Песня волка

За три дня до…

– Лана, – истеричный крик разнесся по всему дому.

Лана поняла: если сейчас же не откликнется и не явится пред ясны очи матери, то получит очередной выговор за свое беспечное поведение и полное отсутствие уважения к ней. Как же Лана устала от бесконечных придирок, язвительных комментариев сестры и запаха алкоголя. Устала от того, что мать пристрастилась к вину, и уже ни один вечер не проходит без откупоренной бутылки красного Лальон Сиви или розового Раннессо. Лане они казались отвратительной кислятиной. Но мама, как и ее недалекие подружки, неизменно восторгалась отвратительным напитком. Казалось, что восторгались они все же не вкусом, а стоимостью.

– Лана, – вновь послышался крик матери, а следом и приглушенные звуки шагов.

– Духи! – выругалась она.

Захлопнула книгу и вскинула руку. Книга взлетела и аккуратно втиснулась между двух огромных фолиантов, покрытых многолетней пылью. Лана подскочила с пола и начала судорожно отряхивать пыль с серого платья, мысленно крепко ругаясь на мать, которая так не вовремя решила увидеть свою дочь. Решив, что дело сделано, отправилась вдоль стеллажей к тому, у которого предпочитала проводить время сестра. Блестящие корешки радовали яркими красками и однообразными названиями. Лика зачитывалась этими любовными романами, порой смеясь, как сумасшедшая, порой утирая слезы умиления, а иногда рыдая с подвываниями над смертями кого-то из героев. Лана не понимала этого ее пристрастия, но оно стало для нее отличным прикрытием. По мановению руки один из тоненьких томиков слетел с полки и устремился к юной светловолосой девушке в руки. Она рухнула в одно из кресел у стола с лампой и раскрыла книгу на середине. Не успела вчитаться в строки, как дверь в библиотеку распахнулась и с грохотом встретилась со стеной. В проеме стояла недовольная мама. Она строго глядела на дочку, поджав алые губы. Лана же надеялась, что мама не почувствует запаха используемой магии. У каждого человека этот запах был особенным, но неизменно с нотками свежести после грозы.

– Что-то случилось? – непонимающе похлопала ресницами, глядя на разгневанную родительницу. – Зачиталась, – виновато развела руками. К счастью, мама не стала принюхиваться, и Лана смогла выдохнуть с облегчением.

– Ты снова пропустила ужин, – ее голос дрожал от едва сдерживаемого раздражения.

Светлые глаза, которые Лана унаследовала, были раскрашены красной сеткой капилляров. Взгляд был немного мутный от того, что мама уже неплохо приложилась к бокалу. И теперь совершенно точно разразится опостылевшей речью о том, какая у нее неблагодарная дочь.

– Ты проявляешь неуважение к нам, пропуская семейные ужины. Отец будет недоволен.

Уже привычная к подобным выволочкам, Лана отрешилась и мысленно повторяла прочитанный параграф о способах воздействия на воздух. Мама быстро перешла от разглагольствований о неуважении к семье к сетованиям о том, как много они с отцом стараются, чтобы обеспечить их с Ликой всем необходимым, и вырастить из них прекрасных жен и матерей. Только никого не интересовало, что у Ланы не возникало желания становиться женой и матерью в столь юном возрасте. Она хотела учиться магии, но все просьбы и мольбы о поступлении в академию разбивались о стену безразличия и железный аргумент из уст родителей – «мы лучше знаем, что для тебя нужнее, важнее и лучше». Варианты чередовались. Родители девочек считали, что тех знаний, которые давались в гимназии, было достаточно для хорошей жизни в роли жены какого-нибудь состоятельного аритра.

– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? – закричала мама, и это привлекло внимание Ланы.

– Да, мама, конечно, я обязательно исправлюсь и завтра буду присутствовать на ужине. Обещаю. И, конечно же, я бесконечно благодарна вам с отцом за беспечное детство, – и она не лукавила. Была им благодарна, но продолжала злиться за невозможность обучаться, отчего приходилось украдкой самостоятельно штудировать книги по магии. По крайней мере, сумела самостоятельно пройти инициацию, хоть это и было очень безответственно и рискованно с ее стороны. И, в общем-то, не совсем законно, поэтому до сих пор это оставалось тайной, в которую пока она никого не посвятила.

– Ты должна быть в гостиной через пятнадцать минут. И приведи себя в порядок, – мать брезгливо оглядела ее и скривилась, – мне стыдно, что у моей дочери отвратительный вкус. И распусти волосы. Мы не для того тратим столько средств, чтобы ты творила со своими волосами это безобразие, – ткнула пальцем на кое-как собранный пучок на макушке.

Не говорить же Лане, что волосы мешали при оттачивании нового заклинания, а яркие платья с узкими юбками были невыносимо неудобными и ужасно маркими.

Через четверть часа Лана стала похожа на дочь своих родителей. Светлая копна волос мягкой волной спускалась по спине к пояснице, платье кремового цвета с нежным цветочным рисунком отлично сидело, а узкую талию подчеркивал атласный темный поясок. Юная ритресса терпеть не могла эти показные переодевания, чтобы встретиться с семьей, но все же шла у них на поводу.

Тихо вошла в комнату, где царила семейная идиллия, в которой ей, казалось, нет места, словно она была не из этой семьи. Лика сидела в одном из кресел напротив матери и с упоением рассказывала свежие сплетни. Отец нервно вышагивал от окна к противоположной стене, на которой красовалась огромная картина с изображением туманного утреннего леса. Стук его тяжелых шагов по паркету разносился по комнате, разбавляя голос сестры. Мама кивала в такт шагам отца, но, похоже, даже не слышала сестру. Ее руки согревали бокал с бордовой жидкостью. Лане пришлось покашлять, чтобы привлечь их внимание.

– Явилась, – раздраженно сказала мама, когда сумела сфокусировать взгляд. Она опрокинула содержимое бокала в себя и тут же наполнила его снова. Запах алкоголя раздражал Лану, но она старалась не замечать его.

Лика мгновенно замолчала, а отец бросил на дочь напряженный взгляд и вновь продолжил свой марш от окна к стене. Странное поведение домочадцев настораживало. Лана оставалась на месте и переводила взгляд от одного к другому. Лика рассматривала свои сетчатые перчатки, мама топила взор в бокале, а отец даже не поворачивал голову в ее сторону.

– Ты просила меня прийти, – Лана напряженно обратилась к матери, не понимая происходящего. Казалось, будто она внезапно стала невидимкой. Или все хотели, чтобы это случилось. – Что произошло?

– Сядь, – непривычным звенящим голосом приказал отец.

Его тон был незнакомым. И напугал до дрожи, но не подчиниться прямому приказу, приправленному влиянием, не могла. Испугалась, что они узнали о занятиях магией – это грозило ей наказанием. Родители давно решили, что не будут проводить инициацию их способностей. Девушек с активированными силами не очень чтили в обществе. Считалось, что такие девушки были слишком непокорными, а ведь именно это качество ценилось особенно высоко.

Прошла к свободному креслу, села в ожидании продолжения и настороженно посмотрела на отца. Отец остановился напротив, на его лбу пролегли хмурые складки, а лицо пугало излишней бледностью. «Светлая Мать Природа, что же такое произошло, что вывело отца из равновесия?» – спрашивала себя Лана, но ответы, приходящие на ум, пугали.

– Через три дня у тебя будет свадьба. Два дня тебе на сборы. Вот договор, – стянул со стола листы и бросил ей на колени.

Для Ланы его слова были равносильны удару, который вышиб весь воздух из легких. Она беззвучно открывала и закрывала рот, но пребывала в таком глубоком шоке, что не могла и слова вымолвить. Непонимание смешалось со злостью. Глаза застелил туман, а к рукам начала приливать магия, которая грозила выплеснуться из нее неконтролируемым потоком, подвластная ярким эмоциям. Казалось, в воздухе повеяло нотками подснежников, чей запах был присущ ее магии. Ей пришлось сосредоточиться и найти выход чувствам другим путем. И он был настолько очевиден, что она не могла им не воспользоваться.

– Что? – закричала и вскочила с кресла, глядя в глаза отцу. – Ты, вы! Вы обещали, что я смогу сама решить судьбу своего брака! С самого детства я знала, что меня не постигнет судьба тех несчастных, которых отдают или продают по указке главы!

– Тебя не будут продавать, – вздыбился отец, – договор уже заключен! И никто не узнает о том, что он был.

Метнула разъяренный взгляд на мать, которая не поднимала голову, заинтересовавшись содержимым бокала. Перевела взгляд на сестру, в которой не было и крохотной доли сочувствия, лишь любопытство. А как же, такая интересная тема для сплетен с подружками появилась. Казалось, она даже не была удивлена. А Лана сжимала кулаки от злости и хотела понять, что изменилось столь внезапно, что семья решила избавиться от нее таким изощренным способом.

– Почему? – дрожащим от гнева голосом спросила, глядя в глаза отцу.

Он поморщился и отвернулся, но через несколько секунд вновь взглянул на старшую дочь.

– Я имею право знать, почему вы решили меня продать, как кобылу, – выплюнула она, ощущая, как волны ненависти к собственным родителям застилают разум.

– Этот вопрос решен, и даже узнав причину, ты ничего не изменишь, – холодно ответил отец. Он вдруг стал чужим, неприятным и незнакомым.

Хотелось наброситься на него. Разнести весь дом в щепки. Сбежать. Мысли роились беспокойными мухами в голове, но ничего полезного не приходило на ум. Внезапная догадка подкосила ноги. Рухнула в кресло и, глядя в пустоту, озвучила свои мысли.

– Ты вчера играл в мелход. Я слышала, как ты уходил к аритру Рокрин, у которого вы обычно собираетесь, чтобы поиграть. Ты проигрался, – она подняла потухший взгляд и взглянула на напряженную спину отца. Он молчал. Но это молчание было красноречивей любого ответа.

– Ой, устроила трагедию, – фыркнула сестрица, с которой они всегда были слишком холодны друг к другу, – ничего особенного в этом нет. Каждую пятую отдают по расчету, причем публично, а тебе повезло, даже не придется идти товаром на ярмарку невест. А наша семья в почете, тем более, дети от тебя будут совершенно точно наделены магией. Думаю, отец не продешевил, а значит, в мужья тебе достанется обеспеченный мужчина. И никаких забот. Рожай, да и только.

– Много ли тебе эта магия дала? – зло прошипела Лана, – или ты настолько глупа, что не понимаешь, что через два года и тебя ждет ярмарка или вот такие писульки? – словно что-то омерзительное подняла за уголок скрепленные листы. – Лелеешь глупые надежды на то, что тебя эта участь обойдет стороной? Ох, хотела бы я видеть, как разрушатся твои розовые замки из надежд и мечтаний, когда тебя продадут какому-нибудь старичку на потеху. Или извергу, который будет над тобой издеваться. Но да, ты права, отец постарается не продешевить. И у них будет много денег, на которые ты вряд ли сможешь рассчитывать. Можешь начинать радоваться! А лучше за эти два года найди себе ухажера, который будет готов заплатить за тебя. Я по глупости своей надеялась, что данное обещание родители сдержат. Сколько ты проиграл? – она уже кричала, не в силах сдерживаться. По щекам стекали злые слезы. – Неужели так много, что ты не сможешь расплатиться, не продавая меня?

– Нам придется изменить привычную жизнь, чтобы погасить долг. Я увлекся, – безразличным тоном ответил он.

– И что? Какие проблемы? – в надежде переводила взгляд с него на мать. Лика рассматривала отполированные ноготки.

– Я сказал, что вопрос решен, – он резко развернулся на пятках и вперил в Лану тяжелый взгляд темных глаз.

– Да, конечно, проще ведь продать дочь, чем лишить себя удобств. Конечно, – кивнула и поднялась с кресла, смяв в кулаке договор. – Как же, как же, вы не сможете жить без привычной роскоши. Украшения, платья, твое вино, – сарказм лился из уст беспрерывным потоком, – чтоб оно прокисло, – силы покинули ее, уже не хотелось держать осанку, чтобы угодить матери, казалось, огромный неподъемный груз лег на плечи, а жизнь внезапно потеряла краски. – Конечно, все это гораздо дороже, чем дочь. Что же. Это твое право, отец – распоряжаться моей судьбой. И раз уж жить мне с вами осталось всего ничего, хочу, чтобы вы все знали, что я искренне, люто вас ненавижу за обман. За то, что все время вы мне врали, а сейчас с такой легкостью выбрасываете из своей жизни.

Она развернулась, хлестнув в бессилии договором по пышной юбке, и выбежала из гостиной. Горечь была такой явной, что юная ритресса почувствовала тошноту. Крупные слезы бесконечным потоком устремлялись вниз, скатывались по щекам и срывались с подбородка на лиф платья. Ладонь, в которой держала договор, горела так сильно, словно эти бумажки были лишь средством для растопки огромного костра, на котором ее семья решила сжечь все ее мечты и планы. Словно родители уже зажгли огонь, а ей оставалось только смириться.

Строчки расплывались. Руки дрожали, перед глазами у нее стояла мутная пелена слез. Раз за разом стирала влажные дорожки и пыталась вчитаться в строки договора. Она хотела хотя бы знать, чего ждать. Горько улыбалась, когда думала о том, сколько отцу заплатили за то, чтобы она стала чьей-то собственностью. Знала, что среди темных, расплывающихся перед глазами пятен, есть и то, в котором указана ее цена. Безнадежные мысли убивали. Голова шла кругом от того, как родители поступили. Она вновь шмыгнула носом, утерла слезы и забралась на мягкую широкую кровать. Платье грудой тряпья валялось на полу, рядом с ним лежали разорванные чулки, которые в ярости она стянула, не отстегнув от пояса. В первую секунду порывалась даже обстричь волосы, которые отращивала в угоду матери, но все же остановилась. Это ничего бы не изменило, а Лана не хотела, чтобы те, кто оказались лишь ее продавцами, знали, насколько сильно они смогли уязвить ее.

Утерла слезы краем одеяла, оставив на белоснежном полотне расплывающееся темное пятно от краски для ресниц. Лана зло усмехнулась. Она всегда старалась ей угодить. Не всегда получалось, но искренне хотела, чтобы мама гордилась ею. Никогда не думала, что женщина, познавшая все «прелести» продажного замужества, решит продать собственную дочь в угоду своего пристрастия к дорогому вину и любви к драгоценностям.

Всю ночь Лана провела в мучительных раздумьях. Раз за разом пыталась найти выход из этой безвыходной ситуации, и к рассвету этот выход нашелся. Странный, опасный, рискованный, но она была готова попробовать. Ведь становиться женой аритра Грогаса, который казался напыщенным, наглым и жестким, она не желала всей душой. Лучше уж потерять эту душу, нежели отдаться во власть Крису Грогасу. И ей было совершенно все равно, что многие женщины были готовы на все, чтобы оказаться на ее месте.

