Безнаказанных не бывает

Солнечным московским днём Джейн, она же Женя Зимина, стояла в помещении ресторана на выходе из коридорчика, в котором находились туалеты. Из-за серенькой холщовой шторки она разглядывала мужчину, который сидел за угловым столиком. Стол Борис нашёл сразу правильный, за которым она и назначила ему встречу. Не метался по залу, не озирался, к хостес и менеджеру с вопросами не подходил. Именно это, наверное, в нём и смущало Джейн. Слишком уж всё четко. Волноваться приходилось каждый раз. Любой новый клиент – тёмная лошадка, кто бы его не порекомендовал.

За штору зашёл официант. Обнаружив Джейн, остановился и шумно выдохнул:

– Напугала!

– Да тише ты!

– Хорош кошмарить гостей. Найди себе другой наблюдательный пункт.

Она перевела взгляд с Бориса на дерзкого официанта. Имя не вспомнила – прочла на бейдже. Тимур. Джейн не успела ничего сказать. Просто посмотрела парню в глаза и тот стушевался. Отправился дальше, куда шёл.

Ладно! Она вышла из-за шторы и пошла к угловому столу. Как говорится, взялся за гуж…

– Борис? Добрый день. – она присела за стол.

– Да, это я… – мужчина очевидно был удивлён.

Стройная, даже худенькая девушка с длинными русыми волосами, одетая во всё чёрное. На руках чёрные перчатки, как у мотоциклистов. Хлипкая – так бы охарактеризовал её Борис. Какой уж там мотоцикл.

– Вы Джейн? Та самая Джейн?

– Я та самая Джейн, но кричать об этом не стоит. Смотреть с недоверием тоже. Нужна помощь – излагайте.

Он помолчал с минуту. Джейн ему посоветовал одноклассник, друг детства. Пути-дорожки их с Николаем разошлись после школы, аккурат перед армией. Боря пошёл в армию и связал с ней свою жизнь – стал военным. А Коля, Николай Фербер по кличке «Ферзь», подался в братву. Так и не виделись они всю жизнь, пока не пришло в семью Бориса горе.

Отчаявшись получить законную помощь, Боря вспомнил про друга детства. Тот далеко пошёл по своей кривой дорожке. Выслушав друга детства, Фербер сказал, что помочь ничем не может.

– Я же тебе не киллер, Борян. Ну чего ты как маленький? Могу помочь нанять киллера, но если проболтаешься – хана тебе.

– Киллер – это не совсем то. Я хочу, чтобы он понял. Хочу, чтобы знал, за что! Понимаешь?

– Да я-то понимаю! Но помочь тебе не могу. Не занимаемся мы мокрухой. Тем более такой. В стиле «Вендетта».

Борис уже почти ушёл ни с чем, как вдруг Коля хлопнул себя по лбу!

– Черт, я ж чуть не забыл! Женька!

– Что – Женька? Какой Женька?

– Какая. Вообще, она предпочитает, чтобы её звали Джейн. Она не совсем киллер, но убивает. Если объект – очень плохой человек. Для неё это принципиально. В общем, для Женьки главное – справедливость. Так что, думаю, она возьмётся за твоего Сысоева.

Гад и мерзавец, Дмитрий Сысоев, был неуловимым похитителем юных красивых девушек. Он не убивал их – нет. Отпускал. Развлекался с девушками какое-то время в своём особняке, держа их в неволе, в подвале, а потом – отпускал. Сломленных, зависимых от запрещённых веществ. В этот кошмар попала младшая дочь Бориса, Алёна. Родители искали её два месяца, подключив полицию и поисковые отряды, не чаяли увидеть живой, но дочь вернулась сама.

Понадобилась помощь нескольких психотерапевтов, чтобы Алёна смогла рассказать, как провела время, когда родители искали её, сбившись с ног. Вот только рассказ Алёны ничего не дал. Полиция не приняла заявление. Когда Борис, потрясённый до глубины души, стал добиваться, почему именно, ему сказали: «Улик нет, свидетелей нет. Дохлое дело».

– Так ищите! – возмутился Борис. – Улики ищите. Свидетелей ищите! Других потерпевших. Девчонка два месяца провела в этом аду! Вы же не думаете, что моя дочь – его первая жертва?

– Я с вами терпеливо беседую, Борис Викторович, потому что вы – уважаемый человек. Подполковник армии. Но шансов правда нет. Не будет никто заявлять на Сысоева. Тем, кто пытался, он рот деньгами заткнул, и всё. – майор полиции понизил голос и сказал. – Он – серьёзный бизнесмен. И у него связи везде, где только можно. Ну не будет вам тут справедливости. Хотя лично я вам верю.

– Но если верите – примите заявление. Дайте делу ход!

– Улик нет, свидетелей нет. – майор снова заговорил громко. – Её слово против его. Дохлый номер.

Слово… Алёна и сама не особо хотела говорить о случившемся. Она сидела в своей комнате, почти не выходила, а при попытке выяснить у неё какие-то подробности, плакала.

– Папа, хватит! Я всё уже рассказала! Оставьте меня в покое.

Ага, оставьте в покое… а подонок утащит в свою темницу новую жертву, и так до самой старости или смерти. Его необходимо остановить!

Джейн выслушала и спросила в лоб:

– У вас есть доказательства, что он занимается этим на постоянной основе? Что это система? Что ваша дочь – не единственная жертва?

– Вы о чём? – не понял Борис.

– Ну… может он за ней так ухаживал. Неудачно. А получив отказ, повёл себя не слишком адекватно. Но в целом – обычный законопослушный гражданин.

– Хорошая шутка. Смешная. – невеселым голосом сказал Борис.

Ему стало обидно. Скрывая эмоции, он сказал Джейн, что про систему ему неизвестно.

– А я не детектив. – ответила она. – Доказательства не собираю.

– А что, моей дочери вам недостаточно? Николай сказал, что вы с пониманием. Что для вас главное, чтобы человек был плохим. По-настоящему плохим.

– Это я и пытаюсь понять…

– Я думал нанять детектива. – помолчав, признался Борис. – Но этот мерзавец действительно почти недосягаем. Как можно в чём-то его уличить, если он ездит на тонированной и бронированной машине, и забор у него до небес?

– Я дам вам контакт хорошего детектива. Их двое. Лена и Женя. Они раздобудут любую информацию, высота забора этих людей не смущает.

Она вытащила лист бумаги и записала довольно странное название детективного агентства и адрес.

– Идите лучше вечером. Точно их застанете.

– Если они накопают информацию…

– Да. Тогда я возьму заказ.

– И он узнает, за что? Узнает, что его настигла справедливость?

– Даже не сомневайтесь. – усмехнулась она.

Тем же вечером Лена и позвонила Джейн.

– Надо же. Так быстро? – удивилась она.

– Да я не собираюсь за ним следить. – фыркнула Лена. – Я знаю эту мразь. К Женьке по его поводу обращались ещё лет пятнадцать назад. Можешь быть уверена, всё, в чём его подозревает клиент – правда. Он действительно похищает девчонок и развлекается с ними в своём загородном доме.

Джейн валялась на диване и читала книгу, когда позвонила Лена. Она потянулась и лениво спросила:

– А ты не хочешь этим заняться? Ну… разве плохо, слопать мерзавца на ужин?

– Спасибо, мы уже поужинали. И у нас куча своих дел. Работай, детка. Труд облагораживает человека!

Вампирша хихикнула и сбросила звонок.

– Так то человека! – сказала Джейн и постучала новеньким айфоном себе по носу.

Потом она позвонила Борису и сказала, что берётся.

Оставались сущие пустяки. Выяснить, где, кроме как у себя дома с невинными девицами, развлекается господин Сысоев. И на всякий случай прикинуться таковой, грим ей в помощь.

Сысоев стоял с бокалом на благотворительном вечере и думал о грустном. О том, что неумолимо стареет. О том, что чем больше он стареет, тем более молодые девушки его привлекают. О том, что на современных тусовках встретить юную невинную девушку практически невозможно. Один эскорт, прости Господи… как вдруг.

Она стояла с бокалом сока и растерянно смотрела по сторонам. Юная блондинка со стрижкой каре. В черном закрытом платье, в черных шёлковых перчатках и с небольшой сумочкой. Фарфоровая нежная кожа. Невинный взгляд – что-что, а в этом Дмитрий разбирался.

– Простите, вы тут одна? – удивленным тоном спросил он.

– Что? – испуганно вздрогнула девушка.

Сысоев почувствовал знакомое тепло внизу живота. Да, это то, что ему надо. Но что такая девчушка забыла на подобном мероприятии?

– Вы одна?

– Я… мы должны были встретиться с мамой. Но она задержалась, не отвечает на звонки. Я уже волнуюсь…

– А кто у нас мама? – спросил Сысоев.

Но она не ответила. Посмотрела на него своими невероятными глазами и спросила:

– Простите… не знаете, где тут туалет?

– У самого выхода.

– Спасибо!

Юная нимфа двинулась в сторону выхода, к туалетам.

– Я провожу вас. Хотите? – спросил Сысоев.

Девушка не оглянулась. Тогда Дмитрий дал знак своему охраннику, чтобы был наготове, и пошёл следом за прекрасным видением. У двери в туалет он осмотрелся и понял, что никто не обращает на него внимания. Сысоев бы потом подумал, почему свалял такого дурака, и пошёл за ней сам. Не послал охранника Володю. Обязательно бы подумал, если бы у него была такая возможность…

Она просто манила его, вот он и пошёл. Однако, едва Сысоев зашёл в тамбур туалета, всё произошло очень быстро. Почти мгновенно. Девушка закрыла дверь за его спиной на шпингалет. Левой рукой. А правой она ловко заклеила ему рот каким-то непроницаемым пластырем.

– Ну вот, дядя. Теперь слушай, у меня мало времени.

– М-м-м-м-м! – возмущённо замычал Сысоев.

И она пнула его коленом в пах. Возмущение сменила острая боль. Он попытался рефлекторно согнуться от боли, но девушка не дала. Она сильной рукой прижала его за шею к двери. Левой рукой. А в правой у неё невесть откуда взялся нож. Смешной, цветной, похожий на игрушечный.

– Пластик. – сказала нимфа. – Можно пронести через любой металлоискатель. Но он очень острый, ты не бойся. В общем, ты сейчас сдохнешь. За Алёну Демьянову, и всех остальных, которых ты похищал, удерживал в неволе, насиловал и мучил.

И ни о чём не успел подумать Дмитрий Сысоев. Пластиковый нож положил конец его жизни на земле.

– Отправляйся в ад. – ласково сказала Джейн.

Тело Сысоева она закинула в кабинку и закрыла там.

Снять парик – секунда. Вторая – стереть салфеткой макияж с лица. Снять запачканное кровью платье, под которым надето ещё одно – третья секунда. На четвертой Джейн тряхнула маленькой сумочкой, и она превратилась в большую. Сумка-трансформер, ничего особенного. Она закинула туда ножи, платье и парик. Бумажными салфетками стерла кровь с пола, их тоже закинула в сумку. Неслышно открыла защёлку и вышла за дверь, демонстративно тряхнув гривой русого цвета. Она не блондинка. Она не при чём. Ещё через пять секунд Джейн уже не было в здании.

Борису она отправила короткое сообщение в телеграм. «Done» – всего одно слово. Джейн надеялась, что сегодня ночью отец несчастной девушки будет спать чуть спокойнее, чем долгие несколько месяцев до того.

Джейн приехала на Ваганьковское. Нашла парковку, и даже оплатила. Как раздражало её это – не передать словами. Почему она, прожив в столице чёрт знает, сколько лет, должна платить за парковку? Ерунда какая!

Но она оплатила. Против лома нет приёма. Против системы в компьютере тоже. Машина оформлена официально, человеку просто придёт штраф. И всё. Пять тысяч. Плати, или будут приняты меры. Про меры думать совсем уж не хотелось. А ведь всего каких-то жалких десять лет назад платные парковки были редкостью. Всего две-три, и те в пределах Садового…

Джейн вытащила с заднего сидения букет белых роз. Мама так их любила. Джейн помнила, как сейчас, что мать сокрушалась по поводу невозможности сделать себе свадебный букет из белых роз. Нет, технически она могла его собрать. Взять в руки и пойти с этим символом невинности и чистоты в храм. Венчаться с букетом из белых роз. Но совесть маме не позволила. Они с Михаилом тихо обвенчались в деревенской церквушке. Джейн не присутствовала на таинстве – мать предпочла оставить дочку с соседкой. Пятилетняя девочка тогда мало что понимала, но обиделась. Почему её не взяли с собой на такое важное мероприятие? Потом-то, конечно, она узнала, почему…

Джейн прошла по кладбищу, ушла далеко от входа, к тем участкам, где ещё хоронили простых смертных, а не знаменитостей. Быстро нашла оградку. Огляделась по сторонам, вошла. Памятники она обновляла не так давно. Зимин Михаил Александрович и Зимина Мария Мстиславовна. Джейн носила фамилию Михаила. Она хорошо относилась к отчиму. Так и относилась бы дальше, если бы не проклятая холера. В 1848 году она забрала у Женьки и маму, и отчима. Дальше пришлось самой…

– Мам, я скучаю. – сказала Джейн.

По листочкам прошёл ветерок. Если бы Джейн хотела получить ответ на своё «скучаю», она бы пошла к ведьме. Попросила бы, чтобы её связали с духом матери. Но такой контакт Джейн был сейчас не нужен. Листва зашелестела сильнее. Словно мать злилась. Словно так и считала Женьку юной девушкой, которой нужна забота. Которая не справится сама. Когда мать умирала, – она пережила отчима на два часа, – твердила:

– Найди отца. Помирись с ним!

– Мам, я не ссорилась с ним. Что ты? Всё будет хорошо!

Прошло немало лет, прежде чем Джейн узнала, что могла спасти свою мать. И отчима могла спасти. Лучше бы она этого не знала! Тогда, может, не думала бы об этом каждый раз, когда приезжала на Ваганьковское.

