Симфония Поднебесья

Глава 1

Ранним утром Фарфор Квадракоптер, гоблин с зеленым цветом кожи, завтракал в столовой своего семейного загородного особняка. Он с вожделением смотрел на тарелку с утренним омлетом, приправленную взбитыми сливками и лакричными макарончиками. Встать спозаранку – это явно не для него, и будучи в предвкушении «заесть» утренний стресс, он и не смел догадываться, что этот день изменит его жизнь навсегда. Неожиданно на “его голову” свалятся два персонажа, которые, мягко говоря, будут виноваты в кривой прострочке по обыкновению прямого шва жизненного пути Фарфора Квадракоптера.

Первый (и самый важный) уже подходил к дверям их дома – его любимая жена Бам-Бью, само собой, по фамилии Квадракоптер, которая так не вовремя вернулась из отпуска. Второй же персонаж – менее значимый для Фарфора, но более значительный для всего Поднебесья – появится чуть позже. Он выпрыгнет как черт из табакерки, меняя суть существования состоявшегося гоблина – миллионера и красавца, по меркам гоблинов, конечно.

– Фарфор, что за бардак? – закричала Бам-Бью.

Подёнщики-домовики, испуганные шумом, уронили чемоданы, а Фарфор, не успев «забросить уголь», выронил вилку с омлетом на пол.

– Милая? – с удивлением и испугом произнёс Фарфор, его остроугольные уши поднялись вверх.

– Дорогуша, я как знала, что пол не вымыт, стол грязный.

– Это ужасно, кто бы это мог быть? – оправдывался Фарфор.

– Не паясничайте мне тут, Фарфор Квадракоптер!

Лицо Бам-Бью перекосило от недовольства, она повернула голову в сторону кухни и помахала руками, чтобы избавиться от запаха духов. С донёсшимся непревзойдённым ароматом помоев худшие сомнения хозяйки подтвердились: из всех пунктов, которые она составила для своего мужа, на самом деле требовалось исполнять лишь один, но самый важный.

– Ещё и мусорник забит, вонища на всю мою белоснежненькую кухню. Это линия, Фарфор, это красная линия!

– Дак, я думал… не подумал, что ты так рано вернёшься. Кстати, между делом, как Трольские острова, тебе понравился мой подарок? – гоблин достал из кармана мини-калькулятор и принялся подсчитывать день, когда Бам-Бью должна была возвратиться.

– Не заговаривай мне зубы! Вонь уже по всему дому разбрелась? Фарфор, ты вообще не убирался с моего отъезда?

Домовики быстро сообразили, что запахло жареным, и поспешили ретироваться из дома. Это был правильный выбор, поскольку Бам-Бью принялась снимать драгоценности и уже прибежала в столовую к мужу.

– Дорогая, я не понимаю, к чему лишние затраты, надо было позвонить – и всё готовеньки-приготовеньки.

– Фарфор, у тебя столько денег, сколько мух в нужнике у грамлина нет. Ты один из самых богатых гоблинов Поднебесья, богаче только барбарон Ротштепсель и скряга Тележа Пеньков.

– На меня нашло творческое проведение, а с ним и акситизм.

– Аскетизм, Фарфор, – поправила Бам-Бью.

Виноватый гоблин схватил себя за запястье, глубоко вздохнул и продолжил.

– Я и завтрак сам приготовил, как раз к твоему приезду, – оправдывался Фарфор, показывая на место, где сидел минуту назад.

– Всего пятьсот штэпселей смогли бы уберечь тебя от скандала, а меня от тренировки по стрельбе.

– Так тут как бы я бы убрал, я сейчас всё организую.

– Аля-улю, дорогуша.

Не дожидаясь ответа, Бам-Бью вытащила револьвер из кобуры Фарфора, которую он бросил на журнальный столик, и, чётко прицелившись, выстрелила ему промеж ушей. Пуля прошла аккурат над макушкой. Гоблин тут же подпрыгнул и, словно испуганный кот, иногда пробуксовывая по мраморному полу, вылетел через открытое окно на лужайку поместья Квадракоптеров.

Соображая на бегу, что любимая жена с минуты на минуту спустит из загона ручных, но злобных грамлинов, Фарфор что есть мочи драпал в сторону ворот, иногда втягивая голову в плечи, когда слышал выстрелы из своего же револьвера. Бам-Бью стреляла не хуже трольского инфантера и явно лучше гоблинского легионера, поэтому он решил, что ждать открытия ворот долго, а вот перепрыгнуть через кирпичный наэлектризованный забор будет лучшим и, главное, быстрым решением в сложившейся ситуации.

– И чтобы ноги здесь твоей больше не было, Фарфор Квадракоптер! – кричала Бам-Бью мужу на прощание.

Подпалённый, но, как говорится, спасибо, что живой. Фарфора грела мысль о том, что при любом раскладе он всё же легко отделался, к счастью или к сожалению. Сложилось так, что совершенно не имеет значения, кто ты – гоблин с серых кварталов или гоблинс со Штепселёвки, в супружеском доме командует всегда жена. Муж не смеет грубить, дерзить, гадить или подстрекать, когда супруга находится дома. Это стандартная ситуация для гоблинских семейных пар, похожая на поговорку: “Кот из дома – мыши в пляс”. Но, когда кот возвращается, мыши разбегаются по норам, а Фарфору вот пришлось бежать из собственного дома.

Самое трагичное, что вышеописанная ситуация даже закреплена в семейной статье “Гоблинского права”. И, казалось бы, нет спасенья мужчинам от гнета женской чистоправедности, уважения к их труду и достойному поведению, но у каждого более-менее богатого мужчины-гоблина есть островок надежды и спокойствия – место, где можно переждать бурю в относительной безопасности. И такими уютными островками являлись кабинеты в офисных зданиях их фирм, а точнее, задние кабинеты, где было всё необходимое для комфортного проживания.

Фарфор приземлился на асфальтовую пешеходную дорогу. Вскочив на ноги, первым делом он посмотрел на свое золотое кольцо, в оправе которого красовался желтый камень, а уже потом поправил рубашку, стряхнул пыль со штанов, подтянул галстук и, с гордым видом посмотрев в сторону города, задал себе вопрос:

– Типичная ситуация или до боли знакомая?

План Фарфора начинался с пути к ближайшему трамлину, который должен был доставить его до офиса фабрики «Квадракоптер Индастрис». Но тут обозначилась первая существенная проблема: уважаемому гоблинсу, коим является Фарфор, не пристало появляться у ворот своей фабрики, а тем более офиса, на общественном транспорте – засмеют, за спиной будут шептаться, гадить по возможности и применять другой спектр забавностей гоблинского бомонда. А трамлин – это как раз и есть общественный транспорт, своего рода трамвай на гоблинской тяге: единое большое колесо держит всю конструкцию и двигается строго по электро-направляющим.

Второй проблемой был сам путь до остановки – он проходил сквозь серые кварталы величавого города Бомберлин. А это, я вам скажу, опасное место даже для полисгоблина. Но Фарфор на то и Фарфор, что может выдержать самую высокую температуру, прямо как в молодости, когда он был бедным искателем приключений.

Средняя школа в Гоблинариуме, по сути своей, была бесплатна, но, чтобы дети чего-то добились или получили хорошие рекомендации по окончании обучения, отцу семейства приходилось ежемесячно заносить в школу не менее трех средних зарплат. В те времена семья Квадракоптеров была бедна и неизвестна. Папа Фарфора по имени Шамот не имел достаточного заработка, чтобы после школы предоставить сыну образование в ИВЭТ (это институт воровства, экономики и технологии). Он даже и не думал об этом вопросе, хотя старательным гоблинам, коим был Фарфор, ИВЭТ подкидывал хорошую путевку в жизнь, чтобы они потом не влачили жалкое существование, как большинство граждан Гоблинариума. В то время такая формальность, как диплом, не стала для него преградой на пути к богатству и процветанию – он и без преподавателей обладал незаурядными способностями к воровству, делканству, технологиям и столь немаловажному везению. Складывалось впечатление, что сам Дэкс даровал ему свое благословение, бессменную удачу и улыбку.

Когда жизнь выкинула его за порог уютного дома, а точнее, отец выпроводил его, он был совсем молодым, чуть ли не юным, без гроша в кармане. Но вольная душа, предприимчивость и смелость, зов судьбы и везение привели его в величественный город Бомберлин. И там он смог сполна реализовать свои возможности, энергию и проявить свою предприимчивость.

Улочки серых кварталов, с которых он и начинал, есть в каждом подземном гоблинском городе. Они хранят тайны большинства его значимых жителей и память о них. И то самое большинство помнит, как босяцкий искатель приключений Фарфор получил статус гоблинса.

Но официальная история, которой придерживается сам Фарфор, расходится с народной. И она гласит, что он на ровном месте разработал и построил первый в Гоблинариуме летательный аппарат на ядерно-торфяной тяге, назвав его «Зефир» из-за великой любви к одноименному лакомству. Выглядело это первое чудо максимально нелепо, но по функционалу было замечательно: аппарат мог ходить по воде и летать по воздуху, перевозить грузы и был настолько оборудован, что в нем можно было жить. Конечно же, тяга к путешествиям и наживе не заставила себя долго ждать: Фарфор посетил множество городов и факторий, познакомился с разнообразными представителями рас Поднебесья, завел полезные связи и проложил торговые маршруты.

Каждый раз, когда «Зефир», возвращаясь домой, пришвартовывался к квадропорту Бомберлина, Фарфор ступал на перрон богаче и опытнее, чем был прежде. И ему не нужен был диплом ИВЭТ, чтобы осознать простую истину: деньги, золото и украшения – ничто, если ты не умеешь их сохранять и приумножать, желательно сидя в кресле, пока другие работают за тебя. Тогда-то у него и зародилась мысль построить свою фабрику по производству летательных аппаратов.

В офис этой фабрики он и держит путь в данный момент.

В сторону города Бомберлин проезжал диковинный для человеческого глаза транспорт – автоматоны, автомобили, гиносферы, грузовые – гужевые борта, оседлые животные. Некоторые гоблины ехали на велосипедах, а некоторые гоблинсы запрягали в упряжи гоблинов, ведомые велением сердца, привыкшего к богатому образу жизни. Спешно топая по щебеночной дороге, Фарфор почувствовал, как его нога ступила на разъезженный асфальт, а это значило, что он добрался до города Бомберлин. Спустя десять минут быстрой ходьбы он приблизился к пригороду, характеризующемуся небольшими домишками, больше похожими на лачуги из картона, глины и вразнобой сколоченных деревяшек. Это была обыденная картина для гоблинов низкого сословия. Ближе к концу серого квартала были заложены дома покрепче – из дешевого кирпича или бетона.

Серые кварталы были обделены централизованным электричеством, которое, по обыкновению, поступало с заводов Томата Эбрисона более обеспеченным слоям населения. Энергия тока – это одна из основ гоблинского благополучия, производства и жизнедеятельности. У гоблинских босяков также не было ни канализации, ни воды.

Так называемый средний класс тоже не мог себе позволить электричество Томата, но зато активно скупал ядерно-торфяные реакторы Миколы Масла – еще одного изобретателя и предпринимателя. Вообще, Томат Эбрисон и Микола Масла – оба выпускники ИВЭТ, факультета технологии, и в то же время – конкуренты на рынке энергоносителей и движителей. Они – как инь и ян, как сладкое и горькое, ароматное и вонючее, как искусство и, в конце концов, – каждому по нраву свое. Но, в отличие от Эбрисона, Масла сумел дать гоблинам экономичную возможность утречком попить горячего чая, умыться теплой водой без топки торфа или охладить помещение жарким летом. И за это средний класс был ему безумно благодарен, чего не скажешь о состоятельных гоблинах и гоблинсах, которые поддерживали Эбрисона. В их сердцах свербело, что каждый со временем сможет позволить себе благо гоблинской мечты и мысли.

Жизнь подземных городов бурлит по-разному. Если рассмотреть серые кварталы поближе, то утро и вечер для здешних мест были самым безопасным временем, так как рабочие со статусом дэ-факто, которым не посчастливилось проживать там, направлялись на работу и с работы. А вот середина дня или ночь – это время разгула бомбил под руководством воротил и шпанюков под предводительством главшпанов.

В рабочих кварталах Бомберлина проживал средний класс; там были более крепкие дома и более чистые улицы. Но, по сути, они схожи с серыми кварталами, только преступность не такая явная, а рабочие имеют статус дэ-юрэ.

Поначалу сложно разобраться, а тем более четко понять, что же такое де-факто и де-юре. В гоблинском праве, специально в угоду богатеям, не дается четкого определения.

Де-юре – это все, что проводится или говорится официально. Де-факто – это то, что существует, но скрывается или не подлежит отчету, а значит, по сути, и существованию, что создает множество прецедентов для суда и разбирательств.

Если же брать конкретно статусы рабочих, то статусы де-юре и де-факто приняты на законодательном уровне, но хитро трактуются в «Гоблинском праве» с целью специально запутать тех, кто их читает. Проще говоря, де-юре – это официально устроенные работники, имеющие весь спектр социальных льгот и привилегий, а также достойную зарплату. Де-факто работники имеют только зарплату, притом самую низкую.

Рабочие де-факто всеми силами стремятся приобрести статус де-юре, ведь он дает не только деньги, но и социальную защищенность.

Центральный квартал заселили довольно состоятельные жители, но до Гоблинсов из района Штепселевка им далеко. Основная часть жителей центрального квартала – это госслужащие, работники канцелярий, культуры, образования, бизнеса и сферы заоблачных услуг.

Среди всех вышеописанных районов именно Серые кварталы – плохое место для делканства – бизнеса. Это пристанище бомбил, которыми заправляют Воротилы – это официальные титулы и статусы преступной среды гоблинов, другими словами, это преступники и авторитеты гоблинского криминального мира.

Статус, он же титул, можно получить во время преступной деятельности. Простой бомбила крадёт, грабит и даже убивает с одной целью – получить титул Воротилы. Вместе с этим титулом приходят признание, деньги, возможность «подольше поспать» и «послаще поесть», а в целом применимо гоблинское выражение “Жизнь налажена”.

Обычно хорошие воротилы, такие как Неизвестный, Гобс Гобсон, Пижон Дилижансер и Дон Литро Корвалоне, заканчивают факультет воровства сразу в статусе воротилы. Их блистательный ум, напористая харизма и трудолюбие позволяют выпуститься из ИВЭТ на правах авторитета, минуя грязные делишки на улицах серого квартала. Речь идёт о тех самых улочках, на которые в данный момент ступила нога Фарфора Квадракоптера.

Малоосвещённые дороги серого квартала и темнота улочек и переулочков, из которых поглядывали клиенты и постояльцы этого смутного района, заставляли Фарфора нервничать. Стало понятно, что прием ожидается нескромный, еще по дороге к “Трамлинной” остановке. Фарфор сообразил, что за ним увязалось несколько мрачных личностей, явно преследующих цель бомбануть его: либо кинуть и развести, либо ограбить, либо совершить что-то еще более неприятное, на что толкает этих темных личностей нищенская жизнь в сером квартале.

Быстро свернув в переулок, а затем пройдя через подворотню, Фарфор вышел на неизвестную полуосвещённую тупиковую улицу. И там его взору открылся старенький грузовичок, припаркованный у кирпичного трёхэтажного здания, а рядом с ним в страхе тряслись два молодых гоблина. Их сильно трясло, так как они попали в серьёзную передрягу, как говорит известное гоблинское выражение, «прямо ногами в писинский жир», и теперь им достанется по полной.

На них наседали трое крепких, уверенных в себе и очень агрессивно настроенных бомбил: чумазый лохматый хатник (похожий на домовика, только со злым характером), высоченный худой троль и краснокожий гоблин с длинным тонким носом. Бомбилы смотрели на них шальными взглядами и уже готовились расправиться с горе-гоблинами. Сразу было видно, что эти ребята вооружены и имеют определённые цели. Как только он уже собирался скрыться, как красный гоблин достал изо рта сигару со вкусом клубники и бросил ее ему в спину.

– Эй ты, стоять! Ага! Ты думаешь, что можешь просто так разгуливать здесь? Быстренько, бы бы бы быстренько повернись и подойди сюда!

Фарфор оказался в сложной ситуации, окруженный гоблинами и их таинственными делами. Он понимал, что нужно действовать осторожно и быстро. Красный гоблин, явно командующий этой бригадой, был настроен решительно и не собирался отпускать его так просто.

Он незаметно повернул желтый камень на кольце внутрь ладони, надеясь, что это даст ему какое-то преимущество или защиту и подошел к банде гоблинов, стараясь сохранять спокойствие.

– Что у тебя есть, ты, зеленый? – обратился красный гоблин к Фарфору.

– Да ничего особенного, просто заблудился, – ответил Фарфор, стараясь выглядеть как можно более безобидно.

– Не пытайся меня обмануть, я вижу тебя насквозь.

Оглядевшись вокруг, Фарфор понял, что здание рядом – это штаб-квартира, а два зеленых боязливых гоблина – делканы, вероятно, были вовлечены в какую-то незаконную деятельность.

– Ну, что это тут у вас приготовлено для нас? – обратился красный гоблин к трясущимся гоблинам. – Да не труситесь вы оба как маня на манеже, а то раскатаю, быстро отвечайте, что у вас есть!

– У нас двести банок ежевичной шипучки и еще сто яблочной, – отвечали они, прижав остроконечные уши к голове.

Красный гоблин указал пальцем на тентованный грузовичок на электрической парогенераторной тяге:

– Так этот драндулет наполнен шипучкой, вы думаете, я поверю в эти сказки?

– Все так, у нас и разрешение от министерства есть, – ответили делканы.

Однако красный гоблин не поверил им:

– Разрешение? Я вам не верю ни на штепсель, нафунфыренные вы пономорийские ротаны. Какое разрешение, что ты тут впариваешь? Понятно же, что вы из одного гнезда, – радостно сообщил красный, переведя палец на Фарфора. – Этот стоял там и прикрывал ваши попенции. Дорога вам в Мирлето. Вы трое и не думайте сбежать это бесполезно.

