Выбор или выбираться!

.....

Я стояла на вершине скалы и смотрела вдаль, на море. Ветер ласково играл моими волосами…

Детство

Мама! Мамочка! Мне так грустно и печально, я же здесь, рядом! Я выбрала тебя! Я буду любить тебя всегда, независимо от того, что ты будешь делать… Только не думай об этом! Не убивай меня! Я здесь, я, живая, я внутри тебя! Я жду нашей встречи! …

Девушка долго думала, что делать, как сказать родителям о своей беременности. Недавно она развелась со своим мужем, прожив 5 лет, беременность не наступала, да и свекровь была не рада этому браку. Все сложилось воедино, они расстались… Она уехала, устроилась поваром (коком) на судно, где встретила молодого напористого парня. Он просто ворвался на небольшой промежуток времени в её жизнь как вихрь. А потом исчез, оставив маленький сюрприз – подарок в виде меня. Это была её первая беременность, что с ней делать она не знала. Решила, скажу родителям будь что будет. Скажут аборт, значит аборт. Если рожать, буду рожать! Лишь бы был сын. С этими мыслями она подошла к новому деревянному дому на окраине города, страх сковывал её, но она решилась:

– Мама, я беременна.

– Господи, ты что надумала девка! В подоле решила принести? – Воскликнула мать. Начала охать и причитать…– да как же так-то, без мужа! О чем ты думала!?

Затем немного придя в себя, крикнула отцу:

– Егор! Ты слышишь, она ж беременна!

Девушка съежилась, она боялась своего отца. Он был строгим, но всегда справедливым. Его слова закон, как скажет, так и будет.

– И что? – Ответил отец.

– Как что, как что? Это же позор! – Ответила мать.

– Пусть рожает. Ей 27 лет, давно пора. Выкормим, вырастим, чай не война на дворе.

– Я водится не буду. – сказала Бабушка Матрена.

– Куда ты денешься, первая нянчится прибежишь и любить будешь больше, чем других внуков.

Девушка выдохнула, она очень боялась, как отреагируют родители. Прислушалось к своим новым ощущениям, страх отпустил, пришло спокойствие, умиротворение. Она понимала, да будет сложно, но необходимо жить дальше…

– Так, Соловьева, пора рожать, 41 неделя. Ухожу на выходные, надеюсь увидеть тебя уже в другой палате, на другом этаже.

«Да мама, давно пора, но мне очень страшно! Ты ждёшь сына, а я дочка, как ты меня примешь? Обнимешь ли? Оставишь у себя или откажешься? Ты все время говоришь: сыночек, сынок, мальчик мой… А я девочка! … Я не хочу, мне страшно. Будешь ли ты меня любить? … Но я всё равно люблю тебя! Ты моя мама! … Как-то последнее время не уютно мне здесь, я засыпаю и не хочу просыпаться…»

Женщина вскрикнула от приступа новой боли. Пришла медсестра, посмотрела:

– Сейчас поставим витамины, ты отдохнёшь. Это ещё не настоящие, ложные схватки, рано ещё…

Боль прошла. Все успокоилось. Женщина уснула…

Прошло два дня. После выходных, бодрый улыбчивой глав врач заглянул в палату и обомлел:

– Соловьева! Что ты здесь делаешь? Почему она не родила до сих пор! У неё же шли схватки, когда сдавал смену!

Медсестра стояла бледная как мел.

– Я поставила капельницу, витамины…

– Какие витамины! Какая капельница! Быстро делаем стимуляцию! – Кричал врач на молоденькую медсестру.

«Мне так хорошо, вижу море, волны, солнце, такая приятная дремота…. Вот так бы всегда: тепло, спокойно, умиротворённо…. Я уплываю вдаль, где хорошо…»

Женщина кричала от боли. Сжималась как струна. «Когда же это все прекратится» – думала она. Было двадцать три часа вечера, боль разрывала на куски. Она сама не заметила, как умудрилась засунуть голову между прутьев спинки железной кровати, да так и застряла в этом положении… Вызвали медбрата, который освободил бедную девушку, открутив верхнюю часть спинки металлической кровати.

– Да уж, такого чуда я ещё не видел – сказал он, и удалился под рыдания и стоны молодой женщины.

– Всё, нам пора. Идём в родовую. – Сказала медсестра.

Часы показывали 23:55. Женщина тужилась из последних сил, роды проходили тяжело. Врач всё сильнее и сильнее хмурил брови, его беспокоила ситуация, он понимал, что результат может быть печальным. Старался не показывать своего мнения ни коллегам, ни роженице. Наконец показалась головка ребёнка. Синие серое безжизненное лицо. Через несколько секунд ребёнок был на руках реаниматолога. Девочка. Она молчала. Неужели всё кончено, никаких признаков жизни.

Будем бороться. Все засуетились, забегали.

Женщина лежала молча, без сил и почти без сознания. Лишь тревога за ребёнка не давала ей полностью отключиться. Она спросила:

– Кто у меня родился, мальчик?

На её голос никто не отозвался, все силы были брошены на спасение ребёнка. И, произошло чудо! В 00 03 девочка издала слабый писк. Криком это точно нельзя было назвать, главное, что она была жива. Все вокруг выдохнули с облегчением. Наконец на женщину, теперь уже мамочку, обратили внимание.

– У вас дочка. Поздравляем! Вот, посмотрите.

– Дочка? – Удивлённо произнесла женщина и потерял сознание.

Очнувшись, новоиспечённая мама увидела на соседней койке молодого человека – курсанта. Она удивилась.

– Вам делают переливание крови – улыбнувшись сказал он – вы бы видели, как вокруг вас тут суетились. У нас в роте несколько человек среди ночи подняли, спросили группу крови, согласие и привезли сразу сюда из воинской части.

– Спасибо вам! – Ответила молодая женщина и тихо заплакала. От радости, что её спасли, от благодарности, от обиды что родилась дочь, а не сын, мы никогда об этом не узнаем.

В палату зашла медсестра.

– Где моя дочь? Она жива? – Спросила молодая мать.

– Да, с ребёнком всё в порядке. Она в другой больнице в реанимации. Состояние стабильное, жизни ничего не угрожает. А вот вы заставили нас по переживать.

– Когда я смогу увидеть свою дочь?

– Думаю, через 4-5 дней, не раньше.

Девочка лежала, сморщив носик, она никак не могла уловить знакомый запах мамы. Он был лишь мгновение, но она его запомнила, когда её ненадолго поднесли к маме. Ребёнок молчал ждал, ждал и молчал, но потом стало невыносимо страшно, как раньше и она заплакала…

«Проголодалась» – подумала медсестра. «А может и маму потеряла… Ну ничего, потерпи, потерпи кроха, мама обязательно придёт.»

«Наконец-то я увижу и заберу свою дочь» – подумала Людмила. Медсестра принесла крохотный свёрток.

Женщина взглянула на ребёнка и задумалась…: Смуглая черноглазая брюнетка… Моя вроде бы рыжая была, когда мне выносили ее покормить. Позвала к себе медсестру и спросила:

– Это точно моя дочь?

Медсестра посмотрела на малышку, на женщину. Взяла ребёнка и ушла. Вернулась через несколько минут красная, с испуганным взглядом.

– Я перепутала, простите! Вы только никому не говорите! Я очень вас прошу!

Людмила посмотрела на медсестру и сказала:

– Хорошо. Но будьте более внимательны, иначе причините немало горе людям перепутав детей…

Дома меня встречали бабушка с дедушкой. Оба прослезились от радости, ну как же без этого – первая и единственная внучка родилась. А мама была немного расстроена, она так мечтала о сыне, не представляла, что будет делать с дочерью …

Дедушка сказал:

– Дура. Ничего не понимаешь! Она же единственная, мы же все её любить будем.

У дедушки с бабушкой были ещё дети: старшая дочь Юлия и сын Василий. Но у них всех были только мальчики – сыновья. А в будущем у меня оказалось пять двоюродных братьев. Так началась моя жизнь.

