Духи Океана

Предисловие

Рори терпеливо ждёт, когда начинает смеркаться. Он достаёт лупу из коричневой сумки и рассматривает низкое растение с толстыми листьями недалеко от берега. В нём нет ничего примечательного. По крайней мере, пока.

Сзади слышатся шорох песка и шаги, и Рори видит на земле приближающуюся к нему тень. Он оборачивается.

– Это растение не просто так назвали Луна-Плена.

Высокий мужчина смотрит на него сверху вниз яркими голубыми глазами. Его чёрные волнистые волосы блестят даже в темноте.

– Его истинное предназначение, – он мягко подталкивает Рори в сторону и подходит к растению, касаясь тёмно-зелёного стебля длинными белоснежными пальцами, – раскрывается только в полнолуние.

– Полнолуние через несколько дней, – шепчет юноша так, будто это секрет.

Темноволосый поворачивается к нему. На его груди висит завораживающий голубой кулон. Серебро обволакивает шею, заканчиваясь маленьким сосудом, наполовину наполненным блестящей водой.

Мужчина слегка наклоняет голову, заглядывая в лицо юного собеседника.

– Всё в порядке, Рори?

Тот неловко поправляет светло-русые волосы, вздыхает и садится прямо на песок.

– Не совсем. – Он грустно подбирает колени и кладёт на них подбородок. – Это всё Ария, моя сестра.

Он не видит, как губы мужчины растягиваются в загадочной улыбке.

– Что ж, – он аккуратно садится рядом. – Расскажи мне про сестру.

Глава 1

Ария и Рори прятались под одеялом. За окном уже стемнело, комнату освещало только слабое пламя свечи. Девочка щекотала и подталкивала брата, что-то активно нашёптывая. Мальчик еле сдерживал смех, стараясь не разбудить спящих внизу родителей.

– Неправда! – сквозь хихиканье прошептал он, по-детски произнося «л» вместо «р».

– Нет, правда! – Она щипнула его за бок, и он не сдержал всплеск смеха. – Тш-ш-ш!

Внизу тут же послышался какой-то шорох, и они одновременно замерли, выравниваясь в кровати. Однако тишину прерывали лишь убаюкивающие звуки дождя и мягкое потрескивание свечи.

– Кажется, тихо. – Ария убрала от себя одеяло и села на кровати, повернувшись к мальчику лицом. – В такое время, в темноте, не полагается смеяться.

Рори тоже уселся на кровати, недоумённо моргая.

– В темноте нужно пугаться, – прошептала старшая сестра, и её губы расплылись в хитрой улыбке. Она приблизилась к брату. – Я недавно увидела страшную картинку. Хочешь покажу?

Не дожидаясь его согласия и не думая о последствиях – ведь ей было всего 7 лет! – она достала из-под кровати большую потрёпанную книгу.

– Наши предки не любят говорить о таком… – Ария таинственно провела пальцем по тёмной обложке без названия, наслаждаясь тем, с каким любопытством брат следил за её движением. – Но моя подруга говорит, что Духи Океана реальны. Ещё 200 лет назад они выходили из воды на берег, чтобы помогать людям.

– Духи? – нахмурился Рори, наклонив голову вбок.

– Тут мало картинок, – сморщившись, девочка пролистала несколько страниц, – слишком много текста. Но говорят, это очень опасные существа. – Она понизила голос. – Ходят слухи, что больше ста лет назад человек влюбился в одну из Духов. Но он погиб, сражаясь на войне. Дух Океана была в такой ярости, что уничтожила две воющие деревни начисто: она направила огромные волны, которые погубили всех и всё. – Ария подняла глаза, один блестел зелёным, второй, словно земля, в темноте выглядел абсолютно чёрным. – И затем… появились они!

Она открыла картинку страшного существа прямо перед глазами брата. Он испуганно вздрогнул и отвёл взгляд от острых зубов и красных глаз.

– Ну же, посмотри на них! Люди прозвали их пролесы! – Девочка не убирала книгу, но Рори начал хныкать и не поворачивался. – Эй, ну что ты…

Ария положила книгу на кровать и заботливо коснулась запястья брата. В этот же миг пламя свечи погасло, и комната погрузилась в кромешную тьму. Девочка ахнула, пальцы её ещё ощущали мягкую детскую кожу. А затем она стала жидкой, и липкой слизью растеклась по её руке. Ария быстро заморгала, пытаясь всмотреться в темноту.

– Рори?

Красные глаза вспышкой появились перед лицом. Вместо детских маленьких ладошек брата она увидела тёмно-синие огромные ласты, которые накрывали её с обеих сторон. Красные тени струились из глаз чудовища, проникая в ноздри. А затем, когда ласты прижали плечи, с необыкновенной силой вдавливая в чудовище, она почувствовала липкую обжигающую слизь, проникающую во все её тело, и острые зубы впились прямо в шею…

…Вскакиваю.

– Дура, – выдыхая, произношу едва слышно.

Затем падаю обратно на подушку, рукой закрывая глаза.

– Чёртовы пролесы.

Мне нужно какое-то время, чтобы отдышаться и прийти в себя.

– Это всего лишь сон.

«Отчасти… сон», – навязчиво вертится в голове. Чувство вины и досады растекается по телу неприятным покалыванием. Зачем я рассказала ему о Духах Океана? Зачем я показала ему эту картинку первородного пролеса?

Тяжело вздохнув, поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. С наслаждением растягиваю сонные мышцы. Столько лет прошло с тех пор, как мы с Рори боялись разбудить родителей своим хихиканьем. Я хорошо помню эту ночь. Тринадцать лет назад? С тех пор многое изменилось.

Солнце только-только поднимается на горизонте. Из окна виден наш сарай. О нём уже почти никто не заботится, он зарос сорняками и одуванчиками, а красная краска потускнела и потрескалась.

Смотрю на величественные верхушки деревьев вдалеке и думаю о том, почему мне внезапно приснился такой сон. Должно быть, я просто нервничаю перед испытанием. Я даже никогда не видела первородного пролеса вживую. Обхватываю себя руками, когда меня бросает в воспоминания о красных тенях, проникающих в ноздри, и острых зубах на моей шее.

Я слегка щурюсь от ярких оранжевых лучей и усмехаюсь.

По крайней мере, я напугала Рори достаточно, чтобы он не увлекся всей этой ерундой ещё на лет семь. Жаль, в десять лет он всё-таки переборол свой страх и взял первую книгу про Духов Океана.

– Всё, хватит, – говорю вслух и подхожу к зеркалу.

Чёрные волосы сильно растрепались – видимо, крутилась во сне. Я хватаю со столика расчёску и провожу по лохматым прядям. Останавливаюсь взглядом на глазах. Во сне я видела их со стороны, и они казались такими пугающе разными.

Я делаю тугой хвост, пряча каждый непослушный волосок. Задумавшись, приближаюсь к зеркалу и поворачиваюсь левым боком. Этот глаз ярко-зелёный, и он мне нравится гораздо больше правого. Никому не хочу признаваться, но им я вижу лучше, поэтому всегда использую его для прицела в стрельбе из лука. Поворачиваюсь к зеркалу другой стороной – правый карий глаз при свете солнца выглядит совсем не таким тёмным, как во сне.

Меня это успокаивает, и я иду в угол комнаты, к шкафу с одеждой. Переодевшись в белую рубашку и удобные коричневые штаны, я хватаю лук с крючка и выхожу в коридор.

Рядом с дверью в соседнюю комнату на стульчике сидит пожилой мужчина, читающий книгу. Михей работает у нас кем-то вроде дворецкого. Отец платит ему за то, чтобы он убирал дом, готовил еду и каждый день будил Рори на учёбу или тренировки.

– Ария! – радостно, но негромко говорит он, убирая книгу. – Вы сегодня такая ранняя пташка, впрочем, как и всегда.

– Доброе утро, Михей. На носу важный день. Я должна тренироваться, – киваю на лук в руке.

– Конечно-конечно, – по-старчески повторяет он. – Я разбужу вашего брата ещё только через полтора часа.

Мне хочется заглянуть в комнату и проверить, что с ним всё в порядке. Я колеблюсь пару секунд, корю себя за глупость и подхожу к двери под вопросительным взглядом Михея.

– Вы хотите его разбудить раньше? – с удивлением спрашивает он, вскидывая густые седые брови.

Моя рука останавливается в миллиметре от дверной ручки.

– Нет, – неловко улыбаюсь, – мне нужно проверить, что он делал перед сном.

Старик понимающе улыбается и кивает. Приоткрываю дверь и заглядываю внутрь. Комната Рори хоть и без пыли и грязи благодаря Михею, но всегда кажется, будто в ней кто-то устроил взрыв. Везде разбросаны вещи, в основном – книги, а также какие-то сушёные травы, различные цветы, которые он изучает своей любимой карманной лупой, и сосудики с разноцветной жидкостью. В углу лежит его заброшенный не самый большой лук, который когда-то был глубокого бордового цвета. Если бы Рори протирал древесину каждый день, как нужно, цвет бы сохранился.

Кровать в дальнем конце комнаты, но я вижу его светло-русые волосы, разбросанные по подушке. Его глаза прикрыты, а лицо безмятежно. Моё тело мгновенно расслабляется – ругаю себя за то, что не могла так долго отойти ото сна.

– Книги рядом? – тихо шепчет Михей мне на ухо где-то позади, и я возвращаюсь в реальность.

Конечно, рядом с расслабленной рукой Рори на одеяле лежит книга.

Цокаю языком и закрываю дверь, старик неловко пожимает плечами и улыбается. Я улыбаюсь ему в ответ и молча направляюсь к лестнице, чтобы спуститься на кухню. В животе начинает урчать от голода, особенно когда я чувствую запах завтрака, приготовленного Михеем.

Хоть мы и не едим мясо каждый день, и нам уже изрядно поднадоели овощи, он может приготовить любое блюдо так, что пальчики оближешь. Спустившись вниз, я вижу на деревянном столе, рядом с вазой полевых цветов, большую миску ароматных зажаренных морковок, кабачков и бобов.

Хочется крикнуть Михею благодарность за завтрак, но слух у него не так хорош, как умение готовить.

Я беру ломтик белого хлеба и кладу еду в тарелку. Небольшую порцию, чтобы получить необходимую энергию для тренировки.

Дома тихо, слышно, как шестерни передвигают стрелки на старинных часах возле стены. Отец давно притащил их домой. Говорил, что нашёл их в богатом доме людей, погибших от жажды, когда группа пролесов окружила их, и никто не мог прийти на помощь. Конечно, он говорил это мне, а не Рори – тот бы расплакался на месте от такого рассказа.

А меня отец, наоборот, хотел запугать.

Решительно смотрю на лук и думаю, что отцу это не удалось. Доедаю последний кусок кабачка и хватаю любимое оружие, крепко сжимая в руке.

Я выхожу на улицу и делаю глубокий вдох утреннего воздуха. Сердце начинает колотиться быстрее. Не от воспоминаний о страшном сне, а от неминуемой реальности. Мне нужно быть лучшей. Нужно пройти испытание и показать всем, на что я способна. Показать ему, на что я способна.

После двухчасовой тренировки с луком и самодельными мишенями во дворе я вижу, что из дома медленно выползает Рори.

– Привет, – вяло говорит он, почёсывая лохматые волосы на затылке. У него мешки под глазами, но тем не менее его лицо привлекательно, а веснушки будто рассыпались по носу и лбу. Взгляд карих глаз мельком проскальзывает по стрелам, попавшим в яблочко. – Неплохо.

– Покушал? – Я подхожу к мишени и выдергиваю стрелы. – Готов идти? – Приходится прилагать немало усилий, чтобы преуспеть в этом деле: стрелы вонзились одна в другую.

– Ага.

Я шустро поднимаюсь на второй этаж, чтобы переодеться. Быстро заглядываю в комнату Рори и хватаю его лук, который он никогда не берёт сам. Затем прощаюсь с Михеем, который уже разбирается с нашей грязной посудой на кухне, и выхожу на улицу.

– Ну, пойдём тогда.

По пути какое-то время мы молчим. Рори ненавидит рано просыпаться. Михею приходится будить его на пятнадцать минут раньше положенного, чтобы суметь поднять с кровати. Впрочем, если бы он не засиживался с книгами допоздна, может, было бы не так сложно.

Он недовольно поправляет лук, который неуклюже повесил на плечо.

– Ты мне сегодня снился, – говорю я как можно безразличнее.

– А мне снилось, что меня укусил Дух Океана. Хотя они вроде не кусаются. Я тоже стал Духом Океана, но почему-то не умел плавать.

Я закатываю глаза. Рори задумчиво пинает камушек на дороге.

– Зато я умел летать.

– Духи Океана не умеют летать.

Брат наконец-то улыбается широко, обнажая зубы, и его лицо становится свежим и беззаботным. Он слегка подталкивает меня плечом. Даже не верится, что этот малыш уже выше меня. Ему ведь всего пятнадцать лет!

– Ну а тебе что снилось? – спрашивает он, радуясь, что я не попросила его замолчать, как только он произнёс что-то про Духов.

Я вздыхаю, неловко почёсывая ухо. Не стоило начинать этот разговор.

– Мне снилось, что ты разобрал вещи в своей комнате. Я так испугалась, что сразу проснулась. Подумала, с тобой что-то сделали.

Он тихо смеётся. Нам спокойно вдвоём.

– Ты волнуешься? – спрашивает он.

– Конечно, нет

Он знает, что я вру.

– Может, тебе снилось что-то про испытание?

И знает, что я соврала про сон.

