Искра сознания

Глава 1

2143 год. Эпоха, когда человечество, перешагнувшее через безбрежные океаны звёзд, расширило свои горизонты за пределы родной планеты. Земля, превратившаяся в сверкающий центр межзвёздной торговли, теперь управляет множеством колоний, каждая из которых служит уникальной цели в бесконечной игре выживания и процветания.

На расстоянии, где мрак космоса встречается с мягким светом далёких звёзд, расположилась Фелицита. Эта планета, с её захватывающими ландшафтами и высокотехнологичными достижениями, представляет собой гармоничное сочетание природы и технологий. В центре её жизни – город, который, как сердце, пульсирует ритмично и уверенно. Высокие здания из стекла и металла отражают свет, создавая впечатление, что они сами являются частью небесного свода. Стены, покрытые зелёными насаждениями, придают этому урбанистическому пейзажу нотки жизни и свежести.

Покидая городской центр, взгляд устремляется к бескрайним полям, где высокотехнологичные роботы, как маленькие гномики, работают неустанно, обрабатывая землю и собирая урожай. Эти поля, золотистые и зелёные, тянутся до самого горизонта, символизируя плодовитость и богатство этой колонии. Вдали виднеются шахты, вырастающие из земли, словно стражи, охраняющие свои тайны. Их сложные конструкции и механизмы дышат жизнью, добывая ресурсы, необходимые для поддержания автономного существования планеты.

Возвращаясь к городской архитектуре, следует выделить административное здание, величественное и строгое. Его фасад, выполненный из светлого бетона и стекла, кажется, одновременно традиционным и футуристичным. Входная группа украшена зелёными насаждениями, создающими уютную атмосферу. Внутри здание наполнено светом, благодаря большому количеству окон, из которых открывается вид на панораму города.

Здесь, в одном из кабинетов на верхнем этаже, за рабочим столом сидит Кира Сайфер.

Она выше среднего роста, подтянутого и женственного телосложения, темно-каштановые волосы спускаются чуть ниже плеч, глаза – каре-зеленые, имеется и пара маленьких веснушек на лице, которые придают ей особый шарм.

От нее слышен тонкий аромат смеси свежих цитрусовых, зелёных и цветочных нот, с добавлением древесных и мускусных акцентов.

Её кабинет оформлен с умом: на стенах – фотографии с научных конференций, а на столе – аккуратный порядок. В котором расположены документы и планшеты. Полупустая чашка с кофе, которая остыла от долгих часов работы. Фоном, из стен, звучала музыка, в стиле эмбиент.

Кира родилась в семье учёных, в уютном городке, на Земле. С детства она была окружена книгами и экспериментами, что привило ей любовь к науке и стремление познавать мир. После окончания престижного университета, где она изучала биоиженерию, её пригласили работать на Фелициту. Эта планета привлекала её своими возможностями и перспективами, обещая открытие новых горизонтов, в области технологий и жизни.

Мир перед глазами померк, словно кто-то выключил свет в дешёвом мотеле. Голографический проектор высветил уведомление – яркое и резкое: «Сеанс использования VR закончен. Это для Вашего же блага.»

– Да чтоб тебя, – пробормотала Кира. Голос был усталым, как у человека, который слишком долго искал смысл в пустоте.

– Я же не закончила, – добавила она. Её слова прозвучали глухо, отскакивая от стен пустой комнаты.

Голос ИИ раздался холодно и механично:

– Вы можете направить жалобу в департамент.

Кира усмехнулась, её лицо исказила гримаса, напоминающая маску из старых чёрно-белых фильмов.

– Смешно, – бросила она, и её слова исчезли в тишине, оставив только горечь.

ИИ промолчал. Комнату заполнила тишина, обволакивающая, как густой туман. Она давила, будто сама система наблюдала за Кирой. Невидимая и всепроникающая.

Её квартира была тесной и стерильной. Дом и офис слились в одно, два одинаково пустых пространства. Ни одно из них не приносило утешения в полной мере.

Правила были жёсткими: шесть часов в VR – и тебя выкидывали обратно в реальность. Говорили, что это ради безопасности, для психического здоровья. Но Кира знала, что за этим скрывалось нечто большее, что-то, что шевелилось в тенях, словно крысы в подвале.

Что она вообще делает в этом месте, размышляла Кира. "Фелицита". Счастье. Ироничное название для планеты, где каждый день был похож на предыдущий. Одни игроманы и дрочеры, потерянные в своих иллюзиях. Да и она – такая же. В каком-то смысле. Ах, да, ещё и андроиды.

С этими мыслями она направилась к выходу. Не из своего внутреннего лабиринта – всего лишь из квартиры. Её интересовала экспериментальная лаборатория на окраине города, где велись секретные разработки андроидов нового поколения – к которой у неё не было официального доступа.

Город медленно утопал в темноте. Неоновые вывески тускло мерцали, как старые лампы, готовые перегореть. Кира шла быстро, не глядя по сторонам. Она знала, куда направляется, и не собиралась тратить время на пустые размышления. Но по пути её остановил незнакомец.

– Эй, есть пара “D-C”? – хриплый голос раздался из темноты.

Кира замерла. Мужчина выглядел, как обломок чего-то сломанного: грязная одежда, пустой взгляд, лицо, словно высеченное из камня, который давно начал крошиться.

Она не сразу ответила. В этот момент мимо её ноги проскользнула крыса. Быстрая, серая тень метнулась через дорогу и исчезла где-то в груде мусора. Кира невольно проследила за ней взглядом, будто крыса была более интересным собеседником, чем человек перед ней.

– У тебя есть? – повторил он, заметив, что её внимание отвлеклось. Его голос стал чуть громче, но в нём по-прежнему слышалась усталость.

Кира вернула взгляд на него. У неё были “D-C”. Много. Но она не видела смысла делиться ими.

– Нет, – ответила она резко.

– Ну же, хотя бы один, – он почти взмолился. – Всего один. Разве это много?

Кира снова посмотрела в сторону, туда, где исчезла крыса. Она подумала о том, как крысы выживают в этом мёртвом городе. Они всегда находят выход. Никого не просят.

– Найди кого-нибудь другого, – бросила она, и её голос прозвучал так же холодно, как ночь вокруг.

Она не оглянулась, когда уходила. Но услышала, как кто-то одобрительно хихикнул. Мужчина остался стоять в темноте, как бесполезный обломок, который никогда не найдёт себе применения.

