Жизнь после смерти 6

Глава 1

Весенняя капель звонко звучала за окном, предвещая окончание зимы. Зима наконец-то сдала свои позиции, и столбики термометров уже перестали опускаться ниже ноля. Взглянул на календарик, который висел на стене и показывал, что сейчас примерно двадцать первое апреля. Почему примерно? Так кто же сейчас дату точно знает? Календарь за две тысячи двадцать четвертый год, высчитать, конечно же, можно, но во время, в которое мы живем, все к этому равнодушны. Что нам даст точная дата? Праздник какой не пропустить? Или день рожденья? Ни того, ни другого больше не отмечают, а возраст считают временами года, вот если родишься зимой а тебе например двадцать лет, то на вопрос про возраст ответишь, что двадцать зим прожил, вот и вся математика.

Я наблюдал за тем, как в моем дворе на сухой траве лежат Акелла и Черника, нежась под лучами весеннего солнца. Акелла тот еще кадр, кто бы мог подумать, что из того маленького черного шерстяного комочка найденного в лесу вырастет это! Я точно не знаю, до какого возраста растут волки, но Ак однозначно все еще щенок, в холке он сейчас чуть больше метра, а по весу точно больше ста килограммов. Выглядит он очень устрашающе: массивные когтистые лапы, широкая могучая грудь, стоит ему прилюдно зевнуть, как всем становится не по себе, мощные челюсти усыпаны белоснежными острыми зубами и клыками, его пушистая шерсть переливается и лоснится на солнышке, ну еще бы, отъелся на хозяйских харчах. С приходом весны этот монстр стал линять, и весь пол в доме стал похож на черный ковер. Чем он старше становился, тем больше волчонок показывал свой характер, он подумал, раз стал большим и сильным, значит, может оказать на меня давление и прогнуть, заняв место вожака, но так он еще никогда не ошибался. Ак на полном серьезе бросил мне вызов и напал на меня, в запале нашей битвы он был готов перегрызть мне глотку. Но увы, в тот момент и я немного вышел из себя и голыми руками отделал своего питомца, весь в укусах и порезах, я одержал над ним верх, показав свое превосходство и кто тут главный. Ак после нашей битвы почти неделю провел в лежке, я даже начал чувствовать свою вину перед ним, за то, что перегнул. Все же сломал ему парочку ребер, да и ушибов нанес ему немало. Но зато теперь он как шелковый, я вижу в его глазах уважение и покорность, гордый волчонок признал вожака, вот только надолго ли? Я очень переживал, что он начнет нападать на других людей, но нет, он вообще ни на кого не обращает внимания, кроме как на Бегунка и Марию, но об этом позже.

Акелла вообще стал самым большим любимцем местных детишек, огромный шерстяной волчара без ума от детей, они его постоянно тискают и подкармливают вкусняшками, а он за это даже иногда с гордым видом катает их на спине или даже дает запрягать себя в сани и носится с грузом под звонкий словно колокольчики детский смех. С другими животными несколько сложнее, он стащил у соседки три курицы, за что та, мягко говоря, была в ярости и была готова голыми руками задушить волчонка. Но я кое-как смог уладить конфликт, заплатив за них золотом. После этого конечно же провел беседу с питомцем, и тот все уяснил, но потом он затеял новую игру, раз убивать зверей нельзя, то охотиться ему никто не запретит, все же инстинкты берут свое. Так что он иногда гоняется за кошками, собаками, коровами и лошадьми до тех пор, пока не загонит их в угол, а потом просто уходит, дав им понять, что они как бы мертвы. Местные от подобного, разумеется, не в восторге, ну кому понравится несущаяся галопом лошадь или корова на всех парах драпающая от огромного волка, гляди и зашибет кого ненароком. Так что с тех пор минимум раз в неделю я хожу с Акеллой в лес на охоту, где он может выпустить все свои инстинкты наружу и, догнав добычу, довести дело до конца. И хочу заметить, почти каждый раз мы возвращаемся не с пустыми руками, то с косулей, то с зайцем, в общем, проводим время с пользой для всех. В остальном Ак оказался очень сообразительным и умным волком, я научил его куче команд, которые регулярно отрабатываю с ним, также я сделал волку не стесняющий движения бронежилет с кармашками для боеприпасов. В общем, в бою от него будет много пользы, учитывая современные реалии и то, что все наши будущие сражения, скорее всего, будут проходить в лесу.

С Бегунком стало работать куда приятнее, как только он бросил пить. Закодировал я его разумеется собственноручно, просто предупредил всех продавцов спиртного, чтобы не наливали данному гражданину, а тот кто все же это сделает получит от меня крепкую затрещину, сработало не сразу, но через месяц все начали обходить Бегунка стороной. По сути, какое мне до этого дело? Ну пьет и пьет человек, чего мешать, раз ему так нравится, вот только этот кадр не знает, что такое мера, а как только ему в глотку попадет хоть одна капля, он не угомонится пока не вырубится от перепоя. Так он подрезал у меня ключи от снегохода и ночью отправился кататься, я в это время был у баронов. Чем все это закончилось? Пьяный Бегунок, который счел, что ему море по колено, не справившись с управлением на полном ходу влетел в свинарник. И все бы ничего, так дураку и надо, но вот незадача, снегоход в утиль, две свиньи мертвы, свинарник в щепки, один мужик, что сидел позади него, словно шашлык накололся прямо на торчащую жердину, а две барышни, что так же сидели позади него… одна сломала две руки, а вторая обошлась переломом трех ребер, сотрясением и ссадинами. Один Бегунок получил только пару царапин. И если бы не я, то ходил бы он сейчас в рабском ошейнике. Но учитывая его прошлую единственную заслугу и мою личную просьбу перед баронами, Бегунка все же помиловали, но теперь за каждый его косяк я отвечаю лично. Поэтому, пока у нас было время до весны, я тренировал его по принципу "чем бы солдат не занимался, лишь бы зае**лся". Но хочу сказать, что Бегунок не безнадежен, я почти каждый день тренируюсь с ним, обучаю тактике ведения боя, учу делать ловушки, как прятаться в лесу и многому другому.

У Бегунка с Акеллой сложные отношения, Гера хоть и не признается, но жутко боится моего волка, а Акелла это прекрасно чувствует. Ак понимает, что не может навредить Бегунку, но никогда не упускает возможности поиздеваться над ним. Главное его развлечение, это как с животным, максимально бесшумно подкрасться к парню и напасть на него исподтишка, когда тот не ожидает этого, обозначает ему смертельный укус и уходит по своим волчьим делам. Так что теперь стоит Герасиму потерять из виду моего любимца, как тот тут же начинает нервничать и искать, откуда же произойдет нападение. Иногда он находит Ака, а иногда нет и, стоит ему отвлечься или потерять бдительность, как в ту же секунду огромный шерстяной волчара появляется из ниоткуда и валит своего напарника, когда в снег, когда в грязь, главное Ак в этот момент доволен словно поросенок, а Бегунок ворчит и матерится во все горло. Бегунок разумеется просил меня прекратить эти издевательства, но я говорил, что пусть сами разбираются между собой, а что? Это же отличная тренировка как для одного, так и для второго, ведь Аку как бы мне этого не хотелось, но рано или поздно придется нападать на людей, а Бегунку будет полезно получить навыки сражения с волками, так как мы все же будем очень долго пробираться по тайге.

Что же касается Черники, не так далеко от нашей деревни есть еще одна деревушка, она куда меньше нашей как по размерам, так и по численности. Они нам не друзья, но и не враги. У нас как бы нейтралитет, так вот периодически мы торгуем друг с другом, где-то в феврале они привели к нам караван. Разложили свой товар на центральной площади, я, как и все, отправился посмотреть, что там есть интересного, но, разумеется, мне там ничего не приглянулось, обычный древний храм – всякие поделки, шкуры и прочее. Но вот у одной из лавок стояла черная, как ночь, лошадь, да не простая, а породы тяжеловес или же тяжеловоз, я точно не знаю, как правильно называется. Это была большая, черная, словно ночь, статная лошадка, с большими мощными копытами, которые также покрыты волосами, что нетипично для обычных лошадей. Я, разумеется, решил ее купить, но хозяин не был заинтересован в ее продаже, мол, лошадь молодая, от нее будет еще много пользы. Но я не собирался уступать, так что сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться, а именно оружие. За Чернику, по словам Бегунка, я выложил три ее стоимости, но она того, безусловно, стоила. Я отдал купцу два десятка различных ружей и боеприпасы к ним, по сути, они просто валялись у меня, они вроде и не нужны, но и выкинуть жалко, гладкостволы это не мое, а тут они сослужили хорошую службу. Черника, так я ее назвал из-за цвета, была очень доброй, умной и покладистой лошадью, в силу своих размеров она была медлительной, но очень сильной, а учитывая задуманное мной путешествие, придется немало груза везти за собой, к тому же я и сам немало вешу.

Акелла, увидев Чернику, решил тут же шугать ее, показать, кто в нашем дворе главный, но не тут-то было, моя лошадка чуть не убила волка в первый же день. Стоило тому подкрасться к ней, как он тут же получил от нее мощным копытом в бочину, я, если честно, думал, что на этом все, хана черному, кубарем он пролетел метров пятнадцать, пролетел бы и дальше, но врезался в стену дома. Но он у меня парень крепкий и все же оклемался. Были у него и еще попытки нападения на Чернику, но та не давала ему и шанса, на его стороне была скорость, а на стороне Черники – мощь и вес. Так они постепенно свыклись с тем, что придется существовать им вместе, а затем я и сам не заметил, как они подружились и теперь даже спят всегда рядом.

Теперь о Марии, девушка оказалась с характером, это та самая женщина из русского селения, что и коня на скаку остановит, и в избу горящую войдет. Как только мы с Бегунком вернулись из поездки к базе, она перешла в атаку, да и ее батюшка из числа баронов начал ее постоянно сватать. Умысел баронов был максимально прозрачен, они видели во мне большую ценность и всеми возможными путями пытались привязать к своей деревне. Держал я оборону как мог, мысли о прошлом все еще не отпускали меня, мне казалось, что стоит сблизиться с девушкой, тем самым я предам память о Жене, но все же головой я понимал, что нужно просто отпустить это, нет, не забывать, Женя всегда будет в моей памяти, но и ограничивать себя так же глупо. Так что, побрыкавшись немного, я сдался, и теперь Мария живет вместе со мной, в нынешние времена свадьбы больше не играют, это все условности, но можно сказать, что я женатый человек. Черника и Акелла в Марии души не чают, и еще Ак ее боится больше, чем меня, все же он волк, а у волков самцы на самок не нападают, а это самка вожака, поэтому он все время к ней подлизывается и выпрашивает вкусняшки, и иногда Маша их ему даже выдает. К тому же наше хозяйство разрослось, теперь у нас и корова есть, и бычок с курочками, и поросятки, батюшка Марии дал не мало приданого в комплекте.