Фарфор понимал, что ему нужно найти способ выбраться из этой передряги. Он надеялся, что кольцо, которое он спрятал в кулаке, поможет ему в этом.

Хатник из копны собственной шерсти тут же вытащил здоровенную бомбарду, которая была больше его самого, и направил ее на Фарфора. До сих пор никто не мог понять, на чем строится магия хатников, к какой школе она относится и почему эта магия не действует на гоблинские технологии.

Фарфор тревожно заглядывал в черную дыру бомбарды, надеясь понять, есть ли там ядро. Самое интересное, что хатники – единственная раса во внутреннем мире, которая поразительно метко стреляет из этого оружия. Пираты из дома «Мусяси» и моряки из дома «Ямяу» пытались вербовать их на свои корабли в качестве стрелков с канонерок, но хатникам больше по душе приходились грабежи и безделье, хотя они все же прислуживали воротилам.

– Башка с плеч, если дернешься! – хатник надел дуло бомбарды на голову Фарфора, как ведро.

Фарфор не двигался, молча вспоминая, что за существа (прощелыги) эти хатники. На планете Земля они известны как домовые, живущие рядом с людьми или в заброшенных домах. Домовые на Земле – это добрые духи-хранители дома, но, когда их жилище разрушается, они не могут этого пережить. Они либо отправляются к проходам во внутренний мир, где их подбирают гоблины в туннелях, либо умирают. Покидая внешний мир, душа домового попадает в Поднебесье во внутреннем мире, где она приобретает огромную физическую силу и карликовое, волосатое тело, настолько мохнатое, что из-за этого невозможно разглядеть их внешность. В Поднебесье домовой может выбрать: стать домовиком, помогающим по дому всем желающим, или хатником – бандитом.

Троль, по примеру лохматого побратима, вытащил однозарядную винтовку, наставил её на перепуганных гоблинов и приказал неудачливым делканам и Фарфору шагать во внутренний двор, за штаб-квартиру.

– Подождите, мы же договорились с самим Неизвестным. У нас и бумажка есть из министерства торговли, – напуганный гоблин суетливо полез в карман, чтобы продемонстрировать свое разрешение на право торговать.

– Стоять, не дергайся! – рявкнул троль и приставил дуло винтовки к спине несчастного гоблина.

– Делканчики, вот для вас удобные места первого класса, – проскрежетал краснокожий гоблин, указывая на свежевырытую яму и две лопаты внутри.

Троица замерла, увидев это мрачное приглашение.

– А ну, по одному, запрыгнули быстро! – скомандовал тролль, его голос звучал угрожающе.

Все трое, включая Фарфора, на мгновение застыли, но троль решил ускорить процесс, ударив прикладом по затылку каждого, отправив их в братскую могилу.

– Так, что тут у нас есть? – красный гоблин снял фетровую шляпу и достал оттуда листок с карандашом. – Ну-ка, живенько, подписали накладную министерства, что шипучка наша!

Двое трусишек потянулись к листку, но Фарфор резко ударил их по пальцам.

– Руки убрали! Нам конец, придурки, если хоть капля чернил упадет на бумагу!

Красный гоблин нервно оскалил зубы и достал из кармана револьвер.

– Умник, значит… Начнем тогда с тебя. Статус твой – шестерка на шухере, ты чушкарь, права подписи не имеешь.

День у Фарфора Квадракоптера явно не задался с самого утра. Больше всего в Поднебесье он не любил ходить пешком, вставать с первой искрой мегалампочки и оставаться без своего револьвера. И по иронии судьбы, именно пули этого самого револьвера выпроводили его сегодня из дома.

Сначала необходимо всех отвлечь, – мысленно планировал Фарфор свои действия. – Удар ногой по лопатам будет как раз кстати, затем отточенное движение руки во внутренний карман, резкий выпад револьвера, взвести курок. Спусковой крючок прижимается к скобе – и красный гоблин готов. Тролль медленно соображает, что произошло, и пока он наведет на нас свою длинную винтовку, уже падет от второго выстрела. А хатник? Эти только на вид особо грозные, когда с бомбардой наперевес. Испугается и убежит.

Фарфор оценивал ситуацию, рассчитывая каждый шаг. Он знал, что внезапность и точность – его главные союзники. В голове проносились воспоминания о тренировках и бесчисленных стычках, которые закалили его и подготовили к этому моменту. Он чувствовал, как адреналин начинает пульсировать в венах, обостряя все чувства до предела.

Отличный план! И Фарфор бы его успешно реализовал, если бы не пагубная привычка бросать револьвер в столовой дома, забыв о скором возвращении жены из отпуска.

Но не все оказалось так безнадежно – над ямой был балкон, на балконе стоял зеленый гоблин в черных штанах с подтяжками и в белой рубашке. Он курил сигару и как раз наблюдал, как пролетела мимо Фарфора пуля, выпущенная красным гоблином. Красный бомбила перед убийством желал стереть с лица Квадракоптера невозмутимое, чуть нагловатое выражение. Прием сработал – Фарфор испугался и закрылся руками, панически вскрикивая.

– Стойте, я Фарфор, Фарфор Квадракоптер, у меня фабрика «Квадракоптер Индастрис», – взмолился он.

Статный гоблин на балконе, услышав это, чуть не проглотил сигару.

– Стоять, дуболомы, не стрелять! Фарфора ко мне, а этих чепушил – на помойку, без товара, – приказал он.

Важный гоблин, вальяжно стоящий на балконе, был не кем иным, как преступным главарем банды – Дилижансером.

Фарфора сопроводили прямо к нему в кабинет и тут же угостили чифирной шипучкой и предложили поднос лимонных кексов. Лимонные кексы – это очень ценный продукт преступных группировок, выходцев из самого криминального города Гоблинариума – Лимон-Сити.

– Фарфор?

– Пижон?

– Фарфор Квадракоптер!

– Пижон Дилижансер!

Удивленные гоблины радостно встретили друг друга. Кто бы мог подумать, что сам Пижон Дилижансер проникнет в Бомберлин! Но по какому делу?

– Эй, Пижон, ну ты даешь, рад тебя видеть! Я-то думал этой бандой главшпан заведует, а тут ты нарисовался. Какими же ветрами твоя братва в столице?

– А, дела, делишки, неразберишки всякие.

– Полисгобы, что-ли прижали? В Бомберлине-то они попроще, воровские права уважают, без ордера не шмонают.

– Вот потому и перекантовываюсь в твоих краях.

– А как же эти мелкие различия в законах и обычаях? Не напрягают?

– Да ниче, привыкну. Вот только в кинотеатре вашем не подают лимонную шипучку, это ж надо!

– Ха-ха, ты еще в «Макгоблинсе» не был! там только малиновая, клубничная, земляничная и барбарисовая.

– Ну и жуть! Даже ежевичной нет?

– Неа.

– Да как вы тут живете-то вообще?

– А ты как там?

– Да хреново, и закон Гоблинариума тут ни при делах.

– Надеюсь это не тот самый, что родом из дома «Миями»?

Дилижансер медленно кивнул.

– Да ты че такого натворил, что аж сюда приперся?

– Это неважно, чтоб его в Мирлето, прижал блин блохастый катком к асфальту.

– Лимон-Кэт еще грызет преступность в Лимон-Сити?

– А то! Ваш Неизвестный здраво расканал и втихую скрысился к вам в Бомберлин да правит.

– Пижон, Лимон-Кэт – жесткий типчик, я на всю жизнь запомнил нашу первую встречу и, надеюсь, последнюю.

– Тебе повезло, стал богачом. А мной он поздно заинтересовался. Знаешь, я уже не могу быть прежним, и даже посещают мысли уйти в завязку, прямо как ты.

– И что будешь делать?

– Узнать бы, кто скрывается под этой маской, и катапультой его прямо туда! – Дилижансер проткнул воздух рукой, словно сделал выпад мечом. – В его кошачьи леса Таке.

Гоблины рассмеялись.

– Лимон-Сити далеко все же. Какие планы, друг?

– Понятия не имею, сейчас штепсели поднимаем, а потом в факторию какую-нибудь переберусь. Здесь точно не останусь, скоро Неизвестному по-любасу доложат.

– Так и представил новости в телепродаче Гоблин-Ньювс: «Банда Дилижансера грабит банки в Бомберлине» эта история явно ему не понравится. Он же самый крупный босс-воротила преступного мира! Заправляет тайными делами, воротилами поменьше и темными делишками Гоблинариума, с ним пересечься не лучше чем с Лимон-Кэтом.

– Поэтому фактория.

Мир гоблинов похож на карту подземелий с городами, высеченными в подземной скале, и паутинными проходами между ними. Но гоблины не были бы гоблинами, если бы не торговали абсолютно со всеми расами, населяющими Поднебесье. Поселения, находящиеся над землей, называются факториями, и по сути, они связывают все расы, а также их товары. Гоблинские делканы по подземным и воздушным коридорам возят в фактории разнообразные товары со всех уголков Поднебесья.

– И в какую?

– Поближе к Трольскому морю, где воды побольше. Или в Квакенарию, мало кто болота любит, особенно Лимон-Кэт.

– Там как следует не развернешься, свои воротилы есть, а бомбилы куда солидней наших.

– Верно, но мне надо переждать. Самое гнусное – не вовремя я стартанул, Фарфор, малявы по базару и дорогам ходят, инферналы всколыхнулись.

Пижон свистнул, и тут же из ниоткуда появился хатник с двумя баночками ежевичной шипучки, гоблины чокнулись, выпили и продолжили разговор.

– А этим-то что надо?

– Инферналам?

– Да.

– Беспонятки но есть информация, что Полосатые хвосты пропустили одного на границе долины Таки.

– Кого именно – вампира, призрака, вурдалака или просто отчаявшегося?

– Нет, рыцаря.

– Рыцаря-инфернала? – уточнил Фарфор, тут же покрывшись мурашками.

– Его самого.

– Дэксова улыбка, он идет в леса Таке или в Трольдэн?

– Не в кусрах, Фарфор. Знаю точно, что все это мутно.

– Согласен, инферналы ход дают с Обители только по особым…

– Особому… – Фарфор запнулся, пытаясь вспомнить фразу. Но Пижон ему помог.

– По особому прогону?

– Да, братан, немного запарился.

– Фарфор, ты брат по любым раскладам и статусам! И тебе не нужно по преступному говорить, чтобы дружить со мной. Не мучай себя, говори, как привык.

– Я тебя понял. Немного потренировался, вспомнил былое. Вернёмся к разговору. Инферналы ход дают с Обители только по особым поручениям.

– Вот бы рыцаря зацапать! А, Фарфор, что скажешь?

– Рыцарь-инфернал – это страшное существо. Страшный видом и со страшными деяниями в руках и голове. Сама сущность, которая придает форму его доспехам, – это страх.

– Да хорош тебе сказки ботать! Что эта магия может противопоставить технологиям гоблинского мира?

– Тебе напомнить про несовместимость магии и наших технологий?

– Да это ясно, я имел в виду, что мы бы смогли, к примеру, его обезоружить, а потом ограбить. Тем более, я как погляжу, твоя цацка на месте, камушек вон твой на «гайке» золочёной.

Фарфор пальцем перевернул кольцо, чтобы Пижон мог осмотреть желтый камень в его оправе.

– Друг, давай исполним его! Ведь наверняка хозяин дал ему в дорогу камень, – уговаривал Пижон друга.

– Действие осколков Фиолетового монолита не изучено. Что ты с ним будешь делать?

– Может он мне даст ум, как у тебя.

– Ты и так не глупей меня, сам знаешь.

– Ну, может быть, я смогу в призрака превращаться и в банк залазить без грабежа.

– А может сразу отойдешь в мир Архмага?

– В конце-то концов, – раздражался Пижон, – да продам, ням-ням… Я тебя не узнаю, Фарфор! Ты вспомни, как мы чёрнозёрских завалили, а?

Гоблины снова ярко, не скрывая эмоций, засмеялись.

– Ты, вообще, какими судьбами здесь, почему гоблинс, тем более твоего статуса, шарится по серым кварталам? Не, я, конечно, пойму, если тебя замучила ностальгия и ты решил забарыжить по старинке, но…

– Остановись, Пижон, дело не в этом, просто не задалось утро с женой, – перебил его Фарфор.

– Ха, Бам-Бью встрепала тебя, опять красотку Трешь-Мнешь вспомнила?

– Пижон, она тут ни при чем, Трешь-Мнешь уже давно в прошлом, она была королевой на моей шахматной доске жизни до Бам-Бью.

– Уверен, стоит вам сейчас устроить созвон, и она с радостью тебя пожалеет.

– Давай сменим тему.

– Пиши цифры, таксофон на углу, – ехидно подначивал Дилижансер.

– Пижон, за ногу тебя в Мирлето, я тебя второй раз прошу – перестань!

Пижон Дилижансер, смеясь, снова чуть не проглотил сигару.

– Все, все, дружище. Ты куда путь держишь?

– В офис.

– Бомбилы тебя проводят, брат, в целости и сохранности.

– Мне бы до трамлина, не дальше, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Пижон спокойно, чуть растягивая слова.

– Спасибо, буду должен.

– Конечно, будешь, дам знать, как окопаюсь на новом месте.

– Обязательно друг, зашли маляву.

Друзья обнялись на прощание, после чего главарь банды громким криком принялся подгонять подчиненных, чтобы они быстрее собирались.

Пижон Дилижансер, конечно же, поддержал друга – Фарфора. Бомбилы сопроводили дорогого гостя через серые кварталы до остановки и вежливо охраняли его, пока не подошел трамлин. На прощание сопровождающие, особенно красный гоблин, принесли свои искренние извинения за случившееся и вручили золоченый билет.

Фарфор по узкой лесенке трамлина взобрался на второй этаж, билет был делкан-класса – для особ, у которых есть денежки в карманчиках. На втором этаже расположились сидячие места на свежем воздухе со столиками, среди которых порхал официант, подавая горячительные или прохладительные напитки в зависимости от времени года. Зимой места подогревались теплым воздухом, а летом дул холодный; гоблинам мужского пола всегда приносили условно-бесплатную свежую газету «Бомберлин Таймс», а женскому полу – свежий ягодный фрутикс.

Первый этаж трамлина был отведен под босяков и середняков. Босяки – это беднейшее гоблинское сословие, проживающее в серых кварталах. Их место было снаружи, возле стен первого этажа, битком у поручней. А через иллюминаторы на них смотрели уже середняки, которым тоже приходилось тесниться, и некоторые ехали стоя. Но у них хотя бы зимой было потеплее, а летом через их места проходил холодный поток воздуха для делкан-класса.

Времена года в подземных городах гоблинов имели свои особенности. Экосистема устроена так, что там не бывает промозглых зим, как у Кэтов из дома «Пушано» или на полуострове Дол-Гджол, где вынуждены были поселиться огры.

Зима – любимое время года городских гоблинов: в это время свежо и приятно. Снега зимой нет, он больше похож на иней, укрывающий крыши домов, дороги и парки. Обычно к середине дня фактория снаружи разогреет воздух и будет закачивать тепло через воздуховоды, что, конечно же, растопит иней, не оставив и следа. Но не стоит расслабляться: холод в подземном городе – опасная штука. Если спать дома без печки, можно простыть, а медицина здесь, как и образование, – очень дорогая привилегия. А если не посчастливилось остаться ночью снаружи, то можно и насмерть замерзнуть!

Взамен лояльной зимы гоблины получили полный спектр жары и духоты летом. Жарче только в пустыне Мира и в Тарсельвалифисинских лесах, а точнее, на болотах. Летом подземный город разогревается, из-за чего снаружи, в факториях, начинают усиленно работать воздуховоды, закачивая кислород и прохладу. Если бы не кондиционеры и единая приточная система подачи воздуха, то под землей бултыхались бы печеные гоблины.

Фарфор уселся в мягкое кресло второго этажа трамлина и заказал себе мятный чай со льдом без сахара, а также пиалу давленной в молоке смородины, но уже приправленной сахаром. Потягивая напиток, он наблюдал, как трамлин неспешно проезжает серые кварталы босяков, затем районы середняков и завершает путь на конечной остановке. Здесь Фарфор и сошел.

На центральной площади Бомберлина величественно возвышалась статуя гоблинского божества – Дэкса. По периметру площадь окружали важные министерские здания, а также возвышалась старинная водонапорная башня. Фарфор приехал сюда не просто так, ведь уважаемому гоблину, да еще и в статусе гоблинса, не подобает разъезжать на трамлине. Он должен прилетать на работу, встречу или ужин только на коптере, иначе его засмеют, акции упадут, в «Обдир-Банке» не одобрят кредит и появятся другие возможные «прелести» жизни малоуважаемого гоблина.

Старая водонапорная башня сильно выбивалась внешним видом среди ухоженных каменисто-мощеных зданий. Она лишь номинально принадлежала городу, а на самом деле была сдана в аренду сыновьям Фарфора – Ахау и Тахау. При составлении договора они придумали очень «оригинальное название» для неё – Башня Квадракоптеров. В свое время они нашли там крышу над головой, когда Фарфор выгнал их из родительского дома с наставнической речью: «Я вас кормил, я вас учил, я вас терпел. Теперь вы должны мне лично! Каждый по миллиону штэпселей и дипломы ИВЭТ».

Дети, конечно же, принесли дипломы, но вот штэпсели возвращать не спешили. Зато они отстроили подземную базу под старой башней, куда Фарфор и собирался сейчас наведаться, чтобы забрать один коптер и причитающиеся ему деньги. Не то чтобы они ему особо были нужны, но, если посчитать нынешний курс, накинуть проценты и, самое главное, Фарфор сейчас был рядом с башней, а значит… это того стоило.

Гоблин легко разгадал правильную комбинацию пароля для вызова лифта и вскоре оказался внутри. До него донеслись грохот и крики сыновей – наверху творилась явная паника и неразбериха.

