Загадай меня, ведьма

ПРОЛОГ

Он бежал на пределе скорости, доступной маленьким кроличьим лапкам. Опять побег, опять в путь, на поиски лучшего места. Впереди, в ночном сумраке, уже маячили очертания спасительной Табакерки. А позади горели факелы и голосила беснующаяся толпа. Ну, вот кто им виноват, что они не умеют свои молитвы ясно излагать? Подумаешь, слегка ошибся и вместо богатого урожая дитачкии, устроил им демографический взрыв. Кто ж знал, что речь о местном злаке с таким каверзным названием, а не о деточках? И вообще, благодарны должны быть! У них уже лет двести никто старше тридцать детей не рожал, а тут даже старушки дряхлые потомством обзавелись. Ну круто же? То-то и оно, что круто! А вот эти не оценили и, вместо того, чтобы принести благодарности великому божеству Кролю Всемогущему, устроили на него настоящую охоту! И где только эту гадость магическую раздобыли, на божественные сущности указующую?

Ну да ладно, до Табакерки уже пара прыжков, так что выкрутится, как и всегда.

Шустрый чёрный кролик с золотистой каймой на кончиках ушек сделал последний рывок и, протаранив лбом дверь, кубарем вкатился в бар.

– Линка-а-а! – заголосил кроль писклявым голоском на весь зал, привлекая всеобщее внимание. – Снимаемся с места! Скорее, а то ж разнесут Табокерочку-то!

– Снимаемся, так снимаемся, – меланхолично протянула стоящая за барной стойкой рыжеволосая девушка.

И обозлённые вывертами кроличьего божества люди имели честь лицезреть исчезновение целого здания с незатейливой вывеской, на которой красовалось название блуждающего по мирам бара, «Табакерка».

– Кроль, – устало подперев подбородок кулачком, протянула местная хозяйка, когда чёрный кролик взобрался на стул у стойки, – и не надоело тебе так по мирам мотаться?

– А выбор есть? – зло спросил кролик. – Думаешь, оно мне нравится?

– Так найди уже место по душе и прекращай косячить, – хмыкнула она.

– Тебя спросить забыл, – фыркнул чёрно-золотой кролик. И тут же сменил гнев на милость. – Чего хмурая такая?

– Да… Ничего, – вяло махнула она рукой.

– Что, опять этот демоняка довёл? – заискивающе заглянул ей в глаза кролик.

– Не твоё дело, косепор ушастый, – грубо ответила хозяйка блуждающего бара и пошла наливать вино очередному приблудному вампиру.

А кролик спрыгнул с высокого барного стула, проскакал к окну, за которым сейчас виднелись только неясные всполохи межмирового пространства, несущего Табакерку в другой мир, и блаженно зажмурился. Он уже чувствовал, что там, в новом мире, урожай манны будет богатый. Может даже ему удастся там задержаться на годик-другой. Эх, нелегка доля странствующего бога-элементаля. И особенно тяжело, когда ты, в наказание за былые «заслуги», на многие столетия заперт в теле кролика!

Глава 1

– В тёмную-тёмную ночь, в тёмном-тёмном лесу, прячась в сумерках, тенях и ночной мгле, скрывается… – замогильным голосом вещала моя подруга.

Аяла сегодня была в ударе. И публика тут была не пуганая, доверчивая. Обычно мы с девочками если и выбираемся из академии, то тусуемся где-то поблизости, чтобы потом в общежитие возвращаться было ближе. Но сегодня, за пару дней до Перводенства, все таверны, бары и ресторации в центре города были забиты до отказа. Это на завтра у нас отдельная комната в «Чёрной шляпке» заказана, послезавтра же бал в самой академии, а сегодня… Сегодня мы провожаем Кариду. И не просто там на каникулы провожаем, а прощаемся! Её переводят в высшую школу ведьмовства, потому что наша Карида послезавтра замуж выходит! Следовательно, как раз в Перводенство случится первая брачная ночь, и она будет инициирована. А инициированные ведьмы это уже другой уровень, общая магическая академия теперь не для неё.

Ну и вот, нам с подругой попрощаться нужно было, а все заведения поблизости заняты. Но мы же ведьмы, мы так просто не сдаёмся. Нашли-таки какой-то захудалый бар на окраине, сидим теперь, прощаемся. А Аяла как подопьёт, всегда страшилки рассказывать начинает.

Вот и сейчас вещает на весь бар. А местные завсегдатаи и рады, уши развесили. Ещё и угадать пытаются, о чём там юная ведьмочка рассказывать собралась.

– Чёрт что ли?! – громко выкрикнул кто-то из дальнего угла.

– Чур тебя! – обругали его.

– Не, ну в тёмном лесу, да чёрный…

– Правда чёрт что ли? – спросил ещё кто-то.

Аяла загадочно улыбнулась, наслаждаясь всеобщим вниманием. Вообще нас, ведьм, обычно боятся. Но только уже взрослых, а мы же всего лишь адептки, юные совсем, неокрепшие, не инициированные. Так что нас не боялись, так только, опасались слегка, но гораздо больше проявляли интерес. А всё потому, что всем известно – кто ведьму инициирует, получит здоровье и долголетие. Так что недостатка во внимании и поклонниках у нас не было.

– Не, не чёрт, – покачал головой привлекательный парень, присаживаясь рядом с Аялой. – Демон, да?

Подруга продолжала загадочно улыбаться. И парень поплыл, явно уже мечтая не только о долголетии, но и просто о том, что получится завоевать красивую девушку. А Аяла у нас красавица! Причём без всякого колдовства, натуральная. Жгучая брюнетка с точёными чертами лица, пухлыми губами, синющими глазами и стройным телом. Так что да, там уже всем на долголетие плевать было, Аялой просто любовались.

А сама Ялка, продолжая держать марку, начала стрелять глазками на нас, явно ожидая поддержки. Мы тут были вчетвером. Собственно Карида, которой послезавтра замуж и ради которой мы в эту забегаловку припёрлись, Медина, Аяла, ну и я, самая скромная и тихая среди них, несмотря на то, что рыжая.

Народ ждал, Аяла загадочно молчала и уже просто таки требовательно посматривала на нас в ожидании подсказки, явно под влиянием глинтвейна растеряв свои немалые сочинительные способности, а я блуждала скучающим взглядом по залу. И вдруг увидела нечто странное. Кролик! Самый настоящий кролик! Чёрный такой, но с поблёскивыющими в полумраке бара кончиками ушей. Он осторожно приоткрыл мордочкой дверь, втиснулся в щёлочку, встряхнулся, скидывая со шкурки снег, и юркнул под ближайшую скамью, явно намереваясь притаиться и согреться.

– Кролик, – задумчиво произнесла я.

– Да! – торжественно провозгласила Аяла, будто только моих слов и ждала. – Именно кролик!

И её понесло. Оказывается, в местных лесах водится волшебный кролик, который непременно исполняет желание каждого, кто сможет увидеть его в дни и особенно ночи кануна Перводенства. И это такой всемогущий кролик, что ему любое желание по зубам. Вот прямо любое!

Посетители бара слушали, развесив уши, как те кролики, а мы с девчонками обалдевали. Вот просто в шоке были, полнейшем! А всё потому, что Аяла настолько разошлась, что уже четвёртый бокал глинтвейна, кажется, навернула, и… несла. Так несла, да такую ересь, что нам оставалось только диву даваться.

Короче, тормозить Ялку нужно было, и срочно. И мы с Мединой уже встали, чтобы взять нашу словоохотливую подруженьку под белы рученьки и вывести. Карида подхватила плащ Аялы, и отошла к выходу, ожидая нас.

И тут, как гром среди ясного неба.

– Не верите, значит?! – воскликнула Ялка, вскочив со стула. Пошатнулась, но устояла. И как скажет! – А я говорю, есть кроль волшебный! Слово ведьмы! И слово моё верно!!!

Тут же послышался гром. Громыхнуло так, что стаканы и бутылки в баре зазвенели. Эта дурында пьяная Слово сказала. То самое, которое нерушимо и силу имеет. У-й-й-й… Что делается-то!

Мы с Мединой подхватили Аялу под руки, но она раздухарилась, как никогда. Вырвалась, осмотрела всех синющим, как в прямом, так и в переносном смысле взглядом и ка-а-ак припечатает:

– Я слово своё сказала. И подтвердить его готова! А в доказательство мы прямо сейчас пойдём в лес и найдём кроля. И загадаем ему желания!

– Клянёшься, ведьма? – спросил какой-то забулдыга, явно пребывающий в ещё большем опьянении, чем наша Ялка.

Я потянулась, зажать ей рот, но меня цапнули за ладонь, и на весь бар прозвенело ведьминское:

– Клянусь!

Всё, это был занавес. Опять громыхнуло, зазвенела посуда, а я отпустила Ялку, подошла к барной стойке и ну очень жалобно попросила:

– Сделайте мне глинтвейн погорячее, тройной, на вынос.

– И мне, крикнула Медина, – злобно поглядывая на шатающуюся, но гордо улыбающуюся Аялу.

– А мне замуж… – Карида посмотрела на наручные часы, – уже завтра.

– Ладно, ты можешь не ходить. Уже нажелала, – заржал кто-то из мужиков.

Карида облегчённо выдохнула, а я повернулась к владельцу забегаловки и мстительно попросила:

– Смешайте нам что-нибудь отрезвляющее… тоже на вынос.

Если нам и таскаться по холодному, заснеженному лесу в поисках несуществующего волшебного кролика, то пусть эта гадина Ялка тоже всю прелесть поисковой операции прочувствует!

– Понял, минутку, – с сочувствующей улыбкой кивнул бармен.

Уже выходя из бара, я невзначай взглянула под ту самую скамейку, под которой скрылся чёрный кролик. Оттуда, из темноты подскамейной, на меня уставились два светящихся кроличьих глаза. И не будь я Карой Черн, если их владелец не улыбался! А кролики вообще умеют улыбаться?..

***

Лес. Самый настоящий зимний лес, с сугробами, зверским холодом и да, ночь. Ну и мы втроём в этом лесу, как самые «умные», ищем несуществующего волшебного кролика. И послать бы всё, вернуться в академию, в тёплую постельку, но Ялка же Слово сказала, а потом ещё и клятвой припечатала. Так что деваться теперь некуда, надо бродить по лесу и искать кроликов, как минимум до утра. Аяла ещё не инициированная, с восходом солнца её Слово должно потерять силу, но до рассвета ещё часов шесть. Вот так и живём, м-да…

Как мы с Мединой заливали трезвящий отвар в Ялку – это отдельная история. Но заставили всё до капли выпить! Да, мы мстительные, ведьмы же. Аяла протрезвела и обиделась, на нас. Причём за то, что не остановили её в баре.

– Подруги, называется! – злобно фыркнула она и пошла… куда-то во тьму лесную.

– Яла, стой! – крикнула ей вслед Медина.

– Пусть идёт, – махнула я рукой. – Остынет немного, подумает… если найдёт чем.

– Да ну вас! – тоже психанула Медина. – Пошла я… туда, – наугад указала она. – Если кролика поймаю, позову.

– Угу, – промычала я, пиная острым носком ботинка снег.

Кролика нам желательно было найти, хотя бы какого-нибудь, самого обычного. Слово было завязано на этом самом зверьке, так что был шанс смыться из леса пораньше, если изловим ушастого и озвучим ему свои желания. Слово и клятва касались только нахождения кролика и загадывания желаний, а уж сбудутся они или нет – другое дело. Но вот незадача – в наших лесах водились только зайцы, большие такие, весьма недружелюбные, а порой и клыкастые. Академия же рядом, от магических всплесков местное зверьё порой так мутировало, что мама не горюй!

Одно радует, к нам, ведьмам, никакой зверь не сунется, даже самый злобный и мутировавший. Так что бояться нам в ночном лесу некого и это несомненно греет душу, но не тело. А мороз всё крепчает… И я бы, может, постояла на месте до утра, изображая видимость поисков и заглядывая под кустики, но мороз дело такое – хочешь, не хочешь, а двигаться заставит.

И я тоже пошла вглубь леса, раздвигая мохнатые, усыпанные снегом еловые лапы, вздрагивая и ёжась от осыпающегося с деревьев снега и да, ища несуществующего кролика. Ну, Ялка! Я тебе ещё припомню!

Спустя минут двадцать я продрогла до такой степени, что уже ничему не рада была. Ни яркой полной луне, которая вообще-то для нас, ведьма, сущее удовольствие, ни серебрящейся в лунном свете красоте ночного зимнего леса. А лес был красивый, что есть, то есть. Только холодный, и это всё портило.

Зиму я люблю, но как-то больше из окна, на расстоянии. Намёрзлась в своё время, когда ведьмоборцы на маму охоту затеяли. И где мы только не скрывались, даже в сугробе закопавшись ночевать приходилось. Но то было давно, а сейчас я уважаемая, охраняемая государством адептка магической академии, да и ведьмоборцев больше нет, распустили их. Но нам никаких ведьмоборцев не надо, с такой-то подругой!

Очередное дерево обсыпало меня снегом с головы до ног, и я оказалась в сугробе почти по пояс. Выбралась из снежного плена, встряхнулась и…

– Ой, – прошептала, во все глаза глядя на… кролика!

Кролик! И не какой-нибудь там обычный, а волшебный вусмерть! Это был кролик-элементаль, водный! Он весь был будто соткан из капелек воды и когда встряхнулся, брызги полетели во все стороны, налету превращаясь в льдинки и снежинки. А волшебная сущность переливалась и сверкала в лунном свете.

– Привет, – не веря своему счастью, прошептала я, присаживаясь на корточки перед самым настоящим чудом.

Кролик ещё раз встряхнулся и, вдруг, заявил, писклявым голоском:

– Так, мне некогда, лапы подмерзают, – в подтверждение он поднял левую переднюю лапку, встряхнул ею и послышался мелодичный звон льдинок. – Давай, говори своё желание. У меня вас тут целых трое, пока по всем пробегусь. Ну и климат у вас, я скажу. Не тропики, м-дя.

– Желание? – переспросила я, уже даже не удивляясь тому, что это чудо ещё и разговаривает. В ночи кануна Перводенства и не такие чудеса случаются.

– Ну, вы же за желаниями пришли? Так вот он я, волшебный кроль, исполню честь по чести, – гордо выпятил влажную шерстяную грудку кролик, встав на задние лапки и едва не ткнувшись мордочкой в мой подбородок.

Я как-то растерялась. Не ожидала, что до такого дойдёт. Ялка же придумала всё, а тут… Желания у меня наготове точно нет, а абы что в такой ситуации просить было бы кощунством.

– Соображай давай быстрее, – встряхнулся кроль, от чего послышался треск подмерзающей на морозе водной шкурки.

– Я так сразу не могу, – протянула я, во все глаза глядя на чудо лесное.

– Ты уж постарайся, пока я тут не заледенел совсем, – проворчал кролик.

– Сейчас-сейчас, – покивала я.

