Варианты выполнения судостроительной программы 1895 года. И программы по усилению Дальнего Востока
Размер шрифта: 13
© Алексей Николаевич Кукушкин, 2024
ISBN 978-5-0064-9333-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
В начале 1895 года, после всех праздников и церемоний, новый император Российской империи Николай II, в возрасте 27 лет, принял всю страну в целом и Российский императорский флот, в частности, в свои юные и неумелые, руки. Дел и проблем свалилось на его голову великое множество. Дела государственные не тема данной книги, только хочу отметить, что министр финансов Сергей Юльевич Витте, мгновенно провел выгодную ему и кругам, в которых он вращался, денежную реформу.
Уже феврале 1895 года сорокашестилетний госслужащий Витте представил императору Николаю II доклад, в котором обосновал необходимость введения золотого обращения в Российской империи. Витте предложил перейти к золотому стандарту, который использовался в Англии, вместо золото-серебряного стандарта, фактически действовавшего во Франции. 8 мая 1895 года, через два дня после дня Рождения Николая II, сразу был принят закон, разрешающий заключать сделки с золотом. Смею напомнить, что всего два года назад в Российской империи проходил страшный голод, такой, что даже из США пароходы с зерном слали в Санкт Петербург, чтобы снизить количество голодных смертей. В соответствии с законом о золотом обращении, все конторы и отделения Государственного банка получили право покупать золотую монету. Кроме того, восьми конторам и двадцати пяти отделениям было разрешено производить платежи этой монетой. Еще через месяц, в июне 1895 года, Государственный банк начал принимать золотую монету на текущий счёт. Этому примеру последовали частные банки в Санкт-Петербурге. В ноябре того же года приём золотой монеты был разрешён кассами всех правительственных учреждений и казённых железных дорог. В декабре 1895 года был установлен курс кредитных билетов в размере 7,40 рубля за золотой полуимпериал номиналом в 5 рублей. Так что всего за год, золотое денежное обращение в Российской империи превратилось из идеи в реальность. Быстро и эффективно.
Интересно, для понимания дальнейших событий, мнение министра финансов об Великом князе волею отца взявшего заботу о Российском императорском флоте. Премьер-министр Сергей Юльевич Витте писал в своих мемуарах, а следовательно, хотел донести до нас с Вами:
«Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьезным».
Российским императорским флотом по прежнему занимался Великий князь Алексей Александрович, которому, в этом году исполнилось 45 лет. Его отношение к императору – полковнику1 Николаю II (так как отец Александр III большего звания сыну не присвоил, а сам он видимо не счел нужным), было мягко говоря скептическое и недоверчивое. В свою епархию Великий князь, совершивший кругосветное путешествие и много ходивший по морям и океанам, молодого императора не допускал под всеми благовидными и не благовидными предлогами. Он вообще готовил флот для противостояния Германской империи и строил корабли с соответствующими характеристиками.
Руководство русским флотом Великого князя заключалось в том, что он раз в неделю приглашал адмиралов на обед к себе во дворец. Это мероприятие носило название Адмиралтейств-совета. Повар Великого князя был настоящим мастером своего дела, а коньяк всегда был отменного качества, поэтому гости не жаловались. Они почти не обращались к нему с делами, зная, что это бесполезно. На этих заседаниях, как моряк, бывал и великий князь Александр Михайлович. Вот как он описывал их:
«После того, как наполеоновский коньяк попадал в желудок его гостей, радушный хозяин открывал заседание Адмиралтейств-совета традиционным рассказом о случае из истории русского парусного военного флота… Я выучил наизусть все подробности этого запутанного повествования и всегда из осторожности отдвигался немного со стулом от стола в тот момент, когда, следуя сценарию, дядя Алексей должен быть ударить кулаком по столу и воскликнуть громовым голосом: «И только тогда, друзья мои, узнал этот суровый командир очертания скал Скагена». Генерал-адмирал ничего бы не имел против того, чтобы ограничить дебаты Адмиралтейств-совета в переделах случая с «Александром Невским2»
Коньяк у великого князя был действительно замечательным. Немного отвлечемся от его похождений и опишем винный погреб в Алексеевском дворце. Названия вин, водок и коньяков сегодня звучат, как музыка. Винный погреб насчитывал сотни марок крепких напитков и вин, помещенных в бочки, графины, бутылки и кувшины. Отсюда на стол великого князя подавались коньяки «Наполеон», «Нарышкин», «Кюба», «Бель Вю», «Монте-Карло», «Клиссон», «Кувилье». Здесь хранились и по первому требованию выносились гостям ликеры «Кюрасао», «Бенедектин», «Мария Христина»; портвейны «Граф Гурьев», «Марсала»; херес «Депрэ», «Гонзалес»; мадера «Кювелье», «Старая Мальвазия». В винном погребе насчитывалось до сорока сортов водки, среди которых можно было не только увидеть, но и попробовать такие сорта, как «Седьмое небо», «Яхт-клуб», «Елисеев». Здесь также находились виски, ром, всевозможные настойки и наливки.
