Любовная косточка

1. Битва за скорпену

– Что там за шум, Жюль? – крикнула Клер, ворочая половником чуть ли не с нее ростом. – Выйди и разберись! Только быстро! Бульон надо процедить, пока горячий!

– Вернусь быстро, ты не успеешь и глазом моргнуть! – пообещал Жюль и выскочил из кухни.

Клер только вздохнула. Насколько она знала своего брата, тот сейчас будет торчать в общем зале как можно дольше. Жюль не любил готовить (да и не умел, если говорить честно), и дедушка не раз говорил, что лучше бы Клер родилась мальчиком – тогда было бы кому передать бушон.[1] Но вот дедушки уже год, как нет, а бушон существует, и даже не бедствует.

Что такое «бушон»? Забегаловка, местечко, где простые люди могут пропустить стаканчик анисовой водки, поглощая вкусную похлебку с чечевицей и кровью. Или попробовать густой рыбный суп, которым, по легенде, кормила своего мужа сама богиня любви и красоты. Здесь подают мясо в горшочке, щедро сдобренное приправами, и вкуснейший яблочный пирог с корочкой золотистой и хрустящей.

Бушон «У Лефера» расположен в самом центре Весенней улицы. Мимо него проходят мастера и ремесленники, собираясь на работу и возвращаясь домой, проезжают извозчики, водоносы и молочники. И все считают своим долгом заглянуть в бушон до или после работы, чтобы съесть тарелку горячей похлебки, кусок запеченного в тесте мяса или полакомиться сладкой выпечкой. «Зайти в бушон и съесть машон»[2] – вот девиз рабочих людей во Вьенне.

Конечно, никто не знает, что всем тут заправляет Клер, все считают Жюля шеф-поваром, и он важничает, нацепляя поварской колпак.

Шеф-повар! Даже креветок не может почистить!

Клер фыркнула и взялась процеживать бульон, потому что Жюль так и не появился, но шум в общем зале все усиливался. Бросив решето и полотенце, Клер выглянула за дверь. За первым столиком сидел мужчина в дорогом костюме, не пожелавший даже снять цилиндра. Серебряная цепочка часов и серебряная печатка бросались в глаза на фоне простой домотканой одежды обычных посетителей бушона.

– Я не буду стоять в очереди вместе со всеми! – надсажался мужчина в цилиндре, и его красное неприятное лицо походило на переваренного лобстера. – Сейчас же подай мне блюдо дня!

– Простите, месье, но лучше займите очередь, – учтиво говорил Жюль.

Его поддержали стоявшие в очереди ткачи – они всегда приходили поесть перед сменой, и им вовсе не понравилось, что кто-то пролез первым, нарушив многолетний порядок.

– Извольте подождать за порогом, – повторил Жюль, кланяясь. – Правила для всех одни.

– Да плевал я на твои правила, кашевар! – заорал мужчина. – Ты знаешь, на кого я работаю?! Мой хозяин – Рен Рейв, скоро он все тут купит и первым делом снесет вашу забегаловку! – он наподдал ногой стул и сбросил со стола плетеную хлебницу.

– Месье! – завопил Жюль.

Клер все это надоело, тем более – бульон грозил остыть. А без хорошего бульона не будет вкусной чечевичной похлебки, которой славится бушон «У Лефера».

Широким шагом она прошла к столику, за которым расположился невежа, работающий на Рена Рейва, и твердо сказала:

– Пока еще бушон принадлежит Жюлю Леферу, а не Рену Рейву. Потрудитесь встать в очередь, месье, и прекратите буйствовать, если не хотите, чтоб мы позвали полицию.

– А это что за девка? – краснолицый окинул Клер оскорбительным взглядом. – Твое место – на кухне! Золу из печи выгребать…

Клер выхватила из-за пояса кухонный нож, длиной в добрый локоть, и с размаху вонзила его в столешницу, в трех дюймах от руки нахального посетителя. Удар был такой силы, что доска дала трещину. Краснолицый уставился на сверкающий клинок и потерял дар речи.

– Немедленно убирайтесь, – велела Клер, и ее голос прозвучал особенно четко в наступившей тишине. – Иначе девка научит вас хорошим манерам.

Посетитель едва не слетел со стула, уронил цилиндр, поднял его, пятясь, а потом бросился вон, расталкивая ткачей.

Клер выдернула нож из столешницы, неодобрительно глядя вслед краснолицему, и не обращая внимания на восторженные возгласы остальных посетителей.

– Сестренка, ты великолепна! – восхитился Жюль.

– Поторопись с бульоном, шеф, – сказала она ему многозначительно, и его восторги сразу поутихли.

Вернувшись на кухню, брат и сестра занялись готовкой.

– Кто такой Рен Рейв, про которого он говорил? – спросила Клер, доставая из котла кусок говядины, завернутой в полотняную ткань. Говядина варилась в душистом сене всю ночь, и теперь обещала быть нежной и мягкой, как поцелуй.

– Один сноб из столицы, – пропыхтел Жюль, процеживая бульон в кастрюли. – Приехал к нам месяц назад, говорят, скупил половину Весенней улицы.

– Но бушон-то еще наш? – Клер с тревогой посмотрела на брата. – Надеюсь, ты не натворишь глупостей?

– Ах, Клер! – брат трагично поднял брови и возвел глаза к потолку. – Не лучше ли нам продать это место и уехать? Представь, мы могли бы перебраться в Сент-Луи или даже в столицу…

– Жюль! – девушка уперла руки в бока. – Только не начинай снова ту же песню! Я никогда не соглашусь продать дедушкино кафе. Ты… он уже подходил к тебе с покупкой? Этот Рен Рейв?

Жюль нервно усмехнулся, и Клер все поняла.

– Только посмей продать дом и бушон, – сказала она с угрозой, подходя к брату вплотную. – Клянусь, Жюль, я тебе никогда этого не прощу.

– Ну что хорошего в этой развалюхе?! – Жюль в сердцах сорвал колпак и хотел бросить его на пол, но под тяжелым взглядом Клер передумал и положил колпак на стол, продолжая уже спокойнее. – Подумай сама, сестренка. Что ждет нас здесь? У нас маленькая забегаловка, здесь едят только рабочие. Мы готовим простую еду, по рецептам, которые всем известны. А будущее – за поварами-новаторами. У этого Рена Рейва абсолютный вкус! Он может только попробовать блюдо и сразу сказать ингредиенты! Он готовил для самого короля! Разве ты можешь тягаться с ним?

– Будь он сам хоть трижды король – это его дело, – сказала Клер со значением. – Дедушка перед смертью оставил кафе тебе, и ты не имеешь права предавать его доверие.

– Да какое доверие! – простонал Жюль.

В это время зашипела плита, и Клер бросилась спасать лук, который чуть не подгорел. Она ворошила деревянной лопаткой подрумянившиеся полукольца острого белого лука и метала в брата не менее острые взгляды:

– Я тебя предупредила, Жюль.

– Я понял, – кисло отозвался брат, напяливая колпак и снова занимаясь бульоном.

Клер замерла, прислушиваясь, склонив голову к плечу.

Зазвонил колокол – монотонно, долгими длинными ударами.

– Свежий улов прибыл, – сказала она, снимая передник и укладывая нож в маленький деревянный чемоданчик. – Я побежала на пристань, скажу Дельфине, чтобы тебе помогла.

– Удачи, – уныло протянул Жюль.

Набережная на рассвете – это священное место для каждого повара Вьенна. Именно сюда под звук колоколов рыбаки привозят самую свежую рыбу ночного улова. Свежая рыба – половина успеха блюда. А если ты готовишь рыбный суп любви – то и две трети успеха.

Купить скорпену – это почти искусство. И этим искусством Клер овладела в совершенстве. Блестящие глаза и упругое мясо? Нет, это не показатель. Глаза тоже должны быть упругими – нажми на них пальцами и сразу поймешь, плавала ли рыбка еще ночью, резвясь в теплых водах, или уже спала в рыбачьей лодке. Но внешний вид – это тоже не все. Надо понюхать. Пахнет тиной – долой! Хорошего супа любви из такой тушки не получится. Рыба должна пахнуть морем, солью и страстью. Эти слова дедушка повторял особенно часто, а Клер не позабыла ни одного урока.

