Дневники ведуна

1. МЯСО

С детства я обладал критическим складом ума. Я не принимал ничего на веру, предпочитая во всем убеждаться лично. Дед Мороз перестал для меня существовать еще в первом классе, когда я устроил засаду и выяснил, что подарки под елку кладут родители. В приметы я не верил, так как лет в девять посмотрел в разбитое зеркало и никаких несчастий со мной после этого не произошло. И вообще каждый раз, когда я сталкивался с чем-то непонятным на первый взгляд, мне всегда удавалось находить этому логическое объяснение. Но то, что произошло с нами той ночью, до сих пор не укладывается у меня в голове.

Все началось с машины.

Густой, ярко зеленый лес мелькал за окном старенькой Калины. На соседнем сиденье посапывал мой двенадцатилетний сын Артем. Мы уже преодолели более трёхсот километров пути, оставалось часа полтора до пункта назначения – маленькой деревни посреди бескрайней Сибири.

Сын спал уже минут сорок, радио перестало ловить более часа назад, поэтому я глубоко погрузился в свои мысли. Размышлял о причинах нашего расставания с женой, прошло уже больше года, но я все еще не понимал, как так получилось, что после пятнадцати лет совместной жизни мы так быстро, буквально за месяц, стали друг другу чужими. Ругал в мыслях начальника, на которого я батрачил последние полгода практически без выходных, а он вместо положенного месяца, дал мне только две недели отпуска. Думал о том, каково Артему без меня, скучает ли он, мы ведь за последние полгода виделись всего несколько раз. Душу грела мысль о том, что у нас впереди две недели совместного отдыха в гостях у моих родителей.

Населенных пунктов мы не проезжали уже пол часа, на улице смеркалось. «Еще немного и будем дома» – думал я. Местами начал подниматься туман, поэтому, когда в машине появился посторонний запах, я не придал ему особого значения, подумал, что это пахнет туманом, поднимающимся с местных болот. Запах усиливался, из-под капота моей машины пошел толи дым, толи пар. Опустив взгляд на приборную панель автомобиля я обнаружил, что датчик температуры охлаждающей жидкости зашкаливает.

– Приехали блин! – раздосадовано выпалил я.

– Что, уже? – спросил Артем дотягиваясь.

– Не туда, куда хотелось бы, но похоже придется остановиться пока здесь, – ответил я и остановился на обочине.

– Что случилось?

– Похоже перегрелись, пойдем, посмотрим!

Мы вышли из машины. На улице были сумерки, стоял теплый летний вечер, на небе не было ни тучки, дул тихий ветерок. Свежий воздух наполнил наши легкие, кровь бурным потоком хлынула к затекшим частям тела.

Несколько секунд насладившись приятными ощущениями, мы подошли к капоту автомобиля, из-под которого тихонько шел пар, запаха гари не было. Я открыл крышку капота и попросил Артема принести фонарик из бардачка.

– Сейчас, – воодушевлено сказал Артем и юркнул в машину.

Воодушевлённый тон его голоса заставил меня задуматься. Сына явно обрадовал тот факт, что он может мне быть полезен. Наверное, ему очень не хватает меня. Двенадцать лет это как раз тот возраст, когда мальчику нужен рядом отец, чтобы поделиться жизненным опытом, научить мужским премудростям: как понравиться девочке, как ремонтировать машину, как постоять за себя, но за последние полгода мы сильно отдалились друг от друга, все эта гребаная работа, и этот гребаный начальник!

Мои размышления прервал Артем.

– Держи, пап! – сказал он, протягивая фонарик.

– Посвети мне, – попросил я его.

Он, явно обрадовавшись тому, что мне нужна его помощь, включил фонарик и осветил двигатель. Я осмотрел систему охлаждения и обнаружил, что расширительный бачок раздут, часть охлаждающей жидкости выкипела, а один из проводов, питающих вентилятор радиатора, был оторван.

– А вот и причина! Странно, что могло оторвать этот провод? Вроде ничего постороннего нет, такое ощущение, что его обрезали, – задумчиво проговорил я, достал из багажника плоскогубцы с изолентой, приладил провод на место и попросил Артема завести машину.

– Я? – не поверив переспросил Артем.

– Конечно, просто поверни ключ в замке зажигания.

Артем радостно запрыгнул на водительское сиденье и повернул ключ. Машина завелась с половины оборота и сразу громко загудел вентилятор.

– Ну что? Починили? – спросил у меня Артем.

– Да, но часть тосола выкипела, надо бы долить, – ответил я и подошел к багажнику.

В багажнике лежала пустая бутылка из-под тосола, я вспомнил как еще весной хотел купить новую, но с этой работой руки так и не дошли.

– Тосола нет, что будем делать? – спросил я у Артема.

– Я слышал, что можно долить воды, – сказал Артем смущенно, явно боясь ответить неправильно.

– Верно, сынок, вот только воды у нас нет, в дорогу мы брали только сок, – с досадой сказал я и осмотрелся.

Пока мы занимались починкой автомобиля, солнце окончательно опустилось за линию горизонта и только полная луна освещала окружавший нас лес.

– Надо найти какой-нибудь водоем, хотя…, – начал я, но оборвался на полуслове, так как заметил в гуще леса огонек, – смотри сынок, похоже там чей-то дом.

– Вижу! – взволновано сказал Артем.

– Интересно, как к нему пройти, не пойдем же мы через лес.

Я посветил фонариком по сторонам и к моему удивлению луч фонаря осветил развилку неподалеку, метрах в двадцати позади нас. И как я ее мог не заметить сразу? Видимо отвлекся на приборную панель, когда мы ее проскочили.

