Философия тату

Глава 1

.

История татуировки

Появление татуировки как абстрактного выражения сознания

Одним из первых вопросов, возникающих перед исследователем татуировки, является значение самого понятия «тату».

Согласно толковому словарю Ожегова, татуировка – это вытатуированные на теле узоры.

С точки зрения логики, человек разумный (Homo Sapiens) рисовал всегда. Как только мозг стал обладать сознанием, человек начал водить палочкой по песку, чтобы договориться со своими собратьями о понятиях и о работе, чтобы ее разделить, чтобы понять, кто куда идет. Антропологи считают, что рисунки как отражение реальности сопровождают человека на протяжении всей его истории, они существуют столько же, сколько и человек разумный. Не важно, где эти рисунки, – на камне, коже своей или животного, но они были. С точки зрения науки, поведение современного типа люди стали демонстрировать 60 000 лет назад. И хотя люди различаются между собой, два любых человека генетически схожи на 99 %. Из чего следует вывод, что где бы ни находился человек – на острове или материке, севере или юге, он ведет себя примерно одинаковым образом, именно поэтому ученые выделяют культурные универсалии, то есть типовые аспекты, имеющиеся во всех известных обществах на земном шаре. К культурным универсалиям также относится желание украшать тело, которое присуще всем людям и может иметь временную или постоянную форму (модификации, татуировки, пирсинг, клеймение, роспись тела, косметика и прическа, одежда, ювелирные изделия).

Тысячи лет назад люди были вынуждены маркировать тело, чтобы один человек, встретивший другого, понимал, из какого он племени, какого статуса – иерархии, кто его отец, мать, какие у него достижения. Тело было и паспортом, и трудовой книжкой. Тело оберегало от важнейшего табу – инцеста, подтверждая родовые связи.

Откуда нам это доподлинно известно?

Многочисленные исследования современных племенных культур подтвердили практику татуировки у людей, а исторические артефакты, найденные во многих уголках планеты, подтвердили, что ее наносили тысячелетия назад – возраст определен при помощи метода радиоизотопного датирования1.

Самые древние свидетельства о племенных татуировках восходят к эпохе неолита, то есть периоду, когда на Земле остался только один вид людей – хомо сапиенс, и этот вид совершил интеллектуальную революцию, перейдя от собирательства и охоты к производству – земледелию. Археологические находки точно указывают нам на характерные орудия труда и появление керамики и росписи по ней, а наличие рисунков на различных материалах позволяет сделать вывод о том, что человек в этот период рисовал на своей коже.

В 2018 году благодаря ультрафиолетовому фотографированию мумий и удалению с них одежд расширились знания о татуировках древности2. На двух мумиях возрастом не более 5351 года из небольшого поселения в Верхнем Египте были найдены татуировки. Гривистый баран и дикий бык на правой руке мумии молодого мужчины, S-образные знаки и один линейный знак на правом плече мумии женщины – первые татуировки-рисунки, сохранившиеся до наших дней.

Древнеегипетские мумии – не единственные подтверждения тату. Следующей по возрасту (на пятьдесят лет младше египетских) считается мумия ледяного человека Этци, найденная в 1991 году в районе итало-австрийской границы. Ее возраст оценивается примерно в 5300 лет. Именно находка этой мумии заставила ученых присмотреться ко всем мумиям. Шестьдесят одна татуировка Этци считается следами акупунктуры, то есть иглоукалывания, после которого в отверстия вводилось обезболивающее.

Находки татуированных мумий на территории России изменили бытующее мнение о том, что обычай нанесения татуировок возник в Юго-Западной Азии и оттуда распространился через Египет на все остальные части света, в Полинезию и Австралию, Америку.

Мумии с Алтая (Россия, плато Укок) хорошо сохранились благодаря заточению в лед, что вызвало большой интерес археологов по всему миру, так как в подобных условиях хорошо сохраняются древние вещи. Несколько дней археологи растапливали лед в погребальной камере и обнаружили шесть коней под седлами со сбруей, деревянную колоду из лиственницы, заколоченную бронзовыми гвоздями. Зачем это все усопшим? Для сопровождения в царство мертвых нужны татуировки, чтобы найти своих, давно ушедших родственников – так верили в те времена, 2300 лет назад.

