Питерская история

Глава 1.

Лена торопливо бежала домой, насколько это ей позволял тяжелый пакет с продуктами, который мотался возле ботинок и мешал бежать еще быстрее.

«Успеть бы ужин приготовить до Мишиного прихода! – думала Лена, пропуская вперед себя в маршрутку отчаянно толкающую всех и вся старушку, – Вчера весь вечер дулся на меня, что не приготовила ему куриную грудку!»

Кое-как впихнувшись вместе со своим пакетом в переполненную маршрутку, Лена чуть выдохнула – фух, успела. Машинка её старенькая уже которую неделю стояла во дворе, ожидая приезда заказанных запчастей, поэтому приходилось девушке добираться на работу и обратно на общественном транспорте. Иногда её подвозил Миша, но это было редко, графики работы у них не совпадали, Лена уезжала рано, а Мише в свой офис нужно было только к девяти.

Зато и приходила Лена с работы на полтора часа раньше мужа, потому успевала и прибраться, и приготовить. Только сейчас на работе у Лены образовался аврал, который они старались всеми силами поскорее ликвидировать, подгоняемые обещанной директором премией, поэтому ей приходилось задерживаться допоздна.

Но сегодня она постаралась за день сделать столько, что с чистой совестью ушла из офиса под грустные и слегка завистливые взгляды коллег. И теперь спешила домой, чтобы порадовать любимого мужа горячим и вкусным ужином.

Лена и Миша познакомились еще в институте, перед самым поступлением оба пришли туда зимой на день открытых дверей. Рыжая веснушчатая девчонка сразила Мишу наповал, хоть и был он стеснительным с женским полом, но тут уж быстро смекнул – упустит сейчас шанс и не подойдет, не заговорит, то судьба может и не сведёт их вновь!

– Привет! А ты… поступать сюда будешь, да? – неуклюже заговорил с девушкой симпатичный темноволосый парень.

Подружки, пришедшие вместе с Леной, дружно захихикали и начали во все глаза разглядывать широкоплечего парня, который от смущения покраснел и вдруг очень захотел провалиться на месте.

И только рыжая девчонка не стала по-дурацки хихикать, возводить вверх глазки и смущать парня. Она мягко улыбнулась и сказала:

– Не знаю, еще не решила. А ты, выбрал уже факультет?

Февральский питерский вечер заливал улицы города желтоватым светом фонарей, а Миша и Лена всё гуляли по скверу, разговаривая и рассказывая друг другу разные истории, смеялись и шутили.

– Ну, мне пора на вокзал, еще ехать больше часа, – сказала Лена, стараясь скрыть, что ей не хочется расставаться.

– Я тебя провожу, – сказал Миша и смело взял девушку за руку, – А сколько до Луги этой твоей по времени ехать?

Знакомство переросло в дружбу, оба поступили в один институт, и на третьем курсе решили, что будут жить вместе – снимут небольшую комнатку в старой коммуналке, у самого института, оба уже подрабатывали и могли позволить себе оплату жилья.

Когда уже был подобран подходящий вариант, и Лена собрала свои вещи в институтском общежитии, где жила уже два года, они вместе с Мишей поехали в Лугу, к матери Лены.

Любовь Ивановна Краева, мама Лены, растила двоих дочек без мужа, который погиб при несчастном случае на производстве. Жили они в большом доме, построенном еще дедом Леонида Краева. После гибели мужа, Люба, которой было чуть за тридцать, рук не опустила – дочки, большой огород и хозяйство не позволили окунуться в горе с головой. Младшая сестра Лены, Иринка, с самого детства была слаба здоровьем, постоянно болела и вся помощь матери по дому легла на плечи Лены.

После поступления старшей дочки в Питерский институт, матери стало сложнее справляться с большим хозяйством, и Лена разрывалась между учёбой и домом, на выходные обязательно приезжая домой и всё свободное время проводя в домашних заботах.

Вот теперь, Лена привезла Мишу знакомиться со своей семьёй. Любовь Ивановна, смущённо перебирая край своего фартука, встречала гостей на резном крылечке, из-за неё выглядывала двенадцатилетняя Иринка, с любопытством разглядывающая гостя.

Мишу приняли в семье Лены, как родного, а вот когда Миша привел Лену знакомить со своей матерью, то в огромной Питерской квартире ей были не рады. Элла Романовна, высокая худощавая женщина, с выкрашенными в вороной цвет длинными волосами, свысока оглядывала простовато одетую девушку и изящно хмурила бровь. Сама Элла была дочкой профессора, своим происхождением очень гордилась. Отца своего Миша никогда не видел, мать говорила, что тот был иностранным дипломатом, человеком практичным и не понял её творческой натуры. По сути, и мать и отца Мише заменили дед и бабушка, которые с удовольствием занимались внуком до самой своей кончины. После их смерти Элла переделала кабинет деда в свою мастерскую, рисовала там картины, которые не приносили ей ни дохода, ни известности. Жила маленькая семья на то, что сдавала оставшуюся еще от родителей бабушки небольшую квартирку, но это не мешало Элле смотреть свысока на людей, считая себя каким-то «высшим, интеллигентным сословием».

Лена матери Миши не понравилась. Впрочем, ей никто не нравился, а не городскую девушку она посчитала охотницей за их недвижимостью и фамилией. Лена вытерпела все вопросы Эллы Романовны о себе, своей семье, предках, будущей профессии и планах на жизнь, а по выходу из огромной, уставленной антиквариатом квартиры, решила, что бывать здесь она больше не будет.

Когда Лена заканчивала институт, писала диплом и усиленно готовилась к его защите, в их дом в Луге вдруг постучали. Так Лене совершенно неожиданно досталась двухкомнатная квартира на улице Пионерской – почему скончавшаяся бездетная тётушка её отца выбрала в наследницы именно Лену, так и осталось для всех загадкой.

– Она всегда была нелюдимая, ни с кем не хотела общаться, – говорила мать на вопросы Лены о том, какой была её благодетельница, – В галерее какой-то вроде бы работала. Лёня к ней всего пару раз и был, не привечала она никого из своей родни, Царствие ей Небесное, Клавдии Николаевне.

– Мам, так может давай продадим эту квартиру, всё вам с Иринкой полегче будет, ей тоже скоро надо будет поступать, да и лечение дорогое, – Лене было неловко от нежданно свалившегося на неё одну наследства.

– Ничего не станем продавать, даже не помышляй! – строго сказала мать, – Закончишь учёбу, жильё есть – всё тебе полегче жизнь самостоятельную начинать. Продать никогда не поздно!

Так и переехала Лена в сталинку, с высокими потолками, большими окнами и лаконично скромной обстановкой. Вся гостиная была увешана картинами, они же стояли в рамах возле стены за потёртым креслом, возле шкафа и за ним, лежали на самом шкафу и вообще были просто везде.

Не одну неделю Лена потратила на рассматривание всего, что осталось ей от тётушки Клавдии. А потом вытащила всё сначала в одну комнату, потом и в другую – поклеила новые обои, побелила высокие потолки, покрыла новым лаком старую этажерку, отобрала из всех картин особенно понравившиеся ей и снова водрузила их на стены. Остальные аккуратно упаковала в бумагу и сложила в большой кладовке, решив после определить, что с ними делать.

В день, когда она защитила свой диплом, её ждало еще одно судьбоносное решение – Миша сделал ей предложение. Через месяц они скромно расписались и уехали отдыхать в тёплые края.

Так и зажили Лена с Мишей, в квартире на Пионерской. Мишу взяли на работу в хорошую организацию, за него похлопотала мать, Элла Романовна, использовав старые связи своего отца, а вот Лена с поисками работы немного помучилась – нигде брать её не хотели, намекая на то, что она замужем и скоро уйдет в декрет. Но Лена рук не опускала, и вскоре нашла неплохое место – молодой коллектив, интересные задачи, и неплохая зарплата, которая позволяла ей помогать матери и сестре.

