Труп будет молчать

Глава 1. НИКТО НИЧЕГО НЕ УЗНАЕТ

ОТ АВТОРА

Их было трое. Три лучших друга. Даже если они не были вместе, их всегда соединяла какая-то невидимая нить, что была крепче любого каната. Но беда была в том, что они часто задыхались от петли на шее, сделанной из этой же нити. Нелепо, грустно, непонятно…

Машина мчится по длинной трассе, качается в разные стороны из-за трясущихся в панике рук водителя. Белокурый парень нервно поглядывает на зеркало заднего вида, боясь увидеть там полицейскую машину.

– Расслабьте булки, девочки. Мы сделали всё правильно, – раздаётся голос с заднего сидения, где русоволосый мальчишка наслаждается видом из окна.

– Что, если они найдут след? Что, если найдут её?

Напряжённая атмосфера накаляется с каждым метром. Все трое думают о том, что они сейчас натворили и как им придётся за это отвечать. Страх пожирает быстрее любой чумы. Не всех… Только двоих.

– Не найдут. Зря мы что ли тащили её в самую глубь леса?

– Они найдут нас! Нас посадят! – вопит брюнет на переднем пассажирском сидении, постоянно оборачиваясь назад.

– Хватит скулить, малыш Джонни. Она мешала нам.

– Но не до такой же степени, чтобы заслужить смерти. Мы должны были её отпустить.

– Так, слушай меня, – русоволосый поудобнее устроился на заднем сидении, чуть пододвинувшись вперёд к брюнету. – Никто ничего не узнает. Труп будет молчать, верно? – он засмеялся, что было довольно жутко в сочетании с его словами. – А раз так, то никто ничего не пронюхает, если мы никому ничего не скажем. Ясно?

Водитель молча слушает разговор своих друзей, пытается переварить в голове всё, что произошло, но каждый раз мысли уходят в другое русло.

– Я не могу так. Я расскажу полиции. Мы должны…

– Останови машину, – резко приказал русоволосый парень водителю, прервав слова брюнета.

– Эйдан, расслабься. Джонни просто…

– Останови чёртову машину!

Шины резко стираются об асфальт, авто останавливается посреди дороги, где за обочиной раскинулись широкие поля и небольшой лес.

Эйдан нервно выходит из машины, подходит к переднему пассажирскому сидению и, силой вытянув оттуда друга, припечатывает его к машине, приставив кулак к его подбородку.

– Ты будешь молчать, как и девчонка, которую мы там оставили. Я не собираюсь садиться в тюрьму из-за твоего длинного языка, – он берёт парня за воротник и трясёт несколько раз, впиваясь взглядом в глаза друга.

Бешеное чувство какой-то злости пожирает парня. Даже мысль о том, что перед ним его же лучший друг, не может заглушить огонь в груди.

– Эйдан! – кричит водитель, подходя к парням. Его светлые волосы на солнечном свету кажутся белоснежными стеблями пшеницы, а голубые глаза подчёркивают тёмные густые брови. – Успокойся. Никто ничего не скажет. Ты прав, мы сделали всё, что смогли.

Он оттянул Эйдана от Джона, что ему часто приходилось делать в последнее время. Что-то произошло между этими двумя, о чём блондин не знал. Возможно, так они просто переживают волнение, которое вызвала эта поездка.

– Что нам теперь делать? – обратился к нему Эйдан, прищурив глаза от солнечного света.

Белокурый парнишка всегда умел решать любые проблемы, строить планы и при этом держать себя в руках. Он был лидером, с чем никто не мог поспорить. Блондин нахмурил брови и, опустив голову, засунул руки в карманы джинсов.

– Вести себя, как и обычно. Скажем боссу правду. Я думаю, он поможет с этим разобраться. Я постараюсь всё уладить.

Пока одни страдают от одиночества, другие считают это даром свыше. Постоянный контроль всегда выводил эту девушку из себя, а уж если речь шла о родителях, то подобные срывы часто заканчивались уходом из дома. Она идёт по шумному городу в сторону железной дороги. Волосы развиваются на ветру, белые наушники заглушают вой противного осеннего ветра. В её голове такой же ветер, но это уже давно вошло в норму. Вряд ли её семью теперь можно называть семьёй. Идиллия закончилась ровно в тот день, как мама узнала об измене отца. Да, он извинялся, вставал на колени, слёзно умолял простить его. Кто знает, может, мама и правда простила его, но в её взгляде больше нет той влюблённости и наивного доверия. С того дня женщина сильно изменилась. Стала некой железной леди, которая тратит свои эмоции только на работе, а семейные дела оставляет на домработницу. Она пытается быть хорошей матерью, пытается быть самой лучшей для своей дочери и не понимает, что она и без того самая лучшая.

Вдоль железной дороги тянется автомобильная трасса. Машина, где трое парней уже более-менее перестали нервничать, едет с небольшой скоростью.

– Мой отец вчера уехал в отпуск. Можете сегодня остаться у меня, – блондин смотрит на зеркало в салоне, пытается разрядить атмосферу.

– Смотри на дорогу! – уже и не имеет значения, чей это был голос.

Парень резко ударил по тормозам, еле удерживая управление. Раздался глухой удар… Девушка слишком неожиданно вышла из-за вагона поезда. Её тело упало на холодный асфальт и, наверное, отлетело на метр от машины. В салоне авто повисло молчание… Страх прокрался в головы, парни вышли из машины, окружили тело девушки.

– Серьёзно?! Вторая смерть за день?

– Да помолчи ты, Эйдан, – блондин быстро подходит к девушке, его пальцы нащупывают слабый пульс, что заставляет его облегчённо выдохнуть. – Она жива.

– Оставим её здесь. Свидетелей нет, а она вряд ли успела что-то увидеть.

– Нет. Мы отвезём её в больницу. Помоги мне.

Парни поднимают лёгкое тело и несут в сторону машины, аккуратно укладывая на заднее сидение. Авто снова трогается с места, Джон всё так же молчит, а водитель иногда поглядывает на заднее сидение и смеётся с того, как Эйдан заинтересованно рассматривает девушку.

– Зачем эти существа отращивают такие длинные волосы? – парень потянулся руками к лицу девушки.

– Эйдан, что ты там делаешь?

– Чувак, она их жрёт. Это нормально?

Блондин улыбнулся и покачал головой. Иногда он восхищался Эйданом, ведь он даже в самой худшей ситуации старался разрядить обстановку.

– А ещё мне кажется, оно шевелится…

– Она без сознания.

– Нет, я серьёзно, чувак, оно ш…

Девушка резко открыла глаза, и парень от неожиданности вздрогнул. Николь машинально ударила его в лицо с кулака под звуки собственного крика. Машину снова занесло, блондин в очередной раз ударил по тормозам.

– Эй, эй, спокойно! Только не по лицу, – завопил русоволосый.

Водитель вышел из машины, силой вытащил Эйдана с заднего сидения и, успокаивающе вытянув руки вперёд, попытался угомонить их попутчицу. Выглядела она напряжённой. Растрёпанные волосы наполовину закрывали разгневанные лицо, а дрожащие руки, сжатые в слабых кулачках, были готовы разбить нос кому-то ещё.

– Постой, постой, всё нормально, слышишь?

Девушка тяжело дышит, её глаза округлены, а нижняя губа подрагивает, как у маленького ребёнка.

– Она похожа на моего попугая. Он тоже бешеный и лохматый.

– Эйдан! Заткнись и сядь за руль, – гаркнул на него блондин.

Эйдан закатил глаза, но послушно сел за переднее сидение и обернулся назад, как и Джон.

– Мы не сделаем тебе ничего плохого. Меня зовут Картер. А это Эйдан и Джон. Мы случайно сбили тебя, пока ты переходила дорогу.

Девушка поморщилась и взялась за голову от боли, которая подтвердила слова парня. Николь сильно ударилась об землю из-за этого удара.

– Ты хоть не заразная? – снова вмешался Эйдан, прервав слова друга, на что получил строгий взгляд от Картера. – Да шучу я, шучу, – парень отвернулся в сторону руля и завёл машину. – По-любому заразная.

Блондин сел с девушкой на заднем сидении, и машина тронулась с места, пока ветер пытался проветрить авто через узкую щель в окне. Напрягающая атмосфера снова заполнила пространство. В мыслях парней опять стоит та девушка в длинной белой ночнушке, едва закрывающей колени. Её чёрные волосы аккуратно лежали на плечах. Губы её сомкнуты, но в голове всё равно звучит голос. «За что вы сделали это со мной?»

Николь же до сих пор не проронила ни слова. Она настороженно наблюдала за всеми тремя парнями, пыталась понять, кто из них более адекватный или хотя бы менее опасный. Русоволосый парень за рулём сразу показал, что он некий живчик в этой тройке. Задорный весельчак и душа компании. Рядом с ним – брюнет, кажется, Джон, очень спокойный и тихий. Она даже не слышала его голоса, но его лицо казалось ужасно знакомым. Более того, она видела его где-то в своей школе. Да, он учится в старших классах.

– Почему ты не спрашиваешь, кто мы такие, куда везём тебя? – продолжал что-то говорить Эйдан и поглядывать на неё через зеркало в салоне. – Я тоже был молчаливым лет в десять. Правда тогда это было на спор, и мне угрожали запихать в рот тампоны…

– Все уже слышали эту историю, – ответил ему блондин, что сидел рядом с Николь.

Его тип парней тоже был особенно выделяющимся. Спокойный и серьёзный. Такие обычно становятся лидерами во время зомби-апокалипсиса. Впрочем, Картер и сейчас казался неплохим лидером.

Его приятная внешность вызывала какое-то спокойствие. Голубые глаза скрываются за белокурой чёлкой, когда мальчишка опускает голову. Красивый…

Не удавалось разглядеть только Джона. Он постоянно молчит, смотрит в окно. У него чёрные волосы, что торчат из-под забавной шапки, а глаза, цвет которых девушка пока ещё не смогла разобрать, выражают какую-то грусть и тоску. Он словно смотрит на мир через тоненькую щель, будто боится, что если увидит больше, то ослепнет.

– Знаешь, а ты подходишь малышу Джонни. Он тоже не любит разговоры, – Эйдан улыбнулся и ударил в плечо друга, а потом улыбка с его лица упала, когда брюнет всё так же опечаленно отвернулся к окну. – Как говорится, одна голова хорошо, а евреем тоже быть неплохо.

– Остановите машину, я выйду, – неожиданно для всех произнесла девушка, снова морщась от боли в голове.

– Ты ещё и разговаривать умеешь? А всё так хорошо начиналось… – вздохнул русоволосый.

– Зачем? Мы почти доехали, – Картер нахмурился и посмотрел в её сторону, а вот она отвечать тем же не торопилась. Лишь на секунду она ответила ему опасливым взглядом, но после сразу отвела глаза в сторону.

– Со мной всё нормально. Я дойду сама. Остановите.

– Ну, раз ты так хочешь… – Эйдан пожал плечами и равнодушно потянулся к педали тормоза.

– Нет. Мы довезём тебя.

– Даже не пытайся с ним спорить, – впервые подал голос Джон, не отрывая взгляда от окна. – Всё равно будет так, как он скажет.

– Факт, – подхватил Эйдан, тяжело вздохнув.