Глава 2

Лифт приближался к жилому этажу башни. Давление с паровых клапанов сошло на нет, а это значило, что в укромном убежище двух зелёных гоблинов, сыновей Фарфора Квадракоптера, появился ещё один незваный гость.

Братья, наподобие испуганных котов, повернулись и замерли в ожидании чего-то. Отец семейства вытянул губы уткой, а потом на секунду улыбнулся, оголяя белые острые зубы. Сыновья без раздумий пали ниц, прикрыв руками глаза и выставив торчком большие уши, приготовившись внимать информацию.

К удивлению Фарфора, в помещении расположился ещё один гость, не менее обескураженный патовой ситуацией. Он был закутан в холщовый мешок и с опаской смотрел из тёмной глубины ткани на статного гоблина. Незаметно для всех, хлопая карими глазами, он открыл рот от впечатления.

Фарфор пару раз стукнул по полу чёрными лакированными ботинками, стряхнул с чёрных брюк невидимую пыль, подтянул руками белую рубашку с манжетами на предплечьях, поправил у горла чёрный галстук и напоследок достал из кармана большие квадратные очки-хамелеоны, надев их на длинный зелёный нос.

Сыновья сильнее вжались в пол и выше вытянули уши, чтобы лучше слышать, что же сейчас произойдет.

Отец-гоблин вальяжно переступил порог лифта, а после тяжелыми, уверенными шагами направился к троице. Он обратился к ним тихим, но крепким басистым голосом:

– Что тут у нас приготовлено для нас?

В помещении витала тишина и слегка заметный гул потрескивания механизмов и шестеренок.

– Спрашиваю крайний, а возможно и последний раз, что прячете, балбесы?

– Мы ловим, – ответил здоровый зеленый гоблин, младший сын, по имени Тахау.

– И поймали, – ответил мелкий зеленый гоблин, старший сын, по имени Ахау.

В общем-то говоря, разница в возрасте между братьями была номинальна и составляла при рождении всего три минуты. Мама гоблинов Бам-Бью, точнее ее личный врачеватель, принимавший роды, по ошибке принял страдальческие потуги за имя первенца.

– А… Ха… У… Фарфор, я больше никогда не подпишусь на это, – так врач и записал имя первенца как Ахау.

Но на вопрос, как же назвать второго, Бам-Бью ответила:

– Та… Та… наплева… Та… Ха… У… – так зафиксировали имя второго.

Фарфор подошёл к мешку и приподнял его так, чтобы глаза неизведанного существа оказались на уровне его глаз. Одной секунды хватило, чтобы папаня двух шалопаев осознал, кто же сидит внутри. Ещё одной секунды было достаточно, чтобы Фарфор испугался. Эту мимолётную реакцию успели уловить его сыновья и тут же осознали, что натворили что-то страшное и, не дай улыбку Дэкс, необратимое.

– Ты знаешь, где ты находишься? – Фарфор медленно выговаривал слова существу в мешке.

Тот отрицательно помотал головой.

– Ты знаешь, кто мы?

Существо, продолжая молчать, повторило отрицательный жест.

Фарфор, теряя терпение, крикнул на сыновей:

– Болваны, вы понимаете, что натворили?

– Да, папа, понимаем, – ответил басистым голосом старший.

– Да, понимаем, папа, – ответил писклявым младший.

– Ни Дэкса вы не понимаете, запихай он вас в Мирлето.

– Ага, – парно ответили сыновья.

– Это же скандал как минимум и разрушение всего как максимум, вы два дебила, – нервно теребил Фарфор кольцо на пальце.

– Мы просто по заказу искали какого-то альпийского козла, хотели его законтрабандить в музей.

– Какой козел, это не козел, даже близко не козел.

– Мы знаем, – хором ответили оба.

– Тогда какого Дэкса тут в мешке не козел?

– Мы понятия не имеем, как оно пролезло к нам.

Фарфор, окончательно выйдя из себя, рявкнул:

– Немедленно готовьте Зефир к отправке, берите припасы только те, что есть в наличии.

Братья хлопали глазами и смотрели на отца.

– Быстро, лягушачьи родственники! – оскалился он на них.

Отпрыски подпрыгнули и, минуя лифт, побежали к лестнице, ведущей прямо в личный подземный порт, отстроенный для перемещения по туннелям гоблинских, и не только, подземелий. На пути к судну под названием “Зефир” они пихались, толкались и чуть ли не кубарем скатились вниз.

Фарфор же обыскал кровать своего сына Тахау и нашел под подушкой нож-заточку с выкидным механизмом. Повернувшись к мешку с существом, он томно размышлял, пока его сыновья гремели в порту, ведя подготовку к отлету.

Гоблин поднёс нож к мешку и резким движением разрезал ткань, задевая волосы существа. Мешок раскрылся, как цветок под летним солнцем, а вместе с ним пару волосинок нежданного гостя упали на пол, скрываясь в щелях между досок. Фарфор смог лучше разглядеть, кто это, и тут же внутренне успокоился.

– Меня зовут Фарфор, Фарфор Квадракопер, я гоблинс, расы гоблинов великого Гоблинариума. А те двое – это мои сыновья Ахау и Тахау, они тоже гоблины и тоже носят мою фамилию.

После представления Фарфор уставился на существо, ожидая его представления, но оно словно язык проглотило, не думая отвечать.

В ожидании ответа гоблин аккуратно расстегнул правый рукав своей рубашки и не менее аккуратно установил механизм выкидного ножа-заточки на предплечье, после чего демонстративно громко выдохнул и сказал:

– Воспитанные люди, как и гоблины, когда первый раз видят друг друга за сейный день, стараются представиться.

Испуганное милое лицо одиннадцатилетнего мальчика с темными волосами и лопоухими ушами явно выражало страх, он боялся, но в то же время понимал речь гоблинов. Он бы рад был выдавить из себя что-то членораздельное, но после инцидента, который произошел с сыновьями Фарфора, боялся причинить кому-либо вред.

– Быстро отвечай, как тебя зовут? – крикнул Фарфор, застегивая рукав рубашки.

– Лукас Тиль, – ответил мальчик так тихо, что гоблину пришлось поводить ухом, чтобы расслышать его.

– Ты оказался не там, где должен быть, как так получилось?

– Я заполз на тот странный летательный аппарат, – продолжал отвечать он, не отрывая взгляда от пола.

– Коптер?

– Наверно, – неуверенно ответил Лукас.

– Это был “Зефир” – моя конструкция, мое изобретение, моя гордость, – заявил Фарфор, похлопывая себя по груди.

– А эти два бандита украли его у вас?

– Что? Бандита! – Фарфор засмеялся, оголив заостренные зубы.

– Один может и имеет такую склонность, но второй больше технарь. Я подарил им “Зефир”, когда они поступили в институт. Правда, засранцы переделывали мою прелесть не один раз. Но, мое почтение, получилась справная модель.

– А где я? – произнес Лукас погромче, изыскивая смелость посмотреть в очки Фарфору.

– Ты находишься в моем мире.

– А где он на карте?

– Его нет на ваших картах, глупость ты человечья, детеныш людской. Советую хорошенечко помолиться своему богу, чтобы он помог тебе вернуться обратно целым и невредимым.

Со стороны лестницы, куда кубарем свалились братья, отчетливо послышался звук заведенного двигателя, Фарфор отошел от Лукаса и, приспустившись, заметил, как его сыновья подготовили “Зефир” к отправке и собираются отчаливать.

– Стоять, раздери вас Мирлето! – закричал Фарфор, положив руку на грудь. Но не нащупав там свой пистолет, яростно стукнул по перилам лестницы.

– Газ в палас, дубина! Плохие братья навсегда! – заорал Ахау на своего брата, а сам лег на палубу, прикрывая глаза руками. Тахау же, сидя в кабине пилота, иронично махал рукой отцу, прекрасно понимая, что за все несет ответственность только капитан коптера – его брат.

Воздушное судно “Зефир” тяжело, но плавно оторвалось от взлетной площадки, Фарфору ничего не оставалось делать, кроме как, нахмурив брови, проводить его взглядом, презирая улетевших из ангара сыновей.

Который раз они приносят отцу неприятности. Давно, когда Фарфор выгнал их из дома зачисляться в ИВЭТ, по воле случая этих двоих бомбанул сам Неизвестный. Такого попадоса, как бы сказали гоблины, в семье Квадракоптеров еще не бывало, но Фарфор разгреб эту неприятную историю. Но то, что они отчебучили сейчас, во много раз хуже.

Раздосадованный гоблин поднялся в комнату, где его ожидал мальчик.

«И что мне с тобой делать?» – подумал он.

Лукас покорно смотрел на гоблина и старался не совершать лишних движений.

Фарфор подошел к окну. Центральную площадь и улицы охраняли полисгоблины – служба правопорядка подземных городов. Они носили тёмно-синие пиджаки, штаны, лакированные ботинки, белые перчатки и каски, похожие на котелки, из-под которых торчали уши и нос. Каски были сделаны из твердого картона, с личным номерным значком в виде головы гоблина с остроконечными ушами на лобовой части.

Особенность одежды стражей заключалась в высоком воротнике, закрывающем почти все лицо, из-под которого виднелся длинный нос. Полисгоблины всегда носили солнцезащитные очки, что помогало скрыть их глаза и давало преимущество – невозможно было определить направление их взгляда.

Вооружены стражи Гоблинариума штатной наэлектризованной дубинкой с встроенным маховиком для немедленной подзарядки. Наручники и все остальное обмундирование помогали им ревностно соблюдать права и обязанности всех обитателей подземных городов.

Наряды полисгоблинов с большой вероятностью обратят внимание на существо размером с молодого гоблина, покрытого розовой кожей. Представители этой расы имеют зелёный, красноватый, фиолетовый, жёлтый и синий оттенки, но только не розовый.

«Лукаса сразу схватят», – подумал Фарфор и, развернувшись, разглядел кучу хлама, валявшуюся у лестницы в дальнем углу. Туда он и направился. Достав из кармана платок, Фарфор положил его на пол и аккуратно встал коленом на ткань, принимаясь что-то искать.

– Так, это не то, тут нету того, а тут этого. А это подойдет? Да, отлично, – бормотал Фарфор, гремя и раскидывая хлам по сторонам.

Откупорив прорезиненный колпачок от круглой железяки, он понюхал содержимое и, обрадованный, побежал к человеку. Тонкая струя отработанного машинного масла медленно растекалась по голове мальчишки. Лукас даже чуть испугался, втянув голову в плечи. Фарфор не придал этому значения, наоборот, принялся небрежно растирать жидкость по щекам, шее и рукам мальчика.

– Запах, мы собьём твой запах, – приговаривал Фарфор, продолжая грубо втирать масло в щёки мальчишки и иногда унизительно похлопывая по ним. Гоблина не волновало, что токсичный материал сильно щиплет глаза Лукаса; мальчишка терпел процедуру маскировки, сколько хватило сил, а потом поднёс руки, чтобы потереть глаза.

– Не мешай, я делом занят, – ударил гоблин по рукам Лукаса.

В этот момент было не до воспитания и приличий, не до терпения и понимания, раздражение в глазах начало приносить боль Лукасу, он снова потянул руки и все же протер глаза, но тем самым чуть не испачкал одежду Фарфора.

– Ты что тупой? Я же сказал, не мешай!

Лукас начал немного хныкать, но Фарфор небрежно схватил его за плечи и стал трясти.

– Помолчи, не мешай, щас оттяпаю кусок от тебя, – сказал Фарфор, оголяя зубы.

– Не надо, – еле слышно произнес Лукас.

– Тогда помолчи и не дергайся.

Благо мальчик всё-таки успел вытереть глаза, когда Фарфор отпускал сгусток нервов в его сторону.

Закончив натирать вонючее масло, гоблин схватил холщовый мешок, в котором впервые увидел Лукаса, перевернул его и на дне вырезал отверстие под голову, а с боков – прорези под руки. Импровизированный сарафан прекрасно сидел на модели, к тому же гоблин сообразил, что надо бы сделать еще и капюшон.

– Может тебе еще под уши дырки сделать, ты лопоухий, – посмеивался над Лукасом Фарфор.

– Я не выбирал себе уши, – отвечал ему Лукас.

– Я не выбираль себье ущи, – передразнил его гоблин, скорчив минорную гримасу.

Вообще, мальчугану следовало бы ответить нахалу, чтобы он лучше посмотрел в зеркало на свои уши, но мама Лукаса, Хельга Тиль, хорошо занималась воспитанием сына.

Закончив маскировать мальчика, гоблин подергал его за уши:

– Ну вот, еще немножко растянуть, и ты сможешь летать, – говорил он, хватая Лукаса за руку, подтаскивая к лифту.

Двери только успели открыться, как Фарфор втолкнул человека в лифт. Набрав ранее разгаданную комбинацию кнопок, он потянул рычаг, и конструкция пришла в движение. Деревянно-металлическая коробка сначала опускалась вниз, затем резко остановилась и начала двигаться сначала прямо, потом параллельно и вправо, шатаясь из стороны в сторону.

Напуганный Лукас решил, что они падают и сейчас разобьются. Мальчик метался по лифту, как бильярдный шар, пытаясь найти выход, а Фарфор, наблюдая за этой сценой, хохотал во все горло, держась за живот. Через пару секунд Лукас, не найдя другого выхода, сел на пол и прижал колени к груди, опустив на них голову.

Фарфору не понравилось, что забавное зрелище прекратилось. Гоблин уже собирался пнуть мальчика, но в этот момент лифт резко пошел вниз. Фарфор промахнулся, выпрямив ногу, а Лукас, оторвавшись от пола в попытке не упасть, схватил гоблина за ботинок.

Что творилось в лифте в этот момент! Фарфор сразу принялся трясти ногой, словно пытаясь сбросить с подошвы свеженькие какашки Пономорийского Ротана , а Лукас же все никак не хотел отцепляться. Тут-то гоблин и осознал, что даже будучи маленьким, человек может быть очень силён, его хватка крепка. И особенно удивила Фарфора детская сила.

Лифт остановился, и гоблин открыл двери. Почувствовав слабину в руках мальчика, он выпнул его наружу. Лукас вывалился из лифта на брусчатую кладку, встал и хотел обиженно посмотреть на Фарфора, но его ослепили лучи света. Он машинально прикрыл руками лицо как гоблин сразу накрыл его голову пыльным мешком.

– Взирай человек, это великое изобретение, Мегалампочка! – гоблин выдержал паузу, чтобы человек оценил его и проникся. – Она освещает подземные города Гоблинариума, заменяя нам солнце, – продолжал он, ожидая удивления от мальчика, но когда его не последовало, раздражение взяло верх.

– Какой же ты никчемный, скажу я тебе, вашему роду до наших технологий, как Грамлинам до наших! – с издевкой процедил Фарфор, грубо отталкивая Лукаса в сторону, чтобы пройти вперед.

Несмотря на то, что город находится под землей, он, как и другие, действительно оборудован мегалампочкой. Это чудо инженерной мысли, установленное под укрепленным сводом пещеры, провода от которой, как спагетти, в определенных местах спускаются в канализацию.

Если гоблин хочет заработать на бурду, чтобы забить голодное брюхо, достаточно спуститься в нечистоты, где находится фабрика “Томат и Гречат”. Там босяка усадят на динамо-велосипед, возле которого будет ходить Бугор с хлыстом, радостно напевая: “Крути педали, пока пару штепселей не дали”.

Но когда наступает вечер, рабочие фабрики со статусом Дэ-юре слезают со своих велосипедов и направляются к гоблину со статусом Жмот, требуя свою зарплату за день и вечерний паек в виде шоколадных пончиков. Жмот – своего рода бухгалтер: он считает, сколько заработано и потрачено, и выдает наличность.

Потом Дэ-юре работники фабрики уходят по домам, оставляя рабочих со статусом Дэ-факто в одиночестве. Эти вольнонаемные гоблины докручивают динамо-машины, создавая эффект медленного затухания мегалампочки, имитируя заход солнца.

Тысячи жителей городов, наворачивают педали несдвигаемых велосипедов по двенадцать часов в сутки, поддерживая работу мегалампочки в дневное время.

Мальчик не стал спорить, лишь кивнул головой в знак понимания. Лукас продолжал тереть глаза и попытался ухватить гоблина за руку, как учила его мама, но Фарфор фыркнул и резко отдернулся, оставляя Лукаса позади.

Мальчик, конечно, старался не отставать; он перебежками двигался за гоблином, местами почти бежал. Лукаса восхищали мощеные громады каменных домов города, которые, казалось, взирали на него. В Гоблинариуме именно этот город считался неофициальной столицей гоблинов Поднебесья, именно здесь проживали и вели свою деятельность самые выдающиеся выдумщики (ученые), политиканы, вояки, технари и делканы (дельцы).

Центр города, названный Штепселевкой, был выполнен аккуратно, но на фасадах зданий все же присутствовали лестницы, балконы, железяки. Стрекотавшее электричество и шум шестеренок были неотъемлемой частью гоблинской культуры. Здесь располагались Здание министерства министерств, здание культурного наследия гоблинов, кампус ИВЭТ, кабачок “Холодные Кексы” и, конечно же, главный офис Обдир-Банка, сияющий чистым золотом. Нетрудно было догадаться, что предприимчивые гоблины не оставляли мысли отхватить себе кусочек этого богатства. Однако, бравые наемники, облепившие здание со всех сторон, надежно защищали его от посягательств.

Герои порядочно отошли от водонапорной башни, они чапали вдоль огромной площади. Злой гоблин и добрый мальчик направлялись к красной остекленной телефонной будке, которая в данный момент была занята.

– Э, слышь ты, выходи! – рявкнул Фарфор на босяка-гоблина.

– Минутку, дорогая моя, – сказал тот, вопросительно оглядываясь на Фарфора.

– Ты глухой что ли, свали отсюда, вот тебе! – Фарфор достал из кармана бумажник и выбросил пару зеленых банкнот в лужу на улице. Гоблин тут же поднял их и скрылся в неизвестном направлении.