Оба влиятельных царедворца Витте и Алексей Александрович, лишь демонстрировали лояльность, но каждый в своем ведомстве распоряжались как именно они хотели, а молодому императору докладывали для вида.
В строю Российского императорского флота, из кораблей судостроительной программы 1881 года, а другой, на тот момент времени и не выполнялось, находились к 1895 году, три эскадренных броненосца: «Император Александр I», «Гангут», «Император Николай I»; броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» (на корабле держал свой брейд-вымпел Главный инспектор Морской артиллерии контр-адмирал Де Ливрон Борис Карлович); броненосные крейсера: «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», «Память Азова»; бронепалубные крейсера: «Адмирал Корнилов», «Витязь» и «Рында»; бронированные канонерские лодки: «Гремящий», «Грозящий» и «Отважный».
Эскадренный броненосец «Наварин» и броненосный крейсер «Рюрик», проходили испытания, находясь в разной степени готовности, а новейшие миноносцы типа «Пернов» строились серией в двадцать пять единиц.
Глядя на карту мира и положение судов под Андреевским флагом на ней, складывается такое ощущение, что Российский императорский флот, хотел успеть везде, со своими весьма скромными силами. Значимыми политическими фигурами Российской империи считалось, что экономические интересы страны требуется защитить не только на Балтике и Черном море, но и на Дальнем востоке, Средиземном море и даже у берегов Китая, хотя правильнее называть Империя Цин, где 21 апреля 1895 года возникла вероятность разрыва дипломатических отношений с Японией.
В связи с этими соображениям и событиями, корабли Российского императорского флота: эскадренный броненосец «Император Николай I», три крейсера: «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», четыре канонерские лодки: «Манчжур», «Кореец», «Отважный» и «Гремящий» и миноносец «Свеаборг», покинули свои привычные места стоянки на Японских островах, расположенные в портах: Нагасаки, Иокогаме и Кобе и отправились к берегам Империи Цин. Через два дня они прибыли в Чифу, где оставались до разрешения кризиса…
Весьма любопытны места дислокации кораблей Российского императорского флота, конфликтуя с Японией, базироваться на её порты, это что-то новое в военном деле, даже для дня сегодняшнего, но давайте обо всем расскажем по порядку.
1895
Летом 1895 года, а именно 20 июня, в Германской империи ввели в эксплуатацию Кильский канал, который до 1948 года назывался Каналом кайзера Вильгельма. Это одна из крупнейших судоходных артерий в Европе, соединяющая Балтийское и Северное моря. Строительство канала началось в 1887 году и продолжалось восемь лет. В работах участвовало девять тысяч человек. 20 июня 1895 года кайзер Вильгельм II торжественно открыл канал, в честь чего новая водная артерия была названа его именем. Кильский канал проходит от Кильской бухты у города Киль, пригородного района Хольтенау, до устья реки Эльбы у города Брунсбюттель. Его длина составляет около 98 километров, ширина – более 100 метров, а глубина – 11 метров.
Для Российской империи вступление в эксплуатацию канала означало, что теперь весь флот Германской, включая наиболее мощную его часть, состоявшую из четырех броненосцев типа «Бранденбург», мог быть переброшен на Балтику в любой момент и склонить чашу весов в пользу Германской империи на море.
Племянник Великого князя Алексея Александровича, великий князь Кирилл Владимирович, наблюдая за маневрами германского флота в Киле в 1895 году, заметил:
«Должен признаться, что в конце 90-х годов наш флот производил жалкое впечатление: большинство кораблей совершенно устарело и не было пригодно к использованию – флот подлежал полной реконструкции».
Корабли разных стран на открытии канала. Мероприятие более чем масштабное и значимое
27 августа 1895 года (вскоре, после завершения японо-китайской войны) авторитетный специалист по проблемам военно-морских сил и бывший начальник Балтийского завода, Михаил Ильич Кази, как никто другой отлично знающий из чего и как построены корабли Российского императорского флота, представил Николаю II записку: «О современном состоянии русского флота и его ближайших задачах». В ней он обосновывал, в цифрах и технических характеристиках кораблей, необходимость ограничиться на Балтике флотом активной обороны, состоящим из канонерских лодок, минных крейсеров и миноносцев (наследником которого стал москитный флот СССР), на Чёрном море поддерживать имеющиеся броненосные силы, а центром сосредоточения Российского императорского флота должен стать Тихий Океан, не просто так, а для, ни много ни мало: «Отстаивания экономических интересов государства».
