Габриэль

Глава 1

Беатрис

«Надежда – это способность видеть свет, несмотря на всю тьму» – Десмонд Туту

«Я сделала это. Я выжила».

Гордо выйдя из лифта в главный вестибюль, я постаралась не думать о мини-аварии, которая произошла через несколько минут после того, как я вошла в свою квартиру.

«Если никто не видел, значит, этого не было, верно?»

Я наконец-то поняла старую философскую загадку: «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?»

«Послушай, Беа, ты превращаешься в гребаного философа. Ага!»

– Пока, Беатрис, – окликает меня консьерж Рубен, когда я проношусь мимо него.

Я воспользовалась тем, что он сейчас пытался стать посредником между двумя жильцами, которые спорят из-за кражи почты. Мне нравится Рубен, правда. Но, зная его любопытную натуру, он будет задавать мне вопросы. Вопросы, на которые я не хочу отвечать. Вопросы, которые только приведут к моему недовольству. Нет, не сегодня!

«Ладно, убеждай себя в этом. Просто притворяйся, пока не добьешься своего. Это работает».

Я действительно ненавижу своё подсознание. Когда нужно разобраться в каком-то дерьме, оно молчит. А в такие дни, как сегодня, я не могу его отключить.

– Увидимся, Рубен! – бросаю на ходу.

Я подхватываю стопку недельной почты, которую оставила на столе в холле. Рубен говорит по телефону, но как только слышу его обращение к миссис Джонс, моей пожилой соседке напротив, которая обожает давать непрошенные советы при каждом удобном случае, понимаю, что спасена от очередного допроса.

Я вышла на тротуар и глубоко вдохнула свежий воздух. Улыбка медленно расползается по моему лицу, когда я впитываю последние лучи дневного тепла, наслаждаясь закатом, окрасившим небо в оранжево-розовые тона. Мой недавний затворнический образ жизни лишил меня удовольствия получать естественный витамин Д. С пачкой почты в руках я сталкиваюсь с прохожими, спешащими по своим делам.

– Я уже собирался заехать за тобой, но позвонил твой отец и спросил, едем ли мы, – произносит Карло, главный водитель моих родителей, затушив сигарету о стену здания и бросив окурок в урну. – Черт, Беа, я думал, тебе пересылают почту, пока ты живёшь у родителей? – он смотрит на неприлично большую пачку писем в моих руках.

– Я просто забыла, – пожимаю плечами. – Все счета оплачиваю онлайн, так что это в основном спам.

Карло открыл заднюю дверь большого чёрного внедорожника с тонированными стёклами, и я залезла в салон.

– Беа, подожди! – раздался голос Рубена. Он подбегает с большим конвертом в руках.

Он согнулся пополам, задыхаясь и держась за колени, как будто пробежал несколько кварталов, а не пару метров от вестибюля. Прижав руку к боку, Рубен выпрямился и продолжил, переводя дух:

– Пока ты была в квартире, тебе доставили этот конверт. Чуть не забыл из-за того, что старушки устроили такой скандал – пришлось вмешиваться, чтобы они друг друга не разорвали.

Я взяла конверт и сразу заметила отсутствие обратного адреса.

– Это из почтового отделения? – спросила я.

– Курьерская служба, – Рубен вытер лоб. – Этот болван думал, что я должен дать ему чаевые, но я сказал: «О нет, дорогой, это так не работает. Ты отдаешь мне конверт, и я доставлю его за тебя».

У Рубена был ярко выраженный нью-йоркский акцент.

– Спасибо, – хихикнула я.

– Без проблем. Прошло долгих три месяца, и наконец я снова вижу твою улыбку, девочка, – улыбнулся он в ответ.

– Увидимся после выходных. Я переезжаю обратно, – сказала я.

Рубен тут же выкрикнул от восторга. Я уронила пачку писем, прикрывая уши от его крика. Прохожие косились, но, будучи в Нью-Йорке, большинство просто продолжили свой путь, как ни в чем не бывало.

– Я не могу дождаться, девочка! Увидимся, guapa! – Рубен подмигнул Карло, но тот только проворчал в ответ.

Карло нагнулся, подобрал упавшие письма и протянул их мне, прежде чем захлопнуть дверь машины.

Когда мы тронулись, Карло, посмотрев на меня в зеркало заднего вида, спросил:

– Что, чёрт возьми, значит «вапо»?

Я засмеялась:

– Ты почти правильно произнес. «Guapa» по-испански значит «красивая».

Он нахмурился и покачал головой.

Я собиралась просмотреть почту, но вместо этого залюбовалась видами города за окном. Я скучала по шуму и суете Нью-Йорка, который стал моим домом за последние три года: от звуков, доносящихся из окон моей квартиры, до сирен полиции, грохота машин, проезжающих по незакрепленным люкам, и даже воркования голубей. Всё это давало мне ощущение домашнего уюта. Нет места комфортнее, чем большой город.

Дом моих родителей все ещё находился в черте города, но это было совсем другое. К концу недели я вернусь в свою квартиру, и все вернется на круги своя.

«Ну, не совсем в норму, но лучше, чем сейчас».

Хотя последние несколько недель прошли неплохо. Не то, чтобы с моими родителями было что-то не так. Не совсем. Но их дом уже давно перестал казаться мне родным.

– Кто здесь? – спросила я, заметив незнакомый роскошный автомобиль, припаркованный у входа, когда мы подъехали к дому.

– Наверное, клиент твоего отца, – вздохнул Карло, выходя из машины и помогая мне с пачкой писем.

У моего отца была довольно интересная клиентура. Будучи адвокатом для нескольких известных преступных семей в городе, он нередко принимал у себя клиентов прямо дома. Так что роскошные машины у нашего входа меня уже не удивляли.

Я вошла в дом и бросила ключи от своей квартиры на столик в прихожей, ведущей на кухню.

– Вот ты где, piccola! – воскликнула мама, бросаясь ко мне с объятиями.

Когда она отстранилась, ее взгляд пробежал по моим волосам, затем по футболке и джинсам.

– Почему бы тебе не распускать волосы почаще? – она провела рукой по моей длинной косе. – Все говорят, что завидуют твоим кудрям, – улыбнулась она, прежде чем отвернуться. – Тебе стоит больше думать о том, что ты носишь, прежде чем выходить из дома. Никогда не знаешь, кого можешь встретить.

Я закатила глаза и последовала за ней на кухню.

– Я ездила на быструю уборку в своей квартире, чтобы не волноваться об этом, когда перееду обратно в эти выходные. Зачем мне наряжаться, ма? – я положила пачку писем на кухонный остров.

Она махнула рукой:

– Иди, приведи себя в порядок и переоденься. Твой отец ждет в кабинете с Карлой. И заодно убедись, что твоя сестра тоже готова, хорошо?

– Разве ты не хочешь сначала поесть? – спросила я, слегка смущаясь.

Она хмыкнула, помогая персоналу расставлять еду на главном обеденном столе. Я стояла, ожидая ответа.

– У нас гость, так что не заставляй отца ждать, Беатрис, – наконец сказала она, держа в руках столовые приборы.

В ее голосе прозвучала суровость, и я поняла, что лучше не задавать лишних вопросов. Я отвернулась, взяла свою почту и направилась в свою старую комнату.

Моя комната почти не изменилась с тех пор, как я переехала. Правда, мама все-таки убрала постеры бойз-бендов, сказав, что ей не нравится, когда они "смотрят" на нее, пока она меняет постельное белье. У нас есть персонал, который занимается такими делами, так что я знаю – это была просто отговорка. Она просто хотела избавиться от того, что ей не нравилось.

Я переоделась в черные леггинсы и безразмерный джемпер, который моя лучшая подруга Клара подарила мне на прошлое Рождество, усмехнувшись при виде надписи: «День, когда я оденусь для мужчины, будет днем, когда меня оденут в гроб для встречи с Иисусом». Моя мама ненавидит этот джемпер и однажды даже пыталась тайком избавиться от него, когда собирала "ненужную" одежду для благотворительности, на которую каждый год заставляет нас ходить. Я собрала волосы в пучок, зная наперед, что мама опять прокомментирует, что предпочитает меня с распущенными локонами, и отправилась к сестре Карле, чтобы узнать, готова ли она.

– Входи, – отозвалась она, когда я постучала.

Она стояла перед зеркалом, поправляя волосы. На ней была элегантная шелковая блузка цвета бордо и черные брюки палаццо. По крайней мере, у родителей есть одна дочь, которая всегда соответствует их ожиданиям.

Ладно, я, возможно, немного преувеличиваю. Есть еще трое, которыми они гордятся, помимо меня.

– Ты готова идти к отцу? – спросила я, пытаясь скрыть зависть к ее безупречному виду.

Взгляд сестры задерживается на моем джемпере, и она смеется:

– У мамы будет сердечный приступ, когда она тебя увидит.

– Сомневаюсь, – фыркаю я.

Я поднимаю фотографию с её туалетного столика, на которой мы стоим вдвоем, и вздыхаю:

– Во всяком случае, она будет смотреть на меня, как всегда. С этим взглядом, полным обещаний прочитать мне бесконечную нотацию. Но ты знаешь, что к концу вечера она перейдет к каким-нибудь другим мелочам, которые обязательно привлекут её внимание».

– Может, она и сдержится, – замечает Карла, поправляя волосы. – Папин гость, как я слышала, останется на ужин.

– Совпадение, – говорю я, направляясь к двери. – Папины клиенты редко остаются на ужин.

– Я не думаю, что он клиент, – Карла пожимает плечами, её голос слегка насторожен.

Когда мы подошли к кабинету, оттуда донёсся взволнованный голос отца:

– Я не уверен, что она к этому готова.

– Тициано, ты слишком мягок с ней. Она не чертов ребёнок!

Раздражение дедушки было очевидно.

– Я думала, что дедушка не вернётся домой до конца месяца, – прошептала я Карле, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца. Я знала, что скоро мне придётся встретиться с ним лицом к лицу.

– Я тоже так думала, – тихо ответила она, затем постучала в дверь и открыла её, услышав отца.

Папа стоял напротив нас, нервно улыбаясь, но его лицо изменилось, когда он заметил мою одежду. Глаза сузились, а его губы сжались в тонкую линию, как только он прочитал надпись на моём джемпере. Однако он быстро взял себя в руки, восстановив самообладание, и перевёл взгляд на пожилого мужчину.

Дедушка, напротив, даже не пытался скрыть своего раздражения. Его взгляд изучал мой наряд, и выражение лица тут же напомнило мне мультфильмы, где у персонажа лицо приобретает ярко-красный оттенок, а из ушей валит дым. Его густые белые усы подрагивали, а хмурое лицо не скрывало отвращения.

Мы никогда не были близки. В действительности, я даже не была уверена, что он признавал меня своей внучкой. Иногда казалось, что он ненавидел само мое присутствие, не вынося даже дышать одним воздухом, когда мы оказывались в одной комнате.

Я сделала глубокий вдох и первой подошла к дедушке, формально поприветствовав его поцелуем в каждую щеку. Карла повторила за мной. Затем я сделала то же самое с отцом.

– Meie cari! Я хочу представить вам Паоло Клеменца, – торжественно объявил отец.

Я обратила внимание на мужчину, сидящего в кресле перед большим письменным столом. Он был невысок, примерно на десять сантиметров ниже меня. А мой рост, к слову, – сто семьдесят пять сантиметров. Его черные волосы были зачесаны назад, а густые усы, казалось, добавляли ему солидности. Может, он так пытался выглядеть старше, хотя на вид он был нашего возраста.

Паоло поднялся, вежливо поклонился, взял руку Карлы и поцеловал её. Мы обменялись взглядами, и мне захотелось рассмеяться от этой формальности. Но, как только он взял мою руку и тоже поцеловал её, я сдержалась.

– Buonasera, signore. Piacere di conoscervi, – сказал он с улыбкой.

Мы с Карлой пробормотали в ответ нечто подобное, чувствуя себя неловко, не понимая, что всё это значит и зачем нас позвали сюда. Отец жестом предложил нам сесть на один из диванов в его кабинете и переставил стулья так, чтобы мы оказались напротив Паоло. Отец и Паоло уселись, а дедушка поставил свой стул рядом с моим.

Я заметила, как спокойно и официально сегодня ведёт себя отец, и это меня слегка насторожило.

– Паоло приехал из Флоренции и поживёт у нас некоторое время, – начал отец, и я внутренне порадовалась тому, что скоро вернусь в свою квартиру.

Отец перевёл взгляд с нас на Паоло, затем снова на нас. Он откинулся в кресле, явно готовясь продолжить разговор, когда в комнату вошла мама с подносом, на котором стояли кофе и печенье. Она разлила кофе отцу, дедушке, Паоло и себе, прежде чем села на подлокотник кресла отца, мило улыбаясь и окидывая взглядом собравшихся.

Момент её спокойствия был недолгим. Когда её взгляд остановился на мне, её глаза комично расширились, а затем сузились от возмущения. Увидев мой джемпер с вызывающей надписью, она неожиданно выплюнула кофе, вызвав легкую панику у отца, который тут же вскочил и похлопал её по спине.

– Серьёзно, Беа? – прошипела она, наконец успокоившись и уставившись на меня с укором.

Я спокойно откусила кусочек печенья с подноса, сдерживая рвущийся смех. Не время для шуток, но ситуация настолько абсурдна, что мне с трудом удавалось сохранять серьёзность.

– Итак, – начал отец, выдержав паузу, – прежде чем мы перейдём к основному, мы с мамой хотим вам кое-что сказать. Вы уже достаточно взрослые, чтобы лучше понять, что мы собираемся рассказать. Правда о том, как мы познакомились с вашей мамой.

Я обменялась быстрыми взглядами с Карлой, затем снова посмотрела на родителей. Мама, явно нервничая, избегала наших глаз, сделала ещё один глоток кофе и, переминаясь, изменила позу в кресле, словно пытаясь найти удобное место не только для тела, но и для своих мыслей.

Отец прочистил горло, готовясь продолжить:

– Как вы знаете, Sposini per procura – это давняя традиция в нашей культуре, она была распространена на протяжении веков, хотя сегодня встречается всё реже.

Неприятный холодок пробежал по моей спине, и я медленно положила печенье обратно на стол. Мы с Карлой снова обменялись взглядами, и я увидела в её глазах то же самое беспокойство, что чувствовала сама. Моё сердце заколотилось, предвкушая что-то важное, возможно, неприятное.

Мой разум будто застыл, пытаясь осознать услышанное. Родители не знали друг друга до свадьбы? Но как это вообще возможно в наше время? Слова отца эхом отдавались в моей голове: «Паоло здесь, чтобы начать ухаживать за тобой… что в конечном итоге приведет к вашему союзу. К браку».

Я едва сдерживала смешанные эмоции – от шока до гнева. Какого черта? Это всё походило на какой-то нелепый сценарий из старого фильма. Я посмотрела на Паоло, который натянуто улыбался, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Его лицо не выражало энтузиазма, а улыбка казалась напряженной.

– Вы, должно быть, шутите, – наконец проговорила я, голос слегка дрожал. – Вы хотите сказать, что я должна выйти замуж за кого-то, кого даже не знаю? Как… как это вообще возможно?

Мама нервно поправила волосы, избегая моего взгляда, а отец всё так же спокойно продолжал смотреть на меня, словно это был самый обычный разговор о будущем. Карла сидела рядом, не менее шокированная, чем я, но молчала, видимо, не решаясь что-то сказать.

– Беатрис, – отец снова прочистил горло, его тон стал более твёрдым, – это давняя традиция нашей семьи. Мы знаем, что это может показаться тебе неожиданным, но поверь, мы думаем о твоём будущем. Паоло из уважаемой семьи, он достоин тебя.

– Но я не… – я осеклась, не зная, как сформулировать свои мысли. – Я не готова. И уж точно не готова выйти замуж за кого-то, кого только что встретила!

Паоло опустил взгляд, и стало очевидно, что он тоже не был в восторге от этой идеи.

Глава 2

Габриэль

«Никто не безгрешен».

Эти слова, вбитые мне в голову с шести лет, стали для меня ритуалом. Дорога, которая привела меня к этому моменту, была нелегкой. Я совершал ошибки, позволял гневу управлять мной. Я терял контроль и позволял ему одерживать верх. Но со временем я научился направлять его в нужное русло.

«В основном».

Однако в такие дни, как сегодня, я наслаждаюсь возможностью выплеснуть часть кипящего гнева, который я ежедневно сдерживаю. На тех, кто этого заслуживает.

– Мы на месте, босс, – тихо сказал Грассо, паркуя машину у обветшалого многоквартирного дома.

Этот район, затерянный на окраинах города, был полон заброшенных зданий и забытых жизней. Тени бездомных мелькали в отблесках костров, горящих в железных бочках вдоль тротуаров. Казалось, что здесь не существовало света, кроме тусклого оранжевого сияния, которое мерцало и играло тенями на стенах зданий, придавая им ещё более зловещий вид.

Я медленно вышел из машины и вошел в ветхое и запущенное здание. Вонь от застоявшегося сигаретного дыма в сочетании с гнилостным запахом мочи, насыщенным остатками человеческих испражнений на грязном ковре в вестибюле создает отвратительное впечатление, от которого переворачивается желудок.

Я надел кожаные перчатки и нацепил очки Ray-Ban в черной оправе, скрывая лицо настолько, насколько это возможно. Но в действительности это не имело значения – моя репутация говорила за меня. Люди знали меня по действиям, а не по внешности. Жизни, которые я оборвал, говорили громче любых слухов. Это были те, кто решился встать на моем пути, или те, чье время просто истекло.

Мы поднимались по лестнице с грязным ковровым покрытием. Звуки споров, ругани и пронзительного смеха соседей сливались с шумом работающего телевизора. Внезапно перед нами началась потасовка. Грассо шел впереди, его рука привычно опустилась к пистолету, готовая к худшему. Но когда мужчины увидели нас, их лица сразу изменились. Но когда мужчины увидели нас, они остановились и смотрели, как мы, словно в замедленной съемке, движемся мимо них.

Мы подошли к двери с цифрой «13», только половина тройки была сбита. Грассо постучал один раз. Слева от нас приоткрылась дверь, и на пороге показалась пожилая женщина. Ее седые волосы были закручены в бигуди, а на ней был старый рваный халат. Взгляд женщины был колючим, но в нем читался привычный страх.

– Что? – фыркает она на нас, хмуря брови. Сигарета, свисавшая с ее губ, вот-вот должна была упасть, как будто она совсем забыла о ней. Ее глаза сузились, когда она заметила Грассо, который снова постучал в дверь напротив.

– Мы постучали в эту дверь, мэм, – сказал он спокойно, не обращая внимания на ее пристальный взгляд.

– Тогда какого черта ты пялишься на меня? – резко отозвалась она, переводя взгляд с Грассо на меня. Ее подозрительность только усилилась, когда она заметила мои темные очки и спокойное, но непроницаемое выражение лица. – Вы что, из ФБР?

– Нет, мадам, – отвечает Грассо.

– Глория! С кем ты разговариваешь? – донёсся из квартиры хриплый голос.

– С твоей матерью! – кричит она в ответ. Пока я недоумеваю, как черт возьми сигарета все еще держится на её губах, Грассо продолжает стучать в дверь.

– Это ни хрена не смешно, Глория!

– Сколько раз мне повторять, Уолли, чтобы ты не лез в мои дела? Смотри дальше свое дерьмовое шоу! – она хватает сигарету и делает глубокую затяжку, затем машет пальцем с сигаретой в нашу сторону. – Я вас видела раньше. Не часто, но помню. – Она постукивает себя по голове, и пепел осыпается на её халат.

– Кто, черт возьми, вы такие? – Мужчина выглядывает из-за двери. Его неопрятная борода в каком-то жире. – У нас ни хрена нет! Мы ни хрена не видели и ни хрена не знаем! – Он кивает, как бы подтверждая свои слова. Затем он почесал свой растущий живот под когда-то белой майкой и обратил внимание на свою вторую половину. – Глория, ради всего святого, сколько раз я должен тебе говорить, чтобы ты не открывала эту чертову дверь, а?

Она игнорирует его и сосредоточивается на мне.

– Что случилось, красавчик, язык проглотил? Хочешь, я его поищу? – Она усмехается, показывая почти беззубую улыбку.

– Я, блядь, стою сейчас здесь. Подожди хотя бы, пока я не окажусь в могиле, черт возьми! – взрывается Уолли.

– Почему? Ты уж точно этого не сделал.

– Это был один гребаный раз! – крикнул мужчина. – Если бы я знал, что ты собираешься припоминать мне это более пятидесяти лет, я бы никогда не попросил тебя забрать меня обратно!

–– Да, но ты же просил!

Устав от их споров, я выхватил пистолет и приставил его к голове Уолли. От резкого действия они оба замерли. Сигарета упала на пол.

– Мэм, только скажите, и я с радостью избавлю вас от него, – я улыбаюсь Глории. – Похоже, вы явно не переносите его присутствие.

Глория трясет головой.

– Нет, нет, нет. Я–я–я… это–это просто что-то, мы просто так дурачимся, да Уолли?

– Д-да, – Уолли крепко зажмуривает глаза.

– Хм, ты уверена? – Я слегка сдвигаю пистолет, и оба ахают.

– Д-да, п-пожалуйста, сэр, – умоляет меня Глория.

Я склоняю голову набок, внимательно наблюдая за ними.

– Я не верю, но вы уже потратили слишком много моего времени. Так что на этот раз я оставлю вас в покое… пока.

– В будущем, Глория, не стоит интересоваться тем, что происходит в этой квартире, – я кидаю взгляд в сторону квартиры напротив. – И Уолли прав: никогда не открывай дверь незнакомцам. Никогда не знаешь, кто окажется по ту сторону – воры, преступники, убийцы, психопаты…

Я прячу оружие за спину.

– Итак… – Я делаю шаг вперёд, и они отстраняются, держась друг за друга. Я смотрю вниз и давлю на сигарету Глории носком ботинка, прежде чем снова поднять взгляд. – Вам не стоит больше видеть моё лицо. Мне нравится заявление Уолли: вы ничего не видели и ничего не знаете.

Они кивают, и Уолли дрожащей рукой тянется к дверной ручке, закрывая дверь.

– Они, наверное, умрут от страха во сне после того, что ты им только что устроил, босс, – говорит Грассо, усмехаясь, и начинает колотить по двери своей мощной рукой.

