Гармония Бешенства

От Автора

Всем привет и всё такое. И не такое тоже всем. Этим романом я завершаю свою трилогию, которая называется «Музыкальный Ад». Если Вы ещё не прочли два моих предыдущих романа «Тринадцать Симфоний Малера» и «Варварская Рапсодия», то лучше читайте в порядке написания, но это вовсе не обязательно. Можно совсем не читать моих книг, за это Вас точно не обвинят в государственной измене, а если прочтёте, то можете, чего доброго, и в Дурку загреметь. Те же, кто читали мои труды, наверняка знают, что слово ЖОПА в русском языке не только существует, но и весьма популярно, и употребляется оно значительно чаще, чем словосочетание Искусственный Интеллект, из чего можно сделать вывод о том, что народу нужнее. Если же Вы считаете, что народу нужнее Искусственный Интеллект, то вообще ничего не читайте. Но если уж так сильно тянет на чтение, то почитайте что-нибудь полезное, например УК РФ или Общую Психиатрию.

Мой роман основан на реальных событиях, однако эти события показаны через призму разного рода психозов. Может так случиться, что имена моих героев, которые я естественно изменил, случайно совпадут с чьими-то именами, то не стоит делать поспешных выводов. Есть такие имена, которые я не мог изменить. Глупо менять имена, которые и без моих стараний всем хорошо знакомы. Однако же, следует помнить, что моё мнение может не совпадать с мнением моих героев, и не надо предъявлять ко мне претензии за то, что кто-то из моих героев думает иначе, чем Вам бы хотелось. Не думаю, что кто-то должен обижаться на то, что о нём думает психически нездоровый или перебравший водки гражданин. Не стоит звёздам отечественной эстрады близко к сердцу принимать тот факт, что они приснились кому-то в кошмарном сне не совсем так, как им того хотелось бы. И главное – не пытайтесь повторить то, что порой вытворяют герои моих книг. Уверяю Вас, такие действия небезопасны и не всегда приятны.

Если Вы дочитали до этой строки, то у меня есть слабая надежда, что Вы сумеете прочитать весь мой роман до Второго Пришествия. Заранее Вам за это благодарен, искренне Ваш

Horgos László.

11 июня 2022 года от РХ.

I. Си-бемоль Минор

Си-бемоль минор – минорная тональность с тоникой си-бемоль. В этой вот тональности пять ключевых знаков. Параллельная тональность ре-бемоль мажор. В си-бемоль миноре Пётр Ильич Чайковский написал свой знаменитый «Первый Концерт для Фортепиано с Оркестром». Вся эта информация была Тыгле до пизды дверцей. Тональность си-бемоль минор запредельно стимулировала деятельность толстого кишечника Тыглы, бурно вызывая у него позыв к экстренной дефекации. Самым мерзким было то, что мобильный телефон Габора звонил именно Первым Концертом Петра Ильича. Не дай Бог, позвонит Габору Эржи, и что тогда делать? Коммунальщики, суки, за неоплату счетов за воду перекрыли Тыгле говнопровод, и ему приходилось ходить срать в лес. Раньше-то оно было всё нормально, однако новый Гауляйтер Москвабада объявил режим самоизоляции и перевязал весь лес по периметру полосатой ленточкой. Оно бы и хуй с ним, с этим саамы Обретшим Доверие Гаранта, да вот только Габриэль Гарсия Маркес всякой хуйни зачем-то напророчил. Казалось бы, причём тут Юрий Михайлович Лужков? Где тот Маркес со своей Колумбией, а где Москвабад? Однако же, сбылось идиотское пророчество. «Не прилагай столько усилий, всё самое лучшее случается неожиданно», – писал старик Габриэль и был он прав, тут-то и сучилась пандемия во всём мире. Нельзя сказать, что Тыгла страстно хотел научиться срать розами, ему-то такая вот хуйня была совсем ни к чему, однако чтобы рыбы заплывали в окна, а потом выплывали в дверь, допустить было никак нельзя.

Да хуй с ними, с рыбами! Дожди залили весь лес, что сделало его абсолютно непригодным для комфортного калометания, и унитаз был забит говном по горло. Как тут не впасть в задумчивость? На самом деле, лес в период до благоустройства был вполне чистым, но всю осень, зиму, и всю весну его активно благоустраивали при помощи каких-то загадочно больших грузовиков, грейдеров и катерпиллеров, в результате чего разъебали все дорожки и просеки, а других результатов так и не достигли. Так-то срать в лесу стало совсем неуютно. Мысли в голове путались и не только путались, но и сталкивались друг с другом, а потом и разбегались в разные стороны. Так бывает, когда говно сильно давит тебе на мозг. Того гляди, сознание уйдёт в сумеречное состояние, и придёт чёрный пёс о пяти ногах. Интересно, как может хотеться срать, если уже давно ничего не ел? Не то, чтобы совсем не ел, ел какое-то говно, но если нажрался говна, то срать будешь точно розами. Всё из-за борьбы с коррупцией. Работы нет, точнее работы полно, только за неё не платят, а цены за коммуналку неуклонно возрастают. Вот и пойми, что лучше не жрать или не срать? Самое правильное решение это – начать вести здоровый образ жизни, бегать по утрам и бросить курить, но для этого собственную лень надо побороть.

Тыгла отчётливо понимал неизбежность того факта, что до конца жизни ему придётся жить на стройке, и всю оставшуюся жизнь ему придётся вдыхать канцерогенную пыль под нескончаемый грохот строительной техники и мерзкие вопли гостарбайтеров. Он прекрасно понимал и то, что реновация и асфальтовый террор служат интересам народа. Да, да. Именно народа, богоизбранного народа. Всем-то не угодишь, слава Богу, что хоть так, могло бы быть и похуже. Ради блага народа можно и поголодать, и не поспать ночами. Тыгла потерял счёт времени и точно не знал, какое сегодня число, какой месяц, и какой день недели, зато время суток можно было определить с точностью до двух часов. Было ровно шесть часов утра. На это явно указывал шум за окном, который воспроизводили два китайских трактора. Вонь, проникавшая во все щели квартиры, сопровождалась некоторыми изменениями индустриального пейзажа за окном. Несмотря на проливные дожди, весь двор уже был окутан клубами сизого дыма, который совершенно точно не мог быть результатом нарушения антитабачного закона. Сизый дым, безусловно, был обусловлен падением цен на нефть в результате закономерного снижения спроса на всё углеводородное сырьё из-за пандемии коронавируса и зелёного поворота во всей западноевропейской энергетике. Для того чтобы хоть как-нибудь осознать и понять труднообъяснимую взаимосвязь этих как бы невзаимосвязанных событий, необходимо хоть вкратце изучить политэкономию посткоммунизма.

Справедливости ради следует заметить, что Тыгла даже о политэкономии капитализма имел крайне смутное представление, именно поэтому он и не смог понять, почему же бензин дорожает, когда нефть дешевеет. Он также не понимал, почему у солярки наблюдается рост качества обратно пропорциональный третьей степени роста цены. Возникал вопрос, почему курить вредно, зато нюхать выхлоп тракторов и прочих достижений цивилизации полезно, ну и также, каким образом может помочь сизый дым тракторов больным коронавирусом. Ответ на все эти и другие вопросы крайне прост. В правовом государстве бесправных граждан совсем не должно быть разумных ответов ни на какие вопросы по определению. Именно для скорейшего достижения апофеоза вселенского идиотизма следовало поливать улицу во время проливного дождя по восемь раз в день, и для этой таргетной цели использовать сразу два трактора китайского производства, на коих было написано «Белорус». Газоны должны напоминать прародину коронавируса, то есть должны быть похожи на китайские рисовые поля, залитые мутной водой, в которой нагло плавают рыбы. Согласно теории Маркеса, рыбы должны заплывать точно в окна, а чтобы эта теория ещё и правильно работала, необходимо ширяться колумбийским героином. Вред от героина пока ещё не до конца изучен, зато всем точно известно, что всего один, даже начинающий, курильщик приносит вреда экологии куда как больше, чем весь парк тракторов, бульдозеров и экскаваторов, вместе взятых.

Иногда Тыгле казалось, что он сходит с ума. В его голове, как и на улицах Москвабада постоянно шли дожди, и вся черепная коробка была в густом тумане. В этом тумане, словно китайские рыбы, плавали противоречивые мысли. Чтобы прояснить ситуацию со своей головой, Тыгла обратился к своему лучшему другу, Габору, который работал психиатром в Матросской Тишине, и доработался он до доктора каких-то наук. Тыгла рассказал другу о своих опасениях и напастях, типа того, что сон у него нарушен, слышит он одно, а видит совсем другое, и не может найти связь меду услышанным и увиденным, а также, совсем не находит логики в увиденном и услышанном. Всё это наводило его на мысль о галлюцинациях. Ещё Тыгла пожаловался на ужаснейшее настроение по утрам, что является признаком депрессии. Резюмировав сказанное, Тыгла высказал Габору вполне обоснованное опасение, что он где-то заразился шизофренией или коронавирусом центральной нервной системы, и всё это дополнялось неотчётливой ипохондрией. Чёрный пёс о пяти ногах уже в пути, вопрос только в том, когда его ждать.

Габор внимательно выслушал друга, как и положено психиатру, загадочно улыбнулся и сказал своим бархатным голосом: «То, что ты плохо спишь, совсем меня не удивляет. Разве можно хорошо спать на стройплощадке? Конечно, нет. То, что ты не видишь взаимосвязи между услышанным и увиденным, так её там никогда и не было, значит, нет у тебя никакого раздвоения личности. Всё, что ты видишь и слышишь, не кажется, а на самом деле является апофеозом идиотизма. Значит, это – никакие не галлюцинации, а только наша современная реальность. Касательно твоей депрессии, так депрессия в наше время является гарантийным талоном адекватности. Как может радовать то, что мы имеем? Да никак. Вот если у человека нет депрессии, то это наводит на подозрения. На самом деле, всё очень просто. В мире, которым руководит кучка параноиков, депрессия – совершенно нормальное состояние для человека». Речь друга успокоила Тыглу, и он спокойно поплыл по течению истории, но иногда червь сомнений в нём всё же просыпался. Прогнав червя сомнений, Тыгла вышел на кухню, но еды там не было.

Туман в черепной коробке сгустился, и мысли начали заплывать в глаза, а выплывать из ушей. Тыгла выглянул в окно, чтобы оценить ситуацию, но попытка оказалась не совсем удачной. Видимо из-за тумана, который спустился на болото, трактора не смогли преодолеть лежачего полицейского, ну и пришлось им ждать подмоги. Ждать пришлось не так долго, минут сорок. Чтобы окончательно помочь больным коронавирусом с плановыми поставками канцерогенов, трактора своих моторов не выключали. Через сорок пять минут пришли два урюка и вытолкали трактора со двора. Во время этого увлекательного процесса случилось некоторое непредвиденное событие. Один из урюков злостно нарушил антитабачный закон и бросил непогашенный окурок в урну, расположенную всего-то в двух метрах от подъезда. В результате этого грубого нарушения закона, мусор в урне загорелся, а вонь основательно усилилась. Жившая на первом этаже, бабушка восьмидесяти девяти лет, перед тем как геройски помереть от коронавируса, надумала проявить гражданскую сознательность и вызвала к дому пожарных. Исходя из формальной логики, во время проливного дождя мусор в урне никак не должен был загореться от окурка, если бы не последняя мусорная реформа. Во всём был виноват принцип раздельного сбора мусора. Тем не менее, Дейл Карнеги не зря советовал извлекать пользу из любой ситуации, и эту пользу явно кто-то извлёк, интересно бы узнать, кто же это был?

Тыгла смотрел из окна вниз и вспоминал стихи Егора Летова: «Всю ночь на помойке мусор горел, май сатанел». Смотреть и думать удобнее лёжа, чем стоя, и это знают все в отличие от политэкономии, которую скоро не будет знать никто. Тыгла лёг на подоконник и начал размышлять о пользе раздельного сбора мусора во время пандемии коронавируса. Основной закон мусорной экономики гласит, что для извлечения максимальной прибыли из мусора, надо его производить как можно больше, чем уже давно и занимается Мираторг. Всем прекрасно известно, что Мираторг – хозяин нашей необъятной Родины, о чём совсем не зря говорят по телевизору. Правильно, все до одного товары народного потребления от нагетсов до памперсов надо расфасовывать в вакуумную упаковку из полиэтилена высокого давления. Чем меньше тухлых чивапчичей в упаковке, тем они дороже и не только потому, что упаковка несомненно должна выдерживать запредельные статические и динамические нагрузки во время транспортировки грузов с Сатурна, но и иметь десятикратный избыточный объём на тот случай, если вся продукция неожиданно увеличится в объёме. Пластиковые бутылки для газировки должны выдерживать давление в десятки атмосфер на случай, разгерметизации космического грузовика при переезде по Крымскому Мосту через кольца Сатурна. Упаковка обязательно должна соответствовать высшим стандартам качества, даже если в неё упаковали полное говно.

Помойка продолжала гореть, а Тыгла размышлял о пользе Мусорного Ветра и роли Крематория в ликвидации национальной культуры. Очевидно, что роль эта была несоизмеримо меньше роли любого из министров культуры. Кроме того, ещё ему хотелось понять, какую роль министерство культуры должно играть при сборе мусора и в борьбе с коронавирусом. Ещё полгода назад около леса установили три разноцветных арт-объекта, напоминающих своим видом поминальные колокола. Сразу пришла мысль, что наступило Время Колокольчиков, о чём предупреждал покойный Александр Башлачёв. Совсем даже не зря предупреждал, ещё и Эрнест Хемингуэй тоже предупреждал, что колокол-то звонит по тебе. Тыгла сразу понял, что эскизы для этих колокольчиков сделал сам Валентин Юдашкин, хотя вполне могло случиться и так, что это был Никас Сафронов. Конечно, любой инженер мог это сделать намного лучше, быстрее и дешевле, однако основной мусорный закон посткоммунизма рекомендовал не жалеть денег на никому ненужную работу. Так и получилось, что поминальные колокольчики для сбора мусора выросли у леса, а особо сознательные граждане начали разделять мусор по фракциям, но через пару дней после появления мусоросборных арт-объектов, поздним вечером подкатил мусоровоз и загрузи в свой единственный контейнер все три раздельно собранные фракции. Просто гениально!

Тыгла пришёл в неописуемый восторг от увиденного результата реформы и, когда мусоровоз уехал, с удовольствием обоссал все три колокольчика. Кроме лесных колокольчиков в каждом дворе были построены дворцы из облицовочного кирпича для сбора помоев. Входить в мусорные дворцы следовало через ворота из кованного железа, но ворота были всегда заперты, что способствовало спортивной подготовке граждан, метавших в контейнеры мешки с мусором поверх этих ворот. Для полного торжества этой гениальной идеи не хватало всего лишь черепичной крыши. Само собой, крыша над мусоросборными дворцами была, но только лишь из самой обычной оцинковки. Ни тебе башенок, ни даже флюгеров. Как-то они не додумали идею до конца. Казалось бы, причем тут пожар? На самом деле, именно раздельный сбор мусора и стал реальной причиной этого грандиозного пожара во время проливного дождя во время пандемии коронавируса.

Перфекционизм, как известно, является одним из симптомов шизофрении. Этим прекрасным качеством страдают все слуги народа. Всё наилучшее для блага трудящихся. Вот именно так и произошло с урнами у подъездов. Не мог же новый Гауляйтер Москвабада, пришедший на смену Сергею Семёновичу, утратившему доверие Гаранта за то, что слишком медленно проводил реновацию, мириться с тем, что урны около подъездов недостаточно гламурные. Ну, никак ведь не мог. Первые урны, установленные около всех подъездов дома новым Гауляйтером, мало чем отличались от Собянинских, однако же, конгениальная идея, собирать мусор раздельно, внесла свои коррективы, и всего через пару месяцев все урны заменили, ну и лавочки тоже. Всего-то через неделю после замены, лавки и урны стали куда-то исчезать, что наводило на мысль, что их распиздили дачники. Чтобы дачники ничего больше не распиздили, все лавки и все урны основательно утяжелили, и не только за счёт сильного увеличения их геометрических размеров, но и значительно увеличив толщину железа. Неожиданно у дачников спортивная подготовка оказалась несколько лучше предполагаемой, и новые урны с лавками не простояли даже и двух месяцев. Чтобы окончательно и бесповоротно защитить всё казённое имущество от вандалов, Гауляйтером было принято мудрое решение создать такую специальную конструкцию, которую распиздить будет совершенно невозможно, ибо её основание будет наглухо замуровано в асфальт. Результат, как ни странно, оказался положительным. Лавки и урны простояли уже почти год, ну а тут ещё и коранавирус.

Для блага трудящихся все лавки замотали полосатыми ленточками, зато с урнами не сделали абсолютно ничего. Последняя конструкция гламурной урны для раздельного сбора мусора отдалённо напоминала загадочный космический корабль времён освоения Сибири. Снизу корабль состоял из двух пожарных бочек чёрного цвета. Одна из бочек была засунута в другую, зато вот та другая была вся в дырочках, типа как для вентиляции воняющих отходов. По бокам дырчатой бочки шли снизу доверху две четвертьдюймовые трубы, тоже все чёрные, и служили эти трубы для крепления нижней части урны к асфальту и её верхней части к нижней. Такая вот супергениальная конструкция. Верхняя часть космического корабля для сбора мусора напоминала огромную пепельницу, которая одновременно служила вроде как крышей для двойной нижней бочки. Всё как бы очень просто, объедки и бутылки снизу, но зато окурки уже сверху. Гигантская пепельница укрывала бочку от палящих лучей солнца, ну и от дождей тоже. Бочка была вместительная, и в ней могла бы комфортно проживать семейная пара крыс со всем их многочисленным выводком. Дождевая вода совсем не попадала в нижний отсек помойного корабля, что и позволяло уверенно надеяться на возгорание бумаги, картона и пластика в любую погоду. Так оно и случилось.

Всегда надо помнить о технике безопасности. На лесных колокольчиках и дворцах для раздельного сбора мусора висели инструкции, а на урны их повесить забыли. Вот так получилось, что гастер не проявил должной воинской смекалки, бросив окурок в нижний отсек урны, и сжёг заживо ни в чём неповинную семью серых крыс. Однако Следственный Комитет так и не возбудил дело по статье «За жестокое обращение с животными» ни в отношении узбекского гостарбайтера, ни в отношении изобретателя урны для раздельного сбора мусора. Статья 245 УК РФ существует только в фантазиях бабушек, которые кормят кошек у подъездов. Тем не менее, бабушка не только позвонила ноль один, но и настремала своего внука, а уже он потушил пожар ровно за пять минут до того, как жителей дома разбудил дикий вой пожарных сирен. Во двор приехало шесть пожарных машин и человек двадцать пожарных. Они около часа никак не могли сообразить, кто виноват и что делать. Этот риторический вопрос постоянно раздирает на куски мозги не только русскоязычных россиян, но и всего прогрессивного человечества, однако подлый коронавирус появился совсем недавно, и почему-то не в прогрессивной Европе, а в коммунистическом Китае.

Картина за окном перестала представлять жгучий интерес, и Тыгла решил обратить свой взор на телевизор, хотя смотреть телевизор ему было стыдно. Нет, не за себя любимого, а за нашу великую Россию. Кто знает, как можно изо дня в день показывать с утра до вечера полнейшую хуйню? Дьюри, познавший толк в марксизме, говорил, что спрос рождает предложение. Раз эту хуйню показывают, значит, на всю эту гадость в великой стране есть спрос. Что народ просит, то ему и показывают. Выходит, что великая страна наша, на самом-то деле, есть не страна, а Корабль Мудаков, песнь о котором сочинил и спел Фёлдеш Ласло. Может Дьюри ошибся, но Дьюри не мог ошибаться хотя бы потому, что он ещё с самого раннего детства был отъявленным антисемитом и, значит, был обязан знать задницу врага намного лучше, чем свои пять пальцев, чтобы в случае крайней нужды, засунуть любой из своих пяти пальцев врагу в его задницу. Если проткнуть врагу простату, то он уже никогда не будет ссать на Ваш забор. Было уж очень тоскливо, и Тыгла, несмотря на чувство стыда, всё-таки включил телевизор.

Российское телевиденье очень быстро и навсегда усвоило важную мысль, что реклама является двигателем прогресса, и неустанно двигало прогресс. Всё ради блага человека, и этот человек, включив телевизор, сразу же погружался в незабываемый мир рекламы. Первым роликом, который предстал перед взором Тыглы, был ролик, в котором рекламировалось слабительное. Не совсем молодая девушка с лицом, выражающим неописуемые страдания из-за длительного запора и, вызванного им геморроя, входила в поезд метро, где вынимала слабительное и говорила, что Дюфолак это – мягкое решение проблемы. После её слов на экране появлялась карта метрополитена, и на ней по очереди мигали станции, после чего показывали поезд метро, который приехал на станцию Парк Культуры, а из этого поезда выходила та же девушка, но уже безмерно счастливая. По ходу получалась так, что она после Дюфолака отосралась в вагоне метро, и теперь у неё всё ништяк. Следующий рекламный ролик был крайне скучным, несмотря на то, что в главной роли был сам Сергей Безруков.

Третий ролик Тыгле понравился. В тёмном лесу стояла палатка, вот из неё выскочил мужик и побежал к дереву. Полив дерево, мужик хотел залезть назад в свою палатку, но его жестом остановил кривоногий пионер в красном галстуке и в красной пилотке. На ногах его были ботинки «Прощай Молодость» и белые носки до колен. Голосом, не терпящим возражений, пионер начал декламировать стихи:

«Если больше чем два раза

За ночь ссышься ты, зараза,

То от порчи и от сглаза

Помогает АФОЛАЗА».

Выслушав пионера, мужик взял у него пачку Афолазы и залез в свою палатку, а пионер исполнил пионерский салют, и всем было счастье. Человеку для счастья надо совсем немного, особенно, если он в душе индеец. После пионера какой-то Ушастый Бородаст в пиджаке на голое тело, босиком и в коротких штанах на пару с Еленой Малышевой голосами негромкими, но весьма противными исполнили песенку, в целях рекламы здорового образа жизни:

«Если на бутылку у Вас денег не хватает,

А Ваш хэр давно уже отгнил,

Не поможет никакая Вам пилюлька из Шанхая,

Принимайте Кардиомагнил!»

Елена Малышева показала упаковку Кардиомагнила и выдала порцию вселенской пурги, после чего Михаил Пореченков, а за ним и Сергей Гармаш опозорились на всю страну, соблазняя нищих отнести свои последние деньги в Банк. Понятно, что каждый агитировал за свой Банк, но суть от этого не менялась.

Тыгла думал, и не без оснований, что реклама не закончится никогда. Его начало клонить в сон, глаза его начали слипаться, но сквозь сон он услышал, как рекламу всенародной корпорации Газпром, так и анонс всенародно нелюбимого шоу «Снимай маску, Пидорас!» Из состояния полудрёмы Тыглу вывел очередной опус Елены Малышевой и Ушастого Хуйла. На это раз они также вели агитацию за здоровый образ жизни. Мотив песенки был почти тот же, но зато текст несколько отличался от первого, ибо рекламировался другой ингредиент ЗОЖа. Сам ролик был куда как красочнее и замысловатее первого собрата. Елена Малышева совсем перестала подпевать, зато начала весьма активно подтанцовывать. Её прикид был настолько фриволен, что мог легко оскорбить все лучшие чувства эротоманов. Сам же Бородаст держал в зубах окурок папиросы «Казбек» и весьма активно сам себе подтанцовывал. Лицо его выражало вселенскую скорбь, ну а голос сильно дрожал. Визуальным фоном служила огромная груда основательно подержанных унитазов и прочего оборудования для сбора вторсырья. Слава Богу, что тональность, как и в первом случае, была ля-минор. Ушастый Бородаст старательно гнусил:

« Если у Вас денег нет на сигареты,

И свело от голода живот,

Вам поможет пластырь, чудо-пластырь Никоретта,

Если Вы заклеите им рот».

Допев до победного конца свою лебединую песню, Бородаст выплюнул окурок, и тут же вышли два гориллобразных санитара из мультимедийной психиатрической больницы имени Жоржа Сореса , заклеили рот нарушителю антитабачного закона и увели его в неизвестном направлении. После рекламы началась какая-то полная хрень, и Тыгла начал тыкать по кнопкам пульта.

Тыканье кнопок – занятие захватывающее, ибо за весьма короткий период времени можно успеть охватить взором всю палитру телевизионного кретинизма. По всем федеральным каналам Пропагандоны пропогандонили, кто во что горазд, но основной темой их бестолковой болтовни была расчудесная внешняя политика. Про политику внутреннюю говорить совсем не стоило. Все телезрители и без того знали, что внутри у всех у нас говно. Вот Пропагандоны и старались доказать, что снаружи всё говнее нашего говна. Оно и понятно, ведь наружу-то могли попасть лишь считанные единицы, а вся электоральная биомасса переваривалась внутри . Биомасса завидовала тем, кто побывал снаружи, а Пропогандоны сочиняли страшилки про звериный оскал всех без исключения иностранцев, обзывая их русофобами. Знакомая история. Так уже было в СССР, только там все они были антисоветчиками. Ноу-хау, тем не менее, всё же принадлежит евреям, которые всех подряд обвиняют в антисемитизме. Недаром писал Екклесиаст, что всё уже когда-то было, и никогда так не было, чтоб чего-то не было. Ничего нового уже не будет.

На одном из каналов происходило всенародно нелюбимое состязание по кривлянию под фанеру. Надо сказать, что фанера была так себе, а конкурсанты были один другого бездарнее. Тем не менее, всё жюри кричало, что это гениально, и что ничего подобного раньше им слышать не приходилось. Сразу было видно, что Екклесиаст им не указ. Исполнитель роли Конька-Горбунка без грима вел себя надменно, а Всенародный Хомячок изображал из себя Учёного Бобра. Тётя Алла, от каждой новой песенки, испытывала чувство равноценное оргазму и закатывала в потолок глаза, как пионерка, которой в первый раз предложили перепихнуться в подъезде. Её бывший тоже закатывал глаза и четыре раза чуть не обосрался от счастья, зато вёл всё это безобразие какой-то Слава, на лице которого бесконечно сияла идиотская улыбка. Создавалось отчётливое впечатление, что ему не совсем удачно проделали пластическую операцию, приколотив к харе гвоздями улыбку Чеширского Кота. Тыгле до боли в яйцах захотелось поймать этого самого Славу и засунуть ему в жопу паяльник, чтобы посмотреть, будет ли он и тогда улыбаться. Вроде бы, Дэйл Карнеги писал такую хрень: «Улыбайтесь, людям это нравится». Нравится, если ж Вы улыбаетесь изредка. Тыгла нажал кнопку. Снова реклама. Рекламировали станок для бритья пизды, но показывали только гладкую женскую ногу ниже колена. Лицемеры, да что с них взять? Потом рекламировали какой-то загадочный товар антинародного потребления, ни то автомобиль, ни то какой-то сраный банк. После рекламы начался блок жизненно важных новостей.

Все эти теленовости напоминали репортажи из психиатрических больниц, с той только разницей, что не во всех репортажах присутствовали санитары. Вести с полей рассказывали, сколько человек подцепили Ковид, сколько из них померло, и сколько ещё осталось. Позавчера Габору из Питера позвонила Юля и сообщила, что у неё обнаружили Ковид. Юля была кандидатом экономических наук и ездила в Москвабад из Питера два-три раза в год всего-то на пару дней. Такие у неё были командировки. Она любила сочетать приятное с полезным и, вот по этой причине, она останавливалась на ночлег у Габора. Не тратиться на гостиницу было приятно, а трахаться с Габором было полезно, ещё и потому, что тот работал психиатром и по ходу иногда помогал Юле справляться с её вялотекущей шизофренией. Кроме шизофрении, у Юли была аллергия на кошек, и она пошла в магазин, а там, в углу мясного отдела кот обоссал весь прилавок. Юля была без маски и чихнула. За это её и забрали в ментовку, где продержали четыре часа, пока она не созналась в том, что у неё коронавирусная зараза. Потом у неё взяли подсписку, что она обязуется соблюдать режим самоизоляции в течении двадцати четырёх суток, после чего и осуществить самоликвидацию. В случае же нарушения карантинных правил Юле грозил штраф в сорок тысяч рублей.

Менты надели на Юлю противогаз и отвезли домой, а её муж и дочь были отправлены к бабушке с дедушкой. Квартиру опечатали, и Юля осталась одна. В этом был бы некоторый позитивный смысл, если бы Юля жила на втором этаже, но на седьмой этаж ни один мудак лезть по верёвке не хотел, вот и пришлось ей в отсутствии мужа мастурбировать в резиновых перчатках. Юля звонила Габору не только лишь для психологической поддержки, ей было приятнее мастурбировать, слушая мужской бархатный голос, который положен психиатру по определению. Как-то так вышло ненароком, что кроме Юли у Тыглы совсем не было знакомых подцепивших Ковид, что не совсем соответствовало информации из телевизора, и это вызывало некоторый когнитивный диссонанс. Типа, вижу одно, но зато слышу совсем другое. Следствием заболевания коронавирусом у Юли стало ослабление способности получать оргазм. В те дни, когда она приезжала в командировки, и Габор её банально ебал, Юля кончала со скоростью два раза в минуту, а тут такая неприятность – чтобы всего-то раз кончить, она проболтала целых восемь минут. Конечно, заниматься онанизмом в маске и перчатках гораздо хуже, чем ебаться с гандоном, не говоря уже о прелести незащищённого секса. Юля терпеть не могла безопасный секс, которым она занималась всего раз в жизни и именно в этот раз забеременела и родила свою дочь. Стоило ли ей ради рождения дочери тратиться на презерватив? Конечно, нет! Ради сына – дело иное, ради сына можно даже три гандона купить.

Воспоминания о Юле навеяли на Тыглу скуку, и он сладко зевнул. Туман в голове рассеиваться не собирался, а умные мысли стали заплывать в левое ухо, а выплывать из правого. Тыгла пытался перенаправить движение мыслей, но в рот ему залетела муха, и Тыгла выплюнул её с чувством глубочайшего омерзения, при этом подумав, что хорошо, что это – муха, а не Covid-19. Интересно, вот как же эта ёбаная муха смогла пролететь сквозь сетку, если коронавирусы не могут пролететь сквозь марлю? Видимо, шаг сетки слишком мелкий для мух, вот они и пролетают, но зато вирусы не могут. Следуя логике Роспотребнадзора, неизбежно придёшь к выводу, что если от мух не спасает сетка с ячейками меньше миллиметра, то точно спасёт стальная решётка. Решётка с ячейкой сантиметров десять, и ни одной мухи, ни одного комара и никакого коронавируса. Вот, например, ящик не даёт никакой информации о Ковиде в тюрьмах, а почему? В домах престарелых есть Ковид, ну а в тюрьмах его нет. Почему? Только из-за стальных решёток? Однако, мух в наших тюрьмах до хуя и даже больше, особенно над парашей. Сознание Тыглы уходило в сумеречную зону, однако, в телевизоре как-то неожиданно произошли некоторые странные перемены, и мысли Тыглы приняли совсем новое направление. Нельзя по утрам смотреть телевизор, никак нельзя, крайне вредно для пищеварения.

Тыгла задумался о том, почему в России от коронавируса помирают только медики, а все остальные болеют бессимптомно. Даже один из министров не помер от Ковида, несмотря на сопутствующую гидроцефалию. Интересно, ещё у одного из министров тоже была гидроцефалия, а он даже бессимптомно не заболел, зато Рамзан Кадыров выздоровел всего за три дня. Как-то всё это напоминало духовой оркестр, в котором каждый духопёр дует в свою дудку, не обращая внимания на ноты. Всем им кажется, что они играют в си-бемоль, только бемоли у них разные. Однако же, одна новость Тыгле очень понравилась. Новость заключалось в том, что всего за полгода китайским учёным удалось обнаружить, что коронавирус живёт не только в слюнях, но и в говне. Любая медсестра могла бы это обнаружить в течение часа, однако, это никому в голову не пришло. Роспотребнадзор никак не отреагировал на эту новость, а напрасно. Тыгла решил срочно исправить ошибку чиновников от медицины и принялся сочинять дополнения к правилам самоизоляции. Вечером надо будет согласовать эти дополнения с Габором, Эржебет и Кассандрой, всё это грамотно изложить и отправить президенту заказное письмо с уведомлением о вручении. Если почта будет закрыта на карантин, послать письмо через интернет, а потом послать всех на хуй.

В связи со вновь открывшимися обстоятельствами относительно коварства коронавируса, который живёт даже в говне, гражданам следует соблюдать новые меры предосторожности.

– Не жрать говно, как бы аппетитно оно не выглядело.

– Запретить лизать жопу кому бы то ни было, кроме Гаранта, а ему лизать только дистанционно, используя отечественные военные разработки.

– Снести на хуй все общественные сортиры, а все говнопроводы засыпать хлоркой и перевязать их ленточкой.

– При удовлетворении большой физиологической надобности гражданам следует строго выдерживать социальную дистанцию не менее десяти метров с подветренной стороны и не курить. Вытирать жопу бумагой запрещено. После каждой плановой и внеплановой дефекаций следует тщательно вымыть руки и жопу хозяйственным мылом, после чего протереть их спиртом или скипидаром.

– Всех проктологов отправить на принудительную вакцинацию, после чего расстрелять или повесить, а трупы сжечь.

– Запретить до тридцать первого декабря две тысячи тридцать седьмого года анальный и оральный секс, а также групповой секс, и срочно вернуть статью 121 УК РСФСР «Мужеложство».

У Тыглы было весьма много мыслей, которые пока ещё не обрели чёткую форму, однако очередная новость кардинально изменила полёт всех этих мыслей.

Неожиданно из США пришла новость, которая напомнила Тыгле о хорошо забытой поп-группе «Запрещённые Барабанщики». Такая российская поп-группа средней паршивости. Эти барабанщики спели песенку: «Ай-ай-ай-ай убили негра, ни за что, ни про что суки замочили». Наконец-то сбылось идиотское пророчество Виктора Пивтортыпавло, и негра убили. Почти ни за что суки замочили. Всего-то пять судимостей, и героина сам себе воткнул смертельную дозу. Подумаешь, какая важность. Ну, пытался втюхать фальшивых баксов в супермаркете, ну ещё оказал сопротивление. Так ему же всё можно, он же – негр, высшая раса, ебёна мать, а его замочили. Конечно, вся прогрессивная общественность моментально возмутилась этим фактом, и в США тут же начались сугубо мирные протесты против произвола полиции. Если бы тупые пендосы дослушали Пивтортыпавло до конца, то поняли бы, что ничего страшного не произошло, ибо даже мёртвый негр может играть в баскетбол. Незнание первоисточников и законов Мироздания не освобождает от исторической ответственности, вот негры все встали и пошли играть в баскетбол. Игра была недетская. По Америке начал бродить призрак коммунизма. Вот тут-то Тыгла и осознал всю значимость момента и понял, что Маркс был прав, и Энгельс тоже. Диалектический Материализм предсказал нам неизбежность пролетарской революции в США, значит, так тому и быть.

Невозможно изменить ход истории, как бы этого не хотели либеральные жулики. Справедливость неизбежно восторжествует и пролетарская революция в США свершится, если не сделать вовремя всем неграм лоботомию. Даже если и не пролетарская революция, то хоть майдан незалежности, и то неплохо. Как-то уже надоели данные статистики по коронавирусу. На самом же деле, во всем виноваты родители Дональда Трампа, точнее, их недальновидность. Вот и угораздило же их назвать своего сына Дональдом. Назвали бы Иосифом Виссарионовичем, так он бы за сорок восемь часов всех негров переселил в Антарктиду, ну и правильно бы сделал. Очень гуманный поступок. Расстрелять каждый дурак может, а переселить может не каждый. Чтобы негры ни в чём себе не отказывали на Южном Полюсе, им бы на карточку ежемесячно переводили по десять тысяч баксов, и работать бы было не надо, только обрастай себе густой шерстью, чем и подтверждай верность эволюционной теории Дарвина. С другой стороны, через пару тысяч лет жизни в Антарктиде негры бы побелели с целью маскировки от пингвинов, и их можно бы было смело переселить назад в Америку или Европу. Ладно, пусть уж не Иосифом Виссарионовичем, так хотя бы Никитой Сергеевичем. Никита Сергеевич Трамп уж точно настучал бы своим модным ботинком по башке всем мудакам из Всемирной Организации Здравоохранения, и тогда бы точно не было ни коронавируса, ни его идиотских последствий.

Не смотря на потрясающие свойства Ковида – 19, негры доказали верность идеи социальной справедливости и начали отнимать и делить. Когда же негры всё отняли и поделили, то порешили объявить Миру о создании нового независимого коммунистического государства троцкистского толка. Название придумывали не очень долго, благо проблем с травой у них не было. Семитско-хамитская Народная Республика Сикирукакапука. На улицах читали революционный рэп, а ещё жгли раздельно собранный мусор. Одного из рэперов избрали верховным жрецом и, по совместительству, главой Совнаркома. Срочно снесли на хуй все памятники белым работорговцам, а взамен их купили у Путина девять памятников Ленину, четыре памятника Ельцину и маленький бюст Пушкина. Бюст Пушкина верховный жрец поставил у себя в подворотне. Путин оказался крайне прижимистым и никак не соглашался продать Мавзолей вместе с Телом за миллиард фальшивых баксов. Он затребовал боковик в сто лямов неучтенных настоящих долларов США, ну вот и не сторговались. Однако ж, было ещё не всё потеряно. Конечно! Сбор для смертельно больных при помощи СМСок. Всё – хуйня кроме жёлтых пчёл. Осталось назначить правительство Сикирукакапуки и переименовать столицу, негоже, чтобы столицу называли именем белого работорговца.

После долгих размышлений столицу было решено назвать Швондерабад, а для распределения министерских портфелей пришлось устроить рэп-батл, типа как в Стране Лилипутов, чтоб тоже на батуте прыгали. Когда все желающие стать министрами закончились, глава МИД республики отправил СМСку с просьбой о признании независимости Сикирукакапуки главам Северной Осетии и Абхазии, но вышел у него полный облом. Там его послали на хуй, а почему неясно, видимо, выпили мало. Новости из-за океана радовали своим безудержным оптимизмом, но всему хорошему своё время. Часы пробили восемь тридцать, и пейзаж за окном снова заволокло синим дымом. Снова приехали два трактора с целью проведения мелиоративных работ для здоровья и блага трудящихся. Однако процесс полива продлился недолго, ибо дождь закончился, и выглянуло солнце. Трактора уехали, а Тыгла подумал, что и на самом деле поливать двор надо в дождь потому, что на солнце трактора нагреваются, а сидеть в раскалённом тракторе не слишком-то уж приятно, а во время дождя работать сплошное удовольствие.

Утомлённый шумом, дымом и новостями, Тыгла перебрался на кухню, где из радиоприёмника лились нежные звуки классической музыки. Сначала, с целью поднятия боевого духа утомлённого коронавирусом населения, по неоднократным просьбам радиослушателей по радио передавали пьесу «Баба Яга» из «Картинок с Выставки» Модеста Мусоргского. Боевой дух Тыглы поднялся настолько высоко, что он возжелал немедленно начать здоровый образ жизни. Тыгла решил, что не стоит ждать, пока проснуться барышни и Габор, так как спать они будут минимум до полудня, а для начала совершить пробежку на тридцать километров одному, ну а потом просто пойти на лёгкую прогулку вместе со всеми. Надо бы заметить, что в отличие от Габора, Тыгла совсем не курил и почти не употреблял алкоголь, однако бегал в день не менее десяти километров. Всем ясно понятно то, что при пандемии коронавирусной заразы десяти километров будет катастрофически недостаточно для того, чтобы подохнуть со стопроцентной гарантией, вот тут-то Тыгла и решил увеличить дистанцию втрое. После полёта «Бабы Яги» радиоприёмник надумал порадовать аудиторию Йоганом Себастьяном Бахом, что само по себе было совсем неплохо, однако «Прелюдию и Фугу Си-бемоль Минор» Тыгла никак не ожидал. Его толстый кишечник мгновенно подал сигнал бедствия, и Тыгла пулей вылетел за дверь.