Ворвавшись в толпу рыбаков и покупателей, Клер прошла до самого низа пристани, туда, где ютились небольшие, но юркие лодочки. Именно на таких легче всего пробраться между камней, в заливы, где вода особенно холодная, и где скорпены наращивают под шкуркой особенно толстый и сладкий жирок.

У Клер был свой постоянный поставщик, который уже знал про заказ и приберегал для девушки самую крупную рыбу – ведь знающий повар обязательно выберет тушку побольше, чтобы сварить среднюю часть отдельно, на пару. Она самая лакомая, и пара ломтиков в тарелке добавит супу ту восхитительную нотку, что заставит посетителя попробовать и прослезиться от восторга.

– Доброе утро, Поль! – крикнула девушка, спускаясь по скользким от рыбьей чешуи доскам. – Вот это – моя красавица? Давай ее поскорее, я прижму милашечку к груди!

Посмеиваясь, она подбежала к лодке, на носу которой красовалась ярко намалеванная надпись «Муха Додо», и достала из кошелька луидор. Рыбак – дюжий детина с черной бородой, похожий на пирата, особенно когда сжимал в зубах кривую трубку, как раз держал на ладонях под брюхо великолепную рыбину – красную, губастую, покрытую шипами, как еж иголками.

– Сегодня будет божественный суп! – сказала Клер. – Приходи, только для тебя назначу скидку на сладкое и к супу подам двойную порцию ру.

Она надела перчатку и протянула руку, чтобы взять рыбу, но Поль вдруг поднял скорпену повыше, и пальцы Клер схватили лишь воздух.

– Что за игры? – спросила девушка недоуменно. – Давай ее сюда, я не хочу, чтобы она раскисла по дороге.

– Прости, Клерити, – сказал рыбак, растягивая слова, – но так получилось, что рыба куплена.

– Куплена? – девушке показалось, что она ослышалась. – Как – куплена? Пол, я покупаю у тебя рыбу лет десять, если не больше…

– Прости, но дали хорошую цену, – было видно, что Полю неловко, но он попытался скрыть смущение злостью и напором. – Все дорожает! Я должен подумать о детях! А месье дает двойную цену.

– Месье? – Клер смотрела на скорпену, все еще не в силах понять, что эта красавица не окажется сегодня в ее котле. – Какой еще месье?

– Я, милая мадемуазель, – раздался холодный голос позади. – Извольте отойти в сторону, чтобы я мог забрать покупку. Иначе рыба и вправду раскиснет.

Клер оглянулась.

Рядом с ней, почти лицом к лицу, стоял незнакомый месье. Определенно, она никогда не видела его во Вьенне, и никогда не видела таких красивых и элегантных мужчин. У него были русые длинные волосы, лежащие ровной волной, и тонкое лицо, не тронутое загаром. Прямые густые брови, породистый нос, упрямый подбородок с ямочкой и плотно сжатые губы – он был хорош, как породистый скакун, и держался с такой же надменностью, явно понимая, чего стоит. На нем были надеты белоснежная рубашка из дорогого батиста, серые брюки и жилетка с серебряными пуговицами. Длинная цепь от часов уходила в потайной кармашек, потрясая воображение толщиной и искусностью работы. В довершение ко всему – щеголеватые узконосые туфли, лакированные, без единого пятнышка и пылинки, словно по ним только что прошлись щеткой.

Он извлек из кармана белоснежные нитяные перчатки и надел их.

Скорпена – коварная рыба, даже когда уснула. Поэтому ее редко осмеливаются взять голыми руками. У Клер тоже были перчатки – но простые, холщовые, на три пальца.

А он пришел на рыбный рынок, как в лучшую кондитерскую!..

Рядом с этим элегантным человеком Клер почувствовала себя неотесанной деревенщиной, разом вспомнив, что платье на ней поношенное, а волосы наскоро собраны в пучок, и шпильки, верно, как всегда высунулись наполовину.

Она машинально сдула со лба выпавшую из прически прядку и сказала, не найдясь с более умной репликой:

– Это вы мне?

Мужчина окинул ее взглядом и чуть заметно усмехнулся.

– Вам, – сказал он учтиво. – Или я ошибся? Вы уже мадам?

Клер залилась краской, хотя ничего оскорбительного ей не сказали. Но этот мужчина оскорблял ее одним своим видом и манерами аристократа. А что, вообще, аристократу делать на городском рынке?!

– Эта рыба – моя, – сказала она, приходя в себя после созерцания господина Совершенство. – Она была обещана мне еще вчера, и я заберу ее за ту цену, за которую было оговорено.

– Не выйдет, – мужчина улыбнулся уголками губ. – Я только что купил эту рыбу. Деньги уже у господина Поля.

– Вот и заберите их у господина Поля! – отрезала Клер. – А я заберу рыбу.

– Вообще-то, товар получает тот, кто дает больше, – заметил «господин Поль».

– Я тебя не спрашиваю, обманщик, – свирепо взглянула на него Клер. – И больше не куплю у тебя ни одной самой тощей креветки. Но эта скорпена – моя.

– Позволю себе не согласиться… – элегантный красавчик двинулся вперед, намереваясь забрать рыбу, но Клер весьма неизящно наступила ему на ногу, заграждая путь.

– Похоже, вы сделали это намеренно, мадемуазель, – заметил мужчина, заметно покривившись от боли. – Извольте сойти с моего ботинка.

– Изволю, – сладко пообещала девушка. – Только сначала заберу свою рыбу.

– Это моя рыба, – возразил он.

– Кто больше… – начал Поль, но Клер и мужчина так посмотрели на него, что он забыл говорить.

– В вашем городе принято хамить незнакомцам? – спросил мужчина, делая шаг в обход Клер.

– Только тем, кто действует, как вор! – парировала девушка, запрыгивая на борт лодки и балансируя, пытаясь выхватить рыбу из рук Поля.

– Я честно заплатил за нее, – мужчина тоже вскочил на борт, и лодка опасно закачалась на волнах.

– Вы перевернете «Муху»! – заорал рыбак, который уже был не рад, что связался с двумя одержимыми.

– Отдай мне скорпену, и я уйду, – велела ему Клер.

– Она моя, – безапелляционно заявил мужчина и выхватил рыбу у Поля.

– Отдайте! – Клер толкнула похитителя рыбы в грудь, и тот лишь каким-то чудом удержался, не свалившись в воду.

– Эй! Поосторожней! – он начал терять терпение.

– И не подумаю! – Клер ухватила рыбу за глаза, избегая шипов, в то время, как мужчина держал скорпену за хвост у самых плавников – по той же причине.

Лодка опять опасно закачалась, но оба соперника даже не заметили этого, метая друг в друга убийственные взгляды.

– Деритесь на берегу! – взмолился Поль, с ужасом наблюдая, как его лодка кренится все сильнее.

– Какая вы настырная, – заметил мужчина. – Неприлично девушке ваших лет так себя вести.

– Кто бы еще читал мне лекции о правилах приличия! – огрызнулась Клер. – Отдайте мою рыбу!

– Это моя рыба.

Они тянули скорпену каждый в свою сторону, а бедняга Поль только что не рвал на себе волосы. Еще пара резких движений, и Клер взвизгнула, понимая, что сейчас улетит в воду. От падения ее спасла крепкая рука, обвившая талию и удержавшая на борту. Не отпуская скорпену, мужчина помог Клер восстановить равновесие, тесно прижав к себе. Совсем рядом она увидела его глаза – холодные, синие, как море Вьенна. Черные ресницы бросали тень на эту холодную синь, придавая ей таинственность и глубину. Клер ощутила легкое головокружение, и оно было вовсе не от боязни упасть.