Глава 1. Обмен душами

Провела пальцами по нежному алому атласу платья и улыбнулась. Сердце трепыхалось в предвкушении будущего торжества. Последний день в школе в роли ученицы. Наверное, каждая одиннадцатиклассница знает это невероятное чувство, когда наступает выпускной. Экзамены позади, впереди увлекательная студенческая жизнь, нужно сделать первый серьезный шаг в своей жизни – выбрать профессию, наконец, определиться с планами, познакомиться с новыми людьми, а там и взрослая жизнь не за горами. Но это все потом, а завтра будет беспечное веселье, выпускной бал, вручение аттестатов, поздравительная речь учителей и танцы до рассвета. Девчонки все нарядятся, и я, наконец, надену свое платье, которое выстрадала в многочасовом рейде по всем магазинам города. Прическа, макияж – столько дел, перед которыми нужно хорошенько выспаться, но волнение раз за разом заставляло распахнуть глаза и устремить взор в потолок. Накрыла голову подушкой, будто пыталась спрятаться от своих мыслей, и вскоре все-таки уснула.

Наверное, волнение сыграло злую шутку, и мое подсознание выдало совершенно необычный сон. Я наблюдала за светловолосой девушкой со стороны. Откуда-то сверху. Она была одета в шелковую сорочку, волосы собраны на затылке и закреплены красивой заколкой, усыпанной сверкающими крохотными камешками, которые переливались в тусклом свете ночника.

Огляделась. Я зависла под потолком чьей-то спальни. Широкая кровать со смятым бельем стояла у стены недалеко от большого окна, закрытого плотными фиолетовыми шторами. А девушка продолжала ползать по полу. Хотела бы приблизиться к ней, но не могла – не чувствовала и не видела собственного тела. Это странное ощущение парения было нереальным, но в то же время казалось, что все происходит наяву. Очень необычный сон. Хотя бы потому, что я понимала, что сплю.

Девушка отползла и подняла взгляд на часы, висящие на стене. Стрелки приближались к двенадцати. Но это перестало меня волновать, когда я поняла, что у девушки мое лицо.Один в один. Перестала дышать, разглядывая странную себя, только я давно стала красить свои светлые волосы в жгучий черный цвет, что не одобряла мама. Я бы так и не сводила с двойника взгляда, если бы она не начала шуршать страницами огромной книги. Старинный фолиант с пожелтевшими страницами, испещренными буквами, привлек и ее, и мое внимание. А потом я перевела взгляд на рисунок на полу. Белым мелом на темном паркете была изображена пятиконечная звезда, концы которой оказались увенчаны странными символами. А потом взгляд зацепился и за странные атрибуты. Нож, небольшое прямоугольное зеркало размером с ладонь и кисточка.

Стало смешно оттого, что во сне я предстала какой-то сектанткой и наверняка готовила какой-нибудь страшный ритуал. Кровожадная.

Светловолосая я водила пальцем по строчкам книги, но мне не удавалось рассмотреть, что там написано, поэтому оставалось ждать и наблюдать за ее действиями.

Вскоре книга оказалась отброшена под кровать, а двойник взялся за нож. Она глубоко вдохнула, протяжно выдохнула и полоснула себя по запястью. Меня передернуло, даже несмотря на отсутствие тела, будто душа вздрогнула. Кровь брызнула фонтаном. Жуткое зрелище. Впервые мне удалось увидеть, как кто-то вскрывал себе вены. Неприятно было оттого, что это была я. Я, та, которая другая я, окропила своей кровью все пять символов, забрызгав белоснежный коврик, сдвинутый в сторону. Взяла кисть, промокнула ее в крови и нарисовала какой-то символ в центре зеркала. Отбросила кисть и нож, взяла зеркало и легла в звезду. Положила окровавленное зеркало себе на грудь, раскинула ноги и руки так, что пальцами касалась символов с кровью и начала неразборчиво шептать какие-то слова. Ничего не было понятно, но я видела, как из ее глаз струятся слезы. И в какой-то момент мне показалось, что она видит меня, а потом выгибается и безмолвно шепчет «прости», глядя в мои глаза.

Мороз бежал по коже. Но вскоре я погрузилась в темноту, и страшная картинка окончательно исчезла. Почему-то казалось, что на утро я и не вспомню о странном сне. Но ощущение легкого беспокойства не покидало меня даже в кромешной темноте. Казалось, что эта тьма живая, что она шевелится, тянет ко мне свои щупальца, зовет за собой, шепчет.Я тянусь за ней. Делаю шаг и понимаю, что я вновь оказалась без тела. Меня окружает легкая светлая дымка. Нет. Я и есть эта дымка, которая клубится, но не рассеивается. Я стремлюсь к странному шепоту, следую за ним. Кажется, он становится громче, слова звучат отчетливее. Несусь к этому шепоту. Отдельные слова врезаются в сознание.

– Много, – словно морской ветер донес чей-то незнакомый голос с дальнего берега. – Нет…спать…позже…потеряла много.

Отрывистые фразы звучали все чаще, а мне казалось, что я лечу на этот голос уже целую вечность.

Почему-то вдруг захотелось проснуться. Вынырнуть из странных сновидений в беззаботную реальность, в которой меня ждал большой праздник. И я проснулась практически в тот же момент. Но причиной пробуждения стало не мое желание, а чей-то сильный хлесткий удар по лицу.

Вскрикнула и распахнула глаза. Была ли я удивлена такой побудке? Естественно! Как-то не принято у нас в семье бить друг друга по лицу с утра. Но, как оказалось, проснулась я не в своей постели.

– Э, с ума сошли? Что тут происходит? – еще ничего не понимая, возмутилась такой вопиющей наглостью и невоспитанностью в отношении моей безобидной персоны.

Глава 2. Неприятное пробуждение

Надо мной стоял злющий мужчина, чем-то похожий на моего отца. Но я впервые видела этого человека. Но он, похоже, уже успел за что-то меня возненавидеть. Так бы мы и смотрели в глаза друг другу – я непонимающе и возмущенно, он зло и гневно, если бы не скрип двери.

– Мне пора, – сказал высокий и худой, как папина удочка, мужчина в сером халате с зеленым кленовым листом на груди. – Моя работа выполнена.

– Спасибо, доктор, – процедил рядом стоящий мужчина. У меня от его голоса поджилки затряслись.

Потерла горящую от хлесткой пощечины щеку и встретилась взглядом с напуганной мамой. Нахмурилась и пригляделась. Совершенно точно мама была пьяна. Ее худенькую фигурку мотыляло из стороны в сторону, как тонкую березку на ветру. Просто поразительно. Никогда в жизни не видела ее в таком состоянии. Платье, надетое на ней, намекало на то, что мама куда-то выходила. Ярко-синее, оно обрисовывало стройную фигуру, накладные карманы на груди увеличивали небольшую грудь, тонкий синий поясок был практически незаметен, сливался с тканью, но подчеркивал узкую талию, облегающая юбка спускалась до середины колена, а отсутствие рукавов открывало красивые худые руки, лодочки на невысокой тонкой шпильке в цвет платья придавали статности. Она выглядела отлично даже несмотря на пьяное состояние, но даже не это удивило меня, а то, что она сменила прическу. Внезапно разбуженный разум пришел к единственному верному выводу – эта женщина была совершенно точно кем угодно, но не моей мамой. За ночь ее короткая стрижка не могла превратиться в роскошную копну волос. Но мама никогда не говорила о том, что у нее есть сестра-близнец. Тем более, вся одежда была явно не из маминого гардероба, который я прекрасно знала.

Рядом с женщиной стояла девушка. Судя по схожести во внешности – ее дочь. В глазах девушки застыл ужас, всем своим видом она показывала, что была бы рада сбежать из этой комнаты, но почему-то продолжала подпирать свою мать.

Медленно обвела комнату, в которой оказалась, взглядом. Это были не мои апартаменты. Жуткие мысли стали стремительно заполнять сознание. И в момент, когда они переполнят меня, наверняка будет истерика, а пока среди них мелькнуло что-то, за что захотелось зацепиться, но оно ускользнуло из-за жуткого рыка незнакомого мужчины, который продолжал сверлить меня взглядом.

– Ты что тут устроила? – его слова отдавались вибрацией в груди.

Захотелось забиться в самый дальний угол и заскулить от страха. Во все глаза уставилась на него, пытаясь понять, что же я устроила, и где вообще нахожусь.

Так, надо собраться с мыслями и понять, как я здесь оказалась. Помассировала пальцами виски, надеясь, что это поможет. Но тщетно. Еще и этот запах чего-то неприятного и цветочного.

Мужик продолжал разоряться. Понять его поток брани было сложно, поэтому я постаралась отодвинуть его крики на задний фон. Но фраза, которая прозвучала в конце, заставила вернуться в реальность и уставиться на мужчину огромными глазами.

– Завтра на рассвете у тебя свадьба, как бы ты ни хотела чего-то иного.

– Какая свадьба? Я вообще-то учиться собираюсь, вы что-то путаете! – оглядела всех находившихся в комнате. Мужчина раскраснелся от гнева, испугалась, что его такими темпами скоро сердечный приступ хватит, а доктор уже ушел. Или, еще хуже – убьет меня, ничего не объяснив.

– Я тебе уже говорил и повторюсь, – прошипел невменяемый мужчина, – ни о каком обучении не может быть и речи! Ты выходишь замуж, Лана!

– Так, дядя, – страх отступил под напором злости и непонимания, – во-первых, прекратите на меня орать, нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. Во-вторых, с чего вы решили, что я буду вас спрашивать, учиться мне или не учиться, и в-третьих, я вас первый раз вижу, так что понятия не имею, что и какой Лане вы там говорили.

Мужик нахмурился и вгляделся в мое лицо. Что он пытался там разглядеть, только ему и известно. Моргнул бы хоть пару раз, а то замер, как статуя. Ладно, орать перестал, и то хлеб. У меня хоть головная боль начала проходить. Блин, но приложил этот гад меня знатно. Как я вообще оказалась здесь? Засыпала точно в своей постели. Вот точно. Но обстановка кажется знакомой. Бред какой! Может, этот мужик у меня последние мозги вышиб своим ударом? Тогда понятно, почему я забыла вчерашний вечер и не могу вспомнить, когда была в этой комнате. И мужик меня знает, только имя немного перепутал.

– Все на выход! – рявкнул этот ненормальный, и всех как ветром сдуло из комнаты.

Признаться, я очень хотела к ним присоединиться, но не успела смыться. Меня заметили.

– Лежать на месте! – заорал он, и я плюхнулась на подушку. Еще и одеялом сверху прикрылась. Он, похоже, был совсем «того», неадекватный, а с такими лучше во всем соглашаться и не пререкаться. – Мерзавка, – шипел он, обходя по кругу бурые пятна на ковре, – мразь.

Он присел на корточки и обвел хаотичные брызги и мазки взглядом. Я тоже смотрела на этот странный рисунок, сделанный…кровью? Внезапная догадка заставила содрогнуться. Но я даже звука не издала. Надеялась, что мужчина обо мне забудет и уйдет восвояси. А я как-нибудь разберусь без него, выберусь отсюда, к родителям вернусь. В полицию заявлю, в конце концов. А уж со всякими мерзавками пусть без меня разбирается. Нервный какой. Маньяк!

Вновь села и оглядела комнату. Никак не могла вспомнить, когда была здесь, и кому принадлежат эти апартаменты. А потом взгляд зацепился за размазанный символ, и перед мысленным взором начали вспыхивать картинки из сна. С пробуждением я забыла все, что мне снилось, но теперь воспоминания лавиной хлынули и грозились погрести меня под собой. Буквально почувствовала, как бледнею, к горлу подкатил ком, а паника уже прорвала хлипкую дамбу спокойствия. Опустила взгляд на себя и заметила спутанные светлые волосы в крови.

– Ой-ёй, – проговорила я и встретилась взглядом с озадаченным мужчиной. – А как это? Сон ведь! – надежда на то, что у меня бред, по крупинкам осыпалась, и я осталась наедине с нереальной реальностью.

Прикрыла глаза и вспомнила одну маленькую деталь. Вот если я найду то, что она спрятала, то все, мне конец. Сползла с кровати под пристальным взглядом незнакомца, опустилась на колени и заглянула под кровать. Стон разочарования разорвал гнетущую тишину. Вытащила увесистый фолиант из-под кровати, развернулась к мужчине и расплакалась.

– Что она сделала, ваша Лана? Как я тут оказалась? В ее теле, ведь да? – с надеждой на отрицательный ответ, спросила единственного человека, который, похоже, понимал, что произошло.

– Обмен душами, – холодно ответил мужчина, – первый и единственный на моей памяти, который прошел благополучно.

Он поднялся с пола, надменно оглядел меня и холодно заметил:

– Но это ничего не меняет. Ты выйдешь замуж завтра на рассвете. Лана, – припечатал он и собрался уходить.

– Если вы мне все не объясните, то никуда я не пойду, – выкрикнула я. – Устрою истерику, сорву свадьбу, всем расскажу, что я не Лана. Я хочу в свое тело. У меня родители, брат, выпускной. Мне нужно обратно, – слезы сбегали по щекам, а я даже не старалась успокоиться. Это слишком сильный стресс для моей еще не окрепшей психики.

Мужчина, который даже не представился, несколько секунд смотрел мне в глаза. Хотелось опустить взгляд, отвернуться, а еще лучше – исчезнуть из этой комнаты, но я не дрогнула. Упрямо вздернула подбородок и непримиримо встретила его взгляд. Наверное, он понял, что я настроена сделать все то, о чем говорила, не блефовала.

– Приведи себя в порядок, а потом ко мне в кабинет! – сквозь зубы процедил он и вышел.

Удивительно, что дверь не слетела с петель, ведь хлопнул он ею так, что стены задрожали, а я подпрыгнула на месте.

Все такие нервные, будто это их выдернули из привычного мира, закинули в свое, но в то же время чужое тело, и заставляют выходить замуж…за кого-то.

Шмыгнула носом, стерла простыней слезы и огляделась. Чтобы вернуться, было необходимо взять себя в руки, собраться с мыслями и вести себя сдержанно, а то еще убьют раньше времени. Тут же пожалела о собственной глупости. Книгу нервному и негостеприимному хозяину дома показала, и он ее с собой забрал. А в ней, судя по воспоминаниям о сне, был описан тот самый ритуал, который вернул бы меня в свое тело. В свою жизнь с выпускным, университетом и насыщенной студенческой жизнью, а не непонятным замужеством. Терзали меня смутные сомнения, что этот мужчина согласится отдать мне книгу. А свадьба пугала до тошноты, потому что на подобный ритуал с переселением в неизвестность могла пойти либо сумасшедшая, либо девушка в отчаянии. И даже страшно представить за кого ее хотели выдать замуж, если она от отчаяния выбрала такой странный способ побега. Маньяк, изверг, насильник? Узнавать правду наверняка не возникало никакого желания. Пришлось собрать всю волю в кулак и попытаться привести себя в порядок. Еще бы знать, с чего начать.