Данные идеи нашли поддержку, как у императора Николая II, в котором бурлила германо-датская кровь, не забывшая унижения четырехлетней давности, когда его, будущего императора, по голове рубанули самурайским мечем (да так, что часть костей черепа отошла), и вдовствующей императрицы Александры Фёдоровны, родом из Дании, так и многих других военных и политических деятелей, которые покорение Манчжурии и Кореи представляли себе не сложнее чем покорение Средней Азии состоявшееся семнадцатью годами ранее.
Однако, управляющий морского министерства Николай Михайлович Чихачёв и генерал-адмирал, великий князь, Алексей Александрович были сторонниками ориентации вооружённых сил на противостояние Германии (что было выгодно интересам Франции и вообще миру в Европе, так как соблюдался баланс военных сил) и в частности, приоритетного развития Балтийского флота, а на Тихий океан отправлялись лишь незначительные силы, и то, на непродолжительное время, так сказать, «в командировку».
Данная позиция двойственности, когда молодой император грозно стучит ножкой, а его дядя строит корабли для противостояния с соседней страной, наложила свой отпечаток на все строение Российского императорского флота, на ближайшие годы вперед, так как она до 1898 года продолжала, в виду своей инертности, развиваться на проектах спроектированных еще при Чихачеве Николае Матвеевиче, и лишь «свежий воздух» в виде французского проекта «Цесаревича», вдохнул новое веяние в проектирование броненосцев, а «Варяга» и «Аскольда» – крейсеров.
В 1895 году Морское министерство начало осознавать, что Балтийский флот не соответствует современным требованиям, особенно учитывая стремительный рост германского флота. В то время правительство не предвидело возможных конфликтов с Японией в Тихом океане и не рассматривало её как серьёзного противника на море. Считалось, что существующих сил Балтийского флота будет вполне достаточно для противостояния японским лёгким крейсерам в случае столкновения. В связи с серьёзными изменениями в судостроительных планах, новая корректировка была оформлена как самостоятельная Семилетняя программа на период с 1896 по 1902 год. В её обоснование были включены идеи о том, как придать…
«…некоторымъ изъ намеченныхъ къ постройке судовъ такихъ качествъ, какiя необходимы для отдаленныхъ плаванiй».
Именно в этот момент концепция «оборонительного» флота для Балтийского моря поменялась, и флот должен был стать «имперским», то есть действовать на всех морях омывающих империю. На очередном заседании Особого совещания, все же, были сделаны следующие выводы:
1) Япония планирует завершить свою судостроительную программу к моменту окончания строительства Сибирского пути. Это указывает на возможность вооружённого конфликта с Японией, в период с 1903 по 1906 год.
2) Япония будет стремиться перебросить свою армию на материк. Поэтому в случае войны флот будет играть ключевую роль на театре военных действий.
3) Япония осознаёт важность флота и продолжит его укрепление, если со стороны России не последует чёткого сигнала о готовности пойти на любые жертвы, чтобы защитить свои интересы на море.
4) Сейчас России необходимо безотлагательно разработать программу судостроения для Дальнего Востока. Флот на Дальнем Востоке должен значительно превосходить японский к моменту завершения строительства.
В результате полученной информации и ее анализа, в ноябре 1895 года Особое совещание постановило:
а) Принять промежуточную судостроительную программу от 1895 года;
б) Создать в Тихом океане сильную эскадру;
в) Впредь, до приобретения на Дальнем Востоке незамерзающего порта организовать в Средиземном море базирование резервной эскадры.
Промежуточная судостроительная программа 1895 года, предусматривала на срок до 1902 года постройку: пяти эскадренных броненосцев, четырех броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», шести крейсеров 1-го ранга, одного крейсера 2-го ранга, пяти канонерских лодок, 54 миноносцев, двух минных заградителей и четырех транспортов. Всего испрашивалось на новое судостроение для Балтийского моря до 1902 года включительно, истребовано кредитов на 148,8 миллиона рублей.