Первый год своей жизни я не помню. Знаю лишь, что мама реально, или в шутку хотела отдать меня отцу на воспитание. Отец женился на другой женщине, она была беременна, когда я появилась на свет. Скорее всего это была игра на нервах, своеобразная попытка мести. Но я знаю из рассказа бабушки, а может где-то у меня сидит в памяти: как на коленях держит мужчина, разглядывает меня, и я его разглядываю очень внимательно… Говорили, что отец приехал вместе со своей мамой (моей бабушкой), готовый забрать меня к себе. Но мама передумала, сказала, чтобы он больше никогда не появлялся ни в её, ни в моей жизни. Отец выполнил свое обещание – я никогда больше его не видела.

Мы жили на окраине большого города, в своем доме, на берегу реки Камы. Я помню отрывками свое детство до семи лет.

После встречи с отцом, спустя несколько месяцев, мы уехали с бабушкой в деревню к тёте Юле, маминой сестре. Мама решила выйти на работу, тем более грудью она меня уже не кормила…

У тети Юли было трое сыновей, старший к этому времени женился и жил отдельно. Я была маленькой голубоглазый девчонкой с кудрявыми рыжими волосами. Как бабушка говорила, вечно с бутылкой и соской в зубах. Часто обманывала её:

– Баба дай молока, я спать хочу.

Бабушка наливала молоко, укладывала в кровать и ждала, когда я выпью молоко и уснул. Но нет, не тут-то было. Пустая бутылка улетела в сторону, и я требовала, капризным голосом произносила:

– Баба гулять.

Бабушка Матрёна вздыхала и шла со мной на улицу. Я до сих пор помню этот запах в деревни: скошенный травы, навоза, свежего хлеба, молока, дыма из трубы…

Почти каждое лето была гостях, ездила туда хотя бы на несколько недель, несколько дней, это место стало моей второй Родиной.

Мама приезжала не часто. Я стала забывать её, тётя заменила мне маму. А может быть слышала, как сыновья тети Юли звали ее «мама», я тоже стала звать «мамой». Когда в очередной раз родная мама решила приехать и взять меня на руки, я кричала:

– Тётя, отпусти! Отпусти меня, я хочу к маме! Мама, мама забери меня! – Я тянула руки к своей тёте. Естественно, на этом наша с бабушкой ссылка в деревню закончилась, мама забрала нас город.

Помню, как в три года разбила куриные яйца в свой ночной горшок, готовила яичницу пока все были в огороде и садили картошку. Разбила почти 30 штук как сказала мне мама впоследствии, сидела довольная и счастливая, что варю еду… мама была в бешенстве. Дедушка, как всегда, встал на мою защиту, успокоил её:

– Она же для нас старалась! Умница! Хозяюшка!

Конечно же я не понимала, что лишила всю свою семью яиц на одну-две недели. Но главное для меня было признание: «Я хозяюшка».

Я постоянно ходила хвостиком за дедом Егором, любила наблюдать как он работает по дому, постоянно пыталась ему помогать. Помню, как как дедушка дал мне коробку с гвоздями и молоток. Сказал:

– Вбивай в доску.

И ушел по своим делам. Вскоре вернулся и долго смеялся над моей находчивостью. Почти все гвозди были вбиты в щели между половицами. Зачем мне вбивать их в доску, я нашла более легкий способ. Думаю, он несколько часов провозился с их извлечением.

В этом возрасте я обожала собак, готова была вцепиться в шерсть руками, воткнуться головой покусать за уши… Если не удавалось, брала палку, пыталась заставить её слушаться меня. Однажды за свои действия поплатилась. Была укушена в лицо огромным, лохматым псом из соседнего двора. Думаете я остановилась в познании этого мира? Нет, ещё больше стала уделять внимание животным.

Мне четыре года. У мамы есть очень красивые туфли коричневые, лакированные которые мне нравятся, я периодически пытаюсь их носить. Дедушка с бабушкой улыбаются и смеются, когда я это делаю. Думаю, большинство маленьких детей это делали: подражали маме, что-то одевали из её вещей… В какой-то момент я решила мамины туфли почистить, взяла обувной белый крем и натерла их до блеска. Когда дедушка с бабушкой это увидели ахнули забрали туфли сказали:

– Молодец, умница, помощница.

Подготовились к приходу моей мамы. Когда она пришла с работы дедушка с бабушкой сказали:

– Только не ругай её, только не ругай! Только не бей…

Мама, увидев свои туфли была шокирована, так как они стоили по тем временам половину её зарплаты. Еле-еле она сдержала свое гнев попыталась оттереть белый крем с коричневых туфель, частично ей это удалось. Но парадно выходные туфли были полностью испорчены.

Помню в 4,5 года свою первую и последнюю сигарету. Две сестры из соседнего дома стащили у отца сигареты, предложили мне покурить. Они были старше меня на 2-3 года мы спрятались под крыльцом моего дома. Я как заправский курильщик надменно на них посмотрела, помяла папиросу, как обычно это делал дед, зажгла спичку, прикурила и чуть не задохнулась. Дым стоял коромыслом. Я сидела довольная-довольная. Девчонки хихикали, потом резко соскочили и убежали. Через несколько минут под крыльцо заглянул дед Егор. Я от страха не знала куда бежать. Дедушка сказал:

– Ты кури, кури внученька, останешься такой же маленькой-маленькой, будешь больной как бабушка, хромать как я…

– Иринка с Ольгой рассказали да?

– Да.

Ответил дедушка.

– Видишь какие у тебя замечательные друзья.

И хитро улыбнулся. Это улыбка до сих пор у меня в памяти, спустя время я понимаю, о чем он пытался мне сказать… Вечером мне было плохо, тошнило. Пришла мама с работы, узнала, что произошло, выписала мне по первое число. После той экзекуции я долго не могла смотреть ни на сигареты, ни на курящих людей…

Детский сад. Я упряма как осел, баран, а может и все вместе взятые. Меня наказывают за что-то, я не помню. Но знаю, стою в туалете и меня трясёт от несправедливости, ищу взглядом на чем бы отыграться: вижу трёх литровую стеклянную банку с хлоркой, бросаю ее об пол. Не разбилась. Бросаю её ещё раз – тот же результат. Слышу крики нянечки и воспитателя:

– Не смей! Поставь на место!

Оглядываюсь на них, и ещё с большей энергией и силой бросаю эту банку… все усыпано осколками. Я рада, теперь меня наказали справедливо…

Я рыдаю, меня пытаются успокоить, утешить. Идут на уступки, предлагают то, что не дали сразу… Но я продолжаю плакать не останавливаясь. У меня план, на стене висят часы: ещё 20, 15… 1 минута – концерт закончен. Что вы мне там предлагали? … Такое поведение я демонстрировала много раз. Бедные мои родные и близкие люди. Как они все это выдержали…

Лето. Я пацан в юбке. А точнее я юбки не ношу, только штаны. В них удобно играть войнушку с пацанами. Дедушка смастерил мне самострел и брызгалку из пустого пузырька из-под клея… Я круче всех, я быстрее, меня не догнать. С девчонками я не дружу, Иринка и Ольга – они предатели, всегда ябедничают на меня. С пацанами легко и весело, не предают. Помогают гнуть пульки из проволоки, стреляем потом и собираем их по новой. Они бесшабашные. Я тоже… Синяки, ссадины не беда, главное весело…

На следующий год мне в школу. Очень интересно и в то же время страшно…

Зима.

Мама ждёт гостей, лепит пельмени. Я хочу гулять, кататься на горке, меня отпускают. Какое счастье, когда это не просто деревянная малюсенькая горка, а настоящий склон на берегу реки. Ты разгоняешься и едешь с огромной скоростью, управляешь санками чтобы не врезаться в сугроб. Склон местами очень крутой, местами пологий. Длина образовавшейся горки для катания, если ехать до реки 200 – 250 м. Главное правильно разогнаться и рулить. Я катаюсь визжу от восторга! Рядом мои друзья пацаны. Мы едем паровозиком, поднимаемся в гору, едем наперегонки… Приходят взрослые, по моим меркам ребята девять – двенадцать лет. У них корыто и двое санок.

– Эй, мелюзга! Дай дорогу, отойдите в сугроб!

