Бассейн с акулой

Пролог

Она была акулой.

Овеянная тайнами, она плыла по жизни.

Связалась с чёрной магией.

Билет в один конец – в воду.

Пресную, грязную.

Её выворачивает наизнанку:

Снаружи – прекрасная девушка, изнутри – акула.

Ветер заставлял старые деревья гнуться. Сухие ветви коварно и жалобно скрипели. По ночному небу неслись облака, скрывая мерцающие звёзды. В преддверии августа смена погоды не за горами. Однако, здесь погода всегда едина, несмотря на месяц. Покой, тихая скорбь, светлая печаль, уединение – вот такая погода. Но сегодня уединение опрометчиво нарушено.

Синтия Грасс, светловолосая девушка в блестящей короткой юбке и кожаной куртке, перелезала через ограду, отделяющую царство мёртвых от царства живых. Сопровождающий её Марк, парень-шатен лет двадцати, с затаённым восторгом взирал на чернеющие за оградой надгробия.

Синтия оказалась по ту сторону. Отряхнулась, пренебрежительно скривилась:

– Уф… Кошмар! Грязно тут как…

– Грязно. С чего тут быть чистому? – согласился её спутник.

– Ну вот, всё. Я залезла, видишь? Я выиграла пари. Отдавай мой выигрыш, – потребовала блондинка.

– Подожди. Ты не находишь, как тут красиво?

– Фи! Некрофил какой нашёлся! Гони бабки и помоги мне отсюда обратно вылезти.

– Не, серьёзно. Я тут раньше никогда не был. Давай тут погуляем! – Марк повиновался пришедшей бесшабашной идее и одним ловким движением оказался на заборе, перемахнул через него.

– Ещё успеешь тут побывать, когда сдохнешь. На твои новые условия я не согласна. Давай вылепётываться отсюда. И не ори, нас поймают! – Синтия нервно заозиралась.

Она боялась не покойников, а того, что придётся иметь дело с разъярённым пьяным сторожем, или ещё хуже – объяснять потом в полиции, что они тут делали.

– Чего? – парень не прислушался к её предостережениям. Марк давно лелеял детскую мечту побывать ночью на кладбище, и теперь, благодаря пари со своей гёрлфренд, мечта сбывалась.

– Ничего! Нет, Марк, ты правда, псих! Тратить бабки на то, чтоб посмотреть, как Синтия Грасс по заборам лазает, – девушка закатила глаза.

– Слушай, Синтия, ты дрожишь! – игриво подколол её бойфренд. – Ты сейчас проиграешь всё! Я же говорил – безо всяких фокусов чтоб было! Условия пари следующие: ты проявляешь абсолютную отвагу, хладнокровие, бесстрашие, добровольно придя ночью на кладбище.

– Это я-то дрожу!? – возмущённо подбоченилась девушка. – Если я и дрожу, так это от холода, – она махнула рукой.

– Да? Пойдём, походим, погреемся.

Он взял её за руку. И повёл вглубь кладбища. Синтия не была против. Марк нравился ей, они начали встречаться недавно, и переживали период романтики первых свиданий. Однако, благоразумие относительно риска столкнуться со сторожем одержало победу. Они прошли шагов двадцать, когда Синтия остановилась, резко дёрнув Марка:

– Всё, погуляли. Пошли обратно. Видишь, я не насрала себе в колготки. Всё по-честному, я выиграла.

– Что ж, твоя взяла, – Марк не возражал, они развернулись и медленно пошли обратно.

Внезапно у себя за спиной они услышали странный и жутко звучащий мерный стук. Раздавался он сзади и слева. Синтия и Марк остановились. Стук через несколько секунд прекратился. Парень испуганно оглянулся. Синтия тоже. Какое-то время они стояли, ничего не говоря, но чувство жгучего интереса к кладбищам и бравада Марка пересилило страх:

– Пойдём, посмотрим?

– Ну ладно. Только ты прибавляешь ещё сотню, – пробормотала Синтия, вне себя от испуга.

Среди деревьев и могильных плит просматривался предполагаемый источник звука. Пошуршав по земле кроссовками, они через несколько шагов приблизились к красивому полированному гробу, стоящему прямо на земле. Марк обвёл гроб фонариком, и пара увидела, что ящик стоял на взрыхлённой земле с выкорчеванными корнями кустарником и деревьев, будто репка на свежей грядке.

– Как странно! Зачем его выкопали? – спросил он. – А вдруг он открыт?

– Ты что делаешь, придурок! – почти закричала Синтия, прикрыв от возбуждения рот рукой.

Но поздно – Марк подошёл к новому гробу и открыл его крышку. Гроб изнутри отделан шёлковой белой подкладкой, словно светящейся в темноте, и там лежала дева. Покойница была прекрасна. Облачённая в белое платье, она лежала, такая спокойная, а на лице её застыло одухотворённое выражение. Марк долго вглядывался в лицо умершей. А Синтия стояла в трёх шагах от него. И не двигалась, пребывая в ступоре. Она судорожно думала: разве, когда хоронят мертвецов, не закрывают гробы?!

Марк же с улыбкой смотрел на деву, она ему нравилась. Вдруг… Веки покойной зашевелились! Или это ему показалось?

Но всё остальное произошло за доли секунды. Покойница быстро открыла глаза без зрачков с голубоватыми бельмами и поднялась в гробу, схватив чрезмерно любопытного парня за горло, и оттолкнув его в сторону. Затем невидящим взглядом она посмотрела на онемевшую Синтию и взмолилась:

– Помоги мне!

***

Женщина в чёрной вуали и облачённая в траур, казалась Джаду древней старухой. Он недовольно нахмурился, когда камердинер ввёл пришедшую к нему в рабочий кабинет.

"Наверняка очередная мать или вдова какого-нибудь проигравшегося в пух и прах оболтуса", – решил господин Джад. В его игорном заведении частенько проматывали состояния молодые транжиры, приходя инкогнито, и на поверку оказывалось, что они принадлежат к знатному сословию. Приближённые господина Джада скоры на расправу с теми, кто задолжал, начинали жёстко преследовать и давить на повес, и рано или поздно кто-то из них выводился на чистую воду перед родственниками. И сии родственники приходили к господину Джаду за унизительным прошением.

Господин Джад, дородный импозантный мужчина с седыми гладко зачёсанными вихрами, сердито смотрел на даму, показавшуюся ему разнесчастной. Он выдержал доминантную паузу, во время которой всем своим видом давал понять, что он тут главный и сам будет ставить свои условия. Однако, вопреки его ожиданиям, разговор пошёл вовсе не о непутёвом сынке.

– Я слушаю вас, – строго начал Джад. – Пожалуйста, излагайте то, с чем вы ко мне пришли, кратко. Я деловой человек, у меня мало времени.

– Тем не менее, вы его нашли, чтобы принять меня, – раздался приятный бархатистый, нежно-обволакивающий голос из-под вуали. Голос, в котором сквозила власть и доминантность – также.

Джад вздрогнул. Создалось ощущение, что с ним заговорила кошка. Он вдруг догадался, что под чёрным платьем с вуалью скрывается далеко не старуха, а сладкозвучная сирена!

– Так что вам угодно? – повторил Джад вопрос, уже смягчив тон, так как был заинтригован.

– Я получила о вас весьма положительные рекомендации, как о человеке, умеющим устанавливать связи.

– Не без этого, – кивнул польщённый владелец казино. – Продолжайте.

– У нас с вами есть несколько общих знакомых, которые могли бы за меня поручиться. Я клоню к тому, что собиралась попросить вас устроить мне встречу с доном Браво. Обращаясь к вам напрямую, я надеюсь, что эта встреча состоится незамедлительно.

– С самим доном Браво?! – удивился Джад. И снова нахмурился: – Должен вас предупредить, что это невозможно. Кто вы такая?! Кто вас сюда пустил?

Джад не зря слегка растерялся. О том, что он работает на босса мафии, знали лишь его приближённые. А тут пришла какая-то проходимка, которая так в открытую швыряется законспирированными именами!

– Покажите мне ваше лицо, немедленно, – потребовал Джад.

Проходимка медленным и царственным жестом откинула вуаль с лица. Перед директором казино предстала совсем юная дева, ужасно красивая и обольстительная.

– Пожалуйста, господин Джад. Мне очень нужно лично с глазу на глаз переговорить с доном Браво, как можно скорее. Я хочу выразить ему соболезнования о гибели Людвига Фон-Репса. Незадолго до своей смерти он оставил мне информацию для дона Браво, своего преемника. Дон Браво ведь слишком многим обязан Людвигу, не так ли, господин Джад? – девушка улыбнулась. Это была опасная улыбка змеи.

Джад вздохнул. Он произнёс многозначительно:

– Мы все скорбим по нашему Людвигу. Несмотря на то, что он несколько лет назад отошёл от дел Семьи, он всегда оставался верен чести и слову. Дон Браво вынес предложение не мстить за Людвига, ибо наши поиски его убийц и влезание в его дела могут бросить тень подозрения на Семью. К тому же, уходя из Семьи, Людвиг завещал, что если с ним что случится, чтобы мы не вмешивались. Дон Браво мне очень доверяет. Вы можете оставить информацию от нашего Людвига мне.

– Нет, не могу, – настояла на своём прелестница. – Моя информация только для глаз дона Браво.

Тогда Джад медленно кивнул и предупредил:

– Я должен убедиться, что вы без оружия, и также вы подробнейшим образом расскажете мне о себе. Правду и только правду. Вас обыщет мой телохранитель. Сегодня до двадцати трёх ноль-ноль вы будете находиться здесь, до самого прибытия дона Браво сюда. К этому моменту я должен знать о вас всё то, что о вас не знает даже родная мать. Иначе – я буду вынужден приказать убить вас. Вы всё понимаете.

I. Неглубокая могила

День начался с миссии. Редко когда так бывает! Обычно начальство нас, стажёров, миссиями не балует, считает, что мы должны больше учиться, чем участвовать во всяких опасных спецзаданиях. Но сегодня день особенный. Я это поняла, придя на Базу «Только Для Ваших Глаз» позаниматься в спортзале.

Каждый раз, когда прихожу на Базу, я заглядываю на Рецепцию, где находится моя начальница Аманда Беллок. Обыкновенно я здороваюсь с ней, мы перебрасываемся шутками, и я спускаюсь в подземную часть Базы, где тренируюсь в течение часа-полутора. И вот, сегодня с утреца, я заглянула к Аманде и помахала ей:

– Привет, Аманда!

Аманда Беллок – не свирепая стерва, каким бывает стереотип женщин-начальниц. Это мировая жизнерадостная молодая дама, причём далеко не бюрократка, сидящая на кипе своих бумажек, а точно такой же, как и мы все, оперативный полевой агент. Она очень опытная, очень умная, имеет два или три образования, учёную степень, несколько спортивных разрядов и является в довесок сертифицированным сенсэем-тренером по борьбе. И не мудрено, ведь она внучка основателя одного из признанных направлений единоборств! И для меня Аманда прежде всего старшая подруга, которую я уважаю. Именно она была одной из тех, кто завербовал меня в ТДВГ два с лишним года назад. Внешне это хрупкая на вид, но спортивного телосложения молодая женщина с густыми медового цвета прямыми волосами до плеч, серыми глазами и всегда стильно одетая.

Аманда – Главный Координатор, или Мозг ТДВГ. Она в курсе всех дел, и у неё в подчинении, помимо меня, ещё несколько десятков агентов. Меня поражает, как она всё успевает. То она на круглые сутки на Рецепции, распределяет агентов на задания, отслеживает всё по мониторам, то она с оружием наперевес сражается в горячих точках. Увидев меня, она кивнула:

– Привет, 001.

001 – это мой кодовый номер. В ТДВГ каждому агенту присваивают либо номера, либо боевые прозвища, либо и то, и другое. Номера сохраняются, как правило, за агентами-стажёрами. По номерам и прозвищам удобно называть друг друга на миссиях и на переговорах по рации. К тому же, номер или прозвище проводят грань между жизнью "в миру" и жизнью в ТДВГ. Прозвище сродни костюму, униформе, надевая которую, агент подобно актёру в театре настраивался на определённую роль и поведение.

– Пришла потренироваться. Есть ли кто-то в зале?

– Там 003. Пришёл незадолго до тебя. Что это вы с ним не сговорились, не в милости друг у друга? – пошутила Аманда.

Агент 003, он же Пит Ривел, по прозвищу Сыщик – мой лучший друг. Так сложилось, что мы росли вместе. Мы ровесники и наши дома расположены один напротив другого. Я знаю Пита с колясок. Шутка Аманды вполне уместная: мы что-то вроде сиамских близнецов, и прийти нам вне зависимости друг от друга на Базу потренироваться было непривычно. Я улыбнулась боссу:

– Мы экспериментируем в новых подходах к телепатическому общению. Я послала уже 003 сигнал, а он послал мне. Поймав сигналы друг друга, мы как раз сговорились прийти сюда в разное время, чтобы тебя удивить.

– Ты большая фантазёрка, Клот Итчи. Знаешь что? – Аманда призадумалась и попросила: – Зови сюда Сыщика, для вас тут кое-что есть.

Я не поверила своим ушам! С затаённым восторгом уточнила:

– Ты хочешь дать нам миссию?

– Я не "хочу" дать вам миссию. Я приказываю взять миссию.

Я обрадовалось. Меня не волновал тот факт, что я в сущности об этой миссии ничего не знаю. Кот в мешке. Однако, Аманда хорошо знает и меня, и старину Пита, чтобы не давать нам всякую ерунду и скучную волокиту.

Питер Ривел худощав, немного выше среднего роста, волосы тёмные, прямые, разделённые на прямой пробор без чёлки и отпущены до подбородка. Любит носить кепку, одевается в удобную одежду в спортивном стиле. Происходит из многодетной семьи, второй по старшинству из семи детей; отец его востребованный талантливый компьютерный дизайнер, мать – врач-стоматолог в престижной клинике. Любит видеоигры, прекрасно играет в шахматы, заядлый коллекционер всяческих мелочей, завсегдатай школьного стадиона в качестве игрока в футбол, баскетбол, волейбол и прочий бол, а также имеет синий пояс по каратэ.

Весёлый, компанейский, в меру благоразумный характер. Крайне галантно относится к дамам. Постоянной девушки не имеет. В прошлом году была интрижка с некоей милой барышней, которая вылилась в спецзадание и в ходе которой и я, и Пит, и ещё несколько наших друзей чуть не пострадали. Об этой интрижке вспоминать не любит, так как в глубине души мучим чувством вины за свою опрометчивость на любовном фронте. Для меня Пит реально как брат, я знаю о нём всё. Прямолинейный, бесхитростный, не склонный к формированию изощрённых конструкций обмана, он для меня открытая книга. Умён, проницателен, обладает потрясающим аналитическим мышлением, повышенным чувством справедливости, и втайне мечтает стать частным детективом. Он им и станет: у Пита Ривела есть для этого все данные.

Когда я вошла в спортзал, он тренировал стойку на руках, с поддержкой лестницы. Меня он созерцал кверху ногами.

– У тебя круто получается, Пит! На ушах стоять не пробовал? С добрым утром! – весело поздоровалась я.

– На ушах пробовал даже ходить, ты всё пропустила! Из вредности не буду тебе демонстрировать.

– Да прям уж из вредности?! Никогда за тобой не замечала вредности!

– Ты вообще слишком плохо меня знаешь, – заявил 003.

– О да, ты вообще господин Икс у нас! Может, ты маньяк? – пошутила я.

Маты лежали на полу, разложенные в полном порядке, и я напрягла определённую группу мышц. Совершила рывок вперёд, перенося вес тела на руки и высоко поднимая таз с ногами. На руках стоять я пока не умела, но колесо сделала вполне сносно.

– Может и маньяк, а в таком случае, раз ты меня спалила, придётся мне тебя убить! – сказал мой лучший друг и очутился на ногах.

Я к тому времени докатилась-допрыгнула до него, и мы задержались, стоя друг напротив друга.

– Если ты меня убьёшь, то ты так и не узнаешь, что за задание дала нам Аманда, – сблефовала я.

– Задание?! Что, серьёзно? – оживился Пит, разом передумав меня убивать. – А что за задание? Теперь я тебя буду пытать, чтобы узнать, что за задание, а потом всё равно убью.

Поскольку я не знала, что за задание, пришлось сознаться:

– Бесполезно, – развела я руками. – Я не смогу сказать под пытками. Вернее, смогу, но в таком случае совру, ибо Аманда ещё не говорила, что за задание, но уже взяла с нас слово, что мы его возьмём, и я дала ей это слово за тебя тоже, так что тебе тоже никуда не деться с подводной лодки!

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась, задрав нос, к выходу из спортзала. Пит сначала малость подвис от моего потока слов, и я имела возможность отойти далеко.

– Клот Итчи! Я тебя точно убью! Хотя… придётся, возможно, и пощадить, ведь ты так хорошо умеешь заговаривать зубы! Возможно, я и возьму тебя в долю, будешь заговаривать моих жертв.

– Всенепременно. Обсудим, сколько ты мне будешь платить, сегодня за ужином в ресторане в центре города. Ты угощаешь. Одно из моих условий – чтобы за соседним столиком сидел кто-то из знаменитых звёзд эстрады и исполнил для меня не менее пяти песен по моему заказу!

– Ты задавака! Ты знаешь, что такое губозакаточная машинка? Это моё новое маньяческое пыточное оружие! – пожаловался Пит, догоняя меня на лестнице. – Не, а правда, что за задание?

Через несколько секунд наши лица пред очами Аманды светились любопытством и жгучим вниманием как золотые только что отчеканенные монеты.

– Мне тут кукушка на хвосте донесла, что для нас есть работа? Я жду с нетерпением, я готов! – продолжил Ривел канючить себе спецоперацию, как заезженную пластинку. Я театрализовано закатила глаза: с Амандой-то ведь не забалуешь!

Сейчас увидит, что 003 слишком шутливо настроен и возбуждён, и передумает. Но Пита можно понять. Несколько дней он, как и я, маялся от скуки. Две недели назад мы завершили сложную миссию с инопланетной подоплёкой, расследуя смерть уфолога. И с тех пор мы находились в состоянии простоя. Нам только и оставалось, что кататься колесом да стоять на ушах. Когда агенту ТДВГ нечего делать – это рискованное положение. В таких случаях срочно нужно дать агенту задание, иначе само задание даст себя агенту.

– Вы уже в деле. Мне нравится ваш настрой, – похвалила шеф. – Присаживайтесь, дам вводную прямо здесь.

Мы опустились на стулья. Но не расселись там вальяжно как цезари, а пребывали на низком старте, выпрямив спины и навострившись аки собаки-ищейки. Вот-вот прогремит сигнальный выстрел охотничьего ружья, и мы помчимся по следу.

– Я потратила некоторое время, думая, давать ли вам это задание, – начала Аманда издалека, намекая на большую ответственность. – Ваш послужной список за два с половиной года включает весьма выдающиеся достижения, а подготовка – наравне с уровнем опытных агентов. Это говорит о том, что вы справитесь. При этом, я отдаю отчёт, что в силу вашей юности, зашкаливающего энтузиазма и кое у кого – сорвиголовости, вам всё ещё может угрожать опасность в ряде инцидентов, которые мы не сможем предугадать заранее. Также вам требуется поддержка, и её мы предоставим. Я собираюсь прикрепить вас в качестве расследующей группы к одному из коллег. Я говорю о Рикардо Кэпчуке; я хочу, чтобы вы работали с ним и помогали ему. Это именно те условия, на которых я включаю вас в Дело.

Аманда выдержала паузу. Мы с Питом изрядно удивились, услышав имя нашего временного патрона. Рикардо Кэпчук в ТДВГ сравнительно новый человек. Он попал сюда менее полгода назад назад. До этого времени наши коллеги выходили на него и раньше, предлагая завербоваться, но он отклонял предложения. В марте сложилось так, что и Кэпчук, и ТДВГ вне зависимости сначала друг от друга охотились за сумасшедшим преступником Крампом и его подельниками-мафиози. Так мы и столкнулись и решили работать вместе, а потом Кэпчук принял предложение вступить в ТДВГ. Да, оговорочка: мы – это я, Пит и Пол Спиксон, агент 006. С Кэпчуком мы пересекались также и полтора года назад, когда он тоже преследовал Крампа в санатории Кочфеста. Но тогда мы друг другу не открылись до конца и исчезли из жизней друг друга как раз до марта этого года.

И вот теперь, нам предлагается поработать с ним. Мы не очень хорошо знали его. Вернее, знали-то мы о нём самом многие факты, он сам нам рассказывал о себе, о своих исследованиях, о вражде с Крампом. Но это было очень поверхностное знание. После вербовки в ТДВГ я практически не виделась с Рикардо Кэпчуком. За исключением миссии "На другой самолёт", которую провернули мы с Полом Спиксоном, моей кузиной Эллен Харви, агентом 007 и Ромом Террисоном, агентом 004 недавно. Кэпчук появился на вулканическом острове, незадолго до взрыва вулкана, и уничтожил женщину-киборга, которая была смоделирована по чертежам Крампа.

Начальница уточнила, когда наше молчание превысило задуманный ею лимит:

– Вы что, отказываетесь?

– Нет, что ты, конечно нет! – испуганно задёргала я головой, вдруг Аманда правда передумает?

Пит добавил:

– Мы раньше никогда не работали с агентом Кэпчуком…

– Вы привели его в ТДВГ, – твёрдо сказала босс. – Это означает, что вы ещё как работали с агентом Кэпчуком, причём сработались на славу. А кое-кто из вас работал с ним два раза: агент 001, вспомни санаторий Кочфеста.

– Какая вводная? – спросила я, переводя тему ближе к нашим баранам.

– Очень простая, – Аманда интригующе улыбнулась. – Сведения пришли утром. От Кэпчука. Подробности заберёте у него. Суть состоит в происшествии на кладбище близ Карридена. Сегодня исполнилось девять дней с момента смерти одной молодой девушки из богатой семьи. Когда родственники пришли на могилу покойной, сразу же в возмущении заявили в полицию, чтобы копы схватили варваров, осквернивших захоронение. Оказалось, что минувшей ночью кто-то выкопал гроб из ямы, открыл крышку и просто оставил гроб стоять на земле. Ничего не было тронуто, кстати.

– А покойница? – спросила я. – Она сбежала?

– Клот, если покойники начнут бегать по городу, я просто загнусь на этой работе без отпуска! – пошутила Аманда. – Нет, она не сбежала. Покойница в полном порядке лежала в гробу. Все золотые украшения, в которых она была похоронена, остались на ней. Целью вандалов не был грабёж.

– То есть, подытоживая. Жила-была молодая леди, потом она умерла, её похоронили, а через девять дней кто-то выкопал гроб из-под земли и не убрал за собой, так? И родственники обиделись и стали искать нарушителя, обратились в полицию? – я посмотрела на Аманду и Пита.

– Всё так, – подтвердила шеф.

– Агент Кэпчук знал эту покойницу или кого-то из её семьи? – осведомился Сыщик.

– Нет, не знал. Он перехватил вызов по рации. Короче, он здесь, и вам нужно будет поговорить с ним.

– Он знает, что ты нас к нему приставила? – спросил 003.

– Нет, не знает. Это будет для него сюрприз, – Аманда мило улыбнулась.

Пит стушевался:

– В таком случае, я не совсем уверен, что нам стоит туда влезать.

– Пит, это приказ. Можете сослаться на меня, – заявила шеф. – Он сидит сейчас в лаборатории, на минус втором секторе.

Когда мы покинули Рецепцию, получив это задание, я поражённо взглянула на товарища:

– Пит, что случилось? Ты же работал с Рикардо, когда мы брали банду Скалозуба! Мы же друзья!

– У тебя все друзья, особенно всякие странные типы, – пробурчал 003. – Понимаешь, агент Кэпчук не такой человек, который встретит нас, стажёров, с распростёртыми объятиями. Мрачный он. И чую я, у него были какие-то свои глубоко личные причины исследовать этот акт вандализма на кладбище.

– Знаешь что, вот по сравнению с нами он тот ещё стажёр! Мы с тобой в ТДВГ почти два с половиной года, а он менее полугода. И никакой он не мрачный. На самом деле, он очень умный, знает много и многому может научить! Я правда рада, что Аманда дала нам такую возможность поработать с ним в команде.

Я всё чаще отмечала, что остальные коллеги сторонятся Рикардо Кэпчука. Видимо, из-за его характера. Он взаправду мрачен, себе на уме, крайне сдержан в эмоциях и стоит здесь в ТДВГ особняком. На формальном уровне мы все друг к другу дружески относимся, мы прежде всего соратники, однако между некоторыми агентами прослеживаются более глубокие отношения и мнения друг о друге. Что касается меня, я всегда относилась к нему как к равному себе.

