Толстушка для генеральных

1

– Зина, представляешь, у нас очень крутой заказ! – прибегает ко мне Маша, моя подруга и напарница. – Нас пригласили на корпоратив! – орёт она, потрясая у меня перед лицом своим мобильным с перепиской.

Я выхватываю его у неё из рук и вижу цифру, от которой у меня глаза ползут на лоб: триста тысяч!

– Маша, это точно за одно выступление? – сглатываю я. – Они нас, случайно, не в рабство за эти деньги собираются брать?

– Ну конечно за выступление! – кричит, как ненормальная, Машка. – Надо ещё и Ленку обрадовать!

Лена – это на наша третья участница. Участница «Трио Толстушек-пампушек». Мы познакомились пару лет назад на танцах и решили создать свой небольшой ансамбль.

А что, девушки мы все видные, как на подбор: и пышными формами не обделены, да и с гибкостью и пластикой у нас всё просто отлично, кто сказал, что джентльмены предпочитают блондинок?

Джентльмены предпочитают девушек в теле! Чтобы было на что посмотреть. И при случае подержаться.

Поначалу мы выступали практически за бесплатно в разных клубах с восточными танцами и балетной программой. Но со временем нас стали звать на более серьёзные выступления, и вот сейчас у нас есть первое приглашение на частную корпоративную вечеринку!

Да ещё и за такие бешеные деньги!

– Машка, это настоящий успех! – ору я от счастья.

Шутка ли: только за один вечер заработать сто тысяч рублей на одного человека?! Да это почти две мои зарплаты!

А в простой жизни я обычный бухгалтер! И мои коллеги даже не догадываются, что за моей пушистой кофточкой из ангоры скрывается страстная танцовщица Лея.

Лея – это мой сценический псевдоним. И через две недели мы будем выступать в закрытом частном клубе на вечеринке.

До начала нашего выступления всего каких-нибудь пять минут, и мы с Машей и Леной стоим за кулисами. И хотя мы уже давно танцуем на сцене, в этот раз я отчего-то волнуюсь, как в первый.

Я смотрю на эту взыскательную публику в зале, которая уже достаточно выпила и прогрелась к нашему выходу: обычно мы всегда выступает в середине или под конец вечера. Вот и сейчас со сцены под весьма вялые аплодисменты уходит какая-то тощая певичка, и, одарив нас презрительном взглядом, скрывается в гримёрке.

Но мне плевать. Я знаю, что выгляжу просто великолепно: сейчас мы с девочками выйдем с нашим коронным номером – танцем «Маленьких лебедят», и все просто обалдеют от восторга.

На нас с девочками пышные белоснежные пачки, тугие корсеты, расшитые стразами, и розовые пуанты.

Глаза сверкают, щёки пылают от возбуждения, и вот, наконец-то, ведущий объявляет наш выход:

– Господа, поприветствуем очень горячее «Трио Толстушек-пампушек»! Встречаем бурными аплодисментами! – и мы втроём с девочками выплываем из-за плотного бархатного занавеса, держась за руки.

Я слышу, как замер зал, не ожидая такого, и вот он вдруг взрывается улюлюканьем, свистками и хлопками.

Подогретые алкоголем мужчины такого явно не ожидали.

И теперь мы все втроём изящно наклоняемся в реверансе, и наши пышные груди в корсетах мягко колышутся волнами.

Я уверена, что мужчины под впечатлением.

Весь зал притих в ожидании.

Но вот начинают играть первые аккорды, и мы изящно и легко начинаем танцевать, и я полностью отдаюсь этому танцу, музыка уносит меня, и я чувствую, какое лёгкое и послушное у меня тело.

Пышное и воздушное, как взбитое безе со сливками.

И нет ничего, кроме нас троих, в единой связке, музыки и этого затемнённого зала.

Но вот звуки затихают, и теперь я смело вглядываюсь в зал, откуда раздаются оглушительные крики «Браво!» и «Бис!».

И мы ещё обязательно станцуем для них.

А сейчас я очаровательно улыбаюсь нашим благодарным зрителям, и вижу, как на меня восхищённо смотрят мужчины за самыми ближайшими к сцене столиками. Не удержавшись, я кокетливо подлетаю к одному и них и сажусь в низком реверансе перед каким-то джентльменом в явно очень дорогом костюме, и, подняв глаза, ловлю на себе его жадный жаркий взгляд. Которым он буквально пожирает меня, как сдобное сладкое пирожное.

Пусть пожирает!

А я уже, изящно колыхаясь бёдрами в пышной юбке, подлетаю к следующему зрителю и кланяюсь ему, и чувствую, как мои высокие полные груди почти вываливают из ушитого стразами корсета.

И я замечаю недовольный взгляд его спутницы, которая смотрит то на меня, то на него.

Но он, кажется, ничего не замечает кроме меня.

Кроме моих сияющих глаз. Моих полных рук. Моих роскошных аппетитных бёдер. Сглатывает и судорожно делает глоток из бокала, а я довольная произведённым эффектом, уже упархиваю с девочками обратно за кулисы.

Нам нужно срочно переодеться: у нас ещё два номера по плану, и потом деньги – наши!

2

Вот мы выходим в зал в костюме восточных красавиц, и нижнюю половину моего лица скрывает чёрная кружевная вуаль.

Но я кокетливо стреляю в зал своими глазками, подведёнными чёрной сурьмой.

Мы с девочками танцуем втроём, вместе, выписывая плавные томные волны всем своим телом: от кончиков пальцев на ногах и до задорно вздрагивающих грудей.

Это только со стороны кажется, что танцевать не представляет никаких усилий, и все движения даются нам с лёгкостью.