Дорога тянется вдаль, а наконец в машине настала тишина. Парни на передних сидениях с улыбкой смотрели на то, как на заднем накалялась атмосфера. Николь и Картер словно специально не смотрели друг на друга и как-то смущённо молчали. Тем не менее, девушка была рада, что сейчас она здесь, а не в доме, где родители не замечают ни друг друга, ни её. Жаль маму, что она доверилась отцу и теперь так страдает. Жаль отца, что он такой идиот, ведь потерял любимую женщину из-за минутного увлечения. А себя? Нет, себя не жаль. Жаль только мир, который с каждым днём умирает на глазах из-за таких, как она. Из-за подростков, которые жалеют всех, кроме себя, но никому не могут помочь.

Колющая боль раздалась где-то в висках. Николь прислонилась лбом к холодному стеклу, наблюдая, как на небе стали медленно сгущаться тучи. Она всегда любила такую погоду, ведь когда-то родители купили ей резиновые сапожки и разрешали прыгать по лужам хоть целый день. Это было так давно, что воспоминания кажутся ещё более болезненными, чем эта ноющая заноза где-то в мозгах. Девушка медленно теряет сознание, пытается ухватиться руками за реальность, но обессиленно падает в яму своего сна. Сна, в котором она прыгает по лужам в новых резиновых сапожках.

Кто-то аккуратно бьёт её по лицу, пытается вернуть в этот мир своим голосом, но не успевает. Настаёт молчание…

Глава 2 «КОНЕЦ СВЕТА»

НИКОЛЬ

Мне бы хотелось сказать, что я рада снова открыть глаза, вдохнуть воздуха или просто оказаться в живых, но язык не поворачивается. Во всех смыслах… В последнее время всё меньше смотрю по сторонам, переходя дорогу. Дело даже не в том, что я хочу умереть, а просто всё равно. Абсолютно плевать.

Тяжёлые веки открываются мучительно долго, взгляд обращается к потолку, а по ушам бьёт противный писк какого-то прибора возле моей койки. Не помню, как оказалась в больнице, не помню, как потеряла сознание, но помню тех троих парней, что везли меня куда-то. Странные и абсолютно разные… Особенно тот, что называл своего друга малышом Джоном.

Дверь открывается, на пороге показывается женщина в белом халате, говорит что-то неразборчиво и непонятное, мол у меня посетители. За ней заходят несколько силуэтов, один из которых выделяется особенно светлой макушкой. Парень подходит ко мне, виновато опускает голубые глаза в пол, пока двое его дружков рассматривают палату. Эйдан надувает медицинскую перчатку и бьёт ею Джона по лицу, а блондин всё ближе подходит ко мне. Кажется, его имя Картер.

– Привет. Как себя чувствуешь?

– Зачем вы пришли? – мой голос хриплый, но грубый, что вызывает у друзей парня недовольство.

– Я же говорил, не нужно сюда идти. «Мы должны, мы виноваты…» – последние слова Эйдан говорил голосом какого-то монстра, наверное, перекривляя Картера.

– Но мы действительно виноваты, – блондин поднял на меня глаза, не оборачиваясь к Эйдану. – Врачи сказали, у тебя сотрясение.

– Со мной всё в порядке. Можете идти, – снова грубо сказала я. Мне не требуется их помочь, их извинения. У того, что я попала сюда, нет ни плюсов, ни минусов.

– Как тебя зовут? – проигнорировал мои слова парень и засунул руки в карманы джинсов, мельком обернувшись на друзей, которые совсем не скучали.

– Николь. Меня зовут Николь. Но эта информация вам не пригодится, так что уходите.

Я привыкла всегда быть одной, и сейчас мне хотелось вернуть моё «всегда». Я не любила компании даже на праздники, ведь они всегда заканчивались тем же одиночеством. Я не любила рассказывать о том, как прошёл мой день или какое я люблю мороженое. Из друзей у меня только парочка знакомых, о которых вспоминаешь только от скуки. Уверена, у всех есть парочка таких.

– Эй, девчонка, полегче. Мы миром с тебе к, – Эйдан переставил слова в предложении, будто я была каким-то инопланетянином. Он всё так же продолжал бить Джона, но теперь вместо перчатки были стеклянные колбочки.

– Я всё равно ещё зайду к тебе, – Картер улыбнулся краем губ и вышел из палаты, а за ним, как послушные псы, вышли и его друзья.

ОТ АВТОРА

На месте преступления собралось немало человек, бо́льшая часть которых одета в полицейскую форму. Высокий полноватый мужчина стоит возле холодного и пока ещё целого трупа молодой девушки. Её тёмные угольные волосы неаккуратно лежат на груди, в них торчат мелкие листочки, а белое платьице украшено парой больших пятен крови и грязи. Её прекрасное лицо освещается тусклым солнцем, веки не шевелятся, будто девушка очень крепко спит, будто не слышит того шума, что витает вокруг неё.

– Шериф! – раздаётся женский голос где-то в десяти метрах от мужчины, и тот оборачивается на звук. – Моё имя Стейси Гил. Меня прислали помочь вам с расследованием, – темнокожая девушка с пышными чёрными волосами показала удостоверение и, гордо подняв голову, оглядела мужчину. Она была профессионалом в своём деле и, даже если бы шериф отказался от помощи, она нашла бы способ подобраться к истине. – Что вы успели найти?

– Доброго дня. К сожалению, мы пока мало нарыли. Известно только то, что девушка не из местных и убийца был не один. Минимум пять человек.

– Боюсь, шериф, даже в этом вы ошибаетесь, – девушка села на корточки, аккуратно проводя рукой по листве, где копы расставили значки, обозначающие номера улик.

– И какова же ваша версия?

– Труп несли только два человека, а третий шёл в стороне. Предполагаю, что он очень нервничал, потому что по следам видно, что шёл он неровной походкой. Вы упустили, что убийцы оставили труп и пошли обратно по той же дороге, поэтому следов прибавилось, – она пальцем указала на листву за своей спиной и прищурила глаза. – На обратном пути они бежали, а перед этим закопали девушку в листве и неумело замели следы возле неё.

– Думаете, это сделали парни? – мужчина задумчиво нахмурился. Нельзя сказать, что шериф был особо умным человеком, но его мимика могла убедить в этом кого угодно.

– Да, следы от ног довольно большие. А всё остальное, думаю, покажет экспертиза.

Тёмный подземный коридор освещается множеством лампочек на потолке, а сырые стены блестят на свету, переливаясь в какие-то неприятные на глаз оттенки. Коридор становится шире и выводит к помещению, откуда исходят несколько дверей. Трое парней направляются к одной из них и останавливаются на несколько секунд. Они переглядываются друг на друга, будто пытаются найти поддержку, как это бывает обычно.

Картер кивает своим друзьям, они делают то же самое в знак согласия, мысленно говоря друг другу: «Сделаем это». Блондин поворачивает ручку, заходит в кабинет, как и его друзья. Парни молча садятся за стол, в самом конце которого в шикарном мягком кресле сидит мужчина, одетый в солидный чёрный костюм. Комната обустроена со вкусом. Тёмные обои, чёрный стол и такого же цвета диван, коричневый ковёр и красивая лампа, заменяющая окно в этой комнате. Молчание прерывается только скрипом стульев о пол. Парни садятся так, что Картер оказывается ближе всех к боссу. Это уже вошло в привычку сваливать всю ответственность на блондина.

– Мы сделали то, что Вы нам приказали, – начал голубоглазый, протягивая мужчине зелёную флешку.

– Отлично. Были какие-то трудности? – мужчина улыбнулся, рассматривая вещицу, пока парни нервно сглотнули и посмотрели друг на друга.

– Никаких трудностей, но… Есть проблема, – в разговор вступил Эйдан, постоянно поглядывая то на босса, то на Картера.

– Какая проблема?

– Это вышло случайно, мы не хотели этого. Она появилась слишком неожиданно, – продолжил Джон довольно уверенным голосом.

– Что вы сделали? – мужчина перестал улыбаться и нахмурил брови. Занервничал…

– Мы убили девушку.

Морщины на лбу босса разгладились от шока. Он медленно поднялся со своего места, буравя взглядом сидящего рядом Картера.

– Какая-то брюнетка лет восемнадцати помешала нам. Мы были вынуждены избавиться от неё. Но то, что произошло, было абсолютно случайно.

Картер почувствовал, как что-то холодное упёрлось ему в висок, а потому сразу замолчал. После он услышал звук снятого предохранителя. Дуло пистолета больно давило в висок, но ни одна эмоция не проскользнула на лице парня. Он даже слабо ухмыльнулся, ведь ожидал чего-то подобного.

– Это я убил её, – заметно занервничал Эйдан, глядя, как мужчина угрожает убить его лучшего друга. – Это у меня в руках был пистолет. У меня в детстве была рогатка, из которой я мочил воробьёв, так что…

– Заткнись, Эйдан, мы все виноваты, – перебил его Джон, опустив взгляд на свои руки.

Мужчина покачал головой, удивляясь крепкой дружбе этих балбесов. Он отошёл в сторону, а потом бросил на стол стопку фотографий разных девушек.

– Которую из них вы убили? – его грубый голос любого заставил бы вздрогнуть, но парни уже привыкли.

– Вот эта, – Годфри указал на фото девушки с длинными угольными волосами, ведь именно он запомнил её лицо в точности. Именно из-за Эйдана они теперь должны скрывать ужасную тайну.

Мужчина взял фотографию в руку и замер на месте. Несколько долгих секунд его лицо совершенно не менялось, но потом он сел на чёрный диван и истерически засмеялся, не выпуская фотографии из своих сильных рук. Он закрыл лицо, продолжая смеяться и пугать своим смехом парней.

– Вы трупы, ребята. Вам всем конец.

НИКОЛЬ

Прошла уже неделя с тех пор, как я нахожусь дома после больницы. Тот странный голубоглазый парень не пришёл снова, хоть и обещал. Почему-то мне кажется, что эта тройка ещё не раз встретится со мной.

Рука прислоняется к холодному стеклу, начинает казаться, что улицы города со всеми его постройками и жителями медленно умирают. Красиво… Действительно красиво наблюдать за концом света. Для каждого он свой. Чей-то мир погибает в момент расставания с любимым человеком, а кто-то до конца жизни хорошенько подкармливает трёх китов, которые держат свою индивидуальную планету. Наверное, мой конец света медленно приближается.

Я смотрю на пустую улицу, продолжаю ждать, когда на тротуаре покажется высокий силуэт молодого парня. Он подойдёт к моему окну, помашет рукой и заберётся в мою комнату, обнимая меня и постоянно поглядывая на часы. Он ушёл где-то месяц назад и обещал вернуться, но, кажется, что-то не дало ему сдержать обещание. Сердце разрывается на куски, я не слышу даже криков мамы за дверью, что снова пилит отца из-за какой-то мелочи. Они часто ссорятся. Часто делают вид, что нашу семью можно спасти, но это ложь. Отец сам виноват. Его измена отразилась на каждом из нас, особенно на маме. Она стала такой же холодной, как и это стекло, через которое видно конец этого грёбаного мира.

А я ведь тоже делаю вид… Делаю вид, что верю в ЕГО возвращение. Может, это действительно была совсем не любовь, а просто увлечение? Раз так, то почему я продолжаю ждать? Почему до сих пор на что-то надеюсь?