Дела на международной арене
Результатом Японо-Китайской войны являлся, подписанный в этом году Симоносекский договор. Уже спустя три месяца после начала Японо-китайской войны (1894—1895) империя Цин начала искать возможности для заключения перемирия. Помимо неминуемого военного поражения, причиной этому было желание императрицы Цыси остановить военные действия до своего 60-летия, так как дела на море и суше, для империи Цин развивались неблагоприятно. Уже в начале ноября 1894 года чиновники империи Цин предложили мирный договор, в котором признавался суверенитет Кореи, хотя до этого времени, государство было вассалом империи Цин. Однако, Японию уже не устраивало это предложение. Теперь её территориальные притязания включали: весь Ляодунский полуостров, остров Тайвань, острова Пэнху (Пескадорские), а также прибрежную провинцию Фуцзянь и даже Макао. После того как в январе 1895 года Япония отклонила кандидатуры Чжан Иньхуана и Шао Юляня из-за «недостатка полномочий» в качестве посла со стороны империи Цин, в Симоносеки был отправлен сам Ли Хунчжан. Он был наместником столичной провинции Чжили, сторонником мира и одним из самых влиятельных, но и самых противоречивых сановников Цинской империи. Ли Хунчжану были вручены даже полномочия для «территориальных уступок». Это было результатом полной безысходности империи Цин. Она была уверена, что Япония потребует присоединения Тайваня, и после того, как Британия и Россия отклонили предложения об использовании острова в качестве залога для кредита, приготовились к этой территориальной потере, надеясь сохранить, так называемые «земли предков», в частности полуостров Ляодун, который изначально принадлежал маньчжурской империи Цин, которая постепенно распространила свою власть на земли империи Мин.
Переговоры между представителями Цинской династии и Японии проходили с 20 марта по 17 апреля 1895 года. В качестве советника Цинской династии участвовал бывший американский государственный секретарь Джон Фостер. Одновременно с переговорами, к пока еще китайским островам, продвигался японский флот, готовый немедленно приступить к оккупации приобретённых территорий. 24 марта, всего через четыре дня после начала переговоров, на дипломата империи Цин – Ли Хунчжана, было совершено нападение японским экстремистом. Он ранил Ли Хунчжана в спину. Покушение, на жизнь китайского дипломата, вызвало возмущение, и японцы были вынуждены снизить требования и согласиться на временное прекращение огня.
Мирные переговоры были на одну неделю приостановлены. Возобновились они только 1 апреля. Теперь Япония потребовала уступить более значительные территории: полуостров Ляодун с Ляояном, Тайвань, с прилегающими островами, и архипелаг Пэнху. Ли Хунчжан сообщил об этом в Пекин. Фактически маньчжурский делегат оказался в сложной ситуации, когда на уступки не желали идти обе стороны. Ито Хиробуми, представитель японской стороны, настаивал лишь на передаче Тайваня. Это вынудило императрицу Циси постепенно отказаться от идеи сохранения острова, так как он для нее был не родной, а лишь завоеванной территорией3. 10 апреля после четвёртой встречи Ли Хунчжан получил из Пекина телеграмму с позволением уступить недра Тайваня в крайнем случае, а земли их подданных оставить во власти Цинской империи (имелся ввиду полуостров Ляодун). 12 апреля официальный Пекин сообщил, что:
«допустимо уступить половину Тайваня, отдать ближний к Пэнху южный Тайвань».
Но японцев не устраивали подобные требования. После того как Ито Хиробуми пригрозил срывом переговоров, 14 апреля Ли Хунчжану было дозволено подписать условия мира с уступкой и Ляодунского полуострова.
17 апреля был подписан Симоносекский договор. Договор состоял из 11 статей. Согласно им, Империя Цин признавала независимость Кореи, она больше не считалась вассалом, что создавало благоприятные условия для японской экспансии в регионе. Кроме того, Япония получала право на «вечное владение» островами Тайвань и Пэнху, а также Ляодунским полуостровом.
Империя Цин также должна была выплатить контрибуцию в размере 200 миллионов лян, открыть ряд портов для торговли и предоставить японцам возможность строить промышленные предприятия в Маньчжурии и Китае. Кроме того, японцы получали право ввозить туда промышленное оборудование. Последний пункт, благодаря принципу наибольшего благоприятствования, который был включён в договоры Империи Цин с другими державами, открывал большие возможности для экономического проникновения иностранного капитала в Китай.
После ратификации и обмена мирным договором, обеим странам следовало немедленно отправить на Тайвань высокопоставленных чиновников и в течение двух месяцев обменяться документами об окончательной передаче острова Японии.
Сумма в 200 миллионов лян серебра была весьма значительной, и была примерно равна 200 миллионам рублей, что по стоимости соответствовало 20 эскадренным броненосцам! Захват Тайваня, который стал первой колонией Японии, сделал её единственной неевропейской колониальной державой в Азии. Это значительно ускорило рост имперских амбиций и колониальных притязаний Токио.
