Клубок запутанных жизней

Глава №1

«Без вести пропали группа археологов»; «список пропавших без вести 20** год»; «Ангелина и Андрей Рыбкины – биография». За окном постепенно смеркалось, но в помещении офиса по-прежнему было душно. Кондиционер уже неделю не могли починить, а открытые окна впускали только жаркий летний воздух. В кабинете уже никого не осталось, кроме одного парня. Стук в висках изредка перебивался звуками уборщицы, что делала свою работу в коридоре. Офисный свет подобно комарам, жалил глаза. Парень уже по привычке, нежели по необходимости который вечер просиживал часы, рассматривая различные статьи газет о «без вести пропавших» и городских легенд. Когда-то прежнее волнение и страх сейчас стали раздражением и серостью. Мир потерял прежние краски около пяти лет назад, вместе с исчезновением родителей. Но рассматривание статей была уже необходимостью; тем самым разнообразием привычной пресной жизни.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в кабинет зашел полноватый человек в расстегнутом дорогом болотном костюме.

– Эй! Ау, Игорь! – обращалась важная персона к парню. – Где отчет? – только на этих словах безразличный взгляд Игоря с монитора перекинулся на полноватого человека.

– От-чет? – устало произнес он, смотря на настольные часы, которые показывали пол двенадцатого вечера. – Он будет готов только завтра, – безразлично произнес Игорь, уже не обращая внимания на привычное раскрасневшееся от злости лицо начальника и широкие ноздри.

– Чтоб тебя! Он мне нужен сегодня! Слышишь?

– Алексей Федорович, я не успе…

– Десять минут, Игорь, – Алексей Федорович понизил голос до угрожающего шепота. – Иначе опять без премии.

Широкими шагами начальник выходил из кабинета.

– Вместо того, чтобы заниматься всякой чушью, лучше бы работал! – отрезал он, и скрылся за дверью.

Уборщица, шокированная страшными криками, как бы невзначай пробежалась шваброй мимо кабинета, чтобы утолить свой слабо скрываемый интерес. «Десять минут, – думал Игорь, сворачивая файлы на компьютере и открывая рабочие программы. – Десять минут!» Только сейчас сердце начало бешено стучать, а виски болеть.

– Десять минут! – сквозь зубы проговорил Игорь и… глубоко вздохнул.

Он встал из-за компьютера и подошел к окну. Закат уже не слепил и вид с высоты на вечерний город был по-своему прекрасен. Однако ни этот город, что так неплохо приправлен красивым закатом, ни эта работа, которая уже истрепала все нервы, ни эта жизнь уже ничего не стоили для Игоря. Он с отчаянием смотрел вниз с высоты двадцати этажей и размышлял о страшном: «Всего мгновенье и покой», думал он, но мысли, к счастью оставались мыслями, да и не было большого желания делать непоправимое. Страх ли это, или безразличие, Игорь не знал, но отчетливо понимал, что необходимо что-то менять. «Что же мне делать?», думал он, подходя к своему рабочему столу. «Что делать», думал он, спокойно взяв портфель и выйдя в коридор. «Что же делать», думал он, нажав на кнопку «1» в лифте и мягко понесся вниз. С одним и тем же вопросом спустя полтора часа пешком он дошел до дома, вернее, до съемной квартиры. С ржавыми звуками открылась тяжелая дверь и вновь несколько глупых писем в почте. Пару минут по ступеням и знакомая дверь с цифрой «34».

К удивлению, дома было прохладнее, чем в офисе. Это помогло. Сняв обувь и кинув в дальний угол портфель, Игорь уселся в старое пыльное кресло. С навязчивым вопросом «что делать», он принялся разбирать письма.

– Реклама… реклама… – без эмоций говорил он вслух, пытаясь скорее завершить это неинтересное действие. – Акция… из Тряпичного… счета… Что? – из рук выпали все письма. Игорь чуть оживился, увидев знакомое название его деревни, в которой он родился и вырос. – Где же оно? ВОТ!

С интересом он посмотрел на конверт из поселка Тряпичного. «Вероятно, бабушка соскучилась», думал Игорь, параллельно размышляя о том, что было бы, наверное, замечательно вернуться назад. Серый ночь потихоньку становилась более радостной, ведь бабушка Тамара (как ее Игорь называл: бабушка Тама), была единственным оставшимся лучиком на этой земле. Первые строчки прочитались мгновенно, даже не вникая в суть. Единственным странным для Игоря показался непривычный почерк, но, когда дошел до слова «скончалась», он резко остановился. Раз десять он перечитал письмо, в котором сообщалось о болезни бабушки Тамы и ее недавней кончины. По дате письмо было от первого июля, но сейчас была середина августа.

– Месяц назад…

Мир перестал существовать. Губы и лицо онемело, а в груди пропал весь воздух. Последующие часы были самыми ужасными для Игоря.

На следующий день он уже ехал по пыльной неровной дороге, подпрыгивая на каждой кочке. Его глаза смотрели вперед, но мысли были далеко. Причины смерти в письме не было указано. В глубине души он искренне надеялся, что это чья-то шутка. И теперь Игорю предстояло выяснить правду, подавляя в себе детские воспоминания. Он мчался так быстро, как только позволяли его разбитая машина и кривая проселочная дорога. Так получилось, что связи в деревне не было и в помине.

Игорь еще не ложился спать. Периодически дорога перед глазами расплывалась. Однообразный хвойный пейзаж близко расположенных друг к другу деревьев только усугублял общее состояние. До полного отчаяния не хватало холодного, продирающего до самых костей дождя. Впрочем, сквозь густые кроны сосен можно было заметить надвигающиеся темные тучки. Такая езда продолжалась еще около часа. Изредка извилистая дорога уводила в другие деревни, но Игорь дорогу. Однако, сонливость мгновенно прошла, как только показались старые широкие ворота с потертой синей вывеской «Трпчнй». Какой-то молодец забавы ради убрал несколько букв, но в деревне никому не было дела до этой мелочи.

Сердце из груди выскакивало, а море эмоций, которые были в данный момент закрыты невидимой хлипкой плотиной, вот-вот готовы были вырваться наружу. Игорь въехал в деревню. Две улицы, двадцать изб и маленькая школа/архивная – все, что было в этой деревне. Медленно приближался вечер, погружая этот отдельный от суеты мир во тьму. Благодаря вековым деревьям, что росли плотным кружком, деревня была спрятана от любопытных глаз. Желая пройтись пешком, Игорь припарковал автомобиль недалеко от близлежащей избы Афанасьи Анатольевны, единственной учительницы и архивариуса деревни. На улице было безлюдно. В домах не горел свет. Казалось, деревня вся вымерла. Игорь не считал это странным. Прошло пять лет с того, как Игорь был здесь в последний раз. Игорь прошел несколько домов, вдыхая знакомый с детства запах дома. За двориками давно не ухаживали. Создавалось впечатление, что деревня проживает свое последнее лето. Возможно, жители переехали в город, что расположился в двух часах езды отсюда. Игорь с горечью размышлял об этом. Новые, красивые города не щадят эти уютные, наполненные любовью и теплыми закатами родные сердцу места.

Один домик, стоял немного дальше от своих соседей, на небольшой возвышенности, у самого края леса. У Игоря перехватило дыхание. Именно в нем живет… жила бабушка Тама. Спотыкаясь и тяжело дыша, Игорь побежал со всех ног. Вокруг проносились воспоминания: «Вот стоял домик старосты Петра Кирилловича; а этот домик странного деда, которого все звали Петровичем; а тут мы вместе с Димкой вечно пакостничали». Не прошло много времени, как Игорь, весь вспотевший, переводил дыхание, стоя перед домом бабушки, с радостью вспоминая каждую досочку и бревнышко. От времени, дом немного покосило, а некоторые бревна до того прогнили, что казалось вот-вот развалятся под собственным весом. Сердце стучало как бешенное, когда Игорь дотронулся до ручки двери. Он хотел постучать, но передумал: кто откроет, если никого уже нет. Обычно, как говорила ему в детстве бабушка, когда люди оставляли свои дома и навсегда уходили, то они не запирали дверь. Игорь легонько толкнул дверцу и та со скрипом отворилась.

«Эй, ба, смотри какой жук», в голове пронеслось очередное воспоминание, когда запах дома наполнил легкие. В коридоре было все так же, как он и запомнил в последний раз. Только, казалось, что в детстве стульчик, вешалки, стена, все это было несколько ярче. Сейчас эти же самые вещи потеряли цвет и выглядели «безжизненными». Игорь разулся и зашел в зал. На его удивление, все в доме было убрано, вычищено. Не было ни пылинки, словно кто-то постоянно ухаживал за жилищем. Игорь смотрел по сторонам, вспоминая занавески, стол, стулья, большую печь, что занимала с четверть комнаты. Кухонный сервиз: фарфоровые блюда, тарелки, салатники стояли на тех же полках. Игорь зашел в соседнюю комнату. Посередине у окна стояла большая застеленная кровать; напротив, высокий красный шкаф. У изголовья кровати стояла тумба, в другом конце широкий деревянный сундук. Игорь не смотрел еще, что внутри всех этих шкафов, сундуков, тумбочек. Он хотел выйти наружу, чтобы перевести дыхание и угомонить начавшееся головокружение. Обернувшись, он споткнулся обо что-то. Под ногами лежал потрепанный тоненький коврик с красным орнаментом. Под ним оказалась ручка входа, что вела в погреб. Изба была очень мала, поэтому неудивительно, что все находилось буквально под рукой. Погреб, однако, выглядел довольно большим, но разглядывать Игорь его не стал. Он закрыл крышку, аккуратно накрыл ковром и вышел из дому.