Выпрямилась, прошлась немного и остановилась, задумчиво теребя подбородок. Он был мокрым после близкого нахождения рядом с ожившей водной стихией. А чего я хочу? У меня же теперь всё есть! И крыша над головой, и подруги, и с учёбой проблем нет. Вот только… за маму так и не отомстила…

– Придумала, – произнесла угрюмо.

– Излагай, – кивнул кролик.

– Моё желание – м… – начала я.

– Миллион? – вдруг выдал кролик, заметно сморщив мордочку.

– Нет, – мотнула я головой. – М…

– Мазератти?

– А это ещё что такое? – не поняла я. – Нет, что бы это ни было.

– Зря отказываешься, – заявил кролик.

– М… – начала я и была опять прервана.

– Молчи! Дай угадаю! – азартно запищал кроль, подпрыгивая на месте, как безумный.

И посыпались варианты, один другого оригинальнее. Мармелад, мыло, маска, метла… На слове «медовуха» я по инерции хлебнула уже порядком остывшего глинтвейна, на «мудрость» основательно задумалась. А потом кролик психанул.

– Ну ты чего такая привиреда?! – пропищал он. – Определяйся давай уже!

– Вообще-то я определилась, – нахмурилась я.

– Так чего молчишь? – фыркнул кролик, дёрнув усами.

Один заледеневший ус со звонким щелчком отвалился и кроль натурально завизжал, причём на меня.

– А ну живо говори, чего тебе надо?! – в категоричной форме потребовал он.

– Да мужика мне одного найти надо, мага… – начала я и опять была перебита.

– Тьфу ты! Эх, мог бы и догадаться, – сплюнул кролик. – Только время зря потратил, ну да ничего, у других угадаю. Тебе как, абстрактного в кубе мужика-мага, или конкретного?

– Не надо мне никого в кубе. Мне нужен ведьмоборец Эрен Брэйк, – чётко проговорила я. – Я не могу найти его, а у меня к нему имеются…

И меня опять перебили, причём в процессе упрыгивания.

– Всё понял, – заявил кролик, будто полностью потеряв ко мне интерес и куда-то удаляясь. – Будет тебе твой ведьмоборец. Эх, что за ведьмы пошли. Только ты учти, я не сводник какой, так, направлю куда нужно, чтобы пересеклись, первый интерес в нём подстегну, а дальше уже давай сама. – Обернулся, остановившись у огромной ели и, сверкнув на меня глазками, как припечатает: – Ты ведьмочка красивая, влюбится в тебя ведьмоборц, даю гарантию. Ну всё, бывай!

И эта морда ушастая исчезла под деревом! А я… Я…

– Что?! – бросившись следом, заорала так, что снег с окрестных деревьев посыпался. – Какой влюбится?! Зачем влюбится?! Мне отомстить ему нужно!

Я полезла под ель, отодвигая низко провисшие под тяжестью снега ветки, и принялась остервенело ворошить снег, но кролика нигде не было. Он исчез!

Так и вылезла из-под ёлки, вся в снегу, растерянная и злая. Ну, кролик!

***

Девчонок я нашла быстро. Стоило только вернуться на опушку, откуда мы разбрелись по лесу, и отправить парочку «аукалок» – простеньких заговоров поиска. Первой из-за деревьев показалась Медина, вся взъерошенная, раскрасневшаяся, в снегу, но отчего-то донельзя довольная.

– Ты не поверишь! – отряхнув снег с полушубка, выпалила она, подбегая ко мне.

– Кролика нашла? – угрюмо спросила я.

– Да! Представляешь, настоящий волшебный… Погоди, а ты откуда знаешь? – удивлённо спросила подруга.

– Догадалась. Я его тоже нашла, вернее, он меня, – поджала я губы. – Что загадала?

Медина смущённо отвела взгляд, вдруг очень заинтересовавшись рассматриванием леса. Всё ясно! Она уже год как грезит во сне и наяву о нашем принце. Парень он, конечно, хоть куда, вот только где мы – ведьмочки недоучки и где сам наследный принц, да ещё и выпускник магической боевой академии. По слухам лучший, едва ли не за все пять веков существования той академии.

Ведьмы в принципе с боевыми магами не особо дружат, а уж с королевской семьёй и подавно. Не сложилось у нас как-то. Всего пять лет, как, под давлением общественности и профсоюза защитников всех магических народностей, распустили ведьмоборцев. А до этого жуткие боевые маги-ведьмоборцы устраивали на нас настоящие охоты и облавы, на радость мстительному королю, которого в юности умудрилась какая-то ведьмочка жестоко отвергнуть.

– Как думаешь, исполнится? – с надеждой прижимая озябшие руки к груди, покосилась на меня Медина.

– Надеюсь, нет, – пробурчала я.

В принципе, с одной стороны – с чего бы оно исполнилось? Вся эта история с волшебным кролем Перводенства, исполняющим желания – сплошная фикция, плод Ялкиной любви к сочинительству и нескольких бокалов глинтвейна, который в этой забегаловке на окраине уж больно ядрёный оказался. А с другой стороны – вот оно, очевидное невероятное, кролика мы таки нашли, и самого что ни на есть волшебного.

– А я надеюсь, что сбудется, – мечтательно протянула подруга.

– А ты чётко желание сформулировала? – с прищуром поинтересовалась я.

Медина удивлённо уставилась на меня, пару раз непонимающе моргнула, а затем мечтательная улыбка медленно сползла с её лица. Да-а-а, я бы не отказалась ещё разок с этим кроликом повстречаться, в тёмной подворотне и без свидетелей…

Расспросить, как именно шальной кроль одарил Медину, я не успела. Из лесу, матерясь и отчаянно выгребая снег из-за шиворота, вышла Аяла. Злобно зыркнула на нас, встряхнулась вся, как кошка, одновременно избавляясь от снега, высушиваясь и согреваясь. Она самая одарённая из нас, уже сейчас, не будучи инициированной, способна на большее, чем некоторые инициированные. Безголовая только и за языком не следит.

– Ну чего встали? – буркнула Ялка. – Спать пошли, у меня голова болит.

– Ещё бы ей не болеть, – язвительно протянула я.

– А ты тоже… желание загадала? – осторожно поинтересовалась у Аялы Медина.

– Пошли, говорю. Заболеете ещё и меня виноватой оставите, – рявкнула Ялка и потопала к дороге.

Значит, кролика она тоже встретила, иначе из лесу до рассвета не ушла бы. И что-то мне подсказывает, что с желанием и у неё не заладилось. Хотя тут, скорее, у всех нас с кроликом не заладилось. Недоразумение какое-то попалось, а не магическая сущность! И как такое проблемное создание выживать умудряется? Это мы пока ничего ему сделать не можем, а нарвись он на верховную ведьму или сильного боевого мага, остался бы без ушей и хвоста, за такие выкрутасы.

В общежитие мы возвращались в молчании, каждая думая о своём. Я лично мысленно металась между «Хоть бы кроль оказался фикцией и желание не исполнил» и «Надеюсь, оно всё же исполнится и я, наконец, смогу отомстить проклятому ведьмоборцу за маму». О чём думали девчонки, не знаю, но, вернувшись в комнату, мы, так же продолжая угрюмо молчать, разделись и легли спать.

– Ну, как, нашли кролика? – сонно спросила Карида, разбуженная нашим копошением.

Мы делили на четверых комнату, рассчитанную на троих. Пришлось потесниться, но, сдружившись буквально с первого дня в академии, не пожелали разделяться. Эх, уже завтра в комнате станет посвободнее, но радости это не доставляло. Расставаться с Каридой никто из нас не хотел, даже она сама. Но сердцу не прикажешь, а ведьминскому так и подавно. Если ведьма полюбила – пиши пропало. Всё остальное отходит на второй план и важен становится только Он, избранный ведьминским сердцем. Вот и мы… отошли, всё понимая и радуясь за подругу, но расставаться всё равно не хотелось.

Конечно, пройдёт время и эта всепоглощающая необходимость всегда быть рядом с любимым ослабнет, вот с инициации и начнёт ослабевать, но пока Карида была вся в этих чувствах, порой забывая даже поесть и поспать. Вот и сейчас легко отказалась от сна, только в этот раз не из-за своего ненаглядного, а ради нас.

– Ну чего вы молчите? – села на кровати Карида. – Последнюю ночь же вместе.

– Ладно, – первой сдалась Медина. – Нашли мы кроля. И я тебе сейчас такое расскажу…

Похоже, поспать этой ночью нам не судьба, и утром опять все будем вялые, с синяками под глазами от недосыпа, но зато довольные. В выборе между отдыхом и совместными ночными посиделками первое всегда проигрывало.

Ох, если бы я только знала, какая насыщенная жизнь у меня настанет уже к следующему вечеру, точно предпочла бы отоспаться впрок!

Глава 2

Утром произошедшее накануне показалось каким-то дурным сном, а потом и вовсе забылось. У нас были куда более важные заботы. Например, прощание с подругой, почти сестрой, с которой практически не расставались уже более трёх лет.

Вдоволь наобнимавшись и наревевшись, нам пришлось отпустить Кариду к её ненаглядному солдафону. Признаться честно, мы не понимали выбор подруги, хоть и были искренне рады за неё. Ну что она нашла в этом угрюмом, вечно серьёзном и каком-то сумрачно-опасном типе? Мало того, что боевой маг, так ещё и ищейка на службе короны к тому же. От таких лучше держаться подальше, а она замуж за него…

Но сердцу не прикажешь. Карида упорхнула готовиться к свадьбе, на которую мы, к сожалению, не попадём, потому что жених у неё оказался совсем странным типом и обряд у них будет закрытый. А нас закрутила подготовка к Перводенству.

Академия буквально утопала в предпраздничной суете, все носились с нарядами и украшением всего вокруг. И не заразиться этим праздничным настроением было просто невозможно.

Так что уже к обеду мы, поредевшей, но весёлой компанией, как и все, бегали по комнатам и коридорам – кто в поисках булавки непременно зелёного цвета, кто, ища по подружкам подводку для глаз нужного оттенка. Лично я к завтрашнему балу была полностью готова, а вот на сегодняшний вечер платье подготовить как-то запамятовала. А у нас вообще-то по плану вечерние посиделки в «Чёрной шляпке». И там будет не только вся наша ведьминская группа, но и куча парней с других факультетов. Не идти же в повседневной одежде.

В общем, я, как самая умная, отправилась в город, покупать платье. Угу, после обеда, за день до Перводенства, когда все уже активно праздновать начали. Если найду хоть что-то краше мешка, это будет самое настоящее чудо, не то, что какие-то там кролики, исполняющие желания.

И нужно было поспешить, потому что все лавки, салоны и магазины вот-вот закроются, а откроются потом только дней через пять. Перводенство у нас всегда праздновали с размахом.

Вот я и спешила, как могла. Поскальзываясь на стылой мостовой, огибая прохожих, неслась на всех парах к салону мадам Ханны, «Юная прелестница». Там, благодаря одной давней истории с пойманным за руку воришкой, у меня была приличная скидка, да и выбор у мадам Ханны всегда был большой, должно ещё что-то подходящее остаться.

Так, на всей скорости, и влетела в кого-то на повороте. Мы столкнулись, я поскользнулась, результат: оба валяемся на заледеневшей брусчатке. Но мне повезло, я оказалась сверху.

Тут же вскочила, посмотрела на смягчившего мне падение человека и… неосознанно сделала шаг назад.

Это был мужчина, довольно внушительный. Даже вот так, лёжа на мостовой, он выглядел высоким, сильным и… опасным. Нет, в его взгляде не было угрозы, обычный такой кареглазый взгляд, даже слегка смеющийся и заинтересованный. И поза тоже не была угрожающей, приподнялся на локтях и теперь вот, лежит на мостовой, как ни в чём не бывало, и с лёгкой усмешкой разглядывает меня. По всем показателям приветливый и весьма привлекательный, кстати, незнакомец.

Вот только мы – ведьмы, опасность чуем за версту. И этот тип был опасен, очень опасен, конкретно для таких, как я. Ведьмоборец… Бывший, разумеется, времена гонений прошли, но… Ведьмоборцы бывшими не бывают. Это как сказать «бывший убийца». Убийца остаётся убийцей навсегда. Вот и ведьмоборцы тоже… убийцы и мучители ведьм навсегда. Особенность у них такая – они нас чуют и могут блокировать наши силы. Не врождённая особенность, приобретённая. Когда стало известно, каким именно способом ведьмоборцы получают такую власть над ведьмами, в дело вступил профсоюз защитников магических народностей. И эту жадную до ведьминской силы и крови шайку распустили.

Я сделала ещё шаг назад, продолжая пристально следить за каждым движением мужчины, который сейчас поднимался и отряхивал чёрный плащ от снега. Он заметил моё отступление, приподнял бровь, выражая лёгкое недоумение и уж было собирался что-то сказать, но я опередила.

– Прошу прощения за столкновение. Я очень спешу, всего доброго, – выпалила на одном дыхании и, огибая его по широкой дуге, побежала дальше.

– Девушка, стойте! Вы обронили…

Ведьмоборец кричал что-то мне вслед, но я не слушала, повторяя и повторяя про себя «У тебя платье, думай о платье». Только бы отвлечься поскорее, забыть, выбросить из головы. Всё в прошлом, их уже нет, мы под защитой закона.

Руки мелко подрагивали, и я засунула их в карманы. Хотелось развернуться и убежать в академию, запереться в своей комнате, спрятаться с головой под одеяло и просто отключиться от всего. Страшно. Липкий, вызывающий дурноту страх выползал из дальних уголков памяти, куда я его с таким трудом в своё время загнала.

И я ещё хотела найти маминого убийцу, чтобы отомстить… Ну какая из меня мстительница? Смех, да и только! Хорошо, что вчерашний кролик оказался недоразумением ушастым и никакие желания не исполнил.

Воспоминания о кролике, как ни странно, отвлекли и успокоили. Так что в салон мадам Ханны я входила, уже почти улыбаясь. Порадовало, что успела до закрытия. А вот что не порадовало, так это то, что я потеряла деньги! Да ещё и работница тут оказалась совершенно незнакомая, видимо, взяли временную на предпраздничные дни.

Вот и всё, осталась я без платья. С незнакомкой расплатиться позже не договоришься. Ну и пусть!

Вышла из салона, в сердцах громко хлопнув дверью, едва ли ни перед носом у поспешившей мне навстречу женщины. Тут же открыла и извинилась, мысленно отругав себя.

Это всё ведьмоборец! Он во всём виноват. И вообще, он, наверняка, и ограбил меня. Вытащил кошелёк, когда упали. Они ж теперь без работы, корона за охоту на ведьм больше не платит. Вот и промышляют.

Благополучно спихнув всю вину на мага, я заставила себя настроиться на лучшее и поспешила обратно, в академию. Только другим путём, самым дальним от той улицы, на которой столкнулась с ведьмоборцем.