Газоны были настолько болотистыми, что о пробежке по лесу не стоило даже мечтать, однако же, срать-то хотелось. Так хотелось, что Тыгла не удержался. Тревога оказалась ложной, точнее преждевременной, и он только лишь пёрнул, но так громко, что с неба упал голубь. «Фа-диез Мажор» – вполне правильно подумал Тыгла: «Аккорд фа-диез мажор. Интересно, убило ли голубя акустической волной или же запахом? Вот незадача-то. Скорее всего, он сдох от птичьего гриппа, сам по себе сдох, и Тыгла тут не причём. Значит, не согрешил, убив тварь Божью. И слава Богу». Толстый кишечник, освободившись от избыточного давления газов, выдал команду простате, тут уж Тыгла призадумался о продолжении рода. Эржебет была стройная девочка лет эдак восемнадцати-двадцати, брюнетка с зелёными глазами, студентка философского факультета МГУ, умница и красавица. Она влюбилась в Габора с первого взгляда, несмотря на то, что он ей годился в отцы. Не так, чтобы уже совсем годился, но ему было уже под сорок, и он малость комплексовал из-за этого факта, и этим основательно тормозил развитие отношений между Тыглой и Кассандрой. Тыгла тоже годился в отцы Кассандре, но его-то это не смущало. Он твёрдо знал, что они будут вместе и Кася родит ему не менее чем четверых детей, и она это тоже знала. Плевать на коронавирус, на всё плевать. Кассандра безумно нравилась Тыгле, несмотря на то, что в отличие от Эржебет, она была кареглазая рыжая сука. Да, да. Именно, сука, но Тыгле это безумно нравилось. Каждому своё. Кому-то стройная брюнетка, а кому-то рыжая сука.

Тыгла огляделся по сторонам, чтобы найти повод отменить пробежку, а с нею и весь здоровый образ жизни. Несмотря на то, что Тыгла никогда не курил, его до глубины души возмущал антитабачный закон, предписывающий бросить курить, чтобы помереть здоровым, и бежать на кладбище. Ну, на хуя такая жизнь? Как-то очень тоскливо жить на самоизоляции и не курить, но бегать по лужам на расстоянии не более ста метров от своего дома. Если сделать вид, что ты не просто так бегаешь, а разносишь пиццу, то можно убежать куда угодно. Именно так он и поступил, надев на спину воображаемый ранец урюка. Бег радовал, но не сильно. Обнаружив в мутных лужах множество свежих трупов голубей, Тыгла понял, что не только коронавирус, но и птичий грипп тоже бушует в этой прекрасной стране недоразвитого империализма. Вдруг пендосы начнут строить коммунизм, и что тогда. Перестройку придётся отменить? Может быть, поселить Дональда Трампа в Ростовской Области? Блядь, вот ведь пакость-то какая, как ни крути, кругом говно. Эту дурацкую мысль наглядно подтверждали кучи говна на газонах. Его было уж слишком много, чтобы наличие этого говна можно было бы объяснить каким-то карантином. Понятно, что тот мудак, кто придумал выгуливать собачек не далее, чем в ста метрах от дома, был конченым мудаком, однако же, и в этом нет ничего страшного. В нашей самой прекрасной стране во все времена все чиновники были кончеными мудаками, но столько говна раньше не было никогда. Во всём виноват коронавирус, который живёт в этом говне. Вот Вам и результат пандемии. Кругом говно. Говно и дохлые голуби. Зато не совсем ясно, где же дохлые кошки, павшие в борьбе с коронавирусом? Вот нет их ни хуя, хоть усрись.

Говно говном, а бежать всё-таки пришлось, и Тыгла побежал рысцой. Тихо так побежал, километров двадцать в час, и не более того. Неожиданно случилось первое препятствие, и скорость пришлось слегка сбавить. Тропинку, по которой он только вчера ходил, перекопали. Вот на хуя ж её перекопали уже пятый раз за этот год? Ответ совершенно очевиден. Чтобы не лишать трудолюбивых урюков работы. Следующее препятствие появилось метров где-то через двести, там перекопали не только тропинку, а уже весь газон между двумя пятиэтажками. А на хуя? Тут опять же, ответ очевиден. Там чурки будут сажать картошку, а несознательные граждане её будут активно затаптывать. Воистину, все русские суть неблагодарные свиньи. Чиновники радеют за их благосостояние, а они недовольны. Урюки вкалывают в поте лица своего, а тупорылое коренное население типа недовольно, а ещё урюков чурками обзывают. Нет, и никогда уже не будет культуры в этой азиатской стране. Тыгла пробежал несколько кварталов почти без приключений, однако загадочная вонь вынудила его сбавить ход. Скорее всего, воняло несвежим асфальтом. Около пятиэтажек, которые по плану должны были снести уже через несколько месяцев, меняли асфальт. Негоже, чтобы люди в последние месяцы проживания по своему старому адресу гуляли по колдобинам.

Забота о населении всегда была приоритетной задачей российских царьков, но наибольшего рассвета это явление достигло во времена после обнуления Гаранта, поставившего на должность главы Москвабада нового Чудотворца взамен утратившего доверие. Тут чудеса и начались. Благоустройство испытало такой подъём, который никому и не снился. Сначала укладывали асфальт, потом его отрывали и укладывали вместо него тротуарную плитку, потом проводили во всех домах капитальный ремонт, потом перекладывали плитку, потом сажали на газонах цветочки, потом сносили дома и строили новые, потом снова укладывали асфальт. Асфальт перекладывали по несколько раз в год, что не могло не радовать души граждан, ибо ароматы и шум стройки были им пожизненно гарантированы. По всему Москвабаду ездили на велосипедах разносчики малосъедобной жратвы азиатского происхождения, а те урюки, что не разносили жратву, рыли землю или стригли траву без перерыва на обед. Чтобы ленивые русские не мешали работать трудолюбивым урюкам, их высадили на самоизоляцию, и поделом им. Россия для всех кроме русских! Беги, Тыгла, Беги! Дождь асфальтовому террору только лишь на пользу. Беги и радуйся всему, что видишь!

Бег по лужам оказывает позитивное влияние на умственные способности, и этот факт оспаривать бесполезно. От тряски мысли, которые покоились на самом дне черепной коробки, всплывают наверх, как будто бы в ведро с говном дрожжи бросили. Кроме того, от вибраций зрительный нерв очищается от всякой шелухи, и начинаешь видеть даже то, чего увидеть совсем невозможно. Правильно! На кой чёрт ждать хорошую погоду, если асфальт должен пролежать всего пару месяцев? Абсолютно верно. Ждать не стоит, дождь бордюрам – не помеха! Пусть говорят все эти неблагодарные людишки, что наш новый Гауляйтер – вор, на самом же деле, он не так уж плох, как кажется, ибо следующий за ним покажет всем, где раком зимуют. Тыгла с благоговением вспомнил всеми добрыми словами Лужкова и Собянина, хотя раньше вспоминал их только трёхэтажным матом. Он также неожиданно осознал, что ни в коем случае не стоит ругать Гаранта, ибо грядущего выбрать не из кого. Все только хуже. Главное – позитивный настрой! Однако кроме радужных мыслей правого полужопия головного мозга существуют мрачные мысли левого. Одной из таких мыслей, пришедших в голову Тыгле, была мысль, что хорошо бы посмотреть, как Гауляйтер будет гнуть пальцы не в телевизоре, а в Измайловской подворотне и совсем без охраны. Тыгла прогнал крамольную мысль и выбежал на Первомайскую улицу. Во время левого поворота извилины перекосились, и Тыгла неожиданно вспомнил повесть Михаила Афанасьевича Булгакова под названием «Роковые Яйца». Он совсем недавно от нехуя делать посмотрел её экранизацию на Ю-тюбе. Сначала с гадами боролась Конармия Будёного, но гады выигрывали, ну а потом в середине июля в Москве приключился сильнейший мороз со снегом, что и поубивало всех гадов. Так оно и с коронавирусом должно случится. Дождь уже почти закончился, а это значит, что уже скоро наступит жара, и все вирусы через пару дней сдохнут.

Бежать по широкой улице было значительно легче, чем по задворкам, тогда Тыгла сменил аллюр и перешёл с рыси на галоп. Так быстрее получится, иначе он опоздает к завтраку. Мысли встряхнулись, а перемена их мест привела к усилению когнитивной составляющей, и Тыгла осознал, что на улице совсем нет автомашин, однако трамваи, троллейбусы и автобусы ходят гораздо чаще, чем раньше. Народа в транспорте нет, совсем нет, но транспорт-то работает. Сомнения Тыглы рассеяла юная пенсионерка, которая хотела убежать от коронавирусного инфаркта. Тяжело сопя, она сообщила, что сломался сайт по выдаче электронных пропусков, но эту новость ещё не сообщили Мосгоравтотрансу, вот они и катаются порожняком. Нет любви, и счастья тоже нету, и везде одни и те же куры. Так думал не только Тыгла, но и Сергей Есенин, однако именно Тыгла сообщил об этом юной пенсионерке, а она на него обиделась, видимо потому, что в детстве читала Есенина, который там зачем-то написал: «Для меня ж разбросаны по свету молодые чувственные дуры». Далее Тыгла бежал один. Пенсионерка отстала. Оно и к лучшему.

Пересекая Девятую Парковую, Тыгла увидел негра. Тот стоял и нагло курил сигару, беззастенчиво поставив свою правую ногу на урну для раздельного сбора окурков. Урна находилась всего в трёх метрах от входа в Хозтовары, а это означало то, что курить около неё запрещено. Кроме этого нарушения, негр курил без маски и без перчаток, что ни в какие ворота уже не лезло. Вот тебе и Black Lives Matter, а сокращённо BLM. Типа как Жизнь Чёрных Имеет Значение. Скоро у нас появится ЖУИЗ, то есть Жизнь Урюков Имеет Значение, и тогда-то урюки заставят русских лизать им жопы, но, слава Богу, пока только негры имеют значение. Тыгла не был расистом, он был самым обычным обрусевшим мадьярским националистом, и это толкнуло его на странный поступок. Поравнявшись с негром, Тыгла почтительно сказал ему: «Извини, Бро! Я не стану чистить твои ботинки своими усами», после чего ударил негра по левой ноге. Как того и следовало ожидать, негр пизданулся жопой о совершенно новую тротуарную плитку и заорал, как раненый бабуин в период брачных разборок: «Биляд падла! Сука биляд. Как бойна та», доказав тем самым преимущество чёрной расы над белой, а Тыгла, довольный свершившимся актом возмездия, побежал в сторону Первой Парковой.

Обозревая окрестности благоустроенного Измайлова, Тыла обнаружил кучу позитивных перемен. Он давно уже не отходил от своего дома дальше магазина, а походы в лес не позволяли оценить масштабы паранойяльной реновации и иных мегаломных проектов Гауляйтера, а тут тебе, пожалуйста. Вместо уродливых памятников архитектуры выросли огромные комфортабельные коробки, жить в которых могли все желающие идиоты, но по невыясненным причинам никто из тех, кто принимал участие в этой реновации, там жить, желания не изъявили, так оно и правильно, чиновники должны быть скромными и всё наилучшее отдавать нищебродами и алкашам. Всё на благо быдла! Одновременно с мудрой мыслью в голову Тыглы ворвалась мелодия Мусоргского из цикла «Картинки с Выставки», и называлась она «Быдло». Тональность соль-диез минор. Слишком много знаков в ключе, чтобы бежать галопом, и Тыгле пришлось перейти на карьер. Сквозь туман и пелену дождя Тыгла неожиданно обнаружил, что Дом Культуры Строителей до сих пор ещё не снесли, а значит, есть поле активной деятельности для деятельного Гауляйтера вечного города Москвабада. Всё это не могло не радовать, так как сам Тыгла жил в сталинской пятиэтажке у самого леса, а значит, её снесут после Дома Культуры. Культура-то на хуй ни кому не нужна. О какой ещё культуре может идти речь, если можно украсть миллиарды?

Проявив должную заботу о российской культуре, Тыгла побежал дальше в сторону центра. Слева по борту располагалось здание Измайловского районного суда. Оно было перевязано ленточкой, из чего можно было сделать однозначный вывод, что Правосудие ушло на карантин. Немного дальше и справа находилась старинная усадьба «Измайлово». Усадьба располагалась на острове, что посреди круглого пруда, Как гласила народная молва, этот пруд выкопали давно, ещё при Петре I, а дно пруда укрепили бетонными плитами. Пруд и сквер вокруг него тоже были перевязаны полосатой лентой, типа сделали подарок царю-реформатору от Роспотребнадзора. Ходили непроверенные слухи, что именно в этом пруду Пётр I начал строить российский флот. Чего только не говорят эти историки, просто уши вянут. Какой ещё в жопу царь-реформатор? Ведь этот царь-реформатор – такой же реформатор, как и Ельцин. Нареформировал, сучий потрох, до сих пор непонятно, что делать и кто виноват во всём это говне.

Пробежав под Окружным Мостом, Тыгла снова перешёл на рысь, так оно проще. Ткацкая улица узкая и кривая, того гляди, сшибёт ненароком троллейбус. Смена аллюра привела к временной смене социального статуса. Рядом с Тыглой бежала длинноногая блондинка лет двадцати и постоянно пыталась ущипнуть его за жопу. Тыгла не любил фамильярностей и предложил ей ограничиться светской беседой. Блондинка сообщила Тыгле массу новостей, которые его не удивили, но внесли некоторое разнообразие в процесс погони за здоровьем. Девушка черпала новости из навороченного гаджика, в который она постоянно пялилась косящим левым глазом. Первая новость заключалась в том, что Эвелина Блёданс получила тяжёлую производственную травму во время съёмок сцены интимного характера. Её половой партнёр по сцене раздавил ей в порыве страсти нежной почти новую силиконовую сиську. Вот и нехуй в предпенсионном возрасте в порнухе сниматься во время режима самоизоляции. Вторая новость была весьма загадочна, и Тыгле прояснить её так и не удалось. Новость заключалась в том, что Гарант отменил предварительную запись в МФЦ. Вот и найден краеугольный камень российской психиатрии! Этот МФЦ, то есть Москвабадский Финансовый Центр, и до закрытия на карантин работал безо всякой записи, а тут ещё и коронавирус грянул. С другой стороны верно, на хуя записываться в неработающий центр? Блондинка пёрнула, но почти не смутилась, так как посчитала, что Тыгла стал ей уже почти родным, и перешла к обсуждению роли актёра Михаила Ефремова в новейшем шоу «Задави Пешехода».

Никаких пешеходов Ефремов не давил, а врезался в шедевр отечественного автопрома. Шоу набирало обороты. Родственники погибшего, несмотря на горе, не вылезали из телеящика, а защищать их интересы взялся самый бессовестный адвокат всех времён и народов, еврейский хипстер от юриспруденции, Александр Добровинсий. Бесплатно! Блядь! Из сострадания, блядь! Телеканалы отмусолили родственникам погибшего столько бабла, что три ляма от Ефремова их нисколько не заинтересовали. Вот она высшая мораль посткоммунистического общества, вот она нравственность, о которой пиздят из каждого утюга. Вся гламурная межпуха требует справедливого суда над алкашом и наркоманом, который прикидывался аж народным артистом. Требуют для него двенадцать лет химии, в то время как незадолго до этих событий обдолбаная чиновница въехала в толпу на автобусной остановке и получила четыре года условно за семерых покойников. Была бы она народной артисткой, так её бы точно расстреляли. Нехуй выпячиваться, забыли, что ли в какой стране живём? По ходу обсуждения Ефремова блондинка пёрнула ещё раз или два, а Тыгла снова перешёл на галоп. Блондинка не отставала, тем не менее, пиздить стала поменьше. Она сообщила, что Путину в Кремль звонят внуки по служебному телефону и поздравляют его с грядущей победой над Ковидом и с обнулением президентских сроков. А дедушка-то им рассказывает, что править он теперь будет ещё шестнадцать лет, так по этому поводу на Красной Площади будет скоро военный парад, посвящённый победе российского народа в бесконечной войне с украинским фашизмом, коронавирусом и антисемитизмом.

Кроме идиотских новостей, сообщённых блондинкой, была и одна весёлая. Десантники обещали отпиздить Филю Киркорова. Нихуя ж не отпиздят, только и умеют, что пиздить, но один хуй весело. По мере приближения к Преображенской Площади цензурных слов оставалось всё меньше, а матерные слова приобретали некий сакральный смысл. Блондинка же резко потерялась недалеко от районного туберкулёзного диспансера, из чего Тыгла сделал вывод, что её поймали менты за бег без пропуска и отправили прививаться от Ковида. Вывод оказался неверным, блондинка просто попала под трамвай, но в некрологе написали, что она попала в Рай после смерти от коронавируса. Этого Тыгла не знал да и знать не хотел, по той причине, что его внимание привлёк огромный стеклянный куб, стоявший посреди площади. Блондинок-то много, а куб ведь всего один. Несмотря на бурные потоки мутной воды, Тыгла добрался до куба, с целью расширить свой кругозор и слегка отдохнуть, ибо бежал он с опережением графика на целых сорок минут.

Наебали! Как всегда, наебали! Куб был вовсе не стеклянным. Опять ебаный пластик, зато блестит, как у кота яйца. Внутри куба лежали весьма сомнительные съестные припасы, мелочь и пластиковая литровая бутылка Портвейна 777. Кто-то бросил туда ещё несколько окурков, но, скорее всего, это было сделано случайно и без злого умысла. Обойдя куб по часовой стрелке девять с половиной раз, Тыгла увидел надпись: «Сбор средств для голодающих тети Фроси и Дяди Йоси». Сразу всё встало на свои места. Известно, что во время любых катаклизмов больше всех страдают евреи. Так было, так есть, и так будет всегда. Аксиома, блядь! Вот так и случилось. От коронавируса больше всех пострадал шоу-бизнес, а дядя Йося даже был вынужден купить дом у своего друга Дерипаски, чтобы тётя Фрося случайно не подохла. Хотя, не велика потеря, один хуй петь-то она давно разучилась. Если бы не этот сраный Ковид, так дядя Йося купил бы для неё что-нибудь получше, например, Букингемский Дворец. А тут, блядь, доходы-то совсем упали, ниже плинтуса упали, чтоб им всем!

Тыгла поднял подохшего от птичьего гриппа воробья и закинул его в куб, и в самый последний момент увидел красную надпись, сделанную мелким шрифтом и от руки: «Россияне! Соотечественники! Крымнашисты! Убедительная Просьба жертвовать исключительно кошерные продукты. Заранее благодарим». У Тыглы возникли некоторые сомнения относительно кошерности покойного воробья, но он успокоил себя мыслью о том, что не один он совершил роковую ошибку. Скорее всего, окурки тоже были не слишком-то кошерными, да и кошерность винтажного вина была тоже под большим вопросом. Авось пронесёт нелегкая, и тётя Фрося не подаст на него в суд за причинение невыносимого морального вреда её здоровью. Даже если и подаст, так хуй чего докажет. В рот её ебать, и воробья туда же. Всем известно, что беда никогда не приходит одна. Только две, и обе подряд. Вот Тыгле и захотелось ссать да так, что терпеть уже не было никакой мочи. Проклятый, бля, простатит, чтоб его разорвало, однако же, шанс разорваться явно вырисовывался у мочевого пузыря.

Позади Тыглы находился чудом сохранившийся с советских времён НИИ. Народу никого не было, так кого стесняться? Теперь понятно, откуда растут ноги вандализма. Откуда ещё? Из жопы, из жопы, в которой живёт простатит. Именно из-за него распроклятого Тыгла совершил действия кощунственного характера и обоссал кубик с пожертвованиями для голодающих тружеников песнопений под фанеру. В связи с тем, что симптомы Ковида менялись с неимоверной скоростью, могло оказаться и так, что недержание мочи станет основным из них, а вот тогда пиздец. Тогда будет хуже, чем у Юльки из Питерабада. Тыгла припустился с места в карьер в сторону Сокольников. Не прошло и десяти секунд, как к Тыгле прилип необыкновенно наглый и чрезмерно резвый подросток неопределённой половой принадлежности. Подросток жевал тухлый гамбургер и был одет в майку от Сбера. Волосы у подростка были зелёно-розовые, и Тыгла неизбежно понял, что это Даня Милохин, хотя ни разу этого Дани он раньше не видел. Знание закономерностей освобождает от знания некоторых фактов.

Тыгла посмотрел на подростка не слишком добрым взглядом, и тот молвил человеческим голосом, что не корысти ради, а просто от скуки, типа не с кем ему попиздить по душам. Тыгла возражать не стал, ибо до конечного пункта пробежки было ещё весьма далеко. Конечным пунктом была пожарная каланча времён до исторического материализма. Справедливости ради следует заметить, что Сергей Семёнович Собянин отнюдь не был варваром и бережно относился к московской архитектуре. Он сносил памятники архитектуры не совсем под корень, а оставлял от исторических зданий огрызок фасада, который и торчал как гнойный прыщ из нового шедевра архитектуры, этажность которого не поддавалась подсчёту. Такой вот, блядь, небоскрёб со встроенным в него огрызком фасада семнадцатого века. Красота неописуемая. Так вот, эту пожарную каланчу хотели перенести на крышу очередного собянинского уёбка в семьдесят семь с половиной этажей, но из-за пандемии не успели, и каланча ещё стояла на своём месте и не теряла надежды, что последний Гауляйтер вовремя подохнет о коронавируса, и её вознесение не случится.

Надежды юношей питают, видимо, и девушек тоже. Может так статься, что и подростков неопределённой половой принадлежности надежды питают также. Подросток высказал Тыгле всё своё негативное отношение к коронафрении и к короналепсии, от которой вылечили казачку Раю Булкину, за что и дали ей до хуя булок. Главное – ещё в детстве выбрать правильную фамилию. До моста через Яузу не было почти никаких приключений, однако около моста стоял патруль из ментов и росгвардейцев кардинала. Подросток, почуяв своей задницей неладное, резко повернул направо и решительно взял курс на больницу имени Ганушкина. Не всегда планам суждено сбыться. Не стоит резко менять направление движения во время тропического ливня. Вот и наглый подросток неопределённой половой принадлежности не справился с управлением и со всего маху пизданулся головой о бордюр. Пиздец наступил без проволочек. Серое вещество, смешанное с кровью, потекло в направлении реки. Розово-зелёные волосы Дани приобрели не совсем приятный оттенок, а причёска совсем испортилась.

Тыгле неожиданно стало весьма интересно посмотреть на ярко оранжевую причину падения его попутчика, и в связи с этой гуманитарной потребностью, он даже несколько сбавил скорость передвижения к намеченной цели. Это была не апельсиновая корка, как ему поначалу показалось, а было это говно. Эдакое ярко оранжевое говно. Изрядная кучка говна, вонючая до полного омерзения. Эдакое говно у Тыглы было всего один лишь раз, когда он ещё в детстве побывал в гостях у своей соседки, Цили Аароновны Хрюкенбок, которая щедро угощала всех гостей россиянским национальным блюдом, Морковно-Варенным Шмотком. Редкостная кошерно-халяльная гадость, однако же, ему пришлось всё сожрать из вежливости. Ничто не даётся нам так дорого и не ценится так дёшево, как вежливость. Правда, в умной советской книжке всё было написано с точностью до наоборот, ну так нет теперь советской власти, значит, все советские мысли надо читать задом наперёд. Говно, как говно. Так себе, ничего особенного. Только кто-то насрал не совсем в то время или не в том месте. И так в жизни бывает. Вот Даня Милохин и разбил себе башку из вежливости.

У Тыглы не было пропуска на пробег через Яузу, и он решил, что придётся делать круг через Электрозаводской Мост. Слава Богу, не пришлось. Патруль тоже заинтересовался оранжевым говном и трупом подростка, и путь на мост оказался открытым, если не считать одной мелкой неприятности. Совсем незначительная проблема, причём дохлая. Такая дохлая свинья со штампом SWEINEFLU на боку, а около неё чайки. Чайки омерзительно каркали, зато свинья лежала смирно, не подавая даже слабых признаков жизни. Видимо, именно эту свинью и охраняли менты с гвардейцами. Пробежав метров двадцать, Тыгла осознал всю значимость текущего момента. Не вызывает никаких сомнений, что эту свинью подложили подлые русофобы и антисемиты, с целью подрыва авторитета Гауляйтерера. Подтверждение этой мысли ждать себя не заставило. На мосту появились четыре урюка с газонокосилками. Они тихо и чинно шли цепью на встречу Тыгле, глядя сквозь него, и целеустремлённо косили траву. Очень даже важное дело, особенно, в период самоизоляции. Всем известно, что на асфальте трава не растёт именно потому, что доблестные потомки Чингиз-Хана её регулярно бреют впрок, чтобы она никогда уже не выросла. Невозможно себе представить более омерзительное зрелище, чем мост, заросший травой, даже, если это – конопля.

Тыгла остановился метрах в десяти от урюков, и взгляд его не предвещал ничего доброго. Урюки тоже остановились и даже выключили свои машинки для бритья травы на асфальте. Немая сцена длилась не более секунды, а потом бойцы коммунального фронта решили уступить дорогу во избежание акта возмездия со стороны озверевшего сторонника здорового образа жизни, Тыгла же продолжал стоять в ожидании, пока рассеется дым от газонокосилок. Урюки очень осторожно просочились мимо Тыглы в сторону свиньи и, стоя у него за спиной, начали что-то бубнить на своём птичьем наречии. Тыгла, хоть и не знал наречия гостарбайтеров, однако понял, что они бурно обсуждают вероятность халяльного происхождения свиного трупа с целью его дальнейшей утилизации путём безотходного поедания. Судя по всему свинья, подохшая от свиного гриппа, оказалась халяльной, и Тыгла решил продолжить свою нелёгкую пробежку.

Мост через Яузу значительно меньше своего Крымского собрата, и именно по этой причине не прошло и пяти секунд, как Тыгла натолкнулся на загадочное сооружение, стоявшее на том месте, где мост заканчивался. Это сооружение слегка напоминало гранёный стакан около пяти метров в диаметре, однако ж, основание этого стакана имело форму Звезды Давила. Все грани огромного стакана являлись жидкокристаллическими экранами высотой около трёх метров. Парадоксальный склад ума подсказал Тыгле, что это – указатель и информационный стенд в одном стакане. Природное любопытство заставило Тыглу в очередной раз притормозить и изучить содержимое надписей на всех двенадцати экранах. Кроме инструкций и правил поведения на улицах во время пандемии, на некоторых из граней Стакана Давида содержалась полезная информация о нововведениях в области культуры и быта жителей мегаполиса. Прежде чем продолжить свой тернистый путь, Тыгла решил всё-таки ознакомиться со всеми жизненно важными нововведениями.

Под мерцающей стрелкой, указующей на северо-восток, где раньше вроде бы как находилась психиатрическая больница имени Ганушкина, была скромная надпись: «Всемирный Научно-Исследовательский Институт Коровьего Бешенства имени Р.О. Дудаева». Надпись выглядела особенно загадочной по причине, что было непонятно, кто же такой Р.О. Дудаев, ибо героя Чеченского сопротивления звали Джохаром. Стрелка, направлявшая граждан на восток, то есть туда, откуда и прибежал Тыгла, была с совсем загадочными комментариями, и гласила она: «На Хуй Туда!». Стрелка же на запад гласила, что улица Стромынка теперь называется Проспект Патриотов, зато в направлении юго-западном вместо психиатрической больницы имени Гиляровского отныне и во веки веков будет находиться Церковь Свидетелей Коронавируса, а вместо следственного изолятора Матросская Тишина будет Москвабадский Университет Прикладных Навыков имени Г.О. Грефа. Такое интересное учебное заведение, просто обосраться и не жить. Всенародно любимый Районный Военный Комиссариат имени С. Шойгу, как оно и положено, находился на северо-западе, однако название его несколько укоротили по желанию Гаранта, и от него осталось только Рай имени С. Шойгу, куда всем давно следовало попасть. Юго-восточное направление не порадовало совсем, ибо какой-то негодяй и вандал заблевал обе грани сверху донизу. Нет на них никакой управы. Оскорблённый до глубины души действиями вандала, Тыгла побежал вдоль Проспекта Патриотов.

До здания Пенсионного Фонда никаких значимых событий не произошло, но на заборе больницы имени Русакова висел огромный телевизор, по которому передавали последние новости. Телевизор сообщил, что в правительстве нашей Родины произошли очень важные кадровые перестановки. Эльвира Сахипзадовна Набиуллина была освобождена от должности главы Центробанка, зато на её место назначен Сергей Кожугедович Шойгу. На место Шойгу, который, как все помнят, был министром обороны, назначен Аркадий Романович Ротенберг, а вот главным строителем мостов назначили Анатолия Борисовича Чубайса. Ротенбергу же сразу присвоили внеочередное воинское звание Маршала, а вот Набиуллину назначили министром здравоохранения, оно и правильно, так как охраной здоровья обязана заниматься исключительно женщина, созерцание которой вмиг убивает на хуй всех микробов и остатки эрекции.

Добежав до Дома Культуры имени Русакова, который ещё также был по совместительству Театром Романа Виктюка, Тыгла обнаружил, что это уродливое здание, напоминавшее одновременно Трактор и Серп и Молот, до сих пор стоит на своём месте и радует глаза и души прохожих портретом Анатолия Чубайса. На лбу Чубайса вандалы написали неприличное слово примерно из трёх букв, однако же, ему было на это совершенно насрать. Толик снисходительно взирал с холста, как будто бы хотел сказать: «Да в рот я вас всех ебал». Тыгле не понравилась ехидная улыбка Толика, и он побежал дальше, ибо времени оставалось в обрез. Боковым зрением Тыгла увидел рекламный плакат, который висел на заборе спортивного комплекса имени Братьев Знаменских. Загадочная надпись на плакате гласила: «Благотворительный Концерт Мастеров Фанерного Песнопения, весь сбор будет направлен для лечения детей от коронавируса, ежедневно с 7-00 до 23-00, прямо 925 метров». Прикинув хуй к носу, а муде – к бороде, Тыгла сообразил, что это и есть поворотная точка его маршрута. Если не растягивать удовольствие от бега, то можно минут двадцать пять насладиться высокохудожественным кривлянием под фанеру выдающихся звёзд отечественной попсы. Почему бы и нет? Всё же лучше, чем сидеть дома взаперти.

Пробежав полпути, Тыгла услышал доносившиеся со стороны звуки. Судя по противному тембру голоса и запредельной заунывности мелодий, пела Маня Чуланова. Тыгла очень давно ничего о ней не слышал и был твёрдо уверен, что она померла уж лет пять назад. Ан, нет! Не тут-то было. Живее всех живых. Хотя, и тут может быть ошибка. Современная наука творит чудеса. Могли же вырастить клона в пробирке. Одну же овцу вырастили, так почему бы не вырастить ещё одну. А ещё Тыгла вспомнил шоу «Точь в Точь» или «Один в Один», а может статься, и ещё какое-нибудь дебильное попугайское шоу. Лучше один раз не видеть, чем сто раз не слышать, и Тыгла со всех ног помчался на романтическую встречу с Маней Чулановой. По мере приближения к месту неизбежной встречи со всенародным кумиром, количество слушателей росло в геометрической прогрессии, и наконец, на расстоянии прицельного плевка достигло приблизительно десяти душ. Ворона, два-три шелудивых воробья, две облезлые кошки, две бездомные собаки, которые беззастенчиво еблись прямо посреди дороги ещё и под аккомпанемент, два негра из Сикирукакипуки и Тыгла. Все они пристально разглядывали поющее существо, стоящее на балконе пожарной каланчи. «Нет, не клон и не подделка, точно Маня воскресла», – подумал Тыгла.

Короткие, тонюсенькие и кривые ноги поющей барышни весьма укрепили уверенность Тыглы, и он решил, прежде чем бежать назад, послушать воскресшую Маню Чуланову, однако ж, жалобная песня закончилась, а вот певица решительно возжелала сдристнуь. Оскоблённый до глубины души подобным актом вопиющей несправедливости, Тыгла начал свистеть и хлопать в ладоши, и чудо свершилось. Маня вернулась на место, игриво вильнув своей тощей жопой, и, сильно смущаясь, сказала: «По многочисленным просьбам трудящихся я спою Вам ещё одну самую последнюю песню. Слова народные, музыка Яши Кривого. Песня о перелётных птицах, которые летят в нашу страну, где им будет оказана помощь в их нелёгкой борьбе с птичьим гриппом». Тыгла аж взвыл от восторга. Это ж Вам Кривой, а не какой-то там хуй собачий! Тот самый Янкель Рувимович Кривой, который аж целый год учился в Саратовской Консерватории, пока его не выгнали оттуда на хуй, зато до этого он успел окончить какой-то Педагогический Институт по классу хорового дирижирования и даже поработал в средней школе учителем песнопения. Ради такого стоило пробежаться, и похлопать в ладоши. Это Вам не какой-нибудь Прокофьев или Мусоргский! Настоящий всенародный самородок! Тыгла превратился в слух. Слух ничего не слышал, но глаза кое-что да увидели. Правильно, имеющий глаза да не услышит.

Маня подтянула сползающую юбку, но несколько перестаралась, и зрители увидели её трусы. Ничего бы страшного не произошло, если бы впопыхах Маня надела трусы как положено, но она их надела наизнанку и задом наперёд. Трусы когда-то были белыми, но из-за проблем с туалетной бумагой, которую полностью скупили несознательные граждане в течение четырёх дней с момента объявления режима самоизоляции, на трусах остался след говна. И это было бы не так ужасно, если бы говно было коричневым, но оно было тёмно-зелёным. Грамотный негр из Сикирукакипуки, сообщил Тыгле, что певица страдает язвой желудка и лечится Де-Нолом, от которого говно приобретает зелёный цвет, так как в нём содержатся нерастворимые соли редкого металла, который называется Вермутом. Очевидно, что негр перепутал Висмут с Вермутом совсем без злого умысла, но воспоминания о Вермуте Розовом Крепком подействовали на Тыглу не самым лучшим образом и вызвали навязчивое желание блевануть. Блевать под гениальную музыку Янкеля Кривого, дополненную несравненным пением Тани Булановой, было неэстетично и негигиенично, и Тыгла уже хотел позорно сбежать, но мидийные звуки квартета из одноимённой басни Ивана Андреевича Крылова, неизбежно подействовали как Ханаанский Бальзам на измученную Нарзаном душу, и рвотный рефлекс ушёл на хуй, на Тыглу же снизошла благодать. Во время схождения благодати на площадь прибыло ещё около десяти слушателей. В огромном джипе подъехал сам Король Эстрады с Королевой Шансона. На электрическом самокате подкатил адвокат всея Попсы Александр Добровинский, чтобы защитить всех наших звёзд от обвинений в плагиате, а за ним прилетели несколько голубей.

Фанера была незамысловатой и не вызывала никаких негативных эмоций. Тональность была Ля Минор, как того и требует Русский Шансон, ну а размер две четверти. Вступление показалось Тыгле несколько затянутым, однако ж, во всём есть свой смысл. Пока пластмассовый оркестр демонстрировал интеллектуальную мощь как бы композитора, певунья изображала из себя перелётную птицу, убитую свиным гриппом вкупе с коровьим бешенством. Она махала руками, не попадая в ритм, что наводило на мысль об уникальном даровании, которое злые психиатры называют расстройством схемы тела. Особенно ярко этой способностью наделены Боря Моисеев и Филя Киркоров. Это какой же надо иметь дар, чтобы петь в одном ритме, а плясать в другом, хотя если фанеру не слушать вовсе, то почему бы и нет? От движений, напоминающих кататоническое возбуждение, юбка задралась ещё выше, а почему бы и нет? Известно, чем короче юбка, тем ноги кажутся длиннее. Свежий ветер приятно обдувал промежность Мани Чулановой, что всенепременно отражалось на её физиономии, источавшей во все стороны безысходную тоску и вселенскую скорбь. Намахавшись руками вдоволь, Маня запела голосом, полным неподдельного трагизма:

«Журавли летят по небу, хуйли толку?

Ну-ка, Мать! Тащи мою двустволку.

Как я пиздану по этой стае,

Чтоб они здесь больше не летали».

Благодать стала переполнять душу Тыглы и, если бы не Кривой, так всё бы было хорошо, но таланты Янкеля Рувимовича в совокупности с талантами Мани, сделали то, о чём создатели коронавируса даже не подозревали.

По незыблемым законам Шансона две последние строки куплета следует повторять, типа как припев. Вот если бы не Саратовская Консерватория, так и не пришло бы в Кривую Голову дурацкая мысль о модуляции, но она-то пришла, и Маня повторила две последние строчки, но на полтона выше. Так уж получилось, что эти две строчки были спеты в Си-Бемоль Миноре, и кишечник Тыглы тут же отреагировал. Вот как тут быть? Срать-то хотелось так, что терпеть не было мочи даже несколько секунд. Обосраться ещё и в такой торжественный момент – уму непостижимо! Позор, да и только. Тыгла напряг все извилины обоих полушарий своего головного мозга, но не нашел лучшего выхода, чем просто проснуться.

Тыгла проснулся с отвратительным настроением. Надо же, такая хуйня приснилась, а ещё вонь. В комнате воняло, что хоть святых выноси. Тщательный осмотр места происшествия не выявил говна в твёрдом или жидком агрегатных состояниях, исключительно газообразная фракция, что не могло не радовать, но воняло очень мерзко. Тыгла вышел на кухню и выглянул в окно, за окном было совсем темно. Это наводило на мысль, что надо бы пойти и лечь спать по второму разу, что и было сделано. Чтобы не нюхать свой незримый вторичный продукт, пришлось уйти в другую комнату, благо их было много, перди себе на здоровье. Сон не шёл. Не шёл, хоть обосрись, однако, бегать по тёмному лесу было совсем не по кайфу. Тут-то Тыгла и понял, что пришло время для тяжких раздумий. Туман начал заполнять черепную коробку, а мысли, привлечённые ядовитым ароматом, начали заплывать в задницу, а после недолгого брожения по пищеварительному трату и по скользким извилинам головного мозга, выплывать из носа и ушей. Сон, что приснился ему перед пробуждением, почему-то не радовал Тыглу, и надежда на то, что новый сон будет лучше предыдущего, была слишком слабой. Интересно, где это он так нагрешил, что ему такая мерзость снится?

II. Руслан и Людмила

Ещё учась в лицее, Пушкин Александр Сергеевич начал сочинять поэму «Руслан и Людмила», и было это году в одна тысяча восемьсот семнадцатом от Рождества Христова. Сочинял долго и упорно, ну и в тысяча восемьсот двадцатом году всё-таки сочинил. В одна тысяча восемьсот тридцать седьмом году Михаил Иванович Глинка начал сочинять оперу с таким же названием, но не совсем так, как хотелось бы. Дантес уже благополучно пристрелил Пушкина, вот из-за этого прискорбного факта Глинка был вынужден обратиться к целой толпе поэтов для написания либретто. За пять лет Михаил Иванович написал прекрасную оперу в пяти действиях, и в тысяча восемьсот сорок втором году девятого декабря её уже услышали жители Санкт-Петербурга. Не смотря на всё это, Руслан Олегович был твёрдо уверен в том, что оперу эту сочинил Пётр Ильич Чайковский. Что делать в таких случаях, министерство образования чёткого ответа не даёт, как и на многие другие вопросы. Слишком много вопросов остаётся без ответов.

Вот откуда у русского человека возьмётся фамилия Попугаев? Этот и ему подобные вопросы часто приходили в голову Антону Павловичу Чехову. Если кто не знает, то был когда-то такой великий русский писатель. Однако, поэму «Руслан и Людмила» написал Пушкин, а одноимённую оперу – Чайковский, и именно тот Пётр Ильич Чайковский, который ещё написал в Си-Бемоль Миноре свой первый концерт. Всё это было хорошо известно Руслану Олеговичу Дудаеву, тем не менее, его тоже мучил один вопрос: «Вот откуда у русского человека возьмётся фамилия Дудаев?» Если же для Антона Павловича вопрос про Попугаева был праздным, то для Руслана Олеговича вопрос о своей собственной фамилии был весьма значим, и его значимость начала катастрофически возрастать по мере обострения дружбы народов и торжества либеральных идей в СССР, и прочих прогрессивный веяний Перестройки. Своего же исторического пика значимость этого насущного вопроса достигла в тысяча девятьсот девяносто втором году, когда в паспортах российских граждан отменили пятую графу, то есть национальность. Торжество либеральных идей совсем не принесло радости Руслану Олеговичу, поставив его в один ряд со всеми инвалидами пятой группы, как в те годы называли всех лиц сомнительной национальности.

В наши годы, когда гуманизм окончательно побелил националистические предрассудки, инвалиды пятой группы живут в полном шоколаде. Их полностью освободили от любого общественно-полезного труда, однако дали зелёный свет на работу олигархами, министрами, артистами, журналистами и прочими слишком хорошо оплачиваемыми занятиями. Пятую графу убрали именно по просьбе тех, у кого с ней были проблемы, но были и такие, у кого проблемы и возникли именно из-за отсутствия пресловутой пятой графы. К ним и относился Руслан Олегович Дудаев. Известно, что бьют не по паспорту, а по морде, но вот с мордой у Руслана было всё в полном порядке. Голубоглазый блондин, ну просто ж истинный ариец, вот только фамилия чеченская, вот как тут не задуматься? Ладно бы, если просто чеченская, а то ведь ещё и такая известная. С такой фамилией русскому человеку жить совсем уж неприлично. А ёщё война. Вот как тут быть, если заберут в армию и отправят воевать его в Чечню? Сразу же сдаться в плен? Такая шняга тоже вряд ли проканает. Раскусят и отрежут буйну голову. Нет, в армию никак нельзя, ну её на хуй эту армию.