Пит немного надулся, выражая несогласие. Вот он как раз считал Кэпчука нелюдимым букой:

– Признаюсь тебе, у меня от него мурашки по коже. Его гениальность как учёного-химика прекрасно сочетается с его гениальностью в области убийств, и это меня пугает. Он хладнокровно убил нескольких человек, и даже нисколько не раскаивается об этом!

– Я не буду с тобой сейчас это обсуждать. Как бы там ни было, мы команда. Если ты не против, говорить ему, что Аманда нас к нему приставила, буду я.

– О, я совсем не против, – "разрешил" 003.

Лаборатория, что на минус втором секторе, небольшая. Она принадлежит к целой плеяде помещений, где трудятся наши учёные, что разрабатывают и исследуют различные вещества. Противоядия, ультра быстродействующие лекарства, супер заживляющие мази, оружие вроде транквилизаторных пуль для усыпления противника. Основные лаборатории находятся на других минус этажах, а эта, маленькая, негласно выделена под нужды самого талантливого химика в ТДВГ, а возможно, и в мире. Это и есть Рикардо Кэпчук. Он изобрёл формулу, позволяющую человеку стать на некоторое время невидимым вместе с одеждой, причём без опасных побочных явлений. Наверняка он много чего ещё изобрёл, только не распространяется об этом по понятным причинам. Ведь косвенной причиной того, что Кэпчук был вынужден охотиться за Крампом и убивать всех подряд, было его открытие. Которое чуть не попало в злодейские руки.

Рикардо Кэпчук молодой мужчина, на вид лет за тридцать или около того. Брюнет, прямые волосы, любит носить их слегка зачёсанными назад, глаза карие, нос прямой. Рост высокий, много выше среднего. Метр девяносто, наверное. Сложно описывать таких людей, как он, потому как за заурядными описательными словами скрывается слишком многое, чего и не описать. Прежде всего, его энергетика. Нет, он не книжный червь, не хилый научный сотрудник в белом халате. Телосложение его более чем спортивное. В плавных, отточенных, неспешных движениях угадывается профессиональный боец или киллер. На лице никогда не показываются эмоции. Такого гипер бесстрастного лица я ещё ни разу не встречала.

Ещё он не говоря ни слова, умеет внушать страх, уважение и свою власть. Не как командир-диктатор, кичащийся от комплекса быть во всём главным, а как человек, который очень уверен в себе, ничего не боится, и от этого начинаешь невольно бояться его. Его можно сравнить с хищным зверем, вроде льва. Или с хищной крупной опасной птицей, вроде орла. Причём это не вожак львиного прайда или орлиной стаи, а хладнокровный суровый одиночка, предпочитающий прогибать жизнь под себя и сам устанавливать правила. Он не подпускает к себе никого, никому не являет своего истинного лица. Для кого-то показывает маску идеального воина или наёмника, для кого-то – идеального учёного гения в области химии. Для врагов же он тот, при виде которого у них трясутся поджилки. Враги его, между прочим, выживали крайне редко, и то по его желанию. В его тёмных глазах читается, что он видел некие запредельные тайны бытия, не только видел, но и создавал их.

Так что не удивительно, что окружающие слегка теряются в его присутствии и избегают его. Про Рикардо же нельзя сказать, что он сам избегает людей, не такой он породы, чтобы прятаться от кого-то. Эти его качества объясняют, почему Пит, во время того спецзадания неплохо поладивший с ним, теперь чуток идёт на попятную.

Сейчас Рикардо в лаборатории. Когда мы вошли, он рассматривал что-то под микроскопом. Двери в лабораторию открывались бесшумно, и мы старались тихо ступать, понимая, что он работает, а мы отвлекаем его. Но он увидел нас, поднял голову и посмотрел пронзительным взглядом, словно зная все наши мысли. Пит невольно приостановился, готовый пробормотать "мы позже зайдём", но я смело подошла к Кэпчуку и поприветствовала старшего коллегу:

– Здорово! Расскажи-ка нам про неглубокую могилу в Карридене.

Взяла стульчик, пододвинула его поближе и уселась, взглянув на Рикардо снизу-вверх. Говорят, наглость – второе счастье. Взять миссию нахрапом – иначе деградирую! А стоять в сторонке и мяться, не зная, как подойти к строгому дяде – это точно не по мне, агент 003 пусть сам выбирает свои методы коммуникации. Пит осмелел малость и подошёл к нам. Стул брать не стал, а с затаённой тревогой наблюдал за развитием событий. Небось высчитывал, через сколько секунд Кэпчук пошлёт меня на… Луну.

Рикардо поглядел несколько секунд на меня, потом пару секунд на Пита. По продолжительности его взгляда я определила, что меня он считает в нашей диаде главной:

– Сорвиголова, Сыщик. Вы в курсе, что после Дела, связанного с покойниками, не все возвращаются живыми?

– О, от этого мы ещё больше хотим взять это расследование! – загорелась я, не сдерживая счастливую улыбку. – Так ты расскажешь нам?

– Вы как доберманы вцепились в глотку, и клещами не отдерёшь, – пошутил в своём стиле Рикардо. – Давайте знакомиться. Нашу главную героиню покойницу звали Элиза Силлин. Что примечательного и главного? А то, что спустя девять дней тело не имело следов разложения. Испуганные замученные родственники не обратили на это внимания, их больше колышило, что дорогой гроб из красного дерева превратился в дорогой гриб из красного дерева, взнуздавшись из-под земли.

– Гроб превратился в гриб?! – удивился Пит. – Как это? Аманда нам ничего не говорила…

Кэпчук посмотрел на Пита как на деревенского дурачка:

– Фигурально выражаясь.

– А, то есть, он просто вылез?

– Так как было дело? Рассказывай с самого начала! – попросила я.

Тут же увидела лежащие листочки бумаги, куда учёные записывали приходящие в ходе лабораторных работ озарения. Я взяла кипу листочков, карандаш и многозначительно объявила:

– Только помедленней, я записываю.

– Уверен, ты прекрасно справишься, владея в совершенстве навыками стенографии, – бросил Кэпчук. – Карриден – пригород, где проживают весьма обеспеченные люди. Там находится несколько дач известных кинозвёзд. Девять дней назад умерла Элиза Силлин, в возрасте двадцати лет. Её отец преуспевающий банкир, а мать адвокат одной из крупнейших корпораций.

– Бедняжка. От чего она умерла? – спросил 003, поражённый столь молодым возрастом покойной.

– От инфаркта. Внезапно остановилось сердце. Таково официальное заключение патологоанатома.

– У неё в роду были родственники с предрасположенностью? – уточнила я, делая пометки на листочках.

– Не было, – ответил Рикардо. – Её похоронили девятнадцатого июля, в гробу из красного дерева. Одна из её родственниц, двоюродная тётка Полина Остинс, настаивала на кремации, но остальные родственники решили закопать. Однако, мне с запозданием пришла заявка на кремацию, которую потом отменили.

Рикардо Кэпчук не только учёный-химик. То ли для прикрытия, то ли в качестве одной из своих странных прихотей и хобби, он подрабатывает в крематории морга на улице Теней. Именно на этой улице в марте началось наше расследование, приведшее нас к Кэпчуку, а Кэпчука приведшее в ТДВГ.

– Второй раз я столкнулся с покойницей сегодня утром, когда мы с Фрэнком Скрэтчи обсуждали кое-какое химическое соединение, и он получил сообщение, что его людей вызвали расследовать акт вандализма на кладбище. Фрэнк возмущался, что его подчинённых у него отняли на малозначимое дело, но я его малозначимым бы не назвал. Я кратко рассказал Фрэнку о якобы совпадении – заявке на кремацию тела. Но наш коллега агент Скрэтчи не пожелал присоединиться к расследованию.

– Вот это да, карамба! – поразилась я. – Бывает же. Сама аномальщина летит в руки ТДВГ. На ловца и зверь бежит! Так что за акт вандализма? Девушку похоронили, сегодня родственники пришли на поминки, а гроб кто-то выкопал…

– Что тут аномального? – уточнил Пит.

– Раскапываю. Третье совпадение, подтверждающее, что надо продолжать раскапывать – это ваше здесь, молодые люди, появление.

Я польщённо улыбнулась:

– Так за чем дело стоит? Кто такая эта Силлин? Кто, зачем и с какой целью мог откопать её гроб? Что за жизнь она вела? – я была подхвачена интригой.

Пит поддержал:

– Может быть, у неё был любовник, который никак не мог смириться с её смертью, и решил проверить, убедиться, что она взаправду умерла?

– Сыщик, ты забегаешь вперёд локомотива, причём успешно, и тебе вот-вот отдавит пятки, – Рикардо изрёк изысканный комплимент умственным способностям Пита. – Через час я отправляюсь на занимательную беседу с женихом Элизы Силлин, Сэмюэлем Лисоном. Из его уст я надеюсь получить исчерпывающую неформальную информацию о покойной.

– Чем мы можем тебе помочь? – я с искреннем участием посмотрела на коллегу. – Тебе удалось раскопать уже хоть что-то? Кстати, что там у тебя в микроскопе, это кладбищенская земля?

Одержимая порывом любознательности, я вскочила со стула и приблизила свой глаз к окуляру.

– Нет, это всего лишь то самое химическое соединение, о котором мы беседовали с агентом Скрэтчи. К делу о "Неглубокой могиле" не относится. Это соскоб внутренней стороны жаберных щелей большой белой акулы.

– О, как интересно! – заметила я, рассматривая какую-то неопределённую субстанцию розоватого цвета.

Агент 003 произнёс упреждающе:

– Эти животные внесены в Красную книгу, они на грани исчезновения. На нашей планете осталось не более четырёх тысяч особей. Это вы с Фрэнком накануне так удачно побраконьерствовали?

– Эта акула уже умирала, когда коллеги её нашли. Она плавала в водах, насыщенных соединениями багрита, который при соприкосновении с жабрами хищницы приобрёл новые свойства.

– Багрит! – ахнула я. – Значит, это акула из Эталанского океана?

Что такое багрит – я знала. Недавно довелось расследовать аномальные явления на невесть откуда взявшимся острове посреди океана. Тот самый остров, названный Атлантида, на которой обосновалась террористическая организация Доктора Никто. Возглавлял её безумный гений, который открыл изобретение настоящих Атлантов: вещество Багрит. По одной из версий, это метеорит. Он мог перемещаться по океанскому дну, но со временем разрушался под действием солёных вод. Если изолировать багрит от морской соли, можно получить многофункциональное оружие, лекарство и магический артефакт в одном флаконе. На этом самом острове Доктор Никто содержал киборга Карину Сиксту, доставшуюся ему от Крампа. Во время нашего расследования на Атлантиды Рикардо Кэпчук как раз убил эту самую Карину.

Агент Кэпчук не ответил. Я загорелась любопытством с новой силой:

– А что за акула, и как Фрэнк Скрэтчи с ней связан? Это он тебе рассказал? А какое свойство у багрита, когда он попадает в жабры акулы?

Рикардо не ответил, он скрестил руки на груди и исподлобья посмотрел на меня. Пит подсказал:

– Клот, кажется, мы говорили только что о могилах, гробах, покойниках…

– О, точно! – вспомнила я и взяла листочки. Прочитала, что накалякала на них: – Похоронена девятнадцатого июля. Жених Сэм Лисон. Тётка Полина Остинс. Папа банкир, мама адвокат, богатенькие буратино.

Я посмотрела на Кэпчука. Тот осведомился:

– Так каким конкретно расследованием вы хотите заниматься? Багритом в акульих жабрах или Неглубокой могилой?

– Неглубокой могилой, конечно! Что за вопрос! Но если мы можем помочь тебе с акулой, – играя само подобострастие и радушие, я улыбнулась во все тридцать два.

Рикардо обрубил:

– Нет, не можете. Держите, – он протянул нам небольшую пока ещё папку. – Это всё, что на сегодняшний день известно про Элизу Силлин и некоторых членов её семьи.

– О, как ты подготовился! Ты ведь знал, что нас к тебе подселят, верно? – весело спросила я, принимая папку. Начала с ней знакомиться. – Впрочем, ты ведь подошёл к Аманде, дав ей понять, что раз берёшь это дело, то не откажешься и от лишних рук! Иначе ты бы не подходил к Аманде, я права?

Кэпчук не ответил. Никак не поддержал мой дружеский порыв. Он снова посмотрел в микроскоп, потом взял колбу с реактивом. У него всё заранее схвачено-прихвачено, вот в чём следует у него поучиться! А болтать он не любит. Я тоже не люблю болтать, однако когда я вижу перед собой человека, который мне глубоко интересен и кому я искренне симпатизирую, мой язык разом лишается костей. Рассудительный агент 003 уточнил:

– Какое будет задание для нас? С чего начать, что делать?

На лице Рикардо промелькнуло что-то вроде хитрой и несколько снисходительной улыбки. Он нарочито небрежно кивнул на меня и сказал:

– Она знает, с чего начать.

Пит вопросительно уставился на меня. И сложилось в этот момент так, что мне на колени из папки выпала небольшая пачка фотографий. Пять мгновенных снимков, созданных при помощи поляроида.

– Ой, а это что?

Я стала разглядывать снимки. На всех пяти стояла дата – пятнадцатое июля. На трёх фотографиях изображена природа. Дивный лес, поляна, широкие панорамные виды милой деревушки вдали в низине. А на двух… Я так и залипла. Там заснят дом, мрачной наружности, стоящий особняком, на холме, на отшибе. Довольно большой дом, даже особняк, с двумя этажами, чердаком, центральным фронтоном и двумя "крыльями". Часть окон заколочена деревяшками, часть разбита, а какие-то окна и вовсе зияют провалами.

Рикардо рассмотрел реактивы в колбах, взял одну, закупоренную пробкой в руку в белой резиновой перчатке. Он явно собрался эту колбу уносить сейчас, то есть исчезать из поля нашего зрения на неопределённый срок.

– Элиза Силлин сделала эти снимки меньше чем за сутки до своей смерти. Она умерла шестнадцатого июля. Это вилла Рискони, что в окрестностях к северу от Карридена. Остальное есть в этой папке.

– Ого! А где ты это взял? Ну ты и шустёр! Её гроб только сегодня утром осквернили, вызвали копов…

– По счастью, на месте происшествия был коронер, который засвидетельствовал смерть госпожи Силлин девять дней назад. Мой старинный знакомый. Который передал мне заявку на кремацию. Он нашёл снимки в комнате девушки, рядом с её телом. Как выяснила экспертиза, она умерла, рассматривая их. Родственники разрешили забрать, они ничего не знали про эти фотографии.

– Странная история. Зачем богатая девочка фотографировала заброшенный дом? – у Сыщика заработал азарт расследования.

Кэпчук усмехнулся сдержанно:

– Вот и ответ на твой вопрос, с чего начать.

И ушёл. Я предложила:

– Пит, пойдём унесём всё это в Кабинет Шестёрки и спокойненько разберёмся.

Мы перешли на нашу территорию, Кабинет Шестёрки, что-то вроде мини-штаба моего, Пита и других наших друзей-стажёров.

– Дело с каждой секундой обрастает интригующими фактами, – подметил 003. – Не мудрено, что Кэпчук решил с этим покопаться. Я бы тоже на его месте решил. Если бы у меня был знакомый коронер, притащивший мне заявку, что я должен утилизировать труп, а потом я узнаю, что спустя девять дней гроб с этим трупом вознёсся над землёй.

– Вот видишь, теперь ты с Кэпчуком солидарен, – улыбнулась я.

– Да ну! У меня от него по-прежнему мурашки. Ему ведь в кайф ввязаться в дело с мертвецами! Он с ними запанибрата.

– Меня больше беспокоят эти фотографии. Они как подсказка. Смотри, тут листы с наших стандартных файлов из Базы Данных, которые распечатал Рикардо. Досье на людей. На родителей Элизы, на её саму, на её парня – Сэмюэля Лисона, и на Полину Остинс. Рикардо тут что-то подчёркивал, вещи, которые следует проверить. Видишь, на досье Лисона пометка сегодняшним числом? Рикардо собирался с ним поговорить. Так, что тут у нас ещё…

Я продолжала перебирать бумаги:

– Протокол медицинского освидетельствования. Копия протокола с места происшествия. Эти документы скорее всего Рикардо передал его знакомый фараон. Вместе с фото. Почему он решил передать фото? Или это было распоряжение Рикардо, чтоб ему передали абсолютно все бумажные носители, что были рядом с телом? Может быть, это не фотографии, а послание, предсмертная записка? И родственники ничего про фотографии не знают.

– Цепляет, да? – кивнул Пит риторически. – Что подчёркивал Кэпчук?

– В основном подчёркнуто много из досье Сэмюэля Лисона. И Полины Остинс. Кажется, Рикардо их подозревает.

– В чём? Что кто-то из них выкопал гроб?

– Пит, неужели ты не понял? Ты так слеп, как родственники девушки! Рикардо уверен, что девушка умерла не естественной смертью! А очень даже искусственной! То есть сверхъестественной, – поправилась я. – И он поднимает всё, всех мёртвых из могил, чтобы докопаться до правды.

– Да? А я думал, он охотой на акул с забитыми пылью жабрами занимается.

– Багрит – это не пыль! Это изобретение Атлантов! И сложно представить, как промутирует акула под действием этого вещества. Предлагаю начать с досье покойной, изучить документы по её смерти, результаты вскрытия. Узнаем про этот дом. Вилла Рискони, я записала. И прочитаем всю подноготную её родственников, возможно, появятся мысли.

Пит поддержал, и мы приступили.

Досье – выгрузка из Базы Данных, описывала факты биографии человека сухим бюрократическим языком. Как резюме при приёме на работу. Все даты, места жительства, учёбы и прочие данные достоверны. Но они дают лишь самое поверхностное представление, что это за человек. Каков его характер, мечты, устремления, отношение к жизни и себе подобным. Каково его хобби, хотя бы! И вот тут-то кроется самое интересное. К примеру, человек, всю жизнь проработавший безупречным конторским служащим, по ночам сочинял страшные рассказы, наполненные ужасом и кровью, таким образом компенсируя подавляемую агрессию. А ни в каком досье этого нет. И вот однажды такой человек решается на преступление. Ничто не предвещает беды! А по Базе Данных его и не вычислишь даже! Тихий писатель-маньяк – это ж не рецидивист, выписавшийся из тюряги, с кучей послужного списка.

Досье Элизы Силлин выглядело скучнее некуда. Пресная девица. Училась в элитной частной школе, затем в не менее элитном университете. Умерла, перейдя с третьего на четвёртый курс. Факультет – экономика. Кто бы сомневался, папа же банкир, он и свою дочь приучает считать деньги. И всё. Никаких штрафов за нарушения правил дорожного движения. Никаких хулиганств, дебоширств, наркотиков и прочего. Да и отличницей она не была. Училась средне, в основном на четвёрки. Хорошая девочка – хорошистка.

Но жутко красивая. Даже на официальной фотографии как из паспорта, прилагающейся в досье, даже на не цветной распечатке была видна её прелесть и прекрасность.

– Она прямо модель! – Пит приметил её красоту. И оговорился в сторону: – Старовата только, двадцать лет аж!

– И мертвовата немного для тебя, не находишь? – напомнила я. И снова вступилась за нашего старшего угрюмого коллегу: – Вот ты всё на Кэпчука гонишь, а сам ишь какой, не прочь замутить с покойниками!

– Чур тебя, – замахал руками 003. – Я пошутил. Она правда красива. Белокурые волосы, женственное одухотворённое лицо, и глаза такие искрящиеся.

– Сыщик, в тебе заговорил поэт! – ахнула я в удивлении. И снова напомнила: – Она мертва, увы.

– И как раз, о мёртвых говорят либо хорошо, либо ничего, а почему бы хорошо не сказать о симпатичной жмурице?

Я сгримасничала деланный умилительный укор, и мы продолжили.

– Чем она занималась в свободное время? Чем жила, чем дышала? Какие у неё были мечты? И эти жуткие фото. Зачем она их сделала, зачем рассматривала? Как будто фото её убили. Если вдуматься – история из фильмов ужасов. Прикинь, будешь смотреть на фотки, и откинешь копыта!

– Очень мило, – скривилась я. – Да, ты прав. Мы не знаем её мотивов. Что ею двигало, в тот момент, когда она проснулась шестнадцатого числа. Смерть наступила около одиннадцати утра. Она могла встать рано, могла наоборот подольше поваляться в постели. Хотя… тут сказано, что на ней была домашняя одежда, не ночная рубашка. Значит, она планировала остаться дома. Если провести мысленный следственный эксперимент: вот она проснулась. Надела домашнюю одежду, стала в своей комнате разбираться с личными вещами, взяла посмотреть фотографии. Вполне логичное поведение: если я вчера сделала фото, то сегодня могу полюбоваться ими.

– Давай посмотрим про её родственников. И про виллу. Я загрузил Сеть, сейчас буду искать информацию про этот проклятый старый дом.

Агент 003 изучал все возможные и доступные материалы про виллу Рискони. А я тем временем ознакомилась с родственниками девушки.

Папа и мама Элизы, господин и госпожа Силлин. Какие отношения у них друг с другом? Какая атмосфера царила в семье? Элиза – поздний ребёнок. Мать родила её в 43 года. То есть госпоже Силлин сейчас 63 года, а её мужу 65. Почему госпожа Силлин не рожала раньше? Возможно, оттого, что поздно вышла замуж и удачно: брак состоялся, когда супругам было по 40 и 42 года. До этого времени они активно занимались карьерой, понятное дело! Возможно ли, что Элиза была в семье глубоко несчастна? Версию самоубийства нельзя исключать. Может быть, она приняла яд, который воздействовал на её организм так, что образовался сердечный приступ, а следов яда судмедэксперт не обнаружил?

Силлины богатые люди. Им принадлежит громадный дом в Карридене, два особняка за границей, яхта, три дорогих автомобиля и доля в бизнесе, связанном с коммерческой недвижимостью. У госпожи Силлин безупречная репутация крупного адвоката со множеством регалий. Господин Силлин никогда в жизни не имел проблем с налоговой, в банке занимает хорошую должность. Я на миг представила возможную обстановку в таком доме, стиль их жизни, образ мышления. Преуспевающие бизнесмены, явно помешанные, чтобы соответствовать требованиям схожего с ними общества. Иметь менее трёх машин, трёх домов и яхты они не имеют права. Носят костюмы и украшения исключительно дорогих брендов. Питаются в шикарных ресторанах. Проводят отпуска в очень дорогих странах, летают только бизнес-классом. Посещают самые престижные салоны красоты. Только роскошь, комфорт и успех. Должно быть, скучные высокомерные люди, презирающие абсолютно всех, кто на них не похож. Считающие всех остальных рабочим классом. Элитная прослойка высшего света. Такое ощущение у меня сложилось, когда я разглядывала их фотографии.

Как повлияла на них смерть дочери? Они отдали дочь учиться в дорогой престижный университет. Когда их дочь погибла, они заказали гроб из красного дерева. Похоронили её на лучшем участке кладбища. А когда случился акт вандализма с гробом сегодня, вызвали полицию, обвинив неведомых придурков за то, что те выкопали гроб. Что руководствовало их решениями?

Рикардо сказал, что следов разложения на теле не было. Как такое возможно? Может быть, господин и госпожа Силлин совсем не знали свою дочь, чем она увлекалась в свободное время, чем жила?

Полина Остинс. Двоюродная сестра матери Элизы. 67 лет. Не была замужем, нет детей. Всю жизнь проработала директором магазина модной одежды, одевала респектабельных известных людей. Прибыли не тратила на яхты и авто, а копила в банке – в том самом, где работает её двоюродный шурин. Продала магазин. Проживает в Айкрате, пригороде Укосмо. Никогда не было проблем с налоговой. И никаких правонарушений. Водит подержанную машину. На фото милая бабулька. Есть схожие черты с кузиной, но судя по всему, немного из другого теста слеплена. Нет снобизма и заносчивости, как на выражении лица Силлин-старшей. Всё-таки сёстры двоюродные, а не родные, не обязательно должны быть прямо похожи как близнецы.

Сэмюэль Лисон. Жених Элизы. 25 лет. Закончил экономический факультет в том же вузе, где училась Элиза. Наверное, там они познакомились. Это выделено пометками Рикардо. Из семьи среднего достатка. Проживает в Карридене. Работает клерком по своей специальности. На фото вышколенный, с прилизанными волосами, сосредоточенным, нервно-тревожным выражением лица. Произвёл впечатление скучного типичного офисного сотрудника. Что Элиза в нём нашла? Как складывался их роман? Как к этому отнеслись родители? С явным недовольством, раз Сэмюэль ниже по статусу? Или наоборот, это они навязали Элизе в партии милого уступчивого молодого человека с хорошим образованием?

