Закон против чувств

От Автора

Дорогой читатель!

Спасибо, что решил присоединиться к дождливому Детройту. Тебе предстоит определиться с тем, кто их главных героев более безбашенный. Я уже молчу про остальных персонажей, которые сыграют не маленькую роль в этой истории.

Следить за выходом новых глав можно в моем телеграм канале: @alexwaynewriter

Буду рада пообщаться с вами на тему книг!

Глава 1

Долорес Аллен

16:36

В норме частота сердечных сокращений у взрослого человека колеблется в пределах 60-90 ударов в минуту. Я прочитала об этом в медицинском журнале, пока сидела в комнате ожидания.

Моя норма увеличилась год назад. Отстранение от службы, лечение на больничной койке, пропитанной фенолом, спиртом и хлоркой, редкие всплески запаха крови, психологическая медицинская реабилитация – все это замедляло сердечный ритм. Я ощущала острую нехватку, подавляла кричащие о помощи нервные импульсы. Мир становился медленным, и я вместе с ним.

Я не наркоманка. Я хуже.

Запрокинув голову кверху, я вытянулась на этом чертовски удобном кресле, приняв наполовину лежачую позу. Мои ладони коснулись ручек сидения и ощутили гладкое, покрытое лаком дерево. Подушечки пальцев чувствовали неровный рельеф, проскальзывая вдоль и поперек.

Я воспринимаю все слишком резко, в том числе и время.

Час в этом кабинете тянется как вечность и вынуждает меня цепляться за все, что поможет отвлечь внимание от этой высокого о себе мнения особы.

Миссис Хейзел сидела по ту сторону стола строго напротив меня. Этот маленький закуток, похожий на полноценную комнату, не выстраивает между нами доверительные отношения, наоборот, он постоянно выводит меня из себя. За столько сеансов кресло не сдвинулось с места даже на миллиметр. Она помешанная на порядке женщина, отрицающая свои психологические проблемы, но не унимающаяся в поиске моих.

Ее голос не равнялся с постукиванием ручки по поверхности стола, но равнялся с песней, на которую я переключилась, напевая Tough группы Neffex в голове.

Я перестала слушать ее несколько минут назад. Миссис Хейзел любила монологи о том, как нужно жить. Странно для психолога, но такой учитель у меня уже есть. Следующий сеанс будет дома с отцом, которому не понравиться то, что я собираюсь сделать.

– Мисс Аллен, вы меня слушаете? Я задала вам вопрос, – карие глаза возмущенно уставились на меня. – Несколько минут назад.

Нехотя я приподнялась, чтобы увидеть ее лицо, а не часть, как из положения лежа.

– Прошу прощения. Вы не могли бы повторить?

За сорок пять сеансов я усвоила несколько важных вещей. Во-первых, сидеть стоит в открытой позе, потому что ее глазища сначала пробегаются по телу, оценивая мою готовность к душевному разговору, а потом замирают на губах. Правило второе – изредка улыбаться. Но не больше трех раз за сеанс и желательно не в момент разговора про последний вызов, убийства, которые мне приходилось видеть и остальные происшествия на бывшей работе.

– Что вас успокаивает, Лора? – она элегантно взяла со стола стакан, наполненный водой и поднесла к своим идеально накрашенным бордовым губам.

Опять.

– Секс.

Вода попала в трахею для воздуха, и невинная овечка передо мной подавилась жидкостью, позже стараясь откашляться от этого состояния и заодно моих слов.

Одна улыбка на сегодня израсходована.

– И как часто вы это практикуете?

Клянусь, на ее лице выступил румянец.

– Чем? Сексом?

– Да, – смущаясь ответила она.

Последний раз два месяца назад. Но эффекта хватило ненадолго. Неумелый партнер, точнее пьяный партнер, туалет в каком-то позорном баре, где нельзя было наткнуться на друзей отца и наконец, маленький член, который не спасли даже умения им пользоваться.

– Очень часто. У меня теперь появился постоянный партнер, к которому я питаю некоторые приятные эмоции. Он и помогает мне успокоится и, мне кажется, мы скоро выйдем на новую стадию отношений. Я собираюсь признаться ему в любви, ну… вы понимаете…

Третье правило, если хочешь, чтобы это все закончилось – ври.

– Конечно. Очень рада за вас, Лора.

– Спасибо, – эта улыбка не считается.

– Он хорошо относиться к тому, что вы собираетесь вернуться в полицию?

– Эммм… Тревор очень рад за меня. Поддерживает и мечтает, чтобы я поскорее начала работать.

– А как этому относится ваш отец?

Черт. Опасный момент, потому что еще немного и его попытки уговорить меня найти другую работу поменяются на распоряжения покинуть этот дом, забрав все накопившиеся за столько лет шмотки.

– Он не очень рад, но я думаю, что это дело времени. Он смирится.

– Знаю, что вы не любите затрагивать эту тему, но…

– Тогда не затрагивайте, – первый импульс проскочил по телу, предупреждая об опасности сорваться.

Давай, Лора, она же бесит тебя. Ты давно хотела высказать ей все, что тебя бесит. Разнеси этот кабинет за все сорок пять сеансов мучений и стараний быть не той, кем ты являешься. Она всегда смотрела на тебя свысока! Посмотри на эти фотографии, где она с растянутой на все лицо улыбкой держит диплом, где ее счастливый отец кладет руку ей на плечо, а мама вытирает глаза от слез радости.

– Лора, это необходимо, если вы хотите, чтобы я одобрила вас.

Почему??? Почему она решает работать мне в полиции или нет? Я уже делала это. Так пусть просто поставит гребаную печать!

Заглушив внутренний голос криком, я израсходовала последнюю на сегодня улыбку.

– Хорошо, – главное, чтобы челюсть не свело.

– Как бы ваша мама отреагировала на это?

Хорошо, что она не видит, как мои ногти впились в ручки кресла, оставляя на них засечки. Прощай маникюр за двадцать баксов.

– Она бы поддержала меня. Всегда поддерживала…

Ее нет уже пять лет, а я по-прежнему не могу произнести ее имени, не удержав слез. Я не знаю, как бы она отреагировала на то, с какой целью мне нужна эта работа, но думаю, была бы рада, узнав, что я не пью столько количества спиртного, как мой отец. Честно, не знаю…

Я не назвала ее имени в голове, почему тогда в груди давит?

– Хорошо, закончим говорить о других. Давайте поговорим о вас. Вы хотите построить семью с вашим парнем? Думали об этом?

Это была последняя капля моего терпения. Я и так им не блещу, но твою мать! Сорок пятый сеанс!

– Какое это отношение имеет к моей работе в полиции? – мой голос было не узнать. Он вернулся спустя сорок четыре сеанса, празднуя победу и пуская красочные фейерверки, схожие с пламенем огня.