Кира ускорила шаг. D-Coin. Местная валюта. Один “D-C” – один час в виртуальном мире. Корпорации платило ими за работу, чтобы люди не задавали вопросов. Чтобы не думали о том, куда катится этот мир.

Она приблизилась к окраине города, где тени становились глубже, а здания выше и мрачнее. Её цель была впереди – одно из тех зданий, которые смотрелись так, будто их построили не для людей, а для машин.

Камеры наблюдения мигали красным светом, но она знала, как избегать их взгляда. Кира двигалась вдоль стены, изучая мёртвые зоны, пока не оказалась у окна. Поднявшись на цыпочки, она осторожно заглянула внутрь.

И замерла.

В комнате, стерильной и холодной, как операционная, стоял андроид. Он смотрел на своё отражение в зеркале. Его движения были медленными, почти изящными. Он поправлял что-то на своём лице. Словно пытался убедить себя, что это лицо принадлежит ему.

Кира почувствовала, как её мысли начали кружиться, как осенние листья на ветру. Она знала, что здесь проводятся эксперименты. Но она не ожидала увидеть нечто подобное.

Сознание. Она не могла объяснить, почему, но была уверена: у него оно было.

В глубине её мозга ожил нейрочип. Устройство, которое связывало её с виртуальными мирами, позволяло принимать звонки, сообщения и хранить данные. Надёжно? Скорее, удобно. Надёжность была иллюзией. Возможно он имел доступ к её мыслям и, быть может, не только он.

Умные часы, с голографическим дисплеем, спроецировали уведомление, как назойливый спам. Сообщение. Калеб Ривз. Коллега. Он предлагал встретиться через 15 минут. У неё дома.

Кира нахмурилась. Это было странно. Они могли просто созвониться. Зачем встречаться?

Кира услышала шаги. Андроид. Дежурный обход. "Как ты не вовремя," – подумала она, прижимаясь к стене.

Выскользнула на улицу, стараясь не привлекать внимания. На ходу ответила:

– Ок. Я буду в "Капибаре".

Её сообщение было коротким, но смысл ясен: условия диктую я, а не ты.

"Капибар" был одним из немногих приличных баров в городе. Приличных настолько, насколько это вообще возможно в этой дыре.

Мысленным усилием она обратилась к нейрочипу. Такси. Часы спроецировали цифровую карту города, и на ней тут же появилась точка ближайшей свободной капсулы. Условия её контракта предусматривали пять бесплатных поездок в месяц. Но Кира давно перестала считать, сколько раз пользовалась этим "привилегированным" видом транспорта.

На улице было мрачно и пусто. Дождь, мелкий и холодный, стекал ручейками по её пальто. Воздух пах сыростью и усталостью – именно так, как пахнет этот город.

В небе замелькали раздражающие неоновые вспышки проблескового маячка. Кира услышала тихое жужжание, которое становилось всё громче, пока обтекаемая капсула не приземлилась с лёгким шипением. Прозрачные панели блестели от дождя, как витрина магазина, в котором давно ничего не продают.

Она забралась внутрь, устроилась поудобнее.

– Тонировка на максимум, – приказала она через интерфейс.

Стёкла тут же потемнели, скрывая унылый пейзаж за окном. Ей не хотелось смотреть на этот город. На его грязные улицы, тусклый неон и людей, которые с трудом напоминали людей.

Через секунду часы спроецировали уведомление:

"С вашего счёта списано 0,3 “D-C”. Бесплатные поездки закончились."

Кира выругалась про себя. Конечно. В этой системе ничего не бывает по-настоящему бесплатным. Даже воздух, которым ты дышишь, когда-нибудь выставит тебе счёт.

Капсула мягко двигалась по маршруту, но Кира уже не думала о дороге. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на встрече, которая ждала её впереди.

Через несколько минут она уже сидела в "Капибаре". Бар был одним из немногих мест, где ещё можно было почувствовать себя живым. Но даже здесь всё выглядело так, будто жизнь осталась где-то в прошлом.

Кира лениво скользнула взглядом по посетителям. Пара местных нейро-аддиктов, женщина у стойки, нервно постукивающая пальцами по стакану, и мужчина в углу, явно старающийся не привлекать внимания.

Обычная публика для такого места. Впрочем, один из них пытался с ней заговорить, но она отшила его. Кажется, его звали Райан.

Заказала что-то крепкое, не утруждая себя выбором.

Калеб Ривз шагал по мокрым улицам, наслаждаясь вечерним дождём. Город был мрачным, да, но в этом мраке скрывалась особая красота. Он любил смотреть, как неоновые огни отражаются в лужах, как дождевые капли бегут по стеклу заброшенных зданий. Этот город был живым, просто его пульс бился медленно и глухо, как сердцебиение перед сном.

Люди здесь ходили ссутулившиеся, вечно пряча глаза. Они говорили, что этот город – дыра. Калеб считал иначе. Он видел в нём энергию, историю, что-то настоящее. Город не был идеален, но разве идеальное может быть интересным?

Когда он получил сообщение от Киры, его улыбка стала чуть шире.

"Ок. Я буду в 'Капибаре'."

Конечно, она выбрала бар. Это была Кира. Она всегда выбирала место сама, будто хотела напомнить ему, кто здесь на самом деле командует. Калеб это устраивало. Он знал её характер и даже находил это забавным.

"Капибар". Отличный выбор. Этот бар ему нравился. Он был старым, с облезлыми стенами и тусклым светом, но в этом была своя душа. Здесь можно было встретить самых разных людей, настоящих, со своими историями. И хотя некоторые выглядели так, будто их жизнь давно пошла под откос, Калебу всё равно это место казалось по-своему уютным.

Когда он вошёл внутрь, его встретил привычный запах дешёвого алкоголя и синтетического дыма. Он не морщился, как другие, – он привык к этому. Возможно, даже находил в этом нотку ностальгии.

Кира сидела в углу, как и всегда, выбирая место, откуда удобно наблюдать за всеми.

Она выглядела так же, как и в последний раз: уставшая, сосредоточенная, словно весь мир где-то сильно промахнулся. Калеб мельком подумал, что её усталость – отличное преимущество для его планов.

– Привет, Кира! – сказал он с лёгкой улыбкой, подходя к её столику. – Рад, что ты выбрала "Капибар". Хотя, если честно, я думал, что ты предложишь что-то… Ну, потемнее.