– Наверняка эта дорога приведет нас к деревне, или что там вообще, может какая-нибудь база лесников или нефтяников. Пойдем, сын! – я взял из багажника автомобиля пустую бутылку из-под тосола, и мы выдвинулись в путь.

Стоило нам только свернуть с трассы на проселочную дорогу, как сразу же нас окутал прохладный туман, на трассе дул приятный теплый ветерок, а тут же ветер отсутствовал вовсе, вокруг царила абсолютная тишина, не было слышно ни шуршание листвы на ветру, ни уханья ночных птиц, даже звук наших собственных шагов казался каким-то приглушенным.

Мы шли молча с Артемом минут семь по этой извилистой лесной дороге прежде, чем я увидел впереди тоненький лучик света, с трудом пробивавшийся сквозь гущу тумана.

– Смотри, сынок, – обратился я к Артему. И мой голос показался мне каким-то тихим.

Ответа не последовало. Обернувшись, я не обнаружил Артема, который минуту назад следовал прямо за мною.

– Артем! – заорал я с тревогой. Несмотря на то, что крикнул я довольно громко, голос вновь был приглушенный, будто я крикнул в подушку. И самое странное это эхо – его не было.

Я ни на шутку испугался, туман был настолько плотный, что видно было не далее, чем на три метра. «Где же Артем, он не мог далеко уйти, минуту назад я его видел» – подумал я и вдруг заметил, как тень промелькнула передо мною в нескольких метрах.

– Сынок! – крикнул я и побежал вперед. Голос свой я практически уже не слышал, да и вообще я ничего уже не слышал, ни своих собственных шагов, ни своего дыхания, только звенящая тишина окружала меня.

Я бежал, глядя на слабый лучик света впереди, и вдруг туман резко рассеялся. Я выбежал из него и чуть не врезался в своего сына. Увидев меня, он бросился мне на шею.

– Сынок, с тобой все хорошо? – обнимая, спросил я его.

– Да, пап, я потерял тебя, испугался и побежал на свет. Я звал тебя, но ты не отзывался, – едва не плача ответил он.

– Странный какой-то лес, – произнес я и огляделся.

Перед нами стоял старенький одноэтажный домик с бревенчатыми стенами, деревянную крышу, покрытую рубероидом, венчал конек, выполненный в форме лошадиной головы, а в единственном окне тускло горел свет. На полянке у дома была аккуратна уложена поленница дров и небольшое потухшее кострище, видимо хозяева готовили летом тут еду. Позади нас стеной стоял густой туман. Но на поляне у дома его не было совсем, будто бы он не мог проникнуть на эту поляну.

Мы поднялись на высокое крыльцо и постучали в дверь. Через минуту на пороге дома появилась маленькая старушка невысокого роста в сарафане, на который была накинута шерстяная шаль.

– Кого это на ночь глядя занесло в такую глушь? – тихим голосом произнесла незнакомка.

– Мы эээ… у нас машина сломалась неподалеку, – проговорил я, не зная с чего начать разговор.

– А имена то у вас есть? – улыбнулась старушка.

– Я Семен, а это мой сын Артем, добрый вечер! – сказал я и выдавил из себя ответную улыбку.

– Вечер добрый, меня зовут Светлана Петровна, можете звать баба Света – не обижусь. Проходите, чего в дверях стоите?

Зайдя в дом, мы очутились в просторной комнате, у входа на стене висела деревянная самодельная вешалка. В углу у межкомнатной перегородки находилась большая кирпичная печь, посреди комнаты стоял огромный деревянный стол, накрытый белой скатертью и старые стулья с высокими спинками, обитыми тканью. На стене, напротив окна висел старинный советский ковер с замысловатым узором, такие раньше были практически в каждом доме. Единственным источником света была лампочка, висевшая под потолком посреди комнаты.

– Я как раз ужинать собралась, разувайтесь, садитесь за стол! – пригласила нас баба Света.

– Спасибо, но нам бы воды набрать в бутылку, да ехать нужно еще, – начал оправдываться я, но старушка меня оборвала.

– Отказываться не положено, вы с дороги, хоть чаю попейте, двадцать минут вам все равно не сыграют большой роли. А я хоть с людьми поговорю немного.

Мы послушно разулись и присели за стол, баба Света налила нам чая и поставила перед нами блины с вареньем.

– Угощайтесь! Я сейчас приду, – проговорила она и вышла в соседнюю комнату.

Я отпил из кружки немного чаю, это оказался очень вкусный травяной сбор, чувствовался привкус смородины, шиповника и чего-то еще. «Наверно старушка сама собирает эти травы» – промелькнула мысль в моей голове. Не прошло и минуты, как баба Света вернулась обратно и присела с нами за стол.

– Как чаек? – спросила она.

– Очень вкусный, сами травы собираете? – уточнил я.

– А кто же еще? У меня ведь помощников нет, одна я тут живу, пейте, пейте, дорогие.

Мы послушно отпили еще немного чая. По всему телу растеклось приятное тепло, накатила легкая усталость.

– Баба Света, а что тут за место такое странное? – спросил я. – Вокруг непроглядный туман, что рук своих не видно, а у вашего дома его нет, будто волшебство какое-то.

– Гиблое это место! – ответила старушка, голос ее стал каким-то гортанным и громким, а на лице расползлась неестественная улыбка.

От испуга я попытался вскочить, но ноги обмякли и не слушались меня.

– Зря вы сюда пришли! – продолжала старуха неестественным голосом. – Ох и позабавимся мы с вами! Мы готовы....