Досье мне ничего не дали. Лишь кучу вопросов. Часть из них я набросала в блокноте.

– Клот, я закончил. Я собрал всё, что только можно было собрать, – напомнил Пит о себе.

– А я ничего не собрала, – пожаловалась я. – Прочитала кучу бумажек с жизнеописаниями из паспортных данных чужих людей.

– С виллой Рискони история мутная. Взгляни-ка!

Я взглянула. Пробежав сначала поверхностно глазами по материалам, я навострилась и стала читать уже внимательнее.

– Питер Ривел, – посмотрела я на друга. – Карамба, это нечто! У нас пока нет ровным счётом ничего. Кроме виллы Рискони. Мы туда отправляемся. Готовь спец снаряжение.

– Что?! – агент 003 вылупился на меня как на спятившую. – Да это стрёмное место! Там наверняка водятся призраки!

– Тем более отправляемся, – с нажимом произнесла я.

Я торжествовала. Наконец-то запахло добычей! Так мне казалось на тот момент. Неспроста, ух, неспроста Элиза держала перед смертью в руках эти фотографии. Вдруг она хотела дать знак о своей тайне? Я тоже теперь уверена, что это убийство. Либо… что-то более кошмарное.

Фотографии ТАКОГО дома. Гроб, поднявшийся из-под земли. Труп, который не разложился. Что, если Элиза не умирала вовсе, а её похоронили заживо, то есть она впала в летаргический сон? А кто-то знал об этом, и выкопал гроб, чтобы она могла вылезти? Но ведь тело было на месте, без следов гниения! Карамба, почему я не спросила у Рикардо, где сейчас тело? Я бы провела его эксгумацию! И снова карамба. Мне только пятнадцать лет, я десятиклассница, и не обладаю знаниями и навыками, позволяющими мне заниматься патологоанатомией.

Зато я обладаю знаниями и навыками, как лазить по заброшенным домам с привидениями.

***

Ох уж этот Марк Хебб! Авантюрный парень, постоянно подбивающий Синтию на сомнительные пари. Но она сама авантюрная девушка, обожает острые ощущения. Они нашли друг друга! На общей почве обожания выброса адреналина и жажды время от времени пощекотать себе нервы.

Первое её свидание с Марком состоялось около двух месяцев назад, на крыше. Нет, никто из них не планировал самоубийства! Синтия по приколу разместила впервые в жизни анкету на сайте знакомств и упомянула в статусе, что пойдёт на свидание лишь с тем мальчиком, который предложит самое необычное для свидания место.

Несмотря на экстрим, свидание прошло на удивление спокойно и позитивно. Марк очаровал её тем, что общался с ней на равных, без всяких цветов-конфет, ужимок, глупых комплиментиков, и без проблем заговорил о "мужских" темах вроде спорта. Они сидели на той крыше полночи, пили пиво и травили не очень приличные анекдоты, потом обменялись телефонами. И стали встречаться. До близости дело пока не доходило, но Синтия уже предвкушала. Тоже это было её желанием всё попробовать – ведь она ни разу не была близка с мужчинами в свои шестнадцать лет.

Марк мало говорил о себе. В основном они общались на темы вроде кино, музыки как два закадычных друга-приятеля. Посещали пейнтбольный клуб, проходили квесты, прыгали с тарзанки, несколько раз лазали в заброшенные здания. Каждый раз Марк выбирал места, которые ему казались страшными, и заключал с Синтией пари, что она струхнёт, но Синтия каждый раз выигрывала, обламывая его. Она в шутку думала, что разоряет его! Ведь обычная девушка предпочла бы стандартные золотые цепочки и кольца в подарок и походы в рестораны, которые оплачивал бы её молодой человек. А Марк мало того что развлекает, так ещё оплачивает её выигрыши!

К тому моменту, как Марк уломал Синтию прогуляться на жуткое кладбище, про которое вычитал в Сети кучу страшилок, Синтия по-прежнему ничего не знала о бойфренде. Ни того, где он работает, ни кто его родители, ни того, где он берёт деньги, чтобы ставить на мнимые страхи девушки и потом проигрываться. Накануне вчерашней прогулки они выпили пива, а пить пиво Марк любил, и отправились на тот самый погост.

Из-за пережитого потрясения Синтия мало помнила из того, что произошло. Да, она помнила, как лезла через забор, как перепачкалась в кладбищенской глине. Как нежно Марк держал её за ручку, пока они там ходили между могилками. А потом – странный провал. Возможно, было что-то пугающее? Ведь часто бывает, что когда человек переживает шокирующий опыт, рушащий картину мира, срабатывает психологическая защита спасительной забывчивости. А возможно, всё дело в пиве?

Синтия очнулась под утро, вся продрогшая от холода, под одним из деревьев в лесу рядом с кладбищем. Рядом лежал Марк и спал безмятежным сном младенца. Его разбудили звуки сирены, в их сторону неслась полиция. Они разом встрепенулись, вскочили и ретировались. Марк утверждал, что тоже ничего не помнит. Почему приезжала полиция, фиг знает. То, что Синтия выиграла – не испугалась и первой перелезла через забор, ступив на погост, Марк снова признал.

Постепенно обрывки памяти начали возвращаться к Синтии в течение последующих нескольких часов, когда она уже была дома. Начиная с обеда её стала преследовать навязчивая идея. Словно, вымазавшись кладбищенской землёй, Синтия впитала в себя семена этой идеи! Девушка не могла дать своему хотению никакого логического объяснения. Но она сочла, что это может быть знак, показывающий, а стоит ли ей продолжать водиться с Марком? Вчера до похода на кладбище и этого провала в памяти она была уверена, что хочет с ним продолжать отношения. Марк вообще был тёмной лошадкой изначально. Синтию это возбуждало, что она дружит с таким таинственным молодым человеком. А что, если ему не стоит доверять?

Мысли перескакивали с Марка на случай на кладбище, который Синти никак не могла вспомнить. И снова на Марка. Затем опять на навязчивую идею.

Идея – посетить одно из тех заброшенных мест в окрестностях Карридена, которое они с Марком видели раньше. Но посетить которое не отваживался даже сам Хебб. Поскольку место пользуется дурной славой, очень дурной! Синтия долго думала, как сделать, чтобы отправиться туда с Марком, проверить его, присмотреться, но при этом быть в безопасности. Решение пришло внезапно. Телефонный звонок раздался в комнате, отвлекая Синтию от раздумий. Она взбодрилась и сняла трубку.

– Синтия? Здравствуй. Это Родни, – раздался приятный мягкий голос.

Синтия улыбнулась. Родни – её приятель. Учился в той же школе, что и она, на два года старше её. Считался самым симпатичным парнем в альма матер, правда, со странностями. Любит пауков, чердаки, уединение, изрекает необычные шутки и высказывания, нестандартно мыслит. Чудик тот ещё! Прекрасные школьницы, готовые по первому впечатлению броситься ему на шею, бежали прочь со всех ног опрометью, чуть ли не визжа, едва узнавали его получше. Со временем Родни Дамор приобрёл репутацию шизанутого, у которого не всё дома. Синтии он нравился как друг, и они какое-то время плотно общались, пока Синтии не стукнуло пятнадцать. Тогда семнадцатилетний Родни стал проявлять к ней слишком рьяно любовные чувства и чуть ли не звал замуж, говорил, что готов подождать, пока Синти станет совершеннолетней. Синти не была готова к такому повороту, остудила его пыл, отказала, но предложила остаться друзьями.

Они продолжили дружить, но стали общаться реже. Родни на несколько месяцев куда-то уезжал. Они переписывались по смс, по Сети, иногда созванивались. Последнее время Синти всё чаще думала о нём, и уже немного в глубине души начала жалеть, что отказала ему тогда. Параллельно встречалась с Марком, присматривалась к нему.

– Здравствуй, Родни. Какое совпадение, что ты позвонил! Думала о тебе.

– Совпадений не бывает. Это связь между нами. Это я внушил тебе мысли о себе на расстоянии, ибо я совсем рядом, – прошептал Родни.

– Что? Рядом? Как это? Ты что, вернулся в Карриден? – воскликнула удивлённая девушка.

– Да, я снова здесь, – подтвердил Родни. – Я подумал о том, что давно тебе не звонил. И решил компенсировать нашу разлуку. Встретимся сегодня?

– Ох, – выдохнула Синтия. – Сегодня? А почему бы и нет? Только на моих условиях: я предлагаю место для свидания, обстановку и то, чем мы будем заниматься!

– Я слушаюсь и повинуюсь, я твой покорный раб. Это будет кладбище?

Синти прыснула в кулачок.

– Почти угадал! Я предлагаю встретиться на вилле Рискони. Сегодня, скажем, часиков в шесть вечера. Перед закатом. Кстати…

Девушка мигом придумала. Почему бы не столкнуть двух её парней, а-ля "бывшего" Родни и текущего – Марка, друг с другом? Посмотреть их в контрасте, сравнить? Тем более, если она пойдёт туда с двумя ухажёрами, они при случае смогут её защитить, ежели что!

– Да, я внимательно слушаю тебя, – с придыханием ожидал Родни.

– Почему бы нам не устроить фотосессию? У моего знакомого Марка есть классный поляроид, последней модели!

– Экстремальная фотосессия – это, должно быть, очень сексуально, – ответил Родни. И добавил со страстью: – Я готов. Заеду за тобой на мотороллере в половину шестого. Надеюсь, у твоего знакомого тоже есть мотороллер.

Ответил совсем не то, что, ожидала Синтия! Вовсе не было там в голосе Родни ревнивой нотки и возмущённых возгласов "Что за Марк?!". Синти поняла, в какую тонкую игру двойного флирта с двумя чудиками она ввязалась.

***

Несмотря на царящее ещё высоко июльское солнышко и отсутствие тусовочной праздничной обстановки вокруг, Марк выпивал уже второй стаканчик виски подряд. Он рассказывал бармену:

– Сейчас допью, и снова пойду пытать счастья. Деньги нужны, ух, нужны! Фортуна улыбнётся мне, я знаю! Вчера я проиграл пари своей девушке, и чтоб выиграть, она немного пострадала. Сегодня я должен реабилитироваться перед ней, сводить её в какое-нибудь место. Вот на что нужны деньги!

Бармен, невозмутимый усатый пожилой человек, вежливо кивал. Ведь Марк за виски-то как раз расплатился, остальное короля бутылок и рюмок не волновало. Внезапно в бар зашёл хозяйской властной поступью седой плотный мужчина. Хебб увидел его краем глаза и мигом протрезвел. Юноше больше всего на свете захотелось спрятаться, исчезнуть, стать невидимым! Бармен лишь сочувственно кинул на него взгляд, и ушёл в сторону кухни.

Хебб не смог стать невидимым. Господин Джад уже увидел его. Следом за Джадом верной тенью следовал его личный телохранитель, громадный квадратный мужчина. Он носил прозвище Генералиссимус. И тоже увидел Хебба. Необычайно быстро передвигаясь для своих габаритов, Генералиссимус оказался возле барной стойки, встав так, что отрезал Марку все пути отступления. Джад спокойным жёстким взглядом посмотрел в глаза Хеббу, как акула – на зазевавшегося водолаза:

– Прохлаждаешься, малыш? Где мои деньги?

– Я… я… п-п-принесу, я же сказал, что принесу, я помню, что должен вам ещё, – запинаясь, пробормотал Марк. Губы его задрожали, в горле пересохло.

Марк Хебб не боялся прыгать с тарзанки, лазить по кладбищам и домам с сомнительной репутацией, но очень боялся господина Джада. На то были веские причины: Марк недавно проиграл Джаду крупную сумму денег в карты и бахвалился, что расплатится, однако ввиду отсутствия постоянного источника дохода не мог этого сделать. Он надеялся вернуть долг посредством выигрыша на тотализаторах и игровых автоматах в других казино, но вскоре с ужасом узнал, что другие казино тоже курирует могущественный господин Джад. Между ними возникало несколько таких вот неприятных разговоров. Тогда Марк попросил у Джада отсрочку и, взяв в долг у друга, вернул Джаду часть денег на прошлой неделе. Сегодня Марк посетил этот бар на окраине города, надеясь выиграть деньги. И снова сюда пришёл этот вездесущий Джад! Ах, эта скотина бармен наверняка доложил! Иначе с какого ляду он сбежал в подсобку?!

– Ещё бы ты не помнил. Триста тысяч зелёных – это совсем не та цифра, которая напрочь отшибает память таким остолопам, как ты! Что ты тут делаешь? Вздумал снова грабить меня? Выиграть мои же денежки и всучить их потом мне? Ты за кого меня держишь? Генералиссимус! Покажи ему, что мы делаем с теми, кто легкомысленно относится к своим обещаниям!

Телохранитель запустил руку под пиджак и достал пистолет. В следующий миг дуло смотрело Марку прямо в живот. Не просто смотрело – упиралось. Пистолет с глушителем, телохранитель стоял так, что своим телом-махиной загораживал видимость того, что происходит. Если бы он соизволил выстрелить и расположить тело так, будто тут уснул на барной стойке очередной пьяница, то это было бы очень удобное убийство без свидетелей.

– Двести девяносто восемь! Я должен вам двести девяносто восемь тысяч валюты, – пробормотал Марк, напоминая, что выплатил уже часть долга.

– Экой наглец! Ты ещё дерзишь мне, – Джад угрожающе оскалил зубы. Несколько из них было золотых. – За дерзость и попытку обжулить меня я накидываю сверху ещё полтинник. Триста пятьдесят тысяч ты мне должен. Я тебя в порошок разотру и изжарю, если ты не принесёшь мне деньги к следующему четвергу. Пеняй на себя! Иначе первого августа будет последним днём твоей жизни. И жизни всей твоей родни, между прочим. Мы уже навели справки о твоей бабе, кстати, так что решай, жить ей или нет, потому что с тобой уже вопрос решён!

Марк покрылся холодным потом. Неужели они узнали о Синтии? Выследили, не иначе! Генералиссимус проявил милость и убрал пистолет таким же стремительным, незаметным элегантным движением, каким его доставал. И даже посторонился. Это намёк Марку поскорее вылепётываться из бара. Что он и сделал незамедлительно!

Джад же, с Генералиссимусом на пару, уселись за столик. Бармен тут же появился на рабочем месте и с изысканными поклонами подал вип-гостям самые лучшие алкогольные коктейли со льдом. Джад мигом превратился в свойского респектабельного друга, словно снял маску, и посмотрел на Генералиссимуса. А затем изрёк монолог. Его телохранитель, будто скованный обетом молчания, за всё время, пока Джад говорил, не проронил ни слова. Он умел слушать.

– Вот жизнь пошла, сладу нет с молокососами. Ну да и шут с ним, принесёт он нам эти деньги! На блюдечке. Да ещё и этот Фон-Репс всем поперёк горла встал. Особенно после того как отправился к праотцам. Всем есть до него дело! Какая-то проходимка знает о нём больше, чем члены семьи, ты подумай! Дона Браво она так очаровала, что он для приватного разговора с ней выгнал даже своего консильери! Потом от него поступило распоряжение дать этой дамочке зелёный свет в моём клубе, то есть разрешить ей ходить там где вздумается и делать, что вздумается. В цоколе у меня ремонт на последней стадии завершения, там будет бассейн, так сегодня ты видал, что было! Дамочка привела двоих малолеток и повела их прямо туда. А мне и слова сказать нельзя поперёк. Нет, ну ты подумай!

Генералиссимус проговорил после многозначительной паузы:

– Его убили. Кто-то метнул ему топор в голову. Я не понимаю дона Браво, почему он распорядился не мстить за него. Для семьи закон вендетты дело чести. Может быть тогда, он нанял эту даму, чтобы она отомстила убийцам Фон-Репса, если так важно сохранить наш статус-кво.

– Об этом я тоже думал, – Джад взглянул на своего телохранителя хитроватыми глазками. – У Людвига с нашим доном всегда были теневые дела, в которые нас не посвящали. Какой-то параллельный бизнес. Что ж, будем следить за развитием событий. Я не очень доверяю этой даме, хоть ей и очень доверяет дон.

II. Кархародон

Дорога оказалась длинной – более двух с половиной часов в один конец. Мы решили ехать сегодня же, не откладывая. Если бедную девушку убили, расследование должно проходить в ускоренном темпе, каждая минута на счету. Ведь тот, кто лишил её жизни, также с каждой минутой всё чище затирает следы. Мы с Питом остро почувствовали, что вступили в битву с преступником, с его умом и хитростью.

В электричке я ещё раз просматривала распечатки, которые агент 003 выкачал из Сети. Сам Сыщик подытоживал:

– Вилла Рискони – очень старый дом, построен на холме в 1888 году. То есть ему больше века! Стоит особняком к городку элиты и богачей Карридена. Почти со всех сторон окружён дремучим лесом. Этот же лес через два километра к северу примыкает к кладбищу. И в этом же лесу берёт начало речка Карри.

– Да, и вилла перестраивалась, меняла владельцев. Сначала это был маленький домик, но к концу двадцатого века, она разрослась чуть ли не в замок, – дополнила я. – Последняя владелица виллы, давшая ей имя – Лизавьетт Рискони, авангардная художница и маньячка. В 1988 году она совершила двойное убийство своей лучшей подруги Герании Шлейн и её мужа Нормана, утопив их в речке Карри. Она хотела сделать из их смерти шедевр, мистерию-буф, квинтэссенцию своего творчества. Но не успела скрыть улики, и спалилась: полицейские уже пустились по её душу. Она бросила дом и скрылась. По одной из версий уехала за границу, у неё было много любовников-иностранцев, которые спонсировали её работы.

– Ага, а по другой версии совершила ритуальное авангардное самоубийство в своём доме, где-нибудь в тайных комнатах, и её призрак там обитает вот уже четырнадцать лет. А ещё там же обитают призраки Герании и Нормана, неупокоившиеся, потому что художница хотела написать их портреты. Она была сумасшедшей, почище, чем иные сумасшедшие, с кем мы сталкивались на нашей практике! С тех пор, как она исчезла, и копы опечатали её дом, там никого не было. За невозможностью разыскать убийцу дело закрыли, оно превратилось в висяк. А дом стали бояться даже отпетые любители экстрима. Я читал на одном из форумов, что туда лучше не ходить, дом словно живой, и были случаи, когда на заходивших туда что-то нападало.

– Разумеется, мы должны проверить факты! – заявила я. – Факт – самая упрямая вещь на свете. Элиза фотографировала этот дом и рассматривала фотографии за несколько мгновений, как её якобы хватил инфаркт. С чего молодой преуспевающей девушке лазать по лесам и кладбищам и снимать старую развалину, где жила полоумная малярка?

– Маляркой я бы госпожу Рискони не назвал, – покачал головой Пит, не соглашаясь. – Ты же сама видела её репродукции. Хоть её никто не признал, она по-своему гениальна. В своих картинах и скульптурах она сочетала несочетаемое, изображала неизобразимое. Во всех красках, видах, ракурсах, позах и цветах, мыслимых и немыслимых. Она изобрела свой собственный стиль, смесь сюрреализма, авангардизма, андерграунда. Я думаю, что она пошла на убийство ради того, чтобы её заметили, чтобы стать знаменитой.

Я изогнула бровь:

– Что-то ты неровно дышишь в одинаковой степени и к мёртвым прекрасным двадцатилетним старухам, и к талантливым живописующим монстрюхам. Ты уж определись, кому отдаёшь предпочтение!

– О, конечно же, жизни! И нахождению разгадки! – поднял вверх указательный палец 003 и улыбнулся. – Кстати, маньячку звали Лизавьетт, а нашу жертву – Элиза. Возможно, тут что-то есть.

– Возможно. Нашу остановку объявили, Пит, выходим на следующей.

Дальше нам предстояло полчаса трястись в автобусе до самого Карридена, а потом – пешая дорога до этой самой виллы. Мы были не против прогуляться. Места настолько колоритные, радующие глаз пейзажи, пышущие зеленью, что в такой атмосфере даже дождевой червь может стать великим художником. Между кустарниками и деревьями притаились аккуратненькие домики почти как пряничные, церквушки, уютные магазинчики. Из шумного огромного мегаполиса мы попали в параллельный мир фэнтези. Так выглядел сказочный городок богачей Карриден.

Мы обошли его по нужной нам дороге и, сверившись с картой, устремились в сторону страшного холма.

Вначале мы прошли мимо магазина с товарами для дома и ремонта, потом очутились на маленьком мосту, переброшенном через речку Карри, узкую здесь. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом, было жарко, но ветрено. Нам было приятно идти по таким замечательным местам, и не будь наши обстоятельства сопряжены с расследованием загадочного преступления, мы бы даже замедлили шаг, чтобы понаслаждаться вдоволь.

– Вот с этого моста Лизавьетт скинула их в воду. Геранию и Нормана Шлейнов. В полицейском рапорте значилось, что это было ночью и что она споила их вином со снотворным. Они были не в себе, вялые, и она их в таком состоянии уронила, а потом спустилась и держала их головы под водой, пока они не захлебнулись, находясь в полусне, – рассказывал Пит.

– Отсюда мораль: не пей вино с лучшей подругой, – заявила я поучительным голосом. – Я подозреваю, что Лизавьетт была либо влюблена в мужа Герании, либо завидовала её молодости. Самой Лизавьетт было тридцать лет, Герании двадцать, а Норману тридцать три.

– Как бы там ни было, прошло четырнадцать лет, и мы вряд ли тут сможем что-то расследовать, – вздохнул Пит.

Небольшая речка выглядела мирно. Я представила детишек-херувимчиков, играющих на мостике, пускающих кораблики. Совсем не вязалось, что здесь могло произойти столь жуткое коварное убийство. Пит добавил:

– Кстати, ещё. Про снотворное, или яд. Он воздействовал таким образом, что не должен был оставлять следов. Полностью выводился из организма, растворялся.

– А каким образом тогда детективы раскрыли это? – задалась я вопросом.

– Лизавьетт описала всё в своём дневнике. Она написала даже формулу этого снотворного. Дневник нашли в доме, как главную улику. Но Лизавьетт к этому времени исчезла. Я вот думаю, может, она даже провалилась в портал в параллельном измерении.

– Ага, села на метлу и улетела. Такое мы тоже видали в нашей практике, – заметила я полушутя-полувсерьёз.

Поёжилась. Тот яд-снотворное, который не оставляет следов в теле жертвы, который невозможно обнаружить при вскрытии. Как это похоже на историю с Элизой Силлин! Уже что-то нащупывается.

А вот и холм. Он напоминал покатую горку, хорошо просматривающуюся со всех сторон, обдуваемую четырьмя ветрами. Интересно происхождение этого холма. Землетрясение? Карстовые отложения? Прохождение ледника? Или искусственно созданный в древности громадный курган, либо насыпь, где планировалась ритуальная постройка? При случае нужно покопаться в краеведении. Я на ходу достала блокнот и сделала пометку.

Вилла вблизи была гораздо больше, чем я предполагала. Серые, где-то коричневые стены из камня, бетонных блоков, перемежались с более старинной кладкой. Сразу можно отличить, что центральная часть более древняя, а правое и левое крыло – новые пристройки. Вид где-то целых, где-то разбитых окон соответствовал фотографии. Дверь заколочена наглухо. Кое-где сохранились оборванные ленты полицейских заграждений. Во многих местах часть стены и черепицы с кровли осыпалась и покрылась мхом. Вилла выглядела внушительно и давяще.

Мы негласно разделились, став обходить виллу по периметру, чтобы хорошенько рассмотреть снаружи. Я почти сразу нашла место, где могла стоять Элиза, чтобы сделать фотографию за сутки до смерти. Первое фото показывало виллу с угла левого крыла, второе – только правое крыло. Я дотрагивалась до стен, вглядывалась в валяющийся мусор. Эх, даже если что-то и было, за четырнадцать лет наверняка ничего не осталось.

Я предположила, что вилла изнутри разграблена, испачкана похабными надписями, граффити и что там много мусора. И даже что мы там можем встретить местных бомжей. Но вспомнила, что рядом элитный городок, где живут люди, имеющие по три-пять машин. Вряд ли бродяги сюда рискуют захаживать. Интересно, Элиза заходила в виллу или просто щёлкала её?

С агентом 003 мы встретились нескоро.

– Она такая огромная! Тут как искажение пространства, пятое измерение. Сразу видно, что дом проектировала истинная сюрреалистка.

– Серийная убийца, Пит, – напомнила я.

Поскольку двойное убийство, совершённое преднамеренно и запланированно, как раз подпадало под категорию серийных.

– Хоть июль и светлый летний месяц, у нас на всё про всё часа максимум два до наступления темноты. Так что, Пит, пойдём, покопаемся там.

– Да, уйдём с линии обзора. Тут всё хорошо просматривается! Если нас увидят какие-нибудь дотошные местные жители, у них возникнет много вопросов, по поводу того, кто мы такие и что тут делаем.