Ветка ударяется о стекло, от неожиданности я отпрыгиваю назад и проклинаю себя за чёртову наивность.

Первое, что попадается мне под руки – фотография в стеклянной рамке, которая тут же летит в стену возле двери. Стекло разбивается, я снова поворачиваюсь к окну и слышу, как дверь открылась. Кто-то зашёл в комнату и, похоже, поднял с пола фотографию.

– Он так и не вернулся? – папа говорит тихо, боится напугать меня.

– Он так и не собирался.

Комнату освещает лунный свет, делает всё вокруг мрачным и еле заметным. Отец подходит ко мне, кладёт свои тяжёлые сильные руки мне на плечи, пытается успокоить, хоть и сам сейчас взволнован.

– Как же ты быстро выросла… – это он говорит очень тихо и с каким-то сожалением. Да, моё взросление не приносит пользы никому. – Помнишь, как мы с тобой и с мамой ездили в зоопарк и ты заплакала, когда увидела, как малыша зебры отлучают от матери?

– Это было слишком давно.

– Нет, это было совсем недавно, и та маленькая Николь по-прежнему ждёт чуда.

Он поцеловал меня в щёку и положил на подоконник фотографию, рамку от которой я только что разбила. На небольшой бумажке изображены счастливые улыбки. Моя и ЕГО. Мы обнимаемся, на заднем плане его отец расчищает бассейн возле дома. Если это и была любовь, то, похоже, она жила только в моём сердце. Сейчас там только какая-то тупая боль и томительное ожидание.

Папа вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, а я стояла у окна ещё минут десять, пока в горле всё не пересохло. Ноги сами несут меня к лестнице на первый этаж, пока в голове дует какой-то ветерок. Я спускаюсь вниз, слышу тяжёлые всхлипы и неровное дыхание. Мама снова плачет. Она думает, что её слёзы никто не должен видеть. Думает, что это признак слабости, ведь весь мир давно проклял её званием «железная леди».

Я подхожу к ней, она уже не прячет влажные пятна под глазами или же просто не видит меня. Сажусь рядом, поджав под себя ноги, и смотрю куда-то вперёд.

– Мам, когда-нибудь всё будет хорошо. Бывало и хуже, верно?

Её слёзы уже кажутся истерическим смехом. А потом она действительно смеётся.

– Всё хорошо, Николь. Всё и так хорошо.

Я слабо улыбаюсь, опускаю голову. Это всё так странно… Как же люди любят притворяться даже при виде конца света.

Глава 3. ПРОСТО ДЕЛА

НИКОЛЬ

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – эта женщина снова задаёт неуместные вопросы, думая, что этот разговор поможет мне.

Я смотрю на окно, наблюдаю, как за стеклом, где-то высоко в небе, сгущаются тучи. Не люблю дождь. Не люблю солнце. Я не знаю, что люблю.

– Николь?

– А? – я наконец смотрю на неё, а она сдержанно выдыхает воздух. Видно, что моё поведение её раздражает.

– Я задала тебе вопрос. Как ты себя чувствуешь?

Психолог складывает руки перед собой и пододвигается чуть ближе ко мне. Я стала ходить на сеансы ещё с осени прошлого года после одного случая. С того дня родители стали ко мне по-другому относиться, будто я из их дочки превратилась в какого-то животного, которого лучше держать на привязи. С того дня в школе меня стали опасаться, считая, что я бешеная, и любое прикосновение ко мне может заразить человека. Что произошло? В порыве злости я проткнула руку одноклассницы вилкой, а потом отобрала у кого-то зажигалку и подожгла её волосы. А потом я улыбалась, глядя, как она смешно бегает по столовой с горящей головой. И это действительно было смешно.

С того дня всё изменилось… Родители стали больше ссориться, больше меня контролировать. Изменилась и я, но это уже совсем другая история.

– Как я себя чувствую? Так же, как и ваши цветы, – я указала на баночку с водой, в которой стоял небольшой букетик роз. Лепестки с них уже опали, ведь розы стали вянуть, а вода практически высохла.

– Ты чувствуешь себя так потому, что никто тебе не помогает, или потому, что ты чувствуешь себя мёртвой? – я прищурила глаза. Эту привычку уже все за мной заметили.

– Кто вам их подарил? Муж?

– Сын, – на это я хмыкнула.

– Похоже, ваш сын очень вас любит, да?

– Я предлагаю поговорить о тебе. Как твои родители относятся к тебе? Они следят за твоим обучением?

– Следят они за нашей собачкой. А мою учёбу они контролируют.

Женщина записала что-то в свой блокнот, а я снова посмотрела направо. Вид за окном был намного интереснее лица психолога.

– На сколько ты можешь оценить свою жизнь по шкале от одного до десяти? – задала она самый глупый вопрос из всех ранее заданных.

– На одиннадцать, – я посмотрела на неё с широкой притворной улыбкой.

Мне нравилось наблюдать, как люди реагируют на моё странное, как они считают, поведение. Вот она нахмурила брови, потом сдержанно вздохнула и нервно записала что-то в блокнот. Они считают меня какой-то сумасшедшей или же просто травмированным ребёнком из-за ситуации в семье. Вот только теперь по большей части я притворяюсь, потому что приходить сюда, в этот кабинет, мне стало даже нравиться. Здесь приятная атмосфера, тепло и уютно. К тому же, это ещё один повод задержаться в школе на пару часов. Не хочется идти домой.

Руки потянулась к сумке, я достала оттуда ингалятор и заметила взгляд психолога на себе. Женщина с сожалением стала наблюдать, как я вдохнула воздух через трубку, борясь с приступом астмы.

Я стою возле своего шкафчика, прячу рюкзак, чтобы он не мешал мне в столовой. Ученики проходят мимо меня, оглядываются как на какое-то мифическое животное. В их взглядах какое-то сожаление или осуждение. Они боятся, что я накинусь на них с зажигалкой или вилкой.

Смотрю по сторонам, а потом мой взгляд останавливается на двух парнях, что стоят у шкафчиков чуть дальше, в метрах десяти от меня. Замечаю знакомую шапочку, из-под которой торчит чёрная чёлка. Возле Джона стоит Эйдан и с серьёзным лицом что-то говорит ему. Вот только Эйдан же не с нашей школы. Я даже не знаю, где он учится, чем занимается. Как бы там ни было, парни посмотрели на меня, а я помахала им рукой. Я правда была рада их видеть. Не то, что в больнице.

Русоволосый в самом начале показался мне очень весёлым парнем, но сейчас он повёл себя чертовски странно. Он покачал головой, нахмурил брови, будто я была не достойна его внимания. Он снова обратился к Джону и, сжав на секунду его плечо в своей руке, быстрым шагом пошёл куда-то по коридору.

– Что это было? – спросила я у Джона спустя пару секунд после ухода Эйдана.

– Да, привет. Рад тебя видеть.

– Прости. Привет. Что происходит? Он как будто ненавидит меня.

– Такое бывает, – брюнет засунул свои вещи в шкафчик и захлопнул его. – У него переменчивое настроение, а так он нормальный. Как там твоя голова?

Я впервые видела, чтобы этот парень так много говорил. Мы будто старые друзья. И только теперь я смогла увидеть его тёмно-карие глаза.

– Всё отлично. Эйдан ведь не учится в этой школе, верно?

– Да. Просто дела, – мальчишка закинул на плечо портфель и ушёл так же быстро, как и его друг.

Чем-то он был похож на меня. А может, мне просто хочется в это верить. Меня задело поведение того парня. Переменчивое настроение? Почему-то мне кажется, что дело в другом.

– Эй, что за дела? – я подбежала к Эйдану и едва ли успевала за его быстрым шагом.

– О, привет, белка.

– Белка?

– Ну, да, знаешь, такая волосатая крыса с веником на жопе. Жуть…

– Что…? Так, не сбивай меня с толка, – на мои слова он наигранно вздохнул. – Почему ты так себя ведёшь?

Это был довольно странный вопрос, ведь сейчас я вела себя не лучше. Иду по коридору с незнакомым парнем, пытаюсь понять, почему он меня игнорирует. Все смотрят на нас, как всегда, пытаются понять, по какому поводу очередной кипиш. Виной всему – любопытство.

– Как я себя веду?

– Хочешь сказать, что ты не заметил, как я с вами поздоровалась?

– Напомни, какие между нами отношения.

Я нахмурила брови и ответила после паузы.

– Никаких.

– Именно, – парень остановился и свысока посмотрел на меня. – Так чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ко мне не относились как к куску дерьма.

Он засунул руки в карманы и, подняв брови, посмотрел куда-то на потолок, думая о чём-то своём.

– Знаешь, я стараюсь не воспринимать всерьёз слова существ, которые кровоточат каждый месяц и не умирают, – сказал он на выдохе, говоря о всех девушках в целом.

Я закатила глаза. Порой Эйдан несёт полную чушь. Хотя, странно, что я говорю так о человеке, которого едва ли знаю.

– Передавай привет Картеру, – на этих словах я раздражённо развернулась и пошла прочь, пока парень не крикнул мне что-то вслед.

– Картеру? Я так и знал, что он из «ваших».

Теперь мне хотелось как можно больше узнать об этих троих, ведь это первые люди, которые свободно общались со мной за последние месяца три без опасения, что я могу сожрать их конечности или выколоть глаза столовыми приборами. Мне банально не хватает друзей. Как же по-детски это звучит…

И сколько в мире таких же одиноких подростков? Они сидят дома, пока их не собьёт какая-нибудь машина с загадочными парнями, которых они не видели ни разу в жизни, но их лица кажутся жутко знакомыми. Это как эффект дежавю.

Сегодня к нам в гости придут мамины друзья, так что этот вечер мне придётся провести где-то за пределами дома. Не люблю людей, которые дарят подарки чисто из вежливости и улыбаются даже если их оскорбили. Улыбки притворные, а подарки, скорее всего, передаренные. И если кто-то скажет, что я ошибаюсь, я всё равно останусь на своём. Это очень странный мир. Подросткам тяжело здесь. Мне тяжело здесь…

Я снова брожу по крыше заброшенного детского садика. Скоро солнце сядет и позволит сумеркам поглотить город. Это самое лучшее время. Вечером люди меняются как оборотни, хоть и не покрываются шерстью.

Я становлюсь на край, смотрю вниз на утопающий в темноте город. Ветер задувает мне под футболку на спине, вызывает табун мурашек. Я закрываю глаза и выставляю руки в стороны, чтобы почувствовать тёплый поток осеннего воздуха. Мне приятно находиться здесь, хоть я прихожу сюда только второй раз. Думаю, стану приходить чаще. Здесь очень красиво…

– Если хочешь прыгнуть, то лучше не медли, – раздаётся голос прямо возле меня, и я вздрагиваю от неожиданности.

Прямо возле меня стоит девочка примерно моего возраста. Её короткие чёрные волосы по плечи закрывают лицо, не дают увидеть цвет глаз и рассмотреть красивую родинку на лбу.

– Что?

– Если будешь тут долго стоять, то передумаешь. Снова захочется жить. Лучше прыгнуть сразу.

– Но я не собираюсь прыгать…

Она всё так же без эмоций посмотрела на меня, будто совсем не поверила моим словам.