Дальше я уже не слышал, в ушах стоял дикий звон, виски сдавило, будто кто-то сжимал мою голову в тисках, веки смыкались. Все, что я мог сделать, так это повернуть голову и посмотреть на Артема. Он сидел на стуле, на лице его застыл ужас, он не шевелился и не моргал, а позади него стоял кто-то… «Кто это? мы ведь были здесь втроем…» – промелькнуло у меня в голове. Я пытался рассмотреть человека, стоявшего позади моего сына, или не человека, что это было, я не знал, видел только очертание темной фигуры, в глазах все плыло, голова сильно кружилась. И чем сильнее я пытался вглядеться в эту фигуру, тем хуже ее видел. Все вокруг быстро погружалось во тьму, через мгновение я отключился.

Придя в себя, я открыл глаза. Или не открыл, сказать точно не могу, так как вокруг была абсолютная густая темнота. Обычно даже в темной комнате глазу всегда есть за что зацепиться, но сейчас я не видел абсолютно ничего.

Мои попытки пошевелиться не увенчались успехом, тело совершенно не слушалось, я чувствовал абсолютно все, каждую клеточку своего тела, но двигательная функция будто напрочь покинула меня. Я сидел на стуле вроде, точно определить было невозможно, в этом месте было холодно и сыро, пальцы рук и ног замерзли. Жутко пахло сыростью и гнилью, как от перегнившего сена.

Я прислушался, в ушах еще звенело, но звон с каждой секундой становился все тише. И вдруг мне показалось, что я услышал дыхание за спиной. С каждой секундой я слышал его все отчетливее и отчетливее, и вот когда звон в ушах окончательно утих, я четко услышал, как кто-то или что-то за моей спиной громко дышит. Это было скрипучее, тяжелое дыхание, будто дышал человек, страдающий сильной отдышкой.

По моей спине прокатилась волна мурашек, но не от холода, а от страха, охватившего меня. Я чувствовал, что волосы на моей голове встали дыбом. Но то, что случилось дальше, вызвало у меня даже не страх, а самый настоящий панический ужас.

Я сидел не в силах пошевелить ни единой частью своего тела, а сзади слышалось это зловещее дыхание. Но самое страшное заключалось в том, что дыхание будто приближалось, при этом звука шагов слышно не было. И вдруг я почувствовал, как мою шею начал обдувать ветерок в такт дыханию. Что-то стояло прямо позади меня и дышало мне в затылок. Я попытался закричать от сковавшего меня ужаса, но из моих уст вырвалось лишь тихое сопенье, язык и губы тоже не слушались. А затем я почувствовал, как что-то холодное и волосатое коснулось моего плеча. Сердце билось часто и сильно, я ощущал, как в висках пульсирует кровь. Второго плеча тоже коснулось это волосатое и холодное нечто, и до меня дошло, что это чьи-то руки легли мне на плечи. Мысленно я уже прощался с жизнью.

Неожиданно руки, лежащие на моих плечах, резко отдернули меня назад, острые когти этого существа впились в кожу, и я услышал, как мне прямо в ухо оно произнесло неестественным, жутким голосом: «Спи, мясо!».

Сердце забилось как бешеное, виски сдавило, в ушах снова зазвенело, и я провалился в беспамятство, но через мгновение пришел в себя, закричав, что есть мочи, подскочил на ноги и увидел свет.

Глаза слепило, я щурился, пытаясь что-то разглядеть, но взгляд еще не привык к свету. Наотмашь нанося удары руками, я пытался отбиться от того, что мгновение назад держало меня. Но все удары приходились по воздуху. Глаза понемногу привыкали к свету, и я увидел, что стою посреди полуразрушенной избы, крыша давно сгнила и обвалилась, ее обломки, поросшие мхом, валялись у меня под ногами, а надо мной было чистое небо. Одна стена полностью рухнула, а остальные изрядно покосились. В углу сквозь пол проросли несколько молодых березок. Мой разум, словно стрела пронзила мысль: «Артем!». Я бегло окинул избу взглядом и в углу, рядом с дверным проемом увидел лежащего на полу сына.

– Артем, сынок! – крикнул я и подбежал к нему.

Артем спокойно спал, мои попытки разбудить сына не увенчались успехом. Тогда я подхватил его на руки, выбрался из развалин и огляделся. Это была вроде та самая изба, в которую мы пришли ночью, но было ощущение, что за ночь она постарела лет на сто и почти полностью сгнила, поляны перед избой не было, как и дороги, по которой мы сюда пришли, все заросло молодым березняком. «Надо выбираться!» – подумал я и прислушался, метрах в ста от нас был слышен гул проезжающей машины, по всей видимости именно в том направлении находилась трасса. Я покрепче сжал лежащего на моих руках сына и устремился к дороге.

Страх, испытанный минуту назад все еще не давал мне успокоиться, адреналин гнал меня через лес и я даже не обращал внимания на ветки, царапающие мне лицо и руки. Внезапно Артем закричал, начал дергаться и махать руками, я остановился и прижал его к себе сильнее.

– Тише, тише сынок! Все хорошо! Все позади! Папа рядом! – утешал я его.

– Папа, это ты? Это правда ты? – испугано со слезами на глазах спросил Артем.

– Да, это я, сынок, все позади!

Артем обнял меня и заплакал, остаток пути он бежал самостоятельно, крепко держа меня за руку. Через минуту мы оказались на трассе, наша машина стояла на том самом месте, где мы ее оставили. Я ощупал карманы, ключи к моему удивлению оказались на месте.

Мы быстро запрыгнули в машину и тронулись, к счастью, двигатель не перегревался, но через десять километров в ближайшей деревне я на всякий случай долил воды и поехал дальше.

По дороге мы обсуждали случившееся этой ночью, возможно старуха нас чем то опоила или мы надышались болотных испарений, и нам вообще это все привиделось, но ведь не могли же мы видеть одни и те же галлюцинации! Отличались они только тем, что Артем в отличии от меня слышал в темноте, как некое существо с тем самым зловещим голосом ходило вокруг него и что-то бормотало на непонятном языке.