Я отхожу в сугроб, и с удовольствием рассматриваю красивые чудо сани одного из ребят. Он стартует первый, я заворожённые наблюдаю за ездой – вот это скорость! Вдруг чувствует толчок по ногам, падаю на дорогу и по моему лицу проезжает что-то… Слышу хруст и чувствую на своем лице что-то липкое, оно мешает мне, заливает глаза… Я встаю, рыдаю, мне больно. Мои друзья стоят и смотрит на меня испуганно, растеряно. Пытаюсь понять, что произошло, вижу на снегу кровь, бегу домой к маме с криками:

– Мама! Мама мне нос разбили, я не могу остановить кровь! Помоги мне!

– Опять подралась. – Говорит нехотя мама, стоя ко мне спиной, продолжая лепить пельмени.

– Нет! Меня сбили санками!

Она поворачивается, в её глазах я вижу испуг и шок. Мама начинает метаться по дому, находит огромный кусок ваты и прикладывает мне на переносицу. Я почти ничего не вижу. Понимаю, что произошло что-то нехорошее, хочу подойти к зеркалу, но резкое поднятия меня на руки мамой не дает мне это сделать… Мне плохо, меня укачивает, кружится голова. Мама не останавливается, со мной на руках поднимается в гору и бежит к автобусной остановке. Мне повезло что мы жили на конечной остановке. Водитель, увидев происходящее, как бежит растерянная женщина с ребёнком на руках, дождался, когда мы сядем в автобус. Пассажиры, увидев, как кусок ваты на лице ребенка быстро пропитывается кровью, в голос закричали водителю:

– В больницу срочно!

Водитель свернул с автобусного маршрута, довез до поликлиники и там высадил нас. Я на протяжении пятнадцати лет видела этого водителя и мысленно благодарила его за помощь, за человечность, за спасение. Думаю, он тоже наблюдал за моей судьбой, так как мы не раз встречались с ним взглядами.

Далее был небольшой провал в памяти. Помню, как скорая с сиреной везла нас в центр города. Опять провал. Операционный стол. Яркие огни. Голос хирурга.

– Посмотри на меня. Смотри не закрывай глаза, не засыпай.

Чувствую хруст, движения на лице, но боли нет. Спрашивают, где живу, с кем, какие любимые игрушки, я отвечаю. Дальше хочу спать, спать, спать…

Я дома, в садик пока нельзя. Мне интересно, что там под этой повязкой. Врачи сказали, открытый перелом носа. Что я счастливая, не лишилась глаз, мне повезло. У меня на носу теперь всегда будет звезда. Интересно, как она выглядит, эта звезда… Сегодня снимают швы. Завтра в садик.

Почему все так сложно, мне сказали, что я стала ещё страшнее чем раньше. Я плачу, мне больно и обидно… Только дедушка с бабушкой мне говорят, что я красавица, у меня теперь есть своя собственная звезда…

Сегодня пришла какая-то тётка, просила меня посчитать, потом почитать. Дала листочек с длинными словами. У меня не получилось прочитать одно слово, я расплакалась… Слово какое-то странное. Дедушка долго общался на повышенных тонах с этой женщиной на улице. Потом пришел ко мне обнял и сказал – не расстраивайся у тебя все получится, вот увидишь.

Чуть позже я узнала, что это моя первая учительница, Галина Степановна, она набирала 1 А-класс по тем временам самый сильный и элитный. Ей не хотелось брать детей из неблагополучных и не полных семей. Таковой была моя семья, мама воспитывала меня одна. Поэтому она и дала сложное слово «плюрализм». Чтобы показать, что девочка умственно отстала неуравновешенная, ей бы в специализированную школу. Такую характеристику, думаю, дали в детском саду. Естественно, дедушка Егор не выдержал таких высказываний в адрес своей внучки и высказал все, что думает о таком учителе. Он не стеснялся в выражениях, говорил прямо и открыто. Нет, он не матерился, если Вы так подумали. Ветеран Великой Отечественной Войны, он многое повидал, привык говорить правду в глаза. Естественно, учительница это запомнила, взяла себе не заметку.

Школа

1 сентября.

Первый раз в первый класс. Я нарядная в школьной форме, сама выбрала самые красивые большие астры на нашей клумбе в огороде и собрала букет. Меня ведут в школу! Некоторых ребят я знаю, мы были в одной группе в садике, некоторые не знакомы… Я впервые вижу розы! Вот это красота! Немного расстроилась из-за своего букета, что он не такой красивый как у других, но и не хуже некоторых. А вот и моя учительница. Она поворачивается к нам, и я вижу ту тётеньку, которая приходила ко мне домой. Я её боюсь. Но сегодня она всем улыбается, даже мне, может все же она хорошая? Во мне родилась надежда на лучшее. На первом уроке мы нарисовали, кем мечтаем стать, когда вырастем. В 11 классе нам выдадут эти рисунки.

Галина Степановна кричит, стучит указкой по парте. Лишь бы не по рукам… У меня дрожат руки, мне сложно писать, но я старательно вывожу закорючки и буквы…

Урок труда.

Какая все таки у меня получилась красивая коза, как похожа на настоящую, на нашу Белку. Ну прямо всё-все как у неё получилось, думаю мне поставят пятёрку!

– Так, что это? – Спросила Галина Степановна.

– Титьки – ответила я.

– Садись два. Когда узнаешь, что это, подойдешь по новой. – Строго сказала учительница.

Как я рыдала в этот день, безудержно горько и обидно. Вечером дедушка с бабушкой объяснили, что у козы, у коровы есть «вымя»…

Спустя годы, я периодически возвращалась к ситуациям, происходившим со мной в школе, понимала: мне надо было пройти эти уроки жизни. Да было очень сложно, очень тяжело, но благодаря им я смогла выдержать и все остальное испытание судьбы в дальнейшем… Спасибо Вам, Галина Степановна, за всё что вы вложили в меня, рассказали мне, сделали меня выносливый и сильной. В будущем, мне ни раз прилетало этой указкой и по рукам, и по голове. Я не помню, за что, но помню эти моменты. Тогда была обида и чувство унижения, но сейчас этого уже нет.

Летом мама купила мне двухколесный велосипед! Это было чудо! Я мечтала о нем, но не думала, что когда-нибудь мне его купят. В течении двух дней я освоила вождение, а через неделю уже предпринимала попытки ездить без рук… Это был первый и единственный велосипед в моем детстве. Жаль, что его хватило всего на два моих лета, потом я просто выросла из него, да и времени не было, чтобы кататься…

В класс пришла новенькая, такая красивая. Наконец-то у меня появилась подружка, звали ее Оксана. Мы играем с ней на переменах. После школы идём то к ней домой, то ко мне. Мне непривычна обстановка в её доме: есть домработница и кухарка. Я о таком только слышала, но никогда не видела. Сегодня меня покормили как в ресторане (хотя, на тот момент я даже не знала такого слова и места). Я никогда не видела таких красивых тарелок и чашек: расписные сюжетом, хочется их разглядывать и разглядывать. В моем доме такого нет, но я буду мечтать о таком же доме, тепле, благополучии… Как все же необычно у моей подружки дома: все идеально прибрано нигде нет ни пыли, ни грязи. Везде лежат ковры, а мебель: просто как в сказочном дворце…

«Домработница» – слово то какое интересное, первый раз услышала такое: работает дома, я наверно тоже домработница, так как дома помогаю… Или «домопомощница». И кухарка, и домработница, обе в таких красивых платьях, с фартуком почти как у нас в школе и повязкой на голове. Оксана объяснила мне это для того, чтобы волосы не попали в еду и для красоты. Обе женщины нам мило улыбались даже тогда, когда я невзначай пролила суп на белую скатерть. Я вся сжалась, но меня никто не отругал: обалдеть, круто!

Потом мы отправились ко мне… Дома у себя Оксана не хотела кушать ни первое, ни второе, зато у меня уплетала варёную картошку с селедкой, зелёным луком… а я этому пищу уже видеть не могла. Да уж, было очень интересно за ней наблюдать: она никогда не каталась с крутой горки, а я это делала почти каждый день. Правда это была не совсем горка, а металлический короб – скат для подъёма брёвен на берег с реки… Сейчас я бы не рискнула с него скатиться, да и своим детям точно не позволила, но тогда… Мы катались визжали от страха и восторга пока нас не увидели и не выгнали. Одним словом, мы познавали с ней мир, который был скрыт от ее глаз и восприятия. Помню случай, когда на крыльце моего дома козы сделали свое большое дело… Оксана увидела россыпи и закричала:

– Ой кто-то конфеты рассыпал, орешки в шоколаде, мои любимые – подняла одну и сунула в рот.

