Необыкновенные истории

Где ты, Рыжий?!

Проснулся рано, от звонка будильника. Четыре часа утра. Будний июньский день начался в городской квартире на восьмом этаже девятиэтажного кирпичного дома. Первые лучи восходящего солнца уже проникали в комнату, обещая знойный день в конце июня с изнуряющей жарой до тридцати градусов. Вспомнил, что вчера, вгорячах, разругался с начальником, бросил ему на стол заявления: на отгулы, отпуск, увольнение, хлопнул дверью и ушел, не остался работать в продлёнку. Сказалась усталость, сдали нервы, два года как не был в отпуске. Жалея о случившемся, я думал, как жить дальше и чем заняться сегодня.

Обилие свободного времени пугало и радовало одновременно, свобода кружила голову.

И вдруг мне захотелось в лес. О том, что сейчас собирают в лесу, не имел ни малейшего представления, в этом году это моя первая вылазка. На всякий случай взял с собой несколько полиэтиленовых вёдер, маленькое ведро на ягоду, провиант. Составил все это в рюкзак. Через два часа я уже сидел в электричке и любовался пейзажами, пролетающими за окнами, с непривычной быстротой меняющими друг друга. Из этого душевного равновесия меня вывел очень нежный, женский, почти детский голос: «У Вас свободно?». «Да!» Не задумываясь, ответил я, и повернул голову. Предо мной стояла необычайной красоты девушка со светло-русыми почти золотистыми от природы волосами, большими, излучающими добро голубыми глазами, стройной фигурой и огромными котомками в руках. Мне стало стыдно за лежащий наглым образом на соседнем сидении рюкзак, когда эта милая девушка прошла несколько вагонов в поисках свободного места. Я быстренько убрал, на нависающую над окном решётчатую полку, свой рюкзак и помог девушке поднять туда часть её вещей. В вагоне становилось жарко и душно. Девушка попросила открыть фрамугу, я открыл. Постепенно вагон опустел, пассажиры вышли на ближайших к городу станциях по месту их работы. Через некоторое время мы остались в вагоне вдвоём, не считая большого рыжего пса, невесть откуда взявшегося, мирно разлёгшегося в проходе, преградившего нам выход, заискивающе смотрящего в глаза, ожидая вознаграждения за свой нелёгкий труд охранника.

Неожиданно для нас в вагон вошли контролёры, хотя пес, кажется, был готов к их появлению. Пока открылась дверь в вагон, он уже оказался под сидением за моими ногами и его местонахождение мог выдать я или моя попутчица, которую поведение пса привело в неописуемый восторг. «Надо же!» – сказала она, после того как люди в форме вышли из вагона, предварительно проверив наши билеты. «Какой умный пес! Сколько вы его дрессировали? Сэкономил на билете хозяину! Почему без намордника? Как его зовут?» Я пытался объяснить, что это не мой пёс и вижу я его в первый раз, как и она, как зовут, не знаю. Девушка продолжала улыбаться, говорила, что нехорошо врать, тем более обучать этому животных. Вдруг пес вылез из-под сидения, неожиданно лизнул мне руку и улегся у моих ног. «Отпираться бесполезно» – решил я и стал подыгрывать моим попутчикам.

