Клятва мести

© Тулаев В., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2025

О книге

Внезапное появление на первой паре недавно погибшего жениха способно испортить самый идеальный день – лучше способа не придумаешь.

Когда отец договорился о моем браке по расчету с наследником первой очереди мафиозной семьи Коста, я поклялась: пойду на все, лишь бы избежать подобной судьбы. Я готова предложить семье гораздо больше, чем просто стать официальной спутницей мужа, производить для него потомство и появляться на свадьбах и крестинах.

Да, я помолвлена с Марчелло Костой, но моим мужем ему не стать.

И тут вдруг выпадает счастливый билет: Марчелло со своим отцом погибают при покушении – под их автомобилем взрывается бомба. Теперь мне не нужно превращаться из мафиозной принцессы в типичную жену; я могу поступить в академию «Сикуро» – элитную частную школу для детей мафиози.

Я в полном восторге. Заселяюсь в общежитие академии в одну комнату с самой близкой подругой, получаю форму и уже готова приступить к учебе, однако мои планы внезапно рушатся: Марчелло появляется в кампусе живой и здоровый, задавшись целью отомстить тем, кто пытался его убить.

Видеть шокированное лицо невесты при моем появлении в аудитории академии «Сикуро» куда приятнее, чем я ожидал.

Мирабелла ясно дала понять: выходить за меня замуж она не желает, и с этой проблемой следует разобраться. Впрочем, пока передо мной стоит задача поважнее.

В «Сикуро» я оказался по одной-единственной причине – нужно выяснить, кто погубил моего отца и едва не убил меня, подорвав нашу машину. Следы ведут в академию.

Пусть Мирабелла учится, пока я разыскиваю убийцу, однако, как только негодяй будет подвергнут моему личному суду, заберу ее из академии и немедленно женюсь.

Никакие мольбы с ее стороны не заставят меня изменить решение.

Примечание автора

Данное произведение содержит тяжелый для восприятия рядом читателей контент. В книге встречаются сцены, связанные с употреблением алкоголя, покушениями, домогательствами и убийствами, физическим насилием и применением огнестрельного оружия. Используется грубая брань, присутствуют сцены сексуального характера. Уверены, что хотите продолжить?

Плейлист

Вот список песен, которыми мы вдохновлялись в процессе написания этой книги.

K. Flay – Blood in The Cut

She Wants Revenge – Tear You Apart

The Acid – Ghost

The Cure – A Forest

K. Flay – High Enough

Depeche Mode – World in My Eyes

Nine Inch Nails – Closer

The Cure – Fascination Street

Nine Inch Nails – The Hand That Feeds

Nick Cave & The Bad Seeds – Red Right Hand

Echo & the Bunnymen – The Killing Moon

Lorde – Liability

Billie Eilish – when the party’s over

The Cure – Love Song

Итальянские мафиозные кланы, представленные в академии «сикуро»:

Основная деятельность – оружейный бизнес

Марчелло Коста

(глава семьи Коста)

Основная деятельность – фальшивомонетничество, мошеннические операции с недвижимостью

Антонио Ла Роса

(наследник первой очереди главы семьи Ла Роса)

Основная деятельность – наркоторговля, отмывание денег

Данте Аккарди

(наследник первой очереди главы семьи Аккарди)

Основная деятельность – мошеннические операции с ценными бумагами, кибератаки

Габриэле Витале

(наследник первой очереди главы семьи Витале)

1

Мирабелла

Внезапное появление на первой паре недавно погибшего жениха способно испортить самый идеальный день – лучше способа не придумаешь.

Сперва я не обращаю внимания на стук в дверь посреди занятия, однако сокурсники вдруг начинают шушукаться. С любопытством поднимаю голову от тетради и замираю с отвалившейся челюстью. Пытаюсь сморгнуть морок – бесполезно. У входа в аудиторию стоит Марчелло Коста. Живой…

Марчелло – новый глава семьи Коста…

Марчелло, за которого меня решил выдать отец…

Марчелло, похороненный три месяца назад…

В голове у меня раздается истерический визг: «Черт возьми, теперь он мне все испортит!»

– Чем могу помочь? – слегка склонив голову к плечу и бросив взгляд на Марчелло поверх очков, спрашивает миссис Эдвардс.

– Я – Марчелло Коста. Только что к вам перевелся.

Он подходит к преподавательнице с обычным своим уверенным видом и вручает ей записку.

Могу поклясться, девчонки следят за ним во все глаза, и у каждой между ног становится влажно. Врать не буду: Марчелло – потрясающий самец, такие в жизни встречаются нечасто.

Я еще не пришла в себя, а он уже разворачивается к аудитории и встречается со мной взглядом. По его лицу растекается самоуверенная улыбка, и мой шок сменяется раздражением.

– Какого хрена он здесь делает? – шепчет мне на ухо София.

Вероятно, на лицах у нас застыло одно и то же выражение – мы обе в ужасе. София точно в курсе, что означает для меня воскрешение Марчелло.

Оно ставит под угрозу мою дальнейшую учебу в академии «Сикуро». До того как Марчелло убили, я считалась его будущей женой – верной спутницей жизни настоящего мафиози. Мне предназначено было засесть дома и рожать детей – и желательно мальчиков! Его же дело – жить полноценной жизнью, не иметь отказа ни в чем и ни в ком.

В гробу я это видела!

Я им не просто смазливая спутница для воскресного похода в храм! Семейному делу могу предложить никак не меньше, чем любой из сидящих в аудитории парней.

Еще пять лет назад «Сикуро» была школой исключительно для юношей. Теперь учиться в ней разрешили и девушкам – но только с особого дозволения отца или мужа. По сути, получается, что мы можем развиваться лишь при милостивом согласии главы семьи, а иначе – выполняй роль жены и матери.

Разумеется, у девушек в учебном плане не будет ни отмывания денег, ни подготовки к уличным схваткам. Боже упаси! Не станут нас учить и взламыванию чужих компьютеров или ручной сборке бомб, а ведь парни в академии эти предметы осваивают. Что значит – мы хотим продвигаться по рангу наравне с ребятами? Куда продвигаться, если нам и самого низшего ранга никто не присвоил… Бесит такой подход!

– Пожалуйста, садитесь, – предлагает миссис Эдвардс.

Марчелло сканирует глазами аудиторию. Единственное незанятое место его не интересует. Он идет по проходу, останавливается у моей парты и бросает сидящему рядом со мной парню:

– Выметайся!

Я в кампусе всего несколько дней и даже не знаю, как зовут соседа, однако, судя по ярко-рыжей шевелюре, он наверняка из ирландской мафии.

Ирландец окидывает Марчелло оценивающим взглядом, гадая, стоит ли связываться. Будь на месте рыжего кто-то с нашего восточного побережья, моего жениха послали бы подальше. Марчелло Коста тот еще гад. Если парнишка вздумает перечить, сегодня он ему вряд ли отомстит – ни в аудитории, ни в кампусе у него шансов нет, но в свое время точно найдет способ ударить побольнее.

Видимо, ирландец мыслит в том же направлении: быстро собирает манатки и пересаживается за пустую парту через несколько рядов.

Марчелло опускается на освободившийся стул и ощупывает меня внимательным взглядом темных глаз.

– Ну, чао, fidanzata [1].

Повезло ему. Академия «Сикуро» считается нейтральной территорией, иначе я задушила бы его на месте.

Остальные ученики, заметив, как скрестились наши взгляды, переключаются на преподавателя. Никто не хочет попасть в разряд противников Марчелло. Только мне плевать – одним своим существованием он едва не разрушил мою жизнь. Подобного больше не случится!

Занятие продолжается, но Марчелло большую часть времени пялится на меня. Наконец звенит звонок. Я встаю, в спешке собираю вещи и вылетаю из аудитории ко всем чертям.

А ведь сегодня ожидался такой волнующий, веселый день… Первый день учебы, шаг навстречу новой жизни, которую я себе придумала! Теперь же прекрасное будущее вновь обращается в черную дыру, куда меня стремительно засасывает в соответствии с планами моего папочки и жениха.

София ждет в коридоре, но не успеваем мы пройти и пары метров, как Марчелло хватает меня за запястье и тащит обратно.

– Все вон из класса, – спокойно говорит женишок, не отрывая от меня глаз.

Даже не оглядывается – все ли прислушались к приказу. Знает, что прислушались.

У, stronzo… [2]

Выдергиваю руку из его клешни и половчее забрасываю рюкзак на плечо.

– Думала, ты помер…

– Хм… – Он подступает ближе и заправляет мне за ухо выбившийся локон длинных темных волос. – Надеюсь, ты была в трауре, dolcezza? [3]

Марчелло стоит почти вплотную. Все-таки хорош, до жути хорош… Волосы аккуратно подстрижены, короткая бородка ухожена, жгучие черные глаза обрамлены длинными ресницами. За такого большинство женщин пойдет даже на убийство. Марчелло высок, широкоплеч и мускулист. На нем сегодня школьная форма – серые брюки, белая рубашка на пуговицах и галстук в тон моей юбочке в красную, зеленую и белую клетку. Пиджак, естественно, не надел – как же, системе мы не подчиняемся! Черт, враг ведь, однако на таком микроскопическом расстоянии производит просто неотразимое впечатление… Приходится напомнить себе: этот человек хочет заманить меня в жизнь, которой я противлюсь всеми силами.

– Марчелло, я серьезно. Все считали, что…

Он слегка склоняет голову к плечу, разглядывая мое лицо.

– Все, да не все.

– Что ты хочешь сказать? – хмуро спрашиваю я.

– Nonno [4] знал, что я жив.

На мгновение впадаю в ступор. Дед ведь присутствовал на похоронах, говорил со мной. Еще вздыхал – о-хо-хо, Марчелло умер совсем молодым, а ведь у вас могли бы народиться такие прекрасные ребятишки… Ваш союз, дескать, укрепил бы связи между семьями Коста и Ла Роса…

Семья Марчелло контролирует северо-восток Штатов, а Ла Роса – юго-восточные территории. Коста занимаются торговлей оружием, а мой клан работает с фальшивомонетчиками и практикует рейдерские захваты. Объединение двух семей дало бы моему отцу больше власти, а Коста получили бы больше портов вдоль береговой линии – прекрасная возможность для отгрузок оружия. И мой папаша имел бы взаимообразно процент с их барышей.

– Ничего не понимаю, – признаюсь я, сжимая лямку рюкзака. – Как насчет твоего отца? Он мертв или?..

Все ведь предполагали, что взорвавшаяся в машине бомба разнесла в клочья Сэма Косту вместе с сыном.

Марчелло кивает, поджав губы:

– Отец погиб.

– Сочувствую тебе.

Я искренне ему соболезную, хотя ненавижу и его, и ту роль, что он отводит мне в своей жизни. Меня, например, потеря отца просто сокрушила бы, а Марчелло всего-то двадцать один. Готов ли он возглавить семью Коста?

Он пожимает плечами и вновь задерживает на мне долгий взгляд, пока я не начинаю нервничать.

– Ты вообще был в машине во время взрыва?

Оглядываю его стройное тело с головы до ног. Люди видели Марчелло у дверцы автомобиля, однако никто не заметил, чтобы он спасся. Хотя бы следы от ожогов у него должны быть?

– Непохоже, что ты побывал в такой переделке.

Он снова поджимает губы:

– Ну да. Но мы поговорим об этом позже.

– Позже? Когда? Дождемся, пока подъедет твоя машина, чтобы отвезти меня домой? Даже не думай, Марчелло. Из академии я не уеду.

Я повышаю голос, вспоминая о распакованных еще на прошлой неделе сумках. То есть их сейчас соберут обратно и кинут в багажник лимузина, где меня будет ждать Марчелло, развалившись на заднем сиденье?

Он снисходительно усмехается. Я тут доказываю с пеной у рта, что хочу распоряжаться собственной жизнью, а ему мои заявления, похоже, кажутся не более чем женским капризом.

Женишок обводит глазами комнату и вновь упирается взглядом в меня.

– Ладно, пока можешь остаться. За пределами академии нам обоим грозит опасность, пока я не разберусь, кто убил отца. Мы уже поняли, что бомбу активировали через компьютер, но еще не выяснили, кто ее подложил и кто написал программу для детонации.

– Боюсь, свое задание они выполнили не слишком умело.

В глазах Марчелло зажигаются веселые искорки, хотя я открытым текстом пожалела, что он не подорвался вместе с папой.

– Буду рад узнать тебя как можно ближе, amore. Мы ведь теперь не только однокурсники, но и соседи по общежитию…

Я остаюсь спокойна как танк, хотя мне смертельно хочется пнуть его по яйцам.

Наше общежитие Рим-хаус рассчитано на студентов обоих полов, правда, девушки и юноши занимают разные этажи. Ну надо же как-то оберегать девичью добродетель, верно? Если Марчелло надеется ночью тайком проскользнуть ко мне в комнату, мое колено и его яйца точно встретятся.

Нет, при иных обстоятельствах я не возражала бы против мужчины типа Марчелло в моей постели – горячего, сильного парня, знающего, как не запутаться в твоем сладком месте. Одно смущает – он уверен, что имеет полное право туда вторгнуться?

Нет уж, простите.

– Извини, Марчелло, но считай, что мы официально расстались. Я за тебя не выйду.

Похоже, он здорово озадачен. Проводит пальцем по моей щеке и осведомляется:

– Интересно, какие соображения по этому поводу у твоего отца?

Открываю рот, однако осадить Марчелло не успеваю – дверь аудитории распахивается настежь.

Он в гневе вскидывает голову, и я вспоминаю: к этому человеку следует относиться с опаской. Впрочем, выражение лица Марчелло быстро меняется – его жесткие черты смягчает улыбка. Обычный студент колледжа, ни дать ни взять – спокойный, приветливый парень. В жизни не догадаешься, что он глава крупнейшей мафиозной семьи.

Оборачиваюсь. Ах, вот оно что… В аудиторию вваливаются его двоюродный брат Джованни и пара самых близких дружков – Николо и Андреа. Судя по изумленным взглядам троицы, воскрешение Марчелло шокирует их не меньше моего.

Начинаются объятия и похлопывание по спинам, а я тем временем протискиваюсь к выходу, однако не успеваю переступить порог.

– Fidanzata! – окликает меня Марчелло.

Останавливаюсь и бросаю взгляд через плечо. Каждый раз вздрагиваю, когда он называет меня невестой. Все четверо смотрят в мою сторону.

– Что?

– Вечером продолжим.

Я закатываю глаза и хлопаю дверью. Увы, вечно убегать от Марчелло я не смогу – он знает, где меня искать.

2

Марчелло

– Какого черта?! – пихает меня в грудь Джованни.

Он уже не улыбается, да и Андреа стоит с выпученными глазами. Думал, парни будут радоваться куда дольше, что меня не разорвало на куски тем взрывом. Впрочем, понятно: первый шок прошел, и теперь они злятся – я ведь три месяца не пытался разубедить их в своей смерти.

Бросаю тяжелый взгляд на Джованни, и тот мигом извиняется:

– Э-э-э… прости.

Ладно уж. Учитывая обстоятельства – прощу. А вообще, даже кузену не дозволено меня по-хамски пихать.

– Я просто… черт, дружище… Слушай, мы были уверены, что ты покойник, – продолжает Джованни.

Николо и Андреа дружно кивают.

– Хотелось бы знать подробности, – подает голос Андреа.

Никаких подробностей они не получат. Да, друзья, и все же это не значит, что я им полностью доверяю – особенно теперь, после того как кто-то вознамерился прикончить главу семьи Коста и его прямого наследника. С отцом они преуспели, однако расправиться со мной я никому шанса давать не собираюсь. Все мои мысли теперь о мести. Возможно, за последние годы я практически потерял уважение к отцу, вот только никто не может так просто уничтожить члена мафиозной семьи и не поплатиться.