– Это козьи какашки – еле выговорила я, сама хохотала как ненормальная. – Ты что? Никогда не видела козьи какашки? И откуда у меня такие конфеты дома…

Она выплюнула всё, мы потом смеялись над инцидентом.

Оксана была добрый любопытный девочкой, умеющий приспосабливаться к ситуации, не зацикливалась на не приятных моментах. Всегда находила во всём плюсы. Я была в восторге от общения с ней, но всему хорошему приходит конец.

Наша дружба продлилась почти два месяца. Может происшествие с козьим пометом повлияло, может родителям девочки не понравилось такое общение, но всё закончилось внезапно.

Я пришла в школу с хорошим настроением, готовая ко всем урокам. Этот учебный год начался очень здорово, я счастлива. Начался урок чтения меня вызвали к доске, я не боюсь, выучила стихотворение, сейчас я его расскажу самой первый.

– Ребята! Эта девочка очень плохая, она хулиганка и грязнуля. С ней дружить не надо. – Сказала Галина Степановна, держа меня за плечо.

Весь класс загудел, кто-то засмеялся, кто-то стал перешептываться. А я стала красная как рак от обиды, от возмущения, от боли. За что? Я не понимала, да никто и не пытался мне что-то объяснить. Просто так, без всякого сожаления, моя первая учительница сделала меня изгоем – белой вороны. Кому как угодно это называть.

С этого дня я и мои одноклассники стали избегать друг друга. Я замкнулась в себе, сидела одна за своей парты, на переменах придумывала себе игры, ждала, когда же закончатся уроки и я пойду домой. Там ждали меня мои самые лучшие близкие люди, ждали друзья животные: кошки, собака, козы… А животные меня любили. Я постоянно приводила за собой или приносила кошек и собак, пыталась их вылечить, если они были больны. Не знаю почему, но ко мне липли все бездомные кошки и собаки, а я оставить их не могла на произвол судьбы… Так я притащила из сгоревшего дома щенка. Его мать примерзла к полу и не могла освободиться. Кто-то из соседей приносил ей еду… Она продолжала кормить своих четырех малышей, но было видно, что делает это из последних сил… Я долго уговаривала деда, ведь именно он был главным в нашем доме:

– Дедушка! Там щенки вообще то овчарки, ну правда, я же разбираюсь! Они умрут! Ну последний раз возьмем, больше правда никаких собак приводить не буду! Ну пожалуйста! – Упрашивала я.

– Ладно, неси свою овчарку, кто там мальчики или девочка?

– Я мальчика принесу! Обещаю!

Со всех ног я бросилась бежать за своим новым другом. Довольная счастливая с гордым видом, в сопровождении друзей пацанов со своей улицы, я несла щенка. Недавно я посмотрела фильм «Алые паруса», он мне очень понравился. Щенка назову Грей. Дед взял щенка, перевернул, засмеялся и сказал:

– А это точно не Грей, эта девочка.

Щенок оказался сукой. Так у меня появилась четвероногая подруга «Грея». Больше я собак в дом не носила. С кошками было проще, всегда могла сказать: это наверно соседская зашла… Дедушка с бабушкой понимали, что я вру, но не ругали меня. Все почему-то думали, что я стану ветеринарным врачом, когда вырасту.

Помню, как на чердаке дедушка с бабушкой сушили солёное мясо. Я периодически воровато поднималась туда, и срезала по маленькому кусочку это неповторимое чудо мясо. Когда близкие обнаружили пропажу, я сказала: – я видела, как мыши лазили и ели… и мне верили. Сейчас я понимаю, что все знали кто съел мясо, но делали вид что соглашались с версией про мышей.

Про мышей. Помню, как в доме завелось очень много мышей. Не помогали ни мышеловки, ни отрава. И тут на помощь пришли мои подобранные кошки, вывели почти всех. Одна из кошек была прилично беременна, остальные разбрелись по улице. Я пошла набирать из бочки комбикорм для свиней и увидела на ее дне маленьких мышат. Сказала об этом маме. Мама принесла беременную кошку и посадила в бочку, в надежде, что она съест этих мышат, сверху не плотно прикрыла крышкой. Прошло около часа, мы решили выпустить кошку, думая о том, что она уже всех их съела. Я до этого момента никогда не видела. как плачут кошки. Ее глаза были не просто с капельками слезинок, там бежали ручьи слез. Она не смогла съесть этих малышей. Я была поражена, сама расплакалась на пару с кошкой, забрала ее и ушла в дом.

Конец января. Мамин друг привёз мне конфеты – пастила. Я такого никогда не ела, прячу, ем по две конфеты в день. А ещё привёз пластиковую, прозрачную линейку с рыбками. Никогда ни у кого такой не видела. Вот в школу пойду – возьму с собой.

Перемена. Подходит мальчик из класса, берет линейку, рассматривает. Я прошу положить на место. Он дразнится, смеётся надо мной, берет и… ломает линейку на две половинки перед моим лицом. Я рыдаю, начинаю задыхаться, мне не хватает воздуха. А он стоит передо мной и продолжает смеяться и издеваться. Всё как в тумане, я задыхаюсь, то ли от обиды то ли от боли и злости. Кричу ему:

– Чтоб ты сдох! – И продолжаю рыдать…

В выходные мальчик погиб, задохнулся в сугробе… Он прыгал с друзьями с крыши своего частного дома, приземлился в снежный сугроб вниз головой. Друзья испугались и убежали. Вечером родители обнаружили его, мама чуть не сошла с ума, после этого горя они продали дом и уехали… Я не знаю, почему ребята не сказали своим родителям, не попытались помочь выбраться, для меня это останется загадкой навсегда. Но тот шок, который я тогда испытала, не забуду никогда. В более взрослом возрасте, я поняла, что иногда предчувствую события, но не могу понять, что это, а когда происходит ситуация, понимаю знала, что это случится. Вначале думала, все происходит из-за моих слов, обид… Но сейчас знаю, что это судьба. Судьба конкретного человека.

Лето.

Начало каникул. Гуляя по берегу реки, мы с ребятам нашли куклу, прибитую волнами реки к берегу. Может быть и не куклу. Она какая-то мягкая, очень похожа на пупса, но такой интересный точь-в-точь как маленький человечек… позвали взрослых. Приехала милиция. Оказалось, мы нашли новорождённого ребёнка, который погиб… В этом году я не смогла плавать и купаться в этом месте после пришествия. Со временем стало казаться, что это было не со мной, просто приснился сон и всё. Память интересная вещь, что-то забывается со временем, что-то всплывает неожиданно во всех красках и подробностях.

После этого случая меня отправили в деревню, к тёте Юле. Там я была счастлива: дружила с местными девчонками и мальчишками. Мы бегали, играли, ходили по грибы и ягоды, купались и загорали, ходили со взрослыми пасти коров, ездили на сенокос. Конечно, помогали по хозяйству в силу своих возможностей, это был не город, а посёлок, почти деревня и у всех там были обязанности по хозяйству. Меня там не обижали, любили со мной играть, дружить. Ждали, когда я приеду радовались как родной. В учебное время мы с ребятами писали друг другу письма. На тот момент не было интернета, компьютеров, сотовых телефонов. Современным детям не понять, как мы ждали эти письма и новости, которые передавали друг другу через них… Вся боль, проблемы с одноклассниками уходили на задний план, там я была другая, свободная, весёлая девчонка без комплексов и страха. Такой меня запомнили…

Двоюродный брат брал меня кататься молоковозе. Разница в возрасте была приличной, его дети, мои племянники были младше меня: Роман на два года, Денис на девять лет. Поэтому, между нами, очень часто возникали войны по поводу того, кто поедет с Аркадием на молоковозе. Когда я ездила с братом, любовалась на нескончаемые поля, раньше все они были засеяны, если не засеяны, то просто отдыхали. Где-то росла Кормовая кукуруза или просто были сенокосные поля. Я любила выходить из машины, слушать мычание коров, стрекот кузнечиков и стрекоз. Потом мы ехали на сырзавод, сдавать и сливать молоко… С тетей Юлей, дядей Ваней и их сыновьями и внуками ездили на сенокос, иногда мне доверяли переворачивать сено, потом я шла в ближайшие перелески и собирала грибы. Помнится один случай, когда насобирала полный бидон обабков, отошла немного в сторону, вернулась и увидела, что все грибы раздавлены. Маленький Денис специально их раздавил в отместку мне, я разозлилась и ударила его этим бидоном по голове. Естественно, мне влетело. Были случаи, когда я племянников жалила крапивой, дралась с ними. Но все же приятных воспоминаний было больше. Помню, как мы сними играли в прятки в поле с кукурузой, ходили на речку, по грибы и ягоды, пасли коров и овец… Вечерами с ребятами бежали к клубу заглядывали в окна и мечтали о том времени, когда вырастем и будем ходить на дискотеку. Лето в деревне прилетало быстро, пора возвращаться.