Ну и что, что у меня нет нового нарядного платья, подумаешь! Ведь сегодня не Перводенство, а так, небольшая гулянка в дружеском студенческом кругу. Блистать буду завтра на балу, а сегодня… буду самой унылой серой мышкой в обычной повседневной одежде. Надела бы вчерашнее платье, да только в лесу, зацепившись за ветку, порвала его, из-за кролика!

В общежитие вернулась с твёрдой уверенностью, что все мои беды исключительно из-за кроля и ведьмоборца. Удобная и выгодная, между прочим, позиция. Всегда приятно, когда есть на кого спихнуть вину!

А ближе к вечеру у меня появилась ещё одна жертва для обвинений – Аяла. Хотя, она и так с кроликом нам порядком напакостила. Но когда Ялка ещё и напялила на меня своё «запасное» платье, мне её придушить захотелось!

– Ну прелесть же! – восторженно заявила она, рассматривая меня с неподдельным восхищением.

Да, эта зараза всегда умела врать с предельно искренним видом. Вот и сейчас заливалась соловьём. Медина же хихикала в подушку и согласно кивала, поддерживая Аялу. Тоже предательница!

А вся проблема в том, что это так называемое запасное платье, которое сама Ялка так ни разу и не надела, и да, оно было совершенно новым, несмотря на то, что болталось в шкафу уже больше года… В общем, это не платье было, а разврат чистой воды! Аяла его по дурости купила, из соображений «Раз скидка, надо брать». И вот, пригодилось, если так можно выразиться.

Это был узкий, короткий клочок красной ткани с таким декольте, что мне самой на себя в зеркало смотреть было стыдно. А спиной поворачиваться и подавно, там вообще платья не было, только две узких ленточки крест-накрест, и голая спина до самой, пусть будет нижней части поясницы. Про длину подола и говорить нечего, она просто отсутствовала! В общем, наклоняться в этом платье точно не стоит.

Нервно оттягивая вниз узкое, как чулок, непотребство, я повернулась к девчонкам и жалобно протянула:

– А может, я не пойду?

Не в первый, кстати, раз предлагаю такой вариант, но подруги упёрлись. Мол, мы и так без Кариды остались, ещё и ты нас бросить хочешь? На совесть, в общем, давили. А на моё предложение одеться в форменное или повседневное платье, только фыркали «Нечего нас позорить».

– Ну, посмотри, какая ты красавица, – приобняв меня за плечи и разворачивая обратно к зеркалу, начала увещевать елейным голоском Аяла. – Сейчас укладку сделаем, чулочки-колечки наденем, губки в тон к платью накрасим, и будешь самой-самой. Все парни только на тебя смотреть будут… Хм, а может и правда ну его, это платье?

Медина уже хрюкала в подушку, стараясь не заржать в голос. А я… Так, значит, да?! Испугалась, что на неё никто и не взглянет? А вот и пусть!

– Делай причёску, – заявила уверенно, усаживаясь на стул. – Обкатаю твоё платье, так и быть.

Медина прекратила хрюкать в подушку, Ялка банально открыла рот от удивления, я же обернулась и непонимающе посмотрела сначала на одну, потом на другу.

– Вы чего? – спросила, приподняв бровь.

– Эм, Кара, мы вообще-то пошутили, – неловко отводя взгляд, пролепетала Медина.

– Ты же не собираешься и правда в этом идти? – взмахнув рукой, округлила глаза Аяла.

Поиздеваться, значит, решили? Пошутили? Ну, так теперь я посмеюсь!

– Почему же? Очень даже собираюсь, – протянула, наматывая на пальчик рыжий локон. – И все парни будут смотреть только на меня, – добавила с придыханием.

– Не дура! Они ж не только смотреть будут, ещё и руки потянут, – нахмурилась Медина.

– Вот-вот, – покивала Яла.

– А вы мне на что? Будете защищать меня, красавицу. Иду в этом, и точка! – отрезала я.

Так вам, будете знать, как издеваться. Нет, позориться в этом непотребстве у меня никакого желания не было, но девчонки пусть понервничают, а я просто плащ снимать не буду и захвачу с собой приличную одежду. В уборной потом переоденусь.

И я коварно улыбнулась, потянувшись к яркой, алой помаде, которой мы обычно предупреждения на двери писали, чтобы никто не потревожил, когда устраиваем ночные лунные шабаши.

***

Эрен Брэйк

Он был зол, просто неимоверно зол. У короля явно старческое слабоумие! Но спорить с его величеством оказалось бесполезно. Кондор III всегда был излишне упрям и категоричен, что не красило его как монарха, и делало просто невыносимым как человека в принципе.

И вот теперь, по воле этого престарелого самодура, ему – магистру Эрену Брэйку, предстоит притворяться преподавателем. Да не где-нибудь в боевой академии, что было бы ещё вполне сносно, а в общей магической, где с недавних пор обучаются и юные ведьмочки, которые явно не будут в восторге от встречи с ведьмоборцем.

Но Эрен не привык отступать перед трудностями. От ведьмочек он экранируется, есть способы. Однако следует поторопиться, как можно быстрее отыскать утерянный королевский родовой артефакт и вернуться к привычной работе, подальше от ведьм и прочих раздражающих мелочей.

Король, не изменяя себе, ничего объяснять не стал. Сказал только, что древнее колечко должно всплыть в Общей Магической Академии и ему, Брэйку, необходимо отыскать некогда пропавшую из родовой сокровищницы реликвию, пока не случилось непоправимое.

Что именно непоправимое – его величество уточнять отказался. Что Эрена даже порадовало, это снимало с него всяческую ответственность в случае каких-то непредвиденных обстоятельств. Он не артефактор, и даже не королевская ищейка. Артефакты, как и поиск утерянных реликвий не его профиль. Вот если бы речь шла о ловле какого-нибудь преступника или устранении врагов короны… Но нет, Кондор III с чего-то решил, что будет отличной идеей привлечь его к поиску королевских цацек! Издевательство, да и только!

Эрен шёл быстро, всё ускоряя шаг, хотя и вышел просто прогуляться по городу, осмотреться. Этот городишка нравился ему всё меньше. Многолюдный, шумный, яркий. Все готовились к празднику. Брэйк не отмечал праздники, уже давно.

Когда из-за угла на него налетела какая-то девчонка, Эрен тут же подхватил её, заскользившую по заледеневшему тротуару, но в следующее мгновение пришло осознание – ведьма. И на ногах он не удержался, отвык.

Это всегда накатывало волной покалывающего жара, и оседало зудящим теплом где-то между лопаток. Пьянящее ощущение, вызывающее жажду… Столько лет Эрен экранировался от этого, отгораживался, стараясь выбросить из головы прошлое, которое вызывало лишь неприязнь и сожаления. А сейчас не сумел отгородиться, по какой-то неведомой причине щиты слетели, как только он столкнулся в этой юной ведьмочкой.

Она вскочила, напряжённая, испуганная. Тоже почувствовала. И сбежала, они всегда бегут… Бежали. Эта же ещё и оставила после себя лёгкую заинтересованность. Она почему-то показалась смутно знакомой и какой-то… необычной что ли. И помимо желания узнать её получше, девушка оставила ещё кое-что. Она обронила кошелёк, но на окрик не отреагировала. Слишком испугалась. Значит, сталкивалась ранее с подобными ему…

– Ну что ж, – тихо проговорил Брэйк, подкидывая на ладони маленький, сверкающий бусинками мешочек с монетами, – вот и повод ещё раз встретиться.

Вычислить по личной вещи, где в ближайшие часы будет находиться её хозяйка, не составило труда.

– До вечера, ведьмочка, – усмехнулся Брэйк, пряча кошелёк в карман.

***

«Чёрная шляпка» была любимым заведением большинства адептов. Причин для этого было несколько. Первая и очень значимая для вечно спешащих студентов – она находилась недалеко от академии. Вторая, не менее важная для каждого грызуна гранита магических наук – цены тут были вполне адекватные. Третья, немаловажная причина – в Шляпке было несколько просторных залов, которые можно было полностью арендовать на вечер, вот прямо как мы. Ну и да, кормили тут неплохо.

На счёт аренды зала мы договорились ещё осенью, зная, что потом на все праздники всё занято будет. Так что теперь, в канун праздника Перводенства, имели удовольствие гулять на всю катушку, и даже никто не помешает, потому что у нашего зала отдельный вход, с боковой, тихой улочки. Это у главного всегда толпится народ, а тут никого. Красота!

Об этом я и думала, поднимаясь по ступеням. Большинство наших уже прибыли, мы, как всегда опаздывали. Есть у Медины одна неимоверно раздражающая черта – если мы куда-нибудь торопимся, то она обязательно забывает что-то очень важное и вспоминает в последний момент, а то и на полпути. Приходится возвращаться, причём всем вместе, потому что «Ну не бросите же вы меня одну в беде?!».

А когда тебе заявляют такое, глядя широко распахнутыми, яркими и глубокими, как летнее небо, голубыми глазами, как-то язык не поворачивается ответить «Да достала ты уже, копуша! Сама разбирайся». Признаться честно, мысленно я это проговаривала уже раз сто, но озвучить ещё ни разу не решилась. Даже Аяла, самая эксцентричная, жёсткая и вспыльчивая в нашей компании, поджимала губы, ворчала, но неизменно разворачивалась и топала помогать Медине.

Вот и сегодня Медина, вдруг, совершенно неожиданно и «очень вовремя» – мы как раз вышли за ворота академии, вспомнила, что забыла достать из усиливающего раствора ростки змеистой мандрагоры. А если этого не сделать до полуночи, то росточки перенасытятся и мутируют. И плакала тогда Мединина курсовая, вернее её практическая часть, без которой, собственно, курсовую не засчитают.

В общем, нам пришлось возвращаться, нестись через всю территорию академии к теплицам, расположенным в самой дальней части заднего двора, и топтаться едва ли ни по колено в снегу, ожидая, пока Медина со своими травками разбирается. В теплицу заходить не было ни малейшего желания. Медина будет работать с мандрагорой, а это магическое растение с характером, причём премерзким, так что лучше подальше держаться.

В общем, мы с Ялой замёрзли и обозлились, как все порядочные ведьмы. А Медина выпорхнула из теплицы… с грязными, изгвазданными в земле руками, и с придыханием выпалила:

– Девочки, не поверите! Я такое нашла!

– Подержишь? – меланхолично поинтересовалась Аяла.

– Ну, уж нет, я сама крови жажду, – помотала я головой.

– Да ну вас, – надулась Медина, пряча что-то в карман переливающейся в лунном свете чёрной шубки.

– Руки, – зловеще прорычала Ялка.

Медина тут же нагнулась, обтёрла испачканные ладошки снегом и подула на них. Грязи как не бывало. А подруга прошла мимо нас, обернулась и невозмутимо проговорила:

– Ну, чего встали? Опоздаем же опять. Какие же вы у меня копуши.

– Я её всё-таки когда-нибудь подушкой придушу, – шепнула мне Аяла, когда мы последовали за, гордо пробирающейся по снежным заносам, подругой.

– Не трави душу, – простонала я в ответ, чувствуя, как в ботинках становится зябко и мокро от попавшего вовнутрь и подтаявшего снега.

– Зато к нашему приходу все уже соберутся, и у твоего эпического появления будет аншлаг, – покосившись на меня, поддела вредина Ялка.

Собственно, чтобы не пропустить моё эпичное появление, эти гадины, уже на подходе к «Чёрной шляпке» отвлекли меня и убежали вперёд. Чтобы, так сказать, наблюдать за представлением из первых рядов, а не из-за кулис.

И вот теперь, поднимаясь по ступеням в гордом одиночестве, я радовалась хотя бы тому, что на входе давки нет. А платье… У меня с собой, за пазухой обычное, чёрное ведьминское. Войду и сразу в уборную, там переоденусь, и все дела.

Ступенек тут было всего семь, и я уже занесла ногу над шестой, когда сзади кто-то окликнул:

– Девушка, это не вы обронили?

Неужели платье посеяла? – была моя первая мысль. Я резко развернулась и взгляд упёрся в висящий на тесёмках прямо перед моим лицом, на расстоянии вытянутой руки, мой кошелёк.

– Это ваше, – вкрадчиво произнёс окликнувший меня, протягивая мне кошелёк.

А я замерла, как мышка перед диким котом, округлив глаза от ужаса. Ведьмоборец! Выследил! В ужасе отшатнулась от его руки, споткнулась о последнюю ступеньку и начала заваливаться назад. Маг попытался схватить ускользающую жертву, но успел ухватиться только за отворот шубки. Послышался треск отрываемых пуговиц, и я таки ускользнула… из шубы. И ввалилась в двери спиной вперёд, уже в процессе падения вдруг почувствовав, что, кажется, ошиблась…

Зажмурилась в ожидании удара о небольшой, но коварный порожек, не сулящий моей бедной спине ничего хорошего. Без травм точно не обойдётся, и это накануне Перводенства. Ыыы…

Но удара не случилось! Я зависла в воздухе, отчётливо ощущая чьи-то ладони обнажённой кожей спины. Открыла глаза и натолкнулась на пристальный и какой-то завораживающий, восхищённый взгляд.

– Поймал, – прошептал, нависающий надо мной и, собственно, удерживающий на весу в полу-лежачем положении, ведьмоборец.

Или не ведьмоборец? Странно, но я больше не ощущала той вызывающей оторопь и ужас опасности, которая исходит от ведьмоборцев. Неужели и правда ошиблась?

– Вот это да!

– Какой мужчина!

– Какие ножки!

Послышались реплики из зала, в дверях которого мы с магом и застыли живописной композицией. Мои глаза округлились от удивления. Чего это они его ножками восхищаются?

Мужчина каким-то образом расшифровал причину моей недоумённой гримасы и доверительно поведал:

– Это они про твои ножки.

И сам покосился… не на ножки. Его взгляд застрял в районе моего более чем откровенного декольте. Ну и платье!

А из зала продолжали сыпаться реплики, одна другой красочнее. Девчонки восхищались «моим спасителем», парни собственно моими ножками и прочими достоинствами. И я, не выдержав, вороватым жестом потянула на себя край плаща незнакомца, в стремлении хоть как-то прикрыться.

Он усмехнулся, сразу вычислив мой манёвр, выпрямился, заодно и меня возвращая в вертикальное положение, и одним ловким движением перекинул свой плащ на мои плечи. Ещё и поправил его, запахивая с небольшой заминкой, будто притормозил, чтобы напоследок полюбоваться… декольте.

Я стояла, как громом поражённая, а маг отступил на крыльцо и спустя мгновение вернулся с моими вещичками.

– Прошу, – протянул он мне шубку, кошелёк и, с лёгким недоумением запасное платье.

– С-спасибо, – пролепетала я, всё ещё пребывая в ступоре от всего этого стремительного происшествия.

Мужчина посмотрел на меня, на мои вещи, которые я так и не взяла, вцепившись в полы его плаща, чтобы не распахнулся, опять на меня, снова на вещи, приподнял бровь, как бы намекая – бери. И тут пришла беда, как говорится, откуда и следовало ожидать.