Он глубоко вздохнул, переводя дух, и отправился искать смотрящего. Он надеялся найти хоть кого-нибудь, не веря в то, что деревня полностью осталась без присмотра. Игорь спустился к нижним домикам. С правой стороны подул прохладный ветерок. В той стороне было озеро, дорожка к которому была скрыта за густыми кустами и низкорослыми деревьями. Желание отправиться туда у Игоря было сильно, но для начала необходимо было сделать все дела. В свежем воздухе, наполненном хвойным ароматом, вдруг вмешался противный запах табака. «Все-таки кто-то остался», подумал Игорь, проходя сквозь узкие улички между домами. Выйдя на вторую большую улицу (название у нее тоже было «вторая улица»), Игорь увидел старика, неподвижно сидящего на скамейке. Без труда Игорь сразу же вспомнил в нем местного сумасшедшего Гаврилу Михайловича.

– Здравствуйте! – обратился к нему Игорь. – Я внук Тамары Игоревны, помните меня? – он остановился, смотря на каменное лицо старика. – Эмм, извините? – Игорь щелкнул перед носом странного человека, но никакой реакции не последовало. Пепел на его сигарете был уже у самого края, что говорило о том: что этот старик не курил вовсе. Так он и продолжал смотреть в пустоту, с едва открытым ртом.

Если бы не редко закрывающиеся глаза, можно было бы подумать, что Гаврила умер сидя. Делать было нечего, поэтому Игорь отправился обратно к машине, чтобы взять сумку с вещами.

– Будет дождь, – вдруг сказал старик, глубоко вздохнул, посмотрел на свою выгоревшую сигарету, спокойно ее выкинул, достал новую, зажег, поднял перед самым ртом, вновь остановился и продолжил смотреть в пустоту, так и не сделав ни единой затяжки.

Игорь пожал плечами и развернулся обратно. До машины было всего метров пятьдесят. Он тяжелым шагом расхаживал, с грустью рассматривая разбитые окна оставленных домов. «Сколько времени она прожила здесь одна», думал Игорь, пытаясь принять и осознать здешнее одиночество. Сердце перестало сильно биться, возвращаясь к привычной апатии. До машины оставалось всего пару шагов, как начался сильнейший ливень. Случайно Игорь уронил ключи. Какое-то время он постоял под сильным дождем, подняв голову к небесам, ожидая… чего-то. Но природная вода не дала никакого эффекта. Какой именно эффект хотел Игорь, он и сам не знал, сделав это действие просто потому что. Он присел на корточки в поисках ключей, которые уже хорошо спрятались среди быстрорастущих грязевых луж. Хорошо измазавшись, с пустыми эмоциями Игорь спокойно сел в машину, не боясь ее испачкать, и припарковал ее к дому бабушки Тамы.

Игорь зашел в дом, окончательно промокнув до нитки. Внутри создавалось впечатление, словно дом находится под водопадом. Теперь, в полутьме в холодной сырой избе под шум безудержного ливня, казалось, что стены начинали давить. Апатия Игоря резко сменилась грустью, и он сам готов был безудержно лить ливни. В одном из ящиков тумбочки, что стояла рядом с кроватью, Игорь нашел свечи и спички. За окном потемнело, тучи нескончаемой темной волной накрыли небо. Игорь взял подсвечник, что стоял рядом с фарфоровой посудой, зажег свечу, и, вместе с подсвечником сел за стол, смотря то на огонь, то на капли дождя, потоком стекавшие со стекла. «Что ж, завтра отыщу могилу бабушки», думал Игорь, успокаиваясь перед мерно горящей свечой. В который раз за сегодня воспоминания нахлынули на него; но в отличие от всего дня, сейчас эти воспоминания были другими, более… досадными. Игорь вспоминал голос бабушки, ее лицо, ее нежные и крепкие руки. Как и в детстве, Игорь сидит на том же месте, только сейчас нет той доброй старушки, что месит тесто или занимается рисованием вместе с ним. «Когда я забыл о ней, почему не вспоминал», размышлял Игорь, сдерживая подступающий ком в горле. Он очень редко ей писал, еще меньше навещал, устраивая свою личную жизнь, которой вовсе не было. Уехав учиться в город, Игорь больше не появлялся в деревне, а она ведь, наверняка, все это время ждала. Так же, как он сейчас она, возможно, смотрела ночью на пламя свечи, и в окно, тихо ожидая, когда кто-то постучит в дверь. Когда кто-то обнимет ее и посмеется с ней. Когда этим «кто-то» будет Игорь.

Игорь долго всматривался в окно. Теперь он отчетливо вспомнил все время, проведенное здесь. Отсюда даже было видно крышу небольшой школы, что стояла с другой стороны деревни. Справа виднелся берег озера; сквозь кусты еще можно было увидеть мостки, с которых с разбега они вместе с Димой прыгали в воду. Только сейчас вся горечь, весь шок от страшного известия, вся злость на самого себя вырвались наружу глухим рыданием в темной холодной избе, освещаемой теплым светом свечи.

Игорь не заметил, как уснул. Во сне он вновь был ребенком, что нес в своих руках лягушку домой, чтобы ее оставить. Бабушка тепло смотрела в глаза Игорю и смеялась. После, ему снилось, как этот смех стал более зловещим. Вдруг, смех и вовсе превратился в крик. В бешенный грубый, мужской крик, лицо бабушки неестественно исказилось, отчего Игорь сильно испугался. Он проснулся в холодном поту, осматриваясь по сторонам. В доме сохранялась прежняя тишина, и только звук грома и дождя были слышны за окном. «Дурной сон», подумал Игорь и хотел вновь прилечь, как что-то упало в соседней комнате, после чего послышались шушуканье нескольких тоненьких голосков. Игорь вскочил. Сердце запрыгало как сумасшедшее. Медленными шагами он приближался к комнате. Медленно дверца отворилась – было тихо. В маленькой спальне никого не было. Даже не понятно было, что упало. С фонариком от телефона, Игорь проверил потолок и углы, думая, что от дождя дом протекает, но ничего такого не обнаружил. Он вышел из комнаты и хотел пойти потушить свечу, как неожиданно в спальне что-то опять упало на пол с ужасными криками. Игорь отскочил на несколько шагов назад, спиной притулившись к печи. Он не хотел второй раз возвращаться в спальню, думая о всяких ужасах, так как верил в мистику и даже очень любил все необычное; однако, встретив необычное в реальности, Игорь не чувствовал в себе прежней любознательности. Он медленно подходил к спальне, держа в руке телефонный фонарик. В висках пульсировала кровь, когда Игорь коснулся двери и… ничего не было. Обычная спальня. Игорь посмотрел под диваном, но было пусто. Автоматически он открывал ящик, тумбочку и дошел до шкафа, который стоял слева от входа в спальню. Как только он отдернул штору, то сильно испугался, резко отпрыгнув на кровать. В шкафу сидело множество уродливых черных и коричневых тряпичных кукол. Около двадцати мерзостных тел своими глазами-пуговками, казалось, смотрели прямо на Игоря. Все без исключения были покрыты огромными швами, больше напоминавшие шрамы. Игорь встал и подошел к шкафу и начал светить своим фонариком. Лица некоторых кукол были ему знакомы; но, сколько бы он не пытался вспомнить, ничего не выходило.

Неожиданный стук с улицы выбил Игоря из равновесия, отчего он метнул телефон через всю комнату. Вместе со звуками разбивающегося телефона были слышны так же звуки упавшего глиняного горшка, который прежде стоял на печи. Игорь вскрикнул, но, стуки извне не прекращались. Это были не стуки дождя, что расстроила Игоря. Значит, кто-то или что-то пришло к нему в гости. В деревне никого не было, кроме Гаврилы Михайловича. Зная его «проблему» не было бы удивительным, если бы это именно он стоял бы на пороге ночью под дождем. Сделав над собой усилие, Игорь встал и широкими шагами прошел в коридор. Выдохнув так, словно сейчас накатит стопку, Игорь с силой открыл входную дверь.

На пороге мокнул высокий худощавый мужчина с острыми чертами лица и желтыми впалыми глазами. Одет он был в черны фрак, узкие классические брюки и потрепанный цилиндр. Театрально поправив бабочку на шее одной рукой, а второй облокотившись на выбивающуюся из общего стиля корявую палку с цветным камешком на рукояти, напоминающую трость, странный человек обратился к Игорю.

– Добрый вечер, месье! – сказал он голосом глубоким, приятным с небольшим французским акцентом.

– Как хорошо, что вы здесь. – Вдруг перебил его Игорь, не обращая внимания на внешний вид незнакомца.

– Да, хорошо… – продолжил незнакомец, обнажая свои грязные черные зубы притворной улыбке. – Прошу прощения за столь поздний визит, но я хотел бы поговорить с вами об этом доме.

– Вы тоже знаете, что здесь происходит? – истерически спросил Игорь.

– Я бы хотел поговорить с вами о вашей родственнице, – нетерпеливо сказал незнакомец.

Игорь замолк, посмотрев на гостя серьезным взглядом. Теперь его мало волновало, что творилось в мистическом доме:

– О чем же вы хотели поговорить? – сжав зубы, сказал Игорь.