Татуировки пасырыкской культуры, к которой относят алтайскую находку, считают одними из самых сложных и масштабных татуировок скифов железного века, конного народа русских степей и Кавказа. Потомками данной культуры считаются северные алтайцы, телеуты, горные шорцы, барабинские татары, а также скифы Причерноморья, о которых упоминал Геродот.

Серия татуировок скифского времени, найденная у мумий, – это изображение животных в динамике – в сценах охоты, терзания, выполненные в особом узнаваемом стиле. Сюжеты в стиле вечного образа круговорота смерти и жизни найдены на предметах быта из дерева, рогов, кожи и войлока. Они так впечатлили ценителей археологической татуировки, что те даже нанесли весь сюжет сцен с тела вождя на себя3.

Ученые считают, что скифские нательные знаки – это магическая передача свойств своему хозяину: люди пять тысяч лет назад верили, что, нанеся человеку рисунок, можно передать скорость и ловкость копытных, смелость и силу хищника.

Чарльз Дарвин (автор теории эволюции), основываясь на материалах этнографических исследований XIX века, также заключал, что тату в некотором роде служили для выживания вида, демонстрировали эволюционное преимущество. Возможно, Дарвин имел в виду под преимуществом навык абстрактно мыслить и передавать информацию письменно.

Выделение среди других индивидов как преимущество подтверждают и современные антропологи, описывающие, например, филиппинские племена, по традиции которых воин получал право сделать татуировку лишь после того, как убивал врага и отрезал ему голову. Самый татуированный мужчина был и самым желанным женихом, мог получить в жены одну из самых богато татуированных девушек (татуировки стоили недешево) и самых искусных (по мастерству рукоделия, например) невест.

Согласно летописям от Страбона и Иродиана, предки современных европейских народов (кельты и фракийцы) были татуированы. В хрониках китайской династии Цинь, III век до н. э., описаны мужские татуировки в виде водяных змеев и демонов для отпугивания злых духов4.

Татуировки – это общемировой феномен с долгой историей.

Так, в Африке слова, обозначающие татуировку и скарификацию, переводятся как «надписывать», «добиваться цели», «достигать успеха», «делать дизайн», «рисовать», «раскрашивать».

Известный во всем мире мастер самоанской ритуальной татуировки Суа Сулуaпе Алаиваа говорил, что «татау» может означать и «связывать, объединять» (например, когда связывают веревку, тоже используют слово «татау»), и в этом смысле он ощущал связь через искусство тату людей друг с другом5. Этот глубокий смысл, выраженный в тату – связи человека с человеком, человека с жизнью – и есть суть того, почему сегодня татуировки важны для многих людей.

Татуировка считается большинством антропологов магической, то есть наделяющей человека (по его мнению и ощущению) сверхвозможностями. Здесь важно понимать слово «магическая» правильно. Увидев слово «магия», многие начинают смеяться, считая, что это обозначение уместно для ненаучного подхода. Но именно научность отражает верное понимание этого слова, который может отразить смысл, который вкладывается в татуировку человеком, принимающим решение о рисунке, о месте нанесения его на тело, времени и сюжете. В этой книге «магический смысл татуировки» означает магическое мышление человека, живущего вне научного мировоззрения, позволяющего себе верить в волшебство, сакральность какого-либо особого обряда-ритуала.

Американский антрополог Джон Раш многие тату-практики описывает как сакральный ритуал, неотделимый от чувства боли. Хочу на это особенно обратить внимание: с точки зрения развития культуры важно, что изменения тела связаны с перенесением чувства боли и особым усилием, усердием, преодолением, терпением.

Американский антрополог Ларс Крутак подтверждает теорию наделения татуировок и скарификаций магическими свойствами собственными многочисленными исследованиями, интервью и фильмами про татуировки: они отражают магию, используются в качестве талисманов, многие символы связаны с плодородием или желанием подчеркнуть красоту мужчины или женщины. Есть знаки, оказывающие целебные свойства.

И, конечно, татуировка всегда была на стороне политики и стратификации. Татуировки были связаны с местом человека в обществе.

В подтверждение этого можно привести пример из тропической Африки прошлого века: ни один мужчина – гражданин Королевства Бини – без татуировок не мог пользоваться своей прерогативой членства в обществах, невозможно было попасть во дворец без татуировки. Более того, отсутствие татуировки в обществе бини означало, что человек был «чужим», татуировки предусматривались для всех слоев общества.