Ну и теперь обо мне, я время зря не терял, подстраиваясь под новую жизнь, первое, чему я научился, так это верховой езде. Как только у меня появилась Черника, я приучал ее к громким хлопкам и выстрелам, чтобы для нее это было обычным делом, а то еще испугается и скинет меня. Также я заказал для нее седло у местного ремесленника и все необходимое снаряжение. Понимая, что совсем недалеко скоро будет захвачен целый город представителями братства возрождения нового мира, нужно было готовить деревню к обороне. По моим прогнозам, раньше следующей осени, а то как бы не весны, гостей к нам сюда ждать не стоит, так как работы у них там очень много, с одними гулями неизвестно сколько сражаться будут. Так что время для подготовки у нас было. Собравшись с баронами, я затребовал у них всю информацию о вооружении и боеспособных людях, что у них есть, и точную карту их деревни. Получив все данные, начал придумывать им планы обороны и охраны своих земель, это было не сложно сделать, куда сложнее было работать с людьми.

Я не стал придумывать ничего нового, ведь, по сути, зачем? Когда все уже давным-давно придумали за нас. Устав караульной службы я знал почти наизусть, а там говорится обо всем, что нужно знать. Почему я так хорошо знаю устав? Могу пояснить, когда я был еще солдатом, у нас было такое наказание, как губа или гауптвахта, это что-то вроде тюрьмы, только в армии, туда могли отправить за серьезный проступок. Я не раз там побывал вместе с Егором, разумеется, за рукоприкладство, и всем было плевать, кто бил, а кто оборонялся, главное, если ты стоишь, а твой оппонент лежит на полу в крови, значит, ты и виноват. Но главное то, что на губе весь день ты просто стоишь на ногах около решетчатой двери и вслух учишь разные статьи устава, а потом докладываешь их дежурному. Вот так я и выучил его почти от корки до корки.

Я собрал всех мужиков как обычных охранников, так и разведчиков, и начал объяснять, что такое армия, как она была раньше устроена, что такое звания, субординация и все в этом духе. Но местные воспринимали эту информацию с усмешками да шуточками. Бароны полностью поддержали мою идею о создании в деревне полноценного армейского подразделения. Но вот массы с трудом понимали, что от них вообще требуется. Я создал полк, состоящий из двух батальонов по три роты и в каждом по дополнительному взводу обеспечения. Раздал погоны начальникам и разъяснил им их обязанности. Все шло крайне туго, но спустя два месяца результат был на лицо, армейский механизм наладился и во всю набирал обороты. Народ втянулся и понял, что я до них доносил, а также большим стимулом послужил тот фактор, что любой солдат при должном усердии может получить повышение и стать большим начальником. Не забывал я и про подготовку. Каждый день, не смотря на погоду, я тренировал бойцов, рассказывал им как теорию, так и тренировал на практике. Бегунок мне в этом очень сильно помогал, так как я гонял его куда больше остальных, и на их фоне он выглядел очень подготовленным. Бароны озадачились по поводу внешнего вида, и теперь все выглядели единообразно, различался только цвет формы в зависимости от подразделений. В деревне воцарил порядок, армейские патрули гоняли пьянчуг, а провинившихся солдат отправляли на работы с рабами, дабы они там подумали о своем поведении. По утрам я наблюдал, как комбаты муштруют своих подчиненных перед заступлением в караул на городской площади, она же и служила плацем. Все были довольны такими изменениями, особенно бароны.

С наступлением весны все начали готовиться к посевной, а я с Бегунком начал готовиться к нашему большому и опасному путешествию. Бароны, разумеется, не были в восторге, что я надолго покину их, но я успокоил глав деревни тем, что обязательно вернусь и еще, возможно, приведу с собой еще людей, подготовленных и отлично вооруженных, но это маловероятно и не точно. Также я посоветовал баронам не отправляться ни на какие вылазки, а заниматься земледелием и охотой, поскольку, если я вернусь с пустыми руками, то сам займусь обеспечением деревни оружием и боеприпасами.

Герасим, кстати, как я и говорил, с тех пор как бросил пить и стал тренировать местных бойцов, из раздолбая превратился в уважаемого человека. Вся его хитрожопая натура все еще осталась при нем, но в виду нового образа жизни, воровать ему было нечего, да и не у кого, так же как и обманывать. Ему стали оказывать знаки внимания различные барышни, от чего он, разумеется, пребывал в диком восторге. Ему я даже выдал звание прапорщика, хоть он и долго обижался, что не офицера, но я был непреклонен, какой офицер, когда ты по натуре самый настоящий и типичный прапорщик из армейских анекдотов. Сам я повысил себя до полковника, комбаты были майорами, ротные – капитанами, а взводники – младшими лейтенантами. Про сроки повышения и потолки званий в должности я довел до всех и напомнил, что звание как можно получить, так его можно и лишиться.

Но я опять отвлекся, Бегунка за одно место цепко схватила дочка местного кузнеца, она работала учительницей в школе, куда я отрядил Герасима для того, чтобы тот грамоте обучился. Кузнец Микола, когда узнал, что Герасим гуляет с его дочерью по вечерам, сначала был не в восторге, но потом, оценив его успехи, решил не противиться и все же пригласил его в гости. Стоило Герасиму заявиться на порог, как его тесть и теща нарекли любимым затем и месте с приданным вручили свою кровинушку, мол, совет вам да любовь, а коли обидишь Варварушку, то место твоему мужскому достоинству между моим молотом и наковальней. Герасим проникся и отказываться от такого щедрого предложения не стал. Теперь он, так же как и я, женатый человек, вот только жена у него вся в отца, характер вспыльчивый, рука тяжеленная, и уже пару раз после их ссор Герасим просил меня подтвердить, что это я его приложил во время тренировки, а не его Варварушка.

Уважаемые читатели, рад приветствовать Вас на очердной книге, раз вы дошли так далеко, значит, Вам интересно, пожалуйста, не поскупитесь на на оценку. Для вас это ничего не стоит, а автору очень приятно)

Глава 2

Наступил долгожданный день отправки к складу с оружием, я так долго ждал этого момента, сложно описать это томительное ожидание. Я даже с трудом сегодня уснул, сгорая от нетерпения. Все вещи уже были собраны накануне и сейчас лежали в прочных кожаных рюкзаках у меня в сарае. Я не знал, на что именно себя настраивать, найдем ли мы то место? Сможем ли мы вообще до него добраться? А главное, как меня воспримет местное население, если оно там есть и в особенности, смогу ли я узнать о судьбе Фрэнка. Открыв утром глаза, я взглянул на часы, которые подсказали, что сейчас пять утра, сна ни в одном глазу, лежу вот и жду, пока Машка проснется.

Моя женщина лежала рядом, обняв рукой и закинув на меня одну ногу, уткнувшись своим милым носиком мне в грудь. Она вообще была против моей поездки, но решение приняла нормально и не спорила со мной. Маша у меня хоть и с характером, но вполне понимающая девушка, я ведь сразу ей говорил о том, что я не из тех мужчин, которые сидят дома. Единственное, что Бегунка она на дух не переносит, особенно после того случая со снегоходом, одна из девушек была ее подружкой. А в остальном живем мы с ней душа в душу, хоть и не много времени прошло, но я к ней проникся и привязался. Не сказать, что это прям какая-то любовь, хотя, может, это она и есть, а я сам боюсь себе в этом признаться из-за того, что могу опять все потерять.

На улице еще было темно, солнце только-только собиралось подниматься над горизонтом, из-за окна, нарушая деревенскую тишину, доносилось брачное пение соловьев, а в доме лишь были слышны звуки шатающегося из стороны в сторону маятника старой кукушки.

– Уже проснулся? – открыв глаза недовольным сонным голосом спросила у меня Маша, приподняв голову с моей груди.

– Ага, проснулся уже, выспался, наверное. – пожав плечами ответил я и обнял девушку, прижав к себе.

– Ага как же! Странно это получается, вроде в поговорке говорится, сколько волка не корми, а он все в лес смотрит, вот только волк твой спит в конюшне и усом не ведет, а ты только и ждешь момента, чтобы из дому куда-нибудь улизнуть. – начала ворчать Маша и, вывернувшись из объятий, встала с кровати, выглядела она, как всегда, прекрасно, немного растрепанные длинные волосы и помятая сорочка, что подчеркивала ее соблазнительные формы, так и кричали о том, чтобы я затащил ее обратно в постель. Но увы, Маша была не в настроении и вырвалась из моих рук.

– Маш, вот чего ты опять поднимаешь эту тему. Ты знала на что шла, и я сразу тебе сказал, что дома на печи, словно твой жирный кот, я сидеть не собираюсь! – шлепнув девушку по попе парировал я ее обвинения.

– Барсик не жирный, он просто пушистый! – заступилась девушка за своего лентяя-кота. – И все я помню, не нужно меня этим тыкать каждый раз, просто не нравится мне эта задумка твоя, а вдруг ты не вернешься? Вдруг тебе там настолько понравится, и ты останешься в этом месте навсегда! – пустив слезу высказалась Мария.

– Ну что ты такое говоришь, дуреха! Куда же я от тебя теперь денусь, я слово тебе даю, что вернусь! Так что даже не думай об этом, я и отцу твоему обещал, да и остальным баронам, выброси из головы все эти глупые мысли. – поднявшись на ноги заверил я Марию и прижал к себе, и это вроде помогло.

– Ладно, извини, но только попробуй не вернуться! – фыркнула Маша, больно ткнув меня своим кулачком в грудь, – Я тогда Варварку возьму, и мы найдем вас, даже из-под земли достанем, и тогда берегитесь у меня! – пригрозив мне, улыбаясь сказала Маша.

– Как скажешь. – чмокнув в щеку ответил я, – Печь растопи, раз встал, я сейчас корову подою и завтрак тебе приготовлю. – распорядилась хозяйка и накинув на себя легкий тулуп, а на босую ногу надела валенки и взяв ведро вышла на улицу.

Спустя полчаса я уже сидел за на подоконнике и дымил в приоткрытое окно своей курительной трубкой, сигареты закончились, а вредная привычка осталась, так что приспосабливаюсь к новым способам курения. Я у баронов находил газеты и хотел пустить их на самокрутки, Михалыч в свое время научил меня крутить хорошие «козьи ножки», но узнав, для чего мне нужна газета, бароны в один голос послали меня нахрен, мол, ишь чего удумал, бумагу казенную на такую глупость переводить, бери трубку и кури, как все!

Маша в приталенном цветастом сарафане с накинутой шалью на плечи стояла около печи и жарила мне яичницу на сале. Запах в доме стоял просто шикарный и сильно усугублял мой и без того разбушевавшийся с утра голод. Две ее тугие косы, украшенные цветными лентами, свисали почти до пояса, с косами в этой деревне все очень строго, существует негласное правило, как в древней Руси, его ввели, видимо, для сокращения конфликтов. Когда девушка получает статус жены, она всегда обязана заплетать две косы, голову прикрывать не обязательно, но вот кос должно быть две, и если какой мужчина решит поприставать к такой даме, то его потом будет ждать очень серьезное наказание, от ударов плетью у позорного столба до рабства.

Поставив на стол глиняный кувшин с парным молоком, сковороду с жаренными яйцами и все еще шкворчащим в ней салом, а также нарезанный домашний хлеб и плошку с медом, Маша пригласила меня завтракать. Для трапезы меня дважды звать не нужно, и я с удовольствием начал уплетать все, что тут было. Вот что хочу сказать, теперь мне ясно, почему в деревнях всегда были самые сильные и крепкие мужчины. С утра до вечера вкалывают, а едят очень вкусно, правильно и много, свое молоко, свое мясо, никаких тебе ГМО и прочей химии, не еда, а сказка, вот и здоровье от этого прибавляется, и силушка крепчает. Маша не сводила с меня взгляда и без особого аппетита ковырялась вилкой в своей тарелке.