Уже подъезжая к дому моих родителей, мы договорились, что никому о произошедшем рассказывать не будем, чтобы не пугать. Просто скажем, что сломались по дороге и всю ночь чинили машину.

Я не успел заглушить двигатель, как нам на встречу выбежала взволнованная мама.

– Где вы пропадали, я места себе не находила! И дозвониться до вас не могла! – запричитала она.

– Да, мам, сломались мы по дороге, пол ночи ремонтировали машину, потом вздремнули немного и поехали дальше, а не дозвонилась, так у нас связи в том месте не было! – с натянутой улыбкой сказал я.

– Сёма, ты в своем уме? Вы же три дня назад выехали!

Мы испуганно переглянулись с Артемом. По ощущению я был в отключки около часа, очнувшись и увидев, что на улице рассвело, я подумал, что прошла ночь, но что бы трое суток, такого я даже предположить не мог. Придуманная мною для родителей легенда рассыпалась, а запасной у меня не было, и ничего не оставалось, кроме как рассказать правду.

– Ладно, пойдемте в дом, там все расскажу, – сказал я, забрал вещи из машины, и мы прошли в дом.

Дома я в мельчайших подробностях пересказал все, что с нами произошло. Родители слушали меня с явным недоверием, выслушав историю до конца отец предложил обратиться в полицию.

– Серьезно? – недовольно начал я. – И что я им расскажу? Про волшебную избу, которая за ночь, или сколько там прошло времени, превратилась в развалины? Про милую старушку, которая оказалась злобной тварью? Ты хочешь, чтобы меня за наркомана приняли или в дурдом упекли?

– Да уж, ситуевина! – задумчиво ответил отец.

– Да посмотри на него, он же дурит нас! Не хочешь рассказывать где был – я настаивать не буду! Но в следующий раз хоть предупреди, чтобы мы не переживали! Ксюша звонит, спрашивает, где вы, а мне приходится врать, что уехали с ночевкой на рыбалку и связи там нет у вас. Я значит вру, а сама стою и думаю, а что, если вас нет уже, как потом оправдываться перед ней? Все больницы обзвонила, ГАИ, думала может в аварию попали! Все, не хочу с тобой разговаривать! Грязные все, как черти! Давайте сюда футболки, пойду застираю! – сквозь слезы выпалила рассержено мама.

Спорить с ней сейчас было бесполезно, я прекрасно понимал, что через пол часа она отойдет и можно будет нормально поговорить, поэтому послушно снял с себя футболку и протянул ей.

– Так это что, правда все? – испугано, смотря на меня спросила мама.

Я опустил взгляд на свое плече и увидел на нем огромный бордово-фиолетовый синяк, и успевшие уже подсохнуть царапины, оставленные чьими-то огромными когтями.

2. ВИДИТ

Как же приятно бывает вернуться на свою малую родину, в деревню, после долгого отсутствия, прогуливаться с сыном, вспоминать свою молодость: вот тут мы каждую зиму катались с горки, а тут рыли тоннели в огромных, как нам тогда казалось сугробах. В детстве мы редко выезжали за пределы этой деревушки, а потому она и была для нас всем миром. Мы знали каждый закоулок, знали всех жителей, кого и как зовут, кто чей сын или дочь, с кем можно пошутить, а кого лучше обходить стороной. В деревне есть душа, каждый человек на улице обязательно поздоровается, спросит, как дела, а в городе хоть и полно людей, но они все какие-то чужие.

Мы с Артемом уже несколько дней находились у моих родителей, днем гуляли, ездили купаться на речку. Вечером я, как правило, допоздна засиживался с отцом, часов до двух ночи могли просидеть за бутылочкой чего-нибудь крепкого и разговорами о политике, рыбалке, жизни, детях и так далее.

Артем на удивление быстро, буквально в первый же день познакомился с местными ребятами и ходил вечером с ними гулять, а недавно сдружился с девочкой Варей. Вроде та была его ровесницей. Я спрашивал у мамы кто эта девочка, она ответила: «Не знаю, наверное в гости к кому-то на лето приехала».

Про случившееся по дороге в деревню начали потихоньку забывать, расстраивал тот факт, что мы из своего непродолжительного отпуска лишились трех дней. О том, что случилось, мы не разговаривали, пытались сделать вид, что вовсе ничего не произошло, лишь мама периодически просила, что бы мы с Артемом на обратном пути заехали к бабке Нюре, ведунье или что-то типа того, она жила километрах в восьмидесяти от нашей деревни, аккурат по пути в город.

– Заскочите к ней на часик, она добрая, расскажите о случившемся, может что посоветует, я сама к ней ездила как-то, так она мне и прошлое, и настоящее и будущее рассказала, сильная она, – говорила мама.

Я же всегда отшучивался или отвечал дежурной фразой: «Хорошо, если получится – заедем», но, честно говоря, ехать к какой-то гадалке мне совершенно не хотелось, да и в мистику я особо не верил, а произошедшее тогда в лесу, ну должно этому быть какое-то рациональное объяснение. Если я не понимаю, как телефон передает голос на тысячи километров – это же не значит, что телефон волшебный. Так и с этим случаем, я просто не вижу пока рационального объяснения, но это же не значит, что его нет.

Дни пролетали быстро, мы очень сблизились с сыном, я был счастлив, что наконец-то мог проводить время с ним. И когда отец позвал меня на рыбалку с ночевкой, я ответил, что без Артема не поеду.

– Артемка, поехали на рыбалку на озеро, там знаешь какие караси ловятся, вот такие! – сказал отец и показал руками размер крупной рыбы. – Уедем сегодня в обед, сетки поставим, переночуем в избе, потом утренний клев, на удочку половим, снимем сетки и завтра к обеду уже вернемся домой.