Деление на своих и чужих, не имеющих знаки отличия на теле, а значит, почти невидимых, недостойных, отличало статусную принадлежность ряда племен. Говорили, что в древние времена ни один мужчина племени бини не женился бы на женщине без татуировок. Этот обычай был подтвержден в более поздние времена небольшим количеством мужчин и женщин, которые продолжают носить рисунки своих предков. Например, одна женщина из племени бини сообщила (описывает Ларс Крутак), что сделала свои татуировки в возрасте тринадцати лет, сразу после первой менструации. Пять лет спустя, то есть к замужеству (в восемнадцать лет) ее торс был покрыт татуировками. Эти переходы во взрослую жизнь они называют «праздник надрезов», его могут организовывать родители или будущие мужья.

Коренные народы Борнео6 выработали целую концепцию bejalai – путешествие в иные земли. Эти путешествия по джунглям были и ради торговли, гостевых визитов родственникам, поиска новых женщин, мест для дома. И татуировка из такого путешествия была свидетельством памяти события. Сейчас привозят из путешествия сувениры, магниты и свои фотографии, сохраняя тем самым связь с событием.

Смысл татуировок

Не станем отрицать, что в любом действии есть практический смысл, так и татуировка в первую очередь – код-символ для распознания личности, что в доисторические, что и в наши времена.

Во времена открытия Нового света – Америки – капитан Кук стал привозить татуированных туземцев в Европу вместе со словом, обозначающим модификации, – «тату». И тогда в обществе наблюдалось надменное отрицательное отношение к татуировке как ко всему дикому и низкому. Такое отношение, по мнению великого антрополога Леви Стросса, совсем не красило интеллект и уровень развития европейца. Но стоит заметить, что и туземцы, видя нетатуированных европейцев, не испытывали к ним пиетета. И в табу, не забываем, всегда имеется практический смысл. То, что европейцы в процессе развития культуры отбросили «гравировку» кожи людей за ненадобностью, просто говорит о ином пути развития событий.

«Первобытные люди прекрасно владели техникой документооборота – передачей сообщений», – писал ученый Клод Леви-Стросс после путешествия в Новый свет, застав первобытную жизнь индейцев, обряды татуирования и разукрашивания себя. Он ставил первобытного человека в вопросах документации вровень с современником. Живопись первобытного человека – это борьба с животными и стихией.

Татуировки использовали при различных ритуалах инициации, в этом смысле тату связывало человека, которому оно наносилось, с культурой и традициями общества, в котором был придуман и воплощен рисунок тату. Для предков всех народов вопрос стоял практически иначе: как классифицировать людей и общество? Куда и как наносить человеку знаки отличия, чтобы они всегда были при нем? Как подчеркнуть значимость одних, способности других? Помним, что школ, училищ и институтов в древние времена не было, как и возможности выдавать аттестаты зрелости, дипломы и сертификаты.

Тату и ритуал

Классическое исследование ритуальных текстов индуизма, древнееврейских практик жертвоприношения, имеющихся в Библии, приводят ученых к выводу, что любая жертва (времени, отсутствия боли, да чего угодно) является для человека социальным обменом, даром. Человеку важно обменивать, этот процесс присутствует во всех обществах.

Методология анализа ритуала жертвоприношения позволяет провести параллели с татуировкой – ее нанесением и принесением в жертву старого тела личности, старого мировоззрения, самочувствия-телоощущения человека во благо изменений. Пристальное внимание к форме, последовательность ритуальных действий, символика места, времени, предметов, интерпретация процессов – все это присутствовало во всех ритуалах и есть сегодня в нанесении современных татуировок. И самое главное в жертвоприношении (как пишет социолог Марсель Мосс) и похожее, на мой взгляд, в татуировании, общая задача для ритуалов – это потребность в изменении статуса конкретного человека или объекта, необходимость создать что-то новое, относительно того, что было прежде.

Таким образом татуировка – это всегда ритуал преобразования внутреннего состояния. Это ритуал канализирования агрессивных импульсов, враждебных чувств, переживаний, страхов.

Можно предположить, что для гармоничного существования общества необходимо контейнировать зависть, тогда создается волшебство «общественного договора» – баланс индивида и общества. Где индивид удовлетворен положением вещей, где он их признает и обменивает на понимание того, как устроено его общество.

Мне представляется, что любой символ, произведенный на теле человека, был процессом превращения идеи в рисунок – процесс идеализации есть процесс осмысления, и он может канализировать агрессию.