В дверь заходит другая группа студентов, и их преподаватель отправляет нас на занятие по расписанию.

– Расскажешь после уроков, хорошо? – говорит Николо, и они с Андреа устремляются трусцой по коридору.

Мы с Джованни небрежно шествуем на следующую пару.

– С каких это пор они смотрят в рот учителям? – спрашиваю я кузена.

Окончить среднюю школу нам четверым помогло только имя. Мы стали там рекордсменами по количеству прогулов, однако директор до смерти боялся наших отцов, потому и не призывал нас к порядку, к тому же наверняка не желал оставлять таких ученичков на второй год.

Джованни ухмыляется.

– Ты пропустил установочную сессию, но скоро поймешь: опоздания здесь недопустимы. Несколько прогулов – и тебя вышибают из академии.

Я лишь смеюсь, а кузен останавливается и качает головой:

– Я не шучу, Марчелло. Твоя – то есть наша – фамилия здесь никакого значения не имеет.

Позволяю себе усомниться в его утверждении. Впрочем, я никогда не планировал поступать в это жалкое училище, где нужно притворяться, будто вновь попал в детский сад, и быть паинькой. Без пистолета и ножа чувствую себя голым, особенно когда встречаю детишек других мафиози и политиков.

Академию «Сикуро» итальянская мафия основала три десятка лет назад после ряда кровопролитных битв за сферы влияния. Тогда погибло огромное количество подающих надежды мафиози, и главам семей пришла в головы блестящая идея: создать школу на нейтральной территории. Для этих целей выделили небольшой участок в самом сердце страны. В принципе, там находились владения Витале, однако этот кусочек обособили на уровне закона.

Мафиозным бизнесом в Соединенных Штатах заправляют четыре итальянские семьи: Коста контролируют северо-восток, Ла Роса, к которым принадлежит Мирабелла, – юго-восточную часть. На северо-западе обосновались Витале, на юго-западе – Аккарди. Каждая из семей имеет право посылать своих детей в академию по достижении ими восемнадцати лет, не испытывая беспокойства, что кто-то снесет им башку. Такая здесь политика – нулевая терпимость к насилию. Никакого оружия – разве что на занятиях по боевой подготовке.

В конце концов услугами академии разрешили пользоваться и другим мафиозным семьям – ирландцам, русским и даже членам наркокартелей. Потом опустились до того, что стали принимать детишек политиков – исключительно из финансовых соображений. Астрономическая плата за обучение позволяла четырем семьям основателей набивать карман, поэтому и начали допускать исконных врагов, давая нам возможность оценить их потенциал.

– Ну мне-то ты все расскажешь? – заглядывает в глаза Джованни, и я выныриваю из воспоминаний.

– Что-что?

Мы выходим из здания, хотя следующая пара должна вот-вот начаться на втором этаже. Что ж, посмотрим, какой вес тут имеет фамилия моей семьи.

– Как, черт побери, ты умудрился остаться в живых и почему твой брат вынужден теряться в догадках вместе со всеми, вот что.

Джованни злится – оно и неудивительно. Разумеется, он оскорблен в лучших чувствах. Пусть кузен, но он мне и правда как родной брат. Его родители погибли в автокатастрофе – их машину спихнул с моста другой автомобиль, и мы приняли парня под свое крыло. Так и должна поступать настоящая семья.

Спускаемся по внешней лестнице, и я осматриваю двор.

– Где тут можно поговорить?

Он указывает подбородком направо, и я следую за ним. Сейчас трудно доверять даже брату – ведь у него тоже могут быть свои резоны желать мне смерти. Nonno советовал относиться с подозрением к каждому, не исключая Джованни. Здесь, в академии, я безоружен. Другое дело, что могу убить и голыми руками – это не проблема.

Кузен ведет меня к забору из металлических штырей, за которым мы сидим словно в ловушке в этой школе типа Хогвартса. Правда, разница есть: здесь учат не волшебству, а умению нарушать закон. Я, например, записан в кружок по ножевому бою. Видать, кто-то решил надо мной подшутить.

– Это самый дальний угол кампуса. Надо только быть начеку, чтобы не попасться на глаза охранникам.

Главная часть кампуса, где находятся учебный корпус и общежития, огорожена упомянутым железным забором, за которым простираются сотни акров пустынной холмистой местности. Из растительности там только трава да редкие деревца. С проходящей вдалеке проселочной дороги кампус не видно, а уж понять, что здесь происходит, – и подавно никто не поймет.

Джованни достает пачку сигарет и, прикурив, выпускает из уголка рта струйку дыма.

– Ну как тебе удалось выжить?

– Я фартовый сукин сын, другой причины нет.

Беру паузу, прежде чем изложить свою историю. Надо изменить кое-какие подробности – ни к чему Джованни знать все в точности.

– Отец вызвал меня на нашу яхту в одной из гаваней Нью-Йорка. Вроде бы намечался разговор о моей женитьбе на Мирабелле и укреплении связей с семьей Ла Роса. Было уже поздно, и я злился, тем более папаша заставил меня ждать, пока дотрахает свою шлюху. Потом вышел в шелковом халате, с поясом, затянутым под висячим брюхом.

Джованни ухмыляется, у меня же этот образ вызывает лишь отвращение. Папаша вечно разгуливал с таким видом, словно он – мистер Олимпия. Никогда этого не понимал. Конечно, люди вокруг него трепетали за свою жизнь, денег и власти – хоть отбавляй, а в остальном отец был всего лишь тучным мужчиной среднего возраста.

– Сильва, его последняя пассия, появилась минут через пять, тоже в шелковом халатике.

Сильва ничем не отличалась от остальных шлюх – алчная потаскуха, всегда готовая отсосать отцу, лишь бы быть при нем. Не думаю, что она врубалась, как делаются дела в нашей семье.

Мать безвылазно находилась в семейном особняке, и папаша, поимев Сильвию, возвращался домой. Всегда возвращался – и никогда от матери не ушел бы. О разводах в семье Коста не было и речи. Разводы могут нарушить бизнес, противоречат принципу преданности, поэтому в семье царит полное понимание. Полагаю, мать знала, где отец проводил тот вечер, во всяком случае, отдавала себе отчет: он кого-то трахает. Честно говоря, подобное положение вещей ее, вероятно, устраивало.

– Сильва? – переспрашивает Джованни, снова выпуская дым изо рта. – Она была на похоронах твоего отца.

– Ну да, дерзкая чертовка, тут и говорить нечего. – Мы медленно продвигаемся по тропинке вдоль забора. – Так вот, папаше поступил чей-то звонок. Он ответил – мол, буду в десять – и ушел переодеваться в каюту.

Сотый раз вспоминаю, как развивались события дальше. Неужели я что-то упустил, какую-то зацепку, которая может указать на убийцу?

Сильва сидела напротив меня, раздвинув ноги, – давала возможность рассмотреть ее бритую щелку.

– Эй, Марчелло, я слышала, ты женишься на этой девчонке Ла Роса?

Никогда не мог понять, почему Сильва постоянно крутится рядом. Отец в ее присутствии обо всем говорил открыто – считал ее просто тупой, ничего не соображающей шлюхой. Грустно сознавать, каким сибаритом он стал к концу жизни.

– Ну да, – кивнул я.

– Она красивая.

Халатик Сильвы распахнулся, обнажив округлые сиськи.

Господи Иисусе… Неужели думает, что я собираюсь делить ее с папашей?

– Да, красивая, – кивнул я, встал и допил виски.

– Ты знаешь, куда обращаться, если она вдруг будет не в настроении…

Сильва перегнулась через стол, подхватила виноградинку и медленно, игриво отправила ее в рот.

Слава богу, переодевшийся отец соизволил появиться на палубе и избавил меня от необходимости поставить эту шмару на место. Наклонившись, чмокнул ее в щеку, однако Сильва тут же заставила его пригнуться, впилась ртом в губы и протолкнула язык ему прямо в горло, не переставая наблюдать за мной. Папаша помял ее грудь, и шлюха, застонав, взяла его руку и сунула себе между ног.

Отец довольно заворчал.

– Хочу, чтобы ты была мокрой, когда я вернусь. Буду трахать тебя до рассвета.

Он поднял ее из кресла, и теперь она красовалась в полностью распахнутом халатике.

Я демонстративно уставился в другую сторону. Хватит с меня этого дерьма.

– Марчелло, не отводи глаз, – скомандовал отец. – Ты уже не мальчик!

Я медленно повернулся. Папаша встал за спиной Сильвы, схватил ее за сиськи, потом провел руками по телу до промежности. Фигурой она обладала потрясающей, однако мне было по барабану.

– Можешь ею пользоваться, когда захочешь. Я разрешаю, сынок.

Она улыбнулась и, выпятив грудь, захныкала – мол, не хочу, чтобы ты уходил… Еще разок поцеловала папашу и помяла его член сквозь штаны, пытаясь возбудить напоследок.

– Дождусь тебя и отсосу досуха.

Отец снова заворчал и сделал шаг назад.

– Черт тебя побери, женщина… Что ты со мной делаешь! – Он бросил взгляд в мою сторону: – Она ненасытна и готова на все, сынок. Дьявол, какой же я везучий…

Хлопнув меня по спине, он полез по трапу, и мы с охранниками последовали за ним.

Зачем отец предложил мне Сильву? Знает ведь, что я на него злюсь за связи с другими женщинами. Хочет опустить меня до своего уровня, облегчить угрызения совести?

– Ну а дальше-то что? – жадно интересуется Джованни.

Хм, похоже, я отклонился от темы из-за этой истории с Сильвой, но уж больно мерзко звучало предложение отца попользоваться его шлюхой, пока мать в одиночестве сидит дома. Папаня был тот еще урод. Никогда не мог взять в толк – почему женатый мужчина, которого ждет идеальная спутница жизни, откапывает на помойках каких-то путан, уделяет им свое время и внимание?

– Дальше мы сели в машину и поехали на один склад. Я там раньше не был и начал расспрашивать отца, но тот больше отмалчивался. Зашли внутрь. Папаша даже не подумал достать пистолет, а я свой снял с предохранителя – все выглядело так, будто нас ждала ловушка. Двинулись по коридорам, и я услышал крики. Чем дальше мы шли, тем громче они становились. Наконец попали в большой зал – там толпилось несколько сотен людей, собравшихся вокруг импровизированной арены. Короче, он привел меня в подпольный бойцовский клуб.

– Помнишь, ты хотел вступить в такой лет в шестнадцать? – ухмыляется Джованни.

– После тренировок скорость реакции в драках у меня точно стала быстрее.

Выдергиваю из пальцев кузена сигарету, делаю затяжку и швыряю в него окурок.

Он уворачивается и хлопает меня по плечу.

– Да, правда, братишка.

– Отец подвел меня к парню, который там, видимо, распоряжался – во всяком случае, оглашал правила боя и общался с бойцами перед началом первого раунда, а его охранник собирал деньги. Короче, мы постояли у ринга, дождались, пока одного из бойцов не изобьют до полусмерти, хотя он и не упал. Судья начал объявлять итоги, и нас проводили в заднюю комнату. Папаша представил меня распорядителю и заявил, что теперь клубом управлять буду я.

– Наверняка парень пришел в восторг, – смеется кузен.

– Мы оба посмотрели на отца как на ненормального. Я вовсе не собирался снова заниматься подпольными боями. Тот чувак, конечно, взбесился, но, похоже, он был должен папане чертову уйму денег. В общем, идиот утратил над собой контроль. Наши охранники его схватили и удерживали, пока отец выбивал из него дерьмо. Сопротивляться он, ясное дело, не мог – ему еще и руки связали за спиной.

– Хм, не самый спортивный способ выяснить отношения, – вновь хихикает Джованни.

Сложно с ним не согласиться. Говорю же, папаня был та еще задница.

– Ну да. Короче, когда мы вышли, белая рубаха отца была вся в красных пятнах. Я, слава богу, тогда оделся в черное.

Всегда ношу темную одежду – я ведь не полный кретин. Кто знает, когда тебя забрызгает чужой кровью?

– Значит, мы двинулись к выходу, и, когда уже приближались к дверям на улицу, изнутри хлынуло возбужденное стадо. Началась жуткая свалка. Мы были при стволах, однако понятия не имели, каким оружием располагают эти люди. Там куча народа, нас – всего четверо: я, отец и два охранника. Опять же, в толпе могли быть переодетые копы – идиот, заправлявший клубом, не слишком заботился о безопасности. Короче, мы бросились на улицу. Пока я выбирался, продираясь через кучу тел, охранники уже запихнули отца в машину – и тут она взлетела на воздух.

– Вот дьявол… – бормочет Джованни, ероша волосы и выпучивая голубые глазищи.

– Начался хаос, крики, и я под это дело тихо смылся. Не знал, кого хотели убрать – меня, отца или нас обоих. Добрался до nonno, и он настоял, чтобы я не проявлялся, пока не выяснится, кто нас заказал. Рано или поздно они за это заплатят, сказал он.

Мы делаем круг и возвращаемся к входу. Понятия не имею, как я тут буду выживать. Словно крыса в клетке, ей-богу. Я вообще не привык, когда мне говорят «нет».

За столом под деревьями сидит Мирабелла – общается с Софией. Сильва права – моя невеста прекрасна, и все-таки она настоящая заноза в заднице.

– А с ней что будешь делать? – кивает Джованни на Мирабеллу, прикуривая новую сигарету.

– Как что делать? Женюсь, конечно.

– И почему ты никогда не ищешь легких путей? – качает головой кузен.

– Потому что я – Коста, дружище. Была договоренность, и если я пойду на попятный, тем самым проявлю слабость. Нельзя же упускать выгоду от этого брака.

Мирабелла сидит к нам спиной, и я делаю шаг вперед. Джованни следует за мной. Самое время разобраться в наших отношениях. Увы, поговорить не получается – меня задерживает преподавательница. Направляется ко мне, размахивая каким-то листком. Поспешает, покачиваясь на маленьких каблучках.

Я насмешливо ухмыляюсь.

– Вы Марчелло Коста? – осведомляется она, скрестив руки на груди.

Росточка в ней пять футов два дюйма, черные волосы откинуты назад, на висках пробивается седина, вес стремится к нулю. Поправляет очки на носу, ожидая ответа.

Я мог бы раздавить ее двумя пальцами, словно муравья.

– Он самый.

– Вы прогуляли мое занятие, мистер Коста. А раз так – сегодня вечером вам дежурить по кухне.

Она протягивает мне листок и разворачивается на каблуках.

– Не знал, а? Любые наказания здесь сводятся к хозяйственным обязанностям. Не забудь воспользоваться средством для мытья посуды, не то руки будут как у посудомойки, – хохочет Джованни и оставляет меня в одиночестве.

Ублюдок… Он-то знает местные правила, потому что два года жил здесь, точно у бога за пазухой. Я тем временем учился под руководством отца после того, как у nonno нашли заболевание почек.

Мирабелла оборачивается, и мы встречаемся взглядами. Смотрит она холодно и надменно. То ли ее научили скрывать страх, то ли она меня и в самом деле не боится. Ничего, дело поправимое, разберемся.

3

Мирабелла

Ну и гнусный же денек… Все только и говорят о воскрешении Марчелло.

Сегодня намечался один из самых радостных моментов в моей жизни, а сложилось все хуже некуда. Хуже, чем в тот вечер, когда отец сообщил, что я скоро войду в семью Коста. Наверное, тогда я надеялась найти какой-то выход из ситуации, а сегодня этот парень, мой жених, буквально восстал из пепла. И ничего с этим не поделаешь…

Марчелло пользуется репутацией человека холодного, жестокого и порочного, к тому же жуткого бабника, только это все меня не колышет. Тревожит другое: придется-таки за него выйти, а ведь замужество поставит на моей жизни жирный крест. Я стану очередной женой мафиози, сознательно закрывающей глаза на все пороки мужа.

Не хочу подобной судьбы, отказываюсь ее принимать!

