Своя сказка

-Ха, а давай напишем свою сказку, – сказала она, заглядывая ему в глаза сверху вниз. Он приподнял голову с её коленок, перевернулся на живот и вопросительно уставился на выражение лица.

– Это как?

–Да, очень просто, – защебетала она, устраиваясь поудобнее с ноутбуком на коленях, – смотри, у нас же было обычное знакомство, мы почти полгода отлично друг друга тихо терпели только потому, что учимся на одном потоке, и тут бац, и мы за несколько дней стали друзьями, – и она загадочно подмигнула ему. Он опустил глаза и задумался. Ну, да, он даже предположить не мог то, что за короткое время сможет так привязаться к девушке, да ещё и такой, на которую бы он никогда без улыбки не взглянул. Возможно, именно это ему в ней и нравится, она ни на кого не похожа. Хотя внешне самая обычная, даже можно сказать слишком обычная. Если её одеть в серое, то от мышки будет сложно отличить. Он поднял на неё взгляд и стал внимательно рассматривать. Овальное лицо, ровный нос, слегка полноватые губы и голубые глаза. Самая простая внешность. Она, что-то бормоча себе под нос, быстро печатала пальчиками по клавиатуре ноутбука, иногда поглядывая на кнопки. С первых дней знакомства, точнее с первого дня учёбы, его в ней удивляло только одно, её странная фамилия. Над которой он не уставал подшучивать. И то, как она с такими длинными ногтями, пишет? Она каким-то чудом умудрялась быстро писать и что самое необычное, они у неё натуральные. Всегда очень длинные, ухоженные и покрыты прозрачным молочным лаком. Много раз ему приходила в голову мысль, как она с ними печатает на клавиатуре, да ещё и с такой скоростью?!

– И что ты там щёлкаешь, как белка? – Проговорил он, приподнимаясь на руках и пытаясь заглянуть в ноутбук.

– Хочешь быть принцем или разбойником? – Задала она вопрос, пропустив его вопрос мимо ушей.

– И при чём тут они оба ко мне? – Не понял он, садясь позади неё и заглядывая на экран через её плечо.

– Ну, это же сказка, значит и персонажами мы будем сказочными, – она продолжала печатать, не обращая внимание на то, что он положил свою голову на её плечо и читает, что она пишет.

– Не надо начинать сказку со слов «тёмный лес и скрип вековых дубов», это же страшилка получится, а не добрая сказка.

– Не бурчи, а то будешь чудищем трёхголовым, – хохотнула она и слегка дернула плечом, подбив лёгонько его подбородок.

– Да пожалуйста! Одна голова хорошо, а три лучше! И поговорить всегда есть с кем, и посоветоваться. Но, я согласен на это, только если буду огнедышащим чудищем, – сказал он и заулыбался, – а то как-то не солидно получится. Чудище трёхголовое и не умеет дышать огнём. Подобные чудища уважать не станут, на fire-тусовки не будут приглашать. А мне уже туда хочется.

Он мечтательно прикрыл глаза и поднял лицо к небу, как будто уже приглашён на подобное мероприятие и задумался, что надеть по случаю.

– А, и я обязательно должен уметь летать! – Спохватился он и отвлёкся от своих грёз.

– Ладно, ладно, будешь Чудищем Трёхголовым, которое дышит огнём и умеет летать, – сказала она, не переставая щёлкать по кнопкам клавиатуры. – Змей Горыныч комнатный, – буркнула девушка себе под нос и начала удалять последнее предложение.

– Ну, почему сразу Змей Горыныч? – Сказал он и опять разлёгся на покрывале. – Я хочу быть орлом трёхглавым, который дышит огнём и, конечно-же, умеет летать.

– Ага, орёл! Который дышит огнём! – Она отложила ноутбук в сторону, предварительно стерев ещё одно предложение текста. – Слышь ты, Орёл! Ты вообще в курсе, как легко воспламеняются птичье перья?

От него не ускользнул её укоризненный взгляд. Он не много поёрзал, устраиваясь удобнее и закинул вторую руку тоже за голову.

– Так я же не обычный орёл, а трёхглавый! А у них, ну, у нас, у Трёхглавых, особый состав перьев, которые в огне не горят и в воде не тонут! Во!

Довольный собой, он закрыл глаза и начал мурлыкать какую-то мелодию себе под нос.

– О как! Так ты ещё и водоплавающий орёл!? – Сказала она это таким голосом, как будто сделала вошедшее в историю открытие.

– Конечно. Я же рыбу люблю, кушать. А удочку в крыльях держать не удобно, вот и буду за ней нырять, да поглубже, где рыба пожирнее.

– То есть, ты не в курсе того, что орлы ловят рыбу, не ныряя и не имея водоотталкивающих перьев?

– Серьёзно?

– Конечно, – сказала она, и опять начала что-то печатать в ноутбуке. – Они парят над водой, выжидая пока рыбина поднимется к поверхности за глотком воздуха, потом пикируют, хватают её когтями и летят к берегу. Где благополучно съедают добычу, – она рассказала это с таким безразличием, как бы это рассказывал лектор, который читает заученную информацию в сотый раз подряд.

– Здорово! Отличные птицы орлы! – Восторг в его голосе говорил о том, что он действительно узнал что-то новое для себя. – Но, я всё равно хочу иметь перья, которые в огне не горят и в воде не тонут!

Подытожил он и продолжить напевать.

– Что ты мурлычешь себе под нос? – спросила она, не пытаясь прислушаться.

– Та фрагмент из оперы Щелкунчика в голове застрял и не как оттуда не вылетит, – сказал он и покрутил пальцем в ухе, – А всё твой Оперный Театр! Соблазнила меня как Аспид, уже неделю мучаюсь.

– Если бы у тебя там какой-то шансон или рэп застрял, я бы тебя пожалела. А так, это же классика, сам Пётр Ильич Чайковский, сидит у тебя в голове и жужжит! Так тебе и надо! – Сказала она и почти шепотом добавила. – Не будешь больше называть его чудиком и извергом, написавшим такую длинную оперу.

– Я всё слышу, – сказал он и перевернулся на живот.

– А я что? Я правду сказала! – Улыбаясь ответила она и опять начала удалять написанный текст.

– Ты злючка, – выпалил он и сделал вид, что хочет укусить её за большой палец на ноге.

Она инстинктивно дернулась и чуть не повалилась на спину, стараясь удержать ноутбук, так, чтоб не уронить.

– А ты не Орёл, ты Змей! – сказала она, быстро сохранила текст, выключила ноутбук и стала укладывать его в сумку. – Вставай лежебока, нам пора, уже темнеет.

Вечер был в самом разгаре. Солнце давно ушло за деревья, но ночь ещё не опустилась на город. Хотя, это ненадолго. Ещё каких-то полчаса и будет непроглядная ночь. Хорошо, что они живут в большом городе и понятие ночи, тут относительно. Так как, свет окон, фонарей, фар машин, рекламных щитов и витрин магазинов, не дают первозданной ночи разгуляться на полную. Иногда они уезжают за город и там встречают ночь. Только там видны звёзды, по которым скучает душа. В основном её душа. Он далёк от прекрасного, первобытного, дикого. Ему больше нравится цивилизация, гаджеты, окультуренные парки и комфортабельные кафе, с их отличным обслуживанием и мягкими креслами. К дикой природе он относится с опаской, но идёт на уступки ради неё. Только потому, что ей нравится «кормить» комаров в поле, он едет туда с ней. Странная она, но с ней комфортно, легко и не бывает скучно. А пока он ни в кого не влюблён, то будет дружить с ней и проводить время. Тем более, что она помогает ему не отстать в учёбе. Порой объясняет материал, понятнее чем преподаватели. А платить за учёбу преподавателям, ему нельзя, папа Ректор, папа голову оторвёт и из дома прогонит, «на вольные хлеба», как он говорит. «Я всему научился у преподавателей! Я никому не платил! И никакого «блата» не имел, когда учился! Так что, и ты научишься! А если нет, то пойдёшь улицы подметать и ни копейки от меня не получишь» …

Да, первый курс он чуть не профукал. Зимнюю сессию ели-ели на тройки вытянул, и то только потому, что преподаватели пожалели. Папа заподозрил неладное, скандал был на всю академию. Заставил по выходным территорию учебную убирать. Вот тогда-то и подошла к нему она. Пять месяцев они проучились в одной группе, а о ней никто, ничего не знал, кроме фамилии и того, что учится она на отлично. Странная в общем. Ни с кем не дружит, не общается, только на вопросы отвечает если кто-то что-то спросит и то, отвечает кратко и только по учёбе. Подошла и сказала, – «Я тебе помогу учится, если хочешь, но за это ты будешь иногда со мной ходить в театр и ездить на природу.» Сказала и ушла. Его озадачил тот факт, что она делала в выходной день возле академии и пока она удалялась, до него дошло, что надо догнать и поговорить. Он бросил метлу и побежал за ней, догнав уже за воротами. «Ты серьёзно хочешь мне помочь?», – не верил он в своё спасение. «Хочу», – сказала она, поднимая взгляд и заглядывая ему в глаза. Рост у них очень разный. Разница в полметра не меньше. «Но, почему?», – сказал он и хотел добавить, что именно он больше всех шутит над её отшельничеством и необычной фамилией. И что самое странное, она это знает. «Тебе нужна помощь, вот поэтому я и хочу тебе помочь». Её слова звучали настолько искренне, что он физически ощутил подзатыльник отца и услышал в голове его слова «Не суди о людях по одёжке, балбес!» Да, похоже отец опять оказался прав. «Подумай и дай мне ответ завтра», – сказала она и ушла. А он стоял как вкопанный ещё минут пять, не понимая до конца суть происходящего. Потом услышал голос папы почти возле самого уха; «Ты разговаривал с Месяц? – его удивление в голосе, прям кричало, – Надеюсь не наговорил девушке глупостей, как обычно?!» Но тут же, удивление сменилось на строгость, и так всегда. «Это она со мной говорила, а не я с ней», – буркнул он и стал возвращаться к валяющейся по средине двора метле. «Не смешно шутишь! – сказал отец и пошёл за ним, – О чём Такая девушка как она, могла разговаривать с Таким балбесом как ты?!» Ага, значит даже отец не понимает, зачем ей это. Он поднял метлу, распрямил плечи и сказал; – «Она предложила мне помощь в учёбе, с одним не большим условием,» – он решил помучить отца неведеньем. Не всё ж отцу над ним измываться. «И какое-же условие?» -вот-вот этого он и добивался. Любопытство! Как и большинство учёных людей, его отец невероятно любопытен. Он исколесил почти весь мир, в поисках интересных фактов, редких книг, археологических находок и почти везде за собой таскал сына. Пытаясь с маленького привить ему любовь к знаниям и любопытство. До лет двенадцати, ему нравилось ездить везде с отцом, запоминал он мало, но лазить по пустыням и болотам, было интересно. Пока не ушла мама. Они тогда вернулись из Еревана, навещали армейского товарища его отца. Дома их ждала записка; «Я так больше не могу! Ушла. Не ищите. Развод пришлю почтой. Сына воспитай как мужчину. Обнимаю. Люблю.» Два года отец никуда не ездил. Дом, работа, дом. Дела по дому делала домработница. Отец с ним только ужинал и делал домашнее задание, а потом запирался в кабинете и до поздней ночи засиживался там. Он даже стал думать, что отец начал злоупотреблять алкоголем или ещё какой гадостью. Но, запаха от него никогда не было, да и взгляд не менялся, только стал строже и улыбаться перестал. Пытаясь порадовать отца, он пошёл по его стопам и поступил на тот же факультет, который когда-то закончил отец. Хотя, последние события, заставили пересмотреть своё решение, но обратного пути уже нет. Придётся ему согласится на странное предложение их «Месяца». Что за фамилия дурацкая? Как же она может быть Месяц, если она девушка? «Она сказала, что будет помогать мне с учёбой, если я больше никогда не буду подметать улицы», – он попытался извлечь пользу из любопытства отца, но тщетно. «Ты не умеешь врать! – сказал отец и улыбнулся, что случалось крайне редко, – Она знает, если ты будешь хорошо учится, тебе не придётся подметать улицы.» Его удивлению не было предела. Как? Как отец смог так легко уличить его во лжи? «С чего ты взял, что ей это известно?» – ему стало обидно, что все вокруг знают больше него и не посвящают его в это. «Глупыш, – отец обнял его за плечи, забрал метлу и повел в сторону стоянки автомобилей. Где их дожидался отцовский «железный конь», как он сам называл свой форд. – Вся академия знает, что, если ты будешь хорошо учиться, ты не будешь подметать улицы. Ты же сын ректора, подобные скандалы – новости, разносятся быстрее пожара. Может она и не участвует в ваших обсуждениях сплетен, но уж точно не глухая. И кстати, далеко не глупая,» – отец прислонил метлу к информационному щитку, помахал дворнику, Василию Ивановичу, и сел в машину. «Если она действительно предложила помощь, подумай трижды, прежде чем отказаться от неё,» – сказал отец и завёл машину. «А с чего ты взял, что я собираюсь отказаться от помощи?» – он реально удивился услышанному. «Так она же не твой уровень, – отец сказал это так ядовито, что парень почувствовал горечь во рту, – Ты же на таких смотришь, только чтоб посмеяться.» Опять отец оказался прав. Вроде и стыдно должно быть, но не стыдно совсем. Ведь показывают уродцев всяких, на потеху публике и ничего, народ смеётся, уродцы тоже. Хотя. Хотя в нынешние временна, это уже не смешно. Люди стали хоть и жёстче, но гуманнее к убогим, жалеют их, фонды всякие открывают благотворительные. Сейчас модно быть добрым, даже если это только маска для окружающих, а в душе ты злее самых отъявленных злодеев. И модно быть умным, хоть это и не особо относится к таким как он, что-то вроде «золотой молодёжи». Деньги, статус, крутые гаджеты и модные шмотки, вот что в первую очередь интересует его круг общения, а уж потом ум и знания. Да, он был из таких. Ему нравится внешность ярких сокурсниц, подруг. Их модные вещи, машины, дорогие украшения и болтовня про отдых на островах, и яхтах. Он понимает, что они пустышки. Лиши их денег, машины, побрякушек и всё. Даже поговорить не о чем будет. Но всё равно, он бы выбрал компанию глупых «кукол», а не серой мышки со странной фамилией. «Я соглашусь», – сказал он и сам не поверил в твёрдость своего голоса. «И даже на её условие?» – любопытство отца не было удовлетворенно, он по-прежнему не знал, что было за условие, и это его мучало. Решив, не открывать всех карт, парень просто кивнул и стал смотреть в окно. Доехали они молча, так же молча ужинали, так же молча ехали следующим утром в академию…

Он иногда вспоминает это и не понимает, почему она с ним возится? Не позволяет рефераты и доклады качать с интернета, пишет их с ним. Перечитывает уйму литературы, подсказывает что писать, а что не стоит. Проверят его работу на ошибки и наличие нужной информации. За такое «репетиторство», она могла бы получать очень приличные деньги…

Вечером, когда они с отцом ехали домой, тот заговорил первый. «Ты поговорил с Месяц?» – в его голосе не было любопытства, отец, как всегда, знает больше, чем говорит. «Да» – только и ответил он. «Ты согласился?» – не унимался отец, пытаясь разговорить сына. «Да», – ответил он, увиливая от подробностей разговора, который откладывал до последнего. Он поговорил с ней только после последней пары, когда она уже уходила. Пришлось догонять её во дворе, на глазах у всех студентов и преподавателей. Разговор был коротким, он только сказал, что согласен учится на её условиях, а она сказала, что будет ждать его через час в библиотеке академии. Это было единственные место, куда его нога не ступала ни разу, за всё время учёбы. Да и ранее, когда он приезжал к отцу, туда никогда не заходил. Там была зона отчуждения. Кто? Кто в двадцать первом веке ходит в библиотеку? В век компьютеров и интернета! В век «Ok Google» или «Привет, Сири»! Тогда он подумал, что это может быть даже любопытно и решил не опаздывать. Может он и «золотая молодёжь», но отец воспитывает его мужчиной, а мужчины не опаздывают на встречи, даже к странным ботаничкам. «Сын, – позвал его отец, отвлекая от мыслей и решений, – Ты же помнишь, что ты мужчина?» «К чему подобный вопрос?» – не сразу сообразил он, всё ещё собирая в кучу распуганные отцом мысли. «Вот, – в протянутой руке отца лежала кредитная карточка парня, которую тот отобрал у него, после скандала, – возьми и помни, не важно, какая женщина рядом с тобой и кем тебе является, она не должна платить за себя, Никогда!» Слова отца звучали как приказ, как заповедь из Библии; Не убей, Не завидуй, Всегда и везде плати за женщину. Он тряхнул головой. «Я тебя понял, папа», – сказал он вполне серьёзно и сообразил, почему отец ему об этом напомнил. Девушка одевалась слишком скромно и часто ходила в одном и том же. Её гардероб явно поместился бы в один небольшой чемодан, что говорило о том, она из бедной семьи или вообще сирота. И отец точно об этом знает. Это объяснялось ещё и тем, что училась она на бюджете, явно ни только из-за знаний…

– Могу и поджарить, и клюнуть, – сказал он и стал приближаться к ней, расправляя покрывало как крылья.