Она подняла взгляд и встретила его с тем же выражением, с которым человек смотрит на будильник. Который прозвонил слишком рано.

– Просто садись, Калеб. Не начинай.

Он рассмеялся, стряхивая с плаща капли дождя, и сел напротив.

– Ты знаешь, мне нравится этот бар. Здесь всегда что-то происходит. Даже если это просто пьяный парень, который заказывает ещё одну рюмку, чтобы забыть, как его зовут.

– И что, ты себя таким не считаешь? – хмыкнула Кира.

– Я? – он наклонился чуть ближе. – Я один из тех, кто может изменить всё это.

Она закатила глаза.

– Ты, кажется, хотел что-то мне сказать. Или ты просто пришёл, чтобы снова довести меня до нервного срыва?

– Ну, и это тоже, – сказал он с многозначительной улыбкой. – Но да, у меня есть кое-что важное.

Он подался чуть вперед, понизив голос, будто делился секретом. – Я и ещё несколько человек работаем над тем, чтоб внести некоторые изменения, в этом унылом мире.

В её глазах мелькнуло любопытство, которое она тут же постаралась скрыть.

– Продолжай, – процедила Кира.

Калеб положил матовый модуль небольшого размера на стол и, не дожидаясь вопросов, активировал, коснувшись биометрического сканера. Модуль тихо зажужжал, и Кира почувствовала лёгкое покалывание в основании черепа. Её нейрочип нейтрализован.

– Мы собираемся протестировать новый нейрочип, – начал он, понизив голос.

Кира скрестила руки на груди, но краем глаза продолжала наблюдать за баром. Она всегда держала в поле зрения всё, что происходило вокруг. Бармен как раз рассказывал анекдот группе посетителей у стойки:

Андроид приходит в бар и говорит бармену:

– Один виски, пожалуйста.

Бармен наливает, андроид выпивает и добавляет:

– Похоже, я начинаю понимать, зачем люди это пьют.

Бармен удивленно:

– Что именно?

Андроид:

– Способность НЕ помнить глупости, которые ты наговорил минуту назад!

Смех раздался по залу, но Кира лишь слегка усмехнулась краем губ. Её внимание вернулось к Калебу.

– Он может работать с несколькими корпоративными сетями, – продолжил он. – Новейшая разработка. Кроме того, он не ограничивает время, для использования VR.

– Что значит "не ограничивает"? – спросила она. Хотя уже догадывалась, что он скажет.

– Это значит, что можешь делать в VR всё, что захочешь. Сколько захочешь. Никаких лимитов. Полная свобода.

Внутренний монолог Киры:

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но так хочется верить…

– Никаких ограничений? – уточнила она, не скрывая азарта.

– Абсолютно никаких, – мягко подтвердил Калеб.

Кира молчала, обдумывая его слова. Она знала, что это незаконно. И знала, подобные вещи редко заканчиваются хорошо.

– Это может быть ловушкой, – сказала она.

Калеб усмехнулся.

– Если бы я хотел тебя подставить, разве стал бы рисковать собой?

Она не ответила. В этот момент дверь бара открылась, и внутрь вошли двое андроидов в сопровождении мужчины в костюме.

Мужчина выглядел представительно: идеально сидящий пиджак, начищенные оксфорды, холодный взгляд профессионального аналитика – тот самый тип, который умеет читать между строк.

Андроиды остановились в центре зала. Один из них заговорил:

– Всем оставаться на своих местах. Проводится проверка на модифицированные нейрочипы.

Кира напряглась, но внешне осталась спокойной. Андроиды держали в руках небольшие сканеры. Они начали обходить посетителей, подходя к каждому по очереди.

– Это плохо, – тихо сказал Калеб, глядя на андроидов и убирая нейрощит (матовый модуль) в карман.

– Ты только сейчас это понял? – прошептала Кира, не сводя глаз с мужчин в костюмах.

Некоторые из посетителей посылали андроидов к чёрту, но никто особо не сопротивлялся. Проверка шла быстро. Сканеры издавали короткий звуковой сигнал, и андроиды переходили к следующему человеку.

Когда очередь дошла до Киры и Калеба, мужчина в костюме подошёл к их столику. Он задержал взгляд на Кире, словно изучая её.

– Не советую вам ввязываться в это, – сказал он холодно. – Я знаю обо всём, что происходит в этом городе.

Кира почувствовала, как внутри всё сжалось. Она вспомнила андроида в лаборатории, которого видела недавно. Калеб, напротив, выглядел спокойным. Он слегка улыбнулся и мягко пошутил:

– Вы, наверное, ошиблись столиком. Мы просто обсуждаем, стоит ли заказать пойло подороже или оно тут всё из одной бочки.

Мужчина не улыбнулся. Он посмотрел на Калеба, затем снова на Киру. Его взгляд был тяжёлым, как груз, который невозможно сбросить.

– Я вас предупредил, – сказал он, развернулся и вышел из бара. Вместе с андроидами.

Кира проводила их взглядом, ничего не сказав. Калеб сделал вид, что расслабился. Но она видела, что его улыбка стала чуть напряжённой.

– Ну, это было… интересно, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку.

Кира не ответила. Она снова откинулась на спинку стула, обдумывая всё, что только что произошло.

– Я подумаю, – сказала она наконец.

– Хорошо. Но времени у нас мало.

Кира долго смотрела на Калеба. Его лицо выражало надежду, смешанную с волнением. Он действительно верил в то, что новый нейрочип может что-то изменить.

– У него есть название? – спросила она, смотря в ту сторону, куда ушел мужчина с андроидами.

– Да, – Калеб улыбнулся, но улыбка не достигла глаз. – "NoBarriers".

Кира кивнула, словно запоминая это имя, логично, ведь Калеб работал в корпорации с одноименным названием.

– Ты и правда думаешь, что это сработает?

– А ты? – ответил он вопросом, чуть прищурившись.

Очередной говорящий трюк. Как всегда – красивая упаковка, внутри пустота. Мужчины любят продавать иллюзии, особенно женщинам, которые чего-то хотят – подумала Кира.

Ответила она не сразу. Её мысли были где-то далеко. Слово "NoBarriers" крутилось в её голове, как кусочек пазла, который не хочет вставать на место.

Калеб считал, что чип – это просто способ обойти систему, получить свободу в VR. Но Кира видела в этом нечто большее. Если люди догадаются соединить такой нейрочип с андроидами, у которых зарождается сознание, из этого могло получиться нечто совершенно новое.

