Золотой король 3

Глава 1. Подготовка

Заканчивалась осень. Дело шло к перемирию, отчего сражений на юге страны более не происходило, случались лишь отдельные стычки небольших отрядов. В связи с этим я посчитал, что пора возвращаться в Санкт-Петербург. Перед отъездом отдал указания командирам полков и эскадры пополнить вверенные им полки новыми солдатами и матросами и готовиться к длительному переходу. Разбитые корабли ремонтировались в доках Керчи, а те, что были более-менее на ходу, отбуксировали на верфи в Таганрог. При ремонте мастера вносили максимально возможные изменения, чтобы убрать отличительные элементы трофейных кораблей.

В связи с тем, что я переезжал очень далеко от привычных мест службы, посчитал необходимым переговорить с командирами.

– Господа офицеры, друзья. Война скоро закончится, и все вы окажетесь перед выбором, что делать. Я назначен губернатором Аляски, а это означает, что я буду испрашивать разрешения императора забрать с собой все полки и военные корабли. Как вы понимаете, все вы также окажетесь на Аляске, то есть очень далеко от привычных для вас мест службы. Мы вместе прошли сложный путь, поэтому я никого не хочу принуждать. Каждый из вас может отказаться идти за мной дальше, и я позабочусь, чтобы вас перевели на достойное место. Вместе с тем, вам я скажу причину, по которой еду в эту даль. Прошу сохранить её в тайне пока не будет официального открытия. Сразу скажу – будет трудно, холодно, но жить там можно, и денег будет не в пример больше.

– За счёт чего?

– Прежде всего, это поимка нечестных охотников, суд и конфискация имущества. Оттуда будете иметь долю. Лет десять отслужите и с капиталом на вольные хлеба уйдёте. Если захотите, станете промышленниками или торговцами.

– А семьи как?

– Если с семьями, то ещё лучше будет. Но это не всё. Теперь слушайте главную тайну севера.

– Михаил Александрович, не томи!

– Медведь, вот ты торопыга. Сергей Николаевич, лично для тебя говорю – я нашёл на Аляске золото на миллионы рублей. Все вы станете в числе основных пайщиков моей компании. Это означает, что скоро вы будете жить не только на зарплату, но и на золотые дивиденды. Так что, господа, делайте свой выбор.

Из командиров отказались ехать лишь Гулов и Шевцовский, решившие продолжить службу в родных местах. Гулов был привязан к Таганрогу, а казаки подчинялись мне только во время похода, отчего в обойму моего отряда не попадали. Зато изъявили желание отправиться Бахит Гирей и Камиль Гаджи-бей со своими отрядами.

На следующий день пароходом я отправился в Воронеж, затем на наших фургонах в Москву, а далее паровозом в столицу. Компанию мне составили Чайкини и Вадимов, которые, кроме дел амурных, должны были помочь мне в делах губернаторских. Кроме них ехал Шалмов с двумя десятками армейских интендантов, трое из которых остались в Москве командовать открытым нами вербовочным пунктом.

С собой я вёз донесения о сражениях с английским десантом под Новороссийском и уничтожении отряда Сефер-бея. Кроме этого со мной были списки погибших, раненых, заболевших и находящихся в строю солдат подчинённой мне дивизии. Прибыв в столицу, остановился в гостинице «Гранд Палас», а народ поселился в гостиницах попроще. Сразу увиделся с Еленой, а на следующий день был на приёме у императора.

Мысленно Александр пребывал в мире планов и прожектов, учась управлять империей, при этом участвуя в заседаниях военного штаба. В первых он видел радужные перспективы, а во вторых – горечь поражения. Однако встретил он меня весьма тепло.

– Здравствуй, друг мой, Михаил Александрович. Хоть ты меня радуешь делами своими. Читали твою реляцию о делах керченских. Хорошо щёлкнули союзничкам по носу. Вот только на основном театре всё гораздо печальнее.

– Александр, это не последняя война, так что многое в твоих руках. Сумеешь реорганизовать армию и флот, да военную промышленность – Европе придётся с тобой считаться. Только помни – сильных не любят, потому что ими тяжело управлять. Так что готовься, что твои враги будут тебе мешать в твоих начинаниях.

– Оружие, это да – дело серьёзное.

– Не только оружие, а целый ворох дел: производство обмундирования, продовольствия и оружия, а для этого необходимо развивать добычу руд и прочих ископаемых, их переработку, дороги, транспорт…

– Умеешь ты вернуть на землю.

– Эх, император-батюшка, те же задачи стоят передо мной там, на дальнем севере. Что же, давай обсудим будущий парижский конгресс, где будет решаться судьба побеждённых, то есть нас.

– Когда он состоится?

– Дай бог памяти, где-то в феврале-марте следующего года.

– Кого мне назначить главным в делегации?

– Орлов вполне справится. Человек в авторитете и права качать умеет. А сейчас давай поговорим об итогах войны, и как подготовиться к требованиям европейцев.

Откровенно говоря, я не знал итогов Парижского мирного договора, за исключением того, что России и Османской империи запрещалось иметь на Чёрном море военные флоты и арсеналы. Об этом я и сказал.

– Понимаешь, Александр, наш флот на Чёрном море составляет сейчас примерно тридцать единиц парусно-паровых кораблей.

– Тридцать! Ты столько отбил у неприятеля?

– Да, часть была отбита, а десяток потоплен. Сейчас половина находится в строю, а, что смогли, подняли и поставили на ремонт в доки Керчи и Таганрога.

– А если их перегнать на Балтику?

– Так кто же это разрешит сейчас сделать, тем более, это английские и французские корабли. Их обязательно потребуют вернуть или утопить.

– А если их разоружить?

– Александр, это военные корабли, которые, согласно будущему договору, подлежат затоплению. Тем более вооружить их можно в течение недели. Чтобы сохранить суда для России я предлагаю следующее.

Мы обсудили это предложение, после чего я поинтересовался ситуацией на тихоокеанском театре.

– Дела на дальнем Востоке у нас, Миша, неважны. В марте этого года нашим гарнизоном оставлен Петропавловск. В устье Амура петропавловцы заложили порт Николаевск.

– Николаевск-на-Амуре только сейчас возводится? Почему-то думал, что он более древний. В общем, сам видишь, что мы отдаём огромные территории иностранцам. Они делают миллионы на наших богатствах, а мы бюджет страны сверстать не можем. Значит, первое с чего надо начать – это перебросить туда армию и флот. Ты видишь, что там требуется не полк, а целая дивизия. Я заберу туда все полки, с которыми воевал в Крыму, тем более их численность уменьшилась наполовину.

– А второй вопрос?

– А второй вопрос – это финансы. Нельзя, чтобы золото уходило за границу. Я приму указ о том, что золото из губернаторства запрещено вывозить под страхом каторги. Вместе с тем, необходимо, чтобы его свободно принимали по золотому курсу в РАТК или банках губернаторства. Следовательно, уже в первый год потребуется миллионов сто рублёвой массы. Для этого я вижу два пути: мне выдаются деньги на эту сумму, либо я организую свой монетный двор, и стану печатать чеки губернаторства, приравненные к рублю. К тому же сразу, как я объявлю о золоте, в регионе будет приток долларов. Их тоже необходимо менять, чтобы на Аляске основной валютой были рубли, а не доллары. Я настаиваю на организации филиала монетного двора. Тем более что мои чеки будут обеспечены золотом. Ежегодный отчёт о деятельности филиала предоставлю. Я не просил бы об этом, если бы деньги шли ко мне месяц, а не год. Была бы железная дорога до Владивостока – нет вопросов, но в нынешней ситуации такие расстояния погубят все начинания. Если не рубль, то доллар станет основной валютой на Аляске.

– Это сложный вопрос. Здесь нужна консультация Петра Фёдоровича Брока.

– Не вижу необходимости, но раз ты настаиваешь, пообщаемся с министром финансов.

Пришлось встретиться с Броком и посвятить его в тайну золота. В итоге меня поддержал император, после чего министр финансов дал согласие на печать губернских чеков. Я получил на печатном дворе оборудование и бумагу, планируя в будущем самому наладить выпуск спецбумаги.

Решив стратегические организационные вопросы, занялся формированием каравана. Чайкини и Вадимов отправились в Пруссию закупать токарные и деревообрабатывающие станки, прессы, пилорамы и прочую промышленную технику. Шалмов и тыловики объезжали российские заводы, кузни и мануфактуры, забирая заказанный товар и выдавая новые заказы на производство оружия, патронов, гранат, печек-буржуек, ботинок, валенок, лыж, фургонов, комплектов летней и зимней одежды. Химики Менделеева галлонами гнали напалм и самогон, наладили выпуск хлороформа и тринитротолуола, рецепт которого я подсказал химику. По рекомендации Бориса Якоби, Делягин нанял инженеров-электротехников Владимира Кошкина, Владимира Плотникова, Сергея Тумакова и Михаила Дворядкина, которые запустили цех гальванизации, организовали вытяжку проволоки в изоляции из хлопковой ткани, пропитанной гудроном, производство вольтметров, аккумуляторных батарей на элементах Грове, электродвигателей и телеграфных аппаратов. Конечно, пока это производилось в небольших объёмах, но дело сдвинулось.

Делягин, который оброс приказчиками, помощниками и бухгалтерами, разделил ответственных сотрудников по направлениям. Отставной полковник из интендантов Сергей Адольфович Юрьев курировал работу с военными заводами, бывший военный капитан Александр Чебанов контролировал фургонное производство и кузнечное дело, Алена Коробова, Ирина Тимофеева и Галина Шевченко занимались вещевым имуществом и бухгалтерией. Оформив все необходимые документы на своё губернаторство, из записавшихся в поход интеллигенции и торгашей приступил к формированию отделов своей администрации. Так что будет, кому сразу приступить к работе.

Император дал мне карт-бланш на вербовку людей и вывоз их на Восток. Посетил я морские экипажи в Кронштадте и Санкт-Петербурге, столичные университет, высшее инженерное училище, военно-медицинскую академию, а также ремесленные училища, соблазняя хорошей зарплатой преподавателей и выпускников. Везде меня сопровождала Елена, которую я вводил в курс дела.

После этого ещё человек пятьсот приняли моё предложение. У меня появились моряки, гранильщики, инженеры-оптики, стеклодувы, механики, химики, медикусы, металлурги, геологи, маркшейдеры и даже агроном-селекционер из Академии наук по имени Анатолий Тараскин со своей помощницей и супругой Марией. Вместе с нами в путь собирались Делягин и половина сотрудников химической и электротехнической лабораторий. Они подписали контракты на семь лет, включая дорогу, с оговорённой зарплатой. Кроме них я забирал своих крепостных, солдат гатчинских полков, проходивших стажировку на военных заводах и верфях. Лаборатория и цеха продолжали работать, выполняя мои новые заказы по производству оружия, обмундирования, предметов солдатского быта и транспорта.

Встал вопрос личных привязанностей. Родители вовсе не желали видеть своих дочерей замужем пусть за баронами, но бедными офицерами. Тем более они собирались уехать из Питера в глухомань. Мне приходилось бывать вместе со своими офицерами у них гостях, уговаривая девиц следовать за своими избранниками, как это сделали жёны некоторых декабристов.

– Девушки, там край неизведанных возможностей. Там ваши избранники сделают свои капиталы, чего не получится здесь. Там вы станете первыми леди, а здесь ваш номер десятый.

Затем рассказывал о северной жизни и планах строительства северных «Нью-Васюков», то есть новой столицы Аляски форта Санкт-Александровск. Как-то провожая с таких посиделок Елену, она задала вопрос.

– Миша, ты уговариваешь девушек, а меня?

– А ты всё давно решила. Даже, если я откажусь тебя взять, ты всё равно поедешь.

– Да.

– Тогда зачем всё усложнять. Я беру тебя с собой, так что собирайся. Чтобы тебе было понятно, что меня туда тянет, по секрету я тебе скажу. Там миллионы рублей в золоте. За прошедшее время мои люди добыли его миллионов на десять.

– Ты – золотопромышленник? А как же меха?

– И меха, и золото, и даже заводы, которые там скоро будут – всем я занимаюсь.

Дело кончилось тем, что были сыграны три свадьбы: замуж вышли две императорские фрейлины Юлия и Татьяна, и баронесса Валентина фон Виберг, став Чайкини, Вадимовой и Шалмовой.

Курьеры везли письма в Керчь о том, чтобы все находящиеся на плаву боевые корабли прошли рейд Константинополя под британским флагом, ночью прошли мимо британской крепости Гибралтар и бросили якорь у Канарских островов, принадлежащих нейтральной Испании. Там они должны были перезимовать, дожидаясь новых инструкций. Эскадру я поручил возглавить капитану третьего ранга Биндину, приложив копию приказа о присвоении ему этого звания. Выйти в поход капитаны намеревались не позже Рождества.

Фон Самс в Ростове и других южных городах, а я в обеих столицах разместил в газетах рекламу о гарантированной работе с высокими зарплатами на Аляске. Вдруг туда захотят поехать местные разночинцы, а также обнищавшие крестьяне.

Первыми почин подхватили ростовцы. Наталья, младшая сестра уроженца Ростова Сытенко, решила ехать в далёкие края с братом. Она же возглавила женский комитет из барышень-разночинцев, поддавшихся рекламе. Под руководством брата были набраны волонтёры и открыты вербовочные конторы в крупных городах губернии. Одновременно с этим, на мои деньги командиры полков покупали у южных помещиков крепостных, а так же крупы и скот на прокорм этого каравана в пути. Всем крестьянским семьям сразу покупалась зимняя одежда и обувь.

Потихоньку весть о богатом губернаторе, который набирает на работу людей, стала витать в воздухе, формируясь в реальные цифры. Я вернул работающих на Петербургской верфи морских механиков назад на корабли и получил разрешение военмора Врангеля добрать ещё пятьсот рекрутов. Моряков и выкупленных крестьян с очередным обозом отправил к Биндину в Таганрог.

Наполнив трюмы под завязку провизией, порохом, ядрами, а также командами для американских клиперов, сразу после Крещения 1856 года Григорий Биндин под британским морским флагом повёл эскадру паровинтовых военных судов из семнадцати вымпелов к Константинополю. Поболтавшись в море, моряки подобрали время, чтобы пройти пролив Босфор глубокой ночью. Турецкие пограничники и дежурный британский корвет спокойно пропустили их. Суда взяли курс в центр Средиземного моря подальше от судоходных путей. Через несколько дней так же ночью, прижимаясь к африканскому берегу, эскадра прошла мимо Гибралтара и выбралась на просторы Атлантики. Через двое суток показались Азорские острова и остров Мадейра, где экипажам предстояло ожидать до конца марта. В последний момент мы переиграли Канары на Азоры, как более удалённые от торговых путей. Прибыв в пункт назначения, корабли встали в большой лагуне с северной части острова. Даже если бритты или французы пожалуют в единственный порт острова Фуншал, то не увидят наших кораблей. Когда же воюющие стороны подпишут мирный договор, всё станет проще.

Григорий вспоминал, что говорил барон на прощанье: «Григорий Иванович, я не возражаю, а приветствую, если твои суда пройдутся вдоль африканского континента и пощиплют торговые корабли коалиции. Нам специи, красное дерево да минералы полезные очень нужны. Только, если возьмёшь приз, свидетелей оставаться не должно. Они нажалуются, королева пришлёт эскадру, морской бой против которой мы не потянем. Сам понимаешь, твои корабли очень нужны на Аляске. Уголь экономь, а, ходя под парусом, гоняй матросов нещадно».

– Не по-людски гражданских в море топить, Михаил Александрович.

– Тогда с собой забирай.

Наказывая так поступать с гражданскими моряками, я руководствовался только целесообразностью. Главной задачей было сохранить эскадру, а сантименты пусть остаются кумушкам. Это были суда, принадлежащие странам врагов, чьи военные моряки безжалостно убивали мирное население российских городов штыком и бомбами. К тому же сами торгаши были отнюдь не паиньками и проводили в своих колониях по отношению к местным жителям отнюдь не добрососедскую политику. Пусть и они бояться, что по делам придёт расплата. Всё это я объяснил командору, а он будет объяснять остальным сомневающимся.

– Слушаюсь, господин губернатор, я понял вас.

– Помни, после конгресса каперство придётся свернуть, так что у тебя всего два месяца на пополнения наших запасов. Воспользуйся этим.

По прибытию на остров, Биндин провёл собрание с капитанами, приняв программу подготовки экипажей и боевых выходов.

