Кровь Аризоны Книга 1. Выживатели

21 марта, среда, раннее утро. Округ Хилла, США.

Ночь, заботливо накрывшая своим непроницаемо-темным покрывалом благочестивый штат Аризона, постепенно сдавала свои позиции. Мягкий теплый ветерок, дующий с запада, медленно, но верно сгущал редкие облака, заволакивая ими пока ещё звездное небо. Полумесяц новой луны, украдкой выглядывая из-за очередного небесного странника, тускло светил бледно-желтым еле видимым светом, мрачной серостью напоминая о себе. Монотонное пение сверчков, доносившееся практически отовсюду, то и дело прерывали только-только проснувшиеся птицы, пока еще сонно и робко щебеча. В заштатном городишке под названием Стар Велли, что находится в семидесяти милях от Финикса, в доме с темно-зеленой черепицей на перекрестке улиц Рейнбоу и Мунлайт драйв, сон безмятежно спящего в своей постели обывателя, вдруг что-то резко прервало.

Мужчина, при рождении нареченный именем Филип, а сейчас все чаще представляющийся его сокращенной версией – Фил, медленно открыл слегка слипшиеся веки. Сфокусировав взгляд на видимой только ему одному трещинке в штукатурке потолка, он повернулся к прикроватной тумбочке. Электронные часы, что стояли там, осветили его заспанное лицо, мягким зеленым светом.

– Вот ведь черт, – еле слышно выругался он, поворачиваясь на другой бок. На часах было двадцать минут пятого. Его кровать, как и всегда, была пуста. Фил относился к той категории мужчин, которых обычно называют «убежденный холостяк». Никогда по-настоящему не любивший и никогда не был по-настоящему любим, он лишь испытывал злобу к противоположному полу, которая время от времени невольно перерастала в агрессию. Именно поэтому одно из первых любовных приключений Фила закончилось неприятностью, которая чуть не закончилась для него тюрьмой.

Все произошло на балу в честь окончания школы. Изрядно накачавшись пивком в компании своих дружков, Фил неумолимо влекомый переполненным мочевым пузырем, оказался в кустах за школой. Опорожнив его содержимое, он с чувством исполненного долга выбрался на тротуарную дорожку, где нос к носу и столкнулся с праздношатающейся девушкой. Фил, недолго думая, решил воспользоваться подходящим моментом: «Вот он я, и вот она, что еще нужно для удачного завершения вечера!» – подумал он и, ухватив девчонку за руку, поволок ее в кусты.

К великому удивлению новоиспеченного любовника, девушка даже не пыталась сопротивляться. Фил, не упуская ни секунды, тут же приступил пылко и страстно целовать шею, щеки и губы девушки. Правая рука, плавно соскользнув с поясницы, уже мяла крупными, еще не огрубевшими пальцами небольшую, но очень упругую грудь, на которой твердые как камень соски выдавали неподдельное чувство возбуждения девушки. Все шло просто идеально, пока Фил не добрался своими неугомонными ручонками до влажных и теплых прелестей нетрезвой выпускницы. Девчонка, выдернув из своих намокших трусиков руку любовника, грубо толкнула его в грудь.

– Отстань от меня, – отшатнувшись и чуть не упав, сказала девушка, заплетающимся голосом.

– Эй, ты это что? Ты же была вроде бы не против? – Фил в недоумении ухватил ее за руку и притянул к себе.

–Да брось ты. Сейчас немного пошалим и все. Можешь быть свободна, – заговорщически прошептал он девчонке на ухо и, бесцеремонно подняв подол платья, сквозь трусики ладонью потер ее вагину, пытаясь подушечкой безымянного пальца нащупать ее клитор.

– Ты совсем охренел! – возмутилась девушка.– Отпусти! Да отпусти же ты меня, придурок! – изворачиваясь будто змея, она попыталась высвободиться из объятий настырного ухажера. Но Фил и не думал отпускать. Покрепче сжав трепыхающуюся, словно муха, застрявшая в паутине, девушку, он продолжил страстно ее целовать во все места, до каких только мог дотянуться. Понимая безвыходность ситуации, девчонка что есть сил вдавила свою длинную и острую шпильку в лакированный носок ботинка своего пленителя. Фил взвыл от боли и на миг ослабил хватку. Девушка, воспользовавшись моментом, высвободила руки и тут же, не раздумывая, вонзила свои острые коготки прямо в шею чертыхающегося на все лады любовника.