– Ты не исправим, – сказала она, поднимая свой рюкзак с земли и сумку с ноутбуком.

Он отобрал у неё сумку с компьютером, перекинул через плечо покрывало и направился к машине. Дойдя до небольшого японского внедорожника, он в очередной раз мысленно поблагодарил отца за подарок. Хоть он и хотел модный кабриолет или спортивную быструю машину, свой мини-джип он ни на что не променяет. По большей частности из-за Неё. Точнее, из-за их уговора, ведь он должен ездить с ней на природу за город и ходить в театры. Сегодня они отдыхали в городском парке, на окраине, а вот в выходные, частенько уезжают в пригород, где дорога для кабриолета или спортивной машины не пригодна. Он так и не рассказал отцу о поставленном ею условии, хотя отец умный, наверное, давно уже догадался, что это за условие. Дойдя до машины, он, как всегда, открыл перед нею дверь заднего пассажирского сидения и подал сумку с ноутбуком. Она никогда не садилась рядом с ним на пассажирское сидение, только назад. Первое время его это даже радовало. Не хотелось, чтоб все видели, кого он возит. Потом стало всё равно. А теперь его всё чаще гложет любопытство, но спрашивать о причине он её не будет. Захочет, сама расскажет, а если не захочет, никогда он от неё не добьётся правды. Ей надо было в партизанки идти, слова лишнего не вытянешь. И всё-таки она странная. Уже больше года они общаются, точнее она с ним возится. В прошлом году, летнюю сессию сдал сам, на тройки, но сам. Хотя, её это очень огорчило. Зато отец гордился сыном, ведь лично присутствовал на всех экзаменах, и подарил машину по окончанию первого курса. До этого, он ездил на старенькой тойоте. Зимняя сессия прошла лучше, всего три тройки, и это её тоже расстроило. Через месяц будет летняя сессия и он подозревает, что троек у него уже не будет. Крепко она взялась за его образование. Когда только сама успевает учится? А ведь учится, как и раньше, на отлично. Она опять застучала по кнопкам ноутбука.

– Заедем куда-то, поужинать? – спросил парень.

– По дороге есть Жираф, – ответила девушка, не поднимая головы, продолжая стучать ногтями по кнопкам…

Когда он пришёл впервые к ней на встречу, в библиотеку, она протянула ему руку в приветствие и сказала:

– Майя.

Он чуть не прыснул от смеха ей прямо в лицо, вспомнив пчелу из мультфильма. Хорошо ещё, что она не носит полосатые вещи, а то бы тогда он точно не удержался.

–Очень приятно, – сказал он, пожимая её крошечную руку, которая потерялась в его огромной ручище, – А я…

-Я знаю твоё имя, – прервала она его, освобождая свою руку из его медвежьей лапы. – Присаживайся, времени у нас мало, а материала много…

– Может лучше в ресторан? – попытался он, наверное уже в сотый раз, затянуть её в приличное место на ужин, а не в эту кафешку для бедных студентов.

– Может лучше по домам? – сказала она, подняла глаза от экрана и посмотрела на него через зеркало заднего вида.

– Жираф, так Жираф. «Обожаю эту кафешку», – сказал он, не скрывая сарказма. Вот так всегда заканчиваются споры с ней. Единственное приличное место, куда она охотно идёт с ним, это Оперный Театр и то, только в театр, никакого буфета. Но, это «приличное место», не очень нравится ему. Спать он там не может, она не разрешает, а под оперы только этого и хочется. Балет иногда ему даже нравится, но вот когда поют оперу, он тут же начинает зевать и глаза закрываются как под колыбельную.

– Почему ты такая? – в тысячный раз спросил он, не боясь её обидеть.

– Какая? – в тысячный раз ответила девушка на его подобный вопрос вопросом.

– Такая вредина, – сказал он с улыбкой, видя в зеркало, что и она улыбается.

– Я женщина, мне по определению положено быть вредной, – ответила она, вставила в ноутбук флешку, быстро пощёлкала мышкой, убрала накопитель информации в карман рюкзака и выключила компьютер.

– Так я же не против, вредничай сколько хочешь, но давай начнём питаться в нормальных заведениях. И позволь мне купить тебе ноутбук, – последнее его доставало больше всего. У неё не было своего ноута, она пользовалась его и к этому он давно привык. Но тот факт, что она не позволяет ему купить ей ноутбук, его просто убивал. А точнее, убивал его самолюбие. Да, она не его девушка или сестра, но она его друг и единственный человек в их академии, у кого нет ноутбука. Ну, и что, что она себе не может этого позволить? Он то может. На новый год он даже купил ей маленький компьютер и торжественно вручил, в красивой упаковке. Она не то что не взяла подарок, она к нему даже не прикоснулась, не открыла, не посмотрела, что там внутри. Пришлось возвращать покупку в магазин, а от неё ещё и выслушивать нарекания, что ей от него никаких подарков не надо, и чтоб больше она подобного не видела. Странная она, не как все девушки. Другая бы с руками оторвала, хвасталась на каждом углу, а эта даже не заглянула под подарочную упаковку. Да что там говорить, он не знает, когда у неё день рождение, а на восьмое марта пытался розу подарить, ну так, уважения ради, так она её отдала первой проходящей мимо бабуле и ещё уточнила, что это от него цветок.

– Тебе жалко, что я пользуюсь твоим ноутом? – сказала она, притворно надув нижнюю губу. Она знает ответ на этот вопрос, но каждый раз, когда он заводит разговор о подарке, она задаёт этот вопрос.

– Тебя именем не того сказочного героя нарекли, – парировал он.

– Сам ты, Нагайна, – буркнула девушка и стала выходить из остановившейся машины. – Горыныч пернатый.

– Я Орёл Файерович или Орёл Факирович, – он пытался придумать отчество своему необычному орлу на ходу, но как-то не очень получилось. – Ну, в общем я Орёл, а отчество, и фамилию, потом придумаю.

– Павлин Пожарович ты, а не Орёл, – сказала она и пошла в сторону кафе.

Опять она его уделала, но обижаться на неё невозможно. «Кот не обижается на мышь, пока она ему жить не мешает» – подумал он и сам себе улыбнулся. Догнав её в два шага, он поравнялся с ней и положил руку на плечо.

– Веди меня в этот вертеп, о мой верный Санчо Панса, – его улыбка расширилась и мелькнула мысль, может подарить ей осла? Она ведь вроде из деревни, хорошее животное в хозяйстве пригодится.

– Ты же помнишь, о великий Дон Кихот Ламанчский, что ты сумасшедший? Надеюсь, за неимением тут ветряных мельниц, ты не станешь кидаться на посетителей? – она двумя пальцами сняла его руку со своего плеча, явно испытывая облегчение. Весовые категории у них тоже, слишком разные.

Он давно заметил, что она не любит, когда он к ней прикасается при людях. Когда они наедине, она позволяет класть голову на свои колени, облокачиваться на неё или просто сидеть плечо к плечу. Он часто, шутя, кусает её, тыкает пальцами, дергает за волосы и вообще, всячески прикасается. Она же никогда. Единственное её прикосновение к нему, было в первый день их «официального» знакомства и начала сотрудничества, когда она сказала своё имя и пожала его руку. Если он подаёт ей руку, чтоб помочь выйти с машины, она принимает помощь. Но сама, Сама она к нему никогда не прикасается. Даже когда он уснул на её коленках, она разбудила его, позвонив на телефон. Не растормошила за плечо или просто скинула его голову со своих ног, нет. Она позвонила и звонок разбудил его. Её странностям нет предела, но его это уже давно не удивляет, а даже забавляет.

– Обещаю, что буду вести себя прилично, если никакой «конь» не станет на меня ржать, – при этом сам начал издавать лошадиное ржание.

– И этот человек пытается затащить меня в «приличное» место, – негромко сказала она, так чтоб только он услышал, входя в кафе.

Поздоровавшись с продавцом, она быстро озвучила свой заказ, он, как всегда, заказ тоже самое, только двойную порцию всего, оплатил, взял разнос и пошёл к ней. Она уже заняла столик в самом центре зала. Вроде, серая мышь, не любит прилюдных касаний и вообще внимания к себе, а в кафе всегда садится в центр. Этого он тоже никак не мог понять.

– В «приличном» месте, я бы вёл себя соответственно, – сказал он, продолжая прерванный разговор, – а в не приличном, могу себя вести не прилично.

– Ты чуть не захрапел на «Кармен», – напомнила она укоризненно.

О да, он помнит Тот поход в театр. Ужаснее пытку придумать сложно. Почти четыре часа длился этот кошмар. Ему казалось, что время остановилось и эта опера никогда не закончится. Ещё она, всё время пинала его локтем, чтоб он не усыпал.

– Да там пол зала спало, кто так пишет? – не унимался он, вот уже в который раз. – Ты бы и сама уснула, если бы рядом с тобой бабулька, не храпела на весь зал.

– Бабушка не спала, просто у неё проблемы с лёгкими, вот она и хрипела, когда дышала, – стала она опять заступаться за старушку из соседнего кресла.

– Хрипит, храпит, какая разница? Но, именно это тебе и помешало уснуть, – не унимался он, – А я на сон не жалуюсь, могу спать в любых условиях и даже стоя.

– Армия по тебе плачет, сон на тумбочке, прям вижу, как старшина тебе поёт оперу «Кармен», а ты спишь, – сказала она и рассмеялась.

– Вот провалю летнюю сессию и пойду в армию, и тебе не наткем будет издеваться и насмехаться, – сказал он, запихивая себе в рот сразу половину булочки с творогом.

– И кому ты сделаешь хуже? – она перестала смеяться и опустила глаза. Он знает, что прищемил её самолюбие. Он только это слабое место у неё нашёл.

Пытаясь узнать о ней больше, парень рассказал всю свою жизнь ей, и как с отцом ездил, и как мама их бросила, и как они с этим справлялись, и даже то, как они сейчас живут. Но, от неё не добился ни слова. Она ничего не рассказывает о себе, своих родных или близких. Ни о прошлом, ни о настоящем. Спрашивать тоже бесполезно, замыкается и молчит. Через время только начинает говорить и то, о чём угодно, но только не о своей жизни. Они всегда встречаются и расстаются возле академии, он не знает где она живёт, и она не позволяет её провожать или подвозить домой. Иногда она уходит от академии пешком, иногда садится на троллейбус. Он даже думал проследить за ней, но потом вовремя остановил себя. Если ей так комфортнее, то не его это дело, где и как она живёт.

– Извини, – только и сказал он, в промежутке между булочкой и соком.

– Мы сегодня совсем мало позанимались, зачем я только отвлеклась на эту глупость, – проговорила она, зачем-то помешивая сок в стакане трубочкой.

– А мне понравилось, – попытался он подбодрить её. Хоть и знает, если она взялась за самобичевание, никакие его одобрения не помогут.

– Я оставила сказку на ноутбуке, если захочешь, сможешь прочитать, – она подняла на него свои голубые глаза и опять удивила его, их глубиной.

– Разве ты не её перекинула на флешку?

– И её тоже, – сказала она, но взгляда не отвела, как это бывала обычно.

– Обязательно прочитаю перед сном, – сказал он и поднял правую руку в клятвенном жесте. – Ты же там принцесса? – только сейчас до него дошло, что он не знает её роль в этой сказке.

– Я там Пчела, – сказала она тихо и опустила глаза, – и сказка ещё не дописана, потом допишем, когда ни будь.

Остаток их скромного ужина, они доели молча.

– Я от сюда доберусь домой, – сказала она, вставая из-за стола, – До завтра.

Подобное было впервые и это его озадачило.

– Позвони, как доберёшь, – крикнул он ей, когда она была уже в дверях.

– Напишу в вайбере, – ответила девушка не оборачиваясь, и вышла в ночь.

Ещё пару секунд он боролся с желанием догнать её и отвезти как обычно, но странность ситуации останавливала. Она явно больше не хотела его видеть, а настаивать на обратном, только огорчать её. Парень стал ловить себя на мысли, что больше заботится о Её желаниях, чем о своих принципах. Не хватало ещё влюбится в эту сумасшедшую, подумал он и сам себе улыбнулся. Раньше эта мысль его бы насмешила, сейчас просто умиляет. Она слишком далекая для него, чтоб он смог её полюбить. И дело уже даже не в социальном различии, которое для него, уже не имеет значения, а именно в ней. Она чужая, она сторонится его, она не общается с ним в академии и даже не смотрит в его сторону. При людях, они совершенно посторонние, не знакомые друг другу люди. И только через час-два после пар, он находит её в библиотеке или возле академии, и они проводят время вместе. Она учит его, объясняет, подсказывает, задаёт вопросы, и сама на них отвечает, если он «жуёт» слова и не может из них составить внятное предложение. Она делает с ним заданые контрольные и рефераты, не ЗА него делает, а с ним. Терпеливо объясняя шаг за шагом. Заставляет его перечитывать конспекты и лекции, порой записанные только ею, так как он на паре болтал и ничего не писал, и не слышал. Иногда его это жутко бесит, он срывается и начинает кричать на неё. А она молча слушает и ждёт, пока он успокоится. Когда его истерика закачивается, она просто продолжает с того, на чём они остановились. Иногда её терпение просто поражает его. От куда у неё его столько? Другая бы уже давно послала к чёрту и перестала с ним возится. А иногда, ему кажется, что ей просто очень одиноко и только поэтому она с ним нянчится. Терпит его истерики и лень, лишь бы не быть одной. Хотя, такая как она, не смотря на всю её серость и отчуждённость, нашла бы себе компанию получше, если бы захотела. В этом он точно был уверен, на все сто процентов.