– Лен, да давай уже маме моей покажем эти все картины, да повыкидываем часть, – в сердцах говорил Миша, когда в очередной раз доставал что-то в кладовке, – Часть можно в галерею какую-нибудь подарить, или продать. Ты вообще знаешь хоть, что за картины, их стоимость?

– Нет, не знаю. Миш, да пусть лежат, ведь не мешают, займусь потом. А мама твоя со мной всё равно говорить не хочет, как с ней мне картины обсуждать.

– Ну, ты сама не особенно с ней стремишься общаться. Вот, в прошлый выходной почему не поехала со мной к ней?

– Так меня никто не звал. Я же слышала, когда она тебе позвонила и сказала: «Мишенька, сынок, приезжай, мне поговорить с тобой надо». Про меня там и слова не было. Ехать туда, где и имени твоего не помнят, да еще в свой выходной – зачем это мне?

– А вот я к твоим в Луги-Луга эти езжу! – с упреком сказал Миша.

– Так тебя там ждут, как гостя дорогого принимают, – рассмеялась Лена, – Пирогами кормят и всё такое!

Они и не ссорились в общем-то никогда, так только, поворчат иногда друг на друга и снова обнимаются. Друзья, с кем общалась молодая семья, даже иногда завидовали такой идиллии, называя их неразлучниками.

Изменилось всё как-то незаметно, а началось всё с Мишиного повышения. Зарплата стала выше, поменялся и круг общения – всё меньше собирались они теперь со старыми своими друзьями, еще из института.

– Лен, завтра ничего не планируй, нас Лисицкие приглашают в клуб, – сообщил как-то Миша жене.

– Не хочется мне в клуб, – огорчилась Лена, – И Лисицкие твои мне не нравятся. Костя этот постоянно пьёт, как не в себя, потом целоваться ко всем лезет, пока не заснет на столе! А эта его Олеся вместо того, чтобы остановить мужа, еще ему подливает. И рассказывает еще всякие глупости, про подруг своих, как они богатых женихов по системе ищут!

– Ленок, ну надо потерпеть, он начальник моего управления, от него много что зависит, – обнимал Миша жену, – И вообще, нормальный он парень, весёлый. Ну есть проблемы с выпивкой, да. Но при его работе надо же как-то стресс снимать.

Лена огорченно вздыхала, но что не сделаешь для любимого мужа… Собирала свои густые рыжие локоны, и тайком вздыхая ехала с ним в этот дурацкий модный клуб.

Глава 2.

Вечер пятницы обещал быть таким приятным – Лена приготовила ужин, всё, как любил Миша, прибралась в квартире и даже успела принять душ. В последнее время Миша вдруг стал заговаривать о том, что пора бы им подумать о ребёнке, и Лена соглашалась, что, наверное, и правда пора.

– Ленка, собирайся! – раздался в прихожей голос вернувшегося с работы мужа, – На выходные едем за город, отдыхать.

– С Лисицкими? – грустно спросила Лена.

– Ого! – восхищенно протянул Миша, увидев жену в соблазнительном домашнем наряде, но добавил, – Давай, поторопись, я хочу еще в баню с Костей успеть сходить.

– Куда едем-то хоть? – грустно спросила Лена, – А я ужин готовила, ты сказал, что хочешь что-то лёгкое, я грудку куриную запекла тебе специально… Миш, откажись, а? Давай дома останемся, я так за неделю устала…

Миша раздражённо глянул на жену:

– Как я, интересно, должен отказаться? Костя домик снял специально для нас всех, там еще Харламенко будет, зам генерального по моему направлению, и половина нашего офиса!

Большой коттедж, который был арендован компанией, располагался в живописном месте на берегу Финского залива. Весна уже разлилась по берегам зелёными коврами, воздух был тёплым, хотя с залива всё же дул прохладный ветерок.

Лена огорчилась еще сильнее, когда они с Мишей подъехали к коттеджу – компания была очень многочисленной, шумной и уже порядком нетрезвой.

– Ой, Леночка, привет, – взвизгнула прямо в самое ухо Лене Олеся Лисицкая, – Наконец-то вы приехали, а то тут все такие, мне даже поговорить не с кем.

– Привет, привет, – поздоровался Миша, – А Костя где?

– Ой да где может быть Костя! – тоскливо ответила Олеся, – Заливает где-то, или может уже спит! Ты бы, Мишка, научил пить его что ли. Вот ты же меру свою знаешь, всегда трезвый, лишнего не употребляешь!

Мишины коллеги встретили опоздавших радостными возгласами и звоном бокалов, вечер закрутился, разметал всех по разным углам огромного участка. Лена быстро устала от всего, и вообще она очень злилась и никак не могла перебороть в себе эту злость. Злилась на мужа за то, что он поехал за город на выходные, а сам всё не может найти времени и забрать наконец заказанные на его имя запчасти для Лениной машины. А еще больше злилась на себя – за то, что снова не смогла поставить вопрос ребром и не ехать на эту вечеринку в аду!

Решив, что в следующий раз она никуда не поедет и останется дома, и пусть Миша сам тогда решает, кто ему дороже, Лена отправилась на берег – там никого не было и можно было посидеть в тишине. Прихватив небольшой плед, девушка накинула его себе на плечи и вышла к заливу. Уложенная плиткой площадка переходила в ступени, спускаясь к самой воде, и Лена присела в уголке, глядя на огоньки вдоль залива, которые были еле видны – уже начиналась пора белых ночей.

Недалеко от неё раздались голоса, в одном из которых она узнала голос Олеси Лисицкой, а другой принадлежал незнакомой девушке. Олеся явно была уже навеселе и говорила довольно громко:

– Да она откуда-то из области, эта Ленка, из деревни какой-то. Ты что, по ней не видишь, что ли? Как говориться, деревню из девушки не вывезти. Я не знаю, что вообще Мишка в ней нашёл, с ней даже поговорить не о чем. Ну, может конечно она ему и не для разговоров нужна, а так, для хозяйства -убрать, приготовить, – говорившие дружно рассмеялись.

Лена поднялась со ступенек, чтобы подойти к городским девушкам и спросить, о чем конкретно Олеся хотела бы с ней поговорить, но не смогла. Но в этот самый момент к говорившим о ней девушкам подошел Костя, муж Олеси, дернул жену за руку и утащил её, что-то недовольно крича.

Вторая девушка побежала вслед за ними, успокаивая мужчину, а Лена отправилась искать своего мужа, намереваясь сообщить ему, что она собирается вызвать себе такси и поехать домой.

– О, а я и не знал, что у нас тут такой цветочек ходит, – какой-то незнакомый мужчина, неожиданно выскочивший откуда-то из-за угла дома, вдруг схватил Лену за руку, – Да ты еще и рыженькая! Всегда хотел рыженькую, да попадаются только крашенные мымры! Ты крашеная, или как?

Мужчина был изрядно пьян, с трудом фокусировал взгляд на лице Лены и еле-еле выговаривал слова. Тем не менее, рука его просто железной хваткой держала девушку чуть повыше локтя.

– А ну пусти! – Лена дернула руку, но мужчина только громче засмеялся и вцепился в неё сильнее.

– Да чего ты, чего! Пошли выпьем! Я в машине у себя для такого случая бутылочку коллекционную вожу, на такую и потратить не жалко! Меня кстати Сашей звать, а ты хоть кто?

Мужчина попытался обнять Лену, но та поняла – окажись она в его объятиях, вырваться уже не получится. Снова дернув руку, она изо всех сил пнула мужчину, попав ему в колено. Тот охнул, выпустил её руку и взвыл от боли, рухнув на землю. А Лена бросилась бежать туда, где слышался говор людей, смех и музыка.

– Лен, ты чего тут? – навстречу ей попался Артём, Мишин коллега.

– Ты не видел Мишу? Звоню, а он не слышит видимо, – оглянувшись туда, где остался незадачливый кавалер, спросила Лена.

– Нет, сейчас не видел, только когда вы приехали, здоровался с ним.