– Заходи, – приказал Фарфор, открывая красную стеклянную дверь. Герои вошли в телефонную будку. Гоблин снял трубку и набрал нужный номер.

В это время Лукас через стекло наблюдал за жителями столицы, гуляющими на огромной брусчатой площади. Они были разного роста и комплекции. Большинство составляли гоблины, одетые в деловые классические костюмы и спешащие по своим делам. Меньшинство составляли вальяжно прогуливающиеся голодранцы в рваной одежде.

Некоторые гоблины имели ярко выраженные звериные черты лица: грубая челюсть и скулы, слишком длинный нос, острые зубы и заостренные кончики ушей. Другие же имели более сглаженные черты: не очень длинный нос и уши, что делало их похожими на людей, только маленьких и зеленых.

Но всех их объединяла огромная статуя в центре площади. И богатые, и бедные подходили к ней, вставали на колено и гладили её ногу.

– О, миленькая, свяжите меня с кэтами из дома «Бомбису», запрос от представительства фактории Фоса они просят побеспокоить Илисан во главе дома Бомбису.

Фарфор наконец связался с кем надо.

– Илиса, это Фарфор, ты не поверишь, кто сейчас в моих цепких лапах.

Из трубки послышался приятный женский голос:

– Что случилось, мяутян из фамилии Квадракоптер?

– Я прошу простить меня, совсем забыл про приличия. Случился человек, мяутян из дома Бомбису.

– Любезный Фарфор, вы уверены в этом?

– Абсолютно. Он не только противный, но и стоит сейчас рядом со мной, как бельмо на глазу.

– Если вы правы, то это значит, что ситуация критическая! Мы должны хорошо все обдумать, обсудить, что будем делать дальше.

– У нас нет на это времени, я в Бомберлине с этим человеком, и нас могут задержать в любую минуту! Это для меня… все, я попал по полной. Что будет с фирмой, что со штепселями? Я не могу позволить, чтобы все мои усилия пошли прахом из-за одного недомерка чуть ниже моего носа.

– Я с большим уважением прошу вас прекратить панику, вы всегда в трудную минуту находили в себе силы и смелость решить самую сложную задачу. Доверьтесь мне, как всегда доверяли. Мы справимся с этим вместе.

Лукас прекрасно слышал всё, о чем говорила Илиса из дома Бомбису. Фарфор, заметив это, оторвал ухо от трубки и резко дал Лукасу пинка. Удар был такой силы, что мальчик вылетел из телефонной будки.

Быстро оправившись, он вскочил на ноги, отряхнулся и с решимостью попытался вернуться, схватившись за дверь. Но Фарфор, с улыбкой на лице, придержал ее, не давая ему войти.

– Илиса, надо с ним разобраться на месте, он даже не успеет ничего понять.

– Фарфор, ваша деловая репутация как порядочного гоблина ни у кого не вызывает сомнения, именно поэтому вы имеете честь состоять в совете, который в скором времени я соберу.

– Ты сама знаешь, как это существо опасно для всех нас.

– Ваша судьба и судьба этого человека на ближайший отрезок времени тесно переплетены.

– Мяутян Бомбису, у меня есть проверенная информация, что из обители вышел Рыцарь-инфернал.

– Мы знаем и надеемся на вашу бессменную удачу, которая никогда вас не подводила, – Фарфор сжал кулак и поцеловал желтый камень в оправе кольца.

– Этот монстр явно за ним приперся, давайте я просто заведу его в канализацию, а там его дух безболезненно покинет Поднебесье.

– Нет! – громко крикнула Илиса, что даже Лукас это услышал. От испуга мальчик отскочил в сторону, подобрав подол мешка, как барышня, обошел телефонную будку и прижался к ее стене. От скуки он с интересом наблюдал, как гоблины и другие удивительные существа курсировали по улицам подземного города.

– Я вас понял, Илисан.

– Если вам, когда-то была дорога дружба и память о моем отце, приведите человека ко мне в дом, в здравии.

Фарфор молчал, изредка клацая зубами.

– В ваших руках ребенок, мяутян Квадракоптер?

– Да, похоже на то. Мальчик, не знаю летоопределение людей, да и знать не хочу.

– Ваш долг, пока я собираю совет, сопроводить его в дом “Бомбису” и прошу это сделать не напрямую. Найдите другой способ добраться до Фактории «Фоса» возле моего замка, может быть длиннее, но безопасней. Не удивлюсь, если в нашем совете есть шпион.

– Хорошо, Илиса, собирайте совет, но если по пути его съедят или кокнут, то с меня спрос нулевой.

– Милый Фарфор Квадракоптер, этот человек может сотворить как зло, так и добро. Я прошу тебя дать слово, что по пути ты не будешь решать его судьбу в плохую сторону, а наоборот поможешь и, что самое главное, расскажешь ему о нашем мире. Расскажи все, что вспомнишь. Прекрасное и ужасное, плохое и доброе, интересное и занудное. И доставь его невредимым.

Гоблин не успел дать свое согласие, как Илиса повесила трубку.

– Запри меня Мирлето, – ругался гоблин в телефонной будке, выбивая весь дух кулаком из таксофона.

Фарфор Квадракоптер прекрасно осознавал, что перед ним предстояла сложная задача: требуется доставить не кого бы то ни было, а человека. Да еще и в дом клановых Кэтов Бомбису, это на юго-востоке лесов Таке. А Илиса Бомбису, лидер и дочь ныне покойного Кириа Бомбису из многочестивого дома расы Кэтов. Фарфор вынужден подчиниться ей согласно давней договоренности. Ему предстоит преодолеть огромное расстояние с человеком, а точнее, с ребенком, что само по себе очень опасно.

Герои вернулись к водонапорной башне, подошли к лифту и вдруг услышали за спиной голос Полисгоблина.

– Так-так, что тут у нас приготовлено для нас? – произнес он, наклоняясь к Лукасу. Его длинный красный нос чуть не коснулся носа мальчика. Лукас тут же пригнул голову и натянул пыльный мешок сильнее.

Фарфор не был так прост и с блюстителями гоблинского права умел договариваться. Он вытянул указательный и средний пальцы, аккуратно вставив их между носом Полисгоблина и Лукасом, а затем медленно поднял руку выше, не касаясь ноздрей гоблина. Полисгоблин выпрямился.

Защитник правопорядка посмотрел на Фарфора сквозь высокий воротник и каску. В подземных городах строго запрещено прикасаться к представителям закона, но этот жест показал, что Полисгоблин настроен на разговор, а не на применение своей наэлектризованной палки.

– Офицер, это мой домовик, весь чумазый, чинил коптер, – произнес Фарфор, развернув кольцо, и стал поглаживать желтый камень в его оправе.

Полисгоблин пренебрежительно сделал шаг назад.

– А документики на найм у вас при себе? – спросил он, не спуская глаз с Лукаса.

– Офицер, вы случайно не голодны, может поднимемся, перекусим? – Фарфор нажал на кнопку вызова лифта.

– К сожалению, бюро запрещает нам принимать пищу во время патруля, пункт 55, подпункт 9, параграф 78.

– Ладненько, ну и служба у вас, офицер, столько надо знать, рисковать жизнью! А делканством не пробовали заниматься?

– У нашей семьи не хватило денег на ИВЭТ, и да, я пытался открыть бакалейную лавку.

– Неужели, а что пошло нет так?

– Не хватило возможностей.

– А вы не думали, что было бы, если хватило этих самых возможностей?

– Это не имеет значения, – отрезал Полисгоблин, нахмурившись. – Моя судьба – служить закону.

– Но все же, если бы хватило?

Офицер задумался, это помогло ему не услышать, как застрекотали шестеренки лифта, а когда он вышел из раздумий, то этот шум превратился в незаметный фон.

– Знаете, когда я еду домой на трамлине, и у меня потеет шея, и я вынужден нюхать чужие потные подмышки, то да, я вспоминаю свою делканскую деятельность – запах свежих штепселей, да и кто бы это не вспомнил?

– Кто бы не вспомнил, согласен с вами, офицер. Но можно задать вам личный вопрос? Не отвечайте, если вам неудобно.

– Задавайте, гражданин.

– Сколько вам платят, пятнадцать тысяч штепселей в месяц? Может двадцать?

– Ну, скажем, примерно столько, гражданин, зато бюро выдает дубинку и скидку на медичавое обслуживание.

– Вот это меня и бесит, гоблины, на которых держится правопорядок в Гоблинариуме, трудяги вроде вас, страдают от наглости и беспринципности нашей системы. Вас же обдирают до нитки! Просто грабят, не доплачивают, – наполнял сладостной речью Фарфор уши Полисгоблина. Пока офицер развесил уши, Лукас спрятался за ноги Фарфора.

– Вот чем хорош делканский труд, так это возможностью рынка, – продолжал заливать Фарфор. – Он может приносить всегда прибыль, и даже если ты вынужден отдавать, то это явно пойдёт на перспективу будущего материального блага.

Полисгоблин качал головой не понимая, к чему клонит Фарфор.

– Есть ситуации, когда я могу помогать гоблинам, достичь их возможностей.

– Возможности – это главное, – подтвердил Полисгоблин.

– Именно, – обрадовался Фарфор. – При наличии желания я могу профинансировать на начальном этапе любую делканскую сделку. С неё может получиться вполне законная прибыль и даже без уплаты налогов.

– И сколько, допустим, можно получить прибыли? – поправил очки страж города.

– В этом конкретном случае, если брать во внимание нашу ситуацию, то можно оценить размер прибыли в пятьдесят тысяч штепселей, прямо на месте.

Как только Фарфор достал бумажник и начал отсчитывать купюры, его взгляд упал на пару лакированных черных ботинок. Медленно подняв глаза, он увидел еще одного Полисгоблина. Так все четверо стояли и молча наблюдали друг за другом, пока Фарфор не заговорил:

– И я готов это сделать для каждого, повторюсь, для каждого, кому нужна моя помощь, для каждого, господа!

Первый Полисгоблин приспустил очки, и Фарфор ясно увидел в них блеск жажды премии, но, к сожалению, премия эта была от бюро, а не от щедрого миллионера-делкана.

– Прошу еще раз повторить, дословно, что вы произнесли, – потребовал он.

– Да ничего я не говорил, ничего не понимаю, что вы хотите.

– Все вы понимаете, гражданин, перестаньте.

– Да щас, ага, чтоб мне на дерижомпеле всю жизнь передвигаться, – отнекивался Фарфор.

– Если я правильно понимаю, гражданин, вы пытались сейчас подкупить Полисгоблина?

– Нет, офицер, совершенный подкуп – это когда вы приняли штепсели из моих рук. Или если я вам положу их в карман или брошу на землю, – пояснил Фарфор.

Патовую ситуацию спас лифт, который распахнул свои двери за спиной героев. Один из полисгоблинов дубинкой ударил по бумажнику Фарфора. В воздух взлетели зеленые, фиолетовые, голубые и оранжевые банкноты. Второй полисгоблин попытался схватить Лукаса, но Фарфор вовремя толкнул мальчика ногой в сторону дверей и сам резко заскочил вовнутрь.

Городские стражи в этой ситуации не имели права зайти в лифт, на частную территорию. Их права как служителей закона распространяются только на улицу, и лишь в крайних случаях они могут вторгнуться в личное пространство, а именно, когда совершено явное преступление. Фарфор это прекрасно знал. Также он знал, что у него есть ровно час и двадцать пять минут на то, чтобы выбраться из водонапорной башни, так как существует еще одно условие, по которому полисгоблины смогут попасть внутрь. Это ордер на обыск. Если после их запроса в бюро в течение вышеуказанного времени им не принесут ордер на обыск (а им его не принесут – так хитро устроены законы гоблинов), то они имеют полное право вторгаться в частную собственность и, более того, отходить дубинками всех, кто сидит внутри.

Будучи уже наверху, в комнате сыновей, Фарфор выглянул в окно и убедился, что стражи порядка никуда не собираются уходить. Они выжидали, перекрыли улицу, да еще вызвали группу поддержки. Времени оставалось мало.

– Сиди тихо, а я пока поищу штепсели, – приказал Фарфор Лукасу.

– А я могу съесть вон то на тарелке? – поинтересовался с опаской мальчик.

Гоблин перевел взгляд на обеденный стол, где довольно продолжительное время прела копченая курица.

– Ты уверен? – спросил лукаво Фарфор.

– Очень хочу попробовать это!

– Это, не это, а это Пономорийский Ротан, вкуснятина. – ехидничал гоблин.

– Очень похоже на копченую курочку, нам папа такую делает, на праздники.

– Это и есть курица, недалекий, просто семейство у нее Ротаны а обитает она в Пономории.

– Можно я ее съем?

– Ну иди, бумаги туалетной только возьми с собой побольше, – смеялся Фарфор.

Лукас не разгадал намеки гоблина и спрыгнув с кровати направился к столу. Подпорченный петушок оказался довольно вкусным, мальчик даже не приметил, что с легкостью перемалывает кости во рту. Пользуясь относительным затишьем, Фарфор пристально осмотрел все помещение жилого этажа башни. Сначала он подошел к механическим часам, висящим на стене, и что есть силы ударил по ним. Щепки, пружинки, шестеренки посыпались на пол.

«Не то», – подумал гоблин. Наблюдая за катящейся шестеренкой, Фарфор заметил, что рядом со шкафом пол покрыт более чистыми досками, чем в остальной части помещения.

Оказавшись ближе и осмотрев место, он осознал, что между собой доски сколочены таким образом, что между ними остаются толстые щели. В отличие от них, остальные доски сколочены плотно. Просунув кончик когтя между досок и нащупав там проводок, он повел пальцем до места, где доски были сколочены плотнее, и уже почувствовал там пружинку. Гоблин с трудом вырвал застрявший коготь из дерева, поднялся и сразу ударил ногой в пол под собой.

Подойдя ближе и осмотрев пол, он заметил, что некоторые доски были сколочены с щелями, а другие плотно. Просунув коготь между досок, он нащупал проводок и последовал за ним до места, где доски были плотнее, обнаружив там пружинку. С трудом вытащив коготь, гоблин поднялся и ударил ногой по полу.

В эту же секунду в помещении башни прозвенел лязг металла, на потолке отодвинулся люк, из которого выпал черный округленный предмет. Тут же сбоку из стены высунулась механическая рука с товарными весами и, эквилибрируя в стороны, ловко приняла на себя, как оказалось, черную гирьку.

Прозвенел колокольчик от велосипеда, и рядом со шкафом застрекотало электричество. Медные трубы из-за проржавевших болтов еле сдерживали просачивающийся пар. С первого взгляда ничем не приметный шкаф (к которому Фарфор подходил и осматривал ранее) медленно задвинулся на чистые доски, а на его место из-под пола высунулся сейф с большим темным углублением посередине дверцы, это было больше похоже на дыру в неизвестность.

Гоблин подошел к нему и взялся тщательно обнюхивать воздух подле сейфа.

– Ага, смазка старая, производства Глинча .

Далее он положил ладошки на боковые стенки сейфа, будто приобнял его. Сначала движения его пальцев были легкими, еле заметными касаниями, спустя минуту уже ладонь полностью прилегала к железу.

– Тройные стенки. Сталь антипилочная.

– Мистер гоблин, я хочу есть. Тихо донесся голос Лукаса, но Фарфор настолько был поглощён загадкой, что не услышал его. Он постучал коготком указательного пальца по передней стенке сейфа, после сделал то же самое, но уже в другом месте, при этом его уши вертелись, как локаторы, в разные стороны, пытаясь уловить малейшие звуки.

– Внутри двадцать три шестеренки, пятнадцать ригелей, девять тонн стали.

Гоблин на пару минут замолчал, после чего ударил по сейфу кулаком и приложил к нему ухо.

– Пять передаток, четыре светофильтра и замыкателя, три рессоры и два неизвестных ингредиента.

Далее он лизнул стенку и дверцу около черной дыры сейфа.

– Пеньковая веревка, но что же еще я упустил? Уважаемый сыщик Щербет Холст легко бы решил эту загадку, прямо как в книге “Щербет Холст и Пастила Разгадки”.

Минут пять Фарфор сидел напротив сейфа, покручивая на пальце золотое кольцо с желтым камнем в оправе. Его пристальный, неотрывный взгляд был направлен на черное углубление. В голове крутились размышления вокруг последних двух ингредиентов, запрятанных в системе безопасности сейфа. Что же такого приготовили его сыновья, чтобы злоумышленник не смог добраться до их богатств?

– Ладно, чем Дэкс не шутит, – сказал Фарфор и поднес нос к углублению, чтобы лучше разнюхать, что там.

Гоблинский шнобель практически полностью погрузился внутрь, на лбу Фарфора выступила испарина. Внюхиваясь, он допедрил, что за последний ингредиент содержался в чудо-гоблинской инженерной мысли его сыновей.

– Ох и умно! – без секунды промедления, гоблин чудом успел вынуть нос, как здоровая гильотина чуть не отрезала ему кончик. Раздавшись грохотом на все помещение, заточенное лезвие перекрыло не только черное отверстие, но и саму дверцу сейфа, а из стены вылез граммофон, из которого донесся голос его сына Ахау: «Мэник-до-мэник, мое, не отдам, проваливай к Дэксу, пока не додал».

– Засунь их в Мирлето, ловушка! – разнервничался гоблин.

– Мне очень хочется кушать! – настойчивее произнес Лукас.

– Мальчик, ты только что поел! – недоумевающе произнес Фарфор.

– Да, но я хочу еще.

– Ты и дома так же жрешь? – поднялся с пола Фарфор.

– Нет. Как мама ни старается, столько дома я не съем, – расплылся в довольной улыбке Лукас и тут же погрустнел.

Фарфор приметил, как щеки мальчика покраснели, глаза погрустнели, нос засопливил. Когда-то гоблин сам воспитывал детей, и он прекрасно понимал, что малой сейчас заплачет на всю водонапорную башню. Осаждающие их Полисгобсы точно услышат плач, и это развяжет им руки, штурм начнется раньше рассчитанного времени.

– Эй, не вздумай реветь!