Предполагалось, что поступление в академию «Сикуро» станет первым шагом к возможности сыграть важную роль в мире, в котором я выросла. Вторая его половина, мужчины, могут сколько угодно относить женщин лишь к двум разрядам – либо к мадоннам, либо к шлюхам, хотя мы способны предложить куда больше.

Я желаю быть в центре внимания, как предначертано моему старшему брату Антонио. Почему нет, черт возьми? Я умная, талантливая и хитрая девушка, однако никто даже не подозревает – насколько, ведь я родилась без члена, вот меня по умолчанию и задвинули в низшую категорию. Надоело стоять в углу на полочке, откуда тебя вынимают лишь на воскресные ужины, свадебные торжества и крестины…

Девушки моего поколения годами боролись за право обучаться в академии «Сикуро» и наконец его завоевали. Я, кстати, попала сюда на год позже, чем следует, – в девятнадцать, после гибели жениха. И все равно родители разрешили мне сесть за парту только в компании Софии. Рассчитывала, что, поступив в академию, смогу доказать отцу свою значимость и он откажется от идеи заключения стратегически выгодного брака – ведь я пригодна для большего. А теперь, оказывается, Марчелло жив! С него вполне станется отослать меня домой, ждать там, пока он не окончит академию. И противопоставить мне нечего…

К звонку с последней пары желудок от голода начинает издавать звуки, напоминающие слабые раскаты грома перед грозой.

Покидаю учебный корпус и направляюсь по извилистой тропинке, ведущей через весь кампус к общежитиям. Листья высаженных по обеим ее сторонам деревьев шелестят на ветру.

Проходя мимо нескольких девушек в школьных плиссированных юбочках в красно-бело-зеленую клетку, отворачиваюсь. Конечно, мы все живем на ограниченной территории кампуса, однако каждая группа тут сама по себе и к другим относится с плохо скрытой неприязнью.

Моя общага называется «Рим-хаус». До нее десять минут хода, и прогулка на свежем воздухе идет мне на пользу. Каждая группировка занимает свой корпус, поскольку перемешать итальянцев, русских, ирландцев и членов наркокартеля – верный рецепт катастрофы, даже в таком месте, где категорически запрещено оружие и любое насилие. Подобные принципы организации предложили отцы-основатели «Сикуро». Здесь мы играем в игрушки, а как только выйдем из стен академии – начнем охоту с целью захвата чужих территорий и ради этой цели будем убивать друг друга.

В голове проясняется, и я начинаю размышлять: как реагировать на появление Марчелло? Интересно, в курсе ли отец? Связи с внешним миром у нас здесь нет. Личные сотовые и ноутбуки отбирают сразу после приезда, а взамен выдают телефоны, работающие только в пределах кампуса. Еще разрешают сделать один звонок домой по воскресеньям. Интернет заблокирован, правда, можно войти в Сеть из компьютерного класса, но… И тут все как в тоталитарном государстве – доступ к информации контролируют. Видишь только то, что позволяет админ.

Старинное очарование увитого плющом фасада каменного здания Рим-хауса полностью противоречит современным интерьерам. Заселившись неделю назад, я была поражена, насколько тут все по последнему слову. А впрочем, зная, что за люди учатся в академии, – ничего удивительного. Очевидно, плата за обучение и пожертвования помогают «Сикуро» идти в ногу с требованиями времени.

Подхожу к высоким арочным дверям, и тут в кармане жужжит телефон. Достаю его из сумки и читаю сообщение от Софии:

По пути в общагу заскочила в кафе «Амброзия». Тебе чего-нибудь взять?

Каждая комната в общежитии рассчитана на двоих, и мы живем с Софией.

Можешь купить бискотти-фраппучино?

Конечно!

Запихиваю телефон обратно и, открыв дверь, иду к лифтам. На секунду останавливаюсь, заметив в холле знакомое лицо. Мой бывший парень… Сидит, болтая с одним из соседей по общаге. Увидев меня, он тут же прекращает разговор и вскакивает с радостным видом.

Мы с Лоренцо Бруни встречались целый год – еще до объявления о моей будущей свадьбе с Марчелло. Ну, как встречались? Тайком, чтобы родители ничего не заподозрили.

Собственно, все знали, что мою руку рано или поздно кому-нибудь предложат. То же самое происходило и с другими нашими девочками – это давняя традиция. Мы – всего лишь разменная монета для богатых и влиятельных мужчин. Естественно, мне не разрешали заводить парня – вдруг он испортит мою репутацию или, как бы это сказать, товарный вид… Чем чище ты будешь, тем больше за тебя дадут.

Господи, какое же все это дерьмо…

Так вот, Лоренцо начал со мной заигрывать прошлой осенью, когда приехал из академии домой на длинные выходные. Дал понять, что я ему интересна, ну а для меня знакомство с ним стало шансом устроить бунт на корабле, способом самой определять свою жизнь. Поэтому я тайно виделась с Лоренцо во время пасхальных и рождественских каникул. Подумывала продолжить отношения, когда выяснилось, что в этом году мне позволят поступить в «Сикуро», вот только не была уверена, насколько он мне нужен. О безумной влюбленности речь не шла – так, приятное развлечение.

– Эй, привет! Можем поговорить? – догнав меня, спрашивает Лоренцо.

Озираюсь в холле – нет ли тут кого из семьи Коста? Вроде никого.

– Сейчас никак, прости. Напишу, когда появится случай улизнуть.

Он хмурится, и его лоб идет глубокими морщинами.

– Говорят, Марчелло выполз из могилы?

Я снова разворачиваюсь к лифту, однако Лоренцо не отстает.

– Говорю же, сейчас мне неудобно, – шепчу я.

– Просто скажи, что для нас меняет его воскрешение?

Нажимаю кнопку.

– Я даже не знаю, что оно меняет лично для меня, Лоренцо. Дай мне хотя бы определиться на этот счет, а уж потом займемся твоими переживаниями.

Дверцы лифта с мелодичным звоном открываются. Внутри никого, и я делаю шаг вперед. Оглядываюсь. Да уж, если и есть человек, который, помимо меня, тяжело воспринимает внезапный поворот, так это точно Лоренцо.

– Обещаю, напишу, когда получится встретиться, идет?

Он все еще стоит с опущенными уголками губ, но кивает в ответ, и дверцы закрываются.

– Твою мать! – ору я во весь голос, пока лифт поднимается на пятый этаж.

Появление Марчелло уже перевернуло мою жизнь с ног на голову, а ведь он объявился меньше двенадцати часов назад.

Снова раздается звонок, я выхожу в холл и получаю мячом в грудь.

– Merda! [5] Прости, не хотел… – извиняется пропустивший удар парень.

Кто мне скажет, что мальчики делают на нашем этаже? Второй игрок, который в меня и попал, вразвалочку приближается к лифтам, причем с ухмылкой. Знакомая личность – Данте Аккарди, наследник трона в юго-западной части страны.

Подбираю упавший к ногам мяч, швыряю его первому парню и потираю ушибленное место. Неприятно, черт!

– Давай поцелую, где болит, Мира, – и все пройдет, – довольно игриво предлагает Данте.

– Обойдусь извинениями, – бурчу я, на всякий случай скрещивая руки на груди.

Он разочарованно цокает языком.

За спиной раздается тихий звонок, но я не оборачиваюсь. Кто бы ни приехал – обойдет, не переломится. Не собираюсь поворачиваться спиной к этому придурку.

Данте явно понимает мои опасения и тут же выступает с новой идеей:

– Ну, об извинениях придется хорошо попросить, и кстати: пока будешь стоять передо мной на коленях, сможешь заняться кое-чем полезным.

Я зло прищуриваюсь. Ясное дело, далеко не все парни в восторге от того, что пять лет назад девушки вторглись в их мужской клуб, а те, кто особо не возражает, хотят от нас только одного. Как будто девчонок сюда впустили специально для их развлечения!

Набираю воздуха, готовясь послать Данте подальше, однако у него вдруг отваливается челюсть. За моей спиной раздается ненавистный голос:

– Надеюсь, я ослышался и ты только что не предлагал моей невесте встать на колени и пососать твой член, stronzo?

В тоне Марчелло звучит с трудом сдерживаемое бешенство.

Опять рядом возник человек, вознамерившийся лишить меня свободы, однако выражение лица Данте стоит того. Он явно еще не слышал, что Марчелло, оказывается, жив.

– Единственный мужчина, перед которым она встанет на колени, – это я.

Женишок властно берет меня сзади за шею, но я сбрасываю его руку и показываю ему средний палец.

– Ну-ну, немного терпения, dolcezza. И это у тебя будет, всему свое время, – ухмыляется он.

Я рычу от ярости и, сжав кулаки, чеканю шаг по коридору, едва не толкнув по пути Данте. Пусть эти два засранца разберутся между собой. Пусть хоть до смерти друг друга отделают – плевать. Мне же лучше.

Отпираю замок и, войдя в свою комнату, в гневе швыряю сумку на кровать.

Общежитие общежитием, но спальня у нас куда больше тех, что показывают в кино и по телику. Есть даже санузел – это огромный плюс, хотя из стены там все еще торчит писсуар.

Я хлопаюсь в одно из двух кресел. Расстроена до чертиков: до сих пор не верится, как за считаные часы изменилась моя жизнь. Только что перед тобой все было на блюдечке, и вдруг его выхватывают прямо из-под носа.

В дверь громко стучат. Пес с ним, пусть стучат. Я знаю, кто это. Барабанят снова и снова, но я как будто не слышу. Наконец снаружи воцаряется тишина, однако через несколько секунд дверь распахивается и наотмашь врезается в стену.

Я буравлю взглядом застывшего на пороге Марчелло. Проклятый ублюдок вскрыл замок.

– Чего тебе нужно?

Он делает шаг вперед и хлопает дверью.

– Принес тебе кое-что.

– У тебя точно нет ничего, что мне требуется, – дерзко ухмыляюсь я.

Не собираюсь давать перед ним слабину.

Марчелло ощупывает меня черными глазами с головы до ног, и я изо всех сил стараюсь не ежиться под его пристальным взглядом.

– И все же ты возьмешь то, что я принес.

Он подходит едва ли не вплотную и останавливается, вытянув руку.

Я хмуро смотрю в его открытую большую ладонь, где покоится обручальное кольцо с камнем на пять каратов. Огранка «кушон»…

– Ты, видать, совсем сбрендил, если думаешь, что я буду его носить!

Я скрещиваю руки на груди и отхожу в другой конец комнаты – подальше от Марчелло и исходящего от него соблазнительного аромата. Не знаю, каким парфюмом он пользуется, но запах просто божественный, хотя для меня это слово со стоящим посреди спальни парнем не ассоциируется.

Он наступает, и я оказываюсь прижатой спиной к стенке.

– Ты что-то путаешь, principessa [6]. Это не просьба.

Блеск в его глазах вызывает во мне желание отвергнуть богатый дар.

Вызов принят, черт возьми!

– Думаешь, мне не все равно?

Его руки неожиданно смыкаются на моем горле и слегка его сдавливают. Не больно, но понятно, что, стоит ему захотеть, и…

Я пялюсь прямо в черные глаза Марчелло.

Уголок его рта приподнимается кверху: похоже, ему по душе, что я не из пугливых.

– Будь осторожна. А то мне даже нравится, когда ты сопротивляешься.

Он проводит подушечкой большого пальца по ключице, и мои соски предательски напрягаются.

Да что я за дура такая…

– Иди к черту!

Плюю ему прямо в лицо, и его перекашивает злая гримаса. Он медленно стирает плевок и заявляет:

– Считай, что это последний раз, когда я позволил тебе проявить неуважение. Кольцо – подарок к помолвке. Если такое повторится – перекину тебя через колено и выпорю, как непослушного ребенка.

Вот дьявол… Почему от нарисованной им картинки у меня внутри все сладко сжимается?

– Однако… – бормочет Марчелло, выгибает бровь и нежно касается костяшками пальцев моих затвердевших, торчащих сквозь тонкую белую ткань сосков. – Принцессе нравится?

Я со свистом втягиваю воздух.

Дверь вновь распахивается, но я не вижу, кто там, – широкая фигура Марчелло заслоняет проем.

– Твою мать… – вздыхает у порога София.

Наши с Марчелло взгляды скрещиваются, затем он поднимает мою левую кисть и надевает кольцо на палец. Рука, все еще сжимающая мне горло, слегка вздрагивает.

– Если увижу без кольца, приклею намертво.

На пальце у меня словно горит клеймо, и на глаза наворачиваются слезы. Нет, не заплачу!

– Какая же ты скотина!

Марчелло отпускает мою шею и усмехается:

– Твоя скотина. Не забывай, кому ты принадлежишь.

Он разворачивается и выходит из комнаты.

Я смотрю ему вслед и думаю: клянусь, никому и никогда принадлежать не буду. Только себе, и без разницы, что для этого придется предпринять…

4

Марчелло

В шесть вечера толпа студентов устремляется по коридору к лифтам. Я осторожно выглядываю из комнаты: что, черт возьми, происходит? Самые нетерпеливые, не желая ждать, открывают стальные двери, ведущие на лестницу.

– Ужин, – поясняет проходящий мимо Джованни.

У меня отдельная комната – все-таки статус. Наверняка наследники других трех семей тоже живут по одному. Джованни закидывал удочку – не переехать ли ему ко мне, однако я его решительно осадил. Не хватало мне этого дерьма… Подумываю, как бы доставить сюда двуспальную кровать.

Захлопываю дверь, запираю замок и присоединяюсь к двоюродному брату. Он указывает кивком на поспешающего за нами тощего парня:

– Мой сосед по комнате, Доменико Аккарди.

– Младший братишка Данте? – интересуюсь я, оценивающе поглядывая на парнишку.

Такой не продержится против меня и минуты – переломлю ему спину о колено, как сухую палку. Первокурсник, не иначе.

– Ага, – отвечает Доменико едва ли не шепотом.

– Твоему брату здорово повезло – я сегодня едва не надрал ему задницу.

Скриплю зубами, вспоминая, что он предлагал моей невесте.

– Могу предположить, чем он… – начинает Джованни.

– Чертов урод наговорил моей Мирабелле всякой хрени.

Доменико тихо стонет:

– Зря ты его не убил. Я бы счел твой поступок огромным одолжением.

Хм. Вероятно, я недооценил этого мальчика.

Мы с кузеном хохочем, однако я быстро замолкаю: не стоит забывать, что от меня могут захотеть избавиться некоторые члены собственной семьи. Например, следующий по порядку наследования…

Если что, дядюшка Джоуи всегда рвался к власти. Однажды навлек на наш клуб облаву: общался по телефону с боссом, не обращая внимания на свою девушку – думал, та переодевается и не слушает. Ошибка, достойная дилетанта! Nonno после этого случая сослал его в провинцию на целый месяц. Возможно, Джоуи вынашивал планы мести.

– Марчелло, ты что-то совсем ушел в себя, – шепчет Джованни, пока мы продвигаемся по внутреннему двору.

Парни и девушки из других группировок тоже выходят из своих общежитий. Ирландцы, русские, чертовы наркодельцы… Все разглядывают меня, шепчутся, и я, не сумев удержаться, тоже их изучаю.

Никогда не рвался сюда попасть. Зачем? Завести приятелей среди врагов? Понимаю, для чего основана академия, и все же она предназначена не для всех и каждого из нашего бизнеса. Уж точно не для тех, кто занимает высокое место в иерархии и рано или поздно взберется на самый верх. Я как раз один из таких людей, однако мы с nonno пришли к соглашению: мне следует на некоторое время попасть в «Сикуро», чтобы раздобыть информацию о бунтарях, выступивших против меня и отца.

– Ужинаем все вместе? – осведомляюсь я.

– Да, тут типа одна дружная семья, – кивает Джованни.

Подходим к дверям обеденного зала, и путь нам заступают парни из наркокартеля, выстроившись в дверном проеме плечом к плечу.