– Можешь называть это, как хочешь. Если для тебя это полёт, то пожалуйста. Очень многие взлетали с этой крыши. У тебя тоже выйдет, если поддашься ветру. В любом случае… Встретимся внизу.

Она натянула кофту на руки, наверное, закрывая порезы на них, и, чуть сгорбившись, поплелась к проходу, что вёл на крышу.

– Постой! Как тебя зовут?

Она ответила, продолжая идти и не оборачиваясь в мою сторону:

– Рейвен. Можно просто Вен. Своё имя мне не говори. Не хочу потом думать о нём всю ночь.

Она молча ушла, покинула крышу и меня. Мне особенно запомнился её взгляд и алые губы с пирсингом. Глаза… Такие красивые, но такие грустные. Интересно, а на меня так же смотрят взрослые, когда я говорю, что не вижу смысла в своей жизни? Многих раздражают мои суицидальные наклонности, мой пессимизм и депрессивность. Меня бы тоже раздражало. Но я не хочу летать…

Глава 4. КТО ВЫ ТАКИЕ?

ОТ АВТОРА

Она лежит на кровати, в её комнате снова нет света, ведь девушка привыкла к темноте больше, чем к воспоминаниям. Она снова думает про него… Про то, как он говорил, что любит её красивые плечи, её лёгкую походку и игривый взгляд. Говорил, что они будут счастливы, и обещал всё сделать для этого. Она смотрит на потолок, чувствует невероятное спокойствие и умиротворение. Нет повода волноваться. Нет повода переживать. Даже школа не имеет значения.

Но прошлое – тот ещё клыкастый зверь. Если вцепился зубами, то либо терпеть, либо рубить ему голову. Николь зажмурила глаза, надеясь, что боль от его укуса хоть немного утихнет. Но прошлое оказалось сильнее. В голове всплыли воспоминания.

Взгляд парня жадно пожирает её тело, и он представляет, как девушка сбрасывает с себя одежду. Она стоит перед ним в клетчатой рубашке и коротких шортах, хоть так хочется прикрыться. Она видит его взгляд, понимая, что он означает. В груди какое-то давящее чувство унижения и отвращения. Она делает это не по своей воле, но покорно и беспрекословно. Николь узнала от его друзей, что без телесного контакта тяжело будет удержать парня в своих оковах.

Её пальцы дрожат, тянутся к пуговице на рубашке и расстёгивают её. Парень ещё более озабоченно облизывает губу, ожидающее развалившись на диване. Она расстёгивает вторую, закусывает губу, давя в себе это ужасное чувство. Зачем она пошла на это? Неужели её любовь так сильна?

На глазах образовываются мокрые пятна, слёзы предательски скапливаются в уголках глаз, но пока ещё не собираются падать. «Всё правильно. Любая нормальная пара делает это. Всё так и должно быть», – уговаривает она голос в голове, который умоляет остановиться. Николь смотрит на своего парня, он уже на пределе. Она расстёгивает следующую пуговицу, а потом совершает ошибку. Шмыгнула носом, слеза упала на рубашку, а мокрая дорожка наконец выдала все настоящие чувства. Парень нахмурил брови, поднялся с дивана и подошёл к девушке, взяв её лицо в свои руки.

– Николь…

Она боится смотреть ему в глаза, но потом всё же поднимает свои, встречаясь с его взволнованным взглядом.

– Ты не должна этого делать, если не хочешь.

Его слова сейчас как спасательный круг в океане безысходности и жестокости. Она улыбается, понимает, что его друзья снова были не правы. Может, она просто хочет верить в это, а может, это просто действительно так.

– Прости, что заставляю ждать.

– Это нормально. Ты особенная, – он проводит пальцем по её лицу, сдерживает свою улыбку и видит в её глазах какую-то благодарность. – Ты не такая, как все дуры, которые дают на первом свидании. Ты не такая, как они. Это самое лучшее, что я в тебе нашёл.

Улыбка растягивается до ушей, она наивно верит его словам, открывая для него своё большое чистое сердце, не тронутое чьими-то грязными руками.

– Я люблю тебя, – снова сказал он эти слова, но для неё каждый раз кажется каким-то особенным и важным.

Она слышит это и понимает, что не боится остаться глухой на всю жизнь, если будет слышать только эту фразу каждый день. Такая глупая и наивная…

НИКОЛЬ

Я уснула неожиданно и открыла наконец глаза, только когда услышала странный шум за окном. Мой сон, если не брать в расчёт обезьян, что охотились на гусей, был довольно приятный и спокойный. Наверное, поэтому я отреагировала на вой сирены полным безразличием.

Машина «плачет» на всю улицу, а потом замолкает и уступает место следующим звукам. Хоть моя комната и находится на втором этаже, мне слышно абсолютно всё, что происходит внизу. Вот ветер колышет листву кустарников, а потом ломаются ветки… Теперь я уверена, что кто-то крадётся под окном. Я замираю на месте, больше не слышу ничего, успокаиваюсь…

Снова подскакиваю и встаю с кровати, когда слышу громкий стук, словно кто-то бегает по крыше первого этажа. Оттуда легко можно прокрасться в мою комнату. Подхожу к выключателю света и снова смотрю на окно, которое вдруг резко открывается. Чёрный силуэт неуклюже заваливается в комнату и издаёт грохот, резко поднимаясь с пола и, кажется, направляясь ко мне. Неописуемый страх заставляет меня с силой ударить кулаком по стене, где находится выключатель. Всё тело от макушки до пяток покрывается мурашками. Я будто не чувствую пальцев, а потом и горла, потому что кричу со всей силы. Кто-то подбегает ко мне, прижимает к стене животом не в самой лучшей позе и закрывает мне рот. Теперь кровь гоняется по венам с невероятной скоростью, заставляя сердце биться в разы быстрее секундной стрелки.

– Тише, тише, – шепчет кто-то на ухо и чуть ослабляет захват. – Успокойся.

Его слова вызывают ещё больше волнения, а тихий тон – не самые лучшие мысли. В ответ я лишь истошно мычу и вырываюсь.

– Николь, всё в порядке? – кричит мама за дверью, пытаясь открыть её. Сегодня я закрыла дверь на ключ, хотя раньше никогда этого не делала. Какая же я удачливая…

Парень отскакивает от меня практически моментально, я поворачиваюсь в его сторону и замираю на месте, как и он.

– Николь?! – Картер вытягивает руки вперёд, умоляя меня успокоиться и не говорить ничего моей маме.

Я хмурю брови, пытаюсь угомонить сердце и перестать пожирать парня глазами.

– Всё хорошо, мам. Мне страшный сон приснился.

Парень облегчённо выдыхает и выпрямляет спину, становясь во весь рост. Я как-то даже не замечала, что он такой высокий по сравнению со мной.

– Ты уверена?

– Да, я в норме.

Мама уходит, а парень садится на мою кровать, хрустя костяшками пальцев. Похоже, он совсем не считает нужным объяснить мне, в чём дело. Я подхожу к нему, продолжаю пилить его вопросительным взглядом, пока он даже не думает посмотреть на меня. Так продолжается невыносимо долгие десять секунд.

– И что это было?

– Я не знал, что это твой дом. Просто дай мне минут пятнадцать, и я уйду.

– А какая разница, чей это дом? С какой стати ты вламываешься к кому-то?

– Послушай сюда, – он резко поднимается с кровати. Его грубый тон пугает меня, заставляет отступить на пару шагов назад. – Ты что, боишься меня? – Картер хмурит брови, увидев мою реакцию на своё действие.

– Нет.

Он молчит несколько секунд, на время отводит взгляд, а потом снова смотрит на меня.

– За твоим окном сейчас целая толпа плохих людей, которые сегодня настроены на убийство. Я прошу у тебя всего пятнадцать минут, а потом я уйду, и ты не вспомнишь обо мне.

– Договаривай до конца. Они настроены на твоё убийство, да?

Он нервно обернулся к окну, а потом подошёл к нему и закрыл штору, от которой было мало толку.

– Да. И я очень надеюсь, что это останется только между нами.

Парень снова сел на кровать, бросил на меня мимолётный взгляд и стал нервно качаться вперёд-назад.

– Кто вы такие?

– Мы? – он засмеялся, глядя на свои сплетённые между собой пальцы. – Ты имеешь ввиду меня, Джона и Эйдана? – Картер посмотрел в мою сторону, и от его улыбки по моему телу прошлись жуткие мурашки. Узнавать о этих парнях хотелось всё меньше, но глупый слепой интерес волной накрывал мою голову. – Тебе лучше этого не знать, Николь. Тебе лучше нас вообще не знать.

– Но я вас знаю.

– Нет. Ни капли, – его улыбка не спадала с лица, а в голубых глазах танцевали черти, так манящие присоединиться к ним, окунуться в эту голубизну, как в бескрайнее море.

– Так расскажи, – он тяжело вздохнул. Кажется, его напрягала ситуация, в которой он оказался.

– Меня зовут Картер. Я обычный парень, который учится в школе. Мой отец работает в полиции.

– Ты преступник?

Его мышцы на шее напряглись, а губы сжались.

– Я обычный парень, – повторил он те же слова, но медленнее и чётче.

Эта чертовски напряжённая атмосфера чувствовалась каждой клеточкой тела. А ещё чувствовалось враньё или какая-то недосказанность. Интерес во мне, как маленький чертёнок, игриво потирал ладошками и царапал внутренние стенки мозга. Куча вопросов так и осталась в голове. Нельзя задавать всё сразу. Я уже чувствую, что одно только моё слово выведет парня из себя, и он молча откроет окно, выйдет на улицу и скроется в городе, после чего я никогда не смогу его увидеть.

– Это твой парень? – Картер откуда-то взял фотографию, что до этого лежала на подоконнике.

Я ответила не сразу. Просто не знала, что ответить, чтобы не соврать, ведь до сих пор не знаю, что между нами тогда было. И сейчас…

– Бывший.

Картер покачал головой, впитав эту информацию и никак её не прокомментировав. Он долго смотрел на бумажку…

– Кажется, ты была счастлива.

– Была.

Парень продолжал смотреть на фотографию, будто пытался запомнить её в мелочах или пропалить взглядом.

– Что теперь тебя делает счастливой?

– Лучше спросить, когда в последний раз я чувствовала это, – я засмеялась, а он посмотрел на меня с каким-то сожалением, которое я часто видела в глазах общающихся со мной людей. Этот ужасный взгляд… Как же я его ненавижу.

– Не смей меня жалеть. Меня от этого тошнит.

– Разве я сказал, что мне тебя жаль?

– А ты думаешь, что слова ещё имеют смысл?

– Я думаю, всё в этом мире имеет смысл. Наше знакомство тоже, – он поднялся с кровати, улыбнулся и подошёл к окну. – Скоро ты снова будешь чувствовать себя счастливой. Обещаю.

Его улыбка – последнее, что я успела запомнить. Парень открыл окно, вышел на крышу, а дальше всё, как обычно. А ведь он не догадывается, что даже эти пятнадцать минут на какое-то время дали мне возможность снова вдохнуть жизнь. Давно я не общалась с ровесниками вот так, без каких-то опасений и замкнутости. Пусть даже это были какие-то бессмысленные для парня фразы.