Двенадцатого апреля одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года от рождества Христова по иронии судьбы пришлось на субботу. Не смотря на шаббат, психоневрологический диспансер работал, но не в полную силу. Народу было как грязи, а психиатр всего один, и тот с непотребной фамилией. Очередь к кабинету с медной табличкой «Игорь Васильевич Бешеный, психиатр» превзошла все грани приличия, что позволяло Руслану погрузиться в былое и в думы. Думы были одна мрачнее другой. В коридоре было много дверей, и все двери были с табличками от разнообразных психиатров, типа «Фридмагог Ольга Наумовна» или «Розенкранц Гамлет Ашотович», был так же и «Иванов Марк Семёнович», был и Гольденштерн Антон Израйлович, но все заветные двери были закрыты, кроме двери Бешеного. Народ в очереди стоял преимущественно припизнутый, но были и симулянты. От одного из симулянтов Руслан узнал, что парочки тысяч баксов вполне достаточно, чтобы отмазаться от похода в ряды вооружённых сил раз и навсегда. Деньги у него при себе были и даже с запасом, но Руслан решил сэкономить и попросту наебать доктора. На хуя тратить деньги, если целых полгода тренировался изображать из себя полного мудака? Правильно, нехуя! Вот Руслан и решил вспомнить всё, типа и очередь пройдёт скорее.

Ладно бы только фамилия, однако и имя Руслан основательно напоминало о Кавказе со всеми вытекающими последствиями. Вроде как, и Руслан Имранович Хасбулатов был в детстве чеченцем. Так вот оно счастье во время войны с Чечнёй. Руслан слышал о том, что был такой Зигмунд Фрейд, который утверждал то, что в основе всех психических расстройств у пизданутых людей лежат нереализованные сексуальные фантазии их родителей. Если же копнуть поглубже, то наверняка там же лежат фантазии бабушек и дедушек, и вообще всех предков. Чем глубже роешь землю, тем вернее результат. Глубоко копать сил не было, и Руслан решил начать с прадеда. Правильнее бы было начать с того предка, который был злым чеченом, но, скорее всего, того предка успешно похоронили ещё, до рождения Лермонтова, и воспоминаний о нём не было совсем никаких. О своём прадеде Руслан слышал только то, что родился он в девятнадцатом веке где-то в деревне Блядищево, что где-то под Рязанью или Казанью, а звали его Сергей Иванович Дудаев и родом он был из крестьян. Море революционных волн зачем-то закинуло Сергея Ивановича в Москву, где он благополучно женился на полуинтеллигентной Ольге Фёдоровне, а в двадцать третьем году у них родился сын Александр, то есть дед Руслана.

Александр рос бойким мальчиком и учился хорошо. Школу он окончить всё же успел, однако прямо со школьного выпускного вечера был отправлен на фронт бить немецко-фашистскую гадину. До августа сорок четвёртого года процесс битья мерзкой гадины не вызывал почти никаких сомнений в отсутствие у Александра Сергеевича каких-либо сексуальных фантазий, но всё когда-то случается в первый раз. Так оно и сучилось при освобождении Закарпатья от венгерских оккупантов, которые оккупировали его ещё в девятом веке от рождества Христова. Произошло событие, нанесшее непоправимый урон психике тогда ещё не родившегося на свет Руслана. Конечно, во всём виноваты венгерские националисты, ну так кто же ещё? Об этом обязательно следовало рассказать доктору, чтобы никогда не повторять ошибок предков и дать возможность всем своим потомкам вырасти достойными гражданами России, а не какими-то инвалидами пятой группы. Устроившись на стуле у окна, Руслан постарался как можно подробнее вспомнить рассказы своего деда о том героическом для всего советского народа времени.

В конце октября сорок четвёртого советские войска полностью освободили от мадьяр маленький городок, который эти самые мадьяры построили за сто лет до того, как Юрий Долгорукий основал Москву. Было не совсем-таки ясно, зачем освобождать мадьяр от мадьяр, но партия сказала надо, а комсомол ответил есть. Руслан толком не мог вспомнить, как назывался тот венгерский городок, куда его дед прибыл с высокой гуманитарной миссией, да это было не так уж важно. Важно было то, что капитан Дудаев гордо шёл по освобождённому городу, как оно и было положено воину-освободителю, и узрел весьма прелестную венгерскую девушку. Инстинкт естествоиспытателя и повышенное врождённое любопытство породили в голове Александра Сергеевича острую сексуальную фантазию, как бы поближе познакомиться ему с прекрасной мадьяркой, исключительно с целью укрепления дружбы между народами. Он резво попытался затащить ту девушку в ближайшее удобное и тёмное место, но неблагодарная девушка сразу же влепила ему звонкую пощёчину и яростно прошипела прямо в лицо: «Erédj a picsába, kurva!» Оттолкнув советского капитана, мадьярская девка пошла прочь, а Александр Сергеевич сразу понял, что она его неправильно поняла, что он вовсе не то хотел ей сказать и даже, что он вовсе этого не говорил. Он не понял ни слова из речи нечаянно обиженной им девушки, но всё же догадался, что она обиделась и послала его на хуй.

Может быть, что эта нереализованная сексуальная фантазия и не имела бы столь фатального значения для психики Руслана, если бы его дед пошёл туда, куда ему и предложили пойти, но он, как ранее сделал Ленин, пошёл иным путём. Звон в ушах на некоторое время охладил пыл воина-освободителя, что позволило девке отойти метров на двадцать. С криком «Стой, сука!» капитан погнался за уходящей сексуальной фантазией исключительно с целью, принести ей свои извинения, но не всё оказалось в этой жизни так просто. Сначала Александр Сергеевич услышал прямо у себя за спиной недобрый голос злобного мадьярского подростка, который произнёс грубое венгерское ругательство: «Стой büdös kibaszott!» Стоять капитану не хотелось, а на остальную часть фразы он вообще никак не отреагировал, однако совсем напрасно. Злобный мадьярский подросток, лет около тринадцати, кинул в него камень, как будто бы сам он был без греха. Камень пробил башку Александру Сергеевичу, не дав возможности реализоваться его сексуальной фантазии.

Из сумеречного состояния сознания Александр Сергеевич вышел только в конце декабря сорок четвёртого, причём вышел уже в Москве. На его койке сидела тихая русская девушка. Она была в меру красива и даже немного начитана, что и позволило не полностью очнувшемуся после тяжёлого продолжительно обморока Александру Сергеевичу обратить на неё пристальное внимание. Девушка работала в госпитале медсестрой, а звали её Наталья Николаевна. Мало того, так у неё ещё и фамилия была Гончарова. Такое тройное совпадение породило в её неокрепшем уме гордыню и непомерную любовь к Пушкину. «Пушкин – наше Всё!», – считала Наталья Николаевна. В период полового созревания к гордыне также добавилась основательная романтическая припизнутость, вот и решила Наталья Николаевна твердо и бесповоротно выйти в самое ближайшее время за Александра Сергеевича Пушкина. Ближайшее время давно уже наступило, а Пушкин так и не объявился, зато объявился Александр Сергеевич Дудаев в коматозном состоянии.

Следует также заметить, что кроме совпадения фамилии, имени и отчества, с женой великого русского поэта частично африканского происхождения, юную медсестру роднило ещё и лёгкое косоглазие, чего нельзя было сказать о капитане Дудаеве. Как-то уж так случайно получилось, что Дудаев совсем даже не походил на Пушкина. Однако для нелепых женских фантазий такая мелочь не может быть серьёзной помехой, и Наталья Николаевна увидела, что её Александр Сергеевич похож на Лермонтова. Сходство фамилий Пушкина и Дудаева также было весьма незначительным, однако ж, подобные мелочи ни в коем случае не должны мешать развитию романтического бреда, и Наталья Николаевна определилась со своим жизненным выбором. Тяжёлая жизнь заставила её реализовать свою сексуальную фантазию тернистым путём замещения желаемого действительным. Такое иногда случается, и ничего страшного в этом нет, однако романтические заёбы у молодых бабушек могут нанести непоправимый ущерб психическому здоровью их внуков. Одним из результатов этой неправильно реализованной фантазии стало рождение сына в четверг тринадцатого сентября сорок пятого года. Ребёнок родился вполне здоровым, несмотря на героически полученную отцом черепно-мозговую травму в боях за освобождение Закарпатья от коренного населения. Нельзя сказать, что это событие вызвало небывалый восторг у всего честного народа, зато и особого вреда от него никому не было.

Из всех предложенных Натальей Николаевной вариантов семейный совет после тяжёлых и продолжительный препирательств выбрал для сына наиболее подходящее на текущий момент имя, и нарекли его Олегом, в честь Вещего Олега, который отмстил неразумным хазарам и принял смерть от коня своего. Отлично, вполне достойная смерть для будущего офицера советской армии. Слава Богу, что других детей Наталья Николаевна родить так не сумела, да и Русланчик был у неё единственным внуком. Всё-таки быть Русланом Олеговичем гораздо лучше, чем, скажем, Гвидоном Салтановичем. Когда с именем было как бы покончено, Руслан снова вернулся к мыслям о всех остальных вредоносных сексуальных фантазиях своих героических предков. Про деда с бабкой он ничего вспомнить не смог, а про отца с матерью тоже вспоминалось немного. Олег осуществил мечту Александра Сергеевича и стал кадровым офицером. Служил он в доблестных Войсках Дяди Васи, а женился на Марине Фёдоровне Куликовой. Если бы они знали, что жену Джохара Дудаева звали Алевтина Фёдоровна Куликова, то последствия их знаний могли бы нанести Руслану гораздо больше вреда, чем всё остальное вместе взятое, но ни Руслан, ни его родители подобной мерзостью никогда не интересовались.

Сам Руслан родился в субботу девятого мая семидесятого года двадцатого века нашей эры. Несмотря на шаббат, медперсонала в роддоме было достаточно, и никаких неприятностей с Мариной и Русланом так и не приключилось. Отец и дед его сие важное событие пропустили по уважительной причине крайне сильного алкогольного изумления, вызванного Днём Победы. Через девять лет и пять дней дедушка приказал долго жить, зато Олег Александрович неожиданно отправился на увлекательнейшую экскурсию в знойный Афганистан в составе ограниченного контингента советских войск с высочайшей гуманистической целью исполнения интернационального долга. Первая, вторая и третья экскурсии обошлись вроде бы как без особо сильного ущерба для Олега Александровича и для Руслана тоже. Так уж вышло, что в этот период обстановка в зоне боевых действий не способствовала возникновению эротических фантазий у Олега, зато его отсутствие способствовало реализации фантазий Марины, из чего можно сделать глубокомысленный вывод, что нереализованных сексуальных фантазий у родителей Руслана совсем не было. Во время четвёртой, самой увлекательной экскурсии Олег Александрович как бы потерялся, но ненадолго. Всего-то с начала ноября восемьдесят седьмого по март восемьдесят восьмого года. Вот тут-то у Марины фантазия и разыгралась, однако она успела её реализовать и не только развестись с Олегом, но ещё и выйти замуж за миллионера, и съебаться на Мальту. Сбыча Мечт Марины тоже сильно никому не навредила. Олега Александровича Родина отправила на заслуженный нахуй, а Руслан продолжил учёбу в институте имени Плеханова. Про Марину Фёдоровну больше никто ничего не слышал, зато бабка взяла и померла, не успев правнука назвать Гвидоном.

В восемьдесят восьмом году денег как-то хватало, а вот на следующий год перспективы вырисовывались весьма мрачные. С такими доходами ни Олегу, ни его сыну надеяться на реализацию сексуальных фантазий не стоило. Чтобы как-то исправить ситуацию, Олег Александрович и группа сотоварищей по Афганистану решили крышевать ларьки и кооператоров. Сначала было противно, но через год привыкли, а потом и Руслан придумал, как обналичивать деньги. Короче говоря, жизнь удалась. В девяносто втором году, как отцу так и сыну, в одно и то же время, забрела в головы фантазия, открыть свой карманный банк, ну и они её успешно реализовали. Олег Александрович чудесным образом превратился из отставного полковника Советской Армии, крышующего ларьки, во вполне даже уважаемого банкира, и начал он подумывать о том, как бы стать ещё и депутатом Думы. Нет предела совершенству, и быть не может. Фантазии здорово разыгрались, да и с их реализацией особых проблем не было. Благосостояние росло как на дрожжах, ну а социальный статус рос вместе с благосостоянием. Будущее казалось им светлым и безоблачным. С целью поднятия самооценки Олег прикупил в меру подержанный шестисотый Мерседес и сразу же призадумался о постройке семиэтажного замка с двумя лифтами.

Ещё в девяносто первом году он скупил на корню целое садово-огородное товарищество из ста участков по шесть соток. Купил всего-то по сотне баксов за участок, однако столько же ушло на административные расходы. Надо бы сказать, что в те времена и двадцатка зелени была серьёзной суммой. В девяносто втором году по периметру участка был построен пятиметровый забор с архитектурными излишествам, какими отгораживают от мира психиатрические больницы строгого режима, а на расстоянии двадцати пяти метров внутрь – второй забор высотой три метра. Почти три километра забора, это же охуеть какие бабки, банк ему обошелся в несколько раз дешевле. Почти весь девяносто третий год или даже чуть дольше того без суеты строился гламурно-бронированный контрольно-пропускной пункт рядом с парадными воротами, а так же всякие разные коммунальные сооружения, типа трансформаторной будки, котельной и трёхэтажного домика для персонала. Весь же последующий девяносто четвёртый год ознаменовался по большей части бурными фантазиями, нежели действиями. Архитектор, ландшафтные дизайнеры и прочие высокообразованные дармоеды целеустремлённо выносили мозги Олегу Александровичу, а заодно, и Руслану. Уж так нелепо устроен этот безумный мир, что каждый раб мечтает о семиэтажном замке с двумя лифтами, о портретах своих знатных предков в этом замке, о сортире с золотым унитазом на каждом этаже и о прочих атрибутах компенсации комплекса собственной неполноценности. Короче говоря, за весь девяносто четвёртый год нихуя не построили, зато фантазировали много. Справедливости ради надо отметить, что сауну всё же умудрились с грехом пополам построить, а там уже фантазировали с проститутками.

В девяносто пятом году неожиданно встал вопрос о дороге. Чтобы строить замок, недостаточно иметь дорогу, по которой может проехать Газель. Размах не тот. От основной магистрали до владений князей Дудаевых было метров триста в сторону, однако можно было пойти и другим путём, с другой стороны и от другой магистрали. Там было не более ста метров. Именно этим путём и решили пойти, а когда пошли, то обнаружили вымершую деревню о сорока дворах. Вот ведь удача! Стройка может и подождать, а хуй железный, пока горячий. Руслану неожиданно в голову забрела гениальная мысль, а Олег Александрович вцепился в эту мысль, как клещ в шелудивую жучку. Конечно же, надо срочно скупить на корню всю эту сраную деревню, а на её месте построить элитный коттеджный посёлок для своих сотрудников. Рентабельность в триста процентов. Тут собственная стройка может подождать, а пожить можно и в домике для прислуги. К началу девяносто шестого года почти вся недвижимость той вымершей деревни перекочевала в мозолистые руки Олега Александровича, кроме одной лишь развалюхи. Однако эта развалюха мешала построить дорогу от основной магистрали к замку, кроме того, хозяева той вонючей хибары портили бы аппетит всем будущим обитателям будущих элитных коттеджей. Вопрос этот требовал срочного разрешения, так как нешуточно мешал реализации самой главной фантазии. Решать, так решать! Недаром же про это пел Александр Розенбаум.

В среду двадцать третьего августа девяносто пятого года в Стране Дураков приключился кризис неплатежей, что повлекло за собой массовую ликвидацию Хуёвых Банков. Работал принцип домино, банки сыпались один за другим, ну а банкиров регулярно отстреливали. Сия чаша минула Олега Александровича по очень простой причине. Он был председателем правления Пиписечного Банка, а всем известна разница между хуем и пипиской. Проше говоря, не дорос его банк до размеров, которые могли бы заинтересовать государство, вот и пронесло. Даже более того, из-за этого кризиса банк начал приобретать необходимый размер для его последующей ликвидации в следующем кризисе девяносто восьмого года. Тем не менее, до девяносто восьмого ещё надо было дожить, а девяносто шестой был не за горами. До середины лета девяносто шестого Олег с Русланом вели активную бандитскую жизнь, занимаясь факторингом или, говоря по-русски, обеспечением правильности взаиморасчетов во время кризиса неплатежей, а если ещё проще, то выбиванием сомнительных долгов. Точнее было бы сказать, долги выбивали Олег и его десантный полк ветеранов Афганистана, а Руслан обеспечивал юридическую сторону физического выбивания.

В конце июля девяносто шестого года по вполне объективным причинам доходность от выбивания долгов стала падать, зато свободного времени стало больше, и Олег решил ускорить процесс выселения последнего жителя деревни «Охуйкино». Один сраный дом остался, ему даже удалось купить все колхозные коровники, свинарники и свекольно-земляничные поля, а тут хуй по всей роже. Какой-то ебанутый дед и его наглая внучка. Внучке было где-то лет семнадцать, и была она вполне даже привлекательна, что вызвало у Олега не совсем отчётливую сексуальную фантазию, толи самому на ней жениться, толи сына женить. Самому было прикольнее, да и сыну рановато. Недолго думая, Олег пришёл к выводу, что у кого раньше встал, так тому и тапочки. Второго августа девяносто шестого года, в пятницу состоялась последняя смертная казнь в России. Расстреляли в тот ясный день серийного убийцу и педофила Сергея Александровича Головкина, а сразу же после его расстрела собрался весь совет директоров Пиписечного Банка. Казалось, что между этими событиями не было абсолютно никакой взаимосвязи, ибо никто из членов совета директоров не знал и не подозревал о существовании педофила Головкина, а уж о его расстреле и тем более, и правильно казалось. Никакой связи там не было, и быть не могло, просто случайное совпадение, каких полным полно в нашем мире. На совете директоров остро стоял насущный вопрос о поглощении Пиписечным Банком другого банка, тоже пиписечного по сути, однако, с другим названием.

Пиписечный банк Дудаевых скупил за бесценок все долговые обязательства Второго Пиписечного банка с целью последующего преображения в самый, что ни на есть, настоящий Хуёвый Банк. В результате соития двух пиписечных структур у Пиписечного Банка образовалось два отделения в разных районах города Москвы. Руслан остался на выходные в Москве с целью освоения новых территорий, а Олег рванул на стройку родового поместья. Вечер пятницы прошёл в пьянстве и блуде, а утро субботы ознаменовалось похмельем и ранним подъёмом. Похмелье было в рамках приличий, зато спать совсем не хотелось, а делать было совсем нечего. Как тут не проявиться фантазиям. Как это выяснилось часам к шести утра, воплощать фантазии было абсолютно не с кем. Все гости разъехались по своим домам, ну а в замке остались только два охранника и шофёр. Фантазии такого рода в голову ему ещё не приходили, но зато бесконечно похмеляться было совсем не по понятиям. Немного поразмыслив, Олег решил прогуляться до деревни, с благородной целью изучения возможности общения с обнаглевшей внучкой упёртого дедушки. Столь ранний час не мог стать помехой для благого начинания, ибо Олег Александрович твёрдо знал, что крестьяне встают рано.

Утро встретило Олега Александровича прохладой, как требовали советский фольклор вместе с законами Мироздания. Трёхминутная пешая прогулка по лесу не изменила к лучшему намерений главы Пиписечного Банка, и он смело вошёл в ворота владений не в меру упёртого деда и его чрезмерно наглой внучки. Во дворе нахально, как хуй у молодого осла, стоял пятьсот шестидесятый Мерс цвета серый металик. Такой двухдверный спортивный автомобиль, цена которого была как бы не намного меньше, чем у шестисотого Мерина, на котором катался Олег. Видение то было не слишком уж приятным, и наводило на мысль, что враги его опередили. Заглянув в окно того Мерса, Олег догадался, что принадлежит эта игрушка наглой внучке упёртого дедушки. Это совершенно очевидно означало, что десятка баксов за полусгнивший домик упёртого деда его внучку только рассмешат. Вот незадача, однако, отступать некуда, позади родной замок. Здравый смысл подсказывал, что надо бы вернуться домой, дома всё обдумать, а только уж потом начинать военные действия, желательно на трезвую голову. Так уж случилось, что здравый смысл не всегда одерживает победу, и Олег решил идти напролом. Будь, что будет.

Наглая внучка, не открывая дверей, предельно вежливо попросила Олега Александровича пойти в гости к ебени матери, но тот проигнорировал её просьбу и продолжил молотить в дверь руками и ногами. Дверь бесшумно отворилась, и на её пороге появился упёртый дед. Олег втолкнул деда в дом, а сам прошёл вслед за ним. Наглая внучка была одета не по уставу, что неизбежно прибавило сил Олегу. Он тоном, не терпящим возражений, стал излагать все свои мысли, так или иначе связанные с его появлением, но беседа приобрела явно деструктивный характер и закончилась глубоким нокаутом для несговорчивого деда. Оно и правильно, нехуя восьмидесятилетнему пердуну метать бисер перед пятидесятилетним отставным десантником. Наглая же внучка уже успела сбежать, и продолжать деструктивный разговор стало уже не с кем. Олег Александрович решил неспешно покинуть столь негостеприимный дом, чтобы проспаться и показать им Кузькин мать и, где раки зимуют, однако видно, не судьба. Открывая калитку, он явно услышал знакомый до боли звук, и сразу почувствовал эту боль своей задницей. Обернувшись, Олег увидел запредельно наглую внучку, которая перезаряжала свой дробовик, только вот получать второй заряд дроби Олегу не хотелось, и он всё-таки решил временно отступить.

Идти по лесу с простреленной жопой не так-то просто. Дорога заняла целых десять минут, и за это время затуманенный мозг Олега успел просветлеть. Полная жопа, как ни крути, всё равно жопа. Непонятно, как из неё вылезать. Надо ж было так обосраться, а теперь надо думать, как всё разгрести. Очевидно, что с дедушкой и внучкой миром теперь не разойдёшься, значит, хибару спалить, на деда наехать, но хер его знаете, кто у той внучки папа. Надо для начала навести справки. Но что делать с жопой? Тут так-то просто не решишь. Ехать сидя не получится, да и ехать некуда. Не дай Бог, прознает жёлтая пресса, вот тогда конец мечтам о депутатской карьере, да и деловая репутация банкира под большим вопросом, не говоря о том, что братва уважать его перестанет. Герой в жопе с дырой. Чрезмерно завышенная самооценка рисовала Олегу кошмарную перспективу вместо такого безоблачного будущего, о котором он размечтался. Для решения всех насущных проблем надо было позвонить Руслану, но телефона Олег с собой не взял. Значит, придётся ему звонить по возвращении в замок, но самое противное то, что придётся показывать свою многострадальную жопу охранникам. Да и чёрт с ними, придётся за это им дать немного денег, чтобы много не пиздили. Утро в субботу не бывает добрым, и это – аксиома, которая не требует доказательств. Надо просто запомнить это раз и навсегда, и будет всем счастье.

Придя домой и объяснив пикантную ситуацию охранникам, Олег прилёг на пузо, чтобы было удобнее поливать раны водкой, что и поручил делать охраннику, а сам стал упорно звонить сыну. Не тут-то было. Блудный отпрыск за всю пятницу успел освоить только часть новой территории и всего лишь одну операционистку. С утра он ещё осваивал другие части банка и секретаршу бывшего президента того банка, и ему было совсем не до дурацких телефонных разговоров, работа превыше всего. Посоветовавшись всего пару минут со своей охраной, Олег Александрович неизбежно пришёл к единственно верному выводу, что встречи с лепилой никак не избежать. Он опять стал звонить отпрыску, но тот ещё не успел освоить всех и вся, и поэтому к телефону не подходил. Опять всё приходится делать самому. Олег Александрович неожиданно вспомнил, что года два, а может и три, назад кто-то выдал ему визитную карточку подпольного айболита. Основательно порывшись в своём бездонном лопатнике и вывернув его наизнанку, он всё же нашёл предмет своего вожделения, на котором кроме телефона было написано:

Владислав Гаврилович

S.Q. Lap

Вот, блядь, удача! Сам почти всё порешал, главное, чтобы телефон ещё не устарел. С замиранием сердца Олег набрал заветный номер. Занято! Вторая попытка дала некоторую надежду, но, к сожалению, ложную. Никто не подходил, а жопа болела всё сильнее и сильнее. Выпив грамм двести, Олег Александрович повторил, потом ещё раз, потом ещё раз пять, ну а потом, как-то уж совсем неожиданно, сучилось великое чудо. На другом конце виртуального провода появилась жизнь.

– Какая блядь звонит в такую рань? Хуй ли надо?

– Айболита мне надо срочно!

– Так и звони своему Айболиту, мудак бестолковый.

– Я не мудак, а Олег Александрович Дудаев, председатель совета директоров банка, а ты, как я понимаю, Владислав Гаврилович, эскулап.

– Правильно, вижу, что читать научился, и хуй ли тебе надо от меня?

– Срочная и конфиденциальная медицинская помощь.

– Я работаю исключительно по рекомендации. Ты от кого будешь, Олег Александрович?

– Я точно не помню, кто мне дал твою визитку, но не на помойке же я её нашёл. Кто-то рекомендовал, а кто, не помню. Да у меня дело-то пустячное, на охоте подстрелили, дробью.

– За раннее утро, за шаббат, за твою плохую память цена будет десятка за вызов и по штуке за каждую дробину. Не устраивает, звони ноль три.

Олег Александрович несколько прихуел от таких расценок, но делать было нечего, и он согласился. Чтобы не оставалось никаких сомнений, раненый в жопу боец в очередной раз попытался связаться со своим сыном, но тот ещё не успел освоить всех нужных ему барышень и выпить всё содержимое бара бывшего президента. Пришлось решать самому. Решение было не самым лучшим, однако, охранники с ним согласились. Было решено, что как только эскулап сделает свою работу, так и завалить его на хуй.

Шофёр и один охранник поехали за лепилой, а Олег с другим охранником стали обсуждать план будущего преступления, скрыть которое было весьма просто и без всяких лишних затрат. Дело было в том, что котлован под фундамент замка был уже вырыт, арматура забита, оставалось только залить всё цементом и ждать, пока фундамент просядет, а со следующего года можно и начать возводить башни и прочие сооружения. Чтобы спрятать труп, не надо было усераться и рыть землю, достаточно было прикопать труп на полметра, а в понедельник его зальют к ебени матери, и ни одна собака не раскопает. Единственная проблема – не запачкаться кровью, но это – не вопрос для профессионала. Эскулап был заочно приговорён. Олег ещё раз набрал номер сына, и случилось чудо. Руслан выслушал подробный отчёт о деяниях отца своего и пришёл к мысли, что тот окончательно ебанулся, но спорить не стал, а сказал, что приедет часов в восемь вечера, и тогда даст отчёт о своей работе, которую он проделал гораздо успешнее, нежели его отец проделал свою. Олега Александровича несколько успокоил голос Блудного Сына своего, и он, выпив ещё грамм сто, соизволил даже немного вздремнуть, пока то да сё. Как все знают, сон – лучшее лекарство.

Выслушав рассказ о приключениях отца своего, Руслан освоил последнюю работницу своего нового отделения Пиписечного Банка, после чего отправился в замок, чтобы по достоинству оценить простреленную жопу родителя. Увиденная картина маслом его несколько удивила. Ворота его замка были открыты настежь. Шестисотый Мерин исчез, а его водитель лежал у ворот с перерезанным горлом, а ещё в трёх метрах от водителя лежал охранник, и также с перерезанным горлом. Вокруг было так тихо, что Руслану стало как-то жутковато на душе. Войдя в домик охраны, он обнаружил на полу другого охранника с перерезанной глоткой, а Олег Александрович тихо валялся на столе со свёрнутой шеей. Видно было, что лепила работал, но работу свою до победного конца не доделал, ибо в каждом полужопии Олега Александровича осталось по одной не вынутой дробине. В голове у Руслана как-то не укладывалась мысль, каким же это образом один лепила почикал трёх десантников ветеранов Афганистана, да ещё и шофёра? Ладно, если бы он втихаря их замочил, а то ведь это они ж его хотели втихую прихуячить, так ведь он как-то пронюнькал мутную тему, и хрясь. Руслан не смог самостоятельно дать ответ на этот социально значимый вопрос, и именно по этой причине он и вызвал ментов. Менты приехали моментально и местные, и московские, ведь не каждый же день режут банкиров с охраной вместе.

Руслан рассказал ментам, что его отцу прострелила задницу наглая внучка упёртого деда, а отец вызвал врача, о чём и сообщил ему по телефону. Разумеется, говорить о том, что врача хотели зачистить, чтобы избежать позора и не платить за труд, он не стал. Менты дотошно осмотрели место преступления и попросили Руслана открыть сейф, в котором должно было быть сто пятьдесят тысяч зелени. Вместо зелени в сейфе лежала визитка эскулапа и мобильник Моторолла. Такой мобильник, которым убить можно, такие в те времена были мобильники и стоили ёб твою мать сколько. Менты находке очень обрадовались и тут же начали звонить по мобильнику на номер с визитки, но там всё время было занято. Устав от трудов праведных, старший из ментов поручил Руслану звонить, а сам начал напряжённо думать. Руслану удалось дозвониться моментально, однако блюстителей порядка этот факт безумно огорчил, ибо зазвонила гигантская Моторолла, и стало понятно как баранье яйцо, что эскулап подарил наследникам Олега Александровича свою мобилу. Немного посовещавшись, менты пришли к выводу, что было совершено убийство с целью ограбления, и ушли к деду с внучкой, взяв с Руслана подписку о невыезде и опечатав его замок.

Руслан переехал жить по месту прописки, и это сыграло не последнюю роль в необходимости идти к доктору Бешеному. Видимо другие акционеры банка или кто-то из конкурентов решили прибрать к рукам хозяйство покойного Олега, ну а без Руслана эта задача становилась крайне лёгкой. Военкомат начал активно сверх всякой меры интересоваться жизнью богатого наследника, и вот Вам – результат. Мысли Руслана перескочили на вопросы крови, точнее сказать, они неожиданно вернулись к национальному вопросу. Этот вопрос был весьма значим на текущий момент. Несмотря на то, что чеченская война закончилась, а вторая пока ещё не началась, было очевидно, что она может начаться в любой момент. Первая война закончилась тем, что наша Родина сильно обосралась и жаждет реванша. Как так могло получиться, что Сталин в сорок четвёртом всех чеченцев переселил за два дня в Среднюю Азию, параллельно воюя с Гитлером, а Ельцин со своим Лебедем обосрались по полной программе? То-то и оно. Выгонят на хуй Ельцина, и новый президент начнёт новую войну, чтобы доказать, что способен править Россией.

Класса до седьмого национальный вопрос вовсе не волновал Руслана, ибо был он твёрдо уверен в том, что он – русский, и все его одноклассники суть тоже русские. Учился Руслан в английской спецшколе, где, на самом деле, русские были национальным меньшинством. В седьмом классе его просветили, что Ройзманы с Блюменталями и Кацманами вовсе не являются русскими потому, что все они суть богоизбранные, а все остальные суть гои. Эта мысль не давала покоя Руслану, и он твёрдо решил стать антисемитом или великодержавным шовинистом. В восьмом классе он твёрдо определился с выбором и стал великодержавным шовинистом. В то время он был твёрдо уверен в том, что Света Силаева, Галя Шибаева да Максим Мазаев – русские. Разочарование пришло летом после девятого класса, когда Галя Шибаева получила паспорт и на радостях отдалась Руслану. Любопытства ради, он стал разглядывать паспорт Гали и обнаружил, что она не Галина, а Галия, да ещё и Альбертовна и, в придачу ко всему прочему, ещё и татарка. Тяжелейший выбор между головыбритой пиздой и убеждениями оказался отнюдь не лёгким, и бритая пизда победила неокрепшие убеждения, и Руслан решил стать антисемитом.

В десятом классе случилось второе неприятное событие. Убеждённый в том, что Света Силаева тоже татарка, он соблазнил её, но с удивлением обнаружил на её пизде и подмышками заросли. Попытка обрить вторичную половую шерсть не удалась, а Света ему заявила, что правоверным еврейкам не положено косить под мусульманок. Поразмыслив на досуге о нелёгкой доле антисемита, Руслан пришёл к мысли, что красивые женщины еврейками не бывают. По ходу пьесы Света ему сообщила, что Максим Мазаев – стопроцентный русский мудак, зато всенародно любимые писатели Аркадий Петрович Гайдар и Валентин Петрович Катаев были в детстве евреями. На Гайдара Руслану было насрать, а вот Катаев ему настроение основательно подпортил. Однако не всё было так ужасно, и Руслан додумался до простейшей мысли, которая почему-то не пришла к нему раньше. Можно быть и великодержавным шовинистом и антисемитом, и ебать всех подряд, не думая о последствиях. Долой предрассудки! Всё было так хорошо, до тех самых пор пока в медийном пространстве не появился чеченец Джохар Дудаев. Вот тут на повестке дня и встал вопрос о чеченском следе. Слишком явное было совпадение, чтобы не заметили враги.

Тяжкие думы тоже имеют особенность рассасываться. Решение есть всегда. Вот, например, у Лермонтова были шотландские корни, но это совсем не мешало ему быть русским националистом. А Дмитрий Менделеев тоже был ярым русским националистом, а фамилия-то у него от Менделя. Короче говоря, никто не мешает Дудаеву быть великодержавным шовинистом, а уж антисемитом – тем более. В то время как Руслан вспоминал и размышлял, очередь медленно, но верно двигалась в нужном направлении. Перед Русланом оставалось всего два идиота и всего один симулянт, что во временном эквиваленте равнялось примерно часу. Чтобы успеть продумать все нюансы, думать было надо быстрее, и Руслан без колебаний решил закрыть тему с национальным вопросом и вернуться к своей нелёгкой жизни на последнем временном отрезке. Вернуться надо точно туда, где его мысли сбились с пути истинного. Как ни странно, но ему это удалось.

После неудачного посещения замка субботним вечером, Руслан решил не отчаиваться, а по совету Дейла Карнеги попытаться извлечь максимальную пользу из того, что приключилось. Поначалу польза извлекаться никак не хотела, скорее наоборот. Пришлось хоронить не только Олега Александровича, но и охранников с шофёром. Потом пришлось оказать помощь семьям невинно убиенных, и кроме этого, возникли также и проблемы со строителями, которым пришлось заплатить неустойку. Шестисотый Мерседес нашли уже в воскресенье утром, однако радости от этого не прибавилось. Во-первых, потому, что Мерседес сгорел к ебени матери, а во-вторых, метрах в ста от этого Мерина нашли целых два трупа, а при них были стволы, которые лепила спиздил у невинно убиенных охранников. При жизни же оба трупа были сотрудниками ФСБ, и их машина нашлась недалеко от сгоревшего Мерса, но не сгорела. Сгорела третья машина, триста двадцать пятая Бэха, которая врезалась в Мерс. По документам эта поганая Бэха числилась за убитым год назад чеченским бандитом или ж террористом, а может и случайным прохожим, однако до бандита на этой машине ездила федеральная судья Елена Николаевна Волкова. Когда из Фэбсов выковыряли пули, то получилось, что они вроде бы убили друг друга. Короче говоря, вопросов было до хуя, и на все эти вопросы менты почему-то хотели получить ответы от Руслана.

Чтобы менты оставили его в покое, пришлось выдать им полтинник зелени, но это не избавило Руслана от вопросов, которые касались простреленной жопы его отца. На допрос его вызвали вместе с наглой внучкой упёртого деда. Внучку ту звали Лизой, точнее Елизаветой Александровной Казанцевой, и более шикарной крали Руслан в своей жизни ни разу не видел. Краля приехала в девяносто пятом году откуда-то с Украины и поступила в МГУ, а её дедушка был ей не дедушкой, а старинным другом её покойного дедушки. Родители у внучки были, но далеко, и не были олигархами, зато почти дедушка был очень авторитетным вором старой закалки. Когда наглая внучка поступила в Универ, он подарил ей очень скромную трёхкомнатную квартиру на третьем этаже сталинского дома в Измайлово. Братва, которая дедушку сильно уважала, подарила Елизавете спортивный Мерс, отжатый у голимого барыги со смертельным исходом, чтобы девочка не стоптала свои ноги раньше времени. Чтобы девочку случайно не обидели в ментовке, вместе с ней на допрос пришли два адвоката откровенно уголовной наружности. Они вежливо, но крайне доходчиво объяснили Руслану все его перспективы на будущее, и он тут же принял единственно правильное решение. Претензий ни к дедушке, ни к внучке у него не возникло, и менты тут же отпустили Лизу на все четыре стороны.

Уладив дела с ментами, Руслан вышел на улицу, где его и ждали адвокаты Лизы. Не раздумывая, он принёс глубочайшие извинения за хамское поведение своего отца, который был грубым солдафоном, контуженным на всю голову в тылу врага, а адвокаты вежливо предложили Руслану взаимовыгодное сотрудничество, на что он моментально согласился. На то было два соображения, точнее даже три. Разместить у себя в банке общак никогда не вредно, да и друзья покойного отца не будут мнить себя хозяевами Пиписечного Банка наравне с Русланом. Ну а третий момент, был самым важным. Если вести себя с умом, то и с Лизой можно счастья попытать, а это открывало широкие перспективы. Тут главное не торопиться, и не выказывать слишком явно свою заинтересованность. Если всё правильно сделать, то успех неизбежен.

Для начала Руслан пригласил к себе в Банк адвокатов, которым всё как бы очень понравилось, но спешить они тоже не собирались. Далее Руслан направился на экскурсию в деревню, чтобы заодно навестить упёртого дедушку, принести ему свои извинения и также компенсировать тяжкие телесные повреждения, которые ему нанёс покойный Олег Александрович, то есть принести бухла и выдать денег за сломанную вставную челюсть. Дедушка с удовольствием выпил коньячку, зато деньги брать упорно не хотел, однако, когда он понял, что на эти деньги можно поставить челюсти из чистого золота, да ещё и с бриллиантами, то согласился. Во второе посещение упёртого дедушки Руслан, как бы между делом, пригласил его наглую внучку посмотреть его строящийся замок, ну а потом ещё и пригласил её посетить его Дважды Пиписечный Банк, Всё бы было хорошо, но к Руслану через пару дней пришёл участковый и под расписку всучил ему долгожданную повестку в военкомат. Вот так и рушатся все надежды, которые юношей питают. Кроме всех грандиозных планов по соблазнению Лизы рухнули ещё и более насущные планы по соблазнению Людмилы. Именно той самой Людмилы, которая и столкнула его на скользкий путь в психушку.

Если с Лизой Руслан совсем не торопился, чтобы не обосраться, и никаких успехов не достиг, даже локальных, то с Людмилой было всё наоборот. Как-то на бульвар он вышел погулять и увидел барышню с полными ужаса глазами. Было ей на вид лет двадцать пять, была она вся рыжая с веснушками и голубыми глазами, и эти голубые глаза светились ужасом вселенской катастрофы. Прикид у девушки давал понять, что она является сторонницей здорового образа жизни, а её фигура только подтверждала это гнусное предположение. Черты лица её были, как того и следовало ожидать, откровенно еврейскими, а губы наводили на мысль о неграх в третьем поколении. Нельзя сказать, что внешность её была отвратительна, если ж не сравнивать её с Лизой, но Лиза-то была далеко, а сторонница здорового образа жизни была рядом и тяжело сопела. Пути Господни неисповедимы, вот Руслану и захотелось до боли в яйцах выебать эту столь своеобразную барышню с безумным взглядом, причём прямо здесь и сейчас.

Здесь и сейчас не получилось потому, что февраль в Москве холодный, да и народу многовато на улицах. Для осуществления своей мечты Руслану для начала надо было познакомиться с дамой, а она этого делать упорно не хотела. «Мадам! Не бегите так быстро! Так можно и мимо своего счастья пробежать», – собрав всё своё обаяние, сказал ей Руслан. Девушка остановилась и заорала в левую сторону дурным голосом: «Не подходите ко мне! Я Вам руку сломаю! У меня пятый дан по айкидо». Руслан, как храбрый мужчина, для начала решил убежать, но инстинкт продолжения рода пересилил инстинкт самосохранения, и он решил продолжить попытку с негодными средствами.

– Помилосердствуйте, мадам! Зачем же мне ломать руку?

– Потому что Вы хотите меня изнасиловать! Вы – маньяк!

– С чего Вы взяли, что я Вас хочу изнасиловать? На мне разве написано, что я – маньяк?

– Меня все хотят изнасиловать, потому что я безумно хороша в постели, и Вы – не исключение!

