Кира

Глава 1

Был приятный летний день. Дома улыбались вымытыми, почти невидимыми, окнами, создавая ощущение легкости и невесомости массивных зданий. Асфальт светился чистотой и сверкал, как начищенный самовар, даже солнышко спряталось за тучу, давая передышку измученным от разошедшейся во всю палящей жары жителям. Прохладный северный ветерок приятно холодил кожу, шумя в кронах ухоженных вязов и располагая к повышению настроения.

Безрезультатно. Настроение – хуже некуда. Желание – все бросить и вернуться домой к маме. Сразу вспомнился наш с ней разговор перед отъездом.

– Куда ты едешь?! В неизвестность?! Ты хоть сама понимаешь, что делаешь?! Глупая девчонка. А если там что-нибудь с тобой случится?!!!!

– Я позвоню – отчетливо прошептала я, продолжая упорно собирать вещи.

– Да как ты не поймешь… – не сдавалась мама, не находя слов и нервно накручивая телефонный провод на руку.

Мое внезапное известие о том, что я собираюсь уехать, коварно застигло ее за двухчасовым разговором с подружкой. Подружка нервничала не меньше маминого, пискляво выдавая советы в трубку. Мама же советам следовать не спешила, нервно покусывая губы.

Не то что бы я ей эту новость сообщила с бухты-барахты. У нас уже много было переговоров и криков, и слез на эту тему, где каждый раз я слышала твердое «Нет», но она не ожидала от меня такой прыти в сборах.

– Мама, – начала я – я пять лет училась в институте и с шести лет пошла в школу, только для того, чтобы не работать по профессии? Я не отступлюсь от такого шанса, только потому, что меня родители не отпустили. Тем более, поезд у меня уже через час.

– Работу можно найти и здесь – как-то неуверенно и скорее в трубку проговорила она. – Вот я в твои годы…

– Мама!!! В мои годы у тебя год как уже была я! Лучше проводи меня, хотя бы до двери.

Она вздохнула, положив аппарат на диван, и проводила меня, как полагается – с поцелуями и слезами. На них моя мама вообще была горазда. Я же в свою очередь обещала звонить через каждые четыре часа.

Уже за дверью я услышала:

– Нет, ну ты представляешь, она все-таки уехала. Вот Фортунин вернется с работы, я все ему расскажу, пусть он ей задаст.

Я улыбнулась. Мама была неисправима. Ах, да, забыла представиться. Я, Кира Анатольевна Фортунина, двадцати двух лет от роду, приехавшая из маленького провинциального городка устраиваться на работу по приглашению, уже битый час слоняюсь по небольшому незнакомому мне городу с тяжеленной сумкой на перевес, ища нужную улицу, на которой и находится мой непосредственный работодатель.

Город был основан еще в стародавние времена (лет пятьсот назад) немецкой общиной. После, уже при царе, там был построен небольшой примитивный заводик по переработке олова. Практически перед революцией, добычу олова прекратили, и на этой территории расположился всем известный, но при этом одновременно жутко секретный институт по выведению неких биологических вирусов или чего-то подобного, ну по крайней мере это официальная версия, потом произошла сама революция и всю деятельность свернули, здания были заброшены, а потом и частично снесены. То, что чудом устояло во время бомбежек в Великую Отечественную Войну, добросовестные жители попросту растащили на кирпичи, а некоторые особо находчивые умельцы везли целыми стенами (если таковые находились), чтобы вновь собрать на даче и хвастаться перед соседями своей находчивостью. Город же так и остался закрытым, на уровне среднестатистического провинциального городка, разбавленного большим количеством многоэтажек и небольшим количеством магазинов. Попасть сюда можно было только по спецпропуску. У меня он был. Предоставили вместе с билетами.

Эту информацию я, перед отъездом, нашла в Интернете. На самом же деле, великая и все окутывающая паутина, оказалась, мягко говоря, слегка не права – многоэтажек оказалось намного-намного больше, как и различных, брендовых магазинов и мегамаркетов. Так же глаз резала стерильная, непривычная мне, чистота улиц и неуемное количество ухоженных клумб с цветами всевозможных видов. Хотя насчет размеров все сходилось – из центра можно было за пару часов дойти пешком до любой из окраин. Да и про обилие растительности всезнающий Интернет не соврал – город просто утопал в зелени и цветочных клумбах, которые разместились даже на фонарных столбах в кашпо. Но глазеть было некогда, нужно было найти ночлег до темноты, а перед этим еще и забежать на новую работу – зарегистрироваться о прибытии. Найти бы еще эту работу.

Такси не было. Купив карту города в местном магазинчике (магазинчик оказался в четыре этажа высотой плюс два этажа подземной парковки, пришлось прогуляться), я обнаружила для себя неприятный факт: нужной улицы на карте не значилось. Зато на ней значилась довольно обширная зона, неподалеку от города и размером с крупный поселок, отмеченная пунктиром и именуемая «секретный объект». Любой шпион упал бы в обморок от счастья, увидев эту карту, на ней были четко и со всеми соблюдениями масштаба, отмечены различные дороги, ведущие к «секретному объекту» и обрывающиеся у пунктирной линии, обозначающей границу. Более того, на них, впрочем, как и на всех остальных дорогах, были отмечены номера автобусов, троллейбусов и всевозможных маршрутных такси, ведущих к нему.

Посмеявшись вдоволь над ответственными работниками, составляющими эту карту, я принялась повторно и уже более тщательно искать нужную мне улицу, и снова не обнаружила. Заподозрив продавцов магазина в продаже неактуальной полиграфии, пришлось искать еще и дату выпуска из печати. На это ушло не меньше часа, но подозрения были сняты – карта была этого года.

Прохожие такого адреса тоже не знали. Засада.

Уже вконец отчаявшись и купив неподалеку хот-дог сомнительной свежести, я села на лавочку для лучшего съедения данного продукта и достала пригласительное письмо, чтобы в сто семьдесят седьмой раз перечитать.

В письме, приглашавшем меня на должность менеджера, сразу после окончания института, было четко обозначено место прибытия. Я, для пущей убедительности, еще раз сверилась с оставшимся после поездки в душном купейном вагоне билетом на поезд, так же присланным мне вместе с пропуском и приглашением на мое имя. Все сходилось. Город был тот самый, но нужная улица и номер дома в этом самом городе отсутствовала напрочь. При этом я четко понимала, что если есть номер дома «75», то предыдущие дома просто обязаны существовать. Куда могла деться целая улица с немалым количеством домов, для меня оставалось загадкой.

Задумчиво дожевывая пресную сосиску, и уповая на отсутствие отравления я продолжала увлекательный мыслительный процесс и разглядывание злополучной приглашающей меня бумаги, стараясь при этом не испачкать ее кислым майонезом низкого качества. На приглашении телефона не значилось, и позвонить в приемную за консультацией я не могла. Ночевать же на улице ой как не хотелось.

– Раз уж пригласили, сделали пропуск и даже билет купили за свой счет, – рассуждала я уже в слух – то могли бы и встретить, ну или на крайний случай на обратной стороне приглашения нарисовать схему проезда.

Рядом со мной упало птичье испражнение, размазавшись по лавочке в бело-серую кляксу приличных размеров. Птиц, претендующих на автограф за столь фееричное действие по близости, не оказалось. Пришлось встать, от греха подальше. Еще не известно, что у них тут летает, после того как институт вирусологии снесли. Наверняка в то время не знали, что такое консервация вирусов и уж тем более тогда не осуждали за опыты над животными, если даже сейчас осуждают, но опыты не прекращают, то, что говорить о дореволюционных временах.

Я обратилась к шедшему мимо дородного мужчину в возрасте с целью помощи в поиске нужной улицы.

На меня посмотрела сквозь толстые линзы очков пара старческих морщинистых глаз, да так, будто я была редким говорящим микробом, а ему за отлов ценного экземпляра было положено крупное вознаграждение. Ну да после шести часов поездки в душном купе и обрызганная не так давно поливальной машиной (благо было лето, и грязь успела немного подсохнуть) я выглядела не лучшим образом. Светлые льняные брючки в крапинку теперь напоминали растянутую половую тряпку, нежно розовая кофта также была в мокрых разводах и изменила цвет на несвеже-розовый, на голове образовался небольшой колтун, косметика от жары расплылась, а я за неимением зеркала вытерла ее не слишком хорошо, но зачем же так смотреть?

– Знаете, юная дева – насмотревшись вдоволь, заговорил пенсионер – я живу в этом городе около пятнадцати лет, но улицы такой не слышал. Спросите лучше у таксистов. Таксопарк находится через две улицы прямо – мне показали «прямо», которое явно смахивало на пьяный вираж гонщика, причем по кругу.

– Спасибо – прокряхтела я, поднимая тяжелую сумку с вещами и таща ее почему-то перед собой, что и впоследствии спасло мне жизнь.

Не обратив внимания на стоящий по близости пешеходный светофор, который, кстати, горел ядовито красным светом, я стала переходить дорогу в неположенном (как потом оказалось) месте. Резко вывернувший из-за поворота черный спорткар на огромной скорости несся прямо на меня. Я инстинктивно попятилась назад. И этот… нехороший человек… сбил меня, точнее не меня, а мою сумку. Меня же по инерции оттолкнуло назад на тротуар, а так как он был довольно узким, то, за одно, и впечатало в стену дома, развернув при этом на сто восемьдесят градусов. Через доли секунды моя тяжеленная сумка, отскочив от резко затормозившей машины, сильно ударила меня под коленями, подогнув их и заставив, пребольно удариться об чистейший мощеный натуральным камнем тротуар и все померкло.

Пришла в себя я уже, по всей видимости, в больнице, долго таращилась в кипельно белый потолок, вспоминая, что произошло. С трудом села. Тошнило. Сумка с вещами занимала положенное ей место у тумбочки. На мне была одета одноразовая больничная одежда из флизелина, на руке браслет с какими-то датчиками. Напротив, моей кровати пустовала ее сестра-близнец, поэтому спросить, где я, не представлялось возможным. В голове все кружилось и вертелось, во рту был стойкий привкус железа.

Практически сразу в палату вошла женщина в белом халате, которая мне долго и подробно объяснила, что я в больнице. Падая назад, после удара сумки под коленями, я сильно приложилась головой об стоящую неподалеку металлическую урну и потеряла сознание. В больницу меня привез водитель того самого автомобиля. Пришла я в себя, спустя два дня, в руках заботливых врачей, которые с меня не спускали глаз, пытаясь, все это время привести в чувство.

Хрень какая-то, по всем законам физики все должно было быть не так. Но голова болела.

Флегматично выслушав весь этот монолог, я автоматически потрогала голову – ссадины и шишки отсутствовали, даже царапин не наблюдалось. Странно, металлическая урна должна была раскроить мне череп, а на голове все вполне здорово. Напрягла память, но ничего подобного так и не вспомнила, последнее воспоминание – это боль в лодыжках и копчике, да, я еще тогда упала. Но подробнее вспомнить так и не смогла. Конструкторских изобретений типа «урна» и «мусорка» я там вроде бы тоже не припоминала, но зад болел до сих пор. Я тогда не придала значения всей этой ситуации, жива, здорова – вот и славненько.

Больница, располагавшаяся на втором этаже семиэтажного здания, была маленькой и сильно походила на частную. Пять палат по два человека и одна реанимационная на одного больного. Зато специалистам и оснащению позавидовал бы любой медицинский центр. Повсюду все та же стерильная чистота. Этажом ниже располагалась поликлиника с большим количеством персонала и врачей по всем медицинским направлениям. Что находилось на верхних этажах, я так и не смогла выяснить, несмотря на все попытки, но свет там периодически горел, будоража мое любопытство.

Выписали меня уже на следующий день, за это время я успела узнать лишь то, что адрес больницы почти совпадает с местом моей работы. Немало обрадовавшись данному повороту судьбы, сразу же после выписки, я пошла, устраиваться на работу.

Глава 2

Спустя четыре года.

Обычным осенним днем я сидела на рабочем месте. Работа у меня обычная, бумажная – начальник отдела. В подчинении около тридцати человек. Отдел засекречен, как и сама организация. Официально, мы предоставляем независимые бухгалтерские, аудиторские и сопроводительные услуги другим фирмам. О реальной деятельности знает лишь очень узкий круг лиц, финансирующий нашу работу, подавляющее большинство из которых – высокопоставленные чины нашего государства. Мы занимаемся выведением биологических вирусов, исследованием мутаций микроорганизмов в живой природе, да и не только микроорганизмов. После всевозможных радиационных излучений на нашей планете нарушился биологический баланс, а мы изучаем его и используем в оборонных целях естественно. Короче, эта версия для тех, кого не устроит первая. Нет, реально есть отдел с вирусами и микроорганизмами. Но это как бы вообще не все, но об этом позже.

Многие отделы пронумерованы для еще большей секретности и большинство работников даже не догадываются о тройном дне организации, да они и о двойном не догадываются.

Я, по долгу службы, знала, может и не все, но очень и очень многое. Мой отдел под номером два, был самый большой по численности, и от того моя значимость в отделе еще больше увеличивалась. Ну и пиздюлины получаемые от начальства тоже в разы отличались. Прям конкретно.

Дело не шло. В связи с резким осенним похолоданием, третья часть сотрудников болела, а оставшихся можно было разделить на две группы: те, что вышли на работу после больничного, и те, что уже начинали хандрить, пытаясь из вредности заразить переболевших. И те, и другие категорически отказывались работать за отсутствующих. Поэтому работа шла туго и нервно. Такая обстановка начала предавать унынию, прозвездоны начальства маячили под носом.

Собравшись с силами, я встала и пошла варить себе кофе. Обычно этим занимается секретарь, но сегодня она отпросилась. Факт наличия личного секретаря окрылял, а факт конкретно моего секретаря заставил передернуть плечами и уронить электрический кофейник с кофе. Более того, я умудрилась его разбить, залив ковер и стол секретарши.

Как это могло случиться, если кофейник был из прочной пластмассы, а на полу лежал ковер, в моей голове совершенно не укладывалось. Весь объем занимали маты. Много. Можно было, конечно, принести сюда нормальную кофеварку, но моя жуткая секретарша, (она же «грымза старая» для моих подчиненных, она же «змея засушенная» в простом обиходе, она же «женщина зверь» для нашего завхоза (но это уже с нежностью, т.к. был безответно влюблен)) приперла именно это чудо, так, якобы кофе намного вкуснее и ароматнее. По мне он вкуснее в кофе машине. Только купить мне ее не давали. Сволочи.

На ковре уже расползлась лужа приличных размеров. Я нервно вызвала по селектору уборщицу. Уборщица не шла, а пятно продолжало расползаться и остановить это не чем. Апокалипсис начал показывать свой край, потому что секретаршу в гневе немного побаивалась даже я. Она была женщиной пожилой, нервной, убежденной феминисткой и соломенной вдовой. Имела стройную для своих лет фигуру, занималась гимнастикой, йогой, водным поло и считала, что безупречно одевалась, пытаясь, по этому случаю, всех кого ни попадя, учить. Овца короче.

Вскоре все убрали и даже без следов. Но кофе хотелось дико. Осталось двигаться туда, где оно есть в готовом виде. И я пошла в наш кафетерий. Там-то оно было всегда и в любых количествах, качество, конечно, оставляло желать лучшего, но главное, что оно там было.

Обычно все начальство, к которому я с гордстью себя причисляла до очередных пиздюлей, питается в отдельных VIP-отделах, там более комфортно, кухня вкуснее (и намного дороже), и самое главное, нет возможности разведения панибратства. Это качество шеф ненавидел всей душой и старался искоренить у всех без исключения сотрудников. Но многие работники, то ли в целях экономии, то ли в целях собственного интереса, питались в общем зале, чем непомерно злили и без того постоянно раздраженное руководство.