– У вас нос курносый, – сказал вдруг мужчина невпопад.

– А? – Клер приоткрыла рот, не понимая ни слова.

– Да провалитесь вы на берег, наконец! – возопил Поль.

Клер первая пришла в себя, с негодованием оттолкнула синеглазого аристократа и спрыгнула на пристань, так дернув скорпену, что мужчина не удержал рыбу за хвост – он попросту выскользнул из его руки.

Метнувшись к столу, на котором жены рыбаков потрошили горы морских окуней, Клер схватила тесак и одним сильным ударом разрубила рыбу на две части.

– Ну вот, – сказала она с удовлетворением. – Поллуидора за половину скорпены. А то, что осталось, вы можете купить по двойной цене, месье! – она бросила монеты на стол, круто повернулась на каблуках и пошла прочь.

[1] Бушон – кафе быстрого питания, забегаловка (фр.)

[2] Машон – основательная трапеза (фр.)

2. Огонь и гроза

– Ты почему так долго, Клер? – встретила ее Дельфина, совсем запыхавшаяся. – Жюль не успевает, посетителей все больше! – тут взгляд ее упал на половину скорпены, и она ахнула: – Что это?! У Поля был плохой улов?! Нет рыбы?

– У Поля нет совести, – процедила Клер сквозь зубы. – Удалось отвоевать лишь половину, вторую он скормил собакам.

– Собакам?! – Дельфина побежала за ней.

– Да, – подтвердила Клер, – одному мерзкому псу.

– О! – только и могла произнести Дельфина, и хотя на язычке ее крутились тысячи вопросов, высказать их она не успела, потому что прозвенел входной колокольчик и появился некто, сразу привлекший внимание всех посетителей и работников бушона.

Мужчина очень высокий, седой, с необыкновенно желчным лицом, одетый просто, но со вкусом. Под мышкой он держал трость с серебряным набалдашником.

Клер и Дельфина обернулись и вздрогнули одновременно.

– Неси в кухню! – Клер сунула рыбу Дельфине, и выхватила у нее полотенце, вытирая руки. – Добро пожаловать, месье Пражен! Ваш столик ждет вас. Доброго вам утра! – она проводила посетителя к столику в углу, и все остальные повернулись за ними, словно флюгеры, покорные ветру.

Месье Пражен был известным писателем, и его острое перо не раз возносило на вершины и низвергало в бездну тех, кто имел счастье или неосторожность понравиться или разозлить его. Уроженец Вьенна, месье Пражен вернулся на родину пару лет назад, заявив, что желает позабыть о литературном искусстве и посвятить жизнь праздному безделью. Он мог себе это позволить, потому что был не женат, бездетен и весьма обеспечен. Но так получилось, что любым ресторанам города он предпочитал бушон «У Лефера», и Клер несказанно этим гордилась.

– Надеюсь, ваши дела идут хорошо? – спросила она любезно, смахивая со стола несуществующие крошки и постилая пеструю льняную скатерть.

– Мои дела всегда идут хорошо, – проворчал известный писатель, снимая цилиндр, бросая его на руки подоспевшему мальчику на побегушках, и добавил язвительно: – Чего не скажешь о ваших делах, мамзель Клер…

Клер так и замерла.

– О чем это вы, месье Пражен? – спросила она, а в голове уже пронеслось тысяча мыслей – одна страшнее другой. Пражен узнал, что повар в бушоне – женщина! Пражен решил поменять их бушон на другое заведение! Пражен узнал о том, что она грозила посетителю ножом и…

– Завтра открытие новой ресторации, – сказал Пражен, засовывая за манишку белоснежную салфетку. – «Пища богов» – кажется, он так будет называться. Как шеф Жюль собирается с ними конкурировать?

Посетители тут же навострили ушки, ловя каждое слово писателя.

– Ресторация? – растерянно переспросила Клер. – Какая ресторация? Ничего не понимаю.

– Где уж вам понимать, – заметил Пражен с самым оскорбительным видом. – Тот особняк, что строится напротив – он вовсе не жилой дом. Там будет ресторация. К вашему сведению.

Клер невольно обернулась к окну. Как?! Вот этот каменный дворец за высоким литым забором – это новый ресторан? С фонтанами, дорожками, пальмами и античными статуями?

– Вы собираетесь пялиться в окно или покормите меня, наконец? – проскрипел Пражен. – Имейте в виду, я в числе приглашенных. Если там будут кормить лучше и подавать блюда не спустя полгода после заказа – уйду к ним.

– Простите, месье, – пробормотала Клер. – Но вы еще не сделали свой заказ.

– Святые угодники! – саркастически засмеялся писатель. – А я должен сообщить вам, что желаю отведать? Сегодня пятница. Разумеется, само собой, несомненно, что я пришел есть рыбный суп. Мне удастся его попробовать?

– Да, простите, – Клер сделала книксен и помчалась на кухню.

– Сестренка! – встретил ее душераздирающим воплем Жюль, который одновременно помешивал муку, обжаривающуюся на огромной сковородке, пытался взбить белки и следил за тем, как Дельфина разделывала скорпену, чтобы запечь лучшие куски на пару. – Я умираю! Спасай меня скорее!

– Жюль! – Клер в мгновение ока ополоснула руки, надела фартук и повязала косынку. – Ну кто же сбивает яичные белки рядом с плитой? Их надо поставить на лед! Займись яйцами, а я дожарю муку. Пришел Пражен, ждет суп и говорит странные вещи…

– Странные? Это какие? – поинтересовался Жюль, ставя миску с белками в таз с колотым льдом.

– Он говорит, что этот дворец перед нашим бушоном – новая ресторация…

– Я тоже об этом слышал, – вздохнул брат.

– Слышал – и не сказал мне?! – Клер воззрилась на него с такой яростью, что Жюль поежился.

– А что это изменит? – пожаловался он. – Этот ресторан – проект Рена Рейва, когда он откроется – от нашего бушона останутся одни воспоминания. К нам не будут ходить даже нищие.

– Он открывается завтра, – сказала Клер ледяным тоном.

– Так скоро? Это… не очень хорошая новость.

– А судя по твоему виду, она тебе очень по душе! – вскипела Клер. – Мало того, что сегодня Поль надул меня с рыбой, так еще и этот Рен Рейв решил подлить уксуса в масло! Но я не позволю ему отобрать моих клиентов! – она с такой горячностью, принялась помешивать муку, что та взлетала от взмахов деревянной лопатки на две пяди вверх.

– Спокойнее, спокойнее, Клерити, – Жюль только рот раскрыл, глядя, как сестра бросает в горшочек, где готовился ру, жгучий красный перец и шафран.

– Как я могу быть спокойной? Да у меня все внутри бурлит от негодования! – Клер достала из духовки запеченный красный перец и принялась снимать с него кожицу, которая обуглилась местами. – Я бы сейчас с удовольствием вгрызлась кому-нибудь в печень! Этому Рену Рейву или тому задаваке, что отобрал у меня скорпену!

– Кстати, почему ты принесла только половину рыбы? – удивился Жюль. – Ее не хватит на всех. Ты же знаешь, что сегодня придут и цветочницы, и водовозы…

– Жюль, не нервируй меня, – попросила Клер, так колотя пестиком по ступке, что уши закладывало.

– Молчу, – тут же согласился Жюль.

Истолочь запеченный перец вместе с чесноком, добавить сырые желтки – самые свежие, самые крупные, такие, чтобы были желтее солнца – вот это настоящий рецепт «ржавого» соуса к вкуснейшему рыбному супу. Добавить по каплям лучшее оливковое масло, несколько капель лимонного сока – и мешать, мешать, мешать!

Сегодня ложка летала в руке Клер, как заведенная.

Половина скорпены! Ресторан «Пища богов!» Да еще этот нахал, который пообещал, что Рен Рейв все купит!

– Рыба готова, – объявила Дельфина.

– Соус тоже готов, – Клер положила две ложки ру в мисочку и бросила сверху щепотку шафрана – для украшения. – Выкладываем суп.