В России под руководством моих офицеров продолжали формироваться караваны. К этому времени я стал владельцем трёх тысяч крестьянских душ, но продолжал докупать ещё. Стала понятна ситуация с вольнонаёмными. Примерно тысяча свободных крестьян, семьсот разночинцев, восемьсот подмастерьев и юношей-учеников изъявили желание податься за лучшей долей. Учитывая, что в среднем семьи имели по десять детей, то на призыв откликнулось всего сто семей, правда, многим детям перевалило за 15 лет. Полки также готовились к длинному переходу. Я забирал на Аляску укомплектованные согласно штатной численности 14, 15, 17, 27 и 28-й полки, то есть 10 тысяч стволов, пять сотен крымских татар Бахит Гирея и столько же горцев Камиль-бея. Также отправиться на новые земли изъявили желание по триста молодых казаков Юдина и Мартынова с семьями, то есть ещё две тысячи. В это время по железной дороге в Санкт-Петербург из Германии стали поступать технические агрегаты.

Сам я работал при Александре, продолжая начатые проверки министерств и ведомств. Кроме этого, написал программу перевооружения армии, включающую в себя постройку заводов и добычу полезных ископаемых для них. Затем коснулся новой тактики и логистики снабжения, униформы, вооружения, строительства парового транспорта и полностью металлических паровых кораблей. Расписал организацию системы начального и профессионального образования. В общем, написал много, но по разделам. Что касалось крепостных, то это был вопрос сложный и за месяц не решаемый. К тому же я не владел юридическими тонкостями этих взаимоотношений.

Всё написанное я объяснял императору, когда он по старой традиции приглашал меня на вечерний чай во дворец. Иногда мы собирались коллективом в лице Милютина, Долгорукова, Брока и Орлова, обсуждая, как России жить дальше. По просьбе Александра на одном из заседаний нашего клуба дал оценку реформам его отца.

– В целом, ваше величество, он встал на правильный путь, но делал все очень медленно. Надо отметить, что большинство начинаний саботировалось помещиками и чиновниками. Вместе с тем Крымская война показала, что под его руководством стана отстала на годы от передовых стран. Чтобы пуститься догонять уходящий поезд, людям нужна свобода от произвола помещиков.

Мне оппонировали.

– Нельзя резко нарушать устои. Свобода – это хорошо, а как бунты начнутся?

– Если люди получат свободу, работу, зарплату, тогда у них появятся планы на жизнь. С чего возникать бунтам? Это сейчас они начнутся. Горлопаны петрашевцы – это лишь первые ласточки. Вскоре появятся более злые люди. Надо готовиться к террору со стороны разночинцев-народовольцев. Когда они войдут в силу – полетят головы градоначальников и губернаторов от бомб и пуль.

– Вы так говорите об этом, словно знаете все наперёд.

– Уважаемый Андрей Васильевич, жизнь идёт, развиваются мысли людей. Забудьте патриархальный прошлый век. Сейчас на дворе середина 19-го века – века развития промышленности, слова и дела. Мои слова вы проверите уже в ближайшие десять лет.

Долгоруков задумался: «Мало того, что пришлось быть военным министром в период проигранной войны, так теперь придётся жандармом работать в период народных бунтов. Эх, не везёт-то как на тихую, но важную должность».

Несмотря на поражение в войне, Рождество в Зимнем дворце отмечалось мощно. Я задал его идею, мол, войну проиграли, но вместе с новым императором в России грядёт рождение новой жизни. Я, Чайкини, Вадимов и Шалмов со спутницами были приглашены на это празднество.

Естественно, в конце декабря прошли предпраздничные награждения. Став майорами, дворянские звания получил ряд полковых командиров, а те, кто уже был дворянином – потомственное или даже титул барона. На героев баталий пролился дождь из наград. Лично мне вручили орден «Святого Георгия» 2 степени и орден «Святого Владимира» 3 степени. Кроме этого я получил чин армейского генерал-лейтенанта и тайного советника в жандармской иерархии. С этого года новым шефом жандармов стал переведённый из военных министров князь Долгоруков.

Когда шло представление гостей императору, я стоял за спиной Александра в числе нескольких особо приближённых дворян. Рядом находились императорские адъютанты барон Шубников и граф Волконцев. Возле меня, держась под руку, стояла Елена Мещерская.

Придворные шушукались.

– Новый фаворит императора.

– Кто?

– Барон Кирк.

– Он же уезжает в Сибирь.

– Но пока-то он здесь.

13 февраля начался Парижский конгресс. Русскую делегацию возглавил князь Алексей Орлов. Император хотел включить и меня, но я отказался, мотивируя тем, что я английский подданный. Так что посидеть на этой пьянке, важно сдвинув брови, мне не удалось. 18 марта был подписан мирный договор. В целом его результаты были неприятными, но терпимыми. Россия возвращала османам захваченные города, получая в обмен Крым. На Чёрном море нам запрещалось иметь военный флот и арсеналы. Так же империя потеряла протекторат над Молдавией и Валахией, отдав Бессарабию и прочую мелочёвку. Орлов вполне справился со своей миссией, после чего перевёлся в сенаторы.

Императору и стране предстояло преодолеть последствия войны. Война привела к расстройству финансовой системы Российской империи. На фоне этого великий князь Константин Николаевич лоббировал продажу Аляски в пользу США, ссылаясь на трудности обороны отдалённых земель. На Кавказе с новой силой вспыхнула война с поддерживаемым иностранцами имамом Шамилем. Однако были и положительные моменты. Война стала толчком к военным и экономическим реформам. В 1857 года издан Высочайший указ о создании первой сети железных дорог Москва-Одесса и Москва-Севастополь.

Став губернатором, автоматически я получил должность сенатора. Пока находился в столице, посетил несколько заседаний Сената. Под монотонные выступления докладчиков отлично выспался вместе с другими почтенными деятелями государства Российского. Зато познакомился со многими представителями высшего света, обсудил с ними погоду, крестьян, кавказское восстание и налоги. За всё время ни одного путного предложения по развитию государства я не услышал.

После заключения мира, русские порты были разблокированы, отчего стало возможным фрахтовать корабли и совершать морские путешествия. Прояснилась общая картина с переселенцами. Я не просто разрешил, а обязал офицеров забирать с собой жён, родителей и детей, у кого они были. С солдатами было сложнее, так как большинство из них изначально являлись несвободными крепостными или государственными крестьянами, а, значит, их семьи были крепостными. Я решил: «Ладно, дождусь отмены крепостничества, а там порешаем».

Парусный бриг весело бежал по холодному Балтийскому морю к тёплой Мадейре. Его капитан вёз приказ эскадре прибыть в Санкт-Петербург. В это время я, заручившись поддержкой императора, финансировал кругосветное плавание двух десятков военных парусников, стоящих на Балтике. Только плыть они должны не просто так, а погрузив на борт станки, имущество, провизию и пассажиров, доставить всё это на Аляску. Я решил высадить основную массу переселенцев не в Ново-Архангельске, а в заливе Кука. Имеено там будет основана новая столица Аляски крепость Санкт-Александровск, названная в честь моего сына и нового императора.

В мае в Питер добрались корабли Биндина. Кроме военных в составе эскадры прибыли четыре парусные шхуны с трюмами, полными специями и древесиной красного дерева. Французские экипажи были живы и управляли своими судами, просто на случай бунта на каждом корабле находилось по двадцать русских моряков. Я почесал голову, решая, как поступить. Россия два месяца назад подписала закон о запрете каперства. В связи с этим вызвал пленных капитанов к себе на беседу.

– Господа, в каких числах, согласно судовым журналам, вы были арестованы моими моряками, а груз и суда конфискованы?

Народ назвал февральские даты.

– Как вы знаете, в это время наши страны находились в состоянии войны, а мирный протокол подписан лишь 17 марта. Сейчас наши страны находятся в мире, поэтому я могу отпустить вас домой, а могу нанять для перевозки людей. Сумма найма вот такая. Домой вы вернётесь с хорошими деньгами. Подумайте и завтра дадите ответ.

– А наши корабли?

– Господа, мои корабли останутся при мне. Я сегодня же зарегистрирую их в российском морском реестре. Могу нанять вас на долгосрочный контракт. Я хорошо плачу, вы будете довольны.

– А куда рейс?

– Петербург-Аляска.

– Далеко, на полгода в море.

– Так и деньги, как за два года.

На следующий день все четыре капитана дали своё согласие. Естественно, что я зарегистрировал трофейные суда как свою собственность, включив в состав эскадры.

Кроме русских военных, которые страшно матерились из-за того, что палубы кораблей были забиты пассажирами, а их суда напоминали не гордость флота, а извозчиков, я нанял голландские и шведские пароходы, чтобы перевести сапёрный полк, восемь тысяч гражданских пассажиров и грузы. Командиром отряда назначил вице-адмирала Балка. Мужик был грамотным, боевым и достаточно молодым человеком, чтобы иметь желание что-либо открывать. Он знал север, командуя Охотским портом, а в среде подчинённых заслужил репутацию строгого, но справедливого начальника. Во время Крымской войны, командуя судами на Кронштадтском рейде, участвовал в обороне крепости.

Балк, капитаны и штурманы судов собрались в кабинете министра Врангеля, где я рассказывал о северном морском пути, рисуя на белых пятнах, покрывающих карту русской Арктики, острова, моря и береговую линию.

– Господин генерал-лейтенант, у нас создалось ощущение, что вы ходили этим маршрутом.

– Именно так, Захар Захарович. Я прошёл его до Архангельска.

– А почему об этом нет сведений в Русском географическом обществе?

– Потому что я с детства был подданным САСШ и ходил под американским флагом. Господа офицеры, я удивляюсь вам. Русский север примерно до устья реки Лена захвачен янки и бриттами, которые чувствуют себя там, словно у себя дома. А вы мне заявляете, что там неизведанные земли. Для вас они неизведанные. Хотя наши моряки, например, капитан Сиверс, задолго до англичанина Джеймса Кука побывали в тех краях. Фердинанд Петрович даже личный остров имеет в Заполярье – остров Врангеля. Почему же вы не можете пройти от Архангельска и исследовать наш север.

– Так ведь нет финансирования экспедиций, нет указаний начальства.

– Я понимаю, что кое-кому не выгодно, чтобы мы, русские, осваивали наши территории. Так что именно вам выпал случай провести исследование морского пути. Прошу помнить, что навигация в тех широтах возможна с конца мая до октября, но многое зависит от наступления холодов. По пути можете делать остановки и скупать у самоедов шкуры оленя, песцов, моржей и медведей, а я дам вам обменный материал: бусы, металлические ножи, пилы, швейные иглы и топоры. Все шкуры очень пригодятся на севере, чтобы ими покрывать яранги переселенцев. С вами поплывут мои интенданты.

В начале июня из порта Санкт-Петербург вышла сотня русских и иностранных судов, которые отправились открывать Северный морской путь. Так же 17-й и 27-й полки прибыли в столицу и, пополнив обоз, пешим порядком ушли на Самару. Благодаря вербовщикам в пути к караванам присоединялись семьи или одинокие искатели приключений. Если полки были привычны к маршу, то гражданские шли медленно, с целой кучей проблем. Военные тыловики помогали им наладить походный быт, так что колонна постепенно втягивалась в ритм похода.

Офицеры беседовали друг с другом:

– А что, господа, бодро идём!

– Это точно! Поначалу казалось, что из губернии год выбираться будем, ан, нет, уже в Самаре. Моисей водил своих последователей по пустыне сорок лет, а нам всего-то семь тысяч вёрст за пару лет одолеть надо.

Вторая группа, состоящая из 14-го и 15-го полков, шести эскадронов горцев и татар, артиллеристов Джунгарской батареи Лаврина и шотландцев Викулса, казаков Мартынова и Юдина в начале мая вышла из Ростова-на-Дону и двинулась к Самаре южным путём. Пушки с ядрами и порохом ещё в январе были погружены на суда и ныне плыли в трюмах северной эскадры.

На юге в командовании произошли некоторые изменения. Лопухин с повышением был отозван в столицу, а командующим ростовского региона был назначен генерал-лейтенант Антоненко. Он отдал приказ капитанам оставшихся пароходов и канонерок перевезти по Дону грузы и гражданских людей до города Калач-на-Дону. Там отряды вновь собирались в колонны и топали к Самаре. За месяц до основного исхода этим же маршрутом были направлены вербовщики, агитирующие народ присоединиться к отряду.

Наконец, я оформил все необходимые документы на своё губернаторство. Своё предложение о покупке земли на Аляске я снял, потому что это стало неактуально, да и деньги таяли со страшной силой. Зато император дал карт-бланш на вербовку людей и вывоз их на Восток. Посетил я морские экипажи в Кронштадте и Санкт-Петербурге, столичный университет, высшее инженерное училище, военно-медицинскую академию, а также ремесленные училища города, соблазняя преподавателей и выпускников хорошей зарплатой. Везде меня сопровождала Елена, которую я вводил в курс дела.

После таких встреч ещё человек пятьсот приняли моё предложение. В итоге у меня появились моряки, гранильщики, инженеры-оптики, стеклодувы, механики, химики, медикусы, металлурги, геологи, маркшейдеры и даже агроном-селекционер из Академии наук по имени Анатолий Тараскин со своей помощницей и супругой Марией. Вместе с ними в путь собирались Делягин и половина сотрудников химической и электротехнической лаборатории. Они подписали контракты на семь лет, включая дорогу, с оговорённой зарплатой, которую я начал выплачивать. Кроме них я забрал всех солдат гатчинских полков, проходивших стажировку на военных заводах и верфях.

Лаборатория продолжала работать, выполняя мои заказы. Делягин, который за прошедшее время оброс приказчиками, помощниками и бухгалтерами, всё держал под контролем, разделив работу по направлениям. Отставной полковник из интендантов Сергей Адольфович Юрьев курировал заказы на военных заводах, бывший армейский интендант Александр Чебанов контролировал фургонное производство и кузнечное дело, разночинцы Ольга Чайкина формировала номенклатуру заказов, Елена Коробова занимались вещевым имуществом, а Ирина Тимофеева и Галина Шевчук вели складской учёт и бухгалтерию.

Когда я был готов, отправился в Нью-Йорк на пяти судах, везущих экипажи для клиперов и завербованный технический персонал.

Через два месяца полки добрались до Самары. Остановившись в пригороде, разбили полевой лагерь на берегу Волги. Люди занимались бытовыми делами, офицеры и каптернамусы отправились на рынки и по торговым лавкам докупать зимнюю обувь и одежду. Лапти крестьян давно развалились, так что пока позволяла погода, народ шёл босиком. Командиры полков отправились к градоначальнику и губернатору доложиться о себе. Оба чиновника, выслушав рассказ о целях каравана, и уловив, что прибывшие не будут их озадачивать, с чувством полного понимания важности миссии отвечали:

– Серьёзное вы дело делаете на благо страны. Обещаем вам, господа военные, полную поддержку.

– Премного благодарны вам, ваше высокопревосходительство.

Прибыла и южная колонна. Каждый день командиры полков с лекарями обходили лагерь. Проверялись военные и гражданские, чтобы вовремя выявить заболевших – не дай Бог холеру или дизентерию подхватят – выкосит весь лагерь. Офицеры совещались.

– Надо до холодов дойти до Омска.

– До Омска хорошо, но слишком мало. От Самары до Кемерево 1700 вёрст. Ежели с гражданскими в день вёрст по двадцать одолеем, то к октябрю дойдём. А там и зазимуем.

– Очень много нас. Тяжко прокормить такую ораву. То на рынках нет нужного товару в таких количествах, то продавцы цены так взвинчивают, что приходиться мимо идти. Нужно разделяться на мобильную и основную части. Основная пусть идёт, как сможет, а мобильной надлежит выдвинуться вперёд и готовить лагеря для зимовки.

Так и сделали. Во-первых, стали засылать вперёд продотряды, закупающие провиант и зимнюю одежду, а во-вторых, разделились. Конные части уходили первым отрядом, следом шли более подготовленные гатчинские полки, затем остальные, и последним двигался полк Доновича, который охранял и помогал гражданским. Кроме этого на всём пути командиры полков выкупали у помещиков, выставленных на продажу крестьян. Так что обоз постоянно пополнялся.

Тракт был довольно оживлённым, через каждые десять вёрст обязательно стояла деревенька, а крупные деревни или небольшие городки попадались вёрст через тридцать. В конце августа конные отряды, а через пару недель и передовые полки дошли к россыпи деревень, самыми большими из которых являлись Кемерево и Щеглово. Здесь же разрабатывался угольный рудник, на котором работало большинство местных. Казаки выбрали территорию, устроили палаточный лагерь в лесу и приступили к заготовке дров, орехов, ягод и грибов на зиму. Солдаты разбивали палаточные лагеря из утеплённых палаток, сразу устанавливая в них буржуйки. Организовав быт, люди включались в заготовку продуктов, угля и дров. Согласовав с местным начальством, приступили к постройке небольшого городка из деревянных срубов. Было принято решение разместить в них женщин с маленькими детьми, хранилища продуктов и лазарет, которые идут следом.

С каждой неделей прибывали новые части, включаясь в стройку, а кавалеристы и гатчинцы выдвинулись к следующему крупному городу Красноярску. Добравшись до него к октябрю, решили обустраиваться на зимовку. Рядовые офицеры жили в лагере, а высокое начальство снимало жильё у местных жителей. Естественно, что командиры побывали у градоначальника и были представлены в «высшем обществе» города, внеся свежую струю в местное общество. Так что офицеры стали желанными гостями на вечерах в городских салонах и домах уважаемых людей.

Пришли холода, и караван стал активно утепляться. Офицеры в соответствии с реалиями переобували и переодевали крестьян и новобранцев в одежду, в которой ходили местные: валенки, подбитые мехом штаны, тулупы. Часть вещей была куплена ещё на юге, а часть закупалась по месту. В каждом полку вёлся журнал покупок и выдачи одежды и продовольствия. Когда придёт время, эти затраты будут вычтены из их зарплат на Аляске.

В пути полковые писари вели походный журнал, записывая пройдённые расстояния, события и происшествия, а так же составлялись карты с описанием рельефа местности. Я собирался иметь свой личный архив. К тому же если до Иркутска местность была более-менее описана, то за ним картографией особо не занимались.

Крестьяне, поначалу ропчущие, что их купил деспот, решивший их стереть в порошок за время пути, обвыклись. А дети так очень даже отлично путешествовали по новым местам – путешествовать намного лучше, чем копаться в огороде или на поле. Будет, что вспомнить в старости.

Глава 2. Долгий путь к Аляске

Через две недели корабли входили в порт Нью-Йорка. Устроившись в гостинице на Манхэттене, я отправил дам гулять по магазинам на Бродвее, а с мужчинами занялся делами. Сразу был решён вопрос с клиперами. На верфи нас встретил управляющий Сэм Браун. На приколе стояли деревянные трёхмачтовые суда, оборудованные паровыми двигателями и пушками.

– Мистер Кирк, наконец-то! Ваши красавцы готовы, в июне завершили испытания последнего.

– Отлично, а я привёз команды.

– Даже так!

– Да. Теперь главное, чтобы они не утопили суда прямо на вашей верфи.

– Шутите или, действительно, так плохи?

– Шучу, выведем.

– Тогда уж лучше это сделают мои команды.

– Мистер Браун, пусть мои механики пройдут у вас на верфи курс обучения, скажем, недельки две. Я всё оплачу.

– О'кей, мистер Кирк.

В итоге моряки были распределены по клиперам и прошли обучающий курс по судовым системам. Капитанами новых судов стали Александров, братья Суровы и Дроздов. Для полноты счастья я закупил порох, ядра и бомбы, чтобы, выйдя в открытое море, канониры проводили учебные стрельбы. Моряков, относящихся к десантным командам, перевооружили карабинами «Шарпса», а офицеры получили револьверы «Кольт Нави». В Штатах это было самое распространённое стрелковое оружие. Перед уходом мы с Брауном подписали новый контракт на постройку ещё четырёх паровых клиперов, имеющих более мощные двигатели.

Затем повидался с бывшими коллегами из полиции. Встретились мы очень дружески.

– Мик, как Европа? Говорят, там идёт война?

– Война закончилась. Друзья, вы не поверите, но я стал английским бароном и русским генерал-лейтенантом. А ещё генерал-губернатором русской Аляски.

От таких известий народ сидел молча, притихли даже начальники полицейского участка – очень важные люди в районе.

– Так ты теперь господин генерал-губернатор?

– Точно, дружище Маккензи. А теперь поговорим о наших делах. Я собираюсь сделать покупки ряда местных заводов. Мне будут нужны управляющие и дружественная полиция, чтобы решать проблемы тихо и мирно. Роллз, в прошлый раз мы говорили о «тёплом месте». Думаю, что пришла пора.

– Да, Мик, нужны большие деньги, чтобы купить место повыше.

– Ищи выходы, я профинансирую.

– Собственно говоря, после прошлой встречи я вентилировал этот вопрос. Есть намётки.

– Запускай процедуру. Я пробуду здесь месяц, так что все оплатим.

Через месяц мы отмечали повышение. Роллс получил должность начальника полицейского департамента Квинса, Лоренс стал начальником участка Джексон Хайтс, а мой лучший ученик Маккензи – заместителем Лоренса. Остальные члены моей бывшей полицейской команды продолжали работать, ожидая от меня конкретных предложений. С Рейли мы съездили в Вашингтон, чтобы повидать пока ещё обычного юриста, но уже начавшего делать политическую карьеру Авраама Линкольна, напомнив о нашем знакомстве. Вернувшись в Нью-Йорк, Дик Рейли уволился из полиции, и отправился со мной на Аляску.

Естественно, я выбрал время и прошёлся по родным местам. Зашёл в гости к семейству Нагорофф. Раз я стал большим человеком, они дали согласие переехать со мной на Аляску и заниматься образованием местной детворы. По этой причине я выкупил весь товар в магазине, который моряки погрузили на корабль, а само помещение и квартиру продали. Затем прошёлся по родственникам парней из команды Дэма. Там меня встречали повзрослевшие девушки, которые когда-то учились у меня, и их немного постаревшие родители. Общаясь, пообещал, что в следующем году их сыновья приедут в гости. Родители отдали письма, чтобы я передал их ребятам.

На ринг «Боксинг гардена» выходили новые бойцы, становясь новыми чемпионами. Появлялись новые боссы, занимающиеся этим бизнесом. Слегка потяжелевший и постаревший Роллингс сидел в вип-ложе и, куря сигару, со скукой смотрел на происходящее в ринге действие. Два тяжеловеса, перетаптываясь на месте, от души мутузили друг друга, обмениваясь тяжёлыми плюхами. Попивая виски, заговорил один из новых меценатов бокса Тобиас Полак.

– Крепкие подбородки у парней. Хорошо дерутся, оба достойны стать чемпионами. Что скажете, мистер Роллингс?

Роллингс оторвался от созерцания и, выпустив кольцо дыма, ответил: «Здоровые примитивы. Несколько лет назад мне довелось увидеть настоящего боксёра будущего. Мне кажется, что именно таким станет бокс через десятки лет. Звали парня «Летучий голландец».

– Оригинальное прозвище, как корабль-призрак.

– Именно так, Тобиас. Это был настоящий призрак ринга, по которому никто из претендентов и чемпионов не мог толком попасть. О себе он говорил словами неизвестного мне боксёра: «В ринге я порхаю как бабочка и жалю как пчела». А уж чемпионов валил с ног за милую душу. Таких боксёров я больше не видел.

– Как его звали и где он сейчас?

– Голландец Мик Кирк. Он подался добывать золото в Калифорнию. Больше я о нём ничего не слышал.

С некоторым чувством ностальгии я пригласил своих спутников в знаменитый «Боскинг гарден» на Манхэттене. Купив дорогие билеты, мы уселись смотреть бои на хорошие места. Эпоха великих технарей 20-го века была впереди, а ныне профессиональный бокс делал первые шаги. На драку мне было скучно смотреть, хотя бой был кровавым, оттого зрелищным. В перерыве мы вышли в холл, решив перекусить в буфете и просто размяться.

Я рассказывал о временах, когда сам дрался на ринге. Вдруг услышал оклик:

– Голландец!

Обернувшись, увидел, что ко мне идёт самый понимающий бокс промоутер, с которым меня свела судьба в этом времени. Звали его Роджер Роллингс. Я улыбнулся в ответ, протягивая руку для рукопожатия.

– Кого я вижу, нестареющий Роджер! Господа, дамы, позвольте представить вам лучшего дельца от бокса Нью-Йорка, мистера Роллингса. Было время, когда он патронировал и меня.

– Мик преувеличивает. Хотя, не скрою, мне приятна такая оценка лучшего боксёра всех времён по прозвищу "Летучий Голландец".

Елена взяла его в оборот.

– Вы знали Мика раньше?

– Не только знал, но и устраивал его бои. Каких-то пять лет назад имя Мика гремело на весь Нью-Йорк. Непобеждённый чемпион Америки. После перерыва вы увидите финальный бой вечера. Чемпион Норби Стаилз побьёт претендента южанина Генри Маккола. Так вот, Мик разделал бы обоих «под орех».

– Почему? Мы видели очень сильных бойцов.

– После перерыва, мэм, вы увидите ещё сильнее. Вы правы, если попасться под такой удар, можно не встать с ринга. Только Мик не давал сопернику такой возможности.

Девушка посмотрела на меня новым взглядом.

– Жаль, что я не видела тебя таким.

Тут влез Роулинг, смекнувший, что благородная дама со мной.

– Это легко устроить, если вы упросите Мика выйти на ринг.

– Вот же ты жук, Роджер.

– Все ищут выгоду, а тебя помнят. Твоё фото выставлено в зале боксёрской славы Гардена, а портрет маслом находится в галерее на Бродвее.

– Михаил, это не опасно?

– Не знаю, Елена, но надеюсь, что не потерял хватку.

– Мик, так ты согласен! Я объявлю тебя после главного боя.

– Кого выставишь против?

– Кувалда Шульц. Немец, силен, но медлителен. Имей в виду, у него очень сильный левый свинг. Если попадёт – падают все, даже Стаилз. Но в тебя он не попадёт.

Для виду я ещё колебался, хотя всё уже решил. Мне снова захотелось ощутить атмосферу ринга.

– Ладно, я согласен.

– Тогда я переговорю боссами. Надеюсь, все уладим, а твои спутники увидят «Летучего голландца» в бою.

Чайкини, Вадимов, Шалмов, их жёны и капитаны судов обступили меня.

– Михаил, вы дрались здесь?

– Да, друзья. Когда я был нищим, приходилось выходить на ринг, чтобы заработать деньги на жизнь. Здесь сражается элита, и за бой можно получить от 300 долларов, а я начинал с призов в 15.

Прибежал Роджер и повёл меня к боссам.

– Мик, ты получишь 1000 долларов, больше я не смог выбить.

– Не переживай, я миллионер, генерал и барон, так что выхожу только из любви к искусству.

– Серьёзно!?

– Да, я многое успел изменить в своей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз, но тысячу ты мне заплатишь. Кстати, Роджер, сегодня ты общался с княжной, графинями и баронами – цени это.

Снова я разговаривал с боссами, только не как проситель, каким был пять лет назад, а вальяжно, как богатый меценат, решивший сделать пожертвование. Затем ушёл смотреть чемпионский бой, а Роджер перетёр о моем новом статусе с боссами бокса.

– Вот почему он стал таким заносчивым.

– Все меняется, мистер Резерфорд. Но из любви к искусству я очень хочу посмотреть его бой.

Посмотрел, как дерётся чемпион – здоровый и прямолинейный, как шлагбаум, панчер. Чемпион победил претендента. После боя я спустился в раздевалку, переоделся, немного разогрелся с грушей и вышел к рингу, ожидая объявления. Вскоре нас объявили. Против меня выпустили крепкого 30-летнего мужика. Мы оба излучали уверенность в своих силах. Ведущий разорялся, что сейчас состоится сюрприз вечера – великий «Летучий голландец» выйдет против великого «Кувалды Шульца», и все увидят супер бой.

Гонг. Бой начался, и немец сразу пошёл вперёд. Я отдал ему центр ринга, смещаясь под его левую руку, что для правши очень неудобно. Периодически так делает один из лучших боксёров современности Александр Усик. При этом отрабатывал джеб, переходящий в серию ударов. Шульц мощно, вкладывая всю силу в удар, махал своими мельницами. Удары были размашистыми, отчего медленными, так что я видел их и успевал уклониться. В конце раунда челюсть Шульца познакомилась с прямым кроссом, от которого тот прилёг на настил. Второй раунд я просто обрабатывал его физиономию, а в третьем свалил хуком по печени. Зрителям было видно, насколько беднее арсенал ударов Кувалды по сравнению с моим. Рефери поднял мою руку вверх, показывая победителя боя. После этого я подошёл к парню, пожав руку ему и его секундантам. Шульц произнёс: «Голландец, я слышал о тебе, но даже представить не мог, как ты боксируешь. Ты – настоящий чемпион, намного сильнее Стайлза».

– Спасибо, удачи тебе! Бей не только в голову, но и в корпус – в него попасть легче, а удар у тебя «будь здоров».

Я поклонился зрителям, после чего ушёл переодеться и забрать свой выигрыш на тотализаторе. Сделав эти дела, поднялся к Роджеру за гонораром. Тот сразу стал петь дифирамбы:

– Мик, будто не было этих лет. Ты в отличной форме.

– Спасибо, Роджер, что дал вспомнить прошлое. И всё же года берут своё – я устал.

Вернувшись к своим друзьям, выслушал их поздравления.

– Что же, теперь и мы видели «Летучего Голландца» в деле. Михаил Александрович, ты реально сражаешься по-другому.

– Главное, друзья, что я победил без травм.

С помощью Рэйли была найдена фирма, выпускающая шанцевый инструмент. Она держалась на плаву, но доходы были не бог весть какими. Переговорив с её хозяином Реем Кострубсом, пришли к джентльменскому соглашению. Я выкупил фирму, а Андреас стал её управляющим. Я объяснил ему задачи, которые нам потребуется решать, и профинансировал постройку новых цехов под ассортимент: тачки, печки-буржуйки, шанцевый инструмент, инструмент для добычи золота, ручные и электрические лебёдки, паровые пилорамы, помпы, драги и прочее. На это давался год, после чего фирма должна была выйти на запроектированную мощность. Я же выкупал всю продукцию для Аляски.

Теперь Рэйли искал для меня ещё одного умного перца. На протяжении ряда лет этот исследователь экспериментировал в одиночку. Его семья вместе с ним переживала все тяготы бедной жизни. Наконец, Чарльз Гудиер нашёл ключ к изобретению, над которым работал много лет. Бизнесмен Вильям Райдер высоко оценил открытие и стал внедрять его в своё производство. Однако Гудиера преследовал злой рок – Райдер разорился, и стало невозможно продолжать дело. К тому же в это время в Лондоне Чарли судился с Томасом Хэнкоком. Хэнкок утверждал, что открыл процесс вулканизации независимо от американца. Гудиер проиграл судебное дело, не получив британского патента, в результате чего в Англии главным производителем резины стал Хэнкок.

Я нашёл Чарльза в Нью-Йорке. Промышленники ещё толком не знали, как использовать резину, поэтому дела у него шли печально.

– Чарльз, добрый день. Меня зовут Мик Кирк. Как прошла ваша поездка в Лондон?

– Вы это знаете?

– Я бывший полицейский, а ныне бизнесмен. Моя обязанность знать о конкурентах или коллегах. Насколько я осведомлён, с вашей помощью ваш патрон Райдер разорился.

– Сэр! Он разорился из-за долгов по другим своим предприятиям.

– Шучу, Чарльз. Как вы смотрите на то, чтобы открыть ещё одно предприятие? Мои деньги – ваши идеи. Я готов вложить в дело двести тысяч долларов. Мы сделаем предприятие полного цикла: резина для бытовых нужд, сальники для техники и колеса нескольких типоразмеров для транспорта и тачек. Для этого я приобрету каретную мастерскую Вилли Доманса. Мы уже разговаривали с ним об этом.

– Сэр, я понимаю, что вы мыслите глобально, но кем на этом предприятии буду я? Я думаю, что мне достаточно моего цеха.

– Как знаете, Чарльз. Тогда здесь вскоре появится крупная фирма Хэнкока и вам придётся потесниться. Я – американец, поэтому сторонник поддержки американских учёных, а вы – выдающийся учёный. Но, как говорят в Чикаго: «Ничего личного, только бизнес».

– А каковы условия нашего сотрудничества?

– Это другой разговор, мистер Гудиер. Давайте, вместе определим взаимовыгодные условия. Скоро я отправлюсь в Бразилию, где куплю плантации гевеи. У нас будут прямые поставки натурального каучука без всяких посредников.

В итоге я стал владельцем колёсной мастерской с наёмным директором Вилли Домансом, начав её реконструкцию под выпуск элитных конных кабриолетов с колёсами, покрытыми каучуковыми покрышками, обычных бричек для широких масс и военных фургонов. Затем я рассказал о масляных амортизаторах, которые Гудиер и Доманс должны были сделать и апробировать, после чего получить американский патент на нас троих. В рамках организации нового производства выкупил часть берега реки Ист-Ривер, протекающей в Квинсе, и заключил договор с местной строительной фирмой "Билдинг компани". В течение года строители обязывались возвести фабрику резиновых изделий, склады и причалы для барж и пароходов. Управляющим всего комплекса должен был стать Маккензи. Шалмов и остальные офицеры всё это время занимались приобретением бытовой продукции: тёплых палаток, верёвок, кухонной утвари, летней и зимней одежды и обуви, инструментов, разных прессов, станков и паровых двигателей. Все девять судов были забиты товаром. Решив торговые дела и сняв в банке с моего счёта тысяч триста наличными, мы продолжили путь.

Быстроходные суда уносили нас на юг вдоль американского побережья. Я с дамами и офицерами разместился на фрегате «Ейск», которым командовал капитан третьего ранга Геннадий Валентинов. Если путешествие на парусном судне из Нью-Йорка в Сан-Франциско занимало 160 суток, то на клиперах под парусами можно было добраться за 100-120, а если включить паровые двигатели, то раза в два быстрее. Мы решили идти под парусами, лишь периодически запуская двигатели. Уголь приходилось экономить, так как не в каждом порту им можно было забункероваться. По пути посетили Ричмонд, Майами и Гавану, пополнив запасы продуктов питания, тростникового сахара и кубинского рома.

Быстроходные клипера с наполненными ветром парусами весело бежали, подпрыгивая на волнах. Следом шли остальные пять парусников. Иногда нас сопровождали киты, касатки или акулы. За прошедшие полгода моряки стали похожи на моряков, а не тех неумёх или разгильдяев, которыми были вначале. Я смотрел на них, вспоминая наше первое знакомство. Когда я набрал солянку моряков, палки и мордобой на корабле запретил. Учитывая, что морячки были разношёрстными: дебоширы, пьяницы, нормальные ветераны и не знакомые с дисциплиной новобранцы, они посчитали меня мягким, отчего стали филонить. Всё решилось просто. Стоило применить старинное наказание, как команда поняла, что с ними церемониться не будут. Осуждённого подняли на рей, опустили вниз головой в воду и при помощи верёвки протянули под килем на другую сторону корабля.

Вообще-то килевание было запрещено морским уставом Павла I, но кто же меня осудит! Если виновный не захлебнулся, то мог сильно порезаться об бентос – наросшие на днище раковины, и умереть от кровотечения. Почти захлебнувшегося матроса судовой врач успел откачать, а я толкнул речь: «Матросы и офицеры, я отменил палки на корабле не из жалости к вам, а чтобы не калечить вас перед боем. К тому же в бою все мы становимся товарищами, которые вместе гибнут или празднуют победу, а бить своего боевого товарища неправильно. Однако дисциплину никто не отменял. Тех, кто посчитал мои нововведения слабостью командования и стал отлынивать от своих обязанностей, ждёт одно, но действенное наказание – килевание. Матрос Гордянко его только что проверил на себе. Но я надеюсь на вашу сознательность матросов русского флота. Я понятно донёс вам свои правила?»

На траверзе показались берега Бразилии, а наутро мы увидели устье величайшей реки мира – загадочной и опасной Амазонки. Я отдал приказ капитану судна.

– Поворачивай к реке, мы зайдём в городок Макапа.

– Слушаюсь, господин генерал.

Ко мне обратился стоящий рядом с нами Олег Чайкини.

– Михаил Александрович, а что вы хотите здесь?

– Здесь расположены огромные леса дикорастущей гевеи и махагони – это каучук и красное дерево. Кстати, по прочности гевея не уступает европейскому дубу, а её древесина так же относится к семейству пород красного дерева. Кроме каучука из гевеи получится отличный резиновый клей и мебель, которая не гниёт и устойчива к воздействию вредителей. Древесина махагони обладает теми же свойствами. Из неё мы будем делать дорогую мебель.

Раздались команды, фрегат поменял курс, а сигнальщики флажками передали остальным кораблям команду "Делай, как я".

В зачуханном городишке стояла нестерпимая духота. Мы обедали в самом дорогом местном ресторане, по санитарным нормам недотягивающему до уровня российской забегаловки – вокруг нас жужжали мухи всех размеров и расцветок, а по стенам ползали тараканы и охотящиеся за ними ящерки.

– Барышни, как вам романтика Амазонии?

– Это непередаваемо, Михаил Александрович.

– Надеюсь, среди вас нет желающих искупаться в Амазонке?

– Боже, упаси лезть в такую воду.

– Завтра поедем смотреть плантации. Прошу одеть костюмы для верховой езды. Джунгли – дело опасное. Ничего не трогать, здесь везде могут быть очень ядовитые Божьи создания.

– Как вы пауков называете?

– Пауки ещё не самое страшное, что здесь водится. Кстати, видите, на листочке сидит маленькая красивая зелёная лягушка с большими красными пятнами?

– Фи, лягушка! Хотя с виду очень миленькая.

– В природе всё яркое предупреждает об опасности, оно будто говорит окружающим: "Не трогай, я очень ядовито". Если эта лягушка прыгнет вам на шею, и вы не успеете смыть яд, который находится в покрывающей её тело слизи, смерть вам обеспечена. У них очень токсичный яд, стимулирующий паралич сердца. Так что всем быть очень осторожными.

– А как же тут люди живут?

– Они тут родились и лучшего не знают. Иммунитет у них повыше, но если не повезёт, также умрут, как эта мухи.

Тут я махнул рукой, поймав жирную муху, мостящуюся на мою тарелку, и салфеткой задавил её, а потом вышел помыть руки. В это время в ресторан вошёл бразилец, глазами став искать среди столиков нужную ему компанию. Вот на входе я с ним и столкнулся.

– Сеньор Кирк, я всё выяснил.

– Сеньор Роналдиньо, пойдёмте к нашим столикам, покушаете и промочите горло.

Подошедший мужичок по имени Эдсон Арантес Алвес Рональдо был местным директором отдела госимущества при мэрии. Поскольку он был младшим братом Педро Рональдо, занимающего должность городского мэра, то его звали уменьшительным прозвищем Роналдиньо. Несмотря на ответственную должность в администрации района, судя по его одежде, мужик был не богат. Это навело меня на мысль, что он честный малый. Так что, зайдя на следующий день в его контору, познакомился с ним, часа два обсуждая местные новости. Южноамериканцы, особенно из деревень или небольших городков общаться не могут, пока не вывалят на тебя все новости, к делу не перейдут.

Я его не перебивал, лишь направляя разговор в нужное русло. После разговора я сделал ему предложение:

– Сеньор Роналдиньо, я вижу, что вы честный человек, поэтому небогатый.

– Увы, бедность – не порок. Лучше я не куплю себе золотые часы, чем буду слышать, как за моей спиной шепчутся люди: «Это вор и взяточник».

– Я хочу купить плантации гевеи и махагони. Но дело в том, что я уеду дальше к месту своей службы, лишь периодически присылая сюда корабли за каучуком и древесиной. Раз в год приедет проверяющий с деньгами для дальнейшей работы.

– Я весь во внимании, сеньор Кирк, но пока не соображу, к чему вы клоните?

– Я предлагаю вам возглавить созданную мной фирму по заготовке красной древесины и каучука. Сколько платят рабочим за сбор каучука?

– Двадцать реисов за день.

– Простите, но ваша валюта – бразильский реал. А что такое реис?

– О, сеньор, реис – это множественное число от реала, сто реисов составляет примерно один доллар.

– Понятно, сеньор Роналдиньо. Вы будете платить сорок реисов нанятым рабочим, оформив их всех официально. Ваша зарплата будет 200 долларов в месяц. Надеюсь, что наша фирма будет процветать, а вы получать большие премии.

– Как мне продавать каучук?

– Никак. Весь каучук и древесину я буду вывозить в Штаты и Россию. Мы зарегистрируем мою фирму, вы найдёте земли с гевеями и махагони получше, а я их куплю. Вы наберёте сотрудников согласно этому штатному расписание, а в будущем, когда расширимся, станете нанимать работников самостоятельно. Но помни, если не обоснуешь инспектору, почему ты набрал столько людей, то расходы на них я вычту из твоей зарплаты.

– Сеньор Кирк, я сражён вашим предложением.

– И ещё. Я не думаю, что вам надо увольняться из этого отдела. Ваша задача покупать для фирмы землю с гевеями по самым низким ценам, какие можно сделать. Ищи выгодные варианты и помни, сеньор Роналдиньо, что 10 % экономии – твои.

– Я порадую брата и домашних.

– Можете набрать себе помощников из них, – пусть это будет почти семейным бизнесом.

– Я все продумаю, просчитаю и через несколько дней покажу вам. Затем вы откроете фирму, я стану директором и она заработает.

И вот по прошествии недели Роналдиньо нашёл нас, обедающих в ресторане. Лично я думал, что ему потребуется не меньше месяца на это дело, но он меня приятно удивил.

– Я все подсчитал, сеньор Кирк, и подобрал интересные варианты. Эх, если бы вы зашли ко мне в контору, а то здесь негде разложить бумаги.

– Сеньор Роналдиньо, отобедайте с нами, а затем прогуляемся к вам в контору. Господа, дамы, разрешите представить вам сеньора Роналдиньо, директора нашей компании в Макапе. А это мои компаньоны: княгиня, графини, бароны…

Мужик сидел совершенно потерянный, боясь даже жевать в присутствии высокородных дворян.

– Простите, я никогда не был, не имел чести, не обедал в таком обществе. Я теряюсь.

– Расслабься, Эдсон. Поешь спокойно, и пойдём работать.

В итоге Роналдиньо стал директором зарегистрированной фирмы "Норд каучук", на счёт которой я положил пятьдесят тысяч долларов – огромную по местным ценам сумму. Из них я прикупил тысячу гектаров амазонской сельвы с гевеями и махагони, отдав за это сущие копейки – сейчас в этой дыре она никому не была нужна. Правда, все ближайшие участки были раскуплены, так что я брал второй и третий растительный пояс, окружающий городок. Но ничего, будет, куда расширяться.

Затем были определены необходимые мероприятия по обустройству быта рабочих. Роналдиньо нанял бригады строителей, которые возвели деревянные бараки для проживания рабочих, магазинчик, столовую и водяную пилораму, отрыли в земле и обложили деревянными досками склады для хранения инвентаря и добытого материала. После этого он принял на работу человек сто рабочих и охрану из индейцев.

Кроме этого я познакомился со всеми местными бизнесменами – моими будущими конкурентами, скупив всё, что они предлагали на продажу. Набралось тонны три собранного каучука и несколько десятков кубов пиленного красного дерева. Я договорился с ними о том, что буду выкупать весь их товар. Кроме этого закупили рис, кофе, маниоку и бразильский орех.

Запустив процесс, эскадра продолжила путь. Останавливались мы в Рио-де-Жанейро, куда так рвался Остап Бендер, Монтевидео и Буэнос-Айресе, пополняя запасы воды, провизии и угля. Впереди маячили льды Антарктиды. Мы решили не идти очень бурным и опасным проливом Дрейка, а обогнули Огненную землю. Оказавшись вблизи льдов, высадились на островную гряду ледяного континента Антарктида. Команда и пассажиры выкладывали на лёд наловленную сетью утром для питания рыбу. К ней подбегали небольшие пингвины, лопая лежащие рыбины и клянча новые подношения. Девушки кормили их с рук и гладили.

Затем наш путь лежал вдоль побережья Чили – страны, богатой различными полезными ископаемыми. В кают-компании я вновь довёл до подчинённых свои планы.

– Господа, в этих горах лежит столько полезных ископаемых, что они с лихвой покроют наши потребности. Мы сделаем остановку и купим здесь землю.

– Зачем это нам?

– Чтобы застолбить для себя богатые места. Эти ископаемые нам очень скоро понадобятся.

– А ты знаешь, где искать?

– Знаю.

Мы бросили якорь в порту Винья-дель-Мар и на извозчиках отправились в Сантьяго, столицу республики Чили. В прошлой жизни я очень хорошо изучил, что и где из полезных ископаемых находится в этой стране. Представлять решил американским гражданином. Англичане и американцы уже влезли сюда со своими интересами, но их экономическая экспансия только начиналась.

В Земельном департаменте пришлось встречаться с начальником отдела земляных угодий Серхио Мендосой. Мы с ним плотно пообщались и нашли общие финансовые интересы. Осмотрев карту мест разработок, в которых сейчас добывают полезные ископаемые, по памяти я выбрал и выкупил несколько участков гор в местах, где в будущем будут найдены богатые месторождения натриевой селитры, меди, железной руды, серы, марганца, молибдена, ртути, цинка, вольфрама, нефти и угля. Это были горы, непригодные для земледелия или скотоводства, коим занимались местные богачи, так что я не составлял им конкуренцию. Но я знал, что за этими металлами – будущее и, купленные сейчас бесплодные земли в своё время станут по цене золота. Так что я стал крупным землевладельцем-латифундистом, владеющим камнями.

Мендоса не смеялся надо мной. Он явно понял, что я что-то знаю, и прошу оформить не просто участки земли, а участки, имеющие конкретные координаты. Услышав мою просьбу, посоветовал, где можно найти геологов и рабочих. Вместе с нами плыли горные инженеры и геологи. Хотя они были нужны мне на Аляске, но десяток человек я решил отправить сюда в командировку.

Тут стали задавать вопросы мои соратники.

– Михаил Александрович, вы потратили десятки тысяч долларов на перспективные, но непонятные приобретения. Зачем они нам сейчас?

– Друзья мои, как же зачем? Медь – это провода, капсюли и гильзы, ртуть – основа для капсюлей, селитра – для пороха, сера – для вулканизации каучука и создания резины, вольфрам – для электрических лампочек, цинк – для нержавеющего железа, а железо – для всего остального. Уголь и нефть есть на Аляске, но здесь теплее и их проще добывать. К тому же это ГСМ для паровых аппаратов построенных нами здесь заводов.

– Поразительно, Михаил Александрович, вы просто кладезь знаний! Чего не коснись, всё вы знаете!

– Во всём виноват мой опыт – сын ошибок трудных, и бурная молодость.

Вместе с геологами, Валентиновым, технарями Чайкини и Вадимовым, торговцем Шалмовым и полицейским Рейли мы пришли в местную контору, которую нам рекомендовал Мендоса. «Исследовательская компания Риал» позиционировала себя инженерно-геологической фирмой. Мы разговорились с её директором Алехандро Риалом и ведущими специалистами: Пабло Эскобаром, Алехандро Сансом, Эулохио Понсом и Деметрио Карденасом.             – Сеньор Алехандро, сеньоры. Я собираюсь начать добычу полезных ископаемых. Чтобы её начать, мне нужны специалисты, техника и рабочие.

– Сеньор Кирк, а как насчёт того, чтобы вначале найти эти ископаемые?

– Всё уже найдено до нас. Моим и вашим инженерам осталось лишь организовать добычу. Мне вас рекомендовал мой друг сеньор Мендоса.

– Даже так! Тогда вот карта, прошу подробнее.

– Я хотел бы нанять вас на субподряд. Вы – специалисты своего дела, а мне нужно быстро организовать производство. Почему бы нам не объединиться на взаимовыгодных условиях? Кстати, сколько у вас сотрудников?

– Весь состав фирмы перед вами.

– А как насчёт рабочих?

– Придётся вербовать среди местных индейцев – все так делают. А где и что вы хотите добывать?

– Негусто. Хотя пять инженеров тоже неплохо. Я хочу добывать ископаемые по этому списку, значит, будем строить добывающие и перерабатывающие предприятия.

– А где вы собираетесь этим заниматься?

Я уж было собрался достать документы на свою землю, как в кабинет вошёл Мендоса.

– Отлично, сеньоры, что я застал вас. Парни, я не понял, чего вы упрямитесь? Человек хочет делать деньги, делясь с нами.

Я показал купленные участки земли в шести местах общей площадью порядка двухсот гектаров, рассказывая и показывая, где какие ископаемые лежат.

– Товарищи, сегодня мы зарегистрируем фирму "Норд минералс". Геннадий, я вижу, что, несмотря на молодость, ты обладаешь деловой хваткой. Мне понравилось, как ты занимался подготовкой кораблей к походу. В связи с этим, предлагаю тебе стать директором этой фирмы и остаться в Чили. Друг мой Рейли, ты американец, отличный полицейский и знаешь, как нужно себя вести с конкурентами. Мне будет не хватать вас там, но здесь вы нужнее. Дик, твоя должность будет заместитель директора по режиму. Алехандро Риал, сеньоры, как вы смотрите, чтобы войти в число сотрудников моей фирмы?

– Мы подумаем.

– Думайте, а должность сеньора Риала будет технический директор компании. Его и ваша епархия – это организация добычи и переработки ископаемых. Завтра обсудим бизнес-план, зарплатную и премиальную сетки сотрудников фирмы. Через год мы станем закрытым акционерным обществом и выпустим акции. Все сотрудники будут иметь долю в фирме, а, значит, личную заинтересованность в результатах своего труда. В этом году вы будете оперировать суммой в полмиллиона долларов, что в местных песо составит миллионов двести. С учётом местных расценок, думаю, что её хватит для начала разработки месторождений и постройки заводов.

Вечером на «Ейске» мы устроили прощальный ужин для тех, кто оставался. Меня спрашивали, почему я разбрасываюсь людьми, если, как я говорю, недра Аляски богаты ископаемыми.

– Почему я так сделал, друзья мои? В первую очередь из-за климата. Если не лезть к снежным вершинам, то можно вести разработку круглый год. Здесь много нищих крестьян и дешёвая рабочая сила. В Штатах для моих задумок и миллиона не хватило бы, а в Чили на эти деньги мы приобретём баржи, механизмы и транспорт. На Аляске же полгода снег и "собачий" холод, запасы намного меньше, а добывать их сложнее. А у нас, друзья, нет времени на раскачку – надо вооружаться быстро и сразу. Очень уж опасны наши ближайшие соседи – Штаты и Британия.

Затем разговор перетёк к остальным отрядам.

– Как там наши люди, которые плывут северным путём и бредут пешком через всю страну? Как перезимуют в Сибири, сколько их помёрзнет и помрёт?

– Приедем, узнаем.

Корабли уплывали, а фрегат «Ейск» с экипажем, Геннадий Валентинов, Дик Рэйли, два десятка русских бухгалтеров, администраторов, инженеров, геологов и сотня матросов для охраны остались в далёком Чили. От их успешной работы многое зависело для скорейшего становления промышленности моего губернаторства.

В пути на палубах боцманы загружали экипажи тренировками, артиллеристы на скорость готовили орудия к стрельбе и расстреливали одиноко торчащие из воды атоллы. Я вспоминал разговор с Валентиновым, состоявшийся перед самой отправкой.

– Гена, тебя должно утешать то, что здесь ты главный и делаешь всё так, как считаешь нужным в рамках общей концепции. Никто тебе не указ, а лишь советчики. Я очень надеюсь на тебя и твоих помощников, что через два года вы дадите стране угля.

– А если раньше?

– Раньше? Дело хорошее, но боюсь, что я не успею подготовить заводы. А впрочем, будет раньше добыто – будет отлично. Организуем регулярное пароходное сообщения между Антофагастой и Ново-Архангельском, так что будем плавать друг к другу в гости.

Глава 3. Генерал-губернатор

Я лежал на койке в каюте и размышлял. Рядом за столом копошилась Елена.

– О чём задумался, милый? Интересно, как меня встретят твои родные?

– Будете дружить, иного быть не может. А думаю я о том, где брать деньги. Или сразу надо организовать выпуск чеков, чтобы люди привыкли к ним?

– Но ведь ты вообще планировал выкупить Аляску, поэтому у тебя должна остаться куча денег.

– Эта куча быстро утекает и её слишком мало для будущих планов. По приезду запустим процесс организации губернаторства, а затем вместе отправимся в страну Эльдорадо.

В бухту Ново-Архангельска вошли восемь военных судов под Андреевским флагом. Боссы города, «РАТК», английской и американской компаний, трапперы, моряки, купцы и обычные горожане вывалили на берег. Все задавались вопросами:

– Кто это, что это?

Отданы швартовы, сброшены сходни и с флагмана сошёл я в генеральском мундире. Следом шли дамы высшего света и офицеры, потом интеллигенция и мастеровые, коих смогли навербовать в Питере и Нью-Йорке. Ко мне направились градоначальник города, шефы полиции и жандармерии. Я же громогласно произнёс.

– Господа, рад всех видеть. Спешу сообщить отличную новость. Ныне Аляска выделена в отдельное генерал-губернаторство, и я ваш новый губернатор, а рядом стоят мои помощники. Скоро на Аляске будет тесно.

После этих слов местный бомонд стал вытягиваться по стойке смирно. Я обвёл всех царственным взглядом и продолжил: «Господа, в эту тихую гавань пришли новые времена и порядки. Скоро все желающие смогут разбогатеть – это я вам обещаю. Думаю, что сегодня мы будем отдыхать, а завтра после обеда встретимся в градоначальстве и всё обсудим. Я привёз почту и прочие известия из столицы. Прибывшее начальство будет расселено по домам жителей побогаче, моряки останутся на кораблях, а народ попроще разместим в палаточном лагере в пригороде».

После этого, пожав руки отцам города, с ближайшими товарищами и дамами отправился к Богатыревым. В доме меня встретила Джейн с малышом.

– Здравствуй, принцесса Севера. У-у-у, какой большой карапуз!

– Здравствуй, любимый! Я назвала его Александром, как ты наказал перед отъездом.

Мальчик стоял возле мамы и держался за её руку. Я наклонился, протянул руку и негромко произнёс: «Здравствуй, Александр Кирк!»

– Здравствуй, дядя!

Джейн наклонилась и произнесла: «Саша, это твой папа».

– Папа? Здравствуй, папа.

Я взял трёхлетнего малыша на руки и поцеловал в лобик. Мальчик схватил меня за нос и произнёс: «Папа!»

Отцепив его руку от своего носа, я произнёс: «Признал наследник! Джейн, Ольга Алексеевна, Кора, знакомьтесь, это мои товарищи с супругами и моя спутница Елена».

Поручив гостей Ольге, вчетвером мы вышли в другую комнату.

– Джейн, Елена, всё повторяется, только по-новому. Прошу быть друг другу подругами, а не врагами. Джейн, я тебя так же люблю, но прими ситуацию, как есть.

– Точно, Мик, всё повторяется. Меня зовут Дженни, будем подругами. Я расскажу, как мы познакомились с Миком.

– Меня зовут Лена. Я тоже расскажу, как мы познакомились с твоим мужем.

– Ты знала, что он обвенчан со мной?

– Знала, но решила быть с ним.

– Хорошо, Лена, снова будем жить втроём.

Я понял, что девушки договорятся, забрал сына и вышел. Мальчишка не плакал, видать, что-то в его голове переключилось на ментальном уровне, и он признал меня. Я дал ему кучу звёздочек с погон, кокарды и несколько игрушек, купленных мной в Нью-Йорке. Так что парень занялся делом, перебирая и раскладывая их.

Затем был домашний ужин. Я сказал, что при новых людях можно говорить открыто, поэтому Ольга и другие Богатыревы рассказывали о реальном положении дел. В городе оказался Паша, а так же Митрий и Евгений Богатыревы, от которых я узнал о новостях с прииска. Новости были нормальными, и всё шло по плану.

С утра я отправился на континент, чтобы повидаться с индейцами племени Калана, пообещав им государственную поддержку. Оказалось, что вождь Алеута умер, и вождём племени был выбран Калан. Я призвал его в русскую армию, присвоив звание подпоручика. Сам индейский посёлок переименовал в посёлок Каланск, названный в честь моего друга.

Словно специально подгадав, на следующий день в Ново-Архангельск вошла шхуна с Биндиным. Григорий Иванович доложил, что недавно к острову Кодьяк прибыл северный караван, который отстаивается в заливе Кука. Сапёрный полк приступил к работам по планировке будущего города.

– Григорий, отчего так долго шли?

– Обернулись бы быстрее, да господа мореплаватели слишком много исследовали и картографировали, постоянно высаживаясь на берег материка или островов. Опять же, у местных самоедов очень много ясака собрали.

– Что значит ясака? Я же сказал выкупать, а не обирать самоедов!

– Виноват, часть была собрана ясаком, а основное выкуплено. Все шкурки и моржовый бивень, а также отчёт, где и сколько купили, и чем расплатились, хранятся в Санкт-Александровске и ждут вашей проверки.

– Отменно, Григорий. Скоро отправимся к тебе.

Прибывший народ немного охреневал от места, где оказался. Белые ночи и северное сияние этого сурового края производили разное впечатление, но равнодушным никто не оставался.

Следующим шагом я приступил к формированию управленческого аппарата губернаторства. Градоначальника, главного полицейского и жандарма города я оставил на своих местах. Они так и останутся у власти в этом города, а основной аппарат планировал перевести в возводимый «с нуля» Санкт-Александровск. Естественно, что главами губернаторской администрации были назначены проверенные мной люди.

Служить фрейлиной было достаточно сложным занятием, ибо требовалось знать ответы на сотни вопросов, которые могла задать императрица. Так что бывшие «смолянки» являлись довольно эрудированными дамами. Образованным девушкам нашлось место в моём аппарате. Мещерякова и Дженни получили должности моих заместителей по кадрам и связям с общественностью. Руководить налоговой службой и аппаратом управления я поставил других выпускниц «Смольного» Юлию Чайкини и Татьяну Вадимову.

Сам Чайкини возглавил управление обороны, а Вадимов стал военным комендантом Санкт-Александровска, курируя военные заводы. Всем флотом командовал Денис Александров. Богатыревы и парни из компании Дэма занимались делами фирмы «Норд Эльдорадо», а Евгений Богатырев возглавил «РАТК». Игорь Дроздов стал главврачом губернаторства, который вместе с Головастым и Любомировым включились в работу медицинского управления, решая, как организовать обучение новых врачей, охватить медучреждениями городки Аляски и Клондайка, построить цеха по производству лекарств на основе народной медицины.

Мои сыновья и Павел знакомили с местными реалиями наших интендантов: чету Шалмовых, Делягина и Юрьева. Естественно, что они взяли направление снабжения и торговли всего губернаторства. Штаты губернского аппарата управления заполнялись из прибывшей интеллигенции.

Прибывшие северным путём дворянки из Санкт-Петербурга Татьяна Чумарина и Ольга Свиридова вместе с Олей Нагорофф занялись вопросами образования и культуры. Оказалось, что Татьяна Даниловна не домохозяйка, а член российского Географического общества. Так что она вытребовала у меня возможность совершить поход с очередным караваном в дебри Канады, а пока вместе с геологическими партиями обследовала и описывала окрестности Александровска. А обе Ольги сразу открыли школу живописи. Именно на плечи этих трёх дам ложилась организация начальных школ, гимназий и университета. Ремесленные училища и курсы планировалось открывать при производствах.

Меня насмешила история о том, что при Одесском градоначальнике состоял «учёный еврей». Я посчитал, что моё губернаторство ничем не хуже одесского, поэтому создал должности «учёного эскимоса и не менее учёного индейца», а если серьёзно, то был создан отдел по делам коренных жителей, в котором числились обученные русской грамоте вожди индейцев и эскимосов из каждого племени Союза. Пусть доносят свои потребности до ушей губернатора. Естественно, прошли и другие назначения.

После первоначальной суеты я провёл совещание, на котором рассказал о планах по укреплению губернаторства: какие трудовые и военные ресурсы ожидаются, как будем вести торговлю и сбор пушнины, где и какие ископаемые будем добывать, какие заводы построим. На нём присутствовали новые и старые городские чиновники, купцы и главы торговых филиалов, в числе которых я увидел купца Скоробогатова.

– Господа, в течение этой зимы будет проработан вопрос по упрощению налогообложения торговых людей. Оно станет прозрачным и понятным. Однако повысятся наказания за нарушения и укрывательство доходов, вплоть до лишения лицензии, помещения в острог и конфискации имущества. Я не потерплю, если меня будут обманывать.

– Господин губернатор, все мы – честные негоцианты.

– Тогда готовьтесь к тому, что с вас будет сниматься только 10% от общей суммы прихода и всё. Больше никаких поборов с моей стороны пока не планируется. В отношении иностранных компаний будет принят ряд законодательных актов, регламентирующих их деятельность, но в целом они останутся без принципиальных изменений.

Не забыл я сделать ещё одно важное дело, а именно поручил мастерам вытесать красивый гранитный памятник в память о баронессе, который я собирался установить на могиле Мадлен Кирк в посёлке Эльдорадо. В Санкт-Александровске в её честь будет названа центральная площадь.

Через неделю, в течение которой я произвёл назначения чиновников, корабли вместе со мной и многими рядовыми сотрудниками отправились в путь к заливу Кука. Вход в защищённый от океанских волн и неприятеля залив прикрывали островные крепости: Кодьяк и Павловская. Дойдя до конца залива, увидели флот северного каравана. Там нас ждали прибывшие переселенцы.

С адмиралом Балком и его офицерами мы поделили меха. Какие они привезли песцовые шкуры – сказка! Офицеры забрали официальный налог – ясак, и свою долю. Моряки пробыли здесь месяц, посмотрев на меховой и рыболовный бизнес. Я рассказал, что планирую построить здесь морскую базу и пригласил капитанов через пару лет заходить в новый порт. Вскоре военные убыли домой южным маршрутом.

Полностью рассчитавшись с капитанами иностранных судов, я отпустил их домой. Однако морские дельцы просто так уезжать не собирались, попросив разрешение скупить меха и прочие товары, которыми была богата эта земля. Я перепродал им то, что было выкуплено во время похода у русских чукчей. Перед уходом в Европу ко мне обратились голландец и швед, выбранные переговорщиками от своих групп.

– Господин губернатор, если вам снова потребуются наши корабли, вы всегда можете рассчитывать на нас.

– Благодарю, господа негоцианты. Возможно через год или два я снова буду собирать большой караван.

А затем началась работа. Лысогоров отслужил молебны о здравии всех поселенцев и призыве божественной помощи в делах наших, освятив в месте закладки города первый камень. На берегу залива было выбрано место, где будет заложен Санкт-Александровск. Петербургский архитектор Николай Колыхалин и его дочь Глафира приступили к проектированию города. После первых прикидок с Пеньшиным, Чайкини, Вадимовым и Колыхалиными разбирались с планировкой города и задачами по укреплению фортов, которыми он будет защищён. Решили возвести в камне и кирпиче капониры и люнеты всех окрестных крепостей, а на подходах к самому городу сделать засечную линию обороны из дотов, соединённых окопами.

Затем пришло время заняться переселенцами. Палаточный городок для поселенцев организовывал главный строитель губернаторства Владимир Пеньшин. Расселяя семьи, пришлось срочно делать яранги, так что все привезённые шкуры оленей и моржей пошли на их устройство. Все прибывшие жили в палаточном городке и на кораблях – скученно и без удобств. Пока не пришли холода, всех одолевал гнус. Прямо скажем – собачьи условия.

С гнусом мы разобрались быстро – местные подсказали состав, а Головастый с помощниками наладил производство травяной мази, отпугивающей насекомых. Воду городку давала текущая возле него горная река Найк, на которой стояло селение староверов Микша. Вообще-то на Аляске все придерживались старой веры со своим образом жизни и отношением к миру. Километрах в трёх была широкая, но короткая река Турнаген, стекающая с гор Кенайского полуострова.

Затем навели контакты с алеутами, проживающими в становищах вдоль побережья, и жителями расположенных на берегу вдоль крепостиц: Свято-Георгиевского редута, Свято-Николаевского редута, Кенайского редута, Александровской, Воскресенской, Микши и Русского становища. Общая численность русского населения этих посёлков составляла тысячи четыре и ещё тысяча взрослых алеутов в четырёх окрестных стойбищах.

Для начала мы переименовали заливы с иностранными названиями на русские: залив Кука стал Александровским, река Найк – Русской, а Турнаген теперь называлась рекой Вадимова. При обследовании окрестности он первым нашёл на её берегу золотой самородок. Сразу встал вопрос с топливом – углём и деревом. С обеих сторон огромной Александровской долины росли густые леса. Деревья мы видели, как и уголь, который был везде в долине. Однако возле реки Вадимова его пласты выходили на поверхность.

В 20-м веке на побережье найдут нефть. Я собирался найти её в середине 19-го века, поэтому, готовясь к поездке, в Нью-Йорке закупил буровое, добывающее и перерабатывающее оборудование. Не менее важным, чем топливо, было то, что деревня Георгиевский редут стояла на кряже, где находилось железорудное месторождение. Местные кузнецы ковыряли его потихоньку, я же планировал добывать руду в промышленных масштабах. Обо всём этом я рассказывал геологам и промышленникам, рисуя значки на карте Аляски.

Затем строителями и геологами были обследованы окрестные холмы и реки на предмет строительных материалов. В пойме окрестных рек и горных отрогов в достаточном количестве лежали и ждали, когда их найдут известняк, кварц, песок, гипс, мел и глинозём. Так что было из чего делать цемент, каменные блоки, кирпичи, черепицу, стекло и строить город.

Агроном Тараскин с супругой и группой помощников из крестьян занялись обследованием окрестных земель. Вокруг палаточного городка на несколько десятков миль лежали земли, пригодные для выращивания пшеницы, прочих злаков, картошки, овощей и выпаса скота. Окружающие их горы создавали тепличный эффект, отчего погода тут была намного мягче, чем в том же Ново-Архангельске. Об этом сообщил агроном, обследовав местность и составив карту будущих полей. Естественно, он планировал развивать огородничество и тепличное хозяйство.

Вопрос питания решался за счёт привозимых продуктов и местной рыбы. В Сан-Франциско за мукой, зерном, коровами, овцами, птицей, потребным оборудованием и сырьём были отправлены все наши суда. Море ещё не замёрзло, поэтому рыбаки с Кодьяка и других посёлков продавали нам выловленного камчатского краба, гребешков и рыбу – тонны продуктов, которые мы солили, коптили и варили. В связи с этим пришлось копать в промёрзшей земле ямы-холодильники, а заодно строить деревянные коровники и птичники. Сложная задача накормить несколько тысяч человек в месте, где пока почти ничего нет.

С наступлением зимы отдыхать крестьянам не дали, взяв в оборот. Пока будут выстроены кирпичные заводы – рак на горе свиснет, а мне нужно было запускать производства сразу. Поэтому одни мужики были брошены на заготовку леса, а те, кто был мастеровитее – на строительство промышленного городка – большие навесы, ограждённые по периметру жердяными изгородями. В них установят станки, а в летнее время начнутся работы по производству всего, что требовалось для города. По мере строительства кирпичных корпусов, цеха переедут туда. Одним из важных моментов стала электрификация города. Наши старые сотрудники, питерские инженеры-электромеханики Кошкин, Плотников, Тумаков и Дворядкин, и новые – Родион Юрьевский, Василий Абдулов и Владимир Шамаев приступили к проектированию угольной ТЭЦ и цехов по производству проводов, электрооборудования, генераторов и лампочек накаливания.

Пришла пора готовить открытие «золотой дороги». По моему указанию Пеньшин выделил батальон сапёров для производства секретных работ. С его офицерами и командиром штабс-капитаном Камчатовым я и Иван Корчагин, назначенный куратором работ, приватно переговорили.

– Юрий Васильевич, господа офицеры, прошу объяснить солдатам следующее. Вы будете строить рабочие городки на транспортной артерии. Работать будете на моей личной земле. То, что вы там увидите, прошу хранить в тайне до моего разрешения.

– А что будем строить, господин губернатор?

– Золотой путь, который начнётся в индейском становище «Каланск» и закончится в посёлке Доусон. Когда придёт время, все офицеры батальона получат пай, а за свои деньги смогут приобрести ещё акций компании «Северное Эльдорадо». Солдаты ничего бесплатно не получат, но смогут стать пайщиками, купив акции по номиналу.

В итоге батальон загрузил на фургоны всё необходимое для автономной работы, и в сопровождении индейских проводников ушёл к перевалу Чилкут. Там будет построена первая ямщицкая станция, а на Юконе возведут ещё три перевалочных посёлка с пристанями, салуном, гостиницей и складами.

В Ново-Александровске к Новому году полноценно заработал аппарат губернатора, плодя указы и предписания. Следующим этапом моей деятельности стала проверка деятельности градоначальников и торговых людей, а так же перепись населения, составление реестров сословий и рода занятий аляскинцев.

По переписи начала века русских на полуострове проживало около 8 тысяч человек, а индейцев и эскимосов целых 60 тысяч. Так что было на что ориентироваться, чтобы подкорректировать статистику, мол, губернатор только прибыл, посмотрел отеческим взглядом на людишек, и стали они размножаться, аки муравьи, живя долго и счастливо. Даже умирающие от старости решили ещё пожить, чтобы поработать на благо императора. Так что началась великая проверка в Ново-Архангельске и остальных поселениях края, дабы поглядеть на быт людей и послушать жалобы на власть рядовых тружеников. Иностранцев никто не трогал.

С наступлением декабря пришли холода, выпал снег, отчего часть работ пришлось останавливать, перебрасывая людей на другие трудовые участки. Корабли встали на прикол, скованные льдом. Я успел вернуться в Ново-Архангельск, чтобы проконтролировать работу моего чиновничьего аппарата. В неделю был сформирован очередной санный караван, с которым я, Елена и Чумарина отправились на Клондайк. Пришлось тяжело: были постоянные метели, и Елена, не приспособленная к переходу, отнимала много внимания. Татьяна Даниловна оказалась не новичком в северных походах, так что с ней проблем не было. Сам я тоже немного отвык от таких холодов и бега на лыжах, поначалу сильно уставая. Ничего, через неделю все более-менее втянулись в ритм. По пути в контрольных точках мы встречали отряды сапёров, приступивших к заготовке брёвен для домиков. В связи с тем, что я стал российским дворянином, пришлось мне учить французский язык, дабы понимать речь «высшего света». Лена стала моим первым учителем, а в будущем я планировал взять профессионального педагога. Так что поначалу, пока это не заметила мадемуазель Элен и не вставила мне пистон, собирал во рту слюни и осваивал французскую букву «р».

Через полтора месяца нас засекли дозорные, а затем встретили жители посёлка. Я тепло приветствовал воинов, охлопывая друг друга по плечам, как старых знакомых. После этого представил Елену и Татьяну, познакомив их с коллективом. За ужином рассказывал о своих приключениях в России, слушая местные новости.

– Что же, друзья, пора вам возвращаться в цивилизацию. Всем приказываю отправиться в Нью-Йорк и повидать своих родных. Как начнётся судоходный сезон, отправим вас кораблём. После этого кто-то останется здесь командовать золотодобычей, а кто-то вернётся в Нью-Йорк на новое место работы. А вообще, забирайте своих родичей и перевозите сюда.

В следующие дни я осматривал посёлок Эльдорадо, серебряные и золотые прииски. Посёлок приобрёл черты законченного объекта. Десяток жилых бревенчатых изб и пара складов с глубокими подвалами были обнесены высоким забором, превратившим поселение в настоящий острог. За ним располагались расчищенные от леса поля, где летом выращивали овощи и пшеницу, и прочие объекты жизнедеятельности. При остроге был обустроен тепличный городок с растущими овощами и большой скотный двор. На ручье виднелись лесопилка и мельница. Там же был оборудован закрытый навес, под которым стоял столярный станок с приводом от водного колеса. Летом на нём работали пожилые индейцы, строгая короткие стрелы для арбалетов и полноценные для луков. На судах летом завезли несколько десятков тонн угля, так что к дровам добавилось долгогорящее топливо.

Золото зимой не мыли, а серебро добывали. Татьяну так же посвятили в тайну Клондайка. В закромах хранилось 16 тонн намытого золотого песка и 300 килограммов самородного золота размером от ягоды до куриного яйца. Пара десятков самородков была по килограмму, а один весил 4,5 и напоминал сердце. В прошлом году его нашла Кора, гуляя вместе с Павлом по берегу ручья Эльдорадо. Крупные экземпляры шли в нашу коллекцию.

Глядя на него, вспомнился забавный анекдот, о котором я, чтобы не обидеть Кору, умолчал: «На день влюблённых мужик просит у продавца сувениров.

– Дайте мне эту жопу.

– Мужчина, как вам не стыдно, это же сердце!

– Я двадцать лет работаю кардиологом, и как выглядит сердце, хорошо знаю. А это – настоящая жопа».

Затем настала очередь посетить дружественные племена. На сегодняшний день в союзе состояло десять племён плюс племя Калана на побережье и племя эскимосов «Белого моржа» в низовье Юкона. Индейские охотники ушли на промысел пушного зверя, но лагерь охранялся дежурным отрядом.

Вечерами в тесном кругу близких людей, собирающихся на вечерние посиделки со своими жёнами и офицерами племени, я рассказывал о своих приключениях в Америке, Англии и России, о знакомстве с русскими императорами и английской королевой, а так же об участие в Крымской войне. Затем поделился своими планами: «Друзья, все мы взрослеем, и цивилизация входит в нашу жизнь. А где есть цивилизация, там есть деньги. Все вы хорошо трудились, поэтому за эту зиму мы проведём расчёты и каждому, включая индейцев, заведём отдельный счёт. Все должны знать, сколько денег имеют и какова доля каждого в будущих прибылях. Второй момент. Мне нужны образованные в финансовой и технической сфере люди. Индейская молодёжь, которая изъявит желание, будет учиться в местном институте и училищах. А вы, господа бледнолицые, кто изъявит желание, отправятся в Нью-Йорк обучаться управлению и финансам. Для новых задач нужны преданные нашему делу руководители».

За пару месяцев Елена влилась в коллектив, став его полноценным членом. Она помогла рассчитать мне денежные доли каждого члена концессии. В феврале был снаряжён караван с добытыми и обработанными шкурками пушного зверя и рота индейцев под командованием Джона Черноволкова, а по-местному Ветвистого Оленя из племени Чёрного волка, отправлялась на первое боевое дежурство в город, где проживали белые люди.

С караваном в Ново-Архангельск возвращались Билл с Жозефиной и все американские парни из команды Биг Дэма с жёнами и детьми. Скоро они отправятся в Нью-Йорк, чтобы повидаться с родственниками. Том Коллинз со своей Уитти остались командовать в Эльдорадо.

Через полтора месяца пеший караван прибыл в Каланск. Теперь меня охраняла вооружённая карабинами и луками рота индейцев. Я включился в работу губернатором, проверяя отчёты своих проверяльщиков. Богатыревы, Павел с Катей, Пит, Боб, ребята Биг Дэма и Калан со своими помощниками занялись расчётами того, чем необходимо оснастить ямщицкие станции вдоль «золотого маршрута» и сколько нужно там иметь персонала. Продумывали логистику поставок, формировали коллективы для посёлков и отряды перевозчиков, которые будут доставлять старателей к Доусону. Кроме этого определяли размер золотых заимок, порядок их регистрации, перепродажи или неиспользования – погиб старатель, но его заимка не должна простаивать.

Время летело быстро. Пригрело солнце, закапали сосульки, потекли ручьи. Не успели оглянуться, как сошёл снег, и землю покрыли весенние луговые цветы. На дворе стояло начало мая. За зимние месяцы архитекторы сделали планировку улиц, на реке Русской установили паровые лесопилки и заготавливали брёвна для строительства пристани и деревянных домов. Строить планировали из песчаника и кирпича. С наступлением тёплых дней началось рытьё траншей под фундаменты для цехов и заводов, необходимых для строительства природных ископаемых. Заработали каменоломни, на которых солдаты распиливали песчаник на строительные блоки.

В них временно разместятся официальные учреждения, пока не построим каменные.

Под руководством Чумариной и Маргариты Нагорофф была запущена типография и организована газета. В ней печатались официальные коммюнике и аляскинские новости. Был организован монетный двор, и я отдал команду приступить к печати банковских чеков, о чём всенародно объявил через губернскую газету.

С началом судоходства примитивный броненосец и канонерки остались защищать стройки у Кодьяка, а военные суда бывшей Азовской трофейной эскадры приступили к патрулированию берегов Аляски. Их боевыми заданиями были проверка русских острогов на Аляске, Камчатке, вдоль берегов Охотского моря и Ледовитого океана на русском севере, знакомство и налаживание контактов с племенами эскимосов и чукчей, и скупка предметов северного промысла. При встрече с местными казаками таковых рекомендовалось не обижать, а постараться наладить контакты. Если что, то выкупить меха и у них.

Вторым аспектом патрулирования было задержание, а при оказании сопротивления, уничтожения иностранных судов, встреченных в российских водах.

– Господин губернатор, так ведь каперство запретили. Россия подписала конвенцию.

– Григорий Иванович, мне плевать, что подписала Россия. Добыча без разрешения морского зверя в наших водах – есть самое открытое воровство. Запретили каперство, просто не будем приводить сюда корабли. Вопросы есть? Вопросов нет. Григорий Иванович, надеюсь, что вы не проявите больше человеколюбия по отношению к бандитам? Если вы снова собираетесь их пожалеть, я сниму вас с капитанов. Мне не нужны те, кто не выполняет моих приказов.

– Я понял вас. Такого, как было на Мадейре, больше не повторится.

– Гриша, они тебя не пожалеют, если смогут победить. Сойди на берег и лично посмотри, как они обирают эскимосов и чукчей. Во что превращается стойбище после их посещения.

– Я всё понял. Обязательно сойду на берег и проверю.

В итоге в первое патрулирование эскадру повёл главком моего флота Александров, который человеколюбием не страдал. Кроме всего прочего, им надлежало обследовать берега Охотского моря и зайти в Николаевск, чтобы познакомиться с генералом Завойко и наладить контакты. Суда разбились по парам и отправились на боевое патрулирование.

Капитаны клиперов Суровы, Дроздов и Семак с нашими американцами и с деньгами ушли в плаванье. После посещения Нью-Йорка капитанам предстояло посетить Усть-Двинск, Либаву, Ревель, Гельсингфорс и Санкт-Петербург, чтобы навербовать команды из русских моряков на строящиеся клипера.

Народ работал на стройках, а мои аппаратчики на бумажном фронте. Наконец, я распорядился провести ревизию деятельности «РАТК». Головы полетели у всех купцов, входящих в правление компании: обвинение, суд, расстрел и конфискация имущества в доход государства. В казну потекли миллионы рублей. Домочадцев, как и бывшую охрану этих купцов, отправлял в Александровск на работы. Не забыл я и Парамона. Он был обвинён в убийствах и разорении людей, после чего расстрелян.

Де-факто «РАТК» стала моей компанией, потому что теперь я распоряжался её делами. Главным в ней был назначен Боб, а его заместителем стал Пит. Также я организовал "Норд банк", сделав его директором Елену Мещерскую. Новых сотрудников она набрала из «белых воротничков», прибывших с эскадрой Балка. Поскольку доли всех участников нашей концессии за зиму были пересчитаны, то губернаторство выкупило всё золото за чеки, а людям были открыты вклады в банке «Норд». Чеки были похожи на современные российские купюры, а не на ассигнации прошлого века размером с альбомный лист. Их было удобно использовать и носить. Технология выкупа золота и мехов начала обкатываться.

Ко мне на приём пришли директора «КГЗ» и «САТК».

– Господин губернатор, ваши люди отказываются продавать нам собранный мех.

– И что? Они имеют право не продавать его вам.

– У нас есть договорённости на уровне правительств о взаимодействии.

– Покажите такой документ? Что-то в «РАТК» я его не нашёл. Господа, я подозреваю, что вы скупали у нас меха в силу сложившейся практике. Ныне я сам могу продавать меха в Штатах, поэтому либо мы пересматриваем расценки, либо здесь вы ничего не купите. К тому же много шкур идёт на нужды губернаторства.

– Нас интересуют дорогие меха. Мы должны согласовать этот вопрос с руководством в Оттаве и Нью-Йорке.

– Согласовывайте.

Я теперь распоряжался всеми мехами, собранными моими индейцами и «РАТК», поэтому объёмы добытого существенно выросли. Наша фабрика ориентировалась на местных потребителей, но я не знал, сколько сможет выкупить Дуайт Джонс. С целью решения этого вопроса во Фриско отправился Боб. Джонс хорошо знал его, поэтому можно было более глубоко выяснить его платёжеспособность. Поэтому пришлось и мне сбавить обороты.

– Однако, господа, в знак наших добрососедских отношений в этом году я распоряжусь продать вам добытые шкурки по старым расценкам, но соболь и песец поплывёт в Штаты на моих судах.

Фирмачи, скрипя зубами, согласились.

В начале сентября пришла эскадра Александрова. Капитаны отчитались о собранных мехах, рогах, бивнях и шкурах оленей и морского зверя.

– Мы видели, как некоторые контрабандисты грабят местных самоедов. Кого смогли найти или догнать – брали на абордаж, либо вступали в артиллерийскую баталию, топя, как вы и приказывали.

– Что с командами?

– Расстреляны.

– Отменно, чем меньше будет конкурентов, тем богаче останется наша страна и мы. Товар сдать Питу Кирку, его люди проведут расчёты и всем членам экипажей будут начислены премиальные. Теперь ваша задача забрать из Николаевска-на-Амуре наших военных. Я очень жду прихода нашего пешего каравана. Тогда станет намного проще нагибать несогласных, и стройка пойдёт активнее.

Караван переселенцев, переждав крещенские морозы и февральские метели в Омске, Александровском и Кемерево, двинулся дальше, идя по сибирскому тракту от города к городу.

– К лету до Иркутска дойдём! Поднажмём, братцы, недолго осталось – всего-то три месяца.

Маршрут, по которому шёл обоз, являлся местом ссылок неблагонадёжных политических и откровенных бандитов. Несмотря на это казаки и военные продолжали вербовать политических ссыльных, обещая им аляскинскую сказку. И переселенцы, и солдаты верили в то, что идут в страну, где будут хорошо жить. Просто каждый из них прикидывал, как он это сделает. Одни думали, что за счёт своего труда, а другие, что за счёт труда других. Всякие люди прибивались к каравану, но зачастую любители лёгкой наживы, испытав сложности пути, в очередных городках отпадали.

Караван шёл, и летом передовые части дошли до Иркутска. Фон Слепчин, командуя первым отрядом, приказал сделать длительный привал, дожидаясь остальных. Естественно, что такая толпа идущих солдат весьма обеспокоила местные власти. В связи с этим командиры подразделений отправились на приём к генерал-губернатору Восточной Сибири Муравьеву. Человек пытался сделать для укрепления Дальнего Востока всё от него зависящее, считаясь основателем Благовещенска, Хабаровска и Владивостока. Как это часто происходит в нашей стране, многие его полезные начинания провалились, будучи саботированными из Санкт-Петербурга.

Губернатору доложили о прибытии командиров каравана. Муравьев махнул секретарю рукой, мол, зови. Вошедшие вытянулись «во фрунт» и фон Слепчин доложил, кто они такие.

– Господин генерал-губернатор, вам письмо от губернатора Аляски барона Кирка.

С этими словами Александр протянул запечатанный конверт. Генерал вскрыл его и стал быстро читать. Завершив, положил письмо на стол и обратился к офицерам.

– Вот, значит, кто вы такие. А мне вестовые, да адъютанты все уши прожужжали, что армия ко мне в губернаторство идёт. Как только Михаилу Александровичу удалось столько бравых солдат себе забрать?

– Он в очень хороших отношениях с императором. Вот его величество и дал высочайшее повеление перебросить на Аляску столько полков. Позади нас ещё полки топают.

– Мне оставите полк? Я с господином Кирком этот вопрос улажу.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство. Мы должны дойти на Аляску. Но вам планируем помогать флотом.

– Я прочитал об этом. Кирк собирается укрепить Петропавловск, снабжая городок необходимым. Что же, господа, каковы ваши планы?

– Переждём зиму и продолжим путь. До Николаевска почти две тысячи вёрст, которые очень надо пройти к будущему лету.

– Дойдёте?

– Мы дойдём, а за нами переселенцы идут – тормозят сильно.

– По Амуру несколько пароходов бегает и баржи. Арендуйте, если успеете до морозов.

– Благодарим за совет, так и сделаем.

Отдохнув недельку, за время которой были отправлены посыльные к отстающим полкам, чтобы обрисовать ситуацию.

Глава 4. Локомотив прогресса набирает обороты

За несколько месяцев вокруг крепостиц обустроили блиндажи и люнеты с артиллерийскими шанцами, установив в них современные орудия. Под командованием Викулса расквартированный в пригороде Ново-Архангельска 27-м полк построил деревянный военный городок и провёл необходимые фортификационные мероприятия.

С наступлением холодов жизнь в городке замерла. В связи с этим у меня дошли руки до образования. По моему поручению Нагоровы, Чумарина и наши «смолянки» занимались тем, что среди прибывших военных, моряков, разночинцев и местных гражданских кадров набирали преподавателей. Тем же занимался Дроздов, собирая себе всех, кто что-то понимал в медицинской части. За пару месяцев они подготовили конспекты лекций и практических занятий, которые я лично просмотрел и утвердил. В тех областях, где я ничего не понимал, мне объясняли, что это обязательно надо давать.

В освобождённых от товара складах «РАТК» установили столы и открыли трёхмесячные курсы: бухгалтерские, юридические, торговые, управленческие, электротехнические и механические курсы, рабфак и школы. Учиться на них бесплатно определили всех желающих. С октября по май, когда сельхозработы заканчивались, все детишки школьного возраста были обязаны посещать полноценные общеобразовательные школы, а кто постарше – рабфак, где обучали письму и счёту. Так мы готовили кадры для наших заводов, чиновничьего аппарата, армии и флота. По моему поручению Чайкини, Викулс, Александров, Любомирофф занялись организацией морского «Нахимовского», армейского «Суворовского» и медицинского «Пироговского» училищ в Санкт-Александровске.

Всё эти потуги были необходимы для создания нормальных техникумов и университета, которые станут выпускать более подготовленных людей. С развитием края требовалось все больше хотя бы грамотных людей. Других специалистов мне было неоткуда брать – в эту дыру никто из светил ехать не желал, зато ехали авантюристы, лёгкий на подъём молодняк или отчаявшиеся от безысходности гражданские. Ещё одной проблемой стало моё обещание высоких зарплат. Взяв за основу государственную сетку зарплат, проставил северные коэффициенты.

На фоне трудов праведных не забывал я о своих дамах. У обоих округлились животики. Мы переехали в освободившиеся от жильцов хоромы Скоробогатова, из-за недостатка жилья деля их с семейством Нагоровых и Любомировых. Так что у меня появился отдельный кабинет, и я смог чаще бывать и работать дома. Гораздо хуже было в Александровске, где народ жил в палатках.

Я отписал императору послание о начале работ по укреплению Аляски. Заканчивал письмо словами: "Ваше императорское величество, через пару лет мы обороним Аляску от любого супостата. Тогда же начнётся известная вам операция "ЗА". Аляска запирает путь к русскому Северу, богатому мехами и ископаемыми, на которые иностранцы хотят наложить свою волосатую лапу. Так что не верьте увещеваниям завистников, которые ищут лишь свою выгоду. Преданный вам и России М.А. Кирк". С чего бы эта лапа оказалась волосатой, я не решил, но ради гротескной аллегории такое слово вставил. На самом деле Аляска была не так богата ископаемыми, как Чили или Камчатка, но и здесь были полезное вещи.

Операция "Золото Аляски" должна была дать мощный толчок в развитии края и моих производств. Освоившись на посту губернатора, «без шума и пыли» за копейки выкупил русские земли вдоль Юкона, где старателями в скором будущем будут найдены залежи золотого песка. Так что я стал владельцем не всех, но основных золотоносных районов края. Все операции с мехом и прочими продуктами северных промыслов проводились теперь через «РАТК». Показывая свою честность и нужность, пришлось показывать большую прибыль фирмы. Соответственно, доходы хозяев в Санкт-Петербурге возросли в несколько раз, что повышало мою значимость в их глазах. Конфисковав акции у бывших управляющих, я так же стал пайщиком компании, пропорционально поделив их между ближайшими помощниками и родственниками.

Затем был организован филиал Российского императорского банка, чьи функции раньше выполняло «РАТК». Он находился в одном здании с банком «Норд», так что де-факто даже сотрудники были одни и те же. Но в будущем именно в филиале я стану хранить золотые налоги, чтобы не говорили, что губернатор все золото себе захапал. В этом же здании открыли губернский монетный двор. Российских денежных знаков на Аляске было немного, поэтому все крупные сделки «РАТК» и иностранные купцы вели в долларах или английских фунтах. Однако в губернаторстве мои чеки быстро заменили малочисленные рубли и многочисленные доллары и фунты при расчётах. Кроме государственных структур была создана фирма «Норд корпорэйшн», которой подчинили «Норд Эльдорадо», «Норд банк» и все наши компании в Штатах, Бразилии, Чили и России. Возглавила её Ольга Богатырева. Там же работали жёны и взрослые дети остальных родственников.

В делах пронеслись зима, весна и наступил май. Ожидая полки, убыл в Александровск, чтобы дать подчинённым командного пинка, то есть повысить энтузиазм строителей и остальных работников. Проехав по окрестным деревням, выступил перед электоратом, рассказав о всеобщем обучении в школах и на курсах по желанию. Кроме этого сообщил, что организован патентный комитет. Ленковский, Викулс, Чайкини и Вадимов возглавили научный Совет, состоящий из представителей инженеров, строителей и военных. Ожидаемо, основная масса рационализаторов оказалась из военных офицеров и унтеров, которые предлагали улучшить карабины и винтовки.

Мне же пришлось задержаться и провести с ними первое секретное техническое совещание по оружию будущего. Автомат Калашникова делать не предлагал, потому что уровень точности станков, качество пружин и сплавов не позволяли сделать нужную точность и крепость. Однако ради своей безопасности я был обязан ускорить технический прогресс. Уже лет через десять американский полковник Хайрем Бердан, сотрудничающий с «Кольтом», сделает однозарядную винтовку под унитарный патрон. Уже находились в разработке многозарядные винтовки Кристофера Спенсера, Бенджамина Генри и Оливера Винчестера. Так что я сразу решил предложить разработать пятизарядную винтовку Мосина, которая лет через 30 станет основной винтовкой российской армии, сменив «берданку».

Из револьверов были хорошие экземпляры у Ремингтона, Адамса и Кольта, поэтому с ними решил не мудрить, а покупать для офицеров и спецподразделений имеющиеся в продаже «Кольт Нави». Размышляя о пистолетах, у меня появилась идея. Сейчас бельгийцы Эмиль и Леон Наганы находились в начале своего изобретательского пути, имея небольшую семейную мастерскую по ремонту револьверов. Это означало, что можно будет их взять на контракт и сразу сделать культовый пистолет русской армии 1900-х годов «Наган», известный нам по фильмам. Следующим направлением было производство пулемётов. Митральеза совершенствовалась, и уже сейчас американец Гатлинг представил миру свой пулемёт.

Я решил изобрести хорошо знакомый мне ручной пулемёт Дегтярёва с учётом уровня имеющихся технологий. Правда, я надеялся на то, что сделаю на нашем литейном заводе оружейную сталь, которой пользуются и в 21 веке. То есть металл для оружия будет отличным.

И последним важным аргументом в борьбе с противником были пушки. У русских была неплохая оружейная школа, так что на основе имеющихся наработок я собирался делать затворные пушки, какие делались на Обуховском и Путиловском заводах в начале 1900-х годов, уйдя от круглых ядер и бомб к гильзовым снарядам с тротилом.

Вот об этом я разговаривал с офицерами, которые что-то желали улучшить в военной технике, и выпускниками инженерных училищ и университетов. Я рисовал эскизы оружия будущего с размерами деталей, давал описание принципа действия и задавал технические характеристики. Затем рассказывал о легировании стали, какие цветные металлы какой эффект дают, благо за последние жизни я стал просто ходячей энциклопедией вооружения и технологий прошлых лет. В итоге было создано военное конструкторское бюро и отделы по направлениям.

Неожиданным открытием для меня оказалось присутствие среди переселенцев молодого крестьянина Феди Блинова, ставшего в будущем великим механиком-самоучкой, который решит проблему поворота гусеничного транспорта, изобретёт и запустит в производство свой вариант четырёхтактного дизельного двигателя внутреннего сгорания, работающего на сырой нефти.

– Как же ты у меня очутился?

– Так в газете обещали, что изобретать можно будет на казённом заводе, и за это деньги платить, вот я и решился.

– Что же, Федя, тогда тебе первое задание – будешь изобретать самодвижущуюся повозку на гусеницах. Но для начала на американский завод со мной съездишь. Посмотришь, как там работают, только сделаешь всё по-своему – у тебя технически лучше получится.

Путь в десять тысяч километров был пройдён, и небольшой городок Николаевск-на-Амуре наводнили три тысячи военных и две тысячи гражданских – семьи горцев и казаков. В устье Амура их уже дожидались суда, на которые грузили лошадей, обоз и людей. Александров собирался сделать несколько ходок, чтобы перевезти эту и вторую группу, прошедшую Хабаровск. Третья группа, состоящая из четырёх тысяч переселенцев и полка Доновича, сильно отстала.

Прибывших в Александровск я встречал лично. Корабли, разгрузившись, сразу уходили назад за новой партией. Отчёт о путешествии держали командиры отрядов Сытенко, фон Самс, фон Слепчин и другие.

– Тяжело было, Михаил Александрович. Гражданских и солдат хоронить приходилось – кто заболел смертельно, а кто умер от перенапряжения сил. В пути всякое бывало. С Божьей помощью фельдшеры наши с Головастым во главе, многих больных вытащили, леча простуды, воспаления лёгких и отравления синим йодом, водой серебряной и антибиотиками из лишайников. Эпидемий удалось избежать, хотя на Волге были места, где дизентерия шалила, а за Уралом кочевые казахи холеру в деревни занесли. Головастый выделил фельдшеров, чтобы деревенских жителей лечить. Справились – сами не заболели и очаг погасили.

В ответ я произнёс: «Великий подвиг вы совершили, что с минимальными потерями и так быстро смогли пройти необъятную Россию-матушку. Дождёмся обоз с детьми малыми, стариками, женщинами, тогда походная эпопея закончится. Все участники переселения к Новому году из личного состава и рекомендуемые вами подчинённые, в том числе, активные и смекалистые крестьяне и разночинцы, будут разнообразно награждены. Как? Умолчу! А вам тоже сюрприз будет.

– Рады стараться, ваше высокопревосходительство. Все мы под вашим началом великое дело творить будем – такой край поднять! Это вам не хреном по столу бить.

– Отменно сказал, Сергей Геннадьевич. Я бы в жизнь такую аллегорию не придумал.

Все посмеялись над шуткой, а я продолжил: «С вашей помощью ещё сильнее навалимся на Аляску, построим дома, заводы и форты».

В сентябре пришёл бриг из Николаевска, отправленный генералом Завойко. Его капитан сообщил, что передовые части группы Доновича лодками и баржами добрались до города, а весь коллектив ожидается в течение месяца. Александров снова повёл эскадру за людьми. Тихий океан готовился к зиме, отчего ругался, неся штормы и непогоду. А команды парусников бесстрашно вели свои судёнышки к цели – успеть забрать людей до того, как океан возле Аляски покроется льдом.

С прибытием полков мной были проведены новые назначения. Медведев стал главкомом сухопутных сил губернаторства, фон Слепчин начальником генерального штаба, а Викулс – командиром всей артиллерии. Мартынов, Камиль-бей и Бахит-бек стали командирами полиции, армейской кавалерии и пограничной стражи. Всех командиров полков и служб я произвёл в подполковники, моряков Александрова, Валентинова и Биндина – в капитаны второго, а остальных капитанов судов – в капитаны третьего ранга. Будучи в Петербурге, планировал провести повышения приказом по министерству.

В Ново-Архангельск прибыл Валентинов. Он привёз добытые образцы и рассказал о делах компании, при этом очень прося людей. Передавать полк я не решился – все-таки это русская армия, а не частное охранное агентство, но полторы тысячи своих крестьян, немного административных работников и мастеровых из переселенцев ему передал. Сформировав конвой, в Нью-Йорк и Европу отправились я, Юля Чайкини, Таня Вадимова, Ольга Богатырева, Павел с семьёй, Дженни и Елена Мещерская. Все были со своими маленькими детишками, а мои дамы ещё и с круглыми животами.

Первым делом наша эскадра из фрегата и трёх шхун бросила якоря во Фриско. По сложившейся традиции я сдал отличные меха Джонсу и прокачал вопрос совместного швейного бизнеса.

– Дуайт, сколько ты сможешь проглотить мехов?

– Пока мой потолок триста тысяч долларов.

– Я хочу открыть у себя меховые швейные фабрики. Фасоны будут твои, а сырьё и мастера мои. Если тебе интересно, заключим партнёрское соглашение, потому что больше русских соболей я сюда возить не буду.

– А много ожидается?

– Скажу по секрету, что я контролирую весь русский север. Однако хочу продавить не меха, а готовые изделия в Петербурге и Европе.

– В Европе и России. Считай, я в деле.

– Через полгода я вернусь в Нью-Йорк. Надеюсь встретить там тебя или получить от тебя вести. Имей дело с Маккензи – это управляющий моими компаниями в городе. Оставишь инструкции, и я встречусь с твоими партнёрами. Но лучше, если там будешь ты сам.

– Я дождусь тебя.

Следующей остановкой стала чилийская Антофагаста. Мы высадили Валентинова и крестьянские семьи, сгрузив фургоны с докупленным в Штатах горнодобывающим оборудованием. Кроме них в командировку для охраны объектов была отправлена рота солдат с митральезой и большим запасом боеприпасов. В офисе компании я повидался с Риалом и Рэйли. Геннадий и Дик за проведённое в Чили время сносно ориентировались в местных реалиях, свободно тарахтя на испанском и индейском языках.

Затем мы тормознулись в Бразилии. Здесь мы имели фирму, не требующую больших капвложений и интеллектуального труда. Сеньор Эдсон Роналдиньо честно вёл дела, отчего я выдал премии ему и всем администраторам, охранникам и рабочим. Забрав собранный каучук и красное дерево, и, закупив аналогичный товар у конкурентов, а так же орехов и фруктов, караван продолжил путь.

В Нью-Йорке я снова развил бурную деятельность. Отправленные сюда в прошлом году парни прошли обучение и созрели для трудовых подвигов. Их семьи и многочисленные родственники так же были готовы сорваться в путь. Вместе с будущими директорами моих банков и фирм я приступил к посещениям интересующих меня людей. Первое, что сделал, встретился с полицейскими. В итоге Фрэнк Мюррей перешёл в фирму Билла Маккензи, а Хенк Сварт, Боб Питерс, Алан Бест и пара десятков полицейских с участка Лоренса собрались с семьями на Аляску. Они станут шерифами и их помощниками в моих канадских владениях. Все были в курсе, чем станут заниматься, и что за это будут получать. Я сразу выдал друзьям полицейским стандартные пакеты акций «Норд Эльдорадо», которые были напечатаны на губернаторском печатном дворе.

Конструкцию первого в истории экскаватора с механическим приводом предложил американский инженер Уильям Отис в 1836 году. Вместе с инженером-механиком и бизнесменом Джозефом Харрисоном он запустил свой проект в действие. Сам Отис умер от холеры лет 20 назад, а Харрисон сколотил состояние на строительстве локомотивов для Штатов и России. Именно его фирма руководила строительством железной дороги Москва – Санкт-Петербург, за что он был награждён царём Николаем I.

Сейчас Харрисон являлся преуспевающим бизнесменом. Его паровые установки считались одними из лучших в мире. Правда, чтобы с ним встретиться, пришлось ехать на его производство в Филадельфию. Мы хорошо пообщались, тем более у него были очень хорошие воспоминания о России. Так что я заключил контракт на строительство завода на Аляске, купив лицензию на экскаваторы и паровые машины. Кроме этого заказал три десятка готовых паровых машин с ковшом. Контракт обошёлся мне в 300 тысяч долларов. На этом заводе я планировал делать экскаваторы Харрисона и тракторы разработки Блинова.

– Мистер Кирк, как только вы будете готовы, я пришлю своих инженеров, и они проведут монтаж и наладку оборудования.

– Я вернусь к весне и тогда заберу ваших людей и оборудование. Хочу оставить специалистов, которые станут инженерами на моём заводе. Пусть пройдут первичное обучение.

– Без проблем, тем более подготовка персонала входит в контракт.

На несколько месяцев я оставил у него на стажировке Фёдора и два десятка солдат, работавших на паровом заводе в Питере, проинструктировав всех, чтобы свои рационализаторские предложения держали в секрете. Ещё не хватало, чтобы Харрисон запатентовал блиновские разработки на своё имя. Затем в Нью-Джерси встретился с Исааком Зингером и купил лицензию на его швейные машинки. Так что я сразу забрал и вёз с собой солидные тома технической документации на паровые машины, экскаваторы, паровые помпы, швейные машинки и вулканизацию резины.

Маккензи и Гудиер показали мне, как идёт строительство новых фабрик и пристани. Я передал им сырье гевеи, а красное дерево и продукты Дэм реализовал через аукцион. Клипера строились, и к следующей навигации должны были войти в эксплуатацию. Все шло, как надо.

Забрав с собой моих американцев с детьми и жёнами индианками, у кого они были, включив в караван шхуну, на которой они сюда прибыли, отправился в бельгийский Льеж, где посетили мастерскую братьев Наганов. Парни были молоды, продолжая отцовское дело, которое реально находилось на уровне дворовой мастерской. Это даже лучше – меньше будет запросов и понтов.

– Господа, меня зовут барон Михель Кирк. Я имею желание построить оружейную мануфактуру и взять на неё главными конструкторами вас. Кроме этого хочу, чтобы вы сделали опытный образец пистолета, обкатали его, а затем наладили выпуск модели. Интересно ли вам это предложение?

– Всё это очень необычно. Почему мы? Есть много более солидных мастерских.

– Я наводил справки и наблюдал за потенциальными сотрудниками. В вас есть то, что мне понравилось, плюс профессионализм. Итак, ваш оклад будет тысяча долларов, это примерно 5 тысяч франков в месяц, плюс вы получите по 10 % акций нашего закрытого предприятия.

– А кто ещё будет пайщиками?

– Я и десятка три моих людей, а также сотрудники нашей фирмы, если захотят их купить.

– Что за пистолет вы собираетесь выпускать?

– Вначале подпишем контракт. Я вовсе не желаю, чтобы мой револьвер стали делать конкуренты. Вам он понравится.

В итоге мы подписали предварительное соглашение, и я нарисовал им семизарядный револьвер системы Нагана образца 1895. Именно он станет личным оружием офицеров русской армии через сорок лет. Рисуя, объяснял назначение деталей.

– Господин Кирк, ваш револьвер – настоящее чудо техники!

– Я думаю, что вы будете довольны сотрудничеством со мной, тем более револьвер будет производиться под вашим именем.

Мы хлопнули по рукам и подписали контракт, по которому на мои деньги будет построена фабрика, а Эмиль и Леон станут её управляющим и главным инженером. Договорились, что я буду выкупать всё произведённое оружие. Затем я заключил контракт со строительной фирмой, а контролировать стройку и покупку оборудования в помощь братьям Наганам оставил Кобру. Кабрини так же контролировал банковский счёт с деньгами для оплаты работ.

Мы же направились в Лондон. Суда встали на якорь в Дувре, а мы конными экипажами покатили к Лондону. Я хотел повидать графиню и виконтессу, а народу показать столицу Британии. В подарок прикупил дорогие украшения антверпенских ювелиров, добавив их к шкуркам русских соболей и песцов. Заселившись в гостиницу, отправились гулять по городу, по пути дегустируя местную кухню, осматривая городские достопримечательности и наблюдая истинно британский образ жизни.

На следующий день посыльным я передал весточку графине Солсбери, ожидая её ответа в гостинице, а коллектив отправился по магазинам. Он не заставил себя долго ждать, и на следующий день в моём номере появились Солсбери со своей компаньонкой. Мы прокатились в нанятом экипаже в другую гостиницу, где я снял номер и провёл с ними специальный постельный тренинг. Дамы входили в свиту английской королевы, а их мужья имели хорошие должности в правительственных учреждениях страны. По этой причине барышни знали много сплетен и секретных сведений, чем были мне полезны.

– Барон Доусон – губернатор Аляски! Мик, ты делаешь отличную карьеру.

– Графиня, виконтесса в знак нашей дружбы я хочу сообщить вам информацию, которая хорошо обогатит вас.

– Слушаем тебя.

– В следующем году в своих владениях я найду золото, много золота.

– Что значит «найду»?

– «Найду» значит, что открою прииски для старателей. Сейчас мои люди намыли золота на несколько миллионов рублей. Готовьтесь, скоро начнётся новая «золотая лихорадка».

– Что ты предлагаешь?

– Я подарю вам пакет акций «для друзей». Желаете больше – покупайте пока они идут по номиналу.

– Ты выбросишь их на биржу?

– Нет, акции только для своих людей и работников.

– У нас есть друзья…

– Не думаю, что стоит обогащать друзей. Я не желаю делиться золотом с теми, кого не знаю.

– Хорошо, когда ты приедешь ещё?

– Заеду на обратном пути из Петербурга.

Я пробыл в столице Британии неделю, побывав на официальном приёме у виконта Честера, где имел беседы с местными аристократами. Все восхищались русским мехом, а виконтесса заключила со мной договор на продажу русских и аляскинских мехов. Самое интересное, что она ничего в этом не понимала, но пообщавшись с Еленой и её подругами, решила стать бизнес-леди. Пришлось несколько дней обучать её тонкостям мехового бизнеса, гуляя по лондонским магазинам и показывая на готовых шубах разные виды меха. Компанию нам всегда составляла Диана Солсбери. После работы мы ехали в другой отель и занимались постельным спортом.

– Девушки, наймите меховых мастеров – и всё будет проще.

– Ну, ты же нас не обманешь?

– Хорошо, я буду присылать в Лондон корабль с мехом и инструкциями исключительно для вас. Посмотрим, как пойдёт бизнес. Может быть, Британия станет основным потребителем, а вы авторитетными посредниками между мной и меховыми мануфактурами.

В беседах с дамами я узнал много закулисных новостей, став в курсе того, о чём говорят в Букингемском дворце, парламенте, адмиралтействе и Форин-офисе. Так что наше сотрудничество имело обоюдное удовлетворение.

Вскоре после убытия из Лондона моя эскадра швартовалась в Санкт-Петербурге. Команды остались жить на кораблях, офицеры и мы сняли номера в гостинице, а бывшие фрейлины отправились к родителям. На следующий день все мои американцы, я и Дженни с маленьким Шуриком отправились в гости к Елене. На меня в доме Мещерских смотрели с почтением, несмотря на то, что я жил вне брака с их дочерью. Её статус пикантно характеризовался как фаворитка. Парни и Дженни правил высокого этикета не знали, а я сделал себе пометку нанять гувернёра, чтобы он исправил это упущение. Если парням было по боку, то Дженни стеснялась. Мы одарили мамашу и младших сестёр мехами, разными шкатулками и поделками из моржового бивня, которые делали аляскинские мастера. Вначале в гостиной, а затем за праздничным ужином рассказывали о нашей жизни и показывая фотографии Аляскинской земли и Клондайкских золотых приисков.

Папа прокашлявшись, проговорил: «Это что же получается, что ты, Михаил Александрович, являешься золотым королём?»

– Да, Сергей Сергеевич. Алена, отдай папе ещё один твой подарок.

Алёна принесла сумку с железками и пакет с акциями на всех членов семьи. Выложив на стол содержимое, принялась объяснять, что это такое:

– Папа, это ваши акции нашего семейного предприятия. Деньги нам самим очень нужны – на них Миша занимается приобретением предприятий, а эти слитки золота – ваши дивиденды за этот год.

– Что же, благодарю, Михаил Александрович, что дочь нашу не бросил, а заботишься о ней, и нас не забываешь.

– Хорошую вы дочь воспитали, очень помогает мне в делах моих.

На следующий день мы отправились в Зимний дворец на аудиенцию к императору. Я встретил Шубникова и сообщил ему о своём желании повидать Александра. Заодно хотел представить своё семейство и помощников в освоении Севера. Узнав, что я ожидаю приёма в холле Зимнего, Александр приказал проводить нас к нему в кабинет.

– Как же вас много! Ну, здравствуй, Михаил Александрович. Представляй своих спутников, а затем поговорим о делах.

Я представил всех десятерых американских парней, затем своих спутниц и всех маленьких детишек. После завершения знакомства Елена увела народ на прогулку по Зимнему, а император, Ольга, Дэм, Павел и я приступили к деловому разговору:

– Ваше величество, мы привезли тебе следующее: меха, настоящие дивиденды «РАТК», акции «Норд Эльдорадо» и дивиденды за этот год в золотых слитках. Вот отчёт обо всем. Он небольшой, но конкретный. А вот фотографии этих мест до стройки, и какими они стали сейчас. А это уже Юкон с золотыми приисками – в ручьях люди моют золото, да обследуют берега, а это две открытые шахты – копаем вглубь земли, где много золотого песка. Это фотографии добычи с использованием паровых помп и драг – добыча сразу увеличилась. Золотой налог и изделия народных промыслом эскимосов стоят под охраной у Дворцовой площади. Прошу распорядиться и запустить их во двор.

Император позвонил в колокольчик и в кабинет из приёмной вошёл Шубников.

– Виктор, распорядись завести фургон во двор и неси всё, что там есть в кладовые дворца, а мы туда вскоре спустимся.

Затем мы поговорили о проблемах, я испросил разрешения снова вербовать людей и набрать в морском ведомстве восемьсот рекрутов на строящиеся клипера.

Затем император позвал свою супругу и мать, и все спустились в кладовые. Там я и Мещерская показывали дары Аляски: лучшие меха, поделки народных промыслов типа кубков, шахмат и разных табакерок из бивня моржа или костей китов, шикарные позолоченные оленьи рога и полтонны золота в слитках. Показал мешочек золотого песка. Так же отдал императорскую долю акций в фирме.

– Это золото – дивиденды?

– Нет, здесь намного больше золота. Скажем так, это подарок от жителей Аляски.

– Отменно, Михаил Александрович. Порадовал ты меня словами, делами и фотографии чудные привёз. Дорогая, погляди, люди, словно муравьи, на земле копошатся, возводя новый град Санкт-Александровск. А это батареи и земляные капониры, отменно! Какие у тебя планы?

– Пока буду в столице дела губернаторства решать, да отчёты сдавать. В Сенате посижу, послушаю, о чём народ говорит.

– Хорошо, но прошу с завтрашнего дня ко мне, нам много дел вместе обсудить требуется.

– Обсудим ваше императорское величество, о чём речь.

Затем императрица мать и супруга императора отозвала Елену, Татьяну и Юлю к себе, туда же помелись бывшие подруги фрейлины, заваливая гостей вопросами о жизни среди медведей. Пожив иной жизнью, девушки стали другими, сильно отличающимися от тех девиц, которые пару лет назад покинули Петербург. Катю или Кору, как её звали до крещения в православие, спрашивали о жизни папы в молодые годы. Пришлось ей поведать о бурной молодости своего папани.

Мы же, офицеры и бизнесмены в одном флаконе, общались о политике и экономике. Я представил на утверждение наградные листы на военных и гражданских, списки продвижения по службе и присвоения очередных званий, показал аляскинские деньги и проекты наградных планок, которые делались в губернаторстве вместо орденов. Император утвердил все присвоенные мной звания и наградные списки. Так что в обратный путь я повезу несколько сундучков с наградами.

Из личных новостей произошло увеличение моего семейства – Дженни и Елена родили девочек. Естественно, что мы с Дженни и её детьми переехали к Мещерским, чтобы быть вместе.

На носу был Новогодний бал 1859 года. Ёлки-палки, я здесь уже 12 лет. Как быстро летит время! На него пригласили меня, Дженни, Елену Мещерскую и Павла с Корой. Остальные мои помощники праздновали Новый год в ресторане при гостинице «Гранд-Палас», где мы остановились.

Перед балом на торжественном приёме мне был пожалован титул графа Аляскинского. Я стал тайным советником от жандармерии и армейским генерал-полковником. Кроме этого император делегировал мне право присваивать звания и награждать отличившихся. По прибытию в столицу мне требовалось лишь подать списки в министерства и их автоматически примут к руководству.

Бал был в самом разгаре, однако я не танцевал, а разговаривал с Александром и другими нужными мне людьми. За прошедшее время он привык быть императором, заматерел и уже не казался тем растерянным молодым человеком, которого я увидел в феврале 1855 года.

– Михаил, на меня давят американцы. Их посол настойчиво уговаривает меня продать Аляску. Янки поддерживает мой родственник Константин. Правда, сейчас многое изменилось. Ты и твоё золото поменяло все. Что думаешь?

– Будем выкачивать золото и полезные ископаемые, а лет через двадцать станет видно.

– Сможешь ли ты защитить полуостров?

– Если навалятся Англия с Америкой, то вряд ли. Не готов я к длительным войнам. Однако надеюсь, что и им тоже несладко придётся. В море проиграем, а на суше им точно достанется. К тому же через два года в Америке начнётся война между Югом и Севером, отчего ей станет не до нас. А там и я укреплюсь.

– Точно будет?

– Однозначно. Северу нужны рынки сбыта и колонии, которые можно пограбить. Для них колонии – это южные штаты.

– И кто победит?

– Победит технически более развитое государство – Северный Союз.

– Нам нужно кого-то поддерживать?

– Северян, потому что они победят. Но поддерживай мы их или нет, они всегда будут кидаться на нас, пытаясь разорвать на части. Капитализм такой – прибыль превыше всего! Как дела на Кавказе, Шамиль ещё воюет?

– Восстание под предводительством Шамиля подавлено генералом Барятинским. Сейчас имам с семьёй проживает в Калуге. Положил ему 10 тысяч жалования и возвёл в потомственное дворянство.

– Закончились бунты и, слава Богу.

На балу был представлен Константину Николаевичу. Он оставил у меня двоякое впечатление. Адмирал флота, реально много сделавший для него в будущем, сподвижник Александра в реформах. Хотя, как говорится, какой сподвижник, такие и реформы. Но почему-то он очень хотел продать Аляску, а когда её продали, косвенно оказался замешан в скандале о пропаже этого золота.

После бала, когда стал работать с Александром, пришлось ознакомиться с прожектами реформы крепостного права. Если Николай I привлекал к подготовке своих законов нейтральных лиц или специалистов по аграрному вопросу, тех же Киселёва и Бибикова, то ныне решение крестьянского вопроса император поручил крупным помещикам-крепостникам Алексею Орлову, Ланскому, министрам Панину и Муравьеву. Представители «либеральной бюрократии» типа Милютина особым весом в обществе пока не пользовались, отчего не влияли на результат. Так что сразу было понятно, что это будет за реформа.

– Эх, Александр. Сколько мы с тобой говорили, а ты поручил реформу тем, кто в ней не заинтересован. Бунты кровавые ждут тебя и страну.

– Нет, ты неправ, Михаил. Всё будет замечательно.

– Гляди, ваше величество, тебе виднее. Давай об армии поговорим. Чего решил по ней?

– Форму ввожу другую, свободную, довольствие увеличиваю, рядовым и офицерам зарплату немного повышу, перевооружение намечаю. Что посоветуешь?

– Винтовки Бердана, пистолет «Наган» – он скоро появится на рынках, пулемёты Гатлинга. У меня людишки есть, которые думают над новым оружием. Завод поставлю, образцы привезу на испытание.

– А что за наган такой?

– Когда его сделают, увидишь. Дозволь среди военных мастеровых людишек офицеров, да солдат поискать, чтобы к себе забрать. Тех, что на заводах работают, трогать не буду – они там нужны. А тех, кто в войсках по гарнизонам пытается улучшения сделать – призову. Есть у меня хорошие мысли, но исполнителей мало. Могу американцев набрать, да свои – роднее. Разве плохо, что на севере твоей империи ещё пара военных заводов будут?