Похищение

1.

Перетасовка

Первое правило, касающееся наркоманов, гласит – никогда с ними не связывайся (если, конечно, ты сам – не наркоман).

Второе – если все-таки связался с наркоманом, не затевай вместе с ним ничего серьезного, ибо по вине наркомана любая затея может провалиться в самый ответственный момент.

Третье правило можно сформулировать следующим образом – если ты все же связался с наркоманом и даже затеял совершить вместе с ним нечто серьезное – бросай его, пока не поздно. Выводи его, на хрен, из игры, покуда он не вывел тебя.

Четвертое… а четвертое (и последующие) правила говорят лишь о том, что в отношениях с наркоманами нет и быть не может никаких правил. Еще не поняли?

Тогда взгляните на правило номер один.

…И все эти правила отменяются к чертям, если наркоман – твой родной брат. Старший. И если родителям, которые произвели вас с братишкой на свет, нет до собственных детей никакого дела. Ни отцу, мотающему очередной срок, ни матери, не расстающейся с бутылкой (и соответственно собутыльниками).

А ты сидишь в стареньком, еще дедовом “жигуленке” и тупо ждешь “прихода”. Ты еще не колешься… но, судя по всему, это у тебя впереди. Ты пока еще жрешь “колеса”, сиречь, амфетамины. Ну, а братец уже вмазался. Ему хорошо.

Он озирается по сторонам и внезапно, тыча пальцем в серебристую иномарку, из которой выходит краля, какой, сознает Витек, не видать ни ему, ни его брату ни-ког-да, ибо… ибо…

Витьку не хочется заканчивать свою мысль. Долгожданный “приход”, наконец, приходит, и ему просто хорошо. Чего Гарик-то задергался? Что он там лопочет?

– Прикинь, эта шмара натравила на меня свою псину! Здоровенную… Это когда мы “жиртресту” “правилку” решили устроить, чтоб впредь нас не закладывал… А она – натравила! Псину! Прям на меня! (далее следует ругательство, и Витек невольно морщится – ну не те, не те сейчас времена… Прошли уже времена, когда у власти стоял жирный, вечно пьяный, полуграмотный боров. Другие сейчас времена. Никто уже пальцы не гнет, малиновых пиджаков не напяливает; приподнявшаяся братва пересела с черных “бумеров” на “бентли” (либо опустилась, спилась… или бегает на подхвате у лощеных капиталистов, свободно шпарящих по-английски.) А мат – для быдла. А быдло где?

Известно, где быдло. В грязи. В сточной канаве.

Где, видимо, и Витьку с Гариком на роду написано пребывать. Лишь краем глаза любуясь холеными чистокровными “кобылками”, выходящими из серебристых иномарок в сопровождении охранников.

–Ты о чем? – лениво обратился к брату Витек.

Гарик, похоже, не на шутку возбудился. Даже перевозбудился.

– И, представляешь, нам троим говорит – типа, не троньте моего брата. Какого нах брата? – Гарик заржал, Витек опять невольно поморщился, – Он ей такой же брат, как моя задница – сестра!

– Кто – он? – лениво переспросил Витек.

– Да “жиртрест” этот, Конев! Дэн, мать его… Дэн – хрен… Чё она в нем нашла, до сих пор в толк не возьму – жирный, очкастый слизняк и ботан…

Правда, потом-то он преобразился, – добавил Гарик уже с неохотой, – Спортом занялся, окуляры свои на линзы сменил… Девки – прикинь! – стали за ним бегать! Ха, нужны ему были эти девки… – Гарик картинно сплюнул в открытое окно машины, – Шмара была ему нужна. Сестрица долбаная Аленушка…

– Хочешь сказать, вон та? – Витек пальцем указал в спину длинноногой супер-телки, заходящей в кафе с изображенной на вывеске крылатой кобылой.

– Я ж говорю, – подтвердил Гарик, закуривая “левый” “кэмел”, – Только кинула она этого придурка. Он в армию ушел, а она замуж выскочила. За какого-то “крутого” перца. Ленка Зайцева мне потом рассказывала, что “жиртрест” тогда сам не свой был… чуть руки на себя не наложил…

–Но не наложил ведь? – пробормотал Витек.

–Ты чё, он же такой правильный… – Гарик чуть сбавил обороты – или вмазал недостаточно, или дурь была недостаточно хорошей, – но, похоже, кайф он ловил недолго.

Значит, скоро у него начнется депряк. Затем придет очередь повышенной агрессивности…

…ну, а дальше потребуется новая доза.