В каждую чашку – куски рыбы, картофель и другие овощи. Полить ароматным бульоном, украсить зеленью. К рыбному супу подаются гренки и ру, а еще – простая плоская тарелка, чтобы посетитель (если того пожелает, разумеется), мог выложить на нее овощи и рыбу, и сначала насладиться густым бульоном, который варился из десяти сортов рыб, а уже потом откушать нежнейшее мясо скорпены и рассыпчатый картофель.

– Подаем, – Клер стерла салфеткой капельки бульона, брызнувшие на край тарелки, и Дельфина схватила поднос.

– Сегодня ты меня пугаешь, – сказал Жюль, подавая сестре то половник, чтобы зачерпнуть бульон, то мисочку для ру, то рубленую петрушку, – еще немного – и все вокруг тебя воспламениться.

– Оставь свои шуточки при себе! – Клер разливала бульон по чашкам со скоростью хорошего урагана. – Я не в настроении шутить.

– Я заметил, – пробормотал он.

Когда все заказы были выполнены, повара устроили перерыв. Жюль жадно напился, а Клер села у окна, прислонившись затылком к стене. На смену огню, который сейчас так и пылал в ее душе, пришли усталость и опустошение. Новая ресторация… Столичные повара… Неужели дедушкин бушон и впрямь обречен?..

– Клер! – в кухню ворвалась Дельфина, и вид у нее был, словно она только что встретила призрака. – Тебе надо это увидеть!

– Что такое? – Клер встревожено поспешила за своей помощницей, следом за ними направился Жюль.

Дельфина, ничего больше не говоря, ткнула пальцем в общий зал.

А там происходило нечто странное. Посетители поглощали горячий рыбный суп, намазывая ру на тонкие кусочки поджаренного хлеба и… плакали. Слезы так и текли по их раскрасневшимся лицам. Месье Беллок даже всхлипывал, отправляя в рот ложку за ложкой. Пражен ел молча и сосредоточенно, вытаращив глаза и вытирая пот со лба, а заодно – и слезы со щек.

– Что происходит? – Клер вышла вперед, оглядываясь по сторонам. – Месье Беллок, месье Мурье, что с вами?

– Боже, Клер! Что это сегодня приготовил твой брат?! – мистер Беллок схватил бокал с водой. – Похоже, он умудрился сварить суп из жидкого пламени!

– Я сейчас умру, – простонал его сосед, старательно вымазывая корочкой гренки остатки соуса, – но есть это не перестану!

– Да что такое? – Клер обернулась к Пражену, который только что аккуратно промокнул губы салфеткой и закрыл глаза, погружаясь в послетрапезное блаженство. – Что-то не так с супом, месье Пражен?

– Огонь и свет в душе моей! – продекламировал вдруг звучно писатель, вскинув над головой сжатые кулаки. – О где мой меч?! О где мой конь?! Вперед, вперед, в душе – огонь! – он вдруг вскочил, вытащил из кошелька пару облигаций и с размаху шлепнул их на стол. – Сейчас я готов забороть льва! Пусть только мне попадется! – он нахлобучил цилиндр, сунул трость под мышку и двинулся к выходу с самым воинственным видом.

На пути у него стояла перепуганная Дельфина, и месье Пражен вдруг схватил ее за талию и поцеловал прямо в губы – громко и со вкусом, после чего снова призвал вручить ему меч и вышел вон.

– Что это с ним? – Дельфина прижала руки к груди. – Он всегда такой спокойный…

– Жюль, ты гений, – плакал между тем месье Беллок, пожимая Жюлю руку. – Но еще одно такое блюдо, и я умру, так и знай!

Посетители один за другим покидали бушон – плачущие, восторженные, едва не обнимавшие Жюля на прощанье.

Взгляд Клер метался по столикам, но везде были лишь на пустые тарелки. Оставался только месье Эвансис – тощий и бледный клерк из адвокатской конторы, который не успел еще доесть суп и сейчас намазывал остатки ру на хлеб с таким видом, словно готовился принять последнее причастие в своей жизни.

– Прошу прощения, – Жюль подошел к его столику. – Разрешите мне забрать последнюю гренку?

– Почему это?! – возмутился месье Эвансис. – Я заплатил!

– Завтрак за счет заведения, – сказал Жюль с самой доброй улыбкой, и месье Эвансис уступил, со страдальческим видом наблюдая, как повар подносит гренку с соусом ко рту.

Жюль прожевал, зажмурился и покрутил головой.

– Разве что-то не так? – испуганно спросила Клер. – Я ведь пробовала…

– Завтрак за ваш счет, – провозгласил месье Эвансис. – Я это запомнил! – и он с воинственным видом нахлобучил шляпу.

– Доброго дня, месье, – проводил его поклоном Жюль, а когда дверь за последним посетителем закрылась, ухнул в силу всех своих легких. – Что это ты приготовила, сестрица? По вкусу напоминает смесь магмы, солнца и огня!

– Переложила перца? – Клер почувствовала слабость в коленях.

Дельфина охнула, прижав ладони к щекам.

– М-м-м… Не могу сказать, – честно признался Жюль, отправляя в рот последний кусочек и облизывая пальцы. – Что-то невероятное… Сильное… Бьющее прямо под дых… Но… вкусное! Клер! Как, черт возьми, ты это сделала? От этого прямо силы прибавляются! Хочется пойти и убить дракона голыми руками!

– Ты спятил, – сказала Клер, переводя взгляд на Дельфину.

– Но всё съели, – Дельфина начала собирать пустые тарелки. – Значит, понравилось…

– Это не могло не понравиться! – провозгласил Жюль. – Девочки! Сегодня вы остаетесь без меня. Я отправляюсь в город, мне просто необходимы приключения!

– Как это – отправляешься? – запоздало крикнула Клер, когда он уже вышел во двор. – А кто будет готовить свиные выжарки к завтрашнему?

– Вы справитесь! – Жюль послал воздушный поцелуй Дельфине и вышел из кафе.

– Он нас бросил, – возмущенно сказал Клер Дельфине.

– Не в первый раз, – пожала та плечами.

– Только бы он опять не пошел к Бертрану, – Клер укоризненно покачала головой. – В прошлом месяце он проиграл тридцать ливров. Не хотелось бы повторения.

– Я замочу чечевицу и замариную цыплят, если вы не возражаете, – сказала Дельфина.

– Да, конечно, – Клер потерла пальцем верхнюю губу.

Что же за помешательство посетило сегодня бушон?

«Огонь и свет в душе моей!» – вспомнила она декламацию месье Пражена.

Огонь и свет…

Она подошла к окну, прислонившись щекой к раме и глядя на каменный дом с фонтанами, который навис над ее маленьким домом, как грозовая туча.

3. Пища богов

– А он парень с головой, этот Рен Рейв, – сказал Жюль, когда на следующий день они с Клер, закончив с кухонными делами, сидели на крыльце бушона, пили белое вино из запасов дедушки Лефера и смотрели, как к каменному дому напротив съезжаются шикарные экипажи, фаэтоны и коляски.

– Кто будет есть ночью? – фыркнула Клер.

– Те, кто спят днем, – улыбнулся Жюль и потрепал ее по макушке. – Уверен, там подают такие блюда, какие нам и не снились.

– Уверена, что дедушка дал бы сто очков вперед любому столичному убийце лобстеров, – заявила Клер, вздернув нос.

– Дедушка обучался в столице, при дворе его величества. И его с нами нет, – Жюль провожал взглядами дам в воздушных туалетах и вздыхал.

– Зато есть я, – не желала уступать ему сестра. – А я обучалась у дедушки, смею тебе напомнить. И прекрати так таращиться на этих снобов, Жюль! Они все едят у нас по воскресеньям.

– Кто знает, придут ли они теперь, – озвучил он ее опасения.

Им было прекрасно видно, как гости гуляют по саду, где на деревьях горели развешены маленькие фонарики. Официанты обносили всех шампанским и пожаренными орешками.