– Хуан Карлос, какого черта ты, интересно, задумал? – вопрошает кузен.

Я молча скрещиваю руки на груди и окидываю парней долгим взглядом.

– Собираюсь поприветствовать нового студента академии. – Он делает шаг вперед, и я смотрю на него сверху вниз. – Ты ведь теперь глава семьи, вот я и решил тебя кое о чем предупредить. Держись подальше от наших дел.

– Мне ваш бизнес до лампочки.

Пытаюсь сохранять спокойствие, однако терпение уже на исходе: руки чешутся вступить с кем-нибудь в схватку, хотя бы из-за того, что я вынужден здесь подчиняться чужим правилам.

– Просто хотел убедиться – ведь твой отец этому правилу не следовал.

Подхожу к нему вплотную и слегка толкаю грудью.

– Никак угрожаешь? Не ты ли, случайно, его убил?

Он смеется, и вся шайка подается вперед, словно настраиваясь на драку. Отвожу руку назад, готовясь отправить его в нокаут, но Джованни, бросив взгляд на появившуюся у входа в зал фигуру, придерживает меня за локоть.

– Джентльмены, у нас проблема? – интересуется ректор, человек лет пятидесяти пяти с песочного оттенка волосами.

Он делает несколько шагов и встает между нами и членами наркокартеля.

В ответ звучит нестройный хор:

– Нет, сэр!

Дьявол, «Сикуро» – невероятное место.

– Вот и прекрасно. Прошу всех за стол.

Наркодельцы топают в зал, а я выхожу во двор, устраиваюсь под деревом и подзываю к себе Джованни и Доменико.

– Не понял. Здесь что, не бывает драк?

– Это условие прописано в договоре, – смеется Джованни. – Ввяжешься в драку – вышибут из академии. У них тут система трех штрафов. Не читал, что ли?

Я качаю головой.

– Nonno сказал – у меня нет выбора. Мне надо было сюда попасть, вот и подписал не глядя бумаги, что подсунули местные засранцы.

– Нельзя терять самообладание, Марчелло. Ректор слов на ветер не бросает.

Джованни чертовски серьезен. Возможностей для маневра здесь совсем немного, так что следует помнить: нужно задержаться в академии как можно дольше и попытаться выяснить, кто спланировал убийство отца.

Краем глаза замечаю Мирабеллу, идущую к обеденному залу вместе с Софией. Благодаря короткой плиссированной юбочке можно полюбоваться длинными ногами моей будущей жены. Когда-нибудь они обовьют мою поясницу… За ней, приотстав на несколько шагов, шагает ее брат – я познакомился с ним в тот день, когда наши отцы договорились о будущем союзе.

В иерархии своей семьи Антонио сейчас занимает то же место, которое до недавних событий было и у меня. Наследник первой очереди, уже отвечает за многие направления деятельности семейных компаний, командует солдатами. Мы встречаемся взглядами, и Антонио сворачивает, направляясь к дереву, под которым Джованни читает мне лекцию о серьезном отношении к правилам «Сикуро» – ведь персонал следит за ними без оглядки на авторитеты. Когда он успел заделаться слабаком?

– Здравствуй, Коста, – протягивает руку брат Мирабеллы.

За его спиной стоят несколько ребят из семьи Ла Роса.

Мы обмениваемся рукопожатием.

– Привет, Антонио. Рад тебя видеть.

– Думал, ты давно в могиле.

Антонио никогда не ходит вокруг да около. Сопровождающие его парни стоят молча – им запрещено встревать в разговор старших по рангу. Джованни моему собеседнику руки не подает – не положено.

– Твоя сестра тоже считала меня покойником, правда, ее, похоже, воскрешение жениха из мертвых несколько огорчило.

Мы одновременно хмуримся.

– Мирабелла должна быть благодарна судьбе. Я с ней побеседую…

– Не стоит, Антонио. Она теперь моя, и мы наверняка быстро договоримся, – многозначительно ухмыляюсь я.

– Если будет артачиться, только скажи.

– Хорошо, – киваю я.

Мы снова пожимаем друг другу руки, и Антонио направляется на ужин.

– Если тебе что-то понадобится – он живет на третьем этаже нашей общаги, – говорит Джованни.

– Со своей невестой я разберусь сам. Не хочу, чтобы ее старший брат действовал от моего имени. Скоро будет как шелковая.

Не рассказываю кузену, как мне нравится сопротивление Мирабеллы – тем больше получу наслаждения, когда заставлю ее сдаться. Никогда не хотел жениться на женщине, которая будет смотреть в рот и соглашаться с каждым твоим словом. Мне нужно совсем другое: жена, стремящаяся быть со мной по своей воле и не прыгающая от счастья, узнав, что ее мужа убили. Нас с Мирабеллой невольно влечет друг к другу – совсем неплохо для начала, пусть девчонка и ершится. Между нами пробежала искра, чего обычно не бывает при браках по расчету. Ее тело на меня реагирует, и мне интересно наблюдать, как она противится своим подсознательным желаниям.

– Ну как скажешь. – Джованни хлопает меня по плечу. – Желаю получить удовольствие от мытья грязных тарелок.

Не успевает он договорить, как в дверях возникает давешняя женщина и, скрестив на груди руки, впивается в меня взглядом.

– Мистер Коста, я решила проверить, как вы будете дежурить на кухне.

Она разворачивается на каблуках своих туфель – такие обычно носят библиотекарши, – явно не сомневаясь, что я последую за ней.

Джованни прыскает от смеха и направляется к столу.

Мыть посуду? Еще чего! Как только женщина – преподаватель Гарднер, насколько мне удалось понять, – исчезает, намереваясь отужинать с коллегами, я ловлю первого попавшегося мальчишку из семьи Коста и приказываю выполнить назначенную мне обязанность. Папаша этого пацана в табели о рангах занимает одно из самых низких мест.

Вхожу в обеденный зал. Ага, молодые мафиози, принадлежащие к семье Коста, сидят в дальнем углу справа. Среди прочих устроились Джованни, Николо и Андреа. Осмотревшись, замечаю Мирабеллу с Софией, а рядом – этого говнюка Лоренцо Бруни. Стискивая челюсти, устремляюсь к их столу.

Мирабелла сидит ко мне спиной, и сперва меня замечают приятели. Подталкивают друг друга локтями, предвкушая представление. Плюхаюсь на стул слева от невесты, пока его никто не занял.

– Здесь я сижу, – ноет подошедшая вслед за мной девушка.

– Сегодня нет.

– Где же мне тогда сесть? – продолжает канючить она.

Я лишь отмахиваюсь – вали, мол, отсюда.

Мирабелла наконец поднимает голову от тарелки с салатом и обращает на меня внимание.

– Что ты тут делаешь? – Она оглядывается на растерянную девушку. – Тут место Анжелики.

– А твое место – за столом семьи Коста.

– Ха! И не надейся, – смеется моя невеста.

– Ладно. – Я слегка отодвигаюсь на стуле и хлопаю себя по колену и добавляю, не отрывая взгляда от Мирабеллы: – Тащи свою сладкую попку сюда, Анжелика.

Ее бросает в краску, и все же она изо всех сил прикидывается, что совершенно не переживает: подумаешь, посторонняя девушка на коленях жениха…

– Ну, как скажешь, – бормочет Анжелика и делает шаг ко мне.

– Анжелика! – шипит София.

– А что такое? Мне же надо как-то поужинать… – пожимает плечами та.

– Мистер Коста! – раздается голос за моей спиной.

К столу приближается ректор Томпсон с мальчишкой, которого я подрядил мыть тарелки.

– Вы поручили Марио помыть за вас посуду?

Я издаю тихий стон.

– Пойдемте-ка со мной, – манит он меня пальцем.

– Я не посудомойка!

Встаю из-за стола, и мое место тут же занимает Анжелика, но Мирабелла отодвигается от нее поближе к Софии.

– Давно хотел с вами побеседовать, и, наверное, сейчас самый подходящий случай. Полагаю, вам стоит повторно ознакомиться с правилами – в первую очередь я имею в виду правила академии «Сикуро».

Томпсон разворачивается и выходит в боковую дверь, ожидая, что я пойду следом.

У меня возникает желание послать его подальше, однако в голове звучат слова nonno: «Не выставляй себя напоказ и не дай никому шанса вышибить тебя из академии. Нам известно, что опасность исходит из ее стен. Кого-то из нас могут убить – не исключено, что и обоих, если мы не найдем человека, организовавшего взрыв в машине. Если мы не ошибаемся, убийца находится в “Сикуро”».

Джованни вскакивает из-за стола, однако я жестом велю ему не дергаться и шагаю за ректором. В холле стоит мертвая тишина, лишь щелкают наши с ним каблуки по мраморному полу.

Ректор отпирает дверь и указывает на обитый зеленой кожей диван.

– Присаживайтесь, мистер Коста.

– Вы ведь знаете, что любой из ребят, достойный своего места в мафиозной семье, запросто откроет ваш замок, – замечаю я, усевшись и закинув лодыжку правой ноги на левое колено.

Томпсон берет со стола папку и устраивается сбоку от меня, в зеленом кресле.

– Потому-то я и не держу здесь ничего ценного. – Он взмахивает папкой. – Это личная карточка со всеми бумагами, которые заполнил ваш дед. Насколько я понимаю, вы недавно потеряли отца. Мы, безусловно, рады видеть вас в академии, и все же это не дает вам права относиться к нашим порядкам без должного уважения.

– Вряд ли я первый студент, взбрыкнувший против наказания.

Томпсон качает головой.

– Обычно люди вашего склада под угрозой насилия заставляют более слабого подчиняться приказам, однако большинство таких студентов расстаются с академией досрочно. Наверняка вы понимаете: если мы не будем строго придерживаться правил, здесь воцарится полный хаос и начнется кровавая бойня. Таким образом, если вы не желаете мыть посуду, будьте добры не прогуливать занятия.

– Глупо придумывать такие наказания для человека моего положения. Я никогда в жизни не мыл посуду.

Томпсон глубоко вздыхает:

– Вот именно. Не сомневаюсь, вы считаете, что подобное занятие вас недостойно, но это лишь стимул следовать правилам, мистер Коста.

Я молчу.

– Я сразу понял, что с вами будут сложности. Так и говорил на совете попечителей, возражая против вашего присутствия в академии, поскольку вы уже находитесь на самом верху пищевой цепочки. Учитывая вашу молодость, вы, естественно, считаете, что правила писаны не для вас. Вы получаете первый штрафной балл, хоть я и сомневаюсь в полезности этой меры. Еще два, и мы с вами распрощаемся.

– Вы пытались не допустить меня в академию? – усмехаюсь я.

– Верно, и совет отклонил мои доводы лишь по причине вашего статуса. Они боятся вашего деда. Я – нет. Соглашаясь на эту работу, я пообещал не брать взяток и не благоволить определенным семьям. Заявил, что к каждому студенту будет одинаковое отношение. Понимаю, вы пропустили установочную сессию в связи с поздним прибытием в кампус, а потому на этот раз не стану применять более жестких мер. Впрочем, штрафной балл на вашем счету останется. Я достаточно ясно выражаюсь?

С языка чуть не срывается: «Да пошел ты!», и все же я киваю:

– Вполне. Я могу быть свободен?

Томпсон кивает в ответ, и я встаю. Направляюсь к двери, а он говорит вслед:

– Ваше пребывание в академии может оказаться легким и приятным, мистер Коста. А может – довольно тягостным. Тут все зависит от вас. Возможно, вам стоит еще раз перечитать свод правил, чтобы впредь более ничего не нарушить.

Задержав ладонь на дверной ручке, я отвечаю, не оборачиваясь к Томпсону:

– Некоторые просто не созданы для соблюдения правил, ректор.

Выхожу в коридор и закрываю за собой дверь.

Господи Иисусе, когда я уже свалю из этой дыры к чертовой бабушке… Хорошо, буду мыть посуду, но лишь до тех пор, пока не вычислю ублюдка, за которым сюда пришел.

Тем временем следует запомнить все, что сегодня услышал, и по возможности использовать людей более низкого ранга для выполнения грязной работы.

Засовываю руки в карманы штанов и нащупываю там маленький кусочек пластика, на котором написано: «Собственность академии “Сикуро”». Принес мне его один из наших солдат. Брелок наполовину обгорел, однако именно он и дал нам ключ к разгадке: киллер здесь, в академии…

Выхожу из здания как раз вовремя, чтобы заметить Мирабеллу, возвращающуюся в компании Софии в Рим-хаус. Превозмогаю страстное желание догнать их и поставить наконец дерзкую девчонку на место. Разберусь с ней позже.

5

Мирабелла

Провожу ладонями по животу и поворачиваюсь к зеркалу – как я смотрюсь в профиль? На мне сегодня узкие черные джинсы и черный облегающий пиджачок с круглым вырезом, отлично подчеркивающим мою немаленькую грудь. Темные волосы волнами ниспадают на плечи, а косметики на лице куда больше, чем обычно.

– Ну что, готова? – осведомляется развалившаяся в кровати София. – Хочу попасть на вечеринку до того, как она закончится.

Слава богу, Марчелло рано ушел с ужина, ведь потом пронеслась весть о вечеринке в лесу на северной окраине академии. Думаю, раньше тут ничего подобного не устраивали – максимум проводили чисто мужские сборища. Сегодня дело другое: теперь здесь обучаются студенты обоих полов, и может случиться все что угодно. Я, например, как никогда горю желанием выпустить пар.

Меры безопасности принимаются серьезные, так что София права: кто знает, когда администрация положит конец веселью…

С тех пор как в «Сикуро» появился Марчелло Коста, едва наметившаяся новая реальность накрылась медным тазом, но я хочу вести себя как самая обычная студентка – расслабиться и флиртовать с парнями. Такого мне никогда испытывать не доводилось – ни в академии, ни за ее стенами.

– Да, готова. Кстати, ты выглядишь суперсекси.

София напоследок прихорашивается и с подчеркнуто невинным видом перекидывает прямые каштановые волосы через плечо.

– Мальчики будут есть из наших рук. – Она берет меня под локоток, и мы выходим в коридор. – Тебе остается надеяться, что твой жених туда не заглянет.

– Не называй его моим женихом!

Мы вызываем лифт. В холле ни души – так бывает нечасто. Наверное, все уже на вечеринке.

– Как же его еще называть, Мира… – В темно-карих глазах подруги светится беспокойство. – Боюсь, он не обрадуется, если ты начнешь заигрывать с кем-нибудь из парней.

Дверцы лифта открываются, и я, пожав плечами, захожу внутрь.

– Мне все равно. Рано или поздно до Марчелло дойдет – без борьбы я на брак не соглашусь. Когда это случится, возможно, он решит, что овчинка просто не стоит выделки, отпустит меня и подыщет себе другую мафиозную принцессу. Какую-нибудь скромницу, которая будет его ублаготворять, как он пожелает.

– Сомнительно. – София со вздохом нажимает кнопку первого этажа.

Я гордо вскидываю голову:

– Мне нравится управлять своей судьбой самостоятельно. Попытаюсь развернуть ситуацию в свою сторону, чего бы мне это ни стоило.

Через двадцать минут, пройдя через весь кампус, мы оказываемся в миле от Рим-хауса, и перед нами встает стена деревьев. Судя по рвущимся из колонок низким частотам, вечеринка уже началась. София снова берет меня под руку и пугливо прижимается, словно из чащи того и гляди выпрыгнет серийный убийца. Даже не представляла, насколько велик местный лес. Согласна с подругой – заплутать здесь посреди ночи не хотелось бы, однако будем надеяться, что игра стоит свеч.