Но только я знаю, что это – годы усиленных тренировок, которые позволяют танцевать с лёгкостью пушинки.

Вот дробь барабанов усиливается, ритм ускоряется, и я начинаю свою знаменитую тряску бёдрами, когда золотые монетки, пришитые к моему поясу, бешено трясутся с переливчатым звоном.

Мои руки и пальцы живут словно отдельной жизнью, плавно перекатываясь, пока я слегка встряхиваю своей пышной, зажатой в тесный, расшитый бусинами и бисером лиф, грудью. И я снова ловлю на себе восторженные, завороженные взгляды тех двоих мужчин на первых рядах.

У меня настроение немного пошалить, и я снова подхожу к ним поближе в ритме танца, и мои бёдра и попка мелко подрагивают, переливаясь золотом, в бешеной тряске под барабаны.

Вот я замираю, наклоняюсь к ним, делаю круг грудью, и вижу мелкие бисеринки пота на лбу у одного из красавчиков.

Усмехаюсь про себя под своей чёрной вуалью. Мальчик явно под впечатлением.

Поворачиваюсь к нему спиной и заканчиваю свою бешеную тряску, пританцовывая вокруг его стула.

Замираю под последние аккорды, снова вижу завистливые, а у кого-то – скривившиеся недовольные лица присутствующих дам: ну что же, я их вполне понимаю. Они наверняка сидели на диете весь последний месяц, пережевывая, как козы, свой невкусный салат. И всё только ради того, чтобы влезть в унылое узкое платье с плоской грудью.

Но их мужчины всё равно не сводят своих восторженных взглядов с нас, и мы ещё пару раз выходим с девочками «на бис».

Ну вот вечер окончен, мы возбуждённо переодеваемся в наших гримёрках, как вдруг ко мне подходит один из организаторов вечера.

– Зина, у меня к вам небольшая просьба, – отводит он меня в сторонку, и я, под любопытные взгляды девочек отхожу с ним подальше. – Понимаете, ваше выступление было такое великолепное, вы так понравились двоим нашим вип-гостям, что они очень желали бы, чтобы вы для них станцевали ещё раз.

– Отлично, я поговорю с девочками, – уже направляюсь я к Ленке с Машей, как он останавливает меня.

– Лично. Наедине. Приватный танец. Вы меня понимаете? – сверлит он меня своим взглядом.

– Приватный?– непонимающе смотрю я на него.

– Ну да, ничего особенного, просто танец наедине, – уговаривает он меня.

– А как же девочки? – всё ещё сомневаюсь я.

– Ну вы же можете танцевать и без девочек, правда? – сверлит он меня своим взглядом. – Просто эти господа хотят видеть только вас, такое же бывает? Ничего страшного, с артистами это часто бывает. Кто-то нравится больше, кто-то меньше, – уговаривает он меня, соблазняет.

– Ну хорошо, я подумаю… – тяну я.

– Вы не понимаете, Зинаида. Они хотят вас видеть немедленно. Прямо сейчас, – давит он на меня.

– Но как я объясню девочкам? – всё ещё не решаюсь я.

– Пятьсот тысяч. Наличными. Половина прямо сейчас, перед вашим небольшим выступлением, – уже достаёт он толстую пачку.

О Боже! Это же просто огромные деньги! Да с такими деньгами я наконец-то разделаюсь со своим ненавистным остатком по ипотеке.

– Всего лишь одно выступление, – искушает меня менеджер. – С вашими девочками я поговорю сам. Решайтесь.

– Ну хорошо, мне нужно переодеться, – соглашаюсь я.

Это ведь всего лишь одно выступление, правда?

Размышляю, чтобы мне такого надеть… Мы всегда возим с собой несколько сценических костюмов: никогда не знаешь, как пойдёт выступление, и лучше всегда иметь разные варианты на всякий случай.

И сейчас я выбираю тонкое чёрное платье с бисером и перьями по подолу, в стиле кабаре.

На ноги надеваю туфли на тонкой шпильке, закалываю высоко волосы, а в руки беру длиннющий мундштук с вставленной в него тонкой сигаретой с вишнёвым ароматом.

Я готова.

– Мне надо пройти в тот же зал? – интересуюсь я у менеджера.

– Нет, у нас есть специальные вип-номера, – ведёт он меня уже куда-то вглубь по коридору. – И ещё один моментик, – словно только что вспомнив, останавливается он. – Вы же понимаете, что это плата не за один только танец, да? – пристально смотрит он мне в глаза.

– Да, конечно, я всё понимаю.

Да за такие деньжищи я до утра им танцевать буду! У меня есть ещё несколько платьев с собой, и огромный репертуар в запасе…

3

Вот обитая чёрным бархатом дверь бесшумно распахивается, чтобы тут же защёлкнуться за моей спиной, и я оказываюсь в огромной комнате, обклеенной алыми шёлковыми обоями. На потолке переливается роскошная люстра со стразами, на стенах мерцают приглушённым светом светильники, и я ставлю свою колонку на столик у входа.

Включаю музыку.

Оглядываюсь по сторонам.

Это не совсем кабинка ресторана, точнее, это совсем не ресторан.

Больше по виду эта комната напоминает роскошную спальню с огромной кроватью под балдахином в глубине, правда, с небольшой сценой в центре.

Перед ней в огромных бархатных креслах сидят те самые два красавчика, с которыми я так отчаянно флиртовала каких-то полчаса назад в зале.

Они расслаблено и вальяжно утопают в креслах с бокалами виски в руках, я вижу, что их рубашки уже расстёгнуты до самого пояса, и в прорези я замечаю заросли густой шерсти.