Примерно через час, после того как она его бросила в кафе одного, пришло сообщение в вайбере «Я дома». Он попытался представить, куда ей пришлось целый час добираться от кафе, но потом бросил эту затею, подумав, что возможно она просто гуляла по ночному городу и только пришла домой. Он то уже давно был дома, принял душ, недолго побеседовал с отцом и лежал в своей комнате с открытым ноутбуком. Курсор мышки наведен на папку с названием «Своя сказка», не двигается. Точнее он им не двигает. Он вспомнил, как прочитал там на поляне начало сказки «тёмный лес» и «скрип вековых дубов», и никак не решался начать читать. Вайбер вовремя отвлёк. «Спокойной ночи» написал он в ответ и отправил. И тут же от неё пришло сообщение «Спокойной ночи». Никаких смайликов, никакой лишней болтовни, он не стал спрашивать её, где она час гуляла, всё равно не расскажет, да и не его это дело. Она большая девочка и имеет право на личную жизнь. Тем более, она ему всего лишь друг и не обязана отчитываться. Глаза опять остановились на всё ещё закрытой папке, и рука потянулась к мышке, звук вайбера напугал его. От неожиданности, он чуть не скинул телефон с кровати. «Я изменила начало сказки)», ого, да она поставила скобку в конце сообщения?! Он перечитал его ещё два раза и понял, что «скобка» в конце предложения ему не показалась. Улыбка расползлась на лице от уха до уха. «Спасибо» написал он и добавил смайлик, посылающий воздушный поцелуй. Она промолчала. Только через несколько секунд, до него дошло, что смайлик был лишний. Невинный, но точно лишний. Ну и ладно, написанного пером, не вырубишь топором. Он щёлкнул по мышки и стал читать.

«Ранним, ранним утром. Когда ночь уже не властвует над землёй, но солнце ещё не вышло из-за горизонта. Над лесом вековых дубов пронёсся страшный вой…»

Стоп! Что-то щёлкнуло в его голове. Он взял телефон в руку, перечитал её последнее сообщение. Оно пришло за секунду до того, как он уже почти открыл папку со сказкой. «Как? Как она узнала, что он ещё не прочитал сказку, а именно в этот момент пытается её открыть? Она что, ведьма?» Мысли прыгали как кузнечики в голове, одна невероятнее другой. «Ой всё! Все женщины ведьмы!», успокоил он себя и продолжил читать. Страшный вой издал Трёхглавый Орёл Огнедых, просыпаясь он случайно уронил себе дерево на лапу. Потом он гонял овец по полю, забавы ради, потому что любит есть только рыбу, а овцы никакого отношения к ней не имеют. Потом он охотился в океане за большой рыбой и небольшой акулой. В общем, сказка ему понравилась, конечно, она ещё не окончена, да и про Пчелу ни слова, но для начала не плохо. Уснул он быстро. Снилось, что он большая рыба, а за ним гоняется огромный орёл, он нырял на глубину, а орёл не отставал, он выпрыгивал из воды, и огромная птица за ним. Проснулся раньше будильника. Увидев на часах шесть утра, повернулся на другой бок, закрыл глаза, но уснуть больше не смог. Зарёкся не читать больше её сказки на ночь, приснится же такое. Он рыба, которая пытается удрать от огромного орла, который за ним плавает в океане не хуже акулы. Бррр. Встал и пошёл в душ. Здравствуй новый день…

Она, как обычно, легла очень поздно, точнее очень рана, около четырёх утра. Выполняла свою учебную работу, которую делает по ночам с тех пор, как взялась помогать с учёбой ему. Ей не привыкать спать по три-четыре часа в сутки. Когда уже совсем невмоготу, она умудряется поспать часок в библиотеке, перед встречей с ним. Библиотекарь её будила по времени, поэтому он ни разу не застал её спящей. И это только второй курс, впереди ещё три. Но, она выдержит, она сможет, у неё просто нет выбора. А потом уедет и это всё закончится. Тем более, он уже не плохо втянулся, скоро сам сможет справляться со своими задачами и её помощь больше не потребуется, возможно. Семь ноль-ноль, проснулся будильник. Выключила. Пришло сообщение в вайбере. Сначала не хотела брать телефон, но вставать всё равно надо. Повернувшись на спину, открыла сообщение; «Доброе утро, Пчёлка!» Ровно в семь ноль-ноль пришло сообщение от него? Она не поверила своим глазам. Он сам ни раз говорил, что отец его в семь пятнадцать с кровати за ногу стаскивает, чтоб он проснулся. А тут в семь ноль-ноль прислал сообщение. «Доброе утро, Орёл», ответила она и начала вставать. «Ты меня обманула», пришло сообщение от него. Они крайне редко общались в вайбере, да и вообще никогда не общались утром. Только по делу. «Это только начало сказки, никакого обмана, Пчела ещё появится», отчеканила она, отложила телефон и поплелась в душ. Вернувшись через минут пятнадцать из душа, она опять услышала звук пришедшего сообщения в вайбере. «Надо выключить звук в программе», подумала девушка и потянулась за телефоном. Там было уже несколько сообщений, пришедших пока она умывалась и чистила зубы. «Больше я твои сказки не читаю на ночь», «Мне снилось, что я рыба и меня хочет поймать огромный орёл», «Хватит спать, соня, учёбу проспишь», «Ой всё, не хочешь отвечать, ну и не надо, Вредина!». Она улыбнулась сама себе, не найдя в сообщениях ни одной ошибки, отключила телефон с начала делать зарядку. Уже через двадцать минут, дожёвывая бутерброд на ходу, она вышла из «дома» и направилась в сторону академии. Да, не легко ей было первые полгода, пока грандиозный скандал ректора и его сына, не прогремел на всю академию. Хотя, и сейчас не легко, но зато веселее. Ей надо учится и учить его, три года осталось, и она уедет от сюда на всегда, надо потерпеть…

«Ты уверенна, что справишься?», – твердила бабушка один и тот же вопрос уже который раз. «Бабушка, у меня нет выбора, если я хочу чего-то добиться в этой жизни, а я хочу!». Бабушка верила в неё, но всё равно очень волновалась. Ничего удивительного. Ее старший брат, давно исчез из их жизни, и они никогда не вспоминают его в слух. Только раз в год, на восьмое марта, на бабушкин адрес приходит открытка с одними и теми-же словами, «С праздником Вас, мои дорогие женщины!» Обратного адреса никогда нет, но отвечать всё равно бы никто из них не стал. Таким образом он сообщает, что ещё жив, да и ладно. Родителей не стало очень давно, она их и не помнила. У неё была только бабушка, которая с самого малого учила внучку всем наукам и причитала, «Учись детка, только так ты сможешь выбиться в люди, стать успешной и независимой.» И она училась. В их селе, школа была слабая, поэтому уже в пятый класс, её перевели в спецшколу интернат, которая была в городе, где она порой жила месяцами, потому что бабушка не могла забирать её на выходные домой. Но все каникулы она проводила дома. Бабушка баловала её вкусняшками и рассказывала байки о всех соседях и знакомых. Когда пришло время поступать, бабушка даже хотела продать дом и всё хозяйство, чтоб внучка точно поступила туда, куда задумала. Но, она не позволила. Спала по пару часов, читала, учила, готовилась и поступила сама, на бюджет. Конечно, помогла ещё справка, о том, что она сирота, и бабушка, которая лично ходила к ректору на приём, и характеристика с интерната. Страшно было учится там, где учатся дети депутатов, дипломатов, у которых один мобильный стоит дороже, чем всё бабушкино хозяйства, или почти всё. Но, её никогда не интересовал чужой достаток, она поставила перед собой цель и решила идти к ней до конца, не смотря на все преграды и препятствия…

– Месяц, месяц, ты могуч, ты таскаешь стаи туч, – услышала она устаревшую дразнилку за спиной и машинально поправила;

– Ветер и гоняешь.

– Ну, может Ветер и гоняет, а наш земной Месяц – таскает! – сказал другой голос, и компания расхохоталась. И когда же им это надоест? Уже два года одно и тоже, ничего нового придумать не могут, даже стыдно за них. Это же надо уродиться такими узколобыми…

– Кар, – сказал он и изобразил руками махающие крылья.

– Орлы не каркают, – сказала она, – не отвлекайся, у нас ещё много работы.

– Работа, работа, работа, надоело, – ответил парень, отодвигая от себя толстенную книгу и ноутбук, – давай поедим, я уже голодный, – у него всегда просыпается аппетит, когда он не может понять какое-то очередное задание.

– Ты всегда голодный, терпи, – сказала девушка, подвигая обратно книгу, – сейчас закончим и поедим, обещаю! Тут совсем не много осталось, а ты теряешь драгоценное время на то, чтобы канючить и жаловаться на голод.

Опять она его прогнула под свою дудку, он уже и не сопротивляется, с этой упёртой дамочкой бессмысленно спорить, всё равно будет так, как она сказала. Почти час он пытался понять то, что она ему объясняет. Графики, чертежи, формулы, заумные слова, которые вслух невозможно выговорить. Он прям чувствовал, как его мозг закипает, начинает бурлить и скоро слетит «крышка». Уронив голову на книгу, он сказал:

– Всё, я умер, брось меня и спасайся одна, – и как она может заниматься по четыре часа подряд, ни на что не отвлекаясь? Точно псих.

– Ладно, голодающий с Поволжья, пошли поедим, – сдалась она и отложила книгу в сторону, не закрывая её.

– В «ресторан» Жираф? – съязвил он, поднимаясь и разминая конечности, которые затекли от долгого сидения в одной позе.

– В «ресторан» Макдональдс, – сказала она, тоже разминая ноги и спину.

– О милостивая госпожа, я безмерно благодарен вам, за столь оказанную честь, сопровождать меня в это богом забытое место и желание откушать, столько бездушной снеди, навязанной нам иноземными торгашами, дабы очернить нашу национальную пищу и обогатить свои буржуйские карманы, – говоря это, он низко кланялся, пятясь спиной к выходу из библиотеки.

– Перестань ёрничать. Ты же знаешь, что просто Мак ближе, чем Жираф, – она помахала библиотекарю. – Мы скоро вернёмся, не убирайте пожалуйста книги, – сказала девушка, полу спящей бабуле и вышла в след за ним из здания.

– О мир, ты прекрасен! – сказал он, раскидывая руки в стороны и чуть не зацепив её. – Солнце, птички, воздух, без запаха книжной пыли…

– С прекрасным запахом выхлопных труб автомобилей и мусора, – перебила она его восклицание миру.

–Ты придираешься, тут мусором не пахнет, – сказал он и громко потянул носом воздух, – урны далеко!

– Ну, хоть где-то же не должно ими пахнуть, – сказала она, шагая за ним. – Предлагаю совместить полезное с необходимым.

– Что, опять? – заканючил он, понимая на что намекает Майя.

– Не опять, а снова, – твердо сказала она и он знал, что с этого момента и вплоть, до самой библиотеки, она будет разговаривать с ним только на английском.

Язык она знает на много лучше его, свободно может писать и более ярко высказывать свои мысли, а вот произношение хромает. У него всё с точностью, да наоборот. Он общался с носителями языка, был в странах, где на нём говорят, и только из-за этого разговорный у него лучше. А вот учить грамматику английского, ему совсем не нравилось, да и лениво. Ему нравится только поправлять её произношение. И разговаривать в Макдональдсе на английском, особенно с продавцом «свободной кассы». Это единственное место, где он развлекается как хочет, и она его за это не укоряет. Только наблюдает и улыбается. Он поймал себя на мысли, что у неё красивая улыбка. Так улыбалась его мама, когда он шалил, только губами, без наигранной голливудской демонстрации зубов мудрости. Она что, относится к нему как к ребёнку? К детине, который на полметра выше и в двое тяжелее её. Странная. Добрая половина девушек академии, откровенно проявляют к нему симпатию. Некоторые даже признавались в любви открыто, некоторые в любовных записках. Он даже ходит на свидания иногда, каждый раз с другой, но ходит. Больше, чем один вечер, он ни с одной не может провести. Уже на первом свидании, они ему все так наскучивают, что второго он не назначает.

Сделав и забрав заказ, они сели за свободный столик на четверых и заняли его весь. Точнее, он занял, разложив уйму коробочек и пакетиков по всему столу. Она ест как воробушек, когда его порции в два-три раза больше. Слушая её рассказ, о каком-то короле, какого-то века, он периодически поправляет её произношение. Даже на частые его подшучивания, она никогда не обижается, а внимательно прислушивается и пытается как можно тщательнее проговорить исправленное им слово. Звонок отца прервал её рассказ. Он нажал зелёную трубку на экране телефоне и попытался побыстрее проглотить гамбургер, который почти целиком засунул себе в рот.

– Угу… угу…, – бормотал он, запивая еду спрайтом, – Да папа, я просто пытался прожевать еду… да, как обычно… Нет, ты же знаешь, – отец предложил пригласить её к ним на ужин, – Ладно, передам.

Сдался он, не переставая смотреть на неё.

– Отец приглашает тебя к нам на ужин, сегодня вечером, – сказал он, заранее зная её ответ, категорическое Нет.

– Только на пару часов, – сказала она и его челюсть отпала от услышанного.

– Ты серьёзно, согласна? – не поверил парень своим ушам.

Он не приглашал её с собой на отдых или к друзьям, но в гости звал, и не раз. И она всегда отказывалась. Никогда не объясняла причину, но всегда говорила, Нет.

– Скажи отцу, что мы будем к восьми, в десять ты меня проведёшь до академии, – уточнила она планы на вечер, чем окончательно отрезала себе путь к отказу.

– Вот это номер! Отец будет счастлив! – сказал он, и быстро нашел его номер в списке, для звонка.

– Пап, мы будем к восьми, – быстро сказал он, не спуская с неё глаз. Девушка, по-прежнему не спеша ела картошку. – Хорошо, передам.

– Папа передал спасибо, и сказал, что ждёт нас, – удивление ещё не прошло, но её улыбка давала понять, что она, опять, знает что-то, чего не знает он.

Майя опустила глаза к стакану, отпила не много колы и сказала.

– У нас час на то, чтоб вернутся в библиотеку, убрать книги, заскочить в магазин и купить твоему отцу подарок.

– Зачем? – не понял он. Его не удивило, что она опять распланировала вечер, чуть ли не поминутно, но зачем отцу подарок?

– У твоего отца сегодня день рождение, – произнесла она таким будничным тоном, как будто объясняла ему очередное уравнение.

– Эээ нет, у папы завтра… – запнулся он и вспомнил, какое сегодня число. – А ты откуда знаешь, когда у него день рождение? И почему не напомнила мне раньше?

– Ты что не знал, что он мой любовник и завтра мы с ним улетаем на Бермуды? – съязвила она, изображая кокетство прикусив указательный палец правой руки.

– Ха-ха, прям хэш-тег ржунимагупадсталом, – выпалил он, почувствовав укол обиды.

Почему она помнит о день рождение его отца, а он нет? Да, они его никогда не отмечают вместе. Но хотя бы символический подарок, он делает ему каждый год. Свой день рождение отец отмечает на их даче за городом, со «светилами» наук их академии и не только. Все главные умники города, съезжаются на их дачу и два дня соревнуются в занудстве. Неее, его на такой «праздник» жизни и калачом не заманишь. Другое дело его дни рождения, иногда даже на той же даче… После одного такого праздника, в некоторых комнатах приходится делать ремонт. Но, отец никогда его за это не ругает. Молча вызывает знакомого дизайнера, прораба и оплачивает смету.

– В книжном за углом, я отложила книгу, которая должна понравится твоему отцу, – она опять увильнула от ответа на его вопрос, но это его не беспокоило.

– Ты что, знала, что я забыл о дне рождение? – её слова про книгу, вернули его к реальности.

– Нет, но были подозрения на этот счёт, – она доела, собрала мусор на разнос, встала и пошла к урне. Выбросив мусор, она вернулась и села на своё место, терпеливо дожидаясь, пока он доест остатки своей еды.

Аппетит у него пропал и почти половину купленного, он хотел отправить в урну.

– Подожди, – сказала она, разгадав его замысел и ушла к кассам. Вернувшись оттуда с бумажным пакетом, она сказала, – Нельзя выбрасывать еду! – и стала собирать не тронутые гамбургеры и картошку в пакет. – Не сиди как пень, купи Марии Михайловне бутылку минеральной воды, без газа, – скомандовала она, взяв его разнос с остатками подъеденной еды, мусором и понесла к урне.