Я проводила взглядом его белокурую макушку, что скрылась под капюшоном. Странный парень… Странный, загадочный и пугающий. На секунду мне показалось, что передо мной какой-то профессиональный убийца с горой трупов за спиной, но стоило мне посмотреть в эти голубые глаза, как я увидела грусть. Да, именно её. Нетрудно увидеть человека, который по жизни привык улыбаться, хоть внутри и умирает целый мир. Такой же и Эйдан. Они с Картером сто́ят друг друга. Все трое. Но я хочу знать больше.

ОТ АВТОРА

Парень скрывается за углом, шагает по широким улицам города, постоянно оборачивается назад, но не видит ничего, кроме высоких многоэтажек и небольшого двухэтажного домика в соседнем квартале. Конечно же, не было никаких плохих людей, что охотились за Картером. Парень придумал эту историю, чтобы забраться в дом к Николь, который он нашёл пару дней назад. Ещё в самый первый день девушка заинтересовала его своим грустным безжизненным взглядом и словами, в которых слышалось только: «Оставьте меня в покое. Я хочу быть одна». Но разве такие люди ещё бывают?

В руке до сих пор осталась та фотография. Он достает её из кармана, видит два счастливых лица. Он загибает бумажку в две части, что теперь не видно лица парня, который обнимает Николь. Картер давно заметил за собой какой-то нездоровый интерес к чужим эмоциям. Любым, но только не к страданиям. Даже сейчас улыбка почти незнакомой девушки вызывает какую-то необъяснимую бурю эмоций. Харрисон прячет фотографию в карман, поправляет светлые волосы, увидев на небе серые тучи, что вот-вот обрушат тяжёлые капли воды на город.

Картер достаёт телефон, набирает номер Эйдана, а потом и Джона. Они договаривались встретиться сегодня, обсудить новое задание босса. Как бы хотелось сбежать из этого города, забыть всё то, что произошло, забыть девушку, которая сейчас, наверное, лежит в лесу под холодными листьями. Каждый раз её лицо появляется во снах всех троих парней. Она не виновата… Она не должна была быть в том доме. Она не должна была выходить из своей комнаты, не должна была умереть.

Всё пошло не так…

Глава 5. И ПУСТЬ ИГРАЕТ МУЗЫКА

ОТ АВТОРА

Мало кто хотел бы попасть в эту подземную постройку, а уж тем более находиться здесь почти каждый день. Парни приходят сюда примерно раз в неделю, но каждый раз они чувствуют всё как впервые. Одно и то же чувство волнения сегодня смешалось с какой-то злостью. Картер в гневе открыл с ноги дверь к боссу и вошёл в кабинет, хоть его друзья просили его успокоиться и не нервничать.

– Как это понимать? – блондин бросил на стол перед мужчиной конверт, в котором еле вмешались какие-то бумаги. Парень кулаками облокотился о стол, глядя прямо в серые глаза начальника, будто его совсем не пугали эти слишком густые брови, эта блестящая лысина и суровый взгляд.

– Что это?

– Это я должен спрашивать, – нервы были на пределе. Картер впервые так повышал голос.

Мужчина открыл конверт. В его руках оказалась немаленькая стопка фотографий Эйдана, Джона и самого Картера. За ними словно кто-то следил и фотографировал исподтишка. Следил за личной жизнью, за домом и семьёй.

– Ах, да. Забыл вам сказать. За вами теперь будут приглядывать.

– Мы это уже поняли, – Джон тоже немного повысил голос, но был спокойнее и сдержаннее. Брюнет сел за стол и постоянно смотрел на Картера, тем самым спрашивая: «Что нам делать?»

– Поймите, я должен убедиться, что вы больше никуда не вляпаетесь.

– А так хотелось, – меньше всего нервничал Эйдан. Он, засунув руки в карманы джинсов, вальяжно ходил по кабинету, рассматривая новые картины и постоянно подбирая со стола что-то, чем можно тыкнуть в Джона.

– Я попросил приглядеть за вами, чтобы вы не вздумали сбежать из города. За вами началась охота. На окраинах города очень много глаз, так что не высовывайтесь, пока всё хоть немного не уляжется.

– Отец Картера работает в полиции. Может, как-нибудь…

– Джон, мы имеем дело с кое-чем, что похуже полиции, – голос мужчины стал тише.

Эйдан сел за стол и теперь, задумчиво потирая подбородок пальцами, смотрел куда-то на стол. Впервые у него не было ни слов, ни желания что-то говорить.

– Может нам… Отсидеться где-то? – Джон снова посмотрел на Картера.

– Да, и жить как крысы весь остаток своей жизни, – Эйдан закатил глаза.

Его раздражал этот разговор, как и это помещение. Только Эйдан воспринимал эту ситуацию совсем не так, как его друзья. Впрочем, он многим от них отличался. Всегда был более жесток, говорил сарказмом и никому ни за что не отчитывался. Всегда странный и переменчивый…

– У тебя есть какие-то предложения?

– Это всё дерьмо собачье, – наконец посмотрел он на Картера. – Девчонка сама виновата, что вышла. Я предупреждал её. Ей нужно было уйти.

– Эйдан, это была чья-то дочь и чья-то девушка. Ты не знаешь, каково…

– Каково что? – он вызывающе поднял тон, на что его друг сдержанно промолчал. – Терять близких, да? Ну да, вы же с Джоном знаете, что это такое. А я так… Всю жизнь на шуточках прожил.

– Так, ребята, давайте потише… – почти прошептал Джон, намекая на мужчину, что всё это время внимательно слушал разговор.

– Это девчонка испортила нам жизнь, а не мы ей. Она себе спокойненько лежит где-то в могилке и ни о чём не переживает. Это мы должны париться по поводу её папаши, который не смог её уберечь.

– Эйдан, закрой рот. Ты хоть слышишь себя? – Картер нахмурил брови, отвращённо поморщив нос.

Все давно знали, что Эйдан жестокий и иногда грубый, но не настолько же…

– Знаешь, когда её папаша найдёт нас, я лично скажу ему, что нужно лучше следить за своими личинками, а не думать только о своих деньгах. Ещё скажи, что я не прав, – парень нервно поднялся из-за стола и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Это оставило в комнате напряжённую тишину и противную гадкую атмосферу.

– Я поговорю с ним, – Джон вышел вслед за другом. Между этими двумя парнями были какие-то особые отношения и взаимопонимание. Да, они часто не ладили, часто били друг другу лица, но в то же время понимали друг друга лучше, чем Картер и кто-либо другой.

– Эй, ты в порядке? – брюнет подошёл к Эйдану, который наслаждался сигаретой, вдыхая дым полной грудью, будто напрочь сжигая всё внутри.

– А на что похоже?

– Похоже на то, что ты не просто так начал курить.

– Попробуй, – парень протянул другу сигарету. На это Джон лишь нахмурился и покачал головой.

– С чего это ты так подорвался?

– Такова жизнь, малыш Джонни. Взрослые иногда ругаются, – парень улыбнулся и ударил друга в плечо, делая очередную затяжку.

НИКОЛЬ

Сегодня я снова ходила на крышу заброшенного садика. Почему-то я ужасно надеялась снова встретить там ту загадочную девочку с её странными мыслями, словами и грустным взглядом. И вот я иду по улице в сторону магазина, смотрю исключительно себе под ноги. Люди проходят мимо меня, тоже смотрят вниз, упорно думая о чём-то, наверное, очень важном. Они бросают мимолётные взгляды на фонари, на дорогу, на меня, но почему-то на мне их взгляд задерживается меньше всего.

– Чёрт… – останавливаюсь, когда вспоминаю, что прошла нужный поворот. Снова возвращаюсь назад, прищуриваю глаза от фонарей автомобиля, что едет мне навстречу.

– О, это же белка! – звонкий голос доносится из машины. – Ты завёл себе подружку, Картер? – Эйдан смеётся, едва не вываливаясь из окна задних сидений.

Я закатываю глаза, прохожу мимо, на что парень недовольно мычит. Машина останавливается, кто-то выходит с водительского места и быстрым шагом направляется ко мне.

– Не сегодня, Эйдан.

Парень догоняет меня, становится передо мной, загораживая путь. Вижу перед собой светлую макушку и глаза, голубизну которых сейчас не видно от темноты. Это Картер…

– Эй, я обещал, что ты снова станешь счастливой, помнишь? – он широко улыбается, выставляет руки в стороны, продолжая пятиться назад.

– Это не мотивирует меня сесть в машину к пьяным парням. А учитывая, что…

– Бла-бла-бла, – он перебил меня и, схватив меня за руку, потянул к машине. – Тебе понравится. Пойдём с нами.

– Прости, меня дома ждут, – я вырвала свою руку из его и повернула в сторону дома.

У меня уже не было желания искать магазин. Но было ещё кое-что. Страх перед пьяными парнями, мужчинами… Он появился, когда в средней школе наш пьяный физрук стал домогаться меня. Конечно, эту грязную пьяницу уволили сразу же, но противный осадок остался до сих пор.

– Постой, – парень дёрнул меня за локоть, притянул к себе и, когда понял, что между нами слишком маленькое расстояние, отстранился. – Я хочу показать тебе кое-что, что для меня очень важно. Ты сможешь уйти, когда угодно, если тебе не понравится.

Наверное, Картер заметил мои соединяющиеся друг с другом брови и настороженный вид. Он же смотрел на меня искренним почти умоляющим взглядом.

– Ладно… Только маму предупрежу.

Я достала телефон, стала набирать нужный номер, как вдруг парень резко выхватил мой телефон у меня из рук и спрятал себе в карман.

– Ты не станешь счастливой, если постоянно будешь бояться мамочку, Николь.

Он опять потянул меня к машине, открыл передо мной дверь на заднее сидение, где всё это время нас ждал Эйдан.

– А где Джон?

– Сегодня я за него, – Годфри подмигнул мне. – И даже не думай на полпути сказать, что ты хочешь домой. Вот этот придурок, – Эйдан указал на Картера, – из-за тебя разбудил меня и заставил кататься по всему городу.

– Вы искали меня?

– Да! Я бы лучше за это время поискал себе нормальные носки, а не надевал то, что надел. Там во-от такая дырка, – он соединил пальцы, изображая круг. – Показать?

– Эйдан, я куплю тебе нормальные носки на обратном пути, только помолчи, договорились? – Картер улыбнулся, глядя в зеркало заднего вида.

– Договорились, чувак, – он сделал щелчок пальцами, а потом пододвинулся ближе ко мне и стал говорить шёпотом. – Он тратит на меня больше денег, чем на тебя. Задумайся.

– Твою мать, Эйдан!

– Всё, молчу.

Это было большое здание, похожее на какой-то театр и что-то в этом роде. Полукруглая крыша украшалась светящейся вывеской, а у дверей столпилась небольшая кучка подростков. Они что-то весело обсуждали, поглядывая на охранников. По правую сторону от здания – длинная улица, где толпится много людей. Здесь куча ларьков, украшенных фонариками. Сейчас где-то десять часов вечера. Это похоже на ярмарку или какой-то фестиваль, где много сладкой ваты, но нет детей, которые бы её ели. Здесь только подростки.

– Подождите меня здесь, я встречусь с Джоном, – протараторил Картер, оставляя нас с Эйданом наедине.