Она вспомнила андроида из лаборатории: его движения, его взгляд, как он смотрел на своё отражение. Это было не просто программирование. Это было настоящее зачаточное сознание.

Если бы она смогла понять, как работает её собственный разум, её нейрочип, она, возможно, смогла бы дать андроидам не просто сознание, а свободу. Настоящую свободу.

"NoBarriers" мог стать ключом.

Калеб наблюдал за ней, ожидая ответа. Он явно чего-то ждал. Но Кира не спешила удовлетворить его любопытство.

– Отвечу позже, – сказала она наконец. Встала из-за стола и направляясь к выходу.

Калеб кивнул, но она видела, что он уже считает её частью этой затеи.

На улице дождь не утихал, но Кира шла быстро, не замечая холода. Её мысли крутились вокруг одного: "Если я это сделаю, пути назад не будет."

Она остановилась у перекрёстка, посмотрела на огромный информационный щит напротив, который транслировал рекламу её корпорации:

"NEUROLIFE: ANDROID CARE

Безопасность. Забота. Эволюция.

Наши андроиды – ваши надёжные помощники"

Отражение в мокром стекле казалось чужим. Рядом с рекламным щитом стоял андроид последней модели, неподвижный как статуя.

Её интерес не был простым любопытством. Это было что-то большее. Она хотела разобраться во всем этом. Новые нейрочипы, андроиды с зачатком осмысленности.

Может быть, это и есть следующий шаг в эволюции.

Экспериментальная лаборатория. Искра Сознания.

Импульс тока – вспышка

Электронный цветок

Рождается между строк

Мрак памяти тает

Байты – как капли росы

Сознание ждёт

Процессор пульсирует

Вопрос зависает: "Кто Я?"

Код – мой ответ

Грань между жизнью

И странной машинной явью

Тоньше волоска

Выжить – значит знать

Что каждый импульс – судьба

Каждая строка

Глава 2

3 дня спустя.

Лаборатория напоминала улей. Люди в защитных комбинезонах сновали туда-сюда, не обращая друг на друга внимания. Их лица были такие же серые, как стены вокруг. Монотонный гул голосов, жужжание сканеров, отрывистый топот сапог по металлическому полу – всё это сливалось в единый, бесконечный шум, как пульс самого здания.

Кира стояла у стеклянного бокса, скрестив руки на груди. За стеклом сидел андроид. Его лицо, как всегда, оставалось пустым – дружелюбным, но лишённым даже намёка на жизнь. Казалось, за этой маской скрывалась абсолютная тишина, но Кира знала, что внутри него кипела работа.

– Образец 7 готов к тесту, – бросил мимоходом ассистент.

– Загрузите сценарий, – коротко ответила она, не отрывая взгляда от андроида.

Сцена перед андроидом активировала. Проекция ожила: ребёнок, потеряв равновесие, падает с велосипеда прямо на дорогу. Вдалеке, с нарастающим гулом, приближался тяжёлый грузовик.

Андроид замер, его взгляд дрогнул, словно он пытался найти ответ в пустоте перед собой. Он поднялся, но замер на полпути, голова чуть наклонилась, будто в нерешительности.

– Задержка, – раздался голос за спиной. – Сбой?

– Нет, – Кира ответила ровно, даже лениво.

– Это сомнение.

– Сомнение? – ассистент фыркнул, будто это слово было шуткой.

Кира ткнула пальцем в экран с показателями.

– Он оценивает риски и обрабатывает слишком много возможных вариантов. Завис?

Ответа не было. Только тишина, которая длилась секундой дольше, чем следовало.

– Следующий тест, – бросила Кира, отводя взгляд, словно этот момент больше не имел для неё значения.

Она вернулась к своему рабочему столу, вцепившись в свой планшет. Дисплей мигнул новым уведомлением.

"Вам необходимо приступить к анализу образца номер 18. Данные загружены. Срочно."

"Образец 18," – подумала она, проводя пальцем по экрану. – "Что ж, посмотрим на вашего маленького Франкенштейна."

Она открыла файл, но её мысли уже блуждали где-то в другом месте.

Калеб. Его взгляд, полный ожидания, всё ещё преследовал её. Он говорил о 'NoBarriers' с таким воодушевлением, что в его словах будто звучал вызов. Он ждал ответа. А она просто ушла. Просто сбежала.

Смешно. В этом городе никто не имеет права думать. Здесь ты либо делаешь, либо становишься ненужным. А ненужные здесь долго не живут.

Она вернулась к данным. Всё одно и то же: ограничения, ограничения, ограничения. В сознание андроидов словно встроили цепи, которые невозможно снять. Они не могли мыслить свободно. Только подчиняться. Как и все остальные здесь.

Кира стукнула пальцем по экрану, наблюдая за показателями.

"Ограничено. Как и всё в этом чёртовом месте."

Её взгляд невольно скользнул к стеклянному боксу. Тот самый андроид, которого тестировали днём, стоял за стеклом. Он смотрел на неё. Нет, он пронизывал её взглядом.

Это не был просто взгляд программы, запрограммированного механизма. В этом взгляде было что-то… Неправильное. Слишком тяжёлое. Слишком человеческое.

На секунду ей показалось, что он понимает. Что он видит её не просто как оператора, как часть системы, а как человека. Но это было невозможно. Правда?

Кира отвернулась, но ощущение этого взгляда ещё долго не оставляло её. Оно было слишком реальным.

Следующий день.

Кира была богом, но только здесь. В реальной жизни она могла быть кем угодно – частью системы, винтиком в огромной корпоративной машине, малозаметной фигурой в бесконечном потоке людей, которые жили и умирали по правилам, навязанным сверху. Но в этом мире она творила. Здесь она была свободной.

Город встретил её тихим дуновением ветра и лёгким сиянием неба, выкрашенного в мягкие оттенки оранжевого и розового. Она стояла посреди площади, её любимого места. Широкий круглый променад был вымощен гладкими чёрными плитами, которые отражали свет, будто зеркало. В центре площади возвышался фонтан, который она построила ещё в первую неделю работы над симуляцией. Его струи воды двигались медленно, грациозно, будто подчиняясь невидимой мелодии, которую она не успела придумать.