– Я хочу домой, – Лукас принялся похныкивать.

– Стоп, спокойно! – выставил руки в стороны Фарфор.

– Я хочу к маме.

В голове мальчишки пронеслись домашние воспоминания. Он лежал на мягкой траве у дома, наблюдая за жучками, муравьями и бабочками. Неуклюжие шмели забирались в цветки за нектаром, а соседская кошка тщательно вылизывала лапы. Лукасу всегда хотелось ее погладить, но она ловко убегала, стоило ему только подползти поближе.

Бурчащий живот напомнил о вкусных бабушкиных сардельках с жареным картофелем и квашеной капустой. Когда они ездили в гости к бабушке по линии папы, его угощали там блинами, гречневой кашей со сливочным маслом и пареной говядиной. Вспомнились вечерние семейные посиделки: мама читала вслух книгу, бабушка вязала носки, а дед выпивал кружку пива, наблюдая за огнем в камине.

Когда все ложились спать, Лукас с кровати у окна наблюдал, как гаснут огни ночного городка Штутгарт. Ему всегда хотелось добраться до них, посмотреть со стороны. Такими вечерами он особенно скучал по папе и его родному городу, где огни светили ярче и их было больше. Вспоминались теплые беседы, смех родных и особая атмосфера уюта, которой ему так не хватало вдали.

Гоблин подошел ближе.

– Послушай меня, чтобы ты смог вернуться домой и увидеть маму.

– И папу!

– Папу тоже.

– И бабушку с дедушкой.

Фарфор рассердился, но сдержал пар эмоций.

– И бабушку с дедушкой. Еще будут пожелания?

– И кошку Марту, она живет у папы в квартире, она дает себя погладить.

– Может хватит уже, как там тебя зовут, Занудас?

– Меня зовут Лукас.

– Не важно, тебе нужно держаться меня, и я тебя доставлю до дома, но тебе надо меня слушаться, беспрекословно! Только тогда ты увидишь семью.

– Хорошо. Я готов на всё, лишь бы снова увидеть своих родных.

– Отлично. Тогда первым делом мы направляемся в страну деревьев, озер, бурных рек и пушистых Кэтов. Нам надо добраться до определенных Факторий, а после зайдем к моей хорошей подруге.

– Хорошо бы подкрепиться перед дорогой, ведь идти придётся далеко?

– А я что тебе раньше не говорил, что это далеко, что это в лесах Таке, там живут мохнатые Кэты, ты вообще меня слушаешь, недоумок?

– Слушаю и готов выдвигаться.

– Ну тогда вперед, как там тебя зовут, Хукас?

– Я Лукас, Лукас Тиль! – громко и гордо произнес мальчишка, переполненный надеждой и энергией в груди.

– Отлично, жители лесов Таке, пушистые ниндзя, нас ждут!

– А куда нам надо идти, в какие такие фактории?

– Ты меня специально злишь, мальчишка?

– Нет, мне просто интересно.

– Для тупых, еще раз. Нам нужно незаметно для всех попасть в леса Таке, это территория…

– А что такое территория? – перебил Лукас Фарфора.

– Точно, я забыл, что имею дело с глупостью человечьей. Леса Таке – это земля, где живут Кэты, это хоть тебе понятно, дебил?

– Я вас прошу не обзываться, мама учила меня, что ругаться плохо.

– Ты, я смотрю, нарываешься, стоит чуть приспустить поводок, так вы люди тут же нагадите, где попало.

– Дядя гоблин, мне уже десять лет, и я понимаю, что произошло, и вы мне обещали, что вернете меня домой, давайте этим и займемся.

Фарфор возмутился таким поведением своего пленника, в придачу его еще нужно было охранять и доставить, минуя факторию “Фоса”, до Илисы Бомбису. Проглотив не то чтобы пощёчину, но щелчок по носу, гоблин с серьезным видом поднял голову наверх и вслух произнёс:

– Восемнадцать домов Кэтов в лесах Таке, так еще и человек в обозе! Спасибо, Дэкс, ты давно меня так не испытывал, – жаловался Фарфор кому-то в небе. – Наш путь лежит лишь до одного места. Кэты дома Бомбису – лучшие ремесленники среди всех великих домов. Первоклассные мечи для битвы, щиты для защиты, да даже фурнитура для столов и стульев – все, что можно сделать из металла, они сделают по лучшему виду и качеству. К тому же у них лучшие курортные спа-ванны во всем Поднебесье: природные источники моментально придают силу уставшим костям. Такая тебе информация сойдет?

– А кушать, они нам дадут покушать?

– Лучшее блюдо дома Бомбису – это северный кролик фрикасе с хлебными пряностями.

– А сейчас можно хлебных пряников?

– Ты, конечно, нехват-человечишка, посмотри вон в тех бочках, может найдешь чего.

Лукас поднял крышку бочки и обнаружил внутри конфеты в виде кристалликов всех цветов радуги. Они были похожи на мелко разбитое стекло. Мальчик схватил горсть и сразу отправил в рот.

Покраснев, он скорчил кислую мину. Рот наполнился смесью кисло-сладких, горьких и приторных вкусов. Не выдержав, Лукас с грохотом упал в обморок.

Суета, поднявшаяся вокруг, отвлекла Фарфора от мыслей оставить Лукаса и сбегать за деньгами в офис. Однако, увидев состояние мальчика, он тут же подбежал к нему. Фарфор перевернул Лукаса и начал трясти его, чтобы конфеты выпали изо рта.

– По одной надо, они же необработанные.

– Я не знал, – кряхтел Лукас Тиль, выплевывая конфеты.

– Мне теперь на каждом шагу подтирать тебе задницу?

– Я сам это делаю и давно! – гордо отвечал Лукас.

Гоблину и человеку предстоял нелегкий путь через город Бомберлин, гоблинские фактории и леса Таке. Пушистые обитатели лесов, как правило, не задают лишних вопросов, но в городах и факториях нужно быть начеку. Кэты, как их называют гоблины, хорошо относятся к зеленокожим, несмотря на свою консервативность. Эти две расы объединяет предприимчивость и умение игнорировать чужие дела; по крайней мере, агенты «Дахала» еще нигде не попадались за шпионаж.

В Поднебесье используется общий язык, что упрощает взаимодействие. На этом языке пушистиков лесов Таке называют «Ката-пиллары» – по крайней мере, так они именовались в древних манускриптах, оставшихся с ранних эпох.

Глава 3

Фарфор обшарил карманы пиджака в шкафу, скорее всего эта вещь принадлежит Тахау. Мятая, грязноватая ткань и дырявые карманы, но именно в одном из них он нашел зеленую бумажку номиналом в сто штепселей.

– Подержи, – сунул Фарфор купюру Лукасу.

Далее он вынул горсть патронов к револьверу, а после потянул наружу уже пустой карман, из которого посыпались крошки от печенья.

– Не густо, мусто, мегусто! Значит так, внутри города дичайшее налогообложение на услуги, как и перевозки. К тому же, полисгобы нас окружили – попадос конкретный. Значит, наш единственный путь – канализация. Через нее мы попадем сначала к алхимической лавке настоек, а потом в выгребную яму Бомберлина, через которую выйдем в квадропорт.

Магия гоблинами, мягко говоря, не приветствуется, однако одна из школ магии, Мирлето, неплохо прижилась в их мире, как и по всему Поднебесью. Умение заключать магическую силу в воду – это очень дорогая и сложная магия, притом практически не имеющая побочных эффектов. Благодаря гоблинским факториям самые разнообразные товары попадают на полки магазинов, торговых и ремесленных лавок.

Гоблинские фактории также обслуживают перевозки грузов и пассажиров как под землей, так и снаружи. В наше время уже мало кто скачет на лошадях, кабанах или требутыльных драконах, разве что внутри своих земель из-за бедности. Те, у кого есть деньги, пользуются квадракотперами, дерижомпелями, цепигнилами и другими технологическими продуктами. Все Поднебесье по достоинству оценило и пользуется чудом инженерной мысли гоблинов.

– А что будет в лавке алхеминеской?

– Алхимической, дурак розовый! – выругался Фарфор, а потом его осенило.

– Простите, – склонил голову мальчишка.

– Ты вообще откуда наш язык знаешь?

– Слушал, – ответил Лукас не поднимая головы.

– Кого?

– Ваши сыновей, Ахау и Тахау.

– Сколько ты уже здесь по времени?

– Не знаю, я ночью вскарабкался на их корабль.

– На «Зефир»?

– Да, а он потом взлетел и унес меня сюда. Я сидел в какой-то лодке, где были бочки, и слушал, как они говорят на непонятном языке, больше похожем на своеобразный пискляч. А потом стало очень холодно, я думал, что скоро умру. Потом стало очень тепло. Когда я открыл глаза, мое небо пропало: осталась только темнота. А потом стало очень жарко и появились огни в туннеле, красивые карточки с рисунками на потолке туннеля. А Ахау и Тахау уже начали разговаривать на более понятном языке. А потом мы остановились у больших железных ворот, там они дали бумажки красному гоблину, и мы полетели дальше, жара уже ушла, а я все лучше понимал их разговоры, но самое классное, что мои ноги, застрявшие…

– Да заткнись ты уже, хватит этого словесного мусора! – снова вспылил Фарфор.

Лукас поник, опять же опустил голову, тихонько вытирая слезы пыльным мешком, в который был одет.

– Значит, наша смелая задача как будущих путешественников-авантюристов – добраться до лавки, там купим зелье. Оно поможет тебе временно принять обличие гоблина, а потом купим билет, чтобы отправиться в дом «Бомбису».

– Вперед к котам и лесам! – обрадовался мальчик.

– И купим кляп в рот, – с опаской произнес Фарфор.

Лукас спрыгнул с кровати и подбежал к шкафу. Там он отыскал рюкзак, потом пояс, к которому были прикреплены несколько подсумков. Пока Лукас примерял все найденное, Фарфор недовольно брюзжал что-то вроде «за что ему такая жизнь» и как ему «надоел этот человек, какой он противный и слабый». Но Лукас Тиль был добрым мальчиком (даже слишком) и старался не обращать внимания на непристойное поведение гоблина, у него была цель – собраться и поскорее вернуться домой, чтобы рассказать маме о его приключениях.

– Надо заготовить припасы, – сказал Лукас, охапкой загребая кристаллические конфеты и складывая их в подсумки на ремне. Немного покопавшись в мусоре, он нашел старую рогатку, которой тоже нашлось место на ремне. Рогатка чем-то была похожа на мини-арбалет и выполнена в металлической оправе с деревянной рукояткой, с пружинами, проволокой, спусковым крючком. Лукас взял пару конфет и положил их на затвор рогатки, с правой стороны которой он заметил отверстие, в него был вставлен ключ. Пару раз повернув его, он услышал, как механизм устройства взвелся, а спусковой крючок натянулся. Он прицелился в стену и нажал на крючок. Пружины хлестко, без отдачи, распрямились, арбалет выстрелил и пробил насквозь деревянные стенки водонапорной башни.

Фарфор, испугавшись, похлопал себя по груди в надежде снова найти любимый револьвер системы “Больт”, который он благополучно оставил дома, на журнальном столике.

– Запихни меня в Мирлето, у младшего должны быть пушки.

Гоблин подошел к кровати Тахау, он легко её определил: младший сын был крупным по современным меркам, поэтому и кровать у него была соответственно большая и продавленная тяжестью.

– Так-так, что тут у нас! – радовался Фарфор, осматривая кровать сына.

Крюки над кроватью были пусты, обычно тут Тахау хранит свое снайперское ружье.

– Насколько я помню, Тахау окончил факультет воровства в ИВЭТ. Соответственно, каждый уважаемый себя вор – параграф 76, страница 5 – держит под кроватью набор пушек против внезапного попадоса, устроенного такими же джентльменами, как и он.

Гоблин хорошенько пнул кровать по краю, да так, что она со свистом перевернулась. Его ожидания оправдались: к днищу на изоленту были закреплены восемь револьверов разных производителей.

– Дэкс улыбается мне, – запричитал Фарфор.

Внимательно осмотрев ассортимент, он взял один из револьверов. Гоблин подбросил его в воздух и, поймав на лету, стал вращать на своем пальце. Сначала в одну сторону, потом в другую. После он крепко ухватил пистолет за рукоять и поднес его к своему большому гоблинсокму уху, взвел курок и нажал пальцем на спусковой крючок, тем самым оценивая его характеристики. После он опять повертел пистолет вперед-назад на одном пальце и несколько раз взводил курок и нажимал на спусковой крючок.

– Такс, ручка и спусковой крючок удобные.

Он тут же разобрал револьвер и положил детали в сторону, потом он взял другой, тот сразу заскрипел в руках Фарфора, оружие было покрыто ржавчиной и пылью.

– Безответственность, как так можно относиться к своему инструменту?!

После он схватил другой револьвер и поднес к уху. Гоблин медленно, коготком крутил барабан, прислушиваясь к щелчкам механизма.

– Отлично! Берем барабан.

Настала очередь следующего, наиблестейшего и наичистейшего. Он поднес его дуло к носу и вдохнул воздух, после чего скривился, будто объелся кислых леденцов.

– Замечательно! – произнес гоблин, снимая ствол с револьвера, посматривая сквозь него на лампочку.

Так он перебрал несколько штук, под четкий взгляд подпали лучшие образцы, и он, так же благополучно их разобрав, отложил нужные ему запчасти в сторону. Вот оно, близко. Гоблинская находчивость и умение распорядиться тем, что есть, помогли ему собрать все детали воедино, и перед Фарфором предстал совершенно новый образец. Он опять повертел его в руках, повзводил курок и понажимал на спусковой крючок.

– Идеально, то что надо! – Фарфор достал из кармана патроны и снарядил полный барабан. Сама ситуация заставила разработать новый револьвер, на который вполне можно оформить патент. Заказать чертежи на каждую деталь со своими авторскими изменениями (так будет проще в суде доказать, что модель новая) и организовать сборку где-нибудь на задворках Тарсельвалифисинских лесов-болот, допустим, в фактории Крякенсиндиливинаскен или Крапаудифакенстинагенс. Конечно же, Фарфор записал для себя эту мысль в блокнот. После он решил проверить еще раз механизм выкидного ножа. До блеска начищенное Фарфором лезвие исправно выстреливалось. Он посмотрел на него, любуясь своим прекрасным образом, более того, он восхищался собой. В его лице наблюдалась надменность, величие, превосходство над ситуацией и пренебрежительная ненависть по отношению к мальчику, когда он перевел на него взгляд.

– Эй, как там тебя, Пукас вроде, ты готов? – радостно произнес Фарфор, взводя курок револьвера. Его не мог не радовать момент спускания в опасную канализацию с новёхоньким револьвером. Его будоражил дух авантюризма, что снова идет с ним по жизни, и в данной ситуации Фарфор оказался наедине со своим умом и опытом. Последнего в настоящее время у него хватало с лихвой.

– Да, мистер гоблин, но меня зовут Лукас, сейчас провода уложу в портфель, завяжу веревку, и я готов, – так же радостно произнес мальчик, взводя свою механическую рогатку.

– Да не важно, как тебя зовут, важно то, зачем тебе эти провода, это не макароны, ты их не съешь, – ответил Фарфор, осматривая Лукаса.

Перед гоблином находился мальчик, плотно закутанный в пыльную мешковину, из которой виднелись его тонкие руки и длинная шея с вытянутой головой. Густые взъерошенные волосы украшали его голову. Тяжёлый рюкзак, нагруженный разными вещами, и подсумки, набитые леденцами, тяготили Лукаса, но мальчик выглядел так, словно эта ноша была ему вполне по силам.

– Слушай внимательно, Уксус.

– Лукас! – произнес мальчик чуть возмущенно.

– Да не важно, мы с тобой спускаемся в канализацию. Это самое опасное место города. Там в темноте его бесчисленных коридоров нас будут поджидать грамлины.

– Кто это? – шепотом спросил Лукас.

– Это самые злобные твари во всем Поднебесье, за исключением бесов.

– Мы будем с ними сражаться? – мальчик повернул пару раз ключик на рогатке.

– Нет, нам нужно просто держаться вместе и в свете огня. Помоечные грамлины, в отличие от других сородичей, не видят света с рождения. Канализация – их дом, и глаза их совсем не видят при свете и плохо в темноте. Но вот их слуху, вибрациям, обонянию можно позавидовать.

– Я понял.

– Держись всегда за меня и исполняй все, что я тебе говорю.

– А ты знаешь, куда идти?

– Конечно, канализация лучшее место для контрабанды – параграф 108, страница 25. Отчеканил Фарфор, вспоминая свои лихие молодые годы, когда в кармане валялся черствый хлеб, на спине был плащ-платка, на груди ржавый пистолет, а в груди стремительное желание приключений.

Герои миновали огромный подземный порт, прилично обставленную лабораторию и доверху набитые склады водонапорной башни сыновей Фарфора. Батю сильно возмутило то, что он увидел. У его «прощелыг» жизнь была налажена, а они и не думали возвращать ему долг. Спустившись в самый низ, герои еще больше обалдели от увиденного. Множественные сборочные автоматы, конвейерные ленты, автоматические манипуляторы, даже мини-поезд курсировал. Реально оторопев от увиденного, отец семейства открыл рот и, конечно же, пожалел, что раньше не решил нагрянуть в логово сыновей. Минуя сложный технологический завод, они обнаружили огромную дверь-шестеренку, надежно преграждающую им путь.

Фарфор подошел к пульту управления и нажал на красную грибовидную кнопку. В помещении заиграла сирена, застрекотало электричество, мигающие лампы предупреждали об опасности. Шестеренка, вздымая пыль, выдвинулась вперед и покатилась по ригелю в сторону, открывая темноту канализации величественного города Бомберлин.

Гоблин взял масляную лампу у шестерёночной двери и зажёг её, заодно заметив в углу канистру для дозаправки. Легонько отвесив подзатыльник Лукасу, Фарфор придал ему ускорение, и они отправились в канализацию. Свет лампы озарил тёмные кирпичные коридоры, а недавно открытая шестерёночная дверь стремительно вернулась на место, оставляя их один на один с опасностями, скрывающимися в темноте.