– Почему они не входят в дом? – спросила Клер. – Их собрались кормить на улице?

– Наверняка, хозяин готовит эффектное появление, – сказал Жюль и не ошибся.

Фонтаны ударили серебристыми струями одновременно, вызвав возгласы восторга у приглашенных, а потом двери каменного дома распахнулись, и появились повара – важные, в белоснежных фартуках и колпаках. Они с поклоном приглашали гостей войти, встав в две безукоризненно ровные шеренги.

– Добро пожаловать, дамы и господа! – услышала Клер мужской бархатистый голос и вздрогнула.

Нет, этого не могло быть. Хотя… почему – не могло? Это происходило, произошло, и это… было ужасно! Клер невольно приподнялась со ступеней, но Жюль этого не заметил, потому что сам не отрываясь смотрел, как по каменной лестнице сходит невообразимо красивая и элегантная пара – мужчина в черном вечернем костюме с белой розой в петлице, и дама в синем мерцающем платье, в шляпе, страусиные перья которой едва не мели землю.

– Прошу почтить своим присутствием мой первый ресторан, – говорил мужчина с улыбкой, и Клер только стиснула руки в волненье.

– Кто это? – спросила она, толкая брата ногой в бок.

– Рен Рейв собственной персоной, – ответил Жюль. – А рядом – Агнес Форсетти, его невеста. Ее отец – совладелец сети рестораций в столице и крупных городах. Вот, добрались и до Вьенна. Она похожа на фею, правда?

– А он – на пересушенную воблу! – в сердцах пробормотала Клер, потому что ее ненависть к похитителю скорпены и к Рену Рейву, задумавшему погубить ее бушон, сейчас обрела единое русло. Неужели, столичный господин лично ходит закупать рыбу?! Вот уж новости! Клер фыркнула, но вышло это жалко, больше похоже на всхлип.

– Прежде, чем вы войдете и насладитесь божественной пищей нашего ресторана, – начал маленькую речь месье Рен Рейв, – я хотел бы сказать пару слов. Наша национальная кухня закоснела в традициях, и я убежден, что нельзя останавливаться, нельзя использовать лишь проверенные рецепты. Надо развиваться дальше, искать новые вкусы. Я нанял лучших поваров столицы, чтобы познакомить жителей Вьенна с лучшими рецептами мировой кухни. Едва вы войдете в эти двери, – он повел рукой в сторону ярко освещенного каменного дома, – вы окажетесь на седьмом небе. Я предложу вам настоящую пищу богов – игру божественных вкусов. А блюда дедушек и бабушек оставим для неприхотливой домашней кухни.

– Мы рады видеть всех, – провозгласила дама в синем платье, прижимаясь к плечу Рена Рейва и счастливо улыбаясь. – Благодарим, что оказали нам честь! Я и мой прекрасный Рен приветствуем вас в нашем скромном заведении.

Гости потянулись ко входу, и Клер в гневе притопнула каблуком.

– Пошли за ним, как мыши за флейтистом! – воскликнула она в сердцах.

– Тише! – Жюль дернул ее за подол. – Они могут услышать.

– Даже мэр приехал! – девушка не вняла его предостережениям. – А ведь он уверял, что больше всего любит наши кнели и мясной салат! Даже мадам Золтан любезна с ним! О! Как несправедливо! – она чуть не плакала.

– А почему бы им не быть с ним любезными? – изумился Жюль. – Он богат, влиятелен, и манеры у него королевские.

– Манеры? Вот уж никак! – взъярилась Клер. – Чуть не подрался со мной из-за рыбы! Готов был в горло вцепиться!

– Клер! – изумился ее брат.

– Даже говорить о нем не хочу, – Клер бросилась с крыльца в сторону дома, пристроенного одной стеной к бушону.

Взбежав на второй этаж, она наглухо закрыла окна в своей спальне, чтобы не слышать музыку, которая так и лилась из окон дома напротив.

– Напыщенный, как петух, – бормотала она, развязывая фартук и расстегивая пуговицы на платье. – А по виду похож на пересушенную воблу. И вовсе не красивый, ну вот ни капельки!

Она задернула штору и улеглась в постель, укрывшись одеялом с головой.

4. Фокусы и страсть

– Надо признать, дела у него идут неплохо, – протянул Жюль, глядя в окно на ресторацию «Пища богов».

– Конечно, неплохо, – Клер яростно скоблила ножом столешницы. – Переманил нашил клиентов – и доволен.

– Собственно говоря, не переманивал, – засмеялся брат. – Они сами к нему сбежали.

– Ты находишь это смешным?! – Клер уставилась на него с возмущением.

– Я нахожу это естественным. Будущее – за такими вот заведениями, а не за забегаловками вроде нашей.

– Не называй дедушкин бушон забегаловкой, – сказала Клер сквозь зубы.

– Мы можем называть его, как угодно, но так оно и есть, – парировал брат. – Треть наших клиентов ушла на этой неделе. Кто знает, скольких мы потеряем на следующей.

– Чем он их там кормит? – ревниво спросила девушка, выглядывая в окно. – Золотыми бриошами и жемчужным паштетом?

Жюль лукаво покосился на нее:

– Сгораешь от любопытства сравнить свое мастерство со столичными поварами?

– Вот еще, – мрачно бросила Клер. – Я все равно готовлю лучше.

– Это почему?

– Дедушка открыл мне много секретов! – с вызовом ответила она.

Дверь «Пищи богов» открылась, и на крыльце появился сам хозяин заведения – Рен Рейв собственной персоной. Невообразимо элегантный, в сером костюме-тройке, он сунул руки в карманы брюк и задумчиво оглядывал свои владения.

– Он сам ходит на рынок закупать продукты, – сказал Жюль. – Наверное, и вправду одержим готовкой.

– Он сманил Поля, – сказала сквозь зубы Клер.– Лучшего рыбака, к твоему сведению! Просто купил его, со всеми потрохами.

– Тогда он точно знает, что делает, – развеселился Жюль.

Рен Рейв словно почувствовал, что говорят о нем. Взгляд его переместился к каменному двухэтажному дому напротив, а потом в сторону бушона «У Лефера».

– Он нас заметил, – прокомментировал Жюль, когда месте Рейв учтиво поклонился брату и сестре, глазевших на него в окно.

– Можешь раскланяться в ответ, – сказала Клер, возвращаясь к скоблению столов. – Или послать ему воздушный поцелуй, если он тебе так нравится.

– Ну ты и перчик, – усмехнулся Жюль, а потом присвистнул. – Ого! А он идет к нам.

– Шути дальше, – проворчала Клер, орудуя ножом еще яростнее. Глупая болтовня Жюля в последнее время раздражала ее.

Но колокольчик на входе звякнул, и на пороге возник месье Рейв. Клер застыла столбом, чувству себя последней замарашкой – в простом черном платье, с выбившимися из прически прядями. Хорошо, что пятна на подоле скрывает фартук!

– Дорого дня, соседи, – сказал месье Рейв с вежливой улыбкой.

Зато как он посмотрел на бушон! Со снисходительной насмешкой. Клер разом вскипела от такого откровенного пренебрежения.

– Вы – шеф Жюль Лефер? – спросил тем временем Рен Рейв.

– Да, это я, – Жюль протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатием.

– У меня не было времени представиться…

– В этом нет необходимости! – засмеялся Жюль. – Кто же не знает Рена Рейва? Божественный вкус!

Месье Рейв ответил легким кивком на эту неприкрытую лесть.

– А это – моя сестра, – Жюль указал на Клер, которая смотрела на сцену обмена любезностями исподлобья.

– Так получилось, что мы уже знакомы, – синие глаза вдруг загорелись веселыми искорками.

Да он попросту смеется над ней!

Клер мгновенно стало жарко, как будто она провела день у печи, обжаривая рыбные зразы. Она резко отвернулась, сцепив руки за спиной. Если Жюлю хочется пресмыкаться перед высокомерным пустозвоном – его дело. Но она и слова не скажет месье Рену Рейву.