Дома меня ждал неприятный сюрприз. Дедушка заболел, его ранения дали о себе знать, опухла нога. На ней появилась язвочка… Гангрена. Врачи рекомендовали ампутировать нижнюю часть ноги, дед отказался.

Конкурс осенних подделок. Ура! Моя одна из самых лучших. Третье место. Я счастлива… Со мной начинает общаться Ирина и Оксана. Это другая Оксана, та с которой мы дружили, уехала из нашего района ещё в прошлом году после Новогодних каникул. У нас с девчонками появились свои секреты…

Урок математики. На сегодня последний. Сейчас решу задачу и пойду домой. Галина Степановна сказала, кто решит – свободен, я решила второй, первая – наша отличница Ирина, сейчас у неё проверят, за ней я пойду. Блин, сколько можно ждать, я тяну руку, а меня не вызывают! Ну наконец-то, все пошла.

– У тебя ошибка ответ неправильный. Иди решай по новой – сказала Галина Степановна.

Хорошо сейчас попробую по-другому решить. Нет, ответ тот же, пойду покажу ещё раз.

Ну как так-то, я уже три решения нашла, всегда один и тот же ответ выходит. Я сидела и молча глотала слёзы, все уже ушли по домам, а я всё сидела решала и решала эту задачу… Наконец-то Галина Степановна смилостивилась, позвала меня к себе чтобы помочь с решением задачи. Она молча проверила мои решения, потом посмотрел на меня и сказала:

– Иди домой.

И все? Так просто? Ни слова о том, где я ошиблась в решении?

В этот день я не поняла, что произошло, но на следующий день стало ясно…

– Ребята, вы все вчера решали задачу неправильно. Поэтому сегодня разберём по новой…

Так вот в чем дело, я вчера решила все правильно, но мне Галина Степанова не сказала. Все ушли по домам, списали у нашей отличницы, учительница даже не проверила решение, положилась на её знание. После такого урока я сделал свой вывод, буду списывать у кого-нибудь чтобы ответы были как у всех. Смысл решать самой? Понимаю, чтобы вывод был ошибочный. Но это мой опыт, который в будущем принёс неутешительный результат: я слишком сильно отстала в знаниях по математике, потеряла интерес к точным наукам. Зато у меня появился литературный талант. Я стала писать стихи.

Зима. Каникулы. Как я любила это время, особенно Новый год. Перед праздником дедушка Егор как Ветеран Великой Отечественной Войны получала праздничный набор: сгущёнку конфеты и мандарины… Этот запах мандарин я не забуду никогда. Запах праздника. Запах ёлки на Новый год. Игрушки: часть стеклянных очень дорогих по тем временам для меня да сейчас тоже, часть делали мы сами, это фонарики и гирлянды из цветной бумаги я не забуду никогда. Ночь, бой курантов на экране чёрно-белого телевизора: все это вспоминается слегка с грустной улыбкой. В то время была счастлива, счастлива со своими самыми родными близкими людьми: мамой, бабушкой и дедушкой. Казалось, весь мир помещался в этом деревянном тёплым доме, благополучие селилось рядом с нами. Все плохое уходило на задний план и пусть у меня не было папы, дедушка заменил мне десять пап.

Пусть мама почти всегда была на работе, она работала на двух работах, рядом была бабушка, которая учила меня многому: вязать прясть, показала, как вышивать, как ткать половики… Я наблюдала как она готовит, нередко и сама ей помогала. Училась всему по хозяйству. Даже умела доить коз… Бабушка Матрёна была моей подружкой. Я часто просила поиграть со мной. Например, была такая игра: прыгать через резинку. Мы натягивали резинку на ножки стула бабушка садилась на него и занималась вязанием, а другую часть резинки я просовывала под ножки обеденного стола и начинала прыгать, тренироваться. В результате, в школе на перемене я прыгала через резинку почти лучше всех девочек в классе. Меня уже не так сильно обижали в школе, но друзей всё равно было очень мало. Так получилось, что весь класс был разбит на маленькие группы и группировки, которые периодически объединялись рассыпались, потом вновь образовывались. Одним словом, класс был не дружный. Не надо думать, что я одна была изгоем в классе. Кроме меня ещё несколько ребят было из неблагополучных семей. Им также доставалось от Галины Степановны по первое число. Помню один яркий случай. Мы пришли после весенних каникул в школу и увидели в окне: на дереве, на уровне окон нашего класса подвешенный труп человека. Прямо перед нами была жуткая картина: одежда была одного из мальчиков нашего класса, который в это время отсутствовал в классе. Урок был сорван и не только в нашем классе, но и в трёх других, из окон которых была видна эта картина. Оказалось, два наших мальчика из неблагополучных так называемых семей, ночью сделали чучело ребёнка и повесили его на дерево. Отвернув лицом от школы. Это была месть Галине Степановне за двойку у одного из ребят. Он специально в этот день опоздал в школу на два урока. Мог себе позволить, был тоже не в почёте у классного руководителя. Получилось так правдоподобно, что одной из учительниц пришлось вызывать врача. Шалости виде кнопок на стульях, записок на спине, ниточек на плече у девочек, которые можно дернуть, и юбка взлетит вверх можно не описывать их было очень-очень много. Класс веселился как мог.

В какой-то из дней я вернулась из школы с кучей двоек в дневнике, не помню, что конкретно тогда произошло, но дедушка Егор решил меня отругать, поставить на место. Ну как бывает в этом возрасте, мы же самые умные почти взрослые, я начала хамить и выбежала на улицу. Он вышел за мной продолжая отчитывать. Тогда я, отбежав на безопасное расстояние развернулась и крикнула:

– А не пошёл бы ты, дедушка на ху(тор бабочек ловить)!

Естественно, с материлась и запустила в него стеклянный майонезный банкой. Я был в шоке от своей наглости и смелости.

– Ну придёшь ты домой. Поговорим. Сказал дедушка.

Помню вернулась очень поздно вечером. Я так и не попросила прощения у дедушки, я ведь гордая была, считала себя правой и взрослой. Много лет не могла простить себе этот поступок. Надеюсь, дедушка меня простил тогда…

Через несколько месяцев дедушка слёг и уже не вставал. Бабушка часто украдкой плакала, но деду никогда не показывала своих переживаний. В начале весны дедушке вручили ордер на однокомнатную квартиру как Ветерану Великой Отечественной Войны. Дедушка сказал:

– Ну всё, дождался. Квартиру тебе Наталья, как единственной внучке, девочке в Роду завещаю, вырастешь – будет твоя.

– Хорошо, спасибо. Я поняла дедушка. – Ответила я.

Сразу в голове появились мысли о том, как мы переедем туда жить, я пойду в другую школу, где меня никто не знает. Будет новая жизнь со всеми удобствами: горячая и холодная вода, ванная, туалет…

В начале мая дедушка уже не вставал, постоянно бредил. Бабушка почти не отходила от него. 9 мая, один из любимых праздников Дедушки, а точнее он только его и признавал. Лишь на мгновение пришел в себя, порадовался что дожил. Я много раз до этого пыталась расспросить у него про войну, но дед ничего не рассказывал, не мог, слишком тяжело было вспоминать.

В конце мая, я убирала в хлеву у коз и овец. Пришла мама и сказала

– Дедушка умер.