– Знаешь, за что я волнуюсь? – говорю я, и он переводит на меня взгляд. – За то, как ты собираешься сдавать свои экзамены, если не посещаешь занятия.

Он смущённо отводит взгляд и слегка краснеет, от чего моё сердце тает. Как же он меня раздражает!

– Слушай, – вздыхаю я, – конечно, я ничего не говорила и не скажу отцу. Но на экзаменах всё тайное станет явным. В конце концов, он сам их принимает! – вижу, что испортила Рори настроение, и быстро продолжаю: – Необязательно ходить на все занятия. Я сама могу тебя чему-то научить. Я сдавала уже не один экзамен, знаю, что тебе нужно делать. – Он продолжает молчать. – Ты сегодня тоже пойдёшь к ним?

Академия учёных. Он всегда сбегает туда. Неловко кивает, и я сдерживаю очередной поток наставлений, потому что мы приближаемся к Башне лучников.

Академия лучников предсказуемо самая высокая. Знаменитая Башня, которая возвышается над городом и которую можно увидеть из каждого дома.

Я изо дня в день вижу это кирпичное здание, окрашенное в благородный белый цвет. Обычно меня завораживают тёмно-оранжевые узоры, поднимающиеся до верхнего острого пика. Но сегодня, когда я смотрю на балкон, находящийся прямо под пиком и маленькой круглой крышей, мне становится тревожно.

Подняться на самый верх Башни, на балкон, могут только некоторые ученики Академии в день выпускного испытания. Но оно только для тех, кто претендует на звание лучника третьего типа – такие лучники могут не только оставаться в городе и защищать его, но и отправляться в дальние экспедиции.

Это моя мечта.

Мне придётся с помощью увеличивающего стекла обнаружить вдалеке пролеса – балкон открывает вид на такие горизонты, что хоть один пролес всегда найдется, – а затем выстрелить в него.

Даже если попасть в монстра не удастся, что, на самом деле, происходит очень часто, получить звание можно, отправившись с предоставленным профессиональным бойцом на место обнаруженного пролеса. Его нужно застрелить так или иначе, и принести в Академию стрелу и труп. Стрела – на память, труп – учёным.

Рори следит за моим задумчивым взглядом и тоже поднимает голову наверх.

– Говорят, оттуда видна противоположная сторона океана.

– Врут, – опускаю голову я.

– Откуда ты знаешь? Ты там ещё не была.

– Сегодня буду, – кидаю на него косой взгляд и подталкиваю ко входу величественной тёмно-коричневой двери с оранжевыми узорами.

Он неохотно подчиняется. Мы заходим в небольшое помещение, где у нас проверяют пропуска, и только затем входим в основное здание.

Здесь пахнет лавандой, мятой и резиной, как всегда. Ученики громко разговаривают и смеются, издалека доносятся умиротворяющие звуки наточки стрел, натягивания тетивы и свист выстрелов.

Вестибюль небольшой, он служит по большей части зоной отдыха или подготовки лука и стрел, здесь же находится лестница, ведущая наверх. Правда, она всегда закрыта – открыть её может только мой отец.

Когда мы выходим во двор, основное место для обучения младших курсов, я как раз вижу его. Он нетерпеливо говорит что-то первокурсникам, неуверенно держащим лук в руках. Рори рядом со мной заметно напрягается.

– Почему он не на своём поле? – растерянно бормочет он.

– Включил занудного педагога. – Я хмыкаю и подпираю бок локтем. – Иногда его настолько раздражает неопытность, что он не выдерживает и влезает.

Обычно мы не видим отца здесь, потому что, по его словам, он сам предпочитает держаться от первокурсников подальше. Когда ему удаётся закрыть глаза на их дрожащие неуверенные пальцы, он благополучно проходит это поле и проводит занятия во дворе подальше, ближе к границе города.

При виде отца я тоже невольно напрягаюсь. Особенно, когда он замечает нас. Его волосы развеваются на ветру, переливаясь русыми и седыми прядями. Он ещё в нескольких годах от пятидесятилетия, но выглядит старше своих лет.

Отец оставляет бедного дрожащего первокурсника и направляется к нам.

– Ария, – приветственно кивает он, – Рори.

Он не любит общаться с нами в Академии, хоть все и знают, что он не делает нам поблажек. Однако предвзятое отношение у него выражается в другом:

– Ария, экзамен переносится на другой день, – говорит отец, хмуря поредевшие брови. На лбу выступают морщинки.

– Что?! – Я так удивлена, что чуть не роняю лук. – Почему?!

Рори неловко переводит взгляд с меня на отца, и последний кивком намекает ему идти на занятия. Брат поддерживающе смотрит на меня и неохотно уходит.

Отец, не глядя мне в глаза, показывает, что нужно идти за ним. Мы направляемся в угол двора. Там нас скрывают тени деревьев и кусты. Он сжимает зубы, потому что знает – его ждет волна агрессии.

– Пойми меня правильно. Мне пришлось перенести испытание, потому что разведчики обнаружили группу пролесов недалеко от города. Мы скоро выдвигаемся.

– Ты мог бы придумать что-нибудь новенькое, – я яростно сжимаю лук на плече. От напряжения белеют костяшки пальцев. – Каждый раз, когда я могу пройти испытание и получить звание лучника третьего типа, твои разведчики находят где-то пролесов.

– Это было всего три раза, – упрямо возражает отец.

– Уж не сам ли ты разводишь пролесов, лишь бы не дать мне закончить обучение?!

– Ария, думай, что говоришь. И не нужно кричать. Нам не нужно лишнее внимание.

Я продолжаю испепелять его взглядом, и он устало потирает переносицу. Его подушечки пальцев покрыты мозолями от постоянного натягивания тетивы.

– Ария…

– Делай, что хочешь, но я не собираюсь ждать ещё две недели, чтобы закончить обучение. У меня 8 золотых медалей: за каждый год обучения и дополнительные соревнования! И будут ещё две – за испытание и выпускной экзамен!

– Как ты собираешься проходить испытание без руководителя Академии? Тебя никто не сможет посвятить в лучники без моего подтверждения.

– Чрезвычайно удобно, не так ли?

Какой-то ученик проходит мимо нас, и мы на какое-то время замолкаем, неловко отвернувшись друг от друга. Как только он отходит достаточно далеко, мы начинаем говорить одновременно:

– Я правда сожалею.

– Дядя может подтвердить моё звание.

Отец ошарашено замолкает.

– Прошу прощения?

– Дядя может подтвердить моё звание, – уверенно повторяю я.

– Ты собираешься воспользоваться привилегиями того, что твой… что ты в родстве с правителем города?

– У меня даже нет привилегий того, что мой отец – руководитель Академии. Весь Анавиос это знает!

Отец начинает злиться.

– Правитель Анавиоса, – он яростно избегает слов «дядя» и «брат», – уже давно не посещает выпускные экзамены. Он передал эти полномочия мне много лет назад.

– Неправда! – возражаю я громко. – Он регулярно находит время на выпускные экзамены Академий лучников и бойцов! Потому что сам хочет убедиться в подготовке людей, которым доверяет свой город!

– Когда ты с ним об этом говорила?! Теперь он понимает, чего ты ждёшь от него! Ария, я же говорил тебе…

– Разговаривала с ним не я, – перебиваю его, – а мои преподаватели, понятно?

– Что? – бормочет отец.

– Ты пытаешься убедить преподавателей в том, что я не готова, но они не слепые. Они видят, как я стараюсь и какие у меня успехи. Они знают, что я справлюсь. Все знают, кроме тебя.

Я на мгновение осекаюсь, потому что отец становится всё злее, и я могу подставить людей, которые заступились за меня. Все годы обучения между мной, отцом и преподавателями, которые работают вместе с ним, идёт яростная война.

Я начала эту войну, когда пошла в Академию лучников, а не лекарей, куда он хотел отправить меня. И подлила масла в огонь, когда заявила, что претендую на самый опасный тип лучников.

– Довольно! – почти кричит отец. По его лицу понятно, что следующие мои аргументы будут пустой тратой сил и времени. – Я должен идти. Разведчики уже ждут меня. Экзамен переносится – и точка. Ничего с тобой не случится, если ты подождешь ещё две недели.

Он не ждёт от меня ответа и уходит, напоследок кинув осуждающий взгляд.

В горле застревает ком от обиды и несправедливости. Хоть я и предлагала отцу много вариантов выхода из ситуации, но в действительности я знаю – ничего не поделать. Преподаватели заступаются за меня, сам правитель города может подтвердить моё звание, и окончание обучения – лишь формальность.

Но это всё не то. Всё будет не так, если звание мне подтвердит не мой отец.

Глава 2

Рори вылавливает меня на выходе. Думаю, он не уходил далеко и следил за нами с безопасного расстояния. Он ничего не говорит и молча равняется со мной. Мне невольно становится спокойнее от его светлой головы, маячащей рядом. Мне хочется сказать ему, чтобы он не пропускал занятия, но сил читать нотации уже нет.

– Ария! – Кто-то кричит сзади, и мы оборачиваемся.

Это Лиам, я сразу нахожу его в толпе по рыжеватым коротким волосам. Он догоняет нас, на его вытянутом лице застыло вопросительное выражение.

– Ты куда? А как же испытание?

Лиам – уже официальный боец, его приставили ко мне как сопровождающего на выпускной экзамен. Предполагалось, что он просто отправится со мной к океану, где я заберу стрелу поражённого мной пролеса. Однако, так как экзамен уже три раза переносился, у нас было время подружиться.

Он скрещивает руки на груди и мрачно улыбается.

– Только не говори, что опять перенесли…

– Мне очень жаль, Лиам, – краснея, отвечаю я.

– Чёрт возьми! Я рассчитывал на деньги сегодня.

Наш народ не считает деньги первостепенной важностью. Гораздо ценнее для нас семена, скот, мясо – всё, что мы можем использовать для выживания. Однако бойцы зарабатывают больше всех остальных званий и любят использовать деньги, чтобы делать свою жизнь краше.

Это можно понять. Их работа самая опасная, и фраза: «Живи так, как будто это твой последний день», идеально описывает это звание.

– Да и планы опять поменял! – Лиам раздражённо переминается с ноги на ногу.

Мне больше всего стыдно перед теми, кого касается наша неугасаемая война с отцом.

– Бедная Ария, – слышится от двух парней, которые стоят неподалеку. Они оба ехидно усмехаются. Один из них, с каштановыми волосами и карими глазами, продолжает: – Она не может сдать экзамен даже с дядей-правителем, – затем он обращается к Рори и хмыкает: – Привет, Водяной.

Первокурсники.

Я моментально достаю лук и, зарядив, отпускаю тетиву. Стрела со свистом пронзает колчан, который висит на плече задиры. Он даже вскрикивает от испуга. Ухмылки мгновенно сползают с лиц обоих.

– Ещё раз назовешь его Водяным, – четко выговариваю я, кивая на Рори, – эта стрела будет у тебя в заднице.

И мы уходим.

После прогулки с Лиамом мы с Рори возвращаемся и обедаем в тишине. Михей обычно находится у нас дома только утром и вечером. Утром он готовит сразу и завтрак, и обед, будит Рори, а вечером – убирает весь дом, готовит ужин, забирает плату и уходит. Иногда он остается с нами, но ненадолго.

Покончив с едой, мы поднимаемся на второй этаж. Рори проскальзывает со мной в комнату и садится на кровать. Она достаточно большая, чтобы уместить нас двоих даже сейчас, когда мы уже выросли.

Я всё ещё не успокоилась после яростного разговора с отцом, и досада душит горло. Поэтому я ничего не говорю Рори и плюхаюсь на кровать рядом с ним.

– Хочешь, я тебя обниму? – мило спрашивает он.

Я знаю, что это ему не хватает ласки, а не мне. Вздыхаю и поднимаю руку, показывая ему, что он может устроиться у меня на плече. Рори – очень нежный и любвеобильный, но обниматься мы можем, только когда отец не видит. Иначе он обвиняет меня в том, что я потакаю мягкотелости брата.

Мы устраиваемся поудобнее, наслаждаясь теплотой объятий. Волосы брата щекочут моё лицо, от него пахнет свежестью, мылом и какими-то травами. Он сгибает ноги, впиваясь в меня коленками.

– Всё будет хорошо, – говорит он. Сверху я вижу, как он прикрывает русые пушистые ресницы.

Я его люблю. Больше всех.

В комнате такая умиротворяющая тишина, запах волос Рори и тепло клонят меня в сон.

– Ария, – тихо шепчет он, не открывая глаз.

– Да? – лениво отзываюсь.

– Слушай, я… я, конечно, благодарен тебе за то, что ты всегда заступаешься за меня. И всё же…

– Они просто дураки. Каким же надо быть идиотом, чтобы на первом курсе дразнить лучшую выпускницу.

– Да, как раз об этом… – Рори вздыхает и открывает глаза. – Они друзья Стефана.

– Стефан? – Я смотрю на него и какое-то время моргаю. – Нашего двоюродного брата?

– Ага… Ну, сына правителя города по совместительству. Возможного наследника.

Я медленно сбрасываю брата с себя и сажусь на кровати.

– Рори, – строго говорю я, – Стефан что, издевается над тобой?

– Ария, – закатывает глаза тот, – успокойся. Никто надо мной не издевается, просто у них такие шутки…

– Мне никогда Стефан не нравился.

Я встаю и раздраженно хожу по комнате. Стефан – ровесник моего брата. Они вместе поступили в Академию лучников. В остальное время мы с кузеном почти не видимся и не общаемся, однако в Академии он предсказуемо стал самым популярным среди младших курсов.

Рори смотрит на меня с нетерпением, разочарованный, но и ожидающий такой реакции.