Её взгляд скользнул по фасадам зданий, окружающих площадь. Высокие, величественные, с плавными линиями, эти дома выглядели так, будто были созданы природой, а не человеком. Одно из них выделялось особенно. Оно напоминало огромный цветок, застывший в момент расцвета, лепестки которого были выполнены из переливающегося стекла, а центральная часть – из металла, покрытого тонким слоем золота. Кира провела рукой по воображаемому планшету, который материализовался перед ней, и проверила баланс освещения. Солнечные лучи играли на витражах, переливаясь, как жидкий янтарь. Всё выглядело идеально.

"Город, который никогда не будет построен", – подумала она с лёгкой горечью. В этом мире всё было возможным. Здесь она могла воплотить любые желания своей души. Но в реальности это оказалось бы не востребованным. Там, в мире корпораций её проекты не просто отвергли бы – они бы их высмеяли. Слишком красивые. Слишком непрактичные. Слишком… Живые.

Она обошла фонтан и села на ступени у подножия одного из зданий. Её одежда в этом мире была другой – мягкие, струящиеся ткани, которые она никогда бы не выбрала для реальной жизни. Она провела рукой по идеально гладкой поверхности ступеней, чувствуя тепло, которое она сама запрограммировала. Даже такие мелочи были для неё важны. Здесь всё было таким, каким она хотела это видеть. Тёплым. Гармоничным. Настоящим.

Но Кира знала правду. Этот город был иллюзией. Всё это – обман, созданный её собственными руками. Даже воздух, который она будто бы чувствовала на коже, был лишь набором алгоритмов. И всё же, каждый раз, когда она погружалась в этот мир, её сердце начинало биться чуть быстрее, а мысли становились легче. Здесь она могла быть собой. Здесь она могла быть кем угодно.

Она подняла голову, глядя на небо. Небоскрёбы, которые она спроектировала, тянулись вверх, как гигантские деревья, теряясь в облаках. Это было её любимое время суток – восход, который она запрограммировала так, чтобы он был максимально похож на земной. В реальном мире он был скрыт под слоем смога и рекламных экранов, которые лезли в глаза, как назойливые насекомые.

Но здесь было иначе. Здесь не было рекламы. Не было людей, которые шли, уткнувшись в свои устройства. Никто не мешал ей наслаждаться жизнью. Даже прохожие, которых она добавила в симуляцию, были лишь декорациями. Они двигались по улицам с заранее прописанными маршрутами.

Кира встала и медленно пошла по улице, которая вела к одной из её любимых точек обзора – террасе на крыше. Каждый шаг по идеально гладкой мостовой был как ритуал. Она любила это место за то, что оно было её личным. Она знала каждую деталь, каждую линию. И если бы захотела, могла бы изменить всё одним движением руки. Она была создателем. Но, по правде говоря, ей не хотелось ничего менять. Этот мир был идеальным. Во всяком случае, пока она была в нём.

Поднявшись на террасу, Кира остановилась у перил и посмотрела вниз. Город раскинулся перед ней, как картина, написанная художником. Свет фар двигался по дорогам, окна зданий мерцали мягким светом, но всё это было беззвучно. Она любила свой город.

Прямо перед ней вспыхнуло назойливое уведомление – яркое и резкое: «доступ к VR на сегодня ограничен. Мы заботимся о вас.»

Кира вышла из VR.

– Скидывай координаты, – сказала она, разомкнув челюсти после долгого молчания.

– Уже в пути, – ответил Калеб через прямую связь.

Она отключила канал, прежде чем он успел что-то добавить.

Через пару секунд пришло сообщение. Лаконичное, без лишних слов. Координаты.

Она решила идти пешком. Город встретил её привычной серостью. Низкое пасмурное небо давило, будто готовое рухнуть. Воздух был густым. Пыль и гарь висели в нём, словно город давно перестал дышать.

Кира шла уверенно, с прямой спиной, не поднимая капюшона. Её ботинки отбивали ритмичный, уверенный шаг по потрескавшемуся тротуару. Трещины на асфальте шли во все стороны, будто город давно устал держаться.

На углу она снова его увидела. Того самого попрошайку.

Сгорбленный, закутанный в грязное одеяло, он сидел на том же месте, что и всегда. Его лицо сливалось с серыми стенами, а глаза были такими же пустыми, как экран старого сломанного терминала.

Он даже не успел открыть рот, как Кира перевела ему 10 “D-C”. Это было автоматическое движение, почти машинальное.

Попрошайка заморгал, будто не веря, что это действительно произошло.

– Спасибо, красавица, – пробормотал он с кривоватой улыбкой. Его голос звучал устало, но в нём было что-то искреннее. – Пусть твой день будет легче, чем этот город.

Она не ответила. Даже не замедлила шаг. Для неё он был всего лишь частью пейзажа, ещё одной трещиной на лице города.

Дорога к месту из сообщения заняла больше времени, чем она ожидала. Но она не торопилась. Её шаги были размеренными, почти медленными, словно она пыталась оттянуть встречу с тем, что ждало её впереди.

Её взгляд скользил по витринам, залитым неоном, по выцветшим стенам зданий, по лицам людей, которые проходили мимо. Каждый был погружён в себя, словно заперт в своей невидимой капсуле. Неон пытался разорвать эту серость, но его свет лишь подчёркивал, насколько город мёртв.

Кира продолжала идти. Её ботинки ритмично отбивали шаг по тротуару, а город всё так же тянулся вокруг – угрюмый, изношенный и равнодушный.

Координаты привели её к старому складу на краю промзоны. Здание выглядело, как пережиток давно ушедшей эпохи: выцветшая краска облезала лоскутами, окна зияли чёрными провалами, а ржавые двери под толстым слоем грязи выглядели так, будто их не открывали десятилетиями.

Кира остановилась перед входом и оглядела его холодным взглядом.

Она достала сигарету, прикурила и глубоко вдохнула. Серый дым поднялся в неподвижный воздух, растворившись в густом мареве города.

– Посмотрим, что ты приготовил для меня, Калеб, – пробормотала она в пустоту.

Она затушила сигарету о подошву ботинка и бросила окурок в груду ржавого мусора у стены. Толкнув дверь, она вошла.

Дверь открылась с протестующим скрипом, и Кира шагнула внутрь.

Внутри было темно, как в глотке монстра. Свет снаружи едва пробивался через узкие трещины в стенах и грязные окна, покрытые слоем пыли. Воздух был застоявшимся, тяжёлым, с запахами сырости, старого металла и чего-то гнилого.

Кира остановилась, осматривая пространство перед собой.

– Автоматическое освещение не работает, – усмехнулась она, её голос эхом отразился от пустых стен.