Пока я уплетал завтрак, к дому верхом на лошади подъехал Герасим и остановился у ворот.

– Вот он явился, не запылился. – фыркнула Маша.

– Ну вот чего ты такая сварливая с утра? – спросил я у нее, залпом допив молоко прямо из кувшина.

– Извини, что-то нервничаю я оттого, что ты сегодня уезжаешь неизвестно куда и неизвестно на сколько! – оправдалась девушка.

– Не переживай ты так, глядишь, через месяц-полтора дома уже буду. А на Геру не злись ты так, он тебе ничего плохого-то не сделал. Он вообще-то мой напарник, и спину прикроет, и выручит, чем нужно.

– Да знаю я, просто он непутевый, как бы в беду тебя не втянул.

– Нормальный он, в бою ни разу не подвел, он смышленый, просто немного плохо воспитан. Где тут станешь интеллигентом, когда вокруг тебя с самого детства солдаты находятся, те либо пьют, либо дерутся или баб щупают. Никто ему не объяснял, что хорошо, а что плохо. Вот и выросло из него то, что выросло. – пояснил я, – Ладно, милая, пора мне в дорогу собираться, время идет, раньше уеду, раньше вернусь. – добавил я, встав из-за стола и поблагодарив Машу за завтрак, чмокнул ее в щеку и отправился в прихожую надевать берцы.

Выйдя на улицу, я набрал полную грудью свежего весеннего воздуха и, потянувшись, расставив руки в стороны, выдохнул. Акелла, увидев меня, тут же откинул кость, которую грыз, в сторону и сразу же подбежал ко мне, начав бегать вокруг и облизывать мои руки.

– Ах ты ж мой шерстяной волчара! – радостно воскликнул я и начал тискать его, отчего по сторонам тут же полетели клочки его зимнего подшерстка.

Черника, увидев, что я вышел в форме, уже поняла, что мы куда-то поедем, и сама вышла из конюшни, встав около сарая, где хранилось седло.

– Привет, моя девочка, ну что, сегодня нас ждет дальняя дорога. – обратился я к Чернике, погладив ее, и дал ей кусочек рафинада, прислонив раскрытую ладонь к ее бархатному носу, – Гер, ну ты чего там замер, давай заходи. – махнул я рукой Бегунку.

– Ага, счас! Пока твой шерстяной там крутится и не сидит на цепи, ноги моей в твоем дворе больше не будет! Я бы вообще предпочел держаться от него подальше! – фыркнул парень, слезая с лошади и размещаясь на деревянной скамейке, что стояла у забора.

– Как хочешь, тогда жди, я быстро. – ответил я и принялся снаряжать Чернику.

Пока я снаряжал лошадку и Акеллу, на крыльцо молча вышла Мария и, стоя в дверях, со слезами на глазах наблюдала за мной. Я заметил ее лишь тогда, когда накинул на себя всю необходимую снарягу и оружие.

– Маш, ну ты чего опять разревелась? – спросил я, и так понимая, в чем причина ее слез.

– Не обращай внимания, это я так, я стараюсь держаться, но они сами так и льются. – всхлипывая, ответила Маша, вытирая платком слезы, но разревелась еще сильнее.

Прижав к себе девушку, я немного постоял с ней, не говоря ни единого слова, и вроде помогло, Маша немного успокоилась.

– Глазом моргнуть не успеешь, я уже дома окажусь. А теперь мне пора, долгие проводы – лишние слезы. – прошептал я ей на ушко и, поцеловав в губы, пошел открывать ворота.

Отворив деревянную створку воро т, я вышел на улицу, и за мной следом выбежала моя банда в виде Акеллы и Черники.

– Возвращайся скорей, я буду ждать. – сказала Маша, чмокнув меня в щеку, и, закрыв ворота, заперла изнутри.

* * *

Спустя три часа мы под теплым апрельским солнцем уже во всю неспеша скакали по заросшему сорняками полю, оглядываясь по сторонам. Лошади вели себя спокойно и покорно, Ак, словно заведенный, носился вокруг нас, не удаляясь больше, чем на пятьдесят метров. Он вынюхивал следы и гонялся за мышами, иногда даже вполне себе успешно.

– Ну и время мы с тобой выбрали для такой поездочки. – обратился ко мне Бегунок.

– Что так? Думаешь, зимой было бы лучше? – уточнил я.

– Нет, зимой это было бы форменное самоубийство. Я про то, что сейчас звери все больно дикие, у них вроде как брачный период, они становятся агрессивными, и тут мы такие при параде. – пояснил парень.

– Согласен, но мы так-то тоже не пушистые котята, у нас один Акелла чего стоит. – улыбнувшись, ответил я, указывая на волчонка.

– Эта паскуда шерстяная да, много чего может, тут без спора, но, чувствую, крови он мне еще попьет немало. – вздрогнув, проворчал напарник, глядя на радостно бегающего Акеллу.

– Может, может, главное, что нюх у него отменный и опасность издали чувствует, так что среагировать всегда успеем. РПГ есть, что у меня, что у тебя, стреляешь ты из него уже неплохо. Если охотник выскочит, то быстренько его угомоним, а остальное зверье нам до лампочки, из автоматов положим. – успокоил я товарища, – Ты мне лучше вот что скажи, Варвара-то тебя нормально отпустила? Не ворчала? – уточнил я.

– Ох, как же ей не ворчать! Со вчерашнего вечера начала, словно и не знала вовсе, что мы собираемся уезжать. Причитала и причитала, и главное, боится не того, что мы сгинуть можем, что от людей каких корыстных или от зверя бешеного. Она, видите ли, переживает, как бы мы с тобой по бабам не пошли гулять. Она же вся в отца, чувства нормально выражать не может, чуть что кулаками машет, а рука у нее тяжелая, даже тебе до нее далеко. – усмехнувшись, сказал Бегунок и погладил ушибленное плечо.

– Бьет, значит, любит. – добавил я, и тут лошади встали колом, чуть не скинув нас обоих, и начали фыркать и озираться по сторонам.

– Твою мать! Накаркал! – крикнул я в сердцах, отстегивая гранатомет от седла.

– А я чего! Словно это неожиданность какая, хищника в тайге встретить, ей-богу, как маленький! Как будто бы не знал, куда идешь! – начал ворчливо оправдываться Бегунок, вскинув автомат.

Акелла тем временем подбежал к нам и встал перед лошадьми, весь ощетинившись, словно еж, и, оскалив пасть, обнажая свои белые клыки, смотрел в сторону небольшой лесной опушки, что была метрах в двадцати от нас. Рева, присущего охотникам, мы не слышали, но вот молодые деревья начали звонко трещать и ломаться, скрывая за собой противника, что уверенно начал двигаться в нашу сторону. Я уже на всякий случай навел на предполагаемое место выхода РПГ и, задержав дыхание, смиренно ждал. Растолкнув молодые березки, из лесочка на нас выскочил здоровенный бурый медведь. Увидев нас, косолапый замер на месте и, видимо, сейчас размышлял, нападать ему или же нет. Он стоял на четырех лапах и при этом в холке был чуть ниже моей Черники. Вся его морда была покрыта старыми шрамами, которые сильно выделялись из-за того, что на них не росла шерсть. Лапы были громадными, вся шерсть покрыта клочками из-за весенней линьки, пасть была приоткрыта, обнажая его громадные желтые клыки, а взгляд был совсем не добрым. Медведь постоял немного, а затем, принюхиваясь, смешно дергая своим черным носом, поднялся на задние лапы, по нему было видно, что он сильно исхудал за время зимней спячки, его шкура словно была ему велика и свисала складками, словно одежда на подростках в стиле оверсайз.

– Потапыч, не вздумай! Прихлопну, словно муху! А тебе еще жить и жить! – пригрозил я медведю, не желая тратить на него выстрел.

– Так он тебя и понял, жрать, поди, хочет, сейчас рванет. Ты главное не промахнись. – прошипел Герасим.

Медведь, постояв на задних лапах, решил взять нас на испуг и громко и очень грозно зарычал, но мы не шелохнулись, разве что лошадка Бегунка немного нервничала, но все же оставалась на месте. Чернике было вообще по барабану, она словно была уверена как во мне, так и в Акелле, да она и сама, если лягнет в полную силу этого мишку, то с легкостью расколет ему черепушку, словно орех.

– Гер, дай короткую очередь под ноги, может, свалит, а то выстрел на него тратить не хочу. – предложил я напарнику, и тот без лишних вопросов, от бедра выпустил очередь из пяти выстрелов прямо перед лапами медведя.

Наш ответ показался медведю вполне себе убедительным, и тот то ли от грохота выстрелов, то ли от свиста пуль, тут же развернулся и на полном ходу ломанулся обратно, оставляя за собой характерный медвежий след цвета детской неожиданности.

– Смотри, как шуганулся, аж обделался! – громко смеясь, показал пальцем Бегунок.

– Ага, с медведями всегда так, чуть что – они сразу гадить начинают. – улыбаясь, ответил я и, разрядив РПГ, пристегнул его на свое место.

– Как думаешь, не вернется? – уточнил напарник.

– Думаю, нет, он запах пороха учуял, вот и слинял, видимо, уже не раз ощутил на своей шкуре и знает, к чему подобные встречи приводят, вот и ушел. Думаю, к нам он больше не сунется, тем более он убежал в другую сторону, ну а если и вернется, то тогда завалим, других вариантов не будет.

– Тоже верно, такого что с автомата, что ружья застрелить тяжело, все же нужно стараться в сердце бить, мозги, говорят, у них совсем маленькие, и попасть в них сложно. – пояснил парень.

– А я-то думаю, как ты столько лет прожить смог. – не удержавшись от подколки, рассмеявшись над собственной шуткой, ответил я.

– Чего!? А я-то тут причем? – не понял Бегунок, но пару минут спустя до него дошло, и он вроде даже обиделся, пообещав меня так подколоть, что я в жизни больше не посмею смеяться над ним.

С наступлением темноты мы остановились на ночлег, место выбрали на возвышенности, там, где более сухо и обзор получше. Снял с Черники сбрую, та отправилась щипать молоденькую травку, Ак уселся рядом со мной в ожидании своего ужина, а Бегунок принялся разводить костер из собранных нами дров.

Лес так и дышал свежестью и весенним настроением, всюду пели птицы, доносились звуки диких зверей, так что я сидел и думал, а не заглянет ли к нам сегодня ночью кто-нибудь на огонек. Охранная сигнализация под названием «шерстяной волчара» у нас, конечно же, есть, но к нам могут наведаться и его родственнички, и кто знает, как он может себя повести в таком случае, вроде свои и те, и те, но выбирать придется.

Глава 3

Апрельские ночи все еще были прохладными, без костра было не обойтись. Тут скорее я переживаю за своего напарника, ведь, если Бегунок заболеет, то может дойти до того, что нам придется возвращаться. Сидя у огня под ночным, звездным небом я смотрел на освещенную языками пламени карту и прикидывал наши сроки прибытия к нужному месту.