«Рыжий! Давай завтракать?!» сказал я и разделил с ним часть бутерброда с колбасой из своего провианта. Почти такой же кусок бутерброда, только с сыром, перешел в пасть Рыжему от девушки. Завязался разговор. Девушку звали Катя. Ехала она к прабабушке, помочь подготовится к столетнему юбилею. В Шнаево завтра должны собраться все родственники и гости. Она студентка второго курса Самарского медицинского института, сейчас находится на каникулах у родителей в закрытом городе Заречном. По непонятной причине электричка остановилась, не доехав до очередного разъезда. Более двадцати минут она не трогалась с места. «Надо же угораздить в «окно»!» подумал я и, к глубокому моему сожалению, оказался прав. «На одном из участков меняют рельсы» пояснил проходящий по вагону помощник машиниста, осматривающий электропоезд. А это значит, застряли мы здесь, в лучшем случае, минут на сорок и не имеет смысла ехать в Елюзань, где в эту пору я обычно собираю грибы и ягоды. Я не успеваю вернуться обратно даже последней электричкой. Тем временем Катя, достала три красочно оформленных семейных фотоальбома, которые она везла в подарок прабабушке, гордясь тем, что ей удалось отыскать и реставрировать несколько редких старинных фотографий её прапрабабушек по материнской линии. Я с интересом начал рассматривать альбомы, поражаясь красочному, художественному оформлению, тонко отражающему особенности определённой эпохи или периода жизни Катиных родственников. Открыв первую страницу, третьего альбома Катя сказала: «Это моя прапрабабушка Екатерина, я очень похожа на неё. Была простой крестьянкой, бог одарил её редким голосом. В двадцать три года, она вышла замуж за военного, который случайно встретился с ней и не смог расстаться, увез с собой в Питер». С фотографии на меня смотрела улыбающаяся Катя, одетая в шикарное платье, конца девятнадцатого века, с длинными волосами, аккуратно уложенными в замысловатую причёску, покрытую вуалью. Если бы не возраст фотографии, который не смогла скрыть даже реставрация, можно подумать, что это моя попутчица, артистка, снятая в роли героини исторического фильма. Такое было поразительное сходство.

Наконец электричка тронулась с места, а через некоторое время набрала такую скорость, при которой окружающий нас лес, за окнами, пролетал с такой быстротой, что невозможно было рассмотреть отдельные деревья, тем более, сосредоточится, на чём-либо.

«Нагоняет опоздание»– подумал я. Вдруг электричка начала замедлять ход, а голос в репродукторе объявил: «Станция Шнаево. Просим не задерживаться с выходом»! Рыжий мгновенно среагировал на просьбу голоса в репродукторе. Он с радостным лаем бросился на выход. Мне ничего не оставалось делать, как помочь Кате вынести вещи из вагона и выйти на незнакомой мне станции. Катю встречали родственники. Она любезно распрощалась с Рыжим, отдав ему остатки своих съестных запасов. Потрепав при этом пса за ухом, поблагодарила меня за помощь и села в белую «шестёрку» которая увезла Катю в неизвестном направлении.