Я зарыдала, кричала:

– Неправда! Он вчера вставал ходил и ел суп!

– Так бывает перед смертью. Он умер.

Не знаю, что это было, упрямство или привычка доводить все до конца. Но я не побежала домой, а продолжила чистить хлев и только когда закончила, отправилась в дом. Дедушка лежал на топчане, словно спал. Бабушка сидела рядом, молча роняя слёзы. Я задыхалась от боли, открыла окно. За окном распустилась акация, пели птицы, природа просыпалась. Бала очень теплая, солнечная погода. Мальчишки играли и хохотали под моим окном. Я закричала:

– Что вы орёте, веселитесь! У меня дедушка умер! Уходите! Я не хочу вас слышать и видеть! Уходите отсюда! Ну быстро!!!

Это был крик отчаяния, боли. Потери опоры, силы, которая меня оберегала все это время. В этот миг я поняла, что беззаботное детство закончилось. Предстояли похороны. Приехали все родственники. Вечером был долгий спор, о чем я не знала.

Спустя девять дней, меня забрали в деревню на все лето. Вернувшись в последних числах августа, я узнала, что в нашем доме поселился мужчина, Юрий Павлович. Как оказалось, это была первая любовь и первый мужчина моей мамы, старше её на 15 лет. Бабушка была возмущена, я тоже, но мы ничего сделать не могли. С первого взгляда этот человек мне не понравился, и я была права. Работать он не хотел, постоянно искал отговорки. Если все же устраивался, то больше двух месяцев на работе не задержался. Сидел дома, хозяин тоже был никакой. Даже дрова в свои 11 лет, я колола лучше и быстрее чем он, а что говорить о других вещах… Мама стала часто выпивать на пару с ним по вечерам. Я боялась, что и она потеряет работу. Если с огородом, скотиной и домом мы справлялись на пару с бабушкой, то на работу меня точно никто бы не взял…

Я рада что закончилась начальная школа. В сентябре у нас будет новый классный руководитель. Надеюсь, она будет другая, более спокойная и я ей понравлюсь…

Наступила осень. Учительница оказалась очень приятный пожилой женщиной, да ещё и вела у нас мой любимый предмет – литературу. На её уроках я с удовольствием слушала, читала вслух, рассказывала стихи. Помню, когда я читала стихи, класс затихал, мне это было очень приятно. Я тайно начала мечтать о карьере актрисы. Писала стихи и однажды решилась показать своей учительнице. Она попросила их взять домой почитать, я отдала. Через несколько недель она принесла в класс газету «Пионерская Правда», где были напечатаны мои стихи, прочитала их перед всем классом. Кто-то из одноклассников порадовался за меня, кто-то промолчал, некоторые начали надо мной смеяться, глупо шутить. Писать стихи больше не хотелось.

В этот же период времени мама решила немного мной заняться, а именно: мало того, что я была худенькая, у меня на переносице красовался большой шрам, еще присутствовал неправильный прикус. Нижняя челюсть выступала сильно вперед и немного вправо. Видимо это произошло на фоне того, что я до трех лет сосала соску и пустышку. Меня видимо невозможно было отучить от этой привычки или попросту всем было все равно. Мне установили съемную пластину, которую я должна была носить полгода, а затем показаться специалисту. Но на этом исправление моего прикуса закончилось, маме просто больше некогда было ездить со мной, у нее наступила другая жизнь.

Дома, для меня и бабушки наступили сложные времена. За каждую так называемом повинность меня наказывали: опоздала домой на 5-10 минут, задержалась у подружки – мама гнала меня вицей по улице как скотину, приговаривая, что я неблагодарная тварь. Не успела накормить скотину растопить печь – могла получить поленом. Были просветы моей жизни, но их было очень мало. Сложнее всего было наблюдать как мама периодически выгоняла бабушку из дома, отправляла к моему двоюродному брату в квартиру жить. Тётя Юля как-то сумела уговорить бабушку переписать квартиру, полученную дедом на её сына Николая. Мама это простить не смогла: кричала, выгоняла бабушку из дома. Я просила успокоиться, говорила, что нам эта квартира не нужна нам и здесь хорошо, но кто меня слушал… Бедная моя бабушка Матрёна, полуслепая глухая женщина 72 лет, ехала с двумя пересадками на автобусах в другой район города несколько часов. Там искала дом, квартиру, куда чаще всего не пускали так как шли гуляния, пьянки и ехала обратно, где слышала упрёки и претензии. Так проходили дни осенью, зимой, в начале весны. Затем появилась необходимость пасти скотину, мама успокоилась, решила, что здесь от бабушки будет пользы больше.

Помню, как в школе планировалась Ярмарка продажа. Мы должны были сделать какую-нибудь поделку, принести на ярмарку и продать. Я решила сшить змею. На чердаке дома много лет лежали мамины черные сапоги-чулки блестящие и мягкие сверху на высокой шпильке, верхняя часть-голенища как раз подходили под это изделие. Недолго думая, я взяла ножницы и отрезала несколько полос… Первая змейка получилась очень маленькой и страшной. Я решила попробовать еще раз, от второго сапога я отрезала более длинные и широкие полосы. На этот раз я была более опытная и змея получилась на славу!

На ярмарке мою змею оценили, но никто так и не купил. Я не расстроилась, так как мало у кого что-то купили… Испорченные сапоги мама обнаружила спустя две недели. Был скандал: по мне прошлись этими сапогами, как КАМАЗом по асфальту. Оказалось, что эти сапоги у мамы были парадно-выходными…

Как и бабушке, мне было несладко в этот год. Если с учёбой худо-бедно справлялась, то другие вещи меня очень беспокоили. Мама работала на двух работах, часто не ночевала дома. Вот это и было самое страшное. Я не понимала, что происходит, да и откуда мне знать такие вещи в моем возрасте, но потом я стала догадываться… Мой отчим периодически стал приходить ко мне по ночам. Говорил шепотом:

– Ты наверно замёрзла, давай тебя согрею. Дома прохладно…

Я в ужасе просыпалась от этих слов и боялась пошевелиться, притворялась что сплю… Пыталась сказать маме, она не слушала и сердилась, говорила, что я наговариваю на него специально, чтобы расстроить их жизнь. Мне было больно и обидно почему она не верит мне?

В этот год мама не отправила меня в деревню, кто-то должен был следить за огородом. Одиннадцать соток земли, за которыми необходимо ухаживать. Я привыкла к тому, что отпускали на речку или прогулку с друзьями на час-полтора после выполнения определённых работ по дому или хозяйству: прополка одной или двух грядок, полив всего огорода и это не шланг, а вручную, лейкой, чистка хлева, приготовление еды и так далее. Было сложно, тяжело, но хоть так отпускали погулять. Бабушка в это время пасла коз и овец.

В августе, после моего дня рождения, пока мама была на работе отчим в очередной раз начал приставать ко мне, я не выдержала всего этого, не стала притворяться спящей, столкнула его со своей кровати. На грохот пришла бабушка, увидел эту картину. Я плохо помню, что было дальше… На следующий день бабушка пошла пасти скотину и в поле её парализовало. Бабушку нашли в лесочке наши соседи, вызвали скорую, увезли в больницу. Думаю, все произошло из-за увиденного ночью. Через неделю бабушке не стало, умерла в свой день рождения. Я до сих пор хорошо помню тот солнечный день. Шла домой от подруги, было очень тяжело на душе. Я не могла никому ничего рассказать, приходилось все держать в себе: кому нужны чужие беды, проблемы, кто меня защитит? Я одинока и одна среди этого огромного мира, наполненного и хорошим, и плохим. Кто даст совет, разложить по полочкам этот хаос, который творится внутри? Только я, я сама смогу это сделать.

С этими мыслями подошла к дому поднялась на крыльцо. Открыла дверь на веранду, поднялась по ступенькам и увидела тело бабушки на топчане. Год назад я видела умершего человека на этом ложе – это был дедушка. Сейчас передо мной была бабушка. Я не испугалась, просто стояла и молча плакала.