Хотя… по большому счёту, какая разница? Всё равно мать умерла бы, просто позже. Через ещё двадцать лет. О бессмертии мать не хотела слышать. Она рассказывала уже повзрослевшей Женьке, что её отец уговаривал Машу на бессмертие.

– Согласилась бы – тебя бы не было. – улыбалась мать и гладила Джейн по щеке.

Интересно… а мать знала, что её можно спасти? Знала, что достаточно выпить крови собственной дочери, и болезнь отступит? Это мучило Джейн даже сильнее собственной тупости.

Ветки деревьев над головой Джейн закачались ещё активнее.

– Да ладно тебе, мам! Ну зачем он мне? Я выросла уже. И у нас с отцом разные ценности. Он убивает всех подряд, а я – только плохих людей. Не волнуйся ты за меня. Я правда уже давно могу сама. Всё могу…

Джейн подошла и с любовью погладила памятник матери.

– Люблю тебя, мама. Когда-нибудь, может, и увидимся.

Джейн уже собиралась уходить, когда на памятнике появилась надпись. Как будто углём начертили ровными линиями. «Дарен» – вот что там было написано. Имя Женькиного родного отца. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, надписи уже не было.

– Да что ж ты будешь делать! – с досадой сказала Джейн.

Она оставила цветы между двух давно просевших холмиков, заперла калитку оградки и ушла. Дался матери этот мерзавец! А Джейн он зачем?

Дарен не любил её, не растил. Он исчез, прежде чем Джейн появилась на свет. Мать осталась одна в ужасном, по тем временам, положении. Если бы не её верный поклонник, нежно любящий Машу с юных лет, Михаил, неизвестно, что стало бы с девушкой.

Прошло пять лет с небольшим, прежде чем Мария позволила Михаила убедить себя, что достойна любви и замужества. А он все эти пять лет, и последующие десять, доказывал Маше, что правда любит. Безоговорочно, а остальное просто не имеет для него значения. Он и Женьку любил, как родную. Общих детей с Машей им Бог, почему-то, не дал.

Сто семьдесят шесть лет прошло со смерти родителей, а Джейн никак не может позволить себе забросить их последний приют. Правда, между заменой памятников, возведением надёжной оградки, она всё-таки делала паузы. Чтобы люди в администрации погоста успели смениться. Ну, или просто забыть её, Джейн. Пройдёт ещё лет пятьдесят, нужно снова будет привести захоронение в порядок. Земля оседает, камень теряет блеск, тускнеет. Затираются буквы и цифры. Ваганьково, наверное, никогда не сравняют с землёй. Так что, забота о могилах родителей – это ещё надолго.

Джейн села в машину и получила сообщение в телеграм. «Мне вас посоветовала Надя Гуминская. Мы можем встретиться?». Джейн тут же позвонила Наде.

– Привет. Ты кого-то ко мне направляла?

– Да. Слушай, я не знаю, возьмёшься ли ты…

– Я разберусь. Главное, чтобы всё чисто было.

– Чисто, Джейн. Не волнуйся. – Надя умничка, быстро поняла, что объяснять ничего не нужно.

Джейн ответила на сообщение. Написала место и время. С клиентами она встречалась в разных ресторанах и кафе Москвы, но всего в пяти. Просто чередовала их. Не так часто Джейн получала заказы. Пяти ресторанов вполне хватало на целый год. Одно место встречи в два-три месяца.

– Добрый день. – сказала Джейн, выходя из укрытия и садясь за столик. – Вы опоздали.

Женщина, хорошо одетая, но какая-то замученная, сказала:

– Простите, Бога ради. Я живу за городом. Пробки…

Джейн молчала.

– Я понимаю, что нужно было выехать раньше, но… в общем, если начну объяснять – даже вам станет грустно.

– Да ну? – усмехнулась Джейн.

– Сколько вам лет?

– Это неважно. Это интересует всех, но это – неважно. Ну?

– Надя сказала, что вы можете и не взяться. Я расскажу, а там уж будь что будет.

У Риты был сын восьми лет. Муж тоже имелся – зарабатывал хорошие деньги. Всё вообще было прекрасно, пока сын, Стасик, не заболел. Жизнь превратилась в кошмар. Больницы, капельницы, обследования. Стас похудел. Облысел. Он начал что-то чувствовать, может даже понимать. Мальчик попросил у родителей щенка. И они купили ему щеночка, который обещал вырасти в большую собаку. Верного друга, а уж кому – Стасу, или потом Рите и Сергею – там жизнь покажет. Щенок был весёлым, мальчик ожил и повеселел. А потом…

– Этот подонок украл щенка прямо с участка. Был врач, и я не заперла калитку за ним на засов. Она не захлопывается. Пошла провожать врача, а Рики нет в саду. Мы с мужем с ног сбились. Искали вечер, ночь, всё утро. Узнали случайно… его украл бывший зэк с соседней улицы. Мы живём в обычном частном секторе, не в элитном посёлке. Всякие у нас там… есть. Рики бы сам не вышел за калитку. Подлец его утащил, а люди видели. Не сразу сказали… а когда мы к нему пришли – Рики уже не было в живых.

– Что он сделал со щенком? – спросила Джейн.

Рита понизила голос и сказала, что.

– Он смеялся нам в лицо. Мол, что вы мне сделаете. А собачий жир полезен при туберкулёзе. И полиция… полиция сказала, что ничего ему не будет. Рики был не просто щенком. Он был для нас членом семьи.

– Польза собачьего жира при туберкулёзе не доказана. – задумчиво сказала Джейн. – От туберкулёза умирают страшно…

– Страшно. Но неизвестно, когда. А сколько он ещё перебьёт собак за это время? Я не могу… я закрываю глаза, и вижу Рики. Я постоянно плачу. А Стас… совсем закис.

Они ещё помолчали, и Рита добавила:

– Серёжка собрался сам его пристрелить. Был готов сесть за это. Но… но мы не можем! Лечение… это всё так дорого. И жизнь. И всё. И потом… он сядет, а когда выйдет, Стаса может уже не быть.

Джейн думала о том, что рак тоже, наверное, можно вылечить. Надо попробовать.

– Вы не убеждайте меня. Я берусь. Цену вам сказали?

– Да. Нас устраивает. Но пусть он знает…

– Да-да. Всем хочется, чтобы они знали.

Рита огляделась и сказала негромко:

– У вас такая страшная… работа! Я бы не смогла.

– Зато интересная. Ладно. Давайте имя и адрес мужика, и будем на связи.

Вечером Джейн стало совсем невмоготу. Она так подолгу и так отчаянно пыталась сделать вид, что является просто человеком… но что толку? Она не просто человек. Видимо эти попытки – желание доказать себе, что Джейн не похожа на своего отца. Не похожа на Дарена. Не имеет с ним ничего общего!

– Привет, каннибал Лектор! – хмыкнула она, спускаясь со второго этажа старого деревянного дома.

Лестница скрипела. Но у Жоры так орал телек, что он не услышал этого скрипа. А и услышал бы – не спасло.

Георгий облился пивом и подскочил:

– Ты кто такая? Как попала сюда?

Вторая реакция не заставила себя ждать:

– О-о! Да ты красотка. Кого мне благодарить за такой подарочек?

Джейн спрыгнула с середины лестницы и с размаха врезала подонку ногой в живот.

– Чё-орт, – выдохнул он, отлетая к стене.

Расстояние между ними оставалось приличное, но вдруг глаза девчонки оказались аккурат напротив его глаз:

– Что? Что ты такое? – прохрипел Жора.

– Я то, что съест тебя. Ты собачек кушаешь, а мне почему нельзя? Я решила, что мне тоже можно.

Красивое лицо вдруг исказил оскал. Георгий увидел клыки и окаменел от ужаса.

– А есть я тебя буду медленно. Сначала капельку за Рики. Помнишь Рики? Ты украл его у больного мальчика.

– По… не помню.

– Ничего. Вспомнишь. – сказала Джейн и вцепилась клыками в шею Георгия.

Потом она отрывалась, медленно вынимая клыки, и спрашивала о других собаках и их кличках. Ответные реплики Георгия не отличались разнообразием. «Не помню!», «Прости!», «Пощади!», и так далее. Наконец в нём осталось слишком мало крови, и он отключился.

Джейн вытерла рот о его рубашку и швырнула обездвиженное тело на пол. Медленно подошла к зеркалу в старом трюмо, стоящем в углу. Посмотрела на себя. Черты лица разгладились. Клыки втянулись на место. Джейн открыла рот и провела языком по окровавленным зубам, слизывая следы. Ещё раз посмотрела на себя.

– Я не похожа на тебя. – сказала девушка своему отражению. – Не похожа!

Дом Георгия Джейн сожгла дотла. На всякий случай. Напился мужик, спалил родную хату – с кем не бывает. Сам по пьяни сгорел – тоже частая история. А у неё было в этом посёлке ещё одно дело. За которое ей не платили. Но даже если и так. Сработает – в мире будет на одного хорошего здорового пацана больше. Чем не профит?

Джейн позвонила Лене. Не сразу – сначала долго думала. Но потом всё-таки решилась.

– Привет. Я в засаде. – негромко, но спокойно, ответила на звонок детектив. – Срочное что-то?

– Да не знаю… хотела тебя нанять… наверное.

– Ну ты говори-говори. Я пока тут жду. Если исчезну из эфира – свяжусь с тобой позднее. Для чего хотела нанять? И почему – наверное?

– Да мать мне покоя не даёт! Снится. И так… наяву пытается кошмарить.

– Тебя? Кошмарить? Смешно.

– Лен, короче… ты всех вампиров в столице знаешь?

– Да всех-то не знаю, конечно! Так, по мелочи. У кого бизнес есть, в основном. Ты отца, что ли, разыскать хочешь?

– Не хочу я! Но мама… ну а вдруг он правда изменился?

Лена молчала.

– Хомина, ты чего заткнулась? Алё? У тебя там всё, слежка в активную фазу перешла, и ты исчезла из эфира? – спросила Джейн.

– Да я просто обдумываю. Кто из наших, в принципе, не питается людьми. Ну вот кто? Мы с Евгением. И всё, наверное. Я про Москву. В других городах может тоже есть такие энтузиасты, но единицы. Твой папаша склонен к гуманизму?

– Я его видела один раз в жизни. Один раз, Лен! И тогда он был очень… несдержан.

– Думаю, ничего не изменилось. – Лена тяжко вздохнула.

– Ты чего сопишь? – удивилась Джейн.

– Знаешь… я вдруг тебе так позавидовала. Так позавидовала… аж самой неловко стало.

– Почему позавидовала?

– Ты знаешь, почему.

Она знала. Лена могла завидовать только двум моментам. Первый – Джейн не горела на солнце. При дневном свете она могла перемещаться по улице совершенно спокойно, не боясь превратиться в горстку пепла. И второе – кровь. Джейн могла пить её, могла не пить. По идее, пить приходилось, чтобы остановить процесс естественного старения. Именно употребление крови подпитывало вампирическую составляющую Джейн, позволяя ей оставаться молодой. Но жажды крови у неё не было. Достаточно было раз в месяц выпить пару кубиков, и всё. Живи да радуйся дальше.

А все вампирские привилегии были при ней. Скорость, сила, слух, зрение, обоняние. И способность внушать. Человек с возможностями вампира… да, тут было чему завидовать. Если же Джейн когда-нибудь надоест жить, она просто перестанет пить кровь. Состарится в естественном темпе, и умрёт. Их, вампирских полукровок, на земле было мало. Считанные единицы. Но к двадцать первому веку они уже всё знали о плюсах и минусах своего существования.

В принципе, минус был один. Но довольно большой. Джейн жила с липовыми документами. Нет, паспорт был проведён по базе, с этим не было проблем. За деньги можно сделать всё, что угодно. Но он всё равно был липовым, и у Джейн не было остальных документов. Если бы её, к примеру, задержали, и начали копать, то тут же бы вскрылось отсутствие у девушки налогового и страхового номеров. Паспорт был, для отвода глаз и для покупки билетов. Менялся раз в десять лет, примерно. Но теперь, когда все данные о гражданах были систематизированы, отсутствие документов стало проблемой, конечно.

Паспорта – Российский, и очень дорогой, заграничный – у Джейн имелись, в основном, чтобы быстро покупать билеты через интернет. Визы приходилось проставлять с помощью внушения. Любая проверка документов тоже не обходилась без внушения. Можно в таком случае вообще отказаться от документов, но ведь тут какое дело… внушить пропустить её в самолёт можно. А люди вокруг? Всех не зачаруешь. А места в самолёте? Нет. Билет нужен. А значит нужны и паспорта. Что же касается имущества, то его себе Джейн позволить не могла. Слишком изворотливые и мутные схемы надо было изобретать для того, чтобы покупать недвижимость и завещать потом самой себе, но так, чтобы никто об этом не догадался. Поэтому её квартира в Москве принадлежала Наде Гуминской, её старой знакомой. Подруге, можно так сказать. Вот только Наде пошёл восьмой десяток, и она переживала, что квартира Джейн принадлежит ей. Знала все нюансы, но всё равно беспокоилась. Чего она беспокоилась? Что Надин непутёвый внук, вступив в права наследства после её смерти, выкинет Джейн из дома? Смешно… или, может она волновалась за внука? Тут Джейн и правда было смешно.

– Ленк, ты ещё тут?

– Ага. Жду. Может, ещё вопросы есть?

– Думаешь, не надо искать отца?

– Джейн… это твоё дело. Хочешь – ищи. Не хочешь – не ищи.

– Есть ещё вопрос…

– Говори?

– Наша кровь лечит рак?

– Вроде бы, да. Вроде бы, всё лечит. Но я бы не игралась со смертельными заболеваниями. Там свои законы.

– В смысле?

– Если кто-то должен умереть – дай ему умереть.

– Ты серьёзно, что ли?