Девушка ждала его на улице, возле выхода, пока он покупал минеральную воду. «Бедная старушка, опять она её подкармливает фастфудом американским, лишь бы не выкидывать еду», пожалел он мысленно и последовал за ней в сторону библиотеки. Дошли они молча, каждый размышлял о своё и не мешал другому. Его удивляло то, что даже молча идти с ней, ему комфортно. Вот что значит, странная, при том во всём!

– Мария Михайловна, это вам, – нарушил тишину её голос, – мы сейчас соберём книги и уйдём, не относите их пожалуйста по местам, завтра они мне пригодятся.

Он правильно расслышал, она сказала Мне, а не Нам. Разве завтра они не будут заниматься? Да, завтра выходной, суббота, но у него не было планов на выходные и он думал, что проведёт их с ней и учёбой.

– Деточка, ты же помнишь, что завтра в библиотеке короткий день? – сказала старушка, заглядывая и бумажный пакет с едой.

– Конечно помню, до часу дня я успею сделать всё, что запланировала, – проговорила она, неся несколько собранных книг от читального стола к столу библиотекаря.

Он на автомате отобрал у неё их, оставил на столе и пошёл за следующими. Она осталась стоять у стола, поправляя бумажные закладки в книгах. Возможно, она слышала, как сегодня сокурсники приглашали его в выходные поехать в столицу и устроить там «марш-бросок» по клубам? Но он же отказался. Да и не было её рядом, когда парни ему рассказывали все прелести этого алко-тура. Точно не было. Он же ещё специально посмотрел по сторонам, когда отказывался. Неужели они раструбили об этом на всю академию, что слух даже до неё дошёл? Или она точно ведьма и умеет читать мысли, в чём кстати он её часто подозревает. Выйдя из библиотеки, она прервала его мысли:

– Тебе надо согласится на предложение парней, – она сказала это так, как будто решила продолжить его мысль.

– Что? – опешил он и остановился как столб.

– Позвони и согласись на поездку в столицу, – ответила она, поворачиваясь к нему всем телом и тоже останавливаясь, – ты очень устал от учёбы. Тебе надо отдохнуть.

– Но как? – только и смог выдавить из себя он.

– Вы слишком шумные, – ответила она, повернулась и пошла к выходу с территории академии.

Он быстро обогнал её, положил руки на плечи и остановил.

– От куда ты знаешь про поездку? И то, что я отказался ехать? – он точно знает, что она ни с кем не общается, кроме него. И никто бы не стал ей этого рассказывать.

– Я была в уборной, когда девушки сетовали, что их план провалился и ты отказался от поездки, – просто ответила она, смотря на него с улыбкой.

– Какие девушки? – не понял он. Парни чётка сказали, что у них мужская тусовка и своих дам они оставляют дома.

– Наши первые красавицы, – ответила Майя, без малейшей зависти в голосе.

– Так это был их план? А парни мне тупо солгали? – он прибывал в шоке.

– Эльвира пообещала парням, что наймёт «party bus» на два дня, в столицу и обратно, если они уговорят поехать тебя. У неё на тебя и эти выходные, большие планы. Так что, ты ещё успеваешь согласиться.

Эльвира! Вот же ж влип. Она дочка, папиного хорошего друга, и с самого детства их сватают друг другу. А она его ещё в детстве бесила. Самовлюблённая гусыня. Умеет говорить только о себе, купленных шмотках, и о том, как она кого-то в очередной раз унизила. Он её терпеть не может, и она об этом знает. Так какой же коварный план созрел в её изощрённой фантазии, что она решила пойти окольными путями и подкупить его друзей? Хотя, какие они друзья после этого? Нет уж, теперь он точно никуда не поедет.

– Это какие такие «большие» планы у неё на меня? – спросил он, не рассчитывая на то, что она о них знает.

– Девушки обычно болтливее парней, особенно, когда думают, что их никто не слышит, – сказала она, освобождаясь от его рук и продолжая путь, – пошли, магазин скоро закроется.

Он догнал её и пошёл рядом. Он знает, если она не захочет рассказать ему, о чём говорили девушки, он никогда не узнать и не выпытает их разговора. Поэтому он просто спросил:

– Ты расскажешь мне, о чём они говорили?

– Расскажу, если ты пообещаешь, не ругаться с друзьями и Эльвирой. А просто сделаешь вид, что ничего не знаешь о их заговоре, – спокойно ответила девушка. – Парни точно тебе ничего плохого не желают, а она… Она всего лишь влюблённая в тебя девушка, которая слишком гордая, чтоб в этом признаться даже самой себе.

– Обещаю, – сказал он, поднимая правую руку вверх, ладонью к ней, – Да, я даже клянусь. Пусть век в моей голове жужжит Пётр Ильич Чуковский, если я нарушу данное обещание.

Её доброта, сочувствие к людям, которые того не заслуживают, всегда поражает его. Она всем находит оправдание и с лёгкостью прощает их. От куда в ней столько сострадания к окружающим? Ведь люди с тяжёлой судьбой, за частую черствеют и ненавидят весь мир. А то, что у неё была тяжёлая судьба, он не сомневался.

– Парни должны были тебя напоить и привезти в её гостиничный номер. Она очень хочет заполучить «твоё тело» в свой список побед, – проговорила она и поморщилась, – Извини, про «тело» это её слова, не стала перефразировать своими. И так пришлось большую часть текста изменить, а то её словами мне не удобно рассказывать.

Он видел, что ей противно даже думать словами Эльвиры. Она тряхнула головой и снова поморщилась. Вспоминает услышанное дословно, догадался парень.

– И всего-то, – успокоился он, – Я думал, она реально какую-то гадость для меня приготовила. – В его голове успело всплыть множество картинок, женской мести мужчинам, одна страшнее другой. – И ты хотела, чтоб я поехал на эту экзекуцию?

А ведь действительно, ещё пару минут назад, она почти уговаривала его поехать, хотя знала, что его там ожидает.

– Ну, а что в этом плохого? – недоумевала она, его брезгливому тону. – Потусовался бы с друзьями, позанимался сексом с шикарной девушкой, в явно шикарном номере, не вижу ничего осудительного в своих словах о поездке.

Он был в шоке, от такого заявления! Ведь рассказывал ей о Эльвире, о своей, мягко говоря, не любви к ней и всё равно она хотела, чтоб он поехал в лапы этой паучихи? Не уже ли он ей настолько безразличен, что она готова пожертвовать его любой психопатке, лишь бы избавиться на выходные? Нет, не так. Не уже ли она думает, что он, даже будучи пьяным в хлам, будет «спать» с ненавистной ему Эльвирой? Опять не то. Но, как не крути, как не верти, она была искренна, когда предлагала согласиться поехать отдыхать на выходные. Или она действительно не считает этот заговор гнусным, или она реально желала ему отдых, или же просто сама от него устала и хотела провести выходные одна. Даже если последний вариант основная причина её предложения, то всё равно ничего у неё не вышло. Он ещё днём решил, что никуда не поедет, а после её признания, то и подавно.

– Я купил билеты в театр, на завтра, так что тебе от меня так просто не отделаться, – сказал он, когда они вышли с книжного, с упакованной книгой для его отца.

Она даже не взглянула на него и тихо сказала:

– Я знаю, что ты врёшь. И я не пыталась от тебя избавиться.

– А вот и не вру, – гордо ответил он и показал экран телефона, на котором секунду назад заказал билеты.

– Ты же их только что купил, – укорила она его.

– Но не солгал же! – гордо ответил он и показал ей язык.

– Мальчишка, – услышал он и заулыбался ещё шире.

Она не злится на него, как всегда. Может она просто не умеет этого делать? Надо будет как-то спросить её об этом, но не сейчас. Сейчас он не хочет говорить о злости, даже с ней, с человеком, который не умеет злиться, возможно не умеет. Остаток дороги она молчала, а он вел себя так, как она его назвала «Мальчишкой». Прыгал на одной ноге, разгонял голубей, сорвал цветок с клумбы и подарил топающему мимо карапузу с мамой. А когда подошли к светофору, схватил её за руку и стал прыгать по белым полоскам зебры двумя ногами. Он знал, что со стороны это выглядит нелепо, но мнение окружающего мира ему не интересно. Она же не против идти рядом с «мальчишкой», так какое ему дело до тех, кого он вообще не знает. Хорошо, что его дом не далеко от академии и идти пришлось не долго, а то он хоть и не очень плотно поел, но всё равно прыгать стало тяжело.

Дом был не дом, а квартира в старом доме, точнее говоря, в старинном доме. Потолки по шесть метров, окна по четыре, старинная лепка и всё такое, в ретро стиле. Когда-то в этом доме жил какой-то зажиточный купец, любитель прекрасного. Поэтому на второй этаж приходилось подниматься по широкой мраморной лестнице, прям как в оперном театре, только тут по бокам не было статуй. В доме было всего четыре квартиры и один вход. Его дверь на втором этаже слева, туда он её и повёл. Она ели-ели перебирала ногами, рассматривая лестницу, перила, лепку на стенах и потолке.

– Я только по телевизору такую красоту видела, – почти шепотом проговорила она, возможно боясь спугнуть тишину старинного дома.

– И в театре, – напомнил он, вспоминая её восторг, когда он впервые пришёл с ней в оперный театр.

– Так-то театр, а это дом! Театру положено быть красивым, старинным, а такие дома давно уже не строят. Это ведь просто чудо архитектурное.

В её голосе было столько восторга, что он никак не мог решиться, открывать дверь или подождать ещё не много. Решил, что лучше не заставлять отца ждать и открыл дверь.

– А я тебя давно в гости приглашал, ты же упиралась, – сказал он, пропуская её вперёд, – Папа, мы пришли! – крикнул он и стал проталкивать застывшую девушку в квартиру, чтобы закрыть за собой дверь. Парень обошёл её и потормошил за плечо, – Ау! Очнись. Ты что, уснула?

Она стала быстро моргать и уставилась на него, как будто видит впервые.

– Извини, оторопела, – только и проговорила она, смущаясь, – никогда не видела квартиры с такими потолками, – и она указала пальцем, на панно, обрамлённое гипсовой лепкой.

Он и забыл о его существование. Когда-то давно, эту картину заказала мама. До этого, там была только лепка. А она захотела, чтоб в центре этой лепки были розы. Так как она больше любила светлые и бежевые тона, то на потолке «выросли» розы именно в этой цветовой гамме. Он уже много лет не замечал эту картину. Когда мама от них ушла, он даже просил папу, чтоб цветы закрасили, но отец отказал и больше эта тема не поднималась.

– Они там давно, – выдавил он из себя, подавая ей комнатные тапочки.

В их квартире можно ходить и в своей, уличной обуви, но она разулась и хотела идти босая. Совсем босая. Балетки она носит только на босую ногу и в парке всегда разувается, чтоб походить по траве босиком.

– Не хорошо шлёпать по паркету босыми пятками, это тебе не травка, – сказал он, тыча ей повторно комнатные тапочки.

Она нехотя надела их. За всеми этими действиями, в дверях кабинета, наблюдал его отец и ждал, когда они его увидят.

– Здравствуйте, – проговорила она, краснея и опуская глаза в пол. – С днём рождения Вас, – почти шепотом сказала она, переминаясь с ноги на ногу.

– О, родитель, привет, а мы тут пришли! – сказал он, показывая обеими руками на девушку, – С подарком, – и помахал перед собой свёртком.

– Проходи Майя и не обращай внимание, на этого баламута, – сказал ректор, подходя к девушке и беря её под руку, – Воспитываю, воспитываю, а он всё равно как неандерталец. – Отец явно был доволен тем, что девушка согласилась на его приглашение. Парень видел это по его глазам и улыбке. Давно «старик» так не улыбался, давно.

– Ну, и зачем ты её тащишь в гостиную? Мы же только с библиотеки, – он сгримасничал орангутанга, – надо руки помыть и умыться. Пешком три квартала шли, – и взяв её за руку, потащил за собой в сторону ванной.

Она вертела головой по сторонам, рассматривая картины и лепки, а он тащил её, приговаривая:

– Вот сейчас помоем ручки и личико, и я устрою тебе экскурсию по квартире, всё покажу и расскажу, а сейчас в ванную давай, там тоже красиво, наверное.

Он не совсем понимает её уровень «красиво», но точно знает, что ей даже их туалет покажется картинной галереей. Кстати, она ни разу не пыталась затащить его на какую-то выставку или в музей, почему? Она же явно любит всякие творения фантазии человеческой. Так почему же никогда не предлагала подобных походов? Может, потому что, в списке её условий не упоминались музеи и выставки? Надо будет сводить её в какой-то музей, или на выставку, или на экскурсию, или везде, но уж точно не сразу. Пока она осматривала их ванную, он открыл браузер на телефоне и быстро забил в меню поиска «музеи», стал просматривать предложенные поисковиком варианты. Исторический, археологический, литературный, художественный, Пушкина, музей интересной науки, западного искусства, да, музеев в их городе хватает. Для начала, они сходят в музей интересной науки. Если уж и начинать рейд по занудству, то хоть с того, что ему должно понравиться. А судя по фото в интернете, этот музей ему точно понравится.

– Подвинь тело, – сказал он, подходя к умывальнику и отвлекая её от мыслей, а также от вытирания рук. – Ты уже пять минут полотенце трёшь, это тебе не лампа Алладина, оттуда джин не вылетит.

Она пропустила мимо ушей его шутку и спросила:

– Ты вырос в этом доме?

– Да, – ответил он, не до конца поняв вопроса, – Отцу дали эту квартиру, за полгода до моего рождения.

– Теперь понятно, почему ты такой, – сказала она, не объяснив какого «такого» она имеет его в виду.

– Избалованный? – спросил он, вытирая руки и оборачиваясь к ней, застывшей в дверях.

– Безразличный к прекрасному, – парировала она.

– А, ты об этом, – стал растягивать он слова, беря её под руку и замечая, что она не отодвигается от него, как делает это обычно, – понимаешь старушка, дело не в том, что я родился и вырос в картинной галереи, а в том, что я просто не понимаю, как можно часами смотреть на чью-то мазню и восторженно чокать языком, приговаривая мудрёные слова. Ну, не моё это. Я могу лайкнуть красивое фото, но обсуждать его содержимое часами, я точно не стану.

– Каждому своё, – сказала она. Чем сильно его удивила. Обычно в таких случаях, она называла его «чурбаном» или «серостью». Не уже ли, на неё так повлияла их квартира? Ну, и ладно, какая в общем-то разница? Всё равно, как всегда, каждый останется при своём мнении.

– И так мадам, эта наша гостиная, – стал он показывать ей квартиру оттуда, от куда они начали, – Вот это стул, на нём сидят, вот это стол, за ним едят, – папа, сидящий в кресле и наблюдавший за ними, прыснул и пробормотал «тоже мне, Самуил Яковлевич». – Вот это кресло, в нём спят, – сказал он, указывая на кресло, в котором сидит отец, – Вот это папа, он очень умный и даже помнит имя-отчество С. Я. Маршака.

Отец покачал головой, но на этот раз промолчал. Она подошла к старинному пианино и провела пальцем, по бронзовому канделябру. Резное фортепьяно, из красного дерева, с кривыми ножками и серебряными розами, прекрасно вписывалось в общий интерьер гостиной.

– Ты умеешь играть на пианино? – спросил он, не рассчитывая на отрицательный ответ. Он привык к тому, что она знает и умеет всё.

– Совсем не много, – ответила она, но открыть и поиграть не решилась. А медленно отошла от инструмента и подошла к окну. – От сюда открывается прекрасный вид, – ни к кому не обращаясь, сказала она и пошла в его сторону.

–Да, двор у нас хороший, – поддержал её он, – Пошли дальше, а покажу тебе спальню отца.