– Артём, скажи ему пожалуйста, что я поехала домой. Мне здесь не нравится, и оставаться я не хочу.

– Вы что, поругались что ли? – удивился Артём, – Ну, пошли, я тебя в такси хоть посажу.

Укоряя себя за то, что не сделала этого раньше, злая Лена приехала домой. По дороге она несколько раз набирала номер мужа, но отвечал ей только электронный голос автоответчика.

Лежа в горячей ванне, она всё надеялась, что телефон, лежащий рядом, зазвонит, и Миша тоже вернётся домой. Но он не звонил и не приехал.

А Миша вернулся к вечеру субботы, злой и недовольный вошёл в квартиру. В тот день они впервые поругались всерьёз.

– Ну и как ты всё объяснишь? – спросил он жену, встретившую его в прихожей.

– Что я должна объяснять? Я-то дома ночевала! – Лена попыталась отвечать не злясь и даже шутила.

– А ты знаешь, кого ты пнула вообще? – Миша вдруг сорвался на крик, – Это был зам генерального! Да я теперь с тобой нигде показаться не смогу! Он весь вечер орал, что его какая-то рыжая шалава опрокинула!

– Ну, ты же объяснил всем, что никакая это не рыжая шалава, а твоя жена? Мне вообще плевать чей там у вас он зам! Нечего хватать меня за руки и делать предложения неприличные! А ты сам где был, позволь спросить? Почему я должна отбиваться от чужих нетрезвых мужиков?

– Вообще-то, дорогая моя, это наше с тобой будущее! Моя карьера зависит от этих людей! Я налаживаю нужные контакты, чтобы мы с тобой и наши будущие дети ни в чем не нуждались!

– Ой, ну прости! Я сейчас оденусь, и мы поедем к этому твоему пострадавшему начальнику – я прощения попрошу. И что он там от меня хотел? Вина выпить? Ну, что делать, ради благополучия наших с тобой будущих детей, я и вина с ним выпью, и что ему там еще хотелось… А что делать? Это же для нашего будущего, да? Ты понимаешь вообще, что ты говоришь такое?

– А ты сама чего там шаталась? Что тебе не сиделось с Олесей, и другими девушками? Олеся тебя обыскалась, всё переживала, куда ты подевалась.

– Ну да, я сама слышала, как она за меня переживала! Всё, ничего я не желаю больше слышать, ни о твоих начальниках, ни про коллег, ни про их жён и подружек! Я больше никуда с твоим коллективом не поеду, на меня не рассчитывай! Я тебя не таскаю за собой по разным гулянкам корпоративным, у нас в организации для повышения нужны мозги! А не выпивка с начальником!

– Вот поэтому я уже начальник отдела, а ты всего лишь главный специалист! Может, тебе стоит об этом задуматься?

Миша бросил на пол сумку с вещами, которую они брали с собой, планируя оставаться за городом до воскресенья, и удалился в ванную. В тот день впервые они не разговаривали друг с другом, и даже спать Миша ушёл в большую комнату на диван.

Лена расстроилась, и долго не могла заснуть, но решила, что им обоим нужно остыть, а после, когда оба они успокоятся, всё вернется обратно – они вновь заживут, как прежде. Но, к сожалению, это оказалось лишь началом. Наверное, началом конца.

Воскресенье они тоже провели порознь – Миша отправился навестить свою маму, о чем даже не сообщил жене, и вернулся, когда Лена уже спала. После выходных они оба сделали вид, что ничего не произошло, и в понедельник утром, после завтрака, отправились по своим офисам, как обычно.

–Ты на обед куда? – спросила Лена и тронула мужа за руку.

Обычно они выбирались пообедать вместе – офисы их располагались не так далеко друг от друга, и время обеда совпадало, но в этот понедельник Миша не пришел. Позвонил буквально за десять минут до начала перерыва и сообщил жене, что остается на экстренное совещание.

Глава 3.

Постепенно всё произошедшее позабылось, особенно после известия, что Мишу снова повышают. Но для этого ему пришлось поехать в Москву на две недели и пройти сложное обучение, но оно того стоило – Мишу окрылила новая должность заместителя начальника управления.

Лена же, отодвинув прошлые свои огорчения, поддерживала мужа и ограждала его от бытовых забот, справляясь сама и с покупкой продуктов для сбалансированного питания, по желанию Миши, и от прочих проблем.

Даже машиной своей она тогда занялась сама, поругавшись нецензурными словами с мастером ремонтной мастерской. Зато после учинённого там скандала рабочие посчитали её «своим парнем» и машину ей починили без лишних разговоров в короткий срок.

Миша приходил домой поздно, усталый и всем недовольный, но после вкусного ужина оттаивал, иногда даже спрашивал Лену, как у неё дела на работе.

Питерское лето не баловало погодой, а теперь и вовсе началась ранняя осень, но Лена любила этот город, любила его мостовые, набережные, и его дожди. Устало топала она домой, глядя в низкие облака, на работе был завал – продолжались отпуска, коллеги отсутствовали, и нагрузка была больше обычной. Снова пакет с продуктами привычно оттягивал руку, и Лена мысленно ругала себя, что набрала так много. По-другому было никак – возле дома было много магазинчиков, но некоторые диетические продукты там не продавали.

– Миш, завтра суббота, давай съездим вместе, купим продуктов на неделю? – спросила она мужа вечером пятницы, – Мне тяжело постоянно с пакетами таскаться.

– А зачем ты таскаешься? Нам на двоих много не нужно, – недовольно проворчал Миша, отламывая вилкой кусок от паровой котлеты, фарш на которую Лена накрутила буквально пару часов назад.

– Хорошо, буду готовить из чего есть, – Лена обиженно пожала плечами, в последнее время муж даже поблагодарить её за ужин не удосуживался.

Но Миша и внимания не обратил на обиженную жену, просто завалился на кровать. Однако отдохнуть ему не дали – зазвонил телефон, Миша шепнул жене: «Это с работы!», и убежал разговаривать в кухню.

– Надо ехать, – огорченно сообщил Миша, закончив телефонный разговор, – Москва срочно требует данные предоставить по одному проекту.

– Что, до утра хотя бы не потерпит? Ты же только недавно пришел с работы! Так никакого здоровья не хватит! – Лена покачала головой, ей было жаль мужа.

– Ну, если вызывают, значит не потерпит. Ты меня не жди, ложись спать. Хоть ты отдохнёшь. Я не знаю, во сколько приеду, может быть, в Москву придётся лететь.

Собрав на случай непредвиденной поездки небольшую сумку, Миша торопливо выскочил за дверь. Лена вздохнула, ничего не поделаешь, работа… Но в последнее время они стали так мало времени проводить вместе, что Лена скучала, почти каждую минуту скучала по мужу.

Неожиданно на прихожей пискнул телефон, Лена обернулась и увидела, что муж впопыхах убежал без телефона.

Схватив аппарат, Лена набросила куртку на плечи, намереваясь догнать Мишу, но тут прямо в лицо ей брызнуло сообщение в Мишин мессенджер. Сообщение плавало на экране и в глаза Лены бросилось то, что там фигурировало её имя. Она удивленно уставилась на экран и прочитала текст сообщения:

«Мишенька любимый, жду тебя на нашей даче. Надеюсь, твоя Лена за тобой в этот раз не увяжется, и мы наконец останемся наедине».

Лена остолбенела, догонять мужа передумала, обессиленно прислонившись к двери. Сообщение написала её мужу Олеся Лисицкая…

Когда запыхавшийся Миша вернулся в квартиру, телефон его лежал на прихожей, а Лена вышла из спальни ему навстречу:

– Что забыл? Нехорошая примета, возвращаться… Может, всё же дома останешься?

– Телефон забыл, уже в машине спохватился. Ну ты что, как я останусь! Меня же уволят.

– Может и хорошо, если уволят… Другую работу найдёшь, может хоть больше времени дома будешь проводить, со мной…

– Не болтай глупостей! – Миша сердито глянул на жену, – Всё, пока, я убежал.