– Ваша достопочтенная бабушка была хорошим коллекционером минералов, – гость заметил тень нетерпения на лице Игоря и поспешил продолжить. – Дело в том, что я долгое время находился с нею в переписке и хотел бы купить один камень.

«О чем он болтает, – думал Игорь. – С каких пор бабушка стала собирателем камней»

– Позднее время вы выбрали для встречи, – сказал Игорь и посмотрел на творящийся вокруг потоп. – Да и не по погоде что-то вы одеты.

– Ах да, – чуть запнулся незнакомец, – Я приехал только что. Как узнал о вашей трагедии, думал необходимым встретиться с вами лично. Примите мои соболезнования.

Странное чувство не оставляло Игоря. Человек поздней дождливой ночью в костюме; машины рядом нет, пришел явно один; весь потрепан; и, к тому же, говорит странные вещи о бабушке…

– До свидания! – твердо сказал Игорь, взвесив в уме все нестыковки.

– Почему же вы гоните меня? Выслушайте хотя бы мое предложение, – сказал незнакомец, но Игорь уже закрыл дверь. – Хотя бы посмотрите у себя дома этот камень. Он очень похож на тот, что на моей трости, – но ответа уже не последовало.

Игорь зажег новую свечу и сел за стол. «Что это за фокусник, – думал он, рассматривая тихое пламя свечи, – завтра нужно найти могилу бабушки и убираться отсюда». Игорь хотел еще поговорить с тем, кто отослал письмо, но, учитывая, что в деревне остался только сумасшедший Гаврила и заезжий пингвин, найти отправителя будет невозможно. По крайней мере, точно никто из этих двух. Игорь взял одеяло из спальни, только сейчас вспомнив все творящиеся странности. Он укутался на стуле, и начал бояться. Однако, не прошло много времени, как он уснул.

Глава №2

Всю оставшуюся ночь Игорю снились кошмары. В одном из них Игорь стоял в кабинете своего офиса под толщей воды. Компьютеры, множество бумаг и кресла медленно передвигались в подводном пространстве. За окном весь мир находится под темной непроглядной водой. И только одинокая уличная лампа освещала кабинет. С интересом Игорь смотрел на свои синие мягкие руки. Вдруг в дверь кто-то постучал. Глухой звук колебал воду и Игорь повернулся как раз в тот момент, когда на середину кабинета зашел Алексей Федорович – бывший начальник Игоря. Он зашел так спокойно, так легко, будто не находился вместе с Игорем сейчас под водой.

– Где отчет, Игорь? – гневно спрашивал он.

– Вы же говорили, что он нужен на следующей неде… – Игорь на мгновенье задумался каким образом он сейчас может говорить.

– Что?! – крикнул начальник. – Сегодня! – командовал он, изменяясь в лице.

Его полноватое тело стало сдуваться со всех сторон и надуваться в области живота. После, этот самый живот, окутавшись в черную ткань пиджака, взял и просто сбежал вниз по штанине, обернувшись в жирного енота. Енот с неким еноточным презрением посмотрел на Игоря; и, хмыкнув как человек, нырнул в ближайшую стену и больше не вернулся. Начальник не заметил потери, продолжая кричать:

– Сегодня, Игорь. А то получишь зарплату пот этими зелеными яблоками! – Алексей Федорович достал из-за спины целую корзину светившихся зеленых яблок.

– Я ненавижу яблоки. Особенно зеленые! – закричал Игорь, выхватывая корзинку и выкидывая ее в закрытое окно. Но корзинка не разбила окно, а только отскочила от него, и поплыло к потолку. – Почему именно зеленые? – Игорь перешел на давно забытый им собственный детский голос.

– Сегодня! Сегодня! СЕГОДНЯ! – вдруг начал истерить начальник, окончательно превратившись в фокусника, который приходил к Игорю ночью.

Голос этого существа стал искажаться, становясь звериным, нежели человеческим. Игорь испугался и побежал, прыгая в окно. Однако, он не упал, ведь был в воде, но при этом мог бежать, как если бы он был на суше. Но все его движения стали вязкими, тяжелыми, словно тело двигалось в замедленной съемке, хотя мысли были намного быстрее, чем обычно. За спиной раздался крик, который Игорю показался знакомым. Игорь повернулся назад, но никого не было. Он повернулся обратно и чуть не захлебнулся водой, которую ранее не чувствовал. Перед ним появился Гаврила со своим каменным выражением лица.

– Сегодня! – сказал он голосом начальника. – Будет дождь, – теперь сказал он своим обычным голосом.

Вдруг, на мгновенье, Игорь задумался над тем, что он находится под водой и давно уже не дышал. Задыхаясь, он попытался вдохнуть, но обжигающая вода застряла в горле.

Игорь проснулся в холодном поту. На улице уже был день. Ровным полотном белое море заполонило все небо. Редкие капельки на окнах говорили о том, что дождь прошел совсем недавно. Потянувшись, Игорь кое-как встал с кровати и побрел, по старой привычке к умывальнику на улицу. Везде была грязь и лужи после ночного кошмара. Промыв глаза, Игорь вернулся в дом, взял рюкзак и пошел на местное кладбище. После ночного дождя деревня поделилась на островки, где каждый островок отдельный дворик. Игорь не прошел и нескольких метров, как уже весь перепачкался. Настроение стремительно ухудшалось. Игорь прошел мимо старой школы. Это был длинный одноэтажный красный дом, с несколькими двойными окнами и широким входом. В отличие от других домов, в школе были целые окна. Так получилось, что он ни разу в ней не был. Год, когда пропали родители, был годом, когда Игорь поступал в институт. До этого же он учился в городе. Мягкая мокрая дорога уходила на подъем на небольшую возвышенность. Оттуда казалось, что вся деревня находится в каком-то котле. Вырытые канавы вокруг уже давно не давали должной защиты от природы, каждый раз затапливая целые улицы. Однако, эта возвышенность очень нравилась Игорю еще с детства. Целая деревня была такой маленькой, среди огромных деревьев-великанов. Сейчас Игорь смотрел на дорогу, что вела из деревни и невольно сморщился. Даже издалека стало понятно, что выехать из деревни теперь будет очень проблематично.

Выбравшись на узенькую вытоптанную тропинку, Игорь поспешил. По пути к кладбищу стояла давящая тишина: ни птиц, ни ветерка не было ничего слышно. Еще с детства ему не нравилась дорога на кладбище, и сейчас детские страхи перерастали в страхи взрослые. Конечно, он не так сильно боится, как раньше, но если была бы возможность избежать этого места, то Игорь с радостью это и сделал бы. Но, к сожалению, дорога на кладбище только одна.

Пройдя около ста метров, Игорь уперся в кривой деревянный заборчик с приоткрытой калиткой. Самое интересное, что этот заборчик был только с одной стороны: естественное положение деревьев, растущих на непроходимой почве, было тем аргументом, чтобы не ставить забор по всему периметру. Кладбище раскинулось на ровной отсыпанной местности. Могилки раскинулись искривленными рядками. Отличительная особенность местного кладбища была в том, что долгое время им не пользовались: места на полянке мало, а болотистая почва не позволяла хоронить, где вздумается. Как это странно не получилась, но Игорь принял известие о смерти, но идя на кладбище, он знал, что не найдет знакомой фамилии. Возможно, он пытался дать себе ложную надежду, тем самым отсрочить неизбежное; но и опять же, вчера ночью он принял новость как факт, отсюда и складывалось в общее противоречие. Противоречие общая черта тех, кто знает, как есть, но верит, что все иначе. Отсюда и противоречивость чувств, которые испытывал сейчас Игорь.

На многих могилах были высечены даты рождения и смерти людей, живших несколько веков назад. О некоторых людях Игорь знал историю их жизни, от бабушки, конечно. И сейчас, проходя мимо заросших и потресканных временем могильных камней, в голове у Игоря вспыхивали фрагменты истории.

«Этот умер от чахотки, а был прекрасным плотником… ну и выпивалой, – размышлял он, проходя один камень, на котором было написано В.С. Ёркин, приближаясь к другому, – а этот в белой горячке утоп, хотя до этого ни разу в жизни не пил, – вспоминал он, читая надпись З.Л. Осетров». Игорь остановился возле одной могилки, которая была намного потрепанее остальных. На клочке плесневелого камня, что наполовину уже врос в землю, были высечены грубые буквы В.К. Роков. В детстве Игорю было интересна эта фамилия, однако, ни бабушка, ни кто-нибудь другой не знал истории этого бедного человека. Игорь обошел все кладбище, которое было не таким уж и большим. Как и он и предполагал, могилы бабушки Тамы не было. Он стал расхаживать взад и вперед (обычная привычка), рассуждая о том, куда ее могли отправить. «А может, все-таки, кто-то разыграл и сейчас бабушка где-нибудь в городе ищет меня», думал Игорь. Игорь решил, что сейчас же отправится искать ее. И начнет свой поиск с соседних деревень. В душе Игоря разразился гнев. «Кто посмел играться такими вещами».

– Ты кто-о-о-хо! – эхом раздалось по всему лесу.

Игорь резко повернулся на звук и споткнулся о корень, что торчал из земли. Извозившись в грязи, Игорь вскочил, тараща глаза во все стороны. Была абсолютная тишина. Тут среди деревьев Игорь заметил что-то светлое; какие-то колышки торчали в небольшой земельной куче. Голос доносился оттуда.