Скорость оставляла желать лучшего, за весь день мы преодолели чуть больше семидесяти километров, но нужно учесть, что половину пути мы ехали по обычной дороге, а уже потом ушли в сторону и отправились через лес. Такими темпами, в среднем наша скорость составляет плюс-минус пятьдесят километров в день, а при учете того, что весь маршрут составляет тысячу двести семьдесят километров то дорога займет около месяца, что-то я похоже погорячился обозначая сроки возвращения Марии. Но может мы все же выберемся на накатанный тракт и тогда дело пойдет куда быстрее, но в этом я сомневаюсь. Со слов местных разведчиков и охотников, и даже самого Бегунка, едем мы в места максимально глухие и нелюдимые. А все, кто туда выезжал, почти не возвращаются, а если кто и едет обратно, то с большими потерями и у каждого своя история, кто на гулей нарвался, кто на поселение, кто на охотника и так далее, в общем, с давних времен место это называют мертвыми землями. Но меня всей этой чепухой не проймешь и страха перед неизвестностью не испытываю, скорее наоборот – очень сильный интерес.

Как только на улице рассвело я начал будить напарника, но что-то на мой голос он не реагировал, а наоборот с головой залез в спальный мешок. Я уже хотел подойти и попинать его, как верный Акелла, поняв мою задумку, тут же осторожно подошел к Бегунку и начал рычать прямо на полном серьезе, словно вот-вот вцепится ему в глотку.

– Гера! Волки! Много! Бежим! – заверещал я в его стиле.

Сон у моего напарника словно рукой сняло, от неожиданности и спросонья он попытался сразу встать на ноги, но не вышло, ведь спальник был застегнут на молнию. И тогда он, словно огромная камуфляжная гусеница, начал ползти вперед пока не врезался головой в дерево.

Ох и давно же я так не хохотал, до боли в животе и слез на глазах. Услышав мой дикий хохот, Герасим понял, что тревога была ложной и уже спокойно выбрался из своего мешка. Злобным, полным ярости взглядом он посмотрел на довольного Акеллу, который смеялся бы сейчас со мной, если бы мог, а затем стрельнул своими опухшими глазами в мою сторону, но возмущаться не стал.

– Макс, ну так нельзя! – недовольно заворчал напарник.

– Ну извини, я просто не смог удержаться. А вообще, когда тебя будят нужно вставать. – не переставая закатываться от смеха кое-как сказал я.

– Не смешно. – фыркнул парень и пошел по нужде.

– Вдоволь насмеявшись, я все же извинился перед напарником, пообещав со своей стороны так больше не делать и его попросил подобную ответочку мне не кидать. Так как все это напомнило сказку про пастуха, который шутки ради так же как и я кричал о нападении волков на стадо. Как итог, волки появились, мальчик забил тревогу, но все подумали, что он развлекается и все – ни стада, ни мальчика в живых не осталось.

Второй день путешествия прошел в очень спокойной атмосфере, никаких нападений или даже встреч. Мы просто пробирались сквозь густой хвойный лес. Единственной сложностью была река к которой мы вышли вечером. Мостов и переправ разумеется больше нет, а судя по ширине, которая в самом узком месте была около тридцати метров, брод мы тут вряд ли найдем. Что это была за река мне неизвестно, так как за столько лет их русла поменялись и карта в этом плане больше не достоверна. Хоть на улице и темнело, реку решили преодолеть сегодня, дабы за ночь просохнуть, а утром ехать дальше. К подобным переправам мы были готовы и у нас имелась надувная лодка, ну как лодка, я вытащил две камеры из колес внедорожников, что стояли у баронов, и забрал насос. Накачав два черных пончика, мы закрепили на них снаряжение, что было на лошадках и за две ходки их перевезли. Лошади на вторую ходку спокойно поплыли за нами, только Акелла немного помялся, но поняв, что выбора у него нет, так же поплыл следом.

Третий и четвертый день тоже оказались спокойными, от чего мне становилось не по себе. Чувствовала моя пятая точка, что все как-то больно хорошо идет, а так обычно не бывает. Но вслух я мысли не озвучивал, боялся накликать на нас беду.

Вечером, сидя у костра, прислушивался к лесным звукам, но ничего, даже легкого ветерка не было. Ни пения птиц, ни волчьего воя, который я слушал всю прошлую ночь, просто тишина, словно и вправду тут все мертво кроме нас.

На пятый день мы, уже слегка утомленные постоянной дорогой, продвигались по загадочному лесному участку. Чем дальше мы ехали, тем меньше растительности нас окружало, деревья словно редели, а молодую зеленую траву собой заменяла обычная грязь.

– Что-то мы долго без приключений! Ох и чует моя задница, что это было затишье перед бурей. – вслух высказался Бегунок, поравнявшись со мной.

– Вот ты жук навозный! Ну кто тебя за язык то тянул! Ну кажется и кажется, держи такие мысли при себе, накаркаешь же! – заворчал я на напарника.

– Вот что ты на меня постоянно ворчишь, как дед старый! – насупившись буркнул Бегунок.

– Ну чисто технически я и есть дед старый, ты забыл сколько мне лет? – ухмыльнувшись ответил я, закуривая трубку.

– Точно, точно совсем забыл. Почему ты меня все время прессуешь? Гоняешь больше всех? Что я тебе такого сделал то?

– Ясное дело почему, потому, что человека из тебя делаю. Ты посмотри на себя, кем ты стал? И кем ты был до нашей встречи – обычный оборванец, без царя, без знамени. А теперь вон – уважаемый в деревне человек, уже вполне себе опытный боец, женат на красавице. И если бы ни я, то в лучшем случае ты бы сейчас в рабском ошейнике щеголял, а скорее всего помер бы уже где-нибудь, ну или сидел бы доедал тушенку в том бункере, но это бы только отсрочило первые два пункта. А гонять тебя и дальше буду, я тебе спину свою доверяю и хочу быть уверенным в том, что ты способен ее прикрыть. Ты же знаешь, у меня ни друзей, ни родственников как и у тебя нет, а ты мне стал кем-то средним между надоедливым, сопливым младшим братом и другом. В какую сторону больше я никак не определюсь, так как от твоих выходок шкала постоянно скачет.

Выслушав меня Бегунок растекся в довольной улыбке, не знаю, что именно ему польстило, но моим ответом он был явно доволен.

Продвигаясь дальше по темному лесу обстановка стала усугубляться, на земле стали попадаться скелеты, причем разные: от мелких грызунов до волков, лосей и даже гулей и еще Герасим заметил несколько человеческих черепов. Судя по тому, как лежат и переломаны их кости, умерли все они явно не от естественных причин. Лошади были заметно напряжены и даже Акелла не отходил от нас дальше, чем на два метра, постоянно держась рядом с Черникой. В лесу было максимально мрачно и неуютно, складывалось такое чувство, что мы находимся в жутком фильме ужасов, а гнетущая тишина словно намекала на то, что вот-вот на нас с громким воплем выскочит какая-нибудь тварь.

– Ну вот тебе и приключения. – шепотом сказал я, снимая с плеча автомат, на всякий случай.

Лес стал очень сильно редеть и в один момент вовсе закончился. Мы вышли из-за деревьев и, оглядывая открывшуюся мне картину, я остолбенел.

– Судя по твоему виду, этого тут быть не должно? – присвистнув спросил у меня Бегунок.

– Не то слово, не хватает только перекати поля и мелодии из старого голливудского вестерна. – ответил я рассматривая самую настоящую пустыню.

Пустыня в сибирской тайге? Серьезно? Откуда? Может это когда-то было большое водохранилище или может озеро какое? Но карта ничего подобного не показывает, раньше здесь был лес и все. Но теперь я смотрю на уходящую за горизонт самую настоящую пустыню, вот только есть одно но. Обычно пустыни состоят из песка, желтого или там белого, а тут самая обычная пыль или грязь, кому как больше нравится, огромные дюны, поднимающиеся на большую высоту и собственно на этом все.

– Может ну ее нафиг? Обойдем, не нравится мне это местечко. -предложил Бегунок.

– Давай на дюну поднимемся, осмотримся и там решим, кто знает, сколько она в ширину, может проще будет пересечь. – предложил я и скомандовал Чернике идти вперед.

Без особых усилий Черника поднялась на ближайшую к нам высокую дюну откуда открылся хороший обзор. Вид конечно же впечатлял своими масштабами, большое скопление пыли простиралось на десятки километров. Мир вокруг словно был черно-белого цвета, пустыня просто поглощала все краски вокруг себя и даже солнце светило более тускло. Достав бинокль я увидел, что ориентировочно километров через двадцать, что прямо по курсу видны макушки деревьев, а вот по сторонам леса видно не было, только кромку деревьев, из которой мы вышли, уходящую за горизонт.

Часы показывали половину второго, до вечера мы должны пройти это местечко. Указал Бегунку ориентир, и мы все же двинулись вперед, поднимая за собой столбы пыли, что вылетали из-под копыт лошадей и лап Акеллы.

Хоть вокруг и царила всепоглощающая тишина и никакой угрозы мы не видели, тревога нас так и не отпускала. Моя чуйка начинала сигнализировать об опасности, но я так и не мог понять, откуда ждать беды. Нас окружали только дюны и ничего более, даже следов никаких не было видно.

Углубившись примерно до середины Акелла вдруг насторожился и, слегка ускорившись, побежал вперед, а затем встал как вкопанный к чему-то принюхиваясь. Подогнав лошадок мы доехали до волка и остановились, разглядывая достаточно свежий след. Как мы определили, что след был свежим? Это было просто, кто-то тут помочился, а влага еще не впиталась в сухое покрытие.

Увидев раньше такой след я бы сказал, что это какая-то маленькая горилла прошла, задние опорные лапы слегка напоминают человеческие, а вместо передних отпечатки кулаков. Но теперь я знаю о новых видах и стало ясно, что это след оставил гуль.

– Может одиночка? – предположил я.

– Нет, это исключено, они живут только стаями. – покачав головой ответил напарник.

– Тогда нам надо бы ускориться. – сказал я и направил Чернику вперед.

Отъехав метров на двадцать вперед мы заметили, как с соседней дюны, поднимая в воздух столб пыли, с громким воем выскочил гуль. Верещал он так громко, что аж в ушах зазвенело. Вид у него конечно же был колоритный: торчащие желтые клыки, вытянутые вперед массивные челюсти, глазки узкие, мощная грудь, мускулистые передние руки или правильнее сказать лапы, кисти рук такие же как и у человека, вот только когти больше похожи на звериные. Он был весь покрыт густыми, вьющимися волосами, а может это шерсть, кто их разберет, я их особо то не разглядывал. Лошади машинально отскочили в сторону, а Акелла оскалившись приготовился к атаке. Вслед за воплем гуля, со всех сторон до нас начали доноситься вопли его товарищей. Вскинув автомат, я тут же продырявил голову этому партизану.

– Идем на рывок! Увидишь – сразу стреляй! Акелла, рядом! – громко скомандовал я.

Лошади начали набирать скорость, но из-за того, что их копыта слегка вязли в пыли, быстро бежать они разумеется не могли, Акелла услышав команду сразу же пристроился рядом с моей лошадью и ни на метр не отставал, все же дрессировки дают о себе знать.

Лошади скакали изо всех сил, поднимая за нами высоченный столб пыли, который предательски указывал на наше местоположение. До нашего слуха со всех сторон доносился оглушительный рев. Мы мчались между дюн, стараясь не подниматься на них, так как лошади попросту могут с них упасть и это будет стоить жизни как ей самой, так и наезднику.