– А это удобно? – Спросила она скорее отца семейства, чем парня.

– Конечно, – бодро ответил он и потащил за собой по коридору, к соседней двери. – Тем более, она только так называется, из-за кровати, а так, это скорее библиотека или второй кабинет.

Спальня в впрямь напоминала библиотеку. Возле большой кровати, расположился небольшой шкаф и комод, возле окна стол с креслом, все остальные стены прикрывались книжными полками, как будто стеснялись показать миру своё одеяние, в виде молочного цвета обоев, на полках поселились сотни книг. Под старину в этой комнате оказался сделан только потолок, с которого свисала старинная люстра, а на самом потолке была лепка.

– Мрачновато, – подытожил он, выходя и закрывая дверь за собой, – Но отцу так нравится.

– Столько книг, – с благоговением в голосе, почти шепотом, проговорила она.

– Это да. Иногда мне кажется, что он их любит больше чем меня, – сказал он, сдвигая брови на переносице. – Тут ты уже была, – указывая на дверь в ванную, сказал он, – Рядом сортир, – парень толкнул дверь, открыл её на секунду и закрыл. – А это моя комната, – указал он на дверь, находящуюся в нескольких метрах от них.

Его комната отличается от всего дома только тем, что в ней минимум мебели и вещей. Большой шкаф для одежды, рядом стол и компьютерное кресло, по середине комнаты большая кровать. Огромная плазма вообще висит на стене, на против кровати и не занимает пространство комнаты. Он даже отказался от тумбочек возле кровати, заменив их узкой полочкой в изголовье. Пульт от телевизора, мобильный, зарядное и часы помещаются, а больше там нечего хранить. В его комнате не оказалось, ни одной картины, гипсовая лепка только над головой, а про ретро-стиль всего дома, напоминает небольшая люстра, свисающая с потолка.

– Прям минимализм, – сказал она, останавливаясь возле кровати и проверяя её на упругость.

– И я такой во всём, – весело сказал он, прыгая на кровать боком и падая так, чтоб одна рука придерживала голову над постелью.

– Я прям вижу, как ты каждый вечер прыгаешь на кровати, капризничая и крича, что ты ещё не хочешь спать, а отец тебя то терпеливо уговаривает, то угрожает ремнём.

Он перевернулся на спину, закинул руки за голову и мечтательно проговорил:

– Дааа, были такие временна, – перед его глазами проплывали воспоминания. Только спать его всегда укладывала мама, и она же и гонялась за ним вокруг кровати с угрозами и уговорами. – Но те временна давно прошли.

Он резко сел. Она всё так же стояла возле кровати, наблюдая за ним.

– Ужин через десять минут, – послышался в коридоре женский голос и звук закрывшейся двери.

– О, это хорошо, – сказал он, вставая и разминая плечи, делая круговые движения руками, – Наконец-то поужинаем как нормальные люди, а не жизненно опасной снедью не до ресторана Жираф.

– Я не заставляю тебя ужинать со мной в Жирафе, – обиженно сказала она и отвернулась к выходу из комнаты.

– Да ладно тебе, я же не против питаться булочками и пирожками, но и борща иногда хочется, – сказал он, выходя в коридор перед ней и указывая на дверь кабинеты двумя руками.

– Там кабинет? – сказала она, пропуская мимо ушей его укоры.

– Святая святых, – торжественно произнёс он и открыл перед ней дверь.

Она сразу поняла, что он имел ввиду, описывая спальню отца как второй кабинет. С кабинетом у них было только то различие, тут вместо кровати, стоял большой стол, цвета слоновьей кости и несколько кресел в тон стола. Вдоль всех стен, тут тоже расположились книжные полки, заваленные книгами. Столько книг она видела только в библиотеке, и то, не в каждой.

– Это потрясающе, – только и смогла проговорить она, застыв посредине комнаты.

– А ещё они очень мягкие и удобные, – сказал он, плюхаясь в одно из кресел.

– Я вообще-то про книги, – сказала она, зная, что он опять балуется, чтоб поддеть её.

– Ой всё! – сказал он, демонстративно встал с кресла, подошёл к выходу и облокотился на дверной косяк локтем. – Когда наглядишься на трупы деревьев, я покажу тебе кухню.

Он знает, как она любит деревья и книги, и то, что книги делают из деревьев, её очень огорчает, но она старается об этом не думать. А вот он, пытаясь её поддеть, иногда ей об этом напоминает.

– Ты злой, – только и сказала она, выходя из кабинета, отталкивая его в сторону.

– Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк, рррррр, – говорил он, наступая на неё сзади, с поднятыми руками.

– Зато ничего не смыслишь в пчёлах, – сказала она и ткнула его пальцем в живот.

Он замер от неожиданности и только через пару секунд пришёл в себя. Согнулся пополам, изображая на лица боль и заметив вышедшего из гостиной отца, сказал:

– Папа, она меня ужалила, – сказал он, указывая на неё пальцем, – Теперь я буду вставать с рассветом и целый день всем жужжать по ушам.

– Если ты при этом начнёшь носить домой мёд и опылять цветы, то твоё жужжание мы согласны потерпеть, – отец явно веселился, улыбка расплылась на всё лицо. «Хороший получится день рождение, если и дальше так пойдёт», подумал парень.

– Вы сговорились и не любите меня, – сделал он обиженно лицо и направился в кухню, открывая дверь и уже оттуда добавил, – И вообще, вот обижусь на вас и не буду с вами разговаривать.

Его отец продолжая веселиться, добавил;

– Ты только обещаешься, – сказал он, пропуская девушку впереди себя.

– Ах так? – он опять изобразил на лица притворную обиду, – Вы сами напросились!

– Что, теперь точно не будешь с нами разговаривать? – спросила она, решив включится в его игру.

– Не-до-ждё-тесссь, – по слогам произнёс он, протягивая букву С так, как делает это змея, – Я теперь буду ещё больше с вами разговаривать! Буду звонить по ночам, – он посмотрел на отца, – В твоём случае, буду приходить к тебе по ночам, и говорить, говорить, говорить.

– Ох, – теперь девушка изобразила притворный испуг на лице, – За что же такое наказание? Смилуйся! Пощади! – она подняла руки в мольбе и потянулась ими к нему. На миг ему показалось, что она сейчас коснётся его, но её руки остановились примерно в десяти сантиметрах от его рук и она их резко убрала. Даже быстрее, чем это требовалось. Что-то странное мелькнуло в её взгляде, но он не рассмотрел, что же это было и подумал, что ему показалось. В это время, отец достал телефон и сделал вид, что ищет какой-то номер.

– Куда звонить собрался, – спросил его сын и попытался заглянуть в список номеров.

– Да вот ещё думаю, вызывать столяра, чтоб поставил замок на дверь или заказывать круглосуточного телохранителя, – сказал отец с таким серьёзным видом, что они на мгновение замерли. Но, уже через секунду разразился заразительным смехом, и парень с девушкой поддержали его.

А тем временем женщина, хлопотавшая на кухне, поставила последний столовый прибор на стол, супницу, и удалилась в одну из боковых дверей кухни.

– А, – только и успела произнести девушка, в след ушедшей женщине, но ректор её перебил.

– Она редко ужинает с нами, – он закатил глаза, как бы вспоминая что-то, – объясняет это тем, что наелась, пока готовила, ну, напробовалась, то есть. А мы и не настаиваем, наверное, у неё есть на то свои причины, не ужинать с нами.

– А куда она ушла? – спросила девушка.

– В свою комнату, – ответил парень, опередив ответ отца, открывая при этом супницу и жадно вдыхая пары ещё совсем горячего варева, – А та вторая дверь, – он указал рукой на вторую дверь, – что-то вроде кладовки-прачечной. Там есть стиральная машина и пылесос, и ещё уйма приборов для облегчения уборки дома. Иногда, – он стал насыпать в свою тарелку красный борщ, – мне кажется, что папа покупает новые «гаджеты» Елене Ефимовне чаще, чем мне.

Он толкнул отца локтем и взял его тарелку для борща.

– Зависть плохое чувство, – ректор явно не собирался пропускать колкости сына мимо ушей. – Вот подумываю приобрести ей новую вафельницу и тостер, – продолжал отец, развлекаясь.

– Какая прелесть, – театрально всплеснул руками парень, – Какое счастье! Скоро у нас будет новый тостер. Надо это отметить, – и с этими словами, он потянулся за графином с компотом.

– Напьёшься, веди себя прилично, – фыркнул ректор и хихикнул.

– Вот окосею от ягодного и буду песни орать до утра, – сказал он, изображая пьяный, заплетающийся голос, подливая себе и девушке компот.

Ужин удался на славу. Легкая беседа, вкусная еда, весёлые шутки. Майя и не заметила, как засиделась до позднего вечера. Случайно глянув на часы и увидев там начало двенадцатого, она заторопилась домой. Ректор предложил остаться у них, в гостиной большой мягкий диван раскладывается в кровать, но она отказалась.

– Просто она, в двенадцать, превращается в тыкву, – пошутил парень, – поэтому и не может остаться, чтоб нас не пугать.

– Хватит упражняться в остроумии, лучше проводи девушку домой, – сказал ректор и добавил, уже обращаясь к ней, – Большое спасибо, что согласилась с нами поужинать. Давно я так не смеялся. И спасибо за подарок, такой книги у меня в библиотеке нет.

Уже в дверях, ректор окликнул её:

– Майя, приходи почаще, за одно и с библиотекой моей поближе познакомишься, – он подмигнул ей и зашёл в кабинет.

– Ну вот, опять засидится там до полуночи или вообще до утра, – сказал парень, закрывая за собой дверь. – Пошли, провожу тебя. Эх, хорошо, что завтра выходной. – Сказал он, подтягиваясь и махая руками как крыльями, – высплюсь наконец-то.

– Во вторник у нас контрольная, надо подготовится, – напомнила она, разрушив всё его хорошее настроение в прах.

– Опять контрольная? – буркнул он.

– Это же только начало, – сказала девушка, окончательно убив его хорошее настроение, – а дальше будет их ещё восемь и сессия.

– О боги! – пробормотал он, воздевая руки к небу, – За что мне такое наказание?

– За то, что ты плохо учишься, – сказала она.

– Ой, ой, ой, как страшно, – он знал, что всё равно сдаст сессию, она его загоняет до седьмого пота, но он сдаст, – Как же мне страшно, – развлекался он, изображая испуг и прячась за хрупкой девушкой, – Хотя, – он перестал ёрничать и пошёл рядом с ней, – С такой защитой как ты, мне ничего не страшно.

Если бы на улице было светло, а он ниже ростом, то он бы увидел, как на её щеках проступил румянец. Хотя длинная чёлка, отбрасывающие тень на лицо, тщательно это скрыла.

– Ты обязательно сдашь сессию, и я уеду, – сказала она не громко, но так, чтоб он расслышал.

– Опять к бабушке на всё лето? – это то не многое, что он знает о её личной жизни. Что она каждое лето уезжает к бабушке и возвращается только перед началом учебного года.

– Конечно. Ей нужна моя помощь, а тебе после сессии, моя помощь долго не потребуется, – что-то тоскливое было в её тоне, но она права.

Он собирался летом поехать с друзьями к морю, в горы, на острова и ещё куда-нибудь, куда ветер занесёт. Провести лето с ней, ему даже в голову не приходило. Что он будет с ней делать летом? Книжки читать? Бродить по лесам и радоваться бабочкам? Нет, это не для него. Ему нужно море пива, красотки в бикини, яхты и ди-джеи с зажигательными треками. Так он проводил каждое лето и нисколько не жалел об этом. Как часто говорили его друзья «веселья много не бывает».

– Я бы мог съездить с тобой к бабушке, на недельку, помочь старушке, – от неожиданной идеи, высказанной в слух, он даже остановился.

Девушка тоже. Предложение хоть и было не плохое, но она бы ни за что на это не согласится. Бабушка очень любит хвастаться тем, какую внучку вырастила, но она не удержится и оттого, чтоб рассказать всю её биографию в самых ярких мрачных тонах. Этого Майя допустить не может. Одно дело, когда люди догадываются, что у тебя не простая жизнь, предполагая, какие именно трудности тебе пришлось пройти. А вот уже совсем другое, когда знают о них из первоисточника, при том с подробностями. Майя прекрасно помнит, как бабушка ходила к ректору, и как она, Майя, потом умоляла ректора не рассказывать никому о её жизни. Ей не нужна ничья жалость, хватило этой самой жалости в школе, а потом в интернате спец. школы. Когда учителя, воспитатели, родители, цокая языками и качая головами приговаривали, «бедная сиротка», «несчастный ребёнок» и всё в таком роде. Ей, до боли в голове, была ненавистна их жалость. Ведь она понимала, есть дети, у которых вообще никого нет, которые брошены с рождения, а у неё есть бабушка и цель в жизни.

Заставив себя иди дальше, она коротко сказала:

– Нет.

Её ответ не удивил парня, он ожидал подобного, но решил попробовать настоять на своём.

– Ты совсем не любишь бабушку? Ведь крепкие мужские руки, могут сделать больше женских, хрупких ручонок.

– Да? – притворно удивилась она и снова остановилась, – И что же твои «крепкие мужские» руки, умеют делать по хозяйству?

Теперь остановился он, обогнав её на два шага, и обернулся:

– Да что угодно, – гордо сказал он и выпятил вперёд грудь. Хотя головой он понимал, что делать он вряд ли что-то умеет, по хозяйству, да ещё и в деревне. Он такие поселки видел только по телевизору и проезжая мимо на машине, или поезде.

– Наверное, ты умеешь колоть дрова? – не унималась она, начиная веселиться, – Или пропалывать грядки? Ах нет, ты точно сумеешь перекрыть крышу дома и починить сарай!? А также, наточить косу, сапу и лопаты, поправить забор, побелить дом, и ещё тысяча мелочей, которых ты никогда не делал и даже в глаза не видел.

– Я умею копать, – сказал он, уже без упрямой гордости в голосе, – Когда-то давно, мы с мамой сажали цветы, и я копал клумбы.

Её искрений смех, расслабил его и заставил улыбнуться.

– Ой, он копал клумбу, – хохотала она, – Цветы хоть после этого выжили?

– Представь себе, ДА! – чуть не выкрикнул он. – И до сих пор живут, – уже спокойно добавил парень и в его голове всплыло воспоминание тюльпанов, которые они когда-то посадили с мамой на даче. С каждым годом их становилось больше, и каждый раз ему становилось грустно. Ведь уже столько лет прошло, а мама так и не дала о себе знать, за всё это время. Девушка перестала смеяться, уловив его грусть.

– Копать уже давно ничего не надо. Огороды копаются весной, и тогда же и засаживаются. Сейчас им нужен только уход, который ты им дать не сможешь. Не говоря уже про остальные домашние дела в деревне. Прости, но я не возьму тебя с собой. Тебе там будет тяжело и скучно.

Он попытался что-то возразить, чтоб она хотя бы дала ему шанс, но она перебила его и сказала:

– Пойми, ты дитя каменных джунглей, но в живой природе тебе не выжить. Точнее, не прожить, – поправила она саму себя. – Ты не сможешь встать в пол пятого, чтобы подоить и выгнать корову на выпас. Накормить птиц и другую живность. На ходу позавтракать и весь день на солнцепёке сапать траву на огороде, собирать вредителей или урожай, или пасти тех самых коров, или делать запасы на зиму, или – она устала вздохнула, – в деревне очень много вроде бы простой, но тяжёлой работы. Для городских, это не отдых, и даже не развлечение, для них это каторга.

– Ты бы могла дать мне шанс попробовать, – сделал последнюю попытку он, уговорить её взять с собой в село, – я бы отвёз тебя туда на машине, твои знакомые и соседи, удавились бы от зависти, увидев мою машину и меня.