Условия, навязанные Японией империи Цин, фактически под дулом винтовки, привели к тройственной интервенции России, Германии и Франции – держав, которые уже поддерживали обширные контакты с Империей Цин и имели в этой стране, свои экономические интересы. Поэтому, руководители Российской и Германской империй, а также Французской республики, восприняли подписанный договор как наносящий ущерб их влиянию в огромной стране расположенной в Азии, так как просчитывали ситуацию на годы вперед и заботились о рынках сбыта для своих товаров, которые надо было куда-то продавать, получая за них реальные деньги или другие товары.
Уже 23 апреля 1895 года (через шесть дней после подписания Симоносекского договора) Россия, Германия и Франция, каждая по отдельности, обратились к японскому правительству с требованием отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. Это могло привести к установлению японского контроля над Порт-Артуром (ремонтной базой флота империи Цин). В это время Николай II, поддерживаемый своими западными союзниками, имел собственные планы на Порт-Артур, как незамерзающий порт для Российской империи.
Эскадренный броненосец «Император Николай I»
Уже 24 апреля 1895 года корабли соединенной эскадры европейских держав сосредоточились на рейде порта Чифу, принадлежащего империи Цин. Следовательно, приказали им выйти незамедлительно, сразу после подписания Симоносекского договора, так как, для выхода в море парового корабля требуется: загрузить свежую воду и провизию, пополнить запасы угля, рассчитаться с берегом, после угольной погрузки прибрать корабль, выйти в море и дойти до порта Чифу.
В состав союзной эскадры входили: эскадренный броненосец «Император Николай I» (под флагом начальника эскадры Средиземного моря контр-адмирала Степана Осиповича Макарова); крейсера I-ранга: «Память Азова» (под флагом начальника соединенных эскадр вице-адмирала Сергея Петровича Тыртова), «Адмирал Нахимов», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов» и «Рында»; крейсера II-ранга «Разбойник» и «Забияка»; канонерские лодки: «Манджур» (под флагом контр-адмирала Евгения Ивановича Алексеева), «Кореец», «Гремящий» и «Отважный»; новейшие минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак»; миноносец «Свеаборг» и пароход Добровольного флота «Петербург» с английским угольщиком. На рейде находились не только корабли Российского императорского флота, но и иностранные корабли: «Marie» и «Irene» (Германия), «Machias» (США) и «Aeolus» (Англия). Корабли активно готовились к бою – корабли перекрашивались в защитный цвет, проводились совместные маневры, отрабатывались десантные операции. Два японских миноносца обошли союзную эскадру вокруг, убедились в серьезности намерений и удалились.
Иностранные корабли на рейде Чифу в апреле 1895 года
В качестве дополнительного аргумента, для воздействия на японское правительство, Российская империя объявила мобилизацию войск Приамурского военного округа. Это было сделано для того, чтобы продемонстрировать решимость Российской империи в деле отстаивания своих интересов. Японцы хорошо знали о морской мощи европейских государств, написавших обращения, в водах Восточной Азии, особенно Российской империи, а также то обстоятельство, что среднестатистический русский солдат физически значительно превосходит японца.
При отсутствии дипломатической, политической или военной поддержки Великобритании или США, не имея другого выбора, японцы были вынуждены вернуть полуостров империи Цин, за дополнительно выторгованные 45 миллионов иен4 или 30 миллионов лян5 контрибуции, к тем 200 миллионам лян, которые причитались Японии по Симоносекскому договору.
Японцы не разворовали, не пропили и не пустили на банковские махинации те огромные средства, которые свалились на них как «манна небесная». Сам император Муцухито был весьма аскетичным человеком, из роскошеств лишь позволил себе содержание коня, и подданные старались ему соответствовать. Японцы все деньги, до последней йены, потратили на дополнительные закупки броненосных крейсеров, чтобы восстановить свою поруганную честь и справедливость. Под давлением со стороны Российской империи и других стран Япония была вынуждена согласиться на вывод своих войск с Ляодунского полуострова.
Город Чифу и русские корабли на рейде в 1895 года
5 мая 1895 года (через две недели, после прибытия союзной эскадры на рейд Чифу) премьер-министр Ито Хиробуми объявил о начале вывода японских войск. Япония, тоже ослабленная войной с огромной и богатой империей Цин, была вынуждена пойти на уступки в ноябре 1895 года.