– Не бери в голову. Я уверена, местные уже давно почитают виллу за свою достопримечательность и привыкли ко всяким заезжим фриковатым придуркам, мечтающим о круизе с привидениями. Да-да, ты не ослышался, 003, фриковатые придурки – это мы.

Пит недовольно поморщился. Чувство гордости Сыщика оказалось слегка уязвлено! Я усмехнулась и первая полезла в дом через окно с выбитыми стёклами. Часть осколков в раме ещё оставалась, но у меня хорошие перчатки с кожаными вставками, предохраняющие ладони. Напарник агент 003 полез следом. Мы решили начать исследование с левого крыла.

***

Дамор, как и обещал, заехал за ней на мотороллере, и Синтия сдержанно объяснила, что сейчас вот-вот придёт Марк. А Марк всё не приходил. Что, если он обиделся, когда Синти сказала ему, что ей взбрендило устроить знакомство с приятелем из её школы? Что, если струхнул, услышав слово "Рискони"? И вообще, где его черти носят, чем он занимался с сегодняшнего утра, которое началось с полицейских сирен?

Синтия начинала нервничать. Если Хебб не придёт минут через пять, идти предстояло с одним Родни. Девушку одолевали противоречивые чувства по поводу вернувшегося откуда-то и свалившегося ей на голову друга. Она была и рада продолжению общения с ним, ведь они во многом близки по духу. И между тем, помня, как Родни перед своим отъездом настаивал на интимном сближении, Синти имела все основания сторониться его.

Родни тот ещё типчик. Они с Синти не виделись год, нет бы ему говорить не умолкая. Но не такой он породы. Он загадочно молчал, время от времени улыбаясь чему-то своему. Молчание всё больше становилось для Синти неловким.

– Ты ездил к родственникам, в другой город, да? – вспомнила Синти. Хотя твёрдо знала, что Родни соврал по поводу истинной причины своего затяжного путешествия. Никаких родственников у него не было. – И как, решились там все проблемы?

– Проблемы сами собой не решаются. Но да, кое-что рассосалось, – последовал неопределённый ответ.

– И чем ты планируешь здесь заняться? – полюбопытствовала девушка.

– Рыбалкой, – внезапно ответил тот.

– Ты что это, серьёзно? – захихикала Синтия. – И какую рыбу ты собрался ловить?

– Акулу на живца, – ответил Родни.

– В ручье Карри? Акулу?

Родни выдержал паузу и изрёк:

– В бассейне. Ещё меня пригласили на светский раут, недалеко от Роганс.

– В самом деле? Ты у нас знаменитость? Светский лев, да? Или светская акула? – игриво спрашивала Синти.

Параллельно девушка вспомнила, что Роганс – городок в нескольких километрах от Карридена, ничем не примечательный. Деревня деревней, какой ещё светский приём? Родни прикалывается! Снова со своим не от мира сего юмором. Синти не вникала.

– В каждом из нас живёт зверь, в которого мы можем превращаться, – усмехнулся парень.

Издали послышался звук мотора. Через несколько секунд, изрядно вихляя на поворотах, к парочке подъехал Марк Хебб, обдав их клубами пыли. Да так, что Синтия закашлялась, а Родни вальяжным жестом отмахнулся от дыма. Марк выглядел взъерошенным и нервным. Он удивлённо посмотрел на Родни, потом на Синтию, словно забыл, что в их походе на виллу предполагается третий лишний. Гёрлфренд напомнила:

– Марк, познакомься, это Родни. Родни, познакомься, это Марк.

Юноши пожали друг другу руки. Марк оглядел Родни оценивающе, а Родни Марка – с затаённым вниманием и вызовом. Синти предстояло выбрать, с кем она поедет на мотороллере. Родни представился ей светским львом и ловцом акул в бассейнах, хоть они и не виделись год. С Марком у неё только-только начался роман, но Марк вчера споил её непонятной бурдой, отшибающей мозги, а сейчас приехал взвинченный.

"Поеду-ка я с Родни", – решила Синтия.

– Мы что, правда поедем на виллу Рискони? – спросил Марк у Синтии.

– Да, и устроим там фотосессию. Ты взял поляроид? Пофотографируемся в непривычной обстановке, – улыбнулась девушка.

– Эм… Хорошо, ладно, ну как, мы поехали, да? – уточнил Марк.

При Родни он решил спрятать все кипевшие в нём эмоции – опять же по поводу возникновения здесь этого самого Родни. Дамор же выглядел слишком спокойным и невозмутимым, и с его лица не сходила лукавенькая, как у сатира, полуулыбка. Будто всё происходило по его устроению. Синтия не могла понять, почему она себя чувствует не в своей тарелке – ведь она же сама инициировала эту нелепую встречу и путешествие на виллу! Толком не зная до конца своих ухажёров, Синтия пустилась на сомнительное предприятие поехать с ними в непонятное, окутанное мрачными трагичными слухами место.

***

Луч фонаря высветил из темноты такое, что мы вздрогнули. Это был макет человека с выпотрошенными внутренностями, точнее с громадной дырой в месте живота, из которого торчали штыри и спицы разной длины с грациозно навешанными на них кишками в форме восьмёрок. Вдобавок, у сего анатомического пособия была непропорционально крошечная голова с большущими шарами-глазами по краям, из стекляруса, глядящими на нас в упор как лягушка.

– Ух, вот это сила искусства! – прошептал изумлённый Ривел. И дополнил: – В Сети писали, что Рискони всю свою виллу превратила в мастерскую, потому что ей это было удобно. Муза могла начать домогаться её прямо в клозете!

– Или когда она ужинала, – кивнула я, завороженно рассматривая кишки.

Я пыталась понять, из чего они сделаны. Явно ненастоящие – иначе бы разложились давным-давно! На ум пришли сцены из фильма ужасов "Восковые фигуры", где жил-был маньяк, который отлавливал людей, убивал и показывал потом их наивным посетителям своей выставки. Пока они не начали удивляться, почему это людей в их городке делается всё меньше и меньше. Должно быть, Лизавьетт, убивая подружку и её мужа, хотела пойти по стопам этого киногероя.

– Её воображение позволяет нарушить все запреты даже в мыслях. Эту композицию она наверняка бы назвала "Человек, который сожрал арматуру".

– Или "Арматура-глист, вырывающаяся из нутра на свободу", – подхватила я.

– Искусство заражает. Подобно тому как убийство тоже заражает. Ох, что ж это я такое несу?

Тем временем, пока агент 003 размышлял по поводу убийственного искусства, я разглядывала другие работы Лизавьетт. Меня потрясало, как за столько лет, пока вилла пустовала, вандалы не растащили эти скульптуры и не разрушили их. Да, местами картины и композиции выглядели потрёпанными. Рядом с выбитым окном, из-за того что в зимнее время туда попадал снег и заливал дождь, изрядно вздулся пол и чернела плесень, но других повреждений не было. Работы Лизавьетт все под стать увиденной нами первой. Жутчайшие и прекраснейшие оторванные руки, выглядели они как обугленные, все переплелись между собой. Огромная в половину человеческого роста голова, с раззявленным ртом, в котором лежал вырванный глаз, а из провалов глазниц торчали извивающиеся черви. Маленький скукожившийся человечек-карлик, у которого из груди рос куст герани – искусственной, с тряпичными листиками. Картины, на которых изображены прокажённые люди и люди, ещё живые, но только что лишившиеся рук, ног, нижней половины тела. Было также несколько нецветных фотографий в рамках – трупы и полуживые тела с мест аварий.

– Она издевалась над смертью. Когда долго смотришь на такое, глаз замыливается, и отвращение попросту перестаёт давать знать о себе. Это как быть хирургом, постоянно делать операции и смотреть на разрезанного напополам человека как просто на рядовую часть работы, – заметила я. – Смотри-ка, 003, какая интересная планировка. Двери нет, зато покатый проход ведёт сразу на второй этаж!

Мы исследовали коридор, по наклонной плоскости уводящий строго вверх. Он круто поворачивал, и зайдя за угол, мы увидели необычную композицию из висящих на потолке кухонных ножей. А пол усеян осколками стекла. Здесь в этой пустой, за исключением ножей и стекла, комнате, стены разрисованы глазами, расширенными от ужаса.

– У неё тут музей. Каждая комната что-то символизирует, – осмотрелся Сыщик. – Вот здесь я усматриваю символ того, что если ты прячешься в стене и со страхом наблюдаешь окружающую действительность, она представляется тебе слишком острой и опасной.

Комната кончалась чёрными рваными занавесками, из тяжёлого бархата. Занавески были пыльными. Мы отогнули их, и на нас посыпались кости и скелеты. Вернее, они болтались на толстых верёвках под потолком, а когда сдерживающие их шторы были нами убраны, вывалились всей массой, едва не сметя нас на битое стекло.

– Карамба! – вскрикнула я. – Надеюсь, это не настоящие.

– Академические макеты! Пластмасса, – Пит уже успел потрогать.

Всего скелетов шесть. Ещё там висели такие же страшные картины, изображающие монстров-мутантов, разрывающих плоть несчастных жертв, а ещё виднелась лестница вниз и вверх.

Мы с Питом разделились для экономии времени. Я пошла наверх, а Пит вниз. Наверху я нашла несколько пыльных комнат, поросших паутиной. Где-то спальня, где-то гостиная, где-то небольшая библиотека.

Когда я осматриваю в ходе миссий дома, я всегда обращаю внимание на книги. Ведь можно составить впечатление о людях, исходя из того, какие книги они хранят. Здесь же в библиотеке книги самые обычные. Любовные романы и детективы в мягких обложках, книги по кулинарии, по ведению домашнего хозяйства. Слово островок цивилизованной нормальной жизни большинства людей. Старый торшер с разбитой лампочкой, рядом с пыльным креслом. Может, у Лизавьетт была любимая тётушка или бабушка, которая тут читала? Как знать.

Ещё на стенах висели страшные картины Лизавьетт. Я обратила внимание, что если в тех помещениях левого крыла, где мы начали свой осмотр, преобладали расчленённые тела людей, то здесь акцент в картинах был сделан на мутантов. Животные сущие химеры, генномодифицированные виды, выглядящие будто сошедшие с гравюр средневековых художников, которые рисовали таких существ в назидание, как олицетворение пороков. Или олицетворение того, что с тобой будет, если ты попадёшь в ад.

– Клот, ты там занята? Пойди сюда, тут я кое-что нашёл! – позвал меня снизу Пит.

Его голос возбуждён.

Я спустилась по лестнице и, преодолев многочисленные композиции из моделей дьявольских монстров и порождений преисподней, очутилась в главной гостиной. Это большой холл в центральной части виллы. Наверх вела широкая лестница. Направо санузел, налево кухня. Ещё правее и левее – двери и проходы в правое и левое крылья дома. Пит позвал меня на кухню.

Кухня оказалась очень просторной, с кафельным полом в красную и белую клетку.

– Ты тоже заметила, да? – взволнованно показал мне Пит кухню, обводя её рукой.

Я поначалу не сообразила и предположила:

– Здесь нет картин, нет скульптур?

– Клот, кухня чистая! Смотри, тут нет пыли! А ещё посмотри вот на это!

Пит подвёл меня к холодильнику, правда, выключенному из сети. В доме по понятным причинам вот уже четырнадцать лет не было электричества. Агент 003 открыл створку холодильника, и я с удивлением обнаружила уложенные там бутылки с вином, а также продукты вроде хлеба, долгоиграющей сырокопчёной колбасы… Я осмотрела упаковку – дата срока годности стояла первое августа! То есть колбасу можно спокойно есть ещё целую неделю, прежде чем она станет несвежей.

– В этом доме кто-то живёт! Кухней пользуются! Смотри сюда, здесь посуда, тут кто-то что-то ест! Вода в канистре, наверняка купленная на прошлой неделе! – Сыщик показал пластиковую канистру, заполненную наполовину.

– Очень странно. Кто тут может жить? Если бродяги, то слишком уж шикуют с вином и колбаской, – гадала я.

– А ещё – ванная. Её используют. Там тоже чисто. Я даже нашёл там швабру и тряпку.

Мы переместились в ванную. Вилла Рискони раскрывалась новыми гранями. Выходит, тут обитали люди! И как они заходили сюда? Тоже пролазили через окна?

– Ух, выследить бы тех, кто тут живёт. Вдруг они связаны с Элизой? – предположила я.

– Это был бы идеальный план. Также может оказаться, что Лизавьетт вернулась и наведывается сюда, в своё законное жилище, – гадал Пит.

– Это навряд ли, – засомневалась я. – Всё-таки Лизавьетт хоть и серийная убийца, но не мазохистка, чтобы вот так сдаваться полиции, приезжая сюда! Да и вообще, её возможно и в живых-то и нет!

Ванная поразила чистотой и безупречностью. Я потрогала краники, воды нет.

– Они могут брать воду для мытья полов в ручье, тут до него метров двести, если не меньше, – предположил 003.

За ванной сбоку висела плотная голубая занавеска, с изображёнными там рыбами. Я задалась вопросом:

– Так, а там что? Тоже скелеты сейчас выбегут? – и бесстрашно отогнула занавеску.

– Ух ты, дверь! Подсобное помещение, наверное, – предположил Пит.

Я подёргала за ручку. И сразу отметила, что металлическая ручка выглядела натёртой до блеска, будто за неё часто хватались. Дверь закрыта, и под ручкой находилась замочная скважина.

– Клот, знаешь, у меня тут мысль такая. Не сочти меня за слишком осторожного, но я бы постоял на шухере, посмотрел в окно. Если тут кто-то живёт, то в любой момент может прийти, и… – высказал свои вполне благоразумные опасения Ривел.

– Пит. Мы на задании, – копаясь в рюкзаке в поисках Иглы Демоуса, я упредительно и нарочито строго посмотрела на напарника. – Не отвлекаемся. Поскорее осмотрим тут всё – поскорее получим недостающие части паззла. А остальное всё к делу не относится.

– У нас пока даже и самого паззла-то толком нет, – вздохнул 003.

– Кое-что есть. Есть вилла, которую фотографировала Элиза. Вилла маньячки-художницы. И есть некие люди, которые сюда ходят, пьют тут вино и закусывают, – проговорила я, достав Иглу Демоуса – прибор, созданный гением наших учёных ТДВГ, который может открыть любой замок.

Я копалась уже вовсю этой Иглой в двери. Щёлк. Щёлк-щёлк – и дверь открылась. Со скрипом.

– Хоть они и закусывают, однако петли смазать не удосужились. Дай-ка фонарик.

Взяв у 003 кусочек света, я нашла лестницу, круто обрывающуюся вниз.

– Ой. У меня всякие мысли про трупы, спрятанные в подвале, – Пит принюхался, тщательно вдыхая воздух в свой сыщицкий нос. – Мертвечиной вроде не пахнет, и на том спасибо.

– Сыщик, не дрейфь! Что на тебя нашло?! – я слегка ударила напарника по плечу. – Это всего лишь рядовое задание!

– Я не дрейфю! Сорвиголова у нас ты, и должен же быть хоть кто-то в нашей команде, кто компенсирует твою бесшабашность? – гордо выкрутился 003.

Мне же было очень любопытно, и я первая пустилась в загадочный подвал.

Скоро мы оказались в погребе, покрытом пылью, паутиной, кое-где плесенью, с пустыми полками и валяющимся мусором, обломками старой мебели. Там находилось много использованных палитр с красками, старых кисточек, ненужных испорченных рам, куски засохшего бесформенного гипса. Ещё Пит обнаружил небольшие горсти серого вещества, насыпанные по углам. Рядом с одной из таких горстей лежал высохший скелет мышки.

– Какое милое произведение искусства, – сыронизировала я.

003 предупредил меня, быстро зажав нос рукой:

– Клот, не дыши! Они травят тут крыс, мышьяком наверняка! Вот почему кухня чистая и там колбаса. Я тоже про это подумал, что в таком доме должны завестись мыши, а их тут нет. Пойдём-ка отсюда, поищем больше информации про это место, может, всплывут имена тех, кто тут может жить?

Я сочла, что Пит уж слишком осторожен, до гиперболизированности. И покачала головой:

– Мы ещё не закончили.

– Да мы даже не знаем, что мы ищем! – изрёк Пит совершеннейшую правду.

– Однако, кое-что уже нашли, – в тот миг я, продолжая осматривать этот закуток, заметила потайной ход. – Не может быть такой маленький подвал под таким большим домом, смотри, там что-то есть!

Лаз, который я нашла, находился за старым покосившимся шкафом. Сей шкаф стоял неплотно к стене, между им и стеной было пространство в полметра. Умно! Если смотреть на шкаф со стороны спуска в подвал, ничего не видно. А если смотреть из той точки, где лежал дохлый мышонок и посветить туда фонарём, что я и сделала – то можно найти этот потайной ход.

Там, за шкафом, был очень узкий маленький проход, искусно проделанный в толще бетонных блоков фундамента виллы.

– Ты смотри-ка, Пит, как интересно! – залезла я туда с фонариком.

Пит же, явно скрепя сердце, пошёл за мной. Он ведь настоящий друг! Я услышала, как он достаёт верный Степлер Демоуса —пистолет, заряженный пулями с транквилизаторами. Мы очутились в тайном помещении и так и ахнули!

Комната, которая предстала во всей красе узкой полоски света фонарика, по площади примерно метров двадцать. Рядом с "дверью" помещался красивый резной металлический канделябр со свечами и на нём лежала зажигалка. Ещё несколько свечей расставлено по выступам из стен, по всему периметру. Стены из кафеля выложены синей и голубой плиткой. В центре помещалось углубление, примерно полметра – бассейн. Но без воды. Посреди этого бассейна возвышался ровный прямоугольник, покрытый отшлифованным кафелем. По габаритам примерно как кушетка – метр на два. А напротив входа в эту кафельную синюю комнату стоял столик со свечами.

Столик сразу привлёк моё внимание, я подошла к нему, обходя бассейн.

– Тут какое-то оккультное место… – прошептал завороженный 003.

Пит принялся осматривать стены и бассейн, а я разглядывала записные книжки, листочки бумаги с начертанными непонятными символами, веточки ка полузасушенных растений, курильницу для благовоний. Посреди всех этих странных предметов, лежала вещь, которую мне очень хотелось взять в руки. Поскольку я была в перчатках, великого проклятья я не боялась.

– Смотри, агент 001, тут в этом бассейне на кафеле нарисовано четыре акулы по углам. Бассейн квадратный. Я уверен, что своими углами он ориентирован на четыре части света. Да, тут нарисованы акулы! Кстати, ты видела, сколько картин с акулами здесь? Это всё рисовала Лизавьетт?

Моя рука уже сжимала вещицу, приглянувшуюся мне. Это красивый кулон в форме акулы. По размеру он примерно в треть моей ладони, просто, но в то же время искусно сделан. Продолговатое тело рыбы, приоткрытая хищная пасть в предвкушении добычи, и конечно же большой спинной плавник, сулящий при первом приближении смерть и опасность.

– Клот! – окликнул меня Пит.

– Что?

– Акулы! Тут кругом акулы! И бассейн тоже с акулами!

Изначально, когда мы сюда пришли, и из-за того, что тут было темно, мы не сразу посветили фонарём под потолок. Теперь я тоже увидела, как над выступами стены, находящимися на уровне груди и где стояли свечи, помещались картины. Множество картин, в рамках и без, разного размера, и на каждой из картин акулы. Где-то просто акулы, плавающие в глубине и безразлично взирающие на подводный мир. Где-то акулы с раззявленной пастью. Где-то снова кровожадные рисунки, о том, как акула пожирает человеческую плоть – руки, ноги, а изуродованное тело жертвы всё ещё бьётся в агонии, погибая в морских волнах.

– Как ты думаешь, что это такое? А что там у тебя, что ты держишь? – Пит обратил внимание на кулон у меня в руке. – Где это ты взяла?

– Оно тут лежало, – показала я на столик.

– Зачем ты это взяла? Вдруг это проклятая штуковина какая.

– Улика с места преступления, – возразила я.

– Клот, ты что, всерьёз хочешь забрать это с собой? – испугался агент 003.

– Да, – кивнула я и подняла листок бумаги, на котором синими чернилами было изображение этого кулона. – А вот тут инструкция! Смотри, что тут написано!

Для активации Кархародона необходимо вызвать вибрации призыва, используя имя Большой Белой Акулы, произнесённое пятикратно, так как пять есть число древней нашей Богини Морской и покровительницы Акул. И тогда все те, кто под стать Богине, будут принимать носящего Кархародон за своего.

– Колдовство какое-то, чёрная магия! Ты же понимаешь это, – посмотрел на меня Пит серьёзно.

– Интересно, кто это писал? Уж не Элиза Силлин? И возможно мы нашли то, что должны были?

Меня охватило воодушевление.

– Это может быть опасно! – предупредил 003.

– Ривел, приведи-ка мне пример на нашей практике, когда было не опасно, – поставила я его в тупик.

Напарник вынужден признать:

– Ну хорошо. Уломала. Ты что же, будешь забирать тут всё в качестве улик?

– Нет, пожалуй, только этот медальон и записку. И с чего ты взял, что я это буду забирать? Я это отдам на исследование нашим коллегам! Что я, вор что ли? Я это позаимствую и честное слово вернусь и положу на место!

Пит, увы, не разделял моего энтузиазма.

– А что теперь? Поедем домой, и отнесём всё это на Базу?

Я покачала головой, задумчиво рассматривая медальон и записку. Медальон мне очень понравился. Странное чувство, но когда я взяла его в руки, мне показалось, что я ранее сталкивалась с чем-то подобным.

– Ты так смотришь на эту акулу, как на бриллианты! Не замечал ранее за тобой такой любви ко всяким цацкам, – сказал Пит.

– Женщины имеют свойство меняться, – пошутила я. И стала перечитывать записку: – Имя Большой Белой Акулы. Какое это может быть имя? Может быть, латинское, научное название? Может быть, это и есть Кархародон? А что, если произнести слово "Кархародон" пять раз? Кархародон, Кархародон, Кар…

– Что ты делаешь?!

– ..хародон, Кархаро…

– Клот, это же просто ребячество! – Пит махнул на меня рукой.

– …дон, Кархародон!!! – завершила я свою скороговорку на торжественной ноте.

И тут же почувствовала, как медальон в моей руке… откликнулся! Это ощущение сложно описать. Он словно стал теплее, дрогнул! Или мне так показалось?

– Пит, надеюсь, что ты под стать древним богам, и что же, ты теперь принимаешь меня за своего? – улыбнулась я другу.

– Я тебя принимаю за психа! Но раз я с тобой тут тусуюсь, значит, я точно такой же псих. А из этого следует, что псих психа видит из-за психа, то есть о да, Клот, ты в доску свой! – Пит бухнул мне руку на плечо. – Пошли отсюда.

Я засунула медальон и записку-инструкцию в карман. Мы вышли из загадочной синей комнаты с акулами, поднялись на первый этаж, и через ванную прошли в холл.

– На мой взгляд, мы нашли тут более чем достаточно, – Пит покосился на меня, потом на дверь.

– Ничего подобного! Мы ещё не осмотрели верхние этажи центральной части здания, чердак и правое крыло.

Я устремилась к лестнице, ведущей вверх. Агент 003 вздохнул и безропотно последовал за мной.

Там мы нашли несколько комнат, в которых стояла старая и подпорченная временем мебель, и другие работы Лизавьетт Рискони. Всё выглядело так, будто хозяйка оставила дом с чётким намерением сюда вернуться, и как будто оставила она его на месяц-другой, но никак не на четырнадцать лет.

Скоро нам стало понятно, что в доме были помещения, где люди – новые неведомые хозяева, бывали чаще. Тут не надо быть выдающимся детективом. Кухня, холл и ванная поддерживались в идеальной чистоте, а также та синяя Акулья комната в подвале. Как часто тут бывали? И на сколько времени они сюда приходили? И главное – с какими целями? На втором этаже в центральной части мы обнаружили любопытную систему соединяющихся друг с другом коридоров. Многие комнаты обладали двумя-тремя дверьми, которые выводили в крошечные холльчики, лесенки и проходики. По одному из них я очутилась вновь в левом крыле, где уже мы были. Пит нашёл проход в правое крыло, и сообщил, что там много пыльных картин с мутантами, а также больше всего разбитых окон.

Меня влёк чердак. К нашему удивлению, дверь туда оказалась запертой. Пришлось снова воспользоваться Иглой. Замок был старым, проржавевшим, из чего мы заключили, что на чердак давно никто не поднимался. Едва мы проникли туда, нас встретил затхлый душный воздух. Здесь все окна целые и не открывались возможно даже в те времена, пока Лизавьетт тут спокойно жила до своего шедеврального двойного убийства.