Мы с Рыжим остались одни. Немногочисленные пассажиры, вышедшие из соседних вагонов, уже перешли на противоположную сторону железнодорожных путей, сгибаясь под тяжестью своих рюкзаков и корзин, направлялись в сторону небольшого посёлка, за которым открывалась панорама необъятных лесных просторов, уходящих до самого горизонта плавно поднимающихся в гору. Я последовал за людьми, вышедшими из электрички. В основном это были люди пожилого возраста, дачники. Среди них оказался мужчина средних лет, который поведал мне, что здесь давно не было дождей, грибов нет, иногда можно набрести на ягоды. Он спешит на дачу, которая в пяти километрах от поселка, ему нужно все полить и успеть вернутся к четырём часам по полудню обратно на электричку, в отличие от его соседей, которые здесь живут все лето, а ездят в город только тогда, когда у них закончатся продукты. Рыжий сопровождал всю вереницу дачников, растянувшуюся по тропинке, то забегая вперёд, то отставая от неё, в случае выяснения отношений с местными аборигенами его собачьего роду-племени. В конце посёлка ему пришлось совсем худо. Свора кабелей, разных пород и мастей, собралась за несколько минут. Она набросилась на Рыжего, обессилевшего в предыдущих схватках, с такой яростью, что он еле унёс ноги под мою опеку. Сейчас он плёлся впереди меня, поджав хвост. Тропинка привела нас к большому, глубокому оврагу, на дне которого протекал ручей, образовавшийся от множества питающих его родников. Рыжий зашел в ручей и стал с жадностью лакать своим большим языком прохладную воду. Мне тоже захотелось пить. В отличие от Рыжего, я перешёл ручей и увидел на подъёме из оврага сруб колодца из дубовых венцов, установленный на месте выхода родника на поверхность земли. Колодец был прикрыт крышкой, на ней лежал ковш с большой ручкой, вырезанный из липы, прикрепленный металлической цепочкой к верхнему венцу. Вода оказалась очень вкусной и прохладной. Я пил её с большим удовольствием, делая паузы, кода казалось, что больше выпить невозможно, но передохнув, продолжал пить. Отыскав в рюкзаке пластиковую бутылку объёмом полтора литра, с недопитой минералкой, я вылил её на траву. Затем налил в бутылку родниковую воду и пошел вверх по склону оврага. Тропинка вывела меня из оврага, и я продолжал идти по ней. С лева смешанный лес с большими деревьями, поросший кустарником, справа поле, засеянное овсом, усыпанное цветущими васильками и ромашками. Всё это великолепие освещалось ярким июньским солнцем, птицы заливались на все голоса, в траве стрекотали кузнечики, воздух насыщен ароматом цветущих трав и деревьев. На душе стало легко и радостно. Вспомнил детство. В такую пору я обычно гостил на каникулах в деревне у бабушки. Любил убегать в лес. Находил похожее место, ложился на траву и часами смотрел в голубое небо, наблюдая за плывущими облаками, дивясь их причудливым формам, похожим на загадочных животных. Звонким лаем Рыжий напомнил о себе, его внимание привлекла белка на ветках сосны. Я посмотрел на часы, было около девяти. Решение свернуть в лес возникло само собой. Пройдя несколько километров по лесу, я убедился в том, что здесь грибов нет и быть не может. Высокая, густая трава в тени деревьев, впитала последнюю влагу из верхних слоёв почвы, создав неблагоприятные условия для развития грибницы. Осмотревшись вокруг, увидел впереди небольшой просвет, пошёл на него. Дорогу мне преградил ещё один овраг. Он был глубокий, но узкий. Глубина равнялась его ширине, на крутых глинистых склонах отсутствовала растительность. По всем параметрам он значительно уступал первому, но перейти его было невозможно. Я решил уже повернуть обратно, но вездесущий Рыжий, в метрах ста от меня, уже переходил овраг, по сваленному ураганом большому дереву, призывая лаем последовать его примеру. Так я и сделал, и не зря. Небольшое пространство между лесом и оврагом было усыпано зрелыми, сочными ягодами душистой земляники. Я вынул из рюкзака маленькое ведёрко и стал собирать ягоды, а Рыжий улёгся в тени, у оставленного на время рюкзака, и уснул. Дело спорилось. Часа через два, в нём уже было около трёх литров земляники. Если бы не кровопийцы комары, да не весть, откуда появившиеся назойливые оводы, которые окончательно отбили у меня желание собирать ягоды, я добрал бы четырёхлитровое ведёрко. Забрав рюкзак у спящего «охранника» я пошёл дальше в надежде найти дорогу на выход. Идти по лесу не хотелось, от станции, я удалился километра на четыре. В качестве ориентира был звук от проходящих через неё поездов и электричек. Неожиданно я вышел на небольшую поляну, которая затерялась среди лесного массива.