– Побойтесь Бога! Не собираюсь я Вас насиловать, а скорее, наоборот, я бы хотел Вас защитить от всех маньяков. И сам я – не маньяк, а Руслан.

Последние слова возымели на девушку магическое действие, глаза её перестали излучать ужас, а голос стал значительно тише.

Барышня сказала, что её зовут Людмилой, и больше она ничего не боится. Видимо, ассоциации с поэмой Пушкина и оперой Чайковского дали позитивный эффект, и барышня впала в гипоманиакальную фазу своей душевной болезни. От такого поворота событий Руслан впал в кататонический ступор, однако ненадолго. Людмила моментально пришла к нему на помощь и сообщила, что ждала его всю жизнь. Конечно, Руслан не был специалистом в области тонких материй, тем не менее, барышня показалась ему особенной, но желание её выебать от этого только усилилось. Ничего не поделаешь, сексапил – штука загадочная. Может как-то так вышло, что Руслан понял, что второго шанса в жизни выебать столь своеобразную дамочку у него не будет, вот и решил он, во что бы то ни стало, реализовать свою необычную сексуальную фантазию, чтобы у его детей вовсе не было психических отклонений. Процесс пошёл, однако же, не так быстро, как того требовал молодой растущий организм, ибо непросто совратить девушку, которая ебанулась на почве недоёба. Однако цель может оправдывать средства, и Руслан набрался терпения и начал осаду неприступной особы.

Ровно в девять вечера Руслан встречал Людмилу и два часа выгуливал её по Измайловскому бульвару. За два месяца прогулок он узнал так много интересного и нового, что мог бы больше никогда не слушать, что говорят женщины. Вначале Людмила рассказала ему, что она проживает уже свою последнюю девятую жизнь в человеческом образе на этой вот земле, а что будет потом, должен будет решить верховный экуменический совет эзотериков и космонавтов. Совет состоится скоро, но когда точно, она не знала. Многократные перевоплощения наделили Людмилу чудесными знаниями и способностями. Она видела чужую ауру и могла лечить все болезни, включая сифилис, прикосновением рук. У неё было четыре законченных высших образования: экономическое, юридическое, медицинское и ещё в придачу психологическое, которые она получила экстерном в институте психиатрии имени Ганушкина, где ей также регулярно выдавали стелазин, сульфазин, галоперидол, и множество иных препаратов, расширяющих сознание.

Не смотря на все старания специалистов, им так и не удалось сломить дух Людмилы, и она очень этим гордилась. Как уверяла Людмила, было ей тридцать девять лет, и была она замужем за гомосексуалистом, который жил с ней в одной квартире вместе со своим любовником. Кроме столь выдающегося мужа было у Людмилы два сына, десяти и девятнадцати лет от роду. Младший умер три года назад, а старший учился на втором курсе биофака МГУ. Изнасиловать Людмилу пытались четыре раза, при этом все попытки были неудачными и все с летальным исходом. Совсем недавно Людмилу долго пытали в застенках КГБ с гнусной целью извлечения из её головы информации о неком Борисе Александровиче, верховном жреце всех целителей руками и иными частями тела. Инквизиторы безжалостно раздели её догола, привязали к стулу и капали на темя водой, но она не выдала им страшную тайну. Самым захватывающим рассказом из репертуара Людмилы был рассказ о её тяжёлом детстве, которое было гораздо страшнее, чем детство Дэвида Копперфильда и Оливера Твиста, вместе взятых.

В каждой советской интеллигентной семье должно быть в наличии полное собрание сочинений Чарльза Диккенса. Читать его вовсе необязательно, однако, использовать его для сбора пыли было крайне необходимо. Тем не менее, Руслан, вопреки советским традициям, прочел всего Диккенса от корки до корки. Рассказ Людмилы напомнил ему его счастливое детство, когда он читал о детях, родители которых умерли ещё до их рождения, и чётко осознавал преимущество Советского Союза над всем капиталистическим миром. Узнав же историю жизни Людмилы, Руслан вдруг осознал, как жестоко он ошибался. Логики у Людмилы было как бы поменьше, чем у Чарльза, но яркость её образов впечатляла значительно сильнее. Некоторые несоответствия в именах и датах не смущали героическую женщину, перенесшую все тяготы и лишения развитого социализма. Руслану показалось, что Людмила уже не в первый раз рассказывает историю своей жизни, что и на самом деле вполне соответствовало истине, ибо до Руслана она много раз рассказывала её чёрствым и бессердечным психиатрам, психологам и сексопатологам, пытаясь разжечь в их душах пламень сострадания к ближнему.

Когда Людмиле не было и двух лет, тогда её родители поехали строить БАМ по комсомольской путёвке. По идее это случилось именно в то время, когда в этом грандиозном строительстве приключился десятилетний перерыв, но такая мелочь комсомольцам помешать не могла. Исходя из возраста Людмилы, это было где-то году в шестидесятом, но от этого трагизм ситуации не зависел. Её родители были тогда студентами, и денег им не хватало, вот они и поехали строить БАМ, как бы, несмотря на перерыв, и один в поле – воин, а два и тем паче. Вместе прожили они недолго и несчастливо и умерли в разные дни. В один дождливый день пошли они под навес, чтобы там перекусить, а на них упало большое деревянное бревно. Мать убило на месте, а отца только слегка контузило, из-за чего он стал плохо слышать и думать тоже. Мать, как оно и положено, похоронили на кладбище, которое было расположено на другой стороне от железной дороги. Лишь только пробило сорок дней, отец пошёл на кладбище, но пройти ему помешал скорый поезд. Отец стоял у насыпи и ждал у моря погоды, а тут ещё и чёрная кошка стала перебегать через железнодорожные пути перед паровозом, машинист резко затормозил, и вагоны посыпались под откос. Отец Людмилы в это время отвлёкся, так как его окликнул кто-то сзади, однако по причине плохого слуха, он не услышал грохота падающих вагонов, и понял, что происходит, слишком поздно. Когда ж он визуально оценил масштаб бедствия, то сразу же побежал прочь, но на дороге совершенно случайно валялся пустой поддон для электрокара, и нога отца попала в щель между досок, и он застрял в поддоне. Груды щебня и гальки, тонны песка и цемента просыпались на голову несчастного отца Людмилы, а потом пошёл проливной дождь. Кошмар, да и только.

Когда Людмиле было шесть лет, её зверски избил её злой отчим, и сломал ей в двух местах позвоночник. Девять лет она пролежала в гипсе, после чего, для реабилитации, пошла заниматься плаваньем и даже стала кандидатом в мастера спорта. Когда Людмиле было тринадцать, она жила на даче, а по соседству с ней жил старый генерал, который воевал в Манчжурии и приволок оттуда в качестве трофея настоящую японскую гейшу. Эта самая гейша и научила Людмилу всему, что можно и что нельзя. Когда ей было семнадцать, Людмилу гнусно попытался изнасиловать её одноклассник, но Людмила дала достойный отпор и убила гада приёмом айкидо, которому её научил старый самурай, муж японской гейши. Дабы не попасть в тюрьму за убийство, Людмила ушла добровольцем в Афганистан, где и научилась лечить руками. Там она попала в плен и провела в плену долгих семь лет, после чего вернулась в СССР и три года жила у брата, который моложе её на четыре года. С женой брата они до сих пор дружны и встречаются раз в месяц. Во время этих встреч они пьют красное вино, целуются и мнут друг другу сиськи, но ниже пояса – ни-ни, ибо они вовсе не лесбиянки.

Людмила ещё много чего поведала Руслану, но март уже был в разгаре, что неизбежно породило гормональный всплеск. Уже давно было пора переходить от слов к делу, но Руслан так и не мог подобрать нужных слов, чтобы доставить массу счастья измученной лишениями девушке. Поить вином её было небезопасно, ибо хер его знает, что она может отчебучить под кайфом, но Руслан решился. Ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. После первой бутылки поцелуи и сиськи, а дальше никак. Хоть усрись, но никак. Тем не менее, Руслан обнаружил на брюхе у Людмилы загадочную татуировку. Татушка переливалась всеми цветами радуги, но понять, что там нарисовано было абсолютно невозможно. Оставив бесплодные умственные потуги, Руслан всё же умудрился стащить с Людмилы джинсы, но она применила приём айкидо, то есть въебала ему ногой по яйцам. Через пару дней после первой неудачи была и вторая, потом и третья, однако, уже к концу марта Людмила созрела до минета, а тут, блядь, участковый со своей повесткой. Полная хуйня по жизни.

Наконец-то очередь дошла до Руслана, и он вошел в заветный кабинет. За столом сидел мужчина похожий на Сталина, зато с усами Тараса Бульбы. Руслан неожиданно вспомнил, чем убил Тарас Бульба своего сына, и тут же представил, как доктор Бешеный вынимает из широких штанин дубликатом бесценного груза своё гражданство Советского Союза и бьет этим гражданством ему прямо по лбу. Не в силах противостоять столь яркому видению, Руслан расхохотался. Доктор тем временем внимательно изучал чью-то медкарту. Когда Руслан успокоился, Игорь Васильевич сказал внушающим доверие голосом, продолжая изучать свои бумаги: «Здравствуйте, Руслан Олегович. Я тоже очень рад Вас видеть. Хотите инъекцию галоперидола, или же перейдём к рассмотрению дела по существу?» Мистическое слово «галоперидол», настроило Руслана на лирическую волну, и он не торопясь начал излагать трагический рассказ о своём трудном детстве, тяжёлом отрочестве и кошмарной юности, копируя при этом, что есть мочи, манеры речи и поведения Людмилы. Руслану казалось, что ему это удалось сверх всяких ожиданий, и теперь золотой ключик у него в кармане. Осталось только найти холст, за которым дверь от этого ключика, но это – полный пустяк.

Доктор слушал Дудаева и что-то записывал, но минут через пять ему всё это изрядно надоело, он прервал рассказ Руслана на самом интересном месте и тихо и вкрадчиво спросил: «Руслан Олегович, скажите, а Вы Гашека читали или ж только Диккенса?» Таким вопросом можно сбить с толку кого угодно. «Конечно, читал. И ещё Марка Твена читал», – ответил, не подозревая подвоха Руслан. Доктор ехидно улыбнулся и продолжил допрос: «Помните, какой диагноз поставили Швейку, не на действительной службе, а уже во время войны?» Руслан сказал, что точно он не помнит, но точно знает, что если человека один раз признали идиотом, то это ему пригодится на всю жизнь. «Вот в том и дело, что пока Вас ещё не признали, а вот Швейку поставили диагноз Слабоумный Симулянт. Не очень научный диагноз. Я раньше думал, что это – типа шутка, но теперь понял всю глубину этого понятия. Вот Вы, Руслан Олегович и есть Слабоумный Симулянт», – сказал доктор, оторвав свой взор от бумаг. Надежды Руслана рушились как карточный домик.

Руслану было явно не до смеха, а Игорь Васильевич смотрел на него таким недобрым взглядом, что Руслан снова потерял нить своих мыслей. Как бы то ни было, но что-то было надо говорить, ибо доктор выжидал непонятно чего. Руслан напрягся и продолжил диалог.

– Простите, Игорь Васильевич, а почему это слабоумный?

– Значит, то, что я считаю Вас симулянтом, Вас не удивило. Уже хорошо. Значит, есть шанс объяснить, почему слабоумный. Видите ли, ни одному умному симулянту не придёт в голову симулировать онейроидную форму шизофрении, от которой Вас не вылечат, зато вылечат от желания жить. Я доходчиво излагаю?

– Я всё понял, но у меня на самом деле не всё в порядке с нервами.

– Так идите в поликлинику к неврологу. Получите отсрочку от армии на год, Вам больше и не надо. Или вы не знаете, как симулировать астено-невротический синдром?

Руслан понял, что военкомат до него может добраться раньше, чем он научится симулировать и решил применить план Б. Со словами Это Вам доктор, Руслан уверенно выложил на стол пачку настоящих денег. Доктор усмехнулся и спросил его: «Это что? Взятка?». Руслан покраснел, но деньги подвинул в сторону Игоря Васильевича.

Бешеный отодвинул деньги назад и сказал, что взяток не берёт, разве что благодарность. Руслан снова толкнул деньги в сторону Бешеного.

– Это и есть благодарность. Возьмите, пожалуйста. Я Вас очень прошу. Я не бедствую, но в армию мне никак нельзя. Весь мой бизнес разворуют. Мне к девяти утра в понедельник надо быть в военкомате.

– Как я понимаю, за такую благодарность я должен упаковать Вас дурку сию минуту, но ненадолго, да ещё и с лёгким диагнозом.

– Как-то так. Диагноз меня мало волнует, у меня свой бизнес, и мне как-то наплевать с каким диагнозом я сам у себя работаю. Хотелось бы только обойтись без нейролептиков.

– Сегодня у Вас бизнес есть, а завтра нет. Следующий кризис будет со дня на день, а в списке будущих олигархов Вашей фамилии я не видел. Я бы мог сделать Вам какую-нибудь циклотимию или же лёгкий реактивный психоз, но если же Вас расколют, то получите пару лет за уклонение от выполнения супружеского долга перед Родиной. Кстати, если я Вам сделаю тяжёлый диагноз, то Вы ещё не успеете выйти из моей дурки, как Ваши враги Вас упрячут в другую. Однако ж, есть очень простой и надёжный способ откосить от армии на полтора года, а Вам больше и ни к чему.

– И что это за способ?

– Бешенство. Вас укусит собака и убежит в неизвестном направлении. Далее Вы пойдёте в Травмпункт, где Вам сделают прививку от столбняка и назначат курс прививок от бешенства, после которых нельзя в армию полтора года, правда, пить тоже нельзя. С другой же стороны, вред от всех прививок несколько меньше, чем от пары таблеток галоперидола. Я не даю советов, я просто высказываю Вам свое мнение, о котором Вы можете моментально забыть. Ваша жизнь, решать Вам, а я просто мыслю вслух. Мало ли, что мне случайно приходит в голову. Не слушайте советов, никогда не слушайте.

Руслану идея понравилась, и он её принял как руководство к действиям. Очень некстати в этот момент ему вспомнилось, как Людмила делала ему минет, при этом противно хрюкая, и он снова разразился истерическим хохотом.

Игорь Васильевич несколько удивился столь бурной радости слабоумного симулянта и снова предложил ему галоперидола. Волшебное слово во второй раз возымело воздействие на Русана, и он перешёл к рассмотрению дела по существу.

– Мне очень понравилась эта идея, вопрос лишь в том, где же найти нужную собаку. Где гарантия, что она не бешеная на самом деле? Кроме того, современные собаки кусаться разучились.

– Руслан Олегович, тут нет никакой проблемы. Моя собака не бешеная, и на сто процентов умеет кусаться, а её работу Вы уже оплатили с лихвой. Сегодня на улице тепло, постарайтесь, чтобы рукава не были слишком плотными, иначе Вас придётся за жопу кусать.

– Я понял. Когда и где?

– Давайте в девять вечера у кинотеатра Енисей, оттуда десять минут ходу до Травмпункта. Надеюсь, у Вас хватит ума прийти пешком, назад на такси доедете.

– Конечно, я же – не идиот.

На том они и порешили. Руслан ушёл домой, а у доктора осталось ещё два идиота и одна красавица с маниакально-депрессивным психозом.

Руслан предупредил Людмилу, что придёт сегодня домой только часов в одиннадцать потому, что его сегодня покусает собака, а сам пошёл на встречу с судьбой. Около входа в кинотеатр уже стоял Игорь Васильевич со своей мерзкой псиной. Псина была среднего размера, килограммов так на сорок пять, и огненно рыжей масти. Руслану раньше никогда не приходилось видеть подобных тварей, но из умных книг он почерпнул, что эта подлая тварь называется Чау-Чау. Доктор Бешеный был одет в длинный коричневый кожаный плащ, и не без оснований на то производил впечатление потомственного таксидермиста, рекламирующего своё лучшее чучело. Чучело не шевелилось и не излучало совсем никаких эмоций, что вызвало у Руслана большие сомнения, что это вот малосообразительное животное умеет кусаться. Чинно поздоровавшись, он высказал все свои опасения на сей счёт доктору, после чего безрассудно протянул руку, чтобы почесать плющевое чучело за ухом. Безумству храбрых поём мы песню!

Когда свет снова включили, Руслан со всей ясностью вдруг осознал, что это малосообразительное животное было ещё и запредельно злобным. Рукав куртки был разодран в клочья, а в его правой руке было никак не меньше десяти дырок. Малосообразительное животное стояло примерно в двух метрах от Руслана и без всяких эмоций гордо созерцало плоды своего титанического труда маленькими немигающими глазками. У Руслана возникло непреодолимое желание повторить эксперимент левой, пока ещё целой, рукой, но доктор остановил его благородный порыв вполне своевременно.

– Руслан Олегович, этого вполне достаточно. Перфекционизм Вам только повредит. Артерии целы, и слава Богу.

– Вот ведь, зараза, а на вид как плюшевый мишка.

– Внешность бывает обманчива. Я Вам такси вызвал. Вас довезут, подождут и отвезут до дома, всё оплачено. Надеюсь, Вы помните, что надо говорить, а что не надо. Удачи!

Доктор посадил Руслана в такси и не торопясь пошёл по Третьей Парковой улице в сторону Измайловского Бульвара. Рука болела, зато на душе было спокойно.

В Травмпункте на Монтажной улице народу почти не было, но и врачей не было тоже. В те времена в Москве ещё не было достаточного количества светил восточной медицины, но Руслану несказанно свезло. Пьяный рентгенолог был вполне традиционной национальности, зато приём вела дама лет сорока и явно монголоидного вида. По-русски она говорила сравнительно хорошо и без явного акцента, и даже фамилия у неё была Максимова, а звали её Екатерина Сергеевна. Это и ввело Руслана в заблуждение, ну откуда же было ему знать, что приехала в Москву она два года назад из Улан-Удэ, где и получила медицинское образование, если его можно назвать таковым. Рентген показал, что обе лучевые кости целы, но есть небольшая трещина, которая зарастёт сама по себе. Это уже радовало, так как поначалу Руслану казалось, что мерзкая рыжая тварь отгрызла ему руку начисто. Успокоенный пьяным рентгенологом, Руслан с радостью в душе шагнул в кабинет Екатерины Сергеевны.

Раскосые глаза бурятского травматолога сверлили Руслана, а противный голос спросил, что с ним приключилось. Руслан рассказал, как бесцельно бродил по просторам родного Измайлова и встретил огромную чёрную собаку с зелёными печальными глазами. Переполненный сострадания к твари Божьей, он протянул ей мороженое, а она же его покусала и убежала в сторону ветлечебницы. Видимо, та собака была бешеной. Бурятская знахарка, выслушав рассказ Руслана, покачала головой и буркнула себе под нос: «Понаехали в Москву черножопые, не сидится им на Кавказе. Чтоб всех их бешеные собаки покусали». Что-то накарябав в карте, Екатерина Сергеевна обработала раны перекисью, присыпала их стрептоцидом и кое-как перебинтовала руку, после чего сказала: «Снимай штаны, Джигит! Колоть тебя буду, давай быстрее».

Игорь Васильевич просветил Руслана относительно прививок, и он точно знал, что от столбняка колют под лопатку, зато от бешенства в живот. Причём тут жопа? Именно это он и попытался выяснить у косоглазой нимфы. Нимфа, со всей своей врождённой бурятской вежливостью и тактом, мигом пояснила тупорылому чеченскому недоноску, что все прививки делают с восьми ноль-ноль, до двадцати ноль-ноль, и что покусанному джигиту придётся прийти ещё завтра, и вот завтра ему сделают прививку от столбняка и сделают перевязку, а также, выдадут схему прививок от бешенства, а Екатерина Великая сделает ему только укол витамина Б, чтобы не было воспаления. Ни для кого не является секретом то, что любопытство вредит, однако, Руслану бы следовало поинтересоваться, каким чудесным образом витамин Б снимает воспаление, но ему было лень спорить с представительницей высшей монголоидной расы, что и стало причиной непоправимой ошибки, самой главной ошибки в его жизни.

Трудно сказать, что же послужило причиной недоразумения, национальная особенность бурятского зрения или высокая образованность Екатерины Великой, а может быть, и своеобразный бурятский юмор или проблемы с русским языком, но вместо обещанного витамина Б, Руслан получил лошадиную дозу бициллина 5. На самом деле ничего бы страшного не случилось, если бы он знал о том, что ему вкололи антибиотик, но незнание законов не освобождает от ответственности за их невыполнение. Невыполнение законов общества грозит тюрьмой, но может и пронесёт, зато невыполнение законов Мироздания влечёт неминуемое наказание, хотя оно может быть и очень мягким. Получив прививку от триппера, Руслан сел в такси и рванул к дому. Доехав до Измайловского Бульвара, он вышел из машины, чтобы пройти с полкилометра пешком и проветрить голову. Первое, что он увидел или, точнее сказать, кого он увидел, была мерзкая рыжая тварь со своим бешеным психиатром-таксидермистом. Они не спеша прогуливались по бульвару, как будто ничего и не было. На всякий случай, Руслан решил обойти их стороной.

Вторым видением стала Людмила, и Руслан сразу вспомнил об основном инстинкте. Увидев тяжелораненого бойца, Людмила неожиданно вспомнила об этом инстинкте тоже, а когда Руслан рассказал ей, что руку ему покусал злобный Черномор, пока Руслан стриг ему бороду, мочеполовой инстинкт Людмилы достиг размеров вселенской катастрофы. Чтобы избежать Армагеддона, пришлось домой бежать сломя голову, пока Людмила не передумала. Руслан радовался тому, что его очередная эротическая фантазия наконец-то реализуется, а может статься, что и благодать наконец-то снизойдёт на его измученную Нарзаном душу. Позабыв обо всех тяготах дня минувшего и о проблемах дней грядущих, Руслан стащил с Людмилы абсолютно всю одежду и тихо обомлел. Конечно, он ни один раз видел порнуху, и видел много всяких разных девок, но такого он ещё не видел и даже не подозревал, что такое может быть. Даже в кошмарных снах такого не показывают. Пирсинг, ебёна мать!

Пизда Людмилы была тайной за семью печатями, ну а если сказать то же самое без неуместного пафоса, то её пизда была заштопана через край золотыми кольцами. Семь колец через обе губы, жуть жуткая! Ссать особо не мешает, но для иных целей напрочь не годится. Конечно, при особо тщательном старании, туда можно засунуть мизинец, да хуйли с этого толку? Блядь! День не задался с самого утра. Увидев такое смятение в душе Руслана, Людмила поспешила его успокоить и сообщила ему, что с детства ненавидит детей и беременных женщин, вот потому и стала сторонницей Целибата. Ассоциативная способность Руслана, не ясно зачем, сопоставила Целибат с Ашхабадом, и он слёзно попросил Людмилу расшифровать столь замысловатое импортное слово. Людмила пояснила, что когда ей было семь лет, она дала страшную клятву старому священнику-педофилу прожить всю свою жизнь девственницей, и сразу же умереть, как только она лишится девственности, но знание законов позволяет обходить законы, даже законы Мироздания. Чтобы женщины оставались девственницами, у них есть жопа. Тут всё очень просто, надо всего лишь пошевелить мозгами.

Как-то косо реализовалась фантазия Руслана. Не то, чтобы жопа Людмилы его совсем не порадовала, но как-то не так представлял он себе её грехопадение. Чтобы не думать о грустном, пришлось Руслану вместе с Людмилой безрассудно предаться распитию тяжёлого алкоголя. Алкоголь прояснил их неокрепшие умы и придал повторный импульс их основному инстинкту, а после принятия по семьсот грамм вискаря в каждую харю, Руслан и Людмила единогласно решили повторить реализацию уже реализованной фантазии. Правильно говорят, что во всём надо знать меру. Несмотря на все предпринятые старания, оргазм почему-то не шёл. Потом оргазм всё-таки кое-как дошёл до Людмилы, и она моментально выпала в осадок, ну а Руслан, не понятно зачем, продолжил свой сизифов труд со спящей красавицей. Антибиотики с алкоголем не всегда приносят радость, тем не менее, и Руслан достиг оргазма, самого, что ни на есть, необычного оргазма, феерического оргазма, самого последнего оргазма в своей никчёмной жизни, осуществив таким образом заветную мечту многих героев-любовников. В голове его что-то лопнуло, и Руслан виртуозно наебал свою любимую Родину, померев верхом на бабе. А вот хуй тебе, любимая Родина, а не дармовое пушечное мясо. Интересно, а кто сказал, что хуй – не мясо?

III. Семь четвертей

В современной, с позволения сказать, музыке размер семь четвертей уже не используется. В голимой попсе используются исключительно простые размеры, а вот размер семь четвертей является размером смешанным. Когда-то очень давно, Римский-Корсаков в финале своей оперы «Снегурочка» использовал одиннадцать четвертей, но об этом все уже давно забыли. Pink Floyd написал свою знаменитую композицию «Money» именно в семи четвертях, но это было совершенно до пизды старшему советнику юстиции Толмачёву Игорю Антоновичу. Он вообще не имел никакого понятия о музыкальных размерах и прочих глупостях, однако ж, песенка «Money» ему очень даже нравилась. Именно в тот момент, когда Игорь Антонович допивал кофе и докуривал третью сигарету, по радио врубили Pink Floyd, который придал некое ускорение меркантильным мыслям Игоря Антоновича. Очень уж не хотелось ему идти в психоневрологический диспансер, но идти было надо, иначе не видать ему обеспеченной старости.

Дорога до диспансера была недолгой, и Игорь Антонович решил пройтись пешком, а заодно и продумать до мелочей всю предстоящую там беседу. Беседа должна была носить конфиденциальный характер, а формальных поводов для знакомства с психиатром было целых два. Надо было выяснить диагноз дамочки, которую участковый обнаружил рядом с трупом Руслана Дудаева, когда ранним воскресным утром зашёл к нему с целью напомнить о необходимости явиться в понедельник в военкомат. Участковый и обнаружил труп злостного симулянта и рядом с ним невменяемую барышню. Труп отправили на экспертизу, ну а девушку отправили в психушку. Если бы помер обычный симулянт, тогда бы никто даже не почесался, а тут председатель совета директоров Дважды Пиписечного Банка, это Вам – не хуй собачий. Тут-то все и засуетились, и даже поставили дело на контроль в Московской городской прокуратуре, и выпало Игорю Антоновичу счастье. Точно такое же счастье выпадало ему в августе прошлого года, когда двинул кони Дудаев старший, и пришлось старшему следователю по особо важным делам Московской городской прокуратуры добывать хлеб насущный в поте лица своего.

Дело о смерти старшего Дудаева было закрыто сравнительно быстро, всего за пару месяцев, несмотря на массу мутных фактов и прочих непоняток, и всё это благодаря Дудаеву младшему, который щедро профинансировал это небывалое ускорение. Именно Руслан Олегович возбудил в душе Игоря Антоновича светлую мечту об обеспеченной старости. Кто возбудил, тот и отвечать должен. Получалось как- то несправедливо, что за младшего Дудаева платить-то никто уже не будет по причине полного отсутствия наследников. Если наследников ещё нет, то их нужно создать, не дарить же миллионы долларов родному государству. Даже по самым скромным подсчётам из смерти Дудаева младшего можно было бы извлечь около пяти лимонов зелени, что сильно будоражило воображение следователя по особо важным делам. Квартирка в Лондоне да вилла на берегу Адриатического моря в Хорватии, а также скромный депозит в Дойче Банке, ну что ещё нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? Если с этих пяти лямов взять себе хоть один, то Сбыча Мечт непременно осуществится. Ради такого случая можно и в дурдом сходить на пару часов.

Игорю Антоновичу было около сорока пяти лет, и был он уже лет пять как неженат. Было у него ещё двое детей. Сын лет двадцати двух и дочь о семнадцати годах. И дети и бывшая жена тянули из него не только жилы, но и деньги, вот и не получалось скопить на мечту. От всех выданных Русланом средств, у него осталось всего-то десять тысяч, и столько же он успел скопить за долгие годы бескорыстной работы в прокуратуре. Как-то не радовала Игоря Антоновича скорость накопления капитала, хотелось всё и сразу, вот и пришла в голову гениальная мысль, но для её воплощения как бы требовалась моральная поддержка отечественной психиатрии в лице отдельно взятого психиатра. Психиатр в наличии как бы был, но совсем не факт, что он поддержит. Не всё так просто в этой жизни, но десятки зелени скорее всего будет достаточно, чтобы из сложного сделать простое.

Игорь Антонович брёл по Первомайской улице и вспоминал материалы уголовного дела о безвременной кончине Олега Александровича Дудаева. В его родовом замке, где и нашли его труп да ещё три трупа в придачу, кроме домика охраны была баня и домик прислуги. В материалах дела говорилось, что в бане и домике прислуги не обнаружены следы посторонних лиц, но это не означает, что их там не было. Кто ищет, тот всегда найдёт, даже если дело уже закрыто. Однако надобности в этом пока не было, а вот с машиной и оружием ситуация была иная. Машин было три. Первая машина принадлежала Дудаеву. Второй была машина двух невинно убиенных сотрудниках ФСБ, у которых почему-то оказалось оружие охранников Дудаева, из которого они и ухлопали друг друга. Третья же машина сгорела дотла. Эта вот третья машина принадлежала федеральной судье Волковой Елене Николаевне, а вот она куда-то исчезла почти бесследно, однако не совсем. Некоторые мысли о её местонахождении имели место быть. Номера же на машине Елены Николаевны были чужие, и принадлежали они какому-то чеченскому толи бандиту, толи же террористу. Несколько дней тому назад судья вдруг неожиданно объявилась, но тут же снова пропала из виду, а чеченский террорист исчез и назад не появился. Игорю Антоновичу отчётливо показалось, что именно эта дама и есть золотой ключик от его мечты, а террористом можно пренебречь.

Трудно сложить воедино всё то, что приключилось в августе прошлого года, но Игорь Антонович умудрился это сделать и убедить окружающих в том, что всё именно так и было. В соответствии с его сомнительными домыслами, судья была в домике охраны в тот момент, когда Олега Александровича убили сотрудники ФСБ и забрали у его охранников оружие. Один из нападавших свернул шею господину Дудаеву и перерезал горло его охранникам и шофёру, а Елена Николаевна, как бы, не успела выковырять из задницы господина Дудаева всю дробь, потому как была вынуждена убегать от непрошеных гостей. Она села в свою BMW, а один из гостей сел в свой Джип и погнался за ней. Второй же гость сел в Мерседес Дудаева и тоже погнался за недобитой федеральной судьёй. Мерседес, разумеется, обогнал Бэху и резко затормозил. Бэха врезалась в Мерс, и обе тачки сгорели. Джип остановился метрах в двадцати сзади от места столкновения и потому не сгорел. Судья успела выскочить из своей машины и побежала в лес, а из Мерседеса и Джипа выскочили фебсы и погнались за судьёй. Они её догнали, и хотели прикончить как лишнего свидетеля, но, толи не поделили деньги Дудаева, толи не поделили саму судью, но между ними произошла ссора, и они постреляли друг друга, а вот судья убежала и спряталась в испуге за свою никчёмную жизнь. Ответов на вопросы, на кой же ляд федеральной судье потребовалось ковыряться в жопе банкира, и почему же на её машине оказались номера с машины чеченского террориста, у Игоря Антоновича не было, но вдруг она была любовницей Дудаева. Этот вдруг и привёл к рождению гениальной идеи. Конечно! Судья была любовницей Дудаева, только не старшего, а младшего.

Вся эта бредятина проканала за милую душу благодаря стараниям Руслана и стечению некоторых обстоятельств. Как-то случайно выяснилось, что те фэбсы были ряжеными, и ксивы у них были фальшивыми, а это в корне меняло вопрос. Судья была настоящая, зато с сомнительной репутацией, да и уволили её задним числом. Судью, конечно, объявили в федеральный розыск, но искать её никто не собирался. Несмотря на отсутствие мотива, орудия преступления, медицинских инструментов для ковыряния в жопе и многих других необходимых предметов, версия была принята как рабочая, а дело посчитали раскрытым и закрыли. Оно и неудивительно. Тяжких преступлений в те времена совершалось много, а зарплата у следователей была мизерная, так зачем лохматить бабушку? До определённого времени это было совершенно ни к чему, но времена меняются, ещё открываются новые обстоятельства, да мало ли что? Иногда уголовные дела возобновляются по вновь открывшимся обстоятельствам.

Сам Игорь Антонович прекрасно понимал, что его версия – полное фуфло, и ей цена – полное говно. Если же найти эту федеральную судью, тогда надо будет немного перекроить вновь открытое ранее закрытое им дело и по ходу отхватить жирный кусок Дудаевских активов. Возникал лишь один вопрос, где же её искать? У Игоря Антоновича были подозрения, что искать её надо в ближайшей дурке. Их было две, Ганушкина и Матросская Тишина. Когда расследовали ещё незакрытое дело, Игорь Антонович утаил от сослуживцев один весьма немаловажный факт, что в день убийства господина Дудаева старшего, двух его охранников, шофёра и двух ряженых фэбсов, один из сознательных соседей доктора Бешеного увидел из своего окна, как Елена Николаевна входила вместе с психиатром в его подъезд, но несмотря на круглосуточное бдение, он не увидел, как она выходила, а бдел он три дня и три ночи. Сам доктор Бешеный без колебаний сознался Игорю Антоновичу в том, что он регулярно снимает на ночь на Измайловском Бульваре девок, зато не всегда спрашивает, как их зовут. Типа у него ночью была пропащая дама, но утром ранним она съеблась, и он типа без понятия, как её зовут, и кем она работает днём. Игорь Антонович твёрдо был уверен в том, что доктор Бешеный ему нагло врёт, но за определённый процент разыщет судью и даже поможет с ней договориться.

Диспансер был уже рядом, но мысль ещё толком не сформировалась. Если выдать Елену Николаевну за сожительницу Руслана, то она сможет претендовать на всё его наследство. Надо только доказать, что она с ним совместно проживала и вела совместное хозяйство, ну так всё это проще простого. Убедить её поделиться, не было архисложным делом, однако Игорь Антонович боялся только одного, что Игорь Васильевич Бешеный пошлёт его на хуй без вариантов. Было два запасных варианта, определить в сожительнице покойному Руслану либо Людмилу, либо же Елизавету Казанцеву. Относительно первой мыслей не было совсем по причине её явной ебанутости, зато со второй могло и не проканать по совершено банальной причине. Наглая внучка уголовного дедушки могла запросто получить наследство и не поделиться, а вот дружбаны её дедушки могли и замочить Игоря Антоновича, чтоб мозги им не ебал. Мысль почти сформировалась, оставалось только донести её до психиатра и не попасть при этом в его дурку. Задача не из лёгких, особенно, если учесть своеобразную фамилию доктора.

Перед заветной дверью Игорь Антонович простоял совсем недолго, ему, как работнику правоохранительных органов полагалось льготное обслуживание без очереди. Игорь Антонович ждал только, пока Бешеный закончит с пациентом, что успел войти до прихода фемиды. За всё это время в голову старшего следователя пришла лишь одна мысль, зато сакральная. Ему вдруг стало ясно, что принимать психиатра в своём кабинете несколько приятнее, чем посещать кабинет того же психиатра. Вдруг Бешеному не понравился приём в прокуратуре, и он в отместку вызовет санитаров и упакует его, старшего советника юстиции на всю оставшуюся жизнь в буйное отделение. Вот она, правда жизни – прав тот, у кого больше прав, а прав всегда больше у хозяина кабинета. Однако ж дверь открылась, прервав ход сакральной мысли, и из неё вышел вполне счастливый идиот лет восемнадцати. «Откосил, сука», – подумал Игорь Антонович и несмело шагнул в кабинет.

Войдя в кабинет, пролетарий фемиды решил для начала провести хотя бы первичную рекогносцировку путём пристального разглядывания самого хозяина положения и его кабинета. Самого хозяина Игорь Антонович уже видел в качестве свидетеля по закрытому делу, и экзотическая внешность доктора его не поразила наповал, однако усы Бешеного стали длиннее ещё сантиметров на десять. Именно этот факт вызвал в голове следователя один навязчивый вопрос, в какой мере эти усы мешают приёму алкоголя, ибо скромные будёновские усы самого следователя мешали изрядно, по усам текло, а в рот не попадало. Кроме этого факта значение имел ещё только один факт. За спиной доктора Бешеного висел портрет Ельцина. У Игоря Антоновича в кабинете тоже висел портрет Ельцина, но одно дело, когда портрет президента висит в прокуратуре, а совсем другое – когда в дурдоме. Вроде бы как неуместно. С другой стороны, именно там ему и место. Тут представил себе Игорь Антонович, как он напишет Ельцину обвинительное заключение, и Волкова Елена Николаевна вынесет вердикт «Виновен» и приговорит Бориску к смертной казни, а Бешеный Игорь Васильевич приведёт приговор в исполнение инъекцией галоперидола. Яркий образ вызвал безудержный смех, который ещё долго звучал в подсознании Игоря Антоновича.

Увидев перед собой хохочущего следователя по особо важным делам, Игорь Васильевич пришёл в прекрасное расположение духа, о чём моментально изволил доложить: «Я тоже, безумно рад Вас видеть, Игорь Антонович, если не ошибаюсь, Вас ведь так зовут? Что же Вас привело ко мне на сей раз?» В ответ на дружеское приветствие Игорь Антонович лишь только слегка кивнул головой вместо ответа, ибо яркий образ первого президента под галоперидолом не собирался уходить из его воображения. Подобное развитие событий нисколько не смутило психиатра, и он продолжил свой монолог: «Аминазин, сульфазин, стелазин, галоперидол? Что Вы предпочитаете, любезный?» Магические слова возымели нужное действие на советника юстиции, и он неожиданно вспомнил, что умеет говорить.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич! Извините, совсем работа измучила, вот и смеяться начал без причины. У Вас курить можно?

– Конечно, держите пепельницу. По большому счёту, можно пепел и на пол трясти, можно окурки тоже на пол бросать. Если Вы с собой прихватили, то можно и выпить. Можно петь и плясать. У нас тут всё можно, полная свобода и торжество демократии, а самое главное – торжество либеральных идей. У нас тут, понимаете ли, самая обычная психушка, а не Московская городская прокуратура, где ничего нельзя. Не стесняйтесь, ради Бога!

– Я понимаю Ваш сарказм и очень сожалею, что не разрешил Вам курить у себя в кабинете, но я пришёл к Вам по делу. По очень важному делу, и готов перед Вами извиниться за мои прошлые грехи.

– Маниакальная фаза шизо-аффективного психоза – дело важное. Валяйте дальше. Не Вы – первый, не Вы – последний. У нас тут два прокурора лечатся, вот Вам и компания подходящая будет. Или же Вы предпочитаете уголовников? Так и их тут тоже хватает. Кстати, извиняться не обязательно, здесь это не принято.

– Игорь Васильевич, давайте без шуток, я здесь по поводу смерти Руслана Дудаева, сына того самого Дудаева, по поводу убийства которого, мы с Вами уже встречались. Это очень серьёзно.

– Именно Ваша серьёзность меня и пугает. Игорь Антонович, ради Бога, не пугайте меня и сделайте лицо попроще. И чем я могу быть Вам полезен? Назвать причину его смерти? Могу только скромно предположить, что его тоже замочили при загадочных обстоятельствах.

– Тут такая история. Неделю назад участковый нашёл труп Руслана, а с ним рядом ещё живую Людмилу Залмановну Гомельскую, но в сумеречном состоянии сознания. Вот о ней я и хотел бы с Вами поговорить. Неофициально переговорить, типа частная консультация.

Игорь Васильевич как-то не по-доброму ухмыльнулся и начал свой длинный сказ, ибо краткое описание не годилось для столь яркой особы.

Людмила состояла на учёте в психдиспансере уже довольно давно, а в дурку попала уже в пятый раз. Причина пятого раза была Игорю Антоновичу известна, и по этой причине Игорь Васильевич и начал своё повествование с четвёртого раза. Тогда причиной её яркого умопомешательства стал такой чёрный резиновый хуй, который не лез ей в жопу по причине слишком большого размера. Третья и вторая её ходки были друг на друга похожи, как две капли дешёвого портвейна. Оба раза Людмила Залмановна нападала на насильников, однако ж, все эти насильники не сознавались в покушениях на её девичью честь, потому-то и выходили сухими из портвейна. Совсем не было, и нет в этом безумном мире справедливости. Как того и следовало ожидать, самой интересной была первая ходка Людмилы, которая и стала причиной ходок последующих. Прежде чем перейти к показаниям о первой ходке Людмилы, доктор Бешеный щедро поделился некоторыми своими мыслями о Руслане, сообщив старшему советнику юстиции то, что Руслан был слабоумным симулянтом. Он рассказал, что ровно неделю назад к нему вдруг заявился Руслан Дудаев и нагло пытался откосить от армии, но ни когнитивных, ни аффективных расстройств у него не обнаружилось, за что Игорь Васильевич и послал его на хуй или же к районному неврологу. Вот тут-то у Игоря Антоновича всё и срослось. Ему стало ясно понятно, с какой целью покойник вступил в неравный бой с собакой, и он тут же поведал об этом событии Бешеному, который только криво усмехнулся.