Через пять минут мы выходим на край поляны, и впервые после воскрешения Марчелло на моем лице появляется улыбка. Подключенные к генератору динамики стоят в дальней от нас стороне, а еще студенты установили по периметру лазерные проекторы, создающие эффект звездной системы, и деревья тонут в фиолетовых, розовых и голубых изображениях галактик. Над нашими головами парит несколько дронов, направляющих в толпу лучи, вспыхивающие в такт музыке. Народ танцует в самом центре, а вокруг расположилась еще целая куча – сидят, потягивая пиво из одноразовых стаканчиков.

– Бог ты мой, да тут настоящая пивная вечеринка! А ну пошли!

Я тащу Софию к пивному бочонку, выдергиваю из стопки два чистых стакана и наполняю их до краев.

Моя первая пивная вечеринка… Смахивает на обряд посвящения. Черт возьми, совершенно нормальное времяпрепровождение, а я отчего-то волнуюсь сверх всякой меры.

Люди, состоящие в мафии и обучающиеся в академии «Сикуро», прекрасно умеют добиваться своих целей. С детства учатся искусству подкупа, запугивания и хакерским навыкам. Не сомневаюсь, что все эти умения были использованы при организации сегодняшней тусовки.

София отхлебывает из стакана и морщит нос.

– Фу, терпеть не могу пиво!

Я и сама не большой любитель, однако делаю большой глоток и рассматриваю собравшихся. На вечеринке присутствуют студенты из Дублин-хауса, Москва-хаус тоже представлен; впрочем, каждая группа старается держаться обособленно.

Заметив неподалеку старшего брата, хватаю Софию за руку и увожу подальше от пивной зоны.

– Давай побудем здесь. Не хочу общаться с Антонио.

За ужином он уже приставал ко мне с разговорами насчет Марчелло, но я его заткнула – была не в настроении для нудных лекций. Брат отстал, хотя явно ненадолго. Упрям, копия нашего папаши, а порой и ведет себя так, будто он мой отец. Для сведения: он еще не глава семьи.

– Он вроде неплохой парень, – замечает София, когда мы отходим к краю поляны.

Я закатываю глаза и делаю еще один хороший глоток.

– Легко тебе говорить… Тебя этот хмырь не понукает целый день напролет.

По лицу Софии пробегает тень, однако я не пойму, что ее тревожит. И спросить не успеваю – прямо перед нами возникает Лоренцо.

– Привет, Мира!

Вот из-за этой улыбки я когда-то им и заинтересовалась.

– Привет!

Улыбаюсь в ответ, а София тем временем озирается, словно нам нужно быть начеку.

Лоренцо протягивает ко мне руку, и я на мгновение касаюсь его пальцев.

– Нам надо поговорить, – умоляюще бормочет он.

Тут я и сама на всякий случай оглядываюсь.

– Да-да, обязательно поговорим, только не здесь.

Лоренцо склоняется ко мне и шепчет прямо в ухо:

– Знаю, ты по мне скучала.

Я на секунду закрываю глаза. Не оттого, что его слова меня трогают – во всяком случае, не настолько, как воображает Лоренцо. Дело в другом: наш короткий разговор и возобновление знакомства пробуждают во мне ощущение свободы выбора и управления собственной жизнью.

– Поговорим, обещаю. Но давай не сегодня – я сейчас хочу просто повеселиться, ладно?

Смотрю на него чистыми невинными глазами, как смотрела на отца, когда в детстве случалось у него что-то выпрашивать. Всегда срабатывало: то получу дополнительную порцию десерта, то самую модную игрушку… Потом повзрослела, и прием перестал действовать, ведь речь шла уже о свободе и нежелании заключать брак по принуждению.

Однако Лоренцо сдается, как я и предполагала.

– Ладно. Только не заставляй меня ждать слишком долго, иначе начну тебя преследовать по всему кампусу.

Он подмигивает и исчезает в толпе.

– Этот парень умеет быть настойчивым, – говорит София.

– Ничего, справлюсь.

Заглатываю остаток пива и подталкиваю подругу:

– Допивай уже, и давай еще догонимся. Пора веселиться.

Через некоторое время, когда из динамиков звучат первые аккорды «Призрака» группы The Acid, пиво оказывает эффект. Мы с Софией поворачиваемся друг к другу и визжим. Мы с ней единственные из моего близкого окружения, кто любит музыку этой команды. Беремся за руки и устремляемся в самый центр поляны, где танцует народ.

Поднимаю стакан в воздух и, будто впадая в транс, двигаюсь в ритм композиции, не отрывая затуманенного взгляда от крон деревьев, по которым пробегают разноцветные изображения галактик. Тело наполняется энергией и ощущением свободы – хочу сохранить это настроение как можно дольше.

На поляну обрушивается пульсация синтезаторов. Мне на бедра ложатся чьи-то руки, к спине прислоняется теплое тело, и я оглядываюсь через плечо. Сзади стоит улыбающийся Лоренцо, и я с улыбкой прижимаюсь к нему, чувствуя, как его твердый член вдавливается мне между ягодиц. Не отстраняясь, мы движемся в такт тяжелому биту.

Мои глаза самопроизвольно закрываются, и я становлюсь единым целым с музыкой. Ухожу в себя все глубже и глубже, а рука Лоренцо тем временем скользит по моему животу. Между ног у меня рождается чувственный трепет. Мужские пальцы играют с поясом моих джинсов, то проникая под него, то выходя обратно. Я откидываюсь назад, в объятия Лоренцо, закинув одну руку ему на затылок. Его горячее дыхание обжигает мне шею, и я зажмуриваюсь еще крепче. Увы, в голове тут же возникает образ Марчелло, и я резко открываю глаза.

Ну что за чертовщина…

Лоренцо шепчет мне в ухо, щекоча губами мочку:

– Давай сбежим ото всех в лес?

Я ухмыляюсь и смотрю на Софию: та тоже находится в своем собственном мире, подпевает во все горло.

– Вернусь через несколько минут. Ничего, если ненадолго оставлю тебя одну?

Подруга кивает.

Беру Лоренцо за руку и тащу его сквозь толпу к краю поляны. Дальше уже он ведет меня в лес. Пройдя двадцать футов, я оказываюсь прижатой спиной к стволу дерева. Лоренцо снова кладет ладони мне на бедра, и я, глядя ему в глаза, обнимаю за шею.

Парень он привлекательный, с копной черных волос и шоколадными глазами. Конечно, у него нет столь мощной энергетики, как у Марчелло, и…

Господи, хватит уже о нем думать!

Глаза моего спутника блестят – похоже, он здорово пьян. Наверное, поэтому мы и выбросили из головы страх перед гневом Марчелло. Если тот услышит о нашей проделке или, не дай бог, застукает на месте преступления – одному из нас конец. А может, и обоим…

Не хотелось бы подвергать Лоренцо риску, однако в академии принята нулевая терпимость к насилию, и если Марчелло нарушит закон – его вышибут вон. По-моему, у него есть какие-то причины опасаться исключения, иначе он не пошел бы сегодня так покорно в кабинет ректора.

Да какого черта… Пусть, в конце концов, поймет, что я решительно настроена против нашего брака, пусть осознает: я никогда не отступлю. Сделаю все, лишь бы выкрутиться, даже готова покрыть позором и себя, и семью Ла Роса – лишь бы жених больше не строил на меня планов. Кстати, Марчелло в любом случае не сможет предпринять решительных действий против Лоренцо: его папаша – один из наших капо, а значит, есть риск разозлить моего отца.

Взяв меня за левую руку, Лоренцо касается бриллианта на безымянном пальце.

– Носишь его кольцо?

– У меня нет выбора.

Сама себя презираю за такой ответ. Хуже всего то, что это полная правда. Даже не сомневаюсь – Марчелло не шутил, когда пообещал приклеить кольцо к коже. Жду воскресенья, когда разрешат позвонить отцу, а до тех пор придется играть по чужим правилам.

– Смотреть на него не могу. Каждый раз, как вижу, хочу сломать Марчелло шею.

Лоренцо стискивает зубы:

– А я, думаешь, не хочу?

Увы, Лоренцо с Марчелло не справиться. Недостаточно силен, не настолько мстителен. Нет в нем качеств, позволяющих, к примеру, стать номером один в семье Ла Роса. Вряд ли он кого-то в своей жизни убил.

Шагнув вперед, Лоренцо касается моей щеки.

– Во всяком случае, одно я знаю точно…

Он медленно наклоняет голову.

Мое сердце бешено колотится: если я поддамся эмоциям, если закручу роман с Лоренцо именно в тот миг, когда Марчелло вновь заявил на меня права, это будет означать начало военных действий против будущего мужа и проявление крайнего неуважения. Меня вполне могут прикончить, тело запихать в спортивную сумку и сбросить в ближайший водоем, где его никогда не найдут.

– Что именно? – шепчу я.

– Я навсегда останусь парнем, который был у тебя первым.

Я ухмыляюсь и тянусь губами к его рту.

Совсем рядом щелкает сучок, и кто-то с силой отрывает от меня теплое тело Лоренцо.

Передо мной встает Марчелло, упершись сжатыми кулаками в бедра. Рядом с ним – Джованни. Николо и Андреа крепко держат моего ухажера.

– Ты только что подписал себе свидетельство о смерти, stronzo.

6

Марчелло

– Ладно, отпустите его, – невозмутимо говорю я.

– Уверен? – хмурится Джованни, и я киваю.

Николо и Андреа отпускают парня, и тот, спотыкаясь, отходит от Мирабеллы, пытаясь не оступиться на валяющихся вокруг ветках. Я запросто мог бы его убить без всякого оружия.

Делаю шаг вперед.

– Похоже, ты считаешь себя вправе наложить лапы на то, что принадлежит мне. Считаешь, последствий не будет? Ты либо полный кретин, либо необычайно крут. Если крут, то насколько?

Андреа сканирует глазами местность, и его встревоженный взгляд перемещается на Джованни, будто тот может заставить меня изменить решение.

– Черт, в академии не допускаются драки…

– Мне плевать, – бросаю я и смотрю на Лоренцо. – Ты ведь слабак, Бруни? – Подхожу к нему почти вплотную. – Слабак и предатель?

Он таращит глаза. В пробивающихся с поляны отблесках света видно, как у него почти незаметно дрожит подбородок. Делаю короткий замах и бью его кулаком в живот. Смазливое личико трогать нельзя, зато все остальное тело в моем распоряжении. Тут можно разгуляться; если в Бруни есть хоть что-то от мужчины, и он будет держать рот на замке.

– Ну что же ты? Даю тебе шанс ответить, – предлагаю я, стоя с разведенными руками. – Давай, не стесняйся.

– Прекрати, Марчелло, – говорит у меня за спиной Мирабелла.

– О, мы считаем своим долгом защитить любовника, а? – издевательски смеюсь я.

Оглядываюсь. Она стоит с вызывающим видом, скрестив руки на груди. Пялится на согнувшегося пополам и натужно кашляющего Лоренцо.

Хватаю его за волосы, даю еще тычок под ребра и подталкиваю к Мирабелле – ставлю их лицом к лицу.

– Вот такой тип мужчины тебе требуется?

Она открывает рот и тут же молча его захлопывает.

– Черт побери, Мира… – бормочет Лоренцо, явно оскорбленный в лучших чувствах.

– А ведь ты все еще не ответил на мой вопрос. – Оттаскиваю его обратно за волосы, и он падает на землю. Я присаживаюсь рядом на корточки. – Почему ты считаешь себя вправе касаться того, что принадлежит мне?

– Я тебе не принадлежу! – выкрикивает Мирабелла.

– Посмотри на свою левую руку, – спокойно, даже не оборачиваясь, предлагаю я, затем встаю и толкаю Лоренцо носком ботинка. – Ну? Молчишь?

– Не веди себя как ребенок, – говорит она из-за спины.

Бросаю взгляд на Андреа с Николо. Те кивают, берут Мирабеллу под руки и уводят.

– Ты не имеешь права мной помыкать, я тебе не кукла! Отпустите! – Она извивается, пытаясь вырваться из хватки приятелей, но лишь напрасно тратит силы. – Марчелло, клянусь, если ты сейчас же не прикажешь своим головорезам…

Я не реагирую. Разберусь с ней позже.

– Ну вот мы и остались один на один. – Я приподнимаю Лоренцо за рубаху, ставлю на ноги и любезно заправляю подол в штаны. – Пожалуй, будем вести разговор стоя, как и полагается настоящим мужчинам?

Смахиваю с его плеч древесную труху.

Глаза Лоренцо сужаются; мне хочется спровоцировать соперника броситься на меня – вот тогда я смогу без зазрения совести избить его до полусмерти. Место, правда, неподходящее, опять же один штрафной балл у меня уже имеется. Вероятно, драка будет автоматически означать исключение из академии.

– Хочу внести полную ясность. Мирабелла – моя женщина, моя невеста. Однажды она станет моей женой и матерью моих детей. И член она будет сосать только у меня.

Я приближаюсь к Лоренцо на расстояние нескольких дюймов, и он вздергивает подбородок, как будто его сердце не ушло в пятки.

Как могла Мирабелла выбрать такого слабака? Это просто оскорбление, ей-богу…

Впрочем, Лоренцо, похоже, не совсем еще утратил мужество:

– Наверное, тебя просто убивает, что Мирабелла готова на все, лишь бы не выходить замуж.

Джованни делает движение вперед, однако я поднимаю руку.

– Когда я ее трахну, когда она поймет, каково почувствовать внутри мой член, – будет просить еще и еще. – Я подмигиваю, отпускаю его рубашку и делаю шаг назад. – Теперь можешь идти. Но если снова увижу, что ты хотя бы покосился на Мирабеллу, вместо башмаков получишь таз с цементом.

Лоренцо размахивается и наносит удар. Я легко уклоняюсь, и он вместе со своим кулаком по инерции летит вперед, теряет равновесие и падает на землю. Встает и буравит меня взглядом, словно надеясь испугать. Затем открывает рот, а я спокойно жду: что он скажет? Нет, ничего; захлопывает пасть и исчезает между деревьев.

– Похоже, парень обмочился от страха, – усмехается Джованни, хлопая меня по спине.

Злорадствовать я не в настроении – еще нужно разобраться с Мирабеллой. Кажется, она настроена создать мне серьезную проблему.

Выходим из леса и на краю поляны обнаруживаем Николо, все еще удерживающего одной рукой мою невесту – другой он отмахивается от дрона. Андреа тем временем разговаривает с Софией.

– Что вы тут делаете? Что происходит?

Николо оглядывается и снова пробует сбить дрон.

– Эта зараза от нас никак не отстанет. Наверное, записывает разговор.

Маленький черный дрон подлетает прямо к моему лицу.

– Чей он?

– Габриэле Витале. Он собаку съел на всяком компьютерном дерьме.

Джованни подпрыгивает, и дрон взмывает выше. Снова пикирует на нас и зависает передо мной, раскачиваясь из стороны в сторону. Я наношу резкий удар кулаком, и он падает на землю. Топчу его, пока не погаснет последний огонек на корпусе.

– Ну, так лучше? – улыбается кузен.

– Гораздо.

– Что ты с ним сделал? – перебивает нас Мирабелла.

Надо же, какой озабоченный у нее взгляд… У меня вскипает кровь.

– Вырезал ему сердце. Валяется под деревом, если оно тебе еще нужно, – указываю я подбородком в сторону леса.

– Я тебе не верю, – прищуривается Мирабелла.

Киваю Николо – мол, отпусти – и тут же сам сжимаю ее предплечье.

– Сейчас мы прогуляемся до Рим-хауса как нормальная помолвленная пара.

Мирабелла пытается вырваться.

– Черта с два! Я пойду с Софией.

Та съеживается, посматривая то на подружку, то на Андреа.

– Что ж, Андреа, возьми ее тоже.

– Ты знаешь, что я имела в виду! – повышает голос Мирабелла, а люди начинают на нас поглядывать. Пусть смотрят сколько влезет. – Ты делаешь мне больно…

– Если еще есть желание побыть на вечеринке – пойдешь со мной.

Я слегка ослабляю хватку.