– Э-э… прошу прощения, – заблеял Жюль, – моя сестра сегодня немного не в духе…

– Не стоит извиняться, – любезно ответил Рен Рейв. – Мне известна причина ее плохого настроения.

«Неужели?!» – мысленно съязвила Клер, по-прежнему стоя лицом к стене.

– Это все из-за скорпены, – по голосу было понятно, что Рен Рейв улыбается. – Я проявил настойчивость при покупке рыбы, и наши с мадемуазель интересы пересеклись.

«Ах, так вот как это сейчас называется? – саркастически подумала девушка. – Пересечение интересов! И всего-то!»

– Признаюсь, потом я пожалел о своей настойчивости, – продолжал месье Рейв, – но вы тоже шеф, Жюль, вы поймете, как важно подобрать продукты к знаменательному обеду.

– Конечно, конечно… – забормотал Жюль.

– И все же, я искренне сожалею, что огорчил вашу милую сестру.

– Ну что вы! Клер уже обо всем позабыла. Правда, Клер?

Она не ответила, еще упрямее вскинув подбородок.

– Что-то не похоже, – усмехнулся за ее спиной Рен Рейв – Но я пришел, чтобы загладить свою вину и принес вам с сестрой два приглашении на сегодняшний ужин. Приходите, у нас будут скрипачи из Милфено – живая музыка, белое вино, свечи… И угощение будет соответствующее.

– Мы будем непременно! – заверил его Жюль, провожая к выходу.

Клер так и не соизволила повернуться, и лишь когда мужчины вышли, оглянулась через плечо.

На столе, который она только что скоблила, лежали два картонных прямоугольничка – белые, с золотым тиснением. Клер подошла бочком, словно месье Рейв мог наблюдать за ней, а потом взяла одну карточку двумя пальцами.

«Агнес Форсетти и Рен Рейв имеют честь пригласить…»

Клер бросила картонку на стол и вытерла руки о передник.

Агнес Форсетти – элегантная дама под стать Рену Рейву и его ресторации. Его невеста, межу прочим. Резала ли она хоть раз лук?

Вернулся Жюль – невообразимо довольный, потирая руки:

– Все получилось, как ты хотела, сестренка! Сегодня вечером мы с тобой идем в самый шикарный ресторан Вьенна! Надо одеться соответственно!

«Это всего лишь ужин, – с досадой подумала Клер, возвращаясь к скоблению столов. – Было бы ради чего наряжаться».

Тем не менее, к вечеру она надела самое лучшее свое платье – глубокого вино-красного цвета, с кружевным белым воротником, который сплела сама.

Жюль в сюртуке табачного цвета был великолепен и находился в весьма приподнятом настроении. Он предложил сестре руку, и они прошли мимо любопытных соседей прямо к «Пище богов», вливаясь в общую толпу гостей. На самом пороге они столкнулись с мэром, который вел под руку супругу. На шляпе мадам Бозоль красовались – о, Боже! – страусиные перья, и Клер испытала неловкость за свой скромный кружевной воротничок.

– Решили посетить это прекрасное место? – добродушно приветствовал их месье Бозоль. – Попробуйте гусиную печень! Это песня!

– Мы ждем вас в пятницу на рыбный суп, – напомнила Клер.

– Буду непременно! – мэр так и просиял. – Ваш прошлый суп, шеф Жюль, был потрясающ! Я до сих пор его вспоминаю!

Эти восторги немного примирили Клер с убранством ресторации «Пища богов». А здесь все отличалось от дедушкиного бушона. Высокие потолки с лепниной, зеркала в человеческий рост, из-за которых зал казался бесконечно-огромным. Столики на четырех человек уже сервированы, белоснежные скатерти, хрусталь и серебро, живые цветы в вазочках изо льда, белые свечи. На всем печать утонченности, изысканности и аристократизма. Ступая по мозаичному полу, Клер ощущала себя почти униженной всем этим великолепием. Официант в белой манишке – отлично вышколенный, безупречно вежливый и безликий на фоне других официантов, проводил Клер и Жюля к их столику.

– Наверное, они даже тарелки расставляют по линейке, – сказал Жюль шепотом.

Клер промолчала – ей было не по себе. Она посматривала по сторонам, ожидая появления хозяина заведения, но месье Рейв почему-то не показывался. Раздалась нежная, чарующая музыка – она лилась откуда-то сверху, скрипки и флейта. Негромкая, выразительная, мелодия как нельзя лучше подходила этому месту. Гости рассаживались за столиками, переговариваясь вполголоса, делали заказы и дегустировали белое вино.

– Какое интересное меню, – заметил Жюль, изучая длинный перечень закусок и основных блюд. – Они охватили все – и мясо, и птицу, и рыбу. И рыбный суп у них в перечне, несмотря на то, что сегодня не пятница.

– Потому что мы считаем, что пора отходить от традиций. Кулинария – та же наука, она не должна стоять на месте, она должна совершенствоваться, – к их столику подошла мадемуазель Агнес.

Клер снова вспомнила про свой самодельный воротник. Невеста месье Рейва была наряжена просто сногсшибательно. Несомненно, ее платье шили по последней столичной моде – с узкой черной юбкой и верхом из белого шифона, окутывающего точеные плечи, как шаль. На груди была брошь с огромным изумрудом, а на шее красовалось изумрудное ожерелье. Строго, изящно, умопомрачительно красиво.

Клер помрачнела, когда Жюль поперхнулся, пожирая взглядом красавицу Форсетти. Она ответила ему улыбкой, и склонила голову к плечу, бросив на Клер мимолетный взгляд.

Наверное, посмеивается над ее старомодным нарядом.

– Мы рады, что вы оказали нам честь посещением, шеф Жюль, – мадемуазель Форсетти говорила так сладко, словно держала под языком карамельку. – Сегодня Рен будет готовить специально для вас. Он вон там, если желаете взглянуть, – и она указала в сторону.

Брат и сестра машинально повернулись вслед изящной ручке с изумрудным кольцом на безымянном пальце. Вместо одного из зеркал было стекло, и через него можно было увидеть кухню – такую же красивую, чистую, белоснежную с серебром. Печи были установлены в два ряда, и между ними грациозно – как танцоры королевского балета – священнодействовали повара. Именно священнодействовали, потому что в их движениях не было спешки, не было никакой резкости – все точно, продуманно, с благоговением. Чему они там поклонялись? Клер вытянула шею, пытаясь разглядеть продукты и кухонную утварь, но в это время один из поваров, стоявший у самой первой печи, повернул голову, и девушка узнала Рена Рейва. Он поймал ее взгляд и кивнул в знак приветствия.

Она уставилась на белоснежную тарелку, стоявшую перед ней. Агнес Форсетти что-то спросила, а потом повторила, легко коснувшись плеча Клер:

– Желаете сделать заказ или доверитесь нашему замечательному шефу?

Так как Клер продолжала молчать, Жюль ответил за двоих, закладывая салфетку за ворот:

– Разумеется, мы доверимся! Уверен, что такой мастер, как месье Рейв, знает, что подать придирчивым гостям.

– Так и передам, – мадемуазель Форсетти бросила на Жюля загадочный взгляд и перешла соседнему столику.

– Боже, меня чуть не стошнило от приторности, – прошептала Клер. – А ты как будто запал на нее!

– Красивая женщина не может оставить равнодушным, – засмеялся Жюль, провожая мадемуазель Форсетти взглядом, пока она плыла по залу, приветствуя гостей. – Признай, что здесь чудесно! Все так светло, свежо…

– Как в музее, – скривилась Клер. – Мы еще не пробовали местную еду, поэтому хвалить рано. Может, придется ждать до утра, пока месье шеф приготовит что-то стоящее.

Но жать долго им не пришлось. Через несколько минут официант с поклонами и пожеланиями приятного аппетита поставил перед каждым поднос из черного камня, на которых лежали… несколько булыжников. По виду – совершенно тех, что покрывали мостовую Вьенна.