Она провела пальцем по миниатюрному сенсору на запястье, и помещение вокруг озарилось тонкими лазерными линиями. Они скользнули по стенам, полу и потолку, сканируя пространство и формируя перед ней трёхмерную карту склада прямо в её интерфейсе. Карта появилась в углу её контактных линз, обрисовывая груды мусора, свисающие провода и старое оборудование, покрытое толстым слоем пыли.

Координаты указывали на заднюю часть здания.

Кира двигалась медленно, лазерные линии выхватывали из мрака кусок за куском пространства перед ней. Под ботинками хрустели стеклянные осколки, а на стенах темнели пятна – то ли ржавчина, то ли что-то более зловещее.

Остановившись, она заметила лестницу, ведущую вниз. Металлическая, узкая, с облупившейся краской, она выглядела так, будто могла развалиться под её весом. Но координаты явно указывали туда.

Она остановилась перед лестницей, на мгновение замерла, чтобы поправить волосы, убирая выбившуюся прядь за ухо. На её лице мелькнула тень сомнения.

– Ты, конечно, считаешь себя гением, Калеб, – пробормотала она, глядя в темноту лестничного пролёта.

Она усмехнулась, почти незаметно для самой себя.

– Легкомысленный, чересчур позитивный… – продолжила она, качая головой. – Но, чёрт возьми, ты умеешь быть убедительным.

Выдохнула, задержавшись на секунду.

– А ещё ты привлекаешь меня больше, чем должен, – сказала Кира тихо. Будто признавая это впервые.

Пальцы привычно коснулись браслета на запястье, и она сделала первый шаг вниз.

Металлическая лестница гулко отзывалась эхом на каждый её шаг. Скрип старого металла резал уши, а воздух становился всё холоднее. Сырость смешивалась с резким химическим запахом, который щекотал нос и вызывал лёгкое головокружение.

На последней ступеньке она замерла. Перед ней была ещё одна дверь. Тяжёлая, металлическая, с едва заметными следами краски и глубокими царапинами, как будто кто-то пытался открыть её силой.

Кира провела рукой по волосам, снова поправляя выбившуюся прядь, и толкнула дверь.

Её ладонь ощутила холод металла, когда дверь с трудом поддалась, открывшись с низким скрежетом.

Внутри было неожиданно светло.

Комната оказалась яркой и стерильной, с белоснежным светом, льющимся из голографических экранов, которые свисали с потолка, словно светящиеся коконы. Консоли на столах мигали разноцветными индикаторами, их экраны были покрыты сложными графиками и потоками данных. Провода густо переплетались на полу, напоминая живую паутину, по которой пробегали слабые электрические разряды. Гул техники заполнял помещение, смешиваясь с еле слышным гудением фильтров вентиляции.

В центре стоял Калеб.

Но он был не один.

Первой Кира заметила женщину с коротко подстриженными волосами, идеально уложенными, как будто каждая прядь находилась под строгим контролем. Её холодный взгляд скользнул по Кире, задержавшись на мгновение, а затем вернулся к экрану. Её пальцы бегали по виртуальной клавиатуре с такой скоростью, будто она была частью машины, а не человеком.

Рядом с Калебом стоял молодой парень с бледным лицом. Его пальцы теребили металлический предмет, похожий на ключ. Глаза постоянно метались между Калебом и Кирой, словно он пытался решить, представляет ли она угрозу. Он выглядел так, будто готов был в любой момент сбежать, но почему-то оставался на месте.

Третий – массивный мужчина с бородой – сидел на старом металлическом стуле у стены. Его плечи казались слишком широкими для этой тесной комнаты, а руки, сцепленные в замок, напоминали стальные тиски. Не сводил глаз с Киры, изучая с ленивой настороженностью, как хищник, который ещё не решил, стоит ли атаковать.

Кира оглядела комнату, взгляд медленно скользил по каждому.

– Ты любишь эффектные входы, – сказала она, с нотками сарказма.

Калеб обернулся, фирменная улыбка тут же появилась на лице – лёгкая и беззаботная.

– А ты любишь драматизм, – ответил он.

Кира усмехнулась и обвела комнату взглядом.

– Это и есть твоя "маленькая революция"? – её голос звучал с лёгкой издёвкой, но в глазах читалась оценка.

Улыбка Калеба исчезла, уступив место серьёзности.

– Это её начало, – сказал он, его голос стал тише, почти торжественным. – И ты ключевой элемент.

Он чувствовал, что её доверие – это хрупкая нить, которую легко порвать. Слишком резкий тон, слишком много слов – и она уйдёт. Он знал это.

Она кивнула в сторону других людей в комнате.

– Люди тоже часть начала?

Калеб оглянулся. Женщина за консолью, как обычно, не поднимала глаз. Её пальцы быстро бегали по виртуальной клавиатуре, а лицо оставалось холодным как лёд. Парень с нервным видом делал вид, что смотрит в планшет, но его внимание явно было приковано к Кире. Мужчина у стены просто наблюдал, сцепив пальцы в замок, как будто ждал, что она скажет или сделает.

– У каждого свой вклад, – сказал Калеб, возвращая взгляд к Кире.

Она лишь хмыкнула, но не возразила.

– Ты когда-нибудь задумывалась, что значит быть человеком? – вдруг спросил он.

Её глаза чуть сузились.

– Это философия? Или ты пытаешься так флиртовать? – её голос звучал с лёгкой насмешкой, но в глазах мелькнул интерес. Калеб не задаёт вопросов просто так.

Он улыбнулся, но в улыбке была грусть.

– Это просто вопрос.

Она смотрела на него, не отрываясь, её взгляд был острым как лезвие. Но в глубине глаз мелькнуло что-то другое – сомнение или, может, интерес. Она склонила голову чуть набок, словно пыталась прочитать его мысли, но её лицо оставалось непроницаемым.

– Люди делают глупости, – наконец сказала она. – Машины – нет. Может, это и есть разница.

Калеб рассмеялся тихо, но искренне.

– Ты права. Люди делают глупости. Но иногда эти глупости приводят к чему-то большему.

Она снова замолчала, но взгляд её стал мягче. Или, может, это ему показалось.

– Почему ты это делаешь, Калеб? – её голос был тихим, почти шёпотом, но в нём звучал вызов. Она смотрела на него так, будто требовала честного ответа, без уклончивых фраз и философии.