Перенос ощущался людьми донаучного мировоззрения сакральным, волшебным образом. В современном же мире роль переносчика смыслов в другую плоскость реализации – абстрактную, в материально-идейном или физическом смысле выполняет тату-мастер, психолог, дизайнер, тренер по любому спорту, также как и жрец, он дает личности возможность совершить внутреннюю трансформацию, самоулучшение.

Марсель Мосс пишет, что нам, людям, необходим такой двойник – жертва, в которой можно помещать слишком интенсивные, невыносимые переживания. Помещение переживания в символ есть путь по осмыслению, придание формы (по-немецки gestalt – гештальт) чувствованию есть по сути его окончание, воплощение в выражение.

Я вижу сегодня этот процесс так: в обществе всегда есть место зависти в силу отличия индивидов. Чтобы эти отличия пережить, необходим ритуал, институализация отличий, необходимость их для общества. Утверждения важности каждого индивида. Помните у Сергея Михалкова: «Все значат что-то в жизни этой. И инженеры, и поэты. Кассиры, дворники, певцы. И музыканты, продавцы. Профессии много на планете, и все нужны, поверьте дети!».

Поэтому чтобы канализировать излишнюю «зависть», необходимо творчество. А значит, анализ зависти и ее преображение в идеальный символический объект – то есть символ. То, что множество людей сегодня выбирают для идеализации татуировку, а не вышивку, ювелирное мастерство и прочее – мне видится явным проявлением виртуализации человека. Индивиды не получают телесного отклика, не научены творить сегодня сами в достаточном объеме.

Рисунок 1. Механизм превращения зависти (нехватки) в благодарность, по мнению автора.

Клод Леви-Стросс в «Печальных тропиках» говорил о том, что культура индейцев-рыцарей в Бразилии и Парагвае структурирована и разукрашена наподобие игральных карт. Антрополог описывал следующее разделение труда в графическом искусстве культуры кадевуа: резьбой по дереву и столярными работами в племени занимаются мужчины, расписывают и украшают поделки женщины. Священные фигурки, кубки с людьми и лошадьми делают мужчины, росписью керамики, поделок из кожи и нательными рисунками занимаются женщины. По сути, рукоделие – основа высокоорганизованного общества, а разделение труда, о котором пишет ученый, – показатель.

«Но более распространенным искусством, чем татуировки, является разукрашивание тела, которое имеет большее распространение среди женщин и несет явные эротические побуждения». Леви-Стросс пишет прекрасные слова: «Подвергающееся процедуре росписи человеческое тело обретает свойство необычайной притягательности. Благодаря подобной живописи тело человека становится произведением искусства». «Знатные люди демонстрировали свое происхождение раскраской тела, выполненной посредством трафарета или татуировок и равнозначной гербу». Ученый замечает, что орнаменты самых прекрасных ковров не идут в сравнение с красотой нательных узоров индейцев. Важно увидеть в описании работы антрополога предпочтение рисунка и рукоделия татуировке, он подметил, что это искусство уже становится в племени кадевуа более распространенным. В своей работе «Путь Масок» Клод Леви-Стросс о прикладном искусстве в традиционном обществе, имеющем много функций, в частности позволяющем человеку осмыслять и принимать явления и противоречия окружающего мира.

Естественно, первобытные племена должны были обладать системой принадлежности себя к роду, племени, а следовательно, и системой ее записи. Когда эта принадлежность важна? Всегда!

В теплом климате особенно тело не прикроешь, ткани не так нужны, как северным народам, работа в теплом климате не такая насыщенная и продолжительная, поэтому телом занимались постоянно. Я считаю, поэтому в более теплых регионах планеты традиция татуировки сохранялась максимально долго, как и традиция удаления волос. Сегодня периодически всплывает осуждение удаления волос на ногах, подмышках, борьба за естественность и бодипозитив как стремление к первозданности и принятия тела без изменений. Но если бы мы спросили племенных девушек и мужчин экватора: «Нужно ли удалять волосы на теле?», они бы ответили «Конечно!», и, наоборот, если бы мы спросили эскимосов, то они бы удивились, ведь сам климат не позволяет постоянно заниматься кожей. Исследователи пишут, что шугаринг был культурной нормой еще 4000 лет назад (метод удаления волос, который используется с 1900 года до н. э.) в древнем Египте. Как известно, первые цивилизации появились в теплых регионах.