– Как мне все это надоело… – Она поворачивается ко мне и выдергивает руку. – Почему ты так отчаянно хочешь жениться на девушке, которую ни капли не интересуешь?

– Мира… – тихонько бормочет София.

Об этой девушке я знаю лишь одно – ну, если не считать, что она будет подружкой невесты на свадьбе, – у нее хватает здравого смысла предупреждать Мирабеллу, когда та переступает черту. Меня она точно боится, а вот Мирабелла, видимо, нет. Хотя, возможно, просто делает вид.

Усмехнувшись, снова беру непокорную невесту за руку и увожу в сторону от вечеринки, оставив друзей на краю поляны. Оказавшись в уединении, прижимаю ее спиной к стволу дерева.

– Ты серьезно думаешь, что я не могу трахнуть здесь любую, кого захочу? Черт, да твоя подружка Анжелика с удовольствием отсосала бы у меня прямо за ужином.

Мирабелла пытается сохранить невозмутимость, но получается не очень – покраснев, она отводит от меня взгляд.

– Избавь меня от угроз.

– Это не угроза, это факт.

Она с вызовом смотрит мне в глаза. Ну я не удивлен.

– Так иди и трахай! Думаешь, мне не все равно?

– Нет, principessa, тебе не все равно.

Провожу пальцем по девичьей руке, сжимаю запястье и кладу ее ладонь на свой уже начинающий твердеть член. Все-таки меня заводит вызывающий блеск в глазах невесты.

– Ты меня хочешь, пусть я тебе и не нравлюсь. Ты страшно жалеешь, что родилась женщиной в мафиозной семье, однако с детства научена преклоняться перед властью, особенно властью твоего мужчины. Я теперь управляю семьей Коста, и тебе известно: я пойду на все, чтобы остаться на самом верху. Тебя это заводит, хотя ты не признаешься.

– Думай что хочешь, – качает головой она.

Продолжая удерживать ее руку на члене, наклоняюсь к ней. На поцелуй она ответит, даже не сомневаюсь. И верно – Мирабелла поднимает голову, и между раскрытых губ показывается кончик языка. Как легко предсказать ее поведение…

– Ну, самое время поцеловаться и помириться, – шепчу я, когда наши лица оказываются в миллиметре друг от друга.

Одна рука у нее свободна – может отвесить мне пощечину, было бы желание. Разумеется, его нет – Мирабелла жаждет поцелуя. Едва не коснувшись ее губами, отстраняюсь.

– Только сперва воспользуйся ополаскивателем для рта, а то от тебя попахивает этим stronzo Лоренцо.

Мирабелла сжимает кулачки и вырывает руку из моего захвата.

– Ненавижу тебя!

Боже, сколько яда в ее голосе… И все же под ненавистью прячется желание – от меня не скроешь.

Мирабелла идет вперед, я за ней, и наконец перед нами появляется здание Рим-хауса. Я сопровождаю ее к лифту и довожу до комнаты.

Встаем у порога, и она первый раз за четверть часа обращается ко мне:

– Если рассчитываешь на поцелуй – сильно ошибаешься.

– Я ведь говорил – не буду целоваться, пока не выполощешь изо рта запах Лоренцо. Будь добра, облегчи мне жизнь и до конца вечера оставайся в комнате, хорошо?

Она проходит внутрь и хлопает дверью перед моим носом.

Качаю головой и через несколько секунд, придя в себя, иду к себе в комнату. Отправляю Андреа, Николо и Джованни сообщения – прошу их с утра заглянуть ко мне. Пора поговорить о более важных вещах, чем моя предстоящая свадьба.

Я уже потратил немало времени на слежку за Мирабеллой и набил мозоль на языке, убеждая ее, что она – моя. В воскресенье дадут разрешенный звонок за пределы академии, и nonno захочет получить некоторые ответы. Если расскажу, как врезал парню, с которым Мирабелла надумала целоваться в лесу, дед будет разочарован.

Джованни появляется первым и остается у двери – ему так удобнее. Затем к нам присоединяются Николо и Андреа – те усаживаются один на край стола, другой – на подоконник.

– Итак, парни… В воскресенье у меня сеанс связи с nonno. Мне нужно ему сообщить, что удалось выяснить по поводу заказчика взрыва. – Я роняю на стол кусок пластика, найденного одним из наших солдат на месте покушения. – Вот эта штука обнаружена у машины, от нее мы и отталкиваемся при расследовании. Киллер собрал бомбу здесь, в академии.

– Я бы сказал, что виновна Мирабелла, – поднимает руку Андреа. – Она тебя не уважает. Любая на ее месте умоляла бы на коленях о браке с человеком твоего положения.

Андреа всегда готов лизнуть задницу.

– Я Мирабеллу со счетов не сбрасываю и все же сильно сомневаюсь в ее причастности, хотя она и обрадовалась бы моей смерти. Давайте-ка сперва выясним, где продают такие штуки и куда их прицепляют.

Николо поднимает улику и крутит ее в руках.

– Лоренцо Бруни – реальная проблема, однако, по-моему, он слабак. Вряд ли решился бы на убийство, и все-таки ничего исключать нельзя, – продолжаю я. – Он хочет мою невесту, а потому представляет угрозу.

– Босс… – откашлявшись, подает голос Николо и поднимает вверх указательный палец.

– Твою мать, Николо, мы же не на уроке. Говори.

– До меня дошел слух, что Мирабелла и Лоренцо путались еще до того, как решилось дело с вашей помолвкой.

Стискиваю зубы, представляя, как они «путались», хотя меня тогда еще и не было на горизонте. Опять же, кто сказал, что отношения между ними завершились?

– У него имелся повод прикончить Марчелло, но зачем убивать его отца? – задумывается Джованни, доставая сигарету. – Он ничего не выиграл бы. Первый наследник трона на юго-востоке – Антонио.

Строго смотрю на кузена, и он затыкает сигарету за ухо. Я не против курения, но, черт побери, не хочу, чтобы в моей комнате пахло этой пакостью.

– Есть вероятность, что отец – случайная жертва, – качаю головой я. – У того, кто открыл бы на него охоту, должны быть стальные яйца, а Лоренцо – тряпка.

– А вдруг случайной жертвой стал бы ты? – предполагает Николо. – А целью все же был именно отец…

Я пожимаю плечами:

– Все возможно. Я вообще не должен был там оказаться в тот вечер. Отец попросил меня приехать на яхту в последнюю минуту. Да какая разница? Убийцу все равно надо вычислить.

– Что насчет Антонио? – поднимает бровь Николо.

– Не исключено. Вроде бы он идет на контакт, хотя его сестра – трудный случай…

Интуиция подсказывает: брат невесты ни при чем, и тем не менее из списка его вычеркивать не будем.

Некоторое время мы сидим в тишине.

– Естественно, держим язык за зубами. Кто бы ни был убийцей, он не должен знать, что мы идем по следу.

Бросаю взгляд в окно: студенты гурьбой выбегают из общежитий – торопятся на первую пару.

– Сегодня на занятия опаздывать не могу, так что встретимся здесь же после ужина.

Поднимаюсь с кровати и тянусь за рюкзаком. Ребята тоже встают, однако я останавливаю их взмахом руки.

– И последнее… Никаких экспромтов. Если найдете гада, приводите его ко мне, понятно?

Парни кивают.

Есть в моем положении одна неприятная особенность – я понятия не имею, кому можно доверять. Даже у себя в комнате не расслабишься – приходится думать о том, что следует быть на шаг впереди, если кто-то желает моей смерти… В то же время может ли быть иначе? Такова жизнь человека, родившегося в семье Коста.

Мы выходим из Рим-хауса. Впереди по тропинке идет Мирабелла, как всегда сексапильная в своей школьной форме. Ее развевающаяся юбочка заставляет меня облизнуться.

Как дисциплинированный солдат, я подчиняюсь приказам и посещаю все сегодняшние пары. Ко мне даже обратились с просьбой продемонстрировать навыки работы с ножом на завтрашнем уроке по обращению с оружием. Все знают, что тут я дам фору любому, знают и о моем умении убивать голыми руками.

Незадолго до ужина моя троица стучится в дверь. Решено было встретиться после приема пищи, однако, видимо, кто-то из них добыл информацию, которая не может ждать.

– Что случилось?

Джованни по привычке прислоняется к стене у входа в комнату.

– Андреа подслушал, как хвастался Данте Аккарди.

Он кивает приятелю – продолжай, мол.

– Данте твердил, якобы не понимает, откуда вся эта суета вокруг тебя. Типа северо-восток не самая богатая территория. А еще сказал, что этим летом ходил в море на яхте, дошел до Панамы, потом свернул на север и вернулся к Нью-Йорку. Никак не мог остановиться, все пел, насколько его яхта больше, чем у твоего отца.

– Откуда бы ему это знать? – прищуриваюсь я.

– Оказывается, он встал в том же доке, где и мистер Коста, именно в тот вечер, когда его убили. Смеялся – вроде как любовница твоего отца кричала на весь порт, всех перебудила.

– Так он провел тот вечер в порту? – спрашиваю я, невольно сжав кулаки.

Все трое кивают.

Я не верю в совпадения, и все же – каков мотив? С чего это Аккарди, заправляющие на юго-западе, возжелали нашей смерти? Хотят внедриться на оружейный рынок? Наркотики, которые поставляют через границу, проходят через их территорию, и Аккарди имеют изрядную долю, однако алчность никто не отменял.

Не будь наивным, Марчелло… Если человек состоит в мафии, у него могут быть самые разные мотивы.

7

Мирабелла

Мало того что Марчелло весь день пялился на меня на занятиях, это продолжается и во время ужина.

Но больше всего бесит предательское поведение собственного тела. Оно реагирует на каждое приближение Марчелло. Конечно, за вчерашний день кое-что изменилось. Вчера он был груб и бестактен, отпуская замечания насчет моей встречи с Лоренцо, однако потом захотел меня поцеловать – я же видела. Нет уж, такого удовольствия я ему не доставлю!

Вчера, оказавшись в комнате, я не дозвонилась до Лоренцо, а сегодня он не пришел на занятия. Поинтересовалась у одного из его друзей, как он, но тот лишь сказал – дескать, приболел, а потом со страхом зыркнул в угол, где сидел Марчелло, и быстренько выскочил за дверь. Трус!

За сегодняшним ужином мне не удается избежать нежеланной встречи. Несу поднос к столику, стараясь не смотреть в сторону входа, потому что там стоит Марчелло. И все-таки проявляю слабость – бросаю мимолетный взгляд направо и невольно стискиваю край подноса: мой жених заигрывает с какой-то девчонкой. На вид незнакомая, однако точно принадлежит к одной из итальянских семей – юбочка-то в красно-бело-зеленую клетку…

Она прислоняется к притолоке, улыбается в ответ на его подходы, словно куколка Барби, а Марчелло нависает над ней, упираясь рукой в стену слева от ее головы. Девчонка хихикает, проводя пальчиками по короткому ежику на его макушке… Вот придурок!

Интересно, каков он на ощупь, этот ежик… Борода у него тоже коротко подстрижена и добавляет лицу выразительности.

Марчелло улыбается и даже смеется. Со мной он себя так не ведет… Меня пронзает обжигающая вспышка ревности.

Наконец добираюсь до стола. Слава богу, я сижу к Марчелло спиной.

София, склонившись к моему уху, шепчет:

– Это он специально, чтобы тебя позлить.

– Мне по барабану, чем он там занимается.

Беру вилку и подцепляю лист салата.

– Тогда почему у тебя такой вид, будто ты собираешься кому-то выколоть глаз этой вилкой?

Она приподнимает бровь в ожидании ответа.

– Потому что он меня жутко раздражает. Пытается что-то доказать! Вчера у меня намечался небольшой флирт с Лоренцо, а теперь Марчелло хочет мне хоть чем-то насолить.

София хихикает и тоже берется за салат.

– Чего смеешься? – хмуро осведомляюсь я.

– Думаю, не так уж и страшно оказаться с ним в постели. Бывают истории и похуже.

У меня отваливается челюсть.

– София!

Никогда от нее подобных вольностей не слышала…

– А что? – пожимает плечами она. – Ну да, я хочу себя сохранить для будущего супруга, но сексуальное влечение у меня все равно есть. Я способна распознать по-настоящему горячего парня. А сколько в нем энергетики! Представляешь, как он ее использует, чтобы довести тебя до оргазма?

Невольно сдвигаю под столом бедра – уж слишком яркие образы вызывают в уме слова Софии. Тыкаю в ее сторону вилкой с нанизанным на нее листом салата:

– Не забывай, что Марчелло – враг.

– Ничего я не забыла. Просто говорю: если уж тебя в конце концов заставят выйти замуж, это далеко не самый худший вариант.

Вечно она смотрит на мир сквозь розовые очки…

– Ты кое-что упустила: я не желаю, чтобы меня принуждали к браку – все равно с кем.

Оглядываюсь через плечо. Марчелло исчез, девчонка тоже куда-то пропала. Пытаюсь не обращать внимания на неприятное ощущение в груди при мысли, что они сейчас выбирают уютное местечко для интима.

В итоге Марчелло я не обнаруживаю, зато вижу топающего к моему столу братца. Что это с ним? Щеки красные, темная волнистая шевелюра всклокочена, словно он рвал на себе волосы. Отлично… Весь день его удачно избегала – Антонио уже на третьем курсе, общих занятий у нас нет, и вот на тебе…

– Похоже, твой брат чем-то раздражен, – шепчет София и, ткнув вилкой в салат, опускает голову к тарелке.

Антонио резко останавливается рядом со мной.

– Надо поговорить.

– Не видишь, я ем?

Тоже утыкаюсь в салат, подношу вилку ко рту, однако ее грубо выдергивают из моей руки и швыряют в стену.

София дергается, но молчит.

– Какого черта? – вскакиваю со стула я.

Антонио невежливо хватает меня за предплечье и волочит к выходу из обеденного зала.

Господи Иисусе… Как же мне надоело, что меня вечно куда-то тащат эти проклятые мужчины! Как тряпичную куклу, ей-богу! И все же я не сопротивляюсь – после событий вчерашнего вечера столкновения избежать так и так не удалось бы.

Антонио выходит наружу, подальше от двери, чтобы никто не подслушал. Отойдя на безопасное расстояние, отпускает мою руку и упирается в меня взглядом.

– Лоренцо Бруни, серьезно? Что за херня, Мира? Ты ведь помолвлена!

На его шее вздуваются вены. Взбешен – не то слово.

– Я вроде бы ясно дала понять: не хочу, чтобы меня насильно выдали за Марчелло, поэтому не считаю себя помолвленной.

Брат рычит и делает еще шаг вперед.

– Думай что угодно, но у тебя долг перед семьей. Ты пытаешься навлечь на нас позор, однако это не избавит тебя от необходимости выйти замуж за Марчелло Косту.

Я воздеваю руки:

– Почему никого не интересует, чего лично я хочу от жизни?

Он оглядывается и понижает голос, хотя продолжает кипеть от злости.

– Потому что это неважно. Ты родилась в семье Ла Роса, а значит – несешь ответственность за свои поступки, должна соответствовать ожиданиям семьи. Слияние наших кланов принесет нам дополнительную прибыль.

– То есть я должна страдать, чтобы вы процветали? Должна отказаться от собственной жизни, от свободы воли. Но это ведь пустяки, верно?

Антонио кладет руки мне на плечи:

– Понимаю, тебе подобный сценарий не нравится – оно и неудивительно. И все же в любом случае следует относиться к Марчелло с уважением. Выбора ведь нет, ты за него выйдешь, Мира. Постарайся расположить его к себе. Как знать – вдруг он позволит тебе отчасти удовлетворить твои желания?

Нет, он точно намерен довести меня до белого каления.