Доза стоит денег.

Денег катастрофически не хватает.

Впору ограбить банк.

Или хотя бы ту шмару, что разъезжает в серебристой иномарке. И посещает пипец какие кафе. Дорогущие.

Вон у входа мордоворот стоит. К такому лучше не приближаться. Приблизишься – завернет. Кафе, дескать, на спецобслуживании.

Не пройти Витьку с братом фейсконтроль. Достаточно взглянуть на фейс Гарика – когда-то весьма смазливый, а нынче?

Нынче наркоша и есть наркоша. За версту видно.

Да и глупо грабить такую дамочку. Такие давно налик в своих кошельках не носят. У таких – кредитки. А чтобы обналичить кредитку, нужно знать код… Кто ж его тебе добровольно сообщит-то?

Вдобавок, рядом с банкоматами обычно ошиваются менты. Или – бывшие менты (ныне охранники).

–Дохлый номер, – пробормотал Витек.

–Ты о чем? – насторожился старший братец-торчок.

–Так, – отмахнулся Витек как можно небрежнее, – Мысли вслух. Не бери в голову.

–Бери в …– Гарик снова заржал. Видимо, кайф-то до конца не выветрился.

“Дебил, – с тоской подумал Витек, – Мой брат – торчок и дебил.”

Но что делать? Это был, как-никак, его брат.

И именно с ним он попытается провернуть дело. Дельце. Которое в случае успеха принесет офигенную прибыль…

–За кого, говоришь, эта краля замуж-то вышла? – небрежно поинтересовался Витек.

Гарик поморщился.

–Тебе что за хрень? Ну, вроде, за банкира, кажется… Короче, удачно пристроилась, – и он изобразил, каким местом и в какой позе “пристроилась” краля, – Так, а чё мы стоим? Чё не едем?

–Ты куда-то торопишься? – холодно спросил Витек. Он был младше Гарика на два года, но тем не менее являлся лидером их своеобразного тандема. В конце концов, он не так уж прочно сидел на дури, и голова у него худо-бедно еще соображала.

И сейчас в голове Витька зарождался план. Прямо-таки гениальный в своей простоте планчик… В самом деле, к чему заморачиваться поиском каких-то копеек, если сразу можно “срубить” по пол-лимона – как с куста?

Ведь, если муж крали – банкир (или коммерсант), у него имеется и бабло, верно?

Почему ж ему не поделиться этим баблом с парочкой бедных студентов?

(Правда, студентом являлся только Витек. Гарик же, окончив с грехом пополам школу и худо-бедно отслужив в армии, нигде легально не работал и тем более не собирался продолжать образование, считая сие занятие абсолютно бессмысленным…

…да какая, к черту, разница?)

Особенно, если эта парочка студентов будет иметь при себе “козырь” – даму червей.

Иначе – банкирскую кралю.

Для такой красотки, ясно, денег не жалко. Этот банкир окажется последней сволочью, если пожалеет какой-то вшивый лимон для ее выкупа.

Ничего-ничего… Надо только все как следует обдумать. Ясно, что легко и просто кралю не похитить – она ж с охраной…

Но, во-первых, охранник присутствует лишь в единственном числе;

…во-вторых…

…во-вторых, кто не рискует, тот не пьет шампанского (и не нюхает чистый “кокс”. И не ширяется “герычем” самой высокой очистки (или чем там еще)).

–Так чё ждем-то? – Гарик, похоже, начал нервничать.

–Потом объясню, – процедил Витек сквозь зубы. Брат – не брат, а наркоша и есть наркоша. Пока ему втолкуешь… – Ты лучше скажи – “пушка” еще при тебе? В смысле, никому толкнуть не успел?

Гарик глупо заморгал глазами. Пистолет системы ТТ был найден братьями год назад, во время похода по грибы (грибы… ха-ха. Вот в Мексике – это да, грибы. Как их? Псило… цибиды? Или псилобициды? Один хрен. Улетаешь мгновенно от таких грибов. А у нас… у нас поганки одни. В основном. И никакого псилоцибина.)

Братья наткнулись не только на пистолет. Они наткнулись и на трупак. Несвежий. Мужской, судя по всему.

А “пестик” рядом валялся. Тот самый “пестик”, из которого мужика, скорее всего, и порешили.

…Недолго посовещавшись, Гарик с Витьком дали деру напролом, через чащу. Подальше от покойничка, которого уже успели попробовать на зубок лесные зверушки.