– Это…

– Послушайте меня, дамочка, – я покинула кресло, переставая ощущать теплоту кожаного покрытия и руки твердо уперлись об стол миссис Хейзел. – Я хожу к вам уже целый год. Вы заваливаете меня тупыми вопросами, на которые не ответит даже обычный человек. Построить семью? – спародировала я. – Вчера недалеко от нашего дома нашли мертвого парня с шестью ножевыми ранениями. Как думаете, он хотел построить семью?

– Лора…

– Миссис Хейзел, вы хотите построить семью, зная, что в полиции не хватает людей и обычные жители с первого этажа вашего здания давно установили себе мощную охранную сигнализацию, которую вчера взломали и обчистили содержимое конторы?

– Лора…

– Как блять то, что меня успокаивает, раздражает, радует, печалит, заставляет улыбаться и еще тысяча подобных идиотских вопросов решает стоит ли мне работать в полиции или нет?

– Лора… Успокойтесь.

– Ставьте гребаную печать.

Вот оно. Это чувство. 180 ударов в минуту. Когда ты чувствуешь себя живой, испытываешь всю гамму эмоций. Она сдерживала меня все это время, лишала меня жизни. И я не позволю больше издеваться надо мной.

С меня хватит.

Презрительный взгляд, который она не сводила с меня сочетался с дрожащей рукой, достающей из верхнего ящика синий штамп. Не красный, синий.

Я перевернула страничку лежащего перед ней досье с моим именем и фотографией, где я неплохо получилась и придвинула к ней приделанный листок с заявлением.

– Долго еще ждать? – я уже говорила, что терпение кончилось.

Краска на концах клише оставила свой оттиск на важном документе и сердце снова начало замедляться. Эйфория заканчивалась и обещала вернуться, как только появится что-то стоящее.

Мне нужна эта работа, чтобы вернуть ее.

– Спасибо, – я четко проговорила это слово, не скрывая наигранной благодарности.

Уже было плевать на все эти правила, которые установила я сама. Плевать на первое, второе и третье.

– Вы не готовы, Лора.

Я быстро накинула на себя черное шерстяное пальто, стараясь запомнить в памяти этот кабинет, в который не собиралась возвращаться. В следующий раз лучше умереть, чем пройти заново эти сорок пять сеансов.

– Я знаю.

Дверь захлопнулась за моей спиной, а досье нырнуло под одежду, чтобы скрыться от дождя.

Спустившись с пятого этажа, я оказалась на самой оживленной улице Детройта. Капли дождя под наклоном метились в глаза, пропитывая одежду влагой, а холод проскальзывал к каждому открытому участка тела, отрезвляя помутневший рассудок.

Высокие здания склонились над головой, загоняя меня в угол и возвращая голову к дороге, все еще имеющей пути для хода.

Сев на первый попутный автобус, я доехала до участка и передала документы. Следующая станция – дом. Еще один кабинет психолога, правда с отличием.

Отца гораздо сложнее провести.

Тихо закрыв за собой дверь, я медленными шагами пробиралась к комнате на втором этаже.

– Лора, – строго сказал отец. – Как прошел сеанс?

Застывшая статуя в виде вопросительного знака оттаяла. И почему я стараюсь незаметно пролизнуть в собственный дом? Разве отец не учил меня встречаться с проблемами лицом к лицу?

Распрямив плечи, я встала в середине коридора, готовая не обороняться, а нападать. Все, как он учил меня. Бросив на вешалку верхнюю одежду, я достала листок, на котором указано, что я зачислена на службу с завтрашнего дня.

– Повесить на стену, чтобы ты мною гордился?

Суровый взгляд прочитал первые строчки и руки потянулись, чтобы выхватить из моих рук листок.

– Не очень умно, пап… – я сделала шаг назад и завела руку за спину, замечая, что это была единственная в своем роде попытка.

Это и правда было не очень умно. Двадцать пять лет против шестидесяти. Не спорю, в его стальной руке все еще остались силы, но недостаточно чтобы побороть мою подготовку. Частые встречи с друзьями из прошлого, выпивка – не сыграют в его пользу, только разожгут новый конфликт, который утихнет сам по себе.

– Ты думаешь это смешно?

– Что именно? То, что меня приняли или то, что этот листок будет сниться тебе в страшных снах?

Он был против. Особенно после того, что произошло со мной год назад. К тому же меня пугает его знающий взгляд. Он все знает… Знает, что я испорчена, что я иду туда за адреналином, чтобы погубить себя. Или спасти.

– Она была бы против, – со скорбью сказал он.

Папа тоже скорбел. До сих пор. Несмотря на то, что посадил за решетку ублюдков, сбивших ее на машине. Это никак не уняло его и мою боль. Утрата никогда не была общей. Мы переживали самостоятельно, вдали друг друга и изменились до неузнаваемости.

Ему тяжело было смотреть на меня первые два года после ее смерти. Точная копия, не взявшая от отца и одного гена. Такие же светлые длинные волосы, которые я быстро обесцветила и покрыла пепельным тоном, чтобы помочь ему, такие же голубые глаза, поверх которых я нацепила зеленые линзы, такой же прямой заостренный нос, такие же губы с нарочитыми концами, которые я покрывала помадой каждый раз выходя из дома. Еще одно оставшееся от нее – это маленькие серьги капельки, к которым я добавила в пару украшения на хрящиках.

– Куда? – давясь разочарованием спросил он.

– Седьмой участок.

– Ты совсем сошла с ума? – его взгляд снова вернулся ко мне, только теперь в нем было что-то новое. Ненависть. К самому себе. – Зачем тебе это? Лора? Зачем?!

– Затем, что они забрали мое дело! – крикнула я, не желая морить его неизвестностью.

Да, мне нужен был именно седьмой участок! Я работала несколько лет в поте лица, чтобы поймать Тень. Как и мой отец. И с чем мы в итоге остались? Со стареньким многоквартирным домиком, в котором паркет медленно разрушается от пролитого на пол алкоголя? С постоянно напоминающим о себе чувством о незаконченном деле, на которое ушла его жизнь и вдобавок несколько лет моей?

– Зачем, Лора? – голос перешел на жалобный плач. Я посмотрела за его спину, замечая несколько пустых бутылок возле дивана. – Зачем ты гробишь свою жизнь? Почему ты это делаешь?

Я проигнорировала его слова и развернулась в сторону узкой лестницы, разделяющей с коридором дом на две части. Слева кухня с небольшой столовой, справа гостиная с телевизором, возле которого папа проводит большую часть времени и удобным диваном, с которым он дружит лучше, чем со мной.

– Тебя ведь не переубедить, верно?

Я обернулась, когда пройденное количество ступеней незначительно превышало оставшийся путь.

– Как и тебя. Мы ведь с ней уговаривали тебя бросить эту работу, молили, ревели после твоего рабочего дня и что? Ты послушал нас?

– Но я ушел! – крикнул он.

Опять это чувство. Слабое, но дающее маленькую надежду возрасти. 120 ударов без нужных 60.