Первые голодные твари нас настигли. Они мчались с разных сторон и начали прыгать на нас, в особенности с высоких дюн, мимо которых мы проезжали. Автоматы начали в унисон выплевывать свинец, но все же мы скачем и о прицельной стрельбе не может быть и речи. Тем не менее, твари, словно подкошенные, падали на землю одна за другой, а мы продолжали путь. Но как оказалось, ехали в самую настоящую засаду.

Обогнули очередную дюну и нам открылось широкое плато, на котором широким строем стояло не менее двух, а то и трех сотен гулей, которые только и ждали пока мы к ним выбежим, и, увидев нас, они просто ринулись вперед к своей добыче. Лошади встали как вкопанные, не понимая, куда иди, позади нас были враги, а сами мы зажаты между двумя высокими дюнами.

Но вот кто тут добыча, а кто жертва мы еще посмотрим. Бегунок моментально сообразил и уже закинув автомат за плечо вскинул свой любимый пулемет, а я, прикрывая фланги и тыл, дополнительно начал отправлять им подарочки из подствольного гранатомета.

Гули умирали один за одним, окропляя своей кровью сухую землю, но как бы быстро и метко не стреял Бегунок, их было слишком много, и они приближались не считаясь с потерями.

Количество гулей сильно уменьшилось, но один черт, их было слишком много. Чтобы мы не захлебнулись в обороне, развернулись и побежали в обратном направлении, и я начал бросать назад осколочные гранаты, что были очень эффективны против такой толпы. Пока Бегунок менял пустой короб на пулемете, что было сделать крайне сложно, когда твоя лошадь скачет галопом, я отстреливал магазин за магазином, убирая гулей, что пытались прыгнуть на нас с дюн, а также выскакивающих перед нами.

Понимая, что так долго бегать мы не сможем, так как лошади уже сильно выдохлись, я завел нас на высокую дюну и остановился там. Все же лошади будут поскорее местных хищников и как-никак мы смогли оторваться от них. Не тратя ни единой драгоценной секунды, я схватил РПГ и, зарядив его, тут же пальнул в приближающуюся толпу, а Герасим тут же начал поливать по ним из пулемета. За первым моим залпом последовал второй и все, из огромной, толкающей друг друга толпы хищных монстров, они превратились в кровавое, дымящееся месиво. Откинув гранатомет я взялся за автомат и уже прицельным огнем начал добивать остатки.

– Фух, это было жестко и очень опасно. – вытирая пот со лба сказал Бегунок.

– Не то слово, будь эти твари немного умнее, то взяли бы нас в кольцо и все, без шансов, а так реально пронесло. Как говорится, над ухом просвистело. – согласился я вытирая лицо платком, после чего он из серого превратился в черный. Лошади и Ак пытались отдышаться после такого забега, высунув свои языки.

– Нам бы лошадок напоить, а то надышались тут грязюки этой. – посоветовал Бегунок.

– Да, давай. – согласился я и начал сливать в ведро запасенную на всякий случай воду из наших кожаных мешков.

Воды было мало, к тому же она была теплая, но это однозначно лучше, чем ничего. Налил я и Акелле в миску, чтобы тот тоже похлебал.

Немного передохнув мы осторожно двинулись дальше, кто знает, сколько тут еще этих тварей затаилось. Проезжая мимо мертвых гулей мы не переставали озираться по сторонам, и не зря. Из-под земли на нас выскочило сразу три гуля, одного я снял моментально выстрелом из автомата так как заметил поднимающуюся землю. Второго на себя взял Бегунок, а вот третий застал Акеллу врасплох и вцепился в него. Началась сильная возня и эта парочка заметалась из стороны в сторону. Герасим, выждав удачный момент, всем своим весом обрушился на эту парочку и, воспользовавшись секундной заминкой, вонзил нож в голову гулю.

Растрепанный Акелла тут же отскочил в сторону и я подозвал его к себе, а Бегунок взобрался обратно на свою лошадь. Осмотрев своего питомца, я радостно выдохнул, обошлось, гуль вцепился в его бронежилет и не смог пробить своими когтями металлические пластины, что были туда вшиты.

– Спасибо, Гер. – кивнул я напарнику.

– Да не за что, может хоть теперь этот гаденыш от меня отстанет. – кивнул он.

– Сомневаюсь. – ухмыльнулся я и мы двинулись дальше.

Наученный на собственной шкуре теперь Ак шел самым первым и принюхивался к каждому метру. Как оказалось – не зря, по пути из пустыни мы убили еще больше двух десятков гулей по наводке Акеллы, что так же зарывались и ждали нас под землей.

Войдя в лес мы немного выдохнули, но останавливаться не собирались и продолжили свой путь до самой глубокой ночи, пока не вышли к небольшой речушке. Там мы смогли напоить лошадей, умыться сами и остановиться на ночлег.

Вечером, сидя у костра я наблюдал забавную картину, как Акелла принес в зубах Бегунку свою банку с тушенкой и осторожно поставил ее перед ним, после чего ткнулся своим носом ему в лоб и еще лизнул его. Гера от таких выкрутасов оторопел и, поблагодарив Ака, отказался от еды, на что тот забрал банку и принес ее мне, чтобы я ее открыл, после чего он с удовольствием ее умял.

Глава 4

Пробуждение сегодня утром у меня было веселым. В связи с тем, что мы опасались нападения гулей, снаряжение мы с себя не снимали, да и спали, облокотившись спинами на деревья. Утренняя смена сегодня выпала на Бегунка, и он, присев рядом, разбудил меня, стоило открыть глаза, как он тут же протянул мне кружку с горячим кофе, при этом очень коварно улыбаясь.

– В чем подвох? – насторожившись, спросил я, нюхая содержимое кружки.

– Никакого подвоха, разве я не могу своему другу или даже старшему брату налить кружку кофе? – стараясь делать искреннее лицо, ответил Бегунок.

– Ты? Нет, однозначно нет. Если ты насыпал в кофе соль или что-то другое, то я заставлю выпить тебя все это до последней капли, а то продукты переводить вздумал. – сразу же пригрозил я.

– Ну вот зачем ты так плохо про меня думаешь? – насупившись, сказал Бегунок.

Я осторожно отхлебнул из кружки горячего напитка, и все было в порядке, обычный растворимый кофе без сахара. Может, я слишком мнительный?

– На вот, специально для тебя зарядил. – сказал Бегунок и протянул мне курительную трубку.

– Тебе что-то нужно? – нахмурившись, уточнил я. – С чего бы тебе быть таким услужливым с утра пораньше? – опять насторожился я.

– Просто я тебе очень благодарен, ты вчера был прав, что бы я без тебя делал? Благодаря тебе у меня есть все, о чем можно только мечтать, и если бы не ты, я бы, скорее всего, уже был бы мертв или рабом. Вот я и пытаюсь так тебе сказать спасибо. – как можно искреннее сказал Бегунок и даже слезу пустил.

– Ну ладно, не стоит благодарности. – удивившись, сказал я.

Зажав свою трубку в зубах, я чиркнул зажигалкой и начал раскуривать трубку, тут-то все и встало на свои места. Странный привкус я почувствовал почти сразу, но уже было поздно, под слоем душистого табака в трубку был плотно набит черный порох. Стоило огню соприкоснуться с ним, как тут же раздался звонкий хлопок и яркая вспышка, трубка моя разлетелась в щепки, и я вдобавок чуть не остался без бровей и ресниц. Воздух наполнился дымкой с кислым запахом сгоревшего пороха и волос.

– Ах ты сучонок! – прорычал я, отбрасывая трубку в сторону, и, поднявшись на ноги, рванул к Бегунку, который, отскочив от меня шагов на десять, испуганно смотрел в мою сторону.

Я, разумеется, решил надавать ему по одному месту, но опять промашка, этот Брут связал мои шнурки между собой, пока я спал. Рванул я с места быстро, но даже шага не смог сделать, как шнурки натянулись, и, потеряв равновесие, рухнул на землю. Под ликующий смех Бегунка я, скрипя от досады зубами, принялся развязывать затянувшиеся узлы, понимая, что мне прилетел ответ, не все коту масленица, Бегунок наконец-то выждал удобный момент.

– Вот так-то! Съел?! Будешь знать, как глумиться надо мной! Нравится?! А я еще и не на такое способен! – ликуя от радости, Герасим аж приплясывал на месте, но при этом не забывал сохранять дистанцию, понимая, что он сейчас ходит по грани и может нехило так отхватить по шее.

– Не ожидал! Красавчик, зачет, особенно за то, что смог шнурки связать и меня не разбудить! – похвалил я напарника.

– Правда? – изумился он.

– Да, молодец, растешь. – сказал я.

– Спасибо, я так старался, я же понимал, что если бы ты меня засек, то все – пиши пропало, плыл бы я сейчас спиной к верху по этой речушке вниз по течению, но оно того однозначно стоило! А бить не будешь?

– Не буду, я пошутил над тобой, ты надо мной, один-один. – успокоил я парня.

– Один-один? – уточнил Бегунок.

– Ага. – коварно улыбнувшись, ответил я.

– А может, ничья? – предложил он.

– Не, один один. – уточнил я и засмеялся зловещим смехом, от чего Герасиму стало не по себе.

– Макс, я вот что подумал, давай на обратном пути все же выберем другой маршрут, а то через эту пустыню пробираться как-то не хочется. Я более чем уверен, что это были далеко не все гули, что там обитают. – сменил тему Бегунок.

– Согласен с тобой, я думаю, стоит обогнуть, а то мы и так чудом выжили, второй раз может не прокатить. Чего им вообще в пустыне-то сидеть? – согласился я с Герой.

– Да черт его знает, видимо, есть смысл. Значит, не редко тут люди или зверье какое ходят, а им охотиться удобно, местность по сути открытая, с дюн обзор отличный, вот и сидят, ждут, а потом нападают.

– Звучит логично. – кивнул я.

* * *

Следующие три дня мы оба были настороже, каждый ждал от другого какого-то подвоха, но пока счет так и оставался равным. Погода продолжала держаться солнечной, и с каждым днем становилось все теплее и теплее. Ничего опасного с нами не происходило, один раз только приближалась небольшая волчья стая, но Акелла, издав грозный рык, тут же их прогнал. По пути мы не встретили даже намека на жизнедеятельность человека: ни поселений, ни следов – вообще ничего, хотя, судя по карте, мы прошли через несколько крупных деревень, но видели все тот же лес и холмы.

Сегодня утром я, как обычно, сидел у костра и попивал кофе из старой алюминиевой кружки, Акелла, свернувшись клубком, спал рядом со мной, а лошади щипали молодую травку. Ночь мы провели в глубоком, поросшем травой овраге, подальше от посторонних глаз. Бегунок, разбудив меня, тут же, сославшись на живот, поднялся наверх справить нужду, а я тем временем немного размялся и сидел у костра, попивая бодрящий напиток и дымя своей запасной трубкой.

Взглянув на часы, я понял, что Геры нет уже больше часа. И куда это он запропастился? Готовит очередную пакость? Хотя не должен, мы же с ним еще вчера договорились, что на время командировки оставим эту затею, так как из-за этого мы можем подвергнуть друг друга смертельной опасности. Тогда что еще? Гули утащили или охотник? Так те вроде тихо не охотятся, да и Ак даже усом не повел. Укусила какая-нибудь очковая кобра? И он сейчас, лежа на земле со спущенными штанами, пускает пену изо рта, та еще смерть, что я потом Варваре его скажу? Да нет, бред, люди? Кто-то напал со спины? Вот это уже звучит куда логичнее.