Дверь, которая являлась выходом, я знала, путем недолгого осмотра комнаты обнаружила еще одну. Осторожно встала с кровати. Размазанный рисунок на полу выглядел омерзительно. Внезапно в мою трещащую по швам от обилия невероятных событий голову пришла светлая идея. Ураганом пронеслась по всей комнате, обшарила все полочки и ящики. Стыда не испытывала, чувствовала острую нужду в бумаге и карандаше. Мои старания были вознаграждены, и вскоре я уже кругами ходила у края пентаграммы, перерисовывала на клочок бумаги все, что могло пригодиться для поиска в книгах нужного ритуала.

Спрятала лист с рисунком под высокий матрас и решила сделать то, что велели – привести себя в подходящий для разговора вид.

Заглянула за вторую дверь и обнаружила приличных размеров гардеробную. Присвистнула, запахнула разъезжающиеся в разные стороны полы халата и прикрыла за собой дверь. Это же рай, мечта любой девушки! Огромный шкаф, в котором было втиснуто невероятное количество нарядов на любой вкус и цвет. Казалось, был слышен треск стенок шкафа от обилия одежды. Напротив стоял стеллаж с обувью. Лодочки на шпильках, обувь без каблука, босоножки, сапоги и ботинки – глаза разбегались, а зеленая и огромная жаба начинала душить. Странная эта Лана, как можно было сбежать от такой жизни в неизвестность? Вероятно, она была ненормальной. На отдельных полочках лежали украшенные камнями и вышивкой сумочки, шляпки с вуалью, перьями и огромными цветами, перчатки разной длины, из разной ткани и со всевозможными украшениями. Вся эта красота была аккуратно разложена комплектами. Нижнее белье в выдвижных ящичках было словно только что с прилавка магазина: кружево, шелк, простой хлопок и даже белье с вышивкой. Приходилось подбирать слюни и сдерживать желание все потрогать и пощупать. Лишь заглянула в шкатулки, которые стояли на туалетном столике с зеркалом в резной оправе. И последние сомнения в адекватности Ланы отпали, точно ненормальная. В шкатулках красовались броши и заколки, которые переливались в свете, падающем с потолка. Удивительно, но среди драгоценностей не нашлось ни одного браслета и кольца. И всего лишь две тонюсенькие цепочки с крупными камнями-подвесками.

Со вздохом захлопнула крышечки мраморных шкатулок и отправилась на поиски чего-то простого и практичного. Нужно было выяснить, каким образом я оказалась в этой западне, и почему вместо того, чтобы помочь мне с возвращением, мужик, который, вероятно, был отцом Ланы, так рьяно настаивал на свадьбе.

Быстро выбрала из многообразия нарядов простое платье цвета темного шоколада со свободной юбкой-солнце до колена. Натянула на себя. Руки были полностью открыты. Оказалось, что следов крови на теле не осталось, лишь на левой руке была заметна тонкая розовая полоска, которая грозилась остаться напоминанием об этой ночи до конца жизни. Я надеялась, что все-таки не моей жизни. Подошла к зеркалу и поняла, что волосам может помочь только мытье. Тот колтун, который был на моей голове, вообще мягко намекал, что единственный выход – бритва. Иначе от него не избавиться, но я всегда считала себя оптимисткой. Попытка пригладить хоть немного это безобразие с треском провалилась. Я плюнула на все и, собравшись со своим мужеством, прихватив юношеский авантюризм, свое упрямство и толику наглости, пошла на встречу. Выглянула в коридор и замерла. Было бы здорово, если бы кто-нибудь мне рассказал, куда идти, где находится этот загадочный «кабинет», куда меня вызвали.

– Э-э, – очень информативно выдала я и услышала за спиной шорох. Обернувшись, увидела лишь край юбки, который исчез за поворотом, – стой! – закричала я. – Эй, мне кабинет нужен.

– Прекрати орать! – за спиной раздался голос отца Ланы. – Ты всех разбудишь! – мое сердце грозилось выпрыгнуть из груди от страха.

Спрашивать, как вообще можно спать, когда в доме такое творится, не стала. Собственно, и рот мгновенно захлопнула, даже зубы сжала, чтобы, не дай бог, не нарушить приказ мужчины. Странная реакция, но времени проанализировать свое поведение не было. И без того в голове случился взрыв, который сдетонировал от стресса и разметал по разным уголкам ворох вопросов. Их еще предстояло собрать в кучу и сформулировать доступным языком, а не теми обрывками, которыми они метались в моем воспаленном мозгу.

Мужчина стоял в проеме и с нескрываемым раздражением смотрел на меня. Особенного внимания удостоилась моя неповторимая прическа. Да, я тоже была впечатлена ею, но что-либо изменить оказалась не в силах, поэтому даже не почувствовала вины за столь жуткий вид. Это все дело рук его дочери, вот ей пусть претензии и предъявляет. Я – всего лишь жертва обстоятельств.

– Заходи, – развернулся и вошел первым. Не джентльмен – резюмировала я.

После такого негостеприимного обращения не стала ждать особого приглашения, устроилась в кресле напротив и стала ждать. Чего? Сама не знала. Просто ждала, когда он начнет разговор. Разглядывала лакированную поверхность стола, на которой лежал лишь тот самый старинный фолиант, который был забран из комнаты Ланы, и аккуратная коробочка, в которой хранились ручки.

– Что ты помнишь? – коротко спросил он.

Подался вперед и положил свои огромные, как у моего папы, руки на стол. Несмотря на то, что находился он далеко, казалось, что он просто нависает надо мной и давит авторитетом.

– Упал, очнулся, гипс, – пробурчала я всем известную фразу из легендарного фильма. Надеялась, что он не услышит, но встретилась с его недоумевающим взглядом и восхитилась слухом. Услышал. Пришлось быстро собраться с мыслями и выдать все подробности странного сна: и об увиденном ритуале, и о полете в темноте. – Я думала, что сплю. А проснулась уже здесь. Вот. Только понимаете, мне очень нужно вернуться, у меня очень ответственный день завтра. Я не могу его пропустить.

– В этом ты права, – холодно ответил он, – у тебя очень ответственный день завтра, который ты не можешь пропустить, Лана.

– Я не Лана, – раздраженно ответила ему, – я Лена. Ваша Лана там, на моем месте. Наверное.

– И именно поэтому ты будешь Ланой здесь, – его взгляд впился в меня. Казалось, он обволакивает шею и душит. Дыхание перехватило и стало страшно.

– Но мне нужно вернуться, я ничего здесь не знаю. Ничего не понимаю, – с трудом выдавила, умоляюще глядя в глаза этому мужчине. Надеялась зацепиться хоть за какую-то кроху сочувствия, но ее не было. Там плескалась черная пустота. – У вас же есть этот ритуал, помогите, давайте вернем Лану, отправим меня домой.

– У нас нет времени, – отрезал он, – завтра ты выйдешь замуж за Криса Грогаса, это не обсуждается. Но, – он выдержал эффектную паузу и, когда я вся превратилась в слух, продолжил, – если ты справишься с ролью Ланы, и никто не узнает о произошедшем, позже я помогу тебе вернуться.

С надеждой и недоверием взглянула на мужчину. Он молчал и твердо смотрел на меня. Вроде бы не обманывал. Но мне даже надеяться на что-то было глупо. Выбора у меня не осталось, пришлось поверить и согласиться на эту авантюру. Косилась на столь необходимую книжку, в голову закралась крамольная мыслишка – стащить фолиант, но возможности провернуть это незаметно не представлялось.

– Тогда мне нужно знать хотя бы самое важное, что знала Лана: ваши имена, кто вы, чем вы живете, кто жених и чего ждать. Что это за место? И хочу понять, как все произошло.

Глава 3. Знакомство с семьей и сборы на свадьбу

– Я твой отец, – поморщилась от такого заявления. Тот факт, что я оказалась в теле его дочери, не делал его моим отцом, но акцентировать на этом внимание не стала. – Меня зовут Дарк Ровин, твоя мать Лаура и сестра Лика сейчас спят. Ты могла видеть их при пробуждении. Лаура занимается домом, Лика обучается в гимназии. Я работаю в отделе по контролю оборота древесины. Ты в прошлом году выпустилась из гимназии, хотела поступить в академию, уже много лет требовала активации магического дара и, похоже, справилась с этой задачей самостоятельно. Это еще один факт, о котором никто не должен узнать.

– Подождите, – схватилась за голову и зажмурилась, – какой дар? Как активировала, почему никто не должен знать и что мне теперь делать?

– Помолчать! – раздраженно отрезал Дарк Ровин. – Магический дар, – сквозь зубы процедил он, – без него она не смогла бы совершить ритуал. Не твоего ума, как она это сделала, тебе об этом знать не нужно. Единственное, что ты должна усвоить – если кто-то узнает о том, что ты имеешь активный магический дар, то ты окажешься под следствием. Укрывательство от службы по контролю за магами, собственно, как и самостоятельная активация дара – преступление.

– Так, допустим, я ничего никому не скажу, но как мне управлять этим даром? – даже факт наличия в природе такого дара вызывал здоровый скепсис, а уж факт обладания такими способностями никак не хотел укладываться в голове. Разум шептал, что это невозможно, но попа, которая чувствовала мягкость сидения кресла в незнакомом кабинете, намекала, что ничего невозможного нет.

– Тебе нельзя его использовать! – заорал несдержанный мужчина. Втянула голову в плечи и удивилась, как меня не сдуло в коридор, и почему слух не отказал после такого звукового удара.

– Да я понимаю, только, чтобы им случайно не воспользоваться, нужно хотя бы знать, чего делать нельзя! У меня, знаете ли, таких способностей не было никогда. Я с ними вообще не сталкивалась.

Брезгливый, полный презрения взгляд буквально измазал меня в грязи. Кажется, если бы я была более ранимой, то мгновенно захлебнулась бы рыданиями после такой реакции на простые слова. Его дочь натворила дел, а я почему-то оказалась вынуждена терпеть такое собачье отношение к себе. Но даже ответить что-либо была не в силах. Просто страх рос в душе с каждой секундой. Я оказалась заложницей обстоятельств.

– Управление даром, – наконец он снизошел до объяснений, – это управление желанием, силой мысли и эмоциями. – Ты будешь контролировать это, и ничего не случится, – с нажимом произнес он.

Пришлось кивнуть, хотя понимала, что сделала это лишь бы скорее оказаться как можно дальше от этого Дарка, закончить разговор, в котором я оказалась должна по всем пунктам. Никакого сочувствия, понимания или хотя бы снисходительности ко мне не проявляли.Ничего не пытались объяснить, только сыпали требованиями и всевозможными запретами. Кошмарное место.

– Ты выйдешь замуж за аритра Криса Грогаса. Он глава нашего округа. Ты встречалась с ним трижды на последних приемах в нашем доме. Его друзья, с которыми ты знакома, аритры Рик Диллар и Сандро Отгар. Большего тебе знать ни к чему.

– Аритр – это вежливое обращение к мужчине? Статус? Что это? – равнодушие, с которым я задавала вопросы, давалось мне все сложнее. Выдержка трещала и грозилась рухнуть, затопив меня паникой, страхом, справедливым возмущением и злостью.

– Обращение. К мужчине – аритр, к женщине – ритресса.

– Что случилось этой ночью? Что говорить свидетелям? – поняла, что выспрашивать о мире бесполезно.

– Лана попыталась совершить преступление – убить себя. Попытка не удалась. Знать об этой попытке никто не должен. О Лике и Лауре я позабочусь. Тебе повезло, что Лика шла мимо и почувствовала запах крови. Именно благодаря ей ты жива. Мне пришлось заплатить крупную сумму врачу за молчание. Никто не должен узнать о твоем поступке!

– Не о моем, на секундочку, а о поступке вашей дочери! – не выдержала я.

– Теперь это не важно. Ты – это она. И не забывай об этом.

– А вы, я смотрю, не сильно расстроены произошедшим. Это странно.

– Лана совершила страшное преступление. Преступление против природы. Она предала нас, предала себя. Я не жалею предателей, – это прозвучало, как угроза. Будто бы он намекал на не очень радужное будущее, если я вдруг совершу что-то, что он посчитает предательством. Неприятно. К тому же, в мою пришибленную новостями голову закрались смутные сомнения в том, что он вообще хочет вернуть свою настоящую дочь. Но понимала, что правды он не скажет. И будто бы пытаясь оправдаться, разогнать все мои сомнения, он продолжил, – и именно поэтому нас с Ланой будет ждать серьезный разговор.

Он просто выплюнул эти слова. В них звучала такая ярость, что, казалось, сейчас мужчина просто вспыхнет факелом от переполнявших его эмоций. Не хотела бы попасться ему на глаза, когда он в гневе. Жуткий тип, а еще, похоже, жестокий и беспощадный. Настоящий тиран. Неудивительно, что при таком отношении Лана решила сбежать. И страшно даже представить, какого мужа ей подобрал отец. Но за какие грехи судьба подложила такую свинью мне? Я даже представить не могла.

– Иди, – приказал он, – я пришлю к тебе Лику. Скажу, что у тебя легкое помутнение на фоне произошедшего. Она тебе поможет подготовиться.

Поднялась на дрожащие ноги и кое-как вышла из кабинета. Застыла посреди коридора и попыталась достучаться до своих собранности и разума. Но они подвели. В тот момент, когда я отчаянно в них нуждалась, когда только они могли вернуть мне надежду и веру в будущее, дать силы на то, чтобы осознать все происходящее, смириться с ним и отыграть выпавшую роль, я оказалась растеряна и готова сойти с ума.

– К себе в комнату, – раздался громкий рык из-за двери.

Вздрогнула от неожиданности. Ноги понесли меня в указанном направлении. Удивительно, но я даже дверь не перепутала. Плюхнулась на кровать, прижала колени к груди и уставилась в пустоту. Как мне, едва перешагнувшей порог совершеннолетия, пройти через эти ужасные испытания и не свихнуться?

Глубоко дышала, стараясь унять бурлящие эмоции, которые стремились выплеснуться. И единственный путь, который был – слезы. Но плакать мне было некогда. Стрелки часов, стоящих на прикроватном столе, неумолимо бежали вперед, приближая наступление рассвета. А я понимала, что зареванное лицо Дарк не одобрит. У него появится еще один повод добавить упреков в мою переполненную на сегодня копилку терпения.

От тихого стука в дверь я вновь вздрогнула. Интуиция подсказывала, что пришла Лика. Я оказалась права. Тихая и напуганная сестра Ланы робко заглянула ко мне и медленно, словно боялась, что я брошусь на нее, вошла в комнату. В руках она держала какой-то тканевый сверток, который перебирала пальцами. Я чувствовала, что она боится меня.

– Проходи, – обреченно отозвалась и села на кровати. – Я немного не в себе, – пыталась правильно подобрать слова, чтобы объяснить, что не знаю, что от меня требуется.

– Да-да, – она активно закивала, – отец сказал. Я помогу тебе собраться. Сначала тебе надо принять ванную. Ты выглядишь ужасно, – она кусала губы и топталась у входа.

– Да. Это необходимо, но…

– Я провожу, – она оставила сверток на ближайшей к ней полке и вышла. Движения девушки были дерганными, резкими, она постоянно оборачивалась, словно опасалась оставлять меня позади. Дождалась меня в коридоре и молча повела куда-то вниз.

