Ночные тени: Королева ночи

От автора

Я больше не буду скрывать, что с самого детства любила русские сказки. Не те, где был счастливый конец у героев, а мрачные, пропитанные чем-то магическим. Они сопровождали меня всё детство и с каждым годом увлекали меня всё больше. Ведь никто точно не знает, сколько в этих сказках было правды. Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Лихо, Водяной и ещё множество героев, о которых мы знаем, могли в действительности существовать. О правдивости событий в сказках нам остаётся только догадываться, но то, что эти сказки привнесли в нашу жизнь множество примет, ритуалов и суеверий – неоспоримо.

Мы все придерживаемся их в той или иной степени. Стучим по дереву, гадаем на Святки, отмечаем Масленицу и ещё многое другое.

История про Аврору формировалась у меня долго. Сначала я представила себе героиню: глупую, наивную девушку, которая не знала внешнего мира, кроме того, что ей показывали в Ордене. Она верила всем, потому что не знала, насколько люди могут быть коварными. Она совершала много глупых поступков, потому что думала, что так будет правильно и верно. Она училась, взрослела, превращаясь в женщину, вместе со мной. Во многом Аврора переняла от меня, и меня это даже немного радует.

Потом сама история ворвалась ко мне ночью, полностью сформировавшаяся. Мне потребовалось два года, чтобы решиться всё же её написать.

И вот вы держите в руках заключительную часть истории. Я надеюсь, что эта история вам понравилась так же сильно, как и мне.

Я говорю спасибо всем за ту огромную поддержку, которую я получаю.

Ваша Настя Фролова.

С любовью.

Пролог

Она видела сны, которые пронзали душу холодной печалью и уносили её далеко, в те мёртвые земли, что были по ту сторону Стены.

Она видела, как гибнут эти земли, утопая в иссиня-чёрной скверне. Как люди болеют и умирают. Как урожай вянет, ещё не набравшись силы. Как животные гибнут, захваченные страшным Мороком.

Её тело иссыхало, затягиваясь всё сильнее полупрозрачной белёсой кожей, обнажая её тонкие кости.

Сколько она была в этой темнице, скованной цепями, без возможности вдохнуть сладкий свежий воздух и вновь увидеть солнце? А сколько ей ещё осталось?

Сквозь маленькое окошко своей каменной клетки она видела, как сменяются года, и казалось, что прошла целая вечность, которая должна была унести её с собой, но нить из прялки всё ещё вплеталась в покров её жизни. Матушка Горе всё сидела и смотрела на неё в молчании, не перерезая нить.

Закрывая глаза, она вновь видела сон.

Она видела чёрную землю, что тянулась от высокого чёрного ясеня, что раскинул свои голые ветки далеко в небесную синеву. Корни ясеня оплели тяжёлый сундук, погружая его глубже в холодную землю. А в этом сундуке билось её сердце.

Глава 1. ПО ТУ СТОРОНУ

Утро выдалось промозглым и хмурым.

Зима в этом году была очень жестока, даже для жителей города. Крепкие морозы уже держались несколько дней, подкреплённые сильными снегопадами. Снег с резкими порывами ветра заметал главную площадь Гроска, но люди, что собрались здесь с первыми лучами солнца, не торопились уходить домой. Они ждали, и я вместе с ними ждала.

Я стояла в середине толпы. Переодетая в платье служанки, я плотнее куталась в плотный потёртый плащ, глубже натягивая капюшон на голову и тревожно озиралась по сторонам, боясь, что меня раскроют.

Несколько дней тому назад я вынесла приговор шестерым, обрекая их на смерть через отсечение головы. Наказание должно быть неотвратимым и для простого вора, и для убийцы – я это понимала, но сердце отказывалось принимать такую жестокость.

Я отправила на плаху убийц, которые лишали жизни жителей Грозового – пограничного города с Яви во время осады. Я казнила Служительниц, которые принимали участие в убийстве царевича Видбора. Я казнила своих сестёр.

Мои советники, все как один, твердили, что за осаду пограничного города Служительницы должны пойти на дыбу, но лишь один встал на мою сторону и согласился, что смерть даже преступника должна быть достойна. Павел, бывший городовой, а ныне мой десница, тогда сказал мне, что хороший правитель сам приводит в исполнение свои приговоры, но смогла бы я?

Поэтому, выбравшись из королевской крепости в одеждах своей же служанки, я стояла перед эшафотом вместе с толпой и ожидала казни. Хоть так я понесу наказание вместе с ними, потому что я была первопричиной всей этой жестокости. Кому как ни мне гореть в Пустоше за все свои деяния.

При виде Служительниц толпа вокруг меня зашумела, выкрикивая проклятия. Их вывели на эшафот и выстроили каждую возле своей плахи. Марина, Ксения, Ольга, Светлана, Карина и Марфа. Моя Марфа. У Марины так сильно дрожали руки, что было слышно, как гремят цепи на её руках. Ксения и Ольга шептали молитвы. Светлана отрешённо смотрела на свою плаху, Карина тихо плакала, лишь Марфа держала себя гордо и спокойно. Их одежды превратились в лохмотья, и красный цвет плащей был почти неразличим.

Я запретила стражникам устраивать самосуд, но, видя взлохмаченные грязные волосы, впалые щёки, царапины и синяки на лицах девушек, сжала сильнее кулаки.

– Хороший день, чтобы умереть, – непринуждённо протянул стоявший рядом со мной человек.

Я вздрогнула от неожиданности и поспешно отвернула голову, чтобы меня не узнали.

Мой сосед придвинулся ближе.

– Вы не находите, Ваше Величество?

Холодок пробежал по моей спине. Я резко повернулась и встретилась взглядом с янтарными глазами Данияра. Он смотрел на меня с решимостью, вопросительно поднимая свои брови.

Я тяжело выдохнула, ожидая, что Данияр не будет даже выслушивать мои объяснения и сразу уведёт обратно в крепость.

– Что ты тут делаешь? – возмущённо спросила я.

Он выпятил подбородок, и под его бронзовыми скулами залегли тени.

– Не воруй мои вопросы. Почему тебя вообще сюда потянуло? Ты что, не понимаешь, насколько это опасно?

Не найдя разумного объяснения, я нервно стиснула грубую ткань своего плаща и повернулась к эшафоту, где в чёрной рясе уже стоял судья. Он приковал к себе всё внимание толпы, которая с благоговением притихла, слушая его слова.

– Жители Нави, вы сегодня собрались, чтобы засвидетельствовать приведение в исполнение приговора преступникам. Сегодня на честный суд призваны Служительницы Ордена Мораны из страны Яви, которые были обвинены в многочисленных убийствах наших мирных жителей, в осаде города Грозовой Перевал и предательстве мирного договора, – толпа заюлюлюкала, бросая на эшафот камни и тухлую еду. Судья продолжал: – Беспристрастным судом было вынесено решение о казни этих преступниц через дыбу. Её Величество королева подписала указ о смягчении приговора. Их казнят путём отсечения головы.

– Всё никак не возьму в толк, – прошептал мне на ухо Данияр, – ты сюда пришла, чтобы испытать себя или назло Совету?

Я сдвинула брови. Конечно, я не была согласна со своим Советом, который твердил мне, что казни – не моя забота. Но я пришла сюда не из-за глупого противостояния.

– Я не должна была вовсе это делать. Нужно было настоять, – возразила я.

– Нет, должна была. Ты теперь королева и обязана защищать свой народ. Они и так не слишком радушно приняли новость о свержении короля. Если не они, то на этом эшафоте могла оказаться ты.

Помпезная речь судьи подходила к концу.

– Ваше последнее слово? – обратился он к Служительницам.

Марина была первой. Она оглянула толпу и встретилась со мной взглядом. Я напряглась, ожидая того, что она укажет на меня пальцем, назовёт моё имя и обрушит на меня град проклятий, но Марина слегка улыбнулась.

– Моя вера крепка. Пусть Морана встретит меня у своего Очага в Просторах.

И она опустилась на колени рядом со своей плахой. Вместе с ней, в полном молчании опустились и остальные сёстры.

– Забери мою душу, Морана, – Марфа тоже заметила меня среди толпы и, не отрывая взгляда, прохрипела, – Сделай наш путь лёгким.

На моих глазах навернулись горькие слёзы, потому что глубоко внутри я поняла, что эти слова она адресовала именно мне, а не нашей богине. Последнее, что я могла для них сделать… Я сделала несколько шагов вперёд под неодобрительный взгляд Данияра и слегка топнула ногой. Золотые нити завились, пряча своё свечение в притоптанном снеге, и побежали к эшафоту. В воздухе чувствовался терпкий, сладковатый запах моих чар, которые достигли своей цели. Золотые нити осторожно обхватили ноги моих сестёр, забирая их боль мне.

Наточенные топоры палачей заблестели при свете зимнего солнца, и вслед за ними по площади раздались глухие удары.

Я вскрикнула, и Данияр торопливо прижал меня к своей груди. Всё моё тело ощущало горячую агонию уходящей жизни.

– Довольна? Теперь и это будет мучать тебя ночами.

Он постарался увести меня подальше от эшафота, но я заупрямилась. Я видела уже достаточно смертей, от которых старалась убегать, но эти я хотела досмотреть до конца.

Яркая густая кровь стекала на снег с деревянного эшафота. Вокруг неё уже собиралось еле заметное свечение, которое видела только я. Маленькие искорки большим роем окутали тела моих сестёр и взмыли в небо. Их души покидали этот мир, и я всем сердцем надеялась, что теперь их путь будет лежать в Просторы.

– Нам пора идти, – мягко сказал Данияр.

Когда трупы стащили с эшафота, толпа одобрительно закричала и ринулась вперёд, толкая и пиная меня со всех сторон.

Мы с большим трудом протискивались через эту толпу, уходя с площади.

Меня по-прежнему бил озноб, выворачивая все мои жилы. Данияр это заметил и прижал меня к себе теснее, выставляя вперёд руку наподобие щита, чтобы защитить меня от беснующихся.

К моим ночным кошмарам обязательно присоединится и этот, но я не жалела.

*****

Исправленный текст

Спустя час я стояла возле большого витражного окна своего кабинета и разглядывала запорошенный снегом зимний сад, стараясь особо не прислушиваться к недовольному ворчанию Павла.

Этот сад был для меня настоящей отдушиной, и я старалась как можно чаще покидать ненавистные стены крепости и гулять по его ухоженной территории. Среди деревьев, которые были заботливо укрыты стеклянным куполом и оставались зелёными почти круглый год, я могла почувствовать себя как прежде. Не королевой, а именно Авророй, которая не обязана была задумываться о том, как пройдёт её следующий день. В саду я не чувствовала себя загнанной в очередную золотую клетку, не задумывалась о каждом своём шаге или слове. Я просто жила, и мне это очень нравилось.

Если бы возможно было королевскую крепость превратить в этот прекрасный сад, я бы это сделала.

В голову полезли воспоминания моих прошлых зим. Я любила это время года, насыщенное праздниками и всеобщим весельем. В Ордене бывали дни, когда мы могли сбежать с уроков и почти весь день провести на улице, играя в снежки и лепить снежных баб. Я, Ася, Светлана и Марфа. А после, продрогшие и мокрые с ног до головы, мы отпаивались горячим чаем вприкуску с клюквой в сахаре. Беззаботное детство, где не было ничего, кроме дружбы и маленьких радостей.