Дверь распахивается, и Чиччо облокачивается на неё, тяжело дыша, с красным лицом. Пот сверкает на его лице, а пряди волос прилипли к лбу.

– Извини, босс, – его глаза избегают моего строгого взгляда. – Поел тайской еды, и плохо стало, – он пару раз ударяет себя кулаком по груди и отрыгивает.

– Отвратительно, братан, – бурчит Грассо, проходя мимо него.

– Чёрт возьми, ты ж нахрен взорвал здесь туалет на прошлой неделе после того, как поел это карри, – Чиччо сердито сверлит его взглядом.

– Хватит, – я потер виски, уже выслушав препирательства двух идиотов и теперь ещё и этих двоих. – Где они?

– В спальне, босс, – Чиччо показал подбородком.

Я иду в заднюю спальню и открываю дверь. Воздух здесь затхлый, влажный и жаркий, а работающий кондиционер едва освежал душную комнату. Я включаю свет, и передо мной открывается сцена: мужчина и женщина сидят в центре комнаты на стульях. Их спины прижаты друг к другу, руки связаны за спиной. Когда я подошёл, женщина застонала и потянулась, чтобы снять повязку с глаз.

Её лицо было испачкано потеками туши от слёз и пота. Прежде чем начать, я вытащил кляп из её рта.

– Пожалуйста, пожалуйста, – её голос дрожит, она старается сдержать эмоции. Я ценю её попытку сохранить контроль, а не впадать в истерику, как это обычно бывает в таких ситуациях.

– Мисс Ловато, что для вас означает слово «Omertà»?

Она склонила голову в знак молчания. Я продолжил: «Говорят, что среди мошенников и преступников нет чести. У русских есть то, чего не хватает нам, итальянцам. Когда их загоняют в угол, они остаются верными друг другу, но легко предадут подельника или партнёров. Редко, когда они выдают друг друга. В этом отношении мы могли бы кое-чему у них поучиться».

– Клянусь, я ничего не говорила.

Я снял очки и, пристально глядя на неё, сказал:

– Третий прокол, мисс Ловато.

Я вытащил пистолет, и Грассо передал мне глушитель. Она начала плакать.

– Твоим первым проколом была кража у меня, – продолжил я.

Она трясёт головой и начинает снова говорить, но я поднимаю руку, чтобы остановить её.

– Я был готов закрыть на это глаза. Все совершают ошибки, в конце концов, но это привлекло мое внимание. Второй твой промах – арест и твои показания против семьи. – Я становлюсь прямо перед ней. – Ты должна была прийти ко мне первой. Веришь или нет, я всё ещё был готов дать тебе шанс объясниться. Но теперь ты соврала мне. Ты много чего наговорила. Много чего, мисс Ловато. Видишь ли, у меня есть человек внутри.

Её глаза расширяются от шока.

– Мне жаль… – её извинение прерывает глухой выстрел, и она обмякает в кресле. Тем временем мужчина с другой стороны дрожит, пытаясь освободиться от верёвок и крича сквозь кляп.

– Не переживайте, судья Сент-Клэр, я за равное обращение. – Я снимаю с него повязку на глазах, а затем и кляп.

– П-пожалуйста, вы совершаете о-ошибку, – лепечет он. Его лицо было покрыто синяками и порезами, полученных от Чиччо и Грассо.

– Знаешь, кто я?

Судья поднимает брови, внимательно меня рассматривая, и качает головой.

– Вы кажетесь знакомым, но нет, извините, сэр, – извиняется он. – Если это из-за дела Фалько, то я был вынужден закрыть его. Я не знал, что этот ублюдок так сильно всё обострит и начнёт преследовать ребёнка. Я признаю, что наша система часто подводит жертв сексуальных преступлений.

Имя Фалько привлекло моё внимание. Я посмотрел на Грассо и Чиччо, которые стояли по обе стороны от судьи. Они выглядели так же заинтересованными, как и я, когда слова судьи слетели с его губ.

– Вы вели дело Джои Фалько?

Он перестал всхлипывать и ответил:

– Разве не об этом сейчас разговор?

Ну, уже куда лучше.

– Меня зовут Габриэль Ди Маджио.

Мне нравится этот момент осознания, когда перед ними мелькают их ошибки, и они сталкиваются с последствиями своих действий.

– Вы сыграли роль в смерти моего отца, а затем и моей матери.

– Я не имею никакого отношения ни к убийству Алессио, ни к убийству твоей матери. Пожалуйста! Я говорю вам, вы совершили ошибку. Твой отец был оправдан.

– Стыдно лгать в такой момент, судья Сент-Клэр. Но вы, похоже, никогда не учитесь на своих ошибках. Похоже, это решит две неурегулированные проблемы, но их должно быть больше, – я прислонился к подоконнику напротив него. – Отец Джои Фалько, Джозеф-старший, уже некоторое время работает с моей семьей. Смерть его сына затронула многих людей, особенно после того, что мальчик пережил от рук того ублюдка, которого вы выпустили на свободу по какой-то формальности. Что вы ожидали?

– Клянусь, я не хотел этого. Но не делай хуже их семье. Если вы убьете меня, как вы думаете, на кого они обратят внимание в первую очередь, мистер Ди Маджио? На вас? Если вы это сделаете, вы с таким же успехом можете убить и Фалько. Думаете, это избавит их от душевной боли, когда они найдут меня мертвым?

Я оттолкнулся от окна и улыбнулся.

– Похоже, ты уверен, что они найдут тебя.

Его глаза расширились, когда я поднял пистолет и нажал на спусковой крючок.

– Уберите тело.

– Да, босс, – Чиччо развязал женщине руки, и она рухнула на пол.

У меня зазвонил телефон, и я снял перчатки, чтобы ответить.

– Pronto.

– Плохие новости или очень плохие?

– Не валяй дурака, Домани, – ответил я, ослабляя галстук и желая немного облегчения в невыносимо душной комнате.

– Блядь, обычно ты менее сварлив после того, как с кем-то разберешься. А с двумя, я думал, ты будешь, по крайней мере, доволен. У нас проблема.

– Я как раз плачу тебе за то, чтобы ты решал эти проблемы, Дом.

– А я думал, ты держишь меня рядом за мою внешность, – ответил он. – Шучу, черт возьми, – добавил он, когда я промолчал.

– Орсино Бьянки вернулся из поездки в Италию.

– И что в этом плохого? Теперь мы можем приступить ко второй части плана, – заявил я, проходя на кухню и доставая бутылку воды из холодильника.

– Нет, не можем. Орсино вернулся не один. Ходят слухи, что он ведет переговоры о союзе с семьей Клеменца в Италии.

– Я не понимаю, какое это имеет значение или почему нас это волнует. Клеменца занимаются нефтяным бизнесом. Возможно, они сотрудничают в области инвестиций…

– У Клеменца есть связи с Кастелло.

Я перестал пить воду и поставил бутылку на пол. Кастелло известны как самая безжалостная семья в Италии.

– Тициано не стал бы связываться с такой семьей. Он слишком благороден.

– Стал бы, если бы был в отчаянии, – ответил Домани. – Похоже, план удался полностью. Возможно, даже слишком хорошо. Тициано принял поспешное решение раньше, чем мы ожидали. По слухам, ведутся переговоры о союзе их семей через брак, Габ.

Черт побери.

– Вот тут-то ты и понимаешь, что никогда не сможешь меня заменить, кузен, – уверенно заверил меня Домани.

Мы иногда называем друг друга кузенами, но на самом деле мы скорее братья, учитывая, что мы росли вместе, когда я переехал в Италию жить к тете. Но в этой шараде он будет выдавать себя за моего кузена.

– Я договорился, что ты посетишь мероприятие в отеле Луки под видом, который мы обсуждали ранее. Есть подтверждение, что дочери Бьянки также будут там, и ты сможешь использовать своё обаяние и привлекательную внешность, чтобы завоевать одну из них, прежде чем их выдают замуж.

– Какое мероприятие? – Я проигнорировал его насмешку, надеясь, что это не то событие, о котором они с Лукой шутили однажды вечером после того, как немного выпили.

– Разве это имеет значение?

– Домани, – процедил я его имя сквозь сжатые челюсти.

– Это ежегодное мероприятие по быстрым свиданиям, которое проводит семья Луки. И прежде чем ты откажешься, помни, что у нас мало времени. Ты всегда говорил, что сделаешь всё возможное, чтобы уничтожить Тициано Бьянки. Так что смирись с этим, цветочек, – он повесил трубку.

Глава 3

Беатрис

– Это шутка? – рассердилась я, вскочив со своего места. – Ты всерьёз собирался выдать замуж Карлу, а теперь меня?

Громкий шлепок пощечины, который я получила от старика, сменился вздохами матери и сестры. Я прикоснулась тыльной стороной ладони к пульсирующей от боли губе, сглатывая медный привкус крови во рту.

– Abbassa la voce! – вскрикнул дед, гневно взглянув на меня. Он снизил тон голоса до шёпота и предупредил, что я хожу по тонкому льду.

«Кто знает, какое наказание у него на уме?»

Такое поведение старика было привычным, особенно по отношению ко мне. Будучи старшим в семье, он стремился установить некий стандарт поведения для моих младших сестёр, показывая им, что допустимо, а что нет.

– Я не потерплю твоей дерзости и неуважительного поведения, Беатрис! – прогремел он, тяжело дыша.

Я не удержалась и, охваченная разочарованием, выпалила:

– Сейчас двадцать первый век, понимаете? У женщин есть права!

– Я не понимаю, – сказал Паоло на итальянском, растерянно оглядывая комнату. – Какие-то проблемы?

Я уставилась на него в недоумении, затем перевела свой сердитый взгляд на родителей. Почему они так поступают?

– Папа, ты не можешь заставить меня сделать это. Я здесь больше не живу. Я живу самостоятельно более трёх лет.

– И посмотри, чем это для тебя обернулось, piccola, – ответил отец с ноткой упрёка.

Я тяжело вздохнула, чувствуя себя преданной его словами. Отец вздохнул и встал:

– Послушай, мы с твоей мамой не молодеем, и одна из вещей, о которой мы постоянно беспокоимся, – это забота о вас, девочки. Вы знаете, какую работу я выполняю и какие опасности с ней связаны. Мы надеялись, что Лео попросит тебя выйти за него замуж, но, очевидно, из этого ничего не вышло. А потом с тобой случилось то, что случилось… Ты не можешь винить нас за то, что мы хотим быть уверены, что о тебе позаботятся. И да, хоть у тебя есть работа, но она не такая постоянная и стабильная, как карьера медсестры Карлы. В работе фотографа слишком много неопределённости, и мне было бы спокойнее, если бы ты была замужем и имела стабильность, которую может обеспечить брак и муж.

Я жила в собственной временной драме и не успела оглянуться, как она каким-то образом превратилась в мою жалкую и ничтожную реальность.

– Ещё ничего не решено, Беа. Переговоры только начались. Это просто ужин, чтобы познакомиться поближе. Было бы неплохо попробовать, dolcezza. Прошло несколько месяцев, пора двигаться дальше, – мама говорила мягко, словно опасалась, что я снова взорвусь.

– Scusi, ma c'è un problema? – снова спросил Паоло, отпивая кофе.

– Нет, никаких проблем, Паоло. Я просто объясняю, что значит договорённость, – вежливо заверила его мама на итальянском.

– Никакой договорённости нет, ма, – процедила я сквозь сжатые зубы.

Старик снова направился ко мне, но отец встал у него на пути.

– Хватит, Беатрис! – резко сказал отец. – Твоя мать права. Ещё ничего не решено. Давайте пойдём в столовую и поедим.

Паоло встал, поставил чашку на поднос и смахнул крошки печенья с вельветового костюма цвета древесного угля. Он вышел первым. За ним последовали мама и дед, который бросил на меня хмурый взгляд, прежде чем покинуть кабинет.

Отец встал передо мной.

– Я забочусь только о тебе, любимая. И что бы ни случилось… – он поднял мой подбородок. – Non dimenticare, mai che sei forte e sei abbaul.

– Видимо, недостаточно, чтобы выжить без мужчины, – пробормотала я.

Он тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Я стояла, всё ещё не веря, что моя жизнь приняла такой неожиданный и резкий поворот.

– Пойдём, Беа, – Карла мягко похлопала меня по руке. – Пойдём, пока у папы не начала вздуваться вена на виске. Ты же всё равно возвращаешься в квартиру в эти выходные.

– Я уезжаю сегодня вечером. Не хочу, чтобы мне диктовали, как жить.

– Не принимай поспешных решений. Давай просто попробуем узнать о Паоло побольше. Может, он хороший парень? Ты ведь всегда говорила, что не стоит судить о книге по обложке, – попыталась пошутить она, но я лишь зло посмотрела на неё.

– Ты ведь понимаешь, что если бы меня не бросили, они бы давили на тебя, да?

– Наверное. Хорошо, что у меня сегодня свидание, правда? – она потрепала меня по носу, а потом выбежала из кабинета, смеясь.

Я схватилась за голову, сжав её руками, и застонала. Мигрень накатывала всё сильнее с каждой секундой, и губа всё ещё пульсировала.

Глубоко вдохнув, я попыталась успокоиться.

«Беа, ты пережила и не такое. Это всего лишь ужин».

∞∞∞

– Поторопись, Беа! Из-за тебя мы опоздаем!

– Тогда иди без меня! Я же вообще не хотела идти на эту дурацкую вечеринку! – раздражённо выкрикнула я в ответ.

Прошла неделя с тех пор, как я узнала о своём возможном «пожизненном заключении» – браке с человеком, которого едва знаю. На том ужине, организованном ради Паоло, я узнала, что в Италии он считается неплохой партией. Он происходил из аристократической семьи, которая унаследовала огромное состояние благодаря нефтяному бизнесу.

К моему удивлению и ужасу, мои сёстры сочли Паоло интересным собеседником. Они засыпали его вопросами о родном городе в Италии, продлевая мою пытку. Но я сдержала своё обещание, ушла сразу после ужина и с тех пор не разговаривала с родителями.

В первые несколько дней мои родители оставляли мне несколько голосовых сообщений и столько же смс, выражая своё разочарование по поводу моего отъезда и постоянного неуважения не только к ним, но и к Паоло. Сегодня было всего несколько звонков и смс. Наконец-то они поняли намёк.

Мои сёстры тоже звонили, чтобы узнать, как я, и каким-то образом убедили меня выбраться куда-нибудь этим вечером. И теперь я задаюсь вопросом: какого чёрта я вообще делаю?

Я могла бы спокойно свернуться калачиком на диване в своей любимой пижаме, с полкилограммовой упаковкой мороженого и маской на лице, представляя себя любовным интересом главного героя из «Чужестранки», сериала, на который я подсела и смотрела запоем.

Вместо этого я стояла перед зеркалом в чёрном кружевном платье. Мои длинные тёмно-каштановые вьющиеся волосы спадали каскадом до середины спины.

Я вздохнула, опустила плечи и взяла с комода свою сумочку. Прислонившись к комоду, я наклонилась вперёд, чтобы обуть туфли на высоком каблуке. Это изобретение явно придумал мужчина, который не имел ни малейшего представления, какое жестокое и необычное наказание мы, женщины, готовы вынести ради того, чтобы «завершить» наш образ.

Я закатила глаза, наблюдая, как мои сёстры обсуждают предстоящие мероприятия в гостиной моей квартиры. Возможно, они делали это для моего же блага, но я вполне была довольна тем, что проводила свои выходные в одиночестве.

«Только я, Netflix и мороженое «Бен и Джерри».

– Беатрис, ты выглядишь великолепно! – улыбнулась Карла.

Я поблагодарила её и заглянула в клатч, проверяя, что телефон и перочинный нож на месте – последний я всегда носила с собой.

– Да, но постарайся улыбаться. Мы идём на быстрые свидания, а не на похороны, – прокомментировала Луна.

Она посмотрела в зеркало у двери, вытерла уголки губ, убирая лишнюю помаду, и провела своими акриловыми ногтями по светлым волосам до плеч.

– Вы понимаете, что мы, возможно, уже на пути к встрече с нашими будущими мужьями? Беа, я знаю, что ты уже помолвлена, но, может, тебе ещё повезёт.

Она нахмурилась, глядя на меня, а я боролась с желанием не ляпнуть что-нибудь колкое, что могло бы её задеть.

– Мы договорились не говорить о помолвке, – мягко остановила её Карла. – Мы идём развлекаться и общаться, а не для того, чтобы переспать или выйти замуж.

– Говори за себя. Если кто-то мне понравится, то я заберу его домой, – Луна поправила верх платья, чтобы лучше подчеркнуть свою пышную грудь.

Карла фыркнула:

– Да, конечно. И рискнёшь тем, что папа его убьёт?

– Отлично! Тогда он отвезёт меня домой! – засмеялась Луна.

Они родились с разницей в одиннадцать месяцев и любили говорить, что они близнецы, потому что внешне были очень похожи, хотя их характеры были противоположными. Карла была серьёзной и дисциплинированной, а Луна – шумной, дикой и легко влюблялась.

После школы Луна несколько лет путешествовала и собиралась начать второй курс в Нью-Йоркском университете. Лето она проводила, как типичная студентка колледжа: тусовалась почти каждые выходные и жила в предвкушении начала учёбы.

Карла покачала головой, её тёмно-каштановые волосы до плеч мягкими волнами рассыпались по плечам. Она улыбнулась и аккуратно заправила бирку платья Луны обратно.

После школы Карла сразу поступила в колледж и недавно получила степень бакалавра по сестринскому делу. Она работала медсестрой, обычно по ночам, но на следующей неделе у неё был выходной, и она организовала этот вечер для нас.

– Ну, ты как никто должна с нетерпением ждать сегодняшнего вечера, – Луна подмигнула мне.

– Ох уж эти шуточки, – я махнула пальцем в воздухе.

Луна засмеялась и повернулась ко мне лицом:

– Сколько прошло? Три месяца с тех пор, как этот придурок бросил тебя, словно ты была куском мусора после двух лет отношений? И вместо того чтобы пойти и показать Лео, чего он лишился, ты проводишь каждые выходные дома, жалея себя, смотря романтические драмы и ромкомы.

Когда я услышала его имя, моё сердце сжалось. На самом деле прошло уже четыре месяца, две недели и три дня.

«Но кто считает?»

Я превратила боль в гнев. Гнев должен был быть направлен на него. Но единственный человек, который заставлял меня чувствовать себя плохо сейчас, была моя сестра.

– Извини, но мне не хочется каждую субботу раздвигать ноги для незнакомца, как это делаешь ты. Ведь это мечта каждого мужчины – встретить девушку, у которой пробег между ног больше, чем у его автомобиля, верно?

Луна сжала кулаки и попыталась броситься ко мне, но Карла удержала её.

– Твоя вагина, наверное, уже вся высохла, сука! Если бы ты знала, как сделать мужчину счастливым, Лео бы тебя не бросил!

Карла ахнула от её слов. Со всего размаха я ударила Луну по щеке. Моё запястье жгло от боли, но это было неважно. Непролитые слёзы затуманили зрение, но я поборола их, быстро вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.

Я обняла себя руками и села на кровать.

Не плачь. Только не плачь.

Ты уже достаточно плакала за последние дни, недели и месяцы.

Ты больше не будешь плакать.

Все эмоции, неуверенность и сожаления, которые я подавляла каждый день, обрушились на меня разом. Чувство неадекватности и бесконечные вопросы о том, что бы было, если бы всё сложилось по-другому, не отпускали меня.

Карла вошла в комнату и села рядом. Она молча обняла меня, нежно гладя волосы и спину.

– Он не заслуживал тебя, Беа. Я знаю, что тебе всё ещё больно, но не позволяй ему контролировать тебя. Он бросил тебя именно тогда, когда ты больше всего в нём нуждалась, – она аккуратно заправила прядь моих волос за ухо.

Карла вздохнула и продолжила:

– Луна ещё молода и наивна. Она никогда не была влюблена и ей никогда не разбивали сердце. Но, несмотря на свою глупость, она любит тебя и сейчас чувствует себя ужасно.

Она погладила мою руку и снова крепко обняла меня.

– Мы обе испытали этот твой хук справа в своё время, так что могло быть и хуже, – с лёгкой улыбкой добавила она.

– Хорошо, – пробормотала я, и Карла улыбнулась, поцеловав меня в макушку.

– Нам не обязательно куда-то идти сегодня вечером. Мы можем остаться дома, поболтать и посмотреть на восхитительно красивого Джейми Фрейзера, – она слегка подтолкнула меня. – Никогда не думала, что влюблюсь в вымышленного мужчину, да ещё и рыжего!

Я прислонила голову к её плечу и засмеялась:

– Я знаю, правда?

Мы снова рассмеялись, обнявшись.

– Но не искушай меня, – добавила я. – Потому что я лучше останусь дома и разберу наконец-то свою постоянно растущую почту, которую всё откладываю.

Как только я произнесла эти слова, поняла, насколько жалко это прозвучало.

– Беа?

Я вытерла лицо и встала, когда Луна просунула голову в дверной проём. Карла отошла в сторону, наблюдая за нами.

Луна осторожно подошла ко мне, в её глазах блестели слёзы:

– Мне так жаль. Я не должна была это говорить. Я не это имела в виду. Прости меня, пожалуйста!

Она крепко обняла меня.

Я вздохнула, обнимая её в ответ:

– Извинения приняты. И прости за то, что я сказала, и за пощёчину. Я должна была быть добрее к тебе сегодня, учитывая, как складывается моя жизнь.

– Мы можем никуда не идти, – предложила она.

– Я хочу пойти, – сказала я, но, увидев её скептический взгляд, добавила: – Ладно, хорошо. На самом деле нет. Но, может быть, ты права, и я встречу кого-нибудь, чтобы выйти из этого проклятого соглашения. И, в любом случае, нет никого, с кем бы я хотела провести вечер больше, чем с моими сёстрами.

– Мы же ещё заедем за Кларой, помнишь? – усмехнулась Карла.

Мысль о моей лучшей подруге заставила меня улыбнуться.

В этот момент у Карлы зазвонил телефон, и её глаза расширились, когда она посмотрела на экран:

– Это папа.

– И что? – Луна нахмурила брови.

– Он спросит, куда мы пойдём. А я никогда не умела врать на ходу, – Карла прикусила ноготь большого пальца. – Он взорвётся, если узнает, что Беатрис идёт на свидание.

– Просто ответь, – сказала я ей.