Но пистолет захватили с собой. Тем более, что в обойме не хватало лишь парочки патронов.

…И если б Гарик успел толкнуть “пестик” на “черном” рынке – за очередную порцию кайфа, – затею с похищением банкирской крали можно было бы смело отбросить. Как заведомо бессмысленную. Сунуть в сундук с надписью “несбыточные мечты”.

Но пистолет все еще был у них. Хранился в подполе старого деревенского дома, который мать уже третий год намеревалась продать…

…но ввиду непрерывных возлияний руки до продажи у нее как-то не доходили.

Словом, по мнению Витька, все складывалось как нельзя более удачно. Осталось лишь отследить маршруты передвижений банкирской крали.

Или еще проще – регулярно отираться возле этого кафе под названием “Пегас”. Пегас- крылатый конь, покровитель всех этих чокнутых Есениных и мужеподобных лесбиянок типа Ахматовой… чудненько. Вот тут и будем дежурить – в нужный день.

А времени у Витька с Гариком был вагон. Если б время действительно возможно было перевести в деньги (ха-ха), то Витек с Гариком являлись бы мультимиллионерами, по меньшей мере.

Или даже миллиардерами.

* * *

2.

Волконский

Руководитель охранно-сыскного агентства “Кондор” Сергей Петрович Волконский находился не в духе. Может, виной тому была непоследовательная и переменчивая весенняя погода (плюс пятнадцать в середине апреля, и это не где-нибудь на Кубани, а в европейской части России (даже северо-европейской)).

Казалось бы – что ж тут плохого? Плюс – это вам не минус. Снежок растаял, травка зеленая пробивается, мать-и-мачеха цветочками золотистыми глаз веселит; верба, опять же, распушилась; бабочки порхают…

Только пессимист Волконский не сильно верил в это “глобальное” потепление. Лишь расслабится доверчивая природа, раскроет навстречу солнцу цветки-лепестки, тут морозы запоздалые и грянут.

Как три года назад. Когда высаженные Волконским под окнами его коттеджа розовые кусты напрочь погибли, загубленные майскими заморозками.

А завязь плодовых деревьев? Ведь у Волконского и садик вишневый имелся… и сливы росли, и яблони…

Дед его упертым был садоводом, посему и внука приучил любить деревья, ухаживать за деревьями, холить и лелеять, как холят и лелеют любимую…

…нет, не женщину. Женщины в доме Волконского не проживали.

Собаку. Да, именно. Любимую собаку. Овчарку.

Мысли Волконского, вместо того, чтобы обрести более оптимистичное направление, сделались еще пессимистичнее.

Да, у него имелась собака. Кобель немецких кровей. По кличке “Вольф”. Замечательный пес…

… которого хозяин слишком часто оставлял в одиночестве. Или передавал на попечение хоть и добрым, но все же чужим людям.

Словом, при его работе не только семьи заводить не следовало, но даже кошки (не говоря уж об общительном, добродушном, умном псе).

…Секретарь Елена беспардонно прервала его своеобразную медитацию, сообщив о посетителе. Точнее, посетительнице.

– Зови, – обреченно сказал Волконский, настраиваясь увидеть очередного параноика, считающего, что частные охранно-сыскные агентства для того и существуют, чтобы решать их проблемы, которые по идее должны решать психиатры.

В самом деле, как поступить руководителю охранно-сыскного агентства, если к нему является бабуля – “божий одуванчик” и начинает “конфиденциально” делиться информацией о соседях, которые “ну очень подозрительно” себя ведут. И неизвестно, на какие доходы не так давно купили… рояль.

Да, у них есть дети, и эти дети целыми днями орут, шумят, носятся… теперь они, вдобавок, станут бренчать на рояле…

– К участковому? – возмущается старушка, когда Волконский мягко и тактично советует даме обратиться в районное отделение милиции, раз уж соседи своим постоянным шумом не дают ей отдыхать (после сорокалетнего и выше трудового стажа), – А я-то думала…

Далее следует разочарованная тирада о том, что, конечно, будь у бабули “лишний” миллион долларов, ей бы беспрекословно повиновались, а бедные пенсионеры никому не нужны, они всем только мешают…

И так далее, и тому подобное.

“Будь у тебя, бабка, “лишний” миллион, то и жила бы ты в отдельных хоромах, без докучливых соседей и их шумливых детишек”, – подобные мысли, приходя Волконскому в голову, никогда им не озвучивались.