– Ушел, когда стало слишком поздно, – я направилась в комнату, но остановилась в самом начале, снова развернувшись к нему. – Не подскажешь кстати, что стало причиной? Явно не мы с мамой, – боль, сильная боль пронзила сердце и дала еще 10 ударов. – Аааа, точно. Ты же никогда не расскажешь. Это тайна, которую должен знать только ты.

За спиной взорвалась атомная бомба. Отходящая от нее воздушная ударная волна со скоростью перенесла меня в одну из комнат второго этажа, захлопнув дверь. Бесполезные крики за спиной то и делали, что угасали и заново набирали темп. Посуда разбивалась об пол с мольбами оставить затею, бросить дело, на которое я рассчитываю.

Добавить масло в огонь, чтобы потушить сочащуюся через щели радиацию очередной тирады отца?

Скинув одежду на пол, я подошла к шкафу, из которого достала колонку.

Голое тело окатила дрожь. Окно в комнате было открыто и впускало сильные потоки ветра, направленные на меня. Я не люблю жару, солнце и горячий душ, каждый раз обжигающий кожу до красноты. Не знаю почему у меня такая реакция, но, кажется, я единственная могу пережить ледниковый период, приняв его за хороший отдых.

Врубив на всю громкость Twin Demons – Placebo, я приняла душ и завалилась на кровать.

Последние двадцать четыре часа пронеслись перед глазами в образе отца, миссис Хейзел и наконец чокнутой секретарши в участке…

Сука.

Глава 2

Стэнли Нолан

9:06

Вот я какой,

Вечно врезающийся в стены.

Похоже, я буду всасывать своей шкурой и душой,

Пока я не перестану чувствовать.

– Какого хрена? – на мой прорезавшийся болью голос ответила только музыка, нагло увеличивая громкость.

Моя жизнь на кону

Ничего не чувствую

Веки напряглись, защищая глаза от солнечного света. Шторы оказались раздвинуты в разные стороны, и я чувствовал, как тело медленно высыхало и ослабевало под лучами палящего солнца. Басы песни словно стальной молот разносили мой череп вдребезги, ухудшая состояние и так ослабевшего от алкоголя в крови организма.

В коем-то веке в Детройте хорошая погода, а я не могу сдвинуться с места из-за сушняка. И почему ядовитое для меня сейчас солнце поднялось раньше будильника?

– Твою мать!

Я подскочил с кровати, обманывая ноющие мышцы в их способности совершать движения в пространстве и по привычке нагнулся к тумбе, на которой лежала униформа.

Только ее не было.

Что вообще вчера произошло?

Гнусный голос Анжелики боролся с громкостью песни, стараясь вытеснить ее с первого плана и взять непосильные способностям ноты.

– Анжелика! Где моя форма?!

Анжелика подпевала знакомую песню под ритмы льющейся на кафель воды. Скоро будет слышен звук фена и хлюпанье босых ног по квартире. Может скинуть ее с двадцатого этажа за искажение песни своим обреченным сорваться воем? Кажется, она один раз говорила, что мечтала быть певицей и я рад, что этого не случилось. Вряд ли ее способности хоть раз собрали бы аншлаг, разве что толпа придет не с целью поглазеть на ее сиськи, которые она постоянно выставляет наружу.

Я сделал шаг назад, сопротивляясь пьяному дурману и осматривая комнату, выискивая потерянные детали. Напольная лампа с грохотом упала на пол.

– Блять.

– Ты что-то сказал, милый?

– Ох, правда? – я был на взводе. Не самое лучшее утро в моей жизни и ее присутствие только ухудшало положение. – Милый?

– Да, я думала раз ты позвонил, то…

– То, что? Ты перестанешь брать деньги за секс и станешь моей женой?

Она вылупила на меня свои глаза.

– Ты выключила будильник?

– Ты не вставал, какой смысл тогда в нем? – ехидно улыбнувшись, Анжелика подошла в шкафу и достала вчерашнее помятое моим прикосновениями платье, в котором приехала в “Амелию”. Ей не нравится, когда я бешусь, но сейчас она получает от этого кайф, выжидая, когда я захлебнуть собственной злобой. Я был на подходе, не было только человека, на которого можно сорваться. Анжелика непробиваема, хоть и старается иногда показывать свои слабости, чтобы мужики велись на эту невинность. Проще башку об стену разбить, чем вывести ее на эмоции.

– Ты вчера пролил пиво на рубашку, и я закинула ее в стирку. И упс… забыла вытащить. В твоей холостяцкой квартире все равно нет места, куда ее повесить сушится и…

Я перестал ее слушать, в спешке натягивая на себя джинсы и футболку. Один день никто не заметит.

– Ты меня слушаешь?

– Да. Что-то там про деньги в час и вали нахуй отсюда.

Она крепче завязала пояс на белоснежном платье по колено и направилась к выходу, забыв просушить волосы.

– Забыла спросить. Когда ты свяжешь меня наручниками? Это ди-и-и-и-ко возбуждает.

Я ухмыльнулся.

– Когда ты перестанешь отдаваться каждому встречному и тебя придется взять силой.

Удивленно вскинув брови и поправив густые каштановые волосы, Анжелика покорно вытянула руки вперед и неубедительно выпалила:

– В следующий раз постараюсь быть не такой доступной.

– Следующего раза не будет, – отрезал я.

– Ты всегда так говоришь. И как видишь, я здесь.

Блеснув мокрыми прядями, она бесшумно скрылась за стенкой, покидая с легкой злостью мою квартиру. Все как обычно.

Я двинулся по ее пятам, как рука спасательно уперлась в проход, давая глазам секунду пережить помутнение, принять ранний подъем и побыстрее блять уже замаскировать признаки похмелья.

Спустившись на подземную парковку, мозг прострелили мерцания десятков прожекторов, освещающих каждый темный уголок этажа. Отведя обожженную радужку в пол, я сел в Pontiac GTO 1969 года и рванул с места, сокращая и так не простительное опоздание.

Всегда ненавидел не пунктуальных людей. Пересекал с ними отношение на корню, когда количество временных задержек не менялось от моих требований. Приезжать на вызов вовремя половина успеха удачной операции и нервно переключая скорости, эти требования обернулись против меня самого же.

Машина ревела, протектор оставался на дорожном покрытии, резко заходя в повороты. Я следовал линии возвышающихся надо мной домов, обгоняя их фасады быстрее, чем усыпанные ими камеры успели бы заметить меня. Готов поспорить на значительную сумму денег, что этот маршрут я могу проделать с закрытыми глазами, несясь на скорости больше положенной.

Этот автомобиль может лучше. Я нажал на педаль газа, доказывая это.

Подъехав к участку и нарыв в бардачке таблетки, я продавил их сквозь сухость рта постукиванием по груди и вышел из машины уже в более трезвом состоянии.

– Доброе утро, – Эмма бросила в меня мечтательную улыбку, перелетающую каждое утро через стойку регистратуры. С губ сорвался только кашель от таблеток, застрявших в пищеводе, но ей хватило и этого.