– Ну да. Иначе могут быть последствия. Нарушение порядка вещей – не шутки.

«Твою мать!» – подумала Джейн, а вслух сказала.

– Ладно, спасибо подруга! Сиди в своей засаде.

– Ага. Ты обращайся, если что. Поищем родителя твоего.

Джейн не хотела ехать домой. Она сидела в своей собственной засаде. Просто в машине на парковке, бесцельно и бессмысленно. Весь день сегодня был таким. Как с похмелья. Вчера Джейн так напилась крови, что её потом тошнило. Вот оно ей надо было! Можно же как-то по-другому было живодёра этого помучить. Нет, блин, проснулся в ней вампир…

Телефон зазвонил. «Макс» – светилось на экране. И фотка неугомонного Максима Вострякова, которого Джейн бросила полгода назад, а он до сих пор звонил. Это был, пожалуй, ещё один минус существования Джейн. Она не могла встречаться с простыми смертными подолгу. Ну, год. Ладно, два. Потом это могло затянуть не на шутку, а Джейн не старела. Тут либо сдаваться и не пить кровь, чтобы стать в итоге как все. Стать зрелой, состариться, умереть. Родить детей, вырастить их. Но этого Джейн совсем и не хотелось. Захочется лет через двести-триста – пожалуйста. Но это тогда уже точно будет не Макс. К тому времени умрет не только он сам, но и его дети и внуки.

Одержимость Макса Джейн не пугала. По той же причине и не пугала. Сколько ещё месяцев своей короткой жизни он будет готов потратить на то, чтобы пытаться её вернуть? И даже если готов, то всегда можно внушить ему, на крайний случай, что никакой Джейн в его жизни не было.

Она поехала в сторону дома, но домой не пошла – зашла в ресторан. Поест, выпьет, а там уже может и захочется на свой уютный диванчик с книжкой. Там-то он и нарисовался. В ресторане. Подошёл и отодвинул стул.

– Присяду? – и сел.

– Макс, ну почему же ты по-русски то не понимаешь?! – огорчилась Джейн. – Раз не отвечают тебе на звонки – значит, не хотят разговаривать! Нет? Не доходит?

– Если что, имей в виду. Я пил боярышник. Внушить мне не получится!

Джейн, которой как раз принесли салат, чуть не уронила вилку. Не уронила. Ловкость вампира, и всё такое. Она посмотрела на официанта – тот, вроде, не обратил внимания. Отошёл уже от стола. Потом Джейн посмотрела на Макса и невинно спросила:

– Прости, а ты о чём?

– Ты же не думала, что я просто уйду, когда ты бросила меня без всякой причины?

– Нет?

– Нет. Отчаявшись с тобой поговорить, я начал следить за тобой. Нет, я всегда знал, что ты непроста. Но насколько ты непроста, я узнал только вчера вечером.

– Вчера вечером ты тоже за мной следил? Или следил не ты?

По растерянности Макса Джейн сразу поняла, что дело нечисто.

– Говори, идиот! – прошипела она.

– Нет, в посёлке за тобой следил я. Я один. Там всё чисто, не волнуйся. А детектив, которого я нанял, отслеживал, куда ты направляешься. Давал мне адреса. Первая странность случилась на приёме, на который я не смог попасть.

– Так…

– Ты вошла, не похожая на себя. Как школьница, но в вечернем платье. И в парике. А вышла ты спустя сорок минут совсем в другой одежде, и со своими волосами. С большой сумкой ещё. В тот вечер на этом приёме…

– Я в курсе, что там произошло. – она не дала ему договорить. – И что?

– Это ведь ты? Ты убила того мецената?

– Как ты следил за мной в посёлке? – перевела разговор Джейн.

– Пролез в лаз в заборе и смотрел в окно.

– Класс. Надо было штору закрыть.

– Ты вампир. Всю ночь я читал о вас, где только можно. Узнал, чем можно защититься от вампира.

– Так ты сюда защищаться от меня пришёл? Я вроде на тебя не нападаю… и это ты меня преследуешь. А не наоборот.

Макс молчал. Потом спросил:

– Можно у тебя вина отпить?

– Валяй. – он вцепился в бокал и сделал три больших глотка.

Джейн махнула официанту и попросила бутылку.

– Есть будешь? – спросила она у Макса.

Он кивнул, потом помотал головой. Когда вино было на столе и бокал у Максима был свой, Джейн спросила:

– Ты зачем за мной бегаешь? Почему просто не отстал, когда я тебя послала?

– Я тебя люб… лю… любил… нет, люблю. И мне было непонятно, как так можно. Вот всё хорошо, всех всё устраивает, а на следующий день – нахер иди. Ну не бывает такого! Я… я переживал, может случилось что.

– Поэтому стал следить?

Он кивнул. Потом спросил:

– Ну не ошибся же я? Всё хорошо же было у нас? Или, я это себе придумал? А?

Джейн посмотрела на него. Красивого и растерянного. Боярышника выпил, надо же. Видать всю ночь занимался углублённым изучением вампиризма…

– Всё хорошо у нас было. И я не совсем вампир.

– Как же… я же видел…

– Впечатлило? – горько усмехнулась Джейн.

– Да ужас! Ну, в смысле, наверное, ты знаешь, что делаешь. Наверное, тот мужик был очень плохим. Ты ведь хорошая, Женька! Я тебя знаю. Знаю и люблю.

Она сдержала слезу, которая просилась вытечь из глаза.

– Ладно… я расскажу. Но сначала идём ко мне. Я соскучилась…

Если бы в семнадцатом веке, когда Дарен родился, существовало бы слово понты, оно бы подошло ему лучше всего. Ему и сейчас оно подходило. Иногда он останавливался у зеркала и смотрел на себя, по-прежнему двадцатипятилетнего. То, что Дарен видел в зеркале, радовало его каждый раз. Кстати, какой идиот придумал, что вампиры не отражаются в зеркалах?

Дарен и в семнадцатом веке был одет по последней моде. Он был профессиональным жиголо. Конечно, пока был жив. Удовлетворение потребностей стареющих, хватающихся за соломинку, графинь, баронесс, и даже княгинь, не приносило ему никакого удовольствия, но давало возможность жить с шиком. Единственное, чего ему, молодому, тогда хотелось.

Дарен и жил, как хотел. На широкую ногу. Внешностью, слава Богу, природа его не обидела. Но возраст уже давал о себе знать. Это сегодня двадцатипятилетний парень, считай, юноша. А в то время, когда родился и жил Дарен, тебя в двадцать пять того и гляди могли выкинуть на помойку. Потому что имелись мальчики и помоложе. Когда у тебя за душой ничего, кроме внешности и мужского достоинства, рассчитывать тебе не на что. Будущее туманно. Всё чаще тогда мелькали у Дарена мысли о самоубийстве. Приличные люди стреляются, когда их жизнь заходит в тупик. Он думал, что и ему придётся, видимо… но как же не хотелось, видел Бог!

Дарен был стрельцом-пехотинцем в Москве – тогда Москва была столицей, как и сейчас. На этой службе его и заприметила сорокалетняя баронесса Черкасова. Он принес в её дом записку по поручению командира. Записка предназначалась мужу Анны Васильевны. Увидев Дарена, баронесса вдруг сорвалась:

– Сколько сие будет продолжаться? Не живёт он тут боле! Ступайте к его плебейке, и несите туда своё послание!

– Оно, в общем-то, не моё…

– Что ты там бормочешь? Ты кто?

Дарен отчитался по всей форме. Анна посмотрела на него внимательно и спросила:

– Может быть, вина?

Он пожал плечами и согласился. Вина так вина.

Баронесса жаловалась на жизнь. На возраст. На неверного мужа. На то, как она несчастна и одинока. Дарен сочувствовал, но не слишком. У этой дамочки было то, чем вполне можно было утешиться и не ныть. Не раскисать. У Черкасовой было состояние.

Но он утешил баронессу. Как мог. После бурной продолжительной близости Анна спросила:

– А что, Дарен, нравится ли тебе твоя служба?

– Разве у меня есть выбор? Платят мало, но платят. Зерно дают. Думал, в Кольский острог попроситься. Там больше рубликов.

– Я могу тебя освободить. Будешь при мне. – задумчиво сказала баронесса.

– Благодарю покорно. И кем же?

Дарен нанял комнату на Никольской. Баронессе Черкасовой он довольно скоро надоел, но она успела превратить Дарена в привлекательного, хорошо одетого, грамотного человека. Что-что, а грамоту парень схватывал на лету. К моменту расставания с Анной за ним уже выстроилась очередь богатых, стареющих, разочарованных в жизни, москвичек из дворянского сословия. И целых четыре года всё было превосходно, пока Дарен не понял: скоро всё закончится. Состояния он этим не нажил, хоть княгиня N. и выпросила для него графский титул у Алексея Михайловича. Что ему давал тот титул? Позволял не чувствовать себя деревенщиной и изгоем. Денег к титулу не прилагалось. Спасибо, что хоть титул дали.

И вот, когда тоскливые удушливые мысли одолели Дарена Васильева окончательно, он вдруг встретил на званом пиру у одной баронессы странного господина. Очень странного господина.

Мужчина был шикарно одет, как-то даже по-заграничному. У него была бледная кожа и внимательные тёмные глаза. И он смотрел, почти не отрываясь, на Дарена. Всё кончилось тем, что к середине обеда Дарен уже с трудом сидел на своём стуле. Ёрзал, нервничал… краснел. Он слышал, конечно, что мальчики, живущие за счёт богатых и знатных дам, иногда делают ЭТО не только с дамами. Но видит Бог, Дарен к такому был совершенно не готов.

Внимательно следя за незнакомцем, Дарен готов был поклясться, что гость ничего не ест. И это была ещё одна странность. Итак, бледность, блестящие темные глаза, отсутствие аппетита… что же с ним не так? Этот мужчина болен?

– Дарен, милый, вы нездоровы? – спросила какая-то девушка слева от него.

Он вздрогнул и повернулся к ней на секунду. Ответил невпопад:

– Да-да, всё в порядке.

Она пожала плечами. Дарен перевёл взгляд на свою тарелку, и исподтишка снова взглянул на странного господина. Его даже как-то представляли… Дарен забыл.

Каково же было его удивление, когда странного гостя за столом не оказалось. Обеденная зала была огромной. Дарен обвёл помещение взглядом, но нигде не нашёл темноглазого господина. Как он мог так быстро исчезнуть? Куда вышел? И почему никто, кроме Дарена не удивляется этому? Хотя, учитывая, что вокруг стола вертятся скоморохи, поют и пляшут красавицы, можно выйти незамеченным… но так быстро?

Когда обед наконец закончился, спустя целых шесть часов, Дарен первым предпочел ретироваться. Его пыталась задержать одна дама, и стоило бы задержаться, исходя из собственных финансовых обстоятельств, но Дарен не смог. Не мог пересилить себя. В нём поселилось странное чувство тревоги, и он не смог бы сказать, что именно тревожило его.

Это был не страх. Словно предчувствие каких-то перемен. Серьёзных перемен. Странного господина Дарен за обедом больше не видел. Но когда вышел из дома баронессы, тут же столкнулся с ним лицом к лицу.

– Пройдёмся? – предложил господин. – И перестань бояться. Я не сделаю с тобой ничего такого, что ты там себе напридумывал.

– Я не боюсь! – с вызовом соврал Дарен и пошёл прогуляться с мужчиной.

– Стемнело… хорошо. И шторы в доме у баронессы хорошие. Давно я не был в Москве. Она совсем и не изменилась.

Незнакомец говорил непривычно. Равнодушно, что ли…

– Нас ведь представили друг другу. Я позабыл ваше имя. – сказал Дарен.

– Глеб. А ты – Дарен. Я запомнил. Знаете, я давно не видел у человека в глазах такой тоски… у человека, который не имеет особых поводов печалиться. Вы же не крепостной, батенька. Нельзя так.

Он звал Дарена то на «вы», то на «ты». Вообще Глеб разговаривал странно. То употреблял слова, уже вышедшие из обихода, а то как будто опережал время. Замечание о тоске Дарену не понравилось…

– Никто, кроме вас, тоски во мне не видит. Может вы придумали её, ту тоску?

– Нет. – спутник Дарена вдруг хищно потянул носом. – Я такие вещи нутром чую.

– Странный вы. Боязно с вами рядом. Куда мы идём?

– Просто идём. – пожал плечами Глеб.

– Сколько вам лет?

Глеб вдруг рассмеялся хриплым смехом. Потом резко остановился и сказал:

– Твоя тоска исцелима. Она пройдёт… а вот красоту такую надо бы сохранить. Навечно.

Дарен ничего не понимал из того, что говорил Глеб.

– Ты же об этом волнуешься? Что скоро станешь старым, барынь развлекать не сможешь?

– Все увядают, и вся. Так решила природа.

–Я – нет. Могу тебе передать свой дар… Дарен. Хочешь быть вечно молодым?

– Кто ж не хочет? Только не бывает чудес таких.

– Ты согласен? Или нет?

– Если всё так, как вы говорите… только не бывает такого.

Дальнейшее Дарен помнил смутно. Помнил глаза, горевшие уже не черным, а красным огнем. Глаза приблизились к его лицу, и Дарен зажмурился. Инстинктивно. Потом шею словно обожгло огнём. А очнулся Дарен уже изменившимся. На вопрос: «Зачем?», Глеб ответил просто:

– Наш род не должен вымереть.

– Наш?..

– Вампирский. Вампиры должны жить и продолжать создавать себе подобных.

– Почему я?

– Ты красивый. Красота не должна увядать и умирать. Я тебя всему научу, не бойся.

Давно уж разошлись их пути… Глеб был сдержанным вампиром. Не убивал больше, чем требовалось, чтобы выжить. Дарен таким не был. Он ненавидел женщин. Почему-то именно их Дарен винил во всём, что с ним случилось. Не польстись баронесса на его красоту, Дарен бы об этом и не задумался. Служил бы свою службу. Погиб бы, или умер в старости. Это женщины показали Дарену другую жизнь, а потом он понял, что в этой самой другой жизни был лишним. Но уже попробовал её на вкус. И вскоре должен был лишиться.