Уже договаривая это предложение, он понимал, что говорит самую большую глупость и теперь она точно ему откажет, но остановится не мог.

– Нет. И это больше не обсуждается, – отрезала она, дав понять, что разговор окончен. Ещё одну битву он проиграл, но идея, зарождавшаяся у него в голове, заставила его улыбнутся. Битва проиграна, но не война.

– Ну, и ладно, – сказал он, упорно скрывая наползающую улыбку на лицо, – ты вредная и спорить с тобой, что со стеной.

– Я пришла, – остановилась она и он огляделся. Они стояли возле академии. Он уже открыл рот, пытаясь возразить ей, но вовремя остановил сам себя. Тем более, чаще всего именно тут они и прощаются.

– Ну, пока, – бросил он ей, разворачиваясь в сторону дома.

– Пока, – коротко ответила она и пошла в другую сторону.

Его опять подмывало любопытство, проследить за ней, узнать, где же она живёт, но новая идея рождающаяся в голове, вытеснила желание следить за девушкой. Надо будет завтра поговорить с Китом, он точно сможет помочь воплотить его идею в жизнь. Плохо конечно, что придётся Кита посвящать в такие подробности его жизни, но лучший друг умеет хранить тайны и давно знает, что его успехами в учёбе, он обязан заучке Месяц. Ведь он ему даже имя её выдал, а тот так и не проболтался никому. А также, никому не рассказал, про то, где пропадает все будни его друг, после учёбы, а бывает, что и в выходные его не найти. Первое время друзья устраивали ему допросы с пристрастиями, пытаясь узнать, кто его репетитор и где он пропадает, но получив тысячный отказ рассказать всю правду, они от него отстали. У каждого есть то, что скрыто от глаз общества, так пусть у него будет тайна о его репетиторе. Так утешали друг друга любопытные подружки и вскоре, свои заботы и другие события в жизнях их друзей, вытеснили любопытство о его «пропусках» тусовок и сходок. А он в свою очередь, только первое время скучал по беззаботной и развязной жизни, пока не стал привыкать к этой чудной девчонке. Да, завтра он поговорит с Китом. Хоть они и учатся в разных группах, но академия у них одна, в перерыве между парами, он с ним и поговорит. Идя домой, парень почти подпрыгивал от распираемой его изнутри идеи. Он знал, что это огорчит или разозлит Майю, но на этот раз ему хотелось её злости. Нет, обижать её он не хочет, а вот узнать поближе, очень любопытно. Для этого и нужен гений Кит…

– Эй, Марс, есть минутка? – пары закончились, и парень плёлся не спеша по широкому двору академии в сторону выхода уставившись в телефон. Подняв голову на окликнувшего его парня, он остановился.

– Привет Кит, – сказал парень и пожал протянутую ему руку.

– Здоров брат, – сказал Кит и продолжил, – Ты просил найти адрес, помнишь? Две недели назад, – и с этими словами, он протянул ему сложенный пополам, маленький листок бумаги для заметок.

– Да, конечно, – оживился Марс и схватит бумажку, развернул, быстро пробежал глазами и уставился на друга, – Где это?

– Ой, это такая глушь, что я вообще удивляюсь, как там живут люди. От нас туда часть пути надо ехать на поезде, потом на автобусе до ПГТ, а оттуда, два раза в день, утром и вечером, ходит маршрутка. Только два раза в день. Если опоздал на неё, жди до вечера или шуруй пешком 48 км, наслаждаясь живописными пейзажами полей и лесопосадок. В общем, если ты туда собрался, удачи тебе братан! И кстати, на своей машине я бы туда не советовал ехать, дорогу там проложили, наверное, ещё немцы в сороковых, и её же и разбомбили. Можно поймать попутку или частнику заплатить, так кстати выйдет дешевле и безопаснее. Всё-таки, местные знаю те места, а ты нет.

Кит это говорил с таким серьёзным лицом, что парню стало зябко, он поёжился. Хотя, чему он удивляется, в его стране полно сел и деревень, которые даже на карту не занесены были. Только с появление спутниковых карт, это стало делать проще.

– Ладно тебе пугать. Посмотрю на карте, тогда и решу.

– Ты псих, если собрался туда, но, удачи тебе! – Кит искренне веселился. Похлопал друга по плечу и побежал догонять выходящих из ворот девчонок. Ему всегда льстило женское внимание, и он не упускал возможности завести очередную подружку или просто окружить себя девушками.

Кит, он же Никита, очень высокий, почти два метра роста, золотисто-рыжий с яркими зелёными глазами, прославленный на всю академию, как компьютерный гений. Он может достать любую информацию, но только в рамках закона. Его папа, какая-то большая шишка в кругах закона, и Кит знает уйму историй из жизни ушлых хакеров. А вот достать адрес или номер телефона какой-то красотки, для друга или приятеля, ему раз плюнуть. Чем он частенько и занимался. Чаще всего за немалую плату, но с Марсом они друзья с «подгузников», поэтому ему услуги он всегда предоставляет за «спасибо». Хотя, столько раз, сколько Марс его выручал, то о «долгах» и речи быть не может. У Кита, из-за слабости к женскому полу, частенько с ними возникают проблемы, и тогда только лучший друг Марс его спасает.

– Спасибо, – сказал тихо парень, в спину удаляющегося друга.

Он знает, что тот его уже не услышит, но это не важно. Главное, что у него есть то, что ему надо. Зажав бумажку в руке, он пошёл в сторону библиотеки, в ту сторону, куда его одногруппники никогда не заходили, с первого дня учёбы. Возле дверей, адрес перекочевал в задний карман джинсовых штанов. «Там он не должен потеряться», проскользнула мысль и рука открыла дверь, которая слегка скрипнула и впустила его в «храм знаний», так называет она, это Богом забытое место. Хотя, он не разделяет этих её убеждений, для него «храм знаний» – интернет. А для неё, его «храм» – свалка. Хотя, в чём-то она права, наверное. Он ещё не ловил её на ошибках, но не может же она быть всегда права и никогда не ошибаться. Это нереально.

В зале было несколько человек. Её он заметил сразу, девушка обычно сидит за одним и тем-же столом, обложившись книгами, как баррикадами. Он подошёл ближе, она подняла на него глаза, кивнула в знак приветствия, он ответил ей тем же. После привычного обмена кивками, она пододвинула к нему книгу, в которую были уже вставлены бумажные закладки, что означает, ему надо прочитать те места, где есть закладки. Обычно на тех же закладках, написаны подсказки, от куда до куда надо читать. Он поправил книгу, открывая на первой закладки, а она опять уткнулась в открытую перед ней книгу. Учёба, учёба и снова учёба. Осталось совсем немного, но надоело уже до чёртиков. Глядя, на «это» хрупкое чудо, которое с таким рвение грызёт гранит науки, он собрал всё своё мужество, волю и что-то ещё, в общем, всё собрал в кулак и заставил себя тоже уткнутся в книгу. Информация никак не хотела укладываться в голове, потому что одна и та же мысль врывается в его голову и отвлекает от всего иного. Очень хотелось поделится с ней своей находкой, своей добычей, ну, точнее тем, что добыл Кит. И каждый раз приходилось отгонять эту мысль, зная последствия оных признаний. Да она просто придушит его своими ручонками, прямо тут, в своём «храме». Зато он, наверное, войдёт в историю, как первый человек, убитый в библиотеке насильственной смертью, а не случайным завалом книг. Упорное вталкивание знаний, всё-таки отвлекли его от бумажки с адресом, и информация начала доходить. Как всегда медленно, но доходить. Ведя диалог шепотом, они задавали друг другу вопросы и обсуждали ответы. Уже дома, кинув штаны на пол и упав на кровать, он вспомнил о злополучной бумажке. Резко кинувшись к джинсам, он выхватил из кармана листок и за несколько секунд, превратил его в конфетти. Совесть перестала грызть. Обрушившееся облегчение, стало похоже на эйфорию. Он снова упал на кровать и заулыбался своим мыслям. Сообщение в вайбере отвлекло от грёз. «Я знал, что ты потеряешь бумажку, поэтому кинул тебе адрес на «мыло». Не благодари, брат.» «Кит, чёртов Кит,» – шепот, чуть не сорвался на крик. В этот момент хотелось наделать глупостей, но пришло ещё одно сообщение. «Хорошенько выспись, завтра последняя подготовка, перед последним экзаменом» – ну да, она не могла не напомнить этого. Обращается с ним, как с ребёнком. Как будто он не знает, что послезавтра последний экзамен. Злость на Кита, начала перекочёвывать на заучку Месяц. Ну уж нет, теперь он точно поедет в ту Тьмутараканию, где бы она не была. Он докажет ей, что тоже на что-то способен. А за одно, на зло ей, подружится с её бабушкой. Уж он очень постарается, чтоб бабуля его полюбила, и чтоб ткнула носиком свою внучку в то, что она не захотела их познакомить раньше. Может он глупее, может ленивее, но очаровывать женщин, любого возраста, он умеет отлично. Улыбка начала расплываться от уха до уха. «Кит, ты знаешь меня лучше других. Спасибо, брат.» Сообщение Киту улетело и было тут же прочитано, а ей он хотел что-то съязвить, но решил, что лучше будет вообще не отвечать. Пусть расслабится и думает, что он уже мысленно на югах, нежится на пляжах с белым песком, в окружение загорелых красоток.

– Ужинать будешь? – женский голос, спросил шепотом.

– Нет, – так же шепотом ответил он, не открывая глаз и проваливаясь в забитее.

…Благородный рыцарь скакал на своём верном скакуне к далёкой башне, от которой был виден только шпиль, а остальное скрывалось за деревьями, клумбами и лабиринтом из кустов. Оба спутника, рыцарь и конь, были уже очень утомлены. Рыцарь ели держится в седле, а бедное животное с трудом передвигает ноги. В мыслях всплыло только одно слово «Отдых» и в тот же миг, юноша лежит на огромной поляне, а глаза слепит ласковое солнце. Перевернувшись на живот, взору открылся прекрасный вид леса. Незнакомые травы, растут вперемешку с незнакомыми полевыми цветами, над ними порхают яркие бабочки и множество разноцветных жуков. На ближайшее дерево вбежала белка и скрылась в листве. Где-то в глуши прокричала птица, ей ответила другая. Юноша повернулся опять на спину, закинул руки за голову и подставил лицо слепящим лучам солнца, закрыл от удовольствия глаза. Жужжание стрекоз и других насекомых убаюкивает как колыбельная, уже проваливаясь в сон, он подумал «как же тут хорошо». Нежное прикосновение хрупкой руки, возвращает его обратно на поляну. Открыв глаза, он видит вокруг себя безлунную ночь, и её. Глаза девушки слегка светятся в ночной мгле, освещая всю поляну, мягким голубоватым светом. Очень длинные, распущенные волосы, закрыли всё её тело и кажется, что одежды на ней нет. Она стала медленно наклонятся в его сторону и слегка прикрыла глаза, от чего тьма вокруг них начала сгущаться. Его сердце бешено заколотилось, вырываясь из груди, предвкушая сладкий поцелуй, с его прекрасной принцессой. И вот их губы уже почти слились в поцелуе, он чувствует на своих губах её жаркое дыхание…

«Buddy, you're a boy, make a big noise, Playing in the street, gonna be a big man someday» – разразилось громом над ухом. Подпрыгнув на кровати как ужаленный, он начал оглядываться с непониманием, где находится. Телефон продолжает петь знаменный хит группы Queen, а голова не хочет верить, в то, что всё это было лишь во сне. Мобильный умолк и через пару коротких секунд, запел по новой.

– Чёрт тебя побери, кто бы ты ни был, – гаркнул он в трубку, не глядя ткнув в приём звонка на телефоне.

– И тебе доброе утро, – её голос звучал бодро, как будто сейчас было десять, а не семь утра.

– Месяц, иногда мне кажется, что Майей тебя назвали нарочно, чтоб я с тобой маялся, – уже спокойнее сказал он и упал на измятую постель.

– Ты слишком много значения придаёшь своей личности Марс, не льсти себе, а лучше столкни свою тушку с кровати и дуй в библиотеку, жду тебя там через час. Последний рывок и я оставлю тебя в покое на три месяца, разве оно того не стоит?

– Да, чтоб избавится от тебя на столько длительный срок, я готов на всё, – решительно сказал он, выключил телефон и закрыл глаза.

…Серый город смотрит на него, серыми, безликими глазами – окнами. Пустота города настораживает и пугает, даже больше тишина, чем пустота. Его медленный шаг ускорился, и начал перешел на бег. Через минуту он уже бежал изо всех сил, но пейзаж не менялся и казалось, что он бежит на месте…

Телефонный звонок вновь вырвал его из сна, но на этот раз он не жалел об этом. Тряхнув головой, разгоняя остатки неприятного сна, он посмотрел на экран телефона. Хотя, можно было и не смотреть.

– Я уже встал, – буркнул он в трубку, опуская ноги с кровати на пол.

– Хорошо, – сказала она, – перезвоню через десять минут.

И ведь перезвонит! Он её знает. Не первый раз, она его так поднимает на подготовку. Потирая глаза и шаркая тапочками, он поплёлся в душ. В дверях столкнулся с бодрым, и странно весёлым отцом.

– Доброе утро, – по слогам произнёс он, не понимая, что так радует отца в столь ранний час. Да и вообще, что так его радует. Ведь он редко улыбается и радуется.

– Доброе утро, сын, – сказал отец и потрепал его шевелюру, – на улице чудесная погода. Улыбнись, жизнь прекрасна!

Сказав это, отец почти в припрыжку пошёл по коридору, в сторону кухни. Марс так и замер у двери в ванную, не понимая, он всё ещё спит или его отец подсел всё-таки на наркотики.

– Кто ты? И что сделал с моим, вечно смурным отцом? – сказал парень в спину, удаляющемуся отцу.

– Балбес! – ответил отец, оборачиваясь, – Почти лето, птички поют, всё цветёт и пахнет, завтра пройдут последние экзамены, и студенты разлетятся как воробьи, при виде кота. И три месяца отдыха от Вас! – от указал пальцем на сына.

– Раньше ты был к этому равнодушен, – заметил младший собеседник, этого диалога.

– Надоело быть смурным, – очень серьёзно сказал отец, – жизнь проходит мимо, а я всё время смурной, серьёзный, грустный. Надоело! Теперь, буду радоваться каждому дню, каждой минуте! – он отвернулся и уже почти скрылся в проёме двери, как оттуда появилась его голова, – Кстати, через пять дней, мы улетаем в Италию. Не далеко от Катании живёт мой друг, он пригласил нас в гости. Покупаемся в Ионическом море, посетим вулкан Этна, можно будет съездить в Сиракуз или Мессину, или слетать в Палермо. Оторвёмся по полной!

– Что? – у парня аж челюсть хрустнула, так быстро отвалившись от удивления.

– А что? – видно было, что отец не удивился подобной реакции сына, – мы очень давно никуда не выбирались вместе. А друг уже много раз звал в гости, пора бы навестить. В общем, я тебя предупредил.

– Спасибо, – буркнул Марс и уже хотел было закрыть за собой дверь в ванную.

– Если у тебя были какие-то другие планы, извини, – крикнул отец, уже не выглядывая из кухни, – отмени их пожалуйста, и сопроводи меня в Италию. Для меня это очень важно.

– Планов не было, – признался парень, – только предложения, которые я ещё рассматриваю, выбирая варианты. Как скажешь пап, Италия, значит Италия.

«Ну, ничего, – подумал он, закрывая за собой дверь, – неделя-две и я вернусь, как раз за то время, изучу маршрут и решу, как буду добираться, до «улья» этой «Пчелы». Она как раз успеет расслабиться и забыть обо мне, или соскучиться даже». В последнем он сомневался. Её холодное отношение к нему, отстранённость, нисколько не указывало на то, что она может на каникулах скучать по нему. Но это уже не важно. Ведь он принял решение, и теперь не отступится!