– Ах, ты сукааа!!! – заорал тот, отшвырнув в сторону, словно куклу, еще минуту назад горячо желанную девушку.

– Да я сейчас отбивную из тебя сделаю! Дрянь! – сжимая добела кулаки, прохрипел рассвирепевший не на шутку ухажер.

В порыве необузданного гнева Фил набросился на маленькую стерву, словно дикий зверь. Пелена злобы, накрывшая его, спала лишь в тот момент, когда двое парней, ухватив за руки, оттаскивали его от лежащей без сознания девушки.

Несколько обширных гематом, сотрясение мозга, с десяток сломанных зубов и почти три недели на больничной койке. Вот во что вылился выпускнице беззаботный флирт, не обещающий никакого продолжения.

После этого вопиющего инцидента Фила судили, но благодаря усилиям хорошего адвоката, за которого его отец заплатил кругленькую сумму, сурового приговора удалось избежать. Отделался он условным сроком на четыре года и предписанием пройти принудительное обследование у психиатра. Несколько не очень сложных тестов выявилиу него довольно редкий психологический комплекс, под названием Мизогения1. Врачебная комиссия, не заставив себя долго ждать, приняла решение, назначить Филипу Джонсону лечение, без помещения оного в психиатрическую клинику. Пациент конечно был очень доволен такому исходу дела, но после того как выяснилось, что лечение может продлиться не один год, радость его как-то сразу заметно поубавилась.

И вот спустя почти два года еженедельных сеансов у нудного психолога и нескольких курсов антидепрессантов, Филу наконец-то вынесли вердикт «здоров».

Но в действительности это была лишь иллюзия исцеления. Его сознание, ловко увернувшись от рук мозгоправа без труда и каких-либо ухищрений, укрыло сей зловредный порок в своем самом дальнем и темном уголке, из которого его бы не смог вытащить даже самый искусный целитель людских душ.

Так что с годами необъяснимая злоба на противоположный пол никуда не делась, но контролировать ее Фил отчасти все же научился. Алкоголь, к которому после окончания школы он пристрастился еще больше, время от времени провоцировал рецидивы неприятного недуга, но к его великому счастью практически все они заканчивались более или менее хорошо.

Беспечно присовокупив к табачному дыму еще и «зеленого змея», тем самым дополнив свой багаж вредных привычек до классической пары, Фил широкой, размашистой походкой вошел во взрослую жизнь, став одним из типичных ее прожигателей. Потягивая в любое свободное время пивко, и дымя дешевыми сигаретами вроде «Лаки» или «Мальборо», от которых его мучил сухой и противный кашель, он, особо ни о чем не задумываясь до последних двух лет, беззаботно проживал день за днем.

Но в одночасье все изменилось, и Фил из почти голопузого реднека2 превратился во вполне себе успешного Аризонского бизнесмена, который теперь в большем своем времени не выпускал из своих желтых зубов сигары таких дорогих марок как:«Хабано» или «Даймонд Краун». А толчком к такому кардинальному изменению послужило банальное везение.

Почти два года тому назад Филу посчастливилось стать победителем в одной очень известной в стране лотерее. Произошло это довольно просто, как обычно и бывает с теми, кто особо и не верит в свою удачу. Заправляясь на АЗС, Фил решил взять на сдачу лотерейный билет, и буквально через три дня, сам того не подозревая, стал обладателем довольно внушительной суммы. Про приобретенный пару дней назад билет он, конечно же, благополучно забыл, но случай распорядился так, что Филу позвонил его приятель и друг детства Морис, который-то и напомнил о той покупке.

–Фил. Привет, как дела? – начал в тот день разговор Морис.

–Да так…– Фил откашлялся,– нормально. Идут, в общем. Сам-то как, Мор? – так сокращенно Мориса называли еще с детства.

– Да нормально все. Слушай, а ты помнишь в прошлый уикенд, нашу поездку в охотничий клуб Рио-Саладо?

– Да, как уж не помню, там еще этот придурок Лари, как его…– Фил на секунду замялся, – А-а-а вспомнил. Хокердеил. Всем втирал, что его ночные прицелы как молотки надежные.

– Да-да точно, – усмехнулся Морис, – Фил, а как на заправку заскочили на обратном пути, ты помнишь?