Покончив с Русланом, Бешеный вернулся к первой ходке Людмилы. Всем известно, что история всегда повторяется, и причиной первой ходки стал также слабоумный симулянт. Ещё классе в восьмом Людмила влюбилась в мальчонку, которому было пора идти служить Родине. Понятно, что ебать малолетку как-то нехорошо, но ещё хуже, когда тебя самого ебут во все дыры товарищи по оружию. Осознав эту истину, мальчонка решил откосить от службы весьма банальным, но проверенным способом. Людмила вызвала ему скорую, а когда карета въехала во двор, он наглотался таблеток. Таблетки были весьма безобидны, и по этой самой причине, его выпустили из дурки через две недели, зато отсрочку от армии дали, хотя всего лишь на один год. На следующий год Людмила со своим любовником повторили представление, но несколько утяжелили таблетки. Результат оказался точно таким же. Третий акт этой драмы ничем не отличался от первых двух, что и навело симулянта на мысль, что надо бы нажраться совсем серьёзных таблеток, от которых реально можно сдохнуть и попасть в Рай. Однако же, такое рисковое дело требует ювелирного подхода, тем не менее, риск-то – дело благородное. Если всё до мелочей просчитать, тогда и риск будет незначительным. Они всё просчитали и решились. Быть или не быть, вот в чём загвоздка.

Не стоит смеяться над нелепыми суевериями, так как они иногда таят в себе истину. Ну не стал бы суеверный человек четыре раза подряд заниматься одной и той же хуйнёй. Три раза проканало и хватит. Меру надо знать, но любовь не ведает границ. Основательно затарившись в ближайшей аптеке люминалом и всяческой прочей барбитурой, возлюбленные подождали до полудня и вызвали скоряк. Всем давно известно, что лучший день недели для симуляции самоубийства это – среда, а лучшее время суток – полдень. В это время большинство медиков успели отойти от предыдущей пьянки, пробздеться, но ещё не успели нахуячиться заново. Когда карета скорой помощи с мигалками и диким рёвом въехала во двор, слабоумный симулянт принялся судорожно заглатывать ядовитые таблетки. Покончив с этим увлекательным процессом, возлюбленный Людмилы завалился на пол и сделал умирающий вид. Пять минут лежания на полу показались ему вечностью, тогда он встал и выглянул в окно. Из соседнего подъезда санитары вынесли носилки, а на них бабушку-старушку. Блядь, почему ж его не удивило, что скоряк прибыл всего через три минуты после вызова, и ведь Людмилу это тоже совсем не удивило. Как оно и положено, нужная скорая приехала минут через сорок пять, когда симулянт уже реально потерял сознание. Помимо этой неприятности, случайно случилось так, что приехал врач, который уже видел прошлый акт этой пьесы, и решил этот врач, что торопиться вроде бы как некуда. Короче говоря, симулянт попал в Рай, а Людмила – в дурку. Что и требовалось доказать. Эта история Игорю Антоновичу в целом понравилась, и он одобрительно крякнул.

Официальная часть беседы закончилась, и Игорь Антонович вынужден был сделать вид, что собирается уходить. Абсолютную профнепригодность Людмилы, для его гнусных целей, доктор подтвердил, а говорить о судье-потеряшке в стенах дурки было не совсем правильно. Ему было надо как-то договориться с Бешеным о приватной встрече, но на ум подходящие слова вовсе не приходили.

– Не смею Вас больше задерживать, Игорь Васильевич, вот только хотел бы задать Вам самый последний вопрос.

– Валяйте, Игорь Антонович, можно даже два самых-самых последних. Мне на лишний вопрос ответить не в лом.

– Вы водку пьёте?

Бешеный выдержал паузу и ответил: «Нет». Услышав подобную глупость, Игорь Антонович чуть не упал в обморок, но психиатр не позволил ему совершить этот необдуманный поступок, и как-то загадочно сказал: «Нет, нет. Водку не пью и Вам не советую. Только Ром. В порядке исключения можно виски, коньяк, сухое вино, но ни водку, ни пиво пить нельзя. Пидорасом станешь».

Игорь Антонович, выйдя из полуобморочного состояния, намёк понял и тут же предложил выпить рома, а заодно, переговорить по важному секретному делу где-нибудь вне стен казённых учреждений. Он встал в выжидательную позицию около двери, давая понять всем своим видом, что без положительного ответа он отсюда уйдёт только вперёд ногами.

– Хорошо, Игорь Антонович. Давайте без десяти девять встретимся с Вами у Еврейки. Вам удобно будет?

– У какой такой еврейки? И почему именно без десяти, может быть, ровно в девять? Однако, если Вы настаиваете, то давайте без десяти.

– Да я настаиваю, строгий распорядок дня, не опаздывайте, ждать не буду. Еврейка это – кафе «Эврика» на углу Девятой Парковой улицы и Измайловского бульвара. Вы что, в Измайлово из Заплюйска приехали?

– Нет, с Арбата. Я подойду заранее. Спасибо. До встречи.

Довольный собой, как заядлый двоечник, чудом получивший на экзамене тройку, старший следователь Московской городской прокуратуры направился домой.

Ровно без двадцати девять вечера в субботу девятнадцатого апреля тысяча девятьсот девяносто седьмого года Игорь Антонович Толмачёв прибыл к пункту назначения и стал ждать. Ждать пришлось около двух минут, и советник юстиции успел задуматься. В его голове настойчиво звучала песня «Money», но исполнял её Лев Лещенко под аккомпанемент оркестра русских народных инструментов. Этот факт удивил следователя, но когда он увидел рядом со Львом депутата Вячеслава Марычева с бас балалайкой, всё сразу встало на свои места. На голове Вячеслава Антоновича красовался парик из мочалки, ну а поверх рубахи был надет фартук с сиськами. Из задумчивости Игоря Антоновича вывело огненно рыжее существо, напоминающее всем своим видом ленивую малосообразительную собаку. Голос со стороны спины сказал: «Руками не трогать! Я сказал же тебе, не трогать! Ёб твою мать, ты – следователь или придурок?» Конечно, следователь. Игорь Антонович повернул голову и увидел доктора Бешеного. Тот крепко сжимал обе руки Игоря Антоновича и продолжал поучать советника юстиции.

– Какого хуя руки тянешь? Никогда раньше собаки не видел? Откусит руку на хуй, как тогда дрочить будешь?

– Здравствуйте, а вот и я. Поди, не ждали ни хуя? Я тут вместо рома взял две фляжки Мартеля по триста семьдесят пять и пару горьких шоколадок. Нормально будет? Пойдём на лавочку, выпьем и поговорим.

– Мы сначала прогуляемся до Сиреневого бульвара и поговорим, а там уже можно и выпить. По делу надо говорить только трезвыми.

– Хорошо, тогда я сразу к делу. Мне нужна потерянная судья, Волкова Елена Николаевна. Я уверен, что ты в курсе её местонахождения.

– Антоныч, ты меня пугаешь. Спросил бы в диспансере, я б тебе ответил, но могу и на ходу. Слыхал ли ты, что на ходу ебуться только какаду? Она в моей дурке с реактивным психозом, приведшим её к полной амнезии. Хоть усрись, только она тебе ничего не скажет.

– А тебе скажет? Кстати, часом не твой ли мастодонт Руслану руку отгрыз? Как-то мне кажется, что без его участия не обошлось.

– Это ты меня так решил шантажировать? Ну, так даже если и он, что тогда? Без заявы от терпилы ты мне ничего не предъявишь. А на счёт судьи, так она всё скажет, о чём я попрошу. Если убедишь меня в том, что ни ты, ни твои коллеги ей не предъявят ничего и никогда, то проси о чём хочешь. Только помни, что если же дал Честное Пионерское, то его надо держать всегда. И всякие там отговорки, типа меня заставили, я не смог, это был вовсе не я, никогда не проканают. Есть только одна уважительная причина, и это – смерть, ибо честь пионера превыше жизни. Так что, если меня обманешь, то я обеспечу тебе уважительную причину. Я ясно излагаю?

– Василич! Не собираюсь я ей ничего плохого делать, даже наоборот. Я из неё хочу сделать наследницу Руслана Дудаева. Надеюсь, она с нами поделится.

– Однако раньше я и не думал, что на юрфаке МГУ готовят таких классных аферистов, про киллеров я знаю, а вот про аферистов только от тебя узнал. А что, кроме неё претенденток на эту роль найти не можешь? Так я тебе с десяток найду.

– Нет, с улицы не годятся. Людмила Гомельская, сам понимаешь, совсем не вариант. Есть такая Лиза Казанцева, её я держу в запасе, если с судьёй не выйдет. Организуй мне встречу с Волковой.

– Приезжай ко мне в понедельник, и вместе пойдём, поговорим, одного тебя я к ней не пущу, извини.

– А вне стен дурки можно? Лишние уши нам ни к чему, слишком большие бабки на кону.

– В следующую среду будь готов! Пионеры, к борьбе за дело Ленина будьте готовы!

– Всегда готовы!

Сказав это, Игорь Антонович уселся на лавку и вытащил из карманов две фляжки и две шоколадки. Процесс пошёл.

Крайне довольный результатами деловых переговоров, Игорь Антонович слегка расслабился и после третьего глотка обратил свой замутнённый взор на малопродуктивного зверя. Воистину, бешеная собака Бешеного психиатра. Сам Бешеный о чём-то напряженно думал и с недоумением изучал бульвар. Чтобы не докучать психиатру разговорами, Игорь Антонович решил минут десять посвятить изучению повадок придурковатого хищника. Ни тело, ни морда рыжей твари не излучали никаких эмоций вообще. Походка зверя наводила на мысль о том, что он передвигается на ходулях. Хищник ходил по часовой стрелке вокруг кустов и ссал по очереди на каждый кустик. Неожиданно он рванул в глубину зарослей со скоростью поражающей даже устойчивое воображение, а через три секунды вылез оттуда с крысой в зубах. Не излучая никаких эмоций, зверь подошел к лавочке, на которой расположились оба Игоря и весьма аккуратно положил свою добычу под ноги Бешеному, после чего спокойно и с чувством превосходства вяло направился к следующим зарослям кустарника.

Игорь Васильевич, обрадованный ценной добычей, не выходя из состояния задумчивости, сказал: «Блядь». В свою очередь, Игорю Антоновичу также надоело сидеть в тишине, и он решил, что пора бы начать задушевную беседу.

– Где? Блядь-то где?

– Где, где? В пизде! Вот я – мудак, совсем забыл, что сегодня суббота. Башка совсем дырявая стала с этой жизнью.

– Не переживай, Василич, к психиатру тоже может заглянуть Альцгеймер.

– Всё из-за твоих Дудаевых. Теперь придётся лишний час тут торчать, но с другой стороны, пусть скотина подольше погуляет, ему полезно. Заодно и крыс наловит, будет нам, что пожрать на сон грядущий.

– А на хуя нам тут торчать? Выпьем и по домам.

– Антоныч! Просто выпить может любой мудак. Это весьма банально, даже пошло. Я же предпочитаю провести субботний вечер не только в пьянстве, но и в блуде. Если ты против, но можешь допить и валить домой, а я подожду девок.

– Я не против, только за. Так ты и с девками договорился?

– Блядь! Антоныч! Ей Бога, ну откуда в тебе столько пошлости? Ебать одну и ту же дуру больше одного раза, это же – ну просто омерзительно. Скоро новые придут, вот выберем и выебем.

– И когда ж они придут, разреши полюбопытствовать.

– Вот и я об этом. Сегодня же суббота, значит последний сеанс не в двадцать один тридцать, а в двадцать два пятьдесят. Понимаешь? Девки обычно приходят к последнему сеансу, и начинается блядоход. Мы же с тобой сюда припёрлись на час раньше, тут либо ждать, либо идти к общаге на Измайловском бульваре.

– Давай уж подождём. Я, правда, давно уже девок не клеил, как-то в нашем возрасте это несолидно, но молодость вспомнить невредно.

До прихода девок было почти полтора часа, и Антоныч решил провести это время с пользой не только для желудка, но и для ума.

Отхлебнув ещё пару глотков, Игорь Антонович не на шутку осмелел и даже решил задать доктору Бешеному вопрос, который в приличном обществе задавать в общем-то не принято. Тем не менее, коньяк сделал своё чёрное дело, и пища для ума потекла в уши советника юстиции.

– Василич, извини за любопытство, но я типа интересуюсь знать, откуда ж у тебя такая чудесная фамилия, и как ты с ней живёшь?

– Живу не хуже, чем ты со своей. Откуда взялась? Тебе в двух словах или как на допросе, со всеми подробностями?

– Давай как на допросе. Надеюсь, ты не станешь требовать себе адвоката. Я тут адвокатов не вижу, даже хуёвых.

– Хорошо. Сам попросил. Постараюсь до прихода девок уложиться. Слушай. Где-то в конце одиннадцатого века Герцог Ламперт основал город Лампертхаза, а татарва разрушила его до основания в тысяча двести сорок первом, а венгерский король Бела IV запустил в разрушенный город саксонцев, чтобы они его поскорее восстановили. В тысяча двести семьдесят первом город тот стал центром комитата Берег и в тысяча пятьсот четвёртом году стал называться Берегсас, а в одна тысяча пятьсот шестьдесят шестом году турки его снова разрушили дотла. В одна тысяча шестьсот пятьдесят седьмом его спалили поляки, а в шестьсот восемьдесят шестом году – австрияки, те, что показали Бонапарту свои голы сраки. В тысяча семьсот третьем Эссе Томаш поднял восстание против Габсбургов, однако его подавили, и Карл VI Габсбург отобрал у рода Ракоци все их имения и передал их Шенборнам в тысяча семьсот двадцать восьмом году. Потом, когда Австро-Венгрия развалилась в тысяча девятьсот восемнадцатом году, город оказался в Венгерской Советской Республике, но ненадолго. Сначала его оккупировали румыны, а потом у румын его отжали чехи. В тысяча девятьсот тридцать девятом году Августин Волошин провозгласил независимую Закарпатскую Украину, но Хорти Миклош послал его на хуй, и город снова стал венгерским. Однако в конце октября сорок четвёртого дядя Джо вновь освободил город и уже в сорок пятом сделал его Советским. Это был типа краткий курс истории. Антоныч, ты давай тщательнее записывай, не то напутаешь и снова будешь лезть ко мне с вопросами.

Антоныч сделал глоток, закурил и заверил Бешеного, что запротоколирует всё по высшему разряду.

Бешеный также отхлебнул немного коньяка и тоже закурил. Зверю надоело ловить крыс, и он пришёл к хозяину, чтобы выслушать его рассказ, а ещё ему было надо охранять дохлую крысу, которую могли бы спиздить. Хищник смотрел прямо в глаза Игрою Антоновичу, отчего старшему следователю прокуратуры сделалось как-то не по себе.

– Василич, мне кажется, что твой хунвейбин хочет отгрызть мне руку, ты бы его урезонил как-нибудь, а то я на сход к Дудаевым пока не хочу.

– Не ссы, ты главное не трогай его руками, и всё будет ништяк.

– Ладно, давай дальше рассказывай, чтобы с мысли не слететь.

– Продолжаю. Это маленький городок связан со многими историческими личностями. Баттори Эржебет была в нём и Тепеш Ласло, которого ты знаешь как Владимира Дракулу. В городе том до сих пор стоит дом Бетлена Габора, который руководил восстанием против Габсбургов. На минуточку, дом построен в шестьсот двадцатом году. А костёл построен в двенадцатом веке, правда, его перестраивали в четырнадцатом и восемнадцатом веках из-за набегов татарвы, но один хуй это ж лучше, чем новый храм Христа Спасителя. Кошут Лайош, как известно, тоже был почётным гражданином Берегсаса. Там жил Иллеш Бела, может статься, ты даже читал его книги. Там некоторое время жил сам Петефи Шандор, пока бородатый казак не проткнул его пикой в битве при Шегешваре. Тогда, в тысяча восемьсот сорок восьмом году, Россия выступила за территориальную целостность Австрии, однако ж, об этом позорном факте вспоминать не принято. По другой же версии, Петефи попал в плен и был отправлен на каторгу в Бурятию, но об этом нам точно не расскажут, ибо это уже полнейший позор. Короче, Антоныч, давай поедем мы с тобой в отпуск, в Трансильванию, я тебе там всё расскажу и покажу.

– Поехали, только с темы не съезжай. Давай про фамилию рассказывай.

Бешеный взглянул на часы и сделал весьма увесистый глоток. Закурив сигарету, он как-то странно посмотрел на Игоря Антоновича.

Антонычу уже не раз приходилось смотреть в глаза матёрым уголовникам, однако взляд Бешеного был ещё ужаснее, чем взгляд его бешеного пса. Пришлось выпить и закурить, чтобы прийти в себя.

– Антоныч, ты же сам просил со всеми подробностями. Так мне кажется, что если бы Кошут поставил командовать своими войсками настоящего мадьяра, а не польского космополита Юзефа Бема, то было бы всё иначе, ну да хуй с ними.

– Я слушаю, только мне больше половины имён не говорят ровным счётом ничего. Ты хоть расшифровывай, кто они.

– Постараюсь впредь. Ну а теперь я плавно перехожу к интересующему тебя вопросу. В тысяча восемьсот девяносто девятом году родился в Берегсасе мальчик, которого назвали Михай, а фамилия у него была Бешшенеи. Трудно сказать был ли он родственником венгерского поэта, которого звали Bessenyei György, или же просто однофамильцем, но так уж получилось, что родился Bessenyei Mihály. Рос и развивался Михай нормально, несмотря на Первую Мировую Войну. Как-то война прошла мимо него. В тысяча девятьсот двадцать шестом Михай успешно женился на девушке, которую звали Магдой, а фамилию я не помню, и у них родились двое детей, дочь Вероника в двадцать седьмом и сын Ласло в тридцать первом. Кстати, про Бешшенеи Ференца, был такой актёр, я тоже не знаю, родственник он или нет.

– Бля! Василич, как ты – венгерец?

– Слышь, Антоныч! Может ты и венгерец, сын Артура Артуровича, который таракана напоил, а я – мадьяр! Понятно?

– Какой Артур Артурыч таракана подпоил, и причём тут я?

– Для начала, почитай Булгакова на досуге, а для полноты картины скажу тебе, что венгерское слово tolmács означает переводчик или толмач. Допустим, что толмач мог быть необязательно мадьяром, например, словаком или ж сербом, мог быть русским или ж русином, но если он был жидом, то ты – точно венгерец.

Игорь Антонович моментально усвоил разницу между мадьяром и венгерцем, о чём тут же сообщил Бешеному. Кроме того, он осознал, что тоже имеет некоторое отношение к Венгрии, что послужило стимулом к очередному глотку.

Бешеный не отставал от Антоныча, однако ж, заканчивать сказку о Венгрии не торопился. На часах было всего двадцать минут одиннадцатого, а это означало, что до начала блядохода никак не менее получаса. Игорь Антонович обратил свой взор на пса и понял, что сейчас наступит момент истины. В направлении хищника двигался другой, более крупный, хищник, который назывался чёрным терьером. Служителя Фемиды охватили смешанные чувства. С одной стороны, его радовало то, что наглая рыжая тварь, отгрызшая руку Руслану, сейчас получит по заслугам. С другой стороны, Бешеный может и расстроиться из-за того, что его хунвейбину наваляют пиздюлей, вот тогда процесс получения Дудаевского наследства может оказаться под большим вопросом. Как-то неправильно выходит, что из-за сраного чёрного терьера может обрушиться мечта советника юстиции. В отличие от Игоря Антоновича, ни Игорь Васильевич, ни его пёс смешанных чувств не испытывали, а были абсолютно спокойны.

Когда до встречи дух хищников оставалось не более трёх метров, чёрного терьера догнал его хозяин. Он взял пса за ошейник и упорно смотрел на лавку, где имела место быть увлекательнейшая лекция по истории Венгрии. Терьер, почуяв поддержку хозяина, решил проявить чрезмерную агрессию, чем спровоцировал на агрессию и своего хозяина.

– Я долго ждать буду, когда Вы заберёте свою рыжую шавку. Или мне тоже свою собаку отпустить?

– Да ради Бога, если Вам свою жучку не жалко, но я бы Вам не советовал.

– Жену будешь щи учить варить!

Сказав своё последнее слово, хозяин терьера отпустил пса и отошёл в сторону. Пёс яростно набросился на своего рыжего врага, а Игорь Антонович смотрел на всё это безобразие, ожидая Ледового Побоища, и оно неизбежно наступило, однако же, с точностью до наоборот.

С огромной скоростью рыжая тварь вцепилась в левую переднюю лапу пса, однако тот успел вцепиться наглой рыжей твари в загривок. Следующее видение поразило Антоныча до глубины души. Рыжий, не обращая никакого внимания на вцепившегося в его холку терьера, растянул свою шкуру и вцепился чёрному псу в правую заднюю ногу, после чего терьер сразу рухнул, как подкошенный. Ничто не может ускользнуть от взгляда следователя и от его слуха тоже. Игорь Антонович приметил, что чёрный терьер рычал и лаял, а уже потом выл и визжал, тогда, как рыжий негодяй делал своё дело, молча и безо всяких видимых усилий. «Вот ведь скотина непробиваемая, ебёна мать», – подумал Игорь Антонович, а рыжий влез верхом на чёрного и стал флегматично глодать его голову, словно говяжий масёл. Двуногий друг чёрного терьера, не на шутку возмущённый неожиданным исходом поединка, попытался помочь своему питомцу, тоже ставшему двуногим, однако ж, это была попытка с негодными средствами. Став одноногим, двуногий упал около своего терьера и начал нести пургу.

Игорь Васильевич посочувствовал обоим раненым бойцам, а потом вручил одноногому свою визитку на случай, если тому вдруг срочно потребуется лечение от реактивного психоза или иных заболеваний центральной нервной системы, а так же предложил ему пожизненную гарантию надлежащего лечения в больнице имени Ганушкина. Подобное предложение по необъяснимым причинам как бы не вызвало у одноногого должного энтузиазма и, именно по этой причине, Антоныч счёл необходимым посочувствовать невинно пострадавшему. «Если Вы захотите пожаловаться на неправомочные действия рыжего негодяя в правоохранительные органы, то обращайтесь сразу ко мне», – сказал Игорь Антонович и также выдал раненому свою визитку. Благодарность раненого бойца не заставила себя долго ждать, и он тут же выразил её всеми матерными словами, которые ему удалось вспомнить после укуса рыжей твари. Игорь Антонович, растроганный такой вот реакцией аж до крокодиловых слёз, никак не смог сдержать благородного порыва, и дал раненому глубокий наркоз с левой ноги в челюсть.

Оба Игоря сочли необходимым выпить за победу сил добра над силами зла, а силы зла были вынуждены позорно ретироваться с поля брани. Рыжий хищник опять улёгся охранять свою дохлую крысу, однако боевые подвиги вызвали у него необходимость осуществить гипервентиляцию лёгких. Зверь продолжал смотреть в глаза Игоря Антоновича, но дыхание его было несколько учащённым.

– Василич, а твой хунвейбин не сдохнет ли часом?

– С каких это хуёв? Шкура у него эластичная, но толстая как асфальт, так что этот чёрный урод ему только гриву обмусолил. От соплей не подыхают.

– Мне кажется, что у него асфиксия. Дышит тяжело и язык синий. Может, стоит его к ветеринару отвести, тут рядом клиника.

Бешеный смеялся долго и с удовольствием так, что советник юстиции заподозрил, что психиатр неожиданно сошёл с ума, и его пора везти в его же больницу.

– Антоныч! Это – чау-чау, у них у всех языки синие. Ты кроме уголовного кодекса хоть что-нибудь читал?

– Читал. Курочку Рябу и Колобка. Скажи, а на хуя тебе такая собака?

– Чтоб не сдохнуть.

– Я такого же пса хочу, чтоб не сдохнуть. Посодействуешь?

– Без базара, как только он очередной раз женится на девице благородных кровей, так лучшего щенка – тебе! Рассказ продожать?

– Замётано! Осталось десять минут, успеешь?

Бешеный посмотрел на часы и сказал, что успеет даже два раза. Коньяка было еще на два глотка, что привело к мысли об выпить и об закурить.

Напротив кинотеатра «София» стояла весьма загадочная скульптура, а если точнее, то даже скульптурная группа. Человек с развитым воображением мог бы заподозрить, что эта скульптурная группа является памятником героям Великой Отечественной Войны, но с точки зрения обывателя она называлась: «Женщина с сыном ведут домой пьяного папу». Располагалось это творение художественного промысла на уровне земли, и потому все собаки ссали на ноги участникам группы. Бешеный зорко следил за тем, что происходило у этого шедевра монументального искусства, по той веской причине, что блядоход стартует именно оттуда. Недавние события несколько сбили Игоря Васильевича с мысли, но он совсем не растерялся и повёл свой рассказ с какой-то непонятной точки отсчёта.

– Вот чем мне нравится Венгрия, слышишь, Антоныч, так это тем, что там нет таких мудаков, которому ты только что въебал ногой в челюсть.

– Не уверен, что Баттори и Дракула намного их лучше.

– В Венгрии каждый город связан со множеством знаменитостей, а возьми какой-нибудь российский город Задрищенск, так туда даже Кобзон с Пугачёвой не поедут ни за какие деньги.

– Так твой Берегсас в Венгрии или на Украине?

– В Венгрии, но на территории, временно оккупированной Украиной. Чтоб ты знал, страна Австрия – тоже венгерская территория, временно оккупированная немцами. Столица Австрии Вена на самом деле называется Bécs. Подожди совсем немного, и всё вернём, и Закарпатье, и Трансильванию, и Словакию, и Хорватию.

– Давай скорее, хочу уже домик в Хорватии, на берегу моря.

Кроме домика на берегу моря слуга закона захотел ещё и домик в горах, и много чего ещё, но Бешеный бесцеремонно прервал его светлые, но слишком наивные мечты, вернув его лет на восемьдесят назад.

– До Второй Мировой Войны всё шло нормально. Если не считать того, что Августин Волошин изъявил желание стать царём Закарпатья и объявил создание Закарпатской Украины. Чехам было похуй, но Хорти Миклош пресёк его попытку и вернул Закарпатье Венгрии. В Европе шла вторая Мировая Война, а в Берегсасе было всё тихо и спокойно. Августин Волошин, побыв пару часов царём, сбежал, а Гитлер готовился к войне с СССР. Вот эта самая война пришла в Венгрию в сорок четвёртом году и принесла много всего, но только не радости. Совсем недалеко от Берегсаса есть город Munkács, который в настоящее время называют Мукачево. Во время боёв за освобождение Закарпатья от венгерских националистов советский солдат нечаянно застрелил Бешшенеи Михая совсем недалеко от замка Поланок, в котором жил некоторое время Петефи Шандор. В этом замке жила когда-то ещё и Зрини Илона со своим мужем Ракоци Ференцем I и с сыном Ракоци Ференцем II. Застрелил его там, где сейчас Турул стоит, застрелил просто так, от нехуй делать. Михай был врачом, он просто искал, кому ещё можно помочь, но советский солдат нашёл его чуть пораньше и моментально ему помог, а ещё через некоторое время советский снаряд угодил в машину с красным крестом, и тогда Магда встретилась с Махайем, а Вероника и Ласло остались сиротами.

– Василич, а кто такой Турул?

– Птичка Божья! Маленькая такая, около тонны весом. Как-то давно, где-то в девятом веке от рождества Христова, Турул летел над горами, показывая верный путь Арпаду, когда тот вёл мадьяр через Карпаты в Панонию. Когда Ракоци в бою потерял свой меч, то ему его принёс Турул. Для мадьяр Турул значит больше, чем серп и молот для коммунистов. Тем не менее, советская власть принесла нам серп и молот и попыталась забрать нашего Турула, как символ венгерского фашизма. В конце октября сорок четвёртого года в город вошли советские войска. Если же ты полагаешь, что доблестные освободители вели себя так же, как это показывают по телевизору, то ты глубоко ошибаешься. Солдаты дорвались до винных погребов и начали насиловать женщин. Пьяное быдло ещё и с оружием. Короче говоря, один пьяный освободитель попытался изнасиловать Веронику, но у него получилось не совсем так, как он того хотел. Ласло, которому было всего-то тринадцать, метнул в него булыжник, как Давид в Голиафа, и пробил его тупую башку. Ну не знаю, убил или нет, но пьяный хам упал, как кусок говна. Пьяные дружки того урода и с ними советские чекисты долго пытались поймать вредителя, но никто его не выдал. Вот как-то так и закончилась война. После войны Вероника вышла замуж, а потом уж родила дочь и сына, а Ласло начал учить русский язык да читать труды товарища Сталина, а прочитав, пришёл к выводу, что товарищ Сталин во всём прав.

Игорь Антонович слушал с большим интересом, ибо имя товарища Сталина, было ему знакомо в отличие от многих остальных имён, упомянутых Бешеным.

Закурив очередную сигарету, Антоныч обратил свой взор на пса. Тот лежал тихо и спокойно, не подавая никаких признаков жизни. У старшего следователя по особо важным делам возникли некоторые, вполне обоснованные подозрения, и тогда он захотел прояснить тему.

– Василич, пёс-то сдох. Я ж тебе говорил, что у него асфиксия.

– Сдох, да и хуй с ним. Тебе-то какая печаль. Это же меня заставят его труп убирать, а тебе должно быть похуй. Не суетись ты под клиентом. Сиди и слушай дальше, пока тёлок нет.

– Я слушаю, но пса как-то жалко. Он же вообще не дышит. Кроме того, ты мне его щенка обещал, а он взял и сдох.

– Притворяется. В сорок седьмом Ласло пошёл получать паспорт, за что ему и поменяли национальность, фамилию и имя. Хорошо, что хоть отчество и пол не стали менять. Паспорт гласил: «Бешеный Василий Михайлович, русский». Ласло не сильно расстроился такими переменами, всё же оно куда лучше, ведь могли бы сделать турком или евреем. В сорок девятом Ласло окончил школу, и его вызвали в военкомат, где предложили послужить новой Родине в Москве, но не два года, а целых шесть лет. Отслужив Родине по полной программе, Василий Михайлович вернулся в родной Берегсас в пятьдесят пятом. Местом его работы стала городская прокуратура, но её работником он был как бы весьма условно, ибо головной офис управления КГБ по Закарпатской области был расположен в городе Унгваре, или же, как его теперь называют, в Ужгороде. В том же году Ласло женился на Варади Маргит, дочери врага народа Варади Яноша, а вовсе не короля Белы IV, которая по паспорту именовалась как Маргарита Ивановна Варадий. Прошло чуть больше года, и настал кровавый вторник двадцать третье октября, один из самых жутких дней в истории Венгрии.

Неожиданно повествование прервалось на самом интересном месте. Антоныч не сразу догадался, почему Василич замолчал, но, приглядевшись к окружающей его действительности, неизбежно осознал, что доктор Бешеный почуял добычу.

Рыжая гадина неожиданно проявила признаки жизни и начала делать вид, что виляет хвостом. Хозяин гадины многозначительно подмигнул Антонычу, что вызвало у последнего некоторое недоумение.

– Антоныч, пора допить коньяк и по бабам. Видишь ли, у памятника героям собралась группа барышень, и они обсуждают не художественную ценность этого шедевра монументального искусства, а программу предстоящих блядок. Нам уже пора, но я успею досказать до конца, если не будешь тянуть кота за яйца. Финал повествования уже близок. Так вот, двадцать третьего октября пятьдесят шестого года в Будапеште началась антисоциалистическая революция, а девятого ноября её подавили советские воины-освободители. Хотели успеть к седьмому ноября, но упёртые мадьяры слишком активно огрызались.

– Давай, за успех предстоящего мероприятия!

– Об чём бишь я? Забыл, но это всё – хуйня. Да, о революции. До Берегсаса революция докатилась двадцать шестого октября, день в день через двенадцать лет после его освобождения советским войсками. Люди, озлобленные советской властью, вышли на улицы и активно занялись отловом советских оккупантов и их приспешников. Офицеров резали, а солдат отправляли домой. На каждой стене можно было увидеть надпись «Oroszok Haza!», что значит «Русские Домой». Всё закончилось к четвёртому ноября, благодаря всё тем же воинам-освободителям. Ласло, как ни странно, не пострадал ни от революционеров, ни от освободителей. Ему даже поставили в заслугу то, что часть офицеров ограниченного контингента осталась в живых. После революции не было почти ничего интересного, разве что, день в день через два года после подавления мятежа в семье Ласло родился сын, которого назвали Габор, а в местном ЗАГСЕ выдали свидетельство о рождении на имя Игоря Васильевича Бешеного, русского, беспартийного, мужского пола.

– Так ты, значит, Габором зовёшься. Так я в Венгрии тоже Габором буду.

– Хоть Золтаном, хоть Атиллой. Выбирай любое. Габор это – Гавриил, но тупость советских чиновников границ не ведает. Ласло – тоже не Василий, как у отца написано, а Владислав. Но надо радоваться, что они назвали меня Игорем Василевичем, а не Исааком Хаимовичем.

– Получается, что ты Гавриил Владиславович.

От этих своих же слов Игорю Антоновичу сделалось резко не по себе, несмотря на выпитую фляжку коньяка. Всё из-за ассоциативного мышления.

Следователь должен обладать хорошей памятью и сомневаться в случайных совпадениях. Вот тут-то старшему следователю и вспомнилась визитка с надписью «S.Q. Lap Владислав Гаврилович». Вся картина убийства Олега Дудаева предстала перед глазами Игоря Антоновича, и не было в ней почти никаких нестыковок, но предъявлять было поздно, да и незачем. Даже наоборот, это хорошо, что Бешеный укокошил обоих Дудаевых, это благодаря его, появился шанс на безбедную жизнь. Одно лишь обстоятельство пугало Антоныча, как бы Василич не свернул ему шею. Чёрт его знает, что может прийти в голову психиатра. Следователю же в голову не должны приходить глупые мысли, и на основании этого Антоныч решил много не пиздить, авось и пронесёт его нелёгкая. Обычно умные мысли в нетрезвую голову приходят парами. Вслед за первой пришла вторая. Бешеный – психиатр, а не лох педальный, значит, не зря он всё это рассказал, ох не зря.

Антоныч мог бы ещё долго думать свои думы, но основной инстинкт никто не отменял. На лице Бешеного отражались языки пламени, и Антоныч понял, что это – огонь, исходящий от его, нереализованного в стенах прокуратуры, либидо. Так может и профессиональное выгорание приключиться или же паранойя, если не перестать думать об этой работе, когда рядом есть женщины. В это самое время наглая рыжая псина, прихватив свою дохлую крысу, пошла к обосновавшимся на ближней лавке трём дамам.

– Василич, куда это он направился? Так чинно, да ещё и с крысой в зубах. Он нам проблем по ходу не наделает? Что-то мне неспокойно, уж больно он у тебя странный какой-то. Может, будет лучше, если ты его на поводок возьмёшь, или у тебя и поводка нет?

– Не бзди! Не наделает. Он пошёл твою работу делать. Он нам тёлок склеит. Зачем самому ёрзать, если для этих целей есть собака.

– Так, может, он нас спросит, кого клеить. Там две лавки, на одной две, а на другой три тёлки сидят. Мне почему-то так кажется, что несколько разумнее было бы склеить двух.

– Это тебе неправильно кажется. Как это тебя только следователем работать взяли? Ты же должен был хотя бы общую психологию изучать и наблюдать тоже должен уметь.

– Мало ли что я был должен, но мне так кажется, что собаке ни одна из тех тёлок не даст. Значит, надо идти туда, где их две.

– Собаке и не надо, а нам дадут все пять. Около статуи они все пятеро стояли и разделились только у лавок. Это всё одно стадо. Чем больше стадо, тем сильнее стадный инстинкт, пора бы знать такие вещи.

– Что-то я не въехал. Тебе две с половиной и мне две с половиной. Или тебе три, а мне две? Давай сразу поделим, чтобы потом не было проблем.

– Антоныч! А фамилия у тебя, часом, не Шариков ли? Всё бы тебе делить. Мне пять и тебе пять, и нехуя думать по-другому. Нас двое, тёлок пять, итого семь. Магическая цифра. Размер семь четвертей – самый прикольный из музыкальных размеров. Pink Floyd слышал, песню «Money»? Ну так она в семи четвертях. Семь дней недели из них два выходных. Пора, оторви жопу от лавки и молчи, сойдёшь за умного.

Антоныч принял правильное решение и доверил организацию блядок психиатру, то есть профессионалу. Правильно сказано в священном писании, что не следует метать бисер перед свиньями, если это могут сделать другие.

Все пять барышень передислоцировались на одну лавку, на которой раньше сидели оба Игоря, которые сделав небольшой круг мимо тех лавок, на которых эти барышни ещё пять минут назад плющили жопы, вернулись на ту лавку, с которой они ещё пять минут назад ушли. Рыжее чудовище уже знакомилось с барышнями, которые нежно чесали его за толстые плюшевые уши. Игорь Антонович сразу и безропотно решил доверить процедуру совращения дам профессионалам и молча наблюдал за процессом развития событий. Как только доктор Бешеный подошёл на расстояние трёх метров, дамы спросили, его ли эта собачка, как её зовут, и не мог бы кто-нибудь убрать дохлую крысу. Бешеный вежливо сказал, что это – вовсе не собака, а наглый Свинопатам, которого звать не надо, ибо он и сам пойдёт куда им будет угодно, после чего взял дохлую крысу за хвост и аккуратно положил её в близлежащую урну. Барышни тихо захихикали, а Бешеный сказал им, что обоих мужчин зовут Игорями, после чего барышни по очереди сообщили им свои имена, которые Антоныч не счёл нужным запоминать. Голова его была занята куда более важным процессом. Голова напряжённо решала основной вопрос философии, но решения так и не нашла. Что первично? Материя или сознание? Хуйня какая-то, а не основной вопрос.

Толи вид пятерых перезрелых невест, которым было где-то под тридцать, а то и немного за, толи запах несвежей пиздятины повлиял на интеллектуальные способности старшего следователя по особо важным делам, но у Антоныча вдруг открылся третий глаз поэта. Он отчётливо увидел, как через каких-то десять лет безупречной службы на благо Родины ему дадут звание заслуженного юриста, а ещё через пять он получит звание народного, если такое к тому времени появится, и дадут орден Сутулова первой степени, который он будет цеплять себе на спину по торжественным дням, после чего его с почестями сожгут во втором Московском крематории. В пизду такую жизнь! Может так статься, что Божье провидение, а не жажда наживы, привело его к Бешеному, и появился шанс начать новую жизнь, а не ждать Ветра Перемен, о котором Бешеный доктор в этот момент рассказывал дамам. Популярная песня широко известной немецкой группы Scorpions с таким названием оказалась на самом деле песней венгерской группы Omega и название этой песни переводилось на русский язык, как Девушка с Жемчужными Волосами. У одной из пяти тёлок были именно такие жемчужные волосы, и Антоныч вдруг и с удивлением обнаружил именно эту девушку, сидящей у него на коленях.

Процессия передвигалась медленно и торжественно, несомненно создавая у всех окружающих ложное впечатление, что все эти пять женщин и двое мужчин, не считая собаки, идут не на блядки, а хоронят Ельцина. Впереди всех гордо шла рыжая скотина, а за скотиной шёл Бешеный и что-то рассказывал дамам, которые громко смеялись. Антоныч ещё не окончательно перестроился на новую жизнь, но процесс уже шёл успешно, да и настроение непрерывно росло. Нельзя сказать, что половая жизнь следователя Московской прокуратуры была скудна и однообразна. Отнюдь нет. Она была регулярна и относительно разнообразна, но даже туманная перспектива выебать блядищу с жемчужными волосами, да и четырёх её подруг за одну ночь, радовала гораздо больше, чем то, что он имел по жизни. Незаметно для себя Антоныч начал считать шаги, что как бы наводило на мысли о психическом расстройстве. Он считал до семи и начинал снова с единицы, типа изображая семь четвертей, а в голове его непрерывно звучала песня «Money». Параллельно с этой песней звучали также думы о былом, точнее сказать, о сексуальных подвигах его туманной юности.