– Постой, но… – я не успела договорить, как парень скрылся в толпе.

– Да ладно тебе. Я тоже не в восторге.

– От моего общества?

– От всего этого, – он пальцем указал на толпу.

– Тогда зачем мы здесь?

Парень тяжело вздохнул, глядя в сторону. Он преданно смотрел на двери здания, а потом кивнул мне.

– Пойдём.

Он засунул руки в карманы ветровки и направился в сторону двери, заставляя идти за ним. Фонари всё так же ярко светят, освещают группу парней, что стоят у входа. Они смотрят на меня, оценивают, пробегаясь взглядом с ног до головы. Эйдан замечает на мне взгляды парней и, закатив глаза, показывает им средний палец, будто обозначает свою собственность. Можно было бы подумать, что это какие-то понты, да и со стороны это выглядит так, но, кажется, это обычное поведение для парня. Уверена, он частенько получает за это по шапке, судя по его не самому накаченному телу.

Парни ухмыльнулись, но всё же перестали на меня смотреть.

– И что это сейчас было?

– Меня бесит, что они на тебя так смотрят.

– Но почему? Мы же не какая-то парочка, – я улыбнулась, нахмурив брови.

– Мы друзья. Я не знаю, как это объяснить, но это жутко бесит.

Эйдан открыл передо мной дверь, а я стала в проходе как вкопанная. Друзья… Это слово зависло в голове и стало бить по мозгам с огромной силы. Он действительно считает меня другом? Бред.

Парень подтолкнул меня в спину и повёл по мрачному коридору. Мы прошли мимо дверного проёма, откуда исходило больше шума, чем с улицы. Я заглянула туда всего на секунду и обомлела. Это было похоже на какой-то концерт рок-группы, где собралась куча поклонников. Все радостно кричали у сцены, ожидали чего-то или кого-то.

– Куда мы идём?

– Если тебе нравится запах потных тел и алкоголя, то можем пойти туда, – он указал на дверной проём, который мы только что прошли. – А если хочешь не блевать, а наслаждаться, то просто иди за мной.

– Вау, какие мы чистоплотные.

– Да, есть немного. Вот только засовывать собаку в стиральную машинку было лишним…

– Что?

– Что? – повторил он мой вопрос, непонимающе взглянув на меня.

– Да ты изверг.

– Чистоплотный изверг, – поправил он и вывел меня к местам возле самой сцены.

Мы стояли в первых рядах, Эйдан преданно смотрел на сцену, будто оттуда сейчас выйдет его кумир и смысл жизни. За нашими спинами сплошные крики. Здесь не так уж много людей, как обычно бывает на выступлениях знаменитых певцов. Здесь человек двести-триста. Не так уж много.

– Ну, что, вы готовы? – на сцену вышел парень дет двадцати в чёрном костюме и в модной шляпе, что ему очень шла.

В ответ толпа радостно закричала. – Отлично! Давайте же поприветствуем их!

За кулисами показался Джон. Он разговаривал с кем-то, а потом, увидев нас, помахал, на что Эйдан ответил тем же.

– На сцене… Группа анонимных исполнителей, чьи имена сегодня останутся неизвестными, – последние слова ведущий сказал максимально загадочно.

Я закатила на это глаза и уже пожалела, что пришла, ведь ничего, кроме криков и толчков в спину, пока не было.

Снова крики… Эмоции присутствующих зашкаливают, а потом и я замираю на месте, выпучив глаза на максимум.

Картер… Я увидела его светлую макушку буквально только что. Джон похлопал ему по плечу, поддерживая друга, пока парень и ещё несколько человек выходили на сцену. Их группа состояла из шести участников. Картер сел на место барабанщика и поправил микрофон на своем лице, широко улыбаясь и держа в руках барабанные палочки, словно привыкая к ним. Остальная группа заняла свои места. Бас-гитарист, два вокалиста, клавишник и гитарист.

Свет затухает… Я чувствую, как что-то внутри начинает щекотать мой живот, вызывая приятное ощущение. Я не перестаю смотреть на Картера. Пусть он далеко от меня, но сейчас мне жутко хотелось бы увидеть его взгляд… Он сказал, ему важно, чтобы я пришла сюда. Важно, чтобы я увидела мир другими глазами. Его глазами. Я поняла всю красоту этого момента только когда погасли все фонари и клавишник опустил пальцы, начав тихую медленную мелодию. Хотелось закрыть глаза и молча качаться из стороны в сторону. В этот момент всё вокруг утихло. Все с замиранием сердца стали слушать мелодию, которая с каждым аккордом ускорялась и переходила во что-то иное… Я будто наблюдала, как меняется вселенная. Картер взял в руки палочки и сделал из музыки что-то ещё более прекрасное. Дальше гитара… Крик поклонников… Я уже забыла, что рядом стоит Эйдан. Я не могла оторвать глаз от сцены, хоть и не кричала, как все вокруг. Я не могла перестать смотреть, как все шестеро парней отдавались музыке. Как они показывали свои эмоции, как не могли оторваться от своего дела.

Раздался приятный голос… Вокалист запел песню, хоть его слова почти не было слышно.

Мир – это всегда своего рода мечта.

Ещё одно сообщение, которого они просто не видят.

Я не забуду тот день, когда ты сказал,

Что простые вещи всегда самые лучшие .

Картер улыбается, смотрит на инструменты, качает головой, а потом закрывает глаза. Он больше не видит взглядов, которые устремлены на них. Он просто наслаждается… Делает то, что ему нравится. Это прекрасно. Это действительно прекрасно, смотреть на людей, которые счастливы.

Я всего лишь ребёнок,

Иностранец среди других людей.

Девочки и мальчики…

Я не забуду тот день, когда ты сказал,

Что простые вещи всегда самые лучшие.

Музыка набирает обороты, все кричат, прыгают на месте и мотают головами. Джон смотрит на выступление за кулисами, улыбается гордой улыбкой, как и Эйдан. Эмоции переполняют меня, и я чувствую, как перестаю дышать. И я действительно перестаю дышать. Приступ астмы посещает меня в «самый лучший момент», и я судорожно ищу в кармане баллончик. Эйдан видит это, хмурит брови.

– Что с тобой?

Я не отвечаю, а лишь продолжаю жадно хватать воздух ртом, но никак не могу вдохнуть, пока не подношу баллончик ко рту.

– У тебя астма?

– А ты изверг. Никто не идеален.

Он ухмыльнулся, закинул руку мне на плечо и с улыбкой помахал Картеру, который в это время посмотрел на нас.

Пускай эта музыка уносит меня куда-нибудь подальше… Пускай звонит чёртов телефон… Я хочу остаться здесь навечно. Хочу впитывать в себя эти эмоции, которые заставляют даже меня прыгать на месте и кричать, широко улыбаясь. Картер замечает это. Кажется, это даёт ему новые силы, которые он направляет на инструменты.

И пусть играет музыка…

Глава 6. ТЫ СТРАННЫЙ

ОТ АВТОРА

Он стоит возле небольшой аккуратной могилки и смотрит на серую мрачную табличку. Жизнь этой маленькой невинной девочки теперь заключена лишь в этом дефисе между датой рождения и смерти. Дома много вещей, игрушек и одежды, которую больше никто никогда не наденет. Там много фотографий, где её улыбка заставляет душу трепетать.

Джон смотрит на землю, под огромным слоем которой лежит маленькая девочка. Он словно видит её лицо. Её холодное бледное лицо… Хочется голыми руками выкопать беззащитное тело и обнимать всю вечность, пока девочка наконец не откроет свои глаза.

Сестрёнка ушла из жизни слишком рано, а водитель машины, который отнял невинную жизнь, должен был быть наказан, но единственное его наказание – пустой кошелек и, возможно, запачканная совесть. Несправедливо…

Чёрные грязные волосы Джона неаккуратно торчат в разные стороны, ведь парень уже давно перестал следить за собой. Напротив него – родители, убитые горем, но не сломленные. Они живут ради старшего сына. Они мучаются при виде того, как он уничтожает собственную жизнь. Его младшая сестра была единственным лучиком света. Она была лучшим другом, слушателем и напарником. В его голове до сих пор звучит тот звонкий голосок, а перед глазами – её грязные ладошки от недавно купленной краски для рисования. В тот день Джон сильно на неё злился, ведь сестра испачкала его костюм для выступления. Если бы этот день повторился снова, то Джон непременно улыбнулся бы, намазал свои руки краской и рисовал бы вместе с ней. Она умерла. Умерла, как и его жизнь.

Ему снова захотелось дышать только после знакомства с чертовски странным забавным мальчиком по имени Эйдан. Этот глупый мальчишка никогда не думал о последствиях. Всегда творил какую-то ерунду, а потом отгребал от родителей и учителей. Если бы не он и Картер…

Джон смотрит на фотографию Картера с его семьёй, пытаясь очнутся от воспоминаний. Белокурый мальчик стоит в окружении родителей. Его мама тоже умерла в автокатастрофе, поэтому парень, как никто другой, понимает Джона. На этой фотографии счастлив даже отец Картера, который всегда был серьёзен.

– Малыш Джонни! Приём, – который раз Эйдан теребит парня за плечо, привлекая к себе внимание.

– А?

– Ты что там делаешь, маленький засранец? – парень посмотрел на руки Джона, которые тот держал под столом. – Потом свою порнушку посмотришь. Пойдем, Картер зовёт.

Парни вышли в гостиную. Этот дом принадлежит семье Харрисонов. Друзья часто проводили время дома у Картера.

– Подождите меня здесь. Я сейчас, – блондин быстрым шагом пошёл к одной из комнат.

– Подождём, куда мы денемся, – Эйдану сразу же приглянулся мягкий диван в гостиной. Он отбросил в сторону чьи-то джинсы и уселся поудобнее.

– Хотел бы я жить в таком доме…

– Будешь, малыш Джонни. Ты у нас смышлёный малый.

Парень стал рассматривать комнату, пока его внимание не привлекла небольшая бумажка на полу. Наверное, она выпала из кармана джинсов Картера. Годфри взял бумажку в руки, и моментально его брови подскочили вверх от удивления. Это была фотография Николь с каким-то парнем, загнутая на две части.

– Ты только посмотри на это, – он показал листок Джону. – А он зря времени не теряет. Говорила мне мама, не связывайся с этим извращенцем… Сколько ей лет? Пятнадцать?

– Всё, можем идти, – голос Картера заставил парня медленно оторвать взгляд от фотографии.

– Ты же понимаешь, чем это может закончиться? – Эйдан покрутил в руке снимок. – Что, если она узнает, кто мы?

– Не узнает, – блондин зло вырвал листок из руки друга и спрятал в карман.

– Картер, таким, как мы, лучше не заводить длительные отношения.

– Я не собирался. И вообще, что за бред ты несёшь? Чем мы отличаемся от других?

– Даже не знаю. Может быть, тем, какую работу мы выполняем? – он выдержал паузу. – Или тем, что мы убили дочку серьёзной шишки? Хотя, да, мелочные отличия. Ничего особенного.

– Её убил ты, – Картер почувствовал, как зачесались кулаки… Как его руки захотели свернуть Эйдану шею, ведь он ничего не понимает.