Она представляла собой небольшое замкнутое пространство среди леса, в виде треугольника, поросшее густой сочной травой. С двух сторон её окружал старый лес с могучими вековыми дубами, беспорядочно расположенными, на довольно-таки большом расстоянии друг от друга. Между ними росли огромные берёзы, нижнюю часть стволов деревьев скрывал густой орешник. С третей стороны к ним примыкала посадка из многолетних стройных осин, заросшая кустами орешника по краям, которой росли такие же берёзы. Посреди поляны стояла телега с поднятыми вверх оглоблями, прислонёнными к веткам дикой яблони, пышная крона которой была усыпана мелкими яблоками. Всё увиденное мне показалось очень странным. Я подошёл поближе к телеге и стал её рассматривать. Она была почти новая, в рабочем состоянии. На каждое из деревянных колёс был надет металлический обруч, оси смазаны, нижняя часть телеги была услана сухим сеном. Казалось, что из неё только выпрягли лошадь. В тоже время ни сбруи, ни следов колёс на траве не было. Каким образом и по, какой дороге её сюда доставили? Дорог по близости не было. Поляну окружал густой кустарник, через который не то, что проехать, пройти невозможно. Единственное, что смогло прийти мне в голову: «Лесники привезли осенью сено для подкормки диких животных и по непонятным причинам не забрали телегу весной, а яблоня выросла из зёрнышка, которое занесли сюда птицы или проросло из огрызка яблока, брошенного человеком». Довольный своим умозаключением, я расположился в тени яблони, вытащил из рюкзака свой провиант, состоящий из свежих огурцов и кусочка грудинки, купленных на привокзальном ринке, перед посадкой в электричку. Также я достал остатки бутербродов, ржаной хлеб и фляжку с водкой захваченные из дома. При виде всего этого изобилия продуктов у Рыжего начала выделятся слюна, а у меня разыгрался аппетит. Ещё бы пора обедать, а я даже, как следует, не завтракал. Через несколько минут, скатерть самобранка опустела. Закусив горстью земляники, я завязал ведёрко платком, опустил в большой пакет и ещё раз завязал его самим пакетом, совместив ручки пакета и ведёрка, после чего поставил в тень под телегу. Натянув на голову капюшон от насекомых, на мне был охотничий костюм защитного цвета, я лёг в тени яблони. Рыжий, довольный прошедшим обедом, улёгся рядом, между мной и рюкзаком. Нам было хорошо.

Проснулся я от того, что что-то мокрое и прохладное прикоснулось к моему лицу. Это был Рыжий. Где-то успел искупаться, подумал я. Было пол второго. Знойное, июньское солнце раскалило воздух до тридцати градусов, птицы умолкли от жары. Я никак не мог прийти в себя после прерванного сна, в то время как Рыжий выглядел очень бодро. Пытаясь со мной играть, он схватил рюкзак, в котором были пустые вёдра, и побежал в пространство между яблоней и поднятыми оглоблями телеги. Такой наглости с его стороны я не ожидал, не задумываясь, последовал за ним. Рыжий, наверное, захотел поиграть в догонялки, и не останавливаясь побежал в осинник. Продолжая преследовать его, я почувствовал, что воздух обжигает мне лёгкие, как это бывает в сильные морозы, и остановился. В метрах тридцати впереди меня, Рыжий тоже остановился. Подойдя поближе, я неожиданно увидел с ним белую молоденькую сучку, которая обнюхивала рюкзак, лежащий на траве. «Вот о ком ты заботишься» – сказал я, отдав кусочки хлеба, лежавшие в кармане рюкзака его подруге. Та с жадностью проглотила их, даже не разжевав, как следует. Потом они продолжили свою игру, бегая по лесу, друг за другом по очереди. Почувствовав усталость, я присел отдохнуть. Понемногу придя в себя, я решил, возвратится к телеге. Сделав несколько шагов в сторону, я почувствовал хруст раздавленного гриба под ногами. Им оказался настоящий груздь с желтоватым молочком, выступившим на изломе и нежным мохнатым ожерельем, окаймляющим внизу шляпку молодого грибка. Настоящие грибники знают, что это редкий гриб с прекрасными вкусовыми качествами в засоле, встречается он в августе, найти его считается большой удачей. Забыв обо всё на свете, я ползал на коленках по траве между кустами орешника, стволами осин и берёз. Грибов было столько, что через несколько минут, два ведра были наполнены до краёв. В основном это были грузди, встречались и дорогие. Срезав несколько веток, я переплёл их, вставил в рюкзак, получив, таким способом дополнительную корзину. Пересыпав в рюкзак грибы, я освободил вёдра и продолжил сбор. Остановился я только тогда, когда вёдра и рюкзак под завязку были наполнены грибами. Только сейчас я заметил, что Рыжий давно не давал о себе знать, а брюки и куртка у меня пропитаны влагой. Капли дождя были на листьях кустов и деревьев, трава была мокрой. Когда шёл дождь я не смог вспомнить. Хотя солнце светило ярко, жары не было, на траве встречались жёлтые листочки берёзы. Я набросил рюкзак на спину, взял вёдра в руки и пошел на поляну к телеге. Пройдя полкилометра, я почувствовал всю тяжесть моей добычи, три ведра за спиной и два в руках, не такая уж и лёгкая ноша. Странно, но поляна куда-то исчезла. Поставив свои котомки под приметную берёзу, я начал прочёсывать лес по кругу в радиусе триста метров в поисках поляны, это максимальное расстояние, на которое я мог отойти от неё в сложившейся ситуации по моему определению. Выполнив эту нелёгкую работу, я окончательно выбился из сил, вернулся к своим грибам и понял, что с земляникой можно распрощаться. Более того, за всё время поиска, я ни разу не услышал звука проходящих поездов. Это означало, что я заблудился. Для меня такая ситуация уму не постижима. Однажды в детстве, по воле судьбы, ночью, шестилетним ребёнком я оказался один в лесу, в котором неделю назад с родителями собирал чернику. К утру я смог самостоятельно выйти на окраину деревни. До смерти перепуганная бабушка, услышав рассказ о том, как я нашёл дорогу домой, тогда сказала: «Я верила, всё будет хорошо, но что у тебя дар Божий, я не знала!». О том, что это так, я неоднократно убеждался за прожитые годы. Лес для меня оказался родной стихией, а ориентация на местности, была настолько самопроизвольной и точной, что поражала родных и друзей. И вот осечка. «Где же ты, дар Божий»? Подумал я. Но что это?!