Опоздав в библиотеку на пятнадцать минут, обычно он не опаздывает, прошёл к «её» столу и поразился, на нём лежало всего четыре книги. Не десять – двадцать штук, а всего лишь четыре. Обменявшись кивками, он сел рядом и стал ждать, когда она ему укажет на нужную книгу. Но она, после «приветствия», опустила глаза в учебник и долго не поднимала. Он начал ёрзать на стуле от скуки, потом поставил ногу на ногу и стал ею болтать. Это болтание, обычно, выводит её из себя, а сейчас ноль реакции. Он взял в руки карандаш и уже хотел было начать рисовать каляки-маляки в блокноте, как её рука дёрнулась, отобрала у него карандаш и подтолкнула в его сторону ближайшую книгу. С уже вложенными бумажками – закладками – подсказками. Ели слышным шёпотом, он зашипел ей на ухо:

– Вот так бы сразу, – и потянулся к книге.

Она не ответила, увлеченно продолжая читать. Но уже через пару минут, положила книгу на стол, начала писать очередную подсказку на бумажке, вложила её в книгу, предварительно перелистав несколько страниц назад.

– А ты прям пять минут посидеть без учёбы не можешь, – съязвила она, закрывая книгу. – Вот смотри, та, что у тебя в руках – это первая книга, дальше, они лежат подряд. Везде есть закладки с подсказками. Твоя задача, прочитать всё то, что отмечено. Это тебе примерно на три часа. Так что, пока я вернусь, думаю ты всё прочтёшь.

Пока она это говорила, девушка успела встать, взять рюкзак с соседнего стула, закинуть в него канцелярские принадлежности, закинуть рюкзак за спину и поправить свой стул, задвигая его под стол.

– Не понял? – у парня второй раз за день, случился вывих челюсти, – А ты куда собралась? Почему ты меня тут бросаешь одного? И кто будет контролировать процесс моего обучения? – в его голове роилось ещё миллион вопросов, но не все он может сказать ей в слух.

– Мне надо уйти, – спокойно ответила она. – Это на пару часов, и я скорее всего вернусь до того момента, когда ты закончишь читать последнюю книгу. Если же нет, то перечитай всё по второму кругу, понятнее будет и запомнишь больше.

– Да за пару часов, в этом «храме», меня сожрут книжные черви или унесёт в гнездо, журнальная моль, – высказался Марс, не понимая, что конкретно его так раздражает в данной ситуации. То, что ему придётся учить без её подсказок или то, что она так легко уходит, не объясняя ничего.

– Не волнуйся, Мария Михайловна отобьёт тебя от червей, а моль она давно всю вывела. От скуки утраивала на неё охоту с молебойкой, так всю и уничтожила, оставив «заповедник», без столь важного аборигена.

– Ха-ха, как смешно, – она обычно шутила заумно, и чаще всего не смешно, о чём он ей всегда говорил. Указывая на то, что в этом умение ей не удаётся превзойти его. – И всё же, ты куда намылилась? – его удивление перешло в любопытство.

– Марс, мне действительно надо уйти, дело важное и срочное. Я очень постараюсь как можно быстрее вернуться. Но, не всё зависит от меня. И извини, я не могу тебе рассказать, куда и зачем я иду. Это личное. Да и не интересно тебе будет, – она погладила его по плечу, только один раз, провела рукой и отдёрнула её, как будто сделала что-то не то, поняла это и попыталась не заострять ситуацию. – А ты учи, приду, проверю.

Наказала она, погрозив пальчиком. Развернулась и быстро зашагала к выходу, он успел моргнуть только два раза, а она уже скрылась за входной дверью.

«Майя ко мне прикоснулась? Сама? Не под дулом пистолета? Да ещё и не для того, чтоб отобрать у меня третий бутерброд?». Его мысли были настолько далеки от учёбы, что на короткое мгновение, он забыл где находится и в голос сказал:

– Офигеть! Это что сегодня за день такой сумасшедший? – вроде ни к кому не обращался, но ответ на его вопрос всё равно последовал.

– Сегодня, пятница тринадцатое, – скорее всего на автомате, сказала Мария Михайловна. Тут же осеклась, и добавила шепотом, – Марс, не шуми и учи давай, завтра последний экзамен.

«Пятница тринадцатое! – пронеслось в его голове, – Бред какой-то. Ну и что, что пятница тринадцатое? Даже если она и ведьма, то шабаш ночью, а сейчас утро. И при чём тут яркие перемены отца? Нет, день и число тут точно не причём! Но она ко мне прикоснулась. Вот это действительно странно.» Решив, что такая головоломка ему пока не под силу, он всё-таки уткнулся в учебник и попытался понять его содержимое. Пришлось прочитать одно и тоже предложение несколько раз, чтоб начать понимать, о чём идёт речь. После этого пошло легче. Как оказалось, ему было даже проще учиться, без её присутствия. Никто не отвлекает боковое зрение, никто не шурудит страницами возле уха, а также, никто не шипит на него вопросами, «Прочитал? И что понял? Что запомнил?» а то, а это, а там, а сям. Иногда, её способ обучения, его просто выбешивает. Хотя, когда материал усваивается в голове, он начинает понимать, что наводящими вопросами, она помогает ему запоминать и расширять знания необходимой ему информации. Он почти закончил читать последнюю книгу, когда на пороге появилась она.

На слабый скрип двери, парень поднял глаза и усмехнулся. Вид у неё был, более чем забавный. Сразу стало понятно, что волосы, сначала растрепал ветер, потом намочил дождь, а потом снова растрепал ветер, при этом их почти высушив. Одежда оказалась мокрой местами. Возможно, дождь сопровождался сильными порывами ветра, и от этого, она была мокрой только с одной стороны, с правой. В то время, левая её сторона, почти не намокла. Оттряхивая с лёгкой кофточки влагу, она сняла рюкзак и с силой его дёрнула снизу вверх. От чего, слабая ткань застонала, и одна бретелька почти оторвалась.

– Вот же не везёт, – сказала она громче, чем хотела. Но Мария Михайловна, не стала на неё цыкать. Единственный посетитель читального зала, всё равно наблюдал спектакль «Мокрые в библиотеке», улыбаясь во всю ширину, своей ослепительной улыбки.

Лицо библиотекаря, ярко выражало сочувствие и понимание ситуации. Майя была её любимицей и «коренной жительницей» храма знаний. Бедная девочка, лучшие свои годы просиживает тут, учится сама и учит этого «балбеса». Мария Михайловна, немного знала о не простой жизненной ситуации Майи от ректора, поэтому не редко угощала девушку вкусной, домашней выпечкой, которую так любит готовить для своих детей и внуков.

– Извините, Мария Михайловна, – сказала девушка, почти шепотом. – Непогода испортила настроение.

– Всё в порядке Майя, – сказала женщина, вполне серьёзно, – может тебе чаю сделать? Ты вся промокла.

– Спасибо, не надо – она уже подошла к столу, за которым сидит Марс и молча за всем наблюдает.

Парень без слов встал, так же молча направился к выходу, возле дверей она его окликнула:

– Марс, ты куда? Мы же не закончили, – она замерла у стола с рюкзаком в руках.

– Я сейчас вернусь, мне надо отойти ненадолго, – сказал парень и скрылся за дверью.

Девушка перевела взгляд на женщину, та так же удивлённо смотрела на Майю. Они почти одновременно пожали плечами, и каждая занялась своими делами. Майя достала с рюкзака несколько тетрадей, карандаш и ручку. Открыла самую толстую тетрадь, взяла одну из книг и начала переписывать необходимый ей текст. От влажной одежды, девушке стало зябко, она сняла кофточку, но футболка прилипла к телу и неприятно его холодила. «Надо было согласится на чай», промелькнула запоздалая мысль в её голове. Но, было уже неудобно просить. Она съёжилась, передёрнула плечами и уткнулась в книгу, отгоняя от себя мысли о холоде и влаге.

На скрип открывшейся двери, на этот раз, отреагировала только библиотекарь. Её взору явился парень, с тремя пакетами еды из «мака» и бумажным подстаканником, с тремя стаканами. Он подошёл к столу женщины, поставил пакет с едой и один из стаканов. Только тогда, Мария Михайловна увидела, что через его правую руку, в которой он нёс еду и напитки, перекинута спортивная кофта. Догадка её была верна.

– Спасибо Марс, – тихо сказала женщина, взяла пакет со стаканом и направилась к себе в подсобку. Она доверяет этим детям, тем более, им сейчас надо поговорить, а она любит кушать в тишине.

– Пей, – сказал он, поставив перед девушкой стакан и пакет с едой. Свою порцию он поставил рядом, она была, как обычно, в два раза больше, чем у Майи. Сняв с руки спортивную кофту, он накинул на плечи девушки и попытался поправить так, чтоб рукава и края не волочились по полу.

– Ты где это взял? – удивилась она, вставая со стула и просовывая руки в рукава. Их пришлось закатать раза три, но змейку на кофте самостоятельно застигнуть у неё не получалось. Он присел возле Майи на корточки, взял края змейки и быстро застигнул её до самого верха. Так как в горловину кофты, спокойно может поместиться её миниатюрная талия, то полностью застёгнутая змейка, нисколько ей не помешала пить горячий шоколад, обхватив стакан обеими руками и обжигая язык.

– Спасибо, – сказала Майя, и её слегка передёрнуло. Организм начал согреваться и расслабляться.

– Не за что, грейся, – ответил парень, усаживаясь рядом и открывая свой пакет с едой. – Кофта была в машине отца, где взял еду и так понятно. А почему ушёл, не объяснив куда – так у тебя же учусь!

Последняя фраза, прозвучала как упрёк и издёвка, скрытый смысл которой был примерно таким; «ага, тебе тоже не приятно было, когда я ушёл и не сказал куда?!»

– Я ездила в пенсионный фонд, – ели слышно выдавила из себя она, как бы оправдываясь. – Мне посоветовали, какие надо довезти туда документы, чтоб бабушке начислили чуть больше пенсии. Оказывается, из-за того, что я студентка, ей должны платить набавку. Вот я и решила съездить сегодня, чтоб завтра, сразу после экзамена, уехать домой и лишний день не задерживаться в городе.

Она рассказывала это всё таким голосом, будто впервые в жизни, признавалась в какой-то тайне или страшном грехе.

– Могла бы сразу рассказать, – спокойно ответил он, поглощая второй гамбургер. – Я же знаю, что у тебя есть бабушка, а они обычно получают пенсию. Так что, ничего странно нет в том, что ты поехала в пенсионный.

– Это касается только моей семьи, зачем забивать тебе голову не нужной информацией, да ещё и перед экзаменом? – ответила она, доедая свою картошку-фри.

– Думаешь, у меня совсем мало свободной памяти, на моём «жёстком диске»? – спросил он и постучал пальцем себя по виску.

– Я о другом. О самой информации.

– Не настолько я любопытный, чтоб сунуть свой нос в чужие дела! – отчеканил он, и девушка опять почувствовала себя неловко.

– Ладно, извини, – вполне искренне сказала Майя, – в следующий раз, я обязательно объясню, куда отлучаюсь.

– Договорились, я тогда тоже, – сказал Марс, не отрывая глаз от своей еды и не поднимая больше этот вопрос.

Ему льстила сама мысль того, что она извинилась, а значит осознано признала свою вину. Виновата – значит неправа! Вот и на его улице праздник, маленькая победа, но такая приятная.

– Кстати, – сказал парень, дожёвывая последнюю еду и отхлёбывая из стакана, полу остывший кофе. – Я всё прочитал, кроме последней закладки, в последней книги. Когда доешь, можешь продолжить меня мучать своим занудством.

Она не обиделась, зная, что так он шутит, пытаясь разрядить напряжённую обстановку, а также, нарушить долгую, звенящую тишину.

– Предлагаю потом пойти в парк и поесть мороженного, – высказалась она, чем снова его удивила.

В места с большим скоплением людей, она с ним не ходит. Оправдываясь тем, что их могут увидеть вместе и это испортит его репутацию. Хотя, ему уже давно было плевать, кто что может сказать о нём и его спутницах. Но её невозможно было переубедить. Поэтому, походы на природу и к морю, у них случались только в тех местах, где людей было мало или не было вообще.

– Сегодня парад планет? Или может комета Галлея мимо пролетает? – он всё ещё был в шоке, от всех этих перемен людей, которые его окружают.

– Сегодня пятница тринадцатое, – с ели сдерживаемой улыбкой ответила она.

– А где же тогда твоя метла? – пытаясь сохранять серьёзный вид, спросил он. – Или ты на шабаш пешком пойдёшь?

– А зачем куда-то идти? Мы его тут устроим, – сказала она и как в фильмах ужасов, начала тянуть к нему руки. – Ко мне вурдалаки, ко мне упыри.

Он откинулся на спинку стула, погладил живот и произнёс:

– Плагиатом попахивает. Где-то я уже такое слышал!

Вот так, просто болтать и дурачиться ему очень нравится. Но в её компании это случается крайне редко. Возможно, поэтому, такие беседы хорошо отпечатываются в его памяти.

– Майя, а если честно, что за перемены? Раньше ты никогда не соглашалась пойти погулять в парк или что-то вроде того.

Ему не хотелось на неё давить, но любопытство оказалось сильнее.

– Сегодня в парке, мы точно не встретим никого из твоих друзей. Все либо готовятся к экзамену, либо готовят чемодан для отдыха, который начнётся сразу после экзамена. Так что, встреча знакомых в парке, в этот день, практически равна нулю, – и она сложила большой, и указательный пальцы в виде нуля, через который на него и посмотрела.

– Может ты и права, – согласился он, с её логическим выводом, но тут же вспомнил их поход в кафе и встречу одногруппника там. Когда она вылетела из кафе быстрее сквозняка. И пока он крутил головой по сторонам, пытаясь понять в чём дело, одногруппник уже вышел и ушёл. А она тут же появилась. Как она тогда его заметила, для него до сих пор загадка. – Только у меня есть одно условие.

– Говори, – спокойно сказала она, собирая остатки упаковок от еды со стола и собираясь уйти, чтоб выкинуть их в мусор.

– Если мы всё-таки кого-то встретим, ты не будешь исчезать и прятаться! А все объяснения с общественностью, я возьму на себя, – он выпятил грудь вперёд, давая обещание таким голосом, как будто депутат перед выборами.

– Я подумаю над вашим предложением, барин, – сказала она с лёгким поклоном и пошла выбрасывать мусор.

Вид у неё был более чем забавный, спортивная кофта доходила до колен, укорачивая её и так маленький рост. Он усмехнулся, но так чтоб она не заметила и уставился в книгу, пытаясь сделать серьёзное лицо. Вернувшись, девушка поудобнее устроилась рядом и спросила:

– Приступим? – и подтянула к себе, свои тетради.

– Вещайте профессор, я весь во внимание.

Почти три часа она гоняла его от одной до другой книги, задавала вопросы и наводящие вопросы. А также зачитывала конспекты и объясняла ему то, что не сразу было понятно. Под конец, она заставила его переписать половину своего конспекта, что окончательно его вымотало, и он уже был готов к тому, чтоб отказаться от прогулки. Глаза, рука и голова гудели, болели, и хотели только отдыха.

– Такс, – сказала она, отодвигая от себя книгу, – вроде бы всё.

– В смысле, вроде бы? – он чуть не сполз со стула под стол. – Даже не думай, вспомнить ещё что-то, что ты забыла! – он встал, и показал ей на пальце вмятину, отпечатанную ручкой, от долгого её использования.

– Ладно, ладно, – она подняла руки вверх, в знак того, что она сдаётся и не спорит, – остальное, если что, устно расскажу.