Сегодня же, а мне всегда везет на такие вещи, был санитарный день и единственный не закрытый на обработку VIP-зал напоминал переполненный, ругающийся за столики и стулья, улей. Пришлось идти в общий зал.

Народ все прибывал, и сзади уже образовалась очередь не меньших размеров, чем передо мной, так что уходить не имело смысла, тем более что буквально сразу до моих ушей донесся занимательный разговор:

– Не далеко от моего дома крутилась группа зачистки, – заговорил хриплый голос сзади – Думаешь, кто послал? Наверняка эта фифа из второго отдела. Соседки сказали, три сильно обезображенных мужских трупа нашли.

– Надо Светке позвонить, – любопытно вторил ему писклявый голосок с отдышкой – она у нас во втором отделе работает и наверняка, уже всем растрындела, одни мы не знаем.

Я тихонько, стараясь себя не выдать, обернулась. Сзади стояли два мужчины вроде как из первого отдела, одного из них я недавно видела на общем собрании, оба вроде бы старшие менеджеры, но точнее вспомнить не смогла. Мужчины меня не узнали, видимо были сильно увлечены беседой.

– Конечно – сказал «колобок» своим писклявым голоском – они там во втором отделе заварушки устраивают, а мы отдуваемся.

Дальше пошла обычная деловая канитель. Я слушала их диалог, а по телу разливался холод и бегали сумасшедшие мурашки. Дело в том, что любой выезд группы зачистки не может быть мною и еще несколькими начальниками отделов не подписан и не обговорен на совещании «узкого круга». А такого не было!!! И трупы!!! Почему полиция молчит?! Это же были живые люди!

Тут в поле зрения объявился Игорь Кохенсон, начальник первого отдела, я была с ним в жёстких контрах, но по поводу услышанного поговорить нужно было очень, причем срочно, тем более он был одним из тех, кто также, как и я подписывает разрешение на выезд группы зачистки. Я ему не доверяла от слова «совсем», но выхода не было, хрен его знает, чем это все еще может кончиться. И полностью погрузившись в свои мысли, сразу не среагировала на вопрос «Чего желаете?».

Раздатчица, женщина явно из самого дна провинции, повторила вопрос уже криком:

– Так желаете вы че?!!! Если ниче, тогда в очереди нече стоять и людей голодом морить!!! – замахала она рукой в сторону увеличивающейся и тихонько переругивавшейся между собой очереди.

– Мне кофе, большую кружку – скороговоркой выдала я, стараясь не упустить из вида Игоря.

– У нас стаканчики – ехидно улыбнулась раздатчица, не сбавляя децибел. Да что ж так орать.

– Тогда большой стакан.

Вот тут меня и заметили увлеченные беседой друзья. О-о! Какие у них были лица. По-хорошему нужно было все спросить у них, но уверена, что фигушки они мне что скажут. Отопрутся. Будут отправлять к своему крашеному блондинчику Кену-начальнику. Проще на хрен пойти.

– Игорь, – закричала я, привлекая внимание коллеги – мне нужно с тобой поговорить.

Мины стоящих сзади скривились еще сильнее. Как и лицо самого Игоря.

– Игорь, почему в жилом районе организации, работает группа зачистки? – выпалила я, садясь к нему за столик и путаясь в мыслях и догадках.

– Ты это у меня спрашиваешь? – парень выгнул соболиную бровь, и на идеальном мужественном лице застыла гримаса вселенского траура – это ты у нас такие вещи подписываешь, а я лишь соглашаюсь и смиренно ставлю свою подпись.

– Я ничего не подписывала, в этом все и дело – начала нервничать я.

– Кисонька, оглянись, к тебе явно крадутся двое – маразм и склероз. Спроси Каренса, он отвечает за жилой сектор. Можешь Диму Татаренко спросить, тем более вы друзья. – Мужчина взмахнул пушистыми ресницами.

Я молчала и на провокацию не среагировала. Игорь Кохенсон был, бесспорно, очень красивым мужчиной, умным и неимоверно хитрым. А еще он был жутким бабником и «отменным козлом», как говаривали его отвергнутые пассии, а если вспомнить сплетни, что мужчинами он тоже не брезговал, то лично меня сразу передергивало, ну а, учитывая, что наши отношения по работе итак были не ахти, то под контингент «отвергнутых» я не попадала в принципе ни в прошлом не в будущем. А значит верила на слово сплетницам и своим глазам. Козлина он был реально лютый.

– Лапотунь, – Игорь снова похлопал длинными темными ресницами на огромных голубых глазах и, скривив кукольные губки, продолжал наслаждаться моим замешательством – у меня только группы выдачи и ни одной группы зачистки. Ты у нас в начальниках всего год, а уже склероз. Напомнить людей, подписывающих выезд?

– Не стоит, я помню, ты тоже среди них. – «Дура, нашла у кого спрашивать» – уже ругала я себя во всю. Да он знать будет – в жизни не скажет. Ибо претит всей его мерзкой сущности.

– Да, но без моей подписи выезд все равно состоится, а без твоей – нет. -Игорь многозначительно замолчал, потом взъерошил ухоженными пальцами короткие осветленные волосы и вкрадчиво добавил – Может тебя рано повысили?

– Блин, ты еще скажи, что на мое место метил! – Огрызнулась я, стараясь, открыто не показывать, что сглупила и как мне от этого не по себе. Надо сворачивать весь этот разговор.

– Вот еще, – надменно фыркнул красавчик, – да ни за какие коврижки!

– А за зарплату и премиальные?! Ты ж за них душу продашь.

– Ну нет, мне своих проблем хватает – ушел от темы Игорь – радость моя, мне кажется, тебе нужен мужик, и отнюдь не за ручку держать. Хочешь мы всем отделом тебе на День рождения на мужика скинемся? Стервозность свою удовлетворишь. А?

Я скривилась, мысленно послав его в глубокие анальные дали.

– В любом случае тебе с этим вопросом не ко мне. – Уже поднимаясь, чтобы пересесть, зло улыбнулся он.

Самое обидное то, что он был абсолютно прав во всем: он лишь соглашается с решением «узкого круга» и то, только в случае если они проводились «по случаю изъятия» чего-либо на месте зачистки. А это бывало очень-очень редко. Ну что ж, отрицательный результат – тоже результат. Времени мало, он по любому все доложит шефу, в самом неприглядном для меня виде, ибо козлище, а Бультерьер не задержится с истерическими воплями в мою сторону.

Меня немного потряхивало от нервов и очень хотелось, чтоб закончился этот день.

Так и не притронувшись к уже почти остывшему кофе, я решила набрать своего друга Диму Татаренко он был, командиром группы зачистки, мы были друзьями уже давно, и нас это устраивало, особенно сей факт, устраивал его постоянно меняющихся девушек. И мы НИКОГДА не говорили о своей работе. НИКОГДА!!!! Может только поэтому мы и дружили.

Но, как оказалось, нарушить дружеское табу не представлялось возможным. Телефон ответил гнусавым голосом оператора «абонент недоступен или вне зоны действия сети». Облом.

Пойти к шефу – означало признать, что я пропустила важную часть своей работы и, бросив все на самотек, забыла доложить об этом начальству. Соответственно – выговор, крики, упреки. Нет уж, будем пока разбираться сами, мне нужны будут факты и возможно даже для защиты.

Выпив залпом уже окончательно остывшую порцию черного кофе, я, наконец, заметила его вкус: гадость была редкостной. Создалось ощущение, что за кофе выдают сушеный птичий помет. Мерзость редкостная. Но напиток уже был внутри и назад не просился. Несмотря на отвратительный вкус во рту настроение сразу же улучшилось. Ну как улучшилось, трясти перестало.

Глава 3

Допрос Каренса Каренсона ничего не дал. Он был пьян вдрызг и спал на рабочем месте. Кроме как мычания и громкой порчи воздуха я ничего от него не добилась. Кошмар. Обидно. Меня шеф растерзал бы в максимально извращенческой форме за такие выходки.

Начальник меня откровенно не любил и при каждом удобном случае вымещал на мне злость. Почему я не уволилась? Да хрен его знает. Упертая наверно. А может по тому что шеф оставался моей тайной мечтой. Этот умопомрачительный мужик внешне был такой же шикарной скотиной по характеру. Ну еще за работу очень хотелось держаться, сама не знаю почему. Хотя почему не знаю? Знаю. С моим уровнем допуска меня могли живой и не выпустить, мы подписывали бумаги о неразглашении. У нас никто не увольнялся. Моя предшественница вообще так хотела стать приближенной Бультерьера, что умерла на рабочем месте от инфаркта. Так и не смогли заставить ее уйти на пенсию по состоянию здоровья.

Но сама работа нравилась, честно. Да и платили хорошо. Даже более чем. Я почти третью часть маме отдаю, отец сильно болеет, а лекарства дорогие. Да и вообще – родителям надо помогать.

Короче ничего я не добилась. Ор шефа приближался все ближе и ближе. Да бля. Что же делать?Время было послеобеденное и домой идти рано, и браться за значительную работу поздновато, да и не было значительной работы, а всю мелкую я переделала еще до обеда. Факты для защиты от возможных нападок шефа, по поводу неучтенной части моей работы я пока так и не нашла. Мне нужен был Татаренко, а его и след простыл. Искать Диму по организации не имело никакого смысла, это можно было делать сутками и еще не факт, что поиски увенчаются успехом.

Я же девочка. Мне нужно было поговорить с подругой.

Если смотреть на все филосовски, то шефского припадочного ора было уже не избежать и я отправилась к своей подруге Надежде, работающей в специальном медицинском отделе организации.

Встретила я Надежду выходящей из медкомплекса. Девушка с точеной фигурой, огромной грудью и вздорным характером. Мышисто-серые волосы до плеч, серые глаза, остренькие носик и подбородок, узенькие губки, короче, мужики считают, что внешностью особенно не блистала, но грудь все компенсировала. По мне вполне симпатичная.

– По работе бегала? – кивнула я на входную дверь.

– Да – вздохнула она – дел невпроворот.

– Мне нужна твоя помощь – выдохнула я.

– В плане?

– Хотела с тобой поболтать. У нас тут творится что-то неладное, – шевелю бровями, мол «не здесь» – я узнала кое-что, и мне может за это прилететь.

– Кир, – резко осаживает Надюшка – у меня сейчас времени нет, но я обязательно постараюсь тебе помочь – и, к моему удивлению, собралась уходить.

Охренеть! Вот тут я не ожидала! Я резким движением схватила ее за руку, пытаясь остановить.

– Ты что-то знаешь, но мне не говоришь?

– Это моя работа – что-то знать и молчать. – Пожала плечами девушка, даже не пытаясь вырваться.

– Надя! У меня складывается ощущение, что за моей спиной заговор, и все, в том числе и ты в нем принимаете участие! Почему все знают, кроме меня?!

– Кира, – тяжелый вздох – просто поверь, мы сделаем все возможное, чтобы ты во всем этом не пострадала. Ничего больше сказать не могу, уже это будет считаться разглашением информации, пока-пока. – Она сделала чмок губками и убежала.

Убежала!!!! Охренеть! Замечательно. Состояние гаже некуда. Уже слышу мощь ора шефа и слюни на лице. Сука, если бы он не был таким красавчиком, убила бы. Ну или разбилась бы в лепешку, чтоб с ним быть, если бы он не был таким говном.

Есть еще один, последний вариант. Вряд ли что-то выгорит, но попробовать стоит.

Я, запахнувшись в тонкое пальтишко, осталась стоять на холодном ветру, смотря в след удаляющейся неодетой фигурке.

В этой истории явно было второе дно, которое от меня старались максимально скрыть. Это первое. Второе – директор был по ходу в курсе, раз Надя так быстро сбежала, правда это не означало, что ситуацию нельзя использовать против меня. И ор один хрен будет – теперь уж точно, хоть бы премии не лишил, я на нее рассчитываю.

Во всем этом следовало разобраться.

Что там Кохенсон говорил, мне нужен мужик? Ха! Тут такой мозготрах за весь день. Жесть. Какие блин мужики!

Что же делать? Мне нужен, наш системный администратор.

К сожалению, посещение сотрудниками его душной и насквозь прокуренной каморки приравнивалось, чуть ли не к преступлению и жестоко наказывалось начальством иногда даже дисциплинарным взысканием в виде штрафа, иначе народ валил бы туда толпами. Все желающие приходили тайно, соблюдая все условия шпионских фильмов. Я не была исключением, и, как дура, прижимаясь к стене спиной ужом скользила к заветной двери.

Раньше мне уже приходилось пользоваться его услугами, но тогда я вызывала его к себе в кабинет ставить защиту на компьютер, а вот теперь меня интересовал уже другой, не вполне легальный для моей должности вопрос: где проводились зачистки за последние две недели, и какие из них были без моей подписи? Если бы не трупы, хрен бы я этим так срочно занялась.

– Можно было так не красться – хихикнул он, как только я приоткрыла дверь. – Здесь везде давным-давно камеры понатыкали.

Твою мать! Вот позорище! Хоть бы в сеть не выложили!

– Значит, о моем посещении узнает начальство – констатировала я.

– Значит, узнает – эхом отозвался сухопарый мужчина в мятой одежде.

– И как скоро?

– Примерно через час. Только че те волноваться, ты ж сама почти начальство.

А толку.

– За двадцать минут можно горы свернуть, а за час создать и запустить ядерную бомбу. – Решила пошутить я, понимая, что ничего уже не исправить, а выгоду все еще можно получить – Мне нужна твоя помощь.

– Через кассу – смеясь, прикурил он очередную сигарету.

– Я не обижу – на полном серьезе ответила я.

– Тогда говори, чем обязан?

– Мне нужны все адреса, зачисток без моей подписи.

– Значит, взламываем комп у Кохенсона?

– Я не знаю, у кого ты и что будешь взламывать, меня интересует результат.

– А Кохенсон, подозревает тебя – почему-то протянул Косяк, выпуская дым крупными кольцами.

– И ты взломал мой компьютер? – пошла я у него на поводу.

– Не-а. – Выпустил он дым в мою сторону, и я закашлялась – Это ты правильно сделала, что меня тогда в кабинет вызвала. Теперь в твой компьютер можно залезть только из него самого, а в кабинетик-то доступа не-ет. – сбросил пепел он прямо на пол. – Нет же?

– Нет – подтвердила я, дурея от такого свинства – Я всегда дверь запираю, когда ухожу.

– Ты только комп включенным не оставляй, а то вдруг мне много денег заплатят, тогда-то я его смогу осилить.

– А тебе что включить его будет трудно? – криво усмехнулась я.

– Прикинь?! Я же тебе на кнопку включения дактилоскопический датчик присобачил.

– Охренеть! Хоть бы сказал! – выдохнула я, понимая, почему теперь компьютер не включается ногой, и мне приходиться каждый раз наклоняться.

– Зачем? А вдруг мне много денег заплатят? – хрипло засмеялся он сквозь снова выпускаемый дым.

– Тогда почему ты мне сейчас это говоришь?

– Все изменилось – резко помрачнел он, давя недокуренную сигарету об стол и кидая ее останки куда-то в угол. Вот же свинство. – тебе никому не стоит доверять, даже такой личности как я.

Тададам! А вот тут поподробнее.

– Почему?

– Потому. Не усугубляй. Тебе пора.

– У кого еще такие датчики стоят? – я решила не сдаваться

– У шефа.

– И все?

– Да.

– Это он тебя попросил его поставить?

– Точно – хмыкнул он.

– И он же попросил мне об этом не сообщать? – Вопросительно констатировала я.