– Ария, ну хватит тебе. Говорю же тебе, всё нормально. Я уже не маленький!

Стараюсь пропустить последнюю фразу мимо ушей, но не получается.

– Не раздражай меня, Рори. Ты знаешь, я ненавижу, когда ты позволяешь называть себя «Водяным». Если ты уже не маленький, тогда докажи это.

Он обиженно отворачивается. Я вздыхаю и, подойдя, щипаю его за бок. Он вздрагивает и отстраняется.

– Отстань, Ария.

Я продолжаю его щипать, потому что обычно это постепенно приводит к всплеску безудержного смеха, ведь Рори боится щекотки. Улыбка расползается по моему лицу, пока брат ойкает и безуспешно пытается убрать мои руки.

Однако внезапно он раздражённо вскакивает с кровати, на его лице вместо ожидаемой мной широкой улыбки кипит злость.

– Я же сказал: отстань!

Так непривычно видеть его злым: его аккуратные брови сходятся на переносице, ноздри расширены, а уголки розовых губ опускаются всё ниже и ниже.

– Может, мне нравится, когда меня называют Водяным! – злобно бросает он и выбегает из комнаты, хлопнув дверью.

Я удивлённо смотрю ему вслед, а затем на свою застывшую в воздухе руку, которая ещё секунду назад щипала бок брата.

Последний раз я видела Рори таким злым, когда отец заставил его поступить в Академию лучников, не позволив сыну осуществить свою мечту, – получить звание учёного.

До вечера я практикуюсь в лазании: выхожу на опушку леса недалеко от дома и передвигаюсь по веткам. Верхушка дерева – выигрышная позиция в сражении с пролесом. В обучении лучников и разведчиков особое внимание уделяется равновесию и лазанию.

На самом деле, это очень расслабляет. Когда мне нужно подумать, я залезаю на какое-нибудь высокое дерево и усаживаюсь на толстой ветке. А если кипят эмоции, быстрые передвижения с дерева на дерево помогают выплеснуть всю энергию на физическом уровне.

Сегодня я делаю и то, и другое. Я перепрыгиваю с ветки на ветку, пока не темнеет в глазах от усталости и нехватки дыхания. Только так я перестаю видеть перед собой отца, разбивающего в пух и прах мои мечты о сегодняшнем дне, и злого Рори.

Мои руки уже скользкие от пота, и мышцы отказываются функционировать. В один момент я не удерживаюсь и падаю. Ветки больно бьют меня по лицу и телу, пока мне не удаётся кое-как ухватиться за толстую ветвь.

С огромным трудом подтягиваюсь и прижимаюсь спиной к дереву. Я тяжело и сбивчиво дышу, поднимая затуманенные глаза на горизонт. Солнце уже садится, и ярко-оранжевый закат завораживает.

Отец, должно быть, уже вернулся. Сделав ещё несколько вдохов, чтобы восстановить дыхание, я спускаюсь.

Дома пахнет едой, и у меня сразу начинает урчать живот. На кухне я обнаруживаю Михея, он сгорбился и, должно быть, готовит что-то очень вкусное. Он замечает меня и улыбается, хоть и как-то неловко:

– Почти готово!

Улыбаюсь ему в ответ и поднимаюсь, чтобы переодеться.

– Ария, – слышу голос отца.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, он сидит в кресле в гостиной. Он выглядит очень уставшим, под глазами легли тени.

– Поужинаем вместе?

– Я переоденусь и спущусь, – отвечаю и снова направляюсь наверх.

– А Рори? – продолжает он. Я вопросительно смотрю на отца. – Где он?

– Я думала, он дома, – слегка напрягаюсь, но стараюсь отогнать плохие мысли. – Должно быть, вышел на прогулку.

Отец кивает и отворачивается. Рори часто гуляет и может поздно возвращаться. Он говорит мне, что к ночи растения иногда наделяются особой силой, поэтому он обожает собирать образцы поздними вечерами. Что бы это ни значило. Я давно перестала задавать вопросы, хоть мне и не нравится, что он где-то бродит так поздно.

Переодеваюсь в простое тёмно-зелёное платье с лёгким коричневым ремешком, распускаю влажные от пота волосы и, причесав, снова собираю их в хвост. К тому времени, как я спускаюсь, отец уже сидит за столом, и перед ним разложены три порции ужина. Он ждёт, пока я присоединюсь к нему и протягивает мне одну из деревянных тарелок.

Михей желает приятного аппетита и уходит убираться.

– Мясо? – замечаю я в тарелке. – В честь чего?

Отец задумчиво тормошит вилкой кусок.

– Всего лишь курица.

– Любое мясо дорогое. – Я отделяю овощи с картошкой от мяса, чтобы растянуть удовольствие. – Ты купил его или на что-то обменял?

– Купил. За сегодняшних пролесов мне неплохо заплатили. Я отложил тебе немного монет. Можешь купить, что захочешь.

Я слегка улыбаюсь его попытке смягчить наш сегодняшний спор.

– Значит, пролесы всё-таки были реальны, – усмехаюсь я, чтобы растопить лёд.

Уголки его губ дёргаются вверх, и замученное лицо сразу становится мягче. Какое-то время мы молчим и наслаждаемся едой.

– Жаль, что Рори не дома, – говорит отец и запивает еду компотом.

– Ты его знаешь, – отвечаю я, прожевав большой кусок картошки, – наверное, ходит где-то со своей маленькой лупой. Ищет следы, – театрально вскидываю руки и драматично продолжаю: – Духов Океана.

Мужчина слабо улыбается, совсем не так радостно, как раньше. Хоть мы и сходимся с ним в том, что Рори изрядно достал всех своей помешанностью на этих древних мифических существах, отец иногда реагирует слишком остро.

– Послушай, Ария, – он откашливается и кладёт вилку на стол. Я понимаю, что приближается серьёзный разговор, поэтому тоже неохотно откладываю вилку и откидываюсь на спинку стула. – Мы давно с тобой спорим и ругаемся о твоём будущем. Ты своевольная девушка и не хочешь отступать от своих целей. Сегодня я много думал… Особенно, видя вживую этих мерзких пролесов, желающих разорвать всех на части.

Он на какое-то время замолкает, в его глазах отражается отстранённость, словно он погружается в воспоминания. Затем его взгляд снова фокусируется на мне, и он вздыхает.

– Я долго думал, почему ты стала такой… – Отец неловко подбирает слово. – Такой…

– Хорошей? – не выдерживая, усмехаюсь я, но он лишь хмурится.

– Лучшей, – говорит он и смущается, не зная, правильно ли донёс свою мысль. Видя, что я растерянно улыбаюсь, поспешно продолжает: – Ария, ты можешь изнурять себя тренировками часами, даже днями. Ты всегда лучше всех на уроках стрельбы, побеждаешь в соревнованиях. Ты мечтаешь сражаться с пролесами. Ты хочешь отправляться в опасные экспедиции.

– Все этого хотят, – скрещиваю руки на груди. – У кого ни спроси, все бы хотели покончить с пролесами раз и навсегда. Но, защищая город от редких атак, этого не сделать. Ты знаешь, в чём корень проблемы.

– Давай не будем погружаться в глобальные темы. – Он делает глубокий вдох и набирается смелости, чтобы сказать: – Ты не всегда была такой. Ты… Ты стала такой после её гибели.

Повисает тишина.

Глава 3

Так тихо, что звенит в ушах. Мои руки безвольно опускаются на колени.

– Прошу прощения?

Отец как будто не хочет говорить об этом, но делает над собой усилие.

– Ты стала такой после гибели матери.

Не могу поверить, что он это сказал. Сколько раз мы с Рори пытались поговорить с ним о ней, погрузиться в приятные воспоминания, чтобы заполнить пустоту внутри, но каждый раз он отстранялся, переводил тему или просто уходил.

А теперь он упоминает её так внезапно, я почему-то чувствую несправедливость. Рори был бы счастлив сейчас подхватить тему и замечтаться о былых временах. А я… Я совсем не готова это обсуждать!

Отец смотрит на меня внимательно, но смущённо и даже как будто испуганно. Проходит мучительная минута, когда он наконец нарушает тишину:

– Тебя никогда не интересовала стрельба до её смерти. Более того, ты называла меня скучным дядькой, пускающим стрелы, – он горько усмехается. – Я был даже рад. Я был уверен, что ты выберешь себе другой путь, не связанный с битвами. С матерью вы любили плавать. И у тебя были подруги, с которыми вы играли в куклы и обожали наряжаться.

Моргаю. Плавать?

Перед глазами невольно возникают смутные образы океана, шум прибоя и смеха. Я даже как будто вижу её улыбку, когда она оборачивается ко мне перед тем, как забежать в воду. Я и забыла, как часто мы плавали.

– Но она погибла, и всё изменилось. – Отец проглатывает ком. На его лице мрачная тень.

Снова повисает тишина.

– К чему ты клонишь? – Мой голос звучит хрипло после долгого молчания.

Он наклоняется ко мне и кладёт локти на стол.

– Есть кое-что, что я умалчивал о ней.

«Ещё бы», – хочется прыснуть мне, но я молчу.

– Не знаю почему, но я внезапно начал думать… как это повлияло на нас. Ария, я хочу рассказать тебе то, что знают единицы. Это секрет, который пока не стоит рассказывать Рори. Но, я полагаю, ты уже достаточно взрослая и имеешь право знать.

Я с нетерпением жду. Видно, отцу тяжело, и он не знает, как начать.

– Я говорил вам с Рори, что на нас напала большая группа пролесов, и она погибла, сражаясь до конца, – слова даются ему с трудом. – Но это неправда.

Сердце начинает биться всё чаще и чаще, быстрее и быстрее. В какой-то момент мне приходится прислушиваться, потому что пульс глухо отдается в ушах.

– На самом деле…

Дверь резко открывается, и на пороге появляется брат. Его русые волосы растрёпаны ветром, и он удивлённо смотрит на нас – видимо, потому что мы ошарашенно смотрим на него.

Секрет остается не озвученным.

На следующий день утро начинается как обычно. С Рори мы почти не разговариваем, по нему видно, что он либо дуется, либо просто чувствует себя неловко после вчерашней вспышки злости.

Я прошла всё основное обучение, так что мне остаётся только выпускной экзамен и испытание в Башне для лучников третьего типа. Это означает, что теперь я вольна посещать Академию, когда мне вздумается: могу в любой момент прийти туда, если захочу потренироваться или записаться на какие-то курсы.

У Рори совсем другая ситуация: он только на первом году обучения, и ему нужно посещать занятия почти каждый день. Поэтому сегодня Михей будит его даже раньше меня, и к тому времени, как я спускаюсь вниз, брат уже позавтракал и готов уходить.

– Ты забыл лук, – окликаю его я.

Он мрачно оборачивается.

– Мне не нужен лук, – бурчит он и опять двигается к двери.

– Где ты был вчера? – строго спрашиваю я, и он раздражённо цокает языком.

– Мне нужно идти на занятия, Ария.

– Не знаю, на какие занятия ты собрался идти, но на занятия лучников ты без лука точно не попадёшь.

Рори кидает на меня косой взгляд и выходит из дома. Я возмущённо ахаю и выбегаю за ним.

– Я с тобой разговариваю!

– Что ты от меня хочешь?! – Он оборачивается ко мне со злобным выражением лица, что на секунду сбивает меня с толку.

– Я хочу знать, где ты был. Ты вернулся достаточно поздно. Ты кричал на меня вчера и продолжаешь кричать сегодня. Что с тобой происходит?!

– Я не кричал на тебя! – Голос брата содрогается, и он отворачивается. – Я ухожу.

Он тут же выполняет своё обещание, оставляя меня в растерянности на пороге.

– Лук я у кого-нибудь одолжу, – не оборачиваясь, быстро произносит он. И добавляет тише: – Если понадобится.

Хорошо, что мы с Лиамом сегодня записаны на марафон. Ожидая начала, я с удовольствием луплю грушу в тренировочном зале со всей силы, не замечая, что мой друг обеспокоенно поглядывает на меня.

– Это только разминка, Ария, – напоминает он. – И нам нужно разминать ноги.

Пока преподаватель, ведущий марафон, не пришёл, учащиеся и выпускники могут пользоваться спортивным залом как хотят. В любую Академию можно попасть только по пропуску обучающегося, выпускника или преподавателя, так что атмосфера здесь комфортная.

Мы находимся в Академии бойцов, отсюда мы выйдем на дорогу, выделенную для марафона. Все Академии соединены между собой мостами. Уверена, сверху это невероятно красиво: посередине возвышается Башня лучников, а от неё сквозь весь город проходят четыре белых моста, которые ведут к остальным зданиям, принадлежащим различным званиям.

– Выпускаешь вчерашний гнев? – спрашивает Лиам, растягивая заднюю часть бедра в выпаде.

– Вчерашний я уже выпустила, – тяжело дыша и продолжая бить грушу, отзываюсь я. – Когда несколько часов прыгала по деревьям.

Парень хмыкает.

– Значит, выпускаешь негативные эмоции через тренировки? Это умно.

Я ударяю грушу с такой силой, что она шумно врезается в стену. Остальные участники марафона в зале недоумённо смотрят на меня. Лиам неловко отворачивается от людей, пытаясь скрыть лицо.

– Ладно, Ария. Колись, в чём дело?

Неохотно перестаю бить грушу, и она жалобно покачивается из стороны в сторону после серии беспощадных ударов. Я смахиваю пот со лба тыльной стороной ладони и перевожу взгляд на Лиама. Он ловит моё внимание и перестает выполнять упражнения, готовый выслушать.