Преодолев длинный проход и оказавшись в большой комнате с уже ожидающими меня людьми, я нарыл в кармане пальто ключи от кабинета и зашел внутрь. В этот раз рука не успела опереться во что-либо, и я замер, переживая вторую волну отрезвления.

Сзади послышались привычные шаги той же продолжительности, ширины и временным звуковым периодом.

– Хреново выглядишь, кэп.

Когда эффект прошел, я бросил пальто на спинку стула и начал упиваться водой из пластиковой бутылки, стоящей на столе, а позже сжатой и выкинутой в урну. Организм насытился малой частью дневной нормы и требовал еще, чтобы функционировать хотя бы отчасти так, как и вчера.

– И так же себя чувствую.

Брендон сел напротив, не сводя возбужденного взгляда с голубой папки по центру стола. По сравнению с ним, мой внешний вид обманывал звание, которым я обогнал его два года назад.

– Ты ее положил сюда?

– Возможно, – зазывающая открыть эту папку улыбка заполонила пространство комнаты своим нетерпением и ожиданием какого-то сюрприза. Только герб полиции США на цветной бумаге обычно не предвещал ничего хорошего.

– Ты знаешь, я люблю тебя кэп, но теперь люблю еще больше. Выбрать такую красотку в наш отдел – это работа настоящего профессионала своего дела.

Не желая больше терпеть этот умственно отсталый лепет, я раскрыл папку, быстро прочитав первые строки.

Долорес Аллен.

25 лет.

Пол: женский

Рост: 163 см.

Перелистнув этот бред, внимание остановилось на второй странице.

Обучение в полицейской академии… Хорошие оценки… Рекомендательное письмо… Учет в психологическом медучреждении…

– Что это?

Его глаза засветились от счастья, пробивая дно и так в травмированном мозгу.

– Правильнее сказать кто это. Это прелестнейшее создание с недоступным сучьим взглядом теперь наш новый сотрудник. Долорес Аллен, – он пропел ее имя, вычерчивая каждую букву в воздухе своей ладонью. – Не говори мне, что это не ты поспособствовал ее переводу в наш отдел?

Я навис над досье с вдумчивым видом. Хотел бы показать свою заинтересованность этой девушкой, но мои глаза просто не могли сфокусироваться на строгом шрифте, описывающем ее достижения.

Злость медленно пробиралась по венам, добивая и так убитое утро.

– Беру свои слова назад. Я разочарован в тебе, кэп.

– Это что, шутка? Кто блять одобрил ее перевод сюда?

Он непонимающе и даже разочарованно вскинул брови.

Все, кто проявит малюсенькое желание быть в нашем отделе должны надеяться на судьбу, в моем лице. Я выбираю работать человеку в нашей команде или нет, я провожу отбор и высматриваю в глазах людей потенциал, который они прячут под стеною страха и эта девушка определенно не тот, на кого бы пал мой выбор. Настолько не тот, что я не подпустил бы ее к дверям полиции даже на метр, прочитав только первую строчку про личные травмы маленькой девочки.

– Я думал ты, – улыбка сползла в пятки, разворачивая их в сторону выхода.

Да, у меня сейчас не лучшее настроение.

Ориентируясь на то количество раскрытых преступлений, составляющих половину статистических данных, моя персона пользуется влиянием, исходя из которого я вправе распоряжаться большими полномочиями, чем обычный капитан в обычном участке. Это был наш договор с Вигго. Он не должен был лезть в мой отдел, и я не догонял, какого блять черта его размашистая, без капли сомнений подпись красуется внизу документа?

Ненавижу, когда начинают совать нос не в свои дела, а это именно то, что сделал Вигго.

– Брось, кэп. Это будет весело. У новичков есть одна особенность. Они умеют удивлять. А чудо нам необходимо…

– Собирай всех, – прервал его я. Вряд ли он скажет что-то дельное в ближайшие несколько минут. Только попросту потратит свое и мое время.

Брендон пробежался по мне разочарованным взглядом. Наши отношения к новичкам сильно отличались. Его мастерство заключалось в умении быстро ставить прибывших сотрудников по местам, когда мое исключает желание тратить на них время. Его политика управления могла возглавлять это место, только эффективность такого способа была бы слишком низка.

– Приводи себя в порядок. Все уже готовы, – немного растерянно пропел он и покинул кабинет, оставляя наэлектризованный своим вожделением воздух.

Папка неряшливо упала на стол, доказывая, что мне нет до нее дела. Я собирался выйти, но выпавшая фотография замаячила под ногами, удваивая нарастающее раздражение.

Картинка лежала лицом к земле и развернув ее перед собой, я выпустил смешок.

Да ладно?

На что эта девчонка рассчитывает со своей-то внешностью? Это не оскорбление, это комплимент, только доказывающий, что ей здесь не место. Неформалка с чертовски сексуальными чертами лица могла порезать кого-то своим взглядом. И правда сучий, но такой холодный, отстраненный и охренеть какой дерзко-возбуждающий. Теперь я понимаю, почему Брендону было тяжело удержать член в штанах, потому что новая секс бомба полиции скоро замаячит перед глазами, отвлекая и так хреново сконцентрированных рабочих.

Я не параноик, нацеленный на эффективную работу, а просто человек, не терпящий нарушения договоренностей. Из-за это баланса, устоев, требований все и получается. Большая часть опасных преступников за решеткой, полицейские возвращаются домой целыми и невредимыми и в этом есть моя заслуга, основанная на элементарных правилах, выстроенных между мной и начальством. Согласен, некоторые методы не имеют законных оснований, но они эффективны и люди, работающие на меня это знают, как и новички, к которым у меня имеются определенные условия, выявляющиеся при первом разговоре.

Вторая опустошенная моей жаждой бутылка полетела в мусорку вслед за первой.

Я вышел из кабинета, проходя мимо уже безлюдного помещения с десятками столов, засеянными бумагами. Лампы и свет мониторов освещали рабочие места и уже не действовали так на роговицу, как час назад.

Двери служебного помещения распахнулись, и я встал перед толпой готовых к работе людей, пронизывающих меня с ног до головы.

Глава 3

Долорес Аллен

8:55

Глаза уперлись в прямостоящую стену, а подошва кроссовок нервировала пол и меня своими постукиваниями.

Может не стоило вчера дерзить ей, когда она заваливала меня вопросами, никак не касающимися ее любопытной персоны?

В первую же минуту, когда я зашла внутрь, эта как теперь известно Эмма, успела мысленно прибить меня гвоздями и сжечь на костре всю мою одежду. Она оценила мою белую футболку, голубые джинсы и усмехнулась на моменте, когда подобралась к рваной дырке на колене. Конечно, ее примитивно завязанный бантик на шее и сдержанное синее платье не сочетается с взъерошенными волосами, которые растрепались после того, как автобус решил не дожидаться моего прибытия, но и важной особой ее тоже не делает.

Будильник не сработал, и я не виню его в опоздании. Наверняка это работа папы. Я сплю как убитая и вполне возможно в его голове созрела прекрасная идея как помешать мне. Очередная наивность, как и секретарша Эмма, уже сорок минут игнорирующая мое присутствие.