– А ты смекалистая! – закивал он – Я тебе этого не говорил, но намекну, ему не нравится твоя любимая секретарша, и именно поэтому он просил умолчать. Твое время вышло принцесса.

– Ищи адреса – не сдавалась я.

– Да вот они – он вытащил из принтера теплый, но почему-то мятый листок и вручил мне. – Ничего, что на черновике, тебе же все равно на каком листе?

– Конечно. – Кивнула я, быстро сунув листок в карман и направилась к выходу – В чем меня подозревает Кохенсон? – Уже у двери осенило меня.

– Да в том же самом.

– Значит, он был здесь? – Вернулась я на место.

– Совершенно в дырочку – кивнул он, прикуривая новую сигарету.

Господи, да я так провонялась дымом, что все итак догадаются где я была. Терять нечего кроме денег, а они ой как нужны.

– Я могу доверять своим друзьям или они тоже по мою душу приходили?

– По твоему компьютеру приходил только Игорь и то – почти неудачно.

– Почти? – я выдохнула облегченно.

Меня уже начинал бесить этот разговор. Каждое слово нужно было вытаскивать.

– Его еще интересовал отдел экспертизы и морг.

– Конкретнее?!

– Кое какие результаты вскрытия и некоторые анализы.

– Ты ему их дал?

– Конечно! Он мне за это выпивку купил.

– Ты же только куришь – вспомнила я.

– Сегодня все изменится – многозначительно погрозил он мне пальцем – с тебя презент.

– Какой?

– Алкоголь.

– Какой? – повторилась я старась не нервничать.

– Да любой, главное не меньше сорока градусов.

– Заметано.

Господи какая хрень, а не день!

На листке разместились отсканированные документы, уменьшенные до минимально читаемого шрифта. Там значились шесть актов зачистки и шесть адресов, в графе «результат зачистки» стояла одинаковая запись «найден умершим», во всех случаях имел место быть, поджег и что самое интересное, подписей не было ни чьих. Даты сильно разнились, но почти все в этом и прошлом месяце.

Я откинулась на спинку кресла в своем кабинете.

Группа зачистки в нашей организации исполняет роль внутренней полиции и занимается проверкой работников на предмет связи с конкурирующими организации уже после их приема на работу. Это по сути служба безопасности. Если такой человек был выявлен, то, как правило, его пытаются задержать в его же доме. В этом месте все сходилось. Но не убивать же ценный источник информации! Вот отсюда и нужно начинать «раскопки».

Так. Рассуждала я. С ведением документации у нас очень строго, а это значит, что документы хранились только в электронном виде «на всякий случай» и без расчета, что кто-нибудь прочтет, то есть члены «узкого круга» их не видели, тем более, не подписывали. Соответственно, под подозрением один из членов. И что-то мне подсказывает, что это могу быть я, а если это и не так, то козлина Кохенсон все равно меня туда приплетет. Он любит такое делать. У Димы спрашивать, смысла нет – секретную информацию он никогда не выдаст, значит, все выяснять придется самой. Однозначно, нужно посетить адреса. Внутрь я, скорее всего, не смогу войти, но поспрашивать же у соседей мне никто не запретит.

Да, все еще рабочее время. В первый раз за четыре года работы я ухожу с работы раньше положенного. Да, мне влетит. Ну так и так влетит же. То хоть за дело.

Глава 4

Я ускорила шаг на выход. На ходу, быстро выдавая профилактических люлей, указания подчиненным и грозя скорой сдачей отчета, я направилась в сторону собственного дома, все сделать до наступления сумерек. Еще мне стоило переодеться во что-либо более теплое – короткое пальто и тонкая юбка на холодном ветру была не самой лучшей одеждой.

Уже на полдороги к дому вспомнила, что со всеми этими переживаниями и размышлениями, забыла выключить компьютер. Вот же тетеха меня предупреждали, а я забыла. Возвращаться совсем не хотелось, да и кто туда может проникнуть? Кому оно вообще надо? Никакой секретной информации там особо и нет. Без доступа в базу не войти. Все у шефа. Кабинет надежно заперт, а я завтра прямо с утра прибегу и выключу его. Да и дома холодильник был пуст, нужно купить продуктов.

Только я подняла тяжелые пакеты, отходя от кассы гипермаркета, как зазвонил мобильник. Чтоб его! Еще ни один телефонный звонок в моей жизни не был вовремя.

– Але! – рявкнула я в трубку, поставив один из пакетов.

– Светку убили – дрожащий голос Севки Морозова из моего отдела спутать было ни с кем невозможно.

– Какую? Как? – только и смогла вымолвить я, роняя пакет и одновременно с этим думая, ложила ли я туда что-либо бьющееся.

– Тут такое дело. Мы с ней заперлись в кладовке, со Светой Прохоровой, а я потом выскочил за презервативом, пришел, а она сидит, ну я думал, присела… и давай одевать, а она упала… и увидел кровь, кровь везде… – сбивчиво рассказывал интимные подробности Севка.

Фу какая гадость! Спасибо конечно, что мне так доверяют, но я смогла бы прожить и без этого доверия.

– Что?! У вас там роман?! – Вот за что мне это все? Вот за что?!

– А она упала и кровь изо рта пошла, а я… – и тут начались рыдания.

– Ты не ответил! У вас там, что, служебный роман в кладовке?!

– У нас любовь… была-а – и снова рыдания.

– Кто уже знает?! – убито спросила я, представляя истерический припадок.

– Уже все! Вас не было, и я доложил Михаилу Юрьевичу, а он сказал срочно позвонить Ва-а-ам.

Это будет апокалипсис! Сука! Один раз ушла раньше! Один, сука, раз!

Уже доложил Бультерьеру. Твою ж мать! Наш директор мужик огромный, брутальный, накачанный, яркий, от баб отбоя нет, но пугает всем своим видом, еще до того, как начинает говорить. Особенно если вспомнить как этот мудак орет.

Ну вот тут должны быть такие маты, чтоб душа свернулась и развернулась. Но сил на них нет.

Все это время голос на том конце трубки рыдал, сморкался и мало информативно шмыгал носом.

– Сейчас сумки домой отнесу и приду, – буркнула я в трубку.

Заебись день. Да, когда же он закончится.

Разговор о предполагаемом убийстве на рабочем месте, да еще и в охраняемом помещении с неимоверным количеством камер наблюдения, так еще и в мое короткое отсутствие не умещался в голове. Мне казалось все жестокой шуткой, и поверить в происходящее никак не получалось.

– Бультерьер, то есть Михаил Юрьевич сказал: «чтоб здесь была прям щас», – мстительно высморкался-произнес Сева. Твою ж мать, оказывается я все еще телефон плечом к уху прижимаю.

–С..с..с..-су…-умки отнесу и приду – зло выдавила я и отключилась.

Взявшись за тяжеленные баулы и проклиная всех и вся, я рванула домой, но, не успев пройти и пяти шагов, телефон зазвонил снова, на этот раз звонил сам шеф. Ну вот. Вспомни говно – вот и оно.

– Да! Михаил Юрьевич!

– Где тебя носит?!!! – крик на максимальных децибелах заставил вздрогнуть, могла бы уже и привыкнуть – У нас ЧП – человек умер, в твоем, между прочим, отделе, а ты хрен знает где шаблаешься!

Вот что его родители в детстве не отдали в хор?! Такие данные просрали!

– Так она сама умерла или ее убили? – Вяло спросила я.

– Неизвестно, но так сами не умирают. – уже гораздо тише послышалось из трубки – Быстро на место!!! – Опомнился шеф, снова повышая децибелы.

– Сумки тяжелые, к дому ближе нести – запротестовала я.

– Блядь, какие сумки! Ты в рабочее время по магазинам шароебишься?! – заорала трубка, брызгая слюной с той стороны.

Как у него горло не хрипит после такого ора. Вот же боженька не обделил.

– Я быстро – проблеяла я и отключилась.

Мне конец. Зато умру красивая.

Уже возле входной двери в свой таунхаус интуиция подленько намекнула, что что-то тут не так. Бухнув пакетами сразу за порогом, я быстро огляделась.

В прихожей было все, как всегда. Чисто. Уютно.

Ради успокоения совести решила быстренько осмотреть свое не маленькое жилище.

Поправив тихонько пакеты у порога, насколько это можно было сделать тихо, потому что они издавали душераздирающий шелест прямо в мозг. Я заглянула на кухню, там все обычно – утренний беспорядок. Ну я так считаю. На всякий случай решила подняться по лестнице наверх. Зеркало, висящее между этажами, было немного смещено вправо, я остановилась поправить его, и огляделась – мои шелестящие пакеты стояли на крупных мужских следах от ботинок, даже странно как я могла их сразу не заметить, скорее всего, просто не обратила внимания, куда ставила покупки, сосредоточившись на осмотре помещения.

Не двигаясь оббежала быстро глазами квартиру. Следы были только на пороге, внутри дома следов видно не было. Видимо посетитель аккуратно разулся на пороге. Я посмотрела наверх, двери в комнаты отлично просматривались и обе были приоткрыты, хотя одна из них утром была заперта на ключ, а другая открыта настежь. Едрить-колотить!

Я перетрусила окончательно. Страшно? Нет! Это просто армагеддон страха! Если бы я хотела в туалет, я бы прям здесь и сходила. Меня трясло. Сердце колотилось где-то в горле, перед глазами плыло. Нервы надо было давно лечить, с такой работой.

В доме явно кто-то был, и он мог еще там оставаться. Тихонько спустившись, я обулась, взяла сумочку и, не забыв запереть дверь на два оборота, бегом направилась прочь.

Отбежав на каблуках метров двести и завернув за поворот, я присела на край мокрой лавочки (очень неудобно, знаете ли, бегать на шпильках). Дождик прекратился, но влажность, ветер и пережитые ощущения бросали в дрожь сильнее, чем мокрое сидение. Я трясущимися руками достала мобильник и решилась позвонить шефу, который уже наверняка слюной забрызгал все, и даже в бешенстве (в моем воображении) возможно, кого-то искусал.

Он не брал трубку, я же не сдавалась, продолжая терзать аппарат. Только после девятой попытки я услышала спокойное многозначительное «Ну?». Растерялась конечно. Долго и путано объясняясь, заикаясь от страха, я все же смогла объяснить произошедшее. За это мне был дан многозначительный тихий ответ: «Сиди, где сидишь, я не приеду – занят. Потом созвонимся» и отключился.

Тихий мать его! У меня крыша, наверное, на нервной почве поехала или уши заложило. Мозг отключился напрочь. Оставалось реально сидеть. В груди бабахало так, что хоть к кардиологу иди. И тут меня осенило «А вдруг меня хотят убить? Или, еще хуже, очередная неизвестная мне зачистка» – возникали в голове разные версии – «А ведь мы с Прохоровой довольно похожи издали, особенно после того, как она стала краситься в тот же оттенок что и я». Надо бежать. Куда? Сказали сидеть. В этот момент неподалеку остановилось такси, и появилась Надя, села рядом со мной, не обращая внимания на мокрую лавку.

– Так и знала, что ты сунешься в это дело. – Выдохнула девушка, не глядя на меня.

– Что за дело? Меня в чем-то подозревают?

– Тебя – нет. – Отстраненно пожала плечами девушка.

– Тогда что это все значит? – Я отчаянно пыталась успокоиться, но голос дрожал – Почему моя жизнь в одночасье превратилась в черт-те-что?

– Так надо, пожалуйста, не лезь ни куда, ты только мешаешь и можешь навредить себе.

– Надеюсь, хотя бы наш Дима в этом не замешан?

– Не больше моего. Все! Больше ни каких вопросов!

Тут же у обочины резко затормозила, обдав нас выхлопными газами, ржаво-синяя колымага неопределенной марки, из которого появился Дима Татаренко.

– Лучше бы машину себе нормальную купил, а не ездил на этом хламе – Закашлялась Надя.

– Согласна – в ответ закашлялась я – так и отравиться не долго.

– Чего такая перепуганная? Пошли смотреть твою бяку. – Улыбнулся он мне, пропустив наши слова мимо ушей. – Заметили мою новую красавицу? Это…

– Это груда ржавого металла, – перебила его Надя – и прекрати хвастаться, она и на переплавку-то уже не сгодится.

Он в ответ лишь закатил глаза, пожал плечами и молча направился в сторону моего дома. Я встала и на негнущихся ногах побрела за Димой.

– А я не пойду – прокричала нам в след Надя, продолжая сидеть – я трупов боюсь.

Я почувствовала, что кровь отливает от лица и все кружится перед глазами. Сука, клянусь лягу в больницу, что-нибудь придумаю и лягу.

– Какие трупы, там все чисто, – подскочил и зашипел на нее Дима, поглядывая на меня – она и так перепугана до полусмерти, хочешь, чтобы прямо здесь в обморок хлопнулась? Имей ввиду, откачивать будешь сама. А потом кое кто тебе ноги вырвет.

– Конечно, там все чисто – резко улыбнулась Надя и взяла меня под руку.

Обо всем я подумаю позже. Пусть несут чушь. Главное, что сейчас мне уже было не так страшно – я была не одна.

Дима и Надя были моими самыми близкими друзьями. До моего повышения на пост начальника отдела, друзей было больше, но потом они как-то отсеялись и остались только эти. Вечно собачившиеся по пустякам и всегда умоляющие меня «не приглашать эту/этого… сама знаешь кого». Они дулись на меня за то, что я люблю их обоих, а я плевала на это и продолжала их любить за то, какие они есть. При этом между собой в мое отсутствие вполне себе ладили. Шеф хоть и сволочь, но я благодарна ему за то, что он именно их прислал. Мне стало реально легче.

– Ты что, курить начала? – вдруг спросил меня Дима, выдернув из раздумий, умышленно наступив при этом на ногу.

–Не-ет – прокряхтела я, хватаясь за ноющую конечность и злобно зыркая.

– Тогда кто-о-о? – передразнил он меня.

– Да ты мне на ногу наступил! Кабаняка! – возмутилась я.

– Ага, и окурков накидал – Дима, определенно, извиняться не планировал.

– Их не было утром – заметила я, все еще разминая ногу.

– Точно, особенно если учесть, что по твоей клумбе явно топтались, и следы достаточно свежие, мужские.

В давно не полотой клумбе (домработница приходит раз в месяц и исполняет роль садовника раз в хрен знает, когда) действительно валялись окурки, штук шесть-семь. С желтым фильтром. Они выделялись на подросшей пожухлой зеленой траве как экзотические жуки. Не заметить их было невозможно. А еще там было много следов большого размера. Ни окурков, ни следов на клумбе я не заметила ни при последнем посещении дома, ни при выходе на работу. Правда не особо я и смотрела.

– В доме тоже похожие следы – доложила я.

– Посмотрим – уверил меня Дима и углубился в давно не полотую клумбу.

– Прям, тропинку утаптывал – восхитилась Надя.

– Думаешь, он был один? – меня опять начало трясти.

– Уверена. Кир, а тебя долго не было?

– С утра. – мокрая задница начала подмерзать

– Ты же сейчас домой заходила. Нет?

– А, ну да. Минут пятнадцать после выхода прошло, а потом вы приехали.

– Бультершеф, вообще проорал, что тебя тут убивают, но это не точно – высказался ковырявшийся в клумбе Дима – я даже табельное на всякий случай взял, мало ли.

Ого забота! Если только он не попросил меня добить для верности.

– Вот забудешься и скажешь ему в лицо, что он бультерьер, я хоть посмеюсь. – Не смогла смолчать Надя – Шеф у нас в гневе страшен. Кстати, – повернулась она ко мне – а ведь мне он тоже самое сказал…

– Да я думаю он в курсе, что мы его так называем. – парень деловито копался в клумбе – А это что? – Воскликнул Дима и показал нам кусочек черной пластмассы.