Запах помещений оказался подобающе зловонным.

– Здесь воняет, – возмущался Лукас.

– Тише ты, отродье человеческое, нас услышат, говори на полтона тише.

– Запах – кошмар, меня тошнит.

– Это ты считаешь кошмарным запахом? Ты еще у Вонючей горы не был.

Лукас присел, его замутило:

– Сейчас стошнит.

– О Дэкс, если ты не перестанешь ныть, то я тебя на эту гору отнесу, будешь там куковать с вонью заодно.

Собравшись с мыслями и подавив рвотный рефлекс, мальчик вытащил из портфеля тряпку, напоминающую рваную рубашку, и повязал её на лицо – так стало немного лучше. Гоблин, увидев это, выхватил у мальчика портфель, взял себе такую же тряпку и закинул внутрь канистру с маслом для лампы.

– Ну и хлам ты тут собрал, – проворчал Фарфор, бросая портфель в грязную лужу и завязывая ткань на затылке.

Мальчик забрал портфель обратно, стряхнул как мог грязь и повесил его на спину. Ноша ощутимо давила на ребёнка, но через пару секунд он привык и смог идти дальше.

– Вот, нам сюда, – показал Фарфор лампой в одно из трех разветвлений.

Человек и гоблин ступали по мокрому, вязкому полу, лампа прекрасно освещала кирпичные стены, деревянные балки, шпаклевку, ящики и мусор. Они аккуратно обходили препятствия, разбросанные на каждом шагу, в виде бочек, колес и металлолома.

– Осторожно, Луис, нас пока не видят, и, даст Дэкс, не услышат.

– Кто такой Луис? – громко произнес мальчик.

Гоблин тут же подпрыгнул от испуга.

– Тсссс! Ты что, смерти моей хочешь?

– Тогда называй меня Лукас, мама не просто так дала мне такое имя, – настойчиво вглядывался мальчик в темноту на еле различимые глаза гоблина. Фарфор минуту смотрел на него, как бы проверяя на вшивость, но после сдался и махнул головой.

– Кто такой Дэкс? – шепнул Лукас.

– Позже расскажу, а может и покажу, ступай аккуратнее, а то хряпнешься – шуму будет вокруг.

Гоблин продолжал аккуратно обходить разбросанные кирпичи и мусор на полу, попутно подливая немного масла из своей лампы в старые лампы, закрепленные на стене. Тусклый свет озарял темные коридоры, указывая путь, откуда герои пришли.

– Кто это выкопал такие подземелья под городом? – интересовался мальчик.

– Вообще наши предки а так же придания гласят, что в Поднебесье существовали адепты мглы.

Лукас хотел спросить уже, кто они такие, но Фарфор успел ответить до него:

– Это культ, собирающий адептов по всему миру.

– Для чего же им строить такие катакомбы?

– Да это байка, полудурошный, они культ, который тайно скрывался под городами гоблинов, чтобы проводить там свои ритуалы. А мы потом перестроили эти коридоры под канализацию, ну или наоборот, сначала мы построили канализацию, потом они там культ возвели.

– И что они культировали?

– Магию мглы.

– Магию?! – удивился Лукас.

– Именно, эту проклятую дрянь, которую практикуют эти выродки, чтоб их забрали в Мирлето или изгнали из владений Анимы !

– Это же магия! Можно делать хорошие дела, развлекаться, наколдовать себе штрудель или, например, летать.

– Летать мы можем и без магии, коптеров я придумал множество.

– А почему мглы, это вообще что такое?

– Че ты пристал ко мне с этой магией, ну явно не у гоблина тебе о ней интересоваться, отстань.

Фарфор обходил балки, также помогал Лукасу. Гоблину настолько была неприятна магия, что он готов был занять мальчишку чем угодно, лишь бы не вспоминать о ней.

– В Поднебесье есть море, называется Калшор , холодное место, одно из самых холодных. Там по воле случая поселились огры – разбойники и пираты. Так вот, внутри этого моря обитает древнее существо, таких как он называют скотты. Допустим, кто-то желает остановить время или обернуть его вспять, он может найти это существо и попросить его об этом.

– И время остановится? – переспросил мальчик.

– Его могущество поистине огромно, все, что касается времени, подвластно ему. Но никто этого не делал, хотя в книге «Басни Поднебесья» есть какой-то персонаж, уболтавший Хротэмпуса .

– А как это существо выглядит?

– Огромный фиолетовый осьминог с одним глазом. В своих щупальцах он держит артефакт – песочные часы, они…

Фарфор не успел закончить, поскольку Лукас споткнулся и хряпнулся лицом в грязь. Гоблин провел рукой по лицу, а после схватил за шкварник непоседу и поднял на ноги. В конце темного коридора Фарфор разглядел свет: это был стеклянный люк, сквозь который пробивались лучи мегалампочки.

– Только один такой есть в Бомберлине, и он находится в районе местной забегаловки “Мак-Гоблинс”. Значит, мы на правильном пути.

Герои подбежали к люку и встали под его белый свет. Тут Фарфор задумался, ведь прямо перед ним оказалось около шести узких проходов.

– Говорил себе тридцать лет назад: «Сделай карту!» – бурчал сам на себя гоблин.

Фарфор забрал у мальчика рюкзак, после бросил его на грязный пол канализации, а сам уселся сверху, в раздумьях, что-то бормоча себе под нос. Чутье и слух гоблина вносили ясность – рядом грамлины. Скорее всего, они что-то учуяли и пытаются взять след. Лукас легко смог бы пережить, что его рюкзак изваляли в грязи, так же, как и его мешок, исполняющий роль одежды, но вот что он не мог долго терпеть, так это томное ожидание. Был ли он ребенком с дефицитом внимания или повышенной активностью? Нет. Он с легкостью мог уткнуться часов на двенадцать в интересную книгу, слушать уроки, кропотливо мастерить из спичек домики. Одним словом, сейчас его донимала скука, и, пока гоблин сидел в раздумьях, Лукас тихими шажочками поднялся по винтовой лестнице ближе к свету. Ноги его дрожали, но верно донесли до цели.

Приподняв стеклянный люк, он увидел новые улочки подземного города. В этот раз там не было привычных зеленых человечков в цилиндрах, кепках, костюмах. По улице бегали как сумасшедшие гоблины в забавной униформе, прямо как дома.

Одетые в красные комбинезоны, с красующимися на груди вышитыми знаками огнетушителя. Также на каждом был головной убор, сильно схожий с шлемом полисгоблинов, только с привинченной красной лампочкой на макушке. Она крутилась и мигала, издавая звуки, предупреждающие об опасности. Вой от нее разлетался на всю улицу. Взгляд мальчика привлек блеск, как ему казалось, лучей света, но он понял, что ошибался, когда повернулся и увидел, как горело одно из здешних жилых зданий.

Вокруг происшествия собралась толпа гоблинов-зевак: каждый пил странный шипучий напиток из железной маленькой баночки, которая может поместиться в руку, и закусывал все это круглыми хлебцами с дыркой посередине. Хлебцы Лукасу казались такими мягкими, воздушными, и, конечно же, он захотел попробовать доселе не виданное лакомство, особенно те хлебцы, что украшены шоколадной глазурью.

Другие зеваки, жадно наблюдая за происходящим, не менее жадно поглощали странные белые бесформенные хлебцы, напоминающие облачка. Продавец странного лакомства за пять минут успел выкатить свою тележку из-за угла и с треском взрывающихся малюсеньких петард начал сгребать совком содержимое и насыпать гоблинам в бумажные пакеты те самые белые облачка.

Из горящего здания выбегали гоблины с чемоданами в руках, одеждой, картинами. Один даже тащил сейф на горбу, а его друг оказывал посильную поддержку – вытирал грузчику пот со лба, махал тряпкой.

Гоблины, у которых был значок огнетушителя, тоже вбегали в задние двери и выбегали из здания, но уже в руках они тащили, видимо, первых среди жаднючих жильцов, нутро которых требовало вынести все ценное, невзирая на ширину нарастающего пожара. Были и другие служащие, но уже в синей униформе с красным крестом на груди. Как раз они-то и принимали “жадных” гоблинов и тащили к чудаковатым автомобилям, оборудованным кроватями, инструментами и препаратами.

Пострадавшим сразу оказывалась первая медичавая помощь в виде десятка ударов кулаком по груди, били их как следует, иначе препараты, выделяемые на помощь, могли разорить и без того бедных граждан столицы. Когда же жадный пострадавший приходил в себя, то медгоблин выписывал ему чек с оплатой за услуги битья-лечения, а после выдавал затрещину и выгонял с налёжанного места.

Тяжелобольным медгобин засаживал огромный шприц в разные места (все зависело от настроения служивого), после немедленно нажимал кнопку. Механизм с шестеренками, крутясь, толкал помпу, и коктейль препаратов попадал внутрь больного, оказывая благодатное воздействие на него. Буквально за секунду недавно лежавший без сознания пациент, резко подскочил и побежал очень быстро в неизвестном направлении.

Напарник медгоблина не имеет право растеряться, он заранее выписывает чек и прикрепляет к присоске. Далее готовит ружье и, хорошенько нацелившись прямо в пятую точку, производит выстрел. Удиравший под препаратом в неизвестном направлении гоблин все же получит документ об оказании услуги и задолженности. Один выстрел, ноль трупов, один чек – дело сделано.

Не мешая медичавой службе, пожарные бегали туда-сюда, кто-то, в угоду непрофессионализма схватившись за голову, а кто-то, раскладывая шланги вдоль улицы. Герои горящего огня готовились тушить пламя. Капитан отряда вышел перед строем, осмотрел всех трудяг и только собирался отдать приказ на штурм огненной крепости, как тут же приехала еще одна пожарная машина с огромным баком воды. Из нее вышли пара пожгоблинов , раскладывая странные механизмы. Двое других полезли наверх, к баку, там они соорудили помпу с ручками и принялись накачивать давление в баке. Еще пара пожгоблинов достали шланги и крепко схватились за сопло. Как только капитан второй пожарной машины вылез и отдал команду, два гоблина с соплом открыли кран и, еле удерживая шланг, огромным давлением струи воды разметали пожгоблинов другой команды по всей улице.

– Стойте, дурачье! – заорал капитан первой пожарной команды.

– У нас свои инструкции! – закричали гоблины на баке другой пожарной машины, продолжая бесцельно поливать первую команду и улицу водой.

Через секунду Лукас увидел, как облитые пожгоблины достали пистолеты и принялись палить в тех двух на верху бочки. Бедолаги еле успели все бросить и спрятаться за машиной.

– Вот так и надо парни, но харэ, завязывай палить, давай тушить дом! – приказал капитан первой команды.

Когда стрельба стихла, сырые пожгоблины притащили к машине шланги и прикрутили к соплу. Как только пожарная команда была готова приступить к работе и спасти бедное здание, среди них появился маленький, желтого цвета кожи гоблин, в чистом, вылизанном костюме, с портфелем и длинным цилиндром на голове. Рядом с загадочной персоной вела наблюдение пара телохранителей, а именно зеленый гоблин и очень уж большой зеленый гоблин, по крайней мере, Лукас посчитал, что он не похож на гоблина.

– Немедленно остановитесь! – закричал он писклявым голосом, вальяжно и не спеша направляясь к капитану перовой команды. Пожарные сразу покидали шланги и уставились в его сторону.

Физиономия незнакомца вызывала противные эмоции! Кожа была покрыта бугорками, похожими на прыщи, из-под цилиндра выглядывали фиолетовые волосы. В руках находилась трость, которой тот вальяжно передвигал при перемещении на улице. На карман давила золотая цепочка, излучающая всем знак того, что хозяин владеет золотыми часами, а значит, диалог с ним надо строить уважительно.

– Что вы за команда? – клацая зубами, произнес желтый, опираясь на трость.

Капитан вышел вперед, протирая от копоти звезду на вышитом огнетушителе и ответил:

– Тринадцать.

– А это здание в ведомстве группы номер шестнадцать, – ответил важный гоблин, направляясь к горящему зданию. Капитан хотел последовать за ним, но телохранители преградили ему путь.

– Эта группа не собиралась тушить пожар, они облили нас водой! – орал капитан в ответ.

Но желтый и не думал отвечать, вместо этого он нагнулся и своей тростью принялся шевелить горячие угольки. Выкатив несколько маленьких алых камушков из общей кучи в сторону, он все же соизволил обратиться к старшему пожгоблину:

– Подойдите сюда.

Охрана разошлась в стороны, капитан смог сделать, что сказано.

– Они облили вас водой, потому что это не ваше здание, а что вы в ответ? Устроили стрельбу, где же они сейчас? – спросил чинушевный служака у капитана.

– Не знаю, свалили куда-то.

– Конечно, вы же их напугали.

– По делу, они нас облили, мы здание хотели спасти, оно и сейчас горит, если вы не видите.

Желтый развернулся, нащупал в цилиндре топочную дверцу, открыл и в приказном тоне обратился к капитану:

– Я выбрал топливо, заправьте подогрев.

У капитана округлились глаза, заходили желваки на челюсти.

– Я жду или мне лучше оформить вас как нарушителей?

Капитан вынужденно натянул огнеупорные перчатки, схватил угли и положил внутрь цилиндра к другим, уже остывающим. Он смотрел на желтого гоблина преисполненный гневом и раздражением.

– Вы еще здесь? Вам штепсели платят явно не за то, чтоб вы на меня глазели тут целый день!

– Здание сейчас сгорит, может сделаем исключение из правил? – просил старший, вытирая пот со лба рукавом подкопченного комбинезона.

– Разумеется, мы можем сделать таковое, только счет выставляйте жильцам, а не моему ведомству.

Пока эти двое переговаривались, все отведенное время их слушал престарелый гоблин.

– Уважаемый гоблинс, я прошу вашего внимания.

– И что? – надменно ответил чинушавый.

– Мои четверо спиногрызиков и жена останутся без дома, без средств к существованию. А для меня этот дом – дело моей жизни, я делкан, понимаете? – обратился старик к ведомственному работнику.

– И что? – ответил тот без капли смятения.

– Я справно плачу налоги, сдаю хатки недорого, все смогут это подтвердить. Жильцы – мои постояльцы, мы честные граждане Гоблинариума, и они смогут за меня поручиться, что всегда отдаю долги всем, кто мне помогал.

– Ну раз ты делкан, тогда у тебя водятся штепсели, тогда заплати им, они тебе и потушат, – желтый показал пальцем на рядом стоящего капитана.

– Мои деньги все внутри, и они скорей всего уже сгорели! – жалобно отвечал старик, приложив руки к груди.

– Тогда у меня к тебе деловое предложение.

– Пожалуйста, озвучьте же его быстрее, —старик сжал ладони в кулаки.

– Всему свое время, чем дольше горит здание, тем лучше моя переговорная позиция.

– Я прошу вас, я все возмещу, когда потушим здание.

– Продай мне его, – выдал желтый гоблин, подзывая к себе охрану.

Старик посмотрел на горящее здание и ответил:

– Сэр, зачем вам догорающее здание? Я честный гоблин и не могу вам предложить заведомо убыточную сделку. Плюс вам встанет дорогая аренда земли, она в собственности у моей семьи со времен основания Бомберлина.

– Ты меня не слышишь, продай землю с камнями, на которых здание твое.

– Вы забираете все блага, что у меня есть. Зачем так?

– Оно мне нужно, а ты в твоем бедственном положении сможешь заработать пару шпенделей а если будешь думать скорее может и штепселей.

– Я могу продать эти камни и жить ничуть не хуже, раз разговор пошел так.

– А вот это зря! Видишь ли, эта часть города – мое ведомство, а это значит, что с моей воли будет проводиться расследование, закрытие места возможного преступления, а штепсели-то быстро сгорают без работы с постоянными тратами.

– Эй, Лампас, иди сюда, – подзывал тихонько Фарфор снизу мальчика. – Вот он, правильный туннель!

– Дядя Гоблин, а как вы поняли? Оттуда дует свежий ветер, или крайний коридор слишком узкий, а вон в том слишком жарко и душно?

– Нет, человек, оттуда пахнет смрадом, а значит, это серый квартал, а это значит, что мы на правильном пути.

Герои продолжили путь и спустя несколько коридоров, балок, преграждающих путь, Фарфор и Лукас вышли к еще одному люку. Вход на лестницу был закрыт дверью из прутов, а на дужках висел огромный навесной замок.

– Так, парень, в сторонку, быстро. Работает профессионал! – гоблин грубо отодвинул мальчика рукой.

Фарфор отстегнул ремень и вытащил его из брюк. Когда он выставил его, словно змею, на обзор, то Лукас углядел во внутренней части ремня несколько пилок, спиц, крючков и других непонятных ему вещей. Далее он вручил ремень Лукасу, а сам снял запонки со своей рубашки, после чего вытащил пилку, спрятанную в ремне, и прикрепил эти запонки с двух сторон. Тем самым гоблин смастерил ручки для мини-пилы, которой приложился к прутьям. Спустя пару подходов пилка сломалась.

– Раздери меня Мирлето, антипилочная сталь! – ругался Фарфор, возвращая свои золотые запонки обратно на рубашку.

Далее в ход пошли несколько спиц и крючков. Механизм трещал и гремел, не думая сдаваться, но через пять минут мучений замок упал в лужу под дверью.

– Волшебно! – восхищенно произнес мальчик.

– Тьфу на тебя, балбес человечий! – плюнул рядом с Лукасом гоблин. – Не произноси при мне таких слов.

– Я постараюсь, дядя гоблин.

– И не называй меня «дядя»! Какой я тебе дядя? Ты вообще кто такой для меня? Называй меня «мистер Квадракоптер», на крайний случай – «Фарфор». Ну, чего ты там спрашивал, а то вон уже видно, что сейчас заревёшь, как девка, странно, что тебе имя дали Лукас, а не Лук-Ас.