Там среди одинаковых дверей обнаружилась и та, что вела в большую ванную комнату с голубой круглой чашей, врезанной в пол. Лика показала ту полку, которая принадлежала мне. Рассказала, какое средство для чего применялось, показала, как пользоваться краном, хоть в этом и не было необходимости, конструкция ничем не отличалась от той, к которой привыкла я, а после оставила одну, пообещав ждать в комнате. Похоже, девушка получила более подробные инструкции от отца, в то время как я, словно слепой котенок, барахталась в неизвестности.

Я долго смывала следы крови с тела, искала сходства и различия, которые все-таки обнаружились. У меня чуть ниже коленки был овальный шрам размером с рубль, у Ланы же его не оказалось, зато обнаружилась светло-розовая отметина на щиколотке. В это же мгновение перед мысленным взором вспыхнула странная картинка, словно я забираюсь по дереву, нога соскальзывает, и крохотный острый сучок рассекает светлую кожу в том месте, где теперь виднелась тонкая нить шрама. Вынырнула из странного видения. Некоторое время пребывала в недоумении, а потом принялась за мытье. К своему удивлению, не нашла ни одной родинки на теле. Абсолютно чистая кожа.

Посвежевшая, немного успокоившаяся, вернулась в комнату. Не зря говорят, что вода смывает негатив, помогает вернуть душевное равновесие, именно оно мне сейчас было необходимо, и я его почти достигла. По крайней мере, когда вернулась в комнату, поняла, что один повод для радости у меня все же был – я осталась жива.

– Спасибо, – слабо улыбнулась Лике, которая тут же подскочила с кровати, – ты спасла меня. Если бы не ты, – передернула плечами, представляя, как могла бы завязнуть в том тумане или остаться бестелесной сущностью под потолком этой комнаты. Осталась бы наблюдать за тем, как шанс вернуться домой ускользает вместе с жизнью из тела Ланы. Смотрела бы на распластанную окровавленную девушку, которая была так похожа на меня.

– Я… – она запнулась и опустила голову. Ее следующие слова, которые прозвучали на грани слышимости, заставили мурашки страха пробежаться по спине, – я подслушала ваш разговор с отцом.

Она вскинула голову. В ее глазах стояли непролитые слезы, подбородок дрожал, она сминала ткань платья и, похоже, была в шаге от истерики. А мне казалось, что я вновь лечу в пропасть и вот-вот разобьюсь. Если Лика расскажет кому-нибудь, неизвестно, чем это закончится для меня. Мысли проносились мимо, словно скорый поезд, оставляя лишь смазанную картинку и грохот бешеного стука сердца.

– Но я никому ничего не расскажу, – зашептала она, – я просто боюсь.

Она расплакалась и отвернулась. Я продолжала стоять посреди комнаты как вкопанная, сжимала кончики пояса халата и даже не знала, что говорить.

– Я…

– Тш-ш, – она резко развернулась и с ужасом уставилась на меня. – Ничего не говори, – все так же еле слышно попросила она, – я никому не скажу, клянусь перед душами предков и духами леса, перед Светлой Матерью Природой. Я пришла помочь с приготовлениями, – гораздо громче сказала она, утерла глаза и выдохнула. Подошла ближе и зашептала на ухо. – Веди себя так, словно я ничего не знаю, иначе нам обеим достанется.

Она сжала мою руку и улыбнулась, заглянув в глаза. Уголки ее губ вновь опустились, выдавая горечь.

– Мы с Ланой никогда не ладили. Теперь мне кажется, что я должна помочь тебе, чтобы не чувствовать вину перед сестрой.

– Спасибо! – искренне сказала я и сжала ее ладонь в ответ.

Я чувствовала огромную потребность в этих словах, в крохотной поддержке, и мне повезло, что Лика оказалась столь отзывчивой. Сомнения лениво заворочались в душе, но я отогнала их. Все равно Лика все знала, от того, что я ей поверила бы или не поверила, ничего бы не изменилось, а чувствовать хотя бы мнимую поддержку в нынешних условиях было просто необходимо, чтобы сохранить здравомыслие и не свихнуться.

Она бормотала, что безумно испугалась, когда увидела Лану в крови и без сознания, а когда услышала наш разговор с отцом, который подслушивала через стенку библиотеки, почувствовала настоящее отчаяние. И почему-то безумно захотела помочь мне. Казалось, она искренне переживала и за меня, и за сестру. И я бы с удовольствием расспросила ее обо всем, но время играло против нас. Я, немного воодушевленная обретенной поддержкой, была готова приступить к облачению в свадебное платье.

– Что делать? – спросила Лику, которая тоже немного успокоилась, когда поняла, что я не только не угрожаю ей, но и безумно благодарна.

– Тебе нужно снять все белье и надеть ритуальную сорочку, – махнула она в сторону кровати.

– Это что? – не смогла скрыть брезгливости и удивления. Оглядывала лежащую на кровати белую рубашку на три размера больше моего. Мало того, что мне приходилось надевать чужую одежду, так здесь, похоже, решили довести меня до белого каления таким нарядом.

– Твое ритуальное одеяние, – ответила Лика.

– Эм, – скрыть недоумение не удалось бы, даже если бы я на голову пакет натянула, – у вас вот в этом замуж выходят? Ни платьев, ничего? – начала оглядываться в поисках чего-то более подходящего к случаю. – При таком гардеробе я замуж в мешке выйду? – я не возмущалась, просто искренне не понимала.

– Это традиция, – Лика пожала плечами, – ты переходишь к мужу. Он забирает тебя такую, какая ты есть, и обязуется обеспечить тебя. В этом есть скрытый смысл, ведь замуж он берет именно тебя, чистую, без всяких чужеродных оболочек в виде одежды и украшений. Ты предстанешь перед ним естественной. А уже потом ты станешь его отражением. Он наверняка подготовил для тебя прекрасный наряд. Ведь, глядя на тебя, все будут судить о нем. Именно поэтому тебе нужно будет следить за своим поведением, за своими словами, за каждым шагом, потому что он будет характеризовать в первую очередь твоего мужа.

Интересно, а отцу Лики нравится его «отражение»? Мать Лики выглядела ночью так, что мне было бы стыдно показывать ее обществу при таких-то обстоятельствах. И, видимо, не так уж в их семье все радужно, раз она пребывала в таком жутком состоянии, словно по ней асфальтоукладчик прокатился. А наряды и платья… показуха – она и в другом мире останется показухой.

Пока я переодевалась в свое праздничное одеяние и пыталась удержать на лице маску спокойствия, Лика ждала меня в комнате. А когда я вернулась, предложила расчесать мои длинные светлые волосы, которые после помывки выглядели гораздо лучше и уже не напоминали воронье гнездо.

– Спасибо, я и сама справлюсь, – взяла щетку с мягкими щетинами и отполированной ручкой из красного дерева и перешла на шепот, – Лика, расскажи об этом женихе, дай Бог памяти, как же его зовут?

– Аритр Грогас. Крис Грогас.

– Точно! Даже страшно представить, что это за человек, если Лана сбежала таким извращенным способом.

– Я никогда ее не понимала, мы слишком разные. А с Крисом я не знакома лично, но его все знают. Знаешь, он такой, – казалось, у нее случится обморок на фоне чрезмерного восхищения, которое буквально исходило от нее, – такой мужественный, красивый, правда, говорят, он жесткий, но по-другому ему нельзя. А еще говорят, он справедливый, и женщины от него в восторге. А уж те, кто побывал в его постели, не могут описать впечатления словами. Лишь томно вздыхают. Это будоражит. Кажется, Лане достался прекрасный муж, ну и пусть он старше на двенадцать лет. Это ведь ерунда, зато он сильный, богатый и, не думаю, что будет жесток к своей паре, – последние слова прозвучали с сомнением. Это не очень воодушевляло. А все восторги Лики выглядели вовсе неубедительными, хотя бы потому, что основывались на слухах, финансовом положении и высоком положении в обществе. Так себе достоинства.

– Почему же тогда Лана сбежала? – закономерно удивилась я.

– Она всегда была странной, – после недолгой паузы заговорила она, – к тому же отец обещал, что позволит нам самим выбрать себе пару.

В этот момент дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился глава семейства в парадном костюме и серой выглаженной рубашке. Меня просто поразила неприкрытая наглость и абсолютная беспардонность до такой степени, что я не смогла сдержать возмущения.

– А если бы я голая была?! Стучаться нужно!

Дарк округлил глаза от удивления. Я захлопнула рот, испугавшись выволочки за дерзость, но не дрогнула под разъяренным взглядом отца Лики. Похоже, даже Лана не позволяла себе подобного тона в общении со своим отцом, но у меня стрессовая ситуация, поэтому я за себя не отвечала. Да и, в конце концов, не будет же он меня бить перед свадьбой?!

– Ты готова? – сквозь зубы процедил он и метнул ледяной взгляд на Лику, которая пыталась незаметно протиснуться мимо. Она испуганно взглянулана меня и скрылась в коридоре. – За мной!

Уже шагнув за порог, вспомнила о том, что оставила, пожалуй, самую ценную вещь в комнате – листок с рисунком под матрасом. Но вернуться возможности не было, впрочем, как и спрятать под одеждой ценную бумажку. Окончательно расстроенная, плелась за Дарком, который уверенно шел впереди. У меня в груди разливалась пустота.

Глава 4. Среди руин построили семью

Раннее летнее утро, когда солнце вот-вот появится над горизонтом, всегда казалось мне самым романтичным временем суток. Даже закат не сравнится с рассветом. Есть в этом времени что-то особенное, завораживающее и прекрасное. В прохладной тишине улиц, в легкой дымке тумана, в первой птичьей трели, в сверкающей росе на сочной зелени трав, когда в первых лучах солнца россыпь драгоценной влаги превращает окружающий мир в настоящую сокровищницу. Размытый силуэт города, растворяющаяся в небе луна и запах нового дня. Я безумно любила встречать рассветы. И даже бессонная ночь, проведенная за очередной интересной книгой, уже не лежала на веках грузом усталости, который клонил в сон. Но сегодня все было иначе, кроме бессонной ночи.

Я зевала, сидя на заднем сидении машины неизвестной марки. Мы медленно ехали по узким улочкам зеленого города. Наверное, окажись здесь при других обстоятельствах, я могла бы оценить красоту этого мира, но в воспаленный от усталости мозг приходило только одно определение – зеленый. Деревья, пушистые кустарники, цветы, снова деревья – они занимали каждый сантиметр свободного пространства. Невысокие дома с покатыми крышами прятались за густыми кронами, лишь изредка выглядывая деревянным или каменным лицом на проезжую часть. Еще реже встречались многоэтажные дома. Пока мы катились в неизвестном мне направлении, я заметила лишь один дом в шесть этажей, остальные не насчитывали и трех.

Отец Ланы молча направлял автомобиль. Мы ехали на мою свадьбу. Мало того, что это событие оказалось для меня совершенно неожиданным и нежеланным, так оно еще и не укладывалось в мое представление о том, как должно пройти это значимое торжество. Один из главных дней в жизни каждой девушки представлялся мне в головокружительной дымке радостного волнения, предвкушения, праздничной суеты, в окружении шикарных нарядов и атмосферы помпезности. Но я сидела в полном одиночестве на заднем сидении автомобиля в белом балахоне из плотного хлопка длиной чуть ниже колена. Даже белье и обувь запретили надевать. Волосы мои в творческом беспорядке свободно спадали по спине, а вкупе с моим невыспавшимся изможденным видом, выглядела я так, будто ехала не на собственную свадьбу, а на собственные похороны. В общем-то, и настроение было таким, что я без раздумий и посторонней помощи забралась бы в гроб. Хотелось поплакать, пожалеть себя, но играющий роль моего отца мужчина стальным голосом приказал не плакать, и почему-то не получалось нарушить его приказ, хоть очень хотелось. Хотя бы назло ему и всему миру. Я все глубже погружалась в безразличие, которое убаюкивало и дарило столь необходимое мне спокойствие. Бежать некуда, все происходящие напоминало дурной сон, вырваться из объятий которого не представлялось возможным. Ясно понимала лишь одно – если бы судьба предоставила мне возможность встретиться с той, по воле которой я оказалась посреди бушующего океана абсурда и невозможностей, я бы придушила эгоистичную Лану. И даже совесть своими острыми зубами не стала бы грызть и еще больше ранить мою теперь искалеченную душу.

Ехать пришлось долго. Даже несмотря на пустые улицы и свободные дороги, двигались медленно, размеренно, словно псевдоотец предоставлял возможность рассмотреть место, в котором мне предстояло жить. Хотя он знал, что я не планировала задерживаться надолго и всей душой желала вернуться в привычную жизнь. По ощущениям прошел час, когда я поняла, что среди деревьев больше не мелькают темные проплешины домов. Даже напугалась. На секунду подумала, что мысли о похоронах не так уж и далеки от истины. Сейчас выбросят где-нибудь в дремучем лесу и оставят на съедение волкам. Или по голове дадут и прикопают под раскидистыми ветками вековых деревьев. Поежилась от неприглядных картин, которые вспыхивали в воображении, сменяя друг друга. И во всех я умирала в муках, проклиная несправедливость жизни. Но потом рассудок все же вытеснил душераздирающие мысли и вселил мне слабую уверенность в собственной безопасности. Зачем-то же отец Ланы провел со мной небольшую разъясняющую беседу, если тот разговор можно так обозначить, к тому же, мне показалось, что эта свадьба для него была самым важным событием. Даже по собственной дочери не горевал, радовался, что ее тело, пусть и с чужой и незнакомой душой, осталось живо и относительно здорово.

Мы остановились на небольшом асфальтированном пятачке, который вторгался в лесную чащу. Рядом стояла еще одна похожая машина. Пустая. Приказным тоном меня попросили выйти, что я беспрекословно выполнила, несмотря на то, что совсем не желала этого делать. Дарк подхватил меня под руку и потащил по неприметной узкой тропке вглубь леса.

Поджимала пальцы, которые мерзли от утренней росы. Боялась пораниться о стекла, которых тут не заметила, но не теряла бдительности, о шишки и ветки, но трава оказалась удивительно мягкой, словно полотно зеленого шелка, которое вело меня в неизвестность, и отвратительно мокрой, что совсем не радовало. Аккуратно делала шаг за шагом, опираясь на руку мнимого отца. Он не торопил, терпеливо, маленькими шагами продвигался вперед, помогая мне преодолеть этот путь.