Но тут зазвонил телефон Луны, и она без колебаний ответила:

– Привет, пап.

Она улыбнулась и включила громкую связь.

– Твоя мама сказала мне, что вы, девочки, собираетесь куда-то сегодня вечером. Куда идут мои прекрасные девочки?

– На небольшую светскую вечеринку в городе, – ответила Луна, при этом сообщив лишь часть правды.

– Берегите друг друга и не задерживайтесь допоздна, мои любимые.

– Мы не будем, папа. Люблю тебя, – Луна повесила трубку. – Видишь, как всё легко получилось. Я даже не соврала.

– Но ты не сказала всей правды, – заметила Карла.

Мы с Карлой закатили глаза друг на друга.

– Пойдемте, нам ещё нужно забрать Клару.

Когда мы вышли в вестибюль, нас заметил Джордж, ночной сторож. В руках он держал длинную коробку.

– Добрый вечер, Беа. Это для вас.

– Спасибо, Джордж.

Я взяла коробку и открыла её, обнаружив внутри одинокую красную розу.

– От кого это? – спросила я, нахмурившись.

– Не знаю. Она лежала возле здания, а потом я заметил конверт с вашим именем, – Джордж протянул мне конверт.

– Может, это от Паоло? – предположила Луна.

Я подождала, пока Карла поставит розу в воду, чувствуя неприятное волнение. Открыв конверт, я увидела короткое сообщение: «Хорошо, что ты вернулась.»

– Хм, на Паоло это точно не похоже, – Луна взяла открытку у меня из рук.

– Наверное, это кто-то из соседей, – я пожала плечами, забрала открытку и небрежно бросила её на стопку нетронутой почты, прежде чем уйти.

∞∞∞

Когда мы заехали за Кларой, все возбуждённо обсуждали предстоящее мероприятие быстрых свиданий, размышляя, каким оно будет. Но я была взволнована больше всех.

– Ну, как тебе Париж? – спросила я Клару.

Она только недавно вернулась из трёхнедельного летнего отпуска с родителями.

– Это было здорово. И позволь сказать тебе, что это правда, что говорят о французских мужчинах, – она дернула бровями.

– Что говорят о французских мужчинах? – спросила Карла, явно заинтригованная.

– Они просто знают, что, черт возьми, делают! – с улыбкой заявила Клара, и мы все рассмеялись. Водитель лишь покачал головой, услышав наш смех.

Когда мы подъехали ко входу в отель, где должно было пройти мероприятие, я поборола внезапно нахлынувшую панику. Напомнила себе, что это важный шаг вперёд. Главное – показать родителям, что я могу жить своей жизнью без необходимости быть выданной замуж за незнакомца.

Холл роскошного отеля был ярко освещён. Мужчины и женщины общались небольшими группами. Нас проводили в большую залу, где было ещё больше людей.

Повсюду раздавался смех. Мужчины украдкой бросали взгляды на женщин, которые, в свою очередь, кокетливо улыбались в ответ и шептались со своими подругами. Я огляделась и заметила нескольких знакомых, с которыми мы росли на протяжении многих лет.

– Это что, вечер быстрых свиданий для "криминальных семей"? – попыталась пошутить я, но мои сёстры явно не оценили шутку и прошептали, чтобы я вела себя тише.

– Беа, не шути так. Ты же знаешь, что некоторые семьи считают, что нам тут не место, – тихо сказала Луна, продолжая улыбаться и оглядывая зал. – Папа ведь работает только на несколько из них как адвокат.

Я фыркнула:

– Тогда им стоило бы относиться к нам лучше, зная, что папа – их вершитель судеб.

Мой взгляд стал более колким, когда я оглядела людей, которые смотрели на нас с нескрываемым презрением.

– Давайте не будем давать им поводов усиливать свою неприязнь к нам, – прошипела Луна, нервно улыбаясь, как будто её можно было сбить с толку этим вечером.

– Так, так, так. Не прекрасные ли это сестры Бьянки, – Ванесса Руссо фальшиво улыбнулась нам, а её подруги, стоящие по обе стороны от неё, скользнули глазами по нашим платьям, прежде чем снова поднять взгляды.

Ванесса была нашим врагом столько, сколько я себя помню. В детстве она и Карла были неразлучны, но со временем их дружба развалилась. Карла однажды призналась, что настоящая причина их разрыва заключалась в том, что родители Ванессы распространяли ложные слухи о том, что наша мама была неверна папе.

– Карла, сколько лет, сколько зим, – Ванесса подарила ей натянутую улыбку.

– Привет, Ванесса. Рада тебя видеть, – Карла, как всегда, проявила доброту и приличие, поприветствовав её традиционным поцелуем в обе щеки.

Ванесса повторила жест, но явно без особого желания.

– Дамы, вы слышали, кто придёт сегодня вечером? – спросила она, в голосе сквозило самодовольство.

– Придёт кто-то знаменитый? Звезда? – Луна оживлённо вскочила на носочки, но Карла легонько подтолкнула её локтем, на что Луна лишь приподняла бровь.

Ванесса, с насмешкой убрав свои рыжие волосы на плечо, посмотрела на Луну:

– Нет, лучше. Лука Барроне.

– Кто? – спросила я, не имея ни малейшего представления, кто это и почему нам должно быть до него дело.

Ванесса и её подруги рассмеялись.

– О, милая Беатрис, как можно быть такой бестолковой! Барроне – наследник гостиничной империи, – она сделала преувеличенный жест рукой и посмотрела на меня с поднятыми бровями, как будто я была самой глупой на свете.

Я только пожала плечами в ответ.

– Да, слышала, что он настоящий зануда, – Карла тоже пожала плечами, но я заметила, что она врёт. – Ты планируешь переспать с ним сегодня вечером? Думаю, вы идеально подойдёте друг другу, – с улыбкой сказала она Ванессе.

Лицо Ванессы вмиг омрачилось, и она посмотрела на Карлу так, будто могла убить её взглядом.

– Ну, как всегда, рада видеть тебя, Ванесса, и твою компанию. Весело вам провести время, – Луна взяла Карлу за руку, та в свою очередь схватила меня, а я – Клару.

– Фу, как же я её ненавижу! – пробормотала Луна, когда мы двинулись к бару. – Не могу поверить, что ты так долго с ней дружила, Карла.

– Не напоминай мне, – вздохнула Карла.

Мы заказали напитки и стали наблюдать за постоянно увеличивающейся толпой. Я бессознательно искала кого-то, кого здесь, конечно же, не было. Лео. Какая нелепая мысль, что он мог бы появиться на этом вечере.

– Как ты, Беа? – спросила Клара, сжав мою руку.

– Супер! – ответила я с улыбкой. Клара засмеялась.

– Просто попробуй быть открытой. Ты удивишься, сколько симпатичных мужчин здесь, – она оглядела комнату, подмечая взгляды.

– Уверена, что большинство из них думают только об одном, – я тоже оглянулась, ища в лицах мужской самонадеянности.

– Не все мужчины такие, – вмешалась Карла с мягкой улыбкой. – Когда-нибудь кто-нибудь полюбит тебя так, как ты того заслуживаешь, Беа. Надеюсь, скоро.

– Если такие мужчины вообще существуют. А если и существуют, они влюбляются в тебя с первого взгляда.

Карла засмеялась:

– Вот почему я до сих пор не замужем, а с последнего раза, когда я была в отношениях, прошло столько времени! Нет, Беа, это я умру старой девой с десятью кошками и Луной, живущей в моем подвале.

Мы вместе рассмеялись, но внезапная тишина прервала наш смех. Вся комната замерла, а люди стали оглядываться на вход. Возле дверей стояли двое высоких мужчин в идеально сидящих итальянских костюмах, следом за ними шли еще несколько сопровождающих. Толпа шептала что-то невнятное, их внимание было приковано к прибывшим.

– Почему все так странно на них смотрят? – пробормотала я.

– Это Лука Барроне, – прошептала Клара.

– Который из них? – я вглядывалась в лица двух мужчин, но народ явно говорил не только о нем.

– Тот, что слева, с короткими каштановыми волосами и этой невероятной улыбкой, – уточнила Клара.

– А кто тот, что справа? Он выглядит так, будто предпочел бы быть где угодно, но только не здесь, – спросила Карла, обращая внимание на мужчину с более строгим и холодным выражением лица.

Клара приподнялась на носочки, чтобы получше разглядеть мужчин, но ей это не удалось. Она вернулась назад и шепнула:

– Я не знаю. Думаю, это телохранитель.

– Не может быть, – Луна продолжала пытаться лучше разглядеть их. – Он ведет себя так, как будто владеет этим местом.

– Может, он один из Донов? – предположила Клара, стоя рядом со мной.

Я громко фыркнула, привлекая внимание всех вокруг:

– Извините, но вы действительно можете представить себе Дона здесь? На быстром свидании? Правда?

Я не могла сдержать смех, который всё сильнее накатывал, а мои сестры лишь закатили глаза.

– Конечно, для неё это смешно, – раздражённо заметила Луна.

Шум в зале снова усилился, когда Лука и его спутники начали прокладывать себе путь через толпу. Люди буквально расступались перед ними. Лука сверкнул своей обворожительной улыбкой, но я встретилась с холодными, бесстрастными глазами его друга. Его черные волосы были аккуратно зачесаны назад, и, несмотря на стильную укладку, выглядели довольно небрежно.

К моему ужасу и стыду, я инстинктивно поклонилась, почти сделав реверанс. Поняв свою ошибку, попыталась притвориться, что подбираю несуществующий предмет с пола. Надеюсь, что они этого не заметили. Но Луна тут же засмеялась, а Карла и Клара поспешили помочь мне встать.

– Пожалуйста, скажите мне, что это не я только что поклонилась! – в отчаянии прошептала я, хватаясь за руки сестёр. Они, едва сдерживая смех, покачали головами.

– Ты просто пересмотрела драматических фильмов, девочка! – хохотала Клара.

– Ладно, Беа, всё нормально, – утешала Карла. – Просто избегай этих мужчин до конца вечера. А ещё лучше – до конца жизни!

Это казалось неплохим планом. В зале было столько людей, что я, возможно, смогу не сталкиваться с ними до конца вечера. Но всё усложнилось, когда я поймала взгляд того темноглазого мужчины, который смотрел на меня с едва заметной ухмылкой. Я быстро отвела взгляд, чувствуя, как моё лицо полыхает от стыда.

В этот момент ведущий мероприятия позвонил в колокольчик:

– Дамы и господа! Мы готовы начать. Пожалуйста, пройдите в следующий зал, где уже расставлены столы и стулья для наших свиданий. В течение вечера вам будут предложены лёгкие закуски и напитки.

Меня охватило чувство тошноты, а ладони вспотели. Я не хотела оставаться здесь и секунды дольше. Всё во мне кричало об уходе.

– Пойдем, Беа. Всё будет хорошо, – мягко сказала Клара, почувствовав моё беспокойство.

Я кивнула, заставив себя сделать шаг вперёд. В глубине души я только надеялась, что эта ночь не обернется полным провалом.

Глава 4

Беатрис

Ведущий продолжал говорить в микрофон, пока я погружалась в свои мысли. Пять минут. Почему я считала, что свидание будет короче? Пятиминутный разговор с незнакомцем казался настоящей вечностью. Что, если я не смогу придумать ничего интересного о себе?

– Пять минут могут показаться недолгим временем, но вы удивитесь, как много можно узнать о человеке за такой короткий промежуток времени, – подбодрил ведущий с широкой улыбкой. – Пусть начнутся любовные связи! – он ударил в колокольчик, и шум зала усилился, когда все начали рассаживаться.

Мои сестры и Клара уже сели за столик у входа и, похоже, были готовы к началу. Я же мысленно молилась, чтобы не опозориться ещё больше после того неловкого реверанса. Сомнений было море, и я чувствовала, как нервы начинают сдавать.

Я едва заметила, как ко мне подошёл светловолосый мужчина с улыбкой на лице. Моё сердце забилось быстрее, и я старалась сохранять спокойствие. Пока Луна, Карла и Клара весело болтали со своими новыми собеседниками, я посмотрела на своего первого партнёра и ответила ему улыбкой.

– Могу я присесть? – спросил он, снова улыбаясь.

Я кивнула, заправив волосы за уши и сцепив руки вместе, а затем опустив их на колени. Я не хотела казаться замкнутой, но, честно говоря, не знала, что делать.

– Меня зовут Брайан, – представился он, протягивая мне руку для пожатия.

– Беа, – ответила я.

– Спасибо, – сказал он, и его лицо немного покраснело. – Подождите… – он заикался, и я заметила, что он нервничает больше, чем я. Я мягко улыбнулась ему, надеясь, что это поможет его успокоить.

– Извини, я новичок в таких делах. Недавно закончились мои четырёхлетние отношения. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось это делать, – усмехнулся Брайан.

– Как долго ты живёшь в Нью-Йорке? У тебя лёгкий акцент. Южный? – спросила я, надеясь уйти от темы прошлых отношений. В основном потому, что не хотела сломаться перед совершенно незнакомым человеком.

Он улыбнулся:

– Да, я из Джорджии. Живу в Нью-Йорке уже пять лет. Переехал сюда по работе. А как насчёт тебя? Ты отсюда?

– Родилась и выросла здесь. Я изучала фотографию и визуализацию в Нью-Йоркском университете, – сказала я, чувствуя, как моя нервозность постепенно рассеивается.

– Впечатляет. Мой двоюродный брат тоже учился там на факультете фотографии. У них очень строгий отбор. По его словам, каждый год принимаются только тридцать пять-сорок пять абитуриентов.

Постепенно, по мере того как наш разговор продвигался, он становился всё более спокойным и отвечал на мои вопросы. Вскоре мы услышали звонок, и он отправился дальше.

«Ну что ж, всё не так уж плохо».

Ночь продолжалась, и после череды мужчин, которые, в отличие от Брайана, более охотно рассказывали мне о себе, я уже была готова уйти. Я почти не произнесла ни слова, но чувствовала, как расслабляюсь всё больше и больше.

Возможно, это было связано с тем, что я выпила слишком много. После ещё бокала-другого я решила взять себя в руки.

В общем, у меня было несколько интересных разговоров с мужчинами, и сейчас я сидела перед человеком, который напоминал мне парня из рекламы «Clear Eyes». Тот же голос, те же очки, только моложе.

Он объяснял разницу между астрологией и астрономией. Как ни странно, мне интересны обе темы, а астрология – моё хобби. Но когда он говорил об этом, мне хотелось никогда больше не слышать об астрологии, не говоря уже о том, чтобы пару раз стукнуть его головой об стол.

Я оглядела комнату: Клара разговаривала с мужчиной, сидящим напротив неё, и искренне смеялась. Затем я заметила, что Карла общается с Лукой Барроне. Они наклонились друг к другу, и я давно не видела, чтобы её глаза так загорались. Лука протянул руку через стол и поцеловал её ладонь.

Слушая его вопрос, мои мысли обратились к Луне, сидящей рядом со мной. Она спросила:

– Какую машину ты водишь?

– Простите? – мужчина напротив неё выглядел удивлённым и даже немного неловким.

– Спортивный автомобиль? Винтаж? Текущего года?

– Луна! – шиплю я, ощущая краткую неловкость.

– Это довольно поверхностный вопрос, не так ли? – ответил мужчина.

Луна пожала плечами:

– Скажи мне, Джон, тебе нравится проводить время с чувствами?

Я не могу поверить, что она так себя ведёт.

– Хорошо. Свидание окончено, – Джон выглядел крайне недовольным.

– Но у нас ещё есть несколько минут, – возражает Луна.

– Я знаю достаточно, – он встаёт и уходит в другой конец комнаты.

Я всё ещё пытаюсь понять, что делает Луна. Она оглянулась на меня:

– Что?

– Что с тобой не так?

Она приподняла одно плечо:

– О человеке можно многое сказать по тому, какую машину он водит.

– Точно. Совсем не поверхностно, – ответила я с иронией.

Я была удивлена, когда парень с ясными глазами переместился с противоположной стороны от меня и сел напротив неё:

– Я вожу Лексус текущего года выпуска.

Она улыбнулась мне в ответ, а затем переключила своё внимание на него.

«Вау».

Я откинулась в кресле и опрокинула остатки напитка в себя. Но вскоре встала, заметив, что таинственный, высокий и мрачный друг Луке Барроне занимает место напротив меня.

– Колокол ещё не прозвенел.

Я мысленно бью себя по лицу, когда эти слова вырываются из моего рта.

Уголки его рта слегка приподнимаются. Он откидывается назад, расстегивая пиджак своего дорогого костюма-тройки, и скрещивает лодыжки над коленом:

– Итак, ты следуешь правилам. Что ещё?

Его голос был ровным и непринуждённым, что контрастировало с его жёсткими чертами лица. Он поднял руку, как бы сигнализируя о чём-то. Вскоре из ниоткуда появился официант.

Он заказал виски, а затем посмотрел на меня:

– Ещё стаканчик?

– Воды, – ответила я.

Официант повернулся, чтобы уйти, но он снова поднял руку, останавливая его.

– Ты тоже скучная.

Это не был вопрос, а утверждение. Я смотрела на него потрясённая и разъярённая. Ярость внутри меня была непреодолимой.

– Ну же, ещё один стаканчик не приведёт к тому, что ты потеряешь всякое представление о морали и закончишь ночь горячим страстным сексом без обязательств с совершенно незнакомым человеком, – он усмехнулся в ответ. – Конечно, если ты этого не хочешь.

Мои глаза расширились от его дерзости. Прозвенел звонок, но я знала, что он не собирается уходить, так же как и парень с монотонным бормотанием, который всё ещё разговаривал с моей сестрой.

– Дай угадаю, – его длинный палец обводил свои губы, пока он наблюдал за мной. – Космо?

Я сузила глаза.

– Мартини. Конечно, сухой.

Я отвернулась, сделала глубокий вдох, борясь с сохранением самообладания.

«Кем этот мудак себя возомнил?»

– Нет? Как насчёт «Секса на пляже»? «Волосатый пупок»? – он прикусил нижнюю губу, забавляясь сам с собой.

Я фыркнула и сложила руки.

– Ты плохо разбираешься в людях. И, очевидно, лифт не доезжает до верхнего этажа, – я улыбнулась и подняла свой пустой бокал, чтобы подкрепить свои слова. – Этот бокал выглядит так, будто я только что выпила «Космо»? Мартини? Или один из тех фруктовых напитков, с которыми ты, похоже, так хорошо знаком, – я повернулась к официанту, который наблюдал за нами, как за теннисным матчем. – Мне, пожалуйста, чистый бурбон.

– Интересно, – прокомментировал назойливый мужчина, продолжая пристально смотреть на меня. Его часы сверкают в отражении потолочных светильников. Я сосредоточилась на его руке, которая демонстрировала не только кольца, но и татуировки на пальцах. Он теребил свою короткую, аккуратно подстриженную бороду, а затем задумчиво провёл пальцем по губам.

Я старалась не ерзать под его строгим взглядом, не сомневаясь, что он – проблема. Он ясно дал понять, что с ним не стоит связываться.

Но сейчас я не могла отступить.

– Правда? – спросила я в ответ, стараясь выглядеть и звучать холодно, спокойно и собранно. – Похоже, ты знаешь меня как свои пять пальцев, хотя и промахнулся мимо цели на целый километр, что уже многое говорит о тебе. Почему бы тебе тогда не рассказать что-нибудь интересное о себе?

– Ты не знаешь, кто я? – спросил он высокомерно, сузив глаза.

Мышцы его точёной челюсти дернулись в раздражении. Я решила подыграть ему, потому что, честно говоря, не знала, кто он такой.

– А я должна? – с недоумением огляделась вокруг и заметила, что несколько девушек, включая Ванессу и её подруг, бросают на меня завистливые взгляды.

Моя сестра и Клара были поражены.

– Итак, ты меня не знаешь. Но что-то же заставило тебя проявить интерес ко мне раньше.

Самодовольная ухмылка на его лице заставила мою руку дернуться в предвкушении: интересно, каково это – ударить его по этому красивому лицу.

– Это была смелость, – непринуждённо ответила я.

Ему не нужно было знать, что мой мозг на мгновение перестал функционировать.

– Смелость?

– Да. Знаешь, вызов? И я никогда не отступаю от него, – я закрутила кончик волос на пальце. – Так что не раздувай своё и без того огромное эго.

Кажется, он на мгновение задумался, прежде чем приподнять свои тёмные брови:

– Ты, должно быть, говоришь правду – иначе ты бы не разговаривала со мной так, как сейчас.

Он снова откинулся назад, сложив руки, и его чёрная рубашка расстегнулась в верхней части. На загорелой груди и вдоль шеи виднелись несколько татуировок.

– Дай угадаю, женщины бросаются к твоим ногам, верно?

Официант поставил наши напитки и, не оглядываясь, вернулся на свой пост, который он занимал весь вечер.

В ответ он снова пожал широкими плечами.

– Похоже, твой друг тебя не боится.

Когда я перевела взгляд на Луку, который разговаривал с Луной, я заметила, что он не был так сильно вовлечён в разговор, поскольку его глаза перебегали на Карлу за то короткое время, что я наблюдала за ним.

– Ему это не нужно. Он мой кузен, – ответил Габриэль.

Наступило неловкое молчание, прежде чем он заговорил снова:

– Меня зовут Габриэль, но большинство людей зовут меня Габ.

– Ну, Грабби, – сказала я, намеренно игнорируя прозвище. – Почему ты здесь? Похоже, ты не ищешь любовных отношений, не говоря уже о долгосрочных. Ты мог бы получить любую женщину, какую захочешь, но вместо этого ты выбрал место для быстрого свидания, – я наклонилась вперёд и приподняла брови.

– Я Габриэль, а не Грабиэль, – он поднёс бокал с виски к губам и сделал глоток, не сводя с меня глаз. – И назовём это… моральной поддержкой.

Может быть, дело в алкоголе, но я нахожу эту ситуацию уморительной и разражаюсь смехом. Он прищурил глаза и огляделся вокруг, так как мой громкий смех привлёк несколько любопытных взглядов.

Я успокаиваюсь, вытираю глаза и снова выпиваю.

– О Боже, мне это было нужно, – говорю я.

Тянусь к проходящему мимо официанту и хватаю его за руку:

– Извините, ещё бурбона, пожалуйста.

Официант кивает и уходит, чтобы принести мой напиток.