– Что это?! – Клер вскинула голову, уставившись на Рена Рейва, который наблюдал за ними через стекло.

На губах шефа блуждала улыбка. Он был явно доволен, что произвел впечатление.

– Они издеваются? – спросил Жюл неуверенно. Весь его энтузиазм схлынул при виде странного блюда.

– Решили над нами посмеяться? – Клер нервно оглянулась, но увидела перед многими гостями точно такие же камни. Но никто не приходил в замешательство, а преспокойно орудовал вилкой, поглощая булыжники кусочек за кусочком.

Жюль взял вилку и несмело ткнул странное угощение. Вилка проникла в камень, как в размягченное сливочное масло.

– Это блюдо с секретом, Клерити! – воскликнул Жюль, снова уверовав в мастерство столичных поваров. – Пробую, – он отправил кусочек «камня» в рот и замычал от удовольствия, прикрывая глаза.

Клер тоже отломила немного и попробовала.

Картофель. Это был картофель. Странным образом ему придали вид камня, но под хрустящей корочкой скрывалась теплая, нежная, как крем, масса.

– Картофель с несколькими видами сыра, – определила Клер, подбирая на вилку еще немногою. – Сливки, хлебные крошки… Но есть что-то еще…

– Сливки, сыр, хлебные крошки и пюре из каштанов, – услужливо подсказала ей мадемуазель Форсетти, неожиданно появившаяся рядом. – Все замораживается, а потом обжаривается в кипящем масле. Корочка становится хрустящей, а картофель внутри едва успевает оттаять. Поэтому вы ощущаете такую бархатистую структуру. Удивительно, да?

– Да, удивительное блюдо! – восхитился Жюль, приканчивая свою порцию. – Никогда не ел ничего подобного.

– Посмотрим, что вы скажете, попробовав наш фирменный салат, – лукаво улыбнулась Агнес.

По ее знаку подали вторую закуску.

– Это маринованная говядина, – сказала Клер. – Обыкновенное карпаччо.[1]

– Просто попробуйте, – промурлыкала Агнес, пряча усмешку.

Жюль и тут стал первым. Подцепив на вилку полупрозрачный ломтик, он отправил его в рот.

– М-м-м! – замычал он, жуя. – Это нечто! Но явно не мясо!

Клер тоже попробовала. Сладость, нежность, легкий холод, покалывающий язык, острота черного перца… Она взяла и второй кусочек, потому что не смогла определить ингредиенты.

– Сочно, очень сочно! – восторгался Жюль. – После этого аппетит усиливается втрое!

– Это арбуз, – подсказала мадемуазель Форсетти. – Арбуз, приготовленный особым способом – его засолили, потом заморозили, а потом отбили. Очень похоже на говядину, это забавно! – она засмеялась тонко и хрустально.

Клер помрачнела еще больше и вдруг бросила вилку.

Звон металла о фарфор прозвучал особенно громко.

– Все это фокусы, – сказала Клер, не обращая внимания на брата, который посылал ей выразительные взгляды, – только не еда.

– На нас смотрят! – прошипел Жюль, но Клер уже было не остановить. Она с грохотом отодвинула стул и направилась прямиком в кухню,

Следом за ней застучала каблучками Агнес, а за ней поспешил Жюль.

Клер ворвалась в белоснежную кухню, как ураган. Рен Рейв, видевший ее через стекло, встретил ураган невозмутимо. Скрестив на груди руки, он смотрел на девушку, и в синих глазах ей почудилась насмешка.

– Вам не понравились блюда? – спросил он.

От волнения и гнева Клер несколько секунд не могла произнести ни слова, но когда вбежали Агнес и Жюль, смогла взять себя в руки.

– Это – не еда, – повторила она, буравя шефа Рейва горящим взглядом. – Все холодное, как… как ваша ресторация!

– Холодное? – Рен Рейв вопросительно приподнял брови.

– Вы удивляете, но не кормите, – выпалила Клер. – Что вы делаете с продуктами? Полностью изменяете их, вы не раскрываете их потенциал, наоборот – овощи подаете, как мясо, картофель – как камни. Вы не повар. Вы – фокусник. Не умеете готовить – закрывайте свой ресторан и убирайтесь из Вьенна!

В кухне воцарилась гробовая тишина. Жюль осторожно потянул Клер за рукав, но она вырвалась, гневно глядя на Рена Рейва. Только на того ее эмоции не произвели впечатления.

– Чего же не хватает моей готовке, позвольте спросить?

– Вы словно прячетесь за каменные стены, предлагаете полюбоваться вашим хрусталем, фарфором и зеркалами, но все это не греет и не насыщает. В еде должна была страсть!

– Страсть? – в голосе шефа Рейва явно прозвучала насмешка. – Вы согласны с вашей сестрой, шеф Лефер? – обратился он к Жюлю. – Может, продемонстрируете нам страсть у кухонной печи?

– О! Меня все в вашем ресторане устраивает, – Жюль уже испуганно потянул Клер к выходу. – Пойдем, пойдем, Клерити!

– Я покажу, – Клер снова вырвалась и одним движением сняла с шеи кружевной воротничок, бросив его на табурет. – Фартук, косынку.

Повара «Пищи богов» не спешили выполнять ее приказы, поглядывая то на Агнес, то на Рена. Клер заметила, как Агнес и Рен обменялись еле заметными улыбками, и Рен кивнул поварам, разрешая допустить гостью к плите. Кто-то протянул фартук, и Клер выхватила его, подвязывая на ходу.

Ополоснув руки, она подвязала волосы и осмотрела мясо, лежавшее на льду:

– Вы хотели подавать нам это?

Рен Рейв пожал плечами, и Клер фыркнула:

– Хотели замаскировать эту прекрасную мраморную говядину под шпинат?

Она выбрала толстый стебель лука-порея, промыла его и осушила салфеткой, а потом порубила на тонкие длинные ломтики – все это быстро, почти молниеносно. Вооружившись ножом для разделки мяса, она выкроила кусок говядины и порезала его брусочками.

Плеснув на сковородку несколько ложек оливкового масла, Клер отправила туда лук.

– Вообще-то, лучше сначала обжарить мясо, – заметил Рен, – тогда оно получится с корочкой, выпарится лишний сок, а лук не сгорит.

– Поучите свою тетушку, – отрезала Клер, посыпая лук солью и специями.

– Теперь вы точно все испортили, – усмехнулся Рен, наблюдая за ней. – специи будут горчить, а соль сделает лук слишком мягким.

Не отвечая, Клер помешивала лук деревянной ложкой с длинной ручкой, прислушиваясь к тому, как шипит раскаленное масло. Брови ее были чуть нахмурены, лицо – сосредоточенно, как будто она решала сложную задачу.

Жюль за спиной сестры переминался с ноги на ногу, явно желая сбежать подальше, а мадемуазель Форсетти следила за поварихой со снисходительностью, как за ребенком, решившим доказать взрослым, что он умеет летать.

В какой-то момент Клер встрепенулась и одним махом высыпала на сковороду, поверх лука, брусочки говядины и скомандовала:

– Вино! Белое!

Ей подали бутылку, и первым делом повариха понюхала содержимое. Запах, судя по всему, ей понравился, и она удовлетворенно кивнула. Рен не сдержал улыбки – забавная девушка!

Полив вином мясо, Клер наклонила сковородку, и пламя печи перепрыгнуло на мясо. Столп рыжего огня взметнулся на три фута вверх, и гости ресторана, которые следили за событиями в кухне с огромным любопытством, дружно ахнули.

В свете пламени золотистые волосы Клер казались рыжими. Она пару раз встряхнула сковородку, а когда огонь уменьшился, посыпала все молотым перцем и солью.

Когда огонь прогорел полностью, Клер выложила зарумянившееся мясо на подогретую тарелку, которую ей услужливо предложили, и поставила перед Реном Рейвом.

– Ровно четверть часа, месье. Говядина «фламбэ» с луком. Фамильный рецепт моей семьи.