– Флешка – сказали мы в один голос с Надей.

– Ну, или что-то очень ее напоминающее. Может, выбросил кто – предположила я.

– А вы знаете, это не флешка. – Дима продолжал разглядывать вещицу. – Может запчасть какая-нибудь. Тут зарубки есть.

Надя увлекалась эзотерикой и была неплохим медиумом, по крайней мере по отзывам ее знакомых, ну кроме нас. К ней гадать ходила почти вся женская часть организации. Мы не прям в это верили, но всегда позволяли проявить себя. Когда такая херня творится – во что угодно поверишь.

Она попросила нас отойти, «чтобы настроиться на точку пси-колебаний произошедшего» отобрав при этом находку, а мы приготовились слушать ее доклад. Ну как мы. Я.

– Пси-хуиси. – Дима покачал головой, но отошел – Мне прям интересно, что твоя припизднутая подружка сейчас выдаст, по любому трэшак какой-нибудь.

– Дима!

Обойдя мою клумбу по периметру и взяв землю в свободную руку (в другой была находка), она что-то зашептала себе под нос, посыпая ею свои новенькие бордовые ботиночки из первоклассной замши на неимоверно высоком каблуке и раскачиваясь из стороны в сторону. Через несколько минут странных и непонятных нам усилий явился миру ее внезапно охрипший голос:

– Этот предмет стал одной из причин посещения данного дома. Его искали, но не нашли. Поиски вел один человек, мужчина средних лет, внешность необычная и как будто не живая, волосы светлые одет в темную одежду из неизвестного мне материала. Пришел на помощь, но ошибся. Искал не только найденный предмет, но и человека, который животное. Ушел отсюда сравнительно недавно, но не сам, разбросав окурки специально. Сам он сигареты не курил, мотив неизвестен, возможно, отвлекающий маневр. При уходе был расстроен. Тут что-то произошло, странно…, пожалуй, для вас достаточно… Найденный предмет был втоптан в землю случайно, если бы его нашли, обязательно бы забрали с собой. – И уже совершенно нормальным голосом добавила – Как вам услышанное?

Мы были растеряны и сбиты с толку. Каждый по-своему

– Это даже мои ожидания превзошло. – Дима смотрел чуть ли не с умилением – Ты бы в дурку сходила, полежала бы там. Тебе вот прям надо. Кирусь, ты не слушай, сейчас же осень, у всех шизиков обострение.

– Э-э-э, Надя, – я толкнула Диму в бок и сделала «страшное» лицо – а что значат слова: «Человек, который животное»?

– Да я откуда знаю. Согласно, звучит невероятно, но это именно так как я произнесла. Значения своих слов я часто сама не понимаю, так что думайте, как хотите.

– Ты что-нибудь понял? – обратилась я к Диме. – Лично для меня это был набор отдельных фраз.

– Хрень больной шизофренички. Повторяю, не бери в голову. Может, в дом войдем? – нетерпеливо спросил Дима, поеживаясь от холодного ветра и глядя как Надя возмущенно пыхтит двинул к двери – Чай не лето. Еще и ветер.

Внутри все было также, как и до этого. Один из оставленных мною пакетов покосился, и из него на пол выкатилась колбаса.

– Какой хороший незнакомец, – Дима явно забавлялся – еду нашей Кируське принес, она то у нас особа безалаберная, в магазинах только всякий бутор покупает.

– Это я купила. – Возмущенно произнесла я.

– Конечно-конечно, – заржал парень и измерил следы неизвестно откуда взятой миниатюрной рулеткой (карманов на обтягивающей стильной одежде не наблюдалось). – Ого, а у бяки-то твоей размерчик сорок пятый.

Где, интересно, он табельное хранит? Под курткой ведь ничего нет. Не в штанах же.

– Пойдемте, дом, что ли, осмотрим – вздохнула Надя.

Быстро оглядев первый этаж, мы помчались на второй. Посередине гостевой спальни, лежал труп мужчины. Лицом вниз, в спине на уровне лопаток торчала рукоятка ножа, крови не было вообще, ни на теле, ни на полу, ни около торчавшей рукоятки, довольно красивой, хочу заметить, и больше напоминающей о неизвестных нам в древности ритуалах.

Господи, о чем я думаю. У меня в доме труп!

Я в какой-то момент даже засомневалась, что лежавшее на полу тело ранее было живым. Уж очень он похож был на школьного «Максимку» из кабинета «ОБЖ».

В школе у меня упорно не получалось делать искусственное дыхание с непрямым массажем сердца и тренировалась я на вот таком муляже довольно долго, пока не выяснилось, что лампочка на индикаторе, показывающем «зачет сдан, человек дышит самостоятельно» просто перегорела. Я тогда долго и упоительно пинала ногами этот самый муляж, под ругань учителя ОБЖ, подполковника в отставке, самостоятельно меняющего лампочку, потому как школьный электрик был как всегда в запое.

Так вот, перед нами лежало очень похожее на очень реалистичный муляж тело. Отличало его только наличие нормальных (не пластмассовых) волос на голове и кожи на руках, лица было не видно, а смотреть у меня желания не было.

– М-да. Второй труп на сегодня, только с ножом. – Дима взъерошил короткие светлые волосы.

– Мне конец – прошептала я – шеф меня убьет, а милиция посадит мой труп в тюрьму.

Блин, чего я его так боюсь? До заикания же.

– Бульчик тоже так сказал, – улыбнулась Надя – у вас удивительная схожесть взглядов. К чему бы это?

– Скажите, так Свету убили или она сама умерла? – сменила я тему, стараясь не смотреть на убитого.

– Я считаю, что кто-то отравил, – Дима деловито фотографировал мобильником, – но каким-то очень уж изощренным способом. Светка слишком любила гульнуть, чтобы покончить с собой перед сексом.

– А может, она сама умерла? – не унималась я.

– Может, но верится слабо, пока Севка бегал, прошло максимум минуты полторы, но за это время она успела там все кровью заблевать. Кошмар, на что стены стали похожи, уборщице придется хорошенько попотеть, чтобы бурых пятен не осталось, хорошо, что ты не видела. «Наши», совместно с милицией, отрабатывают «по ревности». Я уже узнавал. Прохорова ваша – еще ведь та блядища была. Как ее к нам только взяли?!

– А вот так и взяли. – Надю даже передернуло всю.

Света, года полтора назад увела у нее мужика. Но если учесть, что им был Игорь Кохенсон, я лично считала, что это к лучшему.

В эту минуту у Димы зазвонил мобильник, и я превратилась в слух. Но мне обломилось, так как с той стороны говорили тихо.

– Да – «шеф» одними губами прошептал мне Дима – да… да… да, у нас тут труп, да … нет конечно, какие менты… тоже… да, она в шоке…нет, не ревет… бледная сильно… ну, наверное, потому что до этого не находила у себя в квартире дохлых, тьфу, мертвых мужиков… сейчас…

Вот же сволочь! Может же спокойно говорить, а на меня орет как припадочный!!

Дима молча протянул мне трубку.

– Але – на редкость пискляво выдала я.

– Ты сумки куда понесла?!! Домой?!!! Или за границу будешь вывозить?!!! – орало, ругалось и завывало на том конце.

– Но, Михаил Юрьевич, у меня в доме труп! – воскликнула я.

– Ничего страшного, он никуда не денется и не уйдет, он уже мертвый – продолжала на повышенном увещевать меня трубка. Нет, ну не козел?!

– Кто-то крутился у моего дома и набросал окурков. Сам не курил, но зачем-то набросал, это наверняка убийца – горячо шептала в трубку я, не обращая внимания на крик. Боже, зачем я несу ему эту муть?!

– Ну, конечно же! Это меняет дело! – Сарказм тек рекой. Вдруг начальство устало вздохнуло и сдалось на том конце и внезапно перестало орать – Я пришлю машину, тебе все равно придется сюда ехать, нужно будет объяснительную писать и показания давать мент… э-э-э…нашей доблестной милиции. Татаренко с Солдатовой оставь у себя, им как свидетелям тоже много чего придется сделать.

– Хорошо, – согласилась я – А можно еще понаглеть?..

– Нет!!! – рявкнула трубка во всю мощь легких.

– А где я буду жить? – все же обнаглела от пережитого я.

– Дома – абсолютно спокойно и даже удивленно ответил шеф.

– Ага – сказала я, совершенно не приняв слова в серьез, и отключилась.

Биполярочкой попахивает. Сука, а какой при этом красивый мужик. Ну вот как так?!

Ровно через три минуты подъехала машина с нашими ребятами, позже машина со следственной группой. Я села в опустевший автомобиль сотрудников и с тяжелым сердцем снова поехала на работу. За окнами уже совершенно стемнело, но о сне я даже в эту ночь не пыталась мечтать.

Глава 5

– Что вы можете сказать о Светлане Алексеевне Прохоровой?

Меня допрашивал дородный следователь сильно похожий на очень толстого и перекормленного хряка, конституция, цвет кожи и концентрация редких светлых волос, по крайней мере, совпадали.

– Светлана Прохорова работала в моем отделе на должности младшего менеджера, под руководством Инги Бруновны Бейх. Была работником без отличительных черт, нареканий не имела. Личного знакомства я с ней так же не имела. – Устало отрапортовала я.

– Без отличительных черт, говорите – ухмыльнулся хряк-следователь – Инга Бруновна другого мнения.

– Возможно, – не стала спорить я, пытаясь уже хрен знает сколько времени оттереть влажными салфетками тушь после снятия отпечатков пальцев – все-таки они общались чаще. Скажите, а как Прохорову убили? Или это было не убийство?

– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул следователь, немного оторвав необъятный зад от заботливо предоставленного кресла и явно скис, посмотрев на нашего «горячо любимого», крайне угрожающе улыбающегося в его сторону шефа, передумал и нацепил снова дежурную улыбку.

– Ответь ей – угрожающе порекомендовал шеф.

Я обалдело уставилась на шефа, который не сводил глаз со следователя. Хм, а он прям лапочка, когда не орет и не ведет себя как мудак.

– Факт убийства пока только рассматривается и не доказан. – затараторил следователь, глядя на него – Тело было найдено в подсобном помещении в сидячем положении. Вокруг все, стены и пол, были запачканы кровью, предположительно это кровь убитой, но это тоже пока не выяснено. Следов насилия на трупе обнаружено не было, впрочем, как и видимых ран. А где ВЫ находились в момент убийства? – повернулся он ко мне

– Я в магазин бегала, за продуктами, у меня и чек есть, там время указано. – краснея ответила я.

– В рабочее время? – Еще более слащаво улыбнулся следователь и всем телом подался вперед, как акула почувствовавшая кровь. Хотя, после многозначительного кашля шефа повторно скис и вернулся в прежнее положение.

– Да, в этот день я отпросилась пораньше с работы, но перед уходом все подчиненные были мною проинспектированы, и план сдачи отчета был проверен. Все было нормально.

Шеф одними губами произнес «отпросилась?» И сделал большие глаза.

Вопросы длились еще долго, до глубокой ночи, я вымоталась и уже мечтала лишь о сне.

– Последний вопрос. Кира Анатольевна, кого вы подозреваете?

– Никого! – Я даже удивилась абсурдности заданного вопроса.

– А мы подозреваем Севастьяна Морозова.

– Глупость какая. Он же мухи не обидит. Сева умный человек. Но типичный ботаник. Плюс боится крови. Вы у медиков спросите, когда у нас кровь берут на анализы, его почти всегда выносят в бессознательном состоянии.

– Спросим, обязательно спросим. Работа у нас такая – спрашивать. – Следователь шумно отпил принесенный ему кофе и почесал причинное место, хрюкнув от удовольствия. От этого сходство с домашним раскормленным свином еще больше усилилось.

– И еще, скажите, а в каких отношениях состояли гражданин Морозов и гражданка Прохорова?

– Откуда я знаю – соврала я – у нее почти со всеми сотрудниками мужского пола отношения были – уже не соврала я.

– Ну, это очень похоже на правду. По нашим данным эта особа очень любила мужской пол и все что с ним связано. Полагаю, допрашивать всех, кто вообще состоял с ней в интимной связи, нет смысла. На это может уйти слишком большое количество времени, хотя попытаться следует. Думаю, Кира Анатольевна, вы нам сегодня уже не понадобитесь, а если что мы всегда с вами сможем связаться.

О да! Меня отпустили спать! Стоп, но куда? Там наверняка все оцепили и опечатали.

– Михаил Юрьевич, – подбежала я уже на улице к шефу – а где же мне теперь ночевать?

– Дома. У себя. – Удивленно на меня посмотрел шеф.

– Но там труп!!!

– Уже нет – абсолютно спокойно ответили мне. Сволочь, ну может же быть нормальным человеком, значит не хочет – все убрали, унесли, пол помыли, помещение проветрили. Я договорился об оперативности. Все нормально, иди домой.

Он вообще нормальный?! Там, наверное, опечатано все. Но вслух произнесла другое.

– Я одна боюсь.

– Ты предлагаешь спать с тобой? Заманчиво, но нет. Пусть Солдатова с Татаренко останутся на ночь. – Удивление шефа было настолько искренним, что я начинала чувствовать себя глупо.

– Сейчас три часа ночи – старательно объяснила я – они уже давно ушли. Может мне к ним?

– А кто им разрешил уйти?! – еще больше удивился шеф, что привело меня в состояние дикой неловкости.

– Не знаю, думаю сами ушли. Время позднее

– Кира! – вдох, выдох – Иди домой и не думай о всяких глупостях.

– Я боюсь.

– Ладно, подвезу, садись.

– Только не отъезжайте, пока я в дом не войду, ладно? – попросила я, юркнув на заднее сидение машины.

– Хорошо – проворчало начальство.

Ну может же быть нормальным мужиком. Ну относительно своего мудачьего максимума.

Они действительно были у меня дома. И даже не спали. Аккуратист Дима разогрел для меня в микроволновке ужин, или это уже завтрак, и я поела.

– Шеф сказал, чтобы вы спали со мной. – Прошамкала я с набитым ртом.

Обрадовав друзей, я продолжила уминать за обе щеки сочную отбивную с пюре и салатом (когда успели только приготовить).

Ответом мне была немая сцена с переглядыванием.

– Да ладно?! – наконец в один голос возопили друзья.

– Ну не прямо со мной, а со мной в доме – я отпила поданный Димой чай и надкусила кусок торта. Боже торт! – а лучше в одной комнате.

Снова немая сцена с переглядыванием.

– Когда вы успели приготовить ужин? – я проглотила последний кусок торта и запила чаем.

– Дима в ресторане заказал. Торт из магазина.

Хозяйственная сонная Надя убирала со стола уже переодетая в пушистую пижаму с милыми медвежатами. Наверное, я ее разбудила. Блин, какие они у меня хорошие.

– И ты за все это заплатил? – умилилась я прижимистому Диме.

– А что было делать, у меня твоей карты нет, а из готовых продуктов у тебя только сырые яйца и огурцы.

– Так я ж, покупала! – воскликнула я – В пакетах же продукты лежали: пельмени, фарш, курица, овощи разные… Это же в холодильник положить надо, оно, наверное, разморозилось – забеспокоилась я.

– Да разложил я все, успокойся, но готовить, я тут не нанимался, особенно если учесть, сколько людей тут бегало туда-сюда. Скажи спасибо, что ковер пропылесосил, наши сотрудники, да и не наши тоже, затоптали его напрочь. Могла бы, и робот купить.

– Ты пылесосил! Спасибо, – я подошла и, обняв, чмокнула в щеку – Димка, ты такой хороший, попадешься какой-нибудь суке, я же ее со света сживу.