Вскоре деревья расступились, открывая завораживающий вид. Небольшая поляна тонула в пелене утреннего волшебного тумана, сквозь который проникали юркие тонкие лучи утреннего солнца, рассыпаясь по полотну травы. Загляделась на красоту девственной природы и не сразу заметила странный каменный круг, образованный старинными руинами, словно Стоунхендж существовал и в этом мире. В центре круга стояли двое мужчин, один из них – в холщовой рубахе и широких штанах очень гармонично смотрелся бы рядом со мной, отчего я решила, что именно он станет моим мужем. Но даже он не сумел надолго удержать мое внимание. У каждого камня, которые глыбами возвышались над зеленой поляной, сидели огромные серые волки. На какое-то мгновение мелькнула трусливая мысль о побеге. Лучше остаться живой, но в трудной ситуации, чем оказаться среди волчьей стаи. Но отец Ланы уверено шел вперед и тянул меня за собой туда, где у каменного алтаря стоял не только мой жених, но и мужчина с голым торсом, который был испещрен мелкими черными татуировками. Каждый символ был штрихом общего рисунка – воющего волка. Изображение было настолько реалистично, что показалось, будто я слышу его песню. Притормозила, но отец Ланы не собирался больше проявлять терпение и понимание, он тянул меня вперед, неумолимо приближая к десятку серых волков, которые смирно сидели на своих местах. Странный мир. Странные традиции. Дурацкая свадьба!

Наверное, со стороны я выглядела, как упирающийся осел, которого тянул вперед нерадивый хозяин. Когда проходили в каменную арку, которую охраняли два волка, думала, что один из них точно тяпнет меня за голую пятку. Наверное, эти мысли придали ускорения, и я не успела понять, как оказалась в шаге от будущего мужа. Дарк что-то сказал и выпустил мой многострадальный локоть из своего стального захвата, но я все еще не могла оторвать взгляда от серых стражей каменных развалин в лесу. Страшно было до коликов. Но спустя несколько секунд, когда жених взял меня за руки, почему-то меня накрыло чувство защищенности и безопасности. И я, наконец, смогла перевести взгляд с животных на мужчину, от которого сбежала Лана.

Медленно обвела взглядом того, кто стоял напротив. Что же, Лика не соврала, когда описывала его. Высокий брюнет с трехдневной щетиной, которая придавала ему еще больше мужественности, пристально смотрел на меня. Глаза, в черноте которых невозможно было разглядеть даже зрачок, пугали и вызывали невольную дрожь, но я на чистом упрямстве не отводила взгляда. Казалось, чернота затягивает, высасывает силы. Его чувственные губы дрогнули в едва заметной улыбке. Мне показалось, что он остался доволен, что я не отвернулась, не отвела взгляда, проявила свое упрямство. Это было странно, но будто какой-то внутренний голос подсказывал, что чувствует этот мужчина. И все-таки странная эта Лана, почему она устроила этот переполох и втянула невиновную меня в гущу событий?

Сквозь деревья проникли первые лучи, которые коснулись верхушек каменных глыб и осыпались золотыми искрами между ними, зависнув пылевой сверкающей стеной в воздухе.

– Пора, – от тихого глубокого голоса татуированного мужчины подкосились коленки. Было в нем что-то ужасное, будто омертвевшее, несмотря на всю красоту звучания. – Властью, данной мне благосклонностью лесных духов, с одобрения Светлой Матери Природы и в обмен на половину души, сегодня я проведу обряд соединения двух полных душ во имя любви, гармонии и процветания. По доброй ли воле ты, Дарк Ровин, отдаешь свою дочь Лану Ровин в жены Крису Грогасу?

– С осознанием и верой, что аритр Грогас станет для нее хорошим мужем, – ответил Дарк.

– Согласна ли ты, Лана Ровин, стать женой Криса Грогаса, быть ему опорой и помощницей, преданным другом, верной женой и стать любящей матерью его детей.

«Вот так всем и сразу?» – хотела спросить я, но ответила тихое и смиренное:

– Да.

– Подтверждаешь ли ты, Крис Грогас, что выбор твой сделан не из корыстных побуждений, а по велению полной души?

– Подтверждаю, – тихо, но очень уверенно произнес Крис. Настолько уверенно, что сразу захотелось поверить, что никаких нехороших мотивов он не преследовал, когда брал в жены маленькую восемнадцатилетнюю меня. Будто и правда этого требовала его душа. Хотя, глядя в бездонные темные глаза, которые больше напоминали черные провалы на фоне белков, казалось, что и нет там никакой души. Одна сдержанность, пустая холодность и пугающе-выверенный расчет.

– Да подтвердят ваш союз лесные духи, да возвысится имя рода твоего, Крис Грогас, с принятием в него прекрасной Ланы Ровин, да будет счастье ваше безмерным и бесконечным, да наполнятся души ваши любовью и преданностью, да принесут плоды ваши чувства искренние.

Дальше зазвучала непередаваемая какофония звуков из уст этого мужчины. Это напоминало рык, перемешанный с шипением и бульканьем. Но воздействие этот словесный беспредел имело просто невероятное: лесной пейзаж поплыл перед глазами. Казалось, мы начали медленно кружиться на каменной платформе, но я могла бы поспорить, что мы оставались на месте. Похоже, этот татуированный мужчина был местным шаманом, только результат его действий, в отличие от земных, я наблюдала собственными глазами.

Золотой свет окружил нас, скрывая от взгляда поляну. Она будто смазалась и размылась, даже татуированный мужчина перестал существовать в этом сверкающем мире. Осталась только я и Крис. Золотые искры, которые раньше висели мягкой занавесью между глыбами, теперь сплетались в тонкие нити. Они опутывали нас, связывали и укладывались странной росписью на правых предплечьях. Откуда-то издалека послышалось многоголосое пение. Оно отзывалось в душе противоречивыми эмоциями: страхом и ликованием. Но если страх принадлежал мне, то ликование было словно чье-то чужое. Взглянула в глаза Крису, его взгляд был прикован ко мне. Вдруг его глаза сверкнули янтарем. Словно из глубины его души на меня взглянул зверь, а не человек. Вздрогнула, моргнула, но ничего странного уже не заметила. Все те же черные глаза, да только холод из них, казалось, ушел под воздействием золотых искр, которые одаривали теплом.

Все закончилось в одно мгновение. Я пошатнулась, когда вдруг поняла, что вновь оказалась на зеленой поляне, а волчье пение не плод моей фантазии. Те волки, что окружали нас, громко выли, отчего у меня волосы поднимались дыбом. На секунду показалось, что вот, все, сейчас нами позавтракают и даже косточек не оставят. Но волки затихли так же слаженно, как и пели.

– Поздравляю с рождением новой семьи, приобретением мудрой половины, – ведущий церемонии кивнул Крису, – и сильной половины, – эти слова адресовались мне. – Обряд свершен при свидетельстве лесных духов, стражей нашего мира и хранителей мудрости предков.

При этих словах Крис притянул меня к себе. Почему-то мне казалось, что я знала, что делать. Встала рядом с мужем и низко поклонилась волкам. Это казалось правильным, хоть и очень необычным. Но гораздо удивительней оказалось то, что, сверкнув золотистыми глазами, волки растворились в утреннем тумане без следа, словно и не было их вовсе.

Испуганно заозиралась. Оказалось, что и тот, кто был отцом настоящей Ланы, тоже исчез с поляны. Теперь посреди утреннего, наполненного свежестью и прохладой леса, осталась только я наедине с двумя совершенно незнакомыми мужчинами.

– Благодарю вас, титресс Орхин, – сказал Крис.

– Вы сумели выбрать себе очень сильную спутницу, – мягко произнес этот тетрис, – если вы станете для нее понимающим и терпеливым мужем, то приобретете не только жену, но и сильнейшего союзника.

– Благодарю за наставления, – Крис чуть склонил голову, подхватил меня на руки и понес из леса.

Оторопела от такого поворота. Открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут же захлопнула его. Сжалась от напряжения и молчала, боясь даже голову поднять. Смотрела на золотистый рисунок на руке и пыталась уложить в голове произошедшее. Все так странно, а уж свадьба местная – верх абсурда, но потрясающий пример впечатляющего волшебства. Только я бы радовалась, возможно, больше, если бы знала, что теперь меня ждет. И хотя бы немного была знакома с Крисом. И с миром. И с обычаями, правилами, законами, правами и обязанностями.

– Не нужно бояться, – его слова нисколько не успокоили, только еще больше напугали. После такого начала можно было ожидать что-то вроде: «я убью тебя быстро».

И интуиция, которая в последнее время стала слишком громкой и болтливой, вдруг подсказала, что есть в этих мыслях крупица здравого смысла. Вдруг показалось, что кто-то чужой смотрит на меня, и от него исходит опасность. Крис вдруг остановился и резко обернулся. Видимо, не у одной меня кошки скреблись на душе, и сердце заходилось от страха. Подняла голову. Крис медленно обводил лесную чащу взглядом, крылья его носа трепетали, грудь высоко вздымалась, а выдыхал он сквозь зубы с тихим свистом. Крис приподнял бровь, будто чему-то удивился, и зашагал дальше, ни слова не говоря.

Глава 5. Ритресса Грогас

Расслабиться в сильных руках мужчины не удавалось. Казалось бы, чем не мечта: полуголый мужчина с обложки на руках несет всю такую хрупкую и босоногую меня через лесную чащу. Он, кстати, тоже был босой, но его, похоже, это совершенно не смущало. Незаметно косилась на него, пыталась хоть немного понять, что за мужчина стал моим временным мужем. То, что в отличие от «отца», он не заставил меня идти самостоятельно, уже вселяло надежду на светлое будущее. По моему мнению, не мог человек, который с заботой и трепетом отнесся к такой мелочи, быть тираном и садистом. Я на это очень надеялась. Меня, как главную драгоценность, аккуратно перехватили одной рукой, когда мы вышли на небольшой пятачок, где стояли машины, вернее, теперь только одна – мнимого отца и след исчез. Крис одной рукой открыл переднюю дверь машины и усадил на сиденье.

– Надень, – указал на носочки, которые лежали на водительском месте.

Он говорил спокойно, но каждое слово казалось приказом, которому нужно было подчиняться. Меня это раздражало до зуда в пальцах. Я бы повредничала, если бы ноги не замерзли.

– Спасибо, – буркнула и натянула носки на ноги, пока новоиспеченный муж обходил машину и садился рядом.

Его собственная босоногость все так же не смущала. Он спокойно завел машину, нажал на стеклянной панели комбинацию кнопок, которые засветились тусклым синеватым цветом, и машина двинулась с места.

Чувствовала себя мышкой, загнанной в угол. Хотелось бежать, не оглядываясь. Проносящийся мимо пейзаж совершенно не интересовал меня до тех пор, пока я не поняла, что мы остановились у того самого шестиэтажного дома. Пока Крис обходил машину и передавал ключи парковщику, я пыталась найти рычажок, чтобы открыть свою дверь, но безуспешно. Что за день? Ни одного выхода найти не могла, даже из машины. С этой задачей прекрасно справился Крис, который освободил меня из автомобильного плена, все так же подхватил на руки, не спрашивая, хочу ли я этого, и понес к приветливо раскрытым стеклянным дверям.

– Я могу сама, – все-таки не сдержалась я.

– Нет, – без шанса на возможность начать спор отрезал он и зыркнул на меня так, что стало жутко, будто я что-то крамольное сказала. – Ты моя жена, и во избежание проблем постарайся быстрее к этому привыкнуть.

В чем заключалась связь между походом пешком и женитьбой, я не поняла, но расспрашивать не решилась. Мало ли, вдруг окажется, что это всем понятная элементарщина, а я буду выглядеть беспросветной дурой, или, того хуже, в голову Криса закрадутся подозрения, которые неизвестно куда его заведут.

Мы прошли по небольшому и пустующему холлу, Крис нажал на кнопку совершенно обычного лифта, створки дверей которого тут же разъехались, принимая пассажиров. Квартира Криса оказалась на пятом этаже. Вернее, она занимала целых два этажа – пятый и шестой. Распахнув дверь в свое холостяцкое жилище, он, наконец, поставил меня на ноги. Осмотреться мне не дали, поняла только, что помещение очень просторное, в бело-черных тонах, наполненное светом и воздухом, который колыхнулся, когда к нам подлетела женщина с ошалелыми глазами.

– Аритр, – выдохнула она, разглядывая жадными глазами меня в балахоне, – почему же так долго? Ох, простите, поздравляю вас, – она широко улыбнулась, – но у нас совсем не осталось времени, нужно поторопиться, – подхватила меня под локоть.

– У вас несколько часов на подготовку, не нагнетайте, ритресса, – заметил Крис. Я попыталась воспротивиться такому мгновенному захвату моего тела, но пальцы хрупкой, на первый взгляд, женщины, стиснули локоть сильнее.

– Простите, аритр, но что бы вы знали о подготовке женщины к выходу в свет,а уж говорить о подготовке вашей жены для первого выхода, и говорить не стоит. У нас много дел, прошу простить нас, но у нас нет времени на разговоры.Прошу вас, ритресса, поскорее, – она потянула меня вперед.

Бросила умоляющий взгляд на Криса, попыталась понять, что происходит, но муженек даже не смотрел в мою сторону. Он уже открывал одну из дверей первого этажа, за который тут же скрылся. Хоть бы объяснили, что происходит, и кто эта женщина!

– Девочки, она на месте, – распахнув дверь, к которой вывела лестница на втором этаже квартиры, известила невидимых девочек неизвестная ритресса.

Комната эта была спальней, в центре которой располагалась огромная кровать, а рядом с ней стоял манекен с платьем, которое сразу приковало мое внимание.

– Ваш наряд, – с нескрываемым удовольствием произнесла ритресса. – Его нужно примерить и подогнать по размеру.

Я смогла лишь заворожено кивнуть. Сердце мое оказалось похищено и совсем не тем мужчиной, который стал моим мужем, а платьем. Оно было невероятно простое и потрясающе шикарное, сдержанное, но кричащее, и кричало оно, что мне просто необходимо его надеть. Что никогда в жизни мне больше не выдастся случай покрасоваться в подобном наряде. Длинное, черно-белое, спереди оно казалось совершенно закрытым от горла и до края юбки. Но темная ткань скрывала от глаз разрез, который начинался чуть выше колена. Сзади вся спина была украшена тысячей тонких нитей, на которые были нанизаны крохотные черные и прозрачные камни. Они усыпали всю спину до поясницы, отзывались тихим шелестом, когда одна из девушек вертела манекен, позволяя мне разглядеть все великолепие. Эти ниточки будут открывать крохотные участки обнаженной спины при каждом движении. К платью были подобраны перчатки до локтя и совершенно неприличный комплект белья из кружевных чулок, подвязок и трусиков. Только теперь мою глупую голову озарило, что помимо свадьбы и всех связанных с нею празднований и ритуалов, мне предстояло пройти и через всем известный акт под названием «брачная ночь». Наверное, изменения на моем лице были слишком заметны.

– Да, – с восхищением произнесла женщина, – аритр Грогас с особым вниманием подошел к выбору вашего наряда. Но этого и стоило ожидать. Признаться, я и сама восхищена конечным результатом.

Я была восхищена только своей непроходимой глупостью, и именно она занимала все мои мысли. Это же надо было так опростоволоситься и забыть о самом важном! Наряд на ритуал меня не устроил, дурища! Бежать нужно было из дома Дарка со всех ног…куда-нибудь.

От внезапного осознания своего положения, окаменела и возжелала исчезнуть, как те волки в утреннем туманном лесу, но, к своему ужасу, оставалась на месте, рассеянным взглядом скользя по наряду. Слезы паники грозились пролиться ручьями по щекам.