Прозвенел звонок, и я подумала, что наш странный, но немного забавный обмен мнениями закончился. Однако, один взгляд на него заставил человека, который пробирался к моему столику, отвлечься.

Габриэль продолжал наблюдать за мной:

– Почему в это так трудно поверить?

– Грабби, Грабби, Грабби, – вздохнула я, глядя на красивого и немного пугающего мужчину передо мной. – Вы, мужчины, все одинаковые. Вы говорите одно, а подразумеваете совершенно другое, не так ли? Это как в начале знакомства: каждый старается показать себя с лучшей стороны, желая зацепить другого человека, пока его истинный характер не проявит своё уродливое лицо.

Я наклонилась вперёд и продолжила:

– Мы оба знаем, что истинная причина твоего присутствия здесь сегодня не имеет ничего общего с моральной поддержкой. И как бы ты ни хотел показать себя крутым парнем, я всё равно лучше тебя. Я вижу боль в твоих глазах. Ты что-то скрываешь.

Он молчал, и мы сидели так несколько минут, глядя друг на друга. Должно быть, я начала пьянеть, потому что его тёмные глаза, кажется, теряют свою свирепость и смягчаются. Я закрыла глаза и покачала головой, а когда открыла их снова, на меня опять смотрел тот же холодный, безразличный взгляд.

Мужчина покачал головой, продолжая наблюдать за мной:

– Кто-то провернул этот номер с тобой, не так ли, ragazza? Как тебя зовут?

– Разве это имеет значение?

Прозвенел звонок.

– Что ж, похоже, меня спас звонок. Увидимся, – я отстраняю его взмахом руки.

Но он не шелохнулся. Пока мы смотрели друг на друга, я почувствовала, как меня затягивает в темноту, из которой нет выхода. Тлеющий пожар исходил не только от его глаз, но и от его присутствия, удушая меня.

Если он не уйдёт, значит, уйду я. Я отдаю ему честь. Затем снова поднимаю свой бокал и опрокидываю его содержимое:

– Хорошо. Arrivederci.

«Ты только что, блядь, отдала честь? Неважно».

Я встала так быстро, что пошатнулась и задохнулась. Не от того, как быстро я вскочила со своего места, а от тёплого ощущения его руки, обхватившей мою руку, в то время как другая рука крепко держала меня за талию, помогая мне стоять ровно.

Я подняла на него глаза. Его тёмные глаза буравили меня. Я прижалась к нему, чувствуя себя неловко, находясь так близко к нему, и тихо пробормотала:

– Спасибо.

Я пересекла комнату и вышла в коридор. Бродила по нему, но не могла найти уборную.

«Что это за отель, в котором нет уборных? И где, черт возьми, персонал, чтобы я могла их спросить?»

Я попыталась открыть несколько дверей вдоль коридора, но все они оказались запертыми. Наконец одна дверь открылась, но, когда я вошла, в комнате стояла кромешная тьма. Я провела руками по стене в поисках выключателя, но не нашла его.

«Отлично».

Мои глаза всегда с трудом привыкали к темноте. Я всегда старалась оставаться на своем месте во время рекламы фильмов в кинотеатре, а также до тех пор, пока не погаснет свет.

Я почти запаниковала, когда снова не смогла найти эту чертову дверь. Но потом она открылась, и я отступила назад, защищая глаза от яркого слепящего света. В дверном проеме был виден силуэт мужчины.

Из коридора доносились звуки музыки и разговоров.

– Слава Богу. Я искала туалет, когда…

Дверь захлопнулась, и в следующее мгновение я поняла, что его руки обхватили моё лицо, а его рот накрыл мои губы.

Я задохнулась от удивления и страха.

Я пыталась оттолкнуть его, толкалась и пиналась, как ненормальная, но в следующую секунду оказалась прижатой к стене и двери. Незнакомец заблокировал меня своим телом, почти навалившись на меня. Когда его рот продолжал целовать меня, я, по какой-то непонятной причине, начала поддаваться его поцелую. Сначала его поцелуй был грубым, но постепенно он стал мягче, и в нём появилась нежность, которая меня удивила.

От него исходил запах алкоголя, и я чувствовала опасность в этом поцелуе. Но вскоре обнаружила, что целую его в ответ. Его руки по-прежнему крепко держали моё лицо, но затем начали спускаться к шее и зарываться в волосы. Захват был сильным, но не болезненным. Это было неправильно, но по какой-то, опять же непонятной мне чёртовой причине, я не хотела останавливаться.

Тихая комната была наполнена звуками наших поцелуев и тяжёлым дыханием. Я услышала свой стон, но была больше поражена тем, что этот мужчина реагирует на меня в ответ. Ни один мужчина в моей жизни не вздрагивал, когда я целовала его.

Мои руки переместились на стену позади меня, а затем одна рука нашла дверную ручку. Так я надеялась. Я резко оттолкнула его от себя и бросилась к двери. Я бежала по коридору, не оглядываясь.

«Это была твоя первая ночь вне дома за несколько месяцев, Беа. А ты обжималась в тёмных местах с Бог знает кем и была пьяна «в хлам». Какого хрена ты творишь, Беатрис Бьянки?»

∞∞∞

Моё колотящееся сердце и неровное дыхание постепенно замедляются, когда я приближаюсь к входу в зал. Из динамиков доносится голос ведущего: «На этом мы завершаем часть вечера, посвященную быстрым свиданиям. Вторая часть вечера предназначена для общения, танцев и создания той любовной связи, которую вы все почувствовали сегодня».

Несмотря на то, что я всё ещё не оправилась от ситуации в тёмной комнате, я закатываю глаза от пошлого привкуса его слов, когда вхожу обратно в зал.

Я сделала несколько глубоких вдохов и пригладила волосы. Так и не найдя чертову уборную, я недоумеваю, может, она здесь есть, а я её пропустила?

Я огляделась и заметила, что Лука целенаправленно устремляется к Карле. Он вывел её на середину танцпола и начал танцевать с ней медленный танец. Её лицо озарилось, и она улыбалась ему, пока они разговаривали и двигались по комнате. Вскоре другие мужчины, почувствовав себя смелыми или желая последовать примеру Луки, начали объединяться в пары с девушками в зале.

Луна, на удивление, всё ещё была с мистером «Монотоном». Мне следовало быть внимательнее и узнать, как его зовут.

– Видишь, всё было не так уж плохо, правда? – Клара обняла меня за талию.

– Было хуже, – ответила я, когда мы начали выходить из зала, сцепив руки, и она хихикнула.

Я оглядела комнату и заметила, что Габ болтает с тремя женщинами у бара. Они смеются над тем, какие нелепые слова он говорит. Он перевёл взгляд на меня и поднял бокал в знак признания. Я постаралась, чтобы он заметил, как я закатила глаза.

Я продолжала осматриваться, в поисках чего-то неопределённого. Никто не смотрел на меня так, как я ожидала. Мои мысли снова вернулись к загадочному мужчине, который удивил меня поцелуем. Он мог быть любым из присутствующих здесь мужчин, и я бы ни черта не поняла, кто это.

– Ты в порядке? – спросила Клара.

– Что?

– Ты покраснела, – Клара положила руку на моё лицо.

– О да. Думаю, я слишком много выпила, – ответила я.

– Пойдём, подышим воздухом, – предложила Клара, подводя меня к открытой двери, которая выходила на большую террасу с видом на ночной Нью-Йорк.

На террасе было несколько пар. Они тихо разговаривали, а некоторые даже целовались.

Мы живём только один раз, верно? Кто я такая, чтобы судить? Особенно после того, что я сделала в той тёмной комнате.

– Так какой он?

– Кто? – спросила я, вырываясь из своих бессвязных мыслей.

– Тот высокий, мрачный, великолепный друг Луки Барроне, с которым ты болтала? – Клара обернулась ко мне и улыбнулась.

– А-а-а, он, – я сморщила нос. – Именно такой, каким он выглядит: красивый, высокомерный, холодный и удивительно любопытный.

– Похоже, ему нравилось твоё общество, – заметила Клара, наклоняясь над балконом и одарив меня знающей улыбкой. – Он не ушёл, когда ведущий позвонил в колокольчик. Сколько? Два? Три раза?

Я фыркнула:

– Сомневаюсь, что он был там из-за влечения, скорее из-за нездорового любопытства.

Клара покачала головой на мой самоуничижительный юмор:

– Карла и Лука, кажется, установили связь, не находишь?

– Похоже на то. Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Она этого заслуживает, – я посмотрела на огни города и вздохнула.

– Как и ты, девочка, – Клара обняла меня.

– А что насчёт тебя? Кто-нибудь привлёк твоё внимание?

– Нет. Думаю, что после Парижа моя жизнь разрушена, – она улыбнулась. – Пойдём, потанцуем. Ещё рано, а на тебе мои счастливые туфли. Мы можем показать наши убойные танцевальные движения, которые наверняка привлекут мужчин на террасу.

Я рассмеялась, зная, что танцевальные движения, которые она имеет в виду, произвели бы на мужчин противоположный эффект.

– Тогда твои туфли, должно быть, сломаны. Или, может быть, моя сестра права. Сломана я.

– Прекрати. Не верь в эту чушь.

Мы возвращались к дверям, когда я услышала знакомый бархатистый голос, который держал меня в плену ровно пятнадцать минут и двадцать секунд. Я дернула Клару за руку и прижалась к внешней стороне здания.

Лука сделал глоток пива и заметил:

– Сегодняшний вечер оказался лучше, чем я себе представлял, учитывая все обстоятельства.

Он широко ухмыльнулся, и я подумала, не связано ли это с Карлой.

– Разве ты не рад, что пришёл, Габ? Ты думал, что лучше было бы подождать, но оказалось, что всё сложилось к лучшему. Нет?

Мужчина насмешливо хмыкнул.

– Ты говоришь так только потому, что поговорил с единственной здравомыслящей женщиной в этой комнате, – он зажёг сигарету, сделал глубокую затяжку и выдохнул дым в ночное небо.

«Теперь я понимаю, что ничего бы не вышло. Я ненавижу запах сигаретного дыма. Подожди, что ты говоришь, Беа?»

Лука снова привлек мое внимание, продолжая разговор:

– Да, Карла красивая и милая. Но опять же, они все кажутся милыми. Правда, я общался только с другой ее сестрой, Луной. Она кажется забавной, немного юной для меня, но лучше, чем большинство здешних дрянных путан, которые, очевидно, хотят только одного.

Мои глаза сузились от возмущения, услышав, как Лука говорит о женщинах.

– Говори за себя, Amico, – высокомерно ответил Габриэль, держа сигарету в руках.

Я почувствовала, как в груди кипит ярость.

«Я так и знала! Лживый ублюдок!»

Лука продолжил:

– Не делай вид, что ты здесь только ради этого. У тебя был долгий разговор со старшей сестрой Беатрис.

– Беатрис, – «лживый Пиноккио» произнёс мое имя с явным пренебрежением.

Легкая дрожь пробежала по мне, когда мое имя прозвучало с его губ. Он затянулся сигаретой и усмехнулся:

– Не знаю, чего я ожидал, но она ничем не отличается от остальных. Разве что скучная, бесхарактерная – чертова эмоциональная развалина. Я должен быть в полной жопе и в отчаянии, чтобы провести с ней ночь, если до этого дойдет.

Клара задыхалась от возмущения рядом со мной, и я вынырнула из легкого оцепенения, вызванного алкоголем. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Я не понимала, почему я чувствовала себя обиженной, пристыженной и униженной. Он даже не знает меня.

– У нее сейчас трудный период. Она недавно рассталась с полным мудаком после двухлетних отношений. Так сказала Карла, – ответил Лука.

– Я потрясен, – Габриэль сделал еще одну затяжку, затем бросил сигарету и затушил ее ботинком, засунув руки в карманы.

Раздался звонок: «Чей телефон звонит? Мой! Мой!» И я поняла, что это мой телефон. Мелодия звонка раньше казалась мне забавной, но теперь она только усугубляла унизительность этого кошмара.

Я вынырнула из всепоглощающей черной дыры унижения и ненависти, в которой оказалась, и посмотрела на телефон в своей руке. Это была Карла.

– Привет, Карла, – ответила я, поднимая глаза.

Воплощение дьявола и Лука смотрели на меня. На лице Луки было написано смущение и даже жалость, что только усугубляло мое состояние.

– Да, я все еще здесь. Просто вышла на террасу с Кларой, чтобы подышать свежим воздухом.

Я сохраняю ровный голос и направляю всю свою ненависть на это отродье сатаны. В его глазах нет ни раскаяния, ни вины – ничего. Я не должна удивляться, но мое зрение начинает расплываться.

– Ладно, мы возвращаемся, – говорю я, положив трубку и сообщая Кларе, что мы уезжаем. Не раньше, чем я пролила проклятые слезы, которые с трудом пыталась сдержать.

Клара оглянулась на Люцифера с отвращением в глазах.

– Послушай, придурок… – начала она.

– Клара, – прервала я ее и вышла с террасы.

Я не хотела выглядеть такой же слабой, какой я себя чувствовала.

Клара догнала меня и с гневом сказала:

– Пошел он, Беа!

Я промолчала, желая поскорее убраться отсюда.

– Могло быть и хуже. Понимаешь?

Я повернулась к ней лицом.

– Как? – вскинула я руки вверх. – Что может быть хуже?

– Представь, если бы ты ему понравилась? Что бы ты тогда сделала?

Уголок моего рта приподнимается в полуулыбке, и я начинаю хихикать. Обхватываю ее руками:

– Я люблю тебя, Клара. Спасибо.

Мы продолжили идти, когда вдруг на мое плечо опустилась рука.

– Синьорина Бьянки, – Лука остановил меня. – Я хотел бы извиниться за то, что вы и ваша подруга услышали, – он кивнул на Клару и одарил нас небольшой улыбкой.

Но я вижу, что он встревожен.

– Спасибо, синьор Барроне. Но извиняться должны не вы, – ответила я.

Карла и Луна подошли к нам, и глаза Луки встретились с глазами моей сестры. Они улыбнулись друг другу.

Он снова повернулся ко мне:

– Пожалуйста, зовите меня Лука. – Затем он обратился к моим сестрам. – Дамы, надеюсь, вы получили удовольствие от сегодняшнего вечера.

Луна улыбнулась, кивнула и захихикала.

– Синьорина Бьянки, – Лука снова обратил внимание на Карлу. – Могу я уделить вам немного времени, прежде чем вы уйдете?

Она улыбнулась и кивнула. Лука протянул ей руку, и она приняла ее, пока он отводил её в сторону.

– Мне нужно в уборную. Встретимся снаружи, – сказала я.

Я остановила официанта и попросила показать мне ближайший туалет. Разумеется, он оказался в противоположном направлении от того, в который я шла раньше.

Когда я вытирала руки, пришло сообщение от Клары о том, что они ждут меня снаружи в машине. Я поспешно вышла из уборной, свернула за угол и обнаружила пустую темную комнату.

И вот опять.

Большая рука закрыла мне рот, заглушив мою попытку позвать на помощь. Я огляделась вокруг, но мои глаза всё ещё не привыкли к темноте.

Я обнаружила, что загнана в угол. Рука незнакомца продолжала закрывать мне рот, не давая мне возможности кричать. Моё сердце болезненно колотилось в груди. Я попыталась оттолкнуть мужчину, удерживающего меня, но безуспешно: он хорошо контролировал своё тело, не давая мне вырваться.

Страх и паника нарастали внутри меня.

– Я никогда не извиняюсь. Никогда, – произнёс он.

Это был Габриэль.

Страх и паника, которые я чувствовала всего несколько секунд назад, исчезли, уступив место ярости. Я начала неистово бороться в его руках. Тренировки, которые я посещала в течение последних нескольких месяцев, принесли свои плоды.

Я использовала стену позади себя как рычаг, чтобы создать больше пространства, и затем быстро и сильно ударила его коленом. Этого удара оказалось достаточно, чтобы его хватка ослабла, и он застонал. Я оттолкнула его, с силой распахнула дверь и побежала по коридору.

Я бежала, не оглядываясь, стараясь не сломать каблук или лодыжку. Но неожиданная хватка за запястье снова потянула меня назад, словно виселица. Я врезалась в высокую мускулистую фигуру Габриэля. Его черные волнистые волосы средней длины были взъерошены, а лицо выражало ярость. Он смотрел на меня своими почти черными глазами.

– Отпусти меня! – прорычала я.

– Приятно видеть, что в тебе есть немного огня, Беатрис, – насмехался он, тяжело дыша.

Я попыталась вырваться из его объятий, но это только заставило его крепче обхватить меня руками.

– Мало того что ты оскорбил меня, так теперь еще и руки распускаешь? Ты хуже, чем я думала, – сказала я, и плюнула ему в лицо.

Он отшатнулся и вытер плевок со своей щеки. Я попыталась отойти от него как можно дальше, но в следующий момент оказалась прижатой к стене, а его руки крепко сжали мои плечи, удерживая меня на месте.

– Тебе повезло, что мы находимся в общественном месте, и я не хочу устраивать сцену, – его теплое дыхание коснулось моего лица, когда он наклонился ко мне. – Ты даже не представляешь, на что я способен.

– Это ты так извиняешься?

Я умудрилась не только саркастически пошутить, но и закатить глаза.

– Извиняться? Ты думаешь, я хочу извиняться? – его глаза метались по моему лицу.

– Ты сказал…

– Я сказал, что никогда не буду извиняться. Зачем мне это делать сейчас?

– Ты высокомерный ублюдок! Отпусти меня!

– Понизь свой гребаный голос! – его рука обхватила моё горло, но не сжала.

– Не говори мне, что делать! Отпусти меня! Ты гребаный лжец! – я снова попыталась вырваться из его хватки. – Отпусти меня, или я закричу.

– Нет, пока ты не согласишься поужинать со мной, – его темные глаза пристально смотрели на меня.

«Что он сказал?»

Я оглянулась на него на мгновение и начала смеяться. У него не осталось выбора, кроме как отпустить меня, когда я начала захлебываться собственной слюной от сильного смеха.

Я продолжала хихикать и кашлять.

– Ты, блядь, серьёзно?

– Разве я похож на шута? – он сложил руки на груди.

На его шее начали появляться красные следы от ударов и царапин.

– Ты психопат!

– Меня называли и похуже, – ухмыльнулся он.

До моих ушей донесся смех, и я увидела Ванессу и её друзей, идущих к нам. Они замедлили шаг, когда увидели нас.

Я снова обратила внимание на мужчину и приблизилась к нему.

– Я должна быть в отчаянии или в полной жопе, чтобы пойти с тобой на свидание, Габриэль. Но у меня всё хорошо, – я вернула ему его же слова. – Не волнуйся, я знаю кое-кого, кто тебе нужен и идеально подходит тебе.

Он снова посмотрел на меня, и я улыбнулась.

– Ванесса, ты уже познакомилась с Габриэлем? – я пригласила её подойти к нам.

Ванесса и её друзья осторожно подошли. Она покачала головой.

– Нет? Ну, у вас двоих много общего. Поверь мне. Вы – пара, созданная на небесах или в аду. Любой вариант подходит.

– Беатрис, – тихо произнёс мужчина моё имя, когда я начала отступать, улыбаясь в ответ на их хмурые лица.

– Не благодари меня, – я подмигнула. – Не забудь прислать мне приглашение на свадьбу! – воскликнула я, с усмешкой отворачиваясь и подняв обе руки вверх, помахав им средними пальцами.

Глава 5

Габриэль

Домани уселся на диван в моём кабинете, расстегнул пиджак и налил себе выпить.

– Судя по тому, что сказал Лука, тебе понадобится нечто большее, чем просто лопата, чтобы выкопать себя из ямы размером с кратер, в которую ты сам себя загнал. Ты действительно сказал, что она чертова эмоциональная развалина?

Я стиснул зубы от этого напоминания.

– Я не это имел в виду. Не в буквальном смысле.

Домани рассмеялся.

– А что тогда?

Вибрация на телефоне прервала меня, помешав сказать что-то обидное в его адрес и стереть ухмылку с его лица. Подруга Беатрис Клара просто взорвала телефон мисс Бьянки, присылая сообщения весь чертов день.

– Очевидно, вчерашний вечер прошёл не так, как я планировал.

– Ни хрена подобного! – со смехом сказал Домани. – Я проиграл деньги, поставив на то, что ты хотя бы дойдёшь с ней до первой базы, может быть, даже до третьей. А вместо этого тебе приходится, блядь, унижаться и сохранять лицо. Что сказала твоя Zia?

– Во-первых, не надо так драматизировать. Во-вторых, ты же знаешь, что я не унижаюсь, – я подошёл к столику с напитками и налил себе бурбон. – А Zia Розетте не нужно знать подробности, Дом.

Я вытащил мобильный телефон Беатрис, когда он снова зазвонил, и сел напротив Домани.

– Она вчера оставила свой телефон в отеле, – сказал я, положив телефон на стол между нами.

В моей голове всплыла сцена нашей с ней борьбы после того, как я попытался уговорить её пойти со мной на свидание. Она была такой вспыльчивой по сравнению с тем, что было во время нашего разговора за столом; хотя, вероятно, она просто демонстрировала дерзость. Но после моих замечаний стало ясно, что она меня презирает. Особенно, когда она пыталась свалить на меня ту девушку, которая действительно была эмоциональной развалиной.

Я нашёл телефон уже после того, как она оставила меня с этой ужасной девушкой и её гогочущими подругами.

– Всё не так плохо, как ты думаешь, – сказал я.

Домани снова рассмеялся.

– Я, конечно, за уверенность, но ты, блядь, дал девушке понять, что не подошёл бы к ней, даже будучи в полном раздрае, кузен.

– Вот почему это сработает идеально, когда она сама в меня влюбится.

– Я поверю в это, когда увижу. Может, лучше выбрать другую сестру.

– Я не могу. Одна сестра слишком импульсивна, чтобы с ней справиться, а у Луки сегодня свидание со второй сестрой. Я пойду с Лукой, отдам Беатрис её телефон и, пока буду там, постараюсь уговорить её согласиться на свидание со мной.

– Нет. Если это её уговаривают вступить в союз с Клеменца?

Эта вероятность не давала мне покоя, но после моего короткого общения с ней это маловероятно. Она не похожа на покорную невесту.

– Я сомневаюсь в этом.

В дверь постучали, и вошёл Лука.

– Ты готов?

Я допил остатки напитка и встал.

– Да.

– Удачи, кузен! – Домани похлопал меня по плечу, когда мы вышли вслед за Лукой.

