по пояс. Наконец я ощутил ногами ледяную воду, и столь же ледяное дно, твёрдое, с острыми выступами. Оттолкнулся и поднялся на поверхность. По моим прикидкам, глубина метров пять, или около того, и предположение о подводных родниках, скорее всего, оказалось верным.

На берегу, не то возмущались, не то дивились моему поступку, а возможно и поражались. Вдруг, я только что, ушёл под воду, что бы сразиться с каким-нибудь водным духом?

Добравшись до глубины, где мне было по пояс, поманил к себе Иолу, медленно пятясь назад. Девушка скинула свою меховую юбчонку, и чуть покачивая бёдрами, направилась ко мне.

– Увать? – вопрошала она.

– Неа, плавать.

Иола вошла в воду по пояс и остановилась, как вкопанная. И сколько я её не звал, дальше не продвинулась ни на шаг.

И вот тут, я совершил глупость. Поняв, что девчонка не умеет плавать, решил, всенепременно её научить.

Взял Иолку за талию, ушёл, где мне было по шею, и отпустил её, заранее развернув лицом к берегу. Естественно, вместо плавания, были визги, брызги и пускание пузырей. И когда я поддержал девушку руками, она тут же впилась в меня, прижимаясь всем обнажённым телом. Спасая собственную жизнь, она начисто забыла о моей. Я вдоволь нахлебался воды, чуть не потопленный хрупкой, но внезапно ставшей сильной девчонкой, но от затеянного, не отказался.

Кое-как, отстранив Иолку от себя, добился такого её положения, что она оказалась лежащей на моих вытянутых руках, не имея возможности за меня ухватиться. Опуская руки, поощрял её барахтанья, медленным продвижением в сторону берега. После третьей или четвёртой попытки, у неё получилось, и она поплыла по-собачьи, фыркая, булькая и поднимая стены брызг.

Добравшись до берега, и не совсем понимая, что только что произошло, девчонка смотрела на меня удивлённым взглядом, хлопая мокрыми ресницами.

Протянул к ней руки, погруженные в воду ладонями вверх, как бы приглашая, на очередной заплыв. Иола всё правильно поняла, скользнув голой грудью и животом по моим рукам. На глубине моего роста, развернулся и снова пустил купальщицу в свободное плавание, лишь слегка поддерживая за живот. Раза с пятого, она барахталась уже настолько уверенно, что не нуждалась в поддержке. Когда же она выдохлась, мы выбрались на берег, где завалились на нагретый песок, обжигающий кожу. Хотелось, конечно, дойти до тенька, где песок тоже был горяч, но не жгуч, но, нащупавшись нежного девичьего тела, шансов добраться туда без позора, у меня не было. Всё, что должно было пробудиться в здоровом мужском организме, проявило признаки жизни.

Да, меня смущал её юный возраст, но за десять лет, что я провёл в Содружестве, привык к мысли и факту, что возраст не имеет значения. Да и по местным меркам, Иола уже давно не девочка.

Немного отдышавшись, и побарахтавшись у самого берега с Лимой, Иола прошмыгнула в тень кустов, где и улеглась, игриво глядя на меня. Мне кажется, она прекрасно понимала, что сейчас со мной происходит, и постаралась не усугублять ситуацию своей близостью, но мне всё равно пришлось закрыть глаза, когда увидел, как коснулась песка её мокрая грудь.

Солнце припекало, спина горела, кожа сохла до трещин, и я снова направился в воду, чувствуя, что накал страсти ослаб. Зайдя в воду почти по грудь, услышал, как меня окликнули.

– Се!? – словно брошенный ребёнок, тянула ко мне руки Иола.

– Плыви ко мне. – поманил я её, отходя всё глубже.

Иола поплыла, хаотично бултыхая конечностями, а добравшись до цели, обвила меня ногами и руками, прижавшись, как можно сильнее. Всё что можно было почувствовать при таком контакте, я почувствовал. И бусинки её сосков, и жар гениталий, коснувшихся моего живота. Внутри снова всё закипело, а эта бестия, ещё и попыталась запустить руку мне в брюки.

Ссадив её с себя, так, что бы это не выглядело, будто я её отвергаю, развернул девчонку в сторону берега, придав ускорения толчком под пятую точку, а сам, нырнул на глубину, туда, где вода была холоднее.

Проплыв какое-то расстояние под водой, вынырнул, переводя дыхание, и направился в сторону камышей, искренне надеясь, что какое-то время, побуду в одиночестве и покое.

Мне повезло. Действительно, целый час меня никто не тревожил, и я даже успел покемарить, под трель какой-то далёкой птицы.

В реальность меня вернула Кошка, нагло протопавшая по моему животу.

Потом пришла Иола, с увесистым камнем и палкой, напоминающей колотушку.

– Ну, вот, ты уже с семейными разборками заявилась? – улыбнулся я.

Но нет, всё обошлось, а вместо разборок, меня попросили нарезать камыша, который Иола, умело колотила, пока тот не распушался до состояния отдельных, тонких волокон. Нити эти развешивались на прутик- рогатку, воткнутый в землю, а когда набирался пучок толщиной в руку, Иола перевязывала его, и принималась за новый. Таким образом, она наколотила три пучка нитей, длиною, примерно, в метр.

Потом вернулись охотники, и мы были приглашены в общину к ужину, и послушать рассказы, об удачном походе.