– Простите, ритресса, – будто откуда-то издали доносился до меня голос все той же женщины, – я понимаю ваше состояние, поверьте, мы все испытали такой же восторг, когда закончили работу, но у нас нет времени на любование.

Из горла вырвался невразумительный хрип, который больше напоминал скрежет рухнувших в одно мгновение надежд. Я была не в себе, но никто даже не догадывался, что душу мою захлестнула не волна радости, а утягивал в свои объятия омут безнадеги.

Женщина ловко подхватила меня под локоть, затащила в центр комнаты и начала раздавать приказы своим подчиненным. Я пребывала в предобморочном состоянии и даже не осознавала происходящее. С меня ловко стянули ритуальную рубашку, и только собственная абсолютная нагота привела в чувство. Проморгалась, запоздало прикрыла все стратегически важные интимные места и возмущенно пискнула. Но суета была такой, что никто и не заметил негодование маленькой растерянной меня. Все так же, подхватив под локти, утащили в смежное помещение, которое оказалось ванной.

– Я сама, – наконец, совладав с эмоциями, вывернулась из захвата и зыркнула на молодых девушек так, что они испарились из ванной, оставив лишь комплект белья на полке.

Подняла взгляд к потолку и сжала зубы, чтобы не закричать от отчаяния. Глубоко дышала, со свистом втягивая воздух, и часто моргала, чтобы прогнать предательские слезы. Нет, плакать не буду. Не сейчас, когда вокруг столько незнакомых людей. И ночью без боя не сдамся на радость немногословному муженьку. Я со всем справлюсь и вернусь домой назло всем. Особенно Лане. Чтоб ей там еще сложнее приходилось!

Собравшись с духом, запрятала все свои переживания в самый дальний уголок души и отдалась во власть горячей воды, которой заблаговременно наполнили ванну.

Приняв ванну и вдоволь налюбовавшись необычной татуировкой, которая красиво переливалась под водой, надела на себя предложенный комплект и вышла к ожидающей в спальне компании. Главную из них, как выяснилось, звали Заной. Она четко раздавала команды и следила, чтобы все во мне сегодня было безупречно. Меня облачили в потрясающее платье, подогнали его тут же по размеру и усадили перед туалетным столиком. Я старалась сохранять спокойствие, и все же не могла не отметить, что выглядела с каждой секундой все прекраснее. И это помогало вынырнуть из уныния и попытаться хотя бы немного порадоваться. Я могла бы сейчас в своем мире заниматься тем же – прихорашиваться к торжеству.

Зана не лгала, когда говорила, что времени у нас катастрофически мало. Я устала от приготовлений, от мельтешащих девушек, которые доводили мой образ до идеала, но вскоре стала искренне улыбаться своему отражению. Выглядела я сногсшибательно, без преувеличений. Тугие крупные локоны закрепили на затылке крупной заколкой, украшенной черными, как сама ночь, камнями, черные стрелки делали взгляд выразительным, а алые губы кривились в улыбке и приковывали взгляд.

– Время, – откуда-то из глубины квартиры донесся ровный голос Криса, от которого вздрогнули все.

– Какие же мужчины нетерпеливые, – поцокала языком Зана, с улыбкой разглядывая меня, – им никогда не понять, что красота требует терпения и сил.

Передо мной появилась пара черных лодочек на невысоком каблуке, в которые втиснули мои ноги без моего участия, пока я натягивала перчатки.

– Готово, – вынесла вердикт Зана и хлопнула в ладоши.

На дрожащих ногах, поддерживая подол платья, я вышла из комнаты. Желудок скручивался от переживаний. Страх перед предстоящим праздником смешивался с предвкушением реакции Криса. Почему-то хотелось увидеть его восторг, чтобы он был таким же ярким, как у меня.

Мы спустились вниз, где меня ожидал новоиспеченный муж в обычном черном костюме-тройке, белой рубашке, выглядывающей из-под жилета с небрежно расстёгнутой верхней пуговицей. Он медленно заскользил взглядом по моей фигуре.

– То, что нужно, – сдержанно улыбнулся муж, – я доволен, – кивнул Зане.

Весь налет радости и восхищения самой собой слетел в одно мгновение. Эгоист. Доволен он, даже не спросил, насколько довольна я, и теперь из вредности хотелось состроить такую гримасу отвращения, будто на мне не великолепный образчик вечернего наряда, а мусорный мешок, уже бывший в употреблении. Но внутреннее восхищение трудами Заны не позволили обидеть талантливую женщину и усомниться в великолепии наряда, хотя бы демонстративно. Пришлось задушить в себе негодование, натянуть маску ледяного равнодушия и встретиться взглядом с мужем.

– Мы опаздываем, – Крис поднялся и протянул мне ладонь.

– На празднование собственной свадьбы опоздать невозможно! Можно задержаться, без нас не начнут, – вырвалось у меня против воли. Наверное, напряжение сказывалось. Но это того стоило. Выражение искреннего удивления на лице Криса стало хорошей платой за пренебрежение к моему внешнему виду. Для пущего эффекта вздернула подбородок, снисходительно, словно с неохотой, вложила свою ладонь в его руку и покосилась на Зану. Женщина застыла, но в глазах ее плескались смешинки, которые она старательно пыталась спрятать.

А потом муженек взглянул так, что, кажется, даже температура в квартире упала на пару градусов. Женщина склонила голову и ретировалась. Я бы тоже куда-нибудь сбежала, но моя ладонь была аккуратно сжата, так аккуратно, что вырываться даже пытаться не стоило, слишком велика вероятность остаться без конечности.

– Я ожидаю благоразумного поведения от своей супруги, – вкрадчиво заметил Крис. Положил мою руку на свой локоть и повел к выходу.

Я молча следовала за ним, боясь, что от волнения выдам еще какой-нибудь глубокомысленный перл, за что поплачусь. Эх, еще бы знать, в чем заключалось это благоразумное поведение!

Оказалось, что ехать никуда не нужно. Праздник был устроен на первом этаже здания в огромном зале, где собралась толпа разряженных людей. В глазах зарябило от разноцветия нарядов, к горлу подкатил ком тошноты от волнения. Столько людей, и все незнакомы. Крепче вцепилась в локоть Криса.

– Чего ты боишься? – тихо спросил он, когда мы стояли позади небольшого подиума, незамеченные гостями.

– Всего, – честно призналась я, – я тут никого не знаю, и вообще, – тряхнула головой и столкнулась с озадаченным взглядом Криса.

Распахнула глаза, когда осознала, что удивило мужа. Наверняка, Лана знала тех, кто пришел на ее свадьбу, а я…опять сглупила и захлопнула рот. Все, теперь точно не отвертеться от неудобных вопросов. Но ситуацию спас громкий мужской голос, который объявил о том, что виновники торжества явились. Взгляд Криса, которым он одарил меня, был более чем красноречив. Наверняка он запомнит эту случайно брошенную фразу.

Мы чинно поднялись на возвышение под громкие аплодисменты. Крис собственнически притянул меня к себе за талию и улыбался, пока мужчина, который, судя по сходству во внешности, был его отцом, рассыпался в поздравлениях, а женщина, стоящая рядом с ним, широко улыбалась, несмотря на настороженность во взгляде.

Сразу после поздравлений родителей к нам хлынула волна гостей, которые поздравляли нас, одаривали всевозможными подарками и поднимали бокалы с искрящейся золотистой жидкостью.

Лица множества незнакомцев смазались в моей памяти практически сразу. Я даже не старалась их запомнить, притворялась счастливой женой, потому что постоянно спотыкалась взглядом о Дарка, который, казалось, решил прожечь во мне дыру.

Когда, наконец, волна поздравляющих схлынула, я смогла перевести дыхание. Мы, наконец, спустились с возвышения к гостям. Заиграла легкая мелодия, которая не мешала разговорам. Официанты с подносами сновали между гостями, предлагая напитки и угощения. Вдоль стен стояли небольшие столики, которые заняли преимущественно пожилые пары, в укромных уголках стояли мягкие диванчики, которые наверняка вскоре тоже окажутся занятыми более молодым поколением. Гости разбились на группы и бросали взгляды на новоиспеченную ритрессу Грогас, чем зверски меня раздражали. Это была не свадьба в привычном понимании, а демонстрация обретенной жены, видимо, очень влиятельного Криса. Прием, на котором я стала главным объектом для обсуждения. Хоть «горько» не кричали ежеминутно – это радовало. Я скользила взглядом по гостям, старалась улыбаться и поддерживать беседу с теми, кто подходил к нам, чтобы еще раз поздравить нас и одарить меня комплиментами. Старалась обходиться нейтральными фразами, чтобы не сказать чего-то лишнего. Напряжение отдавалось головной болью. Вскоре под руку с мужем оказалась в кругу его друзей. Старалась мило улыбаться, несмотря на боль в скулах. Поняла, что высокий блондин – тот самый Рик, о котором рассказывал Дарк. С ним я была еще осторожнее, они с Ланой были знакомы. Мужчины завели скучную беседу о политике, а я пыталась найти взглядом Лику, которая сдержанно поздравила нас в самом начале праздника. В компании женщин увидела маму Ланы, которая была так похожа на мою, отчего сердце сжималось тисками боли и тоски. Она была уже пьяна. Я, как девушка впечатлительная и не лишенная сочувствия, решила, что таким образом женщина заглушала боль от того, что на месте ее дочери оказалась незнакомка, а судьба Ланы теперь неизвестна. Но понаблюдав за ней, поняла, что звезды театра и кино удавились бы от зависти, если бы увидели, как эта хрупкая женщина играла роль счастливой мамы, которая удачно сбагрила дочку замуж. Оскар был бы уже у нее в руках, а Станиславский, если бы был жив, поперхнулся бы своим коронным "не верю". Похоже, не очень-то и любили Лану в этой семье. Немудрено, что она предпочла неизвестность, а, возможно, и смерть, нежели жизнь в таких условиях. Удрученной и подавленной выглядела только Лика. Она скользила рассеянным взглядом по толпе гостей, окруженная такими же юными девушками.

Встретилась взглядом со мной, сжала дрожащие губы и выбежала из зала. Немного помедлив, извинилась перед теми, кто стоял рядом, и под предлогом необходимости отлучиться, пошла за Ликой. У меня к ней было очень важное дело.

Сестра Ланы нашлась у зеркала в уборной, благо, я успела краем глаза увидеть, куда она вошла. Она стирала капли слез под глазами и пыталась успокоиться. Меня заметила сразу, улыбнулась в отражении и горько проговорила:

– Они о ней даже не говорили ничего. Будто и не было ее. Я так боюсь. Им ведь все равно. А что, если Лана была права, и меня тоже так отдадут кому-нибудь? А если он будет меня обижать?

– Прости, Лика, я ничего не могу с этим поделать, – сжала ее ладонь, пытаясь поддержать, – я вообще ничего не знаю и не понимаю, где простираются границы нормального для вас, потому что для меня все это ненормально от начала и до конца.

– Я могу помочь, – она шмыгнула носом, – рассказать, как все у нас устроено, если у вас все по-другому.

– Правда? – воодушевилась я, – это было бы здорово! Только, Лика, у меня к тебе просьба, о которой никто не должен узнать.

– Что?

– Я оставила лист под матрасом в комнате Ланы, он мне очень нужен. Возможно, он поможет вернуть Лану, и ты сможешь сама извиниться и помириться с ней.

– Я принесу, – закивала Лика, – обязательно.

– Спасибо! Я не знаю, как тебя благодарить.

– Знаешь, если у тебя получится уговорить аритра Грогаса, чтобы он повлиял на отца – это будет лучшая благодарность.

– А как? – не поняла я, но ответа не получила. В уборную вошли две девушки, из-за которых пришлось прервать разговор.

Мы вместе вернулись в зал и обе застыли на входе. Я просто не знала, что делать. Несколько пар танцевали в центре под ненавязчивую музыку, остальные все так же вели светские разговоры. Какое-то неясное чувство тревоги вдруг сдавило сердце. Скользнула взглядом по залу, пытаясь понять, в чем дело. И поняла, когда столкнулась взглядом с высоким мощным мужчиной лет пятидесяти на вид. От него исходила опасность, он мне совершенно не нравился. Кажется, он одним из последних сухо поздравил нас с заключением брака.

– Лика, – повернулась к девушке, – кто тот мужчина слева у стены, рядом с женщиной в лиловом платье?

– Это аритр Кург, глава наших соседей, – после паузы ответила Лика. – У нас с ними очень напряженные отношения.

– Почему?

– Конкуренты, – пожала она плечами, – ой, он, кажется, идет сюда.

И действительно, мужчина под руку со своей спутницей приближался к нам. У меня в груди похолодело, его взгляд был острее бритвы, холоднее снега и убийственнее выстрела в голову.

– Лана с ним знакома?

– Нет, – только и успела ответить Лика.

– Прекрасно выглядите, ритресса, – без тени улыбки произнес мужчина.

Лика скрылась где-то в толпе, оставив меня наедине с неприятным типом, хоть и в окружении многочисленных гостей.

– Благодарю, аритр, – как ни старалась, но даже вежливой улыбки выдавить не смогла.

– Вы не выглядите радостной.

– Волнуюсь.

– Аритр, – словно из ниоткуда рядом материализовался муж, который тут же притиснул меня к себе. Я от неожиданности чуть не подпрыгнула на месте и метнула на него негодующий взгляд. Они меня сегодня точно до гроба доведут потрясениями!

– Хотел лишь поздравить вашу жену с таким знаменательным днем, – ледяная улыбка скользнула по лицу Курга. – Странно, что в такой значимый день рядом с вами нет вашего приближенного.

– Обстоятельства, – сухо ответил Крис, а я всем телом почувствовала, как он напрягся, – причины, возникновение которых я обязательно выясню, – в его голосе прозвучала неприкрытая угроза. В воздухе повеяло неприятностями и скандалом. – Но ведь вам переживать не о чем?

– Мои переживания никоим образом не должны волновать вашего спокойствия. Пожалуй, нас больше ничего не держит на этом празднике. Желаю вам счастливой и долгой семейной жизни.

– Благодарю, – ровно ответил Крис, – вас проводят. До границы.

Рядом с мужчиной и женщиной появился подтянутый молодой мужчина, который двинулся следом за семейной четой Кургов.

– Этот день когда-нибудь закончится? – прошептала я сама себе.

– Придется потерпеть еще несколько часов, – отозвался Крис, увлекая меня к центру зала. С этим мужчиной придется быть постоянно настороже, мало того, что он вездесущ, так еще с отменным слухом.

На танец меня не приглашали, но танцевать заставили. Вернее, даже не спрашивали, он просто остановился в центре, перехватил мою ладонь и повел в танце. Я буравила взглядом его плечо, глубоко дышала, чувствуя терпкий аромат его духов, и старалась выглядеть спокойной.

– В прошлый раз ты была более разговорчива и улыбчива, – тихо заметил он, – ты странно себя ведешь. А твой отец даже не пытается скрыть своей злости. Что происходит?

– Меня продали. Мало, знаете ли, поводов для радости, – проворчала я, не поднимая взгляда.