– Ой, да ладно, расчувствовалась тут. – Попытался выбраться из моих объятий Дима.

Он даже покраснел, польщенный моим откровением и как-то очень испуганно посмотрел на меня.

– Так как насчет ночевки? – напомнила я, резко прекращая обниматься.

– Я согласен – сразу согласился парень.

– Значит, ты тащишь диван наверх – прояснила ситуацию Надя – наверху только одна кровать.

– Щаз-з. Я видел в кладовке раскладушку. – Парировал он.

– Давайте скорее спать, чистое белье в шкафу – законючила я – завтра на работу. Точнее сегодня.

– Сегодня суббота, не ной – пропыхтел Дима, уже отчаянно сражаясь с раскладушкой, она упорно не желала доставаться из кладовой.

– Хочу тебе напомнить, что меня, как, впрочем, и тебя, и Надю могут вызвать в участок давать еще какие-нибудь показания этому толстому свинтусу. Меня уже предупредили.

Глава 6

– А что тут было, пока меня не было? – спросила я, когда мы уже все улеглись в моей спальне. А ведь они могли и не спать со мной в одной комнате.

– Потом – буркнул ерзавший непомещающийся на раскладушке Дима – спи, ты спать хотела.

Но сон не шел. Вот бывает же такое. Вот так и у меня. Сна не было, ни в одном глазу, и куда он делся неизвестно. Я встала. Посмотрела на мирно посапывающих ребят и пошла вниз на кухню, выпить успокоительное, чтоб уснуть.

Дверь комнаты напротив спальни была полностью оклеена липкой красно-желтой полосатой лентой, закрыта на ключ и опечатана. Как меня могли оставить в доме, да еще разрешить пригласить друзей? Этот вопрос не укладывался ни в какие рамки. Влиятельность нашей организации была очень высокой, но не до такой же степени, чтобы нарушать все мыслимые и немыслимые нормы… или до такой?

Все-таки, мы, женщины – удивительные существа. Если нам страшно, то все вокруг должны бросить свои дела и бегать, искать причину нашего страха. А если мы вдруг осмелели, то пусть страшится тот, кто встанет у нас на пути – порвем в клочья и глазом не моргнем.

Поэтому я, без тени сомнений пошла вниз, стараясь не потревожить мирно посапывающих друзей. Тот факт, что несколько часов назад в одной из комнат моего дома лежал труп, меня уже не смущал. То, что я недавно тряслась от страха и чуть не схватила инфаркт от этого, меня вообще не остановило. Это меня, наверное, так проперло потому что я поела. Другого объяснения я не вижу. В психушке стоит обследоваться однозначно.

Ничего не найдя у себя из подобных лекарств, я без зазрения совести полезла в огромную сумку подруги, она всегда носит такие вещи.

Как можно иметь такой срач в сумке. Сюда же кирпич можно подложить, и она не заметит.

– Ща настроимся мы на точку пси – победно хохотнула я, вертя пузырек с каплями, на котором так и написано было «Успокоительное средство».

То, что это была обычная наклейка и написано было от руки, меня вообще не смутило. Пузырек был не полон, а значит Надя его уже опробовала и прекрасна спала на моей кровати. Короче я выпила. В тройной дозе. Не знаю, что там было намешано, но на вкус отвратительно, хотя подействовало мгновенно. Хотелось всех любить и улыбаться. Надо будет обязательно выяснить, что это. Мощная вещь.

Я занятая своими мыслями спокойно налила сок, беспечно оставленный нами на столе, чтобы запить мерзкий вкус лекарства. Отпив немного, я посмотрела на бутыль с оставшимся соком и, решив спасти от прокисания остатки, направилась к холодильнику.

Не успела я его открыть, а освещение на кухне я включать не стала, считая, что лунного света, падающего в окна, будет достаточного, как я увидела краем глаза шевеление справа.

Реакция была незамедлительной. Боги! Как я заорала! Никогда в своей жизни я так громко не кричала. При этом я не забыла запустить бутылкой с соком в источник шевеления, не переставая при этом вопить, не теряя тональности.

Мои друзья появились на кухне, буквально, в течение нескольких секунд. Заспанные, помятые. Надя с веником. Дима с табельным оружием в боевой готовности. Я выглядела не лучше. Орала во весь голос и при этом дебильно улыбалась.

– Что случилось! – Дима включил свет – бляха, Надя, она нажралась наркоты!

– Евпатийколовратов! Кира! Ты это пила? Сколько выпила?

– Блядь, Кира, у тебя бобры в доме! – парень наставил дуло на животное, сидящее у кухонной стенки.

Им оказался грызун, сильно напоминавший бобра, с укороченным пушистым хвостом, только меньше и темнее.

– Действительно, чего так орать, у меня инфаркт мог случиться – сказал грызун хрипловатым мужским сопрано с присвистом и опустился на все лапы.

«Нет, ну это перебор» Подумала я и так и не допив сок, бухнулась в обморок.

Приводили меня в состояние нормальной жизнедеятельности довольно оперативно, давая понюхать все подряд, что подвернулось под руку, включая перец, от которого я пришла в себя и стала кашлять и чихать. Дебильная улыбка не исчезла.

Пока суть-да-дело ребята выяснили:

Крупный грызун – сурок, по крайней мере, он так сказал. Я начала улыбаться сильнее, хотя куда уж. Хорошо хоть слюни не пускала.

Сурка зовут Вася. Точнее Дима так сказал, а тот согласился. Я начала подхихикивать. Ребята косились на меня и что-то шипели друг другу.

Он не совсем сурок, а «лабораторное животное с высоким интеллектом, соответствующим человеку». Такие животные как он появляются вследствие серьезного эксперимента по перенесению обработанной части мозга человека в тело животного, тщательно к этому подготовленное. На этом моменте я упала на спину и стала смеяться в голос. Меня посадили обратно и продолжили. Было хорошо и радостно.

Он сбежал из лаборатории. Где находится лаборатория на «Ясновыхинской» мы не знали, как и то, как далеко он сбежал. Сурок сильно кого-то боялся и просил припрятать «до лучших времен, на недельки две, потом все равно искать не будет смысла». Вот тут я начала хотеть спать и танцевать одновременно. Улыбка не исчезла.

Сурок при разговоре жутко присвистывал на шипящих звуках, что сразу навело меня на воспоминания о Диснеевском мультфильме про Вини-пуха, там тоже было норное свистящее животное. Он попросил поддержки, защиты и помощи, желательно квалифицированной, теплой норы, то есть убежища и стабильной кормежки, хотя бы на две недели, а лучше навсегда. Спать захотелось сильнее, но я начала опять подхихикивать, а потом и открыто ржать.

– Может, у него маячок под кожу вшит? – ни к кому не обращаясь, предположил Дима – не зря же тут кто-то крутился?

На меня никто внимания не обращал, как будто это было нормально.

– Может – не стал отрицать свеженареченный Вася.

– А может, это ты того типа кокнул? – обратился Дима уже к сурку.

– Не, не я – помотал головой сурок, а так как шея короткая то и грудью.

– А кто? – не сдавался Дима.

– Не знаю – присвистнул сурок – но меня здесь искали, потом повздорили, мол, давай не будем отдавать хозяину Т-31. Т-31 – это мой лабораторный номер – отвлекся Вася – давай сами его продадим, а деньги поделим. А тот ему, мол, нет, если и будем идти в обход, то все деньги мне. Этот образец для хозяина слишком важен, раз умудрился сюда сбежать, а тот не остановился. Стал ему угрожать, что если будешь возмущаться, то здесь и останешься, только уже в виде трупа. А второй ему отвечает «не нужно нарываться, я могу хозяину сказать, что предложил экспонат в обход него продать, посмотрим, что он с тобой сделает» «Но это ты придумал» – возмутился первый. «Будешь угрожать, скажу что ты» «Здесь все решаю я, так что стой и молчи». «Если будешь угрожать – сильно пожалеешь!». И они убежали наверх, услышав, что кто-то возится и щелкает дверью, пытаясь ее открыть. Потом кто-то вошел в дом, а потом кто-то вышел через окно в той комнате – он махнул лапкой на прихожую, – а потом еще кто-то вышел через дверь и замкнул ее. Вот и все, больше я ничего не знаю.

– А где же ты был все это время, что так четко все слышал, но при этом остался не замеченным? – спросила до этого молчавшая Надя.

– В шкафу сидел – махнул лапкой Вася, уже на кухонный шкаф с кастрюлями.

– Так долго?

– Да, я хотел раньше выйти, но как только высунулся, те две большие белые штуковины, стоявшие возле двери, стали громко шуметь, и я снова спрятался, а потом пришли вы и еще куча народа. Вот и пришлось сидеть, пока все не разойдутся.

Она кивнула, как будто сверяясь со своими данными, и открыла шкаф. Там, среди опилок от изгрызенного изнутри дерева и всевозможных кастрюль, и сковородок было еще кое-что – какашки огромной мыши размером с сурка.

Надя с Димой хохотали и я с ними. Меня начало отпускать, а сурок не исчезал. Твою ж мать, так это не галлюцинация что ли?!

– Ты погрыз мой шкаф, да еще и насрал в нем!! – умильно возмутилась я.

– Фу, как вульгарно, не насрал, а лишь пометил территорию, и то – от волнения. Все можно легко убрать веником.

Надя, которая так и не выпустила веник из рук с момента прихода, взяла еще совок, смела весь мусор и выбросила. Не забыв при этом помыть самую большую сковороду, которую, как оказалось, тоже всю пометили.

– С-с-су-рок – прошипела я шизея. Уже было совсем не так весело.

– Василиамин – с присвистом поправил меня Вася.

– Т-31 – добавил Дима.

– Правильно. Это лабораторный номер. Но у каждого подопытного есть еще и имя, которое было у него до смерти.

– Чего?! – Воскликнули мы хором.

– Ни чего – посмотрел на нас с укоризной Вася – а вы думали, как все это происходит? Лаборатория, в которой меня держали, специализируется по пересадке интеллекта человека в новую оболочку после его смерти. После чего интеллект человека продолжает жить в новом теле. Правда, эти опыты не легальны, признаны не гуманными и их запретили после неудачных случаев, но в этой лаборатории они продолжаются. Работают в основном только с животными.

– Жизнь после смерти, блин – выдохнул Дима – вот так думаешь: ну все похоронили, помянули и оплакали, а к тебе через неделю заявляется мышь и человеческим голосом предъявляет права на квартиру, утверждая, что она твоя реинкарнированная теща. Отпад.

– Ну, там пока только опыты на животных от пяти до пятнадцати килограмм…

– А ты, сколько весишь? – машинально спросила я.

– Семь – гордо сел на задние лапы зверек.

Действительно, он был довольно крупным. Я точно не знала, сколько должны весить сурки, но мне они казались мельче. Или это потому, что я до этого видела их только по телевизору.

– А чего тебя в собаку не пересадили? – поинтересовалась я, как только вернулась речь.

– Я точно не знаю, но тело сурка у них было только одно. А так как я при жизни обладал ценной информацией, то меня, таким образом, решили выделить. Еще возможно, потому что, им пришел заказ на сурка, и появилась возможность меня дорого продать.

– Но животные живут меньше человека. В чем смысл?

– А пока что пересаживают, только тех, кто им самим нужен, как правило, не угодных или наоборот угодных им людей, которые чего-то не досказали при жизни. С человеческим телом планировали работать только к 7517 году.

– Ни фига себе, ждать сколько, – оторопел Дима.

– А что тут ждать, три года всего осталось, – буркнул сурок.

– Макси хомяк прилетел из будущего – это даже круче чем просто говорящий макси хомяк – непонятно чему возрадовалась я, хлопнув рукой по столу.

– Он вроде бы сурок – поправила меня Надя.

– Я Вася – с присвистом поправил ее Вася. – А можно кофе с плюшкой? Не откажусь от очищенной моркови с орехами. Согласен даже на сушеные грибы.

Я посмотрела на часы, было уже 5:27, спать ложиться не имело никакого смысла, да и вряд ли после такого уснешь, и сделала кофе с бутербродами всем людям.

Завтракали мы за столом, на котором комфортно расположился наш новый знакомый. И под звуки поедания бутербродов, хруст сухарей и яблок (для сурка больше ничего не нашлось) и потягивания горячего кофе я вдруг произнесла:

– Я, начальник второго отдела, после известия об убийстве сотрудника на работе и обнаружения трупа неизвестного мне человека в своем доме, сижу в 5:27, а нет, уже 5:52 на кухне в одной ночной рубашке с друзьями, в том же виде, – Дима сразу посмотрел на свои трусы и кинулся на верх за одеждой – пью кофе и ем бутерброды с говорящим сурком из будущего. Кто бы мог подумать, что всего через год работы на новом посту я сойду с ума. А ведь Кохенсон меня предупреждал о надвигающемся маразме.

– Чего это ты с всякими козлами водиться стала – сразу отложила бутерброд Надя. Ее прошлогодний роман не давал ей покоя до сих пор. И длился то всего две недели. Но Надю мучило не это. А то, что знала, чем закончится, и все равно согласилась на эту авантюру. И по моим предположениям тайно продолжала вздыхать по голубоглазому полуеврею.

– Вот еще, – успокоила я Надю – я его в столовой встретила.

– Ты по столовым ходить стала? – удивился из прихожей Дима

– Я Марью Сергеевну отпустила к стоматологу, кофейник разбила, а кофе хотелось сильно.

– М-м-м. Акула новые зубы себе наращивает? – снова послышалось уже со второго этажа – Ох, Кира, сожрет тебя эта гарпия, как пить дать сожрет. Хотя, если нам повезет, может все пройдет удачно… – он осекся, а я напряглась всем телом, ожидая фактов, но Дима вовремя опомнился – …и стоматолог ее без зубов оставит. Хотя я в чудеса уже не верю.

– Ага, – хихикнула Надя – скорее она его.

– Да ладно вам, она меня защищает от непрошенных гостей.

– И сожрет, когда проголодается. – Вполне серьезно проговорила Надя.

Сурок заснул прямо на столе, свернувшись калачиком, и мы его переложили на стул.

Мне стало так плохо, как будто я выпивала и танцевала всю ночь. Тошнило жуть. Мышцы потряхивало. Отходняк.

– Кстати, я занимательную историю в очереди за кофе услышала. Дим, где первый отдел расквартирован? – прокричала я наверх.

– Через две улицы от тебя – махнул рукой в сторону лестницы внезапно появившийся рядом со мной друг – А что?

– Занимательная история, говорю. Стою я, значит, в очереди, за мной два типчика: один худющий, другой круглый, как мячик…

– Это из первого отдела. Точно. Славка с Тарасом. Они вечно парой ходят, их еще педиками обзывают, но они нормальные, кажется. – Надю аж распирало от возможности вставить свои пять копеек.

– Так вот – злобно зыркнула я на Надю – стою я, значит, в очереди, а один другому и говорит, что недалеко от его дома, крутилась группа зачистки, очень похожая на нашу, но без опознавательных знаков. Ими в доме неподалеку были найдены три мужских обгорелых трупа. О пожаре прошу заметить, не сообщалось. Так же была упомянута Прохорова, мир ее праху, или что там, у нее сейчас, якобы она об этом все давно знает. И еще… – я показала кулак, уже открывшей было рот Наде, явно порывающейся что-то сказать – эти двое уверены, что группу зачистки послала «фифа из второго отдела». Да, обычно на такие вещи подписываю согласие я, но в этот раз ничего подобного не было, впрочем, как и отчета о проделанной работе. Человек, отсылающий группу без моего ведома, у нас только один…

– Это бульчик …– все-таки перебила меня Надя, делая непонятные знаки лицом. Инсульт у нее что ли?