Последние японские солдаты покинули полуостров только в декабре того же года. Победа над империей Цин повысила статус Японии, она также ещё больше втянула страну в соперничество великих держав в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе. Тройственная интервенция подчеркнула степень морской слабости Японии по отношению к флотам европейских держав, по состоянию на 1895 год. Однако, эта морская слабость в сочетании с теми огромными деньгами, полученными в результате войны с империей Цин, способствовала общественной и законодательной поддержке развития военно-морских сил после окончания Японо-Китайской войны.
Уступка полуострова полуострова Ляодун была воспринята в Японии как национальное унижение. Люди собирались на улицах и устраивали демонстрации протеста, высказывая свое негодование по поводу уступки только что захваченного полуострова с крепостью. Тем более, что Порт Артур достался японцам не в результате подковерных интриг, а туда вошла армия и силой оружия захватила город. Именно Порт-Артур был ремонтной базой флота империи Цин. Его важность, как промышленного объекта и ворот в Манчжурию, было трудно переоценить. Многие японские историки считают, что именно это событие стало поворотным моментом в истории страны. Внешняя политика Японии, ранее основанная на экономической гегемонии, начала меняться в сторону откровенного национализма, милитаризма и территориальной экспансии.
ПРОЕКТИРОВАНИЕ НОВЫХ КОРАБЛЕЙ
Проектирование «броненосца-крейсера». В середине января 1895 года Николай Михайлович Чихачёв поручил Балтийскому заводу разработать проект более скоростного, 18 узлового, броненосца с увеличенной дальностью плавания по сравнению с проектом Морского технического комитета (далее МТК), который можно охарактеризовать было так:
«сильного современного броненосца, скорее охарактеризованного броненосным крейсером».
При этом, следовало уменьшить вес артиллерии и бронирования, чтобы достичь заданной скорости полного хода и увеличить запас угля. Вскоре завод представил четыре различных варианта. Управляющий Морским министерством выбрал переработанный проект МТК с водоизмещением 12 380 тонн и расположением орудий среднего калибра по образцу французских броненосцев типа «Шарлемань», который имел 20 котлов типа Бельвилля; три паровые машины тройного расширения, выдающие мощность в 15 000 л/с., работающие на три винта. Однако, и этот проект, по его мнению, нуждался в доработках.
Схема броненосца типа «Шарлемань»
Было решено добавить бронирование оснований дымовых труб и элеваторов, мера безусловно необходимая, между нижним и верхним казематами, но не просто так, а за счёт уменьшения толщины бортового бронирования нижнего и верхнего казематов и боевых рубок. Также был укорочен траверз между 152-мм орудиями, добавлены два подводных минных аппарата и внесены некоторые другие изменения.
Проверки расчётов и испытания моделей в Опытовом бассейне показали, что необходимо увеличить водоизмещение до 12 577 тонн, а также значительно увеличить мощность машин для достижения скорости в 18 узлов – до 17 600 лошадиных сил вместо запланированных 14 500. Чтобы достичь скорости в 18 узлов при прежней мощности, нужно было удлинить и сузить корпус, как у крейсеров.
После необходимых корректировок и выбора именно трёхвальной энергетической установки, которая обеспечивала бы суточный расход угля на 10-узлову ходу в 47 тонн против 86 тонн у английских двухвинтовых прототипов (откуда такие цифры взялись, непонятно), чертежи представили двадцатисемилетнему Николаю II, который, смею предположить, не больно то и разбирался в них. Он лично разрешил строительство двух кораблей – одного на Балтийском заводе, а другого в Новом Адмиралтействе, вероятно перепрыгнув через голову своего дяди Алексея, что тому, наверняка, не понравилось.
Проектное вооружение нового «броненосца-крейсера», согласно спецификации, состояло из четырёх новейших 254-мм орудий в двух башнях, восьми 152-мм орудий Кане, пяти 120-мм орудий Кане, четырнадцати 47-мм и десяти 37-мм пушек. При естественной тяге механизмы должны были развивать мощность 11 500 индикаторных лошадиных сил, что обеспечило бы кораблю ход в 16,5 узлов. При форсировке до 14 500 лошадиных сил скорость должна была повышаться до 18 узлов. Для сравнения можно привести данные, что у британского броненосца типа «Маджестик», строящегося в то время, при водоизмещении 14500 длинных тонн и мощности установки в 12000 л/с при форсированном дутье скорость составляла 17 узлов.
Статьи нагрузки в проекте «броненосца-крейсера» распределялись следующим образом: Корпус с дельными вещами 4828 тонн; Бронирование 2965 тонны; Механизмы 2027 тонны; уголь 1200 тонн; Артиллерия 905 тонны; Минное вооружение 115 т; Снабжение 522 тонны; Запас водоизмещения 112 тонн. Что говорит нам, о превалировании крейсерских качеств над боевыми.