В сердце тоскливо защемило, и я тяжело вздохнула, расправив свои плечи с полной готовностью принять свой очередной бой.

– Ваше Величество! – в очередной раз воскликнул Павел, в надежде привлечь моё внимание. Он нервно ходил из стороны в сторону около моего стола, шурша складками своего чёрного плаща. Находясь на должности моего десницы, ему пришлось сменить боевые одежды жнеца на чёрный парадный камзол, расшитый золотыми нитями, но от плаща так и не отказался, считая это данью своего происхождения. На его груди поблёскивала золотая брошь, которая говорила о его новом статусе: два обнажённых клинка, перекрёщенных между собой.

Я сцепила руки в замок на своей чёрной юбке, изображая смущение и сожаление. Если начну спорить, то его тирада никогда не закончится.

– Как вы могли так безрассудно поступить? Отправиться в город в одиночестве, зная, насколько неблагоприятно к вам относится народ. Да ещё и присутствовать при этом на казни!

– А я говорил, – язвительно бросил Данияр, по-хозяйски развалившись на моём стуле за столом. Вся эта ситуация его очень сильно забавляла.

Павел перевёл на него невольный взгляд.

– Ты глава её стражи и должен был это пресечь.

– Я это и пресёк. Она же теперь здесь.

Мой десница заскрипел зубами от негодования и вновь повернулся ко мне.

– Аврора, – выдохнула я, отворачиваясь от окна.

– Что?

– Меня зовут Аврора. Не Ваше Величество.

Павел удручённо выдохнул, откидывая светлые волосы со лба.

– Аврора, – спокойно начал он, – это было очень безрассудно. Я не могу обеспечивать вам охрану, если вы в самоволку уходите в город. Угрозы, которые собирают мои доносчики, совсем не шутки. – Он схватил со стола стопку бумаг. – Только сегодня их было с десяток.

– И что они хотят?

– Вашей смерти, конечно же!

– А ещё содрать с тебя кожу, залить олово в глотку и расчленить, спрятав части в разных концах Нави, – повёл плечами Данияр.

– Всего-то, – безразлично ответила я. – Мне кажется, они теряют изобретательность.

Павел взревел, вновь продолжая наворачивать круги по кабинету.

С тех пор, как весть о том, что король умер разлетелась по Нави, каждый день мы получали бесконечное множество угроз моей смерти. Народ считал меня убийцей короля, незаконнорожденной, приспешницей Яви и винил меня во всех своих бедах. В том числе и в распространении скверны, которая за несколько месяцев почти подобралась к большим торговым городам. Эти слухи подкреплялись еще и тем, что королева Тана все еще находилась в бегах и часть волнений поддерживала.

Меня спасало то, что большая часть городовых встала на мою сторону, благодаря Павлу, Александру и конечно же Данияру. Корпус жнецов, был целиком и полностью на моей стороне, и это тоже не могло ни радовать. Но все же,опасность бунта все еще была. И во всем этом, мне приходилось коротать свои дни, почти заточенной в холодных стенах королевской крепости Гроска.

Я не судила народ за то, что они меня боялись. Они видели во мне убийцу, какой я по сути и являлась.

– Мы должны быть осторожными. Народ успокоится, примет новую королеву. Со временем, – уже с большей осторожностью говорил Павел, – Но для этого каждый ваш поступок должен быть обдуманным и верным.

– Присутствие на казни был очень обдуманным поступком, – парировала я, – Разве не ты мне говорил о том, что хороший правитель должен сам выносить приговоры.

– Я от своих слов и не отказываюсь, но народ знает, что вы были прислужницей и жили в Яви. Они считают вас…– он запнулся, стараясь подобрать слова помягче, но я и так знала, кем они меня считают.

– Орденской шлюхой, – закончила я за него, уже теряя всякую заинтересованность продолжать этот разговор.

– Да. Для многих вы именно такая. Но я убежден, что совсем скоро их мнение мы сможем переломить. То, что вы сделали для жителей Грозового не останется для них тайной.

– И тем не менее, Совет против того, чтобы я поступала так же, как в Грозовом.

– Мы хотим лучшего для вас. – Павел замолчал, взглядом требуя поддержки от Данияра, но жнец не заинтересовано зевал. – Завтра о вашем поступке будут знать все. Следует объясниться.

– Будете отчитывать всем Советом?

– Будем искать решение, которые устроят всех, – Павел уставше скинул бумаги на стол, – По мимо этого, необходимо решить судьбу царевича. Его нахождение в крепости начинает вызывать недовольство.

– Он мой гость, – отрезала я.

– Он не ваш гость. Он преступник.

– Он царевич Лыса и если следовать логики Совета, то его смерть может усугубить отношения с Яви!

Павел выдохнул и обессиленно закрыл глаза. Спор со мной ему тоже не доставлял никакого удовольствия.

– Поэтому, его необходимо отпустить, либо выдвинуть условия обмена пленными, но оставлять его больше в крепости неразумно. Об этом и хочет поговорить Совет.

– Чувствую, что не только об этом, – подал голос скучающий Данияр, – Скажи ей.

Я удивленно уставилась на Павла требуя объяснений. Тот скривился в недовольной гримасе, ошеломленный бестактностью жнеца.

– Не думаю, что подходящее время это обсуждать.

– Со мной ты не был таким тактичным, когда начинал разговор, – подначивал его Данияр.

– О чем со мной хочет поговорить Совет? – с нажимом спросила я, подходя ближе.

– Вы – женщина, – начал Павел.

Данияр фыркнул.

– Ваши доводы и предложения не имеют такой силы, как если бы, – Павел вновь запнулся.

– Да говори уже прямо, – не выдержал Данияр, – Они хотят короля, Аврора. И весьма недвусмысленно хотят предложить тебе несколько кандидатов.

Я раздражённо закатила глаза. Даже сейчас, отделавшись от ненавистного Ордена с его правилами и устоями, я всё равно осталась заложницей, но теперь мужского общества. С самой своей коронации я слышала, что обязана буду выйти замуж, потому что так требует закон. Что королева-женщина – это дикость, но почему для всех это было дикостью, никто так и не смог мне дать ответ. Женщин воспринимали как хранительниц очага, опору для мужчины и мать, но что делать мне, если всего этого я не хотела? Это не было моей целью, даже править не было моей целью. Поэтому каждый раз я отмахивалась от этих разговоров.

– Я бы не сгущал краски таким образом, – поправил его Павел, – Но Совет в действительности хочет поднять этот вопрос и получить весомый ответ.

– Обсудим это завтра. Я слишком устала, чтобы спорить.

Павел кивнул и поспешно засобирался уходить. Остановившись возле высоких дверей моего кабинета, он обернулся.

– Не хочу показаться бестактным, но вам необходимо быть осторожной.

– О чём ты?

Он тяжело вздохнул.

– Служанки судачат о том, что вы не проводите ночи в одиночестве, – с этими словами он распахнул дверь и вышел, оставляя меня покрасневшей.

Я с трудом перевела взгляд на довольного Данияра. Его широкая улыбка в свете ламп выглядела ещё более елейной.

– Он понял всё ещё при первой нашей встрече. И нет, служанки нас не видели. Я был очень осторожен.

Я облегчённо опустила плечи. Ещё одну головную боль в копилку проблем я не хотела добавлять. Хотя Павел был прав, мне стоило быть осторожной. Нам следовало быть осторожными.

После долгой разлуки встречи с Данияром были глотком свежего воздуха, которые позволяли мне почувствовать себя вновь живой. Напрочь позабыв о скромности, я жаждала этих встреч: тайных, безумных и всепоглощающих, которые помогали убежать от реальности нам обоим.

Наша связь была неправильной, она была порочной, но без неё я уже не могла. Моё сердце завязалось в тугой узел, требуя его присутствия постоянно. Не знаю, понимает ли он, насколько сильно на меня действовали его прикосновения и поцелуи, какой покой доставляет его близость. Наверное, понимает. Да, я хотела верить в то, что он испытывает то же, что и я.

Даже если мне хватит сил оборвать эту связь сейчас, я знаю, что это никогда не прекратится. Между нами всегда будет что-то большее. Желание, потребность, нерушимая связь. Я не смогу больше ощутить те же эмоции с кем-то другим. И, может быть, может где-то в глубине души я уже знала, что мои чувства меня погубили.

– Прогонишь меня сегодня? – тихо спросил Данияр, вставая с моего кресла. Его плавные движения заставили меня встрепенуться и задышать в предвкушении.

– Это было бы лучшим решением.

Он подошёл ближе, заставляя меня пятиться. Его тёмные волосы упали ему на лоб, когда он навис надо мной, наклоняясь.

– Но мы с тобой знаем, что ты не умеешь принимать лучшие решения.

Его бархатистый голос звучал слишком заманчиво, чтобы я думала о чём-то кроме самого Данияра.

Я облизала губы, ожидая его поцелуя, но он намеренно медлил.

– Не будешь меня отчитывать? – хрипло спросила я.

– Нет. У меня для этого есть Павел, который, хочу заметить, отлично с этим справляется.

– Я буду скучать по твоим упрёкам.

Данияр расплылся в улыбке. Из-за неё линия его подбородка слегка смягчилась, придавая ему не такой грозный вид. Улыбка тронула и его янтарные глаза, которые даже в тусклом свете светились золотым блеском. Он провёл костяшками пальцев по моей щеке.

– Нам всё равно рано или поздно придётся поговорить, – сказал он, находясь совсем близко к моим губам. – Потому что я знаю, что сейчас зарождается в твоей голове.

Он провёл губами по моим – раз, другой. Касание было таким нежным и мягким, что грозило разбить всё моё самообладание. Я вздрогнула и почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке. Если бы я сейчас открыла глаза, то увидела бы его соблазнительную улыбку. Его прикосновения к моей шее были настолько лёгкими, словно пёрышки, при этом он с размеренной неторопливостью исследовал мои губы.

Исправленный текст

Но мне хотелось большего. Уже.

Какой же я стала лицемеркой.

Отогнав мрачные мысли, я отдалась вспыхнувшему нетерпению. Подняв руки, я схватила его за ворот чёрной рубашки и притянула его ближе к себе.

– И что это такое?

– Поцелуй.

Я покачала головой.

– Ты целуешь меня не так.

Он усмехнулся мне в губы.

– Ты права. Не так.

А потом он поцеловал меня по-настоящему.

Он завладел моими губами так, словно пытался полностью завладеть всей моей душой. Хотя он и так уже это сделал.

Данияр потянул мою нижнюю губу, заставляя меня приоткрыть рот. Хватая воздух, я уступила. Поцелуй стал глубже, его язык коснулся моего. Я испустила слабый стон в его горячий рот. Его вкус, его запах… всё его присутствие наполнило меня и разожгло.

Мы целовались и целовались, а я по-прежнему хотела ещё. Мне необходимо было забыться, стереть всю память сегодняшнего дня. Данияр чувствовал всё это и позволял мне взять всё, что я хотела.