– Именно – перебила ее я – и это знает каждый сотрудник организации. Как такое могут не знать работники со стажем, уже не знаю я.

– Я тебе объясню, – Надя так и не успокоилась – они могли просто не знать, что ты не в курсе. – И уже шепотом добавила – ну чего ты лезешь?

– А мне позвонить не могла? – Дима стоял в проеме и всем своим видом был согласен с противным Кохенсоном.

– Не догадалась, извини. – Артистично всплеснула я руками – Конечно звонила! Твой телефон был вне зоны действия сети!

– Странно, я был на связи. Может с телефоном что.

Я оставила его вопрос без ответа.

– В любом случае, за последнюю неделю у нас были только тренировки и не одного выезда. Так что спросить нужно уважаемого Михаила Юрьевича, что у нас за конкуренты появились.

Оч-чень интересно, значит, группа зачистки никуда не выезжала? А как же заполненные задним числом акты о проделанной работе? Все-таки правильно я сделала, что не все рассказала, а то что-то скрытничать мои друзья начали.

Сурок по-человечески вздохнул просыпаясь.

– Бедненький, – снова посочувствовала сердобольная Надя – хреново, наверное, у вас там, в будущем, что ты к нам убежал?

– Не в будущем, а как я уже понял, в параллельном мире, и если быть точным, то в сопряженном. Я, так понимаю, что перемещение все же произошло, раз я здесь, а так как я здесь не один, а с целой экспедицией, разыскивающей меня, то, учитывая, что в прошлое попасть нельзя, значит, я попал в один из сопряженных миров. – Мы в шоке от умных высказываний уставились на животное – Дело в том, что в своем мире до смерти, я был ученым и трудился над работой «Применение энергетических возможностей человека, переложение их в реальность и применение в быту» если вам это что-либо говорит, конечно.

– Мне нет – сказала я, умываясь прямо на кухне, и продолжая сомневаться в реальности происходящего.

– И мне нет – Дима отхлебнул чая – вы бы оделись.

– Зато мне говорит о многом – задумчиво сказала Надя – если перевести с научного языка на нормальный и сократить до двух слов, то получится «бытовая магия».

– Ты колдун? – удивились мы.

– Нет – в ответ удивился сурок.

– А зачем труды про магию строчил?

– А разве это запрещено? У нас – нет. Жаль, только работу сдать не успел. Гонорара, соответственно, тоже не будет.

– Он тебе уже и не нужен. Разве что на корм для грызунов да на опилки для туалета потратить – усмехнулась Надя и принесла, и кинула мне платье и чулки. Я незамедлительно стала их одевать, не стесняясь тут же отвернувшегося парня.

– К сожалению, ты права. После перенесение в тело животного, разум медленно подстраивается под него и прежние желания отпадают. По родным уже тоже не скучаешь.

– Тогда с чего ты взял, что тебя ищут? Не за наследством же охотятся?

– Нет, у меня НИВУ был, я с ним сюда пришел. А тогда еле успел в рот засунуть, как жена в лабораторию заявилась. Она, оказывается неподалеку была, подружке хвасталась, как не успела мужа похоронить, а новый – уже на подходе и хороший и пригожий, а самое главное состоятельный. А потом меня увидела и без лишних сомнений в мешок посадила. Потом прибежали работники, схватили мешок и утащили в клетку, что бы не сбежал, а я все равно оттуда вылез и сюда.

– Так, куснул бы их разок, вон зубищ-щи какие – Дима, не поворачиваясь, сделал жест, которым опытные рыбаки показывают рыбу по локоть.

– Они тебе что дети неразумные? Они заявились с парализаторами и в защитных костюмах. И у нее, у женушки моей, парализатор тоже был. Долбануло так, что очнулся уже в клетке, чуть НИВУ не проглотил.

– Что ты все заладил НИВУ, да НИВУ? Вы там что, на отечественных джипах разъезжаете? – поинтересовалась я, не отрываясь, от наведения макияжа.

– НИВУ – это Носитель Информации Высшего Уровня. Я, кстати, потом, когда уже сбежал ее в землю, возле этого дома, на всякий случай кинул.

– Ты бы ее еще зарыл для верности! – хмыкнул Дима – Нашли мы твою флешку, ну и что?

– Отлично, давай сюда, там пароли к моей базе данных – обрадовано засвистел сурок.

– Слушай – задала я, так мучивший меня вопрос, одновременно подавая знак Диме, чтобы придержал найденный нами предмет до лучших времен – если тебя хотели использовать как носитель информации, потому как в живом виде, то есть в человеческом ты бы ничего не сказал… Подожди, а животные врать могут?

– Пока человеческий разум преобладает – да, потом проходит адаптация и все – уже врать не могут.

– Так вот, после адаптации ты бы им выдал все на блюдечке с голубой каемочкой, так зачем тебя продавать для каких-то там развлечений?

– Все очень просто – поняв, что ничего мы ему отдавать не собираемся, сурок уселся на попку и, вытянув задние лапы, начал вычесывать шерстку на брюшке, – я бы им все рассказал только в сам момент адаптации, которая еще не наступила, а этот момент пропустить нельзя. Я буду еще все помнить, но врать уже не смогу. Потом же я смогу только говорить правду, но помнить ничего уже о прошлой жизни не буду. Как только адаптация пройдет, я останусь живой говорящей игрушкой с интеллектом трехлетнего ребенка до конца своих дней. Поэтому, меня после получения нужной информации и хотели продать. В случае если все же я успею поднять панику, то меня убьют, каким-нибудь не привлекающим внимание способом. Пересадка в это тело прошла уже месяц назад, значит осталось две недели до адаптации. Потому меня и ищут на свой страх и риск, сломав печати запрета, и открыто нарушают границы миров. Я и вас не вспомню, если вас в момент адаптации не будет. Это как второе рождение.

– У меня тут же возникает несколько вопросов – повернулся Дима – как мы можем быть уверены, что ты нам не врешь? Как сам сюда попал, если существуют запреты и почему именно мы?

– Во-первых, я официально прошу у вас помощи, и врать мне нет смысла. Во-вторых, в лаборатории есть специальный отсек, с разработкой которого я хорошо знаком, именно он и отвечает за перемещение между мирами, минуя печати, но он дает большой выброс энергии, привлекающий внимание стражей. А почему именно вы, тоже не могу сказать, зашел в первый попавшийся дом и все. Отсюда веяло чем-то родным.

– Он не врет. – Надя неотрывно смотрела на животное – Я в этом полностью уверена. Откуда ты знаешь все эти сроки и тонкости жизни человеческого интеллекта в чужом теле?

– Дело в том, что когда-то много лет назад я участвовал в проекте по разработке именно этой программы. Потом стал двойным агентом и за большое вознаграждение работал на лабораторию, а когда решил выйти из игры, меня быстренько устранили. Им нужна моя работа, которую я недавно закончил, но так и не отдал. Если она попадет в руки лаборатории, то они смогут путешествовать по сопряженным мирам, минуя стражей и печати запрета, а это, как известно, открывает большие возможности, особенно для злых гениев. Никогда бы не думал, что сам стану перенесенным. Кстати, мои преследователи даже не догадываются, что я в курсе того, кто конкретно меня убил.

– А кто? – поинтересовалась Надя, под громкий звон будильника, который я забыла на выходные отключить – ты видел его лицо?

– Нет, но слышал голос. Это ближайший приспешник хозяина лаборатории. Я его потом там видел и слышал, уверен, что это он.

– А ты помнишь момент смерти? – за чем-то спросила Надя.

– Нет, но с начала было довольно больно.

– Харэ болтать, пойдемте – прервал нас Дима – будем вытаскивать маячок из новой находки. Все-таки один из посетителей остался жив и может вернуться.

– Стоп! – взмахнула я руками – А сейчас самый главный вопрос! Нужно ли обо всем случившемся сообщать шефу, если у нас официально попросили помощи?

– Думаю это не обязательно – Дима максимально выражал равнодушие.

– А, по-моему, это сделать нужно, но позже – предложила Надя – потому, как только он узнает, не сносить нам головы.

Все были согласны. Шеф в ярости был очень страшен.

Мы усадили Василиамина в хозяйственную сумку и понесли в больницу нашей организации. Дима, несший его все это время, куда-то звонил и сюсюкался.

– Пойдем в УЗИ-кабинет, сегодня Таня Светлякова дежурит, она нам должна помочь, плюс она в вет.клинике одно время работала.

– Идите – сказала я, уже на улице – я потом позвоню. Мне на работу к себе заскочить надо. Я компьютер забыла вчера выключить.

– Созвонимся – махнула Надюшка.

В моем кабинете, всегда чисто убранном и очень уютном, в мое отсутствие явно кто-то был и аккуратно что-то искал. Документы были переложены из нескольких маленьких стопок в одну очень большую. Папки в шкафу стояли не в алфавитном порядке и не на своих местах. Двери при этом продолжали оставаться закрытыми на ключ, следов взлома не было. Присутствовал слабый запах краски.

Я осмотрела свое кресло, сложенные бумаги и абсолютно выключенный компьютер. Из сети. Стараясь ничего не трогать, я поспешила уйти.

На компьютере каждого работника при входе в базу стоял пароль. Базу я вчера со своего компьютера не открывала. Пароль никогда не сохраняла, каждый раз набирая от руки. Да и не было там особо ничего, все же в облачной базе. Мой вчерашний разговор с сисадмином заставил сильно поволноваться – взломать мой вход ему бы не составило труда. Допустим, это он что-то искал, но тогда бы он не стал выключать компьютер – зачем привлекать к себе лишнее внимание, да и ключей от моего кабинета ему, скорее всего, не найти. Не знаю, кто побывал в кабинете, но это мне определенно не понравилось.

Ключи от моего кабинета кроме меня, были еще у двух человек: у Марьи Сергеевны – моей секретарши и «горячо любимого» шефа. Даже у завхоза не было.

– Михаил Юрьевич – уже выйдя на улицу, без предисловий сказала в трубку я – Я должно с вами поделиться, я кой чего не понимаю.

– Чего? – спокойно пробурчало на том конце. Ну может же не орать! Может!

– А вот чего! – доложила я со злобой – я только что вышла из своего кабинета. Там явно кто-то был и что-то искал в моем компьютере. Куда смотрит служба охраны? И как могли неизвестные проникнуть в мой кабинет без ключа и так же аккуратно его закрыть? Ключ есть только у вас и у Марьи Сергеевны! Значит, это кто-то из вас, а если учесть, что моей секретарши вчера весь день не было, то остаетесь только вы!

– А что ты там делала? Сегодня вроде суббота с утра была, я думал ты вообще спишь – сделал вид, что ничего не слышал шеф.

– Во-первых, я вернулась выключить компьютер и обнаружила его абсолютно выключенным, а во-вторых, вам тоже полагается спать в субботу утром. Это точно не вы рылись в моем компьютере? – уже открыто нахамила я шефу. Боооже, что я творю. Зачем я заставляю его на меня наорать? Чтоб ненавидеть было проще?

– Нет, не я, а он был совсем выключенным? – уточнил шеф.

– Да!

– Уверена, что это сделала не ты? – уже откровенно издевался шеф.

– Да!!! Я из розетки компьютер не выключаю, хотя бы, потому что добраться до нее не могу.

– Почему? – совершенно спокойно спросила трубка.

Епрст, он тоже употреблял то самое успокоительное что ли?

– Да потому что она находится за шкафом! А шкаф, наверное, не меньше полутоны весит! Я же не похожа на призера по штанге!

– Бляяя… – тихонько отозвалось в трубке – Тогда с чего ты решила, что он не включен? – медленно, но верно доводил меня начальник.

– Точно он включен, – саркастически согласилась я – а вилка со шнуром просто так на полу валяются! Тот, кто был в моем кабинете: сначала отодвинул шкаф, потом вытащил вилку, а потом снова задвинул тяжеленный шкаф!!!! – на меня начали оборачиваться проходящие мимо сотрудники.

– Угу, ясно. Значит точно не ты.

– Вы издеваетесь?!

– Нет, настроение себе поднимаю. Зайди ко мне, разговорчик есть.

– Это куда? Домой что ли?

– В морг.

– Куда?!!

– В морг. В следственном отделе службы зачистки нашей организации. Буду ждать тебя на улице. Где следственный знаешь?

– Да. – Ошарашено ответила я.

– Я там. У меня новости не из приятных. Я тоже всю ночь не спал.

– А откуда Вы…

– Зайди – перебило начальство и отключилось.

Спокойно! Он говорил со мной спокойно! Ни разу не наорал! Позвал в морг! Что мать его происходит? Говорящий сурок, спокойный шеф в морге. Меня точно отпустило после успокоительного?

Я зашла, но перед этим позвонила Диме.

– Я к вам подойти сейчас не смогу, меня шеф к себе вызывает… В морг.

Немая пауза мхатовского размера.

– Гы. Он умер, а потом воскрес?

– Нет, – не оценила шутку я – он в морге следственного отделения организации. А еще он сказал: «Я тоже всю ночь не спал»

– Значит, знает, что не спали и мы. А знает откуда?

– Не в курсе, но спрошу. У вас как дела? Все прошло удачно?

– Мы Ваську сказали, что если хоть как-то он выдаст свою разумность, то его кастрация пройдет быстро и без наркоза. И тогда… Слушай, а нас могут прослушивать?

– Теоретически – да, практически – нет. Ты же лучше меня знаешь, что у глав отделов пеленгатора нет, или как он там называется, передатчик, что ли. Короче, на прослушке моих разговоров должны идти коды вместо слов, я даже бумаги подписывала, ты же мне их и приносил. Да и вообще кому я рассказываю?

– А вот я не подписывал. – Как бы сам себе сказал Дима – У нас кодируется только внутренняя рация, а личные мобильники – нет.

– Так ты вроде тоже главный.

– Вот именно, что «вроде». Ладно, обсудим потом, у нас все нормально будем ждать тебя дома. У тебя дома. Ключи у нас есть.

Глава 7

Я вошла на территорию следственного отдела. Морг располагался в глубоком подвале на пятом этаже под землей. У дверей лифта, выходящих прямо на улицу, меня встретил спокойный, курящий, хмурый шеф.

– Пойдем, поговорить надо. – Он выбросил сигарету в урну, и вызвал лифт.

– Пойдемте – согласилась я.

Пройдя кучу коридоров и поворотов, наконец, мне кивнули на одну из дверей и сразу же предложили сесть.

Шикарно обставленная комната, больше напоминала стильную гостиную – картины на стенах (наверняка подлинники), эксклюзивная мягкая мебель, дорогие обои, дубовый пол, все это никак не вязалось с моргом.

Я села в мягкое кресло из светлой телячьей кожи, шеф расположился напротив – на диване. Он молчал, я тоже. От бездействия и недосыпа, и чтобы хоть как-то отвлечься я стала внимательно рассматривать своего начальника. В целом, я была в курсе, что если отбросить факт того что мой шеф мудак, козел придирчивый и просто вечно орущая скотина, то он нереально красивый мужик.

Крупный темноволосый смуглый мужчина, высокого роста, широкоплечий, накачанный, казалось, он занимал собой все помещение. Единогласно был прозван всем огромным коллективом организации «бультерьером» за мертвую хватку везде и во всем. Его присутствие подавляло и внушало уважение. Крупные миндалевидные глаза цвета виски опушенные густыми ресницами внимательно смотрели на меня. Всегда чист, идеально одет, вкусно пах, несмотря на то что курит. Красивые черты лица, умопомрачительные губы, у него даже щетина росла красиво.