Леви-Стросс пишет: «Они полностью удаляли волосы на лице, в том числе брови и ресницы, и с отвращением относились к «братьям страуса» – европейцам с глазами в поросли волос». Еще в 1935 году можно было поговорить с лучшими племенными рисовальщицами, которые поясняли, что из-за изменения жизни лишились рабов, бывших у них в услужении, и они «вынуждены были оставить занятия изящными искусствами». Рисунки различались по кастам: «женщины из благородных каст разрисовывали себе только лоб, и лишь простолюдин украшал все лицо». Также и возраст для нанесения рисунка имел значение, Леви-Стросс пишет: «Редко, когда старые женщины тратят время на эти рисунки: они довольствуются теми, которые нанесли на их лицо годы. Тогда этой моде также следовали одни молодые женщины».

Племенные люди были мастерами не только в рисунках, но и в стратификационных отношениях. Леви-Стросс пишет: «Общество индейцев мбайя относилось неприязненно и даже с отвращением к воспроизведению потомства. Аборты и детоубийство считались почти обычным делом, так что воспроизведение группы происходило главным образом за счет усыновления, а не рождения». Вероятно, это связано с культурой войны и почитанием жестокости, как факторе эффективности, а привязанность к детям могла ослабить и уязвить племя.

«Тем не менее, дети появлялись в племени, и рождение ребенка знатного рода давало повод к праздникам. Они устраивались на каждом этапе роста ребенка: отнятие от груди, первые шаги, участие в играх и так далее. Глашатаи провозглашали титулы семьи и предсказывали новорожденному славное будущее. Если в один день с ним рождался еще какой-то ребенок, он становился его «братом по оружию». На празднике подавался медовый напиток в сосудах, сделанных из рогов или черепов. Женщины же, обрядившись в доспехи воинов, изображали сражения. Сидящих в порядке старшинства знатных людей обслуживали рабы, которые не имели права пить, у рабов часто не было наколок».

Рисунки консервативно передавались из поколения в поколение при помощи обучения, что даже спустя века совпадали в набросках первых путешественников и на фотографиях, рисунках, сделанных современными исследователями.

Исследователь племенных человеческих обществ Клод Леви-Стросс описывает способ нанесения краски. «Тонким бамбуковым шпателем, смоченным соком женипапо – сначала бесцветным, а после окисления сине-черным, женщина-художник расписывает лицо или тело товарки, иногда мальчугана, тогда как мужчины предпочитают отказываться от этого обычая. Художница импровизирует, не имея ни образца, ни эскиза, ни какой-либо другой отправной точки. Она украшает верхнюю губу узором в форме лука, заканчивающегося с двух концов стрелами. Затем она или разделяет лицо вертикальной чертой, или рассекает его в горизонтальном направлении. Поделенное на четыре части лицо свободно расписывается арабесками без учета расположения глаз, носа, щек, лба и подбородка, как бы на сплошной плоскости. Эти умелые композиции, асимметричные, но при этом уравновешенные, начинаются от какого-нибудь угла и доводятся до конца без колебания, без помарки. Это удовольствие – привилегия женщин».

«Своими рисунками на лице, равно как и обычаем абортов и детоубийства, майя выражали все тот же ужас перед природой. Их искусство провозглашает высочайшее презрение к глине, из которой мы слеплены, в этом смысле оно граничит с грехом»7.

Для чего я привожу этот отрывок из повествования Леви-Стросса? Потому что он подмечает, что у людей есть стремление подчеркивать свою цивилизованность, которую обязательно противопоставляют животному миру, не подверженному культуре человека воздействию. Ужас перед природой есть ужас от мысли, что можно не обладать способностью изменяться, творить.

Наблюдая за описанными антропологами мирами племенных культур, складывается впечатление, будто попадаешь в девичью комнату, где разложены многочисленные палетки, расчески, помады, и перед зеркалом девушки наносят себе узоры тенями, кисточками и румянами. Этим они создают культуру украшения – культуру современного человека, всегда стремящегося к изменению всего, но начиная со своей наружности, что неподвластно животному, не обладающему сознанием. Из века в век люди украшали себя. И мысль антрополога о грехе, связанном с дикостью нашего тела, с его животной сутью, и избавлении от него через культурные ритуалы – действительно является подтверждением того, что украшение тела, его изменение нам, людям, жизненно необходимо.