Его рука с моей шеи переместилась ниже, требовательно поглаживая мою грудь. В его прикосновениях было что-то благоговейное, словно он боготворил меня. Он умело расправился со шнуровкой моего корсета и забрался руками под грубую ткань. Плоть к плоти. Я дёрнулась, когда его мозолистые руки коснулись моей груди. Меня пронзили острые шипы наслаждения.

Данияр издал глубокий, рокочущий звук, который горячей волной прокатился по мне. Он прижал меня сильнее к своему сильному, твёрдому телу, продолжая поглощать меня губами и обжигать прикосновениями.

Я запрокинула голову, а он продолжил губами жаркую дорожку по моей шее, опускаясь к ключицам.

– Аврора, – кажется, с мольбой в голосе выдохнул он, – Ты хочешь этого? Разве нет?

Я содрогнулась, не в силах ответить.

– Хочешь.

У меня перехватило дыхание от желания, когда он легко подхватил меня за бёдра, поднял и развернул ближе к стене. Моя спина врезалась в жёсткую стену, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твёрдыми частями к моим самым мягким. Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее.

«Лицемерка»

До боли знакомый женский голос прошипел у меня внутри, заставляя дрогнуть. Данияр почувствовал моё смятение и отстранился.

– Думаю, – пробормотала я, тяжело дыша, стараясь связать слова воедино, – Этого достаточно.

– Решила прислушаться к мнению Павла?

Данияр осторожно опустил меня на ноги, поправляя мою бесстыдно задравшуюся юбку. Я старалась на него не смотреть, чтобы вновь не потерять голову, потому что знала, что мне достаточно будет только одного взгляда на его мощные плечи, губы, глаза, чтобы вновь окунуться в пучину желания.

«Лицемерка» – грохотало у меня в голове.

– Его слова не лишены смысла, – тихо ответила я, дрожащими руками силясь поправить шнуровку на корсете. Чёртovы завязки совсем не хотели поддаваться.

– Удивительно, какой послушной и рассудительной ты стала, – он оттолкнул мои руки и стал ловко затягивать корсет. – Я пока не решил, нравятся ли мне такие изменения.

– Я не меняю своего мнения… Просто, – я замялась. Не могла же я прямо сказать ему о том, что меня беспокоят голоса в голове? О их происхождении я и сама толком не знала. Были ли они плодом моего воспалённого разума или же это были отголоски моей кровной силы? Мне нужно было сначала самой во всём разобраться, а потом уже открываться Данияру. – Народ считает меня монстром. Не хотелось бы, чтобы их мнение обо мне стало ещё хуже…

Я нервно прикусила губу до крови, наблюдая, как Данияр почти закончил с моим корсетом.

– Возможно, мне нужно дать тебе титул… Тогда наши встречи… Возможно, всё было бы иначе.

Он нахмурился, завязывая в узел завязки.

– На кой мне сдался этот титул? Жнецы не имеют права обладать богатствами.

– Павел так не считает.

Исправленный текст

– Павел – мальчишка, который не дал клятву Чернобогу. Пока ещё не дал, и, судя по тому, насколько он проворен, он её и не даст, – холодно ответил он, отступая от меня на шаг. В этот момент я всё же осмелилась на него взглянуть. Он сердился. Это было видно по теням под его глазами и плотно сжатым губам.

– Я, как королева, разве не могу определять судьбу жнецов? Король ведь мог.

– Зачем тебе это?

– Я хочу быть с тобой… Хочу защитить тебя.

– Ты и так со мной. А защита… Тебе она нужна больше, чем мне.

Я замерла, чувствуя подступающую досаду.

– Но я не этого хочу, – выпалила я в сердцах, удивляясь своей смелости.

Я так сильно боялась открыться ему. Боялась ощутить тот неприятный вкус отверженности, потому что всё ещё очень хорошо помнила его слова, что он не имеет права любить и быть любимым. Я прятала все переживания от него, старалась не показывать, насколько он стал важен для меня, но сейчас, если я промолчу, то могу навсегда потерять даже то, что у меня есть. Этот ужасный страх потери зиял перед моими глазами, словно бездонная пропасть, угрожающая поглотить меня целиком. Он усиливался с каждой молчаливой секундой.

Я смотрела на Данияра с надеждой, что он тоже откроется мне, что скажет мне о своих чувствах, но он молчал.

– Не заставляй меня говорить это вновь, – хрипло сказал он.

Меня словно обнажили, вывернув наружу, и нанесли смертельный удар. Я судорожно вздохнула воздух, стараясь не дать волю своим слезам. Не так и не сейчас.

Гордо подняв подбородок, я развернулась на каблуках к двери, ведущей к общему залу, и с силой распахнула её.

– Куда ты? Нам нужно поговорить.

– Нет, не нужно.

Я стремительно вышла из кабинета, не оборачиваясь.

В общем зале, за большим обеденным столом, установленным посередине комнаты, сидело несколько моих стражников и играли в карты. Сегодня была не их смена, и они могли себе позволить находиться в общем зале. Я специально просила выделить мне целое общее крыло, чтобы мои жнецы жили со мной под боком.

Николай и Марк, которые входили в королевскую стражу, озабоченно подняли головы, провожая меня удивленным взглядом.

Размашистым шагом я пересекла зал и, хлопнув очередной дверью, скрылась в своих покоях. Сердце болезненно колотилось, не позволяя мне сделать глубокий вздох.

Я обессиленно сползла по стене на пол, обхватив руками свои ноги, и тихо заплакала.

– Вы поругались? – услышала я тихий, сдавленный голос Николая за дверью.

– Не твоё дело, – рявкнул Данияр.

Я надеялась, что он пойдёт за мной. Заключит меня в объятия, утешит и скажет те слова, которые я так жаждала от него услышать. Но все мои надежды разлетелись в пух и прах, когда я услышала, как с грохотом закрылись главные двери.

*****

День близился к своему завершению.

Лучи уходящего солнца уже алели на чёрной кромке горизонта, когда я, совсем обессиленная от пролитых слёз, смогла встать с пола. На ватных ногах я пересекла свои вычурные покои и упала на кровать, даже не сняв с себя выходного платья.

Сколько я так просидела? Глаза саднили, словно в них насыпали песка. Чесался нос, наверняка был красным, а жар после долгого плача пощипывал мои щёки. Груз дня окончательно свалил меня, открыв бесконечный поток слёз. Разговор с Данияром был лишь толикой тех мыслей и переживаний, что шумно роились у меня внутри. Словно злые пчёлы жалили меня с тех самых пор, как корона опустилась на мою голову.

Всё стало так сложно.

Я не знала, как стать той, кого так жаждал народ, распорядиться теми силами, которые мне достались, чтобы исполнить своё предназначение. Нет, не предназначение… Свой путь, который я сама же для себя и выбрала.

Словно меч, занесённый над моей головой, маячило обещание вернуться и всё исправить. Но я была тут, настоящая пленница обязательств и мужчин, которые меня окружали. Ничего не изменилось.

Что тут, что в Ордене – всё было равно.

Скверна сочилась, ширилась и убивала, а я была тут, озабоченная десятиной и браком.

Голодающее Нави, всё ещё опасный Орден – а я тут, одетая в красивые одежды, в слишком больших и богатых покоях.

И я, ровным счётом, ничего не делала. Мне было страшно.

Кривой шрам на ладони предательски заныл, напоминая мне о том, как тяжелы слова, сказанные в порыве отчаяния.

«Лицемерка» – этот сухой, скрипучий голос завибрировал внутри. Я даже с этим ничего не делала.

Жуткий голос, как мои ночные кошмары, стал моим постоянным спутником, словно совесть, нашептывал мне напоминания о том, что я так и не сделала.

– Я подумаю об этом завтра, – прошептала я тишине своей комнаты.

Тихие разговоры за дверью убаюкивали меня всё сильнее, и в какой-то момент я не заметила, как комната полностью погрузилась во мрак.

«Лицемерка»

Когтистые руки страха вновь сковали меня, раздирая душу. Я не могла пошевелиться, безмолвно смотря на то, как густые тени вокруг меня обретали форму. Они клубились толстыми, чёрными нитями вокруг меня.

«Лицемерка»

Тяжесть в груди всё сильнее мешала дышать. Я задыхалась, когда длинные чёрные руки потянулись к моим ногам из окружающей меня темноты. Ледяные пальцы обхватили мои лодыжки. Колючий, мертвенный холод обжёг мою кожу, но я даже не могла вскрикнуть от подступающей резкой боли.

Руки поднимались всё выше по моим ногам, сильно стискивая мои икры. Они тянули меня всё сильнее в эту кромешную темноту. Я словно тонула, без возможности вынырнуть на поверхность и сделать долгожданный вдох.

«Лицемерка! Ты всё забыла! Всё забыла!» – шипело на меня это жуткое существо.

Но что я могла забыть? Я всё помнила. Каждую ночь я видела перед глазами всё, что успела пережить в Нави. Снова и снова, отдаваясь в объятия очередного кошмара.

Ледяные руки существа добрались до моей шеи, сжимая её с большой силой. Безобразные жёлтые когти царапали мне кожу, стараясь как можно глубже пронзить моё тело. Горло горело, и я чувствовала, как мои щёки начинали пылать от сильного напряжения.

«Противная девка, ты не уйдёшь от меня живой, пока всё не вспомнишь».

Существо до хруста моих костей сжало горло. Из меня вырывались отчаянные хрипы в надежде глотнуть хотя бы немного воздуха, но всё было тщетно. Воздух окончательно покинул мою грудь, забирая с собой ясный рассудок. Темнота перед глазами начала всё сильнее расплываться, и я уже чувствовала приятное онемение во всём теле.

Вот и всё.

Я умру именно так.

Всё это время я отчаянно пыталась спасти свою жизнь, чтобы вот так умереть от рук неизвестного видения.

Яркий свет пробил густые тени, обжигая руки чудовища, и оно, с диким криком, пробирающим душу, отпрянуло от меня.

– Госпожа, уже пора вставать, – услышала я далёкий голос своей служанки и вскочила с кровати.

Алиса в замешательстве застыла возле раскрытых штор и пугливо мяла свои руки. Его голубые глаза блуждали по мне, словно она увидела призрака. Я и сама чувствовала себя призраком.

Руки и ноги не слушались от долгого лежания на кровати в неудобной позе. Горло по-прежнему сильно горело, словно меня действительно душили. Судорожно глотая воздух ртом, я силилась унять нервную дрожь в руках и ногах, чтобы не пугать сильнее свою служанку.

Это был всего лишь сон, но такой реальный.

– Госпожа, уже утро. Вы вчера уснули, и мы не решились вас разбудить, чтобы помочь переодеться, – голос Алисы звучал всё так же далеко.

Я проморгалась, прогоняя последние остатки своего безумного страха. Действительно, уже было утро. Яркие зимние лучи солнца пробивались в мою комнату сквозь большое окно, заставляя меня немного зажмуриться.

– Дай мне воды, – попросила я, удивляясь своему хриплому голосу.

Горло обдало жгучей болью.

Алиса вздрогнула, но быстро опомнившись, поспешно подошла к тумбе рядом с дверью, где стоял кувшин с водой.

– Спасибо.

Первый глоток отозвался в моём горле новой болью, и я скривилась.

– Госпожа, ваша шея…

– Что с ней?

Алиса протёрла маленькое зеркальце краем своего передника и протянула мне.

Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Потухшие серые глаза, а под ними глубокие тёмные тени от бессонных ночей. Волосы всклокочены от беспокойного отдыха, впалые щёки и… ярко-красные следы от когтистых рук чудовища на моей шее.

– Пригласи ко мне Илью. Скажи, что встреча не требует отлагательств.

Минуты ожидания были для меня невыносимыми, но слава всем богам, мой старый учитель не заставил меня долго ждать.

Шаркающей походкой он уверенно ворвался в мои покои. Видимо, появление моей служанки ранним утром взбудоражило его не меньше, чем мой взъерошенный и испуганный вид.

Лицо, испещрённое шрамами, приобрело землисто-серый оттенок, когда его оценивающий взгляд остановился на моей шее.

– И что это значит? – в его холодном тоне едва заметно проскакивали нотки беспокойства. Всё же под панцирем сурового воина было мягкое сердце.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Давай без лишних вступлений, девочка. Не будем терять время, – Илья, слегка подволакивая больную ногу, прошёлся к креслу возле окна и грузно сел.

– Кошмары. Они вновь вернулись ко мне.

Мой голос звучал совсем тихо и сипло от саднящего горла. Я сглотнула, стараясь унять подступившую боль, и нервно сжимала пальцы. Дурная привычка.

Илья нахмурился сильнее, не отрывая от меня своего взгляда. Он молчал, ожидая от меня продолжения.

– Но в этот раз, – я запнулась. Илья был первым, кому мне хотелось рассказать, что голос из кошмаров теперь преследует меня и наяву. Первый, у кого мне захотелось попросить помощи.

За всё время нашего знакомства его жёсткие уроки на тренировочном поле ни раз спасали мне жизнь, а простые советы берегли от глупостей, которые я так любила совершать, но сейчас решимость, с которой я позвала его, таяла с каждым мгновением.

– В этот раз кошмары стали приходить ко мне и наяву. Я слышу голоса всё время. Они шепчут мне.

– Эти следы на шее?

Я кивнула.

Илья поднял на меня влажно поблескивающий взгляд и нахмурился ещё сильнее. Лишь на одно мгновение мне показалось, что на его лице отразился страх. Такой же липкий, как и у меня. Но старый учитель собрался, прочистил горло и сказал:

– Я с таким не встречался, но знаю точно, что это дурная ворожба. Из-за Обета или же кровь в тебе говорит – одна знаю, Стригу спрашивать нужно.

Глава 2. ВО ГЛАВЕ СТОЛА

Общий переговорный зал, в котором проходили все собрания Совета, с самого утра уже был полон людей.

Не успев толком позавтракать – да и на самом деле мне не особо хотелось – я сразу направилась сюда. Совет, состоявший только из мужчин, не давал мне поблажек, хоть и не говорил своего недовольства мне в открытую. Я видела всё по их хмурым лицам каждый раз, когда заставляла их слишком долго себя ждать. Вот и сегодня, задержавшись, я вновь встретила их угрюмые взгляды, пристально провожающие меня до кресла во главе длинного дубового стола. Только в этот раз все мои мысли были только о Стриге.

Солнце вовсю пробивалось сквозь витражные оконные стёкла, наполняя зал необычными разноцветными переливами. Камин позади меня приятно потрескивал, отвлекая от гнетущей атмосферы комнаты.

Мои советники нервно ерзали на стульях и перебирали кипу бумаг, готовясь к очередному нравоучению.

За несколько месяцев моего правления мне удалось немного проредить их строй, заменив слишком узколобых и самодурных на верных мне людей. Тут был и Илья, который заведовал теперь королевским корпусом жнецов, и Павел, мой десница.

Хранитель казны, который заведовал всеми королевскими расходами, маленький старичок с почти безволосой головой, требовательно кашлянул, привлекая моё внимание к себе. Серафим, пожалуй, один из тех, кто больше всего был недоволен тем, что Нави правит женщина. Он был до корней волос убеждён, что только мужчина способен принимать важные решения и распоряжаться казной, а женщина… А женщина для него была только приятным дополнением к мужской персоне.

Серафим был скупым. Считая каждую медную монету, он стал одним из самых богатых людей в Гроске. Несмотря на свой преклонный возраст, он был женат на очень молодой особе. И если верить слухам моих придворных, женился он не единожды.

Рядом с ним сидел королевский лекарь Егорий – Хранитель врачевания, который на фоне престарелого Серафима выглядел не намного моложе, но, по крайней мере, не потерял большую часть своих седых волос, но тоже был весьма сухим и противным. Свои длинные жидкие волосы он собирал в низкий хвост, ещё сильнее подчёркивая худощавость своего лица.

Его маленькие глазки, словно чёрные бусинки, никогда не задерживали взгляд на одном месте слишком долго. Он словно всё время что-то искал, присматривался, подмечал. Длинные пальцы с отросшими старческими ногтями, больше похожими на когти животного, давно почернели от большого количества трав и снадобий, которые он готовил изо дня в день.

Напротив Егория сидел тучный городовой Гроска – Арсений, он же был Хранителем порядка. Данияр часто называл его хряком за свой внешний вид. Большой круглый живот и такая же круглая голова с маленькими заплывшими глазками, которые в дополнении ещё и прятались за круглыми очками.

Нос был большим и приплюснутым, словно в юношестве ему не раз его ломали, а щёки были покрыты красной сеточкой, которая каждый раз, когда он с чувством протестовал, становилась всё ярче. Одежда на нём сидела в самый притык и местами грозилась лопнуть от большого веса своего хозяина.

Несколько служанок торопливо вошли в зал Совета и расставили на столе несколько медных чайников и закуски к ним.

– Думаю, мы уже можем начинать, – сдавленно сказал Павел, перебирая свои многочисленные бумажки на столе.

Я кивнула, бросая взгляд за свою спину. Словно моя вторая тень, Данияр стоял в углу, положив руку на эфес своего меча, и старался не встречаться со мной взглядом. Будто я была причиной нашей ссоры. Тихо хмыкнув, я вновь повернулась к своим собеседникам.

– У нас есть ряд важных новостей, которые хотелось бы обсудить, – начал Павел. – Поставки продовольствия к приграничным городам затруднились из-за распространения скверны по нашей территории. Отряды жнецов смогли поставить печати, и на данный момент мы налаживаем связь между городами через лесную дорогу.

– Через лес Стриги?

Серафим тихо чертыхнулся и постучал по столу. Павел поднял на меня удивлённый взгляд, и его губы дрогнули в лёгкой улыбке.

– Именно так.

– Стрига не укусит вас, Серафим. Не стоит её так бояться, – усмехнулся Илья, складывая руки на груди. Он занимал должность Хранителя теней и нагонял немало страха на других советников, которые не привыкли получать слишком грубого отпора на свои высказывания.

– Не гневите богов её именем, – фыркнул Серафим, не удостоив Илью даже своего взгляда. Он повернулся к сидящему рядом Егорию и что-то с жаром зашептал ему на ухо. Тот всё время кивал головой, соглашаясь.

– Я продолжу, – Павел окинул всех взглядом, ожидая очередной перепалки. Но все молчали, и он вновь опустил свои глаза к записям. – Поступают тревожные известия, что на краю города также заметили следы скверны. Нам необходимо послать отряд, чтобы вывести людей из этой части, уничтожить деревья и поста…

– Давайте уже ближе к важным темам. Это могут сделать и без нас, – возмутился Арсений, заёрзав на стуле. Егорий одобрительно закивал, постукивая своими пальцами по столу.

Павел плотнее сжал губы, но я видела, что негодование у него вот-вот перельётся через край – его уши горели красным.

– Это достаточно важная тема, чтобы обсуждать её на Совете, – отозвалась я с холодным безразличием, делая глоток горячего напитка. Лучше не показывать им своей заинтересованности в таких вопросах, чтобы они меньше нервничали. Хотя иной раз мне очень хотелось, чтобы все эти напыщенные индюки заткнулись.

– Важная, но решаемая наместниками, а не королевским Советом. У нас есть отряды жнецов, которые успешно справляются со скверной, благодаря печатям, которые нам предоставил Павел, – не унимался Арсений. – Мы нужны для более важных тем. К примеру, следует обсудить безопасность королевы.

Внутри меня что-то оборвалось, заполнив покалывающим страхом. «Неужели, все знают?» – пронеслось у меня в голове. Дрожащей рукой я едва заметно поправила воротник и как можно непринуждённей откинула непослушную прядку с лица.

– Именно так, именно так, – пробурчал Серафим.

Павел тяжело выдохнул и откинулся на стуле.

– Моя стража хорошо справляется с обеспечением моей безопасности. Верно, Данияр?

Я услышала шорох позади меня, но не решилась повернуться.

– Мне ничего не угрожает.

– В стенах королевского дома может быть и нет, но вот в городе, – хмыкнул Арсений, внимательно осматривая меня. Его скользкий взгляд прошёлся по моим рукам и поднялся к шее, которую я осмотрительно прикрыла высоким воротником своего простого серого платья. – Ярые шептуны города уверяют, что видели главу вашей стражи с некой служанкой на казни орденских преступниц. Они утверждают, что видели необычные волосы у этой девушки.

– Это не имеет никакого отношения к безопасности королевы, – резко оборвал его Павел, сжимая кулаки под столом.

– О, но имеет, – протянул Арсений, наклоняясь вперёд. – Если глава стражи отвлекается на других, кто будет защищать королеву?

Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Данияр молчал, и это молчание давило на меня сильнее любых слов.

– Хватит, – мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидала. – Моя стража выполняет свою работу. А теперь вернёмся к делам Совета.

Советники переглянулись, но никто не решился возразить. Только Серафим продолжал что-то бурчать себе под нос, перебирая бумаги.

– Что только не почудится возбуждённой толпе во время казни, – поддержал меня Павел.

Илья же неодобрительно бросил взгляд в мою сторону, понимая, что все эти разговоры явно не возникли из пустого места. Под его тяжёлым взглядом я почувствовала себя неуютно, помня о его наказаниях, когда я была его ученицей.

– И тем не менее, глава вашей стражи был там, хотя обязан беспокоиться о вашей безопасности, – настаивал Арсений.

– Глава моей стражи, – я подалась вперёд, еле сдерживая свою злость, – когда не занимается моей безопасностью, волен делать, что ему хочется.

Арсений скривился, заливаясь краской. На его сальном лбу выступили капельки пота, которые он поспешил стереть своим платком.

– Её Высочество хорошо обучена владению мечом, поэтому даже если бы случилось что-то серьёзное в момент отсутствия её охраны, она бы справилась, – сухо ответил Илья. – В этом я уверен, потому что лично занимался её обучением.

– Где это видано, чтобы женщина орудовала мечом? – воскликнул Серафим. – Тем более Королева. Королева Тана не позволяли себе таких своеволий, полностью полагаясь на Короля, мир его праху.

– И где теперь Король с Королевой? – в сердцах выпалила я, почти рыча.

В зале воцарилась угнетающая тишина. Несколько пар удивлённых глаз уставились на меня. Илья цокнул и опустил взгляд, Павел смотрел на меня укоризненно.

Я устало откинулась на спинку стула и нервно разгладила складки на своей юбке. Я дала слабину, породив ещё больше сомнений, которые наверняка аукнутся мне в скором будущем. Прикусив щеку с обратной стороны, я глубоко вздохнула.