– Не, деда, меня сегодня Варя погулять позвала вечером, обещала что-то важное показать, я не могу, а вы езжайте! – ответил Артем.

– Ну как же, такой клев будет, ты… – начал было отец, но я прервал его.

– Хорош, не видишь пацан с девахой гулять идет, дело молодое, курортный роман назревает, – сказал я, достал бумажник, вытащил из него пару банкнот и протянул Артему. – На, мороженное поедите, а мы с дедом тогда на рыбалку сегодня.

– Хорошо, спасибо! – ответил смущенно Артем и спрятал деньги в карман.

Сборы заняли часа два, мы сгрузили снасти, еду и спальники в лодку, погрузились сами, попрощались с домашними и отчалили от берега.

– Жена, а ты для сугреву-то положила нам? – крикнул отец маме, стоявшей на берегу.

– Да куда же без этого! – ответила мама.

Отец улыбнулся, завел мотор, и мы поехали. Ехать до места назначения нужно было около часа. По дороге я любовался красотами местной природы, погода стояла отличная, ярко светило солнце, по берегам реки уже открылись пески, на которых целыми стаями сидели бледно-зеленые, практически белые бабочки. Мы их называли в детстве капустницами. За всю дорогу нам навстречу проехало только пару лодок и один буксир, тянущий баржу, загруженную щебнем.

Наша лодка причалила к крутому берегу, изрытому норами. В которых гнездились стрижи, летавшие сейчас вокруг нас.

– Приехали, дальше пешком, – сказал отец, поднимая мотор.

– Да помню, пап, – ответил я, с грустью предвкушая, как придется около километра тащить все наши вещи по лесной тропе до избушки.

Мы вытащили все наше имущество на берег, загрузили на себя, в основном конечно на меня, и выдвинулись в путь. Тропа практически заросла, путь предстоял тяжелый, руки мои были заняты сумками, на плечах висел старый советский рюкзак. Поэтому я опустил голову, чтобы не получить по лицу веткой, и смотрел себе под ноги, отец же шел впереди, с единственной сумкой в руках.

Мы почти дошли до избы, когда я заметил, что рядом с тропой кто-то стоял. Всего человека разглядеть не удалось, так как голова моя была опущена, я увидел его только до колен. Подумал, что это отец остановился отдохнуть и пропустил меня вперед.

– Только не отставай, я дорогу не помню, – обратился я к отцу.

– Что? – переспросил отец, по-прежнему идущий передо мной.

Я удивился: «Мимо кого я тогда только что прошел?». Обернувшись, я обнаружил позади, только густой молодой тальник, затянувший тропинку, которая раньше была вполне себе полноценной дорогой.

– Что говоришь? – переспросил отец.

– Эээ… да нет, ничего, просто показалось, – ответил я.

– Что показалось?

– Да не важно, пришли почти! – ответил я и указал на избу, виднеющуюся в десяти метрах от нас за зарослями тальника.

Изба стояла на берегу озера, которое представляло из себя практически идеальный круг, диаметром около полкилометра. В детстве мы с отцом ездили сюда рыбачить, я даже как-то пытался переплыть его полностью, а потому знал, что оно не глубокое, по всей площади озера глубина составляла примерно полтора метра, дно было илистое и кишело пиявками. Но обычно здесь водилось очень много карасей, потому рыбалка обещала быть захватывающей.

Дойдя до избушки, мы разгрузились, стрелки часов показывали пять вечера, поэтому было принято решение, сначала выставить сетки, а потом разобрать вещи.

Подготовка заняла около получаса, отец разобрал и уложил снасти, я нарубил палок из тальника, росшего повсюду, спустил лежавшую неподалеку от избы старенькую деревянную лодочку на воду, загрузил все необходимое, и мы отчалили.

Погода стояла отличная, ветра почти не было, озеро порывала незначительная рябь, поэтому на выставление сетей у нас ушло не больше часа. После того как все три снасти были установлены, отец предложил проверить первую, так как часть поплавков ушли под воду, а остальные подергивались.

Мы уже подплывали к первой снасти, когда я посмотрел на стоявшую на берегу избу и увидел, что радом с ней кто-то ходит. До избы было метров двести, но я четко увидел человеческую фигуру, находившуюся рядом и ней.

– Кто это там, рядом с избой? – посмотрев на отца, спросил я.

– Где? – удивлённо переспросил он.

– Да вон же… – ответил я, указывая на избу, но оборвался, увидев, что никого рядом с ней уже не было.

– Ты часом на солнце не перегрелся? – спросил отец.

– Да нет вроде, ну был же там кто-то, зуб даю, точно был!

– Ну может мираж, жара такая, испарения от воды поднимаются, люди в такую погоду часто видят мираж. Это как-то связано с преломлением лучей в испарениях, что-то вроде зеркала воздушного получается, люди говорят даже отражения свое иногда в воздухе видят, но я точно не знаю как там да что, – попытался успокоить меня отец, – а тут вряд ли кто-то есть, лодок на берегу ведь не стояло, да и кому сюда ездить, народу в деревне практически не осталось, а рыбаков вообще по пальцам пересчитать можно.

Слова отца меня успокоили, мы проверили снасть, поймали несколько карасей, и вернулись к избе. Обойдя избу, я обнаружил только наши с отцом следы. «Наверное действительно показалось, – подумал я. – а мимо кого я тогда прошел в лесу, по пути к избе? Бред какой-то! Не о том я думаю, надо расслабиться и получать удовольствие от рыбалки!»

– Батя, может по маленькой? – предложил я отцу.

Отец конечно же согласился, мы выпили по сто грамм, закусили маминым пирогом и принялись за приготовление ухи.