Друзьями мы стали быстро. В тот же день, когда самое первое испытание перенесли, мы долго гуляли и разговаривали. Я с жадностью поглощала его истории о сражениях с пролесами, а он наслаждался моим интересом.

Я была бы первой, кого он сопровождал бы в испытании, потому что такое задание поручают только бойцам, у которых опыт не менее двух лет.

Обидно, что уже поздно: за те три раза, что моё испытание переносилось, он успел сопроводить двоих лучников. Радует душу только то, что ни один из них не смог попасть в пролеса с высоты Башни.

Такое испытание – это скорее традиция, а не реальная проверка. Не так много людей подаётся в самый высокий ранг лучников, поэтому так или иначе его получают все. Но я мечтаю быть в числе тех немногих, кто сумел попасть в пролеса с самого верха, и забрать стрелу с уже мёртвого, а не добитого тела.

– Ария? – Лиам машет рукой перед моим лицом. – Ты начинаешь меня пугать.

Я возвращаюсь в реальность, его рыжеватые волосы снова в фокусе моего внимания.

– Прости.

Вздыхаю и сажусь на скамейку. Парень присаживается рядом.

– Я знаю, мы не суперблизки, – неуверенно начинает он, – но если хочешь, можешь поговорить со мной. О том, что тебя… беспокоит.

Я неловко чешу ухо и убираю прядь выбившихся чёрных волос.

– Я просто думаю о Рори, – вздыхаю я, – с ним тяжело. Тяжелее, чем раньше. Особенно, с тех пор как отец заставил его поступить на лучника.

– Сколько ему?

– Скоро будет шестнадцать. Я знаю, подростковый возраст и всё такое. Но он увлекается чёртовыми Духами Океана с десяти лет! Как же мне тяжело иногда сдержаться и не треснуть его, когда я вижу восхищение в его лице этими мерзкими существами!

– Я не знал, что ты так их ненавидишь.

Я удивлённо смотрю на него, и мы встречаемся взглядами. Его карие глаза внимательно следят за мной.

– Конечно ненавижу, – говорю я растерянно. Я думала, что это очевидно. – Из-за них появились пролесы. Из-за них мир повергся в хаос на десятилетия. Человечество еле выжило!

– Ну, я бы не стал так преувеличивать. – Лиам произносит это медленно, будто не знает, влетит ли ему за несогласие. – Конечно, нашему континенту пришлось несладко. Всё изменилось. Но по ту сторону океана всё ещё есть народы, которые почти не пострадали.

Грустно, но он прав. Ещё только вчера мне снился сон про то, как я рассказываю Рори об истории пролесов. Гнев Духа Океана, потерявшего возлюбленного человека, обрушился на две воющие деревни разрушительным цунами, а затем – появились монстры.

Наш город образовался на месте одной из разрушенных деревень, но лишь через десятилетия. Наверняка никому вообще сначала не приходило в голову обустраиваться на континенте, где каждый день образуется всё больше чудовищ. После трагедии немногие из тех, кто выжил, пытались попасть на противоположную сторону океана. Но пролесы попадали на корабли, и другой континент решил оградиться, чтобы защитить себя и не позволять монстрам распространяться по их территориям.

Так что пришлось выживать самостоятельно.

Лиам смотрит на меня в ожидании ответа, но я погружаюсь в мысли слишком глубоко. Возможно, я всё ещё под влиянием вчерашнего сна, раз так часто задумываюсь о нашем прошлом и о том, как мы стали такими, какие есть.

– А отец? – спрашивает парень, не зная, как ещё нарушить образовавшуюся между нами тишину. – С ним что?

Все мысли о прошлом сразу испаряются. Я какое-то время смотрю в глаза бойца, пытаясь определиться, стоит ли рассказать ему как есть или отмолчаться.

Он принимает мой долгий взгляд и мягко улыбается.

К чёрту!

– Если кратко, – начинаю я, полная решимости, – после гибели моей матери он впал в отчаяние. Так что вся ответственность за нас с Рори на какое-то время досталась Михею. Ну и отец видимо считает, что тогда я взяла на себя слишком много, что теперь я стремлюсь… в общем, не знаю, что он там считает, но ничего хорошего.

– Он думает, что ты взяла на себя роль мамы? – осторожно спрашивает Лиам.

– Что?! Что за бред?! – взрываюсь я. – Конечно нет!

Лиам виновато вскидывает руки.

– Ладно-ладно, извини! Я просто предположил его мысли…

Однако защитная реакция уже сковала всё тело. Я раздражённо отворачиваюсь.

– Я такая злая, —признаю грустно. – Лучники должны быть терпеливыми, а я постоянно поддаюсь эмоциям.

– Поддаваться эмоциям и уметь ждать – не одно и то же, – улыбается Лиам и слегка касается моего плеча. У него тёплые пальцы. – Слушай, тебе просто нужен отдых. Физическая разрядка – это, конечно, неплохо, но ты не можешь постоянно изнашивать свой организм. Поверь мне, я знаю.

Я терпеливо выслушиваю его. Его тёплая рука всё ещё у меня на плече, и он продолжает:

– В любом случае, скоро придёт преподаватель, и мы будем выдвигаться. Как насчёт того, чтобы выйти в свет завтра вечером? Сможешь нормально мне всё рассказать.

Поворачиваюсь к нему, и наши глаза встречаются.

– Куда?

– Ну-у, есть одно место. Я угощаю. – Он подмигивает.

Я усмехаюсь, но затем решаюсь сказать:

– Это же не свидание, да? Твоей девушке это не понравится.

– Не понравилось бы, – поправляет он. – Мы расстались на прошлой неделе.

Жизнь бойцов динамична, и их отношения – не исключение.

Я хочу ещё раз уточнить, свидание ли это, но в зал заходит преподаватель и громко хлопает в ладоши, привлекая наше внимание. Марафон начинается.

Мы собираемся возле преподавателя, и его взгляд почему-то останавливается на мне.

– Ария! Рад тебя снова видеть. – Тем не менее лицо у него радости не выражает, скорее на нём нарисовано смущение. – Ты могла бы подойти к госпоже Витовских? Сейчас.

Что женщине, ответственной за дисциплину в Академиях, внезапно понадобилось от меня?

– Но сейчас начнётся марафон, – хмурюсь я.

– Она сказала, это срочно. Ты сможешь присоединиться к нам, как только вы закончите.

Мы с Лиамом переглядываемся. Присоединяться к марафону после старта – совсем не весело. Но если я не хочу потерять свой пропуск обучающегося, выбора нет.

Кабинет госпожи Витовских находится в стороне Академии учёных. Я прохожу по белому мосту сквозь весь город, наблюдая за ним свысока. Погода сегодня отличная, на небе ни облачка, и солнце обжигает своими лучами. Когда я смотрю вниз, вижу разноцветные кирпичные крыши домов. Я не так высоко, но уже отсюда дома выглядят как шляпки грибов, обычно оранжевого или зеленоватого цвета. Отовсюду с города слышатся голоса, и это успокаивает – люди живут и радуются жизни, несмотря ни на что.

Я приближаюсь. Круглое трехэтажное здание нежно-зелёного оттенка никогда не привлекает моё внимание. Каждый этаж меньше другого, что придаёт Академии учёных своеобразную форму, вызывающую у меня насмешливую улыбку. Для меня ничто не сравнится с величественной Башней лучников. Наверху красуется тонкое овальное сооружение, в которое поместили глобус. То, как он крутится на ветру, невольно завораживает.

Здание, где меня ждёт госпожа Витовских, находится не внутри Академии. Это небольшой фиолетовый домик с белыми окнами, построенный рядом. Здесь решаются все важные вопросы Академий: от психологической помощи до учебных программ.

Внутри небольшой коридор, который ведёт в три комнаты. Комната госпожи Витовских самая дальняя. Я стучусь туда и вхожу, когда слышу разрешение.

– Ария! – радостно встречает она меня, и это уже снимает некоторое напряжение.

– Госпожа Витовских, – я кланяюсь и прохожу вперёд, не дожидаясь, когда она предложит мне сесть.

Внутри всё строго организованно. В помещении только стол, два кресла и большой шкаф с книгами и какими-то бумагами.

– Я слышала про то, что испытание опять перенесли. – Она сочувственно смотрит на меня и наклоняет голову набок. Её светлые волосы, собранные в несуразный пучок, больше привлекают моё внимание, чем её слова.

– Я пройду его в следующий раз.

Госпожа Витовских улыбается, её серые глаза обрамляются морщинками.

– Никто не сомневается. Жаль, что приходится постоянно переносить выпускной экзамен. Но, к сожалению, заявление на третий тип лучников уже подано, а без испытания Башни мы не можем дать допуск к следующим экзаменам. Это понизит полученный ранг.

– Моему отцу это прекрасно известно. – Я откидываюсь на спинку стула. – Он рассчитывает, что я не выдержу ожидания и сдам экзамены на лучников первого или хотя бы второго типа.

– Что ж, – неловко хихикает женщина. – Терпение – это тоже испытание лучников, не так ли?

Я неохотно улыбаюсь ей из вежливости, и повисает тишина.

– Тут вот какое дело, – первой начинает она, скрестив пальцы. – Академия может гордиться такой ученицей, как ты, Ария. Ты отлично показала себя на каждом году обучения, и твои усердие и старание достойны похвалы. Но, – лицо госпожи Витовских становится гораздо строже, – мы совсем не одобряем использование силы на своих же соратниках.

Причина вызова становится кристально ясной. Я сдерживаю возмущённый возглас и поджимаю губы, чтобы не сказать чего-то лишнего.

– Каким бы ни был жестоким наш мир, – продолжает она холодным голосом, – у нас есть только один враг – пролесы. Наш город и академии провозглашают одну истину, которой должны следовать все: люди всегда на одной стороне и защищают друг друга. Разве за всё это время до тебя не смогли донести эту мысль?

– Госпожа Витовских, я в жизни ни разу не ранила человека, – не выдерживаю и возражаю я.

– Ария, сейчас говорю я, – вскидывает руку она. – Наличие крови – не единственный признак насилия. Ты посмела выстрелить в имущество одного из обучающихся. Мало того, что ты повредила чьи-то личные вещи, так ещё и заставила человека бояться представителя его же рода. В наши дни мы не можем позволить себе такую роскошь.

Я угрюмо отвожу взгляд. Это правда, и все в городе воспитываются на том, что любой человек – твой союзник в борьбе с главным врагом. Проблема в том, что в академиях всё равно находятся те, кто так или иначе издевается над теми, кто слабее или отличается от других. Над такими, как Рори.

Конечно, никто не смеет драться друг с другом, если это не тренировка, и методы издевательств не включают в себя насилие. Тем не менее от словесных перепалок и подшучиваний сложно избавиться.

И мою выходку никто не заметил бы, если бы этот задира не был другом Стефана.

– Этого не повторится, – вскидываю голову я. – Я прошу прощения.

– Отлично, – довольно кивает женщина. – Тебе придётся извиниться перед пострадавшим. Я сейчас позову его.

Она встаёт и удаляется, оставляя меня одну.

Что ж, ожидаемо.

После абсолютно неискреннего извинения перед тем темноволосым первокурсником, я решаю не дожидаться Лиама с марафона и сразу направиться домой. Однако на выходе из фиолетового здания, я останавливаюсь, потому что замечаю знакомую светловолосую голову у выхода Академии учёных.

Рори.

Он не видит меня, потому что увлечённо разговаривает с какой-то девочкой. Издалека не видно, эмблема какого звания у неё на груди, но я уверена – она из учёных.

Он весь день был у них на занятиях, без сомнений. Я задумчиво наблюдаю за ними, за тем, каким радостным кажется Рори. Не хочется признавать, но на фоне Академии он выглядит очень гармонично.

– Он для нас чужой, – слышу голос сбоку.

Это тот самый парень, перед которым я только что извинялась. Он ухмыляется и смотрит в ту же сторону, что и я. Затем нагло переводит взгляд на меня. Теперь, когда госпожа Витовских не видит, он снимает жалостливую маску пострадавшего.

От своей маски я тоже избавляюсь.

– Про стрелу в заднице я серьёзно говорила, – уверенно вру я. Я не посмею выстрелить в него, однако пусть лучше держится от меня и Рори подальше. Затем, повернувшись, чтобы уйти, бросаю вслед: – Стефану привет.

Глава 4

Вечером я надеюсь пересечься с отцом, чтобы он смог рассказать мне обещанный секрет.

Пока дома никого нет, я читаю книгу, затем делаю лёгкую растяжку. Первым домой приходит Рори. Я слышу, как он шуршит внизу, надеясь на остатки обеда. Иду к нему.

– Лук понадобился? – спрашиваю сразу с лестницы.

Он вздрагивает, оборачиваясь на меня.

– Нет, – честно отвечает брат.

– Что ж, спасибо, что не соврал, – спускаюсь с последней ступеньки и скрещиваю руки на груди.

Рори вздыхает и кладёт на стол еду, которую достал из кастрюли.

– Я видел тебя недалеко от Академии учёных. Так что, полагаю, ты меня тоже увидела.

Я фыркаю и подхожу ближе, усаживаясь за стол.

– Значит, ты также видел рядом со мной своего однокурсника, и тебе не терпится спросить, что же мы там делали вдвоём.

– Догадаться нетрудно, – невесело улыбается Рори и садится на стул напротив. – Я не просто так рассказал тебе о Стефане.

Он начинает есть остатки кукурузы. С лёгкой грустью наблюдаю за ним. Рори поднимает глаза и ловит мой взгляд.

– О, нет, – хмурится брат, – не надо вот этого вот взгляда.