– Что вы хотите мне предложить, Серафим?

Старик словно вышел из оцепенения и прочистил горло.

– Мы печёмся о вашем благе, Ваше Величество, – скрипучим голосом начал он. – Вы остались единственным представителем правящей династии, и нам бы совсем не хотелось остаться без короны.

Егорий закивал.

– Королева Тана, хоть и отступница, но вдовствующая монаршая особа. Она может вновь выйти замуж и родить наследников. По моим записям, её здоровье позволяет это сделать, – настаивал Арсений.

– Королева не может править без Короля, а корона не может оставаться без наследника, – подытожил он, поправляя свой сюртук.

Они говорили так складно, нанося удары по моему самому большому страху – Тане. И в тот момент я впервые не знала, что сказать. Видя мою растерянность, советники не стали отступать – решили добиться моего согласия.

– К вам уже сватаются, – продолжил Арсений.

– И кто же это? – сухо спросила я, пытаясь вновь вернуть к себе такое шаткое самообладание.

Маленькие глазки Арсения заблестели недобрым огоньком. Он поправил свою одежду и слащаво улыбнулся, бросая взгляд на кипу бумаг.

– В этих записях все, кто прислал вам подарки. Кроме, конечно же, Павла. Хранитель тайн по моей просьбе как раз проверяет все сведения, что мы успели собрать.

Он перевёл свой взгляд на слегка оторопевшего десницу. Но Павел быстро взял себя в руки, немного краснея под моим вопросительным взглядом. Несколько месяцев назад он уже сватался ко мне, предлагая свою защиту и помощь в разоблачении Короля Алана, но тогда он любезно предоставил мне выбирать самой. И я сделала его своей десницей. Его нынешние притязания меня обескуражили, но с другой стороны даже оказались успокаивающими. Я доверяла ему и знала, что он человек чести. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

– Ваше Высочество, не сочтите за дерзость, – начал Павел.

– Не в коем случае, – ответила я, стараясь скрыть своё удивление.

Илья одобрительно закивал. Остальные советники удивлённо переглянулись, ожидая от меня далеко не молчаливого согласия.

– Я согласна с вашим предложением, но хочу отнестись к этому очень серьёзно, ведь мой супруг в итоге станет Королём, – Советники закивали. – Мне нужно время, чтобы выбрать.

– Конечно, – скрипучим голосом отозвался Серафим, одаривая меня своей гнилой улыбкой. – Но не затягивайте слишком долго. На организацию свадьбы потребуются большие расходы из казны. Нам нужно будет всё посчитать.

– Надеюсь, ваши подсчёты будут щедрее, чем вы выделили на защиту наших земель от войска Яви, – буркнул себе под нос Илья, но достаточно громко, чтобы я его услышала.

– У вас есть что сказать?

– У меня всегда найдётся для вас словечко, Серафим. Оснащение корпусов жнецов давно требует пополнения, особенно если учитывать распространение скверны и опасность нападения Ордена на наши земли.

– Орден нам не угрожает, – возмутился Арсений, нервно заёрзав на своём стуле. – У нас в плену большая часть его последователей! И его глава, как мне помнится, давно отдала богам свою гнилую душу.

– Но это не значит, что они не могут выбрать себе нового главу, – парировал Илья.

– На этот случай у нас есть царевич.

– Как раз о царевиче хотелось бы тоже поговорить. На содержание в темницах его войска и его самого уходит очень много денег.

Я устало потёрла свою переносицу, предчувствуя очередные споры между советниками, как это было в прошлый раз, когда мы обсуждали судьбу пленников из Ордена. Ничего хорошего эти споры никогда не приносили.

В зале вновь повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине и шелестом пергаментов. Я чувствовала, как напряжение нарастает с каждой минутой, и понимала, что сегодняшнее собрание может стать одним из самых сложных в моей жизни.

Тяжесть всей этой встречи упала на мои плечи, словно тяжеловесные камни, и я почувствовала себя в ловушке, из которой почти невозможно выбраться.

Они все спорили и спорили, заваливая друг друга язвительными выпадами и колкостями, совершенно не замечая меня. Для них я никогда не была здесь.

Я чувствовала, как жар раздражения нарастал в моём животе, поднимаясь по всему телу, покалывая мою кожу. Он становился всё больше и больше, заполняя собой каждый уголок моего тела, пока не дошёл до кривого шрама на руке. Он запульсировал острой болью, ещё сильнее отвлекая меня от всеобщей сумятицы в переговорном зале. Сила, что с каждым днём росла во мне всё больше и больше, требовала вырваться наружу, покрывая меня золотыми узорами.

И я не выдержала.

– Довольно! – резко прорычала я, стараясь унять боль. – Обо всём этом я непременно подумаю и дам ответ в самое ближайшее время.

Шум споров смолк.

Я поспешно встала со своего кресла, приковывая к себе ещё больше недовольных взглядов.

– Мне нужно отдохнуть.

– Вам нездоровится? Вы слишком бледны, – Егорий стал внимательно всматриваться в моё лицо, ища признаки болезни.

– От головной боли ещё никто не умирал, – уже спокойно ответила я. – Вы можете продолжить, если это необходимо. Павел, – тот кивнул, – прошу зайти в мои покои с отчётом после Совета.

– Да, Ваше Высочество.

И больше ни на кого не взглянув, я поспешно вышла из зала, шурша подолом своего платья в абсолютной тишине.

Данияр молчаливой тенью проследовал за мной, и как только дверь за нами закрылась, маска его спокойствия треснула.

– Нам необходимо поговорить, – тон его голоса был требовательным и бескомпромиссным. Он кивнул Марку и Николаю, которые всё это время охраняли двери зала Советов, и те, повинуясь немому приказу, подступили ближе, чтобы скрыть нас от посторонних глаз.

Я знала, о чём Данияр хотел поговорить. Его беспокойство и раздражение, которое он пытался скрывать, всё равно отражалось в его янтарных глазах недобрым блеском. Но я не хотела вновь начинать этот разговор, чтобы в очередной раз услышать от него болезненные слова. Только не сейчас, когда ладонь по-прежнему болела, а горло невыносимо саднило, захватывая все мои мысли.

– Не сейчас, – я устало выдавила из себя слова, разворачиваясь в сторону своих покоев.

– Нет, нам нужно поговорить именно сейчас, – Данияр крепко схватил меня за руку, разворачивая, но, встретившись со мной взглядом, поспешил убрать руку.

– Что изменится после нашего разговора, Хранитель короны?

Я с вызовом уставилась на него, понимая, что мой выпад обязательно сработает.

Так и было. Данияр поморщился и расправил плечи. Я видела изумление в его глазах, внутреннюю борьбу и, кажется, уязвлённость.

А после, его растерянность сменилась гневом.

– Ты знаешь, что я не могу быть Хранителем короны, когда ты в опасности.

– В опасности? – я усмехнулась. – Ты сам в опасности, Данияр. Ты не можешь быть рядом со мной, когда я…

Я осеклась, понимая, что чуть не выдала свою тайну.

– Когда ты что? – его голос стал мягче, но в глазах читалось неприкрытое беспокойство.

– Ничего, – я отвернулась, пытаясь скрыть своё волнение. – Просто оставь меня в покое.

– Не могу, – он сделал шаг ко мне, но я отступила. – Ты не понимаешь, что происходит.

– О, я прекрасно понимаю, – я развернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Ты не хочешь быть рядом со мной, потому что я…

Я снова замолчала, не в силах произнести это вслух.

– Потому что ты что? – Данияр сделал ещё один шаг, сокращая расстояние между нами.

– Потому что я… – я сглотнула, чувствуя, как горло сдавливает невидимая рука. – Потому что я та, кто я есть.

– И кто же ты? – его голос стал почти нежным, но в глазах читалась сталь.

– Та, кого ты боишься, – я отвернулась, не в силах больше смотреть ему в глаза. – Та, кто приносит тебе только боль.

– Это неправда, – он схватил меня за плечи, разворачивая к себе. – Это неправда, и ты это знаешь.

– Отпусти меня, – я попыталась вырваться, но его хватка была железной.

Боги, что же я наделала.

– Более не задерживаю ВАС, – холодно процедил он сквозь зубы. – Проводите Королеву в её покои.

Я хотела броситься к нему и попросить прощения за свои слова, которые я сказала из-за досады, но Данияр развернулся и ушёл прежде, чем я решилась это сделать. Прикусив нижнюю губу, я понурила взгляд и медленно пошла в сторону своих покоев.

– Он остынет, – постарался успокоить меня Николай, но я лишь кивнула и не стала продолжать разговор.

Да, я поговорю с ним тогда, когда мы оба будем к этому готовы, а сейчас мне нужно было решить другие свои проблемы, которые гложили меня не меньше, чем ссора с Данияром.

В своих покоях я сразу направилась к окну, вглядываясь в свинцовое небо. Шрам на руке всё ещё пульсировал, отдаваясь тупой болью. Я осторожно подняла рукав платья, рассматривая золотистые узоры, которые постепенно проявлялись на коже. Они были такими же, как у Мораны – знак древней силы, которую я всё больше чувствовала внутри себя.

– Ваше Высочество?

Я обернулась на голос своей служанки.

– Да, Лина?

– К вам пришёл лекарь Егорий. Говорит, что беспокоится о вашем здоровье.

– Проведи его, – я устало опустилась в кресло.

Через минуту в комнату вошёл Егорий, держа в руках небольшой саквояж с лекарствами.

– Ваше Высочество, я заметил, что вы сегодня не в лучшем состоянии. Позвольте осмотреть вас?

– Что-то серьёзное? – я постаралась скрыть своё раздражение.

– Пока не знаю, – он достал неизвестные мне склюяночи и подошёл ближе. – Позвольте?

Я кивнула, позволяя ему прослушать моё сердце. Егорий внимательно слушал, нахмурив брови.

– Что-то не так? – спросила я, чувствуя, как тревога нарастает внутри.

– У вас учащённое сердцебиение и повышенное давление. Возможно, это просто стресс от сегодняшнего собрания.

– Возможно, – я слабо улыбнулась. – И что вы посоветуете?

– Отдохнуть и принять успокаивающий отвар. Я приготовил его для вас.

Он достал небольшой флакончик и налил содержимое в чашку.

– Выпей…те, – он запнулся, заметив моё выражение лица.

– Хорошо, – я взяла чашку и сделала глоток. Отвар был горьким, но я заставила себя выпить всё до дна.

– Это поможет вам успокоиться и снять боль, – заверил Егорий.

– Благодарю, – я слабо улыбнулась. – Можете идти.

Когда он ушёл, я снова подошла к окну. Мысли о предстоящей свадьбе, о Тане, о Данияре и о растущей во мне силе кружились в голове, не давая покоя.

«Что же будет дальше?» – подумала я, глядя на тяжёлые тучи, которые, казалось, вот-вот разразятся грозой.

*****

Дождавшись возвращения Павла, я смогла с ним обсудить прошедший Совет и уговорила его сопроводить меня к месту распространения скверны рядом с городом. Наш разговор был таким же напряжённым, как и весь этот день, но одно меня смогло порадовать – он не стал слишком долго спорить, когда я наотрез отказалась оставаться в замке. Мне хотелось помочь, самой разобраться с этой напастью.