Возвращаясь к истории появления слово «тату» в Европе через путешествие Джеймса Кука и привоз татуированного с ног до головы полинезийца – Великого Омаи, можно заключить, что слово «рисунок», которым обозначал «тату» Кук, является по сути в русском языке этимологически связанным с немецким словом «риззен», «чертить», есть по сути схема жизни расписанного человека с тату, письмо о его связи с его обществом. На приведенных примерах мы с вами достоверно убедились, что для каждой человеческой культуры психологически нормально испытывать к чужой незнакомой культуре неприятие, воспринимать как недоразвитую экзотику ее самовыражение, а также считать только свою культуру самой лучшей: европейское общество встретило полинезийца с надменным чувством превосходства, абсолютно такими же воспринимались в племенных полинезийских культурах белые европейцы – ущербными и некультурными людьми.

Инициация – ритуал или необходимость?

Как человек становится уверен, что он изменился?

Известны обычаи, связанные с переходом девочки в категорию взрослых, описанные русским путешественником-этнографом Н. Н. Миклухо-Маклаем. На Каролинских островах церемония начиналась с того, что «девушка удалялась в лес, в специально построенную ее отцом хижину. Затем ее отправляли на учебу в менее отдаленный дом на четверть года, где женщина определенного сословия (нечто вроде крепостных) готовила ее к взрослой жизни. В это время вокруг особенного домика вечерами прогуливаются женихи. А так как у «заключенной» много времени на размышление, чаще всего, выйдя из “дома заточенияˮ, девушка тут же выходит замуж». Физическое отдаление человека от прежнего образа жизни символизировало переход в новое социальное состояние, традиция отправлять на обучение, отдалять от прошлого жизненного этапа максимально материализовалась, то есть воплощалась в виде условий – дом в лесу для обучения взрослым навыкам.

Как человек становится уверен, что он изменился?

Его изменение фиксируют словами и делами окружающие его люди (друзья, соседи, родственники). Пример с Маршалловых островов: «Наступление совершеннолетия у дочери вождя праздновали всей деревней с песнями, танцами, венками из цветов, купаниями, ритуалами и приговорами: “Пусть все, что отвращает от тебя, уходит прочь, дочка; а останется на плечах твоих то, что привлекает к тебе; пусть станет видимой твоя прелесть, о дева; пусть потянутся к этой хижине люди с севера и люди с юга; пусть смеются они и пусть бегут. Прелесть твоя неповторимаˮ. После которых девушка должна окунуться в море. И это купание на протяжении почти трехнедельного праздника происходит три раза в день. И вместе с ней купаются все люди ее деревни – мужчины, женщины, мальчики и девочки. Все, кроме родителей. И никто не смеет ходить той же тропинкой, которой ходила девушка к воде. В заключение праздника устраивают пир, и только на нем девушка наконец встречается со своими родителями, которые раньше не имели права к ней приближаться.

У девушек незнатного происхождения переход в категорию взрослых происходит в узком семейном кругу и не столь празднично. Самый торжественный момент ритуала – официальное представление вождю».

Людям важно осознавать и документировать наши изменения: получать сертификаты о поступлении в школу, об окончании образования, о рождении ребенка. Дипломы и аттестаты заменили нательные знаки, а выпускной придуман для закрепления праздничным действием изменений. Индивид понимает: я уже не ребенок, я взрослый и должен делать то и то для себя, это и это для общества. Вот диплом – доказательство того, что я повзрослел, а детство прошло.

У папуасов племени роро (Новая Гвинея) главная часть инициации девушек – татуировка. Ее наносят шесть лет, а иногда и дольше, до тех пор, пока не покроют все ее тело. Начинают татуирование, когда девочке исполняется восемь-девять лет. Лицо татуируют в последнюю очередь – уже непосредственно перед праздником инициации. Девушка живет в особенной хижине до заживления всех ран, тогда начинается праздник инициации. «Девушку обмазывают с головы до ног жиром и охрой, украшают раковинами, собачьими и кабаньими зубами. Она выходит из хижины и совершает два-три “круга почетаˮ по деревенской площади. А здесь ее уже ждут молодые люди. Впервые они встречаются с ней как со взрослой, впервые приветствуют ее как чью-то будущую жену».

Почему в племенной культуре следует непременно татуировать? Можно предположить, что человек изменяется незаметно для себя, в условиях племенных культур еще не было школ, дневников, аттестатов, а позволить молодому члену общества неофиту далее вести себя по-детски безответственно – не могли. Общество быстро обновляется, необходимо качественно закреплять знания и вводить во взрослую деловую жизнь новое поколение. Опытные люди подмечали – да, ты вырос, стал взрослым.