Я услышал мелодию старинного русского романса. Красивый голос молоденькой девушки нежно еле слышно пробирался сквозь чащу леса. Слова невозможно было разобрать, но голос был настолько приятный и завораживающий, что я, забрав рюкзак и вёдра, не задумываясь, пошёл через лес ему на встречу. Чем дольше я шёл, тем отчётливее было его звучание, появлялось ощущение, что я его уже слышал. Минут через десять я вышел на большую поляну. Вернее сказать, это была не поляна, а пространство, разделяющее хвойный и лиственный лес шириной метров двести, длиной около километра, поросшее луговыми травами, на которых паслось небольшое стадо, состоящее из трёх коров, пяти коз и десятка овец. При выходе из леса я пересёк едва заметную полевую дорогу, на которой были отчётливо видны следы от колёс телеги, проехавшей после дождя. Оставив грибы недалеко от дороги, я пошёл к стаду, которое охраняла пастушка, сидевшая спиной ко мне на пеньке, и пела. Её нежный голос выводил мелодию очередной старинной песни: «Над озером чаечка вьётся, негде бедняжке присесть …». Не доходя несколько метров до девушки, я остановился, продолжая слушать, боясь её потревожить. Спустя некоторое время она это сделали за меня. Пропавший Рыжий, со своей подружкой с радостным лаем выбежали из леса на пастбище в метрах ста от того места, где вышел я, и стремглав бросились к нам. Девушка встала, повернулась в сторону бегущих собак. Увидев меня, она от неожиданности вздрогнула, с удивлением и испугом начала смотреть на меня. «О боже! Ведь это моя попутчица»– подумал я. Одета она была более чем странно. Босая, в длинном самотканом платье с узорами, со свободными рукавами. На него была одета безрукавка светло-коричневого цвета, выделанная из овчины. Голову прикрывал платок, из-под которого на грудь спускалась толстая, аккуратно заплетённая яркими лентами коса. Рыжий с разгона бросился мне на спину, после такой нежности я еле устоял на ногах, в то время как его подружка виновато прижалась к ногам девушки. Отгоняя от себя, обезумевшего от радости встречи пса, я пошёл к моей попутчице. Неожиданно для меня она сделала шаг назад, посмотрела на свою грудь и быстро стала застёгивать верхние пуговицы на платье, но это оказалось пустой затеей. При первом же вздохе они расстегнулись, обнажив пышные формы и крестик на груди.