Чердак был скопищем всевозможного хлама. Здесь большая часть мебели и предметов оказалась завешена старыми простынями, словно списанные музейные экспонаты. Из-за того, что пыльных окон тут вполне достаточно и дневного света ещё хватало, мы не стали пользоваться фонарём.

Пит нашёл на чердаке уголок, где Лизавьетт хранила чистые холсты, рамы, запасы красок и кистей. У красок, в отличие от колбасы внизу в холодильнике, уже истёк срок годности, они засохли напрочь. Ещё там лежали старые альбомы-эскизники, которые заинтересовали моего друга так же сильно, как и меня – медальон с Кархародоном.

– Ты только посмотри, она тут работала над гениальной картиной! И снова – акула!

В эскизнике, который с восхищением разглядывал Пит, мы увидели карандашные наброски. Лизавьетт на нескольких листах искала форму выражения лица героини картины, позу, композицию. Картина изображала неземной красоты женщину верхом на акуле, устремляющуюся навстречу волнам.

– Она уделяла большое внимание этой работе. Но что бы это значило, и есть ли законченная картина? Не это ли то, что мы ищем? – задался Пит вопросом.

Он оглядел чердак и, словно повинуясь наитию, двинулся к большому плоскому предмету, закутанному в белый саван. Предмет этот прислонен к стене, у дальнего окна, и по габаритам был прямоугольником примерно метр на полтора. Питом, так же как и мною в Акульей Комнате, овладела магия этого места, и он принялся с ярым нетерпением разворачивать картину. Настала моя очередь спрашивать:

– Что ты делаешь?

– Хочу посмотреть! – упрямо заявил агент 003. Меня несколько обескуражила такая перемена в нём: ведь до того, как мы пришли на чердак, он буквально достал меня высказываниями пойти прочь из этой виллы.

– Клот, достань фонарь! Это же она! – в восторге ахнул Сыщик.

Но и без фонаря понятно, что мы нашли законченную картину, повторяющую сюжет в эскизнике. Только в красках.

– Как ты узнал? – спросила я.

– Я использовал методику, которой пользуются все детективы: подключил эмпатию, умение мыслить как преступник. Проник в душу маниакальной художницы.

– Ты несёшь тарабарщину, – признала я.

– О да, ведь мы недавно пришли к выводу, что мы оба психи и в доску свои, так ведь? Гляди-ка, агент 001, в этом лице – её автопортрет!

Пит несколько минут умильно разглядывал женщину, мчащуюся в пенном море верхом на акуле, под кроваво-красным небом. Женщина изображена в несколько эротичной позе, вся выгнулась, запрокинула голову, приоткрыла рот, словно находилась в объятиях любовника. Женщина с картины обладала богатой каштановой копной волос, стройной полуобнажённой фигурой и большой красивой грудью. Акула, на которой она так сексапильно восседала, напоминала эту рыбу лишь отдалёнными чертами. Художница изобразила тут акулу сущим адовым монстром-демоном, с прожорливой зверской пастью и страшенными почти человеческими глазами, в которых плескались похоть и садизм. Морские волны в том месте, где акула выплёскивалась из воды, окрашены цветом крови жертв. Жертвы, кстати, не нарисованы: скорее всего, по замыслу госпожи Рискони, акула уже их съела. Сожрала, наслаждаясь потоками крови, в которой плыла, задрав голову, и предвкушала ещё большее наслаждение от общения со своей соблазнительной всадницей.

– Ты уверен? Это Лизавьетт? – уточнила я.

– Да, я видел её фото, похоже, что это она, – закивал Пит. – А зверь, как мне кажется, не акула, а акул. Самец, то бишь.

– Морскому ежу понятно, – закивала я. – А ещё на эту картину надо поставить цензуру "восемнадцать плюс", или хотя бы "шестнадцать плюс".

– Ха, если шестнадцать плюс – то тебе нельзя смотреть, – хихикнул Пит, который имел везение вылезти из утробы мамы на свет на четыре месяца раньше меня. То есть ему уже шестнадцать, а мне шестнадцать будет только через полтора месяца.

– Ты возьмёшь с собой эту картину? – поинтересовалась я. – Она большая, красивая, украсит твои коллекции у тебя в комнате.

Я дружески подколола Сыщика, ведь он заядлый коллекционер всяких мелочей. С детства любит собирать, систематизировать всё, что только можно. Не ограничиваясь традиционным сбором значков, монеток, наклеек, комиксов, камушков, вкладышей жвачек, моделей машин и трупиков засушенных насекомых. В личных коллекциях Питера Ривела можно найти такое, что и в голову не придёт, что это можно коллекционировать. Например, недавно он открыл коллекцию фотоснимков луж в форме человеческого носа. У агента 003 свои амбиции, так он намеревался когда-нибудь попасть в Книгу Мировых Рекордов как владелец самой упоротой коллекции, которой нет ни у кого. Похвальное желание, под стать его великой цели стать знаменитым супер-детективом!

– Я возьму эскизник, – ответил Пит серьёзно. – Не хочу отставать от такого профессионала, как ты!

– Я польщена, – улыбнулась я.

– Ну-ка, сможешь подержать картину снизу, хочу рассмотреть её при дневном свете? – попросил Пит. И пояснил: – Чтобы запомнить её, отметить все детали.

Мы поднесли картину поближе к окну, поскольку при свете фонарика разглядывать такое произведение не удобно. И когда мы посмотрели в окно, то увидели, как в сторону виллы движутся два мопеда, по той самой дороге через речку Карри и мостик, как мы сюда шли.

Минуты нам хватило, чтобы понять: мопеды целенаправленно подъехали к вилле и остановились метрах в десяти от неё. С них сошли трое молодых людей: высокий блондин и девушка сидели на одном мопеде, а худосочный темноволосый молодой человек – на втором. В руках у худосочного фотоаппарат-поляроид, и он принялся фотографировать виллу и парочку своих спутников.

Я и агент 003 остолбенели. Ведь сначала мы хором подумали о том, что загадочная молодёжь могла быть теми людьми, кто ел колбаску, травил мышей и занимался оккультной практикой в бассейне с акулами. Потом нас насторожил тот факт, что они, как и Элиза, снимают эту самую виллу на фотоаппарат и тоже на поляроид. Мы затаились и стали наблюдать.

– Чего это они сюда понаехали? – спросил Пит.

– Тш-ш!

– Думаешь, они нас слышат?

– Навряд ли, но всё равно – тш, – предупредительно второй раз прошипела я.

Меня интересовало, как они себя будут вести. Что они собой представляют и каковы у них мотивы. Попутно пыталась разглядеть их, но с такого ракурса, как мы сидели у этого чердачного окна, сие сложно сделать. Ребята фотографировались, потом я увидела, как они между собой совещаются о чём-то, а затем девушка взяла за руку темноволосого фотографа и потащила ближе к вилле. Фотограф упирался немного, но подчинился. Второй парень, блондин, остался на несколько секунд стоять рядом с мопедами. Он вдруг поднял глаза кверху, и…

– Шухер!! – воскликнул Пит и отпрянул назад от окна.

Я тоже. Поскольку и у меня, и у Сыщика создалось стойкое представление, что он мог нас увидеть.

– Карамба… – прошептала я своё излюбленное ругательство.

– Знаешь, мне кажется, они также, как мы, в первый раз тут, – предположил Пит. И показал направление, обводя чердак по часовой стрелке: – Они туда пошли.

Агент 003 подбежал к ещё одному запыленному окну и осторожно выглянул:

– Точно! Ходят там, возле левого крыла. Около того окна, где ты влезала. Те двое.

– А третий пялится на дом с этой стороны, – проговорила я, аккуратно посмотрев в первое окно. – Но сейчас отвернулся. Так, снова поворачивается.

Я быстро отошла от окна.

– Тс! Слышишь? – Пит поднял палец вверх. Хоть стены в доме не слишком тонкие, но мы услышали далеко-далеко внизу глухой оклик девушки.

Она звала кого-то. Два или три раза. Какого-то то ли Рона, то ли Рональда, то ли Робина – так мы услышали. Я снова посмотрела в окно и увидела, что блондин идёт в сторону своей компании, бросая на дом внимательные цепкие взгляды. Этот блондин мне не понравился. Пит стоял на стрёме у второго окна:

– Они хотят сюда залезть! Клот, если они сюда залезут, конец нашей конспирации. Мы не успеем вылезти отсюда. Придётся выходить к ним и знакомиться. А это не есть хорошо. Мало ли кто они? В лучшем случае просто обыватели, а в худшем какие-нибудь…

– …инопланетяне в человеческом обличье, или акулы-оборотни, которые персонально тебя сожрут, – подшутила я над гипер-благоразумной осторожностью Ривела. – У меня идея получше. Самим нам с тобой стать инопланетянами-акулами! А точнее – призраками. Выкурить их отсюда. Тем более, у нас осталось неисследованными правое крыло.

– Агент Сорвиголова, твои безумные затеи сродни цирку абсурда! Ты что, предлагаешь нам с тобой сейчас совершить ритуальное убийство друг друга, чтоб сделать друг из друга привидений?!

– Агент Сыщик, твоё мышление сродни мышлению хозяйки этого дома, с коим ты слился в невообразимом мастерстве детективной эмпатии! Нам незачем становиться привидениями по-настоящему, но стать привидениями под прикрытием мы можем вполне!

Коллега внезапно поддержал мою мысль и кивнул:

– В самом деле, есть резон. Так мы сможем по крайней мере сохранить наши лица втайне. Итак, призраки под прикрытием. Ты думаешь о том же, что и я?

Пит покосился сначала в сторону многочисленных простыней и белого тряпья, которого тут в избытке, затем в сторону меня.

– Разумеется, дружище. Привидения – это всегда белые аморфные субстанции, то есть живые простыни. Которые издают загробные звуки.

Между тем, снизу послышался громкий шум, возбуждённые голоса.

– Шустро же они сюда залезли, – проговорила я, примериваясь к пыльной простыне и зажав нос от позывов чихать.

– Да время вообще летит шустро, когда ты мёртвый, – пошутил Пит.

***

И вот, Синтия здесь. Сама плохо разобравшись в себе, она пыталась разобраться в этой вилле. Теперь ею всецело владела мысль-загадка – найти здесь что-то. Нечто, что её позвало. Она уже жалела, что взяла с собой молодых людей. Приходилось отвлекаться на них. Марк по своим суеверным причинам долго не хотел влезать в виллу, Родни – по своим. Синтия чувствовала, что причины разные у обоих. Марк чего-то боялся, а Родни что-то скрывал. Спросить в лоб у них не представлялось возможным. Синтия корила себя, зачем она заварила эту кашу.

В то же время, ей импонировало, как два её "кавалера" время от времени бросают друг на друга вызывающие взгляды. Она предвкушала, что ей будет приятно, что они оба будут бороться за неё. Это же такое романтическое приключение!

Первое, что они увидели, были уродские скульптуры, выполненные явно извращенцем.

– Какой ужас, какая гадость! – выдохнула Синтия, скривившись от отвращения при виде реалистично изображённых внутренностей и расчленёнки.

– А мне нравится, – посмел сказать Марк. – Очень даже оригинально!

– Фу. Родни, а тебе это нравится?

– Нет, – односложно ответил Родни.

– Вот видишь, Марк, Родни согласен – ужас и гадость! Кто-нибудь знает что-нибудь про это место? Кроме того, что в этом доме живут привидения?

– Что за привидения? – спросил Родни, проявляя заинтересованность на лице. Заинтересованность выглядела несколько снисходительно.

– По слухам, тут произошло убийство. Убиты парень и девушка, – ответил Марк. – В доме жил маньяк-скульптор.

– Фу! Не люблю такое, – призналась Синтия.

– Трусишка, – подколол Марк.

– Ничего подобного! Я же не говорю – боюсь, говорю, что не люблю! Куда ведёт эта лестница?

– Наверх, на чердак, наверное.

Ребята шли по дому, с любопытством осматривая комнаты.

– Даже не подозревал, что здесь так всё хорошо сохранилось, – изрёк Марк. – Столько картин! Сколько они могут стоить? Ведь можно выручить за них хорошие деньги.

– О, какое милое креслице. Марк, сфотографируешь меня? Я сюда присяду, – попросила Синтия. – А потом мы сходим на чердак. Родни, ты с нами? Чего молчишь?..

– Здесь жила дама, – внезапно изрёк Родни, рассматривая одну из жутких картин с затаённым мечтательным удовольствием. – Дама, которая убила супружескую пару. Это всё её работы.

– Ух ты, а откуда ты знаешь? – девушка параллельно кокетничала на фотообъектив.

– Просто знаю.

– Что, и даму эту ты знаешь лично? – спросил Марк, закончив снимок.

Родни кинул на него жёсткий, почти что уничтожающий взгляд.

– Не твоё дело. Я также знаю, почему сюда никто не суётся.

– Почему? – спросила Синтия возбуждённо.

– Потому что призраки всех прогоняют отсюда.

– Я не верю в эту чушь, – заявил Марк.

– Да? – хмыкнула Синти. – Почему же ты тогда не хотел сюда идти?

– Всё-таки чужой дом. Здесь кто-то мог жить. Бомж какой-нибудь, наркоман или гопники.

– Нашёл, чего бояться, – со злой усмешкой выдохнул Родни. – Гопники тебя всего лишь изукрасят в худшем случае, бомж ограбит, наркоман предложит дурь. Есть то, что гораздо страшнее.

Синтия вздрогнула. Родни что-то определённо знает! Про эту виллу, про то, что Синтию сюда позвало. Ей страстно захотелось поговорить со старым другом наедине.

– И что же? – замерев, спросила она.

– Есть вещи, о которых не произносят. Которые опасно произносить, – многозначительно заявил Дамор.

– Брехня, – Марк также презрительно усмехнулся. – Досужие домыслы для девочек-подростков.

– Ты так думаешь? – спросил Родни с вызовом.

Марк покосился на Синтию, словно вопрошая, зачем Родни сюда припёрся. Синтия снова почувствовала себя неловко, как между двух огней. Точнее, между двух петухов на петушиных боях.

И вдруг… Прямо в соседней комнате раздался тяжёлый громкий топот, будто кто-то убегал, со всех сторон стуча башмаками по полу. Синтия, Марк и Родни замерли. Тут же, в довесок, из другой стороны дома донёсся отдалённый протяжный нечеловеческий стон или вопль, напоминающий женский. Через несколько секунд, продолжающихся как вечность, он превратился в завывание, а с той стороны, где доносились шаги, послышался страшный грохот как от падения чего-то очень тяжёлого.

Бравада Марка куда-то делась. Он побледнел. Синтия вскрикнула. Её взгляд упал на Родни, и она удивилась: Родни сохранил хладнокровие и стал внимательно прислушиваться.

– Пойдёмте отсюда, – выдохнул Марк.

Синтию охватило чувство восторга, смешанного с естественным страхом. Ведь эти звуки свидетельствовали о том, что вилла не зря её позвала, ей давали знак!

– Марк Хебб, ты т-трус! – посмотрела на него Синти, даже не обратив внимания, что у неё самой дрогнул голос.

– Да, я бы тоже остался тут и посмотрел, что за привидения. Если это супруги Шлейн, я бы даже познакомился и поспрашивал про житьё-бытьё в загробном мире, – произнёс Родни невозмутимо.

***

Конечно же, я сознавала, что мой план попугать простых смертных – сплошное дурачество. Но наши с Питом приключения на вилле и атмосфера к этому располагали. Словно Лизавьетт Рискони заразила нас авангардным духом нестандартного отношения к смерти и таким вот андерграундным чувством чёрного юмора. Агент 003 вошёл во вкус, и даже забыл о своих принципах разумной осторожности. Это случилось после того, как он нашёл эскизник и автопортрет художницы. И я тешила себя самодовольной мыслью, что это именно я своим воровством медальона вдохновила Пита на подобные похождения.

Мы надели простыни – на случай, если всё-таки попадёмся на глаза этим троим ребятам, и пустились во все тяжкие. О том, что комнаты второго этажа соединялись между собой подобиями лабиринтов из анфилад маленьких помещеньиц, мы уже поняли. Благодаря этому строению виллы мы имели возможность наблюдать за пришельцами. А слышимость внутри оказалась такая, что мы уловили все их разговоры и сразу поняли, что они тут впервые. Странное совпадение на первый взгляд – ведь наша расследующая группа оказалась здесь одновременно с ними.

По их речам мы уразумели, что ни черта не напугали их, а наоборот разожгли любознательность. Черноволосый худой юноша нас боялся, и будь он тут один – драпанул бы как пить дать! Однако противный блондин с пристальными глазками и его подружка явно не собирались снабжать нас пальмой первенства на право нахождения в этом доме.

Из своего спонтанного эксперимента я заключила, что много можно узнать о людях, наблюдая за ними в экстремальных условиях. В частности, как они ведут себя, сталкиваясь с потусторонними явлениями. Питу тоже было это в высшей степени познавательно. Я поняла, что моя затея операции ППП, или "Призраки Под Прикрытием", принесла ему несравненное когнитивное удовольствие.

Повыв вьюгой, я ощутила затаённый восторг, что явилась причиной замешательства нежданной троицы. Внезапно мне стало очень понятно бедных мёртвых духов, обожающих пугать живых людей в классических фильмах ужасов. Ведь это так прикольно быть паранормальным существом и кого-то пугать! В этом есть власть. А ещё в этом проявляется моя натура, что я в глубине души имела некоторые черты садиста. Мне хотелось засмеяться, но когда беловолосый парень по имени Родни оказался совсем близко, уже стало не до смеха. Я рванула во вторую дверь, боясь увидеть там тупик. Фуф, пронесло, есть ещё дверь! Я быстро сбежала вниз, на первый этаж, прошла через проход, загороженный занавесью, и очутилась в левом крыле.

Наверху чуть в стороне услышала звук трубы, а потом крики девушки по имени Синтия и юноши по имени Марк. Потом грохот, и за мной побежали шаги. Я их узнала, то был Пит.

Пит настиг меня в холле первого этажа, куда я благополучно выскочила уже знакомой дорогой. И возбуждённо зашептал:

– Я там нашёл тромбон, а ещё там скрипка есть, гобой, флейта, фортепьяно и гармонь. Что можно сказать, что талантливый человек талантлив во всём! И в рисовании, и в живописи, и в музыке.

– И в убийствах, – не преминула добавить я.

– А нам придётся быть талантливыми ещё и в улепётывании. За нами гонятся, бежим, скорее!

Простыни всё ещё на нас, мы рванули снова к лестнице. Оглянувшись, я увидела, как в дверной проход выбегает блондин. Он держал в руках длинный тяжёлый предмет, похожий на кочергу. И тоже увидел нас. Мельком увидел, но этого хватило, чтобы он в удивлении остолбенел. Нам бы с Ривелом метнуться в сторону выхода, ближайшего выбитого окна на первом этаже, и дать дёру от виллы куда подальше! Но мы, не сговариваясь, ломанулись в сторону правого крыла.

Оказавшись на втором этаже, мы вбежали в комнату, а там в тот момент находились Синтия и Марк.

Нам ничего не оставалось сделать, как с шумом пронестись мимо них. Синтия завизжала от неожиданности, Марк тоже закричал:

– А-а-а-а-а-а-а!!!

Мы успели проскользнуть через очередную дверь и побежать дальше. Синтия запищала:

– Фотографируй, фотографируй его, скорее!!!

Тут подоспел блондин.

– Это не привидение, а какой-то придурок! Я бы его хорошенько взгрел, – угрожающе зашипел он.

Теперь мы с Питом усложнили себе жизнь, бежав по второму этажу в сторону ещё не исследованного нами правого крыла. Ведь если говорить о путях отступления – это выбитые окна на высоте метров пяти-шести от земли. Пришлось полагаться только на удачу.

– Агент 001, я считаю, нам нужно срочно стать более страшными, – поделился соображениями напарник.

– И что ты предлагаешь, обернуться в акул?!

– Хотя бы напасть на них! Тем более, имеем полное право – они оскорбили нас! Назвали кого-то из нас придурком! Тебя или меня. Я бы вот вступился за твою честь и всыпал бы наглецу под первое число.

– Спасибо, мой верный рыцарь! – хихикнула я, прикидывая, что, возможно, в полумраке виллы обывателям показалось, что они видели одного из нас, либо приняли нас обоих за одного.

Я уже продумывала на бегу варианты, что если этот гад догонит нас, то придётся заговаривать ему зубы. Срочно убеждать, чтоб не дубасил нас по нашим сорви-головам кочергой. Или дубасил хотя бы меня одну, не Пита, потому что Пит не должен пострадать за мои авангардные импровизации в части ведения расследования!

Правое крыло оказалось новой пристройкой. Мы вбежали на второй этаж, там находились похожие лабиринты из маленьких комнатушек с двумя-тремя дверьми. Срочно искали лестницу вниз. Блондин Родни неминуемым злодеем преследовал нас по пятам. Едва мы вбегали в одну комнату – он уже был от нас через одну. Вот мы влипли-то!

***

Синтия пришла в себя спустя минуту. Стремительно промчавшаяся фигура, всё сметающая на своём пути, представилась ей если не призраком, то неуловимым жутким ниндзя, непредсказуемым в своих намерениях.

Марк дрожал почти как осиновый лист.

– Ты сфотографировал? – взволнованно спросила его девушка. И, не дожидаясь ответа, схватила его за руку: – Скорее, поможем Родни! Он может быть в опасности! Да не трясись ты так, это же правда какой-то придурок всего лишь!

Синтия не до конца верила в то, что говорила. Сказала это чисто для самоуспокоения. Ей почему-то казалось, что тот один призрак в простыне, которого увидели они с Марком, имеет мистическое отношение к убиенной супружеской паре. И связан с непреодолимым желанием посетить виллу и что-то найти здесь. Она была настроена во всём происходящем усматривать знаки, ведущие её к разгадке предвосхищений.

Подхватив Марка за руку, девушка потащила его следом за Родни.

Скоро ребята оказались в правом крыле дома, на первом этаже. Внезапно стало тихо. Девушка осмотрелась и только сейчас поняла, что они с Хеббом оказались в просторном помещении. То целый лекционный зал. Сцена с кафедрой, стулья, выставленные рядами. Три ряда по десять стульев в каждом. За сценой справа и слева виднелись дверные проёмы. А стена там закрыта тяжёлой драпировкой занавеси.

Но Синтию привлекла не сцена, не стулья. Сбоку стоял маленький шкафчик-этажерка, со стеклянными дверцами. Девушка подошла к нему…

Марк нарушил тишину:

– Что здесь такое? И где Родни этот? Почему притих? Сгинул что ли, к великой радости?..

И тут… следующее произошло одновременно. Раздался дикий шум и грохот, топот. Нечто невидимое выскочило из одного из дверного проёмов, пробежало мимо кафедры так, что кафедра аж затряслась. А из второго дверного проёма выскочила уже знакомая фигура в белой простыне. Марк замер в неподдельном страхе. Синтия же, пребывая под неведомым гипнозом, открывала дверцу шкафчика. Ничего не видела, не осознавала, что происходило вокруг. За фигурой в белой простыне выскочил Родни, размахивая ломом, и глаза его светились буйной жаждой насилия. Марк увидел свечение яростной радости в глазах Родни, на миг сделавшимися безумными, и это ещё больше напугало Хебба. В его голове пронеслась мысль, что Родни и эти призраки связаны между собой.

***

Я проклинала в тот миг свою глупость! Подставила нас с Питом и подвергла угрозе всю миссию! Нужно было тихо отсидеться на чердаке, спрятаться, подождать, пока эта троица уйдёт. Или вступить с ними в нормальный разумный диалог, познакомиться и выяснить, что делают тут. Нет, мне приспичило побыть попугаем! От слов "попугай ты меня, попугай!" Карамба!!!

Сама я запнулась возле кафедры и диким грохотом упала на деревянный пол, хватаясь за поломанный стул. Это проклятущая старая простынь зацепилась за щепку. Комната, в которой мы оказались, была в плачевном состоянии, здесь давно не убирались, краска облезла со стен, и вообще требовался капитальный ремонт. Она напомнила старую студенческую аудиторию в заброшенном вузе. Ещё здесь были наполовину выбитые окна, а через них просачивался тусклый свет догорающего дня.

Пит героически принял удар на себя – он схватил первый попавшийся под руку обломок стула и развернулся на сто восемьдесят градусов лицом к противнику. Блондин с кочергой отскочил, когда Пит весьма профессионально замахнулся на него. Агент 003 умудрялся сохранять инкогнито, оставаясь под простынёй. Чтобы помочь Питу, я вскочила на ноги и вдарила блондину по рёбрам. Тот от неожиданности выронил кочергу и уставился в мою сторону в немом удивлении. На его лице проскользнул страх. Я отскочила влево, подбежала к Питу. А блондин продолжал смотреть туда, где я стояла! Он что, не видел меня?!