– Есть кто живой?

– Ты-ы-хы кто-о-хо! – повторил незнакомый глубокий голос.

«Спрятался, что ли», думал Игорь направляясь на голос. Когда он подошел ближе, то услышал трепыхание крыльев. Что-то взлетело вверх. Игорь не стал на этом долго останавливаться и подошел еще ближе. Некоторые кустики зашевелились, но теперь все внимание Игоря привлекли доски, вставленные в землю. На них было что-то прибито. Игорь подошел к куче. Его глаза неотрывно смотрели на таблички, что были приколочены на каждой доске.

– Афанасья Мелодина, Иван Стоиков, Дмитрий Золотов, Мария и Александра Стоиковы… Тамара… Рыбкина…

«Что это такое? Почему она здесь? Общая могила?» Волнение нарастало неудержимой волной. «Что это все значит», недоумевал Игорь.

– Кто это? Па-па?

Тихий, едва уловимый детский голосок послышался из под кучки. По телу Игоря пробежали мурашки даже у мурашек. Жадно глотая воздух, он нагнулся, чтобы лучше расслышать голосок.

– Э-то не па-па!

– Кто это? Кто? Надо доложить! – послышались разные голоса позади Игоря.

Он повернулся так быстро, что глаза еще некоторое время пытались сфокусироваться. Однако, ничего не было; только несколько камешков и шапочек грибочков укатывались в кусты. Единственное, что Игорь сейчас хотел, так это быстро бежать. Бежать, но куда? Домой? В город? «В полицию», вдруг всплыла мысль, и он рванул со всех ног к дому бабушки, к своей машине. Игорь несся на одном дыхании, и бежать было так легко, словно кто-то невидимый толкает его в спину. Что это за голоса? Что за общая могила? Чувство тошноты подступило к горлу, а страх мешал нормально думать. Игорь не помнил, как добежал до деревни, как сел в машину и как пытался безрезультатно ее завести.

– Да что такое! – ругнулся он, и вылез наружу. Переливающаяся на свету жидкость стекала в лужу, оставленную после дождя. Запах бензина наполнил воздух. Игорь бросился под машину и обнаружил большую дыру в бензобаке.

«КТО?!», Вскричал он и повернулся к безмолвным домам. Все такая же тишина. Почему, ни ветерка, ни птицы не слышно. Что здесь происходит? Надо было выбираться из деревни. Он взял с собой несколько вещей из машины; после чего двинулся быстрыми шагами к единственному выходу из деревни. Не замечая луж, Игорь шел, прибавляя темп. Теперь, каждый случайный шорох, странный необъяснимый звук был для него непонятным, а потому опасным. Выйдя на главную дорогу, Игорь несколько успокоился. Ему казалось, что если он выйдет из деревни, все странные и даже страшные явления останутся позади. Однако, Игоря поздно вспомнил, что единственная дорога, через которую можно было покинуть город была непроходима. Вчера еще сложная дорога сегодня представляла собой почти болото. Игорь попытался пройти по ней, но, чуть не остался без кроссовок. Он спустился в низину с правой стороны, пытаясь пройти болота, но только дальше заводил сам себя в тупик. Игорь решил обойти дорогу с другой стороны. Уходя глубже в лес, он сталкивался с сильным сопротивлением кустов, деревьев, острых веток и неровной земли. Не желая сдаваться, он пошел вглубь леса, как только мог.

И наконец-то, в этот раз, его труды окупились, и Игорь вышел на хорошо освещенную, просторную полянку. Радости не было предела. Однако, она быстро улетучилась, ведь местность, на которую он вышел, была обычным ровным куском болотистой земли. Каждый шаг был словно на батуте. Было опасно, но Игорь решил рискнуть. Взяв направление, как он думал, к соседней деревне, Игорь осторожно ступал по плавающей земле, цепляясь за редкие кусты и маленькие проростки ели. Каким-то непонятным везением Игорь добрался до леса, где была более привычная твердая почва. Вдруг из глубины этого леса послышались душераздирающие крики. Что-то огромное начала качать гигантские деревья. Игорь заметил шевеление одной из ветвей, но как только он это увидел, тот тут же все кончилось.

Не соображая ничего, весь мокрый от пота и влажного леса, Игорь бросился по пружинистой земле обратно в деревню. Прыгая по лужам, не обращая внимания на грязь, не прошло и десяти минут, как Игорь снова стоял посреди комнаты бабушки, не зная, куда себя деть. Прятаться? Куда и от кого? Игорь думал, что ему все померещилось; но, к сожалению, раздумья ни к чему не приведут. Каким-нибудь образом надо было связаться с внешним миром. Игорь сел на стул, обдумывая следующие шаги. Его не оставляло чувство, что за ним постоянно кто-то наблюдает. Однако, из дома выходить он не стремился, потому, что боялся вновь наткнуться на что-то странное, зловещее.

Спустя некоторое время, Игорь немного успокоился, отдышался, и только сейчас понял, как сильно он хотел пить. В рюкзаке он достал наполовину использованную бутылку с водой и сделал несколько больших глотков. Вслед за жаждой последовал голод, который отозвался резкой болью в животе. Еды, конечно, Игорь с собой не взял. Он встал со стула и начал ходить по дому, в поисках чего-нибудь. Ни холодильника, ни какой-либо хлебницы, сахарницы на столе, ничего не удалось обнаружить. Вдруг, одна мысль все же осенила Игоря, и он поспешил в спальню, в которой в полу под потрепанным ковром с ярким орнаментом был вход в погреб. Он зажег свечу, открыл люк и спустился вниз. Внизу было очень сыро и намного холоднее, чем в комнате. Спустившись, Игорь обнаружил целые полки с консервированными продуктами. «Спасибо, бабушка», мысленно сказал Игорь и взял маленькую баночку соленых огурчиков. На несколько секунд Игорь подумал, что здесь, под землей, в холодном темном погребе было намного спокойнее, чем на поверхности с ее постоянной необъяснимостью, мистикой и ужасами. С усилием открыв банку, Игорь съел сразу несколько огурчиков, но странный шум, доносившийся наверху, прервал трапезу. Вооружившись полуоткрытой банкой в одной руке, и подсвечником в другой, Игорь медленно поднимался в спальню. Он закрыл люк и прислушался. Вновь раздались глухие стуки в дверь, от которых Игорь вновь неестественно подскочил на месте. Медленно приближаясь, он не заметил как рукой, в которой был подсвечник, осторожно отворил дверцу. На пороге стоял Гаврила, вчерашний старик, который оповестил о дожде. Он был одет в испачканную машинным маслом майку, с горящей сигаретой в одной руке и старым молотком в другой.

Игорь не решался заговорить с ним. Старик, молча, смотрел на Игоря таким взглядом, словно сам Игорь пришел к нему в дом, зазря потревожил его:

– Вам кого? – протяжно и устало спросил пожилой человек Игоря.

– Что? – не до конца понял Игорь. – Вы о чем?

– Ты зачем пришел? – сказал старик.

Недолго думая, Игорь ответил:

– Вообще то, вы ко мне пришли.

После этих слов, старик теперь уже внимательно смотрел на Игоря. После, он посмотрел на притолоку, после на пол, оглянулся назад. Игорь оглянулся в комнату, как бы проверяя себя. После непонятной минуты, двое снова посмотрели друг на друга. По лицу старика было видно, что он о чем-то задумался, но, не найдя ответов в своей голове, развернулся и спокойно побрел к себе.

– Будет дождь, – только сказал он, с такой же интонацией, какой он говорил при первой встрече.

– Сумасшедший, – чуть слышно ругнулся Игорь и с силой захлопнул дверь.

Душный жаркий пасмурный день подходил к своему концу, уступая место вечеру, который, как уже было озвучено, будет дождливым. Опасаясь за свою жизнь, Игорь решил не спать. Он сел за стол, задернул занавески окон и стал внимательно подглядывать, что творилось снаружи. Через несколько часов начался обещанный дождь, который еще больше затопил все дорожки, улочки, сделав прежние лужицы настоящими непроходимыми озерами. Игорь смотрел на это все, борясь со сном. Он вспоминал свое детство, когда так же, как и сейчас он ждал на том же месте окончания дождя. Капли падали медленно, не торопясь. Сегодня не было того штормового ливня и грома, как вчера. Представлялось, что каждая капелька смывала тревожность, злость и страх. Игорь начал засыпать. Хоть он и считал эту деревню местом небезопасным; сейчас Игорю было на это все равно. Он поставил банку с огурцами на стол и притулил голову к стене, слушая тихие постукивания. Господин дождь своим молоточком разбивал камень сомнений, давая телу долгожданный отдых. Плана на завтра не было. Он решительно собирался выбраться из этого места. Ему становилось страшно представлять, через что могла пройти его бабушка и другие жители, когда он во сне вспоминал ту братскую могилу неподалеку от кладбища. Все больше он сомневался в том, что жители просто взяли и переселились в другой город.