Отец остался разжигать костер и чистить картошку, я же отправился к озеру, чтобы разделать рыбу. Сидя на берегу, я вдруг услышал позади себя какие-то голоса и подумал, что отец мне что-то говорит.

– Что говоришь? – выкрикнул я.

– Я молчал! – ответил отец. – А что?

Я прислушался, было слышно, как усилившийся ветер шелестит листвой деревьев, где-то неподалеку чирикают птички, иногда плещется рыба в воде, голосов никаких слышно не было.

«Что это было? – подумал я. – Сначала эти ноги, потом какой-то человек рядом с избой, теперь вот эти голоса. Либо здесь кто-то есть, либо мне нужно к психиатру».

– Что случилось то? – переспросил отец, тем самым прервав мои раздумья.

– Да опять какая-то ерунда послышалась, – ответил я.

– Ну ты давай там побыстрее, самогонка стынет, а уха еще не готова! – с усмешкой крикнул отец.

Пока я разделывался с рыбой, меня не покидало ощущение чьего-то присутствия, казалось, кто-то наблюдает за мной. Я периодически оглядывался по сторонам, но никого не видел, ощущение было не из приятных, поэтому я постарался как можно быстрее закончить с рыбой и вернулся к избе.

Оставшийся вечер прошел без происшествий, мы приготовили уху, покушали, проверили сети, поймали три десятка карасей, посадили рыбу в садок, пару часиков просидели у костра, разговаривая в основном о рыбалке, после чего пошли спать. Будильник я завел на четыре часа утра, чтобы встать, позавтракать и идти на утренний клев, порыбачить на удочку.

Выпили мы не мало, поэтому, завалившись на нары в избушке, и укрывшись спальником, я довольно быстро уснул. Спал я как убитый.

В четыре часа утра меня разбудил звонок будильника, просыпаться совсем не хотелось, поэтому первую минуту я пролежал с закрытыми глазами, нащупывая под подушкой телефон, чтобы отключить будильник. Когда я наконец его нашел, то приоткрыл глаза. Лучше бы я этого не делал.

В избе был полумрак, единственным источником света сейчас служило небольшое окошко, через которое уже пробивались лучи утреннего солнца. Приоткрыв глаза, я сразу увидел, какого-то мужика, стоящего рядом с моей кроватью. Длинная борода, покрывала практически все его лицо, а густые брови, нависали над глазами. Сам он был одет явно не по времени года, стояло жаркое лето, а на нем были тулуп и меховые рукавицы, да шапка-ушанка. Он стоял с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами смотрел на меня.

– Ты кто такой, твою мать? – выкрикнул я, и одним движением сел на нары.

Незнакомец не ответил, лишь отодвинулся на шаг назад, и все так же пристально смотря на меня широко открытыми глазами. Я взглянул на отца, лежащего на нарах у противоположной стены, и увидел, что он спит, а рядом с ним спиной ко мне стоит еще один незнакомец, тоже одетый в какой-то старенький тулуп и меховую шапку.

На лбу выступил холодный пот, толи от похмелья, толи от пронзившего меня чувства опасности.

– Кто вы такие, черт возьми? – выкрикнул я.

Но незнакомцы не ответили, бородатый мужик лишь медленно поднял руку и указывая на меня пальцем произнес хрипящим, басистым голосом: «Видит!». После этой фразы второй незнакомец обернулся, я смог понять, что это был худощавый мужчина лет сорока, со впалыми глазами, и гладко выбритым лицом. Эти двое начали обступать меня.

– Кто вы такие? Чего вам нужно от меня?

– Видит! Он видит! – повторил бородатый.

– Он нам нужен! – ответил ему второй, голос которого звучал, будто тот набрал в рот воды и пытается при этом говорить.

Они начали приближаться и тянуть ко мне руки, меня сковал страх, сердце сильно заколотилось в груди, а по спине и рукам побежали крупные мурашки. Все было как-то странно, как во сне. «Откуда они взялись тут? Кто они такие? Почему они не реагируют на мои вопросы? И чего им от меня нужно?» – вопросы которые я задавал себе и на которые у меня не было ответов. Я сидел без движения скованный страхом, а руки этих двоих тянулись к моему лицу, и вот когда они уже практически коснулись меня, я собрался с духом, зажмурился и с криком ринулся вперед, ожидая, что сейчас собью их с ног и выбегу на улицу. К моему удивлению, сопротивления с их стороны я не встретил, они будто разошлись, точно я сказать не могу, так как глаза мои были закрыты, но я их даже не коснулся. Открыв глаза, я резко выскочил на улицу, и отбежал на несколько метров от избы.

– Батя! – закричал я, схватил лежащую на земле палку и хотел было забежать обратно в избу, но вдруг увидел взволнованного отца, выбежавшего ко мне.

– Что случилось, Семен? – испуганно спросил он.

– Где эти ублюдки?

– Какие? – удивился отец, протирая глаза.

– Те… эээ… которые были в избе, я проснулся, а они за нами наблюдают, что это за извращенцы такие? Кто это?

– Да нет там никого, с тобой все в порядке сынок? – встревоженно спросил отец и подошел ко мне поближе. – Ты ничего не употребляешь?

Когда отец отошел от двери, я увидел, как прям за его спиной из избы вышли эти два незнакомца, при свете солнца мне удалось разглядеть, что вся их одежда была насквозь мокрая, лица мертвецки бледные, а глаза серые будто их поразила катаракта. И у безбородого мужика все лицо было в порезах, это были не шрамы, а именно порезы, но крови не было.

Отец подошел ко мне вплотную, а эти двое остановились в паре метров позади него, и пристально широко открытыми глазами смотрели на нас. Я вновь на несколько секунд впал в ступор, но потом пришел в себя.