– Да помню-помню. Говори, давай, к чему клонишь-то.

–Билет ты там лотерейный на сдачу взял, и буркнул еще, перед тем как его кинуть в бардачок: «Может и мне когда-нибудь повезет Мор».

– Ну, было дело, и что?

– Да ничего. Тут по радио новости слушал. Передают, что последний счастливчик так еще и не отозвался. И еще, типа, что он должен быть из Аризоны, потому как билеты с этой серией распространялись именно там. Вот я и подумал, может быть это ты?

– Да, ерунда, – скептически заявил Фил.

– А ты все же проверь, – неуклонно настаивал на своем, Морис.

–Ой, ладно-ладно Мор. Проверю, – согласился он с назойливым другом.

Джек-пота к сожалению он не сорвал, но сумма выигрыша все равно была довольно внушительная, и после того как ее озвучили, Фил столкнулся с дилеммой: плюнуть на все и пустится во все тяжкие, наконец-то пожить, как говорится на широкую ногу, либо грамотно, с расчетом на будущее, распорядится деньгами.

После нескольких дней тяжких раздумий и мучительных бессонных ночей, Фил решил рискнуть, попробовав себя в роли бизнесмена. В сущности, идея была очень проста, и, как многим даже покажется, банальна, а именно приобрести в собственность автомастерскую.

Не откладывая идею в долгий ящик, Фил подыскал в сети несколько вариантов, а затем в сопровождении риэлтора осмотрел их. Выбор пал на не большое, но, тем не менее, по-своему привлекательное помещение. Оно находилось в милях пяти от Стар Велли в маленьком, по меркам США, городе под названием Пейсон, численность жителей которого не превышала и пятнадцати тысяч. Мастерская, что так приглянулась Филу, располагалась почти в его центре на западной Мейн-Стрит. Между частной глазной клиникой «Риссера и Томаса» и пожарным департаментом Пейсона под номером одиннадцать.

На участке в одну четвертую акра, меж двух растущих по диагонали раскидистых сорока футовых мачтовых сосен, аккуратно, будто здесь всегда и было, притулилось одноэтажное, больше похожее на большую обувную коробку, здание автомастерской с нелепой и немного глупой, по мнению Фила, вывеской «Койот Авто». Хотя особо удивляться было здесь нечему, потому как койот являлся чуть ли не фирменной карточкой Аризоны и не использовался разве что ленивым.

Весь фасад здания, а так же дверь и окно офиса, обрамлял по периметру бледно-голубой металлический профиль, справа от входа находился первый из трех въездов, ведущих в мастерскую, второй и третий располагались с левого торца здания.

Офис ничего особенного из себя не представлял – небольшое светлое помещение с широким тонированным окном, под которым стоял сильно затертый кожаный диван. Напротив него возвышалась светло бежевая стойка ресепшен, на стене за которой неряшливо висели с два десятка автомобильных номеров из разных уголков Америки. Еще в офисе нашли для себя место высокий стеллаж для бумаг и пожелтевший от времени кулер для воды.

Сама автомастерская была оборудована тремя автомобильными подъемниками, стендом для компьютерной диагностики двигателя, пневматическим масло нагнетателем, оборудованием для сварки, шиномонтажа и многим другим. В стоимость сервиса так же был включен эвакуатор на базе далеко не нового 250го Форда с гидравлической платформой, который на первый взгляд довольно неплохо выглядел.

Так что выбор был сделан. Но это было лишь начало, потому как идея Фила состояла вовсе не в том, чтобы купить просто мастерскую. Ему хотелось чего-то такого-эдакого, какой-нибудь изюминки, чтобы его сервис чем-то отличался от других. И вот здесь-то возник другой вопрос. Филипу был нужен, и скорее всего даже необходим, единомышленник. Человек, который бы смог помочь, вырастить из его идеи что-то стоящее.

Но на практике, оказалось, что найти такой ценный кадр весьма сложно. Близкие друзья, которых у Фила было лишь двое, на эту роль никак не подходили. Один из них был Морис, по своей натуре человек ведомый, которому всегда было нужно указать, как и что делать. И его родной брат Тревис, отслуживший в свое время в подразделении морских котиков и на данный момент работающий на неподалеку расположенном ранчо, заведуя конюшней.