Во сне он мальчишкой бегал по старым улицам, играл с ребятами. Кто-то из них закинул мяч в лес, и Игорь поспешил за ним. Как только он взял мяч и обернулся, то все люди бесследно пропали. Игорь кричал, пытаясь найти хоть кого-нибудь, но никто не откликался. В страхе он побежал домой. Посреди комнаты лежала куча земли с несколькими досками и набитыми на них именами. Самое основание кучки стало светиться ярким красным светом. Игорь стоял как вкопанный, не смея шевелиться. Его взгляд был устремлен на эту горящую алым цветом кучу земли. Спустя мгновенье весь пол начал трескаться, и лучи красного стали вырываться наружу. Сквозь образованные трещины послышался душераздирающий крик. Игорь закрыл уши руками, но голос стал только громче. Вслед за этим ужасающим голосом послышались шепоты: «тихо-тихо», которые только усиливали плохое впечатление от происходящего. Звоном в голове, голос становился все громче и страшнее, пока Игорь… снова не проснулся.

Была ночь. Он поднял голову и сразу посмотрел в открытую спальню. Он заметил там какое-то движение, и, не став в этот раз бояться, кинулся вперед. В спальне слышалось шевеленье, которое внезапно затихло, как только Игорь вбежал в комнату. Со скрипом закрылась шторка шкафа, но Игорь резко открыл ее. В шкафу так же, как и в прошлый раз, сидели куклы. Только в этот раз Игорю показалось, что они сидят не в том порядке, что и вчера. Он внимательно осматривал каждую игрушку, все больше и больше пугаясь. Игорь посмотрел на сундук, что стоял возле кровати, и у него появилась идея. Смеясь собственной глупости, Игорь запихивал одну куклу за другой в сундук. Закрыв его, он обратил внимание на свою руку. На ней был след, как от укуса, но, что странно, укуса Игорь не почувствовал. Думая, что он сходит с ума, Игорь замотал головой, но его мыслям и «безумию» вновь кто-то мешал.

Очередной стук в дверь, более напористо и сильнее, чем ранее, когда пришел Гаврила, заставил Игоря забыть на мгновенье о куклах и пойти открыть дверь. Он уже старался ничему не удивляться, ссылаясь на то, что все, что он видел за эти неполные два дня, было миражом, иллюзией, обманом «скорбящего» мозга. Он подходил к двери пытаясь понять значение словосочетания «скорбящий мозг», но не успел додумать. Перед входом стояла темная фигура, насквозь промокшая от дождя. Это был тот самый коллекционер камней, что приходил. Игорь разозлился, увидев его, и спросил:

– Вы всегда приходите поздно ночью решать дела? – раздражение росло с каждым сказанным словом.

– Доброй ночи! – монотонно и уже не так наигранно, как в прошлый раз, сказал важный человек. – Игорь Андреевич, надеюсь, вы обдумали мое предложение.

Игорь не обратил внимания на то, что неизвестный ему человек знает его отчество. Он размышлял, вспоминая все странности кладбища, жутких неизвестных творений страшных кукол, постоянные ночные приходы человека в неподходящей для его роли одежде, Игорь ясно понимал, или уже ничего не понимал, что здесь что-то намечается дурное. Или, быть может дурное уже совершено. Почувствовав себя вновь в опасности, даже рядом с этим человеком, который теперь не улыбался, а больше скалился, показывая свои желто-коричневые зубы, Игорь предпринял единственное, как ему казалось, верное решение. Ничего не сказав, он просто начал закрывать за собой дверь.

– Вы даже не разрешите мне зайти в дом? – поинтересовался незнакомец. Казалось, он говорил с Игорем через силу, через боль.

– Прощайте!

– Очень жаль…

Деловой представитель стукнул Игоря своей тростью, когда тот уже почти закрыл дверь. Игорь терял сознание. Из последних сил он успел закрыть дверь и отскочить, прежде, чем упасть в обморок.

Утром, Игорь проснулся от сильной сухости во рту. В голове было абсолютно пусто, словно вместо мозгов положили солому; тело все онемело и не хотело двигаться, как тому приказывала голова. Кое-как встав, Игорь посмотрел вокруг. Дом бабушки увеличился раз в десять. Он поднялся с пола. Привычное биение сердца не было. Руками Игорь схватился за голову, но не нащупал собственных ушей. Издавая разнообразные невнятные звуки, не похожие на его прежний голос, он пытался осмотреться вокруг, но зрение его раздвоилось. Игорь опустил голову, вертя ею, пытаясь разогнать кровь к голове. На полу он увидел свой телефон. Разбитый аппарат тоже вырос в несколько раз. Игорь посмотрел на треснутый экран и замер. Он увидел ужасную, испещренную швами-шрамами голову с глазками-пуговками. Он закричал и отражение закричало то же. Подняв свои руки, Игорь стал ощупывать свою голову, так же, как это делало существо в разбитом экране телефона. Ужас подскочил до небес:

– Я что?! – вскрикнул Игорь. – Я к-ку… кукла?!!

Глава №3

Падая и поднимаясь, Игорь бегал по комнате. Подбегая к одной из стен, Игорь в очередной раз споткнулся и не заметил, как приземлился на торчащий гвоздь. Он закрыл глазки ручками. Когда же он их вновь открыл, то обнаружил себя нанизанным на этот самый гвоздь. В ужасе, он закричал, что было сил, представляя себе боль, однако… боли не было. Абсолютно ничего. Игорь перестал кричать, нащупывая место ранения. Он спокойно встал, крови не было. Осталась только маленькая дырка в месте соприкосновения тканевой кожи и гвоздя. Игорь сделал еще несколько неуклюжих шагов. Ноги были ватными в прямом и переносном смысле, иначе было сложно объяснить, почему область, где располагались колени, спокойно выгибалась в другую сторону. «Что же со мной произошло», думал он, вертя тоненькими тряпичными ручками, внутри которых явно чувствовался проволочный каркас.

– Ничего не понимаю, – рассуждал он вслух. – В голове, словно куча соломы.

С интересом Игорь помял свою большую голову, которая теперь выглядела как какой-нибудь плюшевый слепок отпечатка ноги слона. Как в подтверждение, в ответ он услышал характерные шуршания травы внутри.

– Я теперь страшила из изумрудного города. Где же тогда мой изумрудный город? – с некой обидой сказал Игорь в пустоту одинокой избы.

Он присел и осмотрелся. Весь мир увеличился. Простые обычные вещи в виде стула или стола, казались теперь целыми сторожевыми вышками; а печка была похожа на некрасивый белоснежный замок с входом на третьем этаже. Игорь подполз к разбитому телефону и еще раз внимательно себя осмотрел. На нем был пришитый к телу коричневый комбинезончик в клеточку с небольшим кармашком на груди; на ручках было по три пальчика с проволочками внутри; а маленькие черные ботиночки были продолжением ног. Он даже мог спокойно сжимать свои пяточки в разные стороны. На лице были пришиты разные по размеру глазки-пуговички синего цвета; было даже отверстия кривого рта, с неровными полосками серой ткани внутри, напоминающим зубы. Игорь постепенно привыкал к этому виду, но к чему он привыкнуть не мог, так это огромный неровный шов-шрам на голове в виде пятиконечной звезды.

– Смешно даже. Я теперь в точности похож на…

Вдруг что-то осознав, он рывком со скоростью средней игрушки (какая эта скорость автору и самому было неизвестно) рванул к сундуку. Его страшные сны, постоянный нечеловеческий крик, голоса, шуршания в шкафу в спальне бабушки вспомнились и смешались в соломенной голове. Быть не может! Если это окажется правдой. Поднявшись по деревянной ножке дивана, зацепив несколько заноз на свои грязные тряпичные ручки, Игорь залез на него, чтобы добраться до ключа, что лежал на тумбе у изголовья. Он взял ключ и, спотыкаясь, и, падая, побежал в противоположную сторону к сундуку. Пальчики на тряпичных ручках были слишком коротки, чтобы удержать в них большой (по сравнению с размером куклы) ключ. С особым усилием пришлось его тащить через весь диван; но, немного приноровившись: как младенец, радуясь, делая первые шаги, так и Игорь радовался, когда смог ухватить ключ, таким образом, чтобы он не выпадал из ручек. С глухим звуком, словно сухая тряпка упала на пол, Игорь плюхнулся на сундук, придавленный ключом. Прошло добрых минут десять, прежде, чем, исполнив все акробатические трюки, открыть замок. Ударяясь по дереву, увесистый замок упал на пол. Едва Игорь успел спрыгнуть с сундука, как с криком: «А-А-А-А» из сундука вырвалась одна из страшных кукол. С ужасом Игорь вспоминал этот крик, пугаясь и смеясь самому себе, понимая, кто это был на самом деле. До сих пор он ничего не мог толком понять, и потому действовал больше инстинктивно, нежели обдумано.

– Кто вы?! – успел только спросить Игорь, в момент, когда игрушка накинулась на него с застывшей злой гримасой на лице.

– А-А-А-А! – только кричала неугомонная кукла, колотя Игоря своими подвижными мягкими ручками, с такими же маленькими пальчиками, как и у него.

– Дедушка! – послышался другой, девчачий голосок. – А ну прекрати!

– Право слово! Иван Петрович! – поддержал другой женский более взрослый ласковый голосок. – Полно вам вести себя, ребенку подобно! – возмущалась она.

Игорь пытался отбиться от некоего Ивана Петровича, пока несколько пар рук не помогли ему. Закрыв лицо руками, и слыша разнообразие голосов, Игорь испугался и боялся теперь что-либо делать. Он хотел просто остаться лежать на полу, представляя, что все вокруг него было всего лишь сном.

– Ну-ну. – Сказал спокойный, но до ужаса знакомый приятный голос. – Игорь! Зачем ты вернулся?!