Внезапно меня осенило то, что в нашей организации, большая часть мужчин отличались яркими внешними данными, писаных красавцев конечно, можно по пальцам пересчитать, но запоминающимися были абсолютно все, с той или иной точки зрения. Все подтянуты, посещают спортивный зал, ухожены. Кто, почему и для чего вел такой отбор, оставалось тайной. Высокие посты, как правило, занимали одни из лучших представителей мужского пола, нашей организации. Женскую же половину работников это абсолютно не касалось, тут видимо, ставки делали на умственные качества, а не на внешний вид.

Взять хоть меня, худая, невысокая, темно-каштановые волосы до плеч, еще и вьются сволочи, белая (скорее даже болезненно-бледная) кожа и темно-синие глаза с зеленью вокруг зрачка, пухлые губы, и минимум косметики. Вот и все яркие моменты моей внешности. Себя я красивой не считала и в зеркало смотрелась только по необходимости. Из плюсов, хотя это спорный момент – я выглядела очень молодо, лет на двадцать.

«Закадрить шефа, что ли, так, для поднятия собственной самооценки, если конечно получится» – вдруг заговорила во мне плохая сторона моей натуры. «Стоп» – оборвала ее хорошая, – «Еще тут служебных романов не хватало» «Хотя человек он не женатый» – не унималась плохая. «Так, все! Прекратить! Тоже мне Прохорова номер два! Такие вещи плохо кончаются, особенно если учесть, что полученный мною титул на конкурсе красоты назывался бы только «мисс пинок под зад» – обругала хорошая. «А что бы он сказал, если бы узнал, что я сегодня не надела нижнее белье?» – не унималась первая. «Он бы сказал «Фу-у, какая гадость, с сегодняшнего дня вы уволены» – поставила на место вторая.

Захотелось стать прям супер-красавицей. Я неловко заерзала в кресле. Без нижнего белья реально было не комфортно.

Господи, о чем я думаю? У меня, наверное, стокгольмский синдром. А скорее всего обычный недотрах и Кохенсон был прав. Этот человек мне столько крови выпил. Да я плакала из-за его придирок и унижений больше чем когда-либо в жизни.

Я взглянула снова на сидящего передо мной шефа и на какой-то момент, мне показалось, что у него идет аналогичный мыслительный процесс с «плохой» и «хорошей» стороной. Он даже нижнюю губу прикусил от усердия.

– Ты знаешь, чем на самом деле занимается наша организация? – наконец после обоюдного разглядывания хрипло произнес он и положил маленькую себе подушку к себе на колени.

– Знаю – спокойно ответила я – мы год назад поднимали эту тему, перед моим повышением.

– А на самом деле? – еще раз мягко с низкой хрипотцой спросил он.

Это сейчас что? Что у него с голосом? Что за соблазнительный тембр? У него победила плохая сторона? Да ну нет! Не жили богато и нехрен начинать!

– Наверняка мне было не все сказано, и я могу не быть в курсе последних событий, но при принятии на работу, каждый из будущих сотрудников проходит беседу с вами лично, после сеанс гипноза, стирающий из памяти эту самую беседу. А так как на меня гипноз практически не действует, я помню абсолютно все. Плохо вы читаете личные дела Михаил Юрьевич. – Да что со мной такое? Мужик нормально со мной поговорил, а у меня крышу сорвало – Этот факт моего организма, я указывала еще в анкете-запросе, на основании которой меня и пригласили сюда работать.

– Я хорошо читаю личные дела – улыбнулся шеф – это была обычная проверка на женскую склонность к преувеличению.

Сука, он еще и улыбаться умеет. И самое страшное – ему идет эта улыбка. Вот не был бы ты таким мудаком, я бы вот прям сейчас бы от тебя поплыла.

– То есть, Вы хотите сказать, что только что, пытались уличить меня во лжи? – возмутилась в лучших чувствах я.

– Сначала давай перейдем на «ты», нас никто не слышит.

Твою мать! Он это серьезно? Аж до мурашек.

– Хорошо. А зачем?

– Так проще. Кира, я не пытаюсь ни в чем тебя уличать. – он впился взглядом в мои губы – Тем более что наш разговор не официальный, сейчас мы не директор и его ближайшая подчиненная, а два обычных сотрудника.

Я молчала. Резкие перемены в этом человеке пока что не укладывались в моей голове.

Он вздохнул и продолжил.

– На мои вопросы ты отвечала, что ничего не помнишь, но факты говорят обратное. Зачем этот маскарад, если ты и так все указала перед поступлением на работу?

Внутри меня все сжалось. Ну, как объяснить человеку, что при диком крике я просто терялась. А когда над тобой зависает вот такая громадина и попросту тупо орет, так, для профилактики, потому что злость сорвать не на ком, ну или ему от этого кайфово, скажешь все что угодно, лишь бы отстал.

– Кира, не молчи, сейчас у тебя есть возможность сказать все, что ты обо мне думаешь и тебе ничего за это не будет. Сейчас все изменилось, нужно срочно поговорить глаза в глаза. – он даже подался вперед для убедительности – Понимаешь? Нужно сказать все как есть. Давай, начинай. Пора взорвать этот вулкан.

Да ежкин кот же. Лучше бы ты орал.

– Не молчи, пожалуйста, давай уже. Что я делал не так? Расскажи мне. – уже с нажимом настаивал мужчина.

Вот же мудачина, опять меня пугает.

– Понимаете, – проблеяла я с трудом подбирая слова – Михаил Юрьевич, с вашей стороны было довольно сильное давление на меня…

– Довольно сильное?! – ухмыльнулся он – ну-ну не аккуратничай уже, давай как есть.

– Да, я бы даже сказала колоссальное. – я шумно сглотнула и вот тут что-то щелкнуло в голове, как будто отпустило пружину – Да вы придираетесь по любому поводу, каждую минуту, за все. Я ведь сама добивалась повышения, ваш голос «против» был единственным из двенадцати решающих. Тогда, даже Кохенсон проголосовал «за», а вы знаете наши натянутые отношения.

Я покрылась мурашками и испариной. Так далеко за черту мне никогда не приходилось заходить.

– Продолжай – подбодрил мужчина и принял более расслабленную позу.

– Вы меня вызывали «на ковер» чаще, чем всех имеющихся здесь сотрудников вместе взятых. И всегда кричали. Я для вас всегда хуже всех. Всегда. То макияж мой вас бесит, то его отсутствие, то юбка слишком короткая, то слишком длинная, то духи вызывающие, то их нет. И за все дикий ор. Если у вас настроение плохое, так для этого есть я. Мне даже сейчас страшно с вами находится, потому что будет все не так. Вам всегда все не так. Вы со всеми нормально разговариваете, а на меня орете как безумный. Вы же даже по телефону на меня всегда орете. Вы все про меня узнаете, чтобы ее перевернуть и прилюдно унизить этой информацией.

Мня немного попустило.

Шеф сидел ошарашенный. Не этого видимо он добивался своим откровенным разговором. Ну что ж, не все коту масленица.

– Это не все! Я не договорила!

И я продолжила, сказала все что о нем думала, вот все-все. Он, наверное, охренел от моей памяти, но мы же женщины, мы всегда все припоминаем.

Когда меня отпустило, я уже немного охрипла, а шеф сидел с таким видом, будто я его помоями облила. Подушка с колен перекочевала обратно на диван.

– Ну ты конечно всегда видела то что хотела. – он закрыл глаза и сжал переносицу – Ну да ладно. Это очень хорошо, что ты мне все сказала. Надеюсь между нами теперь не будет недопонимания. В твоей медицинской карте, стоит галочка в графе «курс пройден успешно» – он прочистил вновь охрипшее горло и продолжил – это ввело некоторые заблуждения в твои… возможности, как руководителя отделом.

Да, никого не ввели, а его, видите ли – ввели, ага, бабушкам на рынке расскажи.

– Все объясняется очень просто, – начала уже более спокойно я – мальчик, занимавшийся гипнозо-обработкой будущих сотрудников, никак не мог меня «поддеть», он очень долго старался, и в итоге я заработала дикую головную боль. Чтобы поскорее это прекратить я просто поддалась и сделала вид, что все прошло успешно.

– А что было до того, как ты к нам пришла на работу?

– В смысле? Меня пригласили, и вот я здесь.

– А как ты в больницу попала? Ведь ты прежде чем попасть к нам лежала в больнице, ведь так?

– Да откуда я знаю! – вспылила я – Меня туда без сознания доставили. Перед этим машина сбила. Я головой ударилась.

– Что за машина? – он даже напрягся

– Да я не помню, ну честно. Я ее даже не рассмотрела, сразу сознание потеряла. Очнулась уже в больнице. А почему это вас интересует спустя столько лет?

– Да так, просто спросить решил, а что нельзя? У тебя с этим связана какая-то тайна? – У него такая боль в глазах была, что если бы я сама это не увидела, то никогда бы не поверила, что этот бультерьер способен на переживание.

– Нет, конечно! Что за глупые вопросы? – Мне этот странный разговор начал надоедать.

– Значит, я в тебе все же не ошибся – как-то по-доброму улыбнулся шеф и сменил тему – ты в фантастику веришь, ну в смысле, в то, что это может быть на самом деле?

– Ну, смотря что «это» – уклончиво ответила я – в инопланетян верю.

– А в придуманные и написанные автором вещи? Веришь?

Блядь, я за последние сутки столько пережила. Не поверишь, тут.

– Смотря, что написано – продолжала уходить от ответа я – а к чему этот разговор здесь и сейчас?

– Я хотел бы изменить наши с тобой отношения в лучшую сторону. – четкий прямой взгляд мне в глаза – доверять тебе, например. Ты мне доверяешь?

– Ну доверяю, так к чему это все?

– А к тому, – шеф потер, прогоняя усталость, лицо руками, и шумно вздохнул – что сейчас на столе в секционном кабинете лежит не человек, я склонен предположить, что это биоробот и он был найден в твоей квартире.

– У меня таунхаус – обалдело поправила я.

– Не важно. Напоминаю, мы перешли на «ты», уже забыла?

– А с чего вы, то есть ты, решили… решил? – начала заикаться я от абсурдной новости.

– Вскрытие показало, что пациент умер в результате вскрытия – сказал мрачно шеф.

– Чего?! – в полном ауте уставилась я на него.

– Шутка – не менее мрачно добавило начальство – пошли, покажу.

– Может не надо – резко струсила я.

– Если хочешь, не иди, но потом не говори, что такая возможность была, а ты ее пропустила из-за начальника козла. Ты же таким меня считаешь? Хоть и прямо не сказала.

Ну я его не прям козлом считала, скорее мудаком.

Настала моя очередь краснеть. И я пошла.

Если честно, то в морге я была впервые, но почему-то, я себе его так и представляла. Большой железный стол стоял ровно посередине узкого помещения, занимая почти все пространство. За столом (так и хочется назвать разделочным), напротив входа – стол канцелярский, хаотично заваленный бумагами практически полностью, стул на колесиках, служащий подставкой для многочисленных книг по паталогоанатомии и столик с инструментами. На большом столе лежит тело, накрытое зеленой плотной простыней.

– Сан Саныч – громко позвал кого-то шеф – подойдите к нам.

– Иду-иду – проскрипел старческий голос из соседнего помещения.

– Сан Саныч, нам нужно еще раз осмотреть тело – сказал он вышедшему из смежного кабинета низенькому старичку в белом халатике с усиками Гитлера.

– А Прохорова тоже здесь? – не к месту тихонько спросила я.

– Нет, в обычном морге. – Шепнул на ухо шеф. И я покрылась мурашками. Блин ну не в морге же. Жесть какая.

– А этот, почему не там? – кивнула я на уже наполовину раскрытого жуткого мужика, лежавшего перед нами.

– Официально, у тебя дома был найден муляж человека, с целью припугнуть и шантажировать, на основании убийства подчиненной. – У меня начало зудеть от шепота ухо, но почесать было неловко. Он вслух сказать не может что ли, почему на ухо шептать нужно?

– Круто – громко сказала я, отодвигаясь от шефа.

– Можно начинать? – прокряхтел-проскрипел дед и почесал усами нос.

– Конечно, Сан Саныч.

– При вскрытии данного тела – начал еще противнее говорить старикан – было обнаружено, что данное тело не может являться человеческим. Это подтверждается отсутствием жизненно важных органов, таких как: селезенка, печень, почки и мочевой пузырь. Имеется так же наличие неизвестного нам органа по форме напоминающего веретено…

Старик вставил в тело устройство, позволяющее без помех рассматривать внутренние органы, и скрипучая лекция стала сопровождаться наглядным «тыканием» во внутренности лежащего. Я старалась не смотреть. Мерзость несусветная. Меня мутило, голова кружилась. Зачем я на это согласилась? Как я буду теперь с этим жить? Противный голос деда сильно действовал на, и без того, расшатанные нервы. Впечатления за последние сутки начинали зашкаливать.

– …анализ тканей, дал интереснейшие результаты. Все ткани состоят не из биологических клеток, а из синтетических, у нас похожие ткани применяют при создании искусственной кожи в ожоговых центрах для сложных поражений, но это намного, повторюсь, намного превышает уровень нашей цивилизации, а еще…

– А скажите, – бестактно перебила я, тошнило просто жутко – а почему крови не было?

– А потому, что ее в принципе нет, – дедок был раздражен, тем что я не хочу слушать его муть – тут используется абсолютно другая неизвестная нам система обогащения клеток, и если бы вы были более воспитанной девушкой и не перебивали старших, а дослушали мой отчет до конца, то обязательно об этом бы узнали.

Иди в жопу старый хрен. Мне очень плохо. Еще и мурашки эти гадские. И директор это гадский, волосы мои нюхал, козел. Думал я не замечу. Красавчик конечно, но козел.

– Но сердце же есть – снова перебила я и бесстрашно заглянула в разворошенные внутренности, в которые, до этого, старалась не смотреть.

Блядь, зачем я это сделала?!! Как это развидеть?! Сукаааа!

– Есть – старик начал закипать – но применение его нам пока не известно. Так как оно не полое внутри, как у нормального человека, а состоит из сплошной мышечной ткани, это вы тоже могли бы услышать.

– Чего же он тогда умер? – не сдавалась я, отходя понемногу от странного шефа. Хоть бы не заблевать тут все, еще и этот липнет. Хорошо что я много не завтракала.

– Нож попал в легкое и мы предполагаем, что для данного существа этот орган является жизненно важнее остальных – дедуля был на гране срыва, но мне было плевать, что же я одна в таком состоянии находиться должна.

– Угу, а мозг у него есть? – посмотрела я на совершенно нормальную голову. И еще на шаг отстранилась от подошедшего вплотную начальства.

Меня, почему-то, сразу после прихода сюда, постоянно не оставляла мысль, что он (труп) сейчас встанет, как в фильмах про зомби и будет за нами гонятся. Наверное, успокоительного ночью слишком много выпила, или слишком мало? Хотя я тогда так улыбалась, где же мало.

– Нет, – пробубнил себе под нос противный скрипучий старик – спектральный анализ показал, что всю полость головы занимает некий радиоактивный металл, неизвестного нам спектра. Предположительно, он и является источником энергии.

– А что же тогда отвечает за речь и движения, ну и вообще за все? – не унималась я.

– Остальное прочтете в отчете, я расписал там все подробнейшим образом, включая развернутые результаты анализов. – психанул дед.

И нас к моему облегчению реально вытолкали из кабинета.

– Ну вот! Зачем ты стала перебивать этого старого хрыча! Теперь будешь читать его закорючки сама – шепотом напустился, уже при свежем воздухе и осеннем мало греющем солнышке, на меня шеф. Охрип он что ли. А нет опять нормально начал говорить – Хочу предупредить, что слово «расписал» у него имеет прямое значение, он все отчеты и заключения вручную пишет, причем чернилами, а почерк как у настоящего врача-конспиратора – фиг разберешь! Приплюсуй туда еще чернильные кляксы и старческие трясущиеся руки. Картинка радостью не блещет, да?