– Батя, они прямо за тобой! – прошептал я испугано.

Отец резко обернулся.

– Да нет же никого тут! – ответил он, озираясь вокруг и будто не видя этих двоих.

Сердце мое заколотилось быстрее, и настолько сильно, что я слышал, как пульсирует кровь в ушах. Я не понимал, что происходит, не знал кто это такие и почему отец их не видит, хотя смотрит прямо на них, знал я только одно – надо валить отсюда и как можно быстрее.

Бородатый протянул руку в мою сторону и указал на меня пальцем.

– Помоги нам! – громко и протяжно произнес он своим хриплым голосом.

– Батя, валим отсюда! – крикнул я и попятился назад.

– Что? Куда валим? Я ничего не понимаю! Что с тобой? У тебя белочка? – затараторил отец.

– Не время объяснять, валим пожалуйста!

– Ну пойдем собирать вещи! – ответил он, и пошел в сторону погасшего костра.

Эти же двое начали приближаться ко мне.

– Помоги нам! Помоги! – повторял бородатый, безбородый же приближался ко мне и просто глубоко дышал.

– Да что вам от меня нужно, твари! – закричал я, пятясь назад.

– Да что с тобой происходит? На кого ты кричишь? – встревоженно и немного с раздражением спросил отец.

– Да вот же они, прямо передо мной!

– Нет тут никого, сынок, с тобой явно что-то не так, нужно к врачу, наверное, – сказал отец, и схватил куртку, висевшую неподалеку от того места, где ночью был костер, – идем к лодке.

Я обрадовался тому, что мы уберемся из этого жуткого места, схватил свою ветровку, висевшую рядом с отцовской курткой, и мы направились к лодке. Всю дорогу я оглядывался, эти двое следовали за нами не отставая, они уже оба повторяли одну и ту же фразу: «Помоги нам! Помоги нам!». Так продолжалось до самой реки.

Мы спустились к лодке и запрыгнули в нее! Но как только я отчалил, эти двое, стоявшие к тому времени на высоком обрывистом берегу практически одновременно громко закричали. Этот крик я не забуду никогда. Это был даже не крик, а скорее завывание. Они стояли на берегу тянули руки в нашу сторону и орали настолько сильно, что даже когда отец завел мотор, его шум не смог заглушить этот ужасный вопль.

Мы поехали в сторону дома, я сидел и смотрел на две удаляющиеся фигуры, стоящие на берегу, до тех пор, пока они не скрылись за изгибом реки. Как только они пропали из виду, я опустил голову и взялся руками за виски, пытаясь осмыслить, произошедшее только что.

Отец, будто поняв, что я их больше не вижу, заглушил мотор и мы остановились прямо посреди реки.

– Что с тобой? – спросил меня отец.

Я рассказал ему все, что со мною происходило в мельчайших подробностях, начиная с нашего приезда и заканчивая этим ужасным криком. А когда стал описывать отцу внешность этих двоих, он аж побледнел.

– Да быть такого не может! – воскликнул он.

– Ты их знаешь? – спросил я.

– Не важно.

– Да говори же! Я не понимаю, что со мной происходит, это фигня какая-то, а тут еще ты что-то не договариваешь.

– Да я не знаю сам, просто ты когда описывать их начал, я вспомнил, как в начале девяностых, я тогда твоего возраста был, двое рыбаков, отец с сыном, провалились в полынью зимой, аккурат под тем берегом, где мы лодку оставляли. Тела их так и не нашли вроде, сына Федором звали, я его знал, он лет на пять – семь меня старше был, а имя отца его… даже не припомню! Но самое странное – то, что по описанию они примерно так и выглядели. Но этого же не может быть…

– Батя, да я их видел так же, как тебя сейчас, отчетливо. Может и правда к этой бабке съездить, про которую мама говорила, как ее там зовут…

Отец лишь пожал плечами, завел мотор, и мы поехали домой.

Как только телефон поймал сеть, мне начали приходить пропущенные вызовы от мамы, Артема и с незнакомых номеров, в общей сложности около двадцати пропущенных. «Что-то случилось» – подумал я, потому, как только мы причалили к берегу, я быстро направился к дому родителей, деревня еще спала, но стоило мне только открыть входную дверь как на пороге меня встретила встревоженная мама, по ее внешнему виду я понял, что эту ночь она точно не спала.

– Сынок, ты только не переживай! С Артемом все в порядке, но тут вчера такое произошло…

3. ВАРЯ

Мы с папой редко виделись в последнее время, после развода с мамой он переехал в другой конец города и с головой ушёл в работу. Моему счастью не было предела, когда он позвал меня в деревню к бабушке, в последний раз я был там год назад. И даже тот странный и пугающий случай в лесу, по дороге к бабушке, не мог омрачить моей радости.

Целыми днями мы отлично проводили время с папой, бабушка пекла мне вкусные пироги, дед играл со мной в карты. В общем все время я был занят чем-то интересным, к телефону почти не притрагивался, да и Интернета тут практически не было.

А еще я в первый же день познакомился с местными ребятами. Вова и Юра – братья близнецы, оказались моими ровесниками, а третий, Коля, на два года старше. Мы ходили с ними вечером жечь костер на берег, рассказывали друг другу страшные истории, кидали в костер шифер и болоны из-под спрея от комаров, а потом прятались за деревом и ждали взрыва. Днем мы обычно наворачивали круги вокруг деревни, рассказывая друг другу истории из школы и обсуждая фильмы про супергероев.

Сначала они тепло приняли меня в свою компанию, за мной сразу закрепилось прозвище «Городской». Надо сказать, что по именам они и друг друга не называли, у близнецов были клички «Старший» и «Младший», а Колю все называли «Рыжий» за цвет густой шевелюры и веснушек, покрывавших его лицо практически полностью. Рыжий был старший в нашей компании, так сказать заводилой.