Существование, которое подарил ему Глеб, нравилось Дарену гораздо больше. Он никогда не состарится, он может брать всё, что захочет. Он может делать с женщинами всё, что захочет. Когда-то они с ним, а после обращения пришла его пора. Наступило его время. Баронесса Черкасова умерла первой. Благодарности Дарен никакой не чувствовал, а вот ненависть…

– Твою мать, Дарен! – услышал он голос, вырвавший его из воспоминаний. – Я что, похожа на уборщицу?

Ольга стояла над свежим трупом какой-то девицы из ночного клуба. Дарен посмотрел на покойницу, потом на свою подружку, и демонстративно отвернулся к окну.

– Ясно. – сказала Ольга. – Уже начала вонять. Вынесу, пока не рассвело.

– Делай, что хочешь. Не приставай ко мне только.

– Ты её трахнул?

– Не твоё дело. – хмыкнул Дарен.

– Естественно. Моё дело убирать за тобой грязь. Какой же ты эгоистичный му…

– Заткнись! – рявкнул он. – Ты надоела мне. Убирайся из моего дома.

– Ладно, остынь. – буркнула Ольга. – Я пошутила.

Она, подумав, вытащила тело девицы на крышу, прыгая с ним по балконам, что было на слишком удобно. Через несколько домов можно будет оставить труп на крыше и вернуться. Не поймать бы первые лучики солнца кожей. Это каждый раз было больно.

Дарен встал и прошёлся по квартире. Брезгливо спихнул со столика перед зеркалом какие-то Ольгины женские штучки. Надоела! Они все и всегда ему надоедают. Может, прекратить их обращать? Одному тоже невесело… он вздохнул и полез спать в свой гроб. Крутой и наворочанный гроб, сделанный на заказ. Ну и что, что понты? Зато Дарену нравится!

Зачем он обратил очередную девку? За полгода она надоела ему хуже горькой редьки! Так ведь они-то и не против обращения! Сами просят. За всю жизнь обратиться в вампира отказалась только одна. Что-то в ней было особенное, наверное… ах, да. Она родила от него ребёнка. Девочку. Не могла родить мальчика? Была бы у Дарена семья. Сын. Плоть и кровь. Девочки ему были не нужны. Ни при каком раскладе.

Максим выслушал её очень спокойно и бесстрастно. По крайней мере, держал себя в руках – не охал, не ахал, глаза не закатывал. Видимо, все соответствующие эмоции уже были прочувствованы им, когда Макс следил за Джейн и видел, как она пьёт кровь из душегуба Георгия. А сейчас он просто спокойно выслушал и кивнул.

– Хорошо. Я понял, кто ты, и понял, как появилась на свет, такая вот необычная. Но есть вопросы…

– Задавай. – также спокойно ответила Джейн.

Уже давно наступило утро. Рассказ свой девушка начала только ближе к шести, до утра им было просто не до этого. Джейн не лукавила, она и правда соскучилась. А уж про Макса и говорить не нужно было. Её радовало, что ничего не изменилось. То, как Максим смотрел на Джейн, как касался её, как дышал ею, – она чувствовала прежнюю любовь. Ни любопытства, ни страха, ни тем более отвращения, не было.

Еды в холодильнике не оказалось, – Джейн редко ела дома, – и они заказали завтрак с доставкой из кафе неподалёку. Кофе сварил Максим. И приступил к вопросам:

– Почему ты убила того мужика? И того, на приёме? Почему ты их убиваешь?

– Я не думаю, что правда должна рассказывать об этом.

– Почему? Мы же договорились, что больше никаких тайн.

Джейн рассмеялась. Это как в анекдоте: «Ты на мне жениться обещал!» – «Мало ли, что я на тебе обещал!» Конечно, когда страсть и нежность смешиваются в одном флаконе и лишают на время разума, несложно на просьбу: «Больше никаких тайн! Обещай мне.» ответить: «Обещаю!»

– Я тебя втягивать просто не хочу, понимаешь? Какими бы я не руководствовалась побуждениями, я нарушаю закон. Будешь знать больше, чем нужно – всё. Считай, соучастник ты. Можно и присесть.

– При… присесть?

– Ну да. На нары.

– Господи, откуда у тебя такой лексикон?!

– Я нарушаю закон. Забыл? Иногда общаюсь с отморозками со всякими. И потом, что такого особенного я сказала? Ну нары и нары. Давай так, Макс! Ты спрашивай обо всём, о чём хочешь. А вот эту часть – кого убила, за что убила – давай оставим в покое.

Он молча смотрел на Джейн.

– Эта часть моей жизни только моя. Никого она касаться не должна. Соучастников у меня не было, нет и не будет. Надеюсь, всё ясно?

– Куда яснее… ладно. Но забыть о таком непросто. Как забыть-то?

Джейн пожала плечами.

– Ты потом ещё в один дом заходила. Но в том доме были плотно задёрнуты шторы, я не смог за тобой подсмотреть. Там ты тоже кого-то убила?

– Там, надеюсь, наоборот. – усмехнулась Женька. – Ты будешь ещё что-то спрашивать? Не про мою работу? Работа – табу. Договорились, или нет?

– Ты злишься, что ли? – догадался Максим.

– Уже да.

– Окей. Окей. Не злись. А вопрос такой… так ты всё-таки вампир, или нет?

– Наполовину. Живой вампир. Такая вот патология.

– Чёрт! Я даже не знал, что вампиры существуют!

– Максим, ты как маленький! Дыма без огня не бывает. Веками люди боятся вампиров, охотятся на них, а их не существует? Сам-то подумай.

– Ладно… я понял… а ты, чисто гипотетически, можешь обратить кого-то в вампира?

– Могу и не гипотетически. Но этот человек будет обычным вампиром. Мёртвым. Ты понимаешь, кто такие вампиры вообще? Они мертвы!

– Ну, то есть, такой вампир на солнце уже не выйдет. Так?

– Не выйдет. Сгорит, если выйдет. И его будет мучить жажда крови. У меня такой проблемы нет.

– А ты обращала кого-нибудь?

– Никогда. Не было у меня повода, обращать кого-то. Вообще, я не сторонник развития вампиризма. Вампиры убивают людей. Это часть пищевой цепи. Или, ты думал, куда люди пропадают?

– Их убивают вампиры? Всех?!

– Да ну конечно, не всех! Среди людей ведь тоже хватает отморозков. Торговля органами, секс-рабство, трудовое рабство, и прочая мерзость. Это всё люди. Но какой-то процент пропавших – дело рук вампиров. Поэтому, я не приветствую обращение людей в монстров.

– Сказала девушка, которая чуть не отгрызла башку мужику. – хмыкнул Максим.

– Да хватит уже! Мне иногда нужна кровь. Но кусаю людей я крайне редко. Просто поверь, что тот мужик заслужил именно такую смерть. Макс… ты меня начинаешь утомлять. Давай сменим тему. Пожалуйста.

– Ладно. Скажи, ты любишь меня?

– Чего-о?

– Это простой вопрос, Джейн. Ты любишь меня, или нет?

Восьмилетний Стас Широких вышел из своей спальни, спустился на первый этаж и громко позвал:

– Мам!

– Да, сынок? Что такое?

– Я есть хочу.

– Тебя уже не тошнит? – Рита вышла из кухни в холл и остолбенела.

Её сын, который сутки пролежал в кровати, прячась под одеялом, отказываясь от еды и от скорой помощи, стоял сейчас перед ней и выглядел… нормально. На лысой голове уже виднелись следы роста волос – едва проклюнувшийся ёжик. Щёки Стаса утратили свою бледность. И… худобу?! Как это возможно?

– Стас… ты вчера буквально говорил, что тебя тошнит. И это уже дело привычное. Но сейчас ты выглядишь, будто… будто…

– Будто я здоров? Я здоров, мам.

– Что?!

– Я здоров. Так есть еда?

– Погоди! – воскликнула она. – А где катетер? А где трахеостома?

Рита подбежала и задрала Стасу пижаму, посмотреть гастростому. Трубки не было, но это было не самым странным. От дырки в животе не осталось и следа. Как, впрочем, и на шее.

– Стас… мне страшно… что с тобой?

– Я просто выздоровел. Разве ты не должна радоваться?

– Но… как?! И где? Должны же были остаться следы… я не понимаю… я не могу поверить… как это? Что это?!

– Мам. Покорми меня, пожалуйста! А потом можем поехать в больницу. И там возьмут анализы. Ты тогда поверишь.

– Это чудо какое-то, да? Чудо? Я не понимаю…

Рита села на пол и зарыдала. Вчера Стас ныл, говорил, что его тошнит, просил оставить в покое и не соваться к нему с тарелками и предложениями вызвать скорую помощь. У него бывали такие дни. И поскольку по всем прогнозам оставалось уже не долго, Рита с Сергеем шли ему навстречу. Не дёргали и не приставали. Ни с лекарствами, ни с едой. Если Рита была дома одна, она просто тихонько плакала в кухне. Если муж был дома, он обнимал её и утешал, хотя сам не в силах был сдержать слёз.

Может она спит? Спит и видит сон. Рита ущипнула себя за руку и вскрикнула. Оказалось, что она не спит. Сидит на полу, а Стаса в холле уже нет. Из кухни раздавались какие-то звуки. Рита встала с пола и направилась туда. Сын уже нарезал колбасу, на столе гудел чайник.

– Есть я хочу, мам! А ты странная какая-то.

– Я странная!?

– Поедем к врачу?

– Да. Да, поедем.

К врачу надо было, конечно, съездить. Только не к тому, который лечил Стаса. Потому что привезти ребёнка и сказать: ещё вчера у нас стояли стомы, а под ключицей – катетер, теперь же ничего этого нет, а плоть затянулась, как и не было – такого Рита себе представить не могла. На вид Стас был совершенно здоров. Наверное, это какое-то чудесное исцеление. Какого рода исцеление? Бог услышал молитвы Риты? Так она не молилась! Разве что, совсем немного…

Налив Стасу чай в его любимую кружку, Рита начала вспоминать. Что случилось за последнее время. В посёлке сгорел дом Жоры, козла и живодёра. Рита вспомнила несчастного щенка, Рики, и кольнуло сердце. Ладно! Дом сгорел вместе с хозяином позапрошлой ночью. На следующий день Стас закрылся от всех, забился под одеялом, жаловался на тошноту… такое нечасто, но бывало. Пока всё в пределах нормы, и даже сгоревший дом. Рита же сама лично заказала подонка, и денег заплатила. Заказала странной девице, которая убивает людей, а самой лет двадцать от силы. И не похожа на убийцу. А на кого она похожа, эта Джейн? Она похожа… она похожа на студентку-мажорку, вот на кого! На модель женского нижнего белья. На победительницу конкурса красоты, которая по недоразумению напялила джинсы и черную кожанку. Девушка яркая и красивая, но… в то же время внешность её не слишком запоминается – это вообще как?

А совпадение странное. Рита встречается с Джейн, та выполняет свою работу, пишет сообщение, получает деньги. А через полтора дня вдруг оказывается здоров Стас. Странно? Очень!

Рита схватила трубку и позвонила Наде. Они были дальними родственниками. Не кровными. Сын Нади, давно уже покойный, был женат на старшей сестре Сергея, мужа Риты. Они давно разошлись, сына подкинули на воспитание Наде. Сестра Сергея уехала из страны Бог знает когда, а её бывший муж, сын Надежды, спился и умер. Но когда-то Сергей ещё ребенком бывал у них в гостях. Когда все были живы и жили дружно. Надя Гуминская очень нравилась Сергею. И хотя она была всего лишь свекровью его сестры, но Сергей привязался к ней. Поддерживал отношения. Старался помочь. Делился своими переживаниями. Так Надя была в курсе всех дел семьи Широких, она же и посоветовала им Джейн, когда Сергей порывался собственноручно наказать живодёра.

Наде уж сколько? Около восьмидесяти? А она всё Надя… забавно. Ну, такой человек…

– Надюша, прости, что я тебя беспокою. Привет! Как ты?

– Всё хорошо, Маргоша. Как у вас дела?

– Дела… дела у нас странные. Я думаю, по телефону не стоит об этом говорить.

– Марго, что за конспирологические штучки?! Никто нас не прослушивает. Что за странные дела у вас?

– Давай мы приедем, и я расскажу. Ты можешь нас принять?

– Да, конечно! Приезжайте. С Серёжей?

– Да нет. Со Стасом.

– Со Стасом? Ты уверена, что это разумно? Мальчик болен…

– Надя! Скажи мне! – не выдержала Рита. – А эта Джейн, она вообще кто?

– В каком смысле, кто?

– Тебе она кто?

– Подруга моя. А что?

Надя была, конечно, специфической… дамой. Но двадцатилетняя подружка – это слишком даже для неё. Или нет?

– Ладно. Мы заедем. Сначала в больницу, потом к тебе.

Стас дожевал бутерброд и сказал:

– Мам, а к Джейн поедем?

– Откуда ты знаешь Джейн?!

– Я не знаю её. Ты назвала это имя. Только что, когда Наде звонила.

– Ты не знаком с Джейн? Незнаком, так ведь, сынок?

– Нет. Незнаком. – ответил Стас.

– Ну беги, одевайся. Ты как? Всё хорошо?

– Всё отлично. – мальчик убрал кружку и тарелку в раковину. – Я не знаю Джейн. Но мне очень нужно к ней. Мы спросим у Нади, где она живёт?

Рита положила руку на грудь и опустилась на стул.

Звонок избавил Джейн от необходимости отвечать Максиму.

– Я должна ответить, извини.

– Женька! – возмущённо воскликнул Макс.