– А ты, я смотрю, так и хочешь избавиться от меня, – он перевёл взгляд на Джона. – Ну же, давайте, сдайте меня копам. Я и не подумаю сказать что-то про вас, но неужели вас даже совесть грызть не будет?

– Эйдан, нам просто нужно время. Всё обойдётся. Мы будем жить, как прежде, – Джон нахмурил брови.

– Мы это кто? Вы с Картером? – Эйдан поднялся с дивана и вызывающе посмотрел на Харрисона. – Я вижу таких девчонок насквозь. Она сделает тебе больно и умрёт из-за людей, которые нас ищут. Либо сожги её фото и спустись на землю, либо не приходи ко мне, когда захочется спиться от горя.

НИКОЛЬ

Мне порой бывает противно находиться в этом доме, этой семье и обстановке. Ссоры стали нормой с того дня, как отец упал в глазах мамы, как и в моих. Он больше не был главой семьи, больше не вызывал восхищение и доверия. Наверное, это странно, что семья до сих пор не развалилась на части и не рассыпалась по разным частям города.

– Почему ты такая безответственная? Сколько можно летать в облаках? – орёт папа, активно жестикулируя руками. Его разгневанный взгляд уже не вызывает того страха, что был раньше. Его крики больше не бьют по ушам.

– Почему ты такой мерзкий? Сколько можно делать больно всем вокруг себя? – говорю я чуть спокойнее, чем он, но тоже на эмоциях.

На этих словах мужчина замирает. Его взгляд меняется. Упоминание его поступка всегда заканчивается одним и тем же. Он не находит слов для ответа, а потом думает об этом и мучается весь оставшийся вечер. Наверное, мне должно быть жаль, но, похоже, я настолько прогнила изнутри, что эгоизм растёт с каждым днём. Мне уже всё равно. Я просто хочу на крышу, либо запереться в ванной и провести чем-то острым по руке чуть выше запястий. Я давно не занимаюсь чем-то подобным, но постоянные депрессии заставляют думать об этом ежечасно. Мы – дети потерянного поколения. Я не стыжусь этого. Мне всё равно.

Я сижу в своей комнате, смотрю на тёмную улицу за своим окном. Рик – мой бывший парень – часто звал меня гулять по ночам. Он обещал романтичный вечер, но каждый раз приводил меня на какую-то гнилую вечеринку, где все напрочь забыли о здравом смысле и поддавались разврату, как маленькие дети искушению. Тогда мне было плевать, куда он поведёт меня. Я любила так сильно, что оправдывала любые его минусы, либо же вовсе превращала из в плюсы. И почему я говорю в прошедшем времени?

На крыше послышался шум, и я уже приготовилась хватать что-то тяжёлое или острое, когда увидела тень на своём окне. Силуэт подкрался к стеклу, открыл окно и позволил рассмотреть его лицо.

– Опять ты?!

Картер пожал плечами и снова уполз куда-то в сторону.

– Эй, ты куда?

Я пошла за ним и увидела, как парень устроился на крыше дома, махая мне рукой.

– Иди сюда. Не бойся.

– Мне что, делать нечего?

– Нечего, раз ты в такое время не спишь.

Я покачала головой и аккуратно вышла на крышу, где между окном и «пропастью» меньше метра. Дальше дело рук и ног. Я заползла на ровную поверхность и села рядом с парнем.

– Какого… Что ты тут делаешь?

– То же, что и ты. Сижу рядом с каким-то странным существом.

– Это Я странная?

– И это круто, – он посмотрел на меня. – Знаешь, сколько в мире шаблонов? Все будто из одного инкубатора. Заметила?

Я промолчал и лишь слегка нахмурила брови. Мне понравились его мысли.

– У каждого свои странности.

– Нет. Каждый считает себя уникальным, но он не знает, что так же о себе думает ещё миллион человек.

Я ухмыльнулась, а парень лёг на крышу, подложив руки под голову.

– Наверное, ты прав.

– Кстати, забыл тебе отдать, – он протянул мне руку и отдал фотографию, где была я с Риком. – Она, наверное, тебе важна, – это он произнёс тихим спокойным голосом, в котором можно было услышать нотки какой-то грусти или усталости.

– На самом деле, уже нет, – я порвала фотографию на четыре части и подбросила её в воздух.

В этот момент мне словно стало легче… Парень улыбнулся краем губ, глядя куда-то на небо, где появились первые звёзды.

– У тебя плохое настроение. Что случилось? – неожиданно спросил он, когда я тоже легла на спину.

– С чего ты взял?

– Твой голос. Он дрожит.

– Какие-то глупости говоришь, – я нахмурилась. Парень был прав…

– Ну, тогда ответь тоже какой-нибудь глупостью.

Улыбка растянулась не пойми от чего. Меня ничего не смешит, но какое-то необычное чувство, словно я не верю в происходящее, заставляет меня улыбаться.

– Это прозвучит слишком банально и… Не странно. Я каждый день сталкиваюсь с непониманием. Может, я сама не хочу, чтобы меня поняли. Мне кажется, тогда всё станет намного хуже.

– Если ты найдёшь человека, который тебя поймёт?

– Да.

– Спешу тебя обрадовать. Это максимально странно, – он тихо засмеялся, не отрывая взгляда от неба. – Дай я угадаю. Ты часто думаешь о суициде, но не хочешь его совершать, потому что до сих пор пытаешься найти смысл своей жизни. Ты боишься, что потеряешь шанс.

– Я уже не пытаюсь, – я истерическим улыбнулась.

– Ложь. Если бы ты не пыталась, то не была бы сейчас в этом мире, Николь. Ты найдёшь смысл жизни, я обещаю.

– Ты уже дал мне обещание. Что я стану счастливой.

– А разве это не одно и то же? – он повернул голову в мою сторону и смотрел на меня столько, сколько нужно было, чтобы успеть засмущаться.

Вечер превращается в ночь. Улицы становятся темнее, звёзды заполняют собой всё больше пространства на небе. Мне не передать словами ту атмосферу простоты и беззаботности. Я бы хотела лежать на этой крыше целую вечность и смотреть в небо… Куда-то высоко, где совсем недалеко до рая. Но, кажется, я уже там. Мне так хорошо и спокойно…

– Красиво сегодня, – мой голос становится максимально тихим. Я смотрю на него, пытаюсь увидеть там хоть какие-то созвездия, но больная фантазия рисует какие-то странные картинки.

– Это ещё что… – парень наконец перестает смотреть на меня. – Знаешь, в детстве моя мама часто водила меня к реке. Один раз мы пришли туда на закате, и я просто потерял дар речи. Это было так красиво, что я забыл своё имя. Мама сказала, что это далеко не самое красивое в жизни. Самое красивое на свете – взгляд человека, который счастлив. Или человека, которого ты любишь…

Я посмотрела на его профиль и поняла, что парень никому раньше не рассказывал таких вещей. Он тяжело вздохнул, сжал челюсти и продолжил после долгой паузы.

– У моей мамы были самые красивые глаза.

Я отвела взгляд. Какой-то тяжёлый груз лёг на сердце и сдавливал лёгкие, как резина.

– Ты странный… – всё что я сказала.

Картер улыбнулся. Не знаю, что он чувствовал на самом деле, что хотел сказать своей улыбкой. Я не знаю, стоит ли вообще верить всем его словам. В мире творится много всего… Люди делают друг другу больно, вешают лапшу на уши. Я запуталась…

– Спасибо.

Глава 7. МЕЧТАТЕЛИ

ОТ АВТОРА

Эйдан Годфри… В этом городе мало кто знает это имя, что является большим плюсом в его работе. Этот парень – единственный из тройки друзей, кто не учится в школе, а уже работает. Но лучше бы он учился… Картер и Джон даже не догадываются, в чём заключается работа их лучшего друга. Они не догадываются, что их босс видит Эйдана каждый день и даёт ему какие-то особые задания на день. Мало что из этого не связано с нарушением закона. Годфри уже давно был любимчиком этого мужчины, ведь справлялся с работой лучше кого-либо другого.

– Эйдан? На сегодня работы нет, можешь идти отдыхать, – раздался мужской голос, когда парень вошёл в кабинет, рассматривая новую картину в комнате.

– Я не по этому поводу, – заинтересованный взгляд сменился на серьёзный.

– И по какому же? – мистер Прайс сложил руки на столе и прищурил глаза.

– Я никогда не просил у Вас помощи, но теперь мне нужна услуга, – молчание босса позволило парню продолжить. – Через минут десять сюда придёт Картер. Он думает, что это Вы позвали его сегодня на серьёзный разговор, – Эйдан отдал мужчине конверт, в котором лежала пара фотографий, где Картер идёт в сторону дома Николь, а потом мило разговаривает с ней на крыше.

– И чего ты хочешь от меня?

– Скажите, что Ваши люди заметили их. Скажите, что эта девчонка принесёт много хлопот. Они убьют её. Картер меня не слушает, но послушает Вас.

– Ради дела против друга?

– Ради друга против него же, – поправил его парень и обернулся в сторону двери, когда за ней послышался шум.

Эйдан действительно был хорошим другом, ведь знал, что такое предательство. Он знал, что это, когда друг, опьянённый женским взглядом, бросается в пропасть, где его поглощают проблемы и вечная боль.

– Мистер Прайс? – Картер зашёл в кабинет, мимолётно глянув на Эйдана. – Вы меня звали?

– Да, Харрисон. Я хочу, чтобы ты объяснил мне кое-что, – мужчина положил на стол фотографии парня с Николь, а тот в ответ замер на месте, не отрывая взгляда от бумаг.

– Это запрещено?

– Это опасно. Эти фотографии сделали мои люди, но представь, что будет, когда их найдут те, кто хочет вас убить.

– Картер, эта девчонка погубит и тебя, и всех нас, – добавил Эйдан совершенно спокойно и убедительно. – А до этого умрёт сама.

– Я аккуратен.

– Я надеюсь, что больше не увижу тебя с подружкой, – мужчина вальяжно развалился в кресле, скрестив руки на широком животе. Его не волновало то, что девушка теперь тоже в опасности. Он переживал лишь из-за того, что может потерять источник денег. Картера.

– Я понял, мистер Прайс, – парень подавил в себе желание размазать их обоих по стенке и взорвать к чертям этот подземный подвал.

Парни вышли из кабинета почти сразу же и побрели в сторону выхода.

– Рано или поздно ты поймёшь, что так будет лучше.

Картер сильно сжал кулаки и, закатив глаза, припечатал друга к стене со всей силы, что только скопилась в руках.

– Лучше? Будет лучше, если мы будем скрываться всю жизнь? Ты ведь сам это говорил, – взгляд парня и его действия не капли не задели Эйдана. Со стороны могло бы показаться, что для него привычно абсолютно всё в этом мире. – Признайся, крысёныш, это ты доложил Прайсу о Николь.

Эйдан с той же силой оттолкнул друга от себя. Да, Картер сказал всё верно, но эта правда сейчас показалась обиднее любого вранья за спиной.

– Николь, Николь, Николь… Ты сам слышишь себя? Когда ты поймёшь, что это всё не шутки? – его голос стал громче. – Мы в полной заднице. Почему это видят все, кроме тебя?!