Так что Филипу пришлось искать кого-нибудь на стороне. Конечно же, задачка предстояла не из легких, но в этом деле ему помог старый приятель отца – Эрик Шелби, порекомендовавший ему своего племянника Дэна Шелби. Слегка замороченного, но очень толкового инженера, который никак не мог себя реализовать, оправдывая это тем, что этот городишка не может принять его потенциал в полном объеме.

После встречи с Дэном Фил сильно засомневался, а стоит ли вообще приглашать такого человека в свой бизнес. Потому как, вкратце описав суть дела, Фил лишь увидел безразличие в его глазах, которое медленно перетекло в вялую и непродолжительную беседу.

В очередной раз, разочаровавшись в людях, Фил, проклиная себя за то, что задумал неподъемное для него дело, заперся дома и начал пить. Но на третье утро алкогольного марафона в его спальне затрезвонил телефон.

– Привет, это Дэн. Дэн Шелби, – услышал Филип, сквозь гул в похмельной голове.

– Я узнал, – прохрипел Фил и, откашлявшись, приподнялся в кровати.

– Ты что пьян или спишь? – спросил Дэн.

– Уже нет. Говори, что хотел?

– Я вообще по поводу предложенной тобою работы.

– Да? – протянул Фил, – А мне показалось, что ты срать хотел на то, о чем я говорил?

–Почему? Нет. Это не так, Фил. Точно не так.

– Ладно тогда. Излагай уже, что хотел.

– Из нашего с тобой разговора, Фил, я понял, что ты не хочешь заурядного автосервиса, так?

– Допустим, – слегка заинтересовавшись, ответил он, – Но давай без загадок, говори как есть.

– Хорошо, Фил, – выдохнул Дэн. – Короче, идея такая. Отказываться от починки разного рода колымаг, мы точно не будем, потому как это тоже деньги.

– Я с тобой согласен, Дэн, – вставил Фил.

– Подожди, я еще не закончил, – прервал его Шелби. – Помимо этого я предлагаю взять на себя партнерские обязательства в каком-нибудь крупном дилерском центре Финикса, таких фирм, как например: «Arctic Cat» или «Bombardier», на починку и модернизацию их техники, – и, сделав небольшую паузу, добавил, – ну как тебе такая изюминка?

– Это отличная идея, Дэн, я даже об этом и не думал! – соскочив от бури эмоций с кровати и чуть не упав от резкого потемнения в глазах, воскликнул Филип.

– Да, Фил, я знаю, знаю, – самоуверенно ответил инженер.

После этого разговора минула неделя. За это время Фил с Дэном максимально, как могли, проработали бизнес-план, учитывая практически все мелочи, за которые они могли ухватиться. И вот, что из этого вышло.

Доработав мастерскую под новое направление и приняв по протекции Дэна двух спецов, автосервис переродился в профилированный тюнинг-салон: по ремонту, облуживанию, инженерной модернизации и модификации квадроциклов, мотовездеходов, багги и прочей мототехники.

Несмотря на все опасения и сомнения нового хозяина, дело пошло на удивление хорошо. На скорую руку разработанный сайт, реклама в газетах, на местном телевидении и радио сделали свое дело. Клиенты начали потихоньку подтягиваться. Благо, в штате Аризона, эти виды мототранспорта пользуются, наряду с оружием и огромными пикапами, куда большим спросом, чем какой-нибудь седанчик или малолитражка, которые с успехом котируются, к примеру, в штате Нью-Йорк.

За первые полгода штат работников сервиса увеличился от трех до девяти человек, включая и самого владельца. Клиентов и потенциальных заказчиков становилось все больше, и Филипу иной раз тоже приходилось замарать руки. Но в этом он не видел ничего предосудительного, да и так уж сложилось, что в свое время Фил почти год проработал в автомастерской Фреда Грифа, в которой на тот момент трудился его отец. Досрочно освободившись из мест не столь отдаленных. Ну, об этом немного попозже.

Филип маялся от скуки и безделья, и вот тогда Джек, так звали его отца, заручившись устным разрешением Фреда, пригласил сына поработать в автомастерской на правах помощника механика. Взяв над Филипом шефство, Джек за несколько месяцев вполне сносно натаскал сына, обучив того разного рода тонкостям нехитрого дела авто-слесаря. Это время особенно сильно запомнилось Филипу, потому как за всю свою жизнь он не получил от отца столько внимания, сколько получил его за этот год. Но все хорошее, как обычно и бывает, имеет свойство быстро заканчиваться. В жуткой аварии, виновником которой стал нетрезвый водитель, погиб Фред Гриф. Его единственный сын Клод, на тот момент уже и единственный наследник, недолго думая, решил избавиться от ненужной головной боли в виде сервиса и его работников, продав все имущество с молотка и разогнав рабочих.