Татуировка дольше всего существует в племенных культурах с жарким климатом, где почти невозможно носить на себе что-то кроме рисунка, такая сильная влажность и температура. Люди в основном там ходили голыми. Если наносить по черточке раз в месяц, за год будет рисунок знаков – целый текст о том, как человек прожил год. Культурный ритуал был ритуалом вписывания индивида в его человеческое общество. Сегодня детей аттестуют в школе, они ежедневно могут вести записи в дневнике об уроках, успехах. И по сути, если человек усердно документирует свою жизнь, он заменяет тату-нательное письмом о своей жизни по-другому.

“Люди племени хула, например, убеждены, что так и только так (при помощи тату) можно обеспечить девушке возможность выйти замуж (ясное дело – кто же польстится на нетатуированную?). Татуировка – знак того, что девушка уже взрослая, и пока этот процесс не закончен, она должна сидеть дома или в специальной хижине. У некоторых племен подобное затворничество длится пять-шесть недель, у других дольше – год или даже дваˮ.

Не везде в мире, чтобы стать взрослыми, нужно было пройти ритуал обрезания, скарификации и татуирования. Постепенно обряды видоизменялись. К примеру, у маори (коренных жителей Новой Зеландии) приход взрослости отмечался просто и весело. Для виновницы торжества или для нескольких одновременно ставят качели. Девушка в особом наряде – в юбке из тапы – материи, изготовленной из луба, – украшенная цветами, с распущенными волосами, садится на качели, ее раскачивают родственники и друзья… Сходит с качелей она уже взрослой.

Орден за храбрость

Татуировка на груди у наших предков была наградой за храбрость на поле боя. Что-то изменилось сегодня? Награды за храбрость, достижения в науке и прочие отметки часто представлены в виде нагрудных брошей. Военные в XXI веке носят ордена на груди, просто орден теперь делается из металла и ткани. В чем отличие ордена от татуировки? В том, что он не всегда с тобой.

В племени оседж необходимо было совершить тринадцать подвигов, чтобы получить татуировку воина на грудь в виде изображения священного оружия – кремневого ножа.

Сегодня в России за смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского, гражданского или служебного долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, любой человек может получить орден за мужество. Знак изготовлен из серебра и представляет из себя крест, вписанный в круг. В центре его расположен государственный герб, от которого отходят лучи. Орденом награждены также женщины разных профессий, например, санитарка, спасшая пациентов от пожара, и летчица-испытатель. Также за мужество в спасении награждают и детей, справедливости ради, к сожалению, некоторых посмертно.

Поэтому храбрость – это качество, свойственное многим людям и не связанное с полом. Почет и хвала храбрым обеспечивали татуировки, в том числе и женщинам. В племени йоруба часто отмечали, что это испытание, которое нужно выдержать храбрым, чтобы их похвалили после того, как их болезненные татуировки на коже заживут. По сути, рисунки были приобретены до вступления в брак и готовили женщину к родам. Их наносили не все сразу, а постепенно, поскольку эстетическая составляющая была неразрывно связана с их ценностью.

Инициация необходима человеку, ему важно знать, что он нужен. Даже обмен подарками в любом обществе – это проверка связи. Татуировка была обменом рисунка, знака отличия от общества на то, что человек делает для общества.

Татуировка – это дорого

За татуировку всегда необходимо заплатить, например, на юге Эфиопии в наши дни за татуировку на лице необходимо в качестве платы отдать курицу, козленка, сорговое пиво. В чем еще ценность татуировки? Например, Ларс Крутак описывает племя цемай, на которое не нападало соседнее, так как считали их владеющими смертельной магией. Как видим, все вложения в татуировки окупались безопасностью. Выходит, татуировка – символический предок доспехов и щитов.

Ларс Крутак, американский исследователь татуировок и скарификации, антрополог, описывает современное нам племя скотоводов-кочевников на западе Сахары – фулани, которое еще известно как пеул. Эти скотоводы в XIX веке бежали из Нигерии, спасаясь от давления британских колониальных правителей и мусульманских вождей, и мигрировали на север, на равнины и саванны Нигера, где они бродят по обширной территории, простирающейся через несколько международных границ. Как сказал старейшина, «здесь мы вольны следовать нашим традициям, у нас есть место, чтобы передвигаться с нашими животными, когда и куда нам заблагорассудится».