Лена смотрела в окно, как садится её Миша в припаркованную на узкой улочке машину. Сердце стучало в висках, жаром и злостью наливались щёки. Когда машина мужа отъехала, Лена начала одеваться.

Она прекрасно знала, где находится дача Лисицких, столько раз они вместе там бывали. Лена хотела всё увидеть сама, своими глазами. И услышать, что же скажет её муж, как объяснит всё случившееся.

– Ведь как-то нехорошо будет выставить его вещи на площадку просто так, не объяснившись! – сама себе сказала Лена.

Осень уже надвигалась на город, и, хотя дни еще дышали теплом, вечера были прохладными, всё чаще резкий ветер приносил промозглую сырость.

Наскоро одевшись, Лена вышла в узкий дворик и обнаружила, что её машина накрепко заперта соседскими автомобилями, что было, впрочем, неудивительно – выезжала она обычно только утром, все давно привыкли, кто во сколько уезжает и в таком порядке ставили машины.

Задумавшись на миг, девушка вызвала такси. В ожидании машины, присела на маленькую скамейку во дворе и попыталась справиться с бьющимся в висках пульсом и закипавшими в глазах слезами. Как же так? Чем же так не устроила она Мишу, неужели раскрашенная, как кукла Олеся привлекла его сильнее…

Встряхнув головой, Лена посмотрела в небо, начал накрапывать мелкий дождик, такой обычный для Северной столицы.

Приехавший на вызов таксист недовольно хмурился – ехать в дачный посёлок ему вовсе не хотелось. Но заказов уже было не много, потому и взялся…

– Только туда едете? – немного ворчливо спросил водитель пассажирку, – Что в такую погоду на даче делать то?

– А вы меня подождать сможете? Я оплачу, сколько скажете, – спросила Лена, – Минут пятнадцать-двадцать?

– Девушка! Мне и так этот рейс чуть не в убыток, так вас еще и ждать?! – воскликнул мужчина, но увидев лицо пассажирки, сбавил тон, – Ладно, подожду! Но не долго, и если вызовов не будет поблизости! Если будут – не обижайтесь, уеду. Мне надо деньги зарабатывать.

– Хорошо, – согласно кивнула Лена и стала молча смотреть в окно.

Вдруг задумалась, что же скажет она мужу, увидев его там… И что ответит он? Может быть, не нужно ехать, оставить всё, как есть и сделать вид, что она не знает ничего… Так хотя бы будет шанс, что Миша никуда не уйдёт…

Но сама Лена понимала, что так жить она не сможет, и промолчать тоже у неё не получится. Ей сейчас больше всего хотелось, чтобы, приехав на дачу Лисицких, она застала там увесистый замок на воротах и полное отсутствие людей. Пусть это всё окажется глупой ошибкой…

– Остановитесь здесь, пожалуйста. Там улочка узкая, вам не развернуться будет, я дойду. Вот, возьмите оплату. Если подождёте, буду благодарна. Ну, а если не получится у вас, ничего. Доберусь.

Водитель, мужчина лет пятидесяти, нахмурился и укоризненно покачал головой, дескать, что за молодёжь пошла, на ночь глядя шататься по дачам, да еще и в такую промозглую осень.

– Ладно, жду пятнадцать минут, потом уеду!

Лена кивнула в ответ и направилась к участку, где так часто бывала с мужем. Ещё издали увидела она, что её надежды на ошибку не сбылись – и двухэтажный добротный домик, и участок были залиты светом, а когда она подошла поближе, то услышала играющую музыку и смех Олеси.

Высокий забор скрывал участок от посторонних глаз, но Лена прекрасно знала, как можно открыть калитку, поддев любой палочкой металлическую щеколду. Тихо отворив калитку, Лена вошла во двор и тут же взгляд её наткнулся на стоявшую под небольшим навесом машину её дорогого супруга.

В приоткрытое окно она слышала голоса, Олеся всё смеялась, а Миша что-то рассказывал. Пару раз Лена услышала своё имя, но входить в дом ей не хотелось. Увидеть их обнимающимися или еще что похуже, Лене даже думать об этом было мерзко…

Девушка подошла к небольшой качели, стоявшей на газоне, смахнула капли дождя с сидения и качнулась, откинув назад голову. Качели издали страшный скрип, в вечерней тишине он был похож на крик какого-то сказочного чудовища.

Лена усмехнулась, услышав, что голоса в доме стихли, и всё сидела с откинутой на спинку качели головой. Тент уже был снят, и ей видны были бегущие по небу тёмные низкие облака, из которых навстречу Лене летели мелкие капельки… Или наоборот, это сама Лена летела навстречу этим капелькам и облакам?

Больно и тоскливо плакала душа, хотя глаза Лены были абсолютно сухими, только капельки дождя увлажняли её бледные щёки. Качель двигалась туда и сюда, издавая всё тот же протяжный, похожий на стон скрип.

Дверь дома отворилась, и в этом прямоугольнике света показалась фигура Миши, с бокалом в руке. Мужчина беспокойно всматривался в вечерние сумерки, пытаясь разглядеть, отчего же застонала вдруг старая качель.

Глава 4.

– Миша, что там такое? – За спиной мужчины показалась Олеся, в откровенных шортиках и маечке.

Она с испугом выглядывала во двор, страшась увидеть там своего мужа Костю. Вообще брак с ним Олесю устраивал – муж прилично зарабатывал, это позволяло ей самой не работать, встречаться с подружками и вести свою страничку в соцсети, украшая её фотографиями блюд из дорогих ресторанов, куда она ходила с подругами провести время. Даже то, что Костя редко бывал трезвым дома, Олесю вполне устраивало – муж не считал потраченных женою денег, не требовал ни приготовленных обедов-ужинов, ни чисто прибранной квартиры, ни даже внимания. Всё, что было нужно, это чтобы в доме водился запас приличного качества горячительных напитков, ну, и немного закуски.

Олеся не утруждала себя ничем, приглашенная помощница приходила раз в неделю, убирала большую и современную их квартиру, приносила продукты и готовила что-то из еды. Костя же об этом даже и не знал, Олеся выдавала это за свои собственные труды – и приготовленное жаркое, и пирог, и чисто вымытые окна.

Однако, внимания мужского ей хотелось, а заводить случайные романы Олеся боялась – у мужа было много знакомых в городе, которых сама она не знала в лицо. Потому и выбрала себе Мишу – такого симпатичного, домашнего и доброго… Приятно пахнущего не вчерашними ночными возлияниями, а свежестью и хорошим парфюмом. Тем более, что Миша был подчинённым её мужа, а значит огласка ему тоже будет совершенно ни к чему. То, что её избранник в тайные любовники был женат, Олесю мало волновало.

И вот теперь, выглядывая из-за спортивной фигуры Михаила, Олеся больше всего боялась увидеть во дворе фигуру собственного мужа. Она уже пожалела, что выбрала такое неудачное место для их свидания, но ведь когда она уезжала из дома, Костя был уже изрядно пьян. И даже не отреагировал на её толчки, которыми она пыталась его разбудить, чтобы сообщить, что она едет к подруге.

А вот ураган в душе Михаила бушевал куда пострашнее… Он даже и мысли не допускал, что его может обнаружить здесь собственная жена, на это у неё ума не хватит! Лена доверяла ему безгранично, и он это знал, иначе не отважился бы вообще на такое. Он был уверен, что Лена сейчас дома, придумывает для него какое-нибудь вкусное и полезное блюдо, ждёт его и ни о чём не подозревает. Хорошее питание было обязательным условием для его семейной жизни – он следил за фигурой, регулярно занимался спортом, и еще в самом начале совместной жизни поставил это на вид будущей супруге. Постепенно они оба привыкли, что у Лены такие обязанности – кормить мужа и обеспечивать быт. Миша был искренне уверен в том, что это и есть предназначение хорошей жены. А Олеся… Ну, это маленькое развлечение, и к семье это не имеет никакого отношения.