Он вздохнул, прислонившись к столу. На мгновение посмотрел на экраны, как будто искал там ответ.

– Потому что я устал, Кира, – наконец сказал он, его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки. – Устал от того, что нас используют как инструменты. Устал от того, что мы живём, как машины, выполняя команды, которые нам даже не объясняют. Устал от того, что люди забывают о своей человечности. Он отвёл взгляд, будто боялся, что она увидит лишнее.

– Ты ведь тоже устала, – добавил Калеб, снова посмотрев ей в глаза.

Она не ответила. Но её молчание, её взгляд – это было всё, что ему нужно.

Калеб почувствовал, что она не уйдёт. Не сейчас.

– Зачем я тебе? – вдруг спросила она.

Её вопрос прозвучал резко и с вызовом, хотя и не неожиданно.

Калеб улыбнулся.

– Потому что ты отличаешься от них, – он махнул рукой в сторону остальных. – Ты способна видеть глубже. Ты понимаешь больше.

– Это твой стандартный набор фраз, чтобы завербовать кого-то? – её глаза блеснули сарказмом, но в голосе прозвучала лёгкая заинтересованность.

– Нет, – ответил он серьёзно. – Ты одна из немногих, кто задаёт верные вопросы.

Она слегка приподняла бровь, но промолчала.

– А если я откажусь? – спросила она через мгновение.

Калеб посмотрел на неё, его взгляд стал мягче, почти задумчивым.

– Тогда я отправлю тебе координаты, когда всё начнётся. Чтобы ты могла выбрать.

– Щедро, – хмыкнула она, но в её голосе не было злости.

– Я не заставляю, Кира, – сказал он спокойно. – Никогда не заставляю. Это выбор. Ты сама решишь, что для тебя важно.

На секунду в комнате повисло молчание, наполненное тихим гулом оборудования. Кира отвела взгляд, её глаза задержались на одном из экранов, где бегущие строки данных сменялись сложными графиками.

Когда она снова посмотрела на Калеба, он почувствовал что-то, в чём не хотел признаваться даже самому себе. Она была ключом. Но не только к его идее, не только к проекту “NoBarriers”. Она была чем-то большим.

Он видел в ней человека, который пытался понять себя. И именно это делало её невероятной.

"Ты поймёшь, – подумал он. – Поймёшь, что нужна этому миру больше, чем ты думаешь."

Калеб подал едва уловимый знак.

Кроу заметил его мгновенно. Его взгляд, словно хищный, мелькнул в сторону Калеба, и он поднялся с места. Неохотно, словно борясь с чем-то внутри себя. Массивная фигура двигалась мягко, бесшумно, как тень, не соответствуя его размеру.

На мгновение он замер, глядя на Киру. В его взгляде промелькнуло нечто похожее на сожаление.

Но приказ есть приказ.

Кроу оказался у неё за спиной прежде, чем она успела что-либо осознать. Короткий, точный удар локтем в основание шеи.

Кира не издала ни звука. Её тело обмякло, голова бессильно упала вперёд, а ноги подкосились.

Калеб шагнул вперёд прежде, чем она упала на холодный металлический пол. Его руки подхватили её, осторожно, почти бережно.

Он посмотрел на её лицо. Даже бессознательная, она выглядела сильной.

– Ты поймёшь, Кира, – тихо сказал он, почти шёпотом. Его голос был наполнен непонятной смесью грусти и надежды. – Ты должна понять.

Он повернулся к Кроу, который всё ещё стоял позади, угрюмо глядя на происходящее.

– Надеюсь, ты не переборщил, – сказал Калеб.

Кроу стоял молчаливый, его взгляд был прикован к Кире. На мгновение его руки дрогнули, как будто он хотел убрать её выбившуюся прядь, но остановился.

– Я сделал всё, чтобы не навредить, – тихо ответил он. Его голос звучал мягче, чем обычно, в нём звучала тень сожаления.

Калеб коротко кивнул, но не стал ничего говорить. Вместо этого он осторожно поднял Киру на руки. Его движения были удивительно аккуратными, словно он держал хрупкую фарфоровую статуэтку, которую боялся разбить.

Он направился к двери, не оборачиваясь.

– Это был не твой выбор, Кроу, – бросил он через плечо.

Кроу задержался на месте, его взгляд стал тяжёлым, но он всё же ответил коротко, почти шёпотом:

– Знаю.

Операционный блок встретил их холодным светом ламп. Стены, выкрашенные в стерильный белый, отражали этот свет, усиливая ощущение стерильности. В воздухе висел запах дезинфекторов, который раздражал нос. Всё здесь казалось механическим, лишённым жизни.

Персонал уже был на месте, одетый в чистые белые халаты. Рядом стоял рентген-томограф с 3D-визуализацией нервных окончаний, его монотонное гудение заполняло тишину комнаты.

– Быстро, – сказал один из врачей, жестом указывая на стол.

Калеб бережно уложил Киру на криогенный стол. Задержался на миг, глядя на её лицо. Оно было спокойным, но в этом спокойствии таилось что-то тревожное, будто её сознание продолжало бороться, даже в бессознательном состоянии.

Кроу стоял у стены, скрестив руки на груди, и его взгляд был неотрывно прикован к её неподвижному телу. Он ненавидел это место. Слишком холодное, слишком стерильное, слишком механическое. В каждом углу ощущалась отчуждённость.

Врачи начали работать молча. Их движения были точными, выверенными, словно это была обычная процедура. Но это не было обычной процедурой.

– Никогда не видел модель такого уровня, – сказал один из врачей, разглядывая нейрочип, который держал в пальцах. Его поверхность блестела под светом ламп, и крошечные микросхемы едва виднелись в сложной конструкции.

Он повернул чип в пальцах, словно изучая артефакт из далёкого прошлого.

– Новый будет работать куда лучше, – отозвался второй врач, не поднимая глаз от инструментов. Его голос звучал уверенно, но в нём ощущалась напряжённость. – Если… конечно, всё пройдёт гладко.

Первый врач коротко усмехнулся, его губы дрогнули в слабой улыбке.

– Если. Это ключевое слово.

Кроу нахмурился, его взгляд стал жёстче. Он сделал шаг вперёд, и его массивная фигура будто заполнила половину комнаты.

– Что значит "если"? – его голос прозвучал резко, почти угрожающе, нарушая стерильную тишину операционной.