Он ждал простого ответа на простой вопрос. Всего три слова: «Я тебя люблю» – так просто. Но для Джейн это была граница. Черта, за которую ей совсем не хотелось заходить. Скажешь, и сразу всё изменится. И появится ответственность, а зачем она? Зачем ответственность в бесперспективных отношениях?

Нет, были моменты, когда эти слова произносились. И у них с Максимом была пара таких моментов. Но не всерьёз. Без упора на любовь. Просто на эмоциях. С тем же результатом можно в гневе сказать: «Я тебя ненавижу!» – это же не станет правдой. Вот и о любви люди иногда говорят под влиянием обстоятельств. Во время близости, например. Говорят, потому что именно это и чувствуют. Но всерьёз сказать, не в постели, а в жизни… нет. Джейн не была готова отвечать на этот вопрос серьёзно.

– Я правда должна ответить на звонок, – твёрдо сказала Джейн.

Звонила Надя. Голос у неё был странный.

– Мы можем встретиться? – спросила Гуминская.

– Случилось что-то?

– Давай увидимся, и я скажу.

– Ладно, – Джейн восприняла звонок как повод улизнуть из дома. – Сейчас приеду.

Она быстро оделась. Посмотрела на Макса и сказала:

– Я ухожу. Ты останешься, или к себе поедешь?

Он сидел и разглядывал кофеварку.

– Макс! Остаёшься ты?

– А зачем? Если ты меня всё равно не любишь.

– Да не надо за меня домысливать! Я… я просто не очень понимаю в этом во всём. Я ж не совсем человек. А любовь – чувство, свойственное человеку. Не требуй от меня ответов на такие вопросы. Нельзя, что ли, просто жить?

– Можно, – сказал Макс, вставая со стула. – Поеду к себе. Позвоню.

– Вот и ладненько.

Они даже поцеловались, перед тем как расстаться. Макс поехал к себе домой, а Джейн села в машину и отправилась к Наде. По дороге купила её любимый зефир. Что там могло случиться у Нади? Внук что-нибудь опять учудил? Джейн сто раз предлагала Наде повлиять на бестолкового Никиту. Внушить ему жить по-человечески. Работать. Не пить. Не менять женщин, как перчатки.

– Я не хочу, чтобы он был не собой, – противилась Надя.

– Да собой он будет! Просто немножко зачарованным собой.

– Да не надо, Джейн, – вздыхала Надя. – Если у него самого к тридцати годам не хватает ума жить по-человечески, так и Бог ему судья.

Но когда Никита попадал в неприятности, вытаскивала его, конечно, всегда Джейн. Из рук кредиторов, из полиции, из больницы – однажды непутёвый внук Нади чуть не умер сразу от двух факторов: палёной водки и травм, полученных в драке. Тяжких телесных повреждений, если быть точнее. Джейн тогда едва успела. И здорово психанула. Уж лучше один раз зачаровать Никиту, чем пачками гипнотизировать докторов и сотрудников МВД. И кредиторов ещё. Джейн уже начала подумывать, не внушить ли Никите без ведома Нади. Проблема в том, что подруга сразу догадается, в чём дело. Обидится ещё…

– Привет! Что случилось? С Никитой что-то опять? – спросила Джейн, входя к Наде.

– Привет. Спасибо, – машинально поблагодарила она за зефир. – Никита в порядке. У него сейчас девочка с характером. Спуску ему не даёт. И пить не даёт. И играть. Ничего, в общем, не позволяет. Я прям не нарадуюсь. Так что, Никита в норме. Если так можно сказать…

Надя была странно задумчива.

– Что с тобой? – удивилась Джейн. – Ты здорова?

– Насколько могут люди вообще быть здоровы в моём возрасте – да. Всё в порядке.

– Любишь ты разглагольствовать, Надя. Нельзя просто ответить, да, или нет. В чём дело? Я злиться уже начинаю.

– Что ты сделала со Стасиком? – спросила Надя, едва они прошли в комнату.

– Дала ему своей крови, – спокойно сказала Джейн.

– Он что, подопытный кролик? Джейн! Ты что, не отдаёшь отчёт своим действиям?

– Слишком много «что», – усмехнулась Джейн. – Что случилось? Ему стало хуже? Или что за паника на корабле?

– У него зажили все стомы. Волосы начали расти. Аппетит появился.

– А трубки? – удивилась Джейн.

– Мальчик сообразительный. Он вытащил сразу, как почувствовал, что ткани затягиваются. Всё зажило, и следа не осталось. Мать боится его теперь врачу показать. Ты понимаешь? Как Марго поведет его в больницу? Врачи, наверное, полицию вызовут. И будут правы.

– Зачем вообще идти в больницу, если мальчик здоров?

Надя застыла, потрясённая. Такой вариант развития событий не пришёл в голову ни ей, ни Маргоше. А действительно, зачем мальчику в больницу, если он здоров? Джейн внимательно следила за лицом Нади, на котором отражались все её мысли и эмоции.

– Лучше, чтобы он умер, что ли? – уже с откровенным вызовом сказала Джейн. – Не за что! Обращайтесь.

– Но ведь есть проблема! Побочное действие како-то, наверное…

– Какое?

– Мальчик спрашивает о тебе. Говорит, что должен увидеть тебя. И Маргарита устроила мне тут целый допрос с пристрастием. Пыталась выпытать, кто ты, да что ты. Не верит она в такие совпадения.

Джейн подошла к столу, оперлась на него руками и опустила голову. Помотала головой из стороны в сторону, потом откинула её назад. Веером разлетелись волосы, после чего послушно упали назад:

– Что вы за народ такой, люди? Вместо того, чтобы просто порадоваться, начинаете лезть, куда не надо!

– Ты сама наполовину человек! – обиделась Надя.

– Слава Богу, что только наполовину! Я пойду, Надя. Мне не нравится этот разговор.

– Если бы Стас умер – это не лучше, конечно. Не лучше! Но я хочу понять, зачем ты это сделала? Тебе это для чего нужно было, Джейн?

Надя спрашивала умоляющим тоном. Что Джейн могла ей ответить? Она и сама не знала, зачем. Перед уходом, Джейн пообещала Наде, что наведается к мальчику и внушит ему забыть обо всём, не думать, не выдумывать. Неплохо бы и с родителями поговорить, конечно. Чтобы не задавали лишних вопросов.

На выходе Джейн обернулась и спросила у Нади:

– Что ты ей ответила? На вопрос, кто я?

– Ничего. Я ничего не ответила… я растерялась.

– Ясно.

Джейн не успела сесть в машину, как ей позвонили. Какая она, однако, сегодня востребованная. «Ферзь» – было написано на экране. Звонил Коля Фербер. Ничего сверхъестественного в этом не было, с Колей они были приятелями. Иногда она даже делала для него кое-какую работу. О принципах Джейн он знал. Никаких заказов, идущих в разрез с её политикой, Ферзь не предлагал.

– Ты не представляешь, насколько ты невовремя, – усталым голосом ответила Джейн. – Давай потом, что бы там ни случилось!

– Кто обидел мою девочку?! – взревел Ферзь. – Кстати, тебе передаёт низкий поклон и благодарность подполковник в отставке.

– Да он мне перевёл на карту благодарность. Достаточно, спасибо. Коль, слушай…

– Замочи для меня одну крысу. Деньги у меня украсть пытался. – быстро и деловито сказал Ферзь.

Джейн расхохоталась. Она подошла к машине и присела на капот. Смеялась и не могла остановиться.

– Ну вот. Другое дело, – довольно сказал Николай. – А то расклеилась девка совсем. На самом деле, есть у меня одно дельце. Не знаю, к тебе обратиться, или может ты знаешь кого… увидимся?

– Сейчас?

– Можно и сейчас. Давай в ресторанчике на Кропоткинской.

– А крыса-то твоя что? Уже закатал в бетон? Или рыбам скормил?

– Побойся Бога, Женечка. Нет никакой крысы. Выдумал я всё, чтобы вывести тебя из анабиоза. Понимаешь? Ну кто в здравом уме у меня красть станет?

– И правда. Никто не станет. Еду я.

– Такси возьми.

– Чего это?

– Выпить надо, Джейн. Надо нам с тобой крепко выпить.

– Что? Без пол-литра не разобраться в деле в твоём?

– Никак.

– Такси мне ни к чему. Я не пьянею, – сказала Джейн. – Ну, если уж вдруг, дашь мне какого-нибудь своего бодигарда на пару часов.

– Развратница, – хитро сказал Ферзь, и она снова расхохоталась.

Фербер был в курсе, что Джейн не была развратной, как и то, что она никогда не убила бы никого, кто просто украл деньги. Не её масштаб. Но такие вот шпильки Ферзя, сказанные им с особенной интонацией, всегда веселили её. И ничего она не могла с собой поделать. Ну не обижаться же на него, в самом-то деле.

В ресторане на Кропоткинской Джейн провели в отдельный кабинет в глубине зала, где Фербер уже ждал её за столом, накрытом с царским размахом. Николай увидел её и тут же налил Джейн выпить.

– Очень кстати, – сказала она и опрокинула стакан.

– Ну вот! А то – невовремя, невовремя. Что случилось-то у тебя?

Джейн только рукой махнула.

– Ну а не стареешь ты почему? – спросил Ферзь в очередной раз.

– Забей. Что у тебя случилось?

– Точно готова выслушать?

– Да-да. Говори, – Джей разломила клешню омара.

– Бабу у меня увели, дорогая. Вот такие дела. Не вздумай кому-нибудь сказать!

– Бабу? Жену, что ли?

– Да при чём тут жена! Жена тут совершенно не при чём. С женой всё отлично. Да и Ольгу тоже… я ведь и не знал, что её увели. Думал, убили. Думал даже, что мне отомстили. За какие-нибудь старые грешки. Она просто исчезла. Полгода назад исчезла. Ни я, ни родители, ни полиция, ничего не нашли. Вообще никаких следов, понимаешь? Сколько людей пропадает… и мало кто из них находится. Ну и Ольгу тоже… оплакали, да дальше стали жить-поживать. И я, и родные её, и друзья.

– Она твоя любовница, да? – перебила Джейн.

– Ну, да! Я её и правда любил, дорогая. Там ситуация была… седина в бороду. Лебединая моя песня. И вдруг она исчезает.

– А при каких обстоятельствах?

– Отправилась с подругами в ночной клуб. Пошла в туалет, и всё. Больше никто не видел.

– По камерам что?

– Зашла в туалет. Обратно не выходила.

Джейн кивнула.

– Чего ты киваешь? Ты что-то понимаешь?

– Всё зависит от того, есть ли в туалете окно. В основном сейчас нет окон в туалетах в заведениях.

– Там старое здание. Но я не помню ничего по поводу окна. Старое здание, и клуб на чердаке. Даже если окно там есть…

– Ну, неважно, Коля. Почему мы говорим с тобой об этом спустя полгода?

– Её недавно видели! Мои ребята. Видели живой и здоровой. С каким-то парнем. Пытались проследить, но потеряли из виду.

– Ночью видели? Вечером? – уточнила Джейн.

Ферзь подумал и кивнул. А потом продолжил:

– Это что же за парень там такой, что она ради него бросила не только меня? Друзей и родителей тоже. Я хочу разобраться! Поможешь? Или, если это не по твоей части, присоветуешь, может, кого?

Джейн знала, кого можно присоветовать Ферзю. Но тут вдруг почувствовала непреодолимое желание… разобраться в этом лично.

– Заплатишь? – спросила она.

– Обижаешь. – хмыкнул Ферзь.

– Хорошо. Наливай.

– Оживилась. Оживилась! – порадовался Ферзь и потянулся за бутылкой.

Джейн думала о том, что она-то оживилась, чего не скажешь о бедной Ольге. Судя по всему, кто-то обратил девушку в вампира. Наверное, она красотка. Кому-то захотелось себе такую спутницу вечности – случается.

– Фото есть? Покажи! – велела Джейн.

Николай протянул ей фото, открытое на мобильном телефоне. Пропавшая была хороша собой. Очень хороша. Несказанно просто хороша.

– Где, ты говоришь, её видели в последний раз? – уточнила Джейн.

Фербер дал подробные координаты. И где Ольгу увидели, и где она скрылась из вида.

– Как сквозь землю провалилась, – сказал Николай.

Название ночного клуба, откуда Ольга исчезла первый раз, Фербер тоже сказал. В принципе, все данные были. Ещё бы подружек опросить… но ведь их уже опрашивали. Вряд ли они скажут что-то новое. Однако, клуб надо посетить в первую очередь. И если в туалете имеется окно, то стоит устроить в этом клубе засаду. Только сначала выяснить, пропадал ли у них кто-то ещё. Пропавшие в туалете девушки – система, или один случай.

– У тебя есть менты свои? – спросила Джейн у Коли.

– Есть, конечно. Но они по другому профилю. Преступления не расследуют.

– Ладно. Я найду. У меня подруга – частный детектив.

– Так может стоит её нанять? У тебя всё-таки тоже профиль другой.

– Мне интересно, Коля. Мне реально интересно. Давай я попробую, а если ничего не нарою – обратимся к Ленке.

Они еще какое-то время посидели, болтая обо всём и ни о чём. Джейн думала, понимает ли Коля Ферзь, выгрызавший себе дорогу к деньгам и авторитету зубами, что человек – не самое страшное зло в этом мире. Нет, не так. По части жестокости, человек – самый страшный монстр. В этом Джейн убедилась за довольно продолжительное время жизни на земле. Но как бы не был жесток человек, в мире есть существа, как минимум, сильнее его. Самый отпетый садист с оружием – ничто против вампира. Понимал ли Фербер, что Джейн на самом деле такое, когда спрашивал её, почему она не стареет. Очевидно не стареет.

После встречи с Ферзём, Джейн, разумеется, трезвая, как стекло, поехала в ближайшее Подмосковье. Ей нужно было увидеться с мальчиком. Со Стасом Широких. Она обещала Наде. Нужно было поставить точку. Пока ехала, думала, внушить только пацану, или родителей тоже обработать. Отец семейства, наверное, на работе ещё. Интересно, насколько он в курсе. Стирать память, или не стирать… вечная дилемма.