– Мне не нужна удача.

∞∞∞

Я последовал за Лукой по длинной извилистой дороге и остановился перед домом. Тициано Бьянки достиг немалых высот, предавая людей, чтобы оказаться на вершине.

– Ты уверен, что это сработает? – спросил меня Лука, встречая у входной двери.

– Сработает, – ответил я, отбросив сомнения. Всё не так уж плохо. Несколько комплиментов исправят ситуацию.

– К тому же у нас будет возможность лично познакомиться с Тициано Бьянки. Ты готов? – спросил Лука, поправляя галстук.

– Я уже давно готов, Лука, – ответил я.

Горничная открыла дверь, и Лука представил нас. Она провела нас в большую парадную столовую. Я осмотрелся и заметил, что Беатрис здесь нет.

– Прошу прощения за беспокойство. Я пришёл к синьорине Карле, – вежливо сказал Лука.

Я узнал Тициано по фотографиям, затем его жену. Я узнал двух сестёр с прошлого вечера и младшего ребёнка, но не знал, кто этот мужчина рядом с ней. Затем глава семьи Орсино Бьянки встал и поприветствовал нас.

– Приятно познакомиться с тобой, Лука, – сказал Тициано, пожимая руку Луке.

Его жена поторопила Карлу встать со своего места.

Лука представил меня:

– Это мой двоюродный брат, Габриэль.

Я пожал руку Тициано, хотя в голове уже вертелись мысли о том, чтобы сломать ее.

Тициано обнял свою жену и представил ее:

– Моя жена, Тереза.

Я изобразил на лице улыбку и поцеловал её в обе щеки.

Затем Тициано жестом указал на остальных членов семьи:

– Мы уже собирались приступить к трапезе. Приглашаем вас присоединиться к нам.

– О, Беа! Что случилось с твоим лицом! – воскликнула малышка, устремив взгляд на нас.

Я обернулся и увидел шок и гнев на лице Беатрис, затмённые её покрасневшими глазами и опухшей правой губой. Она моргнула, затем взяла себя в руки и, не сказав ни слова, прошла мимо нас и села за стол.

– Где твои чертовы манеры? – Орсино нахмурил брови и сделал шаг к ней, но Тициано схватил его за руку.

Лука отклонил приглашение остаться на ужин и сообщил Бьянки, что он уводит Карлу на вертолетную прогулку. Сестры, кроме Беатрис, визжали от восторга и зависти.

Тициано посмотрел на меня:

– Ты можешь остаться, Габриэль.

– Спасибо. Я буду рад, – ответил я.

Беатрис удивленно вскинула голову.

Лука взял Карлу за руку и вывел её из комнаты. Девушки пожелали ей приятного вечера и доброго пути.

Я подошел к столу и, к своему удовольствию, обнаружил, что единственное свободное место – рядом с Беатрис, поскольку Карла ушла. Я сел рядом с ней и подвинул свой стул ближе.

– Давно не виделись, Беатрис, – я положил руку ей на колено. Она подпрыгнула, и столовое серебро зазвенело на столе.

– Не так уж и давно, Пиноккио, – ответила она, пытаясь убрать мою руку, но я только крепче сжал её.

Тереза Бьянки поперхнулась вином, а Тициано подавился едой. Он похлопал себя по груди и сделал замечание своей дочери:

– Беа, хватит твоего неуважительного поведения на сегодня.

– Мне жаль, что моя дочь вела себя так грубо, – извинилась Тереза.

Я поднял руку, чтобы остановить её извинения:

– Она просто пошутила. Это только между нами.

Они посмотрели на меня с недоверием. Даже Беатрис сузила глаза.

Я посмотрел на её худи и прочитал надпись вслух:

– «Ты не справишься со мной, даже если я приду с инструкциями».

Я рассмеялся:

– Я знаю тебя не так давно, но у меня такое чувство, что это правда.

– Пожалуйста, не поощряйте её, синьор, – Тереза посмотрела на свою старшую дочь.

– Пожалуйста, зовите меня Габриэль.

– Итак, Габриэль, как давно ты знаешь Беатрис? – Тициано отрезал кусочек мяса и положил его в рот, не сводя глаз со своей дочери, которая с яростью нарезала салат на своей тарелке.

– О, не так давно. Мы познакомились вчера вечером на мероприятии по быстрым свиданиям.

Беатрис пробормотала ряд ругательств, что удивило и заинтриговало меня.

– Быстрые свидания? – с некоторым возмущением повторил Тициано.

Сестры обменялись короткими обеспокоенными взглядами.

– Да, – продолжил я, заметив напряжение в комнате. – Их проводят раз в квартал в одном из отелей моей семьи.

Я погладил её по бедру, предполагая, что это поможет успокоить её тревожное настроение. Однако, откусив кусочек стейка, она опустила вилку под стол и начала настойчиво тыкать ею в мою руку.

– Уверяю вас, на этом мероприятии не было ничего непристойного, – добавил я, прилагая все усилия, чтобы сохранить улыбку, хотя пытался вырвать вилку из рук Беатрис.

Наше противостояние с вилкой закончилось, когда она упала на пол. Я заметил, что Беатрис была явно напряжена, и попробовал её успокоить, проведя пальцем по её бедру. Мой палец поднимался всё выше, пока я продолжал говорить о мероприятии своим собеседникам.

– Прекрати, – прошипела она, щипая и царапая мою руку. Я сжал верхнюю часть её бедра и сохранял улыбку, несмотря на её очевидное возмущение.

Её родители следили за происходящим, пока она схватилась за стол.

– Я уронила вилку, – объявила она, затем нагнулась, чтобы найти её, и в итоге ударила меня вилкой в голень. Я стиснул зубы от резкой боли, но решил временно оставить руку на её колене. Это вызвало ещё более сильный удар вилкой в моё бедро.

– Есть! – воскликнула Беатрис, выпрямившись и взглянув на меня.

Я принуждённо улыбнулся ей, а затем снова обратился к её родителям.

– Ваши дочери продемонстрировали отличные манеры и выделялись среди других дам в комнате.

Беатрис издала нелепое фырканье, и все разом обратили внимание на неё.

– Беатрис уже поздно ходить на свидания. Она выходит замуж, – сказала девочка с полным ртом картофеля.

Моя рука напряглась на её колене при этой новости. Я заметил злобную ухмылку на её лице.

– Мы празднуем её помолвку с Паоло, – ребёнок похлопал по руке сидящего рядом с ней мужчины, который, должно быть, и есть Паоло.

Паоло улыбнулся ей, но явно не понял, о чём шла речь.

– Значит, вы помолвлены? – спросил я, оглядывая её безымянный палец.

– Так мне сказали, – ответила Беатрис, широко улыбаясь и одновременно убирая мою руку со своего колена. Она продолжала накладывать еду на свою тарелку.

– Еще рано договариваться, – пояснила Тереза. – Есть вопросы, которые мы еще не обсудили. А Паоло и Беатрис только начинают узнавать друг друга…

– Вы, наверное, знаете, что браки по расчету – это обычное дело в нашей культуре, – добавил Тициано. – Они обеспечивают стабильность, безопасность и долголетие семьи.

Беатрис тихонько засмеялась.

Я подумал, что, возможно, есть шанс изменить мнение Беатрис обо мне. Конечно, это могло не понравиться её отцу, но меня это не особенно беспокоило.

– Да, но сейчас это считается незаконным, – продолжил я, бросая вызов Тициано. – Раньше это было частью кодекса чести между семьями, но времена изменились, не так ли?

Беатрис внимательно наблюдала за нами, её интерес явно возрос.

– Такой обычай уже давно не практикуется, независимо от традиций, – продолжил я. – Он был необходим в те времена, когда женщины не могли или не умели позаботиться о себе по финансовым или медицинским причинам. При всем уважении, синьор Бьянки, Беатрис не кажется мне той, кто не может позаботиться о себе.

В комнате воцарилась тишина, усиливающая напряжение. Тициано долго наблюдал за мной, его взгляд был глубоким и настороженным.

– Я ценю твое мнение, Габриэль, – наконец произнес Тициано, вздыхая. – Но как отец четырех дочерей, я обязан позаботиться о них, если со мной что-то случится. Знаешь, если не рассматривать законность, я уверен, что ты понимаешь, что иногда мы делаем то, чего обычно не делаем, чтобы защитить наши семьи.

Паоло прочистил горло, проведя рукой по своим порноусам. Атмосфера в комнате оставалась напряженной, каждый ожидал, что произойдет дальше.

– Извините, мне трудно следить за происходящим. Я улавливаю лишь отдельные фрагменты, – сказал Паоло по-итальянски, оглядывая стол.

– Не волнуйтесь, мой друг. Мы просто обсуждали вашу предстоящую свадьбу с Беатрис, – ответил я тоже по-итальянски, сохраняя спокойствие.

Я снова положил руку на бедро Беатрис, и она вновь попыталась оттолкнуть ее, но остановилась, когда Паоло продолжил говорить.

– Уверяю вас, синьорина Беатрис, о вас хорошо позаботятся. Я много изучал, как сделать женщину счастливой, – Паоло посмотрел на меня с нахальной самодовольной улыбкой.

Я удивился, когда Беатрис крепко сжала мою руку. Она явно начала воспринимать происходящее всерьез.

Тициано, улыбаясь, обвел взглядом комнату и начал хмуриться, как будто не до конца осмыслил слова Паоло.

Мне пришла в голову еще одна идея.

– Я уверен, что это правда, друг, но думаю, что важно заранее прояснить ожидания и обязанности Беатрис как жены, – прокомментировал я, видя на лице Беатрис сначала испуг, а затем ярость, что, казалось, подтверждало, что мой подход может сработать.

– Поверьте, ее жизнь и счастье будут моим главным приоритетом. И в свою очередь, я знаю, что она будет заботливой женой. И так будет до тех пор, пока у нас не появятся дети. И тогда они станут моим главным приоритетом, – Паоло провел рукой по своим сальным волосам и подмигнул Беатрис. – Конечно, даст Бог, у нас будет шесть или семь детей.

Моя рука продолжала покоиться на ее бедре, и Беатрис, судя по всему, была готова взорваться от гнева.

Я улыбнулся, наблюдая за тем, как Паоло попался на мою удочку и выставил себя еще большим злодеем, чем я.

Беатрис внезапно встала, и моя рука упала с ее бедра.

– У меня пропал аппетит. А поскольку разговор идет так, будто меня здесь нет, так что вы даже не заметите моего отсутствия, – сказала она с язвительной интонацией.

Орсино, явно разозленный, хлопнул кулаком по столу.

– Quando la smetterai di mettere in imbarazzo questa famiglia? (Когда же ты перестанешь позорить эту семью?)

Беатрис бросила взгляд на деда и затем на родителей, которые молчали. Сделав глубокий вдох, она выбежала из комнаты, после чего мы услышали, как хлопнула дверь.

Супруги Бьянки извинились за то, что ужин не удался. После нескольких минут неловкого молчания, я решил попробовать найти Беатрис и поговорить с ней.

– Спасибо, что пригласили меня на ужин, но мне пора идти. Могу я воспользоваться ванной комнатой перед уходом? – вежливо спросил я, сохраняя свое обаяние.

Тициано и Орсино встали и пожали мне руку, после чего Тереза направила меня в ближайшую ванную комнату по коридору. Я извинился и вышел в коридор, но замер, увидев Беатрис, которая на цыпочках спускалась по лестнице с большой сумкой через плечо. Я быстро прижался к стене, чтобы не привлекать её внимание.

Она повернула голову в сторону коридора, где всё ещё было слышно тихое бормотание из столовой. Я осторожно подошел к ней, пока она сосредоточенно следила за тем, чтобы никто не вышел, а потом неожиданно столкнулся с ней.

Её глаза расширились, она нахмурилась и попятилась назад под тяжестью сумки. Моя рука крепко обхватила её за бедра, не давая упасть. Я вернул ей равновесие, поправил сумку на её плече и улыбнулся.

– Убегаешь из дома, да? – спросил я.

– Я не живу здесь, так что нет, не убегаю, – ответила она, поднимая подбородок. – Я просто забыла кое-какие вещи, пока я… – пробормотала она и замерла на несколько секунд. – Знаешь что? Это не твоё дело. А теперь, если ты меня извинишь, я пойду домой.

Я преградил ей путь до двери.

– И где же твой дом?

– Опять же, не твоё дело, – она сделала шаг в сторону, и я повторил её действия, снова преградив ей путь.

Я засунул руки в карманы и бросил взгляд на семейные фотографии на стене. Наклонившись, заметил, что на одной из них изображены она и Тициано: она сидела у него на коленях, и у неё не хватало двух передних зубов.

– Мило, – сказал я.

Она поставила сумку на пол и посмотрела на меня.

– Почему ты здесь, Габби?

– У меня есть кое-что, что тебе нужно.

– Сомневаюсь, – ответила она.

– Нет? – я достал из кармана её телефон. – Хорошо, тогда я просто возьму это с собой, – я повернулся, чтобы уйти, но она схватила меня за руку.

– Я сходила с ума, пытаясь найти его, – протянула она руку, чтобы я отдал ей телефон, но я только поднял бровь.

– Пожалуйста, – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.

– Это было не так уж и сложно, правда? – я ухмыльнулся и вложил телефон ей в руку. – Кстати, не за что.

– За что? За то, что вчера поставил мне синяк? – она опустила верхнюю часть толстовки, чтобы показать мне синяки на плече и верхней части руки.

Мне трудно сосредоточиться, так как она умудрилась продемонстрировать свой бюстгальтер и довольно большую грудь. В порыве гнева она слишком быстро и торопливо прикрылась.

– Или как насчёт того, чтобы практически напасть на меня за ужином, когда моя семья находится в одной комнате? – она убрала телефон в сумку. – О, подожди, я знаю! Я должна поблагодарить тебя за то, что ты обсуждал моё будущее с другим деревенским идиотом, который сегодня, кстати, тоже здесь! – она подхватила сумку и направилась к двери, но я последовал за ней и схватил её за руку, прежде чем она успела спуститься по ступенькам.

– Не стоит уходить одной, Беа. Это небезопасно, – сказал я, пытаясь удержать её за руку.

Она резко выдернула руку и, сверкнув глазами, бросила в ответ:

– Я могу о себе позаботиться.

– Правда? Тогда что случилось с твоей губой? – спросил я, когда она вырвала свою руку и снова начала уходить.

– Я ударилась о дверь, – ответила она, не останавливаясь.

– Типичный ответ жертвы домашнего насилия, – заметил я, догоняя её и схватив за локоть. – Давай я хотя бы отвезу тебя домой, если у тебя нет машины?

Она посмотрела на подъездную дорожку, потом на дом, и, очевидно, взвесив все варианты, сдалась.

– Хорошо.

Мы направились к моему автомобилю. Она шла за мной. Как только я открыл дверь автомобиля, фары «Альфа Ромео» ярко вспыхнули. Я открыл пассажирскую дверь для неё и, когда она села, заметил, как она сморщила нос.

– Что это за лицо? – я пристегнул ремень безопасности и посмотрел на неё.

– Ничего, – ответила она, избегая моего взгляда.

Я завёл машину и тронулся.

– Ладно, тогда я могу смело добавить в свой список вещей, которые мне интересны в Беатрис, что она любит корчить рожи без причины.

Она рассмеялась беззлобно:

– Ты имеешь в виду тот список, в который ты добавил, что я скучная?

– Нет, это совершенно другой список, и он в два раза длиннее, – ответил я с ухмылкой.

Она сузила глаза и потянулась к ремню безопасности, но он заблокировался. Она продолжала тянуть его, бормоча что-то себе под нос, словно сражалась с невидимым врагом.

Беатрис повернулась к двери машины, продолжая бороться с ремнём. Она замерла, когда я провёл пальцами по её руке. Её взгляд переместился на мою руку, а затем последовал за ней. Дыхание Беатрис участилось, когда она повернула голову, чтобы посмотреть, как близко мы находимся друг к другу.

Когда я натянул ремень безопасности, она на мгновение взглянула на меня своими большими карими глазами. Затем её взгляд скользнул к моим губам. Я поджал нижнюю губу, и наши глаза снова встретились, прежде чем я опустил взгляд на её губы.

Когда я защёлкнул ремень, она несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность после этого особенного момента.

– Я ненавижу запах сигаретного дыма. А ты и твоя машина воняете им, – ляпнула она.

Я отстранился:

– К счастью, меня не волнует, что тебе нравится или не нравится, Principessa.

Она закатила глаза, когда я завёл двигатель и отъехал от дома.

– Куда?

Она назвала адрес, и какое-то время мы ехали молча.

– Ну, как всё прошло с Ванессой?

Краем глаза я заметил, как она покачала головой.

– С кем? – спросил я, копаясь в радиоприёмнике, пытаясь найти что-нибудь, где не крутят проклятую рекламу.

– Ванесса. Ну, знаешь, любовница Сатаны, с которой я познакомила тебя вчера вечером?

Я улыбнулся про себя. Ей явно интересно знать, что между нами было.

– Точно, Ванесса. Да, мы трахались, если тебе это интересно.

Её уголки рта опустились, и она посмотрела в окно.

– Но я всё время думал о тебе, – сказал я с ухмылкой.

Её голова снова повернулась ко мне.

– Ты отвратителен!

– Я шучу! Где твоё чувство юмора? – рассмеялся я, качая головой.

– Наверное, там же, где ты оставил свой мозг.

– Я не трахал её, – произнёс я через несколько минут.

– Мне было бы всё равно, даже если бы ты это сделал.

– И всё же ты спросила, как всё прошло с ней, – мой взгляд вернулся к ней, и я заметил красный румянец на её щеках.

Я снова посмотрел на неё, когда мы подъехали к красному светофору.

– Так что, ты влюбилась в кого-нибудь прошлой ночью, или ты рассчитываешь, что это соглашение с итальянской версией Неда Фландерса сработает?

– Вообще-то да.

Я перевёл взгляд на неё.

– С кем?

– Ты его не знаешь.

– Я могу узнать. Ты знаешь, – пригрозил я, зная, что у Луки есть список всех, кто присутствовал.

– Давай. Тогда ты скажешь мне, кто он такой.

– Что ты имеешь в виду?

Она вздохнула.

– Я не знаю ни его имени, ни того, как он выглядит, если уж на то пошло.

Она уставилась в лобовое стекло, и на её лице появилось отрешённое выражение.

– Я искала туалет после нашего не очень приятного свидания и оказалась в тёмной комнате. Я не могла найти выход, и мои глаза долго не могли привыкнуть к темноте. В общем, этот парень вошёл и поцеловал меня.

– Значит, ты влюбилась в него с первого поцелуя?

Она повернулась и посмотрела на меня.

– Нет, я не какая-то влюблённая девочка-подросток, – сказала она, сложив руки на груди. – Но он поцеловал меня так, как будто знал меня. Было какое-то ощущение знакомства, а затем волнение от того, что мы впервые познали друг друга.

Она покачала головой.

– Тебе не понять.

– Ты права, не пойму, – усмехнулся я. – Откуда ты знаешь, что он не хотел тебя просто трахнуть?

Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

– Не все мужчины – шлюхи, Габби.

Но тут она начала что-то бормотать.

– Что? Что ты бормочешь?

– Забудь об этом, – сказала она, когда мы подъехали к тротуару у жилого дома. – Спасибо, – она начала выходить из автомобиля, и я поспешил следом.

– Что ты делаешь?

– Я просто хочу убедиться, что ты благополучно войдёшь в квартиру, – сказал я, схватив её сумку. Она упорно не отпускала её из рук.

Я посмотрел на неё, и после нескольких попыток перетягивания сумки она застонала и, наконец, отпустила её.

Беатрис повела меня к двери.

– Доступ в здание контролируется. Видишь? – Она просканировала карточку и открыла дверь. – Это было одним из условий, которые поставил мой отец, если я хотела съехать из родительского дома. Я должна была найти место с ограниченным доступом для посторонних.

Ночной швейцар встал, увидев нас.

– Здравствуйте, мисс Беа.

– Привет, Джордж, – улыбнулась в ответ Беатрис, а затем посмотрела на меня. – Это Габби, – ухмыльнулась она. – Он как раз провожает меня до двери.

Старик кивнул мне.

– Как это по-джентльменски. Такое не часто встретишь, – он пожал мне руку, и мы вошли в лифт.

Как только двери лифта закрылись, я сказал ей:

– Если кто-то попытается проникнуть внутрь, что он сможет сделать? Он не должен охранять дверь. Он древний.

– Ты не знаешь, но у него чёрный пояс по джиу-джитсу, – сказала она, постукивая ногой и наблюдая, как меняются цифры на мониторе по мере подъёма лифта.

Я разразился смехом:

– У этого старика чёрный пояс? Ты издеваешься надо мной?!

– Нет, я не издеваюсь. Что это вообще значит? Как это может означать то же самое, что и шутить или прикалываться? – спросила она, и я засмеялся ещё громче.

Лифт дзинькнул, и Беатрис, вздохнув с облегчением, вышла из него. Она долго возилась с ключами, пока мы подходили к двери её квартиры.

Когда дверь напротив открылась, она издала стон:

– Чёрт…

Пожилая женщина стояла и улыбалась, держа на руках за оранжевую кошку-табби. Я не мог не вспомнить ту женщину, которая делала то же самое, когда я был со своими людьми в заброшенном многоквартирном доме.

– Беатрис? Это ты, дорогая? Тебя не было почти весь день, и я уже подумала, что на этот раз, может быть, ты ушла навсегда, – сказала она, посмотрев на меня сквозь свои бифокальные очки, а затем поправив их на переносице.

– Лео, ты стал выше и красивее. Я продолжала убеждать себя, что Беа заслуживает большего. И, похоже, ты нашёл время стать лучше. Ты проделал отличную работу. Ты же не хочешь, чтобы она нашла себе другого, не так ли?

Беатрис ущипнула себя за переносицу и застонала:

– Миссис Джонс, я знаю, что вы поняли, что это не Лео. Это… он просто…

– Здравствуйте, миссис Джонс. Меня зовут Габриэль, я друг Беатрис, – сказал я, поставив сумку на пол и протянув женщине руку, целуя тыльную сторону её ладони.