– Это вряд ли, – усмехаюсь я. – Как ты запоешь, когда тебя заставят на ком-то жениться? На женщине, которую ты не любишь, на женщине, просто исполняющей долг перед семьей…

Антонио задирает подбородок, убирая руки с моих плеч.

– Я сделаю все, что должен, для блага клана Ла Роса – точно так же, как поступишь сейчас ты.

Даже не пытаюсь вступать в спор – он говорит искренне. Хотя Антонио – мужчина, и брак не ограничивает его возможностей. Всю жизнь будет справлять свои удовольствия за стенами дома. Станет изменять направо и налево, вот о чем я. А если меня застукают с любовником – ему просто отрежут член.

– Веди себя прилично, Мира. Если не послушаешься, мне придется вмешаться и сообщить обо всем отцу. Вполне возможно, он прикажет вернуть тебя домой и ждать, пока Марчелло не будет готов к свадьбе.

– Ты не посмеешь! – выдыхаю я.

– Тише, тише, – бормочет Антонио, и я понижаю голос:

– Ты ведь знаешь, как важна для меня учеба в «Сикуро»!

Он скрещивает руки на груди.

– В один прекрасный день я стану главой семьи, и, естественно, буду вынужден действовать исключительно на ее благо. И тогда ты все равно выйдешь за Марчелло. Он сейчас возглавляет клан Коста. Подумай хорошенько, что этот брак значит для вас обоих.

– Для него, а не для меня! – тыкаю я его пальцем в грудь. – Я стану лишь приложением к мужу, не имеющим ни грамма власти.

Антонио качает головой:

– Делай что хочешь, но ты должна сжиться с этой мыслью, Мира. Должна подчиниться. Если не будешь соответствовать – последствия тебе явно не понравятся.

Он разворачивается и уходит в обеденный зал, а я остаюсь стоять со сжатыми кулаками.

Господи, мой брат ничем не лучше отца и Марчелло…

Трачу несколько минут, чтобы прийти в себя, потом возвращаюсь за стол и через силу принимаюсь за еду.

– Все нормально? – спрашивает София, искоса поглядывая в сторону Антонио.

– Просто отлично, – ворчу я.

До конца ужина сижу молча. Народ решает пойти потусоваться в общем холле, а я сказываюсь уставшей от вчерашней вечеринки и направляюсь в Рим-хаус. Настроения общаться нет: страшно переживаю свое поражение, пусть и не хочу его признавать. Остается одно – тоскливо завалиться в койку. Идеальный сценарий на сегодня.

Прохожу к лифту через вестибюль, где сидит всего несколько человек, и, задумавшись, нажимаю кнопку вызова. Антонио прав. Никуда мне не деться ни от помолвки, ни от брака, если не найду неожиданного выхода. Едва я решила, что сбросила с себя поводок с ошейником, как реальность оказалась куда более жестокой, чем я предполагала. Избавилась от оков – правда, на короткое время, почувствовала вкус свободы только для того, чтобы сразу ее лишиться.

Даже когда была уверена в смерти Марчелло, не сомневалась, что отец подыщет мне другую партию. И все же тешила себя иллюзией: время есть, вот освою курс академии и докажу отцу свою ценность. Пусть поймет – я гожусь не только для выгодного брака… Господи, девятнадцать лет жила в семье Ла Роса! С чего же я взяла, будто можно отказаться от запланированной для меня судьбы?

Раздается звонок лифта. Вхожу в пустую кабину, нажимаю кнопку пятого этажа, прислоняюсь к дальней стенке, и тут в холле возникает Марчелло.

– Вот черт…

Он бежит ко мне, и я тыкаю в кнопку закрывания дверей, но ничего не происходит. Лишь через несколько секунд они начинают смыкаться, и я улыбаюсь приближающемуся Марчелло.

Рано радовалась – он просовывает руку между дверей, и те медленно раздвигаются. Наверное, точно так же у него происходит с женщинами…

– Кажется, сегодня не мой день, – ворчу я, когда он с ухмылкой шагает в кабину.

Вслед за ним пытается влезть еще один парень, однако Марчелло рявкает:

– Дождешься другого!

Бедолага выскакивает вон. Интересно, каково чувствовать, что тебя все боятся?

– Как поживает моя обожаемая невеста? – осведомляется Марчелло, дождавшись, когда двери закроются.

– Чудесно! – отвечаю я с приторной улыбочкой. – Какой сюрприз! Однако ты скорострел. Неспособен долго продержаться? Или ее оргазм не входил в твои планы? Наверное, оставил бедную девушку заканчивать начатое в одиночку?

Из груди Марчелло вырывается низкий смешок.

– Мне нравится, как ты ревнуешь.

– Не дождешься.

Скрещиваю руки на груди и принимаю вызывающую позу. Взгляд Марчелло пробегает по моим ногам, и у меня отчего-то перехватывает дыхание.

Он нажимает на кнопку остановки лифта. Ждет от меня реакции? Пожалуйста: твердо смотрю ему в глаза. Уступать не собираюсь!

– Я видел, как ты косилась на меня за ужином. – Марчелло подступает ближе, однако я стою как стояла. – И зрелище тебе не понравилось.

– Не помнишь, кто приревновал первым? – усмехаюсь я. – Нет, если хочешь сыграть в игру – типа кто кого заставит больше ревновать, знай: я всегда играю на победу.

Наши взгляды скрещиваются. Его глаза горят так, что я невольно задерживаю дыхание. Марчелло нависает надо мной и упирается руками в стенки кабины по обе стороны от меня.

– Вот это мне в тебе и нравится… помимо прочего.

Пытаюсь убедить себя, что слова Марчелло меня не волнуют, однако задумываюсь: что еще его привлекает?

– Как-то ты сегодня со мной мягок, босс.

– Ну ты уже поняла, насколько твердым я могу быть, dolcezza. Или вчера вечером не убедилась?

Мой взгляд невольно скользит к его паху, и я стискиваю зубы.

– Будь осторожен. Станешь продолжать в том же духе – и завтра на занятии по владению оружием нож может случайно вырваться у меня из руки. Боюсь, как бы не полетел в твою сторону.

Его лицо искажает ехидная гримаса.

– Боюсь, нож в твоей руке никак завтра не окажется.

Судя по тону, он не шутит.

– Что ты хочешь сказать? – бормочу я, растерянно опуская руки.

Марчелло посмеивается. Видимо, ответ мне не понравится…

– Женщин не допускают на уроки по боевой подготовке. Вы будете заниматься более подходящим для вас делом, пока мужчины упражняются с холодным и огнестрельным оружием. Ха, как будто нам откроется что-то новое!

Я изучаю его лицо. Нет, похоже, говорит правду.

– Вот облом… Кто тебе сказал?

– Джованни, – ухмыляется Марчелло и пожимает плечами. – Ты серьезно не знала? Наверное, преподы боялись оскорбить вас в самых нежных чувствах.

– Врешь!

Увы, сама слышу отчаяние в собственном голосе.

Марчелло некоторое время внимательно меня разглядывает.

– Ты и в самом деле желаешь научиться резать людей на куски? Хочешь знать, куда всадить пулю, чтобы прикончить человека на месте, а куда – чтобы заставить его перед смертью помучиться?

Я не отвечаю. Не могу сказать ни слова. Слишком занята – пытаюсь сдержать подступающие слезы. Не собираюсь проявлять перед ним слабость.

Какие радужные у меня были надежды, когда услышала о возможности поступить в «Сикуро», как много я хотела здесь получить… А теперь выясняется, что, оказавшись в академии, я по-прежнему далека от своей цели.

8

Марчелло

На следующий день, направляясь на занятие по владению оружием, не могу отделаться от мыслей о слезах Мирабеллы. Слезы меня обычно жутко раздражают, и неважно, кто плачет – ребенок или взрослый мужчина. Бывает, наслаждаюсь рыданиями человека, когда его мучаю, и все равно бесит. А вот слезы Мирабеллы для меня словно нож острый, хотя ни одной слезинки она на самом деле не пролила.

Всю ночь меня одолевали разные вопросы. Зачем ей изучать ножевой бой? Хочет меня убить? Или, допустим, своего отца? Или брата? Возможно, для самообороны? Но от кого она планирует защищаться? Зачем женщине, выходящей замуж за такого мужчину, как я, учиться убивать своими руками? Ведь я всегда встану на ее защиту, прикончу ради нее любого…

– Слишком много думаешь, мозг перегреется, – замечает подошедший Джованни.

Я был бы не прочь немного от него отдохнуть. Вечно он крутится рядом – и до и после занятий. Постоянное присутствие кузена действует на нервы. Уж слишком он липнет. Не для того ли, чтобы я исключил его из списка потенциальных подозреваемых в убийстве отца и, быть может, в покушении на меня?

– Есть новости? – спрашиваю я.

Пора напомнить кузену: ему следует не столько переживать за брата, сколько искать человека, решившего обезглавить семью Коста.

– По-прежнему склоняюсь к кандидатуре Данте, – очередной раз повторяет он.

– Кроме Данте, полно и других подозреваемых. Как насчет Антонио Ла Роса, например?

Окидываю взглядом внутренний двор – рядом, слава богу, никого.

– Антонио? Не думаю. Говорят, он пытается заставить свою сестру вести себя подобающе и выйти за тебя замуж, как и запланировано, – качает головой Джованни.

Уверен, что брата Мирабеллы уже вычеркнули из списка…

К счастью для кузена, мы наконец заходим в класс боевой подготовки. Впервые после приезда в «Сикуро» я ощущаю моральное удовлетворение.

Ножи заперты в прозрачных шкафчиках, и меня переполняет желание разбить стекло. Хочется потрогать каждый из них, ощутить в ладони рукоятку клинка, словно чертов наркоман, жаждущий очередной дозы. С тех пор как я повзрослел, ни дня не провел без оружия. В кампусе пришлось от этой привычки отказаться, и я все еще чувствую себя уязвимым. Успокаивает лишь мысль, что могу убить – и уже убивал – голыми руками.

В класс входит мистер Смит. Готов поспорить на все ножи в шкафчиках – это не настоящая его фамилия. Чувак – чистокровный итальянец. Смуглая кожа, темно-карие глаза, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и из-под нее выглядывает золотая цепочка. Слаксы обтягивают мускулистые бедра, а обувь – фирменные кожаные кроссовки от «Берлути». Чем-то этот парень отличается от обычных преподавателей в колледже. У меня срабатывает внутренний радар, а почему – и сам не знаю.

– Прекращаем разговоры, – приказывает Смит, располагается за столом и достает лист бумаги.

Мы тоже рассаживаемся и смотрим на преподавателя. Даже странно – в аудитории ни одной девушки. Не мелькают короткие клетчатые юбочки и обтягивающие белые блузки. Джованни склоняется к моему уху, однако я отмахиваюсь.

Готов быть самым примерным студентом, если в награду получу право коснуться оружия.

Смит выкликает фамилии, и каждый из нас привстает за партой.

– Коста, – вызывает он.

– Здесь, – в один голос отвечаем мы с кузеном, и Смит отрывает взгляд от списка.

– Хм, вас теперь двое? – Он пристально смотрит мне в глаза и вновь переключается на список. – Марчелло… – Остальные имена он произносил совсем другим тоном.

– Это мой брат. Он прибыл позже других, – объясняет Джованни.

Сдерживаюсь, чтобы не дать ему подзатыльник. Какого черта он говорит за главу семьи?

Смит опять поднимает голову, однако на этот раз смотрит как бы за мое плечо – вроде на меня, а на самом деле избегает встретиться со мной глазами.

– Приятно видеть вас на занятии, – наконец улыбается он.

– Спасибо, – отвечаю я, и мой сторожок снова срабатывает.

Стоит ли беспокоиться насчет этого человека?

Смит идет дальше по списку. Закончив перекличку, откладывает его и опирается сжатыми в замок руками на колени.

– Здесь у нас класс по освоению навыков владения оружием. Вы научитесь себя защищать, поймете, как убить противника, однако каждому следует помнить правила академии «Сикуро»: любое насилие против другого студента и преподавателя строго воспрещено. Мы будем заниматься учебными боями, но студент, намеренно нанесший травму или рану сокурснику, будет отлучен от моих занятий на целый семестр.

Все кивают. У меня зудят руки – скорее бы получить клиночек.

Смит достает из кармана связку ключей и проходит к шкафчику с короткими ножами.

– В течение семестра мы будем постепенно продвигаться от небольших размеров и калибров ко все более серьезным экспонатам. Чем скорее вы завоюете мое доверие, тем больше времени мы будем уделять практике. Хотя… возможно, кто-то из вас однажды придет по мою душу.

Он окидывает класс быстрым взглядом и подмигивает.

Все разражаются смехом, а Джованни многозначительно смотрит на меня и поднимает бровь. Неужели Смит подтверждает мое неясное подозрение? Я ведь почувствовал в нем страх: если он итальянец, то наверняка наслышан о моем искусстве работы с холодным оружием.

– Теперь выбирайте себе партнера. Один из пары подходит ко мне и получает нож. Не забывайте, все клинки пронумерованы, и если я недосчитаюсь любого из них, буду знать, кто его забрал.

Сколько предупреждений… Я закатываю глаза, затем киваю Джованни, и тот, поднявшись из-за стола, идет к преподавателю.

– Как только один из вас получит нож, оба идут на маты в задней части класса, – объявляет Смит.

Наконец все оказываются на тренировочной площадке. Смит подходит к нам и останавливается со скрещенными на груди руками.

– Итак, парни, давайте посмотрим, что мы имеем. Помните, нам предстоят обычные спарринги, однако я хочу видеть, на какой стадии мастерства вы находитесь сейчас, и попытаюсь оценить ваш прогресс к концу занятия. Сначала с ножом будет один из партнеров, во второй части урока он переходит к другому. Все готовы? Начали!

В первом спарринге Джованни вооружен, я безоружен. С детства я сражался с ним столько раз, что без проблем могу предсказать любое его движение за десять секунд до того, как он его совершит. Не поймите меня неправильно: такого человека, как мой кузен, стоит опасаться, особенно в перестрелке. С Джованни лучше сражаться на одной стороне, потому что заработать себе врага, бесстрашно идущего в бой и без раздумий стреляющего на поражение, – настоящее самоубийство. А вот рукопашные схватки и бой на ножах – не его конек. Наверное, кузен махнул рукой на эти виды боевого искусства, потому что я еще в детстве преуспевал в них лучше, вот он и сдался, вместо того чтобы пытаться совершенствовать мастерство.

– Задача безоружного участника – попытаться отобрать нож у противника. Использовать любые приемы из своего арсенала, чтобы завладеть оружием.

– Твою мать! – вскрикивает кто-то за моей спиной.

– Можно действовать кулаками и ногами, но чтоб без крови.

Не совсем понимаю, чего ожидает от нас преподаватель, однако быстро сбиваю Джованни подножкой. Он падает навзничь, и я ловко его обезоруживаю.

– Вот черт… – бормочет кузен.

– Отличная работа, мистер Коста. Теперь меняемся ролями.

Смит дает сигнал к началу новой схватки.

Джованни движется с ленцой – а впрочем, другого я и не ждал. Либо пытается выставить меня в выгодном свете в глазах преподавателя, либо заранее признает себя побежденным. Пожалуй, я готов поверить в последнее – за ним такое водится, и я каждый раз выхожу из себя.

Опрокидываю его на спину и приставляю нож к груди прямо у сердца. Джованни вздыхает:

– Сдаюсь, сдаюсь…

– Отлично, Коста. Кто-нибудь хочет сменить партнера? – обращается ко всей группе Смит.

– Я хочу!

Кто это там поднял руку? Ага, Данте Аккарди. Все же я недооценил этого ублюдка…

– Хорошо. Мистер Аккарди, мистер Коста, прошу в центр. Все остальные – садимся. Сперва с оружием будет мистер Аккарди.

Данте оглядывает меня с ног до головы и занимает позицию. Что ж, буду счастлив преподать урок этому куску дерьма.