– Что? – вскидываю бровь я.

– Жалость ко мне так и струится из твоих глаз.

– А вот и нет. Что за бред?

– Разве ты не хотела сказать, как несправедливо, что Стефан и его друзья могут подшучивать надо мной, а отчитывают в итоге тебя?

– Несправедливо, – подтверждаю я, – но дело не в том, что Стефан – сын правителя города. Просто он хитрый, всегда таким был. Мы тоже племянники правителя, но не получаем никаких привилегий.

– Нам не просто не дают привилегий. Мало кто понимает, что к нам относятся гораздо строже, чем к остальным.

Я задумчиво наклоняю голову. Он прав.

Через несколько минут тишины я спрашиваю:

– Ну, а с тобой кто был? Какая-то светленькая девочка. Она из учёных? – Рори кивает, и я продолжаю: – Как её зовут?

– Анна, – отвечает он.

– Красивое имя. Она тебе нравится?

– Ария, – укоризненно перебивает он.

– Что? Что я такого спросила? – Я улыбаюсь. – Ладно, можешь не отвечать на этот вопрос. Но вы случайно не с ней гуляете по вечерам?

Рори отводит взгляд.

– Бывает иногда.

– И она помогает тебе находить какие-то особенные травы? Она тоже верит в волшебные растения? – Мой голос становится слишком насмешливым, и брат это замечает.

Он цокает языком, выбрасывает обгрызенный початок в мусорное ведро и поднимается из-за стола.

– Прости-прости. – Я тоже встаю и мягко касаюсь его плеча, сдерживая улыбку. – Хочешь, я тебя обниму?

Это такой знак примирения. Рори недолго колеблется и быстро кивает.

Отец приходит поздно, после занятий с учениками у него было ещё несколько вылазок. К этому времени Михей тоже у нас дома и заканчивает готовить ужин.

Сегодня мы ужинаем все вместе: даже дворецкий остается с нами. Затем все расходятся по своим комнатам, старик убирает дом и уходит. Когда становится совсем тихо, я спускаюсь к отцу.

Он в спальне, дверь закрыта. Мне не очень хочется беспокоить его, но я больше не могу ждать. Поднимаю руку и костяшками пальцев стучу. Какое-то время мне никто не отвечает. Я хочу снова постучать, когда дверь резко открывается.

Отец устало смотрит на меня. В полутьме его глаза как-то странно блестят.

– Я всё ждал, когда ты начнёшь меня допрашивать.

– Когда мы сможем об этом поговорить?

Он вздыхает и отводит взгляд.

– Честно говоря, я переоценил свои возможности. Я никогда бы не смог рассказать тебе о таком, глядя в глаза.

Я начинаю злиться.

– Слишком поздно отступать, – произношу раздражённо.

– Можно мне договорить? – недовольно перебивает отец. – Я расскажу тебе правду. Просто по-другому. Жди здесь.

Он поворачивается ко мне спиной и возвращается в комнату, оставляя дверь открытой. Рядом с большой кроватью стоит стол, а вокруг разбросаны скомканные листочки. Я недоумённо наблюдаю, как он берёт единственную не смятую бумажку и возвращается ко мне.

Когда мы пересекаемся взглядами, я внезапно понимаю, что глаза его блестят от слёз.

– Я написал тебе, что случилось. – Он протягивает мне сложенный вдвое листок. – Подойди ко мне, когда прочитаешь.

Я молча забираю листки и киваю, потому что никакие слова почему-то не приходят сейчас в голову.

Как только отец закрывает за мной дверь, я со всех ног бегу наверх. В комнате зажигаю свечку в фонаре и сажусь на кровать, раскладывая листок. У меня дрожат пальцы от волнения. Я вижу капли в некоторых местах письма. Отец точно плакал, когда писал это.

Текста не так уж много, но как только я начинаю читать, образы так и скачут перед глазами.

«Нам дали заказ. Разведчики видели следы больших групп пролесов в чаще леса по соседству с одним поселением. Мы быстро собрали отряд. Ваша мама была бойцом, я, конечно же, лучником. С нами были ещё два лекаря, два бойца, ещё один лучник и разведчик…»

– О чём задумался, Линос?

Ирида мягко подтолкнула меня боком, почти сталкивая с тропинки, по которой мы шли.

– Мы не забыли спички? – спросил я сосредоточенно.

– Ну, ты как всегда. Мы уже идём больше часа, а ты всё ещё думаешь, не забыли ли мы чего.

Мы уже убили двух пролесов и заходили всё глубже в чащу.

– В прошлый раз мы забыли спички, – нахмурился я.

– Но ведь они нам не понадобились, – улыбнулась жена. Она всегда была легкомысленнее, чем я.

– Тем не менее мы всегда должны соблюдать протокол.

Лучник, имя которого я не запомнил, слегка замедлил шаг, чтобы встрять в наш разговор. Он был из новеньких и волновался.

– Мы что-то забыли? – суетливо спросил он.

– Ничего мы не забыли. – Ирида вскинула руки в чёрных толстых перчатках. – Не нужно наводить панику!

Я обернулся на двух лекарей, идущих за нами. Две девушки спокойно обсуждали что-то друг с другом. Каждая тащила за собой труп пролеса – мы всегда старались прихватывать их для учёных. Затем я посмотрел вперёд – разведчик шёл в самом начале нашего отряда и вёл по изученным им тропинкам. Сразу за ним шли ещё два бойца. Ирида тоже должна была идти в их линии, но, видимо, ей стало скучно.

Я начинал задумываться о том, почему в этом лесу так тихо. Ещё недавно, находясь на верхушке дерева, я не видел поблизости ни одного монстра. Конечно, иногда их скрывают ветки деревьев, но передвижения ближайших пролесов обычно видно вполне неплохо.

– Какой-то странный заказ, – сказал я жене, понизив голос, чтобы никого не напугать. – Час пути, и только два пролеса. В заказе говорилось, что разведчик видел не меньше 15 пролесов, разве не так? Эти твари почти никогда не кучкуются, они занимают много пространства.

Ирида просто пожала плечами.

– Нужно быть наготове, – продолжил я строго. – Мы заходим всё глубже. Я поднимусь на дерево.

Я быстро забрался по веткам на верхушку. Оказавшись там, я начал оглядывать местность. Всё ещё никого вокруг, только сплошная зелёная шапка леса. Затем я перепрыгнул на следующее дерево, а затем на ещё одно, и ещё.

Обернувшись, я заметил, что новенький лучник тоже поднялся и пытался догнать меня с параллельной линии деревьев.

Я решил продвинуться гораздо дальше отряда, чтобы понимать, где нас может ждать сюрприз.

И он нас ждал. У меня перехватило дыхание и ослабли руки, когда я заметил внизу сгорбившийся тёмно-синий силуэт с выпирающим позвоночником за деревом, на котором я находился.

Первородный пролес.

Он стоял, обхватив себя ластами, как спящая летучая мышь.

В городе было совсем мало экземпляров ткани первородных, поэтому учёные не могли сделать много противоядий от их дыма, дурманящего мозг. Мы взяли лишь два сосуда на весь отряд, не могли позволить себе больше. Мы даже не обговорили, кому они достанутся.

Оба сосуда были у лекарей, но отряд ещё понятия не имел о первородном, которого я обнаружил. Я не мог крикнуть, потому что привлёк бы внимание монстра.

У меня был выбор: выстрелить в первородного, надеясь на чудо, или спуститься к своим и быстро уводить их из леса, пока был шанс. Я был готов выбрать второе.

Однако лучник, который тоже был на дереве подальше от меня, жестами призывал меня стрелять. Мы могли бы выстрелить одновременно, повышая шансы на успех, но я испугался. Ирида была внизу вместе с отрядом, который неумолимо приближался к пролесу, и в случае неудачи первородный сразу бы разгневался и начал испускать ядовитый дым из глаз.

Я приложил палец к губам, чтобы лучник не смел кричать. Но он позволил панике взять над собой верх. Внезапно он спустился с дерева и, подойдя к лекарю, выхватил противоядие из её сумки.

Пока он иссушал сосуд, забирая драгоценное противоядие себе, все в отряде осознали, кого мы заметили. Я так злился на него! Ведь если бы он оставался наверху, дым бы до него не достал, и мы могли бы спасти тех, кто в наибольшей опасности.

Отряд остановился. Ирида посмотрела на меня, подняв голову. Я был так испуган. Я показал ей жестом, чтобы она выпила противоядие, но она помотала головой и затем повернулась к бойцам, видимо, договариваясь, кому оно достанется.

Я не мог спуститься, хотя очень хотел. Сверху я был защищён от дыма, но, главное, я мог следить за первородным. Он не двигался, и мы могли бы спастись, если бы ушли тихо.

И всё же, нам не повезло. Из ниоткуда выскочил обычный пролес и накинулся на лучника. Я среагировал быстро, тут же отправив монстру стрелу в голову.

Но кто-то вскрикнул от неожиданности, и первородный вздрогнул, как потревоженное воздухом пламя свечи. Сверху я видел, как начал струиться красный дым.

Трудно описать словами страх, охвативший всё тело. Адреналин бил в голову, и я запустил в монстра около десяти стрел, пока нас всех не оглушил пронзительный крик.

Это был первородный. Звук был такой громкий и неприятный, что я чуть не упал с дерева. За это время на зов первородного начали стекаться обычные пролесы. Их было очень много, и крик как будто делал их агрессивнее, чем обычно.

Первого убили лучника. Снизу он был застигнут врасплох, и никто не смог его защитить, потому что красный дым уже сочился по земле. Я даже не знаю, успел ли кто-то ещё выпить противоядие, но я точно знаю, что Ирида его не взяла.

Когда я снова смог прицелиться после оглушающего звука, одна из лекарей присоединилась к лучнику на земле, а весь остальной отряд послушно шёл к первородному, ведомый галлюцинациями из-за ядовитого дыма. Я отстреливал нападения следующих за ними пролесов, а затем, когда появлялась возможность, сразу стрелял в первородного.

Я видел, как разведчик первым попал в объятия чудовища. Я не мог и не хотел смотреть на его смерть, но даже сверху я слышал хруст костей от того, как ласты первородного сжали его тело.

Стрелы заканчивались. Запасы были внизу, у отряда. Идущего в конце бойца утащили пролесы. Он ничего не почувствовал, потому что обезумел от дыма. Затем в объятия первородного попала вторая девушка из лекарей.

Всё происходило безумно быстро. Но мне казалось, эти секунды внезапного кровопролития превратились в вечность. От отчаяния я начал кричать, продолжая пускать стрелы.

Оставалось два бойца: одна из них – Ирида, и она была следующей на пути к первородному. Я разделял стрелы так, как мне велело сердце. Я оставил две последних стрелы не на пролесов, желающих поймать крайнего бойца, а на первородного, ждущего в объятия мою жену.

Я опустился ниже, чтобы прицелиться в его глаза. Это было сиюминутное отчаянное решение. Ещё никто не знал, где слабые места первородных.

Ирида приближалась к нему.

Первая стрела попала в цель. Глаз, в который она попала, сразу потускнел. Я выстрелил во второй. Первородный истошно закричал, красный дым больше не сочился из его глаз, и он откинулся назад, раскидывая тёмно-синие ласты по земле.

Когда он упал на спину, вонзившись в почву своим острым позвоночником, его тело превратилось в тёмную жидкость и полностью растеклось по земле, обнажая только позвоночную кость. От него осталось около двадцати моих стрел.

Я сразу спустился с дерева, схватил меч, оставленный погибшим бойцом, и разрубил оставшихся трёх обычных пролесов, следующих за моим отрядом. Адреналин помогал мне держаться, но я продолжал кричать, как сумасшедший.

Когда я повернулся, Ирида и оставшийся боец ошарашенно смотрели по сторонам и еле стояли на ногах. Дыма больше не было, и его влияние пропало. По крайней мере, я так думал.

Бросив меч на землю, я подбежал к жене и прижал её к себе. Всё моё тело дрожало. Я приложил лицо к её коротким коричневым волосам и вдохнул запах, смешанный с кровью наших погибших соратников.

Повсюду лежали тела. Те, кого убили обычные пролесы, были менее изуродованными.

Не знаю, сколько мы стояли с Иридой в обнимку. Оставшийся боец, Леон, опускался на колени рядом с погибшими соратниками и закрывал им глаза. Я смог отпустить жену только тогда, когда Леона вырвало рядом с трупом разведчика, убитого первородным.

Мы начали молча собирать остатки ресурсов. Собрали трупы пролесов в одну кучу, а трупы бывшего отряда – в другую. Мы знали, что убитые первородным превращаются в пролесов. Мы всегда носили с собой спички и спирт, чтобы сжигать трупы в таком случае.

Ирида копалась в сумке разведчика. Я не мог свести с неё взгляда. Она подняла на меня глаза и горько улыбнулась, показывая что-то в руке.

– В этот раз мы спички не забыли.

Мы забрали позвоночник первородного, а тёмной липкой жидкостью, растёкшейся по земле, как могли заполнили сосуды. Она перемешалась с почвой, но учёные говорили нам, что это неважно, частицы всегда найдутся.

Нам предстоял долгий путь обратно. Никто не говорил ни слова. Несмотря на трагедию, моё сердце невольно билось от радости – я спас жену, и мы вместе вернёмся домой.

Это казалось чудом. Чудом это и было бы.

Первым стал странно себя вести Леон. Внезапно он остановился, облокотившись на дерево.

– В чём дело? – Ирида первая заметила, что боец отстал.

Она подошла к нему, заглядывая в лицо. Леон не смотрел на нас. Мы отчётливо видели, как сильно он начал дрожать.