– О Боже! – Миссис Джонс захихикала и провела рукой по своим коротким волосам. – Ну, разве вы не очаровашка. Пожалуйста, зовите меня Вивиан, – она улыбнулась и подмигнула. – Беа давно пора было найти кого-то, кто знает, как обращаться с дамами. Лео был настоящим сорванцом. Конечно, поначалу он был милым, но в нём всегда было что-то, что меня не устраивало. Знаете, как это бывает: встречаешь человека и не можешь понять, почему он тебе не нравится. У вас такое бывало? Как гласит старая пословица: «Если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, скорее всего, это так и есть». Но любовь слепа. Мы хотим видеть хорошее и надеяться, что плохое исчезнет. Или думаем, что сможем изменить человека. Но это не так. Поверьте мне. А потом, когда Лео…

– Миссис Джонс, – прервала её Беатрис. – Я очень устала и мне нужно рано вставать завтра.

– О, конечно, дорогая. Мы скоро пообедаем вместе, – сказала Вивиан, посмотрев на меня и улыбнувшись. – Рада была познакомиться с тобой, Габриэль. Надеюсь, мы ещё увидимся. Позаботьтесь о моей девочке. Она может показаться жесткой, но ей нужен кто-то, кто будет оберегать её большое и хрупкое сердце.

– Не беспокойтесь, миссис Джонс, – ответил я с очаровательной улыбкой.

Она закрыла дверь, но я заметил, что свет в глазке померк, и понял, что она всё ещё наблюдает за нами. Беатрис повернулась к своей двери, и я услышал, как она пробормотала что-то себе под нос про недостатки жизни в квартире и про назойливых пожилых соседей.

Беатрис отперла дверь и повернулась, чтобы что-то сказать. Но я уже прошёл мимо неё.

– Просто хотел зайти в туалет перед уходом, – сказал я, оглядываясь по сторонам и направляясь в ванную комнату в коридоре.

Я заметил, что окно в спальне открыто, и вошёл туда. Убедившись, что в комнате никого нет, я закрыл окно и запер его. Вернувшись в гостиную, я направился к патио. Отодвинув вертикальные планки, я проверил наличие пожарной лестницы. В новых домах их нет, что, как правило, хорошо. Я бегло проверил замки, а затем повернулся к дверному проему.

– Ты оставила окно в спальне открытым?

– Зачем ты был в моей спальне? – нахмурила брови она.

– Открытое окно привлекло моё внимание, и я закрыл его для твоей безопасности, – сказал я, пожал плечами и оглядываясь по сторонам. – Милое местечко.

Я обратил внимание на фотографии, стоявшие на книжных полках, где была изображена она и мужчина с русыми волосами и зелеными глазами. На фотографиях она выглядела моложе, и я заметил, что среди этих снимков нет ни одной свежей.

Я поднял одну из них и некоторое время рассматривал её.

– Это, наверно, Лео, да?

Она бросила ключи на небольшой столик в коридоре.

– Ага. Так что ещё раз спасибо, что подвёз меня, – замялась она.

– Ты сняла это? – я указал жестом на черно-белые фотографии, висевшие вдоль стены. Некоторые из них были пейзажами, а некоторые, если я не ошибаюсь, изображали парижские замки.

– Да, я фотограф, – подтвердила она.

– Хобби?

– Нет, это моя работа. – Она посмотрела на меня и продолжила. – Я зарабатываю на жизнь фотографией.

Я продолжал рассматривать фотографии.

– Ты, я вижу, бывала в Париже?

– Да, я ездила в отпуск в прошлом году с… – Она сделала небольшую паузу, а затем продолжила. – В Париже я пробыла дольше всего, поэтому большинство фотографий оттуда. Но есть также снимки из Рима и Англии.

– Круто!

Беатрис посмотрела на меня с нейтральным выражением.

– Может, ты уже уйдёшь?

– Почему ты так хочешь, чтобы я ушёл, chiacchiere? – я улыбнулся и подошёл к ней.

– Дай угадаю: наш ужин пробудил в тебе что-то, и, насколько я могу судить, ты давно не испытывала чьих-то прикосновений. Поэтому тебе не терпится усмирить зуд?

– В смысле?

– Ну, знаешь, потеребить пельмешек, помассировать фасолинку, отполировать жемчужину, – я ухмыльнулся. – Да ладно, неужели так долго? Как насчёт поиграть на клиторе, погладить котика?

Её глаза расширились от осознания.

– Ты такой незрелый.

Она скрестила руки, но по тому, как быстро поднималась и опускалась её грудь и как раскраснелось её лицо, я мог с уверенностью сказать, что она думала об этом.

– Хочешь, чтобы я сделал это за тебя?

Я схватил её руку, которую она направила мне в лицо, затем другую, и прижал её к стене.

– Нет? Может, однажды. Мне интересно, ты такая же сладкая на вкус, как выглядишь, или такая же горькая, когда говоришь?

– Ты больной, сукин сын! – прорычала Беатрис. – Убирайся из моей квартиры и из моей жизни!

Она резко вдохнула, наклоняясь ближе. Я прижался носом к её носу и почувствовал её учащённое дыхание на своих губах.

– Нет, я думаю, что останусь здесь. Возможно, не в твоей квартире, но мы ещё увидимся, principessa, – я опустил голову ещё ниже и прошептал ей на ухо. – Обязательно представь моё лицо, когда будешь ложиться спать. Buona notte, Beatrice.

Я оттолкнулся от неё и вышел из квартиры. Я не ожидал, что буду так возбужден, находясь снова так близко к ней. Но сейчас мне нужно было пойти и снять накопившееся напряжение. Именно в этот момент я набрал номер, предназначенный для таких случаев.

– Давно не виделись, Габ, – в её голосе звучало удивление.

– Отель «Барроне» через десять минут, – я положил трубку и прислонился спиной к стене, пока спускался в лифте.

Сегодняшний вечер снова пошёл не по плану. Но я как никогда был полон решимости довести дело до конца.

Глава 6

Беатрис

– Иду! – крикнула я, бросаясь к двери, быстро смыв маску с лица.

Почему всегда кто-то появляется в самый неподходящий момент? Я посмотрела в глазок и увидела ухмыляющегося Рубена. Он наклонился и показал мне своё глазное яблоко крупным планом, как будто это было самое забавное, что он мог придумать. Я не смогла удержаться и улыбнулась, открывая дверь.

– С днём рождения, девочка! – он протянул мне огромный букет цветов и охапку воздушных шариков.

– Спасибо, Рубен. Ты не должен был… – я поставила букет на столик и потянулась обнять его.

– Эм… ну, вообще-то это не от меня, – он озорно улыбнулся и вытащил из кармана подарочную карту в мою любимую кофейню. – Я просто курьер.

– Эй, это моё место! Спасибо! – я снова обняла его, надеясь, что он не чувствует себя неловко из-за этого.

– Итак, кто твой тайный поклонник? – спросил Рубен, оглядывая цветы и шарики, а потом заметил открытку. С ухмылкой он начал поднимать и опускать брови, намекая, что хочет, чтобы я прочитала её прямо сейчас.

– Что? – я прищурилась.

– Ты ведь получаешь подарки и записки не в первый раз. Кто-то явно неравнодушен, – он взял открытку и с предвкушением покосился на меня.

Я нахмурила брови, осознав, что Рубен прав. Последние дни в моей жизни царил такой хаос, что я совсем не замечала этих мелочей.

– Открой открытку, – попросил он, не скрывая любопытства.

Я аккуратно вскрыла конверт, достала небольшую открытку и прочитала короткую записку: «Думаю о тебе в твой особенный день».

– Миссис Джонс сказала, что у тебя появился новый друг, – Рубен подмигнул с хитрой улыбкой. – Это от него?

Я закатила глаза и вздохнула:

– Нет, это не он. Ты же знаешь, как она любит раздувать из мухи слона.

Я перевернула открытку, надеясь найти хоть какую-то зацепку – имя или подпись, но она была совершенно пустой. И к тому же, тот "друг", о котором упомянула миссис Джонс, даже не знал, что у меня сегодня день рождения.

– Скорее всего, это от клиента, – сказала я, пытаясь убедить себя. Но когда я пролистала стопку писем, меня вдруг охватило необъяснимое чувство тревоги.

– Кстати, о клиентах. Я ведь ещё числюсь в их числе? Мы планировали семейную фотосъёмку на праздники, но, зная, как быстро всё бронируется, я хотел бы забронировать сейчас, – Рубен говорил деловито, но с намёком на шутку.

– Да, конечно. Я запишу вас на семейную съёмку, – ответила я с улыбкой, стараясь вернуться к обычному тону.

– Так, какие у тебя планы на вечер? – неожиданно серьёзным тоном спросил он. – Только не говори, что ты собираешься провести свой день рождения дома.

Его резкая смена настроения заставила меня закатить глаза:

– Да, я не собираюсь сидеть дома. Думаю, Клара уже едет ко мне. Не мог бы ты её пропустить наверх, когда она приедет?

– Будет сделано, – кивнул Рубен. – Ну, постарайся повеселиться… но не слишком.

Я подождала, пока Рубен закроет дверь, и начала просматривать накопившуюся почту. Внимание сразу привлекли четыре письма без обратного адреса и большой конверт, который он отдал мне несколько дней назад.

На каждом письме были напечатаны моё имя и адрес. Первое письмо датировалось двумя неделями после того, как я уехала к родителям. У меня задрожали руки, когда я вскрыла его: «Куда ты уехала?».

Второе письмо пришло месяц спустя: «Наслаждайся отдыхом, пока можешь».

Третье письмо было отправлено всего месяц назад: «Я найду тебя, Беатрис!».

Моё дыхание участилось. Руки дрожали так сильно, что я едва смогла вскрыть последний конверт. Внутри было одно короткое предложение: «Твои родители не смогут тебя защитить. У нас с тобой незаконченное дело».

Записка выпала из моих рук, и я схватилась за край кухонного острова, пытаясь удержаться на ногах, словно подо мной исчезала земля. Я вздрогнула от неожиданного громкого стука в дверь. Сердце бешено заколотилось, и я схватила сумочку, судорожно доставая перочинный нож.

– Беа! Открой, это Клара!

Чувство облегчения захлестнуло меня. Я бросилась к двери и распахнула её.

– С днём…

Я прервала её, крепко обняв за плечи.

– Беа, я не могу дышать! – засмеялась Клара, но затем, отстранившись, она вдруг посмотрела на меня с тревогой. – Что случилось? Ты такая бледная.

Я быстро оглянулась по сторонам, убедившись, что в коридоре никого нет, и затащила её внутрь квартиры.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – мой голос предательски дрожал.

Клара нахмурилась и молча ждала, пока я продолжу.

– Я… я уже некоторое время получаю странные записки и… подарки.

Я протянула ей записки, и она приняла их, внимательно рассматривая каждую. Её лицо омрачило ещё большее беспокойство.

– Ту розу прислали в тот вечер, когда мы были на мероприятии по быстрым свиданиям, – я указала на увядшую розу, одиноко лежащую на кухонном острове. – А эти цветы и воздушные шары пришли сегодня.

Клара бросила взгляд на цветы, а затем снова перевела его на меня.

– И вот ещё кое-что, – я взяла в руки большой нераспечатанный конверт.

– Давай откроем его, – не выдержав, Клара выхватила конверт у меня и с силой разорвала его.

На пол посыпались фотографии. Я наклонилась, чтобы поднять их, и сердце замерло. Чёрно-белые снимки… все они были фотографиями меня, сделанными в разные моменты – на улице, возле дома, даже возле работы.

Мир словно сжался вокруг меня, и я услышала собственное тяжёлое дыхание, как будто оно раздавалось где-то далеко.

– Что это, чёрт возьми, такое? – Клара заглянула мне через плечо, её голос был полон шока и тревоги.

Я не слышала ничего, кроме биения своего сердца, которое казалось невероятно громким.

– Ты же не думаешь, что это тот парень, который… – Клара не успела закончить свой вопрос.

В этот момент зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности. Но затем, снова глядя на Клару, я ответила на её незаконченный вопрос:

– Они так и не поймали его, помнишь?

– Ты рассказала родителям?

– Ты шутишь? Именно поэтому они и хотят, чтобы я вышла замуж за этого нелепого Паоло. Если я покажу им это, они заставят меня выйти за него сегодня же! – воскликнула я, чувствуя, как паника накрывает меня.

– Спокойно. Сделай глубокий вдох, Беа, – Клара взяла глубокий вдох, а затем выдохнула, стараясь меня успокоить.

– А как же полиция?

Я покачала головой:

– Что хорошего они сделали в прошлый раз? Не думаю, что это их вина, потому что у них не было никаких улик или зацепок. Они даже не знали, кто на меня напал.

Снова зазвонил телефон. Это была Карла. Я сделала глубокий вдох и ответила, стараясь скрыть паническую нотку в голосе.

– С днём рождения, Беа! – из динамика послышались радостные голоса Карлы и Луны, и я вздрогнула.

– Тащи свою задницу сюда, Беа! – закричала Луна. – Я знаю, что ты всё ещё злишься на родителей и не хочешь видеть Паоло, но они всё ещё твои родители. Они скучают по тебе и хотят видеть тебя в день твоего рождения.

– А что мешает им приехать сюда? – Клара встала на мою защиту.

Я улыбнулась ей в знак благодарности. С учётом того, что я только что обнаружила, мне действительно хотелось бы увидеть родителей. Я знала, что не могу рассказать им о происходящем, но, по крайней мере, их присутствие могло бы немного успокоить меня.

– Я приеду, но только ненадолго, – сказала я, стараясь выглядеть уверенно.

– Хорошо, тогда до скорой встречи, – ответила Карла и положила трубку.

Мы быстро собрались и выбежали в коридор. Я попыталась тихо закрыть дверь, но, как всегда, у миссис Джонс был слух, как у летучей мыши. Как только я повернулась, чтобы подтолкнуть Клару вперёд, дверь распахнулась.

– О, вот ты где, Беа! – воскликнула миссис Джонс, и я застонала от разочарования. – Здравствуй, Клара. Давно не виделись. Как ты?

– Я в порядке, миссис Джонс. А вы? – ответила Клара, стараясь сохранить спокойствие.

– Я не жалуюсь, но мой радикулит напоминает о себе. Думаю, это из-за перемены погоды, – сказала миссис Джонс. – Беа, я не видела тебя с тех пор, как к тебе приходил тот красавчик. – Она подмигнула мне, и я заметила, как Клара с интересом наблюдает за нами.

– Да, я была занята, возвращаясь в привычное русло. И у меня было несколько фотосессий, так что… – я слегка подтолкнула Клару, чтобы она продолжила двигаться.

– А как Габриэль? – продолжала миссис Джонс. – Я не видела, чтобы он приходил. Пожалуйста, скажи мне, что ты не прогнала его, дорогая.

Я сжала челюсти, чтобы не наброситься на неё, но она не останавливалась:

– Он показался мне таким милым человеком. Он ухаживал за тобой в ту ночь и остался ещё на некоторое время после того, как вы вошли в квартиру.

В этот момент мне было так трудно сдерживаться. Никогда ещё я не чувствовала такого желания ударить пожилого человека.

– Я знаю, что трудно доверять своим чувствам после разбитого сердца, – сказала миссис Джонс с мудрым видом. – Но, если я чему-то и научилась за свои семьдесят три года, так это тому, что любовь всегда стоит риска. Поверь мне, дорогая.

Я натянула улыбку, стараясь скрыть раздражение:

– Я буду иметь это в виду. Спасибо, миссис Джонс, но нам действительно пора идти.

– О, да, я вижу. Ты вся нарядилась. Сегодня ведь твой день рождения, дорогая, не так ли? Собираешься повеселиться? – спросила миссис Джонс, разглядывая нас.

– Да, – ответила Клара с улыбкой.

– Ах, я помню, как мы развлекались с подружками. Старые добрые времена. Бывало, что мы напивались до беспамятства и не помнили, как добирались до дома, а иногда просыпались с симпатичным незнакомцем, – пожилая женщина рассмеялась. – В общем, веселитесь и берегите себя.

С этими словами она, наконец, удалилась в свою квартиру.

– Так когда ты собиралась сказать мне, что у тебя в гостях был Габриэль? – Клара щелкнула языком, глядя мне в спину, когда мы вошли в лифт.

– Это не то, что ты подумала. Он просто привёз меня сюда после того ужина, когда я пыталась сказать родителям, что не собираюсь соглашаться на сделку. И, конечно, миссис Джонс не преминула представиться и рассказала ему всё о моих неудачных отношениях. С тех пор я с ним больше не разговаривала. Так что не надо так на меня смотреть.

– Будь осторожна с ним. Я слышала, что Габриэля арестовывали за наркотики и другие мелкие правонарушения. Он сидел в тюрьме, Беа!

– Сидел? – удивлённо спросила я.

Клара кивнула:

– Помнишь то двойное свидание с Карлой и Лукой перед тем, как он бросил её, как придурок? Так вот, Лука не стал вдаваться в подробности, но сказал нам, что Габриэль чуть не забил кого-то до смерти, и его посадили в тюрьму. Из-за фамилии он получил всего восемнадцать месяцев. Ему тогда было девятнадцать. Но, похоже, он неплохо наладил свою жизнь после выхода из тюрьмы и даже поступил в Колумбийский университет вместе с Лукой.

Я тщательно обрабатывала информацию и понимала, как глупо было оставаться с Габриэлем наедине. Я ничего о нём не знала, и теперь, имея эту небольшую информацию, я поняла, что мне следует держаться от него подальше.

– Ну, учитывая, что я его терпеть не могу, можешь не беспокоиться. Кстати, о Луке. Что, по-твоему, с ним произошло? Мне казалось, он положил глаз на Карлу.

Клара фыркнула:

– Ещё один отправился в прах. Чёртовы мужики.

– ¡Bea, qué hermosa te ves! – воскликнул Рубен из-за своего стола и улыбнулся нам.

– Спасибо, Рубен, – ответила я.

– Веселитесь и будьте осторожны, – добавил он.

∞∞∞

Когда мы подъехали к дому моих родителей, я прищурилась и заметила роскошный итальянский автомобиль, припаркованный у входа.

– Что он здесь делает? – спросила я, заметив, что моё сердцебиение ускорилось. Я сомневалась, что это просто совпадение.

– Кто? – настороженно спросила Клара.

– Габриэль, – ответила я, выходя из внедорожника.

– Ты уверена, что это его машина?

– Уверена, – подтвердила я, кивнув и посмотрев на машину.

Я указала водителю подождать, пока не вернусь после встречи с родителями.

– Может, это новый клиент твоего отца? – предположила Клара.

Инстинкт подсказывал мне, что это не так. Я мысленно приготовилась к встрече с Габриэлем, вспоминая наш последний разговор в моей квартире.

– С днём рождения, старшая сестра! – воскликнула Майя, самая младшая из сестер, когда я вошла в дом.

Майя подбежала к нам, когда мы вошли через парадную дверь. Я чуть не потеряла равновесие, когда она столкнулась со мной.

Луна и Карла спускались по лестнице, тоже поздравляя меня с днём рождения.

– Родители в кабинете с мистером «свяжи меня», – Луна пошевелила бровями с озорной улыбкой.

– Вы говорите о Паоло? – спросила Майя, не понимая.

Луна рассмеялась:

– Что? Нет. Я имела в виду Габриэля Барроне. Алло?

Майя пожала плечами и побежала на кухню.

– Поторопись, Беа! Клуб заполняется быстро, и я не хочу ждать на улице несколько часов, если мы собираемся сначала поужинать, – заявила Карла.

Я направилась к кабинету и заметила, что дверь приоткрыта, и изнутри доносились голоса.

– Я сожалею, что не выполнил свою часть сделки, но после долгих размышлений я не думаю, что я или моя семья сможем обеспечить вам защиту, о которой вы просите, синьор Бьянки, – заявил Паоло, его итальянский акцент был трудно уловим из-за скорости речи.

– Да, я понимаю, Паоло. Но, возможно, это и к лучшему: ваши отношения с Беатрис ничуть не изменились с той ночи, когда вы приехали. Кроме того, Габриэль сделал альтернативное предложение, которое, как нам кажется, лучше защитит нашу семью от угроз со стороны Галло, – ответил мой отец. Мой мозг начал работать на предельных оборотах, пытаясь переварить всё, что я слышу.

Паоло усмехнулся:

– Конечно, но я не думаю, что синьорине Беатрис понравится это предложение. Все в этой комнате видели и знают, какая она волевая и упрямая.

– Она будет бороться с этим так же упорно, как и с соглашением с Паоло, – согласилась моя мама.

– Позвольте мне беспокоиться о Беатрис, – ответил Габриэль по-итальянски. – Она упряма, но я думаю, что со временем она смирится, учитывая, что от этого соглашения зависит жизнь всей вашей семьи. Возможно, я не так уж хорошо её знаю, но её гордость не помешает ей сделать всё необходимое для защиты своей семьи.

Жизнь или смерть? О чём он говорит? Какие угрозы? Знают ли они о письмах?

– А пока, синьор Бьянки, я бы посоветовал вам усилить охрану. И я был бы рад предоставить вам людей, если это необходимо. Только скажите. Исходя из личного опыта, вам следует серьёзно отнестись к угрозам со стороны Галло.

– Если бы только можно было изменить прошлое, – вздохнул отец.

– Ты не мог знать, что это случится, amore, – утешила мама.

Я уже подслушивала достаточно долго и, прежде чем войти, постучала, избегая негодующего взгляда, брошенного в мою сторону моим nonno. На удивлённые лица моих родителей расплылась улыбка, а в их глазах заблестели слёзы.

– Беатрис, мы так рады тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь, Tesoro mio, – сказал отец, вставая из-за стола и обходя его, чтобы заключить меня в крепкие объятия.

Он отстранился и поцеловал меня в макушку, а затем мама обняла меня, её объятия были полны нежности и волнения.

– Мы скучали по тебе, cucciola, – сказала мама, притягивая моё лицо к себе и осыпая его поцелуями. – Это платье не слишком короткое?

Я вздохнула, стараясь не закатить глаза:

– Если ты собираешься читать мне нотации по поводу того, что на мне надето, то я не могу дождаться, что ты скажешь, когда увидишь платье Луны.

Если это вообще можно назвать платьем. Но, опять же, я всегда восхищалась её уверенностью в себе.

– Синьорина Беатрис, – сказал Паоло, беря мою руку в свою потную и целуя её. – Рад снова видеть вас. Вы выглядите просто восхитительно. – Его взгляд упал на короткое платье-футляр из замши цвета шампанского, в которое я была одета. Изюминкой платья была ярко выраженная зона декольте с плотными чашечками и корсетом.