Джейн приехала в посёлок и припарковалась подальше от дома заказчицы. Она огляделась вокруг. Заметила камеру на одних воротах. Вышла из поля видимости и с вампирской скоростью переместилась сразу к дому, где жил Стас. Ещё раз огляделась и перемахнула через забор. Джейн удалось через окно увидеть, что Рита занята чем-то в кухне. Сидит, нахмурившись, перед ноутбуком. Наверное, ищет случаи чудесного исцеления в интернете.

Джейн обошла дом и запрыгнула на второй этаж. Стас был у себя. Играл в какую-то игру, сидя за компьютером. Окно было приоткрыто. Странно… в прошлый раз Джейн пришлось повозиться, открывая окно. Оно было заперто. Что изменилось? Мальчик выздоровел, поэтому?..

– Стой! – вдруг негромко сказал Стас.

Она подумала, что сказал не ей. Кому-то в игре. Они все сейчас рубятся по сети. Но тут пацан повернул голову и посмотрел на неё.

– Стой! Мама сделала тут какую-то ловушку.

– Ловушку?!

– Да. На вампиров.

– Сильно! – сказала Джейн и аккуратно присела на подоконник.

Она была между улицей и помещением. Осматривала комнату и ничего не видела.

– Какую ловушку, Стас? И почему именно на вампиров?

– Начиталась чего-то. Требовала, чтобы я сказал, давала ты мне пить свою кровь, или нет.

– Быстро она… начиталась.

– Она и до сих пор читает. Вычитает что-нибудь, и принимает меры.

– Меры?!

– Она так сказала: я приму меры.

– Что за ловушка-то Стас?

– Я не знаю. Она меня попросила выйти. Я подглядывал-подглядывал… ничего не высмотрел. Прости!

– Я не вампир, – усмехнулась Джейн. – Видишь, на улице ещё светло, а вампиры, если они и существуют, не могут ходить по улице днём.

– Мне всё-таки кажется, что ты не очень-то человек, – сказал мальчик.

– А мне кажется, нет тут никакой ловушки.

– Почему?

– Сам подумай! А если ты в неё попадёшь?

– Ну так она не опасна для людей! Только для вампиров.

– В общем, ладно. Я пришла не болтать.

Джейн внимательно посмотрела на пол под подоконником и спрыгнула. Раздался негромкий хлопок и тут же ногам стало мокро. А по комнате распространилась вонь боярышника. Эта тётка и правда соорудила тут какую-то ловушку. Джейн на что-то наступила и ей на ноги вылилась жидкость. Вода с боярышником. Она даже посмотрела, как это было сделано. А что? Для того, кто начал борьбу с вампирами только сегодня, даже и неплохо. Под ковром была какая-то трубка. Тонкая и незаметная. Но когда Джейн наступила на неё, из трубки вылетел дротик и пробил обычный резиновый шарик. В шарике и была вода с боярышником. А сам шарик был под батареей и за шторой – захочешь, не увидишь.

– Твоя игрушка? – спросила Джейн, показывая мальчику стрелялку.

Он виновато кивнул.

– Меня не ранит такая ерунда. Я не вампир. Серьёзно!

– Мама думает, что вампир. Решила убедиться. Ну и вообще, она боится за меня. Говорит, если вампиры могут без приглашения входить в дома, стоит быть осторожнее.

– Заложить водяные мины под окна, ага? – улыбнулась Джейн.

– Ага.

– Только я не вампир. Скажи, Стасик, а твоя мама давала тебе выпить сегодня что-нибудь, с необычным вкусом?

– Давала. Вот с таким же, как воняет в комнате.

– Понятно. Тогда я пошла?

– Джейн, погоди!

– Что?

– Ты же ещё придешь?

– Сейчас я думаю, есть ли у меня в багажнике сухие кроссовки. И о том, что добрые дела делать чревато. А ты говоришь…

– Не злись! Ну пожалуйста.

– Зачем я тебе? Почему ты говорил обо мне с мамой? Ты разве запомнил меня? Ты же спал, когда я приходила.

– Сначала спал, да. А потом… у меня выскочила трубка из живота, и я проснулся от страха. Я знал, что скоро умру, но не до конца понимал, что именно это значит. У меня было уже столько боли, что я даже не боялся, что умирать – это больно. Но когда я почувствовал, что выскочила трубка, и проснулся, мне стало очень страшно. Я хотел закричать, позвать маму. Но подумал о тебе. Просто на ум пришло имя. Джейн. И от имени вдруг стало спокойно и не страшно. Я взял телефон и зажёг фонарик. Посветил на живот. Увидел, что нет дырки от трубки. Тогда я пощупал шею и понял, что там тоже заживает. Вторую трубку я вынул сам. А потом и катетер. Теперь твоё имя я думаю всегда, когда страшно. Или грустно. Оно само приходит вот сюда.

Мальчик постучал пальцем по лбу.

– Приходит слово. Имя. А потом я тебя вижу. Ну, тоже в голове. Вот так всё и происходит. А почему так, я не знаю. Но фильмы я тоже кое-какие смотрел… ты дала мне своей крови, да?

– Я не вампир, Стас!

– Я не говорил, что ты – вампир. Ты дала мне свою кровь?

– Да, – призналась Джейн.

– А что ты такое, если не вампир? И когда мы снова увидимся? Не уходи так быстро! Расскажи о себе.

– Странная реакция на мою кровь в твоём организме… а что ты видишь, когда думаешь обо мне?

– Тебя. Видел, как ты сидишь на кухне. Говоришь с парнем. Он злится. Видел, как ты к нашей Наде приходила. Ещё видел тебя за рулём. Просто вижу. Но я не думаю о тебе всё время.

– И на том спасибо! Слушай, тебе нужно меня забыть. И я могу помочь. Но чтобы я помогла, ты не должен пить вот эту вонючую жижу. Которой тут сейчас так ароматно пахнет.

– Мама в чай подмешала!

– Ясно… ну, тогда просто забудь!

– Я же не нарочно, – пригорюнился Стас.

Он не стал говорить, что вовсе и не хочет забывать о Джейн.

– Попробую узнать об этом побольше. Почему ты привязался ко мне.

– Ну так это кровная связь! Как в сериале, про вампиров. Ты не смотрела, что ли?

– Делать мне больше нечего! – фыркнула Джейн. – Какой рейтинг у сериала?

– Бо… большой. Так правильно? Или высокий.

– Да я про возраст! Он явно не 6+.

– Да. Наверное.

– Вот и не смотри всякую пакость и глупость.

– Я очень долго болел, – улыбнулся Стас. – Я смотрел всё подряд. Это всё, что я мог. Спасибо тебе, что спасла меня!

– Не за что, – сказала Джейн и перекинула ногу через подоконник.

– Дай мне хотя бы свой телефон! – воскликнул Стас. – Ты же не можешь просто так уйти.

– Почему? Вполне себе могу.

– Джейн!

– Ладно-ладно! Но запиши меня как-нибудь без палева.

– Ты очень крутая! – в восторге сказал Стас и взял в руки сотовый.

Они обменялись телефонами. Джейн спрыгнула вниз, со смехом думая, что можно вляпаться ещё в какую-нибудь ловушку от продвинутой мамаши. Но обошлось, слава Богу. И даже сухие кроссовки в багажнике машины нашлись. Мокрые носки Джейн просто выкинула и надела старую обувь на босу ногу. Что же, всё-таки, за привязанность у мальчика к ней? Кровная связь… интересно. Интересно, с потолка киноделы берут такие нюансы, или из мифов и легенд?

Интересно, поверил ли Стас, что она – не вампир?

Джейн съездила домой и переоделась. От Макса не было ни слуху, ни духу. Надо же, какие парни нынче нежные пошли… то он преследовал Джейн целых полгода. А то обиделся за три несказанных слова и не звонит-не пишет теперь.

Время до вечера ещё было. Джейн прислушалась к себе. Хочется спать, или нет? Ночь-то она не спала… практически. Девушка взяла телефон и позвонила Наде.

– Я не смогла стереть память пацану, – сказала она без предисловий.

– Почему? – удивилась Надя.

– Его мать вступила на тропу войны с вампирами и угощает Стасика боярышником. Я там ещё и в ловушку попала. Мокрые джинсы и кроссовки – так себе удовольствие, поверь.

– Вампиры… с чего она взяла?! Джейн, я ни слова о тебе не говорила!

– Я знаю. Но она сложила два и два. Они все сейчас смотрят эти невыносимо слащавые и тупые фильмы и сериалы про вампиров, а там – львиная доля правды, ты же знаешь.

– Я не знаю. Я не смотрю такое.

– Ну Дракулу же ты читала, например?

– Да.

– Даже там много правды. А с тех времен информации стало больше. Короче, что кровь вампира лечит, это уже никакой не секрет. Для тех, кто верит в вампиров, конечно.

– И для тех, кто столкнулся с этим… – задумчиво сказала Надя. – Ох, Джейн! Зря ты это сделала. Чувствую я, что так просто всё не закончится.

– Ладно-ладно. Не надо меня пилить. У меня сегодня ещё много дел.

Она всё-таки поспала. Встала как раз вовремя. В час, когда в Москве начиналась ночная жизнь. Джейн выпила кофе, села за руль и поехала в ночной клуб. Раз пока не получилось закончить дело с мальчишкой, можно попробовать начать. Начать новое и интересное для себя дело. Найти пропавшего человека, который, предположительно, уже не человек.

Зачаровать парня из фейс-контроля, который отродясь не слыхивал о вампирах и не принимает всякую отраву, мешающую применять вампирские чары – что может быть проще?

– Давно ты работаешь, Иван? – спросила Джейн.

Узнав, что давно, внушила ему пойти с ней. И уже в тёмном уголке, где музыка звучала не так агрессивно, подробно обо всём расспросила.

– Почему я тебе всё рассказываю? – то и дело удивлялся парень.

– Потому, что я приказала тебе быть со мной откровенным. Так говоришь, исчезали у вас девицы?

– А чего сразу у нас? Может, они после нас исчезали. Не по каждой пропавшей девице кипишь такой. Всего-то было пару раз, когда полиция приходила с ордером и записи изымала. Говорят и правда исчезли те тёлки у нас. В туалете. Во прикол!

– И чего же прикольного? – поинтересовалась Джейн.

– Ну куда делись-то? В унитаз смыло, не иначе. Прикольно же?

Она посмотрела на него внимательно и сказала:

– Нет.

– Нет? – удивился Ваня, и улыбка сползла с его лица.

– Нет. Человек исчез. Скорее всего, с ним случилась беда. В этом нет ничего прикольного. Скажи-ка мне, Ваня, а в этом вашем Бермудском туалете есть окно?

– Да. Здание старое. Окно имеется.

– Ясно. Свободен.

– Так ещё ведь, говорят, одну нашли потом. Мёртвую. Где-то в кустах. То ли собака её подрала, то ли что.

Джейн остановилась.

– Кто говорит?

– Ну… друзья-подруги той пропавшей. Даша, кажется, её звали.

– Сегодня они тут? Друзья-подруги эти?

– А я их не знаю. Они не мне говорили. Официанту.

– Какому, Ваня, официанту? Или из тебя всё клещами надо тянуть?

– Да откуда мне знать, какому? Какому-то сказали, а потом уж по всему клубу разнеслось, – обиделся Иван.

Джейн прошла в туалет. Заперлась изнутри. Окно действительно имелось, старое, под потолком почти. А что за ним? Она подпрыгнула и открыла створку. Отвесная стена, а в паре метров – пожарная лестница. Для человека квест нереальный. А вот для вампира…

Джейн спрыгнула на пол и позвонила Хоминой.

– Ты меня пугаешь, – сказала та, не здороваясь. – За последнее время ты звонишь мне третий раз. Признайся, что не так?

– Ты не можешь пугаться. Природой не заложено. У тебя следящие устройства есть?

– Какие именно?

– Мне нужна камера. Которую можно воткнуть буквально куда-нибудь в зеркало. И чтобы она писала. Или оповещала, когда в поле её зрения появляются движущиеся объекты.

– Эх, милая Джейн… а кому не нужна такая камера? Купи.

– Точно!

– Именно! А то повадилась звонить. От дел отвлекать. Кого ты выслеживать-то собралась?

– Вампира.

– Папашу, что ли, своего? Решилась, всё-таки?

– Нет! На отца я решила забить. Ну, на какое-то время точно. Ты права, и вряд ли он изменился. Просто есть у меня тут кое-какие подозрения, и я хочу установить видеонаблюдение в одном помещении.

– Погоди… ты что, расследуешь дело?

– Ну да…

– Это же не твой профиль?! – изумилась Лена.

– А мне интересно. Тут исчезновение человека из замкнутого пространства. Второй выход для человека непроходимый. Если он не альпинист экстра-класса, конечно. С кучей снаряги. Именно поэтому я думаю на вампиров. Посоветуешь, какую камеру-то купить?

В дверь туалета начали стучать какое-то время назад. Сейчас кто-то уже ломился. Когда они вломятся – вопрос времени.

– Что там у тебя? Ты где? – спросила Лена.

– Так посоветуешь?

– Чёрт побери, тайны какие-то… скину ссылку на камеру.

– Лен, я тебе всё потом расскажу, – пообещала Джейн и отключилась.

Когда возмущенные посетители вызвали сотрудника с ключом, и он открыл дверь снаружи, в помещении туалета, большом предбаннике с раковинами, зеркалами и небольшим окном под самым потолком, никого не обнаружилось. Администратор заглянул во все кабинки и пожал плечами.

– Наверное, ручку заклинило. Не крутите её. Надо давно снять эту ручку, нафиг!