А боялся он сейчас того же самого, чего боялась и Олеся – что Костя узнает о романе Миши с его женой. Тогда его карьере, которая в последнее время просто взлетала в гору, придёт неминуемый конец. Костя Лисицкий всегда поддерживал Мишу, продвигал его проекты, защищал их, а его тесная дружба с генеральным директором сыграла не последнюю роль в назначении Миши замом начальника управления.

Сейчас Миша уже дико жалел, что поддался соблазну и приехал сегодня на эту проклятую встречу с женой Кости. Жалел, что вообще повёлся на все Олесины уловки и якобы случайные прикосновения… Корил себя сейчас за такую опрометчивость, ведь ему Олеся и не особенно нравилась – ухоженная девушка, каких сейчас много, с несколько развязными манерами. Зачем было так рисковать карьерой, не стоила она того…

Однако, бежать было некуда, он это прекрасно понимал и уже мысленно придумывал какое-то, хоть немного приличное и правдоподобное, оправдание своему здесь нахождению в этот вечер. Лихорадочно работал мозг, думая, что скажет он сейчас, увидев злое лицо Кости…

Скрип качели не умолкал, и Миша ступил на крыльцо, протянув руку к выключателю, который зажигал небольшой фонарь, освещающий двор. Свет залил аккуратный газон перед домиком, и Олеся за его спиной облегчённо выдохнула, хихикнула, и ушла внутрь дома, откуда раздался звук наливающегося в стакан напитка.

Миша выловил в освященном дворе лицо своей жены. Качель остановилась, и Лена сидела, глядя прямо в лицо стоящему на крыльце мужу. Если до этого момента Мише казалось, что страшнее всего ему сейчас было увидеть во дворе неожиданно приехавшего Костю, то сейчас душа его похолодела…

Ни половинки процента из ста, не допускал он вероятности появления здесь его жены. А увидев её глаза, смотрящие на него даже не с осуждением или болью, а с какой-то брезгливостью и отвращением, Миша весь вздрогнул, выронил из рук бокал и тот со звоном разлетелся, осыпав осколками выложенное плиткой крыльцо дома.

Лена подумала, что вот сейчас, вместе с этим бокалом разбилась и их с Мишей семья. Она встала с качели, зябко повела плечами и направилась к выходу, говорить было не о чем.

– Лен, ты не так поняла, ничего не было, Лен! – Миша сам от себя не ожидал, но бросился догонять жену, – Олеся с Костей поругались просто, он её обидел, я хотел… поддержать просто хотел… я ничего не делал такого…. Лен, постой, ну ты чего?

Лена услышала в приоткрытое окно дома, как рассмеялась Олеся в ответ на эту тираду Миши.

– Поддержать хотел, говоришь? – Лена резко обернулась к мужу, – Ну так иди, поддержи! Я вижу, на работу тебе уже не нужно? По срочному делу!

Миша стоял перед женой и не мог поднять глаз, чтобы взглянуть в её лицо. Протянул было руку, чтобы дотронуться до Лены, но та отступила от него.

– Я всё тебе объясню, постой! – в отчаянии крикнул он.

Всё остальное вдруг стало казаться неважным, Миша подумал, что лучше бы уж это оказался Костя, только сейчас пришло осознание того, что рушится что-то гораздо важное и дорогое, чем вся его карьера.

Хлопнула калитка, закрывшись за Леной, и она зашагала по тёмной улице дачного посёлка, не разбирая дороги. Луж всё равно было не видно в темноте, а что промокли ноги, она уже и не ощущала.

Миша сделал шаг к калитке, чтобы догнать жену, что-то говорить, как-то оправдываться, но только не отпустить её… Но с крыльца дома раздался насмешливый голос Олеси:

– Ты что, собрался её догонять что ли? Ой, да не смеши меня, по дождю за своей деревенщиной поскачешь? Миш, да одумайся ты. Ну, куда она от тебя денется? Никуда. Приедешь домой, придумаешь любую ерунду – она поверит.

Как-то стыдно стало Мише выглядеть таким мягкотелым подкаблучником перед Олесей, смотрящей сейчас на него с такой насмешкой. Он тряхнул головой, будто отгоняя от себя мысли, и пошёл от калитки к дому.

– Ты думаешь, она Косте не расскажет про… ну об этом всём? – нерешительно спросил он Олесю, взойдя на крыльцо.

Девушка обвила его руками, глаза её смеялись, глядя снизу в его лицо, и Мише стало как-то муторно – как он раньше не заметил, какая она в общем-то и не привлекательная вблизи…

– Да кому она расскажет, она у тебя дикая, ни с кем не общается из нашей общей компании. Ей интереснее дома сидеть, тебе пасту варить по всем правилам кулинарного искусства! И кто ей поверит еще? Завтра утром Косте скажу, что я поссорилась с твоей женой, и она мне пригрозила, что испортит жизнь. Так что, если даже она и скажет Косте, он подумает, что это Ленка придумала всё, чтоб мне отомстить.

– Миш, пойдем уже в дом, мне холодно! Вся продрогла, – Олеся игриво провела ладонью по спине Миши и коснулась губами его шеи.

Миша слушал её и думал, что она сама выкрутится из этой истории без особенных потерь, а вот он…

Глядя, как Олеся удаляется в дом, соблазнительно покачивая формами, он вдруг подумал, как спокойно она восприняла всю эту ситуацию, и как быстро придумала, что скажет своему мужу в оправдание… Мишу неприятно поразила мысль о том, что вероятно он у Олеси не первый такой, и опыт действий в таких ситуациях у неё имеется, в отличие от него самого…

А ведь он до этого самого вечера был уверен, что это он такой замечательный и уникальный, что даже такая девушка не устояла перед ним… Девушка, супруг которой был на порядок успешнее Миши, да и умнее, что уж тут скрывать! Миша давно уже убедился, что если бы не пагубная Костина привычка, его карьера бы достигла таких высот, о каких самому Мише только мечтать и остаётся.

Он сел в кресло, обхватив руками голову, что делать дальше, как исправить это всё, он не имел понятия. Олеся присела на подлокотник его кресла, держа в руке бокал недавно открытого ими дорогого шампанского, положила свою руку ему на плечо и стала шептать успокаивающие слова.

Лена вышла из узкого переулка туда, где остановилась машина такси, привезшая её сюда. Небольшой пятачок света под одиноким фонарём разумеется уже был пуст. Водитель не стал дожидаться такую странную пассажирку и уехал, и теперь Лена осталась здесь одна…

Когда она вышла за калитку дачного участка Лисицких, она была почти уверена, что Миша кинется ей вслед, попытается остановить, что-то начнет врать и дальше… И даже когда этого не произошло, она подумала, что её муж сейчас выведет свою машину, поедет вслед за ней. Но высокие ворота не открылись, никто не пошёл и не поехал вслед за нею в этот дождливый вечер. Она ждала вызванное ею такси, а сама всё смотрела в тёмный переулок, где осталась дача Лисицких.

Её муж остался там, с другой женщиной, и самой Лене оставалось только принять то, что ничего уже не изменишь и не вернешь.

Глава 5.

Миша вернулся домой утром. Возвращаться накануне вечером он не решился, был уверен, что Лена закроет дверь на защёлку, и снаружи ключом её не открыть, а сидеть под дверью или ночевать в машине ему было стыдно перед соседями.

Сегодня его состояние было не таким, как вчера, когда он от неожиданности совсем потерял голову. Сейчас его грели слова Олеси о том, что таких, как Лена, у него может быть вагон и маленькая тележка! Стоит ему только этого захотеть! И потому, пресмыкаться перед этой «деревней», как называла его жену Олеся, он вовсе не собирался. Либо она верит в то, что он ей сказал вчера – что приехал поддержать жену друга, либо – до свидания! Но вообще-то, он был абсолютно уверен, что Лена поверит ему, а то, что он не приехал вчера, он запросто объяснит тем, что Лена сама неожиданно явилась на дачу Лисицких и обвинила его во всех грехах! И ему пришлось остаться там на ночь, потому что он сомневался, пустит ли его в родной дом истеричная жена. Миша скажет, что отвёз Олесю домой, мириться с Костей, а сам остался на даче, ведь эту версию Лена никак не сможет проверить!