Я молчала. Мне на этот отчет было перманентно по барабану. Хоть тошнота отступила.

– Ладно, извини. Как тебе вся ситуэйшен в целом? – он сделал умилительнейшую рожу.

Ну вот кто тебя укусил? Нахера ты решил стать хорошим? Вот почему? Я только-только начала привыкать к крикам.

– Могу ответить только стихами. – уставилась я на его шелковый галстук. Удушить бы его им.

– Валяй – махнул рукой начальник и закурил сигарету.

– Плакала береза, хохотал крыжовник, подрались за вишню, клубника и шиповник, матюгался тополь, пела песни слива. Вот такая штука – Димедрол и пиво!!! – за чем-то продекламировала я дурацкий, давно забытый стишок.

– В смысле хреново? – заржал шеф.

– Нет, в смысле охренительно хреново и ни хрена не понятно.

– Какие будут планы? – он очень внимательно всматривался мне в лицо.

– Пойду домой спать.

– Тьфу, на тебя – сказал шеф затушил сигарету и ушел.

Фух, свалил. Вот это что было сейчас? Странный подкат? Решил стать хорошим? С чего бы это? Что произошло, что такие кардинальные перемены возникли?

– На-адь! – протянула я сразу, как только подруга взяла трубку.

– Чего-о? – ответила тем же тоном трубка.

– Я была в морге с шефом. Как тебе?

– Молодец, – никак не среагировала подруга – а мы в зоомагазине корм покупаем… и мазь для кастрации.

– Да ладно?! – в ужасе вскрикнула я.

– Пока. Встречаемся у тебя. Купи консервов плиз – и отключилась.

Глава 9

Уже возле магазина я решила особенно не тратиться, все равно мне толком ничего не объяснили. И, купив… шесть банок тушенки и два пучка укропа пошла домой. Правда, потом вернулась за хлебом и колбасой.

Я уже успела принять душ, приготовить обед и съесть его, когда пришли мои друзья с неимоверным количеством набитых сумок.

– И это мне долгое время доказывали, что я шопоголик? – ехидно встретила я пришедших.

– Это все нуж-но-е! – Надя была определенно не в духе.

– Я тоже так говорю, но вы мне не верите.

Подруга махнула рукой и молча поднялась наверх, Дима же стал все аккуратно раскладывать. Животинка спала в кресле.

– Так зачем столько херни купили? – я достала из пакета аккуратно сложенный стильный рюкзак и постучала по пластмассовой кнопке ногтем – Даже я до такого уровня не доходила.

– Я дал обещание ничего тебе не говорить, но поверь, это действительно нужно. – парень был раздражен – Сама-то купила что просили?

– Шесть банок тушенки, два пучка укропа, колбаса и хлеб, а зачем нам столько консервированной еды? Запасаемся на случай ядерной зимы?

– Кира! Я дал обещание! – вспылил Дима – Прекрати меня пытать! Вечером все узнаешь. Лучше помоги все разложить.

Я помогла. Да, насчет тушенки я дала лишку. Ее можно было вообще не брать. Они купили всякого добра просто огромное количество.

Если было куплено столько еды, и походных приблуд, значит, еду предполагается съесть, в приличной удаленности от ближайшей продуктовой точки и определенно не за один раз. Судя по большой коробке, они притащили даже большую надувную палатку.

Секретность всего этого меня вообще вводила в ступор. У нас намечается ненавистный мной выезд на природу с ночевкой. Тоже мне тайна. Тут мои мысли внезапно переключились на то, о чем я сразу не подумала.

– Секундочку, а кто за это все платил?

И я потрясла для наглядности большим куском соленой рыбы в вакуумной упаковке.

– Шеф, а что? – угрожающе поинтересовался парень.

– А он тут каким боком? – что-то много его стало в моей жизни за последнее время.

– Все! Тема закрыта! Ну тебе сложно что ли? Ну вот что ты за человек? – шикнул Дима

– Вы обедали? – неохотно спросила я.

– В пиццерии – кивнул Дима, не отвлекаясь от складывания… десяти пачек сливочного масла в мою небольшую морозилку.

– Да! У нас явно намечается поход! – воскликнула я, доставая из очередного пакета блестящий котелок.

– А ты, что, против? – раздраженно повел бровью друг.

– Да почему бы и нет, я все равно не еду – пожала плечами я – туристические походы, как нельзя подходят к сложившейся ситуации. Лес, палатки, шашлыки, все так располагает к отдыху в конце октября в сыром лесу. Опять же плюс – комаров не будет. Сурка с собой возьмете, пусть погуляет. Вы же на месяц верно? Иначе зачем вам столько еды, которую почему-то оплатило руководство.

– Прекрати ерничать, не беси меня.

Мы никогда не ругались, но вот тут прям захотелось, прям сильно.

– Да я и уйти могу, чтоб не сильно раздражать, меня ж не надо в курс дела вводить. – я откровенно завелась.

Дима зло посмотрел на меня и вышел сам. Уже от лестницы донесся его голос, он кому-то тихонько звонил, но слов я разобрать так и не смогла. Через несколько минут вернулся и молча продолжил раскладывание покупок.

– Как с сурком прошло все? Нормально? – Ругаться уже как-то стало обидно. По-детски как-то. Скрывают что-то, а я прям из кожи вон лезу –выпытываю. Ну пусть подавятся они там своим секретом.

– Нормально. – буркнул облегченно Дима, видимо он тоже не хотел ругаться – Но для того, чтобы Танька сделала этому постоянно дрыхнущему существу УЗИ, мне пришлось ей наплести с три короба. Хочу, типа, посмотреть, все ли в порядке с моей новой зверушкой. Имплантат действительно обнаружила – под кожей в районе холки. Вот только удалять мы его не стали. Там такая конструкция, что удалить в принципе невозможно, он связан со всеми жизненно важными органами, включая мозг. Да и не понятно, является он маяком или создан для чего-то другого. Может это и не имплантат вовсе, а какая-нибудь установка, чтобы сознание работало. Короче, тело животное готовили к пересадке мозга основательно.

– Круто, особенно, то что Таня это все тоже теперь знает. – отозвалась я

– Вот именно, я ей там так по ушам ездил, сам с себя в ахуе, на свидание позвал. – у него такой был затравленный вид, даже жалко стало.

– Ну, если и скажет кому, я думаю, ей не должны поверить. – постаралась я его успокоить.

– Да не должна она сказать, все-таки животное в человеческой больнице обследовала. Да и вообще…

– Ну да, не комильфо, еще накажут.

– Думаю, ничего ей за это не будет. Она шефу кота на прошлой неделе кастрировала с пришлым ветеринаром. Прям там.

– Лихо. Вот ему-то «слив» может и пойти – задумчиво протянула я.

– Кому? – растерялся парень.

– Шефу. Опять орать будет как припадок.

– Да ну, фигня… – вздохнул парень – а вот то, что мне теперь с ней на свидание идти – это напряг!

– А чего хмурый такой? Я думала для тебя такие вещи не проблема. Тебя девочки любят, ты их любишь. Девушки постоянной у тебя нет. Она далеко не уродина. Ты чего?

– Действительно, а что мешает сходить? – вклинился из прихожей проснувшийся сурок. – По-моему, милая девочка.

– Конечно милая, она с тобой пол часа сюсюкалась. – психанул Дима.

Неожиданно. Может нравится она ему? Она реально милая девушка миниатюрная и блондинистая, все как он любит. Что не так?

– Завидуешь? – заглянул ему в глаза сурок – Скажи ей, чтоб и с тобой посюсюкала, не стесняйся, это довольно приятно.

– Она его мне у себя дома назначила, наверное, чтобы не убежал. – Признался он мне со страдальческим вздохом.

– Ну ты как маленький, ей богу? – хихикнула я – А когда?

– Завтра. Она вообще сегодня хотела, но с трудом согласилась на завтра.

– Предохраниться не забудь, – Крикнула сверху Надя – а то забеременеет девчонка и жениться придется, ты ей давно нравишься.

Боже какой страх у человека в глазах. Милая блондинка, доходящая ему до ключиц, серьезно напугала мужика.

Насладиться этим моментом нам не дал звонок в дверь. В области обзора дверного глазка маячила небритая физиономия начальства. Действовать приходилось молниеносно. Я всучила, внезапно выскочившего сурка, Диме с шипением «шеф приперся», Надя отозвалась «я в ванную» и исчезла. Я, перекрестившись, побежала открывать дверь.

– Добрый день, Михаил Юрьевич, каким ветром в мою скромную обитель? – Я открыла дверь ровно на столько, чтоб и его увидеть, и он понял, что ему тут не рады.

Но он определенно что-то такое и ожидал.

– Виделись. Мы на ужин – буркнул шеф, резко дернул дверь и оттесняя меня своим торсом вошел – ты же нас не выгонишь? – нагло поинтересовался он еще сильнее прижимаясь ко мне всем своим огромным телом. Пришлось отступить.

– Вы о себе в третьем лице? – я еще больше увеличила дистанцию между нами.

– Нас – это меня, Игоря и Таню. Блин, – он устало подкатил глаза – Кира давай вне работы на «ты», вроде бы говорили об этом.

Ох, ты ж ё, а наше величество знает имена других людей. Это что-то новенькое. Хотя раньше ко мне вот так запросто он тоже не заваливался. Да раньше у меня вообще жизнь другая была, а сейчас черте что.

– А это еще кто такие? – возмутилась я

– Кохенсон и Светлякова. – он направился к дивану

– А они тут каким местом? Я и вас-то не звала. У вас роман с Кохенсоном? – ляпнула я первое, что взбрело в голову, чтоб его остановить.

Блядь, поговорка «все пришли с подарками, а еврей с двоюродным братом» как никогда отражала ситуацию.

Я надеялась протянуть время, лихорадочно соображая, как выпроводить уже не такого страшного шефа, до того, как он облюбует себе местечко и усядется. Потом его оттуда не вытащит даже угроза взрыва.

– Обалдела? – Взвыл раненым зверем он и потом уже тише добавил – я не такой.

– Зато он такой – буркнула я себе под нос, прокручивая в голове зародившийся план по удалению начальства.

– Да нормальный он, кстати, он такой же, как и ты. – он откровенно осматривал дом, как будто он уже был его личным.

– Как я что? По мужикам? Я по ним и это факт. Девочки – не мое.

– Как ты – не поддается гипнозу – он сел в мое любимое кресло и положил ноги на журнальный столик. Уже разутые кстати. Когда только успел.

– Да-а? – протянула я, внутренне оплакивая рухнувший план.

Мое внимание привлекла обувь начальства, аккуратно оставленная у порога. Шеф носил только жутко дорогие и начищенные до блеска туфли, а это был гибрид кроссовок и дачно-походной обуви темно-серого цвета. Огромного размера. Подмывало посмотреть какого конкретно. Сам он был одет в утепленный спортивный костюм из черного, не продуваемого материала. Верх, от которого уже снял.

Пока я тупила и рассматривала странную обувь и непривычную одежду шефа, в неплотно закрытую дверь подул холодный ветер и я, поспешив ее закрыть, нос к носу столкнулась с Игорем Кохенсоном.

– Привет, кисуля – проворковал он и так же, как и шеф, нагло оттеснил меня в сторону.

– А не пойти ли вам… домой, я к себе никого не звала – возмутилась повторной наглости я.

– Не пойти, мой сладкий сахар, уж извини. – Игорь нагло двинул в дом.

И уселся на мой диван напротив начальства. Ну хоть разулся. Одет он был в идентичный, спортивный костюм.

Вы не офанарели ли товарищи часом? Это что за новости?! И выгонять неудобно, и ведут они себя откровенно нагло.

– Ну и что непрошенных гостей привело мой дом? – Я зло захлопнула дверь, в которую тут же постучали.

Снова ее открыв, и увидев на пороге Таню, я просто отошла в сторону.

– Проходи, садись – величавым жестом хозяина дома, шеф похлопал по подлокотнику дивана.

Таня выглядела аналогично.

«Котелок, рюкзаки, спортивные костюмы». Только почему это все у меня дома и на тех людях с которыми я никогда не общалась.

Таня сняла свои крошечные кроссовки и подошла к сидящим мужчинам.

Я еще наивно надеялась, вдруг гости передумают и уйдут. Но гости как по команде разделись, сняв куртки со штанами, и аккуратно сложив вещи в свободное кресло, уставились на меня. Под теплыми спортивными костюмами имелись такие же, но более тонкие. Абсолютно одинаковые. Я же, в свою очередь, молчала и свой пост у двери оставлять не решалась.

– Где ужин? – спросил шеф тоном голодного и уставшего на работе мужа.

Таня тут же направилась в сторону кухни. Время было послеобеденное.

– Ужин сейчас подойдет – зло сказала я, услышав, как выходит из ванной Надя.

– Что же ты, малышка, такое жрешь, что у тебя ужин ходит? – громко хохотнул Игорь.

Голос Кохенсона, как я поняла, действовал на Надю как-то по-особому, ведь она не просто спустилась вниз, она устроила натуральный перфоманс!

Сначала сверху доносился жуткий грохот, звуки падения тела и надрывающегося фена, а через несколько минут, мы лицезрели Надю внизу в одном полотенце еле прикрывающее грудь пятого размера.

– Ой, у нас гости, а я только, что из душа. – Умилилась она.

Да ладно, капитан очевидность.

Практически ничем не прикрытая подруга, достаточно быстро, словно кошка на охоте, прошествовала в центр гостиной и остановилась у телевизора. Игорь как раз собрался его включить, да так и застыл с пультом в боевой готовности. Заметив вытянутую руку с пультом и отвисшую челюсть, Надя глупо захихикала и попыталась натянуть полотенце. Неудача – оно не рассчитано на ее габариты груди. Тогда она попыталась поправить полотенце, потянув его вниз. Удача – грудь оголилась практически полностью. Все тактично отвели глаза, а Игорь – выкатил глаза и шумно сглотнул.

Спектакль для одного зрителя мог перерасти в разврат и шеф, громко прокашлявшись, направился на кухню. Я за ним.

Картина там была, прямо скажем странной. На переднем плане был обеденный стол, точнее не он сам, а огромная неровно-кособокая пирамида, возвышающаяся на пол метра от него и состоящая из всевозможных пакетов, консервов, и разной походной дребедени

– Да тут уже все сервировано. – Кивнул на пирамиду шеф.

– Здрась-сь-сьте – эффектно улыбнулся Дима, подмигивая толи мне, толи шефу, толи нам обоим – а мы тут плюшками балуемся.

– А не слипнется от таких плюшек. – Повел бровями шеф и взял в руки консервную банку с надписью «сардинелла в масле», показал Диме и опять повел бровями.

– Не-а, только зубы покарябаем. – Так же в ответ повел бровями Дима.

– Михаил Юрьевич, – воскликнула я, от бессилия. Это мой дом, блин – мне искренне надоели эти недомолвки, играть бровями будете у себя дома. Либо вы уходите, либо – говорите, зачем сюда пришли. И, кстати, почему вы храните у меня свои вещи и продукты?

– Мне позвонил… – шеф запнулся, а я сразу же зло уставилась на Диму, который всем своим видом показывал, что он совершенно не причем – …Игорь, и сообщил… – шеф так аккуратно подбирал слова, вперив взгляд в застывшего Диму, что создавалось впечатление, что говорит он именно ему – о животном, с удивительными результатами рентгена. В данный момент этот самый индивидуум находится у тебя дома. Почему я не в курсе?