Пять баб за одну ночь казались Игорю Антоновичу чем-то уж запредельно фантастическим. Даже если представить, что все они дадут с полпинка, то не факт, что на всех хватит сил. Нельзя сказать, что он боялся попробовать, но облажаться как-то не хотелось. С другой стороны надо надеяться на лучшее, и Антоныч решил так и поступить. Пять значит пять. До сего знаменательного дня у него в постели бывало максимум две. Первый опыт случился лет двадцать тому назад, а может, и более того. К его жене пришла подружка и они обе нажрались в зюзю, после чего и начали грязно приставать к Антонычу. Антоныч не смог противостоять бурному натиску и отдался им на милость, и ему это весьма как бы понравилось. Жене его тоже понравилось, однако больше всех это понравилось незамужней подружке его жены. Через месяц она пришла снова, потом ещё раз через две недели, зато потом начала ходить каждые выходные. Антонычу это вовсе не мешало жить, однако его жена почему-то начала злиться на свою подругу, как бы меру знать бы не мешало, но подружка меры не знала, и знать не хотела. Вот тогда-то жена Антоныча на неё обиделась и выслала на хуй с треском. Антоныча этот факт особо не огорчил, ибо у жены его было до хуя незамужних подружек. Что было, то было, хуйли тут думать, но по невыясненным причинам жена его больше не захотела приглашать своих подружек в их супружеское ложе, видимо из страха, что они тоже не захотят знать меру. Антоныч был сторонником равноправия женщин и решил, что если жена не хочет, то и незачем её принуждать, пусть себе ездит с его родителями на дачу, а он не для того появился на свет Божий, чтобы стоять на грядках кверху жопой. Была в его рождении гораздо более высокая цель. Каждому своё, как говорится, кому-то нравится ботаника, ну а кому-то анатомия человека.

Подружкам жены анатомия человека нравилась больше ботаники, так всё и было бы просто прекрасно, если бы незамужние подружки у жены не закончились всего через пару лет. Немного поразмыслив на досуге, Антоныч пришёл к выводу, что за неимением незамужних придётся ебать замужних, хотя это было супротив его принципов. Лет пять подряд приходилось нарушать нерушимые принципы, а потом появились подружки разведённые, и жизнь стала налаживаться. Все шло просто прекрасно, однако ж, в один не самый прекрасный день Антоныч выебал совсем не ту подругу. Никак ему не приходило в голову, что его жене это может не понравиться. Он был твёрдо уверен в том, что жена его не может быть против его счастливой жизни, однако она не оправдала его радужных надежд и предложила Игорю нелёгкий выбор – либо она, либо блядки. Что за хуйня? Пятнадцать лет не предлагала, а тут на тебе. Непорядок. Вот как жить с этими бабами? Они и сами не знают, чего хотят. Нет, что бы включить мозги, так у них всё на эмоциях. Откуда ж ему было знать, каких ебать можно, а какую – нельзя. Неужели было сложно его сразу предупредить? Оказалось, что нет.

В детстве Антоныч учился хорошо и умел считать в уме. Образование всегда помогает сделать правильный выбор. Вспомнив слепую Фемиду с весами, которая олицетворяет правосудие, Антоныч, посадив на одну чашу весов свою жену, весом в пятьдесят пять килограмм, а на другую всех её замужних и разведённых подруг, без особого труда сделал правильный выбор. С этим выбором он и жил последние пять лет. Сначала всё было не так уж плохо, но подружкам почему-то стало скучно трахаться с разведённым мужиком, так как при этом не удовлетворяется главное женское чувство, имя которому – зависть. Нет, не все бабы завистливые, всё-таки три замужние и две разведённые подружки его бывшей жены не ушли в туман, а продолжили украшать жизнь служителя Фемиды. К своим сорока годам Антоныч так обленился, что довольствовался тем, что было, по определению не помышляя вовсе о новых радостях. Видимо, постарел. «Размеренная и упорядоченная жизнь не всегда даёт глубокое моральное удовлетворение», – подумал Игорь Антонович, когда девушка с жемчужными волосами невзначай провела своей нежной ручкой по его причинному месту.

Нет ничего более омерзительного, чем жить на вокзале. Антоныч понимал, что сам превратил свой дом в вокзал. Нет, не сразу. Поначалу он пытался трахать подружек своей бывшей жены парами, но тупорылые идиотки своего счастья не понимали и категорически отказались от коллективного разврата. Пришлось ему составить расписание, кому в какой день и час его навещать, как график движения поездов с Казанского вокзала. Так оно бы и ничего, но как-то скучно и грустно, и некому морду набить. Антоныч напряжённо думал всю дорогу, ничего и никого не замечая вокруг, и не заметил, как кампания вошла в подъезд, он не заметил даже того, как ехали на лифте в две ходки, и вернулся в реальность только около двери в квартиру Бешеного. На душе его было светло и радостно, жизнь его начиналась заново. Так и до гармонии недалеко осталось. Вот только один вопрос – что это за гармония такая? Может, всё-таки ну её на хуй? Не бзди, Антоныч, тебе же только ночь продержаться, а день ты уже простоял.

IV. Ре-диез Минор

Ре-диез минор – самая дурная минорная тональность с тоникой ре-диез. В этой тональности почти ничего стоящего не написано, разве что Бах изваял пару фуг или прелюдий, так он и в размере девятнадцать шестнадцатых ваял свои фуги и прелюдии. В ре-диез миноре имеется шесть диезов при ключе, и эта тональность энгармонически равна ми-бемоль минору. Георгий Свиридов написал «Святый Боже» в ре-диез миноре, и Тыгла слышал всего-то раз это произведение, так как исполняли его очень редко даже в храмах, а в храмы Тыгла ходил ещё реже. Был ещё случай, что один из друзей Габора довольно криво изобразил на фортепиано «Трансцендентальный Этюд № 2» Сергея Ляпунова, под названием «Призрачное Рондо», и Тыгла зафиксировал в памяти этот особо сложный этюд, однако же, его памяти пришлось изрядно постараться, чтобы исправить кривизну исполнения.

Несмотря на то, что Тыгла никогда не учился музыке и никогда не хотел это делать, у него имелись в наличии, как абсолютный слух, так и уникальная память. Ему было достаточно лишь раз услышать музыкальное произведение, чтобы сразу записать его на подкорку с абсолютной точностью. Он мог прослушать, например, балет «Весна Священная» Игоря Фёдоровича Стравинского, после чего слушать его в любой момент, представляя при этом каждого музыканта из оркестра в сто с лишним человек. Он слышал каждый инструмент, но сам он играть и петь не умел или не хотел. Ему нравилось включить воображение и извлекать из своей памяти всё, что душе угодно, причем со звуком и изображением высшего качества. Тем не менее, он предпочитал реальную музыку воображаемой.

Тональность ре-диез минор оказывала на Тыглу двойственное воздействие. Если исполнение было фальшивым, то у него начинались панические атаки, ну а если всё было идеально, то его клонило в сон. Всё было бы проще пареной репы, если бы не ми-бемоль минор с шестью бемолями при ключе. В этой тональности было написано гораздо больше произведений, чем в ре-диез миноре. Там были и последний струнный квартет Дмитрия Шостаковича, и третий струнный квартет Петра Ильича Чайковского, а ещё и шестая симфония Прокофьева. Рахманинов, Шопен, Равель и сам Ференц Лист не побрезговали ми-бемоль минором. На слух ми-бемоль минор как бы невозможно отличить от ре-диез минора, разница между ними существует только лишь на бумаге, но Тыгла не имел ни малейшего понятия о нотной грамоте, а нотные знаки называл исключительно крючками. Подобная безграмотность никогда не проходит даром и может привести к непредсказуемым последствиям.

Тыгла проснулся с отвратительным настроением и долго ворочался, прежде чем встать с постели. Всё из-за мерзкого сна с Маней Чулановой. Вот угораздило её сделать модуляцию, чёрт бы её побрал. Тыгле регулярно снились подобные сны, и он был твёрдо уверен, что в этих снах его отправляют на экскурсию в Ад, куда он, несомненно, попадёт, если во время не раскается во всех грехах своих тяжких и не начнёт новую праведную жизнь. В грехах своих Тыгла каялся постоянно, однако начать новую жизнь совсем никак не получалось. Он убивал снова и снова, каялся и убивал, убивал и снова каялся. Во всём же был виноват Масатоши Накаяма с его дурацкими советами, но может, это были Гичин Фунакоши или ж Масутацу Ояма. Тыгда точно не мог вспомнить имя, но точно помнил сам совет. Смысл совета был в том, что лучше избежать боя, но если уж это не удалось, то дело надо доводить до конца, а не ограничиваться пиздюлями. Униженный враг будет мстить, а это на хуй никому не нужно. Если к Вам вдруг подошёл на улице придурок и потребовал сигарету, то бить ему морду не стоит, его надо сразу же убить. Именно так Тыгла и поступал, и считал это правильным. Как тут быть, если в России развелось столько хамов и мудаков?

Согласно учению Данте Алигьери существует девять кругов Ада. В какой из кругов Ада ему предстояло попасть, Тыгла затруднялся определить, ибо не читал «Божественной Комедии», но предполагал, что для него либо создадут десятый, либо порвут его душу на части, и каждую часть отправят в свой круг. С другой же стороны, снов было уже несколько больше девяти, что вызывало у Тыглы тревогу. В одном из первых снов ему приснился Крым, после того, как стал российским, и в дополнение ко всему увиденному, ему ещё приснилось, что он принимал участие в распиле бабла при строительстве Крымского Моста. Потом ему снились какие-то странные животные, сверхсветовые ракеты и гиперзвуковые подводные дроны, но самым отвратительным было то, что во всех его снах постоянно шёл дождь. Тыгле надоело ворочаться с боку на бок, и он решился встать и сожрать, что Бог послал, но Бог не послал ничего, кроме овсянки.

Сожрав всю овсянку, Тыгла вышел на балкон, чтобы подышать там свежим воздухом и обдумать план дальнейшего времяпровождения в режиме полнейшей самоизоляции. Вторая волна коронавируса, как того и обещали, была значительно сильнее волны первой, что неизбежно наводило на мысль о втором круге ада. Всех обязали ходить в намордниках и перчатках, причём строго соблюдать социальную дистанцию, не менее пяти метров. Оптимисты говорили, что волн у коронавируса не может быть больше, чем кругов Ада, но Тыгла сомневался в их прогнозах. Ему казалось, что у цивилизации есть шансы, пока идут ковидные волны, и чем будет их больше, тем лучше, ибо последняя из них принесёт с собой Армагеддон. Ясно, как день Божий, что пандемия и агония цивилизации суть одно, и тоже. Не надо обладать даром провидения, чтобы понять эту элементарную истину, достаточно просто быть реалистом.

Утро было на удивление солнечным и трактора совсем не поливали улицу, что делало это утро ещё приятнее и добрее. Воздух был относительно свеж, и было так тихо, что можно было услышать, как пердят крысы во дворце для раздельного сбора мусора. В голову Тыглы начали приходить приятные мечты, однако, всему приходит конец. На балконе слева открылась дверь, и в нос ему ударил терпкий аромат кошачьей мочи. На балкон вышла дама лет пятидесяти, которая жила на третьем этаже в соседнем подъезде и разводила кошек, движимая ни то чувством любви к четвероногим хвостатым тварям, ни то неуёмной жаждой наживы. Тыгла очень сожалел о том, что расстояние между балконами слишком велико для того, чтобы запросто перепрыгнуть, а риск свернуть себе шею не оправдается желанием помочь своему соседу. Со своим соседом Тыгла знаком почти, что не был, однако безошибочно вычислял его по характерному благоуханию, и этот, приличный на первый взгляд, мужчина, вызывал у Тыглы чувство глубоко сострадания.

В квартире у соседа было больше сорока котов и кошек, которые почти все жили в клетках, а те, которых выпускали, еблись как кролики и орали громче, чем потерпевшие. Эти твари плодились, как крысы, и воняли хуже, чем скунсы. Сосед выглядел крайне несчастным, и Тыгле его было очень жалко, но святой принцип невмешательства в чужую семейную жизнь мешал ему сделать из соседа вдовца. Сам Тыгла в нехорошей квартире ни разу не был, но его нос и уши позволяли ему сделать правильные выводы. Правильность всех этих выводов подтвердила, а ещё и по большому секрету поведала ему обо всех творящихся там кошмарах и ужасах, его старая знакомая Грибова Татьяна Вячеславовна, которая однажды побывала в нехорошей квартире с благой целью соблазнения мужчины, напрочь измученного кошачьими прелестями. Первый раз за всю жизнь у Татьяны Вячеславовны тогда случился облом. Шняга не проканала. Она же хотела, как лучше, а не вышло типа вообще ни хуя. В один дождливый день Татьяна Вячеславовна увидела бредущего под дождём от своей машины к подъезду интеллигентного мужчину средних лет, от которого исходил божественный аромат весьма дорогого кошачьего парфюма. Врождённое любопытство толкнуло несчастную девушку на необдуманный шаг, и она сразу же напросилась к приличному мужчине в гости, якобы с целью, срочно прикупить себе котика.

Татьяна Вячеславовна с юных лет страдала тяжёлой неизлечимой формой перманентной нимфомании, однако все, включая соседа Тыглы, думали, что она просто блядь. С точки зрения Тыглы, разница между нифоманкой и блядью такая же, как между ре-диезом и ми-бемолем, но сама Татьяна Вячеславовна с этим не была согласна. Увидев особь мужского пола, она не могла противиться желанию сделать эту особь счастливой. Именно так и произошло у неё с мужем кошатницы. Придя в квартиру, где разводились кошки, Татьяна Вячеславовна тут же упала в глубокий обморок от неописуемого восторга. Благоухание разъедало ей не только носоглотку и глаза, но и все остальные части тела, а прекрасное кошачье пение не могло не вызвать чувства гордости за нашу необъятную Родину, где живёт много всяких разных мудаков. Упав в обморок, девушка в душе всё-таки надеялась, что смотритель кошачьего притона поймёт всё правильно и, несомненно, выебет её в знак благодарности за её заботу и сострадание, но, по-видимому, отравление его организма кошачьими благовониями зашло так далеко, что он дал ей понюхать нашатыря, а после этого проводил до двери. Потерпев катастрофическое фиаско на кошачьем фронте, Татьяна Вячеславовна тут же отправилась к Габору, который без проблем оценил по достоинству её благородный порыв.

Тыгла, одурманенный благоуханием, ударился в приятные воспоминания. Он познакомился с Татьяной Вячеславовной, очень давно, когда её ещё называли Грибуллина Танзиля Шаймарзановна. Танзиля была яркой блондинкой с серыми глазами и с достаточно европейским чертами лица. Волосы у неё были настолько блондинистыми, что сразу же возникала мысль о перекиси водорода. Роста в ней было сто шестьдесят пять или чуть больше, а весу килограмм пятьдесят. Фигура была вполне даже хорошая, ну а голос был в меру противный. Одевалась Танзиля исключительно по-европейски, а её юбки были такой длины, что все, кто её видел, сходились во мнении, что короче некуда. Кроме этих европейских замашек, были у неё и куда более серьёзные грехи. Танзиля очень любила красное вино, а ещё и с удовольствием жрала свинину. Чтобы не вызывать у окружающих когнитивный диссонанс, пришлось ей сменить имя, фамилию и отчество, а национальность уже отменили либерасты. Если с именем и фамилией всё было относительно понятно, то взаимосвязь между Шаймарзаном и Вячеславом Тыгле установить почему-то не удавалось, как он ни старался.

Очередной кошачий вопль поменял у Тыглы вектор мысли, и он задумался о национальном вопросе и своей роли в решении этого вопроса. Фамилия у Тыглы была Дахун, что наводило на мысль о гуцульских корнях. Слово Дах переводится с украинской мовы как Крыша, значит Дахун – кровельщик. Такая фамилия может быть и у русина, и у еврея с Галитчины, поди разбери их, кто есть кто. Царь Борис говорил, что он русский, а фамилия у него Ельцин. Хера-с два! Ельцун! Какой ещё к чёрту русский? Много их, таких-то русских типа Цвигун, Березун, Федун, Петкун и иже с ними. Для жителя Венгрии сама мысль о родстве с гуцулами или евреями не слишком приятна, особенно если это совсем не так. На самом деле эту чудную фамилию Тыгла унаследовал от очень далёкого предка, который вроде бы не был китайцем или монголом, однако довольно долго прожил в монастыре Шаолинь. Правильно следовало бы писать его фамилию в два слова, типа как Да Хун, что в переводе с китайского означает Большой Красный. На самом деле, Да Хун не было фамилией предка Тыглы, это было прозвище, ещё и укороченное. Его укоротили англичане, когда выдавали предку Тыглы паспорт. Полностью прозвище звучало как Да Хун Иба, что в переводе на русский, значит Большой Красный Хуй.

Тыгла тоже не было именем Тыглы, Тыгла было его прозвище, которое ему дали за некоторые особенности его характера. С прозвищем тоже была некоторая проблема. Венгерская буква É звучит вовсе не как Ы и не как Э, а как переходящее из Э в Ы. Некоторые русские уши слышат эту букву как Э, а некоторые как Ы, тут как кому слышится, но большинство слышит Ы, вот поэтому и получилось Тыгла, что соответствует венгерскому Tégla и переводится как Кирпич. Типа как Большой Красный Кирпич. На самом деле Тыглу звали Атиллой, однако для большинства населения России это не имело особой разницы, вот так Тыгла и привык к своему погонялову. Так оно проще, чем объяснять мудакам, что зовут его Дахун Атилла. Тыгла и всё на хуй. Дурацкая мысль продолжала развиваться и развилась в мысль о Российском Гражданстве. Воистину, более идиотскую мысль придумать сложно. За всю жизнь в России ни один мент не проверял у Тыглы документы, так на хуя ж это гражданство? Ответ очевиден. Чтобы было.

Известно, что фантазия российских бюрократов не ведает границ, особенно когда дело касается замены венгерских имён на русские, о чём, несомненно, знают все жители Закарпатья. Хоть Тыгла родился в Венгрии, а в Россию его занесло уже через Закарпатье, где он пробыл около месяца, но он прекрасно осознавал, через что ему придётся пройти, чтобы получить российский паспорт. Для начала начнут ему придумывать русскую фамилию, хотя могут и старую оставить, приняв её за еврейскую. Если же они догадаются, что фамилия китайская и звучит как Да Хун Иба, тогда-то тут имеют место быть вариации. Краснохуев или же Великохуйский? Собственно говоря, что хуй красный, не имеет решающего значения, ибо он у всех должен быть красный. Есть даже такая русская антинародная загадка: «Не болит, а красный». Значит, имеет значение лишь только размер. Еще мелькнула мысль, что могут китайскую погремуху сначала перевести на венгерский, как Duplafasz, и сделать Тыглу Дуплофосовым, или даже Дихлофосовым. Средство от тараканов и клопов, именуемое Дихлофосом, мадьяры почему-то переименовали в Duplafasz, что означает Двойной Хуй. Такое дурное название в полной мере соответствовало сущности этого чудесного препарата. Тараканов и клопов он не травил, зато хуй у владельцев этих реликтовых животный стоять переставал навсегда.

Хорошо, если Атиллу переделают, например, в Анатолия, но ведь могут же и Альбертом сделать. С отчеством тоже было не совсем гладко. Отца Тыглы звали Бела. Однако есть о чём призадуматься. Есть женское имя Белла, и иметь отчество Белович как-то совсем неприлично, но и превращаться в Дихлофосова Альберта Вениаминовича почему-то тоже не хотелось. Сука, блядь! Всю голову сломал, а так ничего не смог придумать дельного. Вот и нехуй тут думать! Трясти надо. Как-то же живут в России и Сергей Кожугедович, и Эльвира Сахипзадовна, и ещё многие другие исконно русские люди, и ведь нехуёво себе живут, ой как нехуёво, следует заметить. Дуновение ветра усилило чудесный аромат из нехорошей квартиры, что и привело рассудок Тыглы в относительный порядок. Конечно, если можно легко стать Вячеславовной вместо Шаймарзановны, то вопрос однозначно решён. Надо лишь самому себе выбрать нужное имя, и не сдаваться под натиском работников паспортного стола. Вот Тыгла решил, что будет он требовать до победного конца, чтобы ему выдали российский паспорт на имя Иосифа Виссарионовича Сталина. Так-то оно вернее будет.

Разрешив для себя важную социальную проблему, Тыгла плавно перешёл к проблемам сексуального характера и мысленно повернулся от Сталина к Танзиле, которую не видел уже больше года. Несмотря на то, что Танзиля нарушала многие законы Шариата, некоторые из рекомендаций Корана она выполняла даже тогда, когда стала Татьяной Вячеславовной. Она регулярно брила свою пизду и совсем не пользовалась нижним бельём. Бюстгальтер ей не был нужен по определению, а то, что через футболку просвечивают соски, её совсем не смущало, ибо если нет сисек, то пусть хоть соски просвечивают. Трусы Танзиля Шаймарзановна не носила даже во время менструации, пользуясь тампоном Tampax, ниточка от которого свисала ниже юбки, что выглядело весьма эротично и привлекало нескромные взгляды не только мужчин, но даже и некоторых женщин. Заповедь о многожёнстве Танзиля соблюдала не совсем так, как это подразумевал пророк Мухаммед, она почему-то отождествляла само это понятие с групповушками и ни одну из них не пропускала без уважительной причины. Для неё не существовало разницы между полигамией и полиандрией, да и лесбийские игры тоже не вредили её персональной морали и нравственности.

Было у Танзили две старшие сестры. Одну звали Наиля или Надя, а другую звали Гюльнара или Галя. Обе её сестры, в отличие от самой Танзили, уже вышли замуж, ибо не страдали столь тяжёлой формой нимфомании. Замуж они вышли за одного и того же нового украинца еврейского происхождения, принявшего Ислам по зову сердца во время его виртуального пребывания в афганском плену. Обе они спешно уехали жить к нему в город-герой Житомир, откуда регулярно приезжали в Москву, чтобы навестить мать, сестру, Тыглу, Габора, ну и всех других достойных жителей России. Танзиля категорически отказалась выходить замуж в Житомир, ссылаясь на неизбежный рвотный рефлекс, периодически возникающий у неё при виде непрофессионально обрезанного полового огрызка. Так уж случилось, что по этому вопросу у неё также возникли антагонистические противоречия с Кораном. Изучив на досуге Евангелие, несчастная татарская девушка однозначно для себя определила, что, приняв христианство, она станет грешить значительно меньше, нежели оставаясь мусульманкой. Как-то Христос не настаивал на ношении трусов и лифчиков, пизду брить не рекомендовал, но и не запрещал, а красное вино даже рекомендовал к употреблению. Оставалась только одна проблема с нимфоманией, но так это же – болезнь, а не грех. Болезнь следует лечить, надо будет пригласить к себе экзорциста, чтобы изгнал из неё бесов, а может быть, есть и иные варианты. Как бы решение было принято бесповоротно и окончательно, и тут в лоно Русской Православной Церкви устремилась ещё одна заблудшая овца.

Идти и креститься в одиночку, Танзиле было как-то уж боязно, и тогда она попросила Габора и Тыглу сопроводить её в Храм. В Храме было всё торжественно и чинно, но до того момента, пока церковный хор не задумал исполнить «Святый Боже». Земля закачалась у Тыглы под ногами, и изо всех щелей полезли зелёные черти, ужас охватил Тыглу, и он позорно сбежал из церкви, так и не дождавшись важного события в жизни Танзили Вячеславовны. Габор не бросил друга в биде, когда тот оказался в беде, и также вышел вслед за Тыглой на свежий воздух. Сама же Татьяна Шаймарзановна набралась мужества по самое некуда и с достоинством прошла весь обряд крещения. По выходе из храма она светилась как медный таз, и по лицу её было видно, что Батюшка ей понравился. Особенно ей понравилась его окладистая борода длиной ниже того места, о котором в церкви даже думать неприлично. Однако же, новоиспечённая христианка твёрдо была уверена в том, что к такой вот бороде должен прилагаться соответствующего размера посох. Не успела ещё покреститься, а в мыслях уже согрешила. Ну как тут быть?

Известно, что неофиты гораздо чаще и глубже впадают в мракобесие, чем даже потомственные религиозные фанатики. Так оно и случилось, и скорее всего, потому, что Татьяна Вячеславовна никогда не читала Декамерон и не подозревала о существовании Джованни Боккаччо. На самом деле не все татары такие тупые и бестолковые. Вот, например, Алексей Валентинович Улюкаев даже стал доктором каких-то татарских наук и даже каким-то министром, правда, погорел на взятке, так с кем не бывает. Или вот, Сахипзадовна главой Центробанка работает и до сих пор почему-то на свободе. Хотя нельзя точно сказать, что оба они читали труды Боккаччо. Татьяна Вячеславовна не читала ещё и Булгакова и Екклесиаста, иначе бы она знала, что люди со времён Понтия Пилата совсем не изменились, и ничего нового уже не будет. Именно потому, что Танзиля ничего этого не знала, и начала она ходить в церковь по несколько раз в день. Всего через пару месяцев Батюшка, не выдержав настойчивости молодой грешницы, обратил на неё своё внимание, а юная грешница, в свою очередь, не упустила уникальной возможности, покаяться Батюшке во всех своих смертных грехах, и без стыда и стеснения поведала ему со всеми подробностями о своей одержимости бесами.

Батюшка успокоил кающуюся грешницу и обещал, подсобить ей с обрядом экзорцизма в специально снятой им для этих целей квартире. На следующий день сразу после заутреней Батюшка провёл обряд изгнания Бесов из великомученицы Татьяны, однако всех бесов изгнать не удалось. Видимо, инструмент изгнания был недостаточно велик или недостаточно силён. Со слов Татьяны Вячеславовны, его посох совсем не соответствовал размерам его окладистой бороды. Как ни странно, но кающаяся грешница духом не пала, а сделала предположение, что бесы у неё не там, где им и положено быть, а в жопе. Батюшка тут же согласился с грешницей и, к обоюдному удовольствию сторон, провёл обряд изгнания бесов из жопы. Тут-то и свершилось чудо. Из жопы Танзили удалось изгнать около восьми бесов, скорее всего потому, что размер инструмента оказался для этой цели оптимальным. Как Батюшка ни старался, но злющие бесы продолжали плодиться, что вынудило его пойти на крайние меры.

Батюшка уверил Татьяну Вячеславовну в том, что бесы плодятся из-за того, что она продолжает соблюдать заповеди Корана. Пришлось Татьяне носить трусы и лифчик и перестать брить пизду, а также носить длинные чёрные юбки. Кроме этого Батюшка строго настрого запретил ей трахаться с мужиками, а про девок он даже и слушать не хотел. Отказаться от заповедей Корана оказалось не так трудно, но полностью отказаться от секса ради того, чтобы попасть в Царствие Небесное, у Татьяны Вячеславовны так и не получилось, но снизить количество половых актов всего-то до трёх в неделю она с горем пополам всё-таки смогла. Конечно, Танзиле пришлось обманывать Экзорциста, однако чего только не сделаешь ради процесса изгнания бесов. Процесс изгнания бесов продолжался больше полугода, но всему хорошему неизбежно приходит жилистый конец. Несмотря на все муки Батюшки и все старания Татьяны Вячеславовны, ситуация складывалась не самым лучшим образом.

Толи из-за ношения трусов, толи из-за отросших волосов, пизда кающейся грешницы основательно завонялась и начала благоухать протухшим российским сыром, изготовленным по программе импортозамещения. Тыгла первым учуял аромат сыра и первым узрел отросший шерстяной покров. Волосы были не очень длинными, не более десяти сантиметров, зато очень редкими и толстыми, причём омерзительного серого цвета. Конечно же, Тыгла никому ничего не рассказал, но имеющий глаза да не увидит. Все увидевшие начали спорить о загадочном цвете лобковой шерсти Татьяны Вячеславовны, ну а многие из них склонялись к мысли, что она и лобок красит перекисью водорода. Один лишь Тыгла знал ответ на этот сакральный вопрос, ибо был у него не только абсолютный слух, но и абсолютный нюх. Никакого запаха перекиси водорода не было, исключительно чудный аромат протухшего российского сыра, который неуклонно нарастал, и всего через восемь месяцев его мог учуять не только Тыгла, но и человек с хроническим гайморитом. Всё это привело к тому, что жизнь Татьяны Вячеславовны стала безумно скучна и однообразна. Не экзорцизмом единым жив человек. Есть в жизни и иные радости, о которых совсем не следует забывать.

Несмотря на вопиющие однообразие жизни, Татьяна Вячеславовна тешила себя надеждой стать попадьёй. У каждого свои сексуальные фантазии, но время-то неуклонно шло вперёд, а доморощенный экзорцист жениться не собирался. Мало того, он даже не собирался разводиться со своей законной женой, несмотря на то, что она была лет на пятнадцать постарше кающейся грешницы, однако обещания грешницам он раздавал весьма щедро. Татьяне Вячеславовне почему-то надоело ждать милостей от природы, и она решила взять их сама, выкинув все свои трусы и лифчики и наголо обрив свою завонявшуюся пизду, она обвинила Батюшку в шарлатанстве, лицемерии и ханжестве, после чего гордо выслала его на хуй. Вот так и не удалась попу изгнать бесов из бесноватой татарки, но зато удалось самому подцепить эту заразу. Попадья, как того и следовало ожидать, оказалась куда как более опытным экзорцистом, нежели её супруг, и изгнала из него бесов всего-то за десять минут самым обыкновенным веником, а у кающейся грешницы неизбежно нормализовалась половая жизнь. Всё бы было ништяк, а тут коронавирус.

Тыгла стоял на балконе и пытался составить план пробежки за здоровьем. Он давно уже обещал Кассандре сходить с ней на прогулку в Кусковский Парк, но не помнил точно, как туда идти. Чтобы вспомнить то, чего не знал, Тыгла надумал совершить марш-бросок до этого парка и обратно. Не слишком долгая пробежка, не более двадцати километров. Ему и самому давно хотелось посмотреть усадьбу «Кусково», которая когда-то была владением графьёв Шереметьевых, да и прудик там был очень милый. Маршрут был составлен всего за три минуты и, если бы не запахи со двора, то Тыгла бы побежал, не дожидаясь семи утра. Однако со двора откровенно потянуло говном. Нос Тыглы безошибочно определил все параметры запаха. Подъязычный срез, где-то полкило вчера в двадцать один ноль-ноль съела немецкая овчарка семи лет отроду, сука. Блядь, как же всё уже заебало. Помогите сбежать из этой страны.

Вслед за ароматом собачьего говна появился еле уловимый душок тухлого российского сыра. Этот запах Тыгла помнил лучше, чем «Отче Наш». Не может быть. Неужели Татьяна Вячеславовна поменяла собаку. В те времена, когда она была ещё Танзилёй Шаймарзановной, ей подарили щеночка самоедской лайки, такую мелкую, белую и безобидную сучку. Самый раз для мусульманской девочки. Тыгла прекрасно помнил, что от этой сучки почти не воняло, уж тем более тухлым сыром. С другой стороны, эта самая лайка ещё жила у Татьяны Вячеславовны, и та ходила с ней гулять по Измайловскому Бульвару, хотя лес-то был намного ближе. Оно и неудивительно, ибо в лесу нет блядохода, и бегает без поводков много злых собак. Тем не менее, всё равно как-то не стоило менять пятилетнюю самоедку, на семилетнюю немку. Однако, если это не Танзиля, то кто? Кто же может благоухать пиздой бесноватой девушки. Когда счастливая обосравшаяся собака показалась на глаза Тыгле, то он сразу сообразил, что это на прогулку со своей скотиной вышел отставной полковник МВД, про которого примадонна Алла Пугачёва насочиняла свою мудацкую песенку. Блядь! Как же он раньше этого не заметил?

Овчарка бегала по газонам, а отставного полковника звали Титов Вячеслав Николаевич. Вот отсюда и отчество у Шаймарзановны. Тыгла не застал в живых юридического отца Танзили, зато от Ольги Наумовны он слышал, что тот помер ещё за три месяца до рождения Наили, которая была старше Танзили больше, чем на два года. Звали его Шаймарзан Абдурахманович, и работал он сантехником в ЖЭКе, а по совместительству, дворником. Родился он ещё до революции или сразу же после неё, а жена его была лет на сорок моложе, и звали её Рауза Шамильевна. Настоящего имени Раузы почти никто не знал, ибо она работала, не покладая рук, в винно-водочном отделе продавцом, ну и все алкаши её называли просто Райкой. Шаймарзан был низкорослый, кривоногий и хромой субъект с отвратительными ярко выраженными семитскими чертами лица, однако ж, несмотря на всё это, его физиономия выглядела примерно так же одухотворённо, как наглая харя Алексея Валентиновича Улюкаева. Целыми днями Шаймарзан зарабатывал на скромную жизнь в поте лица, а вечерами дегустировал портвейн, причём заповедей Корана он не нарушал. В Коране ясно сказано: «Не пей вина!», а он вино никогда не пил. Назвать вином советский портвейн мог только тот, кто в винах не разбирался, но Аллах и пророк Мухаммед, скорее всего в вине толк знали, ибо Аллах всемогущ, а Мухаммед тоже не лыком шит.

Ольга Наумовна ещё рассказала, что в отличие от своего мужа, Рауза имела внешность половецкой княжны, и так было до её лет сорока, из чего Тыгла сделал однозначный вывод: пока Шаймарзан Абдурахманович чинил унитазы и выметал улицу, Раузу Шамильевну ебли все посетители винного магазина, ну а больше всех отставной полковник, бывший в те далёкие времена самым обычным участковым. Оказывается, если замечать и думать, то можно даже найти половую связь между Шаймарзаном и Вячеславом. Тыгла порадовался лёгкости, с которой он порешал такую сложную загадку, однако ж, подумал, что если не тянуть соседских котов за яйца, то можно будет даже успеть попиздить за жизнь с настоящим полковником, что вовсе не вредно при режиме полной самоизоляции. Хлебнув на дорожку воды, сторонник здорового образа жизни поскакал вниз по лестнице, чтобы хотя бы на десять минут разнообразить свою жизнь, а потом бежать за здоровьем в синий лес навстречу новому и неизведанному Кусковскому Парку.

Выскочив из подъезда, Тыгла напоролся на Ольгу Наумовну, которая, судя по всему, припёрлась с целью перепихнуться с Габором. Однако эта высокая цель не избавила её от желания пообщаться с Тыглой. Тыгле это общение было на хуй не нужно, но из вежливости пришлось притормозить на пару минут и выслушать всю ту хуйню, которую несла глубоко и безнадёжно замужняя дама не совсем уж юных лет. Тыгла основательно недолюбливал Ольгу Наумовну и не только из-за антисемитских убеждений, хотя её национальность и играла не последнюю роль. Дело было в том, что Яхве, как и шарлатан от экзорцизма, не разрешал сбривать вторичные половые признаки, и вот по этой причине Ольга Наумовна благоухала огузком протухшего цыплёнка табака под чесночным соусом. Надо заметить, что далеко не всем нравятся подобные благовония. После формального общения из вежливости с Ольгой Наумовной, Тыгла бросился на поиски полковника, но его и след простыл. Все беды из-за евреев.

Лес встретил Тыглу приятной прохладой. Бег по пересечённой местности способствует проветриванию извилин головного мозга, в результате чего мысли начинают своё броуновское движение. Тыгла бежал в сторону шоссе Энтузиастов и вспоминал женщин, с которыми его сталкивала судьба. После триста шестьдесят второй процесс воспоминаний заебал Тыглу до слёз, и он решил вспомнить, какое сегодня число и какой это день недели. Был четверг двадцать второго апреля две тысячи двадцать первого года, день рождения всенародно засушенного дедушки. Память работала прекрасно, а в проклятом сне с Маней Чулановой Тыгла потерял счёт времени. Интересно, какая тогда была волна коронавируса, седьмая или уже девятая? Пробегая мимо Лебедянского пруда, Тыгла увидел дуру, которая хотела искупаться или утопиться, однако вода была ещё холодная, и в пруду уже плавали утки. Блядь! Так можно и лептоспироз подхватить. Чем только эти бабы думают?

До самого шоссе Энтузиастов никаких важных событий не произошло. Так, по мелочи. Менты поймали пару пенсионеров без намордников и без резиновых перчаток, но те категорически оказывались платить штраф. Тыгла вдруг вспомнил про то, что у него-то тоже нет ни намордника, ни перчаток, ни пропуска, и ни хуя вообще. То есть хуй-то был, да хуйли с него толку. Пока бежишь по лесу, оно как бы насрать, зато в городе от машин убежать не так просто. Ладно, авось пронесёт. Сбежать бы на хуй из этой страны, только вот все границы закрыты. Выскочив из лесу, Тыгла с радостью увидел абсолютно пустынные улицы, а ведь это означало, что ему можно не только бежать без риска для жизни, но и дышать относительно свежим воздухом. Мысли Тыглы неожиданно устремились к дедушке Ленину. Он просчитал, что гению всех времён и народов исполняется сто пятьдесят один год. Жуть, да и только. Теперь всё ясно, почему в мире такая хуйня творится.

Все, кто учился в начальной школе, знают, что такое простые числа. Однако не все знают о магических свойствах простых чисел. Только те, кто хорошо изучал высшую математику, знают, что это – не магия, а закономерные явления. Тыгла, как ни старался, но не смог вспомнить, как он изучал высшую математику, однако же, он прекрасно знал, что система опирается именно на простые числа, то есть на те, которые делятся только на себя и на единицу. Если вдуматься, то так оно и есть потому, что все-то остальные числа можно представить как произведение простых чисел. Тем не менее, есть и такая теория, и Тыгла о ней тоже думал, что всяческая хуйня идёт не только лишь от простых чисел, но ещё и от их квадратов. Например, одиннадцать в квадрате будет равно ста двадцати одному. Если ж к году рождения Ленина, который в соответствии с учебником истории родился в тысяча восемьсот семидесятом году, прибавить сто двадцать один, так получится именно девятьсот девяносто первый год, когда СССРу окончательно и бесповоротно пришёл Пиздец. Если Пиздец не придёт России в две тысячи двадцать первом году, то он уже точно придёт в году тридцать девятом. В этом можно легко убедиться, возведя в квадрат простое число тринадцать и прибавив всё то, что из этого действия получилось, к тысяча восемьсот семидесятому году.

Тыгла остался очень доволен своими аналитическими достижениями и ещё решил подсчитать количество волн коронавируса. Тут вообще проблем не было, и быть не могло. Обострения психозов случаются два раза в году, весной и осенью. Если первое обострение случилось весной двадцатого года, то уж весной тридцать девятого будет последняя волна и Пиздец, после чего все попадут в Рай. Зная это, каждый, кому выпало счастье учиться во втором классе, сможет подсчитать число волн, и будет их тридцать девять. Правильность этого мудрёного умозаключения подтверждает факт, что Христу выпало также тридцать девять ударов плетью. Все эти умозаключения вызвали у Тыглы непреодолимое желание сочинить рапсодию «Ленин и Ковид» в тональности ре-диез минор и в размере 151/256. Куда там Баху с его 19/16. Даже Арнольду Шёнбергу и Кшиштофу Пендерецкому завидно станет. Жаль только, что Тыгла не знал музыкальной грамоты, хотя это – не проблема. В дурке у Габора полно дипломированных композиторов, вот их-то и надо заставить работать, чтобы даром баланду не жрали. Неожиданно в голове у Тыглы зазвучала «Траурная Рапсодия по Безответной Любви» от рок-группы P&H. Там было всего лишь четыре размера две, три, четыре и пять четвертей, зато одиннадцать разных тональностей сменяли друг друга тринадцать раз. Пытаясь сыграть эту рапсодию, многие музыканты бросили музыку навсегда. Тыгла представил себе, как войдёт в оркестровую яму и небрежно заявит музыкантам: «Я тут по ходу новую рапсодию сочинил. Хуй сыграете». От этих фантазий Тыгла как-то кривовато усмехнулся.

Тыгла вспомнил, как несколько лет назад невольно сопровождал на лесной прогулке группу детей, которых учительница географии вывела на экскурсию по родным местам. Сначала всё было вроде как нормально, однако через пару часов выяснилось, что учительница потерялась. Все кинулись её искать, но нашли лишь через два месяца в Абхазии, где она уже успела выйти замуж. Вот до чего доводит топографический кретинизм. Тыгла не страдал от столь загадочной болезни, тем не менее, мысли его витали в заоблачных далях, а Москва сильно изменилась за последнее время, и оба этих фактора привели к тому, что Тыгла сам сбился с пути истинного. Особой беды в этом не было, ибо абсолютный нюх подсказывал Тыгле, что лес находится на севере, а Кусковский Парк – где-то на юго-западе. Почтальон всегда звонит дважды, и вторым звонком почтальона был дождь. Не так страшно, однако противно. Тыгла решил переждать дождь, который не обещал быть очень долгим, под козырьком автобусной остановки. Автобусов он сегодня не видел, тем не менее, откуда ни возьмись, появился сто тридцать третий. Сюрприз, однако.