И вот уже через час, в сопровождении группы жнецов, мы направлялись к месту. Я была рада вновь оседлать свою Искру, которая за долгое время в стойле успела заскучать. Она нетерпеливо рыла копытами промёрзшую землю, требуя пустить её в резвый галоп. Похлопав её по крепкому крупу и угостив яблоками, я всё же дала ей возможность вдоволь насладиться свободой, позволяя чуть быстрее проехаться по улицам снежного города.

– Конюхи хорошо о ней заботятся, – сказал Николай, поравнявшись со мной, когда мы пересекли главные ворота города и свернули на просёлочную дорогу, ведущую к маленькому берёзовому полесью.

Я улыбнулась, немного ослабив поводья своей лошади.

– Мне иногда кажется, что она стала их любимицей.

– Это точно. Всё время вижу, что маленькие служки заплетают её гриву в косы, – усмехнулся он немного неловко. Видно было по его неровной складке между бровей, что он хотел поговорить со мной не о лошадях. Мой верный стражник суетливо обернулся, проверяя, чтобы нас не подслушивали, и продолжил:

– Случилось что-то серьёзное?

– А должно было?

Налетел порыв ветра, и я моментально продрогла до костей, плотнее кутаясь в свою тёплую накидку, отороченную чёрным мехом. Ледяной воздух стал пощипывать лицо, а дыхание участилось, скрывая моё волнение.

Николай раздумывал, уставившись немигающим взглядом вперёд на дорогу.

– Мы знаем его много лет и…

– Думаю, что этот разговор не стоит начинать, – осекла его я. – Мы оба понимаем, что он ни к чему не приведёт.

Николай тяжело выдохнул.

– Я хотел сказать не это. Всем нам тяжело, но ему особенно, потому что…

– Ваше Величество, мы приехали, – окликнул меня один из жнецов, что ехал впереди.

Мы немного проехали вглубь полесья и спешились в том месте, где деревья, исковерканные и иссушенные, уже сильно клонились к земле. Скверна поразила местную природу, поглотив её своей чёрной жижей. Снег смешался с чёрными лужами и превратился в вонючее месиво. Деревья покрылись чёрной коркой, и кое-где с них почти полностью сошла кора. Запах стоял невыносимый: сладкое тление и жгучая сера. Я ещё никогда не видела такого большого количества мёртвой земли по ту сторону Пустоши.

Привязав свою кобылу к одинокой берёзе, до которой ещё не добралась чёрная жижа, я прикрыла лицо ладонью, с трудом справляясь с рвотными позывами. Четверо жнецов в сопровождении Павла обступили границу скверны и стали втыкать в холодную землю колья.

– Всё хуже, чем я думал, – задумчиво бросил Павел, осматриваясь. – Здесь печатями уже не справиться.

– Насколько быстро она сможет добраться до города?

– Такое количество… За несколько недель.

Я нахмурилась, вглядываясь в чёрную жижу, которая словно живая пульсировала у корней деревьев.

– Нужно ускорить эвакуацию жителей.

– Уже отдал приказ, – Павел кивнул. – Но это не решит проблему.

– Что же тогда может? – я обернулась к нему, чувствуя, как холод пробирает до костей.

– Только полное уничтожение заражённой территории, – ответил он, не отрывая взгляда от скверны. – Но это будет означать потерю ещё одного участка плодородной земли.

– Лучше так, чем потерять весь город, – я сжала кулаки. – Начинайте подготовку. Я поговорю с Советом о выделении дополнительных средств.

Павел кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.

– Ваше Величество, это может быть опасно.

– Я знаю, – я отвернулась, стараясь скрыть тревогу в глазах. – Но мы не можем позволить скверне распространиться дальше.

В этот момент ветер вновь налетел на нас, принося с собой запах смерти и разложения, заставляя всех присутствующих невольно отступить на шаг от границы чёрной жижи.

Я резко отвернулась, прекрасно понимая, что жнецы могли расценить это как слабость, но ничего не могла с собой поделать. Глубокий вдох. Выдох, чтобы успокоить свой страх.

Скверна уже очень много столетий терзала земли Нави. За время, проведённое по ту сторону стены, что разделяла два мира, я слышала много историй о том, как она появилась, но уверена была только в одном – в её распространении виноваты жители Яви. После войны между Чернобогом и Белобогом, Яви отгородились стеной и для своего процветания убивали тёмные земли Нави, пользуясь силой пленённой богини Мораны. Светоч – сила, которую они обрели, оберегала их от мороков и чуди плотным куполом из чар. Эти чары требовали своей страшной платы.

Раньше я верила в то, что Светоч бережёт нас от смерти и ужасов Пустоши, но, живя здесь, всё больше понимала, как сильно я заблуждалась. И от этого становилось тошно.

Я была потомком Мораны. В моих жилах текла её кровь и кровь самого Чернобога, но перед скверной я была по-прежнему бессильной.

Жнецы, собравшиеся рядом со скверной, переглядывались между собой, ожидая дальнейших указаний, а Николай, скрестив руки на груди, озадаченно покачивал головой, всем видом показывая, что слова Павла его сильно встревожили.

Ни я, ни Павел не знали, что делать.

За годы, когда Павел был городовым, он смог преуспеть в борьбе с этой страшной напастью, но даже сейчас он был растерян.

Он был жнецом, который готовился к тому, чтобы посвятить свою жизнь служению Чернобогу, взамен получив от него силу теней, но судьба распорядилась иначе: Павел стал самым молодым городовым Заречного.

Среди своих товарищей он был отступником, но его по-прежнему уважали за то, что даже не став настоящим жнецом, он всё равно делал всё возможное, чтобы служить своему богу и миру Нави. И печати Павла тому доказательство.

Скверна несла с собой смерть. А если жнецы могли пользоваться ею, с благословения бога, то и ограничить тоже могли. Место, где земля умирала, обносили кольями, на которых выжигали руны Чернобога. Чернота не исчезала, но надолго останавливала свой путь, словно замирая. В то место, где оставляли печать, людям запрещалось заходить, чтобы те случайно не смогли сбить колья или зайти на мёртвую землю. А живность… Она и вовсе обходила это место стороной, чувствуя смерть.

Но в этом месте скверны было слишком много. Слишком глубоко она пустила свои корни в землю.

– Совсем не оставила жизни в этом месте, – тихо пробубнил один из жнецов, заставляя меня оставить свои раздумья.

Я ошеломлённо распахнула глаза. Как же я сразу не догадалась.

– Дайте мне пройти.

Растолкав мужчин, я опустилась на колени рядом с самой чёрной кромкой, мысленно отругав себя за то, что я вновь не предала значения таким очевидным вещам.

Штаны тут же пропитались талым снегом, который неприятно пощипывал кожу. В нос проник с новой силой невыносимый запах гниения, заставляя меня сморщиться.

– Позволь мне попробовать, – пробормотала себе под нос, нерешительно осматривая мёртвую землю.

Скинув с себя плащ, я закатала рукава до самых локтей и, под удивлённые взгляды своих людей, медленно опустила пальцы в вонючую жижу, которая обожгла мою кожу холодом.

Поначалу ничего не происходило, словно это была не скверна, которая разом заражала людей и медленно превращала их в чудовищ, а обычная слякоть, но спустя несколько мгновений она ожила.

Скверна потянулась ко мне, захватывая своей чернотой мои руки. Она медленно ползла всё выше и выше, окрашивая мою кожу в мертвенный серый оттенок.

– Что вы делаете? – воскликнул Павел, бросаясь ко мне.

– Не смей прикасаться! Всё хорошо.

Мой десница рухнул на колени рядом и обеспокоенно уставился на меня.

Я постаралась успокоить его, улыбнувшись, но моя улыбка получилась такой же неуверенной.

Кончики пальцев покалывало, словно тысяча маленьких иголочек впивались в кожу. Это ощущение взывало к жару, который разгорался у меня в животе. Ещё немного, и золотые нити завились на моём теле.

Позади меня кто-то громко охнул, но я не повернулась, полностью отдавая себя в распоряжение силы – силы Мораны, данной мне по крови. Она бурлила во мне, требуя выхода из тела. Взывала к каждой частичке. И я отдалась ей полностью.

Холод, что до этого доставлял мне много неудобства, полностью отступил. Я его не чувствовала, как и неприятного движения скверны по моей руке. Она остановилась и под натиском жизненной силы начала тлеть, покрываясь сухой коркой. Корка трескалась, поднимая тонкие нити серого пепла, быстро покрывая землю вокруг меня.

Сосущее чувство внутри живота становилось всё невыносимее, принося с собой холодный озноб и слабость.

Облизнув сухие губы, я напряглась ещё сильнее, но моих сил было недостаточно. Мой взор туманился, и всё сложнее становилось сделать вздох.

– Хватит, – мягко сказал Павел, но в его голосе слышалась тревога.

Моя сила клокотала во мне, обжигая каждую часть тела. Я сияла, полностью отдавшись в её распоряжение. А потом липкое чувство страха накрыло меня с головой.

Скверна перестала тлеть. С противным чавканьем она замерла и с большей силой вновь направилась ко мне.

– Вот пекло! – выругался Николай, подбегая ко мне. Схватив меня за плечи, он рывком потянул меня на себя, чтобы вырвать меня из её лап, но я даже не дёрнулась. Чёрная жижа почти добралась до меня, вбирая в себя всё больше и больше моей силы. Я задыхалась, в безумном страхе стараясь вырвать свою руку из земли.

Перед глазами всё сильнее разрасталась тьма, и в конечном итоге она поглотила меня всю.

«Аврора!»

Прогремел голос Данияра на задворках моего сознания, но ответить я уже не могла.

*******

Спустя несколько дней я смогла встать с кровати, всё ещё чувствуя сильную слабость. Скверна забрала слишком много, почти превратив меня в трухлявую старуху, и если бы не Николай, который смог вырвать меня из её оков, могло случиться непоправимое.

Я чувствовала себя опустошённой, потому что ещё ни разу сила не подводила меня настолько. Меня старались не беспокоить, но я знала, что мой поступок с жаром обсуждал весь Совет. И не только он. Несмотря на то, что Николай спас меня, Данияр был неумолим в своём гневе и сделал всё возможное, чтобы наказать бедного жнеца за то, что он вообще позволил мне это сделать. Досталось и Павлу, но тот стоически выдержал все нападки.

Но Данияр ко мне так и не пришёл. Мне было страшно. Когда я окрепла достаточно, чтобы выйти из своих покоев, я уже точно знала, как мне поступить, чтобы всё это прекратить. Мои видения, скверна, жар моего обета – всё это было напоминанием о том, чего я боялась. Пора было столкнуться с этим лицом к лицу.

– Ты вновь пришла ко мне, маленькая мара, – её голос был холодным и скрипучим, таким же противным, как в дни нашей первой встречи.

Стрига сидела ко мне спиной на своём маленьком стульчике возле пылающего очага. Сгорбленная, в рваных одеждах, она штопала очередную прореху в своём чёрном плаще. В её ветхой хижине всё так же пахло гнилью и пылью. Лучи полуденного солнца с большим трудом пробивались сквозь грязные окна, совсем не освещая её лачугу, а по углам в тени прятались её лихоманки.