«Господи! Почему ты забрал их так рано? Мне страшно я больше не могу». Но потом я вспомнила о маме. А как же ей тяжело с этим всем жить? Хорошо, что мы есть друг у друга. В то время не было сотовой связи, проводных телефонов в каждом доме. Поэтому мама не успела приехать, перехватить машину с телом бабушки. А те, кто вез тело бабушки, ждать не стали, когда кто-то придёт, они просто выгрузили труп на веранде… Хорошо, что я на тот момент видела уже мёртвого человека и не испугалась. Если бы на моем месте был другой ребёнок, не закалённый жизнью? Что было бы с его психикой?

С этого дня моё детство окончательно и бесповоротно закончилось. В свои 11 лет мне пришлось стать взрослой. Я училась выживать вопреки всему, несмотря ни на что. Это трудно, сложно почти невозможно. Но когда ты веришь, что всё будет хорошо, мечтаешь и идёшь к своей цели, можно свернуть горы. Сейчас я это знаю, а тогда я просто надеялась на чудо…

Наш классный руководитель ушел на пенсию. Новым стала Коркондия Владимировна – учитель математики. «Ну всё, мне хана» – думал я. По школе ходило много слухов об этом учителе: очень строгая, её боится даже директор школы, она все про всех знает, видит любого как рентген. Весь класс был в ожидании что же будет? Оказалась строгой, но справедливой. В первые же выходные нам организовала с родителями поездку в музей деревянного зодчества, в Хохловку, а оттуда мы должны были пройти пешком до нашей школы через леса и поля. Для меня это было чудо. Первый поход в моей жизни с костром и картошкой, запечённой на углях…

Все дальнейшие года Коркондия Владимировна старалась нас объединить, сдружить, в выходные нас водила лес, организовывала походы, пусть без ночевок, но очень интересные и познавательные. У неё так и не получилось сделать это до конца, видимо очень уж яркие и болезненные воспоминания остались у меня и других ребят из класса от методов воспитания Галины Степановны.

Коркондия Владимировна сразу поняла, что у меня проблемы с математикой, общением и выходом к доске. Отвечать у доски для меня было хуже каторги: руки тряслись, мел падал из пальцев на пол, голос дрожал или пропадал полностью. Поэтому она почти не вызывала меня туда, а если и вызывала, то для решения тех задач, которые точно смогла бы я решить без ошибки. Очень благодарна ей за её мудрость, понимание ситуации, это был не просто учитель математики, но и психолог с большой буквы. Правда мы на тот момент этого не понимали. Нам она казалась строгой, вредной старой девой. Мы не знали сколько ей лет: 50-60? Она жила в одной квартире с другой учительницей из нашей школы. Не было ни мужа, ни детей… Никто ничего не знал о её личной жизни, о её прошлом. Было такое ощущение, что она живёт только школой, нами, нашими успехами и проблемами… Я уважала ее, но в тоже время и боялась. В классе ко всем ребятам она относилась одинаково: не было ни изгоев, ни любимчиков. Все чётко, по справедливости, по заслугам. Я думаю, она к каждому из нас находила свой подход. Мне нравилось, как она проводила уроки: с лёгкостью, иногда с юмором, с легкой иронией и ей получилось донести до нас материал. Когда видела, что мы уставали слушать её, переключала нас на какие-то события или историю на 3-5 минут. Потом обратно включала в процесс обучения. На уроках этой учительницы никто и никогда не баловался и это было не только в нашем классе, но и во всех остальных классах школы, кто учился у нее, такое поведение было непозволительно. Она могла любого поставить на место одной фразой так, что уже не хотелось баловаться или ей возражать. И эта фраза была не оскорбительной и обидной, а подобрана так индивидуально для каждого, чтоб ты сам понимал, что не прав и лучше закрыть рот и не возражать. Казалось, Коркондия Владимировна знала о всех и всё: кто когда с кем и куда ходил гулял, когда домой вернулся. Иногда даже почему не выучил уроки… Многие опасались ее, но уважали. Даже отъявленные хулиганы перестали вытворять свои чудачества. Это наверно одна из учителей, которая научила меня спокойно, хладнокровно разговаривать и реагировать на ситуации, не теряться в сложных моментах, включать голову и действовать быстро и чётко. Но все это было позже. А на данный момент я творила много хороших и плохих вещей.

В пятом классе начали дополнительно набирать ребят в лыжную секцию. Я тоже записалась, мне нравилось кататься на лыжах, но я очень уставала: необходимо было идти пешком около 2 км до секции. Там катались на лыжах 5-10 км., бегали кроссы, разминка и прочее. Параллельно приходилось выполнять всю домашнюю работу: кормить скотину чистить у них, готовить себе еду. Топить печь, таскать воду с колонки, стирать на руках – стиральной машинки не было. Осенью и весной носить для этой цели воду с колонки которая находилась не так близко к дому. Одним словом, работа, работа и еще раз работа. Необходимо было успевать учиться в школе… Через несколько месяцев тренировок я выдохлась и начала обманывать и тренера, и маму. Тренеру говорила, что мама не отпускает, а маме – тренер заболела. Успехи в секции у меня были, но не всегда хватало сил, как было сказано выше… Долго это продолжаться конечно же не могло. Однажды мама и тренер столкнулись в автобусе – обман был открыт. Мне влетело. Но разве тренер мог знать сколько дел мне приходилось делать по дому? Я никому не рассказывала о ситуации в семье… Тренер сделал свой вывод – лгунья, ленивая и отчислила меня из группы в секции. В тот момент я вздохнула с облегчением и печалью одновременно.

Кроме лыж я мечтала научиться кататься на коньках… Однажды мама принесла мне коньки коричневые на мальчика, очень потрепанные. Но какая разница? Это были настоящие коньки – моя мечта осуществилась! Я тут же побежала тренироваться на лёд. Благо, на реке в этот год было не очень много снега и можно было спокойно обучиться катанию на коньках. Мне казалось, что речной лёд – идеальное место для тренировок, если что, то я никогда не была на настоящем катке.... Тот лёд, припорошенный снегом, казался идеальным местом для обучения. Ближе к концу зимы, в школе начали проводить соревнования по бегу на коньках. Я вызвалась участвовать, считала, что я достаточно круто могу кататься. Пришла на каток, одела коньки, встала на старт, и тут поняла, что глубоко ошибалась. Я просто не смогла ехать на этих коньках, постоянно падала. Смех и свист стоял со всех сторон, это был позор. Позор, который с трудом пережила. На до мной еще несколько дней смеялись ребята в школе.

Примерно в это же время меня настигла первая любовь. Мне нравился мальчик из старшего класса. Но он на меня не обращал внимания. Несколько раз, уже ближе к лету, мы оказывались с ним в одной компании. Я страдала. Очередной раз, мы баловались с ребятами. Я подняла камень, подбросила в воздух со словами:

– На кого Бог покажет!

Камень угодил прямо в голову этому парню, немного рассек кожу. Он бросился за мной, с желанием побить, но я была быстрее.

– Попадись мне, ненормальная! Я тебе голову сверну!

Крикнул он мне вслед. После этого, все мои романтические чувства улетучились. Влюбленность прошла.

Мне двенадцать лет. Когда бабушка умерла мне стало совсем тяжко. Вся домашняя работа свалилась на меня. Мама не обращала на меня внимание: как я учусь, в чем одета, ей было все равно. Нет, на собрания в школу она ходила, при необходимости могла отругать меня и надавать подзатыльников…. Главное для неё было, чтобы рядом был мужчина, которого как ей казалось, она любит. Этот мужчина сел полностью ей на шею, как я уже ранее говорила, не я хотел ни работать, ничего делать по дому. Иногда устраивался на работу, но старался зарплату не приносить домой, тратил на себя. Мне было обидно, когда мама покупала не мне какие-то вещи, а своему сожителю. Запомнились несколько таких ярких моментов, когда она ему купила шубу, а я ходила в старом драповом пальто на вырост, с чужого плеча. Вообще у меня большинство вещей были на вырост или отданы кем-то. Когда вещь становилась мне по размеру, была уже такой затасканной и замызганной, что было стыдно выходить в люди. Благо, что в то время в школе была форма и мы не отличались ничем друг от друга, если только гипюровыми фартуками, воротничками на платье, остальное все было в едином стиле. Думаю, меня это частично спасло от стыда и позора за свою одежду. Помню, как мама единственный раз купила мне бордовую полосатую кофту по размеру, и я пришла в школу гордая и счастливая от того, что у меня наконец-то вещь по размеру, новая и которая мне нравится. Почти год я проходила в этой кофте снимая лишь для стирки…