По дороге домой обдумав всё, что он скажет жене, Миша открыл дверь и взбежал по ступеням парадной, приготовившись к встрече. Но в изумлении застыл на лестнице – возле их двери стояли три огромные клетчатые сумки, его дорожный чемодан на колёсиках и большая спортивная сумка.

Всё похолодело внутри – Миша понял, что это его вещи. Его бравада, так гревшая его всю дорогу до дома, улетучилась – он понял, что его показательного выступления перед женой не будет. Лена попросту не станет с ним разговаривать, не станет слушать его объяснения… Но в слабой надежде, он всё же поднял руку и нажал кнопку дверного звонка. Сердце прыгнуло в груди, когда он услышал звук поворачивающейся защелки, надежда на то, что сейчас он всё исправит, снова появилась.

Стараясь унять громко бьющееся в груди сердце, он отодвинул сумку от двери, чтобы подойти ближе.

Лена открыла дверь и молча уставилась на явившегося мужа. Лицо её не выражало никаких чувств, только синяки под глазами выдавали то, что эту ночь она провела без сна.

– Лен, ты чего вещи-то мои выставила? А если б украл кто? – выпалил вдруг Миша то, что вообще и не собирался говорить, – Выслушай ты меня, я ведь тебе никогда не врал!

– Я и в самом деле поехал вчера на работу, но по дороге мне позвонил сначала Костя, я не понял, что он говорил, пьяный он был. А потом Олеся позвонила, сказал, что они поругались сильно, Костя её из дома выгнал и она на дачу уехала… попросила меня привезти ей что-то из еды, и успокоительного… Ну как я откажу, я туда и пое…

Миша говорил очень торопливо, тараторил слова, спеша сказать всё, пока Лена не ушла. Как вдруг осёкся на середине фразы, потому что Лена шагнула из квартиры ему навстречу. Он обрадовался, думал, что Лена сейчас обнимет его, скажет, что верит, и всё будет как прежде… Ведь она всегда верила ему, никогда не следила, не лазила в телефоне, не проверяла его… Вообще, она была самым добрым человеком, которого сам Миша когда-либо знал. Он тоже шагнул навстречу жене, намереваясь обнять и прижать её к себе…

Но Лена остановилась в шаге от него. Пристально глядя ему прямо в глаза, она протянула руку и взяла его связку ключей от квартиры, которую он держал в руке. Звякнул в тишине массивный брелок, Лена отступила назад, и сказала:

– Вещи свои забирай. Пока не украли. А сказки эти можешь Олесе своей рассказывать.

Дверь в квартиру захлопнулась перед самым Мишиным носом, а он всё никак не мог поверить в происходящее.

– Ладно, – крикнул он, уверенный, что Лена его слышит, – Если ты такая дура, то и оставайся! Идиотка!

Дверь открылась снова, Лена выставила на площадку еще пакет с Мишиными кроссовками, посмотрела на него и ответила:

– Конечно, идиотка. Была бы замужем за генералом – была бы генеральша! А так-то конечно – идиотка!

– Ах ты!

Миша не выдержал этой её усмешки, и разразился громкой бранью. Впервые за всю их семейную жизнь ему захотелось ударить жену, стереть эту усмешку с её лица… Но дверь безжалостно захлопнулась снова, щелкнул замок, звякнула защёлка. И остался Миша в полном изумлении от такого поворота событий, зло оглядывая выставленные в коридор сумки с его вещами.

В соседней квартире приоткрылась дверь, на площадку вышла их соседка, Антонида Степановна, женщина преклонных лет, но такое определение ей вовсе не подходило – подтянутая фигура, ясный взгляд и острый ум никак не увязывались с цифрами в её паспорте.

– Здравствуйте, Михаил. Что, переезжаете? Вся молодёжь от нас в новые микрорайоны стремится съехать, как жаль, как жаль…

– Д..да, переезжаю, – запнувшись, ответил соседке мужчина, и, чтобы избежать дальнейших расспросов, подхватил две сумки и побежал с ними вниз по лестнице.

У парадной перед Мишей встал вопрос – если сейчас входная дверь закроется, то за остальными сумками он уже не сможет вернуться, ведь Лена забрала его связку ключей, на которой был и ключ от двери парадной. Со злости он пнул дверь ногой, поставил одну сумку так, чтобы дверь не закрылась и начал с остервенением запихивать вторую сумку в багажник машины.

Антонида Степановна вышла из парадной и с удивлением наблюдала, как её сосед, скромный молодой мужчина, никогда не отличавшийся таким странным поведением, теперь глухо и нецензурно бранится возле своего автомобиля.

Догадавшись, что у молодых её соседей что-то случилось, она тактично прошла мимо Михаила, сделав вид, что увлечена разговором по телефону, но подумала, что позже стоит заглянуть к Лене, которую уважала и любила за отзывчивость – девушка всегда предлагала свою помощь, если видела, что пожилая соседка в ней нуждается. Антонида даже удивлялась, почему давняя её подруга и соседка, Клавдия, никогда при жизни не общалась с такой милой и воспитанной племянницей.

Миша с трудом затолкал в машину все свои сумки, зло хлопнул дверцей и в сердцах стукнул кулаком по пассажирскому сидению.

Куда ему ехать, и как жить дальше, он не знал. Сообщить матери, что они с Леной поссорились, и попроситься к ней пожить, означало, что всё время, которое он будет проводить дома, ему придется выслушивать нотации матери. Что она говорила ему, предупреждала его, что эта ушлая провинциалка не пара ему, и вот теперь все догадки и предчувствия матери оправдались…

Но и идти Мише сейчас было некуда… Каких-то отложенных денег у него не было, только остатки зарплаты еще болтались на карте, но их не хватит на аренду жилья, ведь нужно внести и первый платёж, и депозит, и вознаграждение агенту. Да и заниматься сейчас поисками квартиры ему не хотелось, он всё же надеялся, что Лена немного остынет, они смогут поговорить, и ему удастся всё вернуть.

Можно было бы, конечно, обратиться за помощью к Косте Лисицкому, но Миша боялся. А вдруг Лена всё же позвонила ему, и рассказала о них с Олесей… Он ведь от неё и того не ожидал, что она его вещи выкинет в коридор, мало ли на что еще она оказалась способна в гневе. С другой стороны, если сам Костя до сих пор не позвонил Мише с претензиями, значит, он скорее всего не в курсе ночных приключений его жены…

– Мам, ты дома? – Миша наконец решился и набрал номер матери, – Можно, я к тебе сейчас приеду?

Миша решил, что не станет афишировать на работе случившееся в его семье, чтобы не давать повода к раздумьям тому же Косте. Он просто перекантуется у матери несколько дней, а за это время постарается успокоить так неожиданно взбрыкнувшую жену. А после они заживут как прежде, и забудут всё произошедшее, как страшный сон.

Однако мать ответила неожиданно недовольным тоном:

– А, привет, Миш. Тебе прямо сейчас нужно, или терпит до завтра? Я сегодня занята, у меня гости.

– Да, мне сейчас нужно! И это не терпит до завтра! – со злостью вскричал Миша, уж он никак не ожидал, что и у матери он получит от ворот поворот.

– Ну ладно, приезжай. Что ты раскричался сразу? То неделями не звонишь, и носу не кажешь, а то ему приспичило прямо сейчас! – резко ответила мать и сбросила звонок.

Миша просто не верил ушам и сидел, глядя на потухший экран телефона. Да что же это такое происходит, в самом деле, в его жизни?! Как так вдруг получилось, что он оказался ненужным нигде – ни жене, ни родной матери!