Я высвободила руку, незаметно вытирая её:

– Спасибо.

– Что он здесь делает? – я повернулась к Габриэлю, и мой дедушка издал сердитый рык.

– Беа, пожалуйста, веди себя прилично, – пробормотала моя мама.

– О, простите, простите меня. Что, черт возьми, синьор Барроне здесь делает? – Я изобразила улыбку для родителей, а затем направила её на Габриэля, прежде чем улыбка исчезла с моего лица.

Мой отец встал, когда заметил, что дедушка направляется ко мне, и к моему удивлению, встал у него на пути. Габриэль хихикнул с явным весельем:

– Я просто пришел по делу. Твоей миленькой головке не о чем беспокоиться, Беатрис.

Я сузила глаза и повернулась к родителям.

– Мы можем поговорить? – Я взглянула на Габриэля и Паоло. – Наедине.

– На самом деле, я рад, что ты здесь, cuore mio, – сказал мне отец. – Пожалуйста, присаживайся, – он жестом указал на диван.

Я села, и Габриэль опустился рядом со мной, опершись рукой о спинку дивана.

– Если говорить начистоту, то соглашение с Паоло расторгнуто, – отец сделал паузу, прочищая горло. – Как ты знаешь, первые пять лет своей карьеры я начинал как адвокат по уголовным делам, а затем переключился на корпоративный бизнес. Я работал над одним делом, которое закончилось тем, что я отправил в тюрьму одного из известных главарей мафии того времени.

– Во время судебного процесса Дон угрожал мне и моей команде, чтобы я отказался от дела или сделал всё необходимое, чтобы добиться закрытия судебного разбирательства. То, что они делали в то время, было ужасно, но мы выстояли. Однако именно этот инцидент заставил меня осознать, что если я продолжу, то наживу ещё больше врагов. Вы с Карлой были тогда совсем маленькими, и я не хотел, чтобы с вами и вашей матерью что-нибудь случилось. Поэтому я занялся корпоративной юридической практикой.

– Кто они? Ты хочешь сказать, что отправил невиновного человека в тюрьму? – Я не могла поверить в то, что слышу.

– Нет, они были во многом виновны, так же, как и те члены семьи, которых я защищал в то время. Просто так получилось, что я лучше справлялся со своей работой, – мой отец небрежно пожал плечами. Габриэль издал непонятный звук, словно выражая своё мнение, но я была больше сосредоточена на том, что говорил отец. – Но семья Дона, которого я отправил в тюрьму, и его сообщники дали понять, что теперь они придут за мной и моей семьёй.

– И как они дают об этом знать? Угрозами? И почему именно сейчас? – Я была встревожена.

Он с беспокойством посмотрел на мою маму, которая едва заметно кивнула ему, прежде чем он продолжил.

– Это случилось более двадцати лет назад, – вздохнул он, проводя рукой по своим седым волосам. На его лице отразилась нервозность. – Но пару месяцев назад, когда меня везли домой на одной из машин, отказали тормоза. К счастью, Карло успел свернуть в поле, и трава помогла нам остановиться.

– Почему ты не рассказал об этом раньше? – удивленно спросила она.

– Я не хотел вас беспокоить. А у тебя были свои проблемы, – отец оглянулся на меня с грустью в глазах.

– Я поддерживаю связь со своими старыми коллегами из команды защиты по тому делу. Они тоже получали угрозы и подвергались нападениям. Один из них даже скончался от полученных травм. А теперь нападениям подвергаются и их семьи, cucciola, – он наклонился вперед, глядя уверенно. – Эти люди начали присылать фотографии тебя, твоих сестер и твоей матери, когда вы находитесь вне дома, давая мне понять, что они следят за нами.

Я почувствовала, как по мне пробежал холодок: возможно, это как-то связано с записками и фотографиями, которые я тоже получала. Но я тут же отмахнулась от этой мысли, как только она появилась.

«Нет, этого не может быть».

Записки создавали впечатление, что кто бы это ни был, он меня знал. Я переключила внимание, когда пальцы Габриэля коснулись обнаженной части моих плеч. Я отстранилась от него и наклонилась вперед.

– Но ты всё ещё с мафией, папа. Почему они не защищают тебя после всего, что ты для них сделал?

Он провел рукой по лицу.

– Я разорвал связи со многими семьями, когда сменил род деятельности, cara. И некоторые даже считают меня предателем из-за этого. У них есть свой собственный кодекс. Хотите верьте, хотите нет.

Я усмехнулась, а затем почувствовала, как пальцы Габриэля вырисовывают узоры на моей спине. Я подалась вперед, чтобы он не мог продолжать прикасаться ко мне.

– И какое отношение это имеет к мистеру Барроне? – Я посмотрела на него.

Его взгляд был сосредоточен на моем отце, который потирал указательным пальцем щетину на подбородке и опирался локтем на подлокотник дивана. Паоло бормотал что-то по-итальянски, которое я не могла расслышать, но это похоже на «ну, вот и всё».

– Мы с твоей матерью уже заключили союз с ним и его семьей. Мы надеемся, что это удержит наших врагов от дальнейших угроз, зная, что мы соратники Барроне, потому что они – уважаемая и известная семья. Поэтому наши враги не будут делать ничего, что привлекло бы внимание средств массовой информации, – сказал мне отец.

Он откинулся назад, ожидая моей реакции. Я посмотрела на Габриэля, который лениво перевел взгляд на меня, и по его лицу расплылась медленная улыбка.

– И о каком союзе идет речь? – спросила я, снова повернувшись к отцу.

– Ну, – взгляд моего отца скользнул между мной и Габриэлем, – тебе нужно делать вид, что вы с Габриэлем… встречаетесь.

Я не могла поверить, что это снова произошло.

– Чего?! Чем это отличается от помолвки с Паоло? – воскликнула я.

– Ну вот, – пробормотал Паоло себе под нос.

Мой отец поднял руки вверх.

– Это только для видимости, Беатрис.

– Почему я? Выбери Луну. Она бы точно ухватилась за этот шанс!

– О, нет! – мама покачала головой. – Луна еще слишком молода. Ты гораздо ближе по возрасту к Габриэлю. – Внезапно ее глаза загорелись, будто на нее снизошло озарение. – Тем более что сегодня твой день рождения, cara mia! – Она встала и снова обняла меня.

– Если бы я знал, что у тебя сегодня день рождения, я бы принес тебе подарок, bella, – сказал Габриэль, вставая и обнимая меня, сжимая мои руки. Он наклонил голову и поцеловал меня под ухом, стараясь скрыть это от родителей. Я изогнулась, пытаясь вырваться из его объятий.

– Ты уже не справляешься с ролью парня. Это шокирует, – заявила я самым стервозным тоном.

Он отпустил меня, и уголок его рта приподнялся.

– Сколько тебе лет? – спросил он, убирая с моего лица несколько прядей волос.

Я откинула голову назад и хотела ответить, что это не его дело. Но я знала, что скажут мои родители, даже если просто промолчу.

– Двадцать три, – ответила я.

– Хм, ты выглядишь намного старше своих лет. Может быть, всё дело в том, что ты накрашена, – заметил Габриэль.

Краем глаза я заметила, как мои родители обменялись взглядами, наблюдая за нашим разговором. Я хмуро посмотрела на Габриэля, удивленная его грубостью в присутствии родителей, и сложила руки на груди.

– А сколько тебе лет? – спросила я.

– Угадай, – ответил он с усмешкой.

– Судя по твоей незрелости, наверное, двенадцать, – парировала я.

– Беа! – воскликнула моя мама.

Мужчина просто рассмеялся.

– Мне двадцать восемь.

– Уф, – втянула я воздух. – Я бы тоже сказала, что ты выглядишь старше. Видимо, правда, что тюрьма старит.

Самоуверенная улыбка на лице Габриэля постепенно исчезла. Очевидно, он не ожидал, что я узнаю о его коротком «отпуске» в тюрьме.

– Скажи мне, сколько у тебя длились самые продолжительные отношения? Несколько недель? Месяцев? Или ты стал чьей-то сучкой за те восемнадцать месяцев, что провел в тюрьме? – ухмыльнулась я.

В его глазах тут же вспыхнул яркий огонь, и он посмотрел на меня с тяжелым взглядом. Мышцы его челюсти были напряжены.

– Беатрис Мария Бьянки! – потрясенно воскликнула моя мать.

– Если ты не возьмешь под контроль свою дочь-дегенератку, то это сделаю я! – закричал дедушка, указывая пальцем на моего отца.

– Мне так повезло, что у меня есть семья, которая настолько низкого мнения обо мне, что сначала попыталась выдать меня замуж за человека, который хочет использовать меня только для размножения, а теперь хочет, чтобы я связалась с преступником-психопатом, – я оглянулась на своих родителей. – Как долго будет продолжаться этот фарс?

Отец разочарованно вздохнул.

– Может быть, несколько месяцев, пока всё не уляжется. Вы должны будете вдвоем посетить несколько семейных обедов и мероприятий, чтобы показать серьезность ваших отношений. А тем временем, возможно, я смогу найти способ успокоить их, не приводя к ещё большему насилию.

Было ясно, что он сам не верил в свои слова. Моя жизнь полностью превратилась в дерьмо.

Я молча стояла в комнате несколько минут, а потом повернулась, чтобы уйти.

– Беа, куда ты идешь? – спросила меня мама.

Прежде чем дойти до двери, я оглянулась на своих родителей через плечо.

– Я собираюсь отпраздновать свой день рождения, напившись до чертиков, потрахаться с кем-нибудь и молиться, чтобы меня либо обрюхатили, либо я отравилась алкоголем, либо впала в алкогольную кому. Все три варианта куда лучше, чем притворяться, что я влюблена в этого мудака.

Я показала жест мира над головой и вышла из комнаты.

Глава 7

Габриэль

– Габриэль, прошу простить непристойное поведение моей дочери. Мы в долгу перед вами за то, что помогли нам в такое непростое время, – сказал Тициано Бьянки, пожимая мне руку.

– Да, мы очень признательны вам за ваше предложение и готовность защитить наших девочек, особенно Беатрис. Она совсем не такая, какой вы её сегодня видели. Ей трудно доверять людям… мужчинам. Пожалуйста, не позволяйте её дерзости составить о ней окончательное мнение, – умоляла Тереза.

Бьянки-старший усмехнулся.

– Впредь она не будет вести себя так непочтительно. Даю вам слово, синьор Барроне.

Судя по блеску в его глазах, я могу только предположить, что он и был той «злосчастной дверью», в которую она вошла в прошлом месяце.

– Не волнуйтесь, семья Бьянки. Мне приходилось иметь дело и с вещами похуже боевого характера молодой женщины, – заверил я их. – Я не хочу перегибать палку, но будут ли девушки в безопасности сегодня вечером? Не думаю, что стоит рисковать. При первой же возможности Галло ухватится за шанс причинить боль или даже убить кого-то из ваших близких.

Страх и беспокойство отразились на лице Терезы, когда она прижалась к Тициано, пытаясь найти утешение в ситуации, в которой они оказались. В ситуации, которую я помог организовать.

– Сегодня вечером у нас никто не работает, – сообщил мне Тициано. – Но я мог бы попросить Карло остаться с ними. Обычно они просят, чтобы их подвезли домой или наоборот, когда выходят из дома.

– Возможно, вы сможете узнать, в каком клубе они собрались праздновать день рождения, и сообщите мне. Я отправлю туда несколько человек, чтобы они присмотрели за ними, – предложил я.

– Grazie, Габриэль. Это так великодушно с твоей стороны, – улыбнулась Тереза и поцеловала мне руку.

– Габриэль, – Тициано встал передо мной и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Мои дети – это моя жизнь. Я не могу выразить словами, как я благодарен тебе за то, что ты готов сделать для нас. Пожалуйста, знай, что я вверяю тебе свою Беатрис. Я знаю, что её жизнь и, возможно, даже её сердце сейчас в твоих руках.

Я кивнул, стараясь сдержать триумф, который испытывал от осознания, что они впустили меня в свою семью.

– Я свяжусь с вами по поводу семейной встречи, которая состоится через пару недель, чтобы наши семьи могли познакомиться, – сказал я. Я встал, застегнул костюм и, извинившись, вышел из кабинета.

Я не мог удержаться от усмешки, вспоминая наш разговор с Беатрис. Я был готов к тому, что всплывет мое прошлое, но предполагал, что об этом расскажет сам Тициано, учитывая его связи и род деятельности.

Возможно, она узнала об этом во время недолгого ухаживания Луки за её сестрой. Ему, вероятно, пришлось поделиться некоторыми подробностями для достоверного прикрытия.

Лука не смог до конца выполнить то, что от него требовалось. Правда в том, что он никогда и не был по-настоящему заинтересован в этом плане и участвовал в нем скорее из преданности, чем из-за чего-либо еще. В то время как я зашел слишком далеко, чтобы меня могла оттолкнуть упрямая, невоспитанная и избалованная принцесса. Конечно, если бы я не облажался в тот первый вечер, когда она услышала, как я говорил о ней гадости, мне не пришлось бы прилагать столько усилий, чтобы завоевать её доверие.

Но она не знала, что я уже завладел её мыслями и сердцем, даже не подозревая, что это я поцеловал её в той пустой комнате отеля. Я знал, что наш разговор во время быстрых свиданий прошёл не по плану, и мне нужно было сохранить лицо. Я был крайне удивлён сам себе, когда мне пришлось поцеловать её.

По мере того как продолжался поцелуй, она позволила себе расслабиться и сдалась. Я до сих пор не понимаю, почему я не хотел останавливаться, но, вспоминая её ответный поцелуй, звуки и вздохи, которые она издавала, мне стало интересно, что ещё я мог бы заставить её сделать своими прикосновениями.

Я выкинул из головы мысли о похоти. Это можно оставить на потом. Мне нужно сосредоточиться. А для удовлетворения этих потребностей есть другие способы.

– Грр! – Тоненький голосок привлёк моё внимание. – Серьёзно? Почему? Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, почему?

Я направился к источнику голоса и заглянул на кухню. Младшая из сестёр Бьянки сидела за кухонным островом, окружённая разбросанными учебниками и тетрадками.

– Какая пустая трата времени! В самом деле, когда мне понадобится знать площадь параллелограмма, если я собираюсь стать ветеринаром? И кто придумал эти названия? Задачи и так сложные, так ещё и дурацкие названия придумали, которые даже произносить трудно. Проклятье!

– Buona sera.

– А-а-а-а! – закричала девочка, чуть не упав с барного стула.

Я поспешил её поймать, чтобы она не упала, и она в замешательстве посмотрела на меня снизу вверх.

– Пиноккио?

Я закатил глаза и усадил её обратно на стул:

– Меня зовут Габриэль. Я не расслышал вашего имени, синьорина.

– Я Майя, – сказала она, протягивая мне свою маленькую ручку не для того, чтобы пожать, а чтобы поцеловать.

– Этим летом мне исполнилось семь лет. Я люблю рисовать. 5SOS – моя любимая группа, потому что мне нравится Люк. Я предпочитаю закат рассвету, потому что люблю поспать. И я – Рыбы.

Я взял её маленькую ручку и улыбнулся, затем наклонился, чтобы поцеловать её тыльную сторону:

– Я очарован.

– Так и должно быть, – ответила она с улыбкой, и я заметил, что у неё не хватает двух передних зубов.

– Итак, почему ты крадёшься по моему дому? Пино-габ-дри-э–э…

– Зови меня Габ. И я не крался, а уходил после встречи с твоими родителями.

– Ты правда собираешься жениться на моей сестре Беатрис? – Она приподняла маленькую бровь и скрестила руки на груди. Сходство между ней и Беатрис было просто поразительным, если не считать того, что у Майи цвет глаз и волос был светлее.

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил я.

– Я хороший слушатель, – ответила она. – А ты?

– Нет, это будет только выглядеть так. Это для того, чтобы обезопасить её и остальных членов вашей семьи.

– Как притворство в любви может обезопасить нас? – Майя в замешательстве сморщила лицо.

– Это слишком сложно объяснить. Я уверен, ты поймёшь, когда подрастёшь.

Я не хотел продолжать этот допрос с ребёнком, даже если она кажется умной для своего возраста. Я жестом указал на домашнее задание, разложенное перед ней.

– Я слышал, что у тебя возникли проблемы с домашним заданием по математике? Не слишком ли ты мала для такой математики?

Майя выпрямилась на стуле.

– Я одарённая, – она дерзко откинула волосы назад.

– Что ж, даже одарённым людям нужна помощь. Могу я взглянуть?

Её глаза расширились, и она кивнула.

– Ты хочешь мне помочь? Папа всегда так занят. Мама обычно спит, чтобы избавиться от головной боли, а Карла работает до утра. Единственная, кто раньше сидела со мной, это Беа. Но она больше не хочет жить с нами, – надула губы Майя, глядя на учебники.

– А как же твоя вторая сестра?

Она закатила глаза и наклонилась ко мне, шепча:

– Между нами говоря, она не самый яркий карандаш в коробочке, если ты понимаешь, о чём я. Однажды она помогла мне, и я получила за задание два балла из десяти. Я могла бы догадаться и, возможно, получить более высокий балл!

Она покачала своей маленькой головкой.

– Ну, я не могу ничего обещать, но давай посмотрим, что у нас получится, хорошо?

После того как мы разобрали каждую задачу и она объяснила свои ответы, Майя почувствовала удовлетворение от проделанной работы.

– Да! У меня ещё есть время посмотреть любимую передачу перед сном! Спасибо, спасибо тебе!

Она наклонилась и обхватила меня за шею, затем поцеловала в щеку.

– Ты самый лучший, Габ! И… Эй, может, сейчас ты и не хочешь жениться на Беа, но я знаю, что ты её полюбишь. Она самая лучшая!

– Не за что, cucciola. Спокойной ночи.

Я остро ощущал чувство вины, которое так и хотело пробраться внутрь. Но я отгонял его, как меня учили с детства.

Майя выскочила из кухни. Я на мгновение замер, пытаясь взять себя в руки и сосредоточиться. У меня зазвонил телефон, и я опустил взгляд, чтобы посмотреть, кто это.

Я вышел из дома и сел в машину, прежде чем ответить на звонок.

– Pronto.

– Как её зовут? – Скучающий голос Домани доносился из динамиков автомобиля.

– Кого?

– Ту, что не дала тебе ответить на мой звонок.

– Я один. Я только что выходил из дома Бьянки. – Я откинул голову на подголовник.

– И что же?

– Дело сделано. Ситуация с Паоло улажена. Он даже не задумался, когда я предложил ему деньги, чтобы он ушёл. – Я включил в машине функцию громкой связи и отъехал от дома.

– У каждого есть своя цена, Габ. А что насчёт девушки?

– Сегодня вечером она собирается отпраздновать свой день рождения. Я просто жду ответа от Тициано о том, куда они отправились. – Мой телефон завибрировал, и я увидел, что это Бьянки. – Легок на помине! Он только что прислал мне название клуба. Я отправлю его тебе прямо сейчас. Попроси несколько парней навести шороху в клубе. Ничего слишком радикального, а потом я приду и спасу положение.

– И ты думаешь, что это сработает так быстро? Судя по тому, что ты нам рассказывал, она чертовски упрямая. Думаешь, что один доблестный поступок заставит её влюбиться в тебя?

Я засмеялся:

– О, она меня чертовски ненавидит! Но в конце концов я заставлю её есть с ладони, прежде чем Тициано узнает, кто я на самом деле. Так что пока мне нужно завоевать доверие, и нет лучшего способа, чем спасти её и её сестёр от нападения нескольких бандитов.

– Теперь дороги назад нет.

В моей голове крутилась одна назойливая мысль, но я прогонял её прочь.

– Поговорим позже. Мне нужно позвонить тете Розетте и сообщить ей последние новости. Caio. – Я использовал голосовую команду, чтобы позвонить своей тёте.

– Габриэль, я всё гадала, услышу ли я тебя сегодня вечером или нет, – из динамиков автомобиля доносился твёрдый голос женщины.

– Сегодня вечером я собираюсь сделать первый шаг, чтобы попытаться завоевать доверие девушки, но это займет некоторое время. Я хочу выглядеть настолько искренним, насколько это возможно, чтобы она поверила в наши отношения. Затем, через пару недель, нам нужно будет устроить встречу с ними, чтобы Бьянки познакомились с нашей счастливой семьей, – объяснил я.

– Две недели – это слишком долго. Давай договоримся о встрече в конце следующей недели. Чем дольше это продлится, тем больше у него времени, чтобы понять, кто ты. Мы не можем позволить себе потерять элемент неожиданности после стольких лет. Ты понимаешь, да?

– Si. Как пожелаешь. Тогда я договорюсь с Бьянки на следующих выходных.

– Хорошо. Сосредоточься, nipote. Ты так далеко зашел. – Её голос становился хриплым от эмоций, и я сжал челюсти, чтобы сдержать свои собственные. – Твои родители гордились бы тем, что ты отомстил за них спустя столько времени, Габриэль.

– Grazie, Zia. Я буду на связи. – Когда я закончил разговор, меня переполняли ненависть и боль, которые я ежедневно сдерживал в себе. Я несколько раз ударил рукой по рулю и закричал в отчаянии, чтобы выплеснуть накопившуюся ярость.

Мои родители наконец-то обретут покой, а я смогу покончить с жизнями врагов моей семьи, которые причинили нам столько боли и горя с тех пор, как Тициано привёл в действие события, которые вырвали моих родителей из моей жизни в детстве.

Он единственный, кто остался. И мы не просто так приберегли его напоследок. Он должен был знать, что мы придём за ним.

Он заплатит.

Глава 8

«Хорошее решение – результат опыта.

А опыт – результат плохих решений.»

Уолтер Ристон

Беатрис

– Клара! – Я задыхалась от смущения, пытаясь спрятать подарок обратно в маленькую коробку. Я недолго держала его в руках, прежде чем поняла, что это. Я оглядела ресторан, надеясь, что ближайшие к нам люди ничего не заметили.

– Что? – Она ухмыльнулась.

– Зачем ты мне это купила? – прошептала я, пытаясь закрыть коробку крышкой.

Она засмеялась и попыталась вырвать у меня коробку, но я держала ее, как будто от этого зависела моя жизнь. Но Луна выхватила ее у меня из рук с другой стороны.

– Луна, не надо!