В этот год мне запомнился один из моих неблаговидных поступков, о котором я до сих пор вспоминаю с сожалением. Мне было очень сложно в своем одиночестве … В минуты, когда я была занята домашней работой, начинала фантазировать и представлять, что я просто Золушка в этом доме. Мама казалась злой мачехой, с которой я вынуждена жить. Тем более она периодически мне говорила: «наверное тебя мне в роддоме подменили…». Я «дофантазировала» до такого, что мне стало казаться, что это так и есть.На первом месте у неё всегда стояли мужчины, с которыми она жила и по остаточному принципу была я. Наверно из-за этого я и придумала для себя своеобразное сказку что она всё-таки не родная, а приемная. Настоящая мама живёт в деревне, тетя Юля и просто отдала меня этой маме так у него не было детей. Я несколько месяцев крутила эту мысль-сказку в своей голове. В какой то, из дней, меня в школе очередной раз обижали, я не выдержала и сказала:

– Зачем вы надо мной издеваетесь? Мне и так плохо, я живу с мачехой…

Девчонки тут же заинтересовались, стали расспрашивать об этом. Меня понесло: рассказала небылиц о своей воображаемой маме, частично правду о том, как мне живется. В течении этого дня и следующего ко мне тянулись ребята, дарили кто ручку, кто заколку, некоторые угощали чем-нибудь вкусным. Молва разнеслась быстро и за пределы нашего класса, в эти дни я была Звездой. Я не думаю о последствиях этой ситуации, просто в этот день мне было очень хорошо: кто-то меня пожалел и принял меня в свою компанию, на какой-то период времени. А потом все узнали правду, была расплата, об обмане узнали… Было ещё хуже, чем раньше, я рыдала от боли и от бессилия того, что в моей жизни так мало счастья. Рыдала от стыда что наврала, что обидела своими словами свою маму, я так и не призналась ей, что так говорила тот момент, в то время. Мне было очень стыдно не знаю, была ли она в курсе или нет этой ситуации. Было тяжело на душе. Маме об этом поступке я рассказала уже во взрослом возрасте, было страшно признаваться в этом, покаялась перед ней за этот поступок.

Конфликты у меня были не только с девчонками, но и с парнями одноклассниками. Так как я росла среди мальчишек, чаще всего вела себя как они, никакого кокетство никакого восприятия что я девочка. Могла ответить пацанам на их языке. Поэтому были ситуации, когда меня били и били очень жестоко до крови. Но в одиночку парни боялись меня бить, всегда или вдвоём или втроём. Затем я их вылавливала по одному и наносила ответный удар. Наверное, это не могло длиться до бесконечности, в какой-то момент или мы повзрослели или они поняли, что я всё равно каждого из них выловлю выпишу им по первое число, они отстали. Запомнился очень ярко один случай, с одноклассником Андреем. Мы поссорились прямо в школе на перемене, у нас завязалась потасовка. Он стал бить меня со всей силы, я в ответ. В какой-то момент, я не увернулась, он ударил меня со всего маху по лицу и разбил нос. Вокруг нас стояла толпа одноклассников, смотрели на эту драку все внимательно, никто не пытался нас разнимать, всем интересно было чем это закончится. Сейчас это было бы снято на телефоны. Ярко помню, как я сидела над этой луже крови, которая растекалась по полу и рыдала. Подняла на него глаза и сказала: «чтоб ты сдох как как твои родители» … Затем пошла умываться. Родители Андрея умерли. Не помню кто точно, но один из них утонул, а второй, не выдержав этого, повесился. Мальчика воспитывали дедушка с бабушкой. После девятого класса он ушел из школы, а через какое-то время повесился. Были ли мои слова роковыми в тот момент, или я просто предсказала его будущее, я не знаю.

Каждое лето, частично осенью и весной, когда гуляла по берегу реки старалась принести домой по маленькому бревнышку или стволу дерева. В то время очень много всяких коряк и деревьев прибивало к берегу реки Кама. По ней сплавляли лес, пароходство на тот момент было очень развито. Каждый раз, когда такое «сокровище» тащила домой, считала и думала, на сколько в этот раз мне хватит поленьев. Таким способом мы экономили на покупке дров и угля. Затем я распиливала эти бревна или толстые ветки деревьев и складывала. Всегда радовалась, когда к осени было несколько приличных рядов поленницы из этих дров. Значит мёрзнуть зимой мне придётся меньше. Дом постепенно ветшал, ему требовались мужские руки.

Ремонт в цокольном этаже.

Периодически я пыталась на протяжении нескольких лет сделать ремонт в цокольном этаже дома. Дедушка не успел перед смертью доделать эту часть дома: котельная, печь, кухня, обеденная зона. В результате это помещение использовалось только как котельная. Подвальное часть дома была выкопана и частично обустроена наполовину, то есть 7х 4,5 метра. Я до сих пор иногда во сне спускаюсь туда и растапливаю печь, котел…

А теперь представьте, что пыталась сделать двенадцати – четырнадцатилетняя девочка с этим подвалом. Она вёдрами вытаскивала землю для того, чтобы увеличить эту площадь и все пространство облагородить, мечтала сделать там ремонт, перенести кухонную зону. Ну разве под силу это сделать одному маленькому ребёнку? Деревянная лестница ветшала, периодически ломались ступеньки и мне приходилось ее ремонтировать. Хотя в доме у мамы всегда был кто-нибудь из сожителей. Со временем там не просто всё обветшало, появились сквозные дыры, через подвал зимой задувало холодном. Вначале было не понятно куда уходит теплый воздух, потом оказалось, что это наша собака Грея вырыла несколько проходов в дом, для того чтобы с улицы забежать зимой в тепло если мы её не пустили в дом. Когда это обнаружилось, я сделала несколько попыток заделать эти щели. Надо было заливать цементом … Дом стоял на склоне горы: одной стороны дома была опорная стенка с другой просто отмостка. Опорная стенка частично обвалилась, грунт в виде глины было очень сложно убирать, восстанавливать деревянные опоры. Что мог сделать ребенок без помощи взрослых? Затыкала дыры ненужным тряпьем, старыми тазами, ведрами, наполненными глиной… У взрослых была своя жизнь: гости, выпивка, у мамы работа. Надо отдать маме должное. Она ни разу в жизни из дома ничего не унесла, не пропила. Работала на двух работах, тянула свою лямку…

Я по-своему пыталась бороться с ее пьянками. Выливала водку в помойное ведро, разбивала бутылки с этим напитком, все было бесполезно. В какой-то момент мама начала пить не только водку и брагу, но и тройной одеколон, очиститель для стекол. Мне было страшно. Я не планировала попасть в детский дом. Поэтому по утрам, после ее застолий, старалась разбудить пораньше чтобы привести ее в чувство и отправить на работу. Зачастую это выглядело так: я брала ведро с холодной водой и просто окунала ее голову туда до тех пор, пока она не придет в чувство. Не понимаю, откуда у меня брались силы это делать. Со временем все ее приятели и подруги стали меня бояться и уважать. Когда я возвращалась домой из школы все ее друзья сразу расходились, находили неотложные дела. Это было естественно, после того как я некоторых из них пару раз спустила вниз головой по лестнице с крыльца дома. Иногда мама пыталась улизнуть на пару с ними, но все эти попытки быстро пресекались.

Зимой у меня было развлечение прыгать с крыши сарая в снег, своеобразная проверка на слабо: смогу или нет. Когда же стала чуть постарше, меня обязали чистить эту крышу от снега. Однажды мне помогала подруга Оксана. Было очень скользко, она не удержалась, полетела вниз. Сугроб был высотой более трех метров, но, так как мы этот снег перекидывали от стенки сарая образовался своеобразный тоннель, туда она и улетела. Смотреть на это было очень смешно, я расхохоталась как она кубарем, то головой, то ногами ударялась то в стену сарая, то в сугроб. Понятно, что это был нервный смех, но я не могла остановиться. Она на меня очень сильно рассердилась и после этого несколько недель не разговаривали, со временем мы помирились.