– Линос, что это? – повернулась ко мне жена.

– Я не знаю…

Леон внезапно схватил меня за руку. Он падал, я удержал его за плечи. Боец поднял на меня голову, и я увидел, каким ужасом наполнены его глаза.

– Мне кажется, я… – начал Леон, но не смог договорить и громко закричал от боли.

Я продолжал удерживать его за плечи, но мне становилось страшно. Мы с Иридой уложили его на землю, сняли чёрные перчатки бойцов. Как только мы увидели кожу, то невольно ахнули. Вены Леона потемнели, стали почти чёрными.

– Линос! – умоляюще кричал он моё имя.

Когда руки бойца начали деформироваться, и кончики пальцев превращались в когти, мы с Иридой отошли назад. Леон больше ничего не говорил, он только кричал.

Затем он молниеносно вскочил на ноги и растопырил когти, агрессивно смотря на нас. Его глаза постепенно чернели.

Когда он накинулся на меня, я не мог пошевелиться. Не успел я моргнуть, он оказался рядом со мной. Когда его деформированные клыки появились перед глазами, на лицо брызнула кровь.

Ирида пронзила его мечом в живот.

Леон упал на землю. Ирида замахнулась мечом и отрубила ему голову. Я отвернулся в последний момент.

Мы были ошеломлены. До этого мы думали, что превращаются в пролесов только те, кто погиб от лап первородного. Однако оказалось, что одного ядовитого влияния дыма было достаточно для трансформации.

Отойдя от трупа Леона, мы сели на землю и какое-то время сидели в тишине. Ирида обхватила себя руками.

– Мы оба знаем, что будет дальше, – тихо сказала она.

– Может, с тобой такого не случится…

У меня был хриплый голос после безостановочных криков в бою.

– Линос, – она повернулась ко мне и, сняв перчатку, коснулась моей щеки мягкой ладонью.

– Ирида, пожалуйста… – У меня выступали слёзы на глазах. Я сжал её ладонь. – Мы что-нибудь придумаем.

– Я чувствую это внутри. – Ирида еле сдерживала слёзы. Она пыталась улыбаться, чтобы подбодрить меня.

Я видел, как она пытается утихомирить дрожь в теле.

– Времени мало, – сглотнув, сказала она. – Послушай, Линос. Я тебя очень люблю.

Она нежно поцеловала меня в губы. Они были холодными, но я не хотел отстраняться. Я сжал её лицо в ладонях, и у меня потекли слёзы.

– Я сама это сделаю. – Она накрыла ладонями мои руки и медленно отстранилась. – Нужно поторопиться. Передай Рори и Арии, что я люблю их и что…

Ирида содрогнулась и застонала от боли. Я закрыл рот ладонью, сдерживая отчаянные всхлипы. Она взяла меч с земли и направила на себя.

– Ирида, я тебя люблю, – плакал я.

Она слабо улыбнулась, её лицо бледнело, а глаза темнели. Но когда она уже хотела вонзить меч, её руки ослабли, и он упал на землю.

– Линос, – еле выговаривала она слова, – прошу…

Ирида сползла на землю и легла на спину, морщась от боли.

– Помоги…

Я громко заплакал и поднял меч. Я видел, как на шее у жены выпирают чёрные вены. Руки не слушались меня, я всматривался в её веснушчатое лицо, стараясь запомнить каждую деталь.

Но я не мог давать ей страдать дальше. С отчаянным криком я вонзил меч в её грудь.

«…Ария, я её убил.

Я хотел рассказать тебе это, чтобы ты поняла мои страхи. Я тоже лучник третьего типа, и иногда нам приходится переживать ужасные вещи.

Я тебя люблю. И я пообещал себе защищать тебя и Рори».

Только когда я заканчиваю, замечаю, что у меня скатываются слёзы по щекам. Отложив листок на кровать, закрываю рот рукой и зажмуриваюсь. Быстро мотаю головой. Не успеваю вытирать слёзы, потому что тут же появляются новые.

Не в силах справиться с этим самостоятельно, я хватаю листок и бегу вниз, шлёпая босыми ногами по ступенькам. Отец сидит на кресле в гостиной, облокотившись на колени и повесив голову.

– Отец! – громко зову я, и он быстро поднимается.

Бегу к нему и зарываюсь в объятия. Он неуверенно обнимает меня в ответ.

Не знаю, сколько мы так стоим.

Он первый слегка отстраняется и забирает листок из моих рук. Затем идёт на кухню, и я заворожённо наблюдаю за ним. Всё моё тело обессилело, я ничего не могу сделать.

Он берёт спички и поджигает бумагу. Я грустно смотрю за тем, как листы поглощает огонь. Когда пламя подбирается к пальцам отца, он окунает их в ведро с водой. Листок с ужасной правдой превращается в чёрные куски обугленной бумаги, плавающей на поверхности.

Глава 5

На следующий день я не могу заставить себя пойти на курс по анатомии пролесов, на который записывалась ещё неделю назад. После рассказа отца я не знаю, когда снова смогу без дрожи думать об этих мерзких существах.

Не могу поверить, что мама погибла вот так. Я смотрю на себя в зеркало и пытаюсь вспомнить её черты. Мне было девять, когда её не стало. А Рори – всего пять.

У меня опухшие красные глаза. Вернувшись в комнату, я проплакала до поздней ночи. Это меня раздражает: я никогда не видела маму в слезах.

Тру глаза, но от этого они становятся ещё краснее. Вздохнув, приближаюсь к отражению. Похожа ли я сейчас на маму в молодости?

У неё тоже были карие глаза, как у отца и Рори. В детстве я часто удивлялась, почему у меня левый глаз – зелёный, не понимала откуда он взялся. Помню, мама всегда широко улыбалась и говорила:

– Он волшебный, сладкая моя.

А папа закатывал глаза и сразу рушил эти сказки, повторял, что зелёные глаза были у дедушки.

Я пытаюсь широко улыбнуться. Это выглядит так неестественно, что уголки губ сразу опускаются, и я отворачиваюсь.

Нет, мне никогда не повторить её улыбку.

Думать о ней больно.

Я выхожу из комнаты, не в силах больше выносить тишины. Рори и отец – в Академии, и я очень рада, что нахожу Михея на кухне, готовящим обед.

– Ария! – лучезарно, как всегда, приветствует он меня. – Сегодня вы меня удивляете. Обычно не просыпаетесь так поздно.

Усаживаюсь за стол в надежде, что Михей сможет отвлечь меня разговором. Он повёрнут ко мне спиной, его плечи быстро двигаются, пока он нарезает морковь.

– Видимо, всем иногда требуется отдых, – говорю я задумчиво. Перед глазами возникает лицо Лиама, который вчера пытался донести до меня эту мысль.

– Совершенно верно, – кидает дворецкий через плечо и широко улыбается.

Он продолжает готовку. Нож быстро стучит по деревянной тумбочке. Интересно, знает ли Михей, что в действительности случилось с мамой? Кто вообще в курсе всего этого?

– Михей, – тихо зову я.

Он ловит необычную нотку в моём голосе и озабоченно поворачивается. Нож повисает в воздухе в его дрожащей старческой руке. От его взгляда мне сразу хочется проглотить язык и отмотать время назад.

Михей и его жена потеряли ребёнка – ещё до моего рождения. Отец рассказывал, что их сын был разведчиком и не смог убежать от обнаруженной им группы пролесов. Наш дворецкий и его жена так и не смогли пережить эту утрату и поклялись больше не заводить детей.

Пока последний первородный не сдохнет, нигде не безопасно. И многие из нас отчаянно боятся потерять близких. Включая меня.

– Как Гайя? – поспешно продолжаю я. Это его жена.

Он с сомнением смотрит на меня. Я уверена, Михей не знает. Отец не рассказал бы ему историю гибели мамы, зная горечь старика от утраты сына.

– Потихоньку, – отвечает он спустя некоторое время.

– В добром здравии? – уверенно смотрю в его потускневшие от времени и пережитого серые глаза.

Мой взгляд говорит: «Тебе показалось». И это работает. Дворецкий наконец поворачивается обратно к моркови.

– Насколько это возможно в нашем возрасте, – по-старчески усмехается он.

Внезапно в дверь кто-то стучит. Мы с Михеем одновременно переглядываемся. Ещё слишком рано, чтобы кто-то вернулся домой.

Я встаю и отпираю замок. Удивлённо замираю, когда вижу на пороге рыжеватую макушку Лиама.

– Привет, – он выглядит обеспокоенным, – я тебя везде искал.

Парень одет в железную броню, она закрывает грудь, ноги и плечи. На руки натянуты чёрные защитные перчатки, а на бедре висят кинжалы и длинный острый меч. Броню обычно носят только бойцы, ведь именно они сражаются с пролесами в ближнем бою.

– Рори сказал, что ты осталась дома, – продолжает он. – На тебя не похоже. Ты же никогда не прогуливаешь занятия, даже добровольные.

Я молчу, и он неуверенно переминается с ноги на ногу.

– Да и вчера ты так и не вернулась на марафон. Что от тебя хотела госпожа Витовских?

Снова тишина.

– Ария?

– Ты отправляешься на задание? – быстро перевожу тему я.

Лиам озадаченно моргает.

Когда я вижу его готовым к бою, перед глазами всплывают неприятные образы. Мама тоже боец и должна была носить броню. Но наверняка это не имело значения, когда она приближалась к первородному.

– Ария, ты меня снова пугаешь, – неловко усмехается парень.

Я мотаю головой и стараюсь отогнать ненужные мысли. Оборачиваюсь назад, на Михея, он по-прежнему нарезает овощи, но видно, как с любопытством вслушивается в наш разговор.

Незаметно прикладываю палец ко рту и подталкиваю бойца за порог, закрывая за собой дверь. На улице ветер развевает белую рубашку, и я обхватываю себя руками.

Мы медленно идём к опушке леса, которая находится недалеко от дома. Мне нравится там тренироваться в лазании.

– Она ругала меня за то, что я выстрелила в того идиота, – признаюсь я.

– Ах да, – смеётся Лиам.

– Было не смешно, – говорю я, однако на губах у меня невольно расплывается улыбка.

Мы приближаемся к величественным деревьям и останавливаемся, повернувшись друг к другу.

– Наши планы в силе? – улыбается парень. – Как только я вернусь с задания, могу зайти за тобой.

Я вздыхаю и неуверенно отвожу взгляд.

– Ух ты, – усмехается он, – это не очень приятный знак.

– Мама, – начинаю медленно, – тоже была бойцом, как ты.

– Это здорово! Прости, но как это связано?

– Второго типа, – продолжаю я, – как и ты. Самый высокий и опасный тип бойцов.

– Ага, – тянет тот. – Видимо, у нас было бы много общего?

«Будет, если ты умрёшь», – невольно вертится в голове. Образы всё ещё навязчиво всплывают перед глазами.

– Я не уверена, что нам стоит ходить на свидания, – честно говорю я.

Мне не нужно привязываться к тому, кто может погибнуть, защищая меня.

Лиам неожиданно смеётся.

– Твоя самоуверенность ужасно притягательна. – Он смотрит на меня с усмешкой. – Я ведь даже не говорил, что это свидание.

У меня краснеют щёки, и повисает тишина.

– Ладно, – парень отводит взгляд, он пытается скрыть разочарование. – Тогда я пойду.

Он улыбается мне на прощание и поворачивается, чтобы уйти. Я хватаю его за ладонь. Перчатка на ощупь твёрдая и шершавая. Лиам удивлённо смотрит на меня.

– Ты взял противоядие? – спрашиваю я с неприкрытым испугом.

– Ария, – выдыхает он, не понимая, что со мной происходит, – конечно, взял. Благодаря твоему отцу противоядий в городе стало гораздо больше. Почти каждый берёт его с собой.

Отец стал самым популярным охотником на первородных после гибели мамы.

Я продолжаю держать парня за руку. Он переводит взгляд с ладони, тянущей его за перчатку, на меня.

– Ты явно не хочешь меня отпускать, – ухмыляется он.

Повисает тишина. Ветер треплет наши волосы и одежду.

– Зайди за мной. – Я отпускаю его руку. – После задания.

И, скрывая красные щёки, поспешно возвращаюсь к дому.

Я собираю волосы в хвост, но подумав, выпускаю некоторые чёрные пряди вперёд, на лоб. Затем, ругаясь, распускаю всё и пытаюсь собрать по новой, аккуратнее.

Я нечасто хожу на свидания. Любовь – как вино, опьяняет тебя и не даёт мыслить здраво. Если я хочу отправляться в опасные экспедиции, мой ум всегда должен быть трезвым, а я – оставаться собранной в любой ситуации.

И всё же я не сухарь без чувств, как бы я ни старалась им казаться. Я встречалась с несколькими молодыми людьми, но в итоге всё заканчивалось одинаково – они обвиняли меня в том, что я слишком требовательная и чёрствая.

Глупости.

Я смотрю на свои разноцветные глаза, затем достаю из дальнего шкафчика небольшую коробочку. Она даже слегка покрылась пылью – так редко я ей пользуюсь. Бордовой краской крашу губы, затем подвожу ресницы тушью. И всё же выпускаю несколько прядей на лоб.

Оценивающе смотрю на себя и тёмно-красное платье с аккуратными рукавами до локтей и длинной юбкой. На груди чёрные тонкие ленты, затягивающие его повыше. Я завязываю их так, чтобы они закрывали бюст.

«Я не влюблена в Лиама, – повторяю про себя и смотрю на отражение. – Я пользуюсь его советом об отдыхе, вот и всё».