7 августа 1895 года, МТК утвердил представленную Балтийским заводом спецификацию «броненосца-крейсера», а через десять дней руководство завода сообщило и стоимость постройки – 300 рублей за тонну водоизмещения. Построить корабль обещали за четыре года, при условии своевременного поступления утверждённых чертежей, спецификаций и выполнения заказов контрагентами.
Облегчённый 254-мм (10-дюймовый) калибр главной артиллерии был одобрен МТК, исходя из крейсерского назначения нового корабля. Он уже предлагался для модернизации «Гангута» и планировался к установке на два броненосца береговой обороны Также была одобрена конструкция корпуса со спардеком6, которая позволяла уменьшить заливаемость носовой башни в свежую погоду, в отличие от британского гладкопалубного прототипа в виде «Ринауна». В качестве среднего калибра были выбраны новые 152-мм пушки Кане, в количестве десяти штук в одном общем каземате, подобно французскому броненосцу «Шарлемань», не от хорошей жизни, а с целью снижения перегрузки.
Управляющий Морским министерством Чихачев Николай Матвеевич признал 17-узловую скорость, которая была заложена в проект, недостаточной. После нескольких совещаний он приказал составить новый проект. В результате внесённых усовершенствований водоизмещение будущего корабля вновь возросло на 700 тонн и было доведено уже до 11 232 тонн. Переработанный эскизный проект был разослан адмиралам и кораблестроителям для обсуждения, которые высказали весьма противоречивые мнения:
1) Вице-адмирал Владимир Павлович Верховский – главный командир Санкт-Петербургского порта, исходя из крейсерского назначения корабля, предлагал увеличить дальность плавания и улучшить мореходность, а скорость довести до 18 узлов. Для этого он предлагал ещё более ослабить вооружение и бронирование, а также перейти с угольного отопления на нефтяное. Кроме того, он был противником трёхвинтовой схемы! В корень смотрел вице-адмирал, так как эскадренные броненосцы проекта «Пересвет» превратятся в пожирателей угля, тратя в сутки 170 тонн, идя экономическим ходом, против 50 тонн на «Полтавах».
2) Контр-адмирал, получил его лишь в прошлом году, Алексей Алексеевич Бирилёв, возглавлял Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота, напротив, не придавал особого значения скорости, считая, что броненосец должен сражаться в составе эскадры, что всем трем кораблям проекта и пришлось проделать, ход которой определяется самым медленным кораблём и не будет превышать 15 узлов. Как в воду глядел контр-адмирал, так как в бою 28 июля скорость эскадры не превышала 13—14 узлов, а «Ослябя» при Цусиме вообще был вынужден остановиться на фоне яркого Солнца и стал отлично различим. Кроме того, он считал необходимым принять запас водоизмещения не в 100, а в 600 тонн, поскольку:
«не было ещё примера, чтобы мы строили суда с перегрузкой менее нескольких сотен тонн».
3 и 4) Вице-адмиралы Павел Петрович Тыртов, автор проекта новой канонерской лодки и командир союзной эскадры в Чифу, и Николай Иванович Казнаков, в недавнем прошлом командир Практической эскадры Балтийского флота, разделяли мнение Бирилёва относительно недостаточного запаса угля.
5) Контр-адмирал Николай Николаевич Ломен, флигель-адъютант и флаг-капитан Его Императорского Величества, соглашался с Бирилёвым относительно недостаточного запаса угля и считал, что водоизмещение корабля нужно поднять хотя бы до размеров строящихся в Англии японских броненосцев «Фудзи» и «Ясима», которое составляло, англичане не делали из этого тайны, 12450 длинных тонн.
В ноябре 1895 года в Морском техническом комитете был окончательно составлен и «доведен до ума», эскизный проект «броненосца-крейсера», который имел водоизмещение 10 500 тонн. Этот проект вновь был обсуждён на расширенном собрании адмиралов и командиров кораблей.
Вероятно, учитывая высказанные мнения видных морских деятелей Российской империи и был принят компромиссный проект нового корабля с 10-дюймовыми орудиями главного калибра. Любопытно, что мнения Великого князя Алексея Александровича о новом корабле, мне раздобыть не удалось. Но есть мнение современников об этом государственном деятеле той поры. Адмирал Шестаков:
«Алексей, по-видимому, равнодушен к флоту и судьбам его… Ему все трын-трава».
Госсекретарь А. А. Половцов:
«Алексей Александрович думает только о том, как бы без нарушения приличий улизнуть (с заседания Госсовета) и вернуться к кровати Зины. Скука крупными чертами выражается на его лице».