Игорь хотел уже посмотреть на того, кто это говорил, но не успел, как в следующую секунду уже находился в чьих-то объятиях. Тело, доселе не чувствовавшее тепла в этой тряпичной оболочке, вновь, как будто ожило. Только теперь Игорь увидел толпу живых кукол, которые вылезали из сундука, кто-то держал орущего Ивана Петровича, а кто-то стоял в стороне, с любопытством наблюдая сцену.

– Ба? – голос Игоря неожиданно для него задрожал. В глазах все заплыло, и он заплакал.

– Ну-ну, – ласково сказала бабушка. – Не трать бисер понапрасну.

Тамара Игоревна отодвинула внука от себя, утирая своей грязной, но мягкой ручкой катившийся из глаз-пуговок своего внука мелкий розовый бисер. Несколько бусинок упали на пол и покатились дальше. Игорь же неотрывно смотрел на измученное серо-коричневое лицо с разноцветными глазками-пуговками в игрушечных очках; на седые локоны – большие шерстяные нитки, спрятанные за носовой платок (косынку); на тоненькие неровные губки, словно нарисованные рукой ребенка, застывшие в улыбке. Даже в этом ужасном лице явно прочерчивались все черты так любимой ему бабушки. Поддавшись чувствам, он еще раз ее крепко обнял, и стоял так некоторое время, но, вскоре эта идиллия закончилась:

– Ну, может уже хватит? – сказала какая-то кукла-девушка, выглядывающая из сундука. Ее надменное лицо было очень противно Игорю, особенно в совокупности с лицом куклы. А кривые швы-шрамы прямо вертикально каждого из глаз, делали весь образ более отталкивающим. Игорь злобно посмотрел на нее.

– Анют, чего это ты? – напыщенным взрослым голосом обратилась к так называемой «Анюте» кукла, стоящая на полу и отбивающая из себя клубы пыли ручкой, покрытой швами.

– Ну а чего они, ма?! – Анюта рывком спрыгнула на пол, и ловко приземлилась на пол. – У нас, между прочим, времени нет!

Игорь распустил объятья и осмотрел всех присутствующих. В комнате было девять оживших кукол: кто-то помогал другим выбраться из сундука; двое держали за руки и закрывали рот орущей кукле в виде старика; а кто-то стоял неподалеку, расставив руки в боки, ожидая, когда вся эта суета закончится и что-то начнется.

– Что произошло? – начал Игорь беспокойным голосом, обращаясь к бабушке. – Что со мной… с вами произошло? Как это? Кто?

– Эй-эй! Нюни-то не распускай, – язвительно кинула Анюта. – Давай еще снова кидать бисер.

– Ты кто вообще такая? – не выдержал Игорь, обращаясь к нахалке.

– Ну, хватит! – добрым и твердым голосом сказала бабушка.

– Народ, осмотрите все, наружу далеко не лезьте. Напоминаю, чтобы никто вас не заметил, а то уже не оживете. До вечера есть время. – Сказала она и за руку повела внука в сторону, пока остальные кивали головами и маленькими группками разбредались по всему дому, а после и за его пределы. В комнате остался Игорь, бабушка и орущий ранее дед, который сейчас мирно спал, облокотившись на сундук.

– Давай все по порядку, Игорь. – Начала бабушка. – Как ты сюда попал? Откуда ты здесь? Я уже надеялась, что ты не вернешься.

Игорю было грустно это слышать, но, ввиду сложившихся «загадочных» обстоятельств, произошедших в последнее время, он мог понять, почему бабушка сказала это.

– Мне сообщили, что ты умерла месяц назад. – Сказал Игорь. – На кладбище я видел какую-то странную могилу: там твое имя и еще других. Что здесь произошло? Что с нами произошло?

– Ну, произошло много чего, сами разбираемся еще, – сказала бабушка и села подле тумбочки. Только сейчас Игорь заметил у ней швы-шрамы на тряпичных ножках. – Как объяснить, хотя, думаю, ты вынужден будешь поверить, – начала она. – Прокляли нас всех. – На кукольный взгляд Игоря, который как бы говорил: «кто?», бабушка продолжила. – Кто он, точно не знаем. Человек в «черном», который к тебе приходил.

– Но как? – только спросил Игорь и подсел рядом.

Бабушка сосредоточила свои мысли, пытаясь то ли вспомнить, то ли правильно сформулировать свои слова:

– Если быть точнее… то причиной проклятия стала, видимо, я… – Она посмотрела на внука извиняющимся взглядом.

Мало понимая, о чем шла речь, Игорь спокойно сказал:

– Давай по порядку!

– Ну, – начала бабушка. – Не знаю, как правильнее было бы начать: с момента, где провинилась я, или с того момента, о котором стало известно недавно. – Смотря на пристальное и встревоженное кукольное лицо внука, Тамара Игоревна начала с самого начала. – Как ты, наверное, в детстве слышал: деревня наша была построена несколько веков назад. Этому способствовал один человек, ищущий уединения и покоя, но, впоследствии неосознанно ставший основателем. Значить (она всегда говорила слово «значит», добавляя «ь» в конце), неизвестно было: откуда он пришел, но, никто сильно и не интересовался этим. Был этот человек кукольником. Он сам построил себе дом, ездил в соседние города и поселки за материалом и возвращался в свою одинокую обитель. Однако его кукольное дело имело такой успех, что не прошло и нескольких лет, как рядом с его домом возвели целую деревню. Дали ей название «Тряпичный»; ну, в целом деревня была как все деревни. Каждый занимался своим ремеслом. Многое было связано с этими игрушками: были созданы специальные мастерские для плотников и художников. Много кто стекался сюда. Много знатных гостей было; и каждый как один, искренне удивлялись красоте игрушек, произведенных в мастерской великого мастера. Все называли его «Великим кукольником».

Сам мастер-то, человеком был нелюдимым. Единственной страстью его были и оставались его куклы. Он их мастерил так много, что вскоре у каждого жителя были забиты как минимум по сундуку такого добра. А мастер все продолжал создавать. Никто не знает, для чего он их делал, но у него была такая неистовая страсть, что вскоре его просто оставили в покое. Прошло немного времени, как у кукольника появилась семья. В старых записях об этих людях ничего не было сказано. Только запись: «Женат, есть ребенок». Так бы эта история и закончилась, пока кто-то из местных не заподозрил кукольника в колдовстве. Сам кукольник, как и ожидалось от такого человека, ни то, что ничего не ответил, он даже не открыл своих дверей, чтобы объясниться с народом. Слухи о его «потусторонних» силах не умолкали, но и не имели никаких оснований; поэтому народ, хоть и стал косо смотреть на кукольника и его семью, ничего не предпринял, о чем можно потом пожалеть. Его дом перенесли чуть дальше деревни и на какое-то время его забыли. Шли годы, и ничего о кукольнике не было слышно; однако, вскоре умирает его супруга. Никто не помнит, чем она была больна. К кукольнику отправили несколько человек, чтобы он пришел в назначенный срок на похороны своей жены; но он, то ли забыл, то ли посчитал это неважным, так и не пришел. Его ребенок вскоре после смерти матери уехал из деревни навсегда; а кукольник продолжал мастерить.

– Постой! – вдруг раздраженно сказал Игорь. – Я не понимаю к чему мне знать эту историю? – он встал и начал ковылять взад и вперед. – Есть ли способ вернуть все, как было?

Бабушка взглянула на внука тем ласковым взглядом, который как бы говорил: «а ты все такой же нерасторопный». Игорь, понимая этот взгляд, перестал ходить и снова сел подле бабушки. Он был раздражен всей этой ситуацией, и ему хотелось действовать как можно скорее.

– Так вот, на чем я остановилась? – как ни в чем не бывало, продолжила бабушка. – Понимаю, но историю эту надо бы знать.

– Кукольник так и остался в своей мастерской. Там он прожил всю свою жизнь. Спустя годы он сам вернулся в деревню, и, вскоре помер от болезни. Это краткая история его жизни была записана буквально в нескольких предложениях; однако, большее количество записей идет о его смерти, а если быть точнее – о его похоронах. Версий много, какие-то прям до ужаса вымышленные, в другие никто бы все равно не поверил в то, что произошло в тот день. Когда уже собирались его хоронить, то неожиданно для всех он начал неестественно дергаться и кричать о своем наследии. Будучи мертвым, он продолжать кричать о неком наследии, пока его насилу запихивали обратно в гроб и заколачивали крышку. Последние слова, которые удалось расслышать, были: «мои творения должны были быть живыми!»

После похорон обыскали его мастерскую, которая доверху была набита куклами. Каждое последующее его творение было все ужаснее и страшнее, а на чистом рабочем столе лежал мешочек с радужным камнем. Никто не знал, что это был за камень, но решено было сохранить его. Так получилось, что камень этот остался моим предкам. И после достался и мне.

Как бы ничего со мной не случалось, когда камень был у меня. Он просто лежал в коробочке. Однако, совсем недавно, чуть более месяца назад, я увидела здесь на бережку старую рваную куклу. Я ее выстирала, подштопала, где можно было, но ей не хватало одной круглой пуговки. Пуговок у меня не было, поэтому я, сама не зная отчего, использовала камешек. Сам камешек то был не совсем обычным; на нем имелось что-то вроде крючка, поэтому он хорошо подходил для того, чтобы сделать из него пуговку. – На этом месте бабушка задумалась, вспоминая все, что было после. – На следующий день кукла исчезла. Не прошло много времени, как все люди в деревне стали исчезать. Однажды и ко мне пришел человек в темном. Он просил продать ему какой-то камень, вероятно речь шла про тот, что был уже у него, я не знаю; однако, после отказа, он меня чем-то ударил и вот я здесь…

– Так этот камень превращает людей в куклы? – сказал Игорь, пытаясь осознать для себя новую, трудно поддающуюся логике, действительность.