– А что в этом такого, Беа? – спросила она, а затем они с Карлой открыли крышку и начали рыться в подарочной бумаге. Луна приподняла трусики.

– Это просто нижнее белье, блин! – заявила Карла, делая глоток своего мохито.

– Нет, дурочка. Это вибрирующие трусики. Смотри, смотри! Ты кладешь эту штуковину в этот маленький кармашек, и к ним должен прилагаться пульт. А, вот и он! Смотри! – Луна нажала на кнопку, и мы услышали тихое электронное жужжание.

– Да, но они работают? Работают? – Карла выхватила их из рук Луны. – О, я хочу их попробовать!

– Купи себе свои. Это для Беа, – ругает их Клара.

– Девчонки, уберите это! Люди пялятся.

– Кого это волнует? – ответила Луна. – По крайней мере, теперь они точно знают, что мы носим нижнее белье. В наше время никогда не знаешь наверняка.

– Учитывая наше везение, кто-то сделает снимки и отправит их отцу, – я отпила глоток коктейля «Том Коллинз». – И это даст nonno повод, которого он так долго ждал, чтобы убить меня.

После трёх стаканов я начала пьянеть.

– Так что ты правда собираешься выйти замуж за Габриэля Барроне? – спросила Клара.

– Нет, мы просто «встречаемся», если можно так сказать. Папа считает, что семья, угрожающая нам, отступит, учитывая, насколько известна семья Барроне. Они постоянно попадают в новости благодаря благотворительным мероприятиям и своей сети отелей. А семья, которая охотится на моего отца, не захочет, чтобы всё внимание было приковано к ним. Ведь мафии не существует, верно?

– Но ведь всегда было известно, что Барроне тоже связаны с мафией, – заметила Луна, потягивая «Космо».

– У них есть деньги, чтобы скрыть это.

В этот момент зазвонил телефон Карлы.

– Это папа.

– Видишь, кто-то уже прислал ему фотографию, на которой я держу трусики! – смеюсь я.

– Нет, он спрашивает, в какой клуб мы идём, – сказала Карла, начав писать сообщение. Но Клара быстро накрыла её руку своей, чтобы остановить её.

– Ты не собираешься всерьёз говорить ему, куда мы идём?

– Почему бы и нет?

– А зачем ему это знать? С нами Карло и ещё один парень, не помню, как его зовут, – Клара подняла брови и посмотрела на Карлу, как бы намекая, что нет необходимости всё рассказывать. – Мы собираемся пройтись по нескольким клубам, а не останавливаться в одном месте.

– Тогда я просто расскажу ему о первом клубе, чтобы не чувствовать себя виноватой за то, что не сказала всю правду, – Карла отправила сообщение нашему отцу, а Луна закатила глаза.

– Ладно, пойдёмте. Но сначала вы наденете это, дорогуша! – Клара схватила меня за руку, взяла подарочную коробку и потянула за собой через весь ресторан.

– Что? Ни за что!

– Почему бы и нет? Сегодня твой день рождения, Беа, и ты заслуживаешь немного веселья и радости. И самое приятное, что тебе не нужен мужчина, чтобы чувствовать себя хорошо. К тому же никто об этом не узнает.

Я посмотрела на трусики в руках, размышляя о своей жизни, стоя в кабинке туалета. В жизни полный бардак, а я тут думаю о каком-то вибрирующем белье. Клара права – мне нужно повеселиться. Я заслуживаю этого.

– Ладно, я готова.

Я вышла из кабинки, но Клара прищурилась и нажала кнопку на маленьком пульте. Внезапный толчок между ног заставил меня вздрогнуть, и я чуть не задохнулась от неожиданности.

Клара усмехнулась:

– Просто хотела убедиться.

– Я возьму это. – Я выхватила пульт из её рук, и мы вернулись к машине.

∞∞∞

Первый клуб, в который мы отправились, был отличной разминкой: мы выпили по рюмочке, вдоволь натанцевались и затем отправились во второй клуб.

Во втором клубе началось настоящее веселье: там был механический бык, и я выиграла, продержавшись на нём дольше всех. В каждом месте мы знакомились с новыми приятными людьми, которые с удовольствием присоединялись к нашему празднованию. Некоторые даже пошли с нами в третий, а теперь и в четвёртый клуб под названием «Third Rail».

Танцевать было так весело! Я даже не помнила имени парня, с которым танцевала, но, похоже, и он моё имя забыл, что нас обоих очень забавляло. Песня, под которую мы танцевали, задавала бодрый ритм, и после всех этих прыжков мне срочно захотелось в туалет.

Я потянула его за плечо и закричала сквозь громкую музыку:

– Мне надо в туалет!

– Что?

– Пи-пи! Я сейчас описаюсь!

Он засмеялся, запрокинув голову:

– На тебе же нет штанов!

Я посмотрела вниз на своё платье и тут же разразилась смехом:

– А куда они делись?

Он пожал плечами, и я, спотыкаясь, направилась в уборную.

– А-а-а-а! Хорошо, – вздохнула я с облегчением, когда, наконец, смогла опорожнить мочевой пузырь.

Я достала телефон и, чтобы четче видеть, закрыла один глаз. Всё вокруг расплывалось. Пролистав список контактов, я наткнулась на незнакомое имя. Прищурившись, попыталась понять, не мерещится ли мне это, и, будучи абсолютно уверенной, что не знаю никого по имени Ликалотофпус, задумалась. В этот момент телефон завибрировал – пришло сообщение от того же контакта.

Л: Где ты, черт возьми, находишься?

Я: Кто это?

Л: Хватит придуриваться! Ты же знаешь, что это я.

Я: Не знаю никаких "я".

Л: Это Габ.

Я: Что? Кап кап кап…

Л: Понятно, ты уже успела надраться.

Я: Ага. И где-то потеряла свои штаны.

Л: Ты имеешь в виду трусики. Класс!

Я: Нет, они всё ещё тут, под ногами.

Л: ГДЕ ТЫ?!?!?

Я: Нааааайййди меняяяяя…

Я добавила кучу детективных эмодзи. Через несколько секунд телефон зазвонил, и я, подпрыгнув от неожиданности, уронила его на пол. Подняв устройство, я положила его на держатель для туалетной бумаги и направилась к раковине, чтобы вымыть руки. Телефон не переставал звонить.

– Хорошо, я иду! Подожди! – закричала я.

– Привееет?

– Скажи мне, где ты, мать твою! Сейчас же, Беатрис!

– Сегодня мой день рождения, так что перестань орать! Я в коридоре, – сказала я, выходя из уборной.

Я услышала, как Габриэль ругался с кем-то по другую сторону телефона, а затем резко выкрикнул: «Найдите её немедленно!».

– «Он бегун, он звезда легкой атлетики. Он убежит, когда станет трудно». Да, я часто пела эту песню после ухода Лео. Но мне больше не грустно. Нет. Сегодня у меня новая песня – "Мне всё равно". Ты её знаешь? – начала напевать я, шатаясь от выпитого.

– Я уже пытался выяснить, где она, но она чертовски пьяна и несёт всякую ерунду! – услышала я снова раздражённый голос Габриэля.

– Нет, нет, нет, всё не так! – покачала головой я. – Послушай: «Даже если звезды и луна столкнутся, я никогда не захочу, чтобы ты возвращался в мою жизнь. Можешь забрать обратно свои слова и всю свою ложь. О-о-о! Мне правда всё равно». Чёрт, а у меня хороший голос, не так ли? Мне нужно чаще пить, мой голос звучит потрясающе!

– Беатрис, послушай, скажи мне, как называется клуб, в котором ты сейчас находишься.

– Подожди, здесь слишком темно, и я плохо тебя слышу. Дай я выйду на улицу, там будет лучше…

– Нет, нет! Не выходи! Оставайся внутри! Где твои сестры?

Я огляделась вокруг, пытаясь сфокусироваться:

– Луна с кем-то целуется, Карла спит в кабинке, а Клара сидит на каком-то парне, – сообщила я, пытаясь не хихикать.

– Чёрт побери! Просто скажи мне, где ты! – закричал Габриэль прямо мне в ухо.

– Подожди, здесь слишком темно, и я плохо тебя слышу. Давай я выйду на улицу, – сказала я и тут же направилась к выходу, игнорируя его предупреждения.

– Вот я и вышла. Жаль, что ты не очень хороший слушатель. И ещё жаль, что ты вызываешь у меня сексуальное влечение, – пробормотала я в трубку, едва соображая, что говорю.

– Как бы мне ни хотелось использовать это против тебя, ты просто не понимаешь, что сейчас говоришь, – раздражённо ответил Габриэль.

В этот момент ко мне подошел знакомый парень, и я, наконец, вспомнила его лицо.

– Эй, вот и ты, красавица. Я думал, ты заблудилась, – сказал он, протягивая мне напиток.

– Эй, я тебя знаю! – объявила я в телефон. – Я точно знаю этого чувака! – сообщила я радостно, не замечая нарастающей паники в голосе Габриэля.

– Кто это, Беатрис? – прорычал он мне в ухо.

– Вот. Я принес тебе ещё выпить. Пей до дна, – продолжал парень, подавая мне стакан.

– Ничего не пей, Беатрис! – закричал Габриэль в трубку.

Но было уже слишком поздно. Я залпом осушила стакан.

– Слишком поздно, – хихикнула я, чувствуя лёгкое головокружение. – Спасибо, я как раз хотела пить!

– Найдите её немедленно, мать вашу, или я пущу вам пулю в лоб! – раздался новый всплеск ярости от Габриэля на другом конце линии.

Парень наклонился ко мне, держа мои щеки в своих ладонях:

– Эй, твоя сестра неважно себя чувствует. Может, отвезём вас куда-нибудь в тихое место? Ей нужно отдохнуть, – предложил он, обращаясь к кому-то за моей спиной.

– О, это так мило с твоей стороны, – пробормотала я, слегка покачиваясь. – Мне просто нужно поговорить с… Ого! Пол движется!

– Понял! Она в «Third Rail». Мы в квартале отсюда, – услышала я другой голос через телефон.

– Беатрис, никуда не уходи! Я иду. Ты меня слышишь? Не смей, блядь, уходить! – голос Габриэля звучал всё громче и злее.

– С кем ты разговариваешь? – спросил меня симпатичный парень, сжимая мою руку.

– А? О, это просто… эээ… Немо. Нет, подожди, Иго… Мико! – запуталась я, пытаясь сосредоточиться. – Ага, точно! Определенно Репо!

– Слушай, дай мне свой телефон. Я поговорю с ним ради тебя, – предложил он, мягко, но настойчиво прикрывая мою руку своей.

– Мать твою… – голос в моем ухе оборвался, когда связь прервалась.

Голова начала кружиться сильнее, зрение постепенно сужалось по краям, и я изо всех сил старалась держать глаза открытыми.

– Она быстро соображает, – произнёс один из мужчин рядом со мной, словно говоря о чём-то другом. – Иди и возьми другую, пока остальные не заметили.

– Здоровяк постоянно ходит вокруг них, – ответил другой голос, проскользнувший откуда-то сзади.

– Иди, позаботься о нём, – бросил первый голос, и я почувствовала, как что-то внутри меня напряглось от тревоги.

– Подожди, – пробормотала я, пытаясь пошевелиться, но ноги словно приросли к полу. Я попыталась переместить одну ногу через другую, чуть не упала, но чьи-то сильные руки крепко удерживали меня, прижимая к стене.

– Ш-ш-ш… Все будет в порядке. Мы с тобой отлично повеселимся. Сегодня ты прокатишься на мне, как на том механическом быке, милая.

Я хотела оттолкнуть его лицо подальше от себя, но не могла даже поднять руки.

Почему я не могу пошевелиться? Паника сжимала сердце.

– Привет, Беа. Вот ты где. Ты в порядке? Почему она так выглядит? – Голос Клары принес легкое облегчение, но я все еще не могла избавиться от нарастающего страха.

–Она немного перебрала с выпивкой. Не волнуйся, она со мной.

– Ясно… Давай, я ее возьму, – Клара потянулась ко мне, схватив за руки, но мои конечности словно не слушались, кожа казалась онемевшей.

– Я же сказал, у меня все под контролем, – голос мужчины стал напряженнее.

– Убери от нее свои гребаные руки сейчас же! – Клара резко выкрикнула, и я почувствовала, как вокруг меня началась возня. Крики, толчки, рывки. Вскоре Клара рухнула на пол рядом со мной.

– Я позаботился о здоровяке. К тому времени, как он придет в себя, нас уже не будет. Ого! Что здесь случилось? – раздался голос другого мужчины.

– Напиши Брайсу, пусть встретит нас на заднем дворе. Мне тоже пришлось вырубить и ее, – с холодным спокойствием сказал тот, кто удерживал меня.

– Пришли за одной, а уйдем с тремя. По одной на каждого из нас. Это будет отличная ночь.

– Прекрати… – мой голос был слабым, почти неузнаваемым.

Кто-то перекинул меня через плечо, и прохладный ночной воздух окутал мои ноги, когда нас вынесли на улицу. Незнакомец бежал по темному переулку за клубом, а я беспомощно висела вниз головой у него на плече. Повернув голову в сторону, я увидела Клару. У нее по лицу стекала кровь.

– Клара, – прошептала я, хотя изо всех сил пыталась закричать. – Клара…

Бег прекратился, когда открылась дверца машины. Меня грубо швырнули внутрь, и я сильно ударилась головой о жесткий пол фургона. Вскоре рядом со мной оказались Клара и моя сестра. Оба были без сознания.

– Подожди… А где Брайс? – спросил один из мужчин, тяжело дыша и оглядываясь. – Его нет в передней части фургона.

– Что ты имеешь в виду? – второй мужчина тоже задыхался от бега.

И тут сквозь туман сознания до меня донесся знакомый, ледяной голос:

– Брайс не придет.

Глава 9

Габриэль

– Кто ты, черт возьми, такой? – рявкнул тот самый ублюдок, который бросил Беатрис в фургон, словно мешок с картошкой.

– Поверь мне, тебе лучше не знать, кто я, – ответил я, оставаясь холодно спокойным, хотя в глазах уже мерцало что-то смертоносное.

Беатрис слабо дернулась, пытаясь сесть, но тело ее не слушалось. Она повернула голову, посмотрела на меня, прищурив глаза, словно пытаясь сфокусироваться на том, кого видит.

– Послушай, мы не хотим неприятностей. Эти девушки просто перебрали, и мы собирались отвезти их домой, – пролепетал второй ублюдок, явно пытаясь успокоить ситуацию.

– Пожалуйста… – слабый хрип Беатрис заставил обоих мужчин снова заглянуть внутрь фургона.

– Это правда? – я снова сконцентрировал внимание на этих идиотах. – Потому что это прозвучало как просьба о помощи.

– С ними все в порядке. Им просто нужно отоспаться, – попытался уверить меня первый.

– От чего именно отоспаться? – я взвел курок.

– Эй-эй, спокойно! Это всего лишь коктейль с ксанаксом. Ничего особенного, – проговорил придурок номер один, явно нервничая.

– Босс, мы нашли связанного водителя. С другой девушкой всё в порядке, но она в панике и не знает, где её сестры, – сообщил Грассо, появляясь у двери фургона.

Я мельком взглянул на девушек внутри. Девушка рядом с Беатрис зашевелилась и застонала, пытаясь что-то сказать: «Кла-кла-Клара». Её голос был слабым, но она пыталась заговорить.

Клара снова застонала, медленно открыла глаза и моргнула несколько раз. Взгляд постепенно фокусировался, и, увидев Беатрис, её глаза расширились от ужаса. Она резко села.

– Беа! Беа! Ты меня слышишь? – взволнованно спросила Клара, легонько похлопывая сестру по щекам, пытаясь привести её в чувство.

Я старался не обращать внимания на пустой, подавленный взгляд Беатрис.

Клара, не теряя времени, перевернулась на другой бок и попыталась разбудить Карлу, но та была полностью без сознания, не реагируя на попытки.

– Беа… – Клара снова посмотрела на Беатрис, и в тусклом свете фургона я заметил слезы, наполнившие её глаза. – Ты можешь поговорить со мной, Беа, пожалуйста? Ты в порядке?

Беатрис попыталась пошевелить руками, но её движения были короткими и судорожными. Она захныкала, будто осознавая, что не может контролировать своё тело. Что бы они ей ни дали, это вещество полностью вывело её из строя.

Двое мужчин, стоявших перед нами, переглянулись, после чего бросились врассыпную.

Я мгновенно схватил ближайшего ко мне, пригнувшись в тот момент, когда он попытался нанести ответный удар. В это время Грассо бросился за вторым, сбив его с ног и повалив на землю.

Мой противник задергался, и я крепко схватил его за воротник, ударив пистолетом по голове. Он отшатнулся, теряя равновесие. Я убрал оружие в кобуру, готовясь нанести следующий удар, но тот успел блокировать его и кулаком врезал мне в живот. Мы обменивались ударами, прежде чем я снова достал пистолет. Его глаза расширились от страха:

– О, Боже! Пожалуйста, не убивай меня! Пожалуйста!

Я наклонился к нему, глядя прямо в глаза:

– Я не твой Бог.

Я нажал на спусковой крючок, попадая ему точно между глаз. Его тело обмякло, и он рухнул на землю. Из переднего кармана торчал чехол от телефона Беатрис – я вытащил его и сунул в карман.

– Всё в порядке, Беа. Всё позади. Мы в безопасности. Габриэль здесь, – Клара пыталась успокоить подругу, её голос был мягким, но напряжённым.

Карла застонала, её взгляд был прикован к потолку фургона, и она тихо плакала. Как и Беатрис, она тоже не могла пошевелиться. Клара опустилась на колени рядом с ней и нежно сказала:

– Всё хорошо, Карла. Мы спасены.

В этот момент третья сестра, Луна, подбежала к фургону и резко затормозила, увидев мёртвого мужчину на земле. Её глаза расширились от ужаса, когда она заметила, как Грассо вырубил второго похитителя.

– Клара, что здесь происходит? – её грудь тяжело вздымалась, страх был слышен в голосе.

Клара обернулась, удивлённая её реакцией, но Луна быстро взяла себя в руки. Прежде чем снова взглянуть на Луну, она отвела глаза от мёртвого мужчины и продолжила:

– Эти ублюдки накачали их наркотиками. Я пыталась остановить их, когда они забирали Беатрис, но один из них вырубил меня. Когда я очнулась, мы уже были здесь. Но Габриэль их остановил. – Её голос дрожал, но она продолжала. – Где Карло?

– Он был без сознания и связан в подсобном помещении. Сейчас с ним всё в порядке, но он уже рассказал папе, что произошло, – сказала Луна, затем повернулась ко мне с мольбой в глазах. – Габриэль, мы не можем вернуться домой. Мои родители, а особенно наш nonno, сойдут с ума.

– А они не будут переживать ещё больше, если вы не вернётесь? – спросил я, не понимая её логики. – Я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой, но этих троих нужно осмотреть. Я позвоню семейному врачу и твоему отцу, чтобы они знали, что произошло, и не накручивали себя.

Луна кивнула, всё ещё нервничая, но не возражая.

– Ты можешь сесть, Беа? – Карла осторожно обратилась к Беатрис.

– Нет, – тихо ответила та, её голос был слабым.

– Препарат, который им дали, – я повернулся к Кларе, – парализует. Они в сознании, но не могут двигаться, пока действие не прекратится.

Клара, осматривая Беатрис, нахмурилась:

– И сколько времени этот препарат будет действовать?

– Около часа, может чуть больше, – сказал я, оглядывая девушек. – Но они придут в себя.

– Босс, внутри обо всём позаботились, – доложил мне Чиччо.

– Хорошо. Грассо, убери отсюда этих кусков дерьма. Ты знаешь, что делать, – я коротко кивнул. Грассо начал поднимать одного из трупов на плечо. Затем я повернулся к остальным. – Томми, ты с Реджи займись этой.

– Луна. Меня зовут Луна, – раздражённо поправила меня девушка, явно недовольная тем, что я не знал её имени.

– Прошу прощения, мисс Луна, – ответил я, даря ей слегка ироничную улыбку. Потом снова обратился к своим людям. – Томми?

– Я понял, босс, – кивнул Томми, пригласив Луну жестом следовать за ним. Она ещё раз оглянулась на своих сестёр, но Клара мягко заверила её:

– Всё будет в порядке. Мы в безопасности.

– Ты можешь идти? – спросил я у Клары, когда она пододвинулась к краю фургона.

– Да. Думаю, что да, – она осторожно подтянулась, и я протянул ей руку, чтобы помочь встать. – Спасибо. Как ты узнал, где мы?

– Их отец был очень обеспокоен. Я отправил сообщение Беатрис, но она была слишком пьяна, чтобы сообщить мне название клуба. Тогда я попросил нашего технического специалиста отследить её телефон. Он сузил круг поиска, проанализировав сигнал, и нашёл ближайший клуб, – объяснил я, глядя на Клару.

– Значит, ты её отследил, – невозмутимо констатировала она.

Я прищурился, заметив её тон.

– Да, – коротко ответил я, не опуская взгляда.

– Что ж, несмотря на этот рыцарский поступок, я всё ещё не простила тебя за те гадости, которые ты наговорил о моей лучшей подруге, – холодно добавила Клара.

– Не думаю, что я просил прощения у тебя или у неё. И не буду, – сказал я резко, не опуская глаз.

В этот момент мы оба обернулись, услышав слабый стон Беатрис.

Я запрыгнул внутрь, поднял Карлу и передал её Чиччо. Затем снова вернулся к фургону и вытащил Беатрис. Она снова застонала от движения.

– Уберите отсюда фургон! Разберите его и сожгите, – приказал я оставшимся мужчинам. Они сразу принялись за работу.

Клара подошла ко мне, её лицо было полным недоумения и гнева.

– Единственное, что я не понимаю, – начала она, – так это почему ты предложил помочь Бьянки? Ты же их не знаешь и тебе явно не нравится моя подруга. Так почему?

– Я не обязан перед тобой оправдываться, – ответил я с холодом в голосе.

– Чёрт возьми, что с тобой такое?! Позволь мне сказать тебе одну вещь: если ты сделаешь что-то, что причинит им боль, особенно Беатрис, то лучше бы твоя мать тебя не рожала.

Я сжал челюсти, не сдерживая ярости: «Не смей, черт возьми, говорить о моей матери!»

– Всё понятно, – сказала она, прищелкнув языком. – У тебя проблемы с матерью.