Что бы разрядить обстановку: «Как ты здесь оказалась, Катя?» спросил я. Вдруг девушка перекрестилась. «Мы не знамы, барин! Откель ты меня ведаешь?» произнесла девушка. Это был тот же голос, что и у моей попутчицы с электрички, но диалект, интонация, медленная немного робкая манера произношения поразили меня. Или Катя великая актриса или … , об этом даже не хотелось и думать. Воспользовавшись моим замешательством и не дождавшись ответа на поставленный вопрос, девушка перешла в наступление. «Как я сразу не надумала?! Ты барин приехали гостить к нам на кордон, пошли в лес, да заплутались, меж нашими ярами. Бесово место, не мудрено. Имя моё не ново, Катькой певуньей, кличут меня тут. Вот услыхали, что пою, и угадали Катьку. Наряд у тебя больно чудной, поди, из больших господ будешь? Да и кабель не наш, вон Красотку обхаживал как, под стать господину. А она бестия губу раскатила, хозяйку одну оставила и в лес убежала». Девушка, сгоряча, хлестнула Красотку хворостиной. Та жалобно заскулила, прижалась к траве, но не убежала в отличие от Рыжего. Тот мгновенно понял, что следующим будет он, отбежал в сторону метров на пять посмотрел на меня и стал лаять на Катю. «Ты не стой тут, барин, зараз тятька приедут, осерчают. Знамо мы господ! Я девица видная, блюду себя для суженого своего, даст Бог, сыщется такой». «Ты молодец, Катя, правильно всё делаешь» неожиданно для себя сказал я. Лицо Кати зарделось от похвалы. «Скажи, пожалуйста, как пройти на станцию?»– продолжал я. «Не ведомо такое, барин. Есть место Шнаево, праз три версты. Далей за версту кордон» Мне казалось, что всё это происходит во сне, в крайнем случае, не со мной. «У леса шлях, барин, им пойдешь зараз, праз полверсты он в лес свернет, далей шляхам иди, лесом две версты на большак выйдешь, с него Шнаево видать. По большаку под гору полверсты Шнаево будет, далей на кордон шлях сыщешь»– доходчиво объяснила Катя, откланялась в пояс. «Бывай с Богом, барин!»– почти пропела она, убегая к стаду, которое за время нашего общения отошло на значительное расстояние. Красотка убежала вместе с хозяйкой. Рыжий смотрел то в сторону убегающей подружки, то на меня, слегка поскуливая, наверное, он никак не мог принять решение с кем остаться. Я несколько раз ущипнул себя за лицо, сон не проходил. Я медленно побрёл в сторону леса, вышел на едва заметную дорогу, шлях, как назвала его Катя. Когда я выходил из леса, то так же думал, что пойду по этой дороге и моё предположение, где находится Шнаево, и место нахождения его, по рассказу Кати, абсолютно совпадали. Значит, я не заблудился тем, более не потерял способность ориентироваться на местности. В чём же причина? Катя обладает гипнозом, она ещё в электричке загипнотизировала меня под определённую программу и сейчас проводит на мне эксперименты, обрадовался я пришедшей в мою голову мысли. Громкий лай Рыжего лишил меня последней надежды, он стоял у рюкзака с грибами и напоминал мне, зачем я сюда приехал. Я вернулся метров на пятьдесят назад к грибам, мимо, которых прошёл и не вспомнил о них существовании. Я сел на траву, посмотрел на часы, было пол четвертого. В реальности было около шести часов вечера, или другой месяц года, солнце почти касалось верхушек вековых деревьев, потянуло прохладой. Я крепко обнял Рыжего за шею, комок подступил к горлу. Сомнений не было. Мы потерялись во времени и пространстве, что нас ждёт впереди известно только одному Господу Богу. Я достал фляжку, выпил несколько глотков, потом предложил, как это водится Рыжему. Тот понюхал и с обидой отвернул голову в сторону. «Извини брат, больше у меня ничего нет»– сказал я и осушил фляжку. Через несколько минут, с рюкзаком за спиной и ведрами в руках, я шёл по указанной дороге в Шнаево. Рыжий бежал рядом, налегке. Дорога, по которой мы шли, была еле заметна, но следы от проехавшей телеги были видны отчётливо, вот она свернула в лес, петляя между деревьями и кустарниками. По её обочинам встречались грибы, но я к ним стал равнодушен, проходил мимо, на удивление моего попутчика, несколько раз останавливался отдохнуть. Чем дольше мы шли, тем тревожнее становилось на душе. Рыжий постоянно забегал вперёд на небольшое расстояние, останавливался и смотрел на меня с такой жалостью и заботой, словно чувствовал себя виноватым в сложившейся ситуации, но не знал, чем помочь мне. Через некоторое время мы оказались на краю лесной лужайки. Дорога со следами проехавшей телеги уходила дальше в лес. Я остановился отдохнуть. Лужайка была немного ниже окружающей её лесной зоны, весной она заливалась талой снеговой водой, а сейчас благоухала зрелыми лесными травами. Она была шириной около пятидесяти метров и метров триста в длину. В дальнем конце лужайки виднелись несколько небольших стожков сена, паслась лошадь, людей не было видно.