– Пришла задать вопросы, – пройдя вглубь хижины, я по-хозяйски отодвинула ветхий табурет возле заваленного сухими травами стола и села.

Старуха хмыкнула, не обращая на меня должного внимания.

– Плата… Нужна плата… – шипели Лихоманки. Но в этот раз ведунья не стала затыкать им рты.

– Какую плату вы хотите?

– Кровь… Кровь…

Стрига, не поднимая головы от своего монотонного занятия, скрипуче захихикала, и мой кривой шрам на ладони заныл. Делать было нечего. Обмануть старую колдушку было себе дороже, да и ответы, которые я так сильно ждала, стоили нескольких капель моей крови.

Услышав возню позади, я тревожно обернулась. Одна из лихоманок почти бесшумно выплыла из тенистого угла. Сотканная из тумана и теней, она медленно приближалась ко мне. Волосы у неё были растрёпаны и струились всклокоченными прядями до самого нагого живота. Вместо глаз – две тёмных, бездонных тени.

Осторожно опустившись на колени, она словно маленький ребёнок приникла к моим ногам, нежно поглаживая меня по бедру, совсем рядом с ножнами, где я хранила подаренные мне кинжалы.

– Больно не будет, – мурлыкала она сладким голосом, вытаскивая чёрный кинжал.

Опьянённая её медовыми речами, я не заметила, как протянула ей правую руку и с трепетом ожидала, когда она осуществит задуманное. Но Лихоманка не торопилась. Она игралась со мной, как кошка с мышкой.

Игриво проведя своим когтистым пальцем по острию, она тихо засмеялась, и в ту же секунду жгучая боль пронзила моё запястье. Густая красная кровь большими каплями собралась возле открытой раны и потекла по руке. Лихоманка отшвырнула кинжал и жадно приникла губами к запястью. Она пила мою кровь всё сильнее и сильнее, пока моя голова не закружилась.

Я попыталась отстраниться, но её туманные руки держали меня крепко. В глазах начало темнеть, а в ушах нарастал противный звон.

– Достаточно, – хрипло произнесла Стрига, не оборачиваясь. – Отпусти её, Ная.

Лихоманка неохотно отпустила мою руку, оставив после себя лишь влажную дорожку на коже. Её туманное тело растворилось в воздухе, а я тяжело опустилась на табурет, чувствуя, как слабость накатывает волнами.

Стрига наконец-то повернулась ко мне, и её беззубый рот растянулся в жуткой улыбке.

– Теперь ты можешь задавать свои вопросы, – прокаркала она, вновь возвращаясь к своему занятию. – Но помни: ответы могут тебе не понравиться.

Стрига сухими руками откинула свой плащ и повернулась ко мне. Её лицо украшали многочисленные язвы и струпья от старых ран. Серая кожа стала ещё противнее, а под сшитыми веками виднелись кусочки засохшего гноя. Она кивком указала на мою руку.

– Обряды на крови страшные и самые верные. От них не убежать совсем. Не скрыться, маленькая мара. Мало, мало времени у тебя осталось.

– Так это из-за обета меня продолжают мучать кошмары, а сила перестала слушаться?

Сердце пустилось в пляс. Сосущее чувство страха вернулось ко мне, свернувшись тяжёлым клубком внизу живота. Сколько? Сколько мне осталось?

– Глупая, – резко рявкнула Стрига, заставляя меня вздрогнуть, – Чтобы начать, нужно закончить. Закончи путь, чтобы начать новый.

Смутные обрывки памяти суетливо собирались в общую картину, которую я забыла. Нечёткие образы становились всё яснее и яснее. Вот я на полу, в этой самой хижине. Вот кости, разбросанные по грязному полу, и слова Стриги. Её пророчество: «Закончить ты сможешь не в этом мире. Держись своей пары, он отведёт тебя туда, где всё закончится и начнётся вновь».

Но разве у меня не получилось? Разве Данияр не отвёл меня к концу этого пути? Ничего не понимала, и от этого запуталась окончательно.

Столько вопросов разом возникли у меня в голове, на каждый из которых мне не терпелось получить ответ. Вытрясти из Стриги всё. Что мне нужно делать? Что ещё я должна отдать, чтобы жить спокойно?

– Смерть от избранной девы, – с трудом выдавила я сухими губами.

Стрига криво улыбнулась.

– Красный бутыль, маленькая мара.

Стрига оценивающе смотрела на меня, если можно было называть её язвенные глазницы видящими глазами.

Красный бутыль с ядом, что дала мне Стрига в прошлую встречу, всегда был при мне. Хотя я и не понимала, зачем он был мне нужен, но исправно клала его в потайной карман своей юбки. Вот и сейчас его приятная тяжесть успокаивала меня.

Я потянулась к карману в складках своего плаща, и Стрига одобрительно кивнула.

– Носи с собой. Понадобится. А теперь иди. Утомила ты меня.

Она махнула сухой рукой и вновь отвернулась от меня, оставив в полном замешательстве.

– Но ты не дала мне ответов!

– Ещё как дала, маленькая мара. Твой милый умрёт, хоть на этой дороге, хоть на той. Его нити уже почти закончились, и ты это знаешь. А это, – она пренебрежительно мотнула головой в сторону моей руки, – за слова должно уплачивать. Либо узел развяжешь хитро, ступая по нужной дороге, либо подохнешь бесславно. Ступай прочь, пока не зажарила тебя в своём котле.

Я молча поднялась, чувствуя, как кровь всё ещё струится по запястью. Её слова эхом отдавались в голове. «Его нити уже почти закончились». Данияр… Неужели его время действительно на исходе?

Лихоманки вновь зашептали что-то на своём языке, провожая меня к выходу. Их туманные фигуры колыхались в полумраке хижины, словно насмехаясь над моими страданиями.

Выйдя наружу, я глубоко вдохнула свежий воздух. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багряные тона. Впереди меня ждали новые испытания, и я должна была найти ответы, пока не стало слишком поздно.

******

Дни тянулись так медленно. Протяни руку и ухватишься за один из них, и он в благодарность останется с тобой подольше. И это была самая страшная пытка для меня.

Слова Стриги глубоко засели в моих мыслях. Я всё больше и больше окуналась в пучину отчаяния и страха. Что мне теперь делать? Как отвести злой рок от Данияра? Что мне нужно сделать, чтобы вернуться к началу и всё закончить?

Одно я знала точно: если не смогу исполнить свой обет, все попытки будут тщетными. Но я не могла просто вернуться за стены крепости в Яви. Как только моя нога переступит каменный порог, сёстры Ордена вонзят серп мне в сердце. А в Нави никто не позволит настолько безрассудно поступить и уехать обратно.

После долгих дней и не менее мрачных ночей отчаяния я смогла найти единственный выход спасти Данияра, себя и Нави.

– Неожиданная встреча.

Я сильнее стиснула кулаки, высоко подняв свой подбородок.

Царевич Стоум при виде меня даже не встал со своего кресла, расслабленно скрестив лодыжки. Он был в свободной рубашке и брюках, совсем не ожидая моего прихода. Наша последняя встреча была ещё в Вечном, когда я приказала его схватить. За это время он немного осунулся. Теперь его лицо украшала густая бородка, волосы немного отросли, но вот глаза по-прежнему смотрели на меня оценивающе и хитро.

– С тобой хорошо обращаются?

Стоум хмыкнул и сцепил руки в замок на своих коленях. Он показательно осмотрел свои покои, которые чем-то напоминали мою келью в Ордене – никаких особых украшений, зеркал, которые он мог бы разбить и использовать как оружие, никакой лишней мебели кроме кровати, стола и нескольких кресел возле камина, а потом вновь перевёл на меня взгляд своих изумрудных глаз.

– Не стоит любезностей. Я слышал, как ты поступила со своими сёстрами, так что ближе к делу.

Его язвительные слова укололи меня слишком больно, и я вздрогнула. Он всегда умел бить словами сильнее, чем любым оружием.

– Если бы я хотела тебя казнить, то давно это сделала. У меня было достаточно времени. Я пришла не за этим.

Чёрный кот, который до этого мирно спал на его кровати, свернувшись клубком, навострил уши, потом встал со своего места и сладко потянулся.

– Твой новый друг?

Стоум лениво повернулся к коту и подозвал его к себе. Тот грациозно спрыгнул с кровати и проследовал к своему хозяину.

– С некоторых пор. Одна из служанок привела его ко мне, чтобы скрасить моё одиночество.

Я криво улыбнулась, узнавая пронзительный взгляд кота, который не отрывал от меня своих жёлтых глаз.

– Так и чем же я обязан?

Усевшись на кресло напротив него, я молчала. Сложно было начинать разговор, но я была уверена, что убегать от своей судьбы уже не было никакого смысла. Нельзя спасти каждого, но можно сделать так, чтобы и спасать больше никого не пришлось.

Переведя взгляд на кота, я сглотнула, собираясь с последними силами. Пусть мой поступок окажется глупым, но он будет только моим, и ответственность я понесу в одиночестве.

– Тебе пора вернуться домой, – бровь Стоума удивлённо задралась, но он не стал меня перебивать, – но вернёшься ты не один, а со мной.

Лицо царевича вытянулось в немом изумлении, но он быстро взял себя в руки, выпрямляясь в кресле. Он тянул со своим ответом, прекрасно понимая, что теперь я в его власти.

Вновь приняв расслабленную позу, Стоум ухмыльнулся.

– И ты решила, что после всего я брошусь к тебе и обрадуюсь твоему решению? Как самонадеянно, Аврора.

– Мы оба понимаем, что это будет выгодно для всех.

Его глаза заблестели.

– Я дала обет, царевич, и ты об этом знаешь. Мне необходимо вернуться в Яви и закончить то, что я обещала богам сделать.

– И я тебе нужен, чтобы Орден не взял тебя в плен и не казнил. Умно. Что получу я?

Кот между нами беспокойно заёрзал у кресла Стоума и запрыгнул мне на руки. Его маленькие лапки требовательно зашагали по моим ногам, царапая меня через плотную ткань юбки. Юн был недоволен моими словами, и я знала, что как только я покину Стоума, он обязательно расскажет всё Данияру. Что ж, с этим я намеревалась разобраться позже, как и с Советом, который наверняка будет недоволен моим решением.

– Ты станешь полноправным царём.

Звонкий смех царевича разнёсся по покоям. Успокоившись, Стоум откинул с лица отросшие чёрные пряди и встал со своего кресла, нависая надо мной.

– Дай угадаю: если я откажусь от твоего предложения, то меня вздёрнут либо сегодня, либо следующим утром. Но тебе это совсем не нужно, потому что тогда мой отец пойдёт на тебя войной, а вместе с ним и половина Яви.

– Мой народ заслуживает мира.

– О нет, моя дорогая Аврора. Это не твой народ, и ты это очень хорошо знаешь. Ты заперла меня в этих стенах, но совсем не подумала о том, что даже твои слуги не могут держать язык за зубами. Улыбка там, приятное слово здесь, и все сплетни, что гуляют по твоему дворцу, доступны и мне. Ты всегда пряталась за благородными целями, чтобы спасти саму себя. Что, твоя верная тень больше не может быть твоей опорой?

Я уязвлённо прикусила свою щёку, стараясь не сорваться и не показать ему, как его слова задели меня. Лёгкая дрожь разошлась волнами по моему телу, заставляя меня дрогнуть.