Наверное, именно этот небольшой опыт и знания, полученные от отца, были решающей гирей на чаше весов, склонивших Фила к покупке автосервиса. Сейчас о том нелегком решении он не сожалел ни на единую долю секунды.

Так же денег с лотерейного выигрыша хватило на покупку не нового, но вполне добротного двухэтажного дома по Мунлайт драйв. И нового темно-бордового пикапа на базе «Шевроле Сильверадо», со сдвоенной кабиной в комплектации LZT.

Так что дела шли, и на данном этапе жизни Фил, в принципе, ни в чем особо остро не нуждался, пожиная плоды своего везения и прозорливости.

– Время все расставило на свои места, – как-то размышлял он, сидя вечером в баре за кружкой пива, – Посмотрим, как оно будет дальше.

Как ни странно, проснулся он сегодня в столь ранний для него час не от того, что в очередной раз закашлялся во сне, как это часто бывало, а от очень знакомых и характерных хлопков, раздававшихся неподалеку. Их было три, а быть может даже и четыре. Фил их мог попросту не расслышать, поскольку его мозг еще только-только начинал приходить в себя, выпутываясь из липкого объятия ночного сна. Но все рано он безошибочно распознал их.

– Это были выстрелы, – этот звук он мог узнать даже спящий.

– Стреляли точно не из пистолета, – прогоняя остатки сонного марева, подумал Фил. – Возможно, первые один или два были пистолетные, но два последних, точно были выпущены из дробовика.

В чем-чем, но в оружии-то он разбирался довольно неплохо. С ранних лет отец брал его на охоту, где Фил многому научился, в особенности, конечно, правильному обращению с ружьем и пистолетом. Отец учил и показывал ему, как правильно целиться и стрелять, выслеживать и загонять зверя, разделывать и готовить мясо, и многому другому полезному. Будучи совсем ребенком, Фил уже неплохо стрелял по мелкой дичи, типа рябчика или вальдшнепа. А в подростковом возрасте уже умудрялся с первого подхода брать крупного зверя, как например, оленя или кабана.

Так же, не очень часто, не больше двух-трех раз в месяц, обычно в выходные, они выбирались с отцом в пустыню попалить из пистолета по пивным банкам и бутылкам. Фил и там показывал хорошие результаты, поражая все цели на скорость, почти без единого промаха. Иногда, не каждый раз, Филу удавалось брать с собой пару своих лучших друзей: Мориса и Тревиса, двух братьев живших по соседству.

Откровенно говоря, выбираться в пустыню можно было бы и почаще, благо у его отца было довольно много свободного времени. Но все упиралось в то, что по жизни его отец был очень скверным человеком с ужасным характером, да и вдобавок ко всему еще и алкоголиком.

Он часто выпивал, иногда стоило чуток поддать, и все, пьянка на всю ночь или день, была обеспечена. Джек и без того был чрезмерно раздражительным человеком, но алкоголь попавший ему вовнутрь, превращал его просто в монстра. Чуть перебрав в баре, он вечно искал повод для драки, то с посетителями, то с барменом, а то и со всеми сразу, ему было в принципе все равно. Бывало и так, что он мог приложиться к бутылке прямо с утра. А потом к обеду, будучи уже в «дым», шпынял сына по пустякам, одаривая его подзатыльниками и грубой матерщиной. Но все бы ничего, если бы у Филипа, хотя бы была любящая мать, но, к сожалению или нет, матери у него не было. Она бросила их, когда Филу еще не было и трех лет. Просто, в один прекрасный день ушла из дома, и не вернулась. Её разыскивала полиция, да и Джек с друзьями не один день шерстил по округе, но, в конце концов, поиски не принесли никаких ощутимых результатов. Она будто сквозь землю провалилась. И вот однажды вечером, спустя почти месяц, с момента исчезновения матери Фила, в доме Джонсонов раздался телефонный звонок.