…Даму секретарь Елена подчеркнуто любезно попросила войти в кабинет руководителя агентства “Кондор” (ну да, название несколько пафосное, однако Волконский со своим компаньоном Игорем Кравченко лучшего придумать, увы, не сумели. Щит? Меч? Щит и меч? “Карающая длань”? (кого карающая?) Защита? Опора? (что же насчет сыска?) Банально до тошноты. А кондор – пташка отнюдь не простая.

…Волконский вышел из-за своего рабочего стола. Дама слегка улыбнулась, подала ему руку и представилась Настасьей Валентиновной Воронцовой.

Он постарался не выказывать смятения. Обычно такие женщины лично в агентство не приходят. За таких, как правило, проблемы решают солидные мужья, реже – состоятельные любовники. Иногда попросту агенты.

В реальной жизни подобные Настасье Валентиновне Воронцовой (Волконский бросил короткий взгляд на предъявленную ею визитную карточку) живут, фигурально выражаясь, в хрустальных замках. Или нет, не хрустальных, а каменных. В каменных бастионах.

Под надежной охраной.

И самостоятельно со своими проблемами в охранно-сыскные агентства не бегут. Впрочем, если она желает проследить за неверным мужем…

Опять же, чепуха. Ее муж – законченный дебил, если дает такой женщине повод усомниться в своей верности.

А за дебилов писаные красавицы замуж не выходят. По определению.

…– Мне не хочется попусту отнимать ваше время, – сказала Настасья после того, как церемония приветствий, представлений и рукопожатий, наконец, завершилась, – Я вовсе не уверена, что должна была приходить сюда вообще…

– Присаживайтесь, – Волконский постарался придать голосу обычные – твердые и уверенные – интонации (хотя в настоящий момент находился как никогда далеко и от уверенности, и от твердости), – И просто расскажите, в чем заключается ваша проблема. Со своей стороны гарантирую полную конфиденциальность.

Она слабо усмехнулась.

– Так- таки полную?

(Настасья определенно нервничала).

– Полную. И абсолютную.

– Хорошо… Я могу закурить?

– Разумеется, – Волконский придвинул к ней массивную хрустальную пепельницу.

Сделав короткую затяжку (курила она, разумеется, даже не “Мальборо”, а длинные и тонкие французские сигареты. Не просто баснословно дорогие – такие сигареты в Россию не импортировались. Следовательно, закупались ею (или ее мужем) за границей), она кивком указала на рабочее кресло Волконского.

– Не будете ли вы так любезны тоже присесть? Мне… трудно сосредоточиться, когда вы стоите.

– Извольте, – Волконский вернулся на свое место за рабочим столом, – Итак?

Она сжала ладони “в замок” (причем, так сильно, что костяшки пальцев побелели), а когда снова вскинула на Волконского глаза, они показались ему почти черными – настолько потемнели.

– Я никогда не была одержима паранойей… до последнего времени, – тихо сказала Анастасия, – Но в последнее время меня не покидает ощущение, что за мной следят. Наблюдают, по меньшей мере. Мне на глаза постоянно попадается машина – “жигули” седьмой модели. Регулярно. Настолько регулярно, что я даже записала номер… – открыв сумочку, Настасья достала оттуда миниатюрный карманный блокнот и, вырвав оттуда листок, протянула его Волконскому.

Он мельком взглянул на номер (безусловно, местный), затем снова на Анастасию.

– Не сочтите за бестактность, но ваш супруг…

– Горицкий Станислав Георгиевич. Президент “Бета-банка”.

Волконский кивнул.

– Разве у господина Горицкого нет службы собственной безопасности?

– Конечно, есть, – ответила Анастасия (как показалось Волконскому, с досадой), – Одна загвоздка – господин Лебедев, шеф этой самой службы безопасности, в данный момент находится в незапланированном отпуске по причине, вроде бы, неудачных родов супруги, а человеку, который его замещает, я… не слишком доверяю. Вот и все.

Волконский вышел из-за стола, приблизился к окну. Чуть раздвинул жалюзи.

Во дворе (это окно выходило именно во двор здания, часть которого арендовалась агентством “Кондор”) стоял серебристый автомобиль марки “Пежо 207”, и на водительском месте маячила фигура мужчины.

“Один… всего один охранник, он же шофер, – отметил Волконский (конечно, мысленно), – Негусто… Экономит банкир на безопасности молодой жены, экономит… Как бы расплачиваться не пришлось.”

Он опять повернулся к Анастасии лицом.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, Настасья Валентиновна, – мягко попросил. Мягко… но одновременно давая собеседнице понять – шутки в сторону, разговор ведется по существу, – Во-первых, на каких основаниях вам вообще пришло в голову записывать этот номер?