События дальше развивались с сумасшедшей скоростью. Через мгновение я посмотрела на вбежавших сюда девушку и второго парня. Девушка что-то доставала из шкафчика, смотря на это нечто с зачарованным видом. Худой парень озирался с перекошенными от ужаса глазами. Блондин медленно поднялся. Пит напал на него, тот увернулся и дал сдачи, схватил край простыни и стал сдёргивать.

А потом… со стороны шкафа донеслось сверхъестественное свечение. Тут же испуганный юноша Марк и блондин Родни стали медленно падать, оседать на пол, теряя сознание. С Пита уже стащена простыня. Тот вылупился во все глаза в сторону аномалии и тоже упал без чувств. Я инстинктивно подалась назад, отползая за кафедру. И взирала с немым шоком на то, что происходило!

Синтия держала в руках что-то, напоминающее клок светлых волос. Рядом с ней в воздухе застыло светящееся полупрозрачное нечто. Оно повторяло контуры прекрасной милой леди, стройной, с длинными волосами, в длинном платье. Существо явно паранормального происхождения зависло, летая перед Синтией, и обращалось к ней. Девушка стояла также, как и я, в полном остолбенении.

Я почувствовала сильное жжение и дрожь в своём кармане. Дотронулась рукой, руку пронзили потоки неведомой энергии. Медальон с акулой! Он лежал там, и с ним что-то происходило. Но через секунду я перестала обращать на жжение внимание, потому что привидение девушки – а это было настоящее привидение – заговорило с Синтией!

– Слушай меня, у меня мало времени! Ты должна мне помочь, пожалуйста! Ради блага всех невинных людей, которые могут скоро погибнуть!

Она говорила быстро, взволнованно, умоляюще. А может, не говорила вовсе, а обращалась телепатически, и я по неведомым причинам слышала её?

– Пожалуйста, не бойся! Я тебе вреда не причиню. Бояться надо других! Они уже почти завершили приготовления. Со дня на день они устроят ритуал. Клуб Вуду-Лунге, ты должна пойти туда как можно скорее! Помешай ритуалу, разрушь круг. Там внизу, в подвале, где бассейн. Это очень важно! Разрушь круг! Мало времени, слишком мало времени…

Трясясь от страха, Синтия пробормотала вопрос:

– К-к-то т-ты т-такая? Что т-тебе нужно от м-меня?!

– Помоги мне, прошу тебя! Ты мой единственный шанс. Ты та, кто был рядом со мной, в момент, когда они пытались окончательно поработить мою душу. Возьми эти мои волосы. Это единственная связь. Возьми их и носи с собой, и я буду стараться по своей этой части себя отыскивать дорогу к тебе, пока я всё ещё здесь…

– Я н-не хочу! Я н-не готова! Я ничего не понимаю! – напряжённым голосом лепетала живая, говоря с мёртвой.

– Разрушь круг! Приди в Вуду-Лунге и призови меня, я подскажу, как! Я сама не могу, я очень слаба… С каждой ночью слабею, они выпивают мою душу, поглощают её, чтобы я была их рабой! Мало времени…

Голос призрака-девы стал тихим, внезапно оборвался. Её свечение замерцало, и неожиданно она налетела стремительно на Синтию. Девушка вскрикнула и… тоже упала! Призрак либо в неё вселился, либо в волосы.

Медальон сильно жёг! Вдруг он сверху намазан ядом, и теперь этот яд проникнет сквозь ткань моего кармана на кожу? Сердце моё на миг сковала сильная боль. Я перепугалась, но на пару секунд. Словно меня настигла паническая атака. Скинула с себя дурацкую душную простынь!

Уф, ну и дела! Выползла из-за кафедры и на негнущихся от дрожи в коленках ногах, медленно поднялась. Вокруг меня лежали четыре полутрупа. Это продолжалось несколько минут. Что за дом?! Кто эта девица, та, что мёртвая? А та, что живая?! Что мы тут обнаружили?!

Тут агент 003 пошевелился, приходя медленно в себя.

– Пит! – я подскочила к нему и затрясла за плечи. – Ты жив?

– Уф… Что со мной было? Меня что, этот идиот огрел по башке?

– Ты ничего разве не видел? В шкафу сидело привидение какой-то бабы! У них сговор с этой вот девчонкой! – принялась возбуждённо рассказывать я.

– Да? В самом шкафу, что, серьёзно?!

– Карамба, я себя саму чувствую идиоткой! Сюда нужно срочно прислать наряд из ТДВГ, чтоб они тут всё исследовали! Домина та ещё головоломка!

– Ну а сейчас-то что делаем, капитан? – растерянно спросил Сыщик, всё ещё плохо соображая.

– Ноги! Ноги делаем, дружище! – проговорила я сдавленным шёпотом, завидев, как Родни тоже начал шевелиться. Знакомиться с ним мне ну совсем не хотелось.

– Есть идея получше! – Пит достал степлер Демоуса и выстрелил в Родни. Тот сразу перестал двигаться, погружаясь в благостный сон.

Затем 003, встав и державшись на ногах более стойко, чем я, произвёл те же самые акты превентивного усыпления с Синтией и Марком. Ещё бы ему не сохранить хладнокровие – он ведь не видел только что настоящее привидение!

– 003, ты гений, – улыбнулась слабо я.

– А теперь давай выясним, кто они такие. Обыщем их!

– Да, капитан, слушаюсь и повинуюсь, – я безропотно отдала ему лидерство.

Синтия спала сладко как младенец, на деревянном грязном полу, сжимая в руках прядь белых красивых волос. У самой Синтии волосы не менее красивые, светлые, прямые до плеч. Из-под слегка задранного топика виден проколотый пупок, небольшая татуировка на шее, куча всяких мелких цацочек – колечки, браслетики, цепочки, и по нескольку серёжек в ушах. Модная гламурная чика. Обычная, как все! Встреть я такую на улице, среди толпы – не отличила бы от других тысяч похожих. Я оглядела внутренности шкафчика. Там лежали предметы, похожие на те, что я нашла в акульей комнате. Фимиам, курильница, масла, пучки трав, камушки и шарики. В шкаф часто лазили и даже протирали там пыль. Я вспомнила об амулете, он уже не жёг. Засунула руку в карман, достала и разглядела Кархародон. Что с ним такое, что это за штука и почему она как с цепи сорвалась? Она связана с привидением? Да и вообще, вопросов уйма.

При Синтии я ничего не нашла, кроме сигарет в кармане. При Марке был фотоаппарат, а также бумажник. Пит внимательно изучил его содержимое. Помимо мелких денег, там была карточка прав на управление мотоциклом. Из неё мы узнали, что зовут тревожного черноволосого худого юношу Марк Хебб и что ему 22 года. На вид, надо сказать, сущий неудачник. Какое-то глуповатое лицо. Хотя, конечно, не мне судить – уж я-то сегодня сглуповатила не по-детски! По своему аршину, получается, мерила.

А вот блондин Родни нас озадачил более всех. Ладно бы Синтия-курильщица и подружка полтергейстов, которая весьма симпатичная девочка внешне! При Родни мы хоть ничего и не нашли, что могло бы сказать о нём информацию по метрическим, паспортным данным. Однако, в заднем кармане его джинсов Пит обнаружил клочок мятой бумажки, с обрывками букв.

…говая Компа…

…сли Вам хочется достигнуть своих жела…

…наш номер телефо…

…е пожалеете, а наоборот, Вы раскроете Ваши воз…

В общем, мусор. Пит хотел засунуть обратно, но я задержала его, достала блокнот и переписала эти буквы. Мы не разговаривали. Словно боялись пробудить обитавших тут призраков. Транквилизатор должен прекратить действие часа через полтора. Я ещё раз разглядела Родни, пытаясь подробно запомнить его облик и черты лица. В его сжатых челюстях и сдвинутых бровях застыли животные черты. Волосы вьющиеся, не то чтобы прям белокурые, просто светлый шатен. Он высок ростом и по комплекции накачанный атлет. Удивительно, что когда он сцепился с Питом, Питу удалось ему противостоять, ведь по росту Родни выше Сыщика. Наверняка агента 003 спасла его скорость реакции и то, что с раннего детства Ривел занимался единоборствами. И ещё нас спасло от агрессивного Родни привидение, стоило отдать должное этому факту!

Родни, Синтия и Марк друг другу были совершенно чужи. Такие разные! Говорят, что друзья в одной компании похожи между собой. Со временем становятся даже как родственники, от постоянного общения и заимствования друг у друга. Психологический феномен близости. Даже нас с Питом зачастую принимают за брата и сестру. А эти вообще из разного теста слеплены. Синтия производит впечатление лёгкой тусовщицы, видимо, залезшей сюда из-за любопытства. Марк Хебб трусоват и неудачлив, хотя трусоват по-особенному: ведь истинный трус не стал бы получать права на вождение мотоциклом! А Родни подозрительный тип. Наверняка манипулирующий, привыкший урывать своё, скорый на расправу. Ведь не встреть его Пит мужественно стулом лицом к лицу, Родни бы без угрызений совести проломил ему череп кочергой! Подумав, какая опасность угрожала моему напарнику и другу, я лишний раз укорила себя за легкомыслие и хиханьки-хаханьки, которые я тут устроила.

На этом мы закончили наши изыскания на вилле Рискони на сегодняшний день. И тихо пошли обратно в городок, чтобы успеть на последний автобус до железнодорожной платформы.

III. Школа на кладбище

Нас уже ждали. Об этом нам сообщила босс Аманда Беллок, едва мы очутились на Базе. Пит уточнил, пока мы шли в одну из комнат Базы, обозначенную как место встречи:

– Мы ему всё рассказываем?

– Разумеется, 003. Правду и только правду! – подтвердила я.

– Ещё бы. Если мы что утаим – под пытками всё равно выбьет, – пошутил Сыщик.

Вопрос Пита не праздный, а политический. Мы находились в статусе стажёров, которым формально запрещено брать слишком большие риски и заниматься самовольством. За то, что мы подвергались опасности, наши кураторы-начальники могли и вовсе отстранить от дела. Ведь в ТДВГ были случаи, когда агенты погибали при исполнении, особенно те агенты, что пренебрегали возможностью вызвать подкрепление и считали, что справятся сами. Поэтому мы, стажёры, иногда укрывали часть правды, предпочитая действовать самостоятельно. Это неправильно, в обычной разведывательной организации за такое могли снять голову или отдать под трибунал. В нашем же случае дело представлялось настолько запутанным, с тысячей неизвестных, что будет проще всё рассказать Кэпчуку. Абсолютно всё!

Сегодня, как и всегда, мы увидели Рикардо Кэпчука таким же невозмутимым, хладнокровным, с бесстрастным выражением лица. На котором ноль эмоций. Руки его заняты реактивами, колбами, он наблюдал процесс во взвеси на столе перед собой. Наверное, изобретал очередное гениальное паранормальное вещество.

– Богатый улов? – мельком окинув нас пристальным взглядом, он вернулся снова к созерцанию химический реакций.

Мы расселись за стол, на котором кстати лежали печеньки. Моя рука потянулась, чтоб взять одну из них в рот.

– Улов богатый, да, только вместо рыбы мы, похоже, поймали кракена, – проговорила я и с хрустом стала жевать.

– Сорвиголова вчера была главной, она сейчас доложит полный отчёт, – передал мне Пит полномочия.

Но я возразила:

– Мой отчёт никуда не убежит. Тем более, что говорить с набитым ртом вредно. Рикардо, ты вчера говорил с Лисоном, бойфрендом несчастной мёртвой девочки?

– Сорвиголова всегда главная и всегда хитрая. И всегда сорвиголова – я про печенья, ведь я только что синтезировал их из неизвестных науке соединений, а она их уплетает за милую душу, – произнёс Кэпчук на полном серьёзе.

Агент 003, который, было, последовал моему примеру и тоже полез в тарелку, в ужасе остановил руку и расширил глаза и замер – принял всё за чистую монету! Я сразу уловила, что Рикардо шутит. Хороший знак! Значит, настроение у нашего временного начальника сейчас отменное, можно свободно подлизываться и подкатывать.

– Очень даже вкусные печенья, – моя рука потянулась за вторым. – А тебе что, завидно, ты на диете, и поэтому сам не уплетаешь?

Пит расширил глаза от ужаса ещё более широко и стал мне всякие знаки подавать, что, мол я палку перегибаю! Рикардо же, напротив, подыграл:

– Моя диета такова, что завидно должно быть тебе.

– О да, представляю! Серная кислота на завтрак, соляная на обед, вечером хряпнуть царской водки и закусить радиоактивным ураном в состоянии полураспада…

Сыщик вздохнул, воздал очи небу, поняв, что попал в компанию двух маньяков. И принялся выкладывать на стол улики. Рикардо закончил возиться со своей «школьной лабораторной работой» и подсел к нам.

– Сэмюэль Лисон – интересная личность. Безумно любит Элизу Силлин. Даже после её смерти не перестаёт любить, – начал он.

– Мы знаем, что они учились в одном университете. Что он бедный начинающий экономист-счетовод, – добавила я.

– Они встречались два года. Элиза не хотела серьёзных отношений, потому что её семья бы этому препятствовала. Уроженцу такой небогатой семьи, как Лисоны, не войти в круг элитных Силлинов. Однако, между молодыми людьми вспыхнула близость душ. Они бывали вместе редко, но метко. Сэму удалось понять, что Элиза очень одинока. Морально ей было всё тяжелее выносить гнёт давления родительских догм. Элиза отдавала себе отчёт, что жизнь не принадлежала ей и была расписана её родителями с самого её рождения.

– Это ужасно, когда так, – сочувственно вздохнула я.

– По менталитету, мировоззрению она была другой. Не мелочность и стяжательство, как у Силлинов. А богатый внутренний мир. Элиза напоминала дальнюю родственницу, тётку Полину Остинс – своими творческими порывами. Юная Силлин никогда не чуралась искусства. Много рисовала, фотографировала природу, сочиняла стихи. Показывала свои творения только Полине и Сэмюэлю. В последние месяцы она пребывала почти в депрессии. У неё выбивало почву из-под ног, что будущего у неё нет и своей жизнью она никогда не заживёт. Даже любимый мужчина не мог принадлежать ей.

– Что мешало Сэмюэлю похитить возлюбленную и переехать жить в другой город, в другую страну? Оборвать все связи с противными самодурами? – спросил Пит.

– Сэмюэль слишком правильный, – ответил Рикардо.

– Да, он скучный, и он не сорвиголова. Ты же видел его фотографию, – добавила я.

– Нет, он не скучный, напротив. Он зрит в корень. Видит много того, что не замечают другие. Но да, в плане проявлений спонтанности и решительности ему многого не хватает. Он, увы, не романтик – а прагматик и аналитик. Где-то месяца два назад у Элиза появилась близкая подруга, которой раньше не было. Элиза стала проводить с ней больше времени, чем с Сэмом. Подруга эта оказалась вхожа в дом к Силлинам и даже нравилась её родителям – в противном случае Силлины бы не позволили, чтобы в их богатую усадьбу ходила нежелательная гостья. Сэм подозревает, что эта подруга дурно влияла на Элизу и косвенно даже могла быть связана с её смертью.

– Ого! Вот это дела, – удивился Сыщик. – Что же там, наркотики?

– Может быть, да, а может быть, нет. Элиза никогда не показывала Сэму свою эту подругу. Но говорила в последние два месяца с Сэмом только о ней, восторженно отзываясь. Подругу зовут Арона Нельзи.

– Ты пробивал её по Базе? Кто она такая? – вцепилась я, быстро доставая блокнот и делая там пометку.

– О ней скажу позже. Завершу рассказ, который поведал мне Лисон. Арону Нельзи Элиза представляла как своего личного психолога. Она упомянула, что Арона преподаёт семинары по изменению личности, а для Элизы Арона оказывает консультации совершенно бесплатно. По большой дружбе и взаимной любви. Элиза пела дифирамбы Ароне всякий раз, но на просьбу Сэма показать свою подругу, устроить встречу, Элиза уклончиво отвечала, что это невозможно. Потому что Арона сама не хочет встречаться с теми людьми, с которыми не хочет. Однако, Сэм увидел, как недели за две до своей смерти, в начале июля, Элиза начала меняться. Она стала говорить по-другому, что-то делать взбалмошное и необычное, говоря, что выполняет упражнения тренинга Ароны. Тренируется выходить из зоны комфорта, расширять рамки сознания, открывать в себе новые грани. Сэма пугали эти перемены. А дня за три до смерти, тринадцатого июля, произошло следующее. Элиза встречалась с Сэмом в последний раз, будучи живой. Она рассказала, что поссорилась с Ароной о чём-то и больше не желает её знать и видеть. А также предупредила Сэма, чтобы он никогда не связывался с Ароной и вообще не общался с ней ни при каких обстоятельствах.

– Вот так-то. Лучшая подруга, а потом раз – и на тебе, заклятый враг, – проговорила я.

И переглянулась с Питом. Тот взял у меня блокнот и начирикал быстренько:

Лизавьетт – Герания = Арона – Элиза ???

Я кивнула. В этом что-то есть.

– Сколько лет этой Ароне? И как она выглядит? – посмотрела я на нашего шефа.

– Ей двадцать шесть лет и выглядит она как дьявол.

Перед нами оказалось досье, и мы с Питом придвинули стулья вплотную друг к другу, чтобы вместе всё внимательно почитать. Но через минут пять тщательного изучения данных у меня создалась иллюзия, что нас обжулили. Арона Нельзи представлялась нам сущей ангелицей!

– Что же в ней дьявольского? – подняла я глаза на Рикардо. – Родители преуспевающие бизнесмены, проживают за границей. Арона с отличием окончила три школы – общеобразовательную, художественную и музыкальную. Получила два высших образования по специальностям дизайна и психологии. По второй специальности защитила докторскую степень, имеет научные публикации. Занимается честным бизнесом, помогающим людям – ведёт частную практику, преподаёт курсы дизайна студентам. Папа иностранец, вот она и жила четыре года за рубежом, училась там, вот, у неё же тут значится, что она, гражданка нашей страны, получала долгосрочную визу. А три года назад приехала сюда и зарегистрировала индивидуальное предприятие, исправно платит налоги. Не имеет ни одного штрафа, даже за неправильную парковку.

Пит тем временем разглядывал её фотографию.

– Умная, успешная женщина, уверенная в себе. Привыкшая к роскоши, опрятности, презентабельности, знает, как подать себя. Публичная персона, консультант, преподаватель. Поскольку у неё свои клиенты и частный бизнес, её репутация обязана быть чистой, безупречной. Какой же она дьявол? Будь она дьяволом, бизнес бы загнулся, и мы бы увидели здесь свидетельства её девиантного поведения, – изрёк Сыщик выводы на основе анализа данных.

На фотографии – шатенка с ухоженными густыми волосами, бледным лицом с утончёнными чертами. И с хитрым разрезом светлых серо-зелёных. Этот хитрый разрез и привлёк моё внимание. Нет, всё-таки Рикардо прав, чертовщинка в ней есть! Затаённая изюминка роковой женщины, если, конечно, я правильно это всё понимаю, ведь я такая неопытная! Не то что окружающие меня матёрые коллеги. Послушаю, что скажет Рикардо.

– Вы лезете в дебри дедукции и индукции, полностью игнорируя то, что лежит на поверхности. Я бы задался вопросами следующего характера. Почему Арона нашла Элизу и помогала ей бесплатно? Что их связывало? Сэмюэль утверждает, что Элиза познакомилась с Ароной около двух месяцев назад. Где конкретно? И что это за тренинги, раз Элизу стало так колбасить? Не такая уж и публичная она личность, агент 003. Вся её публичность сводится к перечисленным в досье двум-трём случаям, когда она читала лекции в группе, которая её не запомнила даже. А клиенты, как известно, имеют право хранить конфиденциальность своего факта обращения к психологу, поэтому ни одного её клиента просто не вычислить.

– Ты спрашивал это у Сэма? А с ней самой ты говорил? – пытливо спросила я. – Ты ведь её подозреваешь?

– С ней поговорить ещё успеется, – уклончиво ответил Кэпчук. – Да, Лисону я задавал эти вопросы, потому как самого Лисона тоже напрягает участие госпожи Нельзи в жизни его пассии. Элиза упомянула два месяца назад, что посетила психологический тренинг и познакомилась там с приятной дамой. Сэм тогда посчитал это ерундой, он слишком поверхностно на тот момент отнёсся к тому, что его девушка сходила на тренинг. Не стал вдаваться в подробности. Потом пошло-поехало: Элиза в одночасье возвела Арону на пьедестал.

– Так как же подобраться к самой Ароне? Где она? Здесь написано, что у неё частный дом в Гроувизе. А это очень далеко от Карридена, это вообще в другой части Укосмо! – я обратилась за помощью в исчислениях к карте, в масть лежащей на столе. И успевала делать пометки в блокноте.

– Дом ей подарила мама, а маме он перешёл в наследство от бабушки. Маме дом не нужен, так как она уехала с папой за рубеж, делать там бизнес, – подсказал Пит, он тоже параллельно читал досье. – Дом чист, то есть сделка по недвижимости абсолютно законна, все налоги уплачены.

Я тут же загорелась идеей:

– Может, нам исследовать этот дом? Побывать там?

Пит закатил глаза теперь уже неподдельно:

– Господи, Сорвиголова, зачем?! Что ты там собираешься искать? С меня хватило вчера виллы Рискони!

– Расскажите про виллу Рискони. Ваша очередь. Мои скромные речи пока имеет смысл поставить на паузу, – Рикардо заинтересованно пригвоздил нас цепкими глазами к стульям. – Кстати, спешу тебя разочаровать, в своём доме Арона не живёт. Счета за коммунальные услуги заморожены три года подряд. Дом закрыт, не сдаётся внаём.

– Вот это да! Что же там в этом доме? – спрашивала я.

– Сорвиголове лишь бы куда залезть, – улыбнулся Сыщик. И спросил: – Где она живёт сейчас, эта демонесса?

– Вилла Рискони, агенты 001 и 003, – напомнил Рикардо.

Тогда мы всё рассказали. Правду и только правду, как условились. Мы доложили откровенно, как раскопали информацию про прежнюю владелицу виллы, художницу-маньячку Лизавьетт. Как нашли сведения о её хитроумном жутком убийстве лучшей подруги и её мужа. А далее уже без лишних сантиментов и ужимок поведали бесстрастному агенту Кэпчуку, как проникли в виллу и что там увидели. И как дёрнул меня чёрт за ногу сделать вид, что мы с Питом – призраки убиенных супругов Шлейн. Как столкнулись с настоящим привидением, и как потом изучили содержимое карманов обывателей. Как увидели Акулью комнату, свежую колбасу в неработающем холодильнике и дохлого мышонка. Агент 003 достал эскизник, а я достала медальон Кархародон и "инструкцию" к нему. И затем, под пристальным взором нашего временного начальника, безропотно вырвала листик блокнота, куда начеркала обрывки слов со смятого клочка бумаги из кармана блондина Родни.

Рикардо Кэпчук слушал нас предельно внимательно, ничем не выражая эмоций. Он лишь заставил меня дважды повторить во всех подробностях, что говорило привидение. Потом взял у Пита эскизник, пролистал его, разглядывая. И параллельно взял у меня инструкцию к Кархародону.

– Значит, вы поймали большую белую акулу. А говорите – кракена. Что ж вы, моллюска от рыбы отличить не можете? Дай-ка мне кулон, агент 001.

Я протянула кулон. Кэпчук рассматривал его, вертя так и сяк в руках.

– Осторожно, он жжётся, – предупредила я.

– Я догадываюсь, – ответил таинственно Рикардо.

– Что это за штуковина, ты знаешь?

– Артефакт чёрной магии. То, что тебя бесы под плинтус на седьмой круг ада не утащили, можешь счесть чудом, – произнёс Кэпчук о-о-очень серьёзно. Да так, что даже по мне прошлись мурашки, а Пит заметно побледнел!

– Я конфискую у тебя это, – безапелляционным тоном заявил наш старший друг.

– Без проблем, – согласилась я.

– Комиксы я тоже заберу, возможно, на время, – предупредил Кэпчук Пита; Пит же покачал головой:

– Можешь и не на время, то есть мне не нужно, я дарю.

– В следующей реинкарнации учтётся твоё великодушие и щедрость, агент 003, – Рикардо, кажется, пошутил, но произнесено это было так, будто это незыблемая констатация результата причинно-следственной связи.

– Только это не комиксы! Это художница набивала руку, прежде чем нарисовать большую картину в жанре крутой эротики, вот, – блеснула я умом. И задорно спросила: – Что, теперь сотрёшь нам память? Или убьёшь, за то, что мы знаем ну сли-и-и-ишком много?