– Ак, хватит дрыхнуть, айда за мной! – обратился я к волку, потеребив его за холку, и, взяв автомат, пошел в ту сторону, куда уходил мой напарник.

Следы были отчетливо видны на земле, и я без труда дошел до места преступления, вот тут-то вопросов стало куда больше, чем ответов. Рядом с деревом в траве лежал автомат Бегунка, и были видны две свежие неглубокие борозды. Видимо, Геру оглушили и, взяв под руки, потащили отсюда, и он пятками берц бороздил по земле. Странно, а почему оружие не взяли? На меня не напали? Что за ерунда такая? Однако отчетливые человеческие следы, от непонятной обуви с гладкой подошвой, точно говорили о том, что это были люди, и их было минимум двое.

– Эх, Гера, вот всегда с тобой так, постоянно в какие-то переплеты попадаешь! – фыркнул я и бегом отправился к лошадям. Затушив костер, я взял с собой ВАЛ и, припрятав наши вещи в траве, заложив их ветками, вместе с Акеллой отправился на поиски нашего товарища.

У похитителей было порядка часа форы, а за это время можно было далеко уйти. Но местность не позволит передвигаться быстро, так как здесь достаточно молодой лес и полно кустарников, что постоянно цепляются за одежду, а высокая трава путается под ногами. Мы с Акеллой легким бегом бежали по следу, он принюхивался к запахам, а я осматривался по сторонам, но ничего необычного видно не было. Обычный лиственный лесок, молодые березки, кустарники рябины, заросли черемухи и высокая, сухая трава. Продвигаясь все дальше и дальше, мы вышли на хорошо протоптанную дорожку, ширина у нее была метра полтора, и было видно, что ее протоптали далеко не животные, так как ее края были обкошены, а трава собрана в небольшие кучки.

Двигаясь по тропинке, я периодически останавливался и осматривал окрестности в оптический прицел, но, увы, никаких людей видно не было. Тропинка постепенно вывела нас на небольшое поле, на котором всходили ростки какого-то злака, затаившись там, я опять какое-то время понаблюдал и опять ничего не увидел. Что-то мне подсказывало, что мы с Акеллой сейчас направляемся прямиком в засаду, где нас встретят с распростертыми объятьями. Но опять же, все это выглядело настолько странно, что мне кажется, нападавшие решили, что Бегунок был совсем один, что опять же странно, ведь я был буквально в ста метрах от него. Сразу за полем тропинка уходила в густой хвойный лес. Стоило пересечь линию, как сразу же стало куда темнее, все же хвойные ветки хорошо прячут от палящего солнца, создавая очень много тени. Акелла бежал первым на небольшом удалении от меня. И тут я заметил странность на дорожке, разбросанную сухую траву, а в стороне вытоптанная еще одна еле заметная тропинка.

– Ак, стой! – шепотом скомандовал я, и волк замер на месте.

Подойдя к разбросанному сену, я ткнул в него стволом ВАЛа, и та тут же с легким хрустом сухих тонких веток провалилась вниз, открывая нашему взору ловушку, именуемую как волчья яма. Сама яма была в виде квадрата примерно полтора на полтора метра и около двух метров в глубину, а из-под упавшего сена торчали вбитые в дно острые полуметровые колья. Увидев это, Ак даже пискнул и ткнулся своим мокрым носом мне в руку.

– То-то же, братец. Повнимательней. – погладив Акеллу, прошептал ему я, и мы двинулись дальше.

Примерно метров через двести Ак снова пискнул и встал передо мной, перекрыв мне дорогу. Я, разумеется, замер и насторожился, но причины остановки я пока не видел.

На тропинке лежала обычная пушистая еловая ветка, вот только перешагнуть такую, не задев, будет сложно, это меня тут же и напрягло. Присмотревшись к тропинке, я заметил тонкую присыпанную землей канавку и носком берца отковырнул немного земли. Как оказалось, в канавку была осторожно уложена веревка, точнее, это была петля, а ветка – это вовсе не ветка, это стопорный механизм. Стоит ее задеть, как та освободит высоко подвешенный груз, петля тут же натянется и, обвязав ноги, поднимет наступившего вниз головой, при этом хорошо ударив об землю. Это тебе не волчья яма, и заметить подвох куда сложнее, спасибо Акелле, учуял опасность в который раз.

Стоило нам обойти препятствие стороной, как наверху раздался какой-то шорох, и ко мне с высоты спрыгнуло три человека, взяв меня в кольцо и направив на меня свои острые длинные кинжалы. Сказать, что я пришел в недоумение от увиденного, это ничего не сказать. Ведь подобное я видел только в кино, ну максимум в журналах.

Меня окружила троица самых что ни на есть ниндзя. Я на все сто процентов в этом не уверен, но как еще можно назвать эту троицу. Одеты они в темно-синие кимоно, перевязанные поясом, лица их скрыты под капюшонами, а нижнюю часть лица прикрывает что-то похожее на шарф или арафатку, видны были только их глаза, глаза-то как раз с присущим азиатам разрезом, это сразу заметно. Также их обувь – что-то похожее на берестяные лапти, обвязанные вокруг стопы, только к подошве пришиты куски грубой кожи, и они соответствуют тем, что я видел на месте похищения Бегунка. На вид они все были какими-то хилыми, и каждый из них был на голову ниже меня.

– Здорово, парни, вы тут друга моего не видели? Чуть ниже ростом меня, лицо глуповатое, на дурачка похожее? – улыбаясь, уточнил я, подняв руки в примирительном жесте, кто знает, может, это все какое-то недоразумение, и мы сможем все решить миром.

Но увы, вся троица переглянулась, а затем с криком «ХА!» они сделали по шагу назад, принимая боевые стойки. А затем еще раз что-то крикнули на непонятном для меня языке и кинулись в драку. Акелла среагировал молниеносно и тут же, сделав мощный рывок, вцепился одному из троицы в плечо, повалив того на землю. Я же выхватил пистолет из тактической кобуры и выстрелил тому, что стоял напротив меня, в голову, затем добил того, что сейчас кричал, кривясь от боли, ощутив всю мощь и остроту клыков Акеллы. Третий боец оказался самым проворным, я хотел схватить его для допроса и поэтому не застрелил, но он мощным ударом ноги в корпус оттолкнул меня, а затем с разворота вонзил мне кинжал в ногу, по самую рукоять, оставив его торчать из бедра. Зашипев от боли, я схватил его за руку, в которой оставался второй кинжал, сжав ее до хруста, от чего боец закряхтел и, расслабив кисть, выронил оружие. Вдогонку я шарахнул ему в лоб рукоятью пистолета, от чего он уселся на пятую точку.

– Так-то вот, ниндзя, нету лучше карате, чем в кармане два ТТ. – улыбнувшись, сказал ему я, а затем рывком выдернул кинжал из своей ноги, и из раны начала обильно вытекать кровь.

Мой противник смотрел на меня, ехидно улыбаясь, думаю, что клинок отравлен и он уже предвидел мою смерть, вот только хрен ему. Скинув с него капюшон и маску, я увидел перед собой то ли китайца, то ли японца, хрен его знает, судя по всему, он был совсем молодым, даже бороденка еще не росла, он был налысо острижен, только на затылке было немного волос, заплетенных в жиденькую косичку.

– Ты понимаешь мой язык? – схватив одной рукой за воротник его кимоно и подняв перед собой, тем самым оторвав его ноги от земли, уточнил я.

Но ответом мне послужил презрительный взгляд, затем он произнес что-то типа «Гайдзин» и плюнул мне в лицо.

– Ах ты сучонок! – прорычал я и швырнул парня в дерево, но он смог сгруппироваться и оттолкнулся от него ногами, вот только траектория приземления была не очень, и он упал прямо в ловушку. Петля обхватила парня за шею и подмышку и подняла метров на пять в высоту, он висел, раскачиваясь, не теряя надежды на то, чтобы освободиться, но при этом его лицо сильно покраснело от недостатка кислорода. Понимая, что время уходит, я сделал несколько выстрелов, и тело парня тут же затихло, а на землю из его подвешенного тела закапала кровь.

– Всё, Ак, погнали, как бы Бегунка там так же не подвесили. – обратился я к волку, и мы двинулись дальше.

Идти нам оставалось всего ничего, через две минуты мы вышли к деревне, и я слегка удивился от того, что мне открылось. Это была самая настоящая японская деревня, как я это понял? Да тут все просто, первое – я видел в фильмах, второе – у них над самым большим домом висел белый флаг, в центре которого был расположен красный кружок, на этом, я думаю, вопрос будет исчерпан.

Для лучшего обзора я залез на дерево и принялся осматривать деревню через бинокль. Я насчитал тут сорок три больших жилых дома, плюс загоны, в которых держат свиней и коров. Людей здесь живет немало, все, как та троица, ходят в разноцветных кимоно, а еще у большинства на головах надеты «Касы», это их фирменные соломенные шляпы. Мне такую друг из командировки привозил. Деревня обнесена плетеным забором из частокола, а у единственных ворот стоят два охранника с длинными нагинатами, этакое копье и меч, два в одном. Дома тут также сделаны очень добротно, все обработаны глиной, покрыты узорами. Крыши везде соломенные, но на одном, самом большом доме, крыша выложена черепицей. Еще из забавного, женщины ходят в странной деревянной обуви, словно та на каких-то подставках. И главное, я ни у кого не вижу ни единого огнестрельного оружия. Я увидел парочку арбалетов, луки и стрелы, некоторые мужчины ходят с катанами, но ни единого ружья, ни единого пистолета видно не было. Бегунка я, кстати, нашел, в поселении было что-то вроде центральной площади, вот на ней сейчас и стояла большая деревянная клетка, по которой, словно бешеный зверь, метался Бегунок и крыл всех вокруг трехэтажным матом. Народ же глумился и хохотал над необычным человеком и кидался в него камешками. Возникло такое чувство, что я сейчас смотрю не в бинокль, а в телевизор, какую-то жестокую документалку.

Возник резонный вопрос, как быть дальше? Бегунка нужно спасать, это даже не обсуждается, но понятное дело, что мне его просто так никто не отдаст. Придется сражаться, и многие от этого пострадают, и если бы не женщины и дети, то я бы уже начал тотальную аннигиляцию, учитывая, что у них нет огнестрела. А вот как быть с остальными, я все же в первую очередь воин, а не хладнокровный убийца, хоть между тем и другим очень тонкая и хрупкая грань. Пока я размышлял, ответ пришел сам собой, из того самого большого дома, напротив которого и стояла клетка с моим напарником, вышел пузатый старичок в фиолетовом кимоно, на его голове была надета каска, а на поясе висела катана, рукоять которой была покрыта золотом или чем-то похожим. Почти до пояса у него свисала заплетенная в косу седая борода. Стоило ему выйти, как народ и в особенности дети, побежали к нему, они радостно ликовали и тянули к нему свои руки. Старик подошел к клетке и начал что-то всем рассказывать, тыкая пальцем в Герасима. Народ внимательно слушал его и хохотал над его шутками. Затем старик отошел от клетки и зашел в небольшую постройку, к которой подбежали двое мужчин и подняли опущенный навес. Всеобщему взору открылась картина мясной лавки, на прилавках которой лежали колбасы, вяленое мясо, копченое мясо. Копченая человеческая нога, рука, да всё, что было, можно было всю тушу собрать, только головы не хватало. Старик начал щедро резать все на куски и угощать жителей, а те с удовольствием ели и нахваливали угощение. Увидев это все, Бегунок заметно побледнел, затем его вывернуло, и он во всю глотку заорал: «МАКС, СПАСИ МЕНЯ, УМОЛЯЮ!»