Охота действительно была удачной. В больших плетёных корзинах, мужчины общины принесли неплохое количество мяса. Их трофеями был олень, несколько диких свиней, а так же мелкие зверьки, типа белок и зайцев.

Интересно, по картинкам учебников, я помнил, первобытных, несущих добычу на палке, лежащей на плечах охотников. Но на деле, ничего подобного. Шкуры были сняты, туши разделаны на большие куски, проложенные между собой, какой-то пахучей травой. При этом запах был резкий и даже едкий, но, не неприятный. Думается, запах этой травы должен отпугивать насекомых, а может и хищников, идущих по следу крови. Кишки животных были выброшены или выпотрошены, а ливер, употреблён в пищу во время самого похода. Очень рациональный подход к делу.

Нам передали часть добычи, которую я потом отнёс в пещеру, и помогли донести прутья, приготовленные Иолой. Я выпросил себе побольше свинины, отказавшись от части оленя, уж очень меня интересовал свиной жир, который пущу на приготовление мыла, ну и вообще, свинина, она привычна и понятна, и в приготовлении, и в употреблении.

Как не пытался объяснить Те, что с удовольствием позволю племени хранить запасы мяса в пещере, он так ничего и не понял, и разговор пришлось отложить, до лучших времён.

Остаток вечера, я провёл лёжа у костра, наблюдая, как ловко распускает прутья Иола, и плетёт, весьма вместительную корзину.

«Во всём виноват дождь»

Ночью, над головой, громыхнуло так, что задрожал корпус корабля.

Живность, что по обыкновению на ночёвку забиралась в кокпит, металась из стороны в сторону. Козы бились о стенки, Кошка жалась в угол. Иола что-то безустанно бормотала, сидя на коленях, и сложив руки на груди.

Эффект неожиданности, застал врасплох и меня, так как сонное сознание, из предшествующей тишины, отчётливо выхватило оглушительный щелчок электрического кнута, расколовшего пространство у самых верхушек деревьев. Протяжно свистя и шипя, наращивая мощь, разряд вышиб из черноты ночного неба, ослепительную вспышку, сопровождённую таким громом, что завибрировал не только метал, но и сама земля.

Не желая никого успокаивать, я поднялся на четвереньки, и плотно закрыл фонарь гарпии, поймав себя на мысли, что неплохо было бы соорудить навес над фонарём, как раз на такой случай. Снова улёгся, раздражённый бесполезной суетой вокруг, отвернулся к стене, стараясь таким образом защитить лицо от, попадания в него, копытцем, например. Пусть грохочет, сколько хочет, не страшны нам ни гром, ни молния. От последней, мы вообще защищены лучше, чем кто бы то ни было, на этой планете. Гарпия, как клетка Фарадея, внутри неё никакие молнии не страшны. И с этими мыслями я постарался снова уснуть, ожидая дождя. Люблю, когда дождь барабанит по крыше, особенно, по металлической.

Увидав моё равнодушие к происходящему, население кокпита, медленно, но верно, начало приходить в чувства и успокаиваться.

Первой, пробравшись между мной и стенкой, была Иола. Она всё ещё что-то бормотала, держа меня за руки. Потом повернулась ко мне спиной, свернулась эмбриончиком, прижалась, всем своим видом намекая, что её нужно обнять, как можно крепче. Собственно, чему я и не стал сопротивляться.

Второй стала Кошка, нагло протиснувшаяся между мной и Иолой, а вслед за рысью, последовали и козы, забившись мне под спину. Со всех сторон распространялось приятное тепло, раскаты грома скатились куда-то на запад, а по корпусу корабля, забарабанили крупные капли начинающегося дождя.

Когда я проснулся, дождь уже лил как из ведра, а по первым ощущениям, мне показалось, что вокруг, настолько плотный туман, что дальше метра, практически ничего не видно. Но нет, всё оказалось гораздо проще. За ночь, мы надышали так, что запотел фонарь, а система вентиляции, подающая забортный воздух через многочисленные фильтры, попросту не справилась.

Сиди не сиди, а в туалет хочется.

Высадил всех домашних на улицу. Козы, недолго думая, забрались под раскидистый куст, хотя и предпринимали попытки, вернуться обратно в гарпию. Ничего не знаю, все марш на улицу, как-то же в природе вы обходитесь, без человеческого укрытия. Кошка, отсидевшись какое-то время под пилотским креслом, что сейчас выполняло функцию шезлонга, направилась в сторону озера, очевидно за рыбой. Она прекрасно рыбачила, используя тот же метод, что и я. Баламутила дно с насекомыми, а потом дожидалась рыбу, сидя на жердях. Очень надеюсь, что местные, увидав её, сообразят, что это моя Кошка.

Сидя над ручьём, поставил себе ещё одну галочку, что и тут не мешало бы организовать какой-никакой навес. А то, под проливным дождём, когда по тебе течёт со всех сторон, как-то не очень. Но все доделки после постройки дома. Кстати, дом без крыши. Весь мой утеплитель, что я засыпал под пол, сейчас вымок насквозь, и в скором времени начнёт преть и гнить. Надо будет обязательно вскрыть полы, вычистить всё, проветрить или просушить, затопив печку, и уже после того, как будет в эксплуатацию сдана крыша, засыпать под пол новый слой мха и хвои. Вот уж действительно, место, где хорошо думается.