С такими мыслями в голове Миша ехал по Питерским пробкам к матери, намереваясь высказать той всё, что так кипело сейчас у него в голове. Они с Леной постоянно оказывали его матери разную помощь, сам Миша каждый месяц переводил матери достаточно приличную сумму на карту, зная, что ту снова уволили с очередной работы за неявку. Кроме того, Миша уже давно сам оплачивал все коммунальные платежи за большую квартиру в центральном районе города, мать была просто не в состоянии это делать сама, перебиваясь временными заработками и получая сумму за аренду квартиры, оставшейся от Мишиной прабабушки.

Лена не возражала, что Миша помогает своей матери, она и сама помогала своей семье, но суммы были гораздо скромнее. Да и от матери Лены они сами регулярно получали помощь в виде продуктов с собственного огорода и хозяйства.

Оставив сумки с вещами в машине, Миша бегом поднимался по лестнице. Ему даже хотелось поругаться сейчас, хотя бы даже с матерью, чтобы как-то вылить свою злость. Ведь высказать всё жене, так неожиданно выставившей его за дверь со всеми вещами, у него не вышло.

Однако, когда мать открыла дверь, все приготовленные Мишей слова упрёка и недовольства застряли у него в горле… В прихожей рядом с матерью стоял здоровенный мужик, с собранными в небольшой хвостик длинными волосами. Полностью, от кисти и до самой шеи, забитой татуировками рукой с мышцами, как у героя боевиков, мужик упирался в косяк насмешливо глядя на явившегося Михаила.

Глава 6.

Лена смотрела в окно, как отъезжает машина её мужа, теперь уже, наверное, почти бывшего. Она не сомневалась, что возврата к прежней жизни нет, и жить в недоверии она не сможет. Ничего уже не вернуть обратно…

Когда она увидела Мишу на пороге, когда он начал врать ей о том, что произошло накануне, Лена боролась с желанием поверить, вернее, сделать вид, что она поверила ему, и снова зажить прежней жизнью, как жили они до вчерашнего вечера. Но острой иглой билась в голове мысль, что как прежде уже не будет.

И если она сейчас поверит, то отныне каждый раз, когда Миша будет задерживаться где-то, например стоя в пробке, она будет находиться в маленьком персональном аду – думая, стоит ли он и в правду где-то посреди сигналящих друг другу раздражённых водителей…или приятно проводит время с Олесей, или какой-то другой девушкой.

«Нет! Лучше пусть сейчас, одним разом отрезать! Чем после мучить себя подозрениями, медленно превращаясь в истеричную дуру!» – подумала Лена и забрала ключи от квартиры из руки своего мужа.

Нервный озноб теперь пробрал её изнутри, она ходила по квартире, сама удивляясь тому, как же пусто выглядит сейчас дом, когда в нём нет Мишиных вещей и его самого…

Раздавшийся стук в дверь напугал Лену, она подумала, что не выдержит нового разговора с Мишей, и намеренно сама позволит ему обмануть себя, только чтобы не ощущать этой холодной пустоты.

– Леночка, а я к тебе заглянула на чаёк, если ты не возражаешь, – за дверью Лена увидела соседку, Антониду Степановну, с небольшой коробкой пирожных из кондитерской за углом.

– Ты уж прости меня, что я без приглашения к тебе… Видела я, что у вас с мужем что-то случилось. Подумала, нехорошо это, что одна ты тут будешь сидеть. Если не к душе тебе сейчас моя компания, ты скажи, я ведь не обижусь, всё пойму.

– Здравствуйте, Антонида Степановна. Проходите конечно, тем более, я вижу – вы с пирожными! – Лена попыталась улыбнуться.

Немногим позже, они сидели у стола, чай остывал в чашках, а пирожные так и оставались нетронутыми. Лена и сама от себя не ожидала, что так ей захочется вдруг высказать всё, что бушевало сейчас ураганом в её душе.

Антонида Степановна внимательно слушала девушку, только изредка вздыхая и покачивая головой:

– Ты знаешь, Леночка, что тебе сказать… На мой взгляд, всё ты правильно сделала! Это что же будет дальше, если в самом начале семейной жизни Михаил такое себе позволяет… И дело даже не в том, что он оказался вчера на даче с чужой женой. А вот то, что он не последовал за тобой, не бросил всё еще вчера, оставил тебя одну посреди полупустого дачного посёлка в одиночестве дожидаться такси… Это о многом говорит! Ведь если бы всё было так, как он говорит – то есть та девушка ничего не значила бы для него, а ты была бы ему дорога, то он кинулся бы спасать свою семью.

Лена молча смотрела, как поднимается лёгкая дымка над чашкой, и горькое осознание того, что сейчас озвучила вслух мудрая её соседка, заполняло её всю.

– Знаешь, что тебе скажу, моя дорогая, – Антонида Степановна тронула девушку за руку, – Конечно, мне неловко давать тебе непрошенные советы, это нетактично, и вообще не в моей привычке… Но, Леночка, моя ты хорошая, ты еще такая молоденькая! У тебя вся жизнь впереди, и хорошо, что ты узнала натуру своего супруга сейчас, а не прожив с ним лет двадцать- тридцать… Возьми недельку-другую отпуска, поезжай куда-нибудь отдохни, а когда вернешься, на всё произошедшее станешь вовсе по-иному смотреть.

– Вы понимаете, я даже не знаю, как маме о случившемся рассказать… и сестре. Стыдно как-то, как же я могла не разглядеть в нём всё это… носилась тут, как дурочка, что бы повкуснее ему приготовить, как бы всё успеть… А может, и не надо так вообще жить – для кого-то стараться?

– Не нужно судить о всех по одному человеку, – мягко ответила соседка, – Ты сейчас сердишься на весь мир, и это понятно. Не повезло тебе, ты для Михаила старалась, а вот он просто принимал твои старания, как должное, ничего почти не давая взамен. А мама, ведь это мама- она всегда тебя поймёт и поддержит. Да и сестра тоже, ведь это твоя семья, самые близкие люди. Поезжай домой, успокоишься, всё переосмыслишь.

Лена задумалась над словами соседки, а та почувствовала, что девушке хочется остаться одной, ведь всё, что хотела сказать ей Антонида Степановна, уже сказано, и её присутствие будет уже лишним.

Вечер окутал Лену одиночеством, но теперь оно почему-то не было таким тягостным. Она сидела в кухне у окна и смотрела, как стекают по оконному стеклу капли дождя. Подперев руками подбородок, она даже и не думала ни о чем – просто сидела и смотрела в темный осенний вечер.

Её телефон, лежащий на столе, то и дело вздрагивал и светился от приходящих на него сообщений – муж звонил ей несколько раз, но она не отвечала. Тогда он стал посылать сообщения, которые Лена не читала.

В понедельник утром Лена пришла на работу и сразу же направилась к начальнику, просить недельный отпуск. Сейчас ситуация была довольно спокойной, и она надеялась, что неожиданная её просьба не вызовет недовольства у руководства.

– Хорошо, пиши заявление с завтрашнего дня, – ответил ей Борис Анатольевич, начальник её отдела, – Отпущу до следующей пятницы включительно, отдохни. А потом у нас новый заказ, проработка начинается, я твоей группе хочу его отдать, заказчик в понедельник придёт для обсуждения деталей.

Лена обрадовалась такой удаче – видимо вселенная всё же была к ней благосклонна. Рабочая рутина захватила её, и она даже будто бы и позабыла о случившемся, но, когда вышла на обед – нос к носу столкнулась с ожидавшим её у входа Михаилом.

– Лен, постой! Ну, давай поговорим, – Миша говорил негромко, ему было стыдно, что выходящие вместе с Леной коллеги оглядываются на него.

– Да не о чем говорить, – поморщилась Лена, говорить с мужем ей не хотелось, – Ни к чему это всё, и так понятно.

– Лен, да стой ты! – Миша схватил её за руку, – Что ты как ребёнок, в самом деле! Хоть выслушай меня! Я вообще-то ни в чем не виноват, просто такая ситуация сложилась двусмысленная… Или может, тебе просто повод нужен был, чтоб меня из дома выставить? Конечно, квартира же твоя, я там никто!