На нас налетели мои распрекрасные подруги, подхватили обоих под руки и поволокли в зал, заливисто щебеча о том, что мой спаситель просто обязан присоединиться к нашему небольшому торжеству. Я осоловело переставляла ноги, почему-то не сопротивляясь и не возражая. Мой так называемый спаситель пытался вежливо отказаться от приглашения. Но это он зря. От Медины, и тем более Аялы никто ещё не уходил. Эти, если вцепятся, не отпустят, пока своего не добьются.

В результате я и сама не поняла, как так получилось, что мы с мужчиной оказались сидящими рядышком, за столом. В руки нам всунули бокалы с шампанским и провозгласили тост… за нас же. М-да…

Мой незнакомец как-то быстро освоился и затеял скучный, на мой взгляд, разговор с парнями с факультета магии земли. Что может быть тоскливее обсуждения каких-то там магических потоков на празднике?! Но им было интересно и это хорошо. На меня меньше коситься стали.

А потом и вовсе закрутилось – музыка, веселье, громкие разговоры, смех, кто-то даже танцевал, и про наше фееричное появление все быстро забыли. Все, но не мои подруги!

– Карочка, золото ты наше, а пойдём ка освежимся, – коварно прошептав на ухо, потянула меня из-за стола Аяла.

Идти не было никакого желания, сейчас же набросятся с расспросами, а мне и рассказать им особо нечего. Но не отстанут же, так что лучше согласиться, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Но как только я приподнялась, мне тут же галантно отодвинули стул и лёгким движением руки поправили плащик, сползший с плеча. И всё это как-то так ненавязчиво естественно, даже не взглянув на меня и продолжая обсуждать с Эваром и Майком какие-то маговские примочки.

Уходила я под мечтательные вздохи Медины и Аялы. Девчонки определённо были очарованы этим престранным типом. Я же, невзирая на то, что он уже не казался опаснейшим из магов, всё равно не могла смотреть на него спокойно.

Ведь было же! Было ощущение, что он ведьмоборец. Не могла я так ошибиться, слишком яркими были страшные воспоминания из безрадостного прошлого, когда нам с мамой приходилось бежать, порой по несколько суток подряд, прячась, где придётся, на короткие передышки и вновь срываясь в путь, как только ощутим этот пробирающий до костей ужас приближения ведьмоборцев. Или всё-таки ошиблась? Странный маг…

– Ну, рассказывай! – потребовали подруги, надвигаясь на меня, как только мы оказались в уборной.

– Да нечего рассказывать, – максимально безразлично пожала я плечами, делая вид, что всецело занята поправлением слегка растрепавшейся причёски перед большим настенным зеркалом.

– Каррра, – натурально зарычала Аяла.

– Ну, в самом деле, – присоединилась к ней Медина. – Видно же, что вы знакомы.

– Какая ты глазастая, – улыбнулась я подруге, поглядывая на неё в отражение. – Разглядела то, чего и в помине нет.

– Но вы же не впервые встречаетесь? – закинула удочку Ялка.

Рассказывать или не стоит? Наверное, лучше рассказать, чтобы отстали уже.

– Хорошо, – вздохнула, разворачиваясь к подругам, – именно из-за него я сегодня не купила себе платье и поэтому теперь вот в этом…

Многозначительно распахнула маговский плащ, демонстрируя куцый клочок красной ткани.

Девчонки оценили… плащ. Медина даже наощупь материал проверила, прицокнув «дорогой». А потом они потребовали подробностей. Пришлось рассказать всю историю полностью, и про мои ощущения тоже.

– Ну и вот он меня по кошельку, видимо, выследил, чтобы вернуть, – развела я руками, заканчивая свой короткий рассказ.

– Но он же не ведьмоборец, – нахмурилась Аяла.

– Точно нет! – уверенно покивала Медина. – Мы бы почувствовали.

Так-то оно так, но девчонкам не приходилось спасаться от этих кошмарных магов, как мне. За ними не устраивали настоящую охоту, загоняя, словно дичь. Им повезло больше, они и их родные только прятались, а не попадали в списки ведьмоборцев, в отличие от моей мамы. Им не понять того ужаса, который до сих пор прячется в тёмных уголках моей души от одного только слова «ведьмоборец». А тут не просто слово, я это почувствовала.

– Не нравится он мне, – категорично отрезала я. – От него нужно поскорее избавиться. Принесите мои вещи, пожалуйста. Переоденусь, верну ему плащ, и пусть уходит.

– Неблагодарная ты, Кара, – посетовала Аяла.

– Он же спас тебя! Как благородный рыцарь пришёл на помощь. И ты просто обязана отблагодарить его соответственно! – с жаром заявила Медина.

– Это как? – не скрывая скепсиса, поинтересовалась я.

Ялка хмыкнула, похоже, как и я уже догадываясь, что сейчас выдаст наша романтичная подруга. Так и оказалось!

– Поцелуем, – мечтательно закатив глазки, с придыханием протянула Медина.

И тут распахнулась одна из туалетных кабинок, из неё выплыла Матильда, звезда нашей группы и не только. Высокая, стройная, огненно рыжая (не то, что я, у меня цвет волос темнее, скорее с бронзовым отливом) и неимоверно красивая ведьма, что не мешало ей быть язвой и стервой.

Матильда давно и прочно нацелилась как можно скорее инициироваться поудачнее, но вот всё подходящей партии не попадалось. Её критериями были магическая сила, власть и богатство, а подобные экземпляры от ведьмочек стараются держаться подальше. Сила у них и своя есть, так что инициация их не прельщает, власть отнимает много времени, а юная ведьмочка будет требовать внимания, ну и да, не обделённые финансово мужчины в курсе, что на них ведут охоту вот такие молодые да прыткие.

И вот эта охотница, бессовестно подслушав наш разговор, теперь стояла, облокотившись на косяк и отставив ножку, и с высокомерной усмешкой смотрела на нас.

– Так и быть, отблагодарю твоего «ведьмоборца» за тебя, – в итоге проговорила она и хорошо отработанной походкой уверенной в себе богини направилась к выходу.

И мы сразу всё поняли. Вот так, разом до нас и дошло, что мой незнакомец сильный и как минимум небедный маг. Просто у Матильды глаз на это дело намётанный. И если она на него стойку сделала, значит, как минимум два критерия из трёх имеются.

– Ну, чего встала? – шикнула на меня Медина.

– Беги давай, пока она твоего рыцаря не спёрла! – подтолкнула меня к двери Аяла.

И я… побежала. Сама не знаю почему. Он же мне и даром не сдался, маг этот! У меня от него вообще мурашки. Но тут, видимо, сыграли роль азарт и пара бокалов шампанского на голодный желудок. Хоть и самой даром не нать, но и другим не отдам! Так что да, Матильду я обогнала уже на подходе к моему незнакомцу, показала ей язык, сама не знаю зачем, и плюхнулась на стул рядом с магом, тяжело дыша от забега.

Мне протянули уже вновь наполненный бокал шампанского, лишь мельком мазнув взглядом по раскрасневшемуся лицу и вновь переключившись на увлекательную для магов беседу. Взяла и выпила, залпом! Запыхалась просто.

Матильда хмыкнула, сменила траекторию движения и поплыла к Дрэйку Снайсу, выпускнику стихийнику, которого, кажется, по её инициативе и включили в число приглашённых. А от приглашения ведьмочек редко кто отказывается. Маги нас любят, в основном за простоту общения и отсутствие чопорного налёта высокомерия, свойственного магичкам. Весело им с нами, короче. За что магички нас и недолюбливают.

Но сейчас речь не об этом. Сейчас мне было интересно другое, а именно – поведение моего незнакомца. Он вёл себя так, будто пришёл сюда со мной. Нет, по сути да, мы вместе ввалились, едва ли не в обнимку. Но парой-то не были! Так с чего он за мной ухаживает? Стул отодвигает, плащик свой презентовал, шампанское вот подал. Покрутила в руках пустой бокал и поставила его на стол.

– Ещё вина? – чуть наклонившись ко мне, спросил мой незнакомец глубоким, приятным полушёпотом.

По позвоночнику пробежалась стайка мурашек. Дёрнула плечом, прогоняя несанкционированные забеги, от чего плащ опять пополз с обнажённой кожи. Плащик на мне тут же заботливо поправили, и на груди запахнули, собственнически как-то, будто не хотят, чтобы всякие посторонние на мои прелести глазели. Э-э-э…

Так и сидела, недоумённо поглядывая на увлечённого беседой мага, пока девчонки не пришли и не утащили меня танцевать. В длинном плаще это было не очень удобно, да и настроения, если честно, не было. Какой-то странный сегодня день, всё кувырком, и самое обидное, без моей инициативы, само всё происходит.

– Ну, ты чего киснешь?! – попыталась растрясти меня за плечи Аяла. – Праздник же!

– Праздник завтра будет, а сегодня так, репетиция, – отмахнулась я. – И мне бы переодеться. Где мои вещи?

– Там где-то, – махнула в сторону небольшой гардеробной Аяла.

И я пошла искать нормальное платье, потому что плащ рано или поздно нужно будет вернуть владельцу, а красоваться в том, что на мне сейчас, нет никакого желания. И так насмотрелись уже все, кому не лень, когда ввалилась сюда, в обнимку с совершенно посторонним мужчиной к тому же.

В гардеробной, по обыкновению, царил полный бардак. Гардеробщик это дополнительные траты, да и ни к чему нам посторонние. Поэтому вещи валялись как попало, мало кто пользовался вешалками. В основном плащи и шубки или были просто переброшены через стойки с вешалками, или лежали сваленные кучами на скамьях у стен. Мою одежду, как последней прибывшей, кто-то из девчонок швырнул поверх уже приличной груды остальных вещей.

Тут же лежали и шубки Медины и Аялы. А у Медины такая шикарная новая шубка, с длинным, переливающимся мехом, жаль будет, если помнётся. Отложив своё запасное платье, я взяла её шубку, встряхнула, чтобы расправить примявшийся мех и послышался тихий звон. Из кармана выпало что-то круглое и покатилось под скамью.

Повесив шубку, вздохнула и полезла добывать оброненное. Не знаю, что она там с собой таскает, но вдруг что-то ценное. Длинный плащ не по размеру жутко мешал, пришлось откинуть полу в сторону, чтобы, встав на колени, заглянуть под широкую скамью. Там, у самой стены, в полумраке поблескивало что-то очень похожее на кольцо. Чего это Медина украшения так небрежно в карманах носит?

Чтобы дотянуться до колечка, пришлось частично забраться под скамью. А как только я с трудом подцепила его самыми кончиками пальцев, будто разряд по руке прошёл. И колечко я мгновенно выронила. Артефакт!

Где эта безголовая откопала артефакт?! Да ещё и таскает его с собой!

Прислушалась к ощущениям – вроде ничего страшного не случилось. Если это и артефакт, то не особо опасный, по крайней мере, пока не наденешь. Надевать колечко я не собиралась, а потому, потянувшись, сграбастала его в ладонь и…

Стук распахнувшейся двери указал на то, что в гардеробной я больше не одна… стою на четвереньках, головой под скамейкой. И сквознячок по голым ногам, плащ-то я в сторону откинула, чтобы не мешался.

Молчание затягивалось. Или мне это только показалось?

Пыхтя, выбралась из-под скамьи и, зажимая кольцо в ладони, выпрямилась, продолжая стоять на коленях. Оборачиваться жуть как не хотелось. Почему-то уже знала, кого увижу.

Так и оказалось.

– Хм, показалось, – задумчиво произнёс мой незнакомец.

Нервно одёрнула его же плащ, поднялась с колен и, отчаянно краснея, повернулась. Смотрела исключительно себе под ноги. И думать не хочу, что там ему показалось, когда я тут, на четвереньках, в этом платье коротюсеньком…

– Вам помочь? – явно борясь со смехом, поинтересовался мужчина.

– С-спасибо, не нужно, – выдавила я. И дальше скороговоркой: – Я сейчас переоденусь и верну ваш плащ.

– Не спешите, я никуда не тороплюсь, – ответил маг и вышел, прикрыв за собой дверь.

Стыд-то како-о-ой!

Нервно забросила треклятое кольцо обратно в карман Медининой шубы, схватила своё повседневное платье и рванула в уборную, переодеваться. Ни за что больше, никогда, не надену ничего подобного, даже под страхом смерти!

По крайней мере, я в этом была уверена, ещё не зная, какой сюрприз ожидает меня уже на следующий день…

Глава 3

Вечер закончился как-то скомкано. Мой незнакомец в какой-то момент просто исчез. Я его уход пропустила, заболтавшись с одногруппницами, которые отчаянно хотели узнать «кто этот таинственный мужчина», для чего и зажали меня в дальней части зала. Когда Аяла с Мединой пришли на помощь, было уже поздно.

Маг пропал. И только сиротливо висящий на спинке моего стула плащ, который он почему-то не забрал, остался напоминанием о том, что он – таинственный незнакомец, вообще существовал.

И я только тогда, растерянно взяв этот плащ, поняла, что даже имени его не знаю.

А потом всем было весело, девчонки пили шампанское, танцевали, смеялись и просто наслаждались праздником. Я же сидела с плащом на коленях и всё никак не могла понять – отчего мне вдруг так скучно, если не сказать тоскливо стало?

В общем, в общежитие мы вернулись глубоко за полночь и подруги сразу же завалились спать, потому что были сильно навеселе. А я повесила чужой плащ в шкаф (ну не выбрасывать же), сходила в душ и, уже возвращаясь в комнату, кутаясь в халат и вздрагивая от сквозняка в коридоре, вдруг подумала – а что, если кролик, тот самый странный кролик из леса, всё же выполнил моё желание?

Чуть не упала от этой мысли. Споткнулась на ровном месте, постояла, приводя в порядок сбившееся дыхание, мотнула головой, говоря самой себе «Да нет, быть не может», и поспешила в комнату. Спать! Срочно спать, пока не надумала себе невесть чего.

Так и уснула, уговаривая себя, что тогда, столкнувшись посреди улицы с магом, просто ошиблась. Не мог он быть ведьмоборцем, просто не мог! И вообще, надеюсь, я его больше никогда не увижу. Вот только плащ вернуть бы как-то. Мне чужого не надо.

***

Перводенство… Этот день всегда был чем-то особенным. Он начинался с лёгкой паники, привкуса праздника на губах и кучи мыслей на тему «Всем ли куплены подарки? Всё ли сделано для встречи следующего года? Остались ли дела, которые нужно срочно завершить?». Переносить сиюминутные заботы и незаконченные дела в следующий год считалось плохой приметой.

Вот и я первым делом, ещё лёжа в кровати и прислушиваясь к гулу просыпающегося общежития, сначала перебрала в голове все дела – вроде ничего незаконченного не осталось. Даже «хвост» по заклятьям третьего уровня, который с осени оставался, три дня назад сдала. Подарки девчонкам тоже готовы, платье и все остальные мелочи для бала ожидают своего часа.