Фарфор конечно же намекал на форму записи женских имен в Гоблинариуме которые состояли из двух слов с дефисом.

– Замки, где вы так ловко научились с ними расправляться? Мой папа так же умеет ловко ломать замки и читать по губам, и вообще, ему невозможно лгать, он все читает в твоих глазах.

– Если он такой умелец, то, наверное, и сам не прочь что-нибудь украсть.

– Неправда, бабушка моей мамы его шпионом кличет или скорей обзывает.

– Да не важно это, а важно, когда я поступил в ИВЭТ, то выбрал факультет воровства, такое на первом курсе проходят. Какие я только замки не вскрывал, в какие дома и банки не залазил, сколько информации достал.

– А я смогу такому научиться?

– Ты? Не уверен, думаю, что твоих мозгов на много не хватит.

– А я готов поспорить, что выполню все задания и смогу быть лучшим среди лучших! – скрестил Лукас руки на груди.

– Ха, ну ты серьезен, что ты можешь против меня и гоблинской смекалки? – ответил Фарфор, покручивая кольцо на пальце.

– Я могу.

– Ты в школу-то хоть ходишь?

– Да, и знаю два языка: немецкий и русский.

– Странные у тебя словечки «ненецкий и руцький».

– Неправильно: правильно «немецкий и русский».

– Да не важно, важно то, что ты не закончишь факультет воровства, даже первый курс.

– Тогда спорим, что закончу?

– Спорим! – ответил Фарфор.

– А на что? – спросил Лукас

– Если я выиграю, то ты больше никогда не будешь открывать свой рот при мне, – сделал ставку гоблин.

– А если я выиграю, то ты для меня построишь самый лучший летательный аппарат и назовешь его именем моей мамы.

Гоблин и человек пожали руки.

– Если ты доживешь до этого момента! Запомни, тебе лучше близко не подходить к другим гоблинам, дышать ровно и не пукать! Твой запах для них, как для тебя свежеприготовленный шашлык в лесу.

– Что такое шашлык?

– Что-то мне подсказывает, что, не дай Дэкс, конечно, при будущей нашей встрече ты будешь молчать.

Фарфор отворил решетчатую дверь, смело поднимаясь по винтовой лестнице до верха, а дальше предстоял путь по канатному переходу к люку наружу. Гоблин с такой же ловкостью перепрыгивал с деревяшки на деревяшку канатного моста, при этом лестница здорово качалась. Лукас же в начале подъема медленно переставлял ноги и крепко держался за перила винтовой лестницы, он так крепко ее сжимал, что металл сжимался в его потных ладошках. Но перед канатным переходом мальчик встал как вкопанный.

– Ну, ты чего там встал, ущербный?

– Мне страшно идти по такому мосту.

Фарфор посмотрел вниз, потом обратился к Лукасу:

– Там всего пять метров, не бзди! Кто бздит, тот гибнет.

– Какой это параграф? – интересовался человек.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, давай сюда, или оставлю тебя тут с грамлинами.

– Я могу упасть.

– Ты странный, ты постоянно хочешь есть, ты боишься упасть, ты вообще наказание какое-то, а не ребенок. Давай, рохля, соберись и только бегом, а то упадешь вниз и будешь лежать, пока грамлины не обглодают тебя до костей.

Лукас собрал всю волю в кулак и рванул на другой конец с довольно приличной скоростью и ловкостью. Он так же ловко, как гоблин, скакал по деревяшкам и оказался у ног Фарфора, чуть не сбив его с ног.

– Вот теперь мне хочется есть, – сказал мальчишка.

– О Дэкс… чутка попостишься, это полезно, парень, – ответил Фарфор и за шкварник вытащил Лукаса через люк на улочки города.

Герои свернули в первую подворотню города. Фарфор огляделся и приметил, что заканчивается рабочий день, так как мегалампочка потихоньку тускнеет. Ухватив Лукаса за руку, он потащил его к большой помойке. Ослабевший мальчик покорно волочил ноги. Гоблин наклонился внутрь и понюхал содержимое, после, еле сдерживая рвотные порывы, он высунулся обратно и принюхался к человеку.

– Забери меня в Мирлето, ты все равно пахнешь. А ну, давай сюда.

Лукас исполнительно подошел, гоблин схватил его под руки и забросил в мусорный бак, старательно закидывая помои на холщовый мешок и черные волосы. Как только парнишка вставал на ноги и пытался вылезти, гоблин отшвыривал его обратно, попутно причитая:

– Беги в дали, пока не дали. А если дали, то не пищали мы. Сиди, сиди, а то как вдам ща.

В процессе маскировки Лукас нашел надкусанный шоколадный батончик под названием Смикерс. Откусив кусок и сразу его проглотив, он почувствовал, как в ногах сразу появились силы, приподнялось настроение. После чего он надежно спрятал батончик в карман, надеясь, что гоблин этого не заметит. Этот поступок, казалось бы, показывает жадность, но сейчас он необходим для нравоучения Фарфора, как размышлял Лукас. Это за его грубое поведение. Мама всегда учила его делиться, но сейчас был не тот случай, когда требовалось проявить щедрость.

Только когда мальчишка был с головы до ног в помоях, Фарфор вытащил его наружу. Лукас неодобрительно смотрел в сторону гоблина, но понимал важность этого поступка.

– Вот так вот, пахнешь как “Дефакто” на фабрике Эбрисона, – посмеялся Фарфор. – О Дэкс, нет… за что? – опечалился Фарфор. – Смотри на мою рубашку, это был Луи Бутон!

– Постираете, мистер Квадракоптер, – довольно улыбался Лукас.

– Ты что, тупой? Не дай бог моя жена, Бам-Бью, узнает, что я испоганил рубашку, которая стоит годовой зарплаты рабочего на фабрике, она мне бока намнет.

– Тогда мы ее постираем, я сто раз видел, как мама это делает. Нужен тазик воды и мыло.

– Товар Луи Бутона не стирают, его полоскают и только в редчайших водах пустыни мира, потом выедают дыханием сакрийских тилапий , гладят только паром требутыльных драконов!

Непониманию молодого человека не было предела, зачем все эти сложности, неужели просто нельзя взять и постирать в тазу эту рубашку. Если бы он спросил Фарфора об этом, тот объяснил бы, что в мире гоблинов преобладает сервис. Что если ты носишь дорогую одежду, то по этикету ты обязан о ней дорого заботиться. На этом и держится экономика высшего общества Гоблинариума, а точнее его малая часть. Почему же он не спросил, наверное, боялся еще больше расстроить Фарфора и снова получить порцию оскорблений.

– О Дэкс, что ты еще припас для меня на сегодня? Что может быть хуже? Пойдем в лавку, человеческий детеныш, хуже уже явно не случится, – сказал Фарфор, толкая Лукаса к магазинчику алхимика под названием «Шарлотарня Зелеварникуса».

Как только герои вошли в лавку, раздался звон колокольчика. Хозяин выглянул из-за плеча посетителя, моргнул и продолжил разговор.

– Я дамс вам восемьдесят процентов, это хорошая доля для дела. А себес возьму сто двадцать.

– Так не бывает, точнее, такого быть не может! – возмутился начинающий делкан, пришедший в лавку затариться ингредиентами.

– Поверьте моему давлению, так бывает, – ответил хозяин лавки, похлопывая делкана по плечу, как бы провожая его на выход.

Успешно выпроводив ничего не понимающего будущего делового партнера, хозяин улыбнулся новым клиентам.

– Добрейшего вам вечерочка, уважаемый! – произнес Фарфор, немного наклонившись в сторону продавца и, судя по дорогостоящему балахону, хозяина лавки.

– Дааам, и вамс не хворатьс, любезный! – ответил зеленый гоблин, поправляя балахон торговца в районе шеи.

– Только в магазинах алхимии магия и технология могутс сосуществовать вместе, как горячиес любовнички, – рекламировал хозяин свою лавку.

По его произношению Фарфор понял, хозяин – гоблинс, а не гоблин. Облапошить его крайне трудно. Окончание “с” дают гоблину только тогда, когда он совершил полезные деяния во благо Гоблинариума и, конечно же, если он обладает определенными ценностями. Это могут быть деньги – штепсели, это может быть какое-то производство, или он может обладать каким-либо артефактом. Например, Фарфор также получил приставку «с», но не пользуется ей. А хозяин лавки не только получил почет, уважение, преференции в торговле, но еще и показывает свой статус, добавляя на любые слова окончание “с”.

– У вас имеется в запасах оборотно-переворотное зелье? Нужно гоблинской наружности, – крутил на пальце кольцо Фарфор.

– Любезнейший, конечнос, есть. Вотс, оглядите.

Торговец нажал на кнопку, прилавки вокруг гостей перевернулись, оголяя нужный им тип товара.

– Любого качествас, для вас, – развел руками продавец. – Дажес статуэтки Дэкса, если пожелаетес.

Фарфор с интересом принялся оглядывать маленькие, красивые, разноцветные бутылочки, торговец же достал пузырек жидкости и капнул пару раз на голову Лукаса.

– О, извиняюсь, у вашегос домового запах непристойный, – произнес владелец лавки, махая перед носом рукой.

Фарфор проигнорировал замечание, продолжая осматривать ассортимент. Большинство зелий дорогостоящие, на единственные сто штепселей не отоваришься.

– Уважаемый, мне бы зелье за сто штепселей.

– Ну разумеется, такого дешевого товара я не имеюс, добрейший.

– Сто штепселей, это сто штепселей, я надеюсь, мы придем к согласию?

– Как говорилс один знаменитый ученый и юрист: “Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон”.

– Я сразу, как увидел вас, понял, что вы деловой гоблинс и не упустите ни малейшей для вас выгоды.

Фарфор достал из кармана очки и выложил их на прилавок. Зеленокожий продавец пришел в возбуждение.

– Это то, что я думаюс? – спросил торгаш, размахивая ладонью, при этом загоняя холодный воздух под мокрый от пота балахон.

В ответ Фарфор кивнул головой.

– Покажите же, быстрее, покажите!

Вытащив из кармана последние сто штепселей, Фарфор положил их на прилавок, следом скрутил с очков одну дужку, после медленно высыпал ее содержимое на купюру. Лукас приметил, как зрачки хозяина лавки увеличились в размерах, ему самому стало интересно, что же там такое, но малый рост и накидка не позволяли сделать это.

Гоблинс-торгаш быстро переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

– Даже не вареные? – спросил он, утирая пот со лба. Фарфор только отрицательно помотал головой.

– Дайте же мне осмотреть эту прелесть, – продолжил торгаш, достав из кармана чудоковатые окуляры, надевая их на нос. Поверх увеличительных стекол накидывались еще стекла: некоторые одинакового размера, некоторые меньшего, некоторые большего. Все они в медной оправе, имеют возможность убираться в сторону с помощью железных прутков. Изобретение служило как увеличительные очки или очки для смены контрастности, а возможно и светофильтра. Справа от дужек чудаковатых очков располагался странный шар. Когда продавец крутил его в разные стороны, то окуляры разного размера меняли свое положение. Каждый раз его глаза становились то крупнее, то мельче, то размывались, то становились такие четкие, что можно было разглядеть все крапинки голубых жадных глаз.

– Какая чистота! – запричитал гоблинс. – Любое зелье за это.

– Я хочу переворотное, гоблинское, а также восемьсот штепселей сверху.

– Ни в коем случае, ну что вы? Это несерьезно, так не сгодится! – завозмущался хозяин лавки.

Торгаш отказал в сделке, но с вожделением продолжал смотреть на то, что было высыпано на купюру.

– Тогда я отдаю только половину, – Фарфор вытянул руку, повернув кулак, из-под рукава вылетел нож, он успел поймать его рукоять в аккурат тогда, когда кончик лезвия был близко к носу хозяина. Этим же ножом он разделил товар на купюре, отодвинув половину чуть в сторону.

– Не, ну как так? Тут тогда мало же, нужно все! – торгаш заклацал остроконечными зубами.

– Тогда восемьсот штепселей и зелье.

– Мне послышалось? Может, вы сказали двести?

– Я сказал семьсот.

– Не смешите меня, триста! Возьмите сдачу шантажиста.

– Я сказал шесть и два нолика, – ответил Фарфор, пододвигая кучку рассыпчатого содержимого обратно.

Зеленый гоблин задумался, в это время Фарфор склонился к Лукасу:

– Слушай и учись, салага, когда кто-то из гоблинов начинает снижать стоимость товара с завидным постоянством – значит, сделка состоится в любом случае! Объявляется одиночный аукцион только осталось добазариться по цене.

– А если он все-таки откажется? – поинтересовался Лукас.

– Не сможет, по закону и деловому этикету, если начали торговаться в снижении цены, значит, все. Вступает неклюдентный договор, и аукцион начался, если будет отказ, он обязан предложить альтернативу, либо я могу подать на него в суд, ну либо он. Тут вопрос в том, у кого больше времени и штепселей.

– Четыреста пятьдесят штепселей есть адекватная цена для существующего рынка! – продолжал клацать зубами торгаш.

– Я могу продать это сокровище за двести тысяч в любом подпольном аукционе или ломбарде, и это как минимум! – ответил Фарфор, катая кончиком ножа коричневые крупные гранулы.

– Но само зелье стоит триста тысяч! – вытянул руку гоблин, подбирая балахон, на котором красовалось три пальца, усыпанных золотыми перстнями и драгоценными камнями.

– Пятьсот пятьдесят, это мое последнее слово, или альтернатива.

Зеленый гоблин, достал счеты, положив их на витрину, и, не отводя глаз от Лукаса, стал передвигать деревянные кружочки по железным прутикам.

– А знаете-ка что, вы отдадите мне все по чистому бартеру! – требовательно сказал хозяин лавки.

Фарфор вспотел в потугах догнать, как торгаш может обойти его, ведь товар явно его заинтересовал. Но что же торгашу пришло в голову? По воле плохого случая отцу семейства Квадракоптеров хорошо давались технология и воровство, но не экономика.

– Да, и что же меня заставит это сделать? – с удивлением открыл глаза Фарфор.

– Первое, оно же главное, ваш товар – это контрабанда, притом страшная, но самое интересное не это, а то, что за существо скрывается у вас под вонючим балахоном. Полисгоблины явно с этим разберутся быстро.

Фарфор ухмыльнулся.

– Мне соизволит нажать всего одну кнопку, и прикормленный служитель гоблинского права войдет вон в ту дверь, – пару перстней с пальцами хозяина лавки показали в сторону выхода, – и предстанет перед контрабандистом, да еще каким, самим гоблинсом Фарфором Квадракоптером.

«Поймал», – подумал Фарфор. Не зря у него название именно лавка, хотя по факту – магазин, этот пройдоха умудряется обманывать даже министерских жмотов и податных налоговиков Гоблинариума.

– Да будет сделка! – крикнул он тут же, чтобы этот полужмот-полуделкан и настоящий вор не натребовал еще чего в придачу.

– Ну что жс, сделка, милейший!

– Вы понимаете, что в случае обмана, я пришлю сюда своих лучших юристов.

– Молодой гоблин, мы, гоблинсы, не обманываем друг друга, – засмеялся хозяин лавки, прикрывая рот рукой. – В наличии один товар, он, как бы мягко вамс сказать, эм, не сертифицирован проверочной комиссией Гоблинариума.

– Что за товар? – поинтересовался Фарфор.

– Пойдемтес, милейший, пойдемтес!

Гоблинс нажал кнопку под прилавком – все ставни мгновенно закрылись, а деревянную дверь, через которую вошли гости, перекрыла железная. Хозяин пересыпал с купюры содержимое в свой золоченый мешочек и пригласил героев пройти за прилавок.

Приметив, как ловко Фарфор забрал обратно сто штепселей, он достал связку ключей, перебирая их в поисках нужного. Лукас засмотрелся на стену, к которой была прибита голова страшного существа, отчасти напоминающего гоблина.

– Кто это? – спросил мальчик у Фарфора.

– Это как раз тот, кого бы мы не хотели встретить в канализации, это грамлин, – шепотом ответил Фарфор.

Крупные, желтые, заостренные зубы в открытой огромной пасти. Длинный, широкий, заостренный нос. Верхняя губа располагалась почти в середине высоты носа. Желтые глаза, как у змеи, смотрели прямо на Лукаса. А уши, как у летучей мыши, крупные и рваные. Кожа этого существа бугристая, с впадинами и наростами. Страшное зрелище, особенно в темной, вонючей, исполосованной узкими проходами канализации.

Хозяин нашел-таки нужный ключ и вставил в коробочку на стене. Когда он повернул ключик, отворилась дверца, там была встроена красная кнопка, на которую он и нажал. Непредвиденно из того самого чучела грамлина на стене, прямо из его пасти, отчетливо послышался удар хлыста и жалобный визг гоблина. Здание слегка задрожало, слышна была работа тяжелой шестеренки. Когда все утихло, раздался звук колокольчика, после чего зеленый гоблин отодвинул штору, за которой спрятался лифт.

Все трое зашли внутрь, гоблинс снова нажал на кнопку, и уже из шахты послышался удар хлыста, крик гоблина, и вот лифт с небрежной тряской на деревянной основе (по виду наспех сколоченной) заскрипел, задребезжал по пути вниз. Лукас в страхе обнял Фарфора за ногу, пачкая его брюки.

– Ты, отвали! – ударил тот тыльной стороной выкидного ножа Лукаса прямо по макушке головы. От неожиданной боли у мальчика потекли слезы. Это были не те слезы, которые приносит падение с велосипеда, не те слезы, когда не дают вкусненького, это были слезы неожиданного унижения. Мама Лукаса всегда говорила, что боль от удара проходит, но терпеть боль от унижения не следует никогда. Конкретно в этот момент мистер Тиль не мог различить, какая конкретно была эта боль. В отместку Лукас тихонько отломил кусочек шоколадки и съел ее. Сразу ушла дрожь в ногах, а в руки вернулась сила, а вместе с силой и душевное спокойствие.