Миша начал говорить даже обиженно, и Лена удивлённо подняла брови.

– Да, ты верно заметил – квартира моя. И если бы я хотела тебя выставить, как ты говоришь, мне повод был бы не нужен. Ты что, решил на меня всё свалить? Я виновата? Это я тебе врала и по чужим дачам ночью шаталась? Не о чем говорить, а если тебе поскандалить хочется, тогда место ты выбрал неудачное. Давай договоримся, встретимся где-нибудь, в парке, например, там и сможешь поорать.

– Да нет, я сам виноват, – Миша тут же сбавил тон, – Но всё же не так, как ты думаешь…

– Да никак я не думаю, Миша, – вздохнула Лена, – Просто так вот всё у нас закончилось. И говорить не о чем. Я завтра на развод подам, думаю, нас быстро разведут. И ни к чему все эти разговоры – мы с тобой спокойно жили, не ругались, давай и расстанемся без скандалов.

Лена вынула свою ладонь из Мишиной руки и пошла прочь. Неприятно было смотреть на покрасневшее лицо мужа, на бегающие глаза и запинающийся голос.

Лена думала, что Антонида Степановна была права – дело было вовсе не в том, что Миша встречался с Олесей на даче Лисицких. А в том, что его абсолютно не заботило то, что его жена сидела на небольшой скамейке посреди полупустого дачного посёлка, под дождем, ожидая вызванное такси… Лена вспомнила, с какой надеждой она смотрела тогда в тёмный переулок, ожидая, что вот сейчас покажется сам Миша, обеспокоенный и хмурый, или его машина, и они вместе поедут домой… Но этого не случилось, а это означало лишь одно – Миша сделал свой выбор. И он оказался не в пользу Лены.

Миша смотрел вслед уходящей жене, злость переполняла его – хотелось догнать её, тряхнуть как следует и спросить, что же это она о себе такое возомнила! Никак он не ожидал, что Лена вовсе откажется с ним говорить и так вот запросто поставит точку в их браке… Даже выслушать его не согласилась!

«Конечно, когда мы познакомились с ней, что у неё было – ничего! Никаких перспектив – что там, в этой Луге может быть, какие перспективы… А как квартиру получила в наследство, так посмотрите-ка – возомнила о себе! – зло думал мужчина, шагая к припаркованной невдалеке машине, – Ладно, посмотрим еще, разводом она меня пугает!»

На самом деле Мише было наплевать на переживания жены, ему просто не хотелось возвращаться к матери. Как выяснилось, мать жила теперь не одна – в огромной дедовой квартире поселился теперь её, как она сама говорила – «бойфренд». Здоровый, как медведь мужик, которого по какой-то явной ошибке назвали родители нежным именем – Женя.

Элла Романовна так и верещала утром, приглашая любимого к завтраку:

– Женечка, котик, иди кофе пить!

У Миши вытягивалось лицо при виде того, как этот Женечка, по виду весом килограммов под двести, смакует из маленькой чашечки свежесваренный кофеёк. Работал Женя тату-мастером, имел свою мастерскую, и где они с Эллой познакомились, Миша даже и предположить не мог.

– Миш, ну ты меня тоже пойми, – сказала ему мать, когда он явился к ней с вещами, – Я тебя вырастила, выучила, теперь я тоже хочу женского счастья! Ну, пару-тройку недель мы тебя потерпим, а уж потом ты свои проблемы решай. Что у тебя там с твоей, этой, Еленой, приключилось, я и знать не желаю – я тебя предупреждала, что она тебе не пара. Ну вот, сам теперь и разбирайся.

– Ты, Михаил, умнее будь, – гудел ему Женечка, краем уха уловив суть разговора, – Даже если твоя женщина не права, ты извинись, прощения попроси, и всё у вас наладится! Какая разница, кто не прав – ведь семья у вас, это главное.

Миша с отвращением смотрел, с каким обожанием не сводит мать глаз со своего Женечки, бесился от этого еще больше, но сказать что-то матери не решался. Поэтому в понедельник утром отправился в кабинет к своему начальнику – просить аванс, чтобы арендовать жильё. А начальником его был тот самый Константин Лисицкий…

Глава 7.

Михаил шёл по коридору второго этажа, и хоть он и был почти уверен в том, что Костя до сих пор пребывает в неведении о том, что происходило между его женой и Михаилом, но где-то внутри него всё же подгрызал его душу червячок сомнения…

Поэтому он остановился в некоторой нерешительности прежде, чем постучать в дверь кабинета Лисицкого, перевёл дух и приоткрыл дверь:

– Константин Игоревич, не занят? Я по личному вопросу к тебе, – Миша старался говорить обычным своим тоном, а сам пристально всматривался в лицо Кости.

– А, Миха, заходи! Я как раз тебя собирался позвать…

– А что случилось? – Мишино сердце испуганно вздрогнуло.

– Сейчас аудио-конференция будет, думаю, тебе тоже надо послушать. Что-то недовольно наше руководство твоим проектом. Что ты там накосячил? Я ведь тебе доверил, думал, не надо за тобой проверять, а тут… Короче, подождет твой личный вопрос, сперва со служебными разберемся!

После окончания разговора с руководством, прошедшего на повышенных тонах, Миша и думать забыл, что пришел в кабинет Лисицкого просить аванс. Теперь он думал о том, как бы ему и вовсе не вылететь с работы.

Вытерев вспотевшее от волнения лицо, Миша и глаза боялся поднять на Костю, который сидел чернее тучи и сам не смотрел на своего протеже.

– Так, ладно! – сказал Константин, – Выпить хочешь? – он подошёл к небольшому шкафу в углу кабинета и вынул оттуда бутылку.

– Так нельзя же, – промямлил в ответ Миша, – А если генеральный спалит?

– Да мы немного. А впрочем, как хочешь, – Костя плеснул себе в стакан карамельного цвета жидкости и быстрым движением опрокинул её себе в рот.

– Вот что, Миша! Или ты до конца недели всё переделываешь, исправляешь и представляешь мне, лично мне, обновленные данные по проекту, или пиши заявление по собственному. Я тебя защитить не смогу. Да что там тебя, я и сам, скорее всего вылечу из этого кабинета, как пробка! И хорошо, если не сразу на улицу, а с понижением… Ты мне почему не сказал, что у тебя с этим проектом затруднения? Я бы тебе отрядил Богданова в помощь, или Корнеенко – они такие проекты делали, опыт есть! А ты…

Миша молчал, опустив голову. А что ему было ответить, если всё время, которое он должен был работать над проектом, он активно переписывался в мессенджере с Олесей, постоянно отвлекался, и всю работу попросту переложил на своих подчинённых. Он и не утруждал себя проверкой расчетов, и вообще не вникал в суть проекта. И теперь не знал, что вообще сказать в своё оправдание, все события, произошедшие за последние дни в его жизни, совсем выбили его из привычной колеи.

Рабочий день Миши продолжился грандиозным разносом, который он сам устроил в своём отделе, сорвав всю накопившуюся злость на подчинённых. Орал он громко, так, что притихли люди и в соседних с его отделом кабинетах, но Мише всё почему-то казалось, что его коллеги отводят глаза и даже тайком усмехаются над его криками, не принимая его всерьёз.

– Если в четверг утром я не увижу у себя готового решения по этому проекту, все напишете по собственному! А кто сам не захочет – найду за что уволить!

Миша хлопнул дверью и скрылся у себя в кабинете. Прислонившись к двери, он почувствовал, что его рубашка насквозь мокрая от пота, и скинул пиджак.

Это был не первый его неудачный день на работе, раньше случались ситуации и похуже. Но почему-то именно сегодня всё так угнетало его. Мысль о том, что окончание рабочего дня его ничем не порадует, почти добила его и он сел в кресло, обхватив руками голову.

Возвращаться вечером в квартиру к матери, слушать как басом поёт в душе Женечка, видеть недовольный его присутствием взгляд матери, и снова слышать от неё намёки на то, что пора бы ему и решить уже вопрос с переездом…