Рыжий, куда-то исчез. Дожидаться его, у меня не было времени. Я взял рюкзак с ведрами и пошёл дальше. Вдруг на встречу мне выбежали Рыжий и Красотка. Красотка преградила мне дорогу, а Рыжий начал кружиться вокруг меня. Потом пёс словно обезумевший, с лаем бросился в лес. Я посмотрел в его сторону. О Боже! Впереди, в метрах десяти от лесной дороги за кустами виднелась тропинка, освещённая ярким светом. Рыжий уже бежал по ней. Оказавшись на тропинке, я быстро пошёл по ней, вслед за собакой. Свет становился всё ярче. Мне казалось, что я уже не иду, а бегу, хотя Красотка обогнала меня. Вот я уже на потерянной поляне. Непонятно почему, слегка согнувшись, прохожу между поднятыми оглоблями телеги и дикой яблоней, вслед за своими спасителями, нечаянно задевая при этом рюкзаком за последнюю оглоблю, которая начинает плавно скользить по веткам яблони вниз. Но что это?! Вдруг, бежавшая впереди Красотка резко развернулась, и сломя голову с диким визгом бросилась назад, едва не сбив меня с ног. Рыжий на долю секунды замер на месте без движения, будто обдумывая, как быть, затем в два прыжка догнал свою подругу, едва успев проскочить, под соскользнувшей на траву оглоблей и мгновенно исчез вместе с Красоткой. Они словно растворились в воздухе. Тут я освободился от рюкзака, поставил его рядом с вёдрами, и опустился на траву. У телеги я обнаружил, оставленную мной бутылку с родниковой водой и ведёрко с земляникой. Только сейчас, сидя на траве, прижавшись спиной к колесу телеги, я почувствовал неимоверную усталость по всему телу, а звуки от проходящего вдали поезда привели меня в состояние спокойствия и душевного равновесия. Приходя постепенно в себя, я заметил, что мне очень трудно дышать, не хватает кислорода. Попытался подняться, но не смог, закружилась голова, и я опустился на траву. Было очень жарко, захотелось пить. Выпив оставшуюся родниковую воду, съев несколько горстей земляники, я почувствовал себя гораздо увереннее, встал на ноги, походил вокруг телеги. Всё было также как и в полдень, только одна оглобля была прислонена к ветвям яблони, а вторая лежала на траве. Я посмотрел на часы, было 16:10.