Уже 16 октября, управляющий Балтийским заводом Саверий Ксаверьевич Ратник7 извещал МТК о полученном им предписании, управляющего морским министерством Чихачева, заменить общий каземат 152-мм орудий индивидуальными казематами, а спустя некоторое время было решено дополнительно установить в носу под полубаком погонную 152-мм пушку, которой изначально, предусмотрено не было. Все эти изменения быстро «съели» незначительный запас водоизмещения, заложенный в проект.
Проектирование броненосного крейсера. Во время обсуждения проекта, Балтийский завод предложил создать новый башенный крейсер, водоизмещением 15 000 тонн, так как, броненосный крейсер «Россия» в конце апреля спущен на воду и Большой каменный эллинг должен был освободится. Эскизный проект такого крейсера, разработанный заводом, был утвержден царем в декабре 1895 года. Вероятно, он был основан на опыте создания броненосца крейсерского назначения «Пересвет».
Завод активно развивал проект этого броненосца и в мае 1896 года, предложил Морскому техническому комитету, еще более улучшенный вариант с 20-узловой скоростью. Новый крейсер мог бы стать облегчённым вариантом в группе, разрабатываемых заводом, башенных кораблей. Это обещало ускорить его постройку и сходство тактических свойств при совместных действиях с броненосцами.
Такая задача становилась обычной: русский флот начал усиленно пополняться броненосцами, и требования к их мореходности постоянно повышались. Это касалось броненосцев как для Чёрного моря, так и для Балтики. Центр тяжести политики перемещался на Восток, эскадра Тихого океана неуклонно пополнялась; тактика всё настойчивее предъявляла требования к крейсерам быть способными сражаться в одном строю с броненосцами. Казалось бы, башенный крейсер, одинаково пригодный и для крейсерских операций, и для боя в строю эскадры, в наибольшей степени отвечал этим требованиям.
Однако, так сделано не было. Причиной, по-видимому, стало упрямство последнего самодержца Николая II. Ещё в июле 1895 года на «всеподданнейшем» докладе генерал-адмирала о программе кораблестроения он начертал резолюцию о своём:
«твердом желании, чтобы Морское ведомство неуклонно продолжало строить крейсера типа «Россия».
Было трудно удержаться от того, чтобы не заняться усовершенствованием «России» и, возможно, учесть опыт только что проведённого конкурса на проект океанского крейсера. Изменения из отделов МТК посыпались одно за другим, и уже 11 июля управляющий заводом предупреждал, что они несовместимы с идеей «ожидаемой быстроты постройки». 16 июля генерал-адмирал «изволил приказать» приступить к переработке чертежей крейсера 1 ранга «Россия». Так начиналось проектирование нового крейсера. Он получил название «Громобой», в память парусно-парового фрегата, находившегося в составе Балтийского флота в 1857—1872 годах.
Без принципиальных изменений остался только корпус. Вместо двух главных бортовых машин и одной вспомогательной устанавливались три машины равной мощности. О том, чтобы установить две машины большей мощности, видимо, не подумали. Двойной каземат машинных отделений ликвидировался, а вес его брони подлежал утилизации для «возможной защиты» артиллерии посредством «отдельных казематов» или иным способом.
Проектирование бронепалубного крейсера. Одним из дополнений, в программе 1895 года, стало решение о создании трёх «карапасных крейсеров» типа «Диана». Главная цель этого решения – уравнять наши морские силы с германскими и силами второстепенных государств, прилегающих к Балтике. Фактически захотели построить три новых рейдера типа «уменьшенной «России», которые могли долгое время идти с максимальным ходом и охотиться на транспорты неприятеля.
7 апреля 1895 года Главное управление кораблестроения и снабжения Морского министерства выдало Балтийскому заводу наряд на проектирование и постройку новых крейсеров. Тактико-технические характеристики будущих кораблей должны были соответствовать параметрам крейсеров, создаваемых в Великобритании, крупнейшей морской державе того времени. Предполагалось, что за основу будет взят проект одного из крейсеров, построенных в Англии за последние годы.
Первоначально в качестве прототипа рассматривался крейсер «Астрея», но он был отвергнут, поскольку, по мнению инженеров Балтийского завода, не представлял собой наиболее выгодный тип среди новейших крейсеров разных наций. В течение месяца специалисты завода разработали три эскизных варианта крейсеров с различным водоизмещением – от 4400 до 6000 тонн. Через несколько дней был добавлен четвёртый вариант водоизмещением 6000 тонн, прототипом которого стал новейший английский крейсер «Тэлбот».
Продолжить чтение