– Раз с этими играми покончено, слушай то, что я тебе скажу. Если ты уходишь со мной, – уголок его рта искривился в одну из самых загадочных улыбок, от которой в один момент хотелось убежать и в то же время приковывало к одному месту, – ты оставишь своего ненаглядного, выйдешь за меня замуж и родишь наследника. Мы объединим все дома Яви, подпишем мирный договор, и всё правление ты отдашь мне. Ты меня поняла?

Он не спускал своего тяжёлого взгляда с меня, когда я вставала со своего кресла, чтобы встать вровень с ним. Я больше его не боялась. Больше не было того противного чувства переживания, когда я не знала, что он сделает в следующую минуту: ударит или проявит нежность. Я делала шаг, который навсегда изменит мою жизнь, и мне хотелось сделать его достойно.

Наши ноги почти соприкоснулись, и я чувствовала, как он тяжело дышит, словно мы теперь поменялись местами: он опасался моего ответа.

Кот в ногах противно мяукнул, привлекая к себе внимание, но мне уже было всё равно.

– Именно этого я и хочу, Стоум.

Его глаза вспыхнули, и он наклонил голову набок, глядя на меня сверху вниз.

В комнате повисла напряжённая тишина. Только треск поленьев в камине нарушал её, отбрасывая причудливые тени на наши лица.

– Ты уверена в своём решении? – его голос стал ниже, почти бархатным.

Я подняла подбородок ещё выше, встречая его взгляд без страха.

– Более чем.

Он медленно улыбнулся, и в этой улыбке читалось предвкушение.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему. Но помни: от этого пути уже не свернуть.

Я кивнула, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Я готова принять эту судьбу.

Стоум протянул мне руку, и я, помедлив всего мгновение, вложила свою ладонь в его. Его пальцы крепко сжали мои, словно скрепляя нерушимый договор.

– Тогда начнём новую главу, – прошептал он, и в его глазах промелькнуло что-то, похожее на удовлетворение.

Кот у наших ног недовольно фыркнул, словно предупреждая о грядущих неприятностях.

*****

Двери позади меня с шумом захлопнулись, и я смогла выдохнуть.

Боги, я смогла это сделать. Очередной шаг в большое безрассудство.

Жнецы, отдыхающие в общем зале моих покоев, удивлённо вздёрнули свои головы. Данияр, который тоже был вместе с ними, встал из-за стола, требовательно устремив свой взгляд в сторону от себя.

– Какого Пекла, Юн? Ты должен быть с царевичем.

Чёрный кот вальяжно прошмыгнул к столу, и с глухим хрустом костей стал преображаться в человека. Я уже много раз видела такое превращение, но каждый раз удивлялась этим чарам, которые совершенно не доставляли никакого неудобства их владельцу. Вскоре место маленького животного на полу, сидя на коленях, оказался абсолютно нагой юноша со светлыми волосами. Марк поспешно стянул с себя плащ и кинул его Юну, чтобы тот прикрылся.

У Данияра отлично получилась не смотреть на меня, но о себе я бы того же не сказала – особенно когда не оставалось уже никаких сомнений, что Юн выложит всё, что было в покоях царевича. У меня сжалось сердце – я гадала, какую ярость он обрушит на всех своих подчинённых и меня.

Данияр стоял с совершенно холодным видом и встретился со мной взглядом всего лишь на мгновение.

«Что случилось?»

«То, что и должно было случиться. Так будет лучше»

Николай обеспокоенно переводил взгляд то на меня, то на Юна, который в этот момент, завернувшись в плащ, повернулся ко мне.

– Мне нужен Павел, – бросила я, и Николай вскочил с места и вышел за дверь.

– Зачем? – голос Юна дрожал от злости, он сделал шаг ко мне.

– Ты всё сам слышал. Я не лукавила.

– Все вон, – голос Данияра прорезал тишину, словно острый клинок.

От напряжения и ожидания бури меня начало трясти. Я не отводила взгляда от Данияра, который медленно менялся в лице. Его каменное спокойствие треснуло, обнажая дикую ярость, расползающуюся по его лицу чёрными пятнами. Он призывал свои тени. Впервые по отношению ко мне.

Марк вскочил с места, совершенно не понимая, что ему делать: он видел, как менялся Данияр, чувствовал его угрожающую силу, но он видел и меня – встревоженную и напуганную.

– Я не уйду.

– Я сказал вон! – взревел Данияр.

Все мы понимали, что Юн и Марк Данияру не противники.

Посмотрев на Марка, я кивнула, давая понять, что я справлюсь. Он понурил голову в немом извинении и вышел, прошептав мне напоследок:

– Я за дверью.

И закрыл за собой дверь.

Юн не сдвинулся с места. Лишь только он остался преградой между нами.

– Откажись от своей затеи, пока не стало поздно, – умолял меня Юн. – Прошу, Аврора.

Данияр в одно мгновение пересек комнату и врезался в меня, пригвоздив к двери с ужасающей силой, которая прошлась по моей спине болью. Я сжалась от страха.

– Не смей, Данияр! – закричал Юн, но тот его уже не слышал.

Данияр сильнее прижался ко мне, делая мне ещё больнее. Мы не могли оторвать друг от друга взгляда: его – горячие медовые и мои серые безумно напуганные.

– Скажи мне сама, – процедил он сквозь зубы, тяжело дыша. – Ну же!

– Данияр, успокойся.

– Заткнись, Юн, – прорычал Данияр, наклоняясь ко мне ещё ближе. – Скажи мне это сама, Ава. Что ты сделала? Ну же!

Его дыхание обжигало моё лицо. Я чувствовала, как его тени обвивают нас, создавая вокруг нас тёмный кокон. В его глазах читалась такая боль и ярость, что у меня перехватило дыхание.

– Я приняла решение, – прошептала я, стараясь не выдать свой страх. – Это единственный способ всё закончить.

Его хватка стала ещё крепче, а в глазах промелькнуло что-то, похожее на отчаяние.

– Ты не можешь так поступить, – прорычал он. – Не можешь предать нас всех.

– Это не предательство, – мой голос дрожал, но я старалась говорить твёрдо. – Это единственный путь к миру.

Юн попытался приблизиться, но Данияр резким движением отбросил его в сторону.

– Не вмешивайся, – бросил он через плечо. – Это касается только нас.

Его лицо исказилось от гнева, а тени вокруг нас стали гуще. Я чувствовала, как они пытаются проникнуть в моё сознание, но я держала оборону, не позволяя им завладеть моим разумом.

– Ты пойдёшь со мной, – процедил он. – И точка.

– Нет, – я собрала все свои силы, чтобы произнести это слово. – Я должна это сделать.

Его глаза потемнели ещё больше, а хватка стала почти невыносимой.

– Ты пожалеешь об этом, – прошептал он, наклоняясь к моему уху. – Клянусь, ты пожалеешь.

На мгновение мне показалось, что моё сердце пропустило удар, но теперь уже не от страха. Его горячее дыхание обжигало мне щёки, а взгляд проникал в самые потаённые части моей души. Слова застряли во мне. Я знала, что причиню ему боль. Такую боль, которую он не сможет мне простить, но я должна была. Должна была сказать их, чтобы он не смог пойти за мной и исполнить своё пророчество.

Собрав всю волю в кулак, я прошептала:

– Я дала обещание, потому что сама так захотела. Ты останешься здесь.

Кожа на его лице истончилась и потемнела.

Моё глупое, бестолковое сердце замерло, когда он занёс свой кулак совсем рядом с моим лицом. Я зажмурилась, когда услышала резкий глухой удар о дерево. Потом ещё и ещё, пока щепки не полетели в мою сторону, заставляя меня отвернуться. Данияр рычал, словно его ранили в самое сердце, и продолжал бить несчастную дверь, пока его кулак не провалился в зияющую дыру между досками.

Он обессиленно вытащил свой окровавленный кулак и опустил голову мне на плечо.

– Просто чтобы ты знала: я убил короля и убью ещё тысячу таких, как он, – сказал он дрожащим голосом. – И я ни на миг об этом не пожалею. Но тебе никогда не нужно меня бояться. Пекло, даже сейчас, когда я готов спалить здесь всё. Ты должна была поговорить со мной, Ава. Должна была.

Я поймала его взгляд. В его словах не было самодовольства, а в глазах – насмешки. Не было той ярости, которая минутами назад полыхала в нём. В них было разочарование. Было ли это больно? Нет… Это было невыносимо.

И когда я смотрела в его глаза, ощущала его тяжёлое дыхание, которым он пытался утихомирить свой гнев, я поняла, что тут у меня всё действительно закончилось. Страх, который был виновником всех моих сомнений, ушёл. Да и откуда ему теперь взяться, если я чувствовала каждой частью своего тела, что в Нави меня не будут ждать.

Нет, конечно, будут, но не тот, на которого я с восхищением смотрела. Не он. Уже нет.

Ритмичный стук сапог становился всё громче. Павел уже спешил ко мне в покои, прихватив с собой несколько жнецов. Распахнув резко почти разбитую дверь, он быстрым движением завёл свою руку между мной и Данияром.

– Что ты себе позволяешь? – прошипел он.

– Всё хорошо. Он её не тронул. Я всё время был тут.

Несколько молодых жнецов, прилагая усилия, оттащили от меня Данияра. Николай и Марк, которые с неприкрытым беспокойством наблюдали всю эту картину, толпились у двери, боясь даже двинуться, чтобы не заполучить дозу гнева своего командира.

Данияр вырвался из хватки, отряхнулся и расплылся с довольной ухмылкой.

Я видела почти все его улыбки, но эта была самой опасной.

– Сейчас же объясните мне, что здесь происходит?

Найдя в себе силы, я оттолкнулась от двери и выдохнула, унимая дрожь в своих ногах и руках. Мне нужно было привести свои мысли в порядок, нужно было успокоиться, чтобы верно изложить то, что я готова была сейчас рассказать.

Мне нужно было закрыться от Данияра, потому что я понимала – при любой возможности он возьмёт своё и силой заставит меня признаться. Наша связь, казавшаяся мне такой нерушимой, уже сейчас тяжестью падала на мои плечи. Я чувствовала, как он уже пытался проникнуть в мои мысли, надавливая, подавляя меня саму.

– Хранителю короны не понравилось моё решение, поэтому мы немного поспорили.

Я отвела взгляд от Данияра, плавно огибая стол.

– Сегодня я приняла важное решение для всего Нави, Павел. И я хочу, чтобы ты правильно донёс его до Совета.

Язвительный смешок разорвал нависшую тишину.

– Ты уж постарайся, десница, – выплюнул Данияр.

Не обращая на него внимания, я жестом пригласила всех сесть за стол и продолжила.

– По настоянию уважаемого Совета, я выбрала себе мужа. Подошла к этому с умом, как и обещала.

– И это самое глупое решение, которое можно было принять, – фыркнул Юн, усаживаясь на стул справа от меня.

– Не стоит сомневаться в решениях короны, – Юн скривился от моих слов, но замолчал. – Царевич Стоум принял моё предложение заключить брак между нами, который принесёт мир двум мирам.

Глава 3. ЗА СТЕНОЙ

Небо было серым и таким тяж