Какого черта? Что с этим миром стало не так? Что я такое пропустил? Почему столько народа стало заниматься каннибализмом? Ладно шизанутая секта, ладно зимой с голодухи, а эти чем это все мотивируют? Хорошо, что я хоть не позавтракал, а то избавлялся от пищи сейчас бы, как Бегунок в своей клетке.

Я был зол, очень зол! И поэтому полный решительности вышел к главным воротам с вскинутым Калашниковым.

– Коничева, ушлепки! Вы мне сейчас еще и за Курилы ответите! – прокричал я и открыл огонь.

Глава 5

Не только гнев толкнул меня на лобовую атаку, можно было бы дождаться темноты и начать действовать тихо и бесшумно, но против этого есть несколько факторов. Первое, у меня нет прибора ночного видения, да, есть прицел, но с его помощью я не смогу осторожно и бесшумно передвигаться по территории поселения и в любой момент могу запнуться обо что-то или наткнуться на очередного ниндзю, которых невозможно будет увидеть в их темных кимоно, и тогда шанс на провал возрастет. Второе, это то, что я как бы уже убил троих, и они обязательно это заметят и, соответственно, усилят бдительность. Третье, лошади, они сейчас далеко от нас, и как бы их никто не увел, не испугал или не сожрал. Ну и четвертое, как бы к вечеру Бегунка не пустили на колбасу. В совокупности это все говорит о том, что бить нужно здесь и сейчас, и никак иначе, а учитывая их вооружение, шансов на победу у меня более, чем достаточно.

Но есть одна дилемма, это женщины и дети, как быть с ними? Я с подобным контингентом не воюю и не уверен, что моя рука поднимется на них. Ладно, будем разбираться по ходу пьесы.

После крика двое стражников, стоящих у деревянных ворот, меня, разумеется, заметили. Переглянувшись, они вскинули свое оружие и, громко крича, побежали на меня, желая пронзить своими недомечами и недокопьями насквозь, это было даже забавным. Красная точка коллиматорного прицела была направлена на лицо бегущего воина, сначала левого, потом правого. Два точных выстрела, и вот два камикадзе уже лежат и удобряют землю содержимым своих черепных коробок. Дальше больше, ворота распахнулись, и в меня тут же прилетело две стрелы, что вонзились в бронежилет, а одна даже пробила один магазин от автомата. Хочу заметить, что били они достаточно больно, и не будь на мне броника, то грудную клетку они бы пробили без проблем. И тут в меня прилетела еще одна стрела, точнее, это был арбалетный болт, вот это было куда больнее, и, кажется, у меня даже ребро треснуло, но броня осталась целой. Помимо этого, из-за ворот на меня уже выбежала пехота, что-то громко крича и размахивая при этом разным оружием.

После секундной заминки я переключил автомат на режим стрельбы очередями, и понеслись души в рай, хотя, скорее, в ад. Первыми целями, разумеется, были лучники и арбалетчики, они стояли на возвышенностях, таких как стены и крыши домов. Быстро выпуская одну стрелу за одной, но попасть в меня уже было крайне сложно, я ведь больше не стоял на месте, а начал зигзагами отходить назад и отстреливаться короткими очередями, тем самым вытягивая пехоту на себя. Брони на местных бойцах нет от слова совсем, так что две-три пули в корпус, и человек готов. Но основная масса уже была совсем рядом со мной, и, кинув в толпу, я сразу же швырнул одну за другой две гранаты. Очень забавно было видеть, как мою первую гранату поймал один из мужчин, бегущий в первом ряду, и еще так ехидно ухмыльнулся. Но тут раздался взрыв, и все, нет больше ловкача, а тут бахнула и вторая, проредив толпу больше, чем на половину. Навскидку, их было около пятидесяти бойцов, что, словно футбольные фанаты в битве стенка на стенку, бежали одной беспорядочной толпой. Половина слегла от пары гранат, а вторую половину я выкосил двумя длинными очередями, так что ни один из них до меня так и не добежал. Разумеется, убил я не всех, больше половины сейчас лежали на земле и кричали от боли, но добивать их я пока не планировал, надо поскорее достать Бегунка из клетки, а эти пусть помучаются, тем более они уже не боеспособны.

Лучники до сих пор стреляли в меня из укрытий, но я не мог понять, откуда именно, все происходило слишком быстро, и, выпустив стрелу, они тут же прятались и меняли позицию. Все так же петляя из стороны в сторону, я добежал до ворот и зашел на территорию поселения. Тут меня ждала вторая линия обороны, два десятка воинов с обнаженными клинками стояли в боевой стойке и очень злобными лицами.

– Здрасти. – хищно улыбаясь, кивнул я им.

Один из японцев поднял руку вверх и что-то прокричал, видимо, сейчас начнутся переговоры. Но вот проблема – языковой порог, я даже примерно не мог понять то, что он говорит.

– Уважаемый, я ни слова не понимаю. – жестами показал я.

Но тут из-за его спины вышла девушка в красном кимоно с вышитыми на нем красивыми узорами, что-то вроде листочков сакуры. Ее темные волосы были сплетены в тугую косу и закручены в тугой пучок, зафиксированный палочками для еды.

– Воин, великий Хэчиро предлагает тебе дуэль. – с сильным акцентом обратилась ко мне девушка.

– Нахрена она мне сдалась? – удивившись, спросил я.

– В случае победы тебе позволят присоединиться к нам и жить в мире и гармонии с природой. Хоть и в статусе чужака, но все равно это гораздо лучше, чем жить вне нашей деревни. – пояснила девушка.

– Ты сейчас это серьезно? Да зачем мне это нужно? Я просто сейчас перебью тут всех и сожгу это место дотла! – честно ответил я о своих намерениях.

– Почему ты это делаешь? Зачем ты нападаешь? – уточнила она, после того как перевела мои слова тому воину.

– Все просто, вы украли моего человека и посадили в клетку, а еще какого черта вы жрете человечину? У вас, я вижу, и поля, и скот, зачем?

– Ты и твой друг чужаки, мы уже не первое поколение живем тут, и заветы предков гласят о том, что мы должны поедать всех чужаков, вошедших в наши земли, так мы забираем их силу и продлеваем свою жизнь на этой земле. – объяснила мне девушка.

– Эх вы, сегодня явно не ваш день! Схватили не того парня. И еще дуэли ваши мне до одного места, я и так вас тут всех перестреляю! – прокричал я и, вскинув автомат, уже было хотел открыть огонь на поражение, как мне в ту же секунду в шею прилетела стрела, пробив ее насквозь, от левого плеча до правого.

Больно, сука! Очень больно, я даже автомат из рук выронил и упал на колени. Кровь из пробитых артерий фонтаном хлынула во все стороны, в том числе и в мое горло, при этом не давая мне дышать. Толпа передо мной весело хохотала и улюлюкала, радуясь своей победе. Но вот я собрался с мыслями и, отломив острый наконечник стрелы, резким рывком выдернул ее из шеи. И, подняв голову, сплюнул собравшуюся во рту кровь, при этом зажимая раны руками. Толпа заметно напряглась, и все, замолчав, уставились на меня. А когда я через минуту убрал руки от шеи и крови больше не было, их глаза так сильно округлились, словно в каком-то аниме.

– Вот вы, сволочи, только вчера чистую форму надел. – делая круговые движения головой, похрустывая шеей, сказал я.

Пока я вращал головой, я засек того самого лучника, что затаился метрах в тридцати от меня за цветущим кустом вишни и сейчас готовился сделать еще один выстрел, но на этот раз я был быстрее. Выхваченный пистолет с громким хлопком выплюнул два патрона, и скрывающийся стрелок упал на землю, а расслабленная рука отпустила тетиву, и стрела, подлетев к небу, упала вниз, воткнувшись в землю рядом с ним.

Буквально на пару секунд возникло неловкое молчание, только звуков, издаваемых сверчками, на фоне не хватало. Японцы тут же разделились на две группы, первая пустилась наутек, а вторая, отбросив оружие в сторону, встала на колени и начала кланяться мне, во главе с той самой русскоговорящей японкой.

– О великий господин, пощади нас. – коверкая слова своим жутким акцентом, начала просить она. – Даруй нам жизнь. – продолжала она.

– Хах, по пятницам не подаю. – ухмыльнувшись, ответил я, процитировав одного героя из какого-то старого сериала, и открыл огонь.

Теперь вся деревня занималась тем, что в панике металась из стороны в сторону, стараясь держаться от меня как можно дальше и делая дыры в своей стене, убежать в лес.

– Здорово, каторжанин! – помахал я рукой Бегунку, оказавшись в зоне его видимости.

– Макс! Макс! Дружище! Братишка мой старший! Как же я рад тебя видеть! Ты даже не представляешь! Они, они хотели сожрать меня! Вот скоты! Словно я олень какой-то! – прыгая от радости, кричал Герасим.

– Ты вот не сравнивай это благородное животное с собой. Давай сойдемся на том, что тебя хотели сожрать, как поросенка. – рассмеявшись, ответил я.

– Вот тебе лишь бы поиздеваться надо мной. Но я так тебе рад, что даже обижаться не буду. – улыбнувшись, ответил он.

– Слушай, когда я за тобой наблюдал с дерева, ты был одет, какого хрена ты сейчас голый? – уточнил я.

– Так это, девка одна, молоденькая, она хоть и хреново, но по-нашему калякает. Так вот, она приказала мне одежду снять, а также сказала, что меня сегодня вечером пустят на мясо. Я уже думал, все, но тут услышал выстрелы и понял, что ты меня не бросил.

Клетка была закрыта на старый, покрытый ржавчиной железный замок, ключа у меня, разумеется, не было, но он и не понадобился, от удара прикладом замок развалился на части, и я смог открыть клетку, откуда ко мне побежал обниматься голый Бегунок.

– Эй, эй, юноша, держите дистанцию! – выставив перед собой руку, остановив парня, сказал я. – Куда одежду твою унесли? – уточнил я.

Одежда была в соседнем доме, в котором было много всего, это был скорее не дом, а большой сарай с трофеями. Куча аккуратно сложенной одежды, различное оружие, разные украшения из драгоценных металлов, в общем, все то, что было на их жертвах в момент поимки, было сложено тут.

– Я вот одного не пойму, у них тут столько оружия и патронов, почему они этим не пользуются? Что за бред? – пожав плечами, сказал я, перебирая магазины с патронами.

– В смысле? – уточнил Бегунок.

– В прямом, они с мечами и луками против меня сражались. Ты хоть у одного из них огнестрел видел?

– Неа, хотя я даже и не смотрел. – шнуруя свои берцы, ответил Бегунок.

– А очень и очень зря! Я же тебе сто раз говорил, наблюдай, всегда все нужно подмечать.