Я встала с одного из стоящих в линию стульев и подошла к стойке.

Прекрасно. Она занимается очень важным делом – затачивает карандаши. Надеюсь, не с целью выколоть мне глаза.

– Да? – хлопая глазами спросила она.

– Мои документы готовы, мисс? – не могу. Этот бантик сводит меня с ума, так и хочется срезать его дать поиграть какой-нибудь уличной кошке, потому что там ему и место.

– Нет. Придется подождать еще немного.

Я сжала пальцы, медленно подкрадывающиеся к одному из заточенных карандашей.

Да что такого я ей вчера сказала? Всего лишь “не твое дело”.

– Ладно, признаю. Была не права, – я выдавила доброжелательную улыбку, ничего не говорящую обо мне от слова совсем. Говорила же, что я профессионал в делах лжи. – Мне очень нужно получить пропуск. Рабочий день уже начался, а я боюсь разочаровать начальство.

Она довольно хмыкнула и достала из-под стола пару бумажек в комплекте с пластиковой карточкой, схожей на банковскую.

– Хорошей работы, – Эмма отзеркалила улыбку, выравнивая счет между нами.

Сука.

– Кстати, Лора, – оторвавшись от пропуска, я вернула к ней внимание, представляя, как этот бантик душит ей шею, на лбу выступает пот, а глаза до того вырываются из скелета, что скоро на их месте будет заслуженная пустота. – Тебе и правда следует поторопиться. Стэн не очень любит, когда пропускают планерку. Лучше будет, если ты сунешься туда с опозданием, чем вообще не пойдешь.

Пластиковая карточка в моей руке нервно пустила трещины. Какого хрена тогда она тянула время?

Я агрессивно вцепилась пальцами в оставшиеся бумажки и направилась по следам массового скопления людей. Если бы сегодня все пошло, так как планировалось, я бы успела забежать во “Вкусные пироги миссис Белл” и поговорить с Чаком, рассказать о моем небольшом успехе. После работы первым делом пожалуюсь на эту сволочь за стойкой, придающей себе слишком важное значение. Эмма доказательство того, что внешний вид обманчив. Ее одежда кричит: “я – девственница”, розовая помада это подтверждает, а вот слова и поведения говорят обратное.

Невольно задержавшись у большого плаката с лучшими работниками, я пробежала глазами по фотокарточкам, пытаясь понять с кем мне предстоит иметь дело. Девушек оказалось не так много, две-три, не учитывая меня, а вот большее количество занимали мужчины и самый главный из них, чье имя эта девственница назвала с душераздирающим уклоном, висел вверху.

Ох, черт.

Стэнли Нолан.

Он точно здесь работает или его повесили для привлечения внимания, потому что остальные фотографии на его фоне кажутся убогими? Все слишком худые, низкие, обычные. Он даже на фотографиях казался выше остальных, и я не говорю про звание капитана. Крепкое телосложение, мышцы грудной клетки занимали больше пространства, чем рассчитывал фотограф. Крепкие руки сложены на поясе и студийный свет настроен таким образом, что вены выпячивали и переливались темно-фиолетовым оттенком. И только отойдя от первого плана, состоящего из горы мышц можно увидеть русые, уложенные назад волосы и глубокие голубые глаза, только что напечатавшие на моем лбу свод правил и законов. Тело пронзил легкий холод и это не плохо, потому что жаркая волна принесла бы более отвратительные эмоции.

Я вздрогнула, проходя дальше. Мой начальник горячее богом сотворенное создание, а такие обычно либо домогаются, либо отличаются особым зверством. Стоит один раз посмотреть ему в глаза и можно сделать правильный вывод чего стоит ждать, но точно не ласки и заботы, которой меня одарили на прошлом месте работы.

Я шла по коридору, присматриваясь к обстановке и отыскивая кабинет капитана. Светло-серая плитка уложена ровными квадратами на полу, стены окрашены почти в такой же цвет, но темнее, чтобы придавать помещению контраста. Это двухэтажное здание в принципе построено недавно и новенький ремонт кричал об этом на каждом шагу. Два крыла разделены пропускной системой. В левой части сотрудники со всеми утомительными дополнениями в виде Эммы, в правой решетки для временного содержания нарушителей закона, медпомощь и другие подсобные помещения, о которых еще предстоит узнать.

– Эй, новенькая, – крикнула в спину Эмма. – Планерка там, – ее исхудавший палец ткнул в сторону просторного помещения с рабочими столами, внутри которого стояла огражденная стеклами зона. – Мой совет. Будь паинькой перед нашим капитаном и прослужишь здесь долго.

Что она сказала? Нашего капитана? Быть паинькой? Тошнотворная слюна обожгла мое горло, пока голова медленно переваривала ее слова. Она хочет помочь или услышать от меня еще пару ласковых?

В любом случае, ее советы – это последнее, к чему я прибегала в жизни.

– Так можно пропустить все самое интересное, душка…

Я увидела ее раздраженный взгляд, приятно действующий на меня и продолжила идти дальше по коридору.

Похоже, мы не подружимся.

Перед носом появился кабинет, за стеклянной стеной которого большинство людей сидели по местам. Утомительная планерка по утрам только что навеяла гору воспоминаний о прошлой работе. Мне не терпелось вернуться, но не думала, что занудные посиделки и отчеты напомнят о себе быстрее, чем я успею с кем-то познакомится.

Я ворвалась внутрь, зная, что Эмма до сих пор следит за мной. Быть паинькой это тихо постучать, нагнуться, чтобы незаметно проползти к месту? Она это имела ввиду? Я давно перестала испытывать волнение из-за подобных ситуаций, поэтому стоящее впереди знакомство с отделом не воспринималось как препятствие. Скорее маленький барьер, который нужно побыстрее перешагнуть, чтобы получить то, за чем я пришла. Первые дни всегда тяжело даются новичкам, но первое – я не новичок и второе – мне плевать на тех, с кем я буду работать.

Изучающие меня глаза метали по всему телу, не оставляя на нем свободного места. Все стражи порядка были собраны в одном месте и сидели как на скамье присяжных, переводя взгляд с меня на то, что находилось позади.

– Эммм…– простонала я, сбиваясь с мыслями.

Господи, почему все на меня так смотрят?

Затылок ощутил чье-то тяжелое дыхание. Тело готово было скукожиться, почувствовав позади смертельную темноту, пропитанную угрозой.

– Какого черта? – твердый, упитанный возмущением голос ударил в спину, заставляя обернуться.

Что? Я развернула голову с желанием прикрыть источник огня, обжигающий мою шею.

Какого..?

Мужчина с обложки о хороших полицейских стоял позади, орлиным взглядом проделывая в моей голове огромную дыру. Там явно либо старая фотография, либо дерьмовый фотограф, потому что в реальной жизни капитан кажется более свирепым. На нем не была надета обычная форма. Сильные руки обтягивала футболка, рукава которой старались спрятать края чернил, вбитых в кожу, волосы уложены небрежно, как после дикой пьянки и судя по тону, этот человек и правда провел ужасную ночь.