– Нет, Лана, ты не демонстрируешь досады, только страх и растерянность. Что он сделал с тобой?

– Он. Меня. Продал! – отчеканила я.

– Тебе придется рассказать мне правду, – прошептал он, обдав ухо горячим дыханием, – не советую лгать. Будешь умницей, и наш брак уже не будет казаться тебе чем-то ужасным.

– Судьба нашего брака, – процедила я, – зависит не только от меня.

– Разумеется, – хмыкнул он, – а от того, насколько ты будешь откровенной со мной, зависит многое.

Я промолчала. Прикрыла глаза, подавив желание вырваться из его объятий. В голове никак не складывалась хоть какая-то правдоподобная ложь. Но Крис не стал настаивать на откровениях сию секунду.

– Понимаю, – его голос заставил распахнуть глаза, – последние дни были слишком напряженными. И для меня тоже. Сегодня я хочу насладиться своим новым статусом мужа. И своей женой. Наши души связаны. Надеюсь, уже завтра утром, а вероятнее, этой ночью, ты поймешь, душа моя, что можешь стать счастливой женщиной.

Я фыркнула. Насладиться он решил женой своей. А вот тут его ждал сюрприз: я была серьезно настроена сопротивляться тому, что должно произойти этой ночью. И если придется драться, то так и будет. Понятия не имела, как у них принято проводить первую брачную ночь в случае нежелания одного из супругов принимать участие, но если он возьмет меня силой, то ни о каком счастливом браке уже не будет идти и речи. Мне предстояло на собственной шкуре испытать, насколько знакомо Крису понятие чести.

Глава 6. Первая брачная ночь

В квартиру Криса вернулись, когда солнце скрылось за горизонтом, а на темном полотне неба тускло светил лунный серп. Я была безумно вымотана и эмоционально, и физически. Скинула туфли у входа и чуть было не застонала от облегчения. Похоже, ноги стерла в кровь. Не обращая внимания на мужа, прошла к окну и распахнула плотные шторы. Панорамные окна открывали потрясающий вид на город, от которого захватило дух, и почему-то подкосились ноги. Усилием воли удержала равновесие, поразившись такой реакции. Под нашими окнами расстилался зеленый лес, в который наглым образом вклинились крыши домов, образуя темные провалы между кронами. Поразило и то, что город оказался темным. Редкие фонари подсвечивали сочную листву, но их свет был однозначно недостаточен для полноценного освещения улиц. Все-таки было в этом мире слишком много странностей, несмотря на явную схожесть с нашим.

Посмотрела на отражение теперь уже мужа в окне. Похоже, он искренне считал, что я должна испугаться того, что придется жить на шестом этаже. Наивный. Но говорить ему, что последние десять лет жила на четырнадцатом этаже и проклинала этот факт только тогда, когда ломался лифт, не стала. Молчание – золото. Я повторяла эту поговорку, как мантру, боялась, что необдуманные слова станут моим главным проколом: Крис узнает, что в жены ему досталась не та, кого он хотел, и мне не поздоровится. Он настороженно наблюдал за мной. Наверное, у них неспроста такие низкие дома, может, у всех врожденная фобия – боязнь высоты, и мое геройство выглядело слишком подозрительным. Хотя это могло отсрочить то, что обычно происходило ночью между молодоженами. Вот чего я боялась до дрожи. Оказаться в постели с незнакомым мужчиной – не то, о чем я мечтала. Даже представлять не хотела, что со мной будет, если он попытается исполнить супружеский долг. Я бы могла сказать, что раз и навсегда прощаю ему этот долг, и он мне больше ничего не должен, но что-то подсказывало, что этот мужчина привык платить по счетам как положено.

– Отойди от окна и не трясись, – без каких-либо эмоций сказал он.

Несколько секунд помедлила и все-таки отошла. Встала посреди огромной комнаты и замерла.

– Ты потеряла дар речи от страха? Тебе придется смириться с тем, что отныне ты живешь далеко от земли. Уверен, тебе это по силам. Я это чувствую, – подобие улыбки разбавило стальную серьезность его лица.– Собственно, как и примириться с тем фактом, что ты теперь моя жена.

– Не по собственной воле! – сжала кулаки.

– По воле твоего отца!

– Меня никто не спрашивал, – скривилась я. То негодование, которое накопилось за бесконечный день, полилось через край, – если ему так сильно хотелось, то сам бы и женился или замуж выходил, мне все равно! А я не хотела. Ничего этого не хотела. У меня были другие планы. Ясно?

– Ясно, отчего же не ясно, – в его глазах мелькнул азарт, он стал медленно приближаться. – А знаешь, что еще мне ясно? – он улыбнулся, когда я сделала шаг назад, – брак бы не одобрили, если бы хотя бы часть тебя на него не согласилась, – он в одно мгновение преодолел расстояние между нами, привлек меня к себе, не оставив возможности отпрянуть. – Ты можешь отрицать это сколько угодно, но ничего не изменить! Не делай глупостей, девочка.

Поцелуй. Жесткий, обжигающий, словно не ласка, а клеймо, которое на мне ставил муж. Его рука скользнула по спине, горячая ладонь прошлась по обнаженной коже, отчего я вздрогнула, а он смягчил свой напор. Будто что-то изменилось в нем, нежно скользнул губами по щеке, к виску и глубоко вдохнул.

– Отпусти, – неуверенно сказала я и уперлась руками в его грудь.

Он рассмеялся удивительно красивым бархатным смехом, который отдавался дрожью в сердце.

– Разве волк может отпустить свою волчицу? Ты моя, – подхватил на руки и взлетел по лестнице к спальне, пинком отворив дверь. Поразительная скорость.

Как только отпустил меня, отпрянула и чуть было не завалилась на кровать, запутавшись в подоле платья.

Затравленно смотрела на мужчину, который медленно, словно давая мне привыкнуть, снимал с себя одежду. Пятилась от него до тех пор, пока не уперлась спиной в подоконник. Тот самый момент, которого очень хотелось избежать. Но как? Этот вопрос был животрепещущим. Оказаться изнасилованной собственным мужем? Каламбур. Но и не похоже, чтобы он сильно переживал о моем отношении к происходящему. Что там говорили умные люди про изнасилования? Если нет возможности предотвратить, то расслабься и получай удовольствие? Наверное, это самый дурацкий совет. Судорожно искала выход из ситуации, пока Крис оголялся. Наверное, он думал, что я пристально наблюдала за его действиями, хотя на самом деле, вообще ничего не замечала. Перед глазами возникали картинки из возможного будущего, и они, мягко говоря, пугали. С сексом я была знакома, и знакомство это состоялось не так уж и давно, чтобы забыть все прелести первого раза. А я даже не знала наверняка, девственница ли Лана, возможно, мне предстояло повторить подвиг с потерей невинности. Кошмар, чем дальше, тем страшнее.

– Почему ты не раздеваешься? – из нерадостных мыслей меня вырвал голос Криса.

Муж стал приближаться. Съежилась, втянула голову в плечи и отклонилась назад. Только когда он подошел ближе, заметила, что его руки и торс украшают несколько крупных рваных шрамов, видимо, жизнь его была слишком насыщенна и без моего присутствия, а теперь он решил добавить себе еще одну проблему. Он коснулся пальцами моего подбородка, заставляя поднять голову, и взглянул в глаза.

– Ты моя жена, – с расстановкой проговорил он, – и в том, что должно произойти, нет ничего ужасного. Твоя честь под защитой, а боль, – он оглядел меня и удивительно мягко улыбнулся, – я буду аккуратен.

Казалось, он уверен, что это единственное, что меня волновало. А тот факт, что я увидела его впервые на собственной свадьбе, конечно же, не играл никакой роли. Хотя бы потому, что он ему был неизвестен.

– Я не могу, – губы задрожали, а в голосе были слышны подступающие слезы. – Не хочу, – шепотом произнесла, чем вызвала недоумение и раздражение мужа.

– Ты просто еще не поняла, – спокойно произнес он, – твой разум еще не смирился со случившимся. Нужно всего лишь довериться инстинктам, – он расстегнул потайной замок платья и начал стягивать наряд. Прижала платье руками. Шторы, висящие на окне, затрещали от напряжения из-за того, что затылком уперлась в окно, так сильно отклонившись от мужа в испуге. Решение пришло внезапно.

– Если, – голос дрогнул, пришлось собрать всю свою силу и храбрость в кулак, чтобы выглядеть предельно убедительной, – если ты тронешь меня, я выброшусь из окна.

– Ты не сделаешь этого, – криво улыбнулся он.

Его черные пронзительные глаза заглядывали в самую душу, но я твердо встретила его взгляд, пытаясь показать всю серьезность своих намерений. Пусть я блефовала и, конечно же, не собиралась заканчивать жизнь самоубийством, но ему об этом знать не обязательно.

– Ты моя жена! – с нажимом произнес он. Было в его голосе что-то особенное и неповторимое. Он проникал под кожу и вызывал странный зуд, желание вжать голову еще глубже и сделать все, что он потребует, но я всегда была упряма. Вздернула подбородок и процедила:

– Я этого не хотела! – и не лукавила. Меня вообще не должно было быть в этой комнате, в этом доме и в этом мире. Но и настоящая Лана, из-за которой я попала в этот безумный мир, не горела желанием становиться хранительницей семейного очага. Иначе я бы уже отплясывала в ресторане «Рандеву» и договаривалась с одноклассниками не забывать друг друга.

– Хорошо, – Крис проникся моей угрозой, – пусть будет по-твоему. Но спать ты будешь в моей постели, Лана, – он провел пальцем по щеке и спустился к шее. Чуть надавил на нежную кожу и коварно улыбнулся, словно знал, что от его прикосновения по телу понеслись мурашки. – Но ты не сможешь долго сопротивляться, – вкрадчивым шепотом очень уверенно заявил он, – ты и сама это понимаешь. Твое негодование пройдет, и на его смену придут другие чувства, гораздо ярче и сильнее этих. И тебе придется переступить через свою гордость, нравится тебе это или нет.

И, словно в доказательство своих слов, он вновь поцеловал меня. Но не так, как в первый раз. Горячо, нежно, слегка прикусив нижнюю губу. Я не отвечала, изображая каменную статую, но чувствовала, что мое напускное безразличие гаснет под натиском ярких ощущений, которые дарили губы довольно симпатичного мужчины.

Он отстранился, лукаво улыбнулся, заметив что-то в моих глазах, развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Все внутри содрогнулось от этого глухого звука. Словно от него все мои мечты и планы разлетелись мелкими осколками. Но самое мерзкое – внутренний голос шептал, что мужчина неспроста был настолько уверен в своих словах. Он знал, что говорил, и червячок сомнения в правильности своего решения тут же начал грызть меня. Почему-то хотелось подчиниться его желанию, словно какая-то часть меня уже признала его своим мужем. Встряхнула головой и как будто вынырнула из омута странных ощущений. Казалось, я схожу с ума. Я никогда не была настолько распущена, чтобы возжелать мужчину из-за одного прикосновения. Чтобы возжелать мужчину, секс с которым еще пару минут назад пугал до дрожи.

Обняла себя за плечи и сползла на пол. Страшно, невыносимо страшно. Но я выиграла время для себя. Немного времени, чтобы собраться с мыслями и, возможно, найти способ вернуться назад. Это не моя жизнь. Не моя судьба. Не мне и страдать.

Он вернулся уже через минуту, и когда увидел, что я сижу на полу, бросился ко мне. На его лице был искренний испуг. Но я не сразу осознала, что он волновался обо мне. Сжалась, подумала, что он вернулся все-таки закончить свое дело. И мой страх вновь не остался без внимания.

– Прекрати трястись, – рыкнул он, – я не беру женщин силой. И уж тем более не причиню вреда собственной жене, – холодом, который сквозил в его речи, можно было замораживать реки. – Ты сама ко мне придешь, – с издевкой произнес он, – я подожду.

Вздернул меня на ноги, сорвал платье, заставив вскрикнуть и прикрыть обнаженную грудь руками. Его глаза вспыхнули, на губах появилась плотоядная улыбка, но он тут же отвернулся.

– Переоденься, – он махнул на кровать, на которой стопкой лежали вещи, – и ложись спать.

– Ненавижу этот мир, – прошипела я, сжав от злости кулаки.

Перешагнула порванное платье, подхватила принесенные Крисом вещи и отправилась в ванную, смывать налет тяжелого дня.

Он меня не тронул – это главное. Об остальном решила подумать завтра, когда, наконец, высплюсь и смогу трезво мыслить.

Из ванной выползала уже в состоянии полудремы. Даже полупрозрачный пеньюар, который мне тут предложили в качестве одежды, не волновал. Кажется, даже одеялом не успела прикрыться. Как только тело ощутило манящую мягкость постели, сознание уплыло.

Уплыло оно в желанную темноту. Но темнота эта не внушала спокойствия. Я чувствовала чье-то присутствие, кто-то еще был рядом. Кто-то, чье присутствие одновременно казалось чужим, но не опасным. Это было странное ощущение, но я знала, что бояться нечего. Я в безопасности. Наверное, это ощущение позволило окончательно отключиться.

Но утро наступило слишком быстро. Казалось, я только прикрыла глаза, и вот уже проснулась от того, что чуть не захлебнулась собственной слюной. Пахло едой. Умопомрачительный запах разливался в воздухе и не мог оставить меня равнодушной. Желудок узлом скручивало от голода. Весь вчерашний день я почти ничего не ела. Кусок в горло не лез. Вчера…хотела бы понадеяться, что все события того дня – лишь сон, но разум не оставлял шанса на самообман. Я чувствовала, что Крис рядом, каким-то внутренним чутьем.

– Доброе утро, – в подтверждение моим мыслям прозвучал бодрый голос Криса совсем близко.

Вмиг распахнула глаза и перевернулась на спину. Крис лежал рядом, закинув руки за голову и глядя в потолок. Лицо его не выражало никаких эмоций. Не человек, а деревяшка. Я стала подозревать, что состояние полного безразличия – это норма для него, а увидеть хоть какие-то эмоции помимо раздражения на лице этого мужчины сродни чуду.

– Доброе, – настороженно ответила я, цепляясь за край одеяла, в которое была и без того укутана до подбородка. Сглотнула слюну и покосилась на дверь.

– Риша готовит завтрак, – каким-то чудом он угадал мои мысли.

– А Риша это?

– Мой повар. Она будет приходить каждое утро. Умывайся, позавтракаем и поедем к твоим родителям за вещами. Заодно и поговорим обо всем, – скользнул по мне взглядом и усмехнулся.

Я кивнула, откинула одеяло, сдавлено пискнула и вновь укуталась. За ночь успела позабыть, что спать легла в прозрачном нечто, которое совсем не оставляло простора для фантазии.

– Халат у туалетного столика, – мужчина крепко потянулся, не обращая внимания на мой красноречивый взгляд.

Халат был на стуле, я его видела, белый, длинный, шелковый. А стул был у туалетного столика, а он, в свою очередь, находился по ту сторону кровати, рядом с Крисом. Ему нужно было всего лишь руку протянуть, чтобы достать до него, но он делал вид, что ничего вокруг не замечает.