И ушёл. Народ расползся по кабинкам. Джейн давно уже была на твёрдой земле. На асфальте, если точнее. Вообще, конечно, странная обстановка. Заделали бы это окно давным-давно, как только случилось первое загадочное исчезновение. А его, наверняка, даже не изучали на предмет тканей, волос и возможных следов ДНК на рамах и стекле. Джейн подумала так, и восхитилась сама собой. Она мыслит, как настоящий детектив.

Тут доморощенный детектив хлопнула себя по лбу и опять позвонила Лене. Ей было смешно, и она уже предвкушала реакцию вампирши. Но Хомина ответила на редкость нейтрально:

– Алё.

– У тебя есть знакомые менты?

– Сколько угодно. А чего надо-то?

– Ну ты меня сведи, а я спрошу.

– Нет, ты серьезно? Что за тайны?

– Сведёшь, или нет?

– Ладно. Сейчас скину контакт.

– И камеру! Ссылку, точнее.

– А платить ты мне когда начнёшь? – сварливо спросила Лена.

Да. Всё-таки шестьсот тридцать два года – серьёзный возраст для женщины. Ленка-то вон, уже и ворчать начала…

Джейн сидела в машине и думала о том, что неплохо было бы составить план действий, когда зазвонил телефон. Она думала, что звонит Макс, но номер был незнакомый.

– Да?

– Майор убойного отдела Машуков. Лена просила с вами связаться и помочь.

Звание своё он произнёс с тоской вместо гордости. Видимо, карьеристом майор не был. Джейн прямо почувствовала в этом, быстро выговоренном, «майор», тоску по капитанским звёздам.

– Я о вас слышала. Вы ведь Слава?

– Да. А вы – Джейн. Англичанка, что ли?

– По документам я Женя.

– Чем я могу вам помочь, Женя?

– Зовите меня всё-таки Джейн. Я бы хотела узнать информацию о теле девушки, которая исчезла из ночного клуба, а потом была найдена мёртвой где-то в кустах. Якобы собака загрызла.

– Знаем мы тех собак, – усмехнулся в трубке голос Машукова. – Что узнать-то надо? Выпита кровь, или нет?

Майор оказался со знанием дела. Ну, учитывая, кто его сосватал Джейн, это было не удивительно.

– Да. Именно это мне и нужно. Спасибо! – совершенно спокойно ответила она.

– Я перезвоню, как что-то будет.

От Лены пришла ссылка на хорошую камеру слежения. Хорошую и дорогую. Джейн быстро прочла характеристики и отзывы. Переместила камеру в корзину и потянулась пальцем к кнопке «оплатить».

Неважно, человек ты, или вампир. Неважно, богат, или беден. Так устроен мозг, что перед кнопкой «оплатить» сигнал к пальцу проходит чуть медленнее, чем на других этапах заказа. Точно ли нужна покупка? Точно ли обязательно нажимать кнопку? Ум беспокоится за наши деньги. Его можно понять… Джейн почти уже нажала «оплатить», когда в стекло постучали. Палец дернулся. Камеру она не оплатила. Отложила телефон и подняла взгляд. Способность видеть в темноте, как у вампиров, у Джейн, само собой, тоже была. Она увидела стучавшего. Узнала его. Сердце подпрыгнуло.

Он тут же быстро переместился на другую сторону машины, открыл дверь и сел на пассажирское сидение.

– Не меня ищешь?

– Нет, – абсолютно искренне сказала Джейн. – Что ты тут делаешь, Дарен?

Она всё ещё не сложила в голове два плюс два.

– Зови меня папой, – ухмыльнулся он. – Точно не меня? Я видел, как ты разнюхивала в клубе. Ты сорвала мне свидание, детка. А я с трудом вспомнил, кто ты такая вообще. Думаю, что за человечек возомнил себя бессмертным. А потом всё-таки вспомнил. Узнал. Ну, чего ты? Не обнимешь папу своего?

– Свидание? – до неё начало доходить. – Свидание… в туалете? Ты что, постоянно таскаешь отсюда девчонок?!

– Почему же только отсюда? – обиделся Дарен. – Мало клубов, что ли.

– С дурацким окном в туалете? Думаю, немного, – с презрением сказала она. – Какой же ты…

Он молниеносным движением схватил Джейн рукой за шею и прижал к спинке сидения. Ей показалось, что позвонки затрещали. Воздуха стало остро не хватать. Джейн попыталась оторвать от себя его руку, но Дарен был сильней.

– Думаю сейчас, что будет, если в тебе умрёт человек? Ведь вампир останется. И что тогда? Солнышка ты больше не увидишь, да, дорогая? Сиди смирно, не рыпайся.

– Что тебе нужно? – прохрипела Джейн. – Отпусти!

– Или, если я высосу из тебя всю кровь. Буду пить, пока твоё сердце не остановится. А может ты умрёшь полностью? И как вампир, и как человек? Или всё-таки нужен кол в сердце?

Джейн стало по-настоящему страшно. Она никогда не думала, что будет с ней, если рана будет смертельной. Вампиру можно сломать шею, а через некоторое время он очнется. Прежним. Кем станет Джейн, если её отмороженный папаша сейчас свернёт ей шею? Или задушит? Видимо, она очнется вампиром. С жаждой крови. И с невозможностью ходить по улице днём. Джейн не выбирала родиться такой! Выбор за неё сделала мать, и вот этот подонок. А теперь он убьёт её, и Джейн придётся быть просто ночным монстром. Как же она сейчас ненавидела вампиров! Как же она ненавидела своего папашу…

Он отпустил, когда Джейн почти уже потеряла сознание.

– Я тебя не убью, – равнодушно сказал Дарен. – Мы же родственники.

– Чего ты хочешь?

Не просто же так он почти задушил её.

– Хочу, чтобы отстала. Слезла с моего хвоста. Что за расследование ты тут вообще затеяла? Ты что, частный детектив? Или просто искала меня?

– У тебя мания величия! Я уже сказала, что искала не тебя. Просто вампира, который тут промышляет. Ольга у тебя?

– Ольга? – удивился он. – Так тебе нужна Ольга?! Какое счастье! А я уж не знал, что придумать, чтобы избавиться от неё.

– А что, кол в сердце уже не работает?

– Ну как-то это… я же её создатель. Да и вампиров убивать запрещено, как ты знаешь, наверное.

– Ты чуть не убил меня!

– А ты и не вампир! Так, недоразумение какое-то.

– Спасибо.

Они все ей завидовали. Джейн была в этом убеждена. Он оскорбляет её из зависти.

– Так заберёшь? Ольгу? – спросил Дарен.

– Куда я её заберу?

– Ну кто-то же тебя за ней послал. Могу предположить, что Николай. Оля про него рассказывала. Её старый, но богатый любовник. Она его терпеть не могла. Ради денег мирилась со своей участью. Она пошла со мной с радостью, детка. Я сделал её счастливой.

Он так гордился собой, что Джейн затошнило. Ей не хотелось больше быть придушенной, но она всё-таки это сказала:

– Ты сделал её бессмертной. При чём тут счастье? Ладно. Я её заберу. Но завтра.

– Почему не сейчас?

– Мне нужно переговорить с Николаем.

– Э, нет! Вот Николая мне на хвост вешать не надо. Мне тебя хватило. Забирай девку и отвали от меня! Оставьте меня все в покое. Или ты её заберешь, или я её шлёпну. Сегодня.

Создатель, блин…

– Ладно! – стараясь не думать, куда она потащит незнакомого вампира среди ночи, сказала Джейн. – Я заберу.

Дарен позвонил девушке и сказал, куда подъехать. Джейн слышала разговор. Ольга радовалась, как ребёнок, что этот подлец куда-то её позвал. Видимо, давно никуда не звал. Надоела ведь. Ходил ночами гулять без неё. Гулять, воровать девушек, питаться ими. Сейчас она заберет Ольгу, потом Дарен заскучает и снова кого-то обратит. Гад.

Оля подъехала. Дарен встретил её. С улыбкой.

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

– Правда? – Ольга поцеловала его. – С кем?

– Со своей дочерью.

– У тебя есть дочь?! Ничего себе. А сколько ей лет?

– Что-то около двухсот.

– Ты что, не знаешь точно?

Удивление было последним, что почувствовала Ольга. Дарен погладил её по голове, обхватил руками лицо и резко свернул шею. После чего погрузил тело девушки в багажник машины Джейн.

Она молча смотрела на эту картину в зеркало заднего вида. Едва крышка багажника захлопнулась, папаша тут же убежал на вампирской скорости. Не прощаясь. Убежал, оставив Джейн в машине незнакомую ей девушку-вампира. С которой она совершенно не представляла, что делать. Джейн ударила по рулю:

– Сволочь! Тварь! – бессильно выкрикнула она и прикусила губу.

Нужно было ехать, пока Ольга не пришла в себя. Чтобы точно не пришла и не выбралась из багажника раньше времени, нужно дополнительно накачать её – сломанной шеи недостаточно. Джейн доехала до ближайшей аптеки и пошла за боярышником. И за шприцем.

Кровь Джейн кипела от злости. Ярость заполняла каждую клетку тела. Зря Дарен думает, что она оставит всё, как есть. Оставит его в покое. Теперь точно нет. Не оставит.

Джейн видела сон. Как она, шестнадцатилетняя, находит Дарена в самый первый раз. Мама рассказывала, где именно, на какой улице любит промышлять папенька. Юная Евгения пришла туда вечером, и напрасно простояла в засаде полночи. На следующий вечер всё повторилось. И только на третью ночь она встретила его.

Дарен шёл обычным шагом, но почуяв человека, насторожился, а потом рванул к цели. Он не успел её укусить, слава Богу. Джейн вытянула вперед руки и выкрикнула: «Я от Марии! Я – твоя дочь!», и вампир каким-то чудом остановился. Никогда Джейн не видела во сне ту встречу, а вот сегодня увидела, словно наяву. Она стоит и кричит. В глазах Дарена проясняется, они становятся обычными, как у человека. Черно-красная пелена рассеивается, клыки прячутся, и вампир принимает вполне себе человеческий облик. Смотрит на неё внимательно, оценивающе, а потом спрашивает совершенно равнодушно:

– Чем обязан?

А в душе Джейн поднимается волна негодования. Она и не ждала встречи с цветами, хлебом и солью, но хоть что-то этот упырь должен к ней чувствовать?! Она его плоть и кровь!

– А тебе, я смотрю, вообще всё равно, кем питаться? Детьми тоже не брезгуешь?

– Ты уже не ребёнок, – фыркает Дарен. – Чего ты хочешь от меня? Зачем пришла? Твоя мать вышла замуж. У тебя есть семья.

– Моя семья умерла! Все умерли! А я… а я не заболела даже. Потому что…

– Потому что наполовину вампир? Забавно. Я даже не думал, что такое возможно. Если бы знал, воздержался бы.

– Неужели тебе совсем наплевать на меня?

– Извини, – разводит руками Дарен. – Ты уже не маленькая. Справишься сама. А мне пора на охоту, пока не рассвело.

– Погоди! – в какой-то отчаянной последней попытке пытается остановить его Джейн.

– Я не могу. Я хочу крови, – отвечает он.

– И ты просто так уйдёшь? Мы что, даже не поговорим?

– Я хочу крови! Мне нужна кровь!

Во сне Джейн насторожилась. То есть, если до этого момента она была уверена, что это никакой не сон, и чувствовала себя в происходящем полностью присутствующей, то тут произошел сбой в сценарии. Она ведь уже была на той улице. Джейн вспомнила. Дарен тогда сказал:

– Я хочу крови! – и тут же сбежал на вампирской скорости.

Он не стоял там. Он не повторял про кровь. Что-то не то. Это что, сон?

– Что? – переспросила Джейн.

– Мне нужна кровь! – почему-то шёпотом ответил Дарен.

Джейн открыла глаза. Она была в своей квартире. Лежала на диване. Не собиралась спать, но почему-то вырубилась. Проснувшись, Джейн вспомнила, что не одна.

– Оль, ты что-то говорила?

– Да! Мне нужна кровь, – капризным тоном произнесла девушка.

– Спи. Утром я раздобуду тебе крови.

– Почему я вообще тут? Почему ты связала меня? Жжётся!

– Утром мы поговорим, и я тебя развяжу! Спи.

– Да какой спи, когда на дворе ночь, и я дико хочу есть?! И веревка эта ещё!

Джейн быстро встала, молниеносно подбежала к выключателю. Нажала на него. В комнате вспыхнул свет. Ольга, лежавшая на раскладном кресле, зажмурилась. Джейн подошла к ней.

– Тебе придётся потерпеть. До утра я не развяжу тебя.

– Ты тоже вампир?

– Наполовину.

– Почему не развяжешь до утра? Кто ты? Что тебе нужно? Как я попала к тебе?

И тут у Джейн сдали нервы. И она ударила Ольгу. Наотмашь. Один раз. По лицу. Не слишком сильно.

– Да заткнись ты уже! Что тебе дадут ответы на твои тупые вопросы? Тебе нужно понять всего лишь одну вещь. Одну единственную!

Вампирша хотела оскалиться, но передумала. Она села на кресле. Поёжилась – веревки впились в кожу.

– Какую вещь?

– Ты не нужна Дарену!

– Да я знаю!

Джейн взяла стул и села.

– Знаешь? – спросила она.

– Конечно! Он всем своим видом и поведением показывает мне это уже целых два месяца, наверное. Но что мне делать? Я не могу вернуться домой, к маме с папой. Я их… я их… в общем, я может и монстр, но точно не хочу сожрать своих родителей! Для них я умерла. Пусть так и будет.

– Ты и так умерла.

– И да, и нет. Ты же знаешь.

Джейн вздохнула. Откуда ей знать? Она-то живая! Когда сегодня ночью ей грозила смерть в лице собственного папаши, Джейн очень испугалась и поняла: вампиром в чистом виде она быть не хочет! Ни за что!