– Вы знаете столько, сколько вам нужно. А убивать вас ни к чему, ибо куда мне до других моих конкурентов, которые уже открыли охоту на ваши тела и души? – снова пошутил Рикардо, угрожающе и мрачно.

Он встал, отошёл в сторону стола с реактивами и наклонился над полочкой с ящиком. Взяв что-то оттуда, вернулся к нам и бросил передо мной пачку больших, формата А4, фотографий.

– Поучаствуй в процедуре опознания. Эти женщины знакомы тебе?

Я стала пересматривать фото, вначале плохо соображая, кто это. Пит сразу узнал:

– Это же наша покойница, Элиза Силлин.

На всех фото женщин была одна-единственная. Её лицо крупным планом. Изображение по грудь. Портретные фото. И фото в полный рост, в красивом длинном светлом платье…

…и тут я оторопела! Выпучив глаза, я проговорила:

– Это она!!! Покойница!!! Привидение!!!

Наверное, у меня был вид сейчас ещё более ошарашенный, чем когда я впервые по-настоящему увидела её призрак.

– То есть, ты видела Элизу? То есть, я хочу сказать, ты не догадалась, что это была Элиза? – спросил Пит.

– Карамба!!! Как ты понял, что это была Элиза?! Ты же не видел её!

– Не трудно было догадаться, ведь она говорила этой девице Синтии, что ей нужна помощь, что ей кто-то угрожает, что у её души мало времени. С твоих слов, – пересказал умный Сыщик.

– Ну… я… запуталась. Вчера всё было такое сумбурное! Это могло быть чьё угодно привидение! Вот, мы нашли истину! Привидение – Элиза Силлин. Кстати, Рикардо, где ты взял эти фотки?

– Меня снабдила ими Полина Остинс. Ей нужно вернуть. Как насчёт прогулки на кладбище? – внезапно посмотрел он на меня.

– Кладбище? Э-э… какое кладбище? – я всё ещё была под сильным впечатлением от переживания аномального опыта. В моей голове складывались пазлы, детали, части великой головоломки. Мой мозг кипел.

А тут ещё события развивались стремительно, по нарастающей!

– На старое доброе кладбище Карриден.

– Я с радостью! – подхватила я идею. И, спохватившись, пояснила: – Ой, упс, только не в качестве покойника, а в качестве экскурсанта!

– Разумеется, экскурсанта. А что до твоего качества покойника – я же сказал, в дела конкурентов, мечтающих сделать тебя покойником, я не вмешиваюсь, – ответил Рикардо. И обратился к Питу: – Агент 003, тебе задание. У тебя отлично получается раскапывать нераскапываемое. Узнай всё что только угодно узнать про троих ваших обывателей, а также про клуб Вуду-Лунге. Не только адрес, меню, цены на виски и репертуар ночных шоу-программ. Кто владелец, год основания, кто прежние владельцы и кто постоянные сотрудники, какие события связаны с клубом, какие там совершались преступления, какой основной бизнес владельцев.

– Как раз подумывал этим заняться, – закивал с готовностью 003.

Я же въедливо спросила:

– Так где же Арона?

– Если ты полагаешь, что я давным-давно запер её истерзанное тело в своих тайных пыточных казематах, то ты мне сильно льстишь, – без обиняков ответил Рикардо. – Я не знаю, где Арона.

– Но ведь нам рано или поздно придётся её найти, – поддержал меня Пит.

– Придётся. Либо дождаться, пока она найдёт нас, – ответил Кэпчук. – На ловца и зверь бежит, знаете ли.

– А когда мы поедем на кладбище? – спросила я.

– Сейчас, – ответил наш босс, кидая взгляд сначала на часы на стене, а потом в сторону своих реактивов. – Да, агент 003, ещё одно секретное задание: когда жидкость здесь вот в этой колбе станет красной, влей в неё пять миллиграммов той синей жидкости, используя пипетку. Смотри не прозяпай, а то Земля взорвётся.

Пит уже в который раз повёл глазами. Но ЦУ понял и едва ли не козырнул.

– Ты готовишь начинку к печенькам? – поинтересовалась я.

– Нет. Я готовлю вещество-индикатор для определения следов яда в мёртвом организме.

В который раз я втайне восхитилась мастерством этого гения. Он предвосхищал ситуацию наперёд! Так, Рикардо Кэпчук сразу взялся за проверку гипотезы, что Элиза умерла не естественной смертью. А мы с Рикардо в ту же минуту отправились на погост.

***

Снова провал в памяти! Как тогда, на кладбище. Что же такое творится? Когда Синтия очнулась в позднем вечернем часу на вилле, ни она, ни ребята ничего не понимали. И не помнили. У них тоже провалы. Начались они с того момента, как вроде бы на виллу одновременно с ними залез какой-то другой подросток или некто полоумный! Потом Родни спугнул его, и он убежал. После чего случилось нечто такое, что ребята заснули на полу в одной из старых комнат. Синтия не знала, что из-за эффекта транквилизатора, которым заправлены патроны степлера Демоуса, наступает амнезия на предшествующие попаданию выстрела события. И она снова начала придумывать, что провал возник из-за сигарет, которые она курила. Но ведь Родни не курит, а Марк курит совсем другие сигареты!

Как всё объяснить? Слишком сложно. Синтия решила пока не думать об этом.

Ребята после приключения на вилле Рискони вернулись по домам. Они проводили Синтию до дома, и девушка легла спать снова, после приёма душа. Её мучила сильная головная боль.

Проснулась она ближе к обеду. Стояла тёплая солнечная погода, но гулять ей не хотелось. Она сначала позвонила Марку, чтобы спросить, как он пережил вчерашнее и что он думает по поводу их рейда в заброшенный дом. Марка не было дома. Где его носит, подумала Синтия. Про Родни она совершенно забыла.

Но Родни сам напомнил о себе. И не позвонил – приехал. Синтия внезапно поняла, что рада его видеть. Их теперь связывал некий секрет, они вместе прошли через что-то неведомое, о чём забыли! Но Синти прекрасно помнила, как Родни смело кинулся её защищать против того бомжа под белой простынёй, который там ходил. Входя в дом, парень мягко улыбнулся, и от этой улыбки Синтия растаяла, решив, что пока Родни рядом, всё будет хорошо.

– Проходи! Хочешь чаю?

– Нет, спасибо, я приехал, чтобы убедиться, что ты в порядке, – нежно говорил ей бывший друг.

Хотя, почему бывший? Они же договорились остаться друзьями! Просто сразу после этого Родни уехал, целый год его не было, вот и всё. Он стоял так близко, нависая над ней. Синти в который раз про себя ахнула, какой он высокий и сильный, разглядывала его, запрокинув голову. И подумала, что тогда зря отвергла его предложение строить более близкие отношения. Девушка почувствовала, что тонет в его бездонных тёмно-серых глазах, и голова её закружилась – он так смотрел, так улыбался! Родни, словно подхватывая в мыслях её настрой, мягко обнял её и притянул к себе.

– Мне так тебя не хватало, я очень скучал, – прошептал он.

Синти несмело ответила на объятия, путаясь в своих чувствах. Нет, она не планировала влюбляться сейчас в Родни, ведь вроде как у неё есть уже парень – Марк! И Родни она тогда отказала. Родни просто классный друг!

И тут – всего лишь объятия. После долгой разлуки. Ведь вчера не представилось случая обняться. Да и вообще, раньше они никогда не обнимались. Родни даже практически никогда не касался её, кроме того дня, когда решил заявить ей о своём желании, чтобы построить с ней романтические отношения. Синтия почувствовала, как Родни прижал её к себе крепче, и ей это понравилось. Она и Марк тоже никогда не обнимались до сих пор, она только позволяла Марку держать себя за ручку!

– Мне тебя тоже, – ответила Синтия.

– Начнём всё заново? – спросил Родни, слегка отстранив её и лукаво заглянув ей в глаза.

Девушка смутилась:

– В каком смысле?

– В прямом. Как будто мы не знали друг друга. Мы ведь по-настоящему не знали друг друга совсем. Те, которыми мы были, уже умерли.

– В таком случае, приятно познакомиться, Родни Дамор! – улыбнулась Синтия.

– И мне особенно приятно, Синтия Грасс.

Синтия увидела, что Родни взаправду вернулся другим. Ещё более загадочным и ещё более зрелым и взрослым, хотя ему всего восемнадцать. Он словно узнал тайны, которые дали ему власть. И это будоражило. Ещё в нежных глубоких глазах Родни, куда Синтия падала как на дно океана, пряталось нечто опасное. Сильно скрытое, но опасное. Это возбуждало любительницу экстрима Синти Грасс ещё больше.

– Пойдём, расскажешь, как ты прожила этот год, что в твоей жизни было, – предложил он, отпуская её. – И да, я передумал, давай выпьем чаю.

Это звучало как приглашение к исповеди. Но Синти готова. Старый друг приехал к ней. Друг, которого ей, возможно, и не хватало всё это время.

Молодые люди расположились на диване в гостиной. Родни уже не выпускал Синтию из объятий. Он тихо задавал наводящие вопросы, давая подруге возможность выговориться. Сама того не желая, Синтия рассказала ему про Марка. Как они познакомились на крыше, как развлекались, и даже упомянула, как они позавчера ходили на кладбище. Родни совсем не проявлял признаки ревности, напротив, он заинтересованно расспрашивал девушку обо всём. И Синтия успокоилась: конечно же, Родни можно рассказать всё! Это же её друг!

– И я вообще ничего не помню! Мы пришли на это кладбище, бродили там… А потом раз, и утро! И мы оказались на поляне, рядом. То есть ночевали всю ночь в лесу, как бомжи! И мне потом захотелось залезть на эту виллу! Кстати, я там тоже ничего не помню! Что было между тем, как ты принялся бегать за человеком в белой простыне, и тем, как мы заснули?

– Увы, я тоже этого не помню. Но это не важно. Проснулись-то мы живые, – усмехнулся Родни.

– Но я хочу вспомнить! У-у-х, больше я туда ни ногой. Что же там случилось с нами? Марк тоже не помнит…

– Расскажи-ка мне ещё про Марка. Говоришь, он любит азартные игры? Карты, покер, блэк-джек, игровые автоматы?

Родни стал играть волосами Синтии, накручивая их на палец, поглаживая. И тут он, сам того не ведая, неожиданно натолкнул девушку на ассоциативный поток мыслей.

– Марк, да, он любит играть. Оставь в покое мои волосы! Я их только недавно вымыла и причесала.

– У тебя обалденные волосы, это самое любимое в тебе, что я люблю трогать! Если бы ты состояла из одних волос, я бы присосался к тебе как рыба-прилипала к акуле!

Синти привыкла уже к чудаковатым шуткам Родни. Но сейчас он сказал это таким проникновенным страстным голосом, что её пронзила волна дрожи. Смеси неведомого ужаса с восторгом. Ужаса от того, что Родни всё-таки чем-то продолжал пугать её. Восторг – от того, что её возбуждало то, что её пугало. Родни в тот миг, словно издеваясь над ней, запустил полностью ладонь ей в шевелюру и начал со смаком перебирать и тискать причёску. Второй рукой он тесно прижимал её к себе, чтобы она не убежала.

– О, волосы, волосы, а-а-ах!

– Ты ненормальный. О, мои волосы и не такое переживут. Давай, продолжай, мне даже нравится! Сделай мне массаж головы.

– Волосы, – прошептал Родни. – Твои волосы, о-о-о-о! Где ножницы, я хочу их! Все! Чтобы они всегда были при мне! Я пойду за ножницами.

Он внезапно отстранил Синтию от себя, усаживая на диван и встал, угрожающе улыбаясь ей.

– Да, давай, иди. Пострижём друг друга. У тебя тоже причесон ништяк, – высказала девушка, глядя на довольно густую копну светлых волос Дамора.

Год назад его волосы были значительно короче. Но теперешняя их длина ему идёт! Родни шутил про ножницы, он просто отошёл в туалет. Девушка откинулась на спинку дивана и подумала, что вот, Родни ушёл, а он был такой тёплый, теперь без него сразу стало как-то грустно. И тут… Её поразила молнией мысль.

Волосы!!!

Отрезанные волосы…

Девушка быстро вскочила и метнулась к ветровке, в которой была вчера на вилле. Она запустила руку в карман и тут же её отдёрнула как от удара электрическим током. И мигом вспомнила!

Они там. Отрезанные волосы молодой женщины, вот уже второй день преследующей Синтию в кошмарах и наяву…

***

Я знала множество поверий и предрассудков про кладбища. Знала и множество шуток в стиле кладбищенского юмора. Знала перечень всех типичных мистических событий, которые могли происходить на кладбищах в разных частях мира. Знала правила поведения на кладбищах. Нельзя громко разговаривать, бегать, махать руками и портить чужие могилы. Потому что то неприлично, то неуважение к памяти наших предков и предков окружающих.

Мне приходилось контактировать с призраками, быть свидетельницей актов некромантии и посещать кладбища в ходе расследований, в те дни, когда там ничего аномального вроде бы не случалось. Но ещё ни разу я не посещала кладбища в компании с Рикардо Кэпчуком. Человек мрачный, непроницаемый, он словно связан с мертвецами секретным договором. О том, что мертвецы поведывают ему свои секреты, а он помогает упокоить их души. Нет, Рикардо не экзорцист, не спирит. Он работает в морге под прикрытием. Иначе, говорит он, работай я химиком, я настолько гениален, что мною бы тут же заинтересовались. А тут – я ничем не примечательный санитар-водитель катафалков и сотрудник крематория на полставки, с меня и спросу нет. Да, примерно такие байки он травил. Прикалывался, естественно.

В чём особенность этого опыта нахождения на кладбище вместе с коллегой? Коллегу я практически не знала. Но хотела узнать. Узнать ни столько факты его тёмной биографии, о которых он никогда никому не скажет, сколько узнать о его характере.

Всю дорогу до Карридена он молчал. Как я поняла, Рикардо решил ехать в Карриден на катафалке для конспирации. Я сидела рядом и тоже молчала, думая про наше расследование. Доехали в гробовой тишине. Лишь когда подъезжали к одной из развилок дорог, я узнала трассу, ведущую в сторону виллы Рискони. На лице Кэпчука всю поездку было бесстрастное выражение, он следил вроде бы за правилами дорожного движения. Однако, когда я бросала в его сторону случайные взгляды, в его глазах вспыхивало что-то, похожее на хитрость, активную работу мысли и выжидание добычи. В тот момент я сравнила его с акулой, плавающей в водах и высматривающей залётного горе-водолаза на горизонте.

Кладбище близ Карридена встретило нас красивыми витиеватыми кованными воротами, небольшой часовенкой и пожилыми дамами, торгующими цветочками и веночками. Типичный погост. Даже сложно представить, что тут случилось такое паранормальное явление, как гроб, выпроставшийся из-под земли. Впечатления о том, что это – приют усопших, путало ясное солнышко и поющие в соседнем перелеске милые птички. Между оградками и могилами росло много деревьев, и со стороны кладбище напоминало если не парк развлечений, то музей скульптур ангелов под открытым небом!

Катафалк медленно прокрался к стоянке и остановился. Мы вышли. Кэпчук надел на голову шляпу с широкими полями. Ещё на нём длинный плащ, такой же чёрный, как и шляпа. В этом плаще и шляпе мой коллега представлял собой весьма зловещий вид. Пока направлялись к центральному входу, Рикардо задал мне вопрос с поучительной подоплёкой:

– Что для тебя кладбище, Клот?

– Кладбище – это место, куда родственники свезут твоё тело после смерти. Хранилище останков, скелетов. Ещё это может быть местом поклонения, точкой сбора фанатов, если похоронена рок-звезда. Ещё это такая библиотека личностей, известных людей, по которым можно изучать историю. То есть, если в могиле спит известный человек, художник или писатель, или артист, невольно начинаешь вспоминать его произведения, его жизнь, мысль работает ассоциативно, и уже ты как бы расширяешь свой кругозор.

Изрядно сказалось почти двухчасовое молчание в машине! Меня понесло дальше:

– Для кого-то кладбище – это место духовной практики, психотерапия. Связь с предками. Если ты пришёл на могилу к умершим родственникам – ведёшь с ними диалог, поминаешь, советуешься. А для кого-то кладбище – это полигон для экстрима. Например, для всяких любителей острых ощущений. Ну, если про нас, то для нас кладбище – это рабочее место. Офис как бы, где решаются всякие дела. Ведь на некоторых кладбищах что-то происходит. Но если смотреть рационально, кладбище – это груда разлагающихся физических оболочек. Схрон биоматериала. Последняя стадия действия закона сохранения энергии. Мы все состоим из молекул, получаем много чего полезного из воздуха, пищи, а пища эта растёт на земле, и вот мы, умирая, отдаём земле свою дань, удобряем её. Вот эти деревья на кладбище выросли, их сожрут гусеницы, гусениц сожрут птички, птичек ещё кто-то сожрёт, а этого ещё кого-то сожрёт человек. Либо человек напрямую сожрёт этих птичек, если ему станет нечего есть. Едят же голубей иногда.

Я обезоруживающе улыбнулась, ощутив, что мои мысли зашли в дебри. Рикардо одновременно и внимательно слушал меня, и цепким пристальным взглядом рассматривал окрестности. Встреченных людей. Расположение объектов, деревьев, сам забор, ближайшие могилы. Мы вступили на территорию, и Рикардо повёл меня через ряды могил:

– Кладбище – это ни что иное, как школа.

– Тоже верно! Школа – это сама жизнь. Школа – это не только унылое здание, куда дети ходят десять лет подряд. Школой может быть и улица, и магазин, и друзья, и кладбище тоже! – подхватила я. – Для человека, который хочет учится, что-то узнавать новое, школой является вообще всё подряд!

– На кладбище все эти мёртвые господа и леди, что лежат вокруг тебя, учат, что жизнь штука очень короткая и мимолётная, и чаще всего является жалким прочерком между датой рождения и датой смерти. Особенно нелепой кажется смерть в молодом возрасте, когда жизнь должна быть полна начинаний, когда бурлят идеи и мечты, и кто-то безжалостной рукой вырывает их с корнем, повергая душу в пучину небытия. Кладбище учит тому, что скоропостижная смерть конкретного человека не всегда является запланированной Роком. То есть крайне нежелательно, когда кто-то вмешивается в изначальный, замышленный Вселенной, ход вещей. Иной раз и годовалому младенцу предписано умереть от болезни, но если смерть настигла человека от руки убийцы в восемьдесят пять лет, есть большая вероятность, что убиенный не упокоится сразу.

– Может даже вернуться. Нет тех мёртвых, что лежали бы вечно, – проговорила я, замерев.

По моему телу прошла волна мурашек. Я поняла Рикардо. Он намекал на случаи, когда у умершего человека оставались незавершённые дела, и человек становился призраком. Я в волнении спросила:

– Значит, Элизу убили, раз её призрак не упокоился; мы же можем войти в контакт с её призраком и спросить имя убийцы?

– С Элизой не всё так просто. То, что ты сейчас сказала, бывает только в детских мультиках. Ты никогда не узнаешь, как живут мёртвые души, пока сама не отправишься к таковым.

– Что-то не хочется, – призналась я.

– Если не хочется наблюдать процесс изнутри, мы благополучно остаёмся снаружи.

Рикардо ускорил шаг, направляясь в сторону красивого белоснежного памятника молящегося ангела со сложенными крыльями. Ангел венчал свежую могилу, покрытую цветами. Земля вокруг разрыхлена, трава выкорчевана, но уже цивильно притоптана. Рядом с памятником стояла спиной к нам пожилая женщина в красивом элегантном тёмном костюме. Юбка, пиджак; на голове строгая, но стильная шляпка. Я сразу поняла, что мы пришли на могилу Элизы Силлин.

– Добрый день, госпожа Остинс, – поздоровался Рикардо.

Она оглянулась и внимательно посмотрела на него, а потом перевела взгляд голубых глаз на меня. В молодости она была очень красива; сейчас её лицо покрылось морщинами, но сохранило свежесть и обаяние. Она смотрела на меня не более трёх секунд, немного удивлённо, но ничего не стала комментировать, и снова посмотрела на моего коллегу.

– Благодарю вас за содействие. Возвращаю то, что вы мне давали, – Рикардо протянул ей конверт с фотографиями.

Дама приняла его и убрала в сумочку. Её можно принять за сдержанную, чопорную леди, однако когда она заговорила с нами, в голосе чувствовалось волнение:

– Пока ещё не за что благодарить. Это я должна поблагодарить вас. Вам ведь я никто, а вы так любезно предложили ваши услуги. Меня зовут Полина Остинс, – дама обратилась ко мне как к взрослой и протянула руку, искренне и тепло улыбаясь.

Я немного смутилась, представилась, пожимая ей руку.

– Я должна была вам кое-что рассказать, не боясь посторонних ушей. И как раз здесь подходящее место.

Выходит, они с Рикардо договорились об этой встрече. Я открыла все имеющиеся у меня глаза и уши, стараясь не упустить ни одной детали.

– Вы помните, господин Кэпчук, что я настаивала на кремации тела Элизы. Сейчас я вдвойне настаиваю на этом, но меня не слушают. Я имею все основания полагать, что Элиза стала жертвой проклятия, либо сильного сглаза. А если уничтожить её физическое тело и развеять прах по ветру, только так можно помочь её душе освободиться.

– Вы полагаете, что из Элизы некто хочет сотворить зомби? – спросил Кэпчук в лоб.

Я вдвойне оторопела от удивления! Вот так он с пылу с жару говорит с обывательницей о сакральных вещах! Обсуждает такое, что у нас в тайных архивах ТДВГ лежит за семью замками. Женщина побледнела, её губы нервно задёргались. Через несколько мгновений она обрела контроль над эмоциями и проговорила:

– Нечто ужасное может случиться, господин Кэпчук. Видите ли, я имела опыт… общения с потусторонними силами, опыт занятий некоторыми мистическими практиками. Я знаю, о чём говорю.

Это она прошептала, убеждённо и конспиративно. Рикардо кивнул:

– Продолжайте. Говорите всё, что хотите сказать.

– Это всё Арона! Это дикая, бешеная ведьма, которая что-то учудила. Мне никто не верит. Только вам я могу говорить такие вещи. Понимаете?

– Что натолкнуло вас на уверенность, что госпожа Нельзи – ведьма? Вы видели воочию аномальные явления, возникшие по её воле?

– Нет. Я видела Элизу за два дня до смерти. Я никогда не хотела иметь ничего общего с её матерью – своей кузиной. Мы не выносим друг друга. Я поклялась себе никогда не переступать порог их дома. Но ради Элизы я пришла. Девочка была до смерти напугана. Она плакала так безутешно, и долго не говорила, в чём дело. А потом в рыданиях, поддаваясь на мои уговоры, она рассказала. Арона совершила над ней насилие, сделала что-то ужасное, что напугало Элизу. Очень напугало! Понимаете?

– Не совсем, – бесстрастно ответил Рикардо, намекая, что ему нужны факты, а не пересказ чужих эмоций.

– Из сбивчивой речи Элизы я услышала, что Арона и ещё две какие-то её подружки насильно увели мою Элизу в страшное место. А там подавляли её волю при помощи каких-то средств и отрезали ей часть её дивных прекрасных волос…

Волосы! Я еле удержалась от того, чтобы не воскликнуть удивлённо. Ведь эти самые волосы я собственными глазами видела вчера, а некая девица Синтия вступила с духом мёртвой девушки в прямой контакт.

– Элиза показала мне это место у себя на голове, сразу его и не увидишь, но там много волос сострижено под корень! Вы представляете? Вы в курсе, как много порчи можно навести на человека, имея часть его тела – волосы, ногти, даже фотографию?! Вы ведь знаете, это один из законов практической магии: обретение власти над человеком, над его душой по его подобию или по его части тела! Я тогда была в таком же ужасе, узнав об этом! Я стала спрашивать – почему Элиза не заявляет в полицию?! И осеклась – ведь Элиза подневольный зависимый от своих деспотичных родителей-самодуров невинный ребёнок! Я предложила самой написать заявление, прижучить эту Арону. Но Элиза пошла на попятную, стала всё отрицать, говорила – "как же так, Арона моя подруга", "я уверена, она мне всё объяснит!". Я пыталась добиться от Элизы, чтоб она назвала место, где это произошло, где Арона с двумя стервами напала на неё. Но Элиза ничего не помнила или категорически не хотела говорить. Она была не в себе, почти в истерике. Тут я услышала, как возвращается её мать на машине, и совершила позорное бегство. Корю себя за малодушие… Останься я с Элизой, она была бы жива!!! Я бы убедила её во всём сознаться и предприняла бы меры…

Бедная Полина Остинс затравленно смотрела в одну точку. Мне стало её жаль. Какие сложные и трагичные отношения у неё были с кузиной, что она даже не смогла поддержать племянницу, и корит себя за своё бессилие!