Когда я собираюсь выходить, по привычке хватаю с крючка свой лук. Дойдя до комнаты Рори, наконец осознаю, что он мне не нужен и возвращаю на место.

Быстро спускаюсь. Брат болтает с Лиамом, они сидят за кухонным столом. Услышав мои шаги, оба удивлённо поворачиваются.

– Прости, если долго, – извиняюсь я перед парнем, который ждал меня.

На нём тёмная рубашка и болотные брюки. В руках он держит чёрный плащ. После задания на его лбу появилась небольшая царапина. Это не пролес его поранил, должно быть, просто толкнул, и Лиам ударился головой.

– Ничего-ничего, – парень продолжает рассматривать меня и останавливается на лице. – Извини, я… я просто никогда не видел тебя в платье, – усмехается он и поднимается со стула.

– Она их в тайне очень любит, – шепчет Рори и хихикает под моим злобным взглядом.

– А у тебя какие планы? – строго спрашиваю я и подхожу к брату.

– Читать, – пожимает плечами тот.

Я, прищурившись, смотрю на него, пока мы не выходим из дома.

На улице смеркается, солнце медленно садится за горизонт. Ветер сегодня весь день сильный и холодный, и я слегка поёживаюсь от порывов. Воздух приносит запах солёной воды океана. Мы все привыкли к нему.

– Это платье тебе очень идёт, – говорит Лиам. – Подходит твоим глазам.

– Какому именно? – усмехаюсь я и поднимаю на него голову.

– Обоим, – улыбается он в ответ.

Парень отводит меня на окраину города, ту, что ближе всего к лесу. Отсюда обычно выходят отряды на экспедиции. Ближайший с городом лес регулярно проверяют на наличие пролесов, поэтому я совсем не волнуюсь.

Мы заходим в какое-то необычное здание, наполовину заросшее лианами и другими растениями. Внутри Лиама встречает низкий паренёк и тут же отводит в сторону.

– Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю я, пока мы следуем за ним.

– Мне здесь нравится, – пожимает плечами он.

Достаточно односложный ответ. Вряд ли Лиам попытается скрыть, что ходит сюда не один.

Нас выводят в необычную уединённую комнатку, задняя стена которой полностью отсутствует и открывает вид на красивую поляну разноцветных цветов. Посередине, под потолком, сделанным как будто из корней дерева и листьев, стоит стол со свечами. Он украшен завораживающими узорами, а рядом с ним стоят стулья с лианами, завивающимися вокруг ножек.

Здесь уютно и красиво, спору нет. Из поляны и леса вдалеке даже слышатся сверчки и какие-то птицы. Мы садимся за стол, я аккуратно поправляю платье. Над нами висят красивые маленькие фонарики, но они еле горят, поэтому кажется, будто свет приглушён.

– Не свидание, да? – глядя на поляну, сдерживаю улыбку я.

Лиам не отвечает и протягивает мне меню – одну тонкую древесину, на которой выведены буквы. По тому, какие разнообразные блюда из мяса представлены в нём, понятно – это место очень дорогое.

– Бери всё, что хочешь.

Выбираю индейку – никогда не пробовала. Лиам берёт себе кролика и красное вино, предлагая мне присоединиться к нему.

– Я предпочитаю оставаться трезвой, – отказываюсь я.

– Это точно твоё желание или просто привычка? – уточняет Лиам и улыбается. – Поверь мне, я тоже постоянно дерусь и знаю, что такое дряхлые мышцы после алкоголя. Но ведь на завтра у нас ничего не запланировано, правда?

Правда. Какое-то время я колеблюсь, но затем всё-таки соглашаюсь. Мне нужен отдых.

Вино нам приносят сразу – оно в деревянных круглых сосудах с длинной ножкой. Пока мы ждём еду, решаем выпить.

– Нормально? – спрашивает Лиам.

– Вкусно.

Тепло разливается по телу, и напряжение уходит. Я не люблю расслабляться с помощью алкоголя, но предыдущие два дня кажутся нескончаемо долгими и утомляющими.

– Что ж, – глаза парня начинают поблёскивать от выпитого. – Я удивлён, что ты пришла без лука. Мне казалось, многие парни в Академии боятся тебя как раз потому, что ты приходишь с ним на свидания.

Смотрю на него. Он улыбается – значит, это такая шутка? Не мог же он знать, что я действительно чуть не притащила лук.

– Они меня боятся? – вскидываю бровь.

– Ну, – Лиам откидывается на спинку стула, – ещё когда я проходил основное обучение, я слышал про тебя разные вещи. А ты тогда была только на первом или втором курсе.

– Какие же вещи? – Я облокачиваюсь на стол и кладу голову на ладони.

Лиам с интересом наблюдает за мной. Его взгляд останавливается на моих бордовых губах. А затем мечется между зелёным и карим глазом.

– Разные, – его губы растягиваются в ухмылке. – Скажем так, в романтическом плане о тебе сложился образ самки кузнечика, которая откусывает партнёру голову после спаривания.

– Богомола, – поправляю я.

– Что?

– Не кузнечика, а богомола.

Лиам усмехается.

– Я хорош в бою, но не в науке, – смущённо пожимает плечами он. – Так значит, отрицать не будешь?

– Отрицать, что я откусываю голову после спаривания? – Я смеюсь. – Мне кажется, я даже знаю, кто из моих бывших мог пустить такую молву.

– Слишком мало вина, чтобы обсуждать бывших, – хохотнув, морщится парень.

Он тоже облокачивается на стол и подпирает голову. Наши лица никогда раньше не были так близко, но я не отодвигаюсь.

– Есть и хорошие вещи, которые я слышал, – произносит Лиам и блуждает взглядом по моему лицу.

– Ну, так расскажи, – отзываюсь я.

– Может, и расскажу. Но я больше не могу выдерживать одну вещь. – Он едва заметно приближается. От него пахнет вином.

– Какую?

Я почти вздрагиваю, когда он касается тёплыми пальцами моего лба и убирает чёрную прядь волос за ухо.

– Я уже давно хотел тебе сказать. У тебя невероятно красивые глаза, – его взгляд, устремлённый на мои губы, противоречит его словам. – Я никогда не видел людей с разным цветом глаз.

В комнату внезапно заходит тот самый низенький паренёк и, поколебавшись, смущённо кладёт между нами заказанные блюда. Мы с Лиамом улыбаемся и откидываемся назад.

Пахнет просто божественно. А на вкус индейка ещё лучше. Похоже на курицу и с вином сочетается идеально.

Какое-то время мы молчим и наслаждаемся роскошными блюдами. Такими их делает редкость – любое мясо очень трудно достать из-за того, что пролесы пожирают животных.

– Знаешь, что мне интересно? – говорю я. Лиам вскидывает голову. – Как ты относишься к Духам Океана?

Парень смеётся.

– Ты умеешь задавать неожиданные вопросы.

– Вчера мы обсуждали их, и ты как будто… – Я замолкаю, не зная, какое слово подобрать.

– Не ненавижу их? – широко улыбается он.

– Да.

– Ну, – парень вытирает рот салфеткой, – ты угадала. Я их не ненавижу. – Видя, что я готова что-то сказать, он вскидывает руку: – И я прекрасно знаю твоё негативное отношение к ним. Рори как раз сказал мне, чтобы я не упоминал их сегодня, чтобы не испортить тебе настроение. Кто же знал, что ты сама начнёшь эту тему.

– Лиам, но, – я вскидываю руки, – неужели ты не читал «Историю Анавиоса»?

Учитывая его познания в насекомых, я бы не удивилась пробелам и в других областях. Он как будто читает мои мысли и усмехается.

– Я же говорил, я не силён в науках. Однако я знаю одно – это было давно, и все, кто мог что-то рассказать, погибли. Откуда люди узнали, что случилось, если Дух Океана, как они говорят, уничтожил полностью обе деревни?

– Должно быть, кто-то выжил, – возражаю я, хоть и не так уверенно, как раньше.

– Духи Океана – не агрессивные создания. Несколько столетий назад они часто выходили на берег и лечили людей от самых различных болезней. Люди почитали их, как богов. Гнев духов – это не шутки, но уничтожить две деревни, включая ту, где жил её возлюбленный? Признай, Ария, это звучит как байка, передающаяся из поколения в поколение, чтобы пугать детей.

– Ты начинаешь говорить словами Рори, – хмурюсь я.

Лиам смеётся и прерывается, чтобы сделать глоток вина.

– Да, Рори умеет завлечь рассказом, – признаёт он. – Вообще-то, у меня тоже есть вопрос. Почему ты их так ненавидишь?

На мгновение я задумываюсь. Столько вариантов приходит в голову. Как будто столетние страдания человечества – недостаточно удовлетворяющий ответ. Однако после рассказа Лиама я не могу так уверенно обращаться к историческим фактам. Да и в конце концов, убивают людей всё-таки не Духи Океана, а пролесы.

Слова парня ставят под сомнения многие теории появления этих тварей. Кто-то говорит, что пролесы – это все те десятки тысяч людей, что погибли от наводнения. Другие утверждают, что это только женщины, погибшие по вине Духа, которые теперь обречены вечно мстить за разрушенную любовь.

– Если Дух Океана не уничтожил две деревни, – медленно произношу я, – что тогда произошло? Почему появились пролесы?

– Ну, Ария, – смеётся Лиам. – Это случилось почти 160 лет назад. Боюсь, никто уже не сможет точно ответить на твой вопрос.

Я хмурюсь – это меня не устраивает. Но парень продолжает:

– Слушай… Так ли это важно? Правда такова: нам приходится мириться с тем, что есть. А это не прошлое и не будущее, это – настоящее. И оно в том, что у нас есть звания – твой дедушка придумал их и дал нам шанс избавиться от пролесов навсегда.

Задумчиво смотрю на бойца. Действительно, дедушка сделал немыслимое. Мало того, что он собирал отряды и зачищал территории пролесов, он ещё сумел основать город и сделать его известным на весь континент.

Люди признали, что звания лучников, бойцов, лекарей, учёных и разведчиков делают битву с чудовищами гораздо эффективнее. Поэтому появились Академии, дедушка обучал новые отряды и всё больше прославлял Анавиос.

– Надо же, – хмыкаю я, и Лиам недоумённо смотрит на меня. – Не ожидала, что бойцы могут изрекать такие философские мысли.

Он смущённо усмехается.

Мы выпиваем ещё по бокалу вина и импульсивно заказываем популярный в городе десерт – шоколадные пирожные с изюмом. Серьёзные разговоры отходят на задний план, и мы просто постоянно смеёмся над чем-то глупым и незначительным.

После кафе парень заманивает меня на прогулку. Уже давно стемнело, и улицы города пусты и почти бесшумны. Мы нарушаем мирную ночную тишину своим хихиканьем. Ветер уже не такой сильный, и воздух стал гораздо теплее.

– Знаешь, что нам нужно? – таинственно, словно это секрет, шепчет Лиам.

– Что?

– Побежали!

Он хватает меня за ладонь и тянет за собой по едва освещённым фонарями улицам города. Я не сдерживаю смех и поддаюсь, ускоряя шаг. Мы уже несёмся со всех ног, когда выбегаем из города на поляну с тропинками, ведущими к океану.

Постепенно трава под ногами сменяется песком, и я чуть ли не падаю. Чем ближе мы к берегу, тем громче умиротворяющий шум волн.

Как только мы подходим к воде, Лиам отпускает меня, кидает на песок чёрный плащ и стягивает тёмную рубашку. Я замираю, наблюдая за ним, но ещё достаточно управляю собой, чтобы вовремя отвести взгляд.

– Я хочу купаться! – заявляет парень. – Можешь взять мою рубашку и искупаться в ней. – Он протягивает её мне с улыбкой.

Я ошеломлённо перевожу взгляд с руки на его радостное лицо.

– Ты не шутишь, да?

Лиам смеётся.

– Я тебя не заставляю. – Он бросает рубашку на песок и стягивает штаны.

Я даже не успеваю ничего понять, когда он уже бежит в сторону воды в чёрных трусах, громко хохоча, а от него во все стороны летят брызги.

Океан кажется тёмно-синим и бесконечным, слившимся со звёздным небом. Здесь не слышно ничего, кроме волн и смеха Лиама.

Парень весело ныряет и плавает туда-сюда. Внезапно я осознаю, что улыбаюсь, наблюдая за ним.

– Давай, Ария, – кричит он мне.

Подхваченная адреналином и решимостью от выпитого вина, я хватаю рубашку с песка и убегаю за ближайший куст. Там я истерически смеюсь, когда дрожащими пальцами развязываю тонкие чёрные ленточки на платье и снимаю его с себя.

Поспешно натягиваю ещё тёплую рубашку Лиама, и она приятно прилегает к моему телу, прикрывая бёдра. Затем распускаю хвост и направляюсь к океану.

С удовольствием ловлю взгляд парня. Наверное, он никогда не видел меня с распущенными волосами.

С разбега захожу в воду и накрываю Лиама волной. Мы начинаем плескаться и громко хохочем. Плаваем наперегонки, ныряем и шутливо пытаемся утянуть друг друга ко дну. Мне так весело, что я словно забываю, как дышать.

– Не стоит уплывать далеко. – Мне едва удаётся набрать достаточно воздуха в лёгкие, чтобы выговорить это. Я двигаюсь к берегу, течение и игры унесли нас в сторону от вещей.

Лиам направляется за мной. Мы берём небольшую паузу, чтобы восстановить дыхание и силы, и болтаемся там, где вода по колено. Парень плавает на спине и блаженно смотрит на звёздное небо.

– Сегодня что, полнолуние? – Он указывает на яркую луну, кажущуюся почти полной.