Тыгла имел счастье совсем недавно прокатиться на этом чудесном автобусе и прекрасно помнил, что ходил он от железнодорожной платформы Новогиреево до метро Щёлковская. От Новогиреево до дома всего около шести километров, а от Щёлковской и трёх не будет. Чёрт с ним, с Кусковским Парком, можно и завтра сбегать. Точно, надо взять у Габора навигатор и, как не будет дождя, так и сбегать, делов-то куча. Была лишь одна проблема – не было у него ни пропуска, ни маски, ни перчаток, Тут и к бабке не ходи, не пустят в автобус. Однако дождь усилился, и Тыгле стало как-то слишком дискомфортно. Тут, как бы, не до соблюдения правил ковидного карантина, авось, пронесёт, если пойти напролом. Ни ментов, ни людей поблизости не было, и Тыгла решился так и поступить. В крайнем случае, можно замочить водителя, после чего завладеть его транспортным средством и спокойно доехать до Купавенского проезда, а там в лес, и через каких-то пятнадцать минут он уже дома.

Автобус остановился, двери его отворились, внутри не было никого, совсем никого кроме водителя. Тыгла влетел в салон автобуса, как шаровая молния, ну а водитель закрыл двери и поехал, не испросив у Тыглы даже денег за проезд. Вот Вам и русский Авось! Раньше проносил и сейчас пронёс. Слава Богу, обошлось без убийства, значит, путь к праведной жизни открыт. Тыгла устроился поудобнее и стал смотреть в окно. Судя по пейзажу за окном, автобус двигался в сторону метро Щёлковская, что не могло не радовать, ну а дождь начал потихоньку стихать, и это также добавило Тыгле оптимизма. Когда автобус успешно выехал на Московскую Кольцевую Автодорогу, стало очевидно, что он идёт на Щелчок. Немного подумав, Тыгла решил соскочить на Чусовской улице, чтобы не напороться около метро на ментов, так оно надёжнее. Солнце пробивалось сквозь тучи, и Тыгла задумался о дне насущном, однако его мыслям помешал водитель.

Все водители любят слушать радио Шансон. Эта истина не требует никаких доказательств потому, что это – аксиома. Однако нет правил без исключений. Тот водитель, что правил автобусом с Тыглой оказался таким странным исключением. В те времена, когда он ещё жил там, где ему и надлежало жить, водитель не думал быть водителем, зато хотел стать великим музыкантом. Много раз он безуспешно пытался поступить в Ташкентскую консерваторию, а потом решил переехать жить в Москву. В Москве музыкантов было как собак нерезаных, и пришлось податься ему в шоферы. Мало того, что этот водитель слушал радио Орфей, где крутят одну классику, так он решил ещё и пассажиров, в лице Тыглы, приобщить к высокому искусству, врубив радио на весь автобус. Первые семь минут было всё хорошо, до тех пор, пока крутили Лунную Сонату от Бетховена по просьбе Владимира Ильича, однако кометы замедлили свой полёт, и в эфире зазвучал пятнадцатый струнный квартет ми-бемоль минор Дмитрия Шостаковича. Тыглу моментально потянуло в сон, точнее сказать, сначала его потянуло в сон от Лунной Сонаты, а тут потянуло так, что бороться со сном не было сил.

Сквозь сон Тыгла слышал звуки скрипок и виолончели, ну а когда музыка закончилась, он сразу открыл глаза. Ему было доподлинно известно, что квартет должен был играть не более сорока минут, и поэтому не боялся проспать. Открыв глаза, Тыгла увидел интеллигентного узбека, который говорил ему: «Вставай уже пора. Конечная. Поезда дальше не пойдёт. Освободить вагона. Моя в парку ехать». Тыгла протёр глаза и вышел на улицу, но станции метро Щёлковская на улице не было. Не было уёбищной эстакады и уёбищного автовокзала, которые не так уж давно построили, чтобы снести их к ебени матери. Наверное, он проспал Щелчок и автобус сделал круг и привёз его в Новогиреево. Теоретически такое могло быть, и Тыгла принял эту версию за рабочую. Осмотревшись по сторонам, он обнаружил табличку у остановки, которая подтверждала его догадку. На табличке был номер автобуса 133 и название остановки Новогиреево. В Новогиреево Тыгла не был года два, но чтобы так изменился район, он даже предположить не мог.

Тыгла смотрел в сторону родного Измайлова, то есть на север, и перед ним была улица, ну а за ней жилые кварталы, напоминавшие Москву конца прошлого века с некоторыми незначительным новшествами. С западной стороны выросла тенистая аллея из шести или семи цилиндрических двадцатиэтажных башен из монолитного бетона замаскированного под кирпич, а на их крышах находились вертолётные площадки с местами парковки инопланетян. С восточной стороны и по центру были расположены обычные советские дома с редким вкраплением из сорокаэтажных башен, приблизительно трёх штук. Запросто могли изваять такую красоту всего за два года, но то, что было с южной стороны, уже ни в какие ворота не лезло. Это был огромный человейник, этажность коего вообще не поддавалась исчислению. Что находилось за этим монстром собянинской псевдоархитектуры, определить на глаз не удавалось, потому что длина этого шедевра была не менее полукилометра. Весь первый этаж занимал гипермаркет, но вход в него был всего лишь один, несколько восточнее середины строения. Перед самым человейником располагалась почти незаметная детская игровая площадка, а между ней и улицей находилась огромная автостоянка, битком забитая автомашинами.

По идее, на месте этой гигантской автостоянки должна была бы находиться железнодорожная платформа, но её-то и не было. Снести платформу можно за час или даже быстрее, но куда деть все железнодорожные пути? Можно распродать на металлолом все рельсы, но где тогда будут поезда ездить? Что-то тут было не так, и это вызывало у Тыглы некоторое беспокойство. Ждать автобуса, который пойдёт на Щёлковскую, можно было б очень долго, и совсем не факт, что он когда-нибудь придёт, а вдруг это окажется тот же музыкальный автобус с классической музыкой в ре-диез миноре. Собственные ноги будут без сомнения куда надёжнее. На всякий случай, Тыгла всё-таки решил досконально изучить табличку у остановки и понял всё. Нельзя смотреть на таблички слишком бегло, ещё и под острым углом. Номер автобуса Тыгла прочёл правильно, а вот название остановки было не Новогиреево, а Новогамалеево, видимо, в честь того самого Гамалея, именем которого назвали тот Ковидный Центр, что наделал кучу всяких вакцин и лекарств от коронавируса, но толку от которых, было хуй да нихуя. Блядь, вообще как же можно жить с такой фамилией. Бармалей Ковидный!

Вдали появился автобус, и у Тыглы мелькнула дурная мысль вернуться на нём назад на Щёлковскую. Чтобы окончательно удостовериться в правильности своей неожиданной мысли, он весьма внимательно изучил на табличке маршрут автобуса. Новогамалеево – Коммунарка. Вот тебе на! Значит, автобус увёз его на север, значит, домой ему надо идти на юг, так на юге был гигантский человейник, значит, надо его обогнуть и бегом. Автобус прошёл мимо, и иного выхода уже не оставалось, как побежать на юг. Делать было нечего, но Тыгле безумно захотелось жрать, аж кишки наружу выворачивало. Прямо перед носом находился огромный гипермаркет, только пройти сквозь автомашины и детскую площадку, а там может быть удастся что-нибудь украсть и съесть. Красть, безусловно, грешно, однако же, не так грешно, как убивать. Раньше Тыгла никогда не воровал, но жрать хотелось. Подумаешь, всего одна мелкая кража в довесок к десяткам убийств. Бог может и не заметить такую мелочь, да и покаяться всегда можно.

Продираясь сквозь ряды автомашин, Тыгла случайно наступил в говно. По запаху он понял, что говно человечье, почти свежее, и образовалось в результате употребления в пищу Баварских Сосисок. На детской площадке детей почему-то не было, зато прогуливались четыре бабки с собачками, и один мудак в трусах и майке пил пиво. Собачки яростно залаяли на Тыглу, а мудак начал орать на бабок и на Тыглу тоже, что все они совсем охуели, раз выгуливают своих мерзких шавок, которые срут, где попало. Сравнив запахи мудака и своей левой ноги, Тыгла тут же понял, что мудак уже посрал промеж машин и явно хочет получить в грызло. Он орал, что на крыше их дома специально сделали площадку для выгула собак, а эти старые суки всё равно шляются по детским площадкам. Бабки сообщили, что и на самом деле, вся их крыша отведена для выгула собак, однако там очень ветрено, и мелких собачек сдувает, и они падают с высоты более пятисот метров, и их потом очень трудно отскребать от асфальта. Сначала ограждение крыши было слишком низким, около метра, и доберман директора магазина перепрыгнул этот заборчик и пизданулся вниз, а уже потом сделали высокий забор. Настоящий трёхметровый забор из кованного железа с завитушками и вензелями, но только щели оказались слишком большими, вот болонок с ёриками и стало сдувать ветром, зато кавказцы там чувствуют себя как на Кавказе. Одна беда – нет там кавказцев.

Тыгле надоело слушать пустую болтовню, и он пошёл к единственной двери гипермаркета. Слева от двери висело информационное табло с картой района. Для того, чтобы все смогли разобраться с тем, что там нарисовано, был предусмотрен голосовой помощник. Мерзким голосом он сообщил, что Тыгла находится в самой новой Москве, в районе Сапихзадово, в микрорайоне Новогамалеево. Во времена до пандемии Сапихзадово называлось городом Королёвым, где находился центр управления космическими полётами. Тыглу очень порадовала эта информация, и теперь он точно знал, куда держать путь. На правом от двери табло располагалась карта самого микрорайона Новогамалеево, то есть там был изображён план дома и всех прилегающих к нему территорий. То, что было перед термитником, Тыгла уже видел, а за ним располагалось районное кладбище длиной три километра, а за кладбищем был уже Лосиный Остров. Три километра по кладбищу, десять по лесу и два по улицам надо пробежать до дома. Неприятно, но и не смертельно. Посреди кладбища было предусмотрено религиозно-развлекательное заведение, состоящее из синагоги, мечети и якобы православной церкви, построенной мусульманами на деньги иудеев.

Сам дом был в сто пятьдесят один этаж в высоту, и в сорок один подъезд по горизонтали. На крыше строения реально была предусмотрена комфортабельная площадка для выгула собак, а весь первый этаж был отведён под торговый центр, где продавалось всё вплоть до автомобилей. Входы в подъезды были внутри этого уникального гипермаркета, а выходов наружу было три. Один был прямо против входа, вот он-то и был нужен Тыгле, а два выхода были по торцам, один на запад, а другой на восток. Из западного выхода выезжали счастливые обладатели новых автомобилей, а из восточного выносили покойников. Весь сорок первый подъезд, который и был самым восточным, был отведён для социальных нужд. Отделение Сбербанка, кафе, парикмахерские и прочая хуйня располагались внутри магазина, а полиция, медицинские учреждения, средние школы и Всероссийский Институт Благоустройства имени С.С. Собянина располагались на всех этажах сорок первого подъезда. Там же находились и Централизованные Услуги, и районное отделение Министерства Правды.

Изучать план гигантского человейника можно было бесконечно долго, но времени у Тыглы было катастрофически мало. Его биологические часы пробили десять часов, когда он разговаривал с бабками, гуляющими со своими собачками. Через час его друзья уже начнут волноваться, а он не взял с собой мобилу. Надо бы поскорее что-нибудь сожрать и бежать домой, чтобы Кассандру ненароком не хватил апоплексический удар. Открыв заветную дверь в мир вкусной и здоровой пищи, Тыгла обнаружил там турникет с вертушкой. Чтобы пройти через вертушку внутрь, требовалось приложить к датчику свой пропуск с QR кодом. «Ей Бога! Ну, прямо как дети», – сказал про себя Тыгла и без особого труда перепрыгнул через вертушку, так как высота её была не более метра. Увидев в каких-то в ста метрах от себя нужный ему выход, Тыгла галопом рванул на юг, но страшное чувство голода остановило его на полпути к заветной цели. Прямо по центру огромного торгового зала с запада на восток проходил широкий проспект длиной не менее километра, а с севера на юг, перпендикулярно проспекту шли улицы, ведущие к подъездам, и везде были понатыканы камеры слежения.

Прилавки имели форму пирамид Хеопса, что вызвало у Тыглы нездоровую ассоциацию с рок-группой Piramis, на концерт которой он ходил ещё в Будапеште. Повернув нос налево, он почуял до боли знакомый запах Татьяны Вячеславовны, что привело его в состояние когнитивного диссонанса. Немного придя в себя, он сообразил, что на востоке продают сыр, значит, надо пойти на восток, пожрать и домой. Пройдя в восточном направлении около двадцати метров, Тыгла узрел то, что пахло Татьяной Вячеславовной, и сожрал около семисот граммов российского сырного продукта, и тут же услышал за своей спиной голос Глеба Жеглова: «Ну и рожа у тебя, Шарапов. Ээ… Да ты – Не Шарапов!» Тыгла обрадовался тому, что он совсем не Шарапов, однако голос продолжил: «Кирпич – вор! Вор должен сидеть в тюрьме. Повторяю, вор должен сидеть в тюрьме. Это я сказал. Глеб Жеглов». Тут и обосраться можно, но Тыгла просто посмотрел назад и увидел телевизор. Фильм «Место Встречи Изменить Нельзя» анонсировали на телеканале Спас. Отлегло, но осадочек остался. Тыгла тупо посмотрел на восток, а с востока на него надвигалось толи девочка, толи видение. Оно было чёрно-красного цвета.

Piranis заиграл песню «Kóbor Angyal», и Тыгла сообразил, что в его сторону идёт заблудший ангел. По мере приближения ангела, стало ясно, что ангел одет в короткое облегающее платье красного цвета. В русском языке как флаг красный, так и вино красное, а в венгерском языке для флага используется слово Piros, то есть красный флаг будет piros zászló. Для вина же используют слово Vörös, то есть vörösbor и есть красное вино. Так вот, платье этого ангела было цвета vörös. Чулки у ангела были, как и положено чёрными, как настоящий кофе. На голове у ангела была красная шляпка с чёрной вуалью, на ногах были красные кожаные туфли на высоченной шпильке, а на руках – чёрные ажурные перчатки по локоть. Такой вот гламурный траурный наряд. Если учесть тот факт, что ангел двигался с востока, то есть со стороны выхода на кладбище, то можно сделать однозначный вывод, что в образе заблудшего ангела воплотилась весёлая вдова. Тыгла не очень любил вдов, замужние дамы ему нравились куда как больше, и он уже твёрдо надумал бежать к Кассандре, но Piramis изменил его мысли. В голове Тыглы зазвучала песня «Szállj fel magasra», и он основательно задумался, не стоит ли ему последовать дельному совету, и не рискнуть ли словить кайф со вдовой. Красивая вдова ничем не хуже замужней дамы средней паршивости, а может быть, даже и получше будет. Была, не была. Безумству храбрых поём мы песню.

Нетвёрдой походкой Тыгла пошёл навстречу заблудшему ангелу, а Piramis продолжил его искушать песней «Ha volna két életem». Если бы, да кабы, так-то не было у Тыглы второй жизни, была всего одна, и та хуёвая. Как тут устоять? Хуй его знает, а Piramis продолжал продолжать. Зазвучала песня «Gyere közelebb», ну как не послушаться? Тыгла решился подойти ближе, как того и советовали рокеры, и пошел быстрым шагом навстречу к весёлой вдове. Неожиданно на смену Piramis пришла группа Karthago с песней «Az Áruló». В голове неожиданно возникло два вопроса одновременно. Были ли в Карфагене пирамиды, и почему же предатель? Никакое это – не предательство, а обычное мужское любопытство, пусть даже и основной инстинкт. Подумаешь, мужик загулял, ничего страшного, Эржи и Габор успокоят Кассандру, в конце концов, чем же она думала, когда выходила замуж за кающегося убийцу. Убийство – куда более тяжкий грех, чем даже самое блядское блядство. Karthago, почему-то, сменив гнев на милость, запели песню про «Senki lánya».

Правильно! Идёт навстречу ничья девушка, значит надо ей помочь. Однако в голову Тыглы закралась тень сомнения, а вдруг и его Кассандра станет той самой ничьей девушкой, о которой поют Karthago. Тыгла замедлил шаг, а тут-то Piramis запел песню «Őszintén akarok élni», и Тыгла срочно захотел жить честно. Для этого пришлось остановиться, три раза плюнуть через левое плечо и сказать: «Лопнула пизда, пропали деньги!» Сомнения раздирали душу, а тут Piramis снова соизволил искушать Тыглу песней «Gyere közelebb», что означает, подойди поближе, вот тут Тыгла и побежал. До встречи с ангелом оставалось никак не более сотни метров, и Piramis снова перешёл к новой песне с неподходящим названием «Becsület», что значит Честь. Честь, блядь! Всё пропало кроме чести, тут Тыгла и впал в состояние Буриданова Осла. Он стоял у прилавка с кофе и тупо ожидал, когда ангел пройдёт мимо, чтобы всего лишь посмотреть ангелу вслед и, глотая слюни, заценить жопу этого милого создания. До встречи оставалось около семнадцати секунд, и Тыгла, от нехуя делать, решил понюхать кофе.

Правильно говорят, что когда коту делать нехуя, он давай яйца лизать. Вот ограничился бы натуральным кофе, так нет, блядь, надо было ещё и растворимый понюхать. Острый запах кошачьей мочи вызвал рвотный рефлекс, и Тыгла вернул гипермаркету половину съеденного им сыра. Правильно подсказывал Piramis, ох, как правильно! Жить надо честно! С удовольствием проблевавшись, Тыгла хотел уже повернуть лыжи к дому и заценить жопу девушки в красном, но её ангельский голос поменял его планы. Голос показался Тыгле очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит. Тем временем ангельский голос сказал по-венгерски: «Привет Атилла! А ты клёвый, прикольный такой, только заблевал весь кофе, а у меня кофе дома закончился. Что прикажешь, пить чай теперь?» Тут Тыгла и понял всё. Rúzsa Magdolna собственной персоной! Ружа Магдолна в этой Жопе Мира, красавица Магда, которую называют венгерской Дженис Джоплин. Тыгла не был знаком с Магдой, но голос её он помнил прекрасно. Не успев толком отойти от рвотного процесса, он соображал туго, в глазах его плыли разноцветные круги, а в носу стоял поразительно стойкий аромат кошачьей мочи. Точно так же воняло у Ольги Наумовны, ибо её кошка Жмурка зассала ей всю квартиру. Как его соседка держит дома сорок этих вонючих тварей? Душить их надо!

Голос Ружа Магдолны несколько прочистил мозги и прочие органы Тыглы, и он поднял глаза на Магду. Какие, блядь, ноги! Просто ёб твою мать! Созерцание красивых женских ног прочистило нос, и Тыгла определил, что трусов на Магде нет, что пизду она побрила вчера вечером, используя в третий раз станок Venus и хозяйственное мыло, и что менструация у неё закончилась за двенадцать часов до бритья. Когда зрение вернулось, Тыгла увидел прекрасное женское лицо лет около двадцати семи, но это была не Магдолна. Похожая, однако не она. Все мадьярки, в отличие от киргизок, похожи друг на дружку, как две капли перцовки, но только с точки зрения киргиза. Тыгла не был киргизом, потому-то и увидел семь отличий. Конечно, было бы интереснее познакомиться с Ружа Магдолной, но и эта девушка была привлекательна так, что Тыгла даже потерял дар речи, ну а ангел продолжал его соблазнять: «Я знаю, тебя зовут Атилла. Атилла-Варвар. Только варвар мог бы наблевать на кофе и смотреть невинным взором. А фамилия у тебя такая смешная, Тэтейш. Tudsz magyarul?» Конечно, Тыгла прекрасно знал венгерский язык, но не смог ответить из-за скопившейся во рту слюны, однако, он кивнул головой, а дама продолжила: «Бедненький, ты ж голодный. Пойдём-ка, я тебя покормлю, а если ж захочешь, то оставайся у меня, будем жить вместе». Тыгла в ответ кивнул и вернул ещё немного сыра гипермаркету.

Пока вдова в красном, обозревала блевотину, Тыгла задумался, откуда она про него всё знает. Думать вредно, и дама рассеяла сомнения Тыглы: «Меня зовут Илона. Форкаш Илона. Я из Берегсаса, сам понимаешь, городок маленький, и все друг о друге всё знают, а в России я в федеральном розыске, вот и прячусь в этой Жопе Мира, но меня обещали со дня на день отмазать. На самом деле, я недавно была федеральной судьёй, однако накосячила. По документам числюсь Волковой Еленой Николаевной. Пойдём со мной, я тебе всё расскажу. Сижу дома одна, кабы со скуки не подохнуть. Выпьем виски, попиздим за жизнь. Пошли, а? Соглашайся, пока я не передумала». Тыгла снова кивнул головой, но призадумался, почему она его фамилию переделала на мадьярский лад. Tető, в переводе на русский, значит Крыша, но он-то на самом деле Nagy Piros, а не крышник. Хотя какая хуй разница? С другой же стороны, себя-то она правильно перевела, Farkas это – волк, а не хуй собачий, как-то нечестно получается, ну, да насрать. Одна только мысль не давала покоя, а вдруг Илона и Кассандра не уживутся под одной крышей? На самом, деле должны ужиться, Кассандра не слишком уж ревнива и не будет против Илоны, так надо, чтобы Илона не тянула одеяло на себя, вот тогда всё будет ништяк.

Илона набила полную тележку разной жратвы и остановилась у пирамиды с бутылками. Несмотря на то, что Тыгла не особо увлекался алкоголем, ему вдруг захотелось нажраться до положения риз. Илона остановила свой выбор на очень дорогом восемнадцатилетнем односолодовом шотландском вискаре и протянула бутылку Тыгле. По резкому запаху из-под пробки Тыгла моментально понял, что это – продукция Красноярского Химкомбината, изготовленная в прошлом месяце по программе полного импортозамещения и по поддельной лицензии Иркутского Целлюлозно-Бумажного Комбината. Настойчиво, но мягко посоветовав Илоне не выёбываться, Тыгла предложил взять годами проверенную Белую Лошадь, ту, что делают в Люберцах без всякой программы и без лицензии уже более двадцати лет, но до сих пор ещё никто в Рай не попал. Известно, что водка без пива – деньги на ветер. Чтобы правильно отлакировать Белую Лошадь, Тыгла присоветовал купить пару бутылок белого сухого вина. Илоне больше хотелось красного, однако Тыгла ей рассказал о неоспоримом преимуществе вина белого, ибо же красное вызывает панические атаки и ипохондрию, из-за этого, что кажется, что ты блюёшь кровью, а от белого вина такого никогда не кажется. На том они и порешили, и покатили свою тележку к своему подъезду.

У турникета за кассой сидела плоскомордая красавица из высокоразвитой страны ближнего зарубежья. Она заорала дурным голосом на Илону: «Маска не такой! Без маска нельзя!» Илона пыталась объяснить, что её вуаль ничем не хуже, чем общепринятый намордник, но кассирша никак не унималась: «Вторая совсем без маска и без перчатка. Я звать охрана!» С западной стороны появился такой же плоскомордый охранник. Он радостно бежал, размахивая резиновой дубинкой, и Тыгла счёл необходимым поставить ему подножку. Охранник упал мордой вниз, проехал на пузе метра четыре по полу и с размаху пизданулся башкой о железную стойку турникета. Сначала у Тыглы появилось желание срочно его добить, однако, немного поразмыслив, он решил, что, видимо, не стоит смущать Илону на первом же свидании, да и лишний грех на душу брать ни к чему, всё равно урюк издохнет минут через десять. Неспешно подойдя к турникету, он приблизился вплотную к кассирше и, содрав с неё ковидную маску, прохрипел прямо в её плоское личико, сильно брызгая во все стороны слюной: «Открой вертушку, тварь поганая! У меня не только ковид, но ещё птичий грипп и свиной грипп, говяжье бешенство, СПИД и сифилис, но мне это всё похуй, а ты, сука рваная, просто сдохнешь, но в Рай тебя не возьмут». Кассирша рухнула на пол рядом с охранником, однако всё же успела открыть вертушку.

По сомнительному благоуханию, Тыгла догадался, что оба урюка обильно обосрались, перед тем, как отправиться, куда им и положено. Илона нисколько не смутилась таким сюжетом и протолкала тележку через турникет до лифта. Лифта ждали совсем недолго, Илона даже не успела докурить вторую сигарету, несмотря на антитабачный закон, запрещавший курить ближе, чем в пятнадцати метрах от подъезда. Войдя в лифт, Тыгла догадался, что его новая подружка живёт на самом престижном семьдесят седьмом этаже. До нужного этажа они доехали с ветерком, и лифт при этом ни разу не сломался. На семьдесят седьмом этаже располагались всего лишь четыре квартиры, и Илона пояснила Тыгле, что это – ВИП-этаж. На семьдесят восьмом этаже квартир не было вообще, то есть они на самом деле там были, просто в них нельзя было войти. Квартиры были двухэтажные, и входить в них надо на семьдесят седьмом, а второго выхода не было в наличии, поэтому на семьдесят восьмом этаже и не было ни одной двери, зато на стенах было написано очень много фамилий слуг народа и ещё больше неприличных слов.

Квартира Илоны была огромная и крайне неуютная. Все восемь окон были завешены плотными занавесками, чтобы не подохнуть раньше времени от страха, случайно выглянув в окно. Генетическая память жителя гор, подтолкнула Тыглу к необдуманному поступку. Он отодвинул штору и выглянул в окно. Дома в бывшем городе Королёве напоминали спичечные коробки, машины казались окурками, а малочисленные люди – блохами. Тыгле было не совсем понятно, по каким таким причинам около термитников всегда так мало людей. Чем дольше он смотрел в окно, тем сильнее было желание, срочно избавиться от остатков краденого сыра, но он вовремя вспомнил рекламный ролик, где одна припизнутая дама говорила, что она раньше жила на третьем этаже и никогда не смотрела из окон, зато теперь она живёт на тридцать третьем этаже и от окон не отходит, ибо же никак не может налюбоваться прекрасным видом индустриального пейзажа. Интересно, сколько же этой крысе заплатили, чтобы она несла подобную хуйню, или, может быть, она и на самом деле на всю голову ебанутая. Нет, совсем не дурная реклама удержала Тыглу от насущной потребности блевануть, а удержал его великий манипулятор, Дейл Карнеги, который весьма настойчиво всем советовал любую ситуацию всегда выворачивать в свою пользу. По его гениальному совету Тыгла сразу же нашёл как минимум два позитивных зерна. Во-первых, голуби совсем не срут на подоконник, а у него на третьем этаже весь подоконник засран. Во-вторых, нет никакой нужды в сетке от комаров и мух. Поднявшись на второй этаж Илониной квартиры, Тыгла решил оценить южный пейзаж.

Если ты обладаешь бурной фантазией, то даже с семьдесят восьмого этажа, можно понять, что происходит на кладбище, и Тыгла догадался, что там хоронят каких-то трупов, видимо, ковидных. Последнее время в Стране Дураков поголовно все помирали от ковида, даже те, кто выпал из окна человейника. Тыгла, чтобы не обосраться, на всякий случай решил отказаться от похода на балкон, зато в сортир зашёл с удовольствием. Пока он изучал квартиру, Илона варила чай в кофеварке Эспрессо. На самом деле, в этом была необходимость, потому как вода в обычном чайнике закипала уже при восьмидесяти четырёх градусах. Как Тыгла ни пытался, но найти парашюты для срочной эвакуации, ему так и не удалось, и это его слегка опечалило. В большой комнате стоял диван и рядом с ним журнальный столик, на котором уже стояли Белые Лошади, и валялась какая-то закуска. Тыгла решил не торопить события и с максимальными удобствами разлёгся на диване, чтобы как можно с большим комфортом ждать Илону. Известно, что дискомфорт приводит к импотенции, и тут позитивного зерна не найдёшь.

Илона вошла в комнату, и принесла с собой аромат жареного мяса, однако само мясо осталось где-то на кухне. Оно и правильно, всем известно, жрать – дело свинячье. Илона села на диван рядом с Тыглой и протянула ему полный стакан с Белой Лошадью. Тыгла махнул его залпом и решил сразу же перейти к активным действиям. Для начала он положил прямо на колени Илоне свою буйну голову и от удовольствия хрюкнул. Илона по-своему истолковала это проявление чувств и решила, что настала пора ей развлечь Тыглу задушевными разговорами о своей тяжёлой и беспросветной жизни. Чтобы было сподручнее пиздить, она тихонько включила музыку. Исполняли шестую симфонию Прокофьева ми-бемоль минор. Исполняли слишком чисто, что наводило на крамольную мысль, что исполняет её Лондонский Симфонический Оркестр. Илона говорила тихим приятным голосом, который идеально попадал в тональность симфонии. Когда её мягкий бархатный голос был спокойным, то слышался ре-диез, при лёгком волнении он поднимался до фа и даже до фа-диез, а иногда и до соль-диез. Когда Илона начинала говорить особенно задушевно, то как бы брала до-диез, а изредка даже и нижнее си. Тыгла погрузился в полудрёму, однако он прекрасно слышал всё, о чём ему говорила его соблазнительница. Не всегда важно, что тебе говорят, важно, как это говорят. Не всегда форма должна соответствовать содержанию, что прекрасно иллюстрируют российские производители алкоголя.

Илона чесала голову Тыгле, которая лежала у неё на коленях, и говорила не торопясь, как бы на распев: «Я тебе уже говорила, что видела тебя в Берегсасе. Я там родилась и выросла, ну а потом захотела учиться в МГУ на юриста. Однако, меня в МГУ не приняли, только в ВЮЗИ. Сам ведь прекрасно понимаешь, если на заочном учишься, то и общагу не дают, и работать надо. Сняла комнатку и пошла, работать секретарём в суд. Судьёй был старый пердун, ужасно похотливый, зато безобидный, даже за жопу, и то ни разу не ущипнул, только слюни пускал. Через три года после того, как я свой институт окончила, дедушка кони и двинул, ну а меня судьёй сделали. Такая хуйня иногда случается, особенно если председатель суда хочет тебя выебать, только хуй ему по всей морде. Не на ту напал, а обратку включать уже поздно было. Вот так я и стала в свои неполные двадцать шесть лет федеральной судьёй, однако для конспирации мне пришлось фамилию поменять на всякий случай». Тыгла слушал Илону и безобразно громко сопел и хрюкал от удовольствия. Благодать нисходила на него медленно, но верно.

Илона восприняла сопение Тыглы за повышенный интерес к её болтовне и продолжила: «Как только меня назначили судьёй, я поехала в Берегсас, а там уже узнала, что мать моя приболела, а врачи ничего не находят. Ну, я тогда её к себе в Москву привезла и показала светилу-бля, Адольфу Рувимовичу Лифшицу. Такое тоже бывает. Прикинь, жида Адольфом назвали, в честь Гитлера что ли? Так этот урод ни хуя не сделал, но денег вытянул, мама не горюй. Нашёл у неё рак, а там-то был червяк. Короче, я ему предъявила, а он мне и говорит, типа, что денег мне не вернёт, так как и свои ещё потратил, типа я ему ещё восемнадцать тысяч долларов должна. Как тут быть? Не в суд же на него подавать. Судья подала в суд, прикол да и только. Я тогда мать домой отвезла, пошла погулять по лесу и там нашла в дупле пистолет. Такой чёрный, а к нему в комплекте две обоймы и глушитель. Конечно, я тут же решила, что надо последовать совету Егора Летова и убить жида. Только к нему не так просто было подобраться». Тыгла одобрительно хрюкнул, что привело Илону в полный восторг, и она налила себе полный стакан виски и закурила.

Отхлебнув виски и сделав пару затяжек, Илона начала говорить с сильным придыханием: «Помогла мне случайная встреча. Я судила проститутку за тяжкие телесные. Она работала с любителями БДСМ. Это такие извращенцы, которые не ебуться, а ссут и срут друг на друга, водят друг друга на собачьих поводках и жрут из мисок, как собаки, короче, всякой хуйнёй занимаются. Так вот. Эту девушку с пониженной социальной ответственностью клиент попросил отстегать его кнутом, а она ему случайно глаз выбила». В этот момент седьмая скрипка слегка слажала, и у Тыглы возникла лёгкая тревога. Вдруг Илона работает типа клофелинщицей. Заманила его с целью обокрасть и усыпляет Прокофьевым да своим волшебным голосом, как речная дева Лорелея. Оркестр продолжал играть абсолютно чисто, и тревога у Тыглы рассеялась. Взять-то у него абсолютно нечего, разве что разобрать на запчасти, а тушу выбросить с балкона. Так это слишком маловероятно, типа как стричь свинью, визга много, а шерсти – хуй.

Илона выпила уже больше, чем того требуют приличия, и продолжала свой сказ: «Я тогда ей переквалифицировала статью и дала по минимуму, так, пару лет условно, за то она мне много интересного рассказала. Этот самый Лифшиц, кроме всего прочего, был ещё и фетишистом-мазохистом. Он устраивал оргии у себя на даче, а её нанимал в качестве доминатрикс. Он даже свою дочку приучил к этим играм. Дочка по ходу нечаянно отрезала хуй одному дружку своего папы и потом попала в дурку. Кстати, я сейчас живу в её квартире. Меня сюда и пристроили по программе защиты свидетелей. Короче говоря, я уговорила ту самую проститутку, чтобы подменить её у Лифшица, когда её туда позовут. А как позвали, я свинтила номера у первой попавшейся машины, перекрутила их на свою Бэху и поехала к нему в гости. Охранники думали, что я на оргию и пропустили без базара, ну а я зашла к ним и всех их перехуячила. Только я обсчиталась. Дело в том, что в той обойме, которую я взяла с собой было всего лишь шесть патронов, а этих уродов было семь. Пришлось самого Адольфа Рувимовича добивать бутылкой». Илона тяжело вздохнула и налила себе ещё виски.

Шестая симфония Прокофьева подходила к концу, и Тыгла уже совсем не спал, а слушал рассказ Илоны с удовольствием. Это же прекрасно, когда случайно встретились два киллера во время пандемии. Илона же всё говорила и говорила о своих грехах тяжких: «Этот обосраный онколог орал как кошерная свинья, и его вопли услышали охранники. Пришлось мне убежать с позором. Блядь, всегда же надо считать патроны. Так бы их тоже пристрелила, и не было бы проблем. А тут пришлось от них удирать, куда глаза глядят. У них был тяжёлый джип, и я бы от них сбежала, но какой-то мудак припарковал свой шестисотый Мерседес посреди дороги. Ну, я в него и въебалась. Удачно въебалась так, что вылетела я из двери и прямо в лес, только бежать по пересечённой местности на шпильках не слишком удобно, я и упала». На самом интересном месте рассказ Илоны был беспардонно прерван чрезмерно настойчивым звонком в дверь, тут Илоне и пришлось оторвать свою красивую жопу от дивана и открыть эту дверь.

В комнату бесцеремонно ворвались три отвратительных инопланетянина в герметичных скафандрах из латекса серебристо-серого цвета. На ногах у них были надеты резиновые ласты. Роста они были очень маленького, но голоса у них были чрезмерно мерзкие.

– Кристина Адольфовна! Вы сегодня грубо нарушили антитабачный закон и несколько статей уголовного кодекса, однако самое главное, Вы грубо нарушили правила карантина. По этой причине, мы будем вынуждены срочно доставить Вас в Коммунарку, где над Вами будут производиться клинические опыты по лечению от коронавируса. Не заставляйте нас применять силу.

– Извините, Вы видимо ошиблись квартирой, меня зовут Елена Николаевна Волкова, я работаю федеральной судьёй, вот мои документы. Рекомендую Вам их посмотреть и извиниться.

– В жопу себе засунь свои документы и собирайся. Бегом! А это что за хуйло на диване валяется? Его с собой возьмёшь? Давай быстро! Одна нога здесь, другая в жопе! Не прикидывайся дохлым котом, сука!

Тыгле крайне не понравилось фамильярное поведение гуманоидов, и он решил их уничтожить как класс, а потом ещё и выбросить с балкона, после чего в спокойной обстановке дослушать рассказ Илоны. Глаза его мигом налились кровью, он встал в стойку Мото Дачи и извлёк из себя какой-то непонятный набор утробных звуков. Ещё и секунда, и полетят клочки по закоулочкам.

Илона, сделала Тыгле знак, чтобы он не торопился, типа она сама всё в миг разрулит, после чего запела русскую народную песню:

«Охуели, охуели

Ах, у ели мы расстались».

Как и было положено петь русские народные песни, она пела в ля миноре, однако её пение не произвело никакого впечатления на непрошеных гостей. Тыгле же её пение напомнило Плач Ярославны, и усилило желание убить инопланетян на хуй. Понимая сложность ситуации, Илона решила вторую половину куплета допеть на квинту выше, то есть в ми миноре, но у неё не хватило вокальных данных. Тут-то Тыгла и почувствовал разницу между Ружа Магдолной и Форкаш Илоной. Нельзя доверять бабам решение важных вопросов, даже если они безумно красивы. Тыгла понял это слишком поздно. Вместо квинты получился тритон, мать его ёб, то есть не ми минор, а ре-диез минор, причём весьма условный. Илона пропела:

«Охуели, ах, у ели

Распрощались мы с тобой»,

а у Тыглы началась паническая атака. Пол закачался под ногами, а над входной дверью засветились красные цифры 1:59:59. До конца света оставалось меньше двух часов.

Сердце бешено колотилось, и Тыгла, не разбирая дороги, кинулся прочь из проклятого места. Он нечаянно сбил одного из гуманоидов, а второму сломал руку и отдавил левую ногу. Выскочив на лестничную площадку, Тыгла попытался сесть в лифт, но неудачно. Лифт либо был сломан, либо занят надолго. Ну её на хуй, эту Илону, домой к Кассандре! Часы показывали 1:54:13. Ждать не было сил, и Тыгла решил убежать по лестнице. С третьего этажа, на котором располагалась квартира, в которой он жил, Тыгла спускался меньше, чем за минуту. Значит, и здесь можно уложиться в полчаса. Эта мысль несколько успокоила ему нервы, и Тыгла начал своё путешествие вниз. На самом деле всё оказалось не так-то просто. Сталинские дома строили архитекторы, а не учителя физкультуры. Лестница в его доме была как-то шире раза в четыре, чем в этом жутком человейнике, но и это было ещё не самое главное. Лестничные площадки, те, что между этажами, находились вовсе не внутри дома, а на его балконах. Видимо так было дешевле строить.

Подойдя к первой двери, Тыгла понял, что она открывается на себя. Блядь! Какой мудак придумал такую хуйню. Оказавшись на балконе, Тыгла, не глядя по сторонам, а исключительно под ноги, добрался до двери, которая вела с балкона на лестницу. Чудо не случилось, эту дверь также надо было тянуть на себя, мало того, она ещё и перегораживала весь балкон так, что приходилось протискиваться между дверью и перилами. Преодолев таким образом три этажа, Тыгла усомнился в том, что он успеет за полчаса, однако делать было нехуя, надо было бежать. Ещё два этажа удалось преодолеть как бы без происшествий, однако всегда есть место подвигу, и Тыгла не удержался и посмотрел вниз. Остатки сыра и вискарь тоже не удержались в желудке Тыглы, и полетели бы на головы случайных прохожих, если бы не самоизоляция. Бежать с пустым желудком оказалось намного легче, вот тут Тыгла вошёл в нужный ритм. На пятьдесят девятом этаже часы показывали всего лишь 1:42:03, из чего можно было сделать вывод, что всё не так уж плохо. Тыгла решил перевести дух и осмотреть лестничную клетку повнимательнее, ибо раньше подобная мысль ему в голову не приходила, а природное любопытство не давало покоя даже во время панических атак.

В юго-западном углу холла располагался автомат для продажи парашютов, а в северо-восточном – мусоропровод для раздельного сбора. Лифтов было два, но не факт, что они оба работали. Больше ничего интересного не было, и Тыгла хотел побежать дальше, но в это время открылась дверь лифта, в котором ехала всего-то одна бдительная старушка. Старушка заебала Тыглу своими расспросами, однако, слава Богу, она вышла на тридцать первом этаже. Далее Тыгла ехал один со всеми удобствами. Доехав до первого этажа, то есть до магазина, он совсем успокоился и вспомнил, что там он оставил некоторый беспорядок, что и может иметь не совсем нужные последствия. Не факт, что Министерство Правды работало уже в режиме удалёнки. Мало ли, что?

Когда двери лифта отворились, перед взором Тыглы нарисовалась картина, мерзостность которой было невозможно переоценить. Трупы лежали все на своих местах, но вокруг них началось некоторое шевеление. Над кассиршей парили три сотни жирных зелёных мух, а около её головы сидели две сытые крысы. Они уже успели сожрать глаза, уши и нос, и раздумывали на тему, сожрать ли язык сейчас или оставить его на ужин. Над охранником мух было значительно меньше, но зато какая-то шелудивая собачка усердно пыталась отгрызть ему руку. Тыгла разогнал всю кампанию каннибалов и выбрался на центральный проспект гипермаркета. Всего сто метров на запад, поворот на юг, и заветный выход через тридцать метров или около того. После поворота, Тыгла разогнался до сверхзвуковой скорости, что позволило ему без труда преодолеть вертушку, однако, лучше бы он так сильно не разгонялся. Стеклянная дверь не успела вовремя отреагировать и открыться, ну а Тыгла в неё въбался со всей дури.