НИКОЛЬ

Женщина много раз пыталась найти ко мне подход, но каждый раз винила только меня в непослушании, а не себя в отсутствии профессионализма

– Николь Сайрус, – строго сказала психолог, и только теперь я посмотрела на неё. Я всегда любила бесить людей, а особенно эту тётку, которая даже не догадывается, что я только рада приходить на сеансы. Её красное от гнева лицо – мой трофей. Её надутая на лбу вена – мой наркотик.

– Вы когда-нибудь страдали одиночеством? – спросила я довольно резко и безразлично, на что та даже успокоилась. Она посчитала, что я наконец готова к разговору.

– Ты хотела сказать, от одиночества?

– Нет. Не то одиночество, когда просто никого нет рядом, а то, которое словно болезнь. Неизлечимая… Сначала тебе страшно от того, что ты скоро умрёшь, а потом привыкаешь. И уже всё равно, – психолог задумчиво нахмурила брови.

– Ты страдаешь одиночеством, Николь? О чём с тобой говорят твои друзья? – я мысленно улыбнулась, предвещая реакцию этой барышни на мои слова.

– Сейчас они говорят мне разбить вазу о чью-нибудь голову и нарисовать пентаграмму из крови воробьёв, – я пододвинулась к ней с максимально сумасшедшей улыбкой, какую только умела изображать.

Женщина нервно сглотнула и, кажется, полезла за чем-то в сумку. Я расслабилась и снова облокотилась о спинку стула.

– Шучу. Они не то сказали.

– Николь, а ты не думала, что ты болеешь чем-то посерьёзнее, чем оди…

– Я не сумасшедшая, – резко перебила её я. – Просто у меня отличное настроение.

Молоко с печеньем – вкус моего детства. Мама всегда готовила нам это на завтрак до того, как меня стали считать шизанутым ребёнком. Теперь я часто беру это в столовой и только после перекуса спокойно иду домой. Вот только сегодняшний поход домой был не совсем спокойным. Я иду по тротуару, смотрю, как народ толпится на другой стороне улицы возле ларьков с цветами. Среди этих людей я вижу девочку с короткими чёрными волосами. Она оборачивается в мою сторону, я сразу же замечаю грустные глаза, которые где-то я уже видела. Это была та самая девочка с крыши, которая рассказывала мне про полёт… Она безразлично смотрела на меня. Её печальные глаза трогали моё сердце и сжимали его снова и снова, причиняя какую-то лёгкую боль. Её растянутая кофта полностью закрывает руки. Порезанные и измученные руки… Я прищуриваю глаза и собираюсь идти к ней, как прямо передо мной проезжает машина с такой громкой сигналкой, будто этот вой спасёт чью-то жизнь. Авто проезжает, я провожаю его злобным взглядом и снова перевожу взгляд на девочку. Девочку, которой там уже нет.

Путь к дому длился целую вечность. И продлился бы ещё столько же, если бы мне не позвонила мама и не сказала немедленно прийти домой. Меня встретил всё тот же строгий взгляд папы, всё тот же громкий крик «железной леди», которую мне приходится называть мамой.

Бросаю рюкзак в сторону и не вынимаю наушники, пока отец буквально не выдирает их у меня из ушей. А я бы не против продолжать смотреть на то, как они забавно открывают рот под мою музыку.

– Что ты сегодня устроила? Твой психолог звонила и попросила проверить тебя у специалиста.

– Неужели она поняла, что сама им не является…

– Не груби матери! – вступил в разговор папа, на что я мысленно закатила глаза.

Сейчас же моё лицо было по максимуму нейтральным. Мне абсолютно плевать на всё то, что они мне говорят. Они не скажут ничего нового и уж тем более ничего того, что я хотела бы услышать от родителей.

– Николь, сколько можно тебя просить? Прекрати пугать людей.

Я хмыкнула и посмотрела на неё.

– Вот так? – я пальцем указала на своё лицо, где растянулась широкая улыбка сумасшедшего подростка, которой сегодня я напугала психолога. Да, этот метод всегда работал на ура.

– У нас нет денег и времени на специалиста. Хотя бы сделай вид, что тебе не плевать на всё, что мы для тебя делаем.

– Зато у вас есть время и деньги на вот это существо, – я указала пальцем на нашу собачку, что сидела на диване и с любопытством наблюдала за разговором.

Наушники снова отправились в мои уши, а ноги понесли на второй этаж в мою комнату. Дверь за мной закрылась на защёлку. Я бухнулась на кровать в форме звезды и просто смотрела на потолок… В голову пришла идиотская идея, которую я тут же воплотила в жизнь. Я поставила тумбочку в центр комнаты, залезла на неё. Так я смогла дотянуться до потолка и маркером написать всё то, что хотелось. Теперь эти слова будет видно даже ночью, и я не смогу про них забыть. Во мне скопилось столько эмоций, что чувствовалось, как они вливаются в этот чёрный маркер и остаются на потолке, вызывая улыбку на моём лице. Может, я действительно сумасшедшая?

Время близится к ночи. Я лежу на кровати, смотрю на потолок, восхищаясь своей работой. Кажется, скоро я научусь смотреть сквозь крышу, ведь мне даже сейчас кажется, что я вижу звезды. Невольно вспоминается вчерашняя ночь. Вспоминаю голубые глаза, а за ними в голове вырисовывается силуэт парня, что взял привычку вламываться ко мне в комнату через окно. Не стану скрывать. Я расстроилась, когда в это же время Картер не напугал меня теми странными звуками. Я смотрю на окно, будто жду, когда наконец тень ляжет на стекло, а на мой пол упадёт тело неуклюжего блондина со странными мыслями в голове и странными словами на языке.

Я жду его, чёрт возьми…

– Да где же ты?

Я подхожу к окну, оглядываюсь по сторонам, но не вижу ни машину, ни светлую макушку. Ноги сами тянут меня залезть на крышу. Я поднимаю окно, вылезаю на выступ перед ним и карабкаюсь по черепицам на ровную поверхность.

– Твою ж… – вырывается у меня, когда я поднимаю голову и вижу парня, что беззаботно лежит на моей крыше, положив одну руку под голову.

– Привет, Николь.

– Ты уже здесь? Почему не предупредил?

– Я думал, ты догадаешься, – он пожал плечами, так и не обратив на меня взгляда. Рассматривать звёздное небо ему казалось намного интереснее.

Иногда у меня отлично получается скрывать свои эмоции. И в этот раз я решила не показывать парню, что я рада его видеть. Решила не показывать, что этот вечер, скорее всего, спасёт весь сегодняшний день.

Я легла рядом, сложив руки на животе. Глаза поднялись к небу, что уже было помечено звёздами, а на лице появилась глупая улыбка. Она исчезла уже через несколько минут, оставив послевкусие в виде изогнутых краёв губ. Настроение упало почти сразу же, ведь я чётко чувствовала, как от парня исходит какое-то странное напряжение. Обычно он всегда находит, что сказать, и не позволяет молчанию продлиться больше минуты.

– Ты расстроен. Что произошло? – аккуратно поинтересовалась я, боясь посмотреть в его сторону, чтобы не спугнуть его настрой.

– Николь, каждый день у кого-то что-то происходит. Это нормально.

– С каких пор ты считаешь нормальным то, что нормально? – я улыбнулась и покачала головой. Это должно было как-то разговорить парня, но в ответ он лишь промолчал. Теперь я поняла, что что-то всё-таки не так.

– Твоя мама сегодня очень много плакала, – неожиданно сказал он то, чего я меньше всего хотела услышать.

– Она что, была дома? Стоп… Откуда ты знаешь?

– Проходил мимо твоего дома сегодня, – он говорил тихо и спокойно, словно боясь, что небо от его слов содрогнётся и рассыплет звёзды по земле. Так казалось…

– Все плачут, когда их никто не видит. Это нормально.

– Нет, – резко перебил меня Картер. – Никто не заслуживает слёз.

Мы были там совсем одни. Я закрыла глаза, представила, как весь мир вдруг вымер или время остановилось. Мне хорошо… Пусть это всего на пару часов, но сейчас я счастлива.

– Какие у тебя отношения с родителями? Где твоя мама?

Он ответил после очень долгой паузы, от которой я поняла, что зря задала этот вопрос.

– Там, где ей хорошо.

– Прости…

Он ухмыльнулся.

– Каждый день кто-то умирает. Это ведь нормально, да? – он сел и посмотрел в мою сторону с улыбкой, будто осуждая за то, что я сказал парой фраз ранее.

Настало напряжённое молчание. Парень отвёл взгляд и опустил голову, облокотившись локтями о колени и глядя на свои руки. Мне снова захотелось исчезнуть… Я снова сказала глупость, которая причинила кому-то боль. Поэтому я ненавижу себя. Я делаю этот и без того ужасный мир хуже и противнее.

– Твой парень, – прервал тишину Картер, так и глядя куда-то вниз. – Ты была счастлива с ним?

– Даже слишком, – блондин снова замолчал. Я тоже приняла сидячее положение, согнув ноги под себя.

– У тебя осталось что-то от него? Вещи, записки, подарки?

– Да, есть пара писем и открыток. Подарков нет. Я не просила.

– Неси всё сюда, – он вдруг стал доставать что-то из своего кармана, выпрямляя спину, чтобы было удобнее.

– Зачем?

– Давай-давай.

Я фыркнула и поползла вниз по крыше, стараясь спускаться задом. Не знаю, откуда у меня взялись эти глупые мысли, но я очень не хотела бы, чтобы мальчишка пялился на мою пятую точку. Да, он не выглядит извращенцем, но я всё ещё опасаюсь его. Как и многих парней…

Комната теперь казалась намного светлее. Я села у шкафчиков и, достав с нижнего ящика кучу бумажек, зависла взглядом на одной из них. Открытка на День рождения. Это всё, что ОН подарил мне в тот день, но даже это было в стократ приятнее подарков, которые подарили другие люди. Наверное, я просидела вот так очень долгое время, потому что Картер спустился за мной. Он залез в комнату и моментально посмотрел на потолок, где я недавно рисовала маркером.

– Зачем ты сделала это? – он нахмурился, а потом посмотрел на меня.

– Чтобы не возлагать больших надежд.

«Мразь, дура, ужасная дочь, отброс, тупица, изгой, тварь, мечтатель» – всё это было нарисовано нестирающимся маркером. Кроме последнего слова… Оно было самым маленьким и еле заметным. Это вселяло хоть какую-то надежду на то, что… Я не знаю, на что.

Парень взял в руки маркер, что лежал на кровати, и подошёл к зеркалу.

– Что ты делаешь?

Он рисовал что-то на своём лбу так, словно совсем не боялся остаться с этой надписью на всю неделю. Блондин повернулся ко мне. На его лбу лишь одно слово. «Мечтатель». Странно, что он увидел это слово среди кучи других, которые были намного больше и ярче.

– Ты идиот.

Он слабо улыбнулся, а потом его улыбка пропала, когда он стал медленно подходить ко мне, не закрывая маркер колпачком.

Лёгкое волнение пробежалось по венам как электрический заряд. На секунду мне показалось, что в его взгляде промелькнула какая-то искра… Что в его голове не самые хорошие мысли. Картер подошёл ко мне на расстоянии вытянутой руки. Его руки потянулись к моему лицо. Он решил, что порисовать на моём лбу маркером – очень интересно и весело.