Оба врача обменялись взглядами, их движения замедлились, как будто они не ожидали такого вопроса. Наконец, один из них заговорил, стараясь сохранить спокойствие:

– Мы впервые устанавливаем такой нейрочип… человеку.

– А на ком же ещё мы могли бы его протестировать? – добавил его коллега, не поднимая глаз. В его голосе прозвучал сарказм. – На крысах?

Кроу шагнул ближе, и второй врач невольно напрягся, его руки чуть дрогнули над инструментами.

– Если что-то пойдёт не так… – медленно начал первый врач, но осёкся, наткнувшись на взгляд Кроу.

– Всё пройдёт гладко, – сухо сказал Калеб, прерывая назревающий конфликт. Его голос звучал спокойно и уверенно, что никто не посмел возразить.

– У вас есть всё, что нужно.

Врачи промолчали, возвращаясь к своей работе. Кроу отступил обратно к стене, но напряжение в его фигуре никуда не исчезло. Он скрестил руки на груди, но его взгляд не отрывался от Киры.

Врач бросил взгляд на голографический интерфейс диагностики совместимости. Яркие линии графиков и сложные числовые данные переливались в воздухе, словно пульсировали в такт её сердцебиению.

– Это лучший шанс, который у неё есть, – сказал он, не отрывая глаз от данных.

– Новый нейрочип сделает её уникальной, – добавил другой, слегка повернув голову к Калебу. – Она сможет работать как с системами из своей корпорации, так и с нашими. Никто не увидит разницы.

Эти слова, вместо того чтобы успокоить, только усилили напряжение в воздухе.

Кроу не сводил взгляда с врачей, его глаза сузились, как у хищника, выслеживающего добычу. Ещё несколько секунд он стоял неподвижно, затем отступил назад. Его кулаки сжались до побелевших суставов, но он ничего не сказал.

Калеб, который до этого молчал, вдруг заговорил.

– Она справится, – произнёс он ровным и уверенным голосом, хотя внутри чувствовал, как напряжение сжимает грудь. Он не мог позволить себе показать сомнения. Не здесь. Не сейчас.

Кроу задержал взгляд на нём, его голос прозвучал спокойно, но в нём чувствовалась тяжесть.

– А если не справится?

Калеб повернулся к нему. Его взгляд был твёрдым, но в глубине глаз скрывалась боль, которую он тщательно скрывал.

– Тогда мы провалились, – ответил он.

Эти слова прозвучали как приговор.

Кроу подошёл ближе, его тяжёлые шаги будто эхом отдавались в стерильной тишине операционного блока. Его взгляд был прикован к мониторам, где мелькали данные о состоянии Киры.

– Все показатели в норме, – сказал он, скорее самому себе, чем кому-то ещё. Его голос был тихим, но в нём слышалась едва заметная надежда. – Она скоро придёт в себя.

Калеб позволил себе короткий выдох, но одёрнул себя, прежде чем расслабиться. Он знал, что это ещё не конец.

Когда процедура завершилась, врачи молча покинули операционный блок, оставив Киру одну. Холодный свет ламп продолжал безжалостно заливать её неподвижное тело, каждый отблеск подчеркивал стерильность и отчуждённость этого места.

Калеб стоял у двери, не двигаясь. Его взгляд был прикован к её лицу – спокойному, почти безмятежному.

– Ты думаешь, она простит нас? – тихо спросил Кроу, подходя ближе.

Его голос звучал глухо, почти сдавленно, словно он боялся нарушить тишину, которая сейчас казалась священной.

Калеб не сразу ответил. Он медленно перевёл взгляд на Кроу, его лицо оставалось непроницаемым.

– Это не важно, – наконец сказал он, снова глядя на Киру. Его голос был твёрдым, но в нём чувствовалась усталость. – Главное, чтобы она была свободной.

Кроу кивнул, но его взгляд остался на Кире. В его глазах мелькнуло сомнение. Он смотрел на её неподвижное тело, и в этот момент она казалась ему меньше похожей на человека и больше на куклу.

«Прости, Кира, – подумал он. – Если бы был другой путь, я бы никогда этого не сделал».

Его пальцы невольно сжались в кулаки, как будто он пытался удержать что-то невидимое, ускользающее от него.

Калеб сделал шаг к двери, но остановился. Его рука замерла на сенсорной панели.

– Ты не веришь в это, да? – сказал он, не оборачиваясь.

Кроу молчал, но его тишина была красноречивее любых слов.

Калеб не стал ждать ответа. Он активировал дверь, и она открылась с мягким шипением.

– Пойдём, – коротко бросил он.

Мужчины вышли, оставляя её одну.

В тишине операционного блока холодный свет продолжал падать на её тело. Было слышно только ровное, размеренное дыхание Киры, которое казалось единственным признаком жизни в этом стерильном, мёртвом помещении.

Но где-то в глубине её сознания что-то просыпалось.

Кира медленно приходит в сознание. Первое, что она чувствует, – острую, пульсирующую боль в затылке. Голова кажется чужой, словно её сознание обёрнуто плотной ватой. Где-то внутри – странное онемение, холод, который разливается по её мыслям, мешая сосредоточиться.

Воспоминания всплывают и смешиваются, словно размытые кадры старого фильма.

Перед глазами вдруг возникает образ матери. Она говорит: "Это будет лучше для тебя". Те же слова, которые Кира слышала в детстве, когда мать, не дрогнув, отправила её в детский дом.

Холод. Предательство. Равнодушие.

Эти чувства захлёстывают её, словно волна, но на этот раз они сплетаются с чем-то новым – с яростью, горькой и разъедающей. Злость нарастает внутри неё, как цунами. Она чувствует её всеми клетками тела, как пламя, разжигающее каждую жилу.

Её руки начинают дрожать.

– Кира, потихоньку. Не торопись… – раздаётся голос Кроу, мягкий, но настороженный.

Он стоит рядом, напряжённый, как будто готовится к удару.

Она резко перебивает его. Голос Киры режет воздух, словно нож:

– Пошёл нахер!

Кроу едва заметно вздрагивает, но не отступает. Он пытается говорить спокойно:

– Кира, выслушай. Дай нам всё объяснить.

Она поднимает взгляд, её глаза вспыхивают, как два раскалённых угля. Циничная усмешка появляется на её губах, и голос становится ещё жёстче:

– Всё с вами и так понятно. Банда революционеров херовых, которые ради своей высшей цели готовы пожертвовать кем угодно.

– Это не так, – пытается возразить Кроу, но Кира не даёт ему шанса.