Последующий рассказ супруги банкира свелся к тому, что впервые этот невзрачный и неказистый “жигуленок” она увидела возле кафе, куда обычно заходит (одна, изредка с приятельницами) после занятий в фитнес-клубе, проводящихся два-три раза в неделю. “Жигуль” резко диссонировал с прочими ухоженными иномарками – теми, что обычно останавливались возле кафе, – чем, собственно, внимание Насти и привлек.

Вдобавок, там, в машине, находились двое парней отнюдь не мажорного (скорее, маргинального) вида.

Собственно, неприятное зрелище для дамы, в последние семь лет регулярно бывавшей в крупных европейских столицах…

…однако, и не настолько экстраординарное, чтобы немедленно хватать блокнот и записывать номер оскорбляющей в целом пристойный вид центра города машины.

…Но! Вот здесь-то и начинается самое интересное. Едва серебристый “Пежо” с супругой банкира (и ее личным водителем) отъехал от кафе, куда наркоманов-люмпенов, безусловно, не пустили бы ни под каким видом, “Жигули” двинулись следом.

И двигались – неспешно и неотвязно – вплоть до развилки, где одна (идеально, по европейским стандартам заасфальтированная) дорога вела в поселок Денисово (тот самый охраняемый поселок для важных персон, где располагался дом президента “Бета-банка”), а другая (местами “украшенная” обычными российскими ямами и колдобинами) уводила к дачным поселкам, строившимся еще в советское время, когда каждый честный труженик мог заработать законные шесть соток неплодородной земли и возвести на них фанерную времянку, с какого-то перепугу гордо называвшуюся дачей.

…Следующее посещение Анастасией Валентиновной Воронцовой фитнес-клуба произошло через два дня. И, к ее крайне неприятному удивлению, неизменные грязно-белые “Жигули” опять стояли напротив кафе “Пегас”. Впрочем, в тот день желания посетить кафе у нее не возникло.

Вместо этого она отправила своего водителя (и по совместительству охранника) Валеру поинтересоваться, что за “мальчики” сидят в машине (в разгар рабочего дня) и что, собственно, им нужно?

Валера сходил, поинтересовался, и, вернувшись, успокоил хозяйку – дескать, обычные “торчки”, толкачи дури. Возможно, тут у них “точка”. Подыскивают клиентов.

Как ни странно, вместо того, чтобы успокоиться, Настя еще больше занервничала – слишком уж стрёмная здесь “точка”, стоит приблизиться постовому милиционеру (полицейскому) или даже кому-нибудь из частных охранников – и парням придется уносить ноги.

Вдобавок, где же покупатели – те же самые “торчки”, мечтающие отдать последнее ради получаса (или даже минут) вожделенного кайфа?

…– Простите, – Настасья осеклась и чуть виновато улыбнулась, – Вероятно, я попусту отнимаю у вас время?

– Ничуть, – возразил Волконский, заставив себя улыбнуться в ответ, – Пожалуйста, продолжайте.

Она повела плечами и посмотрела на Волконского как-то неуверенно.

– Вы определенно решите, что у меня паранойя, но… одного из этих молодчиков я узнала. Более того… и он меня узнал.

…В очередной раз выходя из кафе (и уже заставляя себя не смотреть на грязно-белую машину), Настя услышала развязное:

– Ну, здравствуй, сестрица Аленушка…

Резко обернувшись на звук неприятного скрипучего голоса, столкнулась с водянисто-голубыми и какими-то мутноватыми глазами худощавого блондина, как раз таки вышедшего из злосчастного “жигуленка”.

– Сестрица Аленушка… простите, так вас называли в школе? – поинтересовался Волконский.

Настасья отрицательно мотнула головой.

– Нет, в школе меня называли… несколько иначе. Но вы правы – впервые я увидела этого парня лет восемь назад. Дело в том… – легкая заминка и опять чуточку смущенная улыбка, – Дело в том, что я некогда натравила на него собаку.

Последние слова она выпалила буквально на одном дыхании.

Волконский чуть приподнял брови.

– Собаку? Овчарку?

– Нет, дога. Черного дога по кличке Лорд. Я обычно прогуливала его на пустыре, неподалеку от дома. Дома, где мы жили с папой…

– И этот парень, вероятно, пытался к вам пристать?