И только чужой плащ, который надо бы как-то вернуть, остался в списке незавершённых дел. Но самостоятельно я хозяина плаща вряд ли найду, а просить подруг устраивать шабаш в такой день было как-то неудобно. К тому же они всё ещё дрыхли, явно перебрав накануне с шампанским.

Опять до обеда проспят, а потом будут носиться с выпученными глазами и сетовать, что последний день в году как всегда короче всех. Он и правда самый короткий, но только в том, что касается светового дня. Однако девчонки упорно утверждают, что ничего не успевают именно из-за того, что этот день слишком короток.

Духи уходящего года время воруют впрок – как говорила моя мама, посмеиваясь. Воспоминания о маме заставили натянуть одеяло на голову и зажмуриться. Сегодня нельзя плакать. Это тоже плохая примета. Но я всё же украдкой, будто надеясь, что духи уходящего года не заметят, вытерла слезинку краем одеяла.

В такие дни, когда всё вокруг напоено предвкушением и витает праздничная атмосфера, я особо остро тосковала по маме. У меня никого, кроме неё никогда не было. А теперь и её нет. Да, есть Медина, Аяла, и даже Карида, хоть она и оставила нас, но это не то. Как бы я не любила подруг, которые стали мне названными сёстрами, и даже на каникулах я у них у всех по очереди гостила, но это не то.

Семья. Это слово давно стало для меня чем-то далёким, туманным и недоступным даже в мечтах. Но сейчас, лёжа под одеялом и утирая непрошенные слёзы, я вдруг позволила себе загадать последнее желание уходящего года.

– Духи, подарите мне семью в грядущем году, – прошептала одними губами.

И вздрогнула от возмущённого вопля. Откинула одеяло, чтобы увидеть вскочившую с кровати и отчаянно ругающуюся Аялу.

– Началось… – простонала Медина, медленно садясь на кровати.

– Ыыы, – промычала я в одеяло.

– Что?! – рыкнула обычно миролюбивая Медина.

– Нет-нет, ничего, – стараясь не рассмеяться, ответила я.

А Меди, она сама что-то явно почувствовала. Подняла руку, попыталась запустить в волосы, натолкнулась на колючие, стоящие дыбом пряди и зашипела, не хуже змеи.

Да, времени в последнем дне уходящего года нам не хватало ещё и потому, что немалую его часть мы, ведьмочки, тратили на то, чтобы устраивать друг другу праздничные пакости!

Вот и сейчас, Медина, проснувшись, обнаружила, что на голове у неё нечто отдалённо напоминающее причёску дикобраза, и это явно будет непросто распутать. Аяла вообще вскочила, как ошпаренная, потому что у неё в кровати обнаружился целый выводок попискивающих, копошащихся мышат, а я…

Я просто сидела и боялась даже пошевелиться. По ощущениям вроде всё было хорошо, никаких посторонних предметов в кровати, ничего необычного во внешности… В общем, моя пакость меня ещё ждала. И проявиться она могла в любой момент до наступления последнего часа перед перводенством. По негласной традиции за час до наступления нового года все розыгрыши прекращались. А всё потому, что как перводенство встретишь, так и весь год сложится. А это уже кощунство – портить весь год. Другое дело сделать пакость ближнему накануне. Последнее ведьминское дело в уходящем году, так сказать. Я и сама грешна, чего уж там.

Так что, вставая с постели, я была готова к чему угодно, но только не к тому, как в итоге завершится для меня этот год…

***

Бал… Да, это действо было грандиозным! Только на бал в честь перводенства ворота Общей Магической Академии распахивались для всех желающих. Ну как для всех, имеется в виду, что пригласить можно было кого-нибудь со стороны. В обычное время защита посторонних на территорию нашей альма-матер не пропускала.

Именно поэтому к перводенскому балу готовились особенно тщательно. Кто знает, кто может забрести…

Вот и я тоже поддалась всеобщему ажиотажу и спустила большую часть накопленных за год денег на самое прекрасное в моей жизни платье. Оно действительно было великолепным! Бронзовое, с ниспадающим лилией подолом до самых носков туфелек, и золотыми вставками. Корсаж обтягивал талию, как вторая кожа, плечи обнимали широкие бретели, а довольно скромное, но всё же имеющее место декольте выгодно подчёркивало всё, что требовалось. И перчатки, золотистые, с кружевом по краю.

В общем, самое лучшее платье в моей жизни. И самое дорогое. Нет, я не бедствовала, стипендия у нас хорошая, а для таких как я, сирот от былого ведьмоуничтожательного режима, ещё и повышенная. Откупиться, короче, король решил. Да только никакие деньги не вернут родных и не заглушат укоренившийся где-то глубоко в душе страх.

Но купленное на эти деньги платье определённо способствовало поднятию настроения. Правда, пока только со стороны. Уж очень я боялась испачкать его или порвать, поэтому с облачением тянула до последнего.

Подруги уже были при полном параде. Медина в перламутрово-кремовом, очень нежном платье была чем-то похожа на невесту. Даже диадему на искусно уложенные волосы нацепила. Аяла красовалась в рубиново-красном, как всегда самая яркая и притягательная не только из нас троих, а, пожалуй, и из всех адепток академии. Что неизменно бесило королеву нашего ведического факультета Матильду. Уверена, именно Мотя Ялке в кровать мышей подсунула.

В общем, девочки были готовы часа за два до начала бала, а я… Я сидела с красивой высокой причёской (всё же Аяла в этом деле талант и мастерица), в кружевных чулках, бархатных золотистых туфельках, с лёгким вечерним макияжем и… в халате.

Моё драгоценное платье покоилось на кровати, разложенное и ожидающее своего триумфа. И да, я любовалась им. Никогда не тяготела ко всему этому, порой и в мятом форменном платье могла из академии выйти. А тут меня как заклинило. Влюбилась я в это платье и всё тут!

– Кара-а-а, ты издеваешься? – в который раз протянула Аяла, поправляя подол своего атласного платья с разрезом до середины бедра.

Там, в этом разрезе, имелась такая хитрая вставка, что и не сразу поймёшь, что это всё ещё платье, а не ножка в нежно-персиковом кружевном чулочке. В общем, Аяла как всегда собиралась свалить всех наповал, оставаясь при этом предельно недоступной.

– Я не издеваюсь, я жду, – проворчала, тоже не в первый раз. – Вот вы сейчас все помнётесь, истреплетесь, а я буду готова как раз к сроку.

– И кто же нас помнёт и истреплет? – приподняла смоляно-чёрную бровь Аяла.

– Я, если не отвяжетесь, – буркнула, покосившись на платье.

– Ну, положим, я и не привязывалась, – пропела Медина, красуясь перед зеркалом.

– Не надо, положишь и помнётся, – хохотнула Аяла.

– Ах, девочки, а вдруг он будет на балу! – пропустив колкость подруги мимо ужей, прижала руки к груди Медина.

– Угу, специально ради тебя наследный принц снизойдёт до нашей банальной академии и заявится с во-о-от такенным букетом роз, – хмыкнула вредная Ялка.

– Не злобствуй, – одёрнула я её.

И со вздохом опять уставилась на платье.

Одеваться я взялась только за пятнадцать минут до назначенного срока открытия бала. Коридоры общежития уже почти опустели, большинство адепток убежали в торжественно наряженный главный зал академии. И потому вокруг царила тишина, нарушаемая только пыхтением моих подруг, которые тоже хотели туда, а вместо этого ждали, пока я наряжусь.

Платье я взяла в руки, как самое хрупкое и ценное сокровище. Судорожно вздохнула, ощущая нежнейший шёлк под подрагивающими пальчиками и…

– Ты ещё замуж за него выйди.

Да, Аяла ехидина ещё та.

– Помочь? – предложила миролюбивая Медина.

– Нет! – немного нервно ответила я.

– Не доверяет. Боится, уведёшь, – хохотнула Ялка. – Это ж такая драгоценность, просто находка века!

– Завидуй молча, – огрызнулась я, точно зная, что да, Аяла завидует.

Она и сама этим платьем восхищалась безмерно, пока я его не купила…

– Точно! Находка! – стукнула себя по лбу Меди, пока я примерялась к платью. – Совсем забыла. Я же вчера кольцо нашла в оранжерее!

И она побежала к шкафу, чтобы достать, видимо, то самое колечко, из-за которого я вчера так опозорилась перед магом, чей плащ так и висел в том же шкафу. Эх, останется незаконченным делом. Придётся уже в следующем году возвращать, только пока не знаю как…

– Вот! – торжественно объявила Медина, извлекая из кармана шубки то злопамятное колечко.

– Ты бы его не надевала, – отстранённо посоветовала я, сосредоточившись на том, как бы занырнуть в своё волшебное платье, чтобы не помять и не повредить тончайшую ткань.

Медина только фыркнула. Я пожала плечами и поведала то, чего ни Меди, ни Яла не заметили по причине отсутствия опыта:

– Это артефакт. Кто знает, какие у него свойства. Не рискуй.

Медина вздёрнула бровь, Аяла скептически фыркнула. Да, мы, ведьмы, о магических артефактах и амулетах мало что знаем. Нам и преподают только теорию, потому что это совершенно иная, чуждая нам энергия. Но я в своё время сталкивалась не с одним защитным или отводящим глаз амулетом, да и артефакты маме порой достать получалось. Только благодаря этому нам и удавалось скрываться от погони несколько лет. Но… в результате и артефакты не помогли.

Подругам о тех временах я не рассказывала, больно вспоминать было, а сами они в душу не лезли. Потому и не могли знать, что у меня некоторый опыт в отношении артефактов имеется.

Меди пожала плечами и… водрузила колечко на безымянный пальчик левой руки. Я только и успела крикнуть «Стой!», протянув к ней руку. Но было уже поздно, Медина любовалась переливами в ярком свете вечернего магического освещения продолговатого изумрудно-зелёного камня в золотом обрамлении.

И ничего не произошло! Ни-че-го! Совершенно. Опять показалось? М-да, что-то у меня нервы в последнее время расшалились. То ведьмоборца вдруг почувствовала в том, кто им не являлся, то вот это колечко за артефакт приняла.

– Красота-а-а! – протянула Медина.

– А колечко-то недешёвое, – заметила Аяла.

У неё на это глаз намётан был. Яла из вполне небедной семьи, а в последние годы её мать и вовсе заняла довольно высокий пост в ведическом сообществе, так что наша язвительная подруга недостатка в украшениях не имела, хотя и носила их неохотно. Ведьмы вообще на побрякушки не падки.

Я облегчённо выдохнула, порадовавшись, что кольцо оказалось безобидным, скинула халат и начала осторожно надевать платье через голову. Там скрытые застёжки на спине и такая узкая талия, что только через голову и можно надеть.

И тут как грохнет что-то! Как загудит! Я так и замерла с задранными вверх руками, с перепугу дернувшись и напрочь застряв в узком поясе платья. И не пошевелиться же! Чуть потянешь и ткань трещать начинает. Так и стояла посреди комнаты, с платьем на голове, а события стремительно развивались…

Что грохнула выбитая и распахнувшаяся дверь, я поняла сразу. А загудела чистая природная сила, которую мои соседки с перепугу призывать начали. Загудела и тут же стихла, безжалостно подавленная чьим-то волевым усилием.

Потом я услышала стремительные шаги, слаженный испуганный выдох девчонок и произнесённое злым, отчего-то показавшимся смутно знакомым голосом:

– Хм, что ж, я предупреждал. Теперь это не моя забота.

Опять шаги, треск, будто щепки ломают, хлопок двери и тишина…

Я постояла, прислушиваясь. Тихо было так, будто вымерли все.

– Девочки-и-и… – позвала нерешительно, беспомощно болтая задранными над головой руками. – Вы там живы?

– И что это было? – вместо ответа спросила Аяла.

– Кажется, я уже не хочу на бал, – едва не плача промямлила впечатлительная Медина.

– Отставить слёзы! Макияж испортишь, – прикрикнула на неё Яла. – И твой принц тогда в тебя не влюбится.

– Девочки, помогите, а, – жалобно попросила я. – Только осторожно.

Мне помогли. Аяла подошла и рывком натянула на меня платье. Послышался жалобный треск, но ткань выстояла.

Я с облегчением опустила руки, растерянно осмотрелась и спросила:

– А что произошло-то?

– Ты с кем спуталась, гулёна?! – вместо ответа заорала на меня Ялка.

– Я? – спросила удивлённо.

И тут грянула музыка, бал начался.

– Опаздываем! – заголосили девчонки в один голос.

И меня вытолкали из комнаты, на ходу застёгивая платье на спине. Крючки там были меленькие и много, штук тридцать, наверное. А на ходу их застёгивать вдвойне неудобно, особенно когда мы по лестнице спускались. Любопытство грызло, как оголодавший зимой волк, но слыша недовольное пыхтение Аялы, я прикусила язык, а то ж бросит меня не дозастёгнутой. С неё станется!

Последний крючок Яла застегнула уже в тот момент, когда мы входили в зал…

Вот прямо так и шагнули в наполненный нарядными адептами, преподавателями и приглашёнными гостями зал – я впереди, чуть отстаёт отчего-то нервно теребящая палец с надетым на него найденным кольцом Медина и Аяла у меня за спиной, застёгивающая последний крючок.

Музыка гремит, стоит гул радостных голосов, и тут входим мы – и на зал опускается тишина. Даже зачарованные музыкальные инструменты замерли, отчего-то утратив связь с руководящим ими уважаемым профессором магии звука Идиллианом Звонсом.

И все смотрят на нас. Абсолютно все. Даже вечная тараторка госпожа Ларчик, наша библиотекарша, обернулась и умолкла на полуслове с приоткрытым ртом, запоздало прекратив донимать окружающих своей болтовнёй.

И в этой абсолютной, явно шокированной тишине, рёвом дикого дракона в брачный период прозвучало рокочущее от декана ведического факультета:

– Адептка Черн! Вон!

Я ошарашенно посмотрела на декана Напинаю Вреж, миловидную ведьму средних лет, которая вообще редко голос повышает, это её нужно очень довести и… неосознанно отступила, лихорадочно соображая, что успела такого натворить, что Вреж так орёт?

И тут охнула Аяла, выступила вперёд Медина, растравляя свои широкие юбки… будто прикрывая меня. Опуская взгляд, я уже чувствовала, что произошло нечто ужасное и непоправимое.

Моя пакость настигла меня…

Слёзы стыда навернулись на глаза одновременно с первыми смешками, раздавшимися из зала. За спиной, в коридоре кто-то присвистнул и заулюлюкал.

А я стояла, опустив голову, отчаянно смаргивая слёзы, и не могла пошевелиться. Просто в ступор впала, как приросла к полу. Моё платье…

Моё прекрасное, невероятное, самое первое по-настоящему бальное платье… Его не было! Был обнимающий стан лиф, были бретели, были золотые вставки на корсаже, и даже перчатки тоже были. А подола не было!