Из трофеев взять нам было нечего, тут лежал один полнейший хлам, все дело в том, что в сарае очень сыро, а оружие, судя по всему, пролежало тут не один год, и само оно, и патроны, все сильно подверглось коррозии. Но Гера, разумеется, настоял на украшениях, коих был целый небольшой сундучок. Я бы, может, и не подумал, но у него нашелся железный аргумент. Женщины, что ждут нас дома, они-то любят цацки, и им это будет лучший подарочек. Тут мне бить было нечем, и Гера теперь тащит сундук на себе.

К моменту, когда мы вышли из склада, в деревне царила мертвая тишина. Все люди или попрятались, или сбежали.

– Что дальше? – уточнил Гера.

– Я думаю, просто так уходить отсюда нельзя, я смотрю, это местечко неплохо так процветает, спалим тут все к едрене фене. – предложил я.

– Поддерживаю. – кивнул Герасим.

Почти у входа в каждый дом в специальной подставке были установлены факелы, так что дело было за малым, берем факел, поджигаем и кидаем на соломенную крышу, будь то дом или сарай. Самый большой дом был без соломенной крыши, но и с ним мы быстро справились, под руки нам попался глиняный кувшин, в котором было масло, им-то факелы и пропитывали. Так что кувшин с грохотом разбился об деревянный пол, разливая свое содержимое, а факел залетел сверху, и его пламя начало постепенно распространяться, набирая свою силу. Забор мы также не оставили без внимания. Из некоторых домов выбегали люди, видимо, прятались где-то в подполе, но Гера безжалостно их отстреливал. Закончив с этим, мы отправились к нашему лагерю.

Двигаясь в обратном направлении, мы увидели, что в их собственной волчьей яме сейчас лежало четыре человека, один мужчина, женщина и два ребенка лет так по десять. Все были мертвы, кроме женщины, как я понимаю, матери семейства. Она была сильно ранена и истекала кровью, и, увидев нас, ее глаза тут же наполнились ненавистью и гневом. Она начала осыпать нас проклятиями, но я оборвал ее мучения, сделав выстрел из пистолета четко ей в лоб.

– А знаешь, что самое обидное во всей этой ситуации? – спросил я у Герасима, когда мы шли вдоль небольшого поля.

– Что? То, что все патроны и оружие пришли в негодность из-за неправильного хранения? – предположил он.

– Вот башка у тебя дурная. Все эти люди сейчас нас с тобой ненавидят и проклинают за то, что мы сделали.

– Охренеть, они радоваться должны, что мы их сейчас не ищем в лесу, убивая одного за другим, правда, Ак? – обратился к волку, бегущему позади нас. – В этом-то и вся суть. В их глазах они живут правильно, жрут людей, что попадают в их окрестности, при этом, как ты заметил по сложенной одежде, их тут немало бывает. Так вот они же сделали как положено, нашли чужака и хотели его съесть, а тут пришел другой чужак, забрал их ужин и еще деревню сжег в придачу. Как-то так. Вот тебе и современные ценности, то, что людей есть нельзя, им, видимо, невдомек, а таких мест, как я понимаю, сейчас слишком много. И в мое время людоеды были, а теперь это и законом не запрещено, ведь закон только один – выживает сильнейший.

Вернувшись в свой лагерь мы обнаружили лошадок на своих местах, они продолжали мирно пастись, все вещи лежали на своих местах, так что я зря беспокоился. Передохнув, мы развели костер и приготовили обед, после чего решили уехать отсюда подальше, а то мало ли, оставшиеся в живых ниндзя придут по наши души под покровом ночи.

– Слушай, Макс, ну я все понимаю, живут тут в глуши в полном уединении, жрут людей, это не редкость для наших мест. Но вот почему мечи и луки? В чем прикол? Ладно бы не было ничего, но у них же реально полно оружия. – все никак не успокаивался Герасим.

– Сложно сказать, но японцы всегда были повернуты на своей культуре. Они гордились своими катанами и воинами. Могу предположить, что их далекие предки, которые основали эту деревню, просто смотрели на перспективу и понимали, что оружие и патроны со временем закончатся, и тогда в ход пойдут те самые луки, стрелы, арбалеты, копья и мечи. И будет сильнее тот, кто умеет хорошо пользоваться. Так-то по сути, если бы не моя способность, я бы уже дважды был убит. Их оружие чем-то отравлено, а меня ранили в лесу, ну ты видел одного подвешенного, плюс мне горло прострелили. Так что они вполне себе сильны, просто сегодня просчитались немного. Если бы тебя не уволокли сегодня, мы бы спокойно проехали дальше и даже не узнали об их поселении, разве не так? Их даже Ак не почувствовал, так что это опасные противники, даже без огнестрела. – выдвинул я свою теорию.

– Слушай, а звучит складно. – согласился Бегунок, – И да, подкрадываться они умеют, я вообще ничего не услышал, сидел себе спокойно, дела свои делал, и тут раз, мешок на голову, глотку зажали и поволокли. А потом и вовсе вырубили, пришел в себя, глаза открыл, и вот я в клетке, а на меня смотрят словно на прокаженного и ржут во все горло, пальцами тычут и камни кидают. – с обидой в голосе добавил мой напарник.

Дорога дальше была как обычно сложной, густой лес не хотел нас пропускать без препятствий, несколько раз даже приходилось вырубать заросли ивы, что просто не давали и шанса протиснуться среди них нашим лошадям. Плюс активизировалась местная фауна в виде клещей и разных надоедливых мух, хоть комаров пока нет. Я рассказал Герасиму про то, что укус клеща может быть смертельно опасен, и он теперь начинает осматривать себя каждую секунду, стоит где-то чему-то зачесаться на его теле. Погодка к вечеру испортилась, поднялся сильный шквалистый ветер, что гнал на нас темно-синие грозовые тучи. Огромный минус пребывания в лесу во время подобной грозы, сопровождаемой сильным ветром, который уже скорее похож на ураган, это то, что деревья имеют свойство ломаться и могут кого-то ранить, а то и вовсе убить. Укрыться от шторма было негде, поэтому самым безопасным местом мне показалась опушка, на которой росли старые могучие кедры, там-то мы и разбили наш лагерь. Чувствую, ночка сегодня будет долгой, главное, чтобы лошади от грома не разбежались.

Глава 6

Люблю грозу в начале мая! Вот именно под этим девизом прошла сегодняшняя ночь. Хотя я бы сказал, что это был какой-то шторм, ураган или какое-то другое стихийное бедствие. Даже Бегунок был в шоке от происходящего, что тут говорить об Акелле и в особенности о лошадях.

Шквалистый ветер с корнями вырывал деревья и отбрасывал в стороны, сломанные ветки летали повсюду и частенько долетали до нас, оставляя на наших телах ссадины. Гром грохотал так, словно мы стояли рядом с батареей артиллерийских орудий. Молнии сверкали одна за одной, озаряя небо, и нередко били неподалеку в одиноко стоящие деревья, раскалывая их в щепки и поджигая, но разгораться они не успевали, так как сильный ливень вперемешку с градом, что был размером почти с куриное яйцо, заливал и засыпал все вокруг. Лошади бились в панике и все время норовили вырваться из наших рук и убежать куда подальше. Акелла быстро смекнул, что к чему и по-быстрому выкопал себе нору, в которой смог укрыться от веток и града.

У нас же с Герасимом не было возможности где-то спрятаться от непогоды, так как нужно было успокаивать лошадей. Мы накрыли их своими бронежилетами, чтобы им доставалось не так сильно, и, поглаживая, успокаивали их, правда, мне все же разочек прилетело копытом от Бурки Бегунка, который в панике не узнал меня, счел за опасность и двумя копытами шарахнул так, что я метров десять кубарем пролетел и остановился, врезавшись в дерево. Будь на моем месте Бегунок, я бы остался без напарника, тут к гадалке не ходи, он мне все ребра переломал и руку, причем перелом был открытым. Гера хотел броситься ко мне на помощь, но я, перекрикивая непогоду, прокричал ему держать лошадей, а то сбегут, и тогда нам долго топать пешком. Меня порадовала реакция Черники, что увидела мой полет, как сказал Бегунок, она сразу напала на виновника моих бед, позабыв про грозу, и несколько раз шарахнула Бурке своими мощными копытами по спине, чуть не переломав того, и еще сделала несколько сильных укусов в шею, и если бы Гера не оттащил Чернику, то тот остался бы без коня. Акелла также выскочил из своей норы, но, понимая, что Черника и так отлично справляется, бросился ко мне и, видя мое состояние, поскуливая, пытался зализывать открытую рану и прикрывал меня своим шерстяным телом от падающего града и летящих веток. Минут через двадцать я пришел в норму и, поблагодарив Акеллу за заботу, как ни в чем не бывало продолжал стоять рядом с лошадкой, поглаживая ее бархатный нос и почесывая за ушком. А вот Гера увел Бурку подальше, так как тот помимо грозы боялся и Черники.

Гроза постепенно утихала, небо светлело, и наконец, появились первые лучи восходящего солнца. Лошади успокоились и легли отдохнуть, как и мы с Бегунком.

Развести костер оказалось непростой задачей. Дров было много, но все они были сырыми. Поэтому я достал из рюкзака таблетку сухого спирта и положил ее в кучку сырых дров. Дрова медленно, но верно начали разгораться, и в воздух поднялся столб белого дыма.

– Обработай ранки, а то не дай бог еще заражение крови заработаешь! – сказал я Бегунку, протянув ему фляжку с самогоном и чистой белой тканью.

Покрутив в руке фляжку, Гера открыл крышку и с наслаждением вдохнул запах содержимого.

– Макс, а можно мне внутрь немного? А то я что-то промерз за ночь. – делая самый грустный на свете вид, с глазами полными боли и страданий, словно кот из «Шрека».

– Хрен с тобой, можно, но чу-у-точку! А то я знаю тебя, тунеядца. – пригрозил я напарнику.

Гера довольно улыбнулся и, характерно выдохнув, приложившись к горлышку фляжки, присосался к ней, словно клещ, жадно глотая содержимое. Мой звонкий подзатыльник остудил пыл молодого алкоголика, и тот с обидой в глазах вернул фляжку.

– Вот ты, Макс, тип конечно, сам не пьешь и другим не даешь! – с обидой в голосе, потирая ушибленный затылок, проворчал Бегунок.

– Ага, не повезло тебе со мной. – ухмыльнувшись, сказал я и, обильно смочив ткань самогоном, протянул ее Герасиму, – Только не вздумай ее выжимать и пить, а то я не знаю, чего от тебя ожидать, когда дело касается алкоголя.

– А чего ты сам не пьешь? Как же расслабиться и все такое? Мы же с тобой когда познакомились неплохо так посидели, ты когда пьяный такой душевный человек, а когда трезвый, то невыносимый зануда. – протирая царапины на руках, спросил у меня напарник.

– Вот ты дурак, конечно. Алкоголь – это в своем роде яд, отрава, а как ты заметил, мой организм, получив повреждение, сразу же меня исцеляет, так что я физически не могу опьянеть, хоть бочку залпом выпью. – прояснил я парню.

– Соболезную. – пожав плечами, ответил напарник, продолжая обрабатывать ранки.

– Спасибо, я не сильно от этого страдаю, однако врать не буду, иногда бы хотелось слегка поддать, но увы.

– А чего ты тогда меня этого лишаешь? Завидно? Ладно на вылазке, но дома-то почему?