– Вероятнее всего. – Коротко, сказала бабушка. – Когда я очнулась, то была там, на полке, – она указала на шкафчик, с которого недавно упал Игорь. – Рядом со мной уже были другие жители, вот так вся история. Часть из нас пытается найти этого человека, вернее, где он обитает; другая часть пытается найти еще истории, связанные с нашей деревней.

– Но ведь этот человек, или… существо, было здесь. – Игорь снова встал на тряпичные ножки. – Я могу ему помешать, мог помочь вам, почему вы не рассказали мне обо всем, пока я был еще человеком?

Бабушка спокойно, выжидающе смотрела на своего внука. Она тихонько встала со своего места, и подошла обратно к сундуку. В теле куклы, Тамара Игоревна была намного ловчее и сильнее, поэтому смогла взобраться на кровать. Она пыталась приоткрыть закрытую крышку сундука, но ей не хватало сил. Игорь поспешил за ней и через пару минут, до сих пор привыкая к новому телу, уже стоял рядом с бабушкой, помогая ей открыть сундук. В сундуке, помимо прочего домашнего хлама, лежало еще десять изуродованных кукол. Игорь посмотрел на бабушку тем взглядом, который выражал страх и растерянность. Бабушка села на край кровати и продолжила:

– Здесь лежат остальные жители деревни. – Она посмотрела на Игоря, и, увидела в нем все тот же вопросительный взгляд. – Причина, по которой мы не могли тебе показаться, была в самом тебе. – Ее голос немного дрожал, когда она говорила эти слова. – Если на живую куклу посмотрит человек, то она уже не оживет. Вот лежит Афросинья, – она указала своей набитой пухом ручкой на куклу, что лежала коленями кверху, между швейной машинкой и книгой. – Здесь Филипыч, случайно попался на глаза Миренке – продавщице. А это староста. – Тамара Игоревна указала на куклу, что лежала поверх других. – Он спас меня от Анютки. Ну, той, с которой ты сейчас поцапался.

– Но ведь… как же, – недоумевал Игорь. Проблема, казавшаяся на первый взгляд «пролемой» теперь становилось полной катастрофой. – Ну, как же… могли же связаться как-то с городом. Была же возможность, разве нет? – не успокаивался он.

Игорь внутренне понимал, что задавал глупые вопросы, но пытался провертеть в голове все варианты:

– А люди, – продолжал он. – Разве им это все не показалось странным? Разве они не боялись внезапного исчезновения такого количества людей?

Тамара Игоревна ответила, указав своей пухлой ручкой на других безымянных кукол, лежащих в пыльном сундуке:

– Многие пытались, – сказала она. – Борис Михайлович с Андрюшей отправились на машине. Через несколько дней мы наткнулись на их кукольные тела, лежачие на обочине, почти на выезде из леса. Скорее всего, они наткнулись на Петрова или Женю. Мы пытались, но сам видишь: электричества нет, телефонов нет. Машина была только у Бори. В последнюю неделю никто не выходил из дому. Но, как оказалось, это было самое плохое решение. Меня забрали перед Анюткой с ее родителями. Ну а она была последней вместе с ее семейством.

Игорь, молча, сидел минуты три. Тишина старого дома, нарушаемая только шелестом храпа Ивана Петровича, не оказывала никакого эффекта, только, потому что не было никакой мысли. Игорь хотел верить, что все, что происходит сейчас с ним, вокруг него, не более, чем просто иллюзия, дурной сон. Он дотронулся до своей груди и закрыл глаза, но так и не смог почувствовать биение собственного сердца; он неестественно для человека загнул свою мягкую руку локтем наружу, но никакой боли не ощутил. Он пытался дышать, но было нечем. В этом новом теле, Игорь напрочь лишился чувства осязания и обоняния. Это сводило с ума, но может ли солома внутри тряпок работать как мозг и свести с ума куклу. Мыслил, однако, Игорь как человек. Он отчетливо помнил все, что с ним происходило до того, как он стал куклой. Тревожность застыла на пуговках-глазках, наполовину прикрываемых черными кудрявыми накладками-бровями. Он вновь посмотрел на бабушку, в который раз с таким взглядом, говорящим: «Что теперь делать?»

– Надо найти его дом. Есть причины не считать его человеком. Его взор на нас не действует, но, по счастливой случайности он этого не знает. Сил у нас не много, поэтому, открыто враждовать с тем, кто имеет человеческий рост, довольно опасно. Нам надо украсть камень, который он вечно таскает с собой.

– Его трость!

– Да. Нам нужна его трость. – Подтвердила бабушка. Он редко теперь бывает в деревне; но, вероятно, что-то тоже ищет.

– Ты так считаешь?

– Иначе, зачем ему приходить сюда.

Они посидели еще несколько минут в тишине, прерываемой неровным похрапыванием:

– Я боялся… – чуть слышно сказал Игорь.

Бабушка заметила на лице у Игоря несколько бусинок розового бисера, и, не говоря ни слова, прижала внука к себе. Мелкие бусинки посыпались чуть активнее.

– Тише-тише! – успокаивала она. – Все хорошо. Все живы!

–Про… прости меня. – Не унимался Игорь. Только сейчас все переживания, терзавшие его до сих пор, медленно выходили наружу. И хоть не было прерывистого дыхания и помутнения в глазах. И хоть не было сердца в тряпке и пуху, которое бы бешено стучало; но все равно, где-то там внутри Игорь чувствовал не телом, но душой ту боль, что он испытал за эти несколько дней. – Я должен был чаще приезжать, – винил он себя.

– Все хорошо… – лишь говорила бабушка. По ее прерывистому голосу было понятно: как сильны были ее личные переживания, но и вместе с этим, в ее голосе чувствовалось спокойствие, которое давно к ней не приходило. – Все хорошо, – продолжала она говорить эти слова больше самой себе, успокаивая себя, и искренне радуясь, что единственный родной ей человек, наконец, сидит в ее объятьях.

Глава №4

– Ну, довольно. – Сказала Тамара Игоревна, медленно отодвигая Игоря от своей тряпичной груди. – У нас еще много дел.

Игорь, немного успокоившись, попытался сосредоточиться на проблеме. Теперь все мысли о «сказочном», страшном и необъяснимом, были стерты, и осталась только нелегкая действительность. Теперь он старался как можно быстрее вовлечься в процесс. Игорь обдумывал все, что говорила ему бабушка.

– Какие наши действия, – спросил он.

Бабушка ловко спрыгнула с кровати, но неловко приземлилась, упав лицом на деревянный пол. Не смущаясь, и не кривясь от боли, которой она не могла чувствовать, бабушка Тама спокойно встала, посмотрела на Игоря и помахала ему рукой, чтобы тот присоединился к ней. Игорь попробовал спрыгнуть аккуратно, но этого не получилось. Это он понял, когда при приземлении его пятка поглаживала голову. Бабушка слегка засмеялась. Игорь встал. Он посмотрел в сторону спящего старика:

– А его не надо разбудить?

– Ивану Петровичу лучше не выходить наружу, – сказала бабушка. – Он своеобразный человек.

– Он так напал на меня, думал, вообще порвет на части.

– Ну, это его старые замашки. Генерал в отставке, – вдавалась в подробности бабушка Тама, проходя мимо мирно спящего Ивана Петровича. – Несколько лет назад у него случилось несчастье… Почти вся семья погибла в автокатастрофе: дети, жена, ужас… – шепотом говорила она, когда они вышли на кухню. – Остались только две внучки, близняшки. Ты их видел.

Игорь припоминал две куклы, которые ручками затыкали рот Ивану Петровичу. Они показались Игорь необычными: у них были такие большие швы-шрамы. У одной вертикально по середине кукольного тельца; у второй горизонтальная. Казалось, что их запихнули под болгарку, распилив на две равные части, после чего неуклюжими детскими движениями сшили обратно.

– А чего он кричит то?

– А с тех пор и кричит, как проснется. Только бедным девочкам удается его каждый раз останавливать. А им всего по двенадцать… – грустно говорила бабушка, вздыхая.

В комнате было четыре куклы. Две из них близняшки, которые не знали, чем можно было бы заняться. Две остальные стояли рядом с разбитым телефоном и с интересом поглядывали на него. Игорь с бабушкой направились к ним.

– Что рассматриваете?

– Тамарочка! – обратилась полноватая кукла, покрытая швами-шрамами на рту и по бокам головы, где у человека обычно находятся уши. – Вот, посмотри. Мой подарок так испортить, ума не приложу. – Она показала на осколки горшка.

– Будет вам, Афанасья Анатольевна. Главное, что все живы.

Только сейчас Игорь вспомнил эту особу. Это была единственная учительница в деревне. Он видел ее не так много в детстве, но она всегда была отталкивающей и даже противной. Ее вечные мнимые проблемы, вперемешку с обсуждениями всех и каждого доставали Игоря с детства. По какой-то причине бабушка Тама продолжала с ней общаться на протяжении долгих лет. Зато каждое лето, вечерами Игорю было пыткой слушать очередные всхлипывания этой женщины.