Вот сидит перед ней эта красотка. Ни живая, ни мёртвая. Никакая. Всё, что её интересует в этой жизни – кровь. Она – порождение тьмы, причем в данном случае, во всех смыслах. И по природе своей, и по тому, кто её создатель. Она хочет убивать – это её суть. Ну и зачем вампиры в пищевой цепи? Зачем они?! Если бы, например, вампиры убивали паразитов, как делает Джейн – это одно. Но ведь гибнет столько невинных…

– То есть, ты не знаешь, куда идти, и поэтому не уходила от Дарена. Так?

– Ну да, – кивнула Ольга. – А у тебя что, правда нет крови?

– Боже! Как ты достала!

Джейн задрала рукав свитшота и сунула Ольге руку.

– Жри!

– Ладно… – пробормотала та и вцепилась клыками в вену полукровки.

Напившись, вампирша поблагодарила Джейн. Вежливая, надо же. Потеря крови не была страшна Джейн. Раны от клыков затянулись моментально. Хуже обстояло дело с мозгом. Мозг скрипел, пытаясь найти решение. Куда ей девать эту девицу? Вчера, когда она была в шоке от того, что чуть не умерла, Джейн говорила Дарену, что ей нужно пообщаться с Ферзём. По поводу Ольги. Но сейчас эта идея казалась ей максимально неудачной. Зачем Ферберу девушка-вампир? Это глупо и опасно. Конечно, если взять за привычку постоянно пить боярышник, или ещё какое-нибудь антивампирское зелье, риск снижается на пятьдесят процентов. Жажда крови тогда не страшна, но остаются инстинкты хищника и ярость. Джейн иногда чувствовала это и в себе. Вампирская ярость, когда кто-то так достал, что хочется одного: свернуть ему шею.

На то, чтобы свернуть шею человеку, вампиру требуется даже не секунда. Меньше. А вот исправить уже ничего потом нельзя. Но была ещё одна причина, по которой Джейн не слишком хотелось говорить с Ферзём об Ольге. Рассказать Николаю правду – это был слишком серьёзный шаг. Одно дело, видеться с человеком на протяжении тридцати лет и с усмешечками реагировать на вопрос «Почему ты не стареешь?», и совсем другое – посвятить Ферзя в тему вампиризма. Это и правда очень серьёзно. И ответственно. Нельзя всем и каждому рассказывать про вампиров! Тем более, она и так накосячила. Исцелила мальчишку, а его полоумная мамаша открыла охоту на ведьм. Поэтому, прежде чем что-то рассказывать Ферберу о ходе дела, которое он ей поручил, надо крепко подумать… зачем она вообще взялась? Для чего влезла? Джейн всё больше жалела о том, что согласилась искать Ольгу. Да что там, согласилась?! Она практически предложила её найти! И вот теперь оказалась в тупике. Со связанной вампиршей в собственной квартире. С вампиршей, о которой она, по сути, ничего не знает!

– Думаешь, что со мной делать? – усмехнулась Ольга. – Развяжи для начала. Я не побегу.

– Я не знаю, что в твоей голове. Как я могу тебя развязать?

– Послушай… как тебя зовут?

– Джейн.

– Джейн. Я полгода прожила с Дареном. Ты же его дочь, я правильно понимаю? Он говорил о тебе вчера, а ты говоришь, что наполовину вампир. Ты и есть его дочь, верно?

Джейн нехотя кивнула.

– Полгода, Джейн. Полгода! Я была вампиром, и постоянно подчищала за ним. Убирала трупы. Я была очень осторожной и адекватной. Мне пришлось. Что бы ты обо мне не думала, я ничего не сделаю такого, что навредит тебе.

– Я не за себя беспокоюсь.

– За себя, – кивнула Ольга. – Я слышу твоё сердце. Слышу, как бежит твоя кровь… ты – живая. А значит, тебя можно убить. Ты боишься, я чувствую. Я же вампир. Но ты можешь мне доверять. Клянусь!

– Ты убивала?

– Людей?

– Да.

– Конечно! Я и не знаю, что бывает как-то иначе. Ты же в курсе, кто меня обратил. Но разве я не заслуживаю шанса?

Джейн смотрела на девушку и понимала, что самое правильное – это прямо сейчас вогнать ей осиновый кол в сердце. Самое правильное, самое логичное, самое оправданное. Заколоть эту девку прямо сейчас, и больше никто не пострадает…

– Как ты обратилась?

– Обычно. А что?

– Нет. Как? Он тебя обратил, не спрашивая? Или предложил, и ты согласилась?

– Я попросила сама.

В глазах Джейн вспыхнул нехороший огонёк.

– Я попросила сама, – со вздохом повторила Ольга. – Я просто хотела быть с ним. Вечность. Я была дурой. Это заслуживает смерти? Ты ведь это задумала, да? Хочешь убить меня?

– М-м-м-м-м! – промычала Джейн, словно у неё что-то очень сильно заболело.

Потом она рывком переместилась к столу и обратно. Около кресла она была уже со шприцем, и быстро вколола его Ольге в руку. Глаза вампирши широко распахнулись и тут же закрылись. Она без сознания рухнула на кресло. Джейн переложила её как можно более удобно и вышла в кухню.

Ферзь плохо спал по ночам. Иногда видел кошмары. Бывало, что и чаще, чем иногда. Каждый кошмар из его прошлого заставлял Колю Фербера просыпаться и думать о том, как он прожил свою жизнь. Ему почти шестьдесят лет. Он имеет всё – бизнес, семью, деньги. Авторитет, влияние. Но какой ценой добился всего Николай Фербер?

Какой-какой? Обычной. В девяностые иначе было никак. Или ты, или тебя. Ферзь выжил, и считал, что уже одно это – величайшее достижение. А об устранённых конкурентах думать не хотелось. Чего о них думать? Всё в прошлом. Вот если бы ещё это прошлое не приходило к нему по ночам. Кровавыми кошмарами. Звуками выстрелов. Лесным чернозёмом. Фербер сел на кровати, разбуженный очередным плохим сном, и потёр лицо. Ты давно уже законопослушный гражданин, Коля. Ты не бандит. Больше нет.

Убеждение сработало слабо. Захотелось выпить. Ферзь сунул ноги в удобные кожаные тапки от популярного бренда.

– Опять? – проворчала супруга со своей стороны кровати.

– Не опять, а снова, – глупо и по-детски ответил Коля. – Какого ты не спишь, Тоня? Спи!

– Поспишь тут, как же.

Ферзь вышел в гостиную. Подошёл к бару, налил себе выпить. Выдержанного виски. Взял стакан и присел в удобное кресло напротив окна. Вытащил из кармана пижамы мобильный. Просмотрел уведомления. Ничего интересного и срочного. Коля полистал ватсап и оторопел. Контакт, записанный, как Ж. К. (так он записал Джейн – Женя, киллер) печатал что-то в их диалоге. Печатает – явственно читалось на экране. Николай, подчиняясь инстинктам, открыл диалоговое окно и нажал на аудиозвонок. Ответили сразу.

– Или я – старый дурак, или ты мне пишешь сообщение прямо сейчас?

– Пишу и стираю, – вздохнула Джейн. – Кончай хохмить. Дело серьёзное.

– Почему стираешь? Что не так?

– Коля, ты можешь подъехать куда-нибудь в центр. Прямо сейчас.

– Говори, куда. Ты что-то нашла?

– Приезжай, Николай. Я ни в чем не уверена, но ты всё равно приезжай. Координаты я скину.

Сказала и отключилась.

Николай с грехом пополам отбрехался от Вадика, который вознамерился ехать с ним.

– Чего вам вечно не спится-то, я не пойму? Спи! Сам съезжу.

– Не положено.

– Мы не на службе! – резко сказал Ферзь. – Сказано сам, значит сам. Спать!

Громила Вадик повздыхал, посопел, но убрался в комнату. Такая преданность и такое рвение нравилось Ферберу, но иногда было очень некстати. И вообще, никакая опасность ему давно уже не угрожала. Зачем вообще нужна охрана? Распустить всех к чёртовой матери!

– Вы когда за рулём последний раз сидели, Николай Анатольевич? – неугомонный Вадик снова вышел в холл.

– Уволю. Прямо сейчас, – пообещал Ферзь.

Больше он Вадика до утра не видел. С управлением автомобиля он, вопреки беспокойству водителя-охранника, справился. Дороги были пусты. Светофоры горели, как полагается. Разметку он тоже, слава Богу, видел. Слава Богу… слава Богу… точно! Николаю нужно построить храм! Или старый какой-нибудь восстановить. Воздать славу Богу не на словах, а на деле. Может, тогда будет лучше спаться?

Рос Коля в стране, где Бога не признавали. Ну а сейчас не только всё поменялось в системе и обществе, но и у него уже возраст подошёл такой. Время найти опору. Пару лет назад Коля начал потихоньку приобщаться. Прошёл обряд крещения. Нет-нет, да заезжал на службу. На исповеди, правда, пока не был… что он там может рассказать, на той исповеди? Ничего такого, что действительно нужно искупить, рассказать Ферзь не мог. А то, что мог, так этим все грешат изо дня в день. Гордыня правит нашим миром. Куда не взгляни – всюду проявление гордыни. В каждой эмоции, в каждом слове почти. За каждый раз не наисповедуешься… но Коля всё больше склонялся к тому, что верить надо. Прийти к Богу – не самая плохая мысль. А вот теперь и про храм идея пришла. Тоже не самая плохая…

– Привет! – Джейн ждала его на углу. – Прыгай в машину.

Она села. Лицо у Джейн было сосредоточенным и хмурым. Ферзь забеспокоился.

– Ты чего? Случилось что-то? Что ты узнала, дорогуша?

– Коля… я тебя сейчас кое о чём попрошу. И это – необходимое условие нашего разговора. Если вдруг ты не готов, то просто забудь, что я тебя вызывала посреди ночи.

– Да как понять, забудь? Как можно такое забыть? Нет уж, колись!

– Забыть можно, – она внимательно посмотрела Ферберу в глаза, – и иногда нужно. И ты забудешь, если я захочу. Также я могу прямо сейчас внушить тебе сохранять адекватность и не дёргаться. Я могу это сделать. Ты понимаешь меня?

И тут вдруг он понял, что Джейн не врёт. Она действительно что-то может! Ведь не случайно же именно она способна добраться до таких людей, до которых никто не способен. Ферзь имел с ней дела всего пару раз в жизни. Ну, может, три. Джейн убирала для него людей, которые на самом деле были кончеными отморозками. И в двух точно случаях – почему Коля и запомнил цифру «два» – устранить отморозка было практически невозможно. Никак было не подобраться, но она… она подбиралась и устраняла. И быстро. Джейн убеждалась, что цель подходит ей по её принципам, и делала невозможное. Каким-то образом обходила охрану. И проходила в те двери, куда не мог пройти никто. Как она это делала?

Ферзь понял, что если эта девчонка говорит, что может ему что-то внушить – это не хвастовство на пустом месте. Значит, может. С ней точно что-то не так… она и внешне не меняется, сколько Николай её знает.

– Понимаю, – кивнул он, – ты владеешь гипнозом.

– Можно и так сказать. В общем! Я могу внушить, но сейчас прошу тебя просто быть адекватным. Просто выслушать меня и не сходить с ума. Договорились?

– Слушай, чего ты меня лечишь? Я кто, по-твоему? Псих?

– Ты обещаешь?

– Да-да! Не тяни уже, мать твою! Говори! Что узнала? Жива Ольга?

– Коля… дорогой ты мой человек… твоя Ольга не жива, но и не совсем мертва.

Фербер вытаращил глаза. Джейн усмехнулась:

– Пока как? Ничего?

– Ничего… ничего непонятно. А это вообще как?

– Она – монстр. Вампир. Её кто-то обратил, и теперь она не может выходить на дневной свет и пьет кровь. Ещё Оля чертовски сильна, быстра, ну и прочие сверхъестественные способности. Ну ты, наверное, смотрел фильмы про вампиров…

Фербер молчал.

– Коля! Приём!

– Да?

– Ты чего завис?

– Я думаю. Я не верю в вампиров.

– А во что веришь?

– В Бога.

Надо же, какая ирония. Он ехал и думал о Боге. Он приехал и услышал о вампирах. А Джейн, услышав его заявление, захохотала. Ферзь посмотрел на неё глазами отмороженной рыбы. Джейн смеяться перестала и спросила:

– Серьёзно, что ли?

Коля кивнул.

– Ладно. Это прекрасно. Веришь в Бога, и молодец. Делать мне с ней что? Мне она, собственно, не нужна.

– Она у тебя?

– Да. И уже порядком надоела. Я очень не хотела тебя в это втравливать. Очень! Но скоро рассвет. У меня своя жизнь, свои дела. А твоя Оля мне даже толком спать не даёт.

– Что делает?

– Крови просит. А я ведь могу заставить тебя поверить! Но хотела, чтобы ты сам. В общем, Николай… а давай-ка я отдам тебе её. Забирай, Коля. Только одна просьба у меня к тебе.

– Какая?

– Не развязывай её пока. Ну, это так… дружеский совет. Поверь… совет от души!

– Джейн… а ты тоже вампир? Ты не стареешь.

– Я человек. Мы же виделись днём! Ты чего?

– Ну да… а она, значит, днём не может?

– В помещении только.

– А что будет на солнце?

– Сгорит.

– Как… сгорит?

– В прах!

– Чёрт! Вот же бред-то, а!

– Так заберёшь? Просто так отпустить я её не могу. Она опасна, как минимум.

– А кто такие вампиры? В реальной жизни?

– Монстры. Нечисть. Фу, в общем…

– Ладно. Веди меня к ней.

– Проезжай переулком. С той стороны дома моя машина. Она в багажнике. И, да. Внушать я тебе по-прежнему ничего не хочу. Но я докажу тебе. Хорошо? Докажу. Договорились?

– Ладно, – Ферзь тронулся с места.

Они подъехали. Вышли и подошли к машине Джейн. Она открыла багажник. Ольга, само собой, уже пришла в себя.