– Какого черта? – непонимающе переспросила я. – Меня зовут…

– Ты опоздала, – и снова резкая дробь звуков, прерывающая попытки представиться. В кабинете воцарилось молчание, словно это место не служит своему предназначению. Тело сковало цепями от того, с каким возрастающим намерением этот мужчина старается мысленно придушить меня. За что? За опоздание? Или за то, что прервала его?

В голову нагло лезло раздражение, которое стоило бы спрятать в первый рабочий день. Если бы не эта дрянь, я бы пришла вовремя.

– Прошу прощения, но…

– Мне плевать на твои прощения. Садись. Живо.

Оцепенение снова настигло, но уже на короткий промежуток времени.

Что я говорила до этого? Либо домогается, либо отличается особым зверством? Я попала в самую точку и твою мать, первый вывод кажется теперь более привлекательным.

Капитан Стэнли Нолан. Мой начальник. Только что растоптал меня перед всем отделом и будь я на месте Эммы, разревелась бы перед ним, склонив голову к колену, но душка-Эмма сейчас точит карандаши и радуется тем, что все пошло, как она планировала.

Мне ведь не нужны проблемы?

Боже, Лора, ты же пришла сюда за этим.

Прошмыгнув мимо десятка любопытных взглядов, я случайно закатила глаза на виду перед толпой. Старая привычка, от которой я не могу избавиться. Удивлена, что папа перестал на нее реагировать. Добавить к этому терпимый вздох, и высокий брюнет с кривовато-расплывчатой улыбкой уступает мне место, усаживаясь рядом.

– Не бери в голову. Он всегда такой.

– Тем хуже для него, – буркнула я, нацеливаясь на презентацию позади звериного оскала.

В пару секунд я выпустила столько огнедышащего пара, что температура в участке поднялась на пару градусов.

– Брендон, – парень протянул мне руку, внимательно разглядывая каждую деталь гардероба. – Еще не успела получить форму?

Почему, сидя в этом зале, я начинаю чувствовать себя маленькой девочкой, которую вот-вот должен отчитать строгий учитель? Как только моя задница уместилась на стул, взгляд капитана изменился и наметился на цель поважнее.

– Если вы, ублюдки не можете поймать его, федералы, которых я приведу, с удовольствием согласятся помочь нам в расследовании, забрав все ваши премии к херам. Месяц, Энсон! Месяц ты таскаешься с уликами по этажам и пытаешься не попадаться на глаза. Думаешь я это не вижу!?

Кажется, Энсон только что наделал в штаны.

– О каком расследовании он говорит? – полушепотом спросила я Брендона, не переставшего пялиться на меня в открытую. Хотя, ответ был мне известен.

– Ты слышала про Тень?

– Тень? – наигранно вскинув бровь, переспросила я. Конечно я слышала про Тень. Все слышали и то, что я переспросила это, возможно, сделало меня очень подозрительной. Строгий тон капитана на секунду отвлек нового знакомого и убрал с его лица любые сомнения.

– Нам везет, что дело находится все еще в нашей юрисдикции, но если ничего не изменится, то Стэн с нас шкуру сдерет.

Однажды отец сказал, что Тень всегда рядом и дышит в спину каждого крупного бизнесмена, заставляя плясать под его дудку всех, кто связывает себя с игорным бизнесом. Ну точнее с этого начиналось, а закончилось конторами, связывающих себя со всеми аспектами обыденной жизни. Здравоохранение, политика, оборонная промышленность, мелкие бизнесы, имеющие будущее.

Его работа была тихой и незаметной, пока в полицию не начали приходить смелые или, я бы сказала, отчаянные от потерянного имущества люди.

Я давно догадывалась, что уход отца связан именно с его делом, но стоило мне только заикнуться, как глоток обжигающего виски притуплял все разговоры о нем, делая из отца невнятного идиота.

Год назад все мои наработки, записи, улики были переданы другому отделу.

Так вот оказывается кто этот мудак, нагло забравший половину моих записей и закрывший мне доступ ко всем файлам базы. Кажется, моя кожа медленно начинает тлеть, потому что этот псих – мой начальник.

– Его никто не видел уже три года. Может он сдох? Он не молод, Стен, – высказался кто-то справа.

Я тоже придерживалась такого мнения год назад, когда улики сводились на нет. Ему было больше семидесяти лет. Учитывая его дела, долгая жизнь – это роскошь и единственное, что он не мог себе позволить.

– Тогда принесите мне доказательства того, что этой гниды больше нет! – страсть в глазах капитана заставляла почувствовать вину даже меня. – Пропавший Алекс Гибсон наш единственный свидетель и если вы не притащите его мне сюда, я вам всем бошки оторву.

Алекс Гибсон. Мой мозг иногда оказывается способнее меня. Я хорошо запоминаю все маленькие детали и это имя я определенно слышала раньше.

– Брендон, к нему домой. Узнай все, что сможешь. Если родственники не захотят говорить, вези их сюда. Пусть засунут в задницу свое право хранить молчание. Найдем Тень и только спасибо скажут.

– Да, кэп, – Брендон встрепенулся, наконец-то посмотрев в другую точку.

– Грэм – со мной в отдел безопасности. Попробуем покопаться в ноутах, что нашли, – он перевел внимание на мужчину в первом ряду. Его фотографии не было на стене. Видимо тот, кто развешивал снимки почувствовал комплекс неполноценности и выкинул очередной снимок атлетического черноволосого бойца с длинным шрамом вдоль шеи. Его грубые черты лица не выражали никаких эмоций, а вот кивок головой сказал все, что нужно знать. – Сэм и Льюис на место преступления и даже не подходите ко мне если ничего не узнаете. Лучше сразу сдавайте значки.

Мои глаза метались вместе с распоряжениями. Я быстро оглядывала сидевших со мной людей и приходила к выводу, что эти крики капитана привычное дело, потому что значки так просто никто не собирался сдавать.

– Остальные занимаются другими делами. Закончим на этом, – быстро собрав папки с бумагами перед собой, капитан направился к выходу, но остановился на пороге, резко что-то осознав. – Да. Точно. Давайте поприветствуем новенькую. Долорес Аллен, – светло-голубые глаза устремились на меня через всю толпу, а скуловые мышцы сотворили подобие улыбки. – Отучилась в полицейской академии, проработала три года в пятом полицейском участке, хорошие оценки, идеальная рекомендация. Можете ей позавидовать. Но внимание, парни! Относитесь к ней с нежностью, потому что бедняжка пережила на работе одну неудачу и ходила на лечение к психологу. Все поняли? – по комнате пустились язливые смешки. От этой наигранности и напыщенности в моих висках запульсировало. – Понимаю, что много чести, но ребята постарайтесь.

И снова тот же вопрос.

Какого черта?

– За работу? Или новенькая хочет что-то нам сказать? – он вскинул бровь и уставился на меня, пока вокруг посыпалась вторая волна безобидного смеха.