Закончила она предложение и начала собирать тетради в рюкзак. Спортивную кофту она сняла и отдала ему. Её кофточка успела высохнуть на спинке стула, да и погода за окном изменила. Вышло солнышко, и стало по-летнему тепло. Он собрал книги и отнёс на стол библиотекаря, та только молча кивнула, встала, сгребла их и ушла к полкам расставлять. Ему не верилось, что теперь длительное время, он не будет просиживать тут всё своё свободное время. Не будет зубрить задания, не будет слушать её монотонный голос, который как маленькому ребёнку, чуть ли не по слогам, объясняет новую тему или проверяет пройденный материал. Больше трёх месяцев свободы, от этой повседневной «зубодробилки». И он ещё добровольно, хочет поехать к ней в Тридевятьземель, чтоб не понятно-что, и не понятно кому, доказать.

– Пошли? – её голос вернул парня к реальности.

Она уже стояла возле дверей, с рюкзаком, который держался на одной бретельке. Вторая была прищеплена булавкой, и только делала вид, что она до сих пор одно целое с рюкзаком.

– По дороге есть бутик, зайдём и купим тебе рюкзак, – твёрдо сказал он, голосом, который не потерпит возражений.

– На квартал ближе, есть мини-рынок, давай там купим? – сказала она, опуская глаза в пол. – Я видела там почти такой же рюкзак, а мне мой очень нравится.

Он подумал, что поход в бутик, для неё большой стресс и решил согласится на рынок.

– Пусть будет рынок, но я оплачу, – быстро добавил он, закрывая за ней калитку, когда они вышли со двора университета.

– Ладно, будем считать это подарком, за окончание курса.

Он остановился и посмотрел не неё сверху вниз, как будто она молодая, строптивая лошадь, которую с трудом, но всё-таки удалось объездить.

– Тогда и ноутбук купим, – сказал он, когда она остановилась и повернулась к нему.

– Нет, – спокойной сказала она и продолжила идти, – вполне хватит рюкзака.

Он догнал её за пару шагов, поравнялся и попытался ещё раз уговорить.

– С ноутом, тебе будет легче готовится к следующему курсу. А я тебя знаю, ты точно будешь это делать, в свободное время!

– Во-первых, свободного времени у меня будет очень мало, а во-вторых, необходимые книги уже закачены на телефон. А так как дома интернета нет, а мобильный интернет слабый и дорогой, то от ноутбука толку будет ещё меньше, чем от мобильного, – она опять включила свой монотонный голос и говорила это всё, как будто читала лекцию.

– Уговорила, купим тебе мощный телефон и подключим на хороший тариф, который я оплачу на год вперёд, – сказал он, пытаясь не упустить возможность того, что она согласилась на подарок. – Должен же я тебя как-то отблагодарить за репетиторство и терпение?!

– Нет! – с ноткой раздражение выпалила она. – Ты что, думаешь, что я совсем не в состояние обеспечить себя? Думаешь я не могу себе телефон купить? Хочу огорчить тебя! Я могу себе купить телефон, и этот, – она покрутила перед ним своим телефоном, – я купила себе сама, за свои деньги!

Она хотела уже было отказаться от идеи рюкзака и похода в парк, но он поймал её за локоть, повернул к себе и с виноватым видом произнёс:

– Прости! Только рюкзак, мороженное и возможно какие-то аттракционы, если захочешь, – она дернулась, но вырваться из его хватки не смогла. Он не сразу понял, что держит её слишком крепко, и скорее всего, причиняет боль.

– А ещё, на память о тебе, у меня останется большой синяк на руке, – сказала она, опустила голову и внимательно посмотрела на держащую её руку.

– Ой, извини, – поспешил сказать он и отпустил девушку. – Может я всё-таки, могу загладить свою вину и купить тебе телефон? – спросил он, но наткнувшись на её серьёзный взгляд, поднял руки вверх и добавил, – всё-всё, рюкзак, только рюкзак.

– И мороженное, – уже вполне спокойно добавила она, возобновляя прогулку.

– Ага, и мороженное, – сказал он, – может купим ящик мороженного в супермаркете и угостим детей в парке?

Она попыталась заглянуть ему в глаза, и он заметил в её взгляде удивление.

– Молодой человек, – голосом «очень немолодой девушки» сказала Майя, – да вы растёте не по дням, а по часам.

– Вы не поверите, – поняв её иронию, он решил подыграть, – у меня есть хороший учитель, который ежедневно в меня вбивает, почти физически, желание без-воз-мезд-но, то бишь даром, помогать другим.

– Так это же замечательно, – добавила она, – в мире станет на чуточку добра больше!

– Но сначала рюкзак, – сказал он, и они завернули в ворота рынка…

Закинув на плечо спортивную сумку, Марс взял в другую руку чемодан и направился к отцу.

– Ну, вот мы и дома, – уже во-второй раз сказал отец, выходя из аэропорта, парень покачал головой в знак согласия.

– Да, дома! – подтвердил Марс, – поскорее бы домой, к борщу и вареникам. Нет, пиццу и лазанью я тоже люблю, но всё равно у нас их готовят по-другому.

– Это точно, – согласился отец, не собираясь больше поддерживать гастрономическую тему. Они быстро поймали такси и здание аэровокзала, осталось позади…

Он лежал на своей кровати, закинул руки за голову и глядя в потолок. За две недели каникул с отцом, он так и не решил, ехать или не ехать. С Китом связи не было, только редкие сообщения в вайбере и множество фотографий в инстаграме с шикарными девицами, яхтами, морем, и шумными вечеринками. Странно, но Марс ему не завидовал. Конечно, он прекрасно знает, что стоит ему захотеть, и он будет там же, на тех же фото и с такими же видео в сторис инстаграма. Но ему этого не хотелось.

С отцом они отлично провели время. Был пляж, море, дайвинг, походы по заповеднику и подъём на гору. За две недели, они почти не были у гостеприимного друга отца, только иногда попадали переночевать и посидеть с радушными хозяевами у костра или с удочкой на пруду. Толи он соскучился по такому отдыху, толи просто устал от однообразных вечеринок. Конечно, каждый раз они были яркими, шумными, смешными, но заканчивались почти всегда одинаково. Он просыпался в своём или чужом номере, каюте, доме, в окружение спящих девушек, с головной болью после принятого алкоголя и громкой музыки. И это ещё хорошо, что у него никогда не отключается мозг и память от алкоголя, поэтому особых глупостей, о чём пришлось бы жалеть всю жизнь, наделать он не успел. «Может предложить отцу ещё куда-то съездить вдвоём?» А что, идея вроде не плохая, да и у отца пока что не должно быть планов.

– Пап! Папа! – крикнул парень, не меняя позы.

– Он ушёл, – услышал он голос Елены Ефимовны из коридора. – Не сказал куда, но сказал, что скоро будет.

– Ясно, спасибо, – ответит Марс. «Вот и поговорили» …

«Всё будет хорошо» – уже в тысячный раз она повторяла сама себе, ходя туда-сюда по коридору.

– Вы внучка? – спросил врач, вышедший из больничной палаты.

– Да, – сказала девушка, активно кивая головой. – Что с бабушкой?

По её трясущимся рукам, было ясно, что она сильно переволновалась и продолжает это делать.

– Успокойтесь, – сказал врач с дружелюбной улыбкой, – с вашей бабушкой всё хорошо. Пройдёмте в мой кабинет, я вам всё объясню.

Он взял девушку под локоть и по-отцовски погладил тыльную сторону её ладони.

– У вашей бабушки анемия и небольшое переутомление. Я выпишу вам пару лекарств, а вы в аптеке купите те, что не очень дорогие. Там просто аналогов много, разные фирмы, поэтому и цена будет разная. Также нужна будет специальная диета, которая помогает вырабатывать красные тельца. И я очень вас прошу, не позволяйте ей долго находится на солнце. Я понимаю, деревня, хозяйство, огород, но в полдень пусть отдыхает в доме. Устраивайте ей сиесту, как в Италии. А в целом, всё в норме, можете забрать бабушку домой.

Врач написал на одном листке четыре названия лекарств, на втором диету и отдал их Майе, с объяснениями, какие лекарства как принимать.

– Жду вас через две недели с анализом крови, – добавил он, провожая девушку до дверей кабинета.

– Извините, а то-что она упала и ударилась головой, – она только сейчас вспомнила, что нашла бабушку на полу без сознания.

– Ей сделали рентген, с головой всё в порядке, небольшая шишка не более того. Но если она будет жаловаться на головокружение, позвоните мне, – и он всунул ей в руку свою визитку, которую достал из кармана. – А если голова вечером будет немного болеть, просто дайте ей обычное обезболивающее.

– Скажите, с ней точно всё в порядке? – не унималась Майя.

– Точно, ну какой смысл мне вам врать? – врач похлопал её по плечу и пошёл по коридору, засунув обе руки в карманы.

«Странный он какой-то», – подумала девушка и направилась в сторону палаты, в которую положили бабушку врачи скорой помощи. Её до сих пор удивляло то, что они так быстро приехали, и это ещё по их дорогам.

– Бабуль, нам пора, – сказала Майя, как только открыла дверь в палату.

Бабушка сидела на высокой кровати, не доставая ногами до пола и болтала ими. Правду говорят, что у людей детство два раза, в начале жизни и под конец.

– Доктор сказал, что здоровым тут делать не чего, и чтоб я не распаковывала чемоданы. Весёлый он, мне понравился.

– У нас самый лучший доктор в мире, – сказала какая-то женщина, на секунду отвлёкшись от глянцевого журнала.

– Да, он хороший врач, пошли, нам пора домой, – сказала Майя, помогая бабушке слезть с кровати и беря с тумбочки её платок. – Пошли, надо ещё в аптеку зайти, купить тебе «конфетки». Доктор выписал и сказал, чтоб ты их прилежно пила, и тогда, больше не будешь меня так пугать.

Выйдя за дверь и почти закрыв её, она вспомнила что не попрощалась и открыла дверь, заглянув в палату:

– До свидания всем! Скорейшего вам выздоровления. – Сказала Майя и хотела было закрыть дверь, но услышала голос.

– Спасибо, и вам не болеть. Девушка, не закрывайте пожалуйста дверь, жарко. Пусть сквозняк гуляет.

– Конечно, конечно, – ответила девушка и открыла дверь настежь…

Дома Майя заставила бабушка лечь, дала ей таблетку и налила стакан гранатового сока.

– Не хочу, – начала капризничать старушка, отодвигая от себя стакан с соком, – у меня от него изжога будет.

– Ничего, лекарство от изжоги я тоже купила, а ещё гематогенку к соку, чтоб он был вкуснее.

Майя прекрасно знала, что любимое бабушкино лакомство – это гематоген. Конечно, и другие сладости бабушка очень любит, но выбирая между шоколадом, карамелью, всякими там тортиками – пироженками и гематогеном, бабушка сначала съест гематоген, а потом всё остальное. Из-за большой бабушкиной пристрастии к сладкому, Майя часто прятала вкусняшки от ней и выдавала порциями понемногу, опасаясь того, чтоб бабушка не заболела диабетом. А в сельском магазине, уговорила продавщицу, продавать бабушке не больше двухсот грамм конфет в неделю и пол килограмма печенья…

«Всё будет хорошо» – гласило сообщение на телефоне. Почти сразу пришло второе, – «Не волнуйся, всё будет хорошо» …

– Марс! – оклик отца, был настолько неожиданным, что парень не сразу понял, во сне это или наяву. – Марс! Чадо моё ненаглядное, просыпайся. – Добавил отец, открывая дверь в комнату сына. – Ты успел распаковать чемодан, ленивец мадагаскарский?

Почти весь дверной проём, занимала фигура отца. Который держал руки уперев в бока и улыбался во весь рот.

– Нет не успел. А в чём дело? Чего ты так кричишь? – парень нехотя перевернулся на бок и подставил руку под голову.

– Мы едем в гости к очень хорошим людям, хватай чемодан, выходим через десять минут, – сказал отец и вышел из комнаты.

– То есть, мы едем через десять минут? – Марс вскочил как ошпаренный с кровати и успев впрыгнуть только в один тапочек, так и выскочил в коридор. – Мы только три часа дома. Как ты успел за это время придумать и организовать новую поездку? А главное, куда?

– Ну, планировал я это ещё в Италии. А едем, не очень далеко. Точнее, далековато, но если выйдем прямо сейчас, то к утру будем на месте. В крайнем случае, поспим в машине и к обеду точно доберёмся.

– Такое впечатление, что ты и сам толком не знаешь, куда мы едем! – попытался подколоть отца парень.

– Знаю, но не всё зависит от меня в этом путешествии. Так что, не тяни время, хватай чемодан и погнали, – сказал отец, выходя из своей комнаты со своим чемоданом.

– А если бы я успел разобрать свой чемодан? – спросил с вызовом Марс у отца.

– Сын, мы давно знакомы. Ты бы его разобрал, только через дня три! И то, только потому что тебе бы там что-то понадобилось. Пошли, машина нас уже ждёт, с полным баком и всеми необходимыми вещами для пути. По дороге надо будет заскочить в продуктовый и купить в дорогу сухой паёк.

– А я уже всё собрала, – сказала Елена Ефимовна, выходя из кухни с большой хозяйственной сумкой и большим термосом. – Напекла вам пирожков, плацинд, сделала бутербродов, чай и купила фруктов, все перемыла и уложила. – Добавила она, протягивая сумку Марсу, – А то мальчик и так исхудал на чужбине, теперь откармливать придётся, – она таким нежным взглядом глянула на «мальчика», что тот захотел остаться откармливаться.

– Огромное спасибо, дорогая, – сказал отец и обнял домработницу, – Вы просто наша спасительница. Не придётся тратить время на супермаркет и выбор продуктов в дорогу. Но, как вы догадались? – на его лице было такое удивление.

– Это не важно. Счастливого вам пути, – с этими словами, она обняла Марса и скрылась за дверью кухни.

– Фантастика, – вымолвил отец и вышел из квартиры.

Парень последовал за ним, догнав на лестнице.

– И всё-таки, куда мы едем? – снова спросил он.

– Ну, – потянул отец, – Скажу так. Мы едем к людям, которым сейчас наша помощь будет не лишней.

– Отец! – резко сказал Марс и остановился. – Мне надоели эти недоговорки, или ты сейчас же говоришь мне, куда мы едем, или я пошёл домой, позвоню Киту и через двенадцать часов, буду с ним на яхте, бухать текилу с горла и обнимать почти голых красоток.

Угроза звучала очень убедительно, поэтому отец остановился, обернулся и с очень серьёзным видом сказал:

– Мы едем к Майе. Её бабушка заболела, – увидев поползшие брови на лице парня, он быстро добавил. – Ничего серьёзного, небольшое переутомление и анемия, они обе дома. Но бабушке сейчас надо больше отдыхать, а в деревне работы очень много. Поэтому, я решил поехать к ним в гости и помочь. А с тобой, наша «тимуровская» миссия удваивает уровень помощи.

Отцу было невдомёк, что сын был удивлён не сколько новостью о болезни бабушки, сколько тем, что его отец в курсе этой новости.

– Идём, в машине я отвечу на все твои вопросы, – сказал отец и продолжил спускаться. – Если ты, конечно, всё ещё хочешь поехать к ней. – Не оборачиваясь добавил он.

– Что? – только этот вопрос, Марс смог выдавить из себя.

Но отец ему уже не ответил, закрывая за собой входную дверь. Перепрыгивая через несколько ступенек, парень выскочил на улицу с такой скоростью, что чуть не врезался в отца, который уже открыл багажник огромного джипа и укладывал свой чемодан. Он молча, забрал у сына его чемодан и сумку с продуктами, поставил их в багажник со словами: