Портрет на память

Глава первая

Долгожданный день. Волшебный день. Звонкий, как первая весенняя капель. Желанный, как поцелуй любимого. Волнующий, как прыжок с парашютом. Легкий, как отдых на морском побережье. Ласковый, как летний ветерок. Прекрасный, как золотая осень с горьковатым запахом подмороженной жухлой листвы. Кристина была готова без устали придумывать определения для самого важного дня ее жизни.

Сегодня она получила диплом бухгалтера и аудитора. Пропуск в успешную, обеспеченную жизнь. И приглашение на работу уже есть. Все-таки она в тройке лучших выпускников колледжа. И квартиру Кристина сняла неподалеку от работы, очень удачно. А впереди два месяца каникул, поездки к подругам в гости. Они договорились, что ко всем она заедет. Общение, беззаботность, и никаких дел.

Не хотелось вспоминать, как оно шло, годы в колледже. Трудно? Да, очень. Особенно, когда год назад умерла мама и Кристина осталась совсем одна. Отец умер еще раньше, едва Кристина пошла в школу. Родители отца воевали с мамой за внимание Кристины, даже заявление подавали в органы опеки о ненадлежащем уходе. Все детство Кристина была то ли разменной монетой, то ли призом за непонятные достижения.

Тряхнув длинными волосами, Кристина сбежала с крыльца колледжа. Ее однокурсники уже все тусуются в парке, выбирают себе художников. С тех пор как директором экономического колледжа стала утонченная и креативная дама, работавшая раньше в театре, помимо общих фотографий каждая группа делала альбом с нарисованными портретами выпускников. Портреты заказывали в ближайшем парке, где обосновались уличные художники.

Инициатива директора Кристине нравилась. Сама она не обладала певческим или художественным талантом, но всегда восхищалась творческими людьми, умела смешно переделывать песни, любила театр и балет. Время от времени Кристина даже подрабатывала моделью в рекламном агентстве маминого знакомого. Но душа ее больше тянулась к цифрам. Она верила, что числовые последовательности правят миром.

Точные науки ей давались легко. Она мечтала о теоретической физике и высшей математике, но это было слишком заоблачно. Слишком теоретически. Максимум, что сумела сделать для нее мама, учительница литературы в школе, – это поддержать выбор экономического колледжа. Кристина радовалась, что она будет иметь дело с цифрами, пусть не космического масштаба, а приземленного.

– Все уже в парке, а ты тормознутая, как всегда, – хамоватый лаборант высунулся по пояс в окно. Кристина терпеть его не могла.

– Отвали, придурок! – Кристина не позволит испортить себе праздничное настроение. Хорошо, что не придется вскорости встречать эту противную физиономию: бледно-голубые глаза чуть навыкате и узкие губы.

В парке однокурсники уже сидели на маленьких складных стульчиках перед художниками, старательно позируя. Кристина сморщила нос и, пряча улыбку, подглядывала за тем, как изображают ее друзей. У каждого мастера своя манера. Кто-то работал небрежно, кто-то быстро, а кто-то еще всматривался в лицо клиента. Кристина уже решила, что все художники заняты, ей придется ждать, как ее окликнули.

– Иди сюда, малявка.

Кристина вздрогнула, голос был низкий, хрипловатый, от таких голосов у нее по позвоночнику всегда пробегал холодок. Резко повернулась – на нее упор смотрел зрелый мужчина, виски с проседью, но выглядел моложаво. Крепкая фигура, темные волосы забраны в хвост, глаза холодные, стального оттенка. Мужчина приглашающе повел рукой к стульчику рядом с его мольбертом.

Кристина нервно сглотнула, этот художник ее испугал, он был как коршун в стайке воробьев, среди молодых ребят, зарабатывающих на улице шаржами и карандашными портретами. Кристина даже попятилась, замотала головой, мол, ей не надо, не к спеху, она тут просто так, смотрит, и денег нет с собой. Деньги она, и правда, забыла в рюкзаке в колледже. Поторопилась за ребятами.

– Потом принесешь, – припечатал художник.

И Кристина как овечка на заклание, на ватных ногах, пошла к опасному мужчине. Сердце гулко стучало, а ладони вспотели. Художник ободряюще улыбнулся одними губами, повернул Кристину одним боком, потом другим, посмотрел на небо и, наконец, усадил на стульчик, так чтобы на лицо не падала тень от кустов. Поправил волосы, приподнял подбородок и отошел к мольберту.

Страх не уходил, Кристина усилием воли заставляла себя оставаться на месте. Карандашный портрет рисуется недолго, она потерпит, и больше никогда не придет в этот парк. Находиться рядом с этим художником она могла с трудом. Однокурсники громко переговаривались о завтрашнем вечере в ресторане, шутили, хохотали во все горло, она же застыла немой статуей. К счастью, художник работал споро и закончил портрет почти одновременно с другими.

Кристина вскочила, замахала рукой, подзывая Виолетту, подругу с детского сада. Они и в школе, и в колледже все годы сидели за одной партой. Лучше она займет денег, чем еще раз встретится с этим пугающим ее до дрожи художником. Мужчина вскинул брови, догадываясь, что Кристина хочет расплатиться с ним. Неторопливо отколол лист, протянул и насмешливо произнес:

– Дарю. Портрет на память.

– Нет, не надо, ни в коем случае, – зачастила Кристина. – Я не принимаю подарки от незнакомых людей. Это ваша работа, возьмите деньги.

– А от знакомых принимаешь? Меня зовут Густаво. Испанское имечко родители подсунули. А тебя?

– Не важно, – Кристина заторопилась, кивнула на бегу подруге. – Заплати, пожалуйста, Летта, я забыла деньги в колледже.

Виолетта аккуратно положила купюру на мольберт, забрала портрет Кристины и застыла с ним в руках. Подняла глаза на художника, секунду подумала и достала еще купюру. Это была работа очень талантливого мастера, она оказалась на несколько порядков лучше их портретов. Крис – как живая, порывистая, независимая, с печальной тайной во взгляде. Странно, что этот художник рисует здесь.

Кристина неслась в колледж за рюкзаком, но, на самом деле, она хотела спрятаться от стальных глаз. Зачем этот художник назвал свое имя? Он старше Кристины, гораздо старше, ему наверняка под пятьдесят. Кристина не хотела ничего знать о нем. Руки дрожали, в желудке противно жгло, хотелось плакать, даже выть. Виолетта нашла ее в классе, положила портрет на парту.

– Смотри, это супер. Ты как живая. Лучший портрет. Художник не стал больше никого рисовать.

– Выброси, – взвизгнула Кристина. Слезы все-таки полились. – Порви, порви это. В мелкие клочья.

– Крис, ты чего? Это портрет, просто портрет. Я отнесу руководителю для альбома. Дождись меня.

Сжав голову руками, Кристина раскачивалась на стуле как китайский болванчик. Какая она дура, зачем села к этому Густаво. Испортил такой день. Всего час назад это был долгожданный, волшебный день. Все испарилось. Радость, легкость, надежды. Проклятый художник выпил ее до дна. Кристина рыдала так горько, как на похоронах мамы не рыдала. В класс вернулась Виолетта, она привела практиканта из медпункта.

– Вот. Истерика. Может, перенапряглась из-за экзаменов? И срыв?

– Не думаю. Давай, просто посидим рядом с ней.

Ко всему прочему добавился стыд, в этот момент Кристина ненавидела и подругу, и этого недоделанного медика. Зачем Виолетта его приволокла? Еще одного свидетеля ее истерики. А слезы текли и текли. Ничего хорошего не будет в жизни Кристины, ничего. Она до боли закусила кулак.

– Не стесняйся своих слез. Так бывает. Вдруг что-то расстраивает нас без видимых причин, – практикант говорил ровно, без эмоций, и как будто бросил Кристине спасительный канат. – Может, у тебя женские дела скоро?

Кристина замотала головой, до этого еще долго. Рыдания постепенно стихли. Кристина прерывисто дышала, чувствуя опустошение и усталость. Посмотрела виновато на ребят. Что она, в самом деле, устроила. Практикант ласково погладил Кристину по плечу. Как фокусник достал из кармана белого халата маленькую шоколадку и протянул заплаканной девушке.

– Я Бертран. А ты Крис? – Кристина кивнула и даже смогла улыбнуться. Бертран посмотрел на Виолетту. – Проводишь ее домой?

– Я не могу, – Виолетта вздохнула. – Меня родители давно дома ждут.

– Я сама дойду, – Кристина вскочила. Чего она расселась как клушка, ей еще вещи собирать и перевозить из общежития на квартиру.

– Я через полчаса заканчиваю, – Бертран был серьезен. – Подброшу тебя на машине.

– Спасибо.

Ждать Кристина не захотела, Бертран догнал ее по дороге. Настоял, довез до дома. Опять погладил по плечу. Ласково улыбался, но Кристина осталась недовольна. Свои слабости демонстрировать посторонним она не любила. Вопреки ожиданиям, ночь прошла без плохих сновидений. Утром все показалось глупым и незначительным. В три захода Кристина перетащила свои вещи в новую квартиру, приняла душ и стала собираться на выпускную вечеринку. Кажется, все наладилось. Она молода, хороша собой, и скоро станет успешной и счастливой.

К выпускному Кристина готовилась тщательно. Уложила волосы, надела новый брючный костюм, даже бабочку нацепила. Все будут в платьях, а она вот так, по театральному. Умудрилась собраться раньше срока. Бродила без цели по квартире, тянула время и потому обрадовалась, когда за ней неожиданно заехал Бертран. Позволила ему зайти, угостила чаем. Бертран был высоким и широкоплечим, поэтому удивлялся размерам квартирки. Увидев туалет, он захохотал.

– Какие вы, девушки, все-таки крохотные.

– Сам ты, – Кристина засмеялась в ответ. – Переросток.

– Тебе, – Бертран достал из портфеля ежедневник в кожаном синем переплете с серебряным обрезом и гравировкой на обложке “Крис от Берта”. – Ты же в путешествие едешь, будешь впечатления записывать. Фотки, конечно, лучше, но в поездках часто интернет слабый.

– Спасибо, Берт, – подарка Кристина не ожидала. Да еще такого, именного. Ведь это надо придумать, сделать гравировку. Кожа приятно пахла и на ощупь ежедневник был хорош. – Очень красивый. У меня не найдется столько важных мыслей. Чтобы соответствовать этому ежедневнику.

– А ты не думай, важные мысли или нет, записывай все, что в голову придет. Буду рад, если потом ты своими мыслями поделишься.

Кристина провела пальцем по гравировке. Вообще-то, она не любила, когда ее имя сокращали посторонние и всегда протестовала, но Берт сократил и свое, уравнял их. Это было похоже на аванс, шаг навстречу отношениям. Милое признание, что Кристина нравится, и что Бертран хочет заботиться о ней. А еще ценит мнение девушки и считает, что Кристина интересно мыслит.

Заводить отношения Кристина не планировала. Во-первых, ее родители поженились довольно рано, без одобрения семей. Жили бедно и все плохо кончилось. Во-вторых, она разумно полагала, что в колледже ограниченный круг знакомств, мало ли с кем потом ее сведет судьба. И в-третьих, начинать профессиональную карьеру, будучи в отношениях, сложнее.

Были и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых. Начиная от привычки быть одной и ни от кого не зависеть, и заканчивая всевозможными страхами. Надоест, обманет, бросит. Только-только свобода поманила Кристину, сулила приключения и хорошие доходы. Променять все это на заботу одного парня Кристина была не готова. Кажется, Бертран это понимал.

Кроме легкого кокетства без обязательств, Кристина ничего еще не пробовала. И торопиться не собиралась. Или она влюбится без памяти. Или выберет сногсшибательного мужика исключительно для постели. Никаких промежуточных перепихов для приобретения опыта, лишь бы было, Кристина не хотела. В этом вопросе она была максималисткой. Поэтому всегда держалась отстраненно, не желала быть тупой самкой.

А дети, тем более, не входили в ее планы. Вот она, Кристина – дитя большой любви. И что? Разве было у нее счастливое детство? Нет, нет, и нет. Дедушка с бабушкой наговаривали на маму, что она безответственная, жалкая учителка и ничего не добилась в жизни. Кристина была не согласна, маму очень любили ученики, на похороны пришла масса народа. Но она ни слова не говорила в мамину защиту, боясь скандалов.

Потом, когда Кристина уже заканчивала школу, дедушка умер, а бабушка сошла с ума и повесилась. Юный мозг не мог это переварить. Самые близкие люди грызлись за нее, и вдруг все поумирали. Больно было не столько от их смертей, сколько от потери собственного ценного статуса. Они истязали ее своей любовью и вживили кучу комплексов, до этого Кристина смогла сама додуматься. Пыталась, насколько хватало силенок, любить себя за всех. Одобрять и баловать.

После самоубийства бабушки Кристине снились странные сны: обрядовые танцы вокруг костра, которыми руководил высокий шаман. В эти танцы шаман затаскивал Кристину и пытался обнять. Кристина орала и злилась. Мама даже сводила ее к школьному психологу, после чего Кристина возненавидела психологов и вообще врачей. Психолог не заинтересовался снами, зато полюбил гладить Кристину по коленке.

Поэтому и к Берту Кристина испытывала настороженность. Бертран был приятным парнем, и только. На данном этапе жизни Кристина не хотела никому доверять важное дело любить себя. Подарил ежедневник, и хватит. Довез до ресторана, где гуляли выпускники экономического колледжа, и свободен. Улыбка на прощанье, нет, забирать не надо, целовать не надо, про завтра будет завтра. И с чистой совестью Кристина отправилась веселиться.

– Быстро ты его, – Виолетта встретила ее на входе и многозначительно подняла бровь, намекая на Бертрана.

– Что?

– Припахала себя возить.

– А, – махнула рукой Кристина. – Он же врач, возомнил себя спасателем.

– Ну, мне-то не ври. Видно же, как он тебя взглядом облизывает.

– Летта, пошли напьемся. Жаль, что ты со мной не едешь в путешествие.

Напитков и еды было вдоволь. Но кто же будет наедаться, когда нужно танцевать, петь караоке, участвовать в конкурсах. Все портреты, сделанные вчера, развесили по стенам. Кристина поморщилась и залпом выпила стакан вина. Рядом с ее портретом постоянно толпился народ, и это жутко раздражало. Теперь и сама Кристина видела, что портрет высочайшего качества, но простить Густаво за свою истерику не хотела.

Виолетта принесла ей коктейль, потом еще один. Потом кому-то пришла идея выпить всей группой на брудершафт. Пили по кругу и целовались по кругу. Это было смешно, потому что с некоторыми одногруппниками Кристина за годы учебы не сказала и десятка слов, а тут такие нежности. В голове шумело, но пьяной себя Кристина не считала. Она еще ни разу не упала на танцполе, а пара парней уже предпочитали танцевать на четвереньках.

Преподаватели посмеивались и вызывали такси, отправляя по двое-трое выпускников по домам. В какой-то момент Кристина поняла, что кроме Виолетты и парочки преподавателей в зале никого нет. Они вышли на улицу и тут Кристина захотела в туалет. На все уговоры Виолетты присесть тихонько в темных кустах, упрямо мотала головой, она не настолько выжила из ума. Она культурная девушка и вернется в ресторан.

Пока Кристина ходила в туалет, Виолетту отправили домой, лишь самая ответственная преподавательница по бухучету ждала ее. Подошла очередная машина, Кристина загрузилась на заднее сиденье, доказывая, что она в порядке. Сначала требуется отвезти преподавателя, во вторую очередь – ученицу. Таксист не стал спорить. На повороте тряхнуло, Кристина повалилась набок. Лежа ехать было гораздо удобнее. Глаза закрылись сами. Когда приедут, ее же разбудят, успела подумать Кристина.

Будить ее не стали, но взяли на руки и куда-то понесли. Потом положили на мягкое, сняли пиджак и брюки. Кристина замычала, когда застежка от бабочки запуталась в волосах и больно дернула. Она никак не могла проснуться и была рада, что ее, наконец, оставили в покое. На день она ничего не планировала, может спать, сколько захочет. Свобода началась, и это прекрасно.

Вот эту мысль она запишет в ежедневнике первой. Про свободу спать, сколько хочешь и с кем хочешь. Выбираешь спать и спишь. Выбираешь не спать и не спишь. Мысли путались и очень хотелось пить. Чья-то услужливая рука поднесла стакан с водой, поддержала ее голову. От воды Кристина снова слегка захмелела и уснула. Выбираешь спать и спишь.

Потолок за ночь поменял цвет. Был снежно белым, стал светло коричневым. Вдобавок неровным. Несколько минут Кристина пялилась на него и думала, как потолок это сумел. Хороших идей не пришло. И вообще-то Кристина не разрешала потолку меняться. Это неправильно, что потолки ведут себя непредсказуемо. И кровать стала мягче и шире. Тоже не спросив разрешения.

Кристина поднесла руку к носу. Пять пальцев. Это хорошо, что пальцы не ведут себя как потолок. Сесть не получилось. Голова блокировала все попытки, став ужасно тяжелой. Не отрывалась от подушки. В комнате было светло. Сколько же она проспала? Уснула еще в такси, это Кристина помнила, и как настаивала, чтобы преподавательницу отвезли домой первой, тоже. А потом? Кажется, она просыпалась. Ехали долго. И как-то она разделась и легла.

Лучше закрыть глаза. Концы не сходились. Глаза видели то, что мозг объяснить не мог и это утомляло. Кажется, она опять уснула. И постепенно трезвела. Потому что, когда глаза в очередной раз увидели коричневый потолок, Кристина поняла – она не дома! Сердце болезненно сжалось, на лбу выступила испарина. Где она? Помогая себе дрожащими руками, Кристина села.

Накатывала тошнота, чувствовала она себя плохо, но страшнее было то, что она расслышала за окном пение птиц. Солнце стояло прямо в окне, и смотреть на свет глазам было больно. Я не в городе, охнула про себя Кристина. Воздух другой, птицы, яркое небо. И обстановка. Кроме кровати в комнате ничего не было.

Глава вторая

Рико не придавал никакого значения праздникам, поэтому в свой день рождения пришел на работу даже раньше, чем обычно. Но его уже ждала с коробкой пирожных улыбчивая Эн. Они на пару владели шикарным антикварным магазином в центре города. Когда-то магазин полностью принадлежал Эн, а Рико пришел наниматься на работу двадцатилетним пацаном. С тех пор прошло восемь лет. Рико быстро прошел путь от продавца до директора. Эн взяла его в долю, потому что у Рико обнаружились отменный вкус, чутье и хватка.

Рико достаточно было подержать в руках любую старинную вещь и он уже понимал ее настоящую ценность. Он как будто родился с умением разбираться в живописи, и вообще в искусстве, хотя своими руками не умел делать ничего, ни рисовать, ни чинить розетки, ни даже вбить гвоздь. Да и соответствующего искусствоведческого образования у него не было. Для Эн Рико стал находкой, молодой породистый красавец, темноволосый и сероглазый.

Они быстро стали любовниками, на следующий же день, несмотря на разницу в возрасте в пятнадцать лет. А может как раз потому, что эта разница была, Эн не стала ломаться, выгадывать и мучить Рико, как его ровесницы. Ясно же, что требуется парню, когда гормоны играют. Побольше секса. Эн не капризничала и не выпрашивала подарков. А Рико компенсировал верностью и все возрастающим доходом от магазина.

От их связи оба выиграли многократно. Рико получил престижную работу и приличную зарплату, а потом и бизнес. Обтесался, приобрел внешний лоск и манеры. Выработал иммунитет к ужимкам потенциальных возлюбленных. Ему не требовалось ухаживать и выпрашивать ласки за подарки. Кокетливым девушкам нечем было его взять. Всего, что касалось секса и приятного времяпровождения, Рико доставалось в избытке.

За годы, проведенные вместе, они стали во многом одинаково мыслить, даже разделили на двоих одно имя – Рикон. Это имя досталось Рико при рождении, мама закодировала в него какой-то свой смысл, но Рико никогда свое имя не любил. И мамины пристрастия к таинственным именам не разделял. Когда пошел в школу, во всех тетрадках писал только Рико. Учителя привыкли и выдали аттестат на это имя. Мама смирилась с трудом, но сын под предлогом аттестата изменил все документы и законно стал Рико.

Последнюю букву со смехом присвоила себе его любовница, когда в порыве откровенности Рико признался, как его зовут по-правильному. Эн помогла заполнить все анкеты на смену имен им обоим. За такую поддержку мама недолюбливала Эн, но вынуждена была смириться. Не каждому смазливому оболтусу любовницы дарят долю в бизнесе. И мама надеялась, что их отношения с Эн однажды закончатся, а бизнес останется.

Эн повесила на дверь табличку “закрыто” и повела Рико в кабинет, к накрытому столу. Все, что Рико любил, здесь было. Клюквенная водка, соленые грузди, моченые яблоки и копчености. Мама тоже знала, что любит Рико, но при этом на праздничный стол ставила традиционные салаты и запеченную курицу. Так принято и полезней, чем всякие там окорока. Рико давно перестал скандалить. Мама растила его одна и считала, что лучше знает, что для Рико полезнее.

Шумный праздник для друзей Рико собирался устроить в выходные, а вечером состоится торжество для мамы. Опять будут ненужные разговоры о подлом отце, который ни разу не приехал посмотреть на сына, обязательно новенькая девушка, дочка каких-нибудь друзей мамы, и свечи на торте, но это все вечером. Сейчас, с Эн, Рико был счастлив. Иногда он даже мечтал, чтобы Эн была его матерью, а не любовницей. Тогда бы Эн не бросала намеков, что Рико должен найти себе кого-то, более подходящего для брака.

– Я тебя обожаю, – едва увидев стол, Рико прижал Эн к двери. – Ты самое лучшее, что есть в моей жизни.

– Рико, не раздавай такие авансы. Ты слишком молод, чтобы оценивать за всю жизнь.

– А ты не нуди в мой день рождения. Ты тоже слишком молода для таких глубокомысленных замечаний.

– Мой очень взрослый мальчик, – Эн пыталась подколоть Рико, но получилась печальная констатация факта. – Очень, очень взрослый.

Эн не могла не понимать, что Рико только входит в самый соблазнительный возраст. А ей уже сорок три. И детей не заведешь, и в сексе нет жгучей потребности. Скоро она совсем перестанет удовлетворять естественные сексуальные потребности Рико. Эн не была эгоисткой, она согласилась бы разделить любовника с молодой девушкой, считала нормальным, что Рико женится. И с некоторых пор приглядывалась к покупательницам в магазине. Рико точно не станет сам искать кого-то.

Рико потискал Эн, потом лизнул свой палец и провел им по губам любовницы. Отошел к столу, налил себе водки, подцепил на вилку грибочек. Смотрел в упор, не мигая, и Эн подхватила их давнюю игру в робкую наложницу. Нарочито трясущимися руками стянула свитер, потом брюки. Прикрылась руками. Рико поманил ее к себе, сжал ягодицу, заставил нагнуться. Эн зубами расстегнула ширинку на джинсах Рико, вынуждая любовника прерывисто вздохнуть. Эн нравилось чувствовать себя одновременно и подчиненной, и главной, и Рико это позволял.

От стола они перебрались на диван, где верх взял уже Рико. Раскладывал податливое тело как хотел. Ублажал, наслаждался сам. Потом Эн задремала у него на руках и улыбалась во сне. Не хотелось вставать, Рико перебирал светлые пряди на затылке Эн. Видел седые волоски, видел, что Эн стареет, но так прикипел к своей партнерше, что слышать не хотел о других. Глянул на часы, скоро мама начнет его бомбардировать звонками.

В магазин за тот короткий миг, что Рико снимал табличку с двери, набежали любопытные. Рико выделил высокого подтянутого молодого мужчину, такой без покупки точно не уйдет. Мужчина выбирал подарок для девушки, метался между часиками и ежедневником. Рико усмехнулся, что за девушка странная, если ей ежедневник подойдет. Заучка какая-нибудь. Но выложил на прилавок самый дорогой ежедневник, с обложкой из кожи.

– Гравировку сможете сделать?

– Конечно, – Рико вдруг позавидовал покупателю. Или так сработало чутье на ценность? Мужчина искренне хотел порадовать свою избранницу. Был уверен, что подарок понравится.

– Тогда вот эта надпись, – мужчина протянул листок бумаги. “Крис от Берта” – значилось на листке.

Зависть усилилась, хотя причин для нее не существовало. Рико мог десяток таких ежедневников подарить. Эн или кому захочет. Но это было не то. На секунду Рико безумно захотел, чтобы на подарке было написано “Крис от Рико”. Не проследить ли за этим чертовым Бертом? Увидеть заучку, ради которой так стараются. От глупых желаний отвлекла мама. Она ждала его дома, приготовила торт со свечами и пригласила очередную девицу с дурацким именем Грета.

Пусть будет Грета, подбодрил себя Рико. Может, мама не так уж не права. Способ сравнения и перебора вариантов вполне рабочий. Когда-нибудь найдется подходящая невеста. Эн здорово его выручила, все эти годы Рико словно сыр в масле катался. Но, как назло, именно сегодня Рико понял, что из их отношений с Эн ушла живительная, волнующая энергия. Они знают, как удовлетворить и порадовать друг друга, и только. Они друзья и партнеры, но этого мало. Рико хотел бы также трепетать как этот Берт, предвкушая чужую радость.

Мама расстаралась, стол был красив и обилен. И даже нарезка из окорока была. Мама впервые наступила на горло своим взглядам ради сына. И про отца почти не говорила. Только положила на край стола пухлый конверт. Отец начал присылать деньги, когда Рико исполнилось семь. Признал по фото за своего. Отцовских денег Рико не брал. И не потому, что считал отца плохим. Ну, не нужен ему сын, такое сплошь и рядом случается. Рико не обижался. Просто маме доставляло особое удовольствие тратить именно эти деньги.

Грета оказалась приятной, воспитанной и бесцветной. В меру кокетливая, в меру капризная, типичная девица на выданье, каких сотни тысяч. Чем-то похожая на маму. Щебетала, краснела и осторожно касалась руки Рико. Такой не подаришь ежедневник с гравировкой, такой понравятся глупые побрякушки. Рико сам себя не понимал, но желание найти, просто увидеть неведомую Крис крепло. И приходилось силой воли гасить его.

В мистику Рико не верил, хотя бы потому, что мама уважала все мистическое, следила за гороскопом, зачитывалась глупыми книжонками и доставала сына своими рассчетами идеальной пары. По ее прогнозам Грета соответствовала по всем параметрам, почти на сто процентов. Мама явно привирала и “почти” придумала, чтобы Рико не смеялся над таким уникальным совпадением. В отношении других девушек мама не была такой настойчивой и Рико махнул рукой. Грета так Грета. Какая разница.

Эн не стала ревновать, узнав, что мама выбрала Грету по каким-то там таблицам, гороскопам и числам. Рико это удивило. После его дня рождения секс между ними практически сошел на нет. Рико чувствовал, что Эн не откажет, пойдет ему навстречу в любой момент, но уже не загорался при виде любовницы. Мог приласкать, погладить, пригласить куда-то. Все у них получилось наоборот. Бешеный секс вместо нежных свиданий в начале отношений и невинные прогулки вместо секса в конце.

Рико, впрочем, все устраивало. Эн была ему другом, советчиком, партнером, родственной душой, их близость была многослойной. Рушить это все из-за постели Рико не собирался. Ну, заведет Рико на стороне пару интрижек. Ничего личного, только секс. Эн не делала вид, что ей все равно, не притворялась. Ей, правда, искренне было наплевать на похождения Рико. Она продолжала считать его своим мужчиной.

Забавная Грета тоже была не прочь оказаться в постели Рико. Она часто подлавливала его на улице, смущалась и уверяла, что они встретились случайно. Рико держался, отшучивался. Грета была девственницей, на этот факт упирала мама. Конечно, времена изменились, никто не заставит жениться, если Рико упрется, но такие игры были ему не по душе. Ради банального перепиха брать неискушенную девицу Рико не будет.

Мама ныла, что Рико становится все больше похожим на отца. Отрастил гриву и такой же безответственный. На всех смотрит свысока. Гуляет и не женится. Непонятно как, но мама умудрялась следить за жизнью отца. Знала, что тот никого себе в пару так и не взял, не женился, жил один. Рико морщился. Сравнения с человеком, которого он никогда не видел, считал глупостью. Все мужики любят нагуляться перед женитьбой. Не такой уж он безответственный.

В бесконечных и нудных спорах с мамой пролетела осень. Рико взял себя в руки и перестал мечтать о неведомой Крис. Перед зимними праздниками магазин всегда был набит людьми и требовал много внимания. На все Рождество Рико засел на работе, отмахиваясь от вечеринок, на которые тянула его Грета. Сладкие песенки, снежинки и подарки на Рико не действовали. Наивная сентиментальность ему абсолютно не нравилась.

Зачем придумывать и делать сказку на пару дней? Скакать зайчиком. Живи каждый день как в сказке. Не понадобится верить во внезапное чудо и умолять звезды о новом счастье. Рико ничего не хотел менять в своей жизни и новогодних желаний не придумывал. Романтичная Эн преподнесла ему новогодний свитер с оленями и насмешила до слез.

– Эн, ты чего? Нафига мне это?

– Чтобы был, – невозмутимо ответила Эн, напяливая свитер на Рико.

– Блин, как клоун. Куда я в этом? В цирк?

– Тебе очень идет. И он теплый, в нем на улице можно хороводы водить и не замерзнешь. Однажды ты мне скажешь огромное спасибо за этот подарок.

– Говорю спасибо прямо сейчас. И снимай эту броню с меня. Обойдемся без хороводов.

Эн фыркнула, но потянула свитер вверх, прижимаясь животом. Рико подхватил игру, заведя руки, соединенные свитером за спину любовницы.

– Попалась! Будешь знать, как оленей дарить.

– Неблагодарный, – заверещала Эн, сверкая глазами. – Я полдня искала твой размер.

– Сейчас я тебе насыплю благодарностей. Любовью принимаешь?

– Смотря какой.

– Офигенной, Эн, офигенной, – Рико освободил, наконец, руки из дурацкого свитера и ткнул Эн лбом в стол. – Получай, шутница.

Оба веселились от нарочито грубых действий Рико. Эн пищала и просила пощады, заламывала руки и клялась, что больше никогда и никаких оленей, а Рико задрал юбку Эн и коленом раздвинул ей ноги. Прижался и вдруг подумал о странной чужой невесте: если бы Крис сейчас ерзала по столу грудью и крутила задом. В глазах потемнело от внезапно нахлынувшего яркого желания. И грубость, пусть показная, ушла сама собой.

Эн нетерпеливо дернулась навстречу Рико. Рико нежно водил ладонями по спине и бокам Эн, целовал позвонки и ямочки на пояснице. Ласкал и шептал милые словечки. Если бы это была Крис… Рико брал Эн взахлеб, как в первый раз. Ошарашенная Эн не сдерживала громких стонов. Рико рычал, не помня себя, рухнул сверху на Эн, уперся лбом в макушку любовницы, не обратив внимания на посторонние звуки. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Как он мог настолько забыться? Когда хмельной угар схлынул и Рико смог сфокусировать взгляд, он оторопел – на пороге кабинета стояла Грета с вытаращенными глазами и открытым ртом.

– А ну, вылетела пулей отсюда и закрыла дверь, – рявкнул Рико. Грета вздрогнула и попятилась. – Дверь закрыла, я сказал! С той стороны!

Какой леший принес в магазин эту юную дуру. И ведь не ушла, пялилась. Плечи Эн затряслись. Если бы Рико не знал досконально свою любовницу, он подумал бы, что она всхлипывает от стыда. Но он знал, поэтому не сомневался – Эн хохочет. Ее забавляла неловкая ситуация. Кто бы мог подумать, что в зрелом возрасте ее застукают с молодым любовником и где? На рабочем месте.

– Хватит ржать, еще мастер-классов мы девственницам не устраивали, – Рико заторопился привести себя в порядок. Руки чесались надрать Грете уши за подглядывание. Он тоже хорош, не подумал, что дверь в кабинет не заперта. Но к ним никто никогда и не вламывался. Это же служебная территория.

– Да брось ты, девчонке любопытно, как между мужчиной и женщиной бывает, – Эн была удивительно миролюбиво настроена по отношению к Грете.

– Ты чего такая добренькая? – Рико с подозрением уставился на Эн.

– Грета просто незатейливая милашка, она не сможет увести тебя, а вот…

– Никто не сможет, Эн, – перебил Рико, расчесывая пятерней волосы любовнице.

– Та, кого ты представлял, когда обнимал меня сегодня, сможет, – криво усмехнулась Эн и Рико не нашелся с ответом.

– Эн. Зачем ты?

– Иди, Рико. Отведи Грету в дорогую кондитерскую, купи ей мороженое. Или украшение. Пусть порадуется.

– Да она свалила уже, наверно.

Но Грета не свалила. Сидела паинькой на диванчике в приемной, сложив руки на коленях. Просяще заглянула в глаза Рико и потупилась. Как пялиться на чужую любовь, так смелая, а как отвечать за подглядывание, так скромница. Рико присел на корточки перед Гретой, поднял ее лицо за подбородок, молча рассматривал алеющие щеки, аккуратный носик, вздернутые бровки, испуганные, чуть навыкате, глаза. Незатейливая милашка, Эн права. Точное определение.

– Пошли, – бросил Рико через плечо. И Грета подскочила, побежала за ним, не спросив, куда и зачем.

В кондитерской оказалось полно народа. Рико позволил Грете выбрать все, что она захочет. Сел напротив, наблюдая как довольная Грета лопает мороженое и горделиво поглядывает по сторонам. Все ли заметили, с каким красивым и богатым парнем она вместе. Наверно, это и есть тихое семейное счастье, подумал Рико. Жаркий секс на стороне и влюбленно-понимающая жена. У него это все может появиться хоть завтра, только пальцем шевельни. Дом Рико уже присмотрел, можно жениться. И Эн одобрила Грету.

– Ты не должна входить в мой кабинет без разрешения. Никогда, – внушение девице все-таки нужно было сделать. – Я надеюсь, что ты это запомнишь с первого раза.

– Я больше не буду, – Грета умильно прижала кулачки к груди. – Никогда, никогда. Прости меня. Я все понимаю.

– Что ты понимаешь? – Рико опешил. Что может понимать эта пряничная голова?

– Ты еще не нагулялся, – Грета краснела, но не отводила взгляда. – Я бы тоже могла помочь. Готова помочь.

– В чем помочь? – не сообразил Рико.

– С сексом, – прошептала Грета, зажмурившись.

Рико сжал губы, чтобы не захохотать. Эти “не нагулялся” и “все понимаю” явно подсказала Грете мама. Лепила из понравившейся девицы идеальную спутницу для сыночка. Чтобы законная жена заранее не роптала из-за любовниц, загулов и прочего. Потому что компенсация велика – уважение в среде таких же бестолковых девиц, дом полная чаша, машина, путешествия. Грета верила маме Рико и старалась изо всех сил.

– Мне вот это и вон то, – услышал Рико и немедленно обернулся на знакомый голос.

У витрины с самыми дорогими пирожными стоял Берт, тот самый мужчина с ежедневником, про которого Рико хотел бы забыть, да только не получалось. Мужчина опять так старательно выбирал лакомство, несколько раз менял решение, что сбежались все кондитеры, наперебой предлагая свою продукцию. Взгляд Рико прилип к лицу Берта, считывая предвкушение, желание порадовать, сомнения, страх не угодить.

Час назад Рико тоже покупал сладости девушке, не потратив ни секунды на выбор. Пихнул к витрине радостную Грету и оплатил то, что той понравилось. Берт вел себя иначе, и Рико снова пронзила колючая зависть. Только что он считал, что у него чудесная жизнь, есть все, что можно пожелать, даже одобряющая любовницу невеста. И в миг ничего не осталось, чем Рико мог бы похвастаться перед взволнованным Бертом. Злясь на себя, Рико яростно пожелал, чтобы эти пирожные Крис запустила в физиономию Берту.

Глава третья

Кристина с опаской открыла дверь квартиры. Она не была здесь больше двух месяцев, но, конечно, ничего в квартире не могло измениться. Она на это очень надеялась. И была рада, что все осталось таким же. Каким она помнила. Маленькая уютная спаленка, гостиная и кухня с намеком на столовую. Окна запылились, но это ерунда, она вызовет клининговую службу. Сил на уборку своими силами у Кристины не было. И еще необходимо вызвать мастера, чтобы сменить замки и установить крепкий засов и цепочку.

Пришлось заезжать за ключами в агентство, свой комплект она потеряла. И телефон тоже. Денег едва хватило на то, чтобы добраться до города. У старика, что выловил ее бездыханную из горной реки и выходил, сбережений было кот наплакал. Но он последнего не пожалел. Одежду свою сменную отдал. Кристина забавно выглядела в ней, как пастушок из старых фильмов. Жаль, сама ситуация забавной не была.

Что бы ни случилось, Кристина вернет все до последней копейки. Сама себе поклялась, что вернет втройне и купит старику новую одежду. Теплую и удобную. И прочную, как раз для леса. Хорошо, что карты банковские остались дома и наличка есть. Хватит на еду и на первое время. Кристина встала у окна, знакомый вид успокаивал. На столе лежал ежедневник, подарок от Бертрана. Кристина взяла его в руки, мягкая кожа тоже успокаивала.

Старик велел не напрягать память. Уверял, что Кристина сама все вспомнит, когда психика придет в норму. Когда пройдет испуг. Потребуется время, может быть даже год или два. Кристина верила старику и старалась не мучить себя. Сейчас, когда она дома мяла в руках уютный и теплый ежедневник, ей в голову пришла идея – записывать обрывки воспоминаний. Собирать как пазлы. Любые детали. Песчинки. Запахи. Звуки. Вкусы.

Тогда она все вспомнит. Поймет, как оказалась в реке. Сама упала или ее столкнули. Поймет, почему она была одна. Как оказалась в тех краях, довольно далеко от родного города. Последнее, что она отчетливо помнила, это коричневый потолок и яркое солнце в окне. А дальше туман. Старик сказал, что ее организм сам заблокировал память. Чтобы не сойти с ума. Чтобы справиться со сложной ситуацией, переварить ее и выжить.

Что ж, Кристина читала о таких случаях и очень боялась сойти с ума как бабушка. Она не будет торопиться, просто начнет записывать то, что с ней происходит. Или можно поиграть с собой в ассоциации. Хотя нет, так она будет провоцировать себя вспоминать быстрее, будет напрягаться. А такой задачи не стоит. Она должна быть здорова, ее ждет деловая карьера. А эти летние месяцы когда-нибудь к ней вернутся. Подумаешь, пара месяцев жизни, это ведь совсем мало.

В своей квартире Кристина, наконец-то, почувствовала себя в безопасности. В лесной хижине у старика тоже было спокойно. Но в дороге она постоянно дергалась и озиралась. Ехать пришлось самым дешевым транспортом – ночными автобусами. Это оказалось даже хорошо, пусть и медленно. Кристина забивалась в уголок и дремала. А днем покупала себе немного еды и отсиживалась в парках, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

Сначала она примет ванну и отоспится. Все остальные дела потом. Позвонить Виолетте. Узнать все новости. Придумать правдоподобную историю отсутствия Кристины. Признаваться, что ничего не помнит, Кристина не будет. Зайти в колледж за дипломом, который она не успела забрать. Потом в офис компании, где она будет работать. Купить новую одежду, старая висела мешком. Сделать первые записи в ежедневник. Составить режим дня.

Кристина решила все поставить под строгий контроль. Отныне в ее жизни не будет никакого хаоса. Никаких самотеков и тусовок. Никакого алкоголя и застолий. И отношений тоже не будет. Только работа. Карьера. Деньги. Успех. Она больше не женщина. Не понадобится пить таблетки. Старик предупредил, что в ближайший год вряд ли у нее восстановится женское здоровье. Если вообще когда-нибудь восстановится. Кристина получила свободу от физиологических игр.

Только сумасшедшая радовалась бы и благодарила организм за блокировку женской сути. Но Кристина считала, что ей повезло. Пока она не вспомнит, что с ней произошло, она не хочет быть зависимой от гормонов. Даже крохотная мыслишка, что рядом возникнет мужчина со своими низменными желаниями, пугала ее до дрожи. Старик уверял, что насилия над Кристиной не было, и сама Кристина это чувствовала. И все же, неприятие чужого присутствия зашкаливало.

С дипломом и устройством на работу проблем не возникло. Забрала и устроилась. Конечно, ненавистный лаборант приволокся и наблюдал, как Кристине выдавали документы, отпускал шуточки, даже поздравлял. Выспрашивал, куда взяли Кристину на работу, какая зарплата. Интерес лупоглазого был неприятен, но после того, что с ней произошло, Кристина отстранилась от всех и лаборанту нисколько не перепало от ее эмоций.

Фирма оказалась довольно крупной и это обрадовало. Легче затеряться, не быть на виду. И зарплата в крупной фирме всегда больше. Кристине хотелось побыстрее встать на ноги. Владели и руководили фирмой две сестры, которым пришлось по вкусу то, что Кристина вела себя как бесполое существо. Подарок судьбы. Не будет служебных романов, интриг и вынужденных отпусков, такая сотрудница была на вес золота. Кристине даже выделили крохотный, отдельный кабинет.

Фирма развивала сувенирное направление и активно набирала обороты. Должного порядка в финансах не было, как обычно бывает при взрывном росте доходов, и Кристина ухнула в работу с головой. Не думала о том, что объем дел, который она взвалила на себя, впору делать троим. Через месяц ей удвоили зарплату, еще через месяц назначили финансовым директором. Зарплата снова выросла. Кристина стала независимой. И первым делом поменяла квартиру на большую, с видом на центральный парк.

Каждый день Кристина записывала хоть строчку в ежедневник. Вспомнила, как однажды подошла к окну в той комнате, с коричневым потолком, и обнаружила, что снаружи есть решетка. Тонкие прутья свивались в причудливый узор. Окрашенная в светло бежевый цвет, решетка не бросалась в глаза, да и выглядела декоративной, но Кристина сразу поняла, что решетку не выломать. Разбивать стекло бесполезно. Окно пропускало звуки. Пение птиц, шум реки.

Осень промелькнула как один день и началась зима. Кристина жила подобно роботу и ей это нравилось. Вставала в одно и тоже время, шла на работу через парк, сидела допоздна с цифрами, возвращалась домой. Читала книги, бездумно смотрела телевизор. Два раза в неделю ходила в спортзал, в выходные гуляла в парке, где был пруд, и кормила уток. Отмахивалась от Виолетты, которая звала ее на посиделки с однокурсниками. Компании Кристина терпеть не могла. На работе сразу предупредила, чтобы ее не звали на корпоративы.

Гулять тоже любила одна. По набережной. Стоять, вцепившись в низкую ограду, смотреть как течет река. Чувствовать покой. Радоваться чувствованию покоя. Радоваться тому, что счет в банке растет. Собственники опасались, что ее переманят конкуренты, регулярно выплачивали премии. Чья-то теплая ладонь легла поверх ее холодной и Кристина мгновенно отдернула руку.

– Крис, я не хотел тебя испугать, прости, – Бертран смотрел виновато.

– Привет, – вежливо откликнулась Кристина, но спрятала руки в карманы.

– Я был в отъезде, отрабатывал в сельской больнице, вот, недавно вернулся. И сразу тебя встретил.

– Угу.

– Звонил тебе, только номер почему-то заблокирован. Как твои путешествия? Удачно?

– Нормально, – Бертран смущал своим ненужным ликованием, Кристине захотелось поскорее отделаться от него. – Я пойду. Мне еще отчет квартальный доделывать. Работы много.

– Крис! Ты в порядке? Давай пройдемся.

– Я в порядке. Потом увидимся.

Кристина ловко уклонилась от рук Бертрана, повернулась и почти побежала прочь. Бертран с недоумением смотрел ей вслед. Перевел взгляд на свои руки. Кристина не хотела его прикосновений, шарахнулась как от чумного. В учебниках Бертрану встречались случаи, когда люди болезненно относились к тому, что их трогали. Но Крис, она была совсем другой. Приглашала его к себе, принимала ухаживания.

Что изменилось? Бертран наблюдал, как Крис ловко лавирует между прохожими, избегая даже случайно коснуться кого-то плечом или рукой. Ни разу не оглянулась. Обида искривила губы. Он скучал по Крис, искал с ней встречи, после выпускной вечеринки они и не увиделись больше. Крис пропала, ее подруга Виолетта сказала, что она уехала на каникулы. Потом Бертрану нужно было уехать.

– Берт, ты уже вернулся с практики? Привет! – Виолетта заглянула в лицо, засмеялась.

– Привет.

– Ты не встретил тут Крис? Мы договаривались, а я опоздала.

– Встретил. Она ушла, сказала, что у нее отчет.

– Утонула в работе, никуда ее вытащить не могу. Может, погуляем, Берт?

– Мне уже пора, – соврал Бертран.

Не мог он идти гулять с другой. Перед глазами так и стояла картинка, как Крис отдергивает руку. А в глазах паника. Подумав, Бертран решил посоветоваться со своими преподавателями. И с отцом тоже стоит посоветоваться. Крис явно нужна помощь, только вот как ее предложить, чтобы не напугать. В своих мечтах Бертран видел, что Кристина становится ему парой. Они должны пожениться. И вдруг такая реакция. Крис его решительно отвергла.

Про Берта Кристина мгновенно забыла. Любое событие вне тщательно спланированного графика она игнорировала. И раз в расписании не существовало такой встречи, значит, ее не было. Даже лучшую подругу Кристина записывала загодя, не разрешая спонтанно приходить в гости. Это вредило дружбе, но иначе Кристина просто не могла. Летта вносила слишком много беспорядка в выверенную жизнь.

Перед Новым годом установилась чудесная погода, настоящая зимняя сказка. В обеденный перерыв Летта пригласила прогуляться и Кристина нехотя согласилась. Они давно не общались, подруга настаивала. Но не подождала на улице, как было уговорено, а заскочила в офис и наговорила лишнего. И теперь Кристина злилась, молча шла, разглядывая свои сапожки, не обращая внимания на виновато сопящую рядом Летту.

– Кто тебя тянул за язык?

– Крис, ну что такого?

– Ты меня подставила перед собственницами. И про мои чувства тоже не подумала.

Ответить на это обвинение было нечего. Но Виолетта искренне хотела помочь. Застала у Кристины в кабинете креативный совет по празднованию Нового года. Буксовали на вопросе подарков поставщикам и Виолетта, чтобы выручить Крис, которая с каменным лицом отбывала повинность, предложила рисованные портреты, как у них в колледже.

Мало того, что предложила, еще и показала фото в телефоне. Портрет самой Виолетты и портрет Кристины отличались как небо и земля. Естественно, хозяйка фирмы закатила глаза от восторга и бросилась уговаривать Кристину найти художника. Никаких возражений слушать не захотела. То, что прошло полгода, не учитывала. Кристина сжала зубы и отрицательно мотала головой. Хозяйка наседала, обещала огромную премию Кристине и хороший заработок художнику.

В конце концов, вырвала согласие на поиск художника, но дальше Кристина умывала руки. Год заканчивается, у нее много отчетов. И на корпоративе Кристины не будет. Она лучше погуляет в парке под окнами и посидит дома одна, наслаждаясь тишиной и своими заметками. От плана Кристина не отступила, записывала каждый день свои мысли и догадки. Но пока не продвинулась в своих воспоминаниях.

– Крис, прости, я дура. Давай, я сама найду этого Густаво. Я помню, как он выглядит. Не расстраивайся ты так, – Виолетте было стыдно, что она забыла про истерику подруги после общения с этим художником. Кристина даже хотела уничтожить портрет.

– Ты открыла ящик Пандоры, Летта, – на Кристину опять обрушилось неприятное состояние полного бессилия перед жизнью. Она не могла контролировать происходящее.

– Давай Берта позовем.

– Зачем?

– Ну, он мужчина. И Густаво увидит, что у тебя есть защита.

– Он не мой мужчина. Его защита меня не греет.

– Не твой? А пирожные? Ты же их взяла.

– Я такая, да? За пирожные готова на все? – прозвучало так зло, что Летта совсем сникла. – Я не ела эти пирожные. Сунула на общий стол на фирме.

– Крис, ты не права, – Летта собрала все силы, чтобы сделать замечание подруге. – Берт очень хорошо к тебе относится.

– Так же хорошо как ты? Делаете невыносимой мою жизнь своими тупыми предложениями. Подставляете. Вынуждаете идти на то, что мне противно.

Виолетта остановилась. Так агрессивно Крис никогда с ней не разговаривала. Не слушала извинений и оправданий, не смягчала формулировки. Не заметила, что Виолетта больше не идет за ней. Шла одна, не оглядываясь. Сгорбилась, пинала снег. Совершенно поникшая. Виолетта не выдержала, побежала догонять Крис. Осознавать, что сильно расстроила подругу, было больно. Маленькая приятность все же возникла – Берт безразличен Крис, а значит, у Виолетты есть шанс.

Сначала зашли в колледж. Студенты тряслись в коридорах, сдавали экзамены. Кристина заглядывала в аудитории, пока не нашла ту, где принимала экзамен преподавательница по бухучету. Давно хотела переговорить, выбрала не лучшее время, но другого за полгода не нашлось. Сбросила пальто на Виолетту и зашла в аудиторию. Кристине обрадовались, преподавательница усадила ее рядом. Студенты успевали списывать, пока они негромко беседовали.

– Он что, к тебе приставал? – преподавательница переполошилась от аккуратного вопроса о таксисте. – Почему ты сразу не пришла. Зря ты настаивала, чтобы меня первую отвезли. А я согласилась.

– Я просто забыла в машине телефон. Поменяла уже. Но вас увидела и вспомнила, – пыталась увильнуть от расспросов Кристина. – Может, вы его узнаете?

– Он был в кепке и меня удивило, что он темные очки напялил. Вечер, а он в темных очках. Я тогда еще подумала, синяк под глазом прячет. Нервничал он.

– Почему нервничал?

– Ты буйная была, выпила лишнего. Боялся, наверно, что тебе плохо станет в машине, – преподавательница качала головой. – Как же ты так беспечно? Он обязан был телефон сдать диспетчеру. Я позвоню, уточню.

– Спасибо, не стоит, – Кристина поднялась. – А летом вы хорошо отдохнули?

– Какой отдых, приемная пора. Каждый день в колледже. Забыла уже, как сама поступала? Я тебя тогда запомнила. Сразу было видно, какая ты способная, – преподавательница расчувствовалась. – Теперь и на олимпиаду некого послать.

– До свидания, – Кристина подмигнула студентам.

Они слали ей воздушные поцелуи в ответ. Настроение стало получше, выручила ребят. Но в своих поисках она опять никуда не продвинулась. Преподавательница и не была под подозрением, но проверить стоило. Виолетта ждала за дверью, а пальто перекочевало на руки Берту. Вот же подруга, все-таки позвала этого. Кристина, молча, позволила Берту надеть на нее пальто, стрельнула в Виолетту неодобрительным взглядом. Почему они не могут понять, как раздражают ее своей заботой.

В парке, на пятачке художников, было оживленно. По кругу ходила бутылка вина, творческие люди уже праздновали. Угощали клиентов, а клиенты щедро расплачивались за работу. Густаво среди них не было. Берт расспрашивал, показал купюру, языки развязались. Кристина стояла в сторонке, слушала, придумывала, как оправдается перед хозяйкой.

Как она и предполагала, Густаво был пьющим. Пока было тепло, выпивал прямо здесь, мог и на лавочке выспаться. С холодами шлялся по пивным. Нарисует портрет, деньги получит и сбегает. С таким свяжешься, одна морока. Уйдет в запой и все подарки поставщикам накроются. Как хозяйка этого не понимает. Кристина была даже рада такому исходу. Поручение выполнено. Не нашли талант.

– Ты вернулась? – хриплый голос как кусок льда проехался по позвоночнику. – Хочешь еще портрет?

Горло перехватило, Кристина не поворачивалась на голос, кляня себя, что не успела уйти. Виолетта подбежала, затараторила, потом взяла себя в руки и внятно изложила, что требуется. Простая работа, несколько быстрых портретов, заработок хороший. Да, можно снять мастерскую. Нет, портрета Кристины не нужно, это корпоративный заказ. Цены сообщит плательщик.

– Посмотри на меня, Крис. Ты ведь Крис? – Густаво встал перед Кристиной. – Я сделаю все, что нужно, при одном условии.

– Я не уполномочена обсуждать условия, – Кристина смотрела Густаво на переносицу, не желая встречаться с художником взглядом.

– Тогда ищите другого мастера, – отрезал Густаво.

– А какое условие? – Виолетта уже сто раз попеняла себе. Она бестолочь, правильно ее Крис ругала. Этот художник запал на Крис, сейчас вцепится как клещ.

– У меня есть большой заказ на иллюстрации для книги. Какие-то там тягомотные приключения, любовная история. Твоя подруга мне позирует.

– Для книги? – с сомнением поинтересовался Берт. Густаво талант, но пьющий талант. Откуда у него такие заказы?

– Для книги, – подтвердил Густаво и улыбнулся Кристине.

Лучше бы он этого не делал. Летта едва успела поддержать Крис, которая буквально шарахнулась от этой улыбки. Берт обнял Крис с другой стороны. Но Кристина поморщилась, вывернулась из объятий и зашагала прочь. Она не обязана жертвовать собой ради дурацкой идеи. Потом окажется, что книга не романтическая, а порнографическая. Нет, Кристина не согласна. Если хозяйка не угомонится, Кристина уволится.

– Может, мы найдем вам другую модель? – Берт не хотел, чтобы Крис позировала этому нахалу. – Я знаю интересных и фигуристых девчат.

– Может, ты не будешь лезть не в свое дело? – грубо осадил его Густаво. – Ты ей не муж.

– Мы подумаем, – проблеяла Виолетта. Как она сразу не догадалась, чем все кончится.

– Думать, я так понимаю, Крис будет? – Густаво посмотрел в спину убегающей Кристине и сунул визитку Летте. – Звоните.

Глава четвертая

Зима вошла в полную силу и морозы грянули нешуточные. Кристине разрешили работать дома. Чтобы не мерзла, а она стала жутко мерзлявой, и не дай демон, не заболела. На фирме все знали, что она не умеет бездельничать. Балансы будут сведены и отчеты сданы в срок. Это был единственный факт, полностью устраивающий Кристину, что она трудилась дома. Остальное заставляло сжимать кулаки, цедить грязные ругательства и еще больше замыкаться в себе. Берт принес ей витамины и таблетки для хорошего самочувствия, но Кристина выкинула их.

Ей были нужны вовсе не таблетки. Нужна была свобода располагать собой. Только этой свободы она лишилась по милости лучшей подруги. Назад не отыграешь. Кристина уже не злилась на Виолетту, от судьбы не уйдешь, да и частенько заплаканные глаза подруги вызывали жалость. Виолетта умоляла о прощении почти каждый день и Кристина невольно чувствовала себя беспощадным монстром. Хотя это Кристина попала в ад.

Густаво победил, победил максимально драматично и напоказ, и это бесило Кристину. Виолетта отдала визитку собственнице фирмы и начался кошмар. На Кристину орали, упрашивали, кидали пачки денег на стол, стояли перед ней на коленях, снова упрашивали… Атаковали со всех сторон. Густаво всех перехитрил. Он не уговаривал Кристину сам, они и не виделись после того, как Кристина, по словам Густаво, вернулась. За него воевало издательство и автор той книги, в которую требовались иллюстрации.

Автор подловила Кристину на улице, затащила в кафе и картинно встала на одно колено, протягивая свою книгу. Книга поначалу вышла без картинок и по невероятному стечению обстоятельств взлетела. Среди массы подобных творений читатели выделили именно ее, голосовали рублем, автор стала популярной и богатой. Она задумала подарочное издание с напутствием и картинками, самолично провела кастинг среди уличных художников и нашла Густаво.

Густаво согласился и делал вид, что ищет модель, а в реальности тупо пропивал аванс. Пока Кристина не притащилась в парк на свою беду. Чем жестче Кристина отнекивалась, тем быстрее машина уговаривания набирала обороты и давила. Снимок с коленопреклоненным автором облетел все газеты и литературные порталы. К счастью, лицо Кристины на фото не попало. Но все равно, Кристина была вынуждена поменять электронную почту, читатели подхватили затею и забрасывали ее письмами.

Представитель издательства тряс перед ней договором с довольно высоким процентом с продаж. Вообще невиданная глупость. Делиться прибылью даже не с художником, а с моделью – кто об этом мог подумать. Но все как будто сошли с ума. Густаво оказался демонической личностью и дирижировал этим оркестром мастерски. С подачи Густаво Кристине предложили фактически трудоустройство на год с регулярной зарплатой за позирование и процентами.

Шумиха шла на пользу книге. Тираж допечатывали несколько раз. Издательство открыло предварительную запись на покупку подарочного издания и каждый день информировало Кристину о количестве безумцев, желающих иметь книжку с картинками. Сама книжка по ходу дела грозила превратиться в фотоальбом – читатели без остановки выбирали сцены для иллюстраций.

Владелицы фирмы обожали Густаво, который обладал манящей порочной харизмой и умело пользовался своими чарами. Иногда Кристине казалось, что собственницы обе готовы прыгнуть в постель к этому демону, а хитрый художник пока всего лишь нарисовал портрет их младшего брата подростка. И стал вхож в дом. Ему разрешили и в офисе появляться в любое время. Холода спасли Кристину, позволили запереться в своей квартире и не встречаться с Густаво.

Что такое корчиться между молотом и наковальней, Кристина испытала на своей шкуре. Попыталась уволиться, но по-хорошему это не получилось, а судиться не было сил. Кристина наняла опытного юриста, но и юрист быстро сдался и посоветовал согласиться, только подписать правильные договоры. Бертран помог, предоставил справку о болезни с мудреным названием. И в договор включили запрет на телесный контакт в любой форме. Густаво не имел права касаться Кристины во время позирования даже пальцем.

Финансово Кристина выиграла, ее счет пополнялся с бешеной скоростью и надо быть совсем идиоткой, чтобы не ценить такую удачу. Она выкупила квартиру, в которой жила, и зачем-то смежную тоже. У нее появилась тайная норка, о которой никто не знал. Через год можно будет забыть о работе вообще. Умом Кристина понимала, что вытащила счастливый билет. Но осознавать, что этот денежный поток рухнул на нее по воле Густаво, было тягостно.

Густаво преследовал две цели и не скрывал их. Первая – иметь в постоянном доступе Кристину. Глазеть на нее, рисовать, наряжать согласно сюжету книги в довольно вызывающие одежки. И вторая – обеспечить будущее Кристине. Он сам заявил об этом на подписании документов. “Я согласен не касаться тебя, малявка, – сказал Густаво с дьявольской усмешкой. – Но благодаря мне, ты никогда не будешь нуждаться в деньгах. Я так хочу и так будет. Когда-нибудь ты оценишь и простишь".

“Я оценила, – хотелось завопить Кристине. – Но не прощу". И как всегда промолчала. Что толку обсуждать эту историю, лишь сотрясать воздух. Ее и так считают везунчиком все, кроме Виолетты и Берта. Только они видели и понимали, какой ценой достаются Кристине деньги, халявные, по мнению многих. Виолетта выгрызла уступку, позволяющую ей находиться с Кристиной в мастерской. Это немного помогало. Сама Кристина хотела бы относиться к этой ситуации проще, включить цинизм и оптимизм. Брать, пока дают. Пользоваться и кайфовать.

Она ведь всей душой мечтала о финансовой независимости, готова была работать до черных мушек в глазах. Чтобы доказать себе, что она самодостаточная. Чтобы компенсировать бедное детство. Чтобы поставить достойный памятник родителям на могилу. Чтобы помогать старику, спасшему ее. Мечты сбылись. У нее есть собственное жилье и памятник родителям она поставит уже летом. Старику сразу отправила посылку с полезными в хижине вещами и теплым спортивным костюмом в подарок к празднику.

Только никакой радости Кристина не ощущала. Как будто она снова превратилась в маленькую бесправную девочку, которую тягают туда-сюда любящие родственники. И везде надо быть послушной и благодарной. На редких встречах с автором книги, на совещаниях с владелицами фирмы, в мастерской для Густаво, которую напополам арендовали издательство и фирма. В мастерской было сложнее всего. Здесь она оказалась совершенно беззащитной.

Густаво впивался в нее цепким взглядом, рассматривал каждый миллиметр на лице и теле Кристины. Не прикасался. Но у Кристины было жутковатое ощущение, что ее сжимают в объятиях и целуют. Как хорошо, что организм Кристины разучился возбуждаться. Женская суть сломалась. Она не реагировала телесно на взгляды Густаво. Не смущалась, не загоралась от его страсти, не увлажнялась, не заигрывала в ответ. Оставалась равнодушной.

Наверно, Густаво это выводило из себя. Ему нравилось подчинять и обольщать. Кристина при внешней покорности не подчинялась и не обольщалась. Приходила, переодевалась в заготовленные костюмы и вставала в нужную позу. На час или два. Как живая статуя. Только была вынуждена запретить Виолетте сопровождать ее. Мастерская настолько пропахла Густаво, что Виолетта с порога начинала облизывать губы и чихать.

– Хочешь совет, малявка? – время от времени Густаво напивался и начинал поучать Кристину. То, что Кристина не отвечала, его не останавливало. – Запомни как надо решать проблемы! Кроме меня никто тебе такого не скажет.

Густаво обошел вокруг Кристины, восхищенно поцокал, показал рукой, куда нужно сдвинуться. Одобрительно кивнул и вернулся к мольберту.

– Так вот. Ты должна трахнуть свою проблему первой и получить удовольствие. Иначе проблема сама тебя трахнет, как уж сможет. И, скорее всего, тебе не понравится.

– Угу, – кисло соглашалась Кристина. Как трахнуть проблему по имени Густаво, у нее идей не было. А еще ей снова начал сниться таинственный шаман из детских снов. В новых снах шамана окружали призраки, они стаей налетали на Кристину щекотали и щипались. От страха она немедленно просыпалась. И весь день не могла прийти в себя.

Ближе к вечеру в мастерскую врывался кто-нибудь из хозяек фирмы и Кристина понимала, что ее время закончилось. Торопилась в раздевалку, сбрасывала с себя прозрачную маечку и полупрозрачные шаровары. Очевидно было, какое действо начнется скоро на диванчике в углу. Не хотела знать и слышать. Выбегала на улицу, толком не застегнувшись, но пошлые звуки все равно успевали достигнуть ушей. Густаво исполнял свой же совет. Трахал проблему первым.

Не придумывалось, как выпутаться из этой давящей ситуации, не могла Кристина понять, почему их с Густаво жизненные пути так перехлестнулись. Они такие разные. А возраст? И что заставляет мастера ни в грош не ставить свой талант? Несчастливое детство? Неудавшаяся любовь? У Кристины тоже есть, о чем сожалеть, и несладкое детство в наличии. Только ведь она не захватывает в рабство беззащитных людей.

Пусть Кристина сдвинута на успехе, финансовом благополучии, на этот крючок Густаво ее и поймал, но ведь они чужие люди. Зачем мотать нервы друг другу. Нельзя же почти три месяца рисовать десяток иллюстраций, а тем более год. Темнит что-то Густаво. Портреты поставщиков нарисовал за три дня по фотографиям. И все пришли в восторг. Накидали мешок новых фотографий. А тут для какой-то книжонки…

Вздыхать поминутно стало привычкой. Кристина даже пыталась представлять, что Густаво ее отец. Проявляет строгость, воспитывает, учит жизни. Только после этих попыток Густаво и стал таскать любовниц в мастерскую. Как будто ревность хотел в ней пробудить. Таким беспросветным все казалось. Друзья хоть и поддерживали, а тоже напрягали. Берт проявлял внимание, но на нежные ухаживания Берта Кристина не могла ответить, да и не хотела. К тому же видела, что Виолетта без ума от Бертрана.

Дома Кристина не расставалась с ежедневником, часто перелистывала страницы, надеясь поймать воспоминания. Может, зря она фиксирует каждую мысль? Зря описывает, как Густаво изводит ее. Напивается, трахается чуть ли не на глазах у нее с руководительницами фирмы, говорит всякие пошлости. И при этом не отпускает, требует позировать каждый день. Заваливает деньгами и пытается возбудить. Как будто поспорил сам с собой, что Кристина ему подчинится.

Незаметно началась весна и днем вовсю жарило солнце. Но вечерами было еще холодно. Кристина шла в мастерскую, не зная чего ожидать. Как по минному полю каждый день. Густаво сидел, сгорбившись, у окна. Смотрел хмуро. Кинул на стол пачку схематических картинок. Позы. Кристина кивнула, побрела напяливать на себя одежду героини, прозрачное и вызывающее. Опять гаремные иллюстрации. Густаво, что, каждый абзац в книге отрисовывает?

– Вредно жрать столько подавителей, – вдруг буркнул Густаво, глядя в упор на почти голую Кристину. – Когда у тебя женские дни?

– Вам какое дело? – напряжение сказывалось, Кристина ответила грубо, добавила крепкое словцо.

– Когда, спрашиваю? – Густаво напирал, оттеснил Кристину в угол, уперся ладонями в стены.

– Никогда. Не бывает у меня женских дней. И не будет. Отстаньте!

– Почему не будет?

– Так получилось, – Кристина не хотела говорить правду, а что соврать, не могла сообразить.

– Что получилось? – не отставал Густаво. – Говори, ну! Не выпущу, пока не скажешь.

– Я упала в реку с обрыва, – заорала Кристина. – Еле выжила. Сбой всех систем, не помню ничего, не женщина я больше, бесполое существо. Понятно?

– Как это? Не может такого быть, – севшим голосом прохрипел Густаво.

– Может! Вот я, перед вами! А вы мне никто, чтобы допрашивать. Слышите? Никто! И я вам никто, чтобы душу открывать, – Кристина поднырнула под руку Густаво. – Вы мне надоели. Вы чудовище. Я вас ненавижу. Не приду я больше, хоть убейте. Подавитесь своими деньгами. Я вам не кукла!

Кристина орала, срывая голос, но Густаво, казалось не понимал ее. Смотрел безумными глазами, потерявшими стальной оттенок. Два белесых пятна на бледном лице. Пошатываясь, пошел к выходу, хлопнул дверью. Кристина опустилась на диван, ее колотило. После эмоционального взрыва, она чувствовала опустошение. Даже заплакать не могла. Не осталось сил.

Сидела одна в мастерской до темноты, Густаво не вернулся. Наверняка напился до беспамятства. Кристина поднялась, включила свет. Огляделась. Каждый день она сюда приходила как на казнь, ни разу не поинтересовалась, на какой стадии их работа. Открыла папку с рисунками для книги. Среди карандашных набросков нашелся договор с издательством. И подписанный акт выполненных работ.

Еще две недели назад Густаво передал все иллюстрации заказчику и получил деньги. А Кристина-то гадала, откуда их Густаво берет. На счет Кристины Густаво регулярно отправлял значительные суммы. В последний раз сумма была просто огромной. Зачем? Чего он добивается? Они, и правда, друг другу никто. Может, теперь Густаво это поймет? Кристина обшарила мастерскую. Остальное не представляло интереса. Портреты по фотографиям. На какую ерунду Густаво растрачивал свой талант.

Кристина заперла мастерскую и вернулась домой. Схватилась опять за ежедневник. Записала подробно про ссору. Перечитала. Странно, Густаво ждал ее женских дней. Неужели рассчитывал, что тогда Кристина захочет отдохнуть, попросит пощады? Не такой же он идиот. Но если судить непредвзято, Густаво шокировало известие, что Кристина бесполое существо. Наверно, он с подобным не встречался. Поломанная девушка, не часто такое встретишь.

Неделю Кристина не ходила в мастерскую и никто ее не беспокоил. Да и кому она нужна, если договор по книге закрыт? Густаво просто исполнял неторопливо свои сторонние заказы, попутно развлекался с заказчицами и вынуждал Кристину позировать просто так, для неясных целей. И если бы Кристина не вспылила, сколько бы еще это безумие продолжалось? До женских дней Кристины? Бесконечно?

В своих размышлениях Кристина еще неделю ходила по кругу. Унылые что да почему. А Густаво пропал. Для успокоения совести, Кристина зашла в мастерскую. Там все осталось как было. После их ссоры никто сюда не приходил. Найдя коробку, Кристина собрала все свои портреты. Наброски, схемы, даже дурацкую одежду. Каждую мелочь. Все, что хоть как-то относилось к ней. Уходить, так уходить.

На душе было неспокойно. Кристина хотела бы расстаться иначе. Готова вернуть деньги. Оставить записку? А если Густаво воспримет это неправильно? Как попытку помириться. Тишину взорвал телефонный звонок. Кристина вздрогнула. Густаво любил старинные телефоны с дисками, притащил в мастерскую несколько штук. Кристина и не подозревала, что они работают. С третьей попытки она взяла нужную трубку.

– Ну, наконец-то, – рявкнули в трубке. – Когда заберете?

– Забрать? Что? – растерялась Кристина.

– Записывайте адрес, некогда мне с вами тут.

– Я вообще ни при чем, я случайно, вы ошиблись, – но возражения остались неуслышанными, трубку бросили.

Кристина все же посмотрела в телефоне адрес, какая-то организация странная, то ли больница, то ли богадельня. Что там мог заказать Густаво? Больничный халат? Для чего? Обрядить по-идиотски Кристину? В доктора поиграть? Кристина высмеивала сама себя, но шагала по нужному адресу. Как будто на веревке ее туда тянули. Оказалась, больница. И первый, кого там встретила Кристина, был Бертран.

– Крис, ты зачем здесь? Уже знаешь?

– Что знаешь? Позвонили в мастерскую, велели прийти. Забрать. Я не поняла ничего.

– Тебя это не касается, Крис. Погуляй, я скоро освобожусь, отвезу домой. Или покатаемся. Хочешь?

– Берт, я не поняла. Что надо забрать?

– Ничего. Крис, подожди меня, – Бертран ушел, а Кристина топталась в холле, не понимая, что ей теперь делать.

– Вы забирать? – вдруг обратился к ней санитар.

– Я, наверно, – Кристина пожала плечами.

– Идите за мной, – санитар сунул Кристине в руки халат. – Накиньте.

Кристина послушно побрела за санитаром по длинному коридору. Пахло лекарствами, дезинфекцией и еще чем-то малоприятным. Из палат доносились стоны, ругань, плач. Где-то гремел телевизор. Санитар открыл двери в палату, пропустил Кристину вперед. Четыре кровати, кто-то на них лежал. Кристина завертела головой, понимая, что ее сюда привели по ошибке. На ближней койке дернулся пациент. Седая голова, седая отросшая щетина, забинтованные руки.

– Густаво! – обомлела Кристина. Как он здесь очутился? Почему?

– Забирайте.

– Что с ним?

– Уснул пьяный в сугробе, пальцы себе отморозил. Заметили со скорой, привезли. А то бы насмерть замерз.

– Как пальцы? – Кристина хлопала глазами. – Он же художник. Известный.

– Отрисовался, – санитар не миндальничал, насмотрелся трагедий. – Да не переживай ты, дед крепкий. Без пары-тройки пальцев жить можно.

– Крис, ты зря пришла, – подал голос Густаво. – Уходи. Я тебе никто.

И Кристина согласно кивнула, никто, это правда. Можно уходить. Пауза затягивалась. Кристина смотрела на поседевшего Густаво и не знала, как ей поступить. Густаво спокойно сидел на койке и не намеревался вставать. Поглядывал исподлобья на Кристину. Санитару это быстро надоело. Он ухватил Густаво за шиворот и поволок в коридор. Кристина пошла следом. В холле санитар отпустил Густаво и скрылся.

– Не беспокойся, малявка. До мастерской я и сам дойду.

– До мастерской? Вы работать собрались?

– Поживу там, раз уж не замерз.

– Там нет нормальных условий. И беспорядок.

– Все лучше, чем в сугробе, – хрипло засмеялся Густаво и подмигнул. Кристина лишь слабо улыбнулась в ответ.

Глава пятая

Стоять вдвоем в холле больницы и чего-то выжидать было глупо. Никто на помощь не придет, им с Густаво надо самим как-то выпутываться из этой ситуации. Кристина мялась и, хотя она была не виновата впрямую в беде Густаво, смущение перед ним имелось. Не могла она просто так взять и уйти. Сочувствовала и сожалела. А чем помочь не знала. Спросила самое простое.

– Где вы живете, Густаво? Мастерская это не выход. Ваша семья должна же о вас позаботиться. Пока руки заживут. Я могу позвонить им…

– Нет у меня семьи.

– Я вызову вам такси. Говорите адрес.

– Я уже сказал, чтобы ты отвалила, – Густаво открыл локтем входную дверь и вышел на улицу.

Кристина вздохнула. Теперь точно могла спокойно уйти. И все же вызвала такси. Вредный Густаво не пугал ее как прежде, он стал временно беспомощным, пусть и вел себя по-прежнему, вызывающе. Первый шок прошел и Кристина подумала, что до мастерской они могут доехать вместе. Она заберет оттуда коробку с вещами, а Густаво может делать, что хочет. Решил жить в мастерской? Ладно, ей-то какое дело. Густаво не возражал, покорно сел в такси.

Казалось, он потерял интерес к ней и Кристину это уязвило. Неужели, она была интересна только как сексуальный объект? Как возможная родительница? В таком случае, все к лучшему. Ей не надо переживать за Густаво, лучше заняться своей жизнью. А то она забыла, когда посещала спортзал. Перестала гулять в парке, не радовалась весне. С друзьями можно организовать пикник. В театр сходить. Кристина вздохнула полной грудью. Она свободна.

– Оставь это! – Кристина вздрогнула, едва коробку не выронила.

– Что?

– Оставь коробку, – повторил Густаво, заметив, что Кристина собралась уходить из мастерской. – Пару дней, так и быть отдохни, а потом позируешь дальше.

– Дальше? Вы уже закончили иллюстрации к книге! Хватит меня обманывать.

– Ты на работе, забыла?

– Но как вы собираетесь рисовать?

– Это моя проблема, мне ее трахать. А ты займись своим здоровьем. Найди врачей. И этих. Психов. Чтобы память тебе вернули.

– Мне и так хорошо! – Кристина выскочила из мастерской, швырнув коробку на пол.

Этого пьяницу Густаво ничего не берет. Похоже, он даже не жалеет, что обморозил руки и собирается доставать ее как раньше. Зря Кристина расчувствовалась. Не стоит проявлять дружелюбие. Только позволь и Густаво на шею сядет. Около дома Кристина заметила автомобиль Берта и притормозила. Этого еще принесло. О чем им говорить? Как поступить? Ответить на ухаживания Берта? Или поставить точку, наконец?

Кристина решительно подошла к машине. Обрадованный Берт выскочил, вручил букет цветов. Белые розы. Кристина очень любила розы. С самого детства, с колыбели. Нежные бутоны, запах и шипы. Любила сама их выбирать. Поэтому нахмурилась. Принять розы от мужчины для Кристины было равносильно признанию в любви. Берт смотрел обеспокоенно, знал, что Кристина увиделась с Густаво.

– Берт, ты ведь нормальный мужик? Здоровый? С правильными инстинктами?

– Вроде да, – Берт улыбнулся. – Нас регулярно проверяют. Здоровье, психику, реакции, профессионализм.

– И семью нормальную ты, наверно, хочешь? Дом? Детей? Да?

– Ну, не сразу, – Бертран растерялся от прямого вопроса. – Но со временем, конечно. Семья с любимой, дети. Это для всех важно, не только для мужиков.

– А для меня не важно. Нисколько. Я не хочу семью заводить. И тем более детей.

– Ты просто молодая, Крис. Только колледж закончила. Я понимаю, что тебе погулять хочется. Развлечься.

– Я не просто молодая, я урод. Меня бесит, когда меня трогают. Я не испытываю тяги к противоположному полу, не возбуждаюсь, секса не желаю, – Кристине доставляло садистское удовольствие говорить дикую правду Берту в лицо. – Я не смогу иметь детей, Берт. Подумай об этом, когда будешь в следующий раз звать меня кататься и покупать розы. Я не шучу. Мне отношения не в радость. А секс… Противно даже подумать, не то, что тискаться с кем-то.

– Но почему, Крис? Что с тобой случилось? Расскажи мне. Пройди обследование, – Берт попытался взять Кристину за руку, но Кристина оказалась проворнее – шагнула назад и закрылась букетом.

– Не надо выяснять, Берт. И таскать меня по врачам тоже не надо, – Кристина сунула букет обратно в руки Берту. – Подари это Виолетте. Она в сто раз лучше меня. В миллион раз. И замуж за тебя пойдет, и детей нарожает.

– Но я ее не люблю. Хотя она очень симпатичная и уютная.

– А я тебя не люблю! Я никого не люблю, понятно?

– Кто это сделал с тобой, Крис?

– Что?

– Убил в тебе чувства. Ты не была такой резкой.

– Может, ты, Берт?

– Я? Ты меня подозреваешь в чем-то? В чем? И почему? – лицо Берта пошло пятнами.

– Нипочему. Прощай, Берт. Не надо больше подарков, цветов, прогулок. Не надо! Надеюсь, ты не уснешь пьяным в сугробе и не отморозишь себе уши.

– Сугробы растаяли.

– Растаяли? Замечательно! Мы все выяснили!

Кристина припустила домой как заяц. Она была довольна собой. Хотя бы часть правды она сумела высказать и ей стало легче. Хватить огрызаться и убегать. Пусть от нее все отстанут. Она не способна на взаимность. И это не изменится. Возможно, в старости, она будет кусать локти, что осталась одна. Но сейчас, она хотела одиночества. Тотального одиночества. Безопасного одиночества.

Машина Берта оставалась под окнами до самой ночи. Иногда Кристине чудилось, что Берт стоит за дверью. Хочет ворваться, объясниться. Что-то доказать, утащить ее к врачам, лечить. Кристина даже убежала в смежную квартиру. Она была очень смелой сегодня, пожалуй, никогда такой смелой она не была, устала. Но и приятное возбуждение билось внутри. Она не будет больше прятаться, она будет бороться за свою свободу. Говорить, что думает.

Она всегда слишком боялась огорчить других. Этот навык ей привили с детства. Будь удобной, если хочешь игрушку. Кристина боялась показать маме, что хочет в гости к дедушке, там вкуснее кормили. Боялась возразить бабушке, когда та ругала маму. Даже автору никчемной книги побоялась сказать, что не читала его произведение и читать не будет. Побоялась сказать Берту, что не хочет пирожных.

Но розы. Это шлагбаум. Граница. Кристина понимала, что загонит себя в ловушку, как с Густаво. Ради денег она согласилась позировать. И теперь она довольно богата, а на душе камень. Возьмет розы, и Берт будет ее обхаживать дальше. Обязательно потащит к врачам. К одним, другим. Потом начнет сокрушаться, что у них нет детей. Снова по врачем. Кристина не согласна так жить. И от Густаво она тоже отделается. Откупится. Или уйдет со скандалом.

“Я хочу любить, – написала она в ежедневнике. – Хочу. Но вокруг меня только любовь – кабала. Наверно, я сама притягиваю таких, кто будет меня мучить. Этот шаблон живет во мне с младенчества. Никогда не исчезнет. Берт, он вроде добрый, но я чувствую в нем угрозу, знаю, что он будет требовать от меня то, что я не смогу ему дать. Как мои родные. Густаво, он злой, ядовитый, его любовь ядовитая. Он как будто и не хочет меня, но тянет к себе. И я не хочу его, но зачем-то забрала его из больницы”.

Кристина писала и писала, на разные лады развивая одну и ту же мысль, что она не сможет найти свою любовь. И правильно, что она поломалась. Как забавно, что человеку не надоедает жалеть себя. Но еще забавнее, что жалеть себя приходится после того, как пожалела других. Кристина не замечала, что сама стала относиться к себе как ее родные. Требовала от себя любви, обещая взамен свободу и независимость.

Завершала свои заметки Кристина одинаково. Начинала писать “я помню, что…” и отпускала контроль. Чаще всего вспоминались мелкие детали. Дверь, закрытая на ключ, – Кристина не могла выйти из комнаты. Еда, простая и сытная, она появлялась, когда Кристина крепко спала. Однажды она притворялась спящей и караулила пару ночей, ожидая того, кто приносит еду. Никто не пришел. Он зря морила себя голодом. Все равно свалилась, заснула, и еда появилась.

Вдруг Кристина вспомнила ощущение чужих рук на своих плечах. Кто-то обнимал ее со спины, дышал в макушку. Руки затряслись, Кристина бросила ручку, забегала по комнате. Нет, она не хотела дальше вспоминать, не надо. Это страшно. Потом. Когда она почувствует себя уверенно. А может, вообще уедет в другой город и не оставит адреса. Кристина сжала руками виски, умоляя память не открываться, пощадить ее.

Остаток весны Кристина почти не притрагивалась к ежедневнику. Просто жила. Ждала лета и тепла. Потому что постоянно мерзла. Раньше она предпочитала это время года, а сейчас ее и лето не обрадовало. Кристина пришла на любимое место на набережной и смотрела на реку. Как она бурлит, вырываясь из-под плотины, и быстро успокаивается, когда пропадает давление извне. Кристина ждала Виолетту, которая попросила о немедленной встрече и была какой-то странной, нервничала, проглатывала слова от волнения.

Они редко виделись, потому что Кристина торчала целыми днями на работе, ее хозяйки расширяли бизнес, создавали филиалы в других городах и, увы, зимняя дистанционка закончилась. Еще ей приходилось позировать Густаво для новой книги. После успеха первой, автор засел за продолжение. Кристина подозревала, что не Густаво рисует по сюжету, это автор сочиняет книгу по рисункам Густаво. На дружбу времени оставалось совсем чуть-чуть.

Кристина привыкла к несуразностям своей жизни. Привыкла смотреть на собственниц фирмы и не думать, что те бегают к Густаво в мастерскую при каждом удобном случае. Даже радовалась, что тогда она быстрее освобождалась и могла посидеть дома над чтением и анализом своих записок. Привыкла не рассуждать, почему такие отношения могут нравиться. Привыкла к равнодушию Густаво к подобным связям. В этом они с художником были похожи, не ценили тех, кто добивался их любви.

Кристину уже не беспокоило, что Густаво перечисляет большие суммы на ее счет. Привыкла. В конце концов, она не просила и не заставляла. Готова была вернуть по первому требованию. Привыкла, что всегда одна и резко отказывала, если кто-то на улице предлагал ее проводить. Привыкла, что Берт исчез с горизонта, не скучала о нем и не хотела вернуть. Привыкла не вспоминать про два месяца своей жизни, не теребила память.

Виолетта появилась неожиданно и Кристина охнула. Заплаканные виноватые глаза, вся какая-то испуганная. Неужели заболела? Неизлечимо. Мысли Кристины превратились в птиц с острыми клювами, которые тотчас ее заклевали. Она плохая подруга, никудышная подруга. Она никогда не интересовалась здоровьем единственного дорогого человека, которого знала с детства. Который ее любил и все ей прощал.

– Летта, что с тобой? – впервые за год Кристина обняла подругу, прижала ее голову к груди, погладила по кудрявым волосам. – Прошу тебя не расстраивайся. Если нужны деньги на лечение, только скажи.

– Крис, я не больна, – Виолетта оторопела от таких нежностей, но с готовностью обхватила подругу за талию. Неужели Крис стала прежней?

– А почему ты такая? – спросила Кристина в макушку Летте, рост позволял.

– О, какие медовенькие девочки. Пойдемте с нами, нечего лапать друг друга, – проходившие мимо парни замедлили шаг.

– Пасть захлопни, – мгновенно отрезала Кристина, прикрыла рукой ухо Виолетте и добавила пару крепких словечек.

– Крис, ну ты даешь, – восхищенно проговорила Виолетта. Она всегда чувствовала себя в безопасности рядом с подругой. Сама бы Летта не посмела грубить парням и давать отпор.

– Пошли в мастерскую, Густаво будет только вечером, расскажешь все толком.

– Пошли, – Летта подпрыгнула, так была счастлива, что у Крис нашлось для нее время.

В мастерской у Густаво они обнаружили сладкую слабоалкогольную шипучку, и напитки покрепче, конфеты, фрукты и сыр. Кристина смешала им коктейли, и вдруг почувствовала себя очень хорошо. Они устроились на диванчике, после того, как Виолетта налюбовалась на портреты Кристины и наговорила комплиментов. Несколько глотков и Летта раскраснелась, глаза заблестели, она взяла Кристину за руку и решилась, наконец, признаться.

– Крис, ты не обидишься? Останешься мне подругой?

– Летта, ты уже испугала меня до смерти своим появлением и заплаканными глазами, вряд ли я обижусь теперь. Главное, что ты здорова. Говори.

– Я переспала с Бертом. Вчера, – кинулась как в омут Виолетта. – Он предложил, а я не смогла отказаться.

– И что? В чем криминал?

– Но он же ухаживал за тобой. Я предательница?

– Летта, ну ты как ребенок, – захохотала Кристина. – Разве можно считать ухаживаниями пару пирожных? Плевать мне на Берта. Я рада, если ты рада. Тебе понравилось с ним? Он все хорошо сделал? Вид у тебя помятый. И не особо счастливый.

– Мне понравилось, очень, – у Виолетты груз с плеч упал. – А плакала я потом, когда подумала, что ты можешь на меня обидеться.

– Обидеться на тебя из-за Берта? Летта, даже не думай. Получай удовольствие. Заезди его, не давай спуску. Когда свадьба?

– Крис, ты чего? Меня даже родители такое не спросили, когда я ночевать не пришла. Хотя ты знаешь, какие они.

– А я спрашиваю! Не позволю тебя обидеть. Вдруг залетишь. И что тогда?

– Крис, перестань. Берт врач, он все понимает. Позаботится об этом. Он мне уже витамины купил.

– Какие еще витамины? Зачем?

– Для хорошего самочувствия.

Виолетта давно не видела Крис такой отзывчивой и внимательной, да и вместе они выпивали в последний раз на выпускной вечеринке. Крис тогда убежала в туалет и они расстались на лето. А вдруг с ней там что-то случилось? И поэтому Крис стала жесткой и нервной? Но спросить прямо об этом Виолетта не решилась, слишком ценными для нее были эти сердечные минуты с подругой.

– Крис, а что у тебя с Густаво?

– Ничего, – Кристина пожала плечами. – Я позирую, он рисует. Все довольны.

– Точно?

– Летта, зачем ты такой ерундой интересуешься? Я отбываю повинность, ты же знаешь. Густаво мне никто, старый пьяница, свой талант погубил. Что у меня с таким может быть?

Кристина подняла глаза и осеклась. У дверей стоял Густаво. Как давно там? Что успел услышать? По стремительно меняющим свой стальной оттенок глазам, Кристина поняла, Густаво все слышал и сейчас уйдет и напьется. Каждый раз, когда Кристина неосторожно или специально говорила, что они никто друг другу, Густаво падал в запой. Как правило на несколько дней. Когда было холодно, пьянствовал в мастерской. Стало тепло – уходил на улицу.

Поначалу Кристина переживала, Густаво и так отморозил по паре пальцев на каждой руке после их ссоры. Но потом привыкла. Густаво не сломило отсутствие пальцев, он умудрялся рисовать так же мастерски, как и раньше. И так же плевал на себя и свои успехи. На предложение Кристины нарисовать что-то стоящее помимо ее портретов и организовать выставку, отвечал снисходительной усмешкой.

Густаво вышел, а Летта тревожно посмотрела на подругу. Понять, что происходит между Крис и Густаво, она не могла. Густаво тяжелый человек, непонятно, как Крис с ним вообще поладила. Но, если Кристина спокойна, значит, все хорошо. Летта допила коктейль и, набравшись смелости, расстегнула тугой воротничок рубашки. Показала пару засосов на шее. И замахнулась, потому что Кристина захохотала.

– Крис, ну почему ты смеешься?

– Ты такая трепетная, Виолетта, я и позабыла, какая ты неженка.

– И что в этом плохого? Это нормально, когда девушка влюбляется, ищет защиты у любимого. И трепещет тоже. Ты сухарь, Крис! Сухой сухарь!

– Да трепещи, мне-то что. Ты к нему переехать собралась?

– Если Берт захочет…

– Ну, теперь он от тебя никуда не денется.

– А ты переставай ехидничать! И бегать от парней. Влюбись!

– Все-все, успокойся, мамочка Летта. Если ты переспала разок с парнем, ты, конечно, имеешь право учить меня жизни.

Кристина проводила подругу, смеясь над ее поучениями и восторгами от ночи, проведенной с Бертом. Страх за Летту встряхнул ее, разбил оболочку, которую Кристина старательно выстроила вокруг своих чувств. Влюбляться она, конечно, не будет. Но можно пойти на простейший вариант, найти себе кого-то для прогулок и кино. И тотчас отказалась от этой затеи. Лишние хлопоты.

У своего дома на лавочке Кристина увидела спящего Густаво. К нему уже подошли полицейские, собираясь увезти в какой-нибудь приемник. Густаво пьяно мычал, отбивался и получил дубинкой по загривку. Кристина не выдержала. Подскочила, заслонила собой.

– Не трогайте.

– Родственник?

– Да.

– Забирай тогда домой. А то сама гуляешь, а дед на улице.

– Я заберу, да, – Кристина не представляла, как она поведет Густаво и куда.

– Мы поможем, показывай дорогу, – полицейские сжалились, подхватили Густаво под локти и потащили.

Кристина на ватных ногах пошла вперед. Кто ее тянул за язык. Вечно с этим Густаво она попадает в капкан. И никакой потом благодарности. Привела в смежную квартиру, а куда еще. Там почти не было мебели, но диван и стол имелись. Полицейские сгрузили Густаво на диван, огляделись, покачали головами.

– Что, пропил дедуля обстановочку?

– Пропил, – послушно кивнула Кристина, не желая ввязываться в объяснения. Пусть думают, что хотят. Пять минут стыда она вытерпит.

– Да, ты сдай его в хоспис, такого не исправишь. А то еще и квартиру пропьет, – полицейские хотели как лучше, но Кристине слушать их советы было тяжко. Она вообще себя не понимала. Зачем притащила Густаво к себе домой? Надо было в мастерскую.

– Он так-то смирный. Проспится и нормальный будет.

– Ну, смотри. Квартиру все равно на себя перепиши.

– Перепишу. Спасибо за совет.

Полицейские ушли. Кристина написала записку Густаво, оставила ключи на столе и тоже ушла к себе. Если Густаво дарил ей внушительные суммы денег, глупо переживать за скромную квартиру и караулить его. Как бы странно это ни выглядело, Кристина доверяла Густаво.

Глава шестая

Дом, выбранный Рико, был неплох. Очень даже неплох. Три этажа, панорамное окно на лес, спортзал, подземный гараж, сауна и бассейн, несколько спален и гостиная с камином. Зона для гостей отделена от хозяйских апартаментов. Ухоженный сад, хорошо организованный задний двор с местом для шашлыков, площадка для игр. А главное, дом новый, в нем еще никто не жил. Рико не хотел ходить по осколкам чужой жизни. Он каждый день продавал эти самые осколки в своем магазине.

В доме Рико хотелось чистоты, простора и новизны. Не в смысле хайтек, а именно новое. Основательный, колониальный стиль, все изготовленное специально для Рико. До последней табуретки. Он неторопливо осматривал комнаты, прикидывая, что и где разместить. Смотрел в окна, лето едва началось, но первоцветы яркими пятнами радовали глаз. Грета бегала за ним как собачонка, восхищалась, махала руками и заискивающе улыбалась. Это ведь продуманное решение взять девушку осматривать будущий дом мужчины.

Пусть Рико не сделал пока ей предложения и в постель тоже не брал, зато все чаще позволял сопровождать. Приглашал в кафе. Со стороны они смотрелись парой. По крайней мере, Грета не разуверяла друзей в обратном. Никто же не знает, что Рико ее по-настоящему ни разу не поцеловал. В этом можно найти плюс – бережет до свадьбы. Грета робко попросила у Эн взять ее на работу в магазин. Хоть кем, на любую должность. И Эн не удивилась, не отказала, пообещала подумать.

После осмотра дома они вместе пообедали в хорошем ресторане и Грета уверилась, что Рико имеет на нее серьезные виды. Он смотрел благосклонно, лохматил волосы и шлепал по заднице, если Грета тормозила. И Грета стала нарочно запаздывать с реакциями, чтобы Рико лишний раз ее потрогал. А еще Грета копировала повадки Эн: держала так же как она ложку и телефон, отрастила длинную челку и заправляла ее за правое ухо, выбирала одежду в любимом Эн стиле и цвете.

Это забавляло Рико. Грета не особо умна, но выбрала правильный путь медленного захвата. И все чаще Рико подумывал, что Грета вполне подходящая партия. От нее не искрило, не ударяло по мозгам, в штанах не полыхал пожар, не дрожали руки от желания немедленно уложить на ближайшую поверхность и сделать своей, но, может, это и не надо в браке? Секс по расписанию, размеренная жизнь, предсказуемые отношения, никаких внезапностей и сюрпризов. Спальни установить раздельные. И нормально будут жить.

Ум говорил, что да, это приемлемо, даже хорошо, когда все известно наперед, но душа не соглашалась. Душа душой, только Рико не хотел повторить судьбу отца: случайный ребенок и одиночество. Пусть отец ни разу не появился, значит, неплохо жил, но Рико, еще сидя на горшке, впитал от мамы, что надо иметь большой дом и традиционную семью. А не таскаться по распутным девицам. Себя мама к распутным не причисляла, даже прижив ребенка без мужа.

Девицы на вечер для Рико успешно пройденный этап. И страсть была, и деньги заработаны. Можно, и правда, подумать о создании семьи. Рико выбрал время и заехал в ювелирный магазин. В своем магазине не стал покупать. Грета узнает об этом сразу же. Глазел на безликие обручальные кольца, потенциальной невесте такое точно понравится. Продавщица не обращала на Рико внимания, не зудела над ухом, не навязывала кольцо подороже. Сидела за витриной, уткнувшись в книжку. Вот они, современные девицы, хмыкнул Рико. Плевать на покупателя, зачиталась какой-то бульварной слащавой ерундой.

– Очень интересно? – гаркнул Рико, смеясь над тем, как продавщица подскочила, хлопая ресницами и заливаясь краской.

– Извините, что вам показать? – девушка положила раскрытую книгу на витрину, подбежала к Рико. – Обручальное? Или просто подарок без намека на свадьбу?

Рико невольно заглянул в книжку, потому что там была картинка. Сюжетная сценка. Мужчина в рыцарском одеянии стоял полубоком, уперевшись взглядом в девушку, которая спряталась за огромным валуном. Видимо, рыцарь приказал ей выйти из укрытия, потому что девушка приподнялась, выставила одну ногу, смотрела одновременно испуганно и с вызовом. Длинные волосы спутались, сквозь прозрачную маечку виднелись соски и пупок. Коленка просвечивала через легкие шаровары, босая нога забинтована грязной тряпкой.

На автомате Рико развернул книжку к себе. Рыцарь был изображен грубовато, а вот его потенциальная пленница прорисована тщательно, приковывала взгляд. Это и понятно, книга для девиц. Надо, чтобы отождествляли себя с героиней и сопереживали. Рико сглотнул, погладил страницу. В эту минуту, он многое бы отдал, чтобы девушка была живой, а не картинкой в книге. Перелистнул несколько страниц до следующей картинки. Потом еще. Посмотрел на обложку, запоминая название и автора.

– Предпочитаете с камнем или гладкое? – продавщица не пожелала делиться книжкой, буквально вырвала ее из рук Рико и спрятала под прилавок.

– Что?

– Какое кольцо вы хотите?

– Никакое, – Рико вообще не понимал, как ему в голову пришла идея купить для Греты кольцо. – Дайте что-нибудь модное, побрякушку какую-нибудь. Что девушки любят?

– Ну, смотря какие девушки, – закокетничала продавщица. – Если жениться не собираетесь, возьмите браслет. Вот эти очень популярны. Завозим каждую неделю. И можно докупать элементы.

– Давайте. Два. Три, – Рико протянул один браслет продавщице. Если бы не эта читака, Рико наделал бы глупостей.

– Заходите на следующей неделе, будут новинки, – раскраснелась снова продавщица.

Но Рико уже не слушал. Вызывал в памяти напряженное лицо с картинки, ноги сами понесли в книжный магазин. Смешно парню покупать дурацкую книгу, но можно же сделать вид, что для подруги. У него есть Эн. Вместе посмотрят картинки. А Грета с удовольствием схватит и зачитает до дыр. Такая же глупышка как продавщица из ювелирного. Но в книжном Рико ждала неудача. Книги в наличии не было. Менеджер закатил ему целую отповедь.

– Вы с Луны свалились? Это подарочное издание. У нас запись предварительная на несколько месяцев вперед. Ищите в интернете втридорога. И то, не советую. Там часто брак, иллюстрации паленые, сделаны на цветном принтере.

– А кто художник?

– Неизвестный какой-то. Его данных нет.

– А герои? Их с кого-то рисовали?

– Это коммерческая тайна. Одно время была шумиха, но потом издательство все вычистило. Не найдете информации. Да и нет смысла искать. Художник просто придумал образы. Под сюжет.

– Понятно, под сюжет, – под насмешливым взглядом менеджера, бывают же такие недалекие покупатели, Рико вышел из магазина.

Он опять повел себя как идиот, надо прекратить это. Из-за нарисованной картинки, выдуманной книжной героини чуть с ума не сошел. Да он любую девицу в этом городе может получить. Купить, влюбить в себя, приручить. Дрессировать, как Грету, или нежно заботиться как с Эн. Поманить пальцем и каждая первая вприпрыжку помчится, убеждал себя Рико. И понимал, что кривит душой. Та, с картинки, не побежит. Скорее палец отпадет.

Рико бесцельно кружил по городу. В центре машину пришлось бросить, понаделали пешеходных зон. Он брел наугад, морщась от нелепых жанровых скульптур и отворачиваясь от парочек. Внимание привлекла сгорбленная фигура на мосту. Рико подошел поближе. В руках парень держал букет роз, наверно кого-то ждал. Почему же такой поникший? Поссорился со своей девушкой? Что он вообще делает с цветами?

Парень отрывал лепестки и бутоны от стеблей и бросал в воду. Рико испытал мгновенную мстительную радость. Он узнал парня. Это был Берт. Оказывается, Рико даже имя запомнил. Похоже, Крис дала ему отставку. Иначе зачем Берту издеваться над цветами. Парень почему-то оставил одну розу. Пришел в себя? Возродилась надежда на примирение? Рико остановился неподалеку.

– Берт, – раздался ликующий голосок.

По мосту бежала самая обычная девица. Может, немного интереснее Греты. Уютная. Но не настолько очаровательная, чтобы Рико захотелось отбить ее. Берт вручил девице единственную оставшуюся розу и та закрыла глаза от восторга, нюхая цветок. Даже облизнула губы. Знала бы она, сколько роз ощипал Берт, пока ее ждал. Рассердилась бы, наверно. Смотреть умильную сцену быстро наскучило.

С чего Рико решил, что у других парней особенные девушки? Такие, что ум теряешь. Что ему одному не повезло обрести гармонию высшего порядка в паре? Хватит мучить себя несбыточными грезами. Рико нащупал в кармане браслет. Грета сойдет. Для спутницы жизни сойдет. Нормально они будут жить, не о чем переживать. Глупая надежда не собиралась умирать. Но Рико справится с наваждением.

Грета снова и снова просилась на работу в магазин и Эн ее взяла как помощницу. Рико сначала отмахнулся, мол, ему все равно, потом воспротивился, но Эн настояла, убедила. Грета старалась изо всех сил, составила таблицы товаров, запоминала цены, вытирала пыль и вежливо встречала покупателей. Только Рико бесила ее неспособность отличить настоящую вещь от модной безделицы. И было очевидно, что Грета никогда этому не научится.

– Ты придираешься, Рико, – увещевала Эн, когда Рико начал высказывать свое недовольство. – Взяли бы любую другую или другого, поимели бы тоже самое.

– Взяли бы из художественного училища. Расширили бы отдел живописи. А Грета как мебель.

– Выгнать ее? – Эн шла напролом, знала, что Рико сдаст назад. Не захочет видеть слезы Греты.

– Ты о ней печешься, как о близкой родственнице, – плюнул Рико.

– Так она и будет родственницей. Ведь так? Ты женишься на ней?

– Не уверен.

Рико специально так сказал, чтобы позлить Эн, которая совершенно не опасалась, что Грета подвинет ее. Поэтому привечала и продвигала. Объясняла по нескольку раз, что можно делать, а что нельзя. Запрещала пялиться на Рико в магазине. Учила одеваться и не хлопать ресницами как идиотка. Грета смотрела Эн в рот. Ревновала, конечно, и хмурилась, когда Рико с Эн закрывались в кабинете, но помалкивала.

– Пусть будет на глазах, – примиряюще сказала Эн. – Вреда от нее нет. Пыль хорошо вытирает.

Рико засмеялся. Мама не любила Эн, все ждала, когда они с Рико расстанутся. Но в вопросе женитьбы на Грете мама с Эн выступали единым фронтом. Намекали, подталкивали, защищали Грету, учили ее жизни, ругали Рико за неторопливость. У Рико находились отговорки. Летом глупо жениться, слишком жарко, лучше осенью или зимой. Дом выбран, но еще не куплен, только аванс выплачен, и не обставлен. Скоро Рико исполнится тридцать лет, тогда и свадьбу сыграют.

Рико был не против свадьбы, смеялся сам над причинами, якобы мешающими ему жениться. Он привык к удобной Грете и, в общем, радовался, что не придется улаживать отношения между женщинами. Они сами как-то поладили, не залезали на территорию друг друга и не терзали его. О таком можно было только мечтать. И если бы это не происходило в его жизни, Рико бы не поверил, что так может быть.

Он спустился в магазин после разговора с Эн и наблюдал, как Грета готовит магазин к открытию после обеденного перерыва. Смахивает несуществующую пыль с витрин, добавляет конфет в вазу у кассы, заправляет кофемашину, помогает другим сотрудникам склада переодеться. Грета была такой безупречно милой, что Рико захотелось ее ударить. Внести хоть какой-то разлад в пряничный облик.

Как будто догадавшись об угрозе, Грета спряталась за китайской ширмой от взгляда Рико и сидела там как мышь. В конце концов, Рико сам приблизил Грету, незачем злиться на нее. И если бы он этого не сделал, мама продолжала бы навязывать ему девиц до бесконечности. Рико решительно зашел за ширму и Грета просияла. Подскочила, прижалась, подняла лицо. Помедлив, Рико позволил увлечь себя в поцелуй. Вполне невинный, но Грета застонала, как будто Рико всерьез ласкал ее.

Звякнул колокольчик на входе, кто-то едва дождался окончания обеденного перерыва. Рико оторвал от себя Грету и вышел в торговый зал. У витрины с украшениями топтался Берт. Рико мгновенно узнал его. Каждый раз, когда Рико смирялся со своим выбором, Берт выскакивал как чертик из шкатулки и вносил ненужную смуту. Если выбирает украшение, значит, все хорошо у него с той девушкой, Крис. И Рико нет никакого дела до любовных успехов Берта.

– Мне нужна какая-нибудь необычная вещь. Красивая. Нежная.

– Просто вещь? Или подарок? Девушке? – Рико решил лично обслужить Берта.

– Да. Подарок. Но это должно быть что-то такое, что девушка может надеть на свадьбу.

– Я вас поздравляю, – Рико незаметно сжал кулаки. Новость его не обрадовала, хотя та девушка на мосту была самой обычной. – Грета, что бы ты захотела надеть на свою свадьбу?

– Ну, можно брошку. А лучше колье с такой плоской подвесочкой, с камешком, – у Греты заблестели глаза, она в самом деле высказывала Рико свое желание.

– Колье? – идея Берту явно понравилась. – А у вас есть?

– Конечно! Есть с бриллиантами и другими камнями. Или вот в комплекте с сережками и кольцом, – Рико был уверен, что избраннице Берта большой набор не понравится. Такие вещи в комплекте надо уметь носить. Иначе за бриллиантами не будет видно хозяйки.

– С золотой подвеской колье очень красивое. И с бриллиантиком. Можно сделать гравировку с внутренней стороны. Это романтично, – Грета со значением посмотрела на Рико.

– Гравировку? – Берт опешил.

– Да, – воодушевилась Грета. – Вот тут. Два сердечка. А в сердечке имя. Хотя нет, имя не войдет.

– Первой буквы имени будет достаточно, – Рико поддержал Грету. Она лучше понимает, что понравится такой же.

– Давайте, – согласился Берт. И с поощрительной улыбкой посмотрел на Грету.

– Напишите, какие буквы, – Рико и так знал, какие буквы, но не мог же он признаться в этом Берту. Это попахивало вмешательством в личную жизнь. – Грета, найди подходящую упаковку.

Рико выложил на прилавок колье, выбранное Гретой, и листки для заметок. Берт взял листочек, задумался и нарисовал, довольно коряво, два сердца. В одно вписал букву Б, а в другое, поменьше, – букву В. Протянул Рико свое творение. Грета схватила листочек, готовая немедленно бежать к граверу. Она нашла обтянутую синим бархатом коробочку с двумя золотыми сердечками на крышке и гордо поглядывала то на Рико, то на Берта.

– Вам срочно? – Рико хотел узнать дату свадьбы. – Мы сделаем скидку на гравировку, все-таки такое событие. Радостное. Мы вас поздравляем от души.

– Я зайду завтра, – Берт подозрительно посмотрел на Рико. Не поверил в его искреннюю радость. И правильно.

Рико только пожал плечами. Пока Берт оплачивал заказ, он велел Грете заранее положить в пакет красивую открытку с поздравлением от магазина. Невеста всем покажет подарок и у них появятся новые клиенты. Рико не мог знать доподлинно, что случилось между Бертом и Крис, но почему-то считал, что Крис бросила Берта. Думать так было приятно. То, что Берт женится не на Крис, наполняло странным чувством правильности происходящего.

– Ну, видишь, малышка отлично справилась, – указала Эн, когда Берт ушел.

– В свадебном салоне Грете цены бы не было, – кивнул Рико.

– Может, нам сделать свадебный отдел?

– Нет. Мы не сладкая поильня для недоразвитых, – жестко отрезал Рико.

Он разглядывал витрину с украшениями, выбирая, что могло бы подойти неведомой Крис. И не находил ничего подходящего. Увлекся, не замечал, какими глазами смотрят на него Эн и Грета. Надо подключаться к закупкам, ассортимент магазина явно упростился. И серьезные клиенты скоро перестанут к ним заглядывать, если все оставить как есть.

– Эн, завтра ревизия. Надо вычистить полки от барахла.

– Барахла? – Эн обиделась. Она лично закупала товар, учила Рико, когда тот еще был безусым юнцом, выбирать и торговаться.

– Весь ширпотреб скинуть в филиалы.

– Рико! У нас целый зал освободится.

– Будем продавать живопись.

Эн знала, что Рико помогает друзьям покупать картины, его вкус ценили, но решение продавать картины было спорным. Возражать Рико она поостереглась. Когда Рико делался таким жестким, лучше его не трогать. Эн сжала руку Греты, которая порывалась что-то сказать, приложила палец к ее губам. Не в интересах Эн было злить партнера. В любой момент Рико мог предложить выкупить долю Эн. Или начать свой отдельный бизнес. Без Рико Эн давно бы разорилась.

– Можно попробовать, – миролюбиво закончила разговор Эн. – В журналах пишут, что в моде неизвестные художники.

Договаривала Эн уже в спину Рико. Раньше они бы отпраздновали новую идею в кабинете, накрыли стол и потом перебрались на диван. Но сейчас Рико молча кивнул, развернулся и вышел из магазина. В окно Эн увидела, как он сдернул с волос резинку и тряхнул густой гривой. Как будто освободился от них с Гретой. Эн повернулась к недоумевающей Грете и погладила ее по голове.

– Не лезь к нему. Не дергай. А лучше иди домой, чтобы Рико тебя не застал, когда вернется.

– Почему это? – Грета ничего не поняла и обиженно надула губы. Рико был рад ее помощи, что случилось потом? Как все-таки сложно с богатыми мужчинами. – Если я уйду, Рико скажет, что я ненадежный работник. Ты специально, да? Из-за ревности?

– Грета, не будь ослицей.

– Я все Рико расскажу.

– Да, беги, рассказывай, – вспылила Эн и вытолкала Грету из магазина. – Пусть он тебя уволит, мне меньше заботы.

Подумав, Грета не стала догонять Рико, а отправилась к его маме. Один важный козырь у Греты все же был против Эн, с мамой Рико они дружили. И пока все шло так, как они задумали. Рико фыркал, но смирялся, привыкал и учитывал существование Греты. Но с Эн стоило разобраться. Грета даже подумала, чтобы купить в аптеке слабительное. А то Эн с места не сдвинешь. Сидит рядом с Рико целыми днями, глазки строит, а Грету спихнула на обочину. Когда они с Рико поженятся, она сразу вопрос поставит, чтобы Эн ушла из бизнеса. Толку от нее мало, даже Грета это поняла. Значит, Рико не будет возражать.

Глава седьмая

С самого детства Кристина знала, что человек привыкает ко всему. Знала, а теперь подтверждала это своей жизнью. Когда она была маленькой, а отец уже не вставал, то в их доме постоянно звучали эти слова про привычку ко всему. Отец приучал себя к мысли, что он скоро умрет, и спокойно говорил это Кристине. Каждый день. Чтобы дочка тоже привыкла. Не испугалась похорон и людей в черном. Это было похоже на игру.

– Ты завтра умрешь? – спрашивала Кристина, а отец смеялся и мотал головой. Когда были силы, корчил рожицы.

– А когда ты хочешь, чтобы я умер?

– Ну, может, потом, когда я вырасту, – робко предлагала Кристина.

– Когда ты вырастешь, умрет мама, а я пораньше. Так уж выйдет, дочка.

Кристина не хотела привыкать к смерти, но привыкла. Почти ко всему привыкла. К тому, что все близкие умерли, а она осталась. К тому, что Густаво часто ночует за стенкой, в ее квартире. К тому, что Виолетта готовится к свадьбе и постоянно звонит с глупостями. И хоть понимала, что Кристина пошлет ее подальше за вопросы, какого цвета надеть трусы или чулки, все равно звонила по нескольку раз в день.

Жизнь не становилась проще, но Кристина приняла ее. Приняла свою жизнь целиком. Во всех книгах твердят, полюби себя, свои проблемы, свои трудности. Наверно, это случилось. Кристина реже кричала, не удивлялась тому, что никто из парней ей не нравится. Даже стала прибавлять в весе. Но быстро запретила себе, потому что на улице ее стали провожать длинными взглядами мужчины. Еще не хватало отрастить круглую задницу, а потом бегать от потенциальных женихов.

Кристина все еще не хотела знакомств и ухаживаний. У нее на шее камнем висел Густаво, с которым все было не просто. Густаво продолжал отдавать свои заработки Кристине, заставлял позировать для дурацких иллюстраций и время от времени напивался. Но каким-то внутренним чутьем, он точно угадывал, что Кристина хотела бы сделать, но откладывала по разным причинам. Ловко предлагал свою помощь. И становился необходимым.

Кристина решила, что пора поставить памятник родителям. Папин был совсем плох, а маме ставили временный крест. Деньги имелись, но остальные хлопоты заранее ее пугали. Пьющие кладбищенские работники, контроль за качеством и срыв сроков, Кристина ужасно не хотела всего этого. Приходила на родительскую могилу и жаловалась маме. Густаво увязался как-то за Кристиной на кладбище. Мгновенно осознал проблему и взял все в свои руки. Где надо, надавил, где надо, заплатил, где надо, выпил с работягами. Через месяц памятник стоял.

После такого подарка, Кристине трудно было отказать Густаво в крыше над головой. Тем более, она догадывалась, что свое жилье Густаво давно продал и деньги перевел ей же. Густаво не навязывался, часто ночевал в мастерской, но и он, и Кристина знали, что если понадобится, квартиру Кристина предоставит. Они оба запутались в этих странных отношениях. И выхода Кристина не видела.

Много раз ей казалось, что они поссорились навсегда, но стоило им увидеться, все закручивалось по новой. Густаво говорил своим низким хрипловатым голосом: “Малявка, иди сюда, давай работай.” И Кристина шла, позировала и уже не могла сказать, что это ее тяготит. Человек привыкает ко всему. Какая-то другая жизнь, насыщенная событиями, сердечная и нежная, уходила все дальше и реже появлялась в мечтах.

– Густаво, нарисуй большую и красивую картину, – азарт сделать художника знаменитым с некоторых пор терзал Кристину.

– Что, например?

– Набережную. Парк. Лес. Обрыв, – последнее слово вырвалось само и Кристина вздрогнула. Старик предупреждал, что память вернется, когда она успокоится внутри. Неужели это время пришло?

– Набережную? Там, где ты торчишь каждый выходной?

– Ну, хотя бы.

– Мне нравится рисовать тебя.

– Но это не дает тебе славы.

– Мне не нужна слава.

– Но почему, Густаво? Ты талантливый. Почему ты прозябаешь с такими способностями?

– Ты меня стыдишься?

– Нет, – покривила душой Кристина.

– Ясно, – бросил Густаво и ушел.

– Чтоб тебя черти съели. Чтоб тебе ворона на голову наделала. Чтоб ты… – Кристина плюнула вслед Густаво.

Опять напьется зараза и пропадет на несколько дней. А потом явится как ни в чем ни бывало и потребует позировать. Кристина не чувствовала в себе сил порвать с художником окончательно, еще помнилось, как Густаво выручил ее с памятником. Не хотелось верить в потусторонние силы, но временами Кристина не могла иначе объяснить их связь. Она никуда не девалась независимо от того, ругались они или мирились.

Кристина пришла злая домой и рявкнула на курьера, который ждал ее у дверей с посланием. Вдруг объявилась старшая мамина сестра и требовала встречи. Когда-то мама пообещала сестре уход в обмен на квартиру. Тетя посчитала, что время пришло. У Кристины опустились руки. Еще только тети ей не хватало. При жизни мама так и не получила эту обещанную квартиру или словечко поддержки, хотя постоянно что-то делала для сестры. Даже спасибо тетя ни разу маме не сказала. Пришла очередь Кристины заботиться о черствой родственнице?

Стало безумно жалко себя. Кристина ныла, хлюпала носом и довела себя до больной головы. Наутро не пошла на работу и в мастерскую тоже не пошла. Лежала лицом в подушку и думала о невидимых родовых связях. Она теоретически могла послать тетю подальше с ее квартирой, но знала, что не пошлет. И квартира тут ни при чем. И трусость ни при чем. Она просто пойдет к тете и будет тянуть еще и эту лямку. Пока не сломается окончательно.

От этого понимания Кристина всегда чувствовала себя беззащитной маленькой девочкой, которую родня может использовать как захочет. Всегда использовала. На стук в дверь Кристина не отреагировала. На звонки тоже. Нет сил сопротивляться. А ведь ей казалось, что она взяла свою жизнь под контроль. Но кто-то всегда вламывался и Кристина подчинялась. Дверь распахнулась, в комнату ворвался Густаво.

– Ты заболела?

– Я вечная больная.

– Ну-ка, прекрати, – Густаво вытянул Кристину из постели и усадил в кресло, вскипятил чаю, осторожно выспрашивая, в чем дело.

– Я родилась пленницей и никогда не освобожусь, – Кристина даже не разозлилась, что Густаво сломал замок на двери. – Из одной тюрьмы в другую. Даже в чертовой книжке моя героиня пленница. Хоть вешайся.

– Толком скажи.

– Моя тетя требует, чтобы я за ней ухаживала.

– Ты можешь нанять санитарку тете. Или домработницу.

– Это не спасет меня от нее.

– Хватит киснуть, завтра вместе пойдем к твоей тете. Я вправлю ей мозги. Она не будет тебя доставать.

– Густаво, ты ее не знаешь, – Кристина даже не заметила, что перестала выкать Густаво. – Она всю жизнь из мамы жилы тянула. Теперь из меня будет.

– Не будет.

Кристина съежилась в кресле. Она ведь знала, что Густаво говорит неправду, просто хочет ее утешить, но поверить хотелось. Она пряталась от всех как улитка, разве это помогло? Ее нашли и выковыряли гвоздиком. Она заработала достаточно денег, чтобы не бояться будущего, а привет из прошлого сбил с ног. Она радовалась, что чужие прикосновения уже не пугают ее до смерти, но эта маленькая победа никуда ее не привела. Безнадега.

Это были плохие мысли, только все остальные, красивые и приятные мысли, куда-то исчезли. Или они вообще не существовали в реальности Кристины. Если не повезло с родными, то это навсегда. Как несправедливо, что добрая мама помогала всем и ее уже нет, а злая и завистливая тетя, конфетки не подарившая Кристине, живет. Да еще лезет в ее жизнь. Пореветь бы как Летта, от души, но и этого она не могла. Замерзла в своем горе.

– То, что ты думаешь сейчас о жизни, неправда, – Густаво непрошенно влез в поток горестных мыслей.

– А что правда?

– Тебе надо побольше мечтать, малявка.

– Угу, о несбыточном, – угрюмо согласилась Кристина.

Густаво, действительно, пошел с ней к тете. Представился старым другом мамы Кристины, расположился по-хозяйски на кухне. Рассказал пару анекдотов. И тетя поплыла. Она выгнала Кристину из кухни, кокетничала с Густаво как молоденькая, угощала засохшими кексами и даже пригласила пожить у нее. Тетя явно была не в себе и Кристина в полной мере оценила помощь Густаво. Сама бы она точно не справилась. Через час тетя влюбилась в Густаво по уши, ревниво поглядывала на Кристину и запретила ей навещать себя.

– Густаво, ты серьезно будешь ходить к тете, носить продукты и развлекать? – Кристина накупила полную корзину еды и радовалась, что легко отделалась от тети.

– Если ты начнешь чаще улыбаться, то буду.

– Я улыбаюсь от одной мысли, что тетя ревнует тебя ко мне.

– От меня все без ума, ты не заметила?

– Густаво, перестань так тупо меня клеить. Я благодарна тебе за тетю.

– Значит, жду тебя завтра в мастерской.

– А сейчас ты куда?

– К тете. Отнесу продукты. Поживу у нее. Она приглашала. И тебя доставать не будет.

– Она ведь немного того, ты понял?

– Понял, конечно. Только если ее одну оставить, твоя квартира уплывет какому-нибудь проходимцу.

Кристина впервые посмотрела на Густаво как на спасителя. Она считала художника исчадием ада, источником своих проблем, а их отношения воспринимала как кандалы, хотела сбежать. Но сейчас Густаво, не колеблясь, взвалил на себя тягостные обязательства Кристины. Без просьб и уговоров. Великодушно. Никто ради Кристины так бы не поступил. Даже верная Виолетта так бы не поступила. Если бы Густаво не был таким колючим…

Что-то сдвинулось в душе Кристины, она воспряла духом. И с удовольствием откликнулась на предсвадебные хлопоты Летты. Теперь для нее оказалось легким делом наполниться счастьем подруги, сопереживать и участвовать во всем. Виолетта перед своей свадьбой порхала как бабочка и была счастлива так, что на глаза наворачивались слезы. Приходилось их незаметно смаргивать.

Родители Виолетты приветствовали старые традиции, обильное застолье и полезные подарки для дома, а на романтические новомодные штучки в виде голубей в небо, бокалов, перевязанных за ножку, первого свадебного танца и лепестков роз, падающих на молодых после церемонии в ЗАГСе, смотрели как на лишнюю придурь. Музыку включат и танцуйте, какой вам еще хореограф? Нечего деньги тратить.

Виолетта с грустью поведала об этом подруге и Кристина вытянула из расстроенной Летты все ее пожелания по свадьбе, а потом оплатила их. Наняла постановщика танцев, профессионального фотографа, обеспечила шары и цветы. А на самом торжестве почти плакала от того, как Виолетта искренне всему радовалась. И голубям, и лепесткам, и песенке, которую Кристина переделала для нее и самолично спела.

Когда-то, в колледже, Кристина славилась своим хобби подстраивать известные песни под повод, но больше года не вспоминала про свое умение. Виолетта растрогалась и поверила, что еще немного и подруга станет прежней. Найдет свою любовь и они будут дружить семьями. Летта восторженно показала гравировку на подвеске, максимум романтизма, который потянул Берт.

– Крис, жду прекрасного момента, когда ты мне такое покажешь!

– Летта, я тебя обожаю, но не требуй от меня быть трепетной.

– Буду требовать, – счастливая Виолетта хотела весь мир утопить в любви и романтике.

И еще один подарок сделала Кристина подруге детства. Она узнала, как и где Берт сделал предложение Летте, и умолила Густаво нарисовать это место. Мост, река, две фигурки, слившиеся в поцелуе. Густаво отказывался и фыркал, но был вынужден согласиться, когда Кристина демонстративно покинула мастерскую и три дня там не появлялась. Картина получилась трогательной и вдохновляющей.

На свадьбе гости передавали картину из рук в руки, восхищались и подходили по одному к Кристине с просьбами. Всем хотелось что-то этакое, душевное и чувственное, домой. Кристина заломила цену, чтобы отстали, но только разогрела интерес. К концу вечера ей накидали авансов на карту, но как уговорить Густаво исполнить заказы, Кристина не могла придумать, не превращаться же в шантажистку.

Когда Густаво принуждал ее позировать, заманивал деньгами, это выматывало, злило и… спасло от депрессии. Спустя год, Кристина смогла это признать. Если бы Густаво не напрягал ее ежедневно, не бесил и не заставлял постоянно быть на виду, ощущение беспросветности затянуло бы Кристину на дно. Деньги много значили для Кристины, но Густаво ими не соблазнить.

– Потанцуй со мной, Крис, – Бертран подал руку. – Пока Летта занята.

Виолетта стояла в кругу родственников, выслушивая бесполезные напутствия. Кристина вздохнула, но отказывать не стала, все-таки свадьба. Хотя ей пришлось сделать над собой усилие. Объятия Летты она терпела, а прикосновения других пугали до сих пор. Берт не стал ее близко прижимать и Кристина немного успокоилась. Наверно, Берт собирался поставить свою точку в их отношениях.

– Вы прекрасная пара, Летта просто сияет, – Кристина соврала, она вовсе не считала Берта хорошей парой для подруги. – Я благодарна тебе за ее счастье.

– Ты бросила меня ради подруги?

– Я не бросала тебя Берт, между нами ничего и не было, чтобы так говорить.

– Но могло же быть.

– Нет, не могло. Берт, не надо иллюзий и такого понимания. Я ничем не жертвовала ради подруги. Я не подхожу тебе, а ты не подходишь мне. Если я уязвила невольно твое самолюбие, прости меня, – Кристина сдерживалась изо всех сил, ей хотелось наорать на Берта, ткнуть лицом в стену. Как он мог на своей свадьбе затеять бессмысленный разговор. А если бы Летта услышала?

– Я хочу помочь тебе, Крис. Вылечить твои фобии. Избавить от Густаво. Он ведь надоел тебе?

– А я хочу, чтобы ты не лез к моим фобиям, – зло зашипела Кристина. – Густаво, от которого ты хочешь избавить мою больную персону, принимает меня такой, какой я могу быть. Не надо делать меня лучше, чем я есть. Я уже говорила это тебе.

– Извини. Не думал, что ты все еще так этому относишься.

– Как?

– Отрицательно.

– Думай лучше о жене, Берт. И мы сможем остаться приятелями.

Музыка закончилась. Кристина убежала в туалет. Она мыла руки с мылом и кляла Берта на чем свет стоит. Нашелся помощник. Самоуверенная позиция, я тебя вылечу, неимоверно раздражала. Во-первых, Кристина не просила ее вылечить. Наоборот, она побаивалась, что воспоминания хлынут неконтролируемым потоком и она не сможет это пережить. Но Берту даже в голову не приходило спросить о желаниях Кристины.

Во-вторых, Берт думал, на самом деле, лишь о себе. Если ему, видите ли, не нравится, что Кристина шарахается от его прикосновений, значит, это требуется исправить. Чтобы хватать за руки и тискать. Во-третьих, бесило мнение Берта о том, что они могли бы быть вместе, если бы не Летта. Меньше всего Кристина хотела принижать подругу. Так уж случилось, что Летта влюбилась именно в Берта. Кристина это приняла. Ни слова не сказала, что можно найти мужа и получше.

На душе у Кристины стало муторно. Да еще она трусила рассказать Густаво о новых заказах. В последнее время они виделись редко. Умственное состояние тети ухудшалось, она требовала неотлучного присутствия рядом Густаво, и Кристина поражалась самоотверженности художника. С собой Кристина договорилась, что Густаво ее старший брат. По возрасту он сошел бы и за отца, но Кристина не хотела роли дочки. А брат нормально. Порой Кристина ловила тоскливый взгляд Густаво, взгляд мужчины, а вовсе не брата, но не могла ответить на эти чувства, и Густаво не настаивал, не переходил черту.

Несколько дней после свадьбы Кристина размышляла о своем будущем, о том, что ей доставляет удовольствие, а что противно. Побыв пару часов счастливой, глядя на Летту, она решила резко изменить жизнь. Принесла заявление на увольнение. Не хотела больше корпеть над цифрами и сводить чужие балансы. Надоело видеть заискивающие улыбки владелиц фирмы и постоянно отвечать на вопросы, куда пропал Густаво. Проект с иллюстрированием книг тоже закончился вместе с оплаченной мастерской.

В этот раз увольнение ей согласовали без лишних уговоров. Кристина излучала целеустремленность и силу. Она и в суд бы пошла, не задумываясь. Наконец, у нее появилась свобода принятия собственных решений. Она сняла лучшую мастерскую в городе для Густаво. Только не собиралась больше сама позировать. Такому таланту как Густаво надо помогать, продвигать. Благодарная за тетю Кристина решила этим заняться.

– Зачем тебе это, малявка? – мастерская Густаво очень понравилась, Кристина это видела, но без возражений не обошлось. – Поздно мне уже меняться.

– Я хочу стать продюсером, ты, что, не можешь мне помочь? Никто ко мне, начинающей, не пойдет. Нужно сначала сделать имя.

– Крис, ты знаешь, я всегда тебе помогу. Но продавать картины тяжелый труд. У тебя нет связей. Где ты найдешь покупателей на уличного художника?

– Я их уже нашла. Маленький минус в том, что на первом этапе ты не будешь выбирать, что рисовать, – это был самый сложный момент и Кристина вздохнула. Густаво мог отказаться рисовать под заказ.

– Не хочу быть продажным художником.

– Густаво! Это ребячество. Ты рисовал в парке. Любой придурок мог заказать тебе свой портрет за копейки. А сейчас у тебя мастерская. Ты можешь и свое рисовать. Обещаю, что заказы будут хорошо оплачиваться.

– Свое? Ты будешь мне позировать?

– Я продюсер, а не натурщица.

– Тогда я не согласен.

– А если буду позировать? Время от времени.

– Тогда договоримся. Тащи свои заказы.

– Мое условие натурщицы и продюсера – картины со мной мы продавать не будем.

– Ты отрастила острые зубки, продюсер, – съязвил Густаво. – Тогда и у меня есть условие. Я возьму псевдоним.

Кристина улыбнулась. У нее получилось. Она сделает Густаво известным. Эта цель наполняла ее восторгом. Псевдоним ерунда, главное, что Густаво согласился. Люди будут счастливы, покупая его картины. Кристина была в этом уверена.

Глава восьмая

Целый месяц Кристина осваивала новую науку продюсерства. Ходила по выставкам, художественным салонам, галереям и аукционам. Изучала тенденции и знакомилась с агентами других художников. Записалась на онлайн-лекции известных галеристов. Она была права, уверяя Густаво, что новичку придется трудно. И найти таланты трудно, и найти любителей искусства тоже трудно. Но Кристина не огорчалась. Кроме Густаво она никого продвигать и не хотела.

Не то, чтобы она вдруг полюбила живопись или научилась ее ценить, просто привыкла быть среди картин. Привыкла к запахам в мастерской, к тому, что ее считают уникальной и всегда ждут. По внутреннему складу Кристина была совестливой, и то, что Густаво жертвовал своим временем и удобством ради ее спокойствия, заставляло искать способ отблагодарить. Отблагодарить именно Густаво, а не назойливых бездарей, жаждущих найти себе рабочую лошадь – продюсера.

Сам Густаво в затею не верил. Свой талант он осознавал, понимал, что не рядовой мазила. Но если за всю творческую жизнь ничего у него не вышло с известностью, то и Кристина лишь надорвется тащить эту ношу. Зря она тратит деньги на мастерскую. И в парке прекрасно можно рисовать. Густаво не верил в успех, а псевдоним все же придумал. Подписал первую картину на заказ именем “Вокрис”.

– Густаво, какой еще Вокрис? Это не звучно. На что это вообще похоже? – возмущалась Кристина.

– А ты не догадалась?

– О чем? – Кристина присмотрелась и поняла. Густаво сложил слоги их имен. Так себе идея. Если брать псевдоним, то красивый.

– Это таинственно, – решил Густаво. – И говорит о нашем общем деле. Похоже на бенефис и компромисс.

– Это забавно, конечно. Только Густаво лучше в сто раз, – высказалась Кристина, но не стала спорить. Если Густаво не хочет светить свое имя, значит, у него есть причины.

Иногда Кристину подмывало узнать о Густаво побольше. Почему он такой угрюмый и колючий, почему пьет и не ценит свой талант. Они случайно встретились и Густаво вцепился в нее как клещ, обожал рисовать и заваливать деньгами. При этом молчал о своем прошлом. Есть ли у него родственники? Почему они не интересуются его жизнью? После больницы Густаво некуда было поехать, кроме мастерской.

Пару раз Кристина задавала осторожные вопросы, но Густаво усмехался и ловко уходил от ответов. Да и времени болтать у него не было. Тетя слегла и требовала Густаво рядом круглыми сутками. Кристина зашла разок и смогла вытерпеть безумную и ревнивую тетю всего пять минут. Убежала в слезах, чувствуя себя безмерно виноватой перед Густаво. В больницу тетю уже не брали, посторонних она к себе не подпускала. Да и Кристину не подпускала из-за ревности.

Весь уход повис на Густаво. Это было ужасно. Кристина помнила как болел отец, помнила свои страхи. Помнила, что близкие сначала ее любили, сражались за опеку над ней, а потом умирали и бросали совсем одну. Она боялась, что тетя “заразит” своим слабоумием Густаво. Утянет его за собой в могилу. Густаво ведь тоже сражался за внимание Кристины.

– Малявка, ты чего себе напридумывала? – смеялся Густаво в редкие часы, когда появлялся в мастерской и заставал Кристину, съежившейся в кресле. – Теперь ты меня ревнуешь к тете?