Его губы растянулись в смеющейся улыбке, ожидая моего смущения, но его не было. Горячий жар медленно пробирался по всему телу и обжигал холодную хожу, к которой я привыкла. Пальцы на обеих руках сложились в крепкие кулаки, чтобы удержать возрастающую шкалу злости из-за этой улыбки, нацеленной причинить мне больше вреда, чем слова.

Да этот отдел просто чудо. Находка для цирка Cirque du Soleil.

Твою мать. Мне нужна эта работа из-за того, что происходит за пределами участка, а не внутри.

Соберись…

– Можно просто – Лора, – выдавила я из себя и приложила все усилия, чтобы на моем лице засверкала такая же улыбка в ответ, покончившая с этим маскарадом. – Можно приступить к работе?

С лица капитана резко спала улыбка, пока остальные одобрительно мотали головой. Он вылетел, больше не уделяя никому столько внимания, а я продолжала стоять, пытаясь осознать, что только что произошло.

– Приятно познакомится, Лора, – тихий нежный шепот едва коснулся моего уха, лаская своей нежностью.

– Что? – я обернулась, оставляя за спиной покидающих на нервах кабинет полицейских и столкнулась лицом к лицу с мужчиной, уступившем мне место. Он даже не сделал шаг назад, чтобы избежать неловкости.

– Я предупреждал, что он всегда такой, – а я говорила, что тем хуже для него. Брендон изучал меня как декоративную безделушку, скользя глазами по волосам, лицу, футболке, на которой V образный вырез под таким углом открывал ему больше положенного. – Всегда советую новичкам просто смириться.

Смириться?

– Значит, Брендон… – задумчиво размышляя вслух произнесла я. Его советы и правда могут пригодиться, если моя цель задержаться в этом участке надолго.

– Да, новенькая, – он немного нагнулся ближе ко мне, отводя внимание от его руки, тянущейся в мою сторону.

– Что ты делаешь?

Брендон выхватил стопку бумажек, зажатую между моих пальцев. Я ахнула, когда, не желая отпускать их, потянулась навстречу к нему.

Я еще не успела ознакомиться с тем, что на них написано, но опыт подсказывает, что в них куча разрешений на способы как добить себя быстрее. Выдача униформы, оружия и прочей амуниции… и эта проклятая формальность мне нужна.

– Расслабься, – его губы растянулись в симпатизирующей улыбке. – Помогу тебе, пока не запрягли расследованием, – блеснув белоснежными зубами он пошел за всеми, не дав мне ему ответить.

Но его уже запрягли расследованием, разве нет?

Сделав глубокий вдох, я пошла по следам Брендона, чувствуя, что меня медленно начинает отпускать.

На что я рассчитывала в первый день? Что меня примут как за своего? Одарят уважением или просто начнут игнорировать, как это делали на прошлом месте работы, где пришлось доказывать свою профпригодность, рискуя жизнью? Да! Я именно на это и рассчитывала! Зайти в кабинет к начальству, представиться, послушать как главный рассказывает правила, состоящие из уважения и усердной работы на благо общества, а не выслушать издевки за мое прошлое, о котором не следует никому знать.

Соседний кабинет наполнился к этому времени людьми. Все бешено метались от стола к столу, перенося бумаги, папки, фотографии. Звук печатающей клавиатуры витал в воздухе, а разговоры смешивались в один поток, в котором даже напряженный слух не смог бы разобрать и слова.

Брендон провел меня в несколько комнат, где на меня свесили целый список обязательств, попутно рассказывал о коллективе, с которым придется подружиться, но о капитане не сказал ни слово. Я не чувствовала опасности, исходящей от капитана, я чувствовала что-то отдаленное. Помеху…

– Ваша форма. Распишитесь, – монотонно сказала женщина пятидесяти лет.

Взяв на руки черную спецодежду, пальцы сжали плотную водоотталкивающую ткань. Металлический знак шел в комплекте и сверкал новизной. Опасная вещица, служащая средством идентификации. Я крепко сжала его в руке, чувствуя, как острые края звездочки впиваются в кожу.

Ты молодец, Лора. Мы прошли пол пути.

– Тебе нужно переодеться, новенькая, – мы шли по коридору, пока не дошли до серой двери с маленьким затемненным окошком. – Можешь сделать это здесь, – Брендон заигрывающе облокотился на стену, наклонил голову и подбородком указал на вход.

«Брендан Нортон»

«Помощник капитана»

– Оу, – я замерла. – Помощник капитана?

Первый знакомый оказался большой шишкой? Тогда зачем он помогает мне и таскается со мной по кабинетам, если в его обязанности входит поручать это другим?

– Тебя что-то смущает, красотка?

Глаза устало посмотрели на человека, казалось бескорыстно решившего мне помочь. Во-первых, красотка? Во-вторых, он предлагает мне раздеться в его собственном кабинете? И в-третьих, помощник капитана?

Второй вариант про зверя откидывается и возвращается первый.

– На меня что поспорили? – я так же, как и он облокотилась на дверь, поднимая голову вверх, чтобы посмотреть на эти наглые глаза, впервые отразившие истинные намерения. – Кто первый трахнет новенькую, тот получит деньги? Или нет, подожди… тот получит выпивку за счет команды?

Все так неплохо начиналось и походило на дружелюбие, которым его капитан не владеет, но теперь стало очевидным. Слишком очевидным. Услуга за услугу?

Поставленный вопрос озадачил его, но подогрел не нужный мне сейчас интерес.

– Хочешь ослушаться помощника капитана?

Да что здесь происходит? Моя кровь снова начинала закипать.

– Так это приказ? Не думаю, что начальство одобрит такие указания.

– Воу, воу, красотка. Полегче. Намек понят. Можешь переодеться в раздевалке, – его рука указала за мою спину. – Подожду тебя здесь.

Я обернулась, увидев за спиной нужную мне комнату и незаметно закатив глаза, направилась к ней.

Все должно было быть по-другому. Я должна была не привлекать внимание, мне должны были поручить дело, после которого я займу стол и примусь изучать материал, навевая начальству идею о первом вызове, на котором может произойти что-то интересное. Подкаты Брендона, наезд капитана и долбанная секретарша – вот чего не должно было произойти.

Конечно мне может понадобиться снять напряжение, но Брендон теперь стоит в самом конце очереди из-за его навязчивости, должности и эго, нервно действующего на меня.

Это не то, что нам нужно. Это замедляет пульс…

Открыв первый попавшийся шкафчик, я лишний раз проверила закрытую дверь. Нет, он же не извращенец, чтобы вваливаться в женскую раздевалку?

Захватив концы футболки, я высвободила свое тело, поправила лямки спортивного лифчика и избегая зеркала, сняла с себя джинсы. Вся одежда небрежно полетела в шкафчик, а новая и долгожданная принялась приятно обтягивать тело.