– Не ко мне. Там была, если можно так выразиться, стая. Стая подростков лет шестнадцати… И они избивали одного. Лежачего, – Настя коротко вздохнула и снова закончила едва ли не скороговоркой, – И я натравила Лорда на неформального лидера этой стаи.

– Выходит, повезло избиваемому? – полюбопытствовал Волконский.

– В тот раз – да, – Настя перевела взгляд на свои руки (переплетенные пальцы еще сильнее сжались в “замок”), – Мы с Дэном ушли вместе, – ее умопомрачительные – нежные и чувственные – губы сложились в легкую полу-улыбку, полу-усмешку. Довольно горькую усмешку, как показалось Волконскому, – Потом даже стали встречаться, подружились… впрочем, дальше дружбы дело не пошло.

“И определенно не по вине этого мальчишки – Дэна”, – мысленно закончил Волконский.

–Следовательно, Настасья Валентиновна, – ему в очередной раз пришлось приложить волевое усилие, чтобы голос обрел деловые (и даже суховатые) интонации, – Этот ваш друг… или бывший друг знает того, кого вы… э-э… отпугнули собакой? Кстати, ваш дог его не покусал?

– Нет. Лорд его просто припугнул. А насчет того, что знает… да, определенно. Кажется, Денис даже называл его имя – Гарик.

– Гарик… иными словами, Игорь? – уточнил Волконский.

Настасья снова кивнула.

Он сделал пометку на листке настольного календаря.

– Еще вопрос, Настасья Валентиновна, вы делились подозрениями еще с кем-нибудь? С супругом, к примеру?

Очередная легкая усмешка.

– С супругом? Исключено. Более того, я попросила б и вас, если это возможно, не ставить господина Горицкого в известность о моем к вам визите. Я сама – лично – оплачу затраченное вами время…

Волконский улыбнулся в ответ.

–Пока вопрос об оплате не стоит – не забывайте, я все-таки скорее сыщик… а не психотерапевт.

Но… правильно ли я вас понял – ваши отношения с супругом далеки от доверительных?

Настя пожала плечами.

–Не так, чтобы… Ничего дурного о господине Горицком я сказать не могу (“А если и могла, не сказала бы”, – подумал Волконский), просто… у нас с ним большая разница в возрасте и порой…

…порой он не принимает меня всерьез. Думаю, расскажи я ему то, что рассказала вам, он посоветовал бы мне посетить невропатолога. Из самых лучших побуждений.

– Понимаю, – нейтрально (и невозмутимо) согласился Волконский, – Но для начала, думаю, следует все же выяснить личности этих молодых людей, которые отираются рядом с кафе, куда их заведомо не пропустят, и фитнес-клубом, который им самим не придет в голову посетить.

А вы, Настасья…

– Валентиновна, – мягко подсказала Настя.

Волконский невозмутимо кивнул.

– Разумеется, прошу прощения, Настасья Валентиновна. Запишите мой телефон – по нему вы сможете связаться со мной в любое время. Увидите что-нибудь подозрительное – или вам просто нечто покажется странным, – звоните, я вас выслушаю, не перебивая.

– То есть… с равным успехом вы допускаете и зачатки у меня паранойи, и то, что мои подозрения могут быть обоснованными?

Волконский слегка улыбнулся.

– Признайтесь, вы попросту выдумали эту историю с подозрительной машиной?

Ее глаза – и без того огромные – расширились. Потемнели.

– Неудачная шутка, Сергей…

– Петрович, – в свою очередь напомнил Волконский.

– Именно, – холодно сказала Настя, – Если б мне пришло в голову подобное… просто пришло в голову… на какой эффект в этом случае я могла бы рассчитывать? – она резким движением ладони отбросила назад выбившуюся из прически прядь волос. – Или, по-вашему, я таким оригинальным образом пытаюсь привлечь внимание слишком поглощенного своим бизнесом супруга?

– Не думаю, – ответил Волконский со всей возможной (в данный момент) искренностью.

Он действительно не думал, что такой женщине, как Настасья Валентиновна Воронцова, требуется прибегать к каким-то дополнительным ухищрениям, а то и попросту авантюрам, чтобы привлечь к себе дополнительное внимание.

Внимания ей и так наверняка хватало. Всегда. А порой хватало и сверх меры.

…Вдобавок, Волконский, имеющий определенное отношение к силовым структурам и по этой причине в свое время углубленно изучавший психологию (в том числе – преступную), считал, что недооценивать людей наркозависимых нельзя ни в коем случае. Наркоманы ничтожны? Слабовольны? Бесхарактерны?