– Что вы знаете об Ароне? – спросил Рикардо спокойно.

– Ничего. Как это ни парадоксально звучит. Но, сопоставив факты, то, что говорила Элиза – я готова заявить со всей ответственностью что она ведьма, – твердила Полина.

– Вы можете вспомнить, что ещё Элиза рассказывала об Ароне? Какие-нибудь адреса, имена, связанные с госпожой Нельзи?

Полина отрицательно покачала головой, медленно поднимая взгляд на моего старшего коллегу.

– Понимаете, ни я, ни Сэмюэль не придали значения, не забили тревогу. Элиза очень творческая, она постоянно искала себя. То уроки живописи, то она себе находила друзей для языковой практики, то вокал, то йога. Это всё было мимолётное, способ отвлечься, убежать от родителей и от беспросветной серой жизни, какая её окружала. Ведь тупые её родители гасили все её порывы! Она не рассказывала подробно о своих уроках. До тех пор, пока не появились эти тренинги. После них она все уши прожужжала об Ароне. Что у неё наконец-то появилась близкая подруга и какое там родство душ. Мне бы, старой дуре, насторожиться, да я радовалась за неё! И Сэмюэль тоже. Только один раз Элиза упомянула, что ездила на тренинг на целых три дня. Удивительно, как её родители отпустили, и интересно, что конкретно наврала она им с три короба. Как раз после этого она перестала общаться со мной и реже стала встречаться с Сэмюэлем! А когда встречалась со мной – тогда только об Ароне и разговоров было! А рассказывала она лишь похвальбу сплошную. Какая Арона умница, красавица, успешная женщина, какая молодчинка. Будто Элиза влюбилась в неё как в парня, и куда Сэмюэль только смотрел?!

– Вы общаетесь с Сэмюэлем?

– О, иногда. Я считаю его другом нашей семьи. Нашей – это моей и Элизы. С моей кузиной я ничего общего не хочу иметь. А Сэмюэль самая подходящая партия для Элизы. Я всегда хотела, чтобы они были вместе. Такой хороший мальчик. И так его жалко… Он так страдает!

– Вы видели Арону лично?

– Ни разу, – покачала головой Полина. – Но дело с ней нечисто! Арона проводила ритуал по сглазу, ей нужна была душа Элизы. Гроб поднимался из-под земли на девятый день, вы же знаете! Никакой это не акт вандализма. Нужно было сжечь тело несчастной девочки… Облегчить её муки, помочь ей отправиться домой, в загробное царство. Но ещё время есть! Вы же обещали помочь, и я верю, что вы справитесь! Вы ведь сожжёте её тело?

Госпожа Остинс, словно забывшись, вперилась в Рикардо громадными глазами и даже схватила его напряжённой ухоженной рукой с маникюром за предплечье. Она смотрела на него снизу-вверх, как на единственную надежду:

– Ради нас всех, ради души Элизы, пожалуйста! Сожгите тело! Оно здесь, в этой могиле, в гробу. Я верю, вы найдёте способ.

– Я найду способ помочь Элизе, и при этом сжигание тела – это не панацея. Чтобы помочь Элизе, необходимо найти Арону, вы же понимаете, – вкрадчиво заговорил Рикардо, почти на языке Полины.

– Девочка не обретёт покоя, пока её тело не будет уничтожено! Тело не разлагается! Прошло девять дней, а она выглядит так, будто спит! Это не нормально. Душа Элизы где-то ещё здесь, рядом с нами, но она в плену. Тело не разлагается, потому что между душой и телом – связь. Вернуть душу обратно в тело – противоестественно; смерть есть смерть. Но позволить душе мучиться и скитаться – ещё более противоестественно!

Полина беспомощно развела руками в стороны. Рикардо заверил:

– Я вас понял и услышал, госпожа Остинс. Сейчас я занимаюсь изучением этого дела и ищу пути решения, как можно помочь вам и Элизе. Благодарю вас за то, что рассказали мне. Мы ещё поговорим с вами.

– Да, я тоже очень надеюсь на вашу помощь. Если от меня что-то будет нужно, дайте знать, – прошептала Полина. – Я вынуждена распрощаться с вами сегодня, мне пора идти. Да поможет вам Высший Разум.

Пожилая женщина торопливо засеменила прочь, раскрывая на ходу чёрный зонтик с кружевной оборкой. Тучки набежали, начинался дождик. Кэпчук проговорил:

– Если бы не реальные факты из досье на Нельзи, удостоверяющие её личность, я бы подумал, что она – миф. Вроде несуществующей придуманной подружки. Абсолютно неуловимая личность, и это озадачивает.

– Как нам её поймать?

– Полагаю, придётся это делать на живца, – ответил Рикардо.

– Как это?

– Рано или поздно мы подойдём к тому, что привлечёт её внимание.

– И она сама выйдет к нам, – завершила я мысль.

– Именно.

– Откуда ты знаешь Полину Остинс? Я смотрю, она тебе сильно доверяет.

– Пока доверяет. У нас с ней оказался общий знакомый в сфере её круга интересов, и этот знакомый положительно отрекомендовал меня как человека, знающего кое-что о потустороннем мире.

– Ого! – удивилась я. – Но какое отношение Полина Остинс имеет к потустороннему миру? Она же вроде всю жизнь проработала директором модного магазина. Она и выглядит как слегка постаревшая модель глянцевого журнала.

– Одно другому не мешает, Клот. Выйдя на пенсию и продав свой магазин заместительнице, Полина вдарилась в мистицизм. Сперва это было гадание на картах, посещение знахарок, чтение громадного количества оккультной литературы, астрология и хиромантия. А затем она стала немного практиковать.

– Она сама ведьма?

– Скорее, человек, владеющий разрозненной информацией. Но кое в чём соображает, и с ней можно сварить кашу.

– В каком смысле – сварить кашу? – затребовала я пояснений.

Дождь усиливался. Но я не обращала на него внимания, а достала из рюкзака чёрную панамку и нацепила на голову. Рикардо дождь тоже был нипочём, у него шляпа.

– Говоря с ней, по крайней мере можно называть вещи своими именами. Её желание сжечь тело Элизы не лишено основания. Судя по твоим показаниям, дух Элизы не обрёл покоя и находится в рабстве, предположительно у Ароны или ещё у кого-то. Но с её телом это мало связано.

– Но как же тогда гроб? Ведь тело лежит там, и он поднимался из-под земли.

– Это может быть другое. К примеру ритуал, который здесь устраивали.

– Мы сейчас отправимся на виллу Рискони? Ведь там лежали волосы Элизы! Значит, туда водила её Арона, как пить дать! Рикардо, да ведь мы можем устроить на вилле Рискони облаву на эту ведьму! – осенило меня. – Затаиться там, дождаться её прихода…

– Да-да, надеть на себя простыни, выскочить как чёртики из табакерки и провыть – "сдавайтесь, вы арестованы по подозрению в расщеплении и порабощении чужих душ", – подыграл мне Рикардо, явно меня передразнивая. И весьма язвительно заметил: – Твои методы, Сорвиголова, на уровне дилетанта, так что постой в сторонке и поучись сначала, как работают профессионалы. Мы сейчас не отправимся на виллу Рискони. Мы сейчас внимательно осмотрим могилу Элизы Силлин.

Кэпчук произнёс свои отрывистые вкрадчивые фразы таким не терпящим возражения ледяным тоном, что мой пыл разом поутих. Я уже пожалела, что как на духу выложила сегодня Рикардо, как мы с Питом побывали привидениями под прикрытием. Кажется, это совсем не возвысило мой авторитет в глазах старшего коллеги, увы.

Кэпчук явно знал больше, чем можно подумать. С его объяснений про знакомство с Полиной я поняла, что он также хорошо шарит в оккультизме, раз у него знакомые, дававшие о нём отзывы! Может быть, в довесок ко всем его причудам он вдобавок экзорцист? Дождь шёл, а он медленно ходил вокруг могилы Элизы, заложив руки за спину. То рассматривал сам прямоугольный могильный холм и цветы на нём, то статую.

Я же решила зарубить себе на носу урок кладбища-школы. Или школы на кладбище: внимательно посмотрела на дату рождения Элизы и дату смерти. Родилась 21 марта 1982 года. Чёрточка дефиса. Умерла 16 июля 2002 года. Двадцать лет и почти четыре месяца прожила она на свете. Старше меня всего на четыре года! Сущее дитя, подросток. Кто-то со своими целями не просто перечеркнул её жизнь, не спрашивая, а ещё продолжал донимать после смерти. У Элизы были надежды, мечты. Из рассказа Полины я узнала, что она отличалась пытливым умом, страстно желала узнавать для себя новое. Красавица, примерная студентка, образцовая дочь, добрая племянница, нежная любимая. Кто она была для Ароны? Враг? Жертва? Или всё же подруга? Что Арона с ней пыталась сделать и сделала? Узнаем ли мы когда-нибудь Истину?

Дождь усилился. Я промокла. Рикардо сказал, что он закончил, и мы в полном молчании вернулись к катафалку.

***

Две девушки на танцполе изящно крутили бёдрами, сходились и расходились в красивых синхронных движениях. Обе шикарны как на подбор: фигуры, волосы, жесты – всё при них! Обе знали, как себя подать. В их лукавых блестящих глазах виделось знание жизни. Особой жизни разгула, атмосферы ночного клуба. В определённой степени то была зрелость стерв, много испытавших на своём веку. Одной из них, Дори, ещё только восемнадцать, а она ни в чём не уступала в призывных соблазнительных пассах и позах своей товарке, двадцати однолетней Этти. У Дори привлекательная белокурая шевелюра из озорных кудряшек. У Этти прямые длинные чёрные волосы, сверкающие в свете софитов.

Они показывали сейчас, на что способны. Это экзамен для них, но они проходили его играючи. Словно процесс вихляния аппетитными частями тела перед двумя строгими судьями приносил им несказанное удовольствие. На их губах мелькали хитрые улыбки, а глазки так и стреляли в зрителей. Теми строгими зрителями были хозяин заведения господин Джад и его первое доверенное лицо и телохранитель Генералиссимус. Музыка достигла апогея, переходя на рваный ритм, и девушки продемонстрировали класс. Дори выгнулась, одновременно переходя в вертикальный шпагат и обхватив руками, а затем бёдрами шест. Превосходная пластика! Этти начала стягивать с себя топик, одновременно совершая горячие извивания в том месте, где падающий свет выгодно подчёркивал достоинства её фигуры. Брюнетка не спускала глаз с Генералиссимуса, избрав сурового вояку жертвой, и под её взором он таял как воск. Даже не обратил внимания, как к ним подошла молодая женщина, носящая чёрную вуаль.

– Ну что, мои детки не такие уж бесполезные, м-м-м? – спросила она, фамильярно облокачиваясь на кресло, в котором сидел Джад.

Директор клуба курил дорогую сигару и с деланным хладнокровием взирал на шоу. Он изо всех сил делал вид, что его нисколько не трогает танцевальное стриптиз-искусство исполнительниц, хотя в глубине души признавал, что с удовольствием бы замутил с блондиночкой-гимнасткой.

Этти кинула топик в зал, под ним появился сверкающий блёстками и стразами бюстгальтер. Она продолжила брачные привлекающие движения. Её подружка извивалась на шесте как йог, выполняя такие позы, какие сложно вообразить. Казалось, её коленки, локти и позвоночник изгибаются в неестественных противоположных направлениях, но это всё смотрелось так потрясающе и сексапильно, что трудно оторвать взгляд.

Джад похлопал женщину по руке:

– Да, пожалуй, я готов взять свои слова обратно. Пусть они тоже участвуют в программе. У нас испытания они прошли. Пусть покажут себя сегодня вечером для наших постоянных завсегдатаев.

– Эти крошки принесут вам много золота, – улыбнулась женщина.

Джад взмахнул рукой, этот повелительный взмах означал для диджея и танцовщиц, что пора заканчивать. Музыка прекратилась, девушки остановились и как по команде сошли со сцены и ушли за кулисы. Генералиссимус недовольно засопел, но ничего не сказал.

Женщина заявила:

– Я пришла, чтобы поставить вас в известность, господин Джад: я распорядилась по поводу преобразования исходного плана вашего бассейна. Начальник бригады уже произвёл необходимые замеры, и сейчас сюда едут рабочие. Требую организовать им также доступ в подвал вашего клуба.

Джад не сразу сообразил, что происходит: женщина буквально захватила здесь власть, попрала его авторитет! Он сжал челюсти и хотел тут же отдать приказ Генералиссимусу прямо здесь сломать наглой бабе хребет. Но Генералиссимус как заворожённый смотрел в сторону кулис. Телохранитель сидел так, что ему был хорошо виден дверной проём и как там остановились две прелестницы, словно желая, чтобы ими полюбовались. Джад злобно посмотрел на женщину:

– Госпожа Нельзи, это уже переходит все границы. Какого чёрта вы…

Он побагровел и привстал, его лицо начинало закипать. Ещё чуть-чуть – и из его глаз выпростается огненная лава!

– А вы что, против?! – женщина слегка отклонилась, чтобы лава её не задела, и точно также зловеще прошептала: – Это какого чёрта вы против! Или мне стоит привлечь сюда дона Браво, чтобы он поставил вас на место?! Я уже показала ему новый план бассейна, и он всё одобрил!

– Вы перескочили через голову, вы забываетесь, госпожа Нельзи. Этот клуб – мой клуб!

– Вы не подумали, почему я предпочла сначала договариваться с более компетентным в вопросах бизнеса человеком – таким как дон Браво? То, как вы ведёте здесь бизнес, напрямую отражается на его доходах. А мой бизнес-план поднимает его доходы – и ваши, между прочим. Вы мне ещё спасибо сказать должны.

Джад еле сдерживался, чтобы не ударить эту невыносимую Нельзи. Она верховодила, отчитывала его как школьника! Её холодный острый высокий голосок, колючий, как иголки, вгоняемые под ногти, сильно напомнил Джаду голосок его старой учительницы. Которая третировала его весь период обучения. И которую он приказал убить своим киллерам, когда вошёл в семью к дону Браво.

– Я делаю вам большое одолжение, господин Джад. Я и мои крошки. Сегодня вечером ваши карманы будут полны барышами благодаря им. Всю выручку с их шоу будете получать вы и только вы. И всё это в обмен на мои скромные услуги увеличить вам прибыль! Считайте, я бесплатно являюсь вам дойной коровой. Вот мой бизнес-план.

Госпожа Нельзи швырнула на стол перед Джадом папку и, стуча каблучками, попёрла в сторону кулис. Она больно двинула острым локтём под рёбра Генералиссимусу, так как верзила мешал ей пройти. Но он стоял с открытым ртом и ловил улыбочки и подмигивания Этти, которая издевалась над ним. Когда госпожа Нельзи подошла к девушкам, они все трое скрылись в дверном проёме, в служебном коридоре. Джад догадался, что они ушли в подвал.

Он вздохнул и пролистал бизнес-план. Сверху лежала резолюция, официально подписанная самим доном Браво – для сотрудников различных проверяющих государственных служб, о строительстве бассейна. Был приложен план с расчётами размера помещения. И отдельно лежало письмо от дона Браво, адресованное Джаду: бассейн должен быть открыт не позднее тридцать первого июля.

Преобразования изначальной задумки касались уменьшения размера бассейна. В той части, где предполагалась наибольшая глубина, и которая примыкала к стене, надлежало сделать надстройку – танцпол для стриптизёрш. А под надстройкой зачем-то понадобилось сделать продолжение бассейна, то есть как бы вода должна была уходить под танцпол. И она должна быть огорожена решёткой. Должно быть, из соображений безопасности: ведь глубина там достигала почти пяти метров, и если туда кто-то заплывёт и начнёт тонуть, люди не увидят этого из-за надстройки. В длину бассейн достигал величины тридцать метров, в ширину десять. Наименьшая глубина была семьдесят сантиметров, наибольшая пять метров – бассейн углублялся по наклонной плоскости по мере приближения к стене. Изнутри он должен быть облицован чёрным однотонным кафелем, а план по освещению помещения с бассейном схож с помещением клуба: тусклый свет, минимум источников электричества. Так называемое интимное освещение. Возле одного из углов предполагалась барная стойка с исключительно алкогольными напитками. И несколько кабинок отдыха по одной стороне бассейна, несколько кабинок для переодеваний по другой стороне.

Джад хмыкнул, удовлетворённо подумав, что большая часть бассейна уже построена. Зачем потребовалась надстройка? Наверное, Нельзи хочет, отжав подвал клуба у Джада, продвигать стрип-шоу своих девушек. Что ж, если она будет отстёгивать ему вменяемый барыш, он совсем не против: ему меньше хлопот возиться с этим бассейном. Отдельно лежала приписка от дона Браво с рекомендацией установить другой прайс – вип-билеты на посещение бассейна. Джад подумал, что это выгодно, особенно если удастся заставить завсегдатаев клуба платить за бассейн дополнительно. Не такой уж и плохой бизнес-план.

***

Мы с Питом обменялись информацией. Рикардо с нами не было. Привезя меня на Базу, он куда-то смылся, по своим тёмным делишкам. Пит к этому времени уже успел нарыть про клуб Вуду-Лунге массу интересных фактов:

– Клуб Вуду-Лунге основан три года назад на первом этаже дома номер семьдесят по улице Тишины. Этот дом постройки пятидесятых годов, его проектировала группа архитекторов под нужды научных сотрудников. То есть дом имеет интересную планировку, с расширенными подвальными помещениями, которые планировалось использовать как лаборатории. Клуб Вуду-Лунге занимает площадь почти в половину первого этажа дома; всего в доме девять этажей, выше жилые квартиры. Это ночной клуб-казино. Владеет клубом бизнесмен Трэвис Джад, пятьдесят пять лет, в молодости имел судимости за кражи и контрабанду оружия. Но потом встал на путь честной жизни. Я не поленился и поглубже копнул про этого Джада, поднял вообще все досье, какие только можно! Отец Джада был убит в перестрелке в разборках преступных группировок, а мать повторно вышла замуж за человека моложе её почти на пятнадцать лет, у которого стала третьей женой. Но в браке пробыла недолго: скончалась от болезни, уже не помню от какой. Отчима Джада зовут Джузеппе Браво, он происходит из Айтали, эмигрировал в нашу страну много лет назад. Этот Джузеппе Браво фигурировал в деле о "Монетке" и "Игуане" – войне двух мафиозных кланов, как правая рука главаря Игуаны, некоего Людвига Фон-Репса.

Я замерла. И пробормотала:

– Вот как тесен мир! Не далее как пару недель назад, когда мы расследовали убийство уфолога, я и Пол потратили уйму времени, вычисляя сведения про эту мафию! Мы пошли по ложному следу, думая, что Монетка и Игуана причастны к тому убийству. Игуана хотела подчинить себе менее влиятельных гангстеров из Монетки, но те покушались на крёстного отца Игуаны, этого самого Людвига Фон-Репса. И разразилась резня, вендетта. Никого из них не поймали, потому что мафия умеет очень хорошо прикрывать себе задницы.

Людвиг Фон-Репс. По воле судьбы, пришлось узнать его, столкнуться с ним совсем недавно! Сухощавый моложавый мужчина, лет где-то сорока пяти на вид, с алчными глазами. Наверняка по возрасту старше, чем выглядел. Воспоминания были свежими.

Две недели назад это было. Я и мой информатор Коллинз стояли на крыше небоскрёба «Небесный Полёт», вдвоём одни против толпы мерзавцев. Среди них были прожжённые мафиози и вампиры. Их главный – Людвиг Фон-Репс. Мы выстояли чудом, они нас чуть не убили. Нам нужно было выждать время до появления подкрепления. И когда наши коллеги и союзники появились, там завязался бой. Людвиг Фон-Репс тогда едва не убил заложника, юношу Алистера. Но ему помешала моя подруга Ниания Дор. Она кинула топор, тот вонзился ему в череп и оборвал его жизнь. О том, что это и был сам легендарный Людвиг Фон-Репс, крёстный отец «Игуаны», я узнала позже со слов коллеги.

– Эй, Клот, ты здесь? – окликнул меня Пит.

Я очнулась:

– Да, здесь.

– Я говорю, что Людвига Фон-Репса нужно брать. Придумать, как брать тёпленьким.

– Его не придётся брать, Пит, – покачала я головой. И в ответ на вопросительный взгляд напарника сказала: – Он мёртв.

– Игуана продолжает существовать, судя по всему. У них основная деятельность – контрабанда оружия за рубеж. Скорее всего, их крёстный отец сейчас дон Джузеппе Браво.

– Людвиг Фон-Репс был не совсем обычным человеком. Он был то ли колдуном, то ли вампиром. Я уже протягиваю ниточки связи Фон-Репса с тем, что произошло с Элизой Силлин и со всеми этими событиями. Призраки, поднимающиеся из могил гробы, отрезанные волосы.

– Значит, клуб Вуду-Лунге – притон чёрной магии! – расширил глаза Пит. – А не просто малина, где собираются гангстеры. Недаром они выбрали именно этот дом. Ты посмотри на генпланы изначальной проектировки подвалов! Настоящие лабиринты с минотаврами и фиг знает кем в придачу.

– Призрак Элизы просила Синтию помешать ритуалу, разрушить круг. Она указывала на подвал и бассейн.

– Да, я поэтому нарыл всё про строение и планировку этого дома, и про подвалы тоже, – закивал Сыщик.

– Молодец. Что ты узнал о Марке Хеббе?

– Ничего криминального. Он чист. Ну, разве что из неполной семьи, школу окончил еле-еле, один раз даже оставался на второй год.

– Бедовый парнишка, и неудачник и трус к тому же, – вынесла я вердикт. – Но такие чаще всего становятся игрушками в руках чёрных сил. По мере возможности будем приглядывать за ним. Нам бы узнать про второго… Родни – слишком не понятное имя. Это может быть и Рональд, и Роланд, и Реджинальд, и Эндрю даже.

– Рано или поздно доберёмся до него, – заявил 003.

– Ну что, собираемся в ночной клуб?

– А как же, – улыбнулся Пит. – Это как раз такой случай, когда работа – сплошное удовольствие!

Я нанесла напарнику лёгкий подзатыльник: пусть думает лучше о работе!

IV. Привидения под прикрытием

Никогда не питала страсти к ночным клубам. И вообще не понимала такой категории развлечений. У Пита любознательности оказалось побольше, чем у меня. Она из него так и пёрла! И если мне было интересно, что происходит в многочисленных глубоких и многоуровневых подвалах этого здания, то Питу не терпелось увидеть, что творится в главном клубном зале. Он приоделся в мальчика-мажора, искателя лёгких увеселений. Я же оделась поскромнее, в стиле андрогина: не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, и чтобы ко мне приставали всякие придурки.

– Раз ты у нас специализируешься на Привидениях под прикрытием, то я – спец по клубняку под прикрытием! – раззадорился Сыщик.

Примерно одиннадцать вечера. Мы с Ривелом стоим перед возвышающимся над нами домом на улице Тишины. Из-за дверей с манящей вывеской «Вуду Лунге» доносится призывная музыка. Тамтамы, барабанный бой, как на отдалённых островах в Эталанском океане, где живут туземные племена. Которые как раз и занимаются магией вуду.

– Значит, можно быть спокойным относительно прохождения фэйс-контроля, – оптимистично заметила я. И уточнила: – Напомни-ка мне, пожалуйста, что было на месте клуба до тысяча девятьсот девяносто девятого?

– О, тут были магазины, вроде сантехники, ателье, фотопечати, мастерских по ремонту. Куча мелких фирмочек. Подвалы никто не занимал. Сейчас значится, что часть подвалов тоже занимает Вуду-Лунге.

– А что было в подвалах? Что вообще было на месте этого дома? В девятнадцатом веке и раньше? Почему эта улица – улица Тишины? Тут что, домина построен на месте кладбища? – допытывалась я.

– Э-э… я не вдавался в такие подробности… – самодовольства и спеси с лица моего боевого товарища сдуло как-то.

– Плохо ты копал!

– У меня было мало времени! Вы с Кэпчуком слишком быстро обернулись с вашей прогулочки по погосту. Зашвырнулись бы на виллу, я бы не то успел накопать! Я делал акцент не на здании, а на владельце, Джаде! – оправдывался 003.

– Ладно, проехали, – я подбадривающе сжала ему плечо. – В следующий раз раскопаем, я тоже лопату принесу. Если потребуется – одолжу у Рикардо! Идём.

Я свернула в сторону и пошла в правую сторону от здания.

– Эй, ты куда? Мы разве не в клуб? – удивился Пит.

– В клуб, только не как все нормальные люди, а через зад, – объяснила я.