Все, абсолютно все – адепты, преподаватели, посторонние приглашённые, все увидели меня вот в этой верхней части платья и… кружевных чулках. И да, в бархатных золотистых туфельках на каблучке.

– А бельишко-то тоже кружевное, – послышалось откуда-то сбоку.

– Извращенец ты, Имбор, то, что под ним лучше зацени, – ответили со смешком.

– А какие ножки! – присвистнул ещё кто-то.

И тут на мои плечи опустилось что-то тяжёлое. Я вздрогнула, всхлипывая, подняла голову и, сквозь пелену слёз, увидела своего незнакомца. Девчонки отчего-то испуганно отпрянули от мага. А он деловито закутал меня в длинный чёрный плащ, приобнял за плечи и, разворачивая, тихо, но так, что все расслышали, произнёс:

– Жестокие шутки влекут за собой жёсткие последствия.

И больше никто не шутил, никто вообще ничего не сказал. В зале опять заиграла музыка, послышались тихие, какие-то несмелые голоса. А маг уводил меня по коридору, и перед нами расступались адепты, которые только что свистели и улюлюкали. Расступались молча, опустив головы.

Я же шла, ведомая этим мужчиной, сама не понимая, куда и почему иду. Я, если честно, сейчас вообще мало что могла понять. Стыд жёг калёным железом. Щёки горели так, что даже больно становилось. Они видели! Все видели меня… голой! И это не откровенное платье в кругу друзей, это позор на всю академию. Позор на всю жизнь!

Я не могла поднять голову, просто не могла взглянуть в глаза тому, кто меня, кажется, опять спас. Стыдно. Стыдно до боли, до срывающегося дыхания и щиплющих глаза, непрекращающихся слёз.

В какой-то момент всё так же приобнимающий за плечи мужчина придержал меня, останавливая. Я не поднимала головы, поэтому сквозь слёзы увидела только чьи-то ноги, в чёрных, начищенных до блеска сапогах, три пары ног.

– Вы не справились, – вместо приветствия, прозвучал высокомерный голос с нотками превосходства.

– Я предупреждал, что не стоит ждать положительного результата без дополнительной информации. Вы скрыли… – рука на моём плече чуть напряглась, – важные детали. С результатом разбираться так же вам.

– Так пожелал его величество! – рыкнул собеседник обнимающего меня мага.

– Значит, разбираться ему, – не без издёвки ответил маг, о личности которого я уже даже боялась думать.

Расположение сапогов вдруг поменялось, исчезла пара, которая была по центру и следом за ней вторая, с криком:

– Ваше высочество, стойте!

– Не могу, – послышался какой-то надтреснутый, будто раздираемый болью голос. – Тянет…

Ваше высочество?! Я уже было собралась поднять голову и посмотреть, действительно ли…

– Это кто? – спросили брезгливо у моего незнакомца, похоже, имея в виду меня.

И голову поднимать я передумала. А потом и вовсе втянула её в плечи, услышав жёсткий ответ:

– Никто, для вас совершенно никто, советник Наир.

– Подобное к подобному, – ответил тот самый советник, судя по тону, стремясь оскорбить мага.

– Поспешите, советник, хотя… уже поздно, – с явным удовольствием протянул обнимающий меня мужчина.

Мы остались одни. Посреди галереи достойных, в которой все стены были увешаны портретами самых выдающихся магов королевства. И только в этом году здесь появился первый портрет ведьмы. Это было значимое событие, очень важное для всего ведьминского сообщества. И проходя мимо портрета верховной ведьмы первого круга, прославленной Светлой Хакилы, пожертвовавшей собой во имя спасения целого города, каждая из нас, юных ведьмочек, считала своим долгом склонить голову в знак почтения.

В этот раз я не склонила голову, я и не поднимала её, продолжая буравить взглядом уже ненавистные золотистые туфельки. И, сама не понимала, почему всё так же покорно иду, увлекаемая куда-то совершенно посторонним магом. Да каким магом!

Он самому первому королевскому советнику Наиру дерзить посмел, причём безнаказанно. Да кто он вообще такой?! И что происходит? Почему здесь наследный принц?

Невольно вспомнились шуточки Аялы. Вот Медина будет рада полюбоваться, пусть и издали, на предмет своих девичьих грёз. Хоть у кого-то праздник удался…

Послышался тихий скрип двери и меня легко, ненавязчиво вытолкнули… на террасу. Туфельки тут же утонули в снегу, но мгновение, лёгкое дуновение ветра и снег был сметён с широкого балкона. А вместе со снегом ушёл и зимний холод, будто нас от него отгородило тёплой, но абсолютно невидимой стеной.

А в следующую секунду моего подбородка коснулись тёплые пальцы, заставляя поднять голову. И, чуть подув на заплаканное лицо, мой незнакомец спросил с улыбкой:

– Успокоилась?

Я и правда успокоилась. После такой неординарной встречи и ещё более необычного разговора всё как-то подзабылось. Но вот он спросил и по щекам опять слёзы, лицо горит, а взгляд мечется, потому что стыдно, очень стыдно.

– Ну вот, опять, – как-то сокрушённо проговорил маг и обнял меня, привлекая к своей груди.

Разревелась, как последняя истеричка. Со всхлипами и подвыванием. А этот невероятный мужчина, которого мне духи уходящего года послали, не иначе, продолжал обнимать и поглаживал по спине, закутанной в его плащ.

Ну и чего ты слёзы льёшь? – спросил он, продолжая прижимать к себе, когда рыдания начали утихать.

Устала реветь, если честно. Выматывающее это занятие. А когда он заговорил и вовсе притихла. Только неконтролируемые всхлипы иногда прорывались.

– Вот сама посуди, что такого страшного произошло? – спросил он.

Захотелось завыть от отчаяния. Не успела.

– Пусть не сразу, но все поняли, что это не твоя инициатива была, – продолжил рассуждать маг. – Да, неудобно получилось… с одной стороны. А с другой…

И меня опять погладили по спине, только на этот раз как-то медленно, сверху вниз и рука замерла на пояснице.

– Что с другой? – всхлипнув уже не так сильно, спросила я, чувствуя откровенное смущение, но продолжая стоять, едва ли не уткнувшись зарёванным лицом в уже и так влажную от моих слёз, чёрную сорочку мужчины.

– Да от зависти все позеленели! – засмеялся он.

– К кому? – откровенно удивилась я.

– Ко мне, конечно, я же тебя забрал, – посмеиваясь, ответил он.

Я замерла и напряглась, вдруг остро почувствовав, что стою тут и обнимаюсь с совершенно посторонним мужчиной. Ещё и реву ему в рубашку. И это как-то совсем неправильно, нехорошо и вообще неприлично.

Попыталась отстраниться, рука на пояснице напряглась, удерживая, а вторая вновь ухватила за подбородок, заставляя запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, потому что маг был выше, и значительно, я ему и до подбородка макушкой едва доставала.

Превозмогая смущение, я подняла взгляд, посмотрела в тёплые, будто горячий шоколад глаза и… Дыхание вдруг перехватило, ноги ослабели, ладошки вспотели…

В общем, полный сердцепокорятельный набор, как выражается Аяла. И будь она сейчас рядом, точно сказала бы что-то, вроде «Ну всё, поплыла девка». Я и плыла, утопая в таком мягком, тёплом, нежном взгляде. А гремящая где-то там громкая музыка вдруг сменилась медленной, тягучей мелодией.

– Потанцуем? – хрипло выдохнул мой незнакомец.

Кажется, я краснею, и уже не от стыда…

– Молчаливое согласие меня вполне устраивает, – прошептал он и закружил меня по террасе, продолжая мягко, ненавязчиво удерживать за талию и подбородок.

Не знаю, сколько мы так танцевали, глаза в глаза. Его горячая ладонь на моей пояснице, вторая прикасается к подбородку, а я вцепилась в его плечи, как в последний оплот материальности этого шаткого, непостоянного мира. И ведь не выпила ни капли, а голова кружится, словно я основательно пьяна.

В какой-то момент музыка стихла и мы тоже остановились. А потом послышался мелодичный перезвон – наступило Перводенство.

И глаза, тёплые, завораживающие, неумолимо приближаются. Когда горячие, уверенные губы прикоснулись к моим, чуть приоткрытым губам, я задержала дыхание.

Первый поцелуй…

Именно таким я его себе и представляла. Нежный, сладкий, обещающий нечто большее, волшебный…

И как ножом по венам жгучий страх, переходящий в панический ужас! Ведьмоборец!

Я задохнулась в крике, утопая в ужасе и смятении. Он тут же отшатнулся от меня и буквально в мгновение исчез, только покорёженная балконная дверь противно поскрипывала, раскачиваясь на стылом зимнем ветру.

А я стояла, обнимая себя руками и дрожа больше не от внезапно нахлынувшего мороза, бьющего в лицо колючими снежинками, а от страха, жуткого, потаённого, выползающего из самых тёмных уголков памяти и заполняющего собой всё, затмевающего, заставляющего сжаться и возрождающего лютую ненависть.

Я не ошиблась, он ведьмоборец…

Глава 4

Эрен Брэйк

Он спешно покидал академию, а вдали уже слышались панические крики ведьмочек, ощутивших поблизости смертельную опасность. Преподаватели отдавали уверенные приказы, призывая адепток успокоиться, но ведьмочки не ведьмы, они не способны контролировать неизменно охватывающий их ужас, стоит рядом появиться ведьмоборцу.

Раньше Эрена это только раздражало, сейчас же он был зол и раздосадован. Он опять утратил контроль над маскирующим блоком, второй раз! И снова рядом с ней.

Будь это единичный случай, Брэйк списал бы всё на эмоциональный всплеск. Всё же при первой встрече с ведьмочкой он был неимоверно зол на его величество. Но это снова случилось, и маг понял – дело в ней. Что-то с этой ведьмочкой было не так. И основательно. Иначе как объяснить его порыв, стремление защитить и успокоить?

Ещё вчера он был уверен, что проявил интерес и поджидал девчонку только для того, чтобы отвлечься, ну кошелёк ей вернуть заодно. А потом было просто забавно наблюдать за её смущением. Сегодня же отчётливо осознал – всё не так просто и забавно, как казалось.

Он сжал кулаки и вышел в стылую зиму, совершенно не ощущая холода, хотя и был в тонкой шёлковой сорочке. Ладони горели, ещё ощущая прикосновения к ней. И блок он смог восстановить далеко не сразу, а только отойдя от академии на довольно приличное расстояние и немного успокоившись.

– Да что со мной? – прошептал мужчина, с трудом призывая к порядку свою силу.

Магия слушалась с трудом, ворочаясь тяжёлым комом в груди. Давно забытые ощущения, вызывающие в памяти болезненные картины прошлого. Тогда, почти три десятка лет назад, он, юный, подающий большие надежды боевой маг, был уверен, что его ждёт великое будущее. Лучший на курсе, да и не только, неизменно берущий верх на ежегодных состязаниях, оставляющий далеко позади даже выпускников… Эрену прочили головокружительную военную карьеру, вплоть до главнокомандующего или первого военного советника.

Всё изменилось в один момент, когда взгляд обезумевшего от ненависти и жажды мести молодого короля, явившегося в боевую маг.академию, обратился на выдающегося адепта. Спешный перевод в закрытую школу, которая являлась скорее лабораторией, где проводились безжалостные эксперименты по скрещиванию магии и ведьминских сил. Три года истязаний и опытов, бесконечная вереница проверок и измерений возможностей. И ведьмы, много ведьм, которых заводили в ярко освещённые, пропахшие магией и лекарствами помещения в едва ли вменяемом состоянии, а вот покидали они их уже безжизненными телами, которые сжигали прямо там, во дворе этой тюрьмы с исследовательским уклоном. Смерти, множество смертей, обесценивающие жизнь, ломающие сознание и приучающие к тому, что смерть не варварство и кощунство, а обыденность.

Эрен стал первым, в кого удалось вживить силу ведьмы. Едва не умер, но именно его опыт позволил выработать более щадящую схему передачи. Щадящую для магов, но не для ведьм. После извлечения искры силы ведьмы неизменно гибли. А маги, которым её вживляли, становились сильнее, получали новые возможности. Нет, они не получали способность управлять природной энергией, как это делали ведьмы, но могли чувствовать и отслеживать искры ведьминской силы, а так же противостоять их чарам.

Когда испытания прекратились, в распоряжении его величества было три сотни сильных, уверенных в себе, вышколенных магов, способных отследить ведьму на невероятно большом расстоянии. Ни один артефакт не мог указать на носительницу ведьминской искры, их защищала сама природа, а они – ведьмоборцы, могли. В особенности он, Эрен Брэйк, тот, кто получил способности ведьмоборца с невыносимой, сжигающей болью, которую затмили полные беспомощного ужаса, голубые, как летнее небо глаза ведьмы.

Они лежали на соседних столах, максимально близко друг к другу, в соприкосновении энергетических тел, потому что учёные опасались, что искра может сразу погаснуть, будучи извлечённой из живой ауры. И в тот момент, когда она, такая юная и красивая, издала последний в своей жизни стон, он держал её за руку. Он видел, как жизнь уходит из её широко распахнутых глаз, чувствовал, как безвольно расслабляется тонкая и такая холодная ладошка, до последнего цеплявшаяся за него, в бесплодной надежде на спасение. Он не мог её спасти, он ничего не мог сделать, сам был скован и лишён малейшей возможности пошевелиться. Вместе с искрой, он впитал и её последний вздох, её смерть. Возможно, это и сделало его сильнейшим…

Неудивительно, что именно ему, Эрену, досталась сомнительная честь возглавить карательную миссию против ведьм. Хотелось ли ему этого, радовало ли его это? Нет! Но следовать приказам его научили ещё на первом курсе боевой академии. Преданность короне, а, следовательно, и королю была безусловной. Тогда была.

Имена, нескончаемая вереница женских имён, которые предоставлял советник Наир. Все они были ведьмами, которым вменялось в вину использование разрушительных ведьминских сил во вред короне. И все они подлежали уничтожению. Не поимке и суду, а немедленному уничтожению по обнаружении.

И каждое из этих имён Эрен до сих пор помнил, каждое. Но всякий раз, подписывая очередной приказ на поимку и казнь, он невольно вспоминал голубые, как небо, глаза той, с чьим последним вздохом в его груди поселилась колючая тяжесть чужой искры силы. Он так и не узнал её имени, искал долгие годы сведения, собирал по крупицам, но так и не узнал. А тяжесть чужой силы постепенно утихла, прошла и боль. Остались лишь горькие воспоминания, к которым он возвращался всё реже.

Верность короне безусловна, да, но не безгранична. Его верность пошатнулась ещё тогда, в той лаборатории, но окончательно утратил всяческое уважение к своему монарху Эрен в тот день, когда на его стол лёг листок с двумя именами сразу. Вернее, с именем и небольшой припиской, небрежной, но от того ещё более чудовищной. Мать и дочь, ведьма и её дитя. И если ведьме вменялось в вину использование силы с целью одурачивания торговцев, воровство и одурманивание мужчин, что считалось самым вопиющим преступлением, то её дочь никак не могла быть повинная в чём либо подобном. Однако советник был непреклонен.