Лифт достиг подвала, герои увидели хорошо освещенное помещение, наполненное деревянными ящиками, бочками, картонными коробками, небольшими ящиками с сеном, которые использовались явно для сохранности стеклянных бутылочек. А у стены возвышалось огромного размера чудище с лысой головой. В одной руке оно держало хлыст, а в другой – бутылку неизвестного зелья без этикетки, оно явно прихлебывало из него время от времени.

Хозяин лавки попросил покупателей постоять тут, пока он будет рыться в ящиках и картонных коробках в поисках товара.

– Кто это? – спрашивал Лукас, потирая голову, показывая пальцем на зеленого громилу.

– Это огр! – ответил Фарфор, не сводя взгляда с роющегося в коробках продавца.

Немного заглянув за громилу, мальчик разглядел желтого цвета кожи гоблина, усевшегося на пол возле ноги огра. Он тяжело дышал и пытался набраться сил.

– А зачем тот гоблин валяется? – произнес мальчик, и Фарфор перевел взгляд на огра.

– Некоторые гоблины и гоблинсы до сих пор используют ручную гоблинскую тягу.

– Зачем? – без промедления спросил Лукас.

Фарфор в секунды раздражился и замахнулся, чтобы снова ударить мальчишку по голове, но Лукас не спасовал в этот раз. Он на рефлексе присел, после чего резко подпрыгнул и хлестким ударом ладони шлёпнул гоблина по кулаку. Нож выскочил из пальцев и воткнулся в деревянные лаги. Гоблин от неожиданности испугался и, когда проступила боль, подул на кулак, по которому шлепнул Лукас. Небитой рукой он хотел схватить Лукаса за ворот пахнущего картофельного мешка, но мальчишка каждый раз ловко метался в стороны и бил по руке Фарфора. Застонав от боли, гоблин сдался на милость человеку.

– Че тебе надо от меня?

Мальчик аж воспрял духом, когда осознал свою победу.

– Зачем они до сих пор используют гоблинскую тягу?

– Да потому что так дешевле, потому что другие гоблины на это согласны, – отвечал Фарфор, пряча отбитые кисти под свои подмышки.

– Надо сказать ему, что он может отказаться, – уже собиравшийся рвануть к нему Лукас был остановлен Фарфором за шиворот. Лукасу сильно надавила ткань на шею, но он не пикнул, лишь потрогал место, где остались покраснения. Гоблин быстро сообразил, что перебрал, и откинул руки в стороны, будто бы сдается в плен.

– Не надо, он сам знает, зачем он тут.

– Зачем? – настойчиво не отставал человек от гоблина.

Фарфор вытащил из кармана сто штепселей и показал Лукасу:

– Вот, это штепсели! Это то, что он получит за продажу себя, ради них он тут.

– А они зачем нужны?

– Курс экономики. Штепсель – это энергия, запечатанная в бумагу. Ты даешь её кому-то, а он взамен делает то, что тебе нужно. Он двигается, что-то создает, энергия! Понимаешь?

– Нет, – виноватыми глазами посмотрел мальчик на гоблина.

– Ему нужны штепсели, чтобы жить! Жизнь – это движение, за этим он и ходит к нему. А этот огр с хлыстом подгоняет его.

– А он может двигаться без побоев?

– Нет, тут вступает в силу беспощадная и величественная гоблинократия и гедонократия !

– А что… – не успел Лукас спросить дальше, как торгаш подошел к ним, вручая бутылочку зелья.

– Вотс оно, милейшие.

Фарфор мгновенно принялся разглядывать товар со всех сторон, читать надписи мелким шрифтом. Колбочка была с зеленоватой жидкостью, она постоянно переливалась красно-зеленым цветом. Чуть потрясти – содержимое мгновенно вспенивается и приходит в исходное состояние. В данный момент в Фарфоре вели войну две личности, так сказать, хозяева правого и левого плеча. Одна говорила: «Да вылей ты все, что есть, человеку на голову, и будь что будет, умрет, так еще лучше, грамлины в подземелье съедят все, что на нем есть, даже холщовый мешок, ну, или на крайняк, отвалятся уши – и то хорошо, поделом ему будет». Но вторая личность напоминала о неоплатном долге перед домом «Бомбису» и что читать требуется повнимательнее.

– Что с товаром не так?

– Всего лишь не облагаемый налогом и все.

– Вижу этикетку с названием, но не вижу с составом и рекомендациями.

– Эмс, еще не успел расклеить, фабрика клея барахлитс.

– Ну так дайте в руки, я прочитаю.

– Фабрика печати барахлитс.

Покупатель и продавец замерли и смотрели друг на друга в минутном молчании.

– Ваши подозренияс меня оскорбляют, давайтес отменять сделк…

– Сделка! – четко отчеканил Фарфор, поправив в отражении ножа прическу и защелкнув его лезвие обратно в ножны, после чего схватил Лукаса за руку и поспешил уходить подальше с этого места.

– Подождите! – захлебываясь произнес хозяин лавки. – А как жес штепсели?

– Какие штепсели? У нас же альтернатива, но я готов принять от вас сумму, которую мы ранее обговаривали.

– Вы не такс меня поняли, дорогой, вы мне должны сто штепселей.

– Ничего не понимаю, мы разве не на бартер договорились?

– Именно такс.

– И в чем тогда суть претензии?

– А в том, что, когда вы высыпали товар, вы забыли, на что его сыпали!

Фарфор ухмыльнулся, покачав головой в стороны, после чего достал сто штепселей и бросил их на пол. В тот момент Лукас уже ждал в лифте в полной решимости нажать на кнопку, покинув этого неприятного торговца.

– Летим наверх! – скомандовал Фарфор, забегая в лифт.

Мальчик послушно выполнил приказ, шмякнув по кнопке.

У стенки, где стоял огр, выдвинулась доска, из которой вышла механическая рука, держащая гирьку. Механизм со скрежетом разомкнул пальцы, груз, привязанный к руке, упал огру прямо на голову. Такое ощущение, что здоровяк совершенно не почувствовал удара и сразу вытащил хлыст. Прозвучала пара хлестких ударов возле уставшего гоблина. Тот снова взвизгнул, заругался, но все же принялся крутить рядом стоящее колесо, чем привел лифт в движение. Механическая же рука завращалась по своей оси, накручивая веревочку с гирькой, возвращая её в исходную позицию.

Оказавшись наверху, Фарфор в поисках разблокировки защиты магазина наткнулся на зелье под названием “Единороговый Экстракт”, гоблин знал о его свойствах, как и о побочных действиях. Зелье опасно для ума, и тот, кто его принял, может лишиться разума или даже погибнуть. Его свойства, как и противопоказания, полностью зависели от производителя, и тут приходилось гадать не то чтобы сработает оно или нет, а отравишься ты или погибнешь.

Лукас и Фарфор все же разблокировали систему защиты и сумели выбраться из лавки “Шарлотарня Зелеварникуса”. Гоблин первым делом побежал к таксофону, а внимание мальчика привлёк постер, украшающий дряхлую стену. На нем крупным шрифтом было написано “ИнВотэр” и красовалась большая гоблинская физиономия, стилизованная под минимализм.

Лукас заметил несколько необычных существ. Жабоголовые гуманоиды с широкими плечами и узкими талиями и ногами выглядели внушительно в своих классических костюмах и вели себя так, будто весь город принадлежал им.

По улицам также бродили свиноподобные существа с мощными телами и человекоподобными лицами, но с кабаньими мордами и клыками. Лукас подумал, что они похожи на минотавров, только с кабаньими головами. Эти существа не носили одежду – их мех сам по себе служил им. Некоторые выстригали его, чтобы сделать что-то вроде штанов или плащей. Мех свинолюдей был разноцветным, как будто они его специально окрашивали и наносили узорные линии, подобно рисункам на древних греческих щитах.

Кроме того, Лукас увидел человекоподобных котов и собак, одетых в красивые традиционные наряды.

Фарфор подошел к Лукасу, мальчик перевел взгляд на постер с музыкальной группой, а потом на Фарфора.

– Тебе еще рано, – брякнул гоблин.

– Почему?

– Потому что, это музыка не для людишек снаружи, которые не знают даже, как жить правильно и распорядиться правильно тем, что им дали, вам нужно вырасти, во всех пониманиях.

– Я не понимаю.

– Именно.

– А если все будет хорошо и я подрасту?

– Ну если ты подрастешь и поумнеешь, то я тебя свожу на их концерт, – с ухмылкой произнес гоблин.

– Мама водила меня в театр, там скучно.

– Это другое, это музыкальный концерт.

– Папа водил меня на живое исполнение какого-то Чайковского, я думал, они будут петь про чай.

– Чай пьют, а не поют про него, дубина! – мальчик подвергся критике гоблина.

Глаза Лукаса зацепились за странную пару высоких и жилистых существ, очень похожих на людей. Во всем они были схожи с человеком, но только ноги… Их ноги имели обратный коленный сустав, будто были вывернуты в другую сторону. Сложно было сразу определить, кто из них мальчик, а кто девочка, оба на лицо ангельски красивы.

Длинные волосы и платье из хитина на одном давало намек, что это девушка. Кожа ее была фиолетового цвета, волосы темные, густые. Казалось, что они короткие, по плечи, но на самом деле она их просто так забрала. Небольшой приятный остроконечный нос, ярко выраженная радужка глаз и стройное тело.

Рядом с ней шел парень с похожими внешними данными: синяя кожа и длинные волосы, собранные в пучок, из которого свисал хвост до спины. Его волосы были даже длиннее, чем у бабушки по отцовской линии, у которой волосы доходили до пола. Руки у него были чуть крупнее, и из-за своего высокого роста он слегка сутулился, идя рядом с девушкой и держа её за руку.

– Это троли, – заявил Фарфор.

– Это тролли? – удивился Лукас.

– Нет, троли, – намекал Фарфор.

– Но я представлял троллей страшными, ужасными созданиями, как их мне описывала мама. Неуклюжие, толстые, страшное озлобленное лицо, бесформенный большой нос и длинные острые клыки.

– Возможно, твоя мамаша была права, отчасти.

– Не надо так называть мою маму! – сделал замечание мальчик.

– Ишь ты, какой смелый, слушай дальше. Кто их так назвал среди нас – не ясно, говорят, это был первый гоблин, который смог пробраться в ваш мир. Кажется, его звали Симафор Колунъд. Но до него их называли по общему – тайрили.

– Но эти существа прекрасны, наши тролли сидят под мостами, а ваши тут ходят.

– Это и есть загадка их племени, со временем, когда троль вступает в фазу зрелости, мальчика и девочку становится проще различить. Мужчина расправляет плечи, хоть и на морду сладкий, как девка. Женщина же, ну, как бы тебе сказать… эм.

– Что? – непонимающе хлопал глазами мальчик.

– Женственнее становится, не для твоих ушей это, слушай давай главное, – замахнулся гоблин, мальчик чуть вжался, но не дрогнул. – А когда начинается фаза старения, то они становятся безумными, опасными, они не помнят своих предков, культуры. Они становятся опасны для общества. Тело и лицо их становится под стать безумной личности.

– У меня нормальные бабушка и дедушка, хотя они уже старенькие.

– А у троллей стариков приходится навсегда увозить с водопадов Трольдена. Их отправляют на историческую родину в Леса Таки, везут в клетках и охраняют.

– Так мы же туда и направляемся! – испугался Лукас.

– Дубина, мы идем в лес Таке. Да не важно это, важно, что бешеные троли живут как животные в лесах, охотятся и убивают каждого, кто забредет туда. Сила их под стать хрюнтусам, ловкость под стать кэтам, крепость под стать квакенам, сила духа под стать собакенам, но вот с разумом такие же проблемы, как у бесов.

– Сколько интересных существ ты перечислил Фарфор. Какие же опасные троли и опасное место, куда их прогоняют.

– Не стоит так беспокоиться: границы, разделяющие лес, охраняются рыцарями Полосатого хвоста.

– Это орден, если это рыцари?

– Типа того.

– А посмотреть на них можно? Хоть глазком.

– Слушай, давай потом. Рыцари совершенно в другом направлении, и нас ждет мой помощник, надо двигаться дальше.

Герои успешно пролезли через люк. Мальчику пришлось съесть остатки батончика «Смикерс» для уверенной перебежки обратно по канатному мосту, ведущему к спуску в канализацию.

Фарфор достал бутылочку с зельем, откупорив крышку. Содержимое сразу отреагировало на попавший внутрь воздух. Пузырьки стали принимать красно-зеленый цвет. Лукас зажмурил глаза и открыл широко рот под смех Фарфора.

– Ты чего исполняешь?

– Готовлюсь выпить зелье, мама всегда ложечкой подавала горькие настои.

– Не все то зелье, что пьется.

Фарфор покопался в рюкзаке, достал тряпку и намочил её пеной, после чего поставил бутылочку на землю. Он начал тщательно протирать кожу Лукаса: сначала руки, затем шею и лицо.

Через минуту Фарфор заметил, как кожа человека зазеленела, а ногти заострились. Нос начал расти, как у Пиноккио, становясь остроконечным. Уши, и без того оттопыренные, увеличивались и вытягивались, принимая ту же форму.

– Вот, теперь ты гоблин, посмотри на себя, – Фарфор поднес к мальчику скрипящий фонарь и указал на лужу в углу.

Лукас сначала не поверил в то, что увидел, он и в правду принял облик гоблина.

– А зелья превращения в огра не было?

Фарфор рассмеялся сильнее, чем раньше.

– Я представляю огра с мелким и худощавым телосложением, не больше полутора метров.

Гоблин обошел Лукаса и спрятал пузырек в его рюкзаке.

– Зелье меняет лишь внешнюю оболочку, но не меняет её кардинально в размерах. Конечно же, есть зелья, которые полностью смогут тебя превратить, но они очень дорогие, и в том гадюшнике их не купишь.

Герои решили продолжать путь. Фарфор, ухватив фонарь, зажег лампу на стене и двинулся дальше. Лукас шел за ним, стараясь не отставать. Чертовы ботинки Ахау были на пару размеров больше, чем ему надо. В пути мальчик постоянно просил гоблина дать ему покушать, потому что он ослаб и боялся конфет, которых набрал целый подсумок в башне Квадракоптеров. Но гоблин не смог ему ничего предложить, кроме молчания, так как еды они с собой не взяли. Миновав несколько развилок, также поджигая лампы, герои вышли в большой холл, сверху которого бил вниз водопад из помоев.

– Откуда здесь водопад? – поинтересовался Лукас.

– О Дэкс… Как я тебя понимаю, Бам-Бью, – сказал гоблин, обратившись наверх к выдуманным небесам.

– Это не водопад, а центральная канализация: все, что вытекает из города, стекается сюда.

– А потом куда все это девается?

– С тобой никакой кайфухи даже в приключении, ох, Бам-Бью, а ты двоих взрастила. Да прямиком к вам, туда, вы эту гадость нефтью называете.

Вообще гоблины – известные делканы, канализация есть в каждом городе и каждой фактории, более того, они забирают отходы жизнедеятельности у всех по соседству, у всех, с кем живут рядом. Сооружают трубопроводы, насосы, помпы, мусорники и собирают нечистоты со всего Поднебесья, а взамен получают хорошие преференции на торговлю и налоги.

Некоторые отходы перерабатываются в хлам, а у гоблинов дешевле золота, штепселей, контрабанды, топлива и лимонной шипучки только хлам. В городах и факториях есть целые рынки с хламом, а на распродажу хлама стекается больше гоблинов, чем на раздачу бесплатной еды. Даже проводятся фестивали хлама, где из кучи сломанного добра они собирают поделки на время; призовые места и количество зрителей не уступают даже гоблинболлу.

Лукас и Фарфор томно брели по коридорам канализации, продолжая оставлять за собой след из огней. Они проходили мимо разнообразных дверей, балок, старых механизмов. Бесчисленные разветвления пытались сбить их с пути, но свет зажжённых ламп придавал им уверенность в том, что они не заблудятся, если потребуется обратный путь. Продвигаясь по самому длинному и прямому коридору в канализации, гоблин имел возможность поразмышлять и связаться со своим внутренним я: «Как-то странно на нем сработало зелье, как-то быстро что ли, или как-то качественно для его цены. Обычно проходит до пяти часов среднего качественного зелья».

Достав бутылочку и осветив ее лампой, Фарфор присмотрелся и обнаружил мелкие надписи на обратной стороне этикетки с названием, содержимое прекрасно скрывало их, пока не начнешь им пользоваться. Оно гласило, что ни в коем случае нельзя принимать ванну или иметь контакт с водой, ибо зелье сотрется, а вместе с ним и волшебство.

– Вот паскудная лавчонка, а я все гадал, как же он меня нагреет, забери его Дэкс в Мирлето!

Гоблин так громко разругался, что обитатели здешних мест, канализационные грамлины, закопошились где-то неподалеку.

– О Дэкс, бежим, человек, бежим быстрее! – в панике кричал Фарфор, хватая руку Лукаса.

Вдалеке уже слышалось зловещее лязганье металла, эхом разносящееся по мрачным коридорам. Огоньки, указывающие обратный путь, один за другим с треском гасли, погружая их в удушающую темноту.

Миновав длинный коридор, они вошли в освещаемое большими лампами прямоугольное помещение. Чуть пробежав прямее, они увидели коллектор и еще один огромный слив, Лукас подошёл ближе глянуть в темную бездну. Гоблин еле успел его отодвинуть в сторону, прежде чем наверху из трубных коллекторов полились нечистоты. Это был тупик, а первый грамлин уже виднелся в конце длинного коридора, он яростно ломал светильники, направляясь в сторону героев.

Доломав последний, существо остановилось, а после того как слив отбросов прекратился, грамлин услышал шум, издаваемый Лукасом, который бегал в поисках скрытых проходов для спасения. Сильно завизжав, существо побежало к гоблину и человеку. Оно было рядом, и его будоражил не только звук, но уже и запах героев. Как только монстр вступил в пространство света, то сразу упал, обхватывая то, что осталось от глаз, руками. Вслед за ним прибежала целая толпа грамлинов, которые также остановились перед светом и недовольно заверещали.