– Э-э, а ты не мог бы…

– Нет.

– Ладно, – сквозь зубы процедила я.

Потянула одеяло на себя. Не поддавалось. Один край был прижат муженьком, который бревном лежал на постели и не двигался. Я попыхтела, как старый ежик, поскрипела зубами, а потом с самым независимым видом, на какой была способна в тот момент, откинула одеяло, бросила все силы на то, чтобы не покраснеть, и обошла кровать. Крис вчера уже все увидел, что мог, убеждала я себя и краем глаза видела, как он наблюдал за каждым моим шагом. Буквально чувствовала неуловимые прикосновения его взгляда, который скользил по фигуре. Накинула халат, подвязала поясом, и так же, ни слова не говоря, скрылась в ванной, чтобы шумно выдохнуть и приложить похолодевшие ладони к запоздало вспыхнувшим щекам. Похоже, у нас намечалась игра на нервах и выдержке друг друга. Что же, сдаваться на милость внезапно обретенному мужу я не собиралась.

За завтраком я познакомилась с молчаливой женщиной, которая и была той самой Ришей. Она с непробиваемым спокойствием отнеслась к моему появлению в жизни Криса, и единственное, что ее интересовало – мои предпочтения в еде.

– Я не очень привередлива в еде. Хотя, вот овсянку терпеть не могу, как и каши вообще, – кивнула на рядом стоящую тарелку с вышеупомянутой кашей. К слову, она была с фруктами и выглядела очень аппетитно, но даже так не вызывала у меня жгучего желания попробовать.

– Помнится, – вклинился Крис, вперив в меня колючий взгляд, – именно этому блюду ты отдала предпочтение на единственном завтраке, на котором я присутствовал в вашем доме. Говорила, что любишь.

– Врала, – хмыкнула я и придвинула к себе тарелку с ломтиками сыра и ветчины.

– Кстати об этом, – он метнул взгляд на Ришу, которая делала вид, что поправляет перчатки, – Риша, моя супруга составит подробный список своих предпочтений, а пока благодарю, ты свободна.

Женщина кивнула и покинула кухню. Через пару минут мы услышали, как хлопнула дверь. Крис отложил приборы, сплел свои пальцы в замок и уставился на меня, уминающую очередной кусочек вкуснейшего сыра.

– Лгала, значит, – протянул он.

Я исподлобья взглянула на него, демонстративно ухватила с тарелки кусок ветчины и вплотную занялась им. Надеялась, муж поймет, что прием пищи – не лучший момент для разговоров.

– Как-то слишком много странностей, – не собирался отступать Крис, – ничего не хочешь рассказать?

– Я ем, – помахала недоеденным кусочком и потянулась к хлебу, – буду разговаривать во время еды – подавлюсь ненароком, задохнусь, овдовеешь.

– Раньше таких проблем у тебя не возникало.

– Время идет, люди меняются, – пожала плечами и продолжила трапезу. Понимала, что с таким дотошным человеком, как Крис, рано или поздно разговор все-таки случится, но не успела даже подумать, что говорить, поэтому всячески оттягивала этот момент.

– Какие разительные перемены, – усмехнулся он, – вкусовые предпочтения, проблемы с памятью, разлад в семье.Ты не торопись, приятного аппетита. Мне тоже торопиться некуда. У меня три дня выходных в связи с обретением супруги, мы еще успеем все обсудить. А сегодня еще и с твоей семьей встретимся, может, они смогут дать мне вразумительные объяснения, – последнее предложение прозвучало, как угроза. – Если же сами не пожелают откровенничать, то я им помогу. Очень уж я не люблю чувствовать, что меня дурят, а с момента встречи с тобой в святилище это ощущение меня не покидает.

Мелкие иголки переживаний со всех закоулков моей души словно магнитом стали притягиваться к сердцу и врезаться в него, причиняя почти реальную боль. Отчего-тостало дурно и душно. На секунду представила, что будет со мной, если правда всплывет раньше, чем я сделаю ноги из этого мира, что ничего хорошего – была уверена. Крис еще ничего не знал, а уже выглядел угрожающе и внушал неконтролируемый страх. Словно над головой повисла черная, как его глаза, туча, из которой вот-вот ударит молния. А я была тем самым одиноким деревцем на широкой поляне, в которое и попадет смертельно опасный разряд.

Я молчала и буравила черную зеркальную поверхность стола взглядом. Крис поддерживал напряженную тишину, но спустя пару минут все-таки принялся за завтрак.

До самого отъезда мы почти не разговаривали. Мне любезно сообщили, что в спальне, в шкафу, меня дожидаются несколько нарядов, подобранных мужем, остальное я должна буду либо забрать из отчего дома, либо самостоятельно озаботиться приобретением необходимого. Мысленно возблагодарила Криса за щедрость. Брать что-либо из гардероба Ланы не хотелось вообще, но чтобы не вызывать подозрений, все-таки придется. Хотя бы белье смогу купить себе новое.

Юбка с завышенной талией, блуза с рукавами три четверти и приталенный пиджак пришлись впору. Жемчужная нитка отлично дополнила образ. Похоже, у Криса был отличный вкус, что не могло не удивлять. Вообще, чем дольше я находилась рядом с ним, чем больше узнавала его, тем меньше понимала причины странного поступка Ланы. Крис казался мне достойным мужчиной, без каких-либо ужасных, отталкивающих качеств. Похоже, Лана сделала огромную глупость.

– Перчатки, – раздраженно заметил Крис, когда я уже собиралась обуваться. Закатила глаза. Похоже, из дома мне выходить без перчаток запрещено. Впрочем, Зана, ее помощники и Риша в квартире Криса тоже не снимали этого элемента одежды, наверное, в этом был какой-то скрытый от меня смысл. Черный шелк холодил ладони, в глазах Криса блеснуло удовлетворение. Он подставил мне локоть, за который я послушно ухватилась, и повел на выход. Нам предстояла встреча с родителями, и я даже не представляла, чем может обернуться эта поездка.

Глава 7. Последняя капля

В холле здания Криса окликнул какой-то мужчина.

– Дрейт, – позвал Крис, и к нам подошел молодой парень, – пригони машину, – муж передал ему ключи и переключил свое внимание на окликнувшего.

– Доброе утро, аритр, ритресса, – кивнул сероглазый мужчина, – аритр, я слышал, у вас внеплановый короткий отпуск, но завтра у нас запланирована встреча с одним из глав соседнего города.

– Перенеси встречу. Меня не беспокоить без особых причин. В эти дни все вопросы решает Рик. Что-то еще?

– Вы не отдавали приказа сделать пропуск в офис для вашей супруги, в этом нет необходимости?

– Есть, сделай. Полный доступ.

– Понял, – кивнул мужчина, улыбнулся и попрощался.

Больше ни на что не отвлекаясь, мы вышли на улицу, где раннее утреннее солнце не щадило никого. День обещал быть невероятно жарким. Сухой горячий воздух, казалось, не успел остыть за ночь. Размеренный стук моих каблучков перемешивался с редкими голосами и гулом мотора. Дрейт уже подогнал машину, и нам оставалось дойти до нее с десяток метров, когда он заглушил мотор. А в следующую секунду мир содрогнулся. Грохот, запах гари, звон в ушах, я ничего не успела понять, когда голову пронзила боль, в глазах потемнело, а воздух из легких вышибло. Что-то рухнуло сверху, придавив меня к асфальту. Множество криков смешались в жуткую какофонию. Но мой крик ужаса, который я не смогла сдержать, когда тьма перед глазами рассеялась, затмил все остальные. На мне лежал волк. Огромный пепельно-черный волчара, чей жуткий оскал был прямо перед глазами. Я пребывала в таком ужасе, что ничего не замечала вокруг, а он смотрел на меня янтарными глазами. Извиваясь, выползла из-под его туши, когда он поднялся. Начала отползать, оцарапывая ладони, не чувствуя боли. А он, словно насмехаясь, медленно приближался. Я кричала, просила помочь, убрать его, но никто не откликался. Не могла отвести взор от его огромной морды, пасти, усыпанной внушительными клыками. В момент, когда он прыгнул и ухватил меня за загривок, чуть не попрощалась с жизнью и с трудом осталась в сознании от охватившей паники.

Волчара втащил меня в здание, как тряпичную куклу. Мое сопротивление его вообще не волновало. А суетящиеся вокруг люди будто вовсе не замечали нашу странную пару. Более того, нас обходили стороной и отводили взгляды.

Казалось, жизнь издевалась надо мной, преподнося все новые и новые сюрпризы. Волк втащил меня в лиф, и когда створки закрылись, а я забилась в угол, стараясь прикинуться невидимой, волк обернулся человеком. Это был Крис. Это было невероятно, но еще секунду назад я была наедине с волком, а теперь передо мной стоял совершенно обнаженный муж.

Осознание произошедших метаморфоз приходило вместе с запоздалым страхом, пониманием того, что внизу случился взрыв, в котором мы чуть не погибли, и что мне не удосужились сообщить такую занимательную деталь, как то, что мой муж – оборотень. Самый настоящий оборотень, который может превращаться в огромного волка.

Это стало последней каплей в переполненной чаше моего терпения. Кто-то истерит с криками, битьем посуды, сыплет проклятьями, поливает рубашки слезами и горестно заламывает руки, а я… Во мне рождалось доселе чуждое, совершенно новое желание убивать. Такое страшное, животное, яростное желание порвать ту, из-за которой я оказалась в опасности, задавить голыми руками ее папашу, мамашу и тех, кто хоть как-то причастен к этому кошмару. Странно, но Криса убивать не хотелось, лишь слегка выместить на нем злость. Кажется, я даже услышала жуткий рык где-то в глубине моей души. Пришлось глубоко дышать, чтобы хоть немного унять застилающую разум злость и не наброситься на кого-нибудь. Казалось, я была готова зубами порвать любого, кто сделает необдуманное резкое движение в мою сторону.Тело стало наливаться тянущей болью, из горла вырывались хрипы.

Крис бросился ко мне, глупый, это он сделал зря. Я радостно встретила его оскалом и ненавидящим взглядом. Зашипела, когда он вздернул меня на ноги, и скрюченными судорогой пальцами потянулась к его шее. Я не до конца понимала, что делаю, в голове набатом билось одно желание – убивать. И я его не контролировала.

– Прекрати, – негромко, но уверенно произнес он и сжал в объятиях. Гладил по спине, по голове, – усмири ее, не позволяй ей взять над тобой верх. Перейдешь грань – и не сможешь вернуться.

Я не понимала, что он имел в виду, но от его рук исходило тепло, которое успокаивало. Он говорил тихо, спокойно, слегка укачивая меня. А после встряхнул и заставил взглянуть в глаза. В них плескалось холодное бешенство. Похоже, не я одна пребывала на грани срыва. Но если во мне плескалось жгучая неконтролируемая ярость, то он прекрасно управлял своими эмоциями.

– Смотри мне в глаза! – приказал он, но это было лишнее, я и без того не могла оторвать взгляда от янтарных глаз. На меня смотрел волк. – Взбрыкнешь, – словно отовсюду прозвучал его рычащий голос, – и будешь изгнана. Навсегда. Взбесившееся животное! – он даже губ не размыкал, но слова звучали четко.

Я вздрогнула, проморгалась и в удивлении уставилась на муженька. Настолько сильно была изумлена его обращению со мной, что вся ярость сошла на нет в одно мгновение. Вывернулась из его рук, одернула разорванный грязный пиджак.

– Ну, знаешь ли, – процедила, глядя на Криса, – животное – это ты! И вот еще, идите вы знаете куда со своим миром? В лес! Я на это, – заорала и взмахнула руками, – не соглашалась. И мне никто не объяснял, что замуж отдают не человеку, а…оборотню, полагаю, именно поэтому Лана и сбежала, – выплюнула я, сама себе не веря.

– У тебя кровь, – ледяной голос Крис ударил мне в спину.

– А ты – оборотень!

Этот факт никак не укладывался у меня в голове, но самое страшное Крис приберег на десерт, которым решил поделиться именно сейчас, когда мне было и без того дурно до тошноты.

– Ты тоже.

Два слова, которые вышибли воздух из легких и подкосили ноги. Каким-то невероятным образом сумела устоять и медленно обернулась.

– За идиотку меня держишь? Считаешь, я бы не заметила такой мелочи? – яд сочился из каждого моего слова.

– Похоже, за идиота тут держали только меня, – его лицо исказилось в жуткой улыбке, которая не сулила мне ничего хорошего. – И первое, что меня интересует: кто ты, где Лана, и что сделал Дарк?

– Вот у него и спрашивай, а я умываю руки!

Развернулась, хотела остаться в одиночестве и посмотреть, насколько серьезные раны получила: в затылке пульсировала боль, локти саднило. Встреча с асфальтом не прошла бесследно.

Уперлась во входную дверь квартиры Криса и от злости кулаками ударила по деревянной поверхности, вымещая на ней все свои эмоции. Дверь разлетелась в щепки, я только успела прикрыть лицо руками, чтобы не лишиться глаз, плечо обожгло болью. В воздухе запахло пылью, послегрозовой свежестью и цветами.

Сзади послышался леденящий душу рык, от которого колени затряслись. Крис схватил меня за шкирку и втащил в квартиру. Швырнул на диван в гостиной, прорычал, чтобы я не смела двигаться, и скрылся за одной из дверей первого этажа.

Откинулась на спинку дивана и зашипела от боли. Меня накрыло безразличие. Мысли пустые и никчемные вяло проплывали мимо, нисколько не задевая сознание. Прошло чуть больше суток, как я оказалась в странном мире, а уже столько всего случилось, что я чувствовала, как сумасшествие подкрадывается и поглаживает по поврежденному затылку. Обещает беззаботность и спокойствие. Я буквально чувствовала, как моя крыша на раздувшихся парусах идиотизма и фантастичности происходящего уплывала все дальше и дальше, оставляя меня наедине с голой жестокой реальностью, которую я не желала принимать и понимать.

Послышался шум. Приоткрыла глаза и увидела, что перед входом столпились незнакомые люди, которые во все глаза таращились на меня, но не смели переступить через порог и топтались на похрустывающих щепках, которые остались от двери. Вот и еще один вопрос: а как, собственно, случилось, что дверь оказалась в таком состоянии? Неужели, тоже бомба? Впервые после произошедшего взрыва в голове оформилась четкая мысль – кто-то покушался на нас с Крисом, заминировал машину. Но почему-то понимание этого не вызвало дикого ужаса. Мне было все равно.

– Пошли вон, – прорычал Крис, как только увидел собравшихся зевак. Взмахнул рукой, и проход заволокло непроницаемой взгляду серой пеленой.

В его руке был какой-то прибор из мутного стекла, по которому муженек, уже одетый в штаны, водил пальцем. Несколько томительных секунд прошли в тишине. Я настороженно наблюдала за Крисом из-под опущенных ресниц. Вид он имел жуткий и смертельно опасный. Что-то подсказывало мне, велика вероятность, что я все-таки сегодня умру, пусть не от взрывов, но от руки собственного мужа.