– Да, страсти в ней – хоть отбавляй, – согласился Рен. – Теперь можно ли продемонстрировать мне свой рецепт?

– Попробуйте, – Клер подбоченилась с самым непримиримым видом.

Рен открыл духовку и достал оттуда нечто, завернутое в зеленые капустные листья.

– Вот это – говядина, которая всю ночь томилась в печи, на низкой температуре, – сказал он, снимая капусту и выбрасывая ее.

– И теперь она похожа на жеваную бумагу, – съязвила Клер.

Рен ответил ей сдержанной улыбкой:

– Теперь она стала мягкой, как амброзия.

– И совершенно безвкусной!

– Но в наших силах придать ей божественный вкус.

Огромный нож запорхал в его руке, как перышко. Толстый кусок мяса был нарезан на ровные куски, на раскаленную сковороду была положена столовая ложка сливочного масла, на мраморную доску – по столовой ложке молотого кофе, молотого черного перца и крупной морской соли. Раз-два! – мясо обвалено в панировке со всех сторон и отправлено на сковородку.

– Обжариваем по двадцать секунд с каждой стороны, – комментировал Рен, – и обязательно только после того, как над сковородкой появится легкий дымок. Теперь гарнир и соус. Соус я готовлю по особому рецепту. В него входят оливковое масло, куриный бульон, белое вино и смесь специй – бадьян, корица, гвоздика, перец черный, пере чипотеле, перец анчо, перец пасилья, перец мулато, – он говорил размеренно, с удовольствием наблюдая, как розовые губы Клер Лефер приоткрываются от удивления, – а еще тыквенные семечки и арахис, перемолотые в порошок. Лук, разумеется, пара зубков чеснока и… еще кое что.

Мясо в кофейной панировке он разрезал поперек, положил рядом обжаренную молодую морковь, жемчужный лук и помидоры, и полил все густым соусом.

– Попробуйте, – он протянул блюдо Клер.

– Это… шоколад?! – она смотрела в тарелку, не веря собственным глазам.

– Это шоколадный соус, – сказал Рен. – Такого вы не то что никогда не пробовали, но и не слышали о нем.

Выглядело это и в самом деле очень изысканно. Розоватая на месте разреза говядина даже на вид была сочной, а какой аромат!.. Клер вдохнула удивительные запахи незнакомых специй – сладость, легкая горечь, свежесть… Ей предложили вилку, и она взяла немного мяса – он отделился от общего куска легко, словно говядина была из воска. Обмакнув его в соус, Клер попробовала.

Рен смотрел на ее лицо, с которого румянец сбежал, как по волшебству. Она прикрыла глаза, полностью отдаваясь вкусу, и вдруг из-под ресниц на щеку скатилась слеза, а в следующую секунду девушка бросила вилку на стол и выбежала вон, расталкивая посетителей, собравшихся у прозрачной кухонной стены, чтобы видеть все лучше.

– Прошу простить, – пробормотал Жюль и помчался за сестрой.

– Похоже, ты поразил ее в самую глубину провинциального сердца, – пошутила Агнес и хлопнула в ладоши: – Возвращаемся к работе, господа!

Повара бросились к рабочим местам.

Агнес поклонилась через стекло зрителям, и те потянулись к столикам, с жаром обсуждая то, чему оказались свидетелями.

И только Рен задумчиво смотрел на обжаренную брусочками говядину, которую приготовила сумасбродка Клер Лефер.

Он поднял брошенную ею вилку, взял один зажаристый брусочек с прилипшим к нему перышком лука, положил в рот и прожевал.

Когда Агнес посмотрела на жениха, тот стоял столбом, глядя в стену невидящими глазами.

– Что она там приготовила, Рен? – спросила мадемуазель Форсетти, брезгливо поднимая кружевной воротничок, позабытый Клер, и бросая в мусорное ведро.

Рен Рейв вздрогнул, словно возвращаясь на землю из неведомых далей.

– Ничего особенного, милая, – ответил он и выбросил говядину следом за воротничком.

[1] Карпаччо – сырая говядина, нарезанная очень тонко.

5. Нежная голубика

– Я думал, ты придешь в себя, а ты начала безумствовать еще больше, – заметил Жюль, заглядывая в корзину, которую принесла Клер. – Что это?

– Меню на праздник «День рождения папаши Лефера», – сказала Клер, выкладывая на стол яркие картонки, еще пахнущие типографской краской.

– День рождения? Ты что задумала?

– Это будет рекламная акция, – с энтузиазмом начала рассказывать Клер. – Любимые рецепты нашего дедушки.

– «Ледяная рулька», «Мадемуазель Шербур», – читал удивленный Жюль. – «Любовная косточка»… Нет, ты определенно сошла с ума, Клер!

– Узко мыслишь! – она наморщила нос. – Мы устроим грандиозный праздник, и все эти фокусы, которые вытворяет Рен Рейв, померкнут перед настоящей кухней.

– Пролетишь, точно пролетишь, – задумчиво промолвил Жюль.

– Не ной, а лучше помоги, – скомандовала она.

Передумав о многом за ночь, Клер встретила утро в самом боевом настроении.

Нет, Рен Рейв и его ресторан не могут победить ее бушон.

Потому что рецепты дедушки не могут проиграть кулинарным фокусам.

Просто это она разленилась и перестала готовить по-настоящему изысканные и вкусные блюда. Что ж, теперь пошла пора проявить свое мастерство в полной мере, обновить меню и показать всем (и задаваке месье Рейву, конечно же, и его высокомерной невесте), что старинные рецепты – самые верные, выверенные годами и столетиями практики, доведенные до изумительного вкуса поколениями поваров.

О предстоящем празднике было сообщено громко и помпезно – Клер заказала театральную труппу, которая разгуливала по городу и зазывала всех любителей вкусной еды в бушон. Меню держалось в строжайшей тайне, а сама Клер, Жюль и Дельфина трудились с утра до вечера, готовясь к празднику.

По задумке Клер, венцом пира должны были быть «Любовные косточки» – нежнейшие пирожные из заварного теста, для которого готовился особый крем по дедушкиному рецепту. Для крема требовалась голубика, для которой сейчас начался самый сезон.

Голубику надо было собирать на рассвете, еще до росы, тогда ягода приобретала особую нежность. Накануне праздника Клер отправилась собирать ягоду. Вьенн еще спал, и она шла по тихим улицам города одна, только каблуки стучали по брусчатке. Окна в «Пище богов» были темными – гости разъехались за полночь, и сейчас хозяева и повара отдыхали. Клер со злорадством пожелала им крепкого сна. Пусть спят! А она встала самой первой, чтобы быть во Вьенне самой первой.

Голубика росла под каштанами у озера, и Клер свернула с тропинки в лес. Было прохладно, но девушка совсем не мерзла. Наоборот, предвкушая успех, она так и горела.

Опустившись на колени, Клер принялась срывать крупные ягоды. Корзина быстро наполнялась, а девушка едва не мурлыкала. Она съела пару ягод – кисловатый и одновременно сладкий вкус походил на туман над озером. Такой же легкий, нежный, утоляющий и голод, и жажду.

Подхватив потяжелевшую корзину, Клер направилась ко второму каштану, как вдруг остановилась, как вкопанная. Она была у озера не одна. И кое-кто встал еще раньше, чтобы оказаться первым. У самой воды на складном стуле сидел Рен Рейв и держал в одной руке удочку, а в другой – бокал вина. Даже ради утренней рыбалки он не сменил рубашку из тончайшего батиста, а стрелки на его брюках были такой остроты, что прикоснись – и порежешься.

Первым порывом Клер было броситься бежать, но Рен Рейв не смотрел в ее сторону. Все его внимание было сосредоточено на пробочном поплавке.

Стараясь ступать бесшумно, Клер почти миновала своего соперника, как вдруг он сказал, не поворачивая головы:

– Решили прогуляться, мадемуазель Лефер? Весьма похвальная прогулка.