Толстое бронированное стекло выдержало удар, а Тыгла не очень, вот ему и пришлось отдохнуть некоторое время перед дверью, которая, то открывалась, а то и закрывалась с мерзким скрипом в тональности си-бемоль минор. Если бы было чем, то Тыгла бы точно обосрался, но он уже успел всё благополучно выблевать, и это спасло его от неминуемого позора, но привело к прояснению сознания. Часы показывали 0:13:13, когда сознание вернулось, и Тыгла понял, что пора уж делать ноги, иначе дом рухнет ему на голову. Посмотрев назад, Тыгла увидел двух ментов и одного сотрудника Министерства Правды, которые, видимо, хотели его поймать живым или мёртвым. «Если я не вернусь, считайте меня империалистом», – Тыгла мысленно сказал этой троице и рванул на кладбище. Погони не было, вот поэтому Тыгла и решил притормозить на кладбище, чтобы оценить нелёгкий, зато крайне необходимый труд ритуальной службы. Работа как работа, ничего особенного.

С западной стороны к кладбищу подъехал рефрижератор на пятьсот мест, и из него стали выгружать замороженные трупы партиями по пять штук. В заранее приготовленные ямы аккуратно складывали по пять покойников, не забывая при этом, прокладывать их газетами и пересыпать негашёной известью, ну а потом уж засыпали землёй. Всё было крайне прозаично без цветов и музыки. На восточной окраине погоста шла грандиозная стройка. На огромном плакате, висевшем перед строительной площадкой, была предоставлена исчерпывающая информация об этом грандиозном национальном проекте. Если верить тому, что написано, но это делать вовсе не обязательно, то командовал стройкой друг Обнулённого Гаранта и бывший учитель физкультуры, доктор педагогических наук, профессор, а также, и дважды герой империалистического труда, Аркадий Романович Ротенберг. Там на участке в триста гектар предполагалось построить высокотехнологичный и крайне фешенебельный ВИП-колумбарий на восемьдесят миллионов урно-мест, высотой около двухсот этажей, и по семь ярусов на каждом этаже. В этом ВИП-колумбарии предполагалось разместить несколько ресторанов и кафе, шесть концертных залов и десятка два массажных интим-салонов повышенной надёжности. Весь перечень достоинств будущего чуда загробной архитектуры Тыгла изучать не стал потому, что конец света близился, а до храма было ещё далеко.

По дороге в храм Тыгла размышлял о том, что если бы не наш президент, так скрытые таланты представителей еврейского народа могли бы заглохнуть на корню, но именно благодаря ему они-то и расцвели махровым цветом. Не только Ротенберг из учителя физкультуры превратился в архитектора, но и Игорь Крутой из школьного учителя пения средней паршивости вырос до главного композитора необъятной страны, и многие другие богоизбранные деятели показали нам чудеса перевоплощения и достигли немыслимых высот. Вот Сталин бы их расстрелял без сожаления, и Россия потеряла бы так много, что страшно подумать. Без сомнения, Путин – голова, хотя у Медведева голова была значительно больше. Раздумья всё же были прерваны взрывом на семнадцатом этаже девятнадцатого подъезда. На красных часах выскочили все нули, а сами часы исчезли. Начался пожар, а вместе с ним начался конец света в отдельно взятом человейнике. Люди начали прыгать из окон на парашютах, но парашюты не раскрывались, ну а Тыгла вошел в ворота торгово-развлекательного центра с религиозным уклоном.

Архитектура культового здания вызвала у Тыглы полнейшее недоумение, тем не менее, он подозрительно быстро смог сориентироваться в весьма сложной ситуации благодаря информационному табло. В огромном здании были места для моления иудеев, мусульман, буддистов, синтоистов, индуистов, язычников разных мастей, евангелистов, адвентистов седьмого дня, атеистов, кальвинистов, лютеран, гугенотов, католиков, униатов, короче говоря, всего для двухсот трёх религиозных конфессий. Как это было ни странно, но Тыгла совсем не обнаружил там места для православных. Голосовой помощник подсказал, что для православных построен отдельный Храм, который находится с юга от Мирового Центра Религии. Как то и было указано на табло, религиозные сооружения построены также профессором Ротенбергом. Голосовой помощник сообщил, что православный Храм, на самом деле, был построен в стародавние времена, когда Ротенбергов было ещё принято называть жидами, но во время строительства Мирового Центра Религий сей Храм был совершенно случайно дотла разрушен, после чего, как бы был восстановлен в соответствии с чертежами, которые достались по наследству Аркадию Романовичу от, утратившего доверие президента, мэра Лужкова.

Обойдя вокруг Всемирного Центра, Тыгла увидел строительный вагончик, в котором во время строительства центра жили трудолюбивые узбеки. Крыша того вагончика была украшена загадочным жёлтым объектом, напоминающим голову Чиполлино, из которой торчал крест, по всей видимости греко-католический. При наличии бурной фантазии, которой у Тыглы было хоть отбавляй, совсем нетрудно было догадаться, что это и есть православный Храм. Тыгла несмело зашел внутрь древнего Храма и обнаружил на его стенах ещё более древние репродукции икон. Батюшка в наличии имелся, однако ж, возраст его наводил на мысль, что он умер ещё лет так двадцать тому назад. Свечей в храме не было, видимо, чтобы соблюсти пожарную безопасность. На Тыглу спящий священник не отреагировал, однако ж, он нажал на кнопку какого-то весьма древнего электроприбора, который сразу же начал издавать звуки отдалённо похожие на музыку. Этими звуками и оказались церковные песнопения Георгия Свиридова. Тыгла молча стоял посреди вагончика и слушал с благоговением до тех пор, пока доисторический магнитофон не начал исполнять «Святый Боже». Благодать снизошла на него окончательно, Тыгла лёг на пол посреди вагончика и заснул сном праведника.

V. Весна Священная

Игорь Фёдорович Стравинский написал много балетов, а не только «Весну Священную». Однажды, когда Стравинский жил в швейцарском городе Монтрё, ему приснился кошмарный сон, где молодая девушка танцевала до изнеможения, чтобы пробудить весну. Ну и доплясалась, двинула кони и сказке конец. Понятное дело, Игорь Фёдорович позвал к себе Рериха, ну они тяпнули грамм по восемьсот и Николай Константинович нарисовал костюмы к балету и помог Стравинскому в написании либретто. Балетмейстером пригласили Вацлава Фомича Нижинского, а продюсером стал Сергей Павлович Дягилев. Надо бы заметить, что хореограф из Вацлава Фомича был как из говна пуля, хотя сам он плясал вполне достойно. Вот такая кампания собралась, чтобы нарисовать картинки языческой Руси.

Премьера балета состоялась в Париже, в театре Елисейских Полей двадцать девятого мая тысяча девятьсот тринадцатого года, и публика балет освистала. Ну что с них взять, с тупорылых французов? Им бы только лягушек жрать, да в жопе ковыряться. Однако ж, как то ни странно, Дягилевские Сезоны в Париже всё-таки стали очень популярными. Много лет спустя, в девятьсот семидесятом году балет поставил Морис Бежар, и на его премьере ни одна блядь свистеть не посмела. Вот именно видеокассету с записью «Весны Священной» от Мориса Бежара Толмачёв Игорь Антонович и имел счастье посмотреть года три или четыре назад. На самом деле, на той кассете была мерзопакостная немецкая порнуха, но фильм был слегка короче кассеты, эдак минут на сорок, и, чтобы не пропадало место даром, кассету добили балетом Стравинского. Посмотрев порнуху почти без удовольствия, Игорь Антонович нечаянно приобщился к высокому искусству балета.

До того знаменательного дня старший следователь по особо важным делам балет ненавидел от чистого сердца, и точно также он ненавидел всю классическую музыку. Эта ненависть уходила корнями в его глубокое детство. В те времена было принято, в честь новопредставленного члена Политбюро ЦК КПСС, крутить с утра до вечера по всем телеканалам балет Чайковского «Лебединое Озеро». Все члены Политбюро были старыми и больными, и потому дохли часто, что не позволяло по телевизору крутить концерты Led Zeppelin или Black Sabbath. Игорю тяжёлый рок очень нравился, а его не крутили, вот и возникла детская обида на Петра Ильича и всех остальных гомосексуалистов, в том числе и на группу Queen. С таким дурным вкусом Игорь Антонович и дожил почти до сорока лет, но не было бы счастья, да несчастье помогло. Порнуха была явно для извращенцев. Несколько одинаковых сюжетов, где два мудака ебли одну бабу, как будто баб в Германии не хватает, зато в последнем сюжете всего одну девку из группы поддержи отъебла вся футбольная команда, ну и заебли её в доску. Какую только гадость не снимают.

Утомлённый немецким искусством для подростков, Игорь Антонович взял и посмотрел балет прикола ради. Вот ведь блядь! Понравилось. И представление, и музыка понравились! По непонятным причинам балерины вызвали у Антоныча гораздо больше эмоций, нежели немецкие бляди, и эти вот непонятные причины вызвали у него такое сильное беспокойство, что возникала даже мысль о срочной необходимости обратиться к сексопатологу. Некоторые же несложные логические построения привели Игоря Антоновича к более правильной мысли, а именно, что к сексопатологу надо срочно отправить всех создателей немецкой порнухи, а всем, кто её уже посмотрел, выплатить компенсацию непоправимого морального вреда здоровью. Так или иначе, это событие кардинально поменяло вкусы Антоныча, и он пристрастился не только к тяжёлому року, но и к прогрессивному, а также и к академической музыке. Вместо боевиков Игорь Антонович начал смотреть балеты и серьёзные фильмы, и даже пару раз посетил театр.

Метаморфозы следователя прокуратуры никоим образом не отразились на его работе, если не считать того, что производительность туда выросла на восемь процентов. Столь странное явление можно было объяснить только неслучайными совпадениями в биографиях Игоря Антоновича и Игоря Фёдоровича. Первым, но не самым важным совпадением было имя, вторым – день рождения, семнадцатого июня, а самым главным было то, что по образованию Стравинский был юристом. Если бы он не занимался всякой хуйнёй, а честно служил Родине, то мог бы легко дослужиться до старшего следователя по особо важным делам. С другой стороны, старших следователей до хуя, а Стравинского нет даже одного. На этой мажорной ноте можно было бы и остановиться, но Игорь Антонович неожиданно понял, что всему виной советская власть. У Стравинского в детстве было отличное пианино, а Антонычу родители не могли купить даже сраную электрогитару, и не потому, что им денег на водку не хватало, а по весьма принципиальным соображениям. Вот и пришлось Игорю ломать таксофоны, чтобы сделать из наушников звукосниматель для гитары. Пока он сделал самостоятельно электрогитару, все нормальные люди обучились музыке, вот Вам и ответ на сакраментальный вопрос. Кто же виноват? Конечно же, евреи. И нехуй пиздить, что это типа не так. Так, блядь! Именно так! Никакого антисемитизма, чистые факты.

Не став великим композитором по вине инвалидов пятой группы, Антоныч стал отличным следователем, но, к сожалению, слишком честным. Надо заметить, что в школе он до самого последнего момента отлынивал от комсомола, на службе он до последнего отмазывался от КПСС, однако после перестройки так и не встал в ряды строителей империализма, и даже старался своими скромными силами с этой мразью бороться. Ему были чужды идеи нечесаного иудея, как и все прочие идеи богоизбранных прохиндеев, ибо понимал он, что все иудейские идеи суть ни что иное как, морковка для ослов, которые уже не могут жить по-старому. Вот тут иудеи и генерируют новую идею, делают вид, что жертвуют собой ради этой идеи, но через некоторое время всё встаёт на свои места. Гои продолжают работать, ну а богоизбранные продолжают паразитировать на их шее. Исчерпал себя коммунизм до дна, так вот Вам либеральные идеи. А кто тут главные либеральные идеологи? Бывший преподаватель Научного Коммунизм, Геннадий Эдуардович Бурбулис, и внук апологета коммунизма, командующего карательным отрядом в Хакассии, и преподаватель политэкономии социализма, Егор Тимурович Гайдар, и Анатолий Борисович Чубайс с Борисом Ефимовичем Немцовым, короче говоря, вся поганая межпуха. Все суки перекрасились в борьбе за дело сионизма.

Игорь Антонович прекрасно понимал ситуацию в стране, однако, что с ней делать он не знал. Трёхпалый Бориска напоминал ему Шарикова с его идеей, всё отнять и поделить. Отнять у ЦК КПСС спецпайки и накормить ими всю матушку Россию. Бред, да и только. Понятно, что отнимать должны гои, а делить будут те, кому положено. Вот и начался делёж общенародной собственности. Бандиты друг друга мочили, а евреи жирели. Прокуратура ловила русских бандитов, сажала их, а деньги отдавала олигархам. Возникал вопрос, а на хуя? Игорь Антонович не знал ответа на этот вопрос, но твёрдо был уверен, что его знает доктор Бешеный. Кому, как не психиатру знать ответы на безответные вопросы? Вот и случилось страшное и непоправимое событие. Игорь Антонович стоял перед дверью в квартиру Игоря Васильевича Бешеного, обнимая своей левой рукой брюнетку, а правой – девушку с жемчужными волосами, а в ушах его играла волшебная музыка Стравинского.

Когда дверь открылась, у Антоныча возникло странное ощущение, что его жестоко наебали. Откуда у психиатра взялась такая квартира? От родителей? Так он же говорил, что его родители всю жизнь прожили в захолустном Берегсасе, на границе Украины с Венгрией. Сам заработал? Нехуёвая, однако, зарплата у наших психиатров. Три комнаты налево и две направо. Кухня метров двадцать и потолки три с половиной. Если в психдиспансере Антонычу казалось, что Бешеному хватит десятки баксов за его сомнительные услуги, то квартира наводила на мысль, что и сотки будет маловато. С другой стороны, сам же Антоныч всегда был уверен в том, что экономическая целесообразность не может стоять во главе угла. Он вспомнил неожиданно крамольную, с точки зрения коммунистов, идею товарища Сталина, что не имеет большого значения, в чьих руках находятся средства производства, а гораздо большее значение имеет так называемый морально-нравственный аспект производственных отношений. Воистину гениально сказано! Отход от Ленинских идей, не оставляющий шансов идеям либеральным.

Тем временем все приступили к изучению квартиры, а Бешеный показал Антонычу его опочивальню. Комната произвела на старшего следователя весьма благоприятное впечатление, особенно кровать на пять лежачих мест. Изучив всё, и мебель, и картины, и бытовую технику, кампания обосновалась в комнате, что была напротив кухни. Антоныча поразила огромная фонотека Бешеного и стерео система. Всё это наводило на мысль, что придётся пожертвовать миллионом, зато жизнь войдёт в новое русло, где всё не будет так омерзительно, как в старом. Часы пробили полночь, и мысли Антоныча перестали витать в дебрях марксизма, и их очертания приняли вполне реальный характер. День прошёл, и хуй с ним! Настал праздник свободной любви, который стоит дороже любых денег. Даже если идея и накроется медным тазом, то Бешеный придумает десяток новых идей.

В гостиной было очень уютно. Антоныч сидел на одном диване в кампании двух дам, а на другом диване сидели другие три дамы. Бешеный, как и положено бешеному, дефилировал между диванами и по всей комнате с заходом на кухню. Он принёс целый ящик вина «Egry Bikavér» и пояснил, что вино это ему по ходу привезли из Венгрии, из города Эгер. Bikavér переводится как Бычья Кровь, и не надо её путать с болгарскими помоями, которые называются Медвежья Кровь. То, что вино это сделано из винограда урожая девяносто первого года, Антоныч и сам догадался, но то, что пить это вино надо полными стаканами, ему в голову даже не приходило. Коньяк уже успел выветриться из головы старшего следователя, но, по всей вероятности, не до конца, и он последовал совету, данному барышням. Тут-то его и вштырило не по-детски. Как-то разговорчивость сильно повысилась, ну а все непотребные мысли вылетели наружу со свистом. Антоныч неожиданно решил на себя взять роль тамады, чем сильно развеселил всю кампанию.

Бычья кровь вдарила в голову служителю Фемиды, и он возомнил себя ни кем иным, как потомком Джакомо Казановы. Ещё бы, он придумал грандиозную афёру с наследством Дудаевых, так неужели он не сможет соблазнить каких-то там измайловских блядей. Все с дороги! В бой идёт профессионал. Как ни странно, но шняга проканала, да ещё и Бешеный чуть не обоссался от смеха. Игорь Антонович сделал умное лицо и спросил у девушек, не знают ли они, какой сегодня праздник. Разумеется, девушки с ответом затруднились, и сделали предположение, что весна пришла в Россию. Бешеный вставил слово, что типа в Венгрии уже плюс двадцать пять, и все деревья зелёные, а в Москве даже почек толком нет. Игорь Антонович решил блеснуть остроумием и прочёл детский стишок:

«Пришла весна, запели птички,

Набухли почки и яички»,

после чего и объявил: «Для тех, кто плохо учился в школе, поясняю! Сегодня день рождения Адольфа Гитлера». Естественно, что в такой день нельзя просто выпить и закусить, его следует отметить грандиозной языческой оргией. Идея девушкам понравилась сверх всякой меры, и они немедленно выпили.

Одна из трёх девушек, сидевших на другом диване, ловким движением рук сняла трусы, залезла на стол, после чего задрала юбку. «А вот и Гитлер», – смеясь, сказала она, чем вызвала у Игоря Антоновича неожиданный всплеск позитивной энергии. Гитлер смотрел на Антоныча, а Антоныч смотрел на Гитлера, вспоминая при этом Леонида Ильича Брежнева. Когда воспоминания о Брежневе превысили болевой порог, Антоныч поцеловал Гитлера долгим и смачным поцелуем. Дурной пример заразителен, и Бешеный тоже сыграл роль Брежнева, ну а потом эту роль сыграли все четыре девушки. Довольный Гитлер уступил место другому Гитлеру, который был почему-то без усов. Третий Гитлер тоже был без усов, да и четвёртый тоже, зато у пятого усы были как у Сальвадора Дали. Когда все девушки показали Гитлера, Антоныч неожиданно вспомнил подружек своей бывшей жены, которые ему регулярно показывали Карла Маркса. Не все воспоминания приятны, однако Антоныча они сильно не расстроили, и он начал активные военные действия.

По просьбе работника прокуратуры Бешеный включил «Весну Священную» достаточно громко для часу ночи, а дамы начали изображать балерин. Как того и следовало ожидать, Антоныч стал балетмейстером. Не понятно зачем, но Антоныч где-то раздобыл маркер, и пришёл к выводу, что находка эта совсем неслучайная. Он понял, что маркер ему необходим для того, чтобы метить дам, которых он уже освоил, чтобы не упустить ни одной. Для начала он утащил в свою спальню даму с усами Гитлера и девушку с жемчужными волосами. Что было дальше, он помнил не слишком отчётливо, но заметил, что такой потенции у него давно уже не было. Вся ночь прошла в трудах праведных, однако утро всё-таки наступило в строгом соответствии с законами природы. Голова, как ни странно не болела, руки тоже не тряслись, однако совесть мучила. Такое непонятное чувство, непонятно откуда оно взялось. Точно уж не от того, что он, старший советник юстиции опозорил своим поведение честь мундира и родной прокуратуры. Блядь! Аморальное поведение на старости лет. Дожил до седых мудей, а всё туда же! Нет, точно не это мучило.

По невыясненным причинам Игорь Антонович проснулся не в той спальне, которую ему рекомендовал Игорь Васильевич, тем не менее, начинал-то он в той. Вот загадка. Вторая загадка заключалась в том, что все пять тёлок валялись рядом с ним в одной кровати и спали как отъёбанные. Третья ж загадка отгадалась сразу. Ни Бешеного, ни его бешеного пса дома не было. Ответ пришёл сам собой вслед за Бешеным и его псом. Конечно, они ходили на прогулку, пока все дрыхли. Времени было около полудня, и дамы изволили проснуться, чтобы похмелиться и свалить к себе домой. Пока барышни бродили по всей квартире в поисках своих потерянных шмоток, Игорь Антонович считал крестики на жопах, не веря глазам своим. Этого не могло быть по определению. Найти ответ на этот вопрос в своей голове ему так и не удалось, и Антоныч решил прояснить тему у Василича, когда дамы съебутся по домам. Барышни тоже заметили кресты на своих жопах и то, что Антоныч их считает, но особого значения этому не придали. Все кроме одной.

Как-то так уж получилось, что кресты на жопе не понравились только лишь девушке с жемчужными волосами. Она надменно подошла к Антонычу и томно у него спросила: «Милый, а почему у меня вся жопа в крестах?» Антоныч возжелал для начала внимательно изучить жопу, а потом, прикинувшись дохлым котом, как бы предположил: «Наверное, мы в крестики-нолики играли. Я не уверен». Такой ответ девушке не слишком понравился, но жопу свою она ему предоставила для всестороннего изучения. Осмотр жопы, усыпанной зелёными крестами, возродил в голове Антоныча воспоминания о жопе Дудаева старшего, что и вызвало у него вялое подобие истерического смеха. «Хуйли ржёшь, как полковая лошадь? Что я теперь мужу скажу», – спросила очень недобрым голосом девушка с жемчужными волосами. Чтобы хоть как-то загладить свою вину старший следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры отправился в ванну отмывать жопу замужней девушки с жемчужными волосами, тут-то он со всей очевидностью понял причины своего беспокойства и не заработал невроза.

Отрицательный результат – тоже результат. Жопа не желала отмываться от крестиков. Они, конечно, потеряли свою былую яркость, зато вся жопа позеленела и напоминала незрелый помидор. Вторая попытка с применением хозяйственного мыла была более результативной, однако недостаточной для того, чтобы избежать неудобных вопросов. Пришлось просить у Бешенного коньяк, чтобы смыть позор крепким алкоголем. Результат не заставил себя ждать, и жопа девушки приобрела вид вполне спелого помидора. Конечно, надежды на то, что вся краснота спадёт до встречи с мужем, были, однако весьма слабые. Тогда Игорь Антонович предложил своей красножопой подруге задержать именем закона её законного мужа на сорок восемь часов как бы с целью выяснения личности. Девушке эта мысль не слишком понравилась, и она попросила Бешеного, Антонычу больше не наливать. Нет-нет, не только сегодня, а вообще никогда. Когда все уже окончательно смогли оценить научные труды Антоныча по превращению девушки с жемчужными волосами в павиана, пробило три часа дня, и три дамы сдристнули по ускоренной программе, зато две на всякий случай всё-таки остались. Нетрудно догадаться, что одной из оставшихся была красножопая.

Если уж получать пиздюлей, так хотя бы было за что. Второй оставшейся в строю девушкой были тараканьи усы. Игорь Антонович понадеялся, что русские своих не бросают в биде, но ошибся, ибо Бешеный был мадьяром и категорически отказался замаливать грехи своего новоявленного друга, мотивируя тем, что пока все дрыхли, он три часа шлялся по лесу с четвероногим другом, которому блядки были похуй. Кроме этого аргумента Василич пояснил Антонычу, что сам он типа регулярно ведёт половую жизнь, и сил у него уже не осталось, а Антонычу, как бы, не в лом после длительного воздержания. Вот так и получилось, что Бешеный на три часа ушёл спать, а Антонычу предстояло отъебать девушек и отправить их на все четыре стороны, после чего разбудить Бешеного, и самому пойти на хуй. Вот и настал момент истины. Пришлось Игорю Антоновичу в одиночку выебать обеих дам, несмотря на тяжесть в члене и боль в яйцах. Однако понравилось. Как-то он ночью не понял всей прелести коллективного разврата. Правильно, не всё сразу. Сразу только кошки родятся, да и то эта истина никем не проверена.

Красная жопа уже давно перестала быть красной, а стала бледно розовой с незначительными зелёными подтёками. Для тёмного времени суток вполне даже прилично. Девушка с такой жопой вполне спокойно могла идти к мужу, которому ещё только в понедельник предстояло вернуться из командировки. Вот она подлая бабья натура. Девушка с тараканьими усами тоже спокойно могла уйти домой, ибо муж ей не грозил в ближайшие несколько дней, которых было бы достаточно для устранения зелёных крестов с задницы. Короче говоря, часам к восьми вечера все дамы благополучно отбыли восвояси, а Игорь Васильевич изволил проснуться. Он ненавязчиво предложил Антнычу пожрать и конкретно договориться о грядущих планах, после чего и разбежаться. Предложение было настолько заманчивым, что Антоныч никак не смог отказаться от похода на кухню. Ещё бы он отказался, как бы не так.

На кухне разговор тихо перешёл от подведения итогов социалистического соревнования к обсуждению пятилетних планов. Выслушав всю конструктивную критику за отход от идей марксизма-ленинизма, за волюнтаризм, за перегибы на местах, за формальный подход, за кумовство и чванство, Антоныч робко спросил Бешеного про империалистическую перестройку их жизни, которая неминуемо должна наступить после получения наследства безутешной федеральной судьёй. Антонычу очень хотелось процесс ускорить, но Василич убедил его не торопиться и торжественно пообещал, что сам переговорит с Еленой Николаевной Волковой и убедит её не выёбыватся, а Антонычу, если тот потерпит пару недель, он обещал не менее пяти оргий под музыку Стравинского. Он аргументировал задержку тем, что лучше судью выписать из дурки вчистую, чем рисковать и тайно вывозить её за пределы лечебно-исправительного заведения. Поддавшись искушению, Игорь Антонович согласился с вескими доводами подельника и пришёл к мысли о том, что просто попиздить пару часов за жизнь и обсудить планы на будущее, будет на сегодня куда полезнее, чем думать о какой-то федеральной судье. Действительно, а судьи-то кто? Идёт весна священная, священная весна! Блядь! Весне дорогу! Но баба ж бабой остаётся, пусть хоть судьёй она зовётся. Кажется, именно так и сказал Пушкин. Даже если и не так, так хуйли слушать негра? Что он может понимать в жизни?

Пожрали быстро и с хорошим аппетитом, но кофе решили попить не спеша и с удовольствием. Оба прибывали в благостном настроении, однако Антоныча всё время пробивало на глупые вопросы.

– Василич, а тебе Бычью Кровь регулярно подгоняют?

– Регулярнее некуда. Хоть каждый день. Вижу, что заценил настоящее вино. Это тебе не портвейн жрать в прокуратуре.

– Обижаешь, начальник. Последний раз портвейн я пил на третьем курсе, но сознаюсь, коньяк с вином лучше, чем водка с пивом. Башка совсем не болит, и сушняка тоже нет в наличии.

– Главное помни, что от армянского коньяка может заболеть жопа, если не будешь меру знать и пить с кем попало. Никому верить нельзя, мне – можно. Я доступно излагаю?

– Я понял, но ты мне не сказал, как это тебе удаётся, получать регулярный босяцкий подгон из Эгера.

– Не только из Эгера, со всей Венгрии. Понимаешь, есть несколько лабазов, хозяева которых мне немного должны и сильно обязаны. Вот я их попросил, и они закупают настоящие венгерские вина и ими торгуют, ну а мне делают регулярный подгон. Всё проще простого.

– Василич! Я слышал, что бандиты крышуют, спортсмены и даже менты, но чтобы крышеванием занимался психиатр, слышу первый раз в жизни.

– Вот они все и крышуют, а я координирую их действия. Типа глава картеля или синдиката, а может быть, треста. Тебе виднее. Тебе же положено разбираться в политэкономии лучше, чем мне. Кстати, я попрошу, если захочешь, чтобы тебе тоже подгон делали.

– Так ты – глава преступного синдиката? Охуеть можно, и меня планируешь сделать ссученым следаком? На хуя ж я тебе нужен? Я старый и невкусный, и весь провонял табаком. Даже твоя собака, и та меня жрать передумала.

– Ничего я не планирую. Это был твой выбор. Я-то тут причём? Невиноват я, ты сам ко мне пришёл. Может, ты уже забыл о своём утреннем визите, так могу тебе напомнить.

Антонычу стало как-то не по себе, но он быстро пришёл в хорошее расположение духа. В конце концов, вся прокуратура ссучилась ещё десять лет назад, так хуйли тут плакать. Жизнь продолжается.

Рыжая псина валялась на полу в позе цыплёнка табака, что опять вызвало сильнейшее недоумение у Антоныча. Ему опять показалось, что пёс двинул кони, но Бешеный снова развеял все его сомнения, пояснив, что все чау-чау валяются в такой позе, так как у них отсутствует пяточная кость, и, именно по этой причине, они ходят как на ходулях. Разговор о собаках снова вернул Антоныча к Руслану, и он повторно доебался до Василича. Василич, понимая, что Антоныч так просто от него не отъебётся, рассказал всю историю болезни Руслана Дудаева. Рассказ очень понравился служителю Фемиды, и он неожиданно для себя спросил: «Скажи мне честно, сколько человек ты завалил?» Бешеный без долгих раздумий ответил, что всего тринадцать. Почесав нос и закурив сигарету, он добавил: «Сначала завалил семерых, не сразу, а частями. Хотел было завязать, а тут мне ещё шесть мудаков по ходу подвернулись. Пришлось их тоже завалить». Антонычу от такого ответа стало как-то неспокойно. Вот на хуя спрашивать, если ответ может не понравиться?

Кофе и сигареты несколько успокоили нервы работнику прокуратуры, и он, после некоторых своих, не совсем обдуманных, слов, снова вернулся к насущным вопросам сексуального характера.

– Слушай, Василич. Я тоже по ходу завалил троих. Одного случайно, а двоих хлопнул, чтобы много не пиздили, но так у меня работа такая. Хотя, может быть, у тебя ещё более такая. Ну да хуй с ними всеми. Я у тебя вот что хотел спросить. Ты каждый день оргии устраиваешь, или нормальным сексом тоже занимаешься?

– Оргии редко, в основном я нормальным сексом занимаюсь. Снимаю двух тёлок, и вперёд. Даже не снимаю, они у меня по понедельникам и четвергам сами приходят. По вторникам и пятницам я отдыхаю от блядства, а в среду и в субботу у меня оргии, согласно директивам партии и правительства. Ты уточнил бы, а что в твоём понимании есть нормальный секс.

– Нормально, когда с одной, хотя с двумя мне больше понравилось.

– Нормально, когда больше понравилось. У тебя ж в голове два умственных полужопия. Каждому полужопию – свою тёлку. Вообще-то, можно и с одной тоже, но скучно. Конкуренция – залог успеха. Что тебе ещё рассказать? Минут пять у нас есть, потом мне со скотиной гулять.

– Расскажи, как ты стал психиатром, если эта информация не под грифом «Совершенно Секретно».

– Расскажу, если составишь мне кампанию на прогулке. За пять минут мне не уложиться. Долгая история. Ты пока покури, а я тебе подброшу кое-что на тему о наследстве.

Бешеный ушел в комнату, а Антоныч задумался, что ему ещё можно подбросить, и так уже стадо свиней подбросил. Может быть, лучше было жить бедно, но честно? В конце-то концов, живут же люди с одной женой и на одну зарплату.

Не прошло и двух минут, как Игорь Васильевич вернулся на кухню с весьма модным по тем временам кожаным портфелем. Он извлёк из того портфеля почти всё его содержимое и поставил на стол перед Антонычем две бутылки из-под вина «Kékfrankos» урожая девяностого года, а ещё бутылку из-под вина «Királyleányka» урожая девяносто третьего года, умеренно потёртый глянцевый журнал «Playboy» полугодовой давности и смятую пачку сигарет «More 120». Все эти предметы были тщательно упакованы в целлофан. Наступила минута молчания, которую, как того и следовало ожидать, нарушил старший следователь.

– Василич, это что за хуйня такая?

– Вот решил тебе приличный портфель подарить, чтобы не позорил честь родной прокуратуры, а то ходишь с портфелем, с которым твой дедушка в третий класс пошёл. В портфель мы положим вещдоки.

– Что-то я уже ничего не понимаю. Какие вещдоки?

– Блядь, Антоныч! Ты уже забыл о своей грандиозной афёре? Правильно сказала рыжая блядища с плохо выбритой пиздой, чтобы тебе не наливали. Эти вещдоки подкинешь в квартиру Руслана и в баню при замке. Там пальцы нашей потеряшки. Смотри не залапай. Проведёшь на днях повторные обыски по вновь открывшимся обстоятельствам и найдёшь всё, что надо. Пару бутылок найдёшь под кроватью в квартире, одну в бане. Вот тебе ещё ксива нашей судьи, её место в квартире, и документы на машину держи, их тоже там найдёшь. Вот тут номера от её машины, их надо где-нибудь в замке отыскать. Вот тебе мешок окурков и пачка из-под сигарет. Раскидай по объектам. Вот пока ты это всё не найдёшь, потеряшка должна посидеть в дурке. Если надо, я тебе ещё вещдоков надыбаю. Усёк?

– Офигеть, Василич! Запасливый ты наш. Чтоб я без тебя делал?

– Работал бы за одну зарплату. Лет через десять, если бы вовремя не сдох от голода, стал бы прокурором города и сдох бы от инфаркта. Надеюсь, ты всё понял и не облажаешься. Пора уже, пошли в лес, там я тебя и замочу.

– Ну и шуточки у тебя, доктор. Откуда в одном человеке столько цинизма?

Бешеный пояснил Антонычу откуда, пока аккуратно укладывал вещдоки обратно в портфель, а Антоныч пытался переварить полученную информацию. Время шло к десяти вечера, а Бешеный собирался в тёмный лес с целью выгула своего рыжего малопродуктивного питомца, как тут не забздеть. Однако, как известно, главной мотивацией любого поступка является любопытство, которое и толкало Антоныча на все его сомнительные поступки, несмотря на все его опасения.

В лесу было страшно. Очень страшно, но любопытство толкнуло Антоныча и на этот совершенно необдуманный шаг, который мог стоить ему жизни. До леса было не более пятнадцати минут хода, и Бешеный не торопился начинать беседу. Он был глубоко погружён в свои чёрные мысли, что наводило на Антоныча ещё больше страхов. Хищник шёл рядом, и лишь изредка проявлял вялый интерес к окружающей действительности. Вокруг было так темно и так тихо, что Антонычу стало как-то уж совсем херовато. Он сильно пожалел, что не прихватил с собой на блядки табельное оружие, но голос слева его успокоил: «Очень часто у работников правоохранительных органов развивается паранойя. Избежать этой злой напасти помогает своевременное знакомство с хорошим психиатром. Я что-то тебя совсем не пойму, тебе ещё интересно, как я подался в мозгоправы или уже нет?» Антоныч пришёл в себя и с удивлением обнаружил, что рыжий негодяй между делом успел уже придушить кота и без всякого стеснения пытался его сожрать. Зрелище было слишком пикантным, и Антоныч не смог сдержать рвотный рефлекс, и так вышло, что он непроизвольно замарал честь мундира.

На восстановление чести мундира ушло не более двух минут, и ещё порядка пятнадцати секунд – на нормализацию физиологических процессов в измученном Нарзаном организме работника прокуратуры. За это время хищник успел сожрать самые вкусные части тщедушного кошачьего тела и с огромным интересом нюхал блевотину старшего советника юстиции. По некоторым еле заметным признакам можно было догадаться, что блевотина зверю совсем не понравилась, и жрать он её точно не будет. Бешеный спокойно созерцал окружающую действительность, ну а Антоныч собирал свои мысли из осколков. Осуществив эту весьма замысловатую операцию, он молвил человеческим голосом: «Извиняйте, надеюсь, я по ходу Вас не обрызгал. Даже и подумать никогда не мог, что можно жрать кошачью требуху. Зато теперь у меня точно никогда не будет паранойи. Бля буду, зуб отдам». Доктор Бешеный оценил речь Антныча лишь лёгким кивком головы, а Антоныч, осмелев, продолжил: «Всё ништяк, и я готов слушать твой сказ». В лесу было темно и тихо, и только голос Игоря Васильевича звучал как из унитаза. Рассказ был долгим, но зато интересным.

Окончив среднюю школу в родном Берегсасе, Игорь приехал в Москву, где успешно отучился на Лечфаке Первого Меда, имея твёрдое желание стать ни кем иным, как хирургом. Желание как бы реализовалось, но немного кривовато. Как бы стал Игорь не совсем хирургом, а травматологом, и не в Склифе, а в говённом травмпункте на Монтажной улице. Перспектива поначалу показалась более чем омерзительной, и Бешеный вознамерился при первой же возможности свалить к себе на малую Родину. Однако, по прошествии полугода, он обнаружил, что не всё так уж плохо. Если же правильно подойти к работе, то она принесёт денег больше, чем зарплата главврача Склифа. Симулянтов в Стране Советов было достаточно, а гипса тоже хватало. Перестройка позитивно повлияла на благосостояние Игоря за счёт небывалого роста травмированных мудаков. Так или иначе, однако, желание свалить из Москвы основательно ослабло. Доходы начали расти, как на дрожжах, и авторитет в кругах местной шпаны тоже неуклонно возрастал.

Однажды, в предвкушении восемьдесят восьмого года Игорь Васильевич засиделся у себя на работе сверх всякой меры, что и привело его к мысли о смене специализации, и кардинально поменяло все его жизненные приоритеты. В тот мерзкий и холодный зимний вечер Бешеный устало курил в своём кабинете после тяжёлого трудового дня и только и мечтал о том, чтобы поскорее съебаться домой, как дверь тихонько отворилась, и на пороге появилась она. Да, да. Она, она. Особь женского пола, средней упитанности, лет около тридцати пяти с мелочью да ещё и со сломанной рукой, мать её еби! Вот свезло ему, так свезло! Особь женского пола поскользнулась, наебнулась и умудрилась сломать обе лучевые кости, причём, со смещением. Чутьё подсказало Бешеному, что болезная мадам платить за лечение не собирается, зато мудохаться с ней придётся основательно. Из всех, даже самых поганых, ситуаций великий американский манипулятор Дэйл Карнеги советовал извлекать пользу. По роковому стечению обстоятельств, всего-то семь дней назад Бешеный прочёл монументальный труд этого шарлатана и поэтому не успел ещё достаточно хорошо осознать всю глубину бреда дядюшки Дейла. Однако, не успев толком применить эту мудацкую теорию на практике, он однозначно понял всю её несостоятельность.

Вот какую пользу можно извлечь из особи бальзаковских лет со сломанной рукой в девять часов вечера? Абсолютно никакой, если учесть, что её зовут Ольгой Наумовной. Ольга Наумовна имела столь несчастный вид, что Бешеный принялся за её лечение с невиданным ранее энтузиазмом. Он осуществил все сложнейшие манипуляции с лучевыми костями и наложил гипс. Ольга Наумовна ожила и даже закурила сигарету, и только тут Игорь понял свою ошибку. Ошибка была слишком непоправимой. Нет, совсем не для здоровья Ольги Наумовны, а для её морального облика. Беда заключалась в том, что раздеться или ж переодеться Ольга Наумовна без посторонней помощи уже не смогла бы. Гипс, мать его ети, не пролезал сквозь рукав, но этого было мало. Парадно-выходное платье было такой длины и фасона, что даже поссать с одной левой рукой было невозможно. Бешеный быстро осознал весь драматизм момента, зато однорукая идиотка сидела, курила и несла какую-то хуйню без остановки. Конечно, надо было оказать первую помощь и отправить её в стационар, где бы её сначала раздели и выдали пижаму, а уж только потом стали бы чинить её сломанную конечность. Однако, что сделано, того не миновать.

Игорь сидел и размышлял, что делать, и кто виноват. Делать было нехуя, то есть надо было снимать с руки гипс и потом без мудовых соплей отправлять Ольгу Наумовну в больницу. Поделившись с ней своей сверхценной мыслью, Бешеный понял, что раненая дама имеет на этот счёт своё собственное мнение, и это мнение с его мнением не совпадает. Ольга Наумовна совсем не изъявила желания снимать гипс, чтобы потом положить его снова, а возжелала просто срезать платье к ебени матери. Подобного рода действия осуществлять в травмпункте было несподручно, и по этой причине Игорю Василевичу надо бы было срочно поехать домой к Ольге Наумовне. Там бы она по навязчивому совету Дейла Карнеги извлекла бы для себя максимальную пользу из сложившейся ситуации, но зато Бешеному пришлось бы у неё пожить почти три недели. Пришлось бы поучиться на своих ошибках. На хуй Карнеги со всеми его советами. Один раз выебать Наумовну – куда ни шло, но три недели подряд это – явно перебор. Тем не менее, если уж назвался ты клизмой, то и полезай в жопу. Пришлось ехать, как это было не омерзительно.