Я тоже поворачиваюсь на спину и зарываю руки в песок на дне, чтобы быть устойчивее. Волны мягко покачивают нас.

– Завтра, – отвечаю я. – Сегодня ещё нет.

Мы встречаемся взглядами. Его глаза блестят от вина и веселья, рыжеватые волосы потемнели от влажности. По лицу стекают капли солёной воды.

– Тебе понравилось? – тихо спрашивает Лиам и снова смотрит на мои губы.

Наверное, мой макияж смылся. Интересно, как я сейчас выгляжу? А, впрочем, ничего сейчас не имеет значения.

– Это был один из лучших дней в моей жизни. – Я искренне улыбаюсь. – Я давно так не веселилась. Спасибо, Лиам.

– Мне тоже было очень весело.

Мы продолжаем смотреть друг на друга. Сглотнув, я медленно приближаюсь к нему. Он жадно следит за моими движениями.

Я совсем не против завершить этот день ещё одним сумасбродным поступком.

Внезапно вместо лица парня я на секунду вижу лицо мамы. Она смотрит на меня карими, добрыми глазами.

Я растерянно моргаю.

– Ария? – Он так близко, что я чувствую его дыхание.

Хочу извиниться и отстраниться, но мой взгляд падает ему за спину, на берег, который скрыт кустами и расположен недалеко от нашего. Вся расслабленность, накопленная за сегодняшний вечер, испаряется.

Я вижу Рори, а рядом с ним неизвестного мужчину с длинными чёрными волосами.

Глава 6

– Какого?..

Я поднимаюсь, и вода стекает с меня, рубашка плотно прилегает к телу. Ни на что не обращаю внимания, ускоряю шаг и уже почти бегу по песку.

– Рори!

Сердце панически выпрыгивает из груди. Я не знаю этого мужчину, он может быть кем угодно. Что он делает с моим младшим братом посреди ночи?

Они оба удивлённо оборачиваются на меня, когда слышат крик. Буквально прохожу сквозь куст, отделяющий нас, и встаю перед Рори, чтобы закрыть собой от незнакомца.

Теперь мы с ним друг напротив друга: его светлые голубые глаза с интересом изучают моё лицо.

– Кто ты, чёрт возьми, такой?! – почти рычу я.

– Ария, – брат аккуратно, но настойчиво отталкивает меня и встаёт рядом с темноволосым мужчиной.

От этого я начинаю злиться ещё сильнее. Рассматриваю его, рассчитывая свои шансы, если мы вдруг начнём драться. Он высокий и сильный, мышцы выпирают из-под облегающей рубашки. Специально носит не свой размер? Кидаю взгляд на штаны, но не замечаю никакого спрятанного оружия.

Лиам догоняет меня и встаёт рядом. Теперь мы двое против двоих, стоим напротив друг друга в напряжённом ожидании.

– Это не похоже на чтение книги, – обращаюсь я к Рори и снова укоризненно смотрю на мужчину.

Слегка теряюсь, когда замечаю, что он тоже будто изучает меня. Не нагло, скорее, очень любопытно. Его взгляд вопросительно задерживается на моей мокрой рубашке, и я мгновенно жалею, что решилась раздеться и не взяла лук.

– Я задала тебе вопрос, – смело делаю шаг к нему. Приходится поднимать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Чувствую, как с волос скатываются капли воды.

Внезапно он мягко улыбается.

– Меня зовут Сахиил, – его голос мелодичный и низкий.

– Ария, он мой друг, – пытается встрять между нами Рори, но я не глядя останавливаю его рукой.

– Сахиил, – чётко выговариваю я, не прекращая смотреть в его голубые глаза. Меня бесит то, с каким интересом он смотрит на меня. – Почему бы тебе не найти ровесника? Ты явно старше своего напарника в ночных прогулках.

– Не похоже, что ты хочешь быть моим другом, – незнакомец спокойно улыбается.

– А как насчёт меня, большой мальчик? – Это произносит Лиам, он подходит к нам и закрывает меня плечом.

Затем скрещивает руки на груди и даже в чёрных трусах, полностью мокрый после купания, выглядит угрожающе. Сахиил медленно переводит взгляд с меня на рыжего парня.

– С удовольствием, – кивает он учтиво, улыбка не сходит с его лица.

Мы с Лиамом возмущённо переглядываемся. Не знаю, насколько мой спутник способен навредить человеку, но, судя по его лицу, он уже готов переходить в нападение.

– Ну, хватит уже увиливать. – Парень приближается к темноволосому. – Поведай нам, что ты делаешь с несовершеннолетним пацаном в столь поздний час.

– Прекратите все! – отчаянно восклицает Рори и отталкивает нас с Лиамом. – Вы выставляете Сахиила в неприличном свете!

– Твой знакомый сам постарался, чтобы сложить о себе такое впечатление, – бросаю я и недовольно скрещиваю руки на груди.

Брат закрывает собой товарища так отверженно, словно он его родственник. Как долго продолжаются их прогулки? Когда всё это началось?

– Сахиил – официальный учёный, – раздражённо говорит Рори. Ветер сдувает его волосы на лицо. – Он закончил обучение пару лет назад.

– Я никогда не видела его в городе, – упрямо стою на своём я. – Очевидно, что он не местный. Посмотри на его длинные кудрявые волосы.

И его кожа – она такая белоснежная. Рори, стоящий рядом с ним, кажется гораздо смуглее, чем есть на самом деле.

Учёный задумчиво касается своих чёрных волнистых прядей.

– Я тоже его никогда не видел, – поддакивает Лиам рядом со мной и недоверчиво поглядывает на темноволосого.

– Он из лабораторных, – отчаянно защищает Рори. – Вы знаете их, они не любят выходить в свет. Сутки напролёт сидят в четырёх стенах.

Сахиил действительно похож на одного из тех чудиков, что посвящают свою жизнь пробиркам и взрывающимся жидкостям.

Если Рори говорит правду, то его друг принадлежит к третьему – самому высокому типу учёных. Они могут работать с тканями пролесов и первородных. Помимо основных задач этого звания, они создают яды, противоядия и различное химическое оружие.

– Даже если это правда, – неохотно начинаю я, – что вы делаете здесь сейчас вдвоём?

Учёный третьего типа вместе с первокурсником-лучником? От этого их ночные встречи кажутся ещё нелепее.

– Я же говорил тебе, – Рори смущённо отводит взгляд, – ночью растения наделяются особыми свойствами. Сахиил проводит с ними эксперименты, и я уговорил его взять меня с собой.

Раздражённо закатываю глаза. Затем тыкаю пальцем в плечо темноволосого.

– А ты чего молчишь? Не стыдно тебе морочить голову мальчишке? Это ты ему рассказываешь байки про Духов?

– Ария! – Брат уже начинает злиться и хлопает меня по руке. – Можешь отчитывать меня сколько тебе влезет, но ты не имеешь право так разговаривать с Сахиилом.

– Всё в порядке, Рори, – внезапно говорит тот и мягко касается его плеча. – Очевидно, твоя сестра злится и хочет, чтобы я ушёл. – Он смотрит на меня. – Я прошу прощения за это недоразумение.

К моему удивлению, он кланяется и удаляется в сторону города. Мы с Лиамом провожаем его испепеляющими взглядами.

– Откуда он знает, что я – твоя сестра? – угрожающе обращаюсь к Рори, как только Сахиил уходит на достаточное расстояние. – Что ещё ты ему рассказал про семью?

Карие глаза брата горят от злости.

– Не могу поверить, что ты можешь меня так позорить, Ария, – цедит он сквозь зубы. – Я пойду с ним.

Он направляется в сторону города, но Лиам хватает его за плечо и останавливает.

– Твоя сестра желает тебе только лучшего, – он поворачивает Рори к себе и осуждающе смотрит в лицо. – Ты не видишь, что она переживает? Собираешься бросить её и пойти к какому-то двинутому учёному?

Я ахаю, когда он яростно отталкивает Лиама и со всех ног убегает. Однако боец оказывается быстрее и почти сразу догоняет его. Брат отчаянно рычит.

– Как же вы мне все надоели! Оставьте меня в покое! – Его голос срывается на крик.

– Лиам, подожди! – Моё сердце разрывается на части. – Отпусти его.

Он послушно освобождает Рори, и тот убегает. Когда я смотрю ему вслед, у меня подкатывает ком к горлу. Я еле сдерживаю подступающие слёзы.

– Я принесу тебе плащ. – Лиам видит, что я дрожу, но не угадывает причину. – Ветер дует, а ты вся мокрая.

Я сижу на кровати в комнате Рори, сгорбленная и замотавшаяся в чёрный плащ Лиама. Время длится бесконечно. Кажется, уже прошла вся ночь… Наконец, брат тихо приоткрывает дверь.

Я тут же вздрагиваю и вскакиваю с кровати. Он замечает меня и вздыхает, отводит взгляд. У него уставший и грустный вид.

–Я волновалась, – произношу тихо.

– Я знаю. – Рори подходит к своему шкафу и убирает коричневую сумку, с которой всегда ходит на прогулки. – Тебе не о чем беспокоиться. Я очень устал и хочу спать. Мы можем поговорить завтра?

Он поворачивается ко мне, но в глаза не смотрит.

– Ты злишься на меня? – спрашиваю я, боясь услышать ответ.

Рори неуверенно трёт пальцы.

– Уже нет, – признаётся он. – А ты на меня?

– Я злюсь не на тебя, – делаю шаг к нему. Он не отходит, но в глаза всё ещё не смотрит. – Я злюсь на мир вокруг тебя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Этот мир тебя недостоин. – Я мягко касаюсь его веснушчатой щеки.

Он не сопротивляется, поэтому я крепко зажимаю его в объятьях. От него пахнет как всегда: сухими травами и мылом. Прячу лицо в плечо брата и вдыхаю его запах.

– Помнишь, – начинаю я очень тихо, слегка приоткрыв глаза, – когда отец днями и неделями пропадал на экспедициях после смерти мамы?

Рори кивает и мягко кладёт руки на мои плечи. Я продолжаю:

– Это же длилось больше двух лет. Мы почти не видели его.

Мы стоим в обнимку в темноте, погрузившись в воспоминания. Мы были совсем детьми тогда, особенно Рори. Никто из нас не был готов потерять родителей. Михей заботился о нас, как мог, но в тот момент отец нужен был нам гораздо больше, чем вода и еда.

Рори почти всё время ночевал в моей комнате. Ему было страшно, и не хватало ласки. Мы засыпали и просыпались в обнимку, и я часто гладила его вечно лохматые волосы, рассказывая истории перед сном. Если он видел, что мне плохо, то начинал по-детски их мне пересказывать. Я старалась не плакать перед ним, чтобы он не переживал за меня и ничего не боялся. Одно его присутствие рядом придавало мне сил.

– Раньше я никогда не задумывалась, – тихо говорю я и задумчиво смотрю вперёд, – почему тогда взяла лук в руки и захотела учиться. Как только я запустила первую стрелу, она пролетела мимо. – У меня вырывается невольный смешок. – Даже больше, чем мимо: воткнулась в землю рядом со мной. Не представляешь, как это меня разозлило! Я пускала стрелы отца одну за другой. Они все пролетали мимо или даже не долетали, а я рычала от ярости. И вдруг, когда я попала в дерево в первый раз, у меня перехватило дыхание. Буквально на секунду. Злость отступила, и я почувствовала блаженство.

Я отстраняюсь от брата и поднимаю на него голову. Его глаза полны печали.

– Я знаю, что мы разные. – Я сглатываю ком в горле. – Я ругаю себя за то, что иногда не могу понять тебя. Но в одном ты не можешь меня упрекнуть, – из меня льётся многолетняя ярость, – я никому не позволю причинить тебе вред.

Глава 7

Днём я тренируюсь в Академии. Пускаю стрелы во дворе для продвинутых. Мишени здесь могут двигаться во все стороны, а также появляться очень неожиданно.

Когда вдалеке внезапно возникают три мишени, я достаю одним движением три стрелы и запускаю их одновременно. Стрелы со свистом пролетают и вонзаются в цель.

– В яблочко!

Оборачиваюсь и вижу улыбающегося Лиама. Сегодня он одет в чёрную спортивную майку, оголяющую накаченные руки, и штаны того же цвета.

– Привет. – Он подходит ближе и хочет меня обнять.

Останавливаю его, уперевшись рукой в грудь, от чего он приходит в мгновенное замешательство.

– Я ещё не такой потный. – Он пытается перевести неловкую ситуацию в шутку, но всё ещё озадачен.

– Мне сейчас не до этого.

Поворачиваюсь к мишеням и натягиваю тетиву.

Я не могу избавиться от чувства вины за то, что позволила себе расслабиться. Весь день корю себя за это, а внутри – странное пустое чувство.

Не знаю, что на меня нашло. Но тогда, когда я увидела Сахиила рядом с братом посреди ночи, что-то во мне перевернулось. Мне казалось, ещё чуть-чуть, и я погружусь в панические атаки, как в детстве.

– Я не понимаю, – говорит Лиам, скрещивая руки на груди. – Я что-то не так сделал? Вчера мы отлично проводили время…

– Проводили, – обрываю его я и отпускаю тетиву. Стрелы снова достигают цели. – Пока я не обнаружила, что мой брат втайне встречается с неизвестным мне мужчиной по ночам.

Рори врал мне – и непонятно сколько времени. Я столько лет пыталась его защитить, а какой-то чудаковатый учёный смог увести его у меня прямо из-под носа. Чёрт возьми, я из кожи вон лезу, чтобы быть способной уберечь брата. Почему он врёт мне?