– Простите, – продолжил мысль Игорь. – Я от испуга кинул телефон и случайно задел эту… штуку.

– Молодой человек, это же, между прочим, глиняный горшок.

– Если бы он был фарфоровый, это что-то бы изменило? – съязвила кукла с жестким девчачьим голоском, зашедшая в комнату в компании двух других кукол.

«Сам бы хотел так сказать», думал Игорь, мысленно благодаря незнакомку за эти слова.

– Неслыханно! Тамарочка! Почему же мы должны работать вместе с этой грубиянкой?!

– Как минимум потому, что эта, как вы выразились «грубиянка», наша дочь! – ответил мужской голос длинной худощавой куклы, одетой в клетчатый коричневый пиджачок.

– Вот именно! Я понимаю, наша помощь здесь не нужна! – Сказала женщина-кукла, в таком же пиджачке, только цвета гнилой малины.

– Народ, перестаньте! – пыталась успокоить бабушка Тама.

– Да вам, городским и слова не скажи, тьфу! – возмутилась кукла-мальчик. Игорь внимательно смотрел на его пухлое тельце с большим шрамом на животе.

– Дима, ты-то куда лезешь? – Дима вопросительно посмотрел на бабушку Таму.

– Так вас, мои дорогие, возмущает факт того, что мы из города? – продолжил возмущаться тощий человек.

– Анатолий, вы как ученый человек, будьте умнее, – пыталась бабушка Тама.

– А ты не указывай моему отцу, что делать? – визгливо кричала дочь Анатолия.

– Эй! На «ты» будешь обращаться, когда что-то из себя будешь представлять! – не сдержался Игорь.

– А ну! ЦЫЦ! – крикнул Иван Петрович, подходя к толпе. – Чегой-то вы тут раскудахтались? Чес слово дети!

Одна близняшка шепотом сказала другой: «Смотри, Маш, дед просветлел», на что вторая слегка качала головой.

Наступила тишина. Громкий генеральский голос приструнил спорящих.

– Спасибо, Ваня, – тяжко вздохнула бабушка Тама. – Итак, начнем сначала. Я понимаю, что сейчас эмоции бьют через край, и нам нужно больше времени привыкнуть друг к другу. Однако, этого времени у нас может и не быть, вы ведь тоже об этом задумывались, Анатолий.

– Безусловно, я с вами согласен, но…

– «Но» именно поэтому нам необходимо ужиться друг с другом на неопределенное время, верно, Афанасья?

– Ты права, Тамарочка, просто эта…

– «Эта» ситуация намного важнее, а вы все стараетесь не придавать ей должного значения своими глупыми выходками, так ведь, Анюта?

– Эй-эй! Давай меня не приплетай. Вообще-то…

– «Вообще-то», доченька, она права. – Сказала жена Анатолия.

– Благодарю вас, Светлана, – продолжила бабушка Тама. – Давайте, наконец, обсудим все детали. Сейчас нам надо узнать две вещи: где обитает этот «коллекционер» и информацию о великом кукольнике.

– Великом кукольнике? – поинтересовался Анатолий.

– Основателя нашей деревни.

– А зачем нам узнавать о нем? – спросил Дима.

– Гений! Находясь в обществе оживших кукол, он спрашивает: «Зачем нам узнавать о нем», о великом кукольнике, – сквозь мягкие зубы процедила Анюта.

Дима понял свою глупость и замолчал.

Было решено разделиться на две группы. В первую группу входили Афанасья, близняшки, Ну́дния Светлана Матвеевна (жена Нудния Анатолия Карповича) и Дима. Им было поручено пробраться в школу. Школа служила и местом обучения и местным архивом с карточками людей, когда-то проживавших в деревне. Вторая группа была разведывательной. В нее входили Игорь, Тамара Игоревна, Анатолий, Анюта и Иван Петрович. Однако, Иван Петрович в последний момент отказался и решил остаться дома спать. Никто ему возражать не стал, наоборот, многие с облегчением вздохнули, ведь старый генерал был неуправляем. Общими усилиями группа отворила огромную деревянную дверь. Группа добычи информации потопала налево; группа разведки отправилась прямо. Игорь рассказал о странном случае, когда нечто огромное преследовало его на пути из деревни. Отряд разведки решил исследовать то место. Когда они уже дошли до середины деревни, то остановились возле домика старосты. Бабушка Тама прислушалась и ахнула.

– Шаги! – тихо сказала она. – Прячьтесь!

Группа резво спряталась за кустики, заборчики, кирпичики и другие предметы. Через пару секунд перед группой, по той же улице прошел человек в черном. Он небрежно опирался на свою трость, явно испытывая какую-то боль. Игорь отчетливо видел его серое, безжизненное лицо, которое почему-то искривилось.

– Дождя не будет… – послышался голос сзади. По другую улицу прохаживался старик Гаврила и, заметив другого человека, решил сказать ему эту новость.

– Иди своей дорогой! – рыкнул фокусник (так его называл Игорь из-за большого цилиндра на голове), продолжая свой путь. Его лицо исказилось еще сильнее и казалось, что он вот-вот рухнет без сил.

Игорь незаметно перебежал от одного кустика к другому и посмотрел на Гаврилу. Тот просто стоял и смотрел грустным взглядом вслед фокуснику. После, он пожал плечами и развернулся в сторону своей знакомой скамейки. Группа встретилась в густых кустах шиповника.

– Ужас, я и забыла про Гаврилу, – говорила Тамара Игоревна. – Чуть нас всех не погубила, простите…

– Главное, все обошлось, – с пониманием ответил Анатолий, а Анюта только громко «хмыкнула». – Важнее то, куда этот человек собрался. Нам ведь нужно найти его логово, тогда это не составит труда, если мы будем просто следовать за ним.

Согласившись друг с другом, отряд пошел заборчиками и кустиками вслед за человеком в черном. Фокусник пришел к дому Тамары Игоревны. Все повернулись на бабушку Таму, хотя та не представляла, что этому человеку нужно в ее доме. Неприятель заглянул в окно и сел рядом на скамейку.

– Куда же ты их спрятал? – спрашивал человек в черном вслух сам себя. – Неужели… на дне…

Последнее слово почти никто не услышал, кроме Игоря, так как из-за двери показалось маленькое тельце Ивана Петровича. Ужас изобразился на обезображенных кукольных личиках. Иван Петрович спокойно подошел к скамейке, взобрался на нее и сел рядом с фокусником.

– Как же мне все это надоело. – Чуть громче сказал фокусник, посматривая на свою трость. Он еще не заметил Ивана Петровича.

– Да… – хриплым голосом ответил Петрович. – Сейчас бы выпить.

– Да… – фокусник посмотрел влево и, наконец, заметил мирно сидящего Ивана Петровича, покачивающего ножками. – Ч-что?!

Человек в черном ловко схватил несопротивляющегося Петровича.

– Ты жив? Но как?

– А чегой-то ты меня хоронишь? Мне только седьмой десяток, я еще «ого-го»!

Неприятель поднял Петровича выше и с силой швырнул его в землю. После, снова поднял на уровне глаз.

– Сколько вас? – спросил он грозным голосом.

Однако, Иван Петрович не испугался. Наоборот, таким отношением он почувствовал себя оскорбленным и, скрестив на груди ручки, сказал:

– А вот и не расскажу!

Дальше пошла череда ругательств (которые не знает даже автор). Фокусник, что-то продолжая кричать, взял Ивана Петровича и пошел в сторону озера.

– За ним! – сказала бабушка Тама.

Группа едва успевала за быстрыми широкими шагами неприятеля, перебегая от кустика к заборчику, а после к деревцу. Иван Петрович что-то весело рассказывал своему новому знакомому, на что тот постоянно говорил: «Заткнись». Однако, Иван Петрович продолжал говорить еще веселее.

Дойдя до пирса, неприятель свернул вправо, и леском пошел в обход озера. Группа уже не успевала за ними. Позабыв обо всякой скрытности, они со всех маленьких ног пытались догнать этого мерзавца оббегая болота и вскарабкиваясь по кочкам и корням. Непроходимый лес был для неприятеля не более, чем прогулкой. С каждым шагом он удалялся, казалось на несколько метров. И вскоре, группа потеряла его из виду, но не сбавила ход. Они решили обойти озеро и на другом берегу уже думать, что делать дальше.

Волнение внутри Игоря не позволяло по достоинству оценить эти сказочные места, скрюченные кусты жимолости, крапивы, папоротников и земляники. В лесу было темно, но изредка сквозь плотно-стоящие сосны, лиственницы и ели просачивались частички света, освещая ребятам путь. Шум легкого ветерка разгонял таинственную и даже мрачную тишину старого леса. К счастью, обходить озеро было не так долго, как могло показаться на первый взгляд. Это связано с тем, что в поселке Тряпичный озеро брало свое начало. Однако, своим длинным изогнутым ковром оно уходило на десятки километров, пытаясь захватить в своих объятьях частичку огромной земли. С высоты птичьего полета озеро выглядело как неполный месяц. Подобно кремовому торту, таявшему на зеленом пушистом блюде, ошибочно положенному в духовку под лампу палящего солнца. Через минут тридцать группа дошла до противоположной от пирса стороны озера и остановилась. Дальше были леса, в которых даже бабушка Тама никогда не была. Было решено, что еще более маленьким отрядом в лицах бабушки Тамы и Анатолия исследуют местность, перед тем, как продолжить путь.