– Ало, – грубо произнес Джек, поднеся телефонную трубку к уху. Но ответа не последовало. Тогда Джек еще раз рявкнул: «Ало!». Тишину с той стороны кабеля разорвал протяжный женский вздох.

– Кто это!? Говорите уже!

– Джек? – из динамика послышался тихий и равнодушный голос.

– Да-да! – прохрипел он. – Черт тебя дери, Сьюзан. Где тебя носит!? – узнавая и свирепея, произнес Джек.

– Так! – прикрикнула она, но затем вновь монотонно продолжила, – Слушай меня, кусок дерьма.

– Эй-эй, ты это… – осекшись, попытался вставить он.

Но Сьюзан как будто его и не слышала:

– Я проклинаю каждый божий день, проведенный с тобой. Ты не любишь никого и ничего кроме себя и своей, мать её, любимой бутылки.

Джек лишь хмыкнул, услышав это.

– Я оставляю тебе сына, – сделав не большую паузу, продолжила Сьюзан. – Надеюсь, ты воспитаешь из него что-нибудь стоящее. Хотя, – она вздохнула, – я в этом очень сомневаюсь. Порой мне кажется, что аборт был бы лучшим решением. Фил точно такая же ошибка, как и ты сам. Да простит меня бог за такие слова. И кстати, больше меня не ищи ни здесь, нигде бы то либо еще.

Джек терпеливо молчал, ему было интересно, что же она еще скажет, и Сьюзан в свою очередь не заставила себя долга ждать. Тяжело вздохнув, она злобно выпалила: «Джек, ты долбаный ублюдок и садист! Гори в аду!».

– Все сказала? – заплетающимся голосом грубо спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – А теперь послушай меня, сука! Если появишься у порога моего дома, я всажу тебе пулю, в твою тупую башку! Неблагодарная дрянь! – хрипя и брызгая слюной, проорал уже последнее он и швырнул телефонную трубку в стену.

После этого отец Филипа еще больше прежнего стал пить, временами избивая сына по пустякам. И изо дня в день он твердил Филу одно, что «женщина это никчемное существо, которое только и делает, что пьет кровь и капает на мозг, не давая жить полной жизнью», и что он при первой же возможности как следует отделал бы его мать. Обычно в такие моменты он говорил: «Я выбил бы все дерьмо, из её тупой башки!».

Однажды, Фил стал свидетелем, как его отец «выбивал дерьмо», так сказать, из своей новоиспеченной пассии. В один из ничем непримечательных вечеров, когда сумерки еще только-только начали опускаться на их небольшой городишко, Фил в компании своих лучших друзей Мориса и Тревиса, не спеша катили на велосипедах домой с очередного похода на авто-свалку, где они часто проводили время, снуя и играя со старым и ржавым хламом.

Подруливая к дому Филипа, ребята увидели, как его отец у крыльца хлещет ремнем скулящую и зареванную бабу, то и дело сопровождая все это пинками по ее пухлому заду.

– Ну что, сука, нравится?! Будешь еще мне перечить?! А-а?! – с пьяной и звериной ухмылкой он спрашивал ее, вытирая рукавом слюну с угла рта. Джек дубасил её ещё минуты две, после того как они подъехали. А затем просто остановился, развернулся и, не обращая ни малейшего внимания на обескураженных подростков, ушел в дом, демонстративно хлопнув за собой дверью. Парни стояли в стороне и смотрели, как стонет побитая девка. Тревис было хотел помочь ей подняться, но получив подзатыльник от Фила, тут же ретировался.

– Пускай эта тварь, сама о себе позаботится, – сказал Фил, не обращаясь ни к кому конкретно.

Побитая девушка, некоторое время, расстелившись на лужайке, распускала слюни и сопли, но затем, встав на корячки, потихоньку поднялась. Ее мотало в разные стороны, толи она была до сих пор пьяна, толи побои Джека давали о себе знать, парням было не понятно. Перебирая еле-еле ногами, она пошла вдоль улицы прочь от дома Джонсонов.

– Вали-вали давай, гнида! – Фил плюнул в след удаляющейся фигуре.

Именно этот момент стал переломным в жизни Филипа, потому как, с этого дня в его голове стойко укрепилась мысль, что так и никак иначе нужно обращаться «с этими тупыми суками», «показать им, кто Хозяин» как любил выражаться его папаша. И скорее всего именно это решение послужило причиной тому, что сегодняшним ранним утром, он был в постели один.