Затянув волосы в хвост на затылке, я услышала шум снаружи комнаты. Большое количество шкафчиков должны были приглушить его, но шаги, громкий голос все равно просачивались через металлические стенки и деревянную дверь.

Прислушавшись и замерев с полуобнаженным верхом, я разобрала в нем грубый голос капитана.

Я так и не дошла до его кабинета. Не успела до планерки, не успела после. Я теперь не нуждаюсь в представлении, потому что он уже знает обо мне больше положенного, но загладить не лучшее начало все-таки стоит. Я быстро накинула на себя рубашку и просовывая на ходу пуговицы в петли, вышла из раздевалки, смотря на недовольное звериное лицо, безжалостно избивающее своей прямолинейностью помощника капитана.

– Ты должен был уже направляться к дому Алекса. Какого хрена ты торчишь возле женской раздевалки? – Стэнли Нолан краем глаза заметил мое присутствие и допустил погрешность, мимолетно взглянув на пальцы, расправляющиеся с последней пуговицей. Этот безжалостный холод в его глазах пугающе подействовал на меня, заставлял кровь двигаться по венам. Твою мать, я ведь говорила, что не люблю тепло.

Кажется, в его голове только что пришло понимание.

– Ввожу в курс дела новенькую. Ты же посчитал это ненужным, – Брендон улыбнулся ему и встретился с физиономией, готовой впечатать его в стену намертво. – Раз тебе все равно на нее, то может она поедет со мной?

Да! Да! Да!

– Серьезно? – выпалила я, уже представляя, как вхожу в незнакомый дом, в голове вспоминая не забыла ли я положить пистолет в кобуру.

Не ожидала от помощника капитана ничего хорошего, но я часто ошибаюсь!

Очередной быстрый взгляд попытался указать мне мое место. Но где оно?

– Ты шутишь? – Стэнли Нолан усмехнулся, но плечи по-прежнему оставались напряженными.

– Быстрее обучим нашим правилам, быстрее ты смиришься с ее присутствием. Положись на меня, кэп, – и еще одна ослепительная улыбка, которая начинала действовать на нервы.

Смиришься с присутствием? Я не ангелочек, требующий к себе особого внимания. Я шла в полицию чтобы ловить преступников, как и большинство, и конечно, сейчас мои ориентиры были сломаны, но, чтобы они догадались об этом, потребовалось бы гораздо больше времени, чем сегодняшнее утро. Они нихрена не знают и какого черта я стала им мешаться?

Капитан сжал зубы с такой силой, что я услышала треск. Это состояние быстро отошло, словно напряжение только что причинило ему физическую боль. Капитан оказывается не такой уж и зверь. Или причина в веселой ночи, мешающей ему показать самого себя?

– Хорошо. Бери новенькую. После зайдешь ко мне. А пока оставь нас наедине.

– Да, кэп.

Недоверчиво прошмыгнув между нами, Брендон достал из кармана брюк ключи от машины и напевая что-то себе под нос, пошел к выходу из здания.

Я удивленно разинула рот.

Бесшумно придвигаясь ко мне, его подбородок предвзято дрогнул, а глаза уткнулись в мои, как на допросе с опасным преступником.

– Почему ты решила прийти в наш отдел «можно просто Лора»? – неуклонно спросил он, заключив руки в крепкий узел на поясе, как на фотографии. Его глаза сосредоточились на мне, как на мишени. Уверена, если сделаю лишний шаг, то попаду в зону опасных действий.

Он думает ты расскажешь правду?

Его скулы напряглись с каждой секундой ожидания моего ответа. Но сорок пять сеансов сделают любого изворотливым в подобных беседах.

– Разве вам не хватало людей?

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Ты знаешь кто подписал твой перевод? Ответ на первый понятен, но не думаю, что относится к тебе.

Вау. Из него бы вышел отличный психолог. Получше Миссис Хейзел.

– Нет, – соврала я. – Точно не ты.

Мы не знакомы, так почему я заслужила такое общение? Потому что он больной псих с похмельем? Его злостно играющие желваки выворачивали внутри меня все наизнанку.

– В том то и дело, новенькая. Если его не подписал я, а я, клянусь, точно этого не сделал бы, значит какой-то знакомый решит помочь тебе обойти правила. Зачем ты пришла в наш участок?

Мои нервы начинали натягиваться, потому что этот вопрос поставил меня в тупик.

– Не собираешься отвечать?

– Я же сказала. В вашем участке не хватает людей, – огрызнулась я, пытаясь скрыться от его злого взгляда, выворачивающего внутренности.

Капитан подошел ближе, с усмешкой изучая меня. Запах его одеколона, которого я не почувствовала сразу, осел на моей коже и мышцы предстали передо мной с новой угрозой.

– У тебя на лбу написано, что ты проблема, которая притягивает еще большую проблему. Поверь мне, я обязательно узнаю, что ты задумала, потому что здесь парни рискуют своей жизнью, а твоя сломанная психика выбьет из них всю жизнь в прямом смысле. Тебе нельзя довериться.

Пульс подскочил как маленькая девочка с дивана при виде подарка.

– Это говоришь ты или твое похмелье? – не выдержала я.

– Что ты сказала?

Я закусила губу, переживая что сболтнула лишнего в первый же рабочий день.

Твою мать.

– Точнее…– поправила я. – Я буду усердно стараться, чтобы не подвести вас, капитан. – лаконично закончив предложение, я сделала попытку пройти вперед.

– Мы еще не договорили, – его глаза сердито блеснули своим хладнокровием, рука дернула меня назад и мгновенно пустила через меня ток. – У меня действительно хреновое утро, так что держи свой острый язычок плотно во рту. Либо ты уйдешь сама, либо я сделаю все, что в моих силах, чтобы выгнать тебя отсюда.

Миссис Хейзел, секретарша, Брендон, отец и новый обожатель – Стэнли Нолан.

Список уверенно пополняется и в нем еще полно свободного места.

Сердцебиение было не остановить. Оно увеличивалось так, как я хотела, но этот мужчина пригрозил забрать это у меня.

– Завтра твое заявление должно лежать у меня на столе, – уже более спокойно сказал он, словно я согласилась и направился в сторону своего кабинета. Людей рядом не было, поэтому передо мной открылась возможность сказать все, что я думаю.

Я крикнула ему в спину:

– Мы не с того начали, капитан, – сделав всего пару шагов, я догнала его, останавливаясь так же близко, как и он. Это может войти в привычку. – Меня зовут Долорес Аллен. Проработала в полиции два года. Двадцать три раскрытых убийств из тридцати, общение с ублюдками, в числе которых мое бывшее начальство, умение заставлять преступников говорить, запах крови и грязи, которым пропитана моя одежда и дикое желание добиться своего. Заявление не будет лежать у вас на столе, потому что я приняла решение делать свою работу, капитан.

Хотелось врезать ему, ударить, истерично пройтись по его нахальной, с четким контуром физиономии, но я развернулась, возвращая свой путь к его помощнику и унимая пылающие от злости щеки.

Еще посмотрим придурок-капитан-Стэнли-Нолан.