Это был первый раз, когда Брэйк настоял на личной встрече с его величеством. Но итог был неизменен – ведьминское отродье не достойно пощады. Король пылал ненавистью, сжигающей разум и логику. Отверженный мужчина справляется с болью и унижением посредством выпивки и доступных женщин, отверженный монарх утопил в крови всех, кто хоть чем-то напоминал ему о поражении. Брак и появление наследника не успокоили его величество, он только больше распалялся, не найдя утешения в супруге и сыне.

А Эрен всё больше ненавидел его… и себя, за несправедливость, которую позволил, за верность тому, кто давно утратил доверие и уважение, за неоправданную жестокость.

Никто никогда не узнает, но именно он, командующий отрядом ведьмоборцев, предал огласке то, что так тщательно скрывалось. И закрутились жернова народного возмущения, на защиту ведьм поднялось всё королевство. Его величеству Кондору III пришлось отказаться от мести, чтобы не потерять корону. А он, Эрен Брэйк, сильнейший из ведьмоборцев, вздохнул с облегчением.

Но ненадолго. Он всё же был одним из сильнейших боевых магов королевства, что налагало определённые обязательства и ответственность. Служить такому королю Эрену претило, но он не мог отказаться от служения королевству. И вот итог – он здесь.

Артефакт, на поиски которого его отправили, оказался родовым, завязанным на сохранении королевской крови и наследственности, но настолько древним, что его свойства не поддавались современной морали и логике. Если бы король сразу обозначил критерии поиска, всё обернулось бы иначе. Но его величество как всегда решил, что «руке не обязательно знать, что думает голова». Брэйк искал опасность, а направленность артефакта оказалась совсем иной. Ну что ж, теперь его величеству придётся смириться с ведьмой в качестве будущей королевы. И в этом есть своя прелесть. Кондор III получил то, что заслужил.

А он, Эрен Брэйк, ведьмоборец в прошлом и вольный маг с ограниченными обязательствами перед короной в настоящем, пожалуй, задержится в Общей Магической Академии. Как минимум, ему необходимо выяснить, почему какая-то ведьмочка способна влиять на него. Проклятие? Нет, он всё же ведьмоборец, ведьминские проклятия на него не ложатся. Месть? Врагов Эрен не приветствовал, предпочитал уничтожать сразу. Но, может, кого и упустил из виду. Сложно отследить всех ненавистников, когда ты один из сильнейших, да ещё и с таким послужным списком в прошлом.

– С этим определённо нужно разобраться, – с улыбкой произнёс маг, издалека всматриваясь в светящиеся окна академии, в которой осталась одна весьма заинтересовавшая его ведьмочка.

«А ведь я даже имени её не знаю» – подумал Эрен и содрогнулся от далёких воспоминаний о той, чьего имени так и не смог узнать.

– Узнаю, – мотнул он головой, прогоняя до сих пор причиняющий боль образ, и медленно побрёл по заснеженным улицам города, который уже не казался ему таким неприятно шумным и нарочито праздничным.

***

Не знаю, сколько я просидела на обдуваемой всеми ветрами, заснеженной террасе, обняв колени руками и думая, думая, думая о том, что произошло.

Я целовалась с ведьмоборцем! Я с ним танцевала, обнималась, принимала его помощь и утешения. И мне было хорошо… с ведьмоборцем. Скольких ведьм он убил, скольких преследовал, загоняя, будто диких зверей? И кто я теперь, после того, как целовалась с ним и получала от этого удовольствие?

Да я предательницей себя чувствовала, грязной, подлой предательницей! Но я же не знала… Или не хотела знать?

Ведь были же сомнения, ведь почувствовала же при первой встрече, но потом он был таким галантным, заботливым и, чего уж скрывать, мне понравился этот мужчина, очень. Ни одна ведьма не подарит свой первый поцелуй тому, кто не найдёт отклик в её сердце.

А я свой первый поцелуй отдала ведьмоборцу. Кто я после этого, если не предательница! Но я всё же ведьма, пусть и такая безголовая, так что виноват во всём он, и точка! Он меня обманул, играл со мной, намеренно очаровывал. Чего ещё ждать от жестокого ведьмоборца? Я далеко не первая ведьма, обманутая этой бесчестной братией, значит, и винить мне себя не за что.

Только приняв такое решение, почувствовала, насколько продрогла. Поднялась, отряхнула плащ от налипшего снега и… вдруг обнаружила, что моё прекрасное бальное платье вернуло свой пристойный вид. Юбка была на месте!

Так значит, это было временное явление. Видимо, гадина, устроившая мне эту чудовищную пакость, думала, что я, как все нормальные девушки, буду одеваться в комнате, а не на бегу. И после того, как вдоволь настрадаюсь по испорченному наряду, платье восстановится. Пакость вполне в стиле ведьмочек, была бы, если бы она не настигла меня в переполненном бальном зале.

Но сейчас пережитый позор утратил свою актуальность. Это я как-нибудь выдержу, в отличие от того, что произошло после. Ведьмоборец! Как же я его ненавижу! Едва ли не сильнее того, чья подпись значилась на приговоре нам с мамой.

Та бумага, приказ на устранение с размашистой, резкой, будто отражающей жестокость того, чьей рукой была начертана, подписью «Эрен Брэйк» – всё, что осталось мне от мамы. Тогда, шесть лет назад, после очередной долгой, выматывающей погони, от которой нам только чудом удалось уйти, проснувшись в грязной комнатке доходного дома на окраине захудалого городишки и не обнаружив рядом маму, я бросилась искать её. Но, открыв дверь, обнаружила лишь этот листок, измятый и брошенный в запылённый угол.

Почему ведьмоборцы забрали только маму и оставили меня, я до сих пор не могла понять. Ведь в бумаге чётко значилось, что уничтожению подлежат ведьма Алира Черн и её дочь.

Пожалели? Сомневаюсь, эти монстры не знали жалости. Скорее всего, маме как-то удалось обойти их хвалёную стойкость к ведьминским чарам и отвести от меня глаза.

И я осталась одна, но теперь у меня было имя врага. Все эти годы я ни на миг не оставляла надежду отомстить неведомому Эрену Брэйку за маму. А сейчас, в этот момент, ненависть к тому, кто украл мой первый поцелуй, была столь же сильна, как и к этому Брэйку. Но мстить ему… Я молила духов новорожденного года, чтобы они оградили меня от этого ведьмоборца. Не хочу больше его видеть, никогда! Потому что – я вдруг со всей очевидностью поняла – боюсь его больше всех остальных ведьмоборцев вместе взятых. Да, на первый взгляд, он не сделал мне ничего плохого, даже помог, но от этого становилось только страшнее.

Мотнула головой, прогоняя тяжёлые мысли, и поспешила в свою комнату.

В академии царила какая-то тяжёлая, напряжённая тишина. Бал уже закончился, видимо, я слишком долго просидела на террасе, даже ноги и руки от холода онемели. Но обычно в ночь перводенства и после окончания официальной части торжества адепты не успокаивались. Кучковались по комнатам или многочисленным залам и галереям, и продолжали праздновать. Преподаватели же развлекались тем, что разгоняли несанкционированные междусобойчики до самого утра.

А сейчас вокруг было так тихо, что сомнений не оставалось – все сидят по комнатам и никаких междусобойчиков не устраивают. С чего бы? Кажется, я пропустила что-то важное…

Подойдя к двери своей комнаты, остановилась, перевела дыхание, постаралась принять спокойный, уверенный вид и приготовилась к сражению. Я, конечно же, расскажу всё девочкам, с кем же ещё делиться своими переживаниями, как не с лучшими подругами. Но только не сегодня – слишком яркие воспоминания, слишком сильные эмоции. А вот завтра, как успокоюсь немного, так и расскажу, и совета попрошу.

Но открыв дверь и тихонечко, чтобы не потревожить соседок, если они спят (на что в принципе надежды особой не было, наверняка дожидаются меня, чтобы расспросить), я никак не ожидала, что на меня обрушится настоящий ураган, имя которому Аяла.

– Жива! – воскликнула подруга, бросившись обнимать меня, да с такой силой и рвением, что я сначала чуть не упала, а потом захрипела, так сильно она меня стиснула.

– Слава духам, ты жива, – выдохнула Аяла, чуть ослабив хватку и заглядывая мне в глаза. – Ревела, – вынесла она вердикт в итоге.

– Немного, – уклончиво ответила я. – А вы чего не спите?

Я попыталась вывернуться из объятий и Яла отпустила меня, но лучше бы продолжала держать. Потому что от её следующих слов, я пошатнулась и едва не упала.

– А я, знаешь ли, тебя ждала, в надежде, что хоть одна подруга у меня ещё осталась, – в своей обычной язвительной манере ответила Аяла, но её лицо…

В глазах подруги стояли слёзы. Невыплаканные, потому что Ялка самая сильная из нас и вообще практически никогда не плачет, но это были слёзы!

– Что… – начала я, окинула взглядом комнату и обнаружила страшное – Медины нет!

– Что с Медной?! – практически прокричала.

И как-то сразу вспомнилась небывалая в перводенскую ночь тишина в академии. Да что произошло, пока я там… с ведьмоборцем? Невольно вздрогнула и поёжилась от воспоминаний.

– Что произошло, пока меня не было? – проговорила упавшим шёпотом.

– Тебе с чего начать? С принца, уворовавшего Мединку, или нападения ведьмоборцев? – нервно передёрнула плечами Аяла, пройдя к своей кровати и буквально рухнув на неё.

Я была в шоке, полнейшем и затяжном. Ялка посверлила меня взглядом, встала, закрыла всё это время остававшуюся открытой дверь, схватила меня за плечи и, отведя к моей кровати, усадила. Говорю же, она самая сильная из нас.

– Так вот, – вернувшись от стола и протянув мне стакан воды, – заговорила подруга. – Сначала… как только ты ушла с этим своим, заявился наследный принц и, после короткого разговора под скрывающим все звуки пологом, в котором участвовали наш ректор, Вреж и с какого-то перепугу Мединка, уволок её, Медину в смысле, а не декана, в неизвестном направлении. Мне, в ответ на закономерный вопрос, куда мою подругу потащили, вежливо посоветовали заткнуться и больше не спрашивать.

– Ужас, – протянула я, держа трясущимися руками стакан с водой.

– Ты выпей лучше, дальше веселее будет, – посоветовала Аяла.

Выпила всё залпом, и только потом поняла, что это не вода. Ялка мне имбирно-лимонную настойку подсунула! А это мало того, что очень кислая и терпкая гадость, так ещё и в голову ударяет прилично. Мы ей для коктейлей к посиделкам после бала запаслись, а я в чистом виде и целый стакан!

– Ну, Яла, – прохрипела я, немного отдышавшись.

– Поверь, ты мне ещё спасибо скажешь, – уверенно заявила подруга, отбирая у меня стакан.

Я только злобно посмотрела на неё, но ничего говорить не стала, тем более спасибо. В голове уже начинало шуметь.

– Так вот, – присаживаясь рядом, продолжила подруга, с которой и врагов не надо, – после явления принца все как-то попритихли и бал проходил наискучнейшим образом. Но салют в положенное время запустили, да. И было даже немного весело… до того момента, как всех ведьм скрутило от ощущения ведьмоборцев поблизости.

Ведьмоборцев… – как в бреду повторила я за ней.

– Ага, их самых, – кивнула она. – Такое началось! Первокурсницы все в неконтролируемую истерику впали, остальные так паниковали жутко, что кто-то окна поразбивал и удрать попытался. Даже преподавательниц некоторых скрутило. Если бы не маги, не знаю, что с нами было бы. Практически на руках растащили, кого по комнатам, кого в лазарет. Я была одной из немногих, кто остался вменяемыми. Да собственно только мы с деканом Вреж и остались. Я вот только с час, как из лазарета пришла, помогала там. Ведьмоборцев так и не нашли, кстати. Вот такие дела. А у тебя как вечер прошёл?

Я молчала. Просто молчала. А что тут скажешь? Я-то знаю, что ведьмоборец был всего один, и он был со мной! Но это сколько же в нём силы, что все ведьмы так всполошились?!

Вообще реакция на ведьмоборцев у всех ведьм индивидуальная, но панике не поддаются только самые сильные. Декан Вреж, например, одна из сильнейших ведьм, и об этом все знают. А вот Аяла меня удивила. Мы всегда знали, что она намного сильнее нас, не только в моральном плане, но чтобы настолько!

– Кара, а ты мне ничего рассказать не хочешь? – прищурившись, спросила подруга.

– Нет, – буркнула я, отводя взгляд. – Давай завтра, а?

– Да я до завтра с ума сойду! – рявкнула она. – Мало того, что Мединку упёрли, а все остальные в панике, так ещё и ты пришла бледная вся, как покойница, а губы красные, как… не скажу у кого.

– У кого? – устало спросила я.

– Да как у Кариды, когда она со свиданок со своим воякой приходила! – рявкнула Аяла. – Он что, что-то сделал тебе?

– Кто?

– Да маг твой! Вон, плащик его на тебе, второй уже. Коллекционируешь? – язвительно прошипела подруга.

Я встала, сняла плащ и отшвырнула его в угол.

– О, и платьишко на месте, – прокомментировала Яла.

После чего встала, подняла плащ и повесила его в шкаф, рядом с уже имеющимся там. Я же как-то отстранённо следила за её действиями, пытаясь переварить всё услышанное. Принц забрал Медину! Это вообще что за дела? Куда забрал? Зачем? Ведьмоборец, с которым я была, оказался настолько сильным, что едва не свёл с ума всех юных ведьмочек в академии. Откуда он вообще такой взялся… на мою голову?!

Аяла подошла, присела рядом, обняла меня и тихо попросила:

– Ты только скажи, что с тобой всё в порядке, пожалуйста. Мне так нужно услышать хоть что-то хорошее.

Я вздохнула, порывисто обняла её в ответ и предложила:

– Себе тоже налей.

– Всё так плохо? – нахмурилась Яла.

– Вот выпьешь, тогда и расскажу.

***

В общем, Аяла постановила, что на пять праздничных дней забирает меня с собой. Вообще она планировала поехать в гости к каким-то родственникам, но после всего решила ехать домой. А как услышала мой эмоциональный рассказ о ведьмоборце, безапелляционно заявила, что одну меня не оставит. Да я и сама не хотела оставаться в пустой комнате.

– Этак я всех подруг растеряю, – ворчала Ялка, помогая мне поутру складывать вещи в дорожную сумку. – Отвернуться не успеешь, как какой-нибудь ушлый мужик подругу умыкнёт! То Карида и этот её вояка, то Медина с принцем своим, то ты… Вот почему ты у меня такая безголовая? Нашла с кем обжиматься!

– Хватит, а? – попросила я. – Самой тошно.