– Ребята, готовы? – осведомляется Смит. – Приступаем!

Данте ходит вокруг меня, словно кот, а я делаю шаг вперед в надежде выбить нож из его руки. Лезвие короткое – всего три дюйма, таким особого вреда не причинишь. Данте ловко отскакивает, и парни начинают шуметь, предвкушая его победу.

Ладно, поиграли – и хватит. Каждый сукин сын здесь должен знать, с кем имеет дело. Сшибаю Данте подножкой, хватаю за запястье и бью его кисть о маты, пока он не выронит нож, а потом делаю вид, что вспарываю брюхо противника.

– Ни хрена себе… – бормочет кто-то.

– Да он его всего за пару секунд… – вторит ему другой студент.

– Знай моего кузена! – бахвалится Джованни.

Смит хлопает в ладоши:

– Прекрасно исполнено и очень быстро!

Данте вскакивает с пола с пылающими щеками – то ли разгневан, то ли смущен.

– Отвали к чертовой матери! – кричит он и бьет меня в лицо.

Я хватаю его за грудки и прикладываю спиной о маты.

– Ты меня ударил, stronzo?

В его глазах мелькает тень страха, но лишь на долю секунды. Человек калибра Данте, первый наследник главы своей семьи, не должен бояться никого и ничего.

– Пошел ты! Это была случайность.

Он пытается оторвать мои руки от рубашки, однако я держу его мертвой хваткой.

– Достаточно! Отпустите его, Коста, и разойдитесь по разным углам, – встав перед нами, командует Смит.

Я наклоняюсь и шепчу Данте в ухо:

– Когда вновь наберешься смелости сказать гадость моей невесте, вспомни сегодняшний день. Надеюсь, ты понял, на что я способен? Кстати, могу убить тебя и без всякого оружия.

Перед тем как отпустить подонка, хорошенько его встряхиваю, и он снова шлепается спиной на маты.

За дверью звенит звонок.

– Отлично поработали, парни! На следующем занятии покажу вам некоторые технические приемы. Наверняка вы сможете улучшить те навыки, которыми уже владеете.

Сдаем оружие, и только после этого нам разрешают покинуть класс. У меня чудесное настроение – наконец размялся в схватке, обезоружил противника. Думал, что испытал кайф после того, как проучил Лоренцо, однако занятия по боевой подготовке с банальной стычкой ни в какое сравнение не идут.

Наступает обеденный перерыв, и мы отправляемся перекусить. Сажусь с троицей друзей. Мы уже приступаем к трапезе, когда в зал входят Мирабелла с Софией. Эта клетчатая юбочка меня с ума сведет… Наблюдаю, как она развевается, пока Мирабелла подходит с подносом к очереди. Джованни со смаком рассказывает приятелям о шоу на занятии у Смита, а я с трудом отвожу глаза от группы у стойки раздачи, где стоит моя невеста. Да что со мной такое?

Я вовсе не обрадовался, когда папаша сообщил, что договорился с отцом Мирабеллы. Да, она чертовски красива, но какой из меня муж в двадцать один год? Понимал, что рано или поздно придется вступить в брак, причем, скорее всего, не по любви, и все же считал, что время еще есть. Увы, таковы правила: если ты возглавил семью, обязан быть человеком женатым. Теперь уж никуда не денешься, а первое время я все-таки спорил с отцом.

Мирабелла идет мимо нас. Делает вид, что не замечает моего пристального взгляда… Однако, сев, на долю секунды косится в мою сторону и тут же отворачивается к щебечущей Софии.

Наш столик обходят несколько парней – кого-то я знаю, других нет. Они шепчутся, поглядывая на меня.

– Ты сегодня самая популярная тема в академии, – замечает Джованни.

– Разве только сегодня? По-моему, с самого момента воскрешения, – возражает Николо.

– Могу сказать одно – слава богу, что мы в твоей команде, – добавляет Андреа.

– Этот тип, считай, и не сопротивлялся. Нечего ему делать в классе по боевой подготовке, – машинально отвечаю я. Наверное, Нью-Йорк будет покруче иных территорий – Данте в скорости реакций уступает мне весьма существенно. – Слушайте, я кое-что забыл у себя в комнате. Встретимся на занятии.

Отношу поднос к конвейеру для грязной посуды и ставлю его на двигающуюся ленту, как пай-мальчик. Стараюсь соответствовать. Пока иду через кампус, несколько парней уступают мне дорогу. Некоторые кивают – типа «так держать!». Все-таки здорово вновь сознавать свою власть. Даже в этом безобидном месте все знают, кто я такой, и боятся мне перечить. Хотя есть тут один… вернее – одна.

Захожу в свою комнату, переодеваюсь, и в это время раздается стук в дверь. Надеюсь, не Джованни – мне нужно от него хоть немного отдохнуть. Отпираю и пытаюсь скрыть удивление: на пороге стоит Мирабелла.

– Principessa…

– Надо поговорить. Могу пройти?

Хм… С чего вдруг такая вежливость?

Отступаю в сторону, придерживая дверь, и она входит. Не слишком представляю, чем заслужил этот визит, однако, наблюдая за покачиванием юбочки, понимаю одно: пропасть ему даром не позволю.

9

Мирабелла

Прохожу в комнату мимо Марчелло, и в нос ударяет его терпкий мужской запах. То ли одеколон, то ли просто гель для душа и натуральный аромат мужского тела, но я уже несколько раз обращала на него внимание, и он влечет меня к Марчелло все больше.

Оказаться в его комнате – уже настоящее испытание, и все-таки я постоянно вспоминаю слова старшего брата: если сумею подыгрывать, то, возможно, будущий муж не станет возражать против некоторых моих прихотей. Хотя я по-прежнему не готова выходить за Марчелло без боя, запланированный мной разговор покажет, с кем я имею дело.

– Хм, не предполагал, что ты войдешь ко мне добровольно, думал, придется затаскивать силой.

Марчелло скрещивает руки на груди, натягивая бицепсами рукава белой рубашки. Заметив мой взгляд, он ухмыляется уголком рта.

– Я пришла поговорить – и только.

Господи Иисусе, пытаешься быть вежливой, чтобы добиться своего, но этот человек все предельно усложняет.

– Не могу представить, о чем это ты собралась говорить.

Марчелло указывает на кровать – садись, мол.

Черт, двусмысленный жест!

Я не трогаюсь с места, и он, пожав плечами, садится сам. Вальяжно откидывается, опершись на руки. Похоже, ему совершенно безразлично, что я нарушаю его личное пространство.

– Ну, тогда рассказывай, зачем пришла.

Несколько секунд уходит, чтобы задавить в себе гордость. Да, я по натуре человек гордый, а с годами все меньше люблю одалживаться, тем более что на мои редкие просьбы в основном отвечают отказом.

– Слышала, ты надрал кое-кому задницу на занятии по владению оружием…

Его лицо преображает задиристая улыбка.

– А ты как думала!

Глаза-то как блестят… Всего и надо было, что подержать в руках оружие.

– Пока вы, парни, дрались на ножах, нас отправили прямиком в пятидесятые.

Между его бровей залегает вопросительная морщинка.

– Сегодня пробежались по учебной программе, и оказывается, в этом семестре мы будем обучаться планированию и проведению вечеринок, а также осваивать вопросы воспитания детей и всяческой поддержки супруга, вернувшегося домой после выполнения основной задачи – управления миром.

Марчелло смеется, а я невольно сжимаю кулаки.

– Вот такая чушь, и это вовсе не смешно! Когда мне разрешили поступить в академию, я ожидала совсем другого.

– И ты держала себя в руках? Даже не подняла мятеж? Знаешь, я удивлен.

Господи, неужели он так хорошо меня знает, пусть и не докопался до самых глубин – и никогда не докопается. Все равно эта мысль вызывает у меня злость.

– Воткнула наушники и слушала музыку, пока преподаватель бубнила свое. Иначе точно взбунтовалась бы.

Он снова смеется и отчего-то становится мне ближе.

– Наверное, нелегко будет сдать зачет, если понятия не имеешь, о чем целый семестр рассказывал препод…

– Не собираюсь я ничего сдавать! Что мне там скажут? Мол, картошка недоварена или слишком откровенное платье вызывает у гостей мужа излишнее внимание? Это все полная ерунда!

– Так чего же ты тогда хочешь? – бросает он на меня изучающий взгляд.

Ну да. Марчелло напоминает мне моего отца или любого другого главу семьи, которых я имею честь знать. Один в один…

– Я хочу заключить сделку.

Ну вот и сказала. Теперь отступать поздно.

– Хм, заинтриговала. – Он выпрямляется, и в его глазах загорается любопытство. – Что за сделка?

– Ты учишь меня тем приемам, что преподают на занятиях по боевой подготовке, а я в долгу не останусь.

Его взгляд пробегает по моей фигуре, и я чувствую, как напрягаются подлые соски. Невольно испытываю потребность плотно сжать бедра.

– Речь не о сексе, – добавляю я, и Марчелло хмурится.

– Тогда о чем же?

Проклятые мужчины… Хоть кто-нибудь из них видит в нас другие достоинства, помимо пары сисек и задницы?

– Я буду соответствовать.

Он снисходительно кивает, словно я его прислуга.

– Продолжай.

Я всегда готова сразиться за свою правду, но надо беречь силы.

– Тебе не нравится, что я пытаюсь бороться против нашего будущего союза. Если научишь меня навыкам владения оружием, я не стану каждый раз спорить. И при других не буду высказываться.

Марчелло долго молчит, не сводя с меня глаз. Черт, что за пронзительный взгляд… Будто хочет проникнуть в мой мозг, узнать, о чем я на самом деле думаю.

– Как, по-твоему, я раздобуду нож и пистолет? Оружие Смит держит под замком, плюс каждый шкафчик на сигнализации, насколько мне известно.

– Не сомневаюсь, ты что-нибудь придумаешь.

Он улыбается – похоже, сам изучал этот вопрос еще до того, как я предложила сделку.

– В кампусе мы стрельбой заниматься не сможем – наверняка нас услышат.

Я делаю шажок вперед, с одной стороны – испытывая отчаяние, с другой – понимая, что Марчелло почти сдался.

– Почему бы нам не уйти в лес – туда, где проходила вечеринка? Или еще дальше… Кроме того, мы ведь не каждый раз будем стрелять. Я хочу понять, как обращаться с пистолетом, как быстро его выхватывать, снимать с предохранителя и использовать в качестве оружия без стрельбы. Ты можешь меня многому научить, даже не тратя патронов.

Марчелло задумчиво потирает ладонью щеку, шурша чуть отросшей бородкой.

– А ты, значит, взамен предлагаешь покорность? Не станешь доставлять проблем, не будешь выказывать неуважения?

Он вопросительно выгибает бровь.

Упоминание о покорности заставляет меня ощетиниться, однако я наступаю своей песне на горло. Почти добилась желаемого…

– Да, все верно.

Погружаюсь в размышления: для него подобные уроки – пустяк. А вдруг он захочет выйти из сделки, чисто технически не исполнив свою часть?

– Еще ты должен пообещать, что не отправишь меня домой к отцу. Мне нужно окончить академию.

– Скажи, зачем тебе так сдались навыки обращения с оружием? Ты же выйдешь за одного из самых могущественных людей в стране.

Он снова меня изучает – понятно, что вопрос задан не из чистого любопытства.

– Хочу быть способной сама себя защитить.

– Защитить себя? Может, и меня тоже? – поднимает брови Марчелло.

– Ты ведь не будешь со мной круглые сутки. Твоя жена – лакомая цель.

Я не добавляю, что намерена доказать семье свою ценность, подобно любому из мужчин.

– Женам положена постоянная защита. Наш дом тоже будет охраняться.

– При вас тоже была охрана, когда убили твоего отца. Не всегда события идут, как планируется.

Я выдерживаю его взгляд, ожидая ответа, и Марчелло медленно качает головой.

– Ты просишь от меня многого, а взамен предлагаешь слишком мало. Надо бы подсластить.

Он опять рассматривает мое тело.

– Я не буду с тобой спать.

– Ну это до поры до времени.

Мы смотрим друг другу в глаза, прощупываем почву. Я молчу. Если заговорю первой – проиграю.

Проходит целая вечность, и наконец Марчелло кивает.

– Ладно, договорились, но при одном условии.

Меня охватывает радостное возбуждение.

– Что за условие?

– Ты даришь мне поцелуй. Сделку же надо скрепить, согласна?

Я тяжело выдыхаю. Дело не в том, что мне не нравится идея поцеловаться с Марчелло. Причина в другом: я опасаюсь утратить над собой контроль. Впрочем, цену за его согласие я плачу не самую высокую. Никто ведь не обещал бросить попытки уклониться от брака. А внешнюю покладистость и уважение на людях я как-нибудь переживу.

– Ладно, – пожимаю плечами я.

Не успеваю закрыть рот, как Марчелло встает с кровати, берет меня за запястье и притягивает к себе. Наши тела касаются друг друга, и я запрокидываю голову, пытаясь заглянуть ему в глаза. Его губы медленно приближаются к моим, так и зудящим от нетерпения.

Первый контакт оказывается нежнее, чем я ожидала, но затем Марчелло запускает руку в мои волосы, и поцелуй становится более энергичным. Мужской язык проталкивается ко мне в рот, но вместо ощущения вторжения я испытываю сильнейшую вспышку жара между ног. Наши языки сражаются – кто кого, и я уступаю. Он тянет меня за волосы, и из моего горла вырывается тихий стон. Легкая боль еще больше разжигает желание, и я скольжу руками по его телу, поглаживая твердые грудные мышцы, широкие плечи и ежик на макушке.

Руки Марчелло перемещаются мне за спину, мнут ягодицы, сжимают их. Он стонет, и мой клитор отзывается на его стон легким трепетом. Марчелло запускает руку мне под юбку и нежно проводит пальцем по влажным трусикам.

Надо его остановить, однако я еще никогда в жизни не хотела мужчину так сильно, как сейчас. Вероятно, то, чем мы занимаемся, – плохо, вот только сейчас я не могу сообразить почему. Знаю одно: это наверняка многое усложнит, но в мозгу осталась единственная мысль.

Сделай со мной что-нибудь еще…

Он рычит, почувствовав, как намокает мое нижнее белье, а я тону в его крепких объятиях, отдаюсь уже без оглядки. И вдруг Марчелло прерывает поцелуй, отступает на шаг и садится на край кровати.

– Иди сюда.

Его приказ не оставляет никакой возможности ослушаться. К своему удивлению, я не пытаюсь сопротивляться, что обычно происходит, когда мной командуют. В каком-то трансе я подчиняюсь.

Теперь он просовывает мне под юбку обе руки и медленно стягивает трусики, которые затем падают сверху на туфли. Не дожидаясь просьбы, я сбрасываю их на пол. На лице Марчелло появляется удовлетворенное выражение, и я радуюсь: доставила ему удовольствие. Господи, совсем потеряла над собой контроль…

Не успеваю сосредоточиться на этом соображении, как он говорит:

– Теперь покажи киску.

Задрав на мне юбку, смотрит между ног. Его ноздри раздуваются; он наклоняется все ниже, пока его нос на оказывается в месте, где сходятся бедра. Глубоко вдыхает, и я едва не кончаю.

– В тебе все прекрасно. Впрочем, я так и предполагал, angelo.

Отпустив подол юбочки, он проводит пальцем по моей влажной щели, задерживаясь на клиторе.

Марчелло продолжает ласки, и я вцепляюсь в его плечи, а потом поднимает мою ногу и ставит ступней себе на бедро, раскрывая меня еще больше. Его пальцы по-прежнему играют с моим взбухшим бутоном, обводят по кругу вход, однако внутрь не проникают, заставляя изнывать от желания: дальше, дальше…

Тяжело дыша, опускаю глаза вниз, однако за юбкой не вижу, что он делает, но так почему-то получается даже более эротично.