Вечером второго дня Рыжий предложил нам побороться, все согласились. Я два года уже ходил на борьбу, поэтому без особого труда одолел всех своих соперников. Но после этого отношение ребят ко мне сильно изменилось.

На следующий день, когда я встретил ребят, они неохотно со мною общались и прозвище «Городской» из их уст звучало с каким-то презрением. Когда мы начали играть в догонялки, то никто из ребят даже не пытался меня осалить, с их стороны чувствовался явный игнор. От этого мне стало обидно, я сел на лавочку и заметил, что метрах в ста от нас гуляет девочка, она ходила по поляне, и что-то напевала.

– Ребята, а кто это? – спросил я у парней.

– Где? – уточнил Младший.

– Вон же, – ответил я и показал пальцем.

– Нет там никого! – ответил Рыжий.

– Ребят, ну хватит прикалываться надо мной! Вон же она! Не хотите общаться – ну и не надо! – с досадой выпалил я и пошел в сторону девочки.

– Правду говорят, что городские – сумасшедшие на всю голову! – выкрикнул мне в след Рыжий и они как ни в чем не бывало продолжили играть в догонялки.

Я шел в сторону девочки, и смущенно размышлял, как бы с ней познакомиться. Она гуляла по лужайке и разглядывала растущие на ней цветы, при этом напевая какую-то песню, точнее это даже была не песня, а скорее мелодия.

– Привет, как тебя зовут? – спросил я девочку.

Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня, но ничего не ответила.

– Меня зовут Артем, а тебя? – переспросил я.

– Ты это мне? – удивленно задала вопрос девочка, озираясь по сторонам.

– Тебе, конечно, тут ведь кроме нас никого нет.

– Меня Варвара зовут, можно просто Варя… А ты эээ… не боишься со мной разговаривать?

– А чего мне бояться то? – удивился я.

– Ну… не знаю, со мною обычно никто не хочет общаться, – с грустью ответила Варя. – но я рада, что ты не боишься, давай дружить?

– С удовольствием! А ты местная?

– Да сколько себя помню, всегда здесь жила, я тут каждый закоулочек знаю, хочешь покажу деревню?

– Конечно! – ответил я и мы отправились гулять.

Уже уходя, я обратил внимание, что мои прежние товарищи глядят нам в след и о чем-то перешептываются, но не придал этому особого значения, так как все еще был обижен на них.

Мы весь вечер гуляли с Варей по деревне, казалось она знала тут буквально все. Больше всего она говорила о местных животных. Рассказала мне о том, что у Шарика – дворовой собаки бабушкиных соседей, уже месяц болит зуб, поэтому он практически не ест, а его хозяева не могут понять, что происходит. А на заброшенной пилораме показала гнездо ласточек и поведала, что у них неделю назад вылупилось три птенца, но один выпал из гнезда и умер. И так она несколько часов, без умолку, взахлеб тараторила про мохнатых и пернатых жителей деревни. Я смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Она казалась такой доброй и внимательной ко всем существам. А еще она была очень красивая, даже несмотря на родимое пятно, или шрам, который у нее начинался у подбородка и уходил вниз по шее, продолжение шрама я не видел, так как его скрывало платье.

– А откуда ты столько знаешь про животных? – спросил я Варю.

– Животные хорошие, они играют со мной, я их понимаю.

– Ты знаешь язык животных? – усмехнулся я.

– Ну они не разговаривают, как люди, но я много за ними наблюдала, поэтому научилась понимать их без слов.

– Классно! А меня научишь?

– Глупенький! – улыбнулась Варя. – Этому не научить, просто я очень долго наблюдаю за ними, ведь другие дети со мной вообще не общаются.

«Наверное все дело в шраме. – подумал я. – Глупые ребята, она ведь такая замечательная».

На улице практически стемнело.

– Надо бы нам по домам, а то бабушка будет переживать, – сказал я. – тебя проводить?

– Не стоит, не хочу, чтобы ты видел, где я живу.

– Завтра еще погуляем?

– С удовольствием, я буду тебя ждать на берегу у лавочки после полудня.

– Ты это… если время будет, заходи в гости, я у бабушки живу, вон в том доме.

Мы попрощались и разошлись в разные стороны. Вечером за ужином я рассказал отцу про Варю, он внимательно меня слушал, а потом начал расспрашивать понравилась ли она мне и есть ли у меня девушка. Говорить на эти темы мне совсем не хотелось, поэтому я сказал, что устал и пошел в комнату, отец же остался дожидаться деда из бани, они собирались поиграть в карты.

Бабушка нам выделила просторную комнату на двоих с отцом, моя кровать стояла около окна, а отцовская у противоположной стены. Я долго не мог уснуть, все мои мысли были заняты Варей, я вспоминал нашу прогулку, ее улыбку, звонкий голос, предвкушал, как завтра увижу ее снова. Это были приятные размышления. Я просто лежал на кровати, смотря на освещенные луной, ветви черемухи, росшей прямо за моим окном, и думал о ней.

«Так, чем быстрее я усну, тем скорее наступит завтра, и мы снова с ней увидимся» – подумал я, отвернулся от окна и уже хотел закрыть глаза, как вдруг заметил, что в дальнем углу что-то пошевелилось. Я пристально уставился в угол, там было темно, но глаза потихоньку привыкали к темноте и через несколько секунд мне удалось разглядеть чей-то силуэт. Паника охватила меня, я подскочил и включил свет. В комнате никого кроме меня не оказалось. Я успокоил себя тем, что это просто игра теней, выключив свет улегся в кровать и уснул.