– Нет, ну, справедливости ради, мужчина он и правда привлекательный, – рассуждала она, остервенело пихая в сумку всё, что я доставала из шкафа. – Но ведьмоборец! Это ж надо так виртуозно под нормального мага маскироваться! Попомни моё слово, легко ты от него не отделаешься. У меня на это чутьё, как только увидела, как он вокруг тебя вьётся, сразу поняла – глаз положил. На Кариду этот её тоже так смотрел. И принц на Медину…

На счёт Медины мы вообще мало что поняли. Разве что то, что всё дело в колечке, и со всем этим связан «мой» ведьмоборец. Аяла рассказала, что перед балом к нам в комнату ворвался именно он. А я как раз так удачно в платье застряла и всё пропустила. Но зато не была узнана, что лично меня почему-то порадовало.

Маг выломал дверь, влетел, как вихрь, увидел Медину с колечком на руке, сразу как-то успокоился, махнул рукой и ушёл. И даже дверь за собой восстановил. Сложив это и тот разговор ведьмоборца с королевским советником, мы сделали вывод, что Мединка всё же нацепила на палец какой-то артефакт, причём королевский, вот её принц и забрал.

За подругу мы, конечно, жутко волновались, но по здравом размышлении решили, что вреда ей не должны причинить. Если бы могли, это кольцо у неё сразу забрали бы, а раз взяли вместе с кольцом, значит всё не так просто.

На том и успокоились. Не то, чтобы совсем, но, как-то не сговариваясь, закрыли тему. Королевская семья вообще не та тема, которую стоит обсуждать юным, психически неокрепшим ведьмам, нервы целее будут.

А вот тему с ведбмоборцем и мной Яла закрывать не спешила. Почти всю дорогу до дома её родителей донимала меня расспросами и комментариями, едва не вынудив выпрыгнуть из экипажа прямо на ходу. В результате я пригрозила, что ещё хоть слово об этом и вернусь в академию. Так что пять праздничных дней прошли в относительном спокойствии. Если не считать шебутных Ялкиных родителей. Всё же дочка в них пошла, в общем, скучать и рефлексировать нам было некогда.

Ежедневные увеселительные прогулки со снежными игрищами, вечера в обществе шумных друзей большой и дружной семьи и куча подарков, которыми нас практически завалили, так что придётся на обратный путь нанимать ещё и грузовой экипаж. Всё это помогло успокоиться и взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Ну, подумаешь, попалась на обман ведьмоборца, не я первая, не я последняя. Да, обидно, что отдала ему свой первый поцелуй, но он же только первый, а не единственный. В следующий раз повезёт! И теперь он ко мне точно не сунется, обман-то ведь раскрылся.

С таким позитивным настроем я и вернулась в академию. Без Кариды и Медины, наша комната будто опустела, а мы с Ялой осиротели. И потому ещё больше сплотились, не расставаясь даже на минуту. Решили держаться вместе, во что бы то ни стало.

Вот и в первый день занятий Аяла не убежала в столовую пораньше, как делала обычно, чтобы перед лекциями успеть заскочить в тренировочный зал и помедитировать. Вообще для неё это было обязательное условие с первого курса, потому что при поступлении Аяла показала слишком высокий для своего возраста уровень силы. Но это было два с половиной года назад, а сейчас подруга уже отлично себя контролировала и на медитации ходила по привычке.

Ох, как же я была ей благодарна за то, что сегодня она изменила этой своей привычке!

Глава 5

Как только мы с Аялой, единственные, оставшиеся из «шальной четвёрки», как сами себя именовали, вошли в столовую, нас тут же окружила жаждущая знаний толпа адептов. Они бы учились с таким рвением, как расспрашивали нас на счёт Медины. Это преподаватели запретили советь нос, куда не следует, а нас-то, как ближайших подруг уворованной принцем ведьмочки, можно и подонимать.

Но это они зря, Яла у нас не зря носит прозвище Боевая Саранча. Это когда она чего-то добиться хочет – спасайся, кто может. А вот когда от неё пытаются добиться того, чего она не хочет, ответ один – в глаз дам! И ведь давала же, причём не раз уже.

Все это прекрасно знали и, получив первое и последнее предупреждение, сразу же отстали. Окажись я одна под этим перекрёстным огнём, осталась бы без завтрака. До самого сигнала о начале занятий не отвязалась бы, а то и после. У некоторых адептов занятия начинались позже, так что могли и не отпустить.

Но если бы я только знала, что ждёт меня на первой же лекции, лучше бы задержалась, или вообще не пошла!

Быстро позавтракав, мы с подругой подхватили сумки и побежали в аудиторию со страшным номером тридцать три. Почему страшным? Да потому что это была вотчина профессора Гойса – непримиримого женоненавистника, что не мешало ему совмещать в себе такие качества, как заунывная нудность и откровенное презрение к адептам так же и мужского пола. Но девчонок он ненавидел больше, как ведьмочек, так и магинь. По мнению профессора Гойса женщины в принципе были существами никчёмными, глупыми и недостойными владеть как магическими, так и ведьминскими силами.

Мы вообще не могли понять, почему именно он ведёт у нас такой важный предмет, как взаимодействие магии и ведьмовства. Ну не любишь ты женщин, так чего тогда взялся преподавать ведьмам, которыми в принципе только женщины и бывают?

Ещё одним, в чём-то неприятным, а в чем-то очень даже приятным, моментом в этой дисциплине было то, что занятия всегда проходили совместно с магами из параллельного потока. Это же всё-таки взаимодействие, вот мы и взаимодействовали…

После такого взаимодействия только в нашей группе уже трое перевелись в высшую школу ведьмовства, по той же причине, что и Карида, собственно. Это до инициации мы учимся в общей магической академии, а вот после…

Короче, маги народ ушлый и мы с Аялой старались их попросту игнорировать. Но сложно игнорировать того, кто, «для усиления взаимодействия» начинает активно покушаться на твоё личное пространство.

Вот и сейчас, как только вошли, мы с подругой тихо застонали в унисон. Сегодня у нас была лекция совместно со стихийниками, причём с самой активной и несдержанной их группой. Огневики. Парни горячие не только в прямом, но и в переносном смысле.

Не успели мы занять свои места, как всегда, в центральной части аудитории, откуда и слышимость была хорошая, а это очень важно, учитывая заунывный, порой переходящий в ворчание голос Гойса, и внимания особого не привлекаешь, теряясь на фоне других адептов. Первые ряды на лекциях этого неприятного во всех отношениях профессора неизменно пустели, как и последние, потому что с них вообще ничего не услышишь. Туда если кто и садился, то в основном в надежде поспать, например, после бурной ночи. Но сегодня все были бодры и жаждали… взаимодействия.

К нам с Ялой тут же подсели Нилан и Эмиш. Парни они были неплохие, но уж больно настойчивые. Нилан уже второй год подбивал клинья ко мне, а Эмиш, даже парочку раз получив в глаз, всё ещё не оставлял надежды добиться расположения Аялы.

– Отодвинулся на два сиденья минимум, – прошипела Ялка своему поклоннику.

Ответом ей была неизменная наглая ухмылка. Эмиш, как обычно, сделал вид, что это она его так ласково поприветствовала.

– Ну как ты? – спросил Нилан, отвлекая меня от тихой перебранки Аялы и Эмиша. – Как праздники провела?

– Нормально, – буркнула я, уткнувшись в лекционную тетрадь.

– Ты не переживай из-за того… что на балу произошло, – улыбнулся мне маг. – Все поняли, что это был злой розыгрыш.

Вот зря он мне об этом напомнил! Сразу же стало так стыдно. И такое ощущение, что на меня все смотрят.

– Ты так мило краснеешь, – наклонившись ко мне, шепнул Нилан.

Я зашипела, как кошка, и оттолкнула его. И так тошно, а он ещё и издевается!

– А Мотьку вашу, я смотрю, наказали, – окинув взглядом аудиторию, продолжил Нил.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Ты не знала? Вреж сразу её вычислила, и выгнала с бала. И вот сейчас её нет, – проговорил Нилан. – До исключения вряд ли дойдёт, но теперь ей точно займутся… и переведут в вашу ведьминскую школу.

– Что? – округлила я глаза.

– Да брось, – фыркнул огневик. – Ни за что не поверю, что ты не знала.

– Матильда прошла инициацию? – недоверчиво спросила я.

– Да она её с кем только не проходила, – хохотнул парень. – И всё без толку, так сильнее и не стала.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Даже парочка преподавателей отметилась, насколько я знаю, – по секрету прошептал мне Нил.

Я была в шоке, просто в шоке! Мне всегда казалось, что Матильда самая неприступная из нас, потому что она чётко шла к цели – заполучить самого лучшего жениха. Да и инициация не может пройти бесследно! Это всегда всплеск силы, после инициации природа откликается на женскую суть ведьмы и даёт большой приток энергии.

– Врёшь ты всё, – уверенно заявила Нилану и отвернулась… ко входу.

Как я не закричала, сама не знаю. Наверное, просто онемела от ужаса.

В дверях аудитории стоял он! Тот самый маг ведьмоборец! И смотрел он прямо на меня. Пристально, не отводя взгляда, даже когда я тоже на него посмотрела. Потом перевёл взгляд на Нила, уместившего свою руку на спинке моего сиденья, прищурился, и взгляд его стал совсем каким-то нехорошим.

В следующее мгновение ведьмоборец, которого опять никто не чувствовал, как ведьмоборца (но я-то знаю!), вошёл и с громким хлопком закрыл дверь. Теперь его заметили все, и гомон голосов стих.

– Здравствуйте, адепты и адептки, я ваш новый преподаватель по взаимодействию магии и ведьмовства, – чуть склонил он голову, представляясь. – Можете называть меня магистр Брэйк.

У меня потемнело в глазах.

Не упала я только потому, что Нил удержал за плечи. Приобнял и, подавшись ко мне, зашептал:

– Кара, ты чего? Тебе плохо?

Я молчала. Просто не могла выдавить из себя ни слова. Брэйк… Брэйк!

– Кара? Может к целителям? – совсем разволновался Нилан.

Я посмотрела на него затравленным, полным боли и ужаса взглядом, и прошептала:

– Спроси его полное имя. Пожалуйста…

Схватила парня за руку, сжимая её изо всех сил, потому что иначе просто в истерику скачусь.

– Кара? – тронула меня за плечо тоже бледная и напуганная Аяла.

– Спроси, – повторила я просьбу Нилу.

На Ялу старалась не смотреть. Знаю, что и в её глазах сейчас плещется тот же ужас, который вымораживает меня изнутри. Пусть никто и не почувствовал, но мы-то в курсе, кто перед нами. Ведьмобороц! Они взяли преподавателем ведьмоборца!

– Прошу прощения, – Нил поднялся. – Магистр Брэйк, а можно узнать ваше полное имя?

– Кто? – вместо ответа, холодно поинтересовался ведьмоборец.

– Нилан Ромм, адепт третьего курса, факультет стихийной магии, огневик, – уверенно ответил Нил. – А вы?

– Магистр Эрен Брэйк, ваш преподаватель, – отчеканил ведьмоборец, будто приговор мне озвучил. – Садитесь, адепт Ромм. И впредь не рекомендую заговаривать без моего приказа. Всех касается.

Ну да, ведьмоборцы вояки, солдаты смерти. Для них есть только приказы.

А я сидела, опустив голову, и с трудом дышала. Это он! Убийца моей матери, тот, кого я уже шесть лет люто ненавижу. Тот, кому мечтаю отомстить.

Кролик из леса выполнил моё желание… Хотела найти того, кто приговорил тебя и твою маму, Кара? Так вот он! И что же ты теперь будешь делать?

Мне хотелось умереть. Просто умереть. Я с ним целовалась! Я отдала свой первый поцелуй убийце своей матери. Как же больно!

– Ты только держись, – шепнула Аяла, чуть сжав мою руку.

Она, как и все вокруг, открыла тетрадь, приготовившись записывать. Я же и пальцем не пошевелила. Я вообще больше ничего не слышала и не видела.

Лекция прошла как в тумане. Я просто впала в прострацию. И вздрогнула, услышав сигнал об окончании занятия. Вздрогнула и опять замерла.

– Кара, возьми себя в руки, – прошипела Аяла. – Идём. К Вреж, сейчас же. Расскажем ей всё.

Как я поднялась, не знаю. Наверное, командный голос подруги помог. Но стоило мне с выдавленной через силу благодарной улыбкой взять у Нилана мою же сумку, в которую он сам всё сложил, как ноги опять подкосились. И я упала обратно на сиденье. А всё потому, что в аудитории прозвучало:

– Адептки… извините, имён я ещё не знаю, да, вот вы двое, подойдите ко мне. Остальные свободны.

– Это он нам, – шепнула Аяла.

– Адепт Ромм, вас это тоже касается. На выход! – резко произнёс ведьмоборец.

И я только сейчас заметила, что Нил продолжает стоять рядом, хмуро поглядывая то на меня, то на нового преподавателя.

– Кара, мне остаться? – напряжённо спросил Нилан.

Он явно заметил, что что-то не так, но что именно не мог понять. И мне вдруг стало страшно за него.

– Иди, Нил. Всё хорошо, – выдавила я жалкую улыбку.

Да и голос мой был далёк от бодрости. Я себя на краю пропасти себя чувствовала. На краю глубокой, грозящей смертью, бездонно-чёрной пропасти.

– Прорвёмся, – шепнула меня Аяла.

После чего уверенно схватила за руку и потянула. Пришлось вставать и на негнущихся ногах плестись к преподавательскому столу. Голову я так и не подняла. Не хватило сил взглянуть в глаза этому… убийце!

Когда за последним адептом закрылась дверь и мы с Аялой остались наедине с ведьмоборцем, я была уже на грани… даже не знаю чего. Истерики? Вспышки подпитываемой ненавистью ярости? Всепоглощающего ужаса? Паники, накрывающей от осознания, кто передо мной и что между нами было?

Да всё сразу!

– Я так понимаю, ты нас одних не оставишь? – разбивая воцарившуюся тишину, с усмешкой в голосе, проговорил ведьмоборец, обращаясь явно не ко мне.

Я всё ещё сверлила взглядом пол, цепляясь за руку Аялы.

– Правильно понимаете, – воинственно ответила Яла.

– И, судя по твоему поведению, подруга всё тебе рассказала, – продолжил он делать верные выводы.

– Именно так, – заявила Аяла.

– Совсем не боишься? – с усмешкой поинтересовался он.

– Не за себя, – уже не столь уверенно ответила Яла.

– Хм, занимательное заявление, – протянул он. – Считаешь, что для ведьм в принципе я не опасен, а для твоей подруги представляю угрозу?

– Вы не можете быть неопасны в принципе, но для Кары опасны вдвойне, – немного подумав, ответила Аяла.

Что она несёт?! И как вообще может так спокойно общаться с ним?!

– Нам… пора на занятия, – проговорила я, сжимая руки и всё так же не поднимая головы.